Россия в условиях глобализации: Россия в условиях глобализации мировой экономики: проблемы и перспективы инновационного развития
: Какой должна быть внешняя политика России в эпоху стратегической нестабильности: полемика
Текст данной статьи основан на полемике профессора Кафедры интегрированных коммуникаций НИУ ВШЭ Дмитрия Евстафьева и генерального директора РСМД Андрея Кортунова в день открытия XX Юбилейной Международной школе ПИР-Центра по проблемам глобальной безопасности. Дискуссия «Какой должна быть внешняя политика России в эпоху стратегической нестабильности?» прошла в Звенигороде 27 сентября 2020 г. Дальнейшее обновление текста было проведено авторами, а его редактирование осуществлено редакторами по согласованию с обоими авторами полемики.
Текст данной статьи основан на полемике профессора Кафедры интегрированных коммуникаций НИУ ВШЭ Дмитрия Евстафьева и генерального директора РСМД Андрея Кортунова в день открытия XX Юбилейной Международной Школе ПИР-Центра по проблемам глобальной безопасности. Дискуссия «Какой должна быть внешняя политика России в эпоху стратегической нестабильности?» прошла в Звенигороде 27 сентября 2020 г.
Дмитрий Евстафьев:
Специалистам в области международной безопасности свойственна секторальность мышления, то есть зацикленность на том, что проблемы международной безопасности, стратегической стабильности, ядерного разоружения являются фокусом мироздания и национальной политики соответствующих государств. Но это не так.
Мы являемся представителями сервисной функции внутри государства, внутри социально-экономической системы этого государства, и мы призваны обеспечивать комфортные условия для развития общества и государств. В современном мире есть гораздо более важные вещи, нежели вопросы, связанные с эволюцией стратегической стабильности. В частности, социокультурные отношения, культура в общем, то, что происходит в сфере эстетики. Какие эстетические перспективы нам предлагаются? Мы пришли к ситуации, близкой к идеологическому вакууму.
Сфера мировой политики и глобальной безопасности не то, чтобы «надстройка», но некое «зеркало», которое в превращенной форме отражает глубинные процессы. Причем процессы эти могут быть неспешными, многолетними, а мировая политика — существенно более быстрой.
Ровно поэтому важнейшим фактором для российской политики в сфере обороны и безопасности является смерть российской газовой дипломатии. Это важнейший итог последних двух лет и будет иметь долгосрочные последствия.
Мы стоим перед осознанной необходимостью пересмотра подходов к нашей роли в углеводородной политике на мировом рынке. Но это будет иметь неизбежные последствия в сфере военно-политических отношений.
Сделаю, однако, несколько замечаний о сути современных процессов.
Во-первых, однополярность уже невозможна: то, что мы наблюдаем — это остаточная однополярность.
Во-вторых, сетевизация — остается стратегической линией развития так называемого «коллективного Запада», хотя это понятие и спорно. Поздняя, если хотите «угарная» (если пользоваться аналогиями с советским НЭПом) монополярная глобализация подразумевала единый мир, в котором будут жить отдельные люди — реализация концепции максимально возможной сетевизации. Вопрос только в том, что бумеранг сетевизации вернулся в своё ядро — в то, что называется метрополией.
В-третьих, многополярность не сложилась. За китайской концепцией многополярности при ближайшем рассмотрении скрывается не многополярность, а биполярность, где Китай — второй «полюс». Мы ожидали развития регионализации, но пока она развивается более медленными темпами, чем предполагалось, в том числе, и из-за активного и эффективного сопротивления США.
А главное, нет никакой идеологической конструкции, которая бы соответствовала регионализации. Ключевым поворотным пунктом в системе международных отношений будет реализация уже четко обозначенного запроса на новую идеологию, на новый образ будущего. Запрос есть, а ответа нет ни у кого.
Нынешнюю ситуацию можно назвать ситуацией предхаоса. Хаоса нет, так как ещё работают определенные институты, соблюдаются отдельные нормы международного права, в особенности в региональных объединениях (но все меньше и меньше).
Но ожидание возникновения хаотизации в международных отношениях, системного кризиса, прежде всего, финансового, становится доминирующим. Хаос — это прежде всего абсолютное изменение парадигмы экономического и геоэкономического поведения. Конечно, стратегическая стабильность важна, но она базируется на определенной экономической составляющей. В геоэкономике и экономике абсолютно очевидна тенденция к принятию краткосрочных решений. 
Представления о долгосрочной нет ни у кого: ни у России, ни у ее партнеров, ни у ее соперников. Это влечёт ряд последствий в военно-политической сфере. Во-первых, происходит расширение серой зоны. Взаимозависимость даже в ситуации предхаоса сдерживает все государства мира от принятия жестких военно-политических решений в отношении других государств. Начало конфликта в Карабахе — скорее исключение, которое связано с особым статусом территории. Но тем не менее ни на уровне отношений Китай-США, ни даже на уровне отношений Китай-Северная Корея принятие жестких долгосрочных решений невозможно. Тем более невозможен какой-то крупный геоэкономический, геополитический маневр. Но это же означает, что будут приниматься на вооружение и инвестироваться те виды вооружений, которые «понятны и готовы» на данный момент.
Расширение серой зоны в конфликтах наиболее опасно. Мы лукавим, говоря, что живем в состоянии холодной войны.
Мы живем в состоянии войны теплой, где допустимым становится весьма широкий спектр военно-силовых средств, происходит сращивание информационных манипулятивных и киберударных средств.
Говоря о перспективах стратегической стабильности, мы все понимаем, что через 5–7 лет к власти в США и России в военно-политическом руководстве придут люди, которые не имеют представления о ядерном сдерживании и вообще ядерном оружии, для которых оно — абстракция. А в военной сфере вообще будут доминировать люди, которые выросли на войнах беспилотников, где для того, чтобы убить человека, нужно просто сыграть в компьютерную игру. У этих людей другое отношение к жизни и к смерти, к войне и к миру, а значит, нет тех политико-психологических сдерживающих факторов, которые были важнейшим компонентом военно-политического «сдерживания» в период холодной войны.
Что касается российской внешней политики, мы наблюдаем нарастающее недоверие ко всем нашим партнерам. Россия не доверяет никому и правильно поступает. Это отражение глобальных тенденций.
Думаю, всем очевидно не просто высокое, но нарастающее ощущение военной угрозы со стороны Запада.
В США взяли курс на легализацию еще не большой войны, но уже средней войны со спорадическим применением оружия массового уничтожения. Это очевидно исходя из их военно-доктринальных документов и заявлений их политических элит.
Никакие тенденции, касающиеся российской внешней политики, не являются в полной мере уникальными. Все они в той или иной степени отражают то, что существует в мире в целом. Но в России вполне осознанным является важнейшее для нашей страны диалектическое противоречие. С одной стороны, очевидна принципиальная невозможность усиления международного влияния России без решения целого ряда социально-экономических проблем и снятия геоэкономических уязвимостей. Но, с другой стороны, снятие этих уязвимостей возможно только при условии благоприятной внешней ситуации, что требует затрат ресурсов не на внутреннем контуре политики, а на внешнем.
Также наблюдается глубочайший кризис внешнеполитической пропаганды. Она не умерла, но она умирает, и это отражает кризис нашего внешнеполитического контента — России нечего сказать по-крупному, с точки зрения концептуального видения будущего. Ситуация с «Северным потоком-2» показала, что мы побеждаем с точки зрения тактического контента, но для европейцев есть вечные ценности, которые они считают более важными, чем тактические выгоды. Это, прежде всего, ожидание нового атлантизма: «приедет Байден — Байден нас рассудит» и абсолютная вера в грядущее торжество атлантических ценностей, которое ничем не «перебить». Вообще вопрос о «ценностях» — тяжелый для российской внешней политики, действующей в рамках либерального мейнстрима. Нам необходимо четко понимать взаимосвязь вещей во внутренней и внешней политике России.
В заключение отмечу, что Россия стоит на пороге окончательного снятия табу на применение военно-силовых методов осуществления политики.
Пока мы этого избегали. Применение военно-силовых методов при воссоединении с Крымом носило «стыдливый характер», и мы стоим на пороге того, чтобы этот стыд отбросить. При этом есть опасения, что Россия не сможет участвовать в симметричной гонке вооружений. Как будет искаться баланс между желанием применять военно-силовые инструменты и не вмешиваться в гонку вооружений с заведомо более сильным противником (США) будет сложным вопросом.
Обращу внимание: дверь для переговоров с США держится открытой при системном ухудшении отношений с Европой и вообще падения к Европе интереса.
Потенциал проевропейской группы влияния в России со времен Николая II Романова не был так низок. На месте идеи стратегического партнерства с Европой зияет катастрофический вакуум и что (и кто) его заполнит, — важнейший вопрос, который одновременно будет и ответом.
Андрей Кортунов:
Что такое внешняя политика и для чего она нужна?
Главная задача внешней политики любого государства — вписаться в окружающий мир, не теряя себя.
Можно занять позицию «не будем прогибаться под изменчивый мир, пусть он прогнется под нас». Позиция достойная, но история показывает, что платить за нее приходится дорого. Классический пример — четверть века самоизоляции Японии периода Токугавы и потом 50 лет огромных усилий эпохи Мэйдзи, чтобы вернуться в мир, с большими потерями в виде неравноправных договоров. Циньская империя Китая, начиная от императора Канси, — пример того, как много приходится платить за попытки отгородиться от внешнего мира, отключиться от международной системы. Тут уже потребовалось не полвека, а целое столетие усилий (со второй половины XIX века до второй половины XX века), чтобы вернуть утраченные позиции. Кстати, вспоминая историю Китая, интересно сравнить циньскую и романовскую династии. Петр I взял курс на открытость Европе, и Российская империя за два века превратилась в ведущую европейскую силу. Канси, величайший император циньской династии, взял курс на самоизоляцию, и Китай практически потерял свою независимость в конце XIX века.
Но в мир нужно интегрироваться, не потеряв себя. Что значит «потерять себя»? Это утратить свои национальные особенности, культуру, уклад жизни, утратить национальные сравнительные преимущества, превратиться в один из объектов, а не субъектов международных отношений. В некоторых случаях «потерять себя» может означать угасание этноса как такового. Ведь не только люди смертны, но и народы тоже. Во многих странах Центральной и Восточной Европы мы видим массовую эмиграцию, депопуляцию, стирание национальных особенностей, вытеснение национальных языков в бытовую сферу — всё вместе и значит «потерять себя».
Эти две цели определяют баланс между развитием и безопасностью, между либерализмом и консерватизмом. Стремление интегрироваться в мир предполагает развитие как высший приоритет. На этом всегда стояли либералы. Стремление защитить и сохранить себя предполагает акцент на безопасности, а задачи развития подчиняются той же безопасности, понимаемой широко.
Такая точка зрения ближе консерваторам.
Конечно, развитие и безопасность как цели внешней политики взаимосвязаны, но все-таки не тождественны друг другу. Соотношение между ними меняется постоянно, и универсального баланса для внешней политики всех стран и народов не существует.
Сегодня мы проходим через продолжительный период деглобализации. Он начался не в этом году, и даже не несколько лет назад. Переломной точкой, по мнению многих экспертов, следует считать глобальный финансовый кризис 2008 года. Компания DHL ежегодно составляет индекс глобальной связанности государств, выделяет 4 параметра глобализации: объемы международной торговли, уровень прямых зарубежный инвестиций, уровень международных миграций и объем трансграничных информационных потоков. В 2008–2009 гг. фиксировался первый откат глобализации. Потом восстановление первых двух параметров шло очень медленно; они вернулись к докризисным показателям только в 2013 г. С 2016 г. (а не 2020) началось новое падение этих показателей.
Вся глобализация последних пяти лет держалась на увеличении миграционных потоков (вспомним европейский миграционный кризис 2015–2016 гг.) и на повышении объемов трансграничных информационных потоков. В ближайшем будущем будем наблюдать снижение трансграничной активности во всех сферах, за исключением информационной, что создает свои проблемы. Фактически продолжается виртуальная глобализация при нарастании деглобализации в «реальном» измерении. Происходит очередная революция растущих ожиданий на фоне сокращения реального международного сотрудничества и снижения возможностей — как для «догоняющих» государств, так и для отдельных людей.
«Ножницы» между ожиданиями и возможностями расходятся со всеми сопутствующими политическими рисками.
Есть и другие процессы, отражающие системный сбой в международных отношениях: снижение уровня безопасности на глобальном и региональном уровнях, ускорение неконтролируемого развития опасных военных технологий, кризис государственности и рост числа «неудавшихся государств», подъем национализма и популизма внутри отдельных стран.
В условиях деглобализации и неопределенности российская политика оказывается достаточно эффективной.
Россия имеет возможность играть в «высшей лиге» мировой политики даже и тогда, когда ее ресурсный потенциал для такой игры недостаточен. Эта ситуация деглобализации и неопределенности, которая скорее всего сохранится еще какое-то время, создает дополнительные сравнительные преимущества для России и её внешней политики.
В чем состоят эти преимущества? Россия отошла от либеральной модели политического развития, освободившись от многих ограничений, присущих этой модели. У нас высоко централизован процесс принятия решений во внешней политике, практически отсутствует система сдержек и противовесов, отсутствует также и политическая конкуренция (которая неизбежно замедляет принятие решений и подрывает последовательность и преемственность внешнеполитической стратегии). У российского руководства есть способность к оперативной концентрации ресурсов на приоритетных направлениях, есть инструменты эффективного манипулирования или, скажем мягче, формирования общественного мнения, готовность иметь дело с партнерами, с которыми не каждый захочет связаться.
К сожалению, многие из этих особенностей, дающих нам преимущества во внешней политике, одновременно создают проблемы для развития экономики и социальной сферы. Поэтому утверждения о том, что «во внешней политике у нас всё хорошо, надо только немного подкрутить экономику», вызывают сомнения, поскольку наши внешнеполитические успехи и внутриполитические проблемы растут из одного корня.
В любом случае, для российской внешней политики сейчас сложились благоприятные международные условия. Вопрос, который важен для определения будущего этой политики (ее возможностей и ограничителей) — это вопрос о том, каким будет мир, через 3 года, 5 лет, 10 лет. Собственно, это и есть главный и самый принципиальный вопрос дискуссии между консервативным мейнстримом и ныне маргинальными либералами. Консервативная точка зрения, как я ее понимаю, состоит в том, что происходящее сейчас разрушение взаимозависимости, откат глобализации и подъем национализма — это надолго, возможно — до середины века и даже до конца века.
Если это так, то во внешней политике не нужно ничего менять, поскольку наши сравнительные преимущества будут успешно работать на всю обозримую перспективу.
Противоположная точка зрения состоит в том, что хотя мы сегодня наблюдаем откат от глобализации, торможение тенденций к объединению человечества, но эти откат и торможение ненадолго. Если анализировать длинные циклы Кондратьева и соответствующие им длинные циклы в развитии международной системы, то напрашивается вывод, что сегодня человечество подходит к низшей точке управляемости мировой системы, к естественным пределам дезинтеграции, хаотизации, кризиса международного права и международных институтов.
Когда именно мир достигнет этой точки? Когда начнется процесс «глобализации 2.0», то есть не возвращения к старой глобализации начала века, а запуска новой глобализации?
Первая возможная точка перелома — середина 2020-х гг. — то есть начало быстрой смена поколений элит в ведущих странах мира Выборы 2024 г.
в США будут более важными, чем выборы 2020 г. То же относится к большинству крупных стран Европы. Возможно, революция поколений затронет Китай, Индию и Россию.
Вторая точка — около 2030 г., когда будут перезапущены процессы глобализации. Новому поколению лидеров потребуется 5–10 лет, чтобы начать там, где был допущен сбой в конце первого десятилетия нашего столетия. Это будет другая глобализация. Если сегодня она является праволиберальной, базируется в первую очередь на интернационализации финансовых потоков, то новый этап глобализации будет леволиберальным и будет основываться на интернационализации социальных процессах в большей степени, чем на экономических. Плюс — давление глобальных проблем к этому времени будет очень сильным, на порядок сильнее, чем это было в начале столетия (ресурсные дефициты, изменение климата, миграционные потоки, пандемии).
Что означает эта принципиально иная глобализация для России? У нас есть от пяти до десяти лет, чтобы подготовиться к новому витку глобальных процессов и к новому этапу развития международных отношений.
Что значит — подготовиться? Если посмотреть на набор инструментов, которыми Россия сегодня обладает, этот набор существен, но весьма ограничен. Россия — ядерная сверхдержава, но роль ядерного фактора на уровне отношений великих держав неизбежно будет меняться после окончательного разрушения двустороннего российско-американского контроля над ядерными вооружениями. Его уже не возродить на сколько-нибудь продолжительное время, даже если удастся продлить СНВ-3. Возможности проецирования военной силы — безусловный актив России, и все в этом наглядно убедились в Сирии. По всей видимости, этот фактор также будет девальвироваться. Это заметно даже в той же Сирии. Сейчас юбилей — 5 лет российского вмешательства, за это время минимум 3 раза российское руководство говорило о том, что операция в Сирии близка к завершению, но победа как линия горизонта ускользает от нас по мере приближения к ней.
Россия — участник многих международных организаций, имеет особый статус постоянного члена СБ ООН с правом вето.
Но международная жизнь сейчас часто развивается в обход СБ ООН. Россия несет за это определенную ответственность — никто так часто не применяет право вето в СБ ООН, как Россия, а каждое использование права вето — удар по легитимности СБ ООН. Роль ООН и СБ ООН будут постепенно девальвироваться с соответствующими последствиями для возможности нашей дипломатии. Другие организации, которые Россия создавала (ШОС, БРИКС), — все они имеют проблемы развития, ни одна из них пока не превратилась в полноценную международную организацию.
Россия имеет такой рычаг, как важное положение на целом ряде мировых рынков, но это, к сожалению, за редким исключением не те рынки, которые будут определять будущее мировой экономики. Газовая и нефтяная дипломатия уходит, но если говорить о финансовой дипломатии, о дипломатии технологий и международных технологических цепочек, то здесь позиции России не так сильны.
Вообще говоря, внешнеполитические инструменты можно представить в качестве треугольника.
Один угол — военно-политические инструменты внешней политики, второй — экономические и технологические инструменты, третьи — социально-гуманитарные. В идеале треугольник должен быть равносторонним, чтобы набор инструментов внешней политики был сбалансирован. У нас существует большой перекос в сторону военно-политических инструментов, что объясняется многими историческими, геополитическими и иными причинами. Это не следствие каких-либо ошибок или неправильного понимания российских интересов, но с этим перекосом двигаться дальше будет всё труднее. Меняются международные валюты власти, валюты влияния. Нам повезло, что процессы глобализации сильно замедлились и даже на каких-то направлениях обратились вспять. Если исходить из того, что они продолжатся, у России есть время подготовиться. Не только у неё, но и у любой страны, которая хочет быть активным участником международной системы. Задача балансировки внешнеполитического инструментария — она из важнейших задач нового поколения экспертов, дипломатов, практиков.
О повышении эффективности ядерного сдерживания и восстановлении его политической значимости
Дмитрий Евстафьев:
Категорическим императивом внешней политики России является немедленный выход из Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, проведение в течение 2–3 лет серии ядерных испытаний, в том числе новых ядерных взрывных устройств. После чего можно снова вступить в Договор. В целом деградация идеи о ядерном сдерживании является крайне опасной, потому что безъядерный мир — это замечательно, пока никто не «жахнул». Причем неважно кто и по кому. В США и Великобритании идёт очевидный ползучий процесс легализации ядерного оружия, но не как политического инструмента, как мы хотим, а как фактически инструмента военной политики. Достаточно вспомнить, как два года назад, когда Трамп «не дружил» с Ким Чен Ыном, как открыто обсуждались удары по бункерам КНДР.
Андрей Кортунов:
У некоторых наших экспертов, особенно военных, есть представление, что обеспечение безопасности — это техническая проблема, что если мы выйдем из ДВЗЯИ и испытаем ядерное оружие, то у нас всё будет хорошо.
Однако решить проблему безопасности неполитическим путем невозможно. Какие бы ни были развернуты «авангардные системы», из каких бы договоров не выходили, мы будем в итоге лишь усугублять ситуацию. Допустим, мы обеспечили надежное ядерное сдерживание, но ядерное оружие — не единственное ОМУ, есть другие виды оружия, которые легче применяются. Сравним ядерное оружие и химическое. Химическое оружие дешевле («ядерное оружие бедного человека») и предназначено не столько для сдерживания, сколько для использования. Его могут произвести даже негосударственные участники международных отношений. Из-за этого есть проблема атрибуции.
Мы допустили бы ошибку, посчитав, что проблема безопасности может быть решена техническими или военными способами. Как известно, война — это слишком важный вопрос, чтобы доверять его военным. Аналогично, безопасность — слишком важный вопрос, чтобы пытаться найти технические и военные аргументы, чтобы ответить на этот вопрос. Сейчас мы видим, как администрация Трампа идет по этому пути, а за США движется Китай, который считает, что может избегать участия в любых соглашениях о контроле над вооружениями, добиться односторонних гарантий своей безопасности.
Такие гарантии не возникнут, если какая-то страна не достигнет такого стратегического и технологического преимущества, которое позволит ей отодвинуть далеко назад всех своих конкурентов. Мне не кажется, что этой страной может стать Россия в ближайшем будущем.
В будущее возьмут не всех: есть ли России место в будущем
Андрей Кортунов:
Мне кажется, будущих будет много, и они будут очень разные. У каждого будущего выстроятся свои иерархии, опирающиеся на присущую этому будущему логику развития. Например, будущее смартфонов. Сверхдержавами в производстве смартфона являются КНР, США и Южная Корея. В создание этого будущего Россию не взяли. Мы, как и абсолютное большинство стран мира, — не создатели, а потребители этого будущего. Ничего страшного в этом нет — ни одна страна или даже группа стран не попадет во все желаемые будущие (даже США и ЕС). Для страны важно выбрать набор экономических, военно-стратегических будущих, где ей быть совершенно необходимо.
Например, Россия, вместе с Канадой, — две сверхдержавы Арктики. США — на вторых ролях (не ратифицировали Конвенцию по морскому праву, имеют меньший арктический сектор, сильно отстают в ледокольном флоте). Если Россию вытеснят из арктического будущего — это будет национальной катастрофой. В будущем, касающемся разработки и производства гаджетов, России трудно найти себя, но, возможно, это непринципиально.
Говоря о будущем культуры и глобального образования, за это будущее Россия должна бороться более энергично. Сравним два элемента будущего — будущее рынка образовательных услуг и будущее рынка вооружений. Объем каждого из них примерно 100 млрд в год. На рынке вооружений Россия почти всегда занимает второе место и неизменно входит в тройку лидеров. На мировом рынке образовательных услуг на Россию приходится около 2%. Страна не входит не только в первую тройку, но даже в первую десятку экспортеров образования. Уверены ли мы, что будущее рынка вооружений для России более важно, чем будущее рынка образования? И если мы не уверены, то почему у России нет образовательного аналога «Рособоронэкспорта» с соответствующим штатом и бюджетом? Почему на саммитах с иностранными лидерами не рассматриваются вопросы экспорта нашего образования столь же подробно, как вопросы военно-технического сотрудничества? Почему мы не говорим о наших образовательных программах так часто, как мы говорим о программах поставок С-300 и С-400?
Задача любой страны — найти те будущие, те элементы общей картины будущего, в которые стране необходимо вписаться, чтобы сохранить свое положение в мире.
И от того, насколько правильно будет сделан этот выбор, зависит будущее каждой отдельной страны.
Дмитрий Евстафьев:
Во-первых, будущих будет немного, их будет несколько. Но их не может быть много, потому что ресурсов мало. Но к разговорам о том, что нужно успеть в «последний вагон» какого-то «будущего», которое кому-то кажется единственно возможным, надо относиться спокойно. В конце 90-х годов был разговор о том, что мы будем жить в постуглеводородной эре. Прошло 30 лет, а мы всё ещё готовимся к этому. Через 5–10 лет мы всё ещё будем продолжать следить за динамикой цен на нефть.
Но одновременно возникают дефициты, с которыми мы не можем справиться. Например, вода, некоторые редкоземельные металлы, необходимые для той или иной промышленности.
Пример смартфона — весьма показателен для либерального мейнстрима, хотя выпустить смартфон способна любая страна, например, смартфоны выпускает КНДР. Тем не менее сколько стран мира обладают собственной защищенной платежной системой? Четыре.
Сколько стран мира способны выпустить самолет в пределах одного поколения от Боинга? Четыре. Сколько стран мира обладают коммерчески рентабельными технологиями обогащения урана? Три, сейчас, возможно, будет четвертая. Сколько стран мира способны выпустить собственный компьютерный чип в пределах одного поколения от конкурентов? Четыре. Россия в каждой из этих категорий. Это гораздо лучше, чем собирать смартфоны из импортируемых комплектующих. Вопрос, чтобы иметь собственные коммуникационные платформы, гораздо важнее смартфона и здесь, конечно, нам есть над чем работать.
Проблема в другом. Что такое военная сила? Что такое способность государства применять ради своих интересов военно-силовые инструменты? Это понятие сильно меняется. Это проблема расширения теплой зоны вооруженного конфликта. Прецеденты Гуайдо и Лукашенко — демонстрация того, как суверенитет одного государства может быть определен в информационном пространстве, во внешнем информационном пространстве, не обществом, не по закону.
Мы живем в системе международных отношений и в обществах, из которых поступательно вымывается понятие закона. Все элиты, с которыми мы живем, временные. В современном мире есть только 2 человека, у которых горизонт планирования по разным причинам больше трех лет: это Си Цзиньпин и Владимир Путин, хотя и у них горизонт сужается. У всех остальных горизонт планирования — от полугода до года. Вопрос суверенитета и способности защитить свой суверенитет внутри страны и за ее пределами — как это обеспечивается? Выпуском смартфона? Здесь должен прозвучать термин «международные институты» и он прозвучит. Суверенитет в мире угарной глобализации защищался через международные институты, но сейчас суверенитет всех государств в мире, не исключая США и Китай, не говоря уже про Россию, на ближайшие 10 лет будет зависеть не от их достижений в технологиях (мы вообще переоцениваем роль технологий, только около 10% технологий являются критическими невоспроизводимыми, остальное — вопрос коммерческой целесообразности).
Главный вопрос — это внутренняя социальная устойчивость и геоэкономическая связанность этих стран. От этого будет зависеть их возможность решить те или иные политические вопросы.
Что такое «великая держава» и является ли ею Россия
Дмитрий Евстафьев:
Существует полемика относительно экономической мощи России. Можно играть разными показателями, но как ни считай, больше 6–7% мирового ВВП (это, если считать по ППС и выбросить те компоненты ВВП, которые считаются спекулятивными). Если пользоваться классическими методиками, то это около 4,5% ВВП по ППС Россия не контролирует, однако является одним из пяти наиболее влиятельных государств мира. Вопрос о том, как средневзвешенные 4,5% мирового ВВП, да даже и 6% дают возможность играть такую роль?
Все очень просто: Россия — великая держава в дополнение к определенной геополитической ситуации, ее роль «великой державы» проявляется через востребованность другими игроками.
Но это значит, что для сохранения статуса великой державы, мы должны эту ситуацию создавать, воссоздавать и поддерживать.
Но если мы решим, что мы отдельный полюс силы, величина равная США или Китаю, то нас быстро разнесут на атомы. Однако если мы являемся дополнением с сохранением собственных особенностей, к ситуации неустойчивого равновесия и очевидного противоборства в ряде регионов — мы становимся великой державой и получаем возможность развития. Здесь главное — не увлечься международными проектами и не забыть про это.
О новой глобализации
Андрей Кортунов:
Если посмотреть на общую мировую динамику востребованности универсальных политических идей, то можно увидеть, что существуют определенные циклы, фиксирующие смену запроса на свободу и запроса на справедливость. Первая половина ХХ века — это запрос на справедливость, поэтому и возникают социальные государства, социал-демократы, Советский Союз. Далее маятник качнулся в сторону свободы — происходят либеральные революции во многих европейских коммунистических странах, уходят в историю латиноамериканские правые авторитарные режимы, справедливость приносится в жертву этой свободе.
Первая половина XXI века — новый поворот; то, что мы видим уже сегодня, и то, что усилится в 2020–2030 гг., будет запросом на справедливость. Отсюда неизбежность подъема новых левых сил, запрос на перераспределение произведенного продукта и внутри отдельных государств, и в глобальном масштабе. Глобализация нового витка, если она состоится, будет глобализацией социально типа, а не традиционного правого типа.
О степени транспарентности российской внешней политики
Андрей Кортунов:
Любой дипломат скажет, что должны быть элементы закрытости, без нее невозможны доверительность и достижение соглашений по деликатным вопросам. Но этой закрытости объективно становится всё меньше. Мы должны готовиться к новому этапу, который повлияет и на дипломатическую практику.
Дмитрий Евстафьев:
О транспарентности. Системно разрушаются важные основы дипломатии, такие как конфиденциальность дипломатии. Дипломатии в прежнем виде не будет еще очень долго.
Политика должна быть максимально открытой, но одновременно максимально молчаливой.
Разумный баланс между безопасностью и развитием
Андрей Кортунов:
Как достичь баланса между развитием и безопасностью? Это всегда метод проб и ошибок. Сейчас в мире происходит милитаризация внешней политики: министерства обороны и спецслужбы во многих ключевых международных ситуациях оказываются важнее, чем министерства иностранных дел. Особенности процесса принятия решений во многих странах тоже высвечивают эту проблему. Этот перекос рано или поздно придется убирать. В противном случае внешняя политика будет все больше восприниматься как «продолжение войны иными средствами». Это неправильно: у военных свои задачи, а у дипломатов — свои, и не менее важные.
Выгодна ли России биполярная система
Андрей Кортунов:
Биполярная система имеет преимущества — она выстраивает порядок, упорядочивает процесс принятия решений, она проще системы многополярной.
Но насколько её вообще можно сейчас создать? Такие блоки, какие были во время холодной войны, создать практически невозможно. Жесткие иерархии XX века не могут в полном объеме сохраниться в XXI веке. Возникает и вопрос о том, что биполярность могла бы означает для отдельных игроков системы. Биполярность может иметь тактические преимущества для России в том смысле, что Москва стала бы более важным партнером для Пекина. Но в биполярном мире Москве пришлось бы жертвовать другими важными интересами (развитие российско- индийских отношений, российско-вьетнамских отношений).
Значение количества игроков в системе вообще преувеличено, важнее — характер отношений между ними. Многополярность, равно как и биполярность, ничего нам не говорит о характере отношений между полюсами, а вот многосторонность как раз анализирует процесс взаимодействия различных центров силы. В российском нарративе начинают вообще отходить от идеи многополярности, говорят о полицентризме, то есть большом количестве автономных центров силы.
Наблюдается эволюция российского внешнеполитического мышления относительно многополярности, перенос акцента на многосторонность. Но России, как и другим большим державам, привыкшим быть региональными гегемонами, трудно дается научиться эффективной работе в многосторонних режимах, и это серьезная проблема. У Владимира Путина однажды сорвалось с языка «Какое счастье, что мы не являемся членом никаких союзов». Он имел в виду, что наш суверенитет не ограничен участием в международных организациях или союзах. Но суверенитет не может быть абсолютным — мы живем во все более тесном и все более взаимозависимом мире.
О принципах новой идеологии
Дмитрий Евстафьев:
Проблема идеологии постиндустриального либерализма в том, что он стал абсолютно интрузивен — залез не только в социальную жизнь, но и в личную жизнь отдельного человека. Либерализм в принципе идеология с колоссальным потенциалом тоталитарности, который сдерживался только одним — наличием противостоящей идеологии коммунизма, из-за чего пришлось соблюдать хоть какие-то приличия.
Но либерализм, тем не менее, даже в нынешней тоталитарной форме — последняя целостная идеология. В будущем мы будем иметь дело с рваными идеологическими конструктами, что тоже опасно, поскольку в эти идеологические разрывы может заползти и, скорее всего, заползет политический или этно-религиозный радикализм.
Впервые опубликовано на сайте ПИР-Центра.
Выходные данные статьи: Индекс Безопасности №10 (14), 2020
Доклад об экономике России
Тенденции экономического развития
В настоящее время отмечается замедление роста мировой экономики после динамичного выхода из рецессии, которую вызвала пандемия. После активного возобновления роста во второй половине 2020 года темпы восстановления мировой экономики снизились в первом полугодии 2021 года на фоне новых вспышек COVID-19. Рост международной торговли утратил динамику на фоне замедления роста мировой экономики и сохранения проблем с поставками.
В первом полугодии 2021 года отмечалось активное восстановление экономики России, и, как ожидается, экономический рост составит 4,3% с потерей динамики во втором полугодии.
После того, как ограничения, введенные в связи с коронавирусной инфекцией, были частично отменены в конце 2020 года и начале 2021 года, потребительский спрос, подогреваемый сбережениями, накопившимися в течение 2020 года, и стремительным ростом кредитования, резко вырос во втором квартале. Кроме того, во втором квартале 2021 года отмечалась высокая инвестиционная активность, а профицит счета текущих операций достиг многолетнего максимума на фоне повышенных цен на сырьевые товары и низкого уровня выездного туризма и составил за период с января до конца сентября 2021 года 82 млрд долларов США.
Однако к началу осени стало очевидным наступление новой разрушительной волны эпидемии COVID-19, что в сочетании с относительно низким уровнем вакцинации создает угрозу и для экономики, и для здоровья населения. В третьем квартале темпы роста экономики замедлились на фоне новых мер по борьбе с коронавирусом и затухания всплеска потребительской активности.
В 2021 году в России произошло ускорение инфляции на фоне предпринимаемых усилий по сдерживанию высокого спроса, роста цен на сырьевые товары и проблем с поставками.
Банк России был одним из первых центральных банков, приступивших к ужесточению денежно-кредитной политики в 2021 году после того, как в декабре 2020 года инфляция превысила установленный целевой ориентир. Начиная с марта, ключевая ставка повышалась шесть раз – в общей сложности на 325 базисных пунктов – и в конце октября составила 7,5%. Это позволило поддержать реальные рыночные процентные ставки на уровне, близком к нулю, и перейти от стимулирующей денежно-кредитной политике к нейтральной.
До сих пор российский банковский сектор проявлял устойчивость к воздействиям пандемии COVID-19, и в настоящее время восстановление экономики способствует улучшению балансов банков в то время, как стремительный рост кредитования стал замедляться.
За первые девять месяцев текущего года доходы федерального бюджета заметно увеличились: объем нефтегазовых доходов вырос на 60%, а поступления от НДС, НДФЛ и налога на прибыль организаций выросли примерно на 30% каждый. Общий дефицит бюджета (четырехквартальная скользящая средняя) сократился с 3,8% в конце 2020 года примерно до 1% в третьем квартале 2021 года.
С учетом большого объема нефтегазовых поступлений Банк России, действуя от имени правительства, в период с января по ноябрь 2021 года купил иностранную валюту на сумму 35 млрд долларов США для зачисления в Фонд национального благосостояния в 2022 году.
Рынки труда также восстановились. Во втором квартале 2021 года количество объявлений о вакансиях, размещаемых работодателями, подскочило на 24% к аналогичному периоду прошлого года, а отношение числа безработных к количеству объявлений о вакансиях сократилось.
Реальная заработная плата, выросшая чуть больше чем на 2% в 2020 году, продолжала расти с января по конец августа текущего года со средней скоростью 2,5%.
Прогноз развития экономикиНа фоне вступления в третий год пандемии COVID-19 в следующем году ожидается снижение роста мировой экономики до 4,3%. Согласно прогнозам, инфляция в 2022 году постепенно замедлится, однако ее темпы будут оставаться выше целевого ориентира в течение большей части года.
По прогнозам, в 2022 году темпы экономического роста в России составят 2,4% благодаря сохранению высокого уровня активности в нефтяном секторе, а затем замедлятся до 1,8% в 2023 году. Негативное влияние на динамику роста могут оказать периодически вводимые меры по борьбе с пандемией пока уровень вакцинации остается низким.
Неопределенность в отношении инфляции остается высокой. Если инфляция окажется более устойчивой, чем ожидается, или экономика столкнется с препятствиями, вызванными сворачиванием программы количественного смягчения в США, вероятно, придется дольше придерживаться более жесткой денежно-кредитной политики, что также окажет негативное влияние на прогноз роста экономики.
В долгосрочной перспективе развитие российской экономики будет зависеть от целого ряда факторов. В частности, в России по-прежнему отмечается довольно низкий потенциал роста, и, если эта проблема не будет решена, она будет ограничивать возможности страны в части достижения ею целей высокого уровня в области развития, а также увеличения доходов и повышения уровня жизни населения.
Успех будет зависеть от укрепления принципов экономической политики и рыночных стимулов к тому, чтобы предприятия конкурировали между собой, внедряли инновации и создавали добавленную стоимость как внутри страны, так и за счет участия в глобальных цепочках создания добавленной стоимости.
Другим фактором, который будет оказывать влияние на экономику России в долгосрочной перспективе, является новая Стратегия долгосрочного развития Российской Федерации с низким уровнем выбросов парниковых газов, опубликованная Правительством РФ 29 октября 2021 года. Она открывает возможность ускорения «зеленого» экономического роста, представляя гораздо более амбициозный сценарий противодействия изменению климата, предусматривающий сокращение чистой эмиссии парниковых газов на 70% к 2050 году, а через 10 лет после этого — достижение чистой углеродной нейтральности.
Одновременно с экологизацией экономики эта стратегия предусматривает ускорение экономического роста и ставит целью достижение средних темпов роста не менее 3% в год.
Эта амбициозная двойная задача ускорения экономического роста и экологизации экономики потребует принятия мер, направленных на устранение существующих препятствий для роста, и повышения конкурентоспособности экономики, наряду с ограничением издержек, связанных с «зеленым» переходом, и использованием всех возможностей, которые он может создать.
Неопределенность в отношении «зеленого» перехода мировой экономики по-прежнему высока, однако тот факт, что все больше стран заявляют о планах достижения углеродной нейтральности, повышает вероятность ускорения динамики этого процесса. Сегодня более 60 стран, на которые приходится свыше 80 процентов мирового ВВП, выразили желание достичь углеродной нейтральности в течение ближайших десятилетий. В ряде стран мира есть признаки конкретных изменений экономического курса. В этих условиях Россия заявила о своем стремлении стать углеродно-нейтральной к 2060 году.
В специальном разделе настоящего доклада представлены сценарии и возможные варианты действий, которые Россия может выбрать для разработки надлежащих подходов к управлению рисками в процессе «зеленой» трансформации экономики. В условиях неопределенности и изменения глобальной окружающей среды в стране нужна эффективная и обоснованная стратегия управления рисками, которые, в противном случае, могут привести экономику России к беспорядочной и дорогостоящей экологизации. Глобальный «зеленый» переход открывает для экономики новые возможности трансформации и тем самым создает потенциал для ускорения и диверсификации роста.
В докладе отмечается, что «зеленая» трансформация требует радикального пересмотра принципов государственной политики, чтобы добиться изменений в сложившемся характере принятия инвестиционных решений, а также в поведении компаний и домохозяйств. Главным фактором способствующим экологизации экономики, является углеродное ценообразование. Принимая различные формы – как правило, это налог или система выдачи платных разрешений – оно обеспечивает предоставление всем игрокам рыночных стимулов, чтобы они учитывали социальные издержки выбросов углерода.
Кроме того, для успешной трансформации потребуется более широкая диверсификация активов страны, включая человеческий капитал и возобновляемый природный капитал, а также сдвиг в сторону «зеленого» произведенного капитала. Для достижения этой цели можно использовать средства, полученные в результате введения углеродного ценообразования; однако в рамках общей программы реформ не менее важно инвестировать эти средства в более «мягкие» активы, такие, как институты, государственное управление, инновации и предпринимательство. Это станет частью повестки реформирования, создавая условия для появления более динамичного, конкурентоспособного и инновационного частного сектора, который возьмет на себя ведущую роль в создании российской экономики с низким уровнем выбросов парниковых газов, способной конкурировать на международном уровне. В докладе Всемирного банка об изменении климата и развитии России, который готовится к публикации, будет проведен более широкий анализ с охватом задач и возможностей различных секторов экономики, факторов, способствующих «зеленой» трансформации на уровне экономики в целом, а также проблем инклюзивности и социальных аспектов «зеленого» перехода.
Вместе с настоящим Докладом об экономике России Всемирный банк выпускает специальный доклад, посвященный энергетическим субсидиям для российских потребителей, анализирующий, каким образом эти значительные ресурсы могут также приводить к увеличению выбросов и снижать экономическую эффективность. Согласно последним оценкам Всемирного банка, в 2019 году субсидии, предоставленные российским потребителям электроэнергии, газа и нефти, составили 1,4% ВВП. В случае перераспределения этих средств правительство смогло бы увеличить объем ВВП и обеспечить, чтобы, с одной стороны, не ухудшилось положение потребителей, а с другой стороны, сокращались бы выбросы парниковых газов, приближая Россию к достижению амбициозной цели – более экологичному развитию экономики.
Скачать полный текст доклада (PDF)
Актуальные проблемы государственного управления в XXI веке: трансформация роли государства в условиях глобализации
1. Атаманчук, Г.В. Теория государственного управления / Г.
В. Атаманчук. – М.: Оме-га-Л, 2006.
2. Курс экономики / Под ред. Б.А.Райзберга. — М.: ИНФРА-М, 1999.
3. Мировая экономика / Под ред. В.П. Воронина. – М.: Юрайт-Издат, 2003.
4. Михайлов, О.В. Основы мировой конкурентоспособности / О.В. Михайлов. – М.: Издательство «Познавательная книга плюс», 1999.
5. Мунтян, М.А. Глобализация и устойчивое развитие / М.А. Мунтян, А.Д. Урсул. – М.: СТУПЕНИ, 2003.
6. Подберезкин, А.И. Россия и мир в период глобализации: В поисках концепции дол-госрочного развития / А.И. Подберезкин, А.В. Коровников. – М.: Издательский дом «Фи-нансовый контроль», 2003.
7. Портер М.Е. Конкуренция: Пер. с англ. / М.Е. Портер. – М.: Издательский дом «Вильямс», 2003.
8. Практика глобализации: игры и правила новой эпохи / Под ред. М.Г. Делягина. – М.: ИНФРА-М, 2000.
9. Уткин, А.И. Мировой порядок ХХI века / А.И. Уткин. — М.: Алгоритм, 2001.
10. Фатхутдинов, Р.А. Конкурентоспособность организации в условиях кризиса: эко-номика, маркетинг, менеджмент / Р.
А. Фатхутдинов. – М.: Издательско-книготорговый центр «Маркетинг», 2002.
11. Фатхутдинов, Р.А. Стратегический менеджмент / Р.А. Фатхутдинов. – М.: ЗАО «Бизнес-школа «Интел-Синтез», 1998.
12. Феоктистов, А.Г. Теоретические аспекты прогнозирования экономической дейст-вительности / А.Г. Феоктистов. – СПб.: СЗТУ, 2005.
13. Дробот, Е.В. Теоретические основы концепции национальной конкурентоспособ-ности / Е.В. Дробот // Материалы научной конференции по гуманитарным и социально-экономическим дисциплинам. — Выпуск 4. – СПб.: СЗТУ, 2005. – С. 12 – 24.
14. Интрилигейтор, М. Развитие секторов, базирующихся на потенциале человеческого капитала: шанс возрождения экономики России? / М. Интрилигейтор, С. Брагинский, В. Швыдко // Проблемы теории и практики управления. — 2001. — № 3.
15. Кузнецов, В. Что такое глобализация? / В. Кузнецов // Мировая экономика и меж-дународные отношения. – 1998. — № 2. – С. 13.
16. Линд, М. В защиту либерального национализма / М. Линд // Проблемы Восточной Европы.
— 1995. — № 43 — 44. — С. 7 — 8.
17. Мальковская, И.А. Трансформация государства и эволюция публичного админист-рирования в условиях глобализации (актуализация европейского опыта для России) / И.А. Мальковская // Вестник Российского университета дружбы народов. – Серия: Политоло-гия. – 2006. – № 8 – С. 27 – 43.
18. Танци, В. Роль государства в экономике: эволюция концепций / В. Танци // Миро-вая экономика и международные отношения. – 1998. — № 3. — С. 62.
19. Ohmae, K. The Bordless – Power and the Strategy in the Interlinked Economy / K. Oh-mae. – Fontana, 1990.
20. Porter, M.E. The Competitive Advantage of Nations / M.E. Porter. — N.Y.: The Free Press, 1990.
21. Porter, M.E. Competitive Strategy: Techniques for Analyzing Industries and Competitors / M.E. Porter. — N.Y.: The Free Press, 1980.
22. Falk, R. World Orders, Old and New / R. Falk // Current History. — January 1999. — P. 31 — 33.
23. Waltz, К. Globalization and American Power / К. Waltz // The National Interest.
— Spring 2000. — P. 50.
Пространственное развитие России: проблемы дифференциации в условиях глобализации (Дробот Е.В.1, Макаров И.Н.2, Ярикова Е.В.31 Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ — Выборгский филиал2 Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации — Липецкий филиал3 ПАО «Новолипецкий Металлургический Комбинат») / Экономические отношения / № 2, 2019
Скачать PDF | Загрузок: 12 | Цитирований: 5
Статья в журнале
Экономические отношения
Том 9, Номер 2 (Апрель-Июнь 2019)
Цитировать:
Дробот Е.В., Макаров И.Н., Ярикова Е.В. Пространственное развитие России: проблемы дифференциации в условиях глобализации // Экономические отношения. – 2019. – Том 9. – № 2. – С. 855-866. – doi: 10.18334/eo.9.2.40811.
Эта статья проиндексирована РИНЦ, см. https://elibrary.ru/item.asp?id=39191631
Цитирований: 5 по состоянию на 20.
09.2021
Аннотация:
Работа посвящена анализу проблематики регионального развития нашей страны в условиях глобализации и действия международных санкций. При этом основное внимание уделяется выявлению теоретического базиса причин неоднородности регионального развития, исходя из положений системного и историко-генетического анализа.
Ключевые слова: торговля, глобализация, развитие, регион, неоднородность
JEL-классификация: F10, F63, F01
Источники:
2. Акофф P.Л. Системы, организации и междисциплинарные исследования // Системные исследования. Ежегодник. – 1969. – С. 143-164.
Акофф Р.Л. Планирование будущего корпорации. — М.: Прогресс, 1985. – 327 с.
Акофф Р.Л. Планирование в больших экономических системах. — М.: Советское радио, 1972. – 224 с.
Виннер Н. Кибернетика: Или управление и связь в животном и машине. — М.: Наука, 1983. – 344 с.
Эшби Р.
У. Введение в кибернетику. — М.: Издательство иностранной литературы, 1959. – 430 с.7. Эшби Р.У. Общая теория систем как новая научная дисциплина // Системные исследования: Ежегодник. – 1969. – С. 125-150.
Янг С. Системное управление организацией. — М.: Советское радио, 1972. – 455 с.
9. Клейнер Г.Б. Новая теория систем и ее приложения // Журнал экономической теории. – 2010. – № 3. – С. 41-58.
Львов Д.С. Путь в XXI век: Стратегические проблемы и перспективы российской экономики. — М.: Экономика, 1999.
11. Лексин В.Н., Швецов А.Н. Общероссийские реформы и территориальное развитие // Российский экономический журнал. – 1999. – № 11-12.
Ишечкин В. Поездом в Америку // Гудок от 20 июня 2005 г
13. Миронова Т.А. О стратегии территориального развития и федеральной региональной политике // Аналитический вестник Совета Федерации ФС РФ. – 2001. – № 11(142). – С. 24.
Федоренко Н.П. Россия на рубеже веков. — М.: ЗАО «Издательство “Экономика”», 2003.
– 77 с.15. Makarov I., Plotnikov V. Public-private partnership as a financial instrument for the transport infrastructure modernizing // MATEC Web of Conferences. – 2018. – С. 05012. – doi: 10.1051/matecconf/201817005012 .
16. Rodnyansky D.V., Yasnitskaya Y.S., Khamidulina A.M., Makarov I.N. The Impact of Strategically Important Sectors of Industry on the Socio-Economic Development of Russia: The Case of Gas Industry // International Business Management. – 2016. – № 24. – С. 5716-5719. – doi: 10.3923/ibm.2016.5716.5719 .
Страница обновлена: 19.10.2021 в 15:43:34
ФАС России | Антимонопольщики обсудят в Казани надзор в условиях глобализации
11 сентября 2012, 12:27
Источник: Бизнес-лента ПРАЙМ -Экономика и политика
Антимонопольные ведомства Европы, Азии и России во вторник соберутся в Казани, чтобы обсудить актуальные проблемы развития конкуренции в рамках трехдневной деловой программы ежегодного «Дня конкуренции» с 11 по 13 сентября.
Как рассказал в интервью агентству «Прайм» глава Федеральной антимонопольной службы России Игорь Артемьев, главными темами обсуждения для 300 делегатов из разных стран мира станут развитие рынков нефти, сотрудничество конкурентных органов РФ и ЕС, а также особенности надзора за развитием конкуренции в эпоху глобализации мировых рынков.
«В первый день мы планируем подробно обсудить вопросы развития рынков нефти и нефтепродуктов, в частности существующие подходы к проведению мониторинга и анализа оптовых и розничных рынков нефти и нефтепродуктов», — сказал Артемьев.
По его словам, дискуссию проведет рабочая группа под председательством ФАС России и Австрийского конкурентного ведомства.
Затем, продолжил Артемьев, пройдет круглый стол по государственным преференциям Россия-ЕС. Его участники поговорят о системе контроля за их предоставлением, а также о том, как определить эффективность государственных расходов.
«Также мы проговорим варианты взаимовыгодного сотрудничества конкурентных органов России и ЕС в области контроля предоставления госпреференций», — добавил глава ФАС .
В обсуждении, как ожидается, примут участие представители профильных федеральных ведомств России.
НАДЗИРАТЬ ГЛОБАЛЬНО
Теме повышения эффективности антимонопольного надзора в условиях глобализации будет посвящено пленарное заседание, которое обещает стать центральным событием второго дня. Дискуссию на эту тему планирует открыть сам Артемьев со специальным докладом.
В последний день, добавил глава ФАС , пройдет заседание международной рабочей группы по фармацевтике, сопредседателями которой станут Россия и Италия, а также штаба по совместным расследованиям нарушений антимонопольного законодательства государств-участников СНГ.
Кроме того, в рамках «Дня конкуренции» в Казани состоится расширенное заседание коллегии ФАС , запланирован ряд семинаров-совещаний территориальных органов.
МЕСТО ДЛЯ ДИСКУССИЙ
Еще одним событием «Дня конкуренции» станет открытие учебного центра ФАС в этом городе, который, как предполагает Артемьев, станет главной методической площадкой антимонопольных органов не только в России, но и в странах СНГ.
А в будущем, рассчитывает глава ФАС , это заведение может войти в систему международных центров наравне с учебными центрами ОЭСР в Корее и Будапеште.
Причем обучение и повышение квалификации сотрудников антимонопольных органов будет не единственной, хотя и очень важной задачей этого центра, пояснил глава ФАС . По его словам, это, прежде всего, будет место проведение международных конференций и семинаров, направленных на сближение антимонопольного законодательства России и зарубежных стран.
(PDF) Россия и глобализация
Россия и глобализация •419
17% хотели бы жить «в другой стране». Только 23%,
в основном молодых людей, были довольны жизнью в «глобализированной» России29
Согласно общенациональному репрезентативному опросу, проведенному в 2005 г., 70% россиян считают, что перестройка принесла больше вреда, чем пользы.
в страну.30 Более половины видят, что страна движется в неверном направлении и в тупик.31 Что касается отношений с Западом, то 35% утверждают, что Россия на самом деле не европейская, а
евразийская страна; почти каждый второй считает, что европейские народы не заинтересованы в
экономическом росте России; и почти 60% обвиняют
Европу в том, что она сосредоточена исключительно на эксплуатации природных ресурсов России
(Андреев 2003).
Это хорошо согласуется с результатами другого недавнего
опроса, в котором, среди прочего, спрашивалось мнение людей о том, существует ли всемирный
заговор против России.Те, кто сказал «определенно да» и
«вероятно, да», набрали 45% голосов против 39% тех
, которые с разной степенью уверенности сказали «нет»32
Члены российской политической элиты раскрывают такой же шизофренический
раскол во мнениях. Неясно, принимает ли российское правительство
глобализацию или просто склоняется перед ее предполагаемой неизбежностью. Для Владимира
Путина (2003) глобализация является «объективным явлением, влияющим
на экономический рост в основном положительно», однако оно также создает определенные «серьезные
проблемы…. с беднейшими странами, оттесненными на окраину
глобальной цивилизации». Для министра торговли Германа Грефа «глобализация
неизбежна и продолжается независимо от того, что мы хотим или говорим», однако участие России
«должно быть максимально на наших условиях и с учетом всех проблем
нашего внутреннего производства товаров».
33
Некоторые политики и бюрократы, похоже, считают, что глобализация может быть использована на благо «всех стран, независимо от уровня их
развития.34 Другие, как министр культуры Михаил Швыдкой, боятся
29 ВЦИОМ, Общественное мнение—2002, графа 1.2.
30 Левада-центр. Пресс-релиз «Перестройка: больше пользы или больше вреда?» 24 апреля 2005 г.
Проверено 21 июня 2005 г. (http://www.levada.ru/press/2005042205.html) 21 июня 2005 г.
31 Всероссийский опрос Левада-центра, 13-17 мая 2005 г., N = 1600. Проверено 21 июня
2005 (http://www.russiavotes.org/).
32 Левада-центр Всероссийский опрос, 24-27 сентября 2004 г., N = 1601.Проверено
21 июня 2005 г. (http://www.russiavotes.org/).
33 Если Россия не запрыгнет в вагон, как заметил Греф, очень мало можно
сделать по более чем 120 антидемпинговым мерам на сумму до четырех миллиардов долларов в год, которые в настоящее время против российских экспортеров. См.
«Россия в
ВТО: плюсы и минусы», Правда.РУ, 13 февраля 2002 г. (http://english.pravda.ru/eco-
nomics/2002/02/13/26383.html).
34 Заместитель Главы Администрации Президента Сергей Приходько, в «Правде.РУ»,
, 18 октября 2003 г. (http://newsfromrussia.com/world/2003/10/18/50584.html).
PGDT 4.3-4_f6_397-429 12/01/05 18:30 Страница 419
Влияние глобализации на Россию: анализ нового русского национализма | Конфликт и реконструкция в полиэтнических обществах: материалы российско-американского семинара
Ниже приведен неисправленный машиночитаемый текст этой главы, предназначенный для предоставления нашим собственным поисковым системам и внешним системам очень богатого, репрезентативного для глав текста каждой книги с возможностью поиска.Поскольку это НЕИСПРАВЛЕННЫЙ материал, рассмотрите следующий текст как полезный, но недостаточный заменитель для авторитетных страниц книги.
Влияние глобализации на Россию:
Анализ нового русского национализма
Эдуард Дмитриевич Понарин
Европейский университет в Санкт-Петербурге
Сразу после распада Советского Союза термин русский
было определено в оппозиции к термину советский.
Россия также определялась как
нация, переходящая к демократии, блудный сын, возвращающийся к
семья западных народов.Однако довольно скоро эта антисоветская, про-
Западная, а демократическая идея была вытеснена своей противоположностью. Демо-
раса и Запад теперь воспринимаются в очень негативном свете, увеличивая
слоев российского общества. Нынешняя антизападная волна в России
общественное мнение совпадает с периодом формирования русской нации.
циальная идентичность. Это может укрепить имидж Запада и Соединенных Штатов.
государства в частности, как национального врага России и может определить нашу
отношения на долгие годы. Опираясь на теории Эрнеста Геллнера
и Лайи Гринфельд, теоретическое объяснение изменения отношения
передовые и связанные с глобализацией.Сдвиг начался среди определенных
сегментов элиты, которые передавали ее в массы. Когда примерно в 1998 г.
новое отношение закрепилось на массовом уровне, оно стало фактором
политическая конкуренция. Затем логика элитного перекупа усилила
изменять.
Эта модель нашла подтверждение в предварительном анализе толстых
журналах, СМИ и ВЦИОМ.
Общественное мнение] опросы.
ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ АРГУМЕНТАЦИЯ И ГИПОТЕЗЫ
Национализм как реакция на мощную чужую культуру
Многие исследователи русского национализма согласны с тем, что русские, традиционно-
союзником господствующей имперской группы, имели лишь смутное этническое сознание.
69
70
КОНФЛИКТ И РЕКОНСТРУКЦИЯ В ПОЛИЭТНИЧНЫХ ОБЩЕСТВАХ
и идентифицируются прежде всего с государством, а не со своей этнической принадлежностью.
группа.Это следует из теорий национализма, связывающих его возникновение с
появление в модернизирующемся многонациональном государстве единого стандартизированного
культура, которая позволяет даже совершенно незнакомым людям легко уживаться в формальном
контексты. Если по какой-либо причине люди не могут легко переключиться на этот новый
стандартной культуры или просто исключены из нее доминирующей группой,
они попадают в унизительное положение второсортных граждан, борющихся за
борется с враждебной бюрократией.
Такие люди остро осознают
отличие стандартной культуры от своей, т. е. они
становятся националистами (Gellner, 1983~.Русские легко отождествляют себя с господствующей стандартной русской культурой.
культурах, будь то русская православная, русская имперская или русская советская. Это было
другие народы империи, в частности мусульмане и западнохристианские
(будь то католики или протестанты), которым было трудно слиться
с этими культурами. Отчасти поэтому у русских не было сильного
этническая идентичность, в то время как их многие соседи-нерусские это сделали. Как-
когда-либо, это изменилось.
Глобализация и новый русский национализм
Модернизация ведет к глобализации.Он взрастил эмер-
глобальная культура, уходящая корнями в североевропейскую протестантскую этику
и олицетворяет культуру США. Многие россияне, сталкивающиеся с этим
новая стандартная культура находит ее чуждой и исключающей. Отчуждение это
продукции среди россиян чувствуется уже при входе в консульство США.
латы по всей России, что иронично, поскольку можно было бы ожидать, что русско-
россияне, стремящиеся получить визу в США, наиболее симпатизируют Западу.
Отчуждение обусловлено, в первую очередь, американской и русской культурами.
быть очень разным.Расстояние между культурами может частично объяснить
степень националистической реакции на глобализацию. Например,
в то время как у Великобритании с этим мало проблем, Франция действительно испытывает
конфликт культур, а также некоторые антиамериканские настроения. Культурный
расстояние для России гораздо больше, чем для Франции: рассмотрим, например,
чем отличаются русские деревни и американские пригороды или русские и
Западные гендерные отношения.
Во-вторых, в то время как европейские страны связывают глобализацию с
хорошие экономические перспективы, военная безопасность и другие преимущества,
может заставить даже французов проглотить бургер, так сказать, прозападный
Современные реформы в России связаны с экономическими трудностями и потерей
престиж в мире.Такие негативные ассоциации не помогают россиянам
принять мировую культуру. И, в-третьих, расширение НАТО, за которым последовало
действия в Югославии, которые отодвинули на второй план Совет Безопасности ООН
и в частности Россия означает для русских не только потерю престижа, но и
ПОСЛЕДСТВИЯ ГЛОБАЛИЗАЦИИ НА РОССИИ
71
также опасаются потенциальных проблем с безопасностью своей страны.
Как
могут ли русские идентифицировать себя с культурой, которая их не хочет и, кажется,
угрожать им?
Этот процесс отчуждения в своих самых основных аспектах кажется очень похожим
ressentiment восемнадцатого века, испытываемый местной элитой во Франции,
Германии и России в отношении культур их якобы более
успешные соседи (Гринфельд, 1992~.Немецкая элита подпитывала свое негодование.
мент против французов к простому народу. Националистический пыл
подстрекаемый немецкими политическими антрепренерами, решительными франко-германскими
отношения человека около века. С другой стороны, русские аристократы
не смогли обосновать свой национализм в русских массах отчасти потому, что
о низкой грамотности прореволюционного русского крестьянства. Сегодня как-
когда-либо технологии массовой коммуникации представляют более благоприятную среду для
для распространения националистических идей среди обедневшего, но
в целом хорошо образованное, русское население.В то время как в теории Геллнера
национализм есть реакция на модернизацию, новый русский национализм может
можно рассматривать как реакцию на глобализацию.
Новый русский национализм возник в двух сегментах русского
сианская элита. Что у них обоих было общего, так это (1) контакт с Западом
и (2) потеря статуса в ходе реформы; это необходимые компо-
в связи с появлением антизападных настроений. Сегменты
Российская интеллигенция и внешнеполитическое сообщество. У обоих больше
контактов с Западом или западными людьми, чем в среднем.После
либеральных прозападных реформ, русская интеллигенция утратила свой традиционный статус.
тус духовного руководства, а также материальные блага, которые давал советский
государство своим признанным художникам, писателям, поэтам, ученым и так далее. То
российское внешнеполитическое сообщество утратило статус агентов сверхдержавы;
ухудшилось и их материальное положение.
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ФАКТОРЫ ФОРМИРОВАНИЯ
НОВЫЙ РУССКИЙ НАЦИОНАЛИЗМ
Выброшенная на берег диаспора
В конце 1991 года 25 миллионов россиян, около 17 процентов от общего числа
тогдашних советских россиян (а их было 150 миллионов), проснувшись, обнаружили их-
себя в различных зарубежных странах ближнего зарубежья.
Дэвид Лейтин звонит
те русские выброшенная диаспора. В отличие от большинства других диаспор, чьи
члены сознательно мигрировали из своих стран на чужие территории.
истории, эти русские стали диаспорой, потому что то, что они думали, было
их родная страна вдруг сжалась, как океан во время отлива, и
они оказались выброшенными на берег, как заблудившиеся корабли, экипажи которых были слишком
небрежно охранять корабли в более глубоких водах. В большинстве из вновь
72
КОНФЛИКТ И РЕКОНСТРУКЦИЯ В ПОЛИЭТНИЧНЫХ ОБЩЕСТВАХ
независимых странах русские испытали изменение статуса, которое
вызывали у них различную степень негодования, часто в разной
формы советизма, или ностальгия по старым временам и обычаям.В большинстве
крайний случай Молдовы, члены диаспоры взялись за оружие, чтобы восстановить
установить советское правление на узкой полоске земли вдоль Днестра
Река. Во многих других случаях они мигрировали в Российскую Федерацию.
где они кормят зарождающийся русский национализм.
В то время как большинство постоянных жителей России продолжают долгую истори-
традиции быть доминирующей группой в России и, согласно
предложенная ранее модель, мало задумываются над этническими вопросами,
новые русские мигранты часто довольно националистичны, поскольку они уже
горько чувствовали разницу между своей культурой и культурой других
новые независимые страны.Например, русские казаки, которые
традиционно жили на территории нынешнего северного и восточного Казахстана, что
недавно мигрировавшие в Российскую Федерацию районы, граничащие с Казахстаном
часто настроены резко антиказахски; например сильно возмущаются казахским
миграции в одни и те же районы.1 Это может отражать их опыт в
в Казахстане, где их организации были запрещены, а некоторые
их руководителей арестовали. Хотя это особый случай, многие другие мигранты
Россияне делятся менее интенсивным, но все же неприятным опытом, связанным
с изменением их статуса в новых независимых государствах.Аналогичный опыт
немецкая диаспора, выброшенная на берег, в таких местах, как Польша и Чехия.
Словакия после Первой мировой войны и Версальского договора кормила
Немецкий национализм в Германии. Аналогичный процесс происходит в
современная Россия.
Федерализм
Еще одна проблема, которая способствует и формирует формирующуюся российскую
Русский национализм — это наследие, оставленное постсоветской России советской федеральной властью.
изм. Хотя Конституция России постулирует, что все субъекты
федерации имеют равные права, в действительности некоторые из этнических республик были
могут договориться об особых правах и привилегиях для себя.Например,
Ингушетия и Калмыкия закрепили за собой особый статус налогово-
свободные зоны. Фактически это означает, что российские регионы субсидировали амбициозные
строительных проектов в этих республиках, включая недавно построенный город
Магас (новая столица Ингушетии) и Шахматный город в Калмыкии. Это
когда многие российские регионы испытывали дефицит обычного жилья.
1Подробнее о миграции из России в зависимости от экономических и этнических факторов см.
Smith, G. 1998.
Нациестроительство на постсоветском окраине: политика национальных идентичностей.Кэм-
мост: Издательство Кембриджского университета.
ПОСЛЕДСТВИЯ ГЛОБАЛИЗАЦИИ НА РОССИИ
73
Перераспределение экономических ресурсов было одним из вопросов, которые питали
различные национализмы в советский период. Сегодня он может накормить Русь-
сианский национализм.
С другой стороны, пережитки имперского сознания среди
Русские, в том числе руководство России, добиваются запрета любых этнических
республики от выхода из федерации. Например, хотя
Россияне не воспринимают Чечню как настоящую российскую территорию, они воюют
сохранить его в границах России.Болезненное чувство потери статуса в
Эпоха после холодной войны предотвращает то, что может показаться унизительным распадом
страны.
Проблема территориальной институционализации этничности часто
акты с паспортной институционализацией этнической принадлежности. Конституция России
предусматривает, что все ее граждане равны.
Однако существует неформальная
практика институционализированных групповых прав, оставшаяся с советского периода
что часто противоречит конституционному равенству. Например, башкиры.
являются третьей по численности группой в своей республике после русских и татар, или
около 22 процентов населения республики.Тем не менее, у этнических башкир есть
исключительное положение власти в своей республике, включая различные уровни
правительство, правоохранительные органы и так далее. Попытки
статус-кво безжалостно подавляются контролируемыми башкирами
правительство; практически нет ни свободной прессы, ни свободы слова, ни независимости.
отложенная политическая деятельность. Дискриминация нетитульных, безусловно,
другой источник, подпитывающий русский национализм.
Другой аспект паспортной институционализации этничности заключается в том, что
людей научили думать о себе с точки зрения этнической принадлежности, и
это не изменится внезапно.Даже обрусевшие татары, например, могут
трудно полностью влиться в русскую нацию, так как и они, и русско-
россияне продолжают думать о таких татарах в старых терминах.
Это препятствие, которое
затрудняет построение инклюзивной российской нации и подпитывает
более узкая этническая версия национальной идентичности.
ПОИСК ДОКАЗАТЕЛЬСТВ:
ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЕ ПРИМЕНЕНИЕ ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ
АРГУМЕНТ РОССИЙСКОЙ ПОЛИТИКЕ И ОБЩЕСТВУ
Недовольство российской интеллигенции
Некоторые люди предсказывали, что падение Советского Союза было неизбежным.
Таблица.По их мнению, система, при которой авторитарное прави-
Индустриально развитая страна содержала фатальный внутренний изъян:
образовался класс интеллектуалов, чьи либеральные устремления были несовместимы
с авторитарным правительством Советского Союза (Липсет и Добсон,
1972 год; Паркин, 1972~. Действительно, опрос советских эмигрантов показал, что образованность
74
КОНФЛИКТ И РЕКОНСТРУКЦИЯ В ПОЛИЭТНИЧНЫХ ОБЩЕСТВАХ
катион отрицательно ассоциировался с нормами режима (Silver, 1987~.Советские либеральные журналы, такие как «Новый мир», помогали распространять ценности,
либеральной интеллигенцией на другие слои населения (Ган,
1991~.
По сути, интеллигенция похоронила Советский Союз.
Однако довольно скоро волна либерализма была отброшена назад. Либеральная разведка
ligentsia, которые массово поддержали перестройку в конце 1980-х и
Начало 1990-х сильно ударило по новым российским реалиям. В 1993 году бывший флагман
Корабль перестройки «Новый мир» опубликовал статью Юлии Латыниной,
поставил под сомнение ценность демократии.На популярном уровне альбом
переделанные песни сталинской эпохи стали хитом 1995 года.
В то же время старые советские фильмы стали успешными конкурентами на рынке.
кет до сих пор заполнен голливудскими боевиками. Тем не менее опросы ВЦИОМ в
1993 и 1995 годы по-прежнему показали, что Соединенные Штаты остались в списке
самые почитаемые страны. Очевидно, нового русского национализма не было.
стал антизападным или по-прежнему ограничивался довольно узкими сегментами
элита.
Ситуация резко изменилась после кризиса в Косово.Негодование интеллигенции в сочетании с разочарованием политиков,
вылилось в СМИ. Антизападные настроения стали полуофициально
санкционированное мейнстримное явление.
После косовского кризиса
охватила более половины населения России.
Козырев — Примакову: свидетельство роста национализма
Изменения в общественном мнении происходили вопреки западным
гуманитарная помощь, финансовые кредиты и в целом демократическая Россия
сианские СМИ. Чем вызваны столь радикальные изменения? Ответ может быть в
зарождающееся национальное чувство русского народа.С конца
холодной войны, русские столкнулись с могущественной, чуждой культурой,
заставляет их чувствовать себя бессильными, обездоленными и неполноценными. И все же из-за
природа глобализации, они не могут избежать ее и сталкиваются с ней
каждый день: на телевидении, в печати, в рекламе и (с
появление западных компаний в некоторых российских городах) даже в
рабочее место.
В сочетании с общим провалом экономической реформы националистическая
Альтернатива, проявившаяся к 1993 г., представляла
склонность к политическому режиму.В то время как старшие слои населения России
все больше ностальгировали по советскому прошлому, молодежь
поколение россиян было более склонно искать националистический ответ.
Даже якобы интернационалистская Коммунистическая партия постепенно
стать националистической партией в новых российских условиях. режима
ответом в 1993 году было предотвращение участия националистических партий в
выборы. Единственное исключение было сделано для ЛДПР.
ПОСЛЕДСТВИЯ ГЛОБАЛИЗАЦИИ НА РОССИИ
75
Партия России] во главе с Владимиром Жириновским, который, по мнению многих наблюдателей,
согласен, был фактически правительственной марионеткой.Возможно, его задача заключалась в том, чтобы
протестное голосование, управляемое правительством.
Тем не менее ошеломляющий успех партии Жириновского в декабре
1993 год высветил силу националистических настроений. постоянно уменьшающееся
популярность его партии с тех пор можно объяснить не только широким
распространять разочарование в личности Жириновского, но и в
тот факт, что с декабря 1993 г. практически все российские партии, в том числе
мейнстримом российской политики, неуклонно становились все более
националист, тем самым отняв голоса у Жириновского.
Во время последнего
президентские выборы, все основные кандидаты в президенты, кроме Григория
Явлинский использовал националистическую риторику. Это заставляет задуматься, так ли это
почему г-н Явлинский не смог набрать намного больше 5 процентов голосов
несмотря на проведение очень дорогостоящей кампании.
Более того, сам режим стал националистическим. прозападный
Андрею Козыреву пришлось уйти с поста министра иностранных дел, чтобы его заменил
Евгений Примаков, впоследствии выдвинутый на должность премьер-министра
Министр. Г-н Примаков был гораздо более настойчив в отношении российского национального
интересов, чем у Андрея Козырева, о чем свидетельствует его знаменитый разворот
Атлантика во время косовского кризиса.Его жесткая позиция по международным
вопросы, прекращение военных действий с российским законодательным органом и успешное
тщательное преодоление финансового кризиса, развязанного его предшественником Сергеем
Кириенко сделал его премьер-министром небывалой популярности.
Примаков и Путин: свидетельство перекупки националистов
Господин Примаков стал настолько популярен, что мог действовать независимо от
Президент Ельцин.
Действия влиятельного премьер-министра против коррупции
крах, и в частности против российского магната Бориса Березовского, сделанный
опасен для преемственности политического режима.Президент Ельцин
уволил г-на Примакова и заменил его скучным, но лично верным Сергеем
Степашин.
Но это только увеличило популярность г-на Примакова. Его союз с
Мэр Москвы Юрий Лужков, имевший в своем распоряжении солидные финансовые средства.
циальные и организационные ресурсы сделали его сильным политическим конкурентом.
Жалкие попытки г-на Ельцина превзойти его бывшего премьер-министра в
националистическое поле были безнадежны. (Последним примером этого усилия был Mr.
Бессвязные угрозы Ельцина президенту Клинтону во время визита первого
в Пекин.) Казалось, г-н Примаков должен был стать следующим
российский президент.
Именно на этом фоне Владимир Путин вышел из
безвестности стать сначала новым премьер-министром, а вскоре
Действующий президент. По многим параметрам противоположный слабому Борису Ельцину,
76
КОНФЛИКТ И РЕКОНСТРУКЦИЯ В ПОЛИЭТНИЧНЫХ ОБЩЕСТВАХ
молодой и энергичный Владимир Путин мог успешно конкурировать с
Альянс Лужков-Примаков.
Не менее важно, что он успешно конкурировал
с другими влиятельными политиками на националистическом поле.Играя именно на этом поле, он отважился на вторую чеченскую
Война, шаг, который все другие крупные политики встретили с опаской. Пока что
Путин превратил это в успех на выборах. Чеченцы, которые отличаются от
Многие недолюбливали русских культурно, религиозно и физически.
людей, и их было легко демонизировать. Первые этапы войны сделали
впечатление возрожденной русской армии и правительства. После
Косово, западная критика чеченской войны осталась глухой к
нация, жаждущая национального успеха.Национализм закрепился на массе
уровне и стала фактором внутренней политики.
Вместо заключения я хотел бы подчеркнуть, что независимо от
источники нового русского национализма, национальное чувство имеет много
делать с чувством собственного достоинства, статуса и престижа. Если Россия сможет
стать инсайдером международного сообщества, если оно способно экономить
выгоду от глобализации, и если этнические русские в ближнем зарубежье
а в национальных республиках РФ чувствуют себя хорошо-
уважаемые граждане, то наиболее неприятные стороны русского национализма
вероятно, станут менее распространенными или доброкачественными, и наоборот.
ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА
Геллнер, Э. 1983. Нации и национализм. Оксфорд: Базовый Блэквелл.
Гринфельд, Л. 1992. Национализм: пять дорог к современности. Кембридж: Гарвардский университет
Нажмите.
Хан, Дж. В. 1991. Преемственность и изменения в российской политической культуре. Британский журнал
Политология 21: 393421.
Липсет С.М. и Р. Добсон. 1972. Интеллектуал как критик и бунтарь. Дедал 101: 137-
185.
Паркин, Ф. 1972. Противоречие системы и политическая трансформация. Европейский журнал
Социология 13: 45-62.
Сильвер, Б.Д. 1987. Политические убеждения советского гражданина: источники поддержки режима
Нормы в политике, работе и повседневной жизни в СССР, Дж. Р. Миллер, изд. Кембридж:
Издательство Кембриджского университета.
Российская политика и реакция на глобализацию
«Глобализация является одним из центральных и в то же время наиболее спорных вопросов нашего века. Кохчеева со знанием дела исследует двойственное отношение России к этому явлению, утверждая, что ее подход характеризуется сложным взаимодействием внутренних проблем и проекцией национальной идентичности и интересов на международной арене.
Российские взгляды эволюционировали от активного одобрения до попыток влиять на процессы глобализации, отражая большую уверенность и напористость на мировой арене. Российские взгляды на глобализацию стали частью самой глобализации. Это важное и своевременное исследование является существенным вкладом в изучение российской внешней политики, национальной идентичности и глобализации».
— Ричард Саква , профессор российской и европейской политики, Кентский университет, Великобритания
«Кохчеева обращается к практически неизученной теме, исследуя адаптацию России к силам глобализации.В своей работе она рассматривает процессы глобализации в России как результат как внутренних, так и внешних факторов, опираясь на широкий круг исходных материалов, включая обширные интервью. По мнению Кохчеевой, Россия и способствует силам глобализации, и откликается на них, часто занимая промежуточное положение как «принимающее» и «отправляющее» общество. Эта книга особенно ценна тем, что выходит за рамки неолиберального дискурса, характерного для большинства исследователей глобализации, и использует сравнительно-исторический контекст, который предлагает в основном российскую, а не западную точку зрения на поведение России внутри страны и за рубежом.
Как таковая, она вносит важный вклад в литературу о глобализации и России, которая богата идеями и аналитическими оценками».— Джинн Уилсон , заслуженный профессор политологии, Уитон-колледж, США
«Этот оригинальный том дает нам мощный междисциплинарный взгляд на отношение России к глобализации. Книга доктора Лады Кохчеевой «» выдвигает общепринятое мнение о России как о находящейся вне глобализации.Это убедительно свидетельствует о том, что современную Россию следует понимать как государство, одновременно содействующее и воспринимающее глобализацию, великую державу, балансирующую между адаптацией и конфронтацией с текущим глобальным миропорядком».
— Ткаченко Станислав Львович , профессор международных отношений, Санкт-Петербургский государственный университет, Россия
‘ Российская политика и реакция на глобализацию дает мощное представление о современных событиях в России, исследуя характер участия России в глобализации.
Написанный со страстью и строгостью, этот том объединяет не только обширный анализ российской политики, экономики и культуры, основанный на оригинальных эмпирических исследованиях, но и новую интерпретацию вызовов, возникающих в конкретном контексте России, занимающей новую позицию и место для себя. в развивающемся глобальном порядке. Кохчеева предлагает наводящее на размышления исследование образа мышления, поведения, внешней политики России и кризиса в отношениях между Россией и Западом, выделяя некоторые из наиболее важных и спорных аргументов.Ясная и всеобъемлющая книга представляет собой необходимый вклад в существующие исследования».
— Денис Александрович , доцент кафедры международных отношений, Российский университет дружбы народов, Россия
«Утечка мозгов» и «устойчивое развитие» в России в условиях глобализации
Автор
Реферат
В связи с проблемами перехода к инновационному развитию на фоне поиска путей посткризисного развития мира автор обращает внимание на актуальность проблем, возникших на рубеже 1980-1990-х гг.
-подобный периоду «утечки мозгов» из СССР в Россию трансформационный сдвиг и «устойчивое развитие» поднятые на «РИО 92» — вопросы, касающиеся будущих поколений.Статья адресует представление о нелегких отношениях в профессиональной среде к проблеме «утечки мозгов», что проявляется в устойчивой тенденции к изменению термина на «утечка мозгов». Приведены аргументы в поддержку данной позиции, а также выявлены общие черты, касающиеся проблем «утечки мозгов» и «устойчивого развития», позволяющие выявить слабые места, препятствующие переходу международного сообщества и России на путь устойчивого развития. .
Предлагаемое цитирование
Скачать полный текст от издателя
Каталожные номера указаны в IDEAS
- Маркус Ноланд, 1987 год.
Торговая политика США в меняющейся мировой экономике, под редакцией Роберта М. Стерна.Кембридж, Массачусетс: MIT Press, 1987, 437 стр. Политика в трудные времена: сравнительные ответы на международные экономические кризисы, Pet , »
Журнал анализа политики и управления, John Wiley & Sons, Ltd., vol. 7(3), страницы 570-573.
Торговая политика США в меняющейся мировой экономике, под редакцией Роберта М. Стерна.Кембридж, Массачусетс: MIT Press, 1987, 437 стр. Политика в трудные времена: сравнительные ответы на международные экономические кризисы, Pet , »
Журнал анализа политики и управления, John Wiley & Sons, Ltd., vol. 7(3), страницы 570-573.Наиболее похожие товары
Это элементы, которые чаще всего цитируют те же работы, что и этот, и цитируются теми же работами, что и этот.Исправления
Все материалы на этом сайте предоставлены соответствующими издателями и авторами.Вы можете помочь исправить ошибки и упущения. При запросе исправления укажите дескриптор этого элемента: RePEc:rnp:ecopol:ep1353 . См. общую информацию о том, как исправить материал в RePEc.
По техническим вопросам, касающимся этого элемента, или для исправления его авторов, названия, реферата, библиографической информации или информации для загрузки, обращайтесь: .
Общие контактные данные провайдера: https://edirc.repec.org/data/aneeeru.html .
Если вы создали этот элемент и еще не зарегистрированы в RePEc, мы рекомендуем вам сделать это здесь.Это позволяет связать ваш профиль с этим элементом. Это также позволяет вам принимать потенциальные ссылки на этот элемент, в отношении которых мы не уверены.
Если CitEc распознал библиографическую ссылку, но не связал с ней элемент в RePEc, вы можете помочь с помощью этой формы .
Если вы знаете об отсутствующих элементах, ссылающихся на этот, вы можете помочь нам создать эти ссылки, добавив соответствующие ссылки таким же образом, как указано выше, для каждого ссылающегося элемента. Если вы являетесь зарегистрированным автором этого элемента, вы также можете проверить вкладку «Цитаты» в своем профиле RePEc Author Service, так как некоторые цитаты могут ожидать подтверждения.
По техническим вопросам, касающимся этого элемента, или для исправления его авторов, названия, аннотации, библиографической информации или информации для загрузки, обращайтесь: РАНХиГС (адрес электронной почты доступен ниже).
Общие контактные данные провайдера: https://edirc.repec.org/data/aneeeru.html .
Обратите внимание, что фильтрация исправлений может занять пару недель. различные услуги RePEc.
Продовольственная политика России и глобализация
Лексингтон Букс
Страниц: 216 • Обрезка: 6¼ x 9¼
978-0-7391-0687-7 • Твердый переплет • Декабрь 2004 г. • 106 долларов.00 • (£82,00)
Стивен К. Вегрен — адъюнкт-профессор политологии Южного методистского университета.
Глава 1 Производство и потребление продовольствия, 1980-2002 гг. Продовольственная политика и торговля продовольствием в постсоветский период
Глава 6 Заключение: продовольственная политика России и глобализация
Он документирует упадок экономического либерализма и возвращение протекционизма в России и тем самым честно предупреждает Запад о намерениях российского сельского хозяйства в отношении интеграции в мировую продовольственную экономику. — Аллан Мастард, советник-посланник по вопросам сельского хозяйства, Посольство США, Москва, Россия
Аграрная экономическая и политическая политика представляет собой заброшенный пасынок исследований переходного периода. Продовольственная политика России и глобализация — это проявление силы позднего советского и постсоветского периодов.Только такой исследователь, как Стивен Вегрен, мог даже попытаться провести такой обзор. Он будет хорошо встречен специалистами по советским и российским делам. Вегрен напоминает мне покойного великого Лазаря Волина по объему и качеству его работы о сельских общинах.
— Джеймс Р. Миллар, Университет Джорджа Вашингтона
Разработка подходов к межкультурному деловому общению в условиях глобализации Курбакова Светлана Николаевна, Гализина Елена Григорьевна, Карнаухова Анастасия Александровна, Плетнева Наталья Сергеевна, Кузьминов Виталий Александрович :: SSRN
Международный журнал менеджмента (IJM), 11 (3), 2020, стр.
449–456
8 страниц Опубликовано: 26 мая 2020 г.
Посмотреть все статьи Курбаковой Светланы НиколаевныРоссийский государственный социальный университет, ул. В. Пика, 4/1, Москва, 129226, Россия
Российский государственный социальный университет, ул. В. Пика, 4/1, Москва, 129226, Россия
Российский государственный социальный университет, ул. В. Пика, д. 4/1, Москва, 129226, Россия
Российский государственный социальный университет, им.ул. Пика, 4/1, Москва, 129226, Россия
Российский университет транспорта (МИИТ), ул. Образцова, 9Б9, Москва, 127994, Россия
Дата написания: 27 апреля 2020 г.
Аннотация
Статья посвящена развитию подходов к межкультурной деловой коммуникации в условиях глобализации. Межкультурная деловая коммуникация – это искусство, с помощью которого можно преодолеть межкультурный шок и достичь взаимопонимания с иностранным деловым партнером.
Межкультурная деловая коммуникация определяется не только социальными факторами, но и стереотипными поведенческими условиями культур коммуникантов. Развитие системы межкультурной коммуникации происходит в контексте различий в стандартах, ценностях, мышлении и поведении, характерных для разных культур. В этих условиях гармоничное межкультурное общение, как и деловое общение, требует осмысления стереотипов поведения, содержащихся в национальных традициях, и их восприятия.Поэтому лингвокультурология призвана выявить с помощью и на основе языковых данных основные культурные оппозиции, закрепленные в языке.
Ключевые слова: межкультурное деловое общение, глобализация, коммуникация, поведение, мышление, информация, переговорный процесс, стереотип, традиция
Рекомендуемое цитирование: Рекомендуемая ссылка
Курбакова Светлана Николаевна и Гализина, Елена Григорьевна и Карнаухова, Анастасия Александровна и Плетнева, Наталья Сергеевна и Кузьминов Виталий Александрович, Развитие подходов к межкультурной деловой коммуникации в условиях глобализации (27 апреля 2020 г.
).Международный журнал менеджмента (IJM), 11 (3), 2020 г., стр. 449–456, доступно на SSRN: https://ssrn.com/abstract=3586522 Постоянное представительство Российской Федерации при Организации Объединенных Наций
Выступление Постоянного представителя Российской Федерации при ООН В.А.Небензя на Симпозиуме высокого уровня по вопросам укрепления многосторонности и многосторонней торговой системы в эпоху глобализации
Большое спасибо.Мы прослушали презентацию проф. Сакса, который, как обычно, был для нас насыщенным, поучительным и познавательным.
Россия является последовательным и твердым сторонником универсальной, основанной на правилах, открытой, недискриминационной и справедливой многосторонней торговой системы под эгидой ВТО. Наша страна рассматривает международную торговлю как важнейший инструмент устойчивого экономического роста и устойчивого развития.
В условиях глобализации новый технологический этап существенно изменит ландшафт мировой экономики.Мы станем свидетелями появления принципиально новых рынков товаров и услуг, а также новых лидеров. В этих условиях мы видим, что конкуренция растет и будет расти, в том числе и недобросовестная. Мы сами видим применение всех возможных форм давления, недобросовестной конкуренции, в том числе санкций.
Мы решительно выступаем против практики введения незаконных ограничений и санкций. Мы рассматриваем их как политически мотивированные и как средство оказания политического давления на так называемые «непокорные» страны, а также способ устранения экономических конкурентов.Это прямо противоречит принципам свободного и взаимовыгодного экономического сотрудничества.
Более того, такие меры являются прямым нарушением принципов Устава Организации Объединенных Наций, норм международного права и правил многосторонней торговой системы. Они подрывают само право государства на развитие, препятствуют выполнению его обязательств по обеспечению благосостояния своего населения.
Применение таких мер серьезно влияет на жизненно важные отрасли экономики, оказывает негативное влияние на экономический рост и производство.
К сожалению, практика применения таких мер не становится менее частой, несмотря на то, что Генеральная Ассамблея ООН из года в год осуждает ее. Беспокоит и то, что сегодня введение односторонних санкций в обход Устава ООН стало почти нормой. Страны, которые прибегают к таким мерам, нарушают принципы суверенитета и невмешательства во внутренние дела других стран как для достижения своих политических целей, так и в качестве средства честной конкуренции.
Кроме того, экстерриториальные последствия односторонних санкций препятствуют региональному экономическому сотрудничеству, которое признано одним из механизмов достижения устойчивого развития в глобальном масштабе.
Между прочим, с удовлетворением отмечаем, что практика подобных односторонних мер была единогласно осуждена на завершившейся вчера в Шанхае российско-китайской конференции «Валдайского дискуссионного клуба», посвященной поиску совместных и согласованных ответов на возникающие глобальные вызовы.
Несмотря на санкции, российская экономика более современная, конкурентоспособная и способна устойчиво развиваться, опираясь в первую очередь на собственные ресурсы.
Очевидно, что мы стоим на пороге глобальной трансформации мировой экономики – она становится цифровой экономикой. Только в 2017 году объем электронной коммерции в России вырос на 21 процент.
Мы категорически против закрытых форматов и полностью поддерживаем открытые интеграционные процессы в мировую экономику. Мы развиваем интеграцию в рамках Евразийского экономического союза.В прошлом году мы достаточно далеко продвинулись в этом формате интеграции, о чем свидетельствует Отчет государств-членов Союза о реализации ЦУР, который мы представили в совместном отчете на ПФВУ в июне прошлого года.
Особое внимание уделяем реализации российской инициативы по формированию евразийского всестороннего партнерства с участием стран ЕАЭС, Шанхайской организации сотрудничества, АСЕАН. Мы видим ценность в объединении потенциалов ЕАЭС, китайской инициативы «Один пояс, один путь» и других интеграционных форматов.
Это может стать основой для создания экономического пространства от Атлантики до Тихого океана. Мы последовательно приглашаем Евросоюз в этот формат, но пока они неблагоразумно отказались от этого. Но я уверен, что однажды они увидят ценность.
Мы рады отметить положительные результаты сотрудничества в формате БРИКС, в том числе создание многих элементов сотрудничества БРИКС, которые обобщены в Стратегии экономического партнерства БРИКС. Было бы упущением не упомянуть, что мы участвуем в Политическом партнерстве АТЭС в области науки, технологий и инноваций, поскольку международное сотрудничество в сфере инноваций является одной из важных составляющих реализации Повестки-2030.
Закончу утверждением, с которого начал. Мы верим, что универсальная, основанная на правилах, открытая, недискриминационная и справедливая многосторонняя торговая система, надеемся, в конечном итоге возобладает.
Спасибо.
.