Виды конституционно правовых норм с примерами: 3. Конституционно-правовые нормы: понятие, их особенности, виды
Понятие и виды норм конституционного права . Конституционное право России: Вопросы и ответы
Нормы конституционного права имеют разную форму изложения своих требований, разную степень обобщенности этих требований, что непосредственным образом сказывается на структуре конституционно-правовых норм. В них не всегда точно и ясно проявляется классическая триада структуры правовой нормы -гипотеза, диспозиция и санкция.
В любой конституционно-правовой норме можно выделить диспозицию, т.е. содержание самого правила или принципа, остальные структурные части не всегда на виду, хотя и они присущи нормам этой отрасли права. Так, главным условием – гипотезой – действия всех конституционно-правовых норм является принадлежность власти народу. В некоторых нормах, наряду с этой общей гипотезой, предусматриваются более конкретные условия, которые в виде гипотезы и включаются в соответствующую норму. Так, например, норма, содержащаяся в п. 2 ст. 6 Конституции, закрепляет положение о том, что все граждане на территории Российской Федерации обладают равными правами и свободами и несут равные обязанности «при условии», что они предусмотрены Конституцией.
Санкция крайне редко содержится непосредственно в конституционно-правовой норме, хотя это не означает безнаказанности невыполнения ее требований. Закрепляя обязательность выполнения конституционно-правовых норм, государство оставляет за собой право взыскания в различных формах с нарушителей правил конституционного права, иногда четко обозначая эти последствия в нормах других отраслей права (например, в нормах уголовного права, предусматривающих ответственность за преступление против государства).
Исходя из специфики структуры конституционно-правовых норм, наравне с конкретными, выделяют нормы-цели, нормы-принципы.
Нормы-цели выражают стремление государства способствовать возникновению отношений, которых еще нет, но они должны возникнуть в ходе целенаправленной деятельности всех субъектов конституционного права. Таких норм, носящих программный характер, единицы, ибо любой правовой акт государства, в том числе и Конституция, – не программа. Например, ст. 2 Конституции: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью» – на данном периоде развития нашего государства является нормой-целью.
Нормы-принципы регулируют уже действующие отношения, но выражают свои требования в общем виде закрепления правовых принципов, которыми обязаны руководствоваться все.
Для непосредственного применения таких норм требуется их детализация, конкретизация в нормах текущего законодательства. Таких норм в Конституции большинство, причем довольно часто в самой конституционной норме дается ссылка на обязательность принятия закона, в котором должны быть конкретизированы положения, закрепленные нормой-принципом (см., например, п. 1 ст. 6; п. 3 ст. 36; п. 4 ст. 37; п. 3 ст. 40; п. 4 ст. 81 и многие другие нормы Конституции РФ 1993 г.).
Нормы конкретного (непосредственного) действия содержат конкретно сформулированные правила, устанавливают четко определенные права и обязанности участников правоотношений. Такие нормы, как правило, характерны для законов, указов, носящих конституционно-правовой характер. Что касается Конституции, таких норм в ней меньшинство, хотя они есть (см. ст. 97 Конституции, все нормы которой носят именно характер конкретного действия).
Конституционно-правовые нормы можно классифицировать по следующим основаниям:
1.
2. По источникам, т.е. по видам нормативных актов, в которых содержится та или иная конституционно-правовая норма.
3. По территории действия конституционно-правовые нормы делятся на три группы: общефедеральные, действующие на территории отдельных субъектов федерации, и нормы, действующие на территории функционирования соответствующего законодательного органа местного самоуправления.
Общефедеральные конституционно-правовые нормы действуют на территории всей федерации и принимаются только федеральными органами; на территории субъекта федерации действуют нормы, принятые как федеральными органами государственной власти, так и органами отдельных субъектов, при этом важным требованием является соблюдение принципа разграничения полномочий федерации и ее субъектов. То же требование относится и к нормам, содержащимся в актах, принимаемых органами местного самоуправления.
4. Повремени действия конституционно-правовые нормы могут быть постоянными и временными. Постоянные конституционно-правовые нормы не имеют установленного срока действия, тогда как временные содержат такой срок (например, временный характер носила норма, содержащаяся в п. 7 раздела второго Конституции Российской Федерации 1993 г.).
5. Но степени определенности предписаний, содержащихся в конституционно-правовых нормах, последние делятся на две группы: императивные и диспозитивные.
Императивные нормы, их большинство содержат строгое предписание, допускают только одно возможное поведение. К числу императивных относятся нормы категоричные, не допускающие отступлений от предписанного ими правила. Например, такая норма содержится в ст. 6 Конституции РФ, в ч. 3 которой указывается, что гражданин Российской Федерации не может быть лишен своего гражданства или права изменить его. Императивные нормы характерны для тех норм конституционного права, где стороны отношения находятся в неравном положении (отношения «власти и подчинения»).
Диспозитивные нормы могут давать потенциальным участникам отношений право выбора: вступать или нет в эти отношения, действовать или воздержаться от действий. Сюда относятся почти все нормы, устанавливающие права и свободы граждан, и небольшое количество норм, имеющих другое содержание. Например, п. 2 ст. 117 Конституции содержит норму, дающую Президенту Российской Федерации право принять решение об отставке Федерального Правительства (следовательно, и право не принимать такого решения).
6. Конституционно-правовые нормы можно классифицировать по характеру содержащихся в них предписании. По этому признаку выделяют три группы:
правоустанавливающие (или закрепляющие) определенные общественные отношения. Таких норм в конституционном праве большинство. В частности, ч. 5 ст. 32 Конституции РФ, устанавливает право граждан участвовать в отправлении правосудия. К числу управомочивающих относятся нормы, закрепляющие полномочия Российской Федерации и ее субъектов (ст.
71-73 Конституции РФ), Президента РФ (ст. 83-86), Совета Федерации (ст. 102), Государственной Думы (ст. 103), Правительства (ст. 114).
обязывающие , в которых участникам правоотношений четко предписывается необходимость осуществлять определенные действия. Согласно ст. 106 Конституции РФ, обязательному рассмотрению в Совете Федерации «подлежат принятые Государственной Думой федеральные законы по вопросам: а) федерального бюджета; б) федеральных налогов и сборов; в) финансового, валютного, кредитного, таможенного регулирования, денежной эмиссии; г) ратификации и денонсации международных договоров Российской Федерации; д) статуса и защиты Государственной границы Российской Федерации; е) войны и мира»;
Следует иметь в виду, что часто в одной и той же статье нормативного акта, в том числе и Конституции, могут содержаться две или более норм, различных по характеру предписаний. Так, в ст. 57 Конституции Российской Федерации первая норма носит обязывающий характер, а вторая -запрещающий. Это тоже важно учитывать в практической работе юриста.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРесКлассификация и виды конституционно-правовых норм
Вопрос о классификации и видах конституционно-правовых норм имеет огромное научное значение. Их классифицируют по различным основаниям.
Во-первых, по содержанию и по принадлежности к тому или иному конституционно-правовому институту выделяют несколько видов конституционно-правовых норм.
Одни установления связаны с основами конституционного строя, другие положения – с основами правового статуса человека и гражданина, третьи – с федеративным характером устройства государства, четвертые – с органами государства и муниципального самоуправления.
В свою очередь в рамках указанных крупных видов выделяются взаимосвязанные комплексы норм, которые регулируют относительно близкие сферы общественных отношений, что находит отражение в структуре конституционно-правовых институтов.
При этом необходимо установить все взаимосвязи, найти место данного вида конституционно-правовых норм в системе иных видов установлений, регулирующих эту сферу общественных отношений. Подобная логика позволит дать весьма квалифицированное толкование и применение конституционно-правовой нормы, выявить все тонкости её регулирующего воздействия на соответствующего вида отношения. Оно в большинстве случаев является промежуточным в достижении правового результата, который определяется обычно действием нескольких (а не одного) установлений.
Свойства и функции, которые характерны институту в целом, не свойственны в полной мере каждой отдельной его норме.
Во-вторых, по юридической силе. Данное основание располагается в прямой зависимости от того, в каком нормативном правовом акте выражена та или иная норма, от места актов данного вида в общей системе нормативных актов, а также от разграничения предметов ведения и полномочий между РФ и её субъектами.
Наиболее значимые положения закреплены в Конституции РФ. Они имеют высшую юридическую силу. Следовательно, ни одна правовая норма не может противоречить Конституции.
Далее наибольшей юридической силой обладает такой вид правовых актов как федеральные конституционные и федеральные законы. На основе Конституции и указанных видов законов издаются все остальные виды нормативно-правовых актов.
От уровня юридической силы конституционно-правовой установлений зависит та правовая база, из которой формулируется содержание указанной нормы, порядок отмены её, взаимодействие с другими видами положениями, их сравнение.
В случае если она закреплена в нескольких видах правовых актах, тогда необходимо ссылаться на акт, который имеет высшую юридическую силу. В случае закрепления нормы в актах одного уровня, необходимо ссылаться на акт, который принят в более поздние сроки. Однако следует учитывать, какую функцию она выполняет в определенном акте, а следовательно возможны исключения из указанного правила.
В-третьих, по территории действия. По данному основанию выделяют нормы, действующие на территории всей России, на территории субъекта Федерации, территории муниципального образования. Территориальные пределы действия установлений, содержащихся в актах субъектов Федерации и муниципальных образований, не исключают признания их юридической значимости на территории всей России.
В-четвертых, по характеру предписания. По этому основанию выделяют следующие виды конституционно-правовых норм: управомочивающие, обязывающие и запрещающие.
Управомочивающие установления закрепляют право субъектов осуществлять предусмотренные в них деяния. Они устанавливают границы правомочий соответствующих субъектов. К ним можно отнести нормы, закрепляющие компетенцию РФ, её субъектов, предметы ведения всех государственных органов (например, ст. 71, 72, 73 Конституции). В качестве управомочивающих могут рассматриваться содержащиеся в Конституции нормы-принципы, нормы-цели, нормы-задачи. Их предписания устанавливают правомочия всех субъектов соответствующих отношений осуществлять действия в целях, предусмотренных в них предписаний.
Обязывающие предписания как вид конституционно-правовых норм определяют в конкретной форме обязанности субъектов выполнять определенные действия, предусмотренные ими, выбирать требуемый вариант поведения. К данной группе относят нормы, устанавливающие конституционные обязанности граждан, а также все положения, исключающие любой иной вариант действия, кроме указанного в нём.
Запрещающие установления содержат в своих предписаниях запрет на совершение тех действий, которые в них предусмотрены. При этом обычно используются такие формулировки: «запрещается», «не допускается», «обязаны», «не вправе» и т.п.
Определение вида конституционно-правовой нормы по характеру предписания важно при её применении для точного уяснения содержания положения, границ прав и обязанностей субъектов регулируемых отношений.
В-пятых, по степени определенности предписаний. По этому основанию различают следующие виды конституционно-правовых норм: императивные и диспозитивные.
Императивные нормы однозначно указывается вариант поведения и действия субъектов при определенных обстоятельствах.
Диспозитивные нормы предусматривают возможность для выбора варианта действия субъекта при учете указанных в них обстоятельств.
В-шестых, по назначению в механизме правового регулирования.
По данному основанию принято различать следующие виды конституционно-правовых норм: материальные и процессуальные (процедурные). В отличие от уголовного и гражданского права конституционному праву не соответствует специализированная процессуальная отрасль, правила которой устанавливают общий порядок реализации норм. Однако реализация многих положений конституционного права связана с необходимостью соблюдения большой системы процедурных правил, которые воплощены в соответствующих процессуальных (процедурных) нормах.
В случае если материальная норма определяет содержание действий по правовому регулированию общественных отношений, то процедурная норма устанавливает формы реализации материальной нормы. К процедурным относятся положения, которые устанавливают порядок работы представительных органов, принятия законов и иных актов и т.д.
Отсутствие конституционного процессуального права связано с тем, что нет ни возможности, ни необходимости в установлении единого процесса применения конституционно-правовых установлений, а также в формировании особого органа, обеспечивающего реализацию всех процессуальных положений и не являющегося участником материального правоотношения.
Однако в реализации материальных конституционно-правовых норм применяются и процессуальные формы, которые характерны традиционным процессуальным отраслям. Так, деятельность Конституционного Суда РФ происходит в форме конституционного судопроизводства, в котором соблюдаются все конституционные принципы судопроизводства.
Вышеуказанные классификации и виды конституционно-правовых норм не являются исчерпывающими. Существуют также иные критерии классификации и подходы к выделению видов конституционно-правовых норм.
Конституционно-правовые нормы | Конституционное право
Конституционно-правовым нормам присущи все признаки норм других отраслей права. Они также являются средством упорядочения общественных отношений, принимаются государством и выполняют регулятивную и правоохранительную функции.
Вместе с тем, конституционно — правовые нормы отличаются от правовых норм других отраслей права:
1. Содержанием и сферой регулируемых общественных отношений.
2. Непосредственным действием.
1. Особенностями структуры. Конституционно-правовые нормы чаще всего имеют диспозицию, реже — гипотезу, и только в отдельных случаях — санкцию.
2. Источниками, в которых они выражены (Конституция, конституционные законы).
3. Наличием значительного количества норм — принципов, норм-задач, норм-определений, не свойственных другим отраслям права.
4. Учредительным характером содержащихся в них предписаний.
5. Специфическим характером субъектов (народ, государство, нации, высшие государственные органы).
Конституционно-правовые нормы классифицируют по следующим основаниям:
1. По характеру содержащихся предписаний их разделяют на: управо-
мочивающие, обязывающие и запрещающие.
Управомочивающие нормы — это нормы, закрепляющие право субъектов осуществлять предусмотренные в них действия и определяющие рамки их, полномочий.
Обязывающие нормы закрепляют обязанности субъектов соотносить свое поведение, свои действия с установками данных норм.
Запрещающие нормы — это нормы, содержащие запреты на совершение определенных действий, в них предусмотренных.
2. По степени определенности содержащихся в них предписаний разли-
чают императивные и дизпозитивные нормы.
Императивные нормы — это нормы, которые не допускают свободы усмотрения субъекта в применении установленного ими правила.
Диспозитивные нормы — это нормы, которые предусматривают возможности выбора варианта действия субъекта с учетом указанных в норме условий и обстоятельств.
3. По назначению в механизме правового регулирования различают ма-
териальные и процессуальные (процедурные) нормы.
Материальные нормы — это нормы, предусматривающие содержание действия по правовому регулированию общественных отношений.
Процессуальные нормы — это нормы, определяющие порядок, в котором они должны быть реализованы. Существуют и иные критерии классификации норм.
Классификация норм Конституции
Нормы Основного закона различаются по степени конкретности. Одни формулируют лишь основные положения и принципы — все, что, например, касается правосудия. Другие закрепляют права и свободы с пределами их ограничения. В этих случаях Конституция устанавливает только основы, в процессе реализации которых может возникать бесчисленное разнообразие вариантов поведения. И тогда требуется один или даже несколько законов или других актов, устанавливающих порядок и процедуры их применения. Некоторые конституционные нормы содержат более или менее конкретные предписания, например, ограничения депутатского статуса, для которых необходимы лишь небольшие процедурные уточнения.
В процессе конкретизации большинства норм из этих двух групп применяется общедозволительный или диспозитивный метод правового регулирования, основанный на принципе «разрешено все, что не запрещено законом». Но при этом государство все равно не вполне свободно в своей конкретизирующей деятельности. Во-первых, потому что практически в любой конституционной норме заложены «тонкие материи» — понятия и значения, которые не могут трактоваться произвольно в зависимости от сиюминутных прихотей чиновников и депутатов парламента. Например, термин «собираться» (статья 31, свобода собраний) не может быть сведен до значения одиночного незаявляемого пикета, потому что глагол «собираться» любой толковый словарь и здравый смысл трактуют как сосредоточение группы людей в одном месте. Во-вторых, Конституция устанавливает внутренние и внешние пределы ограничения прав и свобод, которые не могут быть расширены и истолкованы произвольно. Для той же статьи 31 Конституции внешним ограничением является запрет на нарушение в ходе реализации этого права прав других лиц (часть 3 статьи 17), а внутренним (имманентным) ограничением — мирный характер публичного мероприятия и отсутствие у его участников оружия. Любые другие ограничения, выходящие за эти пределы, нарушают существо основного права.
Еще одна часть конституционных норм сформулирована предельно конкретно — «гражданин Российской Федерации не может быть лишен своего гражданства» или «если международным договором установлены иные правила, чем предусмотрены законом, то применяются правила международного договора», и эти нормы действуют напрямую. Поэтому любые попытки их конкретизации, за исключением усиления запрета или установления ответственности за его неисполнение, должны восприниматься как искажение конституционного смысла.
В конституции любой страны также присутствует еще одна разновидность норм — так называемые «статутные» нормы, устанавливающие компетенцию государственных органов, включая разграничение полномочий. По отношению к ним описанные выше правила применяться не могут. Более того, в этом случае действует совершенно другой, разрешительный, метод — метод правового регулирования, основанный на диаметрально противоположном принципе — «разрешено только то, что разрешено», и ничего другого.
[tag:teaser:81]
То есть никакого разнообразия действий и никаких иных вариантов поведения, кроме установленных законом, не существует. Поэтому там, где речь идет о статусе государственно-властных субъектов, перечень их полномочий носит закрытый характер, не может быть изменен, дополнен, расширен или ограничен. Для них Конституция является ϲʙᴏего рода «стоп-сигналом» — больше или иначе того, что в ней записано, делать не позволено. Стоит вспомнить, что судья Конституционного суда Виктор Лучин указал (особое мнение к постановлению Конституционного суда РФ от 31.07.1995 № 10-П) на недопустимость распространять принцип «разрешено все, что не запрещено» на сферу действия публичной власти.
Поскольку норма части 1 пункта «г» статьи 102 Конституции является нормой статутной, то отсюда следует, что никто иной, кроме Совета Федерации, ни в каких целях и ни при каких условиях не может принять решение о возможности использования российского воинского контингента за пределами страны. Такое правило было установлено специально в противовес советским традициям «оказания международной помощи» на основе преамбулы Конституции, в которой Россия осознается как часть мирового сообщества, а в качестве конституционных целей государства утверждаются права и свободы человека, гражданский мир и согласие. Основной закон изначально не предполагал возможности каких-либо военных операций за пределами России, кроме действий по поддержанию и восстановлению международного мира и безопасности на основе международных договоров. А исключительное полномочие Совета Федерации являлось специальным ограничителем власти президента как верховного главнокомандующего в системе сдержек и противовесов, в которой палата парламента должна была выступать барьером от необоснованного использования российской армии для внешнего вмешательства.
Елена Лукьянова, д. ю. н., профессор ВШЭ, директор Института мониторинга эффективности правоприменения Общественной палаты РФ
Особенности структуры конституционно-правовых норм
(Пугачев А. Н.) («Государственная власть и местное самоуправление», 2011, N 1)
ОСОБЕННОСТИ СТРУКТУРЫ КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВЫХ НОРМ <*>
А. Н. ПУГАЧЕВ
——————————— <*> Pugachev A. N. Peculiarities of structure of constitutional-law norms.
Пугачев Александр Николаевич, заведующий кафедрой теории и истории государства и права Полоцкого государственного университета, кандидат юридических наук, доцент.
В статье рассматриваются вопросы структуры, содержания и назначения конституционно-правовых норм.
Ключевые слова: государство, законодатель, правовая норма, конституционное право, международное право, юридическая ответственность.
The article considers the issues of structure, contents and purpose of constitutional-law norms.
Key words: state, legislator, legal norm, constitutional law, international law, juridical responsibility.
В современной юридической литературе наиболее распространенным является подход, согласно которому структура любой нормы права включает три элемента: гипотезу, диспозицию, санкцию. Под гипотезой понимают ту часть нормы права, которая указывает на адресата и условия, при которых эта норма может быть реализована в конкретных правоотношениях. Она служит, таким образом, целям установления сферы действия (или недействия) диспозиции, оговаривает границы ее осуществления. Диспозицией называют ту часть нормы права, которая содержит само правило поведения, т. е. устанавливает права и обязанности участников правоотношений. Она является центральным элементом (ядром) правовой нормы, поскольку выполняет основную нагрузку в регулирующем воздействии на общественные отношения, определяя возможные и должные варианты поведения субъектов. Под санкцией правовой нормы понимают такую ее часть, в которой указывается на те неблагоприятные последствия, наступление которых обусловлено несоблюдением правила поведения, сформулированного в диспозиции. Необходимо отметить, что характер таких последствий определяется по-разному. Одни правоведы санкцию рассматривают как указание на возможность применения меры государственного принуждения, а другие, помимо государственного принуждения, включают в понятие санкции и иные способы обеспечения правовых норм (например, установленную систему юридических гарантий). Через санкцию государство выражает негативное отношение к субъектам, нарушающим установленный правопорядок. Таким образом, особенности, содержание и назначение правовых норм во многом обусловлены их структурой. Содержательному наполнению правила поведения соответствует свойственная ей структура (внутреннее строение), характеризуемое единством и взаимосвязью составляющих ее трех элементов: гипотезы, диспозиции, санкции. Каждый из перечисленных элементов имеет в структуре правовой нормы свое особое место и назначение, вследствие чего, по справедливому суждению, сложившемуся в юридической науке, «без диспозиции норма немыслима, без гипотезы — бессмысленна, без санкции — бессильна» (автором этого образного выражения является советский ученый Ю. С. Житинский). Поэтому структуру юридической нормы как логическую взаимосвязь гипотезы, диспозиции и санкции в концентрированно-сжатом виде выражают через формулу «если — то — иначе». Вопрос о структурировании правовой нормы имеет давнюю историю. Еще в древнеримском праве действие права в наиболее общей форме выражалось в том, чтобы «повелевать (обязывать), запрещать, разрешать, наказывать (карать)», о чем сказано в Дигестах Юстиниана (книга первая, титул III, фрагмент 7 — Модестин) <1>. Поэтому считалось, что нормы всегда что-либо предписывают как обязанности, должное поведение; что-либо разрешают как права и дозволения; что-либо запрещают как недозволенное или за что-либо карают как за вредное и опасное для людей и общества. Соответственно этим задачам правового регулирования строится структура правовых норм в виде трех структурных элементов деонтической логики (деонтическая логика — это логика норм и нормативных понятий; «обязательно», «разрешено», «дозволено», «запрещено», «безразлично» и т. п.), получивших в правовой науке название диспозиции, гипотезы и санкции. ——————————— <1> Общая теория государства и права. Академический курс: В 3 т. 2-е изд., перераб. и доп. / Отв. ред. проф. М. Н. Марченко. Т. 2. М.: ИКД «Зерцало М», 2001. С. 322.
В англосаксонской правовой семье Г. Блэкстон в своих «Комментариях английского права» (1765 — 1769 гг.) пришел к выводу о том, что норма права состоит из четырех частей: 1) объявительной; 2) повелевательной; 3) способствующей; 4) наказательной. Следует помнить при этом, что нормы английского права — это положения, которые берутся из основной части решений, вынесенных высшими судебными инстанциями. Они тесно связаны с обстоятельствами конкретного дела и применяются для решения дел, аналогичных тому, по которому данное решение было принято. В романо-германской правовой семье теоретические разработки по структуре правовой нормы принадлежат немецким ученым конца XVIII — начала XIX в. Это известные представители исторической школы права: Г. Гуго, Ф. Савиньи, Г. Пухта. Однако считается, что автором подхода о трехэлементной структуре правовой нормы, ставшего впоследствии классическим для континентальных европейских правовых систем, является германский правовед Ф. Аренц. Эта проблема достаточно глубоко анализировалась в научной и учебной литературе дореволюционной России такими авторами, как Н. М. Коркунов, Ф. В. Тарановский, В. М. Хвостов, П. А. Сорокин, Г. Ф. Шершеневич и др. Правда, если мы заглянем в труды этих юристов, то никто из них трехчленной структуры не придерживался. Цивилисты и специалисты по уголовному праву придерживались двучленной структуры: первые видели в нормах гипотезу и диспозицию, а вторые — диспозицию и санкцию. Представители общей теории права также исходили из двучленного строения норм права. Например, Л. И. Петражицкий пишет: «В условных нормах различают две части: гипотезу (условие) — часть, содержащую указание условий, и диспозицию (распоряжение) — часть, содержащую само веление. Категорические нормы содержат только диспозиции […]. В науке уголовного права принято, впрочем, называть первую часть уголовных законов, предусматривающую преступление, не гипотезой, а санкцией. Под санкциями в науке права разумеются вообще невыгодные последствия, связанные правом с нарушениями для нарушителей» <2>. Однако подход о двухчленной структуре нормы не нашел поддержки у основоположников советской науки. ——————————— <2> Петражицкий Л. И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. Серия «Мир культуры, истории и философии». СПб.: Издательство «Лань», 2000. С. 269.
Мнение о том, что норма права состоит из трех частей: гипотезы, диспозиции и санкции, впервые было высказано в 1940 г. С. А. Голунским и М. С. Строговичем в первом советском учебнике по теории государства и права. А. Ф. Черданцев комментирует это следующим образом: «Авторы, очевидно, исходили из того, что, коль скоро существует три термина, обозначающих элементы нормы права, то должно быть и три элемента нормы, а поэтому следует подправить взгляды буржуазных юристов на структуру норм права» <3>. Надо признать, что мнение о трехчленной структуре заняло крепкие позиции в юридической литературе. Его разделяют В. К. Бабаев, М. И. Байтин, А. В. Мицкевич, П. Е. Недбайло, А. Ф. Шебанов и др. В целом позиция этих авторов сводится к тому, что норма права не выполнила бы своей регулятивной роли, если бы в ней отсутствовал какой-либо из трех упомянутых структурных элементов. ——————————— <3> Черданцев А. Ф. Толкование права и договора: Учебное пособие для вузов. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2003. С. 50.
Идея о двухчленной структуре правовой нормы не стала доминирующей в государственно-правовой науке. Далеко не все юристы придерживались, да и сейчас придерживаются, позиций о трехэлементной структуре правовой нормы. К их числу относятся С. В. Курылев, А. С. Пиголкин, Н. П. Томашевский, С. С. Студеникин, Б. В. Шейдлин и др. Эти авторы обосновывали позицию, согласно которой реально существующая норма права состоит не из трех, а из двух элементов. Например, для регулятивных норм характерно строение через гипотезу и диспозицию, а для охранительных — через диспозицию и санкцию. Более того, сторонники этого подхода рассматривали последователей С. А. Голунского и М. С. Строговича как теоретиков, оторванных от правовой действительности и вводящих в заблуждение читателей юридической литературы. Так, Б. И. Пугинский указывает, что «в праве вообще не удается отыскать нормы, построенные по модели «если — то — иначе». Показательно, что ни в одной книге по теории права, в которой говорится о трехзвенном строении нормы, не приводится не единого примера, иллюстрирующего и доказывающего данное утверждение» <4>. ——————————— <4> Пугинский Б. И. Теоретические проблемы нормы права // Вестник Москов. ун-та. Сер. 11. Право. 1999. N 5. С. 24.
Условно говоря, эти «правоведы-реалисты» апеллируют к тому, что любой юрист-практик называет нормой права именно статью, параграф, пункт, иную часть нормативного акта, выражающие некоторое правило в его самостоятельно применимом виде, полагая тем самым, что «правоведы-теоретики» ошибочно предлагают считать нормой права некую абстракцию, допускающую произвольное соединение различных частей нормативных актов (примером критикуемой точки зрения может служить мнение М. И. Байтина: «Не всегда в словесной формулировке отдельной статьи можно обнаружить все три известных нам элемента соответствующей правовой нормы, не говоря о том, что и тогда, когда норма права и статья нормативного акта совпадают, структурные элементы нормы зачастую не лежат на поверхности, требуется вычленить их путем мыслительного процесса. Непринятие во внимание этого обстоятельства ведет к утверждениям о двухэлементной структуре некоторых правовых норм, когда у одних из них якобы отсутствует гипотеза, а у других — санкция») <5>. ——————————— <5> Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н. И. Матузова и А. В. Малько. М.: Юристъ, 1997. С. 323.
Наиболее последовательно критикует сторонников трехчленного строения норм права А. Ф. Черданцев: «Учение о трехчленном строении стремится представить отдельную норму как право в миниатюре, причем она действует автономно, изолированно от других норм. Напротив, учение о двухчленной норме исходит из того, что отдельная норма — это часть системы, она регулирует общее отношение во взаимосвязи с другими нормами […]. То, что не выражено в языке, прямо не сформулировано в норме права, не существует. Домысливать, подразумевать не выраженные в языке составленные части нормы — дело ненужное, противоречащее самой сути норм права. Трехчленная структура вводит истолкователя норм в заблуждение, ориентирует его искать несуществующие составные части толкуемой нормы, в то время как учение о двухчленной структуре просто, естественно, удобно, не вызывает затруднений у истолкователей норм, ибо соответствует реальным нормам права. Оно ориентирует не на отыскание несуществующих элементов правовой нормы (подразумеваемых, сливаемых и т. п.), а на установление реальных связей толкуемой нормы с другими нормами системы права» <6>. Однако теоретические оппоненты непоколебимы: «Только при наличии всех трех элементов властное государственное веление образует качественно новое явление — правовую норму. При отсутствии хотя бы одного элемента властное веление может рассматриваться лишь как часть правовой нормы либо положение ненормативного характера», — утверждает В. М. Сырых <7>. Кто прав в этом споре? Истина, как представляется, лежит где-то посередине. Можно сказать, что отчасти правы как те, так и другие, а в своей категоричности не правы обе стороны. ——————————— <6> Черданцев А. Ф. Указ. соч. С. 51 — 52. <7> Сырых В. М. Теория государства и права: Учебник для вузов. 5-е изд., стер. М.: ЗАО «Юстицинформ», 2006. С. 124.
Спорную проблему, с нашей точки зрения, удалось в какой-то мере разрешить С. С. Алексееву, который предложил исходить из следующей компромиссной позиции. Он рассматривает данную проблему через фактическое признание обоих подходов к структуре норм права путем различения логической нормы, имеющей трехчленное строение, и нормы-предписания, имеющей двухчленную структуру. Но норма-предписание, по мысли автора, — это «логически завершенное, цельное явление, а логическая норма не соответствует структуре реальных норм предписаний» <8>. Таким образом, обе нормы логически завершенные, но логическая трехчленная структура не соответствует реальности. «Логическая норма права, — указывает С. С. Алексеев, — это выявляемое логическим путем правило, которое воплощает органические связи между нормативными предписаниями и обладает полным набором свойств, раскрывающих их государственно-властную, регулятивную природу» <9>. Анализируя эту проблему, Н. В. Сильченко <10> подчеркивает, что согласно такой точке зрения структура логической нормы получается в результате объединения структур норм-предписаний, например: Г -> Д + Д -> С = Г -> Д -> С. При этом диспозиции норм права как бы объединяются в одну диспозицию. ——————————— <8> Алексеев С. С. Общая теория права: В 2 т. М.: Юрид. лит., 1981 — 1982. Т. 2. М., 1982. С. 55. <9> Там же. С. 42. <10> Агульная тэорыя права: Навуч. дапам. / М. У. Сiльчанка, В. В. Сядзельнiк, С. А. Жауняровiч; Пад рэд. М. У. Сiльчанкi. Гродна: ГрДУ, 2004. С. 56.
Совершенно очевидно, что учение о трехчленной структуре норм права исходит из признания, что отдельные структурные части нормы могут находиться не только в разных статьях нормативного правового акта, но и в разных нормативных актах, в различных отраслях права, могут прямо не формулироваться, не получать словесного выражения, сливаться и т. п. С этим учением категорически не соглашается А. Ф. Черданцев, в первую очередь из-за того, что при таком подходе к строению норм они уже не представляют единого целого, превращаются в нечто структурно неопределенное. Свою аргументацию он строит на следующих выводах <11>: ——————————— <11> Черданцев А. Ф. Указ. соч. С. 51.
1) отдельные структурные части целого (нормы) могут создаваться, изменяться и отменяться в разное время; 2) они могут создаваться, изменяться и отменяться разными органами, причем вполне допускается, что органу, формулирующему одну структурную часть, не было известно об изменениях (и даже самом существовании) других частей; 3) юридическая сила различных частей единой нормы может быть различна, ибо они могут содержаться в разных нормативных актах; 4) одна норма может иметь разнородные санкции, относящиеся к разным отраслям права; 5) одна и та же санкция может быть составной частью неопределенного множества других норм. Таким образом, с логической точки зрения норма права представляет собой определенную мысль законодателя, а с языковой точки зрения она находит свое выражение в грамматических предложениях правового текста. А это означает, что под нормой права в самом точном смысле слова следует понимать цельное, логически завершенное и формально закрепленное в тексте нормативного акта (правовой обычай не берем в расчет, как явное исключение из правил правового формализма) властное веление (предписание) нормотворческого органа. Следовательно, по своему словесно-логическому построению нормативное предписание (традиционно понимаемое как норма) представляет собой отдельное предложение или даже отдельную фразу юридического нормативного текста. Однако, как мы выяснили, такие нормативные предписания имеют двухчленную структуру (гипотеза и диспозиция — для регулятивных, диспозиция и санкция — для охранительных). Поэтому в нашей работе речь всегда идет о нормах-предписаниях, как то и подразумевает нормотворческая техника белорусского законодателя. Учение о юридической норме с трехэлементной структурой следует признать бездоказательной, умозрительной теорией, не находящей объяснения и подтверждения в реальных фактах правовой деятельности. Кстати говоря, такой подход соответствует и европейским канонам юриспруденции. Например, понятия «предписание» или «норма» в тексте германского Справочника по нормотворческой технике <12> употребляются применительно к отдельным регулированиям, т. е. к отдельным параграфам или статьям нормативного акта. ——————————— <12> Справочник по нормотворческой технике / Пер. с нем. 2-е изд., перераб. М.: Издательство БЕК, 2002. С. 9.
Думается, что такой подход к структуре нормы — адекватное отражение системообразующих связей норм системы права, их предметной и функциональной специализации. Поясним на примере. Регулятивной норме нет необходимости иметь собственную санкцию, так как ее соблюдение обеспечивается охранительными нормами, но в таком случае как раз так и получается, что именно учение о двухчленной норме исходит из того, что любая отдельная норма — это элемент системы, поскольку регулирует общественные отношения во взаимосвязи с другими нормами. С таких позиций нам и представляется правильным рассматривать особенности конституционных норм в связи с их структурой. Мы разделяем точку зрения С. А. Авакьяна, который отмечает, что если «классические подходы теории права предлагают находить в структуре правовой нормы три элемента — диспозицию, гипотезу и санкцию, то… в конституционном праве нет таких классических по структуре норм» <13>. ——————————— <13> Авакьян С. А. Конституционное право России: Учебный курс: В 2 т. Т. 1. М.: Юристъ, 2005. С. 87.
Конституционно-правовые нормы характеризуются своеобразием структуры, ведь задача законодателя в конституционно-правовой сфере во многом состоит в построении такой структуры правовой нормы, которая в наибольшей степени отвечала бы ее природе и характеру того общественного отношения, которое она призвана регулировать. Иными словами, наличие тех или иных элементов в конституционной норме обусловлено ее назначением, и соотношение элементов, выбор конкретных форм гипотезы, диспозиции, санкции определяют такие факторы, как характер регулируемых общественных отношений и выполняемых функций, содержание данной нормы, особенности законодательной политики, степень совершенства используемых приемов законодательной техники и т. д. Рассмотрим на конкретных примерах, в какой же степени конституционным нормам присущи отдельные структурные элементы. Для большинства конституционно-правовых норм характерно наличие диспозиций, в которых не содержится четких указаний на права и обязанности участников правоотношений, как то обычно принято в других отраслях права. Например, в ч. 3 ст. 116 Конституции Республики Беларусь устанавливается, что «шесть судей Конституционного Суда назначаются Президентом Республики Беларусь, шесть судей избираются Советом Республики». Здесь, как видим, сложно вычленить не только трехэлементную, но и двухэлементную структуру нормы, однако это не должно вводить в заблуждение относительно того, что указанная статья вообще не содержит правовой нормы. Из этого предписания следует со всей очевидностью, что в нем указывается на строго определенный вариант поведения соответствующих уполномоченных органов. Некоторые диспозиции нужны для того, чтобы определить правовое положение конституционных органов. Так, в ч. 1 ст. 106 Конституции Республики Беларусь указывается: «Исполнительную власть в Республике Беларусь осуществляет Правительство — Совет Министров Республики Беларусь — центральный орган государственного управления». Важно понимать, что диспозиции всегда выполняют основную нагрузку в регулирующем воздействии на общественные отношения. Своеобразие структуры конституционно-правовых норм во многом обусловлено наличием в конституционном праве так называемых нетипичных норм (принципов, дефиниций, коллизионных норм). Очевидно, что к этим видам норм неприменимы термины, обозначающие элементы регулятивных и охранительных норм (гипотеза, диспозиция, санкция). Например, в международном частном праве существует единая точка зрения на структуру коллизионных норм. Эти нормы образуются из двух частей. Как пишет М. М. Богуславский, «первая ее часть называется объемом коллизионной нормы. В этой части коллизионной нормы говорится о соответствующем правоотношении, к которому она применима. Вторая часть коллизионной нормы носит условное название коллизионной привязки. Привязка — это указание на закон (правовую систему), который подлежит применению к данному виду отношений» <14>. Если экстраполировать данную терминологию на белорусское конституционное право, то получится следующее. В коллизионной конституционной норме ч. 2 ст. 137 Конституции Республики Беларусь, где говорится о том, что «в случае расхождения закона, декрета или указа с Конституцией действует Конституция», объемом будет часть «в случае расхождения закона, декрета или указа с Конституцией», а привязкой — «действует Конституция». Следует сказать, что продемонстрированный нами метод структурирования конституционных коллизионных норм в белорусском и российском праве не применяется. Данная проблема попросту обойдена вниманием всех авторов. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Учебник М. М. Богуславского «Международное частное право» включен в информационный банк согласно публикации — Юристъ, 2005 (5-е издание, переработанное и дополненное). —————————————————————— <14> Богуславский М. М. Международное частное право: Учебник. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Междунар. отношения, 1994. С. 83.
Ничего не ясно и со структурой дефинитивных норм. Они, как известно, не просто определяют термины и понятия, а властно предписывают, как их следует понимать. Обратим в этой связи внимание на мнение А. Ф. Черданцева, который пишет о том, что «на структуру дефинитивных норм можно распространить структуру логических определений. Тогда можно в дефинитивной норме выделить две части: определяемое (definendum) и определяющее (definiens)» <15>. Применительно к конституционному праву рассмотрим отдельные нормы Избирательного кодекса Республики Беларусь на основе ст. 155 «Основные термины, используемые в настоящем Кодексе», однако с одной существенной оговоркой. ——————————— <15> Черданцев А. Ф. Указ. соч. С. 53.
Дело в том, что легальные дефиниции (определения) в конституционном праве могут быть как номинальными, так и реальными. Различие между ними в том, что первые лишь определяют значение термина, слова, обозначающего определенное понятие, а вторые раскрывают содержание понятия путем указания на существенные признаки. В указанной ст. 155 Избирательного кодекса Республики Беларусь содержатся как номинальные, так и реальные легальные определения: — избирательная кампания — период со дня официального опубликования решения Президента Республики Беларусь или уполномоченного Конституцией Республики Беларусь, настоящим Кодексом государственного органа о назначении выборов до дня официального опубликования результатов выборов; — комиссии — избирательные комиссии, комиссии по референдуму, комиссии по проведению голосования об отзыве депутата. Очевидно, что первое определение является реальным, второе — номинальным, но оба они относятся к категории конституционных норм-дефиниций. Тире в предложениях помогает безошибочно выделить две части: определяемое и определяющее. Можно заметить, что Конституция Республики Беларусь содержит в себе как номинальные, так и реальные определения. Гипотеза конституционно-правовых нормы служит целям установления сферы действия (или недействия) диспозиции, поскольку реализация норм обусловлена наличием либо отсутствием определенных фактов, играющих роль условий применения нормы. Среди конституционных норм весьма распространены такие, в которых гипотеза отсутствует (нормы-принципы, нормы-задачи и т. п.). В тех же нормах, которые непосредственно содержат в себе гипотезу, можно обнаружить, что степень определенности этих условий не одинакова. Если действие диспозиции нормы ставится в зависимость от одного какого-либо условия, обстоятельства, то речь идет о норме с простой гипотезой: «Если согласительной комиссией не принят согласованный текст законопроекта, Президент либо по его поручению Правительство могут потребовать, чтобы Палата представителей приняла окончательное решение» — ч. 5 ст. 100 Конституции Республики Беларусь. Встречаются в конституционных нормах и сложные гипотезы, формулирующие юридический состав и ставящие действие диспозиции нормы в зависимость от совокупности условий («Палата представителей и Совет Республики законом, принятым большинством голосов от полного состава палат, по предложению Президента могут делегировать ему законодательные полномочия на издание декретов, имеющих силу закона» — ч. 1 ст. 101 Конституции Республики Беларусь). К слову, с 1996 г. такого рода законов и «делегированных» декретов не было издано (принято) ни разу. В том случае, когда руководствоваться диспозицией определенной нормы следует при наличии лишь одного из перечисленных условий, имеет место альтернативная гипотеза («В силу особой необходимости Президент по своей инициативе либо по предложению Правительства может издавать временные декреты, имеющие силу закона» — ч. 3 ст. 101 Конституции Республики Беларусь). По степени определенности гипотезы конституционных норм бывают абсолютно-определенные и относительно-определенные. К первым относятся гипотезы, непосредственно и конкретно указывающие на условия, при которых возможна реализация диспозиции данной нормы («Считается, что выборы состоялись, если в голосовании приняли участие более половины граждан Республики Беларусь, включенных в список избирателей» — ч. 1 ст. 82 Конституции Республики Беларусь). Относительно-определенные гипотезы, хотя и указывают условия применения диспозиции нормы, в то же время не раскрывают их содержания, предоставляя это ведению субъектов, реализующих данную норму («Решения местных Советов депутатов, не соответствующие законодательству, отменяются вышестоящими представительными органами» — ч. 2 ст. 122 Конституции Республики Беларусь). В некоторых нормах сложным образом сочетаются гипотезы абсолютно-определенные и относительно-определенные. В качестве примера можно привести п. 22 ст. 84 Конституции Республики Беларусь, где говорится о том, что «в случае стихийного бедствия, катастрофы, а также беспорядков, сопровождающихся насилием либо угрозой насилия со стороны группы лиц и организаций, в результате которых возникает опасность жизни и здоровью людей, территориальной целостности и существованию государства, Президент вводит на территории Республики Беларусь или в отдельных ее местностях чрезвычайное положение с внесением в трехдневный срок принятого решения на утверждение Совета Республики». К особенностям конституционно-правовых норм следует отнести и то обстоятельство, что структура нормы очень редко содержит санкцию, хотя санкция — обязательный атрибут юридической ответственности в конституционном праве. Именно санкция указывает на те неблагоприятные последствия, которые применяются к нарушителю конституционно-правовой нормы. Можно сказать, что ответственность выступает в качестве формы реализации соответствующих санкций, а сама санкция — мерой этой ответственности. В ряде случаев нормы конституционного права вообще не предусматривают возможности применения санкций, а только провозглашают существование ответственности. Это объясняется тем, что термин «ответственность» употребляется в двух значениях. В одних случаях он означает ответственность в смысле ответственного поведения, юридической компетентности и подотчетности. Именно в таком значении данное понятие используется в нормативных правовых актах, определяющих полномочия государственных органов. Например, в ч. 2 ст. 106 Конституции Республики Беларусь говорится о том, что Правительство в своей деятельности «ответственно перед Парламентом Республики Беларусь». Другое значение термина «ответственность» связано с принятием специальных мер воздействия, вытекающих из ненадлежащего поведения субъектов, и к наиболее важным из них следует отнести конституционно-правовые санкции. Важно также учитывать, что охрана и защита конституционных норм обеспечивается при помощи всей системы действующего права, а поэтому, как считает В. О. Лучин, «чтобы быть обеспеченной принудительной силой государства, каждой конституционной норме вовсе не обязательно иметь санкцию в качестве своего структурного элемента. Отсутствие санкции во многих конституционных нормах не отвергает возможности государственного принуждения в случае их нарушения. Оно говорит лишь о специфике методов, форм использования государственного принуждения посредством иных правовых норм» <16>. ——————————— <16> Лучин В. О. Конституция Российской Федерации. Проблемы реализации. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2002. С. 31.
Конституционные санкции заключаются главным образом в отрицательной государственно-правовой оценке отклоняющегося поведения и наступлении неблагоприятных последствий для соответствующих субъектов. Сюда можно отнести процедуру отрешения от должности Президента Республики Беларусь в порядке «импичмента» (ст. 88 Конституции Республики Беларусь) и роспуск палат Парламента при наличии определенных условий (ч. 3 ст. 93 Конституции Республики Беларусь), отмену актов (п. 25 ст. 84 Конституции Республики Беларусь) либо приостановление действия актов (п. 26 ст. 84 Конституции Республики Беларусь), запрещение деятельности политических партий и других общественных объединений, «имеющих целью насильственное изменение конституционного строя либо ведущих пропаганду войны, социальной, национальной, религиозной и расовой вражды» (ч. 3 ст. 5 Конституции Республики Беларусь) и др. В ряде случаев меры государственного воздействия на случай нарушения конституционных норм формулируется как вид юридической ответственности, поскольку для конституционного права характерен отсылочный (бланкетный) способ определения ответственности (санкций) за нарушение содержащихся в нем положений («Любые действия по изменению конституционного строя и достижению государственной власти насильственными методами… наказываются согласно закону» — ч. 2 ст. 3 Конституции Республики Беларусь). В данном случае конкретные меры юридической ответственности обнаруживаются в соответствующих статьях Уголовного кодекса Республики Беларусь. Санкции не играют ведущей роли в конституционном праве, поскольку реализация конституционных норм происходит главным образом не через применение права, а через его исполнение, использование и соблюдение. Проблема обнаруживается и в том, что вопрос о санкции как структурном элемен те правовых норм зачастую подменяется вопросом о средствах, способах их охраны и защиты со стороны государства. Все сказанное и приведенные примеры говорят о том, что структуру конституционно-правовых норм невозможно оценивать однозначно, однако полностью согласимся с утверждением В. О. Лучина <17> о том, что отсутствие в некоторых из них гипотезы и санкции (как составных частей) не отрицает ни в коей мере их реального правового характера. Как мы выяснили, предельно обобщенный и абстрактный характер норм конституционного права и придает им такую своеобразную, специфическую структуру и форму изложения. ——————————— <17> Там же. С. 33.
——————————————————————
Конституционного закона | LegalMatch
Конституционное право воплощает в себе правила и положения, регулирующие страну, а также права людей. Конституция США устанавливает правовые параметры того, что правительство может и что не может делать, и излагает основные права его граждан.
Он был создан в 1787 году и представляет собой постоянно развивающийся документ, который частично отражает происходящие в обществе изменения, а также то, как суды интерпретируют этот гибкий свод законов.Каждый штат в США имеет свою конституцию, согласно которой его граждане управляются.
Какие примеры конституционного права?
Конституция США установила три ветви власти: судебную, исполнительную и законодательную. Со временем Билль о правах и дополнительные поправки стали частью Конституции. Билль о правах и поправки перечисляют права людей.
Некоторые примеры конституционного права включают следующее:
- Помощь адвоката — это право распространяется на лиц, обвиняемых в совершении преступления, и предусматривает, что обвиняемому будет назначен адвокат, если они не могут позволить себе нанять своего собственного.
- Проверки и противовесы — это система государственного управления, предназначенная для предотвращения чрезмерного использования одной ветвью власти своей власти и обеспечения того, чтобы другие ветви надлежащим образом выполняли свои обязанности.
- Равная защита — требует, чтобы люди и группы людей, находящиеся в аналогичных обстоятельствах, пользовались одинаковыми правами в соответствии с законом.
- Надлежащая правовая процедура — означает, что с теми, кто подчиняется судебной системе, будут обращаться справедливо и будут предоставлены их права в соответствии с законом.
- Свобода слова — это одна из гражданских свобод, гарантирующая право гражданина на свободу слова.
- Свобода религии — это еще одна гражданская свобода, предусматривающая право в рамках закона исповедовать свои религиозные убеждения.
- Судебный пересмотр — это право требовать от судов проверки законодательства, чтобы определить, является ли оно действительным.
- Разделение властей — занимается разделением судебной, исполнительной и законодательной ветвей власти и подотчетностью за свои собственные действия, в то же время избегая абсолютного правителя.
Конституция гарантирует множество прав, которые в ней конкретно не упоминаются, а являются неотъемлемой частью понятия свободы и, следовательно, конституционным правом. К ним относятся, помимо прочего, право пересекать границы штата, право на вступление в брак, право растить детей и право на неприкосновенность частной жизни.
штатов могут расширить основные правила, положения и права федеральной Конституции. Однако штаты не могут заменять или отменять права, предоставленные федеральной Конституцией.
Как толкуется Конституция?
Верховный суд США принимает окончательное решение по спорам о том, является ли вопрос конституционным. Однако не все дела доходят до Верховного суда, а на самом деле очень немногие. Ежегодно Верховный суд получает на рассмотрение более 7000 дел. Суд рассматривает чуть более 100 таких дел. Другие федеральные суды или, если возникает вопрос о конституционности штата, суды штатов рассматривают конституционные дела.
Суду представлены доводы ответчика, а также соответствующего государственного органа. Конституция США уникальна тем, что многие считают ее «живым документом», который развивается и растет вместе с изменениями в обществе. Суды принимают во внимание стоящие перед ними вопросы, как эти вопросы применяются к Конституции, а также аналогичные прошлые дела, которые могут пролить свет на возможное разрешение рассматриваемого ими дела.
Если возникает вопрос об основополагающем конституционном праве, суд рассматривает его под строгим контролем.Это означает, что если основные права ограничены, должна быть веская правительственная причина для ограничения, и ограничение должно осуществляться наименее навязчивым или ограничительным образом. Трудно соответствовать этому высокому стандарту, и государственные учреждения обычно не превалируют в таких вопросах.
Следует ли мне обращаться к адвокату за помощью в вопросах конституционного права?
Если вы считаете, что ваши конституционные права могли быть нарушены, важно поговорить с опытным государственным юристом, который может помочь вам найти справедливое решение.Толкование Конституции не всегда однозначно и требует глубокого знания самой Конституции. Это также включает в себя знание прецедентного права, которое может или не может поддержать иск, а также потенциальных применимых местных правил и положений.
Конституция гарантирует гражданские права и защиту от жестокого обращения со стороны государственных чиновников. Если вы считаете, что государственный служащий, в том числе политик, чиновник школьного округа, сотрудник правоохранительных органов, городской служащий, а также другие лица и / или группы, отказал вам в ваших правах, как можно скорее обратитесь к адвокату по гражданским правам. насколько возможно.Если дело касается уголовных обвинений, адвокат по уголовным делам может помочь вам защитить и защитить ваши права.
Последнее изменение: 14.04.2020 08:02:36
Вопросы конституционных норм
Американский конституционализм известен своими письменными правилами. Наши конституции наполнены словами «не делай ничего». Настолько, что многие, к сожалению, приходят к выводу, что весь смысл конституции заключается в наложении ограничивающих правил.И, конечно же, на протяжении нескольких десятилетий американский эксперимент с писаными конституциями выделялся тем, как он связывал государственных чиновников юридически обязательными правилами. (Этот эксперимент сейчас менее уникален для Америки.) Как заметил вскоре после основания судья Уильям Патерсон, конституция Англии «полностью зависит от парламента: она подчиняется всем требованиям правительства; он варьируется и разносится каждым ветром законодательного юмора или политического каприза ». Чтобы избежать таких проблем, в Америке конституция была «сведена к точности и точности написания».”
Хотя конституционные нормы, их толкование и соблюдение, конечно, важны, они не исчерпывают нашу конституционную практику. Возможно, не менее важны, чем письменные конституционные правила для поддержания свободной республики, неписаные конституционные нормы, практики и условности, которые направляют и ограничивают политическое поведение. Эти неписаные конституционные нормы менее прозрачны, чем явные слова письменного конституционного текста, и с меньшей вероятностью будут фигурировать в судебных заключениях, но они являются фундаментальными элементами нашей исторической конституционной практики.
У британцев есть название, по крайней мере, для подмножества конституционных практик: конституционные соглашения. Викторианский британский ученый-юрист А.В. Дайси популяризировал эту идею в 1880-х и 1890-х годах, утверждая, что такие неформальные и неписаные «понимания, привычки или практики» были ключевыми чертами британского конституционализма и важным средством сдерживания политической власти. В случае с Британией развитие этой конституционной морали, говоря словами Дайси, было особенно важно для превращения британской монархии в эффективно республиканскую систему правления.Недостаточно было знать, какие дискреционные полномочия допустимы в соответствии с конституционными правилами. Сохранение демократического правительства требует, чтобы правительственные чиновники осознавали обязанности и обязательства, которыми должно руководствоваться их поведение, и это часто требовало, чтобы они не осуществляли власть в максимальных пределах, разрешенных законом.
Именно эта развивающаяся конституционная мораль диктовала, что монарх должен назначить лидера большинства Палаты общин премьер-министром; что он или она должны уволить этого премьер-министра, когда партия большинства проиграет парламентские выборы; и что он или она должны воздерживаться от наложения вето на закон, принятый парламентом.
Конституционные конвенции ограничивали поведение выборных должностных лиц в такой же степени, как и корона. Все участники политической системы выиграли от взаимного настаивания на том, чтобы все играли по конституционным правилам, поскольку эти правила были усовершенствованы и разработаны с помощью неформальных норм. Политическая жизнь стала бы намного более отвратительной и жестокой и потенциально менее демократичной, если бы эти условности игнорировались и допускались рутинные нарушения этих условностей.
В другом месте я утверждал, что идея конституционных конвенций столь же актуальна в американском контексте, как и в британском.Я, конечно, не первый, кто это заметил. Сам Дайси предположил, что в Соединенных Штатах существуют соглашения в этом британском смысле. В этой связи следует различать конституционное толкование и конституционное строительство. Толкование сосредоточено на точном определении правил, установленных в основном законе, часто ради обеспечения соблюдения этих правил в судебном порядке. Конституционное строительство связано с тем, как конституционное значение и практика развиваются в промежутках конституционного текста, где обнаруживаемое значение исчерпано.В этих «строительных зонах», как их назвал Ларри Солум, неопределенный текст становится детерминированным благодаря творческим действиям государственных чиновников и политических деятелей, а политическая свобода действий ограничивается созданием авторитетных норм политического поведения.
Частью цели текста Конституции США является наделение дискреционных полномочий в отношении определенных субъектов назначенным государственным должностным лицам. Такая свобода действий может просто не ограничиваться конституционными правилами и нормами, но она также может быть ограничена растущими ожиданиями относительно того, как такая власть должна использоваться должным образом.Поддержание конституции вполне может потребовать, чтобы политическое поведение в рамках конституционных правил дополнительно ограничивалось предписаниями, которые помогают сохранять эти правила. Вопросы конституционной собственности возникают в рамках конституционного права. Как указал юрист «Золотого века» Томас Кули, более «полное и точное» определение конституции будет следующим: «свод правил и максим, в соответствии с которыми обычно осуществляются полномочия суверенитета».
Классическим примером, приведенным в более ранней литературе об американских конституционных конвенциях, была традиция президентства в два срока.Дайси указал на негласное ограничение срока полномочий президентов Соединенных Штатов как свидетельство неформальной конституционной практики, которая была центральной в британской системе правления. Американские комментаторы на рубеже веков с готовностью согласились с тем, что добровольный уход Джорджа Вашингтона с поста президента в конце двух сроков превратился в жесткое нормативное ограничение. Первые президенты, такие как Томас Джефферсон и Джеймс Мэдисон, оценили его ценность для республики и решили последовать их примеру, сдерживая свои амбиции, чтобы закрепить норму против избранных монархов.
Значение президента, проживавшего два срока, не упустили из виду пожирающий огонь вирджинец Натаниэль Беверли Такер, который написал довоенный роман, представляя возможные обстоятельства отделения Юга. В книге года «Партизанский лидер » (1836) Таккер для иллюстрации американского правительства, отказавшегося от республиканских идеалов, представлял собой изображение постоянно переизбираемого президента Мартина Ван Бюрена, который соблюдал формы демократии, но более не был связан ее сущностью.Когда сторонники действующего президента Улисса Гранта изучали возможность третьего срока для героя войны, другие республиканцы оттолкнулись и поддержали свои доводы в пользу соблюдения нормы, подчеркнув, насколько неприлично для Гранта попытаться пережить генерала Вашингтона в Белый дом.
Но к эпохе прогрессивного развития комментаторы начали беспокоиться о жизнеспособности традиции двух сроков и увидели в неоднозначной реакции на попытки Теодора Рузвельта отбыть срок до третьего срока предвестником решения какого-то будущего действующего президента преодолеть барьер, связанный с двумя сроками. .Если это когда-либо произойдет, утверждал один видный ученый-юрист, вопрос должен был быть решен путем принятия письменной поправки к конституции, чтобы преобразовать неписаную норму в формальную норму.
Коллегия выборщиков предлагает еще один стандартный пример американской конституционной конвенции на практике. Письменные положения Конституции предоставили законодательным собраниям штатов право выбирать президентских выборщиков, как они того пожелают, а также предоставили самим избирателям полную свободу голосовать за человека, который, по их собственным суждениям, мог лучше всего выполнять полномочия этой должности. .
Американские демократические взгляды быстро вытеснили формальный институт и наложили ряд неформальных норм, призванных связать руки тем, кто, казалось бы, осуществляет дискреционную власть в рамках правил, установленных Конституцией США. Законодательные органы штатов больше не могли по своему усмотрению выбирать президентских выборщиков, но были фактически обязаны передать эту власть самим людям. Точно так же президентские избиратели больше не должны были выносить независимые суждения при голосовании, но были фактически обязаны давать присягу конкретному кандидату, чтобы избиратели могли использовать выбор избирателя как простой инструмент для избрания президента всенародным голосованием.
Такие съезды сделали конституционную систему более демократичной, чем она могла бы быть в противном случае, и наблюдатель, который не понимал этих конвенций, не понимал, как Коллегия выборщиков работает на практике. Как мы видели на выборах 2016 года, так называемые «избиратели Гамильтона» думали, что они преподают урок гражданственности, апеллируя к формальным правилам Конституции и утверждая, что избиратели должны самостоятельно определить, действительно ли какой-нибудь неназванный человек, возможно, Джон Касич или Колин Пауэлл могут стать лучшим президентом.Фактически, они просто разоблачали недостатки своего собственного гражданского поведения и неправильно поняли свое место в качестве выборщиков в рамках современного американского конституционного строя.
Несомненно, если бы достаточное количество неверных выборщиков подало большинство голосов выборщиков за кандидата, не получившего этих голосов на всеобщих выборах, бюллетени Коллегии выборщиков сами были бы проигнорированы (или подделаны). (например, когда в 2016 году некоторые штаты отказались разрешить избирателям голосовать за кого-либо, кроме заявленного кандидата), за которым со временем последует поправка к конституции, переделывающая формальные конституционные правила, чтобы они более точно соответствовали неформальным конституционным нормам. упражняться.
Как показывают эти примеры, конституционные нормы реальны, но они не защищены от нарушений или изменений. Пристрастие и личный интерес могут вызвать серьезное политическое давление, которое унаследованные конституционные нормы могут с трудом сдержать. Когда политические элиты больше не желают защищать конституционные нормы и не могут или не хотят наказывать тех, кто их нарушает, эти нормы в конечном итоге рушатся. Как недавно заметил Джейкоб Леви, нигилизм представляет собой гораздо большую угрозу политической свободе, чем лицемерие.Гораздо меньше имеет значение, кто в первую очередь несет ответственность за отклонение и нарушение конституционных норм, чем то, что мы укрепляем эти нормы на будущее.
Могут быть случаи, когда оправдано играть в «конституционный хардбол» или спровоцировать конституционный кризис, чтобы ниспровергнуть несправедливый статус-кво и двигаться к более справедливому политическому равновесию. Но чаще всего именно недальновидный личный интерес побуждает политических деятелей преодолевать любые препятствия на своем пути для достижения своих ближайших политических целей.Мы должны быть очень осторожны, прежде чем отбросить конституционные традиции, которые долгое время хорошо нам служили, и мы должны позаботиться о том, чтобы оценить тонкую сеть ожиданий, привычек и норм, которые делают нашу конституционную систему работоспособной.
Legal Norm — обзор
Политическое влияние на верховные суды и их легитимность
Верховные суды, будучи прямо юридическими институтами, находятся под влиянием как правовых норм, так и политического процесса, но их политический характер, а также характер и Пути политического влияния значительно различаются.Хотя страны приняли широкий спектр конституционных и законодательных положений, направленных на достижение баланса между независимостью судебной системы от ненадлежащих политических манипуляций и реакцией судебной системы на широко распространенные народные ценности, влияние этих мер в значительной степени определяется несколькими ключевыми факторами, связанными с более широкой структурой и распределение политических и организационных полномочий в каждом обществе.
Во-первых, чем более централизована государственная власть, особенно в исполнительной власти, тем выше возможная степень прямого манипулирования верховным судом со стороны должностных лиц этих других институтов.С одной стороны, военные перевороты или осуществление чрезвычайных полномочий правящими режимами обычно связаны с резкими ограничениями полномочий верховного суда страны и прямым манипулированием судом со стороны режима (Halliday et al., 2012; Helmke, 2005; Тейт, 1993). С другой стороны, в странах, в которых правящая власть разделена федеральной структурой, разделением властей в американском стиле или и тем, и другим, пути влияния на верховный суд более сглажены, что дает верховному суду больше пространства для маневра ( Helmke and Rosenbluth, 2009).Между этими концами континуума лежит множество промежуточных примеров. Таким образом, верховные суды Латинской Америки значительно различаются по степени контроля со стороны исполнительной власти и уровня судебного вмешательства в ключевые политические споры (Helmke, 2005; Hilbink, 2007; Couso et al., 2010). Тем не менее, даже верховные суды в плюралистических системах — например, в Соединенных Штатах и Канаде — находятся под влиянием национальной правящей коалиции и могут принимать активное участие во многих областях политики, но редко напрямую оспаривают ключевую политику, поддерживаемую этой коалицией (Whittington, 2005).
Во-вторых, политическое влияние на верховные суды обусловлено степенью плюралистического конфликта при выборе судей и степенью разнообразия в пуле, из которого отбираются судьи (Malleson and Russell, 2006). С одной стороны, по схеме, более типичной для стран с общим правом, чем с гражданским, — это суды, процессы назначения которых подвержены открытому политическому конфликту между конкурирующими фракциями и чьи судьи выбираются из относительно разнообразного населения, включая политиков, правительственных чиновников, и профессора права.Таким образом, в Соединенных Штатах конституционное требование об утверждении сенатом кандидатур, выдвинутых президентом, дало возможность для открытого плюралистического конфликта по поводу назначений в Верховный суд (Yalof, 1999). Другой крайностью являются системы, которые изолируют процесс назначения от общественного давления и привлекают судей из замкнутой элиты, что типично для стран с гражданским правом. В некоторых странах с гражданским правом судебная система в значительной степени саморегулируется; судьи отбираются на конкурсных экзаменах после прохождения специальной юридической подготовки и продвигаются по судебной иерархии на основе стажа работы и одобрения вышестоящих судей.В других странах с гражданским правом исполнительная власть доминирует над набором судей и продвижением в верховные суды. Часто эти два фактора встречаются вместе, что приводит к очень замкнутым верховным судам.
Например, в Чили Верховный суд ежегодно оценивает и оценивает всех судей страны, а назначения в Суд производятся исполнительной властью из короткого списка кандидатов, выбранных самим Судом из числа нижестоящих судебных органов; система препятствует развитию разнообразия мнений и творчества в рядах судей, и, как следствие, Суд оставался очень спокойным на протяжении большей части своей истории (Hilbink, 2007).Хотя различия между гражданско-правовыми и обычными схемами назначения в верховные суды, таким образом, кажутся большими, дихотомия не учитывает все различия. В мире общего права процесс назначения в Верховный суд США, как известно, является открытым и конфликтным, в то время как для высшей судебной системы Великобритании он носит весьма замкнутый характер. Во Франции судьи Кассационного суда набираются исключительно из судов низшей инстанции; Напротив, члены Государственного совета набираются не только из низших административных судов, но также из административной бюрократии и научных кругов (Brown and Bell, 1993, стр.78–80). В целом, замкнутость процесса приема на работу в континентальной Европе, похоже, постепенно разрушается, что может иметь серьезные последствия для судебной роли.
В-третьих, степень народной легитимности верховных судов, а также характер и разнообразие внешних коалиций, поддерживающих их, накладывают ограничения на прямое манипулирование этими судами со стороны других государственных чиновников. Некоторые верховные суды получили широкую популярность, в то время как другие остаются относительно неподдерживаемыми.Поддержка со стороны организованной адвокатуры и других групп гражданского общества часто играла решающую роль в создании этих коалиций поддержки (Epp, 1998; Halliday et al., 2012). Даже при авторитарных режимах верховные суды иногда получали значительную поддержку и рычаги влияния со стороны широких внешних коалиций народной поддержки (см., Например, Ginsburg and Moustafa, 2008; Lopez-Ayllon and Fix-Fierro, 2003). По иронии судьбы, судебная легитимность может культивироваться самими судами посредством активного вмешательства в политический процесс, который привлекает сторонние коалиции поддержки (Гибсон и др., 1998). Там, где коалиции поддержки разнообразны и политически сильны, они сыграли ключевую роль в защите верховных судов от мер, направленных на ограничение их власти. Это становится очевидным, например, при сравнении ограниченного успеха атак на Верховный суд США до 1937 года (Росс, 1994) с относительно большим влиянием правительства Ганди на Верховный суд Индии в 1970-х годах (Baxi, 1980; Epp, 1998). В целом судьи в странах с общим правом обычно пользуются относительно высоким статусом и уважением, в то время как традиция гражданского права культивировала глубоко укоренившееся недоверие к судебной роли и к судьям (Merryman, 1996).Но начиная с 1990-х годов во многих странах Латинской Америки наблюдался рост поддержки действующих судебных систем и были проведены реформы, направленные на усиление независимости и власти судебной системы (Couso et al., 2010).
Хотя упомянутые выше различные факторы концептуально различны, на практике они усиливают друг друга. Системы управления, в которых политическая власть децентрализована, имеют тенденцию придавать больший символический статус своим судьям, особенно их судьям верховных судов; развивать плюралистические и даже конфликтные процессы назначения, которые выбирают судей из разнообразного населения; и культивировать широкие коалиции поддержки вокруг своих верховных судов.Более того, их верховные суды, как правило, относительно активно участвуют в политическом процессе. Напротив, системы управления, в которых политическая власть централизована, имели тенденцию предоставлять своим судьям, даже своим судьям верховного суда, низкий статус юридических бюрократов и отбирать этих судей посредством процесса, в котором доминирует исполнительная власть, из весьма замкнутых пулов юристов. Как следствие, эти суды разработали в высшей степени формалистические процессы принятия решений, которые приводят к политически уступчивым решениям и редко получают поддержку среди широких слоев населения.Примером последней крайности является островная судебная бюрократия некоторых латиноамериканских стран, у которых мало источников народной поддержки — модель, которая, несомненно, усугубляется влиянием экономического неравенства на степень организационного плюрализма в гражданском обществе (см., Например, Hilbink , 2007).
Конституционное право | Britannica
Сущность конституционного права
В самом широком смысле конституция — это свод правил, регулирующих дела организованной группы.Парламент, церковное собрание, общественный клуб или профсоюз могут действовать в соответствии с условиями официального письменного документа, обозначенного как конституция. Не все правила организации включены в конституцию; также существует множество других правил (например, подзаконные акты и обычаи). По определению правила, изложенные в конституции, считаются базовыми в том смысле, что до тех пор, пока они не будут изменены в соответствии с соответствующей процедурой, все другие правила должны им соответствовать. Таким образом, председательствующий в организации может быть обязан объявить предложение вне очереди, если оно противоречит положению конституции.В концепции конституции неявно заложена идея «высшего закона», который имеет приоритет над всеми другими законами.
Каждое политическое сообщество и, следовательно, каждый штат имеет конституцию, по крайней мере в той мере, в какой оно управляет своими важными институтами в соответствии с некоторыми фундаментальными правилами. Согласно этой концепции термина, единственная возможная альтернатива конституции — это состояние анархии. Тем не менее форма конституции может значительно варьироваться. Конституции могут быть письменными или неписаными, кодифицированными или некодифицированными, сложными или простыми, и они могут предусматривать совершенно разные модели управления.В конституционной монархии, например, власть суверена ограничена конституцией, тогда как в абсолютной монархии суверен имеет неограниченные полномочия.
Джованни Богнетти Дэвид Феллман Мэтью Ф. ШугартКонституция политического сообщества формулирует принципы, определяющие институты, на которые возложена задача управления, а также их соответствующие полномочия. В абсолютных монархиях, как в древних королевствах Восточной Азии, Римской империи и Франции между 16 и 18 веками, все суверенные полномочия были сосредоточены в одном лице, короле или императоре, который осуществлял их напрямую или через подчиненные органы, которые действовали. согласно его инструкциям.В древних республиках, таких как Афины и Рим, конституция, как и конституции большинства современных государств, предусматривала распределение полномочий между отдельными учреждениями. Но независимо от того, концентрирует ли она эти полномочия или распределяет их, конституция всегда содержит по крайней мере правила, определяющие структуру и деятельность правительства, которое управляет сообществом.
Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчасКонституция может делать больше, чем определять органы власти, наделенные властными полномочиями.Он также может разграничить эти полномочия, чтобы обезопасить от них определенные основные права лиц или групп. Идея о том, что должны быть ограничения на полномочия, которые может осуществлять государство, глубоко укоренилась в западной политической философии. Задолго до прихода христианства греческие философы считали, что для того, чтобы быть справедливым, позитивный закон — закон, фактически применяемый в обществе, — должен отражать принципы высшего идеального закона, известного как естественный закон. Подобные концепции пропагандировались в Риме Цицероном (106–43 до н. Э.) И стоиками ( см. стоицизм).Позднее отцы церкви и богословы схоластики считали, что позитивный закон обязателен только в том случае, если он не противоречит предписаниям божественного закона. Эти абстрактные соображения до некоторой степени были приняты в фундаментальных правилах позитивных правовых систем. В Европе в средние века, например, власть политических правителей не распространялась на религиозные вопросы, которые строго относились к юрисдикции церкви. Их полномочия также были ограничены правами, предоставленными по крайней мере некоторым классам подданных.Споры по поводу объема таких прав нередки и иногда разрешаются посредством торжественных юридических «пактов» между претендентами, таких как Великая хартия вольностей (1215 г.). Даже «абсолютные» монархи Европы не всегда обладали подлинной абсолютной властью. Например, король Франции в 17 или 18 веке не мог сам изменить основные законы королевства или ликвидировать Римско-католическую церковь.
На этом фоне существующих правовых ограничений полномочий правительства решающий поворот в истории западного конституционного права произошел, когда политические философы разработали теорию естественного права, основанную на «неотъемлемых правах» личности.Английский философ Джон Локк (1632–1704) был одним из первых защитников этого учения. Другие последовали за Локком, и в 18 веке сформулированный ими взгляд стал знаменем Просвещения. Эти мыслители утверждали, что каждое человеческое существо наделено определенными правами, включая право поклоняться Богу согласно своей совести, публично выражать свое мнение, приобретать собственность и владеть ею, а также быть защищенным от наказания на основании законов обратной силы и несправедливости. уголовные процедуры, которые правительства не могут «забрать», потому что они изначально созданы не правительствами.Они также предположили, что правительства должны быть организованы таким образом, чтобы обеспечивать эффективную защиту прав личности. Таким образом, считалось, что в качестве минимальной предпосылки функции правительства должны быть разделены на законодательные, исполнительные и судебные; исполнительные действия должны соответствовать правилам, установленным законодательной властью; и средства правовой защиты, применяемые независимой судебной властью, должны быть доступны против незаконных действий исполнительной власти.
Доктрина естественных прав была мощным фактором изменения конституций западных стран в 17, 18 и 19 веках.Ранней стадией этого процесса было создание английского билля о правах (1689 г.), продукта Великой революции в Англии. Все эти принципы, касающиеся разделения правительственных функций и соответствующих отношений, были включены в конституционное право Англии и других западных стран. Англия также вскоре изменила некоторые из своих законов, чтобы придать более адекватную юридическую силу недавно провозглашенным свободам личности.
В Соединенных Штатах доктрина естественных прав была еще более успешной.Когда американские колонии стали независимыми государствами (1776 г.), они столкнулись с проблемой создания новой политической организации. Они воспользовались возможностью изложить в юридических документах, которые могут быть изменены только с помощью специальной процедуры, основные принципы распределения государственных функций между отдельными государственными агентствами и защиты прав личности, как того требует доктрина естественных прав. Федеральная конституция, разработанная в 1787 году на Конституционном собрании в Филадельфии, чтобы заменить недействующие статьи Конфедерации, и последующий Билль о правах (ратифицированный в 1791 году) сделали то же самое на национальном уровне.Официально придавая с помощью этих средств более высокий статус правилам, которые определяли организацию правительства и ограничивали его законодательную и исполнительную власть, конституционализм США продемонстрировал сущность всего конституционного права: тот факт, что он является «основным» по отношению ко всем другим законам. правовой системы. Эта особенность позволила установить институциональный контроль за соответствием законодательства группе правил, которые в рамках системы считались наиболее важными.
Американская идея о том, что основные правила, регулирующие деятельность правительства, должны быть изложены в упорядоченном, всеобъемлющем документе, быстро стала популярной. С конца 18 века множество стран Европы и других регионов последовали примеру Соединенных Штатов; сегодня почти все штаты имеют конституционные документы, описывающие основные органы государства, способы их работы и, как правило, права, которые они должны уважать, и даже иногда цели, которые они должны преследовать.Однако не каждая конституция была вдохновлена индивидуалистическими идеалами, которые пронизывают современное западное конституционное право. Конституции бывшего Советского Союза и других коммунистических стран подчиняли индивидуальные свободы цели построения бесклассового общества. Однако, несмотря на большие различия между современными конституциями, они похожи по крайней мере в одном отношении: они призваны выражать суть конституционного права, регулирующего их соответствующие страны.
Джованни Богнетти Мэтью Ф. ШугартКонституционного Закона | Wex | Закон США
Конституционный закон: обзор
Общая тема конституционного права связана с толкованием и применением Конституции Соединенных Штатов. Поскольку Конституция является основой Соединенных Штатов, конституционное право регулирует некоторые из фундаментальных отношений в нашем обществе. Это включает отношения между штатами, штатами и федеральным правительством, тремя ветвями (исполнительной, законодательной, судебной) федерального правительства и правами человека по отношению как к федеральному правительству, так и к правительству штата.Сфера судебного контроля является важным предметом конституционного права. Верховный суд сыграл решающую роль в толковании Конституции. Следовательно, изучение конституционного права в значительной степени сосредоточено на постановлениях Верховного суда.
Хотя эта тема также охватывает толкование и выполнение конституций штатов, без каких-либо оговорок ее обычно понимают как относящуюся к Федеральной конституции.
Конституция устанавливает три ветви федерального правительства и перечисляет их полномочия.Статья I учреждает Палату представителей и Сенат. См. U.S. Const. Изобразительное искусство. I. Раздел 8 перечисляет полномочия Конгресса. См. U.S. Const. Изобразительное искусство. I., § 8. Конгресс специально использовал свои полномочия для регулирования торговли (положение о торговле) с иностранными государствами и между штатами для принятия широкого и действенного законодательства по всей стране. Шестнадцатая поправка дает Конгрессу право собирать национальный подоходный налог, не распределяя его между штатами. См. U.S. Const. исправлять. XVI. Раздел 9 статьи I запрещает Конгрессу предпринимать определенные действия. См. U.S. Const. Изобразительное искусство. I, § 9. Например, до принятия Шестнадцатой поправки Конгресс не мог напрямую облагать налогом население Соединенных Штатов, если он не был пропорционален населению каждого штата. См. U.S. Const. Изобразительное искусство. I, § 9. В разделе 10 статьи I перечислен ряд конкретных действий, которые отдельные государства больше не могут предпринимать. Конст. США Изобразительное искусство. I, § 10.
Статья II Конституции устанавливает президентскую и исполнительную ветвь власти. Полномочия президента не так четко перечислены, как полномочия Конгресса. Он наделен «исполнительной» властью в соответствии с разделом 1. См. U.S. Const. Изобразительное искусство. II, § 1. Раздел 2 устанавливает его как «главнокомандующего» и дает ему право помиловать, за исключением случаев импичмента, за преступления против Соединенных Штатов. См. U.S. Const. Изобразительное искусство. II, § 2.Раздел 3 предоставляет право заключать договоры (с советом и согласием двух третей Сената) и право назначать послов, министров, судей Верховного суда и всех других должностных лиц Соединенных Штатов. См. U.S. Const. Изобразительное искусство. II, § 3.
Роль Верховного суда и других судебных органов федерального правительства регулируется статьей III. См. U.S. Const. Изобразительное искусство. III, § 2.
Статья V Конституции предусматривает процедуры, которым необходимо следовать при внесении поправок в Конституцию. См. U.S. Const. статья V. В настоящее время в Конституцию вносились двадцать семь поправок (включая Билль о правах).
Статья VI Конституции Соединенных Штатов гласит, что «Конституция и законы Соединенных Штатов, которые должны быть приняты в соответствии с ними; и все договоры, заключенные или заключаемые под властью Соединенных Штатов, являются Верховным. Закон страны «. Это обычно называется оговоркой о верховенстве. Кроме того, все официальные лица на федеральном уровне, уровне штата и на местном уровне должны дать присягу поддерживать Конституцию.Это означает, что правительства и официальные лица штатов не могут предпринимать действия или принимать законы, противоречащие Конституции, законам, принятым Конгрессом, или договорам. В 1819 году Конституция была истолкована как дающая Верховному суду право признавать недействительными любые действия государства, противоречащие Конституции, а также законам и договорам, принятым в соответствии с ней. Это право прямо не закреплено в Конституции, но было объявлено существующим Верховным судом в деле Маккалок против Мэриленда.
Первый раздел статьи IV Конституции содержит пункт о «полной уверенности и честности».» См. Конституция США, статья IV, § 1. Этот пункт предусматривает, что каждый штат должен признавать публичные акты (законы), протоколы и судебное разбирательство других штатов. Статья IV также гарантирует, что гражданин государства должен быть имеет право на «привилегии и иммунитеты» в любом другом штате См. Конституция США, статья IV, § 2.
Поправки к Конституции
Особые положения Конституции защищают права человека от вмешательства со стороны федерального правительства и правительства штата.Первые десять поправок, названных Биллем о правах, были ратифицированы в 1791 году, что обеспечило контроль нового федерального правительства. См. Билль о правах: U.S. Const. Поправки I — X. Первые восемь поправок обеспечивают защиту некоторых из самых основных прав человека. Например, Первая поправка защищает основные гражданские права на свободу слова, печати и собраний. См. Права на Первую поправку. Последующие поправки также расширили защиту прав человека.Вторая поправка разрешает владение оружием, Третья поправка
.Девятая и десятая поправки обычно интерпретируются как показывающие, что власть федерального правительства не абсолютна. Десятая поправка прямо заявляет, что «полномочия, не делегированные Соединенным Штатам Конституцией и не запрещенные ею штатам, сохраняются соответственно за штатами или за народом». См. U.S. Const. исправлять. X. Девятая поправка также гарантирует, что «перечисление.. . определенных прав [в Конституции] не должны толковаться как отрицание или пренебрежение другими правами, сохраняемыми народом ».
Тринадцатая поправка объявила рабство незаконным. См. U.S. Const. исправлять. XIII. Четырнадцатая поправка запрещает штатам ограничивать «права и иммунитеты» любого гражданина без надлежащей правовой процедуры. См. U.S. Const. исправлять. XIV. Верховный суд истолковал положение о «надлежащей правовой процедуре» Четырнадцатой поправки как предоставление гражданам защиты от вмешательства государства в почти все права, перечисленные в первых восьми поправках.Этот процесс распространения Билля о правах на штаты называется доктриной инкорпорации. Четырнадцатая поправка также гарантирует равную защиту закона. См. Равная защита. Право голоса защищено Пятнадцатой поправкой («право голоса не может быть отказано … из-за расы».), Девятнадцатой поправкой (гарантирующей право голоса независимо от пола) и Двадцать четвертой поправкой. (распространение права голоса на лиц, достигших 18-летнего возраста). См. U.S. Const. Поправки XV, XIX и XXIV.
См. Также судебный контроль, разделение властей, федерализм.
Политических норм в JSTOR
Информация журналаIYYUN: The Jerusalem Philosophical Quarterly, издается Центром философских исследований им. С. Х. Бергмана Еврейского университета в Иерусалиме. Редактор — Марк Штайнер, помощник редактора — Ева Шорр. IYYUN публикует длинные эссе, статьи, заметки для обсуждения и критические исследования книг во всех областях философии, независимо от философской школы или метода исследования авторов.IYYUN был основан в 1945 году Мартином Бубером, С. Х. Бергманом и Юлиусом Гуттманном как еврейский философский ежеквартальный журнал. Начиная с тома 39 (1990 г.), IYYUN выходит четыре раза в год: январь и июль на английском языке, апрель и октябрь на иврите. Каждый выпуск на английском языке содержит отрывки из статей из предыдущего выпуска IYYUN на иврите. Еврейское слово ийюн означает «исследование» или «изучение». Указатели: том 30 содержит указатели авторов, тематик и рецензий на книги для томов. 1-30 и том 50, указатели к тт. 31-50.עיון נוסד על ידי מרטין בובר, ש»ה ברגמן ויוליוס גוטמן בשנת +1945 על ידי החברה הפילוסופית בירושלים (שקמה ב -1941), בסיוע האוניברסיטה העברית ומשרד החינוך והתרבות. החל מכרך 24 (1973) עיון יצא לאור על ידי האוניברסיטה העברית בשיתוף החברה הפילוסופית , וכיום מרכז ש»ה ברגמן לעיון פילוסופי בפקולטה למדעי הרוח של האוניברסיטה העברית בירושלים הוא המוציא לאור של יון. החל ת 1990 עיון יוצא לאור בינואר וביולי באנגלית, באפריל ובאוקטובר בעברית. החוברות באנגלית כוללות תמציות באנגלית של המאמרים המתפרסמים בעברית. העורך כיום הוא מרק שטיינר והעורכת האחראית חוה שור.עיון מפרסם מאמרים, דיונים, מאמרי ביקורת וסקירות ספרים בכל תחומי הפילוסופיה, פרי עטם של רים מכל אסכולה פילוסוי.
Информация об издателеОсновная цель S.H. Центр философских исследований Бергмана призван стимулировать изучение философии в Еврейском университете. Исследовательские проекты по философии, спонсируемые центром, включают: 1. Публикация Iyyun, The Jerusalem Philosophical Quarterly. 2. Серия международных конференций: The Jerusalem Philosophical Encounters.מרכז ש. ה. ברגמן לעיון פילוסופי נוסד בשנת 1977 בראשותו של פרופ ‘ירמיהו יובל לעידוד המחקר הפילוסופי באוניברסיטה. הוא מוציא לאור את הרבעון הפילוסופי עיון וכן מקיים ימי עיון וסימפוזיונים, בהם מפגשי ירושלים בפילוסויה ,ייוי בפילוסופי ,ייוי מנהל: ד»ר מיכאל רובק
Верховенство закона — Annenberg Classroom
В ограниченном правительстве, управляемом в соответствии с верховенством закона, правители используют власть в соответствии с установленными принципами и процедурами, основанными на конституции.Напротив, когда правители капризно владеют властью, власть осуществляется необузданной волей отдельных лиц безотносительно к установленным законам. Верховенство закона является важной характеристикой любой конституционной демократии, которая гарантирует право на свободу. Он преобладает в правительстве, гражданском обществе и рыночной экономике каждого государства с действующей конституцией.
Верховенство закона существует, когда конституция государства действует как высший закон страны, когда законодательные акты, принятые и соблюдаемые правительством, неизменно соответствуют конституции.Например, второй пункт статьи VI Конституции США гласит:
Настоящая Конституция и законы Соединенных Штатов, принимаемые в соответствии с ней; и все договоры, заключенные или заключаемые под властью Соединенных Штатов, являются высшим законом страны; и судьи в каждом штате должны быть связаны этим, невзирая на любые положения Конституции или законов любого штата.
Третий пункт статьи VI гласит: «Сенаторы и представители, упомянутые выше, и члены законодательных собраний нескольких штатов, а также все исполнительные и судебные должностные лица как Соединенных Штатов, так и нескольких штатов должны быть связаны присягой или подтверждением. поддержать эту Конституцию.Эти заявления о конституционном превосходстве действовали на протяжении всей истории Соединенных Штатов, что является причиной того, что верховенство закона преобладало с момента основания страны до настоящего времени.
Однако верховенство закона — это не просто верховенство закона; скорее, он требует равной справедливости для каждого человека, находящегося под властью конституционного правительства. Итак, верховенство закона существует в демократии или любой другой политической системе только при соблюдении следующих стандартов:
- законы применяются одинаково и беспристрастно
- Никто не стоит выше закона, и каждый в соответствии с конституцией обязан в равной степени подчиняться закону
- законов принимаются и исполняются в соответствии с установленными процедурами, а не по произволу правителей.
- в народе существует единое понимание требований закона и последствий нарушения закона
- законы не вступили в силу или не вступили в силу задним числом
- законы разумны и подлежат исполнению
Существует традиционное высказывание о верховенстве закона в правительстве: «Это правительство законов, а не мужчин и женщин.