Причины предпосылки это: Чем отличаются предпосылки от причин

В чем разница между причинами и предпосылками?

Все явления, происходящие в нашей жизни можно рассматривать под разными гранями и углами. Иногда события приобретают не самый удачный для нас оборот или ведут к успеху. В такие моменты особенно важно изучить предпосылки, и выявить причины. Что подразумевается под этими понятиями? Чем они отличаются и как влияют друг на друга? Стоит глубже разобраться в этих вопросах, чтобы выявить механизм их возникновения.

Исходный пункт действия

Предпосылки — это мотивационные условия, которые предопределяют какое-либо явление, событие или действие. Образно говоря, это положение, взятое за исходный пункт, преддверие развития ситуации, мысль, ставшая начальной в каком-либо рассуждении. Предпосылками принято считать стимулы, которые побуждают к действиям.

Предпосылки можно условно разделить на 3 группы:

1. Начальный пункт какого-либо суждения.
2. Предшествующее условие чего-либо.
3. Обстоятельство, благоприятствующее развитию.

Предпосылка — это нечто неочевидное, но возможное. Например, обнаруженный у ребенка музыкальный слух может стать предпосылкой к развитию таланта. Предпосылка — понятие условное, из разряда гадания на кофейной гуще. Никогда нельзя с точностью сказать, что послужило предтечей последующих действий. Можно только предполагать.

Предпосылки бывают:

• Реальные.
• Философские.
• Исторические.
• Культурные.
• Социальные.
• Духовные.
• Политические.
• Экономические.
• Биологические.

Точка отсчета процесса

Причина — это логическое основание любого события. Это повод для развития действия, принятия решения, совершения поступка. Условно говоря, это фактор, определяющий исход любого события. Чтобы отыскать его первоисточник, нужно задать вопрос: «Почему?». Найденный ответ окажется причиной.

Поскольку ответить на один и тот же вопрос можно абсолютно по-разному, известный мыслитель Древней Греции Аристотель вывел 4 вида причин:

1. Формальная.
2. Материальная.
3. Действующая.
4. Конечная.

К примеру, почему существует знаменитая скульптура «Мыслитель» великого французского художника Родена? Конечно, потому что скульптор ее создал. Это будет «формальной причиной». Скульптура не смогла бы появиться без материала, из которого была изготовлена. Он является «материальной причиной». Естественно, статуя не смогла бы появиться без формы — того вида, который она имеет. Это качество и есть «формальной причиной». И в конце концов «Мыслитель» не появился бы, если бы не существовало цели, ради которой Роден его произвел на свет. Что и стало, по сути, «конечной причиной».

Также их принято разделять на группы:

• Идеологические.
• Психологические.
• Экономические.
• Технические.
• Политические.

Подводя итог, можно сказать, что причина — это явление, которое провоцирует последующую цепь событий или основание для возникновения другого явления. Установив ее, можно понять последствия и попытаться их устранить, если возникнет такая необходимость.

Как они взаимосвязаны

Все явления в природе и обществе имеют связь между собой. Так предпосылки вызывают причину, которая влечет за собой действие. Одно не может осуществиться без другого. Именно из последствий нужно извлекать истину о предшествующем. И наоборот — понимая, что несут собой предпосылки, может устранить последствия, которые вполне возможно приведут к причине негативного процесса.

Например, если мы хотим понять причину заболевания человека, мы не будем раздумывать над тем, во что он вчера был одет или что смотрел по телевизору. Но мы можем попытаться понять, какие продукты он привык употреблять, соблюдает ли правила гигиены и технологию приготовления пищи. Его привычки питания как раз и смогут стать предпосылками к случившемуся.

Принципиальные отличия

Зачастую люди путают понятия «причина» и «предпосылка». Они, действительно, близки по значению, но не тождественны. Предпосылка — это допущение, предположение. А причина — решающая роль в уже свершившемся. Чтобы понять это на конкретном примере, вернемся к ребенку, у которого обнаружили музыкальный слух. Реализуется ли способность? Осуществится ли детский талант в реальных успехах? Никто не сможет утверждать это с уверенностью. А вот читая биографию знаменитого композитора, например, мы можем прийти к выводам, что обнаруженная в детские годы одаренность стала причиной развития творческой карьеры. Вернее, одной из предпосылок к ней

В этом, как раз, кроется одно из ключевых отличий предпосылок от причины. Первых может быть множество, каждая может сыграть решающую роль. Но их недостаточно, чтобы возникло что-то конкретное. Для этого нужна причина. Чтобы понять этот постулат, рассмотрим еще один пример. Представьте, что возник пожар в квартире. Причиной его стал непотушенный окурок. А предпосылками к прецеденту могли быть невнимательность курильщика, склонность курить в постели, пристрастие к спиртным напиткам, отсутствие пепельницы и множество других условий.

Подведение итогов

Стремление понять причины помогает ответить на вопрос: из-за чего все произошло? Это нечто более весомое и глубокое, чем предпосылки. Последние — это почва для развития любого явления, стечение обстоятельств, сложившаяся атмосфера. Рассмотрев их внимательно, можно попытаться определить, что спровоцировало произошедшее, какое значение имела возникшая обстановка. Но все это останется лишь предположением, догадками. Чем-то эфемерным и неуловимым, схожим с намеком. В то время как причины — это явный повод для развития процесса, катализатор к нему.

предпосылки — это… Что такое предпосылки?

        ПРЕДПОСЫЛКИ — В самом широком значении слова П. считаются различные основания и стимулы, побуждающие людей к осуществлению некоторых действий, а также уже имеющаяся система знаний о мире. С точки зрения научной методологии, П. определяются проблемной ситуацией, возникшей в какой-то области исследования. Существенное несовпадение результатов, предсказываемых используемой теорией и получаемых в реальных исследовательских актах, внутренняя несогласованность между элементами какой-то теоретической системы, порождают необходимость устранения возникших противоречий, что и является стимулом дальнейшего научного исследования.

Поэтому П. можно разбить на две большие группы: в одну входят всевозможные эмпирические факторы, определяющие направленность и особенности поисковой деятельности; другую же составляют всевозможные теоретические соображения.

        Особый класс П. научно-познавательной деятельности составляют практические запросы общества, в котором существуют ученые. Напр., потребность в создании синтетического каучука в свое время обусловила возникновение целого исследовательского направления в отечественной химии. В истории науки можно найти множество примеров подобного рода. Побуждающим мотивом поисковой деятельности часто становится и личная заинтересованность, любопытство ученого, столкнувшегося с неизвестными ранее явлениями окружающего мира или обнаружившего несогласованность используемых теоретических представлений. Аристотелю приписывают утверждение, что философия начинается с удивления. Это же чувство часто оказывается побудительной предпосылкой многих исследовательских программ.

        В логике выделяют особый вид П.

— так называемые «пресуппозиции». Напр., утверждение «Человек, стоящий у окна, — мой брат» предполагает, что у окна действительно стоит некий человек. Явная или неявная фиксация данного обстоятельства является пресуппозицией утверждения о брате. Высказанное утверждение может быть истинным или ложным, но оно является осмысленным. В случае ложности предпосылочного знания само это утверждение становится бессмысленным.

        С.С. Гусев

Энциклопедия эпистемологии и философии науки. М.: «Канон+», РООИ «Реабилитация». И.Т. Касавин. 2009.

сосредоточение власти в одной партии

Никакая империя не существует вечно. Даже государства с сильной экономикой со временем теряют свою мощь. Это объективный процесс. Однако в каждом случае включается и субъективный фактор, поэтому каждая империя умирает по-разному.

Факторы, давшие толчок к распаду СССР

Уже к началу 80 годов в СССР стал назревать кризис, преодолеть который без кардинальных реформ было сложно. В стране наблюдалась оторванность правящей элиты от населения. В связи с этим шло подавление свободы личности каждого гражданина. Однако народ готов был всё вытерпеть во имя пропагандируемого величия своей страны. Распад государства начался с экономической сферы. Предпосылки заключались в следующем:

1. Плановая экономика. Советский Союз занимал огромную территорию. При этом всё управление шло из Москвы. Руководящей и направляющей силой Советского общества была Коммунистическая партия, которая монополизировала производство и торговлю. Предпринимательство отсутствовало, поскольку за такой вид деятельности следовала уголовная ответственность. Проконтролировать весь процесс КПСС не могла, поэтому повсеместно наблюдался дефицит товара.

2. Слабость экономики. Чрезмерно раздутые штаты на производстве оказывали влияние на себестоимость продукции. Однако на предприятиях это не сказывалось, поскольку весь товар централизованно забирало государство. Деньги на выплату зарплат то же приходили из центра. Недостаток средств восполнялся валютой, которая поступала от продажи сырья в Европу.

3. Некачественный товар. Отсутствие заинтересованности работников на государственных предприятиях приводило к нежеланию сотрудников работать с полной отдачей. Как результат, выпускаемая продукция была низкого качества. В результате постоянно возникал спрос на импортные изделия, а свои, если не реализовывались, шли в утиль.

4. Падение мировых цен на нефть. В условиях плановой экономики это было катастрофой. Провести вливания в останавливающиеся производства стало неоткуда. Началась безработица. Возник тотальный дефицит товара.

Неспособность КПСС управлять огромной страной — основной фактор распада СССР.

Причины распада СССР

В этих сложных условиях Генеральным Секретарем Коммунистической Партии стал Горбачёв. Это был грамотный политик, но не обладающий достаточной силой воли, чтобы провести задуманные изменения. Понимая, что без реформ не обойтись, он начал их внедрение. Все его начинания привели к нежелательным результатам:

1. На производстве стали внедряться новые принципы хозяйствования: хозрасчёт №1 и хозрасчёт №2. Это ни к чему это не привело — предприятия не заработали.

2. Параллельно с внутренним контролем продукции появилась Госприёмка. В результате ряд предприятий остановился, поскольку выпускаемые изделия не отвечала нормам.

Однако главным толчком к распаду СССР послужили политические реформы. Было введено такое понятие как гласность. Стала афишироваться информация, которая до этого времени была закрытой. Народ увидел злоупотребление властью со стороны КПСС. Попытки Горбачёва спасти нежелательное развитие событий ни к чему не привели. Народ вышел из повиновения.

Желая спасти ситуацию в 1991 году состоялся мнимый переворот власти, который вошёл в название как ГКЧП. Возглавить его, было поручено Янаеву. Он оказался очень слабым человеком и свою миссию провалил.

Это событие окончательно поставило точку существования СССР. Все союзные республики увидели неспособность государства управлять страной и стали отделяться. За непродолжительное время Советский Союз перестал существовать.

Основной причиной распада СССР стало освобождение народа из жёстких рамок КПСС. Каждая союзная республика выбрала самостоятельный путь развития. Народные массы – это великая сила, которую боятся власти всех государств.

К счастью распад СССР произошёл бескровно в виде бархатной революции.

Эпоха дворцовых переворотов, их предпосылки и причины

---

Практически весь XVIII век в истории считается периодом Дворцовых переворотов, которые начались вследствие отсутствия назначенного Петром I наследника. Важнейшую роль в смене власти играла гвардия, а также многочисленные дворянские группировки.

Дворцовые перевороты захватывают период с 1725 по 1762 годы XVIII столетия. Практически сорок лет страна находилась в состоянии политической нестабильности. За это время на российском престоле царствовали шесть монархов: Екатерина I, Петр II, Анна Иоановна, Иван Антонович при фактическом регентстве Анны Леопольдовны, Елизавета Петровна и Петр Федорович. Большинство из них пришло к власти путем применения вооруженной силы. Основной причиной сложившейся ситуации можно назвать отсутствие законодательной базы, официально определяющей преемника монарха. В 1722 году Петр I принял закон о наследнике, где отменял ранее принятые формы народного избрания или наследственной преемственности.

Основным документом, где изъявлялась личная воля государя в выборе преемника, должно было стать завещание. Однако же сам Петр так и не составил его и свою волю не изъявил, что и повлекло за собой далеко идущие политические последствия. Закон Петра I о престолонаследии просуществовал до 1797 года. На смену ему пришел новый, разработанный Павлом I, который законодательно устанавливал преемственность престола по мужской линии.

Характерными чертами этого периода можно назвать:

• фаворитизм, вседозволенность временщиков,
• возросшее влияние гвардейцев, ставших опорой и поддержкой правящего режима,
• расширение привилегий дворянства,
• ухудшение положения крестьянства.

Предпосылки и причины

Предпосылки дворцового переворота

Причины дворцовых переворотов

1) Противоречия между различными дворянскими группировками по отношению к петровскому наследию. 2) Острая борьба различных группировок за власть, сводившаяся чаще всего к выдвижению и поддержке того или иного кандидата на престол. 3) Активная позиция гвардии, которую Пётр воспитал как привилегированную опору самодержавия, взявшую на себя, к тому же, право контроля за соответствием личности и политики монарха тому наследию, которое оставил её возлюбленный император. 4) Пассивность народных масс, абсолютно далёких от политической жизни столицы. 5) Обострение проблемы престолонаследия в связи с принятием Указа 1722г., сломавшего традиционный механизм передачи власти.

1) Отойдя от национальной политической традиции, согласно которой престол лишь  прямым наследникам царя, Пётр сам подготовил кризис власти. 2) На Российский престол после смерти Петра претендовало большое количество прямых и косвенных наследников; 3) Во всей своей полноте проявились существовавшие корпоративные интересы дворянства и родовой знати. При анализе эпохи дворцовых переворотов важно обратить внимание на следующие моменты. Во-первых, инициаторами переворотов выступали различные дворцовые группировки, стремившиеся возвести на престол своего ставленника. Во-вторых, важнейшим следствием переворотов явилось усиление экономических и политических позиций дворянства. В-третьих, движущей силой переворотов была гвардия. Действительно именно гвардия в рассматриваемый период решила вопрос о том, кому быть на престоле.

Верховные законосовещательные органы при императорских особах в эпоху дворцовых переворотов:

Название	Период деятельности	Императоры
Верховный тайный совет	1726 — 1730	Екатерина I, Петр II
Кабинет министров	1731 — 1740	Анна Иоанновна
Конференция при высочайшем дворе	1756- 1761	Елизавета Петровна
Императорский совет	1762	Петр III

Причины реформ Александра II

Определение 1

Причины реформ Александра II – это основания, предпосылки реформирования страны во время правления Александра II.

Реформы Александра II проводились в период с 1860 по 1870-е гг., всего проведено было девять реформ в следующей последовательности.

1. 1861 – отменено крепостное право.
2. 1863 – финансовая реформа.
3. 1863 – реформа высшего образования.
4. 1864 – земская реформа.
5. 1864 – судебная реформа.
6. 1865 – цензурная реформа.
7. 1870 – реформа городского самоуправления.
8. 1871 – реформа среднего образования.
9. 1874 – военная реформа.

Все перечисленные реформы смогли решить многие наболевшие проблемы страны, была расчищена дорога для становления капитализма, расширены границы гражданского общества и правового государства, но до конца преобразования доведены не были.

Предпосылки реформ

Главной предпосылкой для проведения реформ стало то, что Россия дольше других европейских стран оставалась феодальной, это сильно тормозило развитие страны, в особенности развитие ее экономики. К началу 19 века крепостное право окончательно изжило себя, страна погрязла в убытках, все это усугублялось напряженной обстановкой в стране, еще в конце 18 века противостояние между властью и крестьянами было весьма ощутимым, а к началу 19 века оно и вовсе достигло своего апогея, все это могло перерасти в очередное восстание или в революционное движение. Власть этого допустить не могла, поэтому государственную систему необходимо было менять.

Постепенно необходимость в ручном труде уходила на второй план, развивались технологии, открывались заводы, на которых не хватало рабочих. В это время домашние хозяйства перестали приносить хорошую прибыль, но крестьяне по-прежнему не могли покинуть помещиков, что вызывало бунты и недовольства. Помещики также оказались не в лучшем положении, крепостное хозяйство не приносило им денег, государство имело все меньше средсв, что отрицательно сказывалось на экономике страны.

В период с 1859 по 1861 гг. крестьянские восстания вспыхивали уже по всей России и достигли своего апогея. Крымская война показала, что военная и экономическая система страны оставляют желать лучшего, тем самым усугубилось недоверие народа к власти и к государю. Страну необходимо было реформировать – это понимали и правительство, и народ.

Замечание 1

Крымская война длилась три года, с 1853 по 1856, её еще называют Восточная война, – война между Российской империей, с одной стороны, и коалицией в составе Британской, Французской, Османской империй и Сардинского королевства, с другой. Война была проиграна.

В 1855 году к власти приходит император Александр 2, который на одном из своих первых выступлений перед дворянами говорит о том, что необходимо как можно скорее упразднить крепостное право указом сверху, пока это не сделали сами крестьяне снизу с помощью революции, так начались великие реформы Александра II.

Причины реформ Александра II

Таким образом, главными причинами для проведения реформ стали:

• необходимость отмены крепостного права, которое сильно тормозило экономику страны;
• проигранная Крымская война;
• отсутствие возможностей у разных сословий страны хоть как-то влиять на её деятельность.

Крестьянская реформа

Главной причиной крестьянской реформы стал кризис крепостной системы и последовавшие за этим народные волнения, особенно все это усилилось во время Крымской войны. Царская власть обратилась за помощью к крестьянам, в ополчение, крестьяне же расценивали это так, что своей службой они заслужат свою свободу от крепостного право, но их надежды не подтвердились. Надежды крестьян не оправдались. Росло число крестьянских выступлений. Важную роль в отмене крепостной системы играла нравственная сторона и вопрос престижа страны среди других государств.

Земская и городская реформы

Причинами для проведения реформы послужила необходимость решения вопросов связанных со сбором налогов, утверждением бюджета. Выборы представителей от населения в земство (земских гласных) были двухстепенными и обеспечивали преобладание дворянства. Гласные из числа крестьян составляли меньшее число.

Городская реформа 1870 года – реформа, которая изменила ранее функционировавшие сословные городские управления городскими думами. Система выборов в городскую думу обеспечивала преобладание крупных купцов и фабрикантов. Владельцы крупных капиталов руководили коммунальным хозяйством городов, часто исходили лишь из своих собственных интересов и занимались развитием только центральных районов города, а окраинам практически внимания не уделяли.

Судебная реформа

Причины – сделать систему судопроизводства более открытой и усилить демократичность судебных процедур, прежняя система не отвечала потребностям капиталистического развития государства, все еще присутствовали отголоски крепостного права, для крестьян были отдельный суду, где применяли телесные наказания.

Судебный устав 1864 года ввел новую систему судебных учреждений, которая исходила из равенства перед судом и законом всех социальных групп. Судебные заседания теперь проходили с участием заинтересованных сторон и были открытыми, а отчёты о заседаниях печатали в газетах.

Военная реформа

Основной причиной для реформы стала проигранная Россией Крымская война, война наглядно показала насколько вся система была ветхой и нуждалась в реформировании. Целью военных реформ было сократить армию в мирное время и вместе с этим обеспечить возможности её увеличения во время военных действий.

Реформа образования

Причиной для проведения реформы послужила нехватка учебных заведений, как высших, так и средних. В ходе реформ 1860-х годов была увеличена сеть народных училищ. Наряду с классическими гимназиями были созданы реальные гимназии (училища) в которых основной упор делался на преподавание математики и естественных наук. В 1864 был разработан новый Школьный устав, согласно которому в стране вводились гимназии и реальные училища.

К концу правления Александра II под давлением консерваторов такие реформы как судебная, земская были ограничены. Контрреформы, развёрнутые его преемником Александром III, затронули также положения крестьянской реформы и реформы городского самоуправления.

Внешние и внутренние причины психоза

В старых учебниках по психиатрии в классификации психоза часто можно встретить термины «эндогенный психоз» и «экзогенный психоз». Эндогенный – это психоз, который развивается в результате внутренних причин – физиологических и генетических факторов, а также нерешенных психических конфликтов и комплексов. Определение экзогенного психоза, напротив, включало внешние причины.

 

 

Современная психиатрия не проводит такой четкой границы между внешними и внутренними причинами психоза. Важно отметить, что иногда психоз вызывают внешние факторы, не связанные с психиатрией, например, отравление веществами – пищей, газами или металлами. По мнению врачей, все психозы, связанные с психиатрической этиологией, происходят именно из-за генетических нарушений. Науке пока неизвестно, какие именно гены отвечают за эту предрасположенность. Существует несколько основных внешних причин, которые могут повлиять на развитие психоза вследствие генетической предрасположенности.

У человека, склонного к развитию психоза, это расстройство может проявиться при определенных депрессивных состояниях…  

Употребление наркотиков и алкоголя. У любого человека, который принимает галлюциногенные наркотические вещества, развивается психоз. В большинстве случаев он заканчивается вместе с прекращением действия наркотика, но у тех, кто имеет генетические предпосылки к появлению психоза, он может сохраниться, и порой навсегда.

  Читайте также

Мифы о шизофрении  

Травматические события. Еще одна важная причина развития психоза – это травмирующие психику ситуации. Например, ДТП, теракты, участие в военных действиях, а также эмоциональное, физическое и сексуальное насилие. К счастью, в этих состояниях психоз развивается далеко не всегда. В редких случаях может появиться ПТСР – посттравматический стрессовое расстройство.

 

Депрессия. У человека, склонного к развитию психоза, это расстройство может проявиться при определенных депрессивных состояниях: при психотической депрессии или в качестве симптома биполярного расстройства.

 

Психоз всегда развивается по эндогенным причинам. Не существует внешних причин, которые способны привести человека к данному состоянию без участия внутренних факторов. У человека обязательна должна быть генетическая предрасположенность к развитию психоза.

Всё об опричнине Ивана Грозного: причины, этапы, итоги

Причины опричнины

События конца 1550 — начала 1560-х годов были тревожным предзнаменованием будущего опричного порядка. Итоги проводимых Иваном IV реформ оказались противоречивыми. 

Царь увидел угрозу ограничения своей власти в реформах Избранной рады, в связи с этим возникла необходимость укрепления государственного аппарата. 

Разрыв Ивана Грозного со своими ближайшими советниками протопопом Сильвестром и А.Ф. Адашевым, предъявление обвинений в измене ряду видных членов Боярской думы и церковных иерархов символизировали радикальные изменения в системе управления. 

Распространённым является мнение, что подобные перемены были вызваны смертью первой супруги царя — царицы Анастасии. В частности, англичанин Джером Горсей, агент «Московской компании» — объединения английских купцов, торговавших с Русским государством, — отмечал в своих записках, что Анастасия «была такой мудрой, добродетельной, благочестивой и влиятельной, что её почитали, любили и боялись все подчинённые. Великий князь был молод и вспыльчив, но она управляла им с удивительной кротостью и умом». 

‍Литовченко А. Д. «Иван Грозный показывает сокровища английскому послу Горсею»
‍

Борьба Ивана Грозного с правящей элитой и столкновения с близкими родственниками, начало целой серии опал (например, на брата матери царя В.М. Глинского, князя И.Д. Бельского, князей Воротынских и других) и участившиеся побеги в Литву представителей дворянства явно указывали на то, что царь перешёл от пути поиска компромисса к более радикальному политическому курсу. 

Немаловажным был и факт осложнения отношений царя с двоюродным братом, старицким князем Владимиром Андреевичем. Когда в 1553 году царь Иван Грозный тяжело заболел, среди правящей элиты возникло предложение рассмотреть в качестве наследника престола двоюродного брата царя, а не его малолетнего сына. Этот эпизод был основанием для недоверия Ивана своему кузену. Как правитель небольшого княжества Владимир Андреевич, конечно, не представлял для царя настоящей опасности; проблема упиралась в отношение знати к вопросу престолонаследия. Недовольные действиями царя бояре и приказные люди могли выдвинуть Владимира как своего претендента на царский престол.

Внутренние коллизии происходили на фоне осложнившейся и ухудшившейся международной обстановки: Русское государство воевало с Великим княжеством Литовским из-за Ливонии. В 1564 году покинул пределы Русских земель член Избранной рады, приближённый Ивана IV князь Андрей Курбский, который, узнав о грядущей опале, бежал в Литву. В знаменитой переписке царя с Курбским Иван Грозный указывает на полное согласие, царившее в его взаимоотношениях со знатью. 

Однако к середине 1564 года дело обстояло несколько сложнее. Всё чаще производились казни представителей знати без суда и следствия, а также ухудшались отношения царя с митрополичьей кафедрой.

‍ Иван Грозный. Парсуна. Начало 17 века (?). Копенгаген. Музей. («Копенгагенский портрет»)
‍

Зимой 1564-1565 годов Иван Грозный отправился на традиционное богомолье в Троице-Сергиев монастырь, а оттуда в Александрову слободу и заявил, что более не желает царствовать. Царский гонец Константин Поливанов привёз в Москву от царя грамоты, в которых он сообщал, что отказывается от царства и отправляется «вселитися, идеже его, государя, Бог наставит».  

Исследователи сходятся во мнении, что действия Ивана Грозного никак не связаны с реальным решением отказаться от власти. Это был лишь способ воздействовать на правящую элиту, вынудить её пойти на уступки царю. 

Претензии Ивана касались действий бояр в период его малолетства, прежде всего, это касалось фактов расхищения казны и перераспределения государевой земли. Царь указывал на то, что бояре, «собрав себе великие богатства», «о всём православном христианстве не хотя радети и от недругов его от Крымского и от Литовского и от Немец не хотя крестьянства обороняти», «сами от служба удалятися и за православных крестиян стояти не похотели». 

Центральным же пунктом обвинений в сторону боярства были ограничения, чинимые правящей верхушкой царю в деле наказания изменников. 

Однако царь не просто заявил об оставлении престола, он наложил опалу на всех представителей правящего сословия, фактически отстранив их от власти. 

Также важным обстоятельством перед введением опричнины было и то, что царя в поездке изначально сопровождало отборное дворянское войско. В этой ситуации боярство едва ли могло решиться на прямое военное сопротивление царю. 

На руку Ивану в этом конфликте сыграла непростая международная обстановка, вызванная продолжением Ливонской войны. Всё это в совокупности привело к тому, что в Слободу отправилось большое посольство из Москвы, представители которого после переговоров с Иваном готовы были принять любые условия царя. Наиболее важными из них было признание исключительного права Ивана наказывать изменников, а также введение новой системы государственного управления — опричнины.

Сущность опричнины

Обращаясь к самому термину «опричнина», стоит заметить, что это понятие в Древней Руси не несло какого-либо негативного оттенка. 

Изначально так назывался удел, выделявшийся вдове умершего князя после раздела его владений. Все владения князя переходили к его наследникам по мужской линии «опричь» (кроме) того, что выделялось вдове. Таким образом, слово «опричь», лежащее в основе понятия, буквально означает «кроме». В посланиях Курбского можно найти ещё и термин «кромешники», то есть опричники. В данном контексте «кромешники» — это люди, причастными к аду, то есть царству «кро­мешной тьмы».

Что же составляло суть опричнины? 

В узком смысле под «опричниной» понимался удел, выделенный Иваном Грозным для самого себя из всей территории государства. В широком смысле термином «опричнина» принято обозначать порядок управления, характерный для Русского государства в период с 1565 по 1572 год. В символическом же значении опричнина воплощает в себе террор, расправы и жестокость со стороны властей. 

Характеристика опричнины

К характерным чертам опричной системы стоит отнести:

• Разделение территории государства на две неравнозначные части — опричнину и земщину. Неравноценность их заключалась в том, что в царский удел отошли преимущественно районы, богатые солью, что создавало экономическую базу опричнины.
• Создание на территории опричнины Ивана IV особой Боярской думы, земщиной же управляла прежняя Боярская дума.
• Создание особого опричного войска, которое выполняло роль не только личной стражи царя, но и участвовало во многих боевых операциях.
• Ограничение влияния на политическую жизнь представителей знатных княжеских и боярских родов, которые не получили ключевых должностей в опричном дворе.
• Появление у царя новой резиденции — Александровой слободы, которая стала неофициальной столицей образовавшегося опричного государства.
• Практика новой модели организации общества в виде монастырского братства, когда государством управляет структура, напоминающая внешне объединение монахов общежитийной обители. В роли игумена был сам царь, воле которого необходимо было покорно подчиняться. 
  

Основные направления опричнины

Основной удар в годы опричнины, безусловно, наносился по правящему слою — княжеским родам, видному боярству и приказным людям.

Раздел государства на земщину и опричнину подразумевал передел земли внутри страны, вызванный тем, что изначально проживавшие на территории земщины, но перешедшие на службу в опричное войско землевладельцы должны были оставить свои земли, получив взамен земли на территории опричнины. Это правило работало и наоборот — в отношении людей, составлявших войско или административный аппарат земщины. Эти лица лишались своей собственности в опричных землях, которая переходила в распоряжение царя.

Своих вотчин лишились не только бояре и служилые люди, но и княжеские рода потомков Рюрика. Их родовые владения были насильственно включены в опричнину. Исследователи сходятся во мнении, что наибольший ущерб опричная политика нанесла именно этой категории землевладельцев. 

Опричная политика также привела к расколу в рядах дворянского сословия, что было вызвано их перемещениями и сменой расположения земельных владений. Тем самым была усилена зависимость служилых людей от воли монарха.  

Перераспределение земельных владений позволяло царю уменьшить удельный вес вотчинных родовых земель и увеличить площади поместных. 

Первый этап опричнины (1565 г. – ноябрь 1567 г.)

Первые годы опричнины были сочетанием репрессивных реформ и уступок со стороны царской власти. Если первый год ознаменован опалами, казнями, убийствами, то на втором году существования опричнины её режим несколько смягчился. Наиболее влиятельными лицами в опричной Думе в первые годы опричнины были советник царя Алексей Басманов, а также князь Афанасий Вяземский.

Так, уже в феврале 1565 года были казнены пятеро представителей аристократии, среди которых был герой взятия в 1552 году Казани князь А.Б. Горбатый. Следующим проявлением опричной политики была «Казанская ссылка»: царь выслал в Казань представителей ярославской, ростовской и стародубской ветвей Рюриковичей. Они были не только лишены своих родовых владений, но и отстранены от управления государством ввиду их переселения на окраину. В 1566 году своего удела был лишён и старицкий князь Владимир; Иван IV обменял его земли на те, что были расположены в разных районах страны, где Владимир не имел военной и иной поддержки со стороны местного населения.

Однако уже в 1566 году царь сменил гнев на милость и вернул из Казанской ссылки часть опальных лиц. Помимо этого, опала была снята с князей Воротынских. 

В этом же году царь созвал нечто наподобие Земского собора, привлекая к обсуждению внешнеполитических вопросов не только членов Боярской думы, но и детей боярских из земщины, представителей духовенства и московского купечества. В составе собравшегося органа, конечно, не было представителей от разных сословий со всей территории государства, однако, для периода опричнины это был очень важный шаг со стороны царя, направленный на достижение договорённости с земщиной.

Не менее значительным событием первого периода опричнины было решение поставить на митрополичью кафедру Филиппа (Колычева), известного противника опричного режима. В связи с этим к царю обратились челобитчики из земщины с просьбой об отмене опричнины, однако, царь расправился с послами и взял линию на ужесточение курса.

‍Клавдий Лебедев — «Царь Иван Грозный просит игумена Кирилла благословить его в монахи»
‍

С 1567 году в опричнину Ивана Грозного были включены новые земли, в том числе и Старица (удел двоюродного брата Ивана). Царь активно занимался обустройством присоединённых к опричнине территорий: было завершено строительство опричного двора в Москве, ещё одна царская резиденция возводилась в далёкой Вологде. Выбор места был обусловлен близостью к Кириллову монастырю: именно там, по сведениям источников, Иван хотел в будущем принять монашеский постриг.

На 1567 год приходится и ещё одно значительное событие, повлиявшее на дальнейшую политику царя. Речь об организованном земскими боярами заговоре против Ивана. Главой заговорщиков принято считать боярина Ивана Петровича Фёдорова. До сих пор не совсем ясно, была ли это попытка привести на престол брата царя Владимира или суть заключалась лишь в выражении недовольства опричной политикой. Так или иначе, сведения, полученные Иваном о готовящемся заговоре, вызвали гнев царя и новую волну казней. С конца 1567 года можно говорить о начале нового этапа опричнины. 

Второй этап опричнины (1568–1572 гг.)

С началом этого этапа связаны карательные операции, проводимые опричниками в отношении участников осеннего заговора. Действия царя не ограничивались лишь расправами с виновными: уничтожалось и имущество бояр, пострадало множество боярских слуг. 

На фоне этих событий набирал обороты конфликт царя и митрополита Филиппа, призывавшего Ивана проявить милосердие. От частных бесед с монархом Филипп перешёл к публичным обсуждениям царя, что навлекло гнев царя на главу Русской церкви. Митрополит был лишён своего сана и приговорён к смертной казни, заменённой заточением в монастырь. Через год Филипп (Колычев) был убит в монастыре опричником Малютой Скуратовым.

‍ Н.В. Неврев — «Последние минуты митрополита Филиппа (Митрополит Филипп и Малюта Скуратов)» 
‍

Пожалуй, самым печально известным событием второго этапа опричнины был разгром Новгорода Великого, что стало поистине кульминацией опричного террора. Теперь под подозрением в измене был не отдельный человек или группа лиц, а целый город, якобы стремившийся уйти под власть польского короля. 

Из доноса, который Иван получил на новгородцев, следовало также то, что они стремились низвести царя с престола, а вместо него на трон посадить старицкого князя Владимира. Эта веха стала заключительной в отношениях между двоюродными братьями: в сентябре 1569 года Иван IV расправился с Владимиром и его семьёй. Однако здесь царь проявил изобретательность, заставив своих потенциальных врагов собственноручно принять яд. 

В конце 1569 года царь организовал поход против новгородцев. Опричники творили бесчинства по дороге к городу, в самом Новгороде карательная экспедиция продолжалась больше месяца. Количество жертв историки оценивают по-разному: предположительно погибло от 3–4 тысяч до 10–15 тысяч человек. Опричниками были разграблены главные святыни новгородской земли, в частности, собор Святой Софии. Далее царь и верные ему войска отправились в пограничный Псков, который вместе с Новгородом подозревался в измене.

‍Н.В. Неврев — «Опричники»
‍

Вернувшись в Москву, Иван продолжил расследование по делу о новгородской измене. В столице проводились публичные казни. В ходе этих событий потеряли доверие царя и подверглись опале наиболее близкие к нему деятели первого периода опричнины — А. Басманов и князь А. Вяземский, а также многолетний советник царя по вопросам внешней политики Н.А. Висковатый. 

Это символизировало кризис опричной политики: если ранее царь вместе с верными ему опричниками боролся с внешними угрозами, то теперь измена, по видению Ивана, проникла в ряды самих опричников.

Вместе со всем этим Русское государство продолжало участвовать в военных конфликтах: оно всё более втягивалось в затяжную Ливонскую войну. Однако активные действия на западе и карательные экспедиции внутри страны ослабляли позиции государства на южных рубежах, что и стало одним из главных факторов изменения политического курса и отмены опричнины.

Отмена опричнины

В начале правления Ивана Грозного Россия прочно утвердилась на территориях бывших осколков Золотой Орды — Казанского и Астраханского ханств, Ногайской орды. Удавалось поддерживать безопасность и на южных рубежах, где соседом России было Крымское ханство. 

Однако в 1560-е годы крымский хан выдвинул московскому царю ряд территориальных требований, касавшихся Казанских и Астраханских земель. Крым начал подготовку завоевательного похода, чему активно содействовала Османская империя. 

В 1569 году состоялся неудачный для крымчан Астраханский поход, в 1570 году крымские царевичи совершили нападения на пограничные с Москвой территории. 

В 1571 году крымский хан Девлет-Гирей выступил на Москву со всей ордой. Опричное войско, которое должно было держать оборону берегу реки Оки в районе Калуги, не оказало сопротивления, что обусловило беспрепятственное продвижение к Москве. Отказавшись от штурма, крымский хан принял решение сжечь городские посады. Огонь перекинулся на весь город, пострадали Кремль и Китай-город. Это событие стало ключевым фактором, который заставил Ивана пересмотреть существовавший политический режим.

‍В.М. Васнецов — «Царь Иван Васильевич Грозный»
‍

Однако признать поражение собственной политики царь не решился и в очередной раз обвинил бояр (а конкретно князя И.Ф. Мстиславского) в измене и сговоре с татарами, что и привело к поражению и сожжению Москвы. Помимо этого, царь продолжал проводить расследования, выявляя значительные факты злоупотребления опричниками своей властью.

В 1572 году Москва ожидала повторения похода крымчан, так как путём дипломатии конфликт урегулировать не удалось. На этот раз русское войско возглавил командующий М.И. Воротынский, ранее часто оказывающийся в опале. Под его началом встали вместе как опричное войско, так и земские люди. В битве у деревни Молоди русскому войску удалось выстоять, крымский хан был разбит. 

Как писал историк В.Н. Кобрин: «Битва при Молодях стала победой не только над Девлет-Гиреем, но и над опричниной». Осенью 1572 года Иван отменил разделение страны на две части, и, более того, запретил любые упоминания об опричнине.  

Учите историю вместе с домашней онлайн-школой «Фоксфорда»! По промокоду

HISTORY72020 вы получите бесплатный доступ к курсу истории 7 класса, в котором изучается тема опричнины. 

Итоги опричнины и её значение

Ликвидация разделения страны, воссоздание единого государева двора, возвращение части конфискованных земель их бывшим владельцам, прекращение принудительных переселений и массовых казней — явные свидетельства изменения курса. Опричнина была отменена. 

Вот каковы были основные последствия опричнины.

• Опричная политика привела к уничтожению последнего удельного княжества — Старицкого удела. Этот шаг поставил точку в длительной истории политической раздробленности Руси и поспособствовал централизации. 
• Разорение Новгородской и Псковской земель, а также зверства, совершённые по отношению к местному населению, ударили по остаткам былой независимости этих княжеств, самобытности их политической культуры.
• Расправы, совершённые опричниками над представителями духовенства, пока не подчинили церковь государству, но стали прецедентными в плане вопроса о низложении с кафедр неугодных власти иерархов и решения проблемы церковного землевладения.
• В экономическом плане опричнина в истории России оставила тяжёлый отпечаток на хозяйственной жизни страны: в Новгородской и Псковских землях погибла часть крестьянского населения, появились большие пространства заброшенных и необрабатываемых земель.
• Тень опричнины видна и на становлении системы крепостного права. Первые указы, ограничивающие крестьянские переходы, были вызваны опричными порядками.
• Жёсткое подчинение всех сословий государственной власти лично монарху, инструментом политики которого является террор, также стоит считать одним из важнейших последствий опричнины. 
  

С отменой опричнины не были забыты методы проведения этой политики. Уже в 1573 году попал в опалу и был казнён герой битвы при Молоди князь М. И. Воротынский. 

Для большей части населения государства опричнина действительно закончилась, однако, отношения Ивана со знатью продолжали оставаться нестабильными. 

Осенью 1575 году Русское государство снова было разделено на две части: удел царя («двор») и земщину, возобновились казни и массовые переселения. Такой порядок сохранялся до самой смерти царя Ивана Грозного в 1584 году.

Определение предпосылки и примеры аргументов

Предпосылка — это предложение, на котором основывается аргумент или из которого делается вывод. Иными словами, посылка включает в себя причины и доказательства, лежащие в основе вывода, говорит Study.com.

Посылка может быть либо главным, либо второстепенным предложением силлогизма — аргументом, в котором делаются две посылки и из них делается логический вывод — в дедуктивном аргументе. Мерриам-Вебстер приводит следующий пример большой и второстепенной предпосылки (и заключения):

«Все млекопитающие теплокровные [ капитальное помещение ]; киты — млекопитающие [ малое помещение ]; следовательно, киты теплокровные [ заключение ].»

Термин посылка происходит от средневековой латыни, что означает «вещи, упомянутые ранее». В философии, а также в художественной и документальной литературе эта предпосылка следует в основном той же схеме, что и в книге Мерриам-Вебстер. Предпосылка — вещь или вещи, которые были раньше — приводят (или не приводят) к логическому разрешению спора или истории.

Помещения в философии

«Чтобы понять, что такое предпосылка в философии, это помогает понять, как поле зрения определяет аргумент», — говорит Джошуа Мэй, доцент философии в Университете Алабамы в Бирмингеме.В философии спор не касается споров между людьми; это набор предложений, которые содержат предпосылки, предлагаемые в поддержку вывода, — говорит он, добавляя:

«Посылка — это предложение, которое кто-то предлагает в поддержку вывода. То есть, кто-то предлагает предпосылку как доказательство истинности заключения, как оправдание или причину верить этому заключению».

Мэй предлагает этот пример большой и второстепенной предпосылки, а также вывод, который перекликается с примером из Merriam-Webster:

1. Все люди смертны.[основное помещение]
2. г. Буш — человек. [второстепенное помещение]
3. Таким образом, G.W. Буш смертен. [заключение]

Мэй отмечает, что обоснованность аргумента в философии (и в целом) зависит от точности и истинности посылки или предпосылок. Например, Мэй приводит пример неверной (или неточной) предпосылки:

1. Все женщины республиканцы. [основная посылка: ложь]
2. Хилари Клинтон — женщина. [второстепенная посылка: правда]
3. Следовательно, Хилари Клинтон — республиканка.[вывод: неверно]

Стэнфордская энциклопедия философии утверждает, что аргумент может быть действительным, если он логически вытекает из его посылок, но вывод может быть неверным, если посылки неверны:

«Однако, если посылки верны, то вывод также верен с точки зрения логики».

Таким образом, в философии процесс создания предпосылок и доведения их до заключения включает в себя логику и дедуктивное рассуждение. Другие области дают аналогичный, но немного другой подход при определении и объяснении предпосылок.

Помещения в письменной форме

Для документальной литературы термин посылка имеет в основном то же определение, что и в философии. Purdue OWL отмечает, что посылка или посылки являются неотъемлемой частью построения аргумента. В самом деле, говорит языковой веб-сайт, управляемый Университетом Пердью, само определение аргумента состоит в том, что это «утверждение вывода, основанного на логических предпосылках».

В документальной литературе используется та же терминология, что и в философии, например, силлогизм , который Purdue OWL описывает как «простейшую последовательность логических предпосылок и выводов».»

Авторы документальной литературы используют предпосылку или предпосылку в качестве основы для такой статьи, как редакционная статья, авторская статья или даже письмо редактору газеты. Помещения также полезны для разработки и написания плана дискуссии. Purdue приводит такой пример:

• Невозобновляемые ресурсы не существуют в бесконечном количестве. [предпосылка 1]
• Уголь — невозобновляемый ресурс. [предпосылка 2]
• Уголь не существует в бесконечном количестве. [заключение]

Единственная разница между написанием научной литературы и использованием предпосылок в философии состоит в том, что при написании научной литературы обычно не делается различий между основными и второстепенными предпосылками.

Художественная литература также использует понятие предпосылки, но другим способом, не связанным с аргументацией. Джеймс М. Фрей, цитируемый в Writer’s Digest, отмечает:

«Предпосылка — это основа вашей истории — это единственное основное утверждение о том, что происходит с персонажами в результате действий в истории».

Веб-сайт писателей приводит пример рассказа «Три поросенка», отмечая, что посылка такова: «Глупость ведет к смерти, а мудрость ведет к счастью.«Хорошо известный рассказ не стремится вызвать аргумент, как в случае с философией и публицистической литературой. Напротив, сама история является аргументом, показывающим, как и почему посылка верна, пишет Writer’s Digest:

«Если вы сможете определить, в чем заключается ваша предпосылка в начале вашего проекта, вам будет легче писать свою историю. Это потому, что фундаментальная концепция, которую вы создаете заранее, будет определять действия ваших персонажей».

Это персонажи — и, в некоторой степени, сюжет — доказывают или опровергают предпосылку истории.

Другие примеры

Использование помещений не ограничивается философией и письмом. Эта концепция также может быть полезна в науке, например, при изучении генетики или биологии в сравнении с окружающей средой, что также известно как дебаты между природой и воспитанием. В книге «Логика и философия: современное введение» Алан Хаусман, Говард Кахане и Пол Тидман приводят следующий пример:

«Однояйцевые близнецы часто имеют разные результаты тестов на IQ. Тем не менее, такие близнецы наследуют одни и те же гены.Так что окружающая среда должна играть определенную роль в определении IQ ».

В этом случае аргумент состоит из трех утверждений:

1. Однояйцевые близнецы часто имеют разные показатели IQ. [помещение]
2. Однояйцевые близнецы наследуют одни и те же гены. [помещение]
3. Окружающая среда должна играть некоторую роль в определении IQ. [заключение]

Использование этой предпосылки распространяется даже на религию и теологические аргументы. Мичиганский государственный университет (МГУ) приводит следующий пример:

• Бог существует, потому что мир — это организованная система, и у всех организованных систем должен быть создатель.Создатель мира — Бог.

В заявлениях приводятся причины, по которым существует Бог, говорит МГУ. Аргументация утверждений может быть разделена на предпосылки и заключение.

• Предпосылка 1: Мир — это организованная система.
• Предпосылка 2: Каждая организованная система должна иметь создателя.
• Заключение: Создатель мира — Бог.

Рассмотрим вывод

Вы можете использовать концепцию предпосылки в бесчисленных областях, если каждая предпосылка верна и соответствует теме.Ключ к изложению посылки или предпосылок (по сути, построения аргумента) состоит в том, чтобы помнить, что посылки — это утверждения, которые, будучи соединены вместе, приведут читателя или слушателя к заданному выводу, говорит Центр письма Университета Сан-Хосе. добавление:

«Самая важная часть любой предпосылки состоит в том, что ваша аудитория примет ее как истинную. Если ваша аудитория отвергнет хотя бы одну из ваших предпосылок, они, вероятно, также отклонят ваш вывод, и весь ваш аргумент развалится.»

Рассмотрим следующее утверждение: «Поскольку парниковые газы вызывают быстрое нагревание атмосферы …» Лаборатория писателей штата Сан-Хосе отмечает, что обоснованность этого предположения зависит от вашей аудитории:

«Если ваши читатели являются членами экологической группы, они примут эту предпосылку без колебаний. Если ваши читатели являются руководителями нефтяных компаний, они могут отвергнуть эту предпосылку и ваши выводы».

При разработке одной или нескольких предпосылок учитывайте аргументы и убеждения не только вашей аудитории, но и ваших оппонентов, — говорит Сан-Хосе Стейт.В конце концов, вся ваша цель в споре — не только проповедовать единомышленникам, но и убеждать других в правильности вашей точки зрения.

Определите, какие «данности» вы принимаете, чего не делают ваши оппоненты, а также где две стороны спора могут найти точки соприкосновения. Именно здесь вы найдете эффективные предпосылки, чтобы прийти к вашему выводу, отмечает письменная лаборатория.

Источник

Хаусман, Алан. «Логика и философия: современное введение.»Ховард Кахан, Пол Тидман, 12-е издание, Cengage Learning, 1 января 2012 г.

УРОК №1

УРОК №1

УРОК №1

Аргументы, посылки и выводы

Задание на чтение: 1.1 (стр. 1-7)

Щелкните здесь, чтобы обойти следующие обсуждение и сразу переходите к заданиям.

Логика — это наука, оценивающая аргумент.

Аргумент — это группа операторов, включающая один или более помещение и одно и только один вывод .

Утверждение — это предложение, которое является истинным или ложным, например «Кот на циновке». Многие предложения не утверждения, такие как «Закройте дверь, пожалуйста», «Сколько тебе лет?»

Предпосылка — выписка в аргументе который дает основание или поддержку для вывода.Может быть один или множество посылок в одном аргументе.

Заключение — это выписка в аргументе , что указывает на то, в чем спорщик пытается убедить читатель / слушатель. Какой аргумент пытается доказать? Там может быть только один вывод в одном аргументе.

На этом уроке вам нужно будет уметь различать помещения и выводы :

Надежный способ сделать это — спросить себя, что автор аргумент пытается заставить вас поверить.Ответ на это вопрос вывод .

Также должна быть хотя бы одна причина, а возможно и много. Это ваши помещений .

Ваш здравый смысл очень поможет здесь.

Вам также следует внимательно изучить списки помещений и слова индикатора заключения на странице 3 в тексте. Не всегда будет индикатор слова, хотя чаще всего встречаются.Вы должны отметить как хорошо, что вывод часто можно идентифицировать как утверждение непосредственно перед индикатор помещения. Помните, что эти только общие правила . Думайте об индикаторных словах как о «красные флаги.» Они позиционируются в аргументе сигнализируйте о намерениях автора, но всегда проверяйте себя, спрашивая что доказывается и каковы доказательства.

Когда вы уверены, что усвоили эти концепции, выполните упражнение Верно / Неверно на стр.13 в учебнике. (раздел IV) Вы можете проверить свои ответы в приложении этого учебного пособия.

Затем выполните упражнения 1.1 I 1-22 в программе Logic Coach Software. Если вам нужно больше практика, не стесняйтесь делать больше. Если вы израсходуете все упражнения из раздела I, вы можете решать проблемы из II и отправлять ответы мне для проверки (это раздел текста отсутствует на Logic Coach)

Когда будете готовы, завершите выполняя задания, как можно реже пользуясь книгой.Сдать оба следующие задания вместе с копией экрана записи вашего тренера по логике. Для получения более подробных инструкций по этому поводу щелкните здесь.

ЗАДАНИЕ 1:

Перепишите следующие аргументы, перечислив сначала посылку (и), а заключение — в последнюю очередь. Каждая строка должно быть единое заявление написано как полное предложение. Не стесняйтесь изменять предложения как вы сочтете нужным, не меняя их основного значения.(в конце концов, вы хотите повторить этот аргумент , а не написание нового!) Пометьте посылку (я) P, P, P и т. д. и заключение C. Не указывайте слова-индикаторы и всякую ерунду. (т.е. предложения, которые не являются ни заключением, ни предпосылкой). По 10 баллов.

ПРИМЕР :

Кошки с длинными волосами рассыпаются по всему дому, так что не стоит завести длинношерстную кошку.

Я слышал, что у них тоже много блох.

п.	Длинношерстные кошки разбросаны по всему дому
п.	У длинношерстных кошек много блох
С	Нельзя заводить длинношерстную кошку

1. Fairdale выиграет чемпионат, потому что они есть лучшая команда.

2. Поскольку рынок жилья депрессивный и интерес ставки низкие, самое время покупать дом.

3. Китай виновен в крайних нарушениях прав человека. Более того, они отказываются проводить демократические реформы. Таким образом, США должны отказаться иметь дело с настоящим. Китайское правительство.

4. Отмена ограничения скорости 55 миль в час имеет привел к увеличению количества погибших в результате автопробега.Мы должен решить эту проблему за счет более строгого ограничения скорости исполнение.

5. Мы можем сделать вывод, что вооруженные силы США способный и компетентный, исходя из результатов персидского Война в Персидском заливе.

6. Научные открытия постоянно опровергают религиозные мифы. Кроме того, наука дает единственную надежду для решения многих проблем, с которыми сталкивается человечество. Следовательно, наука дает более точное представление о жизни человека, чем делает религию.

7. Джесси один год. Большинство годовалых детей могут ходить. Следовательно, Джесси может ходить.

8. Я заслуживаю повышения. Я очень хорошо выполняю свою работу.

ЗАДАНИЕ 2:

Запишите два аргумента, с которыми вы столкнулись в ход вашего дня. Сначала напишите их, как вы встретили их, а затем переписать в формате, в котором вы практиковались. задание 1.Убедитесь, что — это аргументов, с посылки и выводы. Вы получите больше практики различая аргументы и другие отрывки в следующий урок. А пока просто убедитесь, что есть заключение и хотя бы одно предположение, и все будет в порядке. (По 10 баллов)

Домой | Содержание | Следующее задание | Вопросы

Что такое аргументы?

Давайте посмотрим, как утверждения становятся аргументами.

В предыдущей статье мы обсуждали, что такое утверждения. Утверждения — это предложения, которые могут быть истинными или ложными. Когда кто-то пытается убедить вас во что-то поверить, он выражает это как утверждение. Но как узнать, правда или ложь то, в чем они вас пытаются убедить? Если они просто не хотят, чтобы вы просто поверили им на слово без дальнейшего обсуждения (а вам, вероятно, не следует), они приведут вам причины в поддержку своих взглядов. Эти причины также будут выражены в виде утверждений.Вместе все эти утверждения образуют то, что мы называем аргументом . Этот курс посвящен развитию навыков оценки того, являются ли аргументы хорошими или плохими. О хороших и плохих аргументах мы поговорим позже. Перед этим нам нужно четко понимать, что такое аргументы и как их распознавать.

• Определение : Аргумент — это группа утверждений, некоторые из которых, предпосылки , предлагаются в поддержку другого утверждения, заключения .

Вы можете думать о предпосылках аргумента как о доводах, которые приводятся в поддержку точки зрения, выраженной в заключении аргумента.Давайте посмотрим на очень простой пример аргумента:

Стэн на своем грузовике превысил ограничение скорости. У него не было оправдания за превышение скорости. Кроме того, он был в состоянии алкогольного опьянения. Следовательно, Стэн нарушал закон.

Вывод:

• Стэн нарушал закон.

Обратите внимание, что мы не включаем слово «поэтому», когда формулируем заключение. Слово «поэтому» не является частью утверждения, составляющего вывод. Все остальные утверждения являются предпосылками.У нас есть:

• Стэн ехал на своем грузовике с превышением скорости.
• У Стэна не было оправдания превышению установленной скорости.
• Стэн находился в состоянии алкогольного опьянения.

Слово «поэтому» — это то, что мы называем индикатором вывода . Индикатор вывода очень часто используется для подчеркивания той части аргумента, в отношении которой ведется довод. Аргументы также могут иметь показателей посылки . Индикаторы вывода и посылки — это слова, которые используются, чтобы прояснить, какие утверждения являются предпосылками, а какие — выводами в аргументах.Вот список самых распространенных.

Показатели вывода	Показатели помещения
Следовательно	Потому что
Таким образом	Так как
Отсюда	Ergo	Учитывая, что

Индикаторные слова не всегда присутствуют в аргументах.У вас могут быть выводы, которые не сопровождаются индикаторами вывода. Но, как правило, практическое правило состоит в том, что если у вас есть индикатор вывода, то утверждение, к которому он прикреплен, является заключением аргумента. То же самое и с предпосылками. Когда аргументы приводятся вам в дикой природе, они не всегда представлены в такой ясной форме. Мы покажем вам множество примеров аргументов, и вы увидите, что они довольно часто выглядят очень беспорядочно. Это означает, что вам придется проделать некоторую работу, чтобы определить вывод и посылку.А это вообще непросто. По этой причине мы всегда будем представлять аргументы в одном и том же формате, который мы называем стандартной формой аргумента.

© Патрик Жирар, Оклендский университет

Обзор викторины

Критическое мышление редко используется за пределами академических кругов

а. Правда
б. Ложь

Общие индикаторы вывода включают «следовательно», «следовательно» и «следовательно».

а. Правда
б. Ложь

Вероятно, лучший совет для тех, кто пытается найти аргументы, — это сначала поискать предпосылки.

а. Правда
б. Ложь

Некоторые общие слова-индикаторы посылки — это потому, что и учитывая это.

а. Правда
б. Ложь

Объяснение говорит нам, почему или как что-то происходит, но аргумент дает нам основания полагать, что что-то действительно так.

а. Правда
б.Ложь

Если вы четко излагаете свои убеждения по какому-либо предмету, значит, вы представили аргумент.

а. Правда
б. Ложь

Аргумент — это группа утверждений, в которых одни из них (посылки) предназначены для поддержки другого из них (заключения).

а. Правда
б. Ложь

Утверждения (причины), данные в поддержку другого утверждения, называются:

а. Аргумент
б. Вывод
c.Помещения
d. Дополнение

Заявления, подтвержденные уважительными причинами:

а. Заслуживает твердого признания
б. Верить с уверенностью
c. Никогда не ложь
d.Вне всяких сомнений

Выписка:

а. Вопрос или восклицание
б. Подтверждение прежних убеждений
c. Утверждение, что что-то есть или нет
d.Утверждение, которое не является ни истинным, ни ложным

По тексту критическое мышление дополняет:

а. Наши предрассудки
б. Наши эмоции
c. Давление со стороны сверстников
d.Наши бессознательные желания

Слово критическое в критическом мышлении относится к:

а. Искреннее отношение
б. Попытки выиграть спор
c. Тщательное суждение или разумная оценка
d.Отсутствие уважения к другим людям

Вера стоит принять, если:

а. У нас есть веские причины принять это
б. Это соответствует нашим потребностям
c. Не было доказано, что это неправильно
d.Это принято нашими коллегами

Проблемы критического мышления:

а. Определение причины наших убеждений
б. Определение психологической основы наших убеждений
c. Определение качества наших убеждений
d.Оценка практического влияния наших убеждений

В наиболее развернутых аргументативных отрывках:

а. Предпосылки и выводы составляют большую часть всего словарного запаса.
б. Предпосылки и выводы составляют лишь небольшую часть от общего количества слов.
c.Предпосылки и выводы обычно четко обозначены
d. Посылки и выводы равны по количеству

Процесс рассуждения от посылок к выводу, основанному на этих посылках, известен как:

а. Убеждение
б.Действительное рассуждение
c. Формулировка
d. Вывод

Аргумент | Интернет-энциклопедия философии

Слово «аргумент» может использоваться для обозначения спора или ссоры, а также может использоваться более технически. Основное внимание в этой статье уделяется пониманию аргумента как совокупности носителей истины (то есть вещей, несущих истину и ложь или истинных и ложных), некоторые из которых предлагаются в качестве основания для одного из них — заключения.В этой статье в качестве основных носителей истины рассматриваются предложения, а не предложения, утверждения или высказывания. Причины, предлагаемые в рамках аргументации, называются «посылками», а суждение, для которого предлагаются эти посылки, называется «заключением». Этот смысл «аргумента» расходится не только с вышеупомянутым смыслом спора или борьбы, но также и с смыслом формальной логики, согласно которому аргумент представляет собой просто список утверждений, одно из которых обозначается как заключение, а остальные из которых обозначаются как помещения, независимо от того, предлагаются ли эти помещения в качестве оснований для обоснования заключения.Аргументы, как они понимаются в этой статье, являются предметом изучения на курсах критического мышления и неформальной логики, на которых студенты обычно учатся, среди прочего, как идентифицировать, реконструировать и оценивать аргументы, приводимые вне класса.

В этом смысле аргументы обычно отличаются как от импликаций, так и от выводов. Утверждая, что предложение P влечет за собой утверждение Q , никто, таким образом, не предлагает P в качестве основания для Q. Утверждение лягушки — млекопитающие подразумевает, что лягушки не являются рептилиями , но предложить первое в качестве аргумента проблематично. причина верить в последнее.Если аргумент предлагает аргумент, чтобы убедить аудиторию в истинности вывода, то можно предположить, что аргумент предлагает аудитории сделать вывод от посылок аргумента к его заключению. Однако умозаключение — это форма рассуждения, и как таковое оно отличается от аргумента в смысле набора предложений (некоторые из которых предлагаются в качестве основания для заключения). Можно было бы правдоподобно подумать, что человек S выводит Q из P на тот случай, если S поверит Q, потому что S считает, что P истинно, и потому что S считает, что истинность P оправдывает веру в Q.Но это движение ума от P к Q отличается от аргумента, состоящего только из P и Q.

Характеристика аргумента в первом абзаце требует развития, поскольку существуют формы аргументации, такие как объяснения, которые обычно не рассматриваются как аргументы, даже если (объяснительные) причины предлагаются для предложения. Два основных подхода к точной настройке этого первого шага характеристики аргументов — это то, что можно назвать структурным и прагматическим подходами.Прагматический подход мотивирован мнением о том, что характер аргумента не может быть полностью отражен с точки зрения его структуры. Далее описывается каждый подход и кратко высказываются критические замечания. Попутно выделяются отличительные черты аргументов, которые, по-видимому, должны быть объяснены любой правдоподобной характеристикой. Классификация аргументов на дедуктивные, индуктивные и кондуктивные обсуждается в разделе 3.

Содержание

1. Структурный подход к характеристике аргументов
2. Прагматический подход к характеристике аргументов
3. Дедуктивные, индуктивные и проводящие аргументы
4. Заключение
5. Ссылки и дополнительная литература

1.Структурный подход к характеристике аргументов

Ни одна группа предложений не может считаться аргументом. Отправной точкой для структурных подходов является тезис о том, что предпосылки аргумента являются доводами, предлагаемыми в поддержку его вывода (например, Govier 2010, p.1, Bassham, G., W. Irwin, H. Nardone, J. Wallace 2005, стр.30, Копи и Коэн 2005, стр.7; обсуждение см. В Johnson 2000, стр.146ff). Соответственно, в наборе предложений отсутствует структура аргумента, если только не существует рассуждающего, который выдвигает некоторые из них в качестве доводов в поддержку одного из них.Допустим, что P ₁ , P ₂ , P ₃ ,… и C располагаются над предложениями, а R — над рассуждающими, структурная характеристика аргумента принимает следующую форму.

Набор предложений, P ₁ ,…, P _n , C, является аргументом тогда и только тогда, когда есть рассуждающий R, который выдвигает P _и в качестве аргументов в поддержку C.

Структура аргумента не является функцией синтаксических и семантических особенностей предложений, из которых он состоит.Скорее, на эти предложения навязано намерения рассуждающего использовать некоторые в качестве поддержки одного из них. Обычно, представляя аргумент, рассуждающий будет использовать выражения, чтобы пометить предполагаемые структурные компоненты своего аргумента. Типичные индикаторы предпосылки включают: «потому что», «с тех пор», «за» и «как»; Типичные индикаторы вывода включают «поэтому», «таким образом», «следовательно» и «так». Обратите внимание: эти выражения не всегда работают таким образом, и поэтому их простое использование не требует наличия аргумента.

Различные объяснения природы предполагаемой поддержки, предлагаемой предпосылками для заключения в аргументе, порождают различные структурные характеристики аргументов (обсуждение см. Hitchcock 2007). Правдоподобно, если рассуждающий R выдвигает предпосылки в поддержку вывода C, тогда (i) — (iii) получить. (i) Посылки представляют собой причины, по которым R полагает, что вывод верен, и R считает, что ее вера в истинность посылок оправдана. (ii) R считает, что предпосылки делают C более вероятным, чем нет.(iii) (a) R считает, что посылки независимы от C (то есть R считает, что ее причины для посылок не включают убеждение, что C истинно), и (b) R полагает, что посылки имеет отношение к установлению того, что C истинно. Если мы судим, что рассуждающий R представляет аргумент, как определено выше, то, исходя из пунктов (i) — (iii), мы полагаем, что R считает, что посылки оправдывают веру в истинность заключения. Ниже приведены примеры, поясняющие (i) — (iii).

A: Джон — единственный ребенок.

B: Джон не единственный ребенок; он сказал, что Мэри — его сестра.

Если B представляет аргумент, то получается следующее. (i) B считает, что посылка (то есть Мэри — сестра Джона ) верна, B считает это убеждение обоснованным, и посылка является причиной того, что B поддерживает вывод. (ii) B считает , что Джон сказал, что Мэри — его сестра делает более вероятным, чем , что Джон не единственный ребенок , и (iii) B считает, что , что Джон сказал, что Мэри — его сестра не зависит от утверждения о том, что Мэри является сестрой Джона , и имеет отношение к его подтверждению.

A: Демократы и республиканцы, похоже, не хотят идти на компромисс.

B: Если демократы и республиканцы не захотят идти на компромисс, США перейдут к фискальному провалу.

B утверждение условного условия не требует, чтобы B верил ни в антецедент, ни в следствие. Следовательно, маловероятно, что B выдвигает . Демократы и республиканцы не желают идти на компромисс как причину в поддержку , которую США преодолеют фискальную скалу , потому что маловероятно, что B верит любому из предложений.Следовательно, маловероятно, что ответ B на A имеет структуру аргумента, потому что (i) не выполняется.

A: Доктор Б, в чем причина мышечной слабости моего дяди?

B: Приведены результаты теста. Несмотря на то, что у некоторых пациентов с сифилисом парез случается, мы подозреваем, что причиной пареза вашего дяди является сифилис, которым он страдал 10 лет назад.

Доктор Б. предлагает причины, объясняющие, почему у дяди А. парез. Неразумно думать, что B считает, что дядя — жертва сифилиса, увеличивает вероятность того, что у него парез, так как B признает, что наличие сифилиса не повышает вероятность того, что у кого-то есть (или будет) парез.Итак, ответ B не содержит аргументов, потому что (ii) не выполняется.

A: Не думаю, что Билл будет сегодня на вечеринке.

B: Билл будет на вечеринке, потому что Билл будет на вечеринке.

Предположим, что B считает, что Билл будет на вечеринке. Как ни странно, истинность этого предположения делает его более вероятным, чем нет, что он будет на вечеринке. Тем не менее, B не представляет аргументов. Ответ B не имеет структуры аргумента, потому что (iiia) не выполняется.Ясно, что B не предлагает причину, по которой Билл будет на вечеринке , которая не зависит от этого. Возможно, ответ Б должен показать ее уверенность в том, что Билл будет на вечеринке. Согласно (iiia), рассуждающий R выдвигает [1] У Саши Обамы есть родной брат в поддержку [2] Саша не единственный ребенок , только если причины, по которым R полагает [1], не включают убеждение R, что [ 2] верно. Если R выдвигает [1] в поддержку [2] и, скажем, ошибочно полагает, что первое не зависит от последнего, то аргумент R будет ошибочным в силу того, что он цикличен.Что касается (iiib), , что Обама является президентом США, влечет за собой , что Земля является третьей планетой от Солнца или это не , но можно предположить, что первое не поддерживает второе, потому что это не имеет отношения к показывает , что Земля является третьей планетой от Солнца, или это не верно.

Предпосылки, предлагаемые в обоснование заключения, либо связаны, либо сходятся. Это различие отмечает структурное различие между аргументами.

[1] Том счастлив, только если играет на гитаре.
[2] Том не играет на гитаре.
———————————————————————
∴ [3] Том недоволен.

Предположим, что рассуждающий R предлагает [1] и [2] в качестве аргументов в поддержку [3]. Аргумент представлен в так называемой стандартной форме ; помещения указаны первыми, и сплошная линия отделяет их от заключения, которому предшествует « ∴ ». Этот символ означает «поэтому». Посылки [1] и [2] связаны между собой, потому что они не поддерживают вывод независимо друг от друга, то есть они поддерживают вывод совместно.Неразумно думать, что R предлагает [1] и [2] индивидуально, а не все вместе, как причины для [3]. Следующее представление аргумента показывает связь посылок.

Объединение [1] и [2] со знаком плюс и подчеркивание их указывает на то, что они связаны . Стрелка указывает, что они предлагаются в поддержку [3]. Чтобы увидеть отображение сходящихся посылок, примите во внимание следующее.

[1] Том сказал, что не был на вечеринке Саманты.
[2] Никто из гостей Саманты не видел Тома там.
——————————————————————————
∴ [3] Том не присутствовал на вечеринке Саманты.

Эти предпосылки con vergent , потому что каждое из них является причиной, которая поддерживает [3] независимо от другого. Схема ниже представляет это.

Расширенный аргумент — это аргумент, содержащий по крайней мере одну предпосылку, которую рассуждающий пытается явно поддержать. Расширенные аргументы структурно сложнее, чем не расширенные.Обратите внимание на следующее.

Ключи либо на кухне, либо в спальне. Ключей нет на кухне. Я не нашел ключей на кухне. Итак, ключи должны быть в спальне. Посмотрим!

Аргумент в стандартной форме можно изобразить следующим образом:

[1] Я просто обыскал кухню и не нашел ключей.
—————————————————————————————
∴ [2] Ключей нет на кухне.
[3] Ключи находятся либо на кухне, либо в спальне.
—————————————————————————————
∴ [4] Ключи находятся в спальне.

Обратите внимание: хотя ключи в спальне — это причина повеления: «Давай посмотрим!» (с учетом желательности поиска ключей) это утверждение не является «подходящим для истины» и, следовательно, не является составной частью аргументации.

Энтимема — это аргумент, который представлен по крайней мере с одним подавляемым компонентом.

A: Я не знаю, чему верить в отношении морали аборта.

B: Вы должны верить, что аборт аморален. Вы католик.

То, что B выдвигает [1] A — католик в поддержку [2] A должен верить, что аборт аморален предполагает, что B косвенно выдвигает [3] все католики должны верить, что аборт аморален в поддержку из [2]. Утверждение [3] можно правдоподобно рассматривать как подавленную посылку аргумента Б. Обратите внимание, что [2] и [3] связаны. Исключенная посылка никогда не является причиной для вывода, независимого от другого, явно предложенного для этого заключения.

Есть два основных критических замечания структурной характеристики аргументов. Одна критика состоит в том, что они слишком слабы, потому что превращают не аргументы, такие как объяснения, в аргументы.

A: Почему этот металл расширился?

B: Он был нагрет, и все металлы при нагревании расширяются.

B предлагает объяснительные причины для объяснения (что объясняется): этот металл расширен . Вполне вероятно, что B предлагает эти объяснительные доводы в поддержку экспланандума.Причины, которые предлагает B вместе, подтверждают истинность экспланандума и, таким образом, показывают, что расширения металла следовало ожидать. Таким образом, причины B позволяют A понять, почему металл расширился.

Второе замечание состоит в том, что структурные характеристики слишком сильны. Они исключают в качестве аргументов то, что интуитивно кажется аргументами.

A: Келли утверждает, что никакое объяснение не является аргументом. Я не знаю, чему верить.

B: Я тоже.Одна из причин ее взгляда может заключаться в том, что основная функция аргументов, в отличие от объяснений, — это убеждение. Но я не уверен, что это основная функция аргументов. Мы должны исследовать это дальше.

B предлагает причину, [1] основная функция аргументов, в отличие от объяснений, — это убеждение , для тезиса [2] отсутствие объяснения является аргументом . Поскольку B не утверждает ни [1], ни [2], B не выдвигает [1] в поддержку [2]. Следовательно, согласно вышеприведенному мнению, рассуждения B не могут считаться аргументом.Противоположная точка зрения состоит в том, что аргументы могут использоваться не только для демонстрации истинности их выводов. Например, аргументы могут быть сконструированы для целей исследования и, как таковые, могут использоваться для исследования гипотезы, видя, какие причины могут быть приведены в поддержку данного предположения (см. Meiland 1989 и Johnson and Blair 2006, p.10). Такие аргументы иногда называют исследовательскими аргументами. При таком подходе правдоподобно думать, что B конструирует исследовательский аргумент [упражнение для читателя: выявить скрытую предпосылку B].

Вкратце, в защиту структуралистского подхода к аргументам один ответ на первую критику состоит в том, чтобы прикусить пулю и последовать за теми, кто думает, что по крайней мере некоторые объяснения квалифицируются как аргументы (см. Thomas 1986, который утверждает, что все объяснения являются аргументами). Учитывая наличие исследовательских аргументов, вторая критика мотивирует либо либерализацию концепции поддержки, которую предпосылки могут обеспечить для заключения (так, например, что B может быть истолковано как предложение [1] в поддержку [2]), либо отказ от понятие поддержки все вместе в структурной характеристике аргументов (например, набор утверждений является аргументом тогда и только тогда, когда рассуждающий предлагает некоторые в качестве причин для одного из них.См. Sinnott-Armstrong and Fogelin 2010, p.3).

2. Прагматический подход к характеристике аргументов

Прагматический подход мотивирован мнением о том, что характер аргумента не может быть полностью отражен с точки зрения его структуры. В отличие от структурных определений аргументов, прагматические определения апеллируют к функции аргументов. Различные объяснения целей, которым служат аргументы, порождают разные прагматические определения аргументов. Следующее прагматическое определение апеллирует к использованию аргументов в качестве инструментов рационального убеждения (определения аргументов, которые делают такую ​​апелляцию, см. В Johnson 2000, p.168; Уолтон 1996, стр. 18ff; Хичкок 2007, стр.105ff)

Набор утверждений является аргументом тогда и только тогда, когда есть рассуждающий R, который выдвигает некоторые из них (предпосылки) в качестве аргументов в поддержку одного из них (заключения), чтобы рационально убедить аудиторию в истинности утверждения. вывод.

Одним из преимуществ этого определения перед ранее приведенным структурным является то, что оно предлагает объяснение, почему аргументы имеют такую ​​структуру. Чтобы рационально убедить аудиторию в истинности предложения, необходимо указать причины в поддержку этого предложения.Обращение к рациональному убеждению необходимо, чтобы отличать аргументы от других форм убеждения, таких как угрозы. Возникает один вопрос: какие обязательства берет на себя рассуждающий, предлагая подтверждающие основания для вывода, чтобы рационально убедить аудиторию в таком выводе? Можно подумать, что такой рассуждающий должен быть открыт для критики и обязан отвечать на них убедительно (развитие этой идеи см. В Johnson 2000 p.144 et al ).Апеллируя к целям, которым служат аргументы, прагматические определения выделяют акты представления аргумента в дополнение к самим аргументам. Область аргументации, междисциплинарная область, которая включает риторику, неформальную логику, психологию и когнитивную науку, выделяет акты представления аргументов и их контекст как темы для исследования, которые влияют на наше понимание аргументов (см. Houtlosser 2001 для обсуждения различных точек зрения на аргументы). аргумент, предлагаемый разными полями).

Например, акты объяснения и аргументации — в смысле, выделенном здесь — преследуют разные цели. В то время как акт объяснения призван улучшить понимание аудитории, акт аргументации направлен на повышение приемлемости точки зрения. Это различие в целях объясняет тот факт, что, представляя аргумент, рассуждающий полагает, что его точка зрения еще не приемлема для его аудитории, но, представляя объяснение, рассуждающий знает или верит, что объяснение уже принято ее аудиторией (см. Van Эмерен и Гроотендорст 1992, стр.29, и Snoeck Henkemans 2001, стр.232). Эти наблюдения об актах объяснения и аргументации мотивируют приведенное выше прагматическое определение аргумента и предполагают, что аргументы и объяснения — разные вещи. Принято считать, что одна и та же аргументация может функционировать как объяснение в одном диалогическом контексте и как аргумент в другом (см. Groarke and Tindale 2004, p. 23ff для примера и обсуждения). Эмерен ван, Гроотендорст и Снок Хенкеманс 2002 дает содержательный отчет о том, как оценка различных типов аргументов включает соображения, относящиеся к диалогическим контекстам , в которых они представлены и обсуждаются.

Обратите внимание, что, поскольку прагматическое определение обращается к структуре предложений при характеристике аргументов, оно наследует критику структурных определений. Кроме того, возникает вопрос, отражает ли он то разнообразие целей, которые могут служить аргументам. Было высказано мнение, что аргументы могут быть нацелены на формирование любого из полного диапазона отношения к их выводам (например, Pinto 1991). Например, рассуждающий может предложить предпосылки для вывода C, чтобы заставить свою аудиторию не соглашаться с C, подозревать, что C истинно, полагать, что это просто возможно, что C истинно, или бояться, что C истинно.

Мысль здесь заключается в том, что это альтернативы убеждению аудитории в истинности C. Сторонник прагматического определения аргумента может допустить, что существуют варианты использования аргументов, не учитываемых ее определением, и предложить, что определение носит условный характер. Но тогда необходимо обосновать, почему теоретизирование аргументов, основанное на прагматическом подходе, должно быть привязано к такому определению, если оно не отражает всех законных способов использования аргументов. Другая линия критики прагматического подхода — это отрицание того, что аргументы сами по себе имеют функцию (Goodwin 2007), и утверждение, что функция убеждения должна быть назначена диалогическим контекстам, в которых имеют место аргументы (Doury 2011).

3. Дедуктивные, индуктивные и проводящие аргументы

Аргументы обычно классифицируются как дедуктивные или индуктивные (например, Copi, I. and C. Cohen 2005, Sinnott-Armstrong and Fogelin 2010). Дедуктивный аргумент — это аргумент, который аргумент выдвигает как действительный. Для действительного аргумента посылки не могут быть истинными, а заключение — ложным. То есть обязательно, если посылки верны, то и вывод верен. Таким образом, мы можем сказать, что истинность посылок в действительном аргументе гарантирует, что вывод также верен.Ниже приведен пример действительного аргумента: Том счастлив, только если Тигры выиграют , Тигры проиграли; следовательно, Том определенно недоволен.

Поэтапный вывод обоснованного аргумента из его посылок называется доказательством . В контексте доказательства данные посылки аргумента могут рассматриваться как исходные. Предложения, сделанные на этапах, ведущих к заключению, называются производными предпосылками.Каждый шаг в выводе обосновывается принципом вывода. Являются ли производные посылки компонентами действительного аргумента — сложный вопрос, выходящий за рамки данной статьи.

Индуктивный аргумент — это аргумент, который аргумент выдвигает как индуктивно сильный . В индуктивном аргументе предположения должны быть настолько сильными, что, если бы они были истинными, то было бы маловероятно , хотя возможно, что вывод ложный.Если истинность посылок делает маловероятным (но не невозможным), что вывод ложный, то мы можем сказать, что этот аргумент индуктивно силен. Ниже приводится пример убедительно сильного аргумента: 97% республиканцев в городе Z проголосовали за Мак-Икс, Джонс — республиканец в городе Z; поэтому Джонс проголосовал за McX .

В подобном аргументе спорщик часто приходит к выводу, что «Джонс, вероятно, голосовал за Мак-Икс», а не «Джонс голосовал за Мак-Икс», потому что они сигнализируют словом «вероятно», что они намерены представить аргумент, который является индуктивно сильным, но недействительно.

Чтобы оценить аргумент, важно определить, является ли он дедуктивным или индуктивным. Неуместно критиковать индуктивно сильный аргумент за его несостоятельность. Основываясь на приведенных выше характеристиках, то, является ли аргумент дедуктивным или индуктивным, зависит от того, намеревается ли аргумент, чтобы аргумент был действительным или просто индуктивно сильным, соответственно. Иногда наличие определенных выражений, таких как « определенно » и «, вероятно, » в двух приведенных выше аргументах, указывает на соответствующие намерения аргументации.Благотворительность требует, чтобы неверный аргумент, который является индуктивно сильным, оценивался как индуктивный, если нет четких доказательств обратного.

Конструктивные аргументы были выдвинуты как третью категорию аргументов (например, Govier 2010). Конструктивный аргумент — это аргумент, предпосылки которого сходятся; посылки учитываются отдельно в поддержку заключения. Если из аргумента исключить одно или несколько посылок, степень поддержки, предлагаемая остальными посылками, останется прежней.Приведенный выше пример аргумента с совпадающими предпосылками является проводящим аргументом. Следующее — еще один пример проводящего аргумента. Скорее всего, завтра дождя не будет. Небо сегодня красное. Также погодный канал сообщил о 30% вероятности дождя завтра.

Основное обоснование различия кондуктивных аргументов от дедуктивных и индуктивных состоит в следующем. Во-первых, посылки кондуктивных аргументов всегда сходятся, но посылки дедуктивных и индуктивных аргументов никогда не сходятся.Во-вторых, оценка аргументов с совпадающими посылками требует не только того, чтобы каждая посылка оценивалась индивидуально, как поддержка вывода, но также должна быть определена степень, в которой посылки поддерживают вывод в совокупности . Это второе соображение не позволяет рассматривать кондуктивные аргументы просто как набор подаргументов, каждый из которых является дедуктивным или индуктивным. Основная идея состоит в том, что поддержка, которую сходящиеся посылки вместе взятые, обеспечивают заключение, должна учитываться при оценке проводящего аргумента.Что касается вышеупомянутого кондуктивного аргумента, небо сегодня красное, и погодный канал сообщил о 30% вероятности дождя на завтра предлагаются вместе как (сходящиеся) причины Скорее всего, завтра дождя не будет . Возможно, в совокупности, но не по отдельности, эти причины убедят адресата в том, что, скорее всего, завтра дождя не будет.

4. Заключение

Группа предложений составляет аргумент только в том случае, если некоторые из них предлагаются в качестве обоснования одного из них.Два подхода к определению окончательных характеристик аргументов — это структурный и прагматический подходы. При обоих подходах, приводит ли акт обоснования предложения P к аргументу, зависит от того, во что думает рассуждающий относительно как истинности причин, так и отношения между основаниями и P. Типичное использование аргумента — рационально убедить его. Аудитория истины заключения. Чтобы эффективно реализовать эту цель, рассуждающий должен думать, что в соответствующем контексте есть реальный потенциал для того, чтобы ее аудитория была рационально убеждена в выводе с помощью предлагаемых предпосылок.Что именно это предполагает об аудитории, зависит от аргумента и контекста, в котором он приводится. Аргумент можно разделить на дедуктивный, индуктивный или кондуктивный. Его отнесение к одной из этих категорий является предпосылкой для его надлежащей оценки.

5. Ссылки и дополнительная информация

• Bassham, G., W. Irwin, H. Nardone и J. Wallace. 2005. Critical Thinking: A Student’s Introduction , 2 ^nd ed. Нью-Йорк: Макгроу-Хилл.
• Copi, I. and C. Cohen 2005. Introduction to Logic 12 ^th ed. Река Аппер Сэдл, Нью-Джерси: Prentice Hall.
• Дори, М. 2011. «Проповедь обращенным: зачем спорить, когда все согласны?» Аргументация 26 (1): 99-114.
• Эмерен Ф. Х. ван, Р. Гроотендорст и Ф. Снок Хенкеманс. 2002. Аргументация: анализ, оценка, презентация . 2002. Махва, Нью-Джерси: Лоуренс Эрлбаум Ассошиэйтс.
• Эмерен Ф.Х. ван и Р.Grootendorst. 1992. Аргументация, коммуникация и заблуждения: прагма-диалектическая перспектива . Хиллсдейл, Нью-Джерси: Лоуренс Эрблаум Ассошиэйтс.
• Гудвин, Дж. 2007. «Аргумент не имеет смысла». Неформальная логика 27 (1): 69–90.
• Govier, T. 2010. Практическое исследование аргумента , 7 ^th ed. Бельмонт, Калифорния: Уодсворт.
• Govier, T. 1987. «Причины, по которым аргументы и объяснения различны». В Проблемы анализа и оценки аргументов , Govier 1987, 159-176.Дордрехт, Голландия: Foris.
• Groarke, L. и C. Tindale 2004. Хорошее рассуждение имеет значение!: Конструктивный подход к критическому мышлению, 3 ^rd изд. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.
• Хичкок, Д. 2007. «Неформальная логика и концепция аргумента». В Философия логики . Д. Жакетт 2007, 101-129. Амстердам: Эльзевир.
• Houtlosser, P. 2001. «Точки зрения». В Критические концепции в теории аргументации , Ф.Х. ван Эмерен 2001, 27-50.Амстердам: Издательство Амстердамского университета.
• Джонсон Р. и Дж. А. Блэр 2006. Логическая самооборона . Нью-Йорк: Международная ассоциация дискуссионного образования.
• Джонсон, Р. 2000. Явная рациональность. Махва, Нью-Джерси: Лоуренс Эрлбаум Ассошиэйтс.
• Касачков, Т. 1988. «Объяснение и оправдание». Неформальная логика X , 21-30.
• Мейланд, Дж. 1989. «Аргумент как расследование и аргумент как убеждение». Аргументация 3 , 185–196.
• Пинто, Р.1991. «Обобщение понятия аргумента». В Аргумент, вывод и диалектика , Р. Пинто (2010), 10-20. Дордрехт, Голландия: Kluwer Academic Publishers. Первоначально опубликовано в van Eemeren, Grootendorst, Blair, and Willard, eds. Труды Второй Международной конференции по аргументации , том 1A, 116-124. Амстердам: SICSAT. Пинто, 1995 год. «Связь аргумента с умозаключением», стр. 32–45 в Пинто (2010).
• Sinnott-Armstrong, W. and R. Fogelin. 2010 г. Понимание аргументов: введение в неформальную логику , 8 ^th ed. Бельмонт, Калифорния: Уодсворт.
• Skyrms, B. 2000. Выбор и шанс , 4-е изд. Бельмонт, Калифорния: Уодсворт.
• Snoeck Henkemans, A.F. 2001. «Аргументация, объяснение и причинность». В представлении текста : лингвистические и психолингвистические аспекты , Т. Сандерс, Дж. Шилпероорд и В. Спурен, ред. 2001, 231-246. Амстердам: Издательство Джона Бенджамина.
• Томас, С.Н. 1986. Практическое мышление на естественном языке . Энглвуд Клиффс, Нью-Джерси: Prentice Hall.
• Уолтон, Д. 1996. Структура аргумента: прагматическая теория . Торонто: Университет Торонто Press.

Информация об авторе

Мэтью МакКеон
Эл. Почта: [email protected]
Университет штата Мичиган
США

Аргументы

Критическое мышление — это искусство хорошо рассуждая.Поскольку веская причина включает аргумента , мы начнем с их.

Аргумент — это серия из утверждений состоящий из помещений и вывода .
Утверждение — это предложение, имеющее значение истинности, то есть в двузначном логики, является истинным или ложным (Следовательно, вопросы, увещевания или команды не являются утверждениями)
Утверждение является предпосылкой в ​​аргументе A, если предполагается его истинность, по крайней мере гипотетически, а не установленным А.
Заключение в аргументе A — это утверждение, истинность которого предполагается установлен А.
Предполагается, что помещения служат подтверждением заключения , поэтому что если кто-то признает свою истину, то он должен признать, что вывод Верно или, в зависимости от характера аргумента, вероятно, будет правдой.

1. Все люди смертны (предпосылка)
2. Боб — мужчина. (посылка)
3. Следовательно, Боб смертен. (заключение)

1. Если идет снег, то холодно (помещение)
2.Идет снег (помещение)
3. Следовательно, холодно (заключение)

Подвыводы :
Часто некоторые из посылок аргумента поддерживают как заключение утверждение. служит предпосылкой в ​​аргументе для окончательного вывода. Такой Утверждение является заключением аргумента. Аргументы могут иметь любое количество предпосылки (хотя бы одно) и подвыводы.
Пример:

1. Если идет снег, то холодно (помещение)
2. Не холодно (помещение)
3.Следовательно, снега не бывает (промежуточное заключение)
4. Либо идет снег, либо Боб не играет в футбол (предпосылка)
5. Следовательно, Боб не играет в футбол (окончательное заключение)

Неустановленное помещение
Часто аргументы содержат неустановленную предпосылку (я), то есть предпосылку (я), которая должна быть добавлены предпосылки для подтверждения заключения. Всегда поучительно постарайтесь сформулировать все предпосылки, необходимые для обоснования своего вывода.
Пример:
1. Если идет снег, значит, холодно
2.Если холодно, Джим дома
3. Значит, Джим дома.

Здесь есть неустановленная посылка (идет снег) и неустановленное заключение (холодно)

Типы аргументов : дедуктивный и недедуктивный

А . Дедуктивный вывод аргументы:
Доказательство, которое посылки обеспечивают заключению в дедуктивном выводе Аргумент — дело : все или ничего, . Действительный дедуктивный аргумент такой аргумент, что невозможно , чтобы посылки были истинными и заключение ложное, т.е.е., так что если бы посылки были верными (будь то а не на самом деле), то вывод был бы верным.
Пример:
1. Если идет снег, значит холодно
2. Идет снег
3. Значит, холодно.
Аргумент допустимый / недопустимый из-за его формы (в примере «если A, затем B; А; следовательно, B).
ПРИМЕЧАНИЕ:
Аргумент может быть действительным, даже если его посылки и выводы ложны.
Аргумент может быть недействительным, даже если его посылки и / или выводы верны.

Неформальное тестирование дедуктивного обоснованность: если вы можете описать обстоятельства, даже вымышленные, в которых посылки верны, а заключение ложно, то аргумент неверен. В другими словами, если вы можете последовательно отрицать вывод, одновременно подтверждая посылки, аргумент недействителен.

Пример:

1. Коричневые отпечатки пальцев были на орудие убийства

2. 100, казалось бы, надежных свидетелей утверждают, что видели, как Браун совершил убийство

3.Браун признался в убийстве

4. Следовательно, Браун — убийца

В то время как (4) скорее всего верно, если посылки верны, аргумент тем не менее не действителен. На самом деле представьте следующие. Настоящее убийство, Браунс двоюродному брату Джорджу удалось поставить отпечатки пальцев Брауна на орудие убийства. Свидетели были куплены Джорджем с обещанием бесплатных поездок во Флориду. Джордж накачал Брауна химическим веществом, которое убедило Брауна в том, что он убийца.Это сценарий, который делает посылки верными, а вывод — ложным.

Б . Недедуктивная аргументы
Недедуктивные аргументы дедуктивно недействительны , потому что Истинность посылок не гарантирует истинности заключения. В Поддержка вывода в недедуктивном аргументе имеет значение степени : истинность посылок делает истинность вывода более (или менее) вероятно.Таким образом, недедуктивные аргументы могут быть сильными или слабыми. Помещения сильного недедуктивного аргумента делает вероятным , что вывод правда.
Есть два типа недедуктивных аргументов: индуктивный и абдуктивный

Примеры индуктивных аргументов:
1. Все наблюдаемые изумруды оказались зелеными
2. Следовательно, следующий наблюдаемый изумруд будет зеленым.

1. В прошлом кубики сахара растворялись в воде
2. Таким образом, этот кубик сахара растворялся в воде.

1. Большинство студентов SIUE из Иллинойс,
2. Джим — студент SIUE

3. Следовательно, Джим из Иллинойса

Примеры абдуктивных аргументов

Аргумент по аналогии:
1. Легкие похожи на машины в том, что они адаптированы к определенному цель.
2. Машины — продукт продуманной конструкции.
3. Следовательно, легкие — продукт разумного замысла.

Аргумент к лучшему объяснению:
1. Заболевают лабораторные животные, которым вводится вода, протекающая с нового химического завода.

2. Речные люди заболели после завод был открыт.
3. Следовательно, нынешняя болезнь среди речного населения вызвана новым химический завод.

Как анализировать аргументы :
A.
1. Найдите заключение. Это вообще то, что сторонники аргумент пытается заставить вас поверить.
2. Найдите предпосылки, то есть утверждения, которые предполагает аргумент.
3. Избавьтесь от ненужной риторической болтовни.
4.Есть ли какие-то неявные (неустановленные) предпосылки?
5.Какой аргумент пытается привести автор (т. Е. Дедуктивный, индуктивный, отводящий)?

B.
После того, как вы реконструируете аргумент, оцените его, исследуя два things:
1. Аргумент верен или недедуктивно силен?
2. Правдоподобны или правдивы посылки?

ПРИМЕЧАНИЕ. Предположим, вы анализируете аргумент и выясняете, что он неудовлетворительный. Из этого не следует, что вывод является ложным.

Что дальше ?
Если аргумент формально неверен (т.е. недействителен или индуктивно / абдуктивно слабый) и / или посылки ложны или сомнительны, из этого не следует, что бесполезен. Хорошая практика — попытаться исправить аргумент с помощью предоставить необходимые помещения и посмотреть, удовлетворителен ли новый аргумент.

причин, почему аргументы и объяснения различны — проблемы в анализе и оценке аргументов

Вообще говоря, текущий консенсус по поводу основного различия аналогичен теме этой главы.Аргументы и объяснения разные; в основном они различаются прагматически. В обоих используется рассуждение, и в обоих используются одни и те же индикаторные слова.

Эта глава представляет собой мой ответ на вызов, брошенный С.Н. Томас, который на основе ряда сложных случаев утверждал, что различие аргументов и объяснений не выдерживает критики. Оглядываясь назад на эту главу много лет спустя, я все еще нахожусь под впечатлением от приведенных им примеров. Я согласен сейчас, как и тогда, с тем, что различие между аргументом и объяснением не является исключительным.Вполне возможно, что один и тот же набор утверждений может предоставить как аргумент о том, что вывод C верен, так и объяснение того, почему это (или как оно произошло) должно быть истинным. Тем не менее, аргументация и объяснение по-прежнему отличаются с прагматической точки зрения. Объяснение «почему?» Отличается от аргумента «почему?» В аргументе . Объясняя, кто-то предложит отчет (обычно причинный) относительно , почему и как C стал правдой. Рассуждая, можно привести причины или доказательства, чтобы показать , что C истинно.Объясняя, предполагается общее согласие по поводу C; аргументируя одно из предположений о действительности или возможности разногласий по поводу К. Томас утверждал, что следует отказаться от различия аргументов / объяснений, поскольку оно не может быть проведено четко, и допускал слишком много пограничных случаев. Что еще более важно, он обнаружил случаи, которые квалифицировались как аргумент и как объяснение и, таким образом, подорвали дихотомию. Проработав некоторые из его сложных примеров, я согласился с тем, что отрывок может составлять и аргумент, и объяснение, но сопротивлялся полностью отказываться от различия по этому поводу.Другими словами, я сохранил двоичный файл, но допустил, что он не является эксклюзивным.

В статье 2010 года «Комплементарность объяснения аргумента и структура неформального рассуждения» Грегори Рэндольф Мэйс аналогичным образом проводил различие между аргументом и объяснением. Мэйс выразился так: в споре вывод оспаривается; в объяснении заключение (или утверждение, которое стояло бы на месте, занимаемом заключением) уже принято. Можно спросить, кто именно принимает или оспаривает иск C.Мэйс утверждает, что это спорщик. Спорщик, конечно, может ошибаться. Например, она может предположить, что люди, к которым она обращается, предоставляют C и предлагают им объяснение C. Если она ошибается в этом, объяснение не будет подходящим. Аудиторию можно соблазнить предположить, что C истинно, или она может ожидать аргумента и разочароваться в том, что то, что предлагает аргумент, не предоставит подтверждающих доказательств или причин. Мэйс знает о таких проблемах; тем не менее, он поддерживает свое мнение о том, что состояние принятия или сомнения аргументации определяет статус аргумента или объяснения ее дискурса.

Мэйс предлагает ясные и интересные примеры того, как аргумент и объяснение могут быть объединены в дискурсе. Например, можно процитировать заявление в поддержку вывода (аргумент), а затем предложить отчет о том, как это утверждение стало правдой (объяснение). По его словам, в таких случаях аргументы и объяснения могут дополнять друг друга.

Статья 2017 г. «Аргумент или объяснение: кто должен решать?» появился как раз в тот момент, когда я собирался написать это введение.Автор, Мишель Дюфур , указывает, что ни Томас, ни я не ставили под сомнение полноту бинарного аргумента / объяснения. (Я отметил в своем учебнике третью альтернативу — описательный дискурс, который не является ни оправдывающим, ни объясняющим.) Дюфур утверждал, что не всегда можно найти разногласия по поводу вывода аргумента. Я фактически признал, что человек может искать аргумент, который оправдывает утверждение C, даже если он принимает C, например, в контексте запроса. Dufour заявляет, что неясно, кто должен решать, является ли утверждение C «достаточно уверенным», чтобы его можно было объяснить, а не аргументировать, и отвергает идею о том, что сам аргумент должен иметь полномочия по этому вопросу. Возможно, утверждение C — это то, с чем люди не соглашаются и не соглашаются с . Возможно, они почти не задумывались об этом или не заботятся о нем настолько, чтобы беспокоиться. Тогда прагматические различия не приживутся. В этом случае двоичный файл не является исчерпывающим.Дискурс — аргумент или объяснение? Ответа быть не должно.

---

Философы обычно различают аргументы и объяснения. В аргументах посылки формулируются в попытке доказать или оправдать вывод. В пояснениях заявления делаются в попытке объяснить или показать причину положения дел. Большинство вводных описаний аргументов принимают это противопоставление как должное. Тем не менее, существует ряд интересных и относительно неизученных вопросов, касающихся взаимосвязи, сходства и различия между аргументом и объяснением.

Так называемые логические индикаторные слова — «таким образом», «поэтому», «поскольку», «потому что», «так» и многие другие так же часто встречаются в объяснениях, как и в аргументах. Те аргументы, которые предшествуют выводам в аргументах, также могут предшествовать тому, что объясняется в объяснении. Вот пример:

Когда органы цензуры проводят свои обсуждения тайно, публичная подотчетность утрачивается. Общественная подотчетность имеет важное значение. Таким образом, такие разбирательства должны регистрироваться, и должен быть разрешен публичный доступ к записям.

В этом примере «таким образом» используется в своей парадигматической логической роли, предшествуя заключению в аргументе. Но в других случаях «таким образом» действует в объяснении так же естественно, как в:

Она ела примерно столько же, как обычно, но больше делала физических упражнений, бегая за детьми, выполняя всю работу по дому и занимаясь садоводством. Таким образом, за лето она сильно похудела.

Здесь объясненному факту предшествует «так».’ ^l Точно так же такие слова, как «потому что», «поскольку» и «за», которые используются для введения посылок в аргументы, также часто используются для введения поясняющих утверждений в объяснениях.

Согласно классической дедуктивно-номологической теории объяснение — это один из типов аргументов. ² Хотя этот отчет сейчас широко критикуется, он доминировал в философии науки в течение нескольких десятилетий и до сих пор пользуется влиянием. Во влиятельных кругах философии науки понятие аргумента более или менее воспринималось как само собой разумеющееся, а аргументы понимались как парадигматически дедуктивные.Особенно ясным и интеллектуально важным типом является подводящая дедукция: «Все как есть четверка; это A; следовательно, это четверка. В модели научного объяснения влиятельного охватывающего закона научные объяснения рассматриваются как имеющие эту форму (по крайней мере, неявно), так что каждое полное научное объяснение в то же время является дедуктивно обоснованным аргументом. Связь между аргументом и научным объяснением в основном изучалась в контексте вопроса о том, могут ли научные объяснения соответствовать этому стандартному паттерну или его статистической вариации.(Большинство A — это B; это A; поэтому это, скорее всего, B.) Хотя другие типы аргументов, такие как аналогии и проводящие аргументы, могли быть исследованы на предмет их потенциала в качестве моделей для других типов научного объяснения, они не были. Также, похоже, не было никаких попыток исследовать более сложные совокупные структуры аргументов в качестве моделей для сложных объяснений. ³

Это влиятельное обсуждение связи между объяснением и аргументом кажется скудным, если рассматривать его с точки зрения более богатой и более чувствительной теории аргумента.Не все аргументы являются дедуктивными, если не принять радикальную политику отсутствия посылок, которая требует дополнения заявленных посылок, чтобы они дедуктивно повлекли за собой вывод. Более того, научные объяснения — не единственные объяснения. Философские исследования научного объяснения и его отношения к аргументу можно было бы с пользой расширить, сделав больше ссылок на объяснение вне науки, а также на недедуктивные и кумулятивные модели аргументации.

Однако факт остается фактом: многие серьезные и выдающиеся мыслители придерживаются точки зрения, согласно которой научные объяснения представляют собой тип дедуктивно обоснованного аргумента.Непреходящее влияние этой модели дает один из стимулов для пересмотра противопоставления аргументации и объяснения в учебниках.

Еще один стимул — педагогический опыт. Инструкторам часто бывает трудно научить студентов различать объяснение и аргумент. Студентам трудно понять различие в теории и применить на практике. В культуре, которая не подчеркивает важность обоснования своих утверждений, вопросы «почему?» Часто воспринимаются как просьбы объяснить, как люди пришли к такому мышлению.Вопросы обоснованности могут исчезнуть. Такие важные термины, как «почему», «причины» и «потому что» естественно подходят как для объяснений, так и для аргументов. Люди могут перестать привыкать к рациональным аргументам и им будет трудно оценить любой контраст между просьбами объяснить, почему человек думает так, как он думает, и просьбой, с другой стороны, предоставить рациональную поддержку своим утверждениям.

Даже когда различие между объяснением и аргументом понимается теоретически, многие отрывки, реальные или выдуманные, могут быть истолкованы либо как объяснение, либо как аргумент.Чтобы проиллюстрировать эту проблему, рассмотрим следующий пример, процитированный С.Н. Томас:

Менеджеры, которые на ранней стадии показывали большие перспективы, карьерный рост и мобильность, могут оказаться отнесены к категории непродвиженческой по любой из дюжины причин … После того, как ее пометили непродвиженческой , человека часто кладут на полку и допускаются только внутри организации. Там есть большой потенциал для развития неуверенности и страха у менеджера в организации, поскольку у него мало законных прав на свою защиту и он должен развиваться так, чтобы организация постоянно рассматривала его как ценный актив.

Фома отмечает этот отрывок:

Здесь, кажется, идут и объяснение, и оправдание. Авторы оправдывают свое заявление о том, что существует большой потенциал для развития неуверенности и страха у менеджера в организации, объясняя , как и почему существует этот потенциал (у менеджера «мало законных прав», его можно «классифицировать как ». непродвижен ‘и поставить на полку ‘ и т. Д.) Авторы оправдывают свое утверждение о том, что эта ситуация существует, показывая факты, которые приводят к ее существованию или вызывают ее.

Фактически, Томас находит такие отрывки настолько распространенными, что отвергает различие между аргументом и объяснением в своем популярном тексте. ⁴ Он считает себя обучающим студентов определять, понимать и оценивать рассуждения , которые, по его словам, появляются как в «оправданиях» (его слово для обозначения того, что стандартная теория называет аргументами), так и в объяснениях.Учитывая существование пограничных случаев, и учитывая, что рассуждение происходит как в объяснениях, так и в «оправданиях», Томас принимает неортодоксальное решение использовать слово «аргумент» достаточно широко, чтобы охватить как объяснительные, так и оправдательные аргументы.

Большинство теоретиков стремятся сохранить различие между аргументом и объяснением даже перед лицом таких трудностей. Один общий подход привносит относительную неопределенность вывода аргумента по сравнению с его предпосылками и противопоставляет его относительной достоверности объясненного факта ( экспланандум ) в объяснении, в отличие от объясняющих фактов ( объясняющих фактов). ).В споре мы обычно пытаемся обосновать вывод, который в данном контексте вызывает сомнения. Мы констатируем посылки, которые считаем более определенными, чем вывод, и способные дать этому выводу рациональную поддержку. Мы рассуждаем от посылок к заключению и предлагаем эти посылки аудитории, исходя из предположения, что они могут поддержать заключение — показать, что оно истинно или приемлемо. Таким образом, прагматическое направление аргументации — от посылок к заключению.

Обычно посылки принимаются как данность или, по крайней мере, более приемлемы, чем заключение в начале рассуждения.Смысл спора состоит в том, чтобы на основе этих предпосылок рационально убедить аудиторию в том, что вывод верен или правдоподобен. Прагматика объяснения совершенно иная. Обычно мы не пытаемся что-то объяснить, если не принимаем это за явление или факт. (Нет необходимости объяснять, что в 1984 году в Канаде рождались 80% мужчин, поскольку это не было феноменом.) Предлагать объяснение какому-либо феномену, как правило, означает предполагать, что это реальный феномен. Если это не так, объяснять нечего.Мы действительно рассуждаем, объясняя: мы рассуждаем от предполагаемых явлений или закономерностей к тому факту, который пытаемся объяснить. («Это из-за < объясняющих >, которые < объясняющих >.») ⁵ Если эти объясняющие факторы сохранятся, то факт, который мы пытаемся объяснить, был бы понятен; это «имело бы смысл». Иногда поясняющие утверждения так же хорошо известны, как и факт, который должен быть объяснен, но иногда это не так. В таких случаях мы можем даже использовать наше объяснение в качестве абдуктивного аргумента (умозаключение к наилучшему объяснению).

Что касается аргументов и объяснений, центральным моментом является контраст в прагматическом направлении. В объяснении объясненное утверждение так же хорошо известно, как поясняющие утверждения, возможно, более известные. В споре посылки, цитируемые как оправдание, обычно лучше известны, чем заключение. Таким образом, соответствующие убеждения аргументов и объяснителей и их соответствующих аудиторий значительно различаются. «Сдвиг достоверности» часто бывает другим: в аргументе уверенность переходит от посылок к заключению, тогда как в объяснении она либо не смещается, либо смещается от факта, подлежащего объяснению, к объяснительной гипотезе.

В Philosophical Explanations, Роберт Нозик выражает контраст так: ⁶

Доказательство передает убеждение от его посылок к его заключению, поэтому оно должно начинаться с посылки (q), по которой уже имеется обвинительный приговор; иначе передавать будет нечего. Объяснение, с другой стороны, может вводить объяснительные гипотезы (q), в которые еще не верили, из которых можно вывести p в объяснительной манере. Успех этого объяснительного вывода может поддержать и вызвать ранее отсутствовавшую веру в гипотезу.

Предварительная версия Нозика о различии между аргументом и объяснением кажется по существу правильной, но полная история более сложна. К сожалению, дела обстоят гораздо сложнее, чем предполагает счет Нозика. Сомнение вывода не является обязательным условием возникновения аргумента. Мы можем приводить доводы в пользу выводов, в которые уже верим, например, в контексте, когда мы принимаем заявление, но ищем для него убедительное обоснование. Также не является строго необходимым условием объяснения того, что экспланандум признается как факт.Иногда для потенциально верных утверждений предлагаются объяснения. («Если бы такое-то и было так, то это могло бы быть из-за того-то и такого-то».) Трансцендентные аргументы объединяют аргумент и объяснение в том смысле, что вывод, сделанный из точки зрения об опыте или сознании, должен объяснить те самые явления, которые доказывают его необходимость. ⁷ Некоторые аргументы излагают доказательства в таком порядке и деталях, что они не только демонстрируют, что вывод верен, но в то же время служат для объяснения того, почему он верен.По мнению Нозика, это должно быть логически невозможно, поскольку требования к относительным уровням знаний были бы противоречивыми. ⁸ Прагматический взгляд Нозика, хотя и правдоподобен, требует квалификации и развития.

1 . Взгляд на вызов Томаса

В Руководстве для инструктора для второго издания его текста С.Н. Томас включает интересное короткое эссе, защищающее и объясняющее его неортодоксальную педагогическую политику отказа от различия между аргументами и объяснениями.Томас предлагает четыре основные причины своего положения.

1. Невозможно включить все оправдательные дискурсы в рамки логики, исключив все объяснительные дискурсы. Это связано с тем, что многие аргументы можно с полным основанием классифицировать как « и — как« оправдывающие »и« объясняющие »». Фактически, Томас утверждает: «Многие аргументированные дискурсы на естественном языке одновременно« оправдывают »и« объясняют ». раз и по той же интерпретации . ⁹ Томас не просто заявляет, что многие отрывки трудно классифицировать, поскольку они могут рассматриваться как оправдывающие или поясняющие. Скорее, его точка зрения состоит в том, что многие аргументированные отрывки можно правильно рассматривать и как оправдывающие, и как поясняющие, где эта двойственность не является результатом семантических или структурных двусмысленностей. Аргумент о том, что X истинно, также может служить объяснением , почему X истинно. Томас говорит о том, что входит и что исключается из области логики, потому что логика традиционно считала аргумент своей основной территорией.Однако можно согласиться с тем, что логика должна включать задачу оценки рассуждений, используемых в объяснениях, и, тем не менее, стремиться сохранить различие между объяснением и аргументом.

2. Различие между обоснованием и объяснением должно основываться на экстра-логических характеристиках дискурса, таких как функция, социальная цель, нормальные контексты и убеждения говорящих и писателей. Такие убеждения могут варьироваться от человека к человеку и от ситуации к ситуации. Если объяснительные дискурсы должны быть исключены из области логики, их исключение будет зависеть от экстра-логических и переменных факторов.‘ Эта зависимость была бы нежелательной, потому что объем логики не должен колебаться из-за экстра-логических индивидуальных психологических переменных. Это причина как против попытки ограничить сферу логики «оправданиями», так и против попытки исключить некоторые объяснения на том основании, что они «не оправдывают». ‘ ¹⁰

3. Объяснения и оправдания используют аргументацию, и, по словам Томаса, «в обоих случаях должна существовать аналогичная взаимосвязь между компонентами аргумента .’ ¹¹ Поскольку задача логики состоит в оценке рассуждений, логика должна иметь дело с обоими типами дискурса. В классической гипотетико-дедуктивной модели научного объяснения объяснения рассматриваются как аргументы. С этой точки зрения объяснения можно оценивать по «тем же логическим критериям (достоверности и обоснованности), что и оправдательный дискурс».

4. С педагогической точки зрения лучше требовать от учащихся различать рассуждение от неразумного, чем требовать от них различать аргумент от необоснованного объяснения.Это связано с тем, что соответствующие прагматические факторы часто не раскрываются в отрывках, цитируемых в учебниках, и потому, что пограничные случаи очень распространены. В результате граница множества аргументированных дискурсов (то есть граница класса аргументированных дискурсов, включающая как обоснования, так и объяснения) оказывается не только более релевантной для логики, но и гораздо более четкой. чем проходит широкая размытая граница между оправдывающим и необоснованным рассуждением .’ ¹²

В сложном рассказе Томаса мы видим несколько отдельных тем. Его идея о том, что логика должна включать оценку рассуждений, используемых в объяснениях, может быть принята без отказа от различия между объяснением и аргументом. Утверждение, что многие естественные дискурсы трудно классифицировать как оправдывающие или объясняющие, особенно когда они вырваны из контекста, также вполне приемлемо и может иметь педагогическое значение, хотя это не означает, что следует полностью отказаться от различия между объяснением и аргументом.Сказать, что для проведения различия требуются прагматические факторы, вполне согласуется с тем типом счетов, который предлагает Нозик.

Центральные и самые пересмотренные утверждения в описании Томаса сокращаются до двух. Во-первых, одни и те же утверждения при одной и той же интерпретации могут составлять и аргумент, и объяснение. Во-вторых, одни и те же логические критерии применимы как к объяснениям, так и к аргументам. Если бы эти утверждения были верны, то любое различие между аргументом и объяснением действительно было бы относительно несущественным в логике, как с педагогической, так и с теоретической точки зрения.

2. Аргументы, которые не являются Объяснениями, и Объяснения, которые не являются Аргументами

Никто всерьез не утверждал, что все аргументы являются объяснениями, хотя некоторые утверждали, что все объяснения являются аргументами. Однако для полноты картины давайте посмотрим, почему не все аргументы являются объяснениями. Рассмотрим следующий пример:

1. Джонс — либерал.

2. Джонс толстый.

3. Джонс — холостяк.

4. следовательно,

5. Джонс — толстый либеральный холостяк.
   следовательно,

6. Есть жирные либеральные холостяки.

Здесь (5) неопровержимо доказано с учетом предпосылок. Но явление, описанное в (5), не объяснено.

В этом аргументе заключение обобщается на отдельных конкретных фактах, и этих фактов недостаточно, чтобы объяснить, почему оно должно быть правдой.Объяснить что-то — значит объяснить это, показать, как и почему это произошло и почему это так, как есть. Как правило, объяснения устанавливают явление в более широком контексте, либо относя его к закону, указывая одну или несколько его причин, показывая, как оно соответствует шаблону, насколько оно похоже на случай, который уже хорошо изучен (аналогия), либо как это как-то ожидаемо с учетом других понятных факторов. Многие аргументы этого не делают, даже если они предоставляют доказательства или причины, чтобы показать, что утверждение истинно или правдоподобно.По этой причине легко создать такие примеры, как только что процитированный. Утверждения могут доказать или предоставить хорошее свидетельство для вывода C, не объясняя, почему C истинно.

Это хорошие аргументы даже по строгим стандартам. Приведенный выше пример, несомненно, имеет верные предпосылки и дедуктивно действителен. Если интерпретировать это как объяснение, этот дискурс будет очень плохим. Утверждение Томаса о том, что аргументы и объяснения можно оценивать по одним и тем же логическим критериям, может рассматриваться как ложное.Есть много бесспорно хороших аргументов, которые не являются объяснениями, и они были бы плохими объяснениями, если бы они были приняты в качестве поясняющих.

Уэсли Сэлмон представляет соответствующий случай в статье, в которой он утверждает, что объяснения не являются аргументами. Он полагает, что у нас есть убедительные доказательства того, что врачи являются экспертами в прогнозировании того, какие дети заразятся корью. ¹³ Учитывая это, мы могли бы спорить с такими вещами, как:

1. Доктор Смит предсказал, что Сьюзен заразится корью.

2. Врачи почти всегда правы, когда предсказывают, что дети заразятся корью.
   Следовательно, вероятно,

3. Сьюзен заболеет корью.

Здесь у нас есть хороший индуктивный аргумент в пользу (3), но у нас нет объяснения (3). Не установлено, что Сьюзен заболеет корью, хотя это разумное предположение.Даже если бы мы хотели объяснить, почему Сьюзен, вероятно, заболеет корью, опыт врачей не был бы подходящим фактором, на который можно было бы ссылаться — контакт с другими людьми или отказ от вакцинации. Конечно, Сьюзен не заболела корью в результате предсказания врача! Прогноз не является причиной. Тем не менее, у нас есть хороший индуктивный аргумент в пользу утверждения о том, что Сьюзен заболеет корью.

То же самое можно сказать и об обратных индуктивных аргументах. Например, рассмотрим аргумент от присутствия окаменелых морских раковин в Альберте сегодня (S) до утверждения о том, что когда-то было огромное море, покрывающее Альберту (C).S в сочетании с информацией об окаменелостях дает индуктивное свидетельство C. Задним числом мы можем вывести C из имеющихся фактов. S может служить доказательством для C в ретроспективном контексте точно так же, как сопоставимое утверждение может предоставить доказательства в прогностическом контексте. Тем не менее, S не может в таком контексте объяснить C. Этот момент особенно очевиден в ретроактивном аргументе, поскольку временные отношения не работают для объяснения. ¹⁴ Присутствие морских ракушек в Альберте в настоящее время никак не может объяснить наличие там моря миллионы лет назад.

То же самое можно сказать и о многих индуктивных аргументах. Приведенные свидетельства могут служить хорошим основанием для веры в вывод без объяснения этого вывода. В качестве другого примера рассмотрим индуктивную аналогию, в которой воздействие на крыс является основой для прогнозируемого воздействия на людей. Свидетельства о крысах в принципе не могли объяснить такое воздействие на людей.

Размышляя в математическом контексте, Филип Китчер поддержал различие между аргументом и объяснением, сказав:

Есть случаи, когда у нас есть строгие аргументы из известных предпосылок, но мы не понимаем, почему вывод верен. ¹⁵

В таких случаях у нас есть аргументы, а не объяснения. И таких примеров много. Таким образом, многие совершенно хорошие аргументы бесперспективны в качестве объяснений.

Утверждение Томаса о том, что одни и те же критерии могут использоваться для оценки как аргументов, так и объяснений, не может быть правильным. Нам нужно различать аргумент и объяснение, и нам нужны разные критерии оценки для каждого.

Возможно, для объяснения потребуются дополнительные условия.Или, возможно, условия эпистемической и логической оценки совершенно разные. Некоторые примеры создают впечатление, что объяснение требует больше, чем аргумента. Может случиться так, что хорошее объяснение требует веских аргументов в пользу объяснения и более того. Это предположение, лежащее в основе дедуктивного номологического объяснения, в котором объяснение рассматривается как особый тип аргумента. Однако и с этим тезисом есть проблемы. Идея о том, что объяснение требует на больше , чем аргумент, фальсифицируется тем фактом, что некоторые потенциально адекватные объяснения совершенно не подходят в качестве аргументов.Рассмотрим, например, следующее:

1. Смит — сторонник коммунистов.

2. Куба — коммунистическое государство.
   Таким образом,

3. Изложение Смитом условий на Кубе ошибочно и необъективно.

Если взять помещение, предлагающее поддержку по пунктам (3), (1) и (2), то это будет плохая работа. Если бы мы оценили это рассуждение как аргумент, мы бы поставили ему плохую оценку, потому что мы ожидали бы, что (1) и (2) дадут хорошие доказательства в поддержку (3), а это не так.В качестве аргумента этот дискурс ad hominem чрезвычайно слаб. Однако рассмотрение дискурса как объяснения дает другой результат. При этом мы рассматриваем (3) как претензию, удовлетворенную заранее. Если известно или согласовано, что отчет Смита является предвзятым, и мы пытаемся объяснить , почему оно предвзято, , то тот факт, что он — сторонник коммунистов, предлагающий отчет о коммунистической стране, может дать объяснение.

Томас следует логической традиции, рассматривая ad hominem как заблуждение.Но это мнение не согласуется с его утверждением о том, что одни и те же стандарты оценки применимы как к аргументам, так и к объяснениям, как показывает этот пример. В таком случае прагматическая разница в отношении относительного знания «заключения» или экспланандума очень значительна.

Уэсли Сэлмон представляет другой пример. ¹⁷ Иногда мы объясняем событие, цитируя статистический закон, согласно которому это событие имеет низкую вероятность. Например, вероятность того, что человек, подвергшийся воздействию определенной дозы радиации, заболеет лейкемией, может быть менее 5%.Но если он действительно заболеет лейкемией через несколько лет после заражения, объяснением будет его заражение. Похожий пример, впервые приведенный Майклом Скривеном, — это парез больного сифилисом. Некоторые больные сифилисом получают парез, но для тех, кто болеет сифилисом, объяснение — это то, что они страдают сифилисом. В таких случаях аргумент статистического закона о возникновении события будет слабым, так как событие имеет низкую вероятность возникновения, учитывая статистическую регулярность. Тем не менее, закономерность определяет отношения, которые (по современным научным стандартам) объясняют событие.(Следует признать, что это объяснение действительно кажется слабым и неполным.) Мы можем объяснить явление, зная, что оно произошло. Если бы мы еще не знали, что это произошло, мы не могли бы утверждать, что это произойдет, цитируя такую ​​закономерность.

Никакое описание рассуждения и дискурса, которое обходится без различия между аргументом и объяснением, не будет правдоподобным, потому что есть много аргументов, которые не являются объяснениями, и есть много объяснений, которые не являются аргументами. Кроме того, рассмотрение дел показывает, что должны действовать разные критерии оценки.Есть хорошие аргументы, которые нельзя использовать в качестве объяснений, и хорошие объяснения, которые нельзя использовать в качестве аргументов.

3. W hy Аргументы не являются объяснениями

То, что некоторые аргументы не являются объяснениями, а некоторые объяснения не являются аргументами, следует ожидать, учитывая базовую прагматическую асимметрию между аргументом и объяснением. Цель аргументации — рациональное убеждение. Человек выдвигает аргумент, пытаясь убедить аудиторию в истинности утверждения на основании причин или доказательств, которые он или она предоставляет в поддержку утверждения.Требование считается не принятым до того, как аргумент был изложен, и признанным приемлемым в силу того факта, что оно надлежащим образом подтверждается заявленными предпосылками. В споре делается попытка обосновать или сделать рационально приемлемый вывод на основе предложенных предпосылок. Поскольку оправдывающие доказательства или причины могут во многих случаях не относиться к типу, подходящему для объяснения явлений, указанных в заключении — как в ряде примеров, приведенных выше, — существует множество аргументов, которые не являются объяснениями.

В объяснении делается попытка показать, как или почему что-то стало таким, как есть. Поскольку объяснение явления предполагает , что оно произошло, объясняющие факторы часто не соответствуют типу, чтобы предоставить доказательства того, что оно действительно имело место. Основная прагматика аргументов и объяснений делает существование примеров аргументов, которые не являются объяснениями, и объяснений, которые не являются аргументами, полностью понятными. Прагматические различия объясняют различие.

Это правда, что мы иногда приводим доводы в пользу выводов, которые не вызывают сомнений — например, когда философы конструируют аргументы в пользу существования внешних объектов. Аргумент может использоваться здесь как исследовательский инструмент — инструмент исследования, как выразились некоторые недавние авторы. Однако этот факт не умаляет фундаментального прагматического контраста. ¹⁸ Такие аргументы можно понимать как попытки показать, как можно было бы разрешить сомнения , если бы они возникли , и, таким образом, их можно рассматривать как оправдывающие.Таким образом, сохраняется идея о том, что посылки должны быть известны лучше, чем заключение. Например, аргумент в пользу существования внешних объектов, основанный на предпосылках, предполагающих существование других разумов, будет считаться несовершенным, потому что это условие не будет выполнено. Посылки не были бы «более известными» или «более достоверными», чем заключение. Хотя обычно мы не сомневаемся ни в других мыслях, ни во внешних объектах, в любом случае, если бы мы были готовы поставить под сомнение последние, скорее всего, были бы под вопросом и первые.

Точно так же тот факт, что мы время от времени рассматриваем объяснения явлений, которых не было, также можно понять в контексте основной асимметрии. Такие объяснения представляют собой объяснения того, «как могло случиться такое X», основанные на предварительном предположении, что X имеет место. Как могло случиться, что женская преступность приблизилась к уровню мужской преступности в Северной Америке 1980-х годов? Это не так, но мы можем предположить, что это так, и посмотреть, какие объясняющие факторы могут быть предложены в этом случае — более широкое участие женщин в рабочей силе, большая ответственность женщин за экономическую иждивенцев, телешоу с участием женщин в принудительном порядке. и жестокие роли и так далее.Иногда такое умственное упражнение может быть важным. Это необычно, но возможно и не подрывает основной прагматической асимметрии между аргументом и объяснением.

3а. Кант и трансцендентальные аргументы

И смешение объяснения и аргументации в трансцендентных аргументах не подрывает этого фундаментального различия. В трансцендентном аргументе вывод C оправдан на том основании, что это необходимое условие истинности некоторых посылок K, которые принимаются как истинные.Эти предпосылки описывают человеческие знания, концептуальные структуры или системы убеждений. Вывод сделан из посылок. Пояснительный элемент появляется в обратном порядке. Дело не в том, что «K, следовательно, C» является одновременно аргументом и объяснением. Скорее, «K, следовательно, C» — это аргумент, а «C, следовательно, K» — это объяснение или частичное объяснение.

Кант, здесь locus classicus , говорит, что в таких аргументах принцип оправдан, потому что только при условии, что принцип является нашим возможным знанием. Слово «только» относится к взаимосвязи необходимых условий, на которых основано обоснование. Идея , делающая возможным , вводит объяснение. В трансцендентном аргументе человек пытается оправдать принцип, показывая, что его истинность является необходимым условием знания, которое у нас есть; следовательно, это правда. (Пример: в учении Канта у нас есть знание геометрии, и только с a priori интуицией пространства мы могли бы обладать этим знанием. Следовательно, существует a priori интуиции пространства.) Но принцип, который оправдывается как необходимое условие, также должен объяснять существование того знания, условием которого он является. Принципы описывают функцию, которая помогает сделать это знание возможным. Таким образом, это часть объяснения того, как мы получили это знание. Знание предполагается как при обосновании принципа, так и в сопровождающем его объяснении. (Опять же, ссылаясь на высказывание Канта, мы можем иметь априорных познаний в геометрии, потому что пространство априори и находится «внутри нас».) Признавая, что у нас есть знания, мы утверждаем, что принцип верен. Учитывая истинность принципа, мы используем его для объяснения существования знания. ¹⁹ Предполагается, что в трансцендентных аргументах присутствуют и оправдание, и объяснение, и компактная фраза «возможно только данное P — K» объединяет их воедино. Здесь важно отметить, что оправдывает — это не то же самое, что объясняет. Существование трансцендентных аргументов не умаляет различия между аргументом и объяснением.Скорее, правильное понимание этих аргументов предполагает этот контраст.

3б. Вывод к наилучшему объяснению

Не стирает различия между аргументом и объяснением и существование аргументов, которые исходят из вывода о наилучшем объяснении. Предположим, что F является фактом, и что E предлагается как лучшее объяснение F. Затем мы можем спорить от F к E следующим образом:

1. Факс

2. E — лучшее объяснение F.
   Следовательно, вероятно,

3. E

Такое рассуждение является аргументом; в своей аргументации мы пытаемся обосновать (3). Мы выступаем в пользу гипотезы или теории (E) на том основании, что они послужили бы лучшим объяснением факта или предполагаемого факта (F). Аргумент не является одновременно объяснением и не может быть. В качестве основы для этого аргумента объясняется то, что F. F выступает здесь как посылка.Те, кто воспринимает аргументы как объяснения, читают заключение как экспланандум . Но здесь вывод будет объяснения . Как заметил Нозик, вывод о наилучшем объяснении (абдуктивном) аргументе предполагает лежащую в основе прагматическую асимметрию между аргументом и объяснением. Только потому, что экспланандум в этом случае известен до эксплананса , мы можем сделать вывод о последнем из первого. В аргументе заключение не более известно, чем посылки, и мы (конечно) не делаем выводы из заключения.

4. C контрпримеры

Остается утверждение Томаса о том, что некоторые дискурсы составляют и аргумент, и объяснение одной и той же интерпретации. ²⁰ Томас приводит несколько убедительных примеров в защиту этого спорного тезиса. Вот некоторые из его наиболее убедительных случаев.

1. «Все стихийные бедствия утешают, потому что используют, они подтверждают наше бессилие, , в которое иначе мы могли бы перестать верить.Иногда знать степень своего бессилия вызывает странное успокаивающее действие ». ( Из Эрики Джонг, Страх полета (Нью-Йорк: New American Library, 1974), стр. 204.

2. «Многие проблемы философии имеют такое широкое отношение к человеческим интересам и настолько сложны по своим разветвлениям, что в той или иной форме постоянно присутствуют. Хотя с течением времени они частично поддаются философскому исследованию, возможно, потребуется переосмыслить их в каждой эпохе в свете более широких научных знаний и углубленного этического и религиозного опыта.Лучшие решения можно найти более изощренными и строгими методами. Таким образом, тот, кто подходит к изучению философии в надежде понять лучшее из того, что она дает, будет искать как фундаментальные проблемы, так и современные достижения . ‘ (от Элизабет и Монро Бердсли,« Введение в основы философии Прентис Холла ».)

3. ‘ Ненависть к человеку — это защита, отказ и утверждение. Это защита от страха, от боли.Это отказ скрыть свидетельство собственного опыта. Это подтверждение катарсического эффекта оправданного гнева. Главное — это возможность освобождения, полученная от признания его существования, и обновление, которое иногда может сопровождать его выражение. Ибо если я говорю сегодня: «Я тебя ненавижу», это для того, чтобы завтра, возможно, было легче сказать: «Я люблю тебя». ‘ (от Ингрид Бенгис, Бой в эрогенной зоне (Нью-Йорк: Альфред А. Кнопф, 1972), стр.5.)

4. ‘ Кабельное телевидение сегодня находится на той стадии, когда еще возможен общий выбор. Если только по той причине, что существует история государственного регулирования в области телевидения, остается возможным путем действий правительства запретить, разрешить или продвигать его почти посредством fiat . Граждане по-прежнему могут принимать участие в формировании роста и институтов кабельного телевидения таким образом, чтобы они подчинялись воле и лучшим намерениям общества.Он еще не обременен массовыми корыстными интересами, хотя этот день, возможно, уже не так далек. Это еще не настолько закрепившаяся часть национальной сцены, как, например, традиционное телевидение, что кажется почти донкихотским перенаправление своей энергии. Короче говоря, еще есть время. ‘ (из On the Cable: Отчет Комиссии Слоуна по кабельной связи (Нью-Йорк: McGraw-Hill, 1971), стр. 3.)

Пример (A) может быть аргументом или объяснением.Поскольку «вывод» о том, что все стихийные бедствия утешают, является утверждением, с которым согласны немногие, может показаться наиболее правдоподобным использовать этот отрывок в качестве аргумента. Однако (А) не очень убедительно ни как аргумент, ни как объяснение. Это не может служить хорошим объяснением, потому что объяснять нечего, если мы заранее не уверены в том, что стихийные бедствия утешают. (Маловероятно.) Другие утверждения также не имеют достаточной независимой правдоподобности, чтобы служить предпосылкой аргумента о том, что стихийные бедствия утешают.Этот отрывок не имеет смысла ни как объяснение, ни как аргумент. И все же слово «потому что», кажется, требует, чтобы мы интерпретировали его как одно, так и то, либо другое вместе. Этот пример иллюстрирует точку зрения Томаса, но ее эпистемическая слабость делает ее неубедительной в качестве контрольного примера.

Пример (B) встречается в контексте, который важен с точки зрения прагматического различия между аргументом и объяснением. Он появляется во введении к элементарному циклу философии. Таким образом, целевая аудитория — это студенты, которые не очень разбираются в философии.Авторы написали, чтобы рассказать студентам, чего ожидать от изучения предмета. Принимать этот отрывок как объяснение — значит предполагать, что студенты уже знают или верят, что те, кто ищет лучшее в философии, будут рассматривать как фундаментальные проблемы, так и исторические достижения. С прагматической точки зрения такая интерпретация кажется неправдоподобной. Имеет смысл рассматривать этот отрывок как аргумент. Авторы, пользующиеся авторитетом известных философов, пишущих введение к серии текстов, делают заявления о важных аспектах философских проблем; Предполагается, что студенты примут свои помещения из-за их авторитета в контексте.Вывод следует из этого; это почти краткое изложение того, что было сказано ранее.

Пример (C) действительно содержит два набора рассуждений. Во-первых, это рассуждение, показывающее, что «ненависть к человеку — это защита, отказ и утверждение». Здесь форма по существу «P; Q; Р; следовательно, P, Q и R ’. Эту часть отрывка следует явно рассматривать как аргумент. У него нет никакого правдоподобия в качестве объяснения. Подтверждающие утверждения — это конкретные факты, которые резюмируются в заключении.Следующую часть отрывка труднее интерпретировать: ‘ Что является первичным, так это возможность освобождения, полученного от признания его (ненависти) существования, и обновление, которое иногда может привести к его выражению. Ибо, если я скажу сегодня: «Я ненавижу тебя», это для того, чтобы завтра, возможно, было бы легче сказать , « Я люблю тебя ». Этот отрывок похож на тот, что с Страх полета (A).Его эпистемологические полномочия слабы, независимо от того, рассматриваем ли мы его как объяснение, аргумент, ни то, ни другое или и то, и другое. Если бы не слово «за» в начале второго предложения, было бы мало оснований вообще рассматривать его как аргументированное. (Фактически, то, что мы рассматриваем как рассуждение, предполагающее, что «для» означает «потому что», настолько слабо, что может иметь место благотворительная склонность искать другую функцию для слова «для» в этом контексте. Возможно, это просто служит как союз.) Учитывая присутствие этого слова, предложения имеют такой же смысл, как объяснение или аргумент; второе можно рассматривать либо как объяснение первого, если его истинность подтверждается, либо как причину (предпосылку) для веры в истинность первого.Учитывая противоречивый и довольно неожиданный характер первого утверждения, вторая интерпретация несколько более правдоподобна. Если мы примем его, мы можем также рассматривать эту предпосылку как объяснительную. Ход: P для Q; то есть Q является причиной полагать, что P. Кроме того, Q объясняет, почему P истинно. Как и в случае с примером (A), (C) имеет тенденцию подтверждать точку зрения Томаса, но не является идеальным примером, потому что он настолько слаб эпистемически — независимо от того, интерпретируется ли он как аргумент, объяснение или и то, и другое.

Последний процитированный пример, (D), кажется, лучше всего иллюстрирует утверждение Томаса о том, что один и тот же отрывок может составлять и объяснение, и аргумент.Этот отрывок показывает, что кабельное телевидение все еще находится на той стадии, когда необходимо сделать выбор в отношении его развития. Для этого утверждения приводятся четыре причины: история государственного регулирования в области телевидения; возможность действий гражданина; отсутствие значительных корыстных интересов; и относительная новизна кабельного телевидения на национальной арене. Это сходящихся причины; все представляют собой независимые доказательства в пользу претензии. Однако такие «причины» также могут рассматриваться как объясняющие «факторы».Их существование объясняет, почему кабельное телевидение все еще открыто для выбора. Объяснение имеет ту же структуру, что и аргумент. Фактически, аргумент также дает объяснение. Интересно, что структура не похожа на ту, которую предлагает дедуктивно-номологическая модель объяснения. У нас нет универсальных или общих законов, согласно которым событие попадает под действие, а есть отдельные объясняющие факторы, которые указаны как имеющие отношение к делу и демонстрирующие, как можно понимать эту особенность кабельного телевидения.

Эти дела подтверждают одно из ключевых утверждений Томаса.Есть отрывки как аргументные, так и пояснительные, относящиеся к одной и той же интерпретации. Эта ситуация может возникнуть потому, что сами утверждения, содержащие причины или свидетельства, подтверждающие истинность вывода, также содержат объяснение того, почему оно должно быть истинным. Помещение также может служить эксплананс .

Однако такие примеры не подтверждают дальнейшее утверждение Томаса о том, что тех же логических критериев достаточно для оценки объяснений и аргументов. Этот отрывок является хорошим или правдоподобным аргументом, но не те условия, которые делают его хорошим или правдоподобным объяснением, как показывают многочисленные другие примеры.Как для веских аргументов, так и для хорошего объяснения мы требуем веских или законных аргументов от одних утверждений к другим. Но асимметрия объяснения и аргументации означает, что для обоснования предпосылок и поясняющих утверждений должны выполняться совершенно разные условия. Поскольку эти условия не являются несовместимыми, они могут выполняться одновременно. Когда это происходит, мы одновременно находим и объяснение, и аргумент. Заявления могут быть оправданы, потому что в контексте, когда вывод вызывает сомнения, они более известны.Они способны объяснять в силу других сложных условий, которые влекут за собой их способность в контексте указать причину, основную структуру или цель, которые показывают, как и почему явления, описанные в заключении-объяснении, стали такими, какими они были. находятся.

После того, как заключение принято, мы можем оглянуться на предпосылки, чтобы предложить объяснение того, почему оно истинно. Те же самые утверждения показывают как то, что — верный вывод , так и почему — это правда. Один и тот же отрывок представляет собой как аргумент (оправдание), так и объяснение, как утверждал Томас.Это может происходить потому, что оправдывающие посылки также являются утверждениями, которые подходят для объяснения того факта, который содержится в заключении. Однако аудитория должна была убедиться в истинности вывода, прежде чем объяснение того, почему оно было правдой, могло показаться необходимым.

5. Философия, педагогика и аргументация-объяснение Асимметрия

Хотя действительно существуют некоторые аргументы, которые являются объяснениями, и некоторые объяснения, которые являются аргументами, различие между аргументом и объяснением остается важным как с прагматической, так и с эпистемологической точки зрения.Один из способов увидеть это — рассмотреть, как мы по-разному подходим к вопросу «почему», в зависимости от того, воспринимаем ли мы его как просьбу об оправдательном аргументе или за объяснение. Предположим, кто-то спрашивает: «Почему поездка Джесси Джексона на Кубу в 1984 году привлекла так мало внимания средств массовой информации?». Если это будет воспринято как просьба о объяснении, на него будут отвечать заявления, пытающиеся указать причины. (Возможно, когда поездка произошла, она не показалась СМИ столь важной, поскольку рассматривалась исключительно как пропагандистская по своим намерениям; возможно, деятельность Джексона считалась интересной только постольку, поскольку она имела отношение к президентской кампании 1984 года в Соединенных Штатах; возможно, в другом крупном мире. события произошли в то же время; возможно, представители СМИ были расистами и так далее.) С другой стороны, если вопрос воспринимается как запрос на обоснование, требуется другой тип ответа. Затем спрашивающий запрашивает доказательства того, что поездке действительно уделялось мало внимания, фактически требуя эмпирической информации об освещении в заголовках, дюймах, местонахождении статьи и т. Д. По сравнению с аналогичными событиями; или она просит морального / политического оправдания для того, чтобы оставить поездке мало места. Таким образом, то, что составляет правильный ответ и ответ на вопрос, будет во многом зависеть от того, воспринимаем ли мы «почему» как просьбу о объяснении или как аргумент.

Значение различия между аргументом и объяснением снова становится очевидным, когда мы рассматриваем эллиптические аргументы и объяснения. Предположим, например, что кто-то говорит, что верит в Бога, потому что он изучал религию на коленях своей матери. Если «потому что» используется здесь в качестве объяснения, мы будем рассматривать сказанное как эллиптическое для чего-то вроде следующего:

1. Я изучал религию у матери.
   Отсутствует Пояснения : Люди обычно упорно верят в те вещи, которым они учатся на коленях своей матери.
   Это (причина) почему:

2. Я верю в Бога.

С другой стороны, если мы возьмем комментарии для выражения аргумента, мы, вероятно, также будем рассматривать этот аргумент как эллиптический. Однако мы завершим его совсем по-другому, возможно, по таким строкам, как:

1. Я изучал религию на коленях моей матери.
   Отсутствие предпосылки: большая часть того, что люди узнают на коленях своей матери, — правда.
   Следовательно (вероятно)

2. Бог существует.

Комментарии лучше предоставляют правдоподобное объяснение, чем оправдывающий аргумент (предлагаемая отсутствующая посылка почти наверняка ложна). «Почему» оправдания обычно требует не доказательства того, что убеждение придерживается, а причины, претендующие на то, чтобы доказать, что это истинно или приемлемо.

Отмечая, чем вставленный материал отличается в этих случаях и чем заключение аргумента отличается от утверждения объясняющего , мы можем видеть, что различие аргумента / объяснения сохраняет значительную эпистемологическую и прагматическую значимость.Сила вопросов «почему» и ответов «потому что» варьируется в зависимости от того, рассматриваем ли мы просьбу об объяснении или обосновании. Различные утверждения по-разному уместны, и применяются разные стандарты успеха. Конечно, рассуждения используются как в объяснениях, так и в аргументах. Без полного контекста некоторые ответы можно было бы принять как за одно, так и за другое. Тем не менее, различие сохраняет свое прагматическое значение, и прагматика вопроса связана с нашей логической и эпистемической оценкой результата.

Многое из того, что говорит Томас, верно и важно. Но наличие некоторых интересных случаев, когда аргумент и объяснение продолжаются одновременно, не показывает, что различие между оправдывающим аргументом и объяснением необязательно. Задача Томаса полезна тем, что указывает на необходимость уделять больше внимания аргументам и объяснениям и напоминает нам, что рассуждение играет решающую роль в обоих случаях. Его примеры показывают, что применение различия не подходит в качестве раннего упражнения для студентов, если примеры не будут тщательно отобраны.Может потребоваться справочная информация о контексте и аудитории. Изложение аргументов и объяснений в учебниках должно быть более тонким и уточненным, чтобы оправдание и объяснение не исключали друг друга. Существуют как случаи, когда они продолжаются вместе, так и случаи, которые являются пограничными и которые трудно классифицировать как одно или другое. Мы можем допустить, что рассуждение используется как для объяснения, так и для аргументации, и что в каждом из них используются одни и те же индикаторные слова, часто с очень параллельными ролями.Мы можем допустить, как предполагает Томас, что логикам, которые считают себя оценивающими рассуждения, следует включить объяснение, а также аргументы в рамки логики.

Но, учитывая существующие прагматические и эпистемические различия, фундаментальный контраст между объяснением и аргументом сохраняет свое педагогическое значение. В обществе, где люди так часто рассказывают вам, как они пришли к мысли, игнорируя вопросы оправдания, игнорировать различие между аргументом и объяснением из педагогики критического мышления было бы серьезной ошибкой.«Психоанализ» мысли предполагает рациональные аргументы и критическое мышление. Он никогда не должен их заменять.

Примечания

1. Фраза «объясненный факт» относится к описанию объясненных фактов или событий.

2. В недавнем обсуждении в качестве отправной точки по-прежнему используется этот отчет Хемпеля-Оппенгеймера, хотя преобладает мнение, что модель охватывающего закона неадекватна. Для настоящих целей меня больше всего интересует хемпелевская теория, в которой объяснение классифицируется как один из типов аргументов.См. Хемпель, К.Г., «Дедуктивное номологическое и статистическое объяснение», в работе Х. Фейгла и Г. Максвелла, (Eds) Minnesota Studies in the Philosophy of Science III, (Minneapolis: University of Minnesota Press, 1962), стр. 98 -169; Хемпель, К.Г., «Объяснение в науке и истории», в R. Colodny (Ed.) Frontiers of Science and Philosophy, (Pittsburgh: University of Pittsburgh Press, 1962), стр. 7-33; и Хемпель, К.Г., Аспекты научного объяснения (Нью-Йорк: Свободная пресса, 1965).

3. Это досадное упущение, поскольку аналогии используются как в объяснениях, так и в аргументах, и поскольку аргумент проводящего типа имеет свои параллели в объяснениях, которые исходят из определения нескольких различных причинных факторов.

4. С.Н. Thomas, Практическое мышление на естественном языке (Энглвуд Клиффс, Нью-Джерси: Прентис Холл, 1980. Второе издание), стр. 12.

5. Таким образом, рассуждение в объяснении предназначено для того, чтобы показать, как и почему F имеет место, тогда как в аргументе, приводящем к заключению, C, предназначено для того, чтобы показать, что C имеет место.

6. Роберт Нозик, Philosophical Explanations, (Кембридж, Массачусетс: издательство Гарвардского университета, 1981), с. 14. Сравните Роберта Энниса, «Enumerative Induction and Best Explanation», Journal of Philosophy LXV (1968), стр. 523-528.

7. Я обсуждал трансцендентные аргументы и роль объяснения в них в своей докторской диссертации A Study of Transcendental Arguments (University of Waterloo, 1971; перечислено под именем Гертруда Р. Келли.Кант выразился так: ‘ Я понимаю под трансцендентальным изложением объяснение концепции, как принцип, из которого можно понять возможность другого a priori синтетического знания. Для этой цели требуется: (1) такое знание действительно вытекает из данной концепции, (2) что это знание возможно только при допущении данного способа объяснения концепции ». (Critique of Pure Reason, ). B41; перевод Нормана Кемпа Смита.)

8. Как мы увидим позже, это происходит, когда один и тот же набор утверждений удовлетворяет как условиям, необходимым для того, чтобы сделать их оправдывающими посылки, так и условиям, необходимым для того, чтобы сделать их пояснительными. Эти условия, хотя и различны, не являются несовместимыми, и поэтому может случиться так, что некоторые наборы утверждений удовлетворяют обоим сразу. Сравните Филипа Китчера, «Mathematical Rigor: Who Needs It?», Nous 15 (1981), стр. 469-93.

9. Томас, Руководство для инструктора, стр.147.

10 . Там же, с. 148.

11. Там же, с. 148.

12. Там же, с. 148.

13. Уэсли Сэлмон, «Третья догма эмпиризма», в R. Butts and J. Hintikka, (Eds.), Основные проблемы методологии и лингвистики (Dordrecht: Reidel, 1977), стр. 149-166. См. Также Уэсли Сэлмон, «Зачем спрашивать« Почему »?», В издании Proceedings of the American Philosophical Association 5 (1977-8), стр. 683-701.

14.В статье «Зачем спрашивать« почему »?» Уэсли Сэлмон утверждает на основе таких случаев, что объяснения требуют асимметрии, не требуемой в аргументах. Он утверждает, что эта асимметрия связана с тем, что коренное понятие, лежащее в основе объяснения, — это понятие причинности.

15. Китчер, «Математическая строгость: кому это нужно?», Стр. 473.

16. См. Уэсли Сэлмон, «Третья догма эмпиризма»; Бас ван Фразен, «Прагматика объяснения», American Philosophical Quarterly 14 (1975), стр.143-150; и Джон Пост, «Бесконечные регрессы оправдания и объяснения», Philosophical Studies 38 (1980), стр. 31-52.

17. См. «Третья догма эмпиризма» и «Зачем спрашивать« Почему »?».

18. Этот момент был отмечен несколькими комментаторами, включая Р. Х. Джонсона и Дж. А. Блэр, в книге «Логическая самозащита». (Торонто: Макгроу-Хилл Райерсон, 1983.)

19. Сравните собственное описание Канта в Критике чистого разума (раздел B41) и мое изложение в «Исследование трансцендентальных аргументов», , главы 2 и 6.Нозик предлагает аналогичное описание трансцендентального аргумента в Philosophical Explanations, p. 15.

20. В эссе в своем руководстве для преподавателя Томас утверждает, что примеры по всему тексту подтверждают его теорию.