Проявление преемственности в развитии общества служат примером: Проявление преемственности в развитии общества служит примером:

Тест по обществознанию для 8 класса

Тест за 1 полугодие по обществознанию в 8 классе

Часть 1

1. Человек как один из людей:

1.Индивид

2. Индивидуальность

3. Гражданин

4. Личность

2. Фаза становления личности, когда человек становится частью общества:

1. Адаптация

2. Индивидуализация

3. Интеграция

4. Дезинтеграция

3. Верны ли суждения о социализации?

А. К агентам первичной социализации относят формальное окружение человека.

Б. Процесс социализации продолжается в ходе всей его жизни.

1. Верно только А

2. Верно только Б

3. Верны оба суждения

4. Оба суждения неверны

4. К числу наиболее древних социальных норм относятся:

1. Указ

2. Право

3. Закон

4. Обычай

5. Проявление преемственности в развитии общества служит примером:

1.

Резкого скачка в развитии общества

2. Эволюции

3. Революции

4. Глобальной проблемы развития общества

6. Индустриальное общество характеризует:

1. Развитие крупного машиностроения

2. Накопление знаний

3. Преобладание сферы услуг над производством товаров

4. Натуральное хозяйство

7. Верны ли суждения об информационной революции?

А. Информационная революция в ХХ веке завершилась.

Б. Примером информационной революции можно считать увеличение числа пользователей Интернетом.

1. Верно только А

2. Верно только Б

3. Верны оба суждения

4. Оба суждения неверны

8. Верны ли суждения об экологических проблемах?

А. Экологические проблемы всегда связаны с политическими реформами.

Б. Развитие техники и технологии не может влиять на экологическую ситуацию в стране.

1. Верно только А

2. Верно только Б

3. Верны оба суждения

4. Оба суждения неверны

9. Верны ли следующие суждения о морали?

А.Общество заинтересовано в соблюдении людьми правил морали.

Б.Моральные нормы поддерживаются силой общественного мнения

1. Верно только А

2. Верно только Б

3. Верны оба суждения

4. Оба суждения неверны

10. 5-летний Максим посещает детский сад. Бабушка водит Максима на занятия в хоровую студию. На какой ступени образования находится Максим?

1. дошкольное образование

2. начальное общее образование

3. основное общее образование

4. среднее общее образование

11. Верны ли следующие суждения о патриотизме?

А. Патриотизм – это любовь к Отечеству.

Б. Патриотизм означает стремление граждан своими действиями служить интересам Отечества.

1. Верно только А

2. Верно только Б

3. Верны оба суждения

4. Оба суждения неверны

Часть 2

В 1. Все термины, приведенные ниже, за исключением одного, связаны с понятием «экономическая сфера».

Укажите термин, не связанный с этим понятием.

1. Производство 2. Торговля 3. Религия 4. Обмен 5. Потребление

Ответ _________________

В 2. Какие из приведенных ниже примеров соответствуют постиндустриальному обществу?

1. Преобладание сельскохозяйственного производства.

2. Преобладание сферы услуг над производством товаров.

3. Высокая роль творческого потенциала людей.

4. Рост численности городского населения.

5. Промышленный переворот.

6. Главный фактор производства – информационные технологии.

Ответ _____________________

В 3. Установите соответствие между элементами левого и правого столбика (составьте пары)

2. отдельный представитель человечества

В. Личность

3. признаки, свойственные конкретному человеку.

Ответ:

В4. Установите соответствие.

Элемент общественной жизни:

Сфера общественной жизни:

A) проведение выборов в парламент

1) социальная

Б) меры помощи пенсионерам

2) экономическая

B) внедрение машин в производство

3) духовная

Г) новая книга известного писателя

4) политическая

Ответ:

А

Б

В

Г

Часть 3

С 1. Что такое социализация? Назовите агентов первичной социализации.

С 2. Что такое реформа? Назовите три отличия реформаторского и революционного развития общества.

Тест по обществознанию в 8 классе (по итогам 1 полугодия)

Цель: проверить уровень усвоения учебного материала

Дата проведения: декабрь 2014г

Программа общеобразовательных учреждений по обществознанию 6-11 классы» под ред.Л.Н. Боголюбова, Н.И. Городецкой . –М.: Просвещение, 2011

Учебник «Обществознание. 8 класс». Автор: Боголюбов Л.Н. 3-е издание, М.:Просвещение, 2012 г

Критерии оценивания: 22- 17б. — «5», 16-13 б. — «4», 12-9 б. — «3», менее 9 б. — «2»

Ключи

Часть А (каждое выполненное задание оценивается в 1 балл)

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

1

3

2

4

2

1

2

2

3

1

3

Часть В Часть В ( В1 – 1 балл, В2- В3 – В4 – 2 балла (2 балла – нет ошибок; 1 балл – допущена одна ошибка, или в верной комбинации ответа отсутствует один символ; 0 баллов – допущены две и более ошибок)

1

2

3

4

3

2 3 6

2 3 1

4 1 2 3

Часть С – 4 б.

Максимальный балл-22

Концепция «Механизмы развития» (М)

Концепция «Механизмы развития» (М)

 

Из книги

Розов Н.С. Структура цивилизации и тенденции мирового развития. Новосибирск, НГУ, 1992.

Глава II. ПОНЯТИЙНЫЙ АППАРАТ СОЦИАЛЬНОЙ КУЛЬТУРОЛОГИИ

 

 

Вначале введем понятия для уточнения известного, но весьма аморфного механизма «развитие через борьбу противоположностей».

Препятствие — объект, существование которого в качестве входа процесса делает невозможным осуществление этого процесса.

Дефицит — отсутствие необходимого входа процесса. Совокупность препятствий и дефицитов назовем помехами процесса.

Мешающий процесс или процесс-помеха — процесс, выходами которого являются помехи для другого (обычно базового) процесса. При необходимости можно различать

препятствующие процессы, поставляющие препятствия, и лишающие процессы, поставляющие дефициты.

Наиболее значимыми для нас являются процессы-помехи для базовых процессов использования структур. Если появляются первые процессы, то вторые либо не осуществляются, либо осуществляются при условии каких-то изменений, компенсирующих препятствия и дефициты.

Соответственно выделяем ответные процессы, выходы которых либо каким-то образом ограждают процесс использования от дефицитов и препятствий, либо изменяют его процедуры так, что он может осуществляться в новых условиях, либо изменяют саму используемую структуру.

Для нас наиболее интересен третий тип, который назовем ответными структурными процессами.

Эти понятия являются конструктивным концептуальным воплощением идеи противоречия как источника развития¹⁴. Здесь же отметим, что процесс-помеха отнюдь необязательно может идти извне, от среды. Он может порождаться самой системой как следствие процессов использования структур, процессов переноса, роста числа носителей и т.п. Поэтому наши средства пригодны для моделирования феномена саморазвития.

Однако противоречие отнюдь не является единственным источником развития. Второй важнейший источник — возможность роста.

Для введения понятия роста, вообще говоря, необходимо иметь понятия численных параметров объектов, шкал и т.

п. Однако для дальнейшего изложения достаточно интуитивного понимания роста как увеличения количественных характеристик носителя без изменения структуры. Частным случаем роста является распространение — увеличение количества самих носителей. Пока нас интересуют только диахронно-значимые синхронные процессы роста.

Возможность роста имеется тогда, когда при смене определенных входов и (или) процедур достигается существенный рост выходов. Различим следующие типы процессов, относящихся к росту. Процессы-возможности дают на выходе возможность роста для базовых процессов (через базовые процессы реализуются социальные функции и методы). Процессы роста на входе имеют начальные выходы базовых процессов, а на выходе — их выросшие выходы. Наконец, есть процессы, обеспечивающие рост, состоящие в замене начальных входов и процедур базовых процессов на новые входы и процедуры, которые при возможности роста приводят к осуществлению процессов роста.

Сам рост не есть развитие, однако процессы, обеспечивающие рост, могут состоять в смене или изменении структур. Будем называть их структурными обеспечивающими процессами. Благодаря им получается, что развитие появляется как вспомогательное средство роста. Возьмем пример из эволюционной биологии. Увеличение дальности прыжка и планирования — это процесс роста. Обеспечивающим процессом является постепенное изменение передних конечностей животного. При этом появляются все новые и новые возможности роста: возможность самостоятельно набирать высоту, перемещаться на дальние расстояния с иными условиями климата и кормежки и т. п. Новые обеспечивающие этот рост процессы затрагивают уже не только передние конечности — крылья, но и глаза (дальность зрения), мозг (ориентировка в пространстве). Таким образом, процессы роста постоянно сопряжены с процессами развития и обмениваются импульсами. Это определенный тип положительной обратной связи, но не количественной, а качественной. Для наглядности мы привели пример эволюционного развития класса птиц. Но с помощью подобного механизма можно описать также историю развития автомобиля, самолета и токарного станка.

Связь базовых процессов, процессов-помех и ответных структурных процессов, обеспечивающую развитие (существенное изменение структур), назовем механизмом развития через преодоление помех.

Связь базовых процессов, процессов-возможностей, процессов роста и обеспечивающих рост структурных процессов, приводящую к развитию, назовем механизмом развития через обеспечение роста.

Для социокультурной сферы наибольшее значение имеет совмещение этих механизмов, которое назовем механизмом развития через рост и помехи, короче — механизмом рост-помехи. В чем состоит совмещение?

Составляющие механизмы соединяются, поставляя выходы одних процессов для входов других по типу циклической (точнее, спиралевидной) положительной обратной связи. Инициирующим может быть либо мешающий процесс, либо процесс-возможность для некоторого базового процесса. Возьмем первый случай. Мешающий процесс систематически поставляет препятствия и дефициты для базового процесса. Осуществляется ответный структурный процесс: меняется структура входов или процедур базового процесса. Здесь происходит самое интересное. Постулируем, что при изменении структуры всегда изменяются возможности роста. Если они становятся меньше, то исходный процесс консервируется до новых помех или увеличения возможностей роста. Однако в большом числе случаев при структурном изменении возможности роста хотя бы по какому-то параметру увеличиваются. Тогда можно отождествлять ответный структурный процесс и процесс-возможность (из разных составляющих механизмов). Далее становится актуальным, как данная система реагирует на новые возможности роста. Некоторые системы игнорируют любые возможности, другие сами их активно ищут. Нужно отметить, что даже когда возможность роста долго не используется, новые препятствия или дефициты могут вынудить систему к их использованию.

Допустим, начались процессы, обеспечивающие рост, и процессы роста. Здесь необходим новый постулат: для всякого роста есть граница, после которой продолжение роста начинает поставлять помехи для базового процесса. Возьмем простейшие примеры: растет популяция животных — перестает хватать пищи, растут территориальные завоевания империи — расстояния становятся препятствием для коммуникаций, растет производство товаров — появляется дефицит покупательского спроса и т.п. Проводим второе фундаментальное отождествление: после определенной границы процессы роста становятся процессами-помехами. Цикл замкнулся. Здесь еще раз отметим отсутствие жесткого механического детерминизма. Первый вариант развития событий: если появляются помехи, то прекращается дальнейший рост. Механизм «рост-помехи» начинает работать уже как отрицательная обратная связь, и система стабилизируется. Второй вариант развития событий: процесс-помеха возбуждает новый структурный ответный процесс, отодвигающий упомянутую границу либо открывающий принципиально новые возможности роста. К примеру, в империи начинают строиться дороги; в индустриальном обществе предприниматели учатся увеличивать спрос с помощью рекламы. Очень важно, что структурные изменения по одному базовому процессу могут поставлять возможности роста для совершенно иного базового процесса: дороги открыли возможность для торговли, а рекламировать стали политических деятелей.

Таким образом, механизм «рост-помехи» может начать работать как положительная обратная связь, а также давать импульсы и обмениваться результатами с механизмами развития других аспектов системы.

Следующий уровень конструктивной сложности имеет место, если мы рассмотрим действие указанных механизмов развития для двух или более целостностей (систем). К примеру, развернем ситуацию «противоречия интересов». Системы А и Б стремятся к росту. Но каждая ограничивает рост другой системы, поставляя разного рода дефициты и препятствия для ее процессов. Структурные изменения в процессах системы А дают им новые возможности роста. Система В также должна изменяться, чтобы обеспечить новые помехи, но это ей самой дает новые возможности роста. Таким образом, обе системы могут развиваться, хотя их рост взаимно сдерживается. Такого рода механизмы обычны для политической, военной, экономической сферы. Назовем их механизмами взаимоупора.

Рост всегда порождает помехи для самой системы и для других систем. После некоторых границ эти помехи нивелируют значимость новых возможностей, открываемых ростом. Иначе обстоит дело для развития как существенного структурного изменения. Само структурное изменение никогда не образует систематические массовые процессы-помехи. Однако, как было уже сказано, во многих случаях структурное изменение дает целый спектр новых возможностей роста и развития. Поэтому любопытны ситуации, когда развитие одной системы поставляет новые возможности роста и развития не только для себя, но и для другой системы, и наоборот. Рост систем может сдерживаться через механизмы взаимоупора. При этом развитие каждой системы подстегивается не только необходимостью создавать помехи чужому росту, но и использованием достижений чужого развития. Такие связи процессов назовем механизмами взаимостимуляции. Наглядный пример — техническое развитие при гонке вооружений. Пример из, казалось бы, совершенно противоположной сферы: развитие культур благодаря кросс-культурному обмену. В частности, развитие французской, английской и немецкой философии XVII — XIX вв. явно имело в основе механизм взаимостимуляции, где роль структурных изменений играли новые философские парадигмы, открывавшие новые возможности для решения проблем теории познания. Здесь имел место и механизм взаимоупора, где препятствиями служили чужие аргументы, которые необходимо было преодолевать.

Показывая действие механизмов развития, мы естественным образом перешли от процессов синхронии к процессам диахронии. Теперь нужно уточнить некоторые формальные аспекты интуитивно ясных диахронных понятий. Вообще под диахронным процессом далее будем понимать не просто разнесение входов и выходов по разным периодам. Интересны только диахронные процессы с преемственностью (не исключающей рост и развитие). Во-первых, на входе и на выходе диахронных процессов должны быть однотипные объекты. Во-вторых, эти входы должны быть соединены с выходами цепью днахронно-значимых синхронных процессов. Действительно, имеет смысл говорить о развитии литературы от Гомера до наших дней, только если каждый промежуточный период мы можем соединить с предыдущими и последующими периодами через процессы хранения, трансляции (книг), переноса (литературных образов, приемов и т.п.), поддержки (литературная школа, ученичество), циклов производства и потребления (написание книг, чтение, написание на основе чтения и т.п.). Если бы античная литература вообще не была известна средневековым и более поздним авторам, а была бы обнаружена только при археологических раскопках в наши дни, то говорить о диахронном процессе развития европейской литературы, начиная с античности, было бы бессмысленно.

Процесс диахронной преемственности состоит в сохранении некоторой структуры (совокупности структур) в течение двух и более периодов при возможной смене носителей. Гибкость и подвижность отношения «структура-носитель» обеспечивает гибкость понятий диахронной преемственности.

Сохранение структуры не означает ее абсолютной неизменности. Во-первых, структура в разных периодах может иметь разные масштабы распространения и параметры роста своих носителей. Соответственно, можно говорить о диахронном распространении и диахронном росте. Во-вторых, сама структура может быть существенно изменена, в этом случае имеем диахронное развитие.

Любопытно, что диахронное распространение, рост и развитие реализуются с помощью тех же диахронно-значимых синхронных процессов, что и диахронная преемственность. Дело в том, что в каждом периоде хранятся, переносятся и поддерживаются не только неизменные объекты из предыдущих периодов, но также все инновации данного периода. Эти синхронные процессы будем далее называть несущими процессами по отношению к диахронным распространению, росту и развитию. Процессы, непосредственно ответственные за изменения (процессы роста, процессы-помехи, процессы-возможности и т.д.), будем называть реализующими процессами.

Проблематично различие между частным изменением (флуктуацией) и существенным изменением структуры (развитием). Во- первых, «существенность» всегда зависит от избранной исследователем точки зрения и его задач. Здесь важно, чтобы сохранялась последовательность в оценке существенности изменений. При любом уровне субъективной оценки целесообразно ориентироваться на вспомогательные объективные критерии. Такими критериями для существенного (качественного) изменения структуры или развития можно считать необратимость, появление возможности иметь иной тип носителей, появление возможности самой стать носителем для нового типа структур, участвовать в новых типах процессов и т. п. Вообще решение о существенности того или иного изменения структуры должно приниматься в режиме интерпретации концепции на эмпирическом материале. Мы сейчас находимся в режиме конструирования самой концепции, поэтому откладываем разработку этого весьма тонкого и сложного вопроса.

Кардинальное значение имеет тип развития, состоящий в создании новой структуры, способной к распространению. Новая структура всегда создается из двух и более структур и могла бы считаться результатом существенного изменения каждой из своих материнских структур. Однако действительная новизна структуры состоит в том, что она может использоваться в таких областях, которые не были доступны ни для одной из материнских структур. Процесс создания (синтеза) новой структуры в качестве входов имеет определенный состав материнских структур. Почему синтез не произошел раньше? Очевидно, потому, что до некоторого момента материнские структуры не «встретились» на одном носителе. Почему они не встретились? Потому что процессы распространения структур на новые носители имеют постепенность, разный темп и масштаб. Мы подошли к интереснейшему диахронному механизму (в отличие от предыдущих, преимущественно имеющих синхронные источники) диахронного же развития.

Несколько материнских структур, созданных, в общем случае, в разных периодах, имели и расширяли свои области носителей и области использования. Через несущие процессы эти структуры попадают в один фиксированный период, где впервые встречаются на одном носителе. Структурами здесь могут быть всевозможные образцы: знания, методы, языки и т.п., а также социальные структуры и отношения. Носителями могут быть индивиды, сообщества, их сознание и поведение. При условии наличия требуемых свойств носителя (здесь можно вспомнить о понятии «пассионарности» у Л.Н.Гумилева¹⁵) и при наличии новых областей использования, мало доступных для каждой из материнских структур, запускается процесс создания новой дочерней структуры. Специфика этого процесса в том, что необходимые входы для него могли накапливаться в течение веков. Синтезированная новая структура относительно быстро приобретает свой круг носителей и свою область использования, кроме того, нередко она «отбирает» у материнских структур их «исконные» области использования. Ясно, что каждая дочерняя структура включается в диахронные процессы преемственности, распространения, роста и развития; в каком-то последующем периоде она сама может выступить в роли материнской. Эту циклическую связь процессов, обеспечивающую диахронное развитие, назовем механизмом «синтез-распространение«.

Данный механизм имеет особое значение при объяснении развития систем культурных образцов и возникновения в истории новых культурных образцов. Заметим, что при синтезе концепций можно попарно отождествлять понятия «структура» и «носитель» из концепции «Диахрония» с понятиями «образец» и «носитель», а можно — с понятиями «ядерный образец» и «образец» из концепции «Образцы». Во втором случае речь будет идти о создании и распространении новых культурных ядер. Возникновение древнегреческой философии, равно как и экспериментального естествознания, эволюционной биологии в Новое время, являются интеллектуальными революциями именно потому, что появились (были синтезированы) новые, ядерные образцы мышления¹⁶. Эти ядерные образцы в дальнейшем служили матрицей для новых систем образцов — новых философских систем и новых наук. Механизм «синтез-распространение» дает систему понятий для выявления необходимых предшествующих процессов, а также входов для процессов возникновения и развертывания всех новых структур.

Теперь определим взаимосвязь понятий «процесс», «механизм развития», «логика развития», «тенденция развития». Механизм развития образуется устойчивой связью базовых и других синхронных процессов; некоторые из них играют по отношению друг к другу роль процессов-помех и ответных процессов. Типичный комплекс механизмов развития для некоторой сферы процессов (например, экономики, технологии, образования) образует логику развития этой сферы. Действующая логика развития в фиксированное историческое время реализует диахронный процесс развития или диахронный процесс роста. Развитие парламентской демократии, географические завоевания, научно-технический прогресс поставляют многочисленные примеры диахронных процессов развития и роста. Очевидно, что эти диахронныс процессы надстраиваются над диахронными преемственными процессами и подкрепляются ими.

Анализ диахронных процессов развития и роста возможен только для исторических эпох, которые можно считать законченными. Действительно, как определить состав выходов диахронного процесса, когда неизвестно, где его конец? Получается, что для моделирования современных и будущих процессов развития требуется иное понятие. Назовем исторической тенденцией (далее — просто тенденцией) диахронный процессе подвижным, меняющимся во времени составом выходов, которые по определенным характеристикам сохраняют направленность роста или развития, Мы говорим о тенденциях, когда находимся «внутри» диахронного процесса и нам неизвестен итоговый состав его выходов, однако вектор систематического изменения текущих выходов налицо. Очевидно, что тенденции развития реализуются теми же механизмами развития, логикой развития, что и охватывающие эти тенденции диахронные процессы. В одном из последующих разделов будет построено понятие мегатенденции через синтез тенденций, механизма положительной обратной связи и сфер базовых процессов цивилизации. Мегатенденции переводят одни исторические эпохи в другие.

 

Синтез концепций и выявление роли культурных образцов

 

При изложении синхронных концепций уже демонстрировались способы их попарного синтеза через отождествление понятий. Поэтому мы в целом представляем, как социальные структуры и отношения участвуют в социальных процессах, методах и функциях, а элементы индивидуального сознания и поведения реализуют социальные структуры и социальные процессы. Разумеется, по этим поводам были сделаны только общие наметки; детализация — это специальная задача развития и синтеза социального, культурного, психологического знания. Синтез разросшихся социальных наук с их гипертрофированной дифференциацией — назревшая задача¹⁷. Магистральный путь решения этой задачи лежит через формирование единого концептуального пространства, в котором специфика и детализация понятий каждой дисциплины должна быть совмещена с общими ориентирами и конструктивными принципами. Предлагаемый аппарат социальной культурологии содержит мосты, соединяющие все основные отрасти социального знания. Расположим их между полюсами макро- и микроанализа. Концепции «Диахрония» и «Механизмы развития» служат философии истории. Синтез концепций «Социальное функционирование» и «Социальные структуры» обеспечивает концептуальными ядрами политэкономию, социологию, политологию, теорию хозяйства и техники. Концепция «Культурные образцы» и ее синтез с другими концепциями обслуживают все культурологические дисциплины: культурную антропологию, этнографию, культурную теорию хозяйства, права и т.п. Наконец, концепция «Сознание и поведение» соответствует комплексу психологических и бихевиоральных дисциплин. Принципиальные, молярные связи между уровнями большой истории, политэкономии, культуры, психологии достаточно разработаны в научной традиции (укажем хотя бы на К.Маркса, М.Вебера¹⁸, Франкфуртскую школу¹⁹). Обеспечение этих связей единой понятийной платформой через синтез концепций аппарата — шаг к построению концептуального пространства социального знания. Однако в этой книге решается более частная задача.

Сейчас нас интересует синтез ключевых элементов синхронии с процессами и механизмами диахронии для выявления роли образцов культуры. Этому и посвящен данный раздел.

Основные понятия концепции «Диахрония» — структура и носитель. Все остальные понятия — диахронные процессы преемственности и механизмы развития, диахронно-значимые синхронные процессы — строились через синтез отношений «структура-носитель» с понятиями «процесс» и «последовательность периодов». Поэтому разные варианты отождествления «структуры» и «носителя» с понятиями других концепций дают разные возможности сопоставления всех надстраивающихся конструкций.

Главное свойство структуры — сохраняться в диахронии (последовательности периодов) при возможной смене носителей. Однако данным свойством обладают почти все главные элементы синхронных концепций. Это дает широкий спектр возможностей синтеза и, соответственно, исследовательских точек зрения. Выясним, какие структуры существуют и сохраняются (развиваются) на каких носителях.

Отождествим «социальную функцию» из концепции Ф со «структурой» из концепции Д. В роли носителя социальной функции-структуры может выступать социальный метод этой функции вместе с обеспечиваемым процессом. Простейший пример: доставка хлеба в магазины как социальная функция сохраняется в диахронии благодаря следующим носителям. Хлеб покупается и потребляется — это обеспечиваемый данной функцией процесс. Хлеб выпекается и перевозится с помощью людей, включенных в социальные структуры, и технических средств — это социальный метод. Носители могут меняться: хлеб начинают не продавать, а распределять по карточкам; частные пекари заменяются большими государственными предприятиями или наоборот. Однако социальная функция доставки хлеба сохраняется как структура.

Функции в качестве структур могут сохраняться, поддерживаться, распространяться, расти и развиваться—в соответствии с возможностями конструкции концепции «Диахрония». Такой синтез пригоден для общего анализа развития социальных функций в истории («история развития цивилизации»).

Другой способ отождествления: «социальный метод» — «структура». В Этом случае в роли носителя выступают составляющие метода: люди, социальные отношения, средства, ресурсы, условия и методные (базовые) процессы. Все эти носители могут обновляться и заменяться при сохранении метода как структуры. В чем же состоит инвариант метода? Видимо, это сама номенклатура входов и номенклатура процедур, задающие необходимые и достаточные данные для методных процессов. Здесь важно обратить внимание: социальный метод может осуществляться и воспроизводиться в поколениях и исторических периодах при том, что никто из людей-участников не осознает его процедур, составляющих процессов. Люди могут просто выполнять и передавать новым поколениям ритуальные стереотипы поведения, куда на равных могут входить и татуировка лица, и заклинание духов, и охотничьи действия, и перегонка оленей на новые пастбища. Противоположный полюс — полная рефлексия метода и явное представление знания о нем в отчуждаемом тексте: инструкциях, процедурах, списках необходимых входных составляющих и т. п. Этот текст (например, кулинарный рецепт) и есть редуцированный до предела носитель социального метода. Если неосознанный «биоэтноценозный» носитель весьма хрупок, то текст, напротив, чрезвычайно устойчив. Пусть даже в течение веков никто не измерял участки земли так, как древние египтяне, однако найденный папирус позволяет восстановить метод.

Такой тип синтеза соответствует направлению исследований «история социальных технологий». Здесь мы в первый раз вышли на предельный носитель — материальную вещь, несущую текст как структуру. Однако текст может быть использован (прочитан, понят, применен) только при условии владения человеком образцами, в первую очередь языковыми и мыслительными. Далее мы остановимся на этом подробнее.

Продолжим просмотр вариантов синтеза. Со «структурами» концепции Д могут быть отождествлены «социальные структуры» концепции С. Тогда носителями выступают люди, обладающие соответствующими нормами, позициями, структурами сознания и поведения. Так, из поколения в поколение передаются социальные отношения и структуры: родитель-ребенок, начальник-подчиненный, покупатель-продавец-товар-цена, заказчик-подрядчик-работа-цена и.т.п. Некоторые из этих структур отрефлексированы и явно представлены в знаниях и текстах, например, правовых или моральных. Единичные нормы морали или права вряд ли следует рассматривать как самостоятельные структуры со своими носителями. С нашей точки зрения, явные нормы всегда вплетены в целостные социальные структуры, историческое движение которых и следует изучать. Данный тип синтеза отвечает запросам политико-правовой истории, а вместе с предыдущим — политэкономии.

Может ли в роли структуры, сохраняющейся в диахронии, выступать человек? Кто тогда является носителем? Здесь приходится прибегать к аспектному рассмотрению. В диахронии могут сохраняться социальный тип, мировоззрение, знания, умения, установки и т.п. Все эти реалии могут быть концептуально воспроизведены через конструкции, основанные на понятиях структур и процессов сознания и поведения (концепция П). При необходимости подключаются понятия социальных культур, отношений, позиций, норм (концепция С). Весь этот комплекс обозначим как «передаваемую структурность» человека. Носителями структурности являются индивиды, понимаемые как такой аспект человека, который рождается и умирает вместе с одной человеческой жизнью или передается через биологическую наследственность. (Конечно, человек не исчерпывается передаваемой структурностью и индивидуальным психобиологическим субстратом. Третьим важнейшим аспектом является личность — неповторимая конфигурация структур сознания и поведения, становление которой идет в онтогенезе вследствие внешних влияний, взаимодействий и внутренней работы. Однако неповторимость — не абсолютное качество личности. Некоторые личностные компоненты передаются, например, от родителя к ребенку, следовательно, личность имеет пересечение с передаваемой структурностью). Таково, в общих чертах, концептуальное ядро «исторической психологии».

Мы подошли ко второму предельному носителю — психобиологическому субстрату человека. Однако здесь следует детально проанализировать отношение «структура-носитель», поскольку структуры сознания и поведения накладываются на психобиологический субстрат гораздо более сложным путем, чем текст на бумагу. Во-первых, имеется онтогенетическое становление. Структуры сознания и поведения усваиваются только при условии усвоения обеспечивающих структур. В возрастной и педагогической психологии эти зависимости достаточно хорошо известны, достаточно указать на классические работы Пиаже²⁰. Во-вторых, требуют осмысления сама возможность, способ, механизм передачи структур сознания и поведения. Ведь в непосредственных ситуациях взаимодействия и общения передаваться могут только содержания сознания. Даже запоминание какого-либо содержания — слова, правила, образа — отнюдь не превращают его в структуру сознания или поведения, которая, по определению, должна управлять процессами психики. (Эта же проблема остается и в более традиционном психологическом языке: как передаются установки, личностные черты, смыслы, мотивы и т. п.?)

Именно в этом пункте мы сталкиваемся с необходимостью привлечения концепций образцов. По определению, образец — это объект любой природы, с которым человек сообразует свое сознание и (или) поведение. Образцами могут быть реальные люди, поступки, ситуации; герои и ситуации в литературе, искусстве и религии; понятия, законы и методы в науке и философии. Сами образцы являются структурами с постоянно меняющимися носителями; текст, содержание сознания, речевое высказывание, поступок в реальной ситуации, критика этого поступка с точки зрения образца и т.п. Постоянное соотнесение с образцом процессов сознания и поведения, очевидно, меняет что-то в самом строении сознания и поведения. Происходит интериоризация — хорошо известный в психологии процесс. Благодаря этому образец как бы встраивается в саму конструкцию сознания и становится одной из его структур. При этом образец опять может быть отделен в виде содержания сознания или речевого высказывания. Следовательно, нужно считать, что структура сознания — это новый носитель образца.

Посмотрим теперь на ситуацию передачи с иной точки зрения. Допустим, пожилой человек имеет некоторые структуры сознания (моральные нормы) и рассказывает притчу юноше. Осмысление притчи (комплекса образцов) и обсуждение собственных и чужих поступков в ее контексте приводит юношу к тому, что у него формируются структуры сознания, подобные тем, что были у его наставника. Получается, что структуры сознания сохранились, а носителями здесь наряду с людьми выступают образцы. Ведь те же структуры могли быть переданы с помощью иной притчи — иных образцов!

Таким образом, в разных точках зрения образцы и структуры сознания-поведения могут по-разному заполнять ячейки отношения «структура-носитель». Образцы суть носители для психических и социальных структур — таков вывод синхронических наук: психологии и социологии. Образцы сами пользуются психическими и социальными структурами как своими носителями — такова точка зрения диахронической культурологии. Обе позиции правомерны, нужно только их рефлексировать.

Выше говорилось о том, что новые для человека структуры сознания и поведения не накладываются на его психику как текст на чистый лист бумаги. Их принятие или неприятие зависит от многих факторов, но прежде всего от ранее принятых структур сознания. Однако последние, как правило, не являются функциональными (то есть узко направленными на выполнение определенных норм, действий и участие в выполнении социальных методов и социальных функций). Ранее принятые структуры носят более общий характер, они касаются, скорее, мировоззрения. Допустим, некоторый социальный метод предполагает абсолютное и беспрекословное подчинение начальству. Человек, у которого сознание структурировано так, что вообще в мире отношения абсолютного подчинения — это нормальный и повсеместный закон, явно легче впишется в данный социальный метод. Но эти глубинные структуры сознания связаны не только и не столько с событиями личной биографии человека, сколько со всем багажом его знаний и представлений, трактующих отношения между людьми. Это могут быть мифы, сказки, литература, театр, кино и т.п.

Таким образом, передача образцов сферы культуры²¹ служит для формирования глубинных структур сознания людей, а эти глубинные структуры, в свою очередь, необходимы для принятия людьми в дальнейшем различных функциональных структур сознания и поведения.

Сменяются поколения людей, изменяются социальные методы и соответствующие требуемые функциональные структуры сознания и поведения. При этом остается социальная функция сферы культуры — формирование адекватных современности глубинных структур сознания. Для этой социальной функции может быть проведен анализ ее социальных методов, процессов, структур и институтов, то есть сфера культуры, поддерживая социум в диахронии, сама является его частью в синхронии.

Необходимо подчеркнуть, что наличие этой социальной функции у сферы культуры не означает ограниченность ею. Литература и искусство имеют иные важные функции, например удовлетворение эстетических потребностей. Кроме того, доктрина «искусство для искусства» также имеет свой весьма глубокий смысл. Во-первых, произведения литературы и искусства могут быть самоценны по внутренним критериям самой сферы образцов культуры, вне зависимости от выполнения или невыполнения каких-либо социальных функций. Во-вторых, эта сфера имеет собственное пространство развертывания, собственные линии, возможности, горизонты и задачи развития, относительно автономные от потребностей жизни социума и индивидов (см. раздел следующей главы «Историчный платонизм»). Здесь допустима аналогия с пространством развития математики. В математике есть леммы и теоремы, нужные только для конструирования некоторой частной группы математических теорий. Так и в литературе, искусстве есть произведения, не удовлетворяющие решительно никаких эстетических, нравственных, духовных потребностей, бесполезные или даже вредные с точки зрения выполнения и поддержания социальных функций, методов, структур, однако, необходимые как звено развития в пространстве культурных образцов.

Системное, функциональное изучение и моделирование культуры ориентировано прежде всего на взаимообеспечение и взаимозависимость культурных и социальных процессов в синхронии-диахронии. Такая направленность всегда чревата социально-утилитарным креном в отношении к сфере культуры. Утверждение самоценности культурных образцов и наличия автономного пространства развития призвано служить противоядием от этой опасности.

 

Нормативные конструкции социума и культуры

 

В первой главе были определены задачи социокультурного моделирования. Вообще говоря, развертывание концептуального аппарата предполагает построение для каждой задачи целого набора производных понятий, с помощью которых эту задачу можно концептуально ставить и решать. Эта работа требует значительно большей детализации и большего объема, чем позволяют рамки книги, поэтому развертывание понятий на основе задач мы оставляем в качестве перспективной программы.

Здесь мы постараемся определить только главные ориентиры такого развертывания — нормативные конструкции. Взятая за основу в этой книге креберовская идея образцов подсказывает, что в роли ключевых конструкций должны выступать некие «образцовые» или нормальные формы. Действительно, без такого набора абстрактных нормальных форм для общества, культуры, личности и их компонентов и связей невозможно выдерживать последовательность и целесообразность порождения новых производных понятий. невозможно решать вопросы о признаках, сущности и критериях развития или разложения обществ, культур, личностей.

Ясно, что уточнение этих критериев всегда выводит на внутрикультурные ценности и, более того, на личные авторские предпочтения. Во избежание этого на первом этапе нормативные конструкции должны строиться на абстрактном системном уровне. В этом плане наиболее важными являются вопросы поддержания существования, выживания, сохранения или увеличения возможностей выживания, преодоления препятствий, взаимозаменяемости частей и т.п.

Рассмотрим вначале ряд конструкций социума. Термин «социум» призван указывать на абстрактность и потенциальную универсальность конструкций. Если в «обществе» социальные функции, методы, процессы и т.п. перечисляются, то в «социуме» утверждения строятся только относительно этих абстрактных понятий, не заполненных значениями. Последовательность конструкций «равновесный социум», «воспроизводящийся социум», «социум с развитием методов», «социум с развитием функций» и т. п. составлена по следующему принципу. Каждая последующая конструкция включает предыдущую (а значит, и все предыдущие). Последовательность предполагает синтез предыдущих конструкций и новообразований. Смысл именно такой последовательности определяется следующими нормативными представлениями: не теряя равновесия — достигать воспроизводимости социума в диахронии; не теряя равновесия и воспроизводимости — развивать социальные методы и т.д. Подчеркнем еще раз нормативность конструкций. В реальности может бурно идти развитие социальных методов, прежде всего в сфере технологии и социальных структур, при утере качеств равновесия, устойчивости, воспроизводимости. При сопоставлении данных о таких эмпирических обществах с нормативными конструкциями обнаруживаются несоответствия («дыры»), которые и служат для объяснения кризисов, упадков и тому подобных явлений.

Каждая конструкция здесь будет представлена только своими главными составляющими (предпонятиями), связями (предаксиомами) и проявлениями (предтеоремами).

«Равновесный социум«. Составляющие: равновесно-необходимые социальные процессы, социальные функции, социальные методы, люди, структуры их сознания и поведения.

Связи. Все равновесно-необходимые процессы обеспечены социальными функциями; для всех этих функций имеются социальные методы; структуры сознания и поведения людей таковы, что эти методы выполняют социальные функции; структуры сознания и поведения людей соответствуют границе равновесно-необходимых процессов, иначе говоря, при необеспечении прочих процессов поведение людей не препятствует выполнению основных социальных функций.

Проявления. Социум нормально функционирует, когда все его функции выполняются. Нормальное функционирование нарушается, но сохраняется равновесие, если перестают обеспечиваться процессы, не входящие в круг равновесно-необходимых. Это обеспечение восстанавливается через заполнение требуемых социальных методов и функций без каких-либо структурных изменений. В этом и состоит свойство равновесия. При нарушении равновесия, напротив, расширяется круг невыполняемых функций. Тогда либо начинает действовать механизм положительной обратной связи, что в пределе ведет к невыполнению всех социальных функций и физической гибели членов социума, либо действует отрицательная обратная связь, возвращающая к равновесию через структурные изменения в социальных функциях, методах, в сознании и поведении людей. Соответственно, можно говорить о неустойчивых и устойчивых равновесных социумах.

Граница равновесно-необходимых социальных процессов в реальных обществах может быть весьма различной: где-то людям достаточно пропитания, где-то жизненно необходимы личный транспорт и средства связи, где-то — ежедневные совместные отправления религиозного культа.

В нормативном ключе может быть также задана «культура, адекватная равновесному социуму». Эта конструкция включает требования к образцам. Суть требований такова: принятие людьми образцов должно обеспечивать формирование таких структур сознания и поведения, которые позволяют выполнять социальные функции при данной границе равновесно-необходимых процессов. Формулировка предельно абстрактна — ведь это только концептуальная канва для определения соответствия компонентов культуры равновесному социуму. Но нарушения такого рода требований ведут к реальным плачевным последствиям. Так, лишение северных народов их вековых культов и насаждение стандартного европейского образования явно нарушило глубинное равновесие социокультурных процессов, что привело к массовому алкоголизму и вымиранию целых народностей.

«Воспроизводящийся социум«. Составляющие: вся конструкция «равновесного социума», периоды, синхронные и диахронные процессы преемственности, образцы и их носители.

Проявление: в каждом периоде существует равновесный социум, образованный благодаря включению компонентов социума в процессы преемственности.

Связи, реализующие это проявление, весьма многообразны и состоят в отождествлении компонентов социума — социальных функций, методов, процессов, структур, людей, образцов и носителей — с входами и выходами процессов преемственности: хранение, перенос, поддержка, трансляция, производство и т.п. Процессы преемственности в конечном счете реализуются через принятие людьми функциональных образцов и формирование соответствующих структур сознания и поведения. Эти процессы, в свою очередь, обеспечиваются благодаря ядерным образцам из сферы культуры. «Культура, адекватная воспроизводству социума», предполагает такие требования: функциональные образцы (знания, способы, нормы, шаблоны) так направляют процессы сознания и поведения людей, что в их взаимодействии и общении переносятся или восстанавливаются социальные структуры, процессы, методы, функции; при этом ядерные образцы (ценности, символы, переносимые через литературу, искусство, религию) формируют структуры сознания, обеспечивающие принятие людьми этих функциональных образцов. Жесткость связи между ядерными и функциональными образцами может быть различной. Европейская наука и технология успешно прижилась на японской почве. Однако социальные структуры и отношения европейского гражданского общества, видимо, гораздо теснее и неразрывнее связаны с корпусом европейской культурной традиции. Поэтому они и экспортируются «в комплекте».

«Социум с развитием социальных методов«. Составляющие: вся конструкция «воспроизводящегося социума», процессы и механизмы развития.

Проявление: при сохраняющейся функциональной структуре социума развиваются социальные методы некоторых функций. Иначе говоря, происходит перецентровка образцов метода и реализация появившихся возможностей выполнения функций этого метода. Три главных совокупных результата развития методов таковы. Во-первых, происходят рост и распространение функций, например, развитие методов автомобилестроения позволяет существенно расширить круг потребителей. Во-вторых, меняется структура входов методных процессов; как правило, растут разнообразие и сложность требуемых входов при уменьшении потребления простых ресурсов. Это естественно ведет к изменению вторичных функций, обеспечивающих развившийся метод. В-третьих, методы (компоненты метода) получают возможности для выполнения новых функций, в том числе ранее вообще не выполнявшихся. То есть развитие методов практически неминуемо ведет к развитию функций, но это уже следующая тема.

Связи. Социальные методы являются входами и выходами процессов и механизмов (комплексов процессов) развития: преодоление помех, обеспечение роста, механизм «рост-помехи», механизм взаимоупора, механизм взаимостимуляции, механизм «синтез-распространение». Диахронные процессы преемственности и развития имеют одни и те же реализующие процессы в каждой синхронии. Входы этих синхронных процессов составляют пространство конкуренции старого и нового в социальных методах. Выбор определяется ядерными образцами культуры — ценностями и символами.

Известны два ярких типа культуры: традиционалистская — «как отцы и деды наши делали, так и мы будем», и прогрессистская — «если новое более эффективно, то о старом можно забыть». Если иметь в виду развитие методов без утери равновесия и воспроизводимости, то нужно выработать принцип передачи новым поколениям всего спектра вариантов методов (новых и старых) с критериями выбора.

«Социум с развитием функций«. Состав, связи и проявление здесь аналогичны предыдущей конструкции, но касаются развития самой функциональной структуры социума. Перецентровка здесь означает, что появляются новые функции, которые становятся важнейшими. Пример перецентровки в развитии методов промышленности: мануфактура — машиностроение — электротехника — электроника — информатика. Развитие этих методов шло в тесной связи с развитием функций: производством совершенно новых предметов потребления и резким расширением (особенно в последнее десятилетие) сферы сервиса. Для анализа взаимосвязи функционального и методного развития наиболее адекватными представляются механизмы взаимостимуляции, обеспечения роста, механизм «рост-помехи».

Совместное функционально-методное развитие можно назвать цивилизационным. Тогда имеет смысл говорить о «культуре, адекватной цивилизационному развитию». Очевидно, она должна включать образцы гораздо более сложные и интеллектуальные, чем культура равновесия или воспроизводства. Здесь тоже происходит перецентровка: образцы-шаблоны и образцы-запреты отступают на второй план. Главенствующую роль начинают играть знания, способы разработки и синтеза новых методов, способы выявления возможностей и ограничений для новых функций, разнообразные критерии выбора.

Многообещающими являются идеи еще двух конструкций: «социум с развитием человека» и «социум с развитием культуры«. Однако здесь гораздо более проблематичны вопросы направленности и критериев позитивного развития. Они требуют развернутого философского и аксиологического анализа, что является специальной темой.

До сих пор рассматривался аспект «культура для общества», но не менее важным является аспект «общество для культуры». Последний раскрывается в двух основных конструкциях: «социальное обеспечение воспроизводства культуры» и «социальное обеспечение развития культуры«. Первая конструкция является конкретизацией «воспроизводящегося социума». В ней трактуются не социальные процессы вообще, а процессы использования, существования и взаимодействия образцов и их носителей, то есть культурные процессы. Их обеспечивает определенный круг культурных социальных функций и методов. Системы образования, библиотеки, музеи являются классическими методами выполнения функций воспроизводства культурных образцов. Синхронные процессы преемственности — хранение, перенос, поддержка, трансляция и т.п. — ассимилируются в качестве методных процессов культурных функций. При этом становятся актуальными различные ограничения, особенно ресурсные, и проблемы выбора — что воспроизводить из необъятного пространства культурных образцов? Для этого требуется выявить состав входов наиболее значимых культурных процессов. Разработка конструкции прежде всего должна дать концептуальный инструментарий для выявления этих входов, определяющих требуемые социальные функции.

Вторая конструкция — «социальное обеспечение развития культуры» — может строиться по-разному в зависимости от точки зрения на основные механизмы развития культурных образцов. Допустим, таким механизмом считается «синтез-распространение». Синтез нового образца (комплекса образцов) начинается, если в одной области носителей встретились «материнские образцы» и новые запросы. Тогда социальные функции развития культуры будут состоять в систематическом продуцировании таких встреч. Заранее никому не известно, в том числе самим творческим личностям, реализующим процесс развития, какие именно ингредиенты потребуются для синтеза нового образца. Поэтому социальные функции на первом этапе состоят в обеспечении широких возможностей коммуникации и взаимодействия. На втором этапе — в выявлении и поддержке новых перспективных направлений развития, а на третьем — в поиске сферы использования и распространения нового образца. Меценатство, государственная культурная политика, благотворительные и культурные фонды, спонсорство — примеры известных социальных методов для функций развития культуры.

 

Порядок использования понятийного аппарата

 

Теперь рассмотрим важнейший методический вопрос: каков порядок использования данных конструкций и вообще всего представленного понятийного аппарата? Здесь были рассмотрены только основные контуры аппарата и конструкций, но для их развертывания и уточнения уже нужно знать предстоящие процедуры и способы применения. Более того, развертывание и уточнение понятийного аппарата возможно лишь в итеративном процессе: попытки эмпирической интерпретации — критика — преобразование — новые попытки и т.д.

Для наглядности можно сопоставить понятийный аппарат с универсальным конструктором. Исходные понятия — мельчайшие (далее неделимые) детали. Производные понятия — устойчивые сочленения деталей с широкими возможностями использования. Концепции — большие группы деталей и их сочленений с определенными функциональными характеристиками, например, могут быть детали для корпуса, для двигателя, для передаточного механизма и т.п. Способы синтеза концепций — указания на всевозможные пазы, отверстия и тому подобные средства соединения деталей из разных групп. Нормативные конструкции — рекомендуемые сложные механизмы с заданными функциями (электромотор, радиопередатчик), которые могут быть использованы в различных изделиях. Сравнение может показаться сомнительным, но ведь в техническом, математическом и любом другом моделировании всегда используются стандартные наборы конструктивных составляющих. Вместе с тем, математические, логические, концептуальные и прочие познавательные модели отличаются от материальных моделей не только как аналоги или подобия моделируемых прототипов, но также как «линзы», средства распознания их скрытых признаков. Поэтому при использовании понятийного аппарата нужно постоянно быть готовым к смене точек зрения: понятия выступают то как объекты конструирования, то как средства виденья.

Рассмотрим порядок применения аппарата в наиболее общих направлениях исследований: прошлого, настоящего и будущего.

Прошлое: использование понятийного аппарата в исторических (историко-культурных) исследованиях. Основные этапы работы здесь таковы.

1. Системное ограничение предмета: перечисление всех учитываемых входов и выходов. Допустим, речь идет о периоде расцвета сферы культуры в определенном обществе. Тогда выходы — это все, что считается показателем расцвета: сами произведения, сведения о культурной коммуникации, о культурном уровне людей и т.п. Входы — это предполагаемые факторы расцвета, сюда входят описания экономических, социальных, политических реалий, а также поступающий из прошлого культурный поток. Нет нужды говорить, что входы и выходы — это всегда срезы непрерывных процессов, но без процедур ограничения и абстрагирования теоретический анализ и моделирование невозможны.

2. Концептуальное переосмысление входов и выходов, т.е. описание их в понятиях образцов, социальных функций, методов и процессов.

3. Предложение и критика гипотез об адекватности применения тех или иных нормативных конструкций, процессов и механизмов развития. Эти гипотезы сопоставляются с эмпирическими данными о «промежутке» между входами и выходами. Результатом является решение о применении именно таких конструкций.

4. Теперь появляется задача такого уточнения теоретических конструкций, интерпретированных на эмпирическом материале, которое объясняло бы механизмы трансформации входов в выходы. Результат этой работы, имеющей несколько тесно взаимосвязанных слоев (от абстрактного системного до эмпирического) и будет социокультурной моделью.

Настоящее: использование понятийного аппарата для разработки крупных социальных решений. Если историческое мышление основано на схеме «причина-следствие», то социальное практическое мышление основано на схеме «мероприятие — результат». В обоих случаях идея моделирования состоит в заполнении промежутка между входами и выходами сложной целостной моделью — знанием, полученным с помощью познавательных средств аппарата. Моделирование для разработки социальных решений имеет следующие этапы.

1. Определение требуемых выходов (постановка целей решения), их концептуальное описание через социальные функции, методы, процессы, структуры и т. п.

2. Попытки приспособления и интерпретации нормативных конструкций, процессов и механизмов с тем, чтобы их действие дало требуемые результаты. Подчеркнем, что здесь стандартная интенция «что сделать, чтобы достичь цели» меняется на более опосредованную и интеллектуальноемкую интенцию «включение каких естественных социокультурных процессов могло бы привести к требуемым результатам».

3. Построение и освоение соответствующей концептуальной модели, определение требуемой организации входов и текущего контроля.

4. Приложение этих знаний к наличной ситуации, выработка социальной программы действий, которые призваны запустить (активизировать) социокультурные процессы и механизмы уже не на модели, а в реальности.

Усеченный вариант использования моделей — культурная экспертиза уже разработанных социальных программ, направленная на выявление нежелательных последствий для культуры и определение с помощью моделей стратегии требуемых компенсирующих действий.

Будущее: использование понятийного аппарата для социокультурного прогнозирования. Сейчас наиболее актуально предвиденье негативного влияния на культуру со стороны неуклонного развития технологий, образа жизни и социальных структур. Однако следует надеяться, что в будущем само направление цивилизованного развития можно будет ориентировать на основе предпосылок культуры. Здесь выявим основные этапы моделирования для первой задачи.

1. Определение ожидаемых изменений входов в социокультурные процессы. При этом используются результаты научно-технического прогнозирования. Изменения касаются прежде всего технологий социальных методов. Известный пример: работу, которую сейчас выполняет целая контора служащих, будет делать у себя дома один человек с помощью персонального компьютера.

2. Приложение конструкций социума с цивилизационным развитием, предвиденье появления некоторых новых социальных функций, методов, процессов, структур и отмирания некоторых старых.

3. Оценка последствий этих изменений на модели, с точки зрения экологии, воспроизводства социума и культуры, возможностей развития и т.п. Поступательное развитие технологий здесь считается фактором неизменным. Поэтому на модели ведется варьирование социальных структур, социальных процессов, стереотипов поведения, а также определение и оценка последствий.

4. Благодаря тому, что социальные структуры. социальные процессы и стереотипы поведения тесно связаны со структурами сознания и поведения, а через них с образцами, появляется возможность строить различные сценарии последствий развития технологий при разных вариантах распространений тех или иных компонентов культуры. Результаты такого прогнозирования должны учитываться прежде всего в политике поддержки технологического развития и в системах образования. Такова логика культурной регуляции научно-технического прогресса.

 

В начало главы                                                                                              К предыдущему разделу – Культурные образцы

 

классический, неклассический, постклассический — Гуманитарный портал

Типы философствования характеризуются тремя основными этапами развития философской мысли: Классический тип философствования. Неклассический тип философствования. Постклассический тип философствования. Исходным в этом ряду является понятие классической философии (см. Философия), поскольку с ним связаны представления об образцах философствования, соответствующих именах, персоналиях и текстах, а также — об образцах, предлагаемых философией людям в качестве ориентиров их жизни и деятельности. С исторической точки зрения, каждая эпоха представляет свои философские образцы, сохраняющие культурное значение до настоящего времени. В этом смысле следует говорить о философской классике Античности, Средневековья и других. В более узком представлении философская классика может быть ограничена XVII–XIX веками и в основном пространством европейского региона, так как именно в этом хронотопе идея классичности получила подробное обоснование и развитие. Такое сужение «поля» философской классики делает и более чётким сопоставление классического, неклассического и постклассического. Тогда завершение классического этапа фиксируется в середине XIX века, неклассический этап — от К. Маркса до Э. Гуссерля — развёртывается до середины XX столетия и постклассический этап оформляется и длится во второй половине XX века с перспективой продолжиться в следующем столетии. На этом этапе «узкий» смысл классического практически утрачивается, ибо значимым оказывается включение классики в новые методологические, культурные и практические контексты. Классический тип философствования предполагает наличие системы образцов, определяющих соизмерение и понимание основных аспектов и сфер бытия: природы, общества, жизни людей, их деятельности, познания, мышления. Подразумевается и соответствующий режим реализации образцов: их дедуцирование, распространение, закрепление в конкретных формах духовной, теоретической, практической деятельности людей. Так, например, обобщённое представление о человеке включается в конкретные описания человеческих индивидов, объяснения их действий, оценки их ситуаций. В этом образце форма описания и объяснения предзадана, и когда она приходит в соприкосновение с «человеческим материалом», она выделяет в нём определённые качества и соизмеряет их. Соответственно, какие-то качества людей и вещей не учитываются образцом, остаются в «тени» или попросту отсекаются им. Этот аспект работы обобщённого представления о человеке в качестве методологического образца указывает на его родство с канонами традиционного здравого смысла. Подобно традиционным представлениям о человеческой природе, он может транслироваться как неменяющаяся схема опыта из поколения в поколение, перемещаться в социальном времени, поддерживать его непрерывность, служить средством воспроизводства и организации социальных связей. Но в одном существенном моменте он отличается от традиционных схем: он не «прикреплён» к определённой зоне социального пространства, он уже не связан с особенностями и ограничениями сословного характера. Здесь приоткрывается историческая подоплёка его логической «проницательности» (и кажущейся универсальности). Самим процессом истории он оторван от конкретной почвы; религиозными, правовыми, экономическими, технологическими, научными изменениями он абстрагирован от этнических, социальных, культурных особенностей человеческих общностей. Такая особенность классического образца подкрепляется его опорой (которая часто является просто ссылкой) на научные обоснования. Классическая философия использует авторитет и аргументы науки для придания своим образцам особой социальной значимости. Сходство этих образцов сразу и с традиционными канонами и с научными стандартами свидетельствует о том, что они «претендуют» на ту самую роль, которую выполняли традиционные каноны поведения и мышления. Однако смещение традиционных схем и занятие их функциональной «ячейки» образцами осуществляется философией с опорой на научные стандарты и за счёт сопоставления философских образцов и научных стандартов как инструментов человеческой деятельности. Связь классической философии с наукой (см. Наука) — это прежде всего связь с логикой (см.  Логика), которая первоначально развивалась в составе самой философии, а затем работала в рамках отдельных наук, главным образом — естественных наук и математики. Это — логика, обеспечивающая классификации обобщения, редукции, процедуры сопоставления и измерения. Что касается собственно обобщения, в классической философии были разработаны весьма утончённые и перспективные в методологическом плане концепции развёртывания общих понятий в конкретные характеристики бытия. Достаточно вспомнить положение Г. В. Ф. Гегеля о единичности как подлинной реализации всеобщего, его рассуждения об индивидуальности как духовном центре родовой жизни и её живом конкретном воплощении. Но, во-первых, сам Гегель формулировал эти положения на «полях» своих основных сочинений или в такой явно неметодологической работе, как «Эстетика», во-вторых, внимание читающей публики (и в этом смысле — общества) фиксировалось на обобщении как на процедуре применения образца к разным сферам человеческого бытия, на функционировании образца в качестве меры различных человеческих проявлений и взаимодействий. Восточная классика не даёт примеров такого жёсткого разрыва философии с формами обыденного опыта и, соответственно, такого взаимовлияния философии и науки как европейская философия XIX века; последнее особенно важно для понимания. той почвы, на которой вырастает постклассическая философия. Воздействие науки на философию XIX века, на её образцы и на способы их использования явно или неявно корректировалось развитием экономики, промышленности, технологии. Особая социальная значимость закреплялась за схемами деятельности и мышления, обслуживающими расширяющееся производство, серийное изготовление вещей, лишённых индивидуальных признаков. Устойчивость этим схемам придавал соответствующий образ человека, вполне согласуемый с наличествующим в философской классике образцом. Абстрактность образца стимулировала рассмотрение человеческих субъектов, их качеств и взаимосвязей через суммирование, вычитание, умножение и деление их сил. Причём силы эти по существу оказывались абстрагированными от их индивидуализированных носителей. В обобщённом образе человека утрачивались не только индивидуальные особенности людей, но и собственный процесс их бытия, динамика их самоизменения, самореализации. саморазвития. Обобщённый образ человека как мера деятельности людей в характеристиках человеческих взаимодействий обнаруживал значение нормы. Фактически именно в этой функции он включался в состав правовых и моральных регуляторов общественных отношений (см. Общество). Его отвлечённость от индивидуальных особенностей и процессуальности жизни людей создавала надёжные условия для соизмерения поведения людей как абстрактных индивидов. Абстрактность образца создавала возможности для его использования при оценке разнообразных человеческих ситуаций, — как бы далеко люди ни заходили в своих поступках и проступках, образец (совокупность образцов) для характеристики и оценки их действий уже существовал. Обобщённый образ человека действовал в философии и за её пределами в явной или косвенной координации с обобщёнными же образами природы, истории, культуры, деятельности, науки, права, политики и так далее. Все эти понятия (и инструменты действия) были сформированы по одному и тому же типу. Поэтому они и составляли согласованную классическую картину мира и осуществляли соответствующую ей методологию, точнее — были чёткими и довольно жёсткими средствами её реализации. В этом смысле образцы философской классики вполне соответствовали канонам классической эстетики; они были достаточно ясны, просты, устойчивы по отношению к индивидуальному своеобразию и динамике явлений природой и общественной жизни. Их устойчивость сродни колоннаде классического храма, задающей неизменный порядок прохождения пространства, превращающей обычную прогулку людей в культурное действо, в ритуал или его имитацию; своенравное и напористое время приобретало таким образом каноническую меру. Естественная, казалось бы, устойчивость классических образцов (их совокупности) стала одной из важных предпосылок их распада, ибо именно невозможность использовать классическую картину мира в работе со своеобразными и динамичными системами заставила людей засомневаться в её надёжности, а затем и придать её критике и пересмотру. Однако начавшийся во второй половине XIX столетия кризис классических образцов обнаружил ещё одну их важную, прежде скрытую, особенность: по мере того, как выяснялась их методологическая ограниченность, открывалась их роль в воспроизводстве культурных форм (см. Культура), в трансляции человеческого опыта через пространство и время. Распад образцовых классических форм представал не только кризисом в познании природы и человека, он грозил существованию фундаментальных структур хранения и передачи человеческого опыта. Классические образцы обнажали своё значение форм социального воспроизводства и свою неспособность далее соответствовать этому предназначению. Неклассическое философствование — это не направление, это тип мышления и действия, сопряжённый с реакцией на классические образцы, с кризисом классики и её преодолением. Это — реакция на несоразмерность абстрактного субъекта классики конкретным индивидам, абстрактного объекта — эволюции природы, её методологии — поиску ресурсов интенсивной деятельности во всех сферах практики. Ситуация, которую принято называть неклассической, поначалу выявляется не в философии и не философией; она обнаруживает себя на границах философии и науки, когда классические теории познания сталкиваются с объектами, не «укладывающимися» в привычные познавательные формы. В конце XIX века такие объекты воспринимаются как исключения из правил, как экзотические представители микро- и мегамиров, однако число подобных объектов неуклонно возрастает, и уже приходится мириться с тем, что совсем ещё недавно «простая и ясная природа» (которой следует «подражать») окружает человека хитросплетением ненаблюдаемых и чётко не фиксируемых объектов. Более того, к середине XX столетия выясняется, что и общество, система жизни людей с её условиями, средствами, продуктами, тоже принадлежит миру неклассических объектов, не может быть редуцирована к вещам, к инструментам, механизмам, машинам, работающим с вещами. Классическая установка на устойчивые природные и мыслительные образцы и следовавшая ей в этом плане позитивистская ориентация на «логику вещей» оказываются несостоятельными. Неклассическая ситуация нарастала от периферии — то есть от намечаемых проблемами науки и практики границ — к центру, то есть к средоточению мировоззренческих и методологических форм, сконцентрированных «вокруг» классических философских образцов. Устойчивость образцов казалась последним оплотом культуры, а стало быть, и науки, и морали, и вообще нормально функционирующей социальности. Традиция прочно связала существование образцов с их незыблемостью и неизменностью. Поэтому угроза их стационарному состоянию практически всегда воспринималась как угроза их уничтожения. Но именно режиму стационарного существования образцов пришёл конец. И дело даже не в том, что они подверглись всё более массированной критике с разных позиций и точек зрения. Дело в том, что овладение неклассической ситуацией становилось возможным лишь при условии изменения режима их работы. Условие это, однако, под давлением мощной критической массы заметно упрощалось и трактовалось в плане отказа от образцов как методологических и мировоззренческих норм. Классические образцы, утратив свою привилегированную позицию, перешли на положение рядовых средств человеческой деятельности; они поступили в полное распоряжение тех индивидуальных субъектов, чьё поведение они ранее регулировали и направляли. Обобщённый образ человека, надставленный прежде над конкретным бытием людей, превращался в одну из методологических форм для решения некоторых частных задач познания и практики. Теперь уже отдельные субъекты, самостоятельно определяя ориентиры поведения, моделируя различные взаимодействия, приспосабливали классические схемы к реализации своих индивидуальных проектов. По мере того, как сокращалось поприще действия классических образцов, всё более широкой становилась зона проявления человеческой субъективности. Субъективность освобождалась от гносеологических оценок, сближавших её с искажённым знанием, и выявляла онтологические аспекты жизни и действия человеческих индивидов. Этот сдвиг в проявлениях человеческой субъективности первоначально фиксировался психологическими исследованиями. Психология, фактически «реабилитировала» субъективность и в то же время сама сместила фокус интересов с характеристики познавательных возможностей человека на трактовку эмоционально-волевой и внерациональной сфер его бытия. В плане культурном и философском изменение статуса субъективности ещё долго (до середины XX столетия) оценивалось в соответствии с классическими образцами, то есть негативно — как наступление субъективизма, иррационализма, нигилизма. В связи с этим и пространство культуры представлялось всё более фрагментированным, лишающимся своих устойчивых измерений и соответствий. С этой точки зрения и поле общества виделось совокупностью взаимодействий разных субъектов, удерживаемых от полного произвола только жёсткими структурами социальности. Примерно со второй четверти XX века вопрос о субъективности вступает в «резонанс» с проблемой поиска собственно человеческих ресурсов развития общества. Экстенсивный путь в принципе оказывается тупиковым; продуктивность экономики, перспективность техники, обновление науки и культуры оказываются в зависимости от энергии и качества деятельности индивидуальных субъектов. Проблема субъективности постепенно превращается в проблему субъектности индивидов как силы и формы развития социальности. Индивиды «входят» в рассмотрение этой проблемы сначала как носители физической и нервной энергии, то есть в основном как природные телесные объекты, приравненные к другим ресурсам социального воспроизводства. Но этот ход не обещает качественных сдвигов. Возникает необходимость включения в экономические, технологические, управленческие схемы и цепочки индивидов во всей возможной полноте их социальной субъектности, то есть со всеми их возможностями самореализации и продуктивного взаимодействия. Определяется тенденция к выявлению и комбинированию моделей, которыми индивиды оперируют в организации своих актов и контактов, моделей, реализуемых в средствах и результатах деятельности, иными словами — моделей, онтологизируемых в практике людей, превращаемых в элементы структур социального бытия. Поле социальности предстаёт разделённым между множеством субъектов, и это уже не индивидуальные субъекты с их психологизированной субъективностью, а «составные» — групповые, например, субъекты, реализующие свои образы мира, свои модели деятельности. Это — субъекты, аккумулирующие в себе энергию и организованность социальных общностей, отраслей деятельности, познавательных дисциплин, использующие их средства и ресурсы, утверждающие их субъективность и эгоизм. В пределе — это социальные машины, не только занимающие важные позиции в социальном пространстве, но и воспроизводящие это пространство, онтологизирующие свои модели и инструменты, формирующие предметность социального бытия и типы поведения самих людей. Эта продукция, собственно, оказывается онтологизацией моделей, воплощённых в схемах и технологиях. Пространство общества постепенно заполняется такими онтологизированными моделями. С точки зрения, принимающей обычную логику вещей, в этом как будто нет ничего странного. Однако в том-то и дело, что такое моделирование бытия приходит в противоречие с логикой вещей, поскольку подменяет односторонними схемами (и их онтологизациями) собственное бытие природных объектов с присущими им ритмами и законами. Это по сути и порождает, а затем делает всё более угрожающей экологическую проблему и ряд других проблем современного общества, связанных с огромной социальной инерцией экстенсивных типов деятельности. Возникает проблема не только ограничения такого типа деятельности, но и согласования разных моделей мира, определения режима их взаимодействия, потребностей и условий их переработки. Тема взаимодействия разных моделей, оформляющих позиции и поведение социальных субъектов, вырастает из темы их столкновения. Конфликтные ситуации как раз и обнажают факт наличия у субъектов различных образов мира и моделей деятельности. Кризисные формы отношений людей и природных систем в некотором смысле говорят о том же самом: способы действия людей не соразмерны способам — которые могут трактоваться как своего рода «модели» — воспроизводства природных комплексов. Так выявляется группа методологических задач по выявлению моделей, их деонтологизации, ограничению и переработке. И прежде всего это задача деавтоматизации моделей, «переродившихся» в крупные производства, управленческие структуры, институционализированные формы научной деятельности, «захвативших» в орбиту своего функционирования огромные природные и человеческие ресурсы. Решение этих задач предполагает выбор стратегии, нацеленной на выведение онтологизированных моделей из автоматического режима работы, определение их границ и возможностей; их корректировку или переработку соответственно подконтрольным для людей результатам. Однако такого рода стратегия сразу не формулируется, по сути, её — как обоснованной и развёрнутой концепции — не существует до сих пор. Она «намекает» на своё, всё ещё подспудное, существование совокупностью научно-методологических, философских, идеологических, общественно-политических движений, проявившихся в разных сферах общественной жизни, но объединённых типом решаемых задач. Причём, в ходе решения необходимые средства оказываются разделёнными и становятся самостоятельными целями: одна группа движений настаивает на демонтаже автоматизированных моделей вплоть до их ликвидации; другая — на конструировании новых моделей взаимодействия, соответствующих контексту их употребления, возможностям контролирующих их человеческих индивидов. Для первых — а к ним можно отнести сторонников методологического и этического анархизма, крайнего деконструктивизма и постмодернизма, а также наиболее агрессивно настроенных представителей экологического и культурно-религиозного антимодернизма — важно показать репрессивную функцию моделей, замаскированных ими социальных и технологических форм, сделать сам процесс их «разборки» средством освобождения многомерного бытия людей, вещей и текстов. Для вторых — к ним можно отнести сторонников концепции «малой науки», феноменологической и микросоциологии, этнометодологии, социальной истории, развивающего воспитания и образования, объединительных (экуменических) религиозных направлений — принципиальным является вопрос о становлении и воспроизводстве нормативных и регулирующих моделей конкретными социальными субъектами в определённых пространственных и временных условиях, о формах закрепления социально-пространственной и временной организации во взаимодействиях самих людей. В разных вариациях осуществление этих целей приводит к постепенному оформлению принципа, характеризующего данный тип задач. Его можно назвать «принципом другого». «Другой» оказывается условным обозначением того потенциально многомерного объекта, по меркам которого выстраиваются модели взаимодействия людей друг с другом и с природными системами. Принцип этот указывает на парадоксальную задачу: формировать взаимодействие по меркам объекта, мерки которого не зафиксированы, то есть мерки объекта зависят не от субъекта, а от способа существования объекта, его состояния, конкретного характера взаимодействия. В классической ситуации, когда всячески подчёркивались привилегии объективности (и объектности), её значение, необходимость считаться с ней и ей соответствовать, меротворческая функция по сути полностью оставалась в ведении субъекта. В постклассической ситуации, когда, казалось бы, образ объекта окончательно утерян, именно способ бытия объекта (объектов) становится наиболее важным фактором определения моделей, выстраивающих взаимодействие с ним. Учёт этого фактора оказывается существенным моментом воспроизводства самого субъекта, его сохранения и конструирования. Субъект в этой ситуации не может быть ни абстрактным, ни «монолитным»: его идентичность подтверждается постоянно возобновляемой способностью вырабатывать и воспроизводить модели взаимодействия. Образ «другого» поначалу антропоморфен и персонологичен: модели взаимодействия с «другим» поэтому характеризуются в соответствии с представлениями о межличностном общении людей; достаточно вспомнить первые попытки обоснования методологии гуманитарного познания, «наук о духе», процедуры понимания (В. Дильтей). Но продолжение этих попыток приводит постепенно к убеждению, что для понимания другого недостаточно личностного со-чувствия, со-понимания, со-действия: задача в том и состоит, в том её и трудность, что необходимо выйти за рамки имеющихся личностных, субъективных, субъектных представлений и понятий, преобразовать и переформулировать их, чтобы определить продуктивный порядок взаимодействия. Для философии (и для обыденного сознания) осмысление этой ситуации даётся с большим трудом. Прежде всего, видимо, потому, что приходится преодолевать не столько логико-методологические сложности, сколько трудности морально-психологического характера: по сути необходимо сделать нормой практику перехода за границы обычных представлений и понятий, за рамки личностного опыта, за пределы индивидной субъективности. Преодоление этих личностно-психологических барьеров, скрыто присутствовавших в философско-методологической работе, фактически и означает наступление постклассического этапа и оформление постклассического типа философствования. Трудности и сложности этой транзитивной ситуации, естественно, выражаются прежде всего через реакции, фиксирующие недостаточность индивидно-психологических форм для работы философствующего субъекта. Поэтому трактовка преодоления этих форм часто перерастает в тезисы о разрушении или уничтожении субъекта, об исчезновении автора, о дегуманизации философии и так далее. Аналогичным образом многомерность «другого», «неклассичность» объектов и способов их фиксации порождают идеи распада объективности и уничтожения реальности. Но за реакциями следует ступень осознания трудностей методологической работы, сопряжённой с конструированием новой формы субъектности, с определением режима функционирования схем взаимодействия, с техникой реконструирования объектных ситуаций и форм их освоения. В философии остаётся ещё немало барьеров для перехода к такого рода деятельности: одним из них является ориентация философии XX столетия на микроанализ взаимодействий, в котором субъект-субъектные связи (и контакты с «другим») моделируются в духе дисциплинарно-психологических, микросоциологических, лингвистических схем. Логика перехода философии к постклассическому этапу и типу работы определяется не только философией, «внутренними сюжетами» её эволюции за последние полтора века. Важные стимулы даёт развитие таких научных направлений, как эволюционный универсализм, биология и физиология активности, синергетика, мир-системный подход. В этом смысле можно говорить о том, что Н. Моисеев, Л. фон Берталанфи, И.  Пригожин, Ф. Бродель, И. Валлерстайн и некоторые другие исследователи сделали для формирования стиля постклассического философствования не меньше, чем известные философы второй половины XX века. Их усилия связаны с рядом практически-экологических, политических, экономических, технико-научных проблем, чётко указывающих на необходимость формирования образцов, а главное — на создание режима функционирования образцов, обеспечивающих со-существование социальных систем и их со-бытие с системами природными. Проблема образцов возвращается в философию, но она возвращается как установка на изменение самой философии, на формирование философских концепций формирования и функционирования образцов, соответствующего структурирования социальности, субъектов взаимодействий, схем саморазвития человеческих индивидов. Особенностью этого режима является соединение устойчивости образцов как норм с их функциями регуляторов, обеспечивающих со-изменение и самоизменение человеческих субъектов. Динамика образцов и их устойчивое функционирование — вот, собственно, та задача, от конкретного решения которой зависят другие трактовки традиционных философских понятий и процедур: субъект, объект, мера, система измерения, обобщение, конкретизация, — все они заново открываются «со стороны» их становления, в аспекте взаимодействия, в плане самоизменения социальных субъектов. Так, понятие общего всё менее трактуется в качестве результата абстрагирования от индивидуальных субъектов; более значимой оказывается его функция результата взаимодействия конкретных субъектов и схемы их со-изменения. В этом аспекте оно указывает на форму, уравновешивающую процессы бытия различных субъектов, систем, объектов, на форму динамическую, становящуюся и меняющуюся. Такая форма естественно оказывается элементом социальных связей, обеспечивает воспроизводимость социального пространства, но заведомо не совпадает с мерками других систем бытия, «втягиваемых» человеком в его деятельность. Стало быть, с точки зрения такой формы, многомерность «другого», «глубина» объективности, процессуальная полифоничность деятельности людей остаются открытыми вопросами. Вместе с тем и сама форма остаётся открытой для изменений, фиксирующих процессы, связи, взаимодействия, «не вписывающиеся» в уже установленные меры. Поскольку необходимость учёта подобных процессов становится актуальной уже на бытовом уровне (скажем, в связи с использованием разнообразных технических средств и измерительной аппаратуры), постклассическая философия сталкивается с проблемой своеобразного синтеза метафизических реконструкций и повседневного опыта людей.

Преемственность и прерывистость в развитии — видео и стенограмма урока

Непрерывность и разрыв

Давайте вернемся к той горе, на которую вы хотите взобраться. Вы стоите у самого подножия горы и хотите добраться до вершины. Но когда вы присмотритесь, вы заметите, что есть два пути наверх. На одной стороне горы есть тропа, по которой нужно идти в гору, пока вы не доберетесь до вершины. С другой стороны кто-то вырезал лестницу в склоне горы, чтобы по ней можно было подняться на вершину.

Путь очень похож на непрерывность развития. Сторонники взгляда на непрерывность говорят, что развитие — это непрерывный процесс, который является постепенным и кумулятивным. Например, ребенок учится ползать, потом стоять, а потом ходить. Постепенно они учатся ходить. Это как прогулка по горной тропе: медленный, уверенный подъем, ведущий к вершине.

С другой стороны, некоторые люди рассматривают развитие как состоящее из разных стадий. Прерывистый взгляд на развитие полагает, что люди проходят этапы жизни, качественно отличающиеся друг от друга.Например, дети переходят от способности мыслить очень буквально к способности мыслить абстрактно. Они перешли в фазу «абстрактного мышления» своей жизни. Как вы понимаете, прерывистое развитие похоже на подъем по лестнице: последовательность этапов или шагов, которые ведут вас на вершину горы.

Природа против воспитания

Может показаться странным, что психологи не могут договориться о том, является ли развитие непрерывным процессом или оно происходит поэтапно. Чтобы понять проблему непрерывности-прерывистости, важно понять еще одну фундаментальную дискуссию, которая сформировала психологию за последние 150 лет. Споры о природе и воспитании основываются на следующем вопросе: люди больше формируются своей биологией или окружающей средой?

Давайте рассмотрим пример того, как могут развиваться споры о природе и воспитании. Представьте себе мальчика, который очень хорошо играет в баскетбол. Это врожденный навык, которым он обладает? Или он просто занимался баскетболом больше других? Он лучше других, потому что он выше большинства людей, или он лучше, потому что работал с одними из лучших тренеров в стране?

Как видите, у обеих сторон есть убедительные аргументы.На самом деле, большинство психологов теперь признают, что и природа, и воспитание играют роль. Например, знаете ли вы, что непропорционально большое количество профессиональных спортсменов родилось в первые три месяца года? Поскольку команды младших лиг обычно группируются по тому году, в котором вы родились, дети, родившиеся в феврале, входят в ту же команду, что и дети, родившиеся в декабре того же года.

Февральские дети, вероятно, крупнее и лучше физически развиты, потому что они почти на год старше декабрьских детей.В результате февральские дети, скорее всего, получат больше внимания от тренеров и больше игрового времени. Они будут становиться все лучше и лучше в младших лигах и школьных командах и, в конечном итоге, с большей вероятностью выйдут на профессиональный уровень в своем виде спорта. В этом примере характер детей, родившихся в феврале (то, что они были выше в младшей лиге), влияет на то, как они воспитываются в развитии своих навыков (дополнительное внимание и игровое время).

Какое отношение это имеет к непрерывности и прерывистости в развитии? Психологи, подчеркивающие непрерывность развития, склонны считать природу более важной, чем воспитание.Точно так же, как саженец вырастает в дерево, а затем в гигантский дуб, теоретики непрерывности видят, что природа формирует наше развитие в медленном, постепенном процессе.

С другой стороны, психологи, которые подчеркивают прерывистость развития, часто считают, что воспитание важнее природы в формировании человеческого поведения. Они видят отдельные этапы жизни, которые формируются и определяются средой, в которой мы растем. Например, класс, в котором учится ребенок, определяет то, чему он учится. Дети проходят определенные этапы, потому что наше окружение проводит нас через них.

Краткий обзор урока

Развитие — это процесс роста и изменения, через который проходят люди. Существуют две основные теории развития человека. С одной стороны, теория непрерывности утверждает, что развитие — это постепенный, непрерывный процесс. С другой стороны, теория прерывности утверждает, что развитие происходит в виде ряда отдельных стадий. Многие психологи, верящие в теорию непрерывности развития, также подчеркивают природу как движущий фактор психологии людей, в то время как сторонники теории прерывистости развития склонны полагать, что воспитание (или окружающая среда) оказывает наиболее важное влияние на психологию человека.

Результаты обучения

После этого урока вы сможете:

• Дать определение развитию
• Опишите две основные теории развития: теории непрерывности и прерывности
• Объясните, какой вклад каждая теория вносит в дебаты о природе и воспитании

Теория непрерывности — обзор

Теории сновидений

Несколько теорий сновидений касаются вопроса о том, почему мы видим сны.

Развивая раннюю психологическую теорию сновидений Зигмунда Фрейда, современные психологические теории сновидений включают в себя то, как деятельность мозга влияет на сновидения (Perogamvros and Schwartz, 2012; Ruby, 2011).

Когнитивные теории сновидений утверждают, что сны возникают как нормальный когнитивный процесс, независимый от психологических потребностей человека. Например, сны становятся более сложными по мере взросления наших когнитивных способностей, о чем свидетельствуют более простые сны маленьких детей по сравнению с детьми старшего возраста и взрослыми (Domhoff, 2003, 2001).

Теория непрерывности утверждает, что существует непрерывность между нашим жизненным опытом или проблемами бодрствования и нашими снами (Schredl and Hofmann, 2003; Schredl and Reinhard, 2009–2010; Domhoff, 2010).В то время как многие исследователи согласны с тем, что между нашими сновидениями и заботами бодрствующей жизни существует неразрывная связь, другие подчеркивают важность изучения различий (Hobson and Schredl, 2011). Например, люди, у которых были ампутированы конечности, до сих пор видят сны, как если бы у них отсутствовали конечности. Параличам нижних конечностей, например, не снилось, что они не могут двигаться (Voss et al ., 2011; Saurat et al ., 2011). Это указывает на то, что преемственность между бодрствованием и сновидениями не является прямой.Генетически закодированные модели движений могут частично объяснять содержание наших снов.

Теории сновидений, основанные на мозге, сочетают субъективный опыт сновидений с объективными измерениями химии мозга и нервной активности (Nir and Tononi, 2010; Schwartz et al. , 2005). Одной из основных теорий сновидений, основанных на мозге, была теория взаимного взаимодействия и синтеза активации (Hobson and McCarley, 1977). Теория постулировала, что срабатывание нейронов, расположенных в стволе мозга, во время быстрого сна активирует химически измененный мозг, объясняя общие свойства сновидений.К ним относятся неуверенность в месте, человеке и эпохе; несоответствие и прерывистость сюжетной линии; и бредовое принятие сновидения за реальность.

Эта теория была расширена до модели активации, ввода-вывода, модуляции (AIM), в которой подчеркивалась важность активации мозга, входных-выходных ворот и химической модуляции для объяснения общих свойств сновидений (Hobson et al. , 2000). ). Активация мозга, буква А в AIM, необходима для того, чтобы начать мечтать. Ввод, I в AIM, в основном из внутренних источников, а M в AIM отвечает за измененную химическую модуляцию мозга.Модель AIM и теория синтеза активации не выдвигали гипотезы о том, как нейронная активация нейронов переднего мозга на самом деле вызывает сновидения.

Самоорганизация Теория сновидений предполагала, что сновидение возникает, когда нейронная активность переднего мозга самоорганизуется (Kahn and Hobson, 1993; Kahn et al. , 2002, 2000). Сон создается по мере самоорганизации отдельных воспоминаний, мыслей и чувств без направления со стороны исполнительной части мозга. Поскольку централизованного контроля нет, сон складывается без учета логики. Этот ненаправленный процесс обеспечивает сновидцу неожиданные переживания.

Теория, прямо постулирующая функцию сновидения, называется Теорией имитации угрозы (Revensuo, 2003; Valli et al. , 2005). Сны эволюционировали, чтобы подготовиться к жизненным испытаниям, служа для имитации угрожающих событий в бодрствующей жизни. Воздействие этих угроз и борьба с ними во сне помогает подготовить сновидца к подобным ситуациям в бодрствующем состоянии. Теория утверждает, что нынешние сны об угрожающих событиях являются эволюционным наследием угроз, с которыми наши предки сталкивались каждый день, таких как преследование крупных животных, бегство от врагов и борьба со стихийными бедствиями.

Теория протосознания прямо постулирует функцию фазы быстрого сна, заключающуюся в том, что фаза быстрого сна необходима для развития сознания (Hobson, 2009). В то время как восприятие и эмоции существуют в протосознательном состоянии, саморефлексивное осознание — нет. Теория постулирует, что активация мозга во время быстрого сна обеспечивает виртуальную модель мира, из которой будут развиваться сознание и саморефлексивное осознание. Активация мозга, происходящая в БДГ, необходима для созревания мозга, прежде чем внешняя активация станет существенной.

Хобсон (2009) утверждает: «Сновидения во сне в фазе быстрого сна можно рассматривать как генератор паттернов виртуальной реальности, используемый мозгом для реализации и поддержания своей готовности к адаптивному взаимодействию с миром. Сновидение в фазе быстрого сна — это не только реакция на бодрствующее сознание, но и подготовка к нему».

Преемственность и прерывистость: случай второй супружеской пары в пожилом возрасте | Геронтолог

Аннотация

Цель:  Непрерывность и прерывистость являются противоречивыми понятиями в социальных теориях старения.Цель этой статьи состоит в том, чтобы исследовать эти концепции на примере опыта пожилых людей, живущих во второй паре в пожилом возрасте. Дизайн и метод:  На основе более крупного качественного исследования второй пары в пожилом возрасте, следуя экзистенциально-феноменологической традиции, была выбрана теоретическая выборка из 20 пар. Было проведено 40 индивидуальных полуструктурированных интервью, которые были записаны на магнитофон и расшифрованы дословно. Результаты:  В результате анализа данных возник континуум непрерывности-прерывистости и полюс атрибуции ценности.Непрерывность воспринималась как исключение, а прерывность — как правило. Последствия:  Выводы обсуждаются в свете социальных теорий старения, поднимая вопросы о роли непрерывности и прерывистости в развитии в пожилом возрасте. Предлагаются практические выводы.

Увеличение ожидаемой продолжительности жизни привело к тому, что у пожилых людей появились альтернативные интимные отношения (Cooney & Dunne, 2001). Вторая пара в пожилом возрасте является показательным случаем и возникает из-за потребности в общении после вдовства или развода.Супружеская пара удовлетворяет такие потребности, как дружба, близость, сексуальность, любовь, сострадание, эмоциональная поддержка и взаимопомощь (De Jong Gierveld, 2002). Через вторую супружескую пару пожилые люди стремятся к сохранению этих основных потребностей (Davidson, 2002).

Ранее в литературе встречались три формы второй супружеской пары в пожилом возрасте: повторный брак (Cooney & Dunne, 2001), сожительство без брака (Chevan, 1996) и раздельное совместное проживание (LAT; Levin & Trost, 1999). Гендерные различия были обнаружены в отношении предпочтений в отношении условий жизни; мужчины предпочитали совместное проживание, а женщины — LAT (Davidson, 2002).

Хотя признание и разнообразие второй супружеской пары в пожилом возрасте растет, это все еще не считается нормативным путем старости во всех культурах. (Дальнейшее обсуждение этой темы см. в Koren & Eiskovits, 2011.) Следовательно, это, вероятно, будет восприниматься как несовместимое с жизненными планами пожилых людей. Дальнейшее признание и общественное признание этого явления может в конечном итоге изменить это восприятие.

Непрерывность и прерывистость рассматриваются в широком спектре исследований старости: например, динамика непрерывности и прерывистости для женщин, ухаживающих за супругом, страдающим деменцией (Walters, Oyebode, & Riley, 2010), в таких публикациях, как Adulthood и «Старение: исследование непрерывности и разрыва» (Bengston, 1996) в инструментах, разработанных для измерения этих концепций (например,g. , Secrest & Zeler, 2003), а также в пересмотре изменений и преемственности к инновационной теории успешного старения (Nimrod & Kleiber, 2007).

Недавние исследования показали, как преемственность и изменение в пожилом возрасте способствуют благополучию (P.B. Baltes & Baltes, 1990; M.M. Baltes & Carstensen, 1996; Nimrod & Kleiber, 2007). Тем не менее, непрерывность и прерывность по-прежнему остаются спорным вопросом относительно нормативного старения и пока еще не решены. Это отражено в некоторых первичных классических социальных теориях старости, таких как теория размежевания (т.g., Cumming, 1963), теории деятельности (например, Lemon, Bengston, & Peterson, 1972) и теории непрерывности (Atchley, 1989). Теория размежевания рассматривает нормативное старение как желание отделиться от образа жизни среднего возраста. Это указывает на то, что прерывность желательна как в глазах пожилых людей, так и в глазах общества (Cumming, 1963). Напротив, теория деятельности (например, Lemon et al. , 1972) и теория непрерывности (Atchley, 1989) рассматривают непрерывность как нормативный процесс старения. Теория активности определяет нормативное старение как продолжение активного образа жизни в среднем возрасте (Lemon et al., 1972). Теория непрерывности представляет собой сохранение внутренних конструкций «я» и внешних конструкций социальных отношений и окружающей среды (Atchley, 1989).

Споры о роли преемственности и прерывности относятся также к более широкой дискуссии, касающейся человеческого развития. Модели прогрессивной иерархической интеграции подчеркивают непрерывность как указание на развитие, тогда как модели прогрессивной дифференциации рассматривают прерывность как развитие (Lerner, 2002). Тем не менее, метамодель отбора, оптимизации и компенсации (SOC) человеческого развития показывает, как люди адаптируются к изменениям (Freund & Baltes, 2002), таким образом сочетая непрерывность с прерывностью.

Обычно старость воспринимается как период утраты и ухудшения состояния (PB Baltes, Reese, & Lipsitt, 1980), время решения нерешенных вопросов, подготовки к смерти (Erikson, 1998) и, в лучшем случае, как время для сохранения прибыли для компенсации потерь (PB Baltes & Baltes, 1990). Напротив, эмпирические исследования позднего вдовства и его последствий (например, Koren & Lowenstein, 2008) указывают на способность к развитию, создавая стимулы для создания новых смыслов в жизни после горя и боли (май 1983 г.).Кроме того, исследования положительного старения связаны с человеческими ресурсами, накопленными на протяжении многих лет, обеспечивающими рост и развитие, которые продолжаются до конца жизни (Gergen & Gergen, 2003).

Экзистенциально-феноменология (май 1983 г.) укрепляет эти представления, понимая развитие человека через индивидуальный опыт, ища общие темы и заявляя о непредсказуемости (Старр, 1982–1983). Он не игнорирует этапы жизни, а исследует, как люди реагируют на изменения и как они придают смысл развитию своей жизни, создавая человеческое развитие в соответствии с субъективным и интерсубъективным восприятием людей (Старр, 1982–1983).

Непрерывность и прерывистость определяются в литературе по старению (Atchley, 1989; Nimrod & Kleiber, 2007) и развитию человека (Freund & Baltes, 2002; Lerner, 2002). Прерывистость в человеческом развитии обычно означает некоторую форму изменений, тогда как непрерывность подразумевает сохранение статус-кво (Lerner, 2002). Непрерывность и прерывность включают описания и объяснения поведения, которые не обязательно неделимы. Они также относятся к качественному уровню, относящемуся к сущности, и к количественному уровню, относящемуся к большему или меньшему (Lerner, 2002).Геронтологический подход касается внутренней и внешней преемственности и прерывистости старения. Внутреннее относится к себе и идентичности, тогда как внешнее относится к структурам отношений и социальному поведению (Atchley, 1989). Перспектива продолжительности жизни человеческого развития в целом и старения в частности предполагает метамодель (SOC). Он предполагает, что люди выбирают цели и виды деятельности, которые позволяют им функционировать оптимальным образом и компенсировать потери на протяжении всей жизни, используя оставшиеся сильные стороны (П.Б. Балтес и Балтес, 1990; М. М. Балтес и Карстенсен, 1996). Таким образом, SOC рассматривает изменения как адаптацию, а не как рост. Более поздним подходом является инновационная теория успешного старения. Это основано на эмпирических данных о том, что в пожилом возрасте возможна внутренняя непрерывность самосохранения и движение в совершенно новом направлении (Nimrod & Kleiber, 2007). Такой подход оставляет место для преемственности и адаптации, а также для роста. Эти определения и подходы используются при обсуждении полученных результатов.

В этой статье рассматриваются следующие вопросы: (1) Как преемственность и прерывность переживаются индивидуально и двояко пожилыми людьми, живущими во второй паре в пожилом возрасте; (2) как непрерывность и прерывистость согласуются с нормативным образом жизни в пожилом возрасте; и (3) как восприятие преемственности и прерывистости среди пожилых людей, живущих во второй паре, может способствовать изменению взглядов общества на старость.

Методы

Эта статья основана на более крупном качественном исследовании, посвященном значению второй супружеской пары в пожилом возрасте с диадической точки зрения (Koren, 2008). Предыдущие исследования второй супружеской пары в пожилом возрасте были сосредоточены на индивидуальных взглядах мужчин и женщин на это явление, но брали интервью только у одного члена каждой пары (например, Schlesinger & Schlesinger, 2009). В данной статье речь идет о диаде как единице исследования. Следование экзистенциально-феноменологической традиции позволило зафиксировать различные «жизненные переживания» участников как отдельных лиц, так и части пары, обеспечивая более глубокое понимание феномена с диадной точки зрения.Комитет по этике Университета Хайфы, занимающийся исследованиями на людях, одобрил исследование. Данные для этой статьи относятся к одной из четырех тем, выделенных в более крупном исследовании под названием: «Непрерывность и прерывистость второй супружеской пары по отношению к супружеским отношениям на протяжении всей жизни».

Участники и процедура

Теоретическая выборка использовалась для получения максимально возможной теоретически широкой выборки (Lincoln & Guba, 1985). Участниками стали 20 пар, отобранных по следующим критериям: пожилые люди, создавшие вторую супружескую пару в возрасте 65 лет и старше для мужчин и 60 лет и старше для женщин; ранее состояли в пожизненном браке, воспитав семью, включая взрослых детей, покинувших дом, и внуков; и отношения закончились из-за вдовства или развода.Пары либо вступали в повторный брак, либо сожительствовали, либо LAT. Все участники были независимыми взрослыми, которые могли дать согласие на участие в исследовании. Они достаточно свободно говорили на иврите, чтобы давать подробные описания. Из-за диадного характера исследования оба члена пары должны были согласиться на участие.

Участники были выявлены через районные клубы для пожилых людей, различные неформальные сети и с помощью специалистов, работающих с пожилыми людьми, которые могли получить доступ к соответствующему населению в сообществах по всей стране.Все участники подписали письмо-согласие, которое включало гарантии конфиденциальности.

В фактическую выборку вошли мужчины в возрасте 70–92 лет и женщины в возрасте 66–88 лет. До вступления во вторую пару 34 участника овдовели, а 6 развелись. Продолжительность многолетнего брака составляла 27–65 лет для вдов и 20–31 год для разведенных. Семь пар состояли в LAT, 10 сожительствовали и 3 вступили в повторный брак (Неизвестно, как это отражает фактическое распространение явления, поскольку нет официальной информации о проценте второй супружеской жизни в пожилом возрасте или о распределении различных ее форм внутри страны). старшее население.Другие результаты, основанные на данных более крупного исследования, показали, что это явление еще не принято в обществе, независимо от формы, которую принимает вторая пара [повторный брак, сожительство без брака и LAT; Корен, Эйсиковиц, 2011]. Возможно, отсутствие официальной информации подтверждает эти выводы.). Участники считали себя здоровыми от хорошего до очень хорошего и сообщали о своем социально-экономическом статусе от среднего до высшего среднего класса. Все были евреями; большинство объявили себя светскими, около четверти традиционными, а остальные религиозными.

Предыдущий анализ данных показал, что 8 участников считали свой долгосрочный брак лучше, чем их вторую пару, 12 участников считали свою вторую пару лучше, чем первую, а 20 заявили, что эти два отношения были разными и их нельзя было сравнивать.

Сбор данных

Качественные данные были собраны с использованием полуструктурированных интервью на основе руководства по проведению интервью, разработанного исследователем, с учетом ключевых вопросов, касающихся второй супружеской пары в пожилом возрасте, выявленных в литературе.Начальный вопрос «большого тура» (Spradley, 1979) звучал так: «Расскажите мне историю вашей второй супружеской жизни в пожилом возрасте». Руководство по проведению интервью включало в себя три основных предметных области: (1) диадическую единицу второй супружеской пары, включая такие вопросы, как: Как вы и ваш супруг приняли решение об условиях жизни и степени формальности ваших отношений? Как значимые люди принимают ваши отношения, если вообще принимают? (2) переживание старости включало такие вопросы, как: Как ваш супруг воспринимает вас в старости и как вы воспринимаете его/ее? (3) опыт человеческого развития, связанный с такими вопросами, как: Расскажите мне о поворотных моментах в вашей жизни и как они повлияли на ваше нынешнее состояние во второй паре?

Сорок индивидуальных интервью продолжительностью 1. 5–2,5 часа проводились отдельно, чтобы каждый член пары мог свободно рассказывать и обсуждать свой уникальный опыт (Arskey, 1996). Это позволило каждому из супругов поднять материал, который мог бы не всплыть в совместных интервью, особенно при обсуждении деликатных тем или критике супруга (Morris, 2001).

Анализ

Интервью проводились по отдельности, но анализировались индивидуально и в диаде на предмет совпадений и контрастов, поскольку единицей анализа была пара (подробности см. в Eisikovits & Koren, 2010).Экзистенциально-феноменологическая перспектива позволила понять сущность феномена и выявить многочисленные смыслы, приписываемые участниками (Mustakas, 1994). Данные были организованы и закодированы с использованием ATLAS.ti 5.0 (2005 г.). Сначала проводилась горизонтализация с использованием открытого кодирования по отдельным случаям. Это позволило разработать категории контента для каждого интервью. Впоследствии был проведен кросс-кейс-анализ путем выявления тем, которые затрагивают интервью. Единицы значения были идентифицированы и сгруппированы по четырем основным темам и подтемам внутри каждой, что способствовало переносу единицы анализа с индивидуального уровня на уровень пары.Это было достигнуто путем изучения того, как каждая тема и подтема, возникшие в результате кросс-кейс-анализа на индивидуальном уровне, рассматривались обоими членами диады. Интервью продолжались до тех пор, пока не было достигнуто теоретическое насыщение (Padgett, 1998).

Надежность

Достоверность была достигнута следующим образом: во-первых, записанные на магнитофон интервью и их дословные транскрипции позволили свериться с оригиналом, обеспечив референциальную адекватность (Lincoln & Guba, 1985).Во-вторых, исследователи более крупного исследования одновременно проводили отдельные анализы. Определенные темы сравнивались и обсуждались до тех пор, пока не было достигнуто соглашение, по которому были найдены варианты. В-третьих, группа коллег, знакомых с качественными методами, задавала провокационные вопросы, связанные с анализом, что помогло получить дополнительную информацию, помимо той, что была у исследователей, таким образом добившись достоверности путем коллегиального анализа (Lincoln & Guba, 1985). В-четвертых, был проведен отрицательный анализ случаев, в результате которого в качестве исключения была обнаружена преемственность.Это укрепило вывод о том, что прерывность является правилом (Lincoln & Guba, 1985), как в библейской поговорке на иврите: «Исключение свидетельствует о правиле». В-пятых, диадический анализ предоставил средства для достижения достоверности, аналогичные триангуляции, потому что чем больше источников доступно для интерпретации данных, тем надежнее становятся результаты. В дополнение к интерпретации исследователем цитат каждого отдельного партнера, третья интерпретация была получена путем объединения двух отдельных точек зрения.Хотя эта дополнительная интерпретация обогащала, она также ограничивала, поскольку две интерпретации были взаимозависимыми и, следовательно, взаимно ограничивающими (Eisikovits & Koren, 2010).

Данные представлены в виде цитат обоих партнеров по каждой затронутой теме, поскольку пара была единицей анализа. Это необходимо, чтобы представить опыт с диадической точки зрения. Все цитаты переведены с иврита. Идентификационные данные были изменены для сохранения конфиденциальности.

Результаты

Большинство участников восприняли вторую пару в пожилом возрасте как прекращение их брака на всю жизнь. Исключение составляли те, кто воспринимал ее как непрерывную. Прерывистость лежит в непрерывности, и наоборот. Тем не менее, для каждого отдельного участника либо один, либо другой был более значимым, что помогло определить, преобладала ли непрерывность или прерывность в каждом втором парном отношениях (тема непрерывности и прерывности была индуктивно получена посредством анализа данных более крупного исследования.Следовательно, идентификация парных отношений с точки зрения непрерывности и прерывности была достигнута не путем прямого опроса, а скорее путем интерпретации данных, как показано в представленных цитатах).

Другим аспектом была атрибуция ценности: приписывали ли участники вторую супружескую пару в пожилом возрасте «лучшую или худшую» ценность с точки зрения преемственности или прерывистости, или воспринимали ли они вторую супружескую пару как отличную от первой супружеской пары и, следовательно, оторванную от ценности. Возникли следующие темы: (1) непрерывность супружеских отношений на протяжении всей жизни: исключение; (2) разрыв супружеских отношений на протяжении всей жизни: правило, (i) сравнение цели второй супружеской пары с целью супружеских отношений на протяжении всей жизни, (ii) становление «я», (iii) воля против обязательства и (iv) сексуальность и половая жизнь.

Непрерывность супружеских отношений на протяжении всей жизни: исключение

Исключением оказались ситуации, когда оба члена пары воспринимали вторую пару как непрерывную.Показательны цитаты из следующей пары:

Нахман: Честно говоря, я не нахожу никакой разницы, чем с моей женой, светлая память, мы жили на 100% нормально, и с Малкой то же самое… к этому я привык… и самое приятное то, что дети и внуки принимают Малку… она ведет хозяйство, мы консультируемся по финансовым вопросам, нет большой разницы… поэтому я говорю, что я действительно счастлив, потому что это своего рода продолжение. (Мужчина, 77 лет, вдовец, длительный брак, 44 года, сожительство, 6 лет во второй супружеской жизни)

Нахман начинает с утверждения, что его нынешняя супружеская пара идентична его первому браку на протяжении всей жизни, описывая, как его семья добровольно принимает свою супругу и свои отношения с ней.Преемственность его нынешней супружеской пары по сравнению с его пожизненным браком проявляется в гендерных ролях и служит оправданием для жизни во второй паре в пожилом возрасте, наряду с принятием его семьей отношений и его счастья. У его супруги схожие представления:

Малка: Вы знаете, наверное, я нашла в нем то, что… Я привыкла, у меня был хороший брак, и я нашла невероятного человека, превосходящего все мои ожидания… смотри, когда у тебя есть хороший брак с человеком, который тебя уважает… ты не хочешь соглашаться на меньшее… он (мой бывший муж) был очень внимателен… и с ним (мой нынешний партнер) я нашла то же самое.(Женщина, 66 лет, вдова, длительный брак, 39 лет, сожительство, 6 лет во 2-й паре)

Подобно Нахману, Малка считает необходимым подчеркнуть, что ее вторая супружеская жизнь в пожилом возрасте является продолжением ее жизни- длительный брак в отношении супруга к ней.

Второе супружество для обоих супругов является неким повторением их первых браков на протяжении всей жизни. Совместное проживание социально прерывисто по статусу. Однако непрерывный аспект динамики отношений кажется доминирующим по сравнению с их пожизненными браками.Они оба подчеркивают преемственность, ссылаясь на схожие параметры пары, которые они считают необходимыми для оправдания своего нынешнего положения.

Прекращение супружеских отношений на протяжении всей жизни: правило

Было обнаружено, что большинство участников воспринимают вторую пару как прерывистую, о чем свидетельствует следующая пара:

Барак: Я не знал, как это сделать. Сегодня я умнее. Я думал, что смогу сделать это так же, как я делал это в течение 36 лет, но это было невозможно, но… Я хочу, чтобы все пары во второй паре могли испытать то, как мы живем; что им будет не хуже, а только лучше… Я чувствую себя привилегированным, не знаю, что думает Ходая, но мне повезло, что мне подарили хорошего партнера. Я люблю ее, я уважаю ее, я не недооцениваю ее… (Мужчина, 80 лет, вдовец, длительный брак, 36 лет, совместное проживание, 10 лет во 2-й паре)

Первоочередной задачей Барака было пережить вторую пару в старость как похожа на его пожизненный брак. Однако, как только он понял невозможность этого, он изменил свое мировоззрение. Его партнер мог тогда смотреть на него по-другому, что позволило создать отношения, которые были прерывистыми с его предыдущим пожизненным браком.Он не раскрывает, что делает его нынешние отношения прерывистыми, но мы понимаем, что он не придает значения прерывности. Он демонстрирует свое уважение к своей партнерше, что много значит для нее, тем более что это отличается от ее предыдущего пожизненного брака. Это показано ниже:

Ходая: … Я хочу пойти в театр; Я иду, а он нет. Никаких тяжелых чувств. Он дает мне неограниченную свободу, и я даю ему свободу; это очень важно. Мой первый муж дал мне свободу, но из безразличия; вы понимаете разницу? Он (мой нынешний партнер) дает мне свободу, потому что понимает мои потребности; есть большая разница. Результат тот же, но не мотив, а мотив важен, готов поспорить, он имеет значение. (Женщина, 70 лет, разведена, длительный брак, 30 лет, сожительство, 10 лет во второй супружеской жизни)

Ходая указывает на разрыв в преемственности, указывая на то, что причина поведения важнее, чем его результат. В этом аспекте ее вторая пара воспринимается скорее как прерывистая, чем непрерывная, поскольку аналогичное поведение было вызвано существенно другими причинами, более значимыми, чем само поведение.

Оба супруга испытывают непрерывность и прерывистость, но прерывистость переживаний более значительна. Барак воспринимает как свою первую, так и вторую пару как хорошие и любящие отношения и, следовательно, непрерывные. Однако его опыт прерывности играет более важную роль в определении характера его нынешних романтических отношений, не умаляя роли любви, но указывая на ее сущность. Для Ходая преемственность выражается в результатах поведения. Однако для нее важнее разные причины одного и того же исхода; определяя ее нынешние отношения как более прерывистые.

Сравнение целей второй супружеской пары с целями супружеских отношений на всю жизнь

Эта тема представляет собой разрыв при сравнении цели создания второй пары с целью создания брака на всю жизнь. Это также показывает, как один из супругов приписывает прерывности отрицательную ценность, в то время как партнер воспринимает ее как другую, без приписывания ценности.

Батья: Во второй паре это он и она, пара, она остается парой.Это как бросить камень в воду и там круги. Круг — это его дети, мои дети, его друзья, мои друзья, а посередине — камень, который ты бросаешь, пара. С мужем (в пожизненном браке) камень — скала; муж, жена, дети, внуки, это более широкий мир. Есть большая разница, это как две разные планеты, которые не стоит сравнивать. (Женщина, 71 год, вдова, длительный брак, 37 лет, сожительство, 8 лет во 2-й супружеской жизни)

Второе супружество в пожилом возрасте представляет собой не продолжение пожизненного брака Батьи, а другую планету, указывающую на два разных мира которые не пересекаются. Она описывает разницу с помощью метафоры ряби, создаваемой брошенным в воду камнем. Первичной единицей в пожизненных браках являются не только супружеские отношения, но и их потомство. Во второй паре в пожилом возрасте основной единицей является пара, а значимые другие считаются отдельной единицей. Батья воспринимает эти два явления как существенно разные, не предпочитая одно другому. Следующая цитата иллюстрирует восприятие Батей гендерных ролей во второй паре в пожилом возрасте:

Батья: Одно из преимуществ старости — делать то, что хочешь, а не то, для чего тебя заставляют делать, как в моем (долгосрочном) брак … .Он (мой нынешний партнер) считал само собой разумеющимся, что я буду готовить и стирать его вещи, но я не буду ничего делать, если не захочу. Я сказал: «Вы можете стоять на голове, если хотите. Но когда я готовлю для себя, я приготовлю для вас дополнительно, когда я буду стирать, вы можете добавить свое, но не думайте, что это будет моей обязанностью» (Женщина, 71 год, вдова, долгосрочная брак, 37 лет, совместное проживание, 8 лет во 2-й паре).

Для Бати старость означает получать удовольствие, делать только то, что хочет, без обязательств.Она не ожидает, что вторая супружеская пара изменит это, особенно из-за того, что цель ее совершенно иная, чем долгосрочные супружеские отношения.

В следующей цитате приводится метафора, используемая партнером Бати как средство для описания и объяснения его восприятия разницы между первой и второй парой, включая гендерные роли: ваша жизнь с семьей, это то, чего вы хотите достичь, более или менее… (во второй паре) вы должны приспособиться к своему партнеру.Она, не колеблясь, объявила, что я не должен ожидать, что она будет готовить или стирать мою одежду. Я надеялся, что это изменится… но не изменилось… я, я в нем (втором супружестве) для удобства… есть две горы, и надо найти золотую середину. Я сейчас на средней дороге. Она одна гора, а я другая… Чтоб где-то они встретились и была не пустота, а срединная дорога. (Мужчина, 78 лет, вдовец, длительный брак, 43 года, совместное проживание, 8 лет во второй супружеской жизни)

Эяль считает свой пожизненный брак лучше, чем вторую супружескую пару. Чтобы описать природу второй пары в пожилом возрасте, Эяль использует метафору двух гор, каждая из которых символизирует одного члена пары с примыкающей к ним дорогой. Это контрастирует с его пожизненным браком, в котором Эяль воспринимает супругов как две отдельные горы, соединяющиеся в одну. Оставаться двумя существами с соединительной дорогой символизирует компромиссы и удобство второй пары. Максимум, чего можно добиться, — построить мост; ничего нового не создается по сравнению с достижениями в пожизненных браках.Эта ситуация, по-видимому, удобна для Эяля, хотя это и не оптимальные отношения, на которые он надеялся. Он объясняет различия тем, что они относятся к разным периодам жизненного пути и являются следствием разных мотивов создания пар. Это означает смириться с отсутствием преемственности второй пары с его пожизненным браком, хотя в идеальном мире он хотел бы этого. Его развитие как личности заключается в его способности признавать преимущества своей жизни с нынешним супругом и оставаться в отношениях, несмотря на прерывистость динамики и форму супружеской пары как сожительство.

Оба партнера воспринимают вторую пару в пожилом возрасте как прерывистую. Различия между ними касаются двух аспектов: один — это индивидуальный процесс каждого супруга, а другой — приписывание ценности непрерывности и прерывности. С самого начала Батья не ожидала, что вторая пара будет похожа на ее брак на всю жизнь, тогда как Эяль фантазировал, что так и будет. Ему пришлось пройти через процесс изменения, чтобы жить в мире с прерывностью. Это не означает, что он не предпочитает модель своего пожизненного брака.Исходя из своего заявления, он приписывает отрицательное значение разрыву во второй паре в пожилом возрасте. Батья, с другой стороны, воспринимает каждое явление как соответствующее своему времени, не придавая значения этим различиям.

Становление «Я»

Эта тема связана со способностью обоих супругов переживать становление «я» как личности в рамках их нынешних отношений, в отличие от их опыта в браке на протяжении всей жизни. Показательна история Айрис:

Айрис: Я думаю, что в моем (пожизненном) браке была любовь с первого взгляда.Было много единения, потому что мы работали вместе, мы фактически все время были вместе… супруги не привыкли так много быть вместе, потому что они оба работают, а возможностей не так много. Мы все время были вместе, и поскольку я не была независимой от дома девушкой, я не была независимой и тогда, когда была замужем. Когда я овдовел, это был шок для всех, потому что я вдруг не знал, как выглядит банк. Он занимался всем этим, и, кроме того, мы все время были вместе.Мы везде ходили вместе, он даже ходил со мной, когда мне нужно было что-то купить; он всегда приходил со мной. (Женщина, 66 лет, вдова, пожизненный брак, 27 лет, LAT, 4 года во второй паре)

Доминирующим в ее пожизненном браке был опыт тотальной мы-ности (совместности) без я-ности ( обособленность). Это подчеркивается не только содержанием ее повествования, но и ее дискурсом, вступительными предложениями о ее пожизненном браке с «я». «Я» — это «мы». Она описывает брак, основанный на любви с первого взгляда, с которого началось их единение, которое укрепилось благодаря их работе в одной области.Ее брак был продолжением ее отсутствия независимости как дочери в родительском доме и характеризовался растворением ее «я» в «мы» с мужем. Отсутствие мужа было связано с ее любовью и зависимостью от него. Ее внезапное вдовство стало поворотным моментом, заставившим ее создать разрыв в своей жизни, развивая ее способность быть независимой и заботиться о себе. Следующая цитата иллюстрирует процесс Айрис от вдовства до второй супружеской пары в пожилом возрасте:

Айрис: Я думаю, что вначале он (мой нынешний партнер) действительно хотел единения, живя вместе, но это не устраивало меня, потому что я прогрессировала. медленно в отношениях, и меня устраивало, что я могу вернуться к себе.Он тоже привык. В целом, это очень удобно. Думаю, он тоже так думает. (Женщина, 66 лет, вдова, пожизненный брак, 27 лет, LAT, 4 года во 2-й паре)

В модели влюбленности и создания пары преобладала прерывность. Вторая пара развивалась очень медленно по сравнению с ее пожизненным браком, который начался с любви с первого взгляда. Айрис может быть настойчивой в отношении того типа парных отношений, который ей подходит; она способна определить степень «я» и «мы», обеспечивая равновесие, не отказываясь от своей обособленности в их совместности.Это иллюстрируется тем, что она настаивает на том, чтобы они не жили в одной квартире, что указывает на прерывность характера супружеских отношений, испытанных в ее браке на протяжении всей жизни, что позволяет ей развиваться как личность в рамках супружеских отношений. История ее партнера такова:

Гилад: Мое второе супружество на 180 градусов отличается от моего (пожизненного) брака. Где было упрямство, там, здесь, там мягкость, когда была драка, там, здесь, там разговоры… трудно сказать, что была такая любовь, как сегодня.Было взаимное уважение, но не теплота. Из-за недостатка тепла пришлось, как бы это сказать? Я отправился на чужие пастбища. (Мужчина, 73 года, вдовец, длительный брак, 48 лет, LAT, 4 года во второй супружеской жизни)

Этот опыт не только описывает прерывность того, что представляет собой вторая семейная пара по сравнению с пожизненным браком, но также приписывает ценность разрыв. Гилад противопоставляет моральные термины уважения и неуважения терминам теплоты и отсутствия теплоты. Это сравнение создает разрыв и объясняет необходимость найти женщину вне его пожизненного брака, не нанося ущерба достоинству его умершей жены.Таким образом, он может убить двух зайцев одним выстрелом. Следующая цитата иллюстрирует вторую супружескую пару как хороший опыт в старости, который он никогда не считал возможным:

Гилад: … То, что она дает мне, это нечто… Мы любим, любим и любим, это невероятно, как пожилая пара может обниматься и целовать все время. Нет, этого не видно, это честно и верно, потребность двух влюбленных, влюбленных. Когда мы в разлуке два дня, мы очень скучаем друг по другу. Да, я считаю, что никогда не поздно обрести счастье.(Мужчина, 73 года, вдовец, длительный брак, 48 лет, LAT, 4 года во второй супружеской жизни)

Второй семейный опыт Гилада характеризуется физическим выражением любви через поцелуи и объятия, а также эмоциональным выражением через скучание друг по другу потому что они живут отдельно, усиливая свой романтический опыт. Способность Гилада создавать и переживать семейные отношения, которые отличаются от его пожизненного брака, позволяет ему развиваться как личность в более позднем возрасте, придавая значение опыту того, что никогда не поздно измениться.Этот опыт стал для него неожиданностью и не был частью того, как он представлял себе старость, рассматривая прерывность с положительной точки зрения.

Совместное значение второй супружеской пары для обоих партнеров — создание основы для саморазвития в пожилом возрасте. Для Айрис это выражается в ее способности испытывать отношения, в которых я-есть есть место рядом с мы-есть со своим партнером. Годы вдовства привели ее к независимости; создавая «я», которое она не хочет терять в паре.LAT помогает ей в этом. Способность Гилада создавать отношения, в которых он может ощущать теплоту и любовь внутри отношений без необходимости искать их снаружи, способствует его развитию как целостной личности, указывая на изменение в сторону «я», которое было привержено всем аспектам отношений. . Оба партнера могут наслаждаться другим опытом супружеской жизни, который отличается от их предыдущего, что способствует их саморазвитию. В то время как Гилад приписывает прерывности хорошую ценность, Айрис описывает эти два отношения как разные, без приписывания ценности.

Воля против обязательства

Эта тема касается различий между второй супружеской парой в пожилом возрасте и пожизненными браками в отношении мотивации «делать» в отношениях. Цитата ниже относится к уходу:

Ниссим: Есть разница (между первой и второй супружеской парой), моя жена, я не мог оставить ее, потому что она была больна, когда я болел, она заботилась обо мне и Я заботился о ней все эти годы, когда она была прикована к постели.

Опрашивающий: А как насчет Сары?

Ниссим: Я не заинтересован в том, чтобы оставить ее… Мне не нужно заботиться о ней, но я хочу, я хочу, чтобы мы были вместе (Мужчина, 91 год, вдовец, брак на всю жизнь, 43 года, Латинская Америка, 4 года во 2-й паре)

Значение второй супружеской пары для Ниссима заключается в разнице в мотивации к заботе. Его партнер слаб, нуждается в помощи и иногда госпитализируется. Ниссим ясно дает понять, что причина, по которой он заботится о Саре, заключается в том, что он хочет этого, в отличие от его заботы о своей умершей жене, которая была в основном из-за обязательств.Заботливое поведение непрерывно, но причины заботы прерывисты, и в этом заключается существенная разница.

Сара представляет похожий нарратив относительно «делания» в целом:

Сара: Есть разница (между первой и второй супружеской парой), он не мой муж; он мой любовник. Для своего мужа я делала что-то, потому что он этого требовал. С Ниссимом все по-другому; Я чувствую, что хочу что-то для него делать. Хочу ; в этом разница (Женщина, 84 года, вдова, пожизненный брак, 50 лет, LAT, 4 года во 2-й паре).

Сара и Ниссим разделяют преемственность в поведении. Во второй супружеской жизни они «делают» то же самое, что и в браке на всю жизнь. Однако их мотивация прерывиста; Причина, по которой Ниссим заботится о Саре, а причина, по которой Сара делает то, что хочет Ниссим, заключается в том, что это их желание, а не их обязательство, которое ожидалось в их супружеских отношениях на протяжении всей жизни.

Обязательство «делать» в целом и заботиться в частности в пожизненных браках является нормативным.Однако во второй паре в пожилом возрасте, переживаемой как ненормативная (Koren & Eisikovits, 2011), когда «действие» зависит от желания, а не от обязательства, последствия могут быть нежелательными: нежелающий супруг может не оказать помощь.

Сексуальность и сексуальная жизнь

Открытие сексуальности в пожилом возрасте и то, как сексуальная жизнь во второй паре воспринимается как прерывистая по сравнению с пожизненными браками участников, иллюстрируется следующими цитатами:

Ханна: … с сексуального аспекта, в возрасте 70 лет это невероятно, но мой муж не интересовался. Не знаю, он не был в восторге, вся эта тема была очень маргинальной, запущенной и накопившейся за эти годы… когда он болел, мне пришлось полностью отойти от секса, а когда я начала встречаться с мужчинами, я обнаружил, что это меня очень интересует, и я не понимал, что это может произойти в старости. Но это было очень интенсивно. Двое мужчин, с которыми я встречалась, были очень хорошими, и я пригласила их… Я занималась с ними сексом, и это было потрясающе, но я не хотела, чтобы они продолжались, это был просто опыт.После этого с Довом (мой нынешний партнер) это стало чем-то таким прекрасным, таким романтичным, таким замечательным, это действительно своего рода прекрасная вторая глава в жизни. (Женщина, 70 лет, вдова, пожизненный брак, 48 лет, совместное проживание, 2 года супружеской жизни)

Смерть мужа Ханны стала поворотным моментом в ее жизни. Ее отношение изменилось. Вместо того, чтобы быть жертвой и возлагать на мужа ответственность за ее неадекватную сексуальную жизнь, она инициирует встречи с мужчинами. Прежде чем она установит постоянные семейные отношения, она позволяет себе исследовать свою сексуальность и потенциальное удовлетворение, которое может дать секс.Этот поворотный момент предоставил возможность для полноценных сексуальных и эмоциональных отношений, которые произошли в пожилом возрасте и помогли поставить под сомнение миф о том, что то, что не было пережито до определенного возраста, никогда не будет пережито. Это демонстрирует, как вторая супружеская пара может служить возможностью для существенных изменений. Таким образом, вторая супружеская пара была не только прерывистой для пожизненного брака, но и для отношения к жизни в целом и к сексуальности в частности. Следующая цитата иллюстрирует пожизненный брак ее партнера в отличие от его нынешнего опыта:

Дов: Вы не можете сравнивать! Поскольку у моей жены был совсем другой характер, в этом аспекте она была экстремальной.Ей вообще не хотелось секса со мной, до такой крайности, что в итоге она ушла в одну часть дома, а я в другую… . В моих нынешних отношениях, когда ей хочется, она приходит ко мне, а когда мне хочется, я иду к ней. Это взаимно, ничего не навязывается и не навязывается. Я узнал и решил изменить свой образ жизни. Не буду вдаваться в подробности, но секс — это часть наших отношений, и я считаю, что мы оба очень довольны. (Мужчина, 70 лет, разведен, пожизненный брак, 29 лет, совместное проживание, 2 года во 2-й супружеской жизни)

Прерывистость выражается в его утверждении, что пожизненный брак не может сравниться со вторым супружеством.Подобно Ханне, он представляет себя жертвой своего пожизненного брака и отказывается брать на себя ответственность за прошлые события. Позже мы косвенно узнаем, что причиной отдаления его бывшей жены могло быть оскорбительное поведение Дова. Он заявляет, что претерпел процесс изменения и в пожилом возрасте способен создать взаимовыгодные отношения, которые являются для него новым опытом и, как таковые, несовместимы с его предыдущими отношениями.

Оба партнера являются примерами возможности взять на себя ответственность и инициировать изменения в пожилом возрасте. Они оба изменились, взяв под контроль свое сексуальное поведение, помогая им исправить свой предыдущий опыт, что указывает на разрыв их брака на всю жизнь.

Обсуждение

Данные для этой статьи были проанализированы на континууме непрерывности-прерывности и на полюсе ценности-атрибуции. В этом континууме были партнеры, переживавшие непрерывность внутри прерывности и наоборот, а также пары, в которых один партнер испытывал прерывность, а другой непрерывность.

Прерывистость переживалась как правило, а непрерывность как исключение. Большинство участников воспринимали вторую супружескую пару в пожилом возрасте как прекращение их супружеских отношений на протяжении всей жизни, в то время как некоторые придавали значение прерывности, воспринимая свои нынешние отношения как лучше или хуже, чем их предыдущие. Другие не придавали значения прерывности, заявляя, что каждое отношение было другим, соответствующим своему времени, не лучше и не хуже другого. Меньшая часть участников воспринимала вторую супружескую пару в пожилом возрасте как продолжение их пожизненного брака и придавала этому сходству положительную ценность.

Большинство участников описали опыт второй супружеской пары в пожилом возрасте как связанный с прерывностью и развитием. Например, после вдовства у женщин появилась независимость, которой они никогда раньше не испытывали и которую хотели сохранить во второй супружеской жизни. Поскольку это существенно отличалось от их пожизненного брака, это считалось прерывистым. Это открытие показывает, как внутренняя непрерывность (Atchley, 1989) «я» через независимость способствовала созданию внешней прерывности (Atchley, 1989) структуры отношений в паре.Это указывало на внутреннюю преемственность наряду с внешней прерывистостью, позволяющей развиваться в пожилом возрасте.

Изменения в развитии связаны с сочетанием непрерывности и прерывистости поведения индивида и его причин (Lerner, 2002). Например, результаты показывают непрерывность желания состоять в супружеских отношениях на протяжении всей жизни, но прерывистость в приведенных причинах, таких как вступление во вторую супружескую пару для удобства и удовольствия от жизни, а не для создания семьи. Другим примером является преемственность в уходе за супругом, но непостоянство причин этого; в пожизненных браках это обязанность, тогда как во второй паре мотивацией служит желание. Эти результаты укрепляют теорию инноваций, которая подчеркивает, что некоторые люди испытывают новые способы самосохранения, в то время как другие получают совершенно новый опыт (Nimrod & Kleiber, 2007). Настоящие результаты добавляют, что непрерывность и прерывность могут ощущаться одновременно одним и тем же человеком.

Еще одним компонентом развития является количественная и качественная преемственность. Количественные изменения означают более или менее то же самое, тогда как качественные изменения связаны с сущностью (Lerner, 2002). Участники имели отношение к качественным и количественным изменениям, например, к переживанию сексуальности и секса как существенно отличающихся во второй паре по сравнению с их пожизненными браками и с более частой половой жизнью.

Изменение можно интерпретировать по-разному в соответствии с теоретической ориентацией, которую принимает исследователь, поскольку развитие является теоретической, а не эмпирической концепцией (Lerner, 2002). Некоторые люди интерпретируют развитие как непрерывность, как в теории Атчли (1989), а другие интерпретируют развитие как прерывистое, как в теории а-интеграции Ломранца (1998), предполагая, что ощущение непоследовательности и прерывности можно воспринимать как нормативное состояние человека. Другие до сих пор (например, теория инноваций, Nimrod & Kleiber, 2007) эмпирически показывают, как непрерывность и прерывность играют роль в успешном развитии старения.

Преимуществом качественного исследования является его индуктивный характер, заключающийся в выводах из материала, поднятого участниками, при построении смысла с ними и через них (Мишлер, 1986).Показательным примером является теория инноваций (Nimrod & Kleiber, 2007), полученная в результате качественных исследований. Другим примером является использование концепции «эластичность непрерывности», означающей индивидуальное видение и способность использовать и расширять границы непрерывности (Walters et al., 2003), чтобы объяснить, как жены, ухаживающие за мужьями с деменцией, воспринимают их супружеские отношения и их повседневная жизнь с точки зрения непрерывности и прерывности.

Как и теоретики, участники не имеют единой позиции.Большинство участников воспринимают вторую супружескую пару в пожилом возрасте как в основном прерывистую и интерпретируют ее как развитие из-за ее принципиально иных характеристик, подобно инновациям в самовоспроизведении (Nimrod & Kleiber, 2007). Меньшинство, которое воспринимает это в основном как непрерывное, воспринимает это также как развитие с точки зрения движения вперед путем создания вторых парных отношений, а не сохранения одиночества, подобно инновациям самосохранения (Nimrod & Kleiber, 2007). Из этого можно сделать вывод, что было бы слишком упрощенно приписывать развитие либо непрерывности, либо прерывности таким дихотомическим образом.Точки зрения участников этого исследования усиливают предыдущее исследование (Nimrod & Kleiber, 2007), показывая, как вторая супружеская пара в пожилом возрасте включает в себя элементы преемственности наряду с прерывностью. Кроме того, теоретические попытки связать непрерывность и прерывность как нормативное или ненормативное старение не в полной мере учитывают сложную реальность пожилых людей, вступающих во вторую пару в пожилом возрасте.

Континуум, основанный на данных, был построен, отражая отношения участников, с непрерывностью на одном конце и разрывом на другом.Такой континуум позволяет одновременно практиковать как непрерывность, так и прерывистость в пожилом возрасте и считать его приемлемым.

Напротив, теория непрерывности нормального старения (Atchley, 1989) относится к различным степеням непрерывности континуума со слишком малой непрерывностью на одном конце, слишком большой на другом и оптимальной непрерывностью в центре. Слишком большая непрерывность указывает на то, что человек чувствует себя застрявшим без реальных возможностей для обогащения жизни. Оптимальная преемственность указывает на то, что личные предпочтения соответствуют социальным требованиям.Те, у кого слишком мало преемственности, воспринимают жизнь как непредсказуемую. Выход за борт может рассматриваться как разрыв, ставящий его в нежелательное положение.

Восприятие нормального старения как такового указывает на биполярность между нормативностью и непрерывностью. Фрай (1992) усиливает эту идею: «Непрерывность связана с предсказуемостью, и поэтому общество оказывает давление на стареющих людей, чтобы они поддерживали непрерывность и предсказуемость (стр. 284)». Вторая пара в пожилом возрасте неприемлема и поэтому неожиданна в культурах, находящихся между традицией и современностью (Koren & Eisikovits, 2011).Следовательно, это явление, вероятно, будет восприниматься как более прерывистое по отношению к жизненному пути в этих культурах.

Пожилые люди, вступающие во вторую пару в пожилом возрасте, с экзистенциально-феноменологической точки зрения не контролируют вдовство и не имеют полного контроля над разводом, поскольку в этом участвуют два человека. Однако они могут контролировать то, как они справляются с расторжением брака на всю жизнь, принимая на себя ответственность за свою жизнь (Spinelli, 1989).Для сравнения, теория непрерывности нормального старения (Atchley, 1989) относится к таким явлениям, как снижение когнитивных функций, над которыми человек практически не имеет контроля или вообще не может их контролировать, известное как метание в экзистенциально-феноменологических терминах. Кроме того, человек имеет очень ограниченный контроль над тем, чтобы справиться с этой ситуацией, что называется ситуативной свободой выбора (Spinelli, 1989). Эти существенные различия между двумя явлениями могут объяснить, почему прерывность может считаться неприемлемой в теории Этчли (1989).

Ограничения

Это исследование не свободно от ограничений. Одним из ограничений является то, что он включает только тех, кто во второй паре согласился участвовать и остался вместе, что приводит к предположению, что большинство отношений были положительными и способствовали здоровому развитию. Нет сведений о характеристиках тех, кто отказался от участия, что могло бы изменить картину.

Теоретическая выборка обеспечила разнообразие, основанное на обзоре литературы, что помогло выбрать соответствующие критерии.Тем не менее, выборка состояла из участников со средним и высоким социально-экономическим статусом, которые не зависели от значимых других. В выборке отсутствовало социально-экономическое разнообразие и поликультурное представительство, что могло бы изменить картину. Поэтому они рекомендуются для рассмотрения в дальнейших исследованиях.

Практические выводы

Практические последствия рассматриваются на микроуровне внутриличностного развития, на меццо-уровне, относящемся к межличностным отношениям и отношениям между поколениями в семье, а также на макроуровне разработки политики, чтобы способствовать принятию этого явления в профессиональных сообществах и среди населения в целом. общественный.

На микроуровне полученные данные могут помочь в восприятии старости как периода изменений не только в смысле адаптации (например, PB Baltes & Baltes, 1990), но и как изменение «я» в смысле роста, быть открытым для нового опыта (Nimrod & Kleiber, 2007), например, узнавать о своей сексуальности. Полученные данные также могут помочь в восприятии нормативного старения как непрерывности и прерывистости у разных людей (Nimrod & Kleiber, 2007), но и как одновременных переживаний у одного и того же человека.

На меццо-уровне результаты могут помочь в разрешении возможных конфликтов между супругами или между поколениями в семьях, в которых старшие члены живут во второй паре в пожилом возрасте (Cooney & Dunne, 2001). У супругов или их взрослых детей могут быть ожидания от нового супруга, основанные на нормах долгосрочных браков (Sherman & Boss, 2007). Подчеркивание уникальных характеристик второй супружеской пары в пожилом возрасте, поскольку они в основном прерывисты в отношении причин поведения, могло бы способствовать пониманию того, почему супруги в таких отношениях ведут себя по-разному в отношении ряда видов деятельности.Они могут включать уход по личному выбору, а не по обязанности или их восприятие гендерных ролей, которые больше не воспринимаются как должное обоими партнерами, что снижает возможную напряженность и конфликты.

Это явление можно поощрять на макроуровне. Образовательным программам по геронтологии можно было бы порекомендовать включить в учебную программу феномен второй супружеской пары в пожилом возрасте. В таких программах следует изучать отношение к этому явлению, поскольку оно может повлиять на то, как специалисты, работающие с пожилыми людьми, реагируют на своих клиентов (Bar-Tur, 2010), живущих во второй паре.Социальные работники-геронтологи могут поощрять социальные клубы к организации свиданий для одиноких пожилых людей. Они могли бы поощрять жителей в домах престарелых к созданию пар. Это, конечно, будет зависеть от способности убедить руководство проявить гибкость и изменить условия жизни в зависимости от семейного положения.

Социальная политика, направленная на поощрение приемлемости этого явления, может быть достигнута путем пересмотра пенсий по социальному обеспечению и актов о наследовании, связанных с семейным положением, и автоматического обеспечения доходов пожилых людей и наследства детей независимо от законных договоренностей о супружестве в старости.

Выводы

Помимо практических выводов, теоретический вклад представленных здесь результатов, возможно, заключается в способности воспринимать непрерывность и прерывность как континуум без привязки положительных или отрицательных атрибутов или восприятия их как выходящих за рамки нормативного старения. Некоторые участники придавали значение, в то время как другие относились к этому явлению просто как к другому, что может указывать на двойственное отношение к второй супружеской паре в пожилом возрасте как к социальному явлению.Видно, как, будучи неспециалистами, участники на шаг опережают теорию. Это известно как культурное отставание (Davidson & Fennell, 2004).

Социальные теории старения приписывают значение непрерывности и прерывности; некоторые (например, Cumming, 1963) приписывают разрыву положительное значение, а другие — отрицательное (например, Atchley, 1989). Другие до сих пор (Nimrod & Kleiber, 2007) относятся к преемственности и изменениям как к успешному старению. Поскольку непрерывность и прерывность служат условием нормативного старения, ценность приписывается самой старости.Исключив приписывание ценности непрерывности и прерывистости в пожилом возрасте из условия нормативного старения, можно воспринимать его как период, который просто отличается от других периодов жизни, а не лучше или хуже.

Ссылки

.

Сбор данных посредством совместных интервью

15

 (стр. 

1

—

8

).

Теория непрерывности нормального старения

,

Геронтолог

,

1989

, том.

29

 (стр. 

183

—

190

),  .

Процесс успешного старения

,

Старение и общество

,

1996

, том.

16

 (стр. 

397

—

422

),  . , .

Психологические аспекты успешного старения: модель выборочной оптимизации с адаптацией

,

Успешное старение: взгляды поведенческих наук

,

1990

Нью-Йорк

Cambridge University Press

(стр.

1

—

34

),  ,  .

Психология развития на протяжении жизни

,

Ежегодный обзор психологии

,

1980

, том.

31

 (стр. 

65

—

110

).

Кто заботится о смотрителе? Профессионально-эмоциональные навыки специалистов-практиков, работающих с пожилыми людьми

,

Геронтология

,

2010

, том.

37

 (стр. 

69

—

85

) . , 

Взрослость и старение: исследование преемственности и разрывов

, 

1996

Нью-Йорк

Springer

.

Дешево: совместное проживание в пожилом возрасте

58

 (стр. 

656

—

667

),  .

Интимные отношения в дальнейшей жизни, текущие реалии, перспективы на будущее

22

 (стр. 

838

—

858

).

Дальнейшие размышления о теории разъединения

15

 (стр. 

377

—

393

).

Гендерные различия в выборе новых партнеров и ограничения для пожилых вдов и вдовцов

27

 (стр. 

43

—

60

),  . , .

Введение: Новые интимные отношения в более позднем возрасте

, 

Близость в более позднем возрасте

, 

2004

Нью-Брансуик, Нью-Джерси

Транзакция

(стр.

vii

—

xv

Дилемма повторного партнерства: соображения пожилых мужчин и женщин, вступающих в новые отношения в более позднем возрасте

27

 (стр.

61

—

78

),  .

Подходы и результаты диадного качественного анализа

20

 (стр.

1642

—

1655

) . , 

Завершенный жизненный цикл

, 

1998

Нью-Йорк

Norton & Company

,  .

Стратегии выбора, оптимизации и компенсации в управлении жизнью: измерение с помощью самоотчета и конструктной валидности

82

 (стр. 

642

—

662

).

Основные социальные теории старения и их значение для концепций и практики консультирования: критический обзор

,

Психолог-консультант

,

1992

, том.

20

 (стр. 

246

—

329

) ,  ., .

Положительное старение

,

Способы старения

,

2003

Malden, MA

Blackwell Publishing

(стр.

203

—

224

). , 

Значение второй супружеской пары в пожилом возрасте с диадной точки зрения

, 

2008

 ,  .

Жизнь вне запланированного сценария: отчеты и секреты пожилых людей, живущих во второй паре в пожилом возрасте в обществе переходного периода

28

 

1

(стр.

44

—

63

) ,  .

Вдовство в позднем возрасте и смысл жизни

,

Aging International

,

2008

, том.

32

 (стр. 

140

—

155

),  ,  .

Исследование теории активности старения: виды деятельности и удовлетворенность жизнью среди лиц, переезжающих в пенсионное сообщество

27

 (стр. 

511

—

523

) .,

Концепции и теории человеческого развития

,

2002

3-е изд.

Mahwah, NJ

Lawrence Erlbaum Associates

,  .

Совместное проживание порознь

,

Сообщество, работа и семья

,

1999

, vol.

2

 (стр. 

279

—

294

),  . , 

Натуралистическое исследование

, 

1985

Беверли-Хиллз, Калифорния

Sage Publications

. .

Образ старения и концепция интеграции: последствия совладания и психического здоровья

,

Справочник по старению и психическому здоровью: комплексный подход

,

1998

Нью-Йорк

Plenum Press

(стр.

217

—

250

). , 

Открытие бытия: Письма по экзистенциальной психологии

, 

1983

Нью-Йорк

W.W Norton & Company

. , 

Исследовательское интервью: контекст и повествование

, 

1986

Кембридж, Массачусетс

Издательство Гарвардского университета

.

Совместное и раздельное интервьюирование в контексте рака

,

Качественные исследования здоровья

,

2001

, том.

11

 (стр.

553

—

567

). , 

Феноменологические методы исследования

, 

1994

Newbury Park, CA

Sage

,  .

Переосмысление изменений и преемственности в более позднем возрасте: на пути к инновационной теории успешного старения

65

 (стр. 

1

—

22

). , 

Качественные методы исследования социальной работы: проблемы и награды

, 

1998

Таузенд-Оукс, Калифорния

Сейдж

,  .

Канадско-еврейские пожилые люди: Брак/сожительство после 65 лет

52

 (стр.  

32

—

47

),  .

Измерение непрерывности и прерывистости после инсульта

35

 (стр. 

243

—

247

),  .

Супружеский уход при деменции в контексте повторного брака в пожилом возрасте

6

 (стр. 

245

—

270

). ,

Интерпретируемый мир: введение в феноменологическую психологию

,

1989

Лондон

Сейдж

. , 

Этнографическое интервью

, 

1979

Нью-Йорк

Холт, Райнхарт и Уинстон

.

На пути к социальной феноменологии старения: изучение самопроцесса в биографической работе

16

 (стр. 

255

—

270

) ,  ,  .

Динамика преемственности и прерывистости у женщин, ухаживающих за супругом, больным деменцией

,

Деменция

,

2010

, том.

9

 (стр. 

169

—

189

)

Примечания автора

© The Author 2011. Опубликовано Oxford University Press от имени Американского геронтологического общества. Все права защищены. Для разрешения, пожалуйста, по электронной почте: журналы.разрешения@oup.com.

Понимание социальных проблем

По мере того, как мы приближаемся ко второму десятилетию двадцать первого века, Соединенные Штаты и остальной мир сталкиваются со многими социальными проблемами: нищетой и голодом, расизмом и сексизмом, употреблением наркотиков и насилием, изменением климата и т. д. немного. Почему существуют эти проблемы? Каковы их эффекты? Что можно с ними сделать? Этот новый открытый учебник (бесплатный онлайн, очень доступный в других форматах) от удобного для студентов издателя, Безымянного Издателя, пытается ответить на эти вопросы с помощью новейшей теории и исследований в области социологии и других социальных наук.

Социология зародилась в Западной Европе в конце 1800-х годов и вскоре проникла в Соединенные Штаты. Многие из новых американских социологов сосредоточились на различных социальных проблемах, стоящих перед Соединенными Штатами в то время. Возможно, это было особенно верно в отношении двух учебных заведений: Университета Атланты (теперь известного как Университет Кларка в Атланте) и Чикагского университета. Социологи обоих университетов, как и подобает городскому положению, очень интересовались бедностью и расовым неравенством и стремились использовать социологическую теорию и исследования для решения этих проблем и, в более общем плане, для улучшения общества (Calhoun, 2007).

А. Хавьер Тревиньо (2011, стр. 1), недавний президент Общества изучения социальных проблем, называет видение и цели этих ранних американских социологов сервисной социологией и подчеркивает, что «ранняя американская социология было прежде всего реформистским начинанием». Он добавляет: «Социология обслуживания — это социология социальных проблем, направленная на улучшение условий жизни тех, кто нуждается в помощи, а также на обеспечение и продвижение благосостояния общества. Основанная на заботе и сострадании, сервис-ориентированная социология направлена ​​на то, чтобы помочь людям удовлетворить их насущные социальные потребности. Как таковая, социология обслуживания включает в себя применение социологических знаний в сочетании с выражением гуманитарных чувств».

В духе ранней американской социологии и социологии обслуживания эта книга предлагает социологическую информацию для решения важных проблем нашего времени. Используя последние данные социальных наук, в нем обсуждаются размеры и последствия различных видов социальных проблем, их причины и возможные решения.

В этой первой главе наше путешествие в мир социальных проблем начинается с изучения того, как социология понимает социальные проблемы и собирает исследования по ним.

1.1 Что такое социальная проблема?

Цели обучения

1. Дайте определение «социальной проблеме».
2. Объясните объективную и субъективную составляющие определения социальной проблемы.
3. Понять социальный конструкционистский взгляд на социальные проблемы.
4. Перечислите этапы естественной истории социальных проблем.

Социальная проблема Любое состояние или поведение, которое имеет негативные последствия для большого числа людей и которое обычно признается состоянием или поведением, требующим решения.это любое состояние или поведение, которое имеет негативные последствия для большого количества людей и которое обычно признается состоянием или поведением, требующим решения. Это определение имеет как объективный компонент, так и субъективный компонент.

Компонент цели заключается в следующем: для того чтобы любое состояние или поведение считалось социальной проблемой, оно должно иметь негативные последствия для большого числа людей, как обсуждается в каждой главе этой книги.Откуда мы знаем, что социальная проблема имеет негативные последствия? Разумные люди могут и расходятся во мнениях относительно того, существуют ли такие последствия, а если да, то относительно их масштабов и серьезности, но обычно накапливается массив данных — из работ академических исследователей, государственных учреждений и других источников, — которые убедительно указывают на обширные и серьезные последствия. последствия. Причины этих последствий часто вызывают горячие споры, а иногда, как мы увидим в некоторых главах этой книги, иногда оспаривается само существование этих последствий.Текущий пример — изменение климата : Хотя подавляющее большинство ученых-климатологов говорят, что изменение климата (изменение климата Земли из-за накопления парниковых газов в атмосфере) является реальным и серьезным, менее двух третей американцев ( 64 процента) в опросе 2011 года заявили, что «думают, что происходит глобальное потепление» (Leiserowitz, Maibach, Roser-Renouf, & Smith, 2011).

Этот тип спора указывает на субъективный компонент определения социальных проблем: должно существовать восприятие того, что условие или поведение необходимо решить, чтобы оно считалось социальной проблемой.Этот компонент лежит в основе социальной конструкционистской точки зрения. Вера в то, что негативные социальные условия или поведение не становятся социальными проблемами, если граждане, политики и другие стороны не привлекут внимание к состоянию или поведению и не определят его как социальную проблему. социальных проблем (Rubington & Weinberg, 2010). С этой точки зрения существует множество типов негативных условий и поведения. Многие из них считаются достаточно негативными, чтобы приобрести статус социальной проблемы; некоторые не получают этого внимания и, таким образом, не становятся социальной проблемой; а некоторые становятся социальной проблемой только в том случае, если граждане, политики или другие стороны обращают внимание на состояние или поведение.

История внимания, которое уделялось изнасилованиям и сексуальным домогательствам в Соединенных Штатах до и после 1970-х годов, служит примером этой последней ситуации. Эти акты сексуального насилия в отношении женщин, вероятно, происходили с самого начала человечества и, безусловно, были очень распространены в Соединенных Штатах до 1970-х годов. Хотя мужчин иногда арестовывали и привлекали к уголовной ответственности за изнасилование и сексуальные посягательства, сексуальное насилие в других отношениях игнорировалось правовыми политиками и мало освещалось в учебниках для колледжей и в средствах массовой информации, и многие люди думали, что изнасилование и сексуальные посягательства были просто чем-то, что произошло (Эллисон и Райтсман, 1993). Таким образом, хотя сексуальное насилие существовало, оно не считалось социальной проблемой. Когда в конце 1970-х зародилось современное женское движение, вскоре оно сосредоточилось на изнасиловании и сексуальных домогательствах как на серьезных преступлениях и как на проявлениях неравенства женщин. Благодаря такой направленности изнасилования и сексуальные посягательства со временем вошли в общественное сознание, взгляды на эти преступления стали меняться, и законодатели стали уделять им больше внимания. Короче говоря, сексуальное насилие в отношении женщин стало социальной проблемой.

До 1970-х годов изнасилования и сексуальные домогательства, безусловно, существовали и были очень распространены, но они, как правило, игнорировались и не считались социальной проблемой. Когда в 1970-х годах возникло современное женское движение, оно сосредоточилось на сексуальном насилии в отношении женщин и превратило это поведение в социальную проблему.

Взгляд социального конструкционизма поднимает интересный вопрос: когда социальная проблема является социальной проблемой? По мнению некоторых социологов, придерживающихся этой точки зрения, негативные условия и поведение являются , а не социальной проблемой, если только они не признаны таковыми политиками, большим числом неспециалистов или другими слоями нашего общества; Таким образом, эти социологи сказали бы, что изнасилование и сексуальные домогательства до 1970-х годов не были социальной проблемой, потому что наше общество в целом уделяло им мало внимания. Другие социологи говорят, что негативные условия и поведение следует считать социальной проблемой, даже если им уделяется мало внимания или не уделяется вообще никакого внимания; Таким образом, эти социологи сказали бы, что изнасилование и сексуальные домогательства до 1970-х годов были социальной проблемой.

Этот тип дебатов, вероятно, сродни извечному вопросу: если дерево падает в лесу, и никто не слышит его, издается ли звук? Как таковой, на него нелегко ответить, но он подкрепляет одно из ключевых убеждений социального конструкционизма: восприятие имеет не меньшее, а иногда и большее значение, чем реальность.В соответствии с этим убеждением социальный конструкционизм подчеркивает, что граждане, заинтересованные группы, политики и другие стороны часто соревнуются за влияние на общественное восприятие многих типов условий и поведения. Они пытаются повлиять на освещение в средствах массовой информации и общественное мнение о характере и масштабах любых негативных последствий, которые могут иметь место, причинах, лежащих в основе рассматриваемого состояния или поведения, и возможных решениях проблемы.

Акцент социального конструкционизма на восприятии имеет провокационный подтекст: точно так же, как состояние или поведение не может считаться социальной проблемой, даже если для этого восприятия существует веская основа, так и состояние или поведение может считаться социальной проблемой, даже если для этого существует мало оснований. или нет оснований для такого восприятия.«Проблема» женщин в колледже представляет собой исторический пример последней возможности. В конце 1800-х ведущие врачи и медицинские исследователи в Соединенных Штатах писали журнальные статьи, учебники и газетные колонки, в которых они предостерегали женщин от поступления в колледж. Причина? Они боялись, что стресс, вызванный учебой в колледже, нарушит менструальный цикл у женщин, а также боялись, что женщины не сдадут экзамены в «это время месяца» (Ehrenreich & English, 2005)! Теперь мы, конечно, знаем лучше, но сексистские убеждения этих писателей превратили идею поступления женщин в колледж в социальную проблему и помогли ужесточить ограничения со стороны колледжей и университетов на прием женщин.

В связанной динамике различные стороны могут искажать определенные аспекты существующей социальной проблемы: политики могут выступать с речами, средства массовой информации могут использовать пугающие заголовки и интенсивное освещение, чтобы заинтересовать читателей или зрителей, предприятия могут использовать рекламу и оказывать влияние освещение новостей. Освещение насильственных преступлений в средствах массовой информации дает множество примеров такой динамики (Robinson, 2011; Surette, 2011). Средства массовой информации чрезмерно драматизируют насильственные преступления, которые гораздо менее распространены, чем преступления против собственности, такие как кражи со взломом и воровство, публикуя так много историй о них, и это освещение способствует страху общества перед преступностью.Сообщения в СМИ о насильственных преступлениях также, как правило, более распространены, когда обвиняемый преступник черный, а жертва белая, а также когда преступник является несовершеннолетним. Считается, что этот тип освещения усиливает предубеждение общественности по отношению к афроамериканцам и способствует формированию негативного мнения о подростках.

Естественная история социальной проблемы

Мы только что обсудили некоторые трудности определения социальной проблемы и тот факт, что различные стороны часто пытаются повлиять на общественное восприятие социальных проблем.Помимо этих вопросов, большинство социальных проблем проходят через естественную историю , состоящую из нескольких стадий своего развития (Spector & Kitsuse, 2001).

Этап 1: Возникновение и предъявление претензий

Социальная проблема возникает, когда социальная сущность (например, группа социальных изменений, средства массовой информации или влиятельные политики) начинает привлекать внимание к состоянию или поведению, которое она считает нежелательным и требующим исправления. В рамках этого процесса он пытается повлиять на общественное восприятие проблемы, ее причин и возможных решений. Поскольку социальная сущность выдвигает претензии по всем этим вопросам, этот аспект Стадии 1 называется процессом выдвижения претензий. Использование аргументов для попытки повлиять на общественное восприятие социальной проблемы, ее причин и возможных решений. Не все попытки превратить состояние или поведение в социальную проблему увенчаются успехом, а если они не увенчаются успехом, социальная проблема не возникает. Из-за ресурсов, которые у них есть или которых у них нет, некоторые социальные образования с большей вероятностью, чем другие, преуспеют на этом этапе.Несколько обычных людей имеют небольшое влияние в общественной сфере, но массы людей, которые участвуют в протестах или другой политической деятельности, обладают большей способностью способствовать возникновению социальной проблемы. Поскольку политики прислушиваются к средствам массовой информации и другим видам влияния, их взгляды на социальные проблемы часто очень влиятельны. Большинство исследований этой стадии социальной проблемы сосредоточено на усилиях групп социальных изменений и более крупных социальных движениях, к которым они могут принадлежать, поскольку большинство социальных проблем начинаются с усилий таких групп снизу вверх.

Социальная проблема возникает, когда группа социальных изменений успешно привлекает внимание к состоянию или поведению, которое она считает серьезным. Протесты, подобные изображенному здесь, повысили экологическое сознание американцев и помогли оказать давление на бизнес, чтобы они стали экологически ответственными.

Стадия 2: Легитимность

Как только социальной группе удается превратить состояние или поведение в социальную проблему, она обычно пытается убедить правительство (местное, штатное и/или федеральное) предпринять какие-либо действия — расходы и разработку политики — для решения проблемы.В рамках этих усилий он пытается убедить правительство в том, что его утверждения о проблеме законны, что они имеют смысл и подтверждаются эмпирическими (основанными на исследованиях) данными. В той мере, в какой группе удается убедить правительство в легитимности своих заявлений, гораздо более вероятны действия правительства.

Этап 3: Возобновление подачи претензий

Даже если действие правительства все же имеет место, группы социальных изменений часто приходят к выводу, что действие слишком ограничено по целям или масштабу, чтобы быть в состоянии успешно решить социальную проблему.Если они приходят к такому выводу, они часто решают заново выдвинуть свои требования. Они делают это, подтверждая свои заявления и критикуя официальный ответ, который они получили от правительства или других авторитетных заинтересованных сторон, таких как крупный бизнес. На этом этапе может возникнуть значительная напряженность между группами социальных изменений и объектами их требований.

Этап 4: Разработка альтернативных стратегий

Несмотря на возобновление заявлений, группы социальных изменений часто приходят к выводу, что правительство и существующие круги не реагируют адекватно на их заявления.Хотя группы могут продолжать настаивать на своих требованиях, они, тем не менее, осознают, что эти требования могут не получить адекватного ответа со стороны установленных интересов. Это осознание приводит их к разработке собственных стратегий решения социальной проблемы.

Ключевые выводы

• Определение социальной проблемы имеет как объективный компонент, так и субъективный компонент. Объективный компонент включает в себя эмпирические доказательства негативных последствий социального состояния или поведения, в то время как субъективный компонент включает в себя восприятие того, что состояние или поведение действительно являются проблемой, которую необходимо решить.
• Социальные конструкционисты подчеркивают, что состояние или поведение не становятся социальной проблемой, если нет понимания, что их следует считать социальной проблемой.
• Естественная история социальной проблемы состоит из четырех стадий: возникновение и предъявление претензий, легитимность, возобновление предъявления претензий и альтернативные стратегии.

Для вашего обзора

1. Как вы думаете, какая самая важная социальная проблема сейчас стоит перед нашей страной? Поясните свой ответ.
2. Согласны ли вы с точкой зрения социального конструкционизма, согласно которой негативное социальное состояние или поведение не является социальной проблемой, если только не существует понимания, что его следует считать социальной проблемой? Почему или почему нет?

1.2 Социологические взгляды на социальные проблемы

Цели обучения

1. Дайте определение социологическому воображению.
2. Объясните, что подразумевается под убеждением об обвинении жертвы.
3. Обобщите наиболее важные убеждения и предположения функционализма и теории конфликта.
4. Обобщите наиболее важные убеждения и предположения символического интеракционизма и теории обмена.

Социологическое понимание социальных проблем в значительной степени опирается на концепцию социологического воображения . Мы обсудим эту концепцию более подробно, прежде чем обратиться к различным теоретическим взглядам, которые обеспечивают дополнительный контекст для понимания социальных проблем.

Социологическое воображение

Многие люди лично испытывают одну или несколько социальных проблем. Например, многие люди бедны и безработны, у многих слабое здоровье, у многих проблемы в семье, они злоупотребляют алкоголем или совершают преступления. Когда мы слышим об этих людях, легко подумать, что их проблемы принадлежат только им и что они и другие люди с такими же проблемами полностью виноваты в своих трудностях.

Социология использует другой подход, поскольку она подчеркивает, что индивидуальные проблемы часто коренятся в проблемах, вытекающих из аспектов самого общества.Это ключевое понимание легло в основу классического различия Ч. Райта Миллса (1959) между личными проблемами. Термин Райта Миллса для личных проблем, с которыми сталкиваются многие люди. и общественные вопросыC. Термин Райта Миллса, обозначающий проблемы в обществе, лежащие в основе личных проблем. Личные проблемы относятся к проблемам, затрагивающим отдельных лиц, в которых пострадавший человек, а также другие члены общества обычно винят собственные личные и моральные недостатки человека. Примеры включают такие различные проблемы, как расстройства пищевого поведения, развод и безработица. Общественные проблемы , источником которых является социальная структура и культура общества, относятся к социальным проблемам, затрагивающим многих людей. Таким образом, проблемы в обществе помогают объяснить проблемы, с которыми сталкиваются люди. Миллс считал, что многие проблемы, обычно считающиеся личными проблемами, лучше всего понимать как общественные проблемы, и он ввел термин социологическое воображение от Ч. Райта Миллса, осознание того, что личные проблемы коренятся в общественных проблемах. сослаться на способность оценить структурную основу для индивидуальных проблем.

Чтобы проиллюстрировать точку зрения Миллса, давайте воспользуемся нашим социологическим воображением, чтобы понять некоторые современные социальные проблемы. Начнем с безработицы, которую обсуждал сам Миллс. Если бы безработными были лишь несколько человек, писал Миллс, мы могли бы разумно объяснить их безработицу тем, что они были ленивы, не имели хороших рабочих привычек и так далее. Если это так, то их безработица будет их личной проблемой. Но когда миллионы людей не имеют работы, безработицу лучше всего понимать как общественную проблему, потому что, как Миллс (1959, с.9), «сама структура возможностей рухнула. И правильная постановка проблемы, и спектр возможных решений требуют от нас рассмотрения экономических и политических институтов общества, а не только личного положения и характера отдельных лиц».

Высокий уровень безработицы в США, возникший в результате серьезного экономического спада, начавшегося в 2008 году, служит наглядным примером того, на что обращал внимание Миллс. Миллионы людей потеряли работу не по своей вине.Хотя некоторые люди, несомненно, являются безработными из-за лени или отсутствия хороших рабочих привычек, необходимо более структурное объяснение, сосредоточенное на отсутствии возможностей, чтобы объяснить, почему так много людей остались без работы. Если это так, то безработицу лучше всего понимать как общественную проблему, а не личную проблему.

Еще одна социальная проблема – расстройства пищевого поведения. Обычно мы рассматриваем расстройство пищевого поведения человека как личную проблему, которая возникает из-за отсутствия контроля, низкой самооценки или другой личной проблемы.Это объяснение может быть правильным, но оно не помогает нам понять, почему так много людей имеют личные проблемы, которые приводят к расстройствам пищевого поведения. Возможно, более важно то, что эта вера также игнорирует более крупные социальные и культурные силы, которые помогают объяснить такие расстройства. Например, большинство американцев с расстройствами пищевого поведения — женщины, а не мужчины. Это гендерное различие заставляет нас задаться вопросом, что такого в том, чтобы быть женщиной в американском обществе, расстройство пищевого поведения встречается гораздо чаще. Чтобы начать отвечать на этот вопрос, нам нужно обратиться к стандарту красоты для женщин, который подчеркивает стройное тело (Boyd, Reynolds, Tillman, & Martin, 2011). Если бы этого культурного стандарта не существовало, гораздо меньше американских женщин страдали бы расстройствами пищевого поведения, чем сейчас. Поскольку он существует, даже если вылечить каждую девушку и женщину с расстройством пищевого поведения, их место займут другие, если мы не сможем каким-то образом изменить этот стандарт. С этой точки зрения расстройства пищевого поведения лучше всего рассматривать как общественную проблему, а не только как личную проблему.

Подхватывая идеи Миллса, Уильям Райан (1976) указал, что американцы обычно думают, что социальные проблемы, такие как бедность и безработица, возникают из-за личных недостатков людей, испытывающих эти проблемы, а не из-за структурных проблем в обществе в целом.Пользуясь терминологией Миллса, американцы склонны думать о социальных проблемах как о личных, а не общественных проблемах. Как выразился Райан, они склонны верить в то, что нужно обвинять жертву. Вера в то, что в этих проблемах виноваты люди, испытывающие трудности. вместо того, чтобы обвинять системуВера в то, что личные трудности проистекают из проблем в обществе..

Чтобы помочь нам понять идеологию возложения вины на жертву, давайте рассмотрим, почему бедные дети в городских районах часто очень мало учатся в своих школах.По словам Райана, подход с обвинением жертвы будет означать, что родители детей не заботятся об их учебе, не могут научить их хорошим привычкам в учебе и не поощряют их серьезно относиться к школе. Он писал, что такое объяснение может быть применимо к некоторым родителям, но оно игнорирует гораздо более важную причину: печальное состояние городских школ Америки, которые, по его словам, переполнены, ветхие здания со старыми учебниками и устаревшие оборудование. Чтобы улучшить школьное образование детей в городских районах, писал он, мы должны улучшить сами школы, а не просто пытаться «улучшить» родителей.

Как показывает этот пример, подход с обвинением жертвы указывает на решения социальных проблем, таких как бедность и неграмотность, которые сильно отличаются от тех, которые предлагает более структурный подход, обвиняющий систему. Если мы будем обвинять жертву, мы потратим наши ограниченные деньги на устранение личных недостатков людей, страдающих от бедности, неграмотности, плохого здоровья, расстройств пищевого поведения и других трудностей. Если вместо этого мы обвиняем систему, мы сосредоточим внимание на различных социальных условиях (ветхие школы, культурные стандарты женской красоты и т. п.), которые объясняют эти трудности.Социологическое понимание предполагает, что последний подход в конечном счете необходим, чтобы помочь нам успешно справляться с социальными проблемами, с которыми мы сталкиваемся сегодня.

Теоретические перспективы

Социологическое мышление по социальным проблемам направляют три теоретические точки зрения: функционалистская теория, конфликтная теория и символическая интеракционистская теория. Эти точки зрения рассматривают одни и те же социальные проблемы, но делают это по-разному.Их взгляды, взятые вместе, предлагают более полное понимание социальных проблем, чем любой из взглядов в отдельности. В таблице 1.1 «Снимок теории» представлены три точки зрения.

Таблица 1.1 Снимок теории

Теоретическая перспектива	Основные предположения	Взгляды на социальные проблемы
Функционализм	Социальная стабильность необходима для сильного общества, а адекватная социализация и социальная интеграция необходимы для социальной стабильности.Социальные институты общества выполняют важные функции по обеспечению социальной стабильности. Медленные социальные изменения желательны, но быстрые социальные изменения угрожают общественному порядку.	Социальные проблемы ослабляют стабильность общества, но не отражают фундаментальные недостатки в том, как общество устроено. Решение социальных проблем должно принимать форму постепенной социальной реформы, а не внезапных и далеко идущих изменений. Несмотря на их негативные последствия, социальные проблемы часто также выполняют важные функции для общества.
Теория конфликта	Общество характеризуется повсеместным неравенством, основанным на социальном классе, расе, поле и других факторах. Необходимы далеко идущие социальные изменения, чтобы уменьшить или устранить социальное неравенство и создать эгалитарное общество.	Социальные проблемы возникают из-за фундаментальных недостатков в структуре общества и одновременно отражают и усиливают неравенство, основанное на социальном классе, расе, поле и других аспектах.Успешное решение социальных проблем должно включать далеко идущие изменения в структуре общества.
Символический интеракционизм	Люди создают свои роли по мере взаимодействия; они не просто усваивают роли, которые общество определило для них. Когда происходит это взаимодействие, люди согласовывают свои определения ситуаций, в которых они оказываются, и социально конструируют реальность этих ситуаций.При этом они в значительной степени полагаются на символы, такие как слова и жесты, чтобы достичь общего понимания своего взаимодействия.	Социальные проблемы возникают в результате взаимодействия людей. Люди, практикующие социально проблемное поведение, часто учатся такому поведению от других людей. Люди также учатся своему восприятию социальных проблем от других людей.

Функционализм

ФункционализмМнение о том, что социальные институты важны для их вклада в социальную стабильность.Теория функционализма, также известная как функционалистская теория или перспектива, возникла в результате двух великих революций восемнадцатого и девятнадцатого веков. Первой была Французская революция 1789 года, жестокое насилие и кровавый террор которой потрясли Европу до основания. Аристократия по всей Европе опасалась, что революция распространится на их собственные земли, а интеллектуалы опасались, что общественный порядок рушится.

Промышленная революция девятнадцатого века усилила эти опасения. Начавшись сначала в Европе, а затем в Соединенных Штатах, промышленная революция привела ко многим изменениям, в том числе к подъему и росту городов, поскольку люди покидали свои фермы, чтобы жить рядом с фабриками.По мере роста городов люди жили во все более бедных, скученных и дряхлых условиях, а преступность свирепствовала. Это было дополнительным свидетельством, если оно было нужно европейским интеллектуалам, разрушения общественного порядка.

В ответ интеллектуалы начали писать, что сильное общество, примером которого являются крепкие социальные связи и правила и эффективная социализация, необходимо для предотвращения распада общественного порядка. Они предупреждали, что без сильного общества и эффективной социализации общественный порядок рушится, что приводит к насилию и другим признакам социального беспорядка.

Эта общая схема воплотилась в трудах Эмиля Дюркгейма (1858–1917), французского ученого, в значительной степени ответственного за социологическую перспективу, какой мы ее знаем сейчас. Принимая точку зрения консервативных интеллектуалов о необходимости сильного общества, Дюркгейм считал, что у людей есть желания, которые приводят к хаосу, если только общество не ограничивает их (Дюркгейм, 1897/1952, стр. 274). Это происходит, писал он, посредством двух взаимосвязанных социальных механизмов: социализации и социальной интеграции.Социализация помогает нам усвоить правила общества и необходимость сотрудничества, поскольку люди в конечном итоге обычно соглашаются с важными нормами и ценностями, в то время как социальная интеграция или наши связи с другими людьми и социальными институтами, такими как религия и семья, помогает нам социализироваться и интегрироваться. нас в общество и укрепить наше уважение к его правилам.

Сегодняшняя функционалистская точка зрения восходит к работам Дюркгейма и других консервативных интеллектуалов девятнадцатого века.Он использует человеческое тело как модель для понимания общества. В человеческом теле наши различные органы и другие части тела выполняют важные функции для постоянного здоровья и стабильности нашего тела. Наши глаза помогают нам видеть, наши уши помогают нам слышать, наше сердце обеспечивает циркуляцию нашей крови и так далее. Точно так же, как мы можем понять тело, описывая и понимая функции, которые его части выполняют для его здоровья и стабильности, мы можем понять и общество, описывая и понимая функции, которые его части — или, точнее, его социальные институты — выполняют для жизни. постоянное здоровье и стабильность общества.Таким образом, функционализм подчеркивает важность социальных институтов, таких как семья, религия и образование, для создания стабильного общества.

Эмиль Дюркгейм был основателем социологии, и ему в значительной степени приписывают разработку функционалистской точки зрения.

Подобно взглядам консервативных интеллектуалов, из которых он вырос, функционализм скептически относится к быстрым социальным изменениям и другим крупным социальным потрясениям.Аналогия с человеческим телом помогает нам понять этот скептицизм. В нашем организме любое внезапное, быстрое изменение является признаком опасности для нашего здоровья. Если мы сломаем кость в одной из наших ног, нам будет трудно ходить; если мы потеряем зрение обоими глазами, мы больше не сможем видеть. Медленные изменения, такие как рост наших волос и ногтей, прекрасны и даже нормальны, но внезапные изменения, подобные только что описанным, явно неприятны. По аналогии, внезапные и быстрые изменения в обществе и его социальных институтах неприятны с точки зрения функционализма.Если человеческое тело эволюционировало до своей нынешней формы и функций, потому что это имело смысл с эволюционной точки зрения, то и общество эволюционировало до своей нынешней формы и функций, потому что это имело смысл. Таким образом, любые внезапные изменения в обществе угрожают его стабильности и будущему.

Как можно предположить из этих комментариев, функционализм рассматривает социальные проблемы как возникающие в результате естественной эволюции общества. Когда социальная проблема действительно возникает, она может угрожать стабильности общества, но это не означает, что в обществе существуют фундаментальные недостатки.Соответственно, постепенная социальная реформа должна быть всем, что необходимо для решения социальной проблемы.

Функционализм даже предполагает, что социальные проблемы должны быть в некотором смысле функциональными для общества, потому что в противном случае эти проблемы не будут продолжаться. Это, конечно, спорное предположение, но верно то, что многие социальные проблемы действительно выполняют важные функции для нашего общества. Например, преступность является серьезной социальной проблемой, но она также полезна для экономики, поскольку создает сотни тысяч рабочих мест в правоохранительных органах, судах и исправительных учреждениях, в сфере безопасности дома и в других секторах экономики, основная роль которых заключается в борьбе с преступностью. преступление.Если бы преступность исчезла, многие люди остались бы без работы! Точно так же бедность также является серьезной социальной проблемой, но одной из функций бедности является то, что бедные люди выполняют работу, которая иначе не была бы выполнена, потому что другие люди не захотели бы ее выполнять (Gans, 1972). Как и преступность, бедность также обеспечивает работой людей по всей стране, например, тех, кто работает в социальных службах, помогающих бедным.

Теория конфликта

Во многих смыслах, конфликтная теорияМнение о том, что общество состоит из групп с разными интересами, вытекающими из их места в социальной структуре.является противоположностью функционализму, но по иронии судьбы также вырос из промышленной революции, во многом благодаря Карлу Марксу (1818–1883) и его сотруднику Фридриху Энгельсу (1820–1895). В то время как консервативные интеллектуалы опасались массового насилия в результате индустриализации, Маркс и Энгельс сожалели об условиях, которые, по их мнению, были ответственны за массовое насилие, и о капиталистическом обществе, которое, по их мнению, было ответственно за эти условия. Вместо того, чтобы опасаться крушения общественного порядка, которое представляло собой массовое насилие, они чувствовали, что революционное насилие необходимо для устранения капитализма и бедности и страданий, которые они считали его неизбежными результатами (Маркс, 1867/1906; Маркс и Энгельс, 1848/1962).

Согласно Марксу и Энгельсу, каждое общество делится на два класса по признаку собственности на средства производства (орудия труда, фабрики и т. п.). В капиталистическом обществе буржуазия , или господствующий класс, владеет средствами производства, тогда как пролетариат , или рабочий класс, не владеет средствами производства, а вместо этого угнетается и эксплуатируется буржуазией. Это различие создает автоматический конфликт интересов между двумя группами.Проще говоря, буржуазия заинтересована в сохранении своего положения наверху общества, в то время как интерес пролетариата состоит в том, чтобы подняться со дна и свергнуть буржуазию для создания эгалитарного общества.

В капиталистическом обществе, писали Маркс и Энгельс, революция неизбежна из-за структурных противоречий, вытекающих из самой природы капитализма. Поскольку прибыль является главной целью капитализма, интерес буржуазии заключается в максимизации прибыли.Для этого капиталисты стараются удерживать заработную плату как можно ниже и тратить как можно меньше денег на условия труда. Этот центральный факт капитализма, говорили Маркс и Энгельс, в конце концов вызывает подъем классового сознания среди рабочих — осознание своего положения в социальной структуре и вытекающих из этого положения интересов или осознание причин их угнетения. Их классовое сознание, в свою очередь, приводит их к восстанию против буржуазии, чтобы уничтожить угнетение и эксплуатацию, от которых они страдают.

Взгляд Маркса и Энгельса на конфликт, возникающий из-за неравных позиций, занимаемых членами общества, лежит в основе современной теории конфликта. Эта теория подчеркивает, что разные группы в обществе имеют разные интересы, вытекающие из их разного социального положения. Эти разные интересы, в свою очередь, приводят к разным взглядам на важные социальные вопросы. Некоторые версии теории укореняют конфликт в разделениях по признаку расы и этнической принадлежности, пола и других подобных различий, в то время как другие версии следуют Марксу и Энгельсу, рассматривая конфликт, возникающий из-за различных позиций в экономической структуре.Однако в целом теория конфликта подчеркивает, что различные части общества вносят свой вклад в продолжающееся неравенство, тогда как функционалистская теория, как мы видели, подчеркивает, что они способствуют постоянной стабильности общества. Таким образом, в то время как функционалистская теория подчеркивает преимущества различных частей общества для постоянной социальной стабильности, теория конфликта отдает предпочтение социальным изменениям для уменьшения неравенства.

Феминистская теорияМнение о том, что общество наполнено гендерным неравенством, характеризующимся тем, что женщины являются подчиненным полом в социальных, политических и экономических измерениях общества.развивалась в социологии и других дисциплинах с 1970-х годов и для наших целей будет рассматриваться как особое приложение теории конфликта. В данном случае конфликт касается гендерного неравенства, а не классового неравенства, подчеркиваемого Марксом и Энгельсом. Хотя существует множество вариаций феминистской теории, все они подчеркивают, что общество наполнено гендерным неравенством, так что женщины являются подчиненным полом во многих измерениях социальной, политической и экономической жизни (Lorber, 2010). Либеральные феминистки рассматривают гендерное неравенство как результат гендерных различий в социализации, в то время как марксистские феминистки говорят, что это неравенство является результатом подъема капитализма, который сделал женщин зависимыми от мужчин в плане экономической поддержки.С другой стороны, радикальные феминистки считают, что гендерное неравенство присутствует во всех обществах, а не только в капиталистических. Несколько глав этой книги посвящены взглядам феминистских социологов и других социологов.

Теория конфликта в ее различных формах рассматривает социальные проблемы как возникающие из присущего обществу неравенства. В зависимости от того, какая версия теории конфликта рассматривается, неравенство, способствующее возникновению социальных проблем, основывается на социальном классе, расе и этнической принадлежности, поле или каком-либо другом измерении общественной иерархии.Поскольку любое из этих неравенств представляет собой фундаментальный недостаток общества, теория конфликтов исходит из того, что для решения многих социальных проблем общества необходимы фундаментальные социальные изменения.

Символический интеракционизм

Символический интеракционизм Социологическая перспектива, которая фокусируется на значениях, которые люди приобретают в результате социального взаимодействия. фокусируется на взаимодействии людей и на том, как они интерпретируют свое взаимодействие. Его корни лежат в работах американских социологов, социальных психологов и философов начала 1900-х годов, которые интересовались человеческим сознанием и действиями.Герберт Блумер (1969), социолог из Чикагского университета, опирался на их работы, чтобы разработать символический интеракционизм, термин, который он придумал. Опираясь на работу Блюмера, сторонники символического интеракционизма считают, что люди не просто усваивают роли, которые им отведено обществом; вместо этого они создают эти роли по мере взаимодействия. По мере взаимодействия они согласовывают свои определения ситуаций, в которых они оказываются, и социально конструируют реальность этих ситуаций. При этом они в значительной степени полагаются на символы, такие как слова и жесты, чтобы достичь общего понимания своего взаимодействия.

Примером является знакомый символ рукопожатия. В Соединенных Штатах и ​​многих других странах рукопожатие является символом приветствия и дружбы. Это простое действие указывает на то, что вы хороший, вежливый человек, с которым кому-то должно быть комфортно. Чтобы усилить важность этого символа для понимания взаимодействия, рассмотрим ситуацию, когда некто отказывается пожать руку. Это действие обычно задумано как знак неприязни или как оскорбление, и другой человек интерпретирует его как таковое.Их понимание ситуации и последующее взаимодействие будут сильно отличаться от тех, которые возникают при более типичном рукопожатии. Как подразумевает термин символический интеракционизм , их понимание этой встречи возникает из того, что они делают, когда взаимодействуют, а также из их использования и интерпретации различных символов, включенных в их взаимодействие. Согласно символическим интеракционистам, социальный порядок возможен, потому что люди узнают, что означают различные символы (например, рукопожатие), и применяют эти значения к разным ситуациям.Если бы вы побывали в обществе, где протягивание правой руки для приветствия интерпретировалось как угрожающий жест, вы бы быстро поняли ценность общего понимания символов.

Символический интеракционизм рассматривает социальные проблемы как возникающие в результате взаимодействия индивидов. Это взаимодействие важно в двух важных отношениях. Во-первых, социально проблематичное поведение, такое как преступность и употребление наркотиков, часто усваивается из нашего взаимодействия с людьми, которые практикуют такое поведение; мы принимаем их установки, оправдывающие такое поведение, и мы изучаем любые специальные приемы, которые могут потребоваться для совершения такого поведения.Во-вторых, мы также учимся нашему восприятию социальной проблемы из нашего взаимодействия с другими людьми, чье восприятие и убеждения влияют на наше собственное восприятие и убеждения.

Поскольку символический интеракционизм делает акцент на восприятии социальных проблем, он тесно связан с рассмотренным ранее социальным конструкционистским взглядом. Обе точки зрения подчеркивают субъективный характер социальных проблем. Тем самым они напоминают нам, что восприятие часто имеет не меньшее значение, чем объективная реальность, при определении того, поднимается ли данное состояние или поведение до уровня социальной проблемы, и в типах возможных решений, которые различные стороны могут предпочесть для конкретной социальной ситуации. проблема.

Применение трех точек зрения

Чтобы помочь вам лучше понять различные взгляды этих трех теоретических точек зрения, давайте посмотрим, что они, вероятно, скажут о вооруженном ограблении , очень серьезной форме преступления, признав при этом, что три точки зрения вместе обеспечивают более полное понимание вооруженного ограбления. чем любая перспектива обеспечивает сама по себе.

Функционалистский подход может предположить, что вооруженное ограбление на самом деле выполняет положительные функции для общества, такие как упомянутая ранее функция создания рабочих мест для преступности в целом.Он по-прежнему считал бы, что необходимо прилагать усилия для сокращения вооруженного грабежа, но также предполагал бы, что далеко идущие изменения в нашем обществе не являются ни разумными, ни необходимыми в рамках усилий по сокращению преступности.

Теория конфликта использует совершенно иной подход к пониманию вооруженного ограбления. Можно было бы отметить, что большинство уличных преступников бедны, и таким образом подчеркнуть, что вооруженное ограбление является результатом отчаяния и разочарования жизни в бедности и отсутствия работы и других возможностей для экономического и социального успеха.Таким образом, с точки зрения теории конфликта, корни уличной преступности лежат в обществе по крайней мере в той же степени, что и в индивидуумах, совершающих такие преступления. Чтобы уменьшить количество вооруженных грабежей и других уличных преступлений, теория конфликта будет отстаивать далеко идущие изменения в экономической структуре общества.

Со своей стороны, символический интеракционизм сосредоточится на том, как вооруженные грабители принимают такие решения, как когда и где кого-то грабить, и на том, как их взаимодействие с другими преступниками усиливает их собственные преступные наклонности.Он также расследует, как жертвы вооруженного ограбления ведут себя при столкновении с грабителем. Чтобы сократить число вооруженных ограблений, организация будет выступать за программы, которые сокращают возможности взаимодействия между потенциальными преступниками, например внешкольные программы, которые заставляют молодых людей из групп риска заниматься «обычными» видами деятельности, чтобы у них оставалось меньше времени на общение с молодыми людьми, которые может помочь им попасть в беду.

Ключевые выводы

• Согласно К.Райт Миллс, социологическое воображение включает в себя способность признать, что личные проблемы коренятся в общественных проблемах и структурных проблемах.
• Функционализм подчеркивает важность социальных институтов для социальной стабильности и подразумевает, что далеко идущие социальные изменения будут социально вредными.
• Теория конфликта подчеркивает социальное неравенство и предполагает, что для построения справедливого общества необходимы далеко идущие социальные изменения.
• Символический интеракционизм подчеркивает социальные значения и понимание, которые люди извлекают из своего социального взаимодействия.

Для вашего обзора

1. Выберите пример «личной проблемы» и объясните, как и почему она может отражать структурную проблему в обществе.
2. На данном этапе изучения социальных проблем, какая из трех социологических теоретических точек зрения кажется вам наиболее привлекательной? Почему?

1.3 Преемственность и изменение социальных проблем

Цели обучения

1. Объясните, что означает подзаголовок этой книги «Преемственность и изменение».
2. Перечислите три источника изменения социальных проблем.
3. Опишите, как Соединенные Штаты сравнивают с другими демократиями в отношении серьезности социальных проблем.

Подзаголовок этой книги «Преемственность и изменение» передает тему, которая будет направлять обсуждение в каждой главе.Социальные проблемы — это прежде всего настойчивые . Они продолжаются десятилетиями и даже веками, и нет никаких признаков того, что в ближайшее время они закончатся. Ввиду долгой истории социальных проблем, уверенности в том, что они будут продолжаться еще какое-то время, и серьезных последствий, легко почувствовать себя подавленным, читая о них, подумать, что с ними мало что можно сделать, и даже впасть в депрессию. . В результате студенты легко уходят с курсов по социальным проблемам с довольно пессимистичным, «мрачным» мировоззрением (Johnson, 2005).

Вот почему в этой книге подчеркивается вторая часть подзаголовка, изменение . Хотя социальные проблемы действительно сохраняются, верно также и то, что некоторые проблемы сейчас менее серьезны, чем в прошлом. Изменение возможно. В качестве одного из многих примеров рассмотрим условия, с которыми сталкиваются рабочие в Соединенных Штатах. Как показано в главе 12 «Работа и экономика», сегодня многие работники не имеют работы, получают низкую заработную плату или работают на некачественных и даже опасных рабочих местах. Тем не менее, они неизмеримо лучше, чем столетие назад, благодаря рабочему движению в США, которое началось в 1870-х годах.Рабочие теперь имеют восьмичасовой рабочий день, минимальную заработную плату (даже если многие считают ее слишком низкой), право на забастовку и рабочие места, которые намного безопаснее, чем когда зародилось рабочее движение. Еще в двух примерах цветные люди и женщины добились невероятных успехов с 1960-х годов, даже если, как обсуждается в главе 3 «Расовое и этническое неравенство» и главе 4 «Гендерное неравенство», они продолжают сталкиваться с расовым и гендерным неравенством соответственно. Повторюсь: перемены возможны.

Как происходят изменения? Одним из источников изменений в социальных проблемах является теория и исследования социальных наук.На протяжении десятилетий теория и исследования в социологии и других социальных науках указывали на причины социальных проблем, на потенциально успешные способы их решения и на реальную политику, которая позволила решить некоторые аспекты социальной проблемы. Соответственно, обсуждение в каждой главе этой книги основано на надежной теории и исследованиях в области социальных наук, и в каждой главе будут представлены примеры того, как результаты социологических и других исследований в области социальных наук либо способствовали государственной политике, связанной с социальной проблемой главы, либо иметь потенциал для этого.

Действия отдельных лиц и групп также могут иметь значение. Многие люди работают на общественных должностях или добровольно участвуют во всех видах деятельности, связанных с социальными проблемами: они помогают в продовольственной кладовой, помогают очищать берег реки и так далее. Другие берут на себя более активную ориентацию, участвуя в небольших группах социальных изменений или в более крупных социальных движениях. Сегодня наша страна стала лучше благодаря рабочему движению, южному движению за гражданские права, женскому движению, движению за права геев, экологическому движению и другим усилиям, которых слишком много, чтобы их перечислять.По словам Фрэнсис Фокс Пивен (2006), бывшего президента Американской социологической ассоциации, именно благодаря таким усилиям «обычные люди меняют Америку», как гласит подзаголовок ее книги на эту тему.

Разделяя эту точку зрения, антрополог Маргарет Мид однажды сказала: «Никогда не сомневайтесь в том, что небольшая группа вдумчивых, преданных своему делу граждан может изменить мир. На самом деле, это единственное, что когда-либо существовало». Таким образом, измениться непросто, но они могут произойти и происходят. Элеонора Рузвельт (1960, с.168) признала это, когда написала: «Конечно, в свете истории разумнее надеяться, чем бояться, пытаться, а не не пытаться. Одно мы знаем вне всякого сомнения: человек, который говорит: «Это невозможно», никогда ничего не достигал». разница в их работе, волонтерской деятельности и участии в усилиях по социальным изменениям.

Изменения также происходят в социальных проблемах, потому что политики (выбираемые или назначаемые должностные лица и другие лица) принимают законы или проводят политику, которая успешно решает социальные проблемы.Часто они делают это только из-за давления социального движения, но иногда у них есть видение действовать без такого давления. Верно и то, что многие чиновники не предпринимают никаких действий, несмотря на давление общественного движения, поэтому следует приветствовать тех, кто принимает меры. Недавний пример связан с губернатором Нью-Йорка Эндрю Куомо, который сделал легализацию однополых браков главным приоритетом для своего штата, когда вступил в должность в январе 2011 года. позже пропаганда Куомо получила широкое признание за то, что это стало возможным (Barbaro, 2011).

Последним источником изменений являются уроки, извлеченные из опыта других стран в решении социальных проблем. Иногда эти уроки для Соединенных Штатов являются положительными, например, когда другая страна решает социальную проблему более успешно, чем Соединенные Штаты, а иногда эти уроки являются отрицательными, например, когда у другой страны есть более серьезная проблема, чем у Соединенных Штатов и/ или допустил ошибки в решении этой проблемы. Соединенные Штаты могут учиться на хороших примерах некоторых других стран, а также на плохих.По этой причине в каждой главе этой книги обсуждаются такие примеры. В этом отношении Соединенным Штатам есть чему поучиться на опыте других давних демократий, таких как Канада, страны Западной Европы, Австралии и Новой Зеландии. Несмотря на свое огромное богатство, Соединенные Штаты занимают место на 90 053 ниже 90 054 большинства своих демократических сверстников по многим социальным показателям, таким как бедность, здоровье и т. д. (Holland, 2011; Russell, 2011). Основная причина этой разницы заключается в том, что другие демократические правительства гораздо более активны с точки зрения внимания и расходов, чем федеральное правительство США и правительства штатов, помогая своим гражданам.Поскольку Соединенным Штатам есть чему поучиться на их положительном примере, во всех главах этой книги обсуждается политика, которая позволяет другим демократиям решать определенные социальные проблемы гораздо успешнее, чем Соединенные Штаты решали их.

Ключевые выводы

• Социальные проблемы постоянны, но они также изменились с годами, и многие социальные проблемы сейчас менее серьезны, чем в прошлом.
• Три источника изменения социальных проблем включают исследования в области социальных наук, усилия граждан, действующих в одиночку или особенно в группах социальных изменений, и опыт других стран.

Для вашего обзора

1. Участвовали ли вы в какой-либо волонтерской или другой деятельности, связанной с социальной проблемой? Если да, то почему вы так поступили? Если нет, то почему вы не участвовали в таких усилиях?
2. Разделяете ли вы оптимизм Элеоноры Рузвельт в отношении возможности социальных изменений? Почему или почему нет?

1.4 Исследование социальных проблем

Цели обучения

1. Перечислите основные преимущества и недостатки опросов, наблюдений и экспериментов.
2. Объясните, почему ученые, изучающие социальные проблемы, часто полагаются на существующие данные.

Надежное исследование является важным инструментом для понимания источников, динамики и последствий социальных проблем и возможных их решений. В этом разделе кратко описаны основные способы сбора социологами информации о социальных проблемах. Таблица 1.2 «Основные методы социологических исследований» суммирует преимущества и недостатки каждого метода.

Таблица 1.2 основных метода социологических исследований

Метод	Преимущества	Недостатки
Обследование	Можно включить много людей. Результаты опроса, предоставленные случайной выборке населения, могут быть распространены на все население.	Крупные опросы требуют больших затрат времени и средств. Хотя собрано много информации, эта информация является относительно поверхностной.
Эксперименты	Если используется случайное распределение, эксперименты дают достаточно убедительные данные о причине и следствии.	Поскольку в экспериментах не используются случайные выборки населения и чаще всего участвуют студенты колледжей, их результаты нельзя легко обобщить на население.
Наблюдение (полевые исследования)	Наблюдательные исследования могут предоставить обширную и подробную информацию о людях, за которыми ведется наблюдение.	Поскольку обсервационные исследования не включают случайные выборки населения, их результаты нельзя легко обобщить на население.
Существующие данные	Поскольку существующие данные уже собраны, исследователю не нужно тратить время и деньги на сбор данных.	Анализируемый набор данных может не содержать данные обо всех переменных, которые интересуют социолога, или может содержать данные о переменных, которые не измеряются способами, которые предпочитает социолог.

Опросы

Опрос — наиболее распространенный метод, с помощью которого социологи собирают данные. Опрос Гэллапа, пожалуй, самый известный пример опроса и, как и все опросы, собирает свои данные с помощью вопросника, который дается группе респондентовЛюди, которые отвечают на вопросник. Опрос Гэллапа является примером опрос, проводимый частной организацией, но социологи проводят свои собственные опросы, как это делает правительство и многие организации, помимо Гэллапа.Многие опросы проводятся среди респондентов, которые выбираются случайным образом и, таким образом, составляют случайную выборку. Подмножество, составленное из большей совокупности, в которой каждая единица совокупности имеет равные шансы быть включенной в подмножество. В случайной выборке все члены совокупности (будь то все население США или только население штата или города, все студенты колледжей штата или города или все студенты только одного колледжа и т. д.) имеют одинаковые шансы быть включенными в опрос.Прелесть случайной выборки в том, что она позволяет нам обобщать результаты выборки на совокупность, из которой взята выборка. Это означает, что мы можем быть достаточно уверены в поведении и отношении всего населения США, зная поведение и отношение всего четырехсот человек, случайно выбранных из этого населения.

Некоторые опросы представляют собой личные опросы, в которых интервьюеры встречаются с респондентами, чтобы задать им вопросы. Этот тип опроса может дать много информации, потому что интервьюеры обычно тратят не менее часа, задавая свои вопросы, и высокий процент ответов. Процент выборки, который согласен быть включенным в исследование, обычно опрос.(процент всех людей в выборке, согласных на интервью), что важно для возможности обобщить результаты опроса на все население. С другой стороны, этот тип опроса может быть очень дорогим и трудоемким.

Из-за этих недостатков социологи и другие исследователи обратились к телефонным опросам. Большинство опросов Gallup проводятся по телефону. Компьютеры выполняют набор случайных цифр, в результате чего выбирается случайная выборка всех телефонных номеров.Хотя скорость ответов и количество задаваемых вопросов ниже, чем при личных опросах (люди могут просто повесить трубку в самом начале или позволить ответить на звонок на автоответчике), простота и низкие затраты на телефонные опросы делают их все более популярными. Опросы, проводимые через Интернет, также становятся все более популярными, поскольку они позволяют охватить большое количество людей при очень низких затратах. Основная проблема веб-опросов заключается в том, что их результаты не обязательно могут быть распространены на все население, поскольку не у всех есть доступ к Интернету.

Опросы используются при изучении социальных проблем для сбора информации о поведении и отношении людей к одной или нескольким проблемам. Например, во многих опросах людей спрашивают об употреблении ими алкоголя, табака и других наркотиков или об их опыте безработицы или слабого здоровья. Во многих главах этой книги будут представлены данные, собранные в ходе опросов, проведенных социологами и другими социологами, различными государственными учреждениями, а также частными исследовательскими и общественными фирмами.

Эксперименты

Эксперименты являются основной формой исследований в естественных и физических науках, но в социальных науках они по большей части встречаются только в психологии. Однако некоторые социологи все еще используют эксперименты, и они остаются мощным инструментом социальных исследований.

Главное преимущество экспериментов, независимо от того, проводятся ли они в естественных и физических науках или в социальных науках, заключается в том, что исследователь может быть достаточно уверен в причинно-следственной связи благодаря способу постановки эксперимента.Хотя существует множество различных экспериментальных планов, типичный эксперимент состоит из экспериментальной группы. В эксперименте группа находится в экспериментальных условиях. и контрольная группа. В эксперименте группа, которая не находится в экспериментальных условиях, с субъектами, случайным образом распределенными по в любую группу. Исследователь делает что-то с экспериментальной группой, чего не делает с контрольной группой. Если позже две группы различаются по какой-либо переменной, то можно с уверенностью сказать, что условия, которым подвергалась экспериментальная группа, были ответственны за возникшую разницу.

Большинство экспериментов проводится в лаборатории, которая для психологов может быть комнатой с односторонним зеркалом, но некоторые эксперименты проводятся в полевых условиях или в естественных условиях ( полевые эксперименты ). В Миннеаполисе, штат Миннесота, в начале 1980-х социологи участвовали в широко обсуждаемом полевом эксперименте, спонсируемом федеральным правительством. Исследователи хотели выяснить, снижает ли арест мужчин за домашнее насилие вероятность того, что они снова совершат такое насилие.Чтобы проверить эту гипотезу, исследователи попросили полицию после прибытия на место семейной ссоры выполнить одно из следующих действий: они либо арестовали подозреваемого, разлучили его с женой или партнером на несколько часов, либо предупредили, чтобы он остановился, но не арестовали. или отделить его. Затем исследователи определили процент мужчин в каждой группе, совершивших повторное насилие в семье в течение следующих шести месяцев, и обнаружили, что у арестованных был самый низкий уровень рецидивизма или повторных правонарушений (Sherman & Berk, 1984).Этот вывод побудил многие юрисдикции в Соединенных Штатах принять политику обязательного ареста подозреваемых в домашнем насилии. Однако повторение эксперимента Миннеаполиса в других городах показало, что арест иногда снижал количество рецидивов домашнего насилия, а иногда и увеличивал их, в зависимости от исследуемого города и определенных характеристик подозреваемых, в том числе от того, работали ли они на момент совершения преступления. арест (Шерман, 1992).

Как показывает исследование Миннеаполиса, возможно, самая важная проблема с экспериментами заключается в том, что их результаты нельзя обобщить за пределы конкретных изучаемых предметов.Субъектами большинства психологических экспериментов, например, являются студенты колледжей, которые явно не типичны для средних американцев: они моложе, образованнее и, скорее всего, принадлежат к среднему классу. Несмотря на эту проблему, эксперименты в психологии и других социальных науках дали нам очень ценную информацию об источниках установок и поведения. Исследователи социальных проблем все чаще используют полевые эксперименты для изучения эффективности различных политик и программ, направленных на решение социальных проблем.В следующих главах мы рассмотрим результаты нескольких таких экспериментов.

Наблюдательные исследования

Наблюдательные исследования, также называемые полевыми исследованиями , являются основным продуктом социологии. Социологи уже давно занимаются наблюдением за людьми и социальным окружением, и результатом стало множество подробных описаний и анализов поведения в бандах несовершеннолетних, барах, городских улицах и даже целых сообществах.

Обсервационные исследования включают как наблюдение за участниками, так и полевые исследования, в которых исследователь является активным членом группы, или наблюдаемую обстановку.и наблюдение без участия. Полевое исследование, в котором исследователь просто наблюдает за группой или обстановкой. Их имена описывают, чем они отличаются. В включенном наблюдении исследователь является частью группы, которую он или она изучает, проводит время с группой и может даже жить с людьми в группе. Существует несколько классических исследований социальных проблем такого типа, многие из которых охватывают жителей городских районов (Liebow, 1967; Liebow, 1993; Whyte, 1943). При неучастном наблюдении исследователь наблюдает за группой людей, но не взаимодействует с ними каким-либо иным образом.Если бы вы отправились в местный торговый центр, чтобы понаблюдать, скажем, за тем, выглядят ли люди, идущие с детьми, счастливее, чем люди без детей, вы бы занимались неучастным наблюдением.

Подобно экспериментам, наблюдательные исследования не могут быть автоматически распространены на другие условия или членов населения. Но во многих отношениях они дают более полное представление о жизни людей, чем опросы, и остаются важным методом исследования социальных проблем.

Существующие данные

Иногда социологи не собирают свои собственные данные, а вместо этого анализируют существующие данные, которые собрал кто-то другой.Бюро переписи населения США, например, собирает данные по всевозможным областям, имеющим отношение к жизни американцев, и многие социологи анализируют данные переписи по таким социальным проблемам, как бедность, безработица и болезни. Социологи, интересующиеся преступностью и системой уголовного правосудия, могут анализировать данные из судебных протоколов, в то время как социологи-медики часто анализируют данные из историй болезни пациентов в больницах. Анализ существующих данных, таких как эти, называется анализом вторичных данных. Анализ данных из существующих записей.. Его преимущество для социологов в том, что кто-то уже потратил время и деньги на сбор данных. Недостатком является то, что анализируемый набор данных может не содержать данные по всем темам, которые могут интересовать социолога, или может содержать данные по темам, которые не измеряются способами, которые социолог предпочел бы.

Научный метод и объективность

Этот раздел начался с подчеркивания необходимости основательных исследований при изучении социальных проблем.Но каковы элементы звукового исследования? Как минимум, такое исследование должно следовать правилам научного метода . Как вы, вероятно, узнали на уроках естествознания в старших классах и/или колледжах, эти правила — формулирование гипотез, сбор и проверка данных, формирование выводов и т. д. — помогают гарантировать, что исследование приведет к максимально точным и надежным выводам.

Первостепенный принцип научного метода заключается в том, что исследование должно проводиться как можно более объективно .Исследователи часто увлечены своей работой, но они должны следить за тем, чтобы результаты, которые они ожидают и даже надеются обнаружить, не повлияли на то, как они проводят свои исследования. Это, в свою очередь, означает, что они не должны проводить свои исследования таким образом, чтобы помочь достичь результатов, которые они ожидают найти. Такая предвзятость может возникать бессознательно, и научный метод помогает максимально снизить вероятность этой предвзятости.

Возможно, этот потенциал больше в социальных науках, чем в естественных и физических науках.Политические взгляды химиков и физиков обычно не влияют на то, как проводится эксперимент и как интерпретируется его результат. Напротив, исследователи в области социальных наук, и, возможно, особенно в области социологии, часто испытывают сильные чувства по поводу тем, которые они изучают. Таким образом, их социальные и политические убеждения могут влиять на то, как они проводят свои исследования по этим темам и как они интерпретируют результаты этого исследования. Следование научному методу помогает уменьшить это возможное влияние.

Ключевые выводы

• Основные виды исследований социальных проблем включают опросы, эксперименты, наблюдательные исследования и использование существующих данных.
• Обследования являются наиболее распространенным методом, и результаты обследований случайных выборок могут быть распространены на совокупности, из которых взяты выборки.
• Наблюдения и существующие данные также являются распространенными методами исследования социальных проблем.Наблюдательные исследования позволяют собирать богатую и подробную информацию, но их результаты не обязательно могут быть распространены за пределы изучаемых людей.
• Исследования социальных проблем должны следовать научному методу, чтобы давать максимально точные и объективные выводы.

Для вашего обзора

1. Вы когда-нибудь были респондентом или субъектом какого-либо социологического или психологического исследовательского проекта? Если да, то каково было учиться?
2. Какой метод исследования социальных проблем кажется вам наиболее интересным? Почему?

1.5 Материал в конце главы

Резюме

1. Некоторые социологи поддерживают точку зрения социального конструкционизма, согласно которой негативные социальные условия или поведение не являются социальными проблемами, если только они не воспринимаются как социальная проблема, но другие социологи говорят, что эти условия и поведение по-прежнему являются социальными проблемами, даже если они не воспринимаются как таковые. .
2. Согласно Ч. ​​Райту Миллсу, социологическое воображение включает в себя способность осознавать, что личные проблемы коренятся в проблемах более широкой социальной структуры.Таким образом, социологическое воображение поддерживает точку зрения, обвиняющую систему, а не точку зрения, обвиняющую жертву.
3. Социальные проблемы существовали десятилетиями или даже веками, но серьезность многих из них со временем уменьшилась, и в будущем действительно возможны изменения.
4. В социологии существует несколько теоретических точек зрения. Функционализм подчеркивает функции, которые социальные институты выполняют для обеспечения постоянной стабильности общества, в то время как теория конфликтов фокусируется на конфликтах между различными расовыми, этническими, социальными классами и другими группами и подчеркивает, как социальные институты помогают обеспечивать неравенство.Символический интеракционизм фокусируется на том, как люди интерпретируют значения ситуаций, в которых они оказываются.

(PDF) К модели развития непрерывности и изменения симптомов посттравматического стрессового расстройства после воздействия травматического и неблагоприятного опыта член парламента, Лоу, С., и Келли, М.Л. (2021).

Траектории посттравматического стресса у подростков после стихийных бедствий.Сеть JAMA открыта, 4(2), e2036682-

e2036682. doi: 10.1101/jamanetworkopen.2020.36682

Литц, Б.Т., Шленгер, В.Е., Уэзерс, Ф.В., Кэдделл, Дж.М., Фэрбэнк, Дж.А., и Лаванж, Л.М.

(1997). Предикторы эмоционального онемения при посттравматическом стрессовом расстройстве. Журнал травматического стресса,

10(4), 607-618. doi: 10.1023/a:1024845819585

Лутар С.С., Чиккетти Д. и Беккер Б. (2000). Конструкция устойчивости: критическая оценка и рекомендации для

будущей работы.Развитие ребенка, 71(3), 543-562.

Мастен, А.С., и Обрадович, Дж. (2008). Подготовка к стихийным бедствиям и восстановление: уроки исследований устойчивости в

человеческом развитии. Экология и общество, 13(1), 9.

Мастен, А.С., и Ософски, Дж.Д. (2010). Бедствия и их влияние на развитие ребенка: Введение в специальный раздел

. Развитие ребенка, 81(4), 1029-1039. https://doi.org/10.1111/j.1467-8624.2010.01452.x

Макбрайд О., Хайленд П., Мерфи, Дж., и Элклит, А. (2020). Сетевой анализ посттравматического

стрессового опыта взрослых, обращающихся за психологической помощью в связи с сексуальным насилием в детстве. Журнал

Травматический стресс, 33(1), 10-18. doi: 10.1002/jts.22381

Ньюджент, Н.Р., Кристофер, Н.К., и Делаханти, Д.Л. (2006). Первоначальные физиологические реакции и

воспринимаемое гипервозбуждение предсказывают последующее эмоциональное оцепенение у детей с травмами. Журнал

Травматический стресс, 19(3), 349-359.https://doi.org/10.1002/jts.20130

Папини С., Рубин М., Телч М. Дж., Смитс Дж. А. и Хиен Д. А. (2020). Метрики сети симптомов посттравматического стрессового расстройства до лечения

предсказывают силу связи между изменением узла

и изменением сети во время лечения. Журнал травматического стресса, 33, 64–71.

https://doi.org/10.1002/jts.22379

Перконигг, А., Пфистер, Х., Штейн, М.Б., Хёфлер, М., Либ, Р., Меркер, А., и Виттхен, Х. .У. (2005). Продольное

течение посттравматического стрессового расстройства и симптомы посттравматического стрессового расстройства в выборке

сообщества подростков и молодых людей. Американский журнал психиатрии, 162(7), 1320-1327. doi:

10.1176/appi.ajp.162.7.1320

Ривз, Дж. В., и Фишер, А. Дж. (2020). Исследование идиографических сетей посттравматического стрессового расстройства

симптомов. Журнал травматического стресса, 33(1), 84-95. doi: 10.1002/jts.22491

Ротшильд, Б. (2000). Тело помнит: Психофизиология травмы и лечение травмы. Нью-Йорк:

Нортон

Рассел, Дж. Д., Марси, Массачусетс, и Уимс, К. Ф. (2021). Изменения в развитии миндалевидного тела

томов: Моделирование различий во времени, возрасте и половом созревании. Биологическая психиатрия: Когнитивная

Неврология и нейровизуализация, 6(1). doi: 10.1016/j.bpsc.2020.08.006

Рассел, Дж. Д., Нил, Э. Л., Каррион, В. Г., и Уимс, К.Ф. (2017). Сетевая структура симптомов посттравматического стресса у детей и подростков, подвергшихся воздействию стихийных бедствий. Журнал Американской академии детской и подростковой психиатрии

, 56, 669-677. DOI: 10.1016/j.jaac.2017.05.021

Шеринга, М.С., Зеана, К.Х., Дрелл, М.Дж., и Ларье, Дж.А. (1995). Два подхода к диагностике

посттравматического стрессового расстройства в младенчестве и раннем детстве. Журнал Американской академии детской и

подростковой психиатрии, 34(2), 191-200.doi: 10.1097/00004583-199502000-00014

Шеринга, М.С., и Зеана, К.Х. (2008). Пересмотр пути причинения вреда: начало и характер сопутствующих заболеваний

расстройств у детей дошкольного возраста и их опекунов после урагана Катрина. Журнал клинической детской

и подростковой психологии, 37, 508-518. doi: 10.1080/15374410802148178

Шеринга, М.С., Майерс, Л., Патнэм, Ф.В., и Зеана, С.Х. (2012). Диагностика посттравматического стрессового расстройства в раннем детстве:

эмпирическая оценка четырех подходов.Журнал травматического стресса, 25 (4), 359-367. doi:

10.1002/jts.21723

Шмиттманн В.Д., Крамер А.О., Уолдорп Л.Дж., Эпскамп С., Киевит Р.А. и Борсбум Д. (2013).

Деконструкция конструкции: сетевой взгляд на психологические явления. Новые идеи в

Психология, 31(1), 43-53. doi: 10.1016/j.newideapsych.2011.02.007

Шрайер, Х., Ладакакос, К., Морабито, Д., Чепмен, Л., и Кнудсон, М.М. (2005). Симптомы посттравматического стресса

у детей после детской травмы легкой и средней степени тяжести: продольное исследование распространенности симптомов,

коррелятов и отчеты о симптомах между родителями и детьми.Journal of Trauma and Acute Care Surgery, 58(2), 353-

363. doi: 10.1097/01.ta.0000152537.15672.b7

Sroufe, L. A. (1997). Психопатология как результат развития. Развитие и

Психопатология, 9, 251-268. https://doi.org/10.1017/S0954579497002046

Социологические взгляды на образование

11.2 Социологические взгляды на образование

Цели обучения

1. Перечислите основные функции образования.
2. Объясните проблемы, которые теория конфликта видит в образовании.
3. Опишите, как символический интеракционизм понимает образование.

Основные социологические взгляды на образование прекрасно вписываются в функциональный, конфликтный и символический интеракционистские подходы (Ballantine & Hammack, 2012). Таблица 11.1 «Снимок теории» суммирует то, что говорят эти подходы.

Таблица 11.1 Снимок теории

Теоретическая перспектива	Основные предположения
Функционализм	Образование выполняет несколько функций для общества.К ним относятся (а) социализация, (б) социальная интеграция, (в) социальное положение и (г) социальные и культурные инновации. Скрытые функции включают уход за детьми, установление отношений со сверстниками и снижение безработицы за счет удержания старшеклассников от участия в постоянной рабочей силе. Проблемы в образовательном учреждении вредят обществу, потому что все эти функции не могут быть полностью выполнены.
Теория конфликта	Образование способствует социальному неравенству за счет использования отслеживания и стандартизированного тестирования, а также воздействия «скрытой учебной программы».Школы сильно различаются по своему финансированию и условиям обучения, и этот тип неравенства приводит к неравенству в обучении, которое усиливает социальное неравенство.
Символический интеракционизм	Этот ракурс фокусируется на социальном взаимодействии в классе, на игровой площадке и в других школьных местах. Конкретные исследования показывают, что социальное взаимодействие в школах влияет на развитие гендерных ролей и что ожидания учителей в отношении интеллектуальных способностей учеников влияют на то, сколько учеников учатся.Некоторые образовательные проблемы имеют свою основу в социальном взаимодействии и ожиданиях.

Функции образования

Функциональная теория подчеркивает функции, которые образование выполняет в удовлетворении различных потребностей общества. Пожалуй, самой важной функцией образования является социализация . Если дети должны усвоить нормы, ценности и навыки, необходимые им для функционирования в обществе, то образование является основным средством такого обучения.Как мы все знаем, в школах обучают трем «Р» (чтению, чтению, арифметике), но они также учат многим общественным нормам и ценностям. В Соединенных Штатах к этим нормам и ценностям относятся уважение к авторитету, патриотизм (помните Клятву верности?), пунктуальность и соперничество (за оценки и спортивные победы).

Второй функцией образования является социальная интеграция . Чтобы общество работало, говорят функционалисты, люди должны придерживаться общего набора убеждений и ценностей.Как мы видели, развитие таких общих взглядов было целью системы бесплатного обязательного образования, сложившейся в XIX веке. Тысячи детей иммигрантов в Соединенных Штатах сегодня изучают английский язык, историю США и другие предметы, которые помогают подготовить их к работе и интегрировать в американскую жизнь.

Третьей функцией образования является социальное трудоустройство . Начиная с начальной школы, учителя и другие школьные чиновники определяют учащихся либо как способных и целеустремленных, либо как менее способных и даже с проблемами в учебе.В зависимости от того, как они идентифицируются, детей обучают на том уровне, который считается наиболее подходящим для них. Таким образом, они, по-видимому, готовятся к своему более позднему положению в жизни. Работает ли этот процесс так, как должен, — важный вопрос, и мы рассмотрим его подробнее, когда будем обсуждать отслеживание работы школы далее в этой главе.

Социальные и культурные инновации является четвертой функцией образования. Наши ученые не могут совершать важных научных открытий, а наши художники и мыслители не могут создавать великие произведения искусства, поэзии и прозы, если они предварительно не получили образование во многих предметах, которые им необходимо знать для избранного ими пути.

Рисунок 11.6 Функции образования

Школа идеально выполняет многие важные функции в современном обществе. К ним относятся социализация, социальная интеграция, социальное размещение и социальные и культурные инновации.

Образование также включает в себя несколько латентных функций, которые являются побочными продуктами посещения школы и получения образования, а не прямым следствием самого образования. Одним из них является по уходу за детьми : как только ребенок пойдет в детский сад, а затем в первый класс, в течение нескольких часов в день за ребенком присматривают бесплатно. Установление отношений со сверстниками является еще одной скрытой функцией школьного обучения. Большинство из нас познакомились со многими из наших друзей, когда учились в школе в любом классе, и некоторые из этих дружеских отношений сохраняются на всю оставшуюся жизнь. Последняя скрытая функция образования заключается в том, что оно удерживает миллионы старшеклассников от участия в постоянной рабочей силе . Этот факт удерживает уровень безработицы ниже, чем он был бы, если бы они были в составе рабочей силы.

Поскольку образование выполняет так много явных и скрытых функций для общества, проблемы в школьном обучении в конечном итоге вредят обществу.Чтобы образование выполняло свои многочисленные функции, необходимы различного рода реформы, чтобы сделать наши школы и процесс образования максимально эффективными.

Образование и неравенство

Теория конфликта не оспаривает только что описанные функции. Однако это придает некоторым из них иной оттенок, подчеркивая, что образование также увековечивает социальное неравенство (Ballantine & Hammack, 2012). Одним из примеров этого процесса является функция социального размещения.Когда большинство школ начинают следить за своими учениками в начальной школе, учащиеся, которых учителя считают способными, помещаются на более быстрые пути (особенно в чтении и арифметике), а более медленные ученики помещаются на более медленные пути; в старшей школе есть три общих направления: колледж, профессиональный курс и общий курс.

Такое отслеживание имеет свои преимущества; это помогает гарантировать, что способные ученики узнают столько, сколько позволяют их способности, и помогает гарантировать, что более медленные ученики не будут учиться над их головами.Но теоретики конфликта говорят, что отслеживание также помогает увековечить социальное неравенство, поскольку запирают учащихся на более быстрые и низкие уровни. Что еще хуже, несколько исследований показывают, что социальный класс, раса и этническая принадлежность учащихся влияют на то, на какую колею они идут, хотя их интеллектуальные способности и потенциал должны быть единственными факторами, которые имеют значение: белые учащиеся из среднего класса с большей вероятностью будут отслеживаются «вверх», в то время как более бедные учащиеся и цветные учащиеся с большей вероятностью выслеживаются «вниз».«После того, как они отслежены, учащиеся узнают больше, если их отслеживают, и меньше, если их отслеживают. Последние, как правило, теряют чувство собственного достоинства и начинают думать, что у них мало академических способностей, и поэтому они хуже учатся в школе, потому что их выслеживают. Таким образом, считается, что отслеживание хорошо для тех, кого выследили, и плохо для тех, кого выследили. Таким образом, теоретики конфликта говорят, что отслеживание увековечивает социальное неравенство, основанное на социальном классе, расе и этнической принадлежности (Ansalone, 2010).

Теоретики конфликта добавляют, что стандартизированные тесты имеют культурную предвзятость и, таким образом, также способствуют сохранению социального неравенства (Grodsky, Warren, & Felts, 2008).Согласно этой критике, эти тесты отдают предпочтение белым учащимся из среднего класса, чей социально-экономический статус и другие аспекты их происхождения предоставили им различный опыт, который помогает им отвечать на вопросы тестов.

Третий критический анализ теории конфликта связан с качеством школ. Как мы увидим далее в этой главе, школы США сильно различаются по своим ресурсам, условиям обучения и другим аспектам, которые влияют на то, как многому ученики могут научиться в них. Проще говоря, школы неравны, и само их неравенство помогает увековечить неравенство в обществе в целом.Дети, посещающие худшие школы в городских районах, сталкиваются с гораздо большими препятствиями в своем обучении, чем дети, посещающие хорошо финансируемые школы в пригородных районах. Отсутствие у них знаний помогает им оставаться в ловушке бедности и связанных с ней проблем.

В четвертом критическом анализе теоретики конфликта говорят, что школьное обучение учит скрытому учебному плану. Набор ценностей и убеждений, усвоенных в школе, которые поддерживают статус-кво, включая существующую социальную иерархию, под которым они понимают набор ценностей и убеждений, поддерживающих статус. quo, включая существующую социальную иерархию (Booher-Jennings, 2008).Хотя за закрытыми дверями об этом никто не замышляет, патриотическим ценностям и уважению к власти наши школьники учатся из прочитанных книг и различных занятий в классе.

Последняя критика носит исторический характер и касается появления бесплатного обязательного образования в девятнадцатом веке (Cole, 2008). Поскольку обязательное школьное образование началось отчасти для того, чтобы ценности иммигрантов не искажали «американские» ценности, теоретики конфликта видят в его происхождении попахивание этноцентризмом (верой в то, что одна группа превосходит другую).Они также критикуют его намерение обучать рабочих навыкам, необходимым им для новой индустриальной экономики. Поскольку большинство рабочих были очень бедны в этой экономике, говорят эти критики, обязательное образование служило интересам высшего/капиталистического класса гораздо больше, чем интересам рабочих.

Символический интеракционизм и школьное поведение

Символические интеракционистские исследования образования изучают социальное взаимодействие в классе, на игровой площадке и в других школьных местах.Эти исследования помогают нам понять, что происходит в самих школах, но они также помогают нам понять, какое отношение происходящее в школе имеет к обществу в целом. Некоторые исследования, например, показывают, как занятия на детской площадке усиливают гендерно-ролевую социализацию. Девочки склонны играть в более совместные игры, в то время как мальчики больше занимаются спортом (Thorne, 1993) (см. главу 4 «Гендерное неравенство»).

Применение социальных исследований

Оценка влияния малого размера класса

Будут ли ученики начальной школы лучше учиться, если в их классах будет меньше учеников, чем больше? Нелегко ответить на этот важный вопрос, потому что любые различия, обнаруженные между учащимися в маленьких классах и учениками в больших классах, могут не обязательно отражать размер класса.Скорее, они могут отражать другие факторы. Например, возможно, наиболее мотивированные и образованные родители просят, чтобы их ребенка отдали в меньший класс, и чтобы их школа согласилась с этой просьбой. Возможно, учителя с большим опытом предпочитают меньшие классы и могут назначать своих директоров в эти классы, в то время как новые учителя назначаются в большие классы. Эти и другие возможности означают, что любые различия, обнаруженные между двумя размерами классов, могут отражать качества и навыки учащихся и/или учителей в этих классах, а не сам размер класса.

По этой причине идеальное исследование размера класса включало бы случайных распределения учеников и учителей по классам разного размера. (Вспомните, что в главе 1 «Понимание социальных проблем» обсуждаются преимущества случайного распределения.) К счастью, известное исследование такого рода существует.

Исследование под названием Project STAR (соотношение успеваемости учеников и учителей) началось в Теннесси в 1985 году и охватило 79 государственных школ, 11 600 учащихся и 1330 учителей, которые были случайным образом распределены либо в меньший класс (13–17 учеников), либо в больший класс. класс (22–25 учеников).Случайное распределение началось, когда ученики пошли в детский сад, и продолжалось до третьего класса; в четвертом классе эксперимент закончился, и все ученики были переведены в класс большего размера. Студентам сейчас около тридцати, и многие аспекты их образовательной и личной жизни отслеживались с самого начала исследования.

Некоторые из наиболее заметных результатов этого многолетнего исследования включают следующее:

• В классах K–3 учащиеся младших классов имели более высокие средние баллы по стандартизированным тестам.
• Учащиеся, которые учились в младших классах, по-прежнему имели более высокие средние результаты тестов в 4–7 классах.
• Учащиеся из младших классов с большей вероятностью окончат среднюю школу, а также поступят в колледж.
• Учащиеся, которые учились в младших классах, реже подвергались аресту в подростковом возрасте.
• Учащиеся, которые учились в младших классах, с большей вероятностью в возрасте 20 лет вступали в брак и жили в более богатых районах.
• Белые девочки из младших классов имели меньше шансов родить в подростковом возрасте, чем белые девочки из больших классов.

Почему маленькие классы имеют эти преимущества? Вероятны две причины. Во-первых, в меньшем классе меньше учеников, которые могут нарушить класс, разговаривая, ругаясь или иным образом отнимая время у учителя. Таким образом, больше обучения может происходить в небольших классах. Во-вторых, воспитатели детских садов лучше способны обучать некогнитивным навыкам (сотрудничеству, слушанию, сидению на месте) в небольших классах, и эти навыки могут оказать влияние много лет спустя.

Независимо от причин, именно экспериментальный план проекта STAR позволил отнести его результаты к размеру класса, а не к другим факторам. Поскольку небольшой размер класса, по-видимому, помогает во многих отношениях, Соединенным Штатам следует попытаться уменьшить размер класса, чтобы улучшить успеваемость учащихся и результаты в дальнейшей жизни.

Источники: Chetty et al., 2011; Шанценбах, 2006

Другое исследование показывает, что отношение учителей к учащимся может влиять на то, как много они узнают.Когда учителя думают, что ученики умны, они, как правило, проводят с ними больше времени, обращаются к ним и хвалят их, когда они дают правильный ответ. Неудивительно, что эти ученики узнают больше благодаря поведению своих учителей. Но когда учителя думают, что ученики менее способные, они, как правило, проводят меньше времени с этими учениками и ведут себя так, что они меньше узнают. Роберт Розенталь и Ленор Якобсон (1968) провели классическое исследование этого явления. Они проверили группу учеников в начале учебного года и сказали своим учителям, какие ученики были способными, а какие нет.Затем они снова протестировали студентов в конце учебного года. Неудивительно, что способные ученики за год узнали больше, чем менее способные. Но оказалось, что исследователи случайным образом решили, какие ученики будут отмечены способными, а какие менее способными. Поскольку «одаренные» ученики узнали больше в течение учебного года, но в действительности не были более способными в начале, причиной, должно быть, было поведение их учителей. На самом деле учителя проводили с ними больше времени и хвалили их чаще, чем «менее способных» учеников.Этот процесс помогает нам понять, почему отслеживание вредно для разыскиваемых учащихся.

Другие исследования символической интеракционистской традиции сосредоточены на том, как учителя обращаются с девочками и мальчиками. Многие исследования показывают, что учителя чаще обращаются к мальчикам и хвалят их (Jones & Dindia, 2004). Учителя не делают этого сознательно, но их поведение, тем не менее, посылает девочкам имплицитный сигнал о том, что математика и естественные науки не для них и что они не подходят для того, чтобы преуспевать в этих предметах.Этот массив исследований стимулировал усилия по информированию учителей о том, как они могут невольно посылать эти сообщения, и о стратегиях, которые они могли бы использовать для повышения интереса и достижений девочек в математике и естественных науках (Бэтти, Кафаи, Никсон и Као, 2007 г.). ).

Ключевые выводы

• С функциональной точки зрения образование помогает социализировать детей и подготовить их к их возможному вхождению в более широкое общество во взрослом возрасте.
• Конфликтная перспектива подчеркивает, что образование усиливает неравенство в обществе в целом.
• Перспектива символического интеракционизма фокусируется на социальном взаимодействии в классе, на школьных игровых площадках и в других связанных со школой местах. Социальное взаимодействие способствует гендерно-ролевой социализации, и ожидания учителей могут влиять на успеваемость их учеников.

Для вашего обзора

1. Рассмотрите, как подходы функционализма, конфликта и символического интеракционизма понимают и объясняют образование.Какой из этих трех подходов вам больше всего нравится? Почему?

4 Развитие ребенка и раннее обучение | Преобразование рабочей силы для детей от рождения до 8 лет: объединяющий фонд

Каплан, Д. В., К. Д. Бриндис, С. Л. Фиббс, П. Мелинкович, К. Нейлор и К. Альстранд. 1999. Сравнительное исследование медицинского центра при начальной школе: Влияние на доступность и использование медицинской помощи. Архив педиатрии и подростковой медицины 153(3):235-243.

Кармилофф К. и А. Кармилофф-Смит. 2001. Пути к языку: от плода к подростку . Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета.

Кауфман, Э. Л., М. В. Лорд, Т. В. Риз и Дж. Фолькманн. 1949. Различение визуального числа. Американский журнал психологии 62:498-525.

Кинан К., Д. С. Шоу, Б. Уолш, Э. Делликвадри и Дж. Джованнелли. 1997. Расстройства DSM-III-R у детей дошкольного возраста из малообеспеченных семей. Журнал Американской академии детской и подростковой психиатрии 36(5):620-627.

Келли, С. А., К. А. Браунелл и С. Б. Кэмпбелл. 2000. Мотивация мастерства и аффект самооценки у малышей: продольные отношения с материнским поведением. Развитие ребенка 71(4):1061-1071.

Керр А. и П. Д. Зелазо. 2004. Развитие «горячей» исполнительной функции: игровая задача детей. Мозг и познание 55(1):148-157.

Кейл, П.М., М. П. Уртадо, М. М. Барбер и Дж. Бортон. 1996. Медицинские центры на базе школ. Доступ учащихся, знания и использование услуг. Архив педиатрии и подростковой медицины 150(2):175-180.

Kiecolt-Glaser, J.K., J.P. Gouin, and L. Hantsoo. 2010. Близкие отношения, воспаление и здоровье. Neuroscience and Biobehavioral Reviews 35(1):33-38.

Кинг, Дж. К., младший, Дж. Дж. Стоддард, М. Дж. Гаглани, К. А. Мур, Л. Магдер, Э. МакКлюр, Дж.Д. Рубин, Дж. А. Энглунд и К. Нейзил. 2006. Эффективность школьной вакцинации против гриппа. Медицинский журнал Новой Англии 355(24):2523-2532.

Киппинг П., А. Гард, Л. Гилман и Дж. Горман. 2012. Диаграмма развития речи и языка , 3-е изд. Остин, Техас: Pro-Ed.

Киркхэм, Новая Зеландия, Дж. А. Слеммер и С. П. Джонсон. 2002. Визуальное статистическое обучение в младенчестве: свидетельство общего механизма обучения в предметной области. Познание 83(2):B35-B42.

Кисияма М.М., В.Т. Бойс, А.М. Хименес, Л.М. Перри и Р.Т. Найт. 2009. Социально-экономические различия влияют на префронтальную функцию у детей. Журнал когнитивной неврологии 21(6):1106-1115.

Клибанофф, Р. С., С. К. Левин, Дж. Хаттенлохер, М. Васильева и Л. В. Хеджес. 2006. Математические знания дошкольников: эффект «математической беседы» учителя. Психология развития 42:59-69.

Кениг, М. А. и С.Добель. 2013. Детское понимание ненадежности: свидетельство предвзятости к негативу. В Навигация по социальному миру под редакцией М. Р. Банаджи и С. А. Гельмана. Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета. Стр. 235-240.

Колес Б., Э. О’Коннор и К. Маккартни. 2009. Отношения между учителем и ребенком в дошкольных учреждениях: влияние характеристик ребенка и учителя. Журнал образования учителей дошкольного образования 30(1):3-21.

Копонен Т., П. Салми К.Эклунд и Т. Аро. 2013. Подсчет и бег: предикторы арифметического счета и беглости чтения. Журнал педагогической психологии 105(1):162-175.

Ла Паро, К. М. и Р. К. Пианта. 2000. Прогнозирование компетентности детей в раннем школьном возрасте: метааналитический обзор. Обзор исследований в области образования 70(4):443-484.

Лэдд, Г. В. и К. Б. Берджесс. 2001. Ослабляют ли реляционные риски и защитные факторы связь между детской агрессией и ранней психологической и школьной адаптацией? Развитие ребенка 72(5):1579-1601.

Лэдд, Г. В., Б. Дж. Кохендерфер и К. К. Коулман. 1996. Качество дружбы как предиктор ранней адаптации детей младшего возраста к школе. Развитие ребенка 67(3):1103-1118.

———. 1997. Принятие сверстников в классе, дружба и виктимизация: различные системы отношений, которые вносят уникальный вклад в адаптацию детей к школе? Развитие ребенка 68(6):1181-1197.

.