Время политическое – —

3. Политическое пространство и время

Специфика политики отражается и в особом характере пространственно-временных отношений в этой сфере реальности. Политическое пространство — это связь между людьми и политическими институтами , сфера деятельности политического субъекта.В зависимости от состояния социального организма, увеличивающего или уменьшающего возможности его деятельности, оно способно как расширяться, так и сужаться, открывая или ограничивая круг проблем, решение которых нуждается в участии и активности субъекта политики . Весьма интересен вопрос о границах политического пространства. В политической теории и практике на этот счет существуют две основные и множество промежуточных позиций.Этатизм(крайней формой его служит тоталитаризм) исходит из принципа беспредельного расширения политического пространства, необходимости· его слияния с пространством социального бытия вообще, возведения всех социальных проблем до политического уровня, характеризуется стремлением решать все социальные проблемы политическими средствами и методами, устанавливает в конечном счете тотальный контроль политических институтов над обществом.

Либерализм,наоборот, исходит из необходимости сужения политического пространства до небольшого круга проблем и отношений (оборона, внешняя политика, регулирование отношений между этническими группами, борьба с преступностью, разрешение некоторых конфликтных ситуаций в социальных отношениях), требующих для обеспечения своей нормальной жизнедеятельности обязательного вмешательства государства, других политических институтов. Реальная политическая практика, конечно, гораздо богаче этих жестких схем, но в значительной степени формируется под влиянием тех. или иных их модификаций.

Границы политического пространства зависят от состояния социального организма, в одних случаях требующего усиления политического вмешательства и регулирования (например, в

 

==106

условиях войны или радикального преобразования общества), в других же — делающих не менее важным для общества освобождение максимально большого количества сфер социальной жизни от политической опеки.

Политическое время — это мера интенсивности деятельности политического субъекта, оно измеряется частотой событий в единицу физического времени,может ускоряться или замедляться в зависимости от своей событийной насыщенности. Политическое время — реальность, сосуществующая, но не совпадающая по своему бытийному статусу с физическим временем. Примеров этого может быть приведено довольно много, в том числе и совсем недавних, когда политическая жизнь резко обостряется в определенном месте, как правило, столице, когда умножается количество политических событий, повышается степень социальной и психической напряженности, следуют многочисленные и резкие политические перемены, а жизнь в других регионах, местах дислокации данной политической общности движется совсем в ином временном ключе, степень ее интенсивности изменяется лишь отчасти, а политические перемены явно запаздывают или не наступают вообще. Жители разных регионов, живя в одном физическом времени, какой-то период времени находятся в разных политических «временах», строят свою деятельность, исходя из разных политических приоритетов и реалий. Естественно, и степень интенсивности, и характер политических действий

ихбыл совершенно разный.

Можно сказать, что политическое пространство обладает свойством относительности(оно расширяется или сужается в зависимости от активности субъекта политики), а такжесвойством многомерности(включает в себя множество возможностей, направлений   политического   действия,   предопределяемых спецификой   социальной   закономерности).   Относительность политического времени определяется его зависимостью от частоты политических событий, степени напряжения, интенсивности политической жизни, многомерность же выражается в наличии разных типов политического развития, в возможности их сосуществования.

studfiles.net

Сущность политического времени ← Философия и политика ← Психология человека

СУЩНОСТЬ ПОЛИТИЧЕСКОГО ВРЕМЕНИ

Время политическое стало разрабатываться намного позже, чем социальное, однако, так как оно затрагивает политическую жизнь общества, вторгаясь тем самым в сферу времени социального, можно сделать вывод о том, что политическое время может считаться подвидом социального времени.

Социальное время (иначе говоря, время человеческого бытия) — это коллективно воспринимающееся время, некая универсалия культуры, которая составляет ритм и скорость протекания событий за некоторый период существования индивида или группы.

Таким образом, время политическое выступает неким иным качеством времени, взаимодействующим с политической сферой жизни общества.

Для того чтобы не допустить неточности и разночтения в трактовке понятия политического времени, необходимо рассмотреть трансформацию соответствующего понятия со сменой эпох, а также взгляды различных ученых на данную категорию, и синтезировать их, получив в результате общее определение политического времени.

Изучение категории времени в политике ведется отечественными учеными-политологами с начала 90-х годов прошлого века. Эти исследования были тесно связаны с общим процессом становления отечественной политической науки. Кроме того, кризисная политическая обстановка в нашей стране в обозначенный период обусловила особый интерес ученых к темам модернизации, реформирования политических институтов, которые несомненно тесно связаны с пониманием времени в политике. Смена политического режима в процессе «перестройки», кризисы власти 1991 и 1993 годов заставили задуматься ученых-теоретиков не только о модели переустройства российского общества и государства, но и о вопросах преемственности власти и властных институтов, о закономерностях трансформации и смены их во времени. Так, появилась теория политического транзита, которая в конце 90-х годов стала разрабатываться А.Ю. Мельви-лем и рядом других исследователей, объясняющая процессы трансформации политических режимов, перехода от авторитарных и тоталитарных политических режимов к демократическим1.

В 1992 году вышла статья доктора философских наук, профессора С.С. Андреева «Политическое время и политическое пространство», в которой раскрывается понятие политического времени, история трансформации понимания политического времени и обосновывается важность и необходимость детального его изучения. Однако идеи С.С. Андреева находятся в русле советского подхода к

историческому и социальному процессу, в частности, он говорит о социальном прогрессе как о процессе смены формаций. И если С.С. Андреев сумел вырваться из системы марксистской идеологии, называя Высшим Идеалом, к которому идет политической прогресс, идеалы демократии, то подход к изучению проблем времени остается советским.

По мнению С.С. Андреева, политические отношения существуют в пределах конкретного, постоянно изменяющегося, пространства. Эти пространственные изменения не происходят в один момент, они всегда разделены временными промежутками, отражающими последовательность развития политических процессов. Таким образом, политические отношения существуют не только в пространстве, но и во времени. Главными атрибутами политического времени являются длительность и последовательность, которые определяют соответственно устойчивость и направление изменчивости политических отношений и процессов.

С.С. Андреев говорит и об объективности времени, о его независимости от сознания человека. Человек оказывается беспомощным перед временем вообще и временем политическим в частности, он не может задержать, растянуть момент настоящего, не может изменить события прошедшие и заглянуть в будущее.

Еще одним главным свойством политического времени С.С. Андреев называет одновременную его непрерывность и дискретность. По его мнению, непрерывность времени складывается из конечных отрезков, отличающихся друг от друга качественным содержанием, структурой, внутренними свойствами. Дискретные отрезки, составляющие линию политического времени, представляют собой как раз ряд единиц политического времени, отражающих поступательное движение к Высшему Идеалу. И если единицей социального времени является формация, то единицей времени политического — тип политических отношений на данном отрезке.

Таким образом, политическое время это не только фактор, упорядочивающий последовательность процессов и определяющий их длительность, но и определяющий длительность политических отношений, обеспечивающих политический прогресс.

С.С. Андреев разделяет абсолютное и относительное политическое время. Абсолютным является время, которое определяет поступательное движение к прогрессу в каждой отдельной стране, а относительное время представляет собой соотношение конкретного абсолютного и абсолютного времени человечества. Причем, абсолютным временем человечества являются политические отношения

70

Вестник ЮУрГУ, № 24(96), 2007

стран, которые идут впереди остальных, прокладывая путь Высшему Идеалу, остальные же являются носителями прошедшего времени или даже давнопрошедшего.

Наличие формаций, как составляющих политического времени, С.С. Андреев не подвергает сомнению, напротив, говорит об объективности их существования и нацеленности на Высший Идеал, под которым он понимает либеральные идеалы «Свободы—Равенства—Справедливости»2.

В последующие годы подход к проблемам времени изменился.

Так, по мнению, Сергея Семенова, политическое время является составной частью времени социального, но, в то же время, это и особая разновидность социального времени. По его мнению, политическое время тесно связано с политической жизнью, что, к сожалению, не всегда учитывается современной политической наукой, в рамках которой политическое время зачастую отождествляется с временем историческим. Собственно, главной функцией политического времени является упорядочение и организация политической жизни социально дифференцированного общества и поэтому оно не может не иметь многослойную структуру. Политическое время является атрибутом согласованного группового политического действия средних и больших групп, поэтому оно не столько устремлено в прошлое, сколько сосредоточено на настоящем и обращено в будущее, таким образом, политическое время относится к измерению количественных характеристик политической деятельности в прошлом, настоящем и будущем3.

Говоря о свойствах политического времени нельзя не упомянуть идею А.Б. Венгерова об обратимости политического времени, которую он называет «самым странным свойством»4. Речь здесь идет, конечно, не о возврате каких-либо политических событий, ситуаций и свойств, а, скорее всего, о возвращении к каким-либо их аспектам, проведении аналогий, связанных с прошлым.

Полемизируя с А.Б. Венгеровым, С. Семенов говорит об еще более «странном» свойстве политического времени — о его неравномерности, связанной с многослойностью его структуры. Для разных социальных групп, общественных институтов и отдельных индивидов время течет в разном темпе, поэтому, накладываясь, получается сложная картина общего политического времени. Кроме того, политическое время способно ускоряться, или напротив, сжиматься, замедляя свой ход.

Еще одним свойством политического времени С. Семенов называет мифологичность, которая, по его мнению, выступает скорее как свойство коллективного сознания, нежели как свойство политического времени, которое, прежде всего, в кризисные моменты выстраивает сложные конструкты в созна-

нии людей, связанные часто с идеализацией прошлого, и также способно кардинально изменять поведение людей.

Еще одним исследователем политического времени и новой отрасли политической науки — хронополитики, был А.С. Панарин.

А.С. Панарин отождествлял политическое время с социальным, подразумевая под ним течение исторического процесса, политическое и социально-экономическое развитие цивилизации. Кроме того, А.С. Панарин разграничил политическое время «восточного» и «западного» типа — циклическое и линейное. В отличие от С.С. Андреева, А.С. Панарин не считает политическое время абсолютно объективным явлением, не зависящим от воли и сознания отдельных людей, по его мнению, на течение политического времени оказывает влияние конкретное общество или направление развития цивилизации, множество социально-экономических факторов5.

М.В. Ильин также один из первых в постсоветской России поднял вопрос о соотношении политики и времени, о сущности времени политического. Кроме того, именно в журнале «Политические, исследования», главным редактором которого был тогда М.В. Ильин, в 1999 году была открыта рубрика «Пространство и время политики», в рамках которой была предпринята первая серьезная попытка обобщить весь накопленный опыт по хронополитической проблематике.

Политическое время, по мнению М.В. Ильина, выполняет множество функций. Среди них — оформление, институционализация политических действий и процессов, связывание воедино всей палитры политический событий, действий, процессов и акторов. Кроме того, политическое время является одновременно еще и одним из важнейших ресурсов власти. Исходя из этого, М.В. Ильин делает вывод о том, что недостаток политического времени грозит политике разложением, распадом.

Но помимо такого обобщенного взгляда на политическое время, М.В. Ильин предлагает трактовку политического времени с позиций современной политической науки. Категория политического времени охватывает практически все разделы и направления политической науки, практически невозможно найти такую проблему политологии, которая не требовала бы рассмотрения ее в динамике, «во времени»6.

М.В. Ильин также раскрывает одно из свойств политического времени, упомянутых выше — неравномерность. По его мнению, феномен времени, раскрывается плотнее, если посмотреть на него сквозь призму эволюции. Именно на вершине эволюции время становится максимально плотным и многослойным, что дает возможность наиболее эффективно рассматривать прошедшие времена, обладающие соответственно меньшей плотностью.

Политология

М.В. Ильин выделяет три диапазона времени, которые человек воспринимает одновременно. Это равномерное реальное время (Повседневность), многовекторное время истории (История) и время взаимосвязи эволюционных состояний (Хронос или Развитие). При этом каждый из этих диапазонов наделен своей логикой, размерностью, которые при первом приближении сложно друг с другом сопоставить. Кроме того, серьезную проблему представляет переход от одного диапазона в другой, ведь, например, ход исторического времени может не совпадать с течением времени физического.

Время воспринимается по-разному и обладает разными свойствами, если мы следим за событиями в реальном, настоящем времени, иначе — если вспоминаются и осмысливаются явления и события прошедшие, иначе-если проводится анализ накопленного потенциала и осуществляется прогноз на будущее. Наложение масштабных исторических событий на «мелкие», повседневные некорректно. Для первых необходим иной уровень обобщения, более масштабный, первые же, соединяясь, представляют собой некие «кванты» на линии темпо-ральности, которые в свою очередь, при еще большем отдалении, становятся еще менее различимы и на первый план выдвигаются еще более обобщенные тенденции политического развития. Таким образом, шкала темпоральное™, которую предлагает М.В. Ильин, оказывается разделенной не отдельными событиями, а переходами от одних качественных состояний к другим. Такой диапазон темпоральное™ в политическом контексте М.В. Ильин называет собственно хронополитическим.

Таким образом, М.В. Ильин не только говорит о многослойности времени, но и выделяет эти слои — Повседневность, История и Хронос (Развитие).

Итак, можно сказать, что отечественные ученые-политологи рассматривают категорию политического времени с двух сторон. С одной стороны, часть исследователей подчеркивают близость и родство политического времени с социальным (С.С. Андреев, А.С. Панарин, С. Семенов), а с другой стороны, часть исследователей (в их числе М.В. Ильин) рассматривает политическое время как родственное времени’историческому.

Очевидно’, что категория политического времени, несмотря на то, что начала разрабатываться в России сравнительно недавно, уверенно вошла в отечественный политологический дискурс.

Анализ взглядов отечественных ученых-полито-логов на категорию политического времени раскрывает картину диаметрально противоположных взглядов наших ученых на некоторые характеристики и свойства политического времени. Например, среди свойств политического времени одновременно выделяется объективность (С.С. Андреев) и субъективность (А.С. Панарин), необратимость (С.С. Андреев) и обратимость (А.Б. Венгеров), что дает возмож-

ность разделить понимание времени с субъективной и объективной позиций.

В объективном смысле политическое время представляет собой особый вид социального времени, организующий политическую сферу жизни общества. Основными характеристиками его выступают объективность, длительность, последовательность, необратимость, многослойность, неравномерность.

В субъективном смысле политическое время -это сложная система восприятия политической дей-ствительности, при которой в сознании выстраивается сложный конструкт, синтезирующий в себе события и явления не только настоящего и прошедшего, но и вероятные их последствия в будущем. Поскольку этот конструкт существует только в сознании (отдельных людей или общества в целом), можно говорить и об абсолютной субъективности политического времени, о его обратимости и мифологичное™ (как об этом и говорил А.Б. Венгеров).

Таким образом, политическое время как вид и составная часть времени социального обладает всеми его чертами и свойствами. Так, оно обладает длительностью, события и явления протекают в определенном порядке (последовательность). Кроме того, из-за большого количества субъектов политики (индивиды, политические институты, политические партии, государство, группы давления и пр.) возникают множественные сложные связи и взаимоотношения между ними. Система таких взаимоотношения чрезвычайно сложна, потому что многие события, происходящие между субъектами, накладываются друг на друга на «ленте» времени, однако если учесть, что события и связи существуют не сразу между всеми участниками политического процесса, то политический процесс можно представить в виде многослойной конструкции развивающейся во времени. Многослойность политического времени является одной из наиболее важных его черт, раскрывающих сложность организации политического времени и его объемность. О сложности политического времени говорит также и его неравномерность. Во время революционных событий, когда происходит резкий скачек в развитии общества, политическое время сжимается, и те явления, для последовательного протекания которых нужны были годы, протекают в кратчайшие сроки, С другой стороны, во времена застоя политическое время растягивается, а порой даже и замирает, тогда в обществе не происходит никаких существенных изменений, развития (как, впрочем, и регресса).

Примечания

1 Чихарев, И.А. Хронополитические исследования: опыт синтеза / И. А. Чихарев // Полис. — 2003. — № 6. — С. 51.

2 Андреев, С.С. Политическое время и политическое пространство ! С.С. Андреев // Социально-политический журнал. — 1993. — № 6. — С. 29

72

Вестник ЮУрГУ, № 24(96), 2007’

3 Семенов, С.И. Хронополитические аспекты кризисов культуры / С.И. Семенов // Общественные науки и современность. — 1993. — № 4. — С. 153—154.

4 Венгеров, А.Б. Политическое пространство и политическое время (Опыт структурирования понятий) / А.Б.

Венгеров // Общественные науки и современность. — 1992.— Ка 6, —С. 61.

5 Панарин, А.С. Философия политики / А.С. Пана-рин. — М. ■ Новая шк., 1996. — С. 75—77

6 Ильин, М.В. Феномен политического времени / М.В. Ильин // Полис. — 2005: — № 3. — С. 5,

psibook.com

Глава 6. Политическое время в глобальном мире

Страница 1 из 4 Глава 6. Политическое время в глобальном мире 6.1. Определение политического времени: хронос и кайрос 6.2. В поисках шкалы политического времени 6.3. Наступит ли вновь осевое время истории? 6.4. Время политики и время культуры: совпадения и различия в ориентации и перспективе Вопросы для обсуждения и дискуссии 6.1. Определение политического времени: хронос и кайрос Сколько бы различны ни были типы исторического сознания, использующие те или иные символы,— сознание кайроса, чрезвычайного момента в истории, может выражаться в каждом из них. П.Тиллих Политические культуры разных цивилизаций отличаются своей временной ритмикой: есть динамичные культуры, неудержимо устремленные в завтрашний день, но есть и другие, где замедленный ритм времени рождает вечное томление “по утерянному раю”. Поэтому в диалоге цивилизаций нет единого для всех пространства-времени, и это рождает один из драматических парадоксов хронополитики: чем более медленную временную ритмику имеет цивилизация, тем выше вероятность того, что ее традиционное политическое пространство станет сокращаться под влиянием вторжения более динамичных культур. Что же такое политическое время и какие типы политического времени знает история? Уже древнегреческие философы различали хронос— формальное время и кайрос—подлинное время, исполненное содержания и смысла. П.Тиллих, размышляя над понятием “кайрос”, подчеркивает: “Лишь для абстрактного, отстраненного созерцания время является пустой формой, способной вместить любое содержание; но для того, кто осознает динамический творческий характер жизни, время насыщено напряжениями, чревато возможностями, оно обладает качественным характером и преисполнено смысла. Не все возможно во всякое время, не все истинно во всякое время и не все требуется во всякое время”. Политическое время — это время-кайрос, стерегущее эпохальные моменты истории. Его пульсацию можно почувствовать в маленьких политических кружках и на многотысячных митингах, где проявляется духовная тревога; оно может обрести силу в пророческом слове политического трибуна. Но политическое время нельзя продемонстрировать и навязать: оно свободно, подлинно и уникально, ибо само является судьбой культуры. Политологи давно заметили различия между циклическим и линейным типами политического времени. Циклическое, вращающееся по кругу время характерно для цивилизаций Востока. Циклическая временная ритмика полна драматических взлетов и падений, подчиняющихся перераспределительному принципу: на политической сцене возникают и исчезают все новые и новые фантомы. Но драматическая насыщенность циклического времени политическими событиями — войнами, революциями, диктатурами — не связана с ускорением динамики временного развития. Маятник политических часов в одном ритме отсчитывает свои циклы. Иным выступает линейное политическое время, стремительно движущееся вперед по пути прогресса. Западная цивилизация первой освоила этот тип времени. Но можно ли назвать ее политическое время действительно линейным? Запад знал длительные периоды войн, революций, массовых эпидемий, отбрасывающих общество назад. Но наряду с этим из поколения в поколение накапливались показатели прогрессивного развития — в экономике, политике, социальной сфере. Несомненно, термин “линейное время”—это упрощенная формула, за которой скрываются неоднородные глубинные ритмы, подспудные движения, причудливые в своей неожиданной направленности. Политологи долго считали линейное политическое время эталонным. На первый взгляд преимущества линейного времени перед циклическим очевидны: политические эволюции, связанные с непрерывными кумулятивными эффектами, предпочтительнее политических взлетов и падений, выступающих фазами циклического времени. Однако линейное время есть непрерывная эволюция в одном направлении, когда общество неуклонно совершенствует одну модель развития. Для западной цивилизации—это модель либеральной демократии. Линейность политического времени позволила Западу очень быстро развить свой культурный потенциал, но так же быстро и исчерпать его. Уже сейчас раздаются голоса о том, что наступил “конец истории”, у либеральной демократии нет альтернативы. Даже откровенные апологеты западной цивилизации, каким, несомненно, является Ф.Фукуяма, жалуются на скуку: “Конец истории печален. Борьба за признание, готовность рисковать жизнью ради чисто абстрактной цели, идеологическая борьба, требующая отваги, воображения и идеализма,— вместо всего этого — экономический расчет, бесконечные технические проблемы, забота об экологии и удовлетворении изощренных запросов потребителя. В постисторический период нет ни искусства, ни философии; есть лишь тщательно оберегаемый музей человеческой истории. Признавая неизбежность постисторического мира, я испытываю самые противоречивые чувства к цивилизации, созданной в Европе после 1945 г., с ее североатлантической и азиатской ветвями… Быть может, именно эта перспектива многовековой скуки вынудит историю взять еще один, новый старт?” Что же происходит с цивилизацией в ритмах линейного времени? Размышляя над механизмами этого времени, А.С.Панарин отметил, что линейность становится возможной благодаря инструментальному отношению к миру. Информация, относящаяся к области средств, отделяется от информации, относящейся к сфере ценностей, и появляется особый орудийный мир: “Собственно, специфика Запада состоит в этом скрупулезном отделении инструментальных средств от ценностей и опережающем приращении инструментальной информации по сравнению с информацией ценностной. Прежние культуры умели создавать непревзойденные шедевры, относящиеся к ценностному миру, но они не владели тайной отделения мира ценностей от мира ценностно-нейтральных средств, от орудийной сферы”. Благодаря инструментальному отношению к миру Запад сумел набрать высокие темпы развития во всех сферах культуры, близких к материальному производству. Но в ценностной сфере он опирается на примитивный идеал “потребительского общества”. Перманентный кризис культуры на протяжении XX века, молодежные бунты “потерянного поколения”, вызовы контркультуры — высокая плата за инструментальное отношение к миру, за пренебрежение миром ценностей. Развитие в одном направлении неизбежно накапливает “усталость” в самых разных измерениях социума. Экологический кризис — наиболее грозный симптом такой усталости, когда ресурсы природы быстро исчерпываются и цивилизация начинает задыхаться, не выдерживая набранных темпов развития. Моральная усталость—еще один серьезный симптом линейного времени. Люди пресыщаются одними и теми же эталонами жизни и поведения, молодежь перестает верить в идеалы отцов, наступает эпоха всеобщего декаданса. Вера в прогресс оказывается иллюзией настоящего и утопией будущего. Как заметил С.Л .Франк, “нам остается только удивляться наивности поколений, ее разделявших”. Но самой главной ловушкой линейного времени оказалась его способность провоцировать политиков возможностями “ускорения” —ускоренного политического времени, приближающего заветные цели. В массовом потребительском обществе человек не умеет и не хочет ждать, он живет сегодняшним днем. Это — пострелигиозный человек, поверивший в земные возможности технической цивилизации. И политики, чтобы привлечь избирателей, используют миф ускоренного времени. Так родилась утопия “великих скачков” (Мао Цзэдун: “десять лет напряженного труда—десять тысяч лет безоблачного счастья”, Н.Хрущев: “построим коммунизм за 20 лет”), мифология ускорения (М.Горбачев). История показала, что каждый “великий скачок”, каждая попытка перевести стрелки политических часов на несколько делений вперед заканчивается катастрофой—общество неизбежно отбрасывается назад. Россия на наших глазах переживает чудовищные последствия очередного “ускорения” — невиданное прежде падение производства, инфляцию, безработицу. Миф ускоренного политического времени необходимо разрушить, противопоставив ему идею долгосрочного политического времени, совпадающего с ритмом национальной культуры. Настало время реабилитировать цикличность в хронополитике — наиболее естественный природный временной ритм.   ПерваяПредыдущая 1 2 3 4 Следующая > Последняя >>

uristinfo.net

ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ — Мегаобучалка

Специфика политики отражается и в особом характере пространственно-временных отношений в этой сфере реальности. Политическое пространство — это связь между людьми и политическими институтами , сфера деятельности политического субъекта. В зависимости от состояния социального организма, увеличивающего или уменьшающего возможности его деятельности, оно способно как расширяться, так и сужаться, открывая или ограничивая круг проблем, решение которых нуждается в участии и активности субъекта политики . Весьма интересен вопрос о границах политического пространства. В политической теории и практике на этот счет существуют две основные и множество промежуточных позиций. Этатизм (крайней формой его служит тоталитаризм) исходит из принципа беспредельного расширения политического пространства, необходимости· его слияния с пространством социального бытия вообще, возведения всех социальных проблем до политического уровня, характеризуется стремлением решать все социальные проблемы политическими средствами и методами, устанавливает в конечном счете тотальный контроль политических институтов над обществом. Либерализм, наоборот, исходит из необходимости сужения политического пространства до небольшого круга проблем и отношений (оборона, внешняя политика, регулирование отношений между этническими группами, борьба с преступностью, разрешение некоторых конфликтных ситуаций в социальных отношениях), требующих для обеспечения своей нормальной жизнедеятельности обязательного вмешательства государства, других политических институтов. Реальная политическая практика, конечно, гораздо богаче этих жестких схем, но в значительной степени формируется под влиянием тех. или иных их модификаций.

Границы политического пространства зависят от состояния социального организма, в одних случаях требующего усиления политического вмешательства и регулирования (например, в

 

==106

условиях войны или радикального преобразования общества), в других же — делающих не менее важным для общества освобождение максимально большого количества сфер социальной жизни от политической опеки.

Политическое время — это мера интенсивности деятельности политического субъекта, оно измеряется частотой событий в единицу физического времени, может ускоряться или замедляться в зависимости от своей событийной насыщенности. Политическое время — реальность, сосуществующая, но не совпадающая по своему бытийному статусу с физическим временем. Примеров этого может быть приведено довольно много, в том числе и совсем недавних, когда политическая жизнь резко обостряется в определенном месте, как правило, столице, когда умножается количество политических событий, повышается степень социальной и психической напряженности, следуют многочисленные и резкие политические перемены, а жизнь в других регионах, местах дислокации данной политической общности движется совсем в ином временном ключе, степень ее интенсивности изменяется лишь отчасти, а политические перемены явно запаздывают или не наступают вообще. Жители разных регионов, живя в одном физическом времени, какой-то период времени находятся в разных политических «временах», строят свою деятельность, исходя из разных политических приоритетов и реалий. Естественно, и степень интенсивности, и характер политических действийих был совершенно разный.

Можно сказать, что политическое пространство обладает свойством относительности (оно расширяется или сужается в зависимости от активности субъекта политики), а также свойством многомерности (включает в себя множество возможностей, направлений политического действия, предопределяемых спецификой социальной закономерности). Относительность политического времени определяется его зависимостью от частоты политических событий, степени напряжения, интенсивности политической жизни, многомерность же выражается в наличии разных типов политического развития, в возможности их сосуществования.

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНТЕРЕСЫ

Интересы наряду с потребностями — важнейшие побудительные причины человеческой деятельности. Эту функциюонивыполняют и в сфере политических отношений. Потребность — это отношение между агентом, субъектом (организмом, социальной группой, человеком) и условиями его существования. Интерес — это отношение между субъектами по поводу условий

==107

существования. При различении того и другого необходимо иметь в виду, что отличие потребности от интереса заключается не в характере отношений, которые они выражают (и в том, и в другом случае они необходимы, объективны, деятельны, могут отражаться в сознании), но в предметах, сторонах, между которыми отношения устанавливаются: интерес — это отношение между субъектами, потребность — это отношение субъекта или иного носителя действия к объекту, от которого он зависит и на который направлено его действие.

В обществе всегда действует совокупность интересов различного уровня общности, выражающих специфику взаимоотношений и жизненных ориентации различных социальных групп, слоев, профессий, классов, этнических образований. Одни из этих интересов выражают долговременные, фундаментальные тенденции существования социальных общиостей — это интересы классов, наций, общества в целом. Другие выражают специфику социальных отношений, которые устанавливает социальная группа или ее часть с другими социальными группами,— это частные интересы. Сфера образования интересов — объективные отношения между субъектами деятельности, и политический интерес -как раз и отражает диалектику всеобщего и особенного, частного. Его своеобразие заключается в том, что он служит проявлением властного отношения, т. е. опосредование взаимодействия общественного и частного интересов осуществляется с помощью государства и его интересов.

ФОРМУЛА ПОЛИТИЧЕСКОГО ИНТЕРЕСА

Если формула потребности — отношение субъекта к условиям

С

своего существования: П=-„-, где С—субъект, У—условия, Π—

потребность, а формула интереса — отношение между субъектами

С—С по поводу условий существования: И = —,;—, где И — интерес, то формула политического интереса С_с

ПИ =—у— · Г, где ПИ — политический интерес, Г— государство.

Это такое отношение между субъектами, когда для удовлетворения своих потребностей они должны воздействовать на государство.

Все многообразие типов и модификаций политических интересов имеет общий источник. Им служит отношение интересов социальной группы и интересов социальной целостности, общества в целом. Отход от них вызывает формирование иллюзорных, отчужденных от действительных интересов форм, теряющих

 

==108

атрибутивные свойства политического интереса, прежде всего связь, ориентацию на реализацию потребностей социальной целостности. Такой иллюзорной формой политического интереса служит бюрократический интерес.

Это иллюзорно всеобщий, т. е. собственно не политический, а частный интерес эгоистической социальной группы, который ее представителями сознательно выдается за всеобщий, но не является таковым. Смысл бюрократии не просто в наличии специальной группы людей, занятых осуществлением функции социального управления, а именно в образовании иных, отличных от целей классов, общества и даже государства целей, порожденных чисто эгоистическими интересами. Бюрократия нацелена на формирование специфического, отличного от государственного и классового, корпоративного (т. е. не политического, а группового )

интереса.

Бюрократизм характеризуется ярко выраженным консерватизмом, отношением к существующим формам руководства и управления как к неизменным структурам, что оборачивается рано или поздно политической слепотой, потерей способности видеть необходимость перемен, неистребимым желанием принимать желаемое за действительное. Возникают шаблоны мышления, серьезно упрощающие социальную реальность, а те политические акции, которые на них строятся, ведут не к разрешению социальных и экономических противоречий, а умножают их. У такого рода упрощения политического мышления и политического действия существует вполне определенный социальный смысл, он заключается в подведении . реальной картины социального, политического процесса под мерку собственного, частного интереса занятых ‘управлением социальных

групп.

Политический интерес служит основой вхождения того или иного фрагмента социальной реальности в сферу политических отношений — процесса политизации, смысл которого — в наличии двух взаимосвязанных, но различных тенденции, одна из которы.х заключается в выходе действий социальной группы на интересы социальной целостности, другая — в рассмотрении государства в качестве основной силы решения социальных проблем. Действия, основанные на такого рода представлениях, могут быть оправданными, когда на самом деле необходимо ту или иную проблему, социальную задачу решать с точки зрения интересов социальной целостности, при умении видеть ее на фоне общих для всего общества проблем, при активном включении государственного механизма, его ресурсов и возможностей (например, это касается таких проблем, как образование, развитие науки, технический прогресс, охрана природы, обеспечение

 

==109

безопасности, защита прав личности и т. д.). Но существует множество проблем, видов социальных связей, которые в политизации не нуждаются и должны и могут решаться на локальном, групповом уровне, за счет индивидуальных или групповых усилий, без вмешательства государственного механизма (развитие разных форм экономической инициативы, моральные и религиозные, мировоззренческие проблемы). В этом случае политизация приобретает негативный смысл и состоит в «подчинении политическому регулированию тех областей, природа и направленность которых не является политической» .

Глобальная тенденция, характерная для всего современного общества,— деполитизация, ограничение сферы государственного, политического вмешательства и регулирования за счет включения механизмов самоуправления, частной инициативы, личной и групповой активности.

00.htm — glava08

megaobuchalka.ru

Что такое ‘политическое время’?

Примерно так же, как политическое пространство отличается от своего географического аналога, социальное и политическое время имеет отличия от времени календарного и физического16. Действительно, ведь временные рамки пребывания у власти тех или иных партий вовсе не совпадают с астрономическими временными единицами десятилетий и лет, месяцев или недель. Та или иная партийная группировка может утратить реальное влияние или контроль над определенным политическим пространством (правительственного аппарата или избирательного округа), даже если, согласно конституционному законодательству, временной цикл избранной в парламент группировки и измеряется, скажем, пятилетием, то есть в чисто астрономических единицах. Можно привести немало примеров досрочного ухода в отставку, а то и вообще с политической арены партий и лидеров, не доживших до конца астрономически отсчитанного срока их деятельности или полностью утративших свое влияние (вспомним лишь ‘Уотергейтское дело’ бывшего президента США Р. Никсона или ‘дело Локхида’ бывшего премьер-министра Японии К. Танака).

Что же можно в таком случае обозначить категорией ‘политическое время’? Если дать предельно простое и краткое определение, то политическое время — этодлительность существования, ‘жизни и смерти’ государственных институтов и прочих социально-политических субъектов и продолжительность устойчивых состояний тех или иных отношений между ними. Можно было бы выделить на основе данного определения различные временные уровни, характеристики которых, в известной степени, были бы связаны со спецификой макро- и микрополитических процессов и изменений. На микроуровне политического анализа мы обычно имеем дело с длительностью существования и периодами деятельности партий и общественных объединений, элитных и лоббистских группировок, временем пребывания на руководящих позициях государственных деятелей и партийных лидеров, а и иногда и с различными фазами политической активности и участия рядовых граждан. Например, анализируя партийную стратегию и тактику КПСС, мы могли бы выделить более или менее цельные временные отрезки прихода большевиков к власти в 1917-1918 гг. или пребывания коммунистов у руля государственного управления и господства в период перестройки в 1985 -1991 гг. Раньше в отечественной литературе по марксистско-ленинской теории в этом плане писали о различных стратегических этапах КПСС, отличавшихся разными стратегическими целями (завоевания политической власти’ строительства социализма и т. д.) и тактическими средствами их достижения. В таком же примерно духе трактует социальное время и Т. Парсонс, когда пишет, что оно представляет собой прежде всего время действия, связанное с соотнесением целей и средств, тогда как физическое время есть только лишь способ соотнесения событий в природном пространстве¹⁷.

На макроуровне делать расчет политического времени гораздо сложнее, поскольку вместо анализа временных фаз политической эволюции тех или иных отдельных группировок или индивидуальных субъектов следует учитывать уже их совокупные характеристики, отражающие временное состояние тех или иных комбинаций всех основных сил, действующих на политической сцене в рамках целостного ‘гравитационного поля’ взаимодействия государства и общества. В таком ‘макроизмерении’ политического времени политолог одновременно сталкивается с двумя взаимосвязанными факторами: с одной стороны, с продолжительностью устойчивого существования той или иной общей расстановки и соотношения социально-политических сил, а с другой,- с длительностью фазы функционирования тех или иных отдельных политических институтов, отражающей в определенной мере в рамках действующих институциональных форм этот установившийся социальный баланс (или дисбаланс).

Любопытно, что из подобной идеи, сложившейся в качестве критерия для выделения этапов макрополитического процесса и развития (по временным отрезкам того или иного состояния и баланса социально-политических сил), исходили в своем анализе представители двух прямо противоположных идеологических школ в политологии — американской и советской, или же марксистской и немарксистской. Действуя в рамках методологии классического марксизма, сам его основоположник К. Маркс именно таким образом и структурирует временную динамику буржуазно-демократической революции 1848-1851 годов во Франции, выявляя три основные ее фазы: 1) февральский период Временного правительства, 2) период учреждения республики и Учредительного собрания и 3) период конституционной республики и Законодательного собрания, при том, что каждая из фаз является отражением той или иной расстановки и соотношения основных классовых сил, участвовавших в революционных событиях¹⁸. Почти что аналогичной идеей пользуются американские политологи и историки, анализирующие политическую динамику США с точки зрения концепции ‘партийной перегруппировки’, согласно которой существуют временные циклы (от 15 до 40 лет) смены у власти в американской политической системе консерваторов и либералов, Республиканской и Демократической партий¹⁹.

В последнее время среди отечественных политологов появилась даже особая гипотеза ‘маятникового’ и ‘сезонного’ характера протекания политического процесса в России конца 80-х — начала 90-х гг. XX века. Авторы этой гипотезы (именно гипотезы, поскольку это далеко не верифицированное фактами и доказательствами предположение) утверждают, что якобы в современной России существуют повторяющиеся из года в год временные отрезки, ‘сезонные циклы’ политической жизни, как, например, весенний и осенний ‘пики’ уличной, митинговой активности²⁰. Вне сомнения, имеется и взаимосвязь, и определенная взаимокорреляция пространственного и временного измерений в многомерном континууме политической жизни. Не случайно любой серьезный политик, разрабатывая свою политическую программу, наряду с постановкой стратегических целей и тактических задач, учетом ресурсов и потенциала, вынужден просчитывать и взаимоувязывать в политической стратегии масштабы осваиваемого политического пространства со знаменитым фактором времени в достижении долгосрочных или краткосрочных ориентиров.

studfiles.net

время в политике

тогда только в географически суженных пределах и могла бы осуществиться эта радикально-националистическаямечта. Именно так утверждал еще в20-хгодах Н. Трубецкой — один из наиболее авторитетных представителей «евразийства»5.

В любом случае, как бы ни относиться к той или иной теории, думаю, что на успех обречена лишь та, которая явится идеологическим обеспечением крепкой, централизованной исполнительной власти, российской государственности, сумеет противостоять попыткам ограничения единого политического пространства России, возможному ее распаду, но утверждать все это будет на демократических, гуманистических, цивилизационных основах.

И здесь мы вплотную подошли ко второй форме политического пространства, не менее значимой и органически связанной с предыдущей.

По литическо е пространство — цель. Этот аспект известен под названием «геополитика».

Если в первой ипостаси пространство выступает как статика, как некоторая данность, определяющая особенности политико-правовойорганизации общества, то во второй оно становится целью политики, связано с необходимостью приобретать и обеспечивать определенные территориальные интересы. Это, так сказать, динамика политического пространства, тоже, безусловно, реальная черта политической жизни общества.

Геополитика как определенная идеология, мораль, также длительное время изгонялась из оборота официальной отечественной политологии. Она определялась как политическая концепция, использующая географические данные (территорию, положение страны и т. п.) для обоснования империалистической экспансии, которой, как официально считалось и утверждалось, никогда не могло быть у социалистической Советской России. Вот почему эта политическая концепция связывалась с расизмом, мальтузианством, социал-дарвинизмом.Подчеркивалось, что она была на вооружении германского фашизма.

В силу этого геополитические акции России длительное время замалчивались или камуфлировались. Например, тот исторический факт, что именно Россия на протяжении веков собирала в единую государственность народы, населяющие Восточно-Европейскуюравнину, для организации их эффективной хозяйственной жизни, защиты от давления народов, периодически надвигающихся из Степи. В действительности геополитика была долгое время содержанием политической жизни старой России, и многие государственные деятели руководствовались ею.

«Безгрешно бы было свое испокон вечное, хотя бы и потихоньку, отыскивать, усматривая способное время»,— писал в 1685 г. в Москву один из руководителей Украины. И аргументировал: «стороны Днепра Подолия, Волынь, Подгорье, Подляшье и вся Красная Русь всегда к монархии русской с начала бытия здешних народов принадлежала»6.

Геополитическим было по сути движение России к морям Балтийскому, Черному, Каспийскому, в Сибирь, на Дальний Восток или, например, включение всей Волги — своего основного водного магистрального пути

— в единую государственность. Иными словами, государственность России обеспечивалась также и геополитическими интересами, а не только и не всегда идеями устройства и переустройства социально-экономическойсистемы.

В конце XX в. эти геополитические интересы не исчезли, сохраняются они и сейчас, разумеется, в иных формах осуществления, защиты.

5Т р у б е ц к о й Н. С. Общеевразийский национализм. «Свободная мысль», 1992,

№ 7, с. 112.

6Соловьев С. М. Сочинения. Книга VII. История России с древнейших времен. М., 1991, с. 373.

studfiles.net

Что такое ‘политическое время’?

Примерно так же, как политическое пространство отличается от своего географического аналога, социальное и политическое время имеет отличия от времени календарного и физического16. Действительно, ведь временные рамки пребывания у власти тех или иных партий вовсе не совпадают с астрономическими временными единицами десятилетий и лет, месяцев или недель. Та или иная партийная группировка может утратить реальное влияние или контроль над определенным политическим пространством (правительственного аппарата или избирательного округа), даже если, согласно конституционному законодательству, временной цикл избранной в парламент группировки и измеряется, скажем, пятилетием, то есть в чисто астрономических единицах. Можно привести немало примеров досрочного ухода в отставку, а то и вообще с политической арены партий и лидеров, не доживших до конца астрономически отсчитанного срока их деятельности или полностью утративших свое влияние (вспомним лишь ‘Уотергейтское дело’ бывшего президента США Р. Никсона или ‘дело Локхида’ бывшего премьер-министра Японии К. Танака).

Что же можно в таком случае обозначить категорией ‘политическое время’? Если дать предельно простое и краткое определение, то политическое время — этодлительность существования, ‘жизни и смерти’ государственных институтов и прочих социально-политических субъектов и продолжительность устойчивых состояний тех или иных отношений между ними. Можно было бы выделить на основе данного определения различные временные уровни, характеристики которых, в известной степени, были бы связаны со спецификой макро- и микрополитических процессов и изменений. На микроуровне политического анализа мы обычно имеем дело с длительностью существования и периодами деятельности партий и общественных объединений, элитных и лоббистских группировок, временем пребывания на руководящих позициях государственных деятелей и партийных лидеров, а и иногда и с различными фазами политической активности и участия рядовых граждан. Например, анализируя партийную стратегию и тактику КПСС, мы могли бы выделить более или менее цельные временные отрезки прихода большевиков к власти в 1917-1918 гг. или пребывания коммунистов у руля государственного управления и господства в период перестройки в 1985 -1991 гг. Раньше в отечественной литературе по марксистско-ленинской теории в этом плане писали о различных стратегических этапах КПСС, отличавшихся разными стратегическими целями (завоевания политической власти’ строительства социализма и т. д.) и тактическими средствами их достижения. В таком же примерно духе трактует социальное время и Т. Парсонс, когда пишет, что оно представляет собой прежде всего время действия, связанное с соотнесением целей и средств, тогда как физическое время есть только лишь способ соотнесения событий в природном пространстве¹⁷.

На макроуровне делать расчет политического времени гораздо сложнее, поскольку вместо анализа временных фаз политической эволюции тех или иных отдельных группировок или индивидуальных субъектов следует учитывать уже их совокупные характеристики, отражающие временное состояние тех или иных комбинаций всех основных сил, действующих на политической сцене в рамках целостного ‘гравитационного поля’ взаимодействия государства и общества. В таком ‘макроизмерении’ политического времени политолог одновременно сталкивается с двумя взаимосвязанными факторами: с одной стороны, с продолжительностью устойчивого существования той или иной общей расстановки и соотношения социально-политических сил, а с другой,- с длительностью фазы функционирования тех или иных отдельных политических институтов, отражающей в определенной мере в рамках действующих институциональных форм этот установившийся социальный баланс (или дисбаланс).

Любопытно, что из подобной идеи, сложившейся в качестве критерия для выделения этапов макрополитического процесса и развития (по временным отрезкам того или иного состояния и баланса социально-политических сил), исходили в своем анализе представители двух прямо противоположных идеологических школ в политологии — американской и советской, или же марксистской и немарксистской. Действуя в рамках методологии классического марксизма, сам его основоположник К. Маркс именно таким образом и структурирует временную динамику буржуазно-демократической революции 1848-1851 годов во Франции, выявляя три основные ее фазы: 1) февральский период Временного правительства, 2) период учреждения республики и Учредительного собрания и 3) период конституционной республики и Законодательного собрания, при том, что каждая из фаз является отражением той или иной расстановки и соотношения основных классовых сил, участвовавших в революционных событиях¹⁸. Почти что аналогичной идеей пользуются американские политологи и историки, анализирующие политическую динамику США с точки зрения концепции ‘партийной перегруппировки’, согласно которой существуют временные циклы (от 15 до 40 лет) смены у власти в американской политической системе консерваторов и либералов, Республиканской и Демократической партий¹⁹.

В последнее время среди отечественных политологов появилась даже особая гипотеза ‘маятникового’ и ‘сезонного’ характера протекания политического процесса в России конца 80-х — начала 90-х гг. XX века. Авторы этой гипотезы (именно гипотезы, поскольку это далеко не верифицированное фактами и доказательствами предположение) утверждают, что якобы в современной России существуют повторяющиеся из года в год временные отрезки, ‘сезонные циклы’ политической жизни, как, например, весенний и осенний ‘пики’ уличной, митинговой активности²⁰. Вне сомнения, имеется и взаимосвязь, и определенная взаимокорреляция пространственного и временного измерений в многомерном континууме политической жизни. Не случайно любой серьезный политик, разрабатывая свою политическую программу, наряду с постановкой стратегических целей и тактических задач, учетом ресурсов и потенциала, вынужден просчитывать и взаимоувязывать в политической стратегии масштабы осваиваемого политического пространства со знаменитым фактором времени в достижении долгосрочных или краткосрочных ориентиров.

studfiles.net