Основы социальной жизни – Глава II Общество как социальная система

Глава II Общество как социальная система

Общество вообще представляет собой взаимодействие индивидов.

Взаимодействие всегда складывается вследствие определенных влечений или ради определенных целей. Эти взаимные воздействия означают, что из индивидуальных носителей побудительных импульсов и целей образуется единство, «общество».

Г. Зиммель

1. Основы социальной жизни.

2. Социологические теории общества.

3. Основные признаки общества.

4. Общество как социальная система.

5. Типология обществ.

КЛЮЧЕВЫЕ ПОНЯТИЯ:общество, социальность, социальная система, потребности, социальные ожидания, социальная структура, общность территории, устойчивость социальной системы, автономность, интегративность, традиционное, индустриальное, постиндустриальное общества, «Гемайншафт», «Гезельшафт», общество третьей волны, закрытое и открытое общества.

1. Основы социальной жизни

Что такое общество? Мы часто используем это слово в повседневной жизни. Говорят об «обществах феминисток», «обществе защиты животных» и т. п. Однако данный термин приобретает совершенно иное значение, когда мы говорим о российском или американском обществах, которые имеют свою особую социальную структуру, территорию, политическую систему, культуру. Именно общество в данном контексте и является предметом изучения социологии.

Прежде чем ответить на вопрос, что есть общество, необходимо разграничить понятия «природа» и «общество», «биологическое» и «социальное», выяснить соотношение между ними, другими словами, нужно определить основы социальной жизни. Чтобы решить эту проблему, следует обратиться к вопросу о месте человека в системе «общество – природа». Ведь, с одной стороны, человек – это высшая ступень биологической эволюции, элемент живой природы, генетически с ней связанный, а с другой – активный творец исторического процесса, развития материального производства и духовной культуры. Это социальный субъект, взаимодействующий с себе подобными, осуществляющий свои цели, ориентирующийся на определенные ценности и принятые в социуме нормы. Так что же есть человек?

В науке существуют две крайние точки зрения на проблему взаимосвязи природного и социального в человеке.

Во-первых, это социобиологический подход,в рамках которого человек рассматривается как «окультуренное животное», а различные формы социальной жизнедеятельности (юридические нормы, моральные принципы, общечеловеческие ценности и т. д.) выступают своеобразным результатом эволюции животных инстинктов.

Во-вторых, с точки зрения социологизма,социальное существует автономно от природного. Социальное здесь представляется как неживая действительность, подчиняющаяся особым законам, отличным от законов природы.

Однако истина, по-видимому, находится посередине. Человек является целостным объектом, в котором биологическое и социальное тесно взаимосвязаны. Человек – это продукт природы и вместе с тем существо, впитавшее в себя культуру и наделенное уникальным даром мыслительной деятельности.

Но при всех своих специфических дарованиях и навыках человек не вышел из подчинения законам природы. Ведь биологическое начало человека можно рассматривать как предпосылку социальной жизни.

Во-первых, прямая походка, освобожденные передние конечности позволяют использовать руки для труда, создавать новое, а не только потреблять, что характерно для животных.

Во-вторых, длительная зависимость от родителей, а следовательно, долгий период опеки со стороны взрослых делают возможным внегенетическую передачу большого объема знаний, умений и навыков, накопленных предшествующими поколениями.

В-третьих, новорожденный младенец существенно отличается от детеныша животных. Его органы чувств достаточно развиты, вес тела и мозга значительно больше, чем у обезьяны. Но в то же время он беспомощен. В течение первого года жизни у человека формируются те функции, которые у животных складываются до рождения. Если животное рождается с жестко ограниченными инстинктами, то человек обретает свойственную ему форму существования в открытом взаимодействии с людьми, т. е. в социальном мире. Именно отсутствие жестких механизмов инстинктов у человека способствует уникальной пластичности, развитию сложных образцов поведения и высочайших адаптивных способностей, а также высокой восприимчивости людей к опыту, накопленному предшествующими поколениями.

Таким образом, универсальность биологической основы человека, отсутствие жесткой морфологической специализации органов, гибкость и большие возможности адаптационных механизмов создают предпосылки для социального развития человека.

Что же явилось толчком к объединению людей в общество?

На этот счет существует ряд интересных предположений, каждое из которых имеет теоретическую основу. Рассмотрим их в общих чертах.

Инструментальная концепцияпроисхождения общества ставит во главу угла человеческую догадливость и сообразительность, повлекшие изобретение специальных орудий для удовлетворения потребностей людей. Они экономили усилия человека в добыче тепла и пропитания, обеспечении защиты и сохранении продуктов питания. Используя орудия труда, люди обучались трудиться, повышалось их благосостояние. Это привело к делению общины на группы и закреплению системы разделения труда, а также к появлению экономических различий между людьми. Возникла социальная организация.

Сексуальная концепцияформирования социальной организации у людей базируется на таких особенностях человека, как внесезонный характер размножения и удовольствие от спаривания. Это сочетание физиологических характеристик приводит к спонтанному, неконтролируемому хаосу деторождении, которые выбивают жизнь группы из ритма, делают ее непредсказуемой, требуют обеспечения повышенной физической защиты слабых членов общины – женщин и детей, что является гибельным для конкретного сообщества. В результате через формирование семей и возникновение норм, регулирующих сексуальные отношения между членами общины, устанавливается контроль над рождаемостью. Именно регламент воспроизводства, который дает возможность планировать хозяйственную жизнь, создает социальную организацию.

Критическая концепцияопирается на принципы обшей теории систем. Сила и ум, присущие людям, распределены между ними неравномерно. Поэтому приоритет по значимому признаку (физическая сила, ловкость, наблюдательность) позволяет тому или иному человеку занять позицию лидера. Научаясь повелевать и принимать знаки подчинения соплеменников, лидеры начинают формировать и утверждать систему правил почитания вождей, передачи власти, распределения привилегий среди членов общины. Нормы, сохраняющие и поддерживающие отношения неравенства, ложатся в основу социальной организации. Элита использует власть, разнообразные способы влияния на массу, чтобы сохранить привилегированность своего положения и присваивать создаваемые группой ресурсы. Взамен она (элита) стремится обеспечить защиту, рост и процветание общины.

Гендерная концепция,развиваемая в русле феминистской социологии, основана на анализе распределения ролей между полами. Женщине, согласно этому подходу, принадлежит биологическая монополия на воспроизводство рода, именно она (а не мужчина) становится для ребенка первым образцом для подражания, а потому обретает значимость и распорядительную волю. Мужчина незначителен и используется лишь для обслуживания процесса воспроизводства, обеспечивая зачатие, защиту, тепло, кров и питание. В результате, мужчины, неудовлетворенные своей вспомогательной позицией, создают искусственный противовес в виде мужской монополии на установление порядка. Отсюда теоретики феминизма делают вывод, что в момент, когда происходит договор между мужчинами о распределении женщин, возникает социальная организация, в которой мужчины не допускают женщин в социально значимые сферы, связанные с руководством, распоряжением ресурсами и властью.

Семантическая концепциястроится на признании слабости человека как биологического существа. Закон выживания толкает индивидов к объединению усилий, к созданию коллективного «органического тела». Групповое взаимодействие связано с координацией усилий, дифференциацией и комбинированием функций. Такая сложная деятельность требует предварительного согласования и непосредственной корректировки. Это возможно только с развитием общения и использованием языка. В результате люди формируют организованный мир коммуникаций. Возникает система упорядоченных коллективных взаимодействий и специальных групповых функций. Формируется общество[18].

Однако, несмотря на кажущуюся обоснованность каждой из вышеизложенных теорий, процесс самоорганизации индивидов в социальную систему был значительно сложнее и включал, по-видимому, все перечисленные процессы, в основе которых заложены различные потребности человека как биологического существа.

Итак, все началось с потребностей. Потребность —это нужда в чем-либо, внутренний побудитель активности. В потребностях фиксируется необходимость в определенных благах для существования и развития индивида в данной внешней среде. Стремление к удовлетворению потребности побуждает индивида к объединению усилий с другими людьми, т. е. к скоординированному, упорядоченному взаимодействию внутри сообщества. Однако тольконаличие сознанияпридает этим свойствам человека социальный характер.

Сознание выступает способом социальной ориентации человека в окружающей среде, благодаря которому становится возможным особый тип регулирования отношений в обществе. В основе этого типа регулирования отношений лежит

эффект ожидания,т. е. ориентация действий каждого индивида на других. Регулярное взаимодействие людей основывается прежде всего на том, что человек может ожидать, прогнозировать с достаточной степенью уверенности, что другие люди ожидают от него подобного действия и готовы отреагировать на него так, как ожидает сам человек.

Ожидания не являются произвольными. Они отражают степень обязательности, необходимости для индивидов предписанной формы поведения, без которых социальные общности не могут успешно функционировать. Ожидания формируются на основе предвосхищения, предвидения, упреждения действий других людей и обеспечивают прогнозируемость поведения, а также ответных реакций на него. Поэтому основная функция ожидания состоит в упорядоченности взаимодействий, повышении надежности системы социальных связей, согласованности действий и отношений между членами группы, а также эффективности процессов адаптации.

 

Итак, именно сознательная регуляция поведения людей на базе социальных обязательств является основой жизни общества.

studfiles.net

1. Основы социальной жизни | Глава II Общество как социальная система  |  Читать онлайн, без регистрации

1. Основы социальной жизни

Что такое общество? Мы часто используем это слово в повседневной жизни. Говорят об «обществах феминисток», «обществе защиты животных» и т. п. Однако данный термин приобретает совершенно иное значение, когда мы говорим о российском или американском обществах, которые имеют свою особую социальную структуру, территорию, политическую систему, культуру. Именно общество в данном контексте и является предметом изучения социологии.

Прежде чем ответить на вопрос, что есть общество, необходимо разграничить понятия «природа» и «общество», «биологическое» и «социальное», выяснить соотношение между ними, другими словами, нужно определить основы социальной жизни. Чтобы решить эту проблему, следует обратиться к вопросу о месте человека в системе «общество – природа». Ведь, с одной стороны, человек – это высшая ступень биологической эволюции, элемент живой природы, генетически с ней связанный, а с другой – активный творец исторического процесса, развития материального производства и духовной культуры. Это социальный субъект, взаимодействующий с себе подобными, осуществляющий свои цели, ориентирующийся на определенные ценности и принятые в социуме нормы. Так что же есть человек?

В науке существуют две крайние точки зрения на проблему взаимосвязи природного и социального в человеке.

Во-первых, это социобиологический подход, в рамках которого человек рассматривается как «окультуренное животное», а различные формы социальной жизнедеятельности (юридические нормы, моральные принципы, общечеловеческие ценности и т. д.) выступают своеобразным результатом эволюции животных инстинктов.

Во-вторых, с точки зрения социологизма, социальное существует автономно от природного. Социальное здесь представляется как неживая действительность, подчиняющаяся особым законам, отличным от законов природы.

Однако истина, по-видимому, находится посередине. Человек является целостным объектом, в котором биологическое и социальное тесно взаимосвязаны. Человек – это продукт природы и вместе с тем существо, впитавшее в себя культуру и наделенное уникальным даром мыслительной деятельности. Но при всех своих специфических дарованиях и навыках человек не вышел из подчинения законам природы. Ведь биологическое начало человека можно рассматривать как предпосылку социальной жизни.

Во-первых, прямая походка, освобожденные передние конечности позволяют использовать руки для труда, создавать новое, а не только потреблять, что характерно для животных.

Во-вторых, длительная зависимость от родителей, а следовательно, долгий период опеки со стороны взрослых делают возможным внегенетическую передачу большого объема знаний, умений и навыков, накопленных предшествующими поколениями.

В-третьих, новорожденный младенец существенно отличается от детеныша животных. Его органы чувств достаточно развиты, вес тела и мозга значительно больше, чем у обезьяны. Но в то же время он беспомощен. В течение первого года жизни у человека формируются те функции, которые у животных складываются до рождения. Если животное рождается с жестко ограниченными инстинктами, то человек обретает свойственную ему форму существования в открытом взаимодействии с людьми, т. е. в социальном мире. Именно отсутствие жестких механизмов инстинктов у человека способствует уникальной пластичности, развитию сложных образцов поведения и высочайших адаптивных способностей, а также высокой восприимчивости людей к опыту, накопленному предшествующими поколениями.

Таким образом, универсальность биологической основы человека, отсутствие жесткой морфологической специализации органов, гибкость и большие возможности адаптационных механизмов создают предпосылки для социального развития человека.

Что же явилось толчком к объединению людей в общество?

На этот счет существует ряд интересных предположений, каждое из которых имеет теоретическую основу. Рассмотрим их в общих чертах.

Инструментальная концепция происхождения общества ставит во главу угла человеческую догадливость и сообразительность, повлекшие изобретение специальных орудий для удовлетворения потребностей людей. Они экономили усилия человека в добыче тепла и пропитания, обеспечении защиты и сохранении продуктов питания. Используя орудия труда, люди обучались трудиться, повышалось их благосостояние. Это привело к делению общины на группы и закреплению системы разделения труда, а также к появлению экономических различий между людьми. Возникла социальная организация.

Сексуальная концепция формирования социальной организации у людей базируется на таких особенностях человека, как внесезонный характер размножения и удовольствие от спаривания. Это сочетание физиологических характеристик приводит к спонтанному, неконтролируемому хаосу деторождении, которые выбивают жизнь группы из ритма, делают ее непредсказуемой, требуют обеспечения повышенной физической защиты слабых членов общины – женщин и детей, что является гибельным для конкретного сообщества. В результате через формирование семей и возникновение норм, регулирующих сексуальные отношения между членами общины, устанавливается контроль над рождаемостью. Именно регламент воспроизводства, который дает возможность планировать хозяйственную жизнь, создает социальную организацию.

Критическая концепция опирается на принципы обшей теории систем. Сила и ум, присущие людям, распределены между ними неравномерно. Поэтому приоритет по значимому признаку (физическая сила, ловкость, наблюдательность) позволяет тому или иному человеку занять позицию лидера. Научаясь повелевать и принимать знаки подчинения соплеменников, лидеры начинают формировать и утверждать систему правил почитания вождей, передачи власти, распределения привилегий среди членов общины. Нормы, сохраняющие и поддерживающие отношения неравенства, ложатся в основу социальной организации. Элита использует власть, разнообразные способы влияния на массу, чтобы сохранить привилегированность своего положения и присваивать создаваемые группой ресурсы. Взамен она (элита) стремится обеспечить защиту, рост и процветание общины.

Гендерная концепция, развиваемая в русле феминистской социологии, основана на анализе распределения ролей между полами. Женщине, согласно этому подходу, принадлежит биологическая монополия на воспроизводство рода, именно она (а не мужчина) становится для ребенка первым образцом для подражания, а потому обретает значимость и распорядительную волю. Мужчина незначителен и используется лишь для обслуживания процесса воспроизводства, обеспечивая зачатие, защиту, тепло, кров и питание. В результате, мужчины, неудовлетворенные своей вспомогательной позицией, создают искусственный противовес в виде мужской монополии на установление порядка. Отсюда теоретики феминизма делают вывод, что в момент, когда происходит договор между мужчинами о распределении женщин, возникает социальная организация, в которой мужчины не допускают женщин в социально значимые сферы, связанные с руководством, распоряжением ресурсами и властью.

Семантическая концепция строится на признании слабости человека как биологического существа. Закон выживания толкает индивидов к объединению усилий, к созданию коллективного «органического тела». Групповое взаимодействие связано с координацией усилий, дифференциацией и комбинированием функций. Такая сложная деятельность требует предварительного согласования и непосредственной корректировки. Это возможно только с развитием общения и использованием языка. В результате люди формируют организованный мир коммуникаций. Возникает система упорядоченных коллективных взаимодействий и специальных групповых функций. Формируется общество[18].

Однако, несмотря на кажущуюся обоснованность каждой из вышеизложенных теорий, процесс самоорганизации индивидов в социальную систему был значительно сложнее и включал, по-видимому, все перечисленные процессы, в основе которых заложены различные потребности человека как биологического существа.

Итак, все началось с потребностей. Потребность — это нужда в чем-либо, внутренний побудитель активности. В потребностях фиксируется необходимость в определенных благах для существования и развития индивида в данной внешней среде. Стремление к удовлетворению потребности побуждает индивида к объединению усилий с другими людьми, т. е. к скоординированному, упорядоченному взаимодействию внутри сообщества. Однако только наличие сознания придает этим свойствам человека социальный характер.

Сознание выступает способом социальной ориентации человека в окружающей среде, благодаря которому становится возможным особый тип регулирования отношений в обществе. В основе этого типа регулирования отношений лежит эффект ожидания, т. е. ориентация действий каждого индивида на других. Регулярное взаимодействие людей основывается прежде всего на том, что человек может ожидать, прогнозировать с достаточной степенью уверенности, что другие люди ожидают от него подобного действия и готовы отреагировать на него так, как ожидает сам человек.

Ожидания не являются произвольными. Они отражают степень обязательности, необходимости для индивидов предписанной формы поведения, без которых социальные общности не могут успешно функционировать. Ожидания формируются на основе предвосхищения, предвидения, упреждения действий других людей и обеспечивают прогнозируемость поведения, а также ответных реакций на него. Поэтому основная функция ожидания состоит в упорядоченности взаимодействий, повышении надежности системы социальных связей, согласованности действий и отношений между членами группы, а также эффективности процессов адаптации.

Итак, именно сознательная регуляция поведения людей на базе социальных обязательств является основой жизни общества.

velib.com

Тема 2. Возникновение общества. Исторические типы организации социальной жизни биологические, географические и демографические основы социальной жизни

 

 

Изучение человеческих обществ начинается с изучения основных ус­ловий, которые определяют их функционирование, их «жизнь». Понятие «социальная жизнь» употребляется для обозначения комплекса явлений, которые возникают в ходе взаимодействия человека и социальных об­щностей, а также совместного использования природных ресурсов, необ­ходимых для удовлетворения потребностей. Различаются биологические, географические, демографические и экономические основы общественной жизни.

При анализе основ социальной жизни следует подвергнуть анализу особенности биологии человека как социального субъекта, создающих биологические возможности человеческого труда, общения, овладения социальным опытом, накопленным предыдущими поколениями. К ним можно отнести такую анатомическую особенность человека, как прямая походка.

Она позволяет лучше охватить взглядом окружающую обстановку и исполь­зовать руки в процессе труда.

Важную роль в социальной деятельности играет такой орган человека как рука с противопоставленным большим пальцем. Человеческие руки могут выполнять сложные операции и функции и сам человек может участ­вовать в разнообразных видах трудовой деятельности. Сюда же следует отнести и взгляд, направленный вперед, а не в стороны, позволяющий видеть в трех направлениях, сложный механизм голосовых связок,гортани и губ, способствующий развитию речи. Человеческий мозг и сложная нервная система дают возможность высокого развития психики и интел­лекта индивида. Мозг служит биологической предпосылкой для отражения всего богатства духовной и материальной культуры и ее дальнейшего развития. Мозг ко взрослому состоянию человека увеличивается в 5-6 раз сравнительно с мозгом новорожденного (с 300 г до 1,6 кг). Нижне­теменная, височная и лобная области коры головного мозга связаны с речевой и трудовой деятельностью человека, с абстрактным мышлением, обеспечивающим специфически человеческую деятельность.

К специфическим биологическим свойствам человека относится дли­тельная зависимость детей от родителей, медленный этап роста и поло­вого созревания. Социальный опыт, интеллектуальные достижения не закрепляются в генном аппарате. Это требует внегенетической передачи нравственных ценностей, идеалов, знаний и навыков, накопленных предыдущими поколениями людей.

Огромное значение в этом процессе приобретает непосредственное социальное взаимодействие людей, «живой опыт».Оно не потеряло своего значения и в наше время,несмотря на колоссальные достижения в области «материализации памяти человечества, прежде всего в письменности, а в последнее время и в «иашинной памяти». По этому поводу французский психолог А. Пьерон заметил, что если бы нашу планету постигла ката­строфа, в результате которой погибло бы все взрослое население и остались в живых только маленькие дети, то, хотя человеческий род не прекратил бы своего существования,культурная история человечества оказалась бы отброшенной к своим истокам. Некому было бы привести в движение культуру, приобщить к ней новые поколения людей, раскрыть им секреты ее воспроизводства.

При утверждении огромного значения биологической основы деятель­ности человека не следует абсолютизировать некоторые устойчивые раз­личия в особенностях организмов, являющиеся основой деления челове­чества на расы, и якобы предопределяющие социальные роли и статусы индивидов. Представители антропологических школ, исходя из расовых различий, пытались обосновать деление людей на высшие, руководящие расы, и низшие, призванные служить первым. Они утверждали, что общест­венное положение людей соответствует их биологическим качествам и что оно есть результат естественного отбора среди биологически неравно­ценных людей. Эти взгляды были опровергнуты эмпирическими исследова­ниями. У людей разных рас, воспитанных в одинаковых культурных условиях, развиваются одинаковые взгляды, стремления, способы мышления и деятельности. Важно отметить, что одно лишь воспитание также не может произвольно сформировать воспитуемого. Врожденная одаренность (например, музыкальная) оказывает важное влияние на социальную жизнь.

Проанализируем различные аспекты влияния географической среды на жизнедеятельность человека как субъекта социальной жизни. Следует отметить, что есть определенный минимум природно-географических условий, который необходим для успешного развития человека. За рам­ками этого минимума социальная жизнь не возможна или носит опреде­ленный характер, как бы замерев на некотором этапе своего развития.

Характер занятий, тип хозяйственной деятельности, предметы и средства труда, продукты питания и др. — все это существенно зависит от обитания человека в той или иной зоне ( в полярной зоне, в степи или в субтропиках).

Исследователи отмечают влияние климата на работоспособность человека. Жаркий климат сокращает время активной деятельности. Холодный климат требует от людей больших усилий для поддержания жизни.

Умеренный климат в наибольшей степени способствует активности. Такие факторы как атмосферное давление, влажность воздуха, ветры являются важными факторами, которые влияют на состояние здоровья человека, что выступает важным фактором социальной жизни.

Большую роль в функционировании социальной жизни играют почвы. Их плодородие в сочетании с благоприятным климатом создает условия для прогресса проживающего на них народа. Это влияет на темпы разви­тия экономики и общества в целом. Скудные почвы сдерживают достижение высокого уровня жизни, требуют значительных затрат прилагаемых чело­веком усилий.

Не меньшее значение в социальной жизни имеет рельеф местности. Наличие гор, пустынь, рек может стать естественной оборонительной системой для того или иного народа. Я. Щепаньский, известный польский социолог, считал, что «демократические системы развились в странах, имеющих естественные границы (Швейцария, Исландия), что в странах, имеющих открытые границы, подверженные набегам, на ранних этапах возникла сильная, абсолютистская власть».

На этапе первоначального развития того или иного народа, геогра­фическая среда наложила свой специфический отпечаток на его культуру, как в ее хозяйственно-экономических, политических, так и в духовноэстетических аспектах. Это косвенно выражается в отдельных специфи­ческих привычках, обычаях, обрядах, в которых проявляются черты быта народа, связанные с условиями его проживания. Народам тропиков, например, незнакомы многие обычаи и обряды, характерные для народов умеренного пояса и связанные с сезонными циклами работ. На Руси же издавно жил цикл обрядовых праздников: весенних, летних, осенних, зимних.

Находит отражение географическая среда и в самосознании народов в виде представления о «родной земле». Некоторые ее элементы либо в виде зрительных образов (береза у русских, тополь у украинцев, дуб у англичан, лавр у испанцев, сакура у японцев и т.п.), либо в соче­тании с топонимикой (реки Волга у русских, Днепр у украинцев, гора Фурзи у японцев и т.п.)становятся своего рода символами национальной принадлежности. О влиянии географической среды на самосознание народов свидетельствуют и названия самих народов.Например,береговые чукчи называют себя «ан калын» — «морские жители», а одна из групп селькупов, другого малого северного народа -«леинкум»,т.е. «таежные люди».

Таким образом, географические факторы сыграли значительную роль в формировании культуры на первоначальных этапах развития того или иного народа. Впоследствии, отражаясь в культуре, они могут воспро­изводиться народом уже независимо от первоначальной среды обитания (например, возведение деревянных изб русскими переселенцами в без­лесных степях Казахстана).

Исходя из вышеизложенного,следует отметить, что при рассмотрении роли географической среды недопустим «географический нигилизм», пол­ное отрицание воздействия ее на функционирование общества. С другой стороны, нельзя разделить точку зрения представителей «географичес­кого детерминизма», которые усматривают однозначную и однонаправлен­ную зависимость между геграфической средой и процессами социальной жизни,когда развитие общества полностью определяется географическими факторами. Учет творческих возможностей личности, развитие на этой основе науки и техники, культурный обмен между народами создают определенную независимость человека от географической среды. Однако социальная деятельность человека должна гармонично вписываться в природно-географическую среду. Она не должна нарушать ее основных экосвязей.

Большое влияние на функционирование социальной жизни оказывают демографические процессы, которые затрагивают все население в целом. Важными демографическими категориями являются рождаемость,естествен­ный прирост, возрастающая плотность населения, процент людей опреде­ленного возраста в составе населения (количество детей, молодежи или стариков), которые различны для разных обществ.

В современных условиях самая низкая рождаемость -в странах Южной Европы ( от 1,3 до 1,5 рождений на женщину в репродуктивном возрасте), а самая высокая в африканских странах Руанде, Малави и Кот -д’Ивуаре (от 8,5 до 7,4). В России численность населения в 1994 году составила почти 149 млн. человек, сократившись за 1993 год на 300 тыс.человек. Уменьшение численности населения отмечается в 49 регионах страны (в 1992 г. — в 41 раз, в 1991 г. — в 33 раза). Число родившихся за год уменьшилось за год на 13%, тогда как умерших было на 18% больше.

Продолжительность жизни в Японии выше, чем в остальном мире.У японских женщин она равна 83 годам, а у мужчин составляет 76,3 года. Япония в течение последних 11 лет подряд стабильно удерживает лидер­ство по этому показателю.За этот период времени чаще других в тройку долгожителей попадали также Швейцария, Франция, Швеция.

Киргизия и Казахстан входят в тройку стран с самым высоким уровнем детской смертности (30,2 и 26,7 на 1000 новорожденных), уступая лишь южным районам Бразилии (32,5).Совершенно иная ситуация в Японии (4,5), Финляндии (5,2), Сингапуре (5,4).

Вышеуказанные демографические характеристики влияют на экономи­ческие и социальные процессы (на развитие производства, уровень жизни, на предложение рабочей силы и структуру занятости, вызывают миграции и т.д.).Плотность населения оказывает двойственное влияние на социаль­ную жизнь. Плотность населения вызывает конкуренцию, способствует более частым контактам между индивидами и группами. Благоприятствует тем самым быстрому распространению идей, повышает интенсивность изо­бретательства, является тем самым фактором культурного развития. Вместе с тем, чрезмерный прирост населения является причиной отста­лости хозяйственного развития, затрудняет рост жизненного уровня, является причиной возникновения голода, источником социальных волнений. Быстрый прирост населения создает проблему для всего земного шара.

Демографические процессы — важный фактор социальной жизни, в совокупности с другими определяющий функционирование общества.

Следует отметить, что биологические особенности организма и про­текающие в нем процессы, географические условия и демографические процессы составляют необходимую основу социальной жизни, но не опре­деляют однозначно ее процессы. Люди с одинаковыми генетическими задатками и живущие в одинаковой географической среде могут развивать разные формы совместной жизни, развивать различную экономику и куль­туру.В тех рамках, которые установила для человека природа, существуют возможности для различного поведения, деятельности и творчества. Организация социальной жизни формируется и в значительной степени определяется ее экономическими основами, т.е. в первую очередь сово­купностью отраслей производства и труда в рамках общества.

 

studfiles.net

Духовные основы социальной жизни

Поиск Лекций

Итак, общество представляет собой не совокупность отдельно существующих индивидов и не сверхчеловеческую реальность, попадая в которую индивид начинает испытывать неудобства, обусловленные природным происхождением. Общество — это те пределы человеческого существования, в которых индивид осознает свою причастность к

целому и стремится к ней. Природа социального — не в дурно понимаемых нами потребностях и инстинктах человека, а в единстве людей на пути вечно обновляемого бытия.

Человеческое сознание начинается с констатации простого и непреложного факта собственной жизни и смерти. Знаменитое утверждение Декарта «Я мыслю, следовательно, я существую», как это убедительно продемонстрировал Ортега-и-Гассет, своей предпосылкой имеет жизнь, ибо прежде чем мыслить, субъект мыслительной деятельности должен жить, т.е. быть зависимым в своем существовании от каких-либо сил и обстоятельств5. Существовать — значит сосуществовать, иметь под своим боком чужой локоть.

Сущность социальной жизни, как это следует из вышесказанного, можно определить как обретение человеком бытия посредством других. Мужчина обретает свое бытие посредством общения с женщиной, ребенок — со взрослым, вор — с собственником… В конце концов мы должны признать вслед за С.Л.Франком, что основой человеческой личности выступает «Мы», а не «Я»».

«Я» не знает другого, оно изолировано собою от всего остального мира и потому не способно к сосуществованию, а следовательно, и к жизни. Чтобы вступить во взаимодействие с другим человеком, каждый из нас в своей личности необходимо воспроизводит свойства другой личности, т.е. содержит в себе «не-Я». Спрашивая у прохожего сигарету, я должен совместить собственные эгоистические запросы с тем, у кого хочу встретить понимание: знать его язык, ориентироваться на знакомые ему интонации и т.д.

Поскольку «не-Я» — это не мертвый объект, а живой человек, «Ты», единство с ним и образует «Мы». Сущность любой личности нам будет понятна прежде всего из соотнесения ее с другими. И даже тогда, когда приходится констатировать сверхэгоистическое или же человеконенавистническое в отдельной личности, мы безусловно сначала исходим из отождествления себя с осуждаемым нами человеком. Последний убийца, в котором не осталось ничего человеческого, возмущает нас постольку, поскольку мы признаем его равным себе, таким же, как мы сами. В противном случае пафос обвинения был бы неуместен.

Исторически человек стал выделять себя как личность, осознавать собственное «Я» лишь после того, как длительное время всецело отождествлял себя с племенем. Ребенок осознает себя лишь через некоторое время, в котором он не отделяет себя от родителей и семьи. Более того, первичность «Мы» наблюдается и в антагонистических взаимоотношениях: прежде чем кого-то определить как собственного врага и затем уничтожить .сначала утверждают единство («Мы с ним -враги»).

Если сущности человека изначально свойственно единство с другим, общество нельзя мыслить как вынужденную необходимость и довесок к индивидуальному существованию. Общество нельзя также понимать как фактическое взаимодействие людей, в котором это единство было бы чем-то внешним и случайным. Нет никакого единства в том, что подросток подбирает на улице окурки, предварительно брошенные взрослыми мимо урны, хотя с точки зрения экономической теории оно здесь налицо: производство-распределение-общение-потребление. Если мыслить исключительно в категориях причинно-следственных отношений, что свойственно науке, пришлось бы признать, что у нерадивой хозяйки также имеется социальное взаимодействие с тараканами, которые завелись у нее в шкафу.

Социальное взаимодействие есть там, где его участники подчиняют себя идее всеединства, признают взаимную обусловленность и находят в себе духовные силы содействовать единению. Это взаимодействие обозначается терминами с различным эмоциональным содержанием и влечет различные, в том числе негативные, оценки: имперская политика, объединяющая народы под одной деспотической властью, или крестовый поход, в котором единство выражено как месть тем, кто отказывается от христианского мира, оставаясь верным своим религиозным убеждениям. Социальным общением следует признать и акты вандализма, насилия и жестокости, в процессе осуществления которых преступник получает наслаждение и реализует самые низменные потребности, поскольку смысл этих действий сохраняется для него лишь при условии понимания им мучений жертвы или общественной значимости нанесенного ей оскорбления.

Таким образом, общество предстает перед нами как состояние духовной жизни человека, зрелость которой обусловливает меру его (человека) воссоединения с другими, следовательно, как усилие к духовной гармонии в себе самом. Не духовная жизнь обслуживает материальную, а материальная жизнь отражает состояние духовной.

Вследствие того, что материальное не конкурирует с духовным, а служит лишь формой реализации человеческих стремлений, право также не противостоит духовному и нравственному, но служит средством утверждения духовных ценностей, заключенных в социальную оболочку. «Почвой права является вообще духовное»7.

Итак, духовное не определяется гражданским обществом (по Марксу), не привносится в гражданское общество самосознанием человека (по Гегелю). Духовное — имманентное свойство человеческого бытия8.


Рекомендуемые страницы:

 

poisk-ru.ru

Духовные основы социальной жизни — МегаЛекции

Итак, общество представляет собой не совокупность отдельно существующих индивидов и не сверхчеловеческую реальность, попадая в которую индивид начинает испытывать неудобства, обусловленные природным происхождением. Общество — это те пределы человеческого существования, в которых индивид осознает свою причастность к

целому и стремится к ней. Природа социального — не в дурно понимаемых нами потребностях и инстинктах человека, а в единстве людей на пути вечно обновляемого бытия.

Человеческое сознание начинается с констатации простого и непреложного факта собственной жизни и смерти. Знаменитое утверждение Декарта «Я мыслю, следовательно, я существую», как это убедительно продемонстрировал Ортега-и-Гассет, своей предпосылкой имеет жизнь, ибо прежде чем мыслить, субъект мыслительной деятельности должен жить, т.е. быть зависимым в своем существовании от каких-либо сил и обстоятельств5. Существовать — значит сосуществовать, иметь под своим боком чужой локоть.

Сущность социальной жизни, как это следует из вышесказанного, можно определить как обретение человеком бытия посредством других. Мужчина обретает свое бытие посредством общения с женщиной, ребенок — со взрослым, вор — с собственником… В конце концов мы должны признать вслед за С.Л.Франком, что основой человеческой личности выступает «Мы», а не «Я»».

«Я» не знает другого, оно изолировано собою от всего остального мира и потому не способно к сосуществованию, а следовательно, и к жизни. Чтобы вступить во взаимодействие с другим человеком, каждый из нас в своей личности необходимо воспроизводит свойства другой личности, т.е. содержит в себе «не-Я». Спрашивая у прохожего сигарету, я должен совместить собственные эгоистические запросы с тем, у кого хочу встретить понимание: знать его язык, ориентироваться на знакомые ему интонации и т.д.

Поскольку «не-Я» — это не мертвый объект, а живой человек, «Ты», единство с ним и образует «Мы». Сущность любой личности нам будет понятна прежде всего из соотнесения ее с другими. И даже тогда, когда приходится констатировать сверхэгоистическое или же человеконенавистническое в отдельной личности, мы безусловно сначала исходим из отождествления себя с осуждаемым нами человеком. Последний убийца, в котором не осталось ничего человеческого, возмущает нас постольку, поскольку мы признаем его равным себе, таким же, как мы сами. В противном случае пафос обвинения был бы неуместен.



Исторически человек стал выделять себя как личность, осознавать собственное «Я» лишь после того, как длительное время всецело отождествлял себя с племенем. Ребенок осознает себя лишь через некоторое время, в котором он не отделяет себя от родителей и семьи. Более того, первичность «Мы» наблюдается и в антагонистических взаимоотношениях: прежде чем кого-то определить как собственного врага и затем уничтожить .сначала утверждают единство («Мы с ним -враги»).

Если сущности человека изначально свойственно единство с другим, общество нельзя мыслить как вынужденную необходимость и довесок к индивидуальному существованию. Общество нельзя также понимать как фактическое взаимодействие людей, в котором это единство было бы чем-то внешним и случайным. Нет никакого единства в том, что подросток подбирает на улице окурки, предварительно брошенные взрослыми мимо урны, хотя с точки зрения экономической теории оно здесь налицо: производство-распределение-общение-потребление. Если мыслить исключительно в категориях причинно-следственных отношений, что свойственно науке, пришлось бы признать, что у нерадивой хозяйки также имеется социальное взаимодействие с тараканами, которые завелись у нее в шкафу.

Социальное взаимодействие есть там, где его участники подчиняют себя идее всеединства, признают взаимную обусловленность и находят в себе духовные силы содействовать единению. Это взаимодействие обозначается терминами с различным эмоциональным содержанием и влечет различные, в том числе негативные, оценки: имперская политика, объединяющая народы под одной деспотической властью, или крестовый поход, в котором единство выражено как месть тем, кто отказывается от христианского мира, оставаясь верным своим религиозным убеждениям. Социальным общением следует признать и акты вандализма, насилия и жестокости, в процессе осуществления которых преступник получает наслаждение и реализует самые низменные потребности, поскольку смысл этих действий сохраняется для него лишь при условии понимания им мучений жертвы или общественной значимости нанесенного ей оскорбления.

Таким образом, общество предстает перед нами как состояние духовной жизни человека, зрелость которой обусловливает меру его (человека) воссоединения с другими, следовательно, как усилие к духовной гармонии в себе самом. Не духовная жизнь обслуживает материальную, а материальная жизнь отражает состояние духовной.

Вследствие того, что материальное не конкурирует с духовным, а служит лишь формой реализации человеческих стремлений, право также не противостоит духовному и нравственному, но служит средством утверждения духовных ценностей, заключенных в социальную оболочку. «Почвой права является вообще духовное»7.

Итак, духовное не определяется гражданским обществом (по Марксу), не привносится в гражданское общество самосознанием человека (по Гегелю). Духовное — имманентное свойство человеческого бытия8.

Действующие модели права

Различные состояния духовной жизни человека определяют множественную природу права, вследствие чего сущность права нельзя усмотреть в чем-то одном. Понимание права как чего-то внутренне однородного и в своей сущности неизменного продиктовано человеческой склонностью к рациональным определениям и логическим операциям. Зная за собой эту слабость, весьма трудно решить: собака вертит хвостом или хвост — собакой? Право ли в своей сущности неизменно — и тогда мы с понятием права можем строить логически обоснованные теоретические конструкции — или же логические правила таковы, что не допускают использования понятий с меняющимся содержанием?

Чтобы наши представления о праве сохранили в себе как можно больше красок и смысловых оттенков, свойственных правовой жизни, целесообразно выделить несколько уровней правовой реальности, на каждом из которых право представлено в виде специфически действующей модели. В этом случае свойства права не только обнаружат свою принадлежность к какому-то аспекту социального мира, но и станут прогнозируемыми, видными в своей перспективе.

Этическая модель права.Право — это прежде всего закон, содержащий в себе требования должного. Право имеет ту же онтологическую основу, что и нравственность, они в равной степени свойственны человеческой цивилизации.

Поскольку человек есть существо деятельное (Маркс), отрицающее собственную ограниченность (Гегель), самопреодолевающее (Франк) и творческое (Бердяев), свое наличное бытие он рассматривает через призму должного.

Нравственность — это особая сфера человеческой жизни, где все существующее являет собой добро или зло9.

Что бы человек ни делал, он делает это исходя из своих представлений о добре. Человек не может жить вне сферы нравственного, потому что жить — значит совершать поступки, в которых реализуются его волевые усилия. Нет поступков, которые одновременно бы не были актами воли, но также нет и воли, в которой не было бы устремленности к добру.

После кантовского понимания права как «минимума нравственности» в философии сложилась традиция противопоставлять право нравственности, оценивать право с позиций нравственных ценностей, рассуждать о безнравственности той или иной правовой политики и т.д. Моральный экстремизм (Л.Н.Толстой) низвел право до средства принуждения, уподобил его кнуту. Такое понимание права внесло

сумятицу в головы не одного поколения и заставило многих философов скорбеть о том, что человек вынужден достигать благие цели, опираясь на такое гнусное средство управления людьми, как право (отсюда и мечты об умирании права и замене его моралью, привычками, христианскими нормами поведения и т.д.).

Право, как это следует из предшествующего рассуждения, не может быть принципиально иным, нежели мораль, поскольку укоренено на той же почве духовного. Если государство позволяет себе умерщвлять преступников или набрасывать аркан на чужие народы, значит мораль разрешает это делать. В этом смысле право и политика не могут быть безнравственными. Аксиология не вправе собою замещать онтологию.

Нравственное содержание права определяется не тем, оставляет ли оно легальную возможность совершения дурных поступков, а тем, признает ли оно человеческую субъективность, устремленность человека к должному, оставляет ли оно шанс творить добро.

Мы можем не разделять те моральные оценки, которые воспроизведены в правовых нормах, но от этого право не перестает быть нравственным по своему содержанию. Коль скоро право обязывает к чему-либо человека, требует от него исполнения должного, оно остается нравственным, оно содержит в себе меру добра. Право перестает быть явлением нравственности лишь тогда, когда отрицает в человеке субъективность и ни к чему не обязывает человека (статус рабов в Древнем Риме), но тогда оно уже и не право.

Вместе с тем, право не тождественно нравственности. То, что в сфере нравственного должное осознается как веление совести, как внутренний императив, принципиально отличает эти два взаимообусловленных явления. В сфере права закон, должное осознается как внешнее требование, как авторитет, подчиняющий себе волю исполнителя. Право, таким образом, свидетельствует о слабости человеческого духа и его устремленности к добру, поскольку внешний императив существует лишь для тех, кто не испытывает это же требование как внутренний долг. И наоборот, те, в ком звучит голос совести, равнодушно воспринимают внешние стимулы должного поведения. Давно известно: тот, кто рожден для любви, умер для закона.

Иметь волю к добру — удел человека, поэтому право, оставаясь нравственной ценностью, добро не творит и само добром не является. Как писал Гегель, «…закон не действует, действует лишь действительный человек»10. Не все хорошо, что хорошо для права. Нравственность располагает критериями права, но право не имеет в себе критериев нравственности. Добра не убывает в мире, когда приходит диктатор, его не становится больше после демократических свершений. Тот же, кто думает, что становление права и оформление правовых институтов ослабляют силы зла, опустошает внутренний мир человека, убивая в нем мотивы нравственного поведения. Дегуманизация общества и деградация человека — реальная перспектива тех, кто, веря в социальный прогресс, пытается избавить человека от необходимости делать добро. Нравственный смысл права состоит в обнаружении зла и несовершенства человека и социального устройства11.

Игровая модель права. Право — это условность, игра12.

Любая игра, как пишет об этом Й.Хейзинга, может быть состязанием, представлением либо совмещать в себе черты того и другого (например, конкурс красоты). Игровое начало свойственно не только человеческой культуре, но и животному миру, эту загадку еще предстоит разгадать. Нам же проще назвать очевидные признаки игры:

игра не диктуется необходимостью, в нее вступают свободно, к ней не обязывают;

игра протекает в определенных рамках пространства и времени. Она начинается и прекращается;

внутри игрового пространства внешние значения, нормы и правила утрачивают силу. Игра творит новый порядок и наделяет своих участников не свойственными им в обыденной жизни ролями;

в игре все ненастоящее, не соответствующее обычной жизни.

Игровой характер правовых процедур очевиден. Правосудие, деятельность парламента, заключение сделки — все они содержат признаки игры.

Так, судебное разбирательство — это состязание сторон, где временно упраздняется социальное подразделение людей соответственно их месту в жизни и действуют фигуры, не известные нам за пределами этой процедуры. Необычность этих взаимоотношений подчеркивается внешним видом — мантии, парики, знаки почитания, клятвы, торжественность, своеобразный язык — все это в совокупности являет нам игру, результат которой никем не предрешен. Расстрел на месте преступления отличается от смертной казни тем, что в первом случае нет игры, а есть лишь жестокая необходимость классового подавления или борьбы с мятежниками. Но как только преступника отдают под суд, игра начинается.

Результат, достигнутый в игре, меняет человека: победивший на выборах становится президентом (а победивший в ходе военного переворота — узурпатором), заключивший сделку становится собственником (а взявший вещь — лишь ненадежным обладателем)….

Разрушение игрового начала в праве есть уничтожение права как такового. Достаточно лишь принять постановку вопроса о том, например, что для интересов правосудия отдельные доказательства могут быть добыты без процессуальных гарантий, как вся правовая конструкция сразу же теряет опору и грозит рухнуть. Достаточно

предрешить телефонным звонком судьбу иска, склонив судью на чью-либо сторону, и право становится ненужным.

Игра восстанавливает и поддерживает бытие человека, она может быть расценена нами как механизм перемен, когда выигрыш создает иллюзию превосходства, утверждает человека в желаемом им качестве, предоставляет ему возможность участвовать в диалоге с собственной судьбой. Убийца, нанявший превосходного адвоката, освобождается из-под стражи после оглашения оправдательного приговора, и теперь уже никто не вправе на законных основаниях лишать его свободы. Судьба оказалась милостива к нему, в этом исходе по правилам игры надо не досадовать на неумелые действия прокурора, а усмотреть перст судьбы, непредсказуемый и непонятный.

Мифологическая модель права.Право — это ритуал. Осуществление права представляет собою ритуальное действие, смысл которого превосходит поставленные перед ним практические цели.

Ритуал существует внутри мифологического сознания, в котором весь мир представлен как один космический процесс, где сам человек не мыслится в качестве отдельной самостоятельной сущности. Его жизнь целиком подчинена силам высшего порядка, и ритуальное действие здесь — способ, посредством которого человек воздействует на ход космических событий. Так, в древнем Китае наказание мыслилось как восстановление гармонии между Небом и Землей, в Древней Индии исполнение правовых предписаний позволяло человеку надеяться на обретение спутника в бесконечном космическом путешествии после смерти и т.д.13.

Если игровая модель права наполняет его содержание принципами, презумпциями и сам правовой текст вследствие этого приобретает формальную определенность, то мифологическая модель наделяет право аксиомами, т.е. непререкаемыми истинами, императивными по своему характеру. Миф трудно распознать, поскольку он естествен и привычен. Он становится заметным лишь по мере того, как перестает играть свое значение в нашей жизни, и тогда заменяется новым. Так, уголовное право исходит из некоторых истин, доказывать которые не стал бы ни один юрист: преступление — это зло; зло должно быть наказуемо; справедливость должна быть свойственной праву, преступник отличается от всех нормальных людей злодейскими наклонностями и потому заслуживает наказания и т.д.

Осуществление правосудия, исполнение наказания, заключение сделки, амнистия и выборы президента — все эти правовые процедуры несут в себе сакральный смысл, где особенно важны процессуальные детали. Нарушение ритуала лишает действие космического смысла, и тогда усилия людей напрасны: наказание не «очистит» человека от скверны греха и преступления, заключение брака не наполнит союз таинственным смыслом….

Мифологическое сознание не ушло в прошлое вместе с историей, языческими традициями и верованиями, оно погрузилось в нашу культуру, образ мышления и составляет ныне особый пласт человеческой действительности. Оно вплетено в ткань рассуждений юристов, которые, как им кажется, мыслят исключительно рационально, однако их теоретические решения уже запрограммированы той картиной мира, где безраздельно господствуют мифы своего времени. Поэтому сущность права никогда не будет рационализирована без остатка, политические и правовые инициативы всегда сохранят для людей свою иррациональную непостижимость.

Рациональная модель права.Право служит средством достижения целей, которые человек ставит перед собой. В юридической литературе большее внимание уделяется именно этой модели права, поскольку ее исследование дает политической власти метод воздействия на отдельные сферы общественной жизни. Человек (законодатель) воспринимает себя посредником между различными сторонами действительности — обществом и природой, социальными классами, государствами, культурами… Мир уподоблен системе, в которой с помощью права достигается соответствие вещей их назначению. Все подчинено диалектике и подлежит развитию, развертыванию своих возможностей. Поэтому человек не навязывает свои цели миру, не выдумывает их, а находит в самой природе вещей и явлений.

КОСМОС И ПРАВО

Рекомендуемые страницы:


Воспользуйтесь поиском по сайту:

megalektsii.ru

АОП 7 класс основы социальной жизни

Просмотр содержимого документа
«АОП 7 класс основы социальной жизни»

Муниципальное общеобразовательное бюджетное учреждение

«Краснооктябрьская средняя общеобразовательная школа»

МО «Медведевский муниципальный район» Республики Марий Эл

Рассмотрено

Руководитель ШМО

_____/Овчинникова Т.В./

Протокол № ___

«____» ____________ 2016г.

Согласовано

Заместитель директора школы по УВР

______/Чемоданова Е.И./ «31» августа 2016 г.

Утверждаю


Директор школы

________/Фавстова С.В./

«31» августа 2016 г.

Адаптированная образовательная программа учебного предмета

Основы социальной жизни

7 а класс, Марасанов Д.

Тихоновой Ольги Николаевны

Количество часов

Всего 34 часа в год; в неделю 1 час.

п. Краснооктябрьский

2016г.

ПОЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА

Источники составления программы:

1. Воронкова В.В. «Социально-бытовая ориентировка учащихся 5-9 классов в специальной (коррекционной) общеобразовательной школе VIII вида»: пособие для учителя / В.В. Воронкова, С.А. Казакова/.- М.: Гуманитар. изд. центр ВЛАДОС, 2006.;

2. В.В. Воронкова «Программы специальных (коррекционных) общеобразовательных учреждений VIII вида. ВЛАДОС, 2012.

Рабочая программа ориентирована на использование учебно-методического комплекта

  1. Девяткова Т.А., Кочетова Л.Л., Петрикова А.Г., Платонова Н.М., ЩербаковаА.М. «Социально-бытовая ориентировка в специальных (коррекционных) образовательной школы VIII вида»: Пособие для учителя /под редакцией А.М. Щербаковой/.- М.: Гуманит. издат. центр ВЛАДОС, 2005.

  1. Львова С.А. Практический материал к урокам социально-бытовой ориентировки в специальной (коррекционной) общеобразовательной школе VIII вида. 5-9 классы: Пособие для учителя /С.А.Львова/ ВЛАДОС, 2013.

  2. Воронкова В.В. «Обучение и воспитание детей во вспомогательной школе» Школа-Пресс, 1994.

  3. Субчева В.П. «Социально-бытовая ориентировка» Учебное пособие 7 класс. Для специальной (коррекционной) школы  8 вида.-М.Гуманитар.изд.центр ВЛАДОС 2013 г.

  1. Планируемые результаты освоения учебного предмета

Требования к уровню подготовки обучающихся:

1. Обучающиеся должны знать:

multiurok.ru

Духовные основы социальной жизни

ТОП 10:

Итак, общество представляет собой не совокупность отдельно существующих индивидов и не сверхчеловеческую реальность, попадая в которую индивид начинает испытывать неудобства, обусловленные природным происхождением. Общество — это те пределы человеческого существования, в которых индивид осознает свою причастность к

целому и стремится к ней. Природа социального — не в дурно понимаемых нами потребностях и инстинктах человека, а в единстве людей на пути вечно обновляемого бытия.

Человеческое сознание начинается с констатации простого и непреложного факта собственной жизни и смерти. Знаменитое утверждение Декарта «Я мыслю, следовательно, я существую», как это убедительно продемонстрировал Ортега-и-Гассет, своей предпосылкой имеет жизнь, ибо прежде чем мыслить, субъект мыслительной деятельности должен жить, т.е. быть зависимым в своем существовании от каких-либо сил и обстоятельств5. Существовать — значит сосуществовать, иметь под своим боком чужой локоть.

Сущность социальной жизни, как это следует из вышесказанного, можно определить как обретение человеком бытия посредством других. Мужчина обретает свое бытие посредством общения с женщиной, ребенок — со взрослым, вор — с собственником… В конце концов мы должны признать вслед за С.Л.Франком, что основой человеческой личности выступает «Мы», а не «Я»».

«Я» не знает другого, оно изолировано собою от всего остального мира и потому не способно к сосуществованию, а следовательно, и к жизни. Чтобы вступить во взаимодействие с другим человеком, каждый из нас в своей личности необходимо воспроизводит свойства другой личности, т.е. содержит в себе «не-Я». Спрашивая у прохожего сигарету, я должен совместить собственные эгоистические запросы с тем, у кого хочу встретить понимание: знать его язык, ориентироваться на знакомые ему интонации и т.д.

Поскольку «не-Я» — это не мертвый объект, а живой человек, «Ты», единство с ним и образует «Мы». Сущность любой личности нам будет понятна прежде всего из соотнесения ее с другими. И даже тогда, когда приходится констатировать сверхэгоистическое или же человеконенавистническое в отдельной личности, мы безусловно сначала исходим из отождествления себя с осуждаемым нами человеком. Последний убийца, в котором не осталось ничего человеческого, возмущает нас постольку, поскольку мы признаем его равным себе, таким же, как мы сами. В противном случае пафос обвинения был бы неуместен.

Исторически человек стал выделять себя как личность, осознавать собственное «Я» лишь после того, как длительное время всецело отождествлял себя с племенем. Ребенок осознает себя лишь через некоторое время, в котором он не отделяет себя от родителей и семьи. Более того, первичность «Мы» наблюдается и в антагонистических взаимоотношениях: прежде чем кого-то определить как собственного врага и затем уничтожить .сначала утверждают единство («Мы с ним -враги»).

Если сущности человека изначально свойственно единство с другим, общество нельзя мыслить как вынужденную необходимость и довесок к индивидуальному существованию. Общество нельзя также понимать как фактическое взаимодействие людей, в котором это единство было бы чем-то внешним и случайным. Нет никакого единства в том, что подросток подбирает на улице окурки, предварительно брошенные взрослыми мимо урны, хотя с точки зрения экономической теории оно здесь налицо: производство-распределение-общение-потребление. Если мыслить исключительно в категориях причинно-следственных отношений, что свойственно науке, пришлось бы признать, что у нерадивой хозяйки также имеется социальное взаимодействие с тараканами, которые завелись у нее в шкафу.

Социальное взаимодействие есть там, где его участники подчиняют себя идее всеединства, признают взаимную обусловленность и находят в себе духовные силы содействовать единению. Это взаимодействие обозначается терминами с различным эмоциональным содержанием и влечет различные, в том числе негативные, оценки: имперская политика, объединяющая народы под одной деспотической властью, или крестовый поход, в котором единство выражено как месть тем, кто отказывается от христианского мира, оставаясь верным своим религиозным убеждениям. Социальным общением следует признать и акты вандализма, насилия и жестокости, в процессе осуществления которых преступник получает наслаждение и реализует самые низменные потребности, поскольку смысл этих действий сохраняется для него лишь при условии понимания им мучений жертвы или общественной значимости нанесенного ей оскорбления.

Таким образом, общество предстает перед нами как состояние духовной жизни человека, зрелость которой обусловливает меру его (человека) воссоединения с другими, следовательно, как усилие к духовной гармонии в себе самом. Не духовная жизнь обслуживает материальную, а материальная жизнь отражает состояние духовной.

Вследствие того, что материальное не конкурирует с духовным, а служит лишь формой реализации человеческих стремлений, право также не противостоит духовному и нравственному, но служит средством утверждения духовных ценностей, заключенных в социальную оболочку. «Почвой права является вообще духовное»7.

Итак, духовное не определяется гражданским обществом (по Марксу), не привносится в гражданское общество самосознанием человека (по Гегелю). Духовное — имманентное свойство человеческого бытия8.

Действующие модели права

Различные состояния духовной жизни человека определяют множественную природу права, вследствие чего сущность права нельзя усмотреть в чем-то одном. Понимание права как чего-то внутренне однородного и в своей сущности неизменного продиктовано человеческой склонностью к рациональным определениям и логическим операциям. Зная за собой эту слабость, весьма трудно решить: собака вертит хвостом или хвост — собакой? Право ли в своей сущности неизменно — и тогда мы с понятием права можем строить логически обоснованные теоретические конструкции — или же логические правила таковы, что не допускают использования понятий с меняющимся содержанием?

Чтобы наши представления о праве сохранили в себе как можно больше красок и смысловых оттенков, свойственных правовой жизни, целесообразно выделить несколько уровней правовой реальности, на каждом из которых право представлено в виде специфически действующей модели. В этом случае свойства права не только обнаружат свою принадлежность к какому-то аспекту социального мира, но и станут прогнозируемыми, видными в своей перспективе.

Этическая модель права.Право — это прежде всего закон, содержащий в себе требования должного. Право имеет ту же онтологическую основу, что и нравственность, они в равной степени свойственны человеческой цивилизации.

Поскольку человек есть существо деятельное (Маркс), отрицающее собственную ограниченность (Гегель), самопреодолевающее (Франк) и творческое (Бердяев), свое наличное бытие он рассматривает через призму должного.

Нравственность — это особая сфера человеческой жизни, где все существующее являет собой добро или зло9.

Что бы человек ни делал, он делает это исходя из своих представлений о добре. Человек не может жить вне сферы нравственного, потому что жить — значит совершать поступки, в которых реализуются его волевые усилия. Нет поступков, которые одновременно бы не были актами воли, но также нет и воли, в которой не было бы устремленности к добру.

После кантовского понимания права как «минимума нравственности» в философии сложилась традиция противопоставлять право нравственности, оценивать право с позиций нравственных ценностей, рассуждать о безнравственности той или иной правовой политики и т.д. Моральный экстремизм (Л.Н.Толстой) низвел право до средства принуждения, уподобил его кнуту. Такое понимание права внесло

сумятицу в головы не одного поколения и заставило многих философов скорбеть о том, что человек вынужден достигать благие цели, опираясь на такое гнусное средство управления людьми, как право (отсюда и мечты об умирании права и замене его моралью, привычками, христианскими нормами поведения и т.д.).

Право, как это следует из предшествующего рассуждения, не может быть принципиально иным, нежели мораль, поскольку укоренено на той же почве духовного. Если государство позволяет себе умерщвлять преступников или набрасывать аркан на чужие народы, значит мораль разрешает это делать. В этом смысле право и политика не могут быть безнравственными. Аксиология не вправе собою замещать онтологию.

Нравственное содержание права определяется не тем, оставляет ли оно легальную возможность совершения дурных поступков, а тем, признает ли оно человеческую субъективность, устремленность человека к должному, оставляет ли оно шанс творить добро.

Мы можем не разделять те моральные оценки, которые воспроизведены в правовых нормах, но от этого право не перестает быть нравственным по своему содержанию. Коль скоро право обязывает к чему-либо человека, требует от него исполнения должного, оно остается нравственным, оно содержит в себе меру добра. Право перестает быть явлением нравственности лишь тогда, когда отрицает в человеке субъективность и ни к чему не обязывает человека (статус рабов в Древнем Риме), но тогда оно уже и не право.

Вместе с тем, право не тождественно нравственности. То, что в сфере нравственного должное осознается как веление совести, как внутренний императив, принципиально отличает эти два взаимообусловленных явления. В сфере права закон, должное осознается как внешнее требование, как авторитет, подчиняющий себе волю исполнителя. Право, таким образом, свидетельствует о слабости человеческого духа и его устремленности к добру, поскольку внешний императив существует лишь для тех, кто не испытывает это же требование как внутренний долг. И наоборот, те, в ком звучит голос совести, равнодушно воспринимают внешние стимулы должного поведения. Давно известно: тот, кто рожден для любви, умер для закона.

Иметь волю к добру — удел человека, поэтому право, оставаясь нравственной ценностью, добро не творит и само добром не является. Как писал Гегель, «…закон не действует, действует лишь действительный человек»10. Не все хорошо, что хорошо для права. Нравственность располагает критериями права, но право не имеет в себе критериев нравственности. Добра не убывает в мире, когда приходит диктатор, его не становится больше после демократических свершений. Тот же, кто думает, что становление права и оформление правовых институтов ослабляют силы зла, опустошает внутренний мир человека, убивая в нем мотивы нравственного поведения. Дегуманизация общества и деградация человека — реальная перспектива тех, кто, веря в социальный прогресс, пытается избавить человека от необходимости делать добро. Нравственный смысл права состоит в обнаружении зла и несовершенства человека и социального устройства11.

Игровая модель права. Право — это условность, игра12.

Любая игра, как пишет об этом Й.Хейзинга, может быть состязанием, представлением либо совмещать в себе черты того и другого (например, конкурс красоты). Игровое начало свойственно не только человеческой культуре, но и животному миру, эту загадку еще предстоит разгадать. Нам же проще назвать очевидные признаки игры:

игра не диктуется необходимостью, в нее вступают свободно, к ней не обязывают;

игра протекает в определенных рамках пространства и времени. Она начинается и прекращается;

внутри игрового пространства внешние значения, нормы и правила утрачивают силу. Игра творит новый порядок и наделяет своих участников не свойственными им в обыденной жизни ролями;

в игре все ненастоящее, не соответствующее обычной жизни.

Игровой характер правовых процедур очевиден. Правосудие, деятельность парламента, заключение сделки — все они содержат признаки игры.

Так, судебное разбирательство — это состязание сторон, где временно упраздняется социальное подразделение людей соответственно их месту в жизни и действуют фигуры, не известные нам за пределами этой процедуры. Необычность этих взаимоотношений подчеркивается внешним видом — мантии, парики, знаки почитания, клятвы, торжественность, своеобразный язык — все это в совокупности являет нам игру, результат которой никем не предрешен. Расстрел на месте преступления отличается от смертной казни тем, что в первом случае нет игры, а есть лишь жестокая необходимость классового подавления или борьбы с мятежниками. Но как только преступника отдают под суд, игра начинается.

Результат, достигнутый в игре, меняет человека: победивший на выборах становится президентом (а победивший в ходе военного переворота — узурпатором), заключивший сделку становится собственником (а взявший вещь — лишь ненадежным обладателем)….

Разрушение игрового начала в праве есть уничтожение права как такового. Достаточно лишь принять постановку вопроса о том, например, что для интересов правосудия отдельные доказательства могут быть добыты без процессуальных гарантий, как вся правовая конструкция сразу же теряет опору и грозит рухнуть. Достаточно

предрешить телефонным звонком судьбу иска, склонив судью на чью-либо сторону, и право становится ненужным.

Игра восстанавливает и поддерживает бытие человека, она может быть расценена нами как механизм перемен, когда выигрыш создает иллюзию превосходства, утверждает человека в желаемом им качестве, предоставляет ему возможность участвовать в диалоге с собственной судьбой. Убийца, нанявший превосходного адвоката, освобождается из-под стражи после оглашения оправдательного приговора, и теперь уже никто не вправе на законных основаниях лишать его свободы. Судьба оказалась милостива к нему, в этом исходе по правилам игры надо не досадовать на неумелые действия прокурора, а усмотреть перст судьбы, непредсказуемый и непонятный.

Мифологическая модель права.Право — это ритуал. Осуществление права представляет собою ритуальное действие, смысл которого превосходит поставленные перед ним практические цели.

Ритуал существует внутри мифологического сознания, в котором весь мир представлен как один космический процесс, где сам человек не мыслится в качестве отдельной самостоятельной сущности. Его жизнь целиком подчинена силам высшего порядка, и ритуальное действие здесь — способ, посредством которого человек воздействует на ход космических событий. Так, в древнем Китае наказание мыслилось как восстановление гармонии между Небом и Землей, в Древней Индии исполнение правовых предписаний позволяло человеку надеяться на обретение спутника в бесконечном космическом путешествии после смерти и т.д.13.

Если игровая модель права наполняет его содержание принципами, презумпциями и сам правовой текст вследствие этого приобретает формальную определенность, то мифологическая модель наделяет право аксиомами, т.е. непререкаемыми истинами, императивными по своему характеру. Миф трудно распознать, поскольку он естествен и привычен. Он становится заметным лишь по мере того, как перестает играть свое значение в нашей жизни, и тогда заменяется новым. Так, уголовное право исходит из некоторых истин, доказывать которые не стал бы ни один юрист: преступление — это зло; зло должно быть наказуемо; справедливость должна быть свойственной праву, преступник отличается от всех нормальных людей злодейскими наклонностями и потому заслуживает наказания и т.д.

Осуществление правосудия, исполнение наказания, заключение сделки, амнистия и выборы президента — все эти правовые процедуры несут в себе сакральный смысл, где особенно важны процессуальные детали. Нарушение ритуала лишает действие космического смысла, и тогда усилия людей напрасны: наказание не «очистит» человека от скверны греха и преступления, заключение брака не наполнит союз таинственным смыслом….

Мифологическое сознание не ушло в прошлое вместе с историей, языческими традициями и верованиями, оно погрузилось в нашу культуру, образ мышления и составляет ныне особый пласт человеческой действительности. Оно вплетено в ткань рассуждений юристов, которые, как им кажется, мыслят исключительно рационально, однако их теоретические решения уже запрограммированы той картиной мира, где безраздельно господствуют мифы своего времени. Поэтому сущность права никогда не будет рационализирована без остатка, политические и правовые инициативы всегда сохранят для людей свою иррациональную непостижимость.

Рациональная модель права.Право служит средством достижения целей, которые человек ставит перед собой. В юридической литературе большее внимание уделяется именно этой модели права, поскольку ее исследование дает политической власти метод воздействия на отдельные сферы общественной жизни. Человек (законодатель) воспринимает себя посредником между различными сторонами действительности — обществом и природой, социальными классами, государствами, культурами… Мир уподоблен системе, в которой с помощью права достигается соответствие вещей их назначению. Все подчинено диалектике и подлежит развитию, развертыванию своих возможностей. Поэтому человек не навязывает свои цели миру, не выдумывает их, а находит в самой природе вещей и явлений.

КОСМОС И ПРАВО




infopedia.su

РубрикаПолезно знать

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *