Смута в 17 в: Смута начала XVII века и исторические судьбы России

Смута начала XVII века и исторические судьбы России

Новое время Смута начала XVII века и исторические судьбы России

Осокина И.

     В соответствии с Федеральным законом от 13.03.1995 года № 32-ФЗ «О Днях воинской славы и памятных датах России»  и Трудовым кодексом РФ  4 ноября каждого года Россия отмечает государственный праздник – День народного единства.
     Он учрежден в память событий 1612 года, когда народное ополчение под предводительством Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского штурмом взяло Китай-город, освободило Москву от польских интервентов, «продемонстрировав образец героизма и сплоченности всего народа вне зависимости от происхождения, вероисповедания и положения в обществе» , и способствовало окончанию Смуты.
     В исторической литературе Смутой (Смутным временем) принято называть драматические события конца XVI – начала XVII веков, начавшиеся со смертью в 1598 году царя Федора Ивановича и пресечением династии Рюриковичей, где тесным образом переплелись различные по характеру явления: кризис власти, самозванство, гражданская война и иностранная интервенция.

 
     По сути, этот исторический пласт можно определить как кризис – династический, социальный, экономический, политический. Иными словами, это была эпоха кризиса российской государственности.
     Ситуацией воспользовались самозванцы, шведские, а также польские интервенты, которые вторглись в  Москву.
     Патриотическое движение, направленное на борьбу с интервентами, ознаменовалось созданием народного ополчения, которое освободило осенью 1612 года Москву от иностранных захватчиков и показало пример того, как единение всех граждан, независимо от происхождения, веры и положения в обществе, сплочение и солидарность сыграли особую роль в судьбе России.

     То, что происходило в стране в первые два десятилетия XVII века, навсегда врезалось в ее историческую память. Никогда раньше политическая борьба за власть в государстве не становилась обыденным делом рядовых дворян и тем более социальных низов.
     Итак, в правление Бориса Годунова в России начался период, получивший название «Смута».
     В русском народном лексиконе это слово имеет множество смысловых оттенков, означая анархию, безвременье, всеобщий хаос, крайнюю неустроенность жизни, беспрестанные потрясения, Гражданскую войну.
     Толчком к Смуте послужила смерть Фёдора Иоанновича, последнего представителя династии Рюриковичей на российском престоле. Пресечение династии поколебало умы русских людей: многим казалось, что рушится освящённый веками «природный» порядок государственного и общественного устроения.
Были, конечно, и те, кто не собирался впадать в исторический пессимизм. Грамотные люди, умудрённые книгами и духовным опытом, понимали: конец династии не означает конец России. Вникая в промыслительную логику истории, они видели: России быть.

 

 

 

 

 

     Одним из знаков этой логики явилось учреждение на Руси патриаршества, происшедшее именно в царствование Фёдора, что не было случайным штрихом в канве русской истории. Патриаршество явилось показателем возросшей духовной самостоятельности России, признания её ведущей державой православного мира.
     Вопрос о власти после смерти Фёдора был решён почти безболезненно: патриарх Иов, пользовавшийся большим авторитетом, предложил на царство кандидатуру Бориса Годунова, шурина умершего царя. Земский собор единодушно поддержал Иова. Начало нового царствования не предвещало стране катаклизмов: Годунов был опытным управителем – при Фёдоре он возглавлял Посольский приказ, отлично разбирался в хитросплетениях международной политики. Став царём, он стремился обеспечить стабильность в стране, ввёл винную монополию, вкладывал средства в строительство новых городов в Поволжье, на Урале и в Сибири, уделял внимание развитию образования.

     И всё-таки Годунову не удалось предотвратить Смуту. Каковы же её причины?
     Очевидно, что предпосылки Смуты были связаны с внутренними проблемами. Боярские кланы пытались третировать «худородного» Годунова, что ослабляло государство. Однако нельзя забывать, что амбиции околовластной аристократии существовали и прежде, и Годунов, скорее всего, сумел бы справиться с боярами, если бы не иностранное вмешательство в ход российских событий. Оно и стало главной причиной Смуты.

 

 

 

 

 

     В российской истории есть «железная» закономерность: в переломные, трудные моменты жизни страны всегда находятся внешние силы, желающие «поучаствовать» в её делах – с помощью закулисных интриг или военной силы. Начало XVII века не было исключением из этого правила. Геополитической соперницей России была Польша. Польские паны только и ждали ослабления государственной власти в России, чтобы разжиться новыми землями и новыми крепостными. К «завоеванию Востока» постоянно призывал польских правителей Ватикан. В этих призывах читалось презрение к православным «схизматикам». Целая армия иезуитов стремилась в Россию для «назидания заблудших душ».

Именно религиозный фактор определил смысл и сюжетику русской Смуты. Сейм Речи Посполитой запретил делопроизводство на русском языке. На административные посты допускались только католики. По этим причинам часть западнорусской знати отказывалась от православия, от исторических корней, от своего народа. Борьба католицизма с православием отразила столкновение элитарной «избранности» с демократизмом.
     По словам минского историка П.Г.Чигринова, в сознании западнорусского населения складывался стереотип: «Если ты католик, значит поляк; если православный, значит русский».
     Православие в Западной Руси держалось верой простого народа. Для противодействия унии и защиты русской культуры создавались православные братства. Польско-католическое угнетение усиливало стремление белорусов и малороссов к объединению с единокровной и единоверной Россией. Она служила им своеобразным «психологическим тылом», помогавшим сопротивляться унии. Польские власти и католические прелаты видели братское расположение Западной и Южной Руси к московитам. Миссионер-иезуит С.Гурский писал, что западнорусское простонародье «склонно к переходу на сторону Москвы», причинами чего он назвал «общий с Москвой язык, общие обычаи, общую ненависть к католической религии». Белорусы и украинцы, образно говоря, «телом» были в Речи Посполитой, а «душой» – в России.
     Пока для православных Западной и Южной Руси существовал «московский тыл», шляхта не могла рассчитывать на успех замыслов по ополячиванию этих земель. Раздражённые паны призывали короля решить «русскую проблему», подчинить Московию. Пока Россия сохраняла державную мощь под скипетром Рюриковичей, такие призывы мало чего стоили. Когда же древняя династия пресеклась, шляхта и кардиналы насторожились: налицо был шанс для воплощения амбициозных желаний. Оставалось дождаться предлога, чтобы заняться «наведением порядка» среди московитов.
     Планы подчинения России поляки поначалу пытались реализовать руками самозванца Отрепьева, присвоившего имя покойного царевича Дмитрия и заявившего права на московский престол. Он был ставленником Польши и Ватикана, агентом антироссийского заговора. Авантюру бывшего монаха Чудова монастыря поддержали Папы Римские Климент VIII и его преемник Павел V. Отрепьев тайно принял католичество, и папский нунций Рангони благословил его поход на Москву. Авантюрист, получив от магнатов деньги и оружие, повёл в Россию большой польский отряд.

 

 

 

 

     Как писал Григорий Котошихин, этот лжецарь «в Российском государстве учал было заводить веру папижскую и греческия церкви переделывать в костёлы лятцкие, и многие пакости чинил». В «Сказании» Авраамия Палицына, келаря Троице-Сергиевского монастыря, самозванец «приложился к вечным врагам христианским, к латыньским ученикам, и обещася им с записанием, еже всю Росию привести к стрыеву антихристову». На Руси «стрыем», то есть «дядей», антихриста называли Римского Папу.

     После смерти Годунова Лжедмитрий с помощью обмана и польских сабель захватил власть. Было казнено немало москвичей-патриотов за обличение «ложного царика». Поляки, которых он привёл с собой, занялись грабежами, насилием над мирными жителями. За год его «царствования» казна была подчистую разорена. Терпеть всё это русские не захотели. Вспыхнуло восстание, в ходе которого москвичи перебили поляков и расправились с Отрепьевым. Бояре избрали на царство Василия Шуйского.

 

 

 

 

 

     В Польше недолго переживали потерю: на политической сцене появился ещё один самозванец, прозванный «тушинским вором». Вместе с польским «наместником» Гонсевским, которого русские ни на какое «наместничество» не звали, тушинский вор продолжил грабёж страны. Как и Отрепьева, поляки снабжали его деньгами и оружием. Второму Лжедмитрию в «наследство» от первого достались не только польские сабли, но и «царица», роль которой прилежно исполняла Марина Мнишек, дочь богатого польского магната. Побывав под венцом с одним проходимцем, она после его смерти быстро «освоилась» в шатре другого. Перед русским народом разыгрывался большой и фальшивый спектакль. В продуманной режиссуре этому спектаклю не откажешь. Многие поверили в росказни лжецарей. Так, на стороне одного из самозванцев оказался Иван Болотников, сражавшийся за его «восстановление на престоле».

 

 

 

 

 

 

     После разгрома отрядов тушинского вора войсками молодого и талантливого русского полководца Михаила Скопина-Шуйского поляки начали прямую интервенцию в Россию. Василий Шуйский был насильно пострижен в монахи, позднее его увезли в польский плен. Скопина-Шуйского предательски отравили его завистники. В Москве установился компрадорский режим, названный «семибоярщиной». Поляки, лишившись возможности разыгрывать карту самозванства, предъявили открытые претензии на российский престол. В августе 1610 года тушинскими боярами в Кремле была инсценирована «присяга московитов» польскому королевичу Владиславу. В Москве обосновался польский гарнизон. При соучастии боярина-изменника Салтыкова поляки устроили здесь кровавую резню. Перебив несколько тысяч москвичей, они сожгли город.
     В России шляхта действовала с той же жестокостью, что и в землях Западной Руси. В посвящённых Смуте летописных рассказах и исторических повествованиях на десятках страниц описывалось аморальное поведение интервентов. Вот как бесчинства поляков обрисовал Авраамий Палицын: «Чин иноческий и священнический не вскоре смерти предааху, но прежде зле мучаще всячески, и огнём жгуще, испытующе сокровищ, и потом смерти предааху. …И где пролита была мученическая кровь, на том же месте был и бесования блудного одр. …Красных жён, девиц на мног блуд взимаху, и те во многом сквернении нечисты умираху. …Невесты же христовы, честныя инокини растерзаемы бываху, и по станам их влачили, и оскверняли блудом».
     В «Писании о преставлении и погребении Михаила Скопина-Шуйского» рассказывается: «Поляцы же, неистово дыхая на пролитие крови и на восхищение великого сокровища, на великий царствующий град Москву нападают, и пламень великий возжигают, и елико людей обретают, и тако мечом погубляют, богатство грабят, всех смерти предают и разсуждения возраста не имеют». Поляки несли в Московию то же элитарное высокомерие, с которым хозяйничали в Западной Руси. Оно мешало им верно оценить духовный потенциал сопротивления со стороны россиян, осознававших себя жителями независимой православной державы – Третьего Рима.
     Вдохновителем сопротивления польским оккупантам стал патриарх Гермоген, который, как рассказывалось в «Степенной книге», «видя людей божиих в России мятущихся и близких к погибели, поучал их: «Что за смятение бесполезное обуяло вас? Зачем вверяете вы души свои поганым полякам? Что общего имеете вы со злохищными волками, дерзкими, как сатана? Подумайте: ведь издавна православная наша вера ненавидима иноплеменными странами; почему же вы хотите примириться с пришельцами этими?». Гермоген рассылал письма, в которых призывал русичей подниматься на борьбу с захватчиками.

 

 

 

 

 

    Пример самоотверженности в противостоянии интервентам показали защитники Троице-Сергиевой лавры. 16 месяцев выдерживали они осаду со стороны поляков, шестикратно превосходивших их по численности. Патриарх призывал защитников лавры стоять до последнего, ибо с её падением «и весь предел российский до окияна-моря погибнет». В рядах тех, кто оборонял обитель преподобного Сергия Радонежского, были монахи, дворяне, крестьяне, посадские люди. Никто из них не жалел ни своих сил, ни своих жизней. По рассказу Авраамия Палицына, на требование сдаться защитники лавры ответили: «Какая польза человеку возлюбить тьму паче света и поменять истину на ложь, честь на бесчестие и свободу на горькую работу? …Ложною лаской, тщетной лестью и суетным богатством прельстить нас хотите. Но и всего мира богатств не хотим против своей крестной клятвы».
     В «Сказании» Авраамия рассказывается, как защитники Троицы «пили смертную чашу за святую православную веру», сражаясь против «сынов беззаконных, богомерзких польских и литовских людей», спасая Россию от «латынского порабощения». Потери среди оборонявших лавру были велики, но они не могли поколебать боевой дух «троицких людей», поклявшихся «стоять против неверных крепко» и помнивших: «Терпение не до конца – ангелам слёзы, Богу – гнев, врагам – радость».
     Пример Троицкого монастыря убеждал жителей России: только народное единство может спасти страну. Именно демократическое, соборное начало сыграло решающую роль в прекращении Смуты. Россию от интервентов освободило народное ополчение, собранное в результате низовой инициативы и вопреки политическим манёврам боярской знати. Инициатива шла из провинции. Сначала рязанский воевода Прокопий Ляпунов, по словам летописи, «начал ссылатись со всеми городами, чтоб им стать за одно и помочь Московскому государству». Прокопий быстро нашёл отклик у соотечественников: «И начаша присылати к Прокофью и во всех городах збираться. И все соединеся во едину мысль, что всем помереть за православную християнскую веру».

 

 

 

 

 

     После гибели Ляпунова новый народный вождь появился в Нижнем Новгороде. Летопись повествует: «Кузьма Минин, рекомый Сухорук, возопи во все люди, зовя вступиться за истинную православную веру». Из той же летописи узнаём, что польские интервенты и их местные приспешники арестовали митрополита Гермогена, требуя от него написать нижегородцам, «чтоб не ходили под Москву. Он же, государь-исповедник, рече им: да будут те благословенны, которые идут на очищение Московского государства, а вы будете прокляты. И оттоле те начаша морити его гладом и умориша его гладной смертью».
     Кузьма Минин убеждал земляков переступить через личные выгоды, отдать всё для спасения Отечества. На зов Минина откликнулись города и сёла русского севера и Пермского края. Поднялось Поволжье, где вместе с русскими шли татары, башкиры, калмыки, чуваши. Несмотря на распад государственных связей, осознание народного единства не исчезло – напротив, Смута придала ему новую, особую силу. Было организовано боеспособное ополчение, во главе которого поставили опытного Дмитрия Пожарского. Ополчение двинулось к Москве.
     Возле столицы разгорелись жаркие бои с польскими войсками. В конце августа 1612 года Кузьма Минин с отрядом пятьсот человек переправился через Москву-реку и атаковал две польские роты возле Крымского моста, после чего началось наступление на Москву всего ополчения. Осенью произошли решающие сражения, в которых ополченцы добились перелома в свою пользу. В конце октября схватки происходили уже у стен Китай-города, и полякам стало ясно, что ничего хорошего их не ждёт. 4 ноября Китай-город был взят штурмом, «много в нём литвы и немец побили, оставшихся же в Кремль вогнали». Несколько дней спустя польский гарнизон в Кремле капитулировал. Русские победили.

 

 

 

 

 

 

     Победа над интервентами далась нелегко. Для многих русичей её достижение связывалось с преодолением инерции и малодушия. Не пересилив собственные слабости, не обновившись духом, русские вряд ли бы смогли освободить страну от сильного и беспощадного противника.
     В начале Смуты моральный уровень российского общества был не на высоте. Государственные интересы подавлялись корпоративностью и эгоизмом. Недостойно вели себя бояре, занимаясь интригами против правительства сначала при Годунове, затем – при Василии Шуйском. Смятение, шатания, разброд охватывали дворян, казачество, часть посадских и крестьян. Люди заражались цинизмом, корыстью, забвением святынь и традиций. Страну захлестнул вал преступности. Грабежами помимо поляков занимались и местные банды.
     В народе смысл происходящего определялся словом «воровство». Всех возмущало предательское поведение верхушки, но и вождей из народной среды выдвинуть было непросто, ибо на передний план старались выбиться проныры и жулики, оттирая в сторону людей достойных, самостоятельных, честных и не склонных к саморекламе.
     Но когда хаос стал нестерпим, подлинные народные лидеры: патриарх Гермоген, Авраамий Палицын, Михаил Скопин-Шуйский, Дмитрий Пожарский, Кузьма Минин – сказали своё слово. Благодаря их усилиям русские люди сумели собраться с силами перед лицом катастрофы и взять судьбу страны в свои руки.
Народ, настрадавшись от хаоса, воссоздал разрушенное государство, доказав, что Россия – не чья-то частная вотчина, а предмет общей заботы «всех городов русских и всяких чинов людей великого Российского Царствия». Стремясь избавиться от Смуты, русский народ обнаружил, по словам историка И.Е.Забелина, «такое богатство нравственных сил и такую прочность своих исторических и гражданских устоев, какие в нём и предполагать было невозможно».
     В начале 1613 года государственное управление было восстановлено: Земский собор избрал царём Михаила Романова. Эта кандидатура устроила всех, кто был заинтересован в возрождении России.
    Здоровый консерватизм первых Романовых давал возможность развернуть в стране созидательную деятельность, направленную на обеспечение надёжных исторических перспектив.

 

 

 

 

 

 

Автор: Осокина И.

 

 

 

.

Основные вехи Смутного времени на Руси

В 1605 году скоропостижно скончался Борис Годунов, его сын Федор был убит, и Лжедмитрий I занял престол. Однако его политика не пришлась по вкусу боярской верхушке. Восстание москвичей в мае 1606 года свергло Лжедмитрия I с трона. Вскоре на престол вступил боярин Василий Шуйский.

Летом 1606 года распространились слухи о новом чудесном спасении царевича Дмитрия. На волне этих слухов беглый холоп Иван Болотников в Путивле поднял восстание. Повстанческое войско дошло до Москвы, но потерпело поражение. Болотников летом 1607 года был схвачен и убит.

Новый самозванец Лжедмитрий II объединил вокруг себя уцелевших участников восстания Болотникова, отряды казаков и польско-литовские отряды. В июне 1608 года он обосновался в подмосковном селе Тушино — отсюда его прозвище «Тушинский вор». 

Второй этап Смуты связывают с расколом страны в 1609 году: в Московии образовалось два царя, две Боярские думы, два патриарха (Гермоген в Москве и Филарет в Тушине), территории, признающие власть Лжедмитрия II, и территории, сохраняющие верность Шуйскому. 

Тушинцы ориентировались на поддержку Речи Посполитой. Их успехи заставили Шуйского в феврале 1609 года заключить договор с враждебной Польше Швецией. Отдав шведам русскую крепость Корела, он получил военную помощь, и русско-шведская армия освободила ряд городов на севере страны. Вступление шведских войск на территорию России дало Сигизмунду III повод к интервенции: осенью 1609 года польско-литовские войска осадили Смоленск, заняли ряд русских городов. После бегства Лжедмитрия II под натиском войска Михаила Скопина-Шуйского, часть тушинцев заключила в начале 1610 года договор с Сигизмундом III об избрании на русский престол его сына Владислава.

В июле 1610 года Василий Шуйский был свергнут с престола боярами и насильно пострижен в монахи. Власть перешла к правительству Семибоярщины, которое подписало в августе 1610 года договор с Сигизмундом III об избрании Владислава царем при условии, что тот примет православие. После этого в Москву вступили польско-литовские войска. 

Третий этап Смуты связан со стремлением преодолеть соглашательскую позицию Семибоярщины, не имевшей реальной власти и не сумевшей заставить Владислава выполнять условия договора. 

С 1611 года в России нарастали патриотические настроения. В сформированном против поляков Первом ополчении объединились отряды бывших тушинцев во главе с князем Дмитрием Трубецким, дворянские отряды Прокопия Ляпунова, казаки Ивана Заруцкого. Вожди ополчения создали временное правительство — «Совет всея земли». Однако им не удалось прогнать поляков из Москвы, и летом 1611 года Первое ополчение распалось. 

В это время полякам удалось после двухлетней осады овладеть Смоленском, шведы оккупировали Новгород, а в Пскове объявился новый самозванец, Лжедмитрий III, который в декабре 1611 года был «оглашен» там царем.  

Осенью 1611 года по инициативе Кузьмы Минина в Нижнем Новгороде во главе с князем Дмитрием Пожарским началось формирование Второго ополчения. В августе 1612 года оно подошло к Москве и осенью освободило ее. 

В 1613 году Земский собор избрал царем Михаила Романова. Еще несколько лет продолжались безуспешные попытки Речи Посполитой установить в той или иной степени свой контроль над русскими землями. В 1617 году был подписан Столбовский мир со Швецией, которая получила крепость Корелу и побережье Финского залива. В 1618 году было заключено Деулинское перемирие с Речью Посполитой: Россия уступила ей смоленские и черниговские земли. 

В 1619 году в Россию из польского плена вернулся патриарх Филарет — отец царя Михаила Федоровича, с именем которого народ связывал надежды на искоренение разбоя и грабежей.

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников

 

Смутное время в начале XVII века

Драматические события, начавшиеся со смертью царя Федора Ивановича и завершившиеся лишь 15 лет спустя, с избранием нового царя — Михаила Романова — на Земском соборе 1613 году, получили в русской исторической литературе меткое название: Смутное время. Здесь теснейшим образом переплелись различные по характеру явления: кризис власти и иностранная интервенция, борьба между боярскими кланами и рост национального самосознания. И все же главное содержание Смутного времени — нарушение внутреннего равновесия русского общества из-за утраты одной из важнейших частей его конструкции — легитимной монархии. Ситуация усугублялась дестабилизирующим воздействием ворвавшихся в общественную жизнь России новых факторов — интервенции, выступлений казаков, самозванцев.

Правление Бориса Годунова

Кончина царя Федора Ивановича заставила главу его правительства боярина Бориса Годунова вступить в борьбу за царскую корону. Утрата фаворитом своего высокого положения означала в те времена, скорее всего, не только гибель его самого, но и тяжкие испытания, бесчестие для всей его многочисленной родни. В конце концов он добился того, что Земский собор, в состав которого входили Боярская дума и верхушка духовенства (Освященный собор), признал его царем. Учитывая особое отношение народа к царской династии как к богоизбранной и отмеченной благодатью, сторонники Бориса Годунова всячески подчеркивали его родство с царем Федором, распространяли слухи о том, что еще Иван IV питал к Борису особое расположение. Однако виды на престол имели и некоторые представители многочисленных княжеских родов русского (Рюриковичи) и литовского (Гедиминовичи) происхождения.

В русском обществе отношение к новому царю было неоднозначным: многие не имели веры в его богоизбранность. В этих условиях Борис вел крайне осторожную политику. Он всячески избегал воин с соседними государствами, но при этом продолжал строительство новых городов-крепостей, расширение территорий России на востоке.

Стремясь обеспечить благосостояние и, соответственно, политическую лояльность всех сословий России, царь Борис предпринял некоторые смелые шаги. По случаю неурожая и последовавшего за ним голода, постигших страну в 1601 году, он решил сделать щедрый подарок помещичьим крестьянам: указ от 28 ноября 1601 года восстанавливал отнятое у них в конце царствования Ивана IV право перехода от одного землевладельца к другому на осенний Юрьев день.

Борис объявил и о намерении установить для помещичьих крестьян определенные нормы податей и повинностей. Но этот посул не был проведен в жизнь. В итоге Борис получил совсем не то, чего хотел: крестьяне были раздосадованы, помещики обеспокоены. Столь же неудачным оказалось и другое доброе намерение царя. Освободив на время от государственных податей жителей наиболее бедных волостей, он вызвал зависть и раздражение тех, кто не получил этой льготы.

Историки давно спорят о том, интересы какого сословия в первую очередь защищал Борис Годунов. Они считают его дворянским царем, другие — боярским. В действительности он прежде всего стремился стать идеальным монархом, заботящимся о стабильности общества в целом, об интересах государства. Однако для проведения в жизнь задуманных Годуновым реформ едва ли хватило бы даже всей власти и ярости Ивана Грозного. Но власть Бориса была куда слабее, а сам он по складу своего характера избегал острых ситуаций, охотно шел на уступки и компромиссы. В результате Годунов не оправдал больших надежд, которые он сам же столь опрометчиво породил в народе. И народ от него отвернулся.

Падению Бориса много способствовали стихийные бедствия: затяжные дожди и ранние морозы в 1601-1602 годах. Употребив в пищу весь семенной хлеб, крестьяне в 1603 году остались без урожая. Царь Борис использовал для борьбы с голодом всю мощь государственного аппарата. Были организованны раздачи хлеба из царских запасов, установлены твердые цены, жестоко наказаны спекулянты. Однако и здесь царь боялся действовать слишком круто: хлебные махинации высшей аристократии и некоторых иерархов оставались безнаказанными. Между тем голод в стране достиг чудовищных размеров. По некоторым данным, в 1601-1603 годах вымерло около 1/3 всего населения России. Народ быстро нашел традиционное объяснение обрушившегося на него бедствия: гнев Божий. Согласно древнему христианскому представлению, Бог наказывает народ не только за его собственные грехи, но и за грехи правителей. Сомнений не оставалось: Борис совершил какие-то страшные преступления. Молва приписала ему убийство царевича Дмитрия в Угличе, смерть царя Федора и многое другое. Разочарование в опрометчивом царе-реформаторе быстро перерастало в ненависть к нему. Отсюда оставался лишь один шаг до поисков «законного» наследника престола. И вот в 1603 году против Годунова поднялся объявившийся в Польше «царевич Дмитрий» — якобы чудом спасшийся от убийц сын Ивана Грозного. Подлинный царевич Дмитрий погиб в Угличе 15 мая 1591 года в возрасте 10 лет при загадочных обстоятельствах Идея самозванства была новой для российской политической традиции. Полагают, что ее создателями были лютые враги Годунова бояре Романовы, в доме которых некоторое время жил исполнитель главной роли — бедный галицкий дворянин Григорий Отрепьев.

Толпы народа встречали «царевича» хлебом-солью на его пути от Путивля до Москвы. Народ связывал с ним надежду на восстановление законной династии и прекращение гнева Божьего. Царские воеводы терпели поражение за поражением и под конец перешли на сторону самозванца. Борис Годунов внезапно умер 13 апреля 1605 года.

Смута: историческая правда России от РВИО

СМУТНОЕ ВРЕМЯ

Смутное время в Московском государстве, было последствием тиранического правления Ивана Грозного, расшатавшего государственный и общественный строй страны. Захватывает конец XVI в. и начало XVII в., началось с прекращения династии Рюрика борьбой за престол, привело в брожение все слои русского населения, подвергло страну крайней опасности быть захваченной иностранцами. В октябре 1612 нижегородское ополчение (Ляпунов, Минин, Пожарский) освободило Москву от поляков и созвало выборных всей земли для избрания царя.

Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. СПб., 1907-09    

 

КОНЕЦ РОДА КАЛИТЫ

Несмотря на всю неудовлетворительность показаний, содержащихся в следственном деле, патриарх Иов удовлетворился ими и объявил на соборе: «Перед государем Михайлы и Григория Нагих и углицких посадских людей измена явная: царевичу Димитрию смерть учинилась Божиим судом; а Михайла Нагой государевых приказных людей, дьяка Михайлу Битяговского с сыном, Никиту Качалова и других дворян, жильцов и посадских людей, которые стояли за правду, велел побить напрасно, за то, что Михайла Битяговский с Михайлом Нагим часто бранился за государя, зачем он, Нагой, держал у себя ведуна, Андрюшу Мочалова, и много других ведунов. За такое великое изменное дело Михайла Нагой с братьею и мужики угличане, по своим винам, дошли до всякого наказанья. Но это дело земское, градское, то ведает бог да государь, все в его царской руке, и казнь, и опала, и милость, о том государю как Бог известит; а наша должность молить Бога о государе, государыне, о их многолетнем здравии и о тишине междоусобной брани».

Собор обвинил Нагих; но в народе винили Бориса, а народ памятлив и любит с событием, особенно его поразившим, соединять и все другие важные события. Легко понять впечатление, какое должна была произвести смерть Димитрия: и прежде гибли удельные в темницах, но против них было обвинение в крамолах, они наказывались государем; теперь же погиб ребенок невинный, погиб не в усобице, не за вину отца, не по приказу государеву, погиб от подданного. Скоро, в июне месяце, сделался страшный пожар в Москве, выгорел весь Белый город. Годунов расточил милости и льготы погоревшим: но понеслись слухи, что он нарочно велел зажечь Москву, дабы милостями привязать к себе ее жителей и заставить их забыть о Димитрии или, как говорили другие, дабы заставить царя, бывшего у Троицы, возвратиться в Москву, а не ехать в Углич для розыска; народ думал, что царь не оставит такого великого дела без личного исследования, народ ждал правды. Слух был так силен, что Годунов почел нужным опровергнуть его в Литве чрез посланника Исленьева, который получил наказ: «Станут спрашивать про пожары московские, то говорить: мне в то время не случилось быть в Москве; своровали мужики воры, люди Нагих, Афанасья с братьею: это на Москве сыскано. Если же кто молвит, что есть слухи, будто зажигали люди Годуновых, то отвечать: это какой-нибудь вор бездельник сказывал; лихому человеку воля затевать. Годуновы бояре именитые, великие». Пришел хан Казы-Гирей под Москву, и по Украйне понесся слух, что подвел его Борис Годунов, боясь земли за убийство царевича Димитрия; ходил этот слух между простыми людьми; алексинский сын боярский донес на своего крестьянина; крестьянина взяли и пытали в Москве; он оговорил многое множество людей; послали сыскивать по городам, много людей перехватали и пытали, кровь неповинную проливали, много людей с пыток померло, иных казнили и языки резали, иных по темницам поморили, и много мест от того запустело.

Через год после углицкого происшествия у царя родилась дочь Феодосия, но в следующем году ребенок умер; Феодор был долго печален, и в Москве был плач большой; к Ирине патриарх Иов писал утешительное послание, говорил, что она может помочь горю не слезами, не бесполезным изнурением тела, но молитвою, упованием, по вере даст бог чадородие, и приводил в пример св. Анну. В Москве плакало и говорили, что царскую дочь уморил Борис.

Через пять лет по смерти дочери, в самом конце 1597 года, царь Феодор занемог смертельною болезнию и 7 января 1598 года, в час утра, скончался. Мужеское племя Калиты пресеклось; оставалась одна женщина, дочь несчастного двоюродного брата Иоаннова, Владимира Андреевича, вдова титулярного ливонского короля Магнуса, Марфа (Марья) Владимировна, возвратившаяся по смерти мужа в Россию, но и она была мертва для света, была монахинею; пострижение ее, говорят, было невольное; у ней была дочь Евдокия; но и та умерла еще в детстве, говорят, также смертию неестественною. Оставался еще человек, который не только носил название царя и великого князя, но и действительно царствовал одно время в Москве по воле Грозного, крещеный касимовский хан, Симеон Бекбулатович. В начале царствования Феодора он еще упоминается в разрядах под именем царя тверского и первенствует пред боярами; но потом летопись говорит, что его свели в село Кушалино, дворовых людей было у него не много, жил он в скудости; наконец он ослеп, и в этом несчастии летопись прямо обвиняет Годунова. Не пощадили Годунова и от обвинения в смерти самого царя Феодора.

Соловьев С. М. Окончание царствования Федора Иоанновича. История России с древнейших времен

УЖАСЫ ГОЛОДА

Отдадим должное Борису Годунову: он боролся с голодом как мог. Бедным раздавали деньги, организовывали для них платные строительные работы. Но полученные деньги мгновенно обесценивались: ведь хлеба на рынке от этого не прибавлялось. Тогда Борис распорядился раздавать бесплатно хлеб из государственных хранилищ. Он надеялся подать тем добрый пример феодалам, но житницы бояр, монастырей и даже патриарха оставались закрытыми. А тем временем к бесплатному хлебу со всех сторон в Москву и в крупные города устремились голодающие. А хлеба не хватало на всех, тем более что раздатчики сами спекулировали хлебом. Рассказывали, что некоторые богатые люди не стеснялись переодеваться в лохмотья и получать бесплатный хлеб, чтобы продать его втридорога. Люди, мечтавшие о спасении, умирали в городах прямо на улицах. Только в Москве было похоронено 127 тыс. человек, а хоронить удавалось не всех. Современник говорит, что в те годы самыми сытыми были собаки и воронье: они поедали непохороненные трупы. Пока крестьяне в городах умирали в напрасном ожидании еды, их поля оставались необработанными и незасеянными. Так закладывались основы для продолжения голода.

Кобрин В. Смутное время — утраченные возможности

НАРОДНЫЕ ВОССТАНИЯ ВРЕМЕН СМУТЫ

Подъем народных движений в начале XVII века был абсолютно неизбежен в условиях тотального голода. Знаменитое восстание Хлопка в 1603 году было спровоцировано самими владельцами холопов. В условиях голода владельцы изгоняли холопов, ибо им невыгодно было держать холопов у себя. Сам факт гибели воеводы И.Ф. Басманова в кровопролитном сражении конца 1603 года с холопами говорит о весьма значительной воинской организованности восставших (многие холопы, очевидно, тоже относились к разряду «служилых»). Резко снизился авторитет царской власти и лично Бориса Годунова. Служилые люди, особенно южных городов, ждали смены власти и устранения монарха нецарского рода, о чем все чаще начинали напоминать. Начиналась истинная «Смута», в которую немедленно включились и те, кто совсем недавно вынужден был покинуть Центральную Россию и искать счастья в ее пограничных, главным образом южных пределах, а также за пределами России.

Кузьмин А. Начало Смутного времени

 

МОСКВА ПОСЛЕ УБИЙСТВА ЛЖЕДМИТРИЯ

Между тем, Москва была усеяна трупами, которые несколько дней вывозили за город и там хоронили. Тело самозванца три дня лежало на площади, привлекая любопытных и желающих обругать хотя бы труп. Затем его захоронили за Серпуховскими воротами. Но и на этом преследования убитого не закончились. Неделю с 18 по 25 мая стояли сильные морозы (не так редкие в мае-июне и в наше время), наносившие большой ущерб садам и полям. За самозванцем и раньше следовал шепот о его чародействе. В условиях чрезвычайной неустойчивости бытия, суеверия разливались рекой: что-то страшное видели над могилой Лжедмитрия, и с ним связывали возникшие природные катаклизмы. Могилу раскопали, тело сожгли, а пепел, смешав с порохом, выстрелили из пушки, направив ее в ту сторону, откуда пришел Расстрига. Этот пушечный выстрел, однако, создал Шуйскому и его окружению неожиданные проблемы. В Речи Посполитой и Германии распространялись слухи, что казнен вовсе не «Дмитрий», а какой-то его слуга, «Дмитрий» же спасся и бежал в Путивль или куда-то в польско-литовские земли.

Кузьмин А. Продолжение Смутного времени

 

ПРОТИВОБОРСТВО С РЕЧЬЮ ПОСПОЛИТОЙ

Смутное время не закончилось в одночасье после освобождения Москвы силами Второго ополчения. Помимо борьбы против внутренних «воров», вплоть до заключения в 1618 г. Деулинского перемирия продолжались военные действия между Россией и Речью Посполитой. Ситуацию этих лет можно охарактеризовать, как широкомасштабную пограничную войну, которую вели местные воеводы, опираясь, в основном, только на местные силы. Характерной особенностью военных действий на пограничье в этот период являются глубокие опустошительные рейды на территорию противника. Эти удары были нацелены, как правило, на определенные укрепленные города, уничтожение которых приводило к утрате противником контроля над прилегающей к ним территорией. Задачей руководителей таких набегов было разрушить опорные пункты неприятеля, разорить деревни, угнать как можно больше пленников.

Зорин А. Великий рейд Александра Лисовского (март-декабрь 1615 г.)

СМУТА (СМУТНОЕ ВРЕМЯ) | Энциклопедия Кругосвет

Содержание статьи

СМУТА (СМУТНОЕ ВРЕМЯ) – глубокий духовный, экономический, социальный, и внешнеполитический кризис, постигший Россию в конце 16– начале 17 в. Совпал с династическим кризисом и борьбой боярских группировок за власть, поставившей страну на грань катастрофы. Основными признаками смуты считают бесцарствие (безвластие), самозванство, гражданскую войну и интервенцию. По мнению ряда историков, Смутное время можно считать первой гражданской войной в истории России.

Современники говорили о Смуте как о времени «шатости», «нестроения», «смущения умов», которые вызвали кровавые столкновения и конфликты. Термин «смута» использовался в обиходной речи 17 в., делопроизводстве московских приказов, вынесен в заголовок сочинения Григория Котошихина (Смутное время). В 19– начале 20 в. попал в исследования о Борисе Годунове, Василии Шуйском. В советской науке явления и события начала 17 в. классифицировались как период социально-политического кризиса, первой крестьянской войны (И.И.Болотникова) и совпавшей с ней по времени иностранной интервенции, но термин «смута» не использовался. В польской исторической науке это время именуется «Димитриада», поскольку в центре исторических событий стояли Лжедмитрий I, Лжедмитрий II, Лжедмитрий III – поляки или сочувствовавшие Речи Посполитой самозванцы, выдававшие себя за спасшегося царевича Дмитрия.

Предпосылками Смуты стали следствия опричнины и Ливонской войны 1558–1583: разорение экономики, рост социального напряжения.

Причины Смуты как эпохи безвластия, согласно историографии 19 – начала 20 в., коренятся в пресечении династии Рюриковичей и вмешательстве сопредельных государств (особенно объединенной Литвы и Польши, отчего период иногда именовался «литовское или московское разорение») в дела Московского царства. Совокупность этих событий привела к появлению на русском престоле авантюристов и самозванцев, притязаний на трон с казаков, беглых крестьян и холопов (что проявилось в крестьянской войне Болотникова). Церковная историография 19– начала 20 в. считала Смуту периодом духовного кризиса общества, видя причины в искажении нравственных и моральных ценностей.

Хронологические рамки Смуты определяются, с одной стороны, смертью в Угличе в 1591 царевича Дмитрия, последнего представителя династии Рюриковичей, с другой – избранием на царство первого царя из династии Романовых Михаила Федоровича в 1613, последующими годами борьбы с польскими и шведскими захватчиками (1616–1618), возвращением в Москву главы русской православной церкви патриарха Филарета (1619).

Первый этап

Смутного времени начался династическим кризисом, вызванным убийством царем Иваном IV Грозным своего старшего сына Ивана, приходом к власти его брата Федора Ивановича и смертью их младшего сводного брата Дмитрия (по убеждению многих, зарезанного приспешниками фактического правителя страны Бориса Годунова). Престол лишился последнего наследника из династии Рюриковичей.

Смерть бездетного царя Федора Ивановича (1598) позволила прийти к власти Борису Годунову (1598–1605), правившему энергично и мудро, но неспособному пресечь интриги недовольных бояр. Неурожай 1601–1602 и последовавший за ним голод стали причиной вначале первого социального взрыва (1603, восстание Хлопка). К внутренним причинам добавились внешние: объединенные в Речь Посполитую Польша и Литва спешили воспользоваться слабостью России. Появление в Польше молодого галичского дворянина Григория Отрепьева, объявившего себя «чудом спасшимся» царевичем Дмитрием стало подарком королю Сигизмунду III, поддержавшего самозванца.

В конце 1604, приняв католичество, Лжедмитрий I с небольшим войском вступил в Россию. На его сторону перешли многие города юга России, казаки, недовольные крестьяне. В апреле 1605, после неожиданной смерти Бориса Годунова и непризнания его сына Федора царем, на сторону Лжедмитрия I перешло и московское боярство. В июне 1605 самозванец почти на год стал царем Дмитрием I. Однако боярский заговор и восстание москвичей 17 мая 1606, недовольных направлением его политики, смели его с трона. Через два дня царем был «выкрикнут» боярин Василий Шуйский, давший крестоцеловальную запись править с Боярской думой, не налагать опал и не казнить без суда.

К лету 1606 по стране распространились слухи о новом чудесном спасении царевича Дмитрия: в Путивле вспыхнуло восстание под главенством беглого холопа Ивана Болотникова, к нему присоединились крестьяне, стрельцы, дворяне. Восставшие дошли до Москвы, осадили ее, но потерпели поражение. Болотников летом 1607 был схвачен, сослан в Каргополь и там убит.

Новым претендентом на русский трон стал Лжедмитрий II (происхождение не известно), объединивший вокруг себя уцелевших участников восстания Болотникова, казаков во главе с Иваном Заруцким, польские отряды. Обосновавшись с июня 1608 в подмосковном селе Тушино (отсюда его прозвище «Тушинский вор»), он осадил Москву.

Второй этап

Смуты связан с расколом страны 1609: в Московии образовалось два царя, две Боярские думы, два патриарха (Гермоген в Москве и Филарет в Тушине), территории, признающие власть Лжедмитрия II, и территории, сохраняющие верность Шуйскому. Успехи тушинцев заставили Шуйского в феврале 1609 заключить договор с враждебной Польше Швецией. Отдав шведам русскую крепость Корела, он получил военную помощь, и русско-шведская армия освободила ряд городов на севере страны. Это дало польскому королю Сигизмунду III повод к интервенции: осенью 1609 польские войска осадили Смоленск, дошли до Троице-Сергиева монастыря. Лжедмитрий II бежал из Тушина, покинувшие его тушинцы заключили в начале 1610 договор с Сигизмундом об избрании на русский престол его сына королевича Владислава.

В июле 1610 Шуйский был свергнут боярами и насильно пострижен в монахи. Власть временно перешла к «Семибоярщине», правительству, подписавшему в августе 1610 договор с Сигизмундом III об избрании Владислава царем при условии, что тот примет православие. В Москву вступили польские войска.

Третий этап

Смуты связан со стремлением преодолеть соглашательскую позицию Семибоярщины, не имевшей реальной власти и не сумевшей заставить Владислава выполнять условия договора, принимать православие. С нарастанием с 1611 патриотических настроений усилились призывы к прекращению раздоров, восстановлению единства. Центром притяжения патриотических сил стали московский патриарх Гермоген, кн. Д.Т.Трубецкой. В сформированном Первом ополчении участвовали дворянские отряды П.Ляпунова, казаки И. Заруцкого, бывшие тушинцы. В Нижнем Новгороде и Ярославле собирал войско К.Минин, формировалось новое правительство, «Совет всея земли». Первому ополчению освободить Москву не удалось, летом 1611 ополчение распалось. В это время полякам удалось после двухлетней осады овладеть Смоленском, шведам – взять Новгород, во Пскове объявился новый самозванец – Лжедмитрий III, который 4 декабря 1611 был там «оглашен» царем.

Осенью 1611 по инициативе К.Минина и приглашенного им Д.Пожарского в Нижнем Новгороде было сформировано Второе ополчение. В августе 1612 оно подошло к Москве и 26 октября 1612 освободило ее. В 1613 Земский собор избрал царем 16-летнего Михаила Романова, в Россию вернулся из плена его отец, патриарх Филарет, с именем которого народ связывал надежды на искоренение разбоя и грабежей. В 1617 был подписан Столбовский мир со Швецией, которая получила крепость Корелу и побережье Финского залива. В 1618 заключено Деулинское перемирие с Польшей: Россия уступила ей Смоленск, Чернигов и ряд других городов. Территориальные потери России смог возместить и восстановить лишь царь Петр I почти сто лет спустя.

Однако долгий и тяжелый кризис был разрешен, хотя экономические последствия Смуты – разорение и запустение огромной территории, особенно на западе и юго-западе, гибель почти трети населения страны продолжали сказываться еще полтора десятилетия.

Следствием Смутного времени стали изменения в системе управления страной. Ослабление боярства, возвышение дворянства, получившего поместья и возможности законодательного закрепления за ними крестьян имели следствием постепенную эволюцию России к абсолютизму. Переоценка идеалов предыдущей эпохи, ставшие очевидными негативные последствия боярского участия в управлении страной, жесткая поляризация общества привели к нарастанию идеократических тенденций. Они выразились в том числе в стремлении обосновать незыблемость православной веры и недопустимость отступлений от ценностей национальной религии и идеологии (особенно в противостоянии «латынству» и протестантству Запада). Это усилило антизападнические настроения, что усугубило культурную, а в итоге и цивилизационную замкнутость России на долгие столетия.

Наталья Пушкарева

Смутное время (смута)

Смутное время в истории России – это сложный период в истории страны. Он продлился в период с 1598 по 1613 гг. Страна на рубеже 16 – 17 веков перенесла жесточайший социально-экономический и политический кризис. Татарское нашествие, ливонская война, и внутренняя политика Ивана Грозного (опричнина) привели к максимальному усилению негативных тенденций и росту недовольства среди населения страны. Эти сложнейшие исторические обстоятельства стали причинами Смутного времени на Руси. Историки выделяют отдельные, наиболее значимые периоды Смутного времени.

Первый период, начало Смуты, ознаменовался жестокой борьбой за престол множества претендентов. Сын Ивана Грозного Федор, унаследовавший власть, оказался слабым правителем. Фактически власть получил Борис Годунов, брат супруги царя. Именно его политика в итоге привела к недовольству народа.

Начало Смуте было положено появлениям в Польше Григория Отрепьева, объявившего себя Лжедмитрием, чудесным образом спасшимся сыном Грозного. Не без поддержки поляков Лжедмитрий был признан довольно большой частью населения страны. Более того, в 1605 г. самозванец был поддержан Москвой и воеводами Руси. В июне того же года Лжедмитрий был признан царем. Но, его поддержка крепостничества вызвала бурное недовольство крестьян, а слишком самостоятельная политика привела к явному неудовольствию бояр. В результате Лжедмитрий 1 был убит 17 мая 1606 года. А на престол взошел Шуйский В.И. Однако власть его была ограничена. Так завершился этот этап смуты, который продлился с 1605 по 1606 гг.

Второй период смуты начался с восстания под предводительством Болотникова И.И. Ополчение составили люди всех слоев. Участие в восстании принимали не только крестьяне, но и служилые казаки, холопы, землевладельцы, посадский люд. Но, в сражении под Москвой восставшие были разбиты, а Болотников схвачен и казнен.

Возмущение народа только усилилось. Появление Лжедмитрия 2 не замедлило себя ждать. Уже в январе 1608 года собранное им войско двинулось по направлению к Москве. Он обосновался на подступах к городу в Тушино. Таким образом, в стране образовалось две действующих столицы. При этом практически все чиновники и бояре работали на обоих царей, часто получая деньги и от Шуйского и от Лжедмитрия 2. После того, как Шуйскому удается заключить договор о помощи Речь Посполитая начала агрессию. Лжедмитрию пришлось бежать в Калугу.

Но и Шуйскому не удалось надолго удержать власть. Его схватили и вынудили постричься в монахи. В стране началось междуцарствие — период, называемый Семибоярщиной. В результате сделки бояр, пришедших к власти, с польскими интервентами, Москва 17 августа 1610 года присягнула королю Польши Владиславу. Лжедмитрий 2 был убит в конце этого года. Борьба за власть продолжилась. Второй период продлился с 1606 по 1610 год.

Заключительный, третий период Смуты – это время борьбы с интервентами. Народ России, наконец, смог объединиться для борьбы с захватчиками – поляками. В этот период война приобрела характер национальной. Ополчение Минина и Пожарского дошло до Москвы только в августе 1612 г. Они смогли освободить Москву и изгнать поляков. Вот – все этапы Смутного времени.

Окончание Смутного времени ознаменовалось появлением на российском троне новой династии — Романовых. На Земском соборе 21 февраля 1613 года царем был выбран Михаил Романов.

Годы смуты привели к ужасающим результатам. Последствия Смуты – это полный упадок ремесла и торговли, практически полное разорение казны. Так же, итоги Смуты выразились и в серьезном отставании страны от государств Европы. На восстановление потребовался не один десяток лет.

Преодоление Смуты (конец XVI — начало XVII вв.)и укрепление российской государственности

Раздел 1. Россия перед Смутой

Смутное время – так еще современники называли жестокую и страшную гражданскую войну, полыхавшую более 10 лет в России. Почему же именно на рубеже XVI–XVII веков страну постигло это испытание?

Век XVI запомнился пятидесятилетним царствованием Ивана Грозного. Вступив на престол младенцем, он умер в сущности еще не старым – 54 лет, но отсвет его тяжкого правления до сих пор падает на последующие эпохи. К середине века Россия и ее господствующие социальные группы накопили много сил, позволивших провести важные реформы государственного управления – земскую (местное самоуправление), губную (по борьбе с уголовной преступностью), упорядочили денежное обращение. Постепенно царь, от природы наделенный как весьма большими талантами, так и жестокостью, и почитавший себя поставленным Богом даже не над подданными, а над рабами – «холопами», стал пытаться «подстегнуть» движение страны, но не развитием торговли, ремесла, просвещения, как делали некоторые его современники в Европе и Азии, а путем завоевательных войн. Развязанная царем многолетняя Ливонская война, не преследовавшая особых хозяйственных целей (товара из России вывозилось немного, а хлебная торговля почти не начиналась), но ставившая целью получить в собственность балтийские порты для дарового пользования таможенными доходами, привела к конфликту с основными североевропейскими державами – Польско-литовским государством, Швецией, даже дружественной Данией, и закончилась полным крахом. Крымские набеги продолжали разорять страну, сжигая дотла города, включая столицу, убивая и уводя в рабство десятки тысяч жителей страны. Пытаясь укрепить свою власть, царь развязал террор, жертвами которого стала часть правящей элиты. Разделив страну на Опричнину и Земщину, царь пытался спрятаться от мнимых врагов внутри своего «удела»… . Как вражеская земля, был разгромлен Великий Новгород, «культурная столица» тогдашней Руси. Итог царствования был печален. Страна потеряла часть западных земель, а главное – разрушено было хозяйство, поскольку сильные и влиятельные феодалы не просто грабили и разоряли села слабейших или попавших в опалу… Огромная часть ранее процветавших земель запустела к 1580-м годам, о чем деловито сообщают писцовые книги – официальные документы земельного кадастра того времени.

Тяжелое наследство пришлось на долю преемников царя Ивана – его сына Федора Ивановича и Бориса Годунова. Несмотря на спокойные годы их правления, кризис все же разразился.

1584 г. мая 31.
Чин венчания на царство царя Федора Ивановича.
Список XVII в. без начала и конца.
Из архива Посольского приказа.
РГАДА

1587 г.
Отрывки из Есиповской летописи и «Летописи Сибирской» И.Л. Черепанова об основании города Тобольска.
РГАДА

1589 г. января 23.
Доклад членов церковного («Освященного») собора царю Федору Ивановичу о кандидатах во всероссийские патриархи.
РГАДА

1590 г. май.
Грамота Константинопольского собора об основании Московского патриархата.
РГАДА

1589 г. марта 8.
Грамота царя Федора Ивановича в Сийский монастырь игумену Никандру о строжайшем содержании старца Петра Нагова.
РГАДА

1590 г.
Уставная таможенная грамота Устюга Великого.
Списки со списков.
РГАДА

XVI в.
Уставная книга Разбойного приказа.
Список. Не ранее 1622 г.
РГАДА

1591 г.
Розыскное дело о гибели в Угличе 15 мая 1591 г. царевича Дмитрия Ивановича.
РГАДА

1601 г. июня 30 – 1603 г.
Дело о ссылке в разные сибирские города и на Белоозеро Ивана, Василия и Федора Юрьевых Романовых с детьми, Марьи Шестовой, князя Ивана Черкасского и князя Репнина.
РГАДА

1602 г.
Запись в приходо-расходной книге Иосифо-Волоколамского монастыря о «великом гладе» 1601–1602 гг.
РГАДА

1602 г. июня 22.
Грамота в Архангельск воеводе Р.В. Всеволожскому и Р. Воронову об отправлении в Англию для изучения разных языков и наук четырех детей боярских.
РГАДА

Проблемы Англии: политическая нестабильность в Англии в XVII веке в европейском контексте

Основная интерпретация Джонатаном Скоттом семнадцатого века, самого бурного периода в английской политической истории, своевременна. Это совпадает с продолжающимися дебатами о месте Великобритании в Европе, текущим экспериментом по деволюции и недавним обсуждением актуальности монархии. Тема книги присутствует на обложке, изображенной на современной голландской картине под названием «Английский корабль, движущийся перед штормом».

Предыдущие истории рассматриваются как ограниченные. Кризис Англии рассматривается в европейской перспективе. Сэр Джеффри Элтон утверждал, что Англия модернизировалась во время разрыва Генриха VIII с Римом; в результате гражданская война семнадцатого века превратилась в запоздалую войну религии после того, как королева Елизавета в течение сорока лет сумела сохранить девственность и единственное церковное поселение страны в неприкосновенности. Революция Тюдоров Элтона была продуктом ума центральноевропейского еврея, спасавшегося от Холокоста.Историк-эмпирический специалист по преимуществу, он добыл массу административной документации и показал, как можно добиться изменений без потрясений. Решение было парламентским, и Элтон нашел в английской истории конституционную стабильность, которой ему не хватало в детстве.

Еще один ответ пришел из Новой Зеландии от великого историка политической мысли Дж. Г.А. Покок. Когда Великобритания присоединилась к Европейскому общему рынку и отказалась от имперских предпочтений, он обратился с призывом к британской истории.Это был ответ на предполагаемую угрозу британской идентичности белых новозеландцев и конституционной основе их политического тела. Призыв Покока нашел сторонников — ирландских, английских, валлийских и шотландских историков, переоценивавших связи на Британских островах, были историки-юнионисты, желавшие сохранить эти связи, и американские историки, которые видели свое колониальное наследие как нечто большее, чем просто ответвление Англии. Подход Покока позволил провести более широкую переоценку событий после объединения шотландской и английской корон при Якове VI и I и, в частности, причин гражданской войны в Англии в 1642 году.Это был очевидный подход к гражданской войне, поскольку кризис был усилен двумя неудавшимися вторжениями Карла II в Шотландию, а затем восстанием 1641 года в Ирландии. Кроме того, сам Оливер Кромвель обеспечил английскую республику только после вторжения и победы над ирландцами и шотландцами. Однако, в конце концов, эти объяснения не помогли. «Новая британская история», как ее называли, оказалась тупиком . Это лишь частичное объяснение, точно так же, как деволюция — лишь частичное решение современных дилемм.

Потребовался еще один историк из Новой Зеландии — на этот раз Джонатан Скотт — чтобы рассказать английским историкам то, на чем всегда настаивали ирландские и шотландские историки, что настоящие проблемы и проблемы на самом деле были европейскими. В каком-то смысле Скотт похож на Покока. Он является ведущим исследователем английской политической мысли раннего Нового времени в этом поколении. В далекой Новой Зеландии человек волей-неволей оказывается теоретиком, поскольку там нет архивов, заполненных древними документами, которые могли бы сделать из вас эмпирика. Проблемы Англии — высокомерная и проницательная книга. Скотт с самого начала использует другие интерпретации. Тем не менее, разрабатывая свой альтернативный европейский тезис, он дает слишком много от своего окончательного вывода и в середине книги увяз в деталях в ненужной попытке дать новую интерпретацию радикализма гражданской войны. Фирменный редактор должен был остановить Скотта, спотыкающегося о своем эго на протяжении столетия, но каким блестящим оказалось это путешествие по эго.

Тезис Скотта посвящен Англии и военной революции.В Европе раннего Нового времени государство было организовано для ведения войны с постоянно возрастающей интенсивностью; действительно, можно сказать, что необходимость вести все большие и большие войны создала государство, каким мы его знаем. Англия начала очень поздно. Несмотря на то, что Джеймс I унаследовал три королевства, ему пришлось со стороны наблюдать, как его зять Фредерик был изгнан из Богемии, а затем из Рейнланд-Пфальца, и когда Карл I, наконец, вмешался в Тридцатилетнюю войну, английская армия оказалась посмешищем. .Налогообложение сговорчивого, соучастника населения было тем, что требовало современное государство. В Англии этого не было. Генрих VIII, нуждавшийся в разводе, поставил себя и своих преемников в парламент. Политические сословия Шотландии были еще более дерзкими. Они изгнали Мэри, королеву Шотландии, и это была одна из причин, по которой Джеймс думал, что у него может быть больше свободы действий в Англии, но вскоре он проснулся от рома, когда его планы по объединенной Великобритании были хладнокровны. Только в недавно завоеванной Ирландии государство под руководством Вентворта начало систематически собирать налоги и строить современную армию.Стюарты начали с тоской смотреть на то, как их собратья-монархи-католики на континенте управляют своими государствами, и начали играть с контрреформационными идеями суверенитета, которые делали более послушных налогоплательщиков. Иными словами, католическая угроза из Европы стала внутренним проявлением на самом высоком уровне. Тем временем политическая нация, в течение ста лет пропитанная антипапскими взглядами, находилась под влиянием республиканских идей Древнего Рима, сошедших с печатного станка, и успешного современного примера Соединенных провинций.

Кромвель разрубил гордиев узел во всех отношениях. На короткое время Англия располагала современной военной машиной и завоевала уважение на всем континенте. Проблемы с оплатой армии были временно решены решением в римском стиле в Ирландии. Но его режиму не хватало легитимности, и он превращался в военную диктатуру в самой Англии. Стюартов-католиков попросили ответить, но Реставрация, как показывает Скотт, ничего не решила. Окончательное решение пришло с континента в лице Вильгельма Оранского.Ему нужно было английское оружие, чтобы противостоять усилению Франции Людовика VIII. Он стал протестантским монархом конституционного образца, которого хотела Англия. Английская политическая нация могла наконец облагать себя налогом, не опасаясь принуждения со стороны армии своего собственного короля. Банк Англии был создан по образцу Банка Амстердама для поддержки финансовых механизмов. Англия, наконец, достаточно стабилизировалась и модернизировалась, чтобы занять свое место в Европе. Обстоятельства, в которых было достигнуто это компромиссное политическое урегулирование, не оставляли места республиканизму.

Скотт обещает, что его следующая книга будет историей английского республиканизма. Если «Проблемы Англии» — это собственная разработка Скотта его разочарования английским (и новозеландским) провинциализмом, то его следующий, несомненно, отразит его другие разочарования по поводу почтения, дилетантства и классовой системы. Как и в случае с английским республиканизмом, так и со Скоттом — потеря Англии, вероятно, будет выгодой для Америки. Потому что, как и Джон Покок до него, Скотт ищет счастья в Штатах, вдали от обедневшего элитизма британской академии.

Автор рад принять отзыв и больше не будет отвечать.

Бурный 17 век: Гражданская война, цареубийство, Реставрация и Славная революция

XVII век был временем больших политических и социальных потрясений в Англии, отмеченных гражданской войной и цареубийством. Мэтью Уайт представляет ключевые события этого периода, от коронации Карла I до Славной революции более 60 лет спустя.

17 век был периодом огромных политических и социальных потрясений. Начиная с эпохи, характеризующейся жестким контролем короны над государством, этот век стал свидетелем многих лет войны, террора и кровопролития, охвативших королевство, а также казни Карла I и установления республики. Однако все это снова должно было быть свергнуто с восстановлением Карла II: кратковременное возвращение к автократическому королевскому влиянию, наконец, было сметено с установлением Вильгельма и Марии правящими монархами.

Карл I и понятия абсолютизма

Истоки английских гражданских войн уходят корнями в действия одного человека: короля Карла I. В детстве Карлу не суждено было занять трон. Слабый и болезненный второй сын Якова I, Карл жил в тени своего старшего брата Генриха, которого отец обучил королевской власти. Все изменилось, когда в 1612 году Генрих заразился оспой и умер, внезапно сделав Карла наследником престола, который в конечном итоге был коронован в 1625 году.

Картины Лондона в альбоме дружбы Майкла ван Меера, ок. 1614-1615

Король Яков I едет в парламент с тремя дворянами.

Просмотреть изображения из этого элемента (23)

Условия использования Creative Commons Attribution Некоммерческая Лицензия без производных инструментов

Организатор © Эдинбургский университет

Старый король, Яков I, был обучен идеям компромисса, был вынужден вести переговоры со своей знатью по вопросам религии и государственных дел.Чарльз, напротив, придерживался совершенно другого подхода, полагая, что только его власть была высшей и установлена ​​Богом: определялась принципом «Божественного права королей». «Это мне решать, как управлять нашей страной», — писал он; «Я один должен отвечать перед Богом за то, что мы пользуемся властью, которой Он наделил меня». ^[1]

Абсолютизм Карла I проявился в период зарождения уверенности в себе среди английской элиты. Хотя парламент собирался в течение этого периода лишь эпизодически — и действовал в основном в качестве советника по отношению к государю — к тому времени, когда Чарльз был коронован, он уже сильно зависел от способности дворянства получать адекватные налоговые поступления (полученные от сельскохозяйственных ренты, которая намного превышала любую другие источники дохода).Именно эта группа землевладельцев составляла основную часть членов парламента, людей, которые теоретически могли, отказавшись от источников дохода, призвать короля к ответу.

Изображение Палаты общин с

Истинная платформа и порядок заседаний в нижней палате парламента

Этот эстамп, опубликованный в 1624 году, является самым ранним изображением Палаты общин, заседающей в бывшей часовне Святого Стефана в Вестминстерском дворце.

Просмотреть изображения из этого элемента (1)

Условия использования Public Domain

Конфликт между короной и парламентом возник по ряду причин. В вопросах религии Карл, казалось, игнорировал протестантское поселение, обеспеченное Генрихом VIII, отдавая предпочтение католической мессе и в 1625 году женившись на католической представительнице французского дворянства Генриетте Марии.Чарльз также продолжал действовать в одностороннем порядке в вопросах внешней политики и, несмотря на критику со стороны его главных советников, распустил парламент в 1629 году. Парламент не собирался снова в течение следующих 11 лет.

Без Парламента, который разрешил бы его финансовые нужды, Чарльз оказался во все более трудных обстоятельствах. Восстание в Шотландии (спровоцированное бесчувственным навязыванием Чарльзом нового молитвенника) потребовало увеличения доходов для финансирования ответных военных действий.Неохотно король созвал новый парламент в 1640 году.

Новый парламент, собравшийся в том же году, был сразу же открыто враждебен короне. Депутаты горько жаловались на введение налогов и вопиющее игнорирование религиозной терпимости на севере. (Шотландцы отвергли молитвенник Карла и составили Национальный пакт вопреки королю, сопротивляясь его религиозным реформам в пользу более простой формы протестантского богослужения.) Чувствуя слабость в положении Карла, от короля требовали ключевых уступок и личных предпочтений. были совершены нападения на его ключевых министров.Среди них Томас Вентворт, граф Страффорд, должен был понести смертную казнь за то, что парламент назвал актами государственной измены против шотландского народа. Неудачная попытка ареста пятерых депутатов парламента за измену привела к прямому конфликту короля со своим народом. Все было готово для гражданской войны.

Снимок сцен первой гражданской войны в Англии

На этом изображении изображен неудавшийся заговор роялистов по захвату Лондона у парламентариев и его последствия в мае 1643 года.

Просмотреть изображения из этого элемента (1)

Условия использования Public Domain

Страна в состоянии войны

Опасаясь за свою безопасность, в 1642 году Чарльз бежал из Лондона, сначала направившись на север, где, по его мнению, находилась его основная поддержка. В Халле королю было отказано во въезде в город лорд-мэром, а позже в том же году в Ноттингеме Чарльз поднял свой королевский штандарт: первый символ открытой войны с парламентом.

23 октября 1642 года в Эджхилле в Уорикшире произошла первая настоящая битва Гражданских войн, в результате которой между силами парламентариев и роялистов возникла тупиковая ситуация. В течение четырех лет после этого по всей стране вспыхивали стычки и войны, поскольку Круглоголовые (обозначенные как короткие стриженные волосы парламентариев) и кавалеры (уничижительный термин, описывающий изысканную одежду роялистов) сталкивались друг с другом. Семьи были разлучены, когда дяди, сыновья, братья и отцы ополчились друг против друга.Всего во время войн погибло около 100 000 солдат и мирных жителей, а 10 000 домов были разрушены. ^[2]

Смерть короля

После поражения в битве при Насби в 1645 году Карл I отдал себя в руки шотландских войск в Ньюарке, надеясь добиться уступок от парламента. Затем последовали три года эффективного домашнего ареста, в течение которых по всей стране велись дальнейшие бои. В 1648 году, находясь под стражей в замке Карисбрук на острове Уайт, Чарльз предпринял последнюю попытку спасти свою корону.Хотя высокопоставленные политики проголосовали за рассмотрение его предложений о переговорах, вооруженные силы (под командованием Оливера Кромвеля) отвергли парламент, заклеймив короля тираном и предателем.

Автобиография леди Энн Халкетт

В апреле 1648 года сын Карла I Джеймс — будущий Джеймс II — сбежал из Англии в Голландию, переодевшись в девичью одежду. Роялист леди Энн Халкетт, мемуары которой представлены здесь, помогла Джеймсу, заказав ему алую «нижнюю юбку» и «трапецию».

Просмотреть изображения из этого элемента (24)

Условия использования

Общественное достояние в большинстве стран, кроме Великобритании.

В январе 1649 года Парламент предъявил Карлу обвинение в государственной измене и обвинении в ведении несправедливой войны, «в результате которой страна была опустошена, государственные сокровища истощены, торговля пришла в упадок [и] тысячи людей были убиты». ^[3] 20 января 1649 года Чарльз предстал перед судом в Вестминстер-холле, где отказался признать власть суда, еще раз заявив, что только суверен может осуществлять высшую власть.

Совершенное повествование обо всех слушаниях Высокого суда справедливости в суде над королем в Вестминстер-холле

Этот отчет о судебном процессе над королем Карлом I является одним из лучших современных описаний судебного процесса.

Просмотреть изображения из этого элемента (1)

Условия использования Public Domain

Парламент не поддержит такую ​​позицию. Выслушав 30 свидетелей обвинения, 26 января Карл I был приговорен к смертной казни, а ордер на его казнь подписали 59 комиссаров.

Условия использования © Парламентский архив
Хранится © Парламентский архив

Утром во вторник, 30 января 1649 года, Карла I провели через Сент-Джеймсский парк в Банкетный зал в Уайтхолле, где для его казни был приготовлен эшафот. Поднявшись на платформу в два часа дня, он горячо молился, вызывающе заявляя, что «я перейду от тленной к нетленной Короны, где не может быть никаких беспокойств». ^[4] Одним быстрым ударом Чарльзу отрубил голову топором палача: беспрецедентный акт цареубийства, до сих пор неизвестный в британской истории.

Распечатка казни Карла I

30 января 1649 года король Карл I был обезглавлен возле банкетного зала в Уайтхолле. Эта немецкая гравюра была сделана в том же году.

Просмотреть изображения из этого элемента (1)

Условия использования Public Domain

Оливер Кромвель и Содружество

Многие люди встретили смерть Карла I.Мало кто верил, что, несмотря на годы жестокой войны, король заплатит за свои действия жизнью. Однако к 1649 году монархия была сметена. В течение следующих 11 лет Великобритания управлялась как республика, а Оливер Кромвель, которого называли «лордом-протектором», был главой нового «Содружества».

Эмблема Англии отвлекающие факторы , 1658

Этот актуальный принт изображает Оливера Кромвеля в выгодных условиях; он хвалит его за отстаивание верховенства закона и протестантской веры.

Просмотреть изображения из этого элемента (1)

Условия использования Стандартные условия использования Британского музея
Хранится © Попечителями Британского музея

Между 1649 и 1653 годами в Вестминстере заседал так называемый «крупный парламент», состоящий из английских дворян, в целом лояльных к парламентской армии «новой модели».Многие члены были также религиозными фанатиками, так называемыми «пуританами», которые требовали, чтобы страна в целом придерживалась строгих моральных принципов. В этот период было приказано закрыть многие театры и ввести строгие правила посещения церкви. Были даже попытки запретить фестиваль Рождества.

«Королевский дуб Бретейна» в

Завершенная история независимости

На этом принте Оливер Кромвель изображен уничижительно.На нем показано, как он руководит разрушением «Роял-Оук оф Бретейн», который представляет собой Конституцию, основанную на Короны, Церкви и законе.

Просмотреть изображения из этого элемента (1)

Условия использования Public Domain

Хотя Англия переживала относительный период мира во время Содружества, силы, все еще верные свергнутой монархии, продолжали вести войну как в Ирландии, так и в Шотландии.Ирландия, в частности, была ареной жестокого насилия, когда парламент попытался подавить католическое восстание. В 1649 году Оливер Кромвель осадил город Дроэда, в результате чего было убито 3500 человек, как роялистов, так и простых гражданских лиц. ^[5]

В том же году принц Чарльз (сын умершего короля) высадился в Шотландии, где был объявлен титульным шотландским монархом. Командуя армиями во время нескольких стычек к северу от границы, Чарльз был вынужден бежать из Англии в маскировке в 1651 году после поражения в битве при Вустере.

В 1653 году Оливер Кромвель распустил парламент и взял на себя власть самостоятельно. В течение восьми лет страной управляла военная диктатура, разделенная на 11 регионов, которые контролировались генерал-майорами. Кромвель сделал много уступок своему армейскому совету. Он проводил решительную внешнюю политику и гарантировал, что тирании королевского абсолютизма больше никогда не будет. Однако история также помнит Кромвеля за его явную жестокость: за то, что он вверг страну в годы войны, за его безжалостное преследование католиков за роспуск нескольких парламентов.

3 сентября 1658 года Оливер Кромвель умер от пневмонии, ему наследовал его сын Ричард. В качестве второго лорда-протектора Ричард был слабым, нерешительным и неэффективным лидером, который не смог заручиться поддержкой армии.

Брошюра о смерти Оливера Кромвеля

Детальная гравюра на дереве, изображающая лежащего Кромвеля в состоянии, украшенном всеми королевскими украшениями, включая корону.

Просмотреть изображения из этого элемента (18)

Условия использования Public Domain

Автограф Стихотворение Драйдена о смерти Оливера Кромвеля

Это единственная сохранившаяся рукопись с автографом Джона Драйдена «Героическая Станца, посвященная славной памяти его самого безмятежного и прославленного высочества Оливера, покойного лорда-протектора этого Содружества» и т. Д.’

Просмотреть изображения из этого элемента (6)

Условия использования

Общественное достояние в большинстве стран, кроме Великобритании.

Хотя Ричард Кромвель созвал новый парламент для переоценки финансовых трудностей страны, всего за семь месяцев пребывания у власти он был свергнут своими генералами.Шотландские войска, верные старой монархии, во главе с генералом Монком, воспользовались моментом и двинулись на юг. После беспрепятственного прибытия в Лондон был созван новый парламент, а лидеры Содружества заключены в тюрьму. Карл II, как старший сын казненного короля, был признан полноправным сувереном. Годы ожесточенной гражданской войны закончились.

Гравированная пластина из

The Devils Cabinet-Councell с Оливером Кромвелем

На этой гравюре, сделанной после Восстановления монархии в 1660 году, изображен Кромвель, сидящий по левую руку от дьявола в совете с другими выдающимися цареубийцами.

Просмотреть изображения из этого элемента (1)

Условия использования Public Domain

Карл II и Реставрация

После нескольких лет изгнания во Франции 25 мая 1660 года Карл II высадился в Дувре. Четыре дня спустя он прибыл в Лондон на восторженный общественный прием, а в апреле следующего года его короновали в Вестминстерском аббатстве.

Портрет короля Карла II

Этот портрет посвящен коронации короля Карла II и восстановлению монархии Стюартов.

Просмотреть изображения из этого элемента (1)

Условия использования Royal Collection Trust / © Ее Величество Королева Елизавета II, 2017

Хотя многие историки видят преемственность между правлением старого и нового королей, Реставрация внесла значительные изменения в британскую политику.После принятия короны Карл II издал Бредскую декларацию, в которой официально признавалась религиозная терпимость, защищались права на владение землей и подчинялся контроль над армией суверену. Всегда настороженно относясь к тому, как неконтролируемая тирания его отца привела к многолетнему кровопролитию, Чарльз стремился достичь нового урегулирования между монархией и парламентом. Таким образом, между двумя учреждениями возникло взаимное, хотя и настороженное, уважение. ^[6]

Многие из удушающих ограничений, наложенных на общественную жизнь во времена Содружества, также были сняты, что создало более либеральные условия, в которых искусство и политика могли процветать.Вновь открылись театры, возобновились религиозные праздники и восстановился естественный ритм жизни. Это была великая эпоха пьес Реставрации, поэзии и комедии (многие произведения написаны с неприличным оттенком), когда такие писатели, как Джон Драйден, Эндрю Марвелл, Джон Милтон и Афра Бен, получали признание и признание.

Портрет Афры Бен работы сэра Питера Лели

Реставрация открыла для женщин больше свободы в искусстве.Это портрет Афры Бен, первой британской женщины, которая зарабатывала себе на жизнь писательской деятельностью.

Просмотреть изображения из этого элемента (1)

Условия использования Общественное достояние
Придерживается © Йельский центр британского искусства

Личность Карла II, безусловно, способствовала либеральным взглядам, процветавшим при дворе.Король был известен своими многочисленными любовными связями (в первую очередь с актрисой Нелл Гвинн), и его правление снискало себе репутацию скандала из-за его распутного и временами экстравагантного образа жизни.

Тем не менее, Карл II пользовался большим уважением у многих из своих подданных, и эта позиция была заработана его сострадательной реакцией на две великие катастрофы, отмечавшие его правление: прибытие чумы в 1665 году и Великий лондонский пожар, опустошивший столицу страны. следующий год.

Но отношения Карла II с парламентом всегда были непростыми.Несмотря на формальные акты, признающие религиозную терпимость, многие политики считали, что король слишком легко поддавался влиянию католических сил. В течение более позднего периода Стюартов страна оставалась глубоко разделенной по сектантским линиям, и возникло несколько заговоров (хотя в основном сфабрикованных), в которых католические агенты были замешаны в попытках свергнуть государство.

Учет папства и произвольного правительства , 1678

Политический трактат, написанный Эндрю Марвеллом, осуждающий растущее влияние Франции и католицизма при английском дворе и, соответственно, в английском правительстве.

Просмотреть изображения из этого элемента (9)

Условия использования Public Domain

Кто станет преемником короля, тоже было особенно сложной задачей. Не имея выживших наследников мужского пола, естественным преемником Чарльза оставался его откровенно католический брат Джеймс, герцог Йоркский.Хотя было предпринято несколько попыток исключить Джеймса из линии преемственности, четкого урегулирования так и не было достигнуто. А 2 февраля 1685 года, после внезапного припадка, Чарльз неожиданно скончался в возрасте 54 лет.

Кризис престолонаследия и славная революция

Вступление на престол Якова II в 1685 году снова повергло британскую политику в хаос. Поскольку оживленная торговля приносила относительно высокие доходы, недавно коронованный король чувствовал себя менее вынужденным консультироваться с парламентом, чем когда-то его брат, особенно когда дело доходило до формулирования внешней политики.В первые годы его правления армия увеличилась примерно на 20 000 человек (в основном в качестве меры, необходимой для подавления двух значительных восстаний), что вызвало беспокойство среди членов парламента по поводу своенравия Джеймса игнорировать их взгляды.

Однако именно вопросы религии должны были доказать гибель Якова II. Будучи убежденным католиком, новый король стремился отменить законы, запрещающие католикам занимать посты, и отменить законы религиозной терпимости, ранее установленные Карлом II.Пытаясь укомплектовать парламент и местное правительство католиками, он также надеялся, что больше его подданных устремятся к его собственной вере. Однако большинство парламентариев (значительная часть которых были несогласными с пресвитерианскими протестантами) не были готовы мириться с такими шагами. Дальнейшая тревога возникла в июне 1688 года, когда католическая линия преемственности, казалось, была подтверждена рождением нового сына Джеймсу.

Парламент быстро начал выступать против короля. Группа из семи протестантских дворян связалась с Уильямом, принцем Оранским, мужем старшей дочери Джеймса Мэри, и предложила ему вторгнуться в Британию, и они подтвердили, что английские войска не встретят сопротивления этому шагу.

В ноябре 1688 года Уильям пересек Ла-Манш в сопровождении огромного флота вторжения и высадился в Торбее в Девоне. Почувствовав безвыходное положение, Джеймс бросил свой служебный значок, Большую печать, в реку Темзу и бежал из страны, в конце концов найдя изгнание во Франции. Вильгельм III и Мария II должны были стать суверенами в апреле 1689 года.

Относительно мирное свержение Якова II в 1688 году, названное более поздними историками «Славной революцией», знаменует собой установление прочного протестантского урегулирования в британской политике.Были установлены новые конституционные механизмы, которые сохранятся и в современную эпоху. Билль о правах, принятый парламентом в 1689 году, ввел в действие новые правила и соглашения, регулирующие дела государства: например, незаконность увеличения налогов со стороны короны или мобилизации армий без поддержки парламента, а также требование о проведении регулярных сессий парламента, право на свободные выборы и право на свободу слова.

Билль о правах

Билль о правах, подписанный Вильгельмом и Мэри в феврале 1689 года, часто рассматривается как параллельный по важности с Великой хартией вольностей.

Просмотреть изображения из этого элемента (3)

Условия использования © Парламентский архив, Лондон, HL / PO / JO / 10/1/1430, члены. 2–3
Хранится © Парламентский архив, Лондон HL / PO / JO / 10/1/1430, члены. 2–3

Никогда больше абсолютистскому монарху не будет позволено держать власть над британским парламентом, защищая его от ужасов гражданской войны, которые наблюдались по всей стране около 40 лет назад.

Сноски :

[1] Цитируется в T Hunt, The English Civil War At First Hand (Лондон, 2003), стр. 4.

[2] П. Экройд. История Англии, Том III: Гражданская война (Лондон, 2015), стр. 302.

[3] Хант, Гражданская война в Англии , стр. 201.

[4] Чарльз Карлтон, Карл I: личный монарх (Лондон, 1995), стр. 354.

[5] Джон Барратт, Осады английской гражданской войны (Лондон, 2009 г.), стр.155.

[6] Дж. Р. Джонс, Восстановленная монархия, 1660–1688 ( Лондон, 1979), стр. 32.

• По сценарию Мэтью Уайта

• Доктор Мэтью Уайт — научный сотрудник по истории в Университете Хартфордшира, где он специализируется на социальной истории Лондона 18-19 веков.Основные исследовательские интересы Мэтью включают историю преступности, наказания и охраны правопорядка, а также социальные последствия урбанизации. Его последняя опубликованная работа посвящена изменению способов общественного правосудия в XVIII и XIX веках с особым упором на роль толпы в казнях и других судебных наказаниях.

Перейти к основному содержанию Поиск

Поиск

• Где угодно

Быстрый поиск где угодно

Поиск Поиск

Расширенный поиск

• Войти | регистр

Пропустить главную навигацию Закрыть меню ящика Открыть меню ящика Дом

• Подписка / продление
  • Учреждения
  • Индивидуальные подписки
  • Индивидуальное продление
• Библиотекари
  • платежи и полные платежи Пакет для Чикаго
  • Полный охват и охват содержимого
  • Файлы KBART и RSS-каналы
  • Разрешения и перепечатки
  • Инициатива Чикаго для развивающихся стран
  • Даты отправки и претензии
  • Часто задаваемые вопросы библиотекарей
• Агенты
  Тарифы, заказы
  и платежи
  • Полный пакет Chicago
  • Полный охват и охват содержимого
  • Даты отправки и претензии
  • Часто задаваемые вопросы агента
  • Партнеры по издательству
    • О нас
    • Публикуйте у нас
    • Публикация новых журналов
    tners
  • Обновления из прессы
    • Подпишитесь на уведомления eTOC
    • Пресс-релизы
    • СМИ
  • Книги издательства Чикагского университета
  • Распределительный центр в Чикаго
  • Чикагский университет
  • Положения и условия
  • Заявление о публикационной этике
  • Уведомление о конфиденциальности
  • Доступность Chicago Journals
  • Доступность университета
  • Следуйте за нами на facebook
  • Следуйте за нами в Twitter
  • Свяжитесь с нами
  • Медиа и рекламные запросы
  • Открытый доступ в Чикаго
  • Следуйте за нами на facebook
  • Следуйте за нами в Twitter

  Англия беспокоит политическая нестабильность в Англии семнадцатого века европейский контекст | Британская история после 1450 года

  В этом новаторском исследовании, впервые опубликованном в 2000 году, Джонатан Скотт утверждает, что история Англии семнадцатого века формировалась тремя процессами.Первый был деструктивным: тот опыт политической нестабильности, который современники называли «нашими бедами». Второй был творческим: его впечатляющие интеллектуальные последствия в английской революции. Третий был реконструктивным: долгий путь восстановления к убежищу от этих ужасающих штормов. Причиной проблем были страхи и страсти, вызванные европейскими религиозными и политическими событиями. Результат зафиксировал влияние сильных убеждений на хрупкие институты. Одной из особенностей этого анализа является его связь между историей событий и историей идей.Другой — рассмотрение этих процессов на протяжении столетия в целом. Самым важным является восстановление этого необычного английского опыта в европейском контексте.

  ‘Прозрачный блеск и необычайно мощный исторический интеллект.’ Джон Моррилл, Кембриджский университет

  «Захватывающая по своему размаху, авторитетная по тезисам и интеллектуально провокационная работа вызовет широкую дискуссию в течение очень долгого времени». Ричард Л.Гривз, Государственный университет Флориды

  «У нас не было интерпретирующего синтеза, столь оригинального или всеобъемлющего, со времен« Века революции »Хилла. Элегантность, последовательность и размах подхода заслуживают того, чтобы сделать эту книгу центром обсуждения для всех ранних модернистов ». Гленн Берджесс, Университет Халла

  «… полный острой критики, новых акцентов, уместных и свежих цитат… в виде множества конкретных идей и исправлений Скотт предлагает стимулирующую панораму всего семнадцатого века, первый крупномасштабный объяснительный анализ это выходит за рамки ослабленных и бесплодных дебатов по поводу ревизионизма.’ Кевин Шарп, History Today

  «Работа непревзойденного воображения, безжалостной оригинальности и беззастенчивой смелости… Она полна оригинальности и наполнена идеями, которые делают ее самой вдохновляющей книгой по истории семнадцатого века, появившейся за многие годы, если не десятилетия. . ‘ Литературное приложение к «Таймс»

  «Это работа огромных интеллектуальных амбиций… Работа определенно полна ярких идей и подробностей… Джонатан Скотт создал вдохновляющую работу, часто блестящую в деталях и убедительную.’ Journal of Ecclesiastical History

  «… сложное, поразительное прочтение английского политического развития семнадцатого века, которое в равной мере вызывает сильные разногласия и восхищение». Парламентская история

  «… провокационная и очень ценная книга, которая затрагивает большую тему и устанавливает сложную историю Британии и Европы семнадцатого века в свежих и ясных рамках. … Проблемы Англии должны побудить читателей пересмотреть вызовы, поставленные перед ними событиями в их собственное время и учреждениями, которые им завещало прошлое.’ Роял Стюарт Ревью

  Защитник Скотта, «Проблемы Англии: английская политическая нестабильность семнадцатого века в европейском контексте» | H-Albion

  Джонатан Скотт. Проблемы Англии: английская политическая нестабильность семнадцатого века в европейском контексте. Кембридж: Издательство Кембриджского университета, 2000. 558 стр. 74,95 $ (ткань) 0521-41192-0; 27,95 долларов США (бумага), ISBN 978-0-521-42334-2.

  Отзыв Джастин Чэмпион (исторический факультет Королевского колледжа Холлоуэй, Лондонский университет) Опубликовано на сайте H-Albion (март 2001 г.)

  Проблема с Проблемы Англии : Джонатан Скотт, сосредоточенность на настоящем и серьезное отношение к вере

  Проблема с Проблемы Англии : Джонатан Скотт, сосредоточенность на настоящем и серьезное отношение к вере

  Прошло довольно много времени с тех пор, как сочинения Леопольда фон Ранке цитировались с таким одобрением в работе по истории семнадцатого века.Движущей силой исторических амбиций Ранке было воссоздать историю так, как это было на самом деле. Тщательное повествование, подкрепленное подробными и скрупулезными источниками, уравновешенное разумными аргументами, составляло основу исторического письма Ранке. К сожалению, этого нельзя сказать о рассматриваемой здесь работе. В большой — и порой странно организованной — книге Скотту есть что сказать, но стремление внести значительный вклад в понимание истории семнадцатого века пересекает само себя.

  Это произведение полное тщеславия во всех возможных смыслах этого слова. Он очень хорошо написан (если плохо структурирован). Его самооценка очевидна в неоднократно повторяющемся колючем и ненужном сведении счетов в сносках. Спроектированный как величественный и ревизионистский отчет о семнадцатом веке, исправляющий островную близорукость предыдущих англоязычных историй, Скотт выдвигает некоторые убедительные и наводящие на размышления утверждения. Британскую историю следует рассматривать в более широком контексте «европейской истории».«

  Обвинение в ориентации на настоящее, предъявляемое ко многим недавним практикующим, должно быть снято подходом, который (если серьезно относиться к современной вере) приводит к восстановлению (он утверждает) реального измерения религиозных убеждений. Одним из положительных последствий этого стремления является подтверждение общепринятого факта проницаемости религии и политики на протяжении столетия в целом: эта прочная структура стала жертвой полугегелевских достижений Вильгельма III в области «государственного строительства» в 1690-х годах.«Структуры» и «процессы» топчут землю Британии семнадцатого века, не беспокоясь о вопросах деятельности или идентичности.

  Достижением Скотта в более ранних работах было закрепление сохраняющихся проблем исторической памяти, преследовавших семнадцатый век. Эта работа распространяет лечение на «весь» век. Восстановление сломанной спины периода, неоднократные посещения воспоминаний о «бедах» прошлого вызвали повторение политического кризиса. Этот цикл травм был прерван импортированием европейской модели правления в форме военного финансового государства 1690-х годов.После этих «климатических» моментов элементы, которые раскололи общественную память о британской культуре, растворились в стабильности долгого восемнадцатого века.

  Основанный на литературном образе разрушения, созидания и восстановления, повествовательные разделы книги разделены на три блока: политическая нестабильность 1618–1689 годов, радикальное воображение 1640–1689 и восстановление 1660–1702 годов. В этих разделах содержатся повествования о высокой политике, смешанные с текстовыми комментариями и прочным взаимодействием с современной историографией.Алджернон Сидни и Джордж Даунинг крадутся по страницам, в то время как архиепископ Лауд и Джон Локк едва достигают статуса: многие другие значимые фигуры просто отсутствуют [Джеймс Ашер, Чарльз Блаунт, Ричард Саймон?]. Новые перспективы и оригинальные идеи сочетаются с эксцентричным выражением лица и тенденцией «перечислять» позиции, продвинутые или занятые. Совершенно очевидно, что литературный стиль и энтузиазм Скотта временами имеют вес его аргументов: история как акт литературного выражения и убеждения временами превосходит доказательства, представленные в сносках, полученных из ограниченного и узкого набора основных и (особенно) вторичные источники.Нет сомнений в том, что богатое историческое воображение Скотта основано на высокой интеллектуальной остроте; что неясно, так это то, посвящен ли этот ars Historica амбициям Ранкина.

  Есть несколько поразительных утверждений. Во второй части «Английская революция 1640-89: радикальное воображение» утверждается, что революция была «единой текучей деятельностью» (стр. 230), а не набором отдельных групп. По общему признанию, можно установить структурную преемственность между различными средами: многие из них связаны с природой правления Бога и в процессе, поставленном для «пересмотра отношений между творениями Бога и их создателем» (стр.233). Несмотря на то, не желая принять радикализм описал так мощно Христофор Хилл в Всемирный перевернулось (1972), Скотт упорствует, называя этот процесс радикальным. Левеллеры, магглетонцы, баптисты, рантеры, пресвитериане и др. Все имеют общую идентичность, поскольку являются частью коллективной попытки заново описать отношения между социальными институтами и Богом или между человеком и концепциями божественности. Мысль о том, что уничижительный язык сектантской навешивания ярлыков семнадцатого века не является надежным основанием для описания «настоящей» конфессиональной идентичности, была хорошо выражена.Ясно, однако, то, что такие ярлыки действительно различают различия богословских платформ, экклезиологических институтов и сотериологических компетенций. Кажется странным, что историк, который так охотно принимает работу Колина Дэвиса и его деконструкцию социологической или сектантской идентичности «Рантеров», должен расширить возможности «радикалов», включив наряду с Рантерами все разнообразие религиозного диссидентства того периода . Учитывая определение радикального процесса как процесса, связанного с переопределением отношений между человеческими институтами и Богом, этому читателю неясно, почему такие люди, как Лауд, Питер Хейлин и Генри Хаммонд, могут не быть включены в общину святые тоже?

  Неправильная характеристика природы религиозных верований того периода — один из основных недостатков работы.Хотя совершенно очевидно, что у Скотта есть интересные и красноречивые идеи, чтобы передать (например) интеллектуальные источники и культуру политического мышления того периода, не так ясно, уловил ли он суть религиозного значения. С положительной стороны, акцент на моральных языках добродетели, лежащих в основе республиканских дискурсов, является важной и творческой поправкой к банальной историографической ориентации на конституционные и институциональные предписания авторов Содружества.Сохранение этой моральной идиомы после 1650-х годов было одним из достижений революции: Скотт прав, подчеркивая это. Менее ясен «религиозный» аспект этого республиканизма. Сидни и Джон Мильтон выставляют напоказ сцену за счет Джеймса Харрингтона (чья идиосинкразия определяется тем, что в какой-то момент он был пролептически описан как «напоминающий» Спинозу, стр. 334). Если оставить в стороне довольно анахроничное цитирование книги Сиднея Discourses (текст, написанный в 1680-х годах и опубликованный только в 1698 году, поэтому вряд ли уместно цитировать его в поддержку описания идеологии 1650-х годов), центральный экклезиологический вопрос взаимоотношений между государственной религией и содружеством антиклерикализм маргинализируется.Как убедительно продемонстрировал Марк Голди, это была конвергенция антиклерикального дискурса против «священнического мастерства» всех претензий на религиозный авторитет (включая радикальный энтузиазм радикальных пророков, а также пресвитерианских и лаудианских священников), обнаруженных в Харрингтоне и Гоббсе, переживших Реставрацию. .

  Скотт провозглашает на своих вводных страницах, что «мы должны серьезно относиться к современным верованиям» (стр. 4). Его работа представляет собой исследование «воздействия сильных убеждений на хрупкие институты» (стр.5). Такие фразы, как «интеллектуальный процесс», «феномен веры» и «процесс веры» используются, чтобы подчеркнуть это серьезное стремление вернуть религиозные аспекты общественной культуры. Утверждая свои намерения восстановить религиозный центр дискурсов семнадцатого века, Скотт стремится разоблачить «центрированность на настоящем» большей части современной историографии. В поисках ответов на современные вопросы большинство историков используют историю семнадцатого века, чтобы уладить повестку дня, о которой не думали в более ранний период.Скотт здесь в хорошей компании. Разумно ли использовать метафоры, относящиеся к автомобилю двадцатого века (было ли государство Феррари или модель Т Форд ?, стр. 32), чтобы осветить природу раннего современного общества, — вопрос спорный. Такое использование действительно указывает на то, что даже самый знающий историк не может избежать сосредоточенной на настоящем природы языка и мышления.

  Несмотря на его заявления о восстановлении современной веры, Скотт серьезно не понимает сложности религиозного языка.Например, не совсем ясно, что он подразумевает под «верой»: это интеллектуальная убежденность или состояние теологической «веры»? Как умело установил Гоббс, большая часть кризиса в ранних современных обществах была вызвана ложными убеждениями и ложными утверждениями истины: верить во что-то значит верить кому-то. Иметь «истинную» религиозную веру означало присоединиться к набору ценностей, распространяемых институтом (церковью, как бы она ни определялась) или духом (где бы она ни находилась). Убеждения не были оторваны от социального или культурного контекста.Религия очень редко обсуждалась без определения «истина» или «ложь». Уверенность Скотта в том, что он (почти в одиночку) восстановил современную веру, выдает фундаментальный философский реализм, лежащий в основе его подхода. Похоже, что одни убеждения «истинны» (и, следовательно, Скотт умело восстановил их), а другие — «ложны» (и Скотт страстно их осуждает).

  Пример недостатков этой уверенности, возможно, подтвердит суть дела.На протяжении всей работы наблюдается исключительное отсутствие взаимодействия с тонкостями современного богословия. Религиозные споры семнадцатого века были вызваны точностью понимания, которая является трудной и чуждой историку, ориентированному на настоящее, и уверенному, что религиозная вера была разновидностью частной интуиции. Но даже на уровне публичного дискурса наблюдается неприкрытая связь с религиозным языком. Наиболее очевидная ошибка заключается в понимании «папства» того периода.Как установил ряд историков, «антипопистские» дискурсы занимали центральное место в опыте национальной и местной религии того периода. Сила дискурса неоднократно оспаривалась с 1600-х по 1700-е годы. Однако, с точки зрения Скотта, «папство» — это «настоящая» определенная категория религиозных убеждений. Может быть полезно изучить использование им этого понятия в случае Лаода и Карла I. Обрисовав в общих чертах религиозную реформу Каролины как ряд из девяти положений (включая довольно тавтологический пункт «нетерпимость к антипапству; относительная терпимость к папе», стр.Ñno ‘не звучит громко) », но затем продолжает утверждать, что, хотя с теологической точки зрения религия Каролины не была католической с точки зрения доктрины,« решающий момент, однако, касается того, что современники имели в виду под папством »(стр. 130). другие историки упустили тот момент, что (некоторые) современники считали Лауда крипто-католиком, Скотт кажется слепым к своей собственной позиции. Утверждая, что он восстановил веру «современников», несомненно, важно попытаться определить, кого мы понимаем под это описание.Если Лауд заявлял о своей протестантской идентичности, а Уильям Принн отрицал это, Скотту ясно, кто был прав: к чьим современным убеждениям мы должны относиться всерьез?

  Определение «папства» или природы «церкви», или определение «Троицы», или сотериологическая компетенция «благодати» или «веры» были центральными пунктами богословских споров. В этой книге почти ничего не написано по этим вопросам. Природа антихриста, устройство первобытной церкви, авторитет отцов церкви и даже природа Священного Писания не играют никакой роли в возрождении современной веры.И все же именно в этих сложных и эрудированных вопросах был подделан религиозный авторитет. Все убеждения создавались, утверждались, распространялись и обсуждались. Спор, проводившийся на публичном форуме устных дебатов и печатной культуры, был культурной динамикой, которая привела к последовательным кризисам семнадцатого века. Определение «папства» в 1620-х годах, в 1630-х, в 1640-х и 1650-х, в 1670-х, в 1680-х и даже в 1700-х было другим и трудным делом, в котором велась борьба между политическими интересами, которые были абсолютно уверены в том, что их определение было ортодоксальным и правильным. .

  Со временем и пространством можно было бы продолжить утверждения Скотта о «европейских» измерениях его аргументов и очень непонятное (почти карикатурное) описание процессов «государственного строительства» того периода. Недостаточно просто заявить, что в «Проблемы Англии » имелось важное европейское измерение, даже если оно было сделано с большой силой. Конечно, современная историография избегает заниматься этим вопросом, но в этой работе мало свидетельств того, что учет проницаемости получил дальнейшее развитие.Простое сосредоточение внимания на влиянии Вильгельма III на британскую политику неадекватно, учитывая возможности для обсуждения устойчивых отношений англо-голландских политических и религиозных общин. Бенджамин Ферли, чей дом и библиотека в Роттердаме были признаны эпицентром раннего Просвещения, заслуживает одного упоминания в книге. Даже беглое изучение его переписки с такими людьми, как Сидни, Локк и Шефтсбери, а также его взаимоотношений с такими фигурами, как Юджин Савойский, Джон Толанд и Энтони Коллинз, могло бы дать полезный материал для изучения европейского контекста религиозных и политических культур в России. Англия.Подход к европейской интеллектуальной культуре, установленный такими историками, как Энн Голдгар ( Impolite Learning: Conduct and Community in the Republic of Letters, 1680-1750 , Yale, 1995), просто игнорируется.

  В этой книге содержится несколько очень серьезных заявлений, но очень немногих из них. Смелое утверждение о том, что работа направлена ​​на возрождение значения религии, не оправдывается. Недостаточно на словах говорить о силе религии, а затем избегать общения с языками теологии, экклезиологии и Священных Писаний.Несмотря на увлеченность концепцией, работа является частичной в производстве. Возможно, эта работа является свидетельством совета Ранкеана о том, что принимать чью-либо сторону — это не дело историков, как бы они ни были убеждены в том, что знают правду.

  Авторские права (c) 2001, H-Net, все права защищены. Эта работа может быть скопирована для некоммерческого использования в образовательных целях, если будет дана должная ссылка на автора и список. Для получения другого разрешения обращайтесь по адресу [email protected].

  Версия для печати: http: // www.h-net.org/reviews/showpdf.php?id=5018

  Образец цитирования: Джастин Чемпион. Обзор Скотта, Джонатана, Проблемы Англии: английская политическая нестабильность семнадцатого века в европейском контексте . H-Albion, Обзоры H-Net. Март 2001 г. URL: http://www.h-net.org/reviews/showrev.php?id=5018

  Авторские права © 2001 H-Net, все права защищены. H-Net разрешает распространение и перепечатку этой работы в некоммерческих образовательных целях с полной и точной ссылкой на автора, местонахождение в Интернете, дату публикации, список авторов и H-Net: Humanities & Social Sciences Online.По поводу любого другого предлагаемого использования свяжитесь с редакцией «Обзоров» по ​​адресу [email protected].

  Права человека: 1500-1760 — Справочная информация

  1500–1760

  Конфликт, союз и восстание

  В этот период произошел ряд важных политических, социальных, экономических и религиозных событий. Многие из них начались или закончились ожесточенным конфликтом, но именно из них возникли истоки многих наших нынешних «гражданских прав» и свобод.

  Революция в правительстве при Тюдоров привела к более эффективному правительственному управлению как в Вестминстере, так и в регионах.В тот же период произошел союз Англии и Уэльса, союз корон Шотландии и Англии и так называемая «плантация» многих протестантов на землях католической Ирландии. Также имели место первые поселения за границей в том, что должно было стать Британской империей.

  Социально-экономическое влияние

  Население, особенно в 16 веке, резко выросло. В сельской местности огораживание открытых полей, пастбищ и пустошей, особенно для выпаса овец, вызвало значительное недовольство и даже бунты и восстания.Королевские комиссии расследовали случаи, когда, например, недобросовестные землевладельцы изгнали сельских жителей из их домов «ради их личной выгоды и прибыли, а наши подданные теперь доведены до безделья».

  Восстание Кетта

  Многие мужчины требовали компенсации в суде. Обиды из-за земли в значительной степени проявились в требованиях восстания, возглавленного зажиточными торговцами Робертом и Уильямом Кеттами в 1549 году. Они также требовали, «чтобы все рабы были освобождены, ибо Бог освободил всех Своей драгоценной кровью — проливая [распятие Христа] «.Ограждения и рост населения также привели к росту инфляции и снижению уровня жизни, что вынудило правительство принять ряд законов о бедных, обеспечивающих практическую «помощь» бедным.

  Церкви

  В 1530-х годах король Генрих VIII порвал с католической церковью в Риме и согласно Акту о превосходстве стал верховным главой на земле новой англиканской церкви. Пуритане считали, что реформа церкви не зашла достаточно далеко, в то время как Реформация в континентальной Европе породила ряд радикальных групп, таких как анабаптисты (или баптисты), которые позже стали нонконформистами 17 века.Многие из них, а также католики (отказавшиеся посещать обязательные службы англиканской церкви) подвергались гонениям за свою веру. Например, квакеры были заключены в тюрьму в Ридинге в 1664 году за то, что не принесли присягу на верность королю, поскольку считали, что любая клятва противоречит слову Божьему.

  Король и парламент

  В 17 веке произошел ряд политических столкновений и споров. Они были сосредоточены вокруг взаимоотношений короля и парламента и особенно степени королевской прерогативы или «права привилегий».Во времена правления Якова I сэр Эдвард Кок (английский юрист) переосмыслил значение Великой хартии вольностей. Он настаивал на том, что это основной закон, касающийся свободы субъекта. Кокс считал, что английская свобода существовала с древнейших времен, до Великой хартии вольностей, и в свое время он использовал Хартию для обоснования некоторых аргументов, которые он выдвигал.

  Раннее указание на предстоящие конфликты между королем и парламентом можно увидеть в Петиции о праве 1628 года, в которой содержится призыв не взимать налоги без согласия парламента и цитируется Великая хартия вольностей.Король Карл I неохотно уступил. Позиция парламента против его авторитарного правления была снова изложена в опубликованном документе «Великая демонстрация» от декабря 1641 года. Он был принят палатой общин, но отклонен королем, что привело к усилению разногласий между двумя сторонами.

  Радикальные группы: «Левеллеры» и «Диггеры»

  В ходе последовавшей гражданской войны возник ряд радикальных политических группировок. Одна группа была известна как левеллеры, которые, как следует из их названия, провозгласили, что люди рождаются равными; они хотели упразднить монархию и аристократию.Они призвали к новой парламентской привилегии и выступали за религиозную терпимость и равенство перед законом. Их различные манифесты были опубликованы в документе, озаглавленном «Соглашение народа». Они обсуждались перед Оливером Кромвелем и членами Новой Образцовой Армии на дебатах Путни в церкви Святой Марии, Патни, в 1647 году.

  «… ибо на самом деле я думаю, что самый бедный из тех, кто живет в Англии, имеет жизнь, чтобы жить, как и величайший из них; и поэтому, воистину, сэр, я думаю, что ясно, что каждый человек, который должен жить под властью правительства, должен сначала по собственному согласию подчиниться этому правительству; и я действительно думаю, что самый бедный человек в Англии не связан в строгом смысле с тем правительством, которому он не имел права подчиняться;.. «

  Полковник Рейнсборо, сторонник левеллеров, на дебатах Патни в 1647 году.

  Левеллеры были окончательно подавлены Кромвелем в 1649 году, но только после казни короля.

  Также в 1649 году Джеррард Уинстэнли (английский протестантский религиозный реформатор) опубликовал Новый закон праведности. В нем он писал, что в то время, когда Бог создал землю, «вначале не было сказано ни одного слова, чтобы одна ветвь человечества властвовала над другой, но эгоистичные фантазии заставили одного человека учить и править другим».Развивая эти идеи, он основал группу под названием «Диггеры». В апреле 1649 года около тридцати диггеров заняли землю на холме Святого Георгия в графстве Суррей, где они засеяли землю продуктами питания. Другие занятия «диггеров» имели место в графстве Кент, Суррей, Бакингемшир и Нортгемптоншир. В июле 1649 г. правительство приказало арестовать Уинстенли и изгнать остальных землекопов силой; их дома, посевы и инструменты должны были быть уничтожены.

  Монархия

  В период междуцарствия произошло некоторое ослабление религиозных преследований.В 1655 году евреи были повторно приняты в Британию, будучи изгнанными в 1290 году.

  Монархия была восстановлена ​​в 1660 году. За этим последовал ряд мер, известных как Кодекс Кларендона, для наказания нонконформистов и исключения их из национальной и местной политики. В декабре 1689 года парламент принял Билль о правах, наложив дополнительные ограничения на монархию.

  Он осудил правление католического короля Якова II за попытки ниспровергнуть протестантскую религию и взимание денег (повышение налогов) без одобрения парламента.Он заложил принципы парламентского превосходства, призывая к свободным выборам, отмене взимания денег без согласия парламента, частому посещению парламентов и свободе слова парламента. В области политической теории такие писатели, как Томас Гоббс и Джон Локк, начали писать о естественном праве и естественных правах, и Великая хартия вольностей потеряла прямое отношение к современному политическому дискурсу.

  18 век

  18 век стал свидетелем конца монархии Стюартов и относительного спокойствия раннего ганноверского периода.Те, кто стремился вернуться к монархии Стюартов, были безжалостно подавлены. Возвышение двух политических партий (тори и вигов), развитие империи и заморской торговли, особенно в Америке, а также сельскохозяйственная и промышленная революции вырисовывались на горизонте. Все это будет иметь далеко идущие последствия для прав человека, поскольку мужчины и женщины объединятся в стремлении к большей политической власти, большей финансовой выгоде и повышению уровня жизни.

  300 ЛЕТ «ПРОБЛЕМ»

  Чтобы исследование современной Ирландии было нравственным, оно должно попытаться уколоть совесть британской интеллигенции, особенно ее левого крыла.Он должен бросить вызов неудачам британцев в разработке критики истории угнетения их страны в Ирландии, хотя такая задача, возможно, окажется невыполнимой, учитывая сохраняющуюся гранитную нечувствительность большинства британских интеллектуалов к основам гуманности (и человеческого равенства) Ирландский.

  Мистер Фостер не говорит этого, так как его стиль не позволяет ему, но его книга заставляет сделать вывод, что искусственный «штат» с шестью графствами (его слово) на северо-востоке Ирландии больше не имеет легитимности. чем государство пестрого нуара было бы в Алжире, или чем режим белого меньшинства в Южной Африке.

  Шесть графств — это Британский Вьетнам или Афганистан, с той лишь разницей, что Англия застряла в трясине на 300 лет. «Проблемы» в Северной Ирландии являются остатком геноцидной английской политики 17-го века по замене «диких» ирландских католиков на «плантации» протестантских поселенцев. Ирландская Республика никогда не выступала за насильственное объединение и не делает этого сейчас. И все же проблема шести графств должна быть решена там, где она началась, не в Дублине, не в Белфасте, а в Лондоне.Не задерживайте дыхание. Мистер Фостер ничего из этого не говорит. Из этого не следует, что он им не верит. Отсюда только следует, что он пишет в стиле, востребованном в настоящее время ирландскими историками. На мои жалобы он вполне мог бы ответить, что ирландцы традиционно умели преуменьшать и преувеличивать, и что в мире, где кричат ​​все остальные, спокойная и объективная история в конечном итоге может оказаться более эффективной.

  Американцы, чьи знания Ирландии в значительной степени основаны на таких бестселлерах, как «Тринити» Леона Юриса и «Жильцы времени» Томаса Фланагана, будут интересной проверкой этого аргумента.Увеличит ли непринужденный подход мистера Фостера к британскому империализму и геноциду не только наше понимание, но и наше возмущение? Если это так, тем лучше. Если этого не произойдет, потребуются более энергичные исследования. Но в любом случае «Современная Ирландия» обязательно станет стандартом, по которому подобные книги будут оцениваться еще долгое время. МЕНЬШЕ ЛЕГКИХ ОТВЕТОВ

  Рой Ф. Фостер говорит, что «Современная Ирландия» возникла из желания исследовать и проверять то, что он называет «мифами» ирландской истории, и то, как они «продавались и продавались».