Определение предмета философии: 1. ПРЕДМЕТ ФИЛОСОФИИ. Шпаргалка по философии: ответы на экзаменационные билеты

Содержание

Лекции по философии науки из БряГУ. Определение предмета философии

Определение предмета философии.
Из сказанного вытекает, что для философии теряет силу различие между преимущественным и непреимущественным объектами познания, ибо философия изучает любые объекты познания, то есть и мир в целом, и каждую частичку его.
Отсюда видно, что философия не отличается от других наук, взятых в целом по своему объекту. Все те объекты , которые изучаются множеством различных наук, исследуются и философией, значит нет таких объектов познания , которые были бы не изучены философией.
Все сказанное создает иллюзию: философия одна (в отрыве от других наук) может решить все без исключения вопросы, с которыми встречается человек. Эта особенность объекта познания философии натолкнула древних мыслителей на вывод, будто философия является наукой наук, а Декарту подсказала вывод, будто философия в себя все другие науки. До сих пор это заблуждение не преодолено в литературе, оно стихийно присутствует в головах тех, кто признает существование многих так называемых философий.

На протяжении истории, как это уже ясно, изменялись наши представления о предмете философии. В литературе распространена точка зрения, что предмет философии изменялся исторически. На самом деле изменялся не предмет философии, а наши знания о нем. Самому же предмету нет дела до того, что думают о нем люди, ибо предмет философии (как и любой другой науки) бездушен, он существует независимо от нас.
Предмет философии составляют те всеобщие законы, которые образуют одну из сторон сущности любого объекта действительности (см. определение философии).
Подобно сказанному, независимым от нас является предмет любой частной науки (механики, биологии, лингвистики). В литературе есть точка зрения, согласно которой философия якобы не имеет своего предмета, потому что у нее нет объекта познания, который был бы отделен от объекта познания других наук, но если это так, то и математику следовало бы объявить не наукой.
Ряд авторов избегают ставить вопрос о предмете философии (Спиркин).

Философские законы составляют одну из сторон сущности любого объекта действительности. Другую сторону сущности каждого такого объекта составляют специфические для него частно-научные законы.
Все иные частно-научные законы действительности в каждом таком объекте не составляют его сущность, но приближены в разной мере то к философским, то к специфическим частно-научным законам.
Поскольку философские законы составляют одну из сторон сущности, то ее можно назвать всеобщей, а другие стороны сущности можно назвать специфическими. Значит, сущность любого объекта в целом представляет собой неразрывное единство этих 2-х сторон.
Например, сущность живых организмов составляют философские законы во взаимосвязи с биологическими. Все иные законы, действующие здесь (физические, химические, математические и т.д.) играют подчиненную роль; сущность общества составляют философские законы во взаимосвязи с общественными. Все иные законы, действующие здесь, имеют подчиненное положение.
Сколько законов действует в каждом конкретном объекте? Неисчерпаемое множество законов всех категорий.

Почему же оно не мешает нам познавать мир? Потому что в каждом конкретном случае на передний план выступает один. Некоторые законы как основные, зная их, мы знаем и о сущности объекта в целом.
В истории науки долгое время, вплоть до конца 19 века преобладала тенденция поиска ограничений числа законов (даже наиболее важных из них, почти единственных).
Эта тенденция связана с толкованием неделимости атома. Исследователи полагали, что наступит время, когда будет выведено самое важное уравнение мира. А из него последует все остальное. Но вдруг обнаружилось, что атом делим и многие впали в заблуждение, которое распространяется и до сих пор. Например, до сих пор в школах и в ВУЗАХ, и в литературе подразумевается, что атом якобы только делим, а о наших предшественниках думают, что они сплошь заблуждались по этому вопросу.
Но если рассматривать проблему атома с позиций закона противоречия и соотношения целого и части, то следует сделать вывод, что атом гораздо более неделим, чем делим, что его неделимость лежит в основе его делимости, иначе нам было бы плохо.

Вопрос о количестве законов, действующих в мире в целом поднимал американский физик Фейнман. Он пришел к выводу, что пожалуй, в течение будущих тысячелетий мы не откроем новых законов, это и есть наивность как отголосок той тенденции в науке, которая была сильной вплоть до конца 19 века.
В литературе фигурирует словосочетание «философия и наука». Оно теряет смысл, ибо выводит философию за пределы науки. Это все равно, что сказать «соискатель и человек».

Предмет философии и основные аспекты философского знания.

Филосо́фия (др.-греч.— любовь к мудрости, любомудрие) — дисциплина, изучающая наиболее общие существенные характеристики и фундаментальные принципы реальности (бытия) и познания, бытия человека, отношения человека и мира. Философия обычно описывается как теория или наука, одна из форм мировоззрения, одна из форм человеческой деятельности, особый способ познания.

Значение философии в том, что «она заставляет нас осознать существование многих вопросов, не входящих сейчас в сферу науки». То есть философия существенно отличается от специальных наук, существующих сегодня в мире, и определение предмета науки философии не подходят.

Аристотель говорил, что философия занимается общими вещами, «вечными» и «божественными» первоначалами. Она показывает нам «первоначала бытия и познания». Философия – это учение о первопричинах или о первосущностях вещей. Так думали и Декарт и Гегель и другие представители Нового времени. Такое понимание сохранялось очень долго и считалось классическим. Но такое определение является собирательным – объединяет понятие философии и как науки, учения, формы общественного сознания, мировоззрения и т.д.

Существует ещё множество определений предмета философии и уже это говорит о том, что предмет философии – это проблема, связанная с историей развития самой философии.

По словам Бертрана Рассела «философия – это размышление о предметах, знание о которых ещё невозможно».

Предметом философии (и мировоззрения вообще) является всеобщее в системе «мир – человек».

Отношения в этой системе распадаются на 4 аспекта:

онтологический, познавательный, ценностный, духовно-практический.

Философские вопросы – это не вопросы об объектах (природных или созданных людьми), а вопросы об отношении к ним людей.

Философские вопросы – это прежде всего мировоззренческие вопросы, ответы на которые человек ищет не в преданиях предков (мифах), не в вере в авторитет (религия), а в доводах и умозаключениях собственного разума.

Философское знание – ценностное знание, знание о месте и роли человека в мире, в отличие от научного, которое безразлично к целям и интересам человека.

Философская истина всегда объективна, но переживается каждым по-разному, в соответствии с собственным жизненным и моральным опытом. Только так знание становится убеждением. Философское знание – знание о всеобщем.

Специфика и уникальность философии в том, что в ней объединены два способа человеческой жизнедеятельности: научно-теретический и духовно-практический.

Структура философии: логика (учение о познании), физика (учение о природе), этика (учение о человеке, о путях его к мудрой, осмысленной жизни).

Или: Гносеология (теория познания, учитывающая чувственный уровень), Онтология (шире физики) – 18 век, Бэкон и Декарт.

Лекция I

ФИЛОСОФИЯ КАК ТЕОРИЯ ИСТОРИИ ФИЛОСОФИИ

1. Философия и история философии: предмет философии как историко-философская проблема.

2. Социально-антропологические корни философского сознания. Природа философского знания.

3. Периодизация истории философии. Исторические формы бытия философии.

* * *

1. ФИЛОСОФИЯ И ИСТОРИЯ ФИЛОСОФИИ: ПРЕДМЕТ ФИЛОСОФИИ КАК ИСТОРИКО-ФИЛОСОФСКАЯ ПРОБЛЕМА

Определение предмета истории философии, на первый взгляд, не представляет особой трудности, оно кажется самоочевидным: это история философских идей, взглядов, учений.

Другими словами, история философии – становление и развитие самой философии. Предмет очевиден из самого названия дисциплины: история философии. Но очевиден он лишь на первый взгляд, поскольку в самом названии еще не расставлены акценты: это история или философия? Стоит лишь приступить к содержательному анализу поставленных вопросов, как мы сразу сталкиваемся с многочисленными трудностями.

В свое время Гегель в «Лекциях по истории философии» обратил внимание на некоторые из них. Так, он замечает, что наряду с как бы очевидностью предмета истории философии не менее очевидна заключающаяся в самом названии следующая двусмысленность: «Относительно истории нам раньше всего может прийти в голову мысль, что в самом этом предмете содержится явное внутреннее противоречие. Ибо философия хочет познать неизменное, вечное, сущее само по себе; ее цель – истина. История же сообщает о том, что существовало в одно время, а в другое время исчезло и вытеснено другим.

Если мы исходим из того, что истина вечна, то она не входит в сферу преходящего и не имеет истории. Если же она имеет историю, то… в ней нельзя найти истину, ибо истина не есть минувшее»[1]^*.

Философия действительно стремится к абсолютному знанию – разумеется, речь идет не об Абсолютной истине в гегелевской интерпретации – имеется в виду, что философское знание стремится к познанию универсального, всеобщего, предельного и в этом смысле абсолютного и вечного. В то время как история философии – это знание об исторически-конкретных, преходящих образах вечного.

Положение Гегеля о преходящих и конкретных образах Абсолютного мы можем проинтерпретировать и таким образом, что родовой человек и родовое (общественное) сознание проявляются в деятельности индивидов конкретных эпох. Для самого же Гегеля – это проявление в индивидуальном и народном духе Абсолютного духа, который приходит к осознанию себя в философии. Следовательно, можно сказать, что реально философия существует только в своей собственной истории, в своих исторических формах, а с другой стороны, познавая и истолковывая историю философии, – исторические формы философии – по сути дела, мы имеем дело с самой философией.

Итак, первая и главная трудность в определении истории философии заключается в том, что стоит только нам обратиться к истории духовной культуры, чтобы обнаружить в ней и выделить философские идеи, учения, концепции, как мы сразу сталкиваемся с необходимостью предварительного знания, что такое философия. То есть мы должны уже знать, какова природа, специфика, особенности философского знания до того, как приступим к исследованию истории философии. Как писал Гегель*, «мы должны точнее установить

понятие самой философии, и из этого понятия мы должны вывести, что должно быть выделено в качестве философии из бесконечного материала и многообразных сторон духовной культуры народов»[2].

Гегель прав[3]. И на самом деле, изображение истории философии во многом зависит от нашего понимания самой философии, от нашего (пусть предварительного) представления о ней, с одной стороны, и с другой стороны, от уровня развития самой философии. Именно от степени зрелости философии и нашего понимания ее зависит самое

понятие истории философии.

Будет ли история философии сведена к истории материализма и идеализма, диалектики и метафизики, рационализма и сенсуализма и т.д., зависит от того, как мы понимаем философию. Более того, история философии вообще может оказаться растворенной в истории общественной мысли, как это и случилось в «Истории философии»[4]. Понимание самой философии служит критерием отбора историко-философских проблем, и не только отбора проблем, но и отнесения тех или иных мыслителей к философам. Не случайно, что шли и идут споры, являются ли, скажем, Ницше, Камю и др. философами. Поскольку каждый из философов по-своему понимает смысл философии, то из истории философии часто субъективно, произвольно строятся теоретические конструкции.

Безусловно, историю философии нельзя отрывать от общей истории духовной культуры, но вместе с тем она не должна в ней и растворяться. Нельзя не согласиться с В.А. Малининым, который замечает: «История философии как наука – это теоретическое самопознание философии, то есть та же философия, но размышляющая сама о себе, о своем историческом конкретном развитии. Поскольку философия всегда исторически конкретная система общетеоретического знания, история философии в логическом отношении не может не быть исторически конкретной общетеоретической системой»[5]. Следовательно,

философия по отношению к истории философии в определенном смысле является ее теорией, то есть теорией своего собственного становления и развития. По известному выражению Гегеля, история философии «превращается в саму науку философии»[6]. Итак, сделаем вывод: история философии предполагает в качестве предварительного условия ее постижения наличие понятия философии, известного знания ее предмета.

Вторая трудность, с которой приходится столкнуться при определении предмета истории философии, состоит в том, что понятие философии может быть выведено из ее истории. Нет другой отрасли знания, для которой знание ее истории имело бы столь важное значение, как для философии. История философии, по существу, является историей поиска ею своего предмета, осмысления природы собственного знания.

Иначе говоря, история философии есть история обретения философией самой себя. Получается, таким образом, замкнутый круг: изображение истории философии зависит от понятия (понимания) философии, а понятие философии может быть выведено лишь из ее истории.

Гегель разрешает эту проблему следующим образом. «История, развертывающаяся перед нами, – говорит философ, – есть история нахождения мыслью самой себя, а с мыслью дело обстоит так, что, только порождая себя, она себя находит»[7]. Решение явно идеалистическое. Но нас в данном случае интересует не идеализм Гегеля, а скрытая в нем рациональная мысль, которую он поясняет следующим образом. Когда философия обращается к своей истории, она, по Гегелю, как бы «оглядывается назад только на свое же знание»[8]. То есть Гегель подчеркивает, что историко-философское знание составляет необходимый компонент философского знания. «То же самое развитие мышления, которое изображается в истории философии, изображается также и в самой философии, но здесь оно освобождено от внешних исторических обстоятельств и дается в стихии чистого мышления»[9].

С проблемой начала при определении философии столкнулся и М. Хайдеггер, указывая, что «философию нельзя уловить и определить окольным путем и в качестве чего-то другого, чем она сама». М. Хайдеггер имеет в виду бесплодность определить философию путем сравнения ее с такими формами духовной культуры, как религия, наука, искусство. Поэтому, продолжает М. Хайдеггер, «остается последний выход: осведомиться у истории. Философия – если таковая существует – возникла все-таки не вчера»[10].

Философия как теория философского знания несомненно вырастает из историко-философского анализа становления и развития философии. И в этом плане философия и история философии содержательно во многих моментах совпадают. И с этой точки зрения, действительно изучение истории философии оказывается изучением самой философии. Однако проблема тем не менее сохраняется и «круг» еще не разомкнут. И здесь мы переходим к объяснению еще одной трудности, которая ожидает нас, когда мы пытаемся этот «круг» разорвать чисто эмпирическим путем: выделить у разных философов общие для них проблемы, обсуждаемые на протяжении всей истории философии. Они-то якобы и могут составить содержание предмета истории философии. В чем же заключается трудность?

Трудность же заключается в том, что история философии, пожалуй, единственная дисциплина, которую интересуют буквально все философские вопросы. Но может ли в таком случае философия быть теорией всех философских проблем?

Если встать на эмпирический путь определения предмета истории философии как суммы философских проблем, то тогда история философии окажется простым скоплением случайных мнений различных мыслителей об этих вопросах. Она превратится, по словам Гегеля, в «предмет праздного любопытства или, если угодно, в предмет интереса ученых эрудитов»[11]. Подобный интерес к философии – это не интерес к ней самой, а всего лишь интерес к тем внешним обстоятельствам, в которых пребывает философия. А поскольку внешний мир отличается невероятным многообразием явлений, событий, богатством всевозможных форм – подчас временных и случайных, – то все это не может составить предмет философии, так как «философия есть объективная наука об истине, наука о ее необходимости, познание посредством понятий, а не мнений и не тканье научных мнений»[12]. Что может сделать философия в подобной ситуации, как ей поступить? Можно заняться типологизацией проблем, подразделив их на «вечные» и «случайные», «преходящие» для философии, которые ее покидают, переходя в лоно других наук. Но при этом остается открытым вопрос: были ли данные проблемы случайными для своего времени. Может быть, они таковыми кажутся с позиций нового времени? Н.В. Мотрошилова справедливо указывает, что в античную эпоху философ, будучи универсалом – одновременно ученым, художником, этиком, – «ищет единого ответа на все «почему» и «из чего». Он разыскивает одно первоначало, сославшись на которое можно как бы разом осветить все проблемы, решить все задачи, касающиеся рождения, жизни, гибели, движения, изменения»[13]. Отсюда и потребность античного философа использовать целый арсенал различных знаний, которые позднее отойдут к другим наукам, но на тот момент времени они были философскими решениями поставленных вопросов, а не физическими или биологическими. Поэтому-то проблемы будущих физики, химии, математики, биологи, а равно и всего цикла социально-гуманитарных наук, первоначально воспринимались как философские вопросы, точнее говоря, как части единого универсального вопроса, вернее, универсальной идеи первоначала. Процесс отпочкования проблем в процессе развития философии является свидетельством изменения ее предмета, нового понимания философией своей природы и своего предназначения. В процессе своего развития философия все больше и больше становилась теоретическим мировоззрением, по выражению Гегеля, философия приближалась к Идее.

Означает ли все это, что философия забывает свои «случайные» вопросы, отказывается от них? Переход тех или иных философских проблем в ведение других наук, что случается часто на протяжении истории философии, совсем не означает, что философия не проявляет к ним интереса и отказалась совершенно от их рассмотрения. Происходит трансформация «случайных» философских вопросов в новые, отличные от того, какими они были ранее, существуя в рамках старой философской системы. Гегель так пишет по этому поводу: «… каждая система философии необходимо существовала и продолжает еще и теперь необходимо существовать: ни одна из них, следовательно, не исчезла, а все они сохранились в философии как моменты одного целого. Но мы должны различать между частным принципом этих систем философии, взятым как частный принцип, и проведением этого принципа через все мировоззрение»[14]. Приближение философии к Идее – повторим еще раз – это становление ее мировоззрением: «Построение в этой форме мировоззрения в целом называется философской системой»[15]. Вопрос о «случайных» для философии проблемах – это, по существу, вопрос об отношении философии к частным наукам и к частному знанию. Объективно он отражает противоречивость самого человеческого мышления: с одной стороны, оно стремится к понятию мира как целого – это делает философия, с другой стороны, чтобы познать мир, мышление должно расчленять его в процессе познания, что делают частные науки.

Наряду со «случайными» и «преходящими» проблемами существуют так называемые «вечные» философские вопросы. Какие из них отнести к предмету истории философии? Ряд авторов[16] к их числу относят бытие, познание, человека и смысл человеческого бытия, формы, методы, законы мышления, общие закономерности отношения человека к миру в онтологическом, гносеологическом и аксиологическом аспектах.

Разумеется, история философии связывает каждую из этих проблем с личностью конкретного философа: проблему бытия – с Парменидом, человека – с Сократом, познания – с Платоном и т.д. Такой подход к изображению истории философии можно назвать историческим, поскольку философские категории рассматриваются как ступени познания в истории философии. Такой подход мы наблюдаем у Гегеля, и Энгельс ставил это ему в заслугу: «каждая категория у Гегеля представляет собой ступень в истории философии (он по большей части и указывает такого рода ступени)… если возьмем для сравнения «Лекции по истории философии» (одно из гениальнейших произведений)»[17]^*. Такого же принципа придерживался и Маркс.

В «Тетрадях по эпикурейской философии» Маркс подчеркивал: «Задача философской историографии заключается не в том, чтобы представить личность философа, хотя бы и духовную, так сказать, как срез и образ его системы, еще менее в том, чтобы предаваться психологическому крохоборству и мудрствованиям. История философии должна выделить в каждой системе определяющие мотивы, подлинные кристаллизации, проходящие через всю систему… Оно должно отделить бесшумно продвигающегося вперед крота подлинно философского знания от многословного, экзотерического, принимающего разнообразный вид, феноменологического сознания субъекта… Этот критический момент при изложении философской системы, имеющей историческое значение, безусловно необходим для того, чтобы привести научное положение системы в связь с ее историческим существованием, – в связь, которую нельзя игнорировать именно потому, что это существование является историческим»[18]. В центре внимания истории философии должны находиться «подлинные кристаллизации философского знания», составляющие «узловые пункты» истории философии, которые «возвышают философию в самой себе до конкретности, объединяют абстрактные принципы в единое целое»[19]. Стоит обратить внимание именно на то, что не сами по себе интересные философские мысли, суждения, высказывания философов приводят к новому пониманию философией своего предмета, а поворотные, узловые, принципиально новые, которые позволяют обнаружить иные предельные основания человеческого бытия, рождающие новое виденье отношения «человек–мир».

Такие идеи оказывают влияние на всю последующую философскую мысль и духовную культуру в целом. Узловые философские идеи носят универсальный характер, так как сохраняют свое значение на протяжении всей истории духовной культуры, выполняя инновационную функцию. Несмотря на то, что все они – идеи Платона, Аристотеля, Спинозы, Канта, Гегеля, Соловьева, Флоренского… – рождаются внутри определенного культурно-исторического контекста и по происхождению привязаны к конкретному месту и времени, по своему содержанию и значению, по способности становиться понятными и близкими всем или многим, в них аккумулируется универсальный, всеобщий опыт повседневной жизни и ее теоретического осмысления. Осмысленный опыт, опыт, принявший форму мысли – речь идет не о мыслях как логических формах мышления (суждение, умозаключение), – ставших формами общественного сознания, объективированным сознанием человечества, составляет фактический материал философии. Философские мысли – это философские концепции, теории, системы.

Очень часто возрождение тех или иных философских систем, растущий интерес к ним – второе рождение – приходится на эпохи, дух которых близок духу минувших эпох. И тогда появляется ощущение, что у разных мыслителей имеются как бы одни и те же идеи: происходит перекличка идей. Безусловно, что философские идеи, философские мысли есть порождение своего времени, своей эпохи. Но социальное время может быть отражено или как Historie, или как Geschichte, т.е. может быть потоком событий или их логикой. Следовательно, у философии, ее истории есть внутренняя и внешняя стороны развития.

Внутренняя сторона развития философии – постижение ею своей сущности, особенностей своего знания, безотносительно к истории различных философских учений. Внешняя сторона – познание мира, условий, порождающих круг философских проблем, их отношение к другим духовным формам культуры. Если рассматривать внутреннюю логику развития философии как таковой и философии на разных этапах ее истории – философия конкретных исторических форм бытия, – то в конечном итоге ее интересовали три проблемы: 1. Специфика предмета философии; 2. Специфика философского познания; 3. Уяснение структуры философии как системы исторически развивающегося философского знания. В этом плане история философии и философия совпадают, как совпадают историческое и логическое.

Безусловно, различие имеется, т.к. историю философии больше интересует историческое бытие философии, ее связь с общим духовно-культурным фоном, с состоянием культуры, в то время как философия может от всего этого в определенной степени абстрагироваться. Если историю философии интересует как преобразуются, модифицируются «вечные проблемы», для философии важна общая логика развития «бесшумного философского крота». Дать всеобъемлющее и исчерпывающее определение соотношения истории философии и философии невозможно. Во-первых, из-за изменяющегося предмета философии: от чрезмерной универсальности, совпадения с наукой или духовным познанием вообще – до отдельного частного вопроса – философия языка. Во-вторых, в силу разного понимания философского знания, включающего в себя ценностные мировоззренческие установки. И тем не менее по сути своей они совпадают. Историко-философское знание входит в структуру философского знания, составляет его органическую часть. Философия как теория основного мировоззренческого вопроса «человек–мир» вырастает, в свою очередь, из историко-философского анализа его основных форм. Таким образом, любое историко-философское исследование, входя в философскую систему иной эпохи, возвращает эту систему к ее исходным, пройденным, ступеням, но одновременно составляет самостоятельный, отдельный этап в понимании философией своей сущности. Это особенно заметно в немецкой и русской классических философиях. Данное обстоятельство и имел в виду Гегель, говоря: «История философии показывает, во-первых, что кажущиеся различными философские учения представляют собой лишьодну философию на различных ступенях ее развития; во-вторых, что особыепринципы, каждый из которых лежит в основании одной какой-либо системы, суть лишь ответвление одного и того же целого»[20]. Поэтому-то последнее по времени философское учение «есть самое развитое, самое богатое и самое конкретное»[21]. Философия, таким образом, – это история философии «в снятом виде».

Философия решает две задачи, составляющие две ее стороны, два аспекта: историко-философский и теоретико-логический. С одной стороны, философия исследует историко-философский процесс конкретных культурно-исторических эпох (Античность, Средневековье, Возрождение…), выясняя его исторические и национальные особенности, специфику и т.д. А с другой стороны, философия исследует общие закономерности развития философского мировоззрения, общую логику поступательного развития философии как специфической формы духовного освоения человеческого бытия во всемирном масштабе. Так история философии оказывается философией, взятой в ее историческом развитии: это та же философия, но изложенная историческим методом. Философия выступает историей философии, но в логически снятом виде.

Как правило, в философском исследовании присутствуют оба аспекта, поскольку в нем используются оба метода: исторический и логический. Другое дело, что конкретные исследовательские задачи обязывают разделять эти аспекты знания, отдавая предпочтение той или иной стороне взаимодействия философии и истории философии. Например, у Гегеля в «Феноменологии духа» и в «Лекциях по истории философии», в которых он прослеживает процесс становления философии научной теоретической системой и выясняет все стадии ее восхождения от непосредственной чувственной достоверности к разумному абсолютному знанию, преобладает исторический подход: философия выступает в форме истории философии. А вот в «Науке логики» развитие философии рассматривается как объективный логический процесс, свободный от исторических форм бытия философии: здесь история философии предстает в качестве философии как логики.

При логическом подходе разные философские системы выступают как прогрессирующие ступени в познании истины, тогда их различия являются различными моментами истины. И весь процесс восхождения от абстрактного к конкретному предстает как процесс поиска философией своего предмета. Следовательно, философия одновременно имеет конкретные исторические формы своего бытия, своего существования и вместе с тем она существует как теоретическая система, как теория своего предмета. Возникновение двух подходов – исторического и логического – вытекает из истории философии как двустороннего процесса: процесса осмысления всеобщих форм действительного философского мира, постижения бытия мыслью и процесса осознания способов, форм, образов, в которых происходит осмысление, освоение мира. Вследствие этого философия оказывается теорией истории философии, своеобразной философией истории философии и историей философии в снятом, сокращенном виде. Совпадение философии и истории философии во многом аналогично совпадению логического и исторического. Философия (логика) начинает с того же, с чего начинает история философии (история). Но если исторические формы бытия философии обусловлены временем, характером этой эпохи, то философия как выражение абсолютного – универсального – «воспаряет» над временем.

Итак, философия и история философии совпадают и не совпадают по своему содержанию. Философия совпадает с историей философии как имманентный процесс, абстрагированный от культурно-исторического контекста эпохи и представший перед нами чистой мыслью, а не мыслью эпохи, ее самосознанием. Но они не совпадают, так как предмет философии – природа философского знания, достоверность, постигнутая мысль и реальная действительность не тождественны. Когда философия выясняет свою сущность – природу самой себя – они совпадают. Но реальная история философии как история поиска ею своего предмета – нечто иное, и они не совпадают. Безусловно, предмет философии изменяется, отсюда и сложность с его исчерпывающим определением. Но природа философского знания остается постоянной, и ее определение возможно. Следовательно, определение предмета философии и определение философии – не одно и то же. Историей предмета философии занимается история философии, а определением сущности философского знания – преимущественно философия. А.С. Богомолов и Т.И. Ойзерман указывают, что «не может быть общепринятого – ни описательного, ни нормативного – определения философии», но, – добавляют они, – это не означает, что «невозможно определение понятия философии»[22]. Такой же точки зрения придерживается А.Ф. Зотов: «Предмет философии «в потенции» скрыт в прогрессе философствования в философском мышлении. Поэтому определять нужно не предмет, который или изучает, или должна изучать философия – в отличие от математики, физики или социологии (…), а особую установку мысли, манеру рассуждать… Итак, «сущность» философии – не ее предмет, а философское мышление»[23].

Разумеется, все это не следует понимать абсолютно, полагая, что философии совершенно безразлична проблема предмета философии, история его поиска. Философию как теорию истории философии интересует не только понимание предмета философии в истории философии, но также и то, как становилась эта проблема, какие при этом допускались ошибки, какова была логика обоснования и т.д.. Без уяснения всего этого не сложилось бы единой мировой истории философии и познания вообще. Философия как теория по отношению к истории философии является итогом и выводом в виде системы категорий и понятий на определенном этапе развития истории философии. По сути дела, различные определения философии являются разными дополняющими друг друга характеристиками мировоззренческой сущности философии. Происходит как бы беспрерывный процесс наделения философии все новыми и новыми характеристиками.

Однако не сила чистой мысли толкает философию в познании действительного мира, а бытие людей, реальный прогресс жизни, в котором повседневность занимает не последнее место. Не это ли имел в виду Энгельс, говоря в письме к К. Шмидту: «В немецкой философии от Канта до Гегеля отразился немецкий обыватель – то в позитивном, то в негативном смысле»[24]. Но вместе с тем философы, как правило, исходят из предшествующего мыслительного материала. Именно это имел в виду Гегель, утверждая, что «каждое подлинное философское учение есть поэтому идеализм»[25]. Философия имеет дело смыслью, идеей. То есть, конечно, с миром, но с миром, постигнутым мыслью, ставшим мыслью. В свою очередь, и мир является миром культуры, т.е. объективированной мыслью. Так философия, будучи мысленным отражением эпохи, сама оказывает влияние на эпоху. Подробнее проблему взаимодействия философии и реального процесса человеческого бытия, мира культуры мы рассмотрим при обсуждении вопроса о периодизации истории философии. В настоящем параграфе мы остановились главным образом на проблеме соотношения философии и истории философии,показав их единство и различие. Теперь можно перейти к выяснению природы философского знания.

[1] Гегель Г.В.Ф. Соч. Л., 1932. Т. 9. С. 15. ^* В дальнейшем указывается только том.

[2] Гегель. Т. 9. С. 14.

[3] Мы вынуждены будем ссылаться на Гегеля постоянно на протяжении всей книги, т.к. он, по существу, первый, кто создал методологию и теорию истории философии. По мнению Маркса, Гегель «впервые постиг историю философии в целом» Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., Т. 29. С. 447. Для современного читателя, вероятно, большой интерес будет представлять мнение немецкого философа Рихарда Фалькенберга, автора популярнейшей в свое время «Истории новой философии. От Николая Кузанского до нашего времени», выдержавшей не одно издание как в Германии, так и в России, и считающейся незаменимым пособием к первоначальному изучению истории философии. Он писал, что историко-философская концепция Гегеля «может служить надежным компасом исторического рассмотрения, если только мы будем остерегаться в его применении бездушного школьного шаблона». Фалькенберг Р. «История новой философии. От Николая Кузанского до нашего времени» Русский перевод с 6-го немецкого издания. М., 1910. С. IХ.

[4] См.: История философии: В 6 т. М., 1957–1965. Т. 1. М., 1957. С. 10–11.

[5]Малинин В.А. Теория истории философии. Наука и ее проблемы. М., 1976. С. 99.

[6] Гегель. Т. 9. С. 8.

[7] Гегель. Т. 9. С. 12.

[8] Гегель. Энциклопедия философских наук: В 3 т. М., 1977. Т. 3. С. 394. В дальнейшем – Гегель. ЭФН.

[9] Гегель. ЭФН. Т. 1. С. 100.

[10] Хайдеггер М. Основные понятия метафизики // Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993. С. 329.

[11] Гегель. ЭФН. Т. 1. С. 18.

[12] Там же. С. 19.

[13]Мотрошилова Н.В. Рождение и развитие философских идей. М., 1991. С. 91.

[14] Гегель. ЭФН. Т. 1. С. 40.

[15] Там же. С. 41.

[16] См. : Новиков А.И. О структуре историко-философского знания; Бычваров М. История философии как развивающаяся наука // Ленинизм и современные проблемы историко-философской науки. М., 1970.

[17] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 37. С. 177.

[18] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 40. С. 136.

[19] Там же. С. 108–109.

[20] Гегель. ЭФН. Т. 1. С. 99.

[22] Богомолов А.С., Ойзерман Т.И. Основы теории историко-философского процесса. М., 1983. С. 71.

[23] Зотов А.Ф. Феномен философии: о чем говорит плюрализм философских учений? // Вопросы философии. 1991. № 2. С. 15.

[24] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 37. С. 419.

[25] Гегель. ЭФН. Т. 1. С. 236.

Предмет и объект философии

Фотограф Chris Wells

Предмет исследования – это свойства объекта действительности наиболее интересные данной науке; или определённый аспект (признак) объекта и его проявления, связи с окружающей средой, что интересует конкретную науку в рассматриваемом явлении.

В отличие от объекта, который я затрону далее, предмет философии часто менялся с течением времени, чтобы удовлетворить тенденциям в науке, но привести его к единому представляется не то что невозможным, а бессмысленным.

На самом деле у мыслителей несколько вполне жизнеспособных предметов философии для изучения, по ним она делится на соответствующие дисциплины, перечислю основные кратко:

У логики это пути достижения истины при абстрагировании, отвлечении, опосредованном от исследуемого вопроса знании, то есть, исключая чувственный опыт;

Предметом исследования метафизики являются механизмы, структура, связи и фундаментальные законы бытия и сущего; часть этих предметов приходится на онтологию;

Гносеология называет своим предметом изучения формы, пути, методы и качества познавательной деятельности. Она же эпистемология включает и такие предметы: принципы познания и познаваемости, движения или развитие знания, его совершенствование, а так же возможности и границы познаваемого;

У аксиологии мыслители изучают следующие предметы: субъективная и объективная ценность, её природа и критерии, различия подходов и взглядов в определении ценности, влияние времени и других процессов и величин на отношение к важности явления и прочее;

Эстетика среди своих предметов называет сущность красоты, происхождение прекрасного, его критерии и формы, влияние рационально-чувственного переживания прекрасного, обратные красоте явления, например, безобразное, уродливое, причины и формы его возникновения, а так же многое и многое другое;

Предметом этики является движение морали, нравственности в обычаях и отношениях социальных групп и индивидов, их взаимное влияние, связанное с изменением морали, её сложностью, критериями и применением (границами).

Безусловно, это далеко не всё, так как сам человек по критерию микрокосма может быть предметом философии; подробнее на этой теме я остановлюсь в другой статье.

Основной предмет философии мне представляется как разумность, способность познавать, абстрагироваться. Способность рационального познания и мышления в совокупности не только исследуется философией, но и сыграла главную роль в её формировании, явилась возможностью осуществить интеллектуальный поиск.

Проблема предмета философии кроется в методологии, применяемой по отношению к нему, которая обязывает сформировать ряд нормативов ограничивающих необходимое широкое поле поиска. Говоря проще: для конкретизации предмета нам необходимо определить строгие критерии, но тогда сужается и применимость самого предмета, а из сказанного выше понятно, что многие из них применимы к разным дисциплинам. Например, связи отношения и взаимного формирования от строгих рамок теряют эти самые связи – сложный вопрос, методологическая проблема.

Объект философии

Объект исследования – это явление действительности интересное данной науке, благодаря которому она определяет свои цели, направления, предметы и так далее; или это сфера приложения научного поиска.

Основных объектов у философии, как у обширной науки, несколько и все они столь же обширны. Но последнее не значит, что философией не выполняется должный детальный анализ, а точнее подробное исследование.

Объекты познания философии – это «три кита»: в-первых, человек, а более широко любое разумное существо и его структура, в-вторых, окружающий мир, в том числе мир идей и другие миры – явные, гипотетически возможные и вероятные, в-третьих, отношения разумного существа к себе, миру и другим разумным существам.

Важно не только объективное окружение и столько же объективные факторы как, например, организм, но и субъективизация знаний о этом объективном разумом. Таким образом, в отношении разумного существа, в данном случае человека, нет полностью объективных обстоятельств и всегда существует субъективное отношение к последним.

Связь разума и среды воплощается в третьем объекте философии – отношении разума к этой среде. Решения человека влияют не только на окружающую действительность и самого человека как внутренний инспектор, но и косвенно как изменение условий среды пусть и в длинной перспективе. Последний фактор усугубляется продолжительности активности разума человека. Да, зачастую этот период значительно меньше жизни организма и составляет у большинства от нескольких лет до пары десятилетий. Из-за такого ограниченного периода активности первый объект философии (разум) значительно меняет своё отношение к второму (среде). Вышеописанный частный пример иллюстрирует как из объекта философия формирует свои предметы изучения, в данном случае это, например, предметы этики.

Из объектов формируются и проблемы, и вопросы. Научная проблема уже лежит на поверхности третьего объекта – отношение разума к среде, но это тема отдельной статьи.

Другие статьи по философии

Предмет (философия)

Не путать с subiectum или гипокеменоном в аристотелизме.

В философии субъект — это существо, которое имеет субъективный опыт, субъективное сознание или отношения с другим существом (или «объектом»). Субъект — это наблюдатель, а объект — наблюдаемая вещь. Эта концепция особенно важна в континентальной философии, где «субъект» является центральным термином в дебатах о человеческой автономии и природе личности.

Резкое различие между субъектом и объектом соответствует различию в философии Рене Декарта между мышлением и протяженностью. Декарт считал, что мысль (субъективность) является сущностью разума, а протяженность (занятие пространством) — сущностью материи.

В современной континентальной традиции, о которой можно правдоподобно сказать, что она восходит к Декарту, дебаты о природе Субъекта играют роль, сравнимую с дебатами о личности в рамках особой англо-американской традиции аналитической философии.

В критической теории и психологии субъективность — это также действия или дискурсы, которые производят индивидов или «я» — «я» — это субъект .

Субъект в немецком идеализме

Субъект как ключевой термин в размышлениях о человеческом сознании начал свою карьеру с немецких идеалистов в ответ на радикальный скептицизм Дэвида Юма. Отправной точкой для идеалистов был вывод Юма о том, что в самости нет ничего сверх большого мимолетного пучка восприятий.Следующим шагом было спросить, как этот недифференцированный пучок может восприниматься как единство — как единый субъект . Хьюм предложил следующее предложение:

» … воображение должно по давней привычке приобретать один и тот же метод мышления и перемещаться по частям пространства и времени при представлении своих объектов.

Кант, Гегель и их последователи стремились конкретизировать процесс, посредством которого субъект конституируется из потока чувственных впечатлений.Гегель, например, заявил в своем предисловии к «Феноменологии духа», что субъект конституируется «процессом рефлексивного опосредования самого себя с самим собой».

Гегель начинает свое определение субъекта с точки зрения, заимствованной из аристотелевской физики: «неподвижное, которое также самодвижущееся » (Предисловие, стр. 22). То есть то, что не движимо внешней силой, но движется само, имеет prima facie случай субъективности. Следующий шаг Гегеля, однако, состоит в том, чтобы идентифицировать эту способность двигаться, это беспокойство, являющееся субъектом, как чистую отрицательность .Субъективное самодвижение, по Гегелю, исходит не из какого-либо чистого или простого ядра подлинной индивидуальности,

«…раздвоение простого; это удвоение, которое создает противоположность, а затем снова отрицание этого безразличного разнообразия и его антитезиса» (Предисловие, стр. 18).

Таким образом, modus operandi гегелевского субъекта разрезает, расщепляет и вводит различия, вводя отрицание в поток чувственных восприятий.Таким образом, субъективность является своего рода структурным эффектом — то, что происходит, когда Природа рассеивается, преломляется вокруг поля негативности и «единства субъекта» для Гегеля, на самом деле является эффектом второго порядка, «отрицанием отрицания». Субъект переживает себя как единство только благодаря целенаправленному отрицанию того разнообразия, которое он сам же и произвел. Таким образом, гегелевский субъект может быть охарактеризован либо как «самовосстановляющееся тождество», либо как «отражение в инобытии внутри себя» (там же). Короче говоря, субъект в гегелевском смысле подчинен подчинению.

Субъекты постмодерна

Мышление Маркса и Фрейда послужило отправной точкой для обсуждения понятия единого, автономного Субъекта, которое для многих мыслителей континентальной традиции рассматривается как основа либеральной теории общественного договора. Эти мыслители открыли путь деконструкции субъекта как основного понятия метафизики.

Исследования Зигмунда Фрейда в области бессознательного разума составили общий обвинительный акт в отношении представлений Просвещения о субъективности.

Среди наиболее радикальных переосмыслителей человеческого самосознания был Хайдеггер, чья концепция Dasein или «Бытия-там» вообще вытесняет традиционные представления о личном субъекте.

Жак Лакан, вдохновленный Хайдеггером и Соссюром, построил на фрейдовской психоаналитической модели субъекта, в которой «расщепленный субъект» конституируется двойной связью: отчужденный от наслаждения, когда он или она покидает Реальное, входит в Воображаемое (во время стадия зеркала) и отделяется от Другого, когда он или она входит в царство языка, различия и потребности в Символическом или Имени Отца.

Такие мыслители, как Альтюссер, Фуко или Бурдье, теоретизируют субъект как социальную конструкцию. Согласно Альтюссеру, «субъект» — это идеологическая конструкция (точнее, конструируемая «идеологическими государственными аппаратами»). Субъективность человека существует, «всегда уже» и обнаруживается в процессе интерпелляции. Идеология делает человека субъектом.

Согласно Фуко, это «эффект» власти и «дисциплины» ( См. «Дисциплина и наказание» : построение субъекта как ученика, солдата, «преступника» и т. д.).

Субъективность в аналитической философии

В современной аналитической философии проблема субъекта — и, более конкретно, «точка зрения» субъекта, или «субъективность», — привлекла внимание как одна из основных неразрешимых проблем философии сознания (связанная с этим проблема — проблема тела и сознания). В сочинении Каково быть летучей мышью? , Томас Нагель классно утверждал, что объяснение субъективного опыта — «на что похоже» быть чем-то — в настоящее время находится за пределами досягаемости научного исследования, потому что научное понимание по определению требует объективной точки зрения, которая, по мнению Нагеля, диаметрально противоположна. с субъективной точки зрения от первого лица.Эти дополнительные характеристики субъективного опыта часто называют квалиа (см. Фрэнк Кэмерон Джексон и комната Мэри).

См. также

Философы

Концевые сноски

Предмет (философия)

Не путать с subiectum или гипокеменоном в аристотелизме.

В философии субъект — это существо, которое имеет субъективный опыт, субъективное сознание или отношения с другим существом (или «объектом»).Субъект — это наблюдатель, а объект — наблюдаемая вещь. Эта концепция особенно важна в континентальной философии, где «субъект» является центральным термином в дебатах о человеческой автономии и природе личности.