Продукт труда произведенный для обмена это: Продукт труда произведенный для обмена -продажи -это 1 услуга 2 вещь 3 товар 4 предмет…
[в) Обмен капитала на капитал среди производителей средств производства. произведенный за год продукт труда и продукт вновь присоединенного в данном году труда]
[в) Обмен капитала на капитал среди производителей средств производства. произведенный за год продукт труда и продукт вновь присоединенного в данном году труда]
Итак, рассмотрим вопрос в том виде, в каком он предстоит теперь перед нами.
Стоимость 10/12 (или 5/6) арш. машиностроитель оставляет себе для возмещения износа машин. В 3/4(или 9/12) арш. представлена соответствующая стоимость дерева и железа. Машиностроитель отдал их железоделателю и лесопромышленнику, чтобы возместить свое сырье. Общий остаток холста [не подлежащий дальнейшему разложению на свои составные части] составляет у нас 19/12(или 17/12) арш.
5/6 арш., которые машиностроитель удерживает у себя в виде остатка для возмещения износа своих машин, равны 15/6 шилл.
Представим дело в другом виде:
Для упрощения расчетов примем: 4 арш. = 12 шилл. = 12 часам труда, из которых на труд (прибыль и заработную плату) идет одна треть, т. е.
На долю постоянного капитала остается 22/3 арш., из которых 3/4 идут на сырье, а 1/4 — на возмещение износа машин. 22/3 = 8/3 = 32/12. Одна четверть этого количества равна 8/12 арш.
Эти 8/12 арш., идущие на возмещение износа машин, — все, что остается в руках машиностроителя, так как 24/12 арш. (2 арш.) он уплачивает за сырье производителям железа и дерева.
[294] Было бы ошибочно заставлять производителей железа и дерева вновь платить за машины, так как все, что они должны возместить в машинах, а именно 
, уже было занесено в счет машиностроителю. В данную статью уже занесены все машины, необходимые им для производства железа и дерева, а потому эти машины не могут быть поставлены в счет вторично. Таким образом, последние 2 арш., идущие на оплату железа и дерева (остаток от 28/12), сводятся, — так как здесь нет сырья, — целиком к труду и могут поэтому быть потреблены в виде холста.
Итак, весь получающийся остаток выражается в 8/
Проблема, взятая в целом, получила отчасти свое разрешение тем путем, что та часть постоянного капитала земледельца, которая не сводится ни к вновь присоединенному труду, ни к машинам, вовсе не вступает в обращение, а заранее вычитается: эта часть сама себя возмещает в своем собственном производстве, и, следовательно, весь вступающий в обращение продукт земледельца, за вычетом машин, распадается на заработную плату и прибыль и поэтому может быть потреблен в виде холста.
В этом состояла одна часть решения.
Другая часть решения состояла в следующем: то, что в одной сфере производства выступает как постоянный капитал, в других сферах производства выступает как новый труд, присоединенный в течение того же самого года. То, что в руках ткача выступает как постоянный капитал, сводится в значительной своей части к доходу прядильщика, машиностроителя, льновода, железоделателя, лесопромышленника (углепромышленника и т. д.; но для упрощения вопроса мы последнего не вводим в наш расчет). (Это со всей ясностью обнаруживается в том, что когда, например, один и тот же фабрикант прядет и ткет, то его постоянный капитал меньше, чем постоянный капитал ткача, а присоединенный им труд, т. е. та часть его продукта, которая сводится к присоединенному труду, к доходу — к прибыли и заработной плате, — больше, чем у ткача. Так, у ткача доход равнялся 4 арш. = 12 шилл.; постоянный капитал равнялся 8 арш. = 24 шилл. Если же он одновременно прядет и ткет, то его доход = 6 арш.
В-третьих, найденное до сих пор решение состояло в том, что все производители сырья или орудий труда, необходимых для производства того продукта, который входит, наконец, в индивидуальное потребление, потребляют свой доход — прибыль и заработную плату, представляющие вновь присоединенный труд, — не в виде своего собственного продукта. Ту часть их продукта, которая сводится к доходу, они могут потребить лишь в виде того пригодного для непосредственного потребления продукта, о котором здесь идет речь, или — что равносильно — в виде пригодного для непосредственного потребления продукта других производителей, полученного в обмен и имеющего ту же стоимость. Вновь присоединенный труд производителей сырья и орудий труда входит как составная часть стоимости в конечный продукт, в виде которого он только и служит потреблению, в то время как по своей потребительной стоимости этот вновь присоединенный труд содержится в конечном продукте в качестве сырья или в качестве потребленных машин.
Итак, та часть проблемы, которую остается еще решить, свелась к следующему: что будет с 2/3 арш., приходящимися на износ машиностроительной машины машиностроителя? (Речь идет здесь об износе именно этой машины, а не об износе примененных ткачом, прядильщиком, льноводом, железоделателем, лесопромышленником рабочих машин, ибо эти последние сводятся к новому труду, а именно к новому труду, придающему форму новых машин такому сырью, которое как таковое само уже не имеет своего сырья, требующего издержек.) Или, иначе говоря: при каких условиях данный машиностроитель может потребить в виде холста эти
[295] Ту часть прибыли, которая превращается в новый капитал (стало быть, как в оборотный капитал, так и в основной; как в переменный капитал, так и в постоянный), мы здесь оставляем совершенно без внимания.
Она не имеет никакого отношения к нашей проблеме, ибо в этом случае новый переменный капитал, как и новый постоянный капитал, создается и возмещается
Итак, если оставить этот случай в стороне, то вся сумма присоединенного (например, за год) нового труда, равная сумме прибыли и заработной платы, т. е. сумме годового дохода, затрачивается на продукты, входящие в индивидуальное потребление, — на предметы питания, одежду, отопление, жилище, мебель и т. д.
Сумма этих входящих в потребление продуктов равна по своей стоимости сумме присоединенного за год труда (сумме стоимости дохода). Это количество труда должно равняться сумме содержащегося в этих продуктах труда, как вновь присоединенного, так и прошлого. При покупке этих продуктов необходимо оплатить не только содержащийся в них вновь присоединенный труд, но и заключенный в них постоянный капитал. Их стоимость равняется, как сказано, сумме прибылей и заработных плат.
Это, как сказано, объясняется отчасти следующим:
Во-первых: часть постоянного капитала, необходимого для производства холста, не входит в холст ни в качестве потребительной стоимости, ни в качестве меновой стоимости. Это та часть льна, которая сводится к семенам и т. д., та часть постоянного капитала земледельческого продукта, которая не вступает в обращение, а прямо или косвенно возвращается производству, земле.
Эта часть возмещает сама себя; она, следовательно, не нуждается для своего восстановления в оплате холстом. {Крестьянин может продать весь свой сбор хлеба, скажем, 120 квартеров. Но в таком случае он должен купить семена (например, 12 квартеров) у другого крестьянина. Этот последний должен, таким образом, из своего продукта (120 квартеров) обратить на семена не 12 квартеров, а 24, не одну десятую часть, а одну пятую. Следовательно, также и в данном случае из 240 квартеров возвращаются земле в качестве семян 24 квартера. Но в сфере обращения здесь действительно имеется различие. В первом случае, когда каждый удерживает одну десятую часть, в обращение вступают 216 квартеров. Во втором случае в обращение вступают 120 квартеров первого крестьянина и 108 второго, т. е. 228 квартеров. На действительных потребителей приходится, как и прежде, только 216 квартеров. Здесь, следовательно, мы уже имеем пример того, что сумма стоимостей, обращающихся между одними «деловыми людьми» и другими, может быть больше суммы стоимостей, обращающихся между «деловыми людьми» и потребителями[51].
} (Такая же разница, далее, существует во всех тех случаях, когда часть прибыли превращается в новый капитал; затем тогда, когда сделки между одними «деловыми людьми» и другими простираются на целый ряд лет, — и т. д.)
Таким образом, значительная часть постоянного капитала, требующегося для производства холста, т. е. продукта, пригодного для индивидуального потребления, не нуждается в возмещении холстом.
Во-вторых: значительная часть постоянного капитала, необходимого для холста, т. е. для произведенного за год предмета потребления, на одной ступени выступает как постоянный капитал, а на другой — как вновь присоединенный труд и поэтому действительно распадается на прибыль и заработную плату, составляющие доход для одних, тогда как та же сумма стоимости выступает для других как капитал. Так, часть постоянного капитала [ткача] сводится к [вновь присоединенному] труду прядильщика и т. д.
[296] В-третьих: на всех промежуточных стадиях производства, необходимых для изготовления продукта, пригодного для потребления, значительная часть продуктов — за исключением сырья и некоторых вспомогательных материалов — никогда не входит в потребительную стоимость предмета потребления, а входит в него только как составная часть его стоимости; это относится к машинам, углю, маслу, салу, ремням и т.
д. На каждой из этих стадий, которые на деле всегда производят лишь постоянный капитал для следующей ступени, — поскольку они вследствие разделения общественного труда выступают как особые отрасли, — продукт каждой ступени распадается на две части: в одной представлен вновь присоединенный труд (эта часть сводится к прибыли и заработной плате, сводится, при указанном выше ограничительном условии[52], к доходу), а в другой части представлена стоимость потребленного постоянного капитала. Таким образом, ясно, что в каждой из. этих сфер производства своим собственным производителем может быть потреблена тоже только та часть продукта, которая распадается на заработную плату и прибыль, только та часть, которая остается после того, как вычтена масса продуктов, равная стоимости постоянного капитала, содержащегося в продукте данной сферы. Но никто из этих производителей не потребляет ни малейшей части продуктов предшествующей ступени, продуктов всех тех ступеней, которые на деле производят только постоянный капитал для дальнейшей ступени.
Итак, хотя конечный продукт (холст, который играет здесь роль представителя всех пригодных для потребления продуктов) состоит из вновь присоединенного труда и постоянного капитала, так что последние производители этого предмета потребления могут потребить лишь ту его часть, которая сводится к присоединенному на последней стадии труду, к сумме заработных плат и прибылей, к их доходу, — тем не менее все производители постоянного капитала также потребляют, реализуют свой вновь присоединенный труд только в продукте, пригодном для потребления. Несмотря на то, что этот последний состоит из присоединенного труда и постоянного капитала, его покупная цена выражает, — кроме той части продукта, которая равна количеству труда, вновь присоединенного на последней стадии, — все то совокупное количество труда, которое было присоединено в процессе производства постоянного капитала этого продукта. Производители постоянного капитала реализуют весь присоединенный ими труд не в своем собственном продукте, а в продукте, пригодном для потребления, — и постольку получается то же самое, как если бы этот последний состоял только из заработной платы и прибыли, из присоединенного труда.
Из предмета потребления, из холста, производители холста, выпускающие его из своей сферы производства в готовом виде, сами удерживают ту часть продукта, которая равна их доходу, равна труду, присоединенному на последней стадии производства, равна сумме заработных плат и прибылей (взаимный обмен предметов потребления и предварительное превращение товаров в деньги нисколько не меняют положения дела). Другой частью произведенного ими предмета потребления они оплачивают ту составную часть стоимости, которая приходится на непосредственных производителей применяемого ими постоянного капитала. Вся эта часть произведенного ими предмета потребления покрывает, следовательно, стоимость дохода и постоянного капитала ближайших производителей этого постоянного капитала. Но эти последние удерживают у себя только ту часть пригодного для потребления продукта, стоимость которой равна их доходу. Другой частью они, в свою очередь, платят производителям их постоянного капитала, который опять-таки равняется доходу плюс постоянный капитал.
Однако расчет может быть сведён без остатка лишь в том случае, если последней частью холста — продукта, пригодного для потребления, — подлежит возмещению только доход, вновь присоединенный труд, а не постоянный капитал. Ибо холст, согласно предположению, входит только в потребление и не образует, в свою очередь, постоянного капитала другой фазы производства.
Для одной части земледельческого продукта это уже доказано.
Вообще, только о продуктах, входящих в конечный продукт в качестве сырья, можно сказать, что они потребляются как продукты. Другие же входят в пригодный для потребления продукт только в качестве составных частей стоимости. Пригодный для потребления продукт покупается на доход, т. е. на заработную плату и прибыль. Следовательно, сумма его стоимости должна целиком распадаться на заработную плату и прибыль, т. е. на различные количества труда, присоединенного на всех пройденных этим продуктом ступенях. И вот спрашивается: существует ли, кроме той части земледельческого продукта, которая возвращается производству самим производителем [297] (семена, скот, навоз и т.
д.), еще и какая-нибудь другая часть постоянного капитала, которая не входит как составная часть стоимости в пригодный для потребления продукт, а возмещает себя in natura в самом процессе производства?
Здесь, разумеется, об основном капитале во всех его формах речь может идти лишь постольку, поскольку его стоимость сама входит в производство и потребляется в нем.
Не только в земледелии (включая сюда скотоводство, рыбоводство, лесоводство, где процесс воспроизводства совершается искусственно), — следовательно, не только в производстве всякого рода сырья для одежды, предметов питания и значительной части таких продуктов, которые входят в промышленный основной капитал, каковы, например, паруса, канаты, ремни и т. п., — но и в горном деле происходит частичное возмещение постоянного капитала in natura из продукта собственного производства, так что эта часть постоянного капитала не должна быть возмещена той частью продукта, которая поступает в обращение. Так, например, в каменноугольном производстве часть угля употребляется на то, чтобы приводить в движение паровую машину, выкачивающую воду или поднимающую уголь на поверхность.
Стоимость произведенного за год продукта равняется, таким образом, частью тому прошлому труду, который содержался в угле, потребленном в процессе угледобычи, а частью — тому количеству труда, которое при этом вновь присоединено (износ машин и пр. не принимается во внимание). Но из этого совокупного продукта непосредственно удерживается и возвращается производству та часть постоянного капитала, которая сама состоит из угля. Никто не должен возмещать производителю эту часть, так как он сам ее себе возмещает. Если производительность труда не подверглась ни повышению, ни понижению, то и часть стоимости, представленная этой частью продукта, остается неизменной, равняясь определенной, соответствующей ей, части того количества труда, которое существует в продукте как в виде прошлого труда, так и в виде труда, вновь присоединенного в течение года. Также и в других отраслях горной промышленности происходит частичное возмещение постоянного капитала in natura.
Отходы продуктов, как, например, отходы хлопка и т.
п., возвращаются почве в виде удобрения или используются в качестве сырья в других отраслях производства; так, превратившийся в тряпье холст используется в производстве бумаги. В первом из указанных случаев часть постоянного капитала одной отрасли производства может непосредственно обмениваться на постоянный капитал другой. Например: хлопок — на хлопковые отходы, употребляемые в качестве удобрения.
Вообще же главное различие существует между производством машин и производством сырья (угля, железа, дерева), с одной стороны, и другими фазами производства, с другой. В этих последних нет взаимодействия. Холст не может стать частью постоянного капитала прядильщика; пряжа (как таковая) не может стать частью постоянного капитала льновода или фабриканта машин. Но сырым материалом для машины служат не только такие полученные из сельскохозяйственного сырья продукты, как ремни, канаты и т. д., но еще и дерево, железо, уголь; а с другой стороны, машина, в свою очередь, входит в качестве средства производства в постоянный капитал производителя дерева, железа, угля и т.
д. Таким образом, обе эти отрасли на деле возмещают друг другу часть своего постоянного капитала in natura. Здесь происходит обмен постоянного капитала на постоянный капитал.
Дело здесь не сводится к одним только бухгалтерским расчетам. Производитель железа ставит в счет машиностроителю износ использованных в производстве железа машин, а фабрикант машин ставит в счет производителю железа износ своих машин, использованных в машиностроении. Пусть производитель железа и производитель угля — одно и то же лицо. Во-первых, как мы уже видели, он сам возмещает себе уголь. Во-вторых, стоимость его совокупного продукта — железа и угля — равна стоимости, созданной вновь присоединенным трудом, плюс та стоимость, которая создана содержащимся в изношенной части машин прошлым трудом. После того как из этого совокупного продукта вычтено то количество железа, которое возмещает стоимость машин, остается то именно количество железа, которое сводится к присоединенному труду. Последняя часть образует сырой материал для фабриканта машин, производителя инструментов и т.
д. Эту последнюю часть фабрикант машин оплачивает производителю железа холстом, а взамен первой части поставляет ему машину, возмещающую износ его оборудования.
С другой стороны, мы имеем такую часть постоянного капитала машиностроителя, которая соответствует износу его машиностроительной машины, инструментов и пр., которая, таким образом, не может быть сведена ни к сырью (мы оставляем здесь в стороне примененную [в производстве угля и железа] машину [298] и ту часть угля, которая возмещает себя самоё), ни к вновь присоединенному труду, следовательно — ни к заработной плате, ни к прибыли; этот износ возмещается фактически тем, что машиностроитель удерживает для себя самого из своих собственных машин одну или несколько в качестве машиностроительных машин. В отношении этой части его продукта дело сводится просто к тому, что для ее изготовления требуется добавочное количество сырья. В этой части продукта вновь присоединенный труд не представлен, так как в совокупном продукте труда определенное количество машин равняется стоимости, созданной присоединенным трудом, другое количество их — стоимости сырья, третье — той составной части стоимости, которая содержалась в машиностроительной машине.
Правда, эта последняя составная часть содержит в себе на деле и присоединенный труд. Но со стороны стоимости труд этот равен нулю, так как в той части машин, в которой представлен присоединенный труд, не принимается в расчет труд, содержащийся в сырье и изношенных машинах; во второй части, возмещающей сырье, не принята в расчет та часть, которая возмещает новый труд и машины; следовательно, в третьей части, рассматриваемой со стороны стоимости, не содержится ни присоединенного труда, ни сырья; в этой части машин представлен только износ машин.
Машины, необходимые самому фабриканту машин, не идут в продажу. Они возмещаются им in natura, удерживаются из совокупного продукта. Таким образом, в продаваемых им машинах представлен лишь сырой материал (который сводится только к труду, коль скоро на счет фабриканта машин уже отнесен износ машин производителя сырья) и присоединенный труд; следовательно, эти машины сводятся к холсту как для него самого, так и для производителя сырья. Что же касается специально взаимоотношения между фабрикантом машин и производителем сырья, то этот последний для возмещения изношенной части своих машин удержал такое количество железа, которое соответствует стоимости изношенной части.
Этим количеством железа он обменивается с фабрикантом машин, так что оба они расплачиваются друг с другом in natura, и этот процесс не имеет ничего общего с распределением дохода между ними.
Так обстоит дело с этим вопросом, к которому мы еще вернемся при рассмотрении обращения капитала[53].
Постоянный капитал в действительности возмещается тем путем, что он постоянно вновь производится и частью воспроизводит себя сам. Но та часть постоянного капитала, которая входит в пригодный для потребления продукт, оплачивается тем живым трудом, который входит в продукты, не являющиеся предметами потребления. Именно потому, что этот труд оплачивается не своими собственными продуктами, весь пригодный для потребления продукт может быть сведен к доходу. Одна часть постоянного капитала, рассматриваемая как часть годового продукта, есть только кажущийся постоянный капитал. Другая часть, хотя и она входит в совокупный продукт, однако — ни в качестве составной части стоимости, ни в качестве потребительной стоимости — не входит в пригодный для потребления продукт, а возмещается in natura, оставаясь все время неотъемлемым элементом производства.
Здесь мы рассмотрели, как весь пригодный для потребления продукт распределяется и распадается на все входящие в него составные части стоимости и условия производства.
Но всегда существуют одновременно, одно рядом с другим: пригодный для потребления продукт (который, — в той мере, в какой одна из частей, на которые он распадается, есть заработная плата, — равен переменной части капитала), производство пригодного для потребления продукта и производство всех частей постоянного капитала, необходимого для производства этого продукта, независимо от того, входит ли этот постоянный капитал в пригодный для потребления продукт или же нет. Таким образом, всякий капитал всегда делится на постоянный и переменный капитал, из которых он одновременно состоит, и, хотя постоянная его часть, подобно переменной, непрерывно возмещается новыми продуктами, она всегда продолжает существовать в одной и той же форме, пока производство продолжается в том же виде.
[299] Отношение между фабрикантом машин и производителем сырья — производителем железа, дерева и т.
д. — таково, что каждый из них на деле обменивается с другим частью своего постоянного капитала (что ничего общего не имеет с превращением части постоянного капитала одного в доход другого[54]), и продукт каждого из этих двух взаимосвязанных производителей, хотя один из указанных продуктов и служит предварительной ступенью для другого продукта, входит как средство производства в постоянный капитал каждого другого из этих двух производителей. Производители железа, дерева и т. д. дают машиностроителю — в обмен на машины, в которых они нуждаются, — железо, дерево и т. д. в размере стоимости машины, подлежащей возмещению. Эта часть постоянного капитала машиностроителя является для этого последнего тем же, чем семена являются для крестьянина. Она составляет ту часть его годового продукта, которую он возмещает себе in natura и которая не является для него доходом. С другой стороны, путем этого обмена машиностроителю возмещается в форме сырого материала не только сырье, содержащееся в машине производителя железа, но и та часть стоимости этой машины, которая состоит из присоединенного труда и износа его собственных машин.
Таким образом, машиностроителю возмещается не только то, что соответствует износу его собственных машин, но также и то, что может быть отнесено (в качестве возмещения) на счет части износа, содержащегося в другой машине.
Правда, также и эта, проданная производителю железа, машина содержит такие составные части стоимости, которые равны сырью и присоединенному труду. Но зато в другой машине должно быть засчитано соответственно меньше на возмещение износа. Стало быть, эта часть постоянного капитала производителей железа и т. д., т. е. эта часть продукта их годового труда, возмещающая только ту составную часть стоимости постоянного капитала, в которой представлен износ, — не входит в машины, продаваемые машиностроителем другим промышленникам. Что же касается износа в этих других машинах, то он, конечно, возмещается машиностроителю упомянутыми выше 2/3 арш. холста, равными 2 часам труда. Машиностроитель покупает на них чугун, дерево и т. д. в размере той же суммы стоимости и возмещает себе износ в другой форме своего постоянного капитала, в форме чугуна.
Таким образом, машиностроителю часть его сырья возмещает, кроме стоимости сырья, также и стоимость износа его машин. Но на стороне производителя чугуна и т. д. это сырье сводится к одному лишь присоединенному труду, так как машины этих производителей сырья (железа, дерева, угля и т. д.) были засчитаны уже раньше.
Таким образом, все элементы холста сводятся к такой сумме определенных количеств труда, которая равна сумме вновь присоединенного труда, но отнюдь не равна сумме совокупного труда, содержащегося в постоянном капитале и увековечиваемого воспроизводством.
К тому же тавтологией является положение, гласящее, что то количество труда — частью живого, частью прошлого, — которое образует сумму товаров, входящих на протяжении года в индивидуальное потребление, и которое, следовательно, потребляется как доход, не может превышать присоединенный в течение года труд. Ибо доход равен сумме прибыли и заработной платы, равен сумме вновь присоединенного труда, равен сумме товаров, содержащих такое же количество труда.
Пример с производителем железа и машиностроителем есть только отдельный пример. Также и между другими различными сферами производства, доставляющими друг другу средства производства в виде своих продуктов, происходит обмен их постоянных капиталов in natura (хотя бы и скрытый рядом денежных сделок). Поскольку это имеет место, постольку потребители конечного продукта, входящего в потребление, не должны возмещать этот постоянный капитал, так как он уже возмещен. [299]
[304] {Например, при производстве паровозов ежедневно остаются целые вагоны железных стружек. Их собирают и перепродают (или записывают в счет) тому же самому владельцу железоделательного завода, который поставляет владельцу паровозостроительного завода его главное сырье. Владелец железоделательного завода снова придает этим стружкам компактную форму, присоединяет к ним новый труд. И в этой форме, в которой он отправляет их обратно владельцу паровозостроительного завода, эти металлические стружки образуют ту часть стоимости продукта, которая возмещает сырье.
Так странствуют они между этими двумя заводами, — конечно, не те же самые стружки, но всегда определенное количество их. Эта часть попеременно служит сырьем для обеих отраслей промышленности и, рассматриваемая со стороны стоимости, всегда только кочует из одного предприятия в другое. Поэтому она не входит в окончательный продукт, а представляет собой возмещение постоянного капитала in natura.
В действительности каждая машина, которую поставляет владелец машиностроительного завода, распадается, — если рассматривать ее стоимость, — на сырье, присоединенный труд и износ машин. Но совокупная сумма этих машин, входящих в производство других сфер, может по своей стоимости равняться лишь совокупной стоимости машин минус та часть постоянного капитала, которая непрестанно перемещается — то туда, то обратно — между владельцем машиностроительного завода и владельцем железоделательного завода.
Любой квартер пшеницы, продаваемый крестьянином, стоит столько же, сколько и всякий другой. Проданный квартер пшеницы нисколько не дешевле того квартера, который возвращен почве в виде семян.
Тем не менее, если продукт равен шести квартерам, а квартер трем фунтам стерлингов, — причем каждый квартер содержит составные части стоимости, приходящиеся на присоединенный труд, сырье и машины, — и если крестьянин должен употребить один квартер на семена, то продает он потребителям только 5 квартеров, получая за них 15 ф. ст. Потребителям не приходится, следовательно, платить за ту составную часть стоимости, которая содержится в одном квартере семян. В этом-то и заключается соль вопроса: как это возможно, что стоимость проданного продукта равна всем содержащимся в нем элементам стоимости — вновь присоединенному труду и постоянному капиталу, — а потребитель, хотя он и не оплачивает постоянный капитал, все же покупает этот продукт?}[55][304]
[300] {Добавление к предшествующему.
Как мало пошлый Сэй понимал даже самый вопрос, показывает следующая цитата:
«Для полного понимания этого вопроса о доходах следует принять во внимание, что вся стоимость продукта разделяется на доходы различных лиц, ибо совокупная стоимость всякого продукта слагается из прибылей тех земельных собственников, капиталистов и искусных в труде людей, которые содействовали его созданию.
Вследствие этого доход общества равняется произведенной валовой стоимости, а не только чистому продукту земли, как полагала секта экономистов[56].. Если бы доходы нации сводились только к избытку произведенных стоимостей над потребленными, то отсюда вытекал бы тот поистине нелепый вывод, что нация, потребляющая в течение года столько же стоимостей, сколько она производит, не имеет никакого дохода» (цит. соч., том II, стр. 63–64).
Такая нация имела бы, в действительности, тот или иной доход в истекшем уже году, но в следующем году не имела бы никакого. Неверно, будто произведенный за год продукт труда, в котором продукт вновь присоединенного в данном году труда образует только часть, сводится к доходу. Это верно только относительно той части продукта, которая входит в годовое индивидуальное потребление. Доход, состоящий исключительно из присоединенного труда, может оплатить этот продукт, состоящий отчасти из присоединенного труда, отчасти же из прошлого труда, — другими словами; присоединенный труд может оплатить в этих продуктах не только самого себя, но и прошлый труд, — благодаря тому, что другая часть продукта, тоже состоящая из труда присоединенного и труда прошлого, возмещает только прошлый труд, только постоянный капитал.
}
Некоммерческий фонд «Новое образование» — Квалифицированные услуги Фонда
Услуги фонда — это работы, выполняемые на заказ.Что такое услуга? Услуга – это продукт труда, произведённый для обмена и способный удовлетворить человеческие потребности (духовные, умственные и др.).
В Российской Федерации понятие «услуги» было определено в статье 2 Федерального закона РФ «О государственном регулировании внешнеторговой деятельности» от 13.10.1995 N 157-ФЗ.
Услуги — предпринимательская деятельность, направленная на удовлетворение потребностей других лиц, за исключением деятельности, осуществляемой на основе трудовых правоотношений. Услугами не является деятельность сотрудника организации по отношению к самой организации, так как их взаимоотношения регламентированы трудовым договором, должностной инструкцией и прочими документами.
В 2004 году 157-ФЗ утратил силу в связи с принятием Федерального закона «Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности» от 08.12.2003 N 164-ФЗ. В новом законе определения понятия услуги не даётся.
«Налоговый кодекс РФ» вводит понятие услуги для целей налогообложения. Услугой для целей налогообложения признаётся деятельность, результаты которой не имеют материального выражения, реализуются и потребляются в процессе осуществления этой деятельности.
Федеральный закон «О некоммерческих организациях» от 12.01.1996 N 7-ФЗ
Статья 7.п. 2. Фонды
Фонд использует имущество для целей, определенных уставом фонда. Фонд вправе заниматься предпринимательской деятельностью, соответствующей этим целям и необходимой для достижения общественно полезных целей, ради которых фонд создан. Для осуществления предпринимательской деятельности фонды вправе создавать хозяйственные общества или участвовать в них.
Фонд обязан ежегодно публиковать отчеты об использовании своего имущества.
Услуги, оказываемые населению, по назначению подразделяются на материальные и социально-культурные.
Социально-культурная услуга (нематериальная услуга) — услуга по удовлетворению духовных, интеллектуальных потребностей и поддержание нормальной жизнедеятельности потребителя. Обеспечивает поддержание и восстановление здоровья, духовное и физическое развитие личности, повышение профессионального мастерства.
Фонд оказывает социально-культурные (нематериальные) услуги. Уровень предоставления услуг: компетентность и надёжность исполнителей услуг, учёт запросов клиентов, доступность, безопасность и осязаемость.
Услуги фонда: проведение тренингов, семинаров, консультаций, мастер-классов и др. Полный перечень услуг Фонда…
Проверочная работа по обществознанию Обмен. Деньги. Экономика семьи 7 класс
Проверочная работа по обществознанию Обмен.
Деньги. Экономика семьи 7 класс с ответами. Работа представлена в 2 вариантах в виде теста. В каждом варианте по 10 заданий.
1 вариант
1. В основе появления обмена лежит
1) общественное разделение труда
2) стремление получить выгоду
3) желание сбыть товар
4) нежелание трудиться
2. Ценность товара выражает понятие
1) качество
2) стоимость
3) количество
4) ассортимент
3. Продукт труда, произведенный для обмена, называется
1) услугой
2) благом
3) товаром
4) имуществом
4. Какой пример из приведенных иллюстрирует розничную торговлю?
1) Предприниматель Иванов закупил у предпринимателя Петрова более тысячи аккумуляторов.
2) Государство организовало закупку зерна за границей.
3) Органы образования субъектов Федерации покупают школьные учебники к новому учебному году.
4) В воскресенье семья Сидоровых ездит за покупками в гипермаркет.
5. Какое понятие в наибольшей степени соответствует определению: «Информация о свойствах товара или услуги, которая помогает продать товар»?
1) торговля
2) рынок
3) реклама
4) предупреждение
6. Натуральный обмен — это обмен
1) с помощью товара-посредника
2) товара на товар
3) с использованием всеобщего эквивалента
4) товара на деньги
7. Деньги выполняют функцию средства обмена при
1) установлении цены на товар
2) продаже товара на оптовом рынке
3) оплате услуг оператора связи
4) международных расчетах
8. Предприниматель Кузнецов выплачивает заработную плату персоналу два раза в месяц. В приведенном примере деньги выполняют функцию
1) меры стоимости
2) средства накопления
3) средства обращения
4) средства платежа
9. Ольга поступила в колледж и получает стипендию. В ее семье стипендия является частью
1) расхода
2) заработка
3) дохода
4) хозяйства
10.
Расчет будущих расходов семьи на основании полученного дохода экономист назовет
1) семейным бюджетом
2) имуществом семьи
3) семейными накоплениями
4) платежами семьи
2 вариант
1. Обмен одной вещи на другую — это
1) рынок
2) торговля
3) потребление
4) бартер
2. Полезность товара отражает понятие
1) цена
2) стоимость
3) редкость
4) классификация
3. Экономические отношения по производству, распределению, обмену и потреблению товаров и услуг экономисты называют
1) рынком
2) бартером
3) натуральным хозяйством
4) бизнесом
4. Какой пример из приведенных иллюстрирует оптовую торговлю?
1) В целях использования новых технологий при обучении школьников директор школы купил пять интерактивных досок.
2) Мужчины, сотрудники научной лаборатории, к празднику 8 Марта купили женщинам-коллегам 5 букетов нарциссов.
3) По заказу министерства вооруженных сил было сшито и закуплено новое обмундирование для военнослужащих.
4) Готовясь к выезду на дачу, семья Сидоровых купила по два пакета семян свеклы, огурцов, помидоров, укропа, сельдерея.
5. Какую функцию (задачу) в первую очередь выполняет реклама? Найдите наиболее корректное окончание предложения.
Реклама — это способ
1) продвижения товара к потребителю
2) получения дохода
3) потратить полученную выручку
4) приукрасить информацию о товаре
6. Экономисты называют деньги товаром — посредником и эквивалентом, потому что
1) на деньги можно обменять любой другой товар
2) деньги имеют высокую собственную стоимость
3) деньги существовали с древнейших времен
4) деньги участвуют в обмене
7. Деньги выполняют функцию средства платежа при
1) установлении цены на товар
2) покупке товара в магазине
3) продаже товара в кредит
4) расчетах по внешним займам
8.
Альбом по искусству стоит дороже школьного учебника. В приведенном примере деньги выполняют функцию
1) мировых денег
2) средства накопления
3) средства обращения
4) меры стоимости
9. Пенсионер Анатолий Иванович вырастил клубнику на дачном участке. Его внук и лакомились ягодами, жена сварила варенье, а излишки урожая были проданы. Полученные деньги стали частью
1) расходов семьи
2) пенсии
3) семейного дохода
4) социальных выплат
10. Роспись доходов и расходов семьи на будущий год — пример
1) семейного бюджета
2) семейных расходов
3) семейных накоплений
4) семейных доходов
Ответы на проверочную работу по обществознанию Обмен. Деньги. Экономика семьи 7 класс
1 вариант
1-1
2-2
3-3
4-4
5-3
6-2
7-2
8-4
9-3
10-1
2 вариант
1-4
2-2
3-1
4-3
5-1
6-1
7-3
8-4
9-3
10-1
Маркс и идея товара – постколониальные исследования
Введение
Прежде чем мы начнем наше путешествие по Карлу Марксу и его сложной идее товара, следует отметить цель и намерение этой веб-страницы.
Эта конкретная страница предназначена для предоставления основы, с помощью которой можно начать критически относиться к марксову понятию товара. Кроме того, эту страницу не следует ошибочно принимать за полное обобщение работ Маркса о товаре, а скорее за основное определение и введение в понятие товара.С учетом сказанного начнем с краткого знакомства с человеком Карлом Марксом.
Маркс, сын адвоката, родился 5 мая 1818 г. в Тревироруме, Западная Германия (известном сегодня как Трир). Получив образование в Боннском и Берлинском университетах, Маркс оказался погруженным в вечный вопрос о смысле и цели жизни. Обращаясь к Фридриху Гегелю (1770-1831), Маркс изучил его философию и пришел к мысли, что «разум постоянно развивается в истории к абсолютной цели» (Rius 20).Это представление, наряду с гегелевской «Философией истории» , утверждающей, что прогресс истории есть прямой результат «борьбы угнетенных против угнетателей», стало источником великого вдохновения для молодого Маркса (Rius 21).
Несколько лет спустя Маркс подружился с Фридрихом Энглсом (1820–1895), и вместе они написали знаменитые документы, такие как «Коммунистический манифест ».
Все еще терзаемый вопросами классовой борьбы и представлениями о капитализме, Маркс провел последние 25 лет своей жизни, написав свой главный труд Das Kapital: Kritik der politischen Oekonomie или Capital для тех из нас, кто не говорит по-немецки. .К сожалению, Маркс умер 14 марта 1883 года за своим письменным столом и успел закончить только первый из трех намеченных томов. К счастью, он выполнил достаточно своей большой работы, чтобы дать нам понятие товара.
В Часть 1. Товары и деньги, Глава 1. Товары Маркс начинает свое исследование обществ и их богатства с анализа товаров. Как покажет анализ, сама идея товара становится той структурой, через которую можно получить доступ к более широкой концепции капитализма и понять ее.Таким образом, Маркс начинает свою критику капитализма, определяя товар следующим образом:
«Товар есть, прежде всего, вне нас предмет, вещь, которая своими свойствами удовлетворяет те или иные потребности человека.
Природа таких потребностей, исходят ли они, например, от желудка или от фантазии, не имеет значения. Нас здесь также не интересует, каким образом предмет удовлетворяет эти потребности, будь то непосредственно в качестве жизненных средств или косвенно в качестве средств производства» (Маркс 45).
Природа таких потребностей, исходят ли они, например, от желудка или от фантазии, не имеет значения. Нас здесь также не интересует, каким образом предмет удовлетворяет эти потребности, будь то непосредственно в качестве жизненных средств или косвенно в качестве средств производства» (Маркс 45).Проще говоря, рабочий производит объект (например, ткань, обувь, пластик, дома и т. д.), который, несмотря на вложение его личного труда, остается собственностью босса. Этот простой, но решающий факт превращает объект в товар или товар. Хозяин, владеющий богатством и товарами, является для Маркса воплощением буржуазии; и таким образом рабочий становится воплощением пролетариата. Однако более важно то, что буржуа, владея капиталом, сохраняет контроль над использованием и обменом этих товаров.Имея это в виду, Маркс продолжает свое обсуждение товара, определяя потребительную стоимость и меновую стоимость. (См. также Глобализм и транснационализм, Торговля специями в Индии, Коммунизм в Индии)
Товар и потребительная стоимость
Согласно Марксу, «[е] очень полезные вещи, как железо, бумага и т.
д., могут быть рассмотрены с двух точек зрения качества и количества» (Маркс 45). Разнообразие производства обязательно порождает различные способы использования, и поэтому «историческим делом» является выявление различных способов использования, а также социальных стандартов, по которым эти виды использования оцениваются.Следовательно, потребительная стоимость определяется в следующих терминах:
Полезность вещи делает ее потребительной стоимостью. Но эта утилита не из воздуха. Будучи ограниченным физическими свойствами товара, он не существует отдельно от этого товара. Таким образом, товар, например железо, хлеб или алмаз, поскольку он является вещественной вещью, представляет собой потребительную стоимость, нечто полезное. Это свойство товара не зависит от количества труда, необходимого для присвоения его полезных качеств.[…] Потребительные стоимости становятся реальностью только посредством использования или потребления: они также составляют субстанцию всякого богатства, какова бы ни была общественная форма этого богатства.
(Маркс 46).Что особенно важно извлечь из этого предварительного определения потребительной стоимости, так это утверждение, что «[потребительские] стоимости становятся реальностью только посредством использования или потребления». Проще говоря, полезность или потребительная стоимость товара не может быть полностью реализована или оценена до тех пор, пока сам предмет не войдет в систему обмена.Таким образом, потребительная стоимость внутренне связана с меновой стоимостью и зависит от нее. Кроме того, потребительная стоимость, а затем и меновая стоимость, не могут быть четко определены ни в качестве, ни в количестве, а вместо этого находятся в сферах как качества, так и количества.
Товар и меновая стоимость
Выявляя непосредственное желание определить меновую стоимость в количественных терминах, Маркс отмечает, что «меновая стоимость является чем-то случайным и чисто относительным, а следовательно, и внутренней стоимостью, т.e ., неразрывно связанная с товарами меновая стоимость, присущая товарам, кажется противоречием в терминах» (Маркс 46).
«Противоречие в терминах», которое метко определяет Маркс, — это просто аргумент о том, что меновая стоимость не может быть оценена исключительно в терминах самого товара. Наоборот, меновая стоимость, которая, как сказано выше, делает потребительную стоимость реальностью, должна производить нечто, что является одновременно и отдельным, и общим для рассматриваемых товаров:
Следовательно, во-первых: действительные меновые стоимости данного товара выражают нечто равное; во-вторых, меновая стоимость вообще есть только способ выражения, форма явления или нечто содержащееся в ней, но отличимое от нее.[…] меновые стоимости товаров должны быть способны быть выражены в терминах чего-то общего для них всех, большее или меньшее количество чего они представляют. Это общее «нечто» не может быть ни геометрическим, ни химическим, ни каким-либо другим природным свойством товаров. Такие свойства привлекают наше внимание лишь постольку, поскольку они затрагивают полезность этих товаров, делают их потребительными стоимостями.
Но товарный обмен, очевидно, есть акт, характеризующийся полным отвлечением от потребительной стоимости, — она так же хороша, как и любая другая, лишь бы она присутствовала в достаточном количестве.(Маркс 47)Утверждая, что меновая стоимость есть «феноменальная форма», способная выражать то, что находится вне товара, а также то, что содержится в нем, Маркс с необходимостью подразумевает под товаром то, что должно содержать некоторое качество, полезность которого в «достаточном количестве» равна определяется по социальным стандартам. Но эта полезность обнаруживается только тогда, когда меновая стоимость становится абстрактным актом, проявляющимся как независимый от потребительной стоимости.
Товары и человеческий труд
Напоминая о том, что товар есть прежде всего продукт рабочего, товару присущ характер человеческого труда: «Все это говорит нам теперь, что человеческая рабочая сила затрачена на воплощается в них» (Маркс 48).Человеческая рабочая сила в этом отношении есть «вся рабочая сила общества, воплощенная в сумме стоимостей всех товаров, произведенных этим обществом» (Маркс 49).
Включение Марксом общества имеет решающее значение, поскольку оно обязательно оценивает «рабочую силу» с точки зрения того, что она является общественно необходимой. Таким образом, действительная стоимость товара сама оценивается с точки зрения того, что считается «общественно необходимым для его производства»:
Стоимость одного товара относится к стоимости любого другого товара так же, как рабочее время, необходимое для производства одного, относится к рабочему времени, необходимому для производства другого.[…] Вообще, чем выше производительность труда, тем меньше рабочего времени требуется для производства предмета, тем меньше количество труда кристаллизуется в этом предмете и тем меньше его стоимость; и наоборот, чем меньше производительность труда, тем больше требуется рабочего времени для производства предмета и тем выше его стоимость. Таким образом, стоимость товара изменяется прямо пропорционально количеству и обратно пропорционально производительности труда, вложенного в него.
(Маркс 49-50)Таким образом, величина стоимости товара прямо связана и зависит от понимания человеческого труда как труда, который состоит из бесчисленных индивидуальных трудов и в то же время выражает полезность товара. Таким образом, человеческий труд проявляется в товаре как выражение индивидуальной затраты труда; и дополнительно как то, что считается «общественно необходимым для его производства». Фиксируя товар в социальном контексте, понятие человеческого труда становится абстракцией, поскольку оно служит для представления того, что нынешнее общество признает полезным.Важно отметить, однако, то различие, что труд «находит выражение в стоимости», но не обладает теми качествами, которые создают потребительную стоимость (Маркс 51). Эта двоякая природа труда связана с представлением о том, что полезный труд становится реальностью, когда объект рассматривается как объект полезности.
Подобно потребительной стоимости, стоимость действительного труда материализуется, когда продукт труда становится предметом полезности.
В своем проявлении ценности и полезности труд подвергается таким же способам оценки:
Чтобы стать товаром, продукт должен быть передан другому, которому он будет служить потребительной стоимостью, посредством обмена.Наконец, ничто не может иметь стоимости, не будучи предметом полезности. Если вещь бесполезна, то бесполезен и заключенный в ней труд; труд не считается трудом и, следовательно, не создает стоимости […] Труд, полезность которого, таким образом, представлена стоимостью использования его продукта или который проявляется в превращении его продукта в потребительную стоимость, мы называем полезным трудом. В связи с этим рассмотрим только его полезный эффект. (Маркс 51)
То, что полезность в предмете и, в более широком смысле, стоимость в товаре, стали представлять «человеческий труд вообще, затрата человеческого труда вообще» (Маркс 54).Буквальная затрата человеческого труда, в частности физическая работа, вложенная в объект, представляет как направленную цель продукта, так и человеческий труд в абстрактном виде.
Как таковая, затрата труда с точки зрения абстрактных качеств, приписываемых человеческому труду, служит для создания и формирования стоимости, содержащейся в товарах. По отношению к специфической цели труда расход представляет собой также то, что свойственно полезному труду; тем самым производя «потребительные стоимости» (Маркс 56).В конечном счете, стоимость товара и, в более широком смысле, коллективного человеческого труда соотносится с тем, что считается необходимым в современном обществе, в соответствии с текущими человеческими желаниями и потребностями; поддается гораздо более сложному прочтению и пониманию идеи товара.
Товары и фетишизм
Продукты полезности становятся товарами просто потому, что они являются прежде всего продуктами индивидуального и личного труда, отдельного от коллективного общества. При сложении индивидуальных трудовых усилий создается общая сумма человеческого труда, составляющая, таким образом, коллективный труд общества.В отношении потребительной стоимости понятие товара относительно простое и прямое:
Товар кажется на первый взгляд очень тривиальным и легко понятным.
Его анализ показывает, что на самом деле это очень странная вещь, изобилующая метафизическими тонкостями и теологическими тонкостями. Поскольку она является потребительной стоимостью, в ней нет ничего таинственного, рассматриваем ли мы ее с точки зрения, что по своим свойствам она способна удовлетворять человеческие потребности, или с той точки зрения, что по своим свойствам она способных удовлетворить человеческие потребности, или с той точки зрения, что эти свойства являются продуктом человеческого труда.(Маркс 81) Что в корне усложняет и делает загадочным понятие товара, так это само представление о том, что индивидуальный труд принимает общественную форму. В его социальной форме наиболее трудным становится количественное определение и оценка этого индивидуального труда. Как мы оцениваем, как определяем количественную величину «расхода человеческого мозга, нервов, мускулов и т. д.». естественно ставится под сомнение. Несмотря на присущий индивидуальному труду субъективный характер, качество человеческого труда оценивается объективно, что придает «загадочный характер продукту труда» (Маркс 82).
Следовательно, стоимость труда, как индивидуального, так и совокупного, утверждается через его общественные отношения. Именно эта общественная форма создает товарный фетишизм: «Этот товарный фетишизм берет свое начало, как уже показал предшествующий анализ, в своеобразном общественном характере труда, который их производит» (Маркс 83).
Подобно тому, как потребительная стоимость товаров становится реальностью, когда происходит действительный обмен, так и общественная стоимость индивидуального труда утверждает себя, когда продукт труда участвует в акте обмена.Действительно, влияние социальной формы таково, что затрудняет разделение между индивидуальным и коллективным. Кроме того, общественная форма делает неотделимым товарное производство от индивидуальных продуктов труда и коллективное производство труда. В этом соединении индивидуального и общественного, а следовательно, и стадий товарного производства заключается самый таинственный и загадочный характер товара. Что еще более важно, это пересечение индивидуального и социального становится местом фетишизма товаров:
Таким образом, товар является таинственной вещью именно потому, что в нем общественный характер человеческого труда представляется им как объективный характер, отпечатанный на продукте этого труда; потому что отношение производителей ко всей сумме их собственного труда представляется им как общественное отношение, существующее не между ними, а между продуктами их труда.
Вот почему продукты труда становятся товарами, общественными вещами, свойства которых одновременно воспринимаются и не воспринимаются органами чувств. Точно так же и свет от предмета воспринимается нами не как субъективное возбуждение нашего зрительного нерва, а как объективная форма чего-то вне самого глаза. Но в акте видения […] [t] существует физическое отношение между физическими вещами. Но с товарами дело обстоит иначе. Там существование вещей qua товаров и стоимостное отношение между продуктами труда, которое делает их товарами, не имеют абсолютно никакой связи с их физическими свойствами и с вытекающими из них материальными отношениями.Там есть определенное общественное отношение между людьми, принимающее в их глазах фантастическую форму отношения между вещами. […] Это я называю фетишизмом, который привязывается к продуктам труда, как только они производятся как товары, и который поэтому неотделим от товарного производства» (Маркс 83). Товары, отмеченные присущими им социальными качествами, обязательно находятся в диалоге с текущими социальными тенденциями.
Например, то, что могло считаться полезным, т. е. обладало определенной полезностью в восемнадцатом веке, имеет либо другую полезность в двадцатом веке, либо совершенно устарело.Человеческий труд, следуя той же тенденции, также становится маркером текущих социальных тенденций; постоянно меняется, как меняется и само общество. В самом деле, появление и ошеломляющий поток машин сделали большую часть человеческого труда устаревшей. Исторические примеры, такие как хлопкоочистительная машина, швейная машина и даже компьютер, поставили под вопрос ценность определенных индивидуальных трудов, которые до появления этих машин считались общественно ценными и, следовательно, товаром. В то время как базовая структура товара остается неизменной с течением времени, меняется идентификация и маркировка продуктов как товаров.В этом отношении товары становятся критикой капитализма. Они сами по себе являются набором социальных маркеров, всегда привлекающих внимание к тому, что нынешнее общество считает ценным.
Поскольку определение полезности является «делом истории», товары как прошлого, так и настоящего в равной степени прослеживают движение и развитие более крупного социального тела, известного как история.
См. Гаятри Спивак, Сесил Родс, Теодор Адорно
Избранная библиография
- Боттомор, Том (изд.). Интерпретации Маркса . Оксфорд: Бэзил Блэквелл, 1988. .
- —. Теории современного капитализма . Лондон: Аллен и Анвин, 1985. .
- Деррида, Жак. Призраки Маркса . транс. Пегги Камуф. Нью-Йорк и Лондон: Routledge, 1994. .
- Фромм, Эрих (ред.). Концепция человека Маркса . Нью-Йорк: Фредерик Унгар, 1961. .
- Грамши, Антонио. Выдержки из тюремных тетрадей . Отредактировано и переведено Квинтином Хоаром и Джеффри Ноуэллом Смитом.Лондон: Лоуренс и Уишарт, 1972. .
- Ла Капра, Доминик. Переосмысление интеллектуальной истории: тексты, контексты, язык . Итака, штат Нью-Йорк, и Лондон: издательство Корнельского университета, 1983..
- Леви-Стросс, Клод. Дикий разум . Лондон: Вайденфельд и Николсон, 1966. .
- Маркс, Карл. Коммунистический манифест . изд. Фредерик Л. Бендер. Нью-Йорк: WW Нортон и компания, 1988.
- Prawer, S.S. Карл Маркс и всемирная литература .Оксфорд: Издательство Оксфордского университета, 1976. .
- Зиммель, Георг (1900). Философия денег . Лондон: Рутледж и Кехан Пол, 1978. .
- Такер, Стив (ред.). Читатель Маркса-Энгельса . Второе издание. Нью-Йорк и Лондон: В.В. Нортон и компания, 1978.
- —. Философия и миф у Карла Маркса . Кембридж: Издательство Кембриджского университета, 1961. .
Работы цитируются
- Карвер, Террелл. Постмодернистский Маркс .Пенсильвания: Издательство Пенсильванского государственного университета, 1998. .
- Фишер, Эрнст (ред.). Основы Маркса . транс. Анна Босток, Нью-Йорк: Гердер и Гердер, 1968..
- Маркс, Карл и Энглс, Фридрих. Собрание сочинений: Капитал, том 1 . Нью-Йорк: Международные издательства, 1996. .
- Рентон, Дэвид (ред.). Маркс о глобализации на . Лондон: Лоуренс и Уишарт Лимитед, 2001. .
- Риус. Маркс для начинающих . Нью-Йорк: Книги Пантеона, 1979.
Автор: Дженни Юсин, осень 2002 г.
Последнее редактирование: октябрь 2017 г.
Рабочая сила у Маркса отличается от рикардианского труда
Рабочая сила у Маркса отличается от рикардианского трудаРабочая сила у Маркса отличается от рикардианского труда
, Пол Зарембка, 5 августа 2003 г.
[email protected]
«Вдруг поднимается голос рабочего, заглушенного бурей и
натиском процесса производства: Товар, который я продал вам [моему
любимому работодателю], отличается от множества других товаров, в что его использование
создает ценность, и ценность большую, чем его собственная.
Вот почему вы его купили».
—Маркс, Капитал , 1867, стр. 224.
При продаже любого товара,
Рикардианское понимание политической экономии описывает труд
время, необходимое для производства товара, как определяющее его стоимость
(и, таким образом, меновая стоимость, забывая о проблемах трансформации
стоимости в цены). Рабочий продает свой труд напрямую
капиталист. Тем не менее, если бы рабочий продавал товар, который
само рабочее время, т. е. стоимость, как могла бы быть прибавочная стоимость
(прибыль и т.)? Если стоимость любого товара определяется
рабочее время, необходимое для его производства; как так получилось, что это
закон стоимости не действует в величайшем из всех обменов,
составляет основу капиталистического производства, обмен между
капиталист и рабочий? Почему количество овеществленного труда
получаемые работником в качестве заработной платы, не равной количеству непосредственных
труда, который он дает в обмен на свою заработную плату?» (Маркс, 1910, стр.
89,
написан около 1863 г., комментируя « Элементы политической экономии» Джеймса Милля , 1824).
Маркс понял: труд сам не производится, не продается. Вернее то, что производится и становится расходом для капиталистов, это стоимость рабочего потребности существования. Поэтому он предложил (производил) необходимое понятие: рабочая сила ( Arbeitskraft ), выражение, уже хорошо известное в немецкой рабочей культуре во времена Маркса. капиталист покупает рабочую силу по ее меновой стоимости, труд время, необходимое для удовлетворения жизненных потребностей работника. Мы прибываем в непротиворечивой теоретической системе. Другими словами, капиталист противостоит на рынке рабочему — живому человеку с потребностями который должен быть произведен, а не труд (Маркс, 1867, стр. 503).
При покупке
рабочей силы, капиталист получает весьма специфическую и своеобразную,
потребительная стоимость: способность рабочих производить стоимость! Потребительская стоимость
лампочка должна обеспечивать свет.
Потребительная стоимость для капиталиста
покупка рабочей силы — это стоимость , которую производит рабочий (а не конкретные предметы вроде лампочек, телевизоров, не представляющих интереса для капиталиста).
Наш друг, Мешок с деньгами, должен быть таким повезло найти в сфере обращения, на рынке, товар, потребительная стоимость которого обладает тем особенным свойством, что источником стоимости, фактическое потребление которого, следовательно, само является воплощение труда, а, следовательно, и создание стоимости. (Маркс, 1867, с. 224)
И Толстяку так повезло. То есть потребительной стоимостью рабочей силы для капиталиста является именно ее способность производить стоимость.
Кроме того, произведенная стоимость превышает себестоимость .Таким образом, мы читаем:
Потребительная стоимость рабочей силы для капиталиста как капиталиста не состоит в ее действительной потребительной стоимости, в полезности именно этого конкретного труда, т.
это прядильный труд, ткацкий труд и так далее. он такой же маленький
относится к этому как к потребительной стоимости продукта этого труда
как таковой, поскольку для капиталиста продукт есть товар (даже
до своего первого превращения), а не предмет потребления. …
потребительная стоимость труда состоит для него в том, что он получает взамен большее количество
рабочего времени, чем он заплатил в виде заработной платы.(Маркс, 1905а,
п. 156)
Для него [капитала] потребительная стоимость
рабочая сила есть именно избыток количества труда, которое она
работает над количеством труда, овеществленного в
сама рабочая сила и, следовательно, требуется для ее воспроизводства. … []
конкретный характер, который и позволяет ему принимать форму
товар, не есть его специфическая потребительная стоимость для капитала. Его
специфическая потребительная стоимость капитала состоит в его количестве труда в
вообще, а в разнице, избытке количества труда
который он выполняет над количеством труда, которого он стоит.
( там же , стр. 400) 3
Рикардо, Маркс теперь может показать слабость его системы. Рикардо может только сказать, что ценность «труд» зависит от средств существования, которые, в свою очередь, зависят просто по спросу и предложению. Однако,
Вместо труда Рикардо должен был обсудить труд- мощность . Но если бы он это сделал, капитал раскрылись бы и как материальные условия труда, противостоять рабочему как власти, которая приобрела самостоятельную бытие и капитал тотчас же раскрылись бы как определенное общественное отношение .Таким образом, Рикардо различает капитал только как «накопленный труд» от «немедленные роды». И это что-то чисто физическое, только элемент в процессе труда , из которого никогда не могли бы развиться отношения между трудом и капиталом, заработной платой и прибылью. (Маркс, 1905b, стр. 400).
продавать труд, для которого потребуются средства производства, а
рабочий имеет только способность продавать труд:… рабочий вынужден продавать не товар, а его собственная рабочая сила как товар. Это потому что он находит по ту сторону, противостоящую ему и противостоящую ему как чуждую собственность, все средства производства, все материальные условия работать вместе со всеми средствами к существованию, деньгами и средствами производство… условия его труда противостоят ему как чуждая собственность (Маркс, 1933, с. 1003).
Без различия труда
и рабочей силы классовый характер капитализма не может быть адекватно
теоретически, поскольку мы останемся на территории товаров
транзакции.Политические экономисты после Рикардо боролись
проблема того, что рабочие продают. Но проблему не удалось решить
не отличая рабочую силу от труда. Это заняло у кого-то не только
интеллектуальными способностями Маркса, но и его приверженностью
рабочим народам сделать это.
Другие не были привержены, как Маркс,
интересы рабочего класса или даже были явно привержены
интересы класса капиталистов.
Комментарий Е.К. Охота
предполагает, что классическая трудовая теория стоимости возникла не
изнутри классового характера самого капитализма, а скорее из
промышленно-капиталистическая борьба против помещиков и купцов:
Цены на товары (без учета дефицитных или уникальных товаров 4 )
определяются количеством труда.Отличие продуктивных
а непроизводительный труд в рамках теории труда был бы оружием
промышленные капиталисты против помещиков (даже мануфактурных
капиталисты того времени часто брали на себя труд, который они могли бы описать
как производительный 5 ).
По мере развития капитализма в XIX веке такой теории не было.
более полезной для буржуазных интересов, чем борьба против рабочих
возросло значение. Итак, они нашли собственное решение: сбрасывать рабочую силу как
Создатель стоимости товаров.У нас есть «маргинализм»,
происходящие из более раннего утилитаризма подобных Бентаму.
Мы
получил отказ от классовой политической экономии. 6 Теория Рикардо выполнила свою миссию для капитала. Чтобы управлять им
далее потребовало преобразования своего объекта в интересах
рабочий класс.
Большое значение понятия «рабочая сила» признавал еще Энгельс. В своем «Предисловии» к Capital, том II после смерти Маркса, чтобы помочь понять, чего Маркс достиг с открытием «рабочей силы» Энгельс сравнил открытие Маркса до открытия Лавуазье «кислорода». 7
———-
3Также несколько замечаний у Маркса, 1910:
» особенностью этого товара [рабочей силы] является то, что его потребительная стоимость является фактором меновой стоимости, поэтому его использование создает большая меновая стоимость, которую он сам содержал».
«Потребительная стоимость природы денег. природа денег. рабочая сила труд ,
элемент, производящий меновую стоимость. … значение, которое
капиталист получает от рабочего в обмен [на рабочую силу]
больше, чем цена, которую он платит за этот труд.
» (стр. 90 и 178)
4″По гораздо большая часть тех товаров, которые являются объектами желания, добываются трудом; и их можно умножить, не в одной стране в одиночку, а во многих, почти без какого-либо установленного предела, если мы склонны отдавать труд, необходимый для их получения» (стр. 12 — «I.6» по веб-ссылке на главу 1 Рикардо). Воспроизводимые товары, очевидно, включают товары состоящие из жизненных потребностей работников, которые являются затратами на рабочей силы капиталистам.Он также включает в себя работу по извлечению сырье, строить всевозможные фабрики и машины и т. д., как а также многие предметы роскоши для капиталистов и помещиков (не, впрочем, картины Ван Гога висят в их частных домах, может быть просматриваются раз в месяц, а десятки тысяч лишены всякого просмотр).
5 дюймов
на ранних стадиях промышленной революции «промышленные капиталисты
ведет длительную борьбу с земельными интересами и
купцов-капиталистов за экономическое и политическое господство.
Во время этого
период промышленные капиталисты обычно лично участвовали в
направлять, координировать и контролировать фактические процессы
производства… Трудовая теория стоимостной перспективы дала
самое полезное понимание процесса накопления капитала,
обращая внимание на различие между производительным и непроизводительным трудом.
Она показала, как производительный труд был источником прибавочного труда.
это сделало возможным расширение капитала» (Хант, стр. 282)
6Маркса
стремление разоблачить классовый характер капитализма в интересах
рабочих противостоит буржуазным интересам скрыть то же самое.Таким образом, Хант
(2002, стр. 314) правильно указывает на показательный вступительный комментарий
в книге Дж. Б. Кларка «Распределение богатства » отношение
рабочего класса по отношению к другим классам «зависит главным образом от
вопрос, получают ли они сумму, большую или маленькую, это то, что
они производят. … Обвинение, которое висит над обществом, заключается в том, что
«эксплуатация труда».
… Если бы это обвинение было доказано, всякий здравомыслящий
человек должен стать социалистом…» Не игнорируя прямо некоторые
понимание социальных классов, Кларк пытается объяснить эксплуатацию (с его теорией предельной производительности распределения дохода) и
тем самым продвигать идею некоего рода равенства всех перед
рынок.Тем не менее, призрак преследует этого американца, напоминая
«Призрак бродит по Европе — призрак коммунизма» ( «Коммунистический манифест », первое предложение).
7Это
То есть Энгельс поставил вопрос о том, что отличает Маркса от классика
экономисты. Чтобы ответить на этот вопрос, сначала он вспоминает теоретические
Революцию Лавуазье произвел в химии, открыв
новый химический элемент — кислород. Теоретики флогистики Пристли и
Шееле произвел факт кислорода, не осознавая этого.
что у них было.Лавуазье создал новую категорию, т. е. открыл
новый элемент, и таким образом помещается «вся химия, которая в своей флогистической
форма стояла на голове, прямо на ногах».
что Маркс находится в таком же революционном отношении к своему
предшественников в классической экономической теории. Хотя факт прибавочной стоимости
(под другими именами) был известен задолго до Маркса, Маркс понимал, что он
должен был объяснить этот факт, должен был объяснить, что такое значение, должен был
Критиковать рикардианскую теорию: «Замещая рабочую силу,
собственности, производящей стоимость, за труд он одним махом решил одну из
трудности, приведшие к падению рикардианцев.
школа, т., невозможность согласования взаимного обмена
капитал и труд с законом Рикардо, согласно которому стоимость определяется
труд» (стр. 16-17).
Маркс о наемном труде и капитале – Классическая социологическая теория и основы американской социологии
Как и предыдущая подборка (1с), эта статья была написана Марксом для самих рабочих как объяснение того, как определяется и оценивается заработная плата. В конечном итоге он мог бы сказать гораздо больше по этому поводу в своем многотомном шедевре «Капитал ».
Читая, подумайте о собственном опыте работы и заработной платы. Помогает ли вам это объяснение понять социальные отношения между работником и работодателем?
Что такое заработная плата? Как они определяются?
Если бы нескольких рабочих спросили: «Какую зарплату вы получаете?», один бы ответил: «Я получаю 9 долларов в час», «50 долларов в день» и так далее. Все они согласились бы в одном: заработная плата есть сумма денег, которую капиталист платит за известный период работы или за определенный объем работы.
Следовательно, оказывается, что капиталист покупает их труд за деньги и что за деньги они продают ей свой труд. Но это всего лишь иллюзия. То, что они фактически продают капиталисту за деньги, есть их рабочая сила. Эту рабочую силу капиталист покупает на день, неделю, месяц и т. д. И после того, как он купил ее, он использует ее, позволяя рабочим работать в течение оговоренного времени.
Заработная плата есть только специальное название цены рабочей силы и обычно называется ценой труда; это особое название цены этого своеобразного товара, который не имеет другого хранилища, кроме человеческой плоти и крови.
Следовательно, рабочая сила есть товар, который ее обладатель, наемный рабочий, продает капиталисту. Почему он ее продает? Это для того, чтобы жить.
Но приведение в действие рабочей силы, т. е. работа, есть деятельное выражение собственной жизни рабочего. И эту жизнедеятельность он продает другому человеку, чтобы обеспечить себя необходимыми средствами жизни. Следовательно, его жизнедеятельность есть лишь средство обеспечения собственного существования. Он работает, чтобы остаться в живых.
Рабочая сила не всегда была товаром (товаром).Труд не всегда был наемным трудом, т. е. свободным трудом. Раб не продает свою рабочую силу рабовладельцу, как вол не продает свой труд земледельцу. Рабыня вместе со своей рабочей силой раз и навсегда продавалась своему хозяину. Она — товар, который может переходить из рук одного владельца в руки другого. Она сама является товаром, но ее рабочая сила не является ее товаром. Крепостной продает только часть своей рабочей силы. Не он получает заработную плату от собственника земли; скорее собственник земли получает от него дань.
Крепостной принадлежит земле, и господину земли он приносит ее плоды. Свободный рабочий, напротив, продает самого себя, и то по частям. Она продает с аукциона 8, 10, 12, 15 часов своей жизни, один день как другой, тому, кто больше заплатит, владельцу сырья, инструментов и средств к жизни, т. е. капиталисту. Рабочий не принадлежит ни хозяину, ни земле, но 8, 10, 12, 15 часов ее ежедневной жизни принадлежат тому, кто их покупает. Рабочий уходит от капиталиста, которому он продал себя, так часто, как он хочет, и капиталист увольняет его так часто, как он считает нужным, как только он перестает получать от нее какую-либо или не нужную ему пользу. .Но рабочий, единственным источником дохода которого является продажа своей рабочей силы, не может покинуть весь класс покупателей, т. е. класс капиталистов, если он не откажется от своего собственного существования. Она принадлежит не к тому или иному капиталисту, а к классу капиталистов; и она должна найти себе работодателя, т. е. найти покупателя в этом классе капиталистов.
Чем определяется заработная плата?
Теперь те же самые общие законы, которые регулируют цену товаров вообще, естественно регулируют и заработную плату, или цену рабочей силы.Заработная плата будет то повышаться, то падать в соответствии с соотношением спроса и предложения, в соответствии с тем, как развивается конкуренция между покупателями рабочей силы, капиталистами, и продавцами рабочей силы, рабочими. Колебания заработной платы соответствуют колебаниям цен товаров вообще. Но в пределах этих колебаний цена рабочей силы будет определяться издержками производства, рабочим временем, необходимым для производства этого товара: рабочей силы.
Какова же тогда стоимость производства рабочей силы?
Это стоимость, необходимая для содержания рабочего в качестве рабочего, а также для его образования и подготовки в качестве рабочего.
Следовательно, чем короче время, необходимое для подготовки к той или иной работе, тем меньше издержки производства рабочего, тем ниже цена его рабочей силы, его заработная плата.
В тех отраслях промышленности, в которых почти не требуется никакого периода ученичества и достаточно одного физического существования рабочего, издержки его производства ограничиваются почти исключительно товарами, необходимыми для поддержания его в рабочем состоянии. Таким образом, цена его работы будет определяться ценой необходимых средств к существованию.
Природа и рост капитала.
В процессе производства люди воздействуют не только на природу, но и друг на друга. Они производят, только работая вместе определенным образом и взаимно обмениваясь своей деятельностью. Чтобы производить, они вступают в определенные связи и отношения друг к другу, и только внутри этих общественных связей и отношений действует их влияние на природу, т.д., осуществляется ли производство.
Эти общественные отношения между производителями и условия, при которых они обмениваются своей деятельностью и участвуют в общем акте производства, будут, естественно, различаться в зависимости от характера средств производства.
Производственные отношения в своей совокупности составляют то, что называется общественными отношениями, обществом, притом обществом на определенной ступени исторического развития, обществом со своеобразными, своеобразными чертами.Античное общество, феодальное общество, буржуазное (или капиталистическое) общество являются такими совокупностями производственных отношений, каждая из которых обозначает тот или иной этап развития в истории человечества.
Капитал также есть общественное отношение производства. Капитал есть не только сумма материальных продуктов, это сумма товаров, меновых стоимостей, общественных величин. Капитал остается тем же самым, ставим ли мы хлопок вместо шерсти, рис вместо пшеницы, пароходы вместо железных дорог, если только хлопок, рис, пароходы — тело капитала — имеют одинаковую меновую стоимость. , той же цене, что и шерсть, пшеница, железные дороги, в которых она прежде была воплощена.Телесная форма капитала может постоянно изменяться, в то время как капитал не претерпевает ни малейшего изменения.
Существование класса, не обладающего ничем, кроме способности работать, есть необходимая предпосылка капитала. Только господство прошлого, накопленного, овеществленного труда над непосредственным живым трудом придает накопленному труду характер капитала. Капитал состоит не в том, что накопленный труд служит живому труду средством для нового производства.Он состоит в том, что живой труд служит накопленному труду средством сохранения и умножения его меновой стоимости.
Отношение наемного труда к капиталу.
Что происходит при обмене между капиталистом и наемным рабочим? Рабочий получает жизненные средства в обмен на свою рабочую силу; капиталист получает в обмен на свои жизненные средства труд, производительную деятельность рабочего, творческую силу, которой рабочий не только возмещает то, что он потребляет, , но и придает накопленному труду большую стоимость, чем она была прежде обладал. Рабочий получает от капиталиста часть имеющихся средств к существованию.
Рабочий на хлопчатобумажной фабрике производит только хлопок? Нет. Она производит капитал. Она производит ценности, которые заново служат для того, чтобы командовать ее работой и творить посредством ее новых ценностей. Капитал может умножаться, только обмениваясь на рабочую силу, вызывая в жизнь наемный труд. Рабочая сила наемного рабочего может обменять себя на капитал только путем увеличения капитала, путем усиления той самой силы, рабом которой она является.Следовательно, увеличение капитала есть увеличение пролетариата, т. е. рабочего класса.
Итак, буржуазия и ее экономисты утверждают, что интерес капиталиста и рабочего одинаков. А на самом деле так они и есть! Рабочий погибает, если капитал не дает ему работы. Капитал погибает, если он не эксплуатирует рабочую силу, которую, чтобы эксплуатировать, он должен купить.
Но что такое рост производительного капитала? Рост власти накопленного труда над живым трудом; усиление господства буржуазии над рабочим классом.
Когда наемный труд производит господствующее над ним чуждое богатство, враждебную ему силу, капитал, то к нему притекают обратно его средства приложения, т. е. его жизненные средства, при условии, что он снова становится частью капитала, т. е. вновь стать рычагом, при помощи которого капитал должен быть принужден к ускоренному экспансивному движению.
Сказать, что интересы капитала и интересы рабочих тождественны, означает только то, что капитал и наемный труд суть две стороны одного и того же отношения.Одно обусловливает другое так же, как ростовщик и заемщик обусловливают друг друга.
Пока наемный рабочий остается наемным рабочим, его судьба зависит от капитала.
Заработная плата определяется прежде всего своим отношением к выручке, прибыли капиталиста. Другими словами, заработная плата есть пропорциональная, относительная величина.
Если капитал растет, то растет масса наемного труда, увеличивается число наемных рабочих; словом, власть капитала распространяется на большую массу индивидов.
Каков же тогда общий закон, определяющий повышение и понижение заработной платы и прибыли в их взаимном отношении? Они находятся в обратной пропорции друг к другу. Доля (прибыли) увеличивается в той же пропорции, в которой падает доля труда (заработная плата), и наоборот. Прибыль возрастает в той же степени, в какой падает заработная плата; она падает в той же степени, в какой повышается заработная плата.
Таким образом, мы видим, что интересы капиталов и интересы наемного труда диаметрально противоположны друг другу.
Если доход рабочего возрастал при быстром росте капитала, то вместе с тем расширялась социальная пропасть, отделяющая рабочего от капиталиста, и возрастала власть капитала над трудом, усиливалась зависимость труда на капитал. Сказать, что «рабочий заинтересован в быстром росте капитала», значит только это: чем быстрее рабочий умножит богатство капиталиста, тем больше будут крохи, которые ему достанутся, тем больше будет прибыль. чем число рабочих может быть вызвано, тем больше может увеличиться масса рабов, зависящих от капитала.
Чем больше растет производительный капитал, тем больше он расширяет разделение труда и применение машин; чем больше расширяется разделение труда и применение машин, тем больше расширяется конкуренция между рабочими, тем больше уменьшается их заработная плата. Капиталисты вынуждены конкурировать друг с другом, чтобы остаться в бизнесе. Они заменяют рабочих машинами везде, где это возможно. Они заменяют квалифицированных рабочих неквалифицированными рабочими, которые обходятся дешевле.Капиталисты, которые не могут конкурировать (особенно владельцы малого бизнеса), сами становятся пролетариями.
Машины вытесняют квалифицированных рабочих неквалифицированными, мужчин женщинами, взрослых детьми; там, где оно введено недавно, оно большими массами выбрасывает рабочих на улицу; и по мере того, как он становится более высокоразвитым и продуктивным, он сбрасывает их в дополнительных, хотя и меньших количествах. Рабочий стремится сохранить общую сумму своей заработной платы за данное время, выполняя больше труда, либо работая большее количество часов, либо выполняя больше за то же количество часов.
Таким образом, побуждаемый нуждой, он сам умножает пагубные последствия разделения труда. Результат таков: чем больше он работает, тем меньше получает зарплату. И по той простой причине: чем больше он работает, тем больше он соревнуется со своими товарищами по работе, тем больше он принуждает их соревноваться с ним и предлагать себя на таких же жалких условиях, как и он; так что в конечном счете он соревнуется сам с собой как член рабочего класса.
Капитал живет не только за счет труда.Подобно хозяину, одновременно знатному и варварскому, она тащит с собой в могилу трупы своих рабов, целые гекатомбы рабочих, погибающих в кризисы.
Мы видим, таким образом, что если капитал растет быстро, то конкуренция между рабочими растет еще быстрее, т. е. средства труда и жизненные средства рабочего класса уменьшаются в пропорции еще быстрее; но, несмотря на это, быстрый рост капитала является наиболее благоприятным условием для наемного труда.
Вопросы
- Приведите примеры (а) средств производства и (б) способа производства. Убедитесь, что вы знаете разницу между этими двумя понятиями.
- Почему Маркс уделяет так много внимания производству ?
- Объясните, что имеет в виду Маркс, говоря, что «быстрый рост капитала является наиболее благоприятным условием для наемного труда». Как бы он отреагировал, если бы кто-то сказал, что владельцы бизнеса создают рабочие места?
- Что такое общественные отношения между капиталистами и рабочими? Являются ли экономические отношения взаимопродуктивными или это отношения с нулевой суммой (выигрыш одного — проигрыш другого?) Оцените эту позицию.
- Если бы вы были рабочим и слушали эти лекции в 1847 году, как бы вы отреагировали?
- Что со временем происходит с владельцами малого бизнеса?
- Что со временем происходит с относительной властью капиталиста и рабочего?
Убедитесь, что вы знаете разницу между этими двумя понятиями.Концепции
Поляризация
Концентрация капитала
Прибавочная стоимость
Способ производства
Средства производства
Бесплатная наемная работа
Рабочая сила
Товар
Марксистская экономика – обзор, трудовая теория стоимости, товары
Что такое марксистская экономика?
Марксистская экономика относится к школе экономической мысли, которая возникла у Карла Маркса и Фридриха Энгельса, философов и экономистов XIX века.
Марксистская экономика возникла как критика классической политической экономии, а затем как критика капитализма. Также.
Марксистская экономическая критика капитализма была в основном сосредоточена на распределении прибавочного продукта и прибавочной стоимости. В частности, Маркс утверждал, что класс капиталистов получает богатство за счет эксплуатации других.Марксистская экономика сегодня не так широко используется; однако в 20 -м -м веке аспекты марксистской экономической теории использовались в Восточной Европе, а именно в бывшем СССР.
Труд
Одним из краеугольных камней марксистской экономики были идеи Карла Маркса, касающиеся трудовой теории стоимости. Трудовая теория стоимости утверждает, что стоимость товараТоварные товары являются другим классом активов, как акции и облигации. Большинство товаров представляют собой продукты, происходящие из земли, которые обладают средним количеством времени, необходимым для производства товара.
Пример трудовой теории стоимости: если на изготовление футболки уходит в два раза меньше времени, чем на шляпу, цена шляпы будет в два раза выше цены футболки.
Трудовая теория стоимости была популярна и среди других экономистов, например, Адама Смита и Давида Рикардо. Однако Карл Маркс и марксистская экономическая наука по-новому взглянули на трудовую теорию стоимости; он применил трудовую теорию стоимости к труду, более известному как рабочая сила. Рабочая сила есть способность рабочего производить товар.
Далее Карл Маркс утверждает, что стоимость рабочей силы — это общее количество часов и стоимость, которую несет общество, чтобы позволить рабочему с необходимой способностью работать; это, например, включает кормление рабочих.
Маркс пришел к выводу, что заработная плата рабочих должна быть прямо пропорциональна рабочей силе рабочего. Концепция рабочей силы породила у Маркса вопрос о распределении прибавочной стоимости в капиталистическом обществе. Также; он утверждал, что капиталисты переутомляют сотрудников для получения прибыли, в результате чего сотрудники производят больше стоимости, чем то, за что они получают компенсацию.
Товары
Карл Маркс и марксистская экономическая теория считают, что цена или стоимость товара может основываться на одном из двух факторов — либо на его стоимости, либо на его потребительной стоимости. Стоимость относится к стоимости товара по сравнению с другими товарами. Потребительная стоимость относится к полезности товара или его способности выполнять дальнейшие задачи или работу. Например, потребительная стоимость автомобиля — это его способность доставить кого-либо из пункта А в пункт Б.
Маркс утверждал, что вся стоимость товаров создается человеческим трудом.Он пришел к выводу, оценив, что идея о том, что стоимость является общей для всех товаров, а человеческий труд — это главным образом то, что создает товары.
Кроме того, он пришел к выводу, что стоимость товара зависит от количества человеческого труда, вложенного в товар. Если бы стоимость увеличилась, это было бы результатом увеличения труда. Вот почему Карл Маркс и марксистская экономика приняли трудовую теорию стоимости.
Марксистская экономическая критика капитализма
Основные два критических замечания марксистской экономической теории капитализма заключаются в том, что капитализм отчуждает рабочих и что прибавочный продукт и прибавочная стоимость распределяются несправедливо.Карл Маркс утверждал, что капитализм отчуждает людей; кроме того, он утверждал, что это происходит из-за спроса и предложения. Законы спроса и предложения — это микроэкономические концепции, которые утверждают, что на эффективных рынках количество предлагаемого товара и количество на свободном рынке.
Маркс предположил, что стихийный характер свободного рынка вынуждает людей переутомляться и работать над задачами, которые они не хотят выполнять. Он объяснил, что, поскольку рыночные силы, такие как спрос и предложение, контролируют объем работы людей, люди будут чувствовать себя машинами.
Кроме того, он утверждал, что капитализм несправедливо распределяет прибавочный продукт и прибавочную стоимость, поскольку работодатели и владельцы будут переутомлять своих рабочих, чтобы получить прибыль.
Марксистская экономическая критика
Одним из основных критических моментов марксистской экономической теории является ее непоследовательность. Кроме того, современные социалисты не согласны с идеями марксизма о необходимости революции для построения социалистического общества. Кроме того, свободные рынки и биржи показали значительный долгосрочный экономический рост.
Дополнительная литература
CFI является официальным поставщиком страницы программы Global Commercial Banking & Credit Analyst (CBCA)™ — CBCAПолучите сертификат CFI CBCA™ и станьте коммерческим банковским и кредитным аналитиком. Зарегистрируйтесь и продвигайтесь по карьерной лестнице с помощью наших сертификационных программ и курсов. программа сертификации, разработанная, чтобы помочь каждому стать финансовым аналитиком мирового уровня. Для продвижения по карьерной лестнице вам будут полезны следующие дополнительные ресурсы:
- Laissez-faireLaissez-faireLaissez-faire — это французская фраза, которая переводится как «позволить делать». Он относится к политической идеологии, которая отвергает практику правительства
- Социализм против капитализма относится к макроэкономической концепции, согласно которой государственное вмешательство в экономику в форме управления деньгами emerge
Он относится к политической идеологии, которая отвергает практику правительстваТрудовая теория стоимости и концепция эксплуатации
The Value Controversy , опубликованная Verso в 1981 году, последовала за серией дебатов по поводу трудовой теории стоимости Маркса, которые начались с публикации работы неорикардианского экономиста Пьеро Сраффа. Производство товаров средствами of Commodities (1960) и получивший особое значение в социалистической экономической теории после публикации в 1977 году книги Яна Стидмана Маркс после Сраффа .Включая вклад Прадипа Бандйопадхьяя, Г.А. Коэна, Мишеля Де Вроя, Сью Химмельвейт, Джеффа Ходжсона, Макото Ито, Анвара Шейха, Яна Стидмана, Пола Суизи и Эрика Олина Райта, сборник был разработан, по словам его редакторов, «чтобы представить всесторонний, но доступный обзор обсуждения на сегодняшний день.
»
Г.А. Эссе Коэна, воспроизведенное ниже, было первоначально опубликовано летом 1979 года в выпуске «Философия и связи с общественностью» ; через год после появления его Теория истории Карла Маркса: защита , основополагающий документ аналитического марксизма .
Это мы вспахали прерии, построили
городов, где торгуют,
Копали рудники и строили мастерские,
бесконечные мили железной дороги проложили,
Теперь мы стоим изгоями и голодаем, ‘середина 9016 9016 чудеса, которые мы сделали. . .
Солидарность , Ральф Чаплин (на мелодию Боевой гимн Республики )
Это эссе показывает, что отношения между трудовой теорией стоимости и концепцией эксплуатации являются взаимно нерелевантными.Трудовая теория стоимости не является подходящим основанием для обвинения капитализма в эксплуатации, выдвигаемого марксистами, и реальное основание этого обвинения — нечто гораздо более простое, что по причинам, которые следует изложить, широко смешивают с трудовой теорией стоимости.
1.
Я начну с краткого изложения трудовой теории стоимости в том виде, в каком мы находим ее в томе 1 Capital . (Различия между томом 1 и более поздними частями Capital будут указаны позже.) Сначала я дам определение термину «стоимость», а затем сообщу, что теория труда говорит о том, что она обозначает. Далее следует один из способов представления первых нескольких страниц первого тома Capital . Закончив изложение, я опишу другой путь, который не считаю правильным.
Стоимость удобно определять исходя из меновой стоимости, с которой мы поэтому и начинаем.
Меновая стоимость есть свойство желаемых вещей; в марксистском языке, таким образом, это свойство потребительных стоимостей. 1 Это, однако, собственность не всех потребительных стоимостей, а покупаемых и продаваемых, с которыми совершаются рыночные сделки. Такие потребительные стоимости марксизм называет «товарами». Таким образом, меновая стоимость есть свойство товаров.
Что это за собственность? Меновая стоимость товара есть его способность обмениваться на количества других товаров. Он измеряется количеством товаров любого другого рода, на которые он будет обмениваться в условиях равновесия. Таким образом, меновая стоимость сюртука может составлять восемь рубашек, а также три шляпы и также десять фунтов стерлингов.
Меновая стоимость является относительной величиной. В основе меновой стоимости товара лежит его стоимость, абсолютная величина. Товар а имеет в качестве своей меновой стоимости n единиц товара b как раз в том случае, если отношение между стоимостями а и b равно n: . другой из двух товаров останется тем же, когда каждый из них изменится в стоимости, если эти изменения будут одинаковыми по направлению и пропорции.
Центральное положение трудовой теории стоимости состоит в том, что величина стоимости определяется общественно необходимым рабочим временем. Точнее говоря, меновая стоимость товара изменяется прямо и равномерно в зависимости от количества рабочего времени, необходимого для его производства при стандартных условиях производительности, и обратно пропорционально и равномерно в зависимости от количества рабочего времени, стандартно необходимого для производства других товаров.
, и без дополнительных обстоятельств. Одно только первое условие устанавливает способ определения стоимости tout court .
Трудовая теория стоимости неверна по самому определению стоимости, как мы ее определили. В альтернативных представлениях первых страниц первого тома стоимость определяется как как общественно необходимое рабочее время. Но условное определение технического термина не есть теория, и когда стоимость определяется как общественно необходимое рабочее время, она не может также быть центральным теоретическим утверждением теории труда о том, что общественно необходимое рабочее время определяет стоимость. Тем не менее сторонники альтернативного определения иногда выдвигают теоретический тезис, а именно, что стоимость определяет равновесную цену: в равновесии цена равна стоимости, последняя определяется в терминах общественно необходимого рабочего времени.
Размер этого спора можно преувеличить. У нас есть два предложения:
(1) Общественно необходимое рабочее время определяет стоимость.
(2) Стоимость определяет равновесную цену.
Мы говорим, что (2) верно по определению. Другие говорят, что (1) есть. 2 Но кто бы ни был прав, из сочетания (1) и (2) следует, что:
(3) Общественно необходимое рабочее время определяет равновесную цену. И (3) не верно по определению, в любом случае. Пока все согласны с тем, что трудовая теория стоимости в версии тома 1 утверждает (3) и что (3) неверно по определению, я не хочу настаивать на своем мнении, что дефиниционная истина состоит в (2) а не (1).Почти все последующее можно было бы переформулировать, чтобы учесть другое определение. (Одна плохая причина, по которой предпочтение отдается другому определению, будет представлена позже.)
Теперь мы обратимся к предполагаемому следствию трудовой теории стоимости, к трудовой теории прибавочной стоимости. 3
Трудовая теория прибавочной стоимости призвана объяснить происхождение дохода, не связанного с заработной платой, при капитализме.
Назовите энергии и способности, которые рабочий употребляет, работая над своей рабочей силой, .Заметьте теперь, что при капитализме рабочая сила есть товар. Он продается во временных пакетах рабочим капиталисту. Будучи товаром, он имеет стоимость, и, как всякий товар, его стоимость, согласно (1), определяется количеством времени, необходимого для его производства. Но количество времени, необходимое для ее производства, тождественно количеству времени, необходимому для производства средств существования рабочего, так как рабочая сила человека производится тогда и только тогда, когда он производится. Таким образом, «стоимость рабочей силы есть стоимость жизненных средств, необходимых для содержания ее владельца. 4 Происхождение ненаемного дохода есть, таким образом, разница между стоимостью рабочей силы и стоимостью, произведенной тем, кому она присуща. Это разница между количеством времени, которое требуется для производства того, что необходимо для существования производителя в течение определенного периода, и количеством времени, которое он тратит на производство в течение этого периода.
Капитал, выплачиваемый в качестве заработной платы, равен стоимости рабочей силы производителя. Он известен как переменный капитал . Стоимость, произведенная рабочим сверх стоимости, представленной переменным капиталом, называется прибавочной стоимостью .Отношение прибавочной стоимости к переменному капиталу называется нормой эксплуатации :
Норма эксплуатации = (прибавочная стоимость)/(переменный капитал)
)
= (время работало время, необходимое для производства работника) / (время, необходимое для производства работника)
2.
Почему термин «эксплуатация» используется для того, что тарифность эксплуатации является ставкой из? Не потому ли, что термин, использованный в этой фразе, обозначает своего рода несправедливость? Трудно придумать какую-либо другую вескую причину для использования такого термина.
Однако многие марксисты говорят, что марксистская концепция эксплуатации является чисто научной, не нравственной.
Они говорят, что утверждать на языке марксизма, что а эксплуатируют b , не значит осуждать или критиковать а или механизмы, при которых а действуют. Для них (4) неверно:
(4) Одной из причин свержения капитализма является то, что это режим эксплуатации (а эксплуатация несправедлива).
Два типа марксистов отрицают (4). Первый тип делает это потому, что отрицает существование каких-либо причин для свержения капитализма. Человек просто делает это, так сказать. Либо человек делает это из-за своего классового положения, либо из-за своей морально необоснованной идентификации с классовым положением других людей.
Второй вид считает, что есть веские причины для свержения капитализма, но что несправедливость не является одной из них, так как справедливость, говорит он, не является марксистской ценностью. Неправильность капитализма не в том, что он несправедлив, а в том, что он подавляет человеческий потенциал, разрушает братство, поощряет бесчеловечное обращение с человеком человеком и имеет другие серьезные недостатки, в целом отличные от несправедливости.
Теперь я уверен, что многие марксисты придерживались (4), среди них Карл Маркс. Но я не буду защищать последнюю фразу. Марксисты, отрицающие это, сочтут это эссе менее сложным, но я надеюсь, что они все равно его прочитают. Ибо хотя моей основной темой является отношение между (4) и трудовой теорией стоимости, изучая ее, я обнаруживаю глубокие и забытые двусмысленности в самой трудовой теории стоимости, и ни один марксист не станет отрицать, что многие марксисты действительно подтверждают теорию стоимости. .
3.
Я начну с аргумента, основанного на трудовой теории стоимости и заключающегося в том, что рабочий эксплуатируется там, где это влечет за собой несправедливость. Мы можем назвать это традиционным марксистским аргументом. Это можно отнести к тем сторонникам (4), которые считают, что трудовая теория стоимости поддерживает (4):
(5) Труд и только труд создает стоимость.
(6) Рабочий получает стоимость своей рабочей силы.
(7) Стоимость продукта больше стоимости его рабочей силы.
(8) Рабочий получает меньше стоимости, чем он создает.
(9) Оставшуюся стоимость получает капиталист.
(10) Рабочий эксплуатируется капиталистом.
Посылка (5) исходит из трудовой теории стоимости, а трудовая теория прибавочной стоимости дает посылки (6), (7) и (9).
Это утверждение Традиционного Марксистского Аргумента неполно в двух отношениях. Во-первых, не сформулирована существенная нормативная предпосылка. Его содержание, в самых общих чертах, состоит в том, что при определенных условиях получение чего-либо от кого-либо без предоставления ему чего-либо взамен является (несправедливой) эксплуатацией.Уточнение условий и тем самым уточнение предпосылки выходит за рамки этого эссе. Все, что нам нужно, — это приблизительное представление об эксплуатации как об отсутствии взаимности.
Другая неполнота, также не подлежащая исправлению здесь, состоит в том, что аргумент, как было сказано, не может охарактеризовать существенные черты отношения между капиталом и трудом, такие как тот факт, что рабочий вынужден , в силу своего отсутствия собственности, работать на капиталиста.
Эта оспариваемая истина не получит здесь утонченной формулировки, которой она заслуживает. 5
Обратите внимание, наконец, что Традиционный Аргумент, как и остальная часть этого эссе, говорит о « рабочем» и « капиталисте», тем самым индивидуализируя классовые отношения, подражая Капиталу ‘ с практика. Это обходит проблему идентификации рабочего и капиталистического классов, которая сейчас больше, чем во времена Маркса. Я уверен, что у проблемы есть решение, сохраняющее применение аргументов, подобных Традиционному, но оно также не приводится в этой статье.
4.
Традиционный аргумент использует трудовую теорию прибавочной стоимости, которая дает посылки (6), (7) и (9). Но их можно заменить трюизмом, который не менее, чем они, поможет сделать вывод об эксплуатации рабочего. В результате получается более простой марксистский аргумент (утверждение (11) является трюизмом):
(5) Труд и только труд создает стоимость.
(11) Капиталист получает часть стоимости продукта.
(8) Рабочий получает меньше стоимости, чем он создает, и
(12) Капиталист получает часть стоимости, созданной рабочим.
(10) Рабочий эксплуатируется капиталистом.
Трудовая теория прибавочной -стоимости, таким образом, не нужна для морального утверждения марксистов, когда они говорят, что капитализм эксплуататорский. Не имеет значения, что объясняет разницу между стоимостью, которую производит рабочий, и стоимостью, которую он получает. 6 Важно только то, что есть эта разница. (Обратите внимание, что, хотя более простой марксистский аргумент отбрасывает трудовую теорию прибавочной стоимости, в нем все же присутствует узнаваемое понятие прибавочной стоимости, а именно разница между стоимостью, которую производит рабочий, и стоимостью, которую он получает; и стоимость который он получает, еще можно назвать переменным капиталом.) 7
5.
Мы начали с трудовой теории стоимости, положения о том, что стоимость товара определяется общественно необходимым рабочим временем, необходимым для его производства. Мы пришли к аргументу, вывод которого состоит в том, что рабочий эксплуатируется капиталистом, и который якобы черпает одну из своих спорных предпосылок из трудовой теории стоимости. Это посылка (5), что труд и только труд создают стоимость. Но сейчас мы покажем, что теория труда не влечет за собой (5).Кроме того, отсюда следует, что (5) ложно. 8
Предположим, что товар имеет определенную стоимость в момент времени t . Тогда эта стоимость, говорит теория труда, определяется общественно необходимым рабочим временем, необходимым для производства такого товара. Давайте теперь спросим: требуется ли производить , когда ? Ответ: at t , время, когда оно имеет значение, которое необходимо объяснить. Количество времени, необходимое для его производства в прошлом, и, a fortiori , количество времени, действительно затраченное на его производство, являются величинами, строго не относящимися к его стоимости, если верна теория труда.
Крайние случаи проясняют суть. а) Предположим, что существует потребительная стоимость а , которая была произведена в прошлом, когда такие вещи, как а, могли возникнуть только благодаря труду, но что для появления таких вещей, как а , уже не требуется труда. (возможно, a — это количество манны, произведенной людьми за время до того, как Бог начал то, что, как мы полагаем, является Его обычной практикой сбрасывать ее). Тогда, согласно трудовой теории стоимости, и не имеют стоимости, несмотря на «воплощенный» в них труд.(b) Наоборот, предположим, что в настоящее время на рынке есть товар b , и что b не было произведено трудом, но что теперь требуется много труда для появления b подобных вещей. ( B может быть количеством чистого воздуха, разлитого в бутылки до того, как стало необходимо производить чистый воздух.) Тогда b имеет стоимость, даже если в нем не «воплощен» труд. 9
Эти утверждения следуют из трудовой теории стоимости.
Теория подразумевает, что прошлый труд не имеет отношения к тому, сколько стоимости товара имеет сейчас. 10 Но прошлый труд не был бы неуместен, если бы он создавал стоимость товара. Отсюда следует, что труд не создает стоимости, если трудовая теория стоимости верна .
Тезис об определении стоимости общественно необходимым рабочим временем, т. е. трудовую теорию стоимости, назовем строгой доктриной и скажем, что такие предложения, как (5), или такие, которые говорят об стоимость как овеществленный или застывший труд, принадлежат народному учению .Строгую и популярную доктрины обычно путают друг с другом по нескольким причинам. Наименее интересная причина — более интересные будут упомянуты позже — заключается в том, что Маркс часто ставил рядом формулировки из двух доктрин. Примеры:
«Стоимость товара относится к стоимости любого другого товара, как рабочее время, необходимое для производства одного, относится к рабочему времени, необходимому для производства другого.
«В качестве меновых стоимостей все товары суть лишь определенные количества застывшего рабочего времени.«
». . . поскольку количество стоимости товара определяется, по моему мнению, через количество рабочего времени, содержащегося в нем и т. д., то [оно определяется] через нормальное количество труда, которое производство стоимости объекта и т. д.». 11
Я не говорю, что Маркс никогда не обнаруживал понимания разницы между строгим и популярным учением. Это предложение доказывает обратное: «Стоимость определяет не количество рабочего времени, воплощенного в продуктах, а количество рабочего времени, необходимого в данный момент. 12 «На данный момент необходимо»: в то время, то есть когда товар имеет данную стоимость. Релевантное общественно необходимое рабочее время есть то, которое требуется сейчас, а не то, которое требовалось, когда оно было произведено: «Стоимость каждого товара… . . определяется не содержащимся в нем необходимым рабочим временем, а общественным рабочим временем, необходимым для его воспроизводства».
13
Итак, я не говорю, что Маркс не знал разницы между двумя доктринами. Но я говорю, что это различие наносит ущерб ключевым марксистским тезисам.Это имеет серьезные последствия, которые остаются незамеченными многими и не были замечены Марксом. Наша главная забота связана с последствиями для идеи эксплуатации. Есть также следствия для чистой экономической теории, некоторые из которых займут нас в последующем отступлении. Но сначала давайте более внимательно рассмотрим различия между двумя формулировками:
. Есть две причины, по которым количество труда, фактически затраченного на конкретный продукт, может отличаться от количества труда, обычно требуемого в настоящее время для производства этого вида продукта.Первый – это нестандартный уровень эффективности реального процесса труда, который может быть более или менее эффективным, чем социальная норма. Во-вторых, технологические изменения, которые изменяют эту норму.
Рассмотрим случай неэффективного труда.
Марксисты всегда считали особенно неуместной критикой трудовой теории стоимости возражение, что из нее следует, что неэффективно произведенная лампа имеет большую стоимость, чем лампа, произведенная эффективно и, следовательно, за меньшее время. И заявленное следствие действительно не следует из строгой доктрины.Но почему бы ему не следовать из народного учения? Если труд создает стоимость, как бы застывая в продукте, то если затрачивается больше труда, то не должно ли застывать больше труда, и не будет ли тогда больше стоимости в продукте?
Случай с неэффективным трудом показывает несовместимость строгой и народной доктрин. Марксисты знают об этом случае, но тем не менее не хотят отвергать популярную доктрину. В конце концов, причина, по которой в марксистской культуре существуют обе доктрины, почему ни одна из них недостаточна, заключается в том, что каждая из них имеет свои собственные интеллектуальные или политические функции (или и те, и другие), которые необходимо выполнить.
Соответственно, сталкиваясь с такими проблемами, как проблема неэффективного труда, многие марксисты предлагают смешанную формулировку, цель которой состоит в том, чтобы модифицировать популярную доктрину, чтобы привести ее в соответствие со строгой доктриной. Итак, в ответ на случай неэффективного труда говорят, что
(13) рабочий создает стоимость тогда и только постольку, поскольку его труд общественно необходим.
В той мере, в какой фактическое рабочее время превышает стандартно требуемое, труд не создает стоимость.Формулировка явно призвана сохранить популярную идею творения, не противореча строгой доктрине. Но мы покажем, что этого сделать нельзя. Строгая доктрина не допускает таких смешанных формулировок.
Строгая доктрина, конечно, исключает (13), так как (13) приводит неправильное количество общественно необходимого рабочего времени, а именно то, которое требуется, когда товар создается, а не то, которое требуется, когда товар находится в продаже. магазин.
14 Чтобы иметь шанс быть верным строгой доктрине, смешанная формулировка должна говорить не (13), а что-то вроде этого:
(14) Рабочий создает стоимость , если и только постольку, поскольку , количество труда, которое он выполняет , будет общественно необходимым, когда продукт будет продан.
Марксисты думают, что (14) следует из строгой доктрины, потому что они ошибочно полагают, что (14) следует из чего-то, что строгая доктрина выводит, но что не представляет существенного интереса, а именно,
(15) Стоимость определяется тем, (что то есть выводится из ) затраченного рабочего времени, когда затраченное количество составляет то, что будет общественно необходимо при продаже продукта.
Утверждение (15) действительно следует из строгого учения, так же как (16) следует из истинного учения о барометрах: ) атмосферное давление в 1-й день, когда атмосферное давление в 1-й день равно атмосферному давлению во 2-й день.
Утверждение (16) вытекает из истины, что атмосферное давление во второй день делает высоту ртутного столба такой, какая она есть. Но (16) не означает, что атмосферное давление в первый день делает высоту ртутного столба во второй день такой, какая она есть. И (15), аналогично, не поддерживает (14).
Общий вывод состоит в том, что если величина m’ причинно зависит от величины m’ и известно, что величина m’ равна m’ , то любое m’ является величина, величина м будет выведена из величина м” .Тогда может возникнуть иллюзия, что величина м” объясняет величина м . Я утверждаю, что именно эта иллюзия овладевает любым, кто полагает, что (14) согласуется со строгой доктриной.
Дополнительная проблема для смешанной формулировки возникает в случае ненормально эффективного труда или труда, который использовал средства производства, превосходящие имеющиеся в настоящее время, когда в каждом случае было затрачено меньше труда, чем сейчас общественно необходимо.
Нельзя в таком случае начинать утверждать, что стоимость создается трудом при условии, что затрачиваемая сумма будет общественно необходимой, так как здесь затрачивается недостаточно труда.Когда есть неэффективность , есть шанс сделать вид, что часть проделанного труда не создала стоимости. Там, где существует особая эффективность , не может быть аналогичной претензии на то, что труд, которого не было, создал стоимость.
Мы заключаем, что попытки спасти популярную идею творения путем обращения к смешанным формулировкам не увенчаются успехом.
6.
То, что требовалось в прошлом, и тем более то, что происходило в прошлом, — эти факты в принципе не имеют отношения к тому, какую стоимость имеет товар, если верна трудовая теория стоимости.Но они не являются эпистемически нерелевантными. Ибо, поскольку технические условия изменяются относительно медленно, общественно необходимое рабочее время в недавнем прошлом обычно является хорошим ориентиром для общественно необходимого рабочего времени в настоящее время.
Более того, типичное фактическое рабочее время в прошлом является лучшим показателем того, сколько рабочего времени было необходимо в прошлом. Таким образом, то, что произошло, становится хорошим показателем того, что сейчас требуется. Из этого не следует, что он создает стоимость товара.
Наш аргумент показывает, что если трудовая теория стоимости верна, труд не создает стоимости.Но было бы донкихотством искать иное основание, чем трудовая теория стоимости, для положения о том, что труд создает стоимость. 15 Таким образом, мы можем считать, что труд не создает стоимости, независимо от того, верна трудовая теория стоимости или нет.
Некоторые спросят, если труд не создает стоимость, то что же? Но было бы предубеждением предполагать, что стоимость должна быть создана . Что-то должно, конечно, объяснять стоимость и ее величины, но не все объясняющие являются творцами.Одним из предполагаемых объяснений стоимостных величин является трудовая теория стоимости, строгая доктрина.
Но он не определяет создателя стоимости, если только мы не предполагаем, что объяснение есть создание. То, что сейчас необходимо для производства товара определенного вида — это не творец в буквальном смысле.
Почему народное учение популярно? Одна из причин заключается в том, что она кажется более подходящей, чем строгая доктрина, в качестве основания для обвинения в эксплуатации. Мы увидим (разделы 8 и 9), что ни одна из доктрин не поддерживает такое обвинение, но ясно, что популярная доктрина, по-видимому, лучше подходит для этого именно потому, что она одна утверждает, что труд создает стоимость.Но частично другая причина популярности популярной доктрины заключается в том, что некоторые аргументы против строгой доктрины имеют тенденцию встречать незаконный переход к популярным формулировкам. Это будет объяснено в следующем разделе, где тема эксплуатации не затрагивается и где я утверждаю, что строгая доктрина ложна. Обсуждение эксплуатации завершено в разделах 8, 9 и 10, которые не предполагают следующего.
7.
Очевидным аргументом против трудовой теории стоимости является то, что на величину стоимости влияют другие вещи, помимо общественно необходимого рабочего времени.Одним из таких отличий является модель собственности на средства производства, которая может влиять на стоимость посредством распределения переговорной силы, которая ее отражает. Продукты средств производства, на которые существует некоторая степень монополии, вероятно, будут по этой причине иметь более высокую цену в равновесии, чем в противном случае, и, следовательно, иметь более высокую стоимость при данном нами определении стоимости.
Но если стоимость есть нечто такое, объяснение чего должно буквально создавать ее, то, поскольку собственность на средства производства буквально ничего не создает, отсюда следует, что, несмотря на видимость, форма этой собственности не может влиять на формирование стоимости.И это то, что говорит марксист. Он говорит, что только труд создает стоимость : форма собственности может влиять на цену и, следовательно, на то, какую стоимость получают различные владельцы .
Но никакая часть того, что они получают, не создается собственностью.
Но эта линия защиты существенно зависит от идеи, что труд создает стоимость. Если мы остаемся со строгой доктриной, которая справедливо не требует, чтобы что-либо создавало стоимость, то у нее нет никакой мотивации.
Чтобы сделать это более ясным, вернемся к трем положениям нашего первоначального изложения трудовой теории стоимости:
(1) Общественно необходимое рабочее время определяет стоимость.
(2) Стоимость определяет равновесную цену.
(3) Общественно необходимое рабочее время определяет равновесную цену.
Вспомним нашу точку зрения, что определяющим утверждением является (2), и что (1) является субстантивной теорией. (1) и (2) влекут за собой (3). Мы сказали, что скажем, почему некоторые предпочитают считать (1) истинным по определению. Вот одна из причин.
Контрпримеров к (3) предостаточно, например тот, который мы отметили в отношении формы собственности на средства производства, или случаи расхождений в периоде производства и органическом строении капитала.
Утверждение (3) неверно, и этому факту посвящена большая часть 2 и 3 томов Capital .
Теперь, если (3) ложно, одно по крайней мере из (1) и (2) должно быть ложным. Если (2) верно по определению, то (1) ложно, и трудовая теория стоимости проваливается. Поэтому марксисты считают (1) истинным по определению — так, чтобы контрпримеры к (3) не могли его затронуть, — а затем просто отбрасывают (2). Но это лишает трудовую теорию всякого содержания. Это последствие, однако, скрывают, истолковывая (1) в популярной манере, думая о нем как о чем-то вроде: труд создает стоимость, ибо это не похоже на определение.Затем говорят, что, что бы ни определяло рыночные соотношения и, следовательно, кто получает какое количество стоимости, только труд создает ту стоимость, которую можно получить. Популярная доктрина обеспечивает видимость содержания, когда под давлением контрпримера (1) считается истинным по определению, (2) отбрасывается, и теория в действительности лишается всякого содержания.
Том 1 статьи Капитал из-за его упрощающих допущений может действовать в соответствии с определением (2) стоимости. Когда предположения смягчены, (1) и (2) не могут быть одновременно истинными.Следовательно, в томах 2 и 3 утверждение (2) опущено.
Здесь будет поучительно взглянуть на центральную часть марксовой критики Рикардо. Если я прав, это зависит от популярных формулировок.
Рикардо определил стоимость, как в (2) выше, и предварительно утверждал что-то вроде (1), а следовательно, и (3). Затем он признал, что вариации периода производства фальсифицируют (3) и, следовательно, фальсифицируют (1) (поскольку (2) верно по определению). Таким образом, он допускал отклонение стоимости (то есть равновесной цены) от общественно необходимого рабочего времени. 16
Согласно Марксу, здесь Рикардо был введен в заблуждение внешним видом. Истинное отклонение состоит не в стоимости от общественно необходимого рабочего времени, а в равновесной цене от стоимости (т.
е. общественно необходимого рабочего времени). 17
Теперь и Рикардо, и Маркс говорят, что равновесная цена отклоняется от общественно необходимого рабочего времени. В чем тогда теоретическая разница между ними? Я полагаю, что это может быть изложено только в народной речи, к которой поэтому и прибегает здесь Маркс.Ибо он говорит, что различия в периоде производства и органическом составе влияют не на то, сколько стоимости создается , а только на то, сколько присваивается в различных местах ее создания. Но если бы кто-то спросил, что именно создает здесь труд, то, я утверждаю, не было бы ответа, раз стоимость больше не определяется, как теперь она не может быть определена как в (2). 18
Трудовая теория стоимости существует в двух версиях: строгой и популярной. Оба противоречат друг другу.Но теоретик труда не может в качестве лекарства просто отказаться от популярной версии. Ибо, несмотря на их взаимную несовместимость, каждая версия может казаться истинной только тогда, когда считается, что она получает поддержку от другой: «Труд создает стоимость» кажется (но не является) простым следствием тезиса, что стоимость определяется общественно необходимым рабочим временем.
, и этот тезис, по-видимому, выдерживает опровержение только тогда, когда он рассматривается как взаимозаменяемый с идеей о том, что труд создает стоимость.
8.
В этом разделе я выявлю реальную основу марксистского приписывания эксплуатации капиталистическому процессу производства, положение, которое действительно вдохновляет марксистов, что бы они ни думали и ни говорили. Реальным основанием является не общеизвестная фраза (5), а довольно очевидная истина, которая ничем не связана с трудовой теорией стоимости и которую часто путают с (5). А так как (5) само смешивается с трудовой теорией стоимости, то последняя смешивается с той достаточно очевидной истиной, которую необходимо установить. 19
Таким образом, побочным продуктом нашего обсуждения будет объяснение того, почему трудовая теория стоимости, которая должна быть спорной, даже очень умные марксисты считают довольно очевидной истиной. Когда марксисты считают очевидно истинным то, что другие считают вовсе не очевидным, то, по крайней мере, одна сторона очень неправа, и объяснение ошибки с точки зрения классовой или идеологической точки зрения недостаточно, потому что оно не показывает, как ошибка возможна, каким интеллектуальным механизмом это может произойти.
Нижеследующее поможет объяснить, как очень умные марксисты могут ошибаться.
Вспомните, что было показано. Мы видели, что если трудовая теория стоимости верна, то труд не создает стоимости. Ибо если труд создает стоимость, то прошлый труд создает стоимость; и если прошлый труд создает стоимость, то прошлый труд определяет стоимость продукта. Но трудовая теория стоимости говорит, что величины стоимости определяются необходимым в данный момент рабочим временем. Отсюда следует, что прошлый труд не создает стоимости, если верна трудовая теория стоимости.Более того, нет правдоподобной альтернативной основы, на которой можно было бы утверждать, что труд создает стоимость. Следовательно, неверно, что труд создает стоимость. И мы покажем в разделе 9, что даже если бы это было правдой, это не было бы веским основанием для обвинения в эксплуатации.
Не составляет такой основы и сама трудовая теория стоимости, строго сформулированная. Любое такое впечатление исчезает, как только мы видим, что оно не означает, что рабочие создают стоимость.
На самом деле трудовая теория стоимости не предполагает, что рабочие что-либо создают.
Но рабочие явно что-то создают. Они создают продукт. Они не создают значение , но они создают то , что имеет значение . Небольшая разница в формулировках скрывает огромную разницу в концепции. Обвинение в эксплуатации возникает не в том, что капиталист получает часть стоимости, которую производит рабочий, а в том, что он получает часть стоимости из того, что производит рабочий. Независимо от того, производят ли рабочие стоимость, они производят продукт, то есть то, что имеет стоимость.
И никто другой не знает. Или, говоря более осторожно, производители являются единственными людьми, которые производят то, что имеет стоимость: верно по определению, что никакая другая человеческая деятельность, кроме производства, не производит того, что имеет стоимость. Это не дает ответа на сложный вопрос: кто такой продюсер? Но каким бы ни был ответ, можно сказать, что только те, кого он идентифицирует, производят то, что имеет ценность.
И мы знаем еще до того, как получим полный ответ, что о владельцах капитала, рассматриваемых как таковые, нельзя сказать, что они так поступают.
Заметьте, я не говорю, что все, что имеет стоимость, было произведено трудом, ибо я не сказал, что все, что имеет стоимость, было произведено.Я также не отрицаю, что инструменты и сырье обычно необходимы для производства того, что имеет ценность. Утверждается, что рабочие в самом широком смысле являются единственными лицами, производящими что-либо, имеющее стоимость, и что капиталисты не являются рабочими в этом смысле. Если бы это было так, то капитал и труд не были бы «различными факторами производства»: капиталист поставляет капитал, который не является разновидностью труда. 20
Некоторые могут подвергнуть сомнению утверждение, что собственники капитала, рассматриваемые как таковые, ничего не производят.Собственник капитала, конечно, может также произвести некоторое производство, например, выполняя работу, которая в противном случае досталась бы кому-нибудь из его наемников.
Тогда он производитель, но не как владелец капитала. Более уместным является возражение, что собственники капитала в самом своем качестве выполняют важные производственные функции, рискуя капиталом, принимая инвестиционные решения и т. д. Но независимо от того, верно это или нет, из этого не следует, что они производят что-либо в том важном смысле, о котором здесь идет речь.С одной стороны, это не означает, что они занимаются производством.
Чтобы действовать продуктивно, достаточно делать что-то, что способствует тому, чтобы вещь была произведена, и это не влечет за собой участие в ее производстве. Вы не можете резать без ножа, но из этого не следует, что если у вас его нет, а я одолжу вам его, тем самым делая возможным резать, то я резчик или какой-либо другой производитель. Различают производственную деятельность и производственную деятельность.Капиталисты, возможно, занимаются первым, но как только различие становится ясным, становится очевидным, что они не занимаются вторым (если только они не являются только капиталистами).
Конечно, если — чего я здесь не утверждаю и не отрицаю — капиталист является производительным непроизводителем, это будет иметь отношение к тезису о том, что он эксплуататор. Это будет вызов обвинению в эксплуатации, посылка которого состоит в том, что он ничего не производит. Но было бы неправильно направлять вызов против посылки того обвинения, что он ничего не производит.Поскольку это обычно предполагается, этого нельзя отрицать.
И именно эта довольно очевидная истина, как я утверждаю, лежит в основе марксистского обвинения в эксплуатации. Реальная основа этого обвинения не в том, что рабочие производят стоимость, а в том, что они производят то, что ею обладает. Настоящий марксистский аргумент в пользу (10) — это не более простой марксистский аргумент (см. раздел 4), а другой (простой аргумент):
(17) Рабочий — единственный человек, который создает продукт, то, что имеет стоимость. .
(11) Капиталист получает часть стоимости продукта.
(18) Рабочий получает меньше стоимости, чем стоимость того, что он создает, и
(19) Капиталист получает часть стоимости того, что рабочий создает. (10) Рабочий эксплуатируется капиталистом.
Простой аргумент построен по аналогии с более простым марксистским аргументом с тем ограничением, что посылка (17) заменяет посылку (5). Аргументы совершенно разные, но их очень легко спутать друг с другом.
9.
Я сказал, что именно создание трудом того, что имеет стоимость, а не его (предполагаемое) создание стоимости, лежит в основе обвинения в том, что капитализм есть система эксплуатации. Теперь я должен защищать эту позицию. Мы видели, что труд не создает стоимости. Теперь я утверждаю, что даже если бы это было так, это не имело бы отношения к вопросу эксплуатации.
Предположение, что труд создает стоимость, изначально не нужно для тезиса, что труд эксплуатируется.Ибо если мы предположим, что что-то другое создает стоимость, то впечатление эксплуатации труда, если оно существовало раньше, сохраняется.
Представьте себе, таким образом, что величина стоимости товара всецело определяется величиной и интенсивностью желания приобрести его, и что поэтому мы можем сказать, что стоимость создается желанием, а не трудом. Если остается верным, что труд создает все, что имеет стоимость, и что капиталист присваивает часть стоимости, то теряет ли силу обвинение в эксплуатации? Конечно нет.Тогда утверждение, что рабочие создают стоимость, не может быть необходимым для этого обвинения, так как здесь мы предполагаем, что что-то другое создает стоимость, и обвинение сохраняется.
Но утверждение, что труд создает стоимость, не только не нужно для обвинения в эксплуатации. Нет никаких оснований для выдвижения такого обвинения. Еще раз, мы подчеркиваем это, представляя, что желание создает ценность. Если создание стоимости трудом дает рабочему право на стоимость 90 007, потому что 90 008 он ее создал, то создание стоимости желающим дает ему право на этом основании.Но можем ли мы сказать, что желающих эксплуатируют, потому что они создают стоимость продукта, а капиталист получает часть этой стоимости? Предложение абсурдно.
21 Таким образом, столь же абсурдно думать, что рабочие эксплуатируются потому, что они создают стоимость, которую получают другие.
Абсурд, но не кажется абсурдом, и объяснение несоответствия в том, что нельзя забывать, что труд создает то, что имеет стоимость. Создание стоимости, когда мы предполагаем, что это делают рабочие, кажется, имеет значение, потому что мы, естественно, думаем, что они могут создать стоимость, только создавая то, что ею обладает, а уместность последнего ошибочно передается первому.Утверждение, что (17) является реальным основанием обвинения в эксплуатации, отчасти объясняется тем, что (5) еще не может казаться таковым, и связь между (17) и (5) объясняет эту иллюзию.
Но есть и более прямое основание думать, что существенным является создание трудом того, что имеет стоимость. Посмотрите на строки из «Солидарности», с которых началась эта статья. Они ничего не говорят о стоимости, и теория труда не требуется, чтобы оценить их точку зрения, которая состоит в том, что «нас» эксплуатируют.
Они говорят, что «мы» сделали все эти ценные вещи.
Таким образом, это не трудовая теория стоимости (что общественно необходимое рабочее время определяет стоимость) и не ее популярный суррогат (что труд создает стоимость), а довольно очевидная истина (труд создает то, что имеет стоимость), отрепетированная в песня, которая является реальной основой марксистского вменения эксплуатации.
Мы говорили об эксплуатации неимущих наемных рабочих при капитализме. Но если что и есть парадигма эксплуатации в марксизме, так это эксплуатация феодального крепостного, который, по Марксу, не производит стоимости.Его эксплуатация наиболее очевидна. Положение пролетариата более скрытное, и Маркс пытается показать, что его положение на самом деле может быть уподоблено положению крепостного, и показать, что его тоже эксплуатируют.
Эксплуатация крепостного налицо, потому что нет ничего более ясного, чем то, что часть того, что он производит, принадлежит не ему, а его феодальному начальнику.
Это не так в том же простом смысле при капитализме, где сам продукт не делится между капиталистом и рабочим, а продается. 22
Теперь марксисты утверждают, что трудовая теория стоимости необходима для раскрытия эксплуатации наемного рабочего, но я не согласен. Нужна не ложная и неуместная теория труда, а простое понятие стоимости, как оно определено независимо от теории труда в нашем предложении (2). Это позволяет нам сказать, что, что бы ни отвечало за величины стоимости, рабочий не получает всей стоимости своего продукта.
Марксисты говорят, что
(20) Крепостной производит весь продукт, а феодал присваивает часть продукта; и
(21) Пролетарий производит всю стоимость продукта, а капиталист присваивает себе часть стоимости продукта.
Я принимаю (20), но изменяю первую часть (21) так, чтобы она напоминала первую часть (20), с таким результатом:
(22) Пролетарий производит весь продукт, а капиталист присваивает часть от стоимости продукта.
Эксплуатация пролетариата, на мой взгляд, более похожа на эксплуатацию крепостного, чем говорит традиционный марксизм.
10.
В последних двух разделах я настаивал на том, что труд создает то, что имеет стоимость, и продолжал отрицать, что труд сам создает стоимость.Тем не менее могут возразить, что настойчивость противоречит отрицанию, что, короче говоря, (23) верно:
(23) Поскольку труд создает то, что имеет стоимость, труд создает стоимость.
Но это возражение ошибочно. Для , если имеет смысл «труд создает стоимость», в котором верно (23), это не соответствующий традиционный смысл, который имеют в виду марксисты, когда они утверждают (5). «Труд создает то, что имеет стоимость» не может повлечь за собой «труд создает стоимость», где последнее является вкладом в объяснение величины стоимости товаров, как это предполагается в (5).Каким образом из того факта, что труд создает то, что имеет стоимость, может следовать, что сумма стоимости в том, что он создает, изменяется прямо и равномерно в зависимости от количества затраченного труда? 23
Есть ли смысл, отличный от (5), в котором «труд создает стоимость» следует из «труд создает то, что имеет стоимость»? Вероятно, есть.
Если художник создает красивый предмет из чего-то менее прекрасного, то мы находим естественным сказать, что он создает красоту.И столь же естественно было бы сказать о рабочем, создающем ценный предмет из чего-то менее ценного, что он создает стоимость. Но это не поддержало бы популярную версию трудовой теории стоимости, хотя помогло бы объяснить, почему так много марксистов ошибочно придерживаются ее.
Я утверждал, что если что-то и оправдывает марксистское обвинение в том, что капиталист эксплуатирует рабочего, так это истинное положение (17), что только рабочие создают продукт. Из этого не следует, что (17) является здравым обоснованием и что Простой Аргумент, соответствующим образом расширенный, 24 , является хорошим аргументом.Избавившись от отвлекающей трудовой теории стоимости, я надеюсь дать оценку «Простому аргументу» в другом месте.
Примечания:
Я очень благодарен Элисон Ассистер, Крису Артуру, Дэвиду Брейбруку, Дэниелу Голдстику, Киту Грэму, Эдварду Хайланду, Дэвиду Ллойд-Томасу, Колину МакГинну, Джону Макмертри, Яну Нарвесону, Эдварду Нелл, Кристоферу.
Provis, Stein Rafoss, William Shaw и Arnold Zuboff, все из которых написали критические комментарии к более ранней версии этой статьи.Я благодарю редакторов Philosophy & Public Affairs за отличный набор предложений и за то, что они терпели мое нежелание принять некоторые из них. «Трудовая теория стоимости и концепция эксплуатации» впервые появилась в Philosophy & Public Affairs , 8, no. 4 (лето 1979 г.). Перепечатано с разрешения Princeton University Press.
1. Более полные определения используемых здесь технических терминов можно найти в моей Karl Marx’s Theory of History (Oxford and Princeton, 1978), Приложение II.
2. Например, Рональд Мик, в Смит, Рикардо и Маркс , Лондон, 1977, с. 95. Мик рассматривает (1) как истину по определению и (2) как основной тезис. Он признает на с. 127, что вопрос является спорным.
3. Трудовая теория прибавочной стоимости, как я покажу в другом месте, не выводится должным образом из трудовой теории стоимости.
4. Карл Маркс, Capital Volume 1, Penguin Books совместно с New Left Review, Harmondsworth 1976, p.274. Строго говоря, стоимость рабочей силы есть, по Марксу, стоимость жизненных средств, необходимых для воспроизводства предложения труда, и поэтому включает в себя стоимость средств воспитания детей. Это усложнение, которое не идет на пользу теории, здесь будет проигнорировано.
5. Эту истину оспаривает Роберт Нозик, в Anarchy, State, and Utopia , New York 1974, pp. 262-264. Правда защищается от Нозика в моих «Роберт Нозик и Уилт Чемберлен», в Дж.Артур и У.Х. Шоу (ред.), Правосудие и экономическое распределение , Энглвуд Клиффс, Нью-Джерси, 1978, стр. 257-259. Некоторые уточнения были предприняты в моем «Капитализме, свободе и пролетариате», в Alan Ryan (ed.), The Idea of Freedom , Oxford 1979.
6. Это не имеет значения для морального утверждения об эксплуатации, даже если это интересно с других точек зрения.
7.
Именно понятие переменного капитала, а не понятия стоимости рабочей силы, имеет решающее значение в ключевых теоретических приложениях трудовой теории стоимости, например, в схемах воспроизводства, в преобразовании стоимостей. в цены, в учении о тенденции нормы прибыли к падению. Капитал допускает, по крайней мере, кратковременные расхождения между стоимостью рабочей силы и переменным капиталом на одного рабочего; и везде, где есть такое расхождение, именно второе, а не первое должно быть вписано в соответствующие уравнения.
8. В традиционном смысле (5), согласно которой часть утверждения о том, что труд создает стоимость, состоит в том, что количество стоимости есть функция количества труда. Другие возможные смыслы, вроде того, что рассматривается в разделе X ниже, здесь неуместны.
9. Могут возразить, что b не может иметь стоимости для Маркса, так как он определяет стоимость только для продуктов труда. Текстуальная точка зрения, вероятно, верна (см.
в поддержку Capital Volume 1, p. 128), но ни один мудрый защитник Маркса не захочет ссылаться в свою защиту на досадное отсутствие общности теории труда. Тем не менее, если кого-то впечатлило это возражение, пусть он вообразит, что очень мало труда вложено в b . Ключевой момент, который крайние примеры призваны только подчеркнуть, состоит в том, что, согласно трудовой теории, существует «непрерывное изменение стоимостных отношений», поскольку количество труда, необходимого для производства чего-либо определенного вида, зависит от вариация.См. Capital Volume 2, Harmondsworth, стр. 52-3.
10. Несмотря на вводящую в заблуждение терминологию, это справедливо даже в отношении «датированного анализа количества труда» Сраффа. См. P. Sraffa, Производство товаров посредством товаров , Cambridge 1960, глава 6; и И. Стидман, Маркс после Сраффа , Лондон, NLB, 1977, с. 70, н. 3.
11. Первый пример см. Capital Volume 1, p.
130. (Маркс цитирует свою более раннюю работу , A Contribution to the Critique of Political Economy .) Для второго см. «Notes on Adolph Wagner», в T. Carver (ed.), Karl Marx: Texts on Method , Oxford 1975, p. 184.
12. Карл Маркс, Grundrisse , пер. М. Николаус, Penguin Books совместно с New Left Review, Harmondsworth 1973, p. 135. Николаусовское «в данный момент» я заменил на «в настоящее время», что дает более дословный перевод
13. Капитал Том 3, М. 1966, с. 141. (Воспроизвести товар — значит произвести другой, точно такой же.)
14. Такой единственной величины, конечно, может и не быть: тем хуже для (13).
15. В, то есть, в традиционном смысле «труд создает стоимость», который является уместным здесь смыслом: см. п. 8.
16. См. главу 1 любого издания « Принципов политической экономии» Рикардо ; краткое доступное изложение см. в Mark Blaug, Economic Theory in Retrospect , London 1968, стр.
96 f.
17.2, Москва 1968, стр. 106, 174-180, и Grundrisse , стр. 562-563.
18. Следовательно, если я прав, проблема преобразования является строго непоследовательной задачей, независимо от того, имеет ли она математическое «решение» или нет.
19. «Спутан с» не является переходным отношением, но, тем не менее, приведенное выше утверждение верно.
20. Я использую пугающие кавычки, потому что есть хорошие марксистские возражения против классификации капитала и труда как различных, но сопоставимых факторов производства: обратите внимание, что в некотором смысле все, что требуется для производства, — это капитал, поскольку капитал покупает не только средства. производства, но и труда.Это только намекает на возражения, которые даны в главе 48 Capital Volume 3, и которые не затрагивают пункт, сделанный в тексте выше.
21. Заметьте, я не говорю, что желание человека чего-то не является причиной, по которой он должен это получить. Конечно, это причина, хотя и единственная, которую можно преодолеть.
Но желание человека чего-либо не может быть основанием для получения им этого на том основании, что его желание этого увеличивает его ценность, даже если его желание этого увеличивает его ценность.Эта земля, конечно, непонятна.
Еще одно предостережение. Я не предполагаю ни в приведенных выше абзацах, ни где-либо еще, что правильным принципом вознаграждения является продуктивный вклад. Можно считать, что капиталист эксплуатирует рабочего, присваивая часть стоимости того, что рабочий производит, не считая, что вся эта стоимость должна достаться рабочему. Можно утвердить принцип распределения по потребности и добавить, что капиталист эксплуатирует рабочего, потому что потребность не является тем основанием, на котором он получает часть стоимости того, что рабочий производит.
22. Для дальнейшего обсуждения и текстовых ссылок см. мой Karl Marx’s Theory of History , стр. 333-334.
23. А если бы оно последовало, то трудовая теория стоимости, строгая доктрина, была бы ложной.
24. Путем добавления уточненных версий предпосылок, упомянутых в разделе III выше.
Начиная слева, капиталист использует деньги ( M ) для покупки товаров ( C )
необходимые в процессе производства, то есть рабочая сила (L) и средства производства
(МП).Эти покупки происходят в сфере обращения, где равные ценности
обменяли в данном случае денежный капитал на два «входа» в процесс производства. Таким образом,
Маркс назвал эту часть сферой обращения (где товары покупаются за
деньги и продаются за деньги) «денежно-капиталный период». Результат производства
процесс (… P…) есть создание конечного товара (C’), стоимость которого превышает
то из ( C ) на сумму включенной в него прибавочной стоимости.Затем этот товар
продано за деньги (C’—-M’), сделка, осуществленная в другой части обращения
сфера, где снова и снова обмениваются равные ценности, на этот раз по инициативе товара
капитал, деньги, используемые для покупки товаров и, таким образом, для замыкания кругооборота.
С’ минус С
представляет собой прибавочную стоимость, как и Д’ минус Д. Первое, однако, отражает
производство прибавочной стоимости; последняя — реализация прибавочной стоимости. После осознания
прибавочной стоимости, капиталист повторяет процесс в увеличенном масштабе с большей
сумма денежного капитала.Это означает, например, что он увеличивает размер своего завода
и производит больший объем товаров.
Перераспределение прибавочной стоимости
Прибавочная стоимость включает в себя не только прибыли промышленных капиталистов, которых мы только что
учитывались, но и прибыли торговых капиталистов, проценты ростовщиков или
финансовых капиталистов и земельной ренты капиталистов-землевладельцев. Маркс также отмечал, что
директора коммерческих фирм и другие лица также получали долю излишков.Мы должны далее
обратите внимание, что государство поддерживает свою бюрократию и защищает общественные отношения
производства с некоторым излишком, в виде налогов.
Норма прибавочной стоимости (s’), как мы видели, равна (s/v). Чтобы измерить норма прибыли (p’), Маркс использовал ( p’ = s / ( c + v )) при предположениях (1), что все машины и сырье было полностью израсходовано, а рабочая сила оплачена в одном производстве. период, (2) что капиталисты авансировали заработную плату рабочим и (3) что вся прибавочная стоимость осталась за промышленными капиталистами.Таким образом, C’ = c + v есть весь авансированный капитал, и норма прибыли есть процент, который приходится на нее удержанной прибавочной стоимости. Поскольку норма прибыли ( s / ( c + v )) рассчитывается на более широкой основе, чем та, которая используется для нормы прибыли. прибавочной стоимости (s/v), норма прибавочной стоимости будет больше нормы прибыли, если (c ) положительна, т. е. если в производстве используются машины и сырье.
Третьим соотношением, определенным Марксом, было соотношение органического строения капитала (g).Этот
ставка показывает, в какой мере капиталист использует постоянный капитал (с) по отношению к общему
столица (с + v).
Органическое строение капитала имеет тенденцию быть высоким, когда стоимость
машины и сырье велики по сравнению с прямым трудом. Это тот случай, для
например, на высокоавтоматизированных предприятиях.
Три соотношения, показывающие норму эксплуатации или прибавочную стоимость (s), норму прибыли (p’) и органическое строение капитала (g), можно объединить в одном уравнении: (p’ = s’ ( 1-г).Это указывает на то, что если бы g было равно нулю, то есть если бы использовался только прямой труд
капиталистом — тогда норма прибыли была бы равна норме эксплуатации. Как
капиталист использует все больше и больше машин и сырья по сравнению с прямым трудом, (g)
повышается, а норма прибыли падает по отношению к норме эксплуатации. То есть скорость
тогда прибыль, как правило, занижает степень эксплуатации труда капиталистами. Таким образом,
даже если бы норма эксплуатации составляла 40%, норма прибыли могла бы быть только 10%.
процентов, если капиталист использовал много машин и сырья по отношению к труду
(достаточно, чтобы g = 3/4).
Ориентируясь на норму прибыли, бизнесмены и их сторонники не только занижают скорость эксплуатации, но на самом деле скрывают его истинный источник. В то время как прибавочная стоимость является результатом эксплуатации прямого труда, кажется, что эта прибавочная стоимость получается из всего капитал (c + v), из машин и сырья, а также из прямого труда.
Кроме того, промышленные капиталисты не оставляют себе всю прибавочную стоимость. Часть его направляется торговым капиталистам (торговцам), которые, используя коммерческие или денежные
капитала, покупать и продавать товары в сфере обращения.Деятельность этих
коммерческие капиталисты не производят непосредственно прибавочной стоимости — она производится целиком в
производственной сфере, но косвенно они способствуют его возникновению, сокращая время
тиража и за счет расширения рынков. Эти взносы позволяют промышленным капиталистам
производить больше прибавочной стоимости при использовании меньшего капитала.
Поскольку весь капитал,
промышленный и коммерческий, на совершенно конкурентных рынках приносит одинаковую норму прибыли,
промышленные капиталисты должны передать достаточное количество прибавочной стоимости торговому
капиталистов, чтобы это равенство было достигнуто.Этот перенос происходит, когда
промышленные капиталисты продают свои товары купцам по ценам ниже их стоимости,
в то время как торговцы перепродают товары потребителям по их стоимости (плюс
постоянный и переменный капитал, употребляемый купцами, который они должны вернуть).
Вдобавок к этому оттоку прибавочной стоимости промышленных капиталистов
капиталисты тоже получают кусок. Эти капиталисты отказываются от потребительной стоимости денег, которая является их
способность производить прибавочную стоимость в обмен на часть этой прибавочной стоимости.Деньги
предоставление капиталистам взаймы денег промышленным капиталистам (и другим) под определенные проценты
ставки, которые представляют собой рыночные цены, служащие для перераспределения между ними прибавочной стоимости.
То
часть прибавочной стоимости, идущая капиталистам, ссужающим деньги, представляет собой проценты, в то время как
часть, оставшаяся у промышленных капиталистов, Маркс назвал «прибылью предприятия». Четко,
чем выше ставки процента, тем выше доля финансового капитала в прибавочной стоимости.
по сравнению с промышленным капиталом.Процентные ставки устанавливаются на конкурсной основе
рынки заемных средств, и их уровни могут быть высокими или низкими в зависимости от рынка
силы спроса и предложения. По мнению Маркса, между
финансовых и промышленных капиталистов над относительными долями прибавочной стоимости.
Наконец, земледельческие капиталисты так же, как и промышленные, эксплуатируют труд
и таким образом получить прибавочную стоимость. В этом отношении между этими двумя
производительные отрасли экономики.Эта прибавочная стоимость делится с землевладельцами.
капиталистов, получающих ее в виде земельной ренты. Общий доход от этого землевладения
класс включает абсолютную ренту, отражающую монопольные доходы от частной собственности.
невоспроизводимого ресурса; дифференциальная рента, основанная на двух равных количествах
капитала и труда, применяемых на равных участках земли с неравными результатами; и
элемент процента, который включает сборы за улучшение земель.
Следовательно, производительные (промышленные и сельскохозяйственные) капиталисты не сохраняют за собой все
прибавочная стоимость, создаваемая в их сферах.Часть этого достается торговым капиталистам,
часть — финансовым капиталистам, часть — капиталистам-землевладельцам. Кроме того, Маркс
заявлено, остальные акции разворовываются частными бюрократами, прихлебателями и просто
мошенники. В любом случае прибыль промышленных капиталистов (после уплаты налогов) составляет лишь скромную
часть всех результатов эксплуатации. Таким образом, когда эта прибыль выставляется напоказ как общая
доходов класса капиталистов, они отвлекают внимание от других акций.Далее, когда
эта прибыль связана с общим капиталом ( c + v ), чтобы получить норму прибыли, как норму
эксплуатация (прибавочная стоимость) и ее источник скрыты.
Наконец, когда эти промышленные
прибыль отображается после вычета налогов, роль государства в поддержке
класс капиталистов скрыт. То есть прибавочная стоимость включает большую часть государственной
приходов и расходов, последние предназначались для укрепления классовой структуры и ее
имущественные отношения.
Марксисты утверждают, что норма промышленной прибыли после вычета налогов, следовательно, есть валовая
недооценка степени, в которой капитал эксплуатирует труд. В 1974 году в США
США, например, прибыль промышленных корпораций после уплаты налогов составляла около 50 миллиардов долларов, но
общая прибавочная стоимость (все корпоративные прибыли, проценты и рента до вычета налогов) приблизилась к
200 миллиардов долларов, или около четверти вознаграждения сотрудников (зарплаты и оклады) до
налоги. Таким образом, уровень эксплуатации, как его определил Маркс (если использовать цены вместо
ценности) составляла около 25 процентов, а норма промышленной прибыли на акционеров
собственный капитал составлял лишь немногим более 10 процентов.
Стоимость товара, как мы видели, есть общественно необходимое рабочее время, требуемое
произвести его. Цена товара, с другой стороны, есть это рабочее время, оцененное в
в денежном выражении — скажем, например, что 100 часов труда равняются 250 долларам. Эти 250 долларов
делится на постоянный капитал (с), переменный капитал (v) и прибавочную стоимость (s). Если с =
150 долларов, а уровень эксплуатации равен 100 процентам, тогда (v) = 50 долларов и s = 50 долларов ( s / v =
100 процентов).В этом случае норма прибыли составляет 25 процентов s (c + v) = 50/200. Если рабочие
могут свободно переходить с одной работы на другую, чтобы найти свои лучшие преимущества, ставки заработной платы для
равный труд будет иметь тенденцию быть одинаковым в каждой отрасли. Точно так же, если капитал может свободно перемещаться,
конкуренция будет стремиться к выравниванию норм прибыли. Таким образом, следуя нашему числовому примеру,
каждая сфера производства при господстве конкуренции должна иметь норму прибыли 25
процентов.
Это сделало бы цены пропорциональными стоимости при торговле товарами.
один за другим при условии, что органическое строение капитала с (с + v) одинаково
в каждой сфере производства — равно 150/200, как и в нашем числовом примере.
Теперь конкуренция будет стремиться уравнять нормы прибыли, но нет оснований ожидать
органическое строение капитала (степени капиталоемкости) должно быть одинаковым от
одной отрасли к другой. Предположим, что наш товар имеет более высокий органический состав
чем другие в среднем. В этом случае норма прибыли для нашего товара первоначально
быть ниже среднего, потому что, хотя коэффициенты эксплуатации (s/v) могут быть
То же самое, норма прибыли, s (c + v), ниже, когда c увеличивается относительно (v).Цена нашего
Следовательно, товар должен был бы подняться выше 250 долл., чтобы уравнять нормы прибыли.
Это достигается тем, что часть капитала уходит из этой сферы, тем самым уменьшая
предложение товара и повышение его цены. На другом конце шкалы, если некоторые
товары производятся при особенно низком органическом строении капитала, их прибыль
ставки будут выше среднего.
Следовательно, их цены упадут ниже рекомендуемых уровней.
их стоимости по мере того, как капитал перемещается в эти сферы, чтобы воспользоваться преимуществами изначально более высоких
нормы прибыли.
Таким образом, когда органическое строение капитала различается между отраслями, цены не будут пропорциональны значениям, хотя они будут систематически связаны друг с другом в соответствии со структурой органического строения капитала. Функция цен в данном случае заключается в перераспределении прибавочной стоимости между промышленными капиталистами с тем, чтобы уравнять нормы прибыли. Те капиталисты с низким органическим строением капитала, следовательно, первоначально при избыточных количествах прибавочной стоимости они теряют часть своего излишка на другие капиталисты, находящиеся в противоположном положении.
Прибавочная стоимость создается в сфере производства, но создается дифференцированно,
в избытке здесь и в недостатке там, в зависимости от органического строения капитала.
Чтобы перераспределить прибавочную стоимость таким образом, чтобы уравнять нормы прибыли, необходимо, чтобы цены различались.
от ценностей. Маркс видел в этом процессе не слабость, а явную силу своей
анализ: стоимостной анализ выявил эксплуатацию и ее проявление в прибавочной стоимости;
ценовой анализ показал, как вся прибавочная стоимость распределялась внутри класса
промышленные капиталисты, в соответствии с законами конкуренции.В то же время
система цен также перераспределяла прибавочную стоимость между различными классами
капиталисты — промышленные, торговые, финансовые и землевладельцы, — как мы уже видели.
Накопление капитала
Маркс утверждал, что производство прибавочной стоимости есть «абсолютный закон»
капиталистический способ производства, что большая часть этой прибавочной стоимости постоянно вновь превращается
в капитал, называемое накоплением капитала, и что система воспроизводит капиталистическую
отношение: «с одной стороны капиталист, с другой — наемный рабочий.
«Капитализм есть
по своей сути расширяющаяся система, ибо капиталисты должны постоянно накапливать и расширять
свой капитал, чтобы сохранить его; они должны постоянно расширяться, чтобы оставаться
капиталисты, ибо иначе они были бы уничтожены конкурентами; они были бы
потребители, а не капиталисты. Это расширение в конечном итоге происходит по всему миру,
ибо капиталисты должны внедрять свой способ производства во все закоулки и закоулки
глобус. Тем не менее, капиталисты также стремятся получать удовольствие от потребления своей
столица.Преодоление этого побуждения должно быть «воздержанием», т.
буржуазное оправдание, по Марксу, частного присвоения прибавочной стоимости.
Маркс утверждал, что общий закон капиталистического накопления состоит в том, что оно создает как
богатство и бедность. То есть капиталистическое накопление носит антагонистический характер.
в том, что он производит и содержит единство противоположностей. «Те же причины, которые развиваются
Экспансионистская сила капитала, — писал Маркс, — развивает также и рабочую силу в ее
распоряжение», включая резервную армию труда (относительно избыточное население),
нищета и пауперизм растут вместе с богатством на другом полюсе.
Кроме того, Маркс
В дальнейшем накопление капитала превращает рабочее место в деспотическое, унизительное,
отчуждающая среда, калечащая рабочего «в обломок человека» и
разрушает «все остатки очарования в его работе». Накопление капитала производит
накопление богатства на одном полюсе и «накопление нищеты, агонии тяжелого труда,
рабство, невежество, жестокость, умственная деградация, на противоположном полюсе». Бедность и
нищета — не небрежность капитализма, а его императив, его неизбежные порождения.Это
Основное положение Маркса о процессе капиталистического накопления.
Это сообщение сегодня может показаться «диким», и действительно, в некоторых отношениях Маркс теперь может быть
считается, что он неправильно экстраполировал условия, преобладающие в его время. Однако,
прежде чем читатель бросится слишком строго судить о сообщении, он должен знать
его глубина. Для Маркса богатство не могло существовать само по себе, как не мог существовать класс капиталистов.
существуют изолированно.
Богатство при капитализме не имеет иного смысла, кроме концентрации
большая часть производства общества (его средства и его продукты) находится в относительно небольшом количестве рук, и
это невозможно без одновременного создания его противоположности.
бедность, материальное лишение многих, по крайней мере, в относительном выражении.Но бедность и
бедность, утверждал Маркс, следует понимать не только как эксплуатацию, но и как отчуждение.
также — не только материально, но и «духовно».
Марксистская теория отчуждения пытается объяснить, как люди в капиталистическом обществе утратили понимание и контроль над окружающим миром и
процесс, был чахлым и извращенным в нечто меньшее, чем полноценные человеческие существа.
Для Маркса источник всякого отчуждения лежит в рабочем процессе.Отчуждение означает, что
люди больше не имеют непосредственных и близких отношений с окружающей средой;
они были специализированы и отсортированы, превращены в «самый жалкий товар».
оторваны от продуктов, которые они производят, разделены на умственных работников и работников физического труда,
на горожан и сельских жителей, разделенных на господствующие и подчиненные классы,
брошены в эгоистичное соревнование друг с другом.
Результатом отчуждения является потеря
личностная идентичность — передача существенных полномочий индивидуума другим и
«вещи».даже к товарам. Отчуждение есть отрицание продуктивности, уменьшение
свои силы.
Маркс видел человека в капиталистическом обществе отчужденным не только от продуктов
они творят и из своего труда, но и из других и из себя. То есть,
рабочие при капитализме теряют контроль над своей продукцией, производят как винтики в процессе
они не понимают, отделены от своих коллег по работе и настроены против них, и
лишены своих основных полномочий.Они считают, что власть находится вне
себя, в продуктах, которые они действительно изготовили, и они смиряют, унижают,
и почти уничтожить себя перед товарным миром. Таким же образом
религиозный человек может своими руками вылепить деревянного идола, встать перед ним на колени,
передать ему свои силы и, таким образом, свести себя к чему-то меньшему, чем полное
человек. В своих многообразных отчужденных состояниях люди теряют свое внутреннее «я» и
стать пассивным; они позволяют внешним силам управлять собой, что они и делают
не контролируют и не хотят контролировать; они охотно поддаются манипулированию;
у них есть чувство бессилия; они не могут действовать эффективно.
Маркс не верил
что капитализм был первопричиной отчуждения, ибо он существовал до этого, но при
капиталистическое отчуждение во всех его формах максимизируется.
Пролетариат разделяет с буржуазией все аспекты этого господствующего товара. Мир. Но, констатировал Маркс, последняя воспринимает его как «знак своей собственной силы», в то время как бывший «чувствует себя уничтоженным в этом отчуждении». Буржуазия, по Марксу, не видит необходимости пронзая поверхность явлений; на самом деле он имеет особый интерес в том, чтобы не раскрывать то, что ниже, и даже обманывает себя на этот счет.С другой стороны, пролетариат. в равной степени сбитый с толку, имеет особый интерес к открытию истинных отношений и, таким образом, к развитие революционного сознания. Продуктивная деятельность является катализатором этого трансформация.
Капиталистический способ производства извлекает прибавочную стоимость из наемного труда для класса
капиталисты. Прибавочная стоимость используется для расширения капитала — процесса, присущего
этой социальной формации, которая подкрепляется конкуренцией.
Процесс накопления
имеет тенденцию порождать растущий спрос на рабочую силу для совместной работы с
расширение средств производства. Однако накопление приводит к концентрации
капитала, который отдает большие суммы капитала в меньшее количество рук и в то же время
повышает органическое строение капитала — капиталоемкость производства — тем самым
сдерживание растущего спроса на рабочую силу. Накопление также сопровождается
централизация капитала, когда более крупные капиталисты получают то, что теряют мелкие капиталисты,
экспроприация капиталиста капиталистом.
Централизация капитала является динамическим элементом в процессе накопления. это
способствовало развитию кредитной системы, объединяющей разрозненные
денежные ресурсы для использования более крупными капиталистами; конкуренции, которая разрушает
слабый и поддерживает сильного; и эффект масштаба (снижение средних издержек), который
давать возрастающие преимущества в издержках и без того крупным капиталам по сравнению с мелкими,
позволяя более крупным капиталам побеждать меньшие.
Если капиталистическое накопление должно сохраняться, то прежде всего требуется обильный запас
наемный труд, который постоянно пополняется и доступен для работы на уровнях заработной платы,
обеспечить дальнейшее производство прибавочной стоимости для класса капиталистов. Именно для этого
Причина, по которой Маркс считал резервную армию труда существенным компонентом
капитализм, относительно избыточное население рабочих, которое будет увеличиваться и сокращаться
в соответствии с требованиями системы.Как только процесс накопления
уменьшает это избыточное население до такой степени, что ставит под угрозу дальнейшее производство
достаточное количество прибавочной стоимости (путем повышения заработной платы и других преимуществ труда),
наступает реакция: накопление отстает, внедрение трудосберегающего оборудования
ускоряется, резервная армия пополняется, а рост заработной платы приостанавливается. В этих
способами, утверждал Маркс, основы капиталистической системы защищены от
опасности ослабления эксплуатации.
«Закон капиталистического накопления… исключает всякое
уменьшение степени эксплуатации труда и всякий рост цены труда,
которые могли бы поставить под серьезную угрозу постоянное воспроизводство во все возрастающих масштабах
капиталистических отношений». Согласно Марксу, рабочий существует для удовлетворения потребностей
столица; материальное богатство не существует для удовлетворения потребности рабочего развиваться в
цельный человек.
Следовательно, капиталистическое накопление требует восполнения бедности и
нищета, через резервную армию, чтобы служить ее требованиям.Но, продолжал Маркс,
есть и другие способы, которыми деградация создается в процессе накопления. Первый,
накопление и погоня капиталистов за все большей прибавочной стоимостью усугубляют географическое
концентрация средств производства в промышленных городских центрах. Как Маркс и
Энгельс, это вызывает «нагромождение рабочих на данном пространстве».
. . следовательно, чем быстрее капиталистическое накопление, тем несчастнее жилища
трудящихся».
Во-вторых, накопление капитала рвет ткань, защищающую
индивидуальных собственников, ремесленников и самодостаточных производителей, превратив их в
избыток зависимых наемных рабочих. В-третьих, он привлекает богатство и таланты из отдаленных районов.
районов в промышленные и городские центры, превращая прежние в отсталые, застойные
субэкономики; или сводит эти окраины к специализированным поставщикам сырья
материалов для промышленного капитала, тем самым повышая их уязвимость к неблагоприятным
разработки; и он перемещает богатство из этих областей через механизм цены и рынка.В-четвертых, в международном масштабе капиталистический уклад увеличил свой капитал за счет
силовой рыночный контроль над более слабыми областями и вывод излишков из них в
промышленные регионы. Таким образом, богатство и бедность создаются вместе, единство
противоречивые противоположности.
Как мистифицируется капитализм
Маркс утверждал, что капитализм выступает на поверхности жизни в искаженных формах, т.
то, чем он является на самом деле в своих глубоких тайниках, совершенно отличается от того, что его лицо
выражения предполагают.Эти поверхностные искажения, утверждал Маркс, ведут к иллюзиям относительно
капиталистический способ производства, а иллюзии в свою очередь используются буржуазными
идеологи мистифицировать работу системы. Так плетется паутина мистификации
вокруг этого способа производства, препятствуя ясному пониманию его истинной природы. Мы
все одурачены, сказал Маркс, извращениями капитализма.
Искажения капитализма
Капиталистический способ производства превращает рабочую силу в товар в мире
товары, которые должны покупаться и эксплуатироваться классом собственников капитала, присваивающим
прибавочной стоимости и вынужден распространять свой капитал и свой способ производства на все
уголки земного шара.Капиталистические отношения заключают в себе эти два класса, существующие как единство.
противоположностей: капиталистический класс, владеющий средствами производства, покупающий труд
власть обездоленного пролетариата, контролирующего рабочий процесс, обладающего
продукты труда; и пролетариат, продающий свою рабочую силу как наемный труд, работающий в
среда отчуждения, получающая только часть своего продукта, существующая для облегчения
самовозрастание капитала.
Это, утверждал Маркс, и есть истинный субстрат капитализма, его
коренная порода.
Поверхностные явления капитализма, с другой стороны, проявляются в формах, которые часто
искажают и фальсифицируют истинные отношения этого способа производства. Действительно, это был Маркс.
утверждение, что капитализм из-за своих извращенных форм максимизирует иллюзию и
мистификация, что его сущность более плотно покрыта слоями вводящей в заблуждение поверхностной
явлений, чем при любом предшествующем способе производства, включая рабство и
феодализм. Внешние проявления капитализма фантастически расходятся с его внутренним
законы, которые, таким образом, в значительной степени скрыты от глаз.Непосредственный опыт внутри капиталистической
таким образом, мода приводит к иллюзиям в умах тех, кто очарован ее поверхностными данными.
Эти иллюзии могут быть развеяны только научным анализом капиталистического уклада, т.
анализ, который стал возможен благодаря подъему промышленного пролетариата (и, следовательно, его
идеологи) и служит интересам этого класса.
Таким образом, как необходимость, так и
возможности научного анализа возникают вместе с развитием капитализма. Такие взгляды на
Однако работа системы встречает сильное сопротивление со стороны буржуазии и ее
апологеты; кроме того, капитализм делает эти идеи чрезвычайно трудными для понимания.
постигать.Это объясняет продолжающееся сосуществование иллюзий и их объяснение.
В докапиталистическом, сельском патриархальном способе производства общественный труд раскрывается непосредственно в
общественные продукты, производимые для семьи. Работы делятся по возрасту, полу,
способности и другие природные условия. Различные виды труда являются непосредственными общественными
функции, потому что это функции семейного прядения, ткачества, выращивания пищи,
сбор дров и так далее.Произведенные изделия являются семейными продуктами, а не
товары, ищущие рынки сбыта, и поэтому они являются непосредственно общественными продуктами. Социальный
отношения между членами семьи представляются им взаимными личными отношениями,
потому что труд каждого сознательно применяется как часть объединенного труда
семья.
Совокупные продукты этих трудов являются общественными продуктами, которые семья должна использовать способами, определяемыми ее членами.
Теперь рассмотрим способ производства, который разбивает такие семьи на отдельные
производители, каждый из которых производит независимо от других, и каждый производит, а не
продукты для семьи, а товары для обмена — способ, который Маркс назвал «
самая зачаточная форма буржуазного производства».Этот модус превращает социальные отношения между
людей в материальные отношения и материальные отношения между вещами в социальные
связи. В этом режиме общественный характер частного труда, который был очевиден и
прямой в семейной ситуации, теперь раскрывается только косвенно, когда частные продукты
обмениваются, т. е. когда обмениваются равные стоимости или рабочее время. Индивидуальный
производители теперь, по-видимому, не имеют отношений друг с другом, а только со своим материалом.
товары: «Индивидуумы существуют друг для друга лишь постольку, поскольку существуют их товары».
Маркс имеет в виду, что в этом режиме индивиды вступают в контакт друг с другом только через
обмен своих товаров. По этой причине меновая стоимость оказывается
отношения между товарами — этот товар стоит столько же, сколько тот товар, — но
на самом деле это отношение между людьми, между рабочим временем рабочих. Как Маркс
объяснял: «Общественное производственное отношение выступает как нечто существующее отдельно от
отдельные человеческие существа и характерные отношения, в которые они вступают в ходе
производства в обществе выступают как специфические свойства вещи, именно это извращенное
видимость, эта прозаически реальная, а отнюдь не воображаемая мистификация, т.
свойственна всем общественным формам труда, полагающим меновую стоимость».Таким образом, соц.
отношения индивидов выступают в перевернутой форме социального отношения между вещами.
Это действительное представление об этом способе производства, хотя представление,
искажает истинные отношения между людьми.
Эта искаженная форма переносится на вполне развитый капиталистический способ производства.
В
Вдобавок к этому, однако, капиталистический уклад еще больше расширяет пропасть между его
феноменальные явления и их сущность.Труд и средства производства, для
Например, это силы (факторы) производства. Но при капиталистическом режиме труд становится
наемный труд, товар, материальная вещь; средства производства становятся капиталом,
воплощенный в капиталисте. Таким образом, живой труд становится вещью, а капитал, т.
мертвый (воплощенный) труд оживает в капиталисте; инверсия темы и
объект выполнен.
Капиталистический уклад особенно проявляется таким образом, что скрывает тот факт, что излишки стоимость возникает из эксплуатации труда в сфере производства.Излишек стоимость в фантастических формах капитализма возникает как бы в сфере обращения или из неотъемлемая сила капитала в его различных формах; само его существование защищено рынком выражения капиталистического уклада, искажающие реальные производственные отношения.
Если эти извращения основных буржуазных отношений не признаются таковыми, а
вместо этого считаются истинными проявлениями внутренних законов капитализма, то
иллюзии создаются в умах обманутых.
Маркс считал, что поверхность
искажения буржуазного образа жизни настолько сильны, что большинство людей не в состоянии
открыть основной механизм капитализма и таким образом остаться в замешательстве. Фактически,
капиталистический модус в своих перевернутых феноменальных формах порождает ложное сознание как в
капиталисты и рабочие. Он производит как действительные поверхностные искажения, так и ментальные искажения.
иллюзии о том, что лежит под поверхностью. Именно на основе этих иллюзий
возникает мистификация капитализма.
Принятие за действительное того искажения, которое переводит общественные отношения из
людей к своей продукции, приводит к череде иллюзий и фантазий. Товары
становятся фетишами точно так же, как боги, творения людей, забирают жизни
свои собственные, выстраивая социальные отношения между собой и с человеческим миром. В
«религия повседневности» предметы наделяются жизнью, приобретая силы
отбрасываются их производителями, которые, как следствие, уменьшают и обманывают
самих себя; объекты начинают править человеком.
Поскольку «бог среди товаров»
золото-деньги, обладание деньгами становится ненасытным желанием, жадностью всех.
Эта общественная форма богатства превращается при капитализме в частную власть
частные лица, способные с помощью силы денег преобразовать свои собственные
личные неспособности в свои противоположности. По Марксу, «Деньги — это высшая
хорошо, следовательно, его обладатель хорош. . . . Я глуп, но деньги — это настоящий ум всех
вещи, и как же тогда его обладатель может быть глупым? Кроме того, он может купить талантливых
людей для себя, и тот, кто имеет власть над талантливыми, не более талантлив, чем
талантливых?» Деньги, утверждал Маркс, «это обычная шлюха, обычный сутенер людей».
и народов».
Иллюзии капитализма
Если лица капитализма искажены, то они сильные и убедительные, которые придают
порождают многочисленные иллюзии относительно этого способа производства. Извращенные формы
Реальный мир порождает в умах людей представления, резко отличающиеся от
глубинные реалии.
Важнейшая из этих иллюзий касается прибавочной стоимости — ее производства, ее превращение в прибыль у промышленных капиталистов через ценовой механизм, его реализация в сфере обращения, и ее распределение между промышленными, торговыми, финансовые и земельные капиталисты.
Происхождение прибавочной стоимости во многом скрыто. Форма оплаты труда, особенно когда
рабочие оплачиваются по количеству произведенного предмета, гасит все следы
разделение рабочего дня на необходимый труд и прибавочный труд, и поэтому
Создает иллюзию, что любой труд оплачивается. Вдобавок к этому наемный труд представляется
«свободный» труд, хотя фактически и связанный с классом капиталистов. Эта свобода для
выбрать работу на любого капиталиста, укрепляет иллюзию того, что труд не эксплуатируется,
что сфера производства не может быть источником прибавочной стоимости.Далее, промышленный
прибыль предприятия оказывается заработной платой управляющих, так что и рабочие, и
промышленные капиталисты, по-видимому, вознаграждаются за разные виды труда, в том числе за черную и
какой-то управленческий.
Маркс заметил, что это делает «эксплуататорский труд и
эксплуатируемый труд представляется идентичным как труд». Он добавил: «Теперь наемный рабочий, как и
раб должен иметь хозяина, который заставляет его работать и правит им. И предполагая
существования этих отношений господства и рабства вполне уместно заставить
наемный рабочий производить свою собственную заработную плату, а также заработную плату за надзор, как
вознаграждение за труд по управлению и надзору за ним».Чем сильнее антагонизм
между производителями и владельцами, тем больше роль надзора. Это достигает
своего пика в рабовладельческом строе. Это слабое притязание «правителей и надзирателей» на часть
поэтому прибавочная стоимость есть требование, возникающее из противоположности между
рабочих и капиталистов, один из которых производит, а другой владеет средствами производства.
производство; его антагонистическая природа исчезнет с исчезновением классов.
Следовательно, хотя в определенном смысле заработная плата менеджеров является частью переменного капитала,
прибавочной стоимости, Маркс рассматривал их в основном как последние, потому что они отражали класс
отношение, которое исчезло бы в «кооперативном обществе ассоциированного труда», по Марксу.
фраза для бесклассового общества.
Источник прибавочной стоимости еще более скрывается, когда стоимости превращаются в
цен, тем самым перераспределяя прибавочную стоимость между промышленными капиталистами, часть
которые теряют часть излишков, образующихся в их производственной сфере, и другие
которые выигрывают в суммах, которые в условиях конкуренции уравнивают нормы прибыли на общую сумму
столица. Таким образом, средняя прибыль всякого капитала отличается от прибавочной стоимости, которую этот капитал
капитал, извлекаемый из нанятых им рабочих.Этот процесс трансформации Маркс
писал, «совершенно скрывает истинную природу и происхождение прибыли не только от
капиталист, который имеет особый интерес обмануть себя на этот счет, но и от
рабочий. . . [это] служит затемнению основы для определения самой стоимости». Каждый капиталист
следовательно, в иллюзии, что его прибыль исходит не только от цен и рынков, но и от
из его собственного процесса производства, и скрывается тот факт, что вся прибыль
совокупная эксплуатация труда совокупным общественным капиталом в сфере производства.
Реализация прибавочной стоимости в сфере обращения создает иллюзию, что это
является его источником. Товары, чреватые прибавочной стоимостью, обмениваются на большее количество денег.
чем капиталист заплатил за постоянный и переменный капитал для их производства,
разница есть сама прибавочная стоимость. Такие сделки создают иллюзию того, что
способ обмена является господствующей сферой и, следовательно, основой способа производства.
Процесс производства, по Марксу, «является лишь неизбежным
промежуточное звено, как необходимое зло ради наживы».Деньги, кажется,
производиться в обращении путем покупки товаров ниже их стоимости и продажи их выше
их ценности. Прибавочная стоимость, по-видимому, происходит от проницательности капиталистов, от
их острый деловой ум, их способность сокращать расходы, перехитрить рынок и
победить в конкурентной борьбе, а благодаря своей проницательности в обращении с деньгами, ценными бумагами и
облигации, переводные векселя и другие финансовые инструменты капитализма.
Маркс
полагал, что весь процесс производства прибавочной стоимости совершается специально
непонятно в финансовых центрах, таких как Лондон, где «бумажный мир»
все исказил.
Наконец, происхождение прибавочной стоимости затемняется блеском иллюзий, исходящих
от каждого из его элементов. Процент как часть прибавочной стоимости, по-видимому, возникает из
неотъемлемая способность денег к самоумножению, сила, которая полностью разъединена
от производственного процесса. Иллюзия, что денежный капитал автоматически
силы самовозрастания, оккультные свойства, деньги, производящие деньги, Маркс называл
мистификация капитала в его самой вопиющей форме».Проценты — это часть прибавочной стоимости, не выплаченная,
эксплуатируемый труд, но она делает вид, что отказывается от этого источника в пользу врожденных сил человека.
вещь, ожившая вещь. Точно так же очевидно, что коммерческая прибыль исходит от
умные покупки и продажи в сфере обращения и, таким образом, быть полностью разорванными
от производственной деятельности промышленных капиталистов.
Кроме того, рента, по-видимому, возникает из-за
силы самой земли, а не из общественных производственных отношений; с земли или с
присутствие этого олицетворения земли, помещика, Помещик требует своего
доля общего продукта, который земля помогла создать.«Точно так же, как продукты противостоят
производитель как самостоятельная сила в капитале и капиталисты, которые на самом деле являются
олицетворение капитала, — так и земля олицетворяется в помещике и также получает
на дыбы требовать, как самостоятельная сила, свою долю созданного продукта
с его помощью.»
Земля производительна, но, хотя она и увеличивает выпуск продукции, она «естественным образом» не производит общественного блага.
форму, называемую арендной платой. Точно так же капитал производительен, но он не производит прибыли «естественным образом».
или интерес.По тем же соображениям труд производительен, но он «естественно» не производит
заработная плата. Процент (прибыль), рента и заработная плата — все это общественные формы классовой структуры общества.
общество, имеющее глубокие исторические корни. Все они являются компонентами общего продукта
создается трудом, и тем не менее каждая из них, по-видимому, возникает из отдельной «вещи»: прибыли с капитала
товаров, ренты с земли и заработной платы за труд. Эта иллюзия полностью разыгрывается, когда
капиталист, владелец капитальных благ, требует прибыли; помещик, владелец земли,
требует арендную плату; а рабочий, собственник рабочей силы, требует заработную плату.Каждый
кажется, получает то, на что каждый имеет право. Маркс назвал это «формулой троицы».
есть «полная мистификация капиталистического способа производства… Это заколдованная,
извращенный, перевернутый мир, в котором господин Ле Капитал и мадам Ла Терр совершают свои
ходячие призраки как социальные персонажи и в то же время непосредственно как простые вещи».
Анализ Маркса о том, что труд эксплуатируется для обеспечения прибавочной стоимости классу капиталистов.
стремление к расширению капитала представляло опасность для господствующих классов, особенно после
промышленный пролетариат, отвечая на развитие производительных сил капитализма,
начал осознавать себя как класс.
Этот растущий вызов, сознательно
воспринял, побудил буржуазных теоретиков разработать особенно анализ капитализма
это освободило бы его от греха.Эти анализы, утверждал Маркс, были мистификацией для
в той мере, в какой они были основаны на извращенных поверхностных формах, созданных капиталистическим
основные движения, в результате чего другим становится вдвойне трудно
понять, что на самом деле происходило внутри буржуазного способа производства.
Задача буржуазных теоретиков состояла в том, чтобы поставить прибыль на один нравственный уровень с заработной платой. Это можно было бы сделать, если бы можно было показать, что эти результаты объяснимы.
какими-то реальными издержками или жертвами, понесенными капиталистами или какими-то особыми
производительность капитала, которым они владели.Маркс мало уважал эти усилия, которые
составляло то, что он называл «вульгарной экономикой». Он писал, что вульгарная экономика «больше не
чем дидактический, более или менее догматический перевод повседневных представлений о действительном
агенты производства.
. . который упорядочивает их в определенном рациональном порядке. . . [к]
соответствуют интересам господствующих классов». В другом месте Маркс указывал, что
«вульгарный экономист практически не более чем переводит единичные понятия
капиталистов, порабощенных конкуренцией, на как бы более теоретический и обобщенный язык и пытаются обосновать справедливость тех
концепции».Буржуазные экономисты, занимающиеся этой «грязной работой на
рыцарей толстосумов» Маркс называл «идеологами-мелочниками» и другими именами.
Одна из теорий в защиту прибыли состоит в том, что она является вознаграждением за естественное воздержание — воздержание капиталиста от текущего потребления в целях сбережения. Эта жертва — эта особая боль капиталиста — должна быть вознаграждена, если она
приходится терпеть. Маркс возражал, что нет никакого способа связать воздержание и заработную плату капиталиста с его прибылью.Но если бы такое отношение было, то, вероятно,
обратный. Как объяснил Морис Добб: «Ему [Марксу] стоило только понять выгоду и «воздержание» Ротшильда, чтобы почувствовать, что так называемая
«объяснение» не требовало дальнейшего опровержения».
Способность экономить во многом определяет
объем сбережений, который, таким образом, тесно связан с относительным достатком и только
слабо связано, если вообще связано, с какой-то «болью». Как и Добб, и английский экономист Джоан
Робинсон, жертва, связанная с текущими сбережениями богатых,
точнее бремя или «боль» бедняков, чья бедность позволяет такое богатство, от
которым приходит большая часть сбережений, чтобы продолжать существовать.Если правда, что сбережения увеличиваются
таким неравным распределением доходов, «тогда может показаться, — говорит Добб, — что
Окончательная ответственность за эту стоимость сбережений должна лежать не на богатых, а на ограниченных
потребление бедных, которое одно только и позволяет получать эти высокие доходы от
который привлекает большую часть инвестиций». Это не воздержание и ожидание
богатых, которые должны быть вознаграждены, а скорее общее лишение бедных. «Утверждать
наоборот, — заключает Добб, — безусловно, виновен в круговом рассуждении
предполагая, что доход капиталиста в каком-то смысле «естественен» или «неизбежен», чтобы
показать, что то, что он вкладывает из этого дохода, является уникальным продуктом его индивидуального
воздержание в воздержании от того, что ему нравится, со своими».
Джоан Робинсон имеет
добавил, что, поскольку то, что нравится капиталисту, часто является роскошным уровнем жизни,
неравное распределение доходов является излишне расточительным способом достижения
сохранение.
Главный тезис Маркса об этой теории, однако, заключался в том, что капиталисты являются исторически
определенного класса, который враждебно настроен против пролетариата и который в
чтобы поддерживать себя как класс, необходимо накапливать. Таким образом, «воздержание от настоящего
потребления как жертвоприношения» показался Марксу самым поверхностным изображением исторической
процесс, глубоко вовлекший классовую борьбу и во многом определивший масштабы и масштабы
направление действий людей.Капиталисты накапливали, потому что им приходилось.
Тем не менее Маркс заявлял даже на поверхностном уровне, что вульгарные экономисты никогда не
кажется, понимают, что любое человеческое действие можно рассматривать как воздержание от противоположного.
«Еда есть воздержание от поста, ходьбы, воздержание от стояния на месте, работы,
воздержание от праздности, праздности, воздержание от работы».
Верно, что капиталисты, несмотря на
принуждение, побуждающее их к дальнейшему расширению своих капиталов, развивается в их
груди «фаустовский конфликт между страстью к накоплению и стремлением к
удовольствие».Но это просто означает, что воздержание от любого из них может быть болезненным. Почему
не спорю, что капиталисты заслужили награду за роскошную жизнь, раз у них такая
страсть к накоплению?
Маркс также отмечал в другой связи, что первоначальное (первоначальное) накопление едва ли жертва для некоторых капиталистов в том, что это произошло от грабежа и воровства. История капитала накопление, говорил Маркс, написано кровью и огнем, и жертвы, которые оно влечет за собой, сделанные миллионами бедных и угнетенных людей во всем мире, конечно, не класс капиталистов.Итак, считать ли текущее накопление или огненный фон из этих состояний вульгарно предполагать, что класс капиталистов должен вознаграждаться за такие преимущества.
Маркс считал, что процентные платежи финансовым капиталистам были просто частью
прибавочная стоимость, часть, которая была установлена рыночными силами, определяющими норму
интерес.
Со времен Маркса была разработана теория, призванная объяснить процент, а не
с точки зрения трудовой эксплуатации, а с точки зрения понятия «дисконтирования будущего» — что
потребление сейчас имеет для людей большую ценность, чем такое же количество потребления в
будущее.Следовательно, поскольку люди так себя чувствуют, их нужно вознаграждать за то, что они не потребляют
сейчас, отложив это на будущее. Джоан Робинсон утверждала, что такое представление не
основано на непосредственном наблюдении, «а возникает из стремления представить обладание богатством как
Это правда, что некоторые люди считают жертвой не потреблять сейчас, но многие другие считают жертвой потреблять сейчас, потому что они ожидают меньшего
доход в будущем, или их потребность в потребляемой мощности в будущем, как ожидается, будет
очень большой (чтобы финансировать образование своих детей), или потому что они хотят оставить
поместье для своих наследников.Процентная ставка положительна, и поэтому финансовые капиталисты
получать процентный доход не из-за субъективной ставки дисконта в будущем, а
потому что капиталисты имеют возможность эксплуатировать труд и тем самым получать прибавочную стоимость.
выгода. Когда ожидается, что норма прибыли будет положительной, ставка процента будет равна
положительный, потому что капиталисты готовы платить что-то за финансовый капитал. Интерес
платежи основаны на эксплуатации, а не на близоруком видении будущего.
Еще одна теория в защиту прибыли состоит в том, что труд, поддерживаемый машинами, может производить
больший общий продукт, чем он мог бы работать без этой помощи. Разница в двух
следовательно, выпуск следует отнести к производительности капитала. Владелец
капитал, говорят, по праву получает эти доходы. Позднее это было сформулировано более
изящно, как теория предельной производительности капитала. Маркс считал, что капитал
товары делают труд более производительным, отношение, которое не имеет ничего общего с производством
прибавочной стоимости.Капиталисты эксплуатируют как непроизводительный, так и производительный труд, Джоан
Робинсон отметил, что, хотя капитальные блага, безусловно, производительны,
обоснование отнесения их производительности к частным владельцам; буржуазный аргумент, как
Добб, «включил незаконную связь с приписыванием владельцу «производительности»
вещи, которыми он владел.
«Общественное отношение между людьми принимает фантастическую форму
отношение между вещами’: и поведение вещей не только изображается анимистически
как обусловленное каким-то врожденным свойством в них, но приписываемое влиянию этих индивидуумов
которые осуществляют права собственности на них».При условии, что капитальные блага
«производительны», их частные владельцы — нет. Именно труд производил капитальные блага,
и текущий труд, который использует свой прошлый труд (воплощенный в капитальных благах) для
производить больше товаров. Если капиталисты действительно работают, предположил Добб, они могут получать заработную плату
как и все остальные.
Как преодолеть капитализм
Маркс разработал теорию диалектического вытеснения капитализма социализм.Ленин расширил теорию, включив в нее империалистические наклонности монополии. капитализм и восстания колониальных народов против этого империализма.
Капиталистические кризисы
Маркс не разработал ничего близкого к полной теории капиталистических кризисов, которая
в конечном итоге приведет к ниспровержению этого способа производства.
Тем не менее, рисунок 2
представляет основные элементы марксового анализа и его ленинского расширения.фигура 2
послужит ориентиром в нашем обсуждении.
Ранее мы отмечали, что Маркс рассматривал капиталистическое накопление как производящее
противоположности богатства и бедности, каждая из которых зависит от другой в своем существовании: от
с одной стороны, концентрация и централизация капитала в руках буржуазии;
с другой стороны, возрастающая нищета пролетариата. Маркс рассуждал о том, что
Процесс накопления будет иметь тенденцию к увеличению спроса на труд и, таким образом, к повышению
заработная плата.Это побудило бы капиталистов заменить переменный капитал на постоянный.
попытка восстановить прежний уровень прибавочной стоимости. Однако это увеличение
органическое строение капитала, даже если оно сопровождается возрастающей нормой эксплуатации,
обычно снижает норму прибыли. Это, в свою очередь, заставит капиталистов сократить
темпы накопления, которые вызовут кризис, пополнят ряды резерва
армия труда, уничтожают часть стоимости капитала и, таким образом, стремятся восстановить условия
для последующего расширения производства.
На другом полюсе капиталистического накопления создаются нищета и лишения. То
процесс эксплуатации оставляет покупательную способность в руках пролетариата,
позволяет закупать лишь неадекватную часть всего выпускаемого продукта. То
значительная часть продукции должна быть изготовлена и куплена капиталистами как часть
процесс накопления. Поэтому существует постоянная угроза слишком тяжелого бремени
ложится на капиталистическое накопление, «бремя», происходящее от эксплуатации
труд, работа.Недостаточное потребление капиталистического уклада, таким образом, не относится к
исключительно к относительной бедности пролетариата, но и к вытекающей из этого «бремени», возложенной
на капиталистов производить и покупать все возрастающее абсолютное количество продуктов, если
процесс накопления должен продолжаться. «Недостаточное потребление» не означает, что
во время фаз быстрого накопления и процветания заработная плата снижается. Вместо этого мы
уже видели, что происходит обратное.
Но пока рабочие в этих восторгах
Таким образом, фазы могут несколько повысить уровень своего потребления, этого никогда не бывает достаточно.
значительно облегчить «бремя» класса капиталистов, которое вскоре
невыносимо из-за падающей нормы прибыли.Таким образом, накопление замедляется до тех пор, пока ранее
восстановлены благоприятные условия для капиталистов; и это касается главным образом
уничтожение капитальных ценностей и пополнение резервной армии труда. То
первое уменьшает органическое строение капитала (g), а второе повышает норму
эксплуатации (s = s/v), оба фактора имеют тенденцию к увеличению нормы прибыли (p’ = s’ (1 — g
)).
Маркс утверждал, что со временем в результате указанных выше процессов отношения
производство стало бы оковами для дальнейшего развития производительных сил общества.
сил.«Это будет знак», как экономист Пол Суизи, редактор журнала «Социалист».
Monthly Review писал: «Начало революционного периода, в течение которого
рабочий класс, одновременно угнетенный и дисциплинированный своим особым положением в обществе,
опрокинуть существующие производственные отношения и установить вместо них более высокие, социалистические,
производственных отношений».
Пролетариат был бы в состоянии осуществить эту революцию
потому что его длительная классовая борьба пробудила бы его к выполнению своей задачи, и потому что
дальнейшее развитие производительных сил обобществляет производственный процесс.
оставив свою собственность в частных руках.То есть обобществление в производстве
сфера все больше вступала бы в противоречие с концентрацией частной собственности
в производственных отношениях. Это растущее противоречие будет разрешено
пролетарская революция. Революция, по Марксу, произойдет в
передовых капиталистических странах, потому что именно там промышленный пролетариат и капитал
централизация была бы наиболее развита.
Ленин, придерживаясь этого анализа большую часть своей жизни, тем не менее модифицировал его в
несколькими способами, один из которых изображен на схеме.Монополистический капитализм в его высшей,
Ленин считал, что империалистическая стадия сначала будет сломлена в самых слабых ее звеньях, в
колониальные районы.
Сверхприбыли империалистической деятельности, по Ленину, откупятся
верхние слои рабочей силы в передовых капиталистических странах и таким образом задерживают революцию
там. Однако собственные войны капиталистических наций друг с другом плюс успешные национальные
Ленин считал, что освободительные движения на периферии международного капитализма
серьезно ослабить империалистические державы в их основных базах.В конце концов, во всем мире
революция против капитализма пронеслась бы от слабых сторон капитализма к
промышленные центры.
Посткапиталистическое общество
В общих чертах Маркс мог многое сказать о высшем способе производства, который он
предсказал, что капитализм придет на смену, но дал мало подробностей о том, как он будет действовать.
например, о том, как будет организован механизм планирования. Он предвидел
что общество переживет переходный период, после революции и свержения
капитализм, при котором государство принимает форму диктатуры пролетариата,
средства производства остались бы общими, но многие черты старого общества —
таких как классы, распределение доходов между рабочими на основе их производительной
вклады и социальные различия (умственные и духовные).
ручной труд, город против деревни и т.д.)-
будет сохраняться некоторое время. Маркс назвал этот переходный период «низшей фазой
коммунизм». Сегодня это часто называют социализмом, высшая стадия которого
сам коммунизм, когда при наличии достаточного количества производительных сил, классов и социальных различий,
исчезнет и государство как угнетающая сила, и, по выражению Маркса, коммунизм
на его знамени написано: «От каждого по способностям, каждому по его
нужды».
Заглядывая вперед, к коммунизму, Маркс назвал посткапиталистическое общество «кооперативным обществом».
общество» или «ассоциированный способ производства», который был бы одним из свободно ассоциированных
лица, работающие со средствами производства, находящимися в общем владении и имеющими определенную
социальный план; это было бы «общество, в котором полное и свободное развитие каждого
индивид образует господствующее начало.«Ранее, в «Коммунистическом манифесте», Маркс и
Энгельс объявлял посткапиталистическое общество «ассоциацией, в которой свободные
развитие каждого есть условие свободного развития всех».
Эти
заявления означают, что господствующим принципом больше не будет получение прибыли, а скорее
удовлетворение потребностей индивидуумов, и такое удовлетворение для любого индивидуума не потребует
отрицание других, как это происходит в классовом обществе. Индивидуумы настолько связаны, что либо
они удовлетворяют свои потребности вместе или не удовлетворяют их вовсе.
В ассоциированном режиме рабочие владеют средствами производства и, таким образом, не
под дисциплину капиталистов или их представителей. Скорее, они работают на себя.
счета и платить своим менеджерам. Антагонистический характер труда надзора
таким образом исчезает. Изменится и продолжительность рабочего дня, но в какую сторону?
зависит от конкретных обстоятельств. С одной стороны, это было бы не нужно.
производить прибавочную стоимость для класса капиталистов.Но, с другой стороны, «средства
средства к существованию» расширит свое значение, и часть того, что теперь составляет прибавочную стоимость,
становится необходимым трудом для накопления на благо рабочего класса..files/image001.png)
Кроме того,
тот факт, что общество регулирует общее производство, позволяет рабочим перемещаться
иногда от одной задачи к другой, тем самым уменьшая профессиональную специализацию и скуку.
В ассоциированном режиме производители не обмениваются своей продукцией, как и члены семья не участвует в рыночных обменах, таких как «застилание постели» для еды.Следовательно, исчезают «товары», исчезает и труд как стоимость этих продуктов. Вместо этого ассоциированные работники определяют количество времени, уделяемое различным продуктам общественной полезности продуктов, и эти продукты используются обществом в соответствии с его социальный план. И, по Марксу, если «товаров» не существует, то не существует и денег. как особая социальная форма, как общественное отношение. То, что существует, является продуктом бесклассового общества и средства распределения продуктов.
Маркс считал, что в посткапиталистическом обществе «общие издержки управления не
принадлежащие производству» сократятся, а расходы на школы, здравоохранение,
и другие программы социального обеспечения рабочих будут расти.
Более того, впервые человек
отношения были бы прямыми и не извращались бы деньгами и рыночными отношениями. Как Маркс
выразил это, произойдет «полное освобождение всех человеческих чувств и
качества». Власть не исходила бы от обладания деньгами, как у буржуазии.
общества, а вместо этого исходит из конкретных проявлений жизни человека: любви
становится могущественным, «если через живое выражение себя как любящего человека» вы делаете
себе любимый человек.Любовь больше не будет куплена.
В качестве напоминания о том, что за сопутствующим способом производства лежит еще более высокая стадия, Маркс заявил, что этот способ представляет собой еще «царство необходимости», а за его пределами лежит «истинное царство свободы». Маркс заключил:
«В самом деле, царство свободы действительно начинается лишь там, где труд определяется
необходимость и мирские соображения прекращаются; таким образом, в самой природе вещей лежит
вне сферы реального материального производства.
Так же, как дикарь должен бороться с
Природа, чтобы удовлетворять его потребности, поддерживать и воспроизводить жизнь, так же должен и цивилизованный человек, и он
должны делать это во всех общественных формациях и при всех возможных способах производства. С его
развитие это царство физической необходимости расширяется в результате его потребностей; но, в
в то же время возрастают и производительные силы, удовлетворяющие эти потребности.
Свобода в этой области может состоять только в социализированном человеке, ассоциированных производителях,
рационально регулируя свой взаимообмен с Природой, подчиняя ее своему общему
контроль вместо того, чтобы быть управляемым им, как слепыми силами Природы; и достижение этого
с наименьшими затратами энергии и в условиях, наиболее благоприятных и достойных
их человеческой природы.Но тем не менее оно все еще остается царством необходимости. За ним
начинается то развитие человеческой энергии, которое есть самоцель, истинное царство
свободы, которая, однако, может расцвести лишь при наличии этого царства необходимости как своего
основа.
Сокращение рабочего дня есть его основная предпосылка».
Главной целью общества, по Марксу, является всестороннее развитие человека.
свободное раскрытие своих человеческих сил, полную реализацию своих возможностей во всех их проявлениях.
измерений, достижение рационального регулирования их природного и социального
среды, преодоление отчуждения.Цель – освобождение человека,
развитие истинно человеческого человека, у которого много, в отличие от того, у кого много.
Этот акцент на человеческих существах выражался Марксом многими способами, включая
следующее: «Критика религии приводит к учению о том, что высшим существом для человека является
самого человека, отсюда к категорическому императиву ниспровергнуть все отношения, в которых
человек унижен, порабощен, покинут, презираем». Или, как Энгельс видел человека в новом
общества: «Человек, наконец, овладевший своей собственной формой социальной организации, становится на
в то же время господин над природой, сам себе хозяин-свободен».
Маркс с нетерпением ждал дня
когда каждый человек станет «всесторонне развитой личностью, пригодной для различных
труды, готовые встретить любое изменение производства, и которым различные социальные
функции, которые он выполняет, — это не что иное, как множество способов дать свободу своему собственному естественному
и приобретенные полномочия».
Отрицание этого свободного простора человеческого развития в условиях капиталистического общества, Маркс утверждалось различными способами, является одним из его самых сокрушительных провалов.Это был самый проницательная критика общества, которое он все больше и больше презирал.
******************************************************* ******************************************************* **
John G. Gurley, «Маркс и критика капитализма», глава 3 журнала Challengers to Капитализм: Маркс, Ленин, Сталин и Мао, 2-е изд. (Нью-Йорк: В. В. Нортон, 1980 г.), стр. 31-61.
******************************************************* ******************************************************* **
Eikonomia: Заметки об экономике и труде искусства — Журнал № 35, май 2012 г.
Много было сказано об опасном влиянии поверхностной, основанной на образе жизни, ориентированной на деньги культуры: на нее часто ссылались как на объяснение того, почему люди становятся пассивными, послушными и легко управляемыми, независимо от того, насколько невыгодны их экономические условия. .Следуя наглядной критике двух выдающихся сторонников этой критики, Теодора Адорно и Макса Хоркхаймера, культура нашего времени находится под угрозой из-за неконтролируемой экспансии культурной индустрии в более высокое художественное производство, манипулируя массами в пассивность и культивируя ложные потребности. «Искусство», производящее стандартизированные культурные блага, отражает особый тип эстетизации повседневного мира: мечтательное погружение в товары массового производства. Это погружение эквивалентно усвоению поведенческих стереотипов и вкусов, связанных с постоянно рекламируемой мелкобуржуазной фантасмагорией, а также отражает передовую коммодификацию общественной жизни.
Кроме того, это убеждение оказало огромное влияние на нынешнее понимание искусства как производного от монополизированного рынка, функционирующего на тех же условиях, что и общий финансовый рынок, мнение, которое разделяют эксперты в области арт-бизнеса. По мнению многих его критиков, в поле современного искусства на карту поставлено то, что арт-рынок, сформировавшийся в девятнадцатом веке, в середине 1980-х был заменен арт-бизнесом, что не только отражает тот факт, что современное искусство стал серьезным показателем богатства, но также сделал видимым разрушительное влияние неолиберальных финансовых доктрин и неконтролируемой фискальной политики, сформулированной пиратскими капиталистами и корпоративными лоббистами, на художественную систему, которая теперь работает на основе спекуляций и саморекламы.
Но настолько ли прозрачно отношение искусства к деньгам, что его можно рассматривать исключительно как героическую борьбу искусства против подчинения его товаризации, попытку утвердить свою эстетическую автономию? Подразумеваемая диалектика автономии искусства, центральная концепция критики Адорно, относится к сложному состоянию, которое можно понять только посредством более диалектической критики.
Как замечает Питер Осборн, интеграция автономного искусства в индустрию культуры — это «новая системная функционализация самой автономии — новая позитивная культура», — которая продвигает «бесполезность искусства» ради самого себя.В конечном счете, самоузаконенные «законы формы» в чистом искусстве — автономное производство смысла произведением — являются иллюзией. «Таким образом, произведения искусства автономны в той мере, в какой они создают иллюзию своей автономии. Искусство — это осознанная иллюзия».
Давайте сосредоточимся на этом моменте, поскольку он позволяет глубже поразмыслить о связи между системой искусства, посткапиталистической экономической мощью и официальной, господствующей политикой. Рассматривая то, как работает политика, мы прежде всего становимся свидетелями того, что системная «функционализация автономии», наблюдаемая Осборном, также может рассматриваться как основная сила постдемократических форм гиперкапитализма.Другими словами, полезность современного искусства предлагает современной политике модель морального оправдания, поскольку искусство само по себе становится синонимом абсолютной автономизации и эстетизации как коммерческого прагматизма, так и политической функциональности.
Искусство не разоблачает свою бесполезность само по себе, а скорее отражает бесполезность неолиберальной администрации и, соответственно, посткапиталистического рынка.
Посткапиталистическая экономика и неолиберальная политика имитируют заявление искусства об автономии как одной из основополагающих этических ценностей западной цивилизации.Другими словами, алиби автономии, которое было главным утверждением и декларацией модернизма во время его конституирования в историческом авангарде, работает сегодня на благо политики и рынка товаров, которые действуют под видом (современного) искусства. . Например, смешение искусства и бизнеса Энди Уорхола атакует культурную индустрию, принимая ее правила. С другой стороны, та же культурная индустрия нападает на субъективный либерализм Уорхола, перенимая его изобретательность. С этой точки зрения, искусство должно рефлективно включать неолиберальную политику и посткапиталистический рынок в свои процессы не для того, чтобы оставаться современным (неомодернистским, постмодернистским или «альтер-модернистским»), а для того, чтобы продолжать предлагать онтологические доказательства своей правоты.
современность по необходимости как рынка, так и политики.Напротив, конечно, рынок и политика гарантируют современность и актуальность искусства в рамках данной системы. Это беспроигрышная ситуация. Каждое произведенное сегодня произведение искусства, не соответствующее этой системе взаимного признания, автоматически подвергается остракизму и исчезает из мировых СМИ и, следовательно, из общественного сознания.
Но что именно означает эта системная функционализация автономии, действующая как в искусстве, так и в политике, с экономической точки зрения? Какова материальная причина такой взаимозависимости художественного труда, фискальных игр и искусной политики, которая, кажется, сегодня монополизирует художественный дискурс? Не является ли дискуссия об автономии и гетерономии завуалированным способом говорить о фетишизме товара — одном из основных понятий марксистского анализа — и, в более широком смысле, не являются ли онтотеологические условия функционализации автономии лучше всего описанными термин «капитал»?
В концепции товарного фетишизма Маркса капиталистическая меновая стоимость конституируется на уровне общественного труда как мера абстрактного труда.Не материальность предмета принимает фетишистскую природу предмета, а товаризация труда определяет стоимость «объективных» товаров. Хотя фетишизм имманентен товарной форме, он скрывает не просто меновую стоимость товара. , но и меновая стоимость абстрактного труда, обозначающая продукт труда. Основываясь на этом марксистском наблюдении, связав его с описанной выше концепцией функционализации автономии, мы можем рассматривать фетишистский характер товаров как форму эстетизации прагматической человеческой деятельности и автономизации, отрыва человеческого действия от каких-либо моральных или социальных область.В связи с этим индивидуальность и нравственность оцениваются с точки зрения их материалистической кредитоспособности. Состояние отчуждения в современности требует такого уровня изощренной абстракции между трудом и стоимостью. Разве это не настоящая причина, по которой мы продолжаем покупать наши Nike, хотя полностью осознаем невыносимую эксплуатацию людей при их производстве? Ника как «золотой теленок» является эмблемой товарного фетишизма, который чувственно поддерживает наше отчужденное понимание нашего интерсубъективного отношения к другим: совершенно грубая форма язычества, которая также иллюстрирует теологическую природу ранней социально-экономической теории Маркса. мышление.
Занимает ли искусство особый статус-кво в этом теоретическом здании? Опираясь на основополагающие концепции Маркса о труде, отчуждении и объективированном родовом бытии ( Gattungswesen ) человеческого бытия, описанные в Рукописях от 1844 г. , , мы можем утверждать, что произведение искусства представляет собой определенный тип продукта человеческого труда. . Оно не вне человеческого состояния и общественного бытия ( das gesellschaftliche Wesen ), а значит, причастно общечеловеческому чувству отчуждения, которое является неизбежным промежуточным этапом в так называемом общественно-историческом процессе.Однако продукт человеческого труда как суверенной и самодостаточной силы ( unabhängige Macht ), независимой от своего производителя, потенциально влечет за собой средства преодоления отчужденной стадии текущего общественного бытия.
Радикализуя этот марксистский анализ, мы можем предложить более утонченное описание автономного искусства. Произведения искусства в любом случае являются таким же продуктом, как и любой другой, а значит, частью капиталистической системы обмена. Однако они определяются особым типом сопротивления; не сопротивление их капиталистической коммодификации, а иной тип иммунитета.Они склонны отказываться от сырой фетишизации самого товара, которая, будучи неприкрытой — а это может произойти в любое время, — просто обнажает свою бесполезность, прямо привлекая внимание к замаскированному общественному устройству капиталистического обмена. Может быть легко увидеть за любым простым товаром фетиш и разоблачить структуру меновой стоимости, которая его поддерживает. Однако становится очень трудно заглянуть за произведение искусства, поскольку оно постоянно отрицает свою капиталистическую меновую стоимость, сохраняя при этом сокрытие приписываемого ему абстрактного труда.
Опираясь на вышеприведенные выводы, мы можем утверждать, что искусство чем-то отличается от всех других видов товаров. Прежде всего, спор между автономией и гетерономией искусства, фискализации искусства и эстетизацией повседневного мира происходит не между ценностью «чистого» или автономного искусства и его меновой стоимостью как товара, а скорее борьба между двумя формами фетишистского характера. В этом отношении произведение искусства (будь то чистое, коммерческое или даже анти-произведение искусства) является товаром-фетишем второго порядка: усиленным фетишем. Функционализацию автономии можно рассматривать как этот второй фетишистский характер искусства, конституирующий понятие фетиша, обратное описанному Марксом. Это категория, имманентная только произведению искусства. За ним скрывается не только меновая стоимость продукта, но, главное, родовой фетишистский характер товаров или капитала вообще и, следовательно, товаризация труда, составляющая стоимость «вещных» товаров.
Произведение искусства становится acheiropoieton — не ручной работы — и, таким образом, теологизируется.Этот термин используется в византийском богословии для описания икон, якобы возникших чудесным образом (а не созданных человеком-живописцем). Согласно прочтению Аленом Безансоном « Эстетики » Гегеля, понятие современного искусства закрыто для такой концепции иконы. Можно предположить, что даже после гегелевского провозглашения «конца искусства» господствует концепция искусства как acheiropoieton , преодолевающая кончину искусства, несмотря на его непрерывную секуляризацию и гуманизацию.Если когда-то функция искусства заключалась в том, чтобы сделать божественное видимым (как в Древней Греции), то в современную эпоху его функция состоит в том, чтобы сделать видимое божественным. Иными словами, помимо обычной фантасмагории товара (позиция Адорно) мы имеем еще и «аскетизм» произведения искусства. В этом отношении acheiropoieton кажется находящимся вне человеческой природы и социального порядка, возможно, следуя другому расположению или системе, — иными словами, он создает иллюзию автономии от (человеческого) труда, из которого он возникает и к которому он относится. принадлежит.Произведение искусства имеет тенденцию пребывать вне нормальных механизмов рынка, существовать как то, что не может быть продано, как то, что сопротивляется обмену, создавая тем самым иллюзию неотчужденного социального бытия, хотя на самом деле оно находится в самое сердце неолиберальных спекуляций.
В подтверждение столь парадоксального тезиса приведу банальный пример из повседневного мира арт-бизнеса. Мы можем честно сказать, что причина той враждебности, с которой галереи относятся к меркантильной практике аукционных домов, кроется в этой двойственной природе произведений искусства.Просто предлагая произведение искусства для открытой продажи, аукционный дом превращает произведение искусства в простой товар с меновой стоимостью. В этом случае произведение искусства предстает взаимозаменяемым капиталом, подобно недвижимости или акциям фондового рынка, лишенным мистификаций и отрицающим свой характер как усиленного фетиша , как acheiropoieton . Обычно мы испытываем только отрицательные результаты этой двойной связи между экономикой товара и экономикой усиленного фетиша .Практика аукционного дома представляет собой потенциальную угрозу политике контролируемого ценообразования и валидации галереи; она превращает карьеру художника в спекулятивный пузырь с сопутствующим обвальным падением цены из-за неконтролируемых манипуляций. Внезапно произведение искусства теряет свою ценность; оно становится ничем, бесполезной игрушкой — или, если посмотреть на это с другой точки зрения, — неотчужденным продуктом человеческого труда! С другой стороны, галереи, отдавая предпочтение конкретным покупателям (коллекционерам и музеям), часто пытаются защитить символическую и «универсальную» ценность произведения искусства как нечто непродаваемое.Наличие достаточного количества наличных денег не делает кого-то автоматически правомочным покупать искусство. И эта ложная исключительность — не просто вопрос «заговора искусства» или привилегии инсайдерской торговли, связанной с искусством его исполнителями, как отмечает Жан Бодрийяр, но неотъемлемое качество произведения искусства. Другими словами, заговор искусства заключается именно в этом парадоксе: недосягаемость произведения искусства фактически гарантирует одноразовость товара.
Можно утверждать, что двойная природа произведения искусства имеет огромные последствия для капиталистической рыночной системы.Фактически, его характер как усиленного фетиша охраняет борьбу любого товара за то, чтобы быть представленным как acheiropoieton , который, таким образом, может быть замаскирован и продан как «чистое» произведение искусства. Новая системная функционализация самой автономии — новая «утверждающая культура» — скромное описание этого факта. Такая вера блестяще реализуется в современной культурной индустрии, которая производит товары, которые необходимо продавать, какими бы легкомысленными, ненужными или даже невозможными (как японские гаджеты) они не были.Им удается циркулировать только в том случае, если их можно замаскировать аурой свободы, которая заменяет якобы автономное произведение искусства. Культура логотипов, предметов роскоши и предметов культа извлекает выгоду из этого почти теологического измерения произведения искусства. Этот факт следует также рассматривать как истинную причину того, почему современное искусство так ценно для финансового рынка и политического бизнеса сегодня, а не обязательно наоборот.
Можем ли мы пойти еще дальше и утверждать, что врожденная тенденция современного искусства заменять общий фетишизм товара «конкретной экономией произведения искусства» является сегодня моделью любого подобия общественного прагматизма? В свете такого комментария и если мы игнорируем тот факт, что художественная система фактически подчинена господствующим социальным отношениям капиталистического обмена, как утверждалось выше, каждый богатый коллекционер предстает радикальным обманщиком, идеализирующим себя как романтического героя и духовного деятеля. Парсифаль, как утверждают некоторые коллекционеры.Действительно, они могут представлять собой своего рода героев, если принять во внимание тот факт, что можно легко заработать больше, инвестируя в фондовый рынок и валюту, а не покупая искусство. Инвестиции в искусство просто не так прибыльны. Если мы серьезно отнесемся к этому утверждению, выбор между двумя формами инвестирования на самом деле является схваткой между двумя формами товарного фетишизма: труд против усиленного фетишизма. Оба вида инвестиций потенциально нестабильны и требуют от инвестора готовности идти на риск.Но только второе может защитить онтологическую основу капитала.
Мы можем расширить эту дискуссию и утверждать, что произведение искусства во времена экономического кризиса, как и в нынешний кризис, на самом деле представляет собой идеологическое средство для собственного выживания капитала. Экономический кризис связан с колебаниями «фиктивного капитала», к которому относятся кредитный и спекуляционный капитал. Согласно анализу финансового кризиса конца 2000-х годов, проведенному Норбертом Тренкле, «рост фиктивного капитала не только предоставляет инвесторам альтернативный выбор, но и представляет собой, если рассматривать на макроэкономическом уровне, отсрочку возникновения кризиса», который присущ капиталистической системе.(Такой кризис является кризисом перенакопления, или, выражаясь языком современной макроэкономики, кризисом «чрезмерного инвестирования». рациональность как самоцель — и поэтому ей угрожает обесценивание.) Разразившаяся с 1970-х годов до наших дней серия капиталистических кризисов продемонстрировала крайнюю ненадежность кредитного и спекулятивного капитала; они всегда угрожают превратить конкретный кризис обесценивания в подлинный глобальный рыночный кризис.Кредитный и спекуляционный капитал растут слишком быстро из-за электронных транзакций, автоматизированных в цифровом виде, и в результате создают практически мгновенные финансовые пузыри, всегда готовые лопнуть.
Искусство как усиленный фетиш всегда маскирует свое существование как фиктивный капитал, устраняя тем самым всякое моральное соображение относительно своей спекулятивной природы. Тогда мы можем предположить, что фиктивный капитал искусства представляет собой наилучшую возможность для постоянной отсрочки возникновения неизбежного капиталистического кризиса, и по этой причине рассматривать искусство на макроэкономическом уровне как наилучший вариант для защиты системы, предотвращения кризиса капитализма. чрезмерные инвестиции.По сравнению с кредитным и спекулятивным капиталом цифровых финансов искусство представляет собой в этом отношении медленный тип фиктивного капитала. Это требует собственных вложений времени. Это сделало бы искусство идеальным защитным механизмом, оптимальной отсрочкой возможной вспышки системного кризиса, присущего капиталистической системе. Искусство боролось бы с застоем повышения стоимости капитала в реальной экономике. Если это так, то коллекционеры действительно являются героями макроэкономического планирования.
Это действительно так.Однако в поисках лучшего понимания текущего статус-кво важно выбрать альтернативную точку зрения. В нынешнем состоянии гиперкапитализма человеческий труд гарантирует как сверхпроизводительность, так и накопление не товаров, а информационных товаров. Как отмечает Франко «Бифо» Берарди, для пост-оперной мысли (Паоло Вирно, Маурицио Ладзарато, Кристиан Марацци),
общественный труд есть бесконечная рекомбинация мириадов фрагментов, производящих, перерабатывающих, распределяющих и расшифровывающих знаки и информационные единицы всех видов.Каждый семиотический сегмент, производимый информационным работником, должен встречаться и соответствовать бесчисленному количеству других семиотических сегментов, чтобы сформировать комбинаторный каркас информационного товара, семиокапитала.
Если товарный фетишизм скрывает меновую стоимость абстрактного труда (по Марксу), то сегодня труд означает внимательное и аффективное время, которое мы производим и потребляем. Труд сегодня является одновременно и семиотическим генератором, и создателем органического времени (внимания, памяти и воображения), которое должно производиться и потребляться.Позвольте мне привести вам простой пример. Телевизионные рекламодатели покупают рекламные временные интервалы. Вопрос в том, у кого они покупают на этот раз? Разве миллионы зрителей, которые предлагают свое внимание, познавательную активность и время во время просмотра рекламных роликов, не являются фактическими кредиторами медиа и творческих индустрий? Это кредо современности. Однако следует добавить, что теория информации не учитывает важность сообщения или его значения — это вопросы качества данных, а не их количества и удобочитаемости.В связи с этим качество сообщения, распространяемого через телевидение, не имеет значения. Semiocapital не обращает внимания на важность рассылаемых сообщений. Такое несоответствие между количеством информации и качеством коммуникации находит эквивалент в экономической системе. С момента отказа от правила золотого паритета стоимость денежной валюты определяется ее «информационной» ценностью, ее обменной способностью на фондовых рынках.
Вдобавок к этому сегодняшнее чрезвычайное ускорение производства и распределения полукапитала достигло предела, так что «глубокая, интенсивная разработка становится невозможной, когда стимул слишком быстр.А что, если современный кризис капитализма, явно достигшего критического момента «подавляющего предложения товаров, требующих внимания», есть кризис товаров, которые не могут быть потреблены? Что, если нынешний кризис — это не финансовый кризис, а кризис управления и распределения семио-времени? Какую альтернативу этому состоянию может предложить искусство?
Искусство представляет собой особый тип полукапитала. В отличие от ускоренного и самоумножающегося в цифровом виде капитала глобальной финансовой системы, семио-время, производимое и потребляемое в рамках системы искусства, является медленным и личным.Вам нужно около девяноста минут, чтобы посмотреть фильм, и всего несколько секунд, чтобы просмотреть телевизионную рекламу. С модификациями то же самое относится к чтению картины или сборника стихов. Кроме того, искусство имеет дело в первую очередь с важностью распространяемых сообщений, а не с их информативностью. В этом отношении качество равняется интеллектуальному труду и познавательной деятельности, вложенным производством работников искусства и приемом ценителей искусства. Различие заключается в замедлении умственного труда и познавательной деятельности, предлагаемом искусством.Замедление означает сосредоточение на создании более глубокого, более медленного и усиленного времени, сосредоточение на производстве и восприятии смысла — в идеале максимального количества бесконечного и потому неиссякаемого смысла! (Это может быть другой способ описать то, что Адорно назвал «немостью» искусства; ибо искусство Адорно критично, поскольку оно немое, поскольку то, что оно сообщает, есть его немота.)
Что, если нынешний кризис полукапитализма есть в то же время кризис нынешнего политического порядка? Чтобы прояснить этот последний тезис, я хотел бы связать понятие произведения искусства с понятием oikonomia , проанализированным Джорджо Агамбеном.Богословская доктрина oikonomia — , первоначально означавшая «управление», или мудрое и ответственное управление или управление домашней жизнью, — была впервые разработана ранними христианами для объяснения божественного вмешательства личного Бога в мир. Это понятие было введено для того, чтобы примирить единобожие как зарождающуюся государственную религию с учением о божественной природе Сына (в Троице) и тем самым объяснить и оправдать вмешательство дома Божия, Церкви, в земной мир.Чрезвычайно изощренный византийский дискурс oikonomia напрямую связан с продуманной концепцией иконы (главным образом Иисуса и, соответственно, всех образов) как части как небесного, так и земного царства. Понимая oikonomia (или dispositio на латыни) как проект Фуко, Агамбен интерпретирует его как общую теологическую генеалогию современной экономики и управления. Современные политические и экономические доктрины, такие как невидимая рука либерализма над саморегулирующимся рынком и обществом, восходят к этим раннехристианским теологическим концепциям, которые относятся к деятельности Бога в мире.Такая генеалогия экономики — в смысле управления людьми и вещами — уместна для критической переориентации мышления в отношении ключевых социально-экономических понятий, таких как капиталистическая этика труда (по Максу Веберу) или товарный фетишизм, отчуждение, и человеческий труд (по Марксу). Не только различные политические концепции, но и торжество финансового мышления над всеми остальными аспектами жизни в наше время свидетельствует об этой тесной связи между модерном и секуляризованной версией теологической концепции экономики и управления.Новизна утверждения Агамбена, перекликающегося как с идеями Вальтера Беньямина о капитализме как религии, так и со знаменитым тезисом Карла Шмитта о современной теории государства как секуляризованной теологической концепции, заключается в том, что современная власть присуща не только политическому и финансовому управлению, но и Славе. ( doxa ), что означает церемониальный, литургический аккламационный аппарат, который всегда сопровождал его. Как говорит Агамбен:
Общество спектакля — если мы можем назвать этим именем современные демократии — есть, с этой точки зрения, общество, в котором власть в ее «славном» аспекте становится неотличимой от oikonomia и правительства.Полностью интегрировать Славу с oikonomia в аккламативную форму консенсуса — это, в частности, специфическая задача современных демократий и их правительства по согласию , чья первоначальная парадигма написана не на греческом языке Фукидида, а на сухая латынь средневековых и барочных договоров о божественном управлении миром.
Это как раз вопрос о том, что воспринимается как визуальное проявление силы, поддерживаемой семио-временем, предлагаемым потребителями-кредиторами семиокапитализма, что позволяет посредничество относительно текущего состояния и будущей роли искусства.Ввиду тенденции капитализма коммерциализировать все как часть глобальных финансовых спекуляций, может ли искусство, понимаемое как аффективное и чувственное время, предложить альтернативу? Если экономика наряду с биополитикой является секуляризованной подвеской к oikonomia , а технологический спектакль, производимый современными индустриями воображаемого, эквивалентен Славе, то возникает следующий вопрос: если произведение искусства как диспозитив acheiropoieton можно повернуть вспять против доктрин, что заставило человеческий труд в самом начале появиться как товар, и что заставило современное общество выглядеть как сеть просто фискальных производителей информации?
Для нас характерно, что искусство постоянно занимает свое положение как acheiropoieton — медлительная и немая икона, — создающая впечатление, что оно находится вне мира труда (полувремени) как часть определенной экономики.В этом отношении экономика произведения искусства может быть скрытым эквивалентом как правительственной машины, так и власти экономического контроля в нашем отчужденном обществе. Из-за этого искусство стремится внедрить в нынешнее общество аскетическое представление о acheiropoieton и захватить тайный центр власти: политические и финансовые механизмы капитализма и впечатляющую «славу», которая их поддерживает. Eikonomia , экономика произведения искусства, может служить троянским конем против привлекательного и соблазнительного потока ускоренной информации, производимого «творческими» инвестиционными менеджерами, кинопродюсерами, разработчиками программного обеспечения и корпоративными рекламщиками, которые поддерживают товарный фетишизм и прямое согласованное принятие политических решений.Такой альтернативной экономики не существует вне данной системы гиперкапитализма. Он просто работает вне заданных информационных параметров системы. Он производит неиссякаемый и усиленный семиокапитал, замедляя аффективное и когнитивное время, или, по словам Лаззарато, создает новые «машины кристаллизации времени». Это его скрытая прибавочная стоимость ввиду будущего общества, в котором труд является не товаром, а производством и потреблением содержания-времени.
Действительно трудно представить себе мир, в котором экономика произведения искусства будет иметь более сильное влияние на глобальное распространение изображений, курсы фондового рынка и биополитику труда и сможет установить парадигматический сдвиг в общество.Но даже если в данный момент такой мир остается утопическим, двойная природа искусства, вмешивающаяся как в циклы финансовых спекуляций, так и в реальную производительную экономию аффективного времени, все же предлагает варианты для работы в рамках структур управленческого, экономического и политического контроля. . Помимо любых романтических представлений о революции, которая покончит с пороками капитализма, конкурентоспособность искусства следует рассматривать не как его недостаток, а как его защитную ширму — trompe-l’œil до тех пор, пока не станет возможной универсальная экономика произведений искусства. учредил.Это может не отменить состояние отчуждения, присущее человеческому состоянию, и не создать общество, свободное от конфликтов — романтическая мечта всех социальных революций, — но оно может приостановить свою силу, чтобы разрушить наше присущее социальное бытие. Цена, которую приходится платить, часто очень высока: современное обнищание и прекаризация интеллектуального труда, из-за чего художники (а также изобретатели, философы, терапевты и педагоги) предстают просто декоративными аксессуарами экономики. Действительно, современные «нематериальные» и творческие работники принадлежат к наиболее эксплуатируемой части трудового общества.Но это не так, если оценивать этот труд не по экономическим, а по экономическим критериям. Тем не менее, в футуристическом постчеловеческом сценарии, в котором полукапитал не только производится, но и потребляется теми, кто способен справиться с его бесконечным ускорением, то есть «разумными» машинами, и в котором человечество существует только как прекрасное, вирусный пузырь внутри гигантского технологического, информационного и фискального Gestell (началом которого может быть так называемый Интернет вещей), интенсифицированное, нефинансируемое и творческое время, предлагаемое искусством, будет нашим единственным ресурсом.