Правая партия это: Ориентируемся в политике: как не перепутать левых и правых…

Содержание

Ориентируемся в политике: как не перепутать левых и правых…

Все смешалось на партийной кухне

– Левая, правая – где сторона? – этими словами из песни модератор политкружка «КИ» «Серый гусь» Игорь Коломийцев обозначил тему для дискуссии.

Выборы в Госдуму – как раз самое время определиться с симпатиями. Вам ближе левые или правые? А кто есть кто в современной политике? Вот и на редакционной планерке мы с коллегами поспорили: «Яблоко» – левая партия или правая? Да, какую партию ни назови, в ее программе обязательно будут и социальные разделы, и предложения для бизнеса.

Игорь Коломийцев напомнил, как по классике:

– Деление на левых и правых начало формироваться в европейской политике в XIX столетии. Тогда левыми считались сторонники движения вперед, а правыми — консервации существующего порядка. Со временем эти понятия начали трансформироваться: левые стали не только носителями реформаторских идей, но и принципа увеличения налогообложения богатых, а правые – сторонниками свободного рынка и низких налогов.

Но давайте посмотрим, что происходит сегодня. В США, например, демократическая партия считается левой, а республиканская – правой.

Но последние выборы в США показали, что линия разлома проходит по другому критерию: глобализм – антиглобализм. Представители рабочих профессий голосовали за республиканцев, чтобы в страну перестали пускать мигрантов, а богатые пригороды, адвокаты – за демократов, против антиглобалистской политики Трампа. Их даже не испугало возможное повышение налогов.

Может, классическое деление на левых и правых уже неактуально? Куда ни кинь – везде «партии избирателей»

Депутат городской Думы Игорь Азаров

рассказал об учении американского историка и философа науки Томаса Куна:

– Он в ХХ веке изучал смены научных парадигм. Если теория начинает противоречить фактам, то нужна новая теория. Стандартная теория левых и правых родилась в XIX веке, а мы живем в XXI. Считаю, что сейчас есть три оси деления политических сил: экономическая, политическая и культурная. По культурной оси в современном мире левые выступают за права семей, не соответствующих традиционным патриархальным понятиям. По экономической оси левых и правых, на самом деле, разделяет позиция: больше или меньше налогов. По политической оси левые – за либеральное правление, правые – за авторитарное. С этой точки зрения типичный сталинист – левый по экономической оси, правый – по политической и консерватор – по культурной.

Социолог Ольга Малахова предложила разделить политическую науку и практику:

– На практике сегодня для политических деятелей неважно, являются они левыми, правыми, консерваторами, социалистами, либералами… Они стараются завоевать ума и сердца избирателей. И для этого в свои программы берут и левые, и правые идеи, и лозунги зеленых – там, где их поддерживает население. То есть когда мы говорим о практической политологии, то хорошо все, что будет нравиться избирателю. Доходит и до популизма, ведь такие идеи при минимальных затратах дают максимальный эффект.

Политолог Наталья Юрченко назвала это целым явлением в современной политической жизни – «партии избирателей». Их отличительный признак: они изначально стремятся не к борьбе идеологий, взглядов, а только к решению практических вопросов.

Представитель движения «Городские решения» Мирослав Валькович спросил:

– А у нас есть хотя бы одна партия, у которой имеется идеология? Все программы популистские. Я имею в виду зарегистрированные партии.

На это по-ленински возразил представитель КПРФ Александр Вергелес:

– Есть такая партия! И это КПРФ. У КПРФ же в основе левая идеология, но это левый консерватизм. Мы – за государственность и традиционные семейные ценности. За это же выступают и правоконсервативные партии. Это пример «теории подковы», когда по какому-либо вопросу левые и правые солидарны. Подкову с разных сторон сгибают так, что концы почти соприкасаются, и эта теория отвергает линейное деление на левых и правых.

Сергей Воскобойников из «Гражданской платформы» тоже ответил Мирославу Вальковичу:

– Гражданская платформа» не скрывает своей идеологии, даже наш сайт называется: праваяпартия.рф. Грань между левыми и правыми в том, что правые предлагают не как потратить деньги, а как их заработать, как наполнить бюджет. Но, да, и без левых моментов мы тоже не обходимся.

А политтехнолог Владимир Сухарев убежден, что у «Справедливой России – за правду» тоже классическая левая идеология: эсеры давно ратуют за прогрессивную шкалу налогообложения.

Наталья Юрченко отметила такую тенденцию:

– И левые, и правые в итоге в своем развитии приходят к тому, что необходимо продолжать наращивать «социальное государство».

А Сергей Воскобойников

вспомнил о крымском консенсусе 2014 года: «Большинство действующих партий в России объединяет патриотическая позиция».

Александр Вергелес прошелся по центристам:

– Центризм позволяет, если нужно, – дрейфовать вправо. А когда начинает давить кризис, – они идут влево.

Алексей Волощук, депутат от «Единой России», центризм защитил:

– Как идеология – это более умеренные взгляды. И в России центризм сегодня преобладает. Хороший пример – меры в послании президента Владимира Путина: и социальные, и в пользу развития бизнеса. Не согласен, что центризм – это отсутствие идей.

Политтехнолог Александр Ковальский согласен с тем, что сегодня политики говорят то, что хочет слышать население:

– Иначе власть не получишь. Но и у людей меняется психология. Поэтому в итоге на самом деле каждая правая партия – чуть-чуть левая, и наоборот.

С этим согласен и политик Никита Сиразетдинов (партия «Новые люди»):

– Классический дискурс: левые – правые – центристы изменился. Сегодня общество чуть-чуть сложнее.

Игорь Коломийцев считает: «Сегодня все партии популистские. Это своего рода проклятие информационного общества».

– В информационную эру кто владеет информацией, – именно тот и владеет ресурсами. Например, это самозанятый программист, – сказал Мирослав Валькович. – А идеология как комплекс взглядов на экономику и социальную среду должна давать ответ на современные вызовы; если она не в состоянии это сделать, она мертва, и тогда появляется новая идеология.

Александр Ковальский рассуждает жестче:

– Есть набор потребностей, необходимых тем или иным группам. Пока строим идеологию, потребности уже становятся другими. Кто хочет иметь перспективу, должен уже начинать работать на завтра.

«Лишние люди» не по Тургеневу

Когда рождались левые и правые, главным вызовом было противостояние труда и капитала. Сегодня, по мнению Владимира Сухарева, более актуальный вызов: массовый рост лишних людей, причем в наше время, в отличие от тургеневского, – это те, кто уже не заняты в производстве и вынуждены искать себя в других сферах. Причем это характерно для стран золотого миллиарда. Как добавил Игорь Азаров: «Сегодня именно они выводят грязные и низкомаржинальные производства на территории других государств. В глобальном же отношении противостояние труда и капитала осталось».

Но на сегодняшнем производстве живых рабочих постепенно заменяют роботы, инженеры, задающие программирование. Поэтому, по мнению Александра Вергелеса, изменилось и понятие «пролетариат» – к нему теперь относится обслуживающий персонал, менеджмент.

Наталья Юрченко убеждена:

– Лишние люди – они разные, и для их самореализации есть разные решения. Для одних хороши социальные программы, для других – институты гражданского общества, для третьих – креативные индустрии. Это тоже отличает идеологии партий. По экономике – вопрос собственности: либо государственно-частное партнерство, либо частная собственность. Суверенитет или интеграция – сегодня тоже еще одна ось.

Различия – как инструменты для конкуренции

По мнению Натальи Юрченко, любая система должна пребывать в динамике. Поэтому, если левые и правые не сменяют друг друга у власти, то партия, находящаяся долго у власти, будет неизбежно меняться изнутри.

В итоге позиции разных партий начинают сближаться, и тогда обязательно находят какую-то тему, где еще есть различия, и именно вокруг нее идет дискуссия. Потому что противопоставлять друг другу идеи — это необходимый инструмент для политической конкуренции. Иначе политика превратится в состязание отдельных персоналий.

– Есть левые идеи, – подвел итоги

Игорь Коломийцев, – которые стали общепризнанными, например, соцзащита, и правые также – свободного рынка. Даже в ходе дискуссии левые часто рассуждали в системе координат правых, и наоборот. Я думаю, что сегодня политические силы делятся не на левых и правых, а на тех, кто работает на будущее и кто убегает от проблем.

Чем отличаются правые и левые партии в Германии | Анализ событий в политической жизни и обществе Германии | DW

По данным соцопросов, после парламентских выборов, которые состоятся в Германии 24 сентября, в бундестаг, скорее всего, пройдут шесть политических партий. Это консервативный блок Христианско-демократического союза (ХДС) и Христианско-социального союза (ХСС), левоцентристская Социал-демократическая партия Германии (СДПГ), правопопулистская «Альтернатива для Германии» (АдГ), Левая партия, леволиберальный «Союз-90″/»зеленые» и либеральная Свободная демократическая партия (СвДП).

Что означает сегодня принадлежность к правым и левым партиям в Германии, и каких взглядов они придерживаются? DW рассказывает о том, какие позиции занимают ведущие немецкие партии по главным политическим и экономическим вопросам.

Отношение к мигрантам

Со времен Великой французской революции, когда по расположению в парламенте депутатов противоположных взглядов и начали делить на правых и левых, значение этих терминов поменялось и сильно варьируется в зависимости от страны. Однако сегодня происходит другая серьезная смена парадигмы, у которой есть по меньшей мере две важные причины: смещение взглядов консервативного канцлера ФРГ Ангелы Меркель (Angela Merkel) в сторону политического центра и возрождение популистского национализма в США и других странах. В связи с этими и другими факторами говорить о последовательных правых или левых становится все труднее.

Приход к власти Ангелы Меркель изменил курс подход ХДС к миграционной политике

Традиционно консервативные ХДС и ХСС всегда были самыми националистически настроенными из всех основных политических партий в Германии. Долгое время консерваторы отвергали идею о том, что Германия должна стремиться привлечь и интегрировать иммигрантов. С приходом к власти Меркель эти представления во многом изменились: христианские демократы не только поддержали прием беженцев, но и стали рассматривать иммиграцию как решающий фактор для будущего страны.

Такая перемена позиции консерваторов открыла широкое поле для деятельности популистов с националистическими взглядами из АдГ, чьи члены враждебно настроены не только к беженцам, но и к иммиграции как таковой. Их девиз — «Германия для немцев», а лидеры партии нередко использовали расистские выражения.

Отношение к НАТО и России

ХДС и ХСС всегда выступали за тесное сотрудничество с НАТО. После заявлений Дональда Трампа, назвавшего Североатлантический альянс «устаревшим», консерваторов подержали СДПГ и «зеленые», хотя такая позиция нетипична для партий левого толка. Так, Левая партия (наследники правившей в ГДР Социалистической единой партии Германии) настроена против НАТО и поддерживает Россию, тогда как СДПГ и «зеленые» резко критикуют российского президента Владимира Путина.

В свою очередь демонстрирующая крайние правые взгляды партия АдГ предлагает трансформировать НАТО в альянс с исключительно оборонительными функциями и вернуть в Германию дислоцированные за рубежом подразделения бундесвера. При этом члены АдГ открыто поддерживают политику Путина. Как показывают опросы, партия популярна среди иммигрировавших в Германию россиян — так называемых русских немцев.

ЕС и международная торговля

Размежевание позиций по поводу Евросоюза происходит не между правыми и левыми, а между центристами и радикалами. В то время как ХДС/ХСС, СДПГ, «зеленые» и СвДП безоговорочно поддерживают проевропейскую политику, АдГ настаивает на выходе Германии из ЕС и зоны евро, а Левая партия не придерживается однозначной точки зрения по этим вопросам.

«Альтернатива для Германии» выступает против европейской интеграции

Учитывая это, неудивительно, что альянс ХДС и ХСС, а также СвДП являются сторонниками таких международных торговых соглашений, как Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство (TTIP) и договор о создании зоны свободной торговли между ЕС и Канадой (CETA).

АдГ, Левая партия и «зеленые» выступают против таких документов. А лидеры СДПГ, в особенности министр иностранных дел Зигмар Габриэль (Sigmar Gabriel), решительно поддерживают торговые соглашения, несмотря на опасения, что от них могут пострадать сотрудники немецких предприятий.

Экономика и фискальная политика

Это одна из областей, где все еще преобладает традиционное разделение на правых и левых. ХДС/ХСС и СвДП выступают за снижение налогов и меры жесткой экономии в финансовой политике. Они также являются противниками вмешательства государства в бизнес. В свою очередь СДПГ, «зеленые» и Левая партия считают, что власти должны активно стремиться к перераспределению в обществе материальных благ.

АдГ придерживается неоднозначных взглядов на экономическую политику. С одной стороны, ее члены — сторонники традиционной для правой партии политики. Они выступают против государственного субсидирования, за установления верхней границы для подоходного налога и за сбалансированный бюджет. Кроме того, правые популисты являются противниками приватизации госсобственности и предлагают ввести индивидуальное тестирование продукции предприятий, чтобы предотвратить их технологическое отставание. АдГ также высказывается за выплату семьям очень щедрых социальных льгот.

Внутренняя безопасность

ХДС и ХСС предлагают увеличить число сотрудников полиции и спецслужб в целях борьбы с терроризмом. Похожей точки зрения придерживаются и в АдГ: правые популисты требуют увеличить штат полицейских «в необходимых масштабах и довести вооружение до самого современного уровня».

Представители Левой партии и «зеленых» выступают против этой идеи. У СДПГ нет однозначного мнения по этому вопросу. Возможно, это связано с тем, что как младший член правящей коалиции партия согласилась с традиционно консервативными представлениями о мерах обеспечения правопорядка в стране.

Окружающая среда и энергетика

Для партии «зеленых» эта тема — ключевая. Однако исторические отличия в позициях правых и левых по вопросам энергетики и охраны окружающей среды давно остались в прошлом. Решение Ангелы Меркель отказаться от ядерной энергетики, принятое в 2011 году, означало, что консерваторы поддержали позицию, которая традиционно ассоциируется с партиями левого толка.

Это открыло поле для широкой дискуссии с участием других политических партий. Так, АдГ предлагает полную противоположность нынешней политике ХДС: продлить период эксплуатации атомных станций в Германии и отказаться от планов по развитию возобновляемой энергетики. СвДП тоже хочет аннулировать законодательство ФРГ, касающееся возобновляемой энергетики. СДПГ и Левая партия поддерживают нынешнюю энергетическую политику, хотя ни для одной из двух партий она не является приоритетом.

Еще больше информации о выборах в бундестаг 24 сентября 2017 г. — в нашей специальной рубрике Выборы в Германии.

Смотрите также: 

  • Европейский выбор, или год голосований в ЕС

    Европа делает выбор

    2017 год проходит в Европе под знаком выборов. Сразу в шести странах-членах ЕС обновится состав парламента, в трех государствах выбирают новых президентов. Голосования проходят также в двух странах-кандидатах на вступление в Евросоюз. DW подводит итоги уже прошедших выборов и рассказывает о главных интригах предстоящих.

  • Европейский выбор, или год голосований в ЕС

    Мартовские выборы в Нидерландах

    На парламентских выборах в Нидерландах 15 марта победила праволиберальная Народная партия за свободу и демократию, возглавляемая премьер-министром Марком Рютте: ее результат составил 21,3 процента голосов. В то же время основного оппонента партии Рютте — правопопулистскую Партию свободы Герта Вилдерса (фото) — поддержали лишь 13,1 процента избирателей.

  • Европейский выбор, или год голосований в ЕС

    Коалиция без Вилдерса

    Марк Рютте расценил итоги выборов как победу над популизмом. «После Brexit и выборов в США Нидерланды сказали «стоп» фальшивой сущности популистов», — заявил голландский премьер. В стране продолжаются переговоры по формированию коалиции. Ожидается, что, помимо победителя выборов, в нее войдут еще три партии. Союз с Вилдерсом Рютте исключил.

  • Европейский выбор, или год голосований в ЕС

    Очередные досрочные

    26 марта в Болгарии прошли досрочные парламентские выборы — в третий раз за последние 5 лет. Их победителем стала проевропейская партия ГЕРБ экс-премьера страны Бойко Борисова, набрав 32 процента. За пророссийскую Болгарскую социалистическую партию проголосовали 27 процентов избирателей. Лидер социалистов Корнелия Нинова признала свое поражение и поздравила соперников.

  • Европейский выбор, или год голосований в ЕС

    Из премьера — в президенты

    Победителем президентских выборов в Сербии, прошедших 2 апреля, стал действующий премьер-министр страны Александар Вучич. Ему удалось набрать 55 процентов голосов. После объявления результатов голосования тысячи граждан вышли на улицы Белграда. Демонстранты опасаются, что победа Вучича грозит стране установлением диктатуры. С 2012 года Сербия является кандидатом на вступление в ЕС.

  • Европейский выбор, или год голосований в ЕС

    Президент Республики

    Выборы нового президента Франции проходили в два тура — 23 апреля и 7 мая. Как и предсказывали социологи, во второй раунд голосования вышли лидер независимого движения «Вперед!» Эмманюэль Макрон и глава правопопулистской партии «Национальный фронт» Марин Ле Пен. В мае Макрон одержал над своей соперницей убедительную победу.

  • Европейский выбор, или год голосований в ЕС

    Досрочные выборы в Великобритании

    8 июня в Великобритании прошли досрочные парламентские выборы. С инициативой их проведения в середине апреля выступила премьер-министр Тереза Мэй. По ее словам, оппозиция препятствует процессу выхода Соединенного Королевства из ЕС. Мэй надеялась получить в парламенте еще больше мест для консерваторов и укрепить позиции Лондона на переговорах по Brexit. Но в итоге консерваторы утратили большинство.

  • Европейский выбор, или год голосований в ЕС

    Коалиция Макрона побеждает во Франции

    18 июня во Франции прошел второй тур парламентских выборов. Коалиция президента Эмманюэля Макрона одержала безоговорочную победу. Движение «Республика на марше» с союзниками из центристской партии «Демократическое движение» получило 331 место в Национальном собрании.

  • Европейский выбор, или год голосований в ЕС

    Предвыборная борьба по-албански

    В Албании (страна-кандидат на вступление в ЕС) парламентские выборы намечены на 25 июня. Предвыборная борьба здесь сопровождается многотысячными акциями протеста под флагами оппозиционной Демократической партии, которая обвиняет правящих социалистов в коррупции и намерении манипулировать исходом грядущего голосования. При этом обе главные политические силы страны выступают за проевропейский курс.

  • Европейский выбор, или год голосований в ЕС

    Соперник Меркель

    В ФРГ за пост канцлера 24 сентября поспорят представители партий, входящих в действующую правительственную коалицию. Согласно опросам, социал-демократы после выдвижения кандидатом в канцлеры Мартина Шульца (на фото с Меркель) котируются ниже партии нынешней главы немецкого правительства Ангелы Меркель. За нее сейчас проголосовали бы 53 процента, а рейтинг Шульца составляет чуть выше 29 процентов.

  • Европейский выбор, или год голосований в ЕС

    Не альтернатива?

    Правопопулистская партия «Альтернатива для Германии», о которой в начале года говорили, что она могла бы сформировать третью по величине фракцию в бундестаге, стремительно сдает свои позиции. Ее рейтинг, в прошлом году достигавший 15 процентов, упал к середине 2017 года до 9 процентов.

  • Европейский выбор, или год голосований в ЕС

    Перемена мест слагаемых в Чехии?

    Сейчас в проевропейское правительство Чехии, возглавляемое социал-демократами, входят еще две партии — политическое движение «АНО» и христианские демократы. На октябрьских парламентских выборах социологи предсказывают победу «АНО» (около 30%), которая тогда сможет выдвинуть своего премьер-министра. Это движение не имеет четкой идеологии, но в Европарламенте входит во фракцию либералов.

  • Европейский выбор, или год голосований в ЕС

    Представительские президенты

    В текущем году будут избраны также новые президенты Венгрии и Словении. Впрочем, обе эти страны Евросоюза являются парламентскими республиками, в которых глава государства имеет в основном представительские функции. В феврале новым президентом ФРГ стал Франк-Вальтер Штайнмайер (Frank-Walter Steinmeier).

    Автор: Илья Коваль


В Германии будут формировать правительство из трех партий. На это уйдут месяцы, а пока останется Меркель

Автор фото, Reuters

Подпись к фото,

Социал-демократы, возглавляемые Олафом Шольцем, набрали большинство голосов, но даже привычной двухпартийной коалиции по итогам минувших выборов создать не получится — в кабинет войдут представители как миниму трех партий

Обычно после выборов в Германии партии, получившей наибольшее число мест в парламенте, достаточно найти еще одного союзника, чтобы опираться на устойчивое большинство в Бундестаге. Но в это воскресенье ни одна из партий не смогла набрать достаточно голосов, чтобы составить коалицию из двух партий — в любое будущее правительство придется рекрутировать как минимум три политические силы, и на это уйдет не один месяц.

Согласно предварительным результатам, на федеральных выборах левоцентристские социал-демократы Германии с небольшим перевесом обошли партию Ангелы Меркель ХДС/ХСС.

Лидер СДПГ Олаф Шольц утверждает, что результаты дают ему мандат на формирование правительства, но глава ХДС Армин Лашет сдаваться не собирается.

Обе партии десятилетиями рулят в немецкой политике, но в этот раз, похоже, в коалиционном правительстве больший вес приобретут либералы из партии СВДП и «Зеленые», совокупно получившие более четверти голосов избирателей.

Примечательно, что наибольшую поддержку и «Зеленые», и «Свободная демократическая партия» получили в возрастной группе до 30 лет: молодежь куда ближе к сердцу воспринимает проблемы экологии и изменения климата. Согласно предварительным результатам на текущий момент, «Зеленые» набрали более 15% голосов, хотя их предвыборные амбиции простирались куда дальше.

Эти выборы стали самыми непредсказуемыми и напряженными в недавней истории Германии. В послевоенные годы в Бундестаге доминировали социал-демократы и христианские демократы. СДПГ сумела заметно улучшить свои показатели по сравнению с прошлыми выборами, в то время как консерваторы из ХДС показали худший результат за долгие годы.

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Без «свободных демократов» Кристиана Линднера коалиция малореальна, однако у него есть принципиальные разногласия с «Зелеными», без которых коалиции тоже не будет

Собственно, уже задолго до голосования было понятно, что явного победителя не будет. По итогам выборов очевидно, что правительство будет формировать коалиция как минимум из трех партий, а пока они не договорятся между собой, Ангела Меркель останется у руля.

Коалиционное строительство

Когда стало понятно, что СДПГ выходит на первое место, лидер левоцентристов Олаф Шольц заявил с телеэкрана, что избиратели поручили ему сформировать «хорошее, прагматичное правительство Германии».

Лидер ХДС Армин Лашет в ответ заявил, что речь идет о создании коалиции, а не о получении «арифметического большинства».

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Лидер «Зеленых» Анналена Бербок может претендовать на один из постов в будущем правительстве

Обозреватели предсказывают как минимум пять возможных форматов будущей коалиции, однако «Зеленые» и либералы входят в две наиболее вероятные: с ХДС или с СДПГ. Что именно предложат им политические тяжеловесы — пока непонятно.

Вдобавок, по итогам выборов число депутатов бундестага будет увеличено до 735, что дает строителям коалиции определенный простор для маневра, но может и усложнить переговоры.

Очевидно, процесс формирования коалиции займет время. И все это время Ангела Меркель будет по-прежнему возглавлять страну. Она останется временным канцлером Германии и, как ожидается, не сможет отправиться на пенсию как минимум до Рождества, если не дольше.

Малые партии

Для партий на краях политического спектра выборы прошли, скорее, неудачно.

Левая партия Die Linke не сумела преодолеть пятипроцентный барьер, но все же получит представительство в Бундестаге, поскольку три ее кандидата победили в одномандатных округах.

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

У сопредседателя партии «Левые» (Die Linke) Сюзанны Хенниг-Веллсов на пресс-конференции по итогам выборов был предсказуемо невеселый вид

Доля голосов, отданных за ультраправую «Альтернативу для Германии» в целом снизилась, однако она станет крупнейшей партией в восточных землях Саксония и Тюрингия.

Судя по результатам выборов, повестка постепенно сдвигается — избирателей больше волнуют вопросы, связанные с экологией и изменением климата. Похоже, крайне правые, как и крайне левые, не сумели воспользоваться этим сдвигом.

Смена ландшафта

Как отмечает политический обозреватель Би-би-си Катя Адлер, немцы говорят о переменах, но больше всего жаждут стабильности.

Ни одну из партий, из которых в итоге будет сформировано новое коалиционное правительство, нельзя назвать радикальной. Ожидать кардинальных сдвигов в политике, как внутренней, так и внешней, по-видимому, не приходится.

Главное изменение — это другое, более «европейское» отношение к выборам. Избиратели теперь не голосуют из «лояльности», потому что так всегда голосовали в их семьях. Они теперь ожидают, что за их голос кандидатам придется бороться

Консерваторы Ангелы Меркель рисковали потерять немало голосов, стоило ей объявить о своих планах выйти на пенсию. Большинство сторонников ХДС на двух последних выборах составляли женщины. Много было и тех, кого ХДС как партия не привлекала, но они голосовали именно за фрау Меркель.

В минувшие выходные эти люди проголосовали за другие партии.

Компания политических исследований Infratest Dimap оценивает потери ХДС/ХСС на этих выборах в два миллиона голосов — они ушли «зеленым» и социал-демократам.

Малые партии Германии призвали к союзу с Россией — Российская газета

За две недели до выборов в бундестаг в предвыборной кампании Германии впервые прозвучала тема России. До сих пор кандидаты в канцлеры от ведущих партий во время теледебатов не углублялись в вопросы внешней политики. Зато их не обошли стороной представители так называемых малых парламентских партий.

Их поединок, который немецкие СМИ окрестили «четырехборьем», прошел на телеканале ARD — зрители признали его не менее увлекательным, чем состоявшуюся накануне «триэль» Армина Лашета (ХДС), Олафа Шольца (СДПГ) и Анналены Бербок («Зеленые»). На этот раз в студии сошлись председатель парламентской группы «Альтернативы для Германии» Алис Вайдель (формально «АдГ» трудно отнести к малым партиям — вообще-то она представляет крупнейшую оппозиционную силу в бундестаге, однако не участвует в правительстве), сопредседатель «Левых» Жанин Висслер, лидер Свободной демократической партии Кристиан Линднер и кандидат от Христианско-социального союза Александр Добриндт (баварский ХСС образует тандем с ХДС, но проводит также самостоятельную кампанию). Их спор о судьбах Европы, будущем НАТО и отношениях с Россией вышел весьма жарким. Подробности приводит портал tagesschau.de.

В то время как крайне левая и крайне правая партии (к слову, единственные в Германии) призывают к сближению с Москвой, либералы и консерваторы, наоборот, выступают за продолжение санкционной войны. Как заявила кандидат от «Альтернативы», Германия и Европа должны поддерживать «более миролюбивые отношения с Россией, поскольку она является важным геостратегическим игроком». Вайдель потребовала сохранить каналы диалога с РФ и отменить санкции. Как известно, ее партия также ратует за выход из ЕС, но при этом одобряет членство ФРГ в НАТО. С «Левыми» все как раз наоборот. «Мы хотим распустить НАТО и превратить ее в альянс коллективной безопасности», — заявила в эфире Жанин Висслер. По ее словам, такой союз невозможен без России. «Левые» настаивают, что Европа как никогда нуждается в разоружении и разрядке напряженности. В свою очередь кандидат от ХСС обвинил и «Левых», и «АдГ» в «радикализме». «Эти две очень радикальные позиции ставят под вопрос нашу архитектуру безопасности, партнерства и ценностей», — объявил господин Добриндт. На его сторону встал либерал Линднер — политик считает «неправильным считать отношения с США равнозначными отношениям с Россией и Китаем».

Напомним, ранее сотрудничество с «Альтернативой для Германии» исключили все остальные парламентские партии, так что «АдГ» готовится после выборов продолжить работу в оппозиции. У «Левых», напротив, появился реальный шанс войти в кабинет вместе с «Зелеными» и социал-демократами (разумеется, если последние одержат победу на выборах). До сих пор посткоммунисты из бывшей ГДР никогда не участвовали в работе федерального правительства, и, если их позовут туда, это станет настоящей сенсацией.

Как отмечает Spiegel Online, на самом деле в «красно-красно-зеленой» коалиции нет ничего сверхъестественного, ведь СДПГ, «Зеленые» и «Левые» в социальных вопросах наиболее близки друг другу — если не считать некоторых идейных расхождений. В остальном их альянс был бы наименее разнородным из всех возможных. Вот только расхождения эти все же принципиальны. Призывы «Левых» распустить НАТО и свернуть все миссии бундесвера за рубежом несовместимы с генеральной линией. Кандидат от СДПГ Олаф Шольц уже не раз заявлял, что в случае победы на выборах его правительство будет твердо привержено трансатлантическому партнерству. При этом, как ни давили оппоненты на Шольца, они так и не смогли заставить его публично исключить союз с «Левыми». Казалось бы, как это возможно? «Социал-демократы уже однажды создали федеральное правительство с партией, которая в своей программе хотела «распустить НАТО». Это было в 1998 году. Партия называлась «Зеленые». Вскоре после последовало вторжение НАТО в Югославию (с участием немцев — прим. «РГ»)», — напоминает Spiegel Online. Как говорится, любая политика — это политика возможного, а значит, в ней действительно ничего исключать нельзя.

Зачем власти нужна правая партия

Слухи и предположения о том, кто из высокопоставленных российских чиновников может возглавить партию «Правое дело», как-то незаметно заслонили обсуждение другого, гораздо более важного вопроса. Зачем нынешнему правящему слою, который в общем и целом не намерен рисковать на предстоящих в декабре выборах депутатов Государственной думы и устраивать заметное обновление ее партийной структуры, вдруг потребовалось реанимировать неудачный, так до конца и не оформившийся партийный проект? Хотя, представляя, как видится из властных кабинетов развитие страны в ближайшие годы, нетрудно понять, для чего это делается.

Впереди серьезные проблемы, для их решения потребуются непопулярные реформы, связанные с сокращением госрасходов, повышением налогов и пенсионного возраста. И такая уж сложилась в посткоммунистической России традиция, что в подобных ситуациях на роль исполнителя непопулярных реформ в правительство приглашаются представители одной и той же политической силы, которую называют по-разному: «реформаторы», «радикальные реформаторы», «экономические либералы». В разные времена это политическое течение принимало различные институциональные формы – общественное движение, партия, избирательный блок. Менялись и названия: «Выбор России», «Демократический выбор России», «Союз правых сил» и вот теперь «Правое дело».

Правда, справедливости ради надо сказать, что далеко не все представители этого течения связывали себя партийными узами. Но даже те, кто предпочитал статус технократа, никогда не скрывали своих идеологических ориентиров, которые в общественном мнении, да и в реальной политике тесно ассоциировались с вполне конкретными партийно-политическими объединениями. Представители этого течения современного российского реформаторства, ставшего в практической политике его фактическим mainstream, всегда полагали, что главное – побыстрее осуществить рыночные реформы, используя для подобных целей возможности исполнительной власти. Что же касается построения демократии, то в такой консервативной стране с сильными патерналистскими установками, как Россия, они не считали эту задачу приоритетной.

На ранних этапах реформ демократия в таких условиях вполне могла оказаться инструментом двойного назначения. Поэтому не нужно было стараться ее специально строить. Формирование демократии виделось как естественный результат процесса успешных рыночных реформ. Главное, считают представители реформаторского mainstream, чтобы непопулярные реформы, смысл которых населению может быть и не понятен, совершала бы популярная, опирающаяся на высокие рейтинги народного доверия власть. Ставя цель создания в стране открытой рыночной экономики, основанной на принципах свободной конкуренции, представители реформаторского mainstream, занимая влиятельные позиции в правительстве, в практической политике, никогда не покушались на привилегии чиновничества и крупного монополистического бизнеса. Поэтому рыночно-реформаторская парадигма в их интерпретации по преимуществу приобретала односторонний характер, воплощаясь в политическую линию, направленную на сокращение госрасходов, которое должно было стимулировать рост хозяйственной активности и самодеятельности населения. В 90-е гг., пока чиновный аппарат был слабым, реализация этой цели получалась неплохо. Очевидно, что такая версия реформаторства никогда не противоречила интересам правящего в стране чиновничества и связанной с ним верхушки крупнейшего бизнеса. Она не покушалась на их привилегии, зато под флагом рыночных реформ решительно провозглашала кампании борьбы за урезание неподъемных для государства социальных расходов.

Поэтому реформаторов приглашали в правительство под «политические проекты» каждый раз тогда, когда правящему чиновничьему слою не хотелось брать на себя ответственность за сокращение бюджетных ассигнований на образование и здравоохранение, за рост налогов и тарифов. Так было не только в короткий период шокотерапии в 1992-м, но и вскоре после президентских выборов 1996 г., когда срочно пришлось приводить в порядок бюджет страны, расшатанный излишне расточительной избирательной кампанией Бориса Ельцина. Так было в начале 2005 г., когда на гребне популярности нынешней российской власти было решено провести монетизацию льгот. Так, очевидно, предполагается сделать и сейчас. С той лишь разницей, что в эпоху «партизации» политической системы предполагается закрепить правительственный статус реформаторов их политическим представительством в парламенте.

В этом случае и правительство может приобрести форму политической коалиции между «Единой Россией», которой, строго говоря, все равно какой курс поддерживать, лишь бы он был официально спущен сверху, и идеологически заряженными реформаторами. Судьба мейнстримовских реформаторов в 90-е гг. чем-то напоминает буржуазных спецов в первые годы существования Советской России. Как только тяжелая работа завершалась – не важно, успехом или провалом, – от них предпочитали освобождаться.

Впрочем, в отличие от исторических предшественников современные реформаторы и после завершения правительственной вахты в основном достойно устраивались в жизни, получая высокие посты в крупных государственных и частных компаниях и околоправительственных корпорациях. А в нулевые годы, когда практика бережного отношения к кадрам окончательно восторжествовала в кремлевской политике, некоторые реформаторы и вовсе получили постоянную прописку в правительственных структурах безотносительно к результатам своей деятельности.

Понятно, что при такой истории сотрудничества властной элиты и мейнстримовских реформаторов в нынешней ситуации не выгодно заострять вопрос о причинах возможного накачивания «Правого дела» знаковыми фигурами из числа «либералов» в правительстве и президентской администрации. Подавая происходящее как подготовку к новому туру непопулярных, но неизбежных реформ, можно получить поддержку (хотя бы только моральную) на Западе. В конечном итоге ведь во всем мире в условиях посткризисного оздоровления национальных экономик правительства вынуждены реализовывать непопулярные меры, предусматривающие сокращение социальных расходов, замораживание заработной платы, повышение платежей и тарифов! Найдутся сторонники такой версии «реформ» и у части идеологизированной российской публики. Но, двигаясь проторенным путем, надо хорошо представлять, что в нынешних условиях очередная попытка реформаторства по ставшей уже традиционной для российской политики схеме имеет еще меньше шансов на успех, чем раньше. На жизни одного поколения может быть только одна попытка непопулярных реформ, да и то в ситуации выхода из прежней общественной системы, когда она уже находится в полуразрушенном состоянии и не может нормально функционировать, а будущее представляется неопределенным.

В таком положении хирургическая операция видится обществу (или значительной его части) единственным выходом. В ситуации, когда массы населения с таким трудом приспособились к новым реалиям жизни, когда у них появились устойчивые интересы, снова убеждать их идти на жертвы, когда верхние слои общества, что особенно важно, хотят сохранить прежний уровень потребления, – дело безнадежное. Боюсь, что при таких исходных позициях это может стать последним походом реформаторов во власть.

Где правые? | Статьи | Известия

Априори существуют три базовые идеологии — правая, левая и либеральная.

В 1990-е годы слова «правый», «правые» в российском политическом дискурсе были присвоены либералами. Это самозванство в сочетании с наследием советской пропаганды, клеймившей правых как врагов всего светлого и хорошего, привело к тому, что правыми у нас именуют либо тех, кто ими вовсе не является (членов СПС, а тем более «Яблока» и т. п. партий), либо ультраправых, дискредитирующих правое сообщество (национал-экстремистов, религиозных радикалов).

Кто такие правые? Быть правым в России в наши дни означает быть государственником, патриотом, националистом (в позитивном, т. е. в подлинном смысле этого слова), ратовать за политический и культурный консерватизм, укрепление веры и традиционной морали. Правые вовсе не обязательно «империалисты» или сторонники «особого пути России», но все в той или иной мере антизападники.

Хорошо, скажут мне, но ведь многие левые — искренние антизападники, а среди либералов встречаются вполне искренние патриоты и т. д. Где же граница?

Границ много, наиболее очевидная проходит по линии приоритетов. И левые, и либералы, если упрощенно, считают главным и основным свободу и материальное благополучие человека. При этом левые делают особый упор на социальную проблематику и в конечном счете на перераспределение общественного богатства, а либералы соответственно — на экономику. Правые, разумеется, не отрицают важности ни экономики, ни «социалки» и принимают многие конкретные идеи и проекты левых и/или либералов, но исходят из приоритета надчеловеческих ценностей, например патриотизма.

«Химически чистых» правых, левых и либералов встретить практически невозможно. В головах у абсолютного большинства людей уживаются, переплетаясь в самых разных вариантах, элементы двух, а то и всех трех базовых идеологий, хотя выделить какой-то приоритет все же обычно возможно. С политиками легче, хотя в массе все они конъюнктурщики и сознательные эклектики. Но в программах, установочных текстах, заявлениях нередко можно обнаружить какие-то доминанты.

Множество российских граждан, являющихся по своим взглядам самыми натуральными правыми, не отдают себе в этом отчета — в немалой степени из-за невежества СМИ и «экспертов», упорно продолжающих маркировать «правыми» либералов-западников. Этот порочный подход в сочетании с расхожим штампом «Россия — левая страна» приводит к парадоксу: у нас не было и нет ни одной сколько-нибудь заметной правой партии (право-левой или праволиберальной). При этом все партии первого-второго эшелона так или иначе используют правую риторику — и «Единая Россия», и КПРФ, и ЛДПР, и новообразованная «Справедливая Россия». Они же делят правый электорат.

Реальность сейчас такова, что перспектива любой партии зависит от позиции власти. А она, насколько можно судить, запускать какой-то специальный проект для правых пока не собирается. Это крайне сомнительная позиция, особенно на фоне перманентных разговоров о необходимости «новой либеральной партии». Совершенно очевидно, что необходима правая партия или, как минимум, сильное правое движение, которое могло бы в том числе консолидировать умеренных националистов, прекратить «приватизацию» национальной проблематики радикалами и экстремистами. Есть идейная база, есть люди, имеющие авторитет и безупречную репутацию в правом сообществе (например, Наталия Нарочницкая), есть множество правых предпринимателей, готовых помогать.

Нужно только политическое решение.

РСМД :: Возвращение левой коалиции Норвегии

13 сентября 2021 г. в Норвегии состоялись парламентские выборы, по итогам которых относительное большинство голосов получила возглавляемая Йонасом Гар Стёре оппозиционная Рабочая партия — 26,4%. Ее союзники — Партия Центра, Социалистическая левая партия и «Красные» — набрали 13,6%, 7,5% и 4,7% соответственно. Таким образом, оппозиционный левый фланг норвежского Стортинга (однопалатный парламент Королевства) получает 97 и 169 депутатских мандатов, обеспечивая себе необходимое большинство для формирования коалиции. Присоединиться к будущему блоку, несмотря на ряд разногласий, может Партия зелёных, набравшая 3,9% голосов (3 места). Воспользовались своим правом голоса 77,2% избирателей.

Главе Рабочей партии Й.Г. Стёре предстоит вести коалиционные переговоры. Камнем преткновения в них могут стать разногласия по поводу отношений с ЕС, климата, и особенно — будущего норвежской нефтедобывающей отрасли. За быстрый отказ от чёрного золота выступает ряд потенциальных партнёров по коалиции, включая Зелёных, в то время как Рабочая партия настаивает на необходимости плавного энергоперехода. В таком случае Норвегии предстоит пересмотр структуры экономики, чтобы остаться на плаву в рамках сбалансированного национального бюджета без увеличения потока «нефтяных» денег. Рабочая партия планирует создать коалицию с Социалистической левой партией и Партией Центра, однако эти силы отказываются сотрудничать друг с другом. Й.Г. Стёре также не исключает переговоры с Христианской народной партией, которая входила в предыдущую правую коалицию. Это представляет собой серьезную проблему для взвешенного подхода лидера Рабочей партии, которому необходимо поддерживать баланс в ходе переговоров. Этот путь, несомненно, будет тернистыми, поскольку переговоры будут проходить с двумя бескомпромиссными партнерами по коалиции, которые угрожают остановить Й.Г. Стёре в случае каких-либо задержек в ходе переговорного процесса. В случае успешного формирования коалиции впервые с 1959 г. все пять стран Северной Европы — Дания, Исландия, Норвегия, Финляндия и Швеция — как оплоты государства всеобщего состояния, социального равенства и баланса правых и левых сил будут управляться левоцентристскими правительствами.

13 сентября 2021 г. в Норвегии состоялись парламентские выборы, по итогам которых относительное большинство голосов получила возглавляемая Йонасом Гар Стёре оппозиционная Рабочая партия — 26,4%. Ее союзники — Партия Центра, Социалистическая левая партия и «Красные» — набрали 13,6%, 7,5% и 4,7% соответственно. Таким образом, оппозиционный левый фланг норвежского Стортинга (однопалатный парламент Королевства) получает 97 и 169 депутатских мандатов, обеспечивая себе необходимое большинство для формирования коалиции. Присоединиться к будущему блоку, несмотря на ряд разногласий, может Партия зелёных, набравшая 3,9% голосов (3 места). Воспользовались своим правом голоса 77,2% избирателей.

Правившая до недавнего времени правая коалиция, возглавляемая Консервативной партией, заручилась поддержкой 20,4% голосов, её партнёр по коалиции — Партия прогресса — 11,7%. Либеральная партия «Венстре» и Христианская народная партия, которые изначально не были в составе правительства, но поддерживали консервативную коалицию, набрали 4,6% и 3,8% соответственно. Однако либералы в 2018 г. и христианские демократы в 2019 г. заключили соглашения о присоединении к Кабинету Эрны Сульберг — главы консерваторов и премьер-министра страны с 2013 г. Это стало первым с 1985 г. случаем, когда в Норвегии было сформировано правительство большинства из правых партий. Премьер-министр Эрна Сульберг еще 13 сентября признала поражение на выборах, подведя итог восьми годам правоцентристского правления.

Социологические данные международных маркетинговых компаний «Norstat» и «Kantar TNS» за 2021 г., сделанные по заказам крупных норвежских СМИ (среди которых издания Aftenposten, Nettavisen, Bergens Tidende, Verdens Gang, телеканал «TV2»), демонстрировали рост популярности левых сил с начала года и их выход в лидеры в апреле-мае. В январе консерваторы с небольшим отрывом сохраняли первую строчку в рейтинге популярности у норвежских избирателей (24,2%), однако похожие рейтинги были у основных соперников — Рабочей партии (22,4%) и Партии Центра (21,7%). К середине мая окончательно оформился перелом — Рабочая партия окончательно вышла вперёд (25,3%), за «Центр» готовы были отдать голос 14,6% избирателей, за консерваторов — 22,6%. Несмотря на дальнейшие колебания рейтингов партнеров из «Центра» (от 11% до 15%), Рабочая партия прочно сохраняла лидерство в общественном мнении до самой даты выборов. Рейтинг консерваторов с середины весны продолжал плавное снижение до отметки в 20%, их союзников из «Партии прогресса» одобряли 9-11% опрошенных.

Помимо усиления правой коалиции либералами и правыми консерваторами, 20 января 2020 г. в правящей коалиции произошел раскол — о выходе из нее объявила правопопулистская Партия Прогресса. Это произошло из-за решения премьер-министра Э. Сульберг репатриировать связанную с Исламским государством (ИГ, организация признана террористической, ее деятельность запрещена на территории РФ) женщину и её детей в Норвегию. Как сообщалось ранее, уроженка Норвегии пакистанского происхождения отправилась в Сирию в 2013 г. , где вышла замуж за боевика ИГ, который был позже убит в бою, а с марта 2019 г. она находилась в лагере, контролируемом курдами. Сославшись на болезнь детей, женщина уехала обратно в Норвегию. Несмотря на арест по прибытии, норвежские власти разрешили ей вернуться, мотивировав свой шаг «заботой о детях». В то же время ряд министров и депутатов от Партии Прогресса заявили, что данная ситуация была лишь «последней каплей» в накопившихся противоречиях в коалиции — стоя на националистических и антииммигранских позициях, сторонники «Прогресса» обвинили консерваторов в «повороте к центру» после присоединения христианских демократов и либералов. На тот момент глава партии и министр финансов Сив Йенсен заявила, что с «Прогрессом» не было проведено консультаций по вопросу возвращения женщины из Сирии, а также подчеркнула, что после расширения коалиции политика была «слишком основана на компромиссах» и «пропал прежний энтузиазм». Тем не менее Э. Сульберг сохранила свой пост и продолжила возглавлять правительство меньшинства, проведя ряд перестановок в Кабинете. За восемь лет работы она расширила разведку месторождений нефти, снизила налоги, стремилась повысить эффективность государственного управления и сократить госрасходы — стремление к большему либерализму в экономике в противовес государству всеобщего благосостояния, курс на которое часто критикуется правым флангом норвежской политики как «насквозь социалистический».

Основные вопросы на предвыборных дебатах и в ходе формирования коалиции касаются внутренней социальной политики Королевства. Изменения в жизни Норвегии могут произойти не столько из-за крупной политической партии, сколько из-за того, что перемены могут быть пролоббированы небольшими партиями, которые, как ожидается, присоединятся к Рабочей партии в правительстве. Лидер Рабочей партии Йонас Гар Стёре нацелился на сокращение неравенства в Норвегии, и, среди прочего, пообещал снизить налоги для людей со средним и низким доходом и поднять их для тех, кто зарабатывает более 750 000 крон в год. Здесь с ней солидарны и другие левые партии Королевства. Центристская партия, помимо прочего, пообещала снижение подоходного налога, сокращение трудовой иммиграции, если она представляет угрозу, и помощь новым предприятиям, стоя на позициях смешанной экономики, выравнивания доходов и «баланса между государственной и частной собственностью». Наиболее крайняя часть левого фланга — Социалистическая левая партия и «Красные» — призывает к еще большему налоговому «наступлению» на самые обеспеченные слои общества и «освобождению» наиболее бедных норвежцев и рабочего класса. Помимо этого все члены возможной будущей левой коалиции выступают за увеличения расходов на здравоохранение и налоговые послабления для туристической отрасли, пострадавшей от последствий пандемии COVID-19. Среди других негативных моментов, повлиявших на рост популярности левых настроений, — замедление роста ВВП с 2,3% (2017 г.) до -0,7% (2020 г.) и падение ВВП с 437 млрд долл. (2018 г.) до 362 млрд долл. (2020 г.).

В центре внимания предвыборной кампании также был статус Норвегии как крупного производителя нефти и газа. Это крупнейший в норвежской экономике сектор с точки зрения добавленной стоимости, государственных доходов, инвестиций и стоимости экспорта — 14% ВВП, 14% государственных доходов, 19% инвестиций, 41% экспорта, более 160 тыс. рабочих мест. Приток денег от продаж сырья позволил Норвегии накопить крупнейший в мире фонд национального благосостояния, активы которого оцениваются сегодня в 12 трлн крон (1,4 трлн долл.; около 1,5% всех акций в мире, доли в более чем 9,2 тыс. компаний из 74-х стран). В 2018 и 2019 гг., до пандемии COVID-19, чистый доход от продажи нефти составил по 265 млрд крон, в 2020 г. он упал до 106,8 млрд крон, по итогам 2021 г. планируется достичь значений в 154 млрд крон. Несмотря на общемировой тренд и прогресс по охране окружающей среды, Й.Г. Стёре придется убедить потенциальных левоцентристских партнеров пойти на компромисс в отношении нефтяной политики и смягчить темпы перехода к «зеленой экономике» — сократить выбросы на 55% в течение 10 лет. Й.Г. Стёре заявил, что его правительство сосредоточится на выполнении Парижского соглашения по климату, но отверг любой жесткий ультиматум по энергетической политике. Только «Зеленые» хотят иметь полностью «чистую» экономику, предлагают в ультимативной форме прекратить добычу нефти, поиск и освоение новых месторождений к 2035 г. и закрыть нефтяную отрасль в ближайшее десятилетие. Менее, но также «радикальную» энергетическую повестку дня выдвигает и Социалистическая левая партия. Центристы предлагают отложить наступление климатической нейтральности Норвегии до 2040 г. Среди других пунктов климатической повестки дня, по которым наблюдается общий консенсус, — расширение сети зарядных станций для электромобилей, полная электрификация железных дорог, переход на углеродно-нейтральный общественной транспорт, использование самолетов с низким уровнем выбросов.

По внешнеполитическим вопросам у основных политических сил не было серьезных разногласий. Большинство партий поддерживают членство страны в НАТО и увеличение оборонного бюджета. В вопросах иммиграции в оппозиции выступает Партия Прогресса призывая уменьшить прием беженцев и ужесточить требования к интеграции переезжающих в Норвегию (члены этой партии часто оказывались в эпицентре скандалов, связанных с неосторожными высказываниями в адрес мигрантов). Интерес к внешней политике в ходе дебатов был слаб, потому что курс предыдущего правительства рассматривался как неудачный, вследствие чего Рабочая партия акцентировала внимание на таких темах, как рынок труда, здравоохранение, налогообложение и климат.

В то же время следует отметить некоторые отличия в стратегиях Рабочей партии и консерваторов. Как заявил 11 августа 2021 г. в интервью норвежской газете «Verdens Gang» Йонаc Гар Стёре, он будет стремиться к более активным контактам и сотрудничеству с Россией — в первую очередь, в Арктике. По его словам, диалог с Москвой мог бы быть более интенсивным. Норвегия и Россия входят в ключевую арктическую организацию — Арктический совет, к целям которого относится немилитаризация Арктики, развитие северных регионов, участие в развитии северных народов. Однако антироссийская риторика Осло после 2014 г. заметно усилилась обвинениями в адрес Москвы в милитаризации Арктики. Еще один трудный вопрос — сотрудничество по архипелагу Шпицберген. Шпицбергенский трактат 1920 г. закрепил суверенитет Норвегии над архипелагом, при этом дав право другим подписантам документа (в их числе и России) вести там коммерческую и научно-исследовательскую деятельность. Москва настаивает на том, что договор дает ей равные с Осло права на освоение архипелага.

Учитывая некоторые заявления отдельных политиков о международной повестке и отношениях с РФ, которые звучали в период предвыборной кампании, внешнеполитический курс Норвегии как члена НАТО в нынешних реалиях международного противостояния трудно поддастся трансформации. В 2021 г. Норвегия дала США разрешение на строительство нескольких военных баз для противостояния России в Арктике, ранее Соединенные Штаты уже приступили к строительству радиолокационной станции у северных границ РФ. Что, соответственно, частично переносит центр принятия внешнеполитических решений из Осло в Вашингтон. Норвегия выстраивает свою политику как член НАТО и кардинального отличия от общего курса Альянса быть не может, несмотря на отсутствие острых проблем в двусторонних отношениях. Отдельно стоит упомянуть негативный образ России в норвежских СМИ и тягу масс-медиа Королевства к скандальным материалам, в которых РФ предстаёт в негативном свете. Как пример — «расследования» о якобы «секретных операциях» Кремля с применением десятков подводных лодок близ Норвегии.

***

Й.Г. Стёре предстоит вести коалиционные переговоры. Камнем преткновения в них могут стать разногласия по поводу отношений с ЕС, климата, и особенно — будущего норвежской нефтедобывающей отрасли. За быстрый отказ от чёрного золота выступает ряд потенциальных партнёров по коалиции, включая Зелёных, в то время как Рабочая партия настаивает на необходимости плавного энергоперехода. В таком случае Норвегии предстоит пересмотр структуры экономики, чтобы остаться на плаву в рамках сбалансированного национального бюджета без увеличения потока «нефтяных» денег. Рабочая партия планирует создать коалицию с Социалистической левой партией и Партией Центра, однако эти силы отказываются сотрудничать друг с другом. Й.Г. Стёре также не исключает переговоры с Христианской народной партией, которая входила в предыдущую правую коалицию. Это представляет собой серьезную проблему для взвешенного подхода лидера Рабочей партии, которому необходимо поддерживать баланс в ходе переговоров. Этот путь, несомненно, будет тернистыми, поскольку переговоры будут проходить с двумя бескомпромиссными партнерами по коалиции, которые угрожают остановить Й.Г. Стёре в случае каких-либо задержек в ходе переговорного процесса. В случае успешного формирования коалиции впервые с 1959 г. все пять стран Северной Европы — Дания, Исландия, Норвегия, Финляндия и Швеция — как оплоты государства всеобщего состояния, социального равенства и баланса правых и левых сил будут управляться левоцентристскими правительствами.

Что такое правый экстремизм? — C-REX

Андерс Равик Юпскос и Ирис Бо Сегерс

  • Правый экстремизм обычно определяется как особая идеология, для которой характерна «антидемократическая оппозиция равенству».
  • Это связано с расизмом, ксенофобией, исключающим национализмом, теориями заговора и авторитаризмом.
  • В Европе и за ее пределами существует несколько крайне правых партий и организаций, но большинство из них не особенно успешны.

Ключевое определение

Правый экстремизм обычно определяется как особая идеология, характеризующаяся «антидемократическим противодействием равенству». [1] В публичных дебатах, а также среди ученых эта концепция часто ассоциируется с поведенческими характеристиками, такими как политически мотивированное насилие. [2] Концепция применима к партиям, движениям, веб-сайтам, отдельным активистам и интеллектуалам. Возможно, (нео-) нацизм и (нео-) фашизм — две наиболее известные формы правого экстремизма. Некоторые ученые утверждают, что недавнее движение по борьбе с джихадом является крайне правым. [3] Концепция является спорной, отчасти потому, что очень немногие политические партии, группы или активисты используют ее для описания своей собственной позиции, а отчасти потому, что она связана с отношениями и действиями, которые являются незаконными и / или сильно стигматизируются. . [4]

История концепции

Понятие «правый экстремизм» возникло в результате исследования фашизма в послевоенный период. Первоначально в этом исследовании термин «правый радикализм» использовался как общий термин для обозначения партий и движений крайне правого политического спектра — как тех, кто имеет и не имеет явных связей с межвоенными проявлениями фашизма и нацизма. [5] Однако в 1970-е и 1980-е годы «правый радикализм» в значительной степени сменился «правым экстремизмом». В 1990-х годах он стал доминирующей концепцией, особенно в континентальной Европе. В других контекстах, особенно в Северной Америке, более широко используется концепция «превосходства белой расы», которая влечет за собой откровенно расистские убеждения, что белая раса превосходит и, следовательно, должна доминировать над людьми других рас.

В последние годы ученые часто ссылаются как на «правый радикализм», так и на «правый экстремизм», чаще всего для того, чтобы провести различие между демократическими, но нелиберальными (радикализмом) идеологиями, с одной стороны, и идеологиями, которые настроены против. -демократический (экстремизм), с другой стороны. [6] Другими словами, в то время как радикальные правые выступают против либеральных аспектов демократии (например, прав меньшинств) и не поощряют применение насилия, крайне правые по своей сути антидемократичны, а в некоторых случаев, узаконивает использование насилия для достижения своих политических целей.

Различные концепции

Существует широкий научный консенсус в отношении того, что, несмотря на то, что некоторые активисты называют себя национальными социалистами , правый экстремизм находится «справа», потому что он защищает иерархические социальные отношения между группами, обычно между тем, что считается «внутригрупповой». »И« чужая группа »в этническом или расовом плане. [7] Однако существует больше разногласий по поводу определения термина «экстремизм», в основном относительно того, является ли правый экстремизм по определению насильственным, и отчасти того, что означает быть антидемократическим.

Первое и, возможно, наиболее распространенное понимание — идеологическое определение — определяет правый экстремизм как сочетание антидемократических установок (крайний аспект) и защиты социальных иерархий (правый аспект). Антидемократизм обычно узко определяется как противодействие свободным и справедливым выборам, хотя некоторые ученые утверждают, что противодействия фундаментальным ценностям демократии, включая универсальные права человека, достаточно, чтобы считаться правыми экстремистами. [8]

Второе понимание — поведенческое определение — рассматривает правый экстремизм как политически мотивированное насильственное поведение или оправдание такого поведения в демократической системе, где государство имеет монополию на насилие. [9] Многие, но не все службы безопасности полиции и правительства полагаются на этот подход. [10]

Выходя за рамки минимальных определений, правый экстремизм часто ассоциируется с антисемитизмом, расизмом, ксенофобией, исключающим национализмом, авторитаризмом и теориями заговора.Эти особенности порождают набор «врагов», которые рассматриваются как угроза выживанию нации, культуры или расы. Наиболее частыми врагами и объектами насилия являются иммигранты, этнические и религиозные меньшинства, антирасисты / фашисты и левые политики. [11] Однако широко распространено презрение к ЛГБТК, феминисткам, бездомным и инвалидам. Некоторые из наиболее распространенных теорий заговора крайних правых, такие как сионистское оккупационное правительство (ZOG) и Еврабия, определяют евреев и мусульман (и так называемый «культурный марксистский истеблишмент»), соответственно, как основных врагов.

Распространенность правого экстремизма

Распространенность правого экстремизма зависит от того, определяется ли он в терминах идеологии или в терминах (политически мотивированного) насильственного поведения.

Следуя (узкому) идеационному определению, только несколько политических партий в современной Европе можно охарактеризовать как правые экстремисты. Золотая Заря в Греции — одно из самых заметных исключений. На последних выборах в Европейский парламент в 2019 году крайне правые получили большую поддержку, в основном Народная партия Мариана Котлеба Наша Словакия (Kotleba-L’SNS) и Национальный народный фронт (ELAM) на Кипре, хотя в целом неонацистские партии проиграли. два места и одна партия (НДПГ Германии).В беспартийном секторе есть несколько умеренных и успешных крайне правых организаций, включая Северное движение сопротивления, Общепольскую молодежь и CasaPound в Италии. За пределами Европы хорошо известными примерами крайне правых движений являются Ку-клукс-клан в США и Раштрия Сваямсевак Сангх (RSS) в Индии.

По сравнению с идеационным определением, поведенческое определение классифицирует правый экстремизм как более маргинальное явление.Однако насилие со стороны правых по-прежнему представляет собой серьезную проблему во многих странах мира. С 2000 года в Западной Европе происходило не менее десяти смертоносных насильственных действий крайне правых в год. В США уровень смертоносного насилия со стороны правых еще выше. А в таких странах, как Индия и Мьянма, есть множество примеров антимусульманского насилия. Более того, если мы включим нефизическое насилие (например, язык вражды) или воинственные воображения, эта форма правого экстремизма станет еще более распространенной. [12]

[1] Картер, Э. (2018). Правый экстремизм / радикализм: реконструкция концепции. Журнал политических идеологий , 23 (2), 157-182; Мадде, К. (2007). Праворадикальные популистские партии в Европе . Кембридж, Великобритания: Издательство Кембриджского университета.

[2] Среди тех, кто также подчеркивает насилие, см. Wilkinson, P. (1995). Насилие и террор и крайне правые. Терроризм и политическое насилие , 7 (4), 82-93.

[3] См., Например, Koch, A. (2017). Новые крестоносцы: современный крайний правый символизм и риторика. Перспективы терроризма , 11 (5), 13-24.

[4] Klandermans, B., & Mayer, N. (Eds.). (2006). Крайне правые активисты в Европе: через увеличительное стекло . Нью-Йорк, США: Рутледж.

[5] Mudde, C. (1995). Анализ правого экстремизма: сравнительный анализ идеологий трех предполагаемых правых экстремистских партий (NPD, NDP, CP’86). Европейский журнал политических исследований , 27 (2), 203-224.

[6] Mudde (2007), 24-25; см. также Bötticher, A. (2016). К академическому консенсусу в определениях радикализма и экстремизма. Перспективы терроризма , 11 (4), 73-77.

[7] Bobbio, N. (1996). Слева и справа: значение политического различия . Чикаго, США: Издательство Чикагского университета.

[8] См., Например, Картер, Э. (2005). Крайне правые в Западной Европе .Издательство Манчестерского университета, 17.

[9] Меркл, П. Х., Вайнберг, Л. (ред.). (1997). Возрождение правого экстремизма в девяностые годы . Лондон, Великобритания: Фрэнк Касс.

[10] например, Норвежская служба безопасности. Однако AIVD, Служба общей разведки и безопасности Нидерландов, определяет экстремизм как «активное стремление / или поддержку глубоких изменений в обществе, которые могут представлять угрозу для (непрерывности) демократического правопорядка».

[11] Равндал, Дж. А. (2016). Правый терроризм и насилие в Западной Европе: Представляем набор данных RTV. Перспективы терроризма , 1 0 (3), 2-15.

[12] См., Например, Goodwin, M., & Ewans, J. (2012). От голосования к насилию? Крайне правый экстремизм в Великобритании . Надежда, а не ненависть. https://www. channel4.com/media/c4-news/images/voting-to-violence%20(7).pdf.

Опубликовано 31 августа 2020 г., 13:36 — Последнее изменение ноя.7, 2020 21:38

Радикальные правопопулистские партии в Западной Европе на JSTOR

Абстрактный

За последние несколько лет в ряде западноевропейских демократий появились радикальные правые популисты. Смешивая ксенофобию с неолиберальной экономической программой, праворадикальные партии добиваются все большего успеха на выборах. Их успех можно частично объяснить протестом против иммиграции из стран третьего мира и существующих политических партий, а частично — результатом глубоких социальных и культурных преобразований в развитых западных демократиях.Те партии, которые наиболее проницательно используют оба вопроса, могут рассчитывать на лучшие результаты при опросах.

Информация о журнале

Comparative Politics — международный журнал, издающий научные статьи, посвященные сравнительному анализу политических институтов и поведение. Он был основан в 1968 году с целью дальнейшего развития сравнительной политическая теория и применение сравнительно-теоретического анализа к эмпирическое исследование политических проблем.Сравнительная политика передает новые идеи и результаты исследований социологам, ученым и студентам. Незаменим для специалистов в исследовательских организациях, фондах, консульствах и посольствах на всей территории мир. «Сравнительная политика» спонсируется, редактируется и публикуется доктор философии Программа по политологии Городского университета Нью-Йорка. Мнения, выводы или заключения, выраженные в журнале, принадлежат авторов и не обязательно отражают точку зрения редакторов или Городской университет Нью-Йорка.Сравнительная политика издается ежеквартально в январе, апреле. Июль и октябрь.

Информация об издателе

Доктор философии Программа по политологии Городского университета Нью-Йорка, расположен в аспирантуре и университетском центре городского университета Нью-Йорка на Пятой авеню, 365 в Нью-Йорке, состоит из сообщества ученые, посвященные задачам приобретения, расширения и передачи достоверные знания о политических явлениях. Его основная функция — обучать профессиональных политологов, способных к независимым исследованиям и имеет квалификацию для карьеры в академических учреждениях, государственных учреждениях, некоммерческие организации и частный сектор. Хотя доктор философии Программа в политологии отличается разнообразием подходов, все студенты ожидается как специализация, так и понимание дисциплина в целом. Сравнительная политика была основана Программа политических наук Городского университета Нью-Йорка в 1968 г. продвигать свою научную миссию, продвигая исследования в области сравнительной политики и является неотъемлемой частью ее вклада в дисциплина политология.

Слияние правых направлено на формирование крупнейшей политической партии Бразилии

БРАЗИЛИЯ, 6 октября (Рейтер) — Две правые политические партии в Бразилии решили в среду объединить свои силы, чтобы стать крупнейшей политической партией страны, с планами выдвинуть альтернативу президенту Жаиру Болсонару на выборах в следующем году.

Демократы (DEM) и Социал-либеральная партия (PSL), к которым Болсонару присоединился перед своей кампанией 2018 года, получат в сумме 82 места в нижней палате Конгресса, состоящей из 513 членов, — это большая группа, чем левые Рабочие. Партия (ПТ) с 53.

Слияние все еще должно быть одобрено высшим избирательным органом Бразилии, но новая партия, получившая название Uniao Brasil, может встряхнуть президентскую гонку 2022 года, которая теперь выглядит поляризованной между крайне правым Болсонару и бывшим левым президентом Луисом Инасио Лула да Силва.

Зарегистрируйтесь сейчас и получите БЕСПЛАТНЫЙ неограниченный доступ к Reuters.com

Зарегистрируйтесь

Лула, основавший Рабочую партию и занимавший пост президента в 2003–2010 годах, занимает лидирующие позиции в опросах общественного мнения в Болсонару, чья популярность резко упала. за то, как он справился со второй по значимости вспышкой COVID-19 в мире, высоким уровнем безработицы и растущей инфляцией.

Партию Uniao Brasil возглавит Лучано Бивар, глава PSL, которая выросла из ниоткуда и стала крупнейшей в нижней палате на консервативной волне, избравшей Болсонару президентом.

Болсонару покинул PSL в 2019 году из-за ссоры из-за контроля над партией и ее растущей предвыборной казны.

Лидер DEM Антонио Карлос Магалайнс Нето, бывший мэр Сальвадора и восходящая звезда из влиятельной семьи в штате Баия, будет генеральным секретарем новой партии.

«Эта партия рождена с миссией восстановить оптимизм в Бразилии и восстановить доверие бразильцев к демократии», — сказал он в речи на съезде, объявив о слиянии.

Он сказал репортерам, что ожидает, что новая партия выставит своего кандидата в президенты в следующем году при поддержке обновленной правой коалиции, которая бросит вызов Болсонару, у которого на данный момент нет партии.

Зарегистрируйтесь сейчас и получите БЕСПЛАТНЫЙ неограниченный доступ к Reuters.com

Зарегистрироваться

Отчетность Anthony Boadle; редактирование Гранта Маккула

Наши стандарты: принципы доверия Thomson Reuters.

Демократы стали партией левых?

Нынешнее состояние Демократической партии представляет собой очевидный парадокс. С одной стороны, идеологический состав партии сместился влево. За четверть века после первого президентского срока Билла Клинтона доля умеренных в партии упала с 48% до всего лишь 35%, а доля либералов удвоилась с 25% до 51%. 2020 год стал первым случаем, когда либералы составили абсолютное большинство в партии.

Рисунок 1

С другой стороны, умеренные внесли больше голосов в победу Джо Байдена, чем либералы, как это было в случае победы демократических кандидатов в президенты на протяжении десятилетий.

Разницу между этими двумя показателями легко объяснить. Несмотря на рост на 6 процентных пунктов после поражения Джимми Картера в 1980 году, самоидентифицированные либералы по-прежнему составляют наименьшую часть электората, как это имело место в течение четырех десятилетий, как показано в следующей таблице.

Таблица 1: Состав электората в годы президентских выборов

1980 1984 1988 1992 1996 2000 2004 2008 2012 2016 2020 Среднее значение
Либерал 18% 17% 18% 21% 19% 22% 21% 22% 25% 26% 24% 21%
Умеренная 51% 44% 45% 48% 48% 49% 45% 44% 41% 39% 38% 45%
Консервативный 31% 35% 33% 31% 34% 30% 34% 34% 35% 35% 38% 34%
Источник: Exit polling

В то время как большинство либералов — демократы, многие умеренные — республиканцы или независимые. (В 2020 году почти половина независимых назвали себя умеренными по сравнению с 20%, которые считают себя либералами.) Байден в 2020 году показал себя немного лучше среди либералов и демократов, чем Хиллари Клинтон в 2016 году, но он добился большего успеха, чем она. делал среди умеренных и независимых. Он увеличил долю умеренных голосов демократов с 52 до 64%, увеличив их маржу с 12 до 30 пунктов. И он увеличил долю демократов среди независимых с 42 до 54%, превратив потерю на 4 пункта в 2016 году в преимущество на 13 пунктов в 2020 году.

Таким образом, на национальном уровне победившая демократическая коалиция опирается на легионы избирателей, которые не являются ни демократами, ни либералами. Успешные кандидаты в президенты от демократов должны набирать сильное, а не узкое большинство умеренных избирателей, и они должны, по крайней мере, поддерживать его среди независимых. В таблице 2 показаны избирательные коалиции недавних президентов-демократов. Обратите внимание, что все они полагаются на голоса модераторов. [1]

Таблица 2: Идеологические коалиции демократических президентов

Умеренные Либералы Важность умеренных
Джимми Картер (1976) 51.9% 21,6% + 31,3%
Билл Клинтон (1992) 54,7% 33,2% + 21,5%
Билл Клинтон (1996) 54,6% 31,4% + 23,2%
Барак Обама (2008) 49,8% 36,9% + 12,9%
Барак Обама (2012) 45,1% 42,2% + 2,9%
Джо Байден (2020) 47.6% 42,0% + 5,6%
Источник: Exit polling

Демократические первичные избиратели, похоже, признают эту реальность. В последний раз демократы выдвигали крайнего левого соперника в 1972 году, и результаты всеобщих выборов не побудили их повторить этот эксперимент. Несмотря на неуклонный сдвиг партии влево за последнюю четверть века, демократы были вынуждены учитывать электоральную реальность при выборе кандидата в президенты.

Можно подумать, что стимулы демократов будут сильно отличаться в субнациональных юрисдикциях, где у них сильное большинство. Но, как показали недавние первичные выборы мэра Нью-Йорка, это не обязательно так.

Несмотря на то, что Руди Джулиани руководил Нью-Йорком два срока мэром, а затем Майк Блумберг три срока, многие наблюдатели упорно рассматривают Нью-Йорк как самый либеральный большой город в Америке, за возможным исключением Сан-Франциско.Для них стало неожиданностью, что в недавней гонке на пост мэра победитель и сильный занявший второе место оказались не самыми левыми кандидатами. Победитель, Эрик Адамс, баллотировался как сторонник правопорядка и политик истеблишмента; Кэтрин Гарсия, занявшая второе место, рассказала о своем опыте работы в городском правительстве. Левые избиратели объединились вокруг Майи Вили, которая получила поддержку конгрессмена Александрии Окасио-Ортис. Уайли занял третье место, а Эндрю Янг, еще один умеренный кандидат, объединившийся с Гарсией в последние недели кампании, занял четвертое место.

Независимо от того, смотрите ли вы на результаты первого тура или на динамику процесса ранжированного голосования, который использовал город, общая картина остается той же. Если бы политические взгляды были основаны на доказательствах, то результаты Нью-Йорка усложнили бы Fox News и их зрителям аргументы в пользу того, что демократы — это партия социалистов, которые хотят позволить преступности разгуляться, раздать ваши деньги и научить ваших детей этому. все белые — расисты.

Давайте внимательнее посмотрим на результаты этого показательного первичного конкурса.

В ходе первоначального голосования по рейтингу кандидат от центристов Эрик Адамс значительно опередил занявшую второе место Майю Вили, наследницу крыла Демократической партии Сандерса / АОС. Уайли всего на несколько очков опередила финишировавшую на третьем месте, еще одну центристку Кэтрин Гарсия. Поскольку в последующих раундах поле было рассеяно, Гарсия обогнал Уайли и занял 2 место, оставив борьбу между двумя относительно умеренными кандидатами, Гарсией и Адамсом, в финальном раунде.

Таблица 3: Результаты первичных выборов мэра Нью-Йорка от Демократической партии

Первый раунд Ранговый выбор
Эрик Адамс 30,7% 50,4%
Кэтрин Гарсия 19,6% 49,6%
Майя Вили 21,4%
Источник: The New York Times

Поскольку это была первая гонка мэров, проведенная с использованием рейтингового голосования, экзит-поллы не проводились, поэтому ученым пришлось вернуться к старомодному способу понимания результатов выборов, сделав выводы на основе географии.

Результаты в пяти районах Нью-Йорка рассказывают любопытную историю. В то время как Адамс не преуспел в престижном Манхэттене, он выиграл менее обеспеченные афроамериканские секции Бруклина, Квинса и Бронкса. И он сделал это, определенно отвергнув призывы «оправдать полицию», заявив в какой-то момент, что разговор ведется «множеством молодых белых зажиточных людей».

Оказывается, большинство сообществ меньшинств хотят как большего количества полицейских, так и лучших полицейских, и Адамс попал в эту золотую середину с особым авторитетом как бывший полицейский, настроенный на реформы.Как и Байден до него, Адамс, похоже, понял, что идеи, модные для левых активистов, не всегда работают для избирателей, на которых, скорее всего, повлияет рост преступности. [2]

Оказывается, даже в Нью-Йорке демократам необходимо уравновесить взгляды преимущественно белых прогрессивных сторонников и взгляды избирателей из рабочего класса, многие из которых являются представителями расовых и этнических меньшинств, которые сосредотачиваются на условиях, с которыми они ежедневно сталкиваются в своих общинах, и ставят конкретные результаты опережают идеологическую корректность. Поскольку демократы с нетерпением ждут 2022 и 2024 годов, когда социальные и культурные вопросы станут предметом ожесточенных споров, этот урок не следует забывать.

[1] Напротив, после убедительного переизбрания Рональда Рейгана в 1984 году консерваторы составляли прочное и постоянно растущее большинство как Республиканской партии, так и ее победившей избирательной коалиции в президентских соревнованиях. А поскольку количество консерваторов в электорате значительно превышает число либералов, национальные кандидаты-республиканцы гораздо меньше зависят от умеренных, чем их коллеги-демократы.

[2] Безусловно, прогрессисты действительно выиграли другие гонки в Нью-Йорке, а левый кандидат одержал печальную победу на демократических праймериз на пост мэра Буффало. Но в самом престижном конкурсе, который имел наибольшее значение, преобладали умеренные.

правых в приговоре

Эти примеры взяты из корпусов и из источников в Интернете. Любые мнения в примерах не отражают мнение редакторов Cambridge Dictionary, Cambridge University Press или его лицензиаров.

Когда левая коалиция ссылается на реализм в попытке найти компромиссное решение с правым флангом — партией , это способ замаскировать собственную капитуляцию перед частными интересами.

Он руководил ею на протяжении всего ее существования и в своем духе моделировал ее как светскую, правую — флигель партию с сильной аграрной стороной.

Из

Википедия