Цель мотив – § 7. МОТИВ, ЦЕЛЬ И ЭМОЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ : Уголовное Право Российской Федерации – ред. Р.Р.Галиакбарова : Книги по праву, правоведение
Мотив и цель преступления. Влияние мотива и цели на квалификацию преступлений
Уголовно-правовое значение мотива и цели преступления обуславливается спецификой человеческого поведения. Через эти категории прослеживаются все отношения и связи, характеризующие определенную личность и действия, ею совершенные. Рассмотрим далее, каково влияние мотива и цели на квалификацию преступлений. 
Актуальность проблемы
Понятие мотива и цели преступления находится на стыке многих дисциплин. Особенно явственно здесь появляются психология, социология, юриспруденция. До настоящего времени определение этих категорий находится в непрерывном обсуждении. Всегда для установления действительных причин, выявляют в первую очередь мотив и цель совершения преступления. Неоднозначность мнений и их разброс приводит к возникновению реальных проблем на практике.
Мотив и цель преступления в уголовном праве
В отличие от вины, указанные категории не нашли закрепления в УК. Тем не менее в статьях кодекса, а также в комментариях к ним используются эти элементы состава. По своей сути, они являются психологическими категориями. В этой связи в юридических изданиях ведется дискуссия по вопросу о том, использовать ли в уголовно-правовой практике определения, выработанные психологией, или разрабатывать отдельные, специальные характеристики этих элементов. По мнению ряда исследователей, категории следует рассматривать как в узком, так и широком смысле. Это означает, что, устанавливая мотив и цель преступления, необходимо руководствоваться положениями, выработанными в психологии, но при этом учитывать специфику отношений, в которых идет работа. 
Подходы к определению
Как выше было сказано, в тексте УК присутствует только нормативное определение вины. Отсутствие разъяснений о том, что собой представляют мотив и цель преступления, создает ряд сложностей при уточнении этих категорий. Для начала следует обратиться к традиционной точке зрения. Под мотивом следует понимать то, что присутствует в голове человека и побуждает его на осуществление каких-либо действий. По мнению некоторых ученых, этим определением можно называть побуждающую силу, толкающую лицо на нарушение, вызывающую решимость. Некоторые авторы считают, что мотив — это нечто, порождающее волевой процесс, движущее индивидом в его поведении. Как полагает Брайнин, данная категория отражает переживание (чувство), которое превратилось в стимул к виновным действиям. Загородников считает, что мотив — это определенное психическое состояние, побуждающее к совершению общественно опасных поведенческих актов. Можно привести еще одно определение. Например, некоторые авторы полагают, что мотив является осознанным стремлением к совершению целенаправленного, конкретного проступка, который представляет опасность для общества и предусматривается в уголовном законодательстве. 
Побудительная сила
Практически во всех приведенных выше определениях присутствует указание на нее. Большинство авторов, таким образом, сходятся во мнении о том, что мотив выступает как своеобразный толчок, побуждение к действию. Этимологически даже это слово происходит от movere, что в переводе означает «двигать». В качестве примера можно рассмотреть случай из практики. Гражданин был осужден по ст. 105, п. «д». Его признали виновным за то, что, находясь в состоянии опьянения, он из ревности убил жену ножом. В материалах дела присутствовало указание на то, что субъект постоянно преследовал женщину. В итоге он совершил убийство. В этом примере в качестве мотива выступает ревность. Общеупотребительным определением, таким образом, можно считать побудительную причину к действию. В тексте Кодекса в некоторых случаях термин заменен на «заинтересованность», «побуждение» и пр. Например, в ч. 2 п. «б» ст. 105 устанавливается ответственность за убийство гражданина либо его родственников, в связи с исполнением им служебных обязанностей или общественного долга, а в п. «и» этой статьи предусматривается наказание за преступление, совершенное из хулиганских побуждений. В основе мотива, таким образом, лежит конкретная потребность либо их система. На их базе формируется интерес, привычка, убеждение, — все то, что в итоге выражается в началах, провоцирующих человека на предметное действие.
Потребность
Некоторые авторы отождествляют мотив с этим понятием. Несколько иного подхода придерживается Гаухман. В своих разъяснениях он указывает, что мотив выступает как побудительный стимул. Он является источником человеческой активности. Однако отождествлять желания, интересы и потребности с одной стороны и мотив поступка с другой — было бы не совсем корректно. Любое побуждение может реализовываться разными средствами и методами. Они могут быть и правомерными, и незаконными. Верно считают те авторы, которые полагают, что желание как переживание потребности отделяется от его удовлетворения (в случае волевого поведения) процессом выбора пути, обсуждения вариантов. Психологическая составляющая мотива должна, таким образом, связываться с суждениями. Они, в свою очередь, выступают как предпосылка принятия решения и его обоснования. 
Осознанность
Ряд авторов утверждает, что мотив характеризуется как с чувственно-эмоциональной стороны, так и с интеллектуальной. По своей сути, он выступает в качестве результата оценки способов действий по приемлемости и неприемлемости для индивида. Выявление мотива позволяет понять, почему субъект поступил именно таким образом, а не другим. Он носит не только чувственную, но и интеллектуальную окраску.
Другая категория
О цели, как об обоснованной характеристике преступления говорит статья 187. В ней установлено наказание за изготовление для последующего сбыта либо реализация поддельных расчетных (кредитных) карт, прочих платежных бумаг, не являющихся ценными. Во многих нормах конкретная цель является квалифицирующим элементом. Например, торговля несовершеннолетними гражданами считается тяжким деянием, если осуществляется для последующего изъятия тканей или органов для трансплантации.
Субъективная сторона преступления: мотив, цель, эмоции
В психологическом смысле все эти категории связаны друг с другом. Однако они не выступают как абсолютно тождественные термины. Мотив, например, позволяет выявить причину действий, отвечает на вопрос «почему», а цель устанавливает результат, то есть указывает, для чего совершено преступление. Последняя характеризует преимущественно само деяние. При этом мотив и эмоции больше относят к личности субъекта. Предполагаемый результат не только направляет поступки лица, но зачастую выступает и в качестве источника активности и устремленности. В таких случаях цель может являться побуждающим фактором и в некотором роде сливаться с мотивом и эмоциями. Но предполагаемый результат не будет их заменой. Мотив и цель преступления, эмоции индивида находятся в таком случае в определенной зависимости. Намерение будет побуждать к поступку. Цель при этом выступает как критерий определения варианта действий, посредством которого можно удовлетворить потребность. В зависимости от характера деяния мотив и цель преступления могут находиться в разной связи друг с другом. Выбирая один вариант из нескольких, человек может предполагать различные результаты своих действий и по-разному осознавать их. Учитывая тот факт, что цель ориентирует поведение субъекта в рамках социальной действительности и направляет его на определенные отношения, она получает ту либо другую социальную окраску, оценку и значимость. Именно поэтому рассматриваемые категории выступают в качестве предмета исследования не только для психологов. Значение мотива и цели преступлений для юристов заключается в том, что устанавливая их, специалисты получают возможность определить социальный аспект механизма осуществления тех или иных действий, оценку, которую дает сам виновный. 
Классификация
Мотив и цель преступления рассматриваются в юридической литературе с самых разных сторон. Соответственно, проводится та или иная их классификация. Некоторые авторы предлагают разделять категории по характеру. К примеру, месть, ревность и пр. Но такая классификация будет важна при установлении фактического содержания деяния. Существенного уголовно-правового значения такое разделение иметь не будет. Некоторые специалисты предлагают группировку по признаку устойчивости. Например, мотив и цель уголовного преступления могут быть личностными или ситуативными. Однако и такая классификация в практике нецелесообразна. Наиболее полезным считается разделение, основанное на юридической и моральной оценке категорий. В его рамках мотив и цель как признаки состава преступления могут быть низменными или лишенными такого содержания. К первым следует относить те, с которыми законодательство связывает усиление ответственности или отягчает ее в рамках норм Общей части. В последнем случае они выступают как отягчающие обстоятельства. Кроме этого, низменные мотив и цель как субъективные признаки преступления рассматриваются в рамках норм Особенной части. В этом случае они могут выступать как необходимые (обязательные) условия для наступления ответственности. К низменным мотивам и целям относят, например, хулиганские и корыстные побуждения, кровную месть, стремление скрыть иное преступление либо облегчить совершение другого деяния и пр. Некоторые криминалисты формируют классификацию по критерию общественной полезности. Однако многие авторы указывают на то, что мотив и цель, послужившие психологической основой для противоправного деяния, не могут расцениваться как полезные для социума. 
Особенности результата поступков
Отдельно следует остановиться на классификации целей. В свое время Кант разделял их на категорические, прагматические, технические. Учитывая социальное свойство, цели могут быть общественно полезными, нейтральными или вредными. По критерию определенности их можно разделить на конкретные и неопределенные. По возможности реализации выделяют достижимые и недостижимые цели. С учетом вероятности осуществления можно провести разделение на абстрактные и реальные результаты. В зависимости от предполагаемого времени реализации, цели могут быть перспективными, отдаленными или ближайшими. По материальному, нравственному аспекту их классифицируют как низменные, ничтожные, благородные, возвышенные.
Роль категорий
Влияние мотива и цели на квалификацию преступлений может быть различным. Это зависит от того, насколько они важны в конкретном случае. Как и прочие признаки преступлений, цель и мотив могут исполнять троякую роль:
- Они могут трансформироваться в обязательные условия, если законодательство вводит их в таком виде в конструкцию конкретного деяния. Например, мотив личной либо корыстной заинтересованности выступает обязательным признаком субъективной стороны такого преступления, как злоупотребление полномочиями, а цель незаконного изъятия имущества — необходимое условие для разбоя.
- Они могут выступать как отягчающие обстоятельства. В таких случаях мотив и цель изменяют квалификацию преступления. Они могут не указываться в основной конструкции наказуемого деяния. Однако с их появлением в квалифицирующих составах усиливается ответственность. К примеру, корыстные побуждения при похищении гражданина увеличивают степень опасности деяния.
- Они могут выступать как отягчающие или смягчающие обстоятельства, не изменяя квалификацию. Это возможно в случае, когда норма не содержит указания на них ни в основной конструкции, ни в специальных своих частях. Например, наличие корыстных или других низменных побуждений, в соответствии с пунктом третьим ст. 39 УК, выступает как отягчающее обстоятельство при выборе наказания за любое деяние. В то же время преступление, совершенное с целью предотвращения еще более опасного посягательства, например, с превышением пределов требуемой обороны, будет смягчающим условием.
Заключение
По мнению многих юристов, в простых преступлениях цель и мотив могут совпадать, а в сложных — отграничиваться друг от друга. При обосновании поступка результат должен осознаваться виновным. Мотив, выступая как приемлемое суждение и оправдывающее постановку цели, не может формулироваться без четкого представления о ней. На практике же эти две категории не совпадают. Это обусловлено в первую очередь тем, что они обладают различным психологическим содержанием. Субъективная часть преступления формируется целью, мотивом и виной. При создании отдельных (специальных) конструкций деяний законодательство также применяет эти категории. В юридической литературе указывается, что, несмотря на то, что цель и мотив имеют много общего, они не могут отождествляться друг с другом. Такое мнение разделяют практически все авторы. Но при комментировании некоторых норм УК, в которых в качестве признака состава деяния выступает цель, она отождествляется с мотивом. Например, отмечается, что хищение (ст. 158) может осуществляться из корыстных побуждений. В примечании к статье указано, что субъективная сторона деяния формируется корыстной целью.
fb.ru
Цель и мотивы деятельности
Цель — это то, к чему стремится человек, для чего он работает, за что борется, чего хочет достичь в своей деятельности. Без цели сознательная деятельность невозможна.
Цели человеческой деятельности возникли и развивались исторически, в процессе труда. Они порождаются общественной жизнью, условиями, в которых живет человек. Они зависят от исполняемых человеком ролей, общественных поручений, от его развития и индивидуальных особенностей. Цели бывают близкими и отдаленными. Отдаленная цель реализуется через достижение ряда ближайших, частичных целей, которые шаг за шагом ведут к ее осуществлению в перспективе.
Общественно важная, содержательная цель становится источником активности личности. Только большая цель рождает большую энергию. Такая цель вызывает единство умственной, эмоциональной и волевой деятельности, целенаправленной сосредоточенности сознания на поставленных целях. «Рефлекс цели», как писал И.П. Павлов, имеет огромное жизненное значение, он является основной формой жизненной энергии человека.
Жизнь красива и сильна у тех, кто все время стремится к определенной цели. Как только исчезает цель, жизнь становится бесцветной и скучной.
Мотив — это внутренняя движущая сила, которая понуждает человека к деятельности. Мотивы деятельности и поведения человека генетически связанны с его органическими и культурными потребностями. Потребности порождают интересы, направленность личности на определенные объекты с целью познания и овладения ими.
Побуждениями к деятельности могут быть материальные потребности (потребности в пище, одежде, жилье) и духовные, культурные потребности (познавательные, общественно-политические, эстетические). Мотивация деятельности бывает близкой (осуществить желательное в ближайшем времени) и отдаленной (когда осуществление желательного планируется на длительное время).
Различают мотивы и по уровнем осознания. Бывают ярко и четко осознанные мотивы — обязанности перед коллективом, ответственность, дисциплинированность и др. Но во многих случаях действуют неосознаваемые побуждения, например, привычки, предубежденное отношение к определенным фактам жизни, людям и т.п. Однако, независимо от меры осознания мотива деятельности, он является решающим фактором в достижении поставленной цели.
Цели и мотивы деятельности человека определяются условиями жизни, производственными, учебными, игровыми отношениями. Между целями и мотивами деятельности существует определенная связь. С одной стороны, цель и мотивы понуждают человека к деятельности, определяют ее содержание и способы выполнения, а с другой — они и формируются в процессе деятельности, под влиянием условий, в которых она происходит. В процессе деятельности возникают и развиваются новые потребности и интересы, идеалы и убеждения — производственные, умственные, эстетические, спортивные.
psyera.ru
3.2. Мотив как цель
(ПРЕДМЕТ УДОВЛЕТВОРЕНИЯ ПОТРЕБНОСТИ)
В «Словаре русского языка» С. И. Ожегова говорится, что цель — это то, к чему стремятся, и то, что надо осуществить. Таким образом, целью может являться как предмет, объект, так и действие.
С. Л. Рубинштейн предмет удовлетворения потребности тоже рассматривает как цель, когда говорит о том, что предметы становятся объектами желаний и возможными целями действий субъекта, когда он включает их в практическое осознание своего отношения к потребности. Поэтому, когда А. Н. Леонтьев и сторонники его точки зрения говорят о предмете, могущем удовлетворить потребность, как о мотиве, правомерно отнести это к той группе представлений, в которой в качестве мотива выступает цель (хотя сам А. Н. Леонтьев и его последователи в большинстве высказываний этот мотив отделяют от цели, принимая в качестве последней только действие по удовлетворению потребности или вообще не уточняя ее).
Правда, А. Н. Леонтьев не отвергает возможность превращения цели в мотив: «Генетически исходным для человеческой деятельности является несовпадение мотивов и целей. Напротив, их совпадение есть вторичное явление: либо результат приобретения целью самостоятельной побудительной силы, либо результат осознания мотивов, превращающего их в мотивы-цели» (1975, с. 201). В другой работе(1972) он подчеркивает, что термин «мотив» употребляется им не для обозначения переживания потребности, а как обозначающий то объективное, в чем эта потребность конкретизируется в данных условиях и на что направлена деятельность Воспринимаемый (представляемый, мыслимый) предмет приобретает свою побудительную функцию, т. е. становится мотивом. Следует отметить, что мотивом деятельности он называл как идеальный (представляемый), так и материальный предмет потребности. Для А. Н. Леонтьева, например, стакан с водой тоже является мотивом. Впрочем, такая точка зрения на мотив существует и в быту, и в литературе, и в юриспруденции (когда, например, в качестве мотива преступления объявляются деньги, драгоценности и т. п.).
По А. Н. Леонтьеву, направленность побуждению придает именно объект (кстати, понимаемый довольно широко, не только как предмет, вещь). Он выступает в роли стрелочника, указывающего направление реализации имеющегося у человека побуждения. Больше того, «опредмечивание потребности», как выражался А. Н. Леонтьев, придает этому побуждению
Придерживается взглядов А. Н. Леонтьева на роль предметов в побуждении деятельности и С. П. Манукян. Он считает спорной или даже ошибочной точку зрения философов-материалистов Древней Греции Аристотеля, Лукреция Кара (а в наше время — Л. И. Божович и др.) о том, что нужда заставляет человека создавать предметы удовлетворения потребностей.
Согласно представлениям С. П. Манукяна, определенные предметы и явления (объекты) порождают потребность с конкретным предметным содержанием. Это содержание каждый раз актуализирует данную потребность, если человек встречается с этим объектом или образ его по каким-то причинам воспроизводится в сознании. Значит, делает вывод С. П. Манукян, но потребность вызывает деятельность (при актуализации потребности начинается деятельность человека по ее удовлетворению), а предмет потребности или его образ. Этот вывод автор распространяет и на биологические потребности, когда утверждает, что они не являются побудителями целеустремленной деятельности человека. Биологические потребности вначале выступают как психическое состояние напряженности, при котором человек не знает, чего ему хочется. Только после того как он встречается с объектом, могущим удовлетворить эту
Некоторая прямолинейность высказываний А. Н. Леонтьева о мотиве как предмете удовлетворения потребности дает основание для буквального их понимания, что, естественно, вызывает критику его представлений со стороны ряда психологов (К. А. Абульханова-Славская, 1980; Л. И. Божович, 1969; И. В. Имедадзе, 1986; и др.). Действительно, как можно принимать за мотив стакан с водой (притом не представляемый, а реальный)? В лучшем случае он может быть стимулом. А как известно, внешние стимулы могут оживлять, побуждать потребности своей привлекательностью, но сами не могут быть
Л. И. Божович не без оснований считает сомнительным то, что предметы порождают потребность. К чему это понимание генезиса потребностей (А. Н. Леонтьевым, С. П. Манукяном и другими) может привести, видно из высказывания самого С. П. Манукяна: «Важно, что человек не по своей воле стремится к объекту, а объект по каким-то причинам приобретает притягательную силу для человека» (1984, с. 132). Такая детерминация походит на инстинктивное поведение, в лучшем случае — на влечение.
Фетишизируя объекты как источники активности человека1, С. П. Манукян не очень задумывается над тем, почему у человека возникают образы тех или иных объектов, оживляющих потребности. «По какому-то поводу», — так пишет он, но это не объяснение. Справедливо утверждая, что объекты побуждают тогда, когда в сознании отражается их значение для человека, автор не задумывается над тем, чем обусловлено в данный момент значение этого объекта. Только при наличии какой-то потребности объект становится значимым в данной ситуации, так как у человека уже имеется опыт его использования для удовлетворения такой потребности. Другое дело, что появление нужного объекта может усилить энергию потребности, направить ее в определенном направлении. Но это не значит, что объект обладает побудительной энергией в отношении деятельности, сам по себе побуждает деятельность, является конечной причиной поведения.
1 О роли объектов (предметов) в мотивации деятельности и поведения человека см. также раздел 6.6.
Более справедливым представляется взгляд на этот вопрос И. М. Сеченова, который писал: «…жизненные потребности родят хотения, и уже эти ведут за собой действия; хотение будет тогда мотивом или целью, а движения — действием или средством достижения цели… Без хотения как мотива или импульса движение было бы вообще бессмысленно» (1952, с. 516).
Надо сказать, что в своем критическом порыве некоторые психологи «вместе с водой… выплеснули и ребенка» — то ценное, что имеется во взглядах А. Н. Леонтьева. В частности, И. В. Имедадзе (1986) отрицает, что конкретную направленность побуждению придает объект удовлетворения потребности, считая, что побуждает деятельность даже не мотив, а потребность.
Та же крайность имеется и в критике педагога Л. П. Кичатинова, который спрашивает: каковы задачи воспитателя (если он придерживается точки зрения А. Н. Леонтьева) по формированию мотивов — формировать предметы деятельности? Для воспитателя важно отношение к предметам, смысл работы, заключает автор. Но ведь именно для придания смысла деятельности А. Н. Леонтьев и выдвинул свои представления о мотиве. И вот это-то глубинное понимание мотива многими читающими его работы и не воспринимается, тем более что сам А. Н. Леонтьев отдельными своими высказываниями заставляет читателя понимать все по-другому. Так, он говорит о мотивах-стимулах,, выполняющих роль побудительных факторов, но лишенных смыслообразующей функции (в качестве таковых у него выступают деньги).
Такая позиция А. Н. Леонтьева близка представлениям К. Левина (1970), писавшего, что вещи и события мира для нас не нейтральны; многие из них предъявляют по отношению к нам определенную «волю». У человека нет власти над своим поведением, кроме той власти, которую имеют над его поведением вещи, продолжает он (так, например, хорошая погода, красивый ландшафт влекут нас к прогулке). Сила требований, с которыми подступают к человеку вещи, может быть различна: от непреодолимого влечения до слабого «напрашивания». Но К. Левин ставит побудительную силу вещей в связь с потребностями и намерениями субъекта’, изменение «характера требований» происходит соответственно изменениям потребностей и интересов человека. Власть вещей над поведением человек подчиняет себе, заставляет служить своим целям, направляет по-своему.
Л. И. Божович, соглашаясь с А. Н. Леонтьевым в том, что потребность не может определить целенаправленное действие человека, а может, вызвать лишь неорганизованную активность (исключая инстинктивные биологические потребности, которые связаны с врожденными механизмами их удовлетворения), считает, что предметы, постоянно удовлетворяющие ту или иную потребность, как бы фиксируют в себе эту потребность. В результате они и приобретают способность побуждать поведение и деятельность человека даже в тех случаях, когда соответствующая потребность не была предварительно актуализирована: сначала эти предметы только реализуют, а потом и вызывают (очевидно, по механизму условного рефлекса) соответствующую потребность. Следовательно, предметы, в представлении Л. И. Божович, являются лишь побудителями потребностей, а не действий или деятельности. Без оживления потребности под воздействием предмета активность человека проявиться не может.
Но и отбросив все двусмысленное и негативное, что имеется во взглядах А. Н. Леонтьева на мотив, оставив только все положительное, принять предмет-цель за мотив не представляется возможным, даже если учесть ограничение, введенное Д. В. Колесовым: предмет выступает в качестве мотива лишь у маленького ребенка (из-за неразвитости произвольных функций) или в том случае, если он новый (т. е. является мотивом исследовательской деятельности). Во-первых, мы не получим ответ на вопрос, почему человек совершает данное действие, поступок; ведь одна и та же цель может удовлетворять разные потребности, т. е. соотноситься с разными причинами. Во-вторых, принятие за мотив предмета практически устраняет возможность говорить о таких характеристиках мотива, как его сила и устойчивость; нельзя же сказать, что предмет обладает силой, а сочетание «устойчивость предмета» скорее будет понято с точки зрения физики, чем психологии. Предметы могут обладать степенью (силой) привлекательности, но это скорее характеристика стимула, а не мотива. Возникают и другие стилистические недоразумения, когда говорят, например, об активно достигаемых человеком мотивах (В. К. Вилюнас), понимая под этим овладение предметами. В-третьих, в связи с представлением о мотиве как предмете говорят о роли мотива в формировании потребностей, а не о роли потребностей в формировании мотива, т. е. процесс мотивации ставится с ног на голову. Между тем В. К. Вилюнас справедливо отмечает, что даже психического отражения предмета недостаточно для того, чтобы вызвать деятельность субъекта. Для этого должна быть еще актуализирована потребность, которой отвечает этот предмет, иначе живые существа, столкнувшись с предметом потребности, каждый раз приступали бы к ее удовлетворению вне зависимости от того, есть ли в данный момент в этом нужда или нет.
Аналогичной точки зрения придерживаются также философы и социологи. Например, В. И. Оссовский пишет, что переживание индивидом ценностей-объектов далеко не всегда сопровождается восприятием их как предметов удовлетворения потребности. Нужда возникает лишь по отношению к объекту, который признается человеком значимым (ценным). Это означает, что объект может выступать в роли стимула лишь тогда, когда человек подготовлен для такого его восприятия, т. е. когда есть потребность в нем или ему подобных. В этом случае у человека возникает побуждение к овладению этим объектом. Поэтому Ш. Н. Чхартишвили считает, что мотив — это объективная ценность (продукта деятельности, знания).
studfiles.net
Мотивы и цели
Термином «воля» обозначается та сторона психической жизни, которая получает своё выражение в сознательных целенаправленных действиях человека.
Действия человека исходят из определённых мотивов и направлены на определённые цели. Мотив — это то, что побуждает человека к действию; цель — то, чего человек стремится достигнуть в результате этого действия.
Ставя себе ту или другую цель, человек всегда руководствуется определёнными мотивами, определёнными побуждениями. Постановка цели не может происходить беспричинно. Что-то должно побудить человека направить свою деятельность к данной цели. Мотивы — это то, что побуждает человека к постановке тех или других целей. Не зная мотивов, нельзя понять, почему человек стремится к одной, а не к другой цели, нельзя, следовательно, понять подлинный смысл его действий.
Исходным побуждением к деятельности является потребность, т. е. испытываемая человеком нужда в чём-либо. Можно различать потребности материальные — потребность в пище, одежде, жилище и т. п.— и духовные, или культурные,— потребность в общении с людьми, потребность в образовании, в книге, в музыке и т. д.
Духовные потребности исторически возникли в процессе общественного труда по мере удовлетворения и дальнейшего развития и утончения исходных материальных потребностей. Сама трудовая деятельность родилась из необходимости удовлетворения этих насущных материальных потребностей. Но в дальнейшем она стала источником новых потребностей, важнейшая из которых — потребность в самом труде, в основе которой лежит, с одной стороны, органическая потребность в активности, свойственная всякому здоровому организму, с другой — потребность в общении с людьми, основной и первоначальной формой которого является трудовое, производственное общение. Полное развитие эта потребность в труде могла получить лишь в социалистическом обществе, когда труд, став действительно свободным, превратился «из зазорного и тяжёлого бремени, каким он считался раньше, в дело чести, в дело славы, в дело доблести и геройства» (Сталин).
Потребность вызывает стремление к удовлетворению её, стремление может выражаться во влечении или желании.
Влечением называется смутное стремление, не связанное с ясным представлением цели. Своеобразие влечения прекрасно передано в известных словах Пушкина: «Когда б не смутное влечение чего-то жаждущей души… »
Желанием называется осознанное стремление к определенному объекту, к определённой цели.
Превращение смутных влечений в осознанные желания является необходимым условием сознательной и целенаправленной деятельности, в которой проявляется воля человека.
Не всякое желание ведёт, однако, к действию. Человек может желать и того, что совершенно не находится в его власти, что никак не зависит от его действий: человек может желать, чтобы завтра была хорошая погода, чтобы нужная ему книга оказалась в библиотеке незанятой, чтобы в спектакле участвовал интересующий его исполнитель, и т. п. В этих случаях имеется осознанная направленность к определённой цели, но нет стремления действовать для достижения этой цели, потому что нет сознания того, что достижение её зависит от желающего.
Такие желания можно назвать недейственными желаниями в отличие от желаний действенных, которые связаны с мыслью не только о цели, но и о средствах достижения её, с осознанием возможности достичь этой цели и со стремлением действовать в этом направлении.
Действенные желания и лежат в основе волевой деятельности человека.
Потребности являются той предпосылкой, на основе которой формируются мотивы человеческой деятельности. На основе потребностей в процессе общественной жизни развиваются чувства человека и в частности его общественные чувства, создаются его интересы, складываются взгляды и убеждения, наконец, формируется его мировоззрение. И в чувствах, и в интересах, и в убеждениях, и в мировоззрении человека, поскольку они становятся источником действенных желаний, выступают мотивы его деятельности.
psyera.ru
§ 7. Мотив и цель преступления
В юридической литературе много внимания уделялось вопросу о мотивах и целях преступления: их понятию, связи с виной и ее отдельными формами, классификации, юридическому значению и некоторым иным аспектам. Однако большинство ученых вольно или невольно смещали акценты в плоскость мотивированности человеческого поведения вообще, уходя от уголовно-правового аспекта. Более того, отдельные исследователи пытались доказать, что стремление дать правовое определение мотива (как и цели) является искусственным и ненаучным*(192). В настоящее время распространено мнение, что мотивы и цели существуют и должны устанавливаться в любых преступлениях, независимо от того, совершены они умышленно или по неосторожности, а также от того, введены ли мотив и цель в число признаков состава соответствующего преступления.
Утверждения о наличии мотивов и целей в неосторожных преступлениях обычно сопровождаются оговорками о том, что эти признаки в неосторожных деяниях имеют качественно иное содержание, характер, интерпретацию и механизм психологического воздействия на поведение, чем мотивы и цели умышленных преступлений. Например, Р.И. Михеев подчеркивал, что мотивы и цели неосторожных преступлений не распространяются на общественно опасные последствия, предусмотренные законом: «По структуре мотивации и целеполагания неосторожные преступления характеризуются разрывом между мотивом и целью поведения субъекта и фактически наступившим (или угрожавшим) общественно опасным последствием. Это последствие не «утоляет» мотив (точнее, лежащую в его основе потребность) и даже не «открывает дверь к ее утолению»*(193). Еще более рельефно эта мысль выражена В.Е. Квашисом, по мнению которого, «последствия при неосторожном деянии наступают не по воле субъекта, не входят в содержание его мотива и цели, а наоборот, чаще всего противоречат общей направленности его действий»*(194).
Представляется, что ученые, доказывающие наличие мотивов и целей в неосторожных преступлениях, допускают смешение уголовно-правового и криминологического подхода к этим явлениям. Криминология имеет дело с различными формами человеческого поведения, так или иначе связанного с преступлением. Поэтому вполне естественно, что предметом криминологического анализа могут быть мотивы не только криминального, но также докриминального и посткриминального поведения. Поскольку же уголовным правом исследуется только преступное деяние, то из всех мотивов, которым определялось социально значимое поведение определенного лица, для уголовного права важны только те, которые побудили его совершить преступление и проявились в нем, то есть преступные мотивы или точнее — мотивы преступления.
Практически все ученые исходят из правильного положения о том, что всякое сознательное поведение является мотивированным и целенаправленным. Из этого некоторые юристы делают вывод, будто можно ставить вопрос о мотивах и целях любого поступка, в том числе и неосторожного преступления. Однако вряд ли имеются достаточные основания распространять правильное положение о мотивированности и целенаправленности человеческого поведения на любое уголовное правонарушение.
Во-первых, вряд ли правомерно считать мотивированным и целенаправленным такое поведение, когда лицо не выполняет лежащих на нем обязанностей неосознанно: по забывчивости, из-за сна, в силу бессознательного состояния и т.д. Тем меньше оснований искать мотивы и цели такого неосторожного преступления.
Во-вторых, подавляющее большинство неосторожных преступлений по своей юридической конструкции представляет неразрывное сочетание неосмотрительного поведения с общественно опасными последствиями, указанными в диспозиции уголовно-правовой нормы. Поскольку само неосмотрительное поведение в отрыве от последствий не имеет уголовно-правового значения, его мотивированность и целенаправленность отнюдь не равнозначны преступным мотивам и целям.
В-третьих, вопрос о мотивах и целях может ставиться в уголовном праве лишь в том случае, если они: являются одним из обязательных условий уголовной ответственности, или влияют на квалификацию преступления, или в качестве смягчающих или отягчающих обстоятельств подлежат учету при назначении наказания.
Мотив и цель — это признаки субъективной стороны преступления, неразрывно связанные с виной, но в отличие от нее имеющие факультативное значение.
Мотив преступления — это обусловленное определенными потребностями и интересами побуждение, которое вызывает у лица решимость совершить преступление и проявляется в нем. Несколько десятилетий назад в отечественной науке уголовного права в определении мотива постоянно подчеркивалось, что таковым является осознанное побуждение*(195). Но с тех пор и психологическая наука, и правоведение признали, что «мотивы могут иметь как осознанный, так и подсознательный (неосознанный) характер»*(196).
С этой поправкой и следует воспринимать мотив как психолого-юридическое явление.
Рассматривая процесс формирования желания, ученые выделяют в нем несколько этапов: 1) ощущение определенной потребности; 2) превращение ее в побуждение к действию, то есть в мотив; 3) постановка цели, достижение которой должно прямо удовлетворить ощущаемую потребность или служить средством для ее удовлетворения; 4) желание (хотение) достичь поставленной цели. В этом ряду этапов четко прослеживается взаимосвязь всех субъективных признаков преступления: мотив рождается из потребностей и в определенной мере способствует формированию цели, а цель вместе с мотивом порождает желание определенными способами добиться желаемого результата.
Мотив человеческого поведения только тогда становится мотивом преступления, когда он охватывает все наиболее существенные свойства преступного деяния, а это возможно только в умышленном преступлении.
В юридической литературе высказывалось суждение, что включение специального мотива в диспозицию уголовно-правовой нормы означает возможность совершения такого преступления только с прямым умыслом*(197). Однако для такого категорического суждения не имеется достаточных оснований.
Указание в законе на специальный мотив преступления действительно свидетельствует об умышленной форме вины, но вида умысла не предопределяет. Поэтому совершение преступления с указанным в диспозиции уголовно-правовой нормы мотивом обычно возможно с любым видом умысла. Применительно же к конкретным составам преступления вид умысла определяется их конструкцией.
Выше уже доказывалось, что преступления с формальным составом вообще не могут совершаться с косвенным умыслом, он может быть только прямым. К этому можно добавить, что совершение действий, общественная опасность которых не ставится законодателем в зависимость от наступления каких-то последствий, служит средством удовлетворения потребностей, лежащих в основе преступного мотива (изнасилование — средством утоления половой потребности, хулиганские действия — средством выражения виновным своего гипертрофированного «я» и т.д.). Следовательно, мотив преступления, имеющего формальный состав, свидетельствует о том, что такое преступление может совершаться только с прямым умыслом.
Не так однозначно решается вопрос о видах умысла при совершении с указанным в законе мотивом преступлений, имеющих материальный состав.
Перечисленные в законе специальные мотивы при совершении преступлений с материальным составом по общему правилу могут сочетаться как с прямым, так и с косвенным умыслом. Например, сочетание определенного мотива с неконкретизированным косвенным умыслом возможно при убийстве или причинении вреда здоровью из хулиганских побуждений, при убийстве по мотиву мести за действия, связанные с осуществлением потерпевшим своей служебной деятельности или выполнением общественного долга, при умышленном причинении тяжкого вреда здоровью по мотиву национальной вражды и т.д. В основе названных мотивов может лежать «потребность» виновного в расправе над потерпевшим. Средством удовлетворения этой «потребности» является сам процесс расправы, в ходе которой виновный предвидит и сознательно допускает причинение неопределенного по тяжести вреда.
Правило о возможности совершения преступления, имеющего материальный состав, по специальному мотиву при любом виде умысла не распространяется на преступления, совершаемые из корыстных побуждений. В этом случае лежащая в основе мотива «потребность» может быть удовлетворена лишь получением материальных выгод (прямых или косвенных) именно в результате смерти потерпевшего и только после ее наступления. Иными словами, совершение преступления по корыстным мотивам всегда преследует цель извлечения материальной выгоды или избавления от материальных затрат. Характер корыстного мотива и способ его «утоления» свидетельствуют о том, что, например, убийство из корысти возможно только с прямым умыслом и с целью получения материальных выгод. Однако это мнение разделяется не всеми учеными.
Так, А.Н. Попов по этому поводу пишет: «Вывод о том, что, поскольку способ является неотъемлемым признаком достижения цели, убийство выступает обязательным результатом, к которому стремится виновный, является ложным. Средством достижения корыстной цели выступает не убийство потерпевшего, а то насилие, которое виновный применяет к нему. Нет оснований утверждать, что убийство из корыстных побуждений не может быть совершено с косвенным умыслом. В каких-то случаях вполне вероятна ситуация, когда виновный стремится к достижению корыстной цели путем применения физического насилия к потерпевшему, безразлично относясь к его смерти или сознательно допуская ее. В этих ситуациях содеянное должно квалифицироваться как убийство, совершенное из корыстных побуждений, несмотря на то, что виновный не планирует убить потерпевшего»*(198).
Не касаясь вопроса о претенциозной и безапелляционной форме приведенных суждений, следует отметить их неубедительность.
Во-первых, корыстные побуждения и в теории уголовного права, и в постановленииПленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» раскрываются с помощью категорий «намерение», «стремление», «цель», которые указывают на наличие прямого умысла. Таким же образом раскрывает сущность корыстного мотива и сам А.Н. Попов: «Корыстные побуждения (корысть) при совершении убийства — этостремлениевиновного к приобретению материальных благ или нежелание потери материальных благ (совершения материальных затрат) для себя и (или) иных лиц, когда посягательство на потерпевшего выступает средством достижения этихцелей«*(199)(курсив мой. — А.Р.).
Во-вторых, моделируя ситуацию, при которой «виновный стремится к достижению корыстной цели путем применения физического насилия к потерпевшему, безразлично относясь к его смерти или сознательно допуская ее», а также утверждая, что «средством достижения цели выступает не убийство потерпевшего, а то насилие, которое виновный применяет к нему», А.Н. Попов вступает в прямое противоречие с законом. В пункте «з» ч. 2 ст. 105УК уголовная ответственность предусмотрена не за насилие, применяемое ради достижения корыстной цели, а именно за убийство, которое и выступает в качестве способа извлечения материальной выгоды или избавления от материальных затрат*(200).
Итак, специальные мотивы, указанные в диспозиции нормы уголовного права, могут сочетаться только с прямым умыслом в преступлениях с формальным составом и, как правило, с любым видом умысла в преступлениях с материальным составом. В неосторожных преступлениях мотивированность поведения человека никогда не распространяется на общественно опасные последствия, поскольку они не выступают средством удовлетворения потребностей, лежащих в основе неосмотрительного поведения. А сами мотивы неосмотрительного поведения лежат за рамками состава неосторожного преступления, поэтому никогда не вводятся законодателем в состав неосторожных преступлений и не являются преступными мотивами.
Немалое практическое значение имеет вопрос о классификации мотивов преступления, поскольку их учет во многих случаях определяет квалификацию преступления и всегда влияет на назначение наказания. Он достаточно подробно исследован в русской дореволюционной, советской и современной юридической литературе*(201). Из всех предложенных классификаций преступных мотивов наиболее приемлемой для практических целей может быть классификация, основанная на их нравственной и правовой оценке. Основываясь на этом критерии, О.С. Ивченко применительно к убийству выделяет три группы мотивов и целей:
1) мотивы и цели, с которыми уголовный закон связывает установление уголовной ответственности за конкретное деяние;
2) мотивы и цели, с которыми уголовный закон связывает ужесточение наказания;
3) мотивы и цели, с которыми уголовный закон связывает смягчение наказания*(202).
Предложенная классификация по принципу ее построения не вызывает возражений, однако она страдает явной неполнотой, поскольку за ее рамками остается большая группа мотивов, которые не являются обязательным условием наказуемости деяния, не обосновывают ни ужесточения, ни смягчения наказания. В частности, вне предложенной классификации О.С. Ивченко оставляет все мотивы убийства, подпадающие под действие ч. 1 ст. 105УК.
Более полной и обоснованной представляется классификация мотивов по признаку их морально-этической предосудительности, предложенная в кандидатской диссертации А.Г. Мустафазаде, который выделяет три группы мотивов: 1) низменные; 2) социально нейтральные; 3) социально извинительные*(203).
Для придания предлагаемой классификации практической значимости необходимо раскрыть уголовно-правовое содержание понятия «низменные побуждения», недостаточная определенность которого была отмечена Г.М. Миньковским*(204). Этот мотив входит в число признаков состава двух преступлений (ст. 153и155УК), поэтому его содержание необходимо обозначить, тем более что в юридической литературе это понятие подчас используется без раскрытия его смысла, а перечень низменных мотивов носит произвольный и неаргументированный характер.
Так, Д.П. Котов к низменным мотивам относит многие побуждения политического (классовая ненависть, месть со стороны эксплуататорских классов), религиозного (суеверия), а также личного характера (месть, трусость, зависть)*(205). Думается, это непозволительно широкая трактовка низменных побуждений, поскольку они с точки зрения действующего уголовного законодательства не признаются отягчающими обстоятельствами и не свидетельствуют о повышенной общественной опасности преступления.
Применительно к ст. 153и155УК, например, А.Н. Игнатов полагает, что низменными могут считаться «корысть, месть, зависть и другие побуждения, которые суд признает низменными»*(206). По мнению А.В. Пушкина, «к иным низменным побуждениям судебная практика, в частности, относит зависть к родителям ребенка (подменяемого. — А.Р.), месть, хулиганство, то есть такие побуждения, которые резко противоречат требованиям общественной морали и нравственности»*(207). В обоих приведенных высказываниях обращает на себя внимание прежде всего то, что признание мотива низменным входит, по мнению авторов, в компетенцию суда, а не законодателя, что чревато необоснованно широким судейским усмотрением.
Иногда перечень низменных мотивов подмены ребенка (ст. 153УК) приводится вообще без какого бы то ни было теоретического обоснования и без ссылки на судебную практику, как это делает, например, Ю.Е. Пудовочкин: «Низменные побуждения могут выражаться в желании отомстить, унизить, заменить здорового ребенка на неполноценного, заменить ребенка по признаку пола или внешним данным. К числу низменных побуждений следует отнести также стремление использовать ребенка для проведения каких-либо медицинских экспериментов, использовать его органы или ткани для трансплантации, использовать его в сексуальных, ритуальных целях и др.»*(208).
Поскольку понятие низменных побуждений, с одной стороны, является законодательным, а с другой стороны, носит оценочный характер, необходимо сформулировать критерии, по которым мотив может быть признан низменным.
Побуждения, которыми лицо руководствовалось при совершении преступления, можно считать низменными при условии, что законодатель рассматривает их как повышающие общественную опасность деяния. Это возможно в трех случаях.
Во-первых, когда с помощью мотива, введенного в число признаков состава, конструируется специальный состав преступления, рассматриваемый по закону как более опасный, чем обладающий теми же объективными свойствами, но лишенный данного мотива. Например, причинение тяжкого вреда здоровью одним осужденным другому осужденному на почве мести за оказание последним содействия администрации учреждения или органа уголовно-исполнительной системы (ч. 3 ст. 321УК) представляет специальный вид преступления, более опасный, чем умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (п. «а» ч. 2 ст. 111УК). Однако нельзя во всех случаях признавать низменными те мотивы (как и цели), которые входят в состав конкретного преступления в качестве обязательного признака. Так, личную заинтересованность при злоупотреблении должностными полномочиями нельзя признать низменным побуждением, поскольку она не усиливает, а обосновывает (в сочетании с другими необходимыми признаками) уголовную ответственность за данное деяние.
Во-вторых, мотив можно считать низменным, если ему придается значение квалифицирующего признака конкретного преступления. Так, корыстные, хулиганские побуждения, мотив политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо мотив ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, мотив кровной мести также являются низменными, поскольку они существенно повышают опасность убийства и усиливают наказание за него (например, п. «з»,«и»,«л» ч. 2 ст. 105УК).
В-третьих, мотив следует признать низменным, если он включен законодателем в число обстоятельств, отягчающих наказание (п. «е»и«ж» ч. 1 ст. 63УК). Эти мотивы должны учитываться как обстоятельства, отягчающие наказание, при совершении любых преступлений.
К низменным относятся такие мотивы, как корыстные (например, п. «з» ч. 2 ст. 105,п. «з» ч. 2 ст. 126,п. «з» ч. 2 ст. 206УК), хулиганские (например,п. «д» ч. 2 ст. 111,п. «д» ч. 2 ст. 112,ч. 2 ст. 115,ч. 2 ст. 116,п. «и» ч. 2 ст. 105,ст. 245УК), политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо мотив ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы (например,п. «е» ч. 1 ст. 63,п. «л» ч. 2 ст. 105,п. «е» ч. 2 ст. 111,п. «е» ч. 2 ст. 112УК), мести за осуществление потерпевшим своей служебной деятельности или общественного долга (например,п. «ж» ч. 1 ст. 63,п. «б» ч. 2 ст. 105,п. «а» ч. 1 ст. 111,п. «б» ч. 2 ст. 112УК), мести за правомерные действия других лиц (например,п. «е» ч. 1 ст. 63,ст. 295,317УК). Понятие низменных побуждений в действующем законодательстве весьма ограничено, поскольку используется только вст. 153и155УК. В обоих случаях использование данного термина является весьма неудачным, ибо оно неосновательно сужает рамки применения указанных норм. Представляется, что потребностям практики гораздо больше соответствовало бы определение мотивов подмены ребенка, а также разглашения тайны усыновления (удочерения) из корыстной или иной личной заинтересованности.
Мотивы, не предусмотренные в перечне обстоятельств, отягчающих наказание, а также не используемые в Особенной частиУК для усиления наказания, не могут признаваться низменными, хотя степень их предосудительности может довольно существенно различаться (месть, ревность, карьеризм, личная неприязнь, сексуальная неудовлетворенность и т.п.).
В литературе уже отмечалось, что с точки зрения уголовного права вряд ли существуют общественно полезные мотивы преступления*(209). Думается, что общественно полезных мотивов преступления действительно быть не может. В статье 61 действующего УК в числе обстоятельств, смягчающих наказание, предусмотрено совершение преступления по мотиву сострадания (п. «д»), в ответ на противоправное или аморальное поведение потерпевшего (п. «з»). Эти мотивы являются извиняющими, причем лишь в некоторой степени. Именно в этом значении можно выделить социально извинительные мотивы. Но коль скоро они явились побудительной причиной совершения преступления, т.е. стали преступными мотивами, они ни в коей мере не могут характеризоваться как социально полезные.
Выделение группы социально нейтральных мотивов вовсе не означает их безразличия с точки зрения уголовного права. Характеристика таких мотивов как социально нейтральных означает лишь то, что они в отличие от низменных не отягчают наказания и в отличие от социально извинительных не смягчают его.
Действительный мотив преступления и его мотивировка виновным, нередко намеренно скрывающим свои подлинные побуждения, зачастую не совпадают. Поэтому для установления психологического мотива конкретного преступного поведения может быть назначена судебно-психологическая экспертиза*(210).
Важным признаком субъективной стороны преступления является цель деяния.
Психологи определяют цель как обоснованную мысль о будущем желаемом результате собственных действий, выраженную в образной или речевой форме*(211); как осознанное, выраженное в словах или образе, предвосхищение результата действия, связанное с мотивом*(212). Нисколько не умаляя тесной связи между мотивом и целью действия, следует все же подчеркнуть, что это самостоятельные психические явления. По степени осознанности побуждений, ставших двигателем поведения, различают мотив-влечение, мотив-желание и мотив-цель*(213). Только в последнем случае может наблюдаться совпадение (причем неполное) мотива и цели. В прочих случаях мотив и цель не совпадают.
Цель преступления — это идеальная (мысленная) модель будущего желаемого результата, к причинению которого стремится правонарушитель посредством совершения преступления.
Отдельными учеными цель рассматривается как элемент умысла. Так, по мнению Р.И. Михеева, «цель, заключающаяся в достижении преступного последствия, является элементом прямого умысла; цель, направленная на результат, находящийся за рамками состава, характеризует направленность умысла…»*(214). Ошибка названного ученого состоит в том, что будущий желаемый результат неосновательно отождествляется им с общественно опасным последствием, входящим в объективную сторону преступления. Если бы цель и последствие были бы одним и тем же, то не было бы никакой необходимости вводить специальную цель деяния в число признаков состава преступления. Цель никогда не совпадает с последствием и отделена от него во времени. Квалификация преступления определяется постановкой цели, а вовсе не ее реализацией. Именно наличием цели, находящейся за рамками объективной стороны преступления с материальным составом, обусловлено повышение общественной опасности деяния. Поэтому в одних случаях именно благодаря наличию у правонарушителя специальной цели деяние становится уголовно наказуемым, а в других — такая цель обосновывает усиление ответственности за деяние, которое является преступным и без этой цели.
Цель как признак субъективной стороны преступления связана не только с мотивом, но и с виной. Включение специальной цели в субъективную сторону конкретного преступления свидетельствует о целенаправленном характере деяния, которое в этом случае служит не самоцелью, а способом достижения того конечного результата, который и является целью. Этот результат, а также само деяние и его общественно опасные последствия, как способ достижения поставленной цели, являются для субъекта преступления желаемыми. Поэтому следует констатировать, что специальная цель деяния совместима только с прямым умыслом. Ни неосторожные преступления, ни преступления с альтернативной формой вины, ни даже преступления, совершение которых возможно с любым видом умысла, никогда не включают в свой состав специальной цели, сформулированной законодателем.
Для уголовно-правовой классификации целей преступления можно использовать те же критерии, что и для классификации мотивов.
К низменным следует отнести такие цели, как цель скрыть другое преступление или облегчить его совершение (например, п. «е» ч. 1 ст. 63,п. «к» ч. 2 ст. 105УК), цель использования органов или тканей потерпевшего (например,п. «м» ч. 2 ст. 105,п. «ж» ч. 2 ст. 111,п. «ж» ч. 2 ст. 127.1УК), цель прекращения государственной или иной политической деятельности потерпевшего (ст. 277УК), цель свержения или насильственного изменения конституционного строя РФ (ст. 279УК), цель подрыва экономической безопасности и обороноспособности РФ (ст. 281УК). Прочие цели, когда они вводятся в основной состав конкретных преступлений, относятся к не имеющим низменного характера (например, цель придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению денежными средствами или иным имуществом при их легализации —ст. 174УК; цель получения кредитов при лжепредпринимательстве — ст. 173 УК; цель устрашения населения при терроризме —ст. 205УК; цель завладения чужим имуществом при пиратстве —ст. 227УК и т.п.), поскольку они не рассматриваются законодателем как повышающие общественную опасность деяния, хотя степень предосудительности этой группы целей может существенно различаться.
Мотив и цель преступления могут выполнять в уголовном праве четыре функции.
Во-первых, они играют роль признаков, придающих деянию характер уголовно наказуемого и отграничивающих преступления от непреступных деяний. Например, невыплата свыше двух месяцев заработной платы, пенсий, стипендий, пособий и иных выплат является преступной только при совершении из корыстной или иной личной заинтересованности (ст. 145.1УК). А лжепредпринимательство уголовно наказуемо только при наличии цели получения кредитов, освобождения от налогов, извлечения иной имущественной выгоды или прикрытия запрещенной деятельности (ст. 173 УК).
Во-вторых, мотив и цель, введенные в состав преступления в качестве обязательного признака, могут отграничивать одно преступление от другого, то есть определять квалификацию по различным уголовно-правовым нормам. Так, уничтожение путем взрыва, поджога или иным общеопасным способом важных народно-хозяйственных объектов с целью подрыва экономической безопасности и обороноспособности РФ квалифицируется как диверсия (ст. 281УК), а те же действия без указанной цели подлежат квалификации поч. 2 ст. 167или пост. 205УК.
В-третьих, включение мотива и цели в диспозицию уголовно-правовой нормы может создавать квалифицированные виды преступления: убийство из корыстных или хулиганских побуждений либо совершенное с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение и т.д.
В-четвертых, мотив и цель, не будучи включенными в диспозицию конкретной уголовно-правовой нормы, могут играть роль обстоятельств, смягчающих (п. «д»,«ж»и«з» ч. 1 ст. 61УК) или отягчающих наказание (п. «е»и«ж» ч. 1 ст. 63УК). В качестве смягчающих обстоятельств суд вправе учесть различные мотивы и цели, не относящиеся к низменным, если их наличие, по мнению суда, снижает степень общественной опасности деяния.
studfiles.net
Мотив цель эмоциональное ссостояние
Мотив и цель – это те психические категории, которые наряду с виной показывают целостную картину и отношение лица к преступлению.
Мотив преступления – обусловленное определенными потребностями и интересами внутреннее побуждение, которое вызывает у лица решимость совершить преступление, и которыми оно руководствовалось при его совершении.
Цель – это мысленная модель будущего результата, к достижению которого стремится лицо при совершении преступления.
Цель и мотив тесно связанны друг с другом они подчеркивают отношение лица к совершаемому деянию. Все поступки мотивированны, все действия целенаправленные. Законодатель не всегда обозначает мотив преступления, но он всегда подразумевается. Мотив и цель рождают ту базу, на которой основывается вина. На практике возникает много вопросов связанных с тем, когда лицо руководствуется несколькими мотивами или целями. Психическое отношение лица может характеризоваться либо 1м мотивом либо 1 целью. 1 из мотивов является преобладающим, поэтому нужно квалифицировать преступление по нему. Мотив и цель могут существовать только в умышленных преступлениях, т.к. в неосторожных – мотив и цель не охватывают последствия.
Классификация мотивов и целей имеет важное значение. В первую очередь имеет значение та К, которая основана на моральной и правовой оценке мотивов и целей:
1) низменные;
2) лишенные низменного содержания.
Низменные – мотивы, с которыми УЗ связывает либо возникновение уголовной ответственности, либо ее усиление, либо отягчение наказания.
Лишенные низменного содержания – это мотивы, которые в некоторых случаях могут смягчать наказание.
Значение мотива и цели заключается в следующем:
1) с их помощью законодатель создает составы преступлений;
2) мотив или цель позволяют отграничивать смежные друг от друга составы преступлений – наличие цели позволяет отграничить похищение человека от захвата заложника;
3) мотив и цель, используемые в качестве квалифицирующего признака усиливают ответственность;
4) мотивы могут смягчать или отягчать уголовную ответственность, если они использованы в качестве обстоятельств, смягчающих или отягчающих уголовную ответственность.
Эмоциональное состояние это самостоятельный признак субъективной стороны преступления.
. Эмоции человека, совершающего то или иное преступление в большинстве случаев лежат за рамками состава преступления и не влияют на квалификацию преступлений и только в определенных случаях имеют уголовно-правовое значение.
В связи с этим действующее уголовное законодательство отводит важную роль состоянию сильного душевного волнения (физиологический аффект) под которым понимается яркая, кратковременная вспышка, сильное бурное переживание (гнев, переходящий в ярость, страх, доходящий до ужаса, тоска, достигающая отчаяния и т.д.) Физиологический аффект, являющийся проявлением эмоции гнева, ослабляет контроль виновного над своими действиями, влияет на ослабление воли, характеризуется такими признаками как неожиданность возникновения и кратковременность протекания. Физиологический аффект следует отличать от патологического, при котором, способность лица отдавать отчет в своих действиях и руководить ими полностью утрачена и лицо признается невменяемым. При физиологическом аффекте такая способность не утрачивается, хотя в значительной мере затруднена в следствии особого состояния психики лица подвергшегося неправомерным действиям со стороны потерпевшего. Поэтому данные лица привлекаются к уголовной ответственности , однако состояние аффекта признается смягчающим ответственность обстоятельством (ст.ст.107 и 113 УК). Если же эмоциональное состояние субъекта не является конструктивным признаком состава преступления учитываемым при квалификации преступления, то оно учитывается судом при назначении наказания.
students-library.com
Мотив и цель
Количество просмотров публикации Мотив и цель — 161
Мотив и цель — факультативные признаки субъективной стороны преступления.
Под мотивом преступления имеется в виду побудительный стимул, источник активности человека.
Цель преступления есть представление человека о результате своей деятельности, или идеальный результат.
Οʜᴎ присущи любой человеческой деятельности, в т.ч. и вредной для общества. Всякое умышленное преступление совершается по какому-либо мотиву и (или) с какой-либо целью. Между тем, не каждый состав характеризуется мотивом или целью.
Когда в юридической литературе отмечается, что любое умышленное преступление совершается по какому-либо мотиву или с какой-нибудь целью, то они принято понимать в социально-правовом или криминологическом значении. В случае если же упоминается о мотиве и цели как факультативных признаках субъективной стороны преступления (ᴛ.ᴇ. они присущи не каждому составу преступления), то имеется в виду их уголовно-правовое значение, влияющее на квалификацию преступления.
Мотив и цель — обязательные признаки субъективной стороны конкретных составов преступлений при наличии одного из следующих условий. В первую очередь, на мотив или цель должно быть указано в диспозиции статьи Особенной части УК РФ. К примеру, о мотиве говорится в п. «з» (из корыстных побуждений), в п. «и» (из хулиганских побуждений), в п. «л» (кровной мести и др.) ч. 2 ст. 105, предусматривающей ответственность за убийство при отягчающих обстоятельствах, и в ряде других статей УК РФ, а о цели — в ст. 162, устанавливающей ответственность за разбой (цель — хищение имущества), и др.
Во-вторых, мотив или цель представляют из себяобязательные признаки субъективной стороны состава преступлений в тех случаях, когда крайне важно сть их наличия вытекает из юридической природы данного конкретного состава. Такая природа определяется в результате сопоставления содержания нормы Особенной части УК РФ, которой предусмотрен данный состав преступления, с содержанием других норм Особенной части УК РФ, предусматривающих смежные составы. Так, открытое завладение чужим имуществом, к примеру шапкой, чтобы ее присвоить, ᴛ.ᴇ. с корыстной целью, представляет собой грабеж, ответственность за который предусмотрена ст. 161 УК РФ. Такое завладение исключительно для того, чтобы ее уничтожить (сжечь на костре, утопить в реке), по мотиву мести потерпевшему и с целью навредить ему образует состав умышленного уничтожения или повреждения чужого имущества, предусмотренный ст. 167 УК РФ, а такое же по объективным признакам деяние, совершенное из хулиганских побуждений, — состав хулиганства, установленный ст. 213 УК РФ. Подобного рода сопоставления позволяют определить, свойственны ли данному конкретному составу те или иные мотивы или цели, в случае если они прямо не указаны в соответствующей норме Особенной части УК РФ.
В тех случаях, когда мотив и цель являются обязательными признаками субъективной стороны конкретного состава, отсутствие их в содеянном исключает какой-либо состав преступления.
Необходимо отличать цель в качестве составной части «желания» как волевого момента прямого умысла от цели как самостоятельного признака субъективной стороны преступления. В первом случае цель является отражением объективной стороны, имеет материальное, объективное воплощение в признаках последней, указанных в диспозиции статьи Особенной части УК РФ. Цель же как самостоятельный признак субъективной стороны преступления, не имеет такого воплощения. Она характеризует психическое отношение виновного к последствиям, выходящим за пределы состава преступления, ᴛ.ᴇ. к тем, которые не служат признаками данного конкретного состава, предусмотренными статьей Особенной части УК РФ.
Наличие и содержание мотива и цели как вины и ее форм устанавливаются в каждом конкретном преступлении на базе анализа и оценки всех обстоятельств содеянного, отраженных в материалах уголовного дела, ᴛ.ᴇ. доказанных по правилам, предусмотренным уголовно-процессуальным законодательством.
referatwork.ru