Правовые и моральные нормы: Страница не найдена

Содержание

§ 3. Правовые и моральные нормы . Проблемы общей теории права и государства: Учебник для вузов

В системе социального регулирования важная роль принадлежит праву и морали. Назначение правовых и нравственных норм, возникающих непосредственно в общественных отношениях и фиксирующих специфические способы взаимодействия людей, состоит в целенаправленном воздействии на поведение людей, обеспечивающем интересы классов, социальных групп, индивидов либо общества в целом. Вместе с тем это различные социальные регуляторы, каждый из которых обладает своей спецификой. Выявление общего и специфичного в праве и морали имеет большое познавательное и практическое значение для изучения способов их воздействия на сознание и поведение людей, форм их взаимовлияния и взаимодействия.

Рассматривая взаимосвязи права и морали, общее и специфичное в этих системах социальной регуляции, необходимо прежде всего ответить на вопрос: вытекает ли их общность из характера общественных отношений, или каждая из этих систем имеет свою сферу общественных отношений, определяющую специфику возникающих в данной сфере социальных норм? Ответ на поставленный вопрос является необходимым условием раскрытия сущности права и .морали.

При анализе взаимодействия правовых и политических норм раскрывалась природа общественных отношений, порождающих правовые формы взаимодействия людей, — их социальные связи по поводу собственности и политической власти. И это определяет широкий диапазон действия правовых норм. Вне правовых характеристик оказываются сравнительно небольшие сферы общественных отношений, регуляторами которых в “чистом” виде выступают нормы морали, религии, неправовые обычаи и традиции.

Возникая в сфере отношений собственности и политической власти, правовые нормы имеют тенденцию выходить далеко за их пределы, охватывать все более широкие области социального взаимодействия людей. Поэтому правовые нормы действуют в самых широких параметрах практической деятельности людей, оставляя “свободным” сравнительно небольшой круг общественных отношений (отношения дружбы, взаимопомощи, любви, сострадания и т. д.). Именно к этому кругу отношений сводят подчас действие моральных регуляторов.

На наш взгляд, эта позиция неверна, поскольку мораль и за пределами данной сферы отношений имеет самое широкое поле действия. Мораль — система исторически определенных взглядов, норм, принципов, оценок, убеждений, выражающихся в поступках людей, регулирующих их отношения друг к ДРУГУ > к обществу, определенному классу, государству и поддерживаемых личным убеждением, традицией, воспитанием, силой общественного мнения всего общества, определенного Класса либо социальной группы. Критериями таких норм, оценок, убеждений выступают категории добра, зла, честности, благородства, порядочности, совести. С таких позиций даются Моральная интерпретация и оценка всех общественных отношений, поступков и действий людей.

Мораль возникает иэ социальной потребности в согласовании поведения индивида с интересами социального целого, в преодолении противоречия между интересами личности и общества. Такой подход к оценке функций морали в обществе позволяет показать ее “универсальный” и “всепроникающий” характер.

Действительно, моральное регулирование предстает в относительно “чистом” виде в сравнительно узкой сфере межличностного общения (дружба, любовь, взаимопомощь), хотя и здесь оно исторически никогда не действовало изолированно от религиозных норм, обычаев, традиций и т. д. Однако, выделяя относительно самостоятельное поле действия моральных норм, мы не должны забывать о важнейшем их свойстве — универсальности, способности проникать в самые различные сферы общественных отношений, в том числе экономические, политические, трудовые и т. д. И это понятно, так как моральные нормы ориентированы на категории добра, чести, совести, долга, достоинства, личной ответственности и т. д.[186] Данные категории в той или иной интерпретации выступают в качестве критериев оценки поведения людей во всех сферах их деятельности.

Таким образом, и право, и мораль обладают способностью проникать в самые различные области общественной жизни. Ни право, ни мораль не ограничиваются предметно обособленной сферой социальных отношений. Они связаны с поведением людей в широких областях их социального взаимодействия. Учитывая это, а также принимая во внимание “универсальность” морали, ее “вездесущий”, “всепроникающий” характер[187], можно сделать вывод о том, что нельзя разграничивать право и мораль по предметным сферам их действия. Они действуют в едином “поле” социальных связей. Отсюда общность, тесное взаимодействие норм права и морали.

Общность права и морали определяется не только единством сфер их деятельности, единством социального назначения, но и их структурной характеристикой. Правовая и моральная системы — многомерные образования. Поэтому их социальное действие раскрывается в единстве всех входящих в них элементов: общественных отношений, общественного сознания, норм. Такой подход к характеристике социального регулятора представляется плодотворным, поскольку он позволяет раскрыть его реальную жизнь, которая развертывается лишь в системе общественных отношений. С данных позиций норма выступает не просто как знаковый символ, но и как нормированная социальная деятельность.

Все элементы правовой и моральной систем возникают не поэтапно, не последовательно; процесс их возникновения предполагает диалектику деятельности, сознания, закономерностей повторения “связного ряда форм общения” Поэтому, выделяя в правовой системе правовые отношения, правосознание, правовые нормы, а в моральной системе — нравственные отношения, моральное сознание, нравственные нормы, мы неизменно должны учитывать сложную диалектику взаимодействия элементов внутри каждой системы. Вместе с тем,’выявляя общее в указанных системах, следует учитывать, что общественные отношения, входящие в данные системы, в своей основе не подлежат предметному разграничению. Правосознание и правовые нормы, нравственное сознание и нравственные нормы действуют в едином поле общественных отношений, отражая различные их стороны специфическими для каждого из этих регуляторов средствами. Единство общественных отношений с необходимостью определяет общность правовой и моральной систем. Констатация такого единства не означает игнорирования специфики каждой из этих систем, определяемой их ориентацией на различные стороны поведения и сознания людей.

В моральной системе весьма трудно отграничить нравственное сознание от моральных норм, поскольку мораль — неинституциализированная система. Она не имеет специальной “нормоустанавливающей инстанции”, специализированных официальных форм выражения. Моральные нормы фиксируются в моральном языке в виде требований, предписаний, направленных на преодоление противоречий между личностью и обществом, а также в отношениях между индивидами. В зависимости от конкретно-исторических условий они могут иметь самые различные формы выражения: это и религиозные заповеди, и определенные обычаи, традиции, ритуалы, и устные предания, легенды, пословицы, поговорки.

Разграничение правовых взглядов и правовых норм также, на наш взгляд, нельзя свести к простой формуле: правовые взгляды предшествуют образованию норм, которые издает или санкционирует государство. Легко различать правовое сознание и законодательные предписания. Однако правовая норма и принцип правосознания, суждение, ценностный ориентир не столь просто поддаются разграничению в различных социально-экономических формациях.оральной системах определяется не только общностью входящих в них общественных отношений, но и характером взаимодействия внутренних структурных элементов этих систем, прямыми и обратными связями между отношениями, сознанием, нормами, диалектикой взаимопереходов одних элементов в другие.

Общее в праве и морали обусловлено также и тем, что и правовые, и моральные нормы всегда являются фиксацией сущего и формулированием на его основе должного. В связи с тем что формирование этих норм начинается в общественных отношениях, они фиксируют ту реальность, которая их породила. Однако назначение социальных норм заключается не только в фиксации сущего, но и в формулировании должного, желаемого, необходимого с точки зрения общества, класса, социальной группы, индивида.

Формирование должного всегда связано с оценкой фактического поведения, выражающей субъективную заинтересованность класса, общества, социальной группы в определенных эталонах, нормах для обеспечения своих интересов. Однако право и мораль выдвигают нетождественную систему оценок социальной реальности. Общественные отношения оцениваются с различных позиций, критериями оценок выступают различные категории. Моральные оценки универсальнее, шире и богаче по своему содержанию. Каковы критерии моральных оценок?

Универсальные категории морали — добро и зло. Еще Кант отмечал, что единственные объекты практического разума, которые выступают в форме моральных императивов, — это объекты доброго и злого. “Доброе же или злое всегда означает отношение к воле, поскольку она определяется законом разума — делать нечто своим объектом”[188].

Через призму категорий добра и зла оцениваются и другие моральные понятия — “совесть”, “честь”, “честность”, “порядочность” и др. Эти понятия выступают движущей пружиной развития моральных норм и моральных отношений, выражаясь в богатой палитре конкретных нравственных ориентаций, требований, запретов, предписаний. С возникновением государства и права эти оценки распространились и на мир государственно-правовых явлений. В области политики, государства, права практически нет отношений, которые были бы за пределами оценок с позиций добра и зла и основанных на них иных моральных категорий. Рассматривая взаимоотношения права и морали, можно отметить, что все правовое подлежит моральным оценкам, и прежде всего классификации в категориях добра и зла. Такое оценочное отношение — одна из форм связи правовых и моральных систем.

Выше уже отмечалось, что у морали есть “чистое” поле действия (межличностные отношения дружбы, любви, взаимопомощи и т. д.). А есть ли у права сфера действия, не подлежащая моральным оценкам? Нам представляется, что право в целом полностью подлежит моральным оценкам (позитивным либо негативным, одобряющим либо осуждающим). Природа права как явления, возникающего и функционирующего в процессе социального взаимодействия людей, в реальных общественных отношениях, определяет его нравственное содержание, поскольку практически не существует социальных связей, которые в конечном счете не подлежали бы моральным оценкам, а стало быть, и моральному регулированию.

Разумеется, в любой правовой системе можно встретить нормы, включающие организационные, технические правила, не несущие этической нагрузки. Законодательное установление формы протокола судебного заседания или порядка нотариального засвидетельствования документов не затрагивает каких-либо моральных ценностей. Однако введение любых юридических правил и предписаний преследует цель упорядочения общественных отношений, внесения четкости и определенности во взаимоотношения субъектов права, что не может быть безразлично для морали.

Итак, правовая система в целом подлежит моральным оценкам: вся правовая действительность может быть рассмотрена сквозь призму добра, зла, совести, чести в их исторически изменчивой интерпретации.

Право и мораль как социальные регуляторы неизменно имеют дело с проблемами свободной воли индивида и его ответственности за свои действия. Право и мораль как важнейшие элементы ценностной ориентации человека не могли бы ни возникнуть, ни существовать, если бы человек не был наделен свободной волей. Они обращены к разуму и воле человека, помогая ему адаптироваться к сложному и изменчивому миру общественных отношений.

Право и мораль всегда обращены к свободной воле индивида. Вместе с тем они выступают как “мерила” этой свободы, определяя границы свободного поведения личности. Но в этой общности уже заложены свойства, определяющие специфику Права и морали. Право выступает в качестве формальной конкретно-исторически обусловленной меры свободы. “Право по своей сущности и, следовательно, по своему понятию — это исторически определенная и объективно обусловленная форма свободы в реальных отношениях, мера этой свободы, формальная свобода”[189].

Право в силу своей природы очерчивает свободу внешних действий человека, оставаясь нейтральным по отношению к внутренним мотивам его поведения. Иное дело мораль, которая не только определяет границы внешней свободы, но и требует внутреннего самоопределения личности. И в этом смысле мораль — не формальный определитель свободы.

Различие характера свободы в правовой и нравственной сферах определяет и различия в характере правовой и нравственной ответственности. Различия в правовой и моральной ответственности состоят в характере мотивации; в различии правовых и моральных санкций и оценочных категорий, лежащих в их основе; в различии субъектов, применяющих эти санкции.

Как видно из изложенного, право и мораль как социальные регуляторы имеют много общего: единство сфер действия и функционального назначения, одинаковые структурные элементы, категории свободы и ответственности. Наряду с этим правовые и нравственные регуляторы обладают своей спецификой.

Специфика права — выражение формального равенства и его связь с государством. Как уже отмечалось, правовые нормы возникают непосредственно в общественных отношениях, однако институциализированный характер, “цивилизованное” выражение они получают в законодательстве государства. Институциализированный характер права является важным признаком, отличающим его от норм морали.

Моральные нормы, возникающие в процессе жизнедеятельности людей, не имеют специальной “законополагающей инстанции” Трансляция социально-нормативного опыта осуществляется в ходе межличностного и массового взаимодействия людей, передается от поколения к поколению. Таким же образом осуществляется и социальный контроль, который в институциализированных регулятивных системах выполняют учреждения.

Связь права с государством и в генезисе, и в бытии — наиболее существенный признак права, определяющий его специфику и позволяющий разграничить его с моралью. Право и государство являются ответом на объективную потребность защиты интересов господствующего класса. Мораль — более древняя форма социального регулирования, существовавшая еще в доклассовом обществе.

Проводя различия между правовыми и моральными санкциями, следует учитывать конкретно-исторические условия, в которых действуют эти социальные регуляторы. Большая жесткость правовых санкций по сравнению с моральными — это не универсальное отличие, существовавшее во все эпохи и во всех обществах. Степень жесткости моральных санкций, как и правовых, была различной в разные периоды у различных народов; кроме того, моральные запреты нередко становились правовыми, а правовые — моральными.

Нельзя рассматривать в качестве абсолютного и такой признак отличия правовых санкций от моральных, как формальная их определенность. Исследования этнографов показывают, что зачастую моральные запреты имели фиксированную шкалу санкций.

Специфика правовых санкций состоит не в их жесткости и формальной определенности, а в способах обеспечения, которые неразрывно связаны с государством, располагающим особым набором средств и институтов, способных принуждать к соблюдению правовых норм.

В отличие от права мораль располагает иным “защитительным” механизмом — силой общественного мнения, социально-психологических стереотипов, традиций и привычек духовно-практической жизни людей.

Таким образом, специфика права наиболее ярко проявляется в его связи с государством, в институциализированных формах его существования, выражающих принцип формального равенства, в государственно-властных способах его фиксации и обеспечения. Но эта специфика ни в какой мере не снимает исторически непреходящие связи права и морали, общность их существенных признаков, определяемые единством сфер общественных отношений, единством их функционального назначения как регуляторов общественных отношений, единством структурных элементов, образующих правовую и нравственную системы, единством должного и сущего, оценочных и ценностных свойств правовых и нравственных норм, а также категориями свободы и ответственности.

Тесная связь права и морали, однородность ряда их свойств дают основания для важных выводов, главным из которых является органическая необходимость морального измерения права. Тесная связь правовых и моральных норм наиболее убедительно проявляется в том, что мораль выступает в качестве ценностного критерия права. Оценка правовых систем в категориях морали — один из важнейших аксиологических критериев права. Нравственные нормы подключены ко всем этапам формирования и социального действия права, и оценка правовых норм в моральных категориях, “нравственное измерение права” — важный фактор совершенствования правовых систем.

Немного о науке

                                                             Глупость, написанную человеком

                                                             с учёной степенью, у нас принято

                                                             называть   научно  обоснованной

                                                             точкой зрения (В.К.)

 

Возникло непреодолимое желание рассмотреть некоторые положения монографии доктора юридических наук А.В. Рагулина «Трактат об Обращении 32-х, принципах, дискриминации и демократии в российской адвокатуре» (М., 2019). Постараюсь быть максимально кратким и остановлюсь, лишь, на незначительной части текста данного произведения.

Речь пойдёт о рассуждениях и выводах автора, содержащихся в главе 9, пунктах 9 и 10 работы.

Пункт 9. «Соотношение нравственности и права в адвокатской профессии: версии «моралистов» от адвокатуры и примкнувших к ним лиц против позиции нравственного и правового рационализма». (С. 458).

         Обращусь сразу к выводам. Чтобы не быть обвинённым в «вырывании из контекста» буду цитировать их полностью.

         «1. Нормы права и нормы морали являются самостоятельными регуляторами общественных отношений. В то же время они теснейшим образом взаимосвязаны друг с другом процессами функционального взаимодействия, поскольку являются двумя ипостасями одной и той же системы, регулирующей общественные отношения.

Противопоставление права и морали противоречит сути данных социальных регуляторов, а квалификация реального общественного отношения как правового или нравственного зависит от точки зрения и системы научных понятий, в которых оно отражается». (С. 469).

В отношении первого абзаца вывода 1 принципиальных возражений не имею. А кто и каким образом, простите, противопоставляет право морали? Да, право и мораль – самостоятельные регуляторы общественных отношений со всеми вытекающими отсюда последствиями. Оценки человеческого поведения с позиций того и другого регулятора могут как совпадать, так и принципиально отличаться. О каком противопоставлении регуляторов пишет автор?

А это что за неожиданное утверждение: «квалификация реального общественного отношения как правового или нравственного зависит от точки зрения и системы научных понятий, в которых оно отражается»?

До сих пор правовая квалификация чего-либо у нас производилась посредством сопоставления его признаков с конкретными правовыми нормами, а нравственная оценка определялась мнением большинства. О какой точке зрения и системе научных понятий речь идёт? О чём лай, бояре?! 

«2. Нормы профессиональной этики, принятые в виде этических кодексов, призваны повышать моральность правоприменителей, в т.ч. и адвокатов, по сравнению с иными лицами. При этом, данные нормы переводятся в формализованные правила поведения, призванные осуществлять дополнение содержания правовых норм, а за их нарушение предусматривается ответственность. Эта ответственность, по своему характеру является уже не «моральной ответственностью», а приобретает этико-правовой характер, поскольку она связана как с юридическим статусом субъектов механизма привлечения к ответственности, но и с необходимостью для применения правовых норм для реализации данной ответственности». (Там же).

Чего там повышают этические кодексы – вопрос спорный, но опустим его. Вся остальная словесная шелуха может быть выражена одной понятной фразой: этический кодекс, предусматривающий юридическую ответственность за нарушение моральных норм превращает моральную норму в правовую. Выражение «этико-правовой характер», по-видимому, является собственным изобретением автора, наподобие «автомобильно-авиационный способ передвижения». 

«5. Содержание правовых норм, ввиду отражения в них норм морали, является основой для анализа морально-нравственных норм. При этом общеобязательная и общепризнанная мораль в современном российском обществе отсутствует, а моральность общества в определенной степени зависит от содержания и действенности правовых норм». (С. 470).

Вот это да! Оказывается, россияне – это абсолютно аморальный народ, у которого нет ничего святого и которому на всё наплевать! Управляются они исключительно посредством законодательного кнута. Спасибо автору за отождествление россиян с простейшими одноклеточными организмами. Я тоже не в восторге от значительной части нашего населения, но заявлять, что наши люди вообще не имеют собственного мнения о «хорошо» и «плохо» не рискнул бы.

«6. Действия, нарушающие правовую норму, основанную на нормах морали, всегда являются противоречащими нормам морали. Действия, нарушающие нормы морали, в случае если они не находят свое отражение в законе, не всегда противоречат правовым нормам». (Там же).

Видимо, я очень удивлю автора следующим утверждением: Действия, нарушающие нормы морали, но не отраженные в законе, НИКОГДА НЕ ПРОТИВОРЕЧАТ ПРАВОВЫМ НОРМАМ!

«8. Оправдание пренебрежительного отношения к отдельным нормам закона положениями «моральных норм» представляет собой правовой имморализм – форму правового нигилизма, характеризующуюся отказом от соблюдения правовой нормы, мотивируемым несовпадением ее содержания с собственными представлениями о моральном и справедливом». (Там же).

Вы это серьёзно? Пренебрежительное отношение к правовой норме характеризуется отказом от её соблюдения? По-моему, к новому пенсионному закону, кроме власти, у нас люди относятся даже не пренебрежительно, а крайне негативно. Данное обстоятельство порождает несоблюдение названного закона? Где, кем? Видимо, следует переубеждать людей, как это пытаются делать чиновники, депутаты и разные прочие соловьёвы с киселёвыми? Назвать ещё ряд подобных законов?

Пункт 10. «Может ли Обращение, как акт борьбы с проявлениями правового нигилизма и нравственного разложения быть признан аморальным?» (С. 472).

Автор, аж, до с. 479 объясняет нам, что не может. Ничего подобного. Любой акт борьбы с чем бы то ни было может быть признан аморальным, поскольку цель средство не оправдывает (если кто-то забыл). Его моральная оценка определяется мнением большинства членов корпорации, а не выводами «научного исследования» на 585 страниц.   

Относительно общего впечатления от «Трактата…» могу сказать, что он напоминает мне в большей степени непомерно объёмную объяснительную записку сотрудника, прогулявшего работу без уважительных причин.

Как в проекте Конституции смешались моральные и правовые нормы

В частности речь идет о том, что моральные устои, опирающиеся на национальные традиции общества, смешались с правовыми нормами, которые обязаны соблюдать все граждане.

В свою очередь разработчики проекта Основного закона утверждают, что в документе были устранены первоначальные недостатки, а все нормы сбалансированы, что их разрабатывали, используя научный подход.

Роль свободы слова, «анатомия» непоследовательности

Согласно новому проекту Конституции, который был разработан Конституционным совещанием и направлен в Жогорку Кенеш, положения о правах и свободах человека, включая права и обязанности человека и гражданина, будут состоять из шести глав и 45 статей.

В четырех статьях о свободе слова и печати содержатся положения о праве на получение и распространение информации, но при этом нарушена их последовательность.

Самая главная норма, запрещающая цензуру и составляющая фундаментальную основу свободы слова о том, что «не могут приниматься законы, ограничивающие свободу слова», вошла в статью 63 проекта Конституции. А о праве каждого на свободу мысли и выражение мнения прописано в статье 32. Наконец, в статью 29 внесено положение о запрете уголовного преследования за распространение информации, порочащей или унижающей честь и достоинство личности.

Бывшая судья Конституционной палаты Клара Сооронкулова, заметившая подобные недочеты в документе, объяснила это незнанием законодательной техники:

‒ Существует техника написания законов. Видно, что этот проект писали люди, которые не знают этой техники. Одна статья может быть посвящена каким-то общественным отношениям, а условия их регулирования могут быть прописаны в следующей. Раз речь идет о свободе слова, то связанные с ней гарантии, условия, запреты или ограничения надо было указать в следующих статьях.

Юрист также отметила, что в документе есть места, когда авторы одну и ту же вещь прописывают в нескольких статьях.

В новом проекте Конституции нормы о правах и свободах человека описаны в таких разделах как «Личные права и свободы», «Политические права», «Экономические и социальные права», «Гражданство. Права и обязанности гражданина», а также «Гарантии прав и свобод человека и гражданина». Кроме того, появился раздел «Духовно-культурные основы общества», в котором изложены нормы, касающиеся взаимоотношений общества и государства.

Клара Сооронкулова, говоря о смешении принципов морали с нормами права, отметила, что не понятна логика последующего соблюдения этих правил:

Клара Сооронкулова.

‒ В одной из статей они прописали, что «трудоспособные, совершеннолетние дети обязаны заботиться о родителях». Это в свою очередь является моральной установкой, которая опирается на негласное общественное понятие. Несмотря на то, что данное правило определяет нормы поведения в обществе, оно не может стать правовой нормой. Это два разных концепта. Ведь если в Конституции прописывается такое условие, то в последующем государство должно прописать в других подзаконных актах условия выполнения данной нормы и гарантировать ее соблюдение. Для этого в Конституции и указываются основополагающие нормы. Нельзя туда вписывать все, что хочется. Должны быть условия для того, чтобы то или иное положение можно было реализовать путем законов.

Хаос из прав и обязанностей

Правозащитница Рита Карасартова говорит, что в проекте Конституции не были четко определены права, обязанности как человека и гражданина, так и государства, а основы фундаментального права в ряде случаев представлены как гарантии государства:

Рита Карасартова.

‒ В предложенном проекте Основного закона разделены главы «Гарантии прав человека» и «Права и свободы человека». А норма о том, что каждый гражданин может защитить свои права в суде, прописана в разделе о гарантиях государства. Но ведь эта норма в первую очередь является правом любого человека. Это мое право – защищать себя в суде. А как государство может это гарантировать? Они перепутали права с обязанностями, нагородили черт знает что.

Помимо этого, некоторых наблюдателей удивило, что в проект вошли нормы, которые являются узконаправленными, и которые по международным правилам разработки Конституции вносятся не в Основной закон, а в другие подзаконные акты.

Однако руководитель Конституционного совещания Бекбосун Борубашев заявил, что уже давно слышит критику подобной той, что озвучена, а потому предложил тем, кто недоволен обнародованным проектом Конституции, разработать свой вариант документа. По его словам, существующая версия Конституции была значительно улучшена и представлена как новый проект:

Бекбосун Борубашев.

‒ Тот, кто прочитал бы не только новый проект Конституции, но и действующий Основной закон, не стал бы делать такие заявления. И потом, должны быть границы критики. Если я критикую чью-то работу, значит, я должен предложить что-то лучше. Я обосновал бы, что неверно в чужом варианте, и сказал: «А теперь посмотри на это». От критиков не было внесено никаких предложений, они не разрабатывали альтернативный вариант. Но сколько можно критиковать попусту? Я думал, что они разработают свой проект Конституции и предложат его общественности. Но они и этого не сделали.

Конституционное совещание недавно направило в парламент новый проект Основного закона. После публикации текста документа на своем сайте Жогорку Кенеш, как стало известно, приступит к его рассмотрению и обсуждению с 17 февраля.

NO

Перевод с кыргызского. Оригинал статьи здесь.

Отличия правовой нормы от норм морали

Отличия правовой нормы от норм морали

Различие между нормами права и морали

по происхождению — нормы права устанавливаются и санкционируются государством, нормы морали формируются обществом, исходя из представлений о добре и зле, справедливости и несправедливости, чести и достоинства, бесчестии и т.д. по сфере действия — нормы права регулируют те отношения, которые государством возведены в закон, обеспечиваются и охраняются его принудительной силой, в то время как нормы морали оказывают влияние не только на правовые отношения, но и на совокупность общественных отношений, не урегулированных правом; по форме закрепления — правовые нормы получают закрепление в официальных нормативных актах, а нормы морали содержатся в сознании людей; по структуре — правовые нормы, как правило, состоят из трех элементов — гипотеза, диспозиции, санкция, в результате чего весьма детально предписывают, кто, что и как должен делать, при каких обстоятельствах и с какими последствиями. Нормы морали выступают в виде обобщенных правил и принципов; по способу обеспечения — реализация норм права поддерживается принудительной силой государства, мораль обращается к совести индивида.

Wikimedia Foundation. 2010.

  • Отливы
  • Отличие диалекта от языка

Смотреть что такое «Отличия правовой нормы от норм морали» в других словарях:

  • Государство — (Country) Государство это особая организация общества, обеспечивающая единство и целостность, гарантирующая права и свободы граждан Происхождение государства, признаки государства, форма государственного правления, форма государственного… …   Энциклопедия инвестора

  • Преступление — У этого термина существуют и другие значения, см. Преступление (значения). Преступление (уголовное преступление)  правонарушение (общественно опасное деяние), совершение которого влечёт применение к лицу мер уголовной ответственности.… …   Википедия

  • КУЛЬТУРА — (лат. cultura возделывание, воспитание, почитание) универсум искусственных объектов (идеальных и материальных предметов; объективированных действий и отношений), созданный человечеством в процессе освоения природы и обладающий структурными,… …   Философская энциклопедия

  • Декриминализация — Преступление (уголовное преступление) это правонарушение, совершение которого влечёт применение к лицу мер уголовной ответственности. Преступления могут выделяться из общей массы правонарушений по формальному признаку (установление за них… …   Википедия

  • Категоризация преступлений — Преступление (уголовное преступление) это правонарушение, совершение которого влечёт применение к лицу мер уголовной ответственности. Преступления могут выделяться из общей массы правонарушений по формальному признаку (установление за них… …   Википедия

  • Категории преступлений — Преступление (уголовное преступление) это правонарушение, совершение которого влечёт применение к лицу мер уголовной ответственности. Преступления могут выделяться из общей массы правонарушений по формальному признаку (установление за них… …   Википедия

  • Классификация преступлений — Преступление (уголовное преступление) это правонарушение, совершение которого влечёт применение к лицу мер уголовной ответственности. Преступления могут выделяться из общей массы правонарушений по формальному признаку (установление за них… …   Википедия

  • Криминал — Преступление (уголовное преступление) это правонарушение, совершение которого влечёт применение к лицу мер уголовной ответственности. Преступления могут выделяться из общей массы правонарушений по формальному признаку (установление за них… …   Википедия

  • Криминализация — Преступление (уголовное преступление) это правонарушение, совершение которого влечёт применение к лицу мер уголовной ответственности. Преступления могут выделяться из общей массы правонарушений по формальному признаку (установление за них… …   Википедия

  • Общественная опасность — Преступление (уголовное преступление) это правонарушение, совершение которого влечёт применение к лицу мер уголовной ответственности. Преступления могут выделяться из общей массы правонарушений по формальному признаку (установление за них… …   Википедия

Право и мораль

Право, как и мораль, регулирует поведение и отношения людей. Но в отличие от морали, выполнение правовых норм контролируется общественной властью. Если мораль – «внутренний» регулятор действий человека, то право – «внешний», государственный регулятор. Право – продукт истории. Мораль (так же как мифология, религия, искусство, техника) старше него по своему историческому возрасту.

Она существовала в человеческом обществе всегда, право же возникло тогда, когда произошло классовое расслоение первобытного общества и стали создаваться государства. Социокультурные нормы первобытного безгосударственного общества, касающиеся разделения труда, распределения материальных благ, взаимозащиты, инициации, заключения браков и т. п. имели силу обычая и закреплялись мифологией. Они в целом подчиняли личность интересам коллектива. К нарушителям их применялись меры общественного воздействия — от убеждения до принуждения. Крупные проступки могли наказываться побоями, увечьями и даже смертью или изгнанием из общины, что, по существу, было равносильно смерти.

Так, в некоторых первобытных племенах юноша, разгласивший тайну инициации, должен был уйти из племени или умереть. Наказание определялось старейшинами. Подобные социальные нормы составляли основу первобытной нравственности. Однако они отличались от современных моральных норм, так как опирались не только на общественное мнение: община принуждала к соблюдению многих из них не менее жестко, чем позднее государство к выполнению норм права. Поэтому некоторые ученые рассматривают их как «мононормы» — правила поведения, в которых еще не дифференцировались различные типы социальной регуляции; мораль здесь существует в синкретичном единстве с самыми разнообразными социокультурными нормами и содержит древнейшие зачатки права.

Первые, еще неписаные правовые законы («естественное право», «обычное право»), по-видимому, во многом совпадали с нормами нравственности. Отделение права от морали — результат расхождения между требованиями государства к населению, вводимыми для обеспечения нужного властям общественного порядка, и нравственностью, которой нельзя управлять «сверху» и быстро изменять в соответствии с встающими перед властями задачами.

Известны два взгляда на соотношение права и морали с одной точки зрения, право есть «юридически оформленная мораль»: в нормах права выражаются хотя и не все, но наиболее социально значимые моральные нормы. Как утверждает Вл. Соловьев, право есть «низший предел» или «минимум нравственности». Предполагается, что между нормами права и нормами морали не должно быть противоречий, но моральное пространство шире правового: далеко не все, что осуждается общественным мнением как аморальный поступок, является деянием, нарушающим правовые нормы и наказуемым соответствующими юридическими санкциями. Этические требования к человеку значительно выше, чем юридические. Мораль ориентирована на нравственные идеалы, а право — лишь на некоторый уровень их осуществления. Мораль осуждает любые формы непорядочности, нечестности, клеветы. Право пресекает только наиболее злостные, социально опасные их проявления. «Авторитет нравственных законов бесконечно выше». Другой взгляд выдвигает крупный русский правовед и философ Е.Н. Трубецкой.

Согласно этому взгляду, соотношение права и нравственности можно изобразить двумя пересекающимися окружностями: у них есть общая часть, где нормы права и нормы нравственности совпадают, но кроме того, есть область нравственных норм, не находящая отражения в юридических законах, и область правовых норм, не имеющих никакого нравственного содержания или даже безнравственных.

Возражая Вл. Соловьеву, Трубецкой пишет: «Существует множество правовых норм, которые не только не представляют собою минимум нравственности, но, напротив того, в высшей степени безнравственны. Таковы, например, крепостное право, законы, устанавливающие пытки, казни, законы, стесняющие религиозную свободу. Кроме того, существует множество юридических норм, не заключающих в себе ни нравственного, ни безнравственного содержания, безразличных в нравственном отношении: таковы воинские уставы, правила о ношении орденов, законы, устанавливающие покрой форменного платья для различных ведомств. Наконец, и самое осуществление права далеко не всегда бывает согласно с нравственностью: один и тот же поступок может быть безукоризненно законным, правильным с юридической точки зрения и вместе с тем вполне безнравственным. Кулак, выжимающий последнюю копейку у обнищавшего крестьянина-должника, совершенно прав с юридической точки зрения, хотя его образ действий с нравственной точки зрения заслуживает полнейшего осуждения…»

По мнению Трубецкого «право отнюдь не может быть определено как минимум нравственности. Все, что можно сказать, это только то, что право, как целое, должно служить нравственным целям. Но это – требование идеала, которому действительно далеко не всегда соответствует, а нередко и прямо противоречит».

И Соловьев, и Трубецкой согласны в том, что право в идеале должно подчиниться нравственности. Разница между их взглядами — в том, что по Соловьеву сущность права и состоит в выражении нравственности, а по Трубецкому право хотя и должно служить нравственности, но лишь «в целом», тогда как отдельные юридические нормы могут не соответствовать морали или же быть просто несвязанными с ней.

Сборник идеальных эссе по обществознанию

Соотношение права и морали имеет особое значение на современном этапе развития цивилизации, так как многие нравственные ценности — свобода, равенство, справедливость, честь, достоинство и другие — находят юридическое закрепление в нормативноправовых актах. Достоинство личности, основные права и свободы каждого человека получают всеобщее признание со стороны цивилизованных демократических государств.

Право и мораль — важнейшие элементы человеческой культуры. Моральные нормы, так же как и правовые, являются социальными регуляторами поведения человека. Мораль — это совокупность взглядов, представлений о добре и зле, справедливости, чести, долге, смысле жизни, счастье и соответствующих им норм и принципов поведения, которые близки к человеческим идеалам и соблюдение которых обеспечивается убеждением, совестью человека, его привычкой, а также общественным мнением. Мораль имеет внутренний и внешний аспекты. Первый предполагает ценностное отношение индивида к самому себе, чувство собственного достоинства, осознание себя как личности, имеющей социальную ценность. Второй аспект — отношение человека к другим, осознание ценности своего социально значимого поведения.

По отношению к праву моральные ценности выступают как бы критерием оценки людьми эффективности механизмов правового регулирования общественных отношений. Закрепляя нравственные ценности, право тем самым способствует созданию надлежащих условий для их реализации. Идеи свободы, равенства, справедливости, по природе присущие человеку, становятся и правовыми ценностями. Соответственно возрастает и нравственная ценность самих юридических норм.

Право и мораль имеют как общие характерные черты, так и особенности. Одна из главных общих черт состоит в том, что и право, и мораль являются разновидностями социальных норм. И право, и мораль есть мера свободы. Чтобы реализовать правовую свободу, необходимо иметь моральную свободу. И право, и мораль роднит категория справедливости. Справедливость выступает средством обеспечения социальной ценности юридических норм. Вместе с тем, в обществе реализация идеала справедливости невозможна без правового регулирования.

Нормы морали более универсальны, чем нормы права. Нормы морали регулируют более широкую область отношений, чем сфера отношений, регулируемых правом. Нормы права систематизированы и находят официальное закрепление в нормативно-правовых актах, а нормы морали содержатся в сознании людей и получают выражение в общественном мнении и передаются им. Кроме того, нормы морали не институционализированы, то есть не обладают формальной определённостью, а правовые нормы как институциональные регуляторы закреплены в законодательстве, в судебных решениях.

Однако, как общие черты, так и различия правовых и моральных норм не следует абсолютизировать. Нормы морали и нормы права органически взаимообусловливают, дополняют и взаимообеспечивают друг друга в регулировании общественных отношений.

(М.И. Абдулаев)

Показать ответ

Комментарий:

Могут быть даны такие объяснения:

1) строгое соблюдение закона и нетерпимость к противоправному поведению основаны не только на страхе юридической ответственности, но и на моральных принципах личности;

2) действие правовых механизмов защиты имеющих не только правовую, но и моральную ценность жизни и здоровья, чести и достоинства утверждает в общественном сознании их безусловную ценность;

3) реализация нравственного идеала ценности человеческой личности, независимо от цвета кожи, возраста, рода занятий, гражданства, этнокультурной и религиозной принадлежности и т.п. невозможно без поддержки со стороны правовой системы общества.

Могут быть даны другие объяснения

Ответ:

Предложи свой вариант решения в комментариях 👇🏻

Человеческая основа законов и этики

Фред Эдворд

Многие теисты склонны полагать, что бремя доказывания лежит на нетеистах, когда дело касается морали. Таким образом, индивидуума, который действует без теологической основы, просят оправдать свои действия — предположение теистского существа о том, что никакая мораль невозможна без какой-либо формы «высшего» закона.

В нашей культуре люди настолько привыкли к идее, что у каждого закона есть законодатель, у каждого правила есть исполнитель, у каждого института есть кто-то, имеющий власть, и т. Д., Что мысль о чем-то другом имеет оттенок хаоса. .В результате, когда человек живет своей жизнью, не ссылаясь на какой-то высший авторитет в отношении морали, его ценности и стремления считаются произвольными. Более того, часто утверждается, что, если бы все пытались жить таким образом, не было бы возможного соглашения о морали и не было бы способа разрешать споры между людьми, никакая защита определенной моральной позиции невозможна без некоторая абсолютная точка отсчета.

Но все это основано на определенных бесспорных предположениях теистического моралиста — предположениях, которые часто являются продуктом ошибочных аналогий.Моя цель здесь — по-новому взглянуть на эти предположения. Я попытаюсь показать реальный источник, из которого изначально происходят ценности, обеспечить прочную основу для основанной на людях (гуманистической) моральной системы, а затем возложу на теиста бремя оправдания любого предлагаемого отхода.

Законы и законодатели

Бездумно люди часто предполагают, что Вселенная управляется аналогично человеческим обществам. Они признают, что люди могут создавать порядок, создавая законы и применяя средства принуждения.Итак, когда они видят порядок во Вселенной, они воображают, что этот порядок имеет аналогичный человекоподобный источник. Эта антропоморфная точка зрения является продуктом естественной гордости, которую люди испытывают в своей способности вкладывать смысл в свой мир. По иронии судьбы, это тонкое признание того факта, что люди являются фактическим источником ценностей, и, следовательно, любой «высший» набор ценностей, который может быть поставлен выше обычных человеческих целей, должен исходить из источника, аналогичного, но большего, чем , обычные люди.Короче говоря, сверхчеловеческие ценности должны быть обеспечены сверхчеловеком — просто нет другого способа сделать это дело.

Но, хотя такая антропоморфная точка зрения является результатом человеческого самоуважения, она также свидетельствует об определенном недостатке воображения. Почему единственным источником высшей морали должно быть сверхчеловеческое существо? Почему не что-то совершенно незнакомое и непостижимо превосходное?

Некоторые теологи действительно пытаются утверждать, что их бог действительно непостижим.Однако даже в этом случае им не удается избежать человеческих аналогий и использовать такие термины, как «законодатель», «судья» и т.п. Ясно, что из религиозной и даже некоторой светской моральной философии вырисовывается следующая картина: так же, как традиционные законы требуют законодателей, мораль требует окончательного источника морали.

Связанное с этим неоспоримое предположение состоит в том, что моральные ценности, чтобы быть обязательными, должны исходить из источника за пределами людей. Опять всплывает аналогия с законом, судьями и полицией.В повседневной жизни мы подчиняемся законам, которые, казалось бы, созданы другими, оцениваются другими и соблюдаются другими. Почему моральные правила должны быть другими?

Ошибочные предположения

Когда говорят, что законодатель нужен для каждого закона, получается бесконечная череда, поскольку кто-то должен быть законодателем законов депутата. Поскольку такие серии неудобны философам-моралистам и теологам, в какой-то момент они заявляют, что «деньги здесь останавливаются». Они выступают за последнего законодателя, у которого нет никого, кто издает законы за него.И как это сделать? Дело в том, что олень должен где-то остановиться, и сверхъестественный бог считается таким же хорошим местом для остановки, как и любой другой.

Но все же можно задать вопрос: «Откуда Бог берет свои (или ее) моральные ценности?» Если Бог получит их из еще более высокого источника, деньги не прекратятся, и мы вернемся к нашей бесконечной череде. Если они исходят от Бога, тогда мораль Бога надумана и, следовательно, произвольна. Если аналогия должна использоваться, чтобы установить Бога как источник морали, потому что вся мораль нуждается в разумном моральном источнике, то, к несчастью для теиста, та же аналогия должна использоваться, чтобы показать, что, если Бог создает мораль «на ровном месте» «Бог так же деспотичен, как и люди, которые поступают так же.В результате мы не получаем преимущества и, следовательно, с философской точки зрения вынуждены подчиняться произвольной морали Бога не больше, чем мы должны подчиняться морали, установленной нашим лучшим другом или даже нашим злейшим врагом. Произвольность — это произвол, и произвольность никоим образом не устраняется, если сделать произвольного морализатора сверхъестественным, всемогущим, непонятным, загадочным или чем-то еще, что обычно приписывается Богу. Итак, в этом случае, если Бог существует, ценности Бога — это просто мнение Бога и не обязательно должны нас беспокоить.

В то время как это первое предположение — необходимость в законодателе — не решает проблему, для решения которой оно предназначалось, второе предположение — что источник моральных ценностей должен лежать вне людей — фактически препятствует поиску ответа. . Второе предположение основано на поверхностном осознании того, что законы кажутся нам навязанными извне. А из этого следует, что должен быть внешний навязыватель морали. Но о чем так часто забывают, так это о том, что те человеческие законы, которые кажутся навязанными извне, на самом деле, по крайней мере в западном мире, являются продуктом демократического процесса.Это законы управляемых. И, если люди могут разработать законы и наложить эти законы на себя, то можно сделать то же самое с моралью. Как в законе, так и в морали; управляемые способны управлять.

Абсолютная точка отсчета

Здесь можно спросить: как возможно, что управляемые могут управлять собой? Не все ли они опираются на какую-то окончательную, высшую или абсолютную точку отсчета? Разве человеческие законы и условности не могут быть просто конкретным применением законов Бога? Посмотрим и увидим.

Предположим, я еду на своей машине и выхожу на красный свет. Если я хочу повернуть направо, а это безопасно в данной ситуации, то в большинстве штатов я могу продолжить движение, не опасаясь наказания. Но что, если я сделаю это там, где это незаконно или безопасно? Тогда возможно, что меня забьет полицейский. Является ли полицейский и судебная система, подтверждающие билет, наложением на меня извне? Да, но в конечном итоге законы, регулирующие движение, были приняты такими же людьми, как я, и могут быть изменены мной и другими сотрудниками, работающими сообща.Так что закон, регулирующий мои действия, когда я хочу повернуть направо на красный свет, — это полностью человеческое изобретение для решения человеческой проблемы.

Но может ли это человеческое соглашение основываться на более высоком законе, на который я и другие должны сослаться? Я не понимаю как. Ни в одной из древних и почтенных священных книг не обсуждается поворот направо на красный свет и не предлагается какой-либо более высокий принцип, из которого должны быть или могут быть разумно выведены все правила дорожного движения. Даже золотое правило не предлагает здесь никаких указаний, поскольку оно просто говорит мне подчиняться любому закону, если это закон, которому я хочу, чтобы другие подчинялись.Он не сообщает мне, должен ли поворот направо на красный свет быть законным или должен ли свет для остановки быть красным, а не пурпурным, или что-то еще полезное здесь. Когда дело доходит до правил дорожного движения, люди сами по себе, им некуда обратиться за сверхъестественным руководством в том, как лучше всего сформулировать правила дорожного движения.

(Однако это не означает, что правила дорожного движения полностью произвольны. В конце концов, они основаны на соображениях выживания. Они существуют из-за заботы человека о безопасности.В результате ряд важных открытий физики принимается во внимание при установке ограничений скорости и тому подобного. Факты природы в этом случае становятся внешней точкой отсчета, но Бог по-прежнему не фигурирует в этом процессе.)

Итак, почему, если предполагается, что люди не могут нормально функционировать без внешней и сверхъестественной основы для своего поведения, так много людей настолько способны подчиняться правилам дорожного движения и обеспечивать их соблюдение? Из самых случайных наблюдений должно быть очевидно, что люди вполне способны создавать системы, а затем действовать в них.

Как только это увидят, можно спросить, какие существуют основания полагать, что люди не могут продолжать действовать таким образом, когда речь идет о законах и моральных учениях, регулирующих такие вещи, как торговля и коммерция, права собственности, межличностные отношения, сексуальное поведение. , религиозные ритуалы и прочие вещи, которые, по мнению богословов, нуждаются в богословском обосновании. Тот факт, что древние и почитаемые священные книги делают заявления по этим вопросам и приписывают такие заявления божественным моральным принципам, не больше делает теологию необходимостью для закона и морали, чем она сделала бы ее необходимостью для игры в бейсбол, если бы эти правила появились в этих древних трудах. .(1) Если мы можем подчиняться нашим собственным правилам дорожного движения без необходимости богословской или метафизической основы, мы также способны подчиняться нашим собственным правилам в других областях. Сопоставимые соображения человеческих потребностей и интересов, в гармонии с фактами, могут быть применены в обоих случаях для изобретения лучших законов и правил, по которым нужно жить. Следовательно, мы можем применить к законам то, что астроном Лаплас сказал Наполеону: в вопросе о боге мы «не нуждаемся в этой гипотезе».

Закон и мораль

Право, однако, не обязательно то же самое, что мораль; есть много моральных правил, которые не регулируются правовыми органами человека.Таким образом, возникает вопрос, как можно иметь работоспособный набор моральных принципов, если нет никого, кто бы их соблюдал. Законы и правила обычно предназначены для регулирования деятельности, которая может быть публично соблюдена. Это упрощает принудительное исполнение. Но нарушение моральных принципов — это совсем другое дело. Они часто связаны с действиями, которые не являются незаконными, а просто неэтичными, и могут включать в себя действия, которые являются частными и которые трудно наблюдать без нарушения конфиденциальности. Таким образом, принуждение к исполнению почти полностью возлагается на преступника.Другие могут воздействовать на эмоции преступника, чтобы вызвать чувство вины или стыда, но они не могут реально контролировать поведение преступника.

Чтобы решить эту проблему, некоторые теологи наделили Бога атрибутом «космического шпиона» и властью наказывать за неэтичное поведение, которое упускает закон, — власть, которая простирается даже за пределы могилы. Таким образом, даже если Божий произвол будет предоставлен, нельзя отрицать силу Бога осуществлять его (или ее) волю. Таким образом, в той мере, в какой этот Бог и эта сила были реальными, существовал бы мощный стимул — хотя и не философское оправдание — для людей, чтобы они вели себя в соответствии с божественными желаниями.И это, по крайней мере, устранит большую часть неуверенности в принуждении к моральному, но не противозаконному поведению.

К сожалению для тех, кто продвигает это предложение, существование этой власти не так очевидно, как существование человеческих властей, обеспечивающих соблюдение общественных законов. Таким образом, для того, чтобы контролировать законное, но безнравственное поведение, духовенство на протяжении веков считало необходимым проповедовать, уговаривать, запугивать и другими способами заставлять свою паству верить в этого верховного арбитра нравственного поведения.Они стремились воспитывать детей с самого раннего возраста. И как взрослых, так и детей, они обращались к воображению, рисуя графические словесные картины пыток проклятых.

Древние римляне заявляли о некотором успехе этих мер, и древний историк Полибий, сравнивая греческие и римские верования и уровни коррупции в каждой культуре, пришел к выводу, что римляне были менее склонны к воровству, потому что боялись адского огня. По таким причинам римский государственный деятель Цицерон считал римскую религию полезной, хотя и считал ее ложной.

Но действительно ли людям нужны такие санкции, чтобы они могли контролировать свое личное поведение? Почти никогда. Ведь если бы такие санкции имели первостепенное значение, они почти всегда использовались бы моралистами и проповедниками. Но это не так. Сегодня, когда аргументы в пользу морального поведения выдвигаются даже самыми консервативными религиозными проповедниками, редко апеллируют к нынешним или будущим наказаниям Бога. Чаще всего апеллируют к таким практическим соображениям, как психологическое благополучие, хорошая репутация, эффективное достижение своих целей и содействие общественному благу.Также обращаются к совести и естественным человеческим чувствам сочувствия. В христианстве иногда страх заменяется мотивом подражания идеалу Христа — общий подход, установленный ранее в буддизме. Примечательно, что все эти призывы могут повлиять как на поведение нонтеистов, так и на поведение теистов.

Но предположим, что теисты должны были прекратить такие практические и гуманистические призывы и вернуться к основанию каждой моральной проповеди на воле Бога. Остается одна тревожная ирония: есть много разных богов.(2) Тот простой факт, что религии во всем мире способны продвигать подобное моральное поведение, опровергает идею о том, что только определенный бог является единственным «истинным» распространителем морали. Если реален только один из многих богов, в которых верят, миллионы людей, хотя и ведут себя нравственно, должны делать это под влиянием, вдохновением или приказом НЕПРАВИЛЬНОГО БОГА. Таким образом, вера в «правильного» бога не должна иметь большого значения в вопросе нравственного поведения. Можно даже поддержать Цицерона и признать лицемерие и получить тот же результат.И если добавить, что нотеисты во всем мире показали себя такими же способными к личному моральному поведению, как и теисты (буддисты предлагают, возможно, лучший крупномасштабный пример), тогда вера в Бога оказывается второстепенным вопросом во всем этом вопросе. . В человеческой природе есть что-то более глубокое, чем простая богословская вера, и именно это служит истинным побуждением к нравственному поведению. Как в случае с законами, так и с моралью: люди кажутся вполне способными самостоятельно принимать разумные и чувствительные решения, влияющие на поведение.

Источник нравственности

Но полностью ли это решает проблему, поставленную теистом? Нет. Ибо все еще может быть поднят вопрос о том, как люди могут вести себя морально, соглашаться с моральными правилами и законами и в целом сотрудничать друг с другом при отсутствии какого-либо божественного импульса в этом направлении. В конце концов, разве современные философы, в частности философы-аналитики, не утверждали, что моральные утверждения — это в основном эмоциональные высказывания без рациональной основы? И разве они не отделили безвозвратно «есть» от «должного», так что никакой основы даже не возможно? В свете этого, как люди умудряются прийти к согласию, часто от культуры к культуре, по различным моральным и юридическим принципам? И, что еще более интересно, как могут правовые и моральные системы улучшаться на протяжении веков при отсутствии той самой рациональной или теологической основы, которую современные философы так эффективно отняли? Без какой-либо основы, каких-то объективных критериев невозможно выбрать хорошую моральную систему вместо плохой.Если оба одинаково эмоциональны и иррациональны, они оба одинаково произвольны — любой выбор между ними является лишь продуктом случайных склонностей или умышленной прихоти. Никакого выбора нельзя было защитить рационально.

И все же, казалось бы, несмотря на эту проблему, люди действительно развивают моральные и правовые системы самостоятельно, а затем вносят в них улучшения. Какое объяснение? Откуда берутся моральные ценности?

Давайте представим на мгновение, что у нас есть Земля, безжизненная и мертвая, плавающая в безжизненной и мертвой вселенной.Есть только горы, скалы, овраги, ветры и дождь, но никого нигде нет, чтобы судить о добре и зле. Будет ли в таком мире существовать добро и зло? Будет ли какая-то моральная разница, если камень скатится с холма или нет? Ричард Тейлор в своей книге «Добро и зло» убедительно доказал, что «различие между добром и злом невозможно даже теоретически провести в мире, который, как мы представляли, лишен всего живого».

Теперь, вслед за Тейлором, давайте добавим на эту планету несколько существ.Однако давайте сделаем их совершенно рациональными и лишенными всех эмоций, полностью свободными от любых целей, потребностей или желаний. Как и компьютеры, они просто регистрируют происходящее, но не предпринимают никаких действий, чтобы обеспечить собственное выживание или избежать собственного разрушения. Существуют ли добро и зло сейчас? Опять же, нет никакого теоретического способа, которым они могли бы это сделать. Этим существам все равно, что происходит; они просто наблюдают. И поэтому у них нет причин объявлять что-либо добром или злом. Для них ничего не имеет значения, и, поскольку они единственные существа во вселенной, ничего не имеет значения.

Входит Адам. Адам — ​​полностью человек. У него есть недостатки, а значит, и потребности. У него есть стремления и желания. Он может испытывать боль и удовольствие и часто избегает первого и ищет второго. Для него все важно. Он может спросить о данной вещи: «Это за меня или против меня?» и пришли к некоторой решимости.

Здесь и только тогда появляются добро и зло. Более того, как утверждает Тейлор, «суждения этого одинокого существа о добре и зле столь же АБСОЛЮТНЫ, как и любое суждение.Такое существо действительно является мерой всех вещей: хорошего как хорошего и плохого как плохого. . . . С точки зрения этого существа нельзя провести различие между тем, что просто хорошо для НЕГО, и тем, что является хорошим АБСОЛЮТНО; нет более высокого стандарта добродетели. Что это могло быть? » Помимо желаний и потребностей Адама, есть только эта мертвая вселенная. А без него не могло бы существовать добра и зла.

А теперь давайте представим другое существо, существо, которое, хотя и имеет много общих с Адамом потребностей и интересов, имеет некоторые, которые немного отличаются.Назовем ее Евой. Здесь начинают происходить интересные вещи. Потому что, с одной стороны, у нас есть два человека со схожими целями, которые способны работать вместе для общего дела. С другой стороны, у нас есть два человека, которым нужно идти на компромисс друг с другом, чтобы каждый мог удовлетворить уникальные желания другого. Так развиваются сложные межличностные отношения, и устанавливаются правила для максимального взаимного удовлетворения и минимизации последствий зла. С правилами, теперь у нас есть добро и зло.И из этого базового признания необходимости сотрудничества в конечном итоге рождаются законы и этика.

Но теперь давайте предположим, что эти два человека приходят в ожесточенные разногласия по поводу наилучшего способа выполнения желаемого действия. Эти двое спорят и, кажется, ни к чему не приводят. И тут Адам вытаскивает свой козырь. Он говорит Еве: «Подожди минутку. Разве мы не забываем о Боге? » И на это Ева отвечает: «Кто?» Теперь у Адама есть открытие, и он переходит к длинному объяснению того, что все моральные ценности были бы произвольными, если бы не Бог; как Бог был тем, кто делал хорошее хорошим, а плохое — плохим; и как наши знания о добре и зле, правильном и неправильном, моральном и аморальном должны основываться на абсолютных моральных стандартах, установленных на небесах.Что ж, это все в новинку для Евы, и поэтому она просит Адама, который, кажется, так много знает об этом, дать немного больше подробностей об этих абсолютных стандартах. И поэтому Адам продолжает еще одно длинное объяснение законов Бога и Божьих наказаний за непослушание, пока не доходит до вопроса, с которого и началась вся дискуссия. И вслед за этим Адам заключает: «Итак, Ева, ты видишь, Бог велит делать это МОИМ путем!» Таким образом апелляции к божественным абсолютам разрешают моральные и другие споры между людьми.

Меньше абсолютных точек отсчета

Итак, мы видим, что без живых существ с потребностями не может быть ни добра, ни зла. А без наличия более чем одного такого живого существа не может быть никаких правил поведения. Таким образом, мораль возникает из человечества именно потому, что она существует, чтобы служить человечеству. Теология пытается выйти за пределы этой системы, хотя в этом нет необходимости (кроме принуждения).

Когда теологи воображают, что у людей без какой-либо теологически выведенной моральной системы не будет никаких точек отсчета, на которых можно было бы закрепить свою этику, они забывают следующие факторы, общие для большинства людей:

  1. Нормальные люди разделяют одни и те же основные потребности в выживании и росте.Мы все принадлежим к одному виду и воспроизводим себе подобных. Поэтому никого не должно удивлять то, что у нас могут быть общие интересы и заботы.
  2. Социобиологи узнают, что важные человеческие формы поведения, которые, по-видимому, сохраняются в разных культурах, могут быть заложены в генах. Следовательно, многие из самых основных черт культуры и цивилизации могут быть естественными для нашего вида. Конечно, палеоантропология помогает подтвердить это, когда признается, что самые старые известные гоминиды свидетельствуют о том, что они были социальными животными.И наше сходство с живыми обезьянами связано не только с внешним видом. Многие из наших поступков тоже похожи. Таким образом, наличие определенного генетического поведения делает соглашение между людьми относительно законов, институтов, обычаев и морали гораздо менее удивительным. Мы, люди, не бесконечно податливы, и поэтому наши законы и институты не так произвольны, как когда-то считалось.
  3. Большинство нормальных людей реагируют с похожими чувствами сострадания на подобные события. Не все наши ценности основаны на простом личном интересе или эгоизме.Есть явные случаи, когда нашим личным интересам не отвечает, скажем, помощь страдающему животному, и тем не менее мы часто реагируем на такую ​​ситуацию и аплодируем другим, которые поступают так же. Эти нормальные сострадательные ответы постоянно возникают в нашей литературе, учреждениях и законах. Таким образом, очевидно, что наша мораль в значительной степени является продуктом наших общих эмоциональных реакций, что позволяет нам предлагать улучшения в этой морали, обращаясь к чувствам наших собратьев.
  4. Мы живем в той же планетной среде, что и другие люди.Если мы добавим тот факт, что у нас уже есть общие потребности, мы чреваты общими проблемами и наслаждаемся общими удовольствиями. У нас схожий опыт, поэтому мы можем легко идентифицировать друг друга и разделять схожие цели.
  5. У нас одни и те же законы физики, и эти законы влияют на нас одинаково. В частности, они влияют на нас, когда мы хотим что-то сделать. Мы обнаруживаем, что все мы должны учитывать одинаковые проблемы при строительстве конструкции, планировании дороги или при посадке сельскохозяйственных культур.
  6. Правила логики и доказательств одинаково применимы ко всем, и поэтому у нас есть общие средства аргументации дел и обсуждения проблем — средство, которое позволяет нам сравнивать записи и приходить к согласию в столь разных областях, как наука, право и история. . Мы можем использовать разум и наблюдение в качестве «апелляционной инстанции» при изложении противоположных точек зрения.

По этим и другим причинам не должно показаться странным, что люди могут найти общий язык в вопросе моральных ценностей, не обращаясь к божественному набору правил или даже не имея о нем знания.Фактически, по иронии судьбы, как только религиозные правила становятся предметом спора, особенно если присутствует более одного религиозного взгляда, чем больше используются религиозные аргументы, тем меньше согласия. Это связано с тем, что многие ценности, основанные на религии и теологии, не связаны друг с другом, реальным состоянием человека или мировой наукой. Считается, что такие ценности происходят из «более высокого» источника. Итак, когда эти «высшие» источники не согласны друг с другом или с человеческой природой, нет возможности разрешить спор, потому что точка отсчета основана на уникальной вере — приверженности чему-то невидимому, а не общему диапазону опыт.

Таким образом, наиболее беспочвенными являются теологические ценности, а не ценности, ориентированные на человека. Ибо с теологическими ценностями в какой-то момент необходимо совершить произвольный прыжок веры. И как только этот произвольный скачок сделан, все полученные таким образом ценности столь же произвольны, как скачок веры, сделавший их возможными.

Бремя доказательства

Итак, объяснение ценности нужно не гуманисту. Какое объяснение может потребоваться для того факта, что люди естественным образом преследуют человеческие интересы и, таким образом, связывают законы и институты с человеческими проблемами? Вопросы возникают только тогда, когда кто-то пытается отойти от этого самого естественного занятия.Сомнения могут быть выражены только тогда, когда кто-то устанавливает закон, более высокий, чем то, что хорошо для человечества. Именно здесь имеет смысл объяснение или оправдание моральной основы. Бремя доказывания лежит на том, кто выходит за рамки обычного способа получения морали, а не на том, кто продолжает поддерживать свою мораль, законы и институты актуальными, полезными и демократически созданными.

4. Этика и закон

Правовые нормы выражены кодифицированными правовыми стандартами.В Соединенных Штатах и ​​большинстве других демократических стран законы определяют, как мы будем управлять собой. На протяжении веков законы развивались на основе общепринятых социальных представлений о добре и зле. Даже в настоящее время закон развивается, чтобы отражать не только нашу историю, но и современные представления о том, как мы хотим, чтобы нами управляли. Знание, что мы можем полагаться на закон, обеспечивает стабильность для страны и для нас самих.

Итак, что такое этика? Этика — это область философского исследования, которое исследует ценности, действия и выбор, чтобы определить, что правильно, а что неправильно.Основные принципы, лежащие в основе этического поведения, были установлены тысячелетия назад великими философами Аристотелем, Платоном и Сократом. В четвертом веке до нашей эры. они определили этику как «науку о морали».

Этика устанавливает принципов человеческого поведения. Например, мы можем обсудить принцип наибольшего блага для наибольшего числа людей. («Следует ли этой милой девочке сделать пересадку сердца, даже если многие другие находятся впереди в списке?»).Этика представляет собой моральные принципы, а ценности больше связаны с личным набором стандартов человека (Townsville Community Legal Services, 2014).

M orals, а , с другой стороны, имеет отношение к повседневным действиям, основанным на этих принципах. «Стоит ли украсть монеты из корзины для сбора?» Практически каждая культура запрещает воровство, хотя некоторые подмигивают и кивают. «Следует ли мне заниматься сексом без презерватива?» Мораль варьируется от одного общества к другому. В некоторых частях Африки мужья отказываются носить презервативы, несмотря на внебрачный секс, и, таким образом, подвергают своих жен заражению ВИЧ.

Продолжаются споры о соотношении закона и морали. В 1958 г. журнал Harvard Law Review опубликовал знаменитые дебаты Харта Фуллера, посвященные взаимосвязи закона и морали (Harvard Law Review, 1958). Харт считал, что мораль и закон разделены, а Фуллер утверждал, что мораль является источником обязательной силы закона. Законы обязывают каждого гражданина соблюдать их; однако моральные стандарты зависят от воспитания, ценностей, религиозного происхождения и культуры человека.

Гиппократ определил этические стандарты для медицинской практики. В дополнение к своей знаменитой клятве («Во-первых, не навреди») он подчеркнул принципы милосердия, непричинения вреда, автономии и справедливости (Entwistle et al., 2016). Эти стандарты делать добро, не причинять вреда, позволять пациентам делать свой собственный выбор и справедливость являются основой для всех специалистов в области здравоохранения.

Проверьте свои знания

Каковы четыре основополагающие ценности медицинской этики?

  1. Милосердие, справедливость, автономия и свобода.
  2. Справедливость, непричинение вреда, автономия и мир.
  3. Милосердие, справедливость, автономия и равенство.
  4. Милосердие, непричинение вреда, автономия и справедливость.

Ответ: D

Есть пределы закона. Закон не может сделать людей честными, заботливыми или справедливыми. Например, ложь или предательство уверенности не является незаконным, но это неэтично . Хотя не каждая медицинская профессия требует соблюдения этического кодекса, все требуют соблюдения закона.Наконец, этика и закон решают аналогичные вопросы (см. Вставку).

Проблемы, решаемые как по этике, так и по закону

  • Доступ к медицинскому обслуживанию
  • Информированное согласие
  • Конфиденциальность
  • Исключения из конфиденциальности
  • Обязательная отчетность
  • Привилегированное общение с поставщиками медицинских услуг
  • Предварительные указания
  • Аборт
  • Врач- помощь в самоубийстве

Люди имеют законную свободу выражать свое мнение; однако их выражения могут быть этически оскорбительными и аморальными.Напротив, некоторые люди могут выражать мнения, основанные на их этических или моральных позициях; однако то, как они выражают это мнение, на самом деле может быть незаконным.

Знаете ли вы. . .

Не все законы могут быть этичными, и не все этические решения законны! Медицинские работники иногда могут столкнуться с дилеммой при поиске баланса между двумя областями этики и права.

Этика — это аспект философии, который касается вопросов человеческого поведения. Для медицинских работников профессиональный этический кодекс определяет приемлемое поведение для данной профессии в рамках и при поддержке правовых стандартов.Кодекс этики сертифицированного кейс-менеджера также четко определяет этическое поведение кейс-менеджера при работе с пациентами (CCMC, 2015). Кодекс этики медсестер Американской ассоциации медсестер определяет этику как «причины для принятия решений о том, как следует действовать на основе принципов и добродетелей» (ANA, 2015).

Кодекс этики сертифицированного кейс-менеджера

Кодекс профессионального поведения кейс-менеджеров основан на следующих принципах:

Принцип 1: Сертифицированные советом кейс-менеджеры (СКК) вообще ставят общественные интересы выше собственных раз.

Принцип 2: СКК будут уважать права и неотъемлемое достоинство всех своих клиентов.

Принцип 3: СКК всегда будут сохранять объективность в своих отношениях с клиентами.

Принцип 4: СКК будут действовать честно и преданно по отношению к клиентам и другим лицам.

Принцип 5: СКК будут поддерживать свою компетентность на уровне, который гарантирует, что их клиенты получат услуги высочайшего качества.

Принцип 6: СКК будут соблюдать целостность обозначения СКК и соблюдать требования по его использованию.

Принцип 7: СКК подчиняются всем законам и постановлениям.

Принцип 8: СКК будут помогать поддерживать целостность Кодекса, отвечая на запросы о публичных комментариях для обзора и пересмотра Кодекса, тем самым помогая обеспечить его соответствие текущей практике.

Источник: CCMC, 2015.

В дополнение к практическим принципам кодекса CCMC также излагает шесть правил, регулирующих профессиональное поведение.

Правила, регулирующие поведение СКК

Правило 1: СКК не будет преднамеренно фальсифицировать заявку или другие документы.

Правило 2: СКК не будет осужден за тяжкое преступление.

Правило 3: СКК не будет нарушать этический кодекс, регулирующий профессию, на которой основано право человека на назначение СКК.

Правило 4: СКК не теряет первичного профессионального удостоверения личности, на котором основано право на назначение СКК.

Правило 5: СКК не будет нарушать или нарушать Стандарты профессионального поведения.

Правило 6: СКК не будет нарушать правила и положения, регулирующие сдачу сертификационного экзамена и поддержание сертификации СКК.

Источник: CCMC, 2015.

Проверьте свои знания

Какой из следующих принципов не включен в этический кодекс сертифицированного кейс-менеджера?

  1. CCMS уважает права и достоинство клиентов.
  2. CCMS нужно только подчиняться всем государственным постановлениям, которые контролируют их лицензирование.
  3. CCMS будет поддерживать свою компетентность на уровне, обеспечивающем высокое качество для клиентов.
  4. СКК всегда будут сохранять объективность в своих отношениях с клиентами.

Ответ: B

Закон имеет несколько источников, включая общее право, административное право и статутное право. Commonlaw был создан на протяжении столетий в результате предыдущих судебных решений. Административный закон, или нормативный закон , принимается органами исполнительной власти; для специалистов здравоохранения пример — государственная аттестация.Также в соответствии с административным законодательством государство управляет услугами Medicare. Статутный закон — это писаный закон, принимаемый законодательным органом.

Законы, регулирующие деятельность медицинских работников, отражают принципы справедливости, конфиденциальности и права на неприкосновенность частной жизни, а также информированного согласия и свободы от злоупотреблений (например, нападения и избиения со стороны медицинского работника). Пациенты также имеют законное право на информацию и удовлетворение потребностей (например, совместное проживание супругов).Большинство больниц публикуют и предоставляют всем пациентам официальный билль о правах пациента.

Исключения из права пациента на неприкосновенность частной жизни включают сообщение об инфекционных заболеваниях, когда права общественности на безопасность перевешивают личность (т. Е. Большее благо для большего числа людей), а также включают сообщение о насильственных преступлениях, таких как жестокое обращение с детьми или пожилыми людьми. Первоначально права на неприкосновенность частной жизни и конфиденциальность считались этическими принципами, но с 1996 года конфиденциальность личной медицинской информации теперь предусмотрена Законом о переносимости и подотчетности медицинского страхования, известном как HIPAA (см. Модуль 7) (US HHS, 2018).

Проверьте свои знания

Что из следующего является примером административного права?

  1. Управляющий делами должен сохранять юридическую лицензию совета штата, в котором она работает.
  2. Пациент подал в суд на больницу за злоупотребление служебным положением?
  3. Ваша клиентка была изнасилована и хочет выдвинуть обвинение против своего преступника.
  4. Клиент предъявил работодателю иск рабочего о компенсации за неисправное оборудование, в результате которого он упал и получил травму.

Ответ: A

Потенциальные этические дилеммы для кураторов могут быть следующими:

  • Тип 1: Действия кейс-менеджера являются этичными и законными.
  • Тип 2: Действия CM могут считаться этичными, но не законными.
  • Тип 3: Действия CM можно считать законными, но не этическими.
  • Тип 4: Действия CM не являются ни этическими, ни законными.

Этические дилеммы также можно разделить на следующие категории:

  1. Благотворительность : выбор между добром и добром.вредно
  2. Автономия : максимизация способности пациента выбирать для себя
  3. Правосудие : справедливое разделение ресурсов здравоохранения
  4. Незначительность : предотвращение причинения вреда пациенту по сравнению с выбором процедуры / лечения, которые могут причинить вред, хотя ожидается help
  5. Конфиденциальность : соблюдение прав пациента на неприкосновенность частной жизни или обмен необходимой информацией

Проверьте свои знания

Больница готовится открыть новое крыло.Люди цепляются за несколько старых деревьев, которые будут потеряны, если здание двинется вперед. Эти люди ведут себя

  1. Законно, но неэтично.
  2. Юридически и этично.
  3. Неэтично и незаконно.
  4. Этично, но незаконно.

Примените свои знания

С кем вам разрешено делиться конфиденциальной информацией? Как бы вы объяснили разницу между принципом конфиденциальности и законом HIPAA?

Ответ: D

Назад Вперед

5.Этическая и юридическая практика

Этика — это раздел философии, имеющий дело с добром и злом. Это система принципов и правил поведения, признанных и принятых определенной группой или культурой. Биоэтика охватывает широкий круг возможных тем, таких как этические стандарты и моральные проблемы, порожденные медицинской практикой, этические проблемы в нейробиологии, защита участников исследования, вопросы конфиденциальности, возникающие при секвенировании генома, и исследования с участием детей.

Клиническая этика — это дисциплина или методология для рассмотрения этических последствий медицинских технологий, политик и методов лечения с особым вниманием к определению того, что следует (или не делать) при оказании медицинской помощи (Brock & Mastroianni, 2013). ).

Закон — это свод обязательных правил, в соответствии с которыми управляется общество. Законы могут быть созданы либо посредством законодательства, которое называется законом статутный закон , либо на основании заключений, составленных судьями по судебным делам, которое называется прецедентным правом (Center for Bioethics, n.д.).

Закон устанавливает правила, определяющие права и обязанности человека. Закон также устанавливает наказания для тех, кто нарушает эти правила. Законы часто меняются, чтобы отразить потребности общества. В каждом обществе законы часто имеют строгие моральные стандарты (Porter, 2001). Два наиболее распространенных типа потенциальных судебных исков против медицинских работников в связи с травмами, полученными в результате оказания медицинской помощи, включают отсутствие информированного согласия и нарушение стандартов оказания помощи (Brock & Mastroianni, 2013).

Кодекс этики медсестер

Руководящие принципы этической практики существуют с первых дней сестринского дела. Этическое обязательство для медсестер — модифицированная версия клятвы Гиппократа, называемая соловьиной, — была разработана Листрой Греттер в 1893 году. Первый этический кодекс для медсестер был предложен Американской ассоциацией медсестер в 1926 году и принят в 1950 году (Lyons, 2011). ).

Американская ассоциация медсестер поддерживает текущий этический кодекс медсестер; он называется Кодекс этики медсестер с пояснительными заявлениями ; Последнее изменение было внесено в 2015 г., оно содержит девять положений, в которых подробно описаны «этические обязательства всех медсестер.«Это» касается индивидуальных, а также коллективных намерений и действий медсестер; он требует от каждой медсестры продемонстрировать этическую компетентность в профессиональной жизни »(ANA, 2015).

Кодексы этики

написаны широко и не предназначены для использования в качестве образца для принятия этических решений. Они предназначены для напоминания о стандартах поведения: медсестра обязана сохранять конфиденциальность, поддерживать компетентность и защищать пациентов от неэтичной практики (Lyons, 2011).

Язык биоэтики

Язык биомедицинской этики применяется во всех практических ситуациях, а четыре основных принципа общеприняты специалистами по биоэтике.Эти принципы включают (1) автономию, (2) милосердие, (3) непричинение вреда и (4) справедливость. В области здравоохранения правдивость и верность также считаются этическими принципами, но они не являются частью основополагающих этических принципов, определенных специалистами по биоэтике.

Принцип автономии: свобода личности

Автономность — американское значение. Мы глубоко уважаем права личности и приравниваем свободу к автономии. Наша правовая система поддерживает автономию и, как следствие, право людей принимать решения относительно своего собственного здоровья.

Уважение к автономии требует, чтобы пациентам рассказывали правду о своем состоянии и информировали о рисках и преимуществах лечения. По закону взрослым пациентам разрешается отказываться от лечения, даже если наиболее достоверная и достоверная информация указывает на то, что лечение было бы полезным, если только их действия не могут оказать негативное влияние на благополучие другого человека. Эти конфликты могут создать почву для этических дилемм.

Концепция автономии эволюционировала от патерналистских врачей, которые обладали властью в принятии этических решений, до пациентов, наделенных полномочиями участвовать в принятии решений о своем уходе, до пациентов, хорошо вооруженных Интернет-ресурсами, которые стремятся преобладать в любом процессе принятия решений.Такая смена власти происходила медленнее в гериатрической популяции, но по мере взросления бэби-бумеров они утверждают этот развивающийся стандарт независимости. Однако автономия не отменяет ответственности. В основе здравоохранения лежит партнерство между поставщиком и получателем помощи. Каждый обязан друг другу ответственностью и уважением.

Принцип милосердия: доброта

Милосердие — это проявление доброты. Доброжелательный практикующий врач оказывает помощь, которая наилучшим образом отвечает интересам пациента.Действия врача направлены на то, чтобы принести пользу. Благо всегда ставит вопрос о субъективном и объективном определении пользы и вреда. Благоприятное решение может быть объективным только в том случае, если одно и то же решение будет принято независимо от того, кто его принимал.

Традиционно процесс принятия этических решений и окончательное решение были прерогативой врача. Это уже не так; пациенты и другие поставщики медицинских услуг, в зависимости от их опыта, играют центральную роль в процессе принятия решений (Valente & Saunders, 2000).

Принцип непричинения вреда: не навреди

Отсутствие вреда означает непричинение вреда. Поставщики медицинских услуг должны спросить себя, могут ли их действия нанести вред пациенту в результате бездействия или совершения действия. Руководящий принцип primum non nocere «прежде всего не навреди» основан на Клятве Гиппократа. Действия или действия поставщика медицинских услуг являются «правильными», если они отвечают интересам пациента и позволяют избежать негативных последствий.

Флоренс Найтингейл говорила о непричинении вреда более 150 лет назад, когда она напомнила нам, что «самое первое требование в больнице — не причинять вреда больным» — и приступила к созданию систем и практик, которые используются до сих пор для повысить качество и безопасность лечения пациентов (Hughes, 2008).

Пациенты с неизлечимыми заболеваниями часто обеспокоены тем, что технологии сохранят их жизнь сверх их желаний; Таким образом, перед медицинскими работниками стоит задача улучшить уход на этом завершающем этапе жизни. Пациенты могут даже ускорить смерть, если доступны варианты (Phipps et al., 2003). Право человека выбрать «умереть достойно» — это высшее проявление автономии, но поставщикам медицинских услуг трудно смириться со смертью, когда еще могут быть жизнеспособные варианты.

Здесь мы видим, что принцип непричинения вреда противоречит принципу автономии, поскольку поставщики медицинских услуг хотят быть благотворными или, по крайней мере, не причинять вреда. Активный выбор ускорения смерти по сравнению с кажущимся пассивным выбором позволить наступить смерти требует, чтобы мы предоставили пациентам всю информацию, необходимую для того, чтобы сделать осознанный выбор доступных им действий.

Осложняющим фактором при принятии решений о завершении жизни является беспокойство пациентов о том, что даже если они четко изложат свои желания (например, посредством предварительного распоряжения), члены их семей или суррогаты не смогут выполнить их желания и допустить смерть. произойти (Phipps et al., 2003). Лечение вопреки желанию пациента может потенциально привести к душевным страданиям и последующему ущербу.

Принцип справедливости: равноправие и беспристрастность

Правосудие говорит о справедливости и справедливости в обращении. Гиппократ связывал этические принципы с индивидуальными отношениями между врачом и пациентом. Сегодня этическая теория должна выходить за рамки отдельных людей в институциональную и социальную сферы (Gabard & Martin, 2003).

Правосудие можно рассматривать как имеющее два типа: распределительное и сравнительное. Справедливое распределение касается степени справедливого распределения медицинских услуг в обществе. В рамках логики распределительной справедливости мы должны рассматривать аналогичные случаи одинаково, но как мы можем определить, действительно ли случаи похожи? Beauchamp & Childress (2001) выделяют шесть материальных принципов, которые необходимо учитывать, признавая при этом, что вероятность одновременного выполнения всех шести принципов мала.

Принципы правосудия

Каждому:

  • Равная доля
  • По необходимости
  • По усилию
  • Согласно взносу
  • По заслугам
  • По данным свободных бирж

Если взглянуть на принципы справедливости в их отношении к оказанию помощи, становится очевидным, что они конфликтуют во многих обстоятельствах; например, реальная система, которая пытается предоставить равную долю каждому человеку, распределяет ресурсы, которые не безграничны.Когда для хорошего ухода за пациентами требуется больше, чем выделено системой, может потребоваться корректировка на рынке.

Сравнительное правосудие определяет, как медицинская помощь оказывается на индивидуальном уровне. Он рассматривает разное лечение пациентов по признаку возраста, инвалидности, пола, расы, этнической принадлежности и религии. Особый интерес в настоящее время вызывают различия, связанные с возрастом. В 1975 году Зингер связал предвзятость в результате возраста с дискриминацией по признаку пола и расы и назвал эту практику эйджизмом (Gabard & Martin, 2003).В обществе, где не существует равного доступа к здравоохранению, существует постоянная озабоченность по поводу распределения ресурсов, особенно по мере старения населения и увеличения спроса на услуги.

Первая волна бэби-бумеров сейчас подписывается на Medicare, и прогнозы расходов на здравоохранение на следующее десятилетие значительны (Keehan et al., 2008). Thorpe & Howard (2006) обнаружили, что за последнее десятилетие использование лекарств увеличилось на 11,5% только для лечения метаболического синдрома, комплекса заболеваний, связанных с возрастом.McWilliams и его коллеги (2007) обнаружили, что получатели Medicare, которые ранее не были застрахованы и которые зарегистрировались в Medicare в возрасте 65 лет, могут иметь более высокую заболеваемость, требующую более интенсивного и более дорогостоящего ухода, чем они были бы, если бы они были ранее застрахованы. Стоимость системы медико-санитарной помощи очень высока. Учитывая количество незастрахованных американцев, которые в конечном итоге войдут в программу Medicare с потенциально более высокой заболеваемостью, похоже, что требования справедливости в системе здравоохранения будут продолжать расти.

Справедливое распределение ресурсов становится все более сложной задачей по мере совершенствования технологий и продления жизни за счет естественных и механических средств. Все эти факторы увеличивают нагрузку на и без того неэффективную и перегруженную систему здравоохранения и приводят к принятию более сложных этических решений относительно распределения рабочей силы и справедливого распределения финансовых ресурсов.

Принцип достоверности: правдивость

Правдивость не является основополагающим принципом биоэтики и упоминается лишь вскользь в большинстве текстов по этике.По сути, это элемент уважения к людям (Габард, 2003). Правдивость противоречит концепции медицинского патернализма, которая предполагает, что пациенты должны знать только то, что их врачи хотят раскрыть. Очевидно, что отношение к правдивости резко изменилось, поскольку она формирует основу для автономии, которую сегодня ожидают пациенты. Информированное согласие, например, — это способность проявлять независимость со знанием дела.

Решения о сокрытии информации связаны с конфликтом между правдивостью и обманом.Бывают случаи, когда правовая система и профессиональная этика соглашаются, что обман является законным и законным. Терапевтическая привилегия вызывается, когда медицинская бригада принимает решение скрыть информацию, которая считается вредной для пациента. Такая привилегия по своему характеру может быть оспорена.

Принцип верности: верность

Верность — верность или верность. Это говорит об особых отношениях, сложившихся между пациентами и их лечащим врачом.Каждый обязан верности другому; хотя большая нагрузка ложится на поставщика медицинских услуг, пациенту все чаще приходится брать на себя часть ответственности (Beauchamp & Childress, 2001). Верность часто приводит к дилемме, потому что обязательство, данное пациенту, может не привести к наилучшему результату для этого пациента. В основе верности лежит важность сдерживания обещания или верности своему слову. Люди видят это по-разному. Некоторые способны оправдать важность обещания практически любой ценой, а другие могут отказаться от обещания, если действие может нанести вред пациенту.

Взаимосвязь этики и закона

Моральное сознание является предшественником развития правовых норм социального порядка.

Брок и Мастроянни, 2013

Этика описывается как начало там, где заканчивается закон. Оба разделяют цель создания и поддержания общественного блага (Brock & Mastroianni, 2013). Этика никогда не стоит особняком, равно как и закон. Некоторые вопросы, которые имеют как этический, так и юридический компоненты, включают:

  • Доступ к медицинской помощи
  • Информированное согласие
  • Конфиденциальность и исключения из конфиденциальности
  • Обязательная отчетность
  • Обязательное тестирование на наркотики
  • Привилегированное общение с поставщиками медицинских услуг
  • Предварительные директивы
  • Репродуктивные права / аборт
  • Самоубийство с участием врача

Фонд Карнеги описывает образовательные компоненты, необходимые для работы в качестве профессионала, как включающие три основные области: (1) интеллектуальное обучение, позволяющее усвоить академические знания и способность мыслить способами, важными для профессии; (2) практическое обучение на основе навыков; и (3) обучение этическим стандартам, социальным ролям и обязанностям профессии, посредством которого новичок знакомится со значением интегрированной практики всех измерений профессии, основанной на фундаментальных целях профессии (Hughes, 2008). ).

Закон о доступном медицинском обслуживании — это пример свода законов, разработанных с учетом ряда этических вопросов. Из-за ранее существовавших условий или простой недоступности десятки миллионов людей не смогли приобрести медицинскую страховку любой ценой. Закон устраняет это неравенство, требуя от большинства граждан и постоянных жителей США приобретения медицинской страховки (Lachman, 2012). Закон также регулирует выбор страховок и их стоимость, а также устанавливает определенные права и меры защиты для потребителей.

Вспомните этическую концепцию распределительной справедливости , обсуждавшуюся в предыдущем разделе, которая касается степени справедливого распределения медицинских услуг в обществе. Закон о доступном медицинском обслуживании был разработан в значительной степени в ответ на эту этическую концепцию, а именно на ситуацию, в которой многие миллионы людей не имеют страховки и до 100 миллиардов долларов на лечение перекладываются на пациентов, которые могут платить или которые находятся на существующем медицинском страховании. план страхования. Этот сдвиг повысил средний годовой взнос по медицинскому страхованию примерно на 1000 долларов на каждую застрахованную семью (Lachman, 2012), что поднимает дополнительные этические проблемы справедливости и справедливости.

Закон о доступном медицинском обслуживании также затрагивает этические принципы милосердия, (доброта) и непричинения вреда, (не навреди) путем создания доступных обменов и планов здравоохранения. Обмены являются неотъемлемой частью сложной проблемы, которая возникает, когда требуется здравоохранение. Он основан на концепции, согласно которой обязательное медицинское страхование без решения проблемы доступности нанесет значительный ущерб отдельным лицам и семьям, испытывающим финансовые трудности (Lachman, 2012).

Хотя этика пытается определить все доступные варианты решения данной проблемы и рассмотреть последствия каждого варианта, закон часто накладывает ограничения на эти варианты. Это пересечение закона и этики часто создает конфликт и поднимает следующие важные вопросы:

  • Какой биоэтический выбор, если таковой имеется, должен быть ограничен законом?
  • Должны ли законы делать «аморальные» действия незаконными, если нет жертвы?
  • Какое значение должны придавать суды и законодатели биоэтическим аргументам при создании новых законов?
  • Каков надлежащий баланс между индивидуальными правами на лечение и стоимостью и эффективностью такого лечения? (Портер, 2001)

Этические конфликты и дилеммы

Этические дилеммы возникают, когда существуют в равной степени веские причины как за, так и против определенного образа действий, и решение должно быть принято .Это дилемма, потому что существует конфликт между вариантами. Обычно одно действие, хотя и является нравственно правильным, нарушает другой этический стандарт. Классический пример — воровство, чтобы прокормить семью. Воровство является недопустимым с правовой и этической точки зрения, но если ваша семья голодает, это может быть оправдано морально (Noel-Weiss et al., 2012).

Киддер называет это дилеммой «правильно против правильного». При оценке альтернатив оба курса действий имеют положительные и отрицательные элементы. Право vs. право — это этическая дилемма , тогда как право vs.неправда определяется как моральное искушение (Kidder, 1996).

Работа над этической дилеммой до достижения удовлетворительного заключения, принятие решений, ведущих к правильным действиям, и избежание негативных последствий и сожалений — основополагающие принципы этической практики (Noel-Weiss et al., 2012).

Источники этического конфликта

Исследования показывают, что в области сестринского дела нарастают этические конфликты как из-за возрастающей сложности ухода, так и из-за достижений науки и техники.В нескольких исследованиях, направленных на анализ этических конфликтов, возникающих в отделениях интенсивной терапии, отмечалось, что этические конфликты, с которыми сталкиваются медсестры интенсивной терапии, происходят из трех основных источников:

  • Отношения с пациентами и их семьями
  • Предоставление определенных процедур
  • Характеристики условий, в которых работает клиническая бригада (Falcó-Pegueroles et al., 2013)

В первой области процесс принятия решений сталкивается с такими проблемами, как сложность обеспечения информированного согласия, несоблюдение конфиденциальности и неспособность защитить интересы пациента.Вторая область включает предоставление определенных видов лечения, при которых медсестры испытывают конфликт, когда их просят назначить лечение, которое они считают чрезмерно агрессивным, когда кажется, что обезболивание недостаточно или когда возникает необходимость ограничить использование процедур жизнеобеспечения. В третьей области — динамике рабочего места — конфликт возникает, когда медсестры не были полностью вовлечены в процесс принятия решений или если они чувствуют, что рабочая среда затрудняет рассмотрение вопросов биоэтического характера (Falcó-Pegueroles et al., 2013).

Принятие правильного решения

Ситуации, порождающие этические конфликты, подчеркивают сложность принятия правильного решения. Эндрю Джейметон выделил три типа этических конфликтов, с которыми медсестры могут столкнуться в клинических условиях и которые могут вызвать стресс:

  1. Моральная неопределенность
  2. Моральная дилемма
  3. Моральное расстройство (Falcó-Pegueroles et al., 2013)

В ситуации моральной неопределенности профессионал не уверен, существует ли этическая проблема, или признает, что такая проблема существует, но не имеет ясного представления о задействованных этических принципах.Моральная дилемма может возникнуть, когда профессионал должен выбрать между двумя или более морально правильными принципами, каждый из которых приведет к определенному образу действий (Falcó-Pegueroles et al., 2013).

Наконец, моральный стресс ощущается, когда профессионал осознает задействованные этические принципы и знает, что делать, но что-то или кто-то сдерживает его действовать соответствующим образом. Джудит Уилкинсон описала дополнительный тип этического конфликта, который она называет моральным возмущением , тип этического конфликта, в котором профессионал испытывает чувство бессилия перед лицом аморального действия, совершенного другими (Falcó-Pegueroles et al., 2013).

Этический процесс принятия решений

Основная функция решения — совершить какое-то действие: решение сводит к нулю неуверенность в том, что делать. Основная неопределенность — это неопределенность, связанная с тем, «что делать».

Чтобы прийти к решению, называемому вторичной неопределенностью , лицо, принимающее решение, должно быть мотивировано каким-то давлением и должно работать над уменьшением неопределенности относительно плюсов и минусов выбранного курса действий.Вторичная неопределенность включает неуверенность в ситуации, целях, которые должны быть достигнуты, и доступных вариантах или направлениях действий. Как только вторичная неопределенность уменьшена, может произойти приверженность выбранному варианту. Как только принято обязательство, принимается решение, и неопределенность падает до нуля (Breck & Garcia, 1998).

Изучая, как улучшить навыки принятия решений, исследователи разделили лиц, принимающих решения, на новичков, продвинутых, компетентных или экспертов:

Новичок

  • Способен решать простые задачи принятия решений
  • Медленное и ненадежное распознавание проблем, требующих решительных действий
  • Невозможно определить окно принятия решения
  • Элементарная способность различать важные и неважные особенности ситуации
  • Невозможно иерархически идентифицировать варианты

Продвинутый

  • Умеет использовать, находить и определять концепции принятия решений
  • Может изобретать свой собственный способ ведения дел
  • Признает необходимость принятия своевременных и надежных решений
  • Способен решать задачи принятия решений средней сложности
  • Возможна разработка только неполных опций

Компетентный

  • Способен использовать принципы и достичь компетентности в поиске процедур и правил
  • Способен фокусироваться на ситуации и контексте и может изменять параметры, чтобы соответствовать этим характеристикам
  • Распознает проблемы решения
  • Хорошо управляет временем
  • Разработка упорядоченных и полных опций
  • Может решать сложные задачи принятия решений
  • Полностью компетентен в снижении неопределенности

Эксперт

  • Принятие решений автоматическое, быстрое и надежное
  • Распознавание и синхронизация больше не проблема
  • Способен интуитивно и инстинктивно оценивать и применять контекст
  • Способен быстро определить «первый, лучший» вариант — удовлетворительный вариант просто «приходит в голову»
  • Очень эффективен для снижения неопределенности
  • Способен видеть ситуацию, цель и варианты действий на основе минимальных сигналов
  • Способен исследовать имеющуюся информацию на предмет предполагаемого паттерна (Breck & Garcia, 1998).
Назад Следующий

Почему этика и право — не одно и то же

Этическое поведение не всегда лучше всего определяется в рамках закона.

Этика и закон не тождественны. Обычно закон говорит нам, что нам запрещено делать и что мы обязаны делать. Говорят, что закон устанавливает минимальные стандарты поведения, а этика устанавливает максимальные стандарты.

Похоже, что ситуация меняется, поскольку закон пытается наложить более широкие обязательства в отношении бизнеса и корпоративной деятельности, такие как обязанности директоров и обязательства в отношении финансовых советов. Однако юридические и этические обязанности не всегда совпадают.

Что-то может быть законным, но мы можем счесть это неприемлемым. И мы можем считать что-то правильным, но это может быть незаконным. Многие компании сталкиваются с негативной реакцией общественности за неуплату надлежащих налогов в ряде юрисдикций. Хотя это не может быть незаконным действием, оно считается неправильным, и мы обращаемся к закону, чтобы убедиться, что он не разрешает это.

В других случаях то, что долгое время считалось приемлемым, могло быть объявлено незаконным в попытке изменить культурные обычаи, ставящие в невыгодное положение или подвергающие опасности определенные группы.В Индии поиск, выдача или получение приданого в настоящее время незаконны, а детские браки запрещены во многих юрисдикциях.

Но на протяжении всей истории мы также имели случаи, когда законы, которые считаются несправедливыми, нарушались в попытке изменить их. Это произошло с активисткой за гражданские права Розой Паркс и с законами о расовой сегрегации в США.

Ключевой вопрос, который следует рассмотреть в отношении этики и закона, заключается в том, подходит ли закон в качестве руководства для нашей личной и профессиональной жизни.

«Закон устанавливает минимальные стандарты поведения, а этика устанавливает максимальные стандарты».

Этика дает нам рекомендации о том, что следует делать во всех аспектах жизни, в то время как закон, как правило, устанавливает более конкретные правила, позволяющие поддерживать общества и их институты. Этика затрагивает наше мышление, а также наши чувства, в том числе чувства отвращения и вины.

Закон не говорит нам, что делать в отношении многих дилемм и решений, которые мы должны принять в жизни.Хотя мы считаем, что соблюдение закона является важной основой для подражания в нашей жизни, мы считаем другие качества, такие как доброжелательность и сочувствие, более важными для характеристики человека как хорошего человека.

Профессиональные бухгалтеры, как и все остальные, несут юридические и этические обязанности. Соблюдение закона, хотя и имеет первостепенное значение, не отменяет обязанности действовать в общественных интересах и в соответствии с этическими принципами профессии.

Кроме того, предприятия и другие организации, которые все чаще считаются гражданами общества, должны и должны не только соблюдать закон, но и придерживаться этических норм.Мы все чаще требуем, чтобы они были хорошими корпоративными гражданами. Кроме того, у нас есть дополнительная сложность, заключающаяся в том, что в законе есть не только буква, но и дух, который требует приверженности этике и, в частности, справедливости.

Делать то, что у вас есть право — например, делать что-то, что не является незаконным — не всегда идентично тому, чтобы делать то, что правильно. Это касается как физических, так и юридических «лиц». Мы становимся все более нетерпимыми к компаниям, которые делают что-либо не против буквы закона, а против его духа.

Д-р Ева Цахуриду — советник CPA Australia по вопросам политики, профессиональных стандартов и управления.

Эта статья взята из апрельского номера журнала INTHEBLACK за 2015 год.

Моральные стандарты и правовое обеспечение: дебаты о свободе слова, продолжение

Мой хороший друг Хэдли Аркс не согласен с моей недавней статьей о свободе слова, утверждая, что, не имея намерения, я принимаю моральный релятивизм de facto . Аркс всегда чрезвычайно великодушен ко мне, особенно когда я с ним не согласен, что свидетельствует о его огромном разуме и доброте духа.Поэтому я знаю, что он не обидится, если я объясню, почему я продолжаю не соглашаться с ним по этому поводу.

Мой аргумент в пользу свободы слова прост. Некоторые идеи верны и хороши, а другие ложны и злы. Однако, если правительство уполномочено решать на основе их правдивости или добродетели, какие идеи могут быть выражены, а какие подавлены, решения с применением соответствующих стандартов должны приниматься отдельными людьми, которые всегда допускают ошибки, а иногда и злонамеренно.Следовательно, люди, принимающие решения, будут делать много ошибок. Хуже того, их ошибки не будут случайным образом распределены между точками зрения, а будут искажены в пользу разрешения выражения идей, с которыми они согласны, и подавления тех, с которыми они не согласны.

Наделение правительства полномочиями регулировать речь на основе точки зрения, таким образом, не приводит к миру, в котором хорошие идеи могут быть выражены, а плохие — нет; это приводит к миру, в котором идеи, близкие по духу власть имущим, могут выражаться, а другие идеи иногда могут, а иногда и не выражаться, независимо от их реальных достоинств.Печальная история цензуры практически подтверждает это. Цензура всегда приводит к подавлению хорошей речи. Хотя допущение плохой речи сопряжено с реальными издержками, цена подавления хорошей речи намного выше. Таким образом, в долгосрочной перспективе всем будет лучше, если мы понесем издержки, допуская использование плохой речи, чтобы гарантировать, что хорошая речь будет услышана. Аркс описывает этот аргумент как «гениальную новую стратегию» защиты свободы слова, но на самом деле аргумент очень старый.Его версии появляются в книге «Холмс и Милл», а корни — в Милтоне.

Привлекает ли этот аргумент нас к «отказу от любых претензий на наличие стандартов морального суждения, когда речь идет о признании высказываний правомерными или оскорбительными, законными или незаконными»? Если это предложит кто-нибудь, кроме Хэдли Аркс, вопрос ответит сам. Но даже с учетом авторитета Аркеса, с другой стороны, ясно, что, хотя, безусловно, существуют объективные моральные стандарты, определяющие, какая речь хорошая, а какая плохая, ни существование таких стандартов, ни их принятие нами не требует наделения правительства полномочиями по обеспечению соблюдения им .Моральный стандарт — это одно; государственное обеспечение соблюдения этого стандарта — другое. Вот почему некоторые аморальные поступки являются законными, даже если они аморальны.

Мы должны прощать тех, кто согрешил против нас, но после того, как я плохо с тобой обращаюсь и искренне извиняюсь, ты отказываешься простить меня. Таким образом, вы нарушаете этот принцип и поступаете неправильно. Могу я подать на вас в суд о прощении в соответствии с Законом о прощении правонарушений 1934 года? Нет, потому что такого акта нет. Нет и другого закона, обязывающего людей прощать обидчиков.То же самое и с моральными стандартами, касающимися почитания родителей, терпения по отношению к детям и помощи бедным. Неспособность закона обеспечить соблюдение этих стандартов не означает, что мы отрицаем их существование или обязательную силу для нас, или что мы не можем апеллировать к ним в других контекстах. Несмотря на то, что закон не обеспечивает их соблюдение, почти все признают эти стандарты и постоянно выносят моральные суждения в соответствии с ними.

Действительно, в каждой области права существуют соответствующие моральные нормы, которые закон не обеспечивает.Мы морально обязаны заботиться о том, чтобы не нанести вред личности или собственности других лиц. Однако деликтный закон не наказывает людей, которые проявляют неосторожность, если их неосторожность действительно причиняет вред другим. Опять же, к деловым операциям применяются стандарты справедливости. Тем не менее, договорное право, которое регулирует такие сделки, не делает договоры не имеющими исковой силы только потому, что они несправедливы (юристы знают это как доктрину рассмотрения). Что характерно, безвозмездные обещания, которые не являются контрактами, поскольку контракты требуют quid pro quo , подлежат исполнению по закону в той мере, в какой справедливость требует (это доктрина проступка векселя).Здесь закон включает соответствующий моральный стандарт, но в обычном случае контрактов quid pro quo это не так. Точно так же уголовное право наказывает за серьезные моральные проступки, но некоторые из наиболее серьезных форм проступков не являются преступлениями, например, отказ от семьи, чтобы рисовать пейзажи в Бимини. Никто, включая Аркеса, не думает, что неспособность закона обеспечить соблюдение этих моральных стандартов означает, что мы косвенно принимаем моральный релятивизм в отношении основных проблем.

Почему закон так часто не обеспечивает соблюдение моральных норм? Причин много, в том числе моральная ценность свободы.Однако во многих случаях причина заключается в том, что моральные стандарты не действуют сами по себе, а должны применяться людьми — судьями, присяжными, регулирующими органами, — которые будут применять их несовершенно. Иногда вероятность и серьезность ошибок настолько велики, что вмешательство предсказуемо ухудшит положение; в таких случаях вмешательство не имеет оправдания. В некоторых случаях предсказуемые эффекты вмешательства были бы настолько плохими, что вмешательство было бы аморальным. В таких случаях навязывать моральные стандарты законом морально неправильно.

Рассмотрите возможность воспитания детей. Родители морально обязаны делать все возможное для своих детей, но закон не обеспечивает соблюдение этого стандарта. Почему нет? Потому что большинство родителей любят своих детей и обычно стараются делать то, что для них лучше. Если бы государственные чиновники, которые не любят ребенка, о котором идет речь, как родители, и у которых отсутствует значительная часть соответствующей информации, были бы уполномочены пересматривать каждое решение, которое принимают родители, они иногда исправляли бы неправильное решение. Однако чаще всего они по ошибке отменяли хорошее решение, чтобы принудить к исполнению плохое.Внедрение такой системы не только опрометчиво, но и неверно с моральной точки зрения, потому что (среди прочего) она предсказуемо причиняет вред невиновным, не принося компенсационных выгод, которые могли бы оправдать такой вред. По этой причине мы жестко ограничиваем возможность правительства вмешиваться в процесс воспитания детей и позволяем ему вмешиваться только в самых вопиющих случаях — например, в случаях жестокого обращения или угрозы, — когда вмешательство может улучшить ситуацию, а не ухудшить ее.

Свобода слова аналогична.Существуют моральные нормы о том, какая речь хороша, а какая плохая, и люди имеют моральное право как произносить хорошие слова, так и слышать хорошие речи других. Тем не менее, какими бы благими намерениями ни было, система, дающая правительству возможность применять общие моральные стандарты, позволяющие использовать хорошие слова и подавлять плохие речи, предсказуемо приведет к серьезным нарушениям этих прав. Компенсационные выгоды, которые проявляются в форме подавления плохой речи, реальны, но слишком малы, чтобы оправдать с моральной точки зрения неизбежные нарушения прав невиновных.

Как и в случае с воспитанием детей, мы ограничиваем правоприменительные полномочия правительства, связанные с речью, крайними случаями. Мошенничество, подстрекательство и непристойность могут быть запрещены Первой поправкой, поскольку они включают стандарты, которые суды могут надежно применять, то есть с низким уровнем ошибок, которые вряд ли сильно повлияют на точку зрения. В отличие от общего запрета на «оскорбительные» или «аморальные» высказывания, исполнение в этих особых случаях, вероятно, принесет больше пользы, чем вреда.

Аркес жалуется, что вместо «защиты моральных принципов» я предлагаю «набор утилитарных предположений» о том, какие законы дают наилучшие результаты в долгосрочной перспективе.Здесь обычно тонкое моральное чутье моего хорошего друга подвело его. Вероятные последствия действия явно имеют отношение к определению его моральных качеств, и очевидно, что некоторые действия с такой вероятностью могут причинить вред невиновным, не принося соответствующих выгод, что они являются морально неправильными. Когда я утверждаю, что внедрение системы цензуры относится к этому классу, я явно привожу моральный аргумент.

Почему же тогда Аркс считает, что моя точка зрения — которую в значительной степени разделяют как судьи, так и ученые-правоведы — влечет за собой релятивизм? Ответ: Cohen v.California от 1971 года. Калифорния преследовала Коэна за то, что он публично носил куртку с надписью «F__ the Draft». Отменив его приговор на основании Первой поправки, Верховный суд заявил, что «вульгарность одного человека — это лирика другого». На этом основании, заключает Аркес, Суд «провозгласил доктрину релятивизма». Затем Аркс читает большинство более поздних случаев свободы слова в свете этой интерпретации Коэн .

Но дело не говорит о том, что думает Аркс.Коэну было предъявлено обвинение в соответствии с законом, запрещающим «оскорбительное поведение», которое «нарушало спокойствие или покой» любого человека. В ответ на аргумент Калифорнии о том, что запрещение «оскорбительных» высказываний в любом общественном месте является конституционным, суд постановил, что

Принцип, отстаиваемый государством, кажется по своей сути безграничным. Как отличить это от любого другого оскорбительного слова? Конечно, государство не имеет права очищать общественные дебаты до такой степени, чтобы это было грамматически приемлемо для самых брезгливых из нас.Тем не менее, не существует легко устанавливаемого общего принципа, который позволял бы избежать этого результата, если бы мы подтвердили приведенное ниже суждение. Ибо, хотя конкретное четырехбуквенное слово, о котором идет речь, может быть более неприятным, чем большинство других слов этого жанра, тем не менее часто верно, что вульгарность одного человека является лирикой другого. В самом деле, мы думаем, что во многом именно потому, что правительственные чиновники не могут проводить принципиальных различий в этой области, Конституция оставляет вопросы вкуса и стиля в значительной степени на усмотрение отдельных лиц.

Таким образом, Суд не утверждал, что нет принципиального различия между оскорбительными и не оскорбительными высказываниями («вопросы вкуса и стиля»). В нем говорилось — действительно, прямо говорилось, — что не существует принципов « легко, , можно установить, », что означает, что « правительственные должностные лица не могут проводить принципиальных различий» о том, какие высказывания являются оскорбительными, а какие нет (выделение добавлено). Другими словами, Суд не отрицал существования соответствующих моральных принципов, но утверждал, что государственных служащих не могут применять эти принципы предсказуемым — и, следовательно, справедливым — образом .Как выразился судья Алито в деле Iancu v. Brunetti : «Наше решение основано не на моральном релятивизме, а на признании того факта, что закон, запрещающий высказывания, которые правительственные чиновники считают« аморальными »или« скандальными », можно легко использовать для незаконных заканчивается. »

Нет сомнений в том, что Суд имел в виду именно это, потому что он намеренно противопоставил раздел статута, запрещающий «оскорбительные» высказывания, другому разделу того же закона, который запрещал «вульгарные, непристойные или непристойные выражения в присутствии или на слушании женщин или детей громко и шумно.Суд предположил, что этот раздел был конституционным, потому что, в отличие от раздела, по которому Коэн был обвинен, этот раздел «служит для более справедливого уведомления актера о том, что запрещено». Как и многие другие дела о свободе слова, Коэн отрицал не существование моральных стандартов, а уместность предоставления правительственным чиновникам возможности обеспечивать соблюдение определенного стандарта, который, как ожидается, приведет к высокому уровню ошибок и будет подвержен злоупотреблениям со стороны должностных лиц, стремящихся подавить непопулярные идеи.Введение в действие немного другого стандарта, который будет иметь меньшее количество ошибок и меньше подвержен злоупотреблениям, будет конституционным.

Наконец, Аркс предполагает, что мои аргументы направлены на защиту консерваторов. То есть, поскольку прогрессисты все чаще пытаются заставить замолчать консерваторов (особенно в университетских городках), наделение правительства полномочиями подавлять плохие идеи, вероятно, приведет к тому, что прогрессисты захватят систему и подавят законную речь консерваторов.Этот страх полностью оправдан бесконечными примерами европейских стран, использующих законы о «разжигании ненависти», чтобы заставить консерваторов замолчать, и поэтому я действительно считаю, что в интересах консерваторов поддерживать надежную защиту свободы слова. Аркс полагает, что такая защита окажется бумажными преградами, но факты здесь против него: консерваторы обычно выигрывают дела о свободе слова против государственных университетов.

Как бы то ни было, Аркс неправильно понял мой аргумент. Моя аргументация не ограничена тем, что лучше для консерваторов в нынешних обстоятельствах, а принципиальна в отношении моральных ограничений власти правительства практически при любых обстоятельствах.Я был бы за свободу слова, даже если бы традиционные католики, такие как Аркес и я, правили бы; на самом деле, я бы предпочел , особенно в этих обстоятельствах, поскольку исторические записи католиков, регулирующих речь, когда они имели такую ​​власть, особенно позорны. На мой взгляд, право решать, какая речь может быть услышана, — это сила, которой никто, , не может безопасно доверять, и поэтому морально неправильно передавать эту власть кому-либо.

Нравственность и закон
Рик Гарликов

Есть ряд вопросов, связанных с отношениями между моралью и законом в (плюралистической, светской) демократии, такой как Соединенные Штаты.Среди них: должно ли законодательство отражать моральные принципы, должны ли судьи интерпретировать законы в свете моральных ценностей и принципов, должны ли законы обеспечивать соблюдение нравственности, законы являются обязательными, если они не отражают моральные принципы, будь то морально или не подчиняться плохим законам, и что дает закону его авторитет.

Иногда мораль путают с религией, о чем я уже писал. что в другом месте. Но для целей этого эссе не имеет значения, нравственные ли чьи-то принципы основаны на религиозной доктрине или заповедях, или нет.Важный чертами будут разумность и кажущаяся разумность любых моральных принципов, не их генезис.

Я также не пытаюсь здесь написать исчерпывающую работу по всем вопросам включая отношения между законом и моралью, ни переформулировать все точки зрения, уже высказанные другими о проблемах, которые я решаю. Вместо Я надеюсь просто пролить дополнительный свет на аспекты отношений между законом и моралью в плюралистической демократической стране со светской правительство.

Аспекты права, не основанные на морали

Во-первых, как было сказано многими, некоторые законы носят управленческий или административный характер. в том, что они устанавливают поведение в процедурных целях, которое в равной степени может ну, с моральной или общественно полезной точки зрения, были написаны другим или даже противоположным образом. Типичный пример — правила дорожного движения. об обочине дороги, по которой нужно ехать. Помимо последовательности с соседними соседями (особенно в целях безопасности проезда через границ и в соседних странах), это не имеет значения с моральной точка зрения, чью сторону придерживается страна (или группа соседних стран), до тех пор, пока выбор делается из равноправных (например,г., сейф) варианты, хотя, как только сторона выбирается по закону, это обычно благоразумно и с моральной точки зрения. обязательно без уважительной причины придерживаться выбора. Эти законы не основаны на морали, с точки зрения их специфики. Они нравственны, потому что они способ продвигать социальные выгоды определенных вид оптимальным образом.

Во-вторых, некоторые законы аморальны, обычно потому, что они несправедливы, но иногда потому что они контрпродуктивны или вредны; в некоторых случаях вопиющие и предосудительно.Многие законы о евреях в нацистской Германии и многие законы, касающиеся женщины и чернокожие в раннем законе США были морально неправы. Многие законы апартеида в Южной Африке поступили неправильно с моральной точки зрения. Но также было правительство программы, установленные законом, которые просто по ошибке причинили вред тем людям, которыми они были предназначены для помощи, например, аспекты правил социального обеспечения, которые в конечном итоге заманивают в ловушку люди в бедности, вместо того, чтобы помочь им спастись от нее.

Законы или правовая система с отсутствием адекватных законов также могут иметь неправильные или аморальные последствия, даже если содержание конкретных законов не несправедливо.Например, законы, касающиеся доказательств и процедуры в залах судебных заседаний. часто приводят к оправданию заведомо виновных подсудимых, а иногда к осуждению или продолжению приговора и наказанию известных или вероятных невиновные. Нет оснований полагать, что только потому, что принят закон, это к лучшему или что это правильно или морально, даже если проходящие мимо люди думаю, что это так. Если бы кто-то проявил милосердие к законодателям, можно было бы возможно, сумеют доказать, что они принимают те законы, которые считают правильными, правильны ли эти законы на самом деле или нет, но я думаю, что их достаточно доказательства законодатели часто принимают законы по политическим мотивам — чтобы выиграть или удерживать политическую поддержку от тех, кому закон благоприятствует или кому он сводники — даже если они знают, что законы плохие или неправильные.Так или иначе, однако иногда принимаются плохие или аморальные законы, которые абсолютно законны.

В-третьих, не вся мораль закреплена законом, потому что закон в некотором смысле «неполный». Многие нечестные и неправильные методы ведения бизнеса не ожидаются. и поэтому не считается незаконным, пока кто-то не изобретет и не использует их в способ, который явно плохо обращается с другими. Эти практики неправильны и аморальны с самого начала, но не незаконно, пока закон не «догонит» их. В некотором смысле мораль «полна» и применима ко всем действиям, но закон обычно «неполный» и применяется только к поведению, которое уже рассмотрено в законодательстве, или что суды могут истолковать как рассматриваемые косвенно в действующем законодательстве.Закон должен быть «изобретен» или произведен; только мораль должен быть признан. И в создании конкретных законов с конкретными формулировки закрадываются лазейки, потому что трудно предопределить и указать те и только те действия, которые должны быть охвачены. Нравственность не иметь лазеек. Сделать полный комплект наверное невозможно. законы, которые предвосхищают, перечисляют, полностью описывают и запрещают все возможные конкретное неправильное поведение.

Можно было бы иметь общие правовые принципы которые отличают любое поведение, которое должно быть законным, от поведения, которое должно не таким же или подобным образом, чтобы исправить общие моральные принципы может различать все нравственно правильные и все морально неправильные действия, но маловероятно, что моральные принципы или правовые принципы могут привести к полному и конкретному (заранее определенному) перечислению каждого правого акта в любых обстоятельствах.

В-четвертых, не всякая мораль должна быть закреплена законом, поскольку некоторая мораль была бы намного хуже, чем не навязывать ее. Например, даже если для кого-то может быть неправильно полежать в постели лишние полчаса, а чем хорошо позавтракать или приступить к работе вовремя, или даже если неправильно для ребенка или мужа оставлять грязную одежду на кровати или на полу, или даже если неправильно сорвать свидание на выпускной в последнюю минуту ни к чему хорошему Причина, эти проступки не являются основанием для отправки в полицию.Свобода и автономия — важные ценности, и иногда они требуют кто-то совершит ошибку или сделает что-то не так — до тех пор, пока делается не так уж плохо и не так дорого, чтобы гражданское общество получило законное право интерес, чтобы предотвратить это. Иногда возникают разногласия по поводу того, где линия должна быть проведена, но есть явно некоторые действия, в которых автономность важнее, чем принуждение делать то, что правильно по закону, и там явно являются действиями, в которых предотвращение вреда имеет приоритет над автономией и Свобода.В то время как общество имеет законное право применять мораль для предотвращения большой вред (или цена), это не должно и не должно заставлять каждого делать все время правильно. В случаях, когда автономия преобладает над предотвращением правонарушений, закон не должен требовать от людей делать то, что они должны к. Хотя людям неправильно не делать то, что правильно, это еще хуже или хуже. «более неправильно» для закона вмешиваться в ситуации, когда либо автономия и конфиденциальность важнее, чем принуждение к правильному поведению, или в тех случаях, когда полиция или другие правительственные учреждения будут делать вещи еще хуже, пытаясь навязать правильное поведение.

Бывают случаи, когда даже если моральное нарушение вредно для общества, социальные издержки попыток насаждения морали в таких случаях были бы хуже чем даже плохой прорыв. Следовательно, военное положение не является чем-то демократическим. общества, как правило, имеют, даже если это сделало бы улицы более безопасными; отводы проводов не допускаются только в спекулятивных целях; признания нельзя принуждать; и вина должна быть доказана обвинением сверх разумных сомневаюсь, даже если виновные иногда выходят на свободу, потому что мы сделали решение о том, что виновных лучше освободить в трудно доказываемых случаях разумнее, чем рисковать осуждением невиновных.Опять же, люди не согласны о том, будут ли социальные издержки принуждения к некоторым потенциальным моральным нарушениям стоят того или нет, но руководящий принцип, кажется, заключается в том, что закон должен не пытаться насаждать моральные принципы там, где это делается (серьезно) хуже, чем нарушение принципов, даже если первоначальное нарушение сам по себе серьезно плохой.

В-пятых, люди расходятся во мнениях по вопросам морали. Люди тоже иногда не соглашаются о том, какие законы следует создавать или соблюдать, иногда по моральным соображениям, иногда по чисто пруденциальным или практическим соображениям, когда разные последствия предсказаны.Когда моральные точки зрения противоречат или противоречат друг другу, закон, если оно не должно быть противоречивым, не может отражать мораль разные люди. Более того, в Соединенных Штатах конституционные права иногда даже препятствует тому, чтобы закон соответствовал желаниям простого (даже существенное) большинство людей или их представители. Как может законы соответствуют морали, когда люди не согласны с тем, что является морально правильным или неправы, или когда их коллективным пожеланиям «мешает» Конституция и какого меньшинства достаточно, чтобы не допустить внесения поправок в Конституцию?

Иногда говорят, что «мораль субъективна.»Но несогласие может касаться как объективных, так и субъективных вопросов, когда это сложно или невозможно узнать или убедительно продемонстрировать правильный ответ. Несогласие, даже неразрешимые разногласия не обязательно делают проблему субъективной. Подробнее об этом я скажу позже.

В-шестых, частным случаем вышеперечисленного является то, что это часто нормально для людей. полагать, что статус-кво и традиционные практики — вот что морально верно.Часто это бывает очень сложно, особенно для тех, кто извлекает выгоду из текущая практика, чтобы заметить или увидеть, что с этим что-то не так, позвольте один согласен с этой оценкой. Следовательно, они склонны видеть усилия по реформированию как ненужные, разрушающие хорошо функционирующую систему и общественный порядок, или даже морально неправильно. Это одна точка зрения на право, которая склонна отдавать предпочтение существующим властные структуры и отношения, не обязательно или не только через своего рода макиавеллистская попытка удержать власть злыми средствами, но потому что существующие системы кажутся хорошо работающими (достаточно) и потому что они кажутся психологически нормальными и разумными, особенно тем, кто мощность.

Но все же …

Тем не менее, несмотря на все вышесказанное, похоже, есть некоторая взаимосвязь. между законом и моралью, или, по крайней мере, кажется, что должно быть, потому что мы говорим о несправедливых или несправедливых законах, аморальных законах, законах, которые должны не должны подчиняться или принуждаться; и мы обычно имеем в виду не только то, что они неконституционны, но противоречат их предполагаемому цель или что они являются плохими, вредными, морально несправедливыми или несправедливыми законами.

Мы также обсуждаем, каким должен быть закон и какие законы должны быть написаны, какие законопроекты приняты или изменены, и мы считаем, что Важно то, что мы пытаемся сделать это правильно, а не то, что подойдет любой закон как и любой другой, или это не имеет значения, каков закон. Мы говорим «там должен быть закон «о некоторых действиях, которые мы считаем недопустимыми. Закон не кажется случайным совпадением или совпадением. случайное совпадение с моральными принципами или с описанием этически правильные поступки, которые вытекают из моральных принципов.

Законы обычно не выбираются случайным образом из множества всех возможных поведенческие запреты или предписания, хотя иногда кажется, что некоторые особенно несовершенные или глупые законы могли возникнуть именно таким образом. Обычно желательно, чтобы законы разрабатывались тщательно и с учетом наших моральное понятие справедливости и беспристрастности там, где эти концепции применяются, и с утилитарное отношение к их благоприятным, а не вредным последствиям.

Например, Преамбула к U.S. Конституция, давая цель этого документа и, следовательно, правительства (законодательства, администрации, и судебная система) устанавливает, гласит:

«Мы, народ Соединенных Штатов, чтобы сформировать более совершенный Союз, установление Справедливости, Обеспечение Внутреннего Спокойствия, Обеспечение общая защита, содействие всеобщему благосостоянию и обеспечение Благословений Свобода для нас самих и нашего потомства, предписываю и утверждаю эту Конституцию. для Соединенных Штатов Америки.«

Так вот, «более совершенное», «справедливое», «обычное» (в смысле распределения), «общее благосостояние» и «благословение свободы», а также формы и пределы самой «свободы» являются моральными концепциями, как и надлежащий баланс среди них и толкование «домашнего покоя» (в попытках для определения прав личности в сравнении с поддержанием общественного порядка, предотвращением преступность, а также поимка и преследование преступников). Большинство основных целей Конституции должны помочь нам быть законопослушными, чтобы мы были лучше страна, а не просто организованная или просто послушная или эффективная страна.Следовательно, было бы упущением и ошибкой принимать законы или пытаться интерпретировать законы в суде (написано в соответствии с Конституцией США и выводит их законный авторитет, в конечном счете, от него) безотносительно к их моральным смысл, моральное значение или моральные последствия, поскольку они влияют справедливость, свобода, общее благополучие, общая защита и семейное спокойствие.

И казалось бы, что любая конституция без моральной цели, даже если один отличается от U.S. Конституция была бы просто произвольной бессмысленный или бессмысленный официальный документ, устанавливающий столь же бессмысленный формальная система. Может быть такая система права и те, кто произносит судебных решений, но это не была бы система «правосудия». И не было бы, кроме случая, способствуют общему благополучию или любой другой моральной добродетели.

Более того, многие статьи Конституции имеют моральные последствия:

Пункт 18 раздела 8 статьи 1 гласит, что Конгресс «обязан все Законы, которые необходимы и уместны для исполнения вышеупомянутые полномочия и все другие полномочия, предоставленные настоящей Конституцией в правительстве Соединенных Штатов, или в любом департаменте или должностном лице из них.«Термин« надлежащий »в этом пункте, по-видимому, относится к моральным и интеллектуальная разумность.

Четвертая поправка, кажется, содержит моральные элементы в отношении «необоснованного» и «вероятная причина», когда говорится:

Право людей на безопасность в своей личности, домах, документах, и последствия, против необоснованных обысков и изъятий, не должны быть нарушены, и никакие ордера не будут выдаваться, кроме как по вероятной причине, подтвержденной клятвой или подтверждение, и, в частности, описание места, которое нужно обыскать, и лица или вещи, подлежащие изъятию.

Восьмая поправка содержит множество моральных концепций:

Чрезмерный залог не требуется, а также чрезмерные штрафы применены, ни жестоких, и необычных наказаний, наказаний. [курсив для акцента мои]

Девятая поправка, хотя часто сама игнорируется или пренебрегается суды по ироничным причинам, я думаю, является одним из наиболее важных в том, что он признает «права» — моральную концепцию — правительство не может отменить, когда он говорит:

Перечисление в Конституции определенных прав не допускается. истолковано, чтобы отрицать или унижать других, удерживаемых людьми.

Ирония заключается в том, что указана причина недостаточного доверия к суду. к девятой поправке заключается в том, что она недостаточно конкретна, когда очень Дело в том, что перечисление конкретных прав — это слишком узкий способ думать «прав», потому что права не возникают из-за того, что они были названы правительством. Это восходит к тому моменту, который я сделал в начале этого эссе, что мораль полна, в то время как закон почти всегда должен быть неполным по самой природе своей специфики в попытке перечислить эти действия какие правильные или неправильные.Авторы Билля о правах явно обеспокоены тем, что правительство не отменяет моральные права, которые не были специально перечисленных в Билле о правах, и они были обеспокоены тем, что неимущественные права не перечисленные конкретно, как известно, все еще находятся за пределами провинции государственное вмешательство или узурпация.

Это эссе — попытка пролить свет на то, что отношения есть и должно быть между законом и моралью. Учитывая, что некоторые законы аморальны, что некоторые законы разумно нейтральны по отношению к морали, и что существуют институциональные ограничения на соблюдение некоторых аспектов морали, должен быть интересный вопрос, а не какая связь между закон и мораль, но то, что должно быть.

Некоторые предварительные мероприятия

Во-первых, даже процессуальные законы могут иметь практические последствия, которые, казалось бы, равные варианты фактически не равны. Если, например, там оказалось была какая-то причина (или даже просто статистическое подтверждение), что люди ездили значительно лучше и безопаснее на левой стороне дороги, чем справа общественная безопасность диктует, что закон (особенно когда вопрос решается сначала) должно требоваться движение по левой стороне дорога.Но это эссе не будет касаться процедурных или управленческих вопросов. законы, в которых альтернативные варианты выбора в остальном кажутся столь же необязательными, и не иметь между собой предпочтительного морального значения. Это прежде всего вопрос фактический, а не философский, относительно того, будут ли последствия на первый взгляд равных вариантов на самом деле эквивалентны с точки зрения полезности, например безопасности.

Во-вторых, даже если мораль «превосходит» закон, как я бы сказал, она должна, при определенных обстоятельствах может быть важно соблюдать некоторые плохие законы, пока они не могут быть изменены, потому что справедливость и последствия выполнения так может перевесить справедливость или последствия морального неповиновения в те случаи.Если, например, создана какая-то система для распространения ресурсов, что, возможно, не лучшая система, но которая работает для некоторых степени хаос может привести к попытке внедрить лучшую систему на своем собственные или каким-то фрагментарным или мятежным образом.

В таких случаях поступают морально правильные, учитывая плохую систему, которая выросла на место, отличается от морально-правового акта, если бы не было такого система и общество пытались ее создать.В вождении случае, например, даже если бы вы знали, что это будет намного безопаснее для всех ехать по другой стороне дороги, и даже если вы усердно работали чтобы изменить обочину дороги, которую в вашей стране должны использовать водители, это было бы безумием и морально неправильным (потому что это неоправданно подвергало людей опасности), чтобы вы просто сами начали движение по противоположной стороне. Ни Будет ли безопасно для законодательного органа принять закон, требующий резкое изменение в определенную дату, если это не дает времени на изменение дорожные знаки на другую сторону дороги или выполнение любого из многих других вещи, которые потребуются, чтобы переключение стало возможным.Или даже если это имеет больше смысла использовать метрическую систему, чем английскую систему измерений, нельзя просто переключиться на метрики в одночасье, потому что некорректно и сложно как бы ни была английская система, она самая популярная в Америке и Англия умеет пользоваться. И это тот, для которого рецепты и другие приводятся виды направлений, калибруются измерительные приборы и т. д. Следовательно, средство от любого плохого закона, в соответствии с которым довольно сложная система работы возникло, не должно быть хуже или несправедливее, чем сам закон.

Плохие законы и неправильная административная практика, однако, не оправдывают их продолжение без лекарства только потому, что некоторые лекарства могут быть трудными. Оптимально справедливые и выгодные средства правовой защиты для достижения оптимально выгодных и честные законы всегда должны быть целью.

Я говорю, что мораль превосходит закон в том, что я считаю нравственно правильным действие всегда является нашим обязательством prima facie. И я придерживаюсь этого повиновения некоторые плохие законы в некоторых обстоятельствах — худшее нарушение морали и долга чем подчиняться им, пока они не могут быть изменены.И в этих случаях закон не следует подчиняться. Например, закон, требующий от вас нельзя подчиняться жизни невиновного, если нет времени чтобы сначала его изменить. Это не то, за чем вы следите, а потом меняете.

Следовательно, хотя закон не обязательно и не может быть тем же, что и мораль (если только законы написаны так, чтобы требовать от человека «поступать морально правильно», в некоторых случаях только добровольно, а не путем государственного вмешательства или силы), он не должен существенно с ним конфликтовать.Закон или система законов не обязательно быть лучшим, если и только если это слишком сложно создать экземпляр, но он не должен быть настолько неправильным, чтобы требовать или разрешать морально неправильные действия, которые настолько плохи или настолько несправедливы, что они не должны быть терпимыми или приемлемо. (См. « Понятие толерантности ».)

Это утверждение идеала или цели. В любом практическом случае люди могут не соглашаться с тем, что допустимо, а что нет, и это несогласие должна быть проработана, чтобы попытаться разрешить это морально приемлемым и разумным способом.Я не буду здесь писать о том, как бороться с гражданскими неповиновение, основанное на искреннем несогласии совести, но предположительно должен быть какой-то разумный и справедливый способ решения таких дел. Это Также следует понимать, что даже там, где есть основания для гражданского неповиновения, могут иметь место противоправные акты гражданского неповиновения, например, в некоторых случаях убийство тех, кто не согласен с вами по вопросу, который не оправдывает такое убийство.

Из вышесказанного следует, что мораль важна не только для содержание конкретных законов, но это также имеет отношение к правильному способу закона и учитывать различия совести разумных людей.Необходимо какое-то понимание того, какие формы неповиновения может быть приемлемым, когда есть серьезные разногласия между сознаниями разумных людей.

Мне тогда кажется, что то, что дает закону власть его соответствие морали, в том, что нужно соблюдать правильные законы, потому что они честны, справедливы и выгодны в условиях и обстоятельства, при которых они существуют и применяются. Поскольку юридические поступок — это правильный поступок, нужно совершать юридический акт только потому, что это правильный поступок.

И то, что заставляет людей добровольно подчиняться законам, когда они это делают, — это либо что они считают, что закон соответствует моральному праву (или если это процессуальный закон, они считают, что он не противоречит тому, что правильно) и является справедливым и полезным, или они считают, что Закон, о котором идет речь, не так уж плох, даже если он ошибочен, чтобы его нарушить, либо потому, что его поломка причинит больше вреда, чем его неиспользование, либо потому что его нарушение может подорвать общее культурное уважение для закона.Но многие морально хорошие люди не будут подчиняться законам, которые, по их мнению, очень неправильно, либо в форме гражданского неповиновения, либо с целью получить прочь с ним (как при превышении скорости по длинной прямой, ровной, открытой дороге без трафика, на Западе, особенно когда ограничение скорости было 55 миль в час), потому что они считают, что закон не имеет морального авторитета. И если правительство принимает достаточно много плохих законов или достаточно вопиющих законов, он будет потерять повиновение из-за восстания или революции, потому что граждане поверят (иногда правильно), что законы и правительство слишком аморальны иметь авторитет, заслуживающий их послушания.

Конечно, всегда возможно, что люди будут подчиняться плохим законам. любого правительства, у которого есть достаточно сильные полицейские ресурсы, чтобы заставить такие послушание из-за страха или риска наказания или расправы. Но это действительно не наделять закон полномочиями; в любом случае не законная власть. Если бы мы позвонили этот «авторитет», тогда мы должны сказать, что пока они не контролируются, хулиганы на игровой площадке имеют право забирать деньги у других детей или обеды. У них, конечно, есть власть, но не авторитет.

Есть много статей и трактатов, описывающих, предлагающих и аргументирующих практические и процедурные способы устранения этических различий (например, споры о законах) с этической точки зрения, и я не буду вдаваться в них здесь. Но я хочу отметить, что демократия и закон, как правило, используют интересный общий вид процедуры, которую я опишу на мгновение, которая пытается объективировать или формализовать мораль или законодательство, создавая видимость эмпирические или должны быть правильно определены систематическим, формальным или эмпирическим манера.Эта методология, похоже, предотвращает серьезные социальные волнения, но это действительно не делает какое-либо законодательство обязательно моральным или моральным верный. Демократическое законотворчество — не единственная процедура, в которой используется метод такого рода, чтобы попытаться принять моральные решения научными или эмпирическими цель. Представление о послушании своей совести пытается это сделать (поскольку тогда нужно только увидеть, что беспокоит или не тревожит совесть), как и применение «Золотого правила» и, во многих случаях, приложение принципа просвещенного эгоизма Адама Смита.Ролза «вуаль невежество «также использует такой подход, прося людей создавать законы они хотели бы, если бы не знали, какое положение в обществе они бы имеют.

Основные идеи, лежащие в основе всех этих подходов, заключаются в том, что люди будут знать что лучше или правильно для себя, понимая, что они сами (будет) желать, а затем они будут использовать это знание в той или иной форме, делать то, что лучше или правильно для других или для всех, или в случае большинства будет делать то, что правильно для большинства людей — иногда ошибочно убежденность в том, что то, что лучше всего для большинства (в смысле большинства), является лучший план, который мог быть реализован для всех.Например, если мы было пять человек, между которыми разделить 300000 долларов, это явно не было бы лучше всего для всех пяти (в разумном смысле «лучше для всех»), если три из люди (то есть большинство людей) проголосовали за то, чтобы отдать себя По 100000 долларов каждый, а двое других, меньшинство людей, ничего. Какие лучше всего для всех — не обязательно то же самое, что лучше для всех. большинство (или большинство) из них. Фраза «величайшее благо для величайшего» число «неоднозначно.Поэтому не следует полагать, что мажоритарная доля это то же самое, что и общественный интерес. (См. Также мои очерки об этом вроде того на www.garlikov.com/philosophy/majorityrule.htm и на www.garlikov.com/philosophy/callous.htm.)

В случае золотого правила люди будут относиться к другим так, как они хотели бы лечиться. Тогда только предположительно нужно знать, чего он хочет. самому себе, чтобы знать, что правильно делать с другими или для других.

В заявлении о просвещенных личных интересах они образуют партнерские отношения. и союзы или взаимодействия с другими таким образом, чтобы получить их большинство взамен, давая другим то, что им нужно, чтобы получить максимальную пользу для себя, так будет наибольшая взаимная выгода.

У такого подхода есть ряд недостатков, но два основных недостатки следующие:

(1) приравнивание морали к психологии — то есть попытаться определить, что нужно сделать одному (или группе), просто путем определения того, во что один (или группа) верит, один (или группа в целом) хочет сделать. Ниже я объясню, почему мораль приравнивается к психологии. ошибочен.

(2) приравнивание правильного действия к действию, которое соответствует определенной цели, строго формальному или процессуальному процессу или правилу (закон).Закон часто представляет собой формальную процессуальную систему, потому что он ошибочно мысль, необходимая и достаточная, чтобы сделать ее объективной, бесспорной, и честно, и чтобы люди знали, что они должны делать или не делать и не могут быть подвергнуты произвольному или произвольному преследованию за какое-либо действие, которое они не имел возможности узнать, что это неправильно или незаконно.

Если рассматривать в первую очередь второй недостаток, то формализация закона не является ни необходимой, ни достаточно, чтобы сделать его объективным, справедливым или известным.Это не достаточно потому что многие законы слишком сложны, слишком загадочны или слишком многочисленны для кого-то кроме эксперта, чтобы понять их или, в некоторых случаях, даже знать, что они существуют. Закон, конечно, не бесспорен. Судьи, юристы и непрофессионалы одинаково часто расходятся во мнениях о том, что является законным, а не только о том, что должно быть законным. И, конечно, есть серьезные разногласия по поводу какие законы должны существовать или что должно быть законом.

Нет необходимости в процедурном оформлении закона для того, чтобы закон быть (более) объективным.Формальность — не единственная форма объективности. Закон мог бы быть более тесно связан с моралью и при этом быть объективным. Если бы мы действительно думали, что мораль субъективна, мы не стали бы спорить с те, кто не согласен, так же, как мы не спорим о том, какой вкус мороженого или какой цвет должен быть чьим-либо любимым. И если бы мы действительно верили мораль была субъективной, мы не стали мучиться из-за трудных личных этических решения, потому что мы должны были бы верить, что самый простой или самый привлекательный вариант был так же морально обоснован, как и любой другой вариант.Субъективные вещи это просто вопрос мнения, и если у кого-то может быть какое-то мнение, он / она хочет, и никакое мнение не лучше любого другого мнения, не было бы быть не поводом для споров с другими, не поводом мучиться над этическими дилеммами, и нет причин даже думать о том, что не так просто и наиболее лично желаемый вариант.

Я считаю, что закон может быть основан на морали, а не на формальном, и Единственная проблема здесь не в том, что это сделало бы закон менее объективным, но что это сделает более субъективным или необоснованным, потому что слишком много людей не знают, как разрешать проблемы и (моральные) разногласия разумно.Закон кажется более объективным только тогда, когда он делается с помощью формальных процедур. и большинство голосов, потому что судьи могут прикрываться законодательными органами, когда они выносить решения, а законодательные органы могут прикрываться большинством голосов и формальными процедуры. Придание закону формальности лишь скрывает его проблемы и субъективность; он не решает и не устраняет их.

Возможно, хотя и маловероятно, разработать формальные процессы или процедуры, которые всегда и автоматически оказываются справедливыми и дать правильные или лучшие результаты.Но нельзя рассчитывать на то, что такая процедура, особенно когда люди ищут лазейки для использования. В тот факт, что процедура может дать те же результаты, что и моральное рассуждение. требовать в конкретном случае, или в прошлых или известных случаях (для которых это было разработан), или в сотне конкретных случаев, не означает, что он будет следующий случай или что он должен заменить моральное суждение. Например, добровольная торговля и переговоры, обычно предполагающие какое-то сотрудничество для взаимных интересов, часто используются для демонстрации добросовестной практики и формальных процедуры, которые необходимо подтвердить в суде.Но даже в таких процедурах предполагая какую-то торговлю во взаимных интересах, одна сторона может иногда Воспользуйтесь преимуществом другой стороны, чтобы дать обездоленной стороне то, что она добровольно (при данных обстоятельствах) примет, а не то, что действительно хочет, нуждается или заслуживает или мог бы договориться, если бы он не был в невыгодном положении, особенно в несправедливом, в первом место. Не все сделки с неравных позиций являются несправедливыми, но те, которые есть, должны продемонстрировать, что даже взаимная, добровольная торговля не обязательно морально честная или правильная сделка.

За другие примеры формальных процедур, которые не дают морально разумных результатов. результаты см. также http://www.garlikov.com/EPFE.html#preface. Чрезвычайно трудно и, я подозреваю, невозможно, просто развить формальные процедуры, которые могут полностью исключить суждение из морали или принятия решения о том, какие действия являются (моральными) правильными. И пытаясь сделать это, приравняв мораль с психологией, так что люди определяют, что правильно, просто тем, что они или большинство из них индивидуально хотят, особенно склонен к ошибкам относительно того, что морально, а что нет.

Существенный недостаток приравнивания морали к психологии состоит в том, что люди часто хотят то, что на самом деле не является для них лучшим, а только то, что они считают, что для них лучше всего, потому что они могут не обращать внимания на настоящие последствия и риски, или лучшие альтернативы для них, чтобы получить то, что они действительно могли бы предпочесть, если бы знали лучше. Люди охотно будут делать что-то они не должны вписываться в толпу или быть популярными; люди будут охотно подражать плохому поведению, которое они видели в детстве; и люди будут охотно делать то, что традиционно или модно, даже когда это не в моде. их настоящие интересы.Люди неосознанно выберут ошибочные средства в тщетных попытках достичь желаемых целей, когда они предпринимают действия или принимать законы, которые усугубляют проблемы, а не улучшают их, или когда, например, в личной жизни они ищут удовольствия или близости через секс в раз этот секс будет для них неподходящим и / или не обеспечит вид эмоциональной близости, в которой они могут нуждаться или в которой они нуждаются. Что мы думаем мы желание — это не всегда то, чего мы действительно хотим, и то, что мы думаем, даст то, что мы хотим, не всегда будет работать.

«Завеса невежества» Ролза как процедурный подход к определению то, что правильно, подвержено этой проблеме. Например, кто-то формулирует законы под покровом невежества могут искренне (но, возможно, ошибочно) верят, что в системе свободного рынка можно подняться или упасть самостоятельно заслуги, и что любой инициативный, нормальный интеллект и хороший трудовая этика сможет быть успешной, независимо от того, с чего начать точка в обществе.Один богатый сенатор США однажды сказал во время слушания что если он потеряет все свои деньги сегодня, он сможет быстро заработать состояние опять же на основе работы и инициативы и из-за системы свободного предпринимательства и множество возможностей, которые предлагает эта страна. Но на самом деле он мог сделать это только потому, что знал рынок и потому что у него были высокопоставленные друзья, которых можно было позвать на помощь. Сомнительно, что если ему пришлось начать сначала как чернокожая женщина или просто начать жизнь в первую очередь поместить ребенка из бедной семьи в гетто, без богатых друзей или контактов, что он мог бы легко разбогатеть, даже если он верит он мог бы.«Покров невежества» относительно того, какое положение вы бы родиться в обществе не поможет вам создать лучшие законы, если вы это сделаете не совсем понимаю ограничения и препятствия, которые налагают разные позиции независимо от того, какие скрытые качества характера или скрытого таланта владеть.

Также, что касается Золотого правила, другие могут не хотеть или нуждаться в том, что вы хотите, даже если то, что вы хотите, действительно лучше для вас. Родитель, для Например, кто хотел бы, чтобы кто-то отправил его в медицинский институт, когда он был младший может попытаться заставить сына пойти в медицинскую школу, у которого нет способностей или интерес за то, что я врач.Посещение кого-либо в больнице не может быть тем, кем они хотят, и тогда это неправильно только потому, что вы хотите, чтобы посетители если бы вы были в больнице.

Недостаток законодательства заключается в том, что каждый отдельный район, взятый отдельно, может быть не лучшим для всех взятых вместе — как в баскетбольном матче, где каждый пытается набрать наибольшее количество очков он / она не может дать команде наибольшее количество очков мог бы, если бы игроки были менее эгоистичны.В общем, каждый человек поиск собственных интересов не обязательно ведет к лучшему для них всех или даже того, что лучше для каждого из них. В некоторых случаях конкуренция вместо сотрудничества приносит меньше выгоды каждому индивидуально, не говоря уже о том, чтобы коллективно.

Еще один недостаток, который часто проявляется в представительной демократии, — это что законодатели могут «почесать» или «почесать друг другу спины» способами, которые сделать так, чтобы каждый из них выглядел хорошо для большинства в своих районах, не делая при этом что было бы лучше для целого, или с затратами на их составляющих так, как избиратели не замечают.

И недостаток, который может проявиться в любой демократии с правлением большинства, — это тирания. большинства, где то, что голосует и рассматривается большинством быть в их интересах может быть вредным для меньшинства, настроенного против Это. (Это может быть любое численное меньшинство, а не только меньшинство с точки зрения раса или этническая принадлежность. Например, большинство городских избирателей могут принять закон. это вредит фермерам.)

Приравнивание морали к психологии побуждает людей потворствовать низменным желаниям. а также пытаться манипулировать желаниями других способами, которые могут не иметь отношения к этическим аспектам рассматриваемой проблемы.Хотя я мог бы изменить ваши желания, приводя вам хорошие этические аргументы, я не обязательно изменить этику вопроса, просто психологически подтолкнув вас к измените свои желания. Большая политическая кампания для людей или для конкретных Законодательные предложения направлены на то, чтобы изменить мнение, а не на то, чтобы пролить свет о вероятных достоинствах и проблемах с законодательством. Это не так этого не произошло бы вне демократии и свободных рынков, но демократия и свободный рынок, придавая легитимность «желаниям» (либо при голосовании или при покупке продуктов и услуг), также косвенно придают культурную легитимность к манипулированию желаниями и отношениями людей или к их общественному признанию, имеет ли манипуляция действительно разумный или хороший конец, или нет.

К сожалению, методы, которые превращают моральные решения в психологические. те, или те, которые являются взаимным или желанием большинства, отражают моральные суждения о в достаточной степени, чтобы методология казалась правильной и кажется выполнимым , даже когда он дает ужасные результаты. Так как люди часто действительно хотят лучшего или правильного по причинам, не связанным с потому что они этого хотят, Золотое правило часто дает право действовать, даже если это произошло по счастливой случайности или совпадению.Золотой Правило дает правильный результат, когда люди хотят, чтобы они были такими. лечить — это путь, который на самом деле правильный. Но то, что они хотят, не сделано просто потому, что они этого хотят, потому что люди также могут хотеть вещи для сами, что для них плохо. Что делает то, что кто-то хочет, правильно дело не в его желании, а в обстоятельствах и качествах которые делают его справедливым, справедливым, стоящим, выгодным в данных обстоятельствах, или морально приемлемым и подходящим другим способом.Аналогично, что лучше всего подходит для мудрого, чуткого, информированного и беспристрастного большинства. в некоторых случаях также будет то, что лучше всего для каждого человека в группе. Но в в таких случаях большинство голосует за это, потому что это правильно по причинам, которые они может сформулировать; это неправильно только потому, что за это проголосовало большинство.

По крайней мере, одна из причин, по которой демократический процесс работает, чтобы предотвратить социальные волнения заключаются в том, что когда каждый голосует или может голосовать, процесс голосования, за исключением самых вопиющих случаев тирании большинства, имеет тенденцию заставить «проигравших» почувствовать, что у них есть «право голоса» на голосовании или выборах; и это в целом сохраняет определенное количество мира и домашнего умиротворения.Люди в установившихся демократиях, кажется, каким-то образом принимают, хотя иногда и с смирился с разочарованием, разочарованием или даже гневом, проиграв голосование даже если результат голосования плохой, неправильный или необоснованный.

Кроме того, социальные волнения часто предотвращаются, потому что система исправлена. частично, когда (а иногда и только когда) какой-то его аспект убедительно и драматично демонстрируется обществу беспристрастных и разумных людей, чтобы иметь особенно вопиющие или широко распространенные плохие результат.Таким образом, система права, основанная на приравнивании морали к психологии. часто ошибочно кажется, что он функционирует удовлетворительно, даже если он нет, потому что система будет заменена на , если она достаточно беспокоит совесть или психология достаточных людей. Проблема в том, что он будет изменен только в том случае, если он это сделает, и, следовательно, у него есть потенциал быть очень плохим, пока достаточное количество людей не будет достаточно обеспокоено и сможет убедить власть предержащих внести необходимые изменения.Другими словами, серьезный социальные волнения обычно предотвращаются системой, когда давление становится слишком велико, но ниже этого порога санкционированный или нанесенный государством ущерб и несправедливость все еще может случаться с людьми. В некоторых случаях гражданское неповиновение предназначен для демонстрации того, что необходимо видеть, что порог достигнуто — что определенные законы и практика слишком несправедливы или вредны для следует продолжать терпеть. Но гражданское неповиновение работает только тогда, когда правительства и те, кто у власти или влиятельных лиц, обладают достаточным моральным пониманием и понимание того, что протестующие правы, а законные система нет.Невозможно представить, чтобы евреи любое изменение в поведении нацистов в результате гражданского неповиновения, или то, что курды смягчили отношение Саддама Хусейна к ним.

Различие между положительной (или условной) моралью и критикой Нравственность не помогает

H.L.A. Харт возник, а последующие теоретики права или философы право использовать, различие между позитивной (или популярной) моралью и критическая мораль.Но это различие не обязательно помогает ситуация. То, что Харт называет положительной моралью, (часто) некритические или общепринятые, общепринятые моральные и социальные убеждения и практики людей в обществе часто, но не всегда, являются результатом людей, думающих о том, чего они хотят или считают желательным (для сами по себе или в той или иной форме в сочетании с другими). Положительная, некритическая мораль не является результатом более глубокого размышления. и диалог о том, что на самом деле может быть лучшим, правильным или даже наиболее желательным для себя индивидуально.Во многих случаях это подмена психологии. для моральной философии и в некоторых случаях позитивной или общепринятой морали ошибочно, потому что недостаточные доказательства были обнаружены или представлены понятным образом, чтобы обеспечить понимание рисков или последствий один (вероятно) столкнется. В этих случаях ошибка заключается в фактическом знании, не только излишне обобщенной психологии.

В академической философии права ведутся серьезные споры о том, можно ли Закон основан на морали или на принятых в обществе или культуре обычаях.Мне кажется, что это ложная дихотомия, потому что общепринятые обычаи даже если они аморальны, они обычно принимаются, потому что считаются морально правильные или морально приемлемые практики. Тот факт, что культура может ошибаться в том, что является морально правильным, и устанавливает законы, отражающие их взгляды, не означает, что их законы не основаны на морали, но это моральные взгляды, на которых они основаны, просто ошибочны. Законы могут быть безнравственным, но при этом основываться на принятых, но неправильных моральных принципах.Основание на социальной практике не означает, что нет (воспринимаемого) моральное обоснование социальной практики в первую очередь.

Когда общественно принятые обычаи совпадают с моралью, потому что они правильно считаются нравственно правильными поступками, разницы нет между основанием закона на морали и его основанием на общепринятых практиках, хотя это звучит смешно и концептуально слабее, чтобы выразить это в последнем способ. Например, хотя справедливо сказать, что убийство социально неприемлемо, это не самый надежный способ указать, что это неправильно.Обычно лингвистически когда кто-то называет что-то — что-то, что является моральной проблемой, а не просто вопрос этикета — «социально неприемлемый» подразумевает, что это просто неприемлемо в определенной культуре, но на самом деле не является неправильным с моральной точки зрения. Можно даже предположить, что культура ошибается, полагая, что действие быть неприемлемым. И наоборот, говоря что-то вроде «брак в 14 лет был социально приемлемым в елизаветинской Англии «означает, что говорящий считает, что это была неправомерная практика или, по крайней мере, верно, если вообще, из-за обстоятельств гораздо более ранней смертности или потому что 14-летние в то время были гораздо более зрелыми, чем 14-летние сегодня.

Но проблема в том, что даже «критическая» мораль может ошибаться. История моральной философии наполнен довольно аналитическими / критическими теориями и обсуждения, которые тем не менее оказались нуждающимися в исправлении или отказа от новых идей и в некоторых случаях как новые различия были изобретены или открыты. Вопрос не в том, важны ли моральные идеи, поверхностный, общепринятый, социально принятый, религиозный, традиционный или инициирован; вопрос в том, являются ли они хорошими принципами или нет.Но проницательный это требует постоянного диалога и суждений, а не замены такие вещи, как простое голосование или апелляция к формальным или предположительно объективным правила, или даже принятие престижными профессорами права или публикациями во влиятельных юридических журналах. Моральная философия трудна, и это продолжающаяся прецессия по мере того, как обнаруживаются новые идеи и различия. Подстановка для него что-то легкое — это отказ от морали, а не ее упрощение. И это важно помнить об этом, чтобы мы не думали, что отдельные законы, только потому, что они были обнародованы и даже соблюдались в суде или признаны академическим сообществом, поэтому заслуживают того, чтобы быть постоянными, уважаемые, авторитетные (в моральном смысле), заслуживающие повиновения или в каком-то смысле всегда прав.

Позвольте мне привести один пример академической дискуссии, которая, как мне кажется, закончилась. наперекосяк. В Товарищ по философии права и теории права — а Книга Blackwell Publishing, посвященная современной теории права — в Статья Стивена Р. Перри «Закон о деликтах», как он указывает, показала Р. Х. Коуз, то, что якобы сейчас в значительной степени принято в юридических академических кругах, что мы не можем сказать одну партию лучше другой, вызвало вред или травма в деликтном случае, когда предполагаемая жертва требует возмещения ущерба.Идея состоит в том, что любая жертва хотя бы частично виновата в нанесении ущерба или ущерба. он страдал, потому что без того, чтобы быть там, где он был или что-то сделал он это сделал (например, купил и использовал или неправильно использовал неисправный продукт по незнанию), он бы не пострадал или не понес бы ущерба. Хотя против этого, казалось бы, странного утверждения были некоторые возражения, очевидно, не имел влияния в академических кругах, и Перри продолжает защищать Коуз:

он как раз использовал стандартный анализ причинно-следственной связи, согласно что событие A является причиной следствия B, если A является необходимым условием Возникновение Б…. Это понимание причинно-следственной связи предполагает, например, традиционная проверка деликтного права.

Очевидно, однако, что жюри по праву не признает это значение или ощущение причинности как действующей в случаях причинения вреда; их «положительный» или традиционное понимание «причины» будет лучше «критического» академического смысл. Например, в уголовном праве это вряд ли может служить защитой от убийство, чтобы сказать «покойный сам убил, стоя перед мой пистолет, когда я выстрелил из него; если бы его не было, меня бы не судили за убийство сейчас.»Эта защита будет иметь смысл только в том случае, если покойный сбежит через линию огня на полигоне без возможности для стрелка увидеть его, пока он занимался законной стрельбой.

Не вдаваясь в подробный анализ понятия «причина» вреда, кажется довольно очевидным, что для многих нормальных ситуаций «причина» причинения вреда — явное противоправное действие, способствующее причинению вреда, которое происходит с учетом ранее существовавшие или вероятные условия, или что-то в этом роде сродни этому.Например, если Перри продолжает говорить в статье, очевидно, стандартный пример философии обсуждения деликтного права — искры от железнодорожного поезда, поджигающего близлежащую пшеницу на пшеничном поле … мне кажется, что если пшеница или пшеничное поле есть до право собственности на землю возле железной дороги и строительство пути, а также затем строится путь, и поезд проходит, это был поезд (или железная дорога), вызвавшая пожар, а не пшеница.Но если железная дорога был там первым, а потом фермер купил землю, чтобы использовать ее как пшеничное поле. и посадил пшеницу слишком близко к рельсам, это был фермер, какой-то смысл виноват в возникновении пожара, точно так же, как человек, который слишком рядом с костром является причиной его ожога, а не человек, который разводил костер в безопасном месте. Причина, по которой я сказать «или, вероятно, встанет на место», — это тот, кто ставит ведро воды над дверью в качестве розыгрыша является причиной промокания человека, который проходит через дверь, а не вина человека кто ничего не подозревающий использует дверь обычным способом, даже если ведро был там первым.

Хотя это может быть сложно, я полагаю, мы могли бы сформулировать некоторый смысл причинности, которая соответствует общепринятому ее пониманию, не будучи просто любые и все необходимые условия для того, чтобы событие произошло. Мы обычно исключить любые «способствующие факторы» как виновную причину, если те, которые способствуют Факторы были в первую очередь разумными действиями при данных обстоятельствах. Способствующие факторы не обязательно приравниваются к способствующей халатности или соучастие в вине.

Некоторые типичные заблуждения относительно отношения между законом и моралью

Мне кажется, что дискуссии о соотношении права и мораль вообще путает ряд элементов.

Во-первых, утверждать, что закон должен быть моральным (или, по крайней мере, не аморальным). или морально неправильным в серьезном смысле) не означает, что закон должен совпадают в определенное время или момент с популярными или критическими мораль.Оба могут ошибаться. Обнаружение того, что на самом деле является морально правильным иногда требует бдительности и открытости к новым свидетельствам и рассуждениям. В виде в приведенном выше примере тот факт, что критическая мораль обоснован, не сделай это обязательно правильно. В любой сфере самый разумный вывод не обязательно правильный вывод. (Как я уже писал в другом месте, было бы разумнее поставить большую сумму денег на стрит-флеш в обычной игре в покер, но рука может проиграть из-за королевского флэша.) Рассуждение необходимо, потому что мы не всеведущие существа; и если бы мы были всеведущими, нам не понадобятся рассуждения; мы бы просто все знали и не имели чтобы попытаться вывести то, чего мы не знаем, из того, что мы знаем, когда доказательства не является полностью полным или вывод из него сразу очевиден. Всеведение сделало бы ненужными «доказательства» и «умозаключения» любого рода. Но мы застряли в необходимости рассуждать; и рассуждения не безошибочны.

Во-вторых, закон не так уж объективен, а мораль нет, и что нам нужен закон, чтобы быть объективными в отношении морали.Если мораль не были объективными, было бы невозможно интерпретировать это объективно с точки зрения соответствующих законов. У законов не было бы морального императива или моральная сила, если они сами не были морально правы (или в системе морально правильных законов, хотя рассматриваемый закон может быть неправильным, но недостаточно предосудительно, чтобы рискнуть подорвать систему, не подчиняясь ей). И если есть субъективные разногласия по поводу того, что морально правильно в в данном контексте возникнут разногласия по поводу того, что объективный закон должно соответствовать рассматриваемому моральному принципу.Подстановка законы о моральных принципах только изменяют локус несогласия с думать о том, что делать правильно, значит думать о том, что правильно должно быть законодательство, или о том, каким должен быть вердикт, когда сам закон не является однозначно окончательным. Он не устраняет волшебным образом исходное несогласие.

Более того, считать, что мораль в некотором роде объективна. сам по себе, как и я, не означает, что человек придерживается своего моральные взгляды в любой момент времени безусловно верны.Можно поверить там являются объективными ответами, не зная, каковы они или не имея что собственный ответ обязательно правильный, даже если он справедливо уверен в этом. Например, по математике я знаю, что есть ответ на какая-то сложная проблема, и у меня может быть даже то, что я считаю правильным ответить, но если окажется, что я ошибаюсь, или что другие не согласны, или даже что никто еще не знает, каков правильный ответ, это не значит нет объективного ответа.Точно так же и в отношении научных теорий о том, скажем, происхождение чего-то. Несомненно, есть какой-то способ, которым эта вещь возникла даже если ни одна из существующих теорий не верна или даже если нет способ продемонстрировать правильную теорию. Что ответ сложен знать, или что это вызывает серьезные разногласия, не означает, что поэтому сам субъект является просто субъективным или что нет права отвечать. Два человека могут спорить о правильном объективном ответе, пока все еще считая, что это объективный вопрос.Могут быть споры об объективных вопросах, поэтому нет необходимости думать, что нам нужно заменить морали с чем-то якобы объективным — законом — только потому, что мораль иногда является спорным или спорным. Мораль уже цель. Сложности в том, что это не всегда очевидно, и что люди не всегда готовы быть разумными в своих обсуждениях или разногласия по этому поводу. Но лекарство в таком случае — усилить моральное рассуждение. и понимание, а не заменять его подсчетом необоснованных или необоснованных просто эмоциональное мнение.

Кроме того, больше нет оснований для принятия решения судьи. основанный на законе, а не на морали, если вы считаете, что закон в данном случае, даже если он ясен и определен, дает неправильный, несправедливый или несправедливый ответ. Не имеет значения, как вас обидели в зале суда — будь то судить, придерживаясь моральной философии неправильно и плохо или судьей правильно применение морально плохого закона. В любом случае вы поступили морально несправедливо. И это одинаково субъективен или объективен в любом случае.

Теперь есть место, я думаю, определенно ограниченное, виды субъективности в этике по крайней мере в четырех случаях. Первые три похожи но с важными, тонкими различиями.

(1) Бывают ситуации, когда существует более одного правильного действия, когда затраты, выгоды и справедливость в основном эквивалентны, и где выбор между различными правильными действиями является чисто произвольным или чисто субъективным — например, где следует провести отпуск.Может быть так много разные места будут иметь равные доступные затраты и выгоды, и это может дойти до того места, где человек или семья просто предпочитают идти. Точно так же и с выбором блюд в меню ресторана. ужин, если они одинаково питательны и полезны, примерно по той же цене, не истощайте исчезающие виды, не злоупотребляйте трудом, который их производит, и т.п.

(2) Есть некоторые виды деятельности, которые так субъективно желательны или нежелательно, чтобы они могли считаться правильными для человека, который желает их, хотя они могут быть неправы или не стоит риска или усилий для кого-либо кто не желает их так сильно.Это не значит, что нужно продолжать каждое желание или любое удовольствие, но это означает, что есть некоторые ситуации где выгода, полученная от преследования или исполнения желания, достаточно, чтобы кто-то оправдал свою деятельность, и чтобы оправдать не заниматься тем, у кого нет такого сильного желания сделать это. Дело в том, что деятельность стоит или правильна только в том случае, если человек действительно хочет это сделать, и не правильно (достаточно) или неправильно (достаточно) только в себе.Например, один человек может захотеть использовать любое свободное время. он должен играть в гольф, а другой человек не хочет играть в гольф вообще, даже если больше нечем заняться. Одному человеку может понравиться обучать студентов математике, или кто-то может захотеть тренировать футбол в местном маленькая лига, так что эти действия были бы для них правильными, но быть неправомерным бременем для того, чтобы требовать от кого-то, кто не любил коучинг или репетиторство.

(3) Бывают случаи, когда разумные субъективные желания склоняют чашу весов выбора в пользу различных вариантов, доступных для агентов, а не потому, что любой вариант равен, кроме личных предпочтений, но поскольку само личное предпочтение причинно и объективно дают лучшие результаты, если это делает человек, который хочет (или не ум делать это).Например, если одна пара хочет иметь детей и понимает и принимает на себя эту работу и затраты, а другая пара не хочет иметь детей или тратить деньги на их воспитание ну, вполне вероятно, или, по крайней мере, возможно, что это могло бы быть правильным для у первой пары будут дети, а у второй пары не будет — не только из-за разных предпочтений, но потому, что первая пара, по-видимому, будет лучше воспитывать детей, чем вторая пара, потому что это не будет похоже на работу или на столько стрессов.

(4) Последней ситуацией является ситуация, в которой после тщательного рассмотрения всех возможных познаваемых фактов разумными и мудрыми или разумно умные люди, открывающиеся варианты так близки по весу что эти люди все еще не согласны друг с другом или не уверены в индивидуальной какой вариант лучше выбрать. Я утверждаю, что в таких случаях либо вариант правильный или, по крайней мере, столь же разумный, даже если они несовместимы друг с другом.Подобные случаи возникают по крайней мере тремя способами: ситуации, когда относительные полезности (например, риски или затраты против выгод) примерно одинаковы для каждого варианта, но в одном случае оба выше, чем они в другом случае, и кто-то с неприятием риска против кого-то кто любит приключения, может решить иначе; (б) ситуации, когда противостоящие права практически равной важности должны определяться между; и (c) ситуации, когда польза или вред одного варианта значительны что по сути в равной степени уравновешивает важность вовлеченных прав во взаимоисключающем варианте.Другими словами, эти случаи включают (а) разногласия по поводу стоимости или значимости затрат и выгод, (б) разногласия по поводу того, какое право важнее, когда два или более прав конфликт, и (c) разногласия по поводу того, является ли право более важным чем конкретная выгода или нет.

Самые сложные дела

Теперь, даже если этика объективна, есть ситуации, которые кажется, есть ответ, или правильный, или удовлетворительный ответ.Часто эти когда какая-то ошибка или проступок настолько испортил ситуацию, что ничего действительно может исправить это, и ни один из вариантов, доступных для всех, на самом деле очень удовлетворительно. Дело не в том, что кто-то пытается выбрать лучшее из группы есть плохие варианты, но ни один из них не кажется удовлетворительным, не говоря уже о лучшем, и все же нужно выбрать одного.

Такой случай в спорте произошел во время футбольного матча колледжей между Колорадо. и Миссури, в котором Колорадо (борясь за национальный чемпионат, год, и непобежденный в конце сезона) случайно получил пять поражений забить тачдаун, чтобы выиграть, когда время в игре истекло.Другими словами, Колорадо по ошибке получил дополнительную игру, и они пришли сзади чтобы забить в этой дополнительной игре. Ошибка была обнаружена после игры была закончена. Но что в данном случае замутняло воду, так это то, что Колорадо «потратили впустую» фактический четвертый даун, приземлив мяч, чтобы остановить часы вместо того, чтобы вести «настоящую» игру, чтобы попытаться забить. Они заземлили мяч потому что маркер вниз и официальные лица назвали его третьим вниз. Они забили на следующей пьесе.Аргумент Колорадо, конечно, состоит в том, что они использовали то, что оказалось их пятой игрой или какой-то игрой на четвертом вниз, если им не сказали, что четвертый проиграл, был третьим. (Хотя по крайней мере, одна крупная команда NCAA однажды лишилась своих шансов на победу в игре приземлив мяч на четвертом упоре, чтобы остановить часы — будучи так обеспокоены часами, они забыли, что отдадут мяч на даунах.) Но всего за несколько секунд, чтобы выбрать и начать такой играть до окончания игры, неясно, могли ли они успешный.Никто никогда не узнает, что случилось бы, если бы маркеры были правильными. Но NCAA чувствовал себя вынужденным выбрать победителя для игра. Возможно, им не стоило. Они выбрали Колорадо, но я понимаю что штат Миссури записал это как победу в своих собственных книгах рекордов. Но это ситуация, когда нет хорошего ответа, и нет правильного ответа, в терминах о присуждении победы или поражения (или даже ничьей, так как игра не была ничьей до ошибочного приземления). Возможно, это следовало признать «безрезультатная» игра.Но это бы разочаровало и расстроило все тоже, и на самом деле это не было удовлетворительным решением. В делах а в социальных отношениях иногда допускаются ошибки, которые также бросают вызов удовлетворительные средства, или, по крайней мере, простые или упрощенные.

Учитывая разногласия по моральным вопросам, даже среди разумных, умные и хорошо информированные люди, учитывая, что даже критический анализ моральных проблем иногда бывает ошибочным, учитывая, что есть место для некоторых субъективность в этике, учитывая, что даже голосование и правило большинства, как и любое другое своего рода психологически обоснованное мнимое определение того, что правильно, может терпят неудачу, и учитывая, что некоторые моральные нарушения могут быть более дорогостоящими для общества ( хотя бы в краткосрочной перспективе) пытаться исправить чем терпеть, какой смысл может исходить из того, что закон должен быть моральным или отражать или насаждать мораль?

Я бы посоветовал считать, что закон должен быть моральным или отражать мораль, или, как иногда говорят, что закон должен «обеспечивать соблюдение нравственности» означает считать, что закон должны требовать правильных действий (или, по крайней мере, приемлемых и терпимых) и запрещать то, что недопустимо неправильно, если это не вызывает более серьезных вред, чем вред, который он пытается предотвратить.Это не значит, что он должен отражать любую точку зрения, критическую, позитивную или общепринятую, о том, что правильно или неправильно, кроме причины и наилучшего из имеющихся свидетельства и инсайты в любой момент времени. Утверждая, что закон должен отражать то, что правильно (в только что данных условиях) отличается от доказывая, что конкретное действие является правильным.

Альтернатива соблюдению этого закона должна быть моральной или принудительной / отражать Нравственность:

В Америке принято считать, что закон следует соблюдать до тех пор, пока его можно изменить.Это моральное утверждение, в котором есть некоторые, но не полная заслуга. Есть такие вопиющие законы и правила. или так (потенциально) вредно подчиняться и достаточно менее вредно, чтобы не подчиняться, что было бы морально неправильно их придерживаться до тех пор, пока закон не будет изменен. Приведенный выше пример — казнь заведомо невиновного человека. просто потому, что в законе может не быть формального механизма для предотвращения исполнение. Или необходимость сурового преследования кого-либо за сознательные и правильно не подчиняться несправедливому, но законному закону.

В некоторых случаях гражданское неповиновение используется не (только) как моральная позиция, но как способ продвижения более справедливой системы или свода законов путем публичного разоблачение вреда или несправедливости действующего законодательства. Теория гражданского непослушание иногда называют моральным нарушением закона, если человек желает быть арестованным и заплатить за это штраф. Такой способ заявить о приемлемости гражданского неповиновения не совсем правильно, однако, поскольку это не оправдывает, скажем, позволять людям ускоряться через жилые кварталы на быстрых машинах только потому, что они хотят и может платить штрафы за превышение скорости.Это также не оправдывает убийство, когда преступник готов сесть в тюрьму или быть казненным. Обоснование общественного гражданское неповиновение состоит из трех частей: (1) нарушение закона так вопиющий или имеет такие вопиющие последствия, его не следует подчиняться даже на короткое время, (2) общественное гражданское неповиновение значительно морально лучше, чем подчинение закону, и (3) общественное гражданское неповиновение это наименее несправедливый и наименее вредный для общества эффективный способ убедить люди, у которых есть власть сделать это (или сила убедить тех, у кого есть право сделать это) действовать, чтобы немедленно изменить закон.

Заслуга призыва соблюдать законы до тех пор, пока они не могут быть изменены, заключается в что в большинстве случаев мирные и упорядоченные изменения и коллективное социальное уважение для права в целом, а не (даже частичной или выборочной) анархии или невыносимый хаос или непредсказуемое поведение важнее, чем несправедливость или плохие последствия соблюдения конкретного закона. Но это верно тогда и только тогда, когда не все из вышеперечисленных условий оправдывают гражданское неповиновение встречается, т.е., когда либо (1) рассматриваемый закон не так уж плохо, что подчиняться ему в значительной степени неправильно, когда (2) общественное гражданское неповиновение не (значительно) морально лучше, чем подчинение закона, или когда (3) есть лучший способ немедленно (или в достаточной мере скорее) изменение, чем публичное гражданское неповиновение.

Помимо опасений по поводу анархии, хаоса и непредсказуемого поведения, иногда приводится обоснование требования подчиняться закону, пока он не будет изменен, точка зрения, что право — это особый вид формальной системы с набором разумные и / или общественно приемлемые правила сами по себе, и что до тех пор, пока поскольку законы публикуются, применяются и рассматриваются в соответствии с этими первоначальными или лежащих в основе разумных и принятых формальных правил, процессов и процедур, больше ничего не актуально.Как только правила составлены и приняты честно, каждый должен соблюдать результаты следования за ними, согласно этому должность. Внешние моральные проблемы, кроме соблюдения формальных процедуры, не имеют значения. Это похоже на мнение о том, что если правила регулирующая деловая практика является справедливой и согласованной, что неблагоприятный результаты для некоторых людей не дают оснований жаловаться на несправедливость или несоответствие правил или практики, которые их придерживаются.

Это в значительной степени способ, которым занимаются спортом и играми, и если закон был просто игрой или спортом, особенно тем, который не требовал всеобщее участие, возможно, это было бы приемлемой точкой зрения. Но Закон — это набор норм о том, как мы должны жить, и это моя точка зрения. что мораль является высшей нормой для этого, и поэтому закон не может ни быть выше морали и отдельно от нее. Закон должен действовать в рамках морали даже при том, что он не обязательно должен быть таким же, или всегда точно соответствовать этому.И еще важно отметить, что даже спорт и игры соответствовать какому-то более высокому, внешнему пониманию. Спорт и игры не так чисто формальны, как о них часто говорят.

Существует как минимум два вида внешних факторов, которые влияют на определять правила занятий спортом, в частности, профессиональным спортом. Первое делают ли правила игры достаточно интересными для создания желание поиграть или посмотреть. (Что касается профессионального спорта, Следующее соображение заключается в том, достаточно ли интересна игра, чтобы болельщики будут платить за просмотр того или иного спонсора, желающего получить доступ к зрителям будет платить за игру.) Второе — это чувство справедливости об игре, которая больше, чем просто о том, все ли участники все подчиняются одним и тем же правилам. Сами правила должны быть справедливыми в некоторых чувство, соответствующее интуитивному идеалу игры. я объясню обе эти идеи.

Достаточный процент

Ticktacktoe — игра, которая интересна только новичкам, которые еще не разобрались с довольно простой схемой, позволяющей всегда избегать потерь.Один раз два каждый из игроков знает, как добиться ничьей, играя вторым, нет реального точка в игре или в наблюдении за их игрой. Если в спорте есть правила, которые грабят он привлекает поклонников или интересен, он не будет особенно популярен, поэтому правила имеют тенденцию меняться, когда это необходимо, чтобы сохранить интерес поклонников.

Например, когда декан Смит из Университета Северной Каролины изобрел то, что называлось «преступлением с четырьмя углами», и было задействовано и разработано команда, которая подходила для игры, NCAA изменила правила следующим образом: сезон, чтобы включить «таймер для броска», чтобы команды не могли просто удержаться мяч, как только они вырвались вперед.»Четырехугольное» нападение по сути превратили баскетбол в игру «подальше», и потому что Каролина у них были действительно хорошие игроки, выполняющие фол, и обработчики мяча, они могли «держать мяч прочь «от противников, когда они вышли вперёд в игре, и фолить с ними чтобы вернуть мяч, было не лучшим способом вернуть мяч. Это уменьшило азарт в игре. Футбол периодически меняется правила о расстоянии между «метками решетки» и размещением начальные и второстепенные места после пропущенных бросков с игры, чтобы генерировать больше нападения или лучшей защиты, когда тот или другой был нанесен менее эффективно, чем интересно.Рекреационный гольф использует «гандикап» система, чтобы сделать соревнование между игроками неравного способность. Родители, играющие с маленькими детьми, часто принимают инвалидность или дать ребенку фору, чтобы у ребенка был шанс чтобы выиграть и, таким образом, найти игру достаточно интересной, чтобы захотеть продолжай играть и пытаться освоить.

То, что интересно смотреть или играть, не обязательно универсально. Хоккей с шайбой, например, кажется гораздо более интересным для канадцев. чем для американцев.В бейсболе все наоборот. Я писал о то, что я лично считаю, делает спорт или игру более интересными, но это не объясняет, почему канадцы разные в этом отношении. Тем не менее, в любой данной культуре, кажется, есть особенности спорта, которые могут это более или менее интересно фанатам, в зависимости от того, как написано правило.

Я не верю, что существует аналогичное представление о законе, такое, что изменить законы, чтобы сделать закон более интересным.

Чувство идеала игры

Правила в спорте также изменяются руководящими комитетами, когда какое-либо действие или открыта или разработана техника, отвечающая существующим правилам, но что, кажется, противоречит духу игры, хотя обе стороны затронуты таким же образом.

Например, в конце 1950-х или начале 1960-х годов бейсбольная лига высшей питчер очень усердно работал в межсезонье, чтобы развить отрывной ход к первой базе, которая соответствовала требованиям правила блокировки, поскольку это было написано тогда.Я смотрел телевизор, когда он впервые использовал движение во время игру, и он с легкостью выигрывал у бегунов первыми. Два или три бегуна были сняты сразу после того, как достигли первой базы. Все они были разгневаны и утверждал, что этот переезд был препятствием, что является незаконным переездом. По духу было, но технически не было. Таким образом, судьи должны были разрешить это потому, что технически это было в рамках правил, и поэтому было просто в рамках правил. Суть правила упора в бейсболе состоит в том, чтобы незаконно отбирать базовых бегунов, подделывая подачу отбивающему, только удерживать мяч и бросать его на базу после того, как бегуны стартовали в движении в разумных или законных ожиданиях того, что питчер выпустил мяч или зашел достаточно далеко в своей подаче к пластине что он должен, если нет несправедливого обмана, отпустить мяч в этом направление.(Есть некоторые исключения из этого, например, если бегун другая база, можно имитировать бросок на эту базу, а затем бросить на первую, но, по сути, идея состоит в том, чтобы не допустить несправедливого обмана со стороны кувшин, чтобы сначала подобрать бегуна, или заставить его с помощью несправедливый обман, оставайся на базе дольше, чем он мог бы украсть второго, если этот питчер не обманул). заключается в том, что Высшая лига бейсбола была вынуждена переписать правило отказа, и что составляло препятствие по завершении сезона, чтобы восстановить баланс в пользу бегунов и кражи базы.Если бы кувшины были разрешено использовать движение, которое усовершенствовал этот питчер, бегуны будут иметь не было шанса украсть базы, и это также уменьшило бы возможности для «начинающих бегунов в движении». Важные особенности игры будут были потеряны, хотя, возможно, недостаточно, чтобы потерять привлекательность для поклонников или интерес.

В «нападении с четырьмя углами» можно утверждать, что баскетбол не предназначен для использования в качестве изощренной версии «держать подальше» и превратив баскетбол в запретную зону, Смит и Северная Каролина подорвали идеал игры или дух игры, и это по крайней мере отчасти способствовало тому, что фанатам было не интересно смотреть.

Однако в начале двадцатого века баскетбол играли в более осознанном стиле, когда команды передавали мяч, однако им нужно было много времени, чтобы попытаться сделать хороший выстрел. Игры были очень низкая оценка по сегодняшним меркам. И все же продуманный стиль игры не то же самое, что сделала Каролина, используя четыре угла преступление. На самом деле они не пытались забить, если только не получили чрезвычайно легкая возможность (например, бей-ап или данк-шот), но смотрелась просто чтобы не дать другой команде получить мяч и, таким образом, иметь возможность даже есть возможность наверстать упущенное.Возможно, защитная стратегия мог быть разработан, что предотвратило бы нападение с четырьмя углами, но NCAA не хотела ждать еще одного сезона, чтобы это произошло, так как в первом сезоне этого не произошло, его использовали.

Интерес фанатов иногда может зависеть от их понимания идеала игры, поэтому эти два фактора не обязательно не связаны между собой. Мужчины, которые играл или любил баскетбол в первой половине 20-го -го -го века часто терял к нему интерес, когда он становился намного быстрее и агрессивнее ориентированы, хотя более молодые фанаты их более чем заменили.Мой отец обычно замечает, что парни играют сегодня не в баскетбол но просто мяч «скаковой». Он сетует на отсутствие командной работы и уверенность в себе. вместо этого на скорости или чистой стрельбе. Дело не только в том, что это заняло для него удовольствие от просмотра игры, но он чувствует, что это не совсем баскетбол. Отчасти это произошло потому, что то, что считается фолом изменилось, и у игроков есть гораздо больше свободы делать то, что представлял бы собой фол в нападении или защите в «старом» дней ».Можно справедливо сказать, что концепция баскетбола изменилась. и что исходная игра стала другой игрой, а не просто играется более эффективно или с большей скоростью и способностями. И это может будь то то, что интересно или идеально подходит старшим фанатам, не является ни тем, ни другим современным фанатам. Но суть в том, что правила должны отражать какой-то идеал игры, даже если идеалов несколько. Если правила не отражают какой-то идеал игры, это неправильные правила.

Есть и другие способы, которыми мы видим изменение правил, чтобы приблизиться к идеальный. «Местные правила» часто отличаются от официальных, потому что игровая среда, особенно в домашних, любительских или временных условиях, может быть так, что необходимо сделать некоторые допущения, чтобы игра кажется правильной. Например, когда на полях для гольфа нет травы. выращивание или правильная стрижка на фервее, они могут разрешать или поощрять игра по «зимним правилам», когда мяч можно немного двигать на фервее на лучший участок травы, лучше присядьте, чтобы его можно ударить лучше.Все, кто играл в сенсорный футбол в небольшом парк или множество дворов с кустами, деревьями или посторонними предметами, или у кого есть играл в баскетбол на подъездной дорожке необычной формы или на подъездной дорожке, окруженной деревьями или посторонних предметов, ознакомился с «местными правилами», призванными не допускать игра от искажения трюками, использующими некоторые местные особенности к несправедливому преимуществу или которые справедливо учитывают любые причудливая игра, которая может возникнуть случайно — например, что такое бейсбол правило должно применяться для удара мячом о потолочное препятствие в закрытом помещении. стадион.На баскетбольной площадке, на которой есть только одна корзина (т. Е. «Полкорт»). вы должны «забрать мяч обратно» после того, как он упадет на обод, для того, чтобы это было похоже на передачу мяча другому конец полной площадки в другую корзину после отскока. В теннисе есть игра, которую в Америке обычно называют Canadian Doubles, в которой три игроки могут играть по очереди в формате двое против одного, где одна сторона использует некоторые правила парного тенниса, а другая сторона должна играть по правилам одиночного разряда.Это существенно для уменьшения преимущество двух игроков, давая им гандикап, чтобы сделать игры более конкурентоспособными. Обычно парные игроки все еще есть преимущество, но это не такое большое преимущество, как было бы будет, если обе стороны играют по одним и тем же правилам. Также у каждого игрока есть свои индивидуальная игра и установленный счет, чтобы первый игрок участвовал в победе шесть игр, как в составе команды, так и в индивидуальном порядке, являются победителями комплекта.Это достаточно справедливый способ приблизиться к теннису при игре развлекательно с неравным количеством игроков.

Как и в случае с бейсбольным мячом, когда выбранные игроки заявили несправедливости, и лига, наконец, согласилась, люди понимают, что честно или несправедливо в игре. Иногда бывают несовместимые интуиции, например, действительно ли играет профессиональный гольфист с плохими бедрами или ногами гольф, или участие в профессиональных турнирах по гольфу, справедливо или нет, если ему разрешено брать телегу.Некоторые утверждают, что гольф — это почти удар по мячу; другие сказали бы, что это требует выносливости, чтобы идти к мяч тоже. Некоторые скажут, что выносливость гольфиста с физическими недостатками достаточно истощается при минимальной ходьбе и игре. Хотя такой сложный могут возникнуть разногласия, в целом это довольно очевидно для большинства людей когда игрок или команда находят лазейку в правилах, нарушающую дух игры, или когда условия игры практически требуют местного Правило для исправления некоторых несоответствий, которые будут мешать духу игры.У каждого из нас есть какое-то «чувство» или интуиция в отношении того, что делает спорт или игра честная, даже если иногда наша интуиция меняется или меняется со временем и обстоятельства.

Закон — это что-то вроде этого в том смысле, что это формальная система правил. и процедуры, которые предназначены для вызова и демонстрации нашего морального чувства справедливости и пустыни. Но наше чувство моральной справедливости и моральной пустыни (то есть «достойность») сама по себе не формальная или техническая система. Разница между законом и спортом в том, что всевозможные игры могут быть составленные, которые могут быть честными, а также интересно играть или смотреть, а там не является идеальным смыслом конкретной игры, пока игра не изобретена.Но нет разных моралей, хотя могут быть разные условия которые приводят к разным практикам, и хотя часто возникают разногласия о том, что правильно. Игры изобретаются, а не открываются так, как раскрываются моральные принципы, концепции и различия. Однако однажды игры придумываются, они стремятся развиваться в свете каких-то идеальных смысл их. Правильная мораль уже есть идеал, в свете которого закон нужно развивать.Я думаю, люди ждут, что закон попробует сделать это наилучшим образом, чтобы даже с институциональными и административные ограничения, закон дает наиболее морально оптимальные результаты это может быть достигнуто. Закон всегда должен стараться соответствовать этому ожидание, не действующее как и не пытающееся быть его заменой.

Эта работа доступна здесь бесплатно , чтобы те, кто не может себе это позволить, по-прежнему имеют к нему доступ, и поэтому никто не должен платить, прежде чем они прочитают что-то, что может быть не тем они действительно ищут.Но если вы найдете это значимым и полезным и хотел бы внести свой вклад легко доступная сумма, которую вы считаете стоящей, пожалуйста, сделайте. я буду признателен. Кнопка справа приведет вас к PayPal, где вы можете сделать пожертвование любого размера (от 25 центов или более). желаете, используя или свою учетную запись PayPal или кредитная карта без учетной записи PayPal.












































Эта статья будет посвящена прежде всего морали и У.С. закон, хотя большинство общих принципов, вероятно, будут применяться к другим светским демократиям также, и многие из них могут даже применяться к некоторым недемократическим формам правления. (Вернуться к тексту.)












































В моем общежитии в колледже было только одно правило о шуме, вместо набор определенных правил, которые были во всех остальных общежитиях.Например, мы сделали не выделять определенное время как «тихие часы», когда радиоприемники или стереосистемы не воспроизводились. Мы просто не должны были беспокоить других студентов в общежитии и не дают им учиться. Если вы случайно сделал, вы должны были прекратить это делать, когда они сообщили вам, что вы прерывали учебу. Любые сомнительные споры решаться РА или трибуналом. У нас было самое тихое общежитие в кампусе хотя мы играли на наших стереосистемах и радио в любое время дня и ночь и особых ограничений не было.Повсюду люди сделали весь шум, который они могли, когда это было разрешено, и нашли каждую лазейку они могли просто подрывать дела. Наше правило действительно было моральным принципом а не объективный законнический рецепт. Это не то правила, которые было бы в формальном, законническом обществе, но я думаю, что это лучший способ заставить систему работать — или можно было бы использовать правильные типы моральных гарантий предотвращения злоупотреблений властью. (Возвращаться печатать.)









































Однако важно то, что в некотором смысле мне сложно сформулировать именно, рассматриваемые обстоятельства не были преднамеренно или небрежно придуманы для того, чтобы сделать плохие законы или плохие поступки необходимыми.Например, Президент Кеннеди однажды сказал, что когда власть имущие совершают мирную революцию, невозможно, они делают неизбежной насильственную революцию. Если так, то это было бы так же неправильно для тех, кто хочет перемен, отвергать правительство предложения, которые осуществили бы это мирно, чтобы насилие стало нужно. Если кто-то сознательно и без надобности создает плохие обстоятельства которые сделают их лекарство, должны быть лучшими из множества плохих вариантов, нельзя претендовать на высокие моральные принципы, воспользовавшись этим плохим вариантом что лучше всего в данных обстоятельствах.Нельзя было создавать условия или обстоятельства, которые потребовали плохого средства правовой защиты в первом место. (Вернуться к тексту.)




































Мои полные аргументы в пользу утверждения, что этика объективна, приведены в мое «Введение в этику.» (Вернуться к тексту.)








































Основной параграф Декларации независимости приводится ниже.В Джефферсон убедительно подчеркивает, что хотя законы не обязательно быть моральными, они не могут быть такими (коллективно) аморальными или такими (в совокупности) плохо, что следовать за ними хуже, чем нарушать их (или, в случае Декларации независимости, отказ от авторитет тех, кто их сделает). Единственная проблема с Далее следует, что Джефферсон приравнивает морально правильные вещи к тому, что приносит безопасность и счастье, что, по сути, является утилитарным взглядом морали.Как я отмечаю в своем «Введении» этике «полезность — не единственное моральное соображение, хотя и главное соображение. Более того, Декларация независимости о полном отказе от повиновения плохому правительству, но я считает, что этот аргумент применим и к сохранению правительства при нарушении определенного аморального закона.

Мы считаем само собой разумеющимся, что все люди созданы равны, что их Создатель наделил их определенными неотчуждаемыми Прав, среди которых есть Жизнь, Свобода и стремление к счастью.- Что для обеспечения этих прав среди людей создаются правительства, их справедливые полномочия с согласия управляемых, — что всякий раз, когда Форма правления становится разрушительной для этих целей, это право Народ, чтобы изменить или отменить его, и установить новое Правительство, закладывая основу на таких принципах и организуя свои полномочия в таких форма, поскольку им будет казаться, что наиболее вероятно повлияет на их безопасность и счастье. В самом деле, благоразумие диктует, что давно сложившиеся правительства должны нельзя менять по легким и преходящим причинам; и соответственно весь опыт показал, что человечество более склонно страдать, а зло терпимо, чем исправить себя, упразднив формы, к которым они привыкли.Но когда длинная череда злоупотреблений и узурпаций неизменно преследует тот же Объект демонстрирует замысел уменьшить их при абсолютном деспотизме, он их право, их долг — свергнуть такое правительство и предоставить новых Стражей для их будущей безопасности. Таким был пациент терпение этих колоний; и такова необходимость, которая сдерживает им изменить свои прежние системы правления. История настоящего Король Великобритании [Георг III] — это история неоднократных травм и узурпации, прямо направленной на установление абсолютного Тирания над этими государствами.Чтобы доказать это, пусть факты будут представлены на откровенный Мир.


Далее в Декларации приводится список повторных нарушений. Англия виновата. (Вернуться к тексту.)

Когда этика и закон сталкиваются

Сентябрь / октябрь 2008 г. Выпуск

Когда этика и закон сталкиваются
Фредерик Г. Ример, доктор философии
Социальная работа сегодня
Vol.8 № 5

Альберт Г. — социальный работник в общественном центре психического здоровья, финансируемом государством. Альберт оказывает услуги 32-летней женщине, которая борется с клинической депрессией. Женщина — иммигрантка без документов, которая подверглась физическому насилию со стороны своего бывшего партнера. Вскоре после того, как отношения закончились, женщина попыталась покончить жизнь самоубийством, проглотив большую дозу отпускаемых по рецепту лекарств.

Губернатор штата недавно издал указ, запрещающий государственным учреждениям предоставлять медицинские и социальные услуги иммигрантам без документов.По словам губернатора, государство сталкивается с серьезным бюджетным кризисом и не может позволить себе оказывать услуги негражданам.

Альберт настолько обеспокоен благополучием своей клиентки, что подумывает о том, чтобы дать ей консультацию «вне книг», даже если это нарушит распоряжение губернатора.

Многие этические проблемы, с которыми сталкиваются социальные работники, связаны с юридическими вопросами. Когда полицейский детектив запрашивает у социального работника конфиденциальную информацию о клиенте, социальный работник должен учитывать правовые нормы, касающиеся раскрытия конфиденциальной информации сотруднику правоохранительных органов без согласия клиента.Когда родители несовершеннолетнего клиента спрашивают социального работника о консультациях с их ребенком, социальные работники должны учитывать правовые нормы, касающиеся права несовершеннолетних на неприкосновенность частной жизни и права родителей знать о конфиденциальных медицинских услугах, предоставляемых их ребенку.

Во многих случаях этические стандарты в социальной работе согласуются с правовыми стандартами и требованиями. Например, законы штата обычно требуют, чтобы социальные работники раскрывали конфиденциальную информацию без согласия клиента, когда у них есть основания полагать, что клиент представляет серьезную, неминуемую и предсказуемую угрозу для идентифицируемой третьей стороны.Однако социальные работники иногда сталкиваются с обстоятельствами, в которых правовые стандарты вступают в противоречие с этическими стандартами профессии и их представлениями о своем моральном долге.

Сущность правовых норм
Правовые стандарты, относящиеся к социальной работе, принимают различные формы, в том числе следующие:

• Статутный закон: Многие федеральные законы, принятые Конгрессом, и законы штатов, принятые законодательными органами, затрагивают социальных работников. Примеры включают законодательные акты, регулирующие обязанность социальных работников сообщать о предполагаемых случаях жестокого обращения и пренебрежения к детям, пожилым людям и другим уязвимым людям; статуты, регулирующие право несовершеннолетних давать согласие на психологическое консультирование и лечение от наркозависимости и алкоголизма; и федеральные законы HIPAA.

• Прецедентное право: Многие законы, относящиеся к социальной работе, принимаются судами в контексте судебных разбирательств и судебных постановлений. Например, судье может потребоваться истолковать значение или применение существующего закона, разрешить конфликты между законами или заполнить пробелы в существующих законах. Такие решения суда становятся прецедентом или прецедентным правом. Например, нынешние руководящие принципы, касающиеся обязанности социальных работников раскрывать конфиденциальную информацию без согласия клиента для защиты третьих лиц, были первоначально установлены в 1970-х годах в результате крупного судебного разбирательства в Калифорнии.

• Нормативный закон: Практика социальной работы также регулируется многими нормативными актами, принятыми федеральными и государственными учреждениями, такими как Министерство здравоохранения и социальных служб США и государственные службы социального обеспечения, защиты детей и психического здоровья. В соответствии с нашей системой права федеральные агентства и агентства штата имеют право устанавливать обязательные нормативные акты. Государственные агентства должны следовать строгим процедурам при создании нормативных актов (например, обеспечивать общественное уведомление и возможность общественного обсуждения проектов нормативных актов).

• Конституционный закон: Конституция США и конституции штатов содержат многочисленные положения, касающиеся практики социальной работы. Примеры касаются права граждан на неприкосновенность частной жизни и защиты от ненадлежащего обыска и изъятия (которые важны в программах лечения в стационарных учреждениях) и защиты от жестоких и необычных наказаний (которые важны в исправительных учреждениях для несовершеннолетних и взрослых).

• Исполнительные приказы: Руководители в федеральных, государственных и местных органах власти (e.g., президент, губернатор, мэр или исполнительный орган округа) может издавать приказы, похожие на постановления. Эти полномочия обычно основываются на федеральном законодательстве и статуте штата. Примеры включают указ губернатора, обязывающий финансируемые государством агентства отказывать в медицинских и социальных услугах нелегальным иммигрантам.

Конфликты между этикой и законом
Социальные работники обычно соглашаются с тем, что они должны соблюдать законы, которые явно необходимы для упорядоченного общества.Однако некоторые практики утверждают, что в некоторых случаях слепое подчинение закону может быть недальновидным и причинить вред клиентам, особенно когда законы кажутся несправедливыми.

Этические решения в социальной работе, связанные с юридическими вопросами, не всегда связаны с этическими дилеммами, особенно с ситуациями, когда решения социальных работников совместимы как с правовыми, так и с этическими стандартами. Однако в других ситуациях возникают сложные этические дилеммы, особенно когда решения социальных работников совместимы с правовыми стандартами, но не согласуются с преобладающими этическими стандартами в социальной работе, а решения практикующих специалистов согласуются с преобладающими этическими стандартами в социальной работе, но не с правовыми стандартами.В некоторых случаях социальные работники считают, что действия, разрешенные или требуемые законом, нарушают этические стандарты социальной работы или действия, нарушающие закон, необходимы для соблюдения этических стандартов в профессии.

Эти конфликты — одни из самых страшных обстоятельств, с которыми сталкиваются социальные работники. Соблюдение юридических ожиданий и требований может противоречить пониманию социальными работниками этических стандартов в социальной работе, а соблюдение этических стандартов может привести к нарушению закона.

У этих этических дилемм нет простых решений. Вдумчивые, принципиальные и разумные социальные работники могут не согласиться в таких ситуациях. Некоторые социальные работники придерживаются мнения, что следует соблюдать все законы, независимо от личного мнения социального работника об их разумности. С этой точки зрения упорядоченное общество требует строгого подчинения законам; в противном случае мы рискуем социальным хаосом. Социальные работники имеют право добиваться изменений в законе, но не имеют права нарушать закон.Напротив, другие социальные работники сопротивляются слепому подчинению закону, потому что верят, что некоторые законы несправедливы и вредны. Эти социальные работники утверждают, что профессионалы должны использовать свое профессиональное суждение и, при необходимости, проявлять гражданское неповиновение.

История социальной работы наполнена случаями, когда социальным работникам приходилось принимать решения по совести о том, подчиняться ли закону, особенно когда это кажется противоречащим ценностям социальной работы.В конце концов, такие решения представляют собой одни из самых сложных этических дилемм в профессии. Это дилеммы, которые вызывают сильные разногласия среди практикующих специалистов, дилеммы, требующие серьезных коллегиальных консультаций и надзора, а также размышления о последствиях принятия Национальной ассоциации социальных работников Этического кодекса .

РубрикаРазное

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *