Социальная дезорганизация это: § 5. Теория социальной дезорганизации . Криминология

Теория социальной формы, формы и примеры / Общая культура | Thpanorama

социальная дезорганизация это социологическая теория, которая повышает влияние соседства, в котором человек повышается в вероятности того, что он совершает преступления. Он был разработан Чикагской школой и считается одной из важнейших экологических теорий социологии..

Согласно этой теории, люди, совершающие преступления, находятся под влиянием окружающей их среды, даже в большей степени, чем их индивидуальные особенности. То есть место, где они живут, важнее их личности, чтобы определить, насколько человек склонен к совершению преступления..

индекс

• 1 Теория социальной дезорганизации
  • 1.1 Происхождение
  • 1.2 Разработка
  • 1.3 Достижения в теории
• 2 Формы социальной дезорганизации
  • 2.1 Крах общественного контроля
  • 2.2 Неконтролируемая иммиграция
  • 2.3 Социальные факторы
  • 2.4 Неблагоприятное соседство
• 3 примера
• 4 Ссылки

Теория социальной дезорганизации

начало

Томас и Знаницки были первыми авторами, которые представили принципы теории в своих исследованиях между 1918 и 1920 гг. Они изучили, как мыслительный процесс человека определяется взаимодействием их поведения и их ситуации..

В 1925 году Парк и Берджесс разработали вторую теорию, более связанную с экологическими концепциями, в которой городские общества были определены как среды, взаимодействующие друг с другом так же, как это происходит в природе в соответствии с теорией эволюции Дарвина..

Исходя из этой идеи, общество определяется как сущность, которая действует как единый организм..

В 1934 году Эдвин Сазерленд адаптировал принципы теории дезорганизации, чтобы объяснить рост преступности в развивающихся обществах, принадлежащих пролетариату. По мнению автора, эта эволюция несет с собой ряд культурных изменений, которые могут повысить уровень преступности.

развитие

В 1942 году два автора из Чикагской школы криминологии — Генри Маккей и Клиффорд Шоу — разработали окончательную теорию социальной дезорганизации как результат своих исследований..

Теория двух авторов указывает на то, что физическая и социальная среда, в которой человек растет (или обитает), является основной причиной всех видов поведения, которые он совершает на основе своего поведения. .

Эта теория связана главным образом с изучением преступлений и используется для прогнозирования места совершения преступления в зависимости от типа района..

Согласно обоим авторам, места, где преступления чаще всего совершаются в Соединенных Штатах, как правило, имеют три основных фактора: их жители, как правило, принадлежат к разным этническим группам, существует высокий уровень бедности, а состояние здоровья ненадежно..

Согласно результатам своих исследований, Шоу и Маккей подтвердили, что преступление является отражением не отдельных действий, а коллективного состояния отдельных лиц. Согласно этой теории, преступления — это действия, совершенные в ответ на ненормальные условия жизни.

Обычно он используется в качестве инструмента для прогнозирования местоположения и предотвращения насилия среди несовершеннолетних путем определения условий, которые соответствуют заданным характеристикам..

Достижения в теории

Хотя Шоу и Маккей были авторами, которые заложили основы для развития теории социальной дезорганизации, другие более поздние авторы работали на основе своих исследований, чтобы расширить концепцию.

В 1955 году Роберт Фарис утвердил принципы концепции, чтобы развить их дальше. С помощью теории социальной дезорганизации он также объяснил возникновение высоких показателей самоубийств, психических заболеваний и насилия в бандах. По словам Фариса, социальная дезорганизация ослабляет отношения, которые составляют общество.

Роберт Бурсик поддержал теорию Шоу и Маккея, заявив, что район может продолжать демонстрировать то же состояние дезорганизации, даже если его жители меняются.

Эта концепция была введена тем же Маккеем и Шоу, но получила несколько критических замечаний. Исследование Бурсика подтвердило эту концепцию.

В 1993 году Роберт Сэмпсон оценил, что наибольшее количество преступлений в общинах с низким доходом обычно совершается группами, которые проходят подростковый возраст..

Связывает возникновение этих тенденций с отсутствием социального контроля, чтобы предотвратить рост молодежи в среде, склонной к насилию.

Формы социальной дезорганизации

Крах общественного контроля

Когда район начинает терять естественный контроль, который должен существовать, чтобы все функционировало нормально, люди начинают изменять свое поведение, чтобы приспособиться к новым условиям. Это создает беспорядок в этих уменьшенных обществах.

Неконтролируемая иммиграция

Иммигранты, особенно нелегальные иммигранты, часто приезжают в неблагополучные районы, чтобы сначала поселиться.

В свою очередь, иммигранты, прибывающие в эти районы, могут иметь низкий доход и низкий уровень образования, что приводит к местным проблемам с жителями.

Социальные факторы

Существуют определенные социальные факторы, которые отождествляются с дезорганизацией. Среди них разводы, рождение незаконнорожденных детей и непропорциональное количество мужского населения в окрестностях.

Неблагополучное соседство

Окрестности, в которых проживают жители с ненадежными условиями жизни, часто приводят к развитию преступных ценностей в этих субобществах. Низкие экономические условия обычно означают высокий социальный беспорядок.

примеров

Появление местных банд в социально дезорганизованных кварталах является одним из самых ярких примеров, объясняющих теорию.

Нестабильные условия жизни создают культурную среду, которая поддается формированию групп с членами, которые поддерживают друг друга.

Эти члены посвящают свое время совершению преступлений и работе в опасной среде. В свою очередь, традиция принадлежности к банде может быть унаследована другими будущими жителями этого района, что также объясняет стабильность уровня преступности, хотя в этих районах проживают разные люди..

Другой пример широко представлен в районах с низким уровнем дохода в Соединенных Штатах. Родители в этих обществах часто бросают своих очень маленьких детей.

Это порождает культурную тенденцию к совершению преступлений для получения необходимых средств, необходимых для содержания семьи.

ссылки

1. Обзор Корней Молодежного Насилия: Обзоры Литературы, Р. Сиперсад, 2016. Взято из children.gov.on.ca
2. Социальная дезорганизация: значение, характеристики и причины, Шелли Шах, (н.д.). Взято с сайта sociologydiscussion. com
3. Криминология: теория социальной дезорганизации, Марк Бонд, 1 марта 2015 г. Взято с linkedin.com
4. Теория социальной дезорганизации, Wikipedia en Español, 8 января 2018 года. Взято с wikipedia.org
5. Социальная дезорганизация, А. Ренгифо, 1 ноября 2017 г. Взято с сайта oxfordbibliografies.com

Теория социальной дезорганизации

 

 Теория социальной дезорганизации дает объяснение преступности на социальном уровне, ставит в зависимость психологию преступника от процессов функционирования общества в целом. Пожалуй, эта теория оказала наиболее значительное влияние  на развитие в XX столетии мировой криминологии. В ней, в частности, удачно сочетается абстрактная концепция с исследованием  конкретного материала. Основоположником ее является французский социолог Эмиль  Дюркгейм (1858-1917), чьи идеи были развиты  и дополнены американцем Робертом Мертоном и др. Методологическую основу теории составляет социология.

Дюркгейм утверждал, что  индивид испытывает влияние “социальных  фактов”, к которым, в частности, относятся внешние по отношению  к нему образы мыслей, действий и  чувствований.

При этом он исходил  из того, что коллективные наклонности  не сводятся к наклонностям индивидов, представляют собой нечто иное, чем  сумма взглядов отдельных людей. Так, по его мнению, общественная мораль всегда строже и бескомпромиссней, чем индивидуальная мораль. Мораль общества диктует конкретным людям правила поведения.

1.2. Давая объяснение отклоняющемуся  от социальных норм поведению,  наибольшее внимание Дюркгейм  уделил самоубийствам и убийствам.  При этом он использовал две  научные категории: социальную сплоченность ианомию.

В успешно функционирующем  обществе, по Дюркгейму, всегда велика сплоченность, выраженная в том, что  большинство солидарно в идеалах, представлениях о должном и порицаемом. Периодически при нарушении общественного равновесия, которое может происходить как вследствие экономического бедствия, так и при резком возрастании благосостояния страны, сплоченность между людьми ослабевает, общество дезорганизуется.

Социальная дезорганизация, в частности, выражается в явлении  аномии (anomi). Этот термин, заимствованный из теологического лексикона, буквально переводится как “безнормативность”. Аномия понимается Дюркгеймом как социальный факт, как такое состояние общества, при котором существенно ослабевает сдерживающее действие морали, и общество в течение какого-то времени неспособно оказывать ограничивающее воздействие на человека. Общее состояние дезорганизации, или аномии, усугубляется тем, что страсти менее всего согласны подчиняться дисциплине именно в тот момент, когда это всего нужнее. 1 Таким образом, Дюркгейм обнаруживает нормативный по своему характеру феномен — аномию, являющийся, по его мнению, основной причиной преступного поведения.

1.3. Согласно убеждению  этого автора, само существование  преступности является нормальным  при условии, что она 

достигает,  но не превышает уровня, характерного  для общества определенного типа. “Этот уровень, — пишет Дюркгейм, — быть может, не невозможно  установить”. 2

Последователями Дюркгейма  явление аномии рассматривается  в двух аспектах: как характеристика общества и как характеристика отдельного человека. Мертон дополняет учение Дюркгейма тезисом о том, что  причиной аномии может служить противоречие между целями, которые пропагандирует общество, и одобряемыми средствами, которые в нем считаются приемлемыми. Пропаганде общепринятых в американском обществе целям личного успеха и благосостояния противостоит ограниченность доступа к социально одобренным каналам обретения этого успеха, а именно к образованию, профессии, богатству и статусу. Тем самым для низших слоев общества остается практически только один выход — нарушение правовых норм. 3 Положение о целях и средствах считается центральным тезисом Мертона, которым он обогатил теорию социальной дезорганизации. 4

1 Дюркгейм Э. Самоубийство. СПб., 1912. С. 334.

2 Дюркгейм Э. Норма и патология//Социология преступности. М, 1966. С. 39-40.

3 Кайзер Г. Криминология. М., 1979. С. 199.

4 Яковлев А. М. Теория криминологии и социальная практика. М., 1985. С. 221.

Эта теория остается одной  из наиболее продуктивных в криминологии. Не до конца осмыслены рассуждения Дюркгейма, в которых он рассматривает преступность как некую функцию общества, неотъемлемую его часть. Она “не только предполагает наличие путей, открытых для необходимых перемен, но в некоторых случаях прямо подготавливает эти изменения”. 5 Так была развеяна иллюзия возможности ликвидировать преступность, устранить все причины, порождающие преступления. К сожалению, в ряде работ последних лет, в которых использованы категории теории социальной дезорганизации, можно видеть упрощение этой теории, и в частности сведение аномии к психологическому аспекту, игнорирование ее как социального фактора.

Н. О. Лосский, С. Л. Франк

Стремление общества к самопознанию в 60–80-е гг. позапрошлого века в России было весьма сильным. Вопрос, что в обществе есть «здорового» и «больного», что есть конструктивного и что – деструктивного, волновал многих общественных деятелей и ученых-обществоведов того времени. Ответить на эти вопросы с научных позиций попытались социологи-органики, в первую очередь П. Лилиенфельд в своей «Социальной патологии», ставшей первой попыткой применения социальной науки к объяснению «социальных заболеваний» и всевозможных отклонений, имеющих место в обществе.

Опираясь на принципы, выдвинутые в этой работе, П. Лилиенфельд популяризировал, развивал и защищал их в серии своих позднейших докладов и статей. По его мнению, социальная патология не существовала как ветвь социологии, во-первых, потому, что общество не рассматривалось как реальный организм, во-вторых, недостаточно полно использовался метод аналогии. Во введении к «Социальной патологии» он пишет, что эта значительная отрасль социологии представляет еще поле почти девственное, распашка которого в будущем ожидает работников. Его единомышленник Я. Новиков, критикуя действия правительства в сфере экономической политики, уже связывал их с болезненным состоянием власти. Он писал: «Представьте себе доктора, который давал бы в одно и то же время возбуждающее и успокаивающее лекарство. Эти два противоположных средства, очевидно, внесут только расстройство в организм и породят болезнь»[1]. Основную причину болезни все органики в первую очередь усматривали в пренебрежении основными началами науки. Только принимая положение о том, что общество есть реальный организм, за основную истину социологии, согласно Я. Новикову, «мы поймем, что общество развивается органически, то есть медленно, и что порядок последовательности общественных явлений зависит не от воли человека, а от естественных законов»[2]. Причем болезненное состояние общественного организма обуславливается именно «уклонением от законов социального развития»[3].

Следует отметить, что все органики в той или иной мере используют понятия «болезнь», «патология», «аномалия» и пр. , но только П. Лилиенфельд пишет специальную работу «Социальная патология», где эти и многие другие понятия становятся объектом пристального внимания ученого-обществоведа.

Представление о патологии социального организма возникает у него под влиянием учения Р. Вирхова о «целлюлярной патологии», получившего широкое распространение среди физиологов, медиков в разных странах, в том числе и в России. К середине XIX в. в области медицины был собран значительный материал о многих проявлениях болезней, а также данные, объясняющие морфологические изменения тканей в результате различных заболеваний. Как медицина стоит на страже здоровья индивидуумов, так и социальная наука, по мнению ученого, обязана выявлять «пороки», которым подвергается общество в процессе своего развития. Будучи реальным организмом, полагает он, общество, несмотря на то, что в иерархической лестнице существ человек занимает высшую ступень, подвержено болезням и опасности распада, следовательно, задача социальной патологии и терапии – выявить и проанализировать причины аномалий, возникающих в процессе социальной жизни человечества, и найти средства восстановления его нормального состояния.

Для выполнения поставленной задачи П. Лилиенфельд привлек материал развивавшихся тогда бурными темпами физиологии, антропологии и т. д. Вот, к примеру, как выглядят некоторые утверждения применительно к человеку и обществу: индивид – это первичное анатомическое существо, являющееся первокирпичиком социального организма, и подобно тому, как болезни любого организма – результат аномалий простых клеток, так и общество, представляющее собой совокупность клеток – индивидов, «заболевает» в силу патологического процесса, происходящего на уровне клетки. Признанным авторитетом для многих российских ученых этого периода стал профессор Конгейм, труд которого «Vorlesungen über Allgemeine Pathologie» оказал большое влияние на учение П. Лилиенфельда о патологии и терапии социального организма. Все болезни, считает социолог, имеют один общий источник – отклонение органической особи от того направления движения, которое соответствует ее целям. Подобное, по его мнению, происходит и в обществе, когда социальные слои, в особенности высшие, отклоняются от целесообразного развития, от своего предназначения, в экономической, юридической и политической областях. Перенося положение Р. Вирхова о локальном характере всякой болезни на общество, социолог полагает, что и социальная болезнь всегда начинается с перерождения отдельных клеток, тканей или органов, а не всего организма в целом. Только затем, по его мнению, путем «прямых» и «косвенных» рефлексов она передается всему организму, вызывая общее патологическое состояние. Поскольку целевым назначением частей всякого, в том числе и социального, организма является сохранение равновесия целого, а первейшей обязанностью составляющих его индивидов и групп – соблюдение некоторой, зафиксированной в законах, нормы, все патологические изменения, происходящие в обществе, заключает П. Лилиенфельд, выводят социальный организм из равновесного состояния. «Гармония, единство действия образуют конечную цель всякого живого существа, – утверждает он, – но соответственно с неизменными законами живой природы они могут быть реализованы не иначе как посредством борьбы различных элементов, которые образуют части любого органического тела»[4].

По Лилиенфельду, классовая борьба, имеющая место в обществе, выступает лишь как гарантия и предпосылка его прочности и гармонии. П. Лилиенфельд считает, что развитие – это постепенное совершенствование, это количественное изменение, исключающее скачки, и на этом основании отрицает необходимость социальных революций как конечного результата классовой борьбы, относя их к болезненным состояниям общества, нарушающим нормальный ход исторического прогресса. По его мнению, нормальный процесс жизнедеятельности общества, в отличие от патологического, представляет собой гармоническую взаимосвязь всех функций (экономической, юридической, политической) в соотнесенности с их целевым назначением. В противном случае социальный организм подвержен заболеваниям. Если социальная болезнь определяется Лилиенфельдом как отклонение от нормального, то есть здорового, жизненного процесса, то аномалия, патология – это крайнее выражение заболевания, проявляющегося в отклонении от социального типа общества (монархия, республика, демократия). Любой из этих типов социального организма, согласно социологу, приемлем и нормален, если соответствует законам общественного развития. По П. Лилиенфельду, социальная болезнь в отличие от аномалии имеет место в процессе жизнедеятельности общества, тогда как аномалия – явление, чуждое жизненному процессу. Следовательно, говорить о болезнях и аномалиях как идентичных понятиях можно только в определенном смысле, когда имеет место процесс, движение. А поскольку все в мире находится в движении, то любое органическое тело подвержено заболеваниям как реакции на неблагоприятные условия жизни или, как выражается П. Лилиенфельд, когда приспособляющие организм к среде способности не в состоянии без нарушений содействовать различным жизненным процессам. По его мысли, очевидно, что нормальный процесс развития общества должен быть создаваем не путем ориентации только на некий умозрительный общественный идеал, а путем изучения обществ реальных, законы развития которых наилучшим образом служили бы целям жизни, то есть постоянному совершенствованию. Наиболее совершенное общество и должно составлять, по П. Лилиенфельду, тот образец, на который должны равняться остальные, не достигшие такого совершенства только по причине какой-либо задержки развития. А это уже болезнь.

Специфика «болезней» общества вытекает из того, что социальный организм, по П. Лилиенфельду, в отличие от природного, представляет собой только нервную систему и межклеточное вещество. Отсюда, общественный организм подвергается лишь нервным потрясениям и аномалиям межклеточного социального вещества. Ссылаясь на отдельные высказывания в «Мыслях о социальной науке будущего», П. Лилиенфельд в «Социальной патологии» утверждает, что большая степень независимости частей социального организма приводит к более частым и более многообразным отклонениям от его нормального состояния. «Подвижность элементов, – полагает социолог, – и отсутствие механических связей помогают легче проникнуть и распространиться в социальном организме чуждым элементам», так называемым «паразитам», которые и являются одной из основных причин заболеваний как биологического, так и социального организма[5]. К «паразитам» П. Лилиенфельд относит такие клетки или группы клеток, которые «действуют во вред другим клеткам и органам, во вред общей жизни организма. В обществе – это индивиды, индустриальные и аграрные, коммерческие и финансовые ассоциации, приобретшие паразитический характер»[6]. Подобное явление в обществе, констатирует социолог, происходит всякий раз, когда регулирующие силы организма не в состоянии удержать действия его различных частей в границах, которые определены через саму природу, и когда равновесие моральных и материальных сил сообществ будет нарушено.

П. Лилиенфельд различает три вида «паразитизма», распространенного в обществе: экономический, юридический и политический. Примером экономического может служить «паразитизм» индустриальный, когда «фабрикант в процессе конкурентной борьбы фальсифицирует свою продукцию»; аграрный – когда «эксплуатируют с целью немедленного обогащения земельную собственность, истощая землю, вырубая леса, разрушая постройки и инвентарь»; коммерческий – когда те, «кто выступает посредником между производителем и потребителем, эксплуатируют их без того, чтобы облегчить обмен продуктами. Это спекулянты, кабатчики и ростовщики всякого рода»[7]. Примером юридического «паразитизма» является «паразитизм» лиц, которые «в какой-либо сфере общественной системы используют легальные средства, чтобы обогатиться или повысить свои доходы в ущерб производителю или потребителю»[8]. Таким лицом может быть, по мнению П. Лилиенфельда, нечестный или невежественный судья и т. д. «Паразитизм» политический, считает социолог, «представлен теми, кто своими способностями и моральными качествами не отвечает предъявляемым к ним требованиям, теми политическими агитаторами, которые имеют в виду только свои амбиции или свои личные интересы»[9]. Однако социальный «паразитизм», указывает П. Лилиенфельд, не только характеризуется специализацией по сферам, но и различается по степени опасности для общества. Самым опасным, с точки зрения социолога, является «паразитизм» тех, кто находится в открытой оппозиции к самим принципам, на которых покоится органическая жизнь общества, – нарушителей законов, предназначенных характеризовать личную безопасность и собственность граждан[10]. П. Лилиенфельд рассматривает также и скрытые виды «паразитизма», например концентрацию богатств посредством наследования в руках недостойных и неспособных использовать их продуктивно и т. д. Правительство, являясь центральным органом социальной нервной системы, должно, по мнению социолога, нейтрализовать действия «паразитизма» путем принятия своевременных законов и реформ.

Исходя из положения мыслителя о том, что «заболевания» социального организма во всех сферах его жизнедеятельности возникают на почве либо социальной нервной системы, либо межклеточной социальной субстанции, остановимся сначала на анализе аномалий, порождаемых социальной нервной системой. Следует отметить, что по аналогии с заболеваниями нервной системы индивида, такими как паралич, астения, амнезия, мономания и т. д., социальная нервная система подвержена, по П. Лилиенфельду, подобным же явлениям. «Так, истерия, – пишет он, – аналогична финансовым кризисам, политическим, экономическим и религиозным революциям»[11]. «Подобно тому, как истерия не захватывает всей нервной системы индивида, так и в обществе она – результат активности небольшой группы индивидов – честолюбивых, беспокойных, фанатичных, которые втягивают массы в насильственные акции, иногда целительные, если они связаны с борьбой против зла более опасного, но большей частью деструктивные и вредные» [12], – заключает социолог. Другим душевным заболеваниям: параличу, мономании, астении, амнезии – П. Лилиенфельд тоже находит аналоги в социальном организме. Например, когда та или иная нация не в состоянии оказать сопротивление нашествию врага – это соответствует параличу; когда национальный и религиозный фанатизм, идея славы и господства над миром достигают апогея – это мономания. В результате экономического кризиса, политического потрясения, сопровождаемых потерей жизненных сил общества, наступает депрессивное состояние, что соответствует астении. «быть может, самое большое несчастье, которое может настигнуть общество, – пишет Я. Новиков, – это умственный застой. Пока умственные силы данного общества развиваются, пока оно с ненасытною жадностью поглощает новые идеи, производимые окружающими его народами, до тех пор ничто не в силах остановить его физический и экономический рост»[13]. Рассуждения Новикова о значимости науки как нельзя кстати отвечают духу нашего времени. «Наука есть власть, – утверждает он, – народ, который будет владеть самым большим запасом реальных знаний, будет всегда иметь самую совершенную экономическую и политическую организацию; ибо все успехи в промышленности и земледелии происходят только от применения законов жизни, химии и биологии, а все совершенство политического строя – от применения законов биологии и социологии»[14]. Наконец, амнезия – заболевание, сопровождаемое полной или частичной потерей памяти. Многие мыслители, в том числе Гегель, обращали внимание на забывчивость людей, которых ничему не научает история. П. Лилиенфельд, например, предполагал, что возможна такая историческая ситуация, когда новые поколения не будут знать многое из того, что составляет культуру народа, ибо «всякая революция, – по его мнению, – содержит в себе имплицитно состояние амнезии»[15].

Объяснение социальных сбоев, происходящих в обществе, с медико-биологических позиций позволило органикам не только выявить какие-то деструктивные моменты в развитии общества, но и ввести в социальную науку такие понятия, как «болезнь», «смерть», «патология» и другие, часто используемые обществоведами. Приведем следующее высказывание: «Социальная амнезия выражает прерывность культурно-исторического процесса. Она характеризует такую ситуацию, когда нить преемственности культурного развития прерывается, новые поколения оказываются в пределах осознаваемого оторванными от исторических корней, начинают жить, поклоняясь умозрительно-искусственным ценностям, не подозревая о существовании тех, которые сложились культурно-исторически»[16]. Нельзя не согласиться с автором, что масштабы социальной забывчивости, предугаданные российским социологом в середине XIX в., могут быть самыми различными, но она неизменно остается, по тем или иным причинам, спутником развития человеческого общества.

Таким образом, социальная амнезия – это потеря исторической памяти и культурных традиций; паралич в обществе соответствует полному отказу от сопротивления; мономания представляет собой, прежде всего, фанатизм политический и религиозный; астения – это депрессия, упадок сил, застой, неспособность решать те или иные вопросы имеющимися в наличии средствами. Такие болезненные явления в истории временами усиливаются, временами ослабевают, что обусловливается спецификой социального организма, отклонения от нормы в котором более развиты, чем в природных организмах.

Переходя к рассмотрению социальных аномалий межклеточной социальной субстанции, П. Лилиенфельд отмечает, что они, как и «заболевания» нервной социальной системы, распространяются на все сферы жизнедеятельности общества. В сфере экономики патологическим явлением, по его мнению, будет сосредоточение собственности в руках меньшинства. Не следует, однако, думать, что он сторонник равного распределения богатств между имущими и неимущими. Равное распределение, и тут он прав, возможно в обществе лишь посредством насилия, но такого рода вмешательство в естественно сложившийся порядок и ход вещей, по П. Лилиенфельду, есть патология, ибо «равное распределение ценностей невозможно, как невозможно физическое сходство различных людей или уровень развития их моральных качеств»[17]. И далее, «сосредоточие богатств в руках более или менее ограниченного числа индивидуумов или корпораций не повлечет за собой патологических симптомов», – полагает социолог, – только в том случае, «если наряду с крупными собственниками и капиталистами будет существовать достаточное количество средних собственников и капиталистов, которые будут промежуточным звеном между крупными владельцами и мелкими»[18].

Наличие мелкой и средней собственности создает прочную основу конкуренции, позволяет избежать патологического вырождения высших слоев общества «в паразитов», заставляя их постоянно обновлять свои «жизненные силы». Все хорошо в меру, а мерой может быть только распределение, основанное на свободной конкуренции. Для общества, развивающегося прогрессивно, необходимо наличие как трудящегося населения, которое явилось бы одновременно и владельцем постепенно растущих благодаря производству и накоплению движимых и недвижимых ценностей, так и группы людей, в руках которых сосредоточены значительные богатства. Именно концентрация позволяет подчинить единой цели действия различных экономических факторов, придать этим действиям прочный и последовательный характер, без которого всякий органический прогресс будет иллюзорным, лишенным оснований. Поэтому концентрация, как ее понимает П. Лилиенфельд, «представляет необходимый принцип прогрессивного развития для человеческого общества, так же как и для органической жизни вообще»[19]. Подобная точка зрения высказывается и Я. Новиковым, утверждающим, что «каждая клетка нашего тела получает известную пищу и, в свою очередь, работает для пользы всего организма. Пока получаемая пища соответствует выполняемой работе, организм находится в состоянии здоровья. Но если равновесие (или справедливость, если хотите) нарушается, если одни клетки забирают слишком много пищи, оставляя слишком мало для других, является патологическое состояние, влекущее иногда за собой смерть»[20]. При этом представляется интересным отношение социолога к привилегиям в обществе. Он полагает: «Раз дается привилегия, привилегированный становится паразитом, живущим насчет своих соотечественников. Равноправность нарушается, и является патологическое состояние в обществе»[21].

Но вернемся к П. Лилиенфельду, согласно которому важную роль в обществе играют социальные рефлексы, связывающие центральные органы (правительство) с периферией (социальными образованиями и человеком как социальным существом). Для индивидуальной нервной системы нет необходимости использовать косвенные рефлексы, тогда как для социальной нервной системы, по мнению социолога, дело обстоит иначе: ее отношения с периферическими органами и способы создания межклеточного вещества опосредованы обменом, который осуществляется с помощью косвенных знаков. Для упорядочения обмена система концентрирует внимание на небольшом количестве предметов, способных обмениваться на возможно большее количество самых разнообразных ценностей. Эти предметы, как правило, представлены в обществе ценными металлами или их заместителями, знаками-эквива-лентами, выполняющими также функцию денег, благодаря сконцентрированному в них напряжению социальной нервной системы.

Кредит, полагает социолог, связан с нервной системой общества не менее тесно. Только в этом случае речь идет уже не о явном действии, а о скрытой энергии, ибо кредит предполагает действие в будущем. Подобно тому, как индивидуальная нервная система следит за тем, чтобы каждый ее орган и каждая клетка своевременно делали свое дело, как это им положено, чтобы издержки в функционировании одних компенсировались действиями других, так и в обществе с помощью кредита выявляются скрытые энергии и усиливаются реально действующие.

Деньги и кредит П. Лилиенфельд, таким образом, рассматривает как проекцию социальной нервной системы, как результат ее стремления к унификации своего межклеточного вещества. А поскольку этот результат зависит от того, насколько объединены усилия всех «нервных социальных элементов», их деградация и дезорганизация, прежде всего, сказываются на свойствах денег и кредита, а барометром, чутко регистрирующим любые отклонения в состоянии общественного организма, является биржа. Именно биржа первой отражает перевозбуждение и повышенную активность, упадок сил и панику его членов, вызываемые колебанием стоимостей.

Раскрывая механизм колебания стоимостей, социолог отождествляет его с процессом возбуждения и торможения клеток организма под воздействием руководящих его физиологической деятельностью нервных центров. Биржа и банки, как нервные центры социального организма в экономической сфере, представляют сконцентрированные в них ценности и людей, располагающих этими ценностями. Отметим, что в концепции П. Лилиенфельда каждая из сфер общества наделена строго определенными органами, предназначенными для руководства. Они представляют собой целую мозговую иерархию, пирамиду, на вершине которой находится центральный политический орган – правительство, концентрирующее деятельность высших руководящих центров экономической и юридической сфер.

Без биржи и банков, предназначенных для распространения и распределения в стране необходимого для эффективной деятельности промышленности капитала, обойтись нельзя. Но в экономической области центральные органы, в частности биржа, наиболее предрасположены к заболеваниям. Способ, каким П. Лилиенфельд предлагает избавляться от патологического состояния центральных органов экономики, сводится к следующему: представляющее единство всего социального организма правительство внимательно следит за тем, чтобы банки и биржа не стали источником паразитизма, не действовали в ущерб свободе и собственности.

Говоря о недвижимой собственности, социолог отмечает, что ее размеры и форма зависят от политического устройства государства, сложившегося в процессе эволюции социального организма. Так, для аристократического правления характерна крупная земельная собственность, а для демократического больше подходит мелкая. Характер собственности зависит также и от природных условий. Например, в силу геологических, топографических и других природных факторов общественная собственность имеет определенные преимущества над частной. Но она противоречит естественным законам развития и поэтому по мере общественного прогресса будет частично распадаться на мелкую и среднюю. Наличие в стране недвижимой собственности всех форм и размеров: крупной, средней и мелкой, общественной и частной – является, по П. Лилиенфельду, гарантией того, что общество будет развиваться без серьезных экономических и политических затруднений, так как «многообразие форм собственности вырабатывает у государства иммунитет к различным экономическим заболеваниям»[22].

Рассматривая конкретно крупную промышленность, П. Лилиенфельд квалифицирует разорение ею ремесленников как патологию. Гарантировать спасение мелких предприятий, по его мнению, может цепь переходных звеньев – промышленных предприятий, средних по размерам. Так, считает он, можно избежать нежелательных отклонений, энергетических потерь социального организма. «Только многообразие форм, – подчеркивает социолог, – как в живой природе, так и в обществе, способствует полноценному развитию жизненной энергии»[23]. Как и социалисты, которых он подвергает критике, автор «Социальной патологии» признает, что капитал стремится снизить цену труда и удлинить рабочий день, но считает этот факт проявлением естественного закона, органической необходимости. Поскольку же «все естественные законы необходимы, незыблемы… фатальны»[24], борьба против стремлений капитала попросту бессмысленна. Более того, П. Лилиенфельд возводит сами эти тенденции в ранг естественных законов. «Закон снижения цены труда» – это регулятор спроса и предложения, который не может быть заменен административной и законодательной регламентацией, а только может быть смягчен и перенесен в более высокие сферы, что достигается опять-таки естественным путем: рабочие стихийно организуются в кооперации, а капиталисты – в акционерные общества, рабочие объединяются в профсоюзы, а капиталисты – в ассоциации, интернационализация рабочего движения уравновешивается образованием международных объединений капиталистов. И теперь якобы имеет место не антагонизм, а конкурентная борьба между естественными соперниками. Эти новые органы, по П. Лилиенфельду, возникают «в соответствии с законом приспособления к окружающей среде» и «идеально соответствуют органам возбуждения и торможения, которые регулируют всю внутреннюю жизнь человеческого организма»[25].

Все более укрепляющийся культ науки, связанный с успехами естествознания, определяет социальную ориентацию автора «Социальной патологии». Здесь, как и в других частях своего учения, он выступает как идеолог зарождающейся в России буржуазии. Особо отчетливо это проявляется в его возражениях социалистам и коммунистам. Всем им он приписывает принудительную регламентацию труда, нарушающую естественно установившийся, а значит самый лучший, социальный порядок. Собственным его идеалом является «свободный труд», то есть такой, качество и границы которого определяются самим индивидом: чем выше хочет человек подняться в общественной иерархии, тем охотнее и интенсивнее он должен работать. А продолжительность рабочего времени определяется, полагает социолог, не общественным разделением труда, не законами капиталистической эксплуатации, а природными предпосылками и условиями. Восьмичасовой рабочий день он рассматривает как прекрасный, но это идеал, который недостижим для крестьян – в силу сезонности их труда, для лиц свободных профессий – в силу творческого характера их труда, а для рабочих России – из-за конкурентной борьбы их страны с более развитыми капиталистическими государствами.

Если, рассуждает социолог, вопреки естественным законам государство будет заставлять все население работать только по восемь часов в день, как это предлагают социалисты и коммунисты, то целые отрасли только зарождающейся, еще слабой промышленности будут обречены на гибель, а народ – на голод. Более того, выступающие от имени рабочих с требованием восьмичасового рабочего дня социалисты и коммунисты, по мнению П. Лилиенфельда, не учитывают того, что при нынешнем состоянии нравов этот отдых, скорее всего, будет использован на праздность, невоздержанность, на политические волнения, тогда как это время можно использовать для повышения уровня благосостояния и морального уровня народа.

Такая же, по его соображениям, опасность таится и в повышении заработной платы рабочим, тогда как «понижение заработной платы служит иногда необходимым тормозом низменных страстей и приучает народ к более строгой дисциплине труда»[26]. Получается, что общество без всякой боязни краха может позволить себе роскошь паразитизма небольшого количества крупных собственников недвижимости и капитала, а повышение заработной платы угрожает не только ущемлением интересов рантье, но и гибельными последствиями для самого рабочего класса.

Будучи знакомым с «Капиталом», П. Лилиенфельд пишет, что «Карл Маркс предлагает распределять товары в соответствии с затраченным на работу временем, не учитывая энергию и количество труда. Но тогда способные и трудолюбивые рабочие будут получать столько же, сколько ленивые и неловкие, что приведет к общему снижению уровня труда»[27]. Но К. Маркс ничего подобного не предлагал ни для буржуазного общества, ни для коммунистического. Лишить капиталистов права присваивать прибавочную стоимость К. Маркс призывал вовсе не для того, чтобы ввести уравнительное распределение продуктов.

Полагая в качестве нормы свободную конкуренцию, П. Лилиенфельд указывает на три, по его мнению, возможных вида отклонений от нее, способных вызвать социальное заболевание. Это временная, пространственная и энергетическая аберрации. Отклонение от временной нормы он видит в таких явлениях, как, например, преждевременное строительство железных дорог в Англии. Примером пространственного нарушения является, по П. Лилиенфельду, чрезмерный вывоз капитала из России. Энергетическую аберрацию он усматривает в перепроизводстве зерна в Европе, при одновременном его потреблении. Пути преодоления этих нарушений он видит в образовании тех же синдикатов предпринимателей, рабочих ассоциаций местного и международного масштаба, основанных на принципах индивидуальности и солидарности. Конечно, эти примеры не отражают в полной мере происходящих в экономической сфере нарушений. Однако они дают представление о том, как социолог понимает болезненное состояние экономики.

Патологический процесс в юридической сфере аналогичен, согласно П. Лилиенфельду, тому, который происходит в экономике. Различие социолог видит в том, что «расположение социальных сил в юридической сфере, начиная с зачаточных обычаев и кончая целой системой письменных законов, носит специфический характер, определяющий сходство органического строения общества с морфологическим строением тканей, органов в животных и растительных организмах»[28]. Так как всякий закон принуждает и закрепляет то или иное действие в определенном месте и на определенные сроки, ограничивая и упорядочивая энергию, то любое отклонение в юридической сфере представляет собой все ту же временную, пространственную или энергетическую аберрацию. Другими словами, закон может быть плохим только в том смысле, что он несвоевременен, неуместен (применен не к тому лицу), искажен или слишком строг. По мнению ученого, закон «представляет всего лишь проекцию морфологической энергии социальной нервной системы, закрепленной в межклеточном веществе посредством письма»[29]. Письменный закон по отношению к отдельным клеткам и органам общественного организма может быть нейтральным, положительным или отрицательным, как и все производимые и потребляемые обществом блага. Но, оказывая на общество большое влияние, он не является просто знаком, как, например, литература и другие предметы искусства, а требует послушания, принуждает. Центральные органы, наделенные законодательной и исполнительной властью, бдительно следят за тем, чтобы свод законов не нарушался членами общества. В юридическом законе П. Лилиенфельд усматривает то средство, которое социальному организму необходимо постоянно употреблять для нормального функционирования.

Сдвиг равновесия морфологических элементов общества, считает П. Лилиенфельд, является следствием нарушения членами общества обычаев, нравов, законов. Причем отклонения могут быть вызваны не только действиями отдельных индивидов, но и центральными органами и целыми классами. Восстанавливать утраченное равновесие в древности были обязаны вождь или глава семьи, а на более высоких ступенях развития общества – государственная власть, призванная также следить за соблюдением различных для разных граждан прав и обязанностей. По мере прогрессивного развития общества происходит дифференциация власти: законодательная и исполнительная власть, сосредоточенная поначалу в одних руках, со временем начинает осуществляться разными людьми. Правосудие, как центральный орган юридической сферы, должно, указывает социолог, не только устанавливать права и обязанности граждан, но и следить за их соблюдением, способствовать устранению иногда возникающих между членами общества и государственной властью конфликтов. В свою очередь, юридическая сфера должна находиться под влиянием и контролем правительства. В случае нарушения этих зависимостей, произойдут, по мнению П. Лилиенфельда, нежелательные изменения во всем общественном организме.

Морфологический принцип, лежащий в основе функционирования юридической сферы, определяет все ее отличия от двух других сфер общества. Право всегда формально, и в том случае, если оно будет действовать в ущерб свободе, в ущерб естественному развитию социальных сил, произойдет нервный срыв, за которым следует патологическое состояние общественного организма, подобное болезни тела, проявляющейся в уплотнении костной ткани настолько, что прекращается физиологическая деятельность. Но и безграничная свобода тоже может действовать в ущерб праву. Так происходит в случае нарушения законов со стороны отдельных лиц, классов и центральных органов, когда общество вынуждено восстанавливать нарушенный порядок путем наказания виновных. Чтобы избежать опасных патологических состояний в юридической сфере общества, необходимо, по мнению П. Лилиенфельда, не только соблюдать установленные законы, но и обновлять их, проводить реформы, способствующие удовлетворению насущных потребностей народа, соответствующие его материальному, интеллектуальному и моральному уровню. Делать это надо постепенно, ибо «разрушить насильственным путем преемственность юридических форм – значит отступить от закона природы»[30].

Как мы отмечали выше, руководящим центром, регулятором, который следит за здоровьем всего организма в целом, экономической и юридической сфер в частности, по П. Лилиенфельду, является государство и правительство. Однако в самой политической сфере также возможны патологические отклонения. Приступая к их выявлению, социолог исходит из того, что существует многообразие типов социального организма и различные типы организации экономической, юридической и политической сфер. Следуя за естествоиспытателями, разграничивающими органические типы, он находит, что «различие во внешней и внутренней морфологической структуре, в строении центральных органов и общества в целом, составляет тип социального организма»[31]. «Типы» общества, говорит П. Лилиенфельд, определяются экономикой, правом и политикой.

Социальный тип, так же как и индивидуальный, является результатом длительной борьбы за существование, складывается исторически. Изменение сформировавшегося исторического типа опасно для общества. П. Лилиенфельд допускает возможность переустройства общественного организма по новому типу, но это, по его мнению, связано с немалой долей трудностей, сопровожда- ющихся ослаблением социальной нервной системы.

Ослабление неизбежно наступает и при переходе от одного типа к другому и в различных сферах общества. Так, переход от мелкого землевладения к крупному может привести к тяжелым последствиям в экономике. В качестве конкретного примера социолог приводит кризисное состояние сельского хозяйства, возникшее в России после отмены крепостного права. Аналогичное явление он отмечает в промышленности, когда предприятия, объединившись в акционерные общества, при демократическом руководстве могут погибнуть от отсутствия единоначалия. Изменение юридического типа, например резкий переход от обычного права к формальному, также чревато опасностями. К типам политической организации П. Лилиенфельд относит монархию, республику, плутократию и демократию. На примере падения Рима, начавшегося в тот момент, когда он перестал быть аристократической республикой и сделал попытку восстановить монархию, социолог демонстрирует, к каким негативным результатам может привести изменение политического типа.

Для того чтобы социальный организм функционировал нормально, необходима, по мнению П. Лилиенфельда, деятельность не только государства, но и семьи, промышленности, земледелия, торговли, искусства, науки, религии и т. д. Поэтому, как и в организмах природы, в человеческом обществе существует иерархия клеток, с присущими каждой из них функциями. Это – индивиды, классы, руководящие экономической и политической жизнью страны центральные органы. Между правительством и массой индивидуальных клеток существуют средние центры, которые, по мнению автора «Социальной патологии», обеспечивают равновесие всей системы. Благодаря этому иерархическая конструкция общества не является жесткой: она предполагает определенную степень независимости ее частей. То, что в цивилизованном обществе большая часть населения по своему интеллектуальному и эстетическому развитию находится на уровне детства, по П. Лилиенфельду, явление нормальное. Попытки изменить это положение будут только сдерживать развитие других клеток общества, снижать его общую жизнеспособность, вызовут аномалии.

На высшую ступень иерархической лестницы могут подняться только наиболее способные индивиды. Если на высшей ступени оказываются слабые, в обществе возникает трудная ситуация, когда, поднявшись на высший уровень, отрицательные элементы более опасны, чем они были на низших ступенях иерархической лестницы. Отрицательные индивиды и классы, занимающие влиятельное положение в обществе, перестают быть только балластом, имеют возможность активно воздействовать на центральные органы. Социальная система, отрицательный вес которой увеличивается за счет подобных элементов, находится в патологическом состоянии.

Благодаря тому, что большинство клеток остановилось на низшей ступени развития, стало возможным, по мнению социолога, существование в нашем теле всех органов, необходимых для борьбы за существование и адаптации к среде. «Если бы все клетки нашего тела попытались стать нервными клетками, – замечает П. Лилиенфельд, – то формирование других систем тела было бы невозможным»[32]. To же самое можно наблюдать и в обществе, которое нельзя представить состоящим из одних только деятелей, ученых, художников, как невозможно представить армию из одних полковников. Но наряду с этим естественно и стремление индивидов подняться выше в социальной иерархии. Остановить движение клеток-индивидов от низших ступеней развития к высшим могут только другие индивиды. Между социальными слоями идет непрерывная борьба: клетки-индивиды, находящиеся на высшем уровне, стремятся сохранить свою позицию, а находящиеся на низшем уровне, наоборот, стремятся вытеснить их. Это – закономерный процесс, заключает он, всей органической и социальной стратификации, источником которого являются, с одной стороны, принцип действия, с другой – принцип инерции. Однако этот процесс дает только временный результат.

Устойчивое закрепление социальных позиций дает применение другого принципа, близкого к принципу органической наследственности – наследование имущества и титулов. Наследство, по П. Лилиенфельду, является знаком общественного признания вне зависимости от того, получено ли оно индивидом при рождении, или дано ему за заслуги перед обществом. Знаком общественного уважения являются и титулы, без которых имя и фамилия выполняют лишь назывную функцию. Титулы также наследуются или присваиваются и служат для того, чтобы концентрировать внимание социальной нервной системы на поколениях и семьях, достигших в результате естественного отбора хороших показателей.

Критикуя коммунистические тенденции, П. Лилиенфельд утверждает, что неравное распределение богатств, право наследования установлены самой природой социальной иерархии, общественных отношений, которые, в свою очередь, «сами исходят из необходимых законов, определяющих органическую жизнь вообще»[33]. Наследство и титулы, по его мнению, есть не что иное, как объективное физическое, моральное и интеллектуальное единство интересов, неоспоримое наследование физических задатков от родителей, а порядок, при котором богатые и титулованные семьи пользуются преимуществом в борьбе за позицию на более высоком уровне, следует признать столь же справедливым.

В демократическом обществе, заключает социолог, где не существует сословий и титулов, особенно важен элемент богатства. Последнее также имеет естественную основу, и его распределение в этом обществе также должно происходить в соответствии с законом прогрессивной эволюции. Концентрация богатств в руках немногих семей, присваивающих результаты напряженной работы большинства общества, соответствует, по логике мыслителя, естественным законам.

П. Лилиенфельд полагал, что изучение необходимых причинных связей между социальными явлениями – задача социологии, тогда как вопрос о целесообразности выбора курса развития общества должен решить государственный деятель, вооруженный знанием социологии. Как видим, социолог не умаляет роли личности в истории на том основании, что развитие – это объективный, закономерный процесс, не зависящий от воли и желания людей, но и не утверждает обратного: что в истории нет законов, что «свободная воля» руководящих деятелей играет здесь решающую роль. Он верит, что настанет время, когда развитие человечества будет осуществляться разумнее и целесообразнее, когда откроются большие возможности для деятельности выдающихся личностей или союза личностей в лице просвещенных правительств.

Будучи живой системой, общество, по его мнению, подвергается в процессе жизнедеятельности различным аномалиям, причиной которых становится нарушение равновесия между элементами социальной системы. Функция же государственной власти, государства как социального института заключается в восстановлении утраченного обществом равновесия. Государство, в социальной концепции П. Лилиенфельда, призвано в лице государственного деятеля, законодателя регулировать физическое и духовное состояние народа и социального организма в целом. Таким образом, если общество представляет собой сферу взаимодействия и борьбы различных потребностей и интересов как личностей, так и социальных слоев, то государство, являясь выразителем общественных интересов, разрешает противоречия, возникающие в ходе естественной борьбы личностей, социальных групп за более высокое место в социальной иерархии.

[1] Новиков, Я. А. Протекционизм. – Спб., 1890. – С. 8.

[2] Новиков, Я. А. Протекционизм. – Спб., 1872. – С. 100.

[3] Лилиенфельд-Тоаль, П. Ф. Мысли о социальной науке будущего. – Спб., 1879. – Т. 1. – С. 177.

[4] Lilienfeld, P. La pathologiе sociale. – Paris, 1896. – P. 113.

[5] Lilienfeld, P. La pathologiе sociale. – Paris, 1896. – P. 44.

[6] Ibid. – P. 45.

[7] Ibid. – P. 47–48.

[8] Ibid.

[9] Lilienfeld, P. La pathologiе sociale. – Paris, 1896. – P. 47–48.

[10] Ibid.

[11] Ibid. – P. 59–60.

[12] Ibid.

[13] Новиков, Я. А. Протекционизм. – СПб., 1890. – С. 217.

[14] Там же.

[15] Lilienfeld, P. La pathologie sociale. – Paris, 1896. – P. 62–63.

[16] Шаповалов, В. Д. О категориях культурно-исторического процесса в России // Свободная мысль. – 1993. – № 6. – С. 73.

[17] Lilienfeld, P. La pathologiе sociale. – Paris, 1896. – P. 93.

[18] Lilienfeld, P. La pathologiе sociale. – Paris, 1896. – Р. 98.

[19] Ibid. – Р. 97.

[20] Новиков, Я. А. Протекционизм. – СПб., 1890. – С. 280.

[21] Там же. – С. 280.

[22] Lilienfeld, P. La pathologiе sociale. – Paris, 1896. – P. 111.

[23] Ibid.

[24] Ibid. – P. 116.

[25] Ibid. – P. 117.

[26] Lilienfeld, P. La pathologie sociale. – Paris, 1896. – P. 120.

[27] Lilienfeld, P. La pathologie sociale. – Paris, 1896. – Р. 130.

[28] Lilienfeld, P. La pathologie sociale. – Paris, 1896. – P. 139.

[29] Ibid.

[30] Lilienfeld, P. La pathologie sociale. – Paris, 1896. – P. 150.

[31] Lilienfeld, P. La pathologie sociale. – Paris, 1896. – P. 151.

[32] Lilienfeld, P. La pathologie sociale. – Paris, 1896. – P. 174.

[33] Lilienfeld, P. La pathologie sociale. – Paris, 1896. – Р. 94.

Тема: теория — научные интересы — LiveJournal

Альберт Коэн ИССЛЕДОВАНИЕ ПРОБЛЕМ СОЦИАЛЬНОЙ ДЕЗОРГАНИЗАЦИИ И ОТКЛОНЯЮЩЕГОСЯ ПОВЕДЕНИЯ Коен А. Исследование проблем социальной дезорганизации и отклоняющегося поведения / Альберт Коэн / Социология сегодня. – М.: Прогресс, 1965. – С. 519-550. Связи между формами отклоняющегося поведения. Среди социологов наблюдается ярко выраженная тенденция рассматривать различные формы отклоняющегося поведения как так или иначе взаимосвязанные между собой: одни видят в них многообразные симптомы или проявления какой-то единой, лежащей в их основе патологии, другие – причину и следствие друг друга. Истина заключается в том, что различные виды отклоняющегося поведения могут быть связаны между собой по-разному. Некоторые из них, например агрессивные поступки и пассивное уклонение от действия, могут соединяться в группы, поскольку они представляют собой различные методы подхода к одной и той же ситуации. Один вид отклоняющегося поведения может служить средством достижения цели для другого: так, например, обстоит дело с наркоманом, который вынужден красть ради того, чтобы удовлетворять свою привычку к наркотику. Или, наоборот, какое-либо отклоняющееся поведение может явиться средством для избежания последствий другого: например, совершивший изнасилование может стать убийцей, чтобы уничтожить в лице своей Жертвы свидетельницу преступления. Далее, различные 535 виды отклоняющегося поведения могут помогать и содействовать один другому. Лица, уже втянутые в отклоняющееся поведение, воздействуют на всех тех, кто имеет возможность препятствовать их деятельности или же оказывать им услуги, пытаясь превратить их в своих сообщников. Так, рэкет торговыми и игорными автоматами, проникновение рэкетиров в руководство профсоюзов, политическая коррупция, взяточничество полиции и организованный преступный бизнес в области азартных игр – все это взаимно поощряет одно другое, вступает между собой в своего рода симбиоз и попадает под единый контроль, потому что каждый из этих видов отклоняющегося поведения служит интересам других видов. Одна из задач социологии отклоняющегося поведения состоит в том, чтобы классифицировать и объяснить механизмы, посредством которых один вид отклоняющегося поведения порождает другие. Этим мы вовсе не хотим сказать, что отклоняющееся поведение всегда коренится в чем-то ненормальном, патологическом и скверном. Источники такого поведения можно обнаружить и в институционально ожидаемом, даже в почитаемом, священном. Ведь само понятие системы подразумевает тот факт, что любой входящий в нее элемент является функцией ее общей структуры. Последствия, которые имеет для отклоняющегося поведения или конформизма та или иная отдельная черта системы, зависят не от ее морального или гигиенического статуса, а от ее конкретного контекста. Те же самые виды напряжения, которые способствуют возникновению отклоняющегося поведения, порождают также и поведение, заслуживающее наивысшей похвалы и восхищения. Так, типично американское убеждение, что человек должен сам «добиться успеха в жизни», поощряет усердие, самодисциплину и трудолюбие, которыми мы так восхищаемся; но в то же время оно делает тем более жалкой и унизительной роль неудачника и, если правилен анализ автора этих строк [7], помогает мотивации преступных субкультур в американском обществе. По мнению Кингсли Дэвиса [8], свя- 536 тость института брака и большое значение, придаваемое женскому целомудрию, помогает объяснить не только половое воздержание, но и проституцию. А согласно Чейну и Розенфельд [9], наркомания у молодых людей до 20 лет может возникнуть в результате воздействия на определенные виды личностей ожиданий соответствующих возрастных групп, тогда как других молодых людей эти же самые ожидания побуждают к принятию на себя обязанностей взрослого человека. Более того, причиной многих отклонений являются усилия, предпринимаемые иногда с самыми благородными намерениями и призванные подавить отклоняющееся поведение. Например, усилия, имеющие целью помешать потреблению спиртных напитков и наркотиков и пресечь азартные игры, способствуют росту крупных преступных организаций для получения «товаров и услуг», а эти организации в свою очередь способствуют распространению коррупции среди политиков и полицейских. Короче говоря, то, что мы считаем предосудительным, и то, что дорого нашему сердцу, является не только частью одной и той же ткани, но по сути дела и тесно переплетается между собой одними и теми же нитями. Социальная дезорганизация Социология социальной дезорганизации находится даже в еще более неразработанном состоянии, чем социология отклоняющегося поведения. В социологии найдется лишь немного таких терминов, которым давались бы столь различные и столь неясные определения, как социальной дезорганизации. В определение и употребление этого понятия так настойчиво и так незаметно проникают ценности, что его часто рассматривают как категорию ценности и потому считают ненаучным. Трудно определить, где пролегает та грань (если она вообще существует), которая отделяет социальную дезорганизацию от отклоняющегося поведения. Некоторые социологи даже вообще выражают сомнение в самом существовании социальной дезорганизации и высказывают мысль, что имеются лишь различные виды организации. 537 Однако мы считаем, что социальной дезорганизации можно дать такое определение, которое было бы свободно от влияния ценностей, не зависело бы от определения отклоняющегося поведения и в то же время означало бы совокупность основополагающих теоретических проблем. (Это определение, заметим в скобках, весьма многим обязано научному докладу д-ра Гарольда Гарфинкеля [10].) Начнем с того, что приведем для примера несколько случаев, где, как нам кажется, имеет место социальная дезорганизация. Детская игра в мяч прерывается, когда единственный мяч играющих попадает в реку. Собрание ученого общества бывает сорвано, когда в зал, где оно проводится, заходят члены местной торговой палаты и объявляют, что это помещение зарезервировано на этот час для заседания торговой палаты. Военная операция бывает сорвана, когда командира отряда убивают и никто не принимает на себя командование. Во всех этих ситуациях имеет место какая-то деятельность, которая бывает затем сорвана или прервана. Наша задача состоит в том, чтобы сформулировать общее определение деятельности или системы взаимодействия, которое дало бы нам возможность, так сказать, проводить грань между одним видом деятельности и другим, устанавливать, принадлежит тот или иной акт к данному конкретному виду деятельности или нет, и решать, продолжается ли та или иная деятельность, сорвана она или нет. Определение. Вслед за Гарфинкелем мы возьмем за образец деятельности или системы взаимодействия игру и покажем, что те же характеристики, которые определяют понятия организации и дезорганизации применительно к игре, в равной мере применимы и к неигровым видам деятельности. Игра. Прежде всего названия игр берутся из языка самих игроков. Они обозначают совокупности событий, рассматриваемых участниками игр как взаимосвязанные между собой и составляющие вместе единое целое – ту или иную игру. Поэтому, чтобы определить, продолжается ли данная игра, необходимо использовать собственные критерии игроков для определения этого вида игры. 538 Критерии эти даются правилами игры, которые обозначают определенные классы событий и устанавливают признаки для отнесения событий к тем или иным из этих классов. Все события, подпадающие под такого рода классификацию, и притом только они одни, и являются возможными событиями игры. Так, и удар мимо мяча и удар, пославший мяч за пределы площадки, относятся к классу событий «удар» в игре, носящей название «бейсбол». События игры могут включать в себя не только действия игроков, но и события в ситуации действия. Так, наступление темноты во время игры в бейсбол явится событием игры в том случае, если оно предусматривается правилами и если существует класс ситуаций, к которым правила относят это событие. Кроме того – и это имеет решающее значение, – правила устанавливают среди этих классов событий определенный порядок; и чтобы быть составными частями данной игры, события должны соответствовать этому порядку. Порядку игры данного вида могут соответствовать многие отличающиеся друг от друга последовательности событий. Например, на определенном этапе игры игрок может либо броситься бежать со второй базы на третью, либо оставаться на второй. Но он не имеет права сразу же делать битой удар по мячу, потому что игра в бейсбол не предусматривает такого игрового события. Обратите внимание на то, что порядок событий входит в определение события. Будет ли подача мяча за пределы площадки считаться ударом, зависит от того, сколько ударов уже имеется на счету отбивающего. Правила игры устанавливают также критерий для определения того, продолжается данная игра или прервана. Если «конститутивный порядок событий», то есть порядок, соответствующий конститутивным правилам, прерывается, то и игру следует считать прерванной или, как мы скажем, дезорганизованной. Если игра заканчивается в соответствии с правилами, то есть завершается таким положением, которое определяется правилами как «конец игры», мы просто говорим, что игра закончилась. Если же конститутивный порядок событий нарушается в какой-нибудь другой момент, когда игра не окончена, но и не продолжается, значит, она дезорганизована. Так, если возникнет скандал, в котором примут участие все игроки, игра будет дезорганизована. (Скан- 539 дал же в свою очередь можно рассматривать как игру, могущую подвергнуться дезорганизации в соответствии со своими собственными правилами, скажем в случае, когда полицейские примутся разнимать ссорящихся.) Отклоняющееся поведение и дезорганизация. Важнейшим свойством правил игры является то обстоятельство, что они представляют собой определительные утверждения. В них не говорится, какие поступки – правильные, а какие – неправильные; в них просто указывается, является ли то, что мы делаем, частью данной игры. Кроме этих правил, существуют также другие определяющие нормы правильного поведения, нравственности, порядочности,— все, что мы называем институционализированными ожиданиями. Впрочем, нарушения этих норм правильного поведения, если они предусматриваются правилами игры, сами по себе являются событиями игры и не представляют собой нарушения конститутивного порядка событий. Например, может быть запрещено переступать через определенную черту, ударять другого игрока, плевать на мяч. Если конститутивные правила обозначают подобные события как «нарушения правил» игры или как применение «недозволенных приемов» и назначают за них штраф, то и эти события и сам штраф являются неотъемлемой частью конститутивного порядка игры. Короче говоря, отклоняющееся поведение не определяется теми же правилами, которые определяют события игры и, следовательно, не представляет собой дезорганизации только в силу того, что оно отклоняющееся. Однако это отнюдь не означает, что отклоняющееся поведение не может ускорить возникновение дезорганизации. Если один из игроков, поступая явно не по-спортивному, демонстративно уходит с поля, а конститутивные правила игры не предусматривают подобной ситуации; если правилами игры предусматривается, чтобы каждая из команд состояла из определенного количества игроков, я запрещается замена игроков во время игры, или же в правилах существует (неясность, вследствие чего имеются расхождения в определении данной ситуации, то возникшее положение следует признать в худшем случае бессмысленным, а в лучшем – неопределенным. И в том, и в другом случае оно порождает по меньшей мере временную дезорганизацию. Итак, отклоняющееся 540 поведение может в некоторых случаях ускорить возникновение дезорганизации, но ipso facto оно не является дезорганизацией. Игры и неигровая деятельность. Все, что говорилось выше об играх, применимо также и к неигровым видам деятельности в повседневной жизни, хотя в этом случае конститутивные правила обычно не называются правилами и не бывают кодифицированы. Кроме того, в отношении них, возможно, не будет иметь места такая же степень согласия со стороны участников той или иной деятельности. Совокупность конститутивных правил военной операции представляет собой план операции. (Многие его детали вытекают из содержания армейских уставов, руководств по военному делу и конкретной субкультуры боевого соединения, о котором идет речь.) Этот план предусматривает последовательный ряд действий, выполнение которых и составляет операцию. Аналогично этому операции железной дороги, промышленной организации, предприятия коммунальных услуг или семьи разделяются на периодические и взаимопереплетающиеся виды деятельности, каждый из которых определяется своими соответствующими конститутивными правилами. Широта выбора альтернативных возможностей на любом данном этапе деятельности и, следовательно, разнообразие конкретных последовательных рядов действия, совместимых с конститутивными правилами, варьируются в зависимости от того или иного типа деятельности. Понятие «церковная служба», например, может предусматривать соблюдение довольно строгого порядка действий; понятие же «семинар» может распространяться на широкий круг конкретно отличающихся один от другого последовательных рядов действий. Суть дела становится более ясной, когда мы обращаемся к рассмотрению того, каким образом одна и та же система взаимодействий может быть подвергнута анализу в различных видах деятельности. Так, одна из команд, принимающих участие в баскетбольной встрече, возможно, придерживается конкретной стратегической схемы – согласованного плана действий, учитывающего определенные обстоятельства, которые могут сложиться во время игры, и предписывающего тем или иным игрокам соответствующие действия в случае возникновения таких обстоятельств. Подобная стратегия обладает ха- 541 рактерными признаками правил игры. Предписываемый стратегией порядок событий может оказаться нарушенным, если противная команда создаст ситуацию, не предусмотренную планом. В этом случае осуществление стратегии следует считать дезорганизованным. Однако здесь не произошло ничего такого, что было бы несовместимо с конститутивными правилами баскетбола; следовательно, игра в баскетбол не была дезорганизована. Точно так же может быть дезорганизована стратегия управления или стратегия профсоюзного руководства в процессе выработки коллективного договора без дезорганизации самого процесса. Аналогично этому срыв операций коммерческой фирмы или даже крах этой фирмы в результате непредвиденных изменений на рынке отнюдь не означает какого-либо нарушения в деятельности рынка как системы, определяемой ее собственными конститутивными правилами. Отсюда следует, что, говоря об организации или дезорганизации, мы должны позаботиться о том, чтобы точно определить игру, вид деятельности или систему взаимодействий, о которой идет речь. Иногда та или иная деятельность состоит в упорядочении менее значительных или входящих в нее видов деятельности, каждый из которых может определяться в пределах своих собственных правил и совершенно по-своему подвергаться дезорганизации. Но дезорганизация одного из таких включаемых видов деятельности в одних случаях может, а в других не может привести к нарушению конститутивного порядка, который определяет более широкую деятельность, включающую в себя другие виды деятельности. Так, например, операции одного из заводов промышленного концерна или одной из команд пожарного депо могут оказаться дезорганизованными в результате стихийного бедствия. Однако если для выполнения работы вышедшего из строя составного звена системы можно будет мобилизовать другой завод или другую пожарную команду, то может и не произойти дезорганизации более широкой деятельности. Различные виды деятельности могут взаимно зависеть друг от друга и даже взаимно проникать друг в друга самыми разнообразными способами. Можно составить правила для двух игр, разыгрываемых одновременно на одной и той же шахматной доске таким образом, 542 чтобы каждое физическое событие, являющееся ходом в одной игре, было бы ходом, то есть событием, в другой игре. Выигрышный ход в данной игре может оказаться проигрышным в другой, но продолжение каждой из этих игр не будет дезорганизующим по отношению к другой. В хорошо слаженном обществе все виды деятельности будут организованы таким образом, что каждое событие в одном виде деятельности явится возможным событием в других видах или же будет способствовать созданию условий, необходимых для продолжения других видов деятельности. В сущности, каждая жизнеспособная социальная система должна в той или иной мере приближаться к подобному положению вещей. Однако этот вид взаимосвязи всегда проблематичен. Каждой системе требуются время, простор, кадры и оборудование для развития ее конститутивного порядка, но различные системы соревнуются друг с другом, стремясь заполучить для себя эти ресурсы, и получение этих ресурсов одной из систем может оказаться поставленным в прямую зависимость от непредоставления этих ресурсов другой системе, которой они столь же необходимы. Таким образом, осуществление деловой операции или даже само существование делового предприятия может зависеть, с одной стороны, от продолжающегося упорядоченного функционирования (то есть функционирования в соответствии с их собственными конститутивными правилами) фирм-поставщиков и фирм-покупателей данного предприятия и, с другой,— от лишения их конкурентов материалов и клиентуры, от чего зависят их собственные операции или существование. Заключение. Предложенное выше определение социальной дезорганизации соответствует, на наш взгляд, распространенному употреблению этого слова. Повествуя о военных поражениях и национальных бедствиях, то есть о ситуациях, к которым, согласно нашему общему мнению, имеет самое непосредственное отношение слово «дезорганизация», мы говорим, что люди «Цепенеют», «поддаются панике», «мечутся, потеряв голову», «опускают руки», «обращаются в бегство», «меняют планы» или же «беспомощно стоят на месте». Все эти виды поведения подрывают или, во всяком случае, ставят под угрозу конститутивный порядок продолжающейся деятельности; следовательно, они либо сами пред- 543 ставляют собой дезорганизацию, либо способствуют ее возникновению. Этот факт получил всеобщее признание: ведь в обычном английском словоупотреблении те слова, которые обозначают эти виды поведения, синонимичны понятию «дезорганизация». Дезорганизация в таком определении ее может иметь место – в менее драматичном масштабе и с менее драматичными последствиями – в любой социальной обстановке: в семье, на работе, в классной комнате. Более того, в любой системе взаимодействия, какой бы она ни была стабильной и спокойной, всегда присутствует как угроза отклоняющегося поведения, так и угроза дезорганизации, а наличие механизмов, призванных предотвращать эту угрозу и подавлять ее в самом зародыше, ставит перед исследователем проблему, относящуюся как к области отклоняющегося поведения, так и к области дезорганизации. По сути дела, наше определение организации, или организованности, как порядка событий, подчиняющегося совокупности конститутивных правил, подразумевает наше определение дезорганизации как нарушения этого порядка. Таким образом, оба эти термина определяют единую область организации и дезорганизации, подобно тому как представляют собой единую область конформизм и отклоняющееся поведение. Бедность теории в сфере социальной дезорганизации отражает недостаточную ясность и разногласие в отношении разграничения в данной области. Поэтому мы довольно много внимания уделили определению дезорганизации, уяснению связи последней с отклоняющимся поведением и показу того, как применение понятия дезорганизации в нашем определении помогает более точно и, думается, более плодотворно анализировать виды поведения, характеризуемые обычно как «социальная дезорганизация». Проверка правильности любого определения, в том числе и предложенного нами, будет, разумеется, заключаться в способности очерченной здесь области стать объектом систематической теоретической разработки. Условия дезорганизации. Любое определение той или иной области подразумевает определенный способ формулирования ее нерешенных проблем. К проблеме выяснения условий, при которых происходит дезорганизация, можно подойти, ставя перед собой прежде всего такой 544 вопрос: каковы непременные условия наличия организации, организованности? Если организованность представляет собой порядок событий, подчиняющийся совокупности конститутивных правил, следовательно, она подразумевает два необходимых условия. Во-первых, предполагается, что деятельность развертывается таким образом, что на любой стадии или на любом этапе функционирования системы ситуации, с которыми сталкиваются участники этой системы, и альтернативные возможности действия предусматриваются правилами. Во-вторых, организованность предполагает, что все участники заинтересованы в том, чтобы «играть в данную игру», то есть принимать порядок, предлагаемый правилами этой игры, и выбирать тот или иной образ действий из числа конститутивных возможностей, указываемых правилами. При несоблюдении одного или обоих этих условий должна возникнуть дезорганизация. И, наоборот, дезорганизация возникает в тех случаях, когда ситуации, с которыми сталкиваются игроки, не подпадают под определение событий данной системы или же когда отсутствует ясное определение конститутивных возможностей действия. Подобная ситуация характеризуется отсутствием норм и представляет собой аномию, или бессмыслицу. Дезорганизация возникает, далее, в тех случаях, когда участники игры не руководствуются общими для всех мотивами, то есть когда их ценности, интересы и цели не объединены в одно целое с потребностями непрерывной деятельности системы взаимодействия. Однако локализированные очаги аномии или отсутствие заинтересованности сами по себе еще не являются дезорганизацией. И не все события, выпадающие из конститутивного порядка, свидетельствуют о неизбежном его нарушении. Например, какой-нибудь солдат может поддаться панике и, потеряв голову, начнет метаться туда и сюда, то есть произойдет событие, не предусмотренное планом и выпадающее из сферы его действия. Тем не менее гибель или дезертирство одного солдата может и не отразиться на предусмотренном планом организованном развитии событий. С другой стороны, неисправность одной-единственной батарейки в радиопередатчике, если этот радиопередатчик является единственным средством связи с командным пунктом, может 545 привести к полнейшей путанице и дезорганизации. При отсутствии инструкций ситуация и поведение, которого она требует от каждого из участников, не поддаются определению. Налицо общее состояние аномии и полное нарушение должного порядка. Более широкое воздействие того или иного события на всю систему зависит от того, каким образом оно связано с остальными элементами системы. Локальные очаги аномии или отсутствия заинтересованности могут расширяться, вовлекая все новые и новые элементы системы, пока не достигнут роковой черты и не уничтожат минимальных условий, необходимых для непрерывного продолжения событий, предусмотренных планом. В то же время сами системы могут обладать механизмами для отгораживания затронутых элементов схем, чтобы дезорганизующее влияние не затронуло тех событий, которые являются определяющими для конститутивного порядка. Они могут обладать также и механизмами для восстановления организованности (например, для замены поддавшегося панике, неумелого или проявляющего недовольство персонала) или для усиления мотивации участников с помощью более действенных санкций. Системы могут располагать дополнительными средствами, призванными вызывать к жизни определенные события, необходимые для конститутивного порядка, средствами, которые вступают в действие, когда выходит из строя какой-нибудь элемент системы. Все эти механизмы в свою очередь зависят от механизмов сбора и передачи информации, помогающих выявить угрозу дезорганизации или только что начавшуюся дезорганизацию, и предпринять соответствующие шаги для того, чтобы предотвратить или пресечь ее. Аномия и недостаточная мотивация. Аномия и недостаточная мотивация имеют столь важное значение для теории дезорганизации, что здесь требуются определенные дополнительные пояснения. Аномия может принимать самые различные формы: встреча с ситуацией, для которой не предусмотрены соответствующие правила; неясность или неопределенность этих правил; отсутствие согласия в вопросе о том, какие правила следует считать относящимися к делу, или же расхождения в истолковании тех или иных правил. Однако аномия зависит не только от структуры конститутивных правил, но и от 546 ситуаций, с которыми сталкивается данная система. Никакая совокупность правил не может предусмотреть всех возможных ситуаций. А тот факт, что правила не предусматривают некоторых ситуаций, влечет за собой аномию, если только эти ситуации действительно возникают. Контроль над аномией, таким образом, может зависеть от одного из двух условий. С одной стороны, при наличии предусмотренной правилами ситуации он зависит от наличия и ясности относящихся к делу правил. С другой стороны, при наличии четких правил этот контроль зависит от того, в какой степени данная система создает (во взаимодействии со средой) ситуации, предусматриваемые конститутивными правилами. Отсюда следует, что система, способная сохранять организованность только при узко ограниченной совокупности условий, может оказаться тем не менее весьма прочной и длительной, если она обеспечивает достаточный контроль над своей средой, чтобы гарантировать себе необходимые условия, или если какая-нибудь другая система посредством своего функционирования сможет гарантировать эти условия. Подходящей к этому случаю аналогией является «мудрость человеческого тела», поддерживающего постоянство своей «внутренней среды». Следует отметить и еще одно свойство, которым может обладать система правил. Когда данная ситуация может быть определена более чем одним способом, то есть когда налицо более чем одно относящееся к делу правило, эти правила могут сами устанавливать между собой порядок первенства или другие критерии для устранения неясности. Когда ситуациям свойственны неясность или бессмысленность, эти относящиеся к делу правила могут предусматривать особые правила для создания новых правил – например, путем назначения руководителей, чьи определения будут в соответствии с правилами авторитетными и непререкаемыми для всех участников. Теоретические проблемы, возникающие при рассмотрении недостаточной мотивации и механизмов для предотвращения этого явления, также нуждаются в некотором пояснении. Здесь мы ограничимся несколькими замечаниями относительно институциональных элементов в мотивации. 547 Как мы уже говорили, отклоняющееся поведение и конформизм не являются определяющими факторами для дезорганизации и организации. Однако мы вовсе не хотим этим отрицать тесной связи организации и дезорганизации с соображениями морального порядка, поскольку последние играют важную роль в мотивации. Трудно представить себе такую систему, в которой побуждение принять на себя известную роль и играть ее в соответствии с конститутивными правилами не требовало бы – во всяком случае, в известной степени – поддержки в виде чувства морального долга и сознания того, что и другие тоже чувствуют аналогичные моральные обязанности. Левиафан Гоббса, представляющий собой наиболее впечатляющую попытку вообразить такую систему, на практике невозможен. Однако чувство морального долга – это лишь один из факторов, обусловливающих мотивацию. Надо полагать, даже фашистский концлагерь не мог бы функционировать без своего рода «моральной» дисциплины среди тюремщиков, но для сохранения в нем незыблемости определенного «порядка» отнюдь не было обязательным, чтобы заключенные разделяли «моральные» чувства своих тюремщиков. Следовательно, в плане теории социальной дезорганизации вопрос следует ставить так: каким образом варьируется относительное значение различных типов мотивации – например, моральный долг, насилие и принуждение – в зависимости от типа системы, той или иной ее части и ситуации, в условиях которой функционирует данная система? Впрочем, соотношение между мотивацией и конформизмом в отношении институционализированных ожиданий носит весьма опосредованный характер. Вполне возможны такие ситуации, в которых отклоняющееся поведение играет организующую роль, а конформизм – дезорганизующую. При определенных условиях выбор институционально санкционированной конститутивной возможности может привести к подрыву организованности, и тогда дезорганизацию предотвратит только выбор институционально порицаемой альтернативы. Так, например, получение определенных припасов могло бы иметь жизненно важное значение для продолжения некой деятельности. Это получение может регулироваться определенными институционализированными ожиданиями, ко- 548 торые при обычных условиях вполне отвечают своей цели. Однако при других условиях конформизм в отношении этих институционально предписываемых процедур не даст ожидаемого результата или даже приведет к роковой задержке в получении припасов. То, что называлось в армии «ночными реквизициями», было порой единственным способом обеспечить себя припасами, необходимыми для выполнения военной миссии, а иногда даже и для обычного проведения той или иной операции. Излишняя деликатность солдата была бы в таких случаях губительной для сохранения организованности. Можно было бы еще многое говорить о мотивации, но в наши цели входит лишь указать в общем плане на сложность соотношения между мотивацией, в особенности институциональными элементами в ней, и социальной организацией и дезорганизацией, а также на сущность подлежащих изучению проблем. Родственные понятия. Выше мы рассмотрели ряд важных теоретических проблем, занимающих заслуженное место в социологии,— это проблемы упорядоченного строя, проблемы функциональных предпосылок социальных систем, условий гомеостаза, равновесия, сохранения ситуаций в границах предусмотренного. В более подробном обсуждении этих понятий и различий между ними здесь нет необходимости. Однако нужно отметить следующее: все они подразумевают представление о социальной системе как о структуре взаимодействия, которой, несмотря на влияние среды и внутренние напряжения, удается сохранять определенные характерные черты. Это свойство иногда определяют как способность системы сохранять постоянство в отношении какой-нибудь конкретной черты, в отношении взаимосвязи между определенными частями системы или же в отношении направления движения либо изменения; иными словами,— как продолжающуюся верность системы тому или иному типу, той или иной модели, которые определяют собой эту конкретную систему. Одной из таких моделей и является совокупность конститутивных правил, предопределяющих для участников данной системы тот вид деятельности, которым они занимаются. Далее, все эти понятия подразумевают такой подход к социальным системам, при котором они мыслятся как механизмы для увековечения самих себя. Они включают 549 в себя формулировку проблем, которые системы должны разрешить для того, чтобы обеспечить свою собственную жизнеспособность; они имеют в виду классификацию структурных черт систем под углом зрения той роли, которую они играют в обеспечении для системы возможности сохранять верность определяющей ее модели; они подразумевают классификацию и анализ механизмов, посредством которых системы обнаруживают условия, угрожающие в каком-то конкретном отношении их жизнеспособности или постоянству, и принимают меры для ликвидации этих угроз; наконец, они подразумевают изучение условий, при которых системы разрушаются. Эти проблемы реально существуют и пользуются признанием; они представляют собой четко очерченную, ясную проблематику и вытекают из нашего определения состояния организации и дезорганизации. 550 1. А. К. Cohen, A. R. Li ndesmith and K. F. Shuessler (eds.), The Sutherland Papers, Indiana University Press, 1956. 2. R. Merton, Social Theory and Social Structure Free Press, 1957. 3. Parsons, The Social System, Free Press 1951 особенно Chap. 7. 4 Так, «конформизму» в схеме Мертона соответствовало бы использование институционально ожидаемых средств в интересах социального контроля. Его «новаторство» заключается в осуждении применения институционализированных ограничений в отношении выбора средств, примером которого является маккартизм, допрос с применением пыток и подслушивание телефонных разговоров. «Ритуализм» представляет собой озабоченность прежде всего мелкими деталями той или иной процедуры при отсутствии оценки ее эффективности как средства для достижения цели; если хотите, это своего рода педантизм во всем, что касается законов. «Ритуализм» выражался бы также в возгласах одобрения и жестах негодования, с помощью которых человек символически принимает сторону ангелов, избавляя себя при этом от необходимости бороться против дьявола. «Уход в себя» принял бы форму нежелания проявлять какой бы то ни было интерес к факту отклоняющегося поведения и что-либо предпринимать в связи с этим. Наконец, «бунтарство» приняло бы вид, так сказать, соблазнения отклоняющимся, то есть принятие «бунтарем» целей отклоняющегося и средств, которые поддерживают и облегчают его отклоняющееся поведение. Иллюстрацией этому могли бы послужить бесчестные союзы между полицией, политиками и гангстерами-рэкетирами. 5. Т. Раrsоns, op. cit., р. 252; Т. Parsons and E. Shi1s (eds.), Toward a General Theory of Action, Harvard University Press, 1952, p. 151—152. 6. См. Н. S. Becker, Marihuana Use and Social Control, в: «.Soc. Prob.», 3 .(11956), 36-44. 7. См. А. К- Cohen, Delinquent Boys, The Culture of the Gang, Free Press, 1955. 8. K. Davis. The Sociology of Prostitution, в: «Amer. sociol. Rev.». 2 (1937), 744-755. 9. I. Chein and Eva Rosenfe1d, Juvenile Narcotics Use, в: «Law contemp. Prob.», 22 (1957), 59-63. 10. Н. Garfinkel, Trust as a Condition of Stable Concerted Action, 1957.

Социальная сплоченность, социальная дезорганизация и запрещенные наркотики

1. Злоупотребление запрещенными наркотиками является одной из крупнейших проблем современности. Это явление существует во всех странах – от самых богатых до самых бедных, затрагивает все слои населения и постепенно охватывает все возрастные группы, питает преступность, коррупцию и терроризм во всем мире, приносит немыслимые доходы отдельным людям и причиняет колоссальный вред массе других, уносит миллионы жизней и угрожает существованию целых общин.

2. В силу своей масштабности и последствий мировая проблема наркотиков является серьезным испытанием для систем здравоохранения, образования, уголовного правосудия, социальной защиты, экономики, а иногда и политической системы различных стран. Это явление приобрело огромный размах, а появление новых технологий, в частности Интернета, еще более способствовало его распространению и открыло новые возможности для наживы.

3. Настоящая глава посвящена, однако, не столько общим закономерностям злоупотребления наркотиками в разных странах, сколько феномену возникновения во многих из них различных по величине общин – от небольших до довольно крупных, – в которых злоупотребление наркотиками носит повальный характер и является одновременно и причиной, и следствием целого ряда социальных проблем (включая насилие, организованную преступность, коррупцию, безработицу, плохое состояние здоровья и безграмотность), образующих порочный круг, в котором тесно переплетаются вред личности и вред обществу. Такие общины представляют огромную проблему не только из-за необходимости удовлетворения их собственных потребностей, но и ввиду опасности, которую они со временем начинают представлять для более широких слоев общества, частью которого являются.

4. Проблемы таких общин и свойственные им тенденции к росту потребления наркотиков, разгулу преступности и социальной дезинтеграции производят удручающее впечатление. Вместе с тем во многих из них уже сейчас осуществляются успешные инициативы, в рамках которых государственные и неправительственные структуры целенаправленно и настойчиво работают над расширением возможностей местного населения и решением многочисленных социальных проблем, типичных для данных районов.

5. Важность удовлетворения потребностей населения таких общин не подлежит никакому сомнению. Политической основой для действий по удовлетворению нужд таких сообществ, отличающихся повышенной степенью риска и высокой уязвимостью, могут служить согласованные цели в области развития, сформулированные в Декларации тысячелетия, предусматривающие ликвидацию крайней нищеты, обеспечение всеобщего начального образования, поощрение равенства мужчин и женщин, улучшение охраны здоровья людей во всем мире, сокращение детской смертности, улучшение охраны материнства, борьбу с ВИЧ/СПИДом, обеспечение экологической устойчивости и формирование глобального партнерства в целях развития.

6. Необходимо отдавать себе отчет в том, что, хотя многие маргинальные общины представляют опасность в первую очередь для здоровья и благосостояния живущих в них людей, они со временем могут превратиться в серьезную угрозу и для всего общества, частью которого они являются. Нужды таких общин и проблемы, которые они могут создавать для остальной части общества, нельзя игнорировать.

7. Человеческое общество по самой своей природе представляет собой нечто большее, чем простое скопление большого числа индивидов. Ключевым элементом понятий общины и общества является наличие связей, которые объединяют людей и способствуют формированию у них общего представления о своей идентичности и предназначении. Когда отдельные лица и семьи чувствуют связь со своими соседями, имеют общие виды на будущее, говорят на одном языке, уважительно относятся друг к другу и испытывают друг к другу чувство доверия, можно говорить о том, что между ними существует прочное чувство общности.

8. Если же отдельные члены общества не испытывают интереса к жизни остальной его части и, самое главное, чувствуют, что остальную часть общества мало интересует их собственное благосостояние, существует реальная опасность того, что связи, обычно объединяющие людей вместе, ослабнут, а им на смену придет ощущение глубокой разобщенности, создающее благоприятную почву для целого ряда социальных проблем. Степень сплоченности членов общины или общества является важным показателем здоровья общества. Если общество разрознено и у его членов отсутствует чувство сплоченности, в нем неизбежно возникнут многочисленные проблемы, наиболее заметным, но далеко не единственным проявлением которых являются наркомания и преступность. Иногда эти проблемы, как уже случалось в отдельных городах разных стран мира, провоцируют рост общественных беспорядков и насилия, которые могут выплеснуться за рамки таких общин и захлестнуть все общество.

Социальная дезорганизация и сельские общины – корреляты насилия среди сельской молодежи в общинах

Социальная дезорганизация и сельские общины Социальная дезорганизация определяется как неспособность членов сообщества для достижения общие ценности или решить совместно переживаемые проблемы (Бурсик, 1988). В последнее время десятилетия, темы социальной дезорганизации теория была более ясной сформулировано и расширено Корнхаузером (1978), Бурсик и Грасмик (1993) и Сэмпсон и Гроувс (1989). Шоу и Маккей объяснял социальную дезорганизацию условия, эндемичные для городских районов это были единственные места вновь прибывших бедняки могли позволить себе жить, в частности, высокий уровень текучести населения (жилая нестабильность) и смешения людей из разных культур (этническое разнообразие). Анализы Шоу и Маккея отношение уровня просрочек к этим конструктивные характеристики установлен ключ факты о сообществе коррелятов преступления и правонарушения, и их работа остается полезным и сегодня в качестве руководства для усилий для борьбы с преступностью и правонарушениями на уровень сообщества. Как теоретическое развитие, так и эмпирическое исследования в области изучения влияния сообщества по преступности и правонарушениям есть ориентированы на городские условия. Например, изучение различий между соседями в уровень преступности был зафиксирован во многих из крупнейших городов США (включая Балтимор, Мэриленд; Бостон, Массачусетс; Чикаго, Иллинойс; Нью-Йорк, Нью-Йорк; и Сан-Диего, CA), но было проведено только одно такое исследование. проводится в небольшом городе — Расине, штат Висконсин.Были включены внегородские районы в некоторых исследованиях сообществ и преступности, но это исследование имеет ограниченную ценность для целей настоящего Бюллетеня. Некоторые из тех исследования были основаны на национальных образцах как с городскими, так и с сельскими респондентами, но они не рассматривали отдельно закономерности для негородских сообществ (Сэмпсон, 1985; Сэмпсон и Гроувс, 1989). В других исследованиях анализировалась преступность или правонарушений в сельской местности, но либо они были очень ограничены по объему (т.е.г., Артур, 1991 г., был ограничен 13 округами; Пити и Ковальски, 1993 год, всего 3 года. страниц) или связаны с различными вопросы (Уилкинсон, 1984). Расширение социальных сетей Теория дезорганизации Текущие версии социальной дезорганизации теория предполагает, что сильные сети социальные отношения предотвращают преступления и правонарушений (Корнхаузер, 1978; Бурсик и Грасмик, 1993; Сэмпсон и Гровс, 1989). Когда большинство сообщества или района члены знакомы и на хорошие отношения друг с другом, существенное часть взрослого населения имеет возможность влиять на каждого ребенка. То шире сеть знакомств, повысить способность сообщества к неформальному наблюдения (поскольку жители легко отличить от посторонних), для надзор (потому что знакомые готовы вмешаться, когда дети и несовершеннолетние ведут себя неприемлемо), а для формирование ценностей и интересов детей.Согласно современной теории, сообщество такие черты, как бедность и этническое разнообразие ведет к росту правонарушений ставки, потому что они мешают сообществу способности членов к работе вместе (см. цитаты выше). Как и в городских районах, системы взаимоотношений имеют отношение к преступлениям и правонарушениям в малых городах и сельских поселениях. Единственный аспект теории, характерный для городские районы является объяснением того, почему социальная дезорганизация возникает в некоторых географических местах, а не в других. Сельские социологи обеспокоены разрушительным последствия быстрого роста населения привести некоторые доказательства того, что процессы социальной дезорганизации применяются в сельской местности. Фройденберг (1986), например, утверждал, что феномен «бум-города» приводит к высокому уровню преступности и другим неприемлемое поведение, но не вызывает отчуждения или проблем с психическим здоровьем. Кроме того, он объяснил эти негативные последствия по той же логике, что и теория социальной дезорганизации: быстрый рост значительно сокращается доля людей которые знают друг друга, что, в свою очередь, мешает слежке и социализации молодых (Фройденберг, 1986). Сообщество Корреляты Молодежное насилие снаружи Город Теория социальной дезорганизации уточняет, что несколько переменных — нестабильность жилья, этническое разнообразие, распад семьи, экономическое статус, численность или плотность населения, и близость к городским районам — влияние способность сообщества развиваться и поддерживать прочную систему социальных отношений. Чтобы проверить применимость теории для других городов этот Бюллетень исследует отношения между этими переменные сообщества и уровень правонарушений потому что одни и те же отношения обеспечивают основную эмпирическую поддержку Теория в городских условиях. В этом разделе обсуждаются отношение каждого фактора к уровень преступности в условиях социальной дезорганизации рамки. Жилая нестабильность. На основании исследований в городских условиях авторы ожидали уровень насилия несовершеннолетних в сельской местности сообщества будут увеличиваться по мере роста возросла нестабильность жилья. Когда население района постоянно меняется, у жителей становится меньше возможностей развить сильную, личную связываться друг с другом и участвовать в общественные организации (Бурсик, 1988). Это предположение занимало центральное место в исследования социальной дезорганизации с его начало.Массовое изменение населения также является существенной независимой переменной лежащие в основе исследований бумтауна сельской местности (Freudenberg, 1986). Этническое разнообразие. По социальной дезорганизации теории можно было ожидать что, как и в городских районах, уровень несовершеннолетних насилие будет выше в сельских общинах с большим этническим разнообразием. В соответствии Шоу и Маккею (1942), этническое разнообразие мешает общению среди взрослых.Эффективное общение менее вероятно перед лицом этнического разнообразия потому что различия в обычаях и отсутствие общего опыта может порождать страх и недоверие (Sampson and Groves, 1989). это важно различать это теоретически управляемая гипотеза о неоднородности от простых этнических различий в обиде ставки. Иными словами, эта гипотеза рассматривает преступность как возникающую из отношений между этнических групп, а не из некоторых групп, более склонны к преступлению, чем другие. Разрушение семьи. Исследования в городе районах установлено, что уровень преступности выше в сообществах с более высоким уровнем распада семьи, и авторы ожидали что это также было бы верно в сельские районы. Сэмпсон (1985; Сэмпсон и Groves, 1989) утверждал, что неразделенное воспитание истощает ресурсы времени родителей, деньги и энергию, что мешает их способность контролировать своих детей и общаться с другими взрослыми в район.Кроме того, чем меньше количество родителей в родственном сообществе количеству детей, тем больше ограничил сети надзора взрослых будет для всех детей. Экономический статус. Хотя нормы несовершеннолетних уровень насилия выше в городских районах с более низкое экономическое положение, было неясно что это отношение должно применяться в сельской местности настройки. Роль экономического положения в Теория социальной дезорганизации основана на закономерности роста городских территорий.Во многих крупные городские районы, рост приводит к физический, экономический и социальный упадок ближайшие к центру жилые районы бизнес район. Затем эти области становятся наиболее доступным для бедных и групп, которые мигрируют в этот район. Как результат, районы с самым низким средним социально-экономическим статус также будет иметь наибольший нестабильность жилья и этническое разнообразие, что, в свою очередь, приведет к социальной дезорганизации (Бурсик и Грасмик, 1993).Соответственно, многие исследования показали, что городские кварталы с высоким уровнем бедность также имеют более высокий уровень правонарушений (Уорнер и Пирс, 1993). Процессы, связывающие бедность с численностью населения товарооборот специфичен для городских условий. В негородских условиях бедные население может быть стабильным и этнически однородный. Плотность населения. Плотность населения составляет довольно отличается от другого сообщества факторов по двум причинам. Во-первых, свидетельство связь между плотностью населения а городская преступность и правонарушения непоследовательны. Во-вторых, значение плотности становится совсем другим для негородских сообществ, где в наименее плотных областях нужно проехать несколько миль, чтобы иметь значительное контактировать с людьми вне ближайших родственников. Оригинальное рассуждение для городского контекста было так высоко плотность населения создает проблемы создавая анонимность, которая мешает подотчетности соседям. В меньшей мере плотной сельской местности, это может быть социальная изоляция, вместо этого, это ограничивает социальную поддержку следить за детьми и реагировать на проблемы поведение. С другой стороны, Сэмпсон (1983) предположил, что плотность может быть важнее с точки зрения возможностей за правонарушение, чем с точки зрения социальной дезорганизации.Относительная изоляция живых в малонаселенной местности может уменьшить возможность совершения правонарушения из-за большее расстояние от целей и от потенциальных подельники в преступлении (Коэн и Фелсон, 1979; Осгуд и др., 1996). Эта возможность поддерживается Laubs (1983b:189) обнаружив, что уровень виктимизации самый низкий в сообществах с наименьшим населением, но только для населения в 25 000 или меньше.В более крупных сообществах ставки были практически не зависит от численности населения. Близость к городским районам. Это последнее сообщество переменная, отклоняющаяся от темы текущей социальной дезорганизации теории, рассматривает проблему, специфичную для сельской настройками и связями между сообществами. Как Хейтгерд и Бурсик (1987) утверждается, важно смотреть дальше внутреннюю динамику сообществ и учитывать пути, по которым уровень преступности могут влиять отношения между соседние общины.Разные сельские и пригородные общины имеют очень различные отношения с городскими сообществами, и это важная тема исследование сельской местности. Хайтгерд и Бурсик предположил, что «менее правонарушители группы молодежи социализируются в более изощренные виды преступного поведения молодежью в прилегающих районах» (1987: 785). Потому что средний уровень преступности выше в сообществах с большим населением, это явление приведет к более высокому уровень преступности в сельских общинах которые примыкают к мегаполисам. Предыдущее исследование не касалось этого Тема, однако, поэтому не ясно, будет ли такая диффузия действительно имеет место, и если она делает ли он достаточно сильным, чтобы произвести более высокий уровень подросткового насилия в уезды, прилегающие к городским районам. Местные корреляты насилия среди сельской молодежи Бюллетень OJJDP • Май 2003 г.

Социальная дезорганизация — Криминология — Оксфордские библиографии

Быстрый процесс урбанизации в 1900-х годах вдохновил ученых Чикагского университета на пересмотр взаимосвязи между структурными социально-экономическими условиями и локальными процессами социальной интеграции.Опираясь на программу исследований в Чикаго в начале 1900-х годов, Sutherland 1947 дает первое ясно сформулированное объяснение экологических различий в преступности как результат процесса «дифференциальной социальной организации». Shaw and McKay 1972 развивают аналогичный аргумент относительно «культурной передачи» делинквентных ценностей из поколения в поколение. Однако, в отличие от Сазерленда, в этом исследовании утверждается, что присутствие этих групп объясняет экологические различия в уровне преступности в результате их негативного влияния на саморегуляцию сообщества.Что еще более важно, в нем подробно рассматривается ряд структурных социально-экономических факторов, формирующих этот неформальный контроль (бедность, непостоянство, неоднородность населения). Преступность возникает в этом контексте из-за отсутствия эффективного родительского надзора, нехватки ресурсов и слабой привязанности к сообществу и участия в местных институтах. Этот подход лежал в основе ряда политических вмешательств, но подвергся резкой критике за отсутствие спецификации механизмов и нормативную предвзятость (см. Kornhauser 1978).Со временем эта точка зрения потеряла известность с появлением других теорий. Однако новое поколение работ, таких как Suttles 1968, расширило первоначальные рамки теории. Более поздние исследования продолжают определять механизмы, с помощью которых структурные факторы влияют на способность сообществ добиваться достижения коллективных целей. Sampson and Groves 1989 и его тесты модели контроля, описанной Шоу и Маккеем, подчеркивают важность социальных связей и вводят новые меры социальной дезорганизации.Bursik and Grasmick 1993 представляет системную модель, в которой более подробно рассматриваются различные связи между связями и уровнями социального контроля. Текущие спецификации теории, обобщенные Sampson and Bean 2006, отходят от изучения реальных социальных обменов в пользу других механизмов, связывающих неформальный контроль с индивидуальными ожиданиями и культурными процессами.

Бурсик, Роберт Дж. и Гарольд Грасмик. 1993. Районы и преступность: аспекты эффективного общественного контроля .Нью-Йорк: Лексингтон.

Объясняет экологические вариации преступности, уделяя особое внимание взаимосвязи между процессами социальной интеграции и типами и уровнями социального контроля.

Корнхаузер, Рут. 1978. Социальные источники преступности: оценка аналитических моделей . Чикаго: ун-т. из Чикаго Пресс.

Переформулировка перспективы социальной дезорганизации в качестве теории контроля, отвергая культурный подход к саморегулированию сообщества Шоу и Маккея 1972 и других.

Сэмпсон, Роберт Дж. и Лидия Бин. 2006. Культурные механизмы и поля смерти. Пересмотренная теория расового неравенства на уровне сообщества. В Много цветов преступления . Под редакцией Рут Д. Петерсон, Лорен Дж. Криво и Джона Хейгана. Нью-Йорк: Нью-Йоркский ун-т. Нажмите.

Обзор новой формулировки социальной дезорганизации с точки зрения «коллективной эффективности». Связывает структурную перспективу неформального контроля с культурными подходами.

Сэмпсон, Роберт Дж.и У. Байрон Гровс. 1989. Структура сообщества и преступность: проверка теории социальной дезорганизации. Американский журнал социологии 94:774–802.

DOI: 10.1086/229068

Влиятельный тест модели управления Шоу и Маккея. Используя данные Британского обзора преступности, авторы обнаружили, что местные социальные связи объясняют различия в преступности на уровне сообщества.

Шоу, Клиффорд Р., и Маккей, Генри Д. 1972. Преступность несовершеннолетних и городские районы .Чикаго: ун-т. из Чикаго Пресс.

Классическое исследование, впервые опубликованное в 1942 году, посвященное источникам экологических вариаций уровня правонарушений. Утверждает, что социальная дезорганизация возникает из-за потери населения, быстротечности и неоднородности населения.

Сазерленд, Эдвин. 1947. Основы криминологии ,. Филадельфия: Дж. П. Липпинкотт.

Вводит «дифференциальную социальную организацию» как контекст макроуровня, в котором определения благоприятности/неблагоприятности для преступности развиваются посредством личных взаимодействий и обучения.

Саттлз, Джеральдо. 1968. Социальный заказ трущоб . Чикаго: ун-т. из Чикаго Пресс.

Этнография района «Аддамс» в Чикаго. Бросает вызов понятию «дезорганизации» Шоу и Маккея 1972 года и предлагает альтернативную спецификацию местного социального порядка.

Причина преступления: социологические теории — теория социальной дезорганизации — сообщество, сообщества, контроль и люди

Ведущие социологические теории сосредотачиваются на непосредственной социальной среде, такой как семья, группа сверстников и школа.И они больше всего озабочены объяснением того, почему одни люди более склонны к преступлению, чем другие. Однако многие недавние теоретические работы также были сосредоточены на более широкой социальной среде, особенно на сообществе и обществе в целом. В этой работе обычно делается попытка объяснить, почему в некоторых группах, таких как сообщества и общества, уровень преступности выше, чем в других группах. При этом, однако, эта работа в значительной степени опирается на центральные идеи теории контроля, социального обучения и напряжения.

Теория социальной дезорганизации пытается объяснить различия в уровне преступности в сообществе (см.Брайон Гровс; Роберт Бурсик и Гарольд Грасмик). Теория определяет характеристики сообществ с высоким уровнем преступности и опирается на теорию социального контроля, чтобы объяснить, почему эти характеристики способствуют преступности.

Считается, что преступность более вероятна в экономически неблагополучных сообществах, больших по размеру, с большим количеством многоквартирных домов, таких как квартиры, с высокой мобильностью жилья (люди часто переезжают в сообщество и из него) и с высоким уровнем распада семьи (высокий уровень развод, неполные семьи).Утверждается, что эти факторы снижают способность или желание жителей сообщества осуществлять эффективный социальный контроль, то есть осуществлять прямой контроль, давать молодым людям возможность конформизма и социализировать молодых людей, чтобы они осуждали правонарушения и развивали самоконтроль. .

Жителям сообществ с высоким уровнем преступности часто не хватает навыков и ресурсов, чтобы эффективно помогать другим. Они бедны, и многие из них являются родителями-одиночками, которые борются с семейными обязанностями. Таким образом, они часто сталкиваются с проблемами в социализации своих детей против преступности и предоставлении им доли в конформизме, например, в навыках, позволяющих хорошо учиться в школе, или в связях, чтобы найти хорошую работу.Эти жители также с меньшей вероятностью будут иметь тесные связи со своими соседями и меньше заботятся о своем сообществе. Как правило, они не владеют собственными домами, что снижает их инвестиции в общество. Они могут надеяться переехать в более желательное сообщество, как только смогут, что также снижает их инвестиции в сообщество. И они часто плохо знают своих соседей, так как люди часто въезжают и выезжают из общины. Как следствие, они с меньшей вероятностью будут вмешиваться в дела района, например, следить за поведением жителей района и наказывать преступников.Наконец, эти жители с меньшей вероятностью будут создавать или поддерживать общественные организации, в том числе образовательные, религиозные и развлекательные организации. Отчасти это является следствием их ограниченных ресурсов и меньшей привязанности к сообществу. Это еще больше снижает контроль, поскольку эти организации помогают осуществлять прямой контроль, обеспечивают людей заинтересованностью в соответствии и социализируют людей. Кроме того, эти организации помогают получить ресурсы от общества в целом, такие как лучшие школы и защита полиции.Последние данные обеспечивают некоторую поддержку этих аргументов.

Теоретики социальной дезорганизации и другие криминалисты, такие как Джон Хейган, отмечают, что количество сообществ с характеристиками, способствующими преступности, особенно высокой концентрацией бедных людей, увеличилось с 1960-х годов. Эти общины существуют в основном во внутренних районах городов и населены в основном представителями групп меньшинств (из-за последствий дискриминации). Такие сообщества увеличились по нескольким причинам.Во-первых, произошло резкое сокращение рабочих мест в обрабатывающей промышленности в центральных городских районах, отчасти из-за переноса заводов в пригороды и за границу. Кроме того, заработная плата на рабочих местах в обрабатывающей промышленности стала менее конкурентоспособной из-за таких факторов, как иностранная конкуренция, увеличение численности рабочей силы и сокращение профсоюзов. Во-вторых, увеличение очень бедных сообществ связано с миграцией многих афроамериканцев из рабочего и среднего класса в более богатые сообщества, оставляя бедных позади.Эта миграция была вызвана сокращением дискриминационной практики в сфере жилья и занятости. В-третьих, некоторые меры государственной политики, такие как размещение проектов государственного жилья в городских районах и сокращение некоторых социальных услуг, способствовали увеличению концентрации бедности.

Социальная дезорганизация: значение, характеристики и причины

Прочтите эту статью, чтобы узнать о значении, характеристиках и причинах социальной дезорганизации!

Жизнь — это процесс непрерывной корректировки и корректировки. Общественный организм постоянно претерпевает изменения, вызывающие необходимость приспособления различных его частей.

Когда различные части общества должным образом приспособлены, мы имеем социальный порядок и хорошо организованное общество, но когда они не могут приспособиться к изменяющимся условиям, результатом является социальное нарушение равновесия или дезорганизация, ведущая к социальным проблемам.

Поскольку социальная дезорганизация выводит общество из строя, она стала важным предметом изучения в социологии.Однако, прежде чем мы будем изучать социальную дезорганизацию, было бы полезно изучить социальный порядок, поскольку его изучение полезно для понимания природы социальной дезорганизации.

I. Социальный заказ:

Проблема социального порядка была одной из главных проблем социологической теории. Важность социального порядка в социологии можно констатировать по следующим причинам: (а) порядок сам есть нечто положительное и его противоположности могут быть поняты только в отношении к нему; (б) функционирование человеческого общества требует порядка в качестве предварительного условия; (в) существование социального порядка не может считаться само собой разумеющимся и (г) анализ проблемы порядка помогает понять природу беспорядка в его различных аспектах.

Термин «социальный порядок» может означать несколько вещей:

(а) речь идет о борьбе с насилием в общественной жизни;

(б) Это относится к существованию взаимности или взаимности в социальной жизни;

(c) относится к элементу предсказуемости в социальной жизни;

(d) Социальный порядок относится к последовательности и

(e) Социальный порядок также влечет за собой постоянство.

Перси С. Коэн ссылается на четыре основных типа теорий, объясняющих существование социального порядка.

Эти теории кратко описаны ниже:

Теория принуждения:

Теория подчеркивает использование или угрозу применения физического принуждения или использование символического и морального принуждения. Согласно этой теории, порядок в обществе существует в основном благодаря власти, которой обладают одни люди, требуя подчинения от других.

Если они не подчиняются этим приказам, им угрожают какой-либо формой физического наказания, лишением собственности, ресурсов или прав, социальной стигмой или сверхъестественными санкциями.

Эта теория может объяснить различные аспекты социального порядка. Мужчины обычно контролируют свои импульсы и следуют социальным нормам, потому что боятся последствий иных действий. В некоторых случаях мужчинам постоянно напоминают о моральной необходимости соответствовать социальным нормам и ценностям. Мужчины выполняют свои обязательства и ожидают того же от других, потому что невыполнение этого требования будет наказано властями.

Теория принуждения также может объяснить беспорядок, конфликт и изменение.Во всех обществах существует как минимум два типа конфликтов: во-первых, это конфликт между людьми, борющимися за власть, и, во-вторых, конфликт между сильными и бессильными.

В такие периоды конфликтов имеют место разного рода беспорядки. В таких условиях могут происходить и социальные изменения. Эта теория объясняет порядок в его различных аспектах, а также объясняет разрушение социального порядка и возникновение изменений.

Теория принуждения имеет несколько серьезных недостатков, а именно:

1. Если принуждение рассматривать как необходимое условие общественного порядка, то его легко опровергнуть, рассмотрев те общества, где порядок существует без единой централизованной власти, которая может применять силу. Это племенные общества, которые были названы «безгосударственными» или «ацефальными». В таких обществах почти нет авторитетов и политических единиц. Этнографические факты таких обществ, по-видимому, опровергают аргумент о том, что принуждение является необходимым условием социального порядка.

2. В краткосрочной перспективе применение власти может привести к определенной степени социального порядка, но в долгосрочной перспективе оно неизбежно вызовет оппозицию или применение насилия для ее свержения. В случае, если принуждение необходимо, хотя и недостаточно, для поддержания общественного порядка, тогда представляется верным, что ослабление силы принуждения является достаточным условием для возникновения социального беспорядка или изменения. Это трудно проверить эмпирически, поскольку нет общества, в котором принуждение полностью исчезло бы.

Теория процентов:

Эта теория имеет два основных варианта:

(1) Первый объясняет общественный порядок как результат договора между людьми, которые считают, что в их интересах иметь некоторые социальные договоренности. Эта точка зрения подчеркивает, что люди не могут достичь своих целей без сотрудничества или, по крайней мере, без надежности других.

(2) Вторая версия теории процента гораздо более тонкая и сложная, чем первая.В нем говорится, что общественный порядок является результатом непреднамеренных последствий того, что многие люди по отдельности преследуют свои собственные интересы; неправда, что люди обнаруживают, что порядок отвечает их коллективным интересам, а затем устанавливают его, скорее они устанавливают его невольно, а позже обнаруживают, что он отвечает их интересам.

Эта теория также может объяснить беспорядок и изменение следующим образом: когда возникают обстоятельства, не охватываемые существующими правилами, за ними следуют беспорядок и конфликт, пока не признается необходимость в новых правилах. Теория интереса имеет большое значение в развитии социологической теории.

Главное достоинство теории состоит в том, что она понимает социальные явления в терминах причинных процессов, до некоторой степени не зависящих от человеческой воли. Это может объяснить появление беспорядка и изменений, поскольку согласование интересов никогда не достигается полностью.

В этой теории есть два основных недостатка:

(а) Первый недостаток был выражен Эмилем Дюркгеймом и позже Талкоттом Парсонсом.Недостаток в том, что теория не объясняет происхождение процентов. И Дюркгейм, и Парсонс утверждают, что интересы в некоторой степени определяются самим обществом; то есть их существование предполагает социальный порядок.

(б) Теория предполагает, что люди почти совершенно свободно приспосабливаются к поведению друг друга, их выбор ограничен только природой и необходимостью принимать во внимание поведение друг друга. Не принимается во внимание способность некоторых людей определять или влиять на то, как другие будут учитывать их собственные желания. Короче говоря, теория делает такой акцент на непреднамеренных последствиях действий, что упускает из виду степень, в которой одни намерения более значимы, чем другие.

Теория консенсуса по стоимости:

Эта теория подчеркивает, что порядок основан на некотором минимальном согласии относительно определенных ценностей, которые являются преимущественно моральными, но также могут быть техническими и эстетическими. В основе этой теории лежит то, что всякий раз, когда люди привержены одним и тем же ценностям, они также признают общую идентичность в отличие от других.Приверженность ценностям позволяет людям изобретать средства для примирения или урегулирования конфликтующих интересов и для превращения силы принуждения в легитимную власть.

Эта теория может объяснить беспорядок и изменения следующим образом:

(а) ни один человек полностью не привержен общепринятым нормам, а некоторые люди в силу своего воспитания никогда полностью не привержены. Когда обстоятельства радикально меняются, многие люди отказываются от своих обязательств.

Таким образом, всегда есть индивидуумы, готовые к отклонению, и их много, когда обстоятельства этому способствуют, (б) Вторая возможная причина беспорядка и изменения возникает, когда происходит столкновение ценностей из-за контакта между различными обществами и когда появляются новые ценности, несовместимые со старыми.

Эту теорию вряд ли можно назвать новой, поскольку она была выдвинута Огюстом Контом и отчасти Эмилем Дюркгеймом. Конт утверждал, что беспорядок в обществе возникает из-за отсутствия консенсуса по некоторым фундаментальным идеям и принципам, касающимся желаемого типа общества и надлежащих средств управления им.

Он придерживался мнения, что консенсус был снижен из-за роста разделения труда, которое вызвало межотраслевые различия и конфликты. Дюркгейм отверг большую часть аргументов, выдвинутых Контом.Он считал, что единая система идей и нравов возможна только в относительно простом, недифференцированном обществе.

Он признал, что разделение труда порождает разногласия и конфликты. Он указал, что различия также обеспечили новую моральную концепцию взаимозависимости. В сильно дифференцированном обществе не может быть консенсуса, основанного на подробных моральных правилах и принятии целостной системы идей. Однако может быть достигнут консенсус в отношении определенных расплывчатых моральных ценностей, устанавливающих пределы, в которых могут существовать разные наборы правил.

Если эта теория утверждает, что консенсус является достаточным условием для создания и поддержания общественного порядка, то она довольно слаба. Во-первых, он не может объяснить, как можно достичь консенсуса без социального порядка. Во-вторых, оно также ложно как объяснение преемственности порядка, например, в современном обществе может существовать широко распространенный консенсус в отношении желательности более высокого уровня жизни; но это скорее спровоцирует конфликт, чем разрешит его.

Но если теория утверждает, что некоторая степень консенсуса или приверженности общим ценностям является необходимым условием социального порядка, она гораздо более приемлема. В простом смысле эта теория почти бесспорна, ибо человеческая социальная жизнь немыслима, если люди не имеют каких-то общих стандартов и не привержены их соблюдению.

В более важном смысле теория утверждает, что в основе принятия некоторых общих правил лежит приверженность определенным общим принципам, касающимся желательности этих правил. Это означает, что существует возможность выбора между одним набором принципов и другим. Однако это может быть верно для некоторых сложных цивилизаций, но не для простых обществ.

Эта теория была решительно поддержана в качестве объяснительной теории Контом и Парсонсом. Однако некоторые ученые, такие как Мангейм и Маркс, придерживались довольно утопических представлений о возможности создания сложного общества на основе широкого консенсуса. Критики отмечают, что приверженность общим ценностям и идеям в сложных обществах вряд ли будет обширной, даже если она сильна.

Теория инерции:

Эта теория социального порядка отличается от всех остальных тем, что она стремится объяснить только один аспект социального порядка, а именно элемент преемственности или постоянства в социальной жизни.Он также отличается тем, что относится не к одному фактору или процессу, а к любому их количеству. Теория утверждает, что если социальный порядок существует, то он обеспечивает условия для своего продолжения. Это кажется тавтологией, поскольку понятие социального порядка подразумевает непрерывность.

Хотя эту теорию нельзя принять как таковую, при более ясной и точной формулировке она подчеркивает тот момент, что некоторые из причинных процессов социальных явлений часто имеют циклический характер.Эта теория подразумевает, что при сохранении социального порядка; он имеет тенденцию сопротивляться давлению с целью разрушения и изменения, по крайней мере, изнутри.

Эту теорию можно комбинировать с любой другой:

Принуждение, интересы и ценностный консенсус могут быть введены как факторы в рамках теории или модели, использующей допущение об инерции или равновесии. Фактически все три элемента могут быть объединены в рамках теории или модели текущего социального порядка.

Заключение:

Обзор четырех теорий приводит к важным выводам.Вот они: (а) ни одна из этих теорий не может в действительности объяснить происхождение социального порядка, (б) каждая из этих теорий объясняет, как социальный порядок сохраняется и как он разрушается и изменяется. Ибо каждая теория устанавливает необходимое, хотя и недостаточное условие для непрерывности любого социального порядка, когда он существует.

Весь общественный порядок зиждется на сочетании принуждения, интересов и ценностей. Это не означает, что каждый тип социального порядка в одинаковой степени зависит от каждого из трех факторов.На самом деле, они очень сильно различаются по степени, в которой они подчеркивают эти разные элементы.

II. Значение социальной дезорганизации:

Социальная дезорганизация есть процесс, противоположный социальной организации. Социальная организация, «Некоторые основные понятия», представляет собой упорядоченное отношение частей. Значение этого упорядоченного устройства заключается в том, что оно делает. Когда части социальной структуры не выполняют свои функции эффективно и результативно или выполняют их плохо, в обществе возникает дисбаланс.

Социальное равновесие нарушено, и общество выходит из строя. Эмиль Дюркгейм определял социальную дезорганизацию как «состояние неравновесия и отсутствия социальной солидарности или согласия между членами общества». В. И. Томас и Флориен Знанецкий понимали социальную дезорганизацию как «уменьшение влияния существующих правил поведения на отдельных членов групп».

Согласно Моуэверу, социальная дезорганизация — это «процесс, посредством которого расшатываются отношения между членами группы.Стюарт А. Куин, Уолтер Б. Боденхафер и Эрнест Б. Харпер описали социальную дезорганизацию в своей книге «Социальная организация и дезорганизация» как аналог социальной организации.

По их мнению, точно так же, как социальная организация обеспечивает средства, с помощью которых общество поддерживает свое единство и сплоченность посредством эффективного контроля над своими членами и, следовательно, гладко функционирует; социальная дезорганизация вызывает ослабление групповой солидарности, потерю контроля над ее членами, а, следовательно, конфликтность и дезинтеграцию.

Согласно Огберну и Нимкоффу, когда нарушается гармоничная связь между различными частями культуры, наступает социальная дезорганизация. Согласно R.E.L. Фарис, «Социальная дезорганизация — это нарушение закономерностей и механизмов человеческих отношений. ^{Согласно Эллиотту и Мерриллу, «социальная дезорганизация — это процесс, при котором отношения между членами группы разрываются или растворяются».}

Таким образом, на основании этих определений можно сказать, что социальная дезорганизация относится скорее к серьезным неправильным приспособлениям, чем к неадекватным приспособлениям в обществе, так что они не могут удовлетворительно удовлетворить потребности индивидов.Общество, как известно, представляет собой сеть социальных отношений. В организованном обществе социальные отношения имеют определенные закономерности и механизмы. Когда отношения приходят в беспорядок или распадаются, возникает социальная дезорганизация.

В хорошо организованном обществе различные институты находятся в гармоничном сочетании или, другими словами, существует функциональное равновесие между различными элементами социальной структуры. Когда отсутствует приспособление и равновесие, а институты не функционируют таким образом, чтобы удовлетворять всех людей, мы можем говорить о социальной дезорганизации.

Таким образом, социальную дезорганизацию следует рассматривать с точки зрения функционального неравновесия, это неравновесие внутри обычаев, институтов, групп, сообществ и обществ. Сравнивая социальную дезорганизацию с социальной организацией, Квин и Харпер пишут: «Если социальная организация означает развитие отношений, которые люди и группы находят взаимно удовлетворительными, то дезорганизация означает их замену отношениями, которые приносят разочарование, несбывшиеся желания, раздражение и несчастье.Социальная дезорганизация часто влечет за собой и личную дезорганизацию, поскольку человек есть общественное творение, а его «я» — общественный продукт.

Однако можно отметить, что отсутствуют объективные критерии для измерения степени дезорганизации; представляет ли ситуация организацию или дезорганизацию, в значительной степени зависит от субъективного суждения. Например, развод можно рассматривать как признак дезорганизации семьи. На самом деле это может быть связано с лучшим знанием законов о разводе и изменением отношения к браку.

Характеристики социальной дезорганизации:

Основными характеристиками социальной дезорганизации являются следующие:

(i) Конфликт нравов и институтов:

Как мы узнали ранее, в каждом обществе есть свои нравы и институты, которые регулируют жизнь его членов. С течением времени эти нравы и институты устаревают. Возникают новые идеалы и формируются новые институты. Существующие нравы вступают в противоречие с новыми нравами.

Некоторые люди хотят заменить их на новые. Это разрушает консенсус в обществе. С разрушением консенсуса социальная организация распадается и наступает социальная дезорганизация. В индийском обществе мы можем наблюдать такой конфликт нравов и институтов.

Если, с одной стороны, есть критики кастовой системы, то с другой стороны, есть ее убежденные сторонники. Существуют сильные расхождения во мнениях по ряду других вопросов, таких как развод, планирование семьи, неприкасаемость, брак по любви, совместная семейная система, образование женщин, повторный брак вдов, образование и т. д.

С одной стороны, мы осуждаем кастовую систему, а с другой — применяем кастовый подход при отборе кандидатов на политические посты, найме на государственные службы и поступлении в учебные заведения. В нашем обществе много путаницы нравов, и поэтому мы проходим через состояние социальной дезорганизации. Эллиот и Меррилл назвали социальную организацию в основном проблемой консенсуса, и когда есть разногласия относительно нравов и институтов, посеяны семена социальной дезорганизации.

(ii) Передача функций от одной группы к другой:

В организованном обществе функции различных групп определены и предопределены. Но поскольку общество динамично, функции одной группы передаются другой. Таким образом, большинство функций, которые когда-то выполняла семейная стойка, сегодня переданы детским садам, школам и клубам. Это привело к распаду семьи. Таким образом, передача функций от одной группы к другой характерна для социальной дезорганизации.

(iii) Индивидуация:

Сегодня человек думает о себе. Функции разных групп определяются чисто индивидуалистически. Под влиянием индивидуализма каждый человек думает обо всех важных вопросах жизни со своей индивидуальной точки зрения. Молодые мужчины и женщины хотят принимать решения по таким важным вопросам, как брак, профессия, отдых и мораль, в соответствии со своими личными предрассудками, интересами и взглядами.Эта тенденция положила начало опасному процессу социальной дезорганизации.

(iv) Изменение роли и статуса лиц:

В организованном обществе роли и статус людей определены и закреплены. Их функции четко определены, и они выполняют возложенные на них задачи. Они пользуются статусом в соответствии со своей ролью в обществе. Первобытное общество меньше страдает от дезорганизации, потому что оно устойчиво и его члены следуют назначенным им профессиям.

Но с течением времени наши нормы меняются, что также влечет за собой изменение ролей и статусов людей. Они больше не рассматриваются как фиксированные, и люди начинают выбирать из различных ролей, которые вызывают нарушение равновесия. Таким образом, женщины больше не ограничены домами.

Они работают в офисах. Это изменение ролей женщин вызвало дезорганизацию семьи. Правительство Индии прилагает усилия для повышения статуса низших классов, что привело к дезорганизации кастовой системы.Фарис пишет: «Социальная дезорганизация — это нарушение естественных отношений между людьми до такой степени, что это мешает выполнению принятых задач группы».

Симптомы социальной дезорганизации:

Социальная дезорганизация является признаком существования больных или разрушительных элементов в обществе. Точно так же, как болезнь познается по ее симптомам, так и социальная дезорганизация может быть познана по ее симптомам. Мейбл, А. Эллиот и Фрэнсис Э. Меррилл указали, что социальная дезорганизация может быть трех типов: i.д., дезорганизация личности, семьи и общества. Среди симптомов личной неорганизованности они включали преступность несовершеннолетних, различные виды преступности, безумие, пьянство, самоубийство и проституцию.

Среди симптомов семейной дезорганизации они включали развод, внебрачную рождаемость, дезертирство и венерические заболевания. Среди симптомов общественной дезорганизации они включали бедность, безработицу, преступность и политическую коррупцию. Однако можно отметить, что между тремя типами дезорганизации нельзя провести определенного различия, поскольку они взаимозависимы.

Кальвин Ф. Шмид перечислил следующие симптомы дезорганизованных сообществ: высокий уровень мобильности населения, высокий уровень разводов, дезертирства, незаконнорожденности, зависимости, правонарушений и преступности, непропорционально высокий уровень мужчин, низкий уровень домовладения, высокий уровень самоубийств, коммерциализации порока и смерти от болезней и алкоголизма.

Герберт А. Блох разделил симптомы социальной дезорганизации на две категории:

(1) социологический и

(2) Литературно-идеологический.Он разделил социологические симптомы на три класса: индивидуальные, семейные и общественные. Под литературно-идеологическими симптомами он понимал известные тенденции, проявляющиеся в литературных и художественных произведениях, свидетельствующие о нарушении душевного состояния. Среди этих тенденций он упомянул ностальгические темы и темы, связанные с личным разочарованием и бунтом или протестом. Куин, Боденхафер и Харпер включили в свой список социальную неорганизованность, безработицу, нищету, болезни, бездомность, безумие и слабоумие.

Фарис перечислил следующие симптомы социальной дезорганизации:

(1) Формализм;

(2) Упадок священных элементов;

(3) Индивидуальность интересов и вкусов;

(4) Акцент на личную свободу и индивидуальные права;

(5) Гедонистическое поведение;

(6) Неоднородность населения;

(7) Взаимное недоверие;

(8) Волнения.

III.Причины социальной дезорганизации

Социальная дезорганизация была и есть всегда в каждом обществе. Как указывалось выше, человек с самого начала цивилизации сталкивался с социальными проблемами разнообразного характера. Общество, в котором каждый структурный элемент функционально уравновешен со всеми остальными, является чистой гипотезой. Если социальная дезорганизация является широко распространенным явлением, то возникает вопрос, что к ней приводит.

(i) Разделение труда:

Согласно Эмилю Дюркгейму, крайнее разделение труда является причиной социальной дезорганизации.Разделение труда обычно порождает социальную солидарность; но когда она становится чрезмерной и сложной, тогда солидарность уменьшается или исчезает, и нарушается социальное равновесие. Крайнее разделение труда порождает всевозможные экономические кризисы, классовую борьбу и производственные конфликты, ведет к деморализации личности, семьи и общества. «Короче говоря», как пишет Кениг, «это создает ненормальную, аномальную ситуацию, в которой различные части не интегрируются, а находятся в противоречии друг с другом, и состояние отсутствия норм.

(ii) Нарушение социальных правил:

Согласно В. И. Томасу и Знанецкому, когда правила и предписания общества не в состоянии держать индивидов под контролем, наступает социальная дезорганизация. В обществе всегда есть индивидуумы, нарушающие социальные правила. Это оказывает дезорганизующее воздействие на социальные институты, и если нарушения не пресекаются; в конечном итоге они могут привести к гибели институтов. Согласно Эллиоту и Мерриллу, «без социальных ценностей не существовало бы ни социальной организации, ни социальной дезорганизации.

Изменения в социальных ценностях вступают в противоречие со старыми ценностями. Новым ценностям нужно время, чтобы приспособиться в обществе. Тем временем распространяется социальная дезорганизация. Традиционные социальные ценности в индийском обществе претерпели серьезные изменения. В результате возник серьезный конфликт между старыми и новыми ценностями. Следовательно, мы видим, что процесс социальной дезорганизации работает быстро.

(iii) Индустриализация:

Индустриализация создает условия, ведущие к социальной дезорганизации.Влияние индустриализации на структуру семьи и отношения. Индустриализация, как она видится в системе, привела к капитализму, эксплуатации и классовым конфликтам. Это также способствовало безработице, преступности, безнравственности, распаду семьи, урбанизации и ее порокам.

(iv) Культурное отставание:

Огберн утверждал в «Социальных изменениях», что дезорганизация вызвана прежде всего неравными темпами изменений в различных частях культуры, что приводит к конфликту между ними.Непропорциональные скорости изменения различных элементов функционально взаимозависимой системы компонентов меняющейся социальной структуры создают состояние неравновесия. Это неравномерное изменение связано с тем, что изобретения и открытия чаще совершаются в одних частях культуры, обычно в материальных, чем в других.

Наука и технология, принося более эффективную материальную культуру, больше знаний и более высокий уровень жизни, также порождают социальную дезорганизацию.Так, Огберн говорит: «Когда 10 000 музыкантов выбрасываются с работы из-за «законсервированной» музыки через звуковой фильм, представленный в кинотеатрах, результатом является дезорганизация оркестров и музыкантов, которые не могут найти работу».

Современные технологии меняются с большой скоростью и создают важные социальные изменения, за которыми наши институты еще не успевают. Огберн, анализируя различные социальные проблемы, такие как безработица, бедность, преступность, расовые конфликты, неустроенность семьи и трудовые проблемы, показал, что причиной социальной неорганизованности являются нерегулярные изменения нашей культуры.

(v) Стихийные бедствия:

Согласно Огберну, технологические изобретения, однако, не должны считаться единственной причиной социальной дезорганизации. Экологические нарушения, т. е. нарушения в отношении человека к окружающей его среде, включая такие природные явления, как болезни, землетрясения, наводнения, извержения вулканов и различные другие катастрофические явления природы, также могут оказывать дезорганизующее воздействие на общество.

Говорят, что когда Черная Смерть посетила Англию в 1348 году, она уничтожила от трети до половины всего населения чуть более чем за год.Влияние природных катастроф на социальную организацию в прошлом было велико; в настоящее время такие катастрофы легче контролировать.

Теперь у нас есть больше знаний, с помощью которых можно контролировать или сдерживать эпидемию, строить сейсмоустойчивые дома и перекрывать реки от наводнений. Однако недавний опыт наводнений в Индии показывает, что влияние географических факторов на социальную организацию не следует недооценивать.

Помимо стихийных бедствий могут быть и другие виды кризисов, которые могут вызвать социальную дезорганизацию.Таким образом, внезапная смерть лидера может вызвать кризис и вывести общество из строя. Убийство Махатмы Ганди создало такой кризис для Индии. Кризис может стать кумулятивным в результате ряда событий, происходящих время от времени, раздел Индии был кумулятивным кризисом.

Продолжали усиливаться разногласия между Конгрессом и Мусульманской лигой, обострялась ненависть между индуистами и мусульманами, время от времени происходили межобщинные столкновения. Пламя коммунализма постепенно распространялось.В конце концов страну пришлось разделить. И индийское, и пакистанское общества столкнулись с серьезными проблемами, которые не могут быть решены и по сей день.

(vi) Война:

Хотя война является результатом социальной дезорганизации, она также является ее причиной. Война нарушает экономику страны и вносит смуту и ​​беспорядок в общество. Война ведет к дефициту. Во время войны экономический кризис. Это взвинчивает цены, и люди прибегают к накоплению и черному маркетингу.

Далее, война поглощает молодых людей страны. В результате молодые женщины становятся вдовами. Они остались без поддержки. Это имеет тенденцию ослаблять сексуальные связи. Война также влияет на соотношение мужчин и женщин. Социальные ценности также пострадали.

(vii) Неадекватность унаследованной природы к культуре:

Огберн упоминает еще одну причину социальной дезорганизации, и это отсутствие приспособления унаследованной природы человека к окружающей среде группы и культуры.Природа человека изменяется очень медленно посредством изменений в зародышевой плазме, тогда как культура меняется сравнительно быстро.

Групповая жизнь подразумевает сотрудничество и уважение прав других, однако агрессивные, жадные наклонности человека не всегда легко приспосабливаются к ограничениям, налагаемым группой. Таким образом, социальная среда может предъявлять человеку требования, которые ему труднее всего выполнить. Жизнь в современном урбанизированном обществе характеризуется высокой конкуренцией и очень утомительна, что приводит к деморализации многих людей или к нервным срывам.

Можно также отметить, что в современных обществах, в то время как эпидемические заболевания были поставлены под контроль, другие физические недостатки, нарушения кровообращения, рак и различные дегенеративные состояния стали более распространенными. Рост этих заболеваний является продуктом современного образа жизни.

Считается, что нервное напряжение, вызванное стрессами и напряжениями социальных изменений, в первую очередь является причиной высокого кровяного давления, нарушений сердечной деятельности и язвы желудка.Считается также, что психические расстройства напрямую связаны с современным образом жизни. Можно сказать, что эти болезни — цена, которую люди платят за социальные перемены.

В заключение можно сказать, что социальная дезорганизация есть процесс, господствующий во всем мире. На самом деле ни одно общество не является полностью организованным. Те или иные элементы дезорганизации можно найти в каждом обществе. Когда эти элементы становятся более многочисленными, их дезорганизованный характер становится более очевидным, чем другие.

Все общества быстро меняются, накапливая множество культурных отставаний в каждой точке. В семье, в промышленности, в правительстве, в школе и в церкви можно увидеть ряд культурных отставаний.

Традиционный неформальный контроль не смог регулировать поведение людей в современном обществе. Многим людям не удается усвоить последовательную систему ценностей и контроля поведения. Они становятся дезорганизованными, и у них диагностируют психические заболевания.

Можно также указать, что некоторые социологи рассматривают социальную дезорганизацию как естественный процесс, а не как болезнь.Неприспособленность или неприспособленность различных частей социальной структуры может подготовить почву для возникновения новой социальной структуры. Таким образом, социальная дезорганизация может оказаться полезной для того, чтобы стереть старое здание и построить новое.

Но новая структура должна быть возведена до того, как социальная дезорганизация сможет разрушить всю социальную ткань. Социальная дезорганизация — это болезнь общества, которую необходимо лечить быстро и эффективно, прежде чем она станет хронической и разрушит социальный организм.

IV. Природа социальных проблем:

Социальные проблемы — это условия, угрожающие благополучию общества. Лоуренс К. Фрэнк в статье «Социальные проблемы» в американском журнале социологии определил социальную проблему как «любые трудности плохого поведения довольно большого числа людей, которые мы хотим удалить или исправить». Пол Б. Харттон и Джеральд Р. Лесли определили его как «состояние, влияющее на значительное число людей, способами, считается нежелательным, и о котором ощущается что-то, что-то можно сделать через коллективные социальные действия.

Ричард К. Фуллер и Ричард Р. Мейерс определяют социальную проблему как состояние, которое определяется значительным числом людей как отклонение от какой-то социальной нормы, которой они дорожат. Согласно Лундбергу и другим, «социальная проблема — это любое девиантное поведение в неодобряемом направлении в такой степени, что оно превышает предел терпимости сообщества».

Согласно Грину, «социальная проблема — это набор условий, которые определяются как морально неправильные большинством или существенным меньшинством в обществе.Социальные проблемы — это ситуации или условия, которые рассматриваются обществом как угрозы его установившимся устоям или его благополучию и, следовательно, нуждаются в устранении или смягчении.

Эти ситуации вызывают сожаление у многих людей. Это симптомы социальной дезадаптации. Социальные проблемы вызывают неудовлетворенность, страдания и нищету. Общества не всегда гармоничны. Они смотрят друг на друга с враждебностью и подозрением. Поэтому в обществе возникает несколько случаев дезадаптации или неприспособленности.Целью социологии является изучение таких случаев и выявление их глубинных причин.

Субъективный элемент социальных проблем:

Является ли та или иная ситуация социальной проблемой или нет, во многом зависит от субъективного суждения. Одно общество может рассматривать ситуацию как проблему, а другое не считать ее таковой. В одном и том же обществе то, что считается проблемой сегодня, может не считаться таковой завтра из-за изменения условий и отношений.

Социальные проблемы — это то, что люди думают о себе, и если ситуации не определяются людьми, вовлеченными в них, как социальные проблемы, они не являются проблемами для этих людей, хотя они могут быть проблемами для философов, ученых или посторонних.Таким образом, проституция не была социальной проблемой в Древней Греции, где на заработки жриц-проституток строились и содержались религиозные храмы.

В древней Индии кастовая система не была проблемой. Несколько каст признали свой наследственный статус фиксированным с самого начала, и их религия санкционировала принятие наследственного статуса. Рабство в Америке никогда не стало бы социальной проблемой, если бы ему не бросили вызов. Таким образом, конкретная ситуация не становится социальной проблемой до тех пор, пока она не будет признана морально неправильной большинством или, по крайней мере, существенным меньшинством.

Однако, несмотря на этот субъективный характер социальных проблем, существуют некоторые социальные проблемы, которые универсальны и постоянны. Война, преступность, безработица и нищета всегда и во все времена считались основными социальными проблемами всех обществ. Это доказывает, что люди повсюду обладают одними и теми же базовыми влечениями и вынуждены иметь дело с одними и теми же видами окружающей среды и социальными условиями. Вот почему многие современные социальные проблемы идентичны проблемам прошлого.

Каждая социальная проблема связана с тремя вещами.

Во-первых, что-то должно быть сделано, чтобы изменить ситуацию, которая представляет собой проблему;

Во-вторых, для решения проблемы необходимо изменить существующий социальный порядок;

В-третьих, то, что ситуация считается проблемой нежелательна, но не неизбежна. Люди сожалеют о сложившейся ситуации, потому что думают, что ее можно исправить или устранить.

Можно также отметить, что ситуация становится проблемой только после того, как люди осознают, что некоторым заветным ценностям угрожают обострившиеся условия.Без такого осознания ни одна ситуация не может быть определена как проблема. Это осознание можно узнать, когда люди начинают говорить, что «что-то должно быть сделано», чтобы исправить ситуацию.

Когда люди говорят, что «надо что-то сделать», они также предлагают «сделать то-то и то-то». Здесь обсуждаются цели и средства и предлагаются альтернативные решения. Неприкасаемость стала социальной проблемой в Индии только после того, как люди осознали, что она представляет собой угрозу общественному единству и что необходимо что-то сделать для ее отмены.

Классификация социальных проблем:

Некоторые социологи пытались классифицировать социальные проблемы. Гарольд А. Фелпс классифицировал их по четырем категориям, соответствующим четырем основным источникам, то есть экономическим, биологическим, биопсихологическим и культурным. Среди проблем, вытекающих из экономических причин, он назвал бедность, безработицу, иждивенчество и т. д.

Среди тех, которые возникают из биологических источников, он включил физические болезни и дефекты.Среди проблем, исходящих из психологических источников, он включал неврозы, психозы, эпилепсию, слабоумие, самоубийство и алкоголизм. Среди проблем, происходящих из культурных источников, он включал проблемы престарелых, бездомных и вдов; развод, незаконнорожденность, преступления и правонарушения несовершеннолетних и т. д.

В Америке в отчете президентского комитета по последним социальным тенденциям социальные проблемы отнесены главным образом к недостаткам физического наследия, биологического наследия, социального наследия и социальной политики.

К физическому наследию относились такие проблемы, как истощение и сохранение природных ресурсов, под вторую категорию, т. е. к биологическому, относились проблемы численности, качества, роста, убыли и гибкости населения, а также проблемы евгеники и контроля над рождаемостью.

В третью категорию (социальное наследие) были включены проблемы, связанные с технологическими изменениями, безработицей, экономическими циклами и депрессией, образованием, политикой, религией, общественным здравоохранением, правоохранительными органами и группами меньшинств.В социальную политику были включены проблемы планирования и реорганизации экономической, общественно-политической жизни и институтов.

Однако нельзя сказать, что ни одна из перечисленных выше проблем не относится исключительно к какой-либо одной категории. Таким образом, бедность может быть вызвана болезнью, биологическим источником; или к неадекватной профессиональной подготовке, которая является культурным источником. Для любой другой социальной проблемы можно выделить несколько причин.

Безработица может быть связана с социальной политикой или физическим наследием.Война может быть из-за экономических источников или из-за культурных. Причины каждой социальной проблемы лежат не в одном источнике, а во многих источниках, и поэтому для нахождения адекватного решения проблемы необходимо исследовать все причины.

V. Причины социальных проблем:

Ни одна проблема не возникает по одной причине. Как сказано в предыдущем абзаце, социальные проблемы не имеют единственной или простой причины. Каждая проблема имеет сложную историю и обычно обусловлена ​​не одной, а многими причинами, которые иногда даже трудно определить.Среди нескольких причин нельзя выделить приоритет.

Война, нищета, преступность или безработица не предлагают единственного или простого объяснения их возникновения. Иногда одна проблема настолько переплетается с другими проблемами, что не может быть решена отдельно от них, например, проблема преступности не может быть решена без решения проблемы бедности, а проблема бедности не может быть решена без решения проблемы неграмотности. Иными словами, социальные проблемы следует рассматривать в их комплексной совокупности, и только тогда они будут поняты и эффективно решены.

Попытки выяснить причину:

Несмотря на то, что ни одна проблема не возникает по одной причине, некоторые социологи тем не менее пытались найти единственное объяснение проблемы. Даже для неспециалистов широко распространено представление о том, что проблема вызвана простой и единственной причиной.

Ломброзо, отец современной криминологии, придерживался мнения, что преступное поведение является врожденным и представляет собой прежде всего биологический феномен. Он сказал, что преступник имеет определенные физические стигмы или аномалии, такие как симметричный череп, длинная нижняя челюсть, уплощенный нос и т. д.Он представляет собой атавистический тип или возврат к первобытному человеку.

Взгляд Ломброзо о биологической детерминированности преступности был опровергнут Чарльзом Горином, английским статистиком, доказавшим, что преступники ничем не отличаются от непреступников по физическим характеристикам. Генри Х. Годдард, американский психолог, утверждал, что преступление происходит прежде всего из-за умственной отсталости, особенно из-за слабоумия.

Но вскоре его утверждение было опровергнуто различными исследованиями.Некоторые социологи отмечают, что основной причиной преступного поведения следует считать эмоциональный дисбаланс или нарушение работы желез. Но их утверждение также было опровергнуто многими криминалистами.

Голландский криминалист придерживался мнения, что преступность в основном является результатом злоупотреблений или присутствия капиталистической системы. Однако сегодня его точка зрения находит мало сторонников. Монтескье указывал, что причинами преступлений являются такие географические факторы, как климат, погода и т. д., но Коэн отверг эту точку зрения и утверждал, что концепция географической школы является скорее воображаемой, чем фактической.

Общепринятое представление о преступности сегодня состоит в том, что нет единственной причины преступления; ибо люди становятся преступниками по разным причинам. Хотя во многих случаях могут присутствовать некоторые общие факторы, почти в каждом случае комбинация факторов уникальна. Ситуация или обстоятельство могут заставить одного человека обратиться к преступнику, но могут не повлиять аналогичным образом на другого.

Преступное поведение обусловлено рядом взаимосвязанных факторов, включающих среду и личность.Уолтер К. Реклесс заметил, что криминология может быть вынуждена отказаться от безнадежных поисков общих причин преступности и удовлетвориться установлением относительной важности определенных условий, связанных с преступным поведением.

То, что верно в отношении преступности, верно и в отношении других социальных проблем, таких как безработица, бедность, самоубийство, война и т. д. Нельзя предложить единственного или простого объяснения их возникновению. Безработица может быть связана с плохим экономическим планированием, индустриализацией или неадекватной системой образования.

Бедность может быть результатом плохого сохранения природных ресурсов, биологических недостатков людей или капиталистической системы. Самоубийство может быть связано с психической неприспособленностью, семейными спорами или порочными социальными обычаями. Точно так же война может быть вызвана агрессивным характером людей, экономическими условиями или империалистическими устремлениями некоторых людей.

Таким образом, становится очевидным, что партикуляристская интерпретация социальных проблем, приписывающая их одной причине, совершенно неадекватна.Происхождение социальных проблем лежит не в одной причине, а во многих причинах, которые не могут быть объединены одной теорией.

Проблема может быть вызвана сочетанием физических, биологических, психических и культурных факторов или любым из них. Невозможно установить жесткое правило о причинах социальных проблем. Как обсуждалось выше, ситуация или состояние могут по-разному влиять на разных людей. Люди, живущие в одинаковых условиях, не обязательно ведут себя одинаково.

Это, однако, не означает, что всякое стремление выяснить причину социальной проблемы напрасно, но, с другой стороны, указывает на необходимость выяснить все причины проблемы, а не останавливаться на достигнутом. с единым или четким объяснением этого.Только после того, как мы выясним все причины социальной проблемы, она может быть адекватно решена.

Согласно Лундбергу и другим, вмешательство в общение между членами сообщества приводит к девиантному поведению. Помехи в общении могут возникать из-за двух факторов (i) личных факторов, таких как слабоумие, физическая инвалидность и т. д., и (ii) социальных факторов, таких как урбанизация, индустриализация, неподвижность, противоречащие кодексы и стандарты и слабые социальные институты.

Может случиться так, что конкретный фактор является первичным источником, тогда как другие факторы являются вторичными, но какой первичный источник, мнения по этому поводу расходятся. Таким образом, П.А. Парсонс считал, что неполное приспособление человека к материальным ресурсам является причиной его проблем, в то время как А. Б. Вулф утверждал, что фундаментальная социальная проблема связана с народонаселением. Огберн утверждал, что многие социальные проблемы являются результатом неспособности изначальной природы человека приспособиться к постоянным изменениям в культуре и ее институтах.

Загрузите и поделитесь своей статьей:

Теория социальной дезорганизации (теории криминологии) IResearchNet

VII. Теория социальной дезорганизации в XXI веке

К началу 20-го века теория социальной дезорганизации в своем первоначальном виде в значительной степени угасла. Он был заменен на (а) исследование, отдающее должное теории, но отклоняющееся от ее первоначального замысла, (б) исследование, сосредоточенное на коллективной эффективности, и (в) исследование, сосредоточенное на характеристиках района, но использующее другую теоретическую базу (включая разнообразие исследований). проводится под термином «экологическая криминология»).

Ряд исследований признал социальную дезорганизацию, но не использовал эту теорию. Эти исследования воздали должное теории, используя термин социальная дезорганизация для описания районов, но они редко использовали принципы теории. Эти исследования показали, что несовершеннолетние из социально неорганизованных районов с большей вероятностью проявляли агрессивное и делинквентное поведение (P.-O. Wikstrom & Loeber, 2000), сексуальную активность в раннем возрасте (Browning, Leventhal, & Brooks-Gunn, 2004) , и насилие.Кроме того, несовершеннолетние в этих районах чаще становились свидетелями насилия и имели проблемы с психическим здоровьем. П. Х. Викстром и Сэмпсон (2003) утверждали, что на развитие антисоциальных и делинквентных склонностей среди детей и подростков повлияла социализация в сообществе и что эти отношения были связаны с уровнем коллективной эффективности, присутствующей в районе. В районах с низкой коллективной эффективностью рождались дети, которые часто оставались без присмотра, и угроза последствий негативного поведения была невелика.

Сэмпсон и Рауденбуш (2001) также указывали на верность социальной дезорганизации, но отклонялись от его первоначального значения. Они признали, что способность понимать социальную дезорганизацию имеет решающее значение для полного понимания городских кварталов. Однако в их исследовании социальная дезорганизация состояла в основном из визуальных признаков физического ухудшения состояния соседей. Они предположили, что это физическое ухудшение было признаком того, что происходило по соседству, так что «беспорядок запускает атрибуции и предсказания в умах как инсайдеров, так и посторонних, меняя расчеты потенциальных покупателей жилья, агентов по недвижимости, страховых агентов и инвесторов. » (п.1).

Сэмпсон и Рауденбуш (2001) предположили, что структура соседства, а не социальная дезорганизация, влияет на уровень беспорядка. Там, где физические и социальные беспорядки были низкими, обычно обнаруживались высокие уровни коллективной эффективности. Однако они предположили, что расстройство не приводит к преступлению. Они не обнаружили никакой связи между беспорядком и убийством, предполагая, что на преступление и беспорядок повлияло что-то еще. Они предположили, что общим основополагающим фактором являются характеристики района, а также сплоченность и неформальный социальный контроль его жителей (Sampson & Raudenbush, 2001).Это будет способствовать исследованиям Сэмпсона и других в области коллективной эффективности.

Продолжая линию исследований Сэмпсона и Рауденбуша (2001), Моренофф, Сэмпсон и Рауденбуш (2001) установили связь между социальной дезорганизацией и тем, что они назвали социальным капиталом. Они рассматривали местные сообщества как сложные системы, состоящие из дружбы, родства и знакомства. Они утверждали, что эти группы были связаны друг с другом через семейную жизнь и другие аспекты их социальной жизни. Моренофф и др.(2001) использовали социальный капитал для описания социальных связей между людьми и должностями. Они утверждали, что социальный капитал повышает социальную организацию и доверие внутри сетей, что помогает поддерживать сотрудничество. Они предположили, что районы, лишенные социального капитала, менее способны придерживаться общих ценностей и поддерживать социальный контроль. Это отсутствие контроля приводит к неспособности района предотвратить нежелательные социальные проблемы, включая рост преступности. Моренофф и др. действительно признал, что если сильные ожидания социального контроля были разделены между сообществом, между соседями было необходимо мало связей.

В одной из немногих статей, посвященных социальной дезорганизации, Кубрин и Вейцер (2003) заявили, что экспериментальная и аналитическая работа по изучению связи между преступностью и характеристиками сообщества привела к уточнению теории социальной дезорганизации. Они утверждали, что теория социальной дезорганизации помогла в недавних исследованиях, рассматривая ее как более системную модель, включающую как внутренние, так и внешние факторы. Однако они утверждали, что остаются существенные и методологические проблемы, которые необходимо решить, если теория социальной дезорганизации должна продолжать развиваться.

Существенные улучшения, предложенные Кубриным и Вейцером (2003), включали усовершенствования в операционализации ключевых понятий и добавление промежуточных переменных между структурными характеристиками района и преступностью. Они утверждали, что основной переменной, которая улучшила теорию, является коллективная эффективность. Кубрин и Вейцер утверждали, что, хотя социальный контроль не был центральным в теории социальной дезорганизации, формальный социальный контроль (полиция, соблюдение кодекса и т. д.) был критически важным понятием в исследованиях социальной дезорганизации и должен быть включен в будущие исследования.Наконец, Кубрин и Вейцер сокрушались по поводу того, что в недавних исследованиях культура района в значительной степени игнорировалась. Они предложили вернуться к культуре соседства, включенной в оригинальную работу Шоу и Маккея (1942).

Кубрин и Вейцер (2003) описали недавние «методологические инновации» в теории социальной дезорганизации, которые помогли исследователям проверить ключевые положения и прояснить соответствующие причинно-следственные модели. Они определили эти инновации как динамические модели, взаимные эффекты, контекстуальные эффекты и пространственную взаимозависимость.Они правильно указали, что одним из основных открытий Шоу и Маккея (1942) была изменяющаяся природа городов. Они осудили исследование, проведенное после Шоу и Маккея, за игнорирование динамики городов, и призвали вернуться к включению динамических моделей изменения района в исследования социальной дезорганизации. Кубрин и Вейцер также указали, что, хотя взаимные эффекты преступности и сообщества начинают рассматриваться, включения моделей, в которых характеристики сообщества могут влиять на преступность, а затем преступность может влиять на характеристики сообщества, все еще недостаточно.Опираясь на текущую тенденцию в многоуровневом моделировании, Кубрин и Вейцер предложили уделять больше внимания контекстуальным эффектам, затрагивающим связь между соседством и его влиянием на индивидуальные результаты, в исследованиях теории социальной дезорганизации. Наконец, Кубрин и Вейцер утверждали, что пространственная взаимозависимость, посредством которой соседние в пространстве районы могут влиять на уровень дезорганизации друг друга, должна быть более полно развита в теории и исследованиях социальной дезорганизации.

Кубрин и Вейцер (2003) пришли к выводу, что более полная и более строгая проверка положений теории социальной дезорганизации стала возможной благодаря методологическим новшествам. Они признали, что, хотя перед исследователями по-прежнему стоят проблемы с правильным измерением центральных понятий и методологическими недостатками, теория социальной дезорганизации может значительно улучшить понимание преступности на уровне района с улучшениями, изложенными в их статье.

Объединив многие разработки предыдущих 15 лет, Warner (2007) стремился очертить формы социального контроля (и коллективной эффективности), исследуя готовность жителей напрямую вмешиваться в ситуацию, а не полагаться на формальные средства контроля. обычно полиция, но также и избегание или терпимость).Как и во многих предыдущих исследованиях, Уорнер отдал должное теории социальной дезорганизации во введении и обзоре литературы, но мало что сделал для поддержки теории в исследовании, включив только неблагоприятное положение и мобильность по месту жительства в качестве классических переменных социальной дезорганизации. Другими независимыми переменными, включенными Уорнером, были социальные связи и доверие к полиции. Уорнер обнаружил, что связь между неблагополучием соседей и социальным контролем была нелинейной. Она утверждала, что это означает, что как крайне неблагополучные, так и высокоблагополучные люди, вероятно, будут использовать косвенные методы контроля (полицию), избегать или мириться с ситуацией, тогда как люди, находящиеся посередине, с большей вероятностью предпримут прямые действия.Уорнер заявил, что это противоречит принципам теории социальной дезорганизации, которая будет придерживаться более линейной модели наиболее обездоленных с использованием косвенных методов, а вероятность прямого действия увеличивается по мере уменьшения неблагополучия района. Уорнер обнаружил аналогичные закономерности для мобильности по месту жительства: мобильность была значимо и положительно связана с вероятностью использования косвенных методов социального контроля (полиция, избегание и т. д.), но не была связана с вероятностью использования прямых методов.Уорнер нашел поддержку этих результатов в подтверждении положений теории социальной дезорганизации.

В целом, теория социальной дезорганизации в первом десятилетии 21-го века, казалось, жила не лучше, чем в последней половине 20-го века. Теория по-прежнему получала некоторую поддержку в исследованиях окрестностей, но большая часть исследований включала только части теории, несколько переменных или просто отдавала должное теории в обзоре литературы, а затем проводила исследования окрестностей, которые слабо согласовывались с ней. теоретические основы социальной дезорганизации.

Тестирование теории социальной дезорганизации на JSTOR

Абстрактный

Влиятельная теория Шоу и Маккея о социальной дезорганизации сообщества никогда не подвергалась прямой проверке. Чтобы решить эту проблему, формулируется и тестируется теория на уровне сообщества, основанная на оригинальной модели Шоу и Маккея. Общая гипотеза состоит в том, что низкий экономический статус, этническая неоднородность, мобильность по месту жительства и распад семьи приводят к социальной дезорганизации сообщества, что, в свою очередь, увеличивает уровень преступности и правонарушений.Уровень социальной организации сообщества измеряется с точки зрения местных сетей дружбы, контроля над уличными подростковыми группами сверстников и распространенности организационного участия. Модель сначала проверяется путем анализа данных для 238 населенных пунктов в Великобритании, построенных на основе национального опроса 10 905 жителей 1982 года. Затем эта модель была воспроизведена на независимой национальной выборке из 11 030 жителей 300 британских населенных пунктов в 1984 г. Результаты обоих опросов подтверждают теорию и показывают, что различия в социальной дезорганизации между сообществами передают большую часть влияния структурных характеристик сообщества на уровень обоих уголовная виктимизация и уголовное правонарушение.

Информация о журнале

Текущие выпуски теперь доступны на веб-сайте Chicago Journals. Прочтите последний выпуск. Созданный в 1895 году как первый в США научный журнал в своей области, American Journal of Социология (AJS) представляет собой новаторскую работу из всех областей социологии с упором на построение теории и инновационные методы. AJS стремится обращаться к широкому кругу читателей, изучающих социологию, и открыта для вклада представителей различных социальных наук — политологии, экономики, истории, антропологии и статистики в дополнение к социологии, — которые серьезно вовлекают социологическую литературу в разработку новых способов понимания социальных явлений. .AJS предлагает обширный раздел обзора книг, в котором указаны наиболее выдающиеся работы как начинающих, так и устойчивых ученых в области социальных наук. Время от времени появляются заказные обзорные эссе, предлагающие читателям сравнительный и углубленный анализ выдающихся названий.

Информация об издателе

С момента своего основания в 1890 году в качестве одного из трех основных подразделений Чикагского университета издательство University of Chicago Press взяло на себя обязательство распространять научные знания самого высокого уровня и публиковать серьезные работы, которые способствуют образованию, способствуют общественному пониманию. и обогатить культурную жизнь.Сегодня отдел журналов публикует более 70 журналов и серийных серийных журналов, в широком спектре академических дисциплин, включая социальные науки, гуманитарные науки, образование, биологические и медицинские науки и физические науки.

Неравенство в отношении к преступности, социальная дезорганизация и коллективная эффективность: данные из Большого Манчестера, Соединенное Королевство | Британский журнал криминологии

Аннотация

В этом документе оценивается актуальность социальной дезорганизации и коллективной эффективности в учете неравенства соседей в подверженности преступности.В частности, ставится под вопрос потенциал общественных и добровольных организаций по усилению неформального социального контроля и снижению подверженности преступности. Он использует данные обращений за помощью (происшествий) для Большого Манчестера (Великобритания) и байесовский подход к пространственно-временному моделированию. Вопреки ожиданиям, исследование показало, что меры социальной дезорганизации (если не принимать во внимание концентрированное неблагополучие) и коллективная эффективность оказывают ограниченное влияние на подверженность соседей преступности. Мы обсуждаем последствия этих выводов для криминологического исследования и теоретического развития, подчеркивая необходимость таких усилий для учета национальной политэкономии и режима социального обеспечения в исследовательских учреждениях

.

ВВЕДЕНИЕ

Уже давно предполагалось, что концентрированное неблагополучие (бедность), социальная дезорганизация и его противоположность, коллективная эффективность объясняют значительную долю неравенства в подверженности преступности на уровне района.Следуя новаторскому исследованию Шоу и Маккея (1942), Сэмпсон и его коллеги вновь подтвердили, что концентрированное неблагополучие, переплетающееся с этнической неоднородностью, мобильностью проживания и распадом семьи (аспектами социальной дезорганизации), способствует уменьшению социальных связей и ослаблению неформального социального контроля, что приводит к районы, подверженные повышенному риску преступности (Sampson 1987; Sampson and Groves 1989; Sampson et al. 1997). Напротив, они обнаружили, что аспекты общественной организации, связанные с гражданским участием, служат укреплению социальных связей и усилению неформального социального контроля (или коллективной эффективности), что приводит к тому, что районы сталкиваются с меньшей подверженностью преступности (Sampson and Groves, 1989; Sampson, 2006).Несмотря на то, что это подтверждается множеством исследований, проведенных в Соединенных Штатах, объяснительная способность (размеры) социальной дезорганизации и коллективной эффективности была поставлена ​​под сомнение в европейских условиях (Pauwels et al. 2018). Как и сама преступность, ее изучение неизбежно зависит от места и времени. Теоретическая и эмпирическая эволюция криминологического исследования была обусловлена ​​историческим контекстом политий, а также характеристиками городской среды, в которой оно происходило (Баннистер и О’Салливан, 2020).С этой точки зрения значимость социальной дезорганизации и коллективной эффективности (включая их определенные аспекты) для учета неравенства в подверженности преступности на уровне района требует рассмотрения с учетом преобладающего контекста городов и политий, в которых они проживать.

Ключевое положение теории социальной дезорганизации состоит в том, что добровольные и общественные организации посредством предоставления услуг и укрепления социальных связей служат укреплению неформального социального контроля и, следовательно, снижению подверженности преступности на уровне района (Sampson and Groves, 1989; Петерсон и др. 2000). В этом ключе Сэмпсон (2012) предположил, что коллективные гражданские действия более тесно связаны с присутствием общественных организаций, чем с индивидуальными социальными связями или членством в гражданских группах, после открытия, что районы с более высокой плотностью добровольных и общественных организаций демонстрируют более низкий уровень преступности. в Чикаго (США). Последующие исследования, также предпринятые в Соединенных Штатах, показали, что влияние добровольческих и общественных организаций на преступность варьируется в зависимости от характеристик самих организаций (например,g., тип услуги, продолжительность работы), а также контекст районов, в которых они работают (Slocum et al. 2013; Wo et al. 2016).

Свидетельств о влиянии инфраструктуры местных организаций на преступность за пределами США немного. В свете этого и с учетом различных социально-политических контекстов Соединенных Штатов и Соединенного Королевства данное исследование направлено на повторное изучение социальной дезорганизации и коллективной эффективности, и, в частности, роли инфраструктуры местных организаций в формировании неравенства. в подверженности преступлению.Мы изучаем, подвержены ли районы с более высокой плотностью населения и добровольных организаций более низкому уровню преступности. Кроме того, мы оцениваем, обусловлен ли такой эффект характеристиками этих организаций и районов, в которых они действуют. Мы используем обращения в полицию для расследования как насильственных, так и неприятных преступлений, что позволяет оценить, зависит ли влияние общественной инфраструктуры в зависимости от тяжести преступления.

В отличие от предыдущих исследований, большинство из которых ограничивается анализом поперечного сечения, мы применяем байесовский подход к пространственно-временному моделированию, в котором используется интегрированная вложенная аппроксимация Лапласа (INLA), позволяющая учитывать пространственную и временную зависимость структуры показателей преступности.Остальная часть статьи структурирована следующим образом. В следующем разделе мы оцениваем существующее понимание того, как концентрированное неблагополучие, социальная дезорганизация и ее противоположная коллективная эффективность способствуют формированию неравенства в подверженности преступности на уровне района. После этого мы представляем наши данные, методологию и результаты. В заключительном разделе мы обсуждаем последствия наших выводов для криминологических исследований, а также будущие направления исследований.

Социальная дезорганизация

Преступность не изменяется случайным образом в пространстве (Блок и Блок, 1995).Экологические исследования объясняют неравномерность распределения преступности на уровне районов за счет структурных характеристик, особенно концентрации бедности (Sharkey et al. 2016). Теория социальной дезорганизации, первоначально разработанная Шоу и Маккеем (1942) в Чикаго, предполагает, что концентрированная бедность, высокий уровень мобильности по месту жительства и этническое разнообразие служат для ослабления социальных сетей, систем норм и ценностей, необходимых для осуществления неформального контроля, что ведет к более показатели преступности.Совсем недавно распад семьи, природа местных дружеских сетей, наличие неконтролируемых групп и низкое организационное участие были определены как другие важные процессы на уровне соседства, лежащие в основе социальной дезорганизации (Sampson, 1987; Sampson and Groves, 1989). Наконец, ожидается, что более высокий уровень урбанизации ослабит способность устанавливать местные сети родства и дружбы и снизит организационное участие (Sampson and Groves 1989:782).

Опосредуют ли процессы на уровне районов взаимосвязь между бедностью и преступностью (Sharkey et al. 2016:625) или нет, они, как правило, неразрывно связаны. Другими словами, районы с более высоким уровнем бедности, как правило, также демонстрируют более высокий уровень текучести жилья, этнической неоднородности и распада семьи и т. д. Исследования, проведенные в США, показали, например, что высокая текучесть жилья часто является симптомом смены расы в районе и бегством белых, выступая в качестве триггера упадка района (Fong and Sibuya 2003). Точно так же районы с низким социально-экономическим статусом также являются районами с самой высокой концентрацией чернокожих афроамериканцев, которые обычно демонстрируют значительно более высокий уровень бедности и распада семьи по сравнению с белыми группами (Sampson 1987).Наконец, районы с самым высоким уровнем этнического разнообразия также демонстрируют самый низкий уровень социальной сплоченности (Alesina and Ferrara, 2000; Putnam, 2007) и коллективной эффективности (Sampson, 2012; Hipp and Wo, 2015).

Эти выводы, однако, не обязательно обобщаются на европейский контекст. В Соединенном Королевстве, например, районы с самым высоким уровнем концентрированного неблагополучия не являются ни нестабильными с точки зрения проживания (Bailey and Livingston, 2007), ни обязательно самыми этнически разнообразными (Garner, 2011).Более того, исследования в целом показали, что социальная сплоченность подрывается концентрированным неблагополучием, а не этническим разнообразием (Letki 2008; Becares et al. 2011; Sturgis et al. 2011). Значение расы и расизма в определении и объяснении неравенства в подверженности преступности в Соединенном Королевстве не следует недооценивать (Bowling and Phillips, 2002), однако они не занимают такого выдающегося положения, как объяснение неравенства в подверженности преступности в Соединенных Штатах (см. , среди прочего, Sampson 2012).Более того, в то время как пространственная концентрация бедности как в Соединенных Штатах, так и в Соединенном Королевстве, возможно, была сформирована схожими факторами (например, реструктуризация экономики, рост числа нестабильных низкооплачиваемых рабочих мест и увеличение иммиграции (Glasmeier et al. 2008 г.). )) Политическая реакция на эти вопросы заметно различалась. В частности, социальное и политическое отношение к благосостоянию в Соединенных Штатах привело к тому, что политика борьбы с бедностью уделяла больше внимания созданию инфраструктуры по соседству, чем в Соединенном Королевстве, где традиционно применялись подходы к уменьшению бедности на уровне штатов (Glasmeier et al. 2008 г.).

Инфраструктура соседских организаций

Сэмпсон (2006:153) определяет коллективную эффективность как «общие убеждения в способности района действовать для достижения желаемого результата в сочетании с активным чувством вовлеченности». Таким образом, коллективная эффективность связана с наличием прочных первичных сетей, таких как родственные связи и местные добровольные организации (там же), призванных прививать общие убеждения и способствовать взаимодействию. Сэмпсон (1997) обнаружил, что коллективная эффективность смягчает влияние сосредоточенного неблагополучия на подверженность насилию в районах Чикаго.Несмотря на то, что во множестве исследований была подтверждена роль коллективной эффективности в сдерживании преступности в городах США, в европейских городах были получены неоднозначные результаты (см. обзор Pauwels et al. (2018)).

В недавнем исследовании Bruinsma et al. (2013) оценивали классическую модель социальной дезорганизации Шоу и Маккея наряду с моделями коллективной эффективности Сэмпсона в исследовании, проведенном в Гааге (Нидерланды). Они обнаружили характеристики социальной дезорганизации района, а не коллективной эффективности, чтобы объяснить различия в преступности.Напротив, однако, и в сравнительном исследовании, проведенном в Чикаго и Стокгольме (Швеция), Сэмпсон и Викстрем (2008) обнаружили, что социальное неравенство по соседству и характеристики коллективной эффективности являются самыми сильными предикторами социального порядка и насильственных преступлений в обоих городах. В исследовании, проведенном в Питерборо (Великобритания), Wikström et al. (2012) обнаружил, что низкая коллективная эффективность объясняет насильственные преступления, серьезные кражи и вандализм. Наконец, Sutherland et al. (2013) обнаружил, что характеристики коллективной эффективности слабо связаны с уровнем насильственных преступлений в районе Лондона после учета характеристик социальной дезорганизации.

Такие расходящиеся результаты, конечно, частично отражают различные меры (измерения) коллективной эффективности, использованные в этих исследованиях, а не обязательно различные контексты, в которых они проводились. Некоторые из них опирались непосредственно на показатели опроса, в ходе которых респондентов спрашивали о вероятности участия в мероприятиях по сохранению социального контроля (Sampson 2006; Hipp 2016). Тем не менее, другие ставят под сомнение использование опросов для фиксации экологических процессов, таких как неформальный контроль и беспорядок, поскольку они несут риск получения искусственных и противоречивых результатов (Pauwels et al. 2018). Совсем недавно в исследованиях использовались показатели, касающиеся характера и плотности социальных связей в пределах района, включая членство и присутствие добровольных, общественных и некоммерческих организаций (Sampson and Groves 1989; Vermeulen et al. 2012; Wo ). и др. 2016).

Добровольные и общественные организации понимаются как способные усилить неформальный социальный контроль за счет структурирования социальных связей и продвижения общих ожиданий через образцы для подражания и знакомство с общепринятыми ценностями (Slocum et al. 2013). Сэмпсон (2012: 183) утверждает, что «способность к устойчивым коллективным действиям обусловлена ​​главным образом наличием устоявшихся институтов и организаций, которые можно использовать для достижения целей коллективных действий», обнаружив, что присутствие общественных организаций предсказывало коллективная эффективность и коллективное гражданское действие в окрестностях Чикаго. Существующие исследования в Соединенных Штатах показали, что широкий спектр инфраструктуры местных организаций (т.д., школы, церкви, библиотеки, учебные услуги, развлекательные мероприятия, службы поддержки семьи и трудоустройства) для защиты от преступности (Sampson 2006; Slocum et al. 2013; Wo et al. 2016; Corcoran et др. 2017).

Причинно-следственная связь между инфраструктурой местных организаций и преступностью остается неясной, учитывая, что наличие такой инфраструктуры само по себе может быть обусловлено социально-экономическим контекстом (и/или социальной организацией) района.В исследовании Южного Бронкса (Нью-Йорк, США) Slocum et al. (2013) обнаружил, что неблагополучие по соседству смягчает влияние инфраструктуры организации по соседству, при этом некоторые виды благотворительности (например, образовательные и трудовые) связаны с ростом насильственных преступлений в наиболее неблагополучных районах и снижением насильственных преступлений в наименее неблагополучные кварталы. Наконец, Wo et al. (2016), используя лонгитюдные данные о благотворительных организациях и преступности в 10 городах США, обнаружил, что возраст добровольной и общественной организации влияет на ее защитный эффект, при этом положительные результаты проявляются через несколько лет.

Наличие инфраструктуры местных организаций также может быть обусловлено политическим и культурным контекстом и режимом социального обеспечения в данной местности. В Соединенном Королевстве сменявшие друг друга недавние правительства стремились расширить участие добровольных и общественных организаций в обеспечении социального обеспечения с соответствующим шагом по уменьшению участия государства в этой области (Mythen et al. . 2013; Labao et al. . 2018; МакАриви и Браун, 2019).С этой точки зрения, добровольческие организации в Соединенном Королевстве заполнили вакуум, образовавшийся в результате сужения государства, и их пространственное проявление отражает, по крайней мере частично, ранее существовавшую инфраструктуру государственных услуг. В отличие от этого, развитие сообщества может быть в большей степени ориентировано на низовые уровни в Соединенных Штатах (Kerlin 2006; Haugh and Kitson 2007), где их либеральный некоммерческий режим менее зависит от государственного финансирования для своего существования (Clifford et al. и др. 2010). Таким образом, и в этом контексте организации общественной организационной инфраструктуры могут более точно отражать гражданский потенциал местных сообществ, в которых они действуют, и, что крайне важно, коллективные действия, необходимые для осуществления неформального социального контроля (Warren 2001; Sampson 2012).

Наконец, существующие исследования показали, что связь между характеристиками социальной дезорганизации и преступностью различается в зависимости от используемой меры преступности (Klinger and Bridges 1997; Slocum et al. 2013). Измерения преступности на основе опросов, в отличие от зарегистрированных полицией преступлений, более последовательно показывают, что структурные характеристики сообществ коррелируют с уровнем преступности (Danielsson 2019). Зависимость экологических исследований от зарегистрированных преступлений в течение некоторого времени подвергалась критике, поскольку не обо всех преступлениях сообщается или регистрируется полицией, что в совокупности служит недооценке бремени преступности для сообществ (Skogan, 1984; Warner and Pierce, 1993; Sampson). и Гровс, 1989).Обращения за помощью (данные об инцидентах) в полицию служат для преодоления любой предвзятости, возникающей в результате регистрации преступлений, и служат лучшим показателем преступности в районе (Warner and Pierce, 1993). Таким образом, особенно в Соединенных Штатах, данные обращений за помощью все чаще используются в исследованиях преступности (Warner and Pierce 1993; Sherman 1995; Weisburd et al. 2006; Roh and Choo, 2008; Lum 2011). . Мы обсуждаем показатели преступности более подробно в разделе данных ниже.

ДАННЫЕ И МЕТОДОЛОГИЯ

Область исследования и единицы анализа

В этом исследовании мы представляем анализ обращений за помощью в полицию, измеренный в Нижних районах суперпроизводства (LSOA) в Большом Манчестере (GM), Соединенное Королевство (Великобритания).GM — второй по величине мегаполис в Соединенном Королевстве, расположенный на северо-западе Англии. Столичный регион состоит из десяти местных органов власти с населением 2,8 миллиона человек (ONS 2019). В GM 1673 LSOA. LSOA являются географическими переписями, определенными на основе однородной численности населения (примерно 1500 человек) и характеристик домохозяйств, и, как правило, ограничиваются естественными географическими границами. Утверждается, что LSOA соответствуют восприятию районов как экспертами, так и жителями (Brunton-Smith et al., 2014). Поскольку данное исследование представляет собой процессы на уровне общины, из анализа были исключены нежилые кварталы, в которых численность рабочего населения превышает численность постоянного населения (9%).

Меры преступления

В Соединенном Королевстве двумя основными источниками информации о преступности являются преступления, зарегистрированные полицией, и опыт виктимизации, взятый из Обзора преступности в Англии и Уэльсе. Обе меры имеют ограничения (см. ONS 2019).Обзор преступности в Англии и Уэльсе (CSEW) считается наиболее точным показателем опыта преступности, но он основан на небольшой выборке и по этой причине не может дать надежные оценки преступности на уровне района. Опрос также подвержен источникам смещения, возникающим из-за ошибки измерения опроса, ошибки ответа и ошибки анкеты (Pauwels et al. 2018). Зарегистрированные полицией данные о преступлениях являются основным источником информации об уровнях и тенденциях преступности на небольших территориях, но являются несовершенным показателем преступности, поскольку они оцениваются по количеству подлежащих уведомлению преступлений, о которых сообщается и впоследствии регистрируется полицией.Одним из основных источников систематической ошибки в зарегистрированных полицией данных о преступлениях является занижение количества правонарушений, что привело к рассекречиванию зарегистрированных полицией данных о преступлениях в качестве национальной статистики (ONS 2019). Недоучет преступлений является результатом правил, регулирующих регистрацию данных и оперативных решений в отношении распределения ресурсов (ONS 2019).

Альтернативная мера преступности, которая все чаще находит применение в экологических исследованиях преступности (см. inter alia Sherman 1995; Weisburd et al. 2006 г.; Weisburd 2015), и, в частности, при оценке социальной дезорганизации в районах в Соединенных Штатах (см. inter alia Warner and Pierce 1993; Roh and Choo 2008), сообщается о преступлениях (происшествиях) в результате обращений за помощью в полицию. . Данные о обращениях за помощью считаются свободными от некоторой предвзятости, присущей официальным записям о преступлениях, вносимых в процессе записи криминального инцидента (Warner and Pierce, 1993). Общественность сообщает об инцидентах в полицию несколькими способами, например, через 999 вызовов о помощи в полицейский участок или полицейскому в патруле (ONS 2019).Хотя обращения за помощью по-прежнему зависят от готовности общественности сообщить об инциденте, они считаются более близкими к «живому опыту преступления», поскольку на них не распространяются изменения в правилах подсчета, определениях или реакции полиции на преступление. , а скорее на сообщениях граждан о преступлениях в полицию (Warner and Pierce 1993).

Данные о обращениях за услугами охватывают период с 2012 по 2016 год. В анализе рассматриваются как насильственные, так и неприятные преступления. Насильственные преступления были предметом предыдущих исследований социальной дезорганизации как в городах США, так и в европейских городах (Peterson et al. 2000; Викстрём и Свенссон, 2008 г.; Викстрём и др. 2012 г.; Сэмпсон 1997; Сазерленд и др. 2013; Danielsson 2019) и, таким образом, его оценка здесь позволяет провести сравнительный анализ с этим объемом работы. Мы также оцениваем неприятные преступления, поскольку ожидаем, что социально организованные районы (те, которые обладают большими возможностями коллективной эффективности) будут в состоянии осуществлять больший неформальный контроль над менее серьезными правонарушениями (Warner and Clubb, 2013).

Насильственные преступления охватывают случаи, когда жертву умышленно наносят ножевые ранения, удары руками, ногами, толкают, толкают и т. д.или угрожали насилием независимо от того, есть ли какие-либо травмы (Home Office 2010). Досадные преступления обычно связаны с инцидентами, связанными с «неприятностями, раздражением, раздражением, неудобством, оскорблением или страданиями местного сообщества в целом, а не отдельных жертв» (ONS 2019). Важно отметить, что зарегистрированные подсчеты преступлений охватывают лишь небольшую часть неприятных инцидентов, о которых сообщается в полицию. В 2016 году, например, только около 20 процентов неприятных инцидентов, о которых сообщалось в полицию, впоследствии были зарегистрированы как преступления в GM.Тем не менее, хотя большинство неприятных инцидентов (например, антиобщественное поведение) могут не соответствовать стандартам, необходимым для регистрации в качестве преступления, утверждается, что они оказывают пагубное влияние на социальную сплоченность соседей (Innes, 2014). С этой точки зрения вполне вероятно, что неприятные инциденты служат полезной мерой коллективного, а не индивидуального социального контроля. Аналогичным образом, в 2016 году только около 40 процентов случаев насилия, о которых было сообщено в полицию в GM, были зарегистрированы как преступления, при этом около 15 процентов из них были зарегистрированы в другой категории преступлений.В совокупности эти идеи подчеркивают преимущество использования данных о обращениях за помощью для более полного учета криминального опыта в районе.

Переменные социальной дезорганизации

В соответствии с предыдущими исследованиями, мы используем ряд мер, чтобы зафиксировать процессы социальной дезорганизации в районе, включая концентрированное неблагополучие, мобильность по месту жительства, этническую неоднородность, распад семьи и урбанизацию (Shaw and McKay, 1942; Sampson, 1987; Sampson and Groves, 1989).Кроме того, мы используем меру плотности благотворительных организаций, чтобы зафиксировать структуры местных организаций, которые ранее и в исследованиях, проведенных в США, ассоциировались с усилением социальной сплоченности и коллективной эффективностью (Sampson 2012). В частности, в исследовании используются следующие меры:

Концентрированный недостаток

Мы измеряем концентрированное неблагополучие с помощью Индекса множественных лишений 2015 года. Это относительная мера депривации, рассчитываемая на уровне района и состоящая из ряда показателей.Мы рассчитываем IMD 2015 года на основе шести аспектов депривации ¹ : доход, занятость, здоровье, образование, препятствия на пути к жилью и услугам и условия жизни.

Жилищный оборот

Мы измеряем текучесть жилья со ссылкой на перепись 2011 года, которая рассчитывает приток и отток людей в LSOA и из него за год, предшествующий переписи. Это выражено в процентах от постоянного населения LSOA в 2011 году.

Этническое разнообразие

Мы используем переменную этнической принадлежности переписи населения 2011 года для расчета разнообразия с использованием индекса разнообразия Симпсона (1949), который отражает вероятность того, что два случайно выбранных человека в одном районе принадлежат к разным этническим категориям.

Разрушение семьи

Это измеряется процентом одиноких родителей в каждом LSOA и взято из переписи 2011 года.

Урбанизация

Степень урбанизации является мерой количества людей на гектар в LSOA и взята из переписи 2011 года.

Переменные инфраструктуры соседских организаций

Добровольные и общественные организации

Мы рассчитываем плотность благотворительных организаций (на 1000 человек населения) с использованием реестра благотворительных организаций Великобритании.Благотворительность в Соединенном Королевстве определяется как организация, имеющая исключительно благотворительные цели и существующая для общественного блага. В соответствии с предыдущими исследованиями в США мы оцениваем влияние благотворительных организаций по типам, исходя из предположения, что они не обязательно оказывают одинаковое влияние на преступность. На основе доступных данных реестра благотворительных организаций Великобритании мы сгруппировали благотворительные организации по типу деятельности и предполагаемой группе бенефициаров по четырем категориям: экономическая, занятость и развитие сообщества; любительский спорт; дети и молодежь; и права человека, религиозная и расовая гармония.Мы следуем Wo et al (2016) и оцениваем количество благотворительных организаций в радиусе 0,5 мили от зарегистрированного почтового индекса благотворительной организации, поскольку охват общественных организаций, действующих в районе, вероятно, будет распространяться на близлежащие районы. Далее, а также в соответствии с предыдущими исследованиями в США (Slocum et al. 2013; Wo et al. 2016), мы изучаем влияние плотности хорошо зарекомендовавших себя благотворительных организаций, определяемых здесь как те, которые действуют в течение более 5 лет.

Описательная статистика переменных, использованных в исследовании, представлена ​​в таблице 1.

7

.	Среднее .	SD .	Мин. .	Макс. .
звонки-для обслуживания-насилия-насилий_19	23.8	19.5	0,0	2163 0,0	216.2
Вызов-для обслуживания-насилия — Violling_y13	24.7	18.5	18.5	0.0	123.9	123.9
	22.59	16.7			120.2
звонки-для обслуживания-насыщений-насилий_19	24.5	18.4	0.7	140.1	140.1
звонки-для Service-Viollence_Y16	25.4	18.8	0.0	123.1
Rights-Service-Nuisance_y12	40.3	25.6	25.6	3.2	191.9	191.9
	40.4	25.7		25.7	32	216.7
Вызов-для обслуживания-Nuisance_y14	37.1	24.3	2.2	189.7	189.7
звонки-для обслуживания-NUISANCE_Y15	34.4.4	21.9		21.9	2,6	164.2
Rights-Service-Nuisance_Y16	35.2	23.9	23.9	1.3	153.8
	7.3	7.3	0.0	84.2
84.2
	2.2	1,8	0,0	14,0
Благотворительность: права человека	0,4	0,7	0,0	6,6
Благотворительность: Com. разработка	1.7	1.9	0,0	15,9
Урбанизация	44,6	27,6	0,6	249,1
Концентрированный недостаток	25,1	17,1	1,3	73,1
Жилой оборот	20,6	13,1	6,3	150,1
Этническое разнообразие	0,3	0,2 9000	0,	0,9
одиноких родителей	12.6	5.5	0.1	34.0

004776 .

Среднее .	SD .	Мин. .	Макс. .
Call-For-Service-Violence_Y12	23,8	19,5	0,0	216.2
звонки-для Service-Viction_y13	24.7	18.5				0.0	123.9
22,5	16.7	0.6	120.2
Calls-Service-Viction_Y15	24.5	18.4	18.4	0,7	140,1	140.1
Вызов-для обслуживания-Service-Violling_y16	25.4	18.8	0.0	0.0	123.1	123.1
звонки-для обслуживания-NUISANCE_Y12	40.3	25.6	32		3.2	191.9
звонки-для обслуживания-NUISANCE_Y13	40.4	25.7	3.2	216.7	216.7
звонки-для обслуживания-NUISANCE_YY14	37.1	24.3	2,2		22	189.7
Rights-Service-Nuisance_Y15	34.4	21.9	21.9	2.6	164.2
	35.2	23.9			153.8
Благотворительные организации: молодые люди	7.3	7.3	0.0	84.2	84.2
Благотворительные организации: Спорт	2.2	1.8	0.0	14.0
Благотворительные организации: Права человека	0.4	0,7	0,0	6,6
Благотворительность: ком. Развитие	1,7	1,9	0,0	15,9
Урбанизация	44,6	27,6	0,6	249,1
Концентрированный недостаток	25,1	17,1	1,3	73,1
Жилищный оборот	20,6	13.1	6,3	150,1
Этническое многообразие	0,3	0,2	0,0	0,9
Одинокие родители	12,6	5,5	0,1	34,0

9

.	Среднее .	SD .	Мин. .	Макс. .
Calls-For-Service-Violence_Y12	23.8	19.5	19.0	0.0	216.2
24.7		24.7	18.5	0.0	123.9
Вызов-для обслуживания — Violling_y14	22.5	16.7	0.6	120.2	120.2
звонки-для Service-Violence_Y15	24.5	18.4		18.4	0,7	140.1
Resoils-Service-Action_y16	25.4	18.8	18.8	0.0	123.1	123.1
	40.3				25.6	3.2	191.9
Rights-for-service-nuisance_y13	40.4	25.7	3.2	216.7	216.7
звонки-для обслуживания-NUISANCE_Y14	37.1	24.3		24.3	2,2	189.7
звонки-для обслуживания-NUISANCE_Y15	34.4	21.9	21.9	2.6	164.2
	35.2	23.9			153.8
Благотворительные организации: молодые люди	7.3	7.3	0.0	84.2	84.2
Благотворительные организации: Спорт	2.2	1.8	0.0	14.0
Благотворительные организации: Права человека	0.4	0,7	0,0	6,6
Благотворительность: ком. Развитие	1,7	1,9	0,0	15,9
Урбанизация	44,6	27,6	0,6	249,1
Концентрированный недостаток	25,1	17,1	1,3	73,1
Жилищный оборот	20,6	13.1	6,3	150,1
Этническое многообразие	0,3	0,2	0,0	0,9
Одинокие родители	12,6	5,5	0,1	34,0

9

.	Среднее .	SD .	Мин. .	Макс. .
Calls-For-Service-Violence_Y12	23.8	19.5	19.0	0.0	216.2
24.7		24.7	18.5	0.0	123.9
Вызов-для обслуживания — Violling_y14	22.5	16.7	0.6	120.2	120.2
звонки-для Service-Violence_Y15	24.5	18.4		18.4	0,7	140.1
Resoils-Service-Action_y16	25.4	18.8	18.8	0.0	123.1	123.1
	40.3				25.6	3.2	191.9
Rights-for-service-nuisance_y13	40.4	25.7	3.2	216.7	216.7
звонки-для обслуживания-NUISANCE_Y14	37.1	24.3		24.3	2,2	189.7
звонки-для обслуживания-NUISANCE_Y15	34.4	21.9	21.9	2.6	164.2
	35.2	23.9			153.8
Благотворительные организации: молодые люди	7.3	7.3	0.0	84.2	84.2
Благотворительные организации: Спорт	2.2	1.8	0.0	14.0
Благотворительные организации: Права человека	0.4	0,7	0,0	6,6
Благотворительность: ком. Развитие	1,7	1,9	0,0	15,9
Урбанизация	44,6	27,6	0,6	249,1
Концентрированный недостаток	25,1	17,1	1,3	73,1
Жилищный оборот	20,6	13.1	6,3	150,1
Этническое многообразие	0,3	0,2	0,0	0,9
Одинокие родители	12,6	5,5	0,1	34,0

Аналитическая стратегия

Аналитическая стратегия предусматривала оценку байесовских моделей с использованием интегрированной вложенной аппроксимации Лапласа (INLA). Подходы байесовского моделирования все чаще применяются при анализе данных о преступности (Luan, et al. 2016; Табб и др. 2016; Махфуд и др. 2020) из-за их способности интегрировать анализ пространственных и временных ассоциаций в предоставленные данные. Это важно, поскольку события (т. е. инциденты), взятые из географически и во времени близких единиц, имеют тенденцию быть более похожими, чем события, взятые из единиц, расположенных дальше друг от друга. Это известно как пространственная и временная автокорреляция. Аналитическая сложность такой задачи выходит за рамки традиционных статистических подходов. INLA — это детерминистский аналитический подход к байесовскому выводу, основанный на скрытых гауссовских моделях (LGM) и использующий трехэтапный процесс, включающий аппроксимацию Лапласа (LA) и численное интегрирование для получения апостериорных распределений для интересующих параметров (см. Mahfoud et al. . 2020 для подробного объяснения процесса оценки). По сути, байесовский вывод направлен на исследование вероятности ассоциаций в данных посредством оценки неопределенности, описываемой подходящим распределением вероятностей, так что нет различия между наблюдаемыми данными и ненаблюдаемыми параметрами (рассматриваемыми как случайные величины) (Blangiardo and Cameletti 2015). . В отличие от типичных регрессионных моделей, спецификация модели включает случайные эффекты, которые помогают учитывать пространственную и временную автокорреляцию, что позволяет учитывать фиксированные и случайные эффекты при изучении моделей преступности (Ross et al. 2012).

Подход INLA имеет три основных преимущества. Во-первых, предыдущие исследования, как правило, использовали частотные подходы, моделирующие пространственные и временные данные в предположении независимости. Напротив, модели INLA адекватно учитывают пространственную и временную зависимость, позволяя включать в модели случайные пространственно-временные эффекты. Это позволяет получить менее смещенные и более эффективные оценки параметров. Во-вторых, это его способность учитывать неопределенность в модельных оценках и результатах прогнозов.В моделях байесовской регрессии распределения вероятностей, а не точечные оценки, используются для определения апостериорных параметров вероятности распределения вероятностей, что позволяет количественно оценить неопределенность в моделях. В-третьих, поскольку он использует численное интегрирование и, таким образом, обладает вычислительным преимуществом по сравнению с другими байесовскими методами (такими как цепочка Маркова Монте-Карло), что позволяет легко подбирать и сравнивать вложенные модели с использованием информационного критерия отклонения (DIC) (Luan et al. . 2016; Табб и др. 2016). Модель может быть определена следующим образом:

Уравнение 1 включает наблюдаемое количество преступлений для района i (1…1642) в момент времени t (2012,…, 2016), смоделированное как количество, полученное из распределения Пуассона

log(µit) =log(Eit) + α + βxi +  si + ui + φt + γt+wit

(2)

и компенсируется коэффициентом численности населения на 1000 человек в районе i в момент времени t .

Уравнение 2 включает вектор ковариат X и пространственные эффекты, структурированный компонент Si⁠, который учитывает локальную изменчивость и корреляцию между соседними областями, и неструктурированный компонент ui⁠, который фиксирует оставшуюся информацию, а также временные эффекты ( yt +φt)⁠, который фиксирует временной тренд в изучаемой области.Модель также включает пространственно-временное взаимодействие ( w _it ) для учета отклонений от основных пространственных и основных временных эффектов (Luan et al. 2016). Мы использовали внутреннее условное авторегрессионное (ICAR) априорное распределение как для пространственной, так и для временной структурированных частей INLA, которое предполагает пространственную и временную смежность и ее влияние на данную область или момент времени. Для построения моделей были выбраны слабоинформативные априоры. Чтобы гарантировать, что выбор априорных значений не повлияет на результаты, их затем сравнили с более информативными априорными значениями, которые не показали существенной разницы.

РЕЗУЛЬТАТЫ

В этом разделе сообщается (см. Таблицу 2) об оценке связи между (аспектами) социальной дезорганизации и коллективной эффективностью, а также инцидентами с насилием и причинением вреда, о которых сообщалось в полицию в GM в период 2012–2016 годов. Модель 1 — это модель социальной дезорганизации, включающая в себя показатели концентрированного неблагополучия, этнического разнообразия, текучести жилья, распада семьи и урбанизации. Модель 2 — это модель коллективной эффективности, расширяющая Модель 1 за счет включения мер инфраструктуры соседских организаций (т.д., плотность благотворительных организаций по типу).

Таблица 2

Результаты пространственно-временной модели обращений за помощью в полицию Большого Манчестера, 2012–2016 годы

700 (-0.00,0.01), 5261.02) ДИК изменение 0,26

.	Насилие .			Неприятности .
.	(1) .	(2) .	(3) .	(1) .	(2) .	(3) .
Intercept	1.89 (1.78,1.99)	1.86 (1.76,1.97)	1.83 (1.72,1.96)	2.52 (2.43,2.61)	2.48 (2.39,2.58)	2.50 (2.40,2.59)
Концентрированный недостаток	0,03 (0,03,0,03)	0,03 (0,03,0,03)	0,03 (0,03,0,003)	0,02 (0,02,0,03)	0.02 (0,02,0.03)	0,03 (0,02,0.03)
этническое разнообразие
0,39 (0.20,0.59)	0.38 (0.19,0.58)	0.31 (0.11,0.52)	0.10 (-0,07 0,27)	)	0,08 (-0.10,0.26)	0,08 (-0,09 0,26)
Жилой оборот
0,01 (0,01 0,02)	0,01 (0,01 0,02)	0,01 (0,01 0,02 )	0,01 (0,01,0,02)	0,01 (0,01,0,02)	0,01 (0,01)01,0.02)
одиноких родителей	0,00 (-0,00,0.01)	0,00 (-0,00,0.01)	0,00 (-0.00 0,01)	0,01 (0,00,0.01)	0,01 (0,00 , 0,02)	0,01 (0,00,0.02)
урбанизация	-0.00 (-0.00, -0.00)	-0.00 (-0.00, -0.00)	-0.00 (-0.00, -0.00)	-0,00 (-0,00, -0,00)	0,00 (-0,00, -0,01)	-0,00 (-0,00, -0,00)
Благотворительность: молодежь и дети 9005 0 9005 0 9 00038	-0.01 (-0.01 0.01)		0.00 (-0.00 0.01)	-0,00 (-0,01,0.00)
Благотворительные организации: Любители Спорт		0,02 (-0,00, 0,04)	0,01 (-0,03,0.05)		0,01 (-0.00,0.03)	0,01 (-0,03, 0,04)
Благотворительные организации: права человека / религиозные / расовые гармония		-0,07 (-0,12, -0,01)	-0,01 (-0,11, 0,10)		-0.07 (-0.12, -0.03)	0,00 (-0,09, 0.10)
Девелорий: Экономическое и общественное развитие		0,02 (-0.00 0,05)	0,07 (0,03,0.11)		0,02 (-0.01,0.04)	0,05 (0,01,0.09)
Благотворительные организации: молодые люди и дети × Лишение			0,00 (-0,00,0.00)			0,00 (0,00, 0,00)
Благотворительность: Любительский спорт × лишение			0.00 (-0.00,0.00)					0,00 (-0.00 0.00)
Благотворительные организации: Права человека / Религиозные / Расовая гармония × Лишение			-0,00 (-0.00 0.00)			-0.00 (-0.00 0.00)
Благотворительные организации: Экономическое и сообщество Развитие × Лишение			-0.00 (-0.00, -0.00)			-0.00 (- — 0.00,0.00)
Случайные эффекты (точность, τ = 1 / Σ 2 )
Структурированные	1407.05 (69.95, 5480.86)	1411,47 (70.66, 5496.57)	1252.98 (87.16, 5261.98 (87.16, 5261.98)	455.67 (69.25, 1517.69)	410.52 (69.32, 1292.67)	411.3 (69.21, 1299.59)
Время неструктурированы	850.73 (138,15, 2817,55)	853,1 (138,68, 2822,42)	973,74 (133,19, 3509,61)	1506,53 (118,78, 5839,15)	1691,2 (107,09, 6032,38)	1685,05 (108,91, 6017,05)
Пространство структурировано	11.16 (6.66, 19.96)	10.73 (6.52, 19.21)	11.81 (7.05, 18.7)	15.99 (9.26, 25.58)	16.66 (9.66, 27.39)	19.18 (10.07, 33.07)
Пространство неструктурированное	7.37 (6, 8.54)	7.47 (6.28, 8.56)	7.3 (6.38, 8.34)	9.41 (8.22, 10.81)	9.44 (8.22, 10.81)	9.44 (8.19, 10.82)
Взаимодействие пространства-времени	41,9 (38.93, 45.54)	42.14 (39.93, 45.53)	43.91 (40.82, 46.66)	22.08 (20.626, 23.27)	21.45 (18.71, 23.26)	22.61 (21.55, 23.54)
ДИК	51853,56	51852.32		51855,29 57109,3		57105,76 57110,07
	-32,35		-1,24 2,97		-23,82 -3,54

7 57110,07 ДИК изменение

.	Насилие .			Неприятности .
.	(1) .	(2) .	(3) .	(1) .	(2) .	(3) .
Intercept	1.89 (1.78,1.99)	1.86 (1.76,1.97)	1.83 (1.72,1.96)	2.52 (2.43,2.61)	2.48 (2.39,2.58)	2.50 (2,40,2,59)
Концентрированный недостаток	0,03 (0,03,0,03)	0,03 (0,03,0,03)	0.03 (0,03,0.03)	0,02 (0,02,0.03)	0,02 (0,02,0.03)	0,03 (0,02,0.03)
этническое разнообразие	0,39 (0.20,0.59)	0,38 (0,19, 0.58)	0.31 (0.11,0.52)	0.10 (-0.07 0,27)	0,08 (-0.10,26)	0,08 (-0,09,0.26)
Жилой оборот	0,01 (0,01 0,02 )	0,01 (0,01,0,02)	0,01 (0,01,0,02)	0,01 (0,01)01,0.02)	0,01 (0,01,0.02)	0,01 (0,01,0.02)
Одинокие родители	0,00 (-0.00,0.01)	0,00 (-0.00,0.01)	0,00 (-0,00 , 0,01)	0,01 (0,00,0.01)	0,01 (0,00,0.02)	0,01 (0,00,0.02)
Urbanization	-0.00 (-0.00, -0.00)	-0.00 (-0,00 ,-0,00)	-0,00 (-0,00,-0,00)	-0,00 (-0,00,-0,00)	0,00 (-0,00)00, -0.01)	-0.00 (-0.00, -0.00)
Благотворительные организации: молодые люди и дети		0,00 (-0.00 0.01)	-0,01 (-0,01,0.01)		0,00 (-0.00 0.01)	-0.00 (-0.01 0.00)
Благотворительные организации: любительские виды спорта		0,02 (-0,00, 0,04)	0,01 (-0,03,0.05)		0,01 (–0,00,0,03)	0,01 (–0,03, 0,04)
Благотворительность: права человека/религиозная/расовая гармония		−0.07 (-0.12, -0.01)	-0.01 (-0.11, 0.10)		-0,07 (-0.12, -0,03)	0.00 (-0,09, 0.10)
Благотворительные организации: развитие экономики и сообщества		0,02 (-0.00 0.05)	0,07 (0,03,0.11)		0,02 (-0,01,0.04)	0,05 (0,01 0,09)
Благотворительные организации: молодые люди и дети × Лишение			0,00 (−0,00,0.00)					0,00 (0,00 0,00)
Благотворительные организации: Любительский спорт × Лишение			0,00 (-0,00 0,00)			0,00 (-0.00 0.00)
Благотворительные организации: прав человека / религиозные / расовая гармония × Лишение			-0,00 (-0.00 0.00)			-0.00 (-0.00 0.00)
Благотворительные организации: экономические & развитие сообщества × депривация			−0.00 (-0.00, -0.00)			-0.00 (-0.00 0.00)
Случайные эффекты (точность, τ = 1 / Σ 2 )
Время структурированы	1407,05 (69,95, 5480,86)	1411,47 (70,66, 5496,57)	1252,98 (87,16, 5261,02)	455,67 (69.25, 1517,69)	410,52 (69.32, 1292,67)	411.3 (69.21, 1299.59)
неструктурированы
850.73 (138.15, 2817.55)	853.1 (138.68, 2822.42)	973.74 (133.19, 3509.61)	1506.53 (118.78, 5839.15)	1691.2 (107,09, 6032.38)	1685.05 (108.91, 6017.05)
пространство структурированные	11.16 (6.66, 19.96)	10.93 (6.52, 19.21)	11.81 (7.05, 18.7)	15.99 (9.26, 25.58)	16,66 (9,66, 27.39)	19.18 (10.07, 33.07)
Space неструктурированы	7.37 (6, 8,54)	7.47 (6.28, 8.56)	7.3 (6.38, 8.34)	9.41 (8.22, 10.81)	9.44 (8.22, 10.81)	9.44 (8.19, 10.82)
пространственно-временное взаимодействие	41.9 (38.93, 45.54)	42.14 (39.02, 45.53)	43.91 (40.82, 46.66)	22,08 (20,626, 23,27)	21,45 (18,71, 23.26)	22.61 (21.55, 23.54)
	ДИК 51853,56		51852,32 51855,29		57109,3 57105,76
	-32,35		-1,24 2,97	-23.82	-23.82	-3.54	-3.54	0.26

Таблица 2

Результаты пространственно-временной модели звонков для службы в полицию в Большом Манчестере, 2012-16

.	Насилие .			Неприятности .
.	(1) .	(2) .	(3) .	(1) .	(2) .	(3) .
Пересечение	1,89 (1,78, 1,99)	1,86 (1,76, 1,97)	1,83 (1,72, 9008 9,906)52 (2.43,2.61)	2.48 (2.39,2.58)	2,50 (2.40,2.59)
Концентрированный недостаток	0,03 (0,03,0.03)	0,03 (0,03,0.03)	0,03 (0,03, 0,03)	0,02 (0,02,0.03)	0,02 (0,02,0.03)	0,03 (0,02,0.03)
этническое разнообразие	0,39 (0,20,0.59)	0.38 (0.19,0.58)	0,31 (0,11,0,52)	0,10 (-0,07,0,27)	0.08 (-0.10,0.26)	0,08 (-0,09,0.26)
Жилой оборот	0,01 (0,01,0.02)	0,01 (0,01 0,02)	0,01 (0,01 0,02)	0,01 ( 0,01,0.02)	0,01 (0,01,0.02)	0,01 (0,01,0.02)
Одинокие родители	0,00 (-0.00,0.01)	0,00 (-0.00 0,01)	0,00 (-0,00 ,0,01)	0,01 (0,00,0,01)	0,01 (0,00,0,02)	0,01 (0,01)00,0.02)
урбанизация	-0.00 (-0.00, -0.00)	-0.00 (-0.00, -0.00)	-0.00 (-0.00, -0.00)	-0.00 (-0,00, -0,00)	0.00 (-0.00, -0.01)	-0,00 (-0.00, -0.00)
Благотворительные организации: молодые люди и дети		0,00 (-0.00 0.01)	-0,01 ( −0,01,0,01)		0,00 (−0,00,0,01)	−0,00 (−0,01,0,00)
Благотворительность: Любительский спорт 3302 (-0,00, 0,04) 57110,07 ДИК изменение 0,01 (-0,03,0.05) 0,01 (-0.00,0.03) 0,01 (-0,03, 0,04) Благотворительные организации: прав человека / религиозные / расовые гармония -0.07 (-0.12, -0.07) -0,01 (-0.11, 0.10) -0,07 (-0.12, -0,03) 0,00 (-0,09, 0.10) Благотворительные организации: Экономическое и общественное развитие 0,02 (−0,00,0,05) 0.07 (0.03,0.11) 0,02 (-0,01,0.04) 0,05 (0,01,0.09) Благотворительные организации: молодые люди × Лишение 0,00 (-0.00 0.00) 0,00 (0,00 0,00) Благотворительные организации: Любительский спорт × Лишение 0,00 (-0.00 0.00) 0,00 (-0.00 0.00) Благотворительность: права человека/религиозная/расовая гармония × лишения −0.00 (-0.00 0.00) -0.00 (-0.00 0.00) Благотворительные организации: Развитие экономики и сообщества × Лишение -0.00 (-0.00, -0.00) -0.00 (-0.00 0.00) Время структурированы 1407.05 (69.95, 5480,86) 1411,47 (70,66, 5496,57) 1252,98 (87,16, 5261,02) 455,67 (69.25, 1517,69) 410,52 (69.32, 1292,67) 411,3 (69.21, 1299,59) Время неструктурированы 850,73 (138,15, 2817,55) 853,1 (138,68, 2822,42) 973,74 (133,19, 3509,61) 1506,53 (118,78, 5839,15) 1691,2 (107,09, 6032,38) 1685,05 (108,91, 6017,05) Структурированное пространство 11.16 (6.66, 19.96) 10.73 (6.52, 19.21) 11.81 (7.05, 18.7) 15.99 (9.26, 25.58) 16.66 (9.66, 27.39) 19.18 (10.07, 33.07) Пространство, неструктурированное 7.37 (6, 8,54) 7.47 (6.28, 8.56) 7.3 (6.38, 8.34) 9.41 (8.22, 10.81) 9.44 (8.22, 10.81) 9.44 (8.19, 10.82) Пространственно-временное взаимодействие 41,9 (38,93, 45.54) 42.14 (39.02, 45.53) 43.91 (40.82, 46.66) 22.08 (20.626, 23.27) 21.45 (18.71, 23.26) 22.61 (21.55, 23.54) Dic 51853.56 51852,32 51855,29 57109,3 57105,76 -32,35 -1,24 2,97 -23,82 -3,54 0.26  , 5261.02) ДИК изменение 0,26 . Насилие . Неприятности . . (1) . (2) . (3) . (1) . (2) . (3) . Перехват 1.89 (1.78,1.99) 1.86 (1.76,1.97) 1.83 (1.72,1.96) 2.52 (2.43,2.61) 2.48 (2.39,2.58) 2,50 (2.40,2.59) Концентрированный недостаток 0,03 (0,03,0.03) 0,03 (0,03,0,0.03) 0,03 (0,03,0.03) 0,02 (0,02,0,03) 0,02 (0,02,0,03) 0,03 (0,02,0,03) Этническое разнообразие 0,39 (0,20,0,59) 0.38 (0.19,0.58) 0.31 (0.11,0.52) 0.10 (-0,07,0.27) 0,08 (-0.10,0.26) 0,08 (-0,09,0.26) Жилой оборот 0,01 (0,01,0.02) 0,01 (0,01,0.02) 0,01 (0,01,0.02) 0,01 (0,01 0,02) 0,01 (0,01 0,02) 0,01 (0,01 0,02) одинокий родители 0,00 (-0,00,0,01) 0,00 (-0,00,0,01) 0,00 (-0,00.00,0.01) 0,01 (0,00,0.01) 0,01 (0,00,0.02) 0,01 (0,00,0.02) урбанизация -0.00 (-0.00, -0.00) -0.00 (- 0,00, -0,00) -0.00 (-0.00, -0.00) -0.00 (-0.00, -0.00) 0,00 (-0,00, -0,01) -0.00 (-0.00, -0.00) Благотворительные организации: молодежь и дети 0,00 (−0,00,0,01) −0,01 (−0,01,0,01) 0.00 (-0.00 0.01) -0.00 (-0.01 0.00) Благотворительные организации: любительские виды спорта 0,02 (-0,00, 0,04) 0,01 (-0,03,0.05) 0,01 (-0.00,0.03) 0,01 (-0,03, 0,04) Благотворительные организации: Права человека / Религиозные / Расовые Гармония -0,07 (-0,12, -0,01) -0,01 (-0,11, 0.10 ) -0,07 (-0,12, -0,03) 0,00 (-0,09, 0,00)10) Благотворительные организации: развитие экономики и сообщества 0,02 (-0,00,0.05) 0,07 (0,03,0.11) 0,02 (-0,01,0.04) 0,05 (0,01 0,09) Благотворительные организации: молодые люди и дети × Лишение 0,00 (-0.00 0.00) 0,00 (0,00 0,00) Благотворительные организации: Любительский спорт × Лишение   0.00 (-0.00,0.00) 0,00 (-0.00 0.00) Благотворительные организации: Права человека / Религиозные / Расовая гармония × Лишение -0,00 (-0.00 0.00) -0.00 (-0.00 0.00) Благотворительные организации: Экономическое и сообщество Развитие × Лишение -0.00 (-0.00, -0.00) -0.00 (- — 0.00,0.00) Случайные эффекты (точность, τ = 1 / Σ 2 ) Структурированные 1407.05 (69.95, 5480.86) 1411,47 (70.66, 5496.57) 1252.98 (87.16, 5261.98 (87.16, 5261.98) 455.67 (69.25, 1517.69) 410.52 (69.32, 1292.67) 411.3 (69.21, 1299.59) Время неструктурированы 850.73 (138,15, 2817,55) 853,1 (138,68, 2822,42) 973,74 (133,19, 3509,61) 1506,53 (118,78, 5839,15) 1691,2 (107,09, 6032,38) 1685,05 (108,91, 6017,05) Пространство структурировано 11.16 (6.66, 19.96) 10.73 (6.52, 19.21) 11.81 (7.05, 18.7) 15.99 (9.26, 25.58) 16.66 (9.66, 27.39) 19.18 (10.07, 33.07) Пространство неструктурированное 7.37 (6, 8.54) 7.47 (6.28, 8.56) 7.3 (6.38, 8.34) 9.41 (8.22, 10.81) 9.44 (8.22, 10.81) 9.44 (8.19, 10.82) Взаимодействие пространства-времени 41,9 (38.93, 45.54) 42.14 (39.93, 45.53) 43.91 (40.82, 46.66) 22.08 (20.626, 23.27) 21.45 (18.71, 23.26) 22.61 (21.55, 23.54) ДИК 51853,56 51852.32 51855,29 57109,3 57105,76 57110,07 -32,35 -1,24 2,97 -23,82 -3,54 Модель 1 предполагает, что на каждую единицу увеличения концентрированного неблагополучия приходится 3-процентное увеличение числа инцидентов с применением насилия и 2-процентное увеличение числа неприятных инцидентов. 2 Чтобы поместить этот вывод в контекст, наиболее неблагополучные районы в GM имеют уровень концентрированного неблагополучия на 20 пунктов выше среднего.Таким образом, в этих районах уровень инцидентов с применением насилия и причинения вреда на 60% и 40% выше среднего, соответственно. Обращаясь к изучению других аспектов социальной дезорганизации, можно выделить следующее: этническое разнообразие связано с увеличением числа насильственных инцидентов, но не инцидентов, доставляющих неудобства; текучесть жилья связана с увеличением как насильственных, так и неприятных инцидентов; распад семьи связан с увеличением неприятностей, но не с насильственными инцидентами; и степень урбанизации слабо связана как с насильственными, так и с неприятными инцидентами.Чтобы оценить относительную важность различных аспектов социальной дезорганизации при учете обращений за помощью, мы сравнили вложенные модели, используя изменение информационного критерия отклонения (DIC). Результаты показали, что включение концентрированного недостатка значительно улучшило соответствие моделей, тогда как включение других переменных социальной дезорганизации привело к небольшому улучшению соответствия модели. Модель 2 (см. Таблицу 2) показывает, что плотность инфраструктуры местных организаций практически не влияет на инциденты насилия или неприятности в GM, учитывая, что достоверные интервалы включают ноль для трех из четырех переменных благотворительности.Можно увидеть, что только плотность благотворительных организаций, занимающихся правами человека, религиозной и расовой гармонией, оказывает защитное действие на насильственные и неприятные инциденты. В целом, однако, есть небольшое улучшение в подгонке модели, на что указывает критерий информации об отклонении (DIC) 3 после включения переменных инфраструктуры соседской организации. Добровольные и общественные организации, по-видимому, имеют ограниченное влияние на учет различий в подверженности соседей (зарегистрированной) преступности.Мы провели дополнительный анализ, чтобы оценить, был ли этот вывод следствием меры развернутой инфраструктуры соседских организаций или данных, использованных для ее создания. Во-первых, в том же духе, что и подход, принятый Sampson (2012), мы оценили влияние общего количества благотворительных организаций на случаи насилия и неприятностей. Однако в очередной раз никакой существенной связи обнаружено не было. Во-вторых, показатель инфраструктуры местных организаций был рассчитан со ссылкой на альтернативный ресурс данных, данные о точках интереса (POI) Ordinance Survey (Обзор боеприпасов, 2015).Это, однако, дало результаты, аналогичные результатам, полученным при использовании реестра благотворительных организаций Великобритании, и не помогло улучшить соответствие модели. Модель 3, также представленная в Таблице 2, рассматривала потенциальное существование и влияние эффектов взаимодействия между сосредоточенным неблагоприятным положением и инфраструктурой местных организаций по типам при насильственных и неприятных инцидентах. Хотя результаты служат для определения наличия эффектов взаимодействия, особенно между концентрированным неблагополучием и экономическим/общинным развитием и молодежными/детскими благотворительными организациями, они не служат для улучшения соответствия модели.В DIC произошли лишь незначительные изменения по сравнению с предыдущей моделью. Другими словами, влияние инфраструктуры местных организаций на зарегистрированную преступность существенно не различается в зависимости от уровня сосредоточенного неблагополучия. Учитывая, что во всех моделях величина воздействия сосредоточенного неблагополучия на зарегистрированные насильственные и досаждающие преступления остается неизменной, инфраструктура местных организаций не служит посредником в связи между лишениями и преступностью. Апостериорные сводки точности случайных (пространственных и временных) эффектов показаны в нижней части таблицы 2. Точность эффекта определяется обратной величиной его дисперсии, а это означает, что более высокие члены точности указывают на меньшую дисперсию эффект. Условия неструктурированной и структурированной пространственной точности относительно малы как для случаев насилия, так и для неприятных инцидентов, что указывает на большую пространственную изменчивость возникновения этих инцидентов после поправки на характеристики социальной дезорганизации.Напротив, неструктурированные и структурированные временные параметры точности относительно велики как для случаев насилия, так и для неприятных инцидентов, что указывает на временную стабильность в возникновении этих инцидентов. Член пространственно-временной точности, который учитывает остаточные пространственные вариации, не учитываемые основными эффектами времени и пространства, также больше, чем члены пространственной точности. Взятые вместе, эти результаты показывают, что пространственные эффекты преобладают над пространственно-временными вариациями насилия и неприятных инцидентов в Большом Манчестере.Мы наблюдаем небольшое изменение размера членов пространственной и временной точности в трех моделях, предполагая, что вклад каждого случайного эффекта в общую дисперсию не сильно изменится после включения характеристик социальной дезорганизации. На сегодняшний день представление результатов было сосредоточено на оценке способности конкретных показателей концентрированного неблагополучия, социальной дезорганизации и коллективной эффективности учитывать неравенство в подверженности преступности на уровне района.На рис. 1 с использованием апостериорных вероятностей, взятых из модели 2, показаны районы, в которых остаточный риск насильственных и неприятных инцидентов выше, чем средний риск в GM после учета всех характеристик социальной дезорганизации и инфраструктуры организации района (модель 2). Очевидно, что сохраняется значительная остаточная географическая изменчивость. Другими словами, карты служат для указания ограничения переменных, используемых в этом исследовании для учета различий в насильственных и неприятных инцидентах в GM.Есть ряд наблюдений, которые можно сделать из паттернов, очевидных на картах. Во-первых, группы районов с более высоким, чем ожидалось, уровнем насилия и неприятностей расположены в центральных районах GM, особенно в Манчестере и Солфорде. По данным IMD 2015 года, эти районы охватывают соответственно 40 и 30 процентов самых неблагополучных районов Англии. Более того, большинство кварталов в этих районах можно определить как находящиеся в непосредственной близости от центра Манчестера.Есть также группы районов с более высоким, чем ожидалось, уровнем насилия и неприятностей, расположенных ближе к периферии изучаемой территории. Эти кластеры обычно включают более богатые районы. Во-вторых, именно в районах, ближайших к городу и городским центрам, можно найти наибольшую плотность благотворительных организаций, обнаруживая присутствие в районах как с более низким, так и с более высоким, чем ожидалось, уровнем насилия и неприятностей. Подводя итог, можно сказать, что эти результаты мало подтверждают предположение о том, что общественные и добровольные организации влияют на способность общества бороться с преступностью. Рис. 1 Ожидаемый риск насильственных и неприятных обращений за помощью (слева) и самая высокая плотность благотворительных организаций на 1000 человек населения (справа) в Большом Манчестере, 2012–2016 гг. Примечания: 1. LSOA, показанные белым цветом, были исключены из анализа, так как они преимущественно нежилые. 2. LSOA, заштрихованные темным цветом, — это те, у которых риск выше, чем общий риск для Большого Манчестера. 3. Районы с наибольшей плотностью благотворительных организаций находятся в верхнем дециле распределения благотворительных организаций. Рис. 1 Ожидаемый риск насильственных и неприятных обращений за помощью (слева) и самая высокая плотность благотворительных организаций на 1000 человек населения (справа) в Большом Манчестере, 2012–2016 гг. Примечания: 1. LSOA, показанные белым цветом, были исключены из анализа, так как они преимущественно нежилые. 2. LSOA, заштрихованные темным цветом, — это те, у которых риск выше, чем общий риск для Большого Манчестера. 3. Районы с наибольшей плотностью благотворительных организаций находятся в верхнем дециле распределения благотворительных организаций. ОБСУЖДЕНИЕ Использование обращений в полицию (данные об инцидентах) — мера, которая считается более близкой к «пережитому преступному опыту» (Warner and Pierce, 1993) и все чаще применяется в экологических исследованиях преступности в США (Sherman, 1995). ; Weisburd и др. 2006; Weisburd 2015), в этой статье была предпринята попытка изучить актуальность концентрированного неблагополучия, а также меры социальной дезорганизации и коллективной эффективности в учете неравенства в подверженности насильственным и неприятным инцидентам по соседству. уровень в Большом Манчестере (Великобритания).Исследование было спровоцировано недавними исследованиями, посвященными релевантности социальной дезорганизации и коллективной эффективности или, по крайней мере, показателей, обычно используемых в качестве их представителей в исследованиях США, для европейских условий (Pauwels et al. 2018). Это также было вызвано редкостью исследований, изучающих роль инфраструктуры местных организаций как меру коллективной эффективности в снижении подверженности преступности, в частности, на уровне района. Исследование показало, что концентрированный недостаток тесно связан с подверженностью соседей как насильственным, так и неприятным преступлениям, хотя, возможно, не в такой степени, как в Соединенных Штатах, где концентрированный недостаток (интенсивность и пространственная структура) варьируется более заметно.Однако были обнаружены ограниченные доказательства того, что типичные меры социальной дезорганизации еще больше усугубляют такое воздействие. В отличие от исследований, проведенных в США, этническая неоднородность, текучесть жилья и распад семей объясняют ограниченные различия в количестве обращений за помощью. Кроме того, исследование показало, что эти результаты непротиворечивы в течение пяти лет данных о обращениях за услугами, включенных в анализ. Наши результаты показывают небольшую временную изменчивость в частоте случаев насилия и неприятностей в Большом Манчестере после поправки на характеристики социальной дезорганизации. Интерпретируя эти выводы, кажется правдоподобным предположить, что концентрированное неблагополучие и связанные с ним или вытекающие из него маркеры социальной дезорганизации возникают в результате взаимодействия между политэкономией национальных государств и их соответствующими расходами на социальное обеспечение (включая формат предоставления услуг), т. е. они зависят от контекста во времени и пространстве. В то время как и в Соединенных Штатах, и в Соединенном Королевстве есть либеральные государства всеобщего благосостояния, в Соединенных Штатах программы социального обеспечения разрабатываются отдельными штатами и частично финансируются за счет расходов, финансируемых за счет местных налогов и сборов.Это приводит к существенным различиям в наличии и характере таких услуг в разных штатах и ​​городах США. Напротив, в Соединенном Королевстве существует централизованная система социального обеспечения, которая стремится обеспечить большее географическое равенство. В США доступ к ресурсам и институтам также ограничен жителями этих сообществ, в отличие от европейских стран, где доступ к ресурсам не определяется местом проживания людей (Howell 2019). Различия между политическими экономиками Соединенных Штатов и Соединенного Королевства и их соответствующими режимами благосостояния, таким образом, вероятно, объясняют различную актуальность и значение определенных мер социальной дезорганизации.Это помогает объяснить, почему районы с самым высоким уровнем концентрированного неблагополучия в Соединенном Королевстве, в отличие от Соединенных Штатов, не являются ни нестабильными с точки зрения проживания (Bailey and Livingston, 2007), ни обязательно наиболее этнически разнообразными (Garner, 2011), и, следовательно, почему эти меры имеют более ограниченное значение для учета неравенства в подверженности преступности соседей. В более общем плане это помогает объяснить, почему контекст соседства в Соединенных Штатах может иметь большее влияние на возникновение неравенства в подверженности преступности. Вывод о том, что концентрированное неблагополучие, основное измерение социальной дезорганизации в этом исследовании, имеет большее значение для объяснения неравенства в подверженности насильственным, а не неприятным преступлениям, заслуживает дальнейшего рассмотрения. Хотя следует ожидать, что ослабление неформального социального контроля увеличивает вероятность того, что местные жители обратятся за помощью в полицию (Warner and Pierce, 1993; Hirschfield and Bower, 1997), также известно, что склонность сообщать о преступлениях варьируется в зависимости от социально-экономического статуса района и типа преступности (Black 1976; Baumer 2002; Tarling and Morris 2010).О неприятных (менее серьезных) преступлениях, как правило, сообщается реже, особенно в неблагополучных районах (Hope et al. 2001). Более слабая связь между сосредоточенным неблагоприятным положением и сообщениями о неприятных преступлениях может быть связана с повышенной терпимостью к таким преступлениям в наиболее неблагополучных районах (Foster, 1995) или, учитывая масштабы насильственных преступлений в этих районах, это может отражать низкий уровень уверенность в том, что полиция расследует менее тяжкие преступления (Jackson et al. 2009 г.). Вопреки ожиданиям, основанным на существующей исследовательской базе США (Sampson, 2012; Slocum et al. 2013; Wo et al. 2016; Corcoran et al. 2017), исследование обнаружило ограниченные доказательства в поддержку предположение, что наличие местной организационной инфраструктуры, понимаемой как измерение коллективной эффективности, служит снижению подверженности преступности в районах. Мы обнаружили, в лучшем случае, слабую связь между плотностью благотворительных организаций (по типам) и случаями насилия и неприятностей.Мы также не нашли доказательств того, что влияние общественных и добровольных организаций на преступность зависит от уровня сосредоточенного неблагополучия. Примечателен ограниченный защитный эффект на подверженность соседей как насильственным, так и неприятным инцидентам, связанным с присутствием благотворительных организаций по защите прав человека / расовой и религиозной гармонии. Тем не менее, если этот тип благотворительной организации способствует развитию связующих связей, содействуя социальной сплоченности (Putnam, 2007) и закладывая основу для гражданской активности и сбора средств (Sampson, 2006; 2012), более важный вопрос заключается в том, почему другие типы соседства организационной инфраструктуры нет. Еще раз необходимо задуматься о различиях в политической экономике и режимах социального обеспечения в Соединенных Штатах и ​​Соединенном Королевстве. В частности, о том, как они повлияли на развитие благотворительных секторов в этих государствах. В Соединенном Королевстве, как отмечалось ранее, сменявшие друг друга правительства стремились расширить участие добровольных и общественных организаций в обеспечении социального обеспечения, что сопровождалось соразмерным шагом по уменьшению участия государства в этой области (McAreavey and Brown 2019).С этой точки зрения, добровольческие организации заполнили вакуум, созданный сжимающимся государством. Их существование и пространственное проявление, по крайней мере частично, отражают ранее существовавшую инфраструктуру государственных услуг (и расходы) и ее существовавшие ранее усилия по устранению последствий концентрированного неблагополучия. Это контрастирует с Соединенными Штатами, где общественные организации более ориентированы снизу вверх, ориентированы на массы (Kerlin 2006; Haugh and Kitson 2007) и меньше зависят от государственного финансирования для своего существования (Clifford et al. 2010). Таким образом, и в Соединенных Штатах инфраструктура районных организаций с большей вероятностью будет развиваться в социально организованных районах (Slocum et al. , 2013 г.) и будет отражать гражданский потенциал районов и коллективные действия, необходимые для принятия неформальных социальный контроль (Уоррен, 2001; Сэмпсон, 2012). Понятно, что инфраструктура соседских организаций в Соединенном Королевстве, если это не следствие коллективной эффективности, имеет ограниченное влияние на снижение подверженности преступности.Тем не менее, и в этом контексте, также важно признать, что (после 2010 г.) сокращение государственных расходов непропорционально ударило по добровольческому сектору, при этом организации, расположенные в наиболее неблагополучных местных органах власти, наиболее серьезно пострадали от этих сокращений (Clifford et al. и др. 2010 г., Хастингс и др. 2017 г. Клиффорд 2017 г.). Таким образом, многие организации добровольческого сектора были вынуждены закрыться или заключить договор на предоставление своих услуг (Jones et al. 2016; Clifford 2017), при этом организации добровольческого сектора, занимающиеся оказанием помощи правонарушителям, реабилитацией и лечением, серьезно пострадали (Mythen и др. 2013). С этой точки зрения возможно, что ограниченное влияние инфраструктуры местных организаций на преступность также может быть отчасти следствием периода времени, изучаемого в этом исследовании. Сказав это, важно отметить, что меры благотворительных организаций, развернутые в этом исследовании, были грубыми. Было невозможно оценить, служило ли зарегистрированное местонахождение благотворительных организаций точным маркером сфер их деятельности, а также невозможно было оценить, служит ли продолжительность деятельности благотворительной организации объяснением ее влияния, как это было обнаружено в США. на основе исследований (Sampson 2006; Corcoran et al. 2017). Пересматривая актуальность социальной дезорганизации и коллективной эффективности, это исследование помогло подчеркнуть важность концентрированного неблагополучия (а также определить его ограничения) при учете неравенства соседей в подверженности преступности в Соединенном Королевстве. С другой стороны, также было обнаружено, что типичные параметры социальной дезорганизации и коллективной эффективности (или, по крайней мере, меры, которые были использованы в этом исследовании) имеют более ограниченное значение для учета неравенства соседей в подверженности преступности.Чтобы было ясно, это не умаляет потенциальной ценности этих концепций в объяснении преступлений. Скорее, это служит иллюстрацией того, что криминологические исследования и теоретическое развитие требуют признания того, что они в значительной степени обусловлены национальной политической экономией и режимом социального обеспечения, в котором находятся учебные заведения. БЛАГОДАРНОСТЬ Данные, использованные в исследовании, были предоставлены по лицензии полицией Большого Манчестера.Авторы благодарны за поддержку этого исследования. ФИНАНСИРОВАНИЕ Эта работа поддерживается Советом по экономическим и социальным исследованиям (ES/P009301/1). ССЫЛКИ Алесина , А. и ЛаФеррара , Е . ( 2000 ), Детерминанты доверия (рабочий документ Национального бюро экономических исследований WB7621) . Национальное бюро экономических исследований . Бейли , Н. и Ливингстон , М . ( 2007 ), Текучесть населения и лишение территории, Исследовательский отчет . Фонд Джозефа Раунтри . Баннистер , Дж. и О’Салливан , Т . . Баумер , Е . ( 2002 ), «Жертвы насилия в неблагоприятном положении и уведомление полиции», Криминология, 40 : 579 – 617 900. Черный , D. J . ( 1976 ), Поведение закона . Академическая пресса . Блангиардо , М. и Камелетти , М . ( 2015 ). Пространственные и пространственно-временные байесовские модели с R-INLA . Джон Вили и сыновья . Бекарес , Л. , Стаффорд , М. , Лоуренс , Дж. и Назру Дж, . ( 2011 ), «Состав, концентрация и депривация. Изучение их связи с социальной сплоченностью среди различных этнических групп в Великобритании», Urban Studies , 48 : 2771 – 87 . Блок , Р. и Блок , С . ( 1995 ), «Пространство, место и преступность: горячие точки, горячие точки и места преступлений, связанных с алкоголем», в J. Eck , D. Weisburd 0 ., Исследования по предупреждению преступности, Vol. 4 . Crime and Place, пресса по уголовному правосудию . Боулинг , B. и Phillips , C .( 2002 ), Расизм, Преступность и Правосудие . Лонгман . Bruinsma , GJN , Pauwels , L.J.R. , Weerman , F.M. ( 2013 ), «Социальная дезорганизация, социальный капитал, коллективная эффективность и пространственное распределение преступности и правонарушителей: эмпирическая проверка шести моделей соседства для голландского города», British Journal Of Criminology, 53 : 942 – 63 . Brunton-Smith , I. , Jackson , J. и Sutherland , A . ( 2014 ), «Связующая структура и восприятие: соседская экология убеждений и опасений по поводу насильственных преступлений», The British Journal Of Criminology, 54 : 7 503 – Клиффорд , Д . ( 2017 ), «Благотворительные организации, Великая рецессия и эпоха жесткой экономии: продольные данные для Англии и Уэльса», Журнал социальной политики, 46 , 0 0 7 9 – 900.0. Клиффорд , Д. , Раджме , Ф. и Мохан , Дж . ( 2010 ), Насколько третий сектор зависит от государственного финансирования? Данные национального обследования организаций третьего сектора . Рабочий документ 32 исследовательского центра Третьего сектора, Саутгемптонский университет и Бирмингемский университет . Corcoran , J. , Zahnow , R. , Wickes , R. и Хипп , J . ( 2017 ), «Особенности землепользования микрорайонов, коллективная эффективность и местные гражданские действия» . Городские исследования, 55 : 2372 – 90 . Даниэльссон , P . ( 2019 ). «Коллективная эффективность и насильственные преступления в пригородных жилых массивах» . Европейский журнал криминологии, 18 : 1 – 21 . Фонг , Э. и Сибуя , К . ( 2003 ), «Экономические изменения в районах Канады», Исследование народонаселения и обзор политики, 22 : 147 – 70 . Фостер , Дж . ( 1995 ), «Неформальный общественный контроль и предотвращение преступности в обществе», The British Journal Of Criminology, 35 , 563 – 83 . Гарнер , S . ( 2011 ), Районы белого рабочего класса: общие темы и предложения по политике . Фонд Джозефа Раунтри . Glasmeier , A. , Martin , R. , Tyler ., P. и Dorling , D. ( 2008 ), «Бедность и место в Великобритании и США», Кембриджский журнал регионов, экономики и общества, 1 : 1 – 16 . Гастингс , А. , Бейли , Н. , Брэмли , Г. и Гэннон , М. ( 2017 ), «Урбанизм строгой экономии в Англии: «Регрессивное перераспределение» услуг местного самоуправления и влияние на бедных и маргинализированных», Окружающая среда и планирование A, 49 : 9007 2007 24 . Хау , Х. и Китсон , М .( 2007 ), «Третий путь и третий сектор: новая экономическая политика лейбористов и социальная экономика», Cambridge Journal of Economics, 31 : 973 – 7 94 8. Хипп , Дж. Р . ( 2016 ), «Коллективная эффективность: как она концептуализируется, как измеряется и действительно ли она важна для понимания предполагаемых преступлений и беспорядков в районе?» – 64 . Hipp , J. R. и Wo , J. C . ( 2015 ), «Коллективная эффективность и преступность», Международная энциклопедия социальных и поведенческих наук, 2 : 169 – 73 . Hirschfield , A. и Bowers , K . ( 1997 ), «Влияние социальной сплоченности на уровень зарегистрированной преступности в неблагополучных районах», Городские исследования, 34 : 1275 – 95 Домашний офис . ( 2010 ), Национальный стандарт регистрации происшествий (NSIR) . Домашний офис . Хоуп , Т. , Карстедт , С. и Фарролл , С . ( 2001 ), Связь между звонками и преступлениями. Отчет об окончании присуждения в Министерство внутренних дел . Домашний офис . Хауэлл , Дж . ( 2019 ), «Влияние соседства в трансатлантической перспективе: продольный анализ воздействия на межпоколенческую мобильность в США и Германии», Городские исследования, 56 : 434 – Innes , M. ( 2014 ), Signal Crime, Social Reactions to Crime, Disorder and Control . ОУП .   Джексон , Дж. , Брэдфорд , Б. , Холь , К. и К. и Фарралл 9007 90 ( 2009 ), «Подрывает ли страх перед преступностью общественное доверие к полиции?» Джонс , Г. , Миган , Р. , Кеннет , П. , и др. ( 2016 ), «Неравномерное воздействие мер жесткой экономии на добровольческий и общественный сектор: история двух городов», Городские исследования, 53 : 2064 – 0 80 . Керлин , Дж . ( 2006 ), «Социальное предприятие в США и Европе: понимание и изучение различий», Voluntas, 17 : 247 – 63 . Клингер , D. и Мосты , G . ( 1997 ), «Ошибка измерения обращений за помощью как показатель преступности», Криминология, 35 : 705 – 26 . Летки , N . ( 2008 ), «Подрывает ли разнообразие социальную сплоченность?» Социальный капитал и раса в британских кварталах . Политология, 56 : 99 – 126 . Lobao , L. , Grey , M. и Cox , K . ( 2018 ), «Сокращающееся государство? Понимание нападения на государственный сектор», Cambridge Journal of Regions Economy and Society, 11 : 389 – 408 . Luan , H. , Quick , M. и Law , J . ( 2016 ), «Анализ локальных пространственно-временных моделей обращений в полицию с использованием байесовской интегрированной вложенной аппроксимации Лапласа», ISPRS International Journal of Geo-Information. 5 : 162 . Люм , С . ( 2011 ), «Влияние мест на пути принятия решений полицией: от призыва к службе до ареста», Justice Quarterly, 28 : 631 – 65 65 Махфуд , М. , Бернаско , В. , Бхулай , С. и Ван дер Мей 7 9.00008, ( 2020 ), «Прогнозирование пространственно-временных вариаций квартирных краж со взломом с помощью интегрированной модели приближения Лапласа: влияние генераторов преступлений, уличных сетей и предшествующих преступлений», Журнал количественной криминологии, 1 28 .doi:10.1007/s10940-020-09469-3 McAreavey , R. и Brown , D. L . ( 2019 ), «Сравнительный анализ сельской бедности и неравенства в Великобритании и США», Palgrave Communications , 5 , 120 . doi:10.1057/s41599-019-0332-8 Mythen , G. , Walklate , S. и Kemshall ,7 H7 ( 2013 ), «Децентрализация риска: роль добровольческого и общественного сектора в работе с правонарушителями», Криминология и уголовное правосудие, 13 : 363 –8 79. Управление национальной статистики. ( 2019 ), Руководство пользователя по статистике преступности для Англии и Уэльса . ОНС . Pauwels , J. , Bruinsma , G. , Weerman , F. и др. ( 2018 ), ‘Исследование окрестностей в европейских городах «, в: г. Bruinsma и S. johnson , EDS., Оксфорд Справочник по экологической криминологии , 345 – 77 . Издательство Оксфордского университета . Петерсон , Р. Д. , Криво , Л. Дж. и Харрис , М. А . ( 2000 ), «Неблагоприятное положение и насильственные преступления в районе: имеют ли значение местные институты?» Патнэм , Р. Д . ( 2007 ), «E Pluribus Unum: разнообразие и общность в двадцать первом веке – лекция на премию Йохана Скитта 2006 г.», Скандинавские политические исследования, 30 : 90 7 0 4 138 – 900 Рох , С. и Чу , Т . ( 2008 ), «Взгляд внутрь зоны V: проверка теории социальной дезорганизации в пригородных районах», Western Criminology Review, 9 : 1 – 16 . Росс , Б.Е. , Хутен , М.Б. и Кунс , Д.Н. . ( 2012 ), «Доступный метод реализации иерархических моделей с пространственно-временными данными об изобилии», PLoS One, 7 : e49395 . Sampson , RJ ( RJ ( 1987 ), ‘Урбанское черное насилие: эффект мужской безработицы и нарушения семьи «, американский журнал социологии, 93 : 348 — 82 . Сэмпсон , Р. Дж. . ( 2006 ), «Теория коллективной эффективности: извлеченные уроки и направления для будущих исследований», в F. T. Cullen , J. P. REAGE и KR BLEVINS , EDS., Принимая наличие: состояние криминологической теории (достижения в криминологической теории , вып. 15 , 149 — 67 . Транзакция. Sampson , R. J . ( 2012 ), Великолепный американский город: Чикаго и действующий эффект соседства . Университет Чикаго . Sampson , RJ и Growoves , Вт .Б . ( 1989 ), ‘ Структура сообщества и преступность: проверка теории социальной дезорганизации’ . Американский журнал социологии, 94 : 744 – 802 . Sampson , RJ , Raudenbush , SW и Earls , F . ( 1997 ), «Районы и насильственные преступления: многоуровневое исследование коллективной эффективности», Наука, 227 : 918 – 907 9024. Sampson , RJ и Wikström , P. O . ( 2008 ), ‘ Социальный порядок насилия в районах Чикаго и Стокгольма: сравнительное исследование», в SN Каливас , I. Шапиро и T. Масуд, , Конфликт , и Насилие , 97 – 119 . Издательство Кембриджского университета . Шарки , П. , Бесбрис , М. и Фридсон , М . ( 2016 ), «Бедность и преступление», в др. Брэди и лм и лм Burton , EDS., Оксфорд Справочник по социальной науке о бедности , 623 636 . Издательство Оксфордского университета . Shaw , C. R. и Mckay , H. D . ( 1942 ), Преступность несовершеннолетних и городские районы . Издательство Чикагского университета . Sherman , LW ( 1995 ), ‘Горячие точки преступности и преступной карьере мест’, в JE ECK и D. и D. Weisburd , EDS., преступлений And Place, Исследования по предупреждению преступности , Vol. 4 , 35 – 52 . Пресса уголовного правосудия . Скоган , В. Г . ( 1984 ), «Сообщение о преступлениях в полицию: состояние мировых исследований», Journal of Research in Crime and Delinquency, 21 : 113 – 7 37 8. Slocum , L. A. , Rengifo , A. F. , Choi , T. и Herrmann 90 R. , , ( 2013 ), «Неуловимая связь между общественными организациями и преступностью: оценка в неблагополучных районах Южного Бронкса», Криминология, 51 : 167 07 07 9,07 9,0009. Simpson , E.H. ( 1949 ), «Измерение разнообразия» , Nature , 163 0007 8 : 9000 9 . Sturgis , P. , Brunton-Smith , I. , Read , S. и Allum 7 N , ( 2011 ), «Подрывает ли этническое разнообразие доверие?» Патнэм прячется на корточках? Пересмотренная диссертация», Британский журнал политических наук, 41 : 57 – 82 . Sutherland , A. , Brunton-Smith , I. и Jackson , J .( 2013 ), «Коллективная эффективность, лишения и насилие в Лондоне», British Journal Of Criminology, 53 : 1050 – 74 . Tabb , L. P. , Ballester , L. и Grubesic , T. H . ( 2016 ), «Пространственно-временная связь между магазинами алкоголя и насилием до и после приватизации: естественный эксперимент, Сиэтл, Вашингтон, 2010–2013», Пространственная и пространственно-временная эпидемиология, 07 90: 115 – 24 . Тарлинг , Р. и Моррис , К . ( 2010 ), ‘ Сообщение о преступлении в полицию», British Journal of Criminology, 50 : 474 – 90 . Vermeulen , F. , Tillie , J. и van de Walle , R . ( 2012 ), «Различные эффекты этнического разнообразия на социальный капитал: плотность фондов и досуговых ассоциаций в районах Амстердама», Городские исследования, 49 : 7 337 – – 7 Уоррен , М. Р . ( 2001 ), Грохочущие кости: создание сообщества для возрождения американской демократии . Издательство Принстонского университета . Warner , B.D. и Clubb . А. С . ( 2013 ), ‘Соседство связей, контроль и преступность’, в TC Фрэнсис и стр. Wilcox , EDS., Оксфорд Справочник по криминологической теории , 333 – 51 . Издательство Оксфордского университета . Warner , B.D. и Pierce , G. L . ( 1993 ), «Пересмотр теории социальной дезорганизации с использованием звонков в полицию как меру преступления», Криминология, 31 : 493 – 017 017 017 . Вайсбурд , Д . ( 2015 ), «Закон о преступных группировках и криминология места», Криминология, 53 : 133 – 57 . Weisburd , др. , Wyckoff , La , , , , , , , , JE , Hinkle , JC и Gajewski , F . ( 2006 ), «Преступность просто ходит за углом? Контролируемое исследование пространственного перемещения и распространения преимуществ борьбы с преступностью», Криминология, 44 : 549 – 92 . Wikström , P.-O. H и Svensson , R. ( 2008 ), «Почему английская молодежь более агрессивна, чем шведская молодежь?» Сравнительное исследование роли склонности к преступлению, образа жизни и их взаимодействий». Wikström , P. O. H. , Oberwittler , D. , Treiber , K. и Харди , B . ( 2012 ), Нарушение правил: социальная и ситуационная динамика городской преступности среди молодежи . Издательство Оксфордского университета . Wo , JC , Hipp , JR и Boessen , A . ( 2016 ), «Добровольные организации и местная преступность: динамическая перспектива», Криминология, 54 : 212 – 41 . РубрикаРазное Добавить комментарий Отменить ответ Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены * Комментарий * Имя * Email * Сайт