Как менялась социальная структура общества вступившего в период цивилизации – Как изменилась социальная структура общества с наступлением индустриальной эпохи? (первая половина 20 века)

Рекомендуемые страницы:

Воспользуйтесь поиском по сайту:

megalektsii.ru

Классовая структура индустриального общества.

Западная- циви­лизация вступила в XX столетие в роли триумфатора, увлекаемая иллюзи­ей «окончательной» победы над природой, ощущением собственной нео­быкновенной мощи, чувством превосходства над предыдущими поколени­ями. Однако эта эйфория скрывала несоразмерность растущих техничес­ких возможностей человека и его психологических, нравственных потен­ций, противоречивость рационализации и секуляризации общественного сознания. Идеал раскрепощенной, независимой личности, обладающей правом на свободный поступок, торжествующей над мощью природы и стихией случая, стал характерным «портретом эпохи». Но, в действитель­ности, индустриальная общественная модель формировала совершенно иной тип мышления и поведения. Любые элементы производственной культуры, правовых и политических отношений начинали рассматривать­ся не с точки зрения их «высшего» предназначения или «внутреннего» смысла, а лишь их утилитарной целесообразности, в контексте прямых функций. Техногенная цивилизация востребовала и самого человека лишь как носителя суммы определенных качеств и навыков, призванного вы­полнять соответствующие функции в рамках общественного механизма.

Функционализм быстро вытеснял органическое, целостное воспри­ятие личности. Пытаясь осмыслить этот феномен, немецкий философ Фридрих Юнгер справедливо отмечал: «Ничто так точно не характеризу­ет функциональное мышление, как полная безликость. Оно представляет собой характерное явление мира, развивающегося в сторону безликости и безобразности, в котором отношения стремятся к автономному суще­ствованию. Поэтому в функциональном мышлении заключена та сила, которая успешнее всего способствует продвижению и распространению автоматизма. За ним кроется агрессивная хватка, беспощадность кото­рой мало кто осознает в полной мере. Это одно из самых холодных измышлений рационального ума. Весь функционализм насквозь инстру- ментален, это мышление — инструмент, применяемый для воздействия на человека. Ведь мыслить функционально означает не что иное, как

стремиться подчинить человека системе функций, превратить его самого в систему функций».

Закрепление функционального стиля мышления и социального взаи­модействия вело к тому, что правовой и социальный статус человека, его самоощущение, мотивы и ценности приобретали все более формальный, надличностный характер. Впервые в истории человечества западная ду­ховная традиция пришла к четкой диверсификации категорий «истины», «справедливости» и «красоты», породив противоестественную дисципли­нарную замкнутость науки, этики и эстетики. Само социальное простран­ство человеческой жизни раскололось на публичную и частную сферы, «работу» и «отдых». Статусная идентификация индивида все больше зависела от его вовлеченности именно в публичную, производственную системы отношений, тогда как его личностные, ценностные устремления оказывались второстепенным, малозначимым дополнением к обществен­ной роли. Такая двойственность порождала устойчивое ощущение изоля­ции, одиночества, отчуждения. Понятие «отчуждение» стало одним из центральных для европейской философии XIX в. При существенных разночтениях в его трактовке К. Маркс, С. Кьеркегор, Ф. Ницше, Г. Лебон, Г. Тард были едины в понимании отчуждения как крайней формы социаль­ного перерождения человека, потери им своей родовой сущности. Отчуж­дение вело к восприятию мира в качестве противостоящей враждебной среды и деформировало всю систему социализации личности. Не случай­но, что философско-мировоззренческие искания на рубеже XIX-XX вв. приобрели характерное название «заката Европы», или «кризиса европей­ского пессимизма».

Пессимистическое провозглашение самоутраты человека в условиях индустриального общества и грядущего апокалипсиса западной цивилиза­ции оказались не беспочвенными, но преувеличенными. В действительнос­ти формализация мышления человека и всей системы социального взаимо­действия вела к складыванию весьма стройной и по-своему очень прочной модели стратификации (социальной дифференциации) общества. Формиро­вание групповой идентичности оказалось в прямой зависимости от отноше­ния индивидов к средствам производства и их роли в общественном воспроизводстве. К концу XIX в. этот классовый принцип уже приобрел самодовлеющее значение и превратил социальную структуру западного общества в достаточно точный аналог индустриальной экономической иерар­хии с характерным для нее типом трудовых отношений и структурой собственности. Традиционные сословно-корпоративные механизмы соци­альной идентификации, интеграции, адаптации, теряли прежнюю силу. Потребительские стандарты и культурные предпочтения, образ жизни, уро­вень образования, профессиональная специализация, конфессиональная и этническая принадлежность, понятие престижа и прочие критерии статус­ной групповой идентичности оказывались вторичными по отношению к классовой принадлежности. В итоге индустриальная модель стратификации привела к образованию пирамидальной социальной структуры, один полюс которой образовала буржуазно-аристократическая элита, а другой — проле­тарские слои населения.

Важнейшей причиной усиления классовых форм социальной страти- . фикации на рубеже XIX-XX вв. стали и изменения во внутренней иерархии самих классов. В этот период заметно ускоряется консолидация класса буржуазии. Процесс монополизации, развитие новейших форм ассоцииро­ванного банковского капитала привели к ослаблению средней и мелкой предпринимательской буржуазии, стиранию отраслевых отличий буржуаз­ных групп, формированию внутриклассовой олигополической элиты. Про­должался и процесс сближения буржуазных слоев со старой родовой арис­тократией, унификация жизненных стандартов и поведенческих стереоти­пов высших социальных групп, их идеологических ориентиров и духовной культуры. Все это создавало предпосылки образования единой социальной элиты, консолидации всех имущих слоев как целостного класса, обладаю­щего общими экономическими интересами и претендующего на полити­ческое главенство в обществе.

В структуре рабочего класса на рубеже XIX-XX вв. также произошли значительные перемены. Из люмпенизированного аморфного слоя городской «трудовой бедноты» с недифференцированными доходами, низкой квалифи­кацией и заработной платой, позволявшей лишь поддерживать физическое существование, рабочий класс превратился в мощную социальную группу, способную выработать собственные мировоззренческие ценности и органи­зованно бороться за свои права. Технологическое обновление производства, внедрение конвейерной системы привело к оптимизации труда рабочих и повысило требования к их квалификации. Значительно повысился сам спрос на рабочую силу. В то же время расширение фабрично-заводского законода­тельства, практика коллективных договоров, рост профсоюзного движения (только за полтора десятилетия перед Первой мировой войной — в 3-7 раз) позволили рабочим значительно улучшить условия труда, организованно бороться за повышение заработной платы и даже добиться сокращения рабочего времени. В 1890-1910 гг. в ведущих странах Запада средняя продол­жительность рабочей недели сократилась на 10-15 %. После Первой мировой войны происходит постепенный переход к 8-часовому рабочему дню и 48- часовой рабочей неделе, появляется практика оплачиваемых отпусков для некоторых категорий рабочих. В результате прежний революционно настро­енный пролетариат, отличавшийся негативным отношением к своему соци­альному статусу, превращался в востребованный обществом класс наемных работников физического труда, заинтересованный в сохранении и улучшении своего социального и экономического положения.

Индустриальная модель стратификации, превратившая буржуазию и рабочий класс в базовые социальные группы общества, привела к заметно­му численному сокращению и снижению общественной роли традицион­ных средних слоев — крестьянства, ремесленников, мелких торговцев. Раз­витие монополистического капитализма окончательно подорвало экономи­ческие основы существования этих групп. Вместе с тем уже в первые десятилетия XX в. начался стремительный рост рыночного спроса на лиц наемного нефизического труда. С этого времени категория служащих стано­вится основой городских средних слоев.

По сравнению с рабочими служащие обладали рядом преимуществ: более устойчивым спросом на рынке труда (в силу квалификации и образовательного уровня), меньшей продолжительностью рабочего вре­мени, системой льгот, в том числе оплачиваемых отпусков, пенсий, пособий, относительной свободой в организации труда. Однако они уступали рабочим по организованности в защите своих интересов. По­степенно сокращался и разрыв в уровне оплаты труда. Так, например, в США в начале XX в. заработная плата рабочих была меньше, чем у служащих, в 2,5 раза, а к концу 1920-х гг. — только в 1,8 раз. Невысока еще была и внутренняя дифференциация служащих по уровню доходов и социально-производственному статусу Как и рабочий класс, этот соци­альный слой был пока интегрирован в индустриальную производствен­ную систему в качестве массовой наемной рабочей силы. В то же время в составе городского населения начинался постепенный рост так называе­мого «нового среднего класса», который заметно отличался не только привилегированным имущественным положением и значительным обще­ственным влиянием, но и внутренней статусной дифференцированнос- тью. В 1920-х гг. к нему относили себя уже около 10% населения промышленно развитых стран. Это были, главным образом, юристы, врачи, преподаватели, а также растущий слой «белых воротничков» (вы­сококвалифицированные инженеры, банковские клерки, служащие част­ных кампаний и государственной администрации).

Значительную эволюцию претерпели в этот период сельские слои населения. Крестьянство оказалось в чрезвычайно сложном положении к концу XIX в. В результате глубоких преобразований в агарном секторе, произошедших в эпоху промышленного переворота, общий объем сельско­хозяйственной продукции существенно вырос. Развитие мировой транспор­тной системы способствовало организации широкого экспорта продоволь­ствия из регионов, где его производство было наиболее рентабельным (американское и русское зерно, новозеландская говядина и т.д.). Это вызва­ло драматическое падение цен на сельскохозяйственную продукцию и начало многолетней стагнации аграрного сектора в европейских странах. Выход из кризиса мог быть найден только в коренной перестройке всей системы сельскохозяйственного производства, что в свою очередь было сопряжено с радикальными социальными изменениями. На смену традици­онному крестьянству постепенно приходит фермерство.

Процесс фермеризации сохранял семейное хозяйство в качестве основ­ной единицы сельскохозяйственного производства. Однако его техническая и технологическая база существенно менялась — происходила механизация труда, внедрение новейшей агротехнологии. Через систему кредита фермерс­кое хозяйство оказывалось связанным с общей структурой межотраслевого финансово-инвестиционного рынка. Организация централизованного снаб­жения и сбыта, развитие кооперации формируют новую систему агробизнеса. Тем самым значительно повышалась общая производительность сельскохо­зяйственного труда, освобождалось значительное количество рабочей силы. Это приводило к новому и самому значительному витку урбанизации, массо­вому оттоку населения в города. Существенно менялась демографическую модель воспроизводства сельского населения — на смену патриархальным многодетным крестьянским семьям, состоящим из нескольких поколений, приходили «малые» фермерские, включавшие, как правило, супружескую пару и несовершеннолетних детей. Все это позволяло фермерскому слою достаточно органично интегрироваться как в производственную систему, так и в социальную структуру индустриального общества.

Институт семейных отношений достаточно чутко реагировал на ук­репление классовой социальной структуры общества. Уже в конце XIX в. доминирующими культурно-демографическими моделями стали так назы­ваемые «буржуазная семья» и «пролетарская семья». Буржуазная семья, как малая социальная группа, была ориентирована на воспроизводство предпринимательской мотивации и психологии, аккумулирование «семей­ного капитала» и блокирование чрезмерного непроизводственного потреб­ления с помощью моральных ограничений (Макс Вебер емко охарактери­зовал этот тип социальной мотивации как «протестантскую этику», хотя к началу Новейшего времени подобное поведение уже окончательно утрати­ло конфессиональные корни). Образ жизни пролетарской семьи опреде­лялся характером психологической и физической нагрузки лиц наемного труда, способами и’ размерами его оплаты. В обоих случаях быстро утрачивался патриархальный стиль внутрисемейных отношений. Главен­ствующее положение в семье все чаще занимал индивид, обладающий в силу рода своих занятий наиболее четким и устойчивым классовым, профессиональным статусом. В целом, социальное положение семьи все больше зависело от профессиональной занятости ее членов, а не от этнической принадлежности, вероисповедания или иных социокультур­ных факторов.

Уже в первой трети XX в. все эти тенденции спровоцировали обостре­ние межпоколенных отношений — в условиях быстрой модернизации обще­ственного производства молодежь получала дополнительные возможности для достижения социального успеха и все в меньшей степени зависела от социального статуса родителей. Огромное значение имело и массовое вовлечение женщин в общественное производство. Оно началось на фоне Первой мировой войны и продолжилось в дальнейшем. По мере приобрете­ния женщинами равноправного профессионального статуса складывались предпосылки для тендерного «выравнивания» внутрисемейных отношений. Именно в это период возникает феминизм, представлявший собой ради­кальную реакцию на распад традиционной структуры семейно-половых социальных ролей.

Итак, социальная структура, сложившаяся в индустриальном обще­стве, носила ярко выраженный биполярный характер. На фоне сокращения численности и общественной значимости средних слоев лицом к лицу оставались два основных класса — буржуазия и наемные работники. Неиз­бежное в такой ситуации противостояние «имущих» и «неимущих» стало причиной острейшего общественного конфликта на рубеже XIX XX вв. и привело к расколу мира на противоборствующие общественные системы. Особую остроту этим процессам придал и внутренний раскол западной цивилизации на «эшелоны модернизации».

www.istmira.com

Изменения в социальной структуре

poisk-ru.ru

11.2. Социальная структура общества

Социальная структура общества предполагает рассмотрение общества как целостной системы, имеющей внутреннюю дифференциацию, причем различные части этой системы находятся в тесной взаимосвязи между собой. Различные социальные общности людей в реальной жизни постоянно взаимодействуют между собой, взаимопроникают друг в друга. Отношения классов, например, оказывают большое влияние на отношение наций, отношение наций в свою очередь оказывает определенное влияние на отношение классов.

Вся сложная совокупность социальных общностей, которая существует в современных условиях, представляет собой не просто некое множество параллельно сосуществующих социальных сил, а органическую социальную систему, качественно определенную общественную целостность. В том и состоит сложность существования и функционирования социальной структуры общества, что в ней различные социальные общности, взаимопроникая, переплетаясь, взаимодействуя между собой, в то же время сохраняются как качественно устойчивые социальные образования.

Вопросам изучения социальной структуры общества уделяли большое внимание философы разных времен и поколений. Так, уже в период развития античной философии древнегреческий философ Платон выделял в социальной структуре общества следующие сословия: философы, которые управляют государством, воинов, которые охраняют его от врагов, и работников (крестьян и ремесленников), которые поддерживают государство материально.

В европейской философии XVII–XVIII вв. изучению проблем социальной структуры общества много внимания уделяли такие философы, как Гоббс, Фурье, Руссо и т.д. Немецкий философ Гегель в своих трудах, прежде всего в «Философии права», развернул глубокую и всестороннюю картину социальных отношений, которая была затем всесторонне развита в трудах Маркса и Энгельса.

Проблемы, связанные с изучением социальной структуры общества, нашли свое отражение в трудах как советских, так и зарубежных философов ХХ в., причем необходимо отметить, что подход ко многим сторонам этой проблемы как в прошлом, так и в настоящее время остается различным. Для диалектико-материалистического понимания истории особенно характерно то, что в качестве основы социальной структуры общества рассматривается развитие материального производства и те различия, которые связаны с материальными сторонами жизни людей. Исходя из этого под социальной структурой общества понимается исторически сложившаяся относительно устойчивая система связей и отношений между такими элементами общества как целого, какими являются классы и иные социальные группы, социально-профессиональные и социально-демографические группы, исторические формы общности, семья.

Социальная структура рассматривается в широком и узком смысле слова. Социальная структура в широком смысле слова включает в себя различные виды структур и представляет собой объективное деление общества по различным, жизненно важным признакам. Наиболее важными разрезами этой структуры в широком смысле слова являются социально-классовая, социально-профессиональная, социально-демографическая, этническая, поселенческая и т.д. Социальная структура в узком смысле слова – это социально-классовая структура, совокупность классов, социальных слоев и групп, которые находятся в единстве и взаимодействии. В историческом плане социальная структура общества в широком смысле слова появилась значительно раньше, чем социально-классовая. Так, в частности, этнические общности появились задолго до образования классов, в условиях первобытного общества. Социально-классовая структура начала развиваться с появлением классов и государства. Но так или иначе на всем протяжении истории существовала тесная взаимосвязь между различными элементами социальной структуры. Более того, в определенные эпохи различные социальные общности (классы, нации или другие общности людей) начинали играть ведущую роль в исторических событиях.

Социальная структура общества носит конкретно-исторический характер. Каждой общественно-экономической формации свойственна своя социальная структура, как в широком, так и в узком смысле слова. В каждой из них те или иные социальные общности играют определяющую роль. Так, хорошо известно, какую большую роль в развитии экономики, торговли, науки и культуры сыграла буржуазия в период Возрождения в странах Западной Европы. Не менее важной оказалась роль русской интеллигенции в развитии общественной жизни России в ХIХ в.

В этой связи необходимо отдельно остановиться на роли социально-классовой структуры и роли классов, классовых отношений в социальной структуре общества. Известно достаточно много фактов истории свидетельствующих о том, что именно классы и их отношения наложили наибольший отпечаток на социальную жизнь общества, потому что именно в классовой общности воплощаются наиболее важные экономические интересы людей. Поэтому социально-классовая структура общества играет ведущую роль в социальной жизни общества. Однако не менее важное значение, особенно в современных условиях, принадлежит и другим социальным общностям людей (этническим, профессиональным, социально-демографическим и т.д.). Такой подход к пониманию роли социально-классовой структуры и роли классов отличает диалектико-материалистическое понимание истории.

В западной социологии в отличие от материалистической социальной философии особое место занимает теория социальной стратификации, обозначающей систему признаков и критериев социального расслоения, неравенства в обществе, социальную структуру общества со своих особых позиций. Основным ключевым понятием теории социальной стратификации является понятие страта (от лат. stratum– слой, пласт) как главного и конечного элемента социальной структуры.

Измеряются и выделяются страты по различным критериям и признакам (занятость, доходы, бытовые условия, образование, религиозные убеждения и т.д.).

Различают одномерную, т.е. осуществляемую по какому-то одному признаку, и многоизмеримую структуру, основанную на ряде признаков стратификацию.

Социальная стратификация позволяет достаточно детально изучать, причем с различных позиций, социальную дифференциацию, внутреннее расслоение в обществе и сложную систему связей между стратами, прослеживать противоположные потоки социальной мобильности и т.д. Из недостатков этого подхода следует отметить известную произвольность выбора признаков и критериев выделения страт, а наряду с этим и отсутствие должного внимания к основным разрезам социальной структуры, очерченным выше.

Вместе с тем эти два различных подхода к изучению социальной структуры не только не исключают друг друга, а в принципе могут и должны друг друга дополнять.

Но обратимся к социально-классовой структуре общества. Что же представляют собой такие социальные общности, как классы? При попытке понять их происхождение и сущность высказывались различные точки зрения. Одни усматривали их источник в духовных качествах, психологических особенностях людей либо в их религиозных взглядах, мировоззрении, дру-гие – в уровне благосостояния.

Понятие «класс» происходит от латинского слова classis, что означает разряд. Впервые деление людей на особые классы было произведено легендарным римским императором С.Туллием, жившим в VI в. до н.э. Население Рима было разделено на пять классов в соответствии с имущественным положением людей для удобства создания армии. Позже понятие «класс» получило широкое распространение. Этим понятием обозначаются большие группы людей, на которые разделялось общество в определенные периоды его истории. Различия между богатыми и бедными, борьба между ними как результат противоположности их интересов были очевидны уже для античных философов. Платон, а затем и Аристотель, признавая естественность деления людей на господствующих и подчиненных, видели в борьбе между ними причины многих исторических процессов.

Итак, факт существования классов был известен еще в античную эпоху. Но пока деление общества на классы было завуалировано сословными, кастовыми и иного рода делениями людей, исследователи не могли создать научную теорию возникновения и сущности классов. Это стало возможным тогда, когда развивающаяся буржуазия, сметая все сословные перегородки, возглавила борьбу масс против феодализма. Передовые мыслители эпохи французской буржуазной революции, отмечая деление общества на классы, пытались ответить на вопрос о том, в чем причина этого деления. Французские историки времен Реставрации Ф. Гизо, О. Тьерри, О. Минье, обобщая опыт буржуазных революций, рассматривали историю европейских стран с XV в. как проявление борьбы классов. Существенный вклад в развитие учения о классах внесли классики английской политической экономии А. Смит и Д. Рикардо, которые пытались вскрыть экономические причины деления общества на классы. Так, А. Смит различал три класса: земледельцев, капиталистов и рабочих, считая основой их появления различные источники дохода – ренту, прибыль с капитала и заработную плату.

При всей важности открытий, сделанных в области учения о классах до К. Маркса, общим для их авторов была неспособность выявить подлинные причины возникновения и дальнейшие исторические судьбы классов.

Одни исследователи в качестве причин разделения общества на классы выдвигали различия в умственных способностях людей, естественные, природные различия. Другие исследователи за основу классового деления пытались принять различия в уровне дохода, в имущественном положении. Третьи считали, что классы отличаются друг от друга различным положением в обществе, обусловленным волей божьей.

Широкое распространение в прошлом получила теория, согласно которой классы возникли в результате насилия одних людей над другими. Эту теорию развивали историки времен Реставрации, позже сторонником этой теории был Е. Дюринг.

Сторонники теории насилия утверждали, что классы возникли в результате войн, в результате захвата и порабощения одних племен другими. Конечно, и в период первобытного строя, и позднее происходили такого рода события, но само по себе насилие лишь ускоряло процесс расслоения общества, оно само было следствием, а не причиной появления классов.

Обобщив различные взгляды относительно происхождения и сущности классов, К. Маркс смог разработать научную, материалистическую теорию классов, связав их возникновение и существование с развитием материального производства. Диалектико-материалистическая концепция классов содержит в себе много рационального, она отражает важные стороны объективного развития общества. Поэтому оспаривать вклад К. Маркса в учение о классах, равно как и отрицать важные моменты, содержащиеся в нем, было бы неверно. В то же время в этом учении видна явная абсолютизация роли классов и классовых отношений, что привело к ряду крупных перекосов в социально-философской картине общественного развития.

Классы возникли в период разложения родового слоя. Основной предпосылкой расслоения общества на классы явилось сочетание двух процессов: развития производительных сил и общественного разделения труда. Эти два процесса так тесно взаимосвязаны, что фактически можно говорить о них как о двух сторонах одного явления – общего прогрессивного развития производительных сил. Это развитие привело к отделению земледелия от скотоводства, а затем и ремесла от земледелия, к первому и второму великому разделению труда, к появлению прибавочного продукта и частной собственности, что и обусловило социальную дифференциацию людей, которая явилась основой для формирования классов. Научный анализ истории общества дает возможность выделить решающий признак класса, показать, что его сущность находится в прямой зависимости от того, какое место он занимает в системе общественного производства, в каком отношении он находится к средствам производства, что от этого в конечном счете зависит его социальное положение в обществе, образ жизни, а это в свою очередь определяет его психологию и мировоззрение. Поскольку решающим условием жизни и развития общества является материальное производство, постольку именно оно и составляет действительную основу деления общества на классы.

Развернутое определение классов дал В.И. Ленин в работе «Великий почин». «Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы – это такие группы людей, из которых одна может присваивать себе труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства».

В этом определении выделяются следующие основные признаки, по которым возможно определить принадлежность людей к тому или иному классу:

1) место в исторически определенной системе общественного производства;

2) отношение к средствам производства;

3) роль в общественной организации труда;

4) способы получения и размеры доли общественного богатства, которым реально располагает тот или иной класс.

Таким образом, В.И. Ленин считал, что при определении классов необходимо принимать во внимание, во-первых, не один, а несколько признаков. Во-вторых, главными признаками, по которым можно и нужно судить о принадлежности человека к тому или иному классу, являются прежде всего признаки экономические. При этом важно отметить, что при изучении классов необходимо учитывать не только экономические признаки, которые являются главными, но и идеологические и психологические особенности, присущие представителям разных классов. Существенную роль в формировании классов играет и субъективный фактор: осознание классом своих интересов и создание им своих организаций.

Во всех общественно-экономических формациях существуют основные и неосновные классы. Основные классы – это те, существование которых обусловлено данным способом производства: в рабовладельческом обществе это рабы и рабовладельцы, в феодальном – феодалы и крестьяне и т.д.

Напротив, классы, существование которых связано с сохранением остатков прежнего или развитием нового способа производства, являются неосновными. Так, например, после утверждения капитализма в той или иной стране, в ней еще долгое время наряду с буржуазией и пролетариатом сохранялись в качестве неосновных классов помещики и крестьяне.

Внутри как основных, так и неосновных классов существуют различные слои, группы, интересы которых могут частично не совпадать. Так, в рабовладельческих обществах Древней Греции и Древнего Рима шла борьба между рабовладельческой демократией и аристократией, которая была выражением противоречий интересов между различными слоями рабовладельцев. В современных условиях в составе рабочего класса существуют слои высококвалифицированных, квалифицированных и неквалифицированных рабочих.

Наряду с существованием основных и неосновных классов в социальной структуре общества выделяются различные общественные группы, которые по своему общественному положению в системе общественного производства и по своему отношению к собственности не входят в состав того или иного класса, а образуют особые социальные группы, слои, сословия, касты и т.д. Так, в России широкое распространение имели до революции такие сословия, как дворянство, купечество, духовенство, мещанство и т.д. Помимо этого в социальной структуре, в широком смысле этого слова, важную роль играют такие демографические группы, как молодежь, женщины, пенсионеры. Особое место занимают интегральные социальные группы, объединяющие город и деревню, лиц физического и умственного труда.

Интеллигенция как общественная группа, как социальный слой занимает специфическое положение в социальной структуре общества. Она крайне неоднородна в социальном отношении, характеризуется не своим особым отношением к средствам производства, если не считать того, что сегодня называют интеллектуальной собственностью: знания, духовную продукцию и т.д., но занимает особое место в системе общественного производства и общественных отношений в целом. Так, в частности, техническая интеллигенция занимается управлением производства.

Интеллигенция – это социальная группа, состоящая из людей, занятых профессионально умственным трудом, и пополняющая свои ряды из представителей разных классов общества. Интеллигенция существовала в рабовладельческом и феодальном обществе, но как особая социальная группа она сложилась гораздо позже. Интеллигенция оказывает значительное влияние на общественное развитие, особенно в современных условиях, когда развитие научно-технической революции ведет к существенному увеличению численности интеллигенции как в сфере науки и производства, так и в сфере обслуживания. Помимо этого заметно повышается роль интеллигенции в решении многих социальных вопросов как в области политики, так и в других областях в жизни общества.

Экономические условия существования классов, их место в системе общественного производства определяют интересы классов. Классовый интерес – это объективное отношение класса к существующему способу производства, общественному и государственному строю. Несовпадение коренных интересов классов является источником борьбы между ними.

Интересы класса следует отличать от интересов общества в целом. Интерес класса – это интерес определенной общественной группы людей, тогда как интерес общества – это интерес подавляющего числа членов общества. Главный интерес общества – это социальный прогресс, обеспечение высокого уровня развития производительных сил, свободное развитие всех членов общества. При этом совпадение интересов общества, другими словами, общечеловеческих интересов и интересов класса должно способствовать более ускоренному движению общества по пути прогресса, причем несомненно, что общечеловеческие интересы должны преобладать над интересами отдельных социальных групп, им должен отдаваться приоритет в решении тех или иных проблем.

На протяжении развития многих общественно-экономических формаций происходила классовая борьба. Наряду с другими объективными причинами она способствовала продвижению общества по пути прогресса. В эпоху рабовладельческого строя она выступала в виде восстаний рабов, в эпоху феодализма – в виде крестьянских восстаний. Широкий размах приобрела она в период осуществления буржуазных революций в странах Западной Европы, а в дальнейшем и в период осуществления социалистической революции в России.

Классовая борьба происходит в различных формах: экономической, политической, идеологической. Исторически первой и в значительной степени стихийной формой борьбы является экономическая, то есть борьба за улучшение условий жизни (условий труда, оплаты труда, социального обеспечения и т.д.). Она охватывает широкие слои трудящихся и служит для них начальной школой классовой борьбы, способствуя их политической активности. Именно в экономической борьбе происходит непосредственное осознание классом своих коренных интересов и целей, вырабатываются формы его организации, развивается чувство классовой солидарности. Однако эта форма борьбы не может принести желаемого освобождения, а лишь отчасти улучшает экономическое положение ее участников.

Следующей формой классовой борьбы является борьба политическая. Эта борьба за удовлетворение политических требований (более широкое участие в работе политических органов, расширение прав и свобод и т.д.). Высшей целью политической борьбы является установление политической власти того класса, который добивается коренного улучшения своего положения, экономического и социального.

Наряду с экономической и политической формами классовой борьбы существует и идеологическая, которая предусматривает расширение своего влияния, своих идей среди широких масс. Эта форма борьбы также имеет большое значение для достижения определенным классом своих целей. В разные периоды истории и в разных странах на первый план выдвигались разные формы борьбы. Так, во время становления капитализма в России (2-ая половина IХ – начало ХХ вв.) большое распространение имела экономическая борьба, а в период подготовки и осуществления социалистической революции – политическая и идеологическая.

В современных условиях существует целый ряд особенностей, которые характерны для классовой борьбы. Это связано прежде всего с теми изменениями, которые происходят в настоящее время во всем мире. Если говорить о наиболее развитых в экономическом отношении странах, то, во-первых, развитие научно-технического прогресса привело к существенному улучшению условий труда и жизни значительных слоев трудящихся. Во-вторых, многолетняя экономическая и политическая борьба трудящихся также дала свои результаты. Под натиском их требований и массовых выступлений правящие классы вынуждены были идти на улучшение экономического положения трудящихся, в частности, на повышение уровня заработной платы, социального обеспечения, совершенствование системы профессиональной подготовки и образования и т.д. Положение трудящихся в этом плане значительно улучшилось. Поэтому если говорить об этих странах, то острота классовой борьбы в целом, конечно, снизилась по сравнению с первой половиной XXв. Однако и в настоящее время печать, радио и телевидение приносят нам время от времени сообщения о массовых выступлениях трудящихся за удовлетворение их экономических и политических требований.

Если говорить о развивающихся странах, то там положение несколько иное. Уровень жизни основной массы трудящихся значительно ниже, чем в развитых странах, в то же время организованность различных слоев трудящихся еще в большинстве случаев слабая. Поэтому массовые выступления происходят редко и не играют пока такой роли, какую они сыграли в свое время, скажем, в странах Западной Европы или США.

В то же время в бывших социалистических странах и государствах СНГ рабочее движение и выступления других слоев общества в ходе развития демократических процессов приобретает все более широкий размах. Достаточно вспомнить, например, массовые демонстрации и митинги, которые проходили в ГДР, Румынии, Венгрии, Чехословакии в период так называемых «бархатных революций», когда происходило крушение коммунистических режимов в этих странах. В нашей стране в 1989-90 гг. прошла целая серия массовых забастовок шахтеров, которые выступали не только с экономическими, но и политическими требованиями. Демонстрации, митинги и забастовки стали повседневным явлением на территории государств СНГ, когда началось осуществление экономических реформ, которое, к сожалению, сопровождается резким ухудшением экономического положения широких слоев трудящихся.

Рассматривая вопрос о социальной структуре общества, представляется необходимым остановиться на анализе изменений, происходящих в социальной структуре общества в современных условиях. Не претендуя на полноту анализа этих процессов, мы остановим наше внимание на главных из них, и прежде всего, на связанных с развитием НТР изменениях, которые происходят в результате экономических и политических процессов.

Ускорение научно-технического прогресса, которое получило свое начало в 60-х гг. прошлого столетия, привело к значительным переменам не только в развитии науки и техники, но и во всей социальной структуре общества. Это явление особенно проявило себя в наиболее развитых в экономическом отношении странах (США, Японии, Германии и т.д.), хотя его влияние все больше сказывается и на развитии других стран. Усложнение техники, технологии производства привело к значительному росту в составе рабочего класса удельного веса высококвалифицированных и резкому уменьшению доли неквалифицированных и малоквалифицированных рабочих. А это, в свою очередь, привело к изменению требований, необходимых для подготовки рабочей силы. К началу 90-х гг. средняя подготовка рабочей силы в ведущих странах поднялась до уровня младшего колледжа (14 лет обучения). Высшее и среднее специальное образование становится базовым для многих профессий. Массовая подготовка средней рабочей силы требует от семей, корпораций и государства больших инвестиций в каждого работника. Но изменения, которые происходят в условиях НТР, касаются не только усложнения самого характера труда и требований, которые предъявляются к подготовке работников к такому труду. Они, в свою очередь, ведут и к более высокому уровню культуры, общей образованности, к росту стремления к самосовершенствованию и т.д. Эти обстоятельства хорошо понимают руководители государств, корпораций, предприниматели.

В результате ускорения научно-технического прогресса и длительной классовой борьбы произошли заметные изменения в материальном положении людей наемного труда. Основная масса людей наемного труда переместилась в средние и обеспеченные слои общества. Работающее по найму население становится не только основным налогоплательщиком, но и достаточно информированным избирателем и гражданином, все более определяющим лицо и политику правительственных организаций, всего общества.

Среди работающих по найму все больше сегодня становится тех, кто имеет собственные дома и небольшие земельные участки, акции и страховые полисы, транспортные средства и т.д. Вместо «простой и ясной» фигуры пролетария, «которому нечего терять», возникли многие «пограничные», как бы переходные социальные слои рабочего-собственника, наемного рабочего-кооператора и т.д. Все это говорит о том, что под влиянием НТП и других объективных процессов в экономически развитых странах происходят заметные изменения в социальной структуре общества, формирование новых слоев, изменение их роли в жизни общества.

Заметные изменения в социальной структуре происходят в бывших социалистических странах и в странах СНГ. Развитие демократических процессов и те изменения, которые происходят в сфере экономики и связаны с формированием новых форм собственности, наряду с существованием таких основных социальных групп как рабочий класс, крестьянство, интеллигенция и служащие, идет достаточно активный процесс формирования так называемого «среднего класса» – слоя предпринимателей, которые в большинстве этих стран занимают пока небольшой удельный вес в общей структуре общества, но в будущем, видимо, они будут играть более значительную роль как в экономике, так и в политике. В странах СНГ в сельской местности развивается слой фермеров, то есть крестьян-собственников.

Развитие рыночных отношений, с одной стороны, приведет к резкому сокращению отдельных отраслей и производств, которые занимали в прошлом достаточный удельный вес в экономике социалистических стран, что способствует высвобождению значительного числа рабочих, служащих и инженерно-технических работников. С другой стороны, проведение реформ способствовало развитию новых отраслей, целых сфер деятельности (банковское дело, коммерческие структуры и т.д.). А это, в свою очередь, приводит к увеличению спроса на работников новых профессий. В результате этих и других явлений, связанных с развитием рыночных отношений, в социальной структуре общества происходят значительные изменения как позитивного, так и негативного характера. Происходит расслоение общества на богатых и бедных, значительно усиливая процесс социальной дифференциации, а также социальной мобильности, когда большие массы людей переходят в силу различных причин из одного социального слоя в другой и т.д.

Остро стоит проблема социальной справедливости, социальной защиты интересов малоимущих слоев населения, людей, оказавшихся в результате этих явлений неспособными быстро адаптироваться и развиваться в данной среде: это пенсионеры, студенты, военнослужащие и т.д. Таким образом, социальная структура общества носит сложный характер. В ней выделяются различные по характеру и общественной роли социальные общности, складываются сложные взаимосвязи между ними.

Социальная структура общества включает и этническую структуру, в которую входят исторические общности людей: род, племя, народность и нация.

Первой исторической формой общности людей является род – организация первобытного общества, основанная на кровном родстве, коллективном владении средствами производства, общности элементов первобытной культуры, языка, традиций и т.д. Потребность в устойчивом коллективе людей, способных к согласованным действиям, к непрерывному ведению хозяйства была порождена необходимостью развития производительных сил и поддержания существования рода. Первобытному способу производства лучше всего отвечала родовая организация людей. На этой стадии развития общества производственный коллектив мог образоваться лишь на основе естественного родства и род, в отличие от первобытного стада, стал таким устойчивым коллективом.

Формой более широкой этнической общности, свойственной первобытно-общинному строю, является племя, которое, как правило, состояло из нескольких родов. Племена основывались также на родовых отношениях, кровнородственных связях людей. Принадлежность человека к племени делала его совладельцем общей собственности и обеспечивала участие в общественной жизни. Поэтому племя обладало теми же признаками, что и род. Каждое племя имело собственное имя, территорию, общность экономической жизни, языка, обычаев, нравов, культовых обрядов. Следует отметить, что родоплеменные отношения имели широкое распространение не только в период развития первобытно-общинного строя. Многие черты, присущие таким отношениям, сохранились в той или иной форме и в современную эпоху среди многих народов Азии, Латинской Америки и Африки.

Исторический процесс развития производительных сил и производственных отношений привел к разрушению родо-племенных отношений. Разложение первобытного и появление классового общества способствовало появлению новой исторической общности – народности. Народность как общность людей формируется с возникновением частнособственнических отношений. Развитие частной собственности, обмена, торговли разрушило былые родо-племенные связи, породило новое разделение труда и классовое расслоение. Кровно-родственный принцип объединения людей уступил место территориальному. Народность складывается из близких по происхождению и языку племен. Известно, например, что немецкая народность сложилась из различных германских племен, польская – из славянских и т.д.

Для народности как исторически сложившейся общности людей характерны такие признаки, как общность территории, экономические связи, единый язык и культура и т.д. Возникнув в рабовладельческом и феодальном обществе, народности сохраняются и даже формируются вплоть до наших дней.

Но история общества развивается дальше, развитие материального производства приводит к тому, что на смену натуральному хозяйству приходит товарное производство, ликвидируется экономическая раздробленность, укрепляются экономические и культурные связи между народностями. Все это способствовало тому, что в период развития капиталистических отношений появилась новая историческая общность людей – нация, для которой, наряду с другими признаками (общая территория, язык, нравы, традиции и т.д.), главным является общее экономическое пространство, развитая экономика и культура. Нации образуются из многих или нескольких народностей. Так, хорошо известно, что русская нация сложилась из нескольких славянских народностей. Это же можно сказать о многих нациях, населяющих различные материки и континенты земного шара.

Если для родо-племенной общности главным признаком является кровнородственный, для народности – общая территория, то для нации – экономическая жизнь. Именно экономическая жизнь объединяет народности в нации.

Итак, нация – это такая историческая общность людей, которая имеет общую территорию, язык, культуру и, главное, общую экономику. Такие исторические общности людей, как народности и нации, играют большую роль в жизни общества, когда они обретают самосознание и сплачиваются во имя определенной цели. При этом важно иметь в виду, что хотя национально-освободительное движение выступает одним из мощных факторов общественного прогресса, оно не только не отодвигает на задний план борьбу классов, но часто выступает в союзе с ней.

То, что национальные проблемы отчетливо обнаружились в нашей стране как в годы перестройки, так и в последнее время, объясняется целым рядом причин. Развитие демократизации и гласности позволило в полный голос говорить о тех проблемах и противоречиях, которые существовали давно во взаимоотношениях между определенными нациями и народностями. И хотя долгое время считалось, что в национальном вопросе все давно решено и нет никаких проблем, что между нациями навеки утвердились дружественные отношения, жизнь опровергла эти утверждения. В целом ряде регионов бывшей территории СССР, а теперь стран СНГ происходят столкновения на национальной основе, в отдельных же из них (в Нагорном Карабахе, в Приднестровье, в Южной Осетии, в Чечне и т.д.) дело доходит до настоящей гражданской войны. Многие жители страны, слушая ежедневные сообщения из «горячих точек» страны задают себе вопрос, что же является причиной такого обострения в национальных отношениях в нашей стране, да и не только в ней?

Дело в том, что в национальных отношениях сконцентрировались почти все деформации, ошибки, беззакония и даже преступления, которые имели место в нашей непростой истории: чрезмерный централизм, нарушение принципов федерации и автономии, нарушения правовых норм национальных образований, отсутствие должного внимания к национальной культуре каждого народа и т.д. Положение осложняется тем, что наряду со здоровыми силами, заинтересованными в подлинно демократических преобразованиях, активизировали свои силы и антиперестроечные, коррумпированные элементы, заинтересованные в укреплении своей власти. И во многих случаях они, к сожалению, добиваются своих целей.

В социальной структуре общества важная роль принадлежит также семье как одной из малых социальных групп людей. Семья представляет собой малую социальную группу, члены которой связаны брачными или родственными отношениями, общностью быта и взаимной моральной ответственностью, определенными юридическими нормами. Социальная необходимость семьи обусловлена потребностями общества. Являясь необходимым компонентом социальной структуры любого общества и выполняя различные социальные функции, семья играет важную роль в общественном развитии, выполняя целый ряд важных социальных функций.

Семья как определенная общность складывается под влиянием множества факторов. Здесь прежде всего оказывают воздействие факторы природного порядка – удовлетворение определенных потребностей продолжения рода. Большое влияние на семью как социальную общность оказывает материально-производственная жизнь общества, состояние экономики, возможности развития материальной сферы семьи. Не менее важное значение в этом плане имеют возможности в удовлетворении духовных запросов, проявление чувства взаимной любви, уважения, заботы между членами семьи.

Семья как социальный институт возникла с формированием общества. На первых порах его развития отношения между мужчиной и женщиной, старшим и младшим поколением регулировались племенными и родовыми обычаями. С возникновением нравственности, религии, а затем государства регулирование половой жизни приобрело нравственный и правовой характер. Это позволило еще больше усилить социальный контроль над браком. С развитием общества происходили определенные изменения в брачно-семейных отношениях.

Жизнь семьи и ее социальные функции многогранны. Они связаны с интимной жизнью супругов, продолжением рода, воспитанием детей. Все это основывается на соблюдении определенных нравственных и правовых норм: любви, уважения, долга, верности и т.д.

Семья – это такой фундамент общества и такая микросреда, климат которой способствует или препятствует развитию моральных и физических сил человека, становлению его как социального существа. Именно в семье закладываются те нравственные основы, которые способствуют развитию личности.

Семья оказывает самое большое влияние на личность ребенка. В сфере воздействия семьи одновременно сказываются и интеллект и эмоции ребенка, его взгляды и вкусы, навыки и привычки. Семейное воспитание имеет практически всеобъемлющий характер, ибо оно не сводится только к внушению, а включает в себя все формы воздействия на формирующуюся личность: через общение и непосредственное наблюдение, труд и личный пример окружающих. Иными словами, развитие ребенка органически вписано в жизнедеятельность семьи. Воспитательную функцию семьи трудно переоценить.

Общество кровно заинтересовано в прочной, духовно и нравственно здоровой семье. Семья требует внимания и помощи со стороны государства в выполнении социальных функций, воспитании детей, в улучшении материальных, жилищных и бытовых условий.

studfiles.net

Эволюция социальной структуры в зрелом индустриальном об¬ществе.

Большая часть XX столетия прошла под знаком классовой борьбы «мировой буржуазии» и «мирового пролетариата», отягощенной вызовами самых разнообразных «третьих сил». Причем причины, породившие эту какофонию геополитических, идеологических, социальных конфликтов, па­радоксальным образом сближали непримиримых противников — их дей­ствия, при всей разнонаправленности и идейной несовместимости, были ориентированы прежде всего на восстановление социальной основы чело­веческого бытия, радикальное решение проблемы отчуждения, возрожде­ние в человеке «подлинно человеческого». Однако опыт революций, «вели­ких скачков», «холодной войны» показал, что решение проблем, сопряжен­ных с формированием стабильной системы социальной идентификации, невозможно на конфликтной основе. Провозглашение «великих целей», формирование образа «абсолютного врага», дух непримиримого противо­стояния и тотальной борьбы за «светлое будущее» или «новый порядок» оказались эффективными средствами массовой мобилизации, но, в конеч­ном счете, еще больше разрушали духовный строй личности. Между тем, независимо от перипетий мировых конфликтов, в развитии социальной структуры индустриального общества наступил перелом. Он оказался свя­зан не с тотальной ломкой существующей социальной системы, а с ее эволюционным обновлением, с формированием новых статусных групп, чья идентичность и образ жизни уже не вписывались в категории «буржуаз­ных» или «пролетарских».

Уже к середине XX в. жесткая классовая поляризация западного общества начала сменяться дифференцированной, «многоярусной» соци­альной структурой, большую часть «этажей» которой заполняли представи­тели «нового среднего класса». Эти изменения были связаны прежде всего с закреплением новых форм отношений собственности и трудовых отноше­ний, имевших ключевое значение для системы социализации личности в индустриальном обществе.

Тенденция расширения категорий собственников появилась еще на рубеже XIX-XX вв., когда быстрое развитие акционерного капитала при­вело к возникновению широкого слоя мелких вкладчиков. В экономичес­ком плане такое «размывание собственности» являлось лишь основой для мощного витка централизации капитала, аккумулирования сверхмощных инвестиционных фондов. Но для преодоления классового антагонизма в социальной психологии оно имело важное значение. Еще большую роль сыграло распространение в середине XX в. различных форм ассоцииро­ванного капитала. Пенсионные, страховые и иные подобные фонды охва­тывали уже большую часть населения и представляли собой некую «соци­ализированную» форму частной собственности. Схожую функцию имела и «собственность работников» — распространяемые среди рабочих и слу­жащих акции их предприятий, дополнительная часть заработной платы и инвестиций в рекреационную сферу, зависимая от уровня получаемой рыночной прибыли, снижения издержек производства или повышения качества продукции.

Внедрение «собственности работников» было не только способом повысить трудовую дисциплину и качество труда. Многие политики рас­сматривали эту практику как основу «третьего пути» развития (в противо­вес социализму и капитализму). Примером может служить претенциозная программа «ассоциации труда и капитала», выдвинутая в конце 1950— 1960-х гг. голлистами во Франции. В соответствии с ордонансом 1959 г. французское правительство ввело в государственном секторе «систему учас­тия» — участия рабочих в прибылях своего предприятия, в дивидендах от технической рационализации, в информации о рыночной стратегии пред­приятия. Частные предприниматели, использовавшие аналогичную практи­ку, получали налоговые льготы. В соответствии с ордонансом 1967 г. пред­приятия, вступившие в систему «участия», почти полностью освобождались от государственных налогов. Схожие меры предпринимались в тот же период в ФРГ, Швеции, Бельгии.

В 1930-1960-х гг. широко распространился еще один особый тип собственнических отношений, субъектом которых наряду с индивидами выступало государство. Развитие государственной формы собственности (в рамках государственного сектора экономики), активизация бюджетной по­литики в самых различных сферах, прямая социальная поддержка со сторо­ны государства тех или иных слоев населения приводили к широкомасш­табному перераспределению валового дохода в общенациональных интере­сах. Эта практика, не нарушающая юридические гарантии неприкосновен­ности частной собственности, изменяла социальную природу рыночной экономики. Многообразие форм собственности, создаваемое сочетанием частного, акционерного, ассоциированного капитала и государственной, общенациональной собственности, способствовало постепенному преодо­лению классового противостояния работодателей и наемных работников. Тем самым существенно смягчалась проблема отчуждения производителя от собственности на средства производства. Абсолютное большинство лю­дей оказывалось если не в положении собственников, то по крайней мере сопричастным к тем или иным формам собственности. Им уже «было что терять», в отличие от пролетариев эпохи Маркса.

Расширению средних слоев общества способствовало не только «размывание собственности», но и существенные изменения в структуре доходов. Имущественная дифференциация на протяжении первой полови­ны XX в. оставалась очень зависимой от собственности на недвижимость. Причем основная часть крупных состояний была по-прежнему основана на переходящей по наследству земельной собственности. Изменения пер­воначально коснулись именно ее структуры — по сравнению с экономичес­кой значимостью земельных и лесных латифундий стабильно возрастала роль городской недвижимости. К середине XX в. основным источником богатства уже стала собственность на средства производства, в том числе владение предприятиями и фирмами. Само по себе это не могло суще­ственно изменить состав высшего класса общества — крупные собственни­ки капитала, как правило, сосредоточивали в своем владении различные формы недвижимости. Но зато решительным образом начала меняться система текущих доходов, связанных не только с личным имуществом, но и с профессиональной занятостью. Уже к 1930-х гг. стало очевидно, что классический механизм капиталистического предпринимательства, осно­ванный на соединении функций владения и распоряжения (когда соб­ственник сосредоточивал в своих руках и управление производством), уходит в прошлое. По мере усложнения системы общественного воспро­изводства и развития корпоративного (акционерного и ассоциированного) капитала управленческие функции перешли к специализированным кад­рам — менеджерам. А увеличение роли промышленного капитала в струк­туре собственности неизбежно вело к перераспределению доходов в пользу этой социальной группы.

В 1941 г. американский социолог Дж. Бернхем впервые развернуто обосновал понятие «менеджерской революции» — глобального переворота в социальной структуре индустриального общества, связанного с заменой класса капиталистов новой управленческой элитой. Вызвавшая оживленные дискуссии, теория «менеджерской революции» достигла пика своей попу­лярности в 1950-х гг. и оставалась одной из доминирующих социологичес­ких концепций вплоть до 1970-х гг. Впоследствии стало очевидно, что выводы ее сторонников о необратимости все более полного отделения собственности от контроля над производством были иллюзорны. Но в то же время теория «менеджерской революции» достаточно точно отразила характерную для середины XX в. тенденцию усиления социальной роли наемного труда.

Обособление в среде наемных работников элитарных групп «управ­ленцев» было лишь одним из проявлений быстрой дифференциации всего рынка наемной рабочей силы. Динамика этого процесса отражала устойчи­вый рост наукоемкое™ производства, сокращение доли физического труда, снижение спроса на неквалифицированный труд. Особенно быстро увели­чивалась численность «белых воротничков» (работников преимущественно нефизического труда). Так, например, в США при общем росте численнос­ти занятых на производстве с 63 млн чел. в 1955 г. до 97,3 млн в 1980 г. доля «белых воротничков» увеличилась с 24,6 до 50,8 млн чел., а работников преимущественно физического труда — с 38,4 до 46,4 млн чел. В самой категории «белых воротничков» по своему социальному статусу, обще­ственной активности, роли в процессе производства все более выделялись наиболее элитарные группы управленцев, служащих, представителей ин­теллигенции, мелких самостоятельных предпринимателей. Дальнейшую внутреннюю дифференциацию претерпевал и рабочий класс.

Научно-техническая революция предъявляла совершенно новые тре­бования как к профессиональной подготовке, так и к психологической ориентации человека, занятого на производстве. Появилась тенденция «ус­ложнения» рабочей силы — роста значимости профессиональной, социаль­ной, территориальной мобильности человека, способности к активной и творческой деятельности, индивидуальной ответственности и т.д. Однако все эти изменения носили весьма локальный характер. Ими были охвачены лишь немногие категории работников. В целом же научно-техническая революция в 1950-1960-х гг. не разрушила, а лишь укрепила фордовско- тейлоровскую организацию труда. Комплексная автоматизация производ­ства привела на этом этапе даже к относительной деквалификации той части наемных рабочих, которые были заняты в обслуживании узкоспециа­лизированных производственных участков. При быстром увеличении ин­теллектуального потенциала в области проектирования и технологических разработок, большая часть производственного труда распадалась на еще более локальные, достаточно примитивные по характеру операции. Как следствие в составе рабочего класса наряду с обособлением групп высоко­квалифицированных рабочих, занятых в наиболее перспективных, наукоем­ких отраслях, сохранялось значительное число рабочих средней квалифика­ции, работающих в условиях конвейерного производства, а также низкоква­лифицированных рабочих.

В послевоенный период динамика предложения на рынке труда опре­делялась влиянием еще нескольких факторов. Демографические потери, вызванные нарушением естественного прироста населения в 1930-1940 гг., стали ощутимы в производственной системе спустя два десятилетия. Одна­ко за счет все более широкого вовлечения женшин в общественное произ­водство, значительного оттока сельскохозяйственного населения в города, высвобождения значительного количества рабочих рук в результате процес­са автоматизации производства и растущего импорта рабочей силы демог­рафический спад не принес каких-либо негативных последствий для эконо­мики стран Запада.

Большую роль в обеспечении гибкости рынка труда сыграла активиза­ция миграционных потоков. В конце 1940-х — начале 1950-х гг. их основу составили лица, насильственно перемещенные еще в годы войны, немецко­язычное население из Восточной Пруссии, Польши, Чехословакии, Венгрии (перемещавшееся преимущественно в ФРГ), а также европейские реэмиг­ранты из колоний. Затем на некоторое время усилились эмиграционные потоки из Южной в Северную и Западную Европу. С конца 1950-х гг. в эти регионы Европы устремились «гастарбайтеры» из развивающихся стран (от нем. «gastarbeiter» — рабочий-иммигрант). Сложились и определенные зако­номерности рынка иммигрантской рабочей силы. Так, например, турки, греки и югославы преимущественно работали в ФРГ; североафриканцы, португальцы и испанцы — во Франции; итальянцы — в Швейцарии, ФРГ и Франции. В конце 1960-х гг. в Европе количество перемещавшихся в поисках работы лиц составляло около 800 тыс. чел., а суммарная числен­ность иностранной рабочей силы достигла 7,5 млн чел.

Рост трудовой эмиграции и активное вовлечение женщин в различные отрасли производства способствовали стабилизации рынка труда и стали важным фактором общего экономического подъема. В то же время эти процессы еще больше усиливали дифференциацию предложения на рынке труда. К обычным критериям, образующим иерархию наемных работников (уровень квалификации, стаж работы), добавились половозрастные и этно- национальные отличия.

Дифференциация класса наемных работников и процесс «размывания собственности» вели к глубинным изменениям во всей системе стратифи­кации индустриального общества. Прежняя пирамидальная социальная структура, где буржуазно-аристократическая элита противостояла огромной пролетарской массе, сменялась ромбовидной моделью с явным преоблада­нием средних слоев и сравнительно малочисленными высшими и низшими категориями населения. Более того, представители «нового среднего клас­са» вместе с высококвалифицированными рабочими и значительной частью фермерства составили особый социальный слой, вообще не вписывающий­ся в традиционную индустриальную классовую систему. Вокруг них обра­зовывалось социальное пространство, интегрирующее образ жизни и род занятий буржуазии и наемных работников. Тем самым классовая организа­ция начинала терять прежнюю определяющую роль в формировании соци­альной структуры общества. Классы сохранялись как составная часть эко­номического пространства, но социальный порядок начал формироваться вокруг общностей иного рода — статусных групп.

Первые шаги по диагностике и осмыслению новой модели стратифи­кации были предприняты в 1940-1950-х гг. американскими социологами У. Уорнером, Т. Парсонсом, К. Дэвисом, У. Муром, М. Тьюменом. Это поко­ление исследователей рассматривало статусные группы (страты) как общно­сти, членство в которых определяется не распространением на индивида неких формализованных критериев и признаков, а следованием самого индивида определенному стандарту поведения, его стремлением поддержи­вать определенный образ жизни и, в конечном счете, его собственными притязаниями на принадлежность именно к данной общности. Таким обра­зом, новая система стратификации резко повышала значимость механизмов самоидентификации человека, его собственных социальных ориентации, психологических и мировоззренческих установок. Но в самом поведении человека и его мотивации решающее значение пока сохраняли экономичес­кие факторы, в том числе профессиональная принадлежность, уровень доходов, собственность на недвижимость и т.п. Не сразу возросла и соци­альная мобильность населения, способность перемещаться по ступеням социальной иерархии. Поэтому, при всей условности границ между статус­ными группами, в целом, в обществе сохранялась вполне определенная грань между «верхами» и «низами». Наиболее примечательным в этом отношении было положение высших слоев среднего класса. Судя по социо­логическим опросам, представители «высших средних» групп проявляли заинтересованность в сохранении своего статуса и распространении его на своих детей. Подобная установка всегда была характерна для высших слоев общества. Остальная же часть среднего класса, равно как и низшие группы общества, неизменно ориентировалась на повышение своего статуса в новых поколениях.

www.istmira.com