Признаки постиндустриального общества: признаки и черты информационного общества

признаки и черты информационного общества

Что такое постиндустриальное общество

В современном обществознании человеческие общества принято делить на три типа: традиционные (аграрные), индустриальные (промышленные) и постиндустриальные (информационные). Переход от традиционного общества к индустриальному и информационному происходит в результате процесса модернизации.

Постиндустриальное общество — это стадия общественного развития, следующая за индустриальным обществом. Главной движущей силой экономики являются наука и знания.

Большая часть населения в постиндустриальном обществе занята в сфере услуг. Технологии обеспечивают высокую производительность труда: благодаря автоматизации и инновациям в сельском хозяйстве и промышленности не нужно много рабочих рук.

Главным фактором производства становится информация, поэтому данный тип общества еще называют информационным обществом. Наука и образование играют ведущую роль.

Важнейший фактор интенсивного развития в таком обществе — человеческий капитал, то есть интеллект, знания, способности людей и качество их жизни. Чем выше человеческий капитал, тем производительнее экономика.

Автор теории постиндустриального общества — американский социолог Дэниел Белл, он первым использовал данный термин в 1962 году. Первоначально это слово описывало утопическое будущее, но затем стало использоваться как термин для обозначения современной стадии развития экономики и социума.

Возникновение постиндустриального общества: предпосылки

В странах Запада информационное общество пришло на смену промышленному в результате Научно-технической революции второй половины XX века: автоматизации производства и всеобщей компьютеризации.

К появлению нового общества ведет развитие технологий. Автоматизация позволяет наращивать производительности и уменьшать число людей, непосредственно занятых в производстве товаров. Благосостояние общества повышается, исчезает дефицит продуктов, одежды, товаров длительного пользования.

Одновременно развитие технологий повышает требования к образованию работников. А квалифицированные работники создают повышенный спрос на услуги. Растет запрос на качественное обслуживание, образование, развлечения, возможности для самовыражения.

Признаки и черты постиндустриального общества

Центральную роль в экономике играют знания и информация.

В промышленности доминируют наукоемкие отрасли.

Свыше половины населения заняты в сфере услуг. Производство услуг становится важнее производства товаров.

Растет слой интеллектуальных работников — ученых, технократов, управленцев.

Повышается уровень жизни, растет доступность образования и медицины

Усложнение социальной структуры: переход от классовой системы к профессиональной дифференциации.

Меритократия — социальный статус зависит от способностей и заслуг человека, а не от его происхождения.

Возрастает роль женщин в экономике и обществе — работа не требует физических усилий, так что мужчины теряют ведущую роль в производстве.

Социальная структура постиндустриального общества

Постиндустриальное общество становится более демократичным. Положение человека в нем больше определяет не капитал, а его знания, умения, польза, которую он способен приносить обществу — реализуется принцип меритократии.

В постиндустриальном обществе возрастает роль работников умственного труда. Дэниел Белл предлагал делить их на три класса:

Творческая, научная, управленческая элита.

Средний класс — инженеры, научные сотрудники.

Пролетариат умственного труда — техники, ассистенты, лаборанты

Социальная структура постиндустриального общества усложняется. Классовая система становится менее выраженной — на ее место приходит профессиональная дифференциация. Вместо классов капиталистов и наемных работников появляется множество отдельных профессиональных групп.

Если в индустриальную эпоху фабрикант имел большую власть над рабочим, то в современном обществе наемный специалист вступает в партнерские отношения с работодателем.

Например, квалифицированный IT-специалист может сам выдвигать массу требований к работодателю, а если они не выполняются — без труда сменить работу.

Помимо горизонтальных статусных структур формируются вертикальный ситусные структуры, писал Белл. Члены профессиональных статусных групп могут входить в состав различных ситусов. Например, ученые/менеджеры/экономисты могут работать на предприятиях, в госаппарате, в университетах, в сфере услуг или в военной области. Это снижает ощущение корпоративной общности в профессиональных группах.

Постиндустриальные страны: примеры

Обычно постиндустриальными странами называют государстве, где на долю сферы услуг приходится более половины Валового внутреннего продукта. Этому критерию соответствуют развитые страны Запада: США и Канада, Германия и другие члены Евросоюза, Великобритания, Австралия, Южная Корея, Япония.

Относится ли Россия к постиндустриальным странам? На этот счет существуют различные мнения. Одни специалисты указывают, что свыше половины населения (более 60% россиян) занято в сфере услуг. Другие полагают, что эта доля завышена искусственно, а роль знаний и инновационных технологий в России недостаточна, чтобы причислить ее к информационным обществам. В частности, основу промышленности составляют не наукоемкие отрасли, а добывающая индустрия.

Традиционное, индустриальное и постиндустриальное общество: сравнение

Критерии сравнения	Традиционное общество	Индустриальное общество	Постиндустриальное общество
Экономическая сфера	Главный фактор производства — земля Основная сфера — сельское хозяйство Основной продукт — пища Производство основано на ручном труде Господствует натуральное хозяйство	Главный фактор производства — капитал Основная сфера — промышленность. Основной продукт — промышленные изделия Производство основано на механическом труде	Главный фактор производства — знания, информация Основная сфера — сфера услуг. Основной продукт — услуги Производство основано на автоматизации
Социальная сфера	Низкая социальная мобильность. Закрытые социальные структуры — сословия	Социальная мобильность повышается. Подвижные социальные структуры — классы	Максимальная социальная мобильность. Профессиональная дифференциация
Политическая сфера	Отсутствие политических свобод, преобладают монархические формы правления	Провозглашение политических свобод, равенства граждан перед законом, отход от абсолютной монархии	Политический плюрализм, гражданское общество, демократия консенсуса
Духовная сфера	Религиозные ценности, коллективизм	Ценности прогресса, индивидуального успеха	Ценности индивидуализма

Страна Z развивается как постиндустриальное общество. Вопросы из ЕГЭ с правильными ответами

Чтобы успешно сдать ЕГЭ по обществознанию, необходимо разбираться в типологии обществ и уметь опознать информационное общество по ряду признаков. Разберем ряд заданий из тестов ЕГЭ прошлых лет.

Задание 1. Найдите в приведенном списке черты, присущие постиндустриальному обществу. Запишите цифры, под которыми они указаны.
1) развитие сферы услуг
2) рост численности рабочего класса
3) отсутствие социальной стратификации
4) использование информационных технологий

5) новые интеллектуальные технологии
Ответ: 145

Задание 2. В стра­не Z ин­фор­ма­ци­он­ные тех­но­ло­гии яв­ля­ют­ся важ­ней­шим фак­то­ром производства. Какие иные при­зна­ки сви­де­тель­ству­ют о том, что стра­на Z раз­ви­ва­ет­ся как пост­ин­ду­стри­аль­ное общество? За­пи­ши­те цифры, под ко­то­ры­ми они указаны.
1) Об­ще­ствен­ные от­но­ше­ния ре­гу­ли­ру­ют­ся пра­во­вы­ми и мо­раль­ны­ми нормами.
2) Боль­шин­ство на­се­ле­ния за­ня­то в сфере услуг.
3) Пре­об­ла­да­ют экс­тен­сив­ные ме­то­ды ве­де­ния хозяйства.
4) Наи­боль­шее раз­ви­тие по­лу­ча­ют наукоемкие, ре­сур­со­сбе­ре­га­ю­щие технологии.

5) Про­ис­хо­дит ши­ро­кое внед­ре­ние ком­пью­тер­ной тех­ни­ки в раз­лич­ные об­ла­сти жизни.
6) При­род­ные фак­то­ры ока­зы­ва­ют вли­я­ние на раз­ви­тие общества.
Ответ: 245

Задание 3. В стра­не Z про­из­вод­ство ори­ен­ти­ро­ва­но не на объем, а на ка­че­ство про­дук­ции и со­от­вет­ствие ее за­про­сам потребителя. Какие иные при­зна­ки сви­де­тель­ству­ют о том, что стра­на Z раз­ви­ва­ет­ся как пост­ин­ду­стри­аль­ное общество? За­пи­ши­те цифры, под ко­то­ры­ми они указаны.
1) раз­ви­тие мас­со­во­го стан­дар­ти­зи­ро­ван­но­го производства
2) уси­ле­ние роли ма­ло­го и сред­не­го бизнеса
3) пре­об­ла­да­ние доли фи­зи­че­ско­го труда над умственным

4) рост доли ум­ствен­но­го высококвалифицированного, твор­че­ско­го труда
5) ин­ди­вид ори­ен­ти­ро­ван на про­из­вод­ство и потребление
6) раз­ви­тие наукоемких, ресурсосберегающих, ин­фор­ма­ци­он­ных технологи
Ответ: 246

Задание 4. В стра­не Z про­ис­хо­дит ши­ро­кое внед­ре­ние ком­пью­тер­ных тех­но­ло­гий в раз­лич­ные сферы жизни. Какие дру­гие при­зна­ки поз­во­лят сде­лать вывод о том, что стра­на Z раз­ви­ва­ет­ся как пост­ин­ду­стри­аль­ное общество? За­пи­ши­те цифры, под ко­то­ры­ми ука­за­ны эти признаки.
1) При­род­ные фак­то­ры ока­зы­ва­ют вли­я­ние на раз­ви­тие общества.

2) Наи­боль­шее раз­ви­тие по­лу­ча­ют наукоемкие, ре­сур­со­сбе­ре­га­ю­щие технологии.
3) Ин­фор­ма­ци­он­ные тех­но­ло­гии яв­ля­ют­ся важ­ней­шим усло­ви­ем раз­ви­тия производства.
4) На­блю­да­ет­ся низ­кий уро­вень со­ци­аль­ной мобильности.
5) Пре­об­ла­да­ют экс­тен­сив­ные ме­то­ды ве­де­ния хозяйства.
6) По­сте­пен­но скла­ды­ва­ет­ся демократия.
Ответ: 23

Задание 5. Какие из пе­ре­чис­лен­ных си­ту­а­ций сви­де­тель­ству­ют о раз­ви­тии пост­ин­ду­стри­аль­но­го об­ще­ства? Вы­бе­ри­те вер­ные по­ло­же­ния и за­пи­ши­те цифры, под ко­то­ры­ми они ука­за­ны.
1) Жи­те­ли по­сел­ка об­ра­ти­лись к главе ад­ми­ни­стра­ции с прось­бой ор­га­ни­зо­вать центр от­кры­то­го до­сту­па в Ин­тер­нет.

2) В го­ро­де от­крыл­ся тех­ни­че­ский уни­вер­си­тет.
3) Ра­бо­чие за­во­да вы­сту­пи­ли с тре­бо­ва­ни­ем вве­де­ния вось­ми­ча­со­во­го ра­бо­че­го дня.
4) Ра­бот­ни­ца ме­тал­лур­ги­че­ско­го ком­би­на­та по­лу­чи­ла от­пуск по уходу за ре­бен­ком.
5) В рес­пуб­ли­ке про­шли вы­бо­ры де­пу­та­тов рес­пуб­ли­кан­ско­го пар­ла­мен­та.
6) В стра­не раз­ра­ба­ты­ва­ет­ся язык про­грам­ми­ро­ва­ния, спе­ци­аль­но пред­на­зна­чен­ный для уче­ных.
Ответ: 16

Задание 6. Глава го­су­дар­ства М вы­сту­пил перед пар­ла­мен­том стра­ны. В своем вы­ступ­ле­нии он от­ме­тил, что стра­на всту­пи­ла в пост­ин­ду­стри­аль­ный этап раз­ви­тия об­ще­ства. Какие из пред­ло­жен­ных суж­де­ний могут быть ис­поль­зо­ва­ны для под­твер­жде­ния его мне­ния? За­пи­ши­те цифры, под ко­то­ры­ми они ука­за­ны.

1) В струк­ту­ре эко­но­ми­ки стра­ны глав­ным фак­то­ром про­из­вод­ства яв­ля­ет­ся ин­фор­ма­ция.
2) На про­из­вод­ствен­ных пред­при­я­ти­ях ши­ро­ко при­ме­ня­ют­ся наукоемкие тех­но­ло­гии.
3) В го­су­дар­стве за­рож­да­ет­ся мас­со­вая куль­ту­ра.
4) Наи­боль­ший вклад в эко­но­ми­ку вно­сят до­бы­ча и пе­ре­ра­бот­ка при­род­ных ис­ко­па­е­мых, т. е. до­бы­ва­ю­щая про­мыш­лен­ность.

5) Более 60 % на­се­ле­ния стра­ны за­ня­ты в сфере услуг.
6) При­о­ри­тет­ное вли­я­ние на об­ще­ствен­ное раз­ви­тие ока­зы­ва­ют такие со­ци­аль­ные ин­сти­ту­ты, как цер­ковь и армия.
​Ответ: 125

понятие, признаки, есть ли в России

Постиндустриальное общество: понятие и признаки

Постиндустриальное общество: понятие и признаки

Постиндустриальное общество — это уровень развития социума, в котором достигнут автоматизация производства, информация становится товаром, и сфера услуг больше сферы производства.

Вопрос о том, находимся ли мы сегодня в постиндустриальном обществе, волнует многие живые умы современности. Задаваясь этим вопросом, мы не заметили, что переступили грань еще одного типа социального устрйоства, о котором Вы узнаете из этой статьи. Также важно уяснить себе причины перехода к постиндустриальному обществу, чтобы понять, в России оно вообще есть, или его нет?

Итак, приступим!

Суть

Определение привели выше.

Впервые это понятие ввел в своем выступлении выдающийся американский ученый и футуролог Дэниел Белл. Выступал он на научной конференции в Зальцбурге. Он же автор монументального футурологического научного труда «Грядущее постиндустриальное общество». Наверное, прогноз Белла, описанный в этой книге, оказался самым правдивым в истории науки. К слову, родился Дэниел в 1919 году, а умер в 2011 — редко какому ученому удается посмотреть на реализовавшийся свой прогноз….

Итак, почему же случился переход к такому обществу и какие существуют его признаки?

Первая причина такого перехода — в том, что люди во второй половине прошлого века смогли преодолеть многовековую проблему: голода и смертности. Конечно, это случилось не для всех регионов планеты. Но все же страны и народы в мире голодают. Я имею в виду не Россию, конечно, а страны Востока и Запада: США, ЕС, Китай, Японию, Южную Корею и пр. Технология достигла в этих странах такого уровня, что голод им не грозит. Плюс медицина достигла потрясающих результатов, в результате чего фактически ликвидирована детская смертность.

Именно поэтому население Земли выросло за 100 лет с одного миллиарда до шести…. 

Вторая причина вытекает из первой. Научно техническая революция второй половины прошлого века позволила вывести общество на новый уровень развития, при котором производство роботизируется, а доля занятого там населения сокращается. Когда количество служащих больше количества людей занятых на производстве.

В таком социуме на первый план выходит вопрос не что произвести, а как это сделать? В силу этого информация и знания становятся ведущими ресурсами развития. Кто владеет информацией (как и что производить) владеет миром. Поэтому в таком обществе так развито патентное право, авторское право и т. д.

Третья причина — смена идеологической парадигмы. До 1991 года человечество пыталось создать унифицированное общество, разумное, которое бы служило общему благу. Поэтому СССР, Нацистская Германия, Фашистская Италия, Китай до Дэн Сяопина — это попытки устроить социум таким образом, чтобы оно не голодало. Нацисткая Германия решала этот вопрос с помощью паразитизма на завоеванных территориях; коммунистический Советский Союз — за счет раздачи квартир, сапогов и холодильников и т.д.

Все эти социальные эксперименты не удались. Нацизм — античеловечен, поэтому был истреблен. Коммунизм — утопия, поскольку если удовлетворяется одна потребность — возникает куча других. К примеру, было у людей что поесть и что одеть в СССР, им захотелось видеомагнитофонов («видиков»), захотелось смотреть голливудские блокбастеры, захотелось больше свобод — вот и рухнул Союз.

То есть после 1991, после краха социалистической системы возник идеологический вакуум. Этот вакуум заполнили США предложив свою модель либеральной демократии. Эта модель была поддержана странами бывшего соцлагеря. Вот и получилось то, что мы сейчас имеем.

Признаки

К признакам постиндустриального общества можно отнести следующие.

Автоматизация и роботизация производства. Это очень важный признак, поскольку именно от него зависит удовлетворение базовых потребностей общества. А также многих вторичных. 

Развитие знаний и науки. Этот показатель также очень важен. Что значит развитие науки и знаний? Это значит, в первую очередь, что зарплата ученого позволяет ему не заботиться о материальных вопросах, всецело уделив внимание научным вопросам. Именно поэтому везде в мире зарплата ученых находится на уровне бизнесмена средней руки. И тут еще можно подумать, стоит ли уходить в бизнес 🙂

Везде в развитых, любые научные командировки оплачивает университет. Более того, тебе покупаю билет на самолет в бизнес-класс, чтобы ты, пока летишь, подумал над научной статьей, или над научными проблемами.

Прямая связь науки и производства. Тоже крайне важный признак рассматриваемого общества. Между прочим, основная масса научных открытий производится не в университетах, как думает большинство, а в крупных транснациональных корпорациях, в которых существуют специальные научные отделы. Именно эти корпорации двигают сегодня науку вперед.

Информация становится товаром. Продается и покупается информации, сведения на материальном носителе.

К примеру, я знаю образовательную систему РФ, я знаю, как поступить в вуз на бюджет без проблем, я знаю, как именно надо готовиться к ЕГЭ любому выпускнику, чтобы он получил не меньше 95 баллов за историю или обществознание. Соответственно, это знание приобретено мной за 9 лет работы в образовании нашей страны, апробировано на моих учениках, и оформлено в форме пошаговой системы [urlspan]в специальном сервисе подготовки[/urlspan]. Круто? Да! Любой желающий может воспользоваться этими сведениями, оплатив мои труды. Потому как мы живем не в коммунизме, а в рыночной системе хозяйствования, в которой все имеет свою цену и стоимость (кстати, это разные понятия).

Этот пример и иллюстрирует действенное постиндустриальное общество, экономику знаний. 

Где находится Россия?

Ответ на этот вопрос неоднозначен. С одной стороны — многие черты такого общества присутствуют: информатизация, мобилизация (рост мобильной связи), автоматизация ряда производств… С другой стороны, во многих регионах страны людям просто нечего есть.

О каком постиндустриальном обществе можно говорить? Наше государство без строительства собственного производства хочет скакнуть на этот уровень развития социума. Ну так не получится. Надо сначала хотя бы накормить население, дать доступное жилье и одежду, а уж затем требовать с него работать и еще раз работать.

Ну, а некой новой стадии в развитии общества после постиндустриального смотрите в видео в начале поста 🙂

Поделиться в соц. сетях

Характерные черты постиндустриального общества в концепции Д.

Белла

Характерные черты постиндустриального общества в концепции Д. Белла

Белл Дэниель — американский социолог и публицист, член Американской академии искусств и наук, он использовал социологическую теорию для примирения того, что, по его мнению, было врожденными противоречиями капиталистических обществ. Он ввел понятие смешанной экономики, объединяющей частные и государственные элементы.

Родился 10 мая 1919 в Нью-Йорке. После окончания учебы преподавал социологию в Колумбийском и в Гарвардском университетах. Социологические проблемы Д. Белла волновали ещё с детства. Он стремился осмыслить существующий общественный порядок и наметить сценарии развития общества. Он является основателем теории постиндустриального общества, которая изначально задумывалась как концепция, стоящая выше всех идеологических направлений, главная её черта – гуманистическая направленность, в которой основным критерием было место человека в идеальных типах общества.

Термин постиндустриальное общество начал своё распространение в 1973 году после выхода книги Белла Даниеля «Грядущее постиндустриальное общество», которую он называл «попыткой социального предсказания. Он считал, что в послевоенном американском обществе происходил переход от индустриальной экономики к постиндустриальному обществу. Постиндустриальное общество характеризуется быстрым развитием компьютерных технологий, ростом значимости научных сообществ.

Для Даниеля Белла теория постиндустриального общества служит инструментом теоретического анализа. В своей книге «Грядущее постиндустриальное общество» он назвал одиннадцать признаков становящегося общества.

По мнению Даниеля Белла постиндустриальное общество – это общество, в экономике которого в результате научно-технической революции и существенного роста доходов населения приоритет перешел от преимущественного производства товаров к производству услуг.

Главные признаки постиндустриального общества – это в первую очередь ускорение научно-технического прогресса, в экономике – переход к экспансии производства услуг и информации.

Он считает, что доминирующим производственным ресурсом является информация и знания и главной движущей экономики силой становятся научные разработки. Ценятся в первую очередь следующие качества: уровень образования, профессионализм, обучаемость и креативность работника.

Машины вытесняются теоретическим знанием, а корпорации – исследовательскими институтами. Основной ценностью является владение знаниями и технологиями.

Даниель Белл в своей книге «Становление постиндустриального общества» обосновал прогноз трансформации капитализма под воздействием научной технической революции в новую социальную систему, которая свободна от классовой борьбы.

Он считал, что общество состоит из трёх независимых друг от друга сфер: социальной структуры, политической системы и культуры. Экономика управляется эффективностью, политическая система – принципом равенства, культура – принципом самореализации личности. Белл считает, что для современного капитализма характерно разобщение этих сфер, утрата прежнего единства культуры и экономики. Этим сферам он посвятил свои работы: «Противоречия капитализма в сфере культуры», «Возвращение сакрального? Аргумент в пользу будущего религии».

«Постиндустриальное общество, — пишет он, — не замещает индустриальное так же, как индустриальное не ликвидирует аграрный сектор экономики. Подобно тому, как на древние фрески в последующие эпохи наносятся все новые и новые изображения, более поздние общественные явления накладываются на предыдущие слои, стирая некоторые черты и наращивая ткань общества как единого целого».

По мнению Даниеля Белла, на смену современному обществу приходит новое общество, которое значительно отличается от него. Даниелю Беллу удалось выявить внутреннюю связь, реальную логику, взаимосвязь новых тенденций.

Даниель Белл выделяет следующие исходные специфические измерения и компоненты:

• сфера экономики: переход от производства товаров к производству услуг;

• сфера занятости: преобладание класса профессиональных специалистов и техников;

• осевой принцип: ведущая роль теоретического знания как источника нововведений и определения политики в обществе;

• предстоящая ориентация: контроль над технологией и технологическими оценками деятельности;

• процесс принятия решений: создание «новой интеллектуальной технологии».

В основе концепции Даниеля Белла есть идея о том, что новое общество будет определяться в своих главных чертах развитием науки, знания, которые со бременем будут более значимыми для современного общества. По его мнению, постиндустриальное общество представляет собой общество знания в двояком смысле: во-первых, источником инноваций становятся исследования и разработки, во-вторых, прогресс общества, измеряемый возрастающей долей ВВП и возрастающей частью занятой рабочей силы, все более однозначно определяется успехами в области знания.

Даниэль Белл считает, что становление постиндустриального общества происходит из недр аграрного и феодального и, по его мнению, эмбрионом нового общественного строя является наука. Даниель Белл утверждает, что распределение власти в обществе зависит от значения того или иного фактора производства: в аграрном обществе это были феодалы, владевшие землей; в индустриальном — буржуа, обладавшие капиталом; в постиндустриальном — сословие ученых и высококвалифицированных специалистов — носителей научного знания.

Идея постиндустриального общества представляет собой теоретическое построение, основанное на зарождающихся признаках нового общества, гипотезу, с которой социологическая реальность могла бы соотноситься десятилетиями, и которая определяла факторы, на происходящие в обществе изменения.

Даниель Белл часто говорил о том, что постиндустриальное общество основано на услугах и называет его «игрой между людьми». В социальном плане постиндустриальное общество — это социальная модель общества, в котором социальной единицей выступает не индивид, а отдельное общество, которое стремится к достижению социального решения.

Теория Даниеля Белла — это максимально реалистическое описание вовлечения человеческого общества в новую систему социально-экономических, научно-технических и культурно-этнических отношений. Белл считает, что чем более экономически развита страна, тем всё меньше во второй половине XX века и особенно на рубеже века XXI трудовая деятельность людей сосредоточивается в промышленности, более востребованными становятся интеллектуальные профессии, производство становится автоматизированным. В обществе растёт роль теоретического знания.

Классовую структуру в постиндустриальном обществе составляет класс носителей знания – сциентисты и технократы. Также изменяется форма знаний. В постиндустриальном обществе оно состоит из новых суждений и новых изложений уже известных суждений. Кардинально меняются эстетические представления, особенно представления о времени и пространстве.

Постиндустриальное общество – это класс интеллектуалов. Все, кто не владеют информационными технологиями, причисляются к так называемому низшему классу.

События современности показывают нам, что многое из предсказанного Даниелем Беллом сбылось: общество массового потребления породило сервисную экономику и с её возникновением стал развиваться информационный сектор хозяйства.

В производстве большую роль играет человеческий фактор, человек в существующем обществе перестаёт быть винтиком производственного процесса и постепенно становится независимой творческой личностью. Он имеет больше возможностей для развития своей индивидуальности и реализации собственных идей, так как большая часть производственного процесса становится автоматизированной, и человеку не нужно тратить время на то, чтобы работать за производственным оборудованием.

Становление венчурного бизнеса и усиление роли инновации в коммерческих организациях оправдали надежды Даниеля Белла о превалировании знаний над капиталом. Но чем больше проходит времени, тем больше видны пробелы постиндустриальной теории. Либо она затрагивает не все аспекты жизни общества, либо является лишь инструментом социологического анализа.

Все эти заученные наизусть фразы об изменяющемся обществе не отвечают современным его запросам. Если углубиться в суть проблемы мы увидим, что в постиндустриальной концепции нет главного – нет человека, его личностного потенциала, его индивидуальности. Человек в постоянно меняющемся мире потерян, от него скрыты его собственные возможности, его истинные желания и потребности. Ему навязываются сомнительные идеалы и стереотипы поведения. Человек окружен небывалым количеством благ цивилизации, но вместе с тем он лишен смысла своего существования.

Постиндустриальная теория, можно сказать, списана с реально развивающихся стран Запада, главным образом с США. На протяжении всей своей истории жители этой страны стремились к совершенному общественному устройству. Но в погоне за общественными гарантиями и безбедной жизнью, оставляли за чертой духовные человеческие ценности. Добившись социального благополучия, они получили внутренний конфликт, конфликт человека с самим собой. Психологическое давление нарастало.

Разрыв между ускорением технического прогресса и способностью масштабного его осмысления непрерывно рос и в конечном итоге внутриличностный конфликт вырвался наружу.

Отвергнутые традиционные базовые нормы и идеалы и не придуманные новые моральные устои привели к массовым безнравственным и аморальным проявлениям этого конфликта. Кроме первичных потребностей по Маслоу, у человека есть так называемые вторичные потребности, которые не всегда лежат на поверхности.

Гарантия личностных свобод, безопасность, защита прав – это все необходимо, но это то, что касается материальной стороны жизни человека. Что же касается его духовных ценностей, то они не выводятся на первый план обществом.

Духовные ценности не культивируются; животное – существо биологическое, человек – социальное. Теория постиндустриального общества не дает человеку никакой мировоззренческой установки, так как нацеленность на социальное и материальное благополучие не является мировоззренческой установкой.

Эта концепция не задает идейной парадигмы, которая вырабатывала бы у общества нравственные принципы. Единственным богом в таком обществе, на которого все уповают, является научно-технический прогресс. Но этот самый прогресс гораздо быстрее создает проблемы, чем их решает.

Парадокс современного общества в том, что наука, призванная совершенствовать человека и мир, только способствует его разрушению. Но вина лежит не на науке и ученых, которые создают инновационные идеи.

Причина в том, что общество не готово к продуктам науки и часто использует их себе во вред. Самым ярким примером такого использования является экологическая проблема современности. Получается, постиндустриальная теория не может разрешить существующий сегодня клубок противоречий. Она, безусловно, является одной из наиболее распространенных социологических концепций, описывающих развитие и перспективу развития прогрессирующих обществ, подтвержденная историческим опытом. Она позволила наиболее адекватно проанализировать изменения, происшедшие в западных странах за последние тридцать лет. Она устраивала как социологов, так и исследователей в области социальной философии, экспертов по вопросам общественного развития, но до определенного момента.

Сейчас прослеживается необходимость альтернативы данной концепции. Сегодня общество стоит вновь перед выбором: или продолжать бездействовать и констатировать увеличивающиеся глобальные проблемы, или попытаться изменить вектор социального развития.

Библиографические ссылки на источники

1. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М., 1999.

2. Иноземцев В. Л. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы. М., 2000.

Постиндустриальное общество и Россия

Во второй половине XX в. возникает и формируется новая цивилизационная концепция современного общества, получившая название теории постиндустриального, или информационного, общества (Э. Тоффлер, Д. Белл, Ж. Фурастье, Р. Хейлбронер, М. Кастельс и другие). В 1996–1998 гг. Кастельс публикует трехтомную монографию «Информационная эпоха. Экономика, общество и культура», первый том которой с добавлением главы и итогового заключения третьего тома опубликован в России (2000 г.). Монография Кастельса содержит ряд существенных уточнений концепции постиндустриализма, созданной его предшественниками.

Книга Д. Белла «Грядущее постиндустриальное общество» (1973), представляющая собой наиболее содержательный анализ постиндустриального общества, в силу известного догматизма руководства КПСС, была опубликована очень узким тиражом (300 экз. ) и не получила свободного распространения. Более того, в опубликованных некоторыми обществоведами статьях Белла оценили как «антимарксиста», что вызвало немалое удивление со стороны Белла. В предисловии к русскому изданию книги 1999 г. Белл писал: «Но я вовсе не антимарксист. Как может ученый-социолог быть антимарксистом? Многое в марксистском анализе социальных и производственных структур сохранило свое значение и вошло в современные теории… Я бы скорее назвал себя постмарксистом, в том смысле, что я воспринял достаточно много марксистских представлений о социуме»[1].

Теория постиндустриального общества представляет собой, на наш взгляд, весьма интересную версию современного этапа развития общества, претерпевающего глубокие технологические, экономические и культурные изменения, многие существенные стороны которых схвачены этой теорией. Постиндустриальная теория подметила целый ряд важнейших феноменов современного общества и нуждается в самом серьезном анализе. Мы не разделяем, однако, восторженной оценки постиндустриальной теории В. Л. Иноземцевым, который утверждает, что «теория пост- индустриального общества стала фактически единственной социологической концепцией XX века, в полной мере подтвержденной исторической практикой»[2].

С нашей точки зрения, теория постиндустриального общества представляет собой описание определенного среза современного общества, не затрагивает наиболее фундаментальные тенденции общественного развития и должна быть признана скорее «феноменологией» современного общества, пределы которой – объяснительные и предсказательные – определены границами указанного среза.

Классическая теория постиндустриализма исходит из трех основных положений.

1. Источником производительности и роста нового этапа общественного развития («третьей волны» – по Тоффлеру) являются знания, распространяемые на все области экономической деятельности через обработку информации.

2. Экономическая деятельность смещается от производства товаров к производству услуг. Сфера услуг выделяется как новая крупнейшая сфера экономической деятельности, состоящая в воздействии на человека, а не на природу.

3. В новой экономике все возрастающую роль играют профессии, связанные с высокой насыщенностью знаниями и информацией. Ядро новой социальной структуры составляют профессионалы и техники.

По Тоффлеру, различие между доиндустриальной (аграрной, «первой волны»), индустриальной и постиндустриальной эпохами можно связать со специфическими видами производства: вещества – энергии – информации. В рамках информации Белл и Кастельс особо выделяют знания, науку, прежде всего – фундаментальную науку. В постиндустриальную эпоху наука окончательно превращается в непосредственную производительную силу. Как известно, пре- вращение науки в непосредственную производительную силу впервые открыл К. Маркс, что забывают отметить как авторы теории постиндустриализма, так и их российские горячие поклонники.

Кастельс вносит целый ряд обоснованных, с нашей точки зрения, уточнений в теорию постиндустриализма. Он считает, что отличие постиндустриальной ступени от индустриальной не столь резко, сколь отличие последней от аграрной. По сути дела, с его точки зрения, информация и знания являются главными источниками производственного роста уже в индустриальной экономике. Различие между индустриализмом и постиндустриализмом состоит поэтому в том, что они являются «двумя формами основанного на знании промышленного и сельскохозяйственного производства и производства услуг»[3].

Специфика постиндустриализма связана с революцией в информационных технологиях. Новое общество, которое Кастельс определяет как информациональное, «организует свою производственную систему вокруг принципов максимализации, основанной на знании производительности через развитие и распространение информационных технологий»[4]. Коэн и Зисман считают, отмечает Кастельс, что мы живем в индустриальной экономике другого рода, постиндустриальная экономика – это миф[5]. Постиндустриализм, каковы бы ни были варианты его интерпретации, связан с революцией в информационных технологиях, вызванной достижениями в области электроники, связи, компьютерной техники, генной инженерии.

Классическая теория постиндустриализма, по Беллу, основывается на концепции общества как совокупности трех сфер: технико-экономической системы, политического строя и культуры. Белл не считает себя «технологическим детерминистом». «Разумеется, технико-экономическая система оказывает воздействие на другие сферы общества, но она не определяет их. Политика относительно автономна, а культура – исторична»[6]. Белл не разделяет марксистскую концепцию общества, которая, в его понимании, есть «экономический детерминизм», суть которого Белл не разъясняет. Рассматривая три сферы общества как «осевые линии» анализа, Белл, однако, признает, что влияние технико-экономической сферы «на другие стороны жизни огромно»[7].

Информационная революция привела к изменению труда и поэтому к изменению социально-классовой структуры общества. Резко сократилась численность и уменьшилась роль промышленного пролетариата, на первый план вышли работники интеллектуального труда, организаторы производства, техническая интеллигенция, административные кадры. Предполагалось, что к началу XXI века в США пролетариат «фабричных труб» составит лишь 10 % численности работающих. В предисловии к русскому изданию «Грядущего постиндустриального общества» Белл отмечает, что в развитых странах эти категории работников составляют около 60 % всех занятых в производственной сфере[8].

Постиндустриализм характеризуется далее существенным изменением в экономических и управленческих структурах общества. Особое внимание на это обращает Кастельс. На место сложной иерархической пирамидальной структуры фирм приходит более «плоская» – сетевая структура, происходит сдвиг от «вертикальных бюрократий» к «горизонтальным корпорациям». Преимущество сетевых корпораций перед прежними иерархическими в условиях резкого усиления динамики экономической деятель- ности – вплоть до бизнеса со скоростью электронных средств связи (Кастельс) и даже со скоростью мысли (Б. Гейтс[9]) – заключается в том, что «сетевой рой весь состоит из краев, и поэтому открыт для любого пути, которым вы к нему подходите»[10].

Все сторонники постиндустриальной концепции сходятся в признании современного (постиндустриального) общества как состояния глубоких социальных ломок, неопределенности, противоречий, вызывающих «шок будущего». Иными словами – в признании глубокого кризиса мировой цивилизации. Не вдаваясь дальше в эту проблему, отметим две черты этого кризиса – в истолковании постиндустриалистов – процесс политизации и идеологизации общественных движений, экономической и другой деятельности, и угроза возврата в «темные века». По мнению Тоффлера, постиндустриальное общество стоит перед выбором между дальнейшим развитием демократии или возвратом в средние века. В период индустриального общества наука добилась явного первенства перед религией и церковью, в современном обществе последние стремятся восстановить свое господствующее положение. «К середине индустриальной эры …секулярные силы сумели подавить организованную религию, ослабляя ее влияние на школы, на нравственность и на само государство»[11]. Однако христианские фундаменталисты, а затем и другие религиозные фундаменталистские силы «начали мощную контратаку на секуляризм, которая скоро приняла форму весьма эффективной политической акции»[12].

Весьма важной чертой постиндустриальной эры, как особенно подчеркивает Кастельс, является существенный рост роли государства, его влияния на экономику, роли стратегического планирования. Кастельс показал, что следование «абстрактной рыночной логике» ведет общество к краху, примером чего служат реформы в России. «Рыночная логика» так глубоко опосредована организациями, культурой и институтами, что экономические агенты, осмелившиеся следовать абстрактной рыночной логике, диктуемой неоклассической экономической ортодоксией, потерпят крах»[13].

По широкому признанию, одной из важнейших черт капиталистической экономики XX в. является процесс социализации, получивший первое заметное выражение в политике президента США Рузвельта в период «Великой депрессии» 1929/1932 гг., развернувшийся в ведущих странах мира после второй мировой войны. Общеизвестно, что процесс социализации, создания развитой системы социальных гарантий для трудящихся, был обусловлен интересами развития капитализма, влиянием примера СССР, борьбой трудящихся за свои права.

Процесс социализации в условиях складывающегося постиндустриализма второй половины XX в. дал определенные основания для формирования представления о будущем постиндустриальном обществе как обществе глубоко социализированном, что послужило причиной для его трактовки как «постбуржуазного» или «посткапиталистического» (Drucker, 1995). Такая трактовка сохраняет определенные основания, однако требует более глубокого анализа природы постиндустриализма. В этом плане весьма серьезного внимания требует трактовка природы постиндустриализма, данная Кастельсом.

С точки зрения Кастельса, постиндустриальное общество – современная ступень развития капитализма, результат реструктуризации капитализма, информациональный капитализм. Суть реструктуризации – децентрализация и появление сетевых структур на базе информационных технологий, что позволило резко интенсифицировать экономическую деятельность, в тенденции – до скорости действия оптико-волоконной связи. Это привело к значительному усилению роли капитала по отношению к труду и как следствие – к упадку рабочего движения[14]. Информациональный капитализм оставил в прошлом кейнсианскую экономическую модель, принесшую «беспрецедентное эконо- мическое процветание и социальную стабильность большинству рыночных экономик в период почти трех десятилетий после второй мировой войны»[15]. Следствием реструктуризации явился демонтаж социального контракта между трудом и капиталом. Информациональный капитализм направлен на «углубление капиталистической логики стремления к прибыли»[16], на максимизацию прибыли. Реструктуризация сопровождалась «широко распространенным ухудшением условий жизни и труда работников»[17], «потрясающим прогрессом неравенства доходов в США»[18]. Информациональный капитализм полностью исключает модель «государства всеобщего благоденствия».

Важнейшей чертой новой экономики является ее глобализация. Глобальная экономика, возможно, является основной характеристикой и самой важной чертой информационального капитализма[19]. При этом, вопреки распространен- ному у нас мнению, глобальная экономика – это вовсе не мировая экономика в целом. Это «экономика, способная работать как единая система в режиме реального времени в масштабе всей планеты[20]. Ее важнейшей чертой является механизм исключения из глобальной экономической системы целых регионов, к которым Кастельс относит Африку. Последним рубежом глобальной экономики Кастельс считает Россию и бывшие советские республики. «Интеграция оставшихся экономических руин в глобальную экономику есть последний фронт экспансии капитализма»[21]. Целые страны и даже регионы обречены глобализмом оставаться на периферии безнадежно отставших стран. Что касается России и бывших советских республик, то они, по мнению Кастельса, могут включаться в глобальную экономическую систему путем сегментированной инкорпорации, т. е. в расчлененном виде.

Подведем некоторые итоги. Россия обладает 50 % мировых невозобновимых природных ресурсов, включая 40 % стратегических. Известно, что разведанные ресурсы оцениваются в России в 30 трлн долларов, в то время как в США в 6 трлн, в Китае – в 8,5, в Западной Европе – в 3,5 трлн. Современный мир приближается к экологической катастрофе, связанной прежде всего с ограниченностью природных ресурсов. В условиях жесточайшей конкурентной борьбы, в конечном счете – за место под солнцем, при действии «механизма исключения» из глобальной экономики, при разрушенной некомпетентными экономистами и другими «реформаторскими силами» экономике, продолжении политики разрушения государственной собственности и, следовательно, ослаблении государства, Россию неминуемо ожидает превращение в сырьевой придаток глобальной экономики. Продолжающаяся политика либеральных реформ полностью противоречит всем подмеченным теорией постиндустриального общества экономическим законам.

Представляется, однако, что, принимая во внимание весьма серьезные для судеб России предсказания, следующие из теории постиндустриализма, которая, если поверить В. Л. Иноземцеву, выдержала все испытания практикой второй половины XX в., следует подвергнуть критическому анализу теорию постиндустриального общества, по нашему убеждению, остающуюся в основном феноменологической и, следовательно, нуждающуюся в определенной корректировке. Весьма характерен по сути дела конечный результат исследования Кастельса, выраженный им одной фразой: «Я не знаю, куда идет мир»[22].

Теория постиндустриального (информационного, информационального) общества представляет несомненный теоретический и практический интерес. В анализе феноменов современного общества она действительно превосходит другие версии характера современного общества. Однако, с нашей точки зрения, она лишь частично приоткрыла фундаментальные тенденции современного мира и не может претендовать на роль теории, действительно раскрывающей сущность, закономерности и перспективы развития современного мира. Доскональный анализ постиндустриальной теории – задача многих исследований. Не претендуя на сколько-нибудь исчерпывающую оценку, мы рассмотрим лишь некоторые принципиальные моменты предложенной нами концепции современного мира, «рамочной» философской концепции трудовой теории экономики постиндустриального общества, или неоэкономики.

Как уже отмечено, теория постиндустриального общества дает определенный «срез» современного общества, что определяет, ограничивает ее теоретические и предсказательные возможности. Базовым уровнем, на котором строится постиндустриальная теория, выступает технология и труд, рассматриваемый лишь в его профессиональном плане (работники физического и умственного труда, техники, профессионалы, предприниматели и т. д.). Однако под этим уровнем общественной жизни лежит более фундаментальный, в плане которого различается конкретный и абстрактный труд, требующий, несомненно, более высоких абстракций анализа и таящий под собой мощную философскую базу. Именно на этом уровне обнаруживаются такие фундаментальные для экономики и общественной науки вообще реальности, как стоимость, товар, рабочая сила, производительность труда общественное отношение и т. д., имеющие ключевое значение для понимания экономического фундамента общественного развития. Основатели постиндустриализма, называющие себя «постмарксистами», действительно отошли от Марксовой теории, сохранив, однако, целый ряд ее положений и подходов. Поскольку задача анализа явно выходит за пределы статьи, ограничимся несколькими принципиальным замечаниями.

Теория постиндустриального общества с полной очевидностью подметила предсказанный Марксом процесс вырождения фундаментальнейшего для товарного производства, рыночной экономики феномена товарной стоимости, связанного с выходом современного общества, с его новой технологией, за пределы товарного производства. Точнее – с начавшимся выходом за эти пределы, что не было теоретически подмечено ни Тоффлером, ни Беллом, ни Кастельсом. Ранее нами была предложена «рамочная» философская концепция экономики постиндустриального, точнее – постпостиндустриального общества, связанной с новой, не товарной формой трудовой стоимости[23]. В основу этой версии положена высказанная Марксом идея возникновения новой исторической формы труда, идущей на смену машинному («индустриальному») с его делением на конкретный и абстрактный труд, – «всеобщего», или «научного», труда.

Центральным моментом предложенной нами рамочной концепции является представление о компьютерном труде – наиболее характерной форме труда в постиндустриальном обществе – как о современной форме предсказанного Марксом «всеобщего труда», – материального труда, суть которого состоит в том, что он есть производство абстрактных материальных структур, в то время как индустриальный труд был в особенности прозводством энергии, а доиндустриальный – вещества (если принять условную классификацию Тоффлера). Информация в системах – это не что иное, как абстрактные материальные структуры, которые могут осознаваться и выступать в идеальной форме, но в самих компьютерах и связанных с ними системах остаются ничем иным, как абстрактными материальными структурами. Возникновение производства абстрактных материальных структур, с нашей точки зрения, самое поразительное достижение современного общества, современной «информациональной» технологии.

Представляется, что только на этой основе может быть создана адекватная концепция современного этапа развития цивилизации и найдены пути действительного возрождения России как великой державы.

^*Статья подготовлена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (грант № 02-02-00 164 а/т).

[1] Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М., 1999. С. ХС1.

[2] Иноземцев В. Л. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы. М., 2000. С. 4.

[3] Кастельс М. Информационная эпоха. Экономика, общество и культура. М., 2000. С. 202.

[4] Там же.

[5] Там же.

[6] Белл Д. Указ. соч. С. ХС1Х.

[7] Там же.

[8] Там же. С. ХС11.

[9] Гейтс Б. Бизнес со скоростью мысли. М. 2001.

[10] Кастельс М. Указ. соч. С. 77.

[11] Тоффлер Э. Метаморфозы власти. М., 2001. С. 77.

[12] Там же. С. 453.

[13] Кастельс М. Указ. соч. С. 175.

[14] Кастельс М. Указ. соч. С. 26.

[15] Там же. С. 40.

[16] Там же. С. 41.

[17] Там же. С. 265.

[18] Там же.

[19] Там же. С. 101.

[20] Там же. С. 105.

[21] Кастельс М. Указ. соч. С. 144.

[22] Кастельс М. Указ. соч. С. 22.

[23] См: Орлов В. В. Проблема будущего человеческой цивилизации // Новые идеи в философии. Пермь, 1999; Он же. Товарное производство и экономика будущего // Экономическая теория на пороге XXI века. № 5. М. 2001; Он же. Глобализм и глобальная тенденция мирового развития // Альтернативы глобализации: человеческий и научно-технический потенциал России. Т. 1. М., 2002.

Кризисы 1970—1980-х гг. Становление информационного общества



1. Почему кризисы 1970—1980-х гг. повлияли на переход от экстенсивного к интенсивному типу производства?

В 1973 г. арабские страны — производители нефти, протестуя против антиарабской политики западных стран и роста цен на промышленные изделия, резко подняли цены на нефть (сначала в 4 раза, затем еще в несколько раз).

В таких условиях возникла необходимость перехода к интенсивному производству, т. е. к сберегающему энергию, материалы, затраты на труд.

2. В чем заключаются главные особенности третьей промышленно-технологической революции?

Это период развития новой техники и технологий.

Третья технологическая революция — результат кризиса массового индустриального производства, нацеленного на экстенсивное развитие, результат окончания эры дешевой нефти и нового обострения конкуренции на мировом рынке. Эта революция дала возможность начать переход к постиндустриальному обществу – информационному обществу. Особое внимание уделяется развитию информационной техники, и особенно быстрой смене поколений микропроцессоров, компьютеров, развитию систем связи (коммуникаций) — оптико-волоконной, спутниковой, сотовой и т. д. На этой основе развертывается информационная революция.

3. Назовите основные области новейших научных достижений.

Усовершенствования в 1970-е гг. микропроцессоров и интегральных схем и создания на их основе персональных компьютеров. Самыми перспективными отраслями современной науки и производства становится развитие биотехнологии, генной инженерии, нанотехнологии, технологии новых материалов и т. д.

4. Какое открытие и достижение произвело на вас наибольшее впечатление?

Расшифровка генома человека.

ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОЕ (ИНФОРМАЦИОННОЕ) ОБЩЕСТВО

1. Назовите основные черты и признаки постиндустриального (информационного) общества.

Признаки начинающейся эпохи информационного общества таковы:

• знания и информация становятся источником более высокой производительности труда, они все в большей степени используют данные науки;

• происходит сдвиг в самом производстве — от создания материальных благ и товаров к производству информации, что фундаментально меняет социальный и профессиональный состав общества;

• в информационном обществе запущен механизм постоянного обновления, технологических нововведений, инноваций, своего рода вечный двигатель, который так долго искали, ведь информация и знания не убывают по мере их использования, а лишь обновляются и совершенствуются.

2. Выделите главные отличия постиндустриального общества от индустриального.

Постиндустриальное общество определяется как общество, в экономике которого приоритет переходит от преимущественного производства товаров к производству услуг, знаний, проведению исследований, организации системы образования и повышению качества жизни, в котором класс технических специалистов становится основной профессиональной группой и, что самое важное, в котором внедрение нововведений все в большей степени зависит от теоретического знания.

Если технический прогресс в индустриальную эпоху был связан со стремлением покорить природу и ему были близки понятия: мощность, размер, объем, скорость и т. д., то технология постиндустриального общества основывается на других понятиях: разнообразие, эффективность, экономичность, экологическая чистота и т. д. Если раньше автомобильные компании соревновались в создании наиболее мощного двигателя, то теперь на первый план выходит стремление обеспечить низкое потребление бензина, управляемость, безопасность, комфорт. Крупнейшие производители автомобилей переходят к их производству по индивидуальным заказам.

постиндустриального общества | Британника

постиндустриальное общество , общество, отмеченное переходом от экономики, основанной на производстве, к экономике, основанной на услугах, переход, который также связан с последующей социальной реструктуризацией. Постиндустриализация — это следующий эволюционный шаг от индустриального общества, который наиболее очевиден в странах и регионах, которые были одними из первых, кто испытал промышленную революцию, таких как США, Западная Европа и Япония.

Американский социолог Дэниел Белл впервые ввел термин постиндустриальный в 1973 году в своей книге «Пришествие постиндустриального общества: предприятие в области социального прогнозирования », в которой описаны некоторые особенности постиндустриального общества. Для постиндустриальных обществ характерны:

Подробнее по этой теме

модернизация: постмодерн и постиндустриальное общество

Индустриализм, по крайней мере, в том виде, в котором он развивался с конца 18 века, никогда не достигает точки равновесия или плато уровня.По его …

1. Переход от производства товаров к производству услуг, при котором очень мало фирм непосредственно производят какие-либо товары.

2. Замена рабочих физического труда техническими и профессиональными рабочими, такими как компьютерные инженеры, врачи и банкиры, поскольку непосредственное производство товаров переносится в другое место.

3. Замена практических знаний теоретическими.

4. Больше внимания уделяется теоретическим и этическим последствиям новых технологий, что помогает обществу избегать некоторых негативных аспектов внедрения новых технологий, таких как экологические аварии и массовые отключения электроэнергии.
6. Усиление акцента на университетах и ​​политехнических институтах, которые выпускают выпускников, которые создают и направляют новые технологии, имеющие решающее значение для постиндустриального общества.

Помимо экономических характеристик постиндустриального общества, меняющиеся ценности и нормы отражают меняющиеся влияния на общество. Например, аутсорсинг промышленных товаров меняет то, как члены общества видят и относятся к иностранцам или иммигрантам. Кроме того, лица, ранее работавшие в производственном секторе, не имеют четко определенной социальной роли.

Постиндустриализм оказывает на общество ряд прямых последствий. Впервые термин сообщество меньше ассоциируется с географической близостью и больше с разрозненными, но единомышленниками. Достижения в области телекоммуникаций и Интернета означают, что удаленная работа становится все более распространенной, в результате чего люди находятся дальше от места работы и их коллег.

Отношения между производством и услугами меняются в постиндустриальном обществе.Переход к экономике, основанной на услугах, означает, что производство должно происходить где-то еще и часто передается на аутсорсинг (то есть отправляется от компании к поставщику по контракту) в промышленные страны. Хотя это создает иллюзию того, что постиндустриальное общество просто основано на услугах, оно по-прежнему тесно связано с теми индустриальными странами, которым производство передается на аутсорсинг.

Роберт С. Робинсон

Постиндустриальное общество: определение и характеристики — видео и стенограмма урока

Характеристики постиндустриальных обществ

Термин постиндустриальный был впервые популяризирован американским социологом Дэниелом Беллом, когда он написал The Coming of Post-Industrial Society: A Venture in Social Forecasting в 1973 году. В этой книге Белл описывает шесть изменений, связанных с постиндустриальными обществами.

1. От производства товаров происходит переход к созданию услуг. Производство товаров (например, одежды и обуви) снижается, в то время как производство услуг (таких как фаст-фуд и фитнес-тренинг) увеличивается. Прямых производителей товаров немного.
2. Рабочие, ручной труд (например, рабочий конвейера и сварщик) заменяются профессиональными и техническими должностями (например, врач и компьютерный аналитик).
3. Происходит переход к сосредоточению теоретических знаний над практическими ноу-хау. Теоретические знания приводят к созданию новых инновационных решений, например, как знания, созданные врачами, привели к новым, эффективным моделям ухода за пациентами.
4. Особое внимание уделяется последствиям новых технологий, тем, когда и как их следует использовать, а также когда и как ими управлять.
5. Возрастает потребность в создании новых научных дисциплин, таких как кибернетика и информационные технологии, для оценки воздействия новых технологий.
6. Высшим учебным заведениям, таким как университеты, крайне необходимо готовить выпускников, которые смогут развивать и контролировать следующую волну технологических достижений.

Эффекты постиндустриального общества

Хотя еще слишком рано знать, как жизнь в постиндустриальном обществе в конечном итоге повлияет на нашу жизнь, есть несколько эффектов, которые уже наблюдались. Во-первых, постиндустриализация изменила наш взгляд на сообщества.Сообщества теперь определяются не тем, насколько близки люди, а скорее общими чертами людей. Хороший тому пример — игровое сообщество. Он состоит из людей со всего мира, которые любят играть и создавать видеоигры. С развитием Интернета и передовых технологий люди могут общаться с другими людьми по всему миру за считанные секунды. Это делает наши социальные сети менее локальными и более глобальными.

Это также позволяет сотрудничать без границ.Развитие телекоммуникаций означает, что людям больше не нужно физически находиться на своем рабочем месте; они могут работать отовсюду, если установлены надлежащие соединения. Поскольку постиндустриальные общества сосредотачиваются на услугах, а не на производстве товаров, из этого следует, что производство должно где-то происходить и ведет к аутсорсингу в другие страны, обычно промышленно развитые общества.

Резюме урока

Постиндустриальное общество , которое является следующим шагом после индустриального общества, — это общество, в котором сектор услуг доминирует над производственным сектором.Постиндустриальные общества сосредоточены на теоретических знаниях, создании новых научных дисциплин и технологических достижений. Некоторые из последствий постиндустриализации заключаются в переводе производственных рабочих мест в другие страны, работе из дома, в глобальных сообществах и в глобальных сетях. Итак, теперь вы должны знать все о постиндустриальных обществах!

Постиндустриальные общества — обзор

4.3 Фактическое изменение гендерных стереотипов

В постиндустриальных обществах женщины продолжают восприниматься как более общинные, а мужчины — как более активные, несмотря на растущее участие женщин в рабочей силе (Lueptow, Garovich-Szabo, & Lueptow, 2001; Спенс и Бакнер, 2000). Теория социальной роли может подразумевать, что повышение уровня занятости женщин приведет к усилению их стереотипной активности. До сих пор это изменение женского стереотипа было продемонстрировано только в некоторых культурных контекстах (например, в Испании, López-Sáez, Morales, & Lisbona, 2008) и на конкретном атрибуте интеллекта, по которому женщины превосходили мужчин в США. национальные опросы (Newport, 2001; Pew Research Center, 2008). Более тонкий сдвиг очевиден во влиянии занятости на воспринимаемую свободу действий женщин и мужчин.По крайней мере, в Соединенных Штатах, где женщины все чаще работают полный рабочий день, занятость больше не выражает более высокий уровень свободы воли и более низкий уровень общения, как это было в предыдущие десятилетия, когда такая занятость была менее типичной для женщин (сравните Bosak, Sczesny, & Eagly, 2012, Eagly & Steffen, 1984). Таким образом, работающие женщины и мужчины воспринимаются как мужчины и женщины в целом.

Несмотря на то, что общее содержание стереотипов о женщинах могло не измениться, широта стереотипов могла увеличиться из-за разнообразия женских ролей. Хотя некоторые женщины начали работать на руководящих и профессиональных должностях, где преобладают мужчины, большинство женщин по-прежнему сосредоточено на традиционно женских и требующих общественных работах должностях. Фактически, самые распространенные занятия женщин в Соединенных Штатах — секретари и помощники по административным вопросам; дипломированные медсестры; учителя начальной и средней школы; кассиры; розничные продавцы; а также медсестры, психиатры и помощники по уходу на дому (Министерство труда США, 2011 г.). Более того, вступление женщин в менеджмент и профессии не сопровождалось их соразмерным вступлением на руководящие должности более высокого уровня, которые рассматривались как особенно требовательные к более высоким уровням агентских качеств (Eagly & Carli, 2007).Женщины также более разнообразны, чем мужчины, по степени занятости: больше женщин, чем мужчин, работают неполный рабочий день или вообще не работают (Бюро статистики труда США, 2011 г., таблицы 6, 7 и 20). Таким образом, изменение профессиональных и семейных ролей многих женщин, наряду с сохранением других женских ролей, вероятно, способствует расширению стереотипов в отношении женщин.

В подтверждение наличия более широких стереотипов о женщинах, чем о мужчинах, студенты колледжей пришли к выводу, что стереотипные женщины могут более комфортно перемещаться в различных ситуациях, чем стереотипные мужчины (Eckes, 1996).Кроме того, стереотипы о конкретных подтипах женщин (например, домохозяйка; Deaux, Winton, Crowley, & Lewis, 1985) были более разнородными, чем стереотипы о конкретных подтипах мужчин (например, качок). Более того, социальные восприятия приписывали мужские характеристики женщинам в большей степени, чем они приписывали женские характеристики мужчинам (см. Условия настоящего времени в Diekman & Eagly, 2000), и они одобряли желательные контр стереотипные качества у женщин больше, чем у мужчин (Diekman & Goodfriend , 2006; Prentice & Carranza, 2002).

Итак, как описательные и предписывающие ожидания, гендерные роли применимы ко всем женщинам и мужчинам в обществе (Ridgeway, 2011). Учитывая эти согласованные социальные ожидания, в сочетании с социализацией, которая подготавливает девочек и мальчиков к приобретению атрибутов, соответствующих их взрослым ролям, люди начинают рассматривать разделение труда в их обществе как отражение подлинных качеств мужчин и женщин. Выделяя различные существенные атрибуты женщин и мужчин, люди оправдывают нынешние социальные устройства, вытекающие из этих различных атрибутов.Такие эссенциалистские убеждения, по-видимому, состоят из множества компонентов, отражающих как природу, так и воспитание. Теории воспитания, то есть социальный эссенциализм, позволяют людям поверить в изменение разделения труда между культурами и временными периодами в ответ на меняющиеся обстоятельства. Теории природы — или биологический эссенциализм — действуют как консервативная сила, предлагая более жесткое разделение труда.

Границы | Понимание класса в постиндустриальную эпоху — мысли о методах исследования

Введение

Эта статья написана в рамках комплексного реализма, этого синтеза критического реализма как философской онтологии и теории сложности как научной онтологии, предложенной Ридом и Харви (1992). Первоочередной задачей является установление контекста, в котором ведется обсуждение, — контекста, определенного и ограниченного в терминах времени и пространства. Основное внимание уделяется тому, что пятьдесят лет назад называлось «развитыми индустриальными обществами» — это совокупность национальных государств, в экономике которых преобладала промышленная продукция материальных ценностей и которые обычно имели некоторую форму благотворительной капиталистической организации государства. Мероприятия. Этот набор включал большую часть Западной Европы, Канаду, США, Австралию и Новую Зеландию.Были некоторые выбросы — например, Ирландия, которая не была преимущественно индустриальной, а государства Южной Европы были менее индустриальными, по крайней мере частично, чем, скажем, Великобритания или Западная Германия, — но это была преобладающая форма основных капиталистических демократий Севера. . К 1970-м годам многие государства европейской советской системы, включая славянские республики СССР, Польшу, Чехословакию, Восточную Германию и Венгрию, имели много общего с этим набором. Во всех этих странах резко снизились как доля населения, занятого в производственной деятельности или зависящего от нее, так и доля экономической продукции (валовой добавленной стоимости), создаваемой промышленной деятельностью.В Великобритании, которая в середине 1960-х годов была, вероятно, наиболее индустриализированным обществом, даже доля рабочей силы, занятой в промышленном производстве в широком смысле, снизилась с 45% в 1970 году до 18% в 2015 году. В других странах деиндустриализация была не такой серьезной, но даже единой. Германия, промышленный центр Европейского Союза, в 2015 году имела 28% рабочей силы в промышленности по сравнению с 41% в Западной Германии в 1970 году и почти наверняка более высокий показатель в тогдашней Восточной Германии.Таким образом, занятость в промышленности и механизмы, с помощью которых класс существовал в индустриальном обществе, больше не преобладали в старых сердцах индустриального рабочего класса. По-прежнему существует огромный глобальный промышленный рабочий класс, но в настоящее время он преимущественно расположен в Восточной и Южной Азии, а также в других частях глобального юга.

Экономика бывших развитых индустриальных стран по-прежнему организована на основе рыночного капитализма, что теперь однозначно справедливо и для европейских государств бывшей советской системы.Так что сейчас в этих местах существует постиндустриальный капитализм. С точки зрения реалиста, генеративным механизмом общественного строя остается капитализм, центральным элементом которого являются отношения наемного труда. Мы также должны отметить, что формы экономической и социальной политики Кейнса / Бевериджа — в Германии описываемые порядочно-либеральным термином «социальная рыночная экономика» — которые составляли то, что мы могли бы назвать «капитализмом благосостояния», также пошли на спад в период постфактум. промышленный капитализм. Жесткая экономия и приватизация, особенно в Великобритании, но также и в государствах бывшего советского образца, серьезно повлияли на социальное обеспечение и, что очень важно, изменили характер занятости в сфере здравоохранения, образования и социального обеспечения, в частности, но не только для профессиональных групп. в тех областях.«Новое управление государственным сектором» в значительной степени устранило профессиональную автономию. В сочетании с приватизацией это значительно подорвало условия труда и вознаграждение многих работников социального обеспечения. Вещи не такие, какими были. Так как же нам, социологам, понять происходящее посредством эмпирических социальных исследований?

Первый необходимый элемент в этой программе понимания проистекает из элемента сложности в сложном реалистическом обрамлении. Нам нужно мыслить в терминах взаимосвязанных систем, действующих на разных уровнях, от глобального до отдельного человека, и признавать, что эти системы динамичны.Они могут меняться и действительно меняются — у них есть траектории во времени и пространстве, и понимание и представление характера траекторий системы является одной из важнейших задач социолога, занимающегося эмпирической работой. Эти системы сложны, что означает, что они обладают эмерджентными свойствами — они не могут быть должным образом поняты с помощью редукционистской программы объяснения в терминах их компонентов. Этот сложный характер означает, что методы представления, которые приписывают причинную силу моделям, построенным из переменных, в большинстве своем бесполезны.Они динамичны и изменяются, но как сложные системы обычно изменяются не постепенно, а скорее за счет изменений вида, а не степени. Они нелинейны. Нам нужны способы представления и исследования причинности, которые могут справиться с нелинейностью.

И они переплетены. Слово переплетенное несколько лучше описывает отношения между сложными социальными системами — индивидов с домашними хозяйствами, как отдельных лиц, так и домашних хозяйств с локальными пространственными системами на каждом уровне от соседства до национального государства и за его пределами, государства как система со многими аспектами индивидуальной и семейной жизни, всех социальных систем с генеративными последствиями капиталистического способа производства И всех социальных систем с экологическими и природными системами планеты, на которой живут люди.- чем пересекались наиболее часто используемые. Переплетенный описывает более взаимосвязанный стиль отношений между множественными системами, чем пересечение, потому что системы смешаны на каждом уровне и обладают потенциальной причинной силой во всех направлениях. Все сложные системы можно рассматривать как кейсы, а методы, которые начинаются с кейсов, поскольку реальные объекты, к которым обращается научный поиск, являются подходящим способом взаимодействия с ними. Это означает, что ряд подходов, от количественных методов на основе конкретных случаев, таких как создание числовых таксономий (кластеризация) и качественного сравнительного анализа (QCA) до интенсивного идеографического и этнографического исследования конкретных социальных контекстов и систем взаимоотношений, являются подходящими, но другие подходы, в особенности те, которые извлекают «переменные» из самих случаев, таковыми не являются.

Роль количественных исследований в понимании класса

«Поразительно, что классическая техника, разработанная в ответ на невозможность понимания современного общества на основе опыта, статистический метод анализа, имеет свое точное происхождение в период (начало девятнадцатого века), о котором вы говорите. Поскольку без комбинации статистической теории, которая в некотором смысле уже существовала математически, и механизмов для сбора статистических данных, символизируемых основанием Манчестерского статистического общества, общество, возникшее в результате промышленной революции, было буквально непознаваемым. .»(Уильямс, 1980, стр. 170).

Уильямсу следовало бы сказать, что описание, а не анализ и статистическая теория в смысле вероятностной теории выборки имело мало общего с этим описанием тогда и вносит свой вклад в него только сейчас на основе выводов из выборок, но с точки зрения центральной роли статистических показателей. поскольку способ, с помощью которого мы можем увидеть общую траекторию социальных систем, является абсолютно и фундаментально правильным. Данные о переходе от обществ, в которых классовые отношения основывались на центральном положении опыта промышленного производства материальных товаров, к постиндустриальному настоящему представляют собой именно такое описание траектории и радикальных изменений. На этом уровне мы имели дело с классом по отношению к производственным системам национальных государств, но люди — вот что важно. (Томпсон, 1978, с. 85) хорошо известно и правильно утверждал, что класс — это не вещь, он формируется через отношения и проявляется как событие. При этом мы можем использовать меры, понимаемые, как утверждал Бирн (2002), не как переменные с причинной силой, которые можно абстрагировать от реальных случаев, а скорее как описания следов этих случаев в определенные моменты времени, чтобы что-то сказать о природе сущности на нескольких уровнях, посредством которых фактически устанавливаются отношения классов.

Начнем с частных лиц. Традиционный способ присвоения класса как атрибута людям основан на некотором роде производной основы. Как правило, поскольку это оправдано какой-либо связью с широким теоретическим формированием класса, это делается со ссылкой на Вебера и на основании утверждения, что профессии относительно стабильны на протяжении всей жизни и, следовательно, являются лучшим индикатором жизненных шансов, чем, скажем, доходы. которые могут радикально измениться за короткие промежутки времени.Роуз и Певалин (2003) заходят так далеко, что утверждают, что доход является всего лишь эпифеноменом занятия. Если когда-либо и было так, что профессии были стабильными на протяжении всей жизни, и есть веские доказательства того, что этому можно было бы бросить вызов даже в эпоху индустриального капитализма, то в постиндустриальном капитализме это явно не так. Более того, в обществах, где подавляющее большинство женщин трудоспособного возраста, состоящих в супружеских отношениях, имеют оплачиваемую работу, важной единицей дохода и тем более богатства, особенно жилищного благосостояния, является домохозяйство, а не отдельное лицо.Индивидуальное занятие является относительно плохим показателем дохода домохозяйства даже в определенный момент времени и не лучшим индикатором благосостояния домохозяйства. Конечно, люди на протяжении жизни проходят через домохозяйства. Вот почему панельные исследования, основанные на домашних хозяйствах, должны использовать отдельных лиц в качестве постоянных наблюдателей по волнам, на которых собираются данные. Конечно, материальные обстоятельства, измеряемые доходом и богатством, имеют значение, когда мы изучаем класс, и они имеют значение в динамических терминах, и их необходимо описывать как траектории.Упор на профессию как на атрибут, посредством которого может быть назначен класс, бессмысленен. Конечно, род занятий — это один из аспектов присвоения класса, и мы, конечно, должны это учитывать, но значение занятия для класса как отношения может меняться и действительно меняется.

Мы можем увидеть это очень ясно, если рассмотрим изменяющуюся природу рабочих отношений того, что Голдторп назвал «классом обслуживания», отличным от рабочего класса и промежуточного класса.

«Салариат (или класс обслуживания) профессиональных и управленческих сотрудников связан с регулированием занятости через« служебные отношения »: i.д., договорный обмен относительно долгосрочного и разрозненного характера, при котором компенсация за услуги организации-работодателю включает заработную плату и различные льготы, а также важные перспективные элементы — надбавки к заработной плате, ожидания непрерывности занятости (или, по крайней мере, возможности трудоустройства) ), а также возможности продвижения по службе и карьерного роста. Служебные отношения наиболее полно будут реализованы с профессионалами и менеджерами более высокого уровня (классы I / 1), в то время как модифицированные формы будут наиболее распространены с профессионалами и менеджерами более низкого уровня (классы II / 2).»(Голдторп и Макнайт, 2004 г., стр. 5).

В книге, опубликованной в 2017 году (!) (Evans and Tilley, 2017, p. 4), утверждалось, что: «По сравнению с рабочим классом, работники среднего класса занимают относительно надежные оплачиваемые должности, часто с профессиональными пенсиями и другими льготами». Действительно? Под воздействием нового руководства в государственном секторе даже старшие специалисты государственного сектора подвергаются строгому контролю и дисциплине, и это не в последнюю очередь верно в отношении ученых. Пенсии в государственном секторе сокращаются, а схемы окончательной заработной платы, которые обеспечивали безопасность при выходе на пенсию, были почти исключены из частного сектора.Вещи меняются! Многие британские ученые, большинство из которых преподают в бакалавриате, в лучшем случае являются временными сотрудниками, и у многих из них есть нулевые контракты. Род занятий имеет значение, но с точки зрения повседневного жизненного опыта также важны богатство и доход, и это атрибуты домашних хозяйств, а не отдельных лиц.

Позвольте мне проиллюстрировать это результатом кластерного анализа последней волны UK Wealth and Assets Survey. Это исследование основано на выборке около 19 000 домашних хозяйств в Великобритании, исключая Северную Ирландию, Шотландию к северу от Каледонского канала и острова Силли.Обследование содержит очень обширные подробные данные о формах благосостояния и доходов домашних хозяйств, а не отдельных лиц. Это важно, потому что в современных постиндустриальных обществах, учитывая важность множества — обычно супружеских — кормильцев в домохозяйствах, именно домохозяйство является наиболее важной единицей для обладания теми видами ресурсов, которые составляют класс в понимании Вебера, т. Е. сказать ресурсы, которые могут быть использованы в рыночных отношениях. Более того, данные включают подробные измерения благосостояния с точки зрения общих компонентов физического богатства, имущественного богатства, финансового богатства и активов пенсионного фонда, не только с точки зрения этих широких категорий, но и их подкомпонентов, а также подробные отчеты о источники дохода домохозяйства. Это означает, что можно не только построить классификации, основанные на простом владении доходом и богатством по отношению к рыночной власти (веберовская модель), но и исследовать источники «нетрудового» дохода в форме ренты от собственности (в отличие от к простому занятию собственником) и доход, полученный от финансовых активов. То есть данные дают нам представление о владении активами, которые представляют собой контроль над доходами от рабочей силы / заработной платы других и, таким образом, позволяют первоочередное рассмотрение различий в марксистской системе координат.Несмотря на значительные усилия, предпринятые для разработки и управления данными обследования, в частности, посредством взвешивания и условного исчисления, наборы данных обследования такого рода обычно понимаются как недостаточно представительные домохозяйства с очень большими активами. Они вообще не касаются активов, которыми владеют граждане Великобритании и члены их семей, которые находятся в других налоговых режимах, и большая часть бенефициарных владений очень большого состояния находится в налоговых убежищах, например, в Монако. Они также не рассматривают то, как очень богатые семьи используют дискреционные трасты, чтобы избежать налогообложения.

Первый столик рядом

Таблица 1 показывает структуру богатства по формам и сумме, а также доходы, полученные с помощью иерархического подхода кластеризации слияния с использованием компонентов богатства и дохода в качестве классифицирующих переменных. Эта кластеризация породила пять интересных кластеров, которые были достаточно разными. В таблице 1 показаны характеристики кластеров с точки зрения значений переменных, использованных для их построения, и медиан для каждого компонента дохода и богатства. И богатство, и доход распределяются неравномерно, но богатство гораздо более неравномерно, чем доход: чуть более 10% домохозяйств владеют более 40% богатства, а наименее обеспеченные почти 60% домохозяйств владеют менее 20% богатства.

Таблица 1 также показывает, как богатство и доход соотносятся с категориями каждого из них. Кластеры с высоким богатством и доходом и очень высоким богатством и доходом (чуть более 10% случаев) содержат более 55% финансового богатства, более 40% пенсионного богатства и почти 40% имущественного богатства, тогда как два нижних кластера (почти 60% случаев) владеют <10% финансового состояния, <15% пенсионного богатства и <20% имущественного состояния. Два верхних кластера, в которых насчитывается чуть более 10% домохозяйств, получают более 60% нетрудового дохода от инвестиций и аренды и более 40% дохода от частных и профессиональных пенсий.Средний кластер получает доход и удерживает богатство, несколько превышающее его долю в населении, но не в масштабе высокого и очень высокого кластеров. В таблице 2 показаны формы богатства соответствующих кластеров в виде процентов от богатства этих кластеров. Что особенно примечательно, так это важность финансового богатства как формы богатства для очень богатого кластера, где оно того же порядка, что и имущество и пенсионное богатство, тогда как эти категории намного превышают финансовое богатство для всех других кластеров.

Стол два рядом

В количественных исследованиях, которые могут помочь в нашем понимании класса, два ключевых вопроса — это то, что мы измеряем в наших делах, и характер дел, для которых эти измерения производятся. Обзор данных на уровне домохозяйств, охватывающих как доход, так и богатство в отношении их форм, позволяет нам сказать то, что относится к обеим реальным доминирующим структурам класса — веберианской с точки зрения жизненных шансов и марксистской с точки зрения контроля над рабочей силой. власть других.Это резко контрастирует с построением классов как того, что претендует на звание теории классов на основе профессиональных данных для индивидов. Таблица 3 показывает, что связь между индивидуальным профессиональным классом и доходом и благосостоянием домохозяйства не особенно сильна. R2 Спирмена для взаимосвязи между профессиональной категорией и кластером составляет всего 0,21, т.е. на эту взаимосвязь приходится около 20% вариации. Что еще более важно, кластер с самым низким уровнем благосостояния и доходов содержит почти в семь раз больше респондентов или партнеров, занимающихся управленческими или профессиональными занятиями, чем кластер с очень высокими доходами, и почти на 80% больше, чем в кластере с высокими доходами.Когда нас интересует неравенство как основа класса в постиндустриальном капитализме, профессиональные категории не особенно полезны.

Количественное исследование — обратите внимание, это слово «исследование» — класса в постиндустриальном капитализме в первую очередь связано с фактическими данными, но мы также должны уделять внимание статистическим методам, используемым в исследованиях. Позвольте мне быть откровенным. Традиционные модели, основанные на регрессии, которые стремятся установить причинно-следственную связь с положением в классе, в первую очередь с положением отдельных лиц, но иногда и домашних хозяйств, столь же полезны, как и шоколадное огневое средство.Это относилось не только к базовой регрессии, но и к сложным эконометрическим разработкам регрессии. Фундаментальная проблема — это онтологически недопустимое овеществление переменных вне самих кейсов. Существуют альтернативы, и исследование Рэгина и Фисса (2017) Intersectional Inequality с использованием образной техники качественного сравнительного анализа (QCA), которая допускает как сложную, так и множественную (эквифинальную) причинно-следственную связь, является особенно интересным исследованием, которое следует воспроизвести с использованием других данных. наборы.Другой подход, который лег в основу анализа «Великого британского исследования классов» (Savage et al., 2013), — это анализ скрытых классов, развитие факторных аналитических подходов, позволяющих использовать нескалярные данные. Это отличается от подходов к кластерному анализу, особенно от иерархической кластеризации, которая генерировала кластеры, описанные в этой статье. Иерархическая кластеризация — это агломеративный подход, при котором случаи сравниваются, чтобы найти наиболее похожую пару, которая затем соединяется, и результирующие кластеры строятся последовательно, пока все наблюдения не окажутся в одном кластере.Метод основан на сравнении. Он начинается с характеристик случаев, а не с подхода анализа скрытых классов, который предполагает, что измеряемые переменные указывают на существование базового набора категорий для категориальной переменной.

Анализ скрытых классов, как и факторный анализ, является методом, ориентированным на переменные. Агломеративное слияние — хороший метод, как предписал Тьюки (1977): увидеть, что говорят нам данные.

Во всех исследованиях класса важно проводить эвристическое различие между положением класса и его идентичностью.Первый — это относительное описание случаев любой формы, которое лучше всего подходит для четкой концепции основных порождающих механизмов, которые выражают класс в реальном социальном мире и которые мы можем измерить эмпирически. Классовая идентичность — это то, что люди думают о себе. Это формируется социальными отношениями, выраженными в классовой позиции, но порождается агентским отражением личности, формирующей свою собственную идентичность во времени. Количественные исследования могут быть использованы для изучения классовой идентичности, а также классовых позиций.Мы можем спрашивать людей об этих вещах и должны это делать. Конечно, как то, как мы формулируем структуру класса по отношению к темам, затронутым в опросе, так и фактическая подробная форма как задаваемых вопросов, так и схема кодирования, применяемая в отношении этих вопросов, формируют данные, полученные в опросе. «Великое британское классовое исследование» использовало концепцию Бурдье о столицах как о вещах, которыми обладают индивиды и взаимодействуют при определении классового положения индивидов, чтобы сформировать исследование.Луи (2015, стр. 484) точно прокомментировал: «… когда мы обратимся к исследованию модели классов, предложенной Savage et al. очень похоже, что их описания семи классов являются простым повторением их процедур ввода в действие ». Капиталы были определены как измеряемые переменные, без какого-либо понимания этой вариации, порожденной социальными структурными силами, как отмечает Луи. Не было никакого реального смысла в генеративном механизме, даже через развертывание собственного способа Бурдье справляться с этим через понятие полей.

Отдельные лица и домашние хозяйства — не единственные случаи, относящиеся к классу, которые можно исследовать количественно. Полезно рассматривать пространственные единицы с точки зрения классов и строить социально-пространственные сопоставления классов по районам. В Англии это можно сделать с использованием данных переписи для районов с сверхвысокой производительностью. Доступны также наборы пространственных данных, которые описывают небольшие области с помощью различных формулировок Индекса множественной депривации, который может служить полезным заместителем при исследовании того, как классы расположены в пространстве. Эти методы могут использоваться на любом пространственном уровне, но, пожалуй, наиболее ценны при описании пространственного распределения классов в пределах городских регионов, поскольку городской регион является особенно значимой пространственной единицей для многих аспектов социальной жизни. Обычно агрегируемые данные берутся из переписей и основываются на профессионально определенном классе. Единственные данные о благосостоянии, доступные на этих пространственных агрегированных уровнях, относятся к владению жильем, форме и количеству спален, а также к данным о владении автомобилями домохозяйствами.Доступны очень ограниченные данные, которые описывают доход на уровне небольших территорий, обычно только в том случае, если было проведено обширное местное социальное обследование для административных целей. Исследования социальной географии обычно исследуют вариации в пространстве. Прекрасным примером является (Hamnett, 2003) Unequal City , в котором изучались изменения в социально-пространственной структуре Лондона за 40-летний период. Наличие данных переписи в стиле небольших территорий означает, что пространственные аспекты факторов, относящихся к занижению класса, могут быть описаны динамически.Мы видим, как все меняется. В Великобритании одним из аспектов таких изменений является радикальный сдвиг в относительном социальном положении населения районов социального жилья, особенно очень больших муниципальных жилых комплексов, построенных в годы с конца Второй мировой войны до 1970-х годов. Эти поместья, в частности, но не исключительно, жилые дома, построенные в виде двухквартирных вилл в планировках квази-садовых городов, были заняты домашними хозяйствами, которые были «респектабельными» — решающее выражение, описывающее культурные и репутационные аспекты классового положения в индустриальном социальном порядке. , Сочетание «права покупки» существующих арендаторов и, что более важно, деиндустриализации промышленных городских районов (в крайней степени в Лондоне) привело к лишению собственности и маргинализации этих районов. В постиндустриальной Великобритании двадцать первого века «хорошая жизнь» [рабочего класса], как он жил в третьей четверти двадцатого века », теперь находится в спекулятивно построенных поместьях, занимаемых владельцами. Многие из жителей таких мест — дети арендаторов муниципальных образований более раннего периода (Banim, 1986; McEwan, 2018). Это пространственное изменение имеет значение, и его описывают количественные динамические траектории.

Лучший способ суммировать значение количественной и особенно количественной описательной работы по отношению к классу — это вернуться к утверждению Уильямса о том, что промышленное слово было непознаваемым без счета.Таков постиндустриальный мир. Сказать это не для того, чтобы отдать предпочтение количественному над качественным, а скорее признать, что количественное описание, особенно описание изменений, является способом как создания контекста для интенсивного исследовательского качественного исследования, так и обеспечивает основу для обобщения утверждений о выводах идеографических исследований. исследования. Чтобы понять класс, нам нужно как считать, так и исследовать в качественном режиме. К этому утверждению вернемся в данной статье.

Роль качественных исследований в понимании класса

Класс необходимо понимать, какой бы способ мы ни использовали для развития этого понимания, в динамических терминах и как возникающее явление на каждом уровне его проявления.Это означает, что повествования, рассказы о том, как вещи развиваются во времени, являются центральными для любого понимания. Использование рядов данных для описания изменений во времени — не меньшее повествование, чем любое текстовое описание. Здесь основное внимание уделяется таким текстовым отчетам, начиная с роли исторических методов, разработанных как историческая социология / социологическая история. Две великие книги Э.П. Томпсона « Создание английского рабочего класса » и « Виги и Охотники » представляют собой модель истории классов в созидании ( Создание, ) и в условиях нападения ( Виги и Охотники, ). В эпоху распада г. старого промышленного рабочего класса исторические исследования должны сыграть решающую роль. Здесь следует отметить один очень важный момент: роль государства во многих формах и на многих уровнях имеет решающее значение для любого исторического описания этих процессов. Создание дисциплинарной разобщенности в академической работе означает, что социологические дискуссии о классе очень плохо информированы из-за упоминания или понимания роли систем пособий по отношению как к местоположению класса, так и к классному опыту.Томпсон очень хорошо понимал значение Нового Закона о бедных 1834 года. Исследователи, связанные с Великим британским классовым обзором, не обращали внимания на растущее значение Универсального кредита в Великобритании двадцать первого века для домашних хозяйств, в которых есть наемные работники. Точно так же политика городского планирования, которая подчиняет местное самоуправление логике вторичного контура накопления и интересам капиталистов спекулятивного развития — капиталистов, потому что агентство имеет значение (Fitch, 1993), важна не только с точки зрения устройства пространства. Лейбористские и социал-демократические партии, политические представители промышленного рабочего класса, приняли «необходимый прагматизм» и отказались от интересов основавшего их класса. Нам нужны истории, которые включают действия государства и отмечают роль политических субъектов.

И нам нужны истории, которые обращаются к роли коллективных организаций рабочего класса, лейбористских и социал-демократических партий, профсоюзов и кооперативов не только с точки зрения формального институционального развития и часто трансформации, но также с акцентом на их взаимосвязь. к жизненному опыту класса на ежедневной основе.Один из наиболее удручающих аспектов образа жизни класса после производства — это степень, в которой такие организации имеют значительно ограниченные (профсоюзы и кооперативы) или даже антагонистические (большинство европейских социал-демократических партий) отношения с тем, как люди живут в классе. В эпоху жесткой экономии роль партий, ранее ориентированных на класс, в управлении была почти полностью отрицательной для многих людей. Ключевыми элементами в этом были подчинение муниципальных органов власти капиталистическим застройщикам и приватизация / квазиприватизация общественных услуг, особенно социального жилья.То, как английское социальное жилье было передано квази-частным организациям по управлению длительностью владения (ALMO), часто вопреки значительному сопротивлению со стороны арендаторов, очень хорошо иллюстрирует это. Местные истории таких организаций, как Gentoo, которые взяли на себя жилищные операции Совета Сандерленда и теперь управляют почти 30 000 домов, абсолютно необходимы для создания исторической формулировки классового опыта. Фактический характер местного управления и, в частности, организации, определенные Стюартом (1994) как компоненты новой магистратуры, играют решающую роль в том, как государство относится к людям с точки зрения класса.Эти организации, например, в UK Local Enterprise Partnerships (LEPs), отводят элементам буржуазии решающую роль в тех областях, где они не могут быть избраны публичными ночными уборщиками почвы в демократическом соревновании. Иногда эти люди являются настоящими промышленными капиталистами, но теперь чаще они происходят из капитала недвижимости или юристов, консультантов и финансовых специалистов, обслуживающих капитал. Также присутствуют высшие государственные менеджеры из квазиприватизированных органов государственного сектора, особенно в сфере образования.Если мы хотим понять класс, мы должны понимать классы во множественном числе, а именно в этих местах обитают элиты. Нам необходимо идентифицировать и описывать правящие элиты на всех уровнях. Здесь подход Миллса (1956) все еще работает, но мы также можем использовать такие методы, как анализ социальных сетей, чтобы уточнить способ существования отношений. Взаимосвязи можно определить не только из официальных документов, но и из сообщений прессы. Здесь необходимы качественные навыки документального анализа и интерпретации.

Существует огромное количество документации, самые свежие материалы в Интернете, которые дают представление о том, как работает управление. Инструменты историка вполне подходят, но есть определенные практические приемы, которые стоит изучить, хотя единственный способ по-настоящему усвоить этот материал, как и любую качественную работу, — это погрузиться в нее и заняться. Хорошей отправной точкой всегда являются протоколы встреч при исследовании конкретного вопроса. Протоколы поддерживаются документами, на которые есть ссылки в них, и иногда они не становятся общедоступными с первого раза.Документы, которые скрыты от общественности, всегда особенно интересны. Исследователи должны знать, как использовать запросы о свободе информации (FOI) и как проявлять настойчивость в их выполнении. Прикрытие, которое часто используют для того, чтобы обойти распространение материалов в Великобритании, — это коммерческая конфиденциальность. Это всегда следует оспаривать, но само его утверждение указывает на классовые отношения и связи. Группы кампании, например группы, проводящие кампанию по поводу решений по планированию, часто обладают как навыками в этих формах исследования, так и хорошо осведомленными о важных вопросах. Группы, совершенно правильно, озабочены конкретными проблемами (хотя проблемы планирования часто имеют общий смысл), поэтому, если исследователи, исследующие, как классовые интересы элит реализуются на уровне местности / региона, должны иметь возможность синтезировать в широком диапазоне вопросов, чтобы составить исчерпывающий отчет о том, что происходит. В Великобритании, по крайней мере, почти полностью отказались от традиционной роли местных СМИ в изучении местного управления. Освещение даже деятельности выборных местных органов является минимальным, и единственный способ, которым неизбираемые органы управления когда-либо появляются в СМИ, — это на основе их собственных пресс-релизов, хотя даже они могут быть полезны в качестве отправной точки.Изучение местного состояния во всех его формах имеет решающее значение для исследования, ориентированного на классы, и этого недостаточно, особенно в качестве основы для докторантуры. исследования.

Если поразмыслить над этим обсуждением важности исторического исследования государства на всех уровнях, становится очевидным, что опыт, который формирует классовые местоположения и идентичности, — это не просто опыт, полученный в результате работы. На протяжении всей современности и все в большей степени в позднюю современность отношения с государством во всех его формах также имеют конститутивную силу.При этом работа и рабочие отношения также имеют значение, и здесь важную роль играет историческая работа, в том числе сборники устных свидетельств, описывающих отдельные жизненные пути или более коллективные формы исторического строительства. Примеры коллективного конструирования опыта включают (Бирн и Дойл, 2005) использование фокус-групп, стимулированных визуальным выявлением, для размышления о значении угольной промышленности и ее прекращении в Саут-Шилдс и (Уоррен, 2018) аналогичное развертывание метода на Тиссайде. .Исследование Уоррена было особенно интересным, потому что многие из его информантов размышляли о своем опыте работы относительно жизненного опыта в том, что можно было бы рассматривать как парадигму организованного капитала, ICI. Более того, это исследование включало опыт женщин и, что очень интересно, женщин, которые были частью значительного с точки зрения статуса промышленного среднего класса. Промышленный средний класс, персонал в отличие от цехов, были важнейшим компонентом классовой структуры промышленного капитализма.Историческая работа над классом также должна учитывать их опыт.

Все методы качественной работы действительны для изучения и понимания класса. Эти методы лучше всего понимать как нечеткие множества, которые пересекаются друг с другом. Таким образом, качественные интервью можно использовать для изучения всех аспектов класса, не только в отношении определения самих респондентов с точки зрения местного положения и идентичности в настоящее время и на протяжении их жизненного пути, но также в качестве источников информации о других людях и в качестве описания институциональных и политических форм. и процессы.Этнографические наблюдения, в любом месте континуума от полного наблюдателя до полного участника, создают описания класса, поскольку он живет в действии всеми способами. Например, включенное наблюдение при планировании запросов (хотя часто ближе к роли полного наблюдателя) дает очень ценную информацию не только о формальных результатах таких процессов, но и о том, как влиятельные субъекты, как индивидуальные, так и институциональные, относятся друг к другу и взаимодействуют друг с другом. Любая открытая площадка для управления, но особенно те, в которых возникают споры, подкрепленные свидетельствами, позволяет исследователю увидеть кое-что о том, как власть в классе переживает власть сильных.Одна из форм этнографической работы, которая была очень очевидна в индустриальную эпоху, — это включенное наблюдение в рабочих контекстах. Это не исчезло полностью и остается очень важным и полезным методом, но такие этнографии, в частности этнография участников, составленная теми, кто сами работают в изучаемом контексте, теперь с большей вероятностью будут исходить из контекстов здоровья, чем из производства. Это вовсе не для их обесценивания. Работа по охране здоровья — одна из наиболее важных форм работы в постиндустриальном капитализме, и этнография того, как живут классы в такой работе, чрезвычайно полезны.

Существует ряд этнографических или квазиэтнографических — термин, используемый для описания исследований, которые, хотя и включают элемент прямого наблюдения, также зависят от интервью — работы в различных постиндустриальных контекстах. Примеры включают (Уоррен, 2011) исследование «Жизнь в колл-центре» и ряд исследований, проведенных в рамках того, что Буравой назвал «расширенным тематическим исследованием», например (O’Riain, 2000) этнографическим Исследование того, как рабочие иерархии фактически разыгрываются с точки зрения жизненного опыта, имеет решающее значение для понимания класса в любое время и в любом месте.

Точно так же этнография всего пережитого опыта, подкрепленная какими бы то ни было дополнительными подходами (например, интервью), не только законна, но и необходима как способ понимания класса. В этнографиях постиндустриального и пост-благосостояния капитализма, посвященных тому, как люди относятся к государству с точки зрения любого аспекта государственного обеспечения, но, в частности, в отношении работы систем поддержания дохода, много говорят нам о том, что такое класс и как это прожито. То, как люди испытывают различные формы обусловленности, связанные с получением Универсального кредита в Великобритании, — это способы, которыми живут классы, и чем больше мы о них знаем, тем лучше. Этнографии обязательно включают репрезентации, выходящие за рамки традиционного академического письма. Так что романы, пьесы, поэтические песни, фильмы, мультфильмы, любая форма представления действительны и информативны. Фильмы Кена Лоуча « I», «Дэниел Блейк » и «Извини, что мы скучали по тебе» «» — этнография жизни на пособия и работы в условиях гиг-экономики. Их справедливо хвалят как искусство, но они больше, чем искусство — они представляют собой образ жизни класса. Это резко контрастирует с реалити-шоу порнографией о бедности, эксплуататорской, избирательной и глубоко оскорбительной.Песни и музыка Ричарда Доусона стоят на противоположной крайности от этого эксплуататорского вздора, указывая, например, на пересечение между классом и инвалидностью в том виде, в каком он их прожил. Это история жизни как музыка.

Здесь уместно предостережение. Многие этнографии класса сосредоточены на том, что Бирн (2005a) называл «обездоленным рабочим классом». Но, несмотря на то что обездоленные, важен их опыт, который не составляет всей совокупности опыта рабочего класса в постиндустриальном капитализме. Есть больше тех, кто принадлежит к тому, что Бирн (2005b) называл «недостающей серединой», — людьми, живущими в семьях со средним уровнем дохода, среди арендаторов-собственников Великобритании, хотя обычно не полные собственники, теперь они, по крайней мере, со средним и часто университетским уровнями. квалификации и часто работают на полупрофессиональных или даже профессиональных ролях. К этой категории относятся многие работники образования, здравоохранения, экстренных служб и так далее, а также ИТ-специалисты и то, что осталось от высококвалифицированного технического рабочего класса, например мастера по приборостроению — тиффи — основная квалифицированная профессия многих обрабатывающих производств.В исследованиях рабочего класса наблюдается тенденция смотреть только на тех, кто полностью обнищал, особенно в работе, проделанной в Соединенных Штатах. США — особняк. Его рабочий класс никогда не имел реальной прямой политической власти, всегда был меньше в пропорции, чем европейский рабочий класс, был намного слабее с точки зрения культурной классовой идентичности, и на него однозначно повлияло сохраняющееся значение расового разделения, основанного на истории движимого рабства и законы о смешанных браках. Это не означает, что этническая принадлежность не всегда имеет значение по отношению к классу и что в других постиндустриальных обществах нет расизма, но США — это особый случай.Во многих отношениях Великобритания находится на другой крайности, не в последнюю очередь потому, что наибольшее постколониальное население составляет невидимое меньшинство потомков ирландцев, которые в любом случае были массово смешаны с англичанами, валлийцами и шотландцами, по крайней мере, на протяжении как минимум 200 лет. Примечательно, что смешанные браки между «британцами» и иммигрантами из постколониального «цветного» населения, прибывшими в индустриальную эпоху, действительно очень распространены.

Исследования на местах — методы смешения

Чтобы понять класс, нам нужно более одного метода.Сказать это не значит настаивать на том, что каждое отдельное исследование является мульти / смешанным методом, хотя всегда есть преимущества в том, чтобы идти этим путем, если это возможно. Тем не менее, социологи всегда должны включать свои собственные исследования как в дизайн, так и в интерпретацию в связи с широким спектром работ, связанных с их интересующей темой. Сциентистский формат обзора литературы, служащий только цели детализации результатов существующей работы, чтобы определить новый вклад этой работы, нам не подходит.Нам необходимо участвовать в метаинтерпретации — явно синтетическим образом использовать как можно больше материала и вступать с ним в диалог при изложении фактического конкретного исследования, которое мы провели. Помимо этого, существует абсолютная необходимость в синтезе научных знаний, основанном не непосредственно на каких-либо исследованиях, а на как можно большем количестве исследований, касающихся явных теоретических построений (множественное число необходимо подчеркнуть).

Одна серия исследований представляет собой пример того, как исследования такого рода могут проводиться в междисциплинарном стиле и с использованием смешанных методов.Класс живет местами. Образ жизни класса на работе, в семейной жизни, по отношению к государству — все это проявляется в пространственных положениях. Люди перемещаются в космосе на всех пространственных уровнях, вплоть до трансокеанской миграции. Однако особую ценность имеют исследования, которые рассматривают класс как проживаемый, а класс как совокупность отношений в определенных местах. В понимании класса существует определенная роль в том, что социология и социальная антропология называют «исследованиями сообщества», а социальная география — «исследованиями местности».Обычный пространственный диапазон последнего в урбанизированном мире постиндустриального капитализма должен быть чем-то вроде городского района, как это было сделано (Beyon et al., 1994) и Byrne (1989). Этот диапазон достаточно велик, чтобы исследовать большую часть, но не все реляционные обрабатываемые данные, которые определяют (в смысле Уильямса, 1980 г., значение этого слова определяется как установочные пределы, а не точная спецификация) как местоположение класса, так и идентичность класса. Совершенно очевидно, что существуют социальные силы, которые действуют за пределами пространственного уровня городского региона в форме транснационального и финансового капитала, но даже они выражаются в жизненном опыте и через жизненный опыт в масштабе местности. Чтобы исследовать, как класс обитает в этом масштабе, абсолютно необходимо использовать смешанный подход к исследованию. Лучший способ объяснить, что это подразумевает, — это взять реальный пример и поработать, как можно исследовать класс в этом месте.

Мой пример — район города Лестер в Восточном Мидлендсе Англии. Он состоит из городов Лестер, Лестершир и Ратленд, а его население составляет чуть более одного миллиона человек. Существуют три органа местного самоуправления первого уровня — Совет графства Лестершир с населением 650 тысяч человек, распределенных по семи районным советам, сам Лестер-Сити с 330 тысячами человек и Ратленд с 37 тысячами человек.Местная экономика здравоохранения — очень важный термин в отношении управления Национальной службой здравоохранения Великобритании (NHS) — управляется различными способами, но решающее значение имеют группы ввода в эксплуатацию клинических учреждений, три из которых охватывают город и две части города. графство плюс Ратленд. Эта часть Восточного Мидлендса была очень индустриализирована с добычей угля, текстилем, особенно трикотажем, производством обуви и рядом машиностроительных заводов. Это особенно интересно, потому что это очень многоэтнический город, по крайней мере, в самом Лестер-Сити, с большим населением Южной Азии, в основном выходцем из Гуджерати, выходцем из Восточной Африки и самого Гуджерата.Существуют также значительные группы населения афро-карибских, африканских (включая Сомали) и европейских государств, вступающих в ЕС, особенно поляков. Мой бывший партнер живет в этом районе города, а моя младшая дочь — девочка из Лестера, она родилась, выросла и жила там до учебы в университете.

Эта область очень деиндустриализирована. Чуть более 12% рабочих мест приходится на производство, и все угольные шахты закрыты. В 1981 году более 45% рабочих были заняты в обрабатывающей и горнодобывающей промышленности. В промышленности было очень много женской рабочей силы.Этнический состав Лестер-Сити в 2011 году составлял 45%, идентифицировавшихся как белые британцы, 5% — как другие белые, 28% — как индийцы и 21% — как представители других национальностей, включая афро-карибских, африканских и пакистанских. Для района графства эти цифры составляли 89% белых британцев, 3% других белых, 4% индейцев и 4% представителей всех других этнических групп. Перепись 1981 г. фиксировала не самоидентифицированное этническое происхождение, а страну рождения. Тогда в Лестер-Сити 82% населения родились в Великобритании, а 13% — в Восточной Африке или Индии.В 1981 году Лестер все еще был индустриальным городом, и важно отметить, что многие жители Индии были заняты промышленными работами, особенно трикотажными изделиями. То же самое относится и к афро-карибскому населению, но африканское население прибыло «после промышленности», хотя мигранты из присоединяющегося к ЕС государства часто действительно работают на том, что осталось от промышленной базы городского региона. Понятно, что любое исследование того, как класс был и как жил в этой области, должно учитывать пересечение всего класса, этнической принадлежности и пола.Более того, эта сложная интерсекциональность сама по себе была динамичной с течением времени.

Я уже начал использовать ряды данных, полученные из десятилетних переписей и других источников, чтобы дать количественное описание этого места. Другие данные, которые могут быть уместны, включают модели владения жильем, модели проживания, уровень образования и информацию о подробных моделях занятости в постиндустриальной экономике, ориентированной на услуги. Используя доступные вторичные источники данных, все они могут быть отображены во времени, в довольно мелкомасштабных пространственных положениях и в значительной степени во времени на этом мелкомасштабном уровне.Совокупные пространственные данные чрезвычайно полезны для определения траекторий дифференциации. Можно использовать результаты местных выборов, чтобы дать несколько более грубый, но все же полезный отчет о времени класса, выраженный в политических предпочтениях, хотя низкая явка на местных выборах в Великобритании означает, что это часто может быть связано с тем, как класс не выражается. Обратите внимание, что почти все эти данные имеют форму пространственных агрегатов. Микроданные могут быть получены из специализированных обследований или, возможно, при значительных и разумных трудностях доступа, из наборов административных данных.Однако совокупные данные очень помогают рассказать историю. В идеальном мире можно было бы заказать крупномасштабное выборочное социальное обследование, исследующее элементы как классового положения, так и классовой идентичности — и сделать это со ссылкой на несколько вариантов того и другого. Это могло бы принять форму более широко информированной — которая информируется посредством ссылки за рамками единственного класса — местной версии Великого британского классового обзора, хотя в идеале это было бы обследование, основанное на базе случаев домашнего хозяйства, а не просто сбор данных из частные лица.

Когда мы обращаемся к качеству, отправной точкой является историческая работа над документами. Здесь термин «документ» следует понимать как широкий и общий. Например, изображения, как неподвижные, так и движущиеся, составляют часть документальной записи. В принципе, наиболее доступными документами являются документы, созданные в рамках процессов управления. Действия государства записываются, и эти записи включают важные наборы административной документации, описывающей фактический способ выполнения действий.Безусловно, любая попытка понять, как государство сыграло определяющую роль в классовом положении людей из рабочего класса, обязательно потребует тщательного изучения истории социального жилья, представленной в документах местных властей и других жилищных органов. Конечно, бумажный (хотя теперь часто и сетевой) след — это еще не все. Интервью — как с политическими и административными субъектами, так и с местными жителями (где обсуждения в фокус-группах могут быть очень продуктивными) — играют важную роль как средство создания устной истории, которую можно противопоставить документальной записи.Та же комбинация документального расследования и создания устных свидетельств может быть использована при построении других исторических записей. Они могут включать в себя историю планирования и политики развития в сочетании с местной политикой поддержки промышленности и предприятий, область, которая может показать характер местных властных элит и то, как они стремятся повлиять на политику в своих классовых интересах. Что касается классовых аспектов жесткой экономии и роли нового руководства государственного сектора в отношении опыта работников, значительный интерес представляют разработки политики в области здравоохранения и образования.Можно получить доступ к архивам, чтобы изучить историю местной промышленности, например, GEC, который имел огромное значение в районе Лестера, но также и в трикотажной промышленности. Ни у одного исследователя или даже у исследовательского проекта не будет времени и ресурсов, чтобы охватить все эти области и материалы, но важным навыком является грамотная мета-интерпретация вторичных источников. Используйте работы других людей, в идеале обсуждая с ними вашу интерпретацию их открытий, в синтезе общего исторического повествования.

Такая работа ретроспективна, и когда она переходит в причинно-следственные связи, ретродуктивна. Как мы можем надеяться увидеть, как будут развиваться классовые отношения и как класс будет жить в будущем? Мы могли бы использовать данные о месте в качестве основы для моделирования, чтобы спроектировать возможные варианты будущего, в которых мы используем разные значения ключевых параметров управления, чтобы увидеть, какие варианты будущего могут возникнуть. Подход, разработанный Алленом (1997), может быть адаптирован в качестве основы для моделирования такого рода. Такое моделирование имеет политический потенциал, поскольку позволяет нам показать, как принятие различных политических позиций повлияет на будущий социально-экономический, экологический и политический контекст.Вероятно, самый полезный подход к предвидению будущего — это спрашивать людей, и фокус-группы — особенно хороший метод для этого. (Tukey, 1977) просил детей в Дижоне и Йорке представить себе будущее тех мест, в которых они жили. Этот подход можно легко адаптировать для изучения того, как люди видят свое будущее по отношению к живому классу, и он кажется особенно подходящим в качестве метода для использования с молодыми людьми, которые будут жить в этом будущем.

Заключение

Позвольте мне вернуться к ключевому утверждению, сделанному в аннотации к этой статье.Социальная наука как эмпирическая (а не эмпирическая!) Программа всегда направлена ​​на развитие знания на основе взаимодействия теоретических построений и эмпирических исследований. Чисто эмпирическая работа, как и большая часть работ, проводимых школой Наффилда с использованием тривиальных линейных методов, почти ничего не говорит нам о классе, как он есть и как он проживается. Отвлеченное теоретическое утверждение жертв того, что Томпсон назвал «французским гриппом», даже более бессмысленно и ничего не предлагает ни одной программе радикальных социальных изменений на основе классов.В этой статье была предпринята попытка сделать обзор того, как мы можем проводить исследования класса таким образом, чтобы объединить теоретические рамки — которые, очевидно, для настоящего автора, основаны на первоначальной концепции Маркса, которая развивалась другими в течение почти 200 лет — и исследование того, как люди живут классом, как классовая структура определяет — (опять же в Уильямсе, 1980, чувство установления границ возможностей) — они живут классом, как они понимают класс, как они живут, и как социальные структуры, институты и, прежде всего, отношения класс влияет на все это. Прежде всего, без такого понимания нам, социологам, нечего будет сказать об освободительных программах классовой политики. Если есть один момент, который я хотел бы как можно более решительно заявить в этом заключении, так это то, что, хотя рабочие отношения по-прежнему имеют огромное значение по отношению к классу, так и сейчас отношения с репродуктивными аспектами капитализма, как они проявляются, в основном через посредников. государства. Это имеет значение в отношении опыта, поскольку значительная часть жизни фактически проживается в связи с административными и институциональными структурами, которые являются частью государственной системы, и через них.Это имеет значение по отношению к тому, как класс работает с точки зрения власти. Вот почему так важно исследовать способ функционирования элит. Политическая история делает это прежде всего на уровне национальных государств и формирования политики. Этот уровень имеет прямое влияние, в частности, через системы поддержания доходов, которые в большинстве постиндустриальных государств являются национальными функциями. Но важно не только формирование политики, но и ее реализация. Именно на уровне городского региона мы исследуем пересечение политики и реализации. само правительство.Точно так же в отношении того, как проживается здоровье, системы здравоохранения чрезвычайно важны не только как основные работодатели, но и как главные детерминанты того, как проживается жизнь и как это переживается. Государство имеет значение во всех его формах, и часто именно через изучение местных государственных форм мы можем увидеть отношения между классом и властью. И понимание должно учитывать динамизм каждого аспекта класса на каждом уровне по отношению ко всем сложным системам, с которыми переплетаются классовые отношения.

Заявление о доступности данных

В данном исследовании были проанализированы общедоступные наборы данных. Эти данные можно найти здесь: https://beta.ukdataservice.ac.uk/datacatalogue/series/series?id=2000056.

Авторские взносы

Автор подтверждает, что является единственным соавтором данной работы, и одобрил ее к публикации.

Конфликт интересов

Автор заявляет, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Управляющий редактор заявил о совместной принадлежности, но не о каком-либо другом сотрудничестве, с автором во время рецензирования.

Сноски

Список литературы

Аллен П. М. (1997). Города и регионы как самоорганизующиеся системы. Амстердам: Гордон и Брич.

Google Scholar

Баним, М. (1986). Жилые дома: социальные отношения владения . (Доктор философии), Даремский университет

Google Scholar

Бейон, Х., Хадсон Р. и Сэдлер Д. (1994). Место под названием Тиссайд: место в глобальной экономике . Лондон: Издательство Эдинбургского университета

Google Scholar

Бирн, Д. С. (1989). За пределами внутреннего города. Лондон: Издательство Открытого университета

Бирн, Д. С. (2005a). Социальная изоляция. Мейденхед: Издательство Открытого университета

Google Scholar

Бирн, Д. С., Дойл, А. (2005). «Визуальное и вербальное — взаимодействие образов и дискуссий в исследовании культурных изменений», в Использование визуальных методов , ред.Ноулз. И П. Свитман (Лондон: Рутледж).

Чакраборти Р., Кавониус И. К., Перес-Дуарте С. и Вермёлен П. (2019). Является ли верхний ИТОГ распределения богатства недостающим звеном между обследованием финансов и потребления домашних хозяйств и национальными счетами? J Official Statis , 35: 31–65. DOI: 10.2478 / jos-2019-0003

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Эванс, Г., и Тилли, Дж. (2017). Новая классовая политика. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.

Google Scholar

Fitch, Р. (1993). Убийство Нью-Йорка. Лондон: Verso.

Google Scholar

Голдторп, Дж. Х., и Макнайт, А. (2004). Экономическая основа социального класса. CASE paper (80). Центр анализа социальной изоляции, Лондонская школа экономики и политических наук, Лондон.

Google Scholar

Хамнетт, К. (2003). Неравный город: Лондон на глобальной арене. Лондон: Рутледж.

Google Scholar

Макьюэн, К. (2018). Неустойчивое положение в классе в Спам-Сити: прекарити, место и молодежь в «недостающей середине» . (Доктор философии), Лондон: Тиссайд. DOI: 10.4324 / 9780203712412-10

CrossRef Полный текст | Google Scholar

О’Райен, С. (2000). «Работа в сети для жизни», в Global Ethnography , под ред. М. Буравой (Беркли: Калифорнийский университет Press).

Google Scholar

Рэгин, К., Фисс, П.(2017). Пересечное неравенство. Чикаго: Издательство Чикагского университета. DOI: 10.7208 / Чикаго / 9780226414546.001.0001

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Рид М. и Харви Д. Л. (1992). Новая наука и старая: сложность и реализм в социальных науках. J. Theory Soc. Behav. 22, 356–379. DOI: 10.1111 / j.1468-5914.1992.tb00224.x

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Роуз Д., Певалин Д. Дж. (2003). Справочник исследователя по социально-экономической классификации национальной статистики . Лондон: Мудрец. DOI: 10.4135 / 9780857024725

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Savage, M., Devine, F., Cunningham, N., Taylor, M., Li, Y., Hjellbrekke, J., et al. (2013). Новая модель социального класса: результаты великого исследования британского класса. Социология 47, 219–250. DOI: 10.1177 / 0038038513481128

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Стюарт, М.(1994). «Реформирование новой магистратуры», в «Местное самоуправление и местная демократия», , ред. Л. Пратчетт и Д. Уилсон (Лондон: Springer, 170–187.

)

Google Scholar

Томпсон, Э. (1978). Нищета теории. Лондон: Мерлин.

Google Scholar

Тьюки, Дж. У. (1977). Анализ исследовательских данных Чтение MA: Addison-Wesley Uprichard, E. (2004) . (Докторская диссертация), Даремский университет, изучение сложных мест: изменение и преемственность в Йорке и Дижоне, Рединг Ма.

Google Scholar

Уильямс Р. (1980). «Основа и надстройка в марксистской теории культуры», в «Проблемы материализма и культуры »: 3366333Selected Essays (Лондон: Verso and NLB), 31–49.

Google Scholar

Постиндустриальное общество на JSTOR

Абстрактный

Теории постиндустриального общества с момента их самых ранних формулировок сомнительно связаны с реальными процессами социальных изменений.В этой статье исследуется, почему они, тем не менее, продолжают оказывать влияние. Опираясь на Мангейм, он утверждает, что теории постиндустриального общества изначально были сформулированы как утопия — обнадеживающие размышления о будущем. Однако, когда их основные концепции используются для описания нынешних условий, они берут на себя роль идеологии в том смысле, в котором этот термин понимается Мангеймом. Идеология постиндустриального общества представляет собой определенное мировоззрение в отношении работы, знаний и образования. Он возвышает и прославляет «интеллектуальную работу» и делает невидимыми существующие формы производства и знания рабочих, необходимые для практической работы.Когда настоящее рассматривается через призму этих теорий, практическая работа воспринимается как работа вчерашнего дня, а люди, которые ее делают, — как вчерашние люди.

Информация о журнале

Работа, занятость и общество (WES) — ведущий международный рецензируемый журнал Британской социологической ассоциации, который публикует теоретически обоснованные и оригинальные исследования по социологии труда. Работа, занятость и общество — официальный журнал Британской социологической ассоциации. «Работа, занятость и общество» анализирует все формы работы и их связь с более широкими социальными процессами и структурами, а также с качеством жизни. Он включает изучение трудового процесса; трудовые отношения; изменения на рынках труда; а также гендерное и домашнее разделение труда. Он поддерживает современные, исторические и сравнительные исследования, а также качественные и количественные методологии.

Информация об издателе

Сара Миллер МакКьюн основала SAGE Publishing в 1965 году для поддержки распространения полезных знаний и просвещения мирового сообщества.SAGE — ведущий международный поставщик инновационного высококачественного контента, ежегодно публикующий более 900 журналов и более 800 новых книг по широкому кругу предметных областей. Растущий выбор библиотечных продуктов включает архивы, данные, тематические исследования и видео. Контрольный пакет акций SAGE по-прежнему принадлежит нашему основателю, и после ее жизни она перейдет в собственность благотворительного фонда, который обеспечит дальнейшую независимость компании. Основные офисы расположены в Лос-Анджелесе, Лондоне, Нью-Дели, Сингапуре, Вашингтоне и Мельбурне.www.sagepublishing.com

ПРОЦВЕТАНИЕ ИЛИ ЗАКОН? на JSTOR

Абстрактный

Три модели постиндустриального общества исследуются, а затем сравниваются с последними тенденциями в распределении рабочей силы, реальных доходах и производстве. Две модели, сформулированные Дэниелом Беллом и Германом Каном, предсказывали различные уровни повышения доходов и производства. Третья модель, разработанная Хейльбронером и группой из Стэнфордского исследовательского института, предсказывала снижение производства и уровня жизни.Экономические тенденции периода 1973-1988 годов наиболее совместимы с моделью постиндустриализма как эпохи упадка. Причины этого снижения, однако, связаны с экономическими и политическими процессами, а не с факторами окружающей среды, подчеркнутыми в модели исследовательского института Хейльбронера-Стэнфордского университета.

Информация о журнале

Sociological Focus — официальное издание Центральной социологической ассоциации Севера (NCSA). Этот ежеквартальный журнал, который издается непрерывно с 1968 года, является международным по своему охвату и охватывает весь спектр актуальных тем для социологии и смежных дисциплин социальных наук.Sociological Focus проходит рецензирование и публикует высококачественные исследования по существенным вопросам, важным для изучения общества. Миссия журнала обширна и включает в себя эмпирические работы (как количественные, так и качественные по своей природе), а также рукописи, содержащие современный обзор литературы по любой области социологии. Все исследовательские статьи в этом журнале прошли тщательную двойную рецензию, основанную на первоначальном отборе редакторов и анонимном рецензировании двумя анонимными рецензентами.

Информация об издателе

Основываясь на двухвековом опыте, Taylor & Francis быстро выросла за последние два десятилетия и стала ведущим международным академическим издателем. Группа издает более 800 журналов и более 1800 новых книг каждый год, охватывая широкий спектр предметных областей и включая журнал. отпечатки Routledge, Carfax, Spon Press, Psychology Press, Martin Dunitz и Taylor & Francis. Taylor & Francis полностью привержены публикации и распространению научной информации высочайшего качества, и сегодня это остается основной целью.

Проект социального прогнозирования Дэниела Белла

От Ричарда Флориды, автора книги «Взлет творческого класса»
http://www.fastcompany.com/1742367/ri …

«У меня так много любимых книг, но есть три человека, которые действительно повлияли на меня. Первая и самая важная — это Джейн Джейкобс и ее книга «Экономика городов», которую, я думаю, должен прочитать каждый, кто работает в бизнесе. Чем ферма и сельскохозяйственные земли были для нашего первого великого американца экономика, какая промышленная компания была в великую индустриальную эпоху, чем великие американские корпорации

От Ричарда Флориды, автора книги «Восстание креативного класса»
http: // www. fastcompany.com/1742367/ri …

«У меня так много любимых книг, но есть три человека, которые действительно повлияли на меня. Первая и самая важная — это Джейн Джейкобс и ее книга« Экономика городов », которую, я думаю, все, кто Работы в бизнесе должны прочитать. Какими фермами и сельскохозяйственными угодьями была наша первая великая американская экономика, чем была промышленная компания в великую индустриальную эпоху, чем была великая американская корпорация для нашей экономики, город теперь стал социально-экономическим Организационная единица нашего времени.Если вы хотите понять, как добиться успеха в бизнесе, вы должны понимать не только свою компанию, но и свой город, в котором вы живете.
Второй человек, оказавший на меня такое же влияние, — это Питер Друкер. Посткапиталистическое общество Друкер собрал воедино некоторые из своих лучших работ по экономике знаний, информационной экономике и способам мотивации работников умственного труда. Я надеюсь, что моя работа станет синтезом Джейкобса и Друкера.