Примеры массовой культуры в обществе: Массовая культура и общество. Признаки, отличия от элитарной и народной культуры
Массовая культура и общество. Признаки, отличия от элитарной и народной культуры
СодержаниеОпределение массовой культуры
Массовая культура — это форма культуры, ориентированная на широкого потребителя. Ее основная цель — коммерческий успех.
Культура в одном из значений — это деятельность людей по созданию, распределению и потреблению духовных ценностей. К культуре относятся литература, искусство, архитектура, устное народное творчество, кино и т.п. Обычно выделяют три формы культуры: массовую, элитарную и народную.
К произведениям массовой культуры относятся:
поп-музыка, эстрада;
популярное кино и сериалы, клипы и видеоролики;
массовая литература;
компьютерные игры;
реклама;
средства массовой информации;
спорт.
Концерт поп-певца Джастина Бибера. Фото: Reuters
Первыми термин «массовая культура» стали использовать в 1940-е годы Марк Хоркхаймер и Дуайт Макдональд. Синоним — поп-культура.
Развитие массовой культуры
Развитие массовой культуры связано с переходом от традиционного к индустриальному обществу. Благодаря промышленному производству появилась возможность массово тиражировать популярные произведения. Новые технологии позволили дешево издавать книги, печатать репродукции картин, записывать музыку на пластинки. Радио, кино и телевидение дали возможность быстро охватить многомиллионную аудиторию.
Так наряду с народной культурой и элитарной культурой «для богатых и образованных» появилась массовая культура — для всех, кто способен заплатить за доступ к ней небольшие деньги.
В постиндустриальном обществе автоматизация производства и развитие средств связи лишь ускорили эти процессы. Сегодня благодаря интернету и глобализации новые культурные веяния быстро достигают всех уголков Земли. Люди в разных странах смотрят одни и те же фильмы-блокбастеры, читают книги-бестселлеры, слушают одинаковые музыкальные хиты.
Признаки массовой культуры
Произведения массовой культуры создаются профессионалами — так же, как и произведения элитарной. В отличие от народной культуры, авторы известны по именам, не анонимны.
Массовая культура ориентируется не на узкий слой ценителей, а на максимально широкий круг потребителей. Массовая культура демократична.
Масскульт отличается простотой форм и стандартизированностью, его произведения должны быть понятны человеку без специальной подготовки.
Массовая культура ориентирована на коммерческую выгоду. Главный критерий ее успеха — востребованность аудиторией. Поэтому поп-культура подчиняется законам спроса и предложения.
Преимущества и недостатки массовой культуры
Уже много десятилетий в философии и социологии ведутся дискуссии о том, чего больше приносит поп-культура — пользы или вреда?
Вот что можно сказать в защиту массовой культуры:
Она отличается демократичностью, доступна каждому.
Напрямую обращается к человеку, учитывает его желания и интересы.
Помогает ориентироваться в современном мире, утверждая простые и понятные представления.
Позволяет человеку расслабиться, снять стресс.
Лучшие ее произведения становятся достижениями «высокой» культуры.
В то же время массовую культуру критикуют за то, что она:
Потакает невзыскательным вкусам, «снижает планку» вместо того, чтобы делать людей лучше.
Ориентирована на пассивное потребление, а не на размышление или творчество.
Подменяет собой реальную жизнь. Насаждает мифы.
Унифицирует мысли и образ жизни.
Девочки в Боливии фотографируются на фоне фигуры Капитана Америки из «Мстителей». Фото: Reuters
Связь массовой культуры с народной и элитарной
Нельзя сказать, что массовая, элитарная и народная культура враждебны. Наоборот, они часто питают друг друга. Вот как это происходит.
Массовая культура черпает идеи и из народной, и из элитарной
Например, популярный артист (массовая культура) может вдохновляться классической музыкой (элитарная культура). Так, рэпер Warren G в 1997 году выпустил сингл Prince Igor, где использовал фрагмент из оперы Александра Бородина «Князь Игорь» (фрагмент называется «Половецкие пляски», в нем звучат слова «улетай на крыльях ветра»).
The Rapsody feat. Warren G & Sissel — Prince Igor
А вот пример заимствования из народной культуры: группа «Иван Купала» пишет электронную музыку, в основу которой положены аутентичные народные песни, зафиксированные этнографами. Самая известная композиция группы — «Кострома», ее использовали даже на церемонии закрытия Олимпиады-2014 в Сочи.
Лучшие массовые произведения становятся частью элитарной культуры
Массовую культуру создают профессиональные режиссеры, музыканты, художники, так что ее произведения могут быть качественными по форме и достаточно глубокими по содержанию. В этом случае популярный шедевр может занять место в числе лучших произведений своей эпохи.
Так, кассовые фильмы, созданные лучшими режиссерами, сценаристами и актерами, с годами становятся классикой мирового кинематографа.
«Крестный отец» – пример коммерчески успешного фильма, ставшего признанной классикой. Paramount Pictures / Кинопоиск
Элитарная культура со временем может быть усвоена массами
Со временем элитарные произведения, ориентированные на узкий круг ценителей, могут стать понятнее массам.
Клод Моне. «Впечатление. Восход солнца». 1872 год
Но уже спустя несколько десятилетий художники Клод Моне, Огюст Ренуар, Поль Сезанн и другие стали считаться живыми классиками.
Пьер Огюст Ренуар. «Лягушатник». 1869 год
Сегодня импрессионизм — одно из самых узнаваемых направлений в изобразительном искусстве, поэтому его активно использует массовая культура. Картины упомянутых художников знает любой школьник. Ежегодно продаются миллионы репродукций и сувениров с этими изображениями, а в смартфонах есть приложения, позволяющие превратить свое фото в стилизованную «картину в духе импрессионизма».
Суждения о массовой культуре. Задания из ЕГЭ с ответами
В ЕГЭ по обществознанию регулярно встречаются вопросы о трех формах культуры. Нужно хорошо знать признаки произведений масскульта и уметь выбрать их из списка. Разберем несколько заданий из экзаменов прошлых лет:
Найдите в приведённом списке проявления массовой культуры и запишите цифры, под которыми они указаны.
2) фестиваль рекламных роликов
3) переиздание детектива-бестселлера
4) выставка художников-авангардистов
5) областной смотр фольклорных коллективов
6) открытие международного конкурса пианистов
Правильный ответ: 123
Телеканал транслировал телесериал о буднях городской больницы. Что позволяет отнести этот сериал к произведениям массовой культуры? Запишите цифры, под которыми указаны выбранные элементы ответа.
1) СМИ представили телесериал как удачный коммерческий проект.
2) Авторы используют народную музыку и эпические сюжеты.
3) Одной из главных целей создателей телесериала было собственное самовыражение.
5) Телесериал интересен кругу знатоков.

6) Понимание телесериала не требует специальной подготовки.
Правильный ответ: 146
За последние годы в крупном региональном центре сложилось несколько вокально-инструментальных молодежных групп. Какие особенности деятельности этих групп свидетельствуют об их принадлежности к массовой культуре? Запишите цифры, под которыми они указаны.
1) развивают традиции народного вокального творчества
2) исполняют композиции собственного сочинения
4) репертуар составляет несложная танцевальная музыка
5) выполняют функцию накопления культурного опыта
6) произведения адресованы наиболее эстетически развитой части публики
Правильный ответ: 3
Социологи попытались выяснить, что несет нам массовая культура — Российская газета
До недавних пор казалось, что в российском обществе на фоне всех его расколов и противоречий хоть что-то осталось общим, неделимым и незыблемым. Прежде всего «единое культурное пространство», полученное в наследство от славных прошлых эпох. Нас объединяет искусство, которое вечно. Музыка, которая прекрасна. Классика кино и хорошие книги. Старые песни о главном и новые — о всяческом разном. Большой театр и театры поменьше, которые — все равно лучшие в мире… Кто рискнет возразить?
Усомниться рискнули сотрудники Федерального научно-исследовательского социологического центра РАН. В ходе опросов они выяснили, что не все настолько радужно и благостно в так называемой сфере досуга и культуры, тем более культуры массовой. На ней сказываются все те противоречия и разломы, которые сегодня существуют в обществе: между богатыми и бедными, жителями столиц и провинции, людьми молодыми и старшего возраста, «коренными» и приезжими и так далее. Речь не только о несовпадении вкусов и пристрастий. У талантливых мастеров искусств есть поклонники в любой социальной группе. А смотреть популярные сериалы, ходить на концерты поп-звезд и читать детективы в мягких обложках могут люди самых разных возрастов и уровня образованности. Главная проблема в том, что далеко не у всех граждан есть свободный доступ к культурной «сокровищнице» и возможность открыть ее для себя. Точно так же в России обстоит дело с качественным образованием, хорошей медициной, модной одеждой, интернет-услугами и многим другим. Разница в доходах и в месте жительства значит очень много. Не у каждого в России (даже при горячем желании) есть возможность пополнить домашнюю библиотеку, купить билет на выставку или спектакль и даже просто доехать до «очага культуры» по бездорожью из своего городка или села. Телевизор, радио и интернет в этом случае играют для огромного количества людей роль фастфуда, «растворимой лапши» — в отсутствие нормальных качественных продуктов.
Сказать, что эти неравенства сглаживаются — значит погрешить против истины. Не спасает даже то, что в последние годы за государственный счет подключают к интернету школы, библиотеки и музеи, снимают кино, открывают виртуальные концертные и выставочные залы. Количество и качество — разные вещи. И не все решают денежные вливания. В сфере культуры нельзя «совершить технологический прорыв», «закупить новые станки», как в машиностроении, или «обработать поля удобрениями», как в сельском хозяйстве. «Уничтожать вредителей» и на кого-то давить — тоже не вариант оздоровления ситуации. Срыв концертов, запрет или редактура «неоднозначных» фильмов, споры «сквер или храм», «бизнес-центр или старинное здание», попытки слить в одно «учреждение культуры» знаменитые театры из Питера и Ярославля и прочие подобные вещи, как показала практика, реакцию в обществе вызывают бурную, но явно негативную.
Сложно и не сразу — но власть, таланты и их поклонники все-таки учатся искать и находить компромиссы. А сам вопрос «о культуре», которая одинаково важна и дорога нам всем, медленно, но верно в общей государственной повестке дня передвигается из части «разное» в основную. В Госдуме сейчас проходит процедуру предварительных слушаний и согласований обновленный закон о культуре — его разрабатывают по поручению президента страны. Споров вокруг этого законопроекта было много. Кстати, к его экспертизе в кои-то веки привлекли и социологов, в том числе ученых из ФНИСЦ РАН под руководством академика РАН Михаила Горшкова.
Как же мы сейчас представляем себе отечественную культуру и что она для нас значит? Можно сказать точно: это по-прежнему предмет гордости. Отвечая на вопрос, какими достижениями последних 25 лет они особенно гордятся, четверть россиян (25%) отметили в длинном списке нашу культуру, литературу и искусство. Они на 5-м месте по значимости. На первых же местах традиционно — российская армия (43%), достижения спортсменов (40%), воссоединение Крыма с Россией (38%), а также «ракеты» — успехи в космонавтике и космической технике (34%). Для сравнения: состоянием системы социальной защиты граждан гордятся лишь 2% опрошенных, отечественной медициной — 10%, образованием — 5%. Примерно каждый пятый (22%) сказал, что гордиться «особо нечем». Так что у культуры позиции на общем фоне не так уж плохи.
Большинство граждан (70%) считает, что свобода творчества у деятелей культуры есть. Однако 41% уверен, что эта свобода пала жертвой диктатуры рынка. 58% полагают, что современное художественное творчество «нравственно ущербно». Несколько меньше (55%) сохраняют веру в то, что культура и искусство выполняют гуманистическую миссию. Что же касается массовой культуры, то лишь 17% россиян думают, что она влияет на людей позитивно. Треть (33%) видят в «культурном ширпотребе» только негатив, и ничего более. 22% сказали, что никакого влияния массовая культура — то есть кино, шоу-бизнес, книги «в мягких обложках» — на общество не оказывает, как ни старается. Как и следовало ожидать, люди старшего поколения вдвое чаще молодежи (44% против 22%) массовую культуру очень не любят и говорят, что от нее один вред и упадок нравственности. Только в молодежной группе респондентов (от 18 до 30 лет) оказалось поровну тех, кто видит в массовой культуре как хорошее, так и плохое (по 22%). Четверть молодых людей (25%) вообще ни во что не ставят ее влияние, треть (31%) затруднились с ответом.
В сфере культуры вполне может действовать такая же система, как в экономике — государственно-частное партнерство
Россияне по-прежнему считают, что культурное наследие прошлого намного превосходит сегодняшние творения. Это касается кино, эстрады, литературы, искусства, музыки. Но «старые песни о главном» постепенно приедаются. Доля любителей советского кино и эстрады снизилась за последние годы на 8% и 10% соответственно. Среди молодежи любители «советской классики» уже в меньшинстве. Упала и популярность телевидения. Особенно сильно снизился интерес к «проблемным» передачам, политическим ток-шоу — с 50% в 2003 г. до 36% в 2018-м.
За 15 лет многие пристрастия россиян изменились. Меньше стало поклонников у старого советского кино (на 8%, сейчас их 77%). На современные российские фильмы зрители идут охотнее, чем в 2003 году, но реже, чем еще три года назад (53% в 2003-м, 62% в 2015-м, 57% сейчас). Значительно — на 20% — вырос интерес к зарубежному кино (до 56%). 10% потеряла советская эстрада (до 55%), 8% — научно-популярная и историческая литература (37% сейчас, 45% — в 2003-м). Люди реже читают детективы (42% против 48%), но и русскую классику тоже (49% против 55%). Правда, измерять «среднюю температуру по культуре» нельзя, толку от этого мало. Молодежь предпочитает одно, старшие — другое. Более половины молодых людей отметили, что им «нравится» интернет, социальные сети (82%), зарубежные фильмы (76%), современная музыка (72%), самообразование (62%), современное российское кино (55%), мода и дизайн (51%). Люди старше 60 до предела традиционны в своих вкусах. 96% любят советское кино, 74% — советскую эстраду, 62% — русскую классику, 56% — российские телесериалы, 52% — классическую музыку.
Трудно было бы ожидать единодушия разных поколений и в том, каким образом проводить свободное время. Молодежь предпочитает активное общение, чаще других возрастных групп бывает в ресторанах, кафе, ночных клубах. Каждый третий молодой человек в России регулярно занимается спортом, а также ходит в театры и на концерты. Каждый пятый в свободное время занят самообразованием и повышает свою квалификацию, каждый десятый любит музеи, выставки и вернисажи. А вот телевизор молодые россияне смотрят гораздо меньше старших. Среди них почти три четверти (72%) отметили, что на досуге сидят перед телевизором или слушают радио. 67% старших хлопочут по хозяйству или на даче, 53% «просто отдыхают и расслабляются», меньше половины (47-48%) гуляют, ходят в гости и общаются с друзьями.
В одном молодежь и старшие в общем-то солидарны. В нелюбви к тому, чтобы на досуге заниматься политикой или общественными делами. Лишь каждый двадцатый (5%), а среди экономически активных людей — всего 3% участвуют в работе общественных организаций. Еще того меньше (2-3%) посещают политические собрания и митинги. Разве что церковные общины популярны у 5% молодых людей и у 16% пенсионеров. Но в массе своей вместо молитвы или митинга наши люди лучше в кино сходят. Было бы что смотреть.
Комментарий
Рынок, холст, масло…
Академик РАН Михаил Горшков — о том, какую роль в сфере культуры и искусства должно на себя возложить государство
Михаил Константинович, такое впечатление, что в России сейчас две культуры — «для богатых» и «для бедных». Одним Большой театр с недосягаемыми по цене билетами, другим — сериалы и шоу по телевизору. Одним роскошно изданные книги — другим «народные» детективы в мягких обложках. Одним все богатства культуры — другим ширпотреб. Насколько остро люди реагируют на такое неравенство?
Михаил Горшков: Материальное неравенство всегда воспринимается тяжело. Особенно когда у человека есть желание, но нет возможности прикоснуться к чему-то для него важному и дорогому. И все же насчет двух культур — не будем так категоричны. Да, мнение о том, что в России сейчас отдельно существуют культура «рублевская» и «рублевая», поддерживают 57% опрошенных. Только треть (33%) с ними не согласна. И все же культурные запросы и предпочтения людей не связаны напрямую с уровнем их доходов, статусом или местом, где они живут. Если человек беден, это не значит, что ему легко можно «скормить» что-то низкопробное, как соевую колбасу под предлогом скидок и «экономии». С культурными ценностями этот принцип не работает. А богатство — еще не контрамарка в мир ценителей высокого искусства. Проблема в другом.
Говоря о возможности доступа к культурным ценностям, сошлюсь на данные наших коллег из Центра социального прогнозирования. У подавляющего большинства (86-87%) взрослых граждан России этот доступ — равный. Свободно заниматься творчеством могут около половины россиян, пользоваться библиотеками, кинотеатрами, театрами — 70-75%. Сложности начинаются дальше. Действительно, посещает театры, музеи, выставки лишь каждый десятый россиянин старше 16 лет. Всего 3% занимаются в кружках художественной самодеятельности, 1,6% — технического творчества. Только пятая часть может полноценно организовать свой культурный досуг. И это не от лени, не от пресыщенности. 93% граждан хотели бы участвовать в каких-либо культурных мероприятиях. Но удовлетворить эти потребности реально могут меньше половины (45%). Нет денег, времени, сил, элементарной информации о чем-то интересном. Нет привычки именно так проводить досуг. Нет подходящей компании. То есть по разным причинам около трети наших сограждан — в «зоне отчуждения» от культурной сферы. И эту ситуацию надо срочно исправлять. Кроме государства, такая задача вряд ли кому-то по силам.
И как же действовать?
Михаил Горшков: Разумно. Профессионально. Без ненужной пустой бюрократии, когда все сводится к «отчетам о мероприятиях согласно плану». Для того, чтобы культура в России действительно развивалась и способствовала, говоря высоким штилем, «очеловечиванию человека», нужно объединить усилия государства и самих мастеров искусств, журналистов и аудитории, специалистов в области информтехнологий и ученых — словом, нас всех. Потому что общая культура — главное, что в силах нас объединить вопреки всем идеологическим разломам и социальным неравенствам. К сожалению, эта азбучная истина далеко не всем понятна. Еще в 2013-2014 гг. в ходе экспертного опроса, который мы проводили совместно с Институтом экономики РАН и Государственным институтом искусствознания Минкультуры России, выяснилось: люди, «принимающие решения» в государстве, явно недооценивают стратегическую, системообразующую роль культуры для нашего общества. А значит, в своих планах и великих стратегиях ставят ее чуть ли не на последнее место, «по остаточному принципу». Хорошо, что сейчас это понимание постепенно приходит. Если первое лицо государства требует, чтобы государственная политика в сфере культуры была серьезно обновлена — значит, все наконец сдвигается с мертвой точки. Президент призвал к этому еще в декабре 2017 г., и его поручения начали выполнять. По крайней мере, работа над новым законом о культуре постепенно продвигается. Хоть и не так быстро, как хотелось бы.
С чего, вы думаете, надо начинать?
Михаил Горшков: Прежде всего — осознать, что мы живем в принципиально других условиях, чем раньше. Цифровая эпоха — это океан информации. Очень важно понимать, какие в нем есть течения и омуты. Куда направлены (и куда надо по мере сил поворачивать) информационные потоки — я говорю прежде всего об интернете и СМИ. К сожалению, сейчас взаимосвязь цифрового пространства, массмедиа и культуры по-настоящему никто не исследует, в официальных документах мы видим в основном лишь декларации: «создать», «расширить», «развивать». Максимум планов — построить новые дома культуры на селе, выделить гранты талантливым мастерам или коллективам. Это тоже нужно, никто не спорит. Но еще важнее сейчас, чтобы СМИ, соцсети и интернет-ресурсы не просто транслировали, но и сами создавали культурные ценности в новых, современных формах. Чтобы в глобальном пространстве культуры и искусства, рассчитанном на массовую аудиторию, действовали не «рыночные», а качественно иные критерии оценки того, что хорошо, а что — категорически нет. И не «зазеркалье» диктовало людям свою мораль и нормы, а нормальный мир, не вывернутый наизнанку. Добиться этого — примерно такая же работа, как посадить на месте пустыря сад, возделывать его и пропалывать. От результата этих усилий и зависит, какую культуру современной России мы в итоге увидим — «цветущую сложность» или заросли чертополоха.
И дело не только в финансах. Даже если затраты на культуру сравнятся с расходами на оборону страны (чистая фантастика, но можно же помечтать?) и каждый из нас сможет ежедневно участвовать в трех «культурных мероприятиях», деньги не пойдут впрок, если не будут ориентированы не просто на «потребителя услуг», а на человека как личность. Для которого приобщиться к культуре — это внутренняя потребность. Путь к тому, чтобы преобразить самого себя и мир вокруг, сделать его более милосердным, красивым, гармоничным.
Честно говоря, это легче сказать, чем сделать. Пока что в СМИ «культурно-массовая» тема — это в основном скандалы. То итоги детского певческого конкурса оказались фальшивкой, то со скандалом закрыли выставку, то насильственно слили, а потом снова разделили питерский и ярославский театры… О творчестве отдельных широко популярных «мастеров культуры» иногда хочется сказать теми же словами, какими они сами выражаются на публике. Ну какие тут критерии действуют, кроме коммерческого интереса или стремления к шумихе, «хайпу»?
Михаил Горшков: Именно это очень многим в России и не по душе. Наши опросы показывают: две трети россиян (66% против 40%) считают, что отечественная культура теряет свою национальную самобытность под натиском западного массмаркета в этой сфере. Больше половины (58%) огорчены тем, что в современных художественных произведениях слишком много пошлости, пропаганды эгоизма и «успеха любой ценой», насилия или секса. Только 17% полагают, что массовая культура на нас влияет позитивно.
Правда, даже в одних и тех же социально-профессиональных и возрастных группах единства мнений нет. Люди по-разному оценивают то, что происходит с обществом в целом и с культурой как частью нашей жизни. Мнения разделились ровно пополам: одни говорят, что российская культура в глубоком кризисе, другие — что сейчас мы видим ее новый расцвет, которому «главное — не мешать». Одни считают, что великие традиции живы, другие — что их за 25 лет успели разрушить. Нетрудно догадаться, что пессимистичнее всех настроено старшее поколение — 60+. А молодежь вдвое более терпима. Это как раз нормально, у каждого поколения свои вкусы и взгляды. Хуже другое: более половины опрошенных нами молодых россиян высказали полное равнодушие к истории и лучшим образцам русской и зарубежной классической литературы, к музыке или театру. Им это все «не нужно» даже на досуге.
Но справедливости ради надо отметить: по поводу того, что собой вообще представляет культура, можно, как шутят мои коллеги, «у каждых двух опрошенных зафиксировать минимум три мнения». И как бы ни ругали люди то, что они ежедневно видят, слышат или читают, больше половины россиян (55%) все же сохраняют веру в то, что литература и искусство несут гуманистическую миссию и для общества они — благо.
Думаете, наше государство сможет поддержать творцов и удержится от того, чтобы ими просто руководить, диктуя свою идеологию?
Михаил Горшков: Государство должно создать условия для того, чтобы культура в стране существовала и развивалась. Конечно, отодвинуть его в сторону, оставив себе при этом субсидии, гранты и бюджетные ассигнования, — странное и безосновательное требование (хотя призывы «долой государство из сферы культуры!» звучат достаточно часто). Но вполне возможна система, аналогичная государственно-частному партнерству в экономике — взаимодействие государства, общества и бизнеса. Когда действуют механизмы перекрестного контроля, четко определены вопросы собственности и получения прибыли от нее, ответственность и права всех сторон и многое другое. И эти вопросы вполне поддаются законодательному регулированию. Повторюсь — в том случае, когда мы наконец определимся, чего мы от нашей культуры хотим и что готовы ей дать сами. Если политика государства в сфере культуры будет продуманной и взвешенной, рассчитанной на всех граждан и каждого из них индивидуально. Такое вполне возможно — хотя никто не говорит, что это легко.
Инфографика «РГ»: Михаил Шипов/Анна Четверикова
Массовая культура и массовое искусство как глобальная проблема XXI века
Приступая к изучению обязательного или специального курса «Массовая культура и массовое искусство» или отдельных курсов «Массовая культура» или «Массовое искусство», студенты XXI века в первую очередь должны представить себе масштабы обозначенных явлений, а также занимаемое ими место в духовной жизни современного человечества и хотя бы чуть-чуть предчувствовать последствия вселенского распространения этой тяжкой болезни всей культуры для современности и для будущего.
Студенты, как уже взрослые и мыслящие люди, как мне представляется, легко поймут, почему первыми европейскими теоретиками массовой культуры стали французские исследователи: у французов всегда было хорошо развито чувство предвидения нового в культуре и искусстве, хотя в самой Франции, как казалось, этими явлениями еще и не пахло. Франция традиционно считалась, с одной стороны, Меккой высокого вкуса, а потому и высокой культуры, с другой стороны, во Франции под высокой культурой и высоким искусством имелась и имеется до сих пор основательная почва из народной культуры и искусства и из профессиональной культуры и искусства высокого духовного наполнения. Чего, конечно, нет и быть не может под американской культурой, ибо в США и до сих пор невозможно говорить о едином народе, особенно в культурологическом и в социокультурном смысле: 200 с небольшим лет слишком малый срок для того, чтобы из представителей разных этносов, разных культур и ментальностей сформировался единый по своим идеальным устремлениям, ценностным ориентациям и целевым установкам субъект культуры – создатель почвенной народной культуры, как базе для оригинальных профессиональных культуры и искусства, а тем более ментальности как органического единства уклада, стиля, образа жизни, обрядов, обычаев, привычек, норм и правил жизни народа, состояния его чувственности и рациональности, эмоциональности и интеллектуальности.
Видимо, важную роль сыграла изначальная ориентация складывающейся государственности США на демократию, заложенную в Конституцию США Джеферсоном и Вашингтоном: теоретикам культуры показалось, что демократия непременно требует формирования и культивирования культуры и искусства, нацеленных на уровень развития потребностей масс, отвечающих их вкусам в первую очередь в материальной жизни, в обустройстве жизни, мало оставив места в душах будущих американцев для жизни духовной. Не случайно и явление и термин его обозначающий – «потребительская культура» – появились именно в США, прочно войдя в формирующийся до сих пор менталитет американцев и составив фундаментальную основу их жизни и их преимущественно материальной культуры.
Здесь студенты и начинают сталкиваться с собственно теоретическими проблемами процессов культурного развития. И прежде всего с социально-культурным понятием «массы»: массы населения, народные массы, массы потребителей, массовые развлечения и действия массы производителей материальных и духовных ценностей и др. Особое место в терминологическом багаже будущих педагогов могут и должны занять такие, как «массовое», «коммерциализированное», «конвейерное» производство духовных ценностей, предметов и способов развлечения и отвлечения от серьезных проблем жизни человека второй половины XIX, особенно XX века и т. п.
Вот здесь возникает очень важный собственно культурологический момент: тождественны ли понятия «народная масса», «масса производителей», «масса потребителей» и масса в культуре и искусстве вообще? Этот вопрос возник, как говорят, сам собой, как только в ХVIII веке Гете и Шиллер впервые употребили термин «массовая культура и массовое искусство», а затем в XIX веке Ницше после длительной крепкой дружбы с Вагнером и поклонения его музыке стал обвинять своего друга в том, что он в музыке начинает потрафлять массовому вкусу, стал творить на потребу публике, удовлетворявшейся стандартными музыкальными решениями, сюжетными ходами и привычными музыкальными созвучиями. Кстати говоря, Ницше признавал именно народное искусство основой, фундаментом для высокого искусства. В 20-х годах XX столетия испанский философ, эстетик и теоретик культуры Ортега- и- Гасет обрушился на массовое искусство в работах «Дегуманизация искусства» и «Восстание масс». Если Гете и Шиллер, как выдающиеся художники и мыслители, почувствовали изменение ситуации в искусстве XVIII века, то Ницше и Ортега, как философы, осознали опасность нарастающего процесса развития массовой культуры и массового искусства для всего процесса художественной жизни человечества и для культурного творчества самих масс, являющихся творцами культуры уже в силу того, что они являются представителями рода человеческого, для которого культура есть способ бытия человека в мире, а стремление человека к красоте есть его родовое качество.
Здесь крайне важно понять и уразуметь, что человек потому и выделился из всего живого на Земле, что он не смог удовлетвориться, как животные, только наличным природным миром, составляющим среду их обитания, к которой они лишь приспосабливаются или адаптируются на наследственной инстинктивной основе. Человек же стал «животворить» свой собственный дополнительный, искусственный, по-современному, виртуальный мир, поскольку в его природу как естественные потребности были заложены такие – и витальные, и идеальные, которых до него природа не знала. Самое главное среди всех таких принципиально новых потребностей место заняла никогда не утоляемая и никогда не достигающая предела потребность в бесконечном стремлении к познанию мира, его совершенствованию и к собственному самосовершенствованию, что гораздо, гораздо позднее было осознано и названо нами родовым человеческим качеством – стремлением к красоте[1]. На какой стадии эволюционного перехода от предгоминидов и гоминидов к человеку возникло это стремление, наука пока не установила. Но уже Тейяр де Шарден предположил, что это стремление к красоте и постоянному совершенствованию, то есть творчеству, было, можно так выразиться, своеобразным принципом антропогенеза. Но это и есть начало культурной деятельности человека: создание в Мире своего собственного мира для себя самого и для других, постоянное расширение его границ до Вселенского масштаба, которое может завершиться объединением всех этносов, народов, стран и континентов во Всечеловечество, движение к чему началось в последней трети XX века, но очень мелкими шажками и постоянными возвратами к национальной и культурной, религиозной и идеологической разобщенности и конфликтности, возникновению в мире ситуации дозволенности одной сильной стране диктовать миру свою силу, лишенную истинно человеческой и гуманной культурной подкладки.
Так что с естественно-исторической точки зрения общее понятие «масса» по отношению к человечеству не является какой-то инертной, безразличной ко всему, что происходит в мире силой, – она является субъектом культуры, составляющей основу собственно человеческой жизни. Масса как потенциальный субъект культуры в культуротворческой жизнедеятельности творит и обильно удобряет ту почву, на которой еще в первобытные времена, как показала археология XIX и XX веков повсеместно на всем обитаемом пространстве Земли, в сходных формах и сходными природными материалами, из духа своего стала творить вообще неведомый до человека мир вещей и предметов, которыми невозможно было удовлетворить витальные потребности, но можно было как-то запечатлеть результаты работы человеческой чувственности, выражающей отношения первобытного человека к миру, в который он явился, чтобы познавать его, как-то воздействовать на него, улучшая, совершенствуя свою жизнь и совершенствуя окружающий его мир. Эта, творимая массами, культура и является той почвой, на которой в дальнейшем возникает и расцветает высокое искусство, поскольку оно заключает в себе высшие духовные чувственно-эмоционально пережитые и закрепленные в чувствах и вкусах состояния человека и его отношения удовлетворенности и неудовлетворенности миром, устремленности к достижению с ним гармонизированных взаимодействий, воплощающих собой надежды, желания и идеальные представления и стремления этих масс. В теории это и называется народной культурой, составляющей дух, чувственно-эмоциональное состояние, настрой и стиль жизни народа, его нравы, обряды, обычаи, желания, стремления, надежды, целевые установки и, естественно, идеалы. Естественно, что в результатах культуротворческой деятельности масс выражается и отражается образ мышления народа и уровень его интеллектуального развития.
Народная культура реализуется в создании народом всего предметного мира, составляющего его жизненную среду и обеспечивающую его разносторонние трудовые взаимодействия с природой с помощью придуманных и созданных им разнообразнейших орудий труда, также постоянно совершенствуемых человеком, стремящимся достигнуть в трудовых процессах высокой эффективности, производительности и экономности. Именно в этом процессе совершенствования и возникли в свое время такие эстетические явления, как эргономика и дизайн, по существу присутствовавшие в жизни народов всегда, но объектами внимания теоретиков культуры ставшие только в XX веке. Здесь постоянно протекает экспериментирование и творческие поиски, но они подчинены не просто поискам новых форм орудий, но таких, которые оказываются и более утилитарными, и более полезными, и более производительными, и менее трудоемкими и экономичными, и более красивыми, наконец. В этом бесконечно разнообразном предметном, вещественном, ряду народной культуры естественно главное место занимает жилье, которое эволюционировало вместе с человеком как существеннейший результат его культуросозидательной деятельности от обустройства пещер до строительства прекрасных домов, дворцов, грандиозных сооружений общественного назначения, гигантских помещений для производственной деятельности человека и для хранения результатов этой деятельности, огромнейших храмовых комплексов и мест массовых действий, развлечений, спортивных занятий и отдыха.
Можно смело утверждать, что исходно предметная, вещественная, часть народной культуры творилась человеком лишь под воздействием его естественного стремления обеспечить себе и своим сородичам, соплеменникам безопасные, удобные и комфортные условия существования, особенно условия для воспроизводства рода человеческого. Это было естественное культурное творчество, освященное естественными материальными и духовными потребностями человека, то есть еще никак не подчиненное каким-то общественным целям, установкам и указаниям социального, а затем и идеологического подчинения.
Естественное формирование и складывание социумов привело к рождению таких социальных потребностей, которые не всегда совпадали с естественно развивавшимися потребностями отдельного индивидуума, обретая надиндивидуальный характер, а потому и потребовавшие выработки каких-то норм и представлений о порядке, регулирующем поступки, действия и культуротворческие устремления членов социума, направляющем их в определенное русло. Так в естественном творении культуры вычленялось то, что составляло и накапливало багаж идеологических представлений и установок. Отсюда берут начала такие явления культуры, как вся система социальных отношений, давших основания К. Марксу считать сущность человека «совокупностью всех общественных отношений». Это уже не естественный человек, а закономерный социокультурный результат, над природной, биологической составляющей человека медленно, но верно надстраивалась его социальная составляющая. Она-то и стала для всех идеологизированных учений не только главной, но и всеопределяющей, как в вульгаризированном социалистами марксизме, а ныне в предельно идеологизированной идеей мирового экономического господства американской политикой и массовой культурой[2]. Да и в прагматической философии американского происхождения и толка природный человек был поглощен человеком не столько производящим, сколько потребляющим и в потреблении стандартизированного, типизированного, усредненного всего и вся – материального и духовного – увидевшим смысл жизни, по крайней мере, своего существования. Вот так единовременно рождалось массовое производство, массовое общество и массовый человек, оторванный от фундаментальных основ или почвы народной жизни, народной культуры и народного искусства, так и не успев в США дорасти до высокого искусства.
Потому массовая культура – это вообще-то не культура для масс и не культура масс, ими творимая и ими потребляемая. Это та часть культуры, которая создается, но не творится самими массами. Она ими создается по заказу и под давлением господствующих в экономике, идеологии, политике, сфере правовых и даже нравственных отношений сил. Уже в силу этого обстоятельства массовая культура стала создаваться массами с момента начала социального расслоения социума на его разные по всем видам положений слои, страты или классы – как хотите, так и называйте результаты такого расслоения. То есть она сопровождает и будет сопровождать человечество всегда в его социокультурной жизни. Ее отличительные черты: предельная приближенность к элементарным потребностям человека, постоянно нарастающая востребованность ее продуктов, ориентированность на природную, ближе к инстинктивной чувственность и примитивную эмоциональность, всегда строгая подчиненность и регулируемость господствующими в социуме силами, предельная упрощенность в производстве качественного продукта потребления и т. п.
В тех социумах, которыми создана основательная почвенная народная культура как материального, так и духовного потребления, дух жизни, ее стиль и настрой, эмоциональный тонус задается народной культурой, ибо в ней выражен дух народа, его представления о совершенном, гармоничном и прекрасном, а массовая культура воспринимается как естественное упрощенное, не требующее серьезного интеллектуального осмысления и потребляемое по привычке явление, над которым не надо ломать голову и испытывать серьезные эмоциональные потрясения катарсического порядка. Смотрение (не созерцание) между дел, слушание (не слышание) в качестве шумового фона, движение-пританцовывание по инерции, а в массовых действах слиянность с толпой до самозабвения, кипение мгновенно взрывающихся, доходящих до остервенения и столь же мгновенно остывающих страстей – вот чувственные скрепы массовой культуры.
В этом же ряду стоит и такое явление культуры, как мода, которой обязан следовать каждый, кто хочет чувствовать себя современным, независимо от того, как с ним соотносится то или иное явление и проявление моды. Массовая культура XX века превратила моду в своеобразное орудие насилия, заставляя вместе с рекламой следовать ей независимо от желаний и финансовых возможностей. В этой ситуации родилась не только идеология моды, но и появился целый социальный слой кутюрье, втягивающих в безумную гонку огромные массы людей. Особо зловещую роль в этой гонке играет утвердившаяся под воздействием кинематографа и телевидения полностью раскрепощенная и даже разнузданная эротика и сексуальность, воодушевившая модельеров всех стран, готовых само обнаженное тело топ-моделей превратить в явление моды. Здесь современное человечество впадает уже в такую духовно-нравственную деградацию, после которой возврат к допотопному состоянию может показаться благом. Может быть, человек снова начнет обрастать шерстью, сколь бы тщательно он ни брился под воздействием рекламы бритвенных средств или средств сведения волос с ног девушек и женщин.
Тут можно вспомнить, как в Древнем Риме при Калигуле, Нероне именно массовая культура, насаждавшаяся изуверскими и варварскими методами, естественно готовила распад Римской империи, оставляя в душах людей жалкие остатки того воинского духа, который был унаследован от древних греков Александра Македонского и был присущ легионерам Юлия Цезаря.
Народная же культура всегда бережно сохраняет все, что способствует чувственно-эмоциональному и рационально-интеллектуальному развитию человека, создавая в повседневной жизни своеобразную систему передачи новым поколениям в первую очередь всего того, что накоплено людьми во взаимодействиях между собой, – систему семейного воспитания, в которой каждый из родителей по отдельности и оба вместе стараются передать, привить ребенку все то, что накоплено, развито в каждом из них и что они хотят видеть развитым в своем ребенке. А по мере роста и взросления ребенка он из системы семейных отношений переходит в систему общественных отношений в виде государственных систем народного образования и общественного воспитания, уже всецело подчиненных идеологии и пронизанных ею, хотя для видимости и опирающихся на психические, нравственные и художественно-эстетические особенности социума и государства. Здесь обучение и воспитание совершается по долгу и обязанности, а не по сердечному влечению. Дома каждая семья создает свою неповторимую атмосферу жизни своеобразного эмоционального и интеллектуального тонуса. В любом учебном и воспитательном заведении дух их жизни и отношений между взрослыми и детьми определяется общими целевыми установками и стандартизированными предписаниями, от которых педагог и воспитатель, какими бы талантливыми и человечными они ни были, не может уклониться и не выполнять.
Так что, в принципе, можно говорить о том, что система образования и общественного воспитания делает первые шаги на пути формирования массового человека и будет это делать до тех пор, пока человечество не выработает такую педагогику, которая исходит из принципа, что абсолютно каждый рожденный нормальным, то есть без патологических отклонений, землянин наделен от природы такими задатками, выявление которых и формирование на их основе соответствующих способностей и дарований обязательно даст творческую личность. Это принципиальное заключение ныне уже не вызывает сомнений и возражений, как это было еще в 60–70-х годах XX века. Это положение уже произвело бы переворот во всем педагогическом деле на нашей планете, если бы все создающиеся на Земле семьи обладали бы этим знанием и способностями формирования из каждого ребенка творческой личности. Но самое главное препятствие на пути реализации природных задатков каждого опять-таки кроется в социальных ограничениях в любом социуме и государстве, какого бы уровня цивилизационного и культурного развития они ни достигли. И это препятствие кроется в принципиальной ориентированности современного человечества на массовое производство материальных, а теперь и духовных ценностей, на стандартизацию и унификацию всего, что человек делает, чем живет, к чему стремится, о чем мечтает. К сожалению, даже все современные антиглобалисты еще не осознали этой вселенской опасности. Они пока осознали опасность экономического, промышленного, торгового, финансового, экологического, политического, правового и военного глобализма. В самое последнее время появляются тревожные ноты у антиглобалистов в связи с развитием глобальных информационных систем.
То есть опасность глобализма пока стоит перед человечеством на цивилизационной ветви его развития. До осознания или хотя бы предчувствия опасности глобализма в культурной ветви развития человечества, более важной и значимой для него, чем цивилизационная ветвь, очередь еще не дошла.
И не дошла по той простой причине, что большинство философов, теоретиков и историков культуры пока еще включены в поиски, разработку и обоснование принципов новой рациональности, хотя бы почувствовав ограниченность и даже пагубность декартовской рациональности, переросшей в рационализм и в его конечную форму прагматизм и отождествления чувственности и эмоциональности человека в основном с инстинктивностью. И это в то время, что давно уже доказано, пожалуй, начиная с Лейбница, что без чувственности и эмоциональности не может быть подлинного интеллектуального развития человека как представителя человеческого рода[3].
Эта безмерная увлеченность рациональностью, достигшая своего апогея в прагматической философии и в прагматической парадигме поведения, поступков и действий людей, между прочим, сыграла не последнюю роль в том, что современный вариант массовой культуры и массового искусства родился именно в США – цитадели индустриализма, родительнице общества массового потребления, то есть массового общества и массового человека, действительно руководимого инстинктами и начиненного чувственными порывами самого низкого пошиба как взрывчаткой, зато в делах жесткого, практичного, предельно не рационального, а рационализированного и организованного, то есть прагматика чистой воды.
Американцы так возгордились своими «достижениями» в массовой культуре и массовом искусстве, что в философии и теории культуры провозгласили, что само явление массовой культуры есть детище второй половины XIX в. и XX в., особенно периода после второй мировой войны, когда в США завершилось создание индустриального и началось развитие постиндустриального общества, способного начать безудержную гонку за потребителем, навязывая ему каждый день и каждое мгновение все новые и новые товары материального и якобы духовного производства, ибо без сбыта произведенных товаров могут обесточиться и остановиться конвейеры промышленных предприятий, киностудий, театров, варьете, бесчисленных шоу, для участия в которых не требуется ни высокого ума, ни высоких чувств и эмоций, ни высокого художественного или эстетического вкуса.
В 50–60-е годы XX века еще сохранялась надежда, что нарождавшаяся народная культура и народное искусство США могут противостоять каким-то образом нараставшему валу маскульта: без конца в разных штатах проводились фестивали народных певцов (кантри), организовывались художественно-эстетические конкурсы, слеты, еще Виктор Лоуэнфельс надеялся, что американские школы успеют сформировать у ребят высокие художественные и эстетические чувства и вкусы, в Цинцинатти и в других исследовательских центрах началась разработка принципов реформирования системы музыкального образования и воспитания, еще Гарри Брауди и Беннетт Реймер надеялись, следуя за Джоном Дьюи, усилить значение школы для формирования в детях через музыку эстетического опыта, отграничивая его от опыта неэстетического, еще… Но эти попытки оказались тщетными и бессильными перед натиском массового искусства «фабрики грез Голливуда», американских театров бродвейского типа, сосредоточивших внимание на мюзиклах и на спектаклях развлекательного толка, а затем и телевизионных компаний, посвятивших все свои силы созданию самых разнообразных развлекательно-отвлекательных шоу, бесконечных кино- и телесериалов сентиментального или разрушительного, кровеизвергающего типа. Чуть позже поп-музыка, поп-культура с помощью различных сначала аудио-, затем видеосредств погасили в душах новых поколений американцев интерес к книге, вообще чтению и серьезному творческому отношению к жизни. Да и сама прагматистская педагогика Дьюи способствовала выработке в детях рационалистических представлений и стремлений, хотя сам Джон Дьюи еще в 30-х годах XX века почувствовал ущербность прагматистской педагогики и написал книгу «Искусство как опыт». Эта книга опубликована в 1934 году. В ней Дьюи отметил, что только на прагматистской почве невозможно в ребенке сформировать подлинно эстетический опыт, опирающийся на высокий вкус и высокое искусство. Он отмежевал опыт личности эстетический от неэстетического, указав, что подлинный эстетический опыт формируется высоким искусством. Но американская школа до 70-х годов XX века продолжала опираться на прагматистскую педагогику, хотя и наращивала количество часов в школах, колледжах и университетах на гуманитарное образование.
Вот здесь наступил, как говорят, «момент истины»: совсем стало неважно, давят ли власти идеологически, политически, экономически на производителей продукции культуры и искусств, важнее то, что в обществе неограниченную власть приобрела идеология наживы, коммерческого успеха – прибыль, нарастающая как можно более высокими темпами, стала подлинным властелином в материальном и духовном производстве, материальном и духовном развращении душ новых поколений американцев. У американцев сложился коммерциализированный менталитет, оценивающий жизнь не по уровню развития культуры, не по достижениям в творчестве, а по количеству денег в банке или в наличности: теперь уже не говорят, как раньше, «Скажи мне, кто твои друзья, и я скажу, кто ты», «Скажи мне, какой у тебя счет в банке, а я решу, дружить с тобой или нет». Теперь уже не надо было владельцам голливудских кинокомпаний «Метро Голдвин Майер» или «XX век Фокс» специально подбирать режиссеров, которые бы ставили фильмы так, как на конвейере, по словам замечательного американского кинорежиссера Фреда Циннемана, делают лапшу, и выгонять со студий тех творцов, кто не желал делать фильмы для массового потребления ( в начале 40-х годов XX века руководство «МГМ» уволило Ф. Циннемана, Билли Уайлдера и Вилли Уайлера, которых не устроил переход студии только на выпуск боевиков и вестернов). Владелец киностудии «XX век Фокс» Дарел Занук не менее легко расставался с любым режиссером, который пытался отстаивать свои художественно-эстетические принципы.
А Стенли Креймер, создавший в 1947 году вместе с Форменом независимую киностудию для постановки художественных фильмов высокого кино, не мог выдержать конкуренции с пятью голливудскими кинокитами.
Видимо, уже тогда складывавшаяся в США средствами массовой культуры и массового искусства художественная среда не отличалась той эстетичностью, которая требовалась, по представлениям Дьюи, для формирования в подрастающих поколениях американцев подлинно человеческой чувственности и эмоциональной отзывчивости на прекрасное, и той толерантностью, на которую нацелен принцип гуманизма по природе своей. Если для него «опыт есть результат взаимодействия живого существа с определенным аспектом мира, в котором оно живет», то трудности выработки в процессах семейного и школьного воспитания подлинно человеческой эмоциональности растущего и взрослеющего человека объясняются отсутствием в самой жизни и в искусстве необходимой художественной и эстетической насыщенности, ибо эстетический опыт есть качественно высшая по воздействиям на чувства человека форма обычного или нормального, повседневного опыта жизни и опыта общения людей и отношений между ними.
Интересно, что именно в это время в США начинает активно разрабатываться теория массовой культуры и массового искусства, обобщающая опыт создания предметной материальной и духовной среды жизни, которая не дает возможности американцам подняться до высших чувственных и эмоциональных состояний человека. Потому, что к этому времени вестерны, выпуск которых был начат еще в 1902 году фильмом Эдвина Семуэла Портера «Большое ограбление поезда», обрушились на чувственность и сознание американцев бесконечным потоком художественных поделок, которые «стряпались» по шаблонам, по примитивным сценариям и в одних и тех же декорациях в течение нескольких сначала недель, а потом и дней. И эти примитивные художественные (так их называли, хотя художественности в них не было ни на грош) поделки делали деньги, деньги, деньги, поскольку американцам понравилось, как они отвоевывали у индейцев богатые земли Запада, как начиналась золотая лихорадка, в призрачном блеске которой гибло немало искателей легкой наживы. Только в 1961 году Артур Пенн поставил подлинно художественный фильм «Маленький большой человек» с Дастином Хофманом в первой главной роли, раскрывшим подлинно художественную правду о безжалостном и варварском истреблении индейцев и их культуры. Но ведь истории давно известно, что на почве варварства и на страсти к захвату, наживе, насилию высокой культуры создать никому не удавалось и не удастся, ибо высокая культура творится чистыми руками, направляемыми чистыми помыслами. Для доказательства этого утверждения достаточно проанализировать народную культуру любого народа, послужившую почвой для создания высокой профессиональной культуры, вошедшей в арсенал общечеловеческих ценностей: истинно народная культура даже в материальном ее варианте есть результат добротворчества, высокой атмосферы нравственных отношений между членами социума и утилитарного использования красоты для создания эстетизированной среды обитания человека.
А высокого искусства во всех родах и видах и формах проявления в США не было создано. Когда на захватах земель у индейцев, на «золотой лихорадке», на лихорадочном истреблении природных богатств и прочем появился богатый слой американцев, в основном выходцев из Европы, они стали скупать по всему миру выдающиеся произведения искусства, строить музейные здания и картинные галереи для огромных частных коллекций. Однако для многих американцев, хотя и вышедших из Европы, музейная культура была не столько тайной за семью печатями, сколько не стала предметом насущных потребностей их духовной жизни. Эти веками формировавшиеся у европейских народов на основе традиционного народного искусства, мелодики, символики, метафорики и интонационной выразительности языка высшие духовные потребности и родили у них еще со времен Древней Греции высокое искусство, составляющее арсенал общечеловеческой классики. Высоким оно стало и по содержанию, затрагивающему, обсуждающему и художественно разрешающему самые сокровенные проблемы жизни человеческого духа, и по форме, которая не устаревает, но для каждого нового поколения все больше и больше раскрывает свою чувственно-эмоциональную заразительность и действенность.
Сменяются века и тысячелетия, но произведения титанов человеческого духа, неистовых творцов и дерзновенных открывателей новых и новых возможностей человеческого творческого дерзания все ярче и ярче сверкают в короне высших духовных ценностей человечества. Казалось, что бесконечные эксперименты и поиски выразительности языка каждого из видов искусств со временем должны были бы привести к утрате произведениями прошлого своей художественной привлекательности и эмоциональной действенности на новые и новые поколения людей. Однако художественно-эстетическая содержательность и заразительность художественной классики столь многообразна и разностороння, что их действенность со временем не ослабевает, а усиливается. И новые поколения уже по-своему наслаждаются произведениями Гомера и Сафо, Скопаса и Мирона, Поликлета и Фидия, Эсхила и Софокла, Еврипида и Аристофана, величественными дворцовыми комплексами шумеров в Уруке и Ниневии, древних египтян в Луксоре и Мемфисе, на Крите и в Малой Азии. Все совершенно невозможно перечислить, даже если упомянуть сокровища основных музейных ценностей величайших хранилищ общечеловеческих ценностей – Британского музея, Лувра, Эрмитажа, Прадо, если перечислить все, что сохранилось от искусства Древней Греции и Древнего Рима.
Классическое, высокое или элитарное (так оно было названо в XX веке поэтом из Англии Стернзом Томасом Элиотом) искусство, как показал тот же XX век, является тем фундаментальным основанием, на котором и в XXI и последующих веках будут создаваться ценности, пополняющие духовный арсенал человечества. Именно в XX веке после показавшегося упадочным и декадансным его началом поэты, писатели, художники, скульпторы, архитекторы, композиторы, театральные- и кинорежиссеры почти всех европейских стран, а позже и Японии стали вновь и вновь обращаться в проблемам, сюжетам и героям древних времен и народов. Прометей, Эдип, Антигона, даже Гильгамеш и Энлиль, Одиссей и Агамемнон, Медея и Елена оказались и близкими, и интересными, и крайне необходимыми для решения многих и многих жизненно важных проблем, коллизий и конфликтов именно XX века. Не потому ли «массовики-затейники» современного американского кинематографа наряду с придумыванием ниндзя, телепузиков и прочего мультипликационного хлама кинематографически и телевизионно вводят в мир современного детства мифических героев древности, что очень трудно новые поколения ввести в новую атмосферу духовной жизни без классики, без культуры и искусства высокого духовного накала, художественного и эстетического наполнения, а потому и воздействия на чувственное и рациональное сознание человека.
Тот факт, что европейские страны до 70-х годов XX века активно противостояли натиску американской массовой культуры и массового искусства, что во французском кинематографе и в литературе в конце 60-х годов были приняты соответствующие постановления и даже принят закон о защите французского языка, что Англии в 70-е годы пришлось принимать срочные экономические и финансовые решения, чтобы спасти английский кинематограф от его полного подчинения американским кинофирмам (что в конце концов Англии удалось сделать), говорит, что массовая культура и массовое искусство американского типа губительны для народной и высокой культуры любой страны. Потому с любой точки зрения: экономической, идеологической, политической, художественной, эстетической и культурологической – невозможно позитивно отнестись к тому, что в современной России все сферы духовно-художествен-ной и эстетической жизни современных россиян отданы во власть массовой культуры и искусства американского типа. Особую опасность для процессов формирования новых поколений россиян представляют все средства массовой информации, стремительно развивающиеся по американским меркам рекламная массовая культура и шоу-телевизионный бизнес, целенаправленно формирующий у молодежи ценностные установки американского типа – оценки человека не по его делам и творческим достижениям, а по счету в банке: сегодня нет телешоу, рекламы, которые бы не проповедывали возможность случайного обогащения, выигрыша и пр. В погоне за удачей, случайным выигрышем, по-русски говоря, халявой, не надо напрягаться в труде, ломать голову над творческими проблемами – успевай только мотаться по разного рода шоу, покупай билеты на всевозможные лотереи, верь и надейся, что тебе одному из тысяч и тысяч повезет. «Будьте алчными!» – призывает россиян одно из телешоу, совершенно избавленное от каких-либо признаков присутствия в нем душевности, не говоря уже о духовности. Если со всякого рода прохиндеями и мошенниками на рынках, у входов в метро, на вокзалах и прочих людных местах хоть иногда борются правоохранительные органы, то мошенничество и обман в средствах массовой информации, особенно на телевидении – дело узаконенное и всячески поощряемое. Если раньше в веселых компаниях балагур и затейник в ответ на дружеский укор мог сказать: «не любо, не слушай, а врать не мешай», то нынешние болтуны-затейники не только ни на кого не обращают внимания и ни за какое серьезное слово на телевидении не платят, как раньше это было узаконено, гонорары, но, наоборот, требуют платы за любое намерение сказать зрителям-слушателям что-то доброе, человечное, вразумительное.
Вот до этого американцы даже не додумались. Потому наше телевидение заполнено «музыкально-вокальным» и так называемым поэтически-прозаическим хламом, что всякий имеющий деньги может заплатить за клип, а потом тому или иному каналу, чтобы этот клип и блеяние показывали, бесконечно прерывая редчайшие серьезные передачи и даже информационные программы. Кто-то из американских тележурналистов современную попсовую и антипопсовую музыку очень удачно назвал «музыкальной жвачкой», от которой без ума все наши телеканалы, а радиостанции просто безумствуют на почве попсы.
Клиповая культура – это один из вариантов, одна из разновидностей современной массовой культуры, в которой воедино слились реклама и примитивные потуги на художественность, за которой невозможно увидеть признаки какой-либо образности. Клип, как проказа, разъедает сегодня все традиционные виды искусства, даже в литературу, театр и в оперу и балет начинает проникать. Мгновенные мелькания чего-то похожего на картинки, кадры, на музыкальные звуки и примитивную ритмику, пластику с обязательными сексуально-эротическими элементами, – вот основной набор средств выразительности клиповой культуры и инструментария сценаристов и режиссеров этой разновидности современного кинематографа. Это естественное и закономерное развитие массового кинематографа в его конвейерном, серийном проявлении.
Самое поразительное в связи с рождением клиповой культуры состоит в том, что предшествующим этапом развития массового искусства был подготовлен массовый потребитель этой культуры, в необходимые моменты охотно и с удовольствием принимающий участие в создании рекламных и псевдохудожественных клипов. Особенно страстными поклонниками клиповой культуры является молодежь, уже перенимающая правила клипового поведения в школьной жизни и во взаимоотношениях со сверстниками. Вседозволенность в средствах массовой информации, в попсовой песне, в рекламе, безбрежная сексуальность, без которой даже супы и кубики «Магги», оказывается, нельзя рекламировать, закономерно в постпостмодернистском искусстве обернулась тем, что «художники» стали «творить картины» прямо на своих обнаженных телах и расхаживать с веселым видом в залах нового здания Третьяковской галереи на Крымском валу в Москве.
Ведь массовая культура и искусство кроме насаждения потребительства самого низкого вкуса развивает развращающее у духовно несозревших людей стремление к известности любой ценой, как когда-то чеховский герой пришел в дикий восторг, прочитав в газете заметку о том, что на него наехала лошадь с коляской: ах, как хочется прославиться хоть чем-то в жизни, когда за душой нет ни одного благородного порыва, желания сделать что-то доброе, помочь кому-то.
И еще. В последнее время все больше начинают говорить, что XXI век станет веком утраты людьми чувства любви, поскольку уже сейчас любовные чувства, как даже социологи, исследующие проблемы любви и семейных отношений, утверждают, что и любовь и вообще семья также висят на волоске, что чуть ли не пора переходить к принципам продолжения человеческого рода по-животному. Но вот беда: человеческий младенец не может начинать собственное независимое существование в возрасте нескольких дней или даже месяцев. И тут пример стали показывать актеры американского кинематографа. Только американцам могло прийти в голову распространять среди актеров и актрис анкету с вопросом, сколько партнеров по сексу имел каждый из них за всю предшествующую жизнь или за последний год. И тут началось соревнование по принципу аукциона – кто больше запомнил и насчитает партнеров. Джейн Фонда, выросшая в семье постановщика вестернов Джона Фонда, великолепно сыгравшая главную роль в фильме Сиднея Полака «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?», насчитала 1200 партнеров, что потянуло бы на «Книгу рекордов Гиннесса», если бы это сочли достойным подражания. Но американцев можно понять: надо же им знать, как влияет сексуальная разнузданность массового кино на реальные сексуальные отношения. Как, впрочем, и на то, как массовое кино влияет на рост детской вооруженной преступности (в школах всего мира не совершено столько убийств детьми своих соклассников, сколько в США) и насилия в школе. Даже всепрощающий американский конгресс наконец-то поставил вопрос о необходимости принятия закона, запрещающего по телевидению показывать бесконечные боевики, триллеры и гиньоли в дневное время, когда школьники прилипают к экранам телевизоров так, что их оторвать невозможно.
Теперь еще больше их внимания и сил занимают компьютерные игры, которые так же, как и кинематограф, и телевидение, переполнены убийствами, погонями, жестокой борьбой с чудищами в человеческом, инопланетянском и дьявольском воплощении. Дело идет к тому, что скоро дети разучатся читать, что естественно исключит их из общения, восприятия самой великой книжной высокодуховной словесной культуры.
Хотя история развития массовой культуры начиналась с создания не подлинной литературы, а чтива: уже в Древнем Риме писатели поставили на поток изготовление романов о любовных приключениях и похождениях, а в Средневековье, когда церковь неистовствовала по придумыванию способов изуверской расправы со всякого рода реальными и придумываемыми ересями, любовно-приключенческие, куртуазные и плутовские романы и повести составляли основную духовную пищу для каждого умеющего читать, на что церковники – блюстители моральной чистоты прихожан – смотрели с олимпийским спокойствием. А сколько лет иерархи американской христианской церкви сквозь пальцы смотрели на педофилию церковнослужителей высокого ранга? И вообще всегда все власть имущие силы к уровню вкуса духовного потребления верующих и вообще всей массы населения оставались равнодушными до тех пор, пока в обществе, в среде верующих, в государстве все шло вроде бы мирно и гладко, то есть пока не возникали идеологические разногласия и социальные противостояния. Но и церковь, и государство, и все политические силы вставали на дыбы, как только в той или иной мере, форме и силе затрагивались их интересы. Причем церковь всегда к пастве относилась в таких ситуациях более беспощадно, чем даже государство. Нынешние столкновения на религиозной почве в Северной Ирландии, длящиеся уже более 120 лет, между сикхами и индуистами в Индии, между мусульманами-вахабитами и христианами, между христианами и иудеями, вандализм талибов в Афганистане, – все это явления маскульта культурно-политического порядка: идеологи всех противоборствующих сил всячески поощряют и поддерживают, даже разжигают в людях потребности и духовные стремления и состояния только определенного толка, не обращая никакого внимания на начавшийся процесс интеграции человечества в единое целое. Для таких идеологов и политиков выгодно формировать в людях низменные чувства и вкусы, стадное сознание и только потребительское отношение к жизни. Для массовой культуры и для массового искусства – это и есть желанная манна небесная, в этом состоит смысл их существования.
Студентам следует задуматься над тем, почему именно в последние годы, когда в официальной культуре наступили разброд и шатание, во всех регионах России по инициативе населения проводятся и постоянно возрождаются традиционные народные праздничные гулянья, устраиваются фестивали, конкурсы гармонистов, балалаечников, частушечников и народных сказителей, справляются языческие обряды и обычаи? Почему упал рейтинг, как теперь принято говорить, многих телевизионных программ, радио- и телевизионных шоу в то время, когда попса и постмодернисты всех толков устраивают телевизионные тусовки-междусобойчики, сбивая стайки молодых бездумных поклонников и поклонниц в толпу фанатов, готовых к самым необдуманным и необузданным поступкам и кровавым столкновениям?
Всякого толка маскультовские духовные наркотики естественно открыли дорогу естественной наркомании: после духовного опустошения и обалдения возникает потребность в физиологическом и психологическом отравлении. И этот крайне негативный слой массовой культуры распространился по миру через США, ныне превратившись для всего человечества в глобальное бедствие. Современный французский философ-культуролог Жан Бодрийар, совершивший длительное путешествие по США с научной целью, уловил и подчеркнул опасность американской культуры для культуры всего человечества. Он написал в своей работе «Америка» следующее: «Здесь реализовалась утопия, здесь реализуется антиутопия: антиутопия безрассудства, детерриторизации, неопределенности субъекта и языка, нейтрализации всех ценностей конца культуры. Она (Америка – Н. К.) наивна и примитивна, она не умеет анализировать ни над понятиями, ни над соблазном, ни над будущим или над своей собственной судьбой, она вершит, она материализуется. Но тогда это и есть реализованная утопия, это и есть успешная революция. Это рай. Именно здесь надо искать идеальный тип конца нашей культуры» (все выделено мной – Н. К.)[4].
При культурологическом и эстетическом анализе произведений современного массового искусства эти процессы переплетения или взаимодействия народного, высокого и массового искусства не могут упускаться из виду, чтобы не утратить возможности и права опровержения сложившегося в XX веке убеждения в том, что массовая культура и массовое искусство есть явления, рожденные только индустриальным и последовавшими за ним обществами – пост-индустриальным и информационным.
А тот факт, что массовая культура и массовое искусство в своем развитии постоянно заимствуют из народного и высокого искусства сюжетику, проблематику, символику, метафорику и формальные приемы – это естественные и органичные для процесса культуротворчества людей явления, поскольку их эстетический опыт заключает в себе в разном соотношении опыт восприятия и чувствования, переживания народной, высокой и массовой культуры. Они просто ставят на поток использование понравившихся и действенных приемов и средств, придавая им особую эмоциональную заразительность. В то же время и народные и высокие культура и искусство естественно испытывают влияние удачных находок и приемов, выразительных средств массовых культуры и искусства. Так, в начале 60-х годов XX века был поставлен и прошел по экранам США с ошеломляющим успехом исторический фильм маскультовского типа по религиозному сюжету «Бен Гур» с ударней- шим эмоциональным действием на любого зрителя эпизодом гонки на колесницах. Этот эпизод вошел во все кинематографические хрестоматии мира. Затем этот прием стал использоваться не только в фильмах массового кино и телевидения, но и во многих высокохудожественных фильмах Френсисом Фордой Коппола, Стенли Креймером, Стенли Кубриком и Даже Фредом Циннеманом в великом и глубоко психологическом фильме «Человек на все времена». Современный кинематограф почти всех крупных и интересных кинематографий широко использует наработанный в массовом кино опыт высокопрофессиональной рабо-ты киноактеров и кинооператоров. Например, великий актер Спенсер Трейси, создавший незабываемый образ судьи в фильме Стенли Креймера «Нюрнбергский процесс», затем проявил себя как воплотитель роли массового человека в массовике того же режиссера «Этот безумный, безумный, безумный мир», вроде бы и антимассовик, но сделан по всем канонам маскульта. Или Марлон Брандо, создав крупные и интересные образы у итальянца Бернардо Бертолуччи «Последнее танго в Париже», затем сыграл с невероятной энергией и мастерством образ главы итальянской мафии Корлеоне в фильме Копполы «Крестный отец», типичном образце маскульта, а затем в его же фильме высокого духовного накала «Апокалипсис-75».
А ныне знаменитые Малколм Мак-Дауэлл, Аль Пачино и Роберт Редфорд наработали хороший опыт в фильмах массового искусства, с которым перешли затем в высокое искусство. Хотя в массовом кинематографе всегда были актеры, могущие блистательно проявить себя только в нем, Ван Дам или Шварценеггер, Сталлоне, например. Хотя трудно сказать, какому кино больше дали или больше взяли из высокого или массового Грегори Пек и Джек Николсон, способные с полной творческой отдачей сработать как у постановщика классического кино, так и массового? Как они и многие другие могут даже заезженным стереотипам и штампам, набившим оскомину ситуациям придать блеск и высокую художественность? Джек Николсон блистательно продемонстрировал это в фильме «Полет над гнездом кукушки» Формана.
Трудно установить, когда Элвис Пресли перешел грань поп-культуры и вошел в высокую музыкальную культуру. Или та же группа «Биттлз». Когда рок-музыкант становится музыкантом, как Гребенщиков, почти невозможно ответить.
Таким образом складывалась веками культура всего человечества и будет складываться дальше, если народная и высокая культуры смогут в XXI веке, как и во все предшествующие эпохи, противопоставить наглости и напору маскульта высокую духовность и эмоциональную насыщенность.
Однако разрешение этой важной для всех существующих в современном мире художественных культур разного уровня проблемы требует уже сейчас исследования процессов интеграции в культуре в пику процессам глобализации в цивилизационном развитии современного человечества: в экономической, производственной, торговой, технологической, финансовой, политической, правовой, особенно в военной областях.
[1] См. об этом: Киященко Н. И. Сущность прекрасного. М., 1977; его же: Эстетика жизни. Ч. 1–3. М., 2000; Красота и мозг. М., 1995; Эфроимсон В. П. Генетика гениальности. М., 2001.
[2] См. об этом: Самохвалова В. И. Метафизика глобализации. От утопии к антиутопии // Материалы постоянно действующего междисциплинарного семинара Клуба ученых «Глобальный мир». Выпуск 11. М., 2002; Васильев В. С. Диалектика физических и метафизических основ современной глобализации. Там же.
[3] См.: Иванов С. А., Киященко Н. И. Образование и искусство в формировании целостного человека. М., 2002; а также в готовящейся к изданию на русском языке работе французского философа Эдгара Морена «Образование в будущем: семь неотложных задач».
[4] Бодрийар Ж. Америка. СПб., 2000. С. 175.
Массовая культура и ее характеристики
Сошников Александр Евгеньевич
Самарский государственный институт культуры
старший преподаватель кафедры теории и истории культуры
Soshnikov Alexander Evgenyevich
Samara state institute of culture
senior teacher of chair of the theory and cultural history
Библиографическая ссылка на статью:
Сошников А.Е. Массовая культура и ее характеристики // Современные научные исследования и инновации. 2016. № 2 [Электронный ресурс]. URL: https://web.snauka.ru/issues/2016/02/64421 (дата обращения: 16.12.2021).
Массовая культура – явление, характерное, в большей степени, для XX-XXI века. Однако часть исследователей считает, что она зародилась еще в эпоху Античности и, как пример приводят Олимпийские игры, гладиаторские бои, древнегреческий театр. Другие же считают, что данное явление возникает лишь в XIX веке, а своего подлинного развития достигает уже в середине XX века, с развитием средств массовой коммуникации и возрастающей ролью информации. До сих пор, в среде исследователей на этот вопрос не существует единого мнения.
Еще одним спорным вопросом в данной теме, является вопрос о соотношении массовой и народной культуры. Сторонники первой позиции говорят о том, что эти две культуры являются одинаковыми, вместе с тем, добавляя, что народная культура – это некий низ массовой культуры. Имеется в виду, что массовая культура создается профессионалами, людьми, которые имеют образование в данной сфере, а народная культура создается самоучками, выходцами из народа. В данном случае, такая позиция может быть оправдана.
Более приемлемой является позиция, которая отмечает, что массовая и народная культура – это два, абсолютно разных явления. В подтверждение данного факта необходимо сравнить параметры данных культур: кто является творцом, на что ориентированы, что лежит в основе их. Рассмотрим вначале народную культуру. Ее создателем является сам народ, данная культура более реалистична, имеет глубокие исторические корни и имеет своей целью передачу традиций, ценностей народа. В противовес ей, массовая культура создается определенной группой профессионалов, она ориентирована на моду, как следствие, является сиюминутной и быстро меняется, главная цель массовой культуры – это получение финансовой выгоды.
Кроме данных спорных вопросов, в XXI веке возникает и еще один момент – что есть массовая культура в настоящее время. Одно из наиболее распространенных определений – культура, популярная и преобладающая среди широких слоев населения в данном обществе. Она включает в себя такие явления, как спорт, развлечения, быт, музыка, в том числе и поп-музыка, литература, средства массовой информации, изобразительное искусство и т. п. Стоит добавить, что данный феномен ориентируется исключительно на среднего потребителя, для которого, главным является развлекательный процесс. В тоже время, говорят об элитарной культуре – субкультура привилегированных групп общества, характеризующаяся принципиальной закрытостью, духовным аристократизмом и ценностно-смысловой самодостаточностью. Апеллируя к избранному меньшинству своих субъектов, как правило, являющихся одновременно ее творцами и адресатами, данная культура сознательно и последовательно противостоит культуре большинства, в широком смысле.
Если еще в начале XX века можно было четко представить себе элитарную культуру и зарождающуюся, массовую, то сейчас, это является достаточно затруднительным. Массовая культура ориентирована на широкий круг потребителей, способствует удовлетворению его первичных потребностей, в то время как элитарное искусство – это «искусство ради искусства». Но в XXI веке уже становится проблематично провести между ними грань. Развитие средств массовой коммуникации привело к тому, что широкие массы людей могут приобщиться к элитарной культуре. Можно спокойно посетить Лувр, не выходя из дома, можно посмотреть балет или спектакль, опять-таки, сидя за компьютером, многие классические произведения стали общедоступными. Таким образом, в плане доступности и распространения грань между этими явлениями уже стирается. Но это, что касается высокой культуры прошлых веков. Она стала общедоступной, в этом есть свои плюсы и минусы. О них поговорим позже. Но есть ли элитарная культура в XXI веке и каковы ее характеристики?
Интерес к изучению массовой культуры развивается уже достаточно продолжительное время и к настоящему моменту сформировалось большое количество исследований, теорий и концепций к данному явлению. Авторами большинства из них массовая культура определяется как особый социальный феномен, который имеет свой генезис, специфику и тенденции развития. Рассмотрим наиболее значимые из данных подходов к определению массовой культуры.
Первый подход связан с рассмотрением массового общества. Исследования данного направления центральное место отводят массовому обществу, возникающему в результате процессов индустриализации и урбанизации. Под массовой культурой в данном случае понимается особый тип культуры, который способен заменить собой традиционные формы народной культуры. В данном направлении шли научные рассуждения Дж. Бентама, Н. Бердяева, М. Вебера, Р. Вильямса, Ф. Ливиса, Ф. Ницше, Д. Рисмэна, Д. Томпсона, З. Фрейда, Э. Фромма, К. Юнга, Р. Хоггарта. В трудах этих философов и ученых массовая культура определяется в качестве предельного выражения духовной несвободы, социального механизма отчуждения и угнетения личности человека. Представители данного научного направления склонны были трактовать феномен массовой культуры как негативное явление.
Разработка одной из наиболее критичных концепций массового общества принадлежит известному испанскому философу Хосе Ортега-и-Гассету [1]. Общество определялось им как объединение меньшинства и масс, находящееся в постоянном динамическом развитии. Меньшинство, по его мнению, состояло из лиц, которые обладают определенными характерными признаками, в то время как масса представляет собой всего лишь набор индивидов, которые не имеют особенных отличий. Масса – это средние люди. «Массовый человек» был создан под воздействием быстрого роста населения в городах и узкой профессиональной специализации, которая ослабила культурный потенциал и духовно подорвала современную цивилизацию. Мнение Ортега-и-Гассета, сводилось к тому, что данные явления привели к неустойчивости и краху культуры в целом. В идеях испанского мыслителя много созвучных моментов с теориями массового общества К. Маннгейма, Э. Фромма и Х. Арендта.
В теориях массовой культуры франкфуртской школы основополагающим стало понятие культурной индустрии, которая является гарантом устойчивости капитализма. Представители данной школы пришли к общему выводу о том, что под воздействием массовой культуры может быть сформирован конформизм, удерживающий реакции потребителя в инфантильном, статичном состоянии, позволяющий манипулировать его сознанием. Таким образом, феномену массовой культуры в рамках этих исследований также придавалась негативная оценка. В числе наиболее выдающихся представителей Франкфуртской школы необходимо назвать Т. Адорно, М. Хоркхаймера, В. Беньямина и Г. Маркузе.
Другой подход определяет массовую культуру как явление, проявляющееся в современном обществе, для которого характерны некоторые специфические черты выражения культурных ценностей. Высказывается точка зрения о том, что массовая культура становится объектом потребления всех людей вне зависимости от того, где конкретно они проживают или находятся. Массовой культура становится еще и в силу того обстоятельства, что она производится ежедневно и массово. Другими словами, определение массовой культуры сводится к культуре повседневной жизни, которая становится доступной предоставляемой аудитории посредством средств массовой коммуникации [2, с. 37].
В качестве одного из наиболее интересных и продуктивных можно рассматривать подход Д. Белла, в рамках которого массовая культура предстает организацией обыденного сознания в информационном обществе. Особая знаковая система или особый язык, с помощью которого между всеми членами информационного общества достигается взаимопонимание [3, с. 96]. Она выступает в качестве связующего звена между постиндустриальным обществом с присущей ему высокой специализацией и человеком, интегрированным в него лишь как его составная часть.
Массовая культура является также частью общемировой культуры потребления, которая воспроизводится посредством промышленного способа и в больших объемах. Также ее можно рассматривать как культуру повседневной жизни, предоставляемую большей части общества посредством самых разных каналов, в том числе посредством средств массовой информации и коммуникации. Сама массовая культура с ними достаточно тесно связана. Содержанием массовой культуры можно считать продукцию современного промышленного производства, а также кино, телевидение, книги, газеты и журналы, спорт, туризм и т.д. Потребление этой продукции является массовым, поскольку аудитория, которой воспринимается данная культура, имеет массовый характер, т.е. это, как правило, аудитория больших залов, стадионов, миллионы зрителей теле и киноэкранов [4, с. 45-53].
Становление массовой культуры принято связывать с 1870-1890-х гг., когда первоначально в Великобритании, а вслед за ней и другие европейские страны стали принимать законы об обязательном распространении всеобщей грамотности среди населения. Данное обстоятельство определяет и изначальную связь массовой культуры со средствами массовой коммуникации. Для распространения грамотности среди широких масс вначале применялись технические возможности полиграфической отрасли, реализовавшиеся в выпуске дешевых популярных газет и журналов, дешевых книжек в жанрах беллетристики, любовного и детективного романа и комиксов.
Возникновение массовой культуры представляло собой процесс более глубокий, чем просто возникновение наряду с уже существующими еще одного типа культуры. Оно привело к изменению самого способа функционирования культуры в целом. Постепенно происходило отмирание старых форм социальности, утрата патриархальных связей между людьми, которые жили в достаточно замкнутом мире небольших поселков и деревень, ориентируясь на привычные ориентации и традиционные ценности. Таким образом, была спровоцирована волна активной миграции из деревень в города, из Старого Света в Новый Свет, стали возникать крупные города, что повлекло за собой изменение значительной части населения. Однако одно из произошедших явлений стоит выделить особенно – увеличение времени для отдыха, вследствие сокращения количества рабочего времени, под воздействием развития техники, которая смогла освободить человека от многих необходимых раньше трудовых операций, главным образом в домашнем хозяйстве. В результате самые широкие слои общества также стали испытывать потребность в досуге. Заполнить этот досуг предстояло массовой культуре, которой удалось поставить практику развлечений на широкий поток.
Начало происходить сращивание культуры с миром развлечений, что предопределило ключевые особенности предметное поле массовой культуры. Элементы массовой культуры должны были стать интересными по своему содержанию и иметь эффективную для быстрого восприятия зрителем форму, сочетать в себе четкий сюжет с интригой, и демонстрировать принадлежность к некоему конкретному жанру. Такая специфика позволила предопределить основные черты, характеризующие массовую культуру. Во-первых, для нее характерна серийность предметов ее потребления; во-вторых, трансляция примитивных стандартов жизни и отношений между людьми; в-третьих, развлекательность, забавность, сентиментальность; в-четвертых, пропаганда культа сильной личности, которой всегда сопутствует жизненный успех [5, с. 32-35].
В произведениях массовой культуры потребителю всегда в первую очередь интересен сюжет, в котором он может обнаружить сходство со своей жизненностью, достоверность воображаемых героев, что дает ему возможность переживать различные эмоции вместе с героями, сопереживая их жизненным невзгодам и радуясь вместе с ними. Происходит отождествление зрителя или читателя с теми героями художественного произведения, в которых воплощаются их стремления к идеалу и несбывшиеся мечты. Таким образом, массовая культура предстает перед потребителем как иллюзорная компенсация за то, что реальная жизнь зачастую оказывается несправедлива к своим героям, где зачастую имеют место быть ситуации сложности финансового положения, отсутствие успеха, признания и т.д. Потребителю массовой культуры предоставляется возможность на время отрешиться от своих проблем, отождествив себя с благополучным героем, разнообразив, таким образом, свое эмоционально скудное существование [4, с. 45-53].
В настоящее время большинство людей, главным образом молодежь, именно посредством массовой культуры формирует свои представления о том стиле поведения, образе жизни, карьере, отношениях между людьми, которые необходимо демонстрировать в современном ему обществе. Представления о еде, одежде, жилище, бытовой технике, предметах обихода, образовании транслируются человеку посредством механизмов массовой культуры. В современности любой продукт начинает считаться престижным и ценным только в том случае, когда начинает выступать в качестве предмета массового спроса. Таким образом, массовая культура осуществляет стимуляцию культуры потребления, активно в качестве средства этой стимуляции используя рекламу.
Массовая культура выступает также в качестве некоего фундамента мировой культуры, в результате чего происходит стирание и устранение национальных границ. В основе произведений массовой культуры лежат некие универсальные психологические и психофизиологические характеристики и механизмы восприятия, которые срабатывают в независимости от уровня образования и степени подготовленности аудитории. Более того, образование зачастую даже воспринимается создателями массовой культуры, как определенный вредный фактор, поскольку может помешать непосредственному эмоциональному восприятию, на которое в первую очередь, и нацелена массовая культура.
Исходя из рассмотренных выше положений, представляется возможным сформулировать основные черты характерные массовой культуре:
– ориентированность на однородную аудиторию и главным образом на эмоции, иррациональность, коллективное бессознательное, уход от действительности;
– быстро доступность и быстро забываемость;
– база, опирающаяся на среднюю языковую семиотическую норму;
– занятность.
Критиками, долгое время, при оценке массовой культуры, говорилось только об отрицательных ее сторонах, подчеркивалась низкопробность, пошлость ее продукции. Считалось, что она может быть востребована только невзыскательной и неразвитой публикой. Осуждалась ее ориентация на потребление, а не на творчество, склонность к формированию некоего духовного стандарта, т.е. в некоторой степени усреднение человека, имеющее в своей основе воспитание у него достаточно непритязательных запросов в сфере искусства. К числу наделения массовой культуры такими отрицательными качествами, ей приписывался и преимущественно развлекательный характер. Подчеркивалось, что в очень немногих произведениях рассматриваются вопросы о цели и смысле жизни, ценностях. Нередко можно столкнуться с ситуацией, когда произведения массовой культуры исполнены на достаточно низком профессиональном уровне, не обладают высокой эстетической ценностью и способны формировать только лишь массовое мировоззрение, которому присущи некритические убеждения и взгляды.
Данные рассуждения нельзя отвергать, как лишенные всякого смысла. Однако нужно сказать о положительных аспектах, которые несет в себе развитие массовой культуры. Во-первых, появление массовой культуры способствовало достижению всеобщей грамотности населения, в результате чего гораздо большее количество людей получило доступ к культурным ценностям. Массовой культурой создается и тиражируется достаточно много продукции низкого качества, но вместе с ней и бесспорные шедевры, которые подталкивают человека более глубоко изучить эти и другие произведения. Во-вторых, массовой культуре принадлежит значительная роль в становлении современного рекреационного механизма снятия стрессов и напряжений. В-третьих, не следует углубляться в категорическое противопоставление массовой культуры высокой культуре предшествующих эпох. В те времена также существовали и средняя, и низовая культуры, однако с течением времени до нас дошли лишь ее шедевры, которые представляют собой единичное явление любой эпохи, выделение которых всегда происходит лишь с течением времени. Также произойдет и с современной культурой, которая с течением времени отсеет большую часть произведений, оставив лишь настоящее искусство [5, с. 23-36].
Современными исследователями принято выделять три ключевых уровня массовой культуры. Во-первых, кич-культура, т.е. массовая культура в качестве своего самого низкопробного проявления. Первоначально кич получил широкое распространение только в прикладном искусстве. Однако с течением времени он охватил все виды искусства, включая кино и телевидение. Главным образом кич характеризуется упрощенной подачей проблематики. В своей основе кич имеет те образы, идеи и сюжеты, которые достаточно стереотипны и ориентированы на обывателя, чья жизнь протекает скучно и однообразно. Кич не призван ставить вопросы перед своим потребителем, вызывать духовные искания и психологический дискомфорт. В нем содержатся только ответы в виде заранее подготовленных клише.
Следующим уровнем массовой культуры можно считать мид-культуру, т.е. культуру, которой характерны некоторые черты традиционной культуры, наряду с некоторыми чертами массовой. По сравнению с кичем, такая форма массовой культуры отличается более высоким нравственным потенциалом, который в ней заложен. Можно сказать, что именно ей задается тон, формируются стандарты, выступающие в качестве ориентиров массовой культуры в целом.
Еще один уровень массовой культуры – это арт-культура, в которой имеет место быть и определенное художественное содержание и его эстетическое выражение. Арт-культура относится к наиболее высокому уровню массовой культуры, который ориентирован и рассчитан на самый образованный и требовательный в отношении качества потребляемой продукции сегмент ее аудитории. Главная ее задача заключается в том, чтобы максимально приблизить массовую культуру к нормам и стандартам, которые характерны для традиционной.
В последнее время массовой культуре в большей степени характерно влияние на мид-культуру, т.е. культуру среднего уровня, в рамках которой происходит экранизация произведений классической литературы, формируется мода на образцы действительно художественного творчества, популярную науку, классическую музыку. Процессы, происходящие в мид-культуре, способствуют росту общего уровня массовой культуры современности. Такой вывод представляется возможным сделать при сравнении произведений, создание которых относится к началу XX в. и к последним его десятилетиям. Прослеживается также тенденция к этизации этой культуры, благодаря которой достигается некоторый подъем ее морального уровня [6, с. 56].
В числе ключевых направлений массовой культуры современности можно выделить такие как:
– индустрия детства, которая находит выражение в производстве товаров и игрушек для детей, организации детских клубов и лагерей, появлении форм коллективного воспитания детей;
– массовая общеобразовательная школа, которая приобщает детей к основам научных знаний, формирует их картину мира, основой которой являются ценностные ориентиры, распространенные в данном обществе, а также одинаковость стереотипов;
– средства массовой информации, посредством которых осуществляется донесение до широких слоев населения текущей информации, ее оценка. Таким образом, формируется общественное мнение и создается почва для последующей манипуляции сознанием людей;
– система национальной или государственной идеологии и пропаганды, ключевой задачей которой является формирование политической благонадежности среди большинства населения;
– массовые политические движения и партии, которые представители политической и государственной элиты используют для достижения своих целей в результате нагнетания политического, националистического или религиозного психоза;
– мировая социальная мифология или квазирелигиозные течения и секты, лженаучные учения, сотворение кумиров, формирование сплетен и слухов, с помощью которых предоставляется возможность дать несложные объяснения всех проблем современности. Мифы о мировом заговоре тайной организации, инопланетянах и прочая информация данного порядка является продуктом мировой социальной мифологии;
– индустрия развлекательного досуга, которая включает в себя массовую художественную культуру со всеми видами литературы и искусства, развлекательными представлениями, зрелищными видами профессионального спорта, клубами, дискотеками и прочими инструментами, которые могут способствовать психической разрядке человека;
– индустрия оздоровительного досуга, в том числе курорты, спортивный туризм, массовая физкультура, косметические фирмы и услуги;
– индустрия интеллектуального и эстетического досуга, подразумевающая «культурный» туризм, художественную самодеятельность, коллекционирование, кружки и общества по интересам, научно-просветительские учреждения, продолжающие сохранившуюся с XVIII в. просветительскую тенденцию;
– реклама и мода, посредством которой в общественном сознании формируются стандарты престижного образа жизни, происходит стимуляция и управление потребительским спросом на вещи, услуги, идеи;
– игровые комплексы, способные развить быстроту реакции, и помочь человеку сформировать навыки помогающие приспособиться к современному темпу и ритму жизни;
– словари, справочники, энциклопедии, электронные банки информации, библиотеки, ориентированные на удовлетворение интересов массового потребителя и популяризацию современного знания.
Таким образом, массовая культура является новой наиболее развитой формой культурной компетентности современного человека. Она состоит из новых механизмов инкультурации и социализации, новой системы управления и манипулирования общественным сознанием, интересами и потребностями человека. Массовую культуру можно рассматривать в качестве способа существования современной культуры. Которая, с одной стороны, является культурой, отвечающей современному типу человека, а с другой стороны, становится инструментом его создания.
Библиографический список
- Лотман Ю., Цивьян Ю. Диалог с экраном. Таллин, 1973.
- Зак М.X. Кино: личность и личное. М., 1980.
- Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М., 1993.
- Левин Е.С. Художественный образ в киноискусстве. Киев, 1985.
- Гудков Л. Абортивная модернизация. М., 2011.
- Жабский М. Испытание конкуренцией. Отечественное кино и новое поколение зрителей. М., 1997.
Количество просмотров публикации: Please wait
Все статьи автора «Сошников Александр Евгеньевич»
Понятие культуры, виды культуры и функции культуры
Культура — это совокупность материальных и духовных ценностей, созданных и создаваемых человечеством в ходе исторического процесса.
Культура, как и общество, отдельно от природы. Все продукты культуры — результат жизни и деятельности людей.
В широком смысле, частью культуры является абсолютно любой предмет, к примеру, гаджет, с которого вы читаете этот текст, надетая на вас одежда, здания, города.
Традиционно культуру делят на материальную и духовную.
К материальной относится всё то, что возможно увидеть и потрогать. Это произведения искусства, архитектурные объекты, предметы быта и т. д.
К духовной культуре относится то, что существует, но что увидеть невозможно. Это язык, мораль, религия, ценности, философия и т. д.
Функции культуры
Культура выполняет важные функции в обществе:
1. Объединяющая. Люди, принадлежащие к одной культуре, чувствуют себя единым народом.
2. Ретранслирующая. Через культуру старшие поколения передают накопленный опыт младшим.
3. Регулирующая. Ценности, присущие той или иной культуре, мораль, религия предписывают людям те или иные правила поведения в обществе и образ жизни.
4. Образовательная. Приобщаясь к культурным ценностям, — через чтение книг, просмотр фильмов, посещение театров и музеев — человек приобретает новые знания.
Виды культуры
Согласно одной из самых популярных классификаций принято выделять такие виды культуры как народная, массовая и элитарная.
Народная культура не имеет автора, её произведения анонимны. К ней относятся сказания, легенды, мифы, приметы, анектоды.
Массовая культура рассчитана на максимально большой круг людей. Произведения массовой культуры понятны и ребёнку, и взрослому, и рабочему, и академику. Пример массовой культуры в кино и литературе — «Гарри Поттер», «Властелин колец», «Сумерки», «Марсианин». В музыке — Виктор Цой и Алла Пугачева.
Произведения массовой культуры ставят своей целью извлечение коммерческой выгоды. Как правило, они имеют развлекательный характер, потому что веселое и увлекательное привлекает гораздо большее количество людей, чем грустное и тяжелое.
Элитарная культура в отличие от массовой доступна далеко не всем. Произведения элитарной культуры рассчитаны на понимание узкого слоя образованных людей, имеющих высокие эстетические потребности. Создатели произведений элитарной культуры вовсе не стремятся развлекать зрителя или читателя, им важнее поделиться своим видением тех или иных проблем общества или рассказать о своей человеческой боли, открытиях, озарениях. К элитарной культуре также относятся разные экспериментальные произведения, новаторские, часто сложные для восприятия.
Пример произведения элитарной культуры в литературе — «Улисс» Джойса, «Петербург» Андрея Белого, книги Набокова и Пруста. В кино — фильмы, приминающие участие в кинофестивалях (авторское кино). Фильмы Феллини, Антониони, братьев Дарденн, Звягинцева, Сокурова и Кончаловского.
Перейти к другим темам справочника по обществознанию
Поп-культураУ массовой культуры есть множество научных определений. Предпосылки формирования поп-культуры заложены в самом наличии структуры массового общества. Однако культура приобретает приставку «поп» в случае, если она превращается в нечто большее, чем просто игру разума или творческое рефлексирование — некое произведение должно стать широко известным и популярным в обществе. «Звездами» мировой поп-культуры с равным успехом становились бесчисленные музыканты, актёры, журналисты, политики и спортсмены, художники (Сальвадор Дали, Пабло Пикассо, Энди Уорхолл), писатели (Эрнест Хэмингуэй), учёные (Альберт Эйнштейн и Зигмунд Фрейд), религиозные лидеры (Папа Римский и Далай-Лама), известные террористы (Карлос «Шакал» и Усама Бен Ладен), преступники (Джек-Потрошитель, Чарльз Мэнсон), литературные персонажи (Джеймс Бонд и Гарри Поттер), герои мультфильмов (Микки Маус и Чебурашка), революционеры (Че Гевара и Мао Цзе-дун), персонажи комиксов (Супермен и Человек-Паук), автомобили (Volkswagen Beetle), напитки (Coca-Cola и Pepsi), телеканалы (MTV и CNN), продукты питания (гамбургер и суши), бытовая электроника (сотовый телефон и компьютер), предметы одежды (джинсы и бикини), животные (панда), растения (конопля), города (Париж), горы (Эверест) и многие другие персоны, объекты, вещи и явления. Некоторые из поп-культурных «икон» имеют долгую жизнь, и их популярность переходит из поколения в поколение, другие же становятся знаменитостями-однодневками, про которые в скором времени забывают. В любом случае, с их помощью поп-культура формирует некий новый способ общения, используемый множеством людей в повседневной жизни: так, например, забавные фразы политиков, персонажей рекламных роликов, телепередач или кинофильмов становятся частью живого языка и используются в качестве своеобразных пословиц, иллюстрирующих строй мыслей говорящего. Понятие «поп-культуры» (Pop-Culture) родилось в начале 1930-х годов, а её серьёзное изучение началось в 1960-е годы. С тех пор было опубликовано множество исследований, авторы которых пытались определить: что первично — культура определённой группы людей (субкультура) или массовая культура. Единого мнения на этот счёт пока не сформировалось, потому что массовая культура функционирует по особым, до конца не понятым законам. Существует ряд гипотез, авторы которых пытаются объяснить феномен поп-культуры. Британский литературный критик и мыслитель Фрэнк Рэймонд Ливиз (Frank Raymond Leavis), автор опубликованной в 1933 году книги «Культура и среда» (Culture and the Environment), доказывал, что массовая культура является зримым доказательством того, что в культурном плане человечество клонится к упадку. Ливиз и его многочисленные последователи придерживались мнения, что культуру губит стандартизация и массовое производство. В этом смысле убийцей высокой литературы может считаться изобретатель современного печатного пресса — Иоганн Гутенберг. До Гутенберга книги были дорогой редкостью, поэтому к ним предъявлялись крайне высокие требования — это не случайно, они и до сих пор поражают красотой изложения и оформления. Прославленная философская «Франкфуртская школа» (вероятно, её наиболее видными представителями были Теодор Адорно и Герберт Маркузе) пришла к выводу, что активное развитие массовой культуры объясняется сущностью потребительского капитализма. Производители «культурных товаров» (например, кинофильмов и книг), которых Адорно и его последователи назвали «культурной индустрией», заинтересованы только в увеличении сбыта и поэтому «подстраивают» общества под свои интересы. В итоге и возникает гегемония определённых образцов культуры. Причём эти образцы, как правило, невысокого качества — дело в том, что массовое производство не заинтересовано в единичных дорогих товарах высокого качества, ему требуется много дешёвых товаров, доступных большинству потребителей. В свою очередь, рабочий класс (представители «Франкфуртской школы» крайне симпатизировали марксизму, поэтому постоянно рассуждали на эту тему) страдает от распространения массовой культуры — его горизонты сужаются. Другое объяснение предлагает «аристократическая теория», основанная на представлении о «творческой элите», которая составляет меньшую часть общества, и о «массе» — количественно основной части населения. Соответственно становится возможно говорить и о культуре элиты («элитарной культуре») и о культуре «массы» — «массовой культуре». Автором этой теории считается Алан Свингвуд (Alan Swingewood), в 1977 году опубликовавший исследование «Миф массовой культуры» (The Myth of Mass Culture). Он полагает, что причиной бума поп-культуры стало ослабление традиционных общественных институтов, таких, как религия и семья. То есть, современное общество утратило некую иерархию власти, которая отвечала — вольно или невольно — за формирование определённых культурных вкусов. В XX веке их место заняли средства массовой информации, которые и стали — часто небескорыстно (к примеру, размещая рекламу определённых книг, выставок или фильмов) — формировать культурные вкусы общества. Более оптимистично смотрят на вещи сторонники теории «прогрессивной эволюции». Вероятно, одним из наиболее известных её представителей является канадский философ Маршалл МакЛюэн (Marshall McLuhan), создатель термина «глобальная деревня». Суть «прогрессивной эволюции» заключается в следующем: в либеральном обществе могут возникнуть самые разные образцы культуры, которые, de facto, являются проявлением свободы слова. Благодаря поп-культуре, самые разные люди получают возможность реализовать себя в культурном пространстве. Поэтому поп-культура — не зло, а благо. Сторонники этой теории доказывают, что поп-культура не уничтожила культуру эстетов: так, например, поп-музыка не стала причиной смерти классической музыки. С точки зрения сторонников этой теории, поп-культура служит не уничтожению, а демократизации культуры. В истории человечества постоянно существовали так называемая «высокая» и «низкая» культура — первая процветала среди образованных представителей элиты, вторая — соответственно, среди малограмотного или вовсе неграмотного простонародья. Однако в последние десятилетия границы между этими культурами постепенно стираются. Джон Стори (John Storey), автор книги «Изобретение массовой культуры: от фольклора до глобализации» (Inventing Popular Culture: From Folklore to Globalization), указывает, что понимание поп-культуры претерпевало серьёзные изменения с течением времени. Кроме того, по его мнению, сам термин «массовая культура» был изобретён представителями интеллектуальной элиты и априори несёт в себе негативную оценку. В любом случае, всеобщая глобализация культуры может восприниматься по-разному. Тайлер Коэн (Tyler Cowen), автор книги «Творческое уничтожение» (Creative Destruction: How Globalization Is Changing the World’s Cultures), приводит любопытные примеры культурного экспорта в сфере кулинарии. Города США набиты ресторанами, в которых готовятся блюда азиатской, латиноамериканской, африканской и европейских кухонь. В свою очередь, американские рестораны сети Pizza Hut наиболее успешны в таких столицах мировой кулинарии, как Париж и Гонконг, пишет он. По мнению Коэна, культуры, которые пытаются законсервироваться в себе и отказываются от мировых связей, неизбежно устаревают, теряют популярность и могут вообще исчезнуть. Будущее культур — в совместном развитии. Ян Питерзе (Jan Pieterse), автор исследования «Глобализация и культура. Джереми Сибрук (Jeremy Seabrook) в своей книге «Потребляя культуры» (Consuming Cultures: Globalization and Local Lives) рассуждает о том, что сложно говорить о том, идёт ли на пользу культуре процесс глобализации. С одной стороны, он стирает национальные культурные различия и в значительной степени унифицирует вкусы. С другой стороны, он позволяет уменьшить масштабы ксенофобии и создаёт предпосылки для лучшего взаимопонимания разных народов. Глобализация сама по себе исключает возможность культурной гегемонии одной страны — она лишь означает большую возможность выбора. Кроме того, она позволяет сохранить и развить национальные культурные традиции. Однако под напором глобализации неизбежно исчезают составные части локальных культур, без которых жизнь многих народов утрачивает своеобразие и красоту. Йоост Смайерс (Joost Smiers), автор книги «Искусство под давлением. Защищая культурное многообразие в эру глобализации» (Arts Under Pressure: Protecting Cultural Diversity in the Age of Globalisation), утверждает, что разговоры о том, что культурный экспорт превратился в экспорт культурного «мусора» не соответствуют действительности. Поп-дипломатияКультура и межкультурная коммуникация всегда играла и продолжает играть заметную роль в международной политике. Европейские державы занимались культурным обменом, начиная с эпохи Возрождения. Англичане в Индии и на Ближнем Востоке, немцы в Африке и французы в Индокитае распространяли свою собственную культуру за рубежом в качестве мощного инструмента укрепления торговли, коммерческой деятельности, политического влияния и формирования элит для своих целей. Соединённые Штаты Америки, главный производитель и распространитель массовой культуры в современном мире, начали активно действовать в этой сфере уже после Второй Мировой войны и ныне хорошо понимают значение культурной дипломатии, которую некоторые эксперты называют «мягкой силой». Любопытным парадоксом в американской истории является тот факт, что нация, культурное влияние которой стало носить такой противоречивый характер, формировалась, не имея практически никакого интереса в экспорте культуры. История демонстрирует, что американцы обрели свою самобытность, прежде всего, в своей политической системе и известны именно этим, а не поэтами, художниками и писателями-романистами. Американцы обычно рассматривают свою популярную культуру как способ развлечения, а не инструмент внешней политики. Они никогда серьёзно и не думали создавать в своей системе федеральной власти министерство культуры. В 1938 году Государственный департамент США основал Отдел культурных отношений, но многие должностные лица в Соединённых Штатах Америки критиковали использование культуры в качестве инструмента дипломатии. Однако после Второй мировой войны положение изменилось. Во время Холодной войны Вашингтон рассматривал поп-культуру уже как средство влияния на настроения жителей иных государств. Так, в 1948 году Государственный департамент США (State Department) опубликовал аналитическую записку, которая гласила: «Американские фильмы являются послами доброй воли», которые ни цента не стоят американским налогоплательщикам. Они объясняют американский стиль жизни всем народам мира, что бесценно с политической, культурной и коммерческой точек зрения». Подобные подходы США практиковали и в последующие десятилетия. К примеру, после терактов 11 сентября 2001 года государственные службы США, осуществляющие вещание на страны арабского мира и Иран, сделали ставку на трансляции американской поп-музыки. Сейчас Государственный департамент ведёт реализацию целого ряда подобных проектов, полагая, что международное культурное сотрудничество, американские фильмы, музыка, искусство и литература не только оказывают воздействие на людей, но и имеют серьёзное политическое влияние, а также, в какой-то мере, являются средством в деле «спасения» тяжёлого положения США на дипломатическом направлении. Марианн Франклин (Marianne Franklin), автор и редактор сборника статей «Переозвучивая международные отношения» (Resounding International Relations: On Music, Culture and Politics), приводит следующий пример. В 1950–1960-е годы Администрация США поощряла гастроли американских джазовых музыкантов в СССР и другие социалистические страны. Причины этого были достаточно просты. Во-первых, советских граждан пытались очаровать обаянием американской музыки, а, во-вторых, джазмены (в подавляющем большинстве своем — чернокожие) наглядно демонстрировали, что в США межрасовые проблемы (о которых постоянно сообщала советская пропаганда) не столь болезненны. В 1970-е годы США прилагали значительные усилия по либерализации мировых культурных рынков, чему препятствовали не только СССР, но и ЮНЕСКО (UNESCO), воспринимавшие эту политику как проявление американского «культурного империализма». По сей день, многие страны пытаются защищать себя от иностранного культурного влияния — как с помощью прямых запретов, так и иными способами, например, устанавливая квоты на показ иностранных фильмов или трансляцию иностранной поп-музыки. В 1959 году произошло знаковое событие, которое иллюстрирует значение массовой культуры в американской внешней политике. Тогда в Москве открылась Американская выставка (American National Exhibition), на открытие которой прибыли президент США Ричард Никсон (Richard Nixon) и советский лидер Никита Хрущёв. В экспозицию выставки входила американская кухня, снабженная приспособлениями, которые были неизвестны в СССР — например, посудомоечная машина и кухонный комбайн. Организаторы пытались таким образом продемонстрировать, как в США домохозяйки могут экономить время и силы. На этой «кухне» вспыхнул спор между Хрущёвым и Никсоном. Никсон заявил, что в США практически каждая семья может позволить себе приобрести подобные вещи — и этом является достоинством американского образа жизни. На это Хрущёв иронически спросил, почему он не видит машины, которая кладёт еду в рот. Массовая культура воздействовала и на политические воззрения американцев. Майкл Барсон (Michael Barson) и Стивен Хеллер (Steven Heller), авторы книги «Красная угроза» (Red Scare: The Commie Menace in Propaganda and Popular Culture), указывают, что «Люди совершенно искреннее верили, что красные (подразумеваются агенты СССР) прячутся под их кроватью. Британский исследователь Джон Стрит (John Street), автор книги «Политика и массовая кульура» (Politics and Popular Culture), отмечает, что в сфере международных отношений поп-культура всегда играла, играет и будет продолжать играть заметную роль. Многие государства «покупали» лояльность своих соседей с помощью массовой культуры. Так, например, иностранным послам в Византии обязательно устраивали экскурсию по императорскому дворцу, показывая диковинки и предметы роскоши — так представителям иных элит демонстрировались богатство и качество жизни цезарей. Некоторые события массовой культуры становились важными факторами мировой политики. Показательна история с Олимпиадами. Летняя Олимпиада в Берлине (1936 год), которая проходила под патронажем Адольфа Гитлера, стала жертвой международного бойкота — антифашисты призывали атлетов не ехать в Германию и даже пытались провести альтернативные игры в Барселоне (Испания), что сделать не удалось из-за начала гражданской войны. В 1976 году 22 африканских государства (лидером этой группы была Танзания) потребовали от Международного Олимпийского Комитета недопущения на игры в Монреале команды Новой Зеландии (после того, как новозеландская национальная команда по регби посетила ЮАР). Аналогичные истории происходили и с наиболее популярными видами спорта. В 1994 году был опубликован сборник аналитических статей «Призраки и чемпионы: культуры футбола, национальные идеи и Чемпионат мира в США» (Hosts and Champions: Soccer Cultures, National Identities and the USA World Cup), авторы которых на ряде примеров доказывали, что многие государства используют футбол как инструмент подпитки патриотизма, а также в качестве способа повысить статус страны на международной арене. В историю вошла уникальная «футбольная война», разразившаяся в 1969 году между двумя центрально-американскими странами — Гондурасом и Сальвадором. К этому времени Гондурас испытывал серьёзные экономические трудности, но власти предпочитали винить во всех проблемах многочисленных сальвадорских иммигрантов. В январе Гондурас отказался пролонгировать договор с Сальвадором, который регулировал потоки мигрантов. Кризис достиг пика в июне — тогда Гондурас и Сальвадор в серии стыковочных матчей должны были определить, кому принадлежит право выхода в финальную стадию чемпионата мира. Во время второго матча в Гондурасе начались массовые беспорядки, их жертвами стали сальвадорцы. В ряде случаев энтузиазм футбольных фанатов удавалось направить в мирное политическое русло. Эдуардо Галеано (Eduardo Galeano) и Марк Фрид (Mark Fried), авторы книги «Футбол на солнце и в тени» (Soccer in Sun and Shadow), приводят ряд примеров такого рода. Политическая карьера Сильвио Берлускони, ставшего премьер-министром Италии, и успех его партии во многом были связаны с деятельностью фан-клубов «Милана». Роль массовой культуры приобрела новое звучание после начала так называемой глобальной войны с терроризмом. Уолтер Лакер (Walter Laquer), известный исследователь терроризма, автор многих книг, обращает внимание на показательный момент. Многие члены исламских террористических организаций внешне являются потребителями западной (или американской) массовой культуры. В последние десятилетия массовая культура стала одной из постоянных тем в переговорах на высшем уровне. Речь идёт о пиратстве и хищениях интеллектуальной собственности — например, о борьбе с незаконным копированием фильмов, музыки, книг, компьютерных программ, моделей одежды. Кроме того, в игру на высшем уровне вступили многие «иконы» мировой поп-культуры (например, группа Metallica). В 1980–1990-е годы многие «звезды» мировой поп-культуры вели войну против ЮАР, где существовал режим апартеида. Спортсмены отказывались принимать участие в соревнованиях, где участвовали южноафриканские спортсмены, а музыканты отказывались посещать ЮАР с концертами и так далее. Ныне, например, лидер ирландской рок-группы U 2 — Боно (Bono) — развернул международную кампанию по борьбе с бедностью в Африке. Джон Майклевэйт (John Miclewait) и Андриан Вулбридж (Adrain Woolbridge), авторы книги «Вызов и cкрытые обещания глобализации» (The Challenge and Hidden Promise of Globalisation), отмечают, что глобализация также не означает экспансию американской массовой культуры. Они подчёркивают, что американские фильмы смотрят во всём мире, McDonald’s — это первая вещь, которая вспоминается при обсуждении темы «быстрая еда», а песни Бритни Спирс (Britney Spears) слышали даже на Тибете. Однако, к примеру, британские музыканты, начиная от Beatles и Эндрю Ллойда Уэббера (Andrew Lloyd Webber), оказали колоссальное влияние на американскую музыку. Американское телевидение импортирует многие идеи телепрограмм из Европы. Иностранцы владеют половиной крупнейших издательств США и киностудий. Поп-политикаВ США, как и во многих других странах, поп-культура используется политиками. Связь политиков и идолов массовой культуры становится особенно заметной во время выборов, когда политики начинают действовать по законам шоу-бизнеса. Многие исследования, например, проводящиеся организацией Совет за высокое качество работы правительства (Council for Excellence in Government), показывают, что использование массовой культуры просто жизненно необходимо американским политикам, желающим «достучаться» до определённых групп избирателей. Это особенно важно при работе с молодёжью и различными меньшинствами. В 1985 году американский культуролог Нейл Постмэн (Neil Postman) опубликовала провокационную книгу «Забавлять себя до смерти» (Amusing Ourselves to Death: Public Discourse in the Age of Show Business). Попытки использовать ресурс поп-культуры на выборах в США предпринимались всегда. Иногда политики применяли для этого неординарные методы. Так, в 1992 году кандидат в президенты Билл Клинтон (Bill Clinton), участвовавший в популярном телешоу, играл на саксофоне. Этот поступок, при кажущейся малозначимости, сыграл серьёзную роль. Дело в том, что в США саксофон традиционно воспринимается как музыкальный инструмент, популярный среди чернокожих американцев. Популярность американского политика далеко не всегда определяется его популярностью среди поп-культурных знаменитостей. Показательный пример дала президентская избирательная кампания 2004 года, когда за Белый Дом боролись кандидат Демократической партии Джон Керри (John Kerry) и республиканец Джордж Буш (George Bush). Эд Сигел (Ed Siegel), политический обозреватель газеты Boston Globe, отмечал, что «Джон Керри получил невероятную по мощи поддержку»звезд» массовой культуры. Буш (или организаторы его кампании), в свою очередь, умело использовали популярность актёра Арнольда Шварценеггера (Arnold Schwarzenegger), республиканского губернатора штата Калифорния. На съезде Республиканской партии (Republican National Convention), на которой Буш был официально назван кандидатом республиканцев, он умело обыграл свои языковые ляпы, известные под названием «бушизмы». Буш заявил следующее: «Люди иногда пытаются исправлять мой английский. Я знаю, что у меня есть такая проблема, с ней некогда сталкивался и Шварценеггер». В результате выборов, Буш опередил Керри, причём со значительным отрывом. Вероятно, одной из причин этого стала всё та же массовая культура: во время одного из популярных телешоу Керри прокатился на мотоцикле Harley-Davidson. Историк Дорис Кирнс Гудвин (Doris Kearns Goodwin), автор нескольких книг об истории американских президентов, в книге «Линдон Джонсон и Американская Мечта» (Lyndon Johnson and the American Dream) пишет: «Если политик надевает костюм, в котором чувствует себя некомфортно, люди мгновенно замечают это и реагируют негативно. Мудрость избирательных штатов заключается в следующем: если действия политика выглядят искусственными, то лучше избегать их». Лисбет ван Зоонен (Liesbet van Zoonen), автор книги «Развлекая Граждан: Когда политика и массовая культура сливаются» (Entertaining the Citizen: When Politics and Popular Culture Converge), отмечает, что поп-культура, играющая в политике США столь значительную роль, сталкивается в Соединённых Штатах Америки с проблемами, которые незнакомы многим государствам Европы. К примеру, по её словам, «история поп-музыки в США может быть написана как история цензурных запретов». Американские политики осуждали Элвиса Пресли (Elvis Presley) и Мадонну (Madonna) за пропаганду секса, Элиса Купера (Elis Cooper) и группу КISS — за сатанизм, многих рэпперов — за рекламу криминального образа жизни и так далее. Однако, по иронии судьбы, периодически политики и музыканты оказывались в одной лодке и сотрудничали. |
Функции массовой культуры
Любая культура представляет собой
социальный опыт коллективного существования людей, накапливаемый и передающийся из поколения поколению (А.Я.Флиер)
А, следовательно, основные функции культуры (любой)– это самые оптимальные по своей значимости и последствиям, а также отобранные всем опытом истории общества способы общего существования и жизнедеятельности.
Иными словами, то, что доказало эффективность и устойчивость во времени, показало «лучшие результаты» и гарантирует «минимальные ошибки», повторяется людьми как наиболее приемлемая форма коллективного существования. Это и обеспечивают многообразные функции культуры, принятой в этом сообществе. Поэтому все эти функции изначально имеют социальный характер, т.е. «работают» на все общество целиком, обустраивая именно коллективную жизнедеятельность, «вписывая» в нее каждого индивида.
Отсюда —
Универсальная и жизненно необходимая для выживания любого общества функция – это:
обеспечение социальной интеграции людей
Здесь массовой культуре отводится значительная роль, поскольку именно она преподносит стандарты:
- миропредставлений,
- ценностей,
- способов и форм коммуникации и взаимодействий,
- шаблоны и стереотипы «правильных», «модных» ориентаций, поведения и притязаний.
В рамках этой функции массовая культура унифицирует интересы и потребности всего общества, его главные социокультурные установки, становясь оптимальным инструментом общей социализации каждого.
Сюда же можно отнести и
транслирующую функцию,
в задачи которой входит передача следующему поколению накопленного эффективного социального опыта. Культура массового потребления оптимально «доносит» до каждого азы социально значимой информации с помощью:
- орудий СМИ,
- демократических институций и процедур,
- а также национального стандарта общего образования.
Также она с большим успехом справляется с
познавательной функцией
редуцируя сложные смыслы и специализированные знания в доступную обывателям информацию, и избавляет от самостоятельного «поиска истины», предоставляя готовые решения и ответы или, как минимум, открытый доступ к различным «базам данных». Информация тоже становится предметом массового потребления, доступность и «инфантильность» которой «гарантирует» актуальную компетенцию в любых вопросах человека «с улицы».
Еще одна важная функция массовой культуры, которая очевидна из всего вышесказанного –
это компенсаторная.
Человек может
- снять напряжение в неутомительных для мозга произведениях массового искусства (сериалы, легкого чтиво, различные шоу),
- может поправить свою «физику» до уровня существующих секс-стандартов (фитнес, пластика у хирурга и проч.
), а следовательно, повысить собственную самооценку и «конкурентоспособность»,
- а также решить свои экзистенциальные вопросы, используя готовые шаблоны престижности и компетенции.
Наша презентация:
Как мы видим, основные функции масскультуры по сути своей являются главными функциями культуры любого общества. Способ и форма решения этих задач у массовой культуры своя, и порождена она, в том числе, и общими историческими процессами развития:
- демократизацией,
- технологизацией
- и информатизацией человечества.
Вам понравилось? Не скрывайте от мира свою радость — поделитесь
Массовая культура против массовой культуры: объяснение на примерах
Синопсис: «Массовая культура» и «массовая культура» составляют индустрию культуры и часто воспринимаются как синонимы, поскольку они работают в одном контексте, но сильно различаются по функциям.
Введение : Массовая культура и массовая культура часто используются как синонимы, но на самом деле эти два термина не являются синонимами друг друга. Их значения лежат на пересечении культурного производства и потребления в современном обществе.Можно утверждать, что они составляют «индустрию культуры», как описано Адорно и Хоркхаймер в их книге «Диалектика просвещения».
Термин «культура», используемый в этом эссе, является противоположностью народной культуры (практики которые были популяризированы обычными людьми и сообществами), вместо этого ссылаясь на коллекцию культурных продуктов, включая музыку, искусство, кино и моду, которые были произведены и проданы средствами массовой информации для массового потребления.
Эта производимая концепция Культуры возникла после Второй мировой войны, когда произошел бум СМИ, быстрой механизации производства и технического прогресса.Нововведения в средствах массовой информации послужили катализатором культурных и социальных изменений на Западе. Одновременно капитализм начал использовать технологии и средства массовой информации для продажи недавно изобретенных товаров различным классам с целью получения прибыли.
Методы, которые производят массовую культуру и стимулируют потребление массовой культуры, постоянно адаптируются. В общем, разница между ними заключается в том, что массовая культура занимается производством, а поп-культура — потреблением. Эта функция позволяет поп-культуре формировать себя в соответствии с отзывами, позволяя потребительским рынкам настраивать свои желания.Огромный отклик на такое явление, как Coachella, фестиваль, который больше просвещает мир об американском подходе к культуре, чем об артистах и их музыке, дает обратную связь, которая затем помогает индустрии культуры адаптировать фестиваль в соответствии с популярными запросами. Таким образом, можно утверждать, что популярная культура существует в рамках массовой культуры.
Отношения между ними лежат в последовательной взаимосвязи между «коммерческими интересами массовой культуры и интересами народа». Джон Фиск, который много писал на эту тему в своей книге «Понимание массовой культуры», говорит, что массовая культура создается интересами людей, которые «просматривают репертуар, создаваемый культурной индустрией, чтобы найти продукты, которые они могут использовать для своей собственной культурной жизни. целей. Точно так же промышленность постоянно изучает вкусы и интересы людей, чтобы найти те, которые она может превратить в товар и превратить в свою прибыль ». Эти отношения всегда динамичны и формируются в соответствии с популярными запросами.
Что такое популярная культура?
Популярная культура состоит из совокупности взглядов, идей, восприятий и точек зрения, которые возникли в результате неформального консенсуса. В частности, это касается музыки, изобразительного и исполнительского искусства, литературы, фестивалей, поэзии, художественных и дизайнерских творений, которые продвигаются через средства массовой информации.
Коллекцию культурных продуктов, которые продвигаются средствами массовой информации и одобряются большинством, следовательно, приносят прибыль, можно назвать массовой культурой. Такая эстетика, как «Cottage-Core», «Dark Academia» и «Insta baddies» создается массовой культурой, но проникает в массовую культуру благодаря одобрению большинства. После популяризации культурные продукты, связанные с каждой предварительно упакованной эстетикой, начинают приносить прибыль: индивидуальные плейлисты и музыкальные вкусы, очень специфическое чувство моды и другие декоративные продукты, составляющие эстетику этого образа жизни. Тик Ток как средство массовой коммуникации действует как средство массовой культуры для достижения широкой аудитории, но популярные стереотипы или вызывающие привыкание сиюминутные тенденции составляют аспект поп-культуры.
Тогда популярная культура становится «массовой культурой со знаком плюс». Массовая культура предоставляет широкий спектр продуктов, некоторые из которых затем популяризируются, чтобы составить поп-культуру. Медиа-монополии и технологические гиганты, такие как Spotify, Instagram, tik tok и Pinterest, предоставляют неограниченное количество контента для потребления, но популярные тенденции, возникающие в каждом приложении, воплощают «поп-культуру».
Что такое массовая культура?
Массовая культура — это культура, которую производят, распространяют и продают массово.По мнению большинства, популярная культура — это то, что возникает из массовой культуры. Музыка, производимая в промышленных масштабах и доступная через множество приложений и сайтов, таких как Apple Music, Spotify и звуковое облако, свидетельствует о массовой культуре, но конкретные исполнители и песни, которые поднимаются на вершину, указывают на популярную культуру.
Массовая культура создает унифицированный контент, предназначенный для охвата как можно большего числа получателей. Он включает в себя все формы культуры, включая контркультуру и подпольные субкультуры.Он работает по принципу «Что-то для всех». Разница здесь в том, что массовая культура — это всеобъемлющий фасад, который производит продукты как для большинства, так и для меньшинства, в то время как поп-культура — это то, что потребляется большинством аудитории.
Анализ массовой культуры и массовой культуры: Массовая культура — это культура, которая широко распространяется через средства массовой информации, которая использует технологии для массового производства и стремится максимизировать прибыль за счет использования массовых форм коммуникации, таких как кино, телевидение , и совсем недавно Интернет для повседневной инкультурации. Население питается культурными и стилистическими ценностями с помощью телевидения, радио, рекламы и Интернета, чтобы помочь нам определить, какие аспекты культуры следует популяризировать.
Средства массовой информации затем производят культурные ценности и идеи, которые возникают в результате общего воздействия на население одной и той же культурной деятельности, музыки, кино, телевидения и искусства. Затем из этого пузыря возникает популярная культура, при этом мнение большинства популяризирует, например, франшизу Marvel Avengers в отличие от, казалось бы, андеграундных фильмов, которые также производятся для массового потребления.
Капитализм допускает монополизацию культуры: 90% всех средств массовой информации, производимых в США, принадлежит 6 конгломератам. Это представитель механизмов, лежащих в основе массовой культуры. Конкретные средства массовой информации, такие как популярный телесериал (например, «Друзья»), созданный этими конгломератами и принадлежащими им компаниями, являются примером поп-культуры, выросшей из массовой культуры.
Интернет также служил одним из наиболее эффективных инструментов для популяризации контента, производимого массовой культурой, в беспрецедентных масштабах.Возникновение массовой культуры уравняло продукты «высокой культуры» и «развлечения». Поп-исполнитель приравнивается к оперному певцу, модель из Instagram может быть популярной, что было исключительным выбором среди супермоделей. Таким образом, совсем недавно поп-культура и массовая культура начали переплетаться. В своем эссе 1935 года «Произведение искусства в эпоху механического воспроизводства» Вальтер Бенджамин критикует массовую культуру за уничтожение остатков индивидуализированного художественного прикосновения. Вскоре после этого Art начал имитировать продукцию массового производства.Наиболее отчетливо это наблюдается в работах Энди Уорхола, произведения которого проникли в поп-культуру по той единственной причине, что они эстетически изображают стандартизацию, произведенную массовой культурой, массовым потреблением и последующим подъемом «товара».
Также читайте: Теории СМИ
Таким образом, эти две концепции существуют в одном контуре культурной индустрии, которая пустила корни в 20-м и 21-м веках. И массовая культура, и массовая культура сегодня пронизывают жизнь под глобальным гегемонистским влиянием капитализма, которые вносят свой вклад в обеспечение двойственности производства и потребления.Массовая культура позволяет поп-культуре создавать псевдо-индивидуализм с помощью таких действий Spotify, как последняя капсула «Никто не слушает так, как ты», в которой использовался хэштег #onlyyou и абсурдная комбинация песен каждого человека, которые транслировались одна за другой. Одна из наиболее характерных черт как поп-культуры, так и массовой культуры в действии, псевдоиндивидуальности, была затронута Адорно и Хоркхаймер в их критике культурной индустрии: «В культурной индустрии индивид является иллюзией не только из-за стандартизация средств производства.Его терпят только до тех пор, пока не подвергается сомнению его полное отождествление с общностью. Псевдоиндивидуальность распространена (143) ». Макс Хоркхаймер добавляет к этому в своей книге «Затмение разума», говоря, что «самовыражение человека стало идентичным его функции в преобладающей системе (97)». Это затем подтверждает утверждение о том, что массовая культура и поп-культура взаимодействуют друг с другом, чтобы максимизировать прибыль, умиротворяя массы, удовлетворяя сиюминутные желания чувствовать себя уникальными с помощью проектов, подобных вышеупомянутому Spotify.
Ссылки:
Фиске, Джон. Понимание массовой культуры . Рутледж, 2011.
Хоркхаймер, Макс. Затмение разума . Bloomsbury, 2019.
Хоркхаймер, Макс, и Теодор В. Адорно. Диалектика Просвещения . Seabury Press, 1972.
Массовая культура — Социология культуры
Массовая культура обычно относится к той культуре, которая возникает в результате централизованных производственных процессов средств массовой информации.Однако следует отметить, что статус этого термина является предметом постоянных проблем — как, например, Свингвуд (Swingewood, 1977) определила его как миф. Когда он связан с понятием массового общества, он становится частным вариантом более общей темы; а именно, отношение между социальными смыслами и распределением жизненных шансов и социальных ресурсов. Рассматриваемая как хранилище социального значения, массовая культура является одним из группы терминов, которая также включает в себя высокую (или элитную) культуру, авангардную культуру, народную культуру, массовую культуру и (впоследствии) постмодернистскую культуру.Интерпретация и границы каждой из этих категорий обычно являются предметом дебатов и споров. Это становится особенно очевидным при попытках наглядного определения (т. Е. Цитирования примеров каждого термина и аргументов, используемых для обоснования их отнесения к рассматриваемой категории). В совокупности эти концепции составляют систему различий, так что изменение значения любого из его терминов может быть объяснено через изменение его отношения к другим.Те же самые термины часто действуют как оценочные категории, которые — явно или неявно — включают суждения о качестве того, на что они влияют, чтобы описать.
Во введении к книге Розенберга и Уайта «Возвращение к массовой культуре» (1971) Пол Лазарсфельд предположил, что в США споры и дебаты по поводу массовой культуры наиболее явно процветали в период с 1935 по 1955 год. Это было время, когда признание средств массовой информации как значительная культурная сила в демократических обществах совпала с развитием тоталитарных форм контроля, связанных с режимами и политикой в области СМИ Гитлера и Сталина.Предполагаемая близость между этими событиями вызвала озабоченность по поводу того, как лучше всего защитить институты гражданского общества, культуры в целом и высокой культуры в частности от угроз, с которыми они столкнулись. Такие увлечения помогли сформировать картину дебатов о массовой культуре в то время. Безусловно, то, что было очевидно среди американских социальных комментаторов и культурных критиков, было широко распространенной антипатией к массовой культуре, которая пронизывала различия между консервативными и критическими мыслителями. Даже среди защитников массовой культуры оправдывающий тон был характерно оборонительным и извиняющимся (Jacobs 1964).
Для многих критиков типичной стратегией было отрицательное определение массовой культуры как «другого» высокой культуры (Huyssen 1986). Это сближение в определении и понимании массовой культуры как всего того, чем не является высокая культура, произошло в обстоятельствах, когда концепция высокой культуры, которая была оценена, могла быть либо (1) в целом консервативной и традиционной, либо (2) конкретно модернистской и авангардной.Для некоторых консерваторов, в русле взглядов Ортеги И Гассета и Т. С. Элиота, это приняло форму беззастенчивой ностальгии по более аристократическому и якобы более упорядоченному прошлому. Поэтому они были склонны рассматривать угрозу, исходящую от массовой культуры, как порождение «снизу» («масс» и их вкусов). Для критических теоретиков, таких как Теодор Адорно, массовая культура служила интересам, происходящим сверху (владельцы капитала), и была выражением эксплуататорского расширения способов рациональности, которые до сих пор ассоциировались с промышленной организацией. Понимание этой критической группой атрибутов высокой модернистской культуры состоит в том, что она является — или, скорее, стремится быть — автономной, экспериментальной, враждебной, высоко рефлексивной по отношению к средствам массовой информации, посредством которых она создается, и продуктом индивидуального гения. Соответствующий взгляд на массовую культуру заключается в том, что она полностью коммодифицирована, использует условные и шаблонные эстетические коды, является культурно и идеологически конформистской, и производится коллективно, но централизованно контролируется в соответствии с экономическими императивами, организационными процедурами и технологическими требованиями средств массовой информации. коробка передач.Возникновение такой массовой культуры — культуры, которая волей-неволей создана для населения, а не создается им самим, — служит как для прекращения сопротивления, связанного с популярной культурой и народным искусством, так и для того, чтобы снизить серьезность цели, с которой отождествляется высокая культура.
Споры вокруг этого противостояния между культурой высокого модернизма и массовой культурой, по большей части, велись учеными-гуманитариями. То, что оказалось точкой соприкосновения с социологами, было связано с озабоченностью последних по поводу того, связано ли развитие современности (понимаемой как социальный процесс) с возникновением массового общества.Поскольку понятие такого общества основано на контрасте между (организованным) немногим и (неорганизованным) множеством, Гинер (1976) предполагает, что его долгая предыстория в социальной и политической мысли восходит к классической Греции. Точно так же Теодор Адорно считал, что основа массовой культуры восходит к рассказу Гомера в «Одиссее» о встрече Одиссея с Сиренами и их соблазнительной, но глубоко коварной притягательности.
Однако специфически социологическая теория массового общества с ее предшественниками в трудах Алексиса де Токвиля, Джона Стюарта Милля и Карла Мангейма появилась совсем недавно.В формулировке таких авторов, как Уильям Корнхаузер и Арнольд Роуз, эта теория была направлена на то, чтобы выделить отдельные социальные тенденции, а не предлагать тотальную концепцию современного общества. Тем не менее, теория выдвигает ряд утверждений о социальных последствиях современности, утверждений, которые обычно выражаются в виде стилизованного контраста с якобы упорядоченными характеристиками «традиционного» общества или, реже, этими формами солидарности, коллективности. , и организованная борьба, которая является примером «классового» общества.Короче говоря, социальные отношения интерпретируются как трансформированные ростом городов и перемещением в них, развитием средств и скорости передвижения, механизацией производственных процессов, распространением демократии, ростом бюрократических форм. организации, и появление средств массовой информации. Утверждается, что как следствие таких изменений происходит ослабление изначальных связей членства в первичной группе, родства, общности и местности. В отсутствие эффективных вторичных ассоциаций, которые могли бы служить агентами плюрализма и действовать как буферы между гражданами и централизованной властью, возникают незащищенные и раздробленные личности.
Они рассматриваются как составляющие во влиятельном образе того времени то, что Дэвид Райзман и его соратники называли «одинокой толпой». «Другое направленное» поведение таких людей не освящено традициями и не является продуктом внутреннего убеждения, а скорее формируется средствами массовой информации и современной социальной модой.
В версии тезиса К. Райта Миллса (1956) релевантный (и сосредоточенный на СМИ) контраст был не столько между прошлым и настоящим, сколько между воображаемой возможностью и ускоряющейся социальной тенденцией.Наиболее существенное различие было между характеристиками «массы» и «публики», причем эти два термина (идеального типа) отличались друг от друга доминирующими способами коммуникации. «Общественность» согласуется с нормативными стандартами классической демократической теории в том смысле, что (1) практически столько же людей выражают мнения, сколько получают их; (2) общение с общественностью организовано таким образом, чтобы была возможность быстро и эффективно ответить на любое высказанное мнение; (3) сформированное таким образом мнение находит выход для эффективных действий; и (4) авторитетные институты не проникают в общественность, которая, таким образом, является более или менее автономной. В «массе» (1) гораздо меньше людей выражают мнения, чем принимают их; (2) связь организована так, что ответить быстро или эффективно сложно; (3) органы власти организуют и контролируют каналы, посредством которых мнение может претворяться в жизнь; и (4) масса не имеет автономии от институтов.
Как следует из этих изображений и как впоследствии предположил Стюарт Холл, за спорами о массовой культуре скрывается (не такой) скрытый предмет «масс».Однако это была социальная категория, в существовании которой Раймонд Уильямс, как известно, выражал сомнения, криво отмечая, что она, казалось, неизменно состоит из других людей, а не нас самих. Такой скептицизм разделял Дэниел Белл (1962), мыслитель, сильно отличающийся от Уильямса. Критикуя понятие Америки как массового общества, он указал на часто противоречащие друг другу значения и ассоциации, которые собирались вокруг слова «масса». Его можно использовать для обозначения неоднородной и недифференцированной аудитории; или приговор некомпетентным; или механизированное общество; или бюрократизированное общество; или мафия — или любая их комбинация. От этого термина просто требовалось слишком много пояснительной работы.
Более того, в течение 1960-х гг. Такое выдавливание формальной когнитивной основы концепции массовой культуры все чаще дополнялось более прямыми эмпирическими проблемами. Появление молодежной контркультуры, Движение за гражданские права, противодействие Вьетнамской войне, появление феминизма второй волны, а также противоречия и двусмысленность роли СМИ в одновременном документировании и содействии этим событиям — все это послужило тому, чтобы принести ставится под сомнение тезис о массовом обществе.Кроме того, как контроль над индустрией популярной музыки со стороны горстки крупных компаний (Peterson & Berger, 1975), так и производство фильмов крупными студиями были предметом серьезных проблем со стороны независимых культурных продюсеров с их собственными отличительными приоритетами (Biskind 1998). . Результатом (по крайней мере, в течение десятилетия, до возможного восстановления корпоративного контроля) стала более диверсифицированная медиакультура. И в том, что, возможно, можно было объяснить как отчасти реакцию, отчасти провокацию по отношению к более ранней ортодоксии, также проявились примеры академической поддержки в популистском стиле самого понятия массовой культуры — как, например, в Journal of Popular Culture.Если эта последняя тенденция иногда демонстрировала безразличный энтузиазм к эфемерным вещам и пренебрежение институциональным анализом, тем не менее она предвещала более широкое признание разнообразия массовой культуры, которое было очевидным в 1970-е годы (например, Gans 1974).
В течение 1980-х годов акцент на культурной рецепции популярных культурных форм привлекал новаторские эмпирические работы (Radway 1984; Morley 1986) в то время, когда понятие постмодерна стало предметом постоянного критического внимания.Постмодернизм не проявлял никакого антагонизма высокого модернизма по отношению к массовой культуре. Напротив, как свидетельство многократного размывания культурных границ, практикующие постмодернизм либо исследовали саму основу таких контрастов между «высоким» и «массовым» и иерархические различия, которые их поддерживали (Huyssen 1986), либо (отчасти фактически) игнорировал их. Например, работа над телевизионными мыльными операми разрушила условность критического презрения к таким текстам, направив внимание на такие структурные сложности, как множественность сюжетных линий, отсутствие завершенности повествования, проблематизация текстовых границ и взаимодействие жанра с культурными обстоятельствами его жизни. аудитории (Джерати, 1991).
Таким образом, в своих «классических» формах тезис о массовой культуре / массовом обществе утратил свою силу убеждения. Тем не менее современные перестановки его утверждений прослеживаются, например, в постмарксистских работах Ги Дебора и Жана Бодрийяра, а также в утверждении эрудированного консервативного критика Джорджа Штайнера, что неискренне утверждать, что можно иметь и то, и другое культурное качество. и демократия. Штайнер настаивает на необходимости выбора. Однако именно уточнения тесно связанной концепции «культурной индустрии» могут оказаться наиболее прочным и многообещающим наследием тезиса (Hesmondhalgh, 2002). Индустрия культуры была определена Адорно и его коллегой Максом Хоркхаймером как более приемлемый термин, чем «массовая культура», как потому, что она выдвигала на первый план процесс коммодификации, так и потому, что определяла локус детерминации как корпоративную власть, а не население как все. В первоначальном замысле он представлял в целом слишком мрачную и слишком тотальную концепцию культурного контроля. Акцент на многозначности медиатекстов или на находчивость аудитории средств массовой информации явился важной методологической поправкой.Но эти подходы также можно переоценить, и глобализация медиа-производства и возрождение институционального анализа и политической экономии среди медиа-исследователей в последнее десятилетие возродили интерес к концепции культурной индустрии.
Артикулы:
- Белл, Д. (1962) Америка как массовое общество: критика. В кн .: Конец идеологии. Free Press, Нью-Йорк, стр. 21–38.
- Бискинд, П. (1998) Беспечные ездоки; Бешеные быки.
Саймон и Шустер, Нью-Йорк.
- Ганс, Х. (1974) Популярная культура и высокая культура. Основные книги, Нью-Йорк.
- Герати, К. (1991) Женщины и мыльная опера. Polity Press, Кембридж.
- Гинер, С. (1976) Массовое общество. Мартин Робертсон, Лондон.
- Hesmondhalgh, D. (2002) Культурные индустрии. Шалфей, Лондон.
- Huyssen, A. (1986) После Великого разделения. Макмиллан, Лондон.
- Джейкобс, Н. (Ред.) (1964) Культура для миллионов? Beacon Press, Бостон.
- Морли, Д.(1986) Семейное телевидение. Комедия, Лондон.
- Петерсон, Р. и Бергер, Д. Г. (1975) Циклы в производстве символов: случай популярной музыки. Американский социологический обзор 40 (2): 158-73.
- Радвей, Дж. (1984) Читая романс. Пресса Университета Северной Каролины, Чапел-Хилл.
- Розенберг, Б. и Уайт, Д. М. (ред.) (1971) Возвращение к массовой культуре. Ван Ностранд, Нью-Йорк.
- Swingewood, A (1977) Миф о массовой культуре. Макмиллан, Лондон.
- Райт Миллс, К.(1956) Элита власти. Издательство Оксфордского университета, Нью-Йорк.
В начало
Назад к социологии культуры.
массовое общество | Britannica
массовое общество , концепция, используемая для характеристики современного общества как гомогенизированного, но также дезагрегированного, поскольку оно состоит из атомизированных индивидов. Этот термин часто используется уничижительно для обозначения современного состояния, в котором традиционные формы человеческих ассоциаций распались и были заменены конформистскими или даже тоталитарными формами коллективного поведения.
Идея массового общества возникла в результате консервативной реакции на Французскую революцию (1787–1799). Для таких критиков, как Ипполит Тэн, реальное значение революции заключалось не в конституционных изменениях, которые она вызвала, а в глубоких социальных потрясениях, которые она вызвала. По мнению этих мыслителей, революция подорвала традиционные институты, такие как Римско-католическая церковь, и тем самым ослабила социальные связи, скреплявшие французское общество. Они утверждали, что революция не установила свободу, а, напротив, позволила коллективному деспотизму проявить полную свободу действий, ослабив посреднические ассоциации и общины.По мнению критиков, от Эдмунда Берка до Ханны Арендт, революция имела большое значение отчасти потому, что позволила обычным людям — «свинской массе», по мнению Берка, заниматься политикой. Однако наиболее проблематичным было то, как они вошли в политику: не через институциональные каналы, а в форме несогласных толп или толп. По словам французского психолога Гюстава Ле Бон, расширение прав и возможностей революционных толп ознаменовало «приход к власти масс». Психология толпы, наиболее известная из которых — Ле Бон, описывала толпу как движущуюся дорациональными страстями или импульсами, действующую как единое целое под руководством лидера или слепо следуя собственным прихотям.Менталитет толпы задумывался как заразная и опасная форма народного энтузиазма. Психология толпы повлияла на более позднее развитие теории массового общества.
Фактически, многие социологи использовали понятия толпы и массы как синонимы.
Подробнее по этой теме
Соединенное Королевство: Массовая культура
Классовые различия в культурной жизни продолжали иметь большое значение.«Рациональный отдых» (продуктивный и социально ответственный отдых) …
Подобные темы возникли в результате популяризации теории массового общества в середине 20 века. После Второй мировой войны социологи и философы, такие как Уильям Корнхаузер и Эрих Фромм, обратились к концепции массового общества, пытаясь объяснить условия, которые сделали возможным преобразование демократической Веймарской республики в тоталитарный Третий Рейх. Другие, такие как американские социологи Роберт Нисбет и К.Райт Миллс стремился диагностировать апатию, отчуждение и общее недомогание, которые, по их мнению, поражают современные общества.
Эрих Фромм Эрих Фромм.
Теория массового общества была основана на тезисе о том, что современность серьезно разрушила социальную ткань. В массовом обществе индивиды одновременно включены в социальную целостность и отчуждены друг от друга. Лица, принадлежащие к массе, отделяются или распыляются. Это разделение не сохраняет уникальность каждого человека, а, напротив, способствует процессу социальной гомогенизации или уравнивания.Таким образом, состояние отчужденных лиц не следует путать с индивидуальной автономией.
Те же социальные процессы, которые изолируют людей в массовом обществе — например, разделение труда — также делают их сильно зависимыми от других. Однако, в отличие от старых сообществ, эта зависимость совершенно безлична. По словам немецкого социолога Теодора Гейгера, технический прогресс создал общество, в котором люди все больше зависят от людей, которых они либо не знают, либо не заботятся.Продолжается этот аргумент, с упадком институтов-посредников, люди лишаются своих социальных связей и становятся объектом манипуляций со стороны государства посредством массовой коммуникации и массовой мобилизации. Однако теоретики массового общества расходятся во мнениях относительно основной причины социальной дезагрегации: одни рассматривают ее как быструю урбанизацию, другие — как стремительный рост населения или отчуждающую модель промышленного производства ( см. массовое производство).
Теории массового общества можно различить по типу угрозы, которую они с ним связывают.Одна из форм критики, которую часто называют «аристократической», предупреждает об угрозе элитам и высокой культуре. С этой точки зрения массовое общество (или, точнее, массовая культура) характеризуется растущим единообразием вкусов и эгалитарным уравниванием, не оставляющим места для совершенства. Другая, хотя и часто связанная критика, часто называемая «демократической», сосредоточена на угрозе индивидуальной свободе. Критиков массового общества можно найти в идеологическом спектре левых и правых.
Меньшинство теоретиков, включая французского социолога Габриэля Тарда, рассматривало массовое общество как средство объединения людей разного происхождения, профессий и классов и создания у них чувства принадлежности к единой группе. Точно так же американский социолог Эдвард Шилс отверг стандартную критику массового общества как основанную на карикатуре; действительно, он хвалил массовое общество за его инклюзивность и ценность индивидуальности. Массовое общество, утверждал Шилс, означает как раз то, что «масса населения стала частью общества» и что «постороннего» больше нет.
В конце 20 века теории массового общества подверглись широкой критике и в глазах многих были дискредитированы.Распространенной критикой было то, что они полагались на романтическое и неточное представление домодернистских сообществ. Более того, идея о том, что индивиды в современных обществах оторваны от корней и атомизированы, по-видимому, опровергается исследованиями, показывающими постоянную актуальность межличностных отношений, промежуточных групп и ассоциаций, а также социальных сетей. Образ массового общества как единого целого также оспаривался относительно новой плюралистической школой в американской политической науке. Изучая местную динамику власти, плюралисты, такие как Роберт А. Даль утверждал, что общество не является монолитной массой и им не управляет объединенная элита. Скорее, он формируется вмешательством различных групп, представляющих множество интересов.
Хотя теория массового общества в значительной степени потеряла свою привлекательность, некоторые из ее тем были возрождены в работе с 1990-х годов так называемыми нео-токвильскими теоретиками, такими как Роберт Д. Патнэм, который утверждал, что ослабленное государство угрожает демократии. гражданского общества.
Роберт Д. ПатнэмРоберт Д.Патнэм.
© Марта Стюарт / Предоставлено Гарвардской школой КеннедиТеория массового общества: определение и примеры — видео и стенограмма урока
Труд и промышленность
Хотя промышленная революция действительно принесла значительные богатства небольшому числу людей, критики не были полностью неправы в своих заявлениях об эксплуатации. Например, в Соединенных Штатах механизация труда на протяжении XIX века означала, что в двух крупнейших отраслях промышленности страны, обрабатывающей промышленности и сельском хозяйстве, рабочие места больше не требовали технических навыков и физической силы, которые у них были в прошлом. Это открыло возможности трудоустройства для многих американцев, но также создало значительную конкуренцию за трудоустройство, в которой работодатели часто эксплуатировали женщин, меньшинства и даже детей, которые работали бы за более низкую заработную плату.
Эти обстоятельства поставили американцев в прямое соперничество друг с другом, что ослабило связь между соседями и коллегами, которые жили под постоянной угрозой безработицы. Благодаря этому техническому прогрессу и растущему спросу на товары американская экономическая система превратилась в капитализм laissez-faire , который представляет собой бизнес-модель, имеющую несколько ограничений и позволяющую развиваться без вмешательства правительства.В этой системе рабочие, как правило, работали долгие часы в опасных условиях, часто за низкую заработную плату.
Американская индустриальная эра является хорошим примером развития массового общества, потому что до того, как оно было захвачено государственными постановлениями, оно предоставило значительную власть небольшому числу владельцев бизнеса, которые часто притесняли и эксплуатировали рабочих. Эти обстоятельства привели к тому, что население росло все дальше и дальше, поскольку они делали все, что могли, чтобы получить преимущество в конкурентной борьбе за трудоустройство.
Теории массового общества
С точки зрения социальных наук массовые общества и культуры оказали довольно негативное влияние на социальные системы. Несколько анализов этих обществ привели к тому, что называется теорией массового общества . Хотя теория несколько сложна, основная предпосылка состоит в том, что, когда люди становятся лишенными гражданских прав или изолированными таким образом, они становятся более восприимчивыми к консервативным социальным движениям или экстремистской риторике.
Например, в случае Соединенных Штатов в 19 веке значительная экономическая конкуренция со стороны женщин и меньшинств привела к значительному росту расизма, ксенофобии и все более жестким гендерным ролям с целью маргинализации иммигрантов или других меньшинств. Это невероятно сложная эпоха истории, но вы, вероятно, можете представить, что такие сильные эмоции и разногласия не совсем положительно повлияли на американскую социальную структуру.
В более современном контексте теория массового общества занимается тем, как столь широко распространенные культурные стандарты начали скрывать разнообразие и разрушать автономию населения.Например, после террористических атак в Нью-Йорке и Вашингтоне, округ Колумбия, 11 сентября 2001 г., правительство оказало значительный общественный контроль, а средства массовой информации передали очень сильные сообщения об американской идентичности. Эта ситуация создала менталитет инсайдера / аутсайдера, который изображал американскую идентичность как универсальную или единичную, а не как разнообразное собрание людей, которым она является на самом деле. В этом случае многие мусульмане и люди ближневосточного происхождения чувствовали себя обделенными все более растущей национальной культурой, которая ослабляла их связи с их общинами и страной.
Краткое содержание урока
В социальном или культурном контексте массовое общество является разобщенным обществом, в котором политическим или культурным институтам, таким как капитализм, уделяется чрезмерное внимание за счет общества. Концепция массовых обществ возникла в результате социальных потрясений, вызванных промышленной революцией , которая стала радикальным переходом от аграрного образа жизни к городскому образу жизни, который произошел на протяжении 19 века в Соединенных Штатах и Европе.
С точки зрения социальных наук исследователи разработали так называемую теорию массового общества .Хотя теория массового общества несколько сложна, она основана на предпосылке, что массовые общества имеют тенденцию изолировать и лишать гражданских прав людей, делая их уязвимыми для экстремизма и ослабляя социальные связи.
Анализ системы здравоохранения для поддержки развития потенциала в ответ на угрозу пандемического гриппа в Азии | Сделать общество активным участником адаптации водных ресурсов к глобальным изменениям | Участие общественности в разработке общей основы для оценки и управления устойчивыми инновациями | Вовлечение всей Европы в формирование желаемого и устойчивого будущего | Ожидайте неожиданного и знайте, как реагировать |
Стимулирование инноваций в антикризисном управлении для повышения устойчивости Европы | Эффективная коммуникация при управлении вспышкой: разработка научно-обоснованного инструмента для Европы | Решения для повышения устойчивости к CBRNe | Сеть по контролю за инфекционными заболеваниями в странах Южной Европы и Средиземноморья | Разработка основы инфраструктуры прогнозирования эпидемий |
Укрепление национальной системы эпиднадзора за инфекционными заболеваниями | Эпиднадзор за гепатитом, предупреждаемым с помощью вакцин | Европейский мониторинг избыточной смертности для действий общественного здравоохранения | Европейская сеть высокоинфекционных заболеваний | Специальная сеть эпиднадзора для эпиднадзора за болезнями, предупреждаемыми с помощью вакцин, и борьбы с ними в ЕС |
Моделирование распространения пандемического гриппа и стратегии его сдерживания и смягчения последствий | Оценка экономической эффективности европейских стратегий предупреждения о пандемии гриппа и ответных мер | Преодоление разрыва между наукой, заинтересованными сторонами и политиками | Содействие иммунизации медицинских работников в Европе | На пути к комплексным исследовательским программам для устойчивых инноваций в области пищевых продуктов |
Борьба с хроническими заболеваниями и здоровым старением на протяжении всего жизненного цикла | Медицинская экосистема — персонализированное наблюдение на основе событий | Изучение множества и разнообразных экономических, социальных, правовых и этических аспектов недавних событий в Интернете и их последствий для человека и общества в целом | Примите участие в ответственных морских исследованиях и инновациях | Разработка политики, основанной на знаниях, по вопросам, связанным с наукой, технологиями и инновациями, в основном на основе практики парламентской оценки технологий |
Оценка существующих инструментов, систем и практики обеспечения готовности к пандемии и ответных мер на национальном, европейском и глобальном уровнях в приоритетных областях | Анализ инновационных инструментов взаимодействия с общественностью и инструментов для динамического управления в области науки в обществе | Вовлечение общественности в исследования и участие в исследованиях с обществом | Вычислительная точность — четвертая проблема больших данных | Обеспечение инфраструктуры, координация и интеграция существующих сетей клинических исследований эпидемий и пандемий |
Содействовать вакцинации мигрантов в Европе | Создание механизмов эффективного решения научно-технических проблем, стоящих перед обществом | Улучшить качество воздуха в помещении, уберечь его от радона | Повышение уважения к этическим принципам и законам в исследованиях и инновациях в соответствии с развитием технологий и социальными проблемами | Изучение способов защиты городов на Западе от глобальных пандемий |
Создание структурированного диалога и взаимного обучения с гражданами и городскими субъектами путем создания национальных сетей в 10 странах Европы | Определение того, как дети могут быть агентами перемен в отношениях науки и общества | Установление открытого диалога между заинтересованными сторонами относительно потенциальных преимуществ и рисков синтетической биологии | Прозрачная коммуникация при эпидемиях: извлечение уроков из опыта, предоставление эффективных сообщений, предоставление доказательств |
Будущее искусства и массовой культуры в JSTOR
Информация о журнале Leonardo был основан в 1968 году с целью стать международным каналом коммуникации для художников, использующих науку и развивающие технологии в своей работе. Сегодня «Леонардо» — ведущий международный журнал для читателей, интересующихся применением современной науки и технологий в искусстве и музыке. Подписка Leonardo имеет множество преимуществ. Подписка на «Леонардо» включает в себя «Музыкальный журнал Леонардо», ISSN 0961-1215 (включая компакт-диск), в котором представлены последние достижения в области музыки, мультимедийного искусства, звуковой науки и технологий. Кроме того, подписчики Leonardo становятся членами Leonardo / ISAST (Международного общества искусств, наук и технологий) и получают скидки на все публикации Общества.Подписчики Леонардо также получают доступ к электронному альманаху Леонардо.
Среди крупнейших университетских издательств в мире, MIT Press издает более 200 новых книг каждый год, а также 30 журналов по искусству и гуманитарным наукам, экономике, международным отношениям, истории, политологии, науке и технологиям, а также по другим дисциплинам. Мы были одними из первых университетских издательств, которые предлагали названия в электронном виде, и мы продолжаем внедрять технологии, которые позволяют нам лучше поддерживать научную миссию и широко распространять наш контент.Энтузиазм прессы к инновациям находит отражение в том, что мы постоянно исследуем этот рубеж. С конца 1960-х годов мы экспериментировали с поколениями электронных издательских инструментов. Благодаря нашей приверженности новым продуктам — будь то цифровые журналы или совершенно новые формы коммуникации — мы продолжаем искать наиболее действенные и действенные средства обслуживания наших читателей. Наши читатели привыкли ожидать совершенства от наших продуктов, и они могут рассчитывать на то, что мы сохраним приверженность созданию строгих и инновационных информационных продуктов в любых формах, которые может принести будущее издательского дела.
Массовое общество — обзор
1 Моральное выражение и воображаемое сообщество
По крайней мере, со времен Просвещения социальные философы беспокоились о демографических, культурных и экономических изменениях и, как следствие, упадке сообщества. Дюркгейм, Маркс, Тонни и Вебер расходились во мнениях относительно природы перехода от сообщества к массовому обществу ( Gemeinschaft к Gesellschaft ), и они не соглашались с неизбежностью и желательностью разрыва традиционных связей и моделей, чтобы заменить их рациональным расчетом. и договор.Но все эти классические социальные теоретики были согласны с тем, что на их глазах происходила глубокая трансформация социальных отношений, при которой приписываемые статусы сообществ, регулируемые обычаями, заменялись статусами, достигнутыми индивидами.
В своем предисловии ко второму изданию книги «Разделение труда» Дюркгейм утверждал, что по мере того, как возрастающее разделение труда расширяет масштабы общества и снижает центральную роль территориальной социальной организации, новые социальные группы должны занять место территориальных единиц.«Общество, состоящее из бесконечного числа неорганизованных индивидов… представляет собой настоящее социологическое чудовище» — не только нежелательно, но и невозможно. Должен существовать «целый ряд вторичных групп», которые могут «втягивать» индивидов в «общий поток социальной жизни» (1964, с. 28) и которые обладают «моральной силой, способной сдерживать индивидуальное эго» (1964, с. 10). Что необходимо добавить к формулировке Дюркгейма, так это то, что моральная сила сообществ не только ограничивает людей, но также выражает их идентичность, страхи и амбиции.
Влиятельная концепция «воображаемого сообщества» Андерсона (1983) с ее парадигматическим представлением в читателе газеты, который читает в одиночку, но уверен в сообществе других читателей, освещает способы, которыми членство в сообществе выражает идентичность как для себя, так и для других. другие. Воображаемые сообщества имеют общие черты референтных групп в отличие от групп взаимодействия или индивидуальных сообществ. Как показывает пример читателя газеты Андерсоном, развитие технологий подорвало любую географическую основу, которая когда-либо была у сообществ.Телефон, радио, телевидение и Интернет стали обычным явлением для выразительных сообществ без личного взаимодействия или географической близости и сделали возможным огромное разнообразие значимых идентичностей, выражаемых через сообщество с другими. Однако влияние технологий на сообщество не было определяющим, а скорее было опосредовано культурой и отдельными людьми.
Хотя технологии сыграли важную роль в распространении этих сообществ, важно помнить, что рассредоточенные религиозные и политические сообщества являются древними социальными формами.Средневековая христианская церковь, еврейская диаспора и сообщество ученых — известные примеры. Ислам на протяжении более тысячелетия был сообществом, которое одновременно обеспечивает и выражает идентичность миллионам. Мекка была ориентиром для всех практикующих мусульман, и для многих она была местом паломничества, но Мекка была исключительно символическим и выразительным местом. Мекка является центром исламского мира не потому, что исламское сообщество живет там в непосредственном общении, а потому, что это символический центр религиозного сообщества.
Когда поэт Руперт Брук писал: «Если я умру, думайте обо мне только об этом: / Что есть какой-то уголок чужого поля / Это навсегда Англия» или когда псалмопевец поет об Иерусалиме, а представители трех религий заявляют Иерусалим как священный город, или когда миллионы мусульман обращаются в Мекку для молитвы, все они обращаются к местам, которые являются физическими населенными пунктами, но также являются глубоко разработанными символами национальных или религиозных общин.