Понятие конституционного права его сущность и назначение: Московский государственный юридический университет имени О.Е Кутафина (МГЮА). Non scholae sed vitae discimus
КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ | Совет Федерации Федерального Собрания Российской Федерации
Судебный орган конституционного контроля, самостоятельно и независимо осуществляющий судебную власть посредством конституционного судопроизводства. Исходя из положений Конституции РФ и Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 «О Конституционном Суде Российской Федерации» КС РФ не возглавляет судебную систему и не является вышестоящей инстанцией для иных органов судебной системы РФ, в т. ч. для конституционных (уставных) судов субъектов РФ. Вместе с тем, учитывая, что основной целью его деятельности является защита основ конституционного строя, основных прав и свобод человека и гражданина, обеспечение верховенства и прямого действия Конституции РФ на всей территории страны, КС РФ занимает ведущее положение в сфере конституционного контроля в стране.
КС РФ состоит из 19 судей, которые назначаются на должность СФ по представлению Президента РФ.
Решения КС РФ обязательны на всей территории РФ для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений.
СФ обладает правом обращения в КС РФ с запросом.
КС РФ рассматривает нормативные акты СФ на их соответствие Конституции РФ. При этом СФ выступает стороной в судебном процессе. Согласно ст. 18 Регламента СФ к полномочиям Председателя СФ относится назначение из числа членов СФ полномочного представителя СФ в КС РФ. В соответствии с Конституцией РФ КС РФ может обратиться с посланием к ФС РФ.
1. Понятие и предмет конституционного права как отрасли права
Термин «конституционное право» происходит от названия особого политико-правового документа – конституции (от лат. constitutio – устройство, установление). Конституция – это наиболее важный и значимый правовой акт в национальном праве, та основа правовой системы, которая предопределяет формирование и развитие государства, права и гражданского общества.
В основном значении конституционное право – это одна из многочисленных отраслей права, занимающая в демократических странах ведущее место в национальной правовой системе. В этом значении конституционное право представляет систематизированную совокупность правовых норм, регулирующих публичные отношения, определяющие общественный и государственный строй, положение личности в общественной и государственной жизни, а также принципы взаимоотношений личности и государства.
Нормы конституционного права содержатся, прежде всего, в конституции, а также в других важнейших государствообразующих нормативных правовых актах.
Наличие конституционного права как отрасли обусловливает существование соответствующей науки конституционного права и одноименной учебной дисциплины.
Общественные отношения, регулируемые нормами отрасли права, в юриспруденции принято именовать ее предметом.
Уяснение вопроса о предмете отрасли права является предпосылкой правильного понимания тех общих сущностных качеств, которые свойственны ее нормам.
Без учета родовой принадлежности правовых норм к определенной отрасли, к конкретному институту нельзя в полной мере раскрыть назначение и роль этих норм в правовом регулировании общественных отношений. Результат действия каждой правовой нормы должен оцениваться с учетом функционального назначения всей отрасли права. Таким образом, предметом конституционного права являются такие отношения, которые можно назвать базовыми, основополагающими. Они образуют как бы фундамент всего здания сложной системы социальных связей, подлежащих правовому воздействию. Эти базовые отношения – системообразующие, оформляющие целостность общества, его единство как организованной и функционирующей структуры, основанной на общих началах политического, экономического и социального устройства. В силу такого всеобъемлющего характера общественных отношений, являющихся предметом конституционного права, они отличаются большим многообразием, представляют сложную систему.
По содержанию, функциональному назначению можно выделить четыре основных группы таких отношений.
Рассмотрим их.
1. Нормы конституционного права регулируют общественные отношения, определяющие принципы, на которых основано устройство государства и общества.
В этих отношениях выражается, прежде всего, качественная характеристика государства: суверенитет, форма государственного устройства, субъекты государственной власти и способы ее реализации, т.е. общие основы функционирования всей политической системы общества.
Основополагающие общественные отношения, определяющие устройство государства, общества и закрепляющие их нормы гл. 1 Конституции РФ, обобщаются понятием «основы конституционного строя».
2. Общество как единый организм, как целостная организация не может существовать без единых основ правового статуса членов общества, без определения принципов взаимосвязей между государством и гражданином.
Отношения между людьми, которые составляют сущность каждого общества, касаются всех сторон жизнедеятельности, очень многообразны по своему характеру, обстоятельствам, в силу которых они возникают, допустимой мере воздействия на них государства, права.
Предметом конституционного права являются такие общественные отношения, которые определяют основы взаимоотношений человека с государством, т.е. главные принципы, характеризующие положение человека в обществе и государстве, гражданство, а также основные неотъемлемые права, свободы и обязанности человека и гражданина. Именно эти отношения и являются исходными для всех остальных общественных отношений между людьми, определяют положение человека в любых его общественно значимых связях. Конституционные нормы, регулирующие эти отношения, закреплены в гл. 2 Конституции РФ «Права и свободы человека и гражданина».
3. Поскольку Россия является федеративным государством, то объективно существует широкая сфера отношений между Федерацией и ее субъектами. Урегулирование этих общественных отношений составляет важное условие обеспечения целостности и единства государства, обоснованного реальными потребностями разграничения предметов ведения и полномочий между Федерацией и ее субъектами. Данные отношения тоже
входят в предмет конституционного права.
Нормы, регулирующие их, содержатся в гл. 3 Конституции России «Федеративное устройство».
4. Как отмечалось выше, целостность и единство общества обеспечиваются не только связывающими все социальные отношения общими принципами его устройства и организации, но и соответствующим механизмом управления социальными процессами, через который осуществляются функции, свойственные данному обществу как организованной структуре.
Таким механизмом являются система государственной власти и система местного самоуправления.
Нормы конституционного права закрепляют основные принципы системы органов государственной власти и системы органов местного самоуправления: виды органов государственной власти, правовой статус главы государства, органов законодательной, исполнительной и судебной власти, порядок их образования, компетенцию, формы деятельности, издаваемые ими акты, систему органов местного самоуправления. Таким образом, Конституционное право — ведущая отрасль права России, представляющая собой совокупность правовых норм, закрепляющих и регулирующих общественные отношения, которые определяют организационное и функциональное единство общества: основы конституционного строя Российской Федерации, основы правового статуса человека и гражданина, федеративное устройство, систему государственной власти и систему местного самоуправления.
2.1 Понятие конституционного права. Конспект лекций по правоведению
2.1 Понятие конституционного права
Конституционное право РФ закрепляет и регулирует, главным образом, важнейшие общественные отношения, составляющие основы конституционного строя, правового положения личности, государственного устройства, организации и деятельности органов государства и местного самоуправления в Российской Федерации. При этом нормы конституционного права могут одновременно входить и в другие отрасли права в качестве основы, на которой строится соответствующая отрасль. Например, ст. 37 Конституции РФ, закрепляющая свободу труда и право на труд, содержит прежде всего нормы конституционного права, но в то же время представляет собой основу отрасли, именуемой «трудовое право». Именно поэтому, общепризнанна ведущая роль конституционного права РФ в системе российского права.
Предметом конституционного права являются конституционные отношения, возникающие в связи с закреплением и регулированием:
– основ конституционного строя Российской Федерации, суверенитета народа и форм его осуществления, принципов государственного устройства и разделения властей, социального и светского характера государства, идеологического многообразия, верховенства конституции в государстве;
– взаимоотношений между государством и личностью, правовых основ статуса российских граждан, лиц без гражданства, иностранных граждан, находящихся на территории России, прав и свобод человека и гражданина и гарантий их реализации;
– федеративного устройства России, состава и компетенции ее субъектов, исключительной компетенции Федерации и предмета совместного ведения Федерации и субъектов, верховенства федеративных законов над правовыми актами субъектов и т.
– организации и функционирования системы органов власти Российской Федерации: Президента, Федерального Собрания, Правительства, органов судебной власти, органов власти субъектов Федерации, а также местного самоуправления.
Следовательно, конституционное право Российской Федерации можно определить как ведущую отрасль российского права, нормы которой закрепляют и регулируют конституционные отношения в сферах конституционного строя, правового положения личности, устройства государства, а также организации и деятельности органов государства и местного самоуправления.
Источниками конституционного права РФ служат правовые нормативные акты, т. е. такие акты, которые содержат хотя бы одну норму конституционного права. К ним относятся правовые акты, действующие на всей территории Российской Федерации, и акты, имеющие сферу действия только на территории конкретного субъекта Федерации или территории, в пределах которой осуществляется местное самоуправление.
Особое место среди источников занимает Конституция Российской Федерации.
Термин «конституция» происходит от латинского слова «constitutio», что означает установление, учреждение, построение, и первоначально использовался для обозначения правовых актов римских императоров.
Под конституцией в любой стране сегодня понимается Основной Закон государства, имеющий высшую юридическую силу и регулирующий наиболее важные общественные отношения: основные права и свободы человека и гражданина, устройство общества и государства, механизм осуществления государственной власти и местного самоуправления.
Действующая Конституция РФ, как по своему содержанию, так и по своей юридической форме вполне соответствует демократическим стандартам конституционализма.[9]
К числу источников конституционного права, устанавливающих нормы общефедерального значения, относятся и федеральные законы. Примерами таких источников могут служить – ФКЗ от 28 июля 2004 г № 5-ФКЗ «О референдуме Российской Федерации»,[10] ФКЗ от 21 июля 1994 г.
Источниками конституционного права являются и содержащие конституционно-правовые нормы правовые акты, принимаемые Президентом РФ, Советом Федерации, Государственной Думой, Правительством РФ. Это указы и другие нормативные акты Президента, постановления палат Федерального Собрания, постановления Правительства.
Источником отрасли являются Регламенты палат Федерального Собрания, Положения о различных вспомогательных органах, образуемых органами законодательной и исполнительной власти.
Особое место среди источников конституционного права занимают декларации: Декларация о государственном суверенитете, Декларация о языках народов России, Декларация прав и свобод человека и гражданина.
К числу источников, действующих только на территории субъектов РФ, относятся, прежде всего, конституции республик и уставы других субъектов РФ. Эти акты содержат нормы, в обобщенной форме закрепляющие правовой статус данного субъекта Федерации, основы его устройства, компетенцию, структуру органов государственной власти.
Конституции республик и уставы должны соответствовать Конституции России и федеральным законам. По отношению к другим нормативным правовым актам, принимаемым органами субъекта Федерации, они обладают более высокой юридической силой. Формами установления правовых норм, действующих только на территории субъекта, являются такие правовые нормативные акты, как законы, постановления, иные нормативные акты, принимаемые его органами законодательной и исполнительной власти. К источникам отрасли относятся и правовые акты представительных органов местного самоуправления, содержащие конституционно-правовые нормы, в частности, их уставы (положения).
Согласно принципу приоритета международного права общепризнанные принципы и нормы международного права являются составной частью национальной правовой системы (п.
4 ст. 15 Конституции РФ). Следовательно, такие принципы и нормы также являются источниками конституционного права.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРесЧто это? Почему нам должно быть до этого дело?
Время чтения: 10 минутПредставьте себе. . .
Жизнь в обществе, где однажды, когда вы безопасно и разумно ведете свою новую машину по улице, вас останавливают и арестовывают только потому, что задерживающему полицейскому не нравится цвет вашей машины. После выхода из тюрьмы вы красите свою машину в другой цвет, а затем вас останавливают и снова арестовывают, потому что другому полицейскому не нравится новый цвет вашей машины.
Представьте себе. . .
Жизнь в обществе, где правительство запрещает убийства, но отказывается арестовать или привлечь к ответственности высокопоставленного государственного чиновника, который намеренно стреляет и убивает невиновного человека без видимой причины на глазах у нескольких очевидцев.
Представьте себе. . .
Жизнь в обществе, где в любой момент, без какого-либо предупреждения и без соблюдения какой-либо конкретной процедуры, правительство может арестовать ваш дом, ваших детей или ваш банковский счет.
Как жители западной демократии, мы инстинктивно знаем, что тип общества, изображенный в любом из приведенных выше примеров, неприемлем. В правовой системе есть что-то изначально неправильное, которая позволяет арестовывать гражданина исключительно по прихоти сотрудника полиции или которая не применяет закон к законодателям или которая не требует от правительства соблюдения предсказуемых и установленных процедур. прежде, чем резко повлиять на жизнь граждан. Итак, необходимость отказа от правовых систем, изображенных в примерах, нам кажется очевидной.Но что именно такого особенного в приведенных выше примерах, что позволяет нам так быстро и определенно отвергать изображенные общества? Что общего в каждом примере, который делает изображаемое общество столь отвратительным? Какая основная черта нашего демократического общества отсутствует в каждом из примеров? Ответ на все эти вопросы — причина того, что мы инстинктивно способны и вынуждены осуждать общества, проиллюстрированные в примерах, — заключается в том, что каждый из примеров изображает общество, действующее без верховенства закона.
Что такое верховенство закона?
Определение верховенства закона во многом похоже на попытку определить смысл жизни. Как и смысл жизни, верховенство закона — это основная, важная и фундаментальная концепция, с которой веками боролись философы, отдельные люди и общества, и которая, в конце концов, может быть разной для разных людей. Однако, как и смысл жизни, основная проблема с верховенством закона заключается не столько в знании того, что это такое, сколько в том, чтобы выразить это знание словами.
Тысячи книг и статей написаны людьми из различных областей науки и предпринимательства, и все они пытаются передать словами суть верховенства закона. Однако некоторые из наиболее кратких, всеобъемлющих и понятных описаний этого принципа были даны Верховным судом Канады. Признавая, что верховенство закона — это «сильно структурированное выражение, имеющее много чего», Верховный суд Канады в целом резюмировал верховенство закона как «передающее чувство упорядоченности, подчинения известным правовым нормам и подотчетности исполнительной власти перед юридические полномочия »( Ссылка на резолюцию о внесении поправок в Конституцию, 1981 г.
).Верховный суд также заявил, что «на самом базовом уровне верховенство закона обеспечивает гражданам и жителям страны стабильное, предсказуемое и упорядоченное общество, в котором они могут вести свои дела. Он обеспечивает защиту людей от произвола государства »(Ссылка на отделение Квебека, 1998).
Но как именно верховенство закона наводит порядок в обществе? Какие компоненты или элементы верховенства закона определяют структуру и подотчетность, описанные Верховным судом Канады? И снова, хотя многие ученые выражают бесчисленное количество мнений о точном содержании верховенства закона, можно выделить некоторые основные, общепринятые компоненты верховенства закона.В одной из первых попыток четко сформулировать, что подразумевается под верховенством закона, А.С. Дайси сказал, что верховенство закона состоит из трех элементов:
- во-первых, что никто не должен быть наказан государством, за исключением явного нарушения закона, установленного в ходе обычного судебного разбирательства;
- во-вторых, что закон должен применяться ко всем лицам в равной степени, независимо от ранга или положения любого лица; и
- наконец, что правовые нормы должны выполняться судами ( Закон о Конституции, 1886).
Следуя в целом комментариям Дайси, Верховный суд Канады определил следующие три элемента как часть верховенства закона:
- во-первых, этот закон «имеет верховенство над действиями как правительства, так и частных лиц»; Во-вторых, необходимо создать и поддерживать «действительный порядок позитивных законов, который сохраняет и воплощает более общий принцип нормативного порядка»; и
- , наконец, что «отношения между государством и человеком должны регулироваться законом» ( Ссылка на отделение Квебека ).
Верховный суд также постановил, что верховенство закона «должно означать как минимум две вещи. Во-первых, закон имеет верховенство над должностными лицами правительства, а также над частными лицами и, таким образом, исключает влияние произвольной власти »и что« верховенство закона требует создания и поддержания действительного порядка позитивных законов, который сохраняет и олицетворяет… порядок »(Ссылка относительно языковых прав Манитобы ).
По сути, описание верховенства закона Верховным судом гласит, что этот принцип требует, чтобы общество управлялось понятными законами, а не личными прихотями и предпочтениями.Вместо того, чтобы управлять обществом желаниями или интересами определенного человека или группы, чьи желания и интересы могут меняться ежедневно, общество должно управляться законом. Среди прочего, общество, управляемое законом, должно иметь процедуры, гарантирующие, что люди, занимающие руководящие должности, не смогут произвольно манипулировать общественным порядком. Итак, законы должны создаваться только в соответствии с установленными и согласованными процедурами; законы не могут создаваться произвольно и без предупреждения общественности.Законы должны одинаково применяться как к законодателям, так и к рядовым гражданам.
Законы должны применяться предсказуемым и устоявшимся образом, а не полагаться исключительно на прихоти законодателей или правоохранительных органов. Другими словами, верховенство закона требует применения объективных стандартов при создании и применении законов общества.
Чем не является верховенство закона
Услышав, что верховенство закона — это принцип, требующий объективности в нашей правовой системе, многие люди утверждают, что этот принцип не соблюдается в нашей стране, потому что на самом деле закон часто по-разному применяется к разным людям.Например, одному человеку, обвиняемому в убийстве, может быть назначено совершенно иное наказание, чем другому человеку, обвиняемому в том же преступлении. Точно так же одному человеку, пострадавшему в автомобильной катастрофе, может быть присуждена гораздо большая компенсация, чем другому лицу, получившему аналогичные травмы. Сотрудник полиции может выдать штраф за превышение скорости одному водителю, но не другому водителю, совершившему такое же преступление.
Однако верховенство закона не обязательно требует одинакового отношения ко всем людям.Вместо этого верховенство закона просто требует, чтобы закон учитывал те же соображения или применял те же стандарты к лицам, находящимся в аналогичных обстоятельствах.
Результат применения этих соображений или стандартов может значительно отличаться в зависимости от случая. Таким образом, два человека, совершившие убийство, могут получить разные наказания, если один человек является серийным убийцей, а другой — нет. Точно так же человек, пострадавший в автомобильной катастрофе, может получить большую компенсацию, чем другой человек, получивший аналогичные травмы, если первый человек не виноват в аварии, а второй каким-то образом участвовал в аварии.Офицер полиции может должным образом решить выдать предупреждение, а не билет одному спидеру, и выдать билет другому спидеру, если у офицера есть разумные основания полагать, что первому спидеру нужно предупреждение только в качестве сдерживающего фактора, а второму спидеру нужно билет, чтобы выучить его урок. Однако при всех этих обстоятельствах верховенство закона остается в игре, потому что различие в обращении зависит от установленных критериев, а не от прихотей человека, управляющего системой.
Почему мы должны заботиться о верховенстве закона
Очевидно, что верховенство закона играет фундаментальную роль в социальной структуре Канады.Тот факт, что верховенство закона является неотъемлемой частью нашего общества, демонстрируется дискомфортом, который мы испытываем при столкновении с правовыми системами, которые работают без верховенства закона, как в примерах, приведенных в начале этой статьи. Центральная роль верховенства закона в канадском обществе также была прямо признана канадскими судами, особенно при толковании конституции Канады. Верховный суд Канады пришел к выводу, что в Канаде «конституционный статус верховенства закона не подлежит сомнению» ( Ссылка на Manitoba Language Right ).и что «верховенство закона [является] фундаментальным постулатом нашей конституционной структуры» ( Roncarelli v. Duplessis , 1959), что означает, что верховенство закона является частью высшего закона нашей страны, обязательной для всех. уровни правительства и подлежат исполнению судами.
Суды не должны были расширять толкование нашей конституции, чтобы прийти к такому выводу, потому что наша конституция прямо описывает наш конституционный порядок как «в принципе сходный с конституционным порядком Соединенного Королевства» (Закон о Конституции , , 1867 г.), где правило закона хорошо установлено, и в нашей конституции прямо говорится, что «Канада основана на принципах, признающих верховенство Бога и верховенство закона.»(Закон о Конституции , 1982 г.). Помимо того факта, что наша конституция прямо признает или ссылается на верховенство закона, Верховный суд Канады также предположил, что само существование нашей конституции косвенно демонстрирует наше уважение к верховенству закона, потому что конституция по своей природе предназначена для высший, объективный закон, который описывает ожидаемый общественный порядок и которому должны следовать как правительства, так и граждане. Основатели этой нации, должно быть, имели в виду, что в качестве одного из основных принципов построения нации Канада должна быть обществом правового порядка и нормативной структуры: обществом, управляемым верховенством закона.
Хотя это не закреплено в каком-либо конкретном положении, принцип верховенства закона, несомненно, является принципом нашей Конституции.
Тот факт, что верховенство закона занимает фундаментальное место в правовом и социальном устройстве Канады, тем не менее, не гарантирует, что верховенство закона никогда не будет нарушено в этой стране. Напротив, как и все другие правовые принципы, верховенство закона иногда нарушается — намеренно или непреднамеренно, прямо или косвенно и множеством различных способов.Итак, хотя мы можем и должны воспринимать как должное важную роль, которую верховенство закона играет в нашем обществе, мы не можем и не обязательно должны предполагать, что наши законодатели всегда будут соблюдать верховенство закона. Как и в случае со всеми другими правовыми принципами, мы должны обращаться в суд, чтобы обеспечить соблюдение верховенства закона.
На сегодняшний день канадские суды играют очень активную роль в поддержании и обеспечении верховенства закона.
Суды ссылались, определяли и применяли верховенство закона во многих случаях.Два дела, которые являются особенно яркими иллюстрациями решающей роли суда в защите и обеспечении соблюдения законности, — это Roncarelli против Duplessis и Reference re Secession of the Province of Quebec .
Хотя эти решения были приняты с разницей в несколько лет, оба дела демонстрируют важность, которую канадские суды придают верховенству закона, и важную услугу, которую суды оказывают в обеспечении того, чтобы наши законодатели соблюдали это правило.
В деле Roncarelli v. Duplessis Верховный суд Канады рассмотрел действия премьер-министра Квебека Дюплесси в отношении Ронкарелли, ресторатора Квебека. Премьер Дюплесси приказал отменить лицензию Ронкарелли на продажу спиртных напитков, что, очевидно, имело серьезные последствия для средств к существованию Ронкарелли. Премьер Дюплесси распорядился аннулировать лицензию на продажу спиртных напитков не из-за каких-либо проблем с рестораном Ронкарелли или ликеро-водочным заводом, а потому, что Ронкарелли был Свидетелем Иеговы, который вносил залог за нескольких других Свидетелей Иеговы, арестованных за нарушение муниципальных постановлений относительно распространения литературы.
.По сути, премьер Дюплесси пытался косвенно отговорить Ронкарелли внести залог за своих друзей.
Верховный суд Канады счел действия премьер-министра Дюплесси необоснованными и обязал премьер-министра выплатить Ронкарелли компенсацию за ущерб. Верховный суд постановил, что отмена премьер-министром Дюплесси лицензии на продажу спиртных напитков Ронкарелли нарушила принцип верховенства закона, поскольку это действие представляло собой злоупотребление влиятельным положением премьер-министра. Суд постановил, что верховенство закона запрещает Дюплесси полагаться на свой высокий пост или его личную оценку общественных интересов в качестве основания для аннулирования лицензии Ронкарелли на продажу спиртных напитков.Лицензия на продажу спиртных напитков могла быть должным образом отозвана только в том случае, если отмена была санкционирована определенным законом или законом. Закон Квебека, касающийся лицензирования спиртных напитков, дает право выдавать или отменять лицензии на продажу спиртных напитков исключительно другому должностному лицу Квебека, а не премьер-министру.
В справке об отделении Квебека правительство Канады обратилось в Верховный суд Канады с просьбой вынести заключение о праве Квебека в одностороннем порядке выйти из состава Канады. Эта проблема возникла из-за заявленного намерения правительства Квебека объявить Квебек независимым государством, независимо от каких-либо возражений со стороны других канадских провинций или федерального правительства, если граждане Квебека проголосовали за независимость на провинциальном референдуме.Решая этот вопрос, Верховный суд Канады был вынужден рассмотреть фундаментальные аспекты конституционного строя Канады, то есть основные ценности и характер, лежащие в основе политических, правовых и социальных структур этой страны. Суд прямо включил верховенство закона в число основных черт нашего общества и, как уже отмечалось, определил верховенство закона как включающее в себя различные элементы, но в основном представляющее понятие, что «все действия правительства должны соответствовать закону.
Суд заявил, что верховенство закона тесно связано с принципом конституционности, который требует, чтобы «все действия правительства соответствовали Конституции». Таким образом, Суд в конечном итоге пришел к выводу, что из-за принципа верховенства закона и принципа конституционности провинция Квебек может действовать только на законных основаниях в соответствии с Конституцией. По другим причинам, которые слишком подробно изложены в этой статье, Суд затем постановил, что Конституция не разрешает Квебеку отделиться от Канады без согласования условий этого отделения с другими канадскими провинциями и федеральным правительством.
Дело Roncarelli и дело Quebec Secession Reference полезно указать на ряд фактов, касающихся значения верховенства закона:
Во-первых, обстоятельства, которые привели к рассмотрению каждого из этих дел в Суде, демонстрируют, что, хотя канадские граждане и федеральное и провинциальное правительства могут инстинктивно признавать и признавать компоненты верховенства закона как основополагающие для нашего демократического общества, иногда отдельные лица или правительства принимают действия, которые намеренно или непреднамеренно могут нарушить принцип верховенства закона.
Пытаясь достичь других целей, избранным должностным лицам или правительствам особенно легко упустить из виду или неверно истолковать свои обязательства в соответствии с верховенством закона. Соответственно, мы не можем расслабляться и просто предполагать, что, поскольку канадские граждане и правительства ценят верховенство закона, это правило обязательно будет соблюдаться без участия судов в обеспечении его соблюдения.
Во-вторых, эти дела отражают четкий и неоднократный вывод Верховного суда Канады о том, что верховенство закона является основополагающим для функционирования канадской правовой системы и что это Правило должно соблюдаться и применяться на практике.Особое значение имеет признание Судом того факта, что верховенство закона закреплено в конституции Канады — высшем законе, который определяет наши государственные структуры и полномочия и определяет отношения между различными правительственными структурами и канадским народом. Другими словами, эти дела говорят нам о том, что верховенство закона — это больше, чем просто основная ценность нашей правовой системы, это фундаментальное юридическое право, имеющее исковую силу.
Наконец, демонстрируя готовность судов использовать принцип верховенства закона для ограничения действий правительства, эти дела отражают суть верховенства закона — представление о том, что все участники нашего общества, включая правительства, должны соблюдать законы и согласованные нами процедуры.
Заключение
В нашей повседневной жизни мы часто сожалеем о том, что должны следовать правилам. Мы часто находим законы общества слишком строгими и жесткими, недостаточно гибкими, чтобы принимать во внимание наши индивидуальные потребности и обстоятельства. Однако, понимая идею верховенства закона, мы видим, что правила, хотя они часто и неудобны, на самом деле спасают нас от невыносимых неудобств, которые неизбежно создает социальный порядок без объективных правил. Это не означает, что все наши текущие законы или правила идеальны, но существование этих объективных правил в конечном итоге защищает нашу свободу.Хотя многие люди в мире все еще борются против гнета тиранического правителя, мы свободны от угнетения, по крайней мере частично, потому что нами правит закон.
Палата лордов — Конституция
ПРИЛОЖЕНИЕ 5: ДОКУМЕНТ ПРОФЕССОРА ПОЛА КРЭЙГ: ВЕРХОВЕНСТВО ЗАКОНА1. Введение
Этот документ призван дать рекомендации относительно смысл понятия «верховенство закона» в свете раздела 1 Закон о конституционной реформе 2005 года, в котором содержится прямая ссылка на к этой концепции.
«Предупреждение о вреде для здоровья» нужно всем, кто решился в эту область: беглый взгляд на указатель юридических периодических изданий выявлено 16 810 ссылок на книги и статьи, посвященные верховенства закона, и это, безусловно, недооценка, поскольку во многих статьях эта концепция обсуждается таким образом, что не обязательно может быть обнаружен поисковой системой, и этот номер относится только к легальным материал.
Существует значительное разнообразие мнений относительно
смысл верховенства закона и последствия, которые делают и
должно следовать из нарушения концепции.Тем не менее я попытаюсь
максимально объективно идентифицировать разные смыслы
верховенство закона.
2. Концепция закона о верховенстве Дайси
Будут рассмотрены современные концепции верховенства права. ниже. Однако было бы странно не рекламировать концепцию Дайси [174]. учитывая известность, которую он имел в Великобритании. Тем не менее он должен понять, что его концепция верховенства закона была двусмысленной в определенных отношениях.
Первый принцип верховенства закона Дайси заключался в том, что ‘Ни один человек не подлежит наказанию или не может быть законно заставлен страдать телесно или товаров, за исключением явного нарушения закона, установленного в в обычном законном порядке в обычных судах земли.В этом смысле верховенство закона противопоставляется каждой системе. правительства на основе осуществления лицами, уполномоченными широкие, произвольные или дискреционные ограничения ».
Первое предложение требует, чтобы законы, согласно которым
осужденные люди должны быть переданы в правильном законном порядке
и что вина должна быть установлена только с помощью обычных
судебный процесс.
Это важный принцип, хотя он должен
Следует отметить, что здесь ничего не говорится о содержании законов, которые
человеку придется столкнуться, когда его доставят в суд.Значение второго предложения более проблематично. Слово
«произвольный» может означать четкий закон, который был должным образом принят
Парламентом, но которые, тем не менее, могут рассматриваться как произвольные
если считалось нарушением определенных основных прав, или если
это повлекло за собой чрезмерное наказание. Слово «произвольный» могло бы альтернативно
использоваться для описания закона, принятого в правильном юридическом порядке,
но где это было очень расплывчато или неясно, в результате чего люди
понятия не имели, как планировать свою жизнь в свете соответствующих
правовая норма.Это чувство произвола не зависит от того,
содержание законодательства было справедливым или несправедливым.
Второй принцип верховенства закона Дайси касается
равенство: «каждый человек, независимо от его ранга или положения, подчиняется
к обычному праву страны и подчиняется юрисдикции
обычных трибуналов ».
Эта формулировка касается прежде всего равных доступ к судам, а не с характером правил, которые люди найти, когда они туда доберутся. [175] Это правда, что Дайси была категорически против предоставления должностным лицам любые особые привилегии, кроме второго принципа Дайси не уводит далеко.Он мало заботился о роль закона в принятии решения о том, применимы ли различные правила к разные группы были оправданы на том основании, что было какое-то рациональное оправдание разницы в лечении.
Третий принцип Дайси заключался в том, что неписаная конституция в Великобритании, можно сказать, проникнуты верховенством закона, потому что права на личную свободу или публичное собрание в результате судебного решений, в то время как во многих иностранных конституциях такие права вытекало из писаной конституции.
Эта третья составляющая верховенства закона неоднозначна.
Это может быть истолковано как означающее, что в обществе должен быть определенный индивидуум.
права, если это должно соответствовать верховенству закона.
Альтернатива
читал, что если вы хотите защитить такие права, то
техника общего права была лучше, чем применяемая на континенте.
Дайси подробно рассказала о ненадежной защите прав.
на континенте, где конституции, закрепляющие права, будут
часто отменяется росчерком пера или кончиком пальца.
меч.Он считал, что в Великобритании, где права личности были
результат многочисленных судебных решений, указывающих, когда данное лицо
мог свободно говорить и т. д., было бы значительно больше
Авторитарному режиму трудно отбросить эти права.
3. Современные концепции верховенства закона
Таким образом, взгляд Дичеяна на верховенство закона был неоднозначны в определенных отношениях, и аналогичные неопределенности окружают историческое значение фразы «власть законов, а не мужчин.
Как уже отмечалось, современная литература по верховенству права выше, обширный и разнообразный. Ряд различных значений тем не менее, верховенство закона можно определить.
(а) Верховенство закона и законная власть
Основная идея верховенства закона, к которой все будут стремиться.
подписаться заключается в том, что правительство должно иметь возможность указать на некоторые
основание для его действий, которое считается действительным соответствующими
правовая система. Таким образом, в Великобритании такие действия обычно имеют свои
основание в статуте, прерогативе или общем праве.В таком случае соответствующие меры должны быть приняты надлежащим образом.
уполномоченное лицо или учреждение надлежащим образом уполномоченным образом
Если правительство не может предоставить правовую основу для этого действия суды Великобритании сочли бы его незаконным, так как для этого не было бы законных полномочий.
Это основное значение верховенства закона ни о чем не говорит.
относительно характера оспариваемых действий правительства. Правительство
может стремиться к достижению какой-то благой цели, или может
пытаться сделать что-то, что большинство сочло бы нежелательным.Это не имеет отношения к целям настоящего расследования. В
мера также противоречила бы верховенству закона, если бы правительство
не мог указать на какое-либо основание для своих действий, которое было бы расценено
как действительный в этой правовой системе.
(b) Верховенство закона и руководящие принципы поведения
Смысл верховенства права, рассматриваемый в предыдущий раздел важен, но ограничен. Любой закон должным образом принятый Парламентом, соответствовал бы верховенству закона, определенному в этом манера.Таким образом, тот факт, что законы должны приниматься в правильном законность — необходимый аспект верховенства закона, но он не достаточно.
По этой причине большинство согласится с тем, что верховенство закона требует большего. Еще один важный аспект принципа верховенства права заключается в том, что принятые таким образом законы должны способен направлять поведение, чтобы можно было планировать жизнь.
Из этого общего правила Раз вывел
ряд более конкретных атрибутов, которые должны иметь законы
чтобы можно было сказать, что они соблюдают закон.[176]
Все они связаны с идеей дать людям возможность
планировать свою жизнь. «Список» включает следующее: что законы
должно быть перспективным, а не ретроспективным; что они должны быть
относительно стабильный; этим конкретным законам следует руководствоваться открытым,
общие и четкие правила; что должна быть независимая судебная система;
что должен быть доступ к судам; и что усмотрение
которыми владеют правоохранительные органы, нельзя допускать
подрывают цели соответствующих правовых норм.
Верховенство закона в сформулированном здесь смысле может должны соблюдаться режимами, законы которых вызывали моральные возражения, при условии, что что они соблюдают формальные нормы верховенства закона. В равной степени не все законы, принятые демократическим режим обязательно будет соответствовать верховенству закона.
С этой точки зрения верховенство закона по сути является негативным. ценность, как признает сам Раз. Учитывая, что закон может уполномочить государство делать все, что угодно, закон сводит к минимуму опасность, созданная самим законом.Это достигается за счет того, что каким бы ни было содержание закона, по крайней мере, он должен быть открытым, ясным, стабильный, общий и применяется беспристрастной судебной властью.
Однако было бы ошибкой не признать
более позитивная сторона верховенства закона, если смотреть с этой точки зрения.
Даже если фактическое содержание закона предосудительно с моральной точки зрения,
соблюдение законности часто необходимо для обеспечения
что люди действительно соблюдают требования, которые
накладывает.
Также важно понимать, как подчеркивает Раз, что верховенство закона в указанном выше смысле — только одно достоинство правовой системы, и, возможно, придется пожертвовать для достижения других желаемые концы.Мы можем почувствовать, что верховенство закона дает право на существование. ясными, общими законами нужно пожертвовать, если это лучший или единственный способ для достижения желаемой цели — иметь более дискреционный, открытый текстурированный правовые положения. Это может быть так, где нет возможности уложить заранее в разрешающем законодательстве четкие правила в достаточной деталь, чтобы охватить все возможные случаи. Модификации правила закон таким образом не запрещены или запрещены. Данный что это лишь одно из достоинств правовой системы, она не должна препятствовать достижение других добродетелей, ценимых этой системой.
Более того, важно четко понимать последствия
о нарушении верховенства закона в смысле, рассмотренном в этом разделе.
Тот факт, что закон является расплывчатым или неясным и, следовательно,
мало что дает в качестве реального руководства для тех, кто пострадал от
это не приведет к отмене закона в Великобритании.
В
суды вполне могут толковать такой статут узко, в пользу
человек в таких обстоятельствах. Они также могут это прочитать
вниз в соответствии с Законом о правах человека 1998 г., если
В противном случае статут нарушил бы права, вытекающие из европейского
Конвенция о правах человека.Если суды не могут читать
вниз, они могли оформить декларацию о несовместимости под
HRA, и вопрос будет отправлен обратно в парламент для повторного рассмотрения.
Таким образом, суды обладают значительными методами толкования.
в их распоряжении, чтобы гарантировать, что законодательство, которое не соответствует
изложенные выше требования верховенства закона истолковываются
узко в пользу личности. Это не меняет
тот факт, что суды Великобритании традиционно не обладали полномочиями по признанию недействительными
парламентский акт на таких основаниях.
Другое дело, если положение, которое не работает
соблюдать верховенство закона — это нечто иное, чем закон.
Ничто не мешает судам признать недействительными другие
меры, независимо от того, принимают ли они форму делегированного законодательства,
отдельные решения министерств, акты местных властей или
решения агентств.
Если такая мера не соответствует
требования верховенства закона всегда можно
судам использовать один из принципов судебного надзора для
отменить меру.Таким образом, если министр намеревается принять меры
ретроспективно суды потребуют специального разрешения от
закон о разрешении или что-то близкое к нему, прежде чем
они были бы готовы согласиться с расширением полномочий министра
так далеко. [177] Так же,
если оспариваемая мера министерства была очень расплывчатой или неясной
в распоряжении судов будет ряд вариантов. Они
может решить, что это не соответствует основному законодательству;
что он должен быть аннулирован в соответствии с разделом 6 HRA; что
нечеткость меры свидетельствовала о том, что министр
действовать в ненадлежащих целях; или что оспариваемая мера была
необоснованное использование дискреционных полномочий, которыми наделены
министр.
Многие подписались бы под представленным выше анализом,
хотя они вполне могут не согласиться с его применением
в каждом конкретном случае или относительно того, ценит ли верховенство закона
должны быть «принесены в жертву» для достижения другой желаемой цели.
Однако были более радикальные проблемы со стороны те, кто утверждает, что формальная концепция верховенства закона всегда была маской для существенного неравенства во власти, и это в наши дни эта формальная концепция в любом случае недостижимый.[178]
Ключевой вопрос заключается в том, должно ли верховенство закона включать больше, чем формальная концепция, представленная в этом разделе. В Спорные аргументы сложны, но суть разногласий можно представить следующим образом.
Представленное до сих пор верховенство закона не касается
с фактическим содержанием закона в том смысле,
закон справедлив или несправедлив при условии, что формальные предписания
нормы закона сами соблюдаются. Чтобы поставить ту же точку в другом
Кстати, с этой точки зрения необходимо учитывать содержание
закона, чтобы решить, соответствует ли он принципам
верховенство закона в отношении ясности, общности, отсутствия ретроспективности
и т. д., но при условии, что это соответствует, то это конец
запроса.
Обоснование ограничения верховенства закона в
этот способ выглядит следующим образом. [179]
Мы все можем согласиться с тем, что законы должны быть справедливыми, что их содержание
должны быть морально здоровыми и что права должны быть защищены в пределах
общество. Проблема в том, что если брать верховенство закона в
необходимость в «хороших законах» в этом смысле, тогда концепция перестает
иметь независимую функцию. Есть много литературы
посвященный обсуждению значения справедливого общества,
характер прав, которые должны в них существовать, и соответствующие
границы действия правительства.Политическая теория взялась за
такие вопросы с незапамятных времен. Чтобы принести эти вопросы
в рамках верховенства закона, следовательно, ограбит это
понятие самостоятельной функции. Законы были бы осуждены или
подтверждены как соответствующие или противоречащие правилу
закон, когда осуждение или похвала будет просто отражением
привязанности к определенной концепции прав, демократии
или справедливое общество.
Таким образом, сообщение заключается в том, что, если вы хотите
спорить о справедливости общества делайте это во что бы то ни стало.Если
вы хотите защитить определенный тип личности прямо тогда
представьте свой аргумент. Обращайтесь к богатству литературы, которая
решает эти вопросы напрямую. Однако это мнение не
необходимо или желательно, чтобы скрыть заключение под мантией
верховенство закона, так как это будет просто отражать вывод
который уже был достигнут благодаря опоре на конкретную
теория прав или справедливое общество.
(c) Верховенство закона, правосудие и подотчетное правительство
Однако представленная выше точка зрения была оспорена.Сторонники противоположной точки зрения признают, что верховенство закона
имеет атрибуты, упомянутые в предыдущем разделе, но они
утверждают, что эта концепция имеет более далеко идущие последствия. Определенный
Считается, что права основаны на верховенстве закона или вытекают из него.
Концепция используется в качестве основы для этих прав, которые
затем используются для оценки качества законов, разработанных
законодательная власть и суды.
Также утверждалось, что верховенство закона предусматривает
основу для контроля судов над правительственными
действия через судебный надзор.В этом смысле верховенство закона
выражает то, как государство должно вести себя по отношению к людям
в обществе. Утверждается, что верховенство закона требует от правительства
действие соответствует принципам хорошего управления, разработанным через
суды, что является важным аспектом подотчетного правительства
в демократическом обществе. Ограничения, наложенные на правительство
через судебный контроль являются частично процессуальными, а частично материальными.
Диапазон этих принципов варьируется, но обычно включает идеи
такие как: законность, процессуальная правомерность, участие, фундаментальные
права, открытость, рациональность, актуальность, соответствие цели,
разумность, равенство, законные ожидания, правовая определенность
и соразмерность.Были оживленные академические дебаты
относительно того, должны ли такие принципы быть узаконены ссылкой
к законодательному замыслу.
Тем не менее, общее согласие
что именно суды разработали принципы судебной
обзор за последние 350 лет.
Это общее мнение было продвинуто рядом писатели и судьи, хотя точные детали их анализа различаются.
Таким образом, Дворкин убедительно доказал, что
вопросы «пригодности», суды должны решать юридические вопросы в соответствии с
к лучшей теории справедливости, которая занимает центральное место в резолюции
какими правами обладают люди в настоящее время.[180]
Согласно этой теории, «положения закона верны, если они
фигурируют или следуют принципам справедливости, беспристрастности и
надлежащая процессуальная процедура, обеспечивающая наилучшее конструктивное толкование
юридической практики сообщества ». [181]
Неотъемлемой частью дворкинского подхода является то, что при возникновении вопросов
подходящего, суд должен выбрать между ‘подходящими интерпретациями
спросив, какой из них показывает структуру институтов сообщества
в целом в лучшем свете с точки зрения политических
мораль ».
[182] Вкл.
это мнение человек будет иметь право на юридический ответ
что является результатом применения вышеуказанного теста.
Дворкин принимает формальную идею верховенства закона изложенное выше, назвав эту концепцию «сводом правил». Этот требует, чтобы правительство никогда не применяло власть против физическим лицам, за исключением случаев, предусмотренных установленными правилами заранее и доступным для всех. [183] Такие ценности присутствуют в любой серьезной теории справедливости [184]. Однако, как отмечает Дворкин, это мало что говорит о содержание законов, существующих в правовой системе.Те, кто ограничивать верховенство закона таким образом заботиться о содержании закона, но рассматривать это как вопрос материальной справедливости, который является « независимым идеалом, ни в коем случае не частью идеального верховенства закона ». [185]
Дворкин утверждает, что, однако, мы должны также признать
концепция верховенства закона, основанная на правах. С этой точки зрения граждане
имеют неимущественные права и обязанности по отношению друг к другу, и
политические права против государства.
Эти моральные и политические
права должны быть признаны в позитивном законе, чтобы они могли
принудительное исполнение гражданами через суд.Верховенство закона на
эта концепция — идеал правления точной общественной концепцией
индивидуальных прав. По словам Дворкина, этот взгляд на
верховенство закона »не различает, как концепция свода правил
делает, между верховенством закона и материальным правосудием; на
напротив, он требует, как часть идеала права, чтобы правила
в книге фиксируют и защищают неимущественные права »[186].
Это не означает, что эта концепция верховенства закона непротиворечива.
только с одной теорией справедливости или свободы.Такого аргумента нет.
Это означает, что он не зависит от конкретной теории.
справедливости или видения свободы, которое составляет его содержание
в любой момент времени.
Подобные темы были выдвинуты сэром Джоном.
Законы, пишущие во внесудебном порядке. В важной серии статей
он сформулировал роль судов в защите основных
права. [187] Подробный
природа аргумента не имеет для нас непосредственного значения.
Пока достаточно сказать, что сэр Джон Лоуз представил
основанная на правах концепция права и роль
судья по делам, касающимся основных прав.Он постулировал
закон высшего порядка, обязательный для избранного Парламента,
с судами в качестве опекунов как основных лиц
права, и то, что можно назвать структурными конституционными правами. [188]
Тезис основан на особой концепции либерализма.
и индивидуальная автономия, с разделением между положительными
и отрицательные права. Считается, что верховенство закона включает в себя привязанность
к свободе, уверенности и справедливости. Первый из этих элементов
является основным компонентом верховенства закона, а второй
а третий привносит более традиционные атрибуты
формальное верховенство закона.[189]
Важная недавняя лекция лорда Бингема о
верховенство закона также актуально в этом отношении, особенно потому, что
это было дано на фоне конституционной реформы
Закон 2005 г. [190] господин
Бингхэм формулирует восемь принципов, составляющих правило
закон.
Некоторые из этих принципов относятся к более формальным аспектам.
верховенства закона. К ним относится идея о том, что закон должен быть
доступным и по возможности внятным, ясным и предсказуемым;
что вопросы юридического права и ответственности обычно должны
решаться путем применения закона, а не осуществления
осмотрительность; и эти средства должны быть предусмотрены для решения без
непомерно высокая стоимость или чрезмерная задержка добросовестных гражданских споров
которые сами стороны решить не могут.
Однако ясно, что лорд Бингхэм считает
верховенство закона выходит за рамки этих основных принципов. Он уважает
он включает центральную идею о том, что законы страны должны
применяются одинаково ко всем, за исключением тех случаев, когда объективные различия
оправдывают дифференциацию и требуют, чтобы закон
обеспечить адекватную защиту основных прав. Лорд Бингэм
прямо опровергает возражение, выдвинутое Разом против включения
основных прав в рамках верховенства закона, но
не согласен с ним в следующих терминах.
[191]
Государство, которое жестоко репрессировало или преследовало отдельные слои населения. на мой взгляд, нельзя рассматривать как соблюдающих верховенство закона, даже если перевозка преследуемого меньшинства в концлагерь или принудительное облучение самки дети на склоне горы были предметом подробных законов введены в действие и неукоснительно соблюдаются. Так что удержать, я думаю, быть лишением существующего конституционного принципа, подтвержденного раздел 1 Закона 2005 года во многом и нарушает фундаментальный договор, который … поддерживает верховенство закона.
Столь же ясно, что лорд Бингем рассматривает принципы
судебного надзора как основанного на верховенстве закона.
Таким образом, он заявляет, что «министры и государственные служащие на всех уровнях
должны использовать предоставленные им полномочия разумно, в хорошем
вера, ради которой были наделены силы и
без превышения пределов таких полномочий », [192]
и «судебные процедуры, предусмотренные государством, должны быть справедливыми» [193].
Джоуэлл также сформулировал точку зрения на правило право, которое имеет как формальное, так и материальное измерение.[194] Он соглашается с тем, что нужно быть осторожным, приравнивая правило закон с содержанием конкретных правил. Он также признает, что значительная часть норм права связана с процедурой или форма в отличие от вещества. Джоуэлл, однако, считает, что верховенство закона имеет существенное измерение. Он воспринимает верховенство закона как принцип институциональной морали и ограничение беспрепятственного использования государственной власти. В Практическая реализация верховенства закона происходит в первую очередь через судебный надзор.Его сущностный аспект очевиден в готовности судебной власти отменить административные или исполнительные действия, если они являются необоснованными, произвольными или капризными.
Интерпретация верховенства закона Алланом также содержит
смесь формальных и содержательных элементов. [195]
Он утверждает, что мы должны выйти за рамки формальной концепции
верховенство закона, но мы должны остановиться в отношении правила
права как выражение любой конкретной теории материального
справедливость.
Верховенство закона с этой точки зрения не влечет за собой обязательств.
к любому конкретному видению общественного блага или любой конкретной концепции
социальной справедливости, но требует, чтобы все юридические обязательства
быть оправданным апелляцией к такому видению.Верховенство закона должно
охватывают, помимо формальных атрибутов, идеалы равенства
и рациональность, соразмерность и справедливость, и определенные существенные
прав. Говорят, что они составляют центральные компоненты любого
узнаваемо либеральная теория справедливости, оставляя при этом за рамки
и содержание прав и обязанностей, которыми должны обладать граждане
в основном как предмет для независимого обсуждения и анализа. Формальный
равенство должно быть дополнено более существенным равенством,
который требует, чтобы соответствующие различия могли быть обоснованы
оправдание с точки зрения некоторой концепции общего блага.Теория Аллана также включает определенные основные права, а именно:
свобода слова, совести, ассоциаций и доступ к информации.
Признано, что внутри либерального общества будут и другие права.
государственного устройства, которое следует добросовестно применять, но это не
рассматривается как составная часть верховенства закона.
Следует признать, что любой подход
исследуемый вид потребует некоторого выбора в отношении того, что
считаться основными правами, и более конкретное значение
приписал к таким правам.Этот выбор будет отражать предположения
относительно важности различных интересов в обществе. Это
неизбежно. Конечно, верно, что любая демократия, чтобы быть достойной
имени будет иметь некоторую привязанность к определенной свободе и
равенство интересов. Если, однако, мы углубимся под поверхность
таких фраз, как свобода и равенство, то существенные различия
взглядов становятся очевидными даже среди тех, кто подписывается на один
версия или другая либеральных убеждений. Это полностью исключает
необходимо учитывать вопрос о том, насколько далеко социальные и экономические интересы
должны быть защищены.
Также не принимаются во внимание другие
видения демократии, скорее коммунитарного, чем либерального характера,
которые могут хорошо интерпретировать гражданские / политические права и
социальные / экономические права по-разному. Следовательно, это не случайно,
и неудивительно, что в других системах общего права, которые обладают
конституционно закрепленные права, такие как Соединенные Штаты и
Канада, существует значительное расхождение во мнениях даже среди
тех, кто поддерживает подход, основанный на правах, относительно того,
следует понимать как некую версию либерализма, плюралистический
модель или модифицированное понятие республиканизма.
Это в равной степени верно и в отношении таких идей, как законность, рациональность, участие, открытость, соразмерность, процедурный справедливость и тому подобное, что может быть истолковано по-разному в зависимости от более общей схемы, в которую они должны соответствовать.
Последствия нарушения законности в
следует также обратить внимание на смысл, рассматриваемый в этом разделе.
Это важно, как и при обсуждении других вариантов концепции,
различать последствия нарушения правила
закона по отношению к первичному статуту и по отношению к другим
меры.
Краткий ответ относительно первичного статута что нарушает верховенство закона, заключается в следующем. Дело в том, что статут не соответствует этой концепции верховенства закона не само по себе приводит к его признанию недействительным. Суды Великобритании традиционно не осуществил конституционный контроль, чтобы отменить первичный законодательные акты за несоблюдение основных прав или другие принципы верховенства закона, составляющие принципы судебный надзор. Это предложение, тем не менее, должно быть оговорено. тремя способами.
Во-первых, это заявления судей, одобряющих
возможность того, что суды могут отказать в применении Закона о
Парламент в определенных экстремальных обстоятельствах. Примеры имеют тенденцию
относиться к (гипотетическому) законодательству, которое морально противно,
или законодательства, посредством которого Парламент стремится изменить порядок
конституционная структура путем отмены судебного контроля, путем принятия
незаконное использование Парламентских актов или очень значительное расширение
жизнь действующего парламента.
Кроме того, следует признать
что прецедентное право для традиционного утверждения, что
суды не будут признавать недействительной или отказываться применять статут на самом деле
довольно тонкий.Безусловно, много судебных заявлений, превозносящих
суверенитет Парламента, но они в основном таковы,
судебные заявления, а не официальные решения. Поскольку там
формальные решения, о которых можно сказать, что они основаны на традиционных
предположение, факты таких случаев, как правило, были относительно
безобидный. Они были очень далеки от тех случаев, когда
суды могут счесть оправданным отказ в применении
статут, что также означает, что такие случаи можно легко различить
если суд сочтет это необходимым.
Во-вторых, тот, кто подписывается на версию
верховенство закона, обсуждаемое в этом разделе, вполне может утверждать, что суды
должен, как правило, осуществлять высшие полномочия по признанию недействительным закона
за несоблюдение конституционно закрепленных прав,
или с правами, которые считаются фундаментальными или основополагающими
даже там, где они официально не закреплены в писаной конституции..PNG)
Дворкин является ярким сторонником этой точки зрения. Литература по
эта тема обширна, с дебатами за и против таких судебных
власть переигрывается в сменяющих друг друга академических поколениях.
В-третьих, суды или судьи, которые придерживаются концепции
верховенства закона, обсуждаемого в этом разделе, в любом случае
в их распоряжении мощные инструменты интерпретации, с помощью которых
прочтите законодательство, чтобы оно не нарушало основных прав
или другие аспекты верховенства закона. Таким образом, еще до появления Человека
Закон о правах 1998 г., суды разъяснили это через принцип
законности, что уставы будут читаться как соответствующие таким
прав. Если Парламент намеревался нарушить или ограничить фундаментальные
права, то это должно быть прямо указано в законодательстве,
или быть единственным правдоподобным прочтением установленного закона.Законодательство
поэтому считалось, что оно подчиняется принципу законности, что означает
что основные права не могут быть отменены общими или
двусмысленные слова.
Это было, сказал лорд Хоффманн, потому что
слишком велик риск того, что все последствия их неквалифицированного
значение могло остаться незамеченным в демократическом процессе.
При отсутствии явных формулировок или необходимого указания на
напротив, суды поэтому предполагают, что даже
самые общие слова предназначались для соблюдения основных прав
человека.Парламент, таким образом, должен был прямо противостоять
что он делал, и принять политическую цену. Толковательный
подход четко прослеживается еще раз в Законе о правах человека
1998, раздел 3, который предусматривает, что «насколько это возможно
для этого основное и подзаконное законодательство должны
быть прочитанным и выполненным способом, совместимым с
Конвенционные права ». Раздел 3, однако, не влияет на действительность,
продолжение работы или обеспечение соблюдения несовместимых первичных
законодательство.Если суд убежден, что основное законодательство
несовместимо с правом Конвенции, тогда он может, в соответствии с
с разделом 4 HRA, заявите о несовместимости.
Последствия нарушения законности в отношении к мерам, отличным от первичного статута, проще. Поскольку верховенство закона рассматривается как основа принципов судебного контроля, то из этого следует, что нарушение верховенство закона, проявляющееся в нарушении одного из наиболее конкретных принципы судебного надзора, могут привести к отмене меры.Это ничего не говорит о том, будет ли судебное решение спорно или нет. Огромное количество решений о судебном пересмотре не вызовет политических противоречий, но неизбежно возникнет случаи, когда Парламент или, чаще всего, соответствующий министр, считает, что решение суда было в чем-то «неправильным». Там в более общем плане будут широкие академические дебаты о принципы судебного надзора и способы их применения в частных случаях.
Уместно завершить эту статью, вернувшись к
на лекцию лорда Бингема, катализатором которой стал закон
упоминание верховенства закона в Законе о конституционной реформе 2005 года,
секция 1.Важность инструментов толкования, используемых судами
еще раз становится очевидным из следующего отрывка.
[196]
[T] он статутное подтверждение верховенства закона как существующий конституционный принцип и лорд-канцлер существующая роль по отношению к нему имеет важное последствие: что судьи в роли подмастерьев и лиц, принимающих решения, не вправе отвергать верховенство закона как бессмысленное словоблудие, юридический эквивалент материнства и яблочного пирога, даже если бы они были к этому склонны.Они будут обязаны истолковать статут таким образом, чтобы он не нарушал существующие конституционные в принципе, если бы это было разумно возможно. И Господь Поведение канцлера в отношении этого принципа, несомненно, в принципе подлежат судебному пересмотру.
174 Закон о Конституции (10-е изд, 1959 г.). Назад
175 Г. Маршалл, Конституционная теория (Кларендон, 1971), стр. 137. Назад
176 «Верховенство закона и его достоинство» (1977) 93 LQR 195.Назад
177
Если в первичном статуте есть прямое разрешение, тогда
это может быть оспорено в соответствии с HRA.
Назад
178 Р. Унгер, Закон в современном обществе (Free Press, 1976), стр. 176-181, 192-223. Назад
179 Раз, п.3, 196. Оборотная
180 Р. Дворкин, Империя закона (Фонтана, 1986). Назад
181 Там же. с 225. Задняя
182 Там же. с 256. Задняя
183 Р. Дворкин, A Matter of Principle (1985), стр. 11-12.Назад
184 Там же. С. 12-13. Назад
185 Там же. стр. 11. Задняя
186 Там же. С. 11-12. Назад
187 ‘Является ли Высокий суд хранителем фундаментальных конституционных Права »[1993] PL 59; «Закон и демократия» [1995] П.Л. 72; ‘The Конституция: мораль и права »[1996] П.Л. 622. Назад
188 «Закон и демократия», №14; «Мораль и права», №14. Назад
189 «Мораль и права», №14, стр. 630-632. Назад
190 Лорд Бингхэм, «Верховенство закона» Шестая лекция сэра Дэвида Уильямса (2006).Назад
191 Там же. стр 18. Задняя
192 Там же. стр 23. Задняя
193
Там же.
п. 26. Задняя
194 «Верховенство закона сегодня», Джоуэлл и Оливер (ред.), The Changing Конституция (Oxford University Press, 5-е изд., 2000 г.), гл. 1. Назад
195 TRS Аллан, Конституционное правосудие, Либеральная теория Верховенство закона (Oxford University Press, Oxford, 2001). Назад
196 Лорд Бингхэм, «Верховенство закона», п.17, 4.Назад
Толкование: Преамбула | Национальный конституционный центр
Преамбула — или «Положение о введении в действие» — Конституции — это больше, чем просто долгая разминка питчера перед доставкой поля на домашнюю тарелку. Это положение провозглашает принятие «настоящей Конституции» «Мы, народ Соединенных Штатов». Это заявление имеет важные последствия для конституционного толкования. Хотя Преамбула сама по себе не наделяет полномочиями и правами, она имеет важные последствия как для , так и для того, как следует толковать и применять Конституцию, и для , который имеет право на толкование конституции — два самых больших общих вопроса конституционного права.
Рассмотрим два общих способа, которыми преамбула влияет на , как следует интерпретировать Конституцию. Во-первых, в Преамбуле указывается, что вводится « настоящей Конституции, » — термин, который безошибочно относится к самому письменному документу. Это одновременно очевидно и чрезвычайно важно. В Америке нет «неписаной конституции». У нас есть система письменного конституционализма — приверженности единому, обязательному, авторитетному письменному правовому тексту как высшему закону.
Это определяет территорию и границы законного конституционного спора: цель конституционного толкования состоит в том, чтобы добросовестно понять в контексте документа (включая время и места, в которых он был написан и принят) слова, фразы, и структурные последствия письменного текста .
Слова Конституции не являются обязательными. Они также не являются просто трамплином или отправной точкой для индивидуальных (или судебных) спекуляций или чьих-то субъективных предпочтений: если положения Конституции устанавливают достаточно четкое правило для правительства, это правило составляет высший закон страны, и должен быть .
последовал.Точно так же, если положения Конституции не устанавливают правила — где они оставляют вопросы открытыми — решение таких вопросов должно оставаться открытым для народа, действующего через институты представительной демократии. И, наконец, там, где Конституция ничего не говорит по теме, она просто ничего не говорит по теме и не может использоваться для отмены решений представительного правительства. Суды, законодательные органы или любые другие правительственные чиновники не могут «придумывать» новые конституционные значения, которые не подтверждаются самим документом.
Во-вторых, преамбула, излагая цели, для которых была принята Конституция, вполне может считаться очень мягким толковательным «толчком» в отношении того, в каком направлении следует толковать конкретное положение Конституции в закрытом случае. . Преамбула не наделяет полномочиями или правами, но следующие положения следует толковать в соответствии с целями, для которых они были приняты. Как выразился судья Джозеф Стори в своем трактате о Конституции, опубликованном в 1833 году, используя в качестве примера фразу в Преамбуле о «обеспечении общей защиты»:
Никто не может сомневаться, что это не расширяет полномочия Конгресса принимать какие-либо меры, которые они могут счесть полезными для общей защиты.
Но предположим, что условия данной власти допускают две конструкции, одна более ограничительная, другая более либеральная, и каждая из них согласуется со словами. . . ; если один будет продвигать, а другой побеждать общую защиту, не следует ли принять первое, основываясь на самых здравых принципах толкования? Вольны ли мы, основываясь на каких-либо принципах разума или здравого смысла, принять ограничивающее значение, которое победит общепризнанный объект конституции, когда перед нами другой, столь же естественный и более подходящий для этого объекта? 2 История Джозефа, Комментарии к Конституции Соединенных Штатов §462 at 445 (1833).
Наконец, Преамбула имеет важные последствия для , который имеет высшие полномочия по толкованию конституции. В наше время стало модным отождествлять силу конституционного толкования почти исключительно с решениями судов, особенно Верховного суда США. И все же, хотя верно то, что суды на законных основаниях обладают правом толкования конституции в делах, которые передаются на их рассмотрение, в равной степени верно и то, что другие ветви национального правительства — и правительства штата тоже — несут такую же ответственность верующих.
конституционное толкование. Ни один из этих государственных институтов, созданных или признанных Конституцией, не имеет более высокого уровня, чем сама Конституция. Никто не превосходит абсолютную власть народа принимать, изменять и толковать то, что, в конце концов, является Конституцией, предписанной и установленной «Мы, народ Соединенных Штатов».
Другая перспектива
Это эссе является частью обсуждения преамбулы с Эрвином Чемерински, деканом и заслуженным профессором права , и профессором права Первой поправки Калифорнийского университета, юридический факультет Ирвинского университета Раймонда Прайка.Прочтите полное обсуждение здесь.
Джеймс Мэдисон, один из ведущих архитекторов Конституции, лучше всего выразился в Федералист № 49 :
[Люди] — единственный законный источник власти, и именно от них исходит конституционная хартия, согласно которой несколько ветвей власти обладают своей властью.
. . . Поскольку несколько департаментов прекрасно координируются условиями их общей комиссии, очевидно, что ни один из них не может претендовать на исключительное или высшее право устанавливать границы между своими соответствующими полномочиями; и как можно предотвратить посягательства более сильных или исправить ошибки более слабых, не обращаясь к самим людям, которые, как исполнители поручения, могут в одиночку заявить о его истинном значении и обеспечить соблюдение его ?
Таким образом, преамбула может много сказать — тихо — о том, как следует толковать Конституцию и кто обладает высшей властью конституционного толкования.Он вводит в действие письменную конституцию со всеми вытекающими отсюда последствиями. Он описывает цели , для которых этот документ был принят, что имеет значение для толкования конкретных положений. И он смело заявляет, что документ является постановлением и остается собственностью людей — а не правительства и не какой-либо его ветви — с явным подразумеваемым, что мы, люди, остаемся в конечном итоге ответственными за правильное толкование и применение что в итоге наша Конституция .
Дополнительная литература:
Майкл Стоукс Паулсен и Люк Полсен, Конституция: введение (2015) (главы 1 и 2).
Майкл Стоукс Паулсен, Предписывает ли Конституция правила для ее собственного толкования? , 103 Nw. U. L. Rev. 857 (2009).
Майкл Стоукс Полсен, Непреодолимый миф о Марбери, 101 Мичиган. Rev.2706 (2003).
Майкл Стоукс Полсен, Капитан Джеймс Т. Кирк и предприятие конституционной интерпретации: некоторые скромные предложения двадцать третьего века, 59 Олбани Л.Ред. 671 (1995).
Майкл Стоукс Паулсен, Самая опасная ветвь: исполнительная власть говорит, что такое закон, 83 Geo. L.J. 217 (1994).
СУДОВ И ВЕРХОВЕНСТВО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
СУДЫ И ВЕРХОВЕНСТВО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
МЮРРЕЙ ГЛИСОН *
The Rule of Law Series
Мельбурнский университет, 7 ноября 2001 г.
Как принцип правительства, верховенство закона,
как представительная демократия, и разделение
полномочия, имеет как формальные, так и желательные аспекты.Он имеет определенный минимум содержания; но принцип
обычно вызывается таким образом, что либо предполагает,
или прямо утверждает, больше.
Данное определение представительной демократии
Джона Стюарта Милля в 19 -м веках [1]
не может описать систему, которая удовлетворяла бы
ожидания граждан в либеральной демократии
21 st век. Мы говорим, как будто есть степени демократии,
и мы делаем оспариваемые заявления об этих степенях. Обязательное голосование более-менее демократично
чем необязательное голосование?
Избирательная система, основанная на принципах первоочередности больше
или менее демократично, чем система преференциального голосования?
Минимальное формальное содержание представительского
демократия может быть общепринятой, но степень
принципа могут быть оспорены в данном обществе,
и его практическое применение меняется в зависимости от времени и места.
То же можно сказать и о разделении властей. Характер и степень разделения различаются,
даже среди обществ, которые мы считаем сопоставимыми
системы правления. Идея верховенства закона имеет формальную сущность,
но оспариваемые утверждения сделаны относительно его существенных
контент в разных местах или при разных обстоятельствах [2].
Моя цель — изучить некоторые особенности
каким образом принцип верховенства закона влияет,
и влияет на роль судебной ветви власти
в Австралии в начале 21 ул век.Для этого нет необходимости рассматривать
сложные вопросы, с которыми могут столкнуться судьи в обществе
в переходный период, как от недемократического к демократическому
система или наоборот. Но такие вопросы не совсем чужие.
нам. Наш
система закона и правительства включала переходы.
Они были постепенными и мирными, но существенными.
Например, Верховный суд Нового Южного Уэльса
была основана в 1824 году, когда колония, которая затем
включала всю восточную часть материковой Австралии,
находился в процессе перехода от военного к гражданскому
правительство.
Главному судье Forbes пришлось иметь дело с губернаторами
которые привыкли командовать и уважали суд
как то, что нужно контролировать.
В 1827 году в письме к заместителю секретаря
Государство для колоний относительно взаимоотношений между
Верховный суд и губернатор, Forbes писал:
«Понятие контроль несовместим с природой Высшего Суд ; судебная власть остается неконтролируемой и независимый и подчиняющийся не силе, а превосходству закона »[3].
Это утверждение верховенство закона было установлено верховным судьей колонии, в отдаленной части Британской империи, пишут За 50 лет до А.В. Дайси. Опять же, постепенные изменения, которые произошли, закончились 20 -е годы века, в отношениях Австралии с Соединенным Королевством и развитием государственности, представил вопросы о суверенитете и источнике наш основной закон. Немного из этих изменений недавно были рассмотрены Высшим Суд в Sue v Высота [4] .
Как представление о правительстве, суть
верховенство закона заключается в том, что вся власть подчиняется, и
сдерживается законом [5].
Противоположная идея о положении дел
в котором воля отдельного лица или группы (например,
как партия), является руководящей силой в обществе.Противоположные концепции — легитимность и произвол [6]. Слово «легитимность» подразумевает
внешняя правовая норма или принцип, ссылка на которые
власть создается, идентифицируется и контролируется.
В австралийском правовом и политическом дискурсе
управляющий орган не смог удовлетворить требования
верховенства закона, просто имея возможность указать на
фундаментальный закон, наделявший его правом действовать в произвольном
манера. Вопрос вряд ли будет иметь практическое значение,
из-за нашей федеральной конституции.Даже в этом случае можно построить теоретическое
пример, чтобы поднять вопрос.
Парламент Содружества имеет власть
принимать законы о налогообложении. [7] Предположим, что законодательством создано налоговое управление.
Коллекционер и постановил, что каждый, кто производил
доход должен выплачивать Сборщику такой процент от
этот доход как Коллекционера, в его или ее абсолютном
усмотрение, с неконтролируемой властью различать,
может показаться подходящим.
Тот
будет налогом. Но будет ли это законом в смысле
Конституция, которая предполагает верховенство закона?
Контраст между правилами общего применения, заранее известное, и принятие специальных решений — это привычный аспект понятия права.Ф. А. Хайек, в Законе , Законодательство и свобода писал:
«Дисс. эта книга является тем условием свободы, в котором все разрешено использовать свои знания в своих целях, сдерживается только правилами справедливого поведения всеобщего приложение, скорее всего, создаст для них лучший условия для достижения своих целей; и что такой система, вероятно, будет достигнута и поддержана только если вся власть, в том числе и большинство народ, ограничен в применении силы принуждения по общим принципам, которым привержено сообщество сам.»[8]
Первые два из трех аспектов правила
закона, идентифицированного Дайси [9],
регулярность в отличие от произвола или неограниченного
усмотрение и равное подчинение всех губернаторов
так же, как и регулируемые, к закону, также отражают точку зрения
природы права.
Решения Высокого суда Австралии содержат:
многочисленные утверждения практических выводов, сказанные
требоваться по принципу верховенства закона. К ним относятся следующие:
. что должна быть некоторая минимальная мощность для судебного пересмотра административных действий [10];
.что суды не могут предоставить исполнительной власти освобождение от уголовного закона [11];
. что должно быть разделение между исполнительными и судебные функции [12];
. что судебные решения должны быть приняты в соответствии с правовыми стандартами, а не по прямому назначению соображения справедливости [13];
. что граждане имеют право на справедливое судебное разбирательство [14];
. что граждане имеют право на привилегированные общение с юрисконсультами [15];
. что содержание закона должно быть доступно для общественности [16];
.что доступ в суд должен быть доступен гражданам, которые стремятся предотвратить игнорирование закона или нарушены при соблюдении разумных требований в отношении стоя [17];
.
что суды обязаны осуществлять юрисдикцию
который регулярно используется [18];
. что граждане равны перед законом [19]; и
. что уголовное право должно действовать единообразно при обстоятельствах, которые существенно не отличаются [20].
Верховенство закона — это такая мощная риторическая
оружие, как в юридических, так и в политических спорах,
необходим при его развертывании.Тем не менее, только что приведенные примеры показывают, насколько
принцип был расширен в судебном порядке сверх установленного минимума
содержание. Одна из причин этого может заключаться в том, что существование
писаной конституции, которая установила федеральный
система государственного управления, привыкшая к австралийским судам,
и, в частности, Высокий суд по жалобе
и толкование основного закона, определяющего и ограничивающего
вся государственная власть.
Дайси сказал, что федеральное правительство — это слабое правительство [21]. Суть федерализма — согласованное разделение,
и, следовательно, ограничение полномочий; законодательная, исполнительная,
и судебный.
Тот
договор воплощается в документе, который юридически
предшествует всей государственной власти и ограничивает ее.
Дайси ассоциировал федерализм не только со слабостью но также с судебным доминированием. Он написал:
«Федерализм» означает законничество — преобладание судебной власти в конституции преобладание в народе духа законности »[22].
Это не было выражением похвалы. Судья Гаммоу указал в своем Законе Кларендона Лекции о том, что Дайси был ярым сторонником юнионистов во время движения за ирландское самоуправление, и «помогли в Соединенном Королевстве плохо отзываются о федерализме за более века »[23].Он также указал, что Дайси пишет задолго до Нового курса, который мог привести к другому свет на предполагаемую слабость федерализма. У Дайси было еще одно замечание. «Федерализм, — писал он, — имеет тенденцию производить консерватизм »[24].
Судебное рассмотрение законодательного акта
Как сказал Альфред Дикин парламенту в 1902 году, в
ход дебатов об учреждении Высокого суда,
австралийские колонии, как и в Северной Америке,
привыкли к законодательным органам с ограниченными полномочиями,
и на судебное решение о пределах
эти полномочия [25].
Когда создавалась наша Конституция,
принцип судебного надзора, установленный в деле Marbury v Madison [26] и позже
случаев в США считалось само собой разумеющимся [27]. Споры между гражданами и правительствами,
или между правительствами, о значении Конституции
часто содержат утверждения о том, что законодательный орган
действовал с превышением полномочий, или что должностное лицо
действовал незаконно, или что суд или трибунал
действовал за пределами юрисдикции.
Это область судебной власти
правительство, чтобы определить закон, в том числе значение
Конституции, и он имеет высшие полномочия
принимать обязательные решения по таким спорам [28].
С одной стороны, наличие писаной конституции
как основной закон федеративного демократического общества
конкретное значение для основного содержания
верховенство закона. В
источником законотворческой власти является Конституция,
и право, включая общее право, разработанное
суды должны соответствовать Конституции. Федеральный парламент и Высокий суд
обязаны своим существованием Конституции.
Как бы ни был принят закон в Австралии, он должен быть
в соответствии с Конституцией.И так должен любой существенный принцип
вытекают из самого верховенства закона.
Утверждается, что Конституция предполагает
верховенство закона. Это было сказано в деле, которое является ярким примером
верховенство закона и судебный надзор за законодательными актами,
на работе. Дело Коммунистическая партия Австралии против Содружества [29]. Во время холодной войны Федеральный парламент
принял закон о роспуске австралийских коммунистов
Партия и полномочия исполнительного правительства на роспуск
другие ассоциации.Федеральный парламент не имеет права делать
законы о некорпоративных ассоциациях;
эта власть принадлежит Штатам.
Однако парламент имеет право принимать законы.
в отношении военно-морской и военной обороны
Содружество и Штаты; и законодательство содержало
преамбула, излагающая причины, по которым Парламент подумал
этот закон был необходим для защиты, хотя Австралия
не воевал. В
Высокий суд был непреклонен, что это за Суд, и
а не парламент, чтобы решить, несет ли закон
характер закона в отношении военно-морского и военного
защита Содружества.
Диксон Дж., Заметив, что Конституция
оформлен в соответствии с «многими традиционными
концепции «, включая разделение властей,
и верховенство закона, категорически отвергали любые аргументы, что
«приведет к заключению
окончательного законодательного органа и, таким образом, меры операции
собственной силы »[30]. Мактирнан Дж. сказал, что преамбула была« в
никоим образом не решает вопрос, действует ли Закон
или недействителен, поскольку это судебный вопрос, который только
судебная власть имеет право принимать окончательные и окончательные решения »[31].Китто Дж. Сказал, что в рамках унитарной системы
правительству решение законодательного органа относительно того,
закон был законом в отношении защиты не мог
быть оспоренным, но в рамках федеральной системы центральная
законодательный орган наделен только ограниченными полномочиями, и
на суды возложена обязанность определить,
законы, которые этот законодательный орган считает необходимыми для
безопасность страны входят в сферу ее
полномочия [32].
По мнению большинства, это непросто.
различить то, что некоторые юристы называют
почтение.В
Суд посчитал не имеющим отношения к его решению то, что было,
по сути, объяснение парламентом связи
между законом и угрозой национальной безопасности.
Парламенту нельзя было разрешить быть судьей
степени собственной власти. Это было бы несовместимо с разделением
полномочий, предусмотренных Конституцией, которыми судебная власть
(включая высшую силу определять значение
Конституции) был передан Суду.
И это было бы несовместимо с правилом
закон.Ли
закон находился в компетенции суда.
Если бы закон был в силе, тогда вопрос
была ли необходимость в законе полностью
вопрос для парламента, и это не касается суда.
Конституцией выделена территория для
каждая ветвь власти.
Единственное, что требовалось от каждого, — это
за пределы чужой территории.
Это означало, что судебные решения были для
Суд; а политические решения принимаются парламентом. Суд не вёл никакого диалога с
Парламент.Это
постановил, что законодательство было недействительным и, следовательно,
не часть закона.
Последнее слово было за народом Австралии.
Они отклонили предложение о конституционном
поправка. Тот
не было почтительного диалога [33]. Это была надлежащая правовая процедура (конституционного) закона.
Подобных примеров было много, за столетие со дня Федерации по настоянию Высокого суда на свое право и конституционную ответственность решать, принимаются ли законы, принятые Федеральным парламентом, или парламенты штатов, соблюдают ограничения на законодательная власть заложена в Конституции.Один из самых ярких из них попытка Парламента установить то, что несомненно предусмотренных создателями Конституции как важный и влиятельное правительственное учреждение, которое должно быть обеспокоено с регулирующими аспектами финансов и торговли федеральных значение. Раздел 101 Конституции предусматривает:
«Есть
будет межгосударственной комиссией с такими полномочиями
судебного решения и управления в качестве Парламента
считает необходимым для исполнения и обслуживания в течение
Содружество, положений настоящей Конституции
касающихся торговли и коммерции, а также всех принятых законов
под этим.
»
Это было сделано для того, чтобы следовать прецедентам Межгосударственная торговая комиссия, созданная в США. Штаты в 1887 г., и Комиссия, созданная в Англии по трассе R в дороге и Закон о движении по каналам 1888 года. функций, предусмотренных для Комиссии, указывается статьей 102, которая уполномочивает Федеральный парламент делать законы, запрещающие необоснованное предпочтение или дискриминацию государствами в отношении железных дорог. Куик и Гарран, писавшие в 1901 г. [34], предвидел, что как административный орган Комиссия будет контролировать исполнение и предотвращать нарушение законов, касающихся межгосударственной и внешней торговли, и, кроме того, он будет иметь широкие полномочия по вынесению судебных решений.
Создана Межгосударственная комиссия.
в соответствии с конституционным мандатом Законом 1912 года.
Часть V Закона направлена на то, чтобы инвестировать в Комиссию
с судебной властью. Высокий суд в деле Wheat [35] постановил, что,
несмотря на явную ссылку на «полномочия
судебного решения »в статье 101 Конституция была
основанный на фундаментальном принципе разделения
полномочий, и что судебная власть Содружества
могут быть законно инвестированы только в соответствии с главой III Конституции,
в суде имеется ссылка.
В статье 101 Конституции говорилось, что
предусмотрено только для административно-консультативного
орган с дополнительными квазисудебными функциями
вид, осуществляемый комиссаром по патентам или
Сборщик таможни.
Решение имело серьезные последствия для принципов разделения властей и верховенства закона.
Заявление сэра Оуэна Диксона в книге Communist
Партийное дело , в котором была оформлена Конституция
в соответствии с традиционными представлениями, такими как
разделение властей и верховенство закона, поднимает
вопрос о том, как эти концепции могут быть использованы для решения
вопросы конституционного толкования.Как уже отмечалось ранее, содержание представлений
является предметом разногласий. То же можно сказать и о представительной демократии.
Это только минимальное содержание или суть, которые
может использоваться для правильного понимания
Конституция? К
в какой степени могут быть оспорены мнения о том,
верховенство закона влечет за собой либеральную демократию 21 st века дают законную основу для толкования
инструмента правительства?
Сэр Оуэн Диксон имел в виду концепции, которые
он охарактеризовал как «традиционный», ссылаясь на
в соответствии с которой была составлена Конституция.
Какими бы традиционными ни были эти концепции, они далеко не точны.
Насколько это соответствует надлежащему
функция суда, толкующего Конституцию,
выходят за рамки их основного и общепринятого содержания,
как руководство к значению этого текста?
Это извечная проблема, которая может иметь значение.
в отношении полномочий Парламента в отношении
судебный пересмотр административных действий.
Судебное рассмотрение об административном правонарушении
Судебный пересмотр административных действий — это
Знакомый пример применения верховенства закона.Является ли в данном случае его основа конституционной,
как в заявке на заказ в соответствии с разделом 75 (v)
Конституция против офицера Содружества,
или установленный законом, как в случае с административным судопроизводством Закон о решениях (судебный пересмотр) 1977 (Cth) или Закон о миграции 1958 (Cth), или общее право, как в приложении
в Верховный суд для вынесения прерогативного судебного приказа против
суд низшей инстанции или администратор, подчиняющийся такому приказу,
суть того, что здесь происходит, состоит в том, чтобы заставить тех, кто вложил деньги
с правительственными полномочиями осуществлять такие полномочия в соответствии с
к закону.
Где
речь идет о решении административного
трибунал или суд ограниченной юрисдикции в Австралии
различие между юрисдикционным и несудебным
ошибка остается значительной, хотя ее практическое содержание
может зависеть от характера органа, принимающего решения [36].
Раздел 75 (v), включенный в Конституцию,
следить за тем, чтобы федеральные чиновники не превышали свои полномочия,
теперь действует как важный источник энергии в
Федеральная судебная власть, особенно Высокий суд, требует
офицеры (в том числе судебные исполнители) Содружества
действовать в рамках закона.Конечно, это для парламента, в
осуществление своей законодательной власти, чтобы принять закон
которым должны соответствовать такие офицеры, но Парламент
законодательная власть ограничена самой Конституцией.
Споры о том, является ли ultra vires полным
объяснение оснований судебного пересмотра, суды
оценка поведения лица, принимающего решения, в отношении
закон, в соответствии с которым предпринимаются оспариваемые действия,
толковаться в свете установленных принципов, или
является ли общее право отдельным источником судебной
власть, в любом случае должна учитывать силу
Парламент (действующий в рамках Конституции), чтобы изменить
общее право.
В развитии административного права основное внимание уделялось полномочиям и обязанностям администраторов. В последнее время появилась тенденция сосредотачиваться о правах граждан. Эта тенденция наиболее сильна в странах, которые, в отличие от Австралии, иметь официальные чартеры или декларации прав. Если заявленные права являются частью закона, тогда они являются частью схемы, по которой администраторы должен соответствовать. Даже в Австралии правозащитное сообщество не замедляет прибегать к судебным тяжбам, направленным на сохранение исполнительная власть в рамках закона.
Это подводит меня к предмету привативных причин.
Законодательное положение, которое эффективно ограничивает
или исключает судебный пересмотр административных действий
является такой же частью закона, как и положение, наделяющее
административное действие.
Но способность парламента расширять административные
действие сковано ограничениями, установленными Конституцией
на его полномочия. И, поскольку Конституция предполагает верховенство
закона, может возникнуть вопрос о последствиях
это предположение в данном контексте.
В Австралии приватные клаузулы изначально были
чаще всего используется парламентами в области промышленных
закона, с целью ограничения возможностей
обычные суды вмешиваться в процесс принятия решений
специализированных промышленных трибуналов.
Большая часть знаний по этому предмету была развита
в этой области. Более
в последнее время иммиграционное право стало областью роста для
судебный процесс с целью обжалования административных решений,
и для парламентского ответа в виде ограничений
о возможностях любопытного вмешательства.
В качестве основы судебного надзора за административным
поведение — это необходимость обеспечить, чтобы должностное лицо
предоставленные законом определенные полномочия, действующие в рамках этого
мощность и соответствует явным и подразумеваемым условиям
которые налагаются на его осуществление, приватная оговорка
представляет собой концептуальную проблему. Существует очевидное несоответствие между
положение, определяющее и ограничивающее полномочия, и положение
который, кажется, говорит, что такое ограничение не может
использоваться как основание для оспаривания принятого решения
в осуществлении такой власти.
Подход, преобладающий на сегодняшний день в Австралии
был рассматривать проблему как одну из законных конструкций,
и стремиться таким образом разрешить несоответствие.
Он был сформулирован Диксоном Дж. В году.
Кинг против Хикмана; Ex parte Fox and Clinton [37], и с тех пор
во многих случаях соблюдались, хотя некоторые аспекты остаются
быть изученным полностью.
Короче говоря, статут в этом случае был истолкован
означать, что данное решение не будет признано недействительным
по причине несоблюдения ограничений
о власти или полномочиях, или способах их осуществления,
содержится в уставе, при условии, что решение
была добросовестной попыткой применить власть, что
это связано с предметом законодательства,
и что это было разумно способно сослаться на
сила.Тот
можно рассматривать как квалифицированное усиление
сила.
Юридическая теория не требует заключения
что все формы ограничения возможностей
судебная власть отменяет действия исполнительной власти на законных основаниях
необходимо вовлечь отступление от верховенства закона.
С учетом любых ограничений законодательной власти, установленных Конституцией,
Парламент должен определять власть и юрисдикцию
администраторов и трибуналов.
Существенная надзорная роль судов
заключается в обеспечении того, чтобы получатели власти или юрисдикции
соответствовать положениям и правовым условиям, на которых
это даровано, и чем оно ограничено.Но не все суды имеют такую роль, и большинство судов
иметь юрисдикцию, которая создана и может быть ограничена,
Парламентом. В той степени, в которой привативная оговорка, правильно истолкованная, на законных основаниях
усиливает власть или ограничивает юрисдикцию, тогда уважайте
поскольку верховенство закона требует, чтобы суды исполняли
это выражение законодательной воли. Согласно Конституции, Парламент,
при осуществлении своей законодательной власти не обязан
максимально увеличить область потенциальной возможности судебной защиты
споры между гражданином и государством.В этом контексте апелляция к верховенству закона
может быть скорее желательным, чем формальным содержанием.
Возможно, это уместное использование политической риторики.
утверждать, что частичное положение является отступлением от
верховенство закона, но это не заменяет юридические
анализ. И в первую очередь юридический анализ будет сосредоточен на законодательной
компетенция парламента.
Если такая компетенция существует, верховенство закона требует
чтобы его исполнение уважалось судебной властью.
Два наиболее очевидных потенциальных ограничения на
Право Парламента принимать частные положения
являются статьей 75 (v) Конституции, которая наделяет
Высокий суд — юрисдикция, которую нельзя умалять
Парламентом, и ограничения по предмету
вопросы, в отношении которых Парламент имеет власть
принимать законы.В
конечные границы устанавливаются пределами власти
самого парламента. Это момент, когда закрепление правила Конституцией
закона может иметь значение.
Насколько это входит в компетенцию
Парламента исключить все формы судебного контроля
административных действий еще предстоит определить.
Сложности взаимодействия законодательных
воля, исполнительные действия и судебная власть будут продолжены
улучшаться.
В
высший принцип, лежащий в основе роли судебного надзора,
однако все просто.Лорд Деннинг выразил это словами:
относящиеся к юрисдикции трибуналов:
«Если суды были свободны выходить за рамки своей юрисдикции без какой-либо проверки со стороны суда верховенство закона быть в конце »[38].
Судебное дело
Верховенство закона — это не просто принцип, который, различными способами, принудительно исполняется судами. Он контролирует работу самих судов.
Вопреки распространенному среди некоторых предположению
юристы, верховенство закона не требует постоянного расширения
роль судов и юристов в
дела правительств и граждан.И верховенство закона не означает верховенство юристов. С учетом любых конституционных ограничений на
свои полномочия, парламенты должны решать, какие разногласия
могут быть рассмотрены в судебном порядке, а также создавать и, при необходимости,
предел, возможности для разрешения подлежащих судебной ответственности
споры. Парламенты
регулярно расширять и сжимать предметы, подлежащие судебному преследованию
полемика.
Тот
вот что влечет за собой законотворчество.
В Австралии наиболее распространена форма судебного разбирательства,
обеспечивая значительную часть загруженности судов
общей юрисдикции, это действие общего права для
убытки, оформленные в виде деликта по неосторожности, возникшие в результате
автомобильной аварии.В Новой Зеландии таких тяжб нет. Схема безаварийной компенсации, рассмотренная
в административном порядке заменил действие на общих
закон. Это не было отступлением от правила
закон. Это было
изменение закона. Неважно, была ли это хорошая политика.
Дело в том, что верховенство закона не требует
все возможные споры подлежат рассмотрению в судебном порядке или все жалобы
подлежит разрешению в судебном порядке.
Возможности законодательной власти путем изменения
закон, чтобы определить, какие претензии подлежат разрешению
судебным процессом, и регулировать способ
в котором эти претензии должны быть разрешены, имеет большое
Практическое влияние на дела судов.Вопросы финансирования и распределения ресурсов,
может оказать сильное влияние на политику.
Большинство австралийских судов были созданы сами
парламентом, и их юрисдикция определяется,
и могут быть изменены законодательством.
Верховенство закона не требует, чтобы весь
аппарат судебной системы задействовать
по всем спорам, или даже по всем спорам о юридических
права и обязанности.
Не требует, чтобы все недовольные
о штрафах за библиотеку должно иметь право обжаловать
в суд и, при необходимости, в Высокий суд.Фактически, в результате принятого законодательства
Парламентом никто не имеет права апеллировать к Высшему
Суд. Для всех апелляций требуется специальный отпуск, который может
быть предоставлено или отказано по основаниям, определенным законом. Законодательство, ограничивающее, таким образом, апелляции
Высокий суд является примером парламента, последовательно
с Конституцией, ограничивающей доступ к судам.
Это метод нормирования запугивания судебных ресурсов. Когда парламент создает новую область потенциала
противоречия, как, например, принятие законов, касающихся
неприкосновенность частной жизни или различные формы дискриминации, это может
решить, что соответствующий механизм для разрешения
таких разногласий носит административный, а не
куриальный.
Город
вопросы планирования, которые часто связаны с соблюдением баланса
частной собственности и общественных интересов, может быть
рассматриваются в политическом, административном или судебном порядке. Парламенты имеют широкие полномочия в отношении
соответствующий метод решения таких вопросов, и различные
Австралийские юрисдикции предоставляют множество решений.
Это не противоречит верховенству закона.
при условии, конечно, что это соответствует Конституции.
Теории о роли судей и отношениях
между этой ролью и верховенством закона, необходимо найти
учет различий между судьями.В Австралии 976 судебных служащих,
и только 7 из них — судьи, чьи решения никогда не
предмет потенциальной апелляции в вышестоящий суд
или какая-либо другая форма судебного надзора.
Апелляционная система — мощный инструмент
за соблюдение принципа законности
судебной властью. В
возможность апелляционного рассмотрения означает, что даже в
это небольшое меньшинство случаев, когда судьи могут быть вызваны
при нарушении нового правового основания или в областях, где они
обладают значительной свободой усмотрения, судьи должны
соблюдать правовую дисциплину, с помощью которой их полномочия
ограничены.
Лишь относительно небольшое количество дел продолжается.
апелляция, и все, кроме нескольких апелляций, окончательно удовлетворены
судом промежуточной апелляционной инстанции. Но само существование апелляционной системы и окончательного
апелляционный суд, оказывает сильное влияние на судебные
соответствие закону.
В апелляционном суде последней инстанции коллегиальный
давление, принятие решений большинством, методы
которыми правовое развитие должно быть объяснено и оправдано,
и способность парламента обратить вспять эффект
решения — это все факторы, препятствующие отклонению от нормы.Даже когда такие суды выносят то, что считается
как радикальное решение, процесс рассуждения, с помощью которого
решение является обоснованным, скорее всего, будет таким, что
считаться консервативными в большинстве других дисциплин. Решение можно объяснить как основанное на глубоко укоренившихся ценностях.
в общем праве, и прецеденты, которые отметаются
можно охарактеризовать как отступление от чистоты
ранее установленный принцип.
Существенные изменения в общем праве часто
сопровождается продуманным уважением к прецедентам и
устоявшийся принцип.Лучшее свидетельство того, что считают сами судьи
легитимность можно найти в методах, с помощью которых
они оправдывают свои решения.
К сожалению, процесс, в соответствии с которым судьи, обычно судьи апелляционных судов, разрабатывают и уточняют общее право, часто описывается как «создание закона» таким образом, чтобы подразумевать, что процесс является законодательным. Судебный метод отличается или должен быть другим из законодательного метода [39]. В Брин против Уильямса [40] , Годрон и МакХью Дж.Дж. заявили:
«Авансы в общем праве должны начинаться с исходных приемлемых принципа и действовать общепринятыми методами юридического рассуждения.Судьи не имеют права изобретать правовую доктрину, которая искажает или не расширяет и не изменяет принятые правовые нормы и принципы «.
Конечно, отдельные судьи, возможно, потому что
о различиях в философии права или личном темпераменте,
может быть более или менее «активистом», или более или
менее «консервативны» в своем подходе к
такие вопросы, как значение прецедента,
важность правовой определенности и предсказуемости,
или правильные отношения между судами и парламентами
в области правовых изменений.
Но по правде говоря, при всем волнении, которое извергается
иногда в отношении активизма способность к творчеству судей, по сравнению с другими
формы человеческой изобретательности, ограниченные.
Сэр Оуэн Диксон в письме судье Франкфуртеру: выразил свое неодобрение судебным авантюристам говоря, что судья:
«должно казаться полагающим, что у него есть какое-то внешнее руководство даже если по своему невежеству он считает это неправдой. В дарвиновском процессе адаптации к окружающей среде такая птица, как медосос, не должна сознательно увеличивать свой клюв, растягивая его, даже если потому что мед заставляет это делать.В любом случае к законотворчеству нельзя относиться как мед [41] «.
Максимальное ограничение власти судей
то же самое, что и власть парламента:
Конституция. В статье 5 говорится, что Конституция,
и все законы, принятые Парламентом Содружества
согласно Конституции, имеет обязательную силу «на
суды, судьи и люди каждого штата и каждого
часть Содружества «.
Это выражает то, что в противном случае обязательно подразумевается. Принцип, согласно которому суды связаны
Конституция и все другие законы определяют отношения
между судьями и другими ветвями власти, и
между судьями и сообществом.
Дайси противопоставил верховенство закона дискреционным
мощность [42]. Значительная часть полномочий осуществляется судами, независимо от того,
дается статутом или общим правом, предполагает дискреционные
принятие решения. Осмотрительность
подразумевает выбор между легально доступными альтернативами.
Закон ограничивает свободу выбора судьи. С точки зрения истца, верховенство закона предполагает, что
исход судебной тяжбы должен как минимум зависеть
насколько это возможно на основании личности судьи
кто слушает дело.Это также предполагает, что Парламент при принятии
права и апелляционных судов, в разработке общих
закона, следует обратить внимание на важность установления
принципы общего применения, а не расширения
возможности для произвольного дискреционного суждения.
Концепция законов как правил общего применения,
могут быть заранее известны гражданам, которые могут
осуществлять выбор и соответственно распоряжаться своими делами,
является частью идеи верховенства закона.
Судебный метод общего права, независимо от того, применялся ли он
судьями первой инстанции, судьями промежуточных апелляционных судов,
или судьями судов последней инстанции, является методом
законничество.справедливость
Гинзбург в своей статье из этой серии [43] упомянула
«нравы принятия решений, к которым легионы федеральных
судьи придерживаются: сдержанности,
экономия, рассудительность, уважение к другим агентствам принятия решений
аргументированное суждение и, прежде всего, верность
закон «Я
рассматривать эти наблюдения как связанные с точкой зрения, высказанной
Профессор Тропер в своей статье [44]. Он указал, что сила и влияние
Верховного суда тем больше, чем больше его поведение
сдерживается прошлыми решениями.
Пункт действителен и распространяется на другой
ограничения, упомянутые судьей Гинзбургом.
Более того, это относится ко всей судебной системе.
Для судебной ветви власти сдержанность
и дисциплина — источники силы, а не слабости.
Важность верховенства закона отчасти заключается в силе, в которой он отказывает людям и правительствам, и в дисциплине, которой он подчиняет всю власть. Это отрицание и эта дисциплина — это условия осуществления власти, которая в условиях демократии от сообщества, которому служит все правительство. Судебный авторитет и авторитет находятся на своем пути. лучше всего, когда судебная власть видна сообществу, и другие ветви власти, чтобы соответствовать дисциплина закона, который он применяет.Верховенство закона не обеспечивается армией. Это зависит от общественного доверия к законным установленный орган. Судебная власть заявляет о своей максимальной способности решить, что такое закон. Общественное доверие требует, чтобы правило закон должен соблюдаться, прежде всего, судебной властью.
Внешне нейтральные законы, затрагивающие расовое меньшинство | Аннотированная Конституция | Congress.
govЧетырнадцатая поправка, раздел 1:
Все лица, рожденные или натурализованные в Соединенных Штатах и подпадающие под их юрисдикцию, являются гражданами Соединенных Штатов и штата, в котором они проживают.Ни один штат не имеет права принимать или применять какой-либо закон, ограничивающий привилегии или иммунитеты граждан Соединенных Штатов; ни один штат не может лишать какое-либо лицо жизни, свободы или собственности без надлежащей правовой процедуры; и не отказывать любому лицу, находящемуся под его юрисдикцией, в равной защите закона.
Классификация, сделанная специально на основе расы, требует строгой проверки и обычно приводит к ее признанию недействительной; аналогичным образом классификация, в которой проводится различие по признаку пола, принадлежности к чужому положению или того, родился ли человек вне брака, вызывает соответствующий ей уровень внимательности.Классификация, которая якобы является нейтральной, но является очевидным предлогом для расовой дискриминации или дискриминации на какой-либо другой запрещенной основе, подлежит усиленной проверке и, как правило, признана недействительной.
Но когда утверждается, что закон, который фактически является нейтральным, оказывает непропорционально неблагоприятное воздействие на расовое меньшинство или на другую группу, в особенности имеющую право на защиту положения о равной защите, представляется гораздо более сложный случай.
В Вашингтоне против.Дэвиса, суд постановил, что необходимо, чтобы предъявление иска о вреде на основании несопоставимого или непропорционального воздействия внешне нейтрального закона доказывало намерение или мотив дискриминации. Какое-то время, полагаясь на предыдущее решение Верховного суда, которое, казалось, избегало мотива или намерения и определяло действие как ключ к нарушению конституции, суды низшей инстанции ставили под сомнение это предложение. Кроме того, Суд рассмотрел различные статуты о гражданских правах, которые предусматривали, что, когда практика найма оспаривается для дисквалификации непропорционально большого числа чернокожих соискателей, доказывать дискриминационную цель не требуется, и что демонстрация рациональной основы оспариваемой практики не является достаточной защитой.
Таким образом, нижестоящие федеральные суды разработали конституционный анализ несоразмерного воздействия
, в соответствии с которым при отсутствии какого-либо обоснования, существенно выходящего за рамки того, что было бы необходимо для подтверждения большинства других классификаций, нарушение могло быть установлено без учета дискриминационной цели путем демонстрации того, что закон или практика отрицательно сказалась на классе. Эти дела были отклонены Дэвисом, но Суд отметил, что оскорбительная дискриминационная цель часто может быть выведена из совокупности соответствующих фактов, включая тот факт, если это правда, что закон сильнее влияет на одну расу, чем на другую. .Также нередко верно дискриминационное воздействие. . . может для всех практических целей демонстрировать неконституционность, поскольку в различных обстоятельствах дискриминацию очень трудно объяснить нерасовыми мотивами.
Применение Дэвиса в следующих Условиях привело как к разъяснению, так и к некоторой путанице.
Рассматривая оспариваемое решение местного совета о зонировании, которое оказало более серьезное влияние на чернокожих и малообеспеченных людей, чем на других, Суд по делу Village of Arlington Heights v.Metropolitan Housing Dev. Корпорация подробно объяснила, как будет работать исследование мотивации. Во-первых, от истца не требуется доказывать, что иск был основан исключительно на дискриминационной цели; установление дискриминационной цели
среди допустимых целей перекладывает бремя на ответчика, чтобы показать, что такое же решение привело бы к отсутствию недопустимого мотива. Во-вторых, определение того, была ли дискриминационная цель мотивирующим фактором , требует деликатного расследования таких косвенных и прямых доказательств намерения, которые могут быть доступны.
Impact обеспечивает отправную точку, и [s] часто четкая закономерность, необъяснимая по причинам, не связанным с расой, возникает из эффекта действия государства, даже когда регулирующее законодательство кажется нейтральным на первый взгляд,
, но это редкий случай.
При отсутствии такой четкой закономерности суд будет обращать внимание на такие факторы, как историческая подоплека решения,
особенно, если имеет место серия официальных дискриминационных действий. Конкретная последовательность событий может пролить свет на цель, равно как и отклонения от обычных процедурных последовательностей или существенных соображений, на которые в прошлом обычно полагались при принятии официальных решений.Могут быть изучены современные заявления лиц, принимающих решения, и [в] некоторых чрезвычайных случаях члены могут быть вызваны в суд для дачи свидетельских показаний относительно цели официального действия, хотя даже в этом случае такие показания часто запрещаются в силу привилегии.
В большинстве случаев суд должен изучить совокупность обстоятельств, чтобы установить намерение.
Ужесточение стандарта намерений было подтверждено в решении, направленном против дискриминации по признаку пола, оспаривающем закон штата, дающий абсолютное предпочтение при приеме на работу на государственную службу ветеранам.
Ветераны, получившие хотя бы проходной балл на соответствующем экзамене, могут воспользоваться преимуществом в любое время и столько раз, сколько захотят, и будут занимать первое место по сравнению со всеми не-ветеранами, независимо от их баллов. Суд низшей инстанции отметил, что законодательное и административное исключение женщин из вооруженных сил до недавнего времени означало, что практически все женщины были исключены с государственных должностей гражданской службы, и постановил, что столь четко предсказанные результаты нельзя назвать непредвиденными. В свою очередь, Верховный суд пришел к выводу, что закон о предпочтениях ветеранов не имеет явной или скрытой гендерной принадлежности; слишком много мужчин не являются ветеранами, чтобы сделать такой вывод, а некоторые женщины — ветераны.То, что предпочтение, косвенно включенное в прошлую официальную дискриминацию в отношении женщин, не умаляло того факта, что награждение ветеранов за их службу своей стране было законной общественной целью.
Признавая, что последствия предпочтения можно было предвидеть, Суд признал этот факт недостаточным для того, чтобы продемонстрировать намерение в необходимых случаях. «Дискриминационная цель». . . подразумевает нечто большее, чем намерение как волю или намерение как осознание последствий. . . . Это означает, что лицо, принимающее решения.. . выбрали или подтвердили конкретный курс действий, по крайней мере, частично «из-за», а не просто «вопреки» его неблагоприятным последствиям для идентифицируемой группы.
Более того, в деле City of Mobile v. Bolden суд, по всей видимости, попытался отменить проверку совокупности обстоятельств и отдельно оценить каждый из факторов, предложенных для демонстрации дискриминационного намерения. Речь шла о конституционности использования многомандатных избирательных округов для отбора в городскую комиссию.Предыдущее решение признало недействительной многомандатную систему округов как дискриминационную по отношению к чернокожим и латиноамериканским гражданам, перечислив и взвесив ряд факторов, которые в совокупности показали оскорбительную дискриминацию, но Суд не рассмотрел, было ли его постановление основано на дискриминационной цели или неблагоприятном воздействии.
. Но, по мнению большинства в Mobile, каждый из факторов, рассматриваемых только ,
был сочтен недостаточным для демонстрации целенаправленного различения. Более того, множественность предположила, что некоторые из факторов, которые, как считалось, вытекают из его прецедентов и составляют часть общей проверки в заключениях нижестоящих федеральных судов, такие как доступ меньшинств к процессу отбора кандидатов, реакция правительства на интересы меньшинств и история прошлой дискриминации — имели весьма ограниченное значение в определении дискриминационных намерений. Но одновременно с законодательным отклонением Конгрессом стандартов множественности мобильных устройств, Суд в деле Роджерс против Лоджа, , по всей видимости, отверг большую часть требований мобильных устройств и разрешил федеральным судам найти дискриминационную цель на основе косвенных доказательств
это больше напоминает дела Вашингтона против Дэвиса, чем недавние решения.
«Роджерс против Лоджа» также рассматривалось по делу многомандатного избирательного округа, возбужденному в соответствии с Пунктом о равной защите и Пятнадцатой поправкой.Тот факт, что система действовала, чтобы аннулировать или разбавить голоса чернокожих граждан, стоящих в одиночестве, был недостаточен, чтобы осудить ее; дискриминационное намерение при создании или поддержании системы было необходимо. Но прямых доказательств такого намерения не требуется. [О] оскорбительные цели часто можно вывести из совокупности соответствующих фактов, включая тот факт, если это правда, что закон сильнее влияет на одну расу, чем на другую.
Обращаясь к изложению стандартов нижестоящим судом, Суд одобрил формулировку Циммера.Тот факт, что ни один чернокожий никогда не избирался в округе, где чернокожие граждане составляли большинство населения, но меньшинство зарегистрированных избирателей, был важным доказательством целенаправленного исключения.
Самого по себе этого факта было недостаточно, это историческое свидетельство прошлой дискриминации, системного исключения чернокожих граждан из политического процесса, а также образовательной сегрегации и дискриминации в сочетании с продолжающимся безразличием выборных должностных лиц к нуждам чернокожего сообщества , свидетельствует о наличии дискриминационной мотивации.
Суд также рассмотрел депрессивного социально-экономического статуса
чернокожего населения как результат прошлой дискриминации и препятствие для доступа чернокожих граждан к голосованию. Что касается применения теста окружным судом, суд рассмотрел его в соответствии с уважительным стандартом , явно ошибочным, и подтвердил его.
Суд в деле о дискриминации присяжных также, казалось, разрешил то, что он сказал в Дэвис и Арлингтон Хайтс, он не разрешил. Отметив, что одной диспропорции недостаточно для установления нарушения, Суд, тем не менее, постановил, что показания истцом того, что 79 процентов населения округа имели испанскую фамилию, в то время как присяжные заседатели, выбранные в последние годы, составляли от 39 до 50 процентов с испанской фамилией, было достаточно. для установления факта дискриминации по факту . Разницу, вероятно, объясняют несколькими факторами. Во-первых, Суд давно признал, что дискриминация при выборе присяжных может быть выведена из меньшей диспропорции, чем это необходимо для демонстрации других различий, в основном потому, что, если выбор присяжных действительно случайный, любая существенная диспропорция свидетельствует о наличии недопустимого фактора, тогда как большинство официальных решений не случайны.
Во-вторых, процесс отбора присяжных был очень субъективным
и, таким образом, легко манипулировался в дискриминационных целях, в отличие от процесса в Дэвис и Арлингтон-Хайтс, который был упорядочен и открыт для проверки. Таким образом, дела присяжных, вероятно, останутся особыми делами, и в обычной ситуации с фактами, по крайней мере, когда процесс открыт, истцы будут нести тяжелое и существенное бремя демонстрации дискриминационной расовой и иной враждебности.
В Министерстве внутренней безопасности против.Регенты Калифорнийского университета, состоящие из четырех судей, отклонили вызов равной защиты в отношении решения Министерства внутренней безопасности об отмене программы отложенных действий в отношении прибытия детей в детство (DACA). Программа DACA предлагала иммиграционных льгот
в виде благоприятных условий
для определенных людей, прибывших в Соединенные Штаты в детстве. Истцы утверждали, что решение о расторжении договора нарушило гарантии равной защиты, поскольку оно было мотивировано недопустимой враждебностью, подтверждается (1) неодинаковым воздействием аннулирования на латиноамериканцев из Мексики, которые представляют 78% получателей DACA; (2) необычная история, стоящая за аннулированием,
, которая включала изменение позиций по поводу продолжения программы; и (3) предвыборные и поствыборные заявления президента Трампа
, критикующие латиноамериканцев.
Что касается первого фактора, большинство обнаружило, что это разрозненное воздействие было ожидаемым,
основанным на том факте, что латиноамериканца составляют значительную долю неавторизованного инопланетного населения.
Что касается второго фактора, то большинство отметили решение администрации о переоценке DACA. . . был естественным ответом
на новые опасения по поводу законности программы. И, наконец, большинство пришло к выводу, что заявления президента, отдаленные по времени и сделанные в несвязанном контексте
, не были доказательством решения других должностных лиц исполнительной власти об отмене программы.
CPR: Пункт о выкупе
от Билл Фанк Уильям Функ — заслуженный профессор права юридической школы Lewis & Clark в Портленде, штат Орегон.
Профессор Функ регулярно преподает административное и конституционное право. Он также преподавал экологическое право, деликтное право в отношении токсичных веществ, закон о контроле за загрязнением и вел семинар по закону об опасных отходах. В рамках спонсируемых государством программ обучения он преподавал экологическое право федеральным судьям и служащим Инженерного корпуса армии США, Лесной службы США и Службы рыболовства и дикой природы США.
Профессор Функ оставил юридическую практику в академических кругах в 1983 году, но по-прежнему активно участвует в повседневной жизни в области экологического права и нормативной практики.На протяжении многих лет он консультировал Министерство энергетики США, Административную конференцию США и Комиссию по ущелью реки Колумбия, а также адвокатов по конкретным делам. Он возглавлял консультативный комитет Департамента качества окружающей среды штата Орегон (DEQ), который разработал правила экологического разрешения штата Орегон, и в течение ряда лет входил в состав консультативного комитета по разработке нормативных документов DEQ штата Орегон, регулирующих очистку опасных отходов.
Профессор Функ активно работал в Секции административного права и регуляторной практики Американской ассоциации юристов, где он в прошлом был ее председателем, а также возглавлял комитеты и редактировал информационный бюллетень.
После получения степени бакалавра искусств из Гарварда и его доктор медицины из Колумбии, профессор Фанк работал клерком у судьи Джеймса Оукса Апелляционного суда США второго округа. Затем он присоединился к Управлению юрисконсульта Министерства юстиции США. После трех лет работы на этой должности он стал главным сотрудником Подкомитета по законодательству Постоянного специального комитета Палаты представителей по разведке. В 1978 году он присоединился к Министерству энергетики США сначала в качестве заместителя помощника главного юрисконсульта, а затем в качестве помощника главного юрисконсульта.В Министерстве энергетики его основные обязанности сначала включали тогдашнюю систему цен и распределения нефти, а затем регулирование энергоэффективности и реформу регулирования.
Профессор Функ опубликовал множество публикаций в области административного права, конституционного права и экологического права. Он является автором «Введение в американское конституционное право» и соавтором «Административной процедуры и практики», «Правовая защита окружающей среды» и «Справочника по федеральным административным процедурам».
Будучи студентом юридического факультета, профессор Функ был одним из редакторов-основателей Колумбийского журнала экологического права. Как профессор права он возглавлял Секцию природных ресурсов и Секцию административного права Ассоциации американских юридических школ. Он часто выступал по экологическим вопросам в программах CLE. Недавно он был избран в Американский юридический институт.
Уильям Фанк
Юридическая школа Льюиса и Кларка
Портленд, Орегон
503 768.6606
эл. Почта
веб-сайт
SSRN
Фон Пятая поправка к Конституции Соединенных Штатов включает положение, известное как пункт о сборах, в котором говорится, что «частная собственность [не может] использоваться для общественного пользования без справедливой компенсации.
«В то время как Пятая поправка сама по себе применяется только к действиям федерального правительства, Четырнадцатая поправка распространяет положение о сборах также на действия правительства штата и местного самоуправления.
Когда правительство желает приобрести собственность, например, для строительства нового здания суда, оно сначала пытается купить собственность на открытом рынке. Однако, если владелец отказывается продавать, правительство может обратиться в суд и воспользоваться полномочиями выдающегося домена, потребовав от суда осудить собственность в пользу правительства.Оговорка о сборах предъявляет два требования к правительству для осуществления этого права. Во-первых, приобретаемая собственность должна быть «для общественного пользования», а во-вторых, правительство должно выплатить «справедливую компенсацию» владельцу взятой собственности. Верховный суд уже давно истолковал термин «общественное пользование» как включающий не только случаи, когда общественность может предположительно использовать собственность, например, в качестве дороги общего пользования, но также и случаи, когда собственность не используется населением буквально, но использование собственности будет служить общественным целям, таким как реконструкция зараженной территории.
Часто, когда государство регулирует использование собственности человека, это оказывает неблагоприятное воздействие на конкретного человека. Например, когда правительство зонирует территорию для проживания, владелец определенной собственности может захотеть открыть мини-маркет или собачью будку, что может принести большую экономическую отдачу, чем жилое строение. До 1922 года Верховный суд не рассматривал такое уменьшение стоимости собственности конкретного лица, связанное с общим постановлением, как поднятие вопроса в соответствии с положением о выручке.В том же году, однако, в знаменитом заключении судьи Оливера Венделла Холмса суд постановил, что, если постановление зайдет «слишком далеко», оно может представлять собой захват, который потребует справедливой компенсации со стороны правительства. С тех пор оставался вопрос, насколько далеко.
Первоначальный вопрос заключается в том, вмешивается ли регулирование в законное право собственности или же оно просто отражает «базовое понимание» границ права собственности.
Например, поскольку право собственности не включает право необоснованно вмешиваться в право собственности другого человека — определение частной неприятности — постановление, которое просто кодифицирует это исходное понимание, не может заходить слишком далеко.Регламент не лишает человека ничего, на что он имеет право.
Основным среди этих факторов является масштаб экономического воздействия регулирования и степень, в которой оно противоречит законным интересам собственности. Особенно важный вопрос, который был поднят, заключается в том, должно ли лицо, которое приобретает собственность после установления режима регулирования, иметь какие-либо претензии.Некоторые утверждают, что такой землевладелец не должен этого делать, поскольку он приобрел собственность, зная об ограничениях, которым она подлежит, и предположительно по цене, которая отражает эти ограничения. Другие утверждают, что отмена любого такого требования позволит правительству эффективно аннулировать значительную стоимость собственности без каких-либо регрессов для владельца. Верховный суд пришел к выводу, что время приобретения собственности — до или после введения нормативного ограничения — является одним из факторов, которые необходимо учитывать при специальном определении того, зашло ли ограничение «слишком далеко» и стало взятие, требующее справедливой компенсации.
Что на кону?Способность агентств устанавливать гарантии защиты здоровья населения и окружающей среды. Принцип, согласно которому компании и частные лица должны по возможности избегать нанесения серьезного ущерба здоровью людей и окружающей среде. Посетите страницу CPR «Правда о правонарушениях», чтобы узнать больше. |
Некоторые политики считают, что конституционная защита частной собственности от государственного регулирования неадекватна, и ввели законодательство для внесения поправок в федеральные законы об охране окружающей среды и принятия поправок к конституции штата, чтобы обеспечить законодательный или конституционный стандарт компенсации, который легче выполнить, чем пункт о выкупе.Нормативные условия также подверглись критике. Утверждается, что правительства по сути вымогают у разработчиков значительные суммы для общественных улучшений, которые по праву должны финансироваться общественностью в целом. Другие отвечают, что те, кто занимается строительством собственности, должны иметь юридическую обязанность принимать на себя расходы, связанные с бременем, которое они неизбежно возлагают на сообщество.
Решение Верховного суда от июня 2005 г. привлекло внимание общественности к другому вопросу, связанному с положением о выкупе: Кело против города Нью-Лондон, 125 S.Кт. 2655 (2005). Дело касалось принятия городом Нью-Лондоном, штат Коннектикут, плана реконструкции части города с целью преодоления депрессивных экономических условий в городе.
План включал в себя конференц-отель на набережной в центре городской деревни, состоящий из ресторанов, магазинов, пристани для яхт, набережной, новых жилых домов, музея, парка и 90 000 квадратных футов офисных помещений для исследований и разработок. В то же время корпорация Pfizer планировала разместить крупный исследовательский центр рядом с районом, подлежащим перепланировке.В то время как почти вся частная собственность в районе реконструкции площадью 90 акров была приобретена городом путем покупки у желающих продавцов, девять человек не захотели продавать. Таким образом, город инициировал судебное разбирательство по делу о передаче этой собственности в собственность именитого владения. Это действие было оспорено на том основании, что собственность должна была быть передана частным владельцам, чтобы оказать влияние на экономическое развитие района, и что приобретение собственности для передачи в частные руки для такой цели не является «общественным использованием» в пределах значение Пятой поправки.
С перевесом в пять к четырем Суд постановил, что такого конституционного ограничения не существует.
Решение Кело вызвало бурю критики в средствах массовой информации, поскольку оно было воспринято как разрешение правительству впервые забрать частную собственность у одного человека и передать ее другому лицу исключительно для получения экономических преимуществ для общества, таких как налоги. и рабочие места. Более того, критики утверждали, что изъятие было возбуждено в интересах Pfizer, а не жителей Нью-Лондона, несмотря на противоположное решение суда первой инстанции.Если бы город действовал от имени Pfizer, решение поддержать его действия подняло бы призрак использования выдающегося домена в интересах могущественных частных интересов, что коренным образом изменило бы нашу систему защиты прав частной собственности.
После принятия решения критики убедили некоторые штаты принять законы, запрещающие использование выдающихся владений государственными агентствами и местными органами власти в целях экономического развития.
Перспектива CPRПункт о сборах Конституции устанавливает только базовый уровень защиты прав собственности, как с точки зрения того, когда можно использовать выдающийся домен, так и с точки зрения требования справедливой компенсации. Следовательно, могут быть особые случаи, когда некоторые или даже многие люди могут посчитать, что пункт о сборах не идет достаточно далеко для защиты частной собственности.Именно это чувство подогревает интересы в поправках к закону или конституции штатов, требующих компенсации в более широком наборе ситуаций и запрещающих осуществление выдающейся области экономического развития.
Что касается озабоченности по поводу государственного регулирования землепользования, поскольку пункт о выкупе дает только общие указания относительно того, когда действия правительства заходят «слишком далеко», неудивительно, что отдельные случаи могут вызывать вопросы. Однако многие из этих случаев связаны с ситуациями, в которых действия владельца собственности могут нанести реальный вред окружающей среде.В некоторых случаях этот ущерб может быть достаточно большим, чтобы причинять неудобства, что исключает любые требования о компенсации. Но даже когда ущерб не достигает уровня неудобства, справедливое требование компенсации со стороны землевладельца, желающего предпринять действия, наносящие ущерб окружающей среде, может быть исключительно слабым из-за скромного характера его законных ожиданий и ограниченного уменьшения ценность. Таким образом, любая поправка к законодательству, предусматривающая выплату компенсации в случае возникновения каких-либо неблагоприятных последствий правительственного постановления, имеет слишком широкую окраску.
Некоторые реформы, направленные на смягчение возможных побочных негативных последствий государственного регулирования, могут сами по себе препятствовать достижению основной общественной цели государственного регулирования. Например, некоторые предлагаемые поправки к законодательству, по сути, потребуют от государственного агентства либо выплаты компенсации за любое неблагоприятное воздействие на стоимость частной собственности, либо предоставления отказа от регулирующего закона. Поскольку ассигнования агентства не включают средства для выплаты компенсации заранее, агентство фактически обязано предоставить освобождение от регулирования, тем самым подрывая эффективность государственного регулирования и, возможно, нанося непоправимый вред окружающей среде.Кроме того, многие правительственные постановления имеют давнюю силу. Хотя сегодня они могут ограничивать то, что владелец собственности может делать со своей собственностью, фактический неблагоприятный эффект, вызванный регулированием, если таковой имеется, может уже отразиться на стоимости собственности, возможно, даже когда нынешний владелец приобрел землю. Следовательно, любая «компенсация» за ограничение фактически была бы неожиданной удачей для нынешнего владельца. Эти соображения указывают на крайнюю осторожность при внесении поправок в законодательство для предоставления компенсации всякий раз, когда соблюдение экологического законодательства ограничивает использование собственности.
Впервые в CPR?Центр прогрессивных реформ — это сеть, состоящая из более чем 60 известных ученых со всех концов Соединенных Штатов, которые работают с профессиональным штатом аналитиков и экспертов по коммуникациям, выступая за надежную защиту здоровья, безопасности и окружающей среды. Узнайте больше о нашей работе. |
Предлагается ряд альтернатив, от дополнительных процессуальных требований до дополнительных выводов и определений по существу, которые могут быть пересмотрены в судебном порядке, если целью изъятия является экономическое развитие.Например, одним из важных ограничений может быть требование, чтобы любые меры по экономическому развитию были частью скоординированного плана развития. Такое требование эффективно защитит от использования выдающейся области для экономического развития на разовой основе в интересах конкретной частной организации. Одна или несколько из этих альтернатив обеспечат значительную дополнительную защиту от потенциального неправомерного использования, как это утверждалось в деле Кело.
Другой формой защиты может быть предоставление альтернатив стандартному стандарту компенсации справедливой рыночной стоимости, доступному только в определенных случаях.Конституция не может требовать компенсации, которая учитывает нерыночные соображения, но те, кто обеспокоен возможной несправедливостью выселения людей из их домов в целях экономического развития, могут создать законодательные положения, позволяющие увеличить компенсацию в этих случаях. Такие положения могут касаться как нерыночной стоимости дома человека, так и разрыва между справедливой рыночной стоимостью и восстановительной стоимостью, обеспечивая выплаты, достаточные для поиска эквивалентного или адекватного жилья, или которые направлены на компенсацию потери дома.
Конституция устанавливает гарантии против использования государством частной собственности в ненадлежащих целях и предусматривает компенсацию за государственное регулирование частной собственности, которое заходит «слишком далеко». В некоторых ситуациях требования Конституции о гарантиях и компенсации могут показаться неадекватными, поэтому дополнительные гарантии или требования о компенсации могут быть оправданы политическим вопросом. Тем не менее, следует проявлять осторожность при формулировании любых таких дополнительных гарантий или требований о компенсации, потому что многие возможные ответные меры могут быть крайне контрпродуктивными, подрывая способность правительств действовать или регулировать в общественных интересах.
Клевета и клевета | Энциклопедия Первой поправки
Граждане уже давно могут подавать иски о клевете на опубликованные произведения в соответствии с законами штата о клевете. Но только в 1964 году, в разгар Движения за гражданские права в деле, связанном с рекламой, комментирующей полицию в Монтгомери, штат Алабама, Верховный суд заявил, что законы штата о клевете подлежат защите свободы слова Первой поправкой. .В этом знаменательном деле «Нью-Йорк Таймс против Салливана» Верховный суд признал, что законы о клевете могут оказывать сдерживающее воздействие на дебаты по общественным вопросам, и установил, что государственное должностное лицо должно проявить реальную злобу, чтобы выиграть дело о диффамации. На этой фотографии от 7 марта 1960 года полиция и пожарные обучают пожарным шлангам толпу чернокожих в Монтгомери, штат Алабама, когда они собрались в церкви для запланированного марша к столице штата. Власти заблокировали их, пока разъяренная белая толпа проходила мимо. (AP Photo / Horace Cort, использовано с разрешения Associated Press)
Клевета — это гражданское правонарушение, включающее ложные утверждения о фактах, наносящие вред репутации другого человека.
Существует две основные категории диффамации: (1) клевета и (2) клевета. Клевета обычно относится к письменной клевете, в то время как клевета относится к устной клевете, хотя многие устные выступления, имеющие письменную расшифровку, также подпадают под категорию клеветы.
Права на свободу слова и свободную прессу к Первой поправке часто вступают в противоречие с интересами, которым служит закон о диффамации. Пресса существует в основном для того, чтобы освещать общественные вопросы. Однако люди имеют право не подвергаться фальсификациям, порочащим их характер.Столкновение двух прав может привести к дорогостоящим судебным разбирательствам, приговорам присяжных на миллион долларов и негативному общественному мнению о прессе.
Право на защиту своего доброго имени — это суть закона о диффамации
Клеветнические комментарии могут включать ложные комментарии о том, что человек совершил конкретное преступление или участвовал в определенных сексуальных действиях.
Отличительным признаком иска о диффамации является нанесение ущерба репутации. Бывший судья Верховного суда США Поттер Стюарт однажды написал, что суть иска о диффамации заключается в праве на защиту доброго имени.В деле Rosenblatt v. Baer (1966) он объяснил, что правонарушение в виде диффамации «отражает не более чем нашу основную концепцию достоинства и ценности каждого человека — концепцию, лежащую в основе любой достойной системы упорядоченной свободы».
Иск о клевете может сдерживать свободу слова
Однако иски о диффамации могут поставить под угрозу и проверить жизнеспособность прав Первой поправки. Если человек опасается, что ему могут предъявить иск за клевету за публикацию или произнесение заявления, он или она может избегать произнесения этого выражения, даже если такое высказывание должно быть защищено Первой поправкой.
Этот «сдерживающий эффект» на речь — одна из причин, по которой наблюдается распространение так называемых исков против SLAPP, позволяющих людям дать отпор этим необоснованным искам, призванным заставить замолчать высказывание. Профессора Джордж Принг и Пенелопа Ханаан назвали их «стратегическими исками против участия общественности» или SLAPP.
Из-за сдерживающего воздействия исков о диффамации судьи Уильям О. Дуглас, Хьюго Блэк и Артур Голдберг выступили за абсолютную защиту, по крайней мере, в отношении высказываний по вопросам, вызывающим общественный интерес, или высказываний о государственных должностных лицах.Большинство членов Суда никогда не заходили так далеко и вместо этого пытались найти баланс между защитой репутации и обеспечением «передышки» для свобод согласно Первой поправке. Если бы прессу можно было наказывать за каждую ошибку, это привело бы к остановке публикаций по любой спорной теме.
Клевета когда-то считалась незащищенной Первой поправкой
До 1964 года деликтные иски по закону штата о диффамации имели больший вес в правовом балансе, чем конституционное право на свободу слова или печати, защищенное Первой поправкой.Клевета, как и многие другие гражданские правонарушения, не подчиняется конституционным нормам.
Фактически, Верховный суд, как известно, сослался на клевету в деле Chaplinsky v. New Hampshire (1942) как на незащищенную категорию высказываний, аналогичную непристойным или драматическим словам. Судья Фрэнк Мерфи написал для единогласного суда, что «[t] здесь есть определенные четко определенные и узко ограниченные классы высказываний, предотвращение и наказание которых никогда не считалось созданием каких-либо конституционных проблем.К ним относятся непристойные и непристойные, непристойные, клеветнические, а также оскорбительные или «драные» слова ».
В начале Америки клевета каралась уголовным наказанием
В американском и английском законодательстве существует давняя традиция рассматривать клевету как полностью лишенную каких-либо гарантий свободы слова. Фактически, законы о клевете в Англии и американских колониях предусматривают уголовное, а не гражданское наказание. Людей признали виновными в крамольной клевете за выступления или письма против короля Англии или колониальных лидеров.Людей могли привлечь к ответственности за кощунственную клевету за критику церкви.
Даже правда не могла защитить от обвинения в клевете. Фактически, некоторые комментаторы использовали фразу «чем больше правды, тем сильнее клевета», чтобы описать закон штата о клевете. Знаменитый процесс над Джоном Питером Зенгером в 1735 году показал опасности, с которыми сталкивается типограф, осмелившийся критиковать лидера правительства.
Зенгер опубликовал статьи с критикой губернатора Нью-Йорка Уильяма Косби. Косби предъявил издателю обвинение в крамольной клевете.Адвокат Зенгера Эндрю Гамильтон убедил присяжных принять участие в одном из первых актов об отмене присяжных и игнорировать принцип, согласно которому истина не является защитой.
Дело Зенгера было скорее исключением, чем тенденцией. Это не открыло новую эру свободы. Вместо этого, как объяснил историк Леонард Леви в своей книге Появление свободной прессы (1985), «стойкое представление о колониальной Америке как об обществе, в котором лелеется свобода выражения мнений, — это галлюцинация, игнорирующая историю.… Американский народ просто не верил и не понимал, что свобода мысли и выражения означает равную свободу для другого человека, особенно для того, кто придерживается ненавистных идей ».
Закон о подстрекательстве к мятежу от 1798 года, принятый, чтобы заставить замолчать оппозицию в отношении Франции
Несмотря на то, что Первая поправка была ратифицирована как часть Билля о правах в 1791 году, Конгресс, в котором преобладали федералисты, принял Закон 1798 года о подстрекательстве, который был разработан, чтобы заставить замолчать политическую оппозицию в лице тех демократов-республиканцев, которые поддерживали лучших американских отношения с Францией.
Драконовский закон запрещал «публиковать фальшивые, скандальные и злонамеренные произведения или статьи против правительства … с намерением опорочить … или навлечь на них … неуважение или дурную репутацию». Закон использовался, чтобы заставить замолчать политическую оппозицию.
New York Times Co. против Салливана изменила закон о клевете на национальном уровнеДо второй половины -х годов века закон, казалось, благоприятствовал тем, кто подавал иск о нанесении ущерба репутации. На протяжении большей части 20-го века ответчик мог нести гражданскую ответственность за клевету за публикацию клеветнических заявлений в отношении истца (или «в отношении и в отношении»).Ответчик за клевету может быть привлечен к ответственности, даже если он или она выразили свой клеветнический комментарий как мнение. Во многих штатах заявление считалось ложным, и обвиняемый должен был доказать истинность своего заявления. По сути, клевета ближе к понятию строгой ответственности, чем к халатности или вине.
Однако в знаменитом деле New York Times Co. против Салливана (1964 г.) Верховный суд США внес в конституцию закон о клевете. Дело возникло на фоне Движения за гражданские права. «Нью-Йорк Таймс» опубликовала в 1960 году редакционную рекламу Комитета по защите Мартина Лютера Кинга под названием «Прислушайтесь к их набирающим голосам». В объявлении на всю страницу подробно рассказывалось о злоупотреблениях, которым подвергались чернокожие студенты с юга со стороны полиции, особенно полиции в Монтгомери, штат Алабама.
Объявление в газете содержало фактические ошибки
Два абзаца объявления содержали фактические ошибки. Например, третий абзац гласил:
.«В Монтгомери, штат Алабама, после того, как студенты спели« Моя страна, это о тебе »на ступенях Капитолия штата, их лидеров выгнали из школы, и грузовики полиции, вооруженные дробовиками и слезоточивым газом, окружили кампус государственного колледжа Алабамы.Когда все студенты выразили протест властям штата, отказавшись перерегистрироваться, их столовая была закрыта на замок в попытке заморить их голодом и заставить подчиняться ».
В деле «Нью-Йорк Таймс против Салливана» городской комиссар Монтгомери, штат Алабама, подал в суд на «Нью-Йорк Таймс» из-за рекламы 1960 года, озаглавленной «Прислушивайтесь к их растущим голосам». В рекламе рассказывается о борьбе с полицией во время движения за гражданские права. Поскольку реклама содержала фактические ошибки, иск о клевете нельзя было отклонить, указав истину.Верховный суд постановил, что неточные заявления в рекламе не отменяют право на свободную прессу, и сказал, что для защиты ошибочных заявлений, которые «неизбежны в свободных дебатах» о государственных делах, государственные должностные лица должны проявить действительную злобу, прежде чем возмещать ущерб. (Изображение объявления опубликовано 29 марта 1960 г., общественное достояние)Абзац содержал неоспоримые ошибки. Девять студентов были отчислены за то, что требовали обслуживания в обеденном зале в здании суда округа Монтгомери, а не за пение «My Country,‘ Tis of Thee »на ступенях Капитолия.Полиция никогда не закрывала на замок столовую кампуса. Полиция не «звонила» в кампус колледжа. В другом абзаце объявления говорилось, что полиция арестовывала доктора Мартина Лютера Кинга-младшего семь раз. Кинга арестовывали четыре раза.
Несмотря на то, что его имя в статье не упоминается, Л. Салливан, городской комиссар, отвечающий за полицейское управление, подал в суд на New York Times, и четырех чернокожих священнослужителей, которые числялись офицерами Комитета по защите Мартина Лютера Кинга.
Салливан выиграл иск о клевете в суде штата Алабама
Салливан потребовал опровержения из Times , в котором было отказано. Газета действительно напечатала опровержение губернатора Алабамы Джона Паттерсона. Не получив опровержения, Салливан подал в суд штата Алабама в суд на газету и четырех священнослужителей за клевету.
Судья представил дело присяжным, обвинив их в том, что комментарии были «клеветническими сами по себе», а не конфиденциальными. Судья проинструктировал присяжных о допущении лжи и злого умысла.Он также сказал, что газета и отдельные ответчики могут быть привлечены к ответственности, если присяжные решат, что они опубликовали эти заявления и что эти утверждения были «касались» Салливана.
Жюри штата, состоящее исключительно из белых, присудило Салливану 500 000 долларов. После того, как это решение было поддержано апелляционными судами Алабамы, T he New York Times подала апелляцию в Верховный суд США.
Верховный суд США считает, что закон Алабамы о клевете не может нарушать Первую поправку
Высокий суд отменил это постановление, установив, что «закон, применяемый судами Алабамы, является конституционно несовершенным из-за неспособности обеспечить гарантии свободы слова и печати, которые требуются Первой и Четырнадцатой поправками в иске о клевете, возбужденном общественностью. чиновник против критиков его служебного поведения.”
Верховный суд впервые постановил, что «клевета не может требовать магического иммунитета от конституционных ограничений», но должна «измеряться стандартами, удовлетворяющими Первой поправке». Часто цитируемым языком судья Уильям Бреннан написал для Суда:
Таким образом, мы рассматриваем этот случай на фоне глубокой национальной приверженности принципу, согласно которому дебаты по общественным вопросам должны быть свободными, энергичными и широко открытыми и что они вполне могут включать яростные, едкие, а иногда и неприятно резкие нападки на правительство и государственные служащие.
Суд рассудил, что «ошибочное заявление неизбежно при свободном обсуждении» и что наказание критиков государственных должностных лиц за любые фактические ошибки заморозит речь по вопросам, представляющим общественный интерес. Высокий суд также установил то, что стало известно как «действительное правило злого умысла». Это означает, что государственные должностные лица, подающие в суд за клевету, должны с помощью четких и убедительных доказательств доказать, что говорящий сделал ложное заявление с «действительным злым умыслом», определяемым как «знание того, что оно было ложным, или с безрассудным игнорированием того, было оно ложным или нет.”
Уолли Баттс, спортивный директор Университета Джорджии (показан здесь в 1943 году, когда он был тренером), был обвинен в журнальной статье в подтасовке футбольного матча. Его дело о клевете привело к расширенному постановлению Верховного суда США о том, что общественные деятели также должны соответствовать стандарту «фактического злого умысла», чтобы получить компенсацию, хотя сам Баттс выиграл его дело. (AP Photo, использовано с разрешения Associated Press)Верховный суд распространяет новый стандарт «фактического злого умысла» в отношении государственных должностных лиц на общественных деятелей
Высокий суд расширил правило для истцов о диффамации публичных должностных лиц в консолидированных делах Curtis Publishing Co.против Баттса и Ассошиэйтед Пресс против Уокера (1967) .
В этих делах фигурировали истцы Уолли Баттс, бывший спортивный директор Университета Джорджии, и Эдвин Уокер, бывший генерал, который командовал федеральными войсками во время школьной десегрегации в Литл-Рок, штат Арканзас, в 1950-х годах.
Поскольку Спортивная ассоциация штата Джорджия, частная корпорация, наняла Баттса, а Уокер уволился из вооруженных сил на момент подачи иска, они не считались государственными должностными лицами.Перед Верховным судом стоял вопрос, распространить ли правило Times против Салливана на государственных должностных лиц на общественных деятелей.
Пять членов Суда продлили действие правила Times против Салливана в делах с участием «общественных деятелей».
Судья Джон Маршалл Харлан II и три других судьи применили бы другой стандарт и спросили бы, совершил ли обвиняемый в диффамации «крайне необоснованное поведение, представляющее собой крайнее отклонение от стандартов расследования и отчетности, которых обычно придерживаются ответственные издатели.В конечном итоге суд постановил, что Баттс и Уокер были общественными деятелями.
Однако иногда Суд находил, что отдельные лица были более частными, чем публичными.
Суд устанавливает иную норму для частных лиц
Верховный суд разъяснил пределы стандарта «фактического злого умысла» и разницу между публичными и частными фигурами в делах о диффамации в деле Герц против Роберта Велча, Inc . (1974).
Дело касалось известного чикагского юриста Элмера Герца, который представлял семью молодого человека, убитого полицейским Ричардом Нуччио.Герц не участвовал в уголовном деле Нуччо, по которому офицер был признан виновным в убийстве второй степени.
Robert Welch, Inc. издает ежемесячный журнал American Opinion , в котором выражаются взгляды консервативного общества Джона Берча. Журнал предупреждал об общенациональном заговоре сторонников коммунистов с целью подставить полицейских. В журнале была статья, в которой говорилось, что Герц помог создать Нуччо. В статье говорилось, что Герц был коммунистом.
Статья содержит несколько фактических искажений.Герц никоим образом не участвовал в создании Нуччо. Скорее всего, он не фигурировал в уголовном деле. Он тоже не был коммунистом.
Герц подал в суд за клевету. Суд должен был определить, какой стандарт применять к частным лицам и так называемым общественным деятелям ограниченного назначения. Затем суд должен был определить, был ли Элмер Герц частным лицом или каким-то общественным деятелем.
Роберт Уэлч (вверху) основал ультраконсервативное общество Джона Берча и был издателем его ежемесячного журнала American Opinion.Его журнал опубликовал статью об адвокате из Чикаго Элмере Герце, которая привела к возбуждению дела о клевете, в котором Верховный суд определил категории общественных деятелей. В журнале говорилось, что Герц был участником коммунистического заговора с целью дискредитации полиции. Герц победил, а Верховный суд США заявил, что он является частным лицом и не должен соответствовать действительным стандартам злого умысла. В конечном итоге Герцу была присуждена компенсация в размере 400 000 долларов США. (AP Photo, использовано с разрешения Associated Press) Журналутверждает, что высказывания, касающиеся общественного беспокойства, должны иметь более строгую защиту от клеветы
Ответчик СМИ утверждал, что Times v.Стандарт Sullivan должен применяться к любому истцу о диффамации, если опубликованные заявления касаются вопроса, имеющего общественное значение. Судья Бреннан занял эту позицию в своем мнении большинства в деле Rosenbloom v. Metromedia (1971).
Суд встал на сторону Герца в этом вопросе и нашел разницу между публичными и частными лицами.
Суд отметил два отличия:
- Государственные чиновники и общественные деятели имеют больший доступ к СМИ, чтобы противостоять клеветническим заявлениям; и
- Государственные должностные лица и общественные деятели в определенной степени стремятся к общественному признанию и берут на себя риск более пристального внимания общественности.
Суд разъясняет стандарты для частных лиц, общественных деятелей с ограниченным назначением
По этим причинам суд установил другой стандарт для частных лиц:
Мы считаем, что до тех пор, пока они не налагают ответственность без вины, государства могут определять для себя соответствующий стандарт ответственности для издателя или вещателя за клеветническую ложь, наносящую ущерб частному лицу.
Этот стандарт означает, что частное лицо не должно доказывать, что ответчик действовал со злым умыслом, чтобы выиграть иск о клевете.Частный истец обычно должен просто доказать, что ответчик проявил халатность или виноват. Однако высокий суд также постановил, что частные истцы о диффамации не могут взыскать штрафные убытки, если они не предъявят доказательства действительного злого умысла.
В своем заключении Суд также определил, что определенные лица могут быть классифицированы как общественные деятели ограниченного назначения в отношении определенного противоречия. Суд отметил, что полноценные общественные деятели добиваются «всепроникающей известности или дурной славы.Однако суд отметил, что иногда человек «вводит себя или вовлекается в конкретную общественную полемику и, таким образом, становится публичной фигурой по ограниченному кругу вопросов». Важно отметить, что эти общественные деятели ограниченного назначения также должны соответствовать стандарту фактического злого умысла.
Затем Верховный суд рассмотрел статус Герца. Высокий суд постановил, что он был частным лицом, а не общественным деятелем с ограниченными возможностями. «Он не принимал участия в уголовном преследовании офицера Нуччио», — написал суд.«Более того, он никогда не обсуждал с прессой ни уголовный, ни гражданский судебный процесс, и ни разу не упомянул, что делал это».
Наиболее важным вопросом в деле о диффамации является определение статуса истца
Эти дела показывают, что, возможно, наиболее важным юридическим вопросом в деле о диффамации является определение статуса истца. Если истец является государственным должностным лицом, общественным деятелем или общественным деятелем ограниченного назначения, истец должен доказать, что ответчик действовал со злым умыслом, с четкими и убедительными доказательствами.Однако, как писал судья Роберт Сак в своем трактате о законе о диффамации: «Определение того, кто является« публичной фигурой », поднимает более сложные вопросы». (Мешок, §1.5).
В нескольких делах о диффамации Суд установил, что физические лица были частными лицами, а не государственными должностными лицами. Например, Суд постановил, что ученый, получивший исследовательский грант от федерального правительства, был частным лицом в деле Hutchinson v. Proxmire (1979). Точно так же в деле Time v. Firestone (1976) Суд постановил, что жена богатого промышленника была частным лицом.
Если истец является просто частным лицом, истец обычно должен только доказать, что ответчик действовал небрежно. Если частное лицо желает взыскать штрафные убытки, оно должно предъявить доказательства действительного злого умысла.
Основные требования к делу о диффамации
Истец о клевете обычно должен указать следующие элементы для взыскания:
- Идентификация : Истец должен показать, что публикация была «о нем или о ней».
- Публикация : Истец должен доказать, что клеветнические заявления были переданы третьей стороне. В случаях клеветы это обычно означает, что клеветнические комментарии говорящего должны быть услышаны третьей стороной.
- Клеветническое значение : Истец должен доказать, что рассматриваемые утверждения носили клеветнический характер. Например, язык должен делать больше, чем просто раздражать человека или задевать его чувства. Но один суд рассудил, что наименование адвоката «преследователем скорой помощи» действительно имеет клеветническое значение, поскольку, по сути, обвиняет адвоката в нарушении правил профессионального поведения, которые ограничивают ходатайство.
- Ложь : Утверждения должны быть ложными; правда — это защита от иска о диффамации. Как правило, истец несет бремя доказательства установления лжи.
- Изложение фактов : Рассматриваемые утверждения должны быть объективно проверены как ложные изложения фактов. Другими словами, утверждения должны быть доказуемы как ложные.
- Ущерб : ложные и клеветнические заявления должны причинять реальные травмы или особый ущерб.
Защита и привилегии в деле о диффамации
У иска о клевете есть множество возражений и привилегий. Эти защиты могут быть абсолютными или квалифицированными. Многие из них варьируются от штата к штату. Иногда у определенной стороны есть карт-бланш на определенные заявления, даже если они ложны. Это называется абсолютной привилегией. Другие привилегии могут быть установлены при соблюдении определенных условий. Это называется квалифицированными привилегиями. Вот некоторые из наиболее распространенных защит и привилегий:
Истина или существенная правда: Истина обычно является полной защитой.Другими словами, ложь является обязательным элементом иска о диффамации, и, таким образом, истина является защитой. Многие юрисдикции приняли доктрину существенной истины, которая защищает обвиняемого в диффамации до тех пор, пока «суть» истории верна. Доктрина существенной истины означает, что, пока основная часть утверждения является правдой, ответчик не совершал клеветы.
Заявления в судебном, законодательном и административном порядке: Клеветнические высказывания, сделанные участниками в таких условиях, считаются абсолютно конфиденциальными.Например, адвокат по делу о разводе не может быть привлечен к ответственности за клевету за комментарии, которые он или она сделали во время судебного разбирательства. Точно так же законодатель не может быть привлечен к ответственности за клевету за высказывания, сделанные при обсуждении законопроектов.
Справедливый отчет или объективный комментарий: Привилегия объективного отчета, которая варьируется от юрисдикции к юрисдикции, обычно обеспечивает меру защиты обвиняемому в диффамации, который в целом точно сообщает о работе государственного органа, такого как городской совет или школа заседание правления.Чтобы воспользоваться этой привилегией, освещение репортера, как правило, должно полностью сокращать то, что на самом деле произошло на правительственном заседании.
Истцы, защищенные от клеветы: Эта защита считает, что некоторые истцы имеют настолько плохую репутацию, что, по сути, они защищены от клеветы. Теория состоит в том, что нельзя навредить чьей-либо репутации, если у этого человека уже есть испорченная репутация. Например, лица с большим количеством судимостей могут считаться защищенными от клеветы.
Риторическая гипербола: Риторическая гипербола — это защита, основанная на Первой поправке, которая иногда может обеспечить защиту обвиняемому в диффамации, который проявляет преувеличенное и гиперболическое выражение.Например, Верховный суд США однажды постановил в деле Letter Carriers v. Austin (1974), что использование профсоюзом слова «струп» было формой риторического преувеличения. Некоторые суды считают, что определенный язык в определенных контекстах (редакционная статья / колонка мнений) понимается читателями как образный язык, а не интерпретируется буквально.
Закон об отзыве: Практически каждый штат имеет закон об отзыве, который позволяет обвиняемому в диффамации отзывать или отзывать клеветническую публикацию.Некоторые из этих законов запрещают взыскание, в то время как другие не позволяют истцу взыскать так называемые штрафные убытки, если ответчик должным образом соблюдает положения закона.
Клевета, как и многие другие правонарушения, варьируется от штата к штату. Например, штаты признают разные привилегии и применяют разные стандарты в отношении истцов-физических лиц. Заинтересованные стороны или практикующие специалисты должны внимательно изучить прецедентное право своего государства.
Иски о клевете могут способствовать важным интересам тех, кто стал жертвой злонамеренной лжи.Однако иски о клевете также могут угрожать ценностям Первой поправки, сдерживая свободный поток информации. Еще раз, вот почему многие штаты ответили на угрозу исков о необоснованной диффамации, приняв так называемые законы против SLAPP.
Дэвид Л. Хадсон-младший — научный сотрудник по Первой поправке в Институте Форума свободы и профессор права в Белмонте, который широко публикует статьи по темам Первой поправки.