Возникновение психологии в россии кратко: works.doklad.ru — Учебные материалы

Содержание

История РПО

Впервые в России в 1885 году было образовано Психологическое общество при Московском императорском университете.. Как было записано в уставе, целью его создания была разработка «психологии, в её составах, приложениях и истории, и распространение психологических знаний в России».

Для достижения поставленных целей, Общество включило в круг обсуждаемых проблем: «

  • а) системы Психологии, во всех формах её обработки;
  • б) приложения психологических учений к разработке других наук, как-то: логики, морали, философии права, эстетики, педагогики и т.д.; и
  • в) истории Психологии и её приложений, в древнее и новое время

» (из устава Российского психологического общества). Также Общество с момента своего создания занялось изданием своих трудов, сочинений и переводов по психологии.

Члены Общества делились на несколько групп. Прежде всего, это были почётные и действительные члены, а также соревнователи и корреспонденты

.

Почётными членами избирались лица, «… оказавшие несомненные услуги Психологии в России или принёсшие существенную пользу успехам Общества» (из устава Российского психологического общества). «Действительными членами могли быть все лица, известные своими трудами по предметам, входившим в круг занятий Общества. Членом-соревнователем могло быть… всякое лицо, интересующееся делом Психологии и желающее споспешествовать цели Общества своими материальными средствами» (из устава Российского психологического общества). Звание члена-корреспондента

получали лица, заявившие РПО желание сообщать различные сведения на различные научно-психологические темы.

Почетные члены РПО избирались на годичном собрании Российского Психологического общества (РПО) посредством баллотировки по большинству голосов, на основании письменного заявления, с изложением заслуг предлагаемого лица, сопровождающегося рекомендациями не менее трёх членов Общества. Действительные члены РПО избирались на обыкновенных собраниях Общества, посредством баллотировки большинством голосов, по рекомендации, по крайней мере, одного почётного или действительного члена РПО.

Первым председателем был избран М.М. Троицкий (он им являлся до 1887 года). М.М. Троицкого на посту председателя Российского психологического общества сменил Н.Я. Грот (1887–1899), в котором были воплощены современные тому периоду социальные и идеологические устремления русской интеллигенции. Это определяло его научную и педагогическую деятельность – желание не только обучать, но и нравственно воздействовать, формируя у аудитории определенные ценности и стремления. Задачами Н.Я. Грота как председателя Общества (РПО) были не только проведение научных исследований, но и организация просветительской работы Российского психологического общества. Обращает на себя внимание интенсивность работы Российского психологического общества в тот период.

Например, 24 января 1887 года на годичном распорядительном заседании Общества избран председателем Н.Я. Грот и уже 5 марта обсуждался его реферат «О свободе воли», а 14 марта – реферат Л.Н. Толстого «О понятии жизни». Решению задачи сделать достижения науки достоянием общественности способствовал и созданный Н.Я. Гротом журнал «Вопросы философии и психологии». Широкий размах научной деятельности и теоретические дискуссии, проходившие на заседаниях Российского психологического общества (на такие темы, как «
Об отношении методов и задач философии и психологии
» Н.Я. Грота, «О внутреннем опыте и его значении для психологии и общего философского миросозерцания» П.Е. Астафьева, «О формах расстройства памяти» С.С. Корсакова, «К вопросу о цветном слухе» Г.Р. Иваницкого и другие), должны были способствовать формированию отечественной научной школы.

Вопросами первостепенной важности в 1910-е годы для РПО были предмет и метод психологии. Этому посвящены

диссертация Н.Н. Ланге, работы Н.Я. Грота «Основания экспериментальной психологии» и Л.М. Лопатина «Метод самонаблюдения». Этих авторов волновали такие вопросы, как проблема детерминации, специфика психики как духовного, проблема причинности. «Если бы мы больше чувствовали нравственный смысл наших теоретических взглядов и их глубокую нерасторжимую связь с нашими нравственными воззрениями, то мы относились бы к коренным вопросам теоретического знания живее и серьезнее», – писал Л.М. Лопатин. Это также характерная особенность РПО – связь с духовной жизнью русского общества.

В советское время аналогом РПО был Союз психологов СССР

. Его история начинается с воссоздания Общества в стенах Психологического института АПН СССР в 1957 году как Общества психологов СССР. Первым президентом Общества психологов СССР стал А.А. Смирнов. Институт продолжает быть особым пространством для Общества. Первым председателем Московского общества стал А.В. Запорожец, после него – Н.А. Менчинская. Они во многом способствовали восстановлению традиций РПО. Многие историки психологии признают, что именно Психологический институт в 1950–1960-е годы был оазисом, в котором бережно сохранялись традиции и атмосфера, присущая Российскому психологическому обществу.

Фигурой А.Н. Леонтьева можно обозначить целую эпоху в отечественной психологии. Он был учёный, верный традициям российской науки, его таланта и энергии хватило на организацию факультета психологии МГУ и консолидацию профессионального сообщества всей страны. Он стал вторым президентом Общества психологов СССР в период с 1963 по 1968 год. Именно в этот период отечественная психология занимает должное место и в мировом профессиональном психологическом сообществе: в это время проводится VI Всемирный конгресс по психологии в Москве, именно тогда,

в 1966 году, в страну впервые приезжают такие значительные фигуры зарубежной психологии, как Ж. Пиаже и П. Фресс.

Третий президент Общества психологов СССР – Б.Ф. Ломов. Открытие Института психологии при АН СССР – следующий новый виток в утверждении своих позиций психологии и открытие широких горизонтов ее проникновения не только в практику образования, но и в новые и значимые сферы для страны, такие как космонавтика. Первые диссертации по этой теме выполнены

под руководством Б.Ф. Ломова, Ф.Д. Горбова, К.К. Платонова.

На этом фоне Союз психологов проводит в Москве ряд знаменательных конференций:

  • «Научное творчество» (1969),
  • «Проблемы деятельности в советской психологии» (1973),
  • «Экспериментальное исследование продуктивных процессов мышления» (1977),
  • «Творчество и педагогика» (1988).

Новый период в истории Общества начинается с распада СССР

. В это время продолжает работать общемосковский методологический семинар; Московское психологическое общество систематически проводит свои заседания. Как только вышел Закон об общественных организациях, инициативная группа психологов восстановила Общество в рамках Российской Федерации. 22 ноября 1994 года состоялся учредительный съезд РПО.

В новой для России ситуации надо было определять задачи и основное направление работы. В 1990-е годы положение отечественной психологии осложнялось жесточайшим общесистемным и финансовым кризисом, в частности кризисом финансирования отечественной науки. В этой ситуации стала особенно важна роль общемосковского методологического семинара при Московском психологическом обществе, который проводился тремя ведущими организациями в области психологии:

Психологическим институтом РАО, Институтом психологии РАН и психологическим факультетом МГУ. С разной периодичностью семинар работает более тридцати лет.

V Всероссийская конференция РПО (30 января – 1 февраля 2002) ставила уже кардинально другие задачи. Проводился поиск новых, более динамичных и эффективных форм работы. Введение новой формы пленарных дискуссий в программу конференции объяснялось желанием включить в обсуждение «горячих точек» всю аудиторию.

25-28 июня 2003 г. состоялся III съезд РПО. К основным ожиданиям от III съезда РПО — первого в новом тысячелетии — является дальнейшее профессионализация Российского психологического сообщества. Решение этой задачи видится не только на пути реализации обширной и глубокой научной программы (с участием беспрецедентного количества профессиональных психологов России, Ближнего и Дальнего Зарубежья), но и в создании соответствующих экспертных институтов сообщества (экспертного совета, механизмов реализации процедур общественной экспертизы и сертификации профессиональной деятельности психологов и т. д.).

IV съезд РПО состоялся 18-21 сентября 2007 года. Организаторами IV съезда Российского психологического общества «Психология – будущему России» выступили Российское психологическое общество, Южный федеральный университет при поддержке Южно-Российского фонда развития толерантности. Более тысячи психологов из 28 регионов России и ближнего зарубежья приняли участие в работе съезда. Программа съезда включала 16 направлений, около 100 симпозиумов, круглых столов, где были рассмотрены актуальные вопросы психологической теории и практики. Ведущими специалистами были проведены мастер-классы. Одно из центральных мест в работе съезда заняла Выставка достижений практической психологии. На пленарном заседании были подведены итоги объявленного весной конкурса «Инновационные психологические технологии в новом столетии». В рамках съезда была также проведена первая Молодежная школа РПО.

На сегодняшний день РПО насчитывает около 5000 членов. В структуре РПО — 62 региональных отделения и 16 научных секций.

В заключение приведем слова А.В. Брушлинского: «Психологическое общество успешно продолжает работу, несмотря на трудности внешние и внутренние. Оно хорошо приемствует Психологическое общество СССР, первый съезд которого состоялся в 1959 году. Вот такая преемственность всячески гарантирует развитие нашей науки. XX век был веком физики, конец XX – начало XXI стали веком биологии. Очевидно, придет время и будет век самой главной, великой науки – психологии, потому что она раскрывает, изучает, помогает развитию человека. Мы будем и дальше работать в этом Обществе, и дальше способствовать и помогать развитию психологической науки. И когда наступит век психологии, то вспомнят тот вклад, который вносит в развитие психологии наше Общество».

Особенности развития психологии в России, современные тенденции в науке

Фото: Елена Григоренко

Несогласованность в подходах к исследованиям российских и зарубежных ученых — одна из причин, по которым российская психология до сих пор не полностью вошла в мировой контекст. Это влечет за собой массу негативных последствий как для науки, так и для практики, в которую должны транслироваться научные знания.

В сфере аутизма этот разрыв между российской и мировой наукой выразился и в долгом непризнании самого факта существования диагноза, и в трудностях его получения и сохранения, и в дефиците эффективных, научно обоснованных методов помощи людям с аутизмом на рынке и в бюджетных учреждениях, и во многом другом.

В этом интервью доктор психологических наук, глава экспертного совета фонда «Выход» Елена Григоренко рассказывает о том, почему советские ученые оказались частично оторванными от мирового контекста, почему так трудно войти в него сегодня и какие перспективы могут быть у российских специалистов по РАС.

Вас также может заинтересовать видеокурс или книга «Расстройства аутистического спектра», которые вышли в 2016 году при поддержке нашего фонда.


Елена Григоренко: «Поворот к принятию концепции научной обоснованности начнется с обновлением кадров»

Клинический психолог, молекулярный биолог Елена Григоренко — об особенностях развития психологии в России, современных тенденциях в науке и отличиях российского и американского подхода к исследованиям

— Елена Леонидовна, расскажите об эволюции психологической науки от методов наблюдения и описания к контролируемому эксперименту и анализу данных, полученных в его ходе. Как мы понимаем, эти подходы имеют очень серьезные различия. Почему в России до сих пор продолжают наблюдать?

— В России с психологической наукой все складывалось не совсем так, как в остальном мире, с самого начала. В нашу страну ее привезли из Германии в конце XIX века, где она уже в то время была экспериментальной наукой. В том же ключе психология поначалу развивалась и здесь.

«В СССР изучение человеческого восприятия, интерпретации увиденного и услышанного долгое время мало кого интересовало, да и финансирования таких исследований практически не было»

А потом случилась революция, и науки, которые не были связаны с развитием сельского хозяйства и промышленности, а также с социальными вопросами и политпропагандой, оказались задвинутыми на второй план. Именно это случилось и с экспериментальной психологией. В СССР изучение человеческого восприятия, интерпретации увиденного и услышанного долгое время мало кого интересовало, да и финансирования таких исследований практически не было. Конечно, исследования не были такими дорогостоящими, как сейчас, но все же стоили денег — однако и их советские ученые не получали. Это одно из важных отличий России от США, например, где в психологии всегда царил позитивизм (прим. ред. от фр. positivisme, от лат. positivus, «положительный», — философское направление XIX—XX веков, подчеркивающее надежность и ценность опирающегося на опыт научного познания по сравнению с метафизикой и иными формами духовной деятельности), в рамках которого она и развивалась в числе прочих наук о человеке и обществе.

А к 1930—1940-м годам возникла идея о создании советского гражданина, которому все по плечу, все доступно, возможностям которого нет пределов. Биологии в такой парадигме восприятия отдавалась второстепенная роль, а главная — социальному аспекту, социальной среде. И ладно, если бы такая картина мира сложилась только в головах партийных чиновников, но в ней выросли целые поколения российских психологов, которые пришли в науку с инструментами, совершенно не похожими на те, которые были выработаны на Западе.

— С какими инструментами?

— В 1936 году было опубликовано постановление ЦК ВКП(б) «О педологических2 извращениях в системе Наркомпросов», которое официально запрещало применять методы тестирования к советским детям.

«В современной России до сих пор не создан стабильный и контролируемый профессиональными организациями институт оценки психологических признаков человека — со стандартизованными подходами, пониманием идеи надежности и валидности измерений и т.д. Получается, мы пропустили девяносто лет развития мировой науки. И все это предстоит как-то наверстывать»

В это же время в мире создавались первые психологические тесты (например, тест для измерения уровня интеллекта Альфреда Бине3 во Франции) и разрабатывались инструменты, которыми можно было бы не только измерить физические параметры человека, такие как рост или окружность головы, но и попробовать узнать, что происходит у него внутри, оценить уровень развития интеллекта, описать типологию личности, попробовать сделать какие-то заключения про характер и т. д. Но у нас в стране из-за постановления о педологии на всю эту сферу как будто повесили амбарный замок. Формально это постановление не было отменено до самого развала Союза. А в современной России до сих пор не создан стабильный и контролируемый профессиональными организациями институт оценки психологических признаков человека — со стандартизованными подходами, пониманием идеи надежности и валидности измерений и т.д. Получается, мы пропустили девяносто лет развития мировой науки. И все это предстоит как-то наверстывать.

— Но, когда вы учились в университете, вам рассказывали про какие-то методы?

— Да, рассказывали про психодиагностику. К счастью, в то время уже был переведен двухтомник известного американского ученого-психолога Анны Анастази, которая родилась в 1908 году. В ее труде очень подробно рассказывалось о психометрии (то, что в России называется психодиагностикой). И раз уже этот учебник был, мы по нему занимались.

— Советский Союз уже тридцать лет как распался — почему невозможно сейчас, уже понимая, что этот разрыв в развитии науки существует, и имея доступ буквально к любой информации, включиться в мировой контекст? Или среди научного сообщества нет этого понимания? Или мешает убеждение, что наш подход — самый лучший?

«В самом обществе должно быть ожидание, что все будет происходить по четко определенной процедуре. Но таких ожиданий ни у кого нет, у нас все по-прежнему на глазок. Даже диагнозы ставим на глазок»

— Во-первых, чтобы это произошло, должно быть предложение. Предложение возникает в ответ на запрос. А чтобы сформировался запрос, у него должны быть носители, включенные в большой контекст. Например, если мы говорим о помощи ребенку с особенностями развития, значит, для принятия решений нужно провести множество различных тестов, нужно иметь заключения от специалистов, нужно, чтобы эти специалисты имели высокую квалификацию и т.д. То есть в самом обществе должно быть ожидание, что все будет происходить по четко определенной процедуре. Но таких ожиданий ни у кого нет, у нас все по-прежнему на глазок. Даже диагнозы ставим на глазок — и никаких изменений потом не отслеживаем.

Да, какие-то отдельные попытки изменить ситуацию есть, например, у Александра Корнева в Санкт-Петербурге, у Татьяны Ахутиной или Татьяны Корниловой в Москве и т. д. Конечно же, есть молодые и относительно молодые коллеги как в ведущих университетах страны, так и разбросанные по разным уголкам Российской Федерации. Но это отдельные специалисты, до формирования фундаментального уровня, когда все профсообщество сказало бы: «Давайте попробуем делать так во всех регионах, и посмотрим, какие результаты получим», не доходит. А ведь все методы, которые мы применяем, должны одинаково работать с мальчиками и девочками, с якутами и дагестанцами. И это тоже отдельное и важное направление науки — проверка методов на конкретной популяции. Им тоже могли бы заниматься российские ученые.

«Еще одна огромная проблема в России связана с лицензированием. У нас же профессиональная деятельность психологов фактически никак не контролируется»

Еще одна огромная проблема в России связана с лицензированием. У нас же профессиональная деятельность психологов фактически никак не контролируется. Вот, допустим, ты получил диплом — а что ты делаешь дальше? Как ты это делаешь? Максимум от тебя могут потребовать пройти повышение квалификации.

— Еще требуют аттестацию.

— И аттестацию, да. Но при этом то, чему тебя учат, насколько ты квалифицирован как специалист, насколько ты способен поддерживать свою квалификацию, — все это никак не контролируется стандартизированными инструментами, из-за чего, по сути, каждый может объявить себя психологом.

Продолжение статьи на сайте «Аутизм – это…»

Елена Леонидовна Григоренко — доктор психологических наук, профессор Йельского университета (Нью-Хейвен, Коннектикут, США), университета Хьюстона (Хьюстон, Техас, США), профессор Департамента молекулярной и человеческой генетики и педиатрии Медицинского колледжа Бейлора (Хьюстон, Техас, США), исследователь Haskins Laboratories Inc (Нью-Хейвен, Коннектикут, США), руководитель Лаборатории междисциплинарных исследований развития человека, созданной в 2014 году в рамках программы мегагрантов Правительства РФ на базе СПбГУ (Санкт-Петербург, Россия), ведущий научный сотрудник Центра прикладных психолого-педагогических исследований МГППУ (Москва, Россия).

Подробнее Свернуть

Работала на кафедре психологии образования и педагогики факультета психологии Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова, в Психологическом институте РАО.

Руководитель проекта «Влияние ранней депривации на психобиологические показатели развития ребенка» (поддержан «мегагрантом» Правительства РФ).

Ее исследования поддерживались средствами многих государственных и частных фондов. Профессиональные интересы профессора Григоренко включают многие аспекты развития ребенка. За время своей профессиональной деятельности Е.Л. Григоренко работала с детьми в России, Соединенных Штатах, Африке (Кении, Танзании и Занзибаре, Гамбии, Гане, Замбии), Индии и Саудовской Аравии.

  • Основные публикации: автор более 400 научных статей и книг, в том числе:

  • Подростки групп риска (в соавт. ), 2005

  • Эксперимент и квазиэксперимент в психологии. Учебное пособие (в соавт.), 2004

  • Экспериментальная психология: Практикум (в соавт.), 2002

  • Методы исследования в психологии: квазиэксперимент. Учебное пособие для вузов (в соавт.), 1998

Лауреат нескольких профессиональных премий и профессиональных наград.

Свернуть

автор материала

Е.Л. Григоренко

Понравился материал?

Оцените его:

Назад

Отечественная психология первой половины ХХ века

Формирование научной психологии в России связано со становлением русской нейрофизиологической школы.

В 1863 г. был опубликован выдающийся труд русского физиолога И.М. Сеченова (1829 — 1905) «Рефлексы головного мозга». В этой работе Сеченов провозгласил: «Все акты сознательной и бессознательной жизни по способу происхождения суть рефлексы»

Сеченов заложил основы естественнонаучного направления отечественной психологии. Утвердившееся до него представление о психике как множестве отдельных психических явлений (чувств, образов, представлений, мыслей) Сеченов концептуализировал в единый механизм «жизненных встреч организма со средой».

Психические явления стали трактоваться И.М. Сеченовым как регуляторы деятельности, срабатывающие на сигнальные воздействия среды. Сигналообразование, вычленение в среде значимых воздействий стали рассматриваться им в качестве основной функции психики.

Психофизиологический трактат «Рефлексы головного мозга» И.М. Сеченов написал после сенсационного открытия им центрального торможения. (До этого физиологам был известен только процесс возбуждения.

С открытием Сеченовым процесса торможения в нейрофизиологии возник комплекс проблем нейродинамики, связанный с соотношением возбуждения и торможения. На основе новых нейродинамических представлений Сеченов вновь обращается к проблеме рефлекса, рассматривая его как базу для объяснения «происхождения психических деятельностей» («Кому и как разрабатывать психологию?», 1872; «Психологические этюды», 1873).

Сеченов считал, что психическое и физиологическое явления родственны по механизму совершения. Любое психическое явление Сеченов рассматривал как процесс, имеющий определенную структуру — начало, течение и конец. Начало и конец психического процесса — то, что соединяет организм со средой. Начало процесса определяется внешними влияниями. Стало быть, психическое, внутреннее детерминируется внешним — таков один из основных сеченовских постулатов. Внешнее воздействие превращается в чувствование лишь при условии его значимости для организма.

До Сеченова чувствование рассматривалось как имманентный феномен сознания. Сеченов связал его с приспособительным поведением организма в окружающей его среде. «Чувствование всегда и везде имеет только два общих значения: оно служит орудием различения условий действия и руководителем соответственных этим условиям (то есть целесообразных или приспособительных) действий».

Мозг, по Сеченову, не только орган действия, но и инструмент действенного познания среды, Посредством движений происходит добывание той информации, которая лежит в основе мыслительной деятельности («Элементы мысли», 1878).

Так был положен конец многовековой точке зрения на сознание как внутреннее созерцание. Сеченов предвосхитил фундаментальный принцип психологии — принцип интериоризации: мысль зарождается в реальных жизненных встречах организма с предметами окружающего мира.

Пройдя «школу действия», мысль «свертывается, становится внешне незаметной», но всегда отражается в микродвижениях мышц (идеомоторные акты). Тем же путем возникает и воля — только уже не из взаимодействия с вещами, а из взаимодействия с людьми.

По образцу людей, регулирующих его жизнедеятельность, ребенок представляет себя командным центром и становится способным к самодетерминации. (Создавая для психологов-идеалистов иллюзорное «Я» как первоисточник индерминированной воли.)

Развивая концепцию Сеченова, выдающийся русский физиолог Иван Петрович Павлов (1849 — 1936) создал целостное учение о высшей нервной деятельности, использовав рефлекс не только как концептуальную позицию, но и как метод нейрофизиологического исследования.

Павлов открыл закономерности высшей нервной деятельности, лежащие в основе уравновешивания организма со средой.

Деятельность высших отделов мозга, коры больших полушарий Павлов интерпретировал как интегративную регуляцию всех процессов жизнедеятельности. Высшую нервную деятельность он рассматривал как деятельность психическую. Все акты поведения Павлов интерпретировал как
систему условных рефлексов. *

Павлов осмыслил высшую нервную деятельность как механизм образования условных рефлексов. Условный рефлекс — связь; образующаяся при сближении во времени любого первоначально индифферентного раздражителя с последующим действием раздражителя, вызывающего безусловный рефлекс, врожденную реакцию — пищевую, оборонительную или половую. При этом условии ранее индифферентный раздражитель постепенно приобретает сигнальное значение — становится сигналом, направляющим врожденные формы поведения.

Традиционное учение об органах чувств И.П. Павлов преобразовал в учение об анализаторах, указав на связь органов чувств с соответствующими корковыми центрами, производящими высший анализ и синтез.

Выявляя качественное различие между высшей нервной деятельностью человека и животных, Павлов создал учение о двух сигнальных системах: сенсорные сигналы — первая сигнальная система; речевые сигналы — вторая сигнальная система, основанная на первой. Слово — сигнал сигналов — отражает действительность в категориально обобщенном виде.

В процессе жизнедеятельности в устойчивых условиях организм вырабатывает устойчивую систему реакций — динамический стереотип. Его поддержание, уравновешенное отношение со средой субъективно ощущается как положительная эмоция. Ломка стереотипа вызывает отрицательные эмоции (И.П. Павлов. «Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных», 1923).

Раскрытие физиологических механизмов психической деятельности осуществлялось также известными нейрофизиологами Н.Е. Введенским, А.А. Ухтомским, В.М. Бехтеревым, что дало мощный импульс развитию физиологически ориентированной психологии в России.

В 1885 г. В.М. Бехтеревым была создана в Казани первая в России психологическая лаборатория. В конце XIX в. в Москве, Петербурге, Юрьеве, Харькове были организованы хорошо оснащенные экспериментальные психологические лаборатории. Созывались общероссийские съезды психологов, издавались психологические журналы («Вопросы философии и психологии», «Вестник психологии, криминальной антропологии и гипнотизма», «Обозрение психиатрии, неврологии и экспериментальной психологии» и др. ).

Проблемы естествознания и психологии живо интересовали российскую интеллигенцию.

Естественнонаучно ориентированное направление русских психологов возглавляли В.М. Бехтерев, В.А. Вагнер, Н.Н. Ланге, А.Ф. Лазурский, П.Ф. Лесгафт.

В 1908 г. по инициативе В.М. Бехтерева в Петербурге создается Психоневрологический институт — центр по комплексному изучению человека, в 1914 г. — Московский психологический институт, а еще раньше — Московское психологическое общество. Достижения русской психологической школы получили мировое признание.

Владимир Михайлович Бехтерев (1857 — 1927) — выдающийся русский невропатолог, психиатр и психолог, физиолог нервной деятельности; основатель первой в России экспериментальной психологической лаборатории, Психоневрологического института, первых неврологических и психологических журналов, основатель Государственного института по изучению мозга и психической деятельности (1918) и первый его директор.

Работы В.М. Бехтерева по психологии тесно связаны с его трудами по психиатрии и высшей нервной деятельности. Бехтерев отверг методы субъективной, интроспективной психологии и выдвинул на передний план метод объективного изучения наблюдаемых реакций («Объективная психология», 1907),

Отвергая субъективистскую психологию, Бехтерев предложил вместо нее особую отрасль знаний — рефлексологию, концептуальным понятием которой он считал «сочетательный рефлекс» (рефлексы, приобретенные в результате сочетания различных внешних воздействий с врожденными реакциями организма). Это понятие Бехтерев распространил и на поведение социальных групп («Коллективная рефлексология», 1921).

В.М. Бехтерев подготовил плеяду русских ученых-неврологов и психологов. Одним из них был Александр Федорович Лазурский (1874 — 1917) — психолог, врач-психиатр, основоположник отечественной дифференциальной психологии, автор фундаментальных трудов по характерологии и классификации личностей, создатель и руководитель Психологической лаборатории при Психоневрологическом институте, автор и разработчик метода естественного эксперимента в психологии. Лазурский выдвинул концепцию многоуровневой организации психики человека («Очерк науки о характерах», 1909).

Алексей Алексеевич Ухтомский (1875 — 1942) выступил с концепцией приспособления организма к изменяющимся условиям среды благодаря преобразованию системы регуляции под влиянием доминанты — устойчивого возбуждения функционально объединенных нервных механизмов.

Ухтомский отверг идею жесткой привязанности функции лишь к определенному нервному «центру». Им была поставлена проблема функциональной координации этих центров. Ухтомский установил, что возбуждение от значимого воздействия приходит не только в определенный мозговой центр, но распространяется по нервной системе в виде диффузной волны.

Возник вопрос: почему возбуждение нервной сети не приводит к хаотическим «реакциям, как организуется точный приспособительный ответ организма?

В поисках ответа на этот вопрос Ухтомский и пришел к идее доминанты. В своей магистерской диссертации «О зависимости кортикальных двигательных эффектов от побочных центральных влияний» (1911) Ухтомский утверждал, что диффузная волна возбуждает только охваченные доминантой функционально объединенные центры и тормозит деятельность всех остальных центров. Доминанта организует регуляционные процессы до тех пор, пока поведение не завершится необходимым приспособительным результатом. Вот почему одновременно совершается только одно действие, требующее сложной регуляции.

Одним из основоположников экспериментальной психологии в России был Николай Николаевич Ланге (1858 — 1921), профессор Новороссийского (Одесского) университета, создатель первой в России университетской психологической лаборатории. Особенности психики человека Н.Н. Ланге усматривал в ее социокультурных основаниях. Психику человека Ланге справедливо рассматривал как продукт истории.

В формировании сознания индивида решающую роль он отводил языку. «…Язык с его словарем и грамматикой формирует всю умственную жизнь человека, вводя в его сознание все те формы и категории, которые исторически развивались в предыдущих поколениях». Слово
основной элемент сознания — таков основной постулат Н.Н. Ланге. «Океан истории мысли плещется за каждым словом, как основным элементом сознания»

Заслуга Н.Н. Ланге состоит в том, что он перевел отечественную психологию со стези дарвиновского эволюционизма на почву историзма. Как автор учебника «Психология» (1914) Ланге внес существенный вклад в развитие психологии как учебной дисциплины. Он выступил и как автор моторной теории внимания, объясняя активность внимания (сознания) совершением исследовательских действий.

Развитие психологии в России в послереволюционный период

В первые послереволюционные годы началась бурная перестройка психологии под флагом марксизма. Особые усилия были направлены на критику идеалистических позиций Г.И. Челпанова и теоретических «ошибок» тех, кто не проявлял поспешность в пересмотре своих взглядов.

Однако интерес к физиологическим основам психологии в ближайшие после революции годы еще более усилился. Возрос интерес и к трудам биологов-дарвинистов (Н.А. Северцова, В.А. Вагнера).

Значительным событием в науке был выход в свет основного труда И.П. Павлова — «Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных» (1923) и опубликование в том же году в «Русском физиологическом журнале» работы А.А. Ухтомского «Доминанта как рабочий принцип нервных центров».

В 20-х гг. формируется деятельностная концепция отечественной психологии, значительное развитие получают возрастная, детская и педагогическая психология (Л. С. Выготский, М.Я. Басов, А.Н. Леонтьев, А.А. Смирнов, П.П. Блонский, И.А. Соколянский и др.).

Активизировались тестовые исследования различных психический функций — памяти, интеллекта, внимания, скорости сенсомоторных реакций. Определялся необходимый уровень развития этих психических функций для успешного овладения различными профессиями.

Важнейшей отраслью психологии становится психотехника, изучавшая психологические аспекты профессиональной деятельности. Экспериментальная психология покидала академические лаборатории и внедрялась в различные практические сферы жизнедеятельности людей. Различные производственные и управленческие ситуации стали объектом лабораторного моделирования. На этой базе зарождались новые отрасли знаний — эргономика, инженерная психология.

В 1925 г. в Москве был создан Государственный институт по изучению преступности и преступника. К работе в биопсихологической секции института были привлечены крупные психологи. За время существования (до реорганизации в 1929 г.) институт опубликовал около 300 работ, в том числе и по проблемам судебной психологии.

Из наиболее значительных работ по судебной психологии 20-х гг. следует отметить работы К. Сотони, СВ. Познышева, А.Р. Лурии, А.Е. Брусиловского7. Были осуществлены массовые психологические обследования различных групп преступников — убийц, хулиганов, сексуальных правонарушителей и др. Исследовались проблемы исправительной психологии.

В 20-х гг. в нашей стране интенсивно развивается авиационная психология, изучающая психические особенности человека, управляющего сложной авиационной системой. Исследования в этой области велись С.Г. Геллерштейном, К.К. Платоновым, Н.Д. Заваловой. В этих исследованиях синтезировались достижения физиологии, медицины и психологии. Разрабатывались, методы алгоритмического анализа деятельности.

Под влиянием прагматических сдвигов изменялась и психологическая теория. Отпадали устаревшие, нежизненные схемы. Деятельность человека становилась главным объектом психологии. В отечественной психологии утверждается принцип деятельностного подхода к изучению психики человека.

Широко развертываются психолого-педагогические исследования Формируется новая наука о воспитании и обучении, основанная на естественнонаучных достижениях — педология. Исследуются поведенческие аспекты психологии.

В 20 — 30-х гг. ведутся широкие исследования в области патопсихологии и психотерапии (А. Р. Лурия, В.Н. Мясищев, К. К. Платонов), в сфере дефектологической психологии (Л.С. Выготский, Л.В. Занков, ИМ. Соловьев, Ж. И. Шиф). Значительные успехи были достигнуты в области педагогической и возрастной психологии (А.В. Запорожец, Н.А. Менчинская и др.), в области психофизики и психофизиологии (Е.Н. Соколов, СВ. Кравков и др.).

Попытки же создания марксистской социальной психологии (Рейснер, Войтуловский) были признаны неудачными и отвергнуты: идеологи тоталитаризма не допускали существования параллельных обществоведческих структур.

В 1930 г. был проведен первый Всесоюзный съезд по изучению поведения человека. (О внимании к проблеме поведения говорит уже то, что в работе съезда участвовало 3200 чел.) Было заслушано 170 докладов.

Рассматривая биосоциальную детерминацию поведения, участники съезда выступили с критикой буржуазных психологических школ: Была подвергнута критике и рефлексология. Концепция «поведенчества» стала считаться разновидностью буржуазной идеологии.

Возникла проблема «кризиса буржуазной психологии», актуализировалась необходимость «перестройки фундамента психологии». Усилилось внимание к сравнительной психологии.

Основателем отечественной сравнительной психологии был известный биолог и психолог В.А.Вагнер (1849 — 1934). Вагнер считал, что разумные формы поведения эволюционно связаны с инстинктивными формами поведения. Рассматривая развитие психики в филогенезе (историческом развитии), Вагнер установил генетическую связь отдельных ступеней эволюции («Возникновение и развитие психических способностей», 1924). Обострился интерес к генезису психических способностей и в процессе индивидуального развития в онтогенезе).

Фундаментальная теория происхождения и развития высших психических функций человека была разработана Л.С Выготским (1896 — 1934).

Опираясь на идеи сравнительной психологии, Л.С. Выготский начал свои исследования там, где сравнительная психология остановилась перед неразрешимыми для нее вопросами: она не могла объяснить феномен сознания человека. Формируется фундаментальная идея Выготского о социальном опосредствовании психической деятельности человека. Орудием этого опосредствования является, по Выготскому, знак (слово).

Применение знака, слова как специфически человеческого психического регулятора перестраивает все высшие психические функции человека. Механическая память становится логической, ассоциативное течение представлений — продуктивным мышлением и творческим воображением, импульсивные действия — действиями произвольными.

Выготский постулировал структурную аналогию между предметной и внутренней умственной деятельностью. Внутренний план сознания стал пониматься в отечественной психологии как деятельностно освоенный внешний мир.

В механизмах мозговой деятельности Л.С. Выготский усматривал динамические функциональные комплексы («Развитие высших психических функций», 1931).

Л.С. Выготский утверждал, что психическое развитие идет не вслед за созреванием, а обусловлено активным взаимодействием индивида со средой в зоне его ближайшего психического развития. На этих основоположениях формировалась отечественная психологическая школа.

С середины 30-х гг. развитие советской психологии резко затормозилось. Тоталитаризм, низведший человека до роли «винтика», не нуждался в психологической науке. В результате принятого в 1936 г. постановления ЦК ВКП(б) «О педологических извращениях в системе наркомпросов» запрету подверглись все диагностические методы психологии, была разгромлена и запрещена психотехника, прекращено развитие психологии труда и инженерной психологии.

Был закрыт единственный в стране психологический журнал — «Психотехника», прекратили существование все прикладные отрасли психологии. Резко сократились исследования по психологии личности и поведения, закрылись исследования генетических предпосылок психики.

Влияние социальной среды на формирование психических качеств личности также не изучалось. До сих пор остаются малоисследованными социальные стереотипы, установки и ценностные ориентации различных социальных, культурных и этнических групп. Не исследовались такие психические явления, как агрессивность, конформность, внутриличностная и межличностная конфликтность.

Под запрет попала вся проблематика половых психических различий. Ортодоксально-оптимальной стала среднеполая, бесконфликтная, лишенная задатков и интеллектуальных особенностей модель усредненного «советского человека».

Были разорваны связи с дореволюционной и мировой психологической наукой. Но и на этом негативном фоне ведущие советские психологи создали отдельные фундаментальные труды, не утратившие значения и в наши дни. Среди них отметим «Способности и одаренность», «Ум полководца» Б.М. Теплова; «Проблемы формирования характера», «Человек как предмет познания» Б. Г. Ананьева; «Экспериментальные основы психологии установки» Д.Н. Узнадзе и др.

Концептуализация и систематизация психологических категорий была произведена С.Л. Рубинштейном (1889 — 1960) в его фундаментальном труде «Основы общей психологии» (1940). Основной исходный постулат С.Л. Рубинштейна: отражение реального бытия опосредовано конкретной деятельностью человека. Психика и деятельность едины — психика формируется и проявляется в деятельности.

Внешние воздействия упорядочиваются через внутренние факторы — цели, мотивы, установки. Внешние причины действуют через внутренние условия («Бытие и сознание», 1957). Все психические явления следует понимать как процессы — саморазвивающиеся динамические явления, порождающие соответствующие результаты — психические образы, понятия, принятие решений, регуляционные акты.

Психические процессы, в том числе и мышление, развиваются как деятельность субъекта с объектом, как система операций, обусловленная личностной мотивацией. В работе «Человек и мир» (1973) Рубинштейн постулирует: все бытие может быть понято только через человека.

Другой известный советский психолог — А.Н. Леонтьев (1903 — 1979), разрабатывая концепцию деятельностного подхода к психике, исследовал ее развитие в фило- и онтогенезе («Проблемы развития психики», 1959)В структуре деятельности Леонтьев исследовал взаимодействие ее компонентов — мотивов, целей и условий, а в структуре сознания иерархию системообразующих его компонентов — систему значений и смыслов. Эту иерархию мотивационно-смысловых образований Леонтьев рассматривал в качестве базовой структуры личности («Деятельность. Сознание. Личность», 1975).

Исследования Выготского, Рубинштейна и Леонтьева оказали значительное влияние на развитие общей, детской и педагогической психологии (П.Я. Гальперин, Д.Б. Эльконин, В.В. Давыдов и др.).

Развитие психологии в России в 20—30 годы XX века.

Существовало много предпосылок, исторических, социальных и политических, для развития психологии в России в 20—30 гг.

Именно в этот период в отечественной психологии были разработаны крупнейшие концепции: культурно-историческая теория Л. С. Выготского, субъектно-деятельностная психология С. Л. Рубинштейна, психология деятельности А. Н. Леонтьева, психология установки Д. Н. Узнадзе.

Одним из направлений прикладной психологии, переживавших в 20-30-е гг. в СССР бурное развитие, была психотехника. Её теоретиками и организаторами были Шпильрейн И. Н. и его ученик и последователь Геллерштейн С. Г., а также Василейский С. М., Мандрыка А. М. и др. В рамках психотехники с целью рационального использования трудовых ресурсов по существу успешно развивалась отечественная психология труда. Основными проблемами исследования были профотбор, профподбор, профконсультация, утомление и повышение работоспособности человека и др.

В 20-х гг. Бернштейн выдвинул биомеханическую программу исследования движений в процессе труда. Также изучалась проблема управления движением со стороны мозга. Биомеханические исследования стали фундаментом концепции построения движений и физиологии активности, оказавших значительное влияние на развитие психологии.

В 30-х гг. начинается свертывание работ по психотехники, закрываются журнал «Советская психотехника» и психотехнические лаборатории.

Другой областью развития советской психологии в это время было образование и воспитание. Теоретическую базу составила педология – новая наука о детском возрасте, изучающая все стороны развития ребенка. Практическая работа педологической службы развернулась в школе. Проблемами теории педологии как науки занимались Выготский Л. С., Басова М.Я., Блонский П. П. и др., также выходит научный журнал «Педология». В 1936 г. Педология подверглась резкой критике со стороны правительства и была упразднена.

В Московском психологическом институте проводились психофизиологические исследования в области зрительных ощущений, которыми занимались Краков С. В. и Теплов Б. М.

В развитии взглядов Бехтерева В. М. произошел переход от объективной психологии к рефлексологии. Развивалась рефлекторная теория Павлова И. П., которая в дальнейшем стала основным и определяющим фактором для развития естественно-научной психологии в России. Ухтомский А. А. выпускает учение о доминанте.

В области методологии исследованиями занимается Ивановский В. Н. В исследованиях изучаются проблемы научно-исторического познания, рассматривается специфика научной точки зрения как высшей степени познавательной деятельности человека, выявляются основные тенденции в развитии научной и философской мысли с IX-X вв. до нашего времени.

В 20-е годы получили распространение поведенческие концепции, основными представителями этой концепции являются Блонский П. П. и Басов М. Я. Главным предметом исследования было развитие личности ребенка, детская психология. Узнадзе Д. Н. основатель психологии установки.

Выготский Л. С. создал культурно-историческую теорию общественно-исторического развития психики человека, которая получила дальнейшее развитие в трудах Лурия А. Р., Гальперина П. Я., Эльконина Д. Б. и др. Также Выготский Л. С. занимался изучением детской и общей психологии, дефектологии, психологии искусства, методологией, историей психологии и др.

Чтобы оставить комментарий, необходимо авторизироваться.

Чтобы оставить комментарий, необходимо авторизироваться.

Становление отечественной психологии кратко

Здравствуйте, уважаемые читатели!
Мы рады приветствовать Вас на образовательном сервисе и надеемся, что сможем ответить на все волнующие Вас вопросы. Вы заглянули на наш сайт с целью выяснить, как развивалась и возникла отечественная психология? В чем ее суть?
 
Хочется сразу отметить, что предмет психология очень сложный и для наиболее глубокого понимания его необходимо, в первую очередь, разобраться с тем, что лежит в основе, то есть является фундаментом. Рассмотрим для начала основное понятие «ПСИХОЛОГИЯ». ПСИХОЛОГИЯ – это наука, которая изучает закономерности возникновения, развития, а также функционирования психики человека, а также группы людей. После того, как мы определили, что изучает наука психология, мы можем перейти к рассмотрению этого вопроса более детально.  
 
Стоит отметить, что основные понятия, с которыми мы столкнемся по ходу рассуждения на данную тематику: ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ПСИХОЛОГИЯ, НАУКА. Так в чем же заключается отечественной психологии?
 
Стоит отметить, что возникновение и развитие психологии рассматривается в рамках такого предмета как история психологии. Особое место в развитии психологической мысли в России занимают труды М. В. Ломоносова. В своих работах по риторике и физике Ломоносов развивает материалистическое понимание ощущений и идей, говорит о первичности материи. Особенно ярко эта идея была отражена в его теории света, которая впоследствии была дополнена и развита Г. Гельмгольцем.
 
Также заметим, что становление отечественной психологии происходило под влиянием французских просветителей и материалистов 18 века, наибольшее значение его научной деятельности заключается в том, что она оказала влияние на исследования Бехтерева, а также Павлова.
На этом занятие подошел к завершению. Полагаю, что этот урок прошел для Вас информативно и интересно. Если же что-то осталось непонятным из этой темы, Вы всегда можете задать свой вопрос у нас на сайте в более конкретной форме.
Желаем удачи и успехов в учебе!

История психологии (краткое описание)

ИСТОРИЯ ПСИХОЛОГИИ — Первые научные представления о психике возникли в древнем мире (Индия, Китай, Египет, Вавилон, Греция, Грузия) в недрах философии в противовес религиозному догмату о душе как особой сущности, внешним и случайным образом связанной с телом. Развитие этих представлений стимулировали запросы общественной практики, лечения и воспитания. Древние врачи установили, что органом психики является мозг, и выработали учение о темпераментах. Это естественнонаучное направление было тесно связано с воззрением на душу человека как вещественную (огненную, воздушную и т. п.) частицу космоса, движущегося по собственным вечным и неотвратимым законам. В идеалистических концепциях душа противопоставлялась телу и признавалась бессмертной. Вершиной психологии в период античности явилось учение Аристотеля (трактаты «О душе», «О возникновении животных» и др.), в к-ром душа трактуется как форма организации способного к жизни материального тела (а не как вещество или бесплотная сущность). Он изложил первую систему психологических понятий, выработанных на основе объективного и генетического методов. В эллинистический период из принципа жизни в целом душа становится принципом только определенных ее проявлений: психическое отделяется от общебиологического. В феодальную эпоху развитие положительных знаний о психике резко замедлилось, но не прекратилось. Прогрессивные врачи и мыслители арабоязычного мира (Ибн Сина, Ибн аль-Хайсам, Ибн Рошд и др.) подготовили своими идеями последующий расцвет естественнонаучной психологии в Западной Европе, где с зарождением капитализма укрепляется стремление исследовать человека опытным путем как природное существо, поведение к-рого подчиняется. естественным законам (Леонардо да Винчи, X. Л. Вивес, X. Уарте и др.). В эпоху буржуазных революций и торжества нового материалистического мировоззрения складывается принципиально новый подход к психической деятельности, объясняемой и исследуемой теперь с позиций строжайшего детерминизма. Социально-экономические преобразования обусловили прогресс психологического мышления, обогатившегося в XVII в. рядом фундаментальных категорий. Р. Декарт открывает рефлекторную природу поведения (см. Рефлекс}, а понятие о душе преобразует в нетеологическое понятие о сознании как непосредственном знании субъекта о собственных психических актах. В эту же эпоху складывается ряд важнейших психологических учений: об ассоциации как закономерной связи психических явлений, определяемой связью телесных явлений (Р.Декарт, Т. Гоббс}, об аффектах {Б. Спиноза}, об апперцепции и бессознательном (Г. В. Лейбниц), о происхождении знания из индивидуального чувственного опыта (Дж. Локк}. Конкретно-научная разработка принципа ассоциации английским врачом Д. Гартли сделала этот принцип на полтора столетия главным объяснительным понятием психологии. В русле материалистического мировоззрения развиваются психологические идеи Д. Дидро, М. В. Ломоносова, А. Н. Радищева и других прогрессивных мыслителей. В XIX в. в недрах физиологии появились экспериментальные методы исследования психических функций и были сделаны первые попытки ввести в анализ этих функций количественные оценки {Э. Г. Ве-бер, Г. Т. Фехнер, Г. Гельмгольц и др.). Дарвинизм показал необходимость изучения психических функций как реального фактора развития биологических систем. В 70- 80-х гг. XIX в. психология превращается в самостоятельную область знания (отличную от философии и физиологии). Главными центрами се разработки становятся специальные экспериментальные лабора
тории. Первая из них была организована В. Вундтом (Лейпциг, 1879). По ее образцу возникают аналогичные учреждения в России, Англии, США, Франции и других странах. Последовательную программу разработки психологии на основе объективного метода выдвинул И. М. Сеченов, идеи которого оплодотворили экспериментально-психологическую работу в России (В. М. Бехтерев, А. А. Токарский, Н. Н. Ланге и др.), а в дальнейшем через труды В. М. Бехтерева и И. П. Павлова оказали влияние на разработку объективных методов в мировой психологической науке. Главными темами экспериментальной психологии являлись вначале ощущения и время реакции (Ф. Дондерс), а затем — ассоциации (Г. Эббингауз}, внимание {Дж. Кеттел), эмоциональные состояния (см. Эмоции) (У. Джеймс, Т. А. Рибо), мышление и воля [Вюрцбургская школа, А. Бине}. Наряду с поиском общих закономерностей психологических процессов складывается дифференциальная психология, задачей к-рой является определение с помощью измерительных методов индивидуальных различий между людьми (Ф. Гальтон, А. Бине, А. Ф. Лазурский, В. Штерн и др.). На. рубеже XIX и XX вв. в психологии назревает кризис, обусловленный ломкой старых понятий. Терпит крах представление о сознании как совокупности непосредственно переживаемых субъектом явлений. Акцент переносится на ориентацию человека в окружающей среде, на скрытые от сознания факторы регуляции поведения. Главным течением американской психологии становится бихевиоризм, согласно к-рому психология не должна выходить за пределы внешне наблюдаемых телесных реакций на внешние стимулы. Динамика этих реакций мыслилась как слепой поиск, случайно ведущий к -успешному действию, закрепляемому повторением {метод проб и ошибок}. Программные установки этого направления выразил Дж. Б.Уотсон (1913). Другой влиятельной школой явилась гештальтпсихология, экспериментальным объектом к-рой явился целостный и структурный характер психических образований. В начале века возник также психоанализ 3. Фрейда, согласно к-рому решающая роль в организации человеческой психики принадлежит неосознаваемым мотивам (прежде всего сексуальным). Новые направления обогатили эмпирическую и конкретно-методическую базу психологии, способствовали развитию ее категориального аппарата (категории действия, образа, мотива). Однако неадекватная философская интерпретация этих достижений приводила к ошибочным и односторонним выводам. Попытки понять с идеалистических позиций зависимость психики человека от мира истории и культуры, от общественной жизни неотвратимо вели к дуализму, к концепции «двух психологии» {В. Вундт, В. Дильтей, Г. Риккерт), согласно к-рой психология не может быть единой наукой, поскольку будто бы естественнонаучный, экспериментальный объяснительный подход к психике в принципе несовместим с культурно-историческим. Психологи, выдвигавшие на передний план роль социальных факторов в регуляции человеческого поведения (Дж. М. Болдуин, Дж. Дьюи, Дж. Г. Мид и др.), также не смогли выработать продуктивный подход к социогенезу личности и ее психических функций, поскольку саму социальность трактовали как «чистое» общение вне предметной деятельности.
Марксизм стал методологической основой конкретно-психологических исследований после октябрьской социалистической революции. С марксизмом в научную психологию вошли новые принципы, коренным образом изменившие ее теоретический облик. Идею перестройки психологии на марксистской основе активно отстаивали К. Н. Корнилов, П. П. Блонский, М. Я. Басов и др. Марксист
ский принцип историзма стал определяющим для исследований Л. С. Выготского и его учеников. Развитие советской психологии шло в тесном содружестве с развитием психофизиологических исследований в трудах И. П. Павлова, В. М. Бехтерева, А. А. Ухтомского, Л. А. Ор-бели, С. В. Кравкова, Н. А. Берншнейна и др. Преодолевая идеалистические и механистические (реактология, рефлексология} влияния, советские ученые утверждали в психологии марксистское учение о деятельности и ее социально-исторической детерминации, идеи ленинской теории отражения. Теоретическое и экспериментальное изучение основных проблем психологии нашло воплощение в работах А. Р. Лурия, А. Н. Леонтьева, Б. М. Теплова, А. А. Смирнова, С. Л. Рубинштейна, Б. Г. Ананьева, Н. Ф. Добрынина, А. В. Запорожца, Л. А. Шварца и др. В рамках марксистской методологии советские психологи успешно разрабатывают актуальные проблемы психологии в тесной связи с теоретическими и практическими задачами совершенствования развитого социалистического общества.
Развитие психологии в капиталистических странах в 30-40-х гг. XX в. характеризовалось распадом главных школ. В бихевиористических теориях на передний план выдвигается понятие о «промежуточных переменных», т. е. о факторах, опосредствующих двигательную реакцию (зависимая переменная) на раздражитель (независимая переменная) . Логика развития науки и требования практики направили психологию на изучение «центральных процессов», развертывающихся между сенсорным «входом» и моторным «выходом» системы организма. Утверждению этой тенденции в 50-60-х гг. способствовал опыт программирования на электронных машинах. Получили развитие такие отрасли психологии, как инженерная, социальная и медицинская. Большое влияние на трактовку психических процессов оказали работы швейцарского психолога Ж. Пиаже, изучавшего преобразование внутренней структуры умственной деятельности в ходе онтогенеза. Изменяется и взгляд на роль нейрофизиологических механизмов. Они более не игнорируются, но рассматриваются как неотъемлемый компонент общей структуры поведения (Хебб, К. Прибрам). В недрах психоанализа возникает неофрейдизм — течение, связавшее бессознательную психическую механику (см. Бессознательное) с действием социально-культурных факторов (К. Хорни, Г. С. Салливан, Э. Фромм} и соответственно перестроившее психотерапию. Наряду с новыми вариантами бихевиоризма и фрейдизма на роль «третьей силы» в психологии начинает претендовать так называемая экзистенциальная, гуманистическая психология, утверждающая, что исследование научных понятий и объективных методов ведет к дегуманизации личности и ее дезинтеграции, препятствует ее стремлению к саморазвитию. Это направление приходит к откровенному иррационализму.

История развития судебной психологии в СССР

КУРИЛИН С.К.

ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ СУДЕБНОЙ ПСИХОЛОГИИ В СССР

Советская психологическая наука, занимающая существенное место в формировании диалектико-материалистического мировоззрения, в настоящее время тесно связывается и взаимодействует с различными отраслями знаний, в том числе и с юридическими науками. Право уже давно начало обращаться к психологии для разрешения своих специфических задач. На почве растущих потребностей права, и в первую очередь уголовного, обращенных к психологии, происходило и происходит их сближение. В результате такого сближения в конце XIX века на стыке этих двух наук зарождается судебная психология, как прикладная дисциплина.

Судебная психология — одна из отраслей психологии. Как и всякая другая ветвь психологии, она основана на общей психологии, поскольку невозможно изучение психической деятельности че­ловека в какой-либо специфической области без знания общих закономерностей его душевной деятельности. Отрыв судебной психологии от общей психологии неизбежно привел бы к снижению ее теоретического уровня, к подмене науки дилетантизмом и общими декларациями. В то же время судебная психология, изучающая вопросы теории и практики права, связанные с психологией, — не просто сфера приложения законов общей психологии к правовым проблемам. Как и всякая другая ветвь психологии, она имеет свой круг фактов, концепций и специфических закономерностей человеческой психики, связанных с участием людей в деятельности по осуществлению правосудия. Эти отношения и эта деятельность ставят перед психологической наукой свои проблемы, для разрешения которых необходимо тесное сотрудничество психологов и юристов. Судебная психология призвана помогать государству в первую очередь в осуществлении его карательной деятельности, тесно связанной с перевоспитанием правонарушителей, углубляя понимание человека как объекта этой деятельности и давая психологическое обоснование мерам этого воздействия.

История судебной психологии в нашей стране до настоящего времени разрабатывалась явно недостаточно. А.В. Петровский в своей монографии «История советской психологии» (1967) посвятил главу становлению судебной психологии в советский период. В работах А.Р. Ратинова «Судебная психология для следователей» (1967) и А.В. Дулова «Введение в судебную психологию» (1970) содержится материал и по истории русской судебной психологии в дореволюционный период. Г.С. Фельдштейн в монографии «Главные течения в истории пауки уголовного права в России» (1909) приводит сведения, имеющие значение для раннего периода исто­рии судебной психологии. Признавая всю ценность этих работ, нельзя считать содержащиеся в них материалы по истории судебной психологии исчерпывающими. Это объясняется тем, что авторы и не ставили перед собой такой задачи. Решение же вопросов судебной психологии, как теоретических, так и практических, предполагает знание ее истории.

Один из основных принципов диалектического подхода к изучению общественных явлений — это историзм, требующий рассматривать явления и события в связи с вызвавшими их определенными историческими условиями. В.И. Ленин указывал, что необходимо «не забывать основной исторической связи, смотреть на каждый вопрос с точки зрения того, как известное явление в истории возникло, какие главные этапы в своем развитии это явление проходило, и с точки зрения этого его развития смотреть, чем данная вещь стала теперь». Эти мысли В.И. Ленина приложимы и к истории судебной психологии.

Задача историка состоит в том, чтобы показать, как первоначально возникали запросы, обращенные к психологии со стороны юристов и других деятелей, заинтересованных в усовершенствовании теории и практики права, как выделялись соответственно указанным запросам отдельные проблемы, выдвигались концепции и судебная психология оформлялась как научная система знаний.

Существующий пробел в отношении изучения истории развития судебной психологии в СССР определил задачи настоящего исследования, приступая к разрешению которых, автор исходил из следующих положений:

1. Всякий сколько-нибудь значительный этап в развитии науки служит отражением социальных требований к ней. Поэтому, говоря о прошлом судебной психологии, в частности, об ее истоках, необходимо хотя бы очень кратко обрисовать тот общественный фон, на котором только и можно правильно понять и в исторической перспективе оценить возникающие идеи.

2. Как и многие другие науки, судебная психология на первых этапах своего становления не имела самостоятельности. Относящиеся к ней вопросы часто рассматривались не психологами и даже не юристами, а деятелями разных областей знаний. Поэтому при изучении истории данной науки возникла необходимость в обращении к материалам, освещающим историю смежных областей знаний.

3. Судебная психология, как и другие отрасли психологической науки, прошла путь от чисто умозрительных построений к научно-экспериментальному исследованию, опирающемуся на объективные методы. Необходимо было показать происшедшие на этом пути основные изменения в понимании предмета судебной психологии, в изучении преступника, в способах приложения теоретических зна­ний к практическим потребностям права.

В диссертации прослеживается путь развития судебной психологии с первых десятилетий XVIII века до настоящего времени. Со­временная советская судебная психология, ее проблемы, методы, результаты исследований и внедрение их в практику должны быть предметом специального исследования, которое историческим, в строгом смысле слова, не является. Поэтому теперешнее состояние судебной психологии освещается в работе очень кратко.

Диссертация состоит из введения, трех частей, содержащих семь глав, заключения и списка литературы— 1125 наименований.

Во введении освещается вопрос об истоках судебной психологии. К ее прямым истокам, кроме «материнских» наук — психологии и права, должны быть отнесены теория психологического обоснова­ния уголовного права и судебная психиатрия, а к косвенным, пусть очень отдаленным, но от этого не менее важным,— развитие общественных паук вообще и прогрессивные идеи гуманистов-просветителей, идеи революционных демократов, идеи утопического социализма в частности и некоторые другие.

В результате изучения разнообразных материалов по истории развития судебной психологии в СССР автором предложена перио­дизация, разделяющая ее па три периода, состоящие из семи этапов. Периодам развития пауки соответствуют части, а этапам — 1лавы диссертации.

Часть I — «Ранняя история судебной психологии (XVIII век и первые три четверти XIX века)» — состоит из трех глав.

Глава I — «Зарождение предпосылок возникновения судебной психологии (XVIII век)». В ней характеризуется жестокая кара­тельная система России XVII и XVIII веков, игнорировавшая человеческую личность и обрекавшая преступника на чудовищные страдания. Беспощадность наказания объяснялась бесправным положением в феодальном обществе личности человека вообще и преступ­ника в частности. Невероятная жестокость по отношению к преступнику начала вызывать протест в эпоху Просвещения XVII и XVIII веков. Наряду с чисто механическими мерами предупреждения преступлений и физического воздействия на преступника появляются первые попытки проникнуть в его душу.

Уже со времен Петра I пытались применять некоторые психоло­гические знания для решения специфических задач уголовного права. Так, И. Т. Посошков (1652—1726) предлагал различные способы допроса обвиняемых и свидетелей, рекомендовал классифицировать преступников, чтобы избежать вредного влияния худших на менее испорченных, в качестве меры борьбы с бродяжничеством и нищенством советовал улучшать материальное положение семей правонарушителей. Он также подчеркивал, что сознание права отсутствует в массе народа. В.Н. Татищев (1686—1750), считая, что часто законы нарушаются по незнанию, подчеркивал необходимость их знания и изучения с детства. Из-за отсутствия ученых,— писал он,— некому разъяснять законы, что приводит к их нарушению. Одним из немногих авторов, видевших еще в XVIII веке, что психологические знания должны быть использованы для целей уго­ловного права, был М.М. Щербатов (1733—1790), который требовал от законодателей знания человеческого сердца и создания за­конов с учетом психологии преступника и народа. Он одним из первых, поднял вопрос о досрочном освобождении исправившегося преступника и считал, что тюремное заключение должно быть сопряжено с работами.

Карательное право в первый период своего развития преследовало цели возмездия, во второй — устрашения, а в третий — исправления преступника. Г.Е. Колоколов, С.В. Познышев последний период называют эпохой психологического принуждения и исправления. Изменения в уголовном праве, да и сами прогрессивно-гуманистические идеи обусловливались классовой борьбой, переходом от феодального строя к буржуазному, борьбой буржуазии за власть и се критикой всех институтов предшествующей эпохи, в том числе и карательного права. Переход к новому, третьему периоду карательного права наметился в последней трети XVIII века, когда началась постепенная замена жестоких карательных мер прежних законодательств более гуманными. Возникло новое гуманное тече­ние, все настойчивее выдвигавшее требования об уничтожении самых кровавых форм уголовных репрессий, пыток и других жесто­ких форм наказаний, а тем самым изменения отношения к личности преступника.

Выразителем прогрессивно-гуманистических взглядов на преступность и преступника был основоположник русской революционной мысли А.Н. Радищев (1749—1802). Оп предвосхитил ряд идей в области права и психологии XIX века и глубоко проник в сущность преступления и наказания, вплотную приблизился к пониманию социальных корней преступности и стремился установить, какие меры могут предупреждать или преграждать преступность. А.Н. Радищев также обратил внимание на психологию преступни­ка с его индивидуальными особенностями.

Ф.В. Ушаков в работе «О праве и цели наказания» (1770) раскрывал  психологические условия воздействия  на преступника исправительного наказания, важнейшим из которых является доведение преступника до раскаяния. По его мнению, допустимы лишь те наказания, которые побуждают преступника осознать недопустимость своего действия и выразить готовность к исправлению.

В XVIII веке только зарождались предпосылки возникновения судебной психологии, идей преобразования уголовного права и карательной политики государства с учетом психологии преступника и мотивов его преступной деятельности. Это неизбежно должно было влиять на уголовное право, приводить к постепенной гуманизации наказания и способствовать утверждению идей исправления и перевоспитания преступников. Однако психология как самостоятельная научная дисциплина в XVIII веке еще не сложилась, и все эти пожелания были не более чем декларациями отдельных деятелей.

Глава II — «Попытки психологического обоснования уголовного права (первая половина XIX века)». В ней говорится, как под влиянием прогрессивных идей стало изменяться не только уголовное право, но изменялось — во всяком случае в работах прогрессивных ученых — и отношение к личности человека вообще и преступника в частности. Личность преступника постепенно стала, хотя во многом и формально, ограждаться разного рода гарантиями. В уголовное право все больше и больше проникали идеи исправления и перевоспитания преступника, постепенно вытеснявшие цели возмез­дия и устрашения. В первые десятилетия XIX века ряд ученых настойчиво пытался обосновать уголовно-правовые учения психологическими данными.

П.Д. Лодий в начале XIX века работал над созданием теории уголовного права, обоснованной данными психологии. Анализируя три способа удержания граждан от преступлений — физический, нравственный и психологический,— он выделил последний как главный в карательной деятельности государства, поскольку этот способ создает внутреннее, психологическое основание, предупреждающее преступления. П.Д. Лодий признавал правомерными только те наказания, которые годны в смысле психологического принуждения, и считал, что наказание должно соответствовать «духу преступления». В.К. Елпатьевский говорил, что мера наказания должна определяться путем выведения ее «из внутренней виновности действователя», ее психологической стороны. Он рассматривал предупреждающее действие уголовного закона как психологическое средство борьбы с преступностью. Г.С. Гордиенко в основу уголовного права стремился положить психологию человека и строил свои уголовно-правовые взгляды на психологии преступника, а также па почве опыта уголовного законодательства. Он подчеркивал, что наказание должно учитывать психологические особенности человека.

Хр. Штельцер читал в Московском университете в 1806—1812 годах курс «уголовной психологии» по Ф. Галлю, а после вторжения Наполеона в Россию перешел в Юрьевский (Дерптский) университет, где продолжал свою деятельность. К сожалению, не установлена судьба этого первого в России курса уголовной психологии, по известно, что в нем широко использовано наивно-материалистическое учение Ф. Галля о зависимости между психическими свойствами человека и строением поверхности его черепа (краниология, френология).

Хр. Штельцер был родоначальником теории психологического обоснования уголовного права, главным выразителем которой впоследствии стал прогрессивный немецкий криминалист Ансельм Фейербах, выступивший в уголовном праве с теорией наказания, основанной на психологическом принуждении. Эта теория в той или иной мере отразилась во взглядах ряда ученых.

Распространение идей исправления и перевоспитания преступника привело к обращению права к психологии, так как без нее было невозможно решать его специфические задачи. Это являлось социальным заказом, требованием практики и было исторически обусловлено и необходимо.

Однако несовершенство психологии, носившей в то время метафизический, умозрительный характер и не располагавшей критериями и методами изучения человеческой личности, не могло привести к созданию уголовной психологии как науки. Поэтому настойчивые попытки обращения права к психологии оставались общими декларациями, и за многообещающим началом no-существу не последовало продолжения. Уголовная психология не получила дальнейшего развития ни в Германии, где она зародилась, ни в России, а ее проблематика почти совершенно растворилась в психиатрии. Обращение к психологии для решения задач уголовного права характерно для ряда ученых, работавших в России первой половины XIX века в разных областях знаний. Так, декабрист П.И. Пестель, излагая учение о преступлении, обратил особое внимание на проблему воли преступника, тем самым подчеркнув важный психологический фактор преступления. Г.И. Солнцев разрабатывал учение о значении сознания и воли человека при совершении им преступления и говорил о «правильном и законном исследовании степени преступлений по их психологическому основанию» (1819). По его мнению, уголовная политика должна строиться на психологических данных.

Учитель А.С. Пушкина — А.П. Куницын, автор прогрессивного для того времени, впоследствии запрещенного и сожженного труда «Право естественное» (1818), предлагал изучать человека, в том числе и преступника, считая, что целью наказания должно быть предупреждение преступлений и исправление преступника. Другой учитель А.С. Пушкина— Л.И. Галич, автор одной из самых ранних работ по характерологии в России — «Картина человека» (1834), в которой им предложена типология характеров, призывал к тому, чтобы судили преступника люди, знающие его психологию и прежде всего характер, чтобы судья был одновременно и психологом. Психиатр Г.И. Блосфельд в книге «Начертание судебной медицины для правоведов…» (1847) тоже считал полезным для судьи изучение «судебно-врачебной психологии». Как и А.И. Галич, он интересовался индивидуальными психологическими особенностями преступника.

Необходимо отметить, что возникновение предпосылок, зарождение и первоначальное оформление судебной психологии теснейшим образом связано с усилиями прогрессивных деятелей, заинтересованных в решении уголовно-правовых проблем с привлечением психологических данных. В первую треть XVIII века это были И.Т. Посошков, В.Н. Татищев, в последнюю треть этого же века — Ф.В. Ушаков, А.Н. Радищев и др. В царствование Александра I политическая реакция настолько усилилась, что прогрессивные ученые, такие, как Г.И. Солнцев, А.И. Галич, А.П. Куницын, изгонялись из университетов и им запрещалась преподавательская деятельность.

В годы царствования Николая I обострилась классовая борьба и среди дворянской и разночинной интеллигенции формировались революционные течения. В основу своей политики Николай I положил борьбу с революционным движением и свободомыслием, установив в стране режим военно-полицейской диктатуры. Был установлен строгий надзор за «направлением умов». Преследовались передовые ученые, закрывались прогрессивные журналы, была введена строгая цензура, ограничены права университетов и доступ в них. Это привело к тому, что в реакционную эпоху царствования Николая I (1825—1855) почти не было исследований, посвященных изучению преступности и преступника. Реакционная политика Николая I сыграла роль своего рода «могильного камня» над творческим развитием пауки вообще, психологии, права и психиатрии в частности, что, в свою очередь, отрицательно отразилось и на развитии судебной психологии.

По окончании этого периода давление политической реакции на науку несколько ослабело, но и во вторую половину XIX века прогрессивные ученые не допускались к преподаванию и устранялись из университетов (В.Д. Спасович, М.В. Духовской, Д.А. Дриль).

Прогрессивные идеи того периода о необходимости учитывать личные факторы преступности и обращение к характерологии не могли быть осуществлены потому, что психология не была строго эмпирической наукой и криминалисты не умели взяться за эмпири­ческие исследования.

Глава III — «Начало практического изучения преступности и преступника (третья четверть XIX века)». Этот период характеризуется наметившимся в конце 50-х и начале 60-х годов медленным переходом от идеи о необходимости применения психологии к потребностям права, высказанной в форме декларации, к ее практическому осуществлению. В работах ряда крупных юристов того времени появляются ясно выраженные тенденции решать уголовно-правовые проблемы в практической плоскости с привлечением данных психологии. С.И. Баршев в работе «Взгляд на науку уголовного законоведения» (1858) указывал, что ни один вопрос уголовного права не может быть решен без помощи психологии, которая должна быть его составной частью. Если судья не знает психологии, то это будет «суд не над живыми существами, а над трупами». Главная причина ненадлежащего исполнения судьями своих обязанностей заключается в том, что они изучают преступление, а не преступника, и применяют законы формально, без учета индивидуальных особенностей последнего. Психология нужна не только судье, но и следователю, так как с отменой пыток остается только одно средство — воздействие на психику преступника с целью раскрытия преступления. Психология нужна и законодателю, которого она учит видеть в преступнике не необузданного зверя, а человека, которого нужно перевоспитывать, но не действовать на него «мечом и тюрьмой».

В статье «Мысли об уголовной юстиции с точки зрения психологии и физиологии» (1862) К.Я. Яневич-Яневский писал, что психологическое образование судьи и следователя не должно быть спекулятивным, так как законы духовной жизни ускользают от внимания того, кто погружается в метафизические отвлеченности. Он полагал, что необходимая в уголовном праве психология должна строиться только на физиологии, которая тесно с ней связана. Эти мысли были высказаны еще до появления известных трудов И.М. Сеченова.

В.Д. Спасович говорил о необходимости выведения уголовных законов из природы и свойств человека, в том числе и психологических. Он включил в свой учебник «Уголовное право» (1863) большое количество психологических данных. Человека В.Д. Спасович определял как особую материю, получившую физиологические и психологические свойства, а психику считал продуктом «мозгового вещества».

Некоторые ученые в 60-е годы XIX века стали все яснее осознавать важность изучения индивидуальных факторов преступности, индивидуализации наказания с учетом личных свойств преступника, его индивидуальности, досрочного освобождения исправив­шихся преступников, построения исправительной системы на психологических данных, изучения мотивов преступления и «души человеческой», т. е. психологии личности.

Л.У. Фрезе издал «Очерк судебной психологии» (1871), являющийся вехой в истории этой науки, поскольку он был первой опуб­ликованной работой по судебной психологии, предмет которой ав­тор определяет как «применение к юридическим вопросам наших сведений о нормальном и ненормальном проявлении душевной жизни». Монография содержит много опытных данных из психологии и психиатрии, используемых в области права. Как психиатр А.У. Фрезе, естественно, обратил особое внимание на данные психопатологии, но он довольно четко поставил вопрос о связи пси­хиатрии е психологией, которая им рассматривалась не как умозри­тельная, а как опытная наука.

Н.М. Ядринцев выдвинул идею перевоспитания преступников силой общественною мнения, обуздания их чисто нравственным влиянием. «Общественная власть и мнение большинства,— говорил Н.М. Ядринцев,— есть самая лучшая сила обуздания личности» (1872). Он указывал, что в основу всякой системы исправления должно лечь основательное изучение личности и характера заключенных.

В то время, когда классическая школа уголовного права всецело еще господствовала в науке, М.В. Духовской смело порвал с ее доктринами и во вводной лекции «Задачи науки уголовного права» (1872) выступил с «новым словом», направленным против официальной уголовно-правовой науки, и призывал к изучению действительной жизни, преступности и ее причин, расширению пределов науки уголовного права, что, несомненно, послужило толчком для более широкого обращения уголовного права к данным психологии.

Л.Е. Владимиров в статье «Психические особенности преступников по новейшим исследованиям» (1877) говорил, что социальные причины преступное in находят себе почву в «индивидуальном характере» преступника, изучение которого является одной из главных задач криминалистов. Эта задача, ранее упускавшаяся из виду, была поставлена психиатрами, которые начали изучать психологические особенности преступника. Правильно отметив, что науке уголовного права «мешают френологические бредни, метафизические суждения, ложные теории о помешательстве», он, однако, пришел к неверному выводу, что «свет для уголовного законодателя блеснет не из кабинета юриста, а из клиники психиатра». Эти взгляды, очевидно, можно рассматривать как предтечу будущей «психиатрической интервенции» в уголовном праве, принесшей в 20-е годы XX века большой вред судебной психологии. Но в тот период это свидетельствовало о тесных связях судебной психологии с судебной психопатологией и интересе к преступнику как боль ному. В то же время отдельные ученые ясно осознавали необходимость выделения судебной психологии как самостоятельной и независимой в отношении судебной психиатрии науки, которая, по определению Ю. Охоровича, «занимается исследованием о нормальном состоянии человеческой души, последствием которого бывает преступление во всех фазах» (1876).

Резюмируя материалы первой части диссертации, в которой характеризовалась ранняя история судебной психологии, необходимо подчеркнуть, что в этот период судебная психология не представляла самостоятельной отрасли науки. Ее проблемы зарождались и формировались в недрах теории и практики права, существуя в неразрывном единстве с судебной психиатрией. Однако эти проб­лемы могли быть решены только путем экспериментальных методов исследований, чем не располагали в то время ни психология, ни право. Если в период своей ранней истории судебная психология вырастала из права и связь ее с психологией носила абстрактно-умозрительный характер, то, начиная с последней четверти XIX века, она постепенно включается в историю психологической науки как ее составная часть.

Часть II — «Зарождение и первоначальное оформление судебной психологии как науки (последняя четверть XIX и предоктябрьские годы XX века)» состоит из двух глав.

Глава IV — «Зарождение судебной психологии как науки (последняя четверть XIX века)». В ней показана борьба материализма и идеализма в психологической науке, выход на научную арену И.М. Сеченова, с именем которого связано начало периода становления психологии как самостоятельной экспериментальной дисциплины, что повлияло на зарождение и становление судебной психологии. В это время психиатрия стала изучать не только болезненные отклонения психики, но и нормальные состояния и типологические особенности личности. Уголовное право под влиянием данных психиатрии в значительной степени утрачивало свой метафизический, умозрительный характер и постепенно становилось па твердую почву реальных фактов. Для того времени такие изменения были прогрессивными, в связи с тем, что психиатрия располагала большим конкретным материалом, необходимым для изучения психологии преступника и обладала устойчивыми гуманистическими тенденциями.

В результате прогрессивного развития психологии, психиатрии и права стало возможным зарождение и становление судебной психологии как самостоятельной научной дисциплины. Ученые все настойчивее пытались подводить психологическую базу под уголов­ное право и законодательство. Однако делалось это путем механи­ческого приложения психологических данных к проблемам права.

Д.А. Дриль, автор ряда трудов, имеющих значение для станов­ления судебной психологии, уже в первых статьях «К учению о вменении» (1879) и «На что должна быть направлена карательная деятельность? Психологический очерк» (1880) указывал, что пси­хология и право имеют дело с одними и теми же явлениями — «законами сознательной жизни человека». Не обладая собственными средствами для изучения этих явлений, право должно заимствовать их у психологии. Психология для него есть тот базис, на котором право только и может быть построено, иначе оно теряет свое значение как прикладная наука. Только опираясь на психологию, уголовное право сможет «попытаться стать руководителем и светочем законодательства и практики» (1879). Д.А. Дрилю принадлежит диссертационная работа «Малолетние преступники» вып. 1, 1884 г. и вып. II, 1888 г. с подзаголовком «Психология преступности», в которой, придавая чрезмерное значение биологическим и физиологическим факторам преступности, он основывал свои заключения па представлениях о «вырождении и оскудении» человека и искал причины преступности не в психике, а в неразрывной «психофизике». Д.А. Дриль подчеркивал, что уголовному праву должна доставлять данные для изучения преступников, кроме других паук, «особенно вновь возникшая судебная психология» (1884). В следующей работе «Психофизические типы в их соотношении с преступ­ностью и ее разновидностью. Частная психология преступности» (1890) Д.А. Дриль утверждал, что первым органическим моментом, предрасполагающим к преступлению, является ослабление у преступников способности «властно руководствоваться предвидением будущего». Эта книга вызвала резкую и справедливую критику антрополога Д.Н. Анучина, обвинявшего Д.А. Дриля в поспешных обобщениях и односторонности и указывавшего, что концепция «оскудения и вырождения» придает преступности фатальный характер. Это была по существу в значительной мере справедливая критика всего учения Д.А. Дриля. Но, несмотря на ряд серьезных ошибок, он, бесспорно, является одним из первых ученых, закладывавших фундамент судебной психологии как науки.

В этот период начинается деятельность крупного юриста А.Ф. Кони. В речи «Достоевский как криминалист» (1881) он подчеркнул значение внутреннего содержания преступления. Преступник в теории уголовного права обычно рассматривался как «отвлеченный, не имеющий плоти и крови», а такому «отвлеченному» преступнику соответствовало и «отвлеченное наказание». Психологические же построения юристов были не более как проявления находчивого ума. Необходимо обновление уголовного права, чтобы преступники и исправительные учреждения не ускользали or серьезного изучения.

Начавшееся в России с 1885 года развитие экспериментальной психологии (исследования памяти, мышления, восприятия, внимания и т. д.) было тесно связано с началом научной деятельности психиатров В.М. Бехтерева, С.С. Корсакова, В.П. Сербского и других, которые своими конкретными исследованиями создавали условия для экспериментального решения ряда проблем судебной психологии. Ее вопросами наряду с криминалистами постепенно стали интересоваться профессиональные психологи. Психолог Н.Я. Грот с 1884 года начал освещать проблемы, имеющие значение для развития судебной психологии, и выступал за эмпирическую психологию, которая должна научиться изучать конкретную личность человека, в том числе и преступника. Он указывал, что при классификации преступников и наказаний, издании уголовных законов затрагиваются духовные отношения «человеческих личностей», культура их ума и сердца, обуздание их воли, но никому не приходит в голову мысль поискать руководства для решения этих проблем «в учениях науки о душевной жизни и деятельности человека, в знаниях и опыте ее представителей». Психолога никогда не приглашают для совета, когда нужно проникнуть «в глубь намерений, замыслов и деяний преступника» (1890). Н.Я. Грот отмечал, что в XX веке будут экспериментальными «и некоторые части науки о праве» (1896).

В.Ф. Чиж справедливо говорил, что изучение аномалий умственной организации личности преступников не только важно для права, но и служит обогащению психологии и социологии. Криминология в настоящее время, входя в связь с «естествознанием и психологией, ближе всего соприкасается с психиатрией» (1890). Он указывал на недостаточное изучение психологии личности, па то, что все достижения анатомии, физиологии и психологии остались совершенно неиспользованными при объяснении «характера и вообще психической личности» (1893), изучением которой, по его мнению, должны заниматься психиатры, как больше других имеющие возможность наблюдать людей. Изучение преступника помогает более верно оценить значение человеческой личности, а это дает материалы для понимания взаимоотношения личности и среды и их относительного значения как причин преступности (1895).

Крупная роль в развитии экспериментальной и значительная и становлении судебной психологии принадлежит П.И. Ковалевскому, поставившему вопрос о разделении психопатологии и судебной психологии (1899) и введении этих наук в курс юридического образования, чтобы «основательно изучать человека и его душу в нормальном и патологическом состояниях» и требовавшего, чтобы психология преступника была положена в основу изучения уголовного права. Он выступал за психологическое исследование всех преступников, что необходимо для выяснения их душевного состояния как важнейшего момента виновности и наказуемости.

В последней четверти XIX века в капиталистическом обществе обострились классовые противоречия, в результате чего возросла преступность. Буржуазию перестали устраивать ею же созданные законы. Под влиянием идей вульгарного материализма возникает крайне реакционная антропологическая школа уголовного права. Родоначальник и глава этой школы Ч. Ломброзо утверждал, что существует «врожденный преступник», который в силу своих атавистических черт не может быть исправлен. Он даже стремился распространить свою «теорию» о «врожденном преступнике» па революционеров, опорочить деятелей Парижской коммуны как представителей нового класса — пролетариата.

Возникшая почти одновременно с антропологической социологическая школа уголовного права в первый период своего существования была в известной степени прогрессивным учением, одним из источников которого были идеи утопического социализма. Эта школа решающее значение в объяснении причин преступности придавала социальным факторам.

В конце XIX века развернулась борьба этих школ, расшатывавшая и подрывавшая основы классической школы уголовного нрава, а это расчищало путь для зарождения и становления судебном психологии как пауки.

Прогрессивные тенденции русской пауки проявились в резко критических выступлениях многих ученых против реакционной теории Ч. Ломброзо и человеконенавистнических выводов вытекающих из нее. Так, Ф.В. Грегорович писал, что это учение, возникшее на почве врачебного шарлатанства, своим успехом обязано «социально-политическим стремлениям» и по политическим соображениям выгодно правящим классам (1896). А.Ф. Кони говорил о необходимости вооружиться против выводов этой доктрины «низводящих отправление правосудия к какой-то охоте на человека» (1890). Доктрина Ч. Ломброзо не имела в России сколько-нибудь значительного распространения. Прогрессивные ученые считали эту теорию антинаучной, а ее воздействие на теорию и практику права вредным.

В диссертации подвергается критике существующее мнение о том, что судебная психология является только этапом в развитии уголовной антропологии. Подобные утверждения беспочвенны, так как изучение психики преступника началось независимо и раньше создания Ч. Ломброзо своей доктрины. Возникновение судебной психологии среди наук о человеке было вызвано совсем иными причинами, более глубокими и, как мы видели, возникшими еще на рубеже XVIII и XIX веков.

К концу XIX века выделились проблемы, в разработке которых были заинтересованы криминалисты, как-то: проблемы изучения характера и психики преступников и их психологической классификации, психологии свидетелей и присяжных заседателей и др. Однако все эти проблемы в основном ставились, но не разрешались, а изменения в уголовном праве еще очень долго не переносились в практику. Резкая критика доктрины Ч. Ломброзо свидетельствовала о гуманистической направленности зарождавшейся судебной психологии. Это позволяет утверждать, что последняя четверть XIX века была периодом, когда закладывался фундамент судебной психологии как науки.

Глава V — «Первоначальное оформление судебной психологии как науки (предоктябрьские годы XX века)». Этот период характеризуется проникновением, в судебную психологию экспериментальных методов исследований, а также расширением изучаемых ею проблем.

В.М. Бехтерев в работе «Об экспериментальном психологическом исследовании преступников» (1902) говорил, что исследовать преступников необходимо преимущественно «в психологическом отношении и особенно в экспериментально-психологическом отношении».

По его инициативе и под его непосредственным руководством Л.Л. Щегловым было проведено первое такое исследование «Об умственной работоспособности малолетних преступников» (1903). Это узкое по теме исследование имело большое значение, так как положило начало экспериментальному изучению психологии преступника.

В дальнейшем В.М. Бехтерев отмечал, что ближайшие причины преступления никогда не утратят «своего психологического интереса и… практического значения» (1909). В 1904 году он сделал доклад «Об устройстве Психоневрологического института», в со­став которого должна была входить криминально-антропологическая секция. По инициативе В.М. Бехтерева и Д.А. Дриля в 1907 году был создан этот научно-учебный Психоневрологический институт, программа которого в год открытия предусматривала чтение слушателям курса «Судебная психология». Следует отметить, что в этом же 1907 году Р. Соммер читал в Гессене «Международный курс судебной психологии и психиатрии», а Э. Клапаред читал в Женеве «Курс лекций по юридической психологии». Это свидетельствовало о высоком уровне развития судебной психологии в России начала XX века, соответствовавшем в то время уровню ее развития в других странах. В составе института имелись психологическая и криминологическая секции, которые в 1909 году были преобразованы в Криминологический институт, структурно вошедший в Психоневрологический институт.

Еще в конце XIX века представители экспериментальной психологии путем наблюдений и опытов установили, что люди иногда с искажениями передают то, что видят и слышат. Появившаяся в 1902 год} статья видного немецкого психолога В. Штерна «К психологии свидетеля», вызвавшая волну интереса к этой проблеме среди криминалистов и психологов, подтвердила это результатами систематических опытов. Проблема психологии свидетельских по­казаний имела значение и для общей психологии при разработке вопросов восприятия, наблюдения и памяти.

Психологии свидетельских показаний были посвящены работы И.П. Холчева «Мечтательная ложь», Гр. Португалова «О свидетельских показаниях» (1903), Е.М. Кулишера «Психология свидетельских показаний и судебное следствие» (1904). На эту же тему были сделаны доклады в Казани М.М. Хомяковым «К вопросу о психологии свидетеля» (1903) и А.В. Заводским и А.И. Елистратовым «О влиянии вопросов без внушения на достоверность свидетельских показаний» (1904) и в Петербурге О.Б. Гольдовским «Психология свидетельских показаний» (1904).

При обсуждении доклада О.Б. Гольдовского против основных его положений выступил А.Ф. Кони. Указав, что исследования В. Штерна крайне односторонни, он квалифицировал их как поход против свидетелей, судей и присяжных заседателей и утверждал, что это может привести к упразднению «свидетельских показании и даже судей». А.Ф. Кони был за психологическую оценку свиде­тельских показаний, но считал, что в суде их экспериментальная оценка практически невозможна. Однако через год А.Ф. Кони в статье «Свидетели на суде», помещенной в сборнике «Ложь и свидетельские показания» (1905), значительно изменил свою позицию. Он писал, что надо быть благодарным представителям экспериментальной психологии за исследования свидетельских показаний, подчеркнув при этом необходимость их совместной разработки юристами и психологами.

Судебная психология рассматриваемого периода тесно связана с деятельностью А.Ф. Кони, который в своих судебных речах и в статьях, охватывающих разные стороны культуры и жизни, в первую очередь область права, проявил не только большой интерес к психологии, но и тонкость и глубину психологического подхода к личности обвиняемого, свидетеля и судьи. Неслучайно известный криминалист М.Н. Гернет указал позднее именно на А.Ф. Кони как юриста, поставившего ярко и выпукло проблемы криминальной психологии, в частности психологии свидетельских показаний, психологии обвиняемого и психологии судьи. После Октябрьской революции он читал в Обществе криминалистов курс «О преступных типах». Труды А.Ф. Кони, несомненно, сохранили свое значение до настоящего времени и могут быть предметом специального изучения не только в судебной, но и в общей психологии.

В диссертации рассмотрен вопрос о влиянии психологической школы права на судебную психологию. Родоначальник этой школы Л.И. Петражицкий выступал с требованием опытного изучения права и его действия «на индивидуальную и массовую человеческую психику», переделки, перевоспитания человеческого характера «для достижения желательного социального поведения», воспитания «правовой психологии» и важного в педагогике «активного правосознания». Эти положительные стороны психологической школы права в первый прогрессивный период ее развития были прямыми источниками судебной психологии и сыграли определенную роль в ее становлении.

При всей ценности изложенных рекомендаций существо психологической теории права Л.И. Петражицкого было ненаучным, идеалистическим. Он исходил из неправильного положения, что право — категория не социологическая, а психологическая, и на этом ложном основании строил свою теорию, в которой государство и право трактовались им как «фантазмы сознания», а законы общественного развития подменялись психологическими законами. Эту теорию характеризуют гиперболизация значения правовых эмоций, преувеличение роли психологического элемента права, возведения элемента сознания, заключающегося в праве, в абсолютную величину и попытки свести содержание всей правовой формы к психологическим явлениям. Эти положения еще на рубеже XIX и XX веков вызвали резкою критику ряда ученых, которые указывали, что психологическая школа права, как построенная на «худом» основании, бесплодна. Доктрина Л.И. Петражицкого была выражением начавшегося кризиса буржуазного правосознания неудачной попыткой его обновления и относится к разряду социально-утопических теорий. В более позднее время это учение стало базой для ряда реакционных его модификаций.

В начале XX века вышел ряд монографий и статей по проблемам судебной психологии. Одна из них «Психологическое исследование в уголовном суде» (1901) принадлежит Л.Е. Владимирову, еще в 1870 году поставившему вопрос о важности установления в суде психического состояния подсудимого опытными психологами и тем самым о применении психологических данных для разрешения правовых проблем. В этой монографии и других, более поздних работах он подразделил способы психологического исследования в суде на художественно-психологический, философско-психологический и медико-психологический, признавая единственно научным последний, как «область точных наблюдений и исследований». Л.Е. Владимиров отмечал, что введение в психиатрию психологического эксперимента делает связь между этими двумя науками более тесной. К вспомогательным для уголовного права наукам он относил нормальную психологию, характерологию, специальную психологию преступника, психологию следствия и суда, психопатологию. Большое место в уголовном праве должно занять изучение психического состояния преступника и мотивов его преступления.

Г.С. Фельдштейн в двухтомной монографии (1902—03) разработал психологические основы учения о виновности и отметил, что психология особенно большую роль должна играть в «прикладной пауке уголовного права», институты которого будут жизненными только в том случае, если они строятся с учетом психологии человека. Однако он имел в виду заимствование из психологии «некоторых выводов уже в готовом виде», что было явно недостаточно для построения судебной психологии и свидетельствовало о том, что и в начале XX века данные общей психологии продол­жали механически применяться для решения проблем уголовного права.

Но уже в 1916 году психолог А.П. Болтунов в статье «О судебной психологии» утверждал, что она должна быть составной частью образования юриста и иметь свои методы, приспособленные к специфическим требованиям уголовно-правовых проблем. Он предла­гал обстоятельно рассмотреть «чувственное восприятие, внимание, память и воображение» в их отношении к свидетельским показаниям, проблему умственного развития и анализ волевого действия — в отношении к вопросу о вменяемости и подчеркивал, что «существует молодая психологическая дисциплина – судебная психология».

В рамках нового прогрессивного направления в уголовном праве развертывались острые политические дискуссии. Так, на заседании Русской группы Международного союза криминалистов широко дискутировалась концепция «опасного состояния преступника», имевшая своей практической целью возможность превентивного лишения свободы любого человека, якобы находившегося в таком состоянии. С.П. Ордынский считал теорию опасного состояния преступника «весьма опасной для интересов личности и правосудия» (1911). Е.М. Кулишер, выступал против этого понятия, заявил, что оно может оказаться «опасным и в политическом отношении». Н.П. Карабчевский подчеркнул, что это понятие пытаются ввести под влиянием безумного панического страха, который переживает буржуазное общество. Пытаясь заменить наказание «чрезвычайными и экстренными превентивными мерами», буржуазия хочет защищать «свое добро, свои сундуки». Он указывал, что понятие опасного состояния является ни чем иным, как желанием «надеть намордники людям, не имеющим удовольствия быть от рождения сытыми» (1912). Русская группа Международного союза криминалистов единодушно высказалась против введения понятия опасного состояния преступника в уголовное законодательство.

Особого внимания заслуживает выделившаяся еще в начала XX века левая группа прогрессивных криминалистов, в значительной мере стоявшая на марксистских позициях. Участник этой группы М.М. Исаев (Сурский) выступил со статьей «Социологическая школа в уголовном праве, как защитница интересов господствующих классов» (1904), в которой он, ссылаясь на К. Маркса, резко поставил вопрос о классовой природе уголовного права и отметил, что историю уголовного права можно объяснить только с точки зрения классовой борьбы. Искатели новых путей в криминалистике, как антропологи, так и социологи, являются «идеологами капиталистического общества». С аналогичных позиций, ссылаясь на Ф. Энгельса, выступил и Н.Н. Полянский (1905).

Лидером левой группы криминалистов был М.Н. Гернет, сын революционера-каракозовца. Его диссертация «Социальные факторы преступности» (1905)—это новое слово в науке о преступлении как явлении, связанном с классовой борьбой и институтом частной собственности. Говоря о новом направлении в науке уго­ловного права, М.Н. Гернет первым назвал его «социалистическим». Он уже в дореволюционный период освещал проблемы судебной психологии и включил в свой учебник «Уголовное право» (1913) параграфы «Психология преступника» и «Психология заключенного».

Одним из участников организованного в свое время М.Н. Гернстом «Семинария по уголовному праву», привлекшего прогрессивную молодежь, был X.М. Чарыхов, написавший еще студентом книгу «Учение о факторах преступности» (1910), в которой широко цитировались К. Маркс и Ф. Энгельс. Единственно правильным и научным методом при изучении причин преступности он признает метод диалектический, подчеркивая при этом, что речь идет о материалистической диалектике К. Маркса, которого он называет величайшим мыслителем. Основываясь на трудах основоположников марксизма, X.М. Чарыхов со всей ясностью вскрывал истинные корни преступности.

В начале XX века социологическая школа уголовного права теряет и ту долю прогрессивности, которую имела в первый период своего развития. Ее борьба с антропологической школой уголовного права перестает играть какую-либо прогрессивную роль. Социологическая школа, как и уголовное право в целом, борется с преступностью в качестве защитницы господствующих классов, «но хочет уверить себя и других, что борется за все человечество» (Исаев М.М., 1904). В этот период единственной прогрессивной силой в уголовном праве была левая группа криминалистов, стоявшая у истоков социалистического уголовного права. Ее деятельность была большим шагом вперед в развитии этой науки и, несомненно, сыграла определенную положительную роль в разработке адекватных методологических основ и определении гуманистической направленности судебной психологии.

Основные методологические проблемы судебной психологии не могли быть решены в рамках господствовавших в начале века школ уголовного права — социологической, придававшей решающее значение социальным факторам преступности, рассматривавшихся изолированно от экономических и исторических явлений, и антропологической, рассматривавшей преступление как естественное биологическое явление, совершаемое прирожденным преступников, и социогенетического и биогенетического направлений в психологии личности. Говоря иначе, борьба шла между двумя одинаково ошибочными тенденциями: биологизацией и вульгарной социологизацией личности человека вообще и преступника в частности.

Решение этих проблем стало возможным только после Октябрьской революции на методологической основе марксистско-ленинской философии.

Часть III — «История советской судебной психологии (20-6О-годы)» состоит из двух глав.

Глава VI — «Становление советской судебной психологии (20-е и начало 30-х годов)». После Октябрьской революции, принципиально изменилось отношение к личности человека вообще и преступника в частности. На первый план была выдвинута задача изучения личности преступника, начался поиск новых форм предупреждения преступности и перевоспитания правонарушителя.

Развернулись исследования по изучению психологических предпосылок преступности, психологии различных групп преступников, психологии свидетельских показании, психологии заключенного, психологической экспертизы в суде и др. Судебная психолог,in ста­ла обширной и авторитетной областью пауки. Были организованы специальные кабинеты по изучению преступника и преступности в Москве, Ленинграде, Саратове, Киеве, Одессе, Харькове, Минске, Ростове на Дону, Иркутске, Баку и на Соловках. В 1925 году быт создан первый не только в СССР, но и во всем мире Государственный институт по изучению преступности и преступника, в котором криминальной психологии было отведено видное место. Этим институтом с 1925 по 1929 год было опубликовано около 300 работ, в значительной мере по проблемам судебной психологии. Харьковским психо-неврологическим институтом в 1926—1927 годах проводились специальные психологические исследования осужденных за хулиганство (К.К. Платонов и др.).

Разработка судебно-психологических проблем привела к определенному сдвигу в уголовном праве, но он полностью оставался в области научно-теоретических исследовании и на законодательство, а тем более на практическую деятельность фактически повлиял. Поэтому ставился вопрос о необходимости введения них результатов в законодательство и практику.

На I съезде по изучению поведения человека (1930) Л.С. Тагер наметил основные разделы судебной психологии: а) криминальная психология, изучающая поведение правонарушителя, б) процессуальная психология, изучающая организацию и деятельность суда, в) пенитенциарная психология, изучающая поведение отбывающих наказание лиц и тех, на которых возложены функции надзора и перевоспитания заключенных. Он указал, что ни в одной стране не осуществлено «систематическое и всестороннее экспериментальное изучение проблем судебной психологии».

В итоге проведенных в 20-е годы исследований по проблемам судебной психологии наиболее основательно была разработана пенитенциарная психология. Вопросы психологии обвиняемого отошли на второй план. Досудебного и судебного психологического изучения личности обвиняемого почти не было. Это свидетельствует о том, что советская судебная психология в 20-е годы была в самом начале пути и испытывала большие трудности в разработке своей теории.

Психологическое исследование, выдвинутое вначале на первое место, к сожалению, вскоре вновь заменяется психопатологическим изучением преступника. Многие работы, выполнявшиеся в институте и кабинетах, страдали глубокими методологическими недостатками. Кабинеты по изучению преступника и преступности и Москве, Саратове, Ростове на Дону и других городах придерживались биопсихологического направления. Господствовали биологические теории происхождения преступности, находившиеся в непримиримом противоречии с историческим материализмом. Не было критического отношения к биологизаторским течениям в буржуаз­ной пауке, подменяющим общественные факторы развития биологическими и стремящимся особенности личности человека выводить из его биологической природы.

Некритически была воспринята реакционная теория Э. Кречмера о корреляции между строением тела и характером с последующими попытками объяснить различные виды преступности прирожденными типами физической конституции. Так, на кречмерианских позициях стояла А.Е. Петрова.

Несмотря на ряд серьезных недостатков в деятельности института и кабинетов по изучению преступника, в их работе были и положительные стороны, заключавшиеся в первую очередь в собирании и аккумулировании самых разнообразных конкретных материалов, которые без этого не сохранились бы для науки вообще и судебной психологии в частности.

В 1928—29 годах началось широкое обсуждение методологических ошибок в области изучения преступника и особенно в объяснении причин преступности. Резкой критике были подвергнуты попытки возведения данных естественных наук в объяснительный принцип социальных явлений, а также «психиатрическая интервен­ция» в область уголовного права.

К сожалению, критика ошибок, допускавшихся при разработке проблем борьбы с преступностью, в том числе проблем судебной психологии, привела не к устранению их, а к необоснованному прекращению исследований в этой важной и практически значимой от­расли науки, что нанесло большой вред делу борьбы с преступностью и развитию советской судебной психологии.

Глава VII — «Современное состояние судебной психологии». В ней очень коротко характеризуется современный этап в развитии советской судебной психологии. С начала 30-х и до конца 50-х годов работ по судебной психологии почти не было, а написанная с при­влечением психологических данных книга Б.С. Утевского «Вина в советском уголовном праве» (1950) вызвала в целом несправедливую критику. Между тем, Б.С. Утевский правильно обращал внимание на то, что преступник и его изучение по существу выпали из уголовного права как науки, а юристы, опасаясь обвинений в «психологизме», избегали проводить исследования в этой области.

Положение начало изменяться после XX съезда КПСС. Поставленные партией задачи борьбы с нарушителями законности и прео­доления пережитков в сознании людей требовали изучения преступника. Вновь был поставлен вопрос о воссоздании советской судебной психологии. С начала 60-х годов стало расти количество иссле­дований по ее проблемам.

Постановление ЦК КПСС «О мерах по дальнейшему развитию юридической науки и улучшению юридического образования в стране» (1964) восстановило судебную психологию в своих правах, и ее преподавание было признано обязательным элементом профессиональной подготовки юристов. Последнее послужило большим стимулом к развертыванию исследований в этой практически значимой области науки.

В работах по судебной психологии приняли участие психологи старшего поколения—А.В. Ярмоленко (первой выделившая проблемы юридической психологии и давшая их классификацию) и К.К. Платонов (работающий над проблемой правовых и нравственных способностей).

Серьезная заслуга в развитии современной советской судебной психологии принадлежит А.Р. Ратинову, написавшему по проблемам этой науки целый ряд обстоятельных работ, в том числе первое учебное пособие «Судебная психология для следователей» (1967), получившее высокую оценку как у нас, так и за рубежом. Значительное место А.Р. Ратиновым уделено также критике недостатков в развитии судебной психологии.

В развертывании судебно-психологических исследований большую роль должны сыграть созданные в 1968 году Координационное бюро по проблемам судебной психологии при Академии наук СССР и единственный в стране Сектор судебной психологии Всесоюзного института по изучению причин преступности, руководимые А.Р. Ратиновым. В 1971 г. была проведена I Всесоюзная конференция по проблемам судебной психологии.

Среди работ по судебной психологии 60-х годов выделяются работы А.Г. Ковалева «Психология исправления и перевоспитания заключенных» (1964) и «Психологические основы исправления правонарушителя (1968), А.В. Дулова «Введение в судебную психологию» (1970) и «Судебная психология». Учебное пособие (1970) и серия брошюр А.Д. Глоточкина и В.Ф. Пирожкова под редакцией К.К. Платонова по исправительно-трудовой психологии.

Заключительный раздел диссертации характеризует неразрешенные, но актуальные проблемы современного этапа развития советской судебной психологии.

Материалы исследования доложены па проведенной в Москве 19—22 мая 19/1 г. I Всесоюзной конференции по проблемам судебной психологии в фиксированном выступлении — «Этапы развития судебной психологии в СССР».

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Истоки судебной психологии в России XIX века Ученые записки МГПИ

им. В.И. Ленина № 352 сер «Вопросы истории психологии», М, 1969 г.

2. Основные черты развития судебной психологии в СССР Журн. «Новые исследования в психологии и возрастной физиологии» Издательство «Педагогика», М , 1972 г № 1(5)

3. К проблеме становления судебной психологии в России Сборник Проблем) судебной психологии Тезисы докладов и сообщений на IV Всесоюзном съезде общества психологов СССР Тбилиси, 1971 г.

4.Психологическая школа права и судебная психология Сборник Вопросы судебной психологии Тезисы докладов и сообщений на I Всесоюзной конференции по судебной психологии, М, 1971 г

Уникальность российской психологии · Россия в глобальной перспективе

Знаменитый эксперимент с павловской собакой по классическому обусловливанию.

Обзор:

Психология как наука столкнулась с уникальными и захватывающими проблемами в своем росте как научной области исследований в России. Цель этого проекта, рассматриваемого в первую очередь через то, что сейчас известно как Российское психологическое общество, — дать вам лучшее понимание уникальных противоречий, с которыми сталкивалась психология на протяжении всей истории России.Вы обнаружите, что, изучая и исследуя развитие и трансформацию ПСР, вы лучше поймете ее сложные отношения с российской политикой в ​​глобальной перспективе, а также получите более широкий урок о трансформации российской психики.

 

Never Just Science: Психология в России

«Ни в какой другой научной области, обсуждаемой в этом томе, не существует идентифицируемой русской традиции в такой степени, как в физиологии и психологии… уже существующая связь между материализмом в науке и радикальной политикой была усилена и стала более очевидной» (Грэм 355). ).

Во многих отношениях история научной области психологии в России является прокси для понимания истории самой современной России. Вдумайтесь: один штамм науки может представлять собой суматоху целых 125 лет трансформации и развития России, вселяя в самое ее ядро ​​неповторимое ощущение «русскости». Хотя это может показаться убедительным утверждением, причина, по которой этот косвенный показатель настолько точен, заключается в том, что психология в России так уникально русская.  

Если история российской психологии является идеальным показателем многих аспектов российской истории, то история Российского психологического общества (РПО) является прекрасным показателем для понимания траектории, эволюции, а иногда и упадка психологии в России.Если смотреть через призму RPS, история психологии в России раскрывает два набора уникальных противоречий и взаимодействий в российской психологии. Эти два набора взаимодействий раскрывают множество характерных для России случаев социально-политической истории и беспорядков, особенно если рассматривать их с точки зрения внутренней и глобальной перспективы: (1) сложно переплетенные отношения между психологией и русской философией, политикой и идеологией и (2) медленное развитие. восстановление авторитета российской психологии как уважаемой области как в России, так и на мировой арене в постсоветский период.

 

Ранняя история RPS

Основанная в 1885 г. в Москве организация ставила своей целью продвижение «системы педагогики; применение Психологических Знаний к другим наукам, таким как логика, мораль, философия, право, эстетика, педагогика и др.; История психологии и ее роль в старое и новое время» (История РПО; Российское психологическое общество). RPS сыграл важную роль не только в росте академического интереса к зарождающейся области исследований, стремящейся уйти от философии, но и в публикации и переводе международных психологических исследований (История RPS; Epiphany).Заметим, однако, что связь между психологией и другими областями была изложена в самом уставе организации с пунктом о «применении психологических знаний к другим наукам».

На рубеже столетий уникальные отношения между русской психологией, идеологией и политикой слились все теснее и теснее. РПС, как ведущая мировая психологическая организация, продолжала расти и вызывать интерес с момента своего основания до революции (Андреева 11-13; История РПС).В его состав и почетные члены входили все, от Льва Толстого до Вильгельма Вундта и Уильяма Джеймса (последний был двумя иностранными гигантами бурно развивающейся области психологии). Кроме того, в то время в России начали появляться крупные международные игроки в области психологии, одним из самых известных примеров которых является лауреат Нобелевской премии Иван Павлов и его классические эксперименты по обучению собак, которые до сих пор преподаются на уроках психологии по всему миру. мир сегодня (Павлов).

 

Основные публикации и их значение

Флагманское издание Психологического общества «Вопросы философии и психологии» в 1893 г. даже имело до 2000 подписчиков (Грот; Закутная). Более того, члены Психологического общества даже опубликовали знаменательную книгу «Проблемы идеализма: очерки русской социальной философии» (Пул).

Контекст и значение «Вопросов философии и психологии», а также «Вопросов идеализма» подчеркивают характер сложно переплетающихся отношений между психологией и русской философией, политикой и идеологией.Первое, журнальное издание, выходившее с 1889 г. до революции в начале 20 -го -го века, стремилось обеспечить идейно-духовную академическую отдушину для самых разных мыслителей того времени («Богоявление»; «Закутная»). Выдающиеся русские мыслители (например, Лев Толстой) и ранние русские психологи публиковали в этом журнале множество статей по ряду тем. Все это время основная либеральная идеология издателей и Психологического общества была слабо завуалирована: «В отдельных статьях можно увидеть попытки донести до публики Редактора здравые философские проблемы, а также косвенные свидетельства… к изданию либерального направления. … Работы писателя [оценивались] с точки зрения философской согласованности его взглядов и их социальных ценностей» (Закутная).

Этот растущий сдвиг в сторону продвижения либеральной идеологии стал более заметным на рубеже веков. По мере того как сдвиг в сторону изменения мышления и возможной Революции становился все более и более неизбежным, отношения между Психологическим обществом и социально-политическим ландшафтом становились все более реальными. Например, группа выдающихся членов Психологического общества опубликовала в 1902 году вышеупомянутый сборник идеологизированных эссе «Проблемы идеализма». Как объяснил Рэндалл Пул, «неотъемлемой частью важности Психологического общества было его продвижение теоретических основ либерализма… Не будет преувеличением сказать, что Психологическое общество было теоретическим центром русского либерализма» (1).Таким образом, Психологическое общество приобрело известность, а также быстро повлияло и сформировало значительную часть российского либерализма того времени.

 

Темные века

Хотя о точных обстоятельствах и условиях падения Психологического общества опубликовано немного, две вещи подтверждаются: (1) радикальные идеологические сдвиги во время революции привели к роспуску Общества и (2) целые области психологии. психология и психиатрия в последующие десятилетия не только не развивались, но и подвергались жестокому обращению со стороны правительства.Действительно, это один из самых ярких примеров уникальной взаимосвязи между психологией и российской политикой. «Темные века» русской психологии по иронии судьбы проливают свет на уникальную «русскость» этой научной области с глобальной точки зрения.

На официальном сайте РПО лишь кратко упоминаются 40-летние «темные века» психологии в России и организации РПО с 1917 по 1957 год. гордость ролью организации в то время: «Национальные реформы и Гражданская война в России приостановили официальную деятельность Российского психологического общества, [но] до последнего момента своей деятельности Общество продолжало служить членам, общественность и дисциплина» (История РПО; Российское психологическое общество).

Важно, однако, то, что психологическая и психиатрическая деятельность не была полностью остановлена, а, скорее, приняла более мрачный оборот в течение этих 40 лет. Ключевые области психологических исследований, такие как гештальтпсихология, действительно были в России вне закона из-за их «буржуазно-психологической» системы мышления и практики» (Разран 1187). Однако более пугающая часть этой истории заключается в том, что новое правительство сильно злоупотребляло другими тесно связанными научными областями, такими как психиатрия.В отчете Европарламента за 2013 год отмечается, что в Специализированной психиатрической больнице, расположенной в Казани, в то время половина пациентов не имели психических заболеваний и находились там только по политическим мотивам (Van Voren 8).

 

Насилие, холодная война и космонавты

Это злоупотребление областью психологии стало еще более мрачным после Второй мировой войны: «имеющиеся данные показывают, что в течение 1960-х годов политическое злоупотребление психиатрией в Советском Союзе стало одним из основных методов репрессий» (Van Voren 8). ).Разрабатывались целые новые категории психических заболеваний, что в конечном итоге привело к возникновению таких состояний, как «вялотекущая шизофрения» — с основными симптомами «исправительного бреда, борьбы за правду и настойчивости» (Van Voren 10).

Хотя тот период был явно мрачным и неудачным как для РПО, так и для области психологии, холодная война сыграла важную роль в возрождении РПО. Это еще один пример того, насколько уникально тесная связь между психологией и российским политическим ландшафтом на самом деле (Келли).В 1957 году РПС был восстановлен как «Союз психологов СССР». Первые десятилетия после этого организация провела большую часть времени, сосредоточившись на том, чтобы стать более согласованным и соответствующим национальным социально-политическим целям, таким как поиск способов применения психологии в «недавно созданная область космонавтики» (Келли; История RPS). Однако до распада Советского Союза РПС действительно не добилась многого.

 

Возрождение на мировой арене

Как и в России в целом, в РПО, а также в области психологии за десятилетия после распада Советского Союза произошли серьезные изменения.С тех пор национальный фокус сместился на удовлетворение новых психологических потребностей, а также на восстановление российской психологии как заслуживающей доверия и академически строгой, особенно на мировой арене (Доу). Как объясняет Доу в «Психологии во всем мире»: «Жизнь многих россиян стала безрадостной после распада Советского Союза… Области, требующие вмешательства психологов, включают развод, [растущий] алкоголизм и наркоманию» и многие другие.

RPS также сыграла важную роль в изменении глобального взгляда на психологию в России, в частности, с выпуском в 2008 г. ежегодного, тщательно рецензируемого журнала «Психология в России: состояние дел.Неудивительно, что само название журнала амбициозно! Редакторы «Состояния искусства» признают важность научной работы, проводимой российскими психологами, с отечественной точки зрения (см. статью на эту тему) и продолжают попытки увеличить рост и заметность российской психологической работы в контексте глобальное доверие, а также отечественно-прикладной смысл (Зинченко и Петренко 6-12). Редакция даже признает, что психология в России в последнее время «совершила чудесное превращение из довольно экзотической — если не маргинальной — академической дисциплины в чуть ли не массовое занятие» (Зинченко, Петренко, 6–12).

Таким образом, история РПО и психологии в России за последние 125 лет была пронизана широкими политическими напряжениями и потрясениями, во многом отражающими историю самой России того же временного промежутка. Эта уникальная русская психология подчеркивает некую «русскость», которая сейчас так глубоко укоренилась в истории дисциплины. Что наиболее важно, с глобальной точки зрения перестройка РПС и российской психологии является замечательным показателем для понимания перестройки самой России — как сейчас, так и в далеком будущем.

 

Процитированные работы

Андреева Галина. «Трудный путь социальной психологии в России». Психология в России: современное состояние 5.1 (2009): 11. Печать.

Доу, Дженнифер. «Психология во всем мире». Монитор , июнь 2002 г.: н. стр. АПА . Веб. 1 мая 2014 г. 

Крещение, Диана. «Московское психологическое общество конца XIX — начала ХХ века». Развитие личности  1 (2005): 26–33. РЛ Онлайн .Веб. 1 мая 2014 г. 

Грэм, Лорен. Наука и философия в Советском Союзе . Нью-Йорк: Кнопф, 1972. Печать.

Грот, Николай. Вопросы философии и психологии: Книга 1. Руниверс. Веб. 1 мая 2014 г. .

«Иван Павлов — Биографический». Nobelprize.org.  Nobel Media AB 2013. Интернет. 1 мая 2014 г.  

Келли, Кэти.«Психология и советское». Управляемая история . Бостонский университет, nd Веб. 1 мая 2014 г. .

Пул, Рэндалл. Неоидеалистическая философия в русском освободительном движении: Московское психологическое общество и его симпозиум «Проблемы идеализма» . Вашингтон, округ Колумбия: Институт перспективных исследований России Кеннана, 1996. Печать.

Пул, Рэндалл Аллен. Проблемы идеализма: Очерки русской социальной философии .Нью-Хейвен: издательство Йельского университета, 2003. Печать.

Разран Григорий. «Советская психология и психофизиология: насколько успешны две науки в Советском Союзе? Способны ли русские их синтезировать?» Science  128.3333 (1958): 1187–1194. Распечатать.

«История РПС». Российское психологическое общество . н.п., н.д. Веб. 1 мая 2014 г. .

«Российское психологическое общество (РПС)». Россия — Российское психологическое общество (РПО) .н.п., н.д. Веб. 1 мая 2014 г. .

«Российское психологическое общество». Википедия . Фонд Викимедиа, 18 апреля 2014 г. Интернет. 1 мая 2014 г. .

Ван Ворен, Роберт. «Европейский парламент.» Психиатрия как инструмент принуждения в постсоветских странах . Главное управление внешней политики Союза, n.д. Веб. 1 мая 2014 г. .

Закутная, О.В. «Журнал: Проблемы философии и психологии»: первые годы публикации (1889–1895)». Диссертация (2008). Mediascope . Интернет. 1 мая 2014 г.

Зинченко Юрий и Петренко Виктор. «Введение.» Психология в России: современное состояние  4 (2011): 6-12. Онлайн.

 

 

Успехи в истории психологии

Вышел выпуск журнала Medical History за январь 2018 г., который включает несколько статей, которые могут представлять интерес для читателей AHP.Полная информация ниже.

«Исцеление больного мира: психиатрическая медицина и атомный век», Рэн Цвигенберг. Аннотация:

Начало ядерной войны в Хиросиме и Нагасаки имело далеко идущие последствия для мира медицины. Изучение атомной бомбы и ее последствий привело к запуску новых областей и направлений исследований, прежде всего в области генетики и радиационных исследований. Гораздо менее понятным и недостаточно изученным было влияние ядерных исследований на психиатрическую медицину.Однако психологические исследования были в центре внимания послевоенных военных и гражданских исследований бомбы. В этой статье утверждается, что это исследование и предполагаемое революционное влияние атомной энергии и войны на общество сыграли важную роль в глобальном развитии послевоенной психиатрии. В этой статье, посвященной психиатрам Северной Америки, Японии и Организации Объединенных Наций, рассматривается реакция профессии на ядерный век с раннего послевоенного периода до середины 1960-х годов. Я утверждаю, что подход психиатрической медицины к атомным проблемам значительно изменился между послевоенным периодом и 1960-ми годами.В то время как первые послевоенные психиатры стремились помочь обществу справиться с новой ядерной реальностью и приспособиться к ней, более поздние психиатры заняли более радикальную позицию, стремясь противостоять усилиям истеблишмента по нормализации бомбы и ядерной энергии. Этот сдвиг имел важные последствия для исследования психологических травм, полученных жертвами ядерной войны, что, в конечном итоге, вместе с другими исследованиями воздействия войны и систематического насилия привело к нашему нынешнему пониманию посттравматического стрессового расстройства (ПТСР).

«Мальчишеские манеры и женское кокетство: пациенты с диагнозом трансвеститизм в психиатрической клинике Хельсинки в Финляндии, 1954–68», Катарина Пархи. Аннотация:

В статье рассматриваются дела пациентов с диагнозом Transvestitismus [трансвестизм] в психиатрической клинике Центральной больницы Хельсинкского университета в 1954–68 годах. Эти люди не только хотели переодеться, но также имели сильное чувство, что они другого пола, чем назначенный им пол.Научная концепция транссексуальности начала формироваться, и это знание достигло Финляндии поэтапно. Материалы дел пациентов с трансвестизмом показывают, что они хорошо знали о своем состоянии и были очень способны описать его, даже если у них не было для него медицинского названия. Психиатры были готовы вести диалог с пациентами и не относились к ним как к пассивным объектам исследования. Хотя некоторые пациенты чувствовали, что им помогли, многие покидали лечебницу такими же расстроенными, разгневанными или отчаявшимися, как и прежде.Они обратились за медицинской помощью в надежде, что их тела будут изменены в соответствии с их личностью, но психиатры клиники настаивали на том, чтобы рассматривать проблему с психиатрической точки зрения, и в большинстве случаев не рекомендовали хирургическое или гормональное лечение. Это отношение постепенно менялось в течение 1970-х и 1980-х годов.

«Лечебная педагогика: концепция и практика терапии в российской дефектологии», c. 1880–1936», Энди Байфорд. Аннотация:

Терапия — это не просто область или форма медицинской практики, но также метафора и представление медицины, ее функций и статуса, ее особого способа воздействия на мир.В данной статье рассматривается лечение или терапия (по-русски «лечение») как понятие и практика в том, что стало известно в России как дефектология (дефектология) — дисциплина и занятие, связанные с изучением и уходом за детьми с патологиями развития, инвалидностью и особые потребности. Дефектология сформировала нечистую, профессионально неоднозначную терапевтическую область, которая возникла между различными типами знаний в нише, занятой детьми, которых считали «трудно излечимыми», «трудно обучаемыми» и «трудно дисциплинируемыми».В статье прослеживается многочисленная генеалогия дефектологической терапии в медицинской, педагогической и юридической сферах в позднецарскую и раннесоветскую эпохи. Утверждается, что своеобразие дефектологической терапии возникло из-за противоречий между ее биомедицинскими, социально-педагогическими и морально-правовыми рамками, что привело к двусмысленным гибридным формам, в которых лечение стратегически переплеталось с образованием или воспитанием, с одной стороны, и нравственной коррекцией, с другой. другой.

Психология во всем мире — борьба за создание практики

До 1991 года в России не существовало клинической психологии, какой мы ее знаем на Западе. Психологи в основном проводили исследования или тестирование, и эта область просто считалась «дополнительной к психиатрии», по словам российского психолога Александра Макнача, доктора философии.

В настоящее время директор Московского центра психологии и психотерапии и научный сотрудник Института психологии Российской академии наук Макнач говорит, что клиническая практика психологии возникла в последнее десятилетие и медленно, но неуклонно продвигается к решению проблем страны. потребности.

«Психология — очень нужная профессия», — говорит Макнач, говоря, что после распада Советского Союза жизнь многих россиян стала безрадостной.

Области, требующие вмешательства психолога, включают:

  • Развод. Уровень разводов в России аналогичен показателю в Соединенных Штатах: примерно каждый второй брак заканчивается разводом. Но, говорят тамошние психологи, многие разведенные пары в России продолжают жить вместе, потому что жить больше негде; это слишком дорого.

  • Алкоголизм и наркомания. Алкоголизм — важная часть культуры в России, а алкоголизм — серьезная проблема. С 1990 года потребление алкоголя среди мужчин удвоилось. Существуют программы Анонимных Алкоголиков, но в них нет ничего похожего на западное стационарное лечение алкоголизма.

  • Безработица и бедность. В 1999 году чуть менее половины населения России жило за чертой бедности.

  • Банды и бросившие школу. Вынужденные бороться с нищетой и небольшими шансами найти достойную работу, многие молодые люди в России предпочитают жизнь в банде образованию.

Получение образования

Возможно, под влиянием социальных проблем и желания помочь все больше россиян ищут клиническую или практическую психологическую подготовку. «Десять лет назад не было факультета или университета, где мы могли бы пройти обучение психотерапии», — вспоминает Макнач.«Теперь у нас есть несколько возможностей для обучения в Москве и Санкт-Петербурге».

Хотя программы психологии по-прежнему в основном ориентированы на исследования и проводятся только в крупных городах России, таких как Москва или Ленинград, говорит Макнач, это значительное улучшение по сравнению с шестью кафедрами психологии, существовавшими во всем Советском Союзе до 1991 года. А теперь институты могут предлагать степени в области психологии в дополнение к университетам. Но, по словам доктора философии Роберта Солсо, который преподавал в МГУ в 1980 году в качестве стипендиата программы Фулбрайта и читал там лекции в последние годы, существуют некоторые программы-однодневки из-за отсутствия аккредитации.

Хотя признаки благоприятны для роста психологической практики, одним из основных препятствий является нехватка обучающих ресурсов. «Не хватает подготовленных специалистов, которые могут преподавать психологию, поэтому иногда это ужасно», — говорит Макнач.

«И доступной литературы мало», — отмечает Дженис Сил, доктор философии, психолог Фуллеровской теологической семинарии в Пасадене, Калифорния, которая сыграла важную роль в создании программы психологии для выпускников в Москве.

Когда Сила впервые посетила Россию в 1991 году, на русский язык были переведены только Фрейд и небольшая часть работ Юнга, говорит она.

«Многие авторы, читаемые на Западе, до сих пор недоступны на русском языке», — добавляет она. «Большинство психологов в России читали все на этом языке. Объем доступной информации ограничен».

А еще есть проблема «утечки мозгов», говорит Майкл Коул, доктор философии Калифорнийского университета в Сан-Диего и редактор Журнала русской и восточноевропейской психологии с 1969 по 2000 год. За последние пять лет Институт психологии был вынужден сократить зарплаты на 40 процентов.«Многие профессора устраиваются на вторую работу, — говорит Солсо. «Один профессор — полный профессор и заведующий лабораторией — работает на трех работах». В академическом плане произошли кардинальные изменения. В прошлом учащимся платили за то, чтобы они ходили в школу; теперь многим приходится платить. Так, некоторые студенты и преподаватели уезжают из страны, чтобы учиться или преподавать.

Настороженная публика

Еще одной проблемой российской психологии является отсутствие лицензионного законодательства. «Государство не регулирует», — говорит Макнач. «Каждый может назвать себя психологом.

«Есть люди, которые утверждают, что они психологи, и они действительно причиняют людям боль», — добавляет Сила. Макнач сравнивает этих людей с «волшебниками или гадателями на картах Таро». , иногда такие услуги более приемлемы для людей, даже образованных граждан, и они более готовы обращаться за такой помощью

«Иногда в сознании людей нет большой разницы между ними и психологами », — говорит он, добавляя, однако, что в более городских районах ситуация не такая ужасная.

«Вся дисциплина на самом деле еще не пришла в себя», — объясняет Сила. Немногие россияне обращаются за психологической консультацией. Многие, кто жил в тени «железного занавеса», помнят, что «психологию» использовали кошмарными способами, например, заставляя людей принимать психотропные препараты, чтобы изменить свои политические взгляды. «Некоторые люди боятся, что им пропишут лекарства, и они им не понравятся, или их отправят в больницу, а записи об их посещении поставят под угрозу их будущее», — говорит Макнач.

А для серьезных проблем не хватает лекарств. Сила рассказывает историю своей подруги из России, у сестры которой биполярное расстройство: «Ее подобрали на улице, поместили в психиатрическую больницу и давали ей лекарства, пока она не стабилизировалась. Но потом ее сняли с лекарств».

Когда люди обращаются за психологической помощью, они стараются найти доступное место.

«Плата за психологические услуги очень высока, и люди должны платить за себя», — объясняет Макнач.Сторонних плательщиков нет — до 1991 года медицинская помощь была практически бесплатной.

Хотя ситуация с психологами в России далека от идеальной, ситуация улучшается. Разрабатываются дополнительные программы для обучения студентов и помощи гражданам. Например, создаются женские приюты и горячие линии по вопросам домашнего насилия. Иностранные психологи вмешиваются, чтобы помочь облегчить обучение, а также социальное исцеление. По словам Солсо, правительство США и частные организации финансируют множество возможностей для американских психологов преподавать в России или для российских психологов обучаться в Соединенных Штатах.И, по его словам, мы можем многому научиться у российских психологов.

Эта статья является частью годичного цикла публикаций Monitor о мировой психологии.

Исторические и философские корни факультета психологии

В 1967 году Аврааму Маслоу позвонили из факультета психологии в Западной Джорджии. Один из преподавателей кафедры, Джим Томас, читал Карла Роджерса, Абрахама Маслоу и Артура Райта Комбса. Благодаря этим психологам-гуманистам он увидел подход к психологии, который воплотил его мечту — психологическое образование, которое говорило с реальным жизненным опытом студентов в мире как людей.Его убеждение победило его коллег, и они попросили Маслоу предложить нового заведующего кафедрой, который мог бы инициировать гуманистический акцент. Они понятия не имели, на что идут — они просто понимали необходимость сделать преподавание психологии релевантным реальному жизненному опыту. Авраам Маслоу номинировал Майка Аронса, который учился у Маслоу, а также Пола Рикёра, Джорджа Келли и Джима Клее. Обладая образованием в области гуманистической психологии, экзистенциально-феноменологии и традиционной психологии, а также глубокой страстью к человеческому творчеству, Майк Аронс придумал и реализовал свое видение программы гуманистической психологии в Западной Джорджии.

Майк Аронс нашел время, чтобы написать «Краткую историю отделения гуманистической психологии в Западной Джорджии» (PDF).

 

Разговор с традиционной психологией

Наш отдел предлагает студентам критический анализ того, как традиционная психология подходит к психологической жизни. Исторически гуманистическая, феноменологическая и трансперсональная психология развивались как реакция на проблемы в традиционных представлениях о психологическом состоянии человека.Знание этих проблем путем непосредственного их изучения и объяснения может обогатить нашу оценку вклада, вносимого традициями гуманитарных наук, и помочь нам сориентироваться в поиске жизнеспособных альтернатив. Следовательно, многие курсы и дискуссии сосредоточены на традиционных темах психологии, в том числе: Личность и мотивация, История и развитие психологии, Перцептивная психология, Методы исследования, Социальная психология, Психология развития и Аномальная психология. Эти курсы опираются на традиционные психологические подходы и обсуждают их, а также приглашают студентов критически проанализировать и переформулировать эти идеи с гуманистической, трансперсональной и критической точек зрения.

Вспоминая Майка Арона

» Психология может наполнить свою методологию богатыми гуманистическими взглядами и, как это часто бывает в таких программах, как наша, может спровоцировать плодотворные исследования человеческого потенциала для расширенного сознания… Гуманистическая психология подтверждает во всех областях человеческой деятельности достоинство, которое подвергалось нападкам в течение последних нескольких столетий. ” —  Майк Аронс

В этом архиве хранятся психологические статьи основателя психологического факультета UWG Майка Аронса и о нем.

Узнать больше

Описанный Майком Аронсом как « великий человек с большим сердцем и великим умом », покойный доктор Джеймс Б. Клее работал с Маслоу в Брандейсе в 60-х годах и присоединился к Западной Джорджии в 1971 году, оставаясь до выхода на пенсию в 1987. Его работа исследовала территорию между категориями, перемещая свой парусник видения вдоль границ слов, концепций и сфер исследования, а также между существующими мыслями и дисциплинами — и все это в поисках выхода к океанам потенциального психологического понимания.


В этом архиве представлены работы Джима Клее, а также информация о ежегодном цикле лекций, организованном от его имени.

Узнать больше

Доктор Джеймс «Джим» Томас был одним из основателей факультета психологии UWG. Тесно сотрудничая с доктором Майком Аронсом, они создали удивительные 45 новых курсов для программы, которые привлекли студентов со всего мира, чтобы посетить и изучить уникальный подход UWG к гуманистической психологии.В честь его вклада в развитие кафедры была учреждена Премия Джима Томаса в области гуманистической психологии.

Узнать больше

Изучение великих мыслителей

Наши философские корни прославляют глубокие психологические работы Фрейда, Юнга, Хорни, Лакана, пионеров английской традиции объектных отношений, Р. Д. Лэйнга и Фрица Перлза. Курсы также были сосредоточены на континентальной феноменологической мысли Эдмунда Гуссерля, Серена Кьеркегора, Фридриха Ницше, Мартина Хайдеггера, Мориса Мерло-Понти, Альфреда Шюца, Поля Рикера и Дж.Х. ван ден Берг. Мы также чтим работу американских психологов-первопроходцев Уильяма Джеймса, Абрахама Маслоу, Карла Роджерса, Артура Комбса, Вирджинии Сатир, Сиднея Журара, Ролло Мэя и Амедео Джорджи. Наконец, в нашу учебную программу входят основные критические теоретики, такие как Мишель Фуко, Франц Фанон, Пауло Фрейре, Кэрол Гиллиган и Игнасио Мартин-Баро. Эти и другие влиятельные мыслители освещают психологическую жизнь, проясняя истинно человеческую психологию и жизнь, которой мы живем.

Уважение мультикультурных традиций

Наш отдел исследует психологическую мудрость, заложенную в мультикультурном и межкультурном контексте, в нашем стремлении понять психологическую жизнь целостно. Например, в отделе преподаются и почитаются азиатские и африканские философии и практики на службе психологического роста и развития нашего разнообразного сообщества. Местные традиции целительства и духовности, шаманизма, а также психологии и медитативных дисциплин индуистской и буддийской традиций лежат в основе многих предлагаемых нами занятий.Также были отмечены богатые культурные традиции Европы, Скандинавии, России, Канады и Аляски. Это согласуется с ключевой ценностью нашего подхода к психологии: обеспечить целостную и контекстуальную оценку широкого спектра психологической жизни.

Введение в поведенческую психологию

Поведенческая психология или бихевиоризм — это теория, предполагающая, что окружающая среда формирует поведение человека. В самом общем смысле поведенческая психология — это изучение и анализ наблюдаемого поведения.

Эта область психологии сильно повлияла на мышление в середине 20-го века. Он до сих пор используется специалистами в области психического здоровья, поскольку его концепции и теории остаются актуальными в таких областях, как психотерапия и образование.

Краткая история

Психолог Джон Б. Уотсон начал заниматься поведенческой психологией, опираясь на работу русского психолога Ивана Павлова. В так называемом классическом обусловливании Павлов обнаружил, что определенные объекты или события могут вызывать реакцию. Его знаменитые эксперименты с собаками показали, что наличие миски с собачьим кормом (стимул) вызывает безусловную реакцию (слюноотделение).

Если бы Павлов мог сочетать стимулы для получения новой условной реакции, эти последствия в обучении можно было бы применить к другим аспектам человеческого поведения.Например, возможно, обусловленность и окружающая среда могли бы понять, как и почему люди учатся, действуют и думают. Самая ранняя предполагаемая обусловленность объясняла всех обучающих и поведенческих реакций. Эта точка зрения относится к строгому или радикальному бихевиоризму, который в настоящее время в значительной степени отвергается.

«Дайте мне дюжину здоровых младенцев, хорошо сформированных, и мой особый мир, в котором я буду их воспитывать, и я гарантирую, что возьму любого наугад и обучу его любому специалисту, которого я выберу — доктору, адвокат, художник, купец-главнокомандующий и да, нищий и вор.— Джон Б. Уотсон, Бихевиоризм

Помимо Уотсона, другие психологи помогли сформировать поведенческую психологию в то, чем она является сегодня. Эдвард Торндайк ввел закон эффекта, согласно которому удовлетворительные ответы с большей вероятностью повторятся в будущем. Он был первым, кто интегрировал этот и другие научные принципы в теорию обучения. Другой мыслитель в области поведенческой психологии, Кларк Халл, был пионером теории влечений. Поскольку организмы страдают от депривации, это создает у людей определенные потребности в влечениях, которые напрямую влияют на поведение.

Методы поведенческой психологии

Несколько концепций бихевиоризма используются в терапии.

  • Систематическая десенсибилизация  используется для клиентов, страдающих определенной фобией, которая характеризуется выраженным страхом или беспокойством по поводу объекта или ситуации, например животного или самолета. Терапия включает в себя применение методов релаксации или преодоления трудностей по мере того, как люди постепенно подвергаются воздействию объекта или ситуации.
  • Предотвращение воздействия и реагирования   – это стратегия, которая включает воздействие на пугающие ситуации, а затем отказ от бесполезных стратегий преодоления.Этот терапевтический метод используется при обсессивно-компульсивном расстройстве (ОКР) и других типах тревожных расстройств.
  • Экономика жетонов  усиливает целевое поведение, давая детям и взрослым символы или жетоны, которые можно обменять на что-то другое. Его можно использовать для людей с широким спектром проблем с психическим здоровьем, а также в образовательных учреждениях.
  • Моделирование  предполагает, что клиенты изучают поведение только путем имитации. Он используется в психологии развития и может быть включен в клиническую практику.
  • Прикладной анализ поведения появился в 1960-х годах как способ изменения поведения. Он обычно используется для детей с расстройством аутистического спектра, а также имеет отношение к таким областям, как образование, промышленная безопасность и преступное поведение.
  • Управление непредвиденными обстоятельствами  предполагает получение лицами ваучеров на розничные товары и услуги или возможность выиграть призы. Согласно The Psychiatrist , он часто используется для пациентов со злоупотреблением психоактивными веществами или связанными с ним расстройствами.

Работа в области поведенческой психологии

Есть несколько возможностей для интеграции поведенческой психологии в практику. Например, многие психологи исследуют такие темы, как обусловленность, чтобы изучить природу человеческого поведения. Часто они могут применить полученные данные к психическим расстройствам.

Поведенческая психология оказала большое влияние на клиническое применение. Например, консультанты по психическому здоровью, консультанты по злоупотреблению психоактивными веществами и другие специалисты используют терапевтические методы бихевиоризма, чтобы помочь людям преодолеть определенные проблемы.Даже новые области, такие как прикладной анализ поведения, возникли путем адаптации концепций поведенческой психологии.

Основой всех этих профессий является степень бакалавра психологии. Вы можете начать свой путь к тому, чтобы стать психологом, консультантом по психическому здоровью, прикладным поведенческим аналитиком и многим другим, получив онлайн-степень бакалавра психологии в Университете Ривье. Получите знания и навыки, необходимые для открытия нескольких карьерных путей после окончания учебы.

Учитесь в полностью онлайн-среде обучения, которая позволяет вам завершить свое образование и сохранить текущий рабочий и личный график.Несколько семестров, щедрая кредитная политика и конкурентоспособные цены на обучение — все это поможет вам начать и закончить обучение быстрее. Rivier University уже более 80 лет обучает студентов тому, как изменить мир, поэтому вы можете быть уверены, что получите высококачественное образование в формате, разработанном для достижения успеха.

Российское психологическое общество

История Русского психологического общества восходит к 1885 году, когда при Императорском Московском университете (ныне Московский государственный университет им. психологическое знание в России».

Основатели сосредоточили внимание Общества на (как указано в его Уставе):

  • Системы психологии во всех формах ее изучения
  • Применение психологических знаний к другим наукам, таким как логика, мораль, философия, право, эстетика, педагогика и др.
  • История психологии и ее роль в старое и новое время.

С первых же дней Общество начало собирать и издавать работы своих членов и переводить работы видных зарубежных психологов.Среди первых почетных членов Русского психологического общества были Вильгельм Вундт, Теодюль Рибо, Герман Людвиг Фердинанд фон Гельмгольц, Уильям Джеймс, Эдвард Брэдфорд Титченер и другие.

Число членов неуклонно возрастало вплоть до революции 1917 года. Хотя новое время, национальные реформы и Гражданская война в России затормозили официальную деятельность Российского психологического общества, до последнего момента своей деятельности Общество продолжало служить членам, обществу. и дисциплина.

Традиции высокой личной и научной культуры были возвращены Обществу новым поколением самоотверженных ученых после его восстановления в 1957 году как Союза психологов СССР. , включая космонавтику, образование, развитие и труд. Общество несколько раз реструктурировалось, формируя различные отделы, советы, комитеты и подсистемы, чтобы учесть многочисленные интересы членов.

Отмечая достижения в области психологии, мы также смотрим в будущее развитие этой дисциплины и общества. Поддержка и популяризация психологии продолжается во многих членских сетях. Сегодня Российское психологическое общество насчитывает более 5000 членов в 62 региональных отделениях. Академическая база психологии расцвела вместе с бумом популярности этого предмета. Профессиональная практика в области психологии продолжает улучшаться за счет тщательного изучения обучения и квалификации наших членов, вкладывающих свое время в наши советы и комитеты, а также благодаря более глубокому пониманию и принятию психологии общественностью.

Хронология

1885:

Основано Московское психологическое общество. Профессор М.М. Троицкий избирается первым председателем Общества.

1887:

Н.Я. Грот сменил М.М. Троицкого на председательство в Обществе. Он выступил с инициативой, предложив расширить цели Общества, включив в него просветительскую работу и распространение психологических знаний.

1889:

Основан журнал «Вопросы философии и психологии».Н.Я. Грот становится его первым главным редактором.

1895:

Психологическое общество отмечает свой первый юбилей. Н.Я. Грот представляет свою лекцию «Основы этики в жизни и деятельности», А.Н. Веселовский — «Мыслитель Вольтер» и В.П. Преображенский представляет свою работу «О психологической перспективе».

1899:

Председателем Общества избран Лопатин Л.М. Он продолжает отстаивать связь между психологией и философией.

1909:

Л.Председателем Общества вновь избран М. Лопатин. К этому времени количество членов увеличилось до 164 действительных членов, 21 члена-сотрудника (включая Николая Бердаева), 6 членов-корреспондентов и 14 почетных членов, в том числе Т.А. Рибо, Уильям Джеймс, Вильгельм Вундт и Герман фон Гельмгольц.

1910:

Психологическое общество отмечает свое 25-летие. Это время характеризуется повышенным интересом к методологии психологии, развитием экспериментальных и количественных методов.Н.Я. Грот заканчивает свои «Основы экспериментальной психологии» и публикует «Метод самонаблюдения» Л.М. Лопатина. Проблемы детерминированности и духовности человеческой психики занимают умы психологов России. По словам Л. М. Лопатина, «понимание нравственного смысла нашего теоретического знания и его связи с нашими этическими воззрениями делает нас более ответственными и острыми к проблемам научного познания».

1957:

Восстанавливается Психологическое общество как Союз психологов СССР с А.А. Смирнова ее первым президентом. СРЕДНИЙ. Запорожец назначается первым председателем Московского отделения Союза — Московского психологического общества. Восстанавливаются традиции Российского психологического общества после почти 40-летнего перерыва в его истории.

1963:

Союз психологов СССР избирает второго президента А.Н. Леонтьев — человек, положивший начало целой новой эпохе в отечественной психологической науке. Благодаря его усилиям в Москве проходит VI Всемирный психологический конгресс, что способствует распространению и признанию русской психологической школы в мире.

1966:

А.Н. Леонтьев открывает факультет психологии МГУ имени М.В. Ломоносова. Среди его первых почетных гостей – Жан Пиаже и Поль Фрайсс.

1968:

Б. Ф. Ломов избран третьим Президентом Союза психологов СССР. Он продолжает расширять область психологической науки, применяя ее, в частности, к вновь созданной области космонавтики.

1994:

Союз психологов СССР преобразован в Российское психологическое общество с Э.А. Климов ее первый президент. В Москве проходит I Конференция Российского психологического общества.

1998:

В Ростове-на-Дону проходит II Конференция Российского психологического общества «Психология и культура», посвященная взаимосвязи между научными, фундаментальными основаниями психологической науки и практической деятельностью психологов.
Э.А. Климов переизбран президентом Общества.

2001:

А.И. Донцов избирается президентом Общества.

2003:

В Санкт-Петербурге проходит III Конференция Российского психологического общества «Психология и культура», посвященная проблеме непрерывного профессионального развития психологов, необходимости экспертной системы и процедур сертификации и повышения квалификации психологов.

2007:

В Ростове-на-Дону проходит IV Конференция Российского психологического общества «Психология будущего России». Научная программа включает психологию личности, нейронауки, одаренность, модернизацию педагогической психологии, психологию труда и организационную психологию.Проведена первая секция Молодежной школы.
Ага. Зинченко избран президентом Общества.

2012:

В Москве проходит V Конференция Российского психологического общества.
Ага. Зинченко избран президентом Общества.

Чем мы занимаемся

  • Поддержка карьерного роста российских психологов
  • Продвижение психологических наук
  • Заниматься активной публикацией
  • Поддержка исследований в области психологии
  • Обеспечение высоких стандартов образования, обучения и практики
  • Повысить осведомленность и влияние психологии

Наши цели

  • Российская профессиональная организация по дисциплине
  • Продвигать и применять психологию на благо общества, сделать ее доступной для всех
  • Быть авторитетным и публичным голосом психологии
  • Продвигать, защищать и развивать психологическую науку

Международное сотрудничество

  • Член Европейской федерации ассоциаций психологов (EFPA)
  • Член Международного союза психологических наук (IUPsyS)

6.2 Краткая история бихевиоризма – Введение в психологию

Цели обучения

К концу этого раздела вы сможете:

  • Проследите хронологическое развитие психологической школы бихевиоризма
  • Развитие понимания основных тем, касающихся бихевиоризма
  • Признание важных участников теории поведенческого обучения

 

   Бихевиоризм доминировал в экспериментальной психологии в течение нескольких десятилетий, и его влияние ощущается и сегодня.Бихевиоризм в значительной степени ответственен за становление психологии как научной дисциплины благодаря своим объективным методам и особенно экспериментам.

Ранние работы в области поведения проводились русским физиологом Иваном Павловым (1849–1936). Павлов изучал форму обучающего поведения, называемую условным рефлексом, при которой животное или человек вырабатывали рефлекторный (бессознательный) ответ на стимул и со временем приучались производить реакцию на другой стимул, который экспериментатор связывал с исходным. стимул.Рефлексом, с которым работал Павлов, было слюноотделение в ответ на присутствие пищи. Рефлекс слюноотделения можно было вызвать с помощью второго стимула, такого как специфический звук, который предъявлялся несколько раз в сочетании с первоначальным пищевым стимулом. Как только реакция на второй стимул была «выучена», пищевой стимул можно было исключить. «Классическая обусловленность» Павлова — это лишь одна из форм обучения поведению, изучаемая бихевиористами.

  Работа Эдварда Торндайка (1898 г.) с кошками и коробками-головоломками иллюстрирует концепцию обусловленности.Коробки с головоломками были примерно 50 см в длину, 38 см в ширину и 30 см в высоту (см. рисунок ниже). Коробки-головоломки Торндайка были сконструированы таким образом, что кошка, помещенная внутрь коробки, могла выбраться, только если нажала на перекладину или потянула за рычаг, что заставляло веревку, прикрепленную к двери, поднимать вес и открывать дверь. Торндайк измерил время, которое потребовалось кошке, чтобы выполнить требуемую реакцию (например, потянуть за рычаг). Как только он узнал ответ, он дал кошке награду, обычно еду.

Торндайк обнаружил, что как только кошка случайно наступит на переключатель, она будет нажимать его быстрее в каждом последующем испытании внутри коробки с головоломкой.Наблюдая и записывая, сколько времени понадобилось разным животным, чтобы сбежать через несколько испытаний, Торндайк смог построить график кривой обучения (на графике она имеет S-образную форму). Он заметил, что большинству животных сначала было трудно убежать, затем они начали убегать все быстрее и быстрее с каждым последующим испытанием с коробкой-головоломкой, и в конечном итоге время их побега стабилизировалось. Кривая обучения также предполагала, что разные виды обучались одинаково, но с разной скоростью. Его открытие заключалось в том, что кошки, например, постоянно демонстрировали постепенное обучение.

 

На основе своих исследований с коробками-головоломками Торндайк смог создать свою собственную теорию обучения (1932 г.).

«Коробка-головоломка Торндайка» Джейкоба Сассмана доступна через общественное достояние»

 

Из многочисленных частей его теории Закон Эффекта Торндайка остается одним из самых известных следствий этой теории.

Закон Эффекта: Если за общением следует удовлетворение, оно будет усилено, а если за ним следует раздражение, оно ослабнет.

То есть Торндайк полагал, что организм будет стремиться усилить связь между стимулом и реакцией, если эта ассоциация воспринимается как доставляющая удовлетворение или удовольствие этому организму. И наоборот, организм будет стремиться ослабить связь между стимулом и реакцией, если она вызывает раздражение. Рассмотрим голодную мышь, которую вознаграждают за то, что она нажала на рычаг с едой. Связь между нажатием рычага и едой будет усиливаться, если вознаграждение воспринимается как приятное, что для голодной мыши наверняка покажется вознаграждением весьма приятным.Однако, если та же самая мышь получила удар током после нажатия на рычаг, мышь может решить избегать рычага в будущих испытаниях. Если стимул не вызывается (нажатие рычага), реакции не будет — мышь ослабляет связь между нажатием рычага и ударом током. Позже закон эффекта был заменен терминологией, придуманной более поздними бихевиористами, предпочитающими термины «подкрепление» и «наказание» терминам «удовлетворение» и «раздражение».

Джон Б. Уотсон (1878–1958) был влиятельным американским психологом, чья самая известная работа произошла в начале 20 века в Университете Джона Хопкинса.В то время как Вундт и Джеймс были озабочены пониманием сознательного опыта, Уотсон считал, что изучение сознания ошибочно. Поскольку он считал, что объективный анализ разума невозможен, Уотсон предпочел сосредоточиться непосредственно на наблюдаемом поведении и попытаться взять это поведение под контроль. Уотсон был главным сторонником смещения фокуса психологии с разума на поведение, и этот подход к наблюдению за поведением и контролю за ним стал известен как бихевиоризм. Основным объектом изучения бихевиористов было усвоенное поведение и его взаимодействие с врожденными качествами организма.Бихевиоризм обычно использовал животных в экспериментах, предполагая, что то, что было изучено с использованием моделей животных, может быть в некоторой степени применимо к поведению человека. В самом деле, Толмен (1938) заявил: «Я считаю, что все важное в психологии (за исключением… таких вопросов, как участие общества и слова) может быть исследовано, по существу, путем непрерывного экспериментального и теоретического анализа факторов, определяющих поведение крыс в момент выбора. в лабиринте».

Бурхус Фредерик (Б.Ф.) Скиннер (1904–1990) был американским психологом. Как и Уотсон, Скиннер был бихевиористом и сосредоточился на том, как последствия влияют на поведение. Б. Ф. Скиннер назвал свою разновидность бихевиоризма радикальным бихевиоризмом (1974). Радикальный бихевиоризм — это философия науки о поведении. Он стремится понять поведение как функцию экологических историй усиливающих последствий. Этот прикладной бихевиоризм не принимает частные события, такие как мышление, восприятие и ненаблюдаемые эмоции, в каузальном описании поведения организма.

Будучи исследователем в Гарварде, Скиннер изобрел камеру оперантного кондиционирования, широко известную как ящик Скиннера (см. рисунок ниже), используемую для измерения реакции организмов (чаще всего крыс и голубей) и их упорядоченного взаимодействия с окружающей средой. У коробки был рычаг и лоток для еды, и голодная крыса внутри коробки могла доставить еду на лоток, нажав на рычаг. Скиннер заметил, что когда крысу впервые поместили в коробку, она бродила вокруг, обнюхивая и исследуя, и обычно случайно нажимала на перекладину, после чего в лоток падала пищевая гранула.После этого скорость нажатия на планку резко возрастала и оставалась высокой до тех пор, пока крыса не переставала есть. Ящик Скиннера остается важным ресурсом для исследователей, изучающих поведение (Thorne & Henley, 2005). Исследования, проведенные с помощью ящика Скиннера, привели к принципу подкрепления, который представляет собой вероятность того, что что-то произойдет на основе последствий поведения.

 

Изображение камеры оперантного кондиционирования или ящика Скиннера. Это устройство позволило экспериментаторам изучить принципы обусловливания и понять механизмы вознаграждения/наказания в психологических исследованиях.

«Skinner box» от Bd008 лицензирован в соответствии с CC BY SA 3.0

ОБЗОР

Закон Эффекта и Принцип Подкрепления являются одними из многих открытий, сохранившихся до наших дней в школе бихевиоризма. Тем не менее, мы чувствуем влияние десятилетий поведенческих исследований в различных современных условиях. Например, поведенческие принципы обычно применяются в поведенческой и когнитивно-поведенческой терапии для создания мощных изменений в поведении.Модификация поведения также широко используется в классе, чтобы поощрять надлежащее поведение в классе и препятствовать возможным нарушениям. В целом бихевиоризм привел к исследованиям влияния окружающей среды на поведение человека.

 

Каталожные номера:

Текст

Introduction to Psychology, автор [отредактированный автор(ы)], находится под лицензией CC BY-NC-SA. http://open.umn.edu/opentextbooks/BookDetail.aspx?bookId=48

Введение в психологию — 1-е канадское изд.Дженнифер Валинга находится под лицензией CC BY-NC-SA. http://open.umn.edu/opentextbooks/BookDetail.aspx?bookId=427

Текст Openstax Psychology, написанный Кэтрин Дампер, Уильямом Дженкинсом, Арлин Лакомб, Мэрилин Ловетт и Марион Перлмуттер, находится под лицензией CC BY v4.0. https://openstax.org/details/books/psychology

Введение в психологию: Полная коллекция Noba Роберта Бисвас-Динера и Эда Динера находится под лицензией CC BY-NC-SA. http://open.umn.edu/opentextbooks/BookDetail.aspx?bookId=228

 

 

Упражнения

Контрольные вопросы:

1. Результаты экспериментов Торндайка с коробкой-головоломкой показали, что подопытным животным потребовалось ____ времени (относительно всех попыток) первоначально при решении задач с коробкой-головоломкой и ____ времени на каждое последующее завершенное испытание.

а. Меньше; Подробнее

б. Меньше; Меньше

в. Более; Меньше

д. Более; Подробнее

 

2. Закон Эффекта Торндайка отличается от Принципа Подкрепления тем, что ____ утверждает, что ____.

а. Закон эффекта; организмы будут инициировать действия, которые приведут к приятному эффекту

б. Закон эффекта; организмы будут инициировать действия, которые препятствуют наличию неприятного эффекта

в. принцип подкрепления; организм с большей вероятностью будет следовать поведению, которое подкрепляется

д. принцип подкрепления; организм с меньшей вероятностью будет следовать поведению, которое не подкрепляется

эл. Ни один из вышеперечисленных.

 

3. Одним из основных постулатов радикального бихевиоризма Скиннера было то, что___

а. деятельность разума, кроме выполнения основных жизнеобеспечивающих функций, оказывала причинное влияние на поведение организмов

б. восприятие организма является неотъемлемой частью управления поведением этого организма

в. эмоциональные способности организма являются одним из основных факторов, влияющих на инициацию поведения

д. сочетание мышления, восприятия и связанной с ними эмоциональной деятельности организма инициирует поведение

эл.частные события человеческого разума не играли причинной роли в поведении организма.

 

Вопросы критического мышления:

1. Каковы слабые стороны радикального бихевиоризма в том виде, в каком он был сформулирован Б. Ф. Скиннером?

 

Вопрос личного заявления: 

1. Каким образом вы потенциально можете увидеть применение поведенческих принципов (например, закона эффекта, принципа подкрепления) в вашей повседневной жизни?

 

Глоссарий:

условный рефлекс:  у животного или человека возникает рефлекторная (бессознательная) реакция на раздражитель.

классическое обусловливание: (кратко) тип обусловливания, при котором естественный, безусловный раздражитель (например, пища) сочетается с новым раздражителем (например, звуком, звонком) для создания обстоятельств, при которых новый раздражитель может дать желаемый ответ.

закон эффекта: предшественник принципа подкрепления, этот закон описывает действия организма после удовлетворительного или неудовлетворительного результата.

радикальный бихевиоризм: философия в науке о поведении.Радикальный бихевиоризм стремится понять поведение как функцию экологических историй усиливающих последствий, одновременно отвергая роль мышления, восприятия или эмоций в инициировании или поддержании поведения.

Коробка Скиннера: прибор, используемый для измерения реакции организмов (чаще всего крыс и голубей) и их упорядоченного взаимодействия с окружающей средой.

 

Ответы на упражнения

Контрольные вопросы:

1.С

2. E (Закон эффекта был эффективно включен в принцип подкрепления ради обеспечения более легко проверяемых экспериментальных условий)

3. Е

 

Вопросы критического мышления:

1. Ответ: (должен содержать некоторые из следующих ключевых моментов)

*не все человеческие процессы, характеризующие человеческое поведение, имеют легко распознаваемые условные стимулы, а поведение, которое можно считать обусловленным, нелегко отнести к одному источнику

*современные эмпирические исследования в основном опровергли предположение, что «частные события» не влияют на поведение (т.г., когнитивно-психологическая терапия, исследование фантомных конечностей)

*частные события являются константами, которые лежат в основе ВСЕГО поведения, произвольного или непроизвольного – исключать их просто потому, что они ненаблюдаемы, по сути, значит делать поспешные выводы

 

Глоссарий:

условный рефлекс:  у животного или человека возникает рефлекторная (бессознательная) реакция на раздражитель.

классическое обусловливание: (кратко) тип обусловливания, при котором естественный безусловный раздражитель (например,например, еда) сочетается с новым стимулом (например, звуком, звонком) для создания обстоятельств, при которых новый стимул может вызвать желаемую реакцию.

закон эффекта: предшественник принципа подкрепления, этот закон описывает действия организма после удовлетворительного или неудовлетворительного результата.

радикальный бихевиоризм: философия в науке о поведении. Радикальный бихевиоризм стремится понять поведение как функцию экологических историй усиливающих последствий, одновременно отвергая роль мышления, восприятия или эмоций в инициировании или поддержании поведения.

Коробка Скиннера: прибор, используемый для измерения реакции организмов (чаще всего крыс и голубей) и их упорядоченного взаимодействия с окружающей средой.

 

 

 

.