Теория легитимизма – Что такое принцип легитимизма? Как он использовался при принятии решений на Венском конгрессе? Всеобщая История.

Не было таких вопросов на Венском конгрессе, которые не вызывали бы споров среди его участников. Что делать с границами государств, неоднократно менявшимися в течение минувших лет? Некоторые участники конгресса выступали за то, чтобы вернуться к границам 1792 года. Но против этого возражали крупнейшие государства, участники антифранцузской коалиции, в том числе Россия, Пруссия, Австрия, которые рассчитывали на территориальное вознаграждение за свой вклад в победу над наполеоновской Францией. Великобритания, захватившая во время войны с Наполеоном Бонапартом часть колоний Франции и союзных ей государств, отнюдь не спешила вернуть их прежним владельцам.

Головную боль вызывал у участников Конгресса и германский вопрос. Веками устоявшийся порядок в Европе предполагал существование Священной Римской империи германского народа, в составе которой отдельные государства пользовались широкими правами. Их самостоятельность являлась своего рода гарантией от чрезмерного усиления как монархии Габсбургов, так и Франции. Стоило ли ради поддержания европейского равновесия восстановить Священную Римскую империю, упраздненную Наполеоном в 1806 году? Вопрос о политическом устройстве Европы был тесно связан с общим вопросом о наследии Французской революции и наполеоновской империи. Как поступить с преобразованиями, которые были осуществлены французами на аннексированных территориях и в зависимых от них странах? Многие монархи, в особенности австрийский император, прусский и испанский короли, демонстрировали откровенное неприятие этого наследия. Они считали, что лучше всего было бы вернуть Европу к общественным отношениям, существовавшим до 1789 года.

Чтобы найти взаимоприемлемый компромисс, участники Венского конгресса нуждались в некоем общем подходе к решению этих разнообразных проблем. Им весьма пригодилась теория легитимизма, или законности (лат. lex– закон), выдвинутая рядом европейских мыслителей консервативного толка еще в годы Французской революции и наполеоновских войн. Значительный вклад в ее разработку внесли британский политический деятель и публицист Эдмунд Берк, французские религиозные писатели и философы Жозеф де Местр и де Бональд, а также немецкий публицист Фридрих Гентц, являвшийся советником Меттерниха. Все они отрицательно относились к революционным и наполеоновским преобразованиям, ставя им в вину разрушение устойчивого, освященного временем и традицией общественного порядка. Отсюда, считали они, все несчастья, которые принесла революция народам Европы, – гражданские смуты, внешние войны, порча нравов и пр. Консервативные мыслители призывали людей вернуться к проверенным временем ценностям – религии и церкви, монархическому устройству государств, сословному строю. Вместе с тем они признавали необходимость тех или иных уступок «духу времени».

В ходе дискуссий среди участников конгресса наметилось двоякое истолкование принципа легитимизма – историческое и юридическое. Причем, одни и те же государственные деятели в зависимости от обсуждавшегося вопроса и собственных интересов прибегали то к одному, то к другому его истолкованию. С точки зрения исторического истолкования легитимизма, главным критерием истинности, законности тех или иных общественных установлений, границ и пр., является их древность. Поэтому, например, считалось, что династия Бурбонов во Франции обладает большими правами на трон, чем династия Бонапартов, потому что она древнее. Границы, существовавшие в 1789 г., имели большую законную силу, чем те, которые возникли в результате революционных и наполеоновских аннексий и завоеваний. Соответственно, более справедливыми, правильными объявлялись и законы, по которым издревле жили народы, а всякие нововведения – ошибочными и даже преступными.

При этом большинство европейских правительств понимало, что полный возврат к учреждениям, существовавшим до 1789 г., был бы невыполнимой задачей. Ведь в Европе выросло целое поколение людей, которое не знало и не желало возврата к «старому порядку», как стали называть общество предреволюционной эпохи. Действующие законы и существующие границы воспринимались им как привычные, нормальные условия жизни. Но главное – на их основе сложились имущественные, династические, политические отношения, пренебрегать которыми было бы просто опасно: это задело бы интересы могущественных сил и вызвало бы их противодействие.

Более того, полный возврат к порядкам до 1789 г. отнюдь не входил в намерения самих монархов. Некоторые из них не только вышли из наполеоновских войн без ощутимых потерь, но даже сумели кое-что приобрести, и теперь не желали расставаться с этими приобретениями. Например, короли Баварский, Саксонский и Вюртембергский хотели сохранить свои титулы, дарованные им Наполеоном. Кроме того, победители наполеоновской Франции твердо рассчитывали на вознаграждение за свой вклад в победу. Поэтому, объявляя себя сторонниками легитимизма, многие монархи давали этому понятию совершенно иное – юридическое истолкование. Они называли так законный порядок, основанный прежде всего на общепризнанных международных договорах.

Представление о том, что договор между государствами является своего рода законом международной жизни, отнюдь не было новшеством. Еще Вестфальский мир 1648 г. дал пример того, что подобные договоры, признанные большинством государств Европы, могут служить основой международного порядка в течение длительного времени. Однако Вестфальская система международных отношений держалась не столько на договорах между государствами, не столько на соблюдении ими норм права, сколько на стихийно сложившемся в середине XVIIв. балансе сил.

Династические войны второй половины XVII– первой половины XVIIIв. свидетельствовали о том, насколько несовершенным еще было правосознание людей того времени. В международных отношениях по-прежнему царил культ силы. Едва договоры вступали в противоречие с династическими или иными насущными интересами государств, как правительства без всяких угрызений совести их нарушали как ничего не значивший «клочок бумаги». Именно так в 1700 г. поступил французский король Людовик XIVв случае с оставшимся без хозяина испанским наследством. Также поступил и прусский король Фридрих II, развязавший в 1740 г. войну за австрийское наследство.

Венский конгресс предпринял попытку поднять престиж и значение международных договоров, которые должны были лечь в основу нового европейского порядка. Этот порядок был призван исключить возможность повторения войн между крупнейшими государствами Европы, грозящих неприятностями и всем остальным странам. К созданию такого порядка стремились, прежде всего, крупнейшие государства Европы, в особенности, союзные державы, вынесшие на своих плечах основное бремя войн с революционной и наполеоновской Францией. Не отрицая наличия у каждого государства собственных интересов и целей, они хотели, чтобы защита этих интересов и целей облекалась в приемлемую для всех форму переговоров, взаимного учета интересов и заключения общепризнанных договоров. Против нарушителей такого порядка они готовы были применить силу.

Заинтересованность европейских государств в создании прочного международного порядка, исключающего серьезные потрясения и войны, объяснялась просто. Они не хотели новой войны и боялись ее, потому что опыт недавней истории их убедил: войны являются питательной средой для революций. Страх перед всякого рода общественными потрясениями победил воинственность европейских монархов, на длительное время отбил у них охоту к военной славе, заставил их проводить миролюбивую внешнюю политику.

В целом, теория легитимизма в любом ее истолковании обосновывала стремление монархов и государственных деятелей, собравшихся в Вене, к созданию устойчивого международного порядка, основанного на четких правилах и принципах взаимоотношения государств между собой. Принцип легитимизма лег в основу созданного по окончании Наполеоновских войн международного порядка, обычно называемого Венским.

3ys.ru

ЛЕГИТИМИЗМ — это… Что такое ЛЕГИТИМИЗМ?

dic.academic.ru

2. Принцип легитимизма

Не было таких вопросов на Венском конгрессе, которые не вызывали бы споров среди его участников. Что делать с грани­цами государств, неоднократно менявшимися в течение минув­ших лет? Некоторые участники конгресса выступали за то, чтобы вернуться к границам 1792 года. Но против этого возра­жали крупнейшие государства, участники антифранцузской ко­алиции, в том числе Россия, Пруссия, Австрия, которые рас­считывали на территориальное вознаграждение за свой вклад в победу над наполеоновской Францией. Великобритания, захва­тившая во время войны с Наполеоном Бонапартом часть коло­ний Франции и союзных ей государств, отнюдь не спешила вернуть их прежним владельцам.

Головную боль вызывал у участников конгресса и герман­ский вопрос. Веками устоявшийся порядок в Европе предпола­гал существование Священной Римской империи германского народа, в составе которой отдельные государства пользовались широкими правами. Их самостоятельность являлась своего рода гарантией от чрезмерного усиления как монархии Габс­бургов, так и Франции. Стоило ли ради поддержания европей­ского равновесия восстановить Священную Римскую империю, упраздненную Наполеоном в 1806 году?

92

Вопрос о политическом устройстве Европы был тесно свя­зан с общим вопросом о наследии Французской революции и наполеоновской империи. Как поступить с преобразованиями, которые были осуществлены французами на аннексированных территориях и в зависимых от них странах? Многие монархи, в особенности австрийский император, прусский и испанский короли, демонстрировали откровенное неприятие этого насле­дия. Они считали, что лучше всего было бы вернуть Европу к общественным отношениям, существовавшим до 1789 года.

Чтобы найти взаимоприемлемый компромисс, участники Венского конгресса нуждались в некоем общем подходе к ре­шению этих разнообразных проблем. Им весьма пригодилась теория легитимизма, или законности (лат. 1ех — закон), выдви­нутая рядом европейских мыслителей консервативного толка еще в годы Французской революции и наполеоновских войн. Значительный вклад в ее разработку внесли британский поли­тический деятель и публицист Эдмунд Берк, французские ре­лигиозные писатели и философы Жозеф де Местр и де Бо-нальд, а также немецкий публицист Фридрих Гентц, являвшийся советником Меттерниха. Все они отрицательно относились к ре­волюционным и наполеоновским преобразованиям, ставя им в вину разрушение устойчивого, освященного временем и тради­цией общественного порядка. Отсюда, считали они, все несчас­тья, которые принесла революция народам Европы, — граждан­ские смуты, внешние войны, порча нравов и пр. Консервативные мыслители призывали людей вернуться к проверенным временем ценностям — религии и церкви, монархическому устройству го­сударств, сословному строю. Вместе с тем они признавали необ­ходимость тех или иных уступок «духу времени».

В ходе дискуссий среди участников конгресса наметилось двоякое истолкование принципа легитимизма — историческое и юридическое. Причем, одни и те же государственные деятели в зависимости от обсуждавшегося вопроса и собственных инте­ресов прибегали то к одному, то к другому его истолкованию.

С точки зрения исторического истолкования легитимизма, главным критерием истинности, законности тех или иных об­щественных установлений, границ и пр., является их древ­ность. Поэтому, например, считалось, что династия Бурбонов во Франции обладает большими правами на трон, чем динас­тия Бонапартов, потому что она древнее. Границы, существо­вавшие в 1789 г., имели большую законную силу, чем те, кото­рые возникли в результате революционных и наполеоновских аннексий и завоеваний. Соответственно, более справедливыми, правильными объявлялись и законы, по которым издревле жили народы, а всякие нововведения — ошибочными и даже преступными.

93

При этом большинство европейских правительств понима­ло, что полный возврат к учреждениям, существовавшим до 1789 г., был бы невыполнимой задачей. Ведь в Европе выросло целое поколение людей, которое не знало и не желало возврата к «старому порядку», как стали называть общество предрево­люционной эпохи. Действующие законы и существующие гра­ницы воспринимались им как привычные, нормальные усло­вия жизни. Но главное — на их основе сложились имуществен­ные, династические, политические отношения, пренебрегать которыми было бы просто опасно: это задело бы интересы мо­гущественных сил и вызвало бы их противодействие.

Более того, полный возврат к порядкам до 1789 г. отнюдь не входил в намерения самих монархов. Некоторые из них не только вышли из наполеоновских войн без ощутимых потерь, но даже сумели кое-что приобрести, и теперь не желали рас­ставаться с этими приобретениями. Например, короли Бавар­ский, Саксонский и Вюртембергский хотели сохранить свои титулы, дарованные им Наполеоном. Кроме того, победители наполеоновской Франции твердо рассчитывали на вознаграж­дение за свой вклад в победу. Поэтому, объявляя себя сторон­никами легитимизма, многие монархи давали этому понятию совершенно иное, юридическое истолкование. Они называли так законный порядок, основанный прежде всего на общепри­знанных международных договорах.

Представление о том, что договор между государствами, яв­ляется своего рода законом международной жизни, отнюдь не было новшеством. Еще Вестфальский мир 1648 г. дал пример того, что подобные договоры, признанные большинством госу­дарств Европы, могут служить основой международного поряд­ка в течение длительного времени. Однако Вестфальская систе­ма международных отношений держалась не столько на дого­ворах между государствами, не столько на соблюдении ими норм права, сколько на стихийно сложившемся в середине XVII в. балансе сил.

Династические войны второй половины XVII — первой по­ловины XVIII в. свидетельствовали о том, насколько несовер­шенным еще было правосознание людей того времени. В меж­дународных отношениях по-прежнему царил культ силы. Едва договоры вступали в противоречие с династическими или иными насущными интересами государств, как правительства без всяких угрызений совести их нарушали как ничего не зна­чивший «клочок бумаги»¹. Именно так в 1700 г. поступил французский король Людовик XIV в случае с оставшимся без

¹ Это выражение стало знаменитым позднее, в XX в. См. с. 218. 94

хозяина испанским наследством. Также поступил и прусский король Фридрих II, развязавший в 1740 г. войну за австрийское наследство.

Венский конгресс предпринял попытку поднять престиж и значение международных договоров, которые должны были лечь в основу нового европейского порядка. Этот порядок был призван исключить возможность повторения войн между круп­нейшими государствами Европы, грозящих неприятностями и всем остальным странам. К созданию такого порядка стреми­лись прежде всего крупнейшие государства Европы, в особен­ности, союзные державы, вынесшие на своих плечах основное бремя войн с революционной и наполеоновской Францией. Не отрицая наличия у каждого государства собственных интересов и целей, они хотели, чтобы защита этих интересов и целей об­лекалась в приемлемую для всех форму переговоров, взаимного учета интересов и заключения общепризнанных договоров. Против нарушителей такого порядка они готовы были приме­нить силу.

Заинтересованность европейских государств в создании прочного международного порядка, исключающего серьезные потрясения и войны, объяснялась просто. Они не хотели новой войны и боялись ее, потому что опыт недавней истории их убе­дил: войны являются питательной средой для революций. Страх перед всякого рода общественными потрясениями побе­дил воинственность европейских монархов, на длительное время отбил у них охоту к военной славе, заставил их прово­дить миролюбивую внешнюю политику.

В целом, теория легитимизма в любом ее истолковании обосновывала стремление монархов и государственных деяте­лей, собравшихся в Вене, к созданию устойчивого международ­ного порядка, основанного на четких правилах и принципах взаимоотношения государств между собой. Принцип легити­мизма лег в основу созданного по окончании Наполеоновских войн международного порядка, обычно называемого Венским.

studfiles.net

Легитимизм — Википедия (с комментариями)

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Легитими́зм (от лат. legitimus, фр. légitime, «законный») — политическая теория в Западной Европе (преимущественно во Франции), признающая историческое право династий на решение основных принципов государственного устройства.

Выдвинута Талейраном на Венском конгрессе в целях обоснования и защиты территориальных интересов Франции, состоявших в сохранении границ, существовавших на 1 января 1792, и недопущения территориального расширения Пруссии.

Принцип легитимизма не был принят Венским конгрессом, ибо он противоречил аннексионистским планам Пруссии и России.

Термин «легитимизм» применяется также в другом значении: приверженность «законной» (легитимной) старшей линии династии Бурбонов во Франции. Возник и утвердился после Июльской революции 1830 года, в результате которой на французский престол вступил Луи Филипп Орлеанский. После пресечения старшей линии французских Бурбонов в 1883 часть легитимистов признали Орлеанскую династию, но часть стали поддерживать претензии на французский престол испанских принцев из дома Бурбонов; до 1939 карлистов, а затем старшую линию потомков Альфонса XIII. Современный легитимистский претендент на французский престол — правнук Альфонса Луис, герцог Кадисский, которого они называют Людовиком XX.

В более широком смысле легитимистом называют всякого сторонника свергнутых монархий.

Легитимизм в России

В современном российском монархическом движении легитимистами называют сторонников восстановления Династии Романовых в лице потомков т. н. «Императора в изгнании Кирилла I»: часть легитимистов поддерживает Великую Княгиню Марию Владимировну (Российский Имперский Союз-Орден, Балтийский Авангард Русского Сопротивления, Движение «За Веру и Отечество», Российское дворянское собрание, Российское монархическое движение), другие не признают её прав на Престол (например, Всероссийский монархический центр). Противоположное легитимизму движение современного русского монархизма составляют соборники или соборяне: они не признают прав Великого Князя Кирилла Владимировича и его наследников на Престол и выступают за избрание нового русского Царя на Земском Соборе, при этом называются самые разнообразные кандидатуры.

Напишите отзыв о статье «Легитимизм»

Примечания

Отрывок, характеризующий Легитимизм

Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.

wiki-org.ru