Определение что такое традиционное общество: Традиционное общество — это… Что такое Традиционное общество?

признаки и примеры аграрного общества, примеры

Что такое традиционное общество? Характеристика

В современном обществознании человеческие общества принято делить на три типа: традиционные (аграрные), индустриальные (промышленные) и постиндустриальные (информационные). Переход от традиционного общества к индустриальному и информационному происходит в результате процесса модернизации.

Традиционное общество — это общество, которое регулируется традицией и обычаями, то есть опытом прошлых поколений. Для таких обществ характерны жесткая сословная иерархия и низкая социальная мобильность, религиозная культура, традиционная экономическая система (натуральное хозяйство, ручной труд, общая собственность на землю и капитал).

Традиционное общество стремится сохранить свои устои и меняется постепенно — его эволюция обычно происходит на протяжении нескольких поколений.

Синонимы к термину «традиционное общество» — доиндустриальное общество, аграрное общество.

Аграрным обычно называют общество, где более 50% населения заняты в сельском хозяйстве. Не любое традиционное общество является аграрным — бывают, к примеру, традиционные общества охотников-собирателей.

Крестьянин в поле. Роспись из древнеегипетской гробницы. Источник: Википедия

Примеры традиционных обществ

Традиционное общество пришло на смену первобытному в результате неолитической революции. Примерами традиционных обществ могут служить любые общества до начала промышленной революции: Древний Египет и Китай, средневековая Русь и Франция, Англия до XVIII века etc.

Так, на Руси существовало деление на сословия: крестьян, боярство, дворянство, духовенство, переход из сословия в сословие был затруднен. Крестьянин занимался сельским хозяйством и традиционными промыслами, как и его предки. Продукцию он производил не на продажу — для рынка — а для собственного потребления (натуральное хозяйство). Преобладала религиозная культура. Власть принадлежала монархам — князьям, а в дальнейшем царям.

Владимир Маковский. «Крестьянские дети». 1890 г.

Какое общество — традиционное? Признаки и черты

Экономика традиционного общества:

Главный фактор производства — земля.

Основная сфера производства — сельское хозяйство.

Основной производимый продукт — пища.

Производство основано на ручном труде.

Господствует натуральное хозяйство.

Социальная сфера:

Замкнутые социальные структуры, низкая социальная мобильность.

Преобладают отношения родства, структуры «семейного» типа.

Политическая сфера:

Преобладают монархические формы правления, власть передается по наследству.

Политические свободы отсутствуют, власть авторитарна.

Духовная сфера:

Господствуют традиционные религиозные ценности.

Коллективизм преобладает над индивидуализмом.

Рисунок из средневековой французской рукописи изображает три сословия: духовенство, рыцарство и крестьянство. Источник: Википедия

Переход от традиционного общества к обществу индустриальному.

Промышленная революция

Переход от традиционного общества к индустриальному происходит в рамках промышленной революции — замене ручного труда машинным.

Индустриальная революция началась в Великобритании во второй половине XVIII века, после изобретения парового двигателя, и завершилась в развитых странах в течение XIX века.

Промышленная революция вызвала повышение производительности труда, быстрый прирост населения, урбанизацию — рост городов. Большинство населения теперь было занято в промышленном производстве. Главным средством производства стала не земля, а капитал. На смену традиционным религиозным ценностями пришли ценности индивидуального успеха.

Паровая машина. Гравюра XVIII века

Промышленная революция совершилась не одномоментно и не уничтожила традиционное общество полностью — в некоторых странах и регионах этот переход продолжается до сих пор.

Промышленная революция, с одной стороны, вела к позитивным последствиям: росту производства и уровня жизни, прогрессу науки и образования, демократизации общества. С другой стороны, у нее оказалось немало негативных последствий: разорение крестьянства и ремесленников (пауперизация), утрата прежних социальных связей, духовный кризис, вред для окружающей среды.

Традиционное и индустриальное общество — сравнительная таблица различий

Традиционное общество обычно противопоставляют индустриальному и постиндустриальному.

Критерии сравнения	Традиционное общество	Индустриальное общество
Экономика	Главный фактор производства — земля Основная сфера — сельское хозяйство Основной продукт — пища Производство основано на ручном труде Господствует натуральное хозяйство	Главный фактор производства — капитал Основная сфера — промышленность. Основной продукт — промышленные изделия Производство основано на механическом труде Господствует товарное хозяйство
Социальная сфера	Низкая социальная мобильность. Закрытые социальные структуры — сословия	Социальная мобильность повышается. Подвижные социальные структуры — классы
Политика	Отсутствие политических свобод, преобладают монархические формы правления	Провозглашение политических свобод, равенства граждан перед законом, отход от абсолютной монархии
Духовная сфера	Религиозные ценности, коллективизм	Ценности прогресса, индивидуального успеха

Владимир Маковский. «На бульваре». 1877 г. На картине изображена жена-крестьянка, приехавшая к мужу-рабочему из деревни

В учебном центре ГО и ЧС в течение года готовят более 70 спасателей-добровольцев

Будущие добровольцы получают навыки оказания первой помощи, ликвидации последствий происшествий разных категорий, учатся работать со специальным оборудованием.

Начальником отдела подготовки спасателей-добровольцев является Юрий Иванов. Он же — руководитель общественного поисково-спасательного отряда «СпасРезерв».

«В 2007 году, после расформирования Московской Службы спасения, появилась идея создания самостоятельного добровольческого поисково-спасательного отряда

, — рассказал Юрий Иванов. — Собралась группа активных и неравнодушных людей, готовых предложить свою помощь москвичам. А так как мы имели опыт участия добровольцев в ликвидации последствий техногенных и других чрезвычайных ситуаций, и происшествий, мы не испугались столь объемной задачи и начали работу по созданию отряда. И у нас получилось! Позже меня пригласили возглавить отдел подготовки спасателей-добровольцев в учебном центре ГО и ЧС, в котором проходили и по сей день проходят бесплатное обучение будущие добровольные спасатели Москвы».

Ежегодно добровольцы «СпасРезерва» выполняют более двух тысяч выездов. Они оказывают помощь профессиональным аварийно-спасательным и пожарно-спасательным формированиям: активно участвуют в поисково-спасательных операциях в лесопарковых зонах, работают на дорожно-транспортных происшествиях, помогают людям, оказавшимся заблокированными в квартире или транспортном средстве, выезжают, если помощь необходима медикам при транспортировке пациентов в машину скорой помощи, а также оказывают помощь животным и патрулируют водные объекты.

«Учеба проходила в течение пяти дней в будни с 7 до 10 вечера, а по выходным мы ездили на учебный полигон Департамента ГОЧСиПБ в Апаринки и на водоемы города отрабатывать полученные знания на практике. Обучение было очень разноплановое: занятия по пожаротушению, альпинистской и психологической подготовке, обучение по первой помощи, спасению на воде, топографии — это не полный перечень того, что мы изучали. Мы не только получали много теоретических знаний и практических навыков, но и общались с нашими преподавателями, которые приводили примеры из своей практики. Уже через неделю после завершения теоретической подготовки мы поехали на учебно-тренировочные сборы, там все было максимально приближено к реальности!», —

поделился своими впечатлениями Владимир Логвиновский, участник «СпасРезерва».

Стать частью команды «СпасРезерва» может любой желающий, пройдя обучение, но это не так просто. Только ответственный и действительно замотивированный человек может дойти до конца и получить статус «спасателя», ведь для этого нужно совместить свой ежедневный график с довольно напряженным графиком подготовки.

«Самая главная задача новичка после обучения — найти свое место в отряде, найти свою смену, влиться в коллектив. Это мое традиционное пожелание всем новым членам отряда», — отметила преподаватель отдела подготовки спасателей-добровольцев столичного учебного центра ГО и ЧС Елена Шалимова.

Благодаря постоянному совершенствованию процесса подготовки спасателей-добровольцев, за 14 лет существования в Центре отдела подготовки численность сотрудников общественного поисково-спасательного отряда «СпасРезерв», в котором в основном и реализуют себя выпускники специализированного подразделения Центра, увеличилась почти в 4 раза. В 2007 году в отряде числилось 70 человек, а сейчас отряд насчитывает 270 участников. Не все участники отряда становятся его «старожилами», часть прошедших обучение спасателей-добровольцев покидает отряд, пополняя профессиональные пожарно-спасательные и аварийно-спасательные формирования столицы, часть участников находит себя в других сферах, но, безусловно, полученные навыки по действию в опасных для жизни и здоровья людей ситуациях остаются с ними на всю жизнь.

Практические занятия, а также сборы для добровольческих отрядов столицы регулярно проходят на учебно-тренировочном полигоне Департамента ГОЧСиПБ. В сборах дважды в год принимает участие более 700 добровольцев из различных отрядов, таких как поисково-спасательный отряд «СпасРезерв», поисковый отряд «ЛизаАлерт», РОССОЮЗСПАС, Всероссийский студенческий корпус спасателей, группа помощи «ДобротворецЪ» и добровольные лесные пожарные Центрального региона. На территории полигона создаются учебные точки на базе учебных мест и площадок, в течение года используемых для обучения профессиональных пожарных и спасателей.

Как в Индии празднуют свадьбу — Реальное время

Церемония огненного жертвоприношения, или Почему у индийцев запрещены разводы

Свадьба — самое крупное торжество в жизни индийцев. Раньше ее праздновали неделю и больше, сейчас все чаще обходятся несколькими днями или даже одним. Однако по-прежнему свадьбы собирают сотни родственников, а родители брачующихся готовы залезать в огромные долги, лишь бы провести мероприятие с размахом. О том, как отмечают здесь создание новой «ячейки общества» и какое значение индийцы придают браку, я расскажу в новой колонке для «Реального времени».

От гарбхадханы до антьешти-крия

В культуре Индии, как и во всех традиционных культурах, значимые события человеческой жизни — рождение детей, женитьба, похороны — сопровождаются различными религиозными церемониями. Правила их проведения описаны в различных священных писаниях (шастрах). И называются эти церемонии на санскрите «самскары», что значит «благоприятное действие». Считается, что самскары устраняют плохое влияние судьбы, планет и привлекают благословение свыше.

Виваха-ягья, или свадебная церемония, — первая и самая важная в списке самскар. За ней следуют множество других церемоний, например гарбхадхана (ритуал зачатия), пумсавана (обряд для того, чтобы произвести на свет здорового ребенка или ребенка мужского пола), упанаяна (инициация), антьешти-крия (погребальные ритуалы).

В конце обязательно устраивается праздничный пир и все гости получают подарки

Для каждой из этих церемоний астрологи рассчитывают благоприятное время (вплоть до дня и часа). Само мероприятие сопровождается пением прославляющих Бога молитв, люди надевают новые одежды, помещение украшается цветами, наполняется ароматами, и в конце обязательно устраивается праздничный пир и все гости получают подарки. Шастры сообщают, что в прежние времена для совершения обрядов обязательно приглашались святые (риши и брахманы), а священники с помощью различных мантр могли призвать даже полубогов с райских планет («Почему в Индии много богов и кто из них главный»). Говорится, что в наш век полубоги уже не сходят на землю и не осталось священников, способных их призвать. Однако сами ритуалы не утратили своей благоприятной силы и проводятся по всей Индии.

Одна жизнь — один муж

Все мировые религии накладывают ограничения на отношения между мужчинами и женщинами. Одобряется такая связь только в браке. Однако шастры идут еще дальше: даже в браке они предписывают мужу и жене контролировать свои чувства. Например, они запрещают половые отношения без цели зачатия детей. Согласно этой системе, брак — это только один из этапов в жизни человека. Семейная жизнь — это своего рода уступка для мужчин, которые не способны сразу отречься от материальных удовольствий и посвятить всю свою жизнь служению Богу. С другой стороны, союз мужчины и женщины считается достойным славы, если муж и жена настроены выполнить свой долг, воспитать хороших детей и следовать религиозным предписаниям. Так или иначе, к пятидесяти годам мужчина должен развить отречение, стать способным оставить дом и детей и полностью посвятить себя духовной практике («Другой взгляд на кастовую систему»). И как раз для того, чтобы семейные привязанности постепенно ослабевали, существуют дхарма-шастры («дхарма» переводится как «долг»), где подробно описаны обязанности мужчины и женщины. Если говорить кратко, то эти предписания сводятся к тому, что жена послушна и верна своему мужу, а муж берет обязательство всю жизнь заботиться о жене духовно и материально.

После виваха-ягьи, обряда бракосочетания, муж и жена связаны вместе на всю жизнь. Разорвать их связь может только смерть одного из супругов или уход мужа в монастырь. Но в обоих случаях жена не должна повторно выходить замуж, она становится вдовой. Как мне пояснили женщины в Южной Индии: одна жизнь — один муж. Более того, в традиции сохранились упоминания о таком обряде, как сати, когда жена после смерти мужа добровольно входила в его погребальный костер, не в силах вынести разлуку с ним («Вслед за мужем в погребальный костер»). Для мужчин ситуация немного иная: они могут иметь много жен. Однако развод не просто запрещен шастрами — такого понятия в них просто не существует. Причем мужем и женой люди становятся, даже просто вступив в половые отношения: хотя такой брак считается низкосортным, его тоже нельзя разорвать. До недавних пор все индийцы знали об этом (за исключением той части населения, которая попала под влияние мусульманской культуры завоевателей). В языках Индии даже не было слова, обозначающего развод, оно пришло уже в XX веке из арабского языка.

Муж и жена могут даже не видеть друг друга до свадьбы

Подготовка к браку

Браки в Индии до сих пор чаще всего устраиваются не по любви, а по договоренности. Это значит, что решение принимают старшие — отец, братья, дядья. Муж и жена могут даже не видеть друг друга до свадьбы. Я знакома с женщиной из образованной южноиндийской семьи, которая увидела своего мужа только во время свадебной церемонии. Они вместе уже 30 лет. «Мы с мужем даже не видели друг друга до брака. Родители решали все между собой. Моя сестра, все женщины моей семьи так выходили замуж. Моя мама тоже не видела отца до брака. Только после проведения бракосочетания мы могли видеть друг друга. И потом начиналась наша любовь. И не было никаких проблем. А что сейчас происходит? Они уже как будто бы любят друг друга, болтают что попало, потом женятся, ссорятся и разводятся. У нас двое замечательных детей. Иногда бывают какие-то недопонимания, но мы подстраиваемся и идем дальше. Кто-то скажет: «Прости меня!» — и все хорошо», — рассказывает она.

Понять такой менталитет мне также помогла научно-популярная книга «Взгляд на традиционную Индию» Бхакти Викаши Свами, где содержатся интервью с представителями традиционных индийских семей, вспоминающих о том, в какой культуре они выросли. Один индиец, проживший долгое время на Западе, так говорит о том, что он там видел: «Они устраивают из любви целый спектакль. Когда муж подвозит жену до работы, они на прощанье целуются. (В Индии целоваться на людях, даже если это муж и жена, — вещь неслыханная.) Но потом они с такой же легкостью ссорятся и разводятся. В нашей стране о любви не принято даже говорить, не то что показывать ее окружающим. В этом нет необходимости. Любовь проявляется сама собой. Жена не может не любить своего мужа. Она любит его потому, что он ее муж. Многие американцы спрашивали меня о браке по расчету: «Как вы можете вступать в брак с тем, кого никогда даже не видели? Как можно любить такого человека?» На это я отвечал: «У вас принято влюбляться до свадьбы, а у нас — после. Разница лишь в том, что после свадьбы ваша влюбленность быстро проходит и вы с легкостью разводитесь. У нас же этого не происходит».

При выборе жениха и невесты учитывается их происхождение, уровень достатка, а также астрологическая совместимость. Астрологи составляют карту супругов, по которой смотрят, какой у них склад характера, сколько у них будет детей, какова продолжительность жизни и будущие болезни жены и мужа, возможность измены и многое другое. Астролог может определить, будут ли счастливы этот мужчина и эта женщина в браке, встречались ли они в прошлой жизни, что ожидает их в совместной жизни — духовное развитие или деградация и страдания. Астрологическая совместимость и сегодня играет очень важную роль при заключении брака в религиозных семьях.

При выборе жениха и невесты учитывается их происхождение, уровень достатка, а также астрологическая совместимость

Хотя правила стали менее строгими, и родственники учитывают мнение невесты или жениха, а также позволяют им под присмотром взрослых встречаться до свадьбы, личная симпатия все равно не имеет большого значения. Многие мои индийские подруги долгие годы не могли выйти замуж, потому что их родители не находили совместимого с ними человека.

Раньше в Индии девочек отдавали замуж очень рано, в 12—14 лет, по достижении полового созревания. Помолвка заключалась еще раньше, в совсем юном возрасте, и все это время девочка знала, что у нее уже есть муж. Девочки не ходили в школу, под присмотром матери они учились готовить и вести хозяйство. Так было еще совсем недавно. Например, Махатма Ганди женился на своей ровеснице в 13 лет. В современной Индии с этой традицией борются из-за насмешек со стороны западного общества, поэтому ввели закон, что выходить замуж можно только с 18 лет. Однако закон этот нередко нарушается, особенно в провинции: по данным за 2007 год, почти 50% индианок выходят замуж до 18 лет. Мальчики тоже женились рано. Если это были представители брахманического сословия, то после окончания гурукулы, в 25 лет. А если более низкие классы — рабочие и торговцы, то намного раньше, в 15—16 лет. До брака мальчикам и девочкам не позволялось свободное общение. Требования к женской чистоте были настолько строгими, что девушке запрещалось без сопровождения старших родственников покидать дом, а если она задерживалась где-то до наступления сумерек, это ставило крест на ее репутации.

Приданое

Традиционно семья невесты готовит приданое и отдает его жениху, чтобы молодожены имели все необходимое для жизни, пока не встанут на ноги. Это посуда, драгоценности и одежда. Также важно как можно красивее украсить невесту, поэтому родственники жениха дарят ей на свадьбу золотые украшения и сари. Это восходит к пониманию того, что невеста — представительница богини процветания Лакшми, и если хорошо к ней относиться, вместе с невесткой в дом входит благосостояние.

Конечно, не все семьи могут собрать богатое приданое своим дочерям, поэтому рождение девочки для многих становится тяжелым бременем: с первых дней родители начинают копить деньги на ее приданое и готовы влезать в долги, лишь бы не упасть в грязь лицом перед знакомыми и родственниками. В этом есть хорошее зерно: традиционно свадьба проводится с размахом, чтобы в уме молодоженов отпечаталась необратимость произошедшей в их жизни перемены в окружении большого числа свидетелей. Это принудит мужа и жену серьезнее относиться к исполнению своего долга в семье. Однако нередко таким подходом к устройству свадеб злоупотребляют, и тогда подготовка к торжеству напоминает торговлю, что наносит тяжелую психологическую травму невесте.

Тело невесты и жениха натирают куркумой, наносят хной рисунки на ноги и руки

Предварительные обряды

Предваряют свадебную церемонию различные благоприятные обряды. Они проходят в доме жениха (где не присутствуют невеста и ее родственники) и в доме невесты (где тоже не может находиться жених с родней). Например, тело невесты и жениха натирают куркумой, наносят хной рисунки на ноги и руки. Проводят пуджу (обряд поклонения) полубогам и Вишну.

Особенно поражает воображение западного человека обряд, когда жених забирает невесту из отчего дома. Невеста окунает ладони в куркуму и оставляет следы на стенах родительского дома и лицах родных. При этом все заливаются искренними слезами. Такое прощание может длиться несколько часов, и плач невесты не прекращается все это время. Понять нам это сегодня, когда так распространено сожительство до свадьбы, трудно. Однако в небольших индийских городках, где сохранились многие традиции, подобные картины можно наблюдать до сих пор. Дело в том, что девушка, которая никогда не выходила одна из дома, очень сильно привязана к своим родителям. Тем более что в следующих обычаям индийских семьях к дочери относятся с большим почтением и заботой, как к богине (на санскрите «канья»), например, считается неблагоприятным, если дочь донашивает за кем-то одежду. С замужеством ее беззаботная жизнь заканчивается. Она переселяется в новую большую семью, где ей предстоит жить вместе с другими родственниками мужа, свекровью, свекром и так далее. И в доме мужа она уже не богиня, а служанка: если в отчем доме все служили ей, то теперь она сама должна служить и угождать всем. Поэтому можно понять тот страх, который испытывает девушка с переменой в своей жизни.

Благоприятная дата и украшения

«Виваха-ягья» означает «поддерживающее жертвоприношение». Мужчина и женщина на этой церемонии отдают Богу свою будущую семью и обещают, что будут помогать друг другу на протяжении всей своей жизни вернуться в духовный мир.

Прежде всего астролог выбирает благоприятную дату, сверяя гороскопы невесты и жениха. Затем подготавливаются атрибуты для совершения огненного жертвоприношения: кокос, сандал, параферналии, топленое масло, фрукты и пр. Для церемонии нужно место, где жрец и новобрачные будут читать различные мантры, бросая в огонь зерно и фрукты. Вокруг огня располагаются коврики и мягкие подстилки (асаны) для сидения гостей на полу.

Традиционно невеста надевает 16 украшений (шрингар)

Большое значение придается украшению жениха и невесты. Традиционно невеста подводит глаза черной сурьмой, наносит на руки благоприятные узоры и линии (мехенди) и надевает 16 украшений (шрингар): серьги в уши и нос, ручные и ножные браслеты, тика (на лоб), кольца на пальцы ног и другие. А также украшает волосы цветами.

Одежда на новобрачных должна быть новая. Сари на невесте обычно красное, золотое или блестящее. Жених надевает все белое — дхоти, чадр, иногда также курту («Почему индийские сари не постигла судьба татарских калфаков»).

Также украшается помещение, им может быть свадебный шатер (пандал), алтарная комната в храме, крыша дома или просто чья-то квартира. Вешают гирлянды из живых цветов, листьев манго, которые символизируют плодородность, ставят вазы с душистыми цветами, горшки с банановыми деревьями, символизирующими процветание, раскладывают кокосы и другие зеленые растения, устанавливают цветные флаги, зажигают благовония и лампадки с топленым маслом. Часто свадьбы справляют в украшенных свадебных шатрах (пандалах).

Во время церемонии используют большое количество цветочных лепестков, чтобы обсыпать ими новобрачных, нужны также цветочные гирлянды для молодых, жреца, родственников.

Все эти руки окропляются священной водой

По рукам

Свадебный обряд подобен театральной постановке, где у каждого отведенная роль и слова. Обычно на свадьбе зачитываются изысканные стихи из шастр, которые прославляют хорошие качества мужчин и женщин. Это призвано воодушевить новобрачных. Семья невесты встречает жениха, предлагая ему цветочную гирлянду и сладкие освященные напитки. Будущий муж занимает место у священного огня. Трубят раковины, входит вместе с подругами невеста. Если новобрачные до этого никогда прежде не встречались, невеста входит в комнату, покрытая фатой, которую держат ее подруги. Невеста садится рядом с женихом, и когда жрец снимает с невесты фату, новобрачные бросают друг в друга цветочными лепестками.

Содержание виваха-ягьи немного различается в разных штатах и религиозных школах, которых в Индии великое множество. Ключевым в церемонии является обряд «канйа-дана», когда отец невесты (или просто женатый мужчина) соединяет руки невесты и жениха: он берет правую руку невесты и кладет ее на правую руку жениха, после чего кладет сверху свою руку, тем самым провозглашая, что отдает ее в жены, а в это время член семьи жениха помещает свою руку снизу в знак радушного приема невесты, приглашая ее войти в ее новую семью. Все эти руки окропляются священной водой, и правые руки жениха и невесты замужняя женщина связывает цветочной гирляндой. Затем жрец спрашивает жениха: «Берешь ли ты в жены (имя невесты) и обещаешь ли ты опекать ее в ее материальной и духовной жизни и оставаться верным ей, и не разводиться с ней?» Тот же самый вопрос задается невесте.

После этого новобрачные произносят свои обеты и могут обменяться местами, цветочными гирляндами и обручальными кольцами. Жених обещает невесте, что он будет защищать ее, брать ее с собой в паломничество, делить с ней религиозные и семейные обязанности, посвящать ее в курс дел касательно семейных расходов, не стыдить ее при людях, не нарушать регулирующих принципов или поступать безнравственно. Также муж обещает любить лишь ее одну, а ко всем остальным женщинам относиться как к собственной матери, и всегда, в меру своей возможности, делать все, чтобы она оставалась довольна.

Жених также просит дать невесту следующий обет: «О возлюбленная! Если ты обещаешь мне, что не будешь одна уходить в чужие сады или дома, что не будешь оставаться наедине с другими мужчинами, если пообещаешь всегда быть приветливой, мягкой и ласковой, свято хранить брачные обеты, быть верной и преданной мне, старшим и Всевышнему Господу и исполнять свои семейные обязанности, то я радушно приму тебя своей законной супругой».

Члены семьи обсыпают их рисом и лепестками цветов, после чего они объявляются мужем и женой

Новобрачные кланяются друг другу, затем жених посыпает ее пробор красным порошком, синдуром, — это значит, что она замужем, и покрывает ее голову сари (замужние женщины традиционно покрывают голову вне дома). Конец одежды жениха привязывают к концу сари невесты, этот узел нельзя развязывать семь дней, он символизирует неразрывность их союза.

В свидетели брака приглашается Бог в форме огня, поэтому в знак почтения новобрачные обходят вокруг огня семь раз. В это время члены семьи обсыпают их рисом и лепестками цветов, после чего они объявляются мужем и женой. Затем молодожены дарят всем гостям подарки и приглашают на пир.

Современные реалии

Современные индийцы все чаще отступают от своих традиций и перенимают западные идеи. Многое, что раньше считалось неприличным, сегодня в порядке вещей. Например, входит в моду свадебный танец невесты на виду у всех гостей, хотя в культуре Индии порядочная женщина никогда не будет танцевать на публике. Современные свадьбы часто сопровождаются оглушительным ревом музыкальных колонок, дискотеками. Однако есть и те, кто празднует свадьбы в соответствии с правилами, описанными выше. Я посещала несколько таких свадеб, и могу сказать, что это красивая и запоминающаяся церемония, наполненная глубоким смыслом.

Наталия Федорова, фото из архива автора

ОбществоКультура

определение. Специфические особенности традиционного общества

Общество — это сложная природно-историческая структура, элементами которой являются люди. Их связи и отношения обусловлены определенным социальным статусом, функциями и ролями, которые они выполняют, нормами и ценностями, общепринятыми в данной системе, а также их индивидуальными качествами. Общество принято делить на три типа: традиционное, индустриальное и постиндустриальное. Каждое из них имеет свои отличительные черты и функции.

В данной статье будет рассмотрено традиционное общество (определение, характеристики, основы, примеры и т. д.).

Что это такое?

Современному человеку индустриальной эпохи, плохо знакомому с историей и социальными науками, может быть непонятно, что такое «традиционное общество». Определение этого понятия мы рассмотрим далее.

Традиционное общество функционирует на основе традиционных ценностей. Часто оно воспринимается как родоплеменное, примитивное и отсталое феодальное. Оно представляет собой общество с аграрным устройством, с малоподвижными структурами и со способами социальной и культурной регуляции, базирующимися на традициях. Считается, что большую часть своей истории человечество находилось именно на этом этапе.

Традиционное общество, определение которого рассматривается в данной статье, представляет собой совокупность групп людей, стоящих на разных ступенях развития и не обладающих зрелым индустриальным комплексом. Определяющий фактор развития таких социальных единиц — сельское хозяйство.

Характеристики традиционного общества

Для традиционного общества характерны следующие особенности:

1. Низкие темпы производства, удовлетворяющие потребности людей на минимальном уровне.
2. Большая энергоемкость.
3. Непринятие нововведений.
4. Строгая регламентация и контроль поведения людей, социальных структур, институтов, обычаев.
5. Как правило, в традиционном обществе запрещается любое проявление свободы личности.
6. Социальные образования, освященные традициями, считаются незыблемыми — даже мысль об их возможных изменениях воспринимается как преступная.

Экономика традиционного общества

Традиционное общество считается аграрным, так как базируется на сельском хозяйстве. Его функционирование зависит от выращивания урожая при помощи плуга и рабочего скота. Так, один и тот же участок земли мог обрабатываться несколько раз, в результате чего возникали постоянные поселения.

Для традиционного общества характерны также преимущественное использование ручного труда, экстенсивный способ производства, отсутствие рыночных форм торговли (преобладание обмена и перераспределения). Это приводило к обогащению отдельных лиц или сословий.

Формы собственности в таких структурах, как правило, коллективные. Любые проявления индивидуализма не воспринимаются и отрицаются обществом, а также считают опасными, так как нарушают установленный порядок и традиционный баланс. Нет толчков к развитию науки, культуры, поэтому во всех сферах используются экстенсивные технологии.

Политическое устройство

Политическая сфера в таком обществе характеризуется авторитарной властью, которая передается по наследству. Это объясняется тем, что только таким образом можно поддерживать традиции длительное время. Система управления в таком обществе была достаточно примитивной (наследственная власть находилась в руках старейшин). Народ фактически никак не влиял на политику.

Часто имеет место идея о божественном происхождении лица, в руках которого находилась власть. В связи с этим политика фактически полностью подчинена религии и осуществляется только по священным предписаниям. Совмещение светской и духовной власти делало возможным все большее подчинение людей государству. Это, в свою очередь, укрепляло устойчивость общества традиционного типа.

Социальные отношения

В сфере социальных отношений можно выделить следующие особенности традиционного общества:

1. Патриархальное устройство.
2. Главной целью функционирования такого общества является поддержание жизнедеятельности человека и избежание его исчезновения как вида.
3. Низкий уровень социальной мобильности.
4. Для традиционного общества характерно деление на сословия. Каждое из них играло разную социальную роль.
5. Оценка личности с точки зрения места, которое люди занимают в иерархической структуре.
6. Человек не ощущает себя индивидуумом, он рассматривает только свою принадлежность к определенной группе или общине.

Духовная сфера

В духовной сфере традиционное общество характеризуется глубокими, привитыми с детства религиозностью и моральными установками. Определенные ритуалы и догматы являлись неотъемлемой часть жизни человека. Письменности в традиционном обществе как таковой не существовало. Именно поэтому все предания и традиции передавались в устной форме.

Отношения с природой и окружающим миром

Влияние традиционного общества на природу было примитивным и незначительным. Это объяснялось малоотходным производством, представленным скотоводством и земледелием. Также в некоторых обществах существовали определенные религиозные правила, порицающие загрязнение природы.

По отношению к окружающему миру оно являлось закрытым. Традиционное общество всеми силами оберегало себя от вторжений извне и любого внешнего воздействия. Вследствие этого человек воспринимал жизнь как статическую и неизменную. Качественные перемены в таких обществах происходили очень медленно, а революционные сдвиги воспринимались крайне болезненно.

Традиционное и индустриальное общество: различия

Индустриальное общество возникло в XVIII веке, вследствие промышленных революций, прежде всего в Англии и Франции.

Следует выделить некоторые его отличительные черты.
1. Создание большого машинного производства.
2. Стандартизация деталей и узлов разных механизмов. Это сделало возможным массовое производство.
3. Еще одна важная отличительная черта – урбанизация (рост городов и переселение на их территории значительной части населения).
4. Разделение труда и его специализация.

Традиционное и индустриальное общество имеют существенные различия. Для первого характерно естественное разделение труда. Здесь преобладают традиционные ценности и патриархальное устройство, отсутствует массовое производство.

Также следует выделить постиндустриальное общество. Традиционное, в отличие от него, ставит целью добычу природных богатств, а не сбор информации и ее хранение.

Примеры традиционного общества: Китай

Яркие примеры общества традиционного типа можно встретить на Востоке в средние века и новое время. Среди них следует выделить Индию, Китай, Японию, Османскую империю.

Китай еще с древности отличался сильной государственной властью. По характеру эволюции общество этой страны развивалось циклически. Для Китая характерно постоянное чередование нескольких эпох (развитие, кризис, социальный взрыв). Следует отметить также единство духовной и религиозной власти в этой стране. По традиции, император получал так называемый «Мандат Неба» — божественное разрешение на правление.

Япония

Развитие Японии в средние века и в новое время также позволяет говорить о том, что здесь существовало традиционное общество, определение которого рассматривается в данной статье. Все население Страны восходящего солнца делилось на 4 сословия. Первое – это самураи, дайме и сегун (олицетворяли высшую светскую власть). Они занимали привилегированное положение и имели право носить оружие. Второе сословие – крестьяне, владевшие землей в качестве наследственного держания. Третье – ремесленники и четвертое – купцы. Следует отметить, что торговля в Японии считалась недостойным делом. Также стоит выделить жесткую регламентацию общественной жизни каждого из сословий.

В отличие от других традиционных восточных стран, в Японии не существовало единства верховной светской и духовной власти. Первую олицетворял сегун. В его руках находилась большая часть земель и огромная власть. Также в Японии был император (тэнно). Он являлся олицетворением духовной власти.

Индия

Яркие примеры общества традиционного типа можно встретить в Индии на протяжение всей истории страны. В основе Могольской империи, расположенной на Индостанском полуострове, лежала военно-ленная и кастовая система. Верховный правитель – падишах – являлся главным собственником всей земли в государстве. Индийское общество было строго разделено на касты, жизнь которых жестко регламентировалось законами и священными предписаниями.

Традиционное, индустриальное и постиндустриальное общество. Определение + характеристика. | Аля Криг

Традиционное общество.

Традиционное общество — общество, которое регулируется традицией. Общественный уклад в нём характеризуется жёсткой сословной иерархией, существованием устойчивых социальных общностей (особенно в странах Востока), особым способом регуляции жизни общества, основанном на традициях, обычаях.

Для традиционного общества характерны:

1. Традиционная экономика, или преобладание аграрного уклада (аграрное общество).
2. Стабильность структуры.
3. Сословная организация.
4. Низкая мобильность.

Традиционный человек воспринимает мир и заведенный порядок жизни как нечто не подлежащее изменению. Место человека в обществе и его статус определяются традицией и социальным происхождением.

В традиционном обществе преобладают коллективистские установки, индивидуализм не приветствуется (так как свобода индивидуальных действий может приводить к нарушению заведённого порядка, проверенного временем). В целом для традиционных обществ характерно преобладание коллективных интересов над частными. Ценится место в иерархии (чиновничьей, сословной, клановой и т. д.), которое занимает человек.

В традиционном обществе, как правило, преобладают отношения перераспределения, а не рыночного обмена, а элементы рыночной экономики жёстко регулируются. Это связано с тем, что свободные рыночные отношения повышают социальную мобильность и изменяют социальную структуру общества (в частности, разрушают сословность). Система перераспределения может регулироваться традицией, а рыночные цены — нет. Принудительное перераспределение препятствует «несанкционированному» обогащению/обеднению как отдельных людей, так и сословий. Преследование экономической выгоды в традиционном обществе зачастую морально осуждается, противопоставляется бескорыстной помощи.

Их жизнь держалась на традиции, враждебной любым новшествам, всякое серьезное отступление от заданных норм поведения несло угрозу всему коллективу.

Индустриальное общество.

Индустриа́льное о́бщество — общество, сформировавшееся в процессе и в результате индустриализации, развития машинного производства, возникновения адекватных ему форм организации труда.

Это уклад общественной жизни, который базируется на производстве и бешенном развитии промышленности. Оно неразрывно связано с промышленной революцией и появилось только благодаря ей: произошло перераспределение рабочей силы с сельскохозяйственного сектора на промышленный и рост рабочей массы.

Для такого общества характерны:

1. Активное развитие науки.
2. Резкий рост населения и продолжительности жизни.
3. Общее повышение уровня жизни.
4. Сложное разделение труда.
5. Высокая социальная мобильность.
6. Развитая система коммуникации.
7. Высокое развитие частной собственности.

Индустриальные общества используют внешние источники энергии, такие как ископаемое топливо для увеличения темпов и масштабов производства.

Производство продуктов питания переносится на крупные коммерческие фермы, где продукты промышленности, такие как, зерноуборочные комбайны и удобрения, на основе ископаемого топлива используются для сокращения необходимого человеческого труда при одновременном увеличении производства.

По мере роста населения и совершенствования механизации, часто доходят до уровня автоматизации и многие работники переходят на расширение сферы услуг.

Еще одной чертой такого общества является урбанизация, то есть работники хотят быть ближе к производственным центрам, и поэтому из сёл, где нет работы, переезжают в города. Это приводит к росту крупных городов и пригородных районов с высоким уровнем экономической активности.

Постиндустриальное общество.

Постиндустриальное общество — это стадия общественного развития, следующая за индустриальным обществом. Главной движущей силой экономики являются наука и знания.

Для такого общества характерны:

• Изменение структуры производства и потребления, преимущественно за счёт возрастания роли услуг.
• Рост уровня образования, прежде всего за счет послешкольного.
• Новое отношение к труду.
• Повышение внимания к окружающей среде.
• Гуманизация экономики.
• Информатизация общества.
• Ренессанс малого бизнеса.
• Глобализация хозяйственной деятельности.

Большая часть населения в постиндустриальном обществе занята в сфере услуг. Технологии обеспечивают высокую производительность труда: благодаря автоматизации и инновациям в сельском хозяйстве и промышленности не нужно много рабочих рук.

• Главным фактором производства становится информация, поэтому данный тип общества еще называют информационным обществом. Наука и образование играют ведущую роль.
• Важнейший фактор интенсивного развития в таком обществе — человеческий капитал, то есть интеллект, знания, способности людей и качество их жизни. Чем выше человеческий капитал, тем производительнее экономика.

Признаки и черты постиндустриального общества:

• Центральную роль в экономике играют знания и информация.
• В промышленности доминируют наукоемкие отрасли.
• Свыше половины населения заняты в сфере услуг. Производство услуг становится важнее производства товаров.
• Растет слой интеллектуальных работников — ученых, технократов, управленцев.
• Повышается уровень жизни, растет доступность образования и медицины.
• Усложнение социальной структуры: переход от классовой системы к профессиональной дифференциации.
• Меритократия — социальный статус зависит от способностей и заслуг человека, а не от его происхождения.
• Возрастает роль женщин в экономике и обществе — работа не требует физических усилий, так что мужчины теряют ведущую роль в производстве.

СОВРЕМЕННАЯ РОССИЯ КАК «ТРАДИЦИОННОЕ ОБЩЕСТВО»: МИФЫ И РЕАЛЬНОСТЬ

Вопрос о сущности и характере новой волны традиционализма в России, которая вновь дала о себе знать на рубеже ХХ-ХХI века, является сегодня одним из наиболее актуальных и дискуссионных в отечественной гуманитарной науке. Трагические события на Украине, попытки со стороны Запада изолировать Россию на мировой арене, введение санкций и возврат к идеологии «холодный войны», закономерно привели к тому, что российское общество, находившееся в хрупком режиме «неоконсервативного» баланса, резко сдвинулось в сторону «консервативной революции». По многим параметрам этот трансформационный сдвиг носит качественный характер. Под угрозой внешних вызовов произошла консолидация различных сегментов общества и фактически окончательно сложилась новая политическая нация.

Реанимация в массовом сознании державных архетипов, апелляция к традиционным ценностям, уникальности евразийской цивилизации, «особого пути», антизападничество, маргинализация либерально-демократического дискурса и придание его носителям статуса «внутреннего врага» – стали показателями достаточно радикальных изменений общей ситуации в стране, привели к сближению интересов «консервативного большинства» и государства.

Эти процессы вызвали резкую, но в целом ожидаемую критику со стороны российских либералов-западников ориентированных на европейский тип развития, ценности демократии и свободного рынка. Пытаясь противостоять данным тенденциям, в том числе и на уровне идеологии, произошедший возврат к традиционализму они объясняют главным образом обратной реакцией на процессы 90-х годов, тем что «в начале 2000-х гг. , либеральные реформы предыдущего десятилетия были оборваны». А «возрастание спроса на антидемократические формы политической организации общества и откат к соответствующим социальным практикам» трактуется ими не более чем «проходящая закономерность» [1].

Консервативный тренд, по их мнению, во многом носит искусственный характер, является всплеском социальной архаики (Л. Бызов), поскольку «осуществить попытку перехода к авторитаризму, нуждающемуся в опоре на традиционализм, в стране, где за десятилетия тоталитаризма были разрушены основы трансляции народных традиций, совсем не просто» (Э. Пайн) [1].

Вместе с тем, в академической науке по этим вопросам сегодня активно формируется и альтернативная точка зрения. Так, в коллективной монографии «Россия как цивилизация: Материалы к размышлению», выпущенной под общей редакцией О.И. Шкаратана, В.Н. Лексина, Г.А. Ястребова  в 2015 г., ведущие отечественные социологи приходят к выводу, что Россия – это самобытная евразийская цивилизация, которая переживает в настоящий момент тяжелый социокультурный кризис, порожденный, прежде всего, тем, что сформированные в 90-х годах политические институты вступили в противоречие с характером его человеческого капитала и препятствуют дальнейшему развитию [2].

Ученые считают, что положенная в основу постсоциалистического транзита России в 1990-х гг. линейная парадигма догоняющей модернизации привела к тому, что формирующиеся социально-экономические структуры оказались неадекватны той логике развития, которая детерминирована цивилизационной принадлежностью. На основе сравнительного анализа авторы делают вывод, что за 20 лет прошедших постсоветских экономических реформ удалось добиться «относительно позитивных результатов» лишь тем странам СНГ, которые не стали имитировать «европейский путь», а пошли своим, евразийским, – это Беларусь и Казахстан [2, с. 62].

В целом эти дискуссии, являются характерным отражением не только ценностного раскола в стране, главным образом среди элит, но и во многом порождены идеологической ангажированностью социологических исследований; слабой методологической базой при описании нынешнего состояния российского общества, которое в этом плане все больше напоминает «ускользающую реальность». 

Итак,  можно ли считать современную Россию традиционным обществом, особой цивилизацией, которая вновь пошла по обособленному историческому пути, или это лишь временная реакция архаики, Премодерна, за которой скоро последует обратное движение к полюсу либерализма?

В гуманитарной науке долгое время понятие архаики применялось исключительно к досовременным обществам, считалось, что в процессе «органичной», либерально-демократической модернизации она полностью преодолевается как структурный элемент новой социальной организации. Однако постепенно западные социологи и культурологи стали находить элементы архаики и в различных практиках современности, которая под давлением модернистского рационализма лишь перешла на нижние этажи общества, в сферу «коллективного бессознательного». Для примера, можно привести работы социолога Г. Лебона, который еще в ХХ в.  обнаружил в явлении «массовой психологии» постоянные сбои в коллективном сознании, его отступление в область иррационального, нерассудочного [3].

В настоящий момент уже является общепринятым фактом, мысль, что архаика присутствует во всех типах общества, а ее возрождение само по себе еще не является деструктивным процессом, не равнозначно хаотизации и деструкции. Более того, как показывают исследования, в условиях кризиса она выступает как ресурсосберегающий и обеспечивающий выживание социальный механизм — за счет максимального упрощения и одновременного упорядочения социокультурной жизни. Однако выйдя за определенные пороговые значения «актуализация архаики может обернуться инволюцией как системным упрощением, обратным развитием» [4, с. 36].

В связи с этим большой интерес вызывают исследования современного философа-традиционалиста А.Г. Дугина. В своих работах он, в частности, обращает внимание на то, что классическая схема стадиального деления общественного развития на Премодерн-Модерн-Постмодерн упускает фундаментальное различие между двумя типами традиционного общества входящих в Премодерн: архаическим и религиозным [5, с.140].

Так, по его мнению, религиозное общество, следующее за архаическим, характеризуется доминированием логоса над мифом, в то время как архаика – «это царство мифа, коллективного бессознательного, которое почти полностью совпадает с коллективным сознанием». Где «социальные институты, власть, право, хозяйство, обряды и даже быт, — все неразрывно связано с основными маршрутами «великих сновидений» [5, с.141]. Соответственно, предложенная им схема выглядит следующим образом: Премодерн (архаическое общество, религиозное)-Модерн-Постмодерн.

Подобное уточнение носит, безусловно, важный, основополагающий характер для социологии, поскольку позволяет провести точную демаркацию между традицией и архаикой. Как пишет А. Дугин: «Религиозное общество в соответствии с общепринятой схемой отличается от архаического тем, что статус рационального начала в нем на порядок выше. Можно сказать, что развитые и богословски развернутые и детализированные религии представляют собой существенный шаг по «освобождению логоса от мифоса». Однако среди всех религий, даже самых рационализированных, таких как индуизм, буддизм, конфуцианство или ислам, далеко не все создают предпосылки для появления общества Модерна. Процесс противостояния логоса мифосу полностью развертывается только на Западе» [5, с.145].

Иными словами в традиционном (религиозном)  обществе нет слепого фундаментализма архаики основанного на чистом мифе, как нет в нем и масштабной десакрализации и секуляризации западноевропейского Модерна. Это общество, в котором логос и миф находятся в органичном взаимодействии, дополняя и усиливая друг друга; где рационализм мягко контролирует архаику, но не подавляет ее. То есть традиционное общество, в котором царит логос монотеистической религии, само потенциально содержит силу способную усмирить избыточное давление социальной архаики.

Следовательно, если это хрупкое соотношение нарушается: как это произошло, скажем, с западноевропейским обществом (в сторону радиальной рационализации), или как всплеск архаики в большинстве стран «догоняющей модернизации», то в обоих случаях это автоматически приводит к возникновению крайне неравновесной и опасной ситуации, которая, в конечном счете, и порождает глубинный экзистенциальный и цивилизационный кризис.

Таким образом, западный рационализм Нового времени (Модерн) есть нарушенная форма логоса традиционного общества, и попытки придать ему универсальный, а тем более безальтернативный характер являются скорее идеологией предназначенной для стран «третьего мира» в рамках глобального геополитического проекта. В реальности навязанный Западом европоцентризм не соответствует ни историческому опыту, ни тем более социокультурным особенностям большинства человечества. Западноевропейское общество само находится в тяжелом экзистенциональном кризисе, а значит, в перспективе – стремление двигаться по этой траектории общественного развития неизбежно приведет лишь к уродливому повторению чужих ошибок, станет пораженческой формулой идеи «догнать, чтобы также свалиться в пропасть».

Поднятые вопросы только на первый взгляд кажутся чистой абстракцией, теорией. На практике же игнорирование данного различия между двумя типами традиционного общества привела к тому, что, к примеру, в российской социологии начиная с 90-х годов и по сегодняшний день, утвердилась мысль культуролога А.С. Ахиезера, который единственным выходом по преодолению власти архаики в России считал переход к «гражданскому обществу, к господству в обществе либеральных ценностей» [6, с.99].

Так, по его мнению, лишь система интересов и система их институционализации, способна создать «бастионы для бушующих волн архаики». Но для этого «необходима соответствующая направленность динамики общества, его переход на новый этап развития», а именно: «формирование устойчивого среднего класса гражданского общества» [6, с.98].

К сожалению, эта концепция по сей день активно тиражируется либеральной частью российской элиты, является устойчивым мифом в сфере гуманитарных наук. Однако учитывая время возникновения данных исследований, в настоящий момент,  уже вполне понятна и объяснима их идеологическая подоплека.

В своих обширных работах А. Ахиезер (которой одним из первых в нашей стране плодотворно использовал методологию социокультурного подхода), критически анатомируя российское традиционное общество, сам манихейски делил весь мир на две суперцивилизации: либеральную и традиционную [7], зачастую не видел многообразия и сложности социальной организации различных культур. Для него города были очагами культуры и либеральных ценностей, а аграрный традиционализм источником и общественной базой, создавшим советский тоталитаризм. Однако сегодня, при всем уважении к проделанной им работе, уже очевидна его главная ошибка – не сколько локальный крестьянский мир, а в первую очередь города, вышедшие после распада СССР из-под власти традиции, представляют собой огромный, неструктурированный океан социальной архаики, который в действительности не менее, а может быть и более опасен, чем крайние формы традиционализма.

Между тем, более объективная оценка глобальных исторических процессов показывает, что начиная с Нового времени традиционные общества стран незападного мира пусть и с разным временным лагом, но также шли по пути создания своих версий Модерна, отличных от Модерна европейского. Однако где-то этот процесс протекал органично, приобретая яркие национальные черты, а чаще – в форме распада традиционного общества и высвобождения архаики. Данное утверждение имеет принципиальное значение, поскольку в противном случае речь по-прежнему будет идти в жестких рамках и логике прогрессистских теорий.

В этом контексте характерными являются следующие построения А. Дугина, который  в своих работах модернизацию фактически всех стран незападного мира сводит к процессу, в котором перенос институтов европейского Модерна на качественно иную автохтонную социальную матрицу, привел к созданию обществ «гибридного» типа. По его мнению: «Такие общества заимствуют социальный логос Запада (с его исторической моделью, его представлением о времени, с его периодизацией и т. д.), но перетолковывают его в особом локальном ключе, подчас искажая или изменяя его до неузнаваемости». Это явление он обозначает как «археомодерн» [5, с.139].

По логике А. Дугина, если в западном обществе после эпохи Модерна произошел переход к Постмодерну (как отрицание уже самого Модерна), то для всех остальных обществ последовательное движение по цепочке смены парадигм либо имеет внешний, экзогенный характер (происходит или через колонизацию, или через оборонную модернизацию), либо осуществляется частично (исламский монотеизм, более «современный», нежели политеизм и тем более архаические культы, никогда не пересекал черту Модерна), либо вообще отсутствует (многие этносы Земли до сих пор живут в условиях устойчивых систем «вечного возвращения») [5, с. 506].

Археомодерн, по мнению ученого, «специфичен еще и тем, что это сочетание архаического и современного совершенно не рефлектируется на уровне сознания — не осмысляется, не упорядочивается и не порождает обобщающих интерпретационных моделей, что создает феномен общества-свалки (по выражению П. Сорокина)» [5, с. 506].

Это общество где «различные символы, архетипы, сюжеты и мифемы наваливаются друг на друга без всякого порядка, и совершенно разнородные вещи соседствуют друг с другом» [8, с. 43]. Типичный социальный пейзаж археомодерна: живущее непросто на разных скоростях, но и в разных направлениях общество утрачивает единство, связность, способность объединить различные слои, страты и символы в общую гармонию [8].

Другими словами археомодерн по А. Дугину — «это Модерн, который не получился и скорее всего уже не получится» [5, с. 507].

Безусловно, многие наработки А. Дугина в этом направлении и во многом верны, и обладают большим эвристическим потенциалом. Тем не менее, если исходить из его же логики, то получается: что все незападные страны – это априори «деформированные», «гибридные общества», живущие в археомодерне, включая и Россию, которая пребывает в таком состоянии с петровских реформ до сего дня.

Соответственно советский строй, в его трактовке, породил лишь новую версию археомодерна, в котором  марксистский логос (пролетарское сознание, коммунистическая идеология) наложился на русское народное мессианство, но несогласованность этих двух планов, противоречия между западной структурой социального логоса и автохтонным русским социумом в конечном счете и стали «причиной краха СССР и всей мировой социалистической системы» [8, с. 44].

В реальности такой подход во многом является обновленной версией линейной, «инструментальной» модернизации, и чего-то принципиально нового здесь, к сожалению, нет. Более того, можно обратить внимание, что его основные установки почти полностью совпадают с культурологическими интерпретациями отечественных либеральных социологов 90-х годов А. С. Ахиезера, А. Г. Вишневского, К. Костюка и др. [7,11,9].

К примеру, идеологически близкий школе А. Ахиезера социолог К. Костюк также объясняет неудачи очередной попытки «догоняющей» модернизации в нашей стране давлением архаического пласта менталитета на социальные процессы. По его мнению: «При достаточно глубоком усвоении западноевропейских модернизационных моделей Россия всегда сохраняла нетронутыми базовые структуры традиционного общества, которые и блокировали ее самостоятельное развитие. Наиболее явно противоречие между современными и традиционными чертами проявилось в тоталитарном советском обществе, которое, участвуя на равных с современными демократическими обществами в технической революции, восстановило при этом самые архаичные основы с элементами сакрализации сознания и восточного деспотизма» [9].

Размышляя об архаике в СССР, он делает следующий, крайне дискуссионный, вывод что: «Советское государство даже в сталинский период имело конституцию, опиралось на представительские органы власти – Советы, претендовало на роль защитника справедливости, демократии, интернационализма, прогресса. Было в нем и институциональное разделение властей – исполнительной, законодательной, судебной. Все строение социальных отношений пронизывал принцип «демократического централизма», ответственности нижестоящих органов перед вышестоящими. Партийные и государственные органы были, в конечном счете, выборными, представительскими, коллегиальными. Даже репрессии имели свою правовую форму, фиксировались в документах и ни в коем случае не были проявлением отсутствия права.

След архаики заключался лишь в том, что все это не работало…» [9].

Или его следующий достаточно радикальный вывод: «Целью советской модернизации было упрочить архаику, поставить модерн ей на службу, сделать архаичное общество конкурентоспособным. Каким бы ни было отсталым дореволюционное российское аграрное общество, оно было на порядок «современней», чем индустриальное советское» [9].

Сегодня подобные утверждения и А. Дугина, и К. Костюка по поводу советского Модерна выглядят явной натяжкой. Сам факт того, что оценка и критика социокультурной матрицы российского общества, его исторического опыта совпала на крайних полюсах научного дискурса (либерального и консервативного), можно объяснить тем, что последний развивался в постсоветской России не параллельно, а в противовес западноевропейской, либеральной научной традиции, транзит которой пришелся на 90-е годы, что надолго затруднило адекватную, альтернативную рефлексию в нашей стране.

В этом смысле можно согласиться с выводом социолога С. Кордонского, который считает, что и отечественные либералы, и традиционалисты, при описании сложившихся в России структур опираются сегодня на западные импортированные теории. В то время как в практике государственного строительства доминирует с приходом В. Путина неотрефлектированная традиционалистская парадигма [10, с.153].

На наш взгляд, в рамках этих дискуссий в настоящий момент назрела необходимость коренным образом пересмотреть институциональный опыт государственного строительства СССР. Осмыслить его, прежде всего, как оригинальную и в целом успешную версию модернизации российского традиционного общества. Соответственно только детально изучив все особенности и противоречия «советского Модерна», его сущности можно понять и динамику социально-политических процессов современной России. 

Так, является в корне ошибочным мнение, что советское общество было архаичным по своей структуре, в котором институты Модерна составляли лишь внешнюю институциональную оболочку. Напротив, советский социум, хоть и медленно, но постоянно модернизировался, развивался. Однако особенность этого процесса была в том, что в отличие от европейского Модерна, его социальная архаика не была подавлена в жесткой форме, а существовала в виде пост-общины, коллективистских общностей.

При всех противоречиях, советский институциональный опыт в области культурной и государственной политики, можно считать удачной попыткой органичного обуздания именно архаики, ее блокировки. Это было не деформированное Модерном общество, а одновременно: и традиционное, и современное, и культурное, в котором возврат к архаике мог быть актуализирован только в случае тотального разрушения институтов государственности (как это и произошло), поскольку являясь обществом-государством оно не имело автономных горизонтальных структур существующих на Западе в формате «гражданского общества», было крайне уязвимым по многим параметрам.  

Советское общество-государство было строго иерархичным, холистским. В нем существовала единая моностилистика, литературоцентризм. В нем были преодолены такие формы архаики как бедность, клановость, проституция, системная коррупция, огромный социальный разрыв в уровне жизни между различными слоями населения. Налаженная система сдерживания архаики в виде институтов цензуры, эффективно охраняла структуры рациональности. Оно было каким угодно, но только не «обществом-свалкой». Таким оно стало именно в результате слома системы, когда распад налаженных структур жизнеобеспечения освободил архаику от власти традиции, породив в России «ситуацию Постмодерна» (археомодерна в дугинской интерпретации).

Серьезный изъян советского проекта был главным образом в его псевдорелигиозном характере, где «небо» смешивалось с «землею», а идеология подменяла религию. Но даже в этом случае его базисная модель совпадала не с архаичным, а религиозным типом  традиционного общества, в котором логос традиции все же доминировал над мифом архаики. Опасность такого положения была в том, что в отличие от Запада, где плуг модернизации намного глубже «окультурил» пласты социальной почвы, СССР был обществом традиционного типа, соответственно шире была и база его архаики, которая и прорвалась при первой возможности из нижнего уровня на верхний.  

Другая фундаментальная методологическая ошибка связана с жесткой привязкой процессов урбанизации советского общества с процессом разрушения собственно аграрного традиционализма в России. Речь идет, прежде всего, о работе известного демографа А.Г. Вишневского «Серп и рубль. Консервативная модернизация в СССР» [11].

В 1998 г. годов размышляя о модернизации российского общества, он приходил к выводу, что процесс распада традиционного общества носит необратимый характер. По его мнению, следует говорить о «великой социальной мутации, начавшейся в России несколько столетий тому назад и еще не завершившейся. Но перевал пройден, пик модернизационных перемен, который пришелся на ХХ столетие, уже позади». Общество хоть и медленно, но превращается «из традиционного, аграрного, сельского, патриархального, холистского в современное, индустриальное или «постиндустриальное», городское, демократическое, индивидуалистское» [6, С.6].

На первый взгляд, действительно, к концу своего существования советское общество уже не было аграрным – 66 % населения СССР жило в городах, формально было городским. Более того, под давлением урбанизации советский фундаментализм резко размывался, создавая предпосылки для атаки на государство со стороны носителей ценностей утилитаризма, «общества потребления». И распад системы в 1991 г., который сопровождался бурным ростом городских и молодежных субкультур (по терминологии автора – «агентов либерализации») казалось, сделал очевидным концептуальные построения А. Вишневского. Однако более глубокий анализ процессов, которые начались в российском обществе с 2000 года, заставляют усомниться в предлагаемом тождестве между традиционным и агарным обществом. Так, в современной России уже 73% населения живет в городах, структур чистого аграрного традиционализма фактически нет, как нет и устойчивых общинных связей даже среди носителей сельского синкретизма. Но можно ли на этом основании нынешнее российское общество назвать «городским, демократическим, индивидуалистским или либеральным»? Локально – да, фундаментально – нет.

По поводу возникновения городских и молодежных субкультур в позднесоветский период также возникает много вопросов, поскольку  внешне данный процесс носил закономерный, объективный характер. Однако с точки зрения парадигмы советского Модерна, он был именно бунтом архаики против «высокой культуры», основ рациональной «картины мира». И в этом смысле попытки со стороны государства жесткого подавления, а также контроля над субкультурами сегодня уже выглядят вполне оправданными.

В рамках этой же логики осуществляет свой анализ постсоветского общества и социолог Л. Бызов. В 2002 г. он также считал: «что старая советская субъектность, как и остатки традиционного общества, быстро распадаются» [12, с.128], а «неоконсервативная революция» В. Путина «представляет собой вступление в завершающую фазу социальной модернизации» [12, с.147].

В 2014 г., по мере того как институты традиционализма укрепляли свои позиции в нашей стране, Л. Бызов был уже вынужден признать, что «реставрация парадных атрибутов консервативной революции происходит, во многом вопреки законам исторической логики» [13].

Более того, опираясь на данные многолетних опросов, он считает, что: «консерватизм современных россиян в значительной степени носит показной, декларативный характер и слабо подтверждается их образом жизни, поведенческими установками, готовностью к мобилизации, и другими важными ценностно-мотивационными атрибутами. На практике мы наблюдаем атомизированное посттрадиционное общество, живущее в соответствии с индивидуальными стратегиями выживания и ориентированное на ценности массового потребления, с во многом разрушенными семейными традициями, низким уровнем солидаризма и самоорганизации».

Формально это подтверждают и данные многолетних соцопросов: «Несмотря на «консервативный поворот», как и 13 лет назад, 67% опрошенных не готовы жертвовать личным благополучием даже ради важных общезначимых целей и 56% полагают, что личные интересы – это главное для человека» [13].

Но, это как раз можно объяснить тем, что советское общество на исходе своего существования уже не было жестко фундаменталистским, каким оно было в 30-е и даже 70-е годы. В данном случае важнее выглядят результаты ответов на следующий вопрос: «Какие из нижеприведенных идей и лозунгов в наибольшей степени выражают Ваши представления о желаемом будущем России?»

Итак, лидирующие позиции, как и можно было предположить, здесь заняли базовые ценности консервативного большинства – социальная справедливость (47%), национальные традиции, моральные и религиозные ценности (35%), а также ценности великой державы, империи (32%). Ценности же из либерального сегмента – свободный рынок и сближение с Западом – поднялись лишь до уровня 10-11% [13].

О чем это говорит? На наш взгляд  в первую очередь о том, что нынешние россияне (включая и постсоветскую молодежь) закономерно транслируют ценности не аграрного традиционализма, которого в чистом виде давно нет в России, а с небольшими поправками (вызванными восстановлением традиционных религий), именно ценности позднесоветского общества.

В целом любопытно отметить, что с одной стороны – Л. Бызов верно отмечает, что «вульгаризация социальных отношений, снижение массового уровня культуры, которые отчетливо проявляются в российском обществе последние 20 лет» многие ошибочно связывают «с наступлением традиционализма, на отношения модерна и постмодерна», поскольку «более внимательный анализ показывает, что все эти процессы являются следствием распада государства и социальных структур, и, как следствие: примитивной самоорганизации социума» [13].

С другой – размышляя о возможности новой «консервативной революции» в России он, вслед за А. Вишневским, вновь повторяет формулу из арсенала либеральной идеологии: что ее не может быть, поскольку для нового традиционализма «просто не существует социальной базы в виде общины, неформальной традиционной иерархии со своими символами и мифами» [13].

Такой же схематизм наблюдается и при попытках наделить субъектностью так называемый российский «средний класс», численность которого в структуре населения все время варьируется в оценках социологов от 10 до 30%. Формально данную страту, по аналогии с западноевропейским «средним классом», действительно можно выделить в отдельную социальную группу, что и делается. Однако при этом зачастую не учитывается социокультурный контекст, в каком он возник и находится на Западе и у нас. В либерально-демократических государствах «средний класс» появился в ходе как минимум трехвековой социальной мутации, когда рациональная парадигма стала несовместимой со своими религиозными корнями, и в результате религия была отвергнута обществом (М. Вебер). В России же он продукт распада советского общества, и главная его особенность в том, что его носители не обладают ярко выраженным «классовым сознанием». Занимать небольшие ниши малого и среднего бизнеса (как и в дореволюционной империи) и быть носителем либерально-демократической идеологии это все-таки две большие разницы. Стоит ли поэтому удивляться, что представители  данной страты также поддерживают путинский режим, как и «консервативное большинство».

Косвенно это подтверждает и сам Л. Бызов. Как он пишет: «Сегодня носителем неоконсервативных ценностей, ценностей порядка, является не только и не столько традиционалистская периферия, но и в своем большинстве городской средний класс. Запрос на порядок, «новый порядок», в первую очередь, исходит именно от этого нового российского среднего класса». «Среднему классу нужен твердый государственный порядок, гарантирующий ему завоеванное место, он патриотичен, пусть хотя бы на словах, он даже националистичен» [13].

На наш взгляд, в данном случае можно задаться вполне тривиальным вопросом: а уместно ли вообще эту группу загонять под категорию «среднего класса»? Как бы то ни было очевидно, что как политический проект в постсоветской России он вновь продержался относительно недолго. Просто на этот раз переход от «Февраля к Октябрю» занял почти десятилетие.

На интуитивном уровне носители утилитаризма, скорее всего, прекрасно осознают насколько мала и несущественна их социальная роль в сложной структуре российского общества, по этой причине, как отмечает сам Л. Бызов, «ценности среднего класса оказались «утопленными» в общей массе консерваторов национал-патриотической ориентации, доминирующих в политической жизни России 2014-15 гг.» [13]. Не стал «средний класс» и главным мотором экономических преобразований. Он взял лишь на себя часть нагрузки в сфере рынка потребления товаров и услуг, чем действительно существенно облегчил деятельность государства, но это несопоставимо, скажем, с масштабной деиндустриализацией, которую искусственно осуществили младореформаторы под лозунгами о переходе к рыночной экономике.

Таким же социологически некорректным является применение к российским реалиям идеологического концепта «гражданского общества». Попытки «путинского режима» искусственно создать политические и социальные ниши, заполнив тем самым общественное пространство, можно считать лишь воспроизводством прежних, советских практик в области государственного строительства. На деле эти структуры и содержательно, и функционально не аналогичны структурам современного западного общества, и как показывает опыт распада СССР в условиях политического кризиса они легко выходят из-под контроля государства, сами становятся антисистемной силой.

В целом подытоживая вышесказанное можно выделить следующие моменты:

1. Крушение советской империи в конце ХХ века привело к закономерному распаду институтов и практик советского традиционализма. Однако постепенное усиление и укрепление позиций государства, начиная с 2000-х годов, автоматически запустило процессы по восстановлению структур «традиционного общества», поскольку в России это взаимосвязанные, нерасчленённые системы. По этой причине природа новой волны традиционализма, скорее всего, носит более сложный, глубинный характер.

2. Современное российское общество по многим признакам и критериям можно отнести к модернизированному «традиционному обществу». Это строго иерархическое, вертикально-интегрированное общество-государство, фактически квазимонархия, опирающееся на патерналистское большинство, а также традиционные семейные и религиозные институты (Православие, Ислам). По государственно-территориальному признаку – крайне разнородная, ассиметричная, многонациональная империя. Формально это светское и вестернизированное общество, но по сочетанию элементов современности и традиционности, последние явно доминируют в его социальной архитектуре. К примеру, главным отличием правовой и политической системы России, по-прежнему остается верховенство неписанных правил и договоренностей над формальным правом (Л. Бызов).

3. Привнесенные в ходе либерального транзита 90-х годов новые практики, институты, были вновь адаптированы социальной органикой; не привели к радикальной смене социокультурного кода, основных цивилизационных доминант.

4. С момента путинских реформ российское общество и ценностно, и институционально (создание «Единой России», ОНФ и т.д.) делает, скорее всего, неосознанно, огромные инверсионные усилия вернуться: но куда? К 1985 году, к началу «перестройки». Общество устав блуждать в поисках своей идентичности, через 25 лет стремиться заново воссоздать советский Модерн;  начать, как ему кажется, все с чистого листа.

5. Возрастающее давление социальной архаики на современное российское общество вызвано не укреплением традиционализма, а в первую очередь, инерционным затуханием культуры советского Модерна, основанного на идеях и идеалах Просвещения, характеризуется  противоречивой регрессивной динамикой.

6. Аномия и атомизация российского общества имеют качественно иную, чем на Западе, социальную природу. Если там они являются результатом длительного распада традиционных структур в ходе либерально-демократической модернизации, то в России – крушения государства. Соответственно, если со стороны власти не будут выработаны новые интеграционные механизмы, сбалансированно опасное неравенство в доходах и уровне жизни, то  общество, достигнув дна в этом процессе, может резко начать двигаться в обратную сторону. И вероятнее всего под «лево-патриотическими» лозунгами «возврата к социальному государству». 

7. Сторонники и противники «консервативной революции» в России выстраивая свои концепции, понимают под «традиционным обществом» главным образом аграрное, сельское, либо апеллируют к его древним, «досовременным» формам. Однако учитывая социокультурное состояние российского общества, которое сегодня объективно является городским, светским, слабо фундаменталистским, следует признать, что если она и осуществиться в нашей стране, то только как новая, «облегченная» версия советской консервативной модернизации. И возможно, что ее современная  «неоконсервативная» фаза, является в социокультурном плане и ее пределом. Это вовсе не означает, что советский период понимается нами как некий «золотой век», к которому нужно вернуться или полностью восстановить. Речь должна идти именно о новом цивилизационном проекте.

В любом случае сложность данной ситуации в том, что крайне трудно спрогнозировать и понять, как поведет себя, и куда будет двигаться дальше эта крайне неравновесная и неэффективная общественно-политическая система? Особенно сегодня, когда в условиях разворачивающегося экономического кризиса, общей мировой нестабильности, правящий режим был вынужден начать свертывание многих социальных программ. Давление на патерналистское большинство заметно возрастает, а значит период романтического сближения «народа и власти» может быстро пройти, что вполне вероятно учитывая, что в массовом сознании проблема «социальной справедливости» снова вышла на первый план.

С другой стороны – и само общество, и правящая элита российского  государства уже не столь беспомощны, как на исходе СССР. Горький исторический опыт системного распада, социальных катастроф не прошли даром, и страна, возможно, все же сумеет консолидироваться и своевременно ответить на новые вызовы времени.

Как бы то ни было, создать квазисоветскую имитационную модель оказалось намного легче, чем наполнить эту форму реальным содержанием. Если архаику понимать как редуцированный элемент традиции, которая когда-то сама была традицией, но постепенно утратила силу и превратилась в реликт, то придется признать, что нынешние попытки воспроизводства советских практик и прежней модели государственности, — это во многом, всего лишь, всплывшая архаика. Следовательно, этим и объясняется неспособность системы порождать реальные инновационные импульсы, инертность, медленное угасание, поскольку главная черта архаики: неспособность к конструктивным изменениям, к саморазвитию [14, с. 318].

 Отказаться от своей в сущности уже найденной и работающей версии Модерна, сломать, а затем вновь пытаться ее восстановить: слишком сложный и уже трудноосуществимый процесс. Страна угодила в опасную институциональную ловушку. Но даже в этом, казалось бы, безвыходном положении, история все же дает нам небольшой коридор возможностей. А именно: осуществить реальную и полномасштабную социально-экономическую и политическую модернизацию; не консервировать заведомо нефункциональную, архаичную и ущербную систему. Выстроить стратегию работы государственного аппарата с учетом социокультурной специфики общества, его цивилизационной матрицы. Стимулировать создание альтернативных центров по изучению и мониторингу ситуации в стране, новых политических проектов. Постараться найти свою, национальную и адекватную формулу возможного будущего.

Литература:

1. Пайн Э. А. Волновая природа традиционализма на рубеже 20-21 веков // Общественные науки и современность. 2011, №2.

2. Шкаратан О.И., Лексин В.Н., Ястребов Г.А. Россия как цивилизация: Материалы к размышлению. М.: Редакция журнала «Мир России», 2015.

3. Лебон Г. Психология народов и масс. М., 1995.

4. Ламажаа Ч. К. Архаизация общества в период социальных трансформаций // Гуманитарные науки: теория и методология. 2003. №3.

5. Дугин А.Г. Социология воображения. Введение в структурную социологию. М.: Академический Проект; Трикста, 2010.

6. Ахиезер А.С. Архаизация в российском обществе как методологическая проблема // Общественные науки и современность. 2001. №2.

7. Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. Т.2. М., 1991.

8. Дугин А.Г. Археомодерн. М., Арктогея, 2011.

9. Костюк К.Н. Архаика и модернизм в российской культуре // http://www.rir.ru/socio/scipubl/sj/sj3-4-99.kost.httml.

10. Кордонский С.Г. Сословная структура постсоветской России. М.: Институт Фонда «Общественное мнение», 2008.

11. Вишневский А.Г. Серп и рубль. Консервативная модернизация в СССР. М.: ОГИ, 1998.

12. Бызов Л.Г. Социокультурная трансформация российского общества и формирование неоконсервативной идентичности // Мир России. 2002. №1.

13. Бызов Л.Г. Консервативный тренд в современном российском обществе – истоки, содержание и перспективы // Общественные науки и современность. 2015. №4.

14. Буранчин А.М. Традиционное общество и модернизация: теоретико-методологический аспект // Традиция. Материалы Международной конференции по традиционализму «Against Post-Modern World» (вып. 3). М.: Евразийское движение, 2012.

Азамат Буранчин

Различие традиционного и современного общества. Роль лидера общественного мнения на современном этапе

Саттарова Карина Олеговна¹, Ибрагимом Урал Фаритович^2
1Башкирский государственный университет, студентка
²Башкирский государственный университет, кандидат социологических наук, доцент кафедры социологии труда и экономики предпринимательства

Sattarova Karina Olegovna¹, Ibragimov Ural Faritovich^2
1Bashkir State University, student
²Bashkir State University, PhD of sociological Sciences, Assistant Professor of sociology of labor and Economics of entrepreneurship

Библиографическая ссылка на статью:
Саттарова К. О., Ибрагимом У.Ф. Различие традиционного и современного общества. Роль лидера общественного мнения на современном этапе // Современные научные исследования и инновации. 2014. № 3 [Электронный ресурс]. URL: https://web.snauka.ru/issues/2014/03/31419 (дата обращения: 16.12.2021).

Вопросы общественного развития всегда находились в поле зрения ученых. Одним из таких ученых является Гэри Стэнли Беккер. В своей книге «Человеческое поведение: экономический подход» одним из аспектов рассмотрения было общество, как традиционное, так и современное.

Семья – или, точнее, группа, объединенная кровным родством, – чрезвычайно важный институт в традиционных обществах прежде всего потому, что она защищает своих членов от неопределенности. Дарения, столько распространенные во многих примитивных обществах, преимущественно адресуются родне, и те, кто находится в бедственном положении, могут рассчитывать на помощь родственников [2, с 132]. Группа, объединенная кровным родством, представляет собой эффективную «страховую компанию», поскольку даже в расширенном составе она остается достаточно небольшой, что бы позволять ее членам осуществлять контроль друг за другом в целях предотвращения лености или беспечности, а так же пользоваться иными преимуществами защиты, обеспечиваемой родней. Более того, личностные характеристики членов семьи известны, и за их поведением легко проследить, поскольку они живут в месте или рядом [4, с 413].

В традиционных обществах к старшим относятся с почтение, поскольку они накопили знания, которые в неменяющейся среде представляют собою ценность для молодых поколений [1, с 254]. Знания в семье передаются молодым поколениям преимущественно через культуру, наследуемую детьми, племянниками и другими младшими родственниками. Специализированные навыки и знания старшего поколения, связанные с работой, землей и т. П., легче передавать молодым людям из той же семьи. [4, с 414].

В современных обществах родственные связи не столь важны. Старшие родственники и родители пользуются меньшим вниманием и уважением. Они оказываются менее защищенными от критики со стороны других членов семьи, и вероятность того, что они будут подвергаться публичной критике или приватной критике в кабинете психоаналитика, возрастает.

Снижение важности института семьи означает, что члены среднего и высшего классов получают свободу и право на частную жизнь, доступные в традиционных обществах только бедным семьям. Дети приобретают сначала право отвергать брачных партнеров, выбранных их родителями, затем возможность выбирать их при сохранении за родителями право вето и, наконец, выбирать партнеров, не слишком обращая внимание на сопротивление родителей. В современных обществах свидания (даже среди подростков), и поиск на брачном рынке партнеров с желаемыми характеристиками получают намного более широкое распространение, поскольку речь уже идет о совместимости индивидов, а не семей. В частности, индивиды активно ищут (пусть даже безуспешно) партнеров, к которым могли бы испытывать любовь [4, 419].

Различие традиционных и современных культур основывается, прежде всего, на различии доминирующих систем отношений между людьми. Если в традиционном обществе человек на протяжении всей своей жизни ориентируется на приписываемые ему от рождения статусы, то в современных о нем судят не по тому, к какой категории он принадлежит от рождения, а по тому, чего он достиг собственными усилиями. При контакте в традиционных обществах важен пол партнера, возраст, место, занимаемое им в общей социальной иерархии. Он воспринимается в первую очередь как член семьи, рода, общины и только во вторую – как партнер по конкретному взаимодействию. В современных же обществах в партнере выделяется только сторона, важная с точки зрения разворачивающегося в данный момент взаимодействия, все остальные отступают на задний план. Соответственно социальные группы в традиционных обществах обладают высокой сплоченностью, ибо индивиды рассматриваются как полноценные личности, а не просто как взаимозаменяемые элементы некоего образования, созданного для достижения конкретной цели. Профессиональные различия не очень велики, род деятельности не воспринимается как «профессиональный тип».

В современных обществах определяющим моментом выступают достаточно высокая социальная мобильность групп в рамках избранной профессии и высокоразвитая профессиональная структура с узкой специализацией. Сплоченность групп как социально-психологическая характеристика очень слаба. Люди входят в них только как функционально-профессиональные типы, и потому они взаимозаменяемы.

В современных культурах человек не более чем тип, функция, за исключением все более суживающегося пространства интимных отношений, в то время как в традиционных он почти всегда, в любом месте: и на работе, и дома является «уникальной личностью», с которой необходимо считаться. [5].

Человек стремится выделится, вырваться вперед, стать так сказать лидером общественного мнения. Лидер общественного мнения – социально активный автор, активно распространяющий свою точку зрения на те или иные вопросы и способный своим авторитетом воздействовать на мнение окружающих. Иногда лидерами мнений становятся не только представители культурной элиты, но и известные ученые, профессионалы, общественные деятели, спортсмены и в большей степени  политики.

Одной из важных характеристик лидеров мнений является их политическая активность, информированность в области политики, больший по сравнению с остальными интерес к СМИ (они больше читают, смотрят и слушают, с акцентом на новостные и аналитические материалы), более активное участие в общественной жизни.

Общественное мнение – специфическое проявление общественного сознания, выражающееся в оценках и характеризующее явное отношение больших социальных групп (в первую очередь большинства народа) к актуальным проблемам действительности, представляющим общественный интерес.

Общественное мнение как отношение социальных групп к проблемам общественной жизни, проявляется всегда сначала в суждениях, а затем и в действиях. При этом оно отличается относительной распространенностью, интенсивностью, достоверностью и стабильностью.

Лидер – человек, который передает своему окружению знания, навыки, моральные ценности. Личные достоинства лидера являются образцом для подражания, предметом уважения, поэтому нравственный облик лидера привлекает внимание и играет немалую роль в его успехе или неудачах. Он обладает правом и умением не только управлять, командовать, направлять, но и знаниями и качествами, необходимыми для полноценного руководства.

Исследования показали, что люди не меняют своих представлений сразу же после получения сообщения, но почему-то меняют их несколько недель спустя. Как оказалось, эти изменения происходят после обсуждения сообщения с теми, кого называют лидерами мнений. У них более высокий социальный статус, они лучше информированы. При работе с населением следует ориентироваться на лидеров мнений, которые, в свою очередь, могут убедить всех остальных. При этом для разного тематического содержания характерны свои лидеры мнений.

Например, в шестидесятые годы XX века для большинства интеллигентной молодежи СССР лидером мнений был американский писатель Эрнест Хемингуэй. Читая его книги, интервью, изучая его биографию и фотоизображения, молодые люди стремились во всем подражать своему кумиру и героям его произведений – в манере одеваться, отпускать и стричь бороду, общаться, пить определенные виды алкогольных напитков. Можно предположить, что любая идея, высказанная писателем, была бы позитивно воспринята многими молодыми людьми того времени. В семидесятые годы для населения страны главным лидером мнений стал певец Владимир Высоцкий.

Иногда лидерами мнений становятся не только представители культурной элиты, но и известные ученые, профессионалы, общественные деятели, спортсмены. Особенно это заметно в политической практике России последних десяти лет: известный глазной врач возглавил политическое движение, физик – нобелевский лауреат Жорес Алферов входит в руководство коммунистической партии РФ, летчики-космонавты также участвуют в политической жизни страны.

Таким образом, кредит доверия, символический капитал и репутация, приобретенные в одной сфере лидеров мнений, могут быть с известным успехом конвертированы в другую: популярный актер может порекомендовать определенный вид дорогого виски, ученый – новый бытовой прибор и т. п.

Библиографический список

1. Brenner R. Human Capital and Changing Circumstances: Paper presented at the Workshop in Applications. University of Chicago, 1979
2. Herskovits M.J. Economic Anthropology. N.Y.:W.W. Norton, 1965
3. Басков А. Лидер общественного мнения. Электронный ресурс. http://newideology.ru/slovar/l/lider-obshchestvennogo-mneniya/
4. Бэккер Г.С. Человеческое поведение: экономический подход. Избранные труды про экономической теории: Пер с англ. / Сост., науч. ред., послесл. Р.И. Капелюшников; предисл. М.И. Левин. М.: ГУ ВШЭ, 2003. – 672 с.
5. Кадыров А.М. Культурология. Мировая и отечественная культура: учебное пособие / А.М. Кадыров. – Уфа, 2011. — 532 с.

---

Количество просмотров публикации: Please wait

Все статьи автора «Sattarovakarina»

Значение и характеристики традиционного общества в социологии

Определение и значение традиционного общества

В социологии большинство традиционных обществ связано с прошлыми событиями, при этом важную роль играют обычаи и привычки. Они сгруппированы от нескольких десятков до тысяч. Им не хватает политического лидерства. Они не приветствуют посторонних.

В традиционном обществе меньше социальных институтов. Существует простая культура со старым образом жизни.Средства связи были очень медленными и старыми. Городская жизнь встречалась очень редко. Социальные изменения были минимальными и почти незаметными. Населения в таком обществе не много и наблюдается однородная социальная жизнь. Его главная задача — принять позитивное на внешний вид, сохранив при этом свои основные черты.

Характеристики традиционного общества

Медленное социальное взаимодействие: Социальное взаимодействие между членами очень медленное. Современные устройства быстрой связи, такие как мобильный телефон, факс, телефон и Интернет, не используются для этой цели.Это просто из-за медленного темпа жизни.

Отсутствие современных средств связи: Современные средства связи, такие как телефон, газ, электричество, Интернет, факс; мобильный телефон, аэропорт и т. д. недоступны. Люди в основном зависят от традиционных способов, таких как почтовая служба, телеграмма и т. Д.

Ограниченные социальные учреждения: Обнаружены только базовые социальные учреждения с очень скудными ресурсами, удовлетворяющими основные потребности людей. Не найдены действующие организации или подразделения базовых учреждений, для которых им приходилось бы ездить в города для удовлетворения потребностей.

Непромышленная структура: Непроизводственная структура. Люди связаны с профессией сельского хозяйства.

Простые экономические институты: Индустриализация и связанная с ней профессия — это не тип общества. Благодаря этому появляются простые экономические профессии. Большинство людей связано с сельским хозяйством, трудом и малым бизнесом.

Простой образ жизни: Простой образ жизни наряду со старыми домами являются обычным явлением.Электричество, газ и телефон доступны редко.

Кача колеи и дороги: Дорожная сеть с твердым покрытием для автомобилей и другой тяжелой техники встречается редко. Хотя гусеницы кача доступны для телеги тонга и т. Д.

Небольшое население: Численность населения этого типа общества очень мала. Люди рассеяны и расселены по своей земле.

Недостаток изобретательности: Люди не хотят изобретать что-то новое.Скорее они препятствуют изобретениям и сопротивляются социальным изменениям.

Менее социальные изменения: Социальные изменения происходят в меньшей степени. Люди принимают только те изменения, которые совместимы с их социально-экономическими потребностями и вкусами.

Отсутствие основных общественных объектов : Основные гражданские объекты, такие как электричество, газ, телефон, система питьевого водоснабжения, мобильный телефон, факс, Интернет, дорожные сети, аэропорты, торговый центр и коммерческий центр и т. Д.недоступны.

Защита религиозных и культурных ценностей: Эти люди являются настоящими хранителями религиозных и культурных ценностей.

Традиционные общества — обзор

Модернизация как явление коммуникации

Модернизацию как макропроцесс перехода от традиционного общества к обществу современности можно теоретизировать в терминах трех дискурсов, каждый из которых по-разному концептуализирует модернизацию как явление коммуникации, которое включает в себя изменения способы взаимодействия и использования медиа.

Первый дискурс — это дискурс репрезентации, основанный на картезианском наследии и идеях позитивизма. С этой точки зрения общение задумано как процесс производства и передачи утверждений об истине. С этой точки зрения модернизация оценивается с точки зрения ее эффективности, а не как процесс демократического участия и принятия решений. Именно с этой точки зрения через средства массовой информации продвигались многие идеи, которые считались необходимыми для модернизации, такие как технические инновации, функциональная дифференциация, сила разума и т. Д.

Модернизация приравнивалась к передаче таких идей из современного индустриального Запада в менее развитые общества. Фактически, в 1961 году Организация Объединенных Наций объявила десятилетие 1960 года Десятилетием развития. Как сказал президент Кеннеди, открывая Десятилетие в ООН в Нью-Йорке: «Тем народам в хижинах и деревнях половины земного шара, которые пытаются разорвать узы массовых страданий, мы прилагаем все усилия, чтобы помочь им помочь самим себе». Теоретическая платформа для таких усилий была предоставлена ​​в таких научных публикациях, как Дэвида Лернера «Уход традиционного общества» и Уилбура Шрамма «Средства массовой информации и национальное развитие» .

Второй дискурс — дискурс интерпретивизма — представляет собой реакцию на взгляд на модернизацию как на «волшебную пулю» с явным или неявным западным уклоном. Дискурс интерпретативизма не рассматривает современное общество только с точки зрения таких показателей, как уровень развития СМИ или ВНП, призывая учитывать другие факторы, такие как неравенство доходов и т. Д. Согласно этой точке зрения, СМИ не рассматриваются как нейтральная сила; За всеми потоками информации и товаров следует искать определенные действующие идеологические силы и интерпретировать их влияние на процесс модернизации.Кроме того, нельзя полностью верить в новые информационные и коммуникационные технологии как в совершенно эффективное средство модернизации. Напротив, часто развивающиеся страны становятся зависимыми от СМИ в ядре современного общества: это ключевой тезис теории зависимости СМИ (Schiller, 1976).

Дискурс интерпретивизма не отвергает идеалы Просвещения; скорее, он пытается понять, как это модернистское видение может быть сохранено и усилено путем противопоставления «жизненного мира», основанного на взаимодействии, инструментальной рациональности.В этом отношении внимание смещается с якобы развоплощенного разума на коммуникативное сообщество реальных людей, которые не живут, представляя уже существующую реальность, но взаимодействуют друг с другом в различных формах коммуникативной практики. Таким образом, дискурс интерпретивизма основан не на соответствии, а на консенсусной теории истины и конститутивной природе языка (Habermas, 1985a; Gadamer, 1960).

Третий дискурс — это дискурс рефлексивности; он продвигает критический толчок интерпретативизма на шаг вперед, расширяя рассмотрение каждого действия до агента, подстрекающего к нему.В результате дискурс рефлексивности направлен на обеспечение конструктивного исправления нигилистической опасности деконструкции. Больше не понимаемая как простая взаимосвязь между знанием и контролем, модернизация может быть понята только как постоянные попытки связать время и пространство посредством (саморефлексивности). Согласно таким теоретикам, как Ульрих Бек и Скотт Лэш, (само) -рефлексивность имеет решающее значение, потому что неопределенность присуща каждому коммуникативному действию, а модернизация имеет поистине глобальное и потенциально разрушительное воздействие (1994).Следовательно, точную динамику модернизации невозможно предсказать, и любые претензии на технологическую и научную достоверность или «окончательные истины» можно теоретизировать только в акте саморефлексии.

В каком-то смысле модернизация всегда «в движении». Неудивительно, что теперь больше внимания уделяется новым социальным движениям с повышенным пониманием преобразующих последствий их действий, например, демократическим, экологическим движениям и движениям за мир. Также неудивительно, что не только активисты, но и теоретики призывают к новым формам общественного диалога, которые представили бы процесс модернизации в его феноменологической плоти.

Что отличает дискурс рефлексивности, среди прочего, так это осознание того, что современность может получить доступ к себе только через серию частичных и противоречивых описаний. Иными словами, его почва постоянно ускользает из-под ног: «Быть ​​современным — значит быть частью вселенной, в которой, как сказал Маркс,« все твердое растворяется в воздухе »» (Берман, 2010: с. 15). Именно из-за этой внутренней динамики между исходными принципами современности и ее институциональными рамками, в рамках которых эти принципы могут быть реализованы лишь частично, модернизация сочетает самореализацию с неуверенностью в себе, что проявляется в дискурсе рефлексивности.И именно из-за этой динамики современность не может не оставаться «незавершенной». Можно только надеяться, что мы не только всегда были, но и всегда будем оставаться современными.

Особенности традиционного общества

W.W. Ростов, описал традиционное общество,

«как тот, чья структура развивается в рамках ограниченных производственных функций, основанных на ньютоновских науке и технологиях, а также на ньютоновском отношении к физическому миру».

Это означает, что структура традиционного общества была основана на примитивных технологиях и ортодоксальных представлениях людей. Отсутствовали современные средства науки и техники.

По данным проф. Киндлбергер «Традиционное общество пребывает в статическом равновесии до тех пор, пока не будет нарушено каким-либо механизмом, подобным тому, который постулировал Гуген». Это определение говорит о том, что в традиционном обществе нет особых изменений. Даже если мы обнаружим какие-то изменения, это несущественно для экономического развития.

В традиционном обществе социальная структура была такова, что семья играла доминирующую роль.Политическая власть сосредоточена в руках помещиков. Основная часть населения занята в сельском хозяйстве, которое является основным источником дохода государства. Доньютоновскую эпоху называют традиционным обществом. Династии Китая, цивилизации Ближнего Востока и Средиземноморья и т. Д. Обладали характеристиками традиционного общества.

Особенности традиционного общества :

Традиционное общество имеет следующие основные черты:

(i) Доминирование сельского хозяйства:

На его стадии большая часть людей была занята в сельском хозяйстве. Но сельское хозяйство было отсталым, поскольку были приняты примитивные методы производства.

(ii) Доминирование семьи и кастовой системы:

В традиционном обществе существовала иерархическая система, в которой семья и классовая система играли доминирующую роль. Индивидуальные добродетели игнорировались, а фатализм препятствовал процессу экономического развития.

(iii) Политическая власть:

В традиционном обществе политическая власть контролировалась помещиками.Помещики эксплуатировали природные ресурсы страны в своих интересах.

(iv) Методы:

В традиционном обществе использовались старые методы, основанные на догоньютоновских науках и технологиях.

(v) Закон убывающей доходности:

В традиционном обществе в сельском хозяйстве преобладала убывающая отдача. В основном это было связано с использованием старых методов производства.

(vi) Непроизводительные расходы:

Расходы, понесенные государством на этом этапе, были непродуктивными, например, строительство мемориалов, дорогие похороны, расходы правителей на предметы роскоши.

(vii) Применение теории Мальтуса:

Увеличение и уменьшение населения было основано на законе мальтузианской теории населения в традиционном обществе. Таким образом, и рождаемость, и смертность довольно высоки.

(viii) Незнание путей развития:

В традиционном обществе люди остаются в неведении относительно путей развития.

(ix) Экономическая деятельность:

Хозяйственная деятельность полностью традиционна i.е. используются простые инструменты и орудия, предназначенные только для домашних нужд.

Статьи по теме

7 основных черт традиционного общества

Следующие пункты выделяют семь основных черт традиционного общества.

1. «Общество является традиционным, если поведение определяется обычаями и если способы поведения сохраняются с небольшими изменениями от поколения к поколению». Такое общество отвергает всякие инновации из-за его неизменной веры в устаревшие традиционные методы решения проблем, стоящих перед обществом.

Верность прошлому делает его слепым к размаху и перспективам нетрадиционных способов решения проблем общества.

2. Традиционное общество характеризуется, по словам Талкотта Парсонса, «партикуляристскими» ценностями в отличие от «универсалистских» ценностей, которые характеризуют современное общество. Семейные и родственные узы очень крепкие. Неадекватное развитие транспортных средств имеет тенденцию ограничивать пространственную мобильность, что, в свою очередь, ограничивает брак и все другие виды социальных отношений в узком кругу.

3. Из вышесказанного следует, что социальный статус в традиционном обществе скорее приписывается, чем достигается, как в современном обществе.

По словам Хагена:

«В традиционном обществе социальные классы образуют пирамиду, от крестьян и рабочих внизу до небольшой группы влиятельных людей наверху. Положение индивида в обществе обычно наследуется, а не достигается, за исключением того, что группа иногда получает политический контроль над страной силой ».

4. Традиционное общество по своей природе является сельскохозяйственным.… Таким образом, сельское хозяйство определяет мышление, образ жизни и поведение жителей традиционного общества. Отношения Gemeinschaft преобладают над отношениями gesellschaft.

5. Социальная мобильность, как и пространственная мобильность, очень сильно ограничена в традиционном обществе. Между элитой и массами наблюдается явный раскол. Это особенно верно в странах, которые находились под колониальным господством.

В особой ситуации слаборазвитых стран интеллектуалы часто представляют современную западную культуру и оказываются отделенными от традиционных культурных ценностей массы своих соотечественников и находятся в конфликте с ними.

6. Можно увидеть различия в политической деятельности традиционных и современных обществ. Массовое участие в политике, не только с точки зрения периодического голосования во время выборов, но и с точки зрения создания мощных лобби или групп давления с целью влияния на принятие политических решений, — явление в традиционных обществах совсем недавно.

Проницательные наблюдатели на индийской политической сцене отметили, что «интеллектуалы в широком смысле слова доминировали в политической жизни Индии с момента обретения независимости и что активное участие в политике массы населения, такое как движение за независимость, началось лишь недавно. возродиться в ограниченных масштабах с появлением крестьянских движений. …. Студенты являются основным источником вербовки для активной политической работы, и этот факт частично объясняет преобладание фракционности в основных партиях ».

7. Все характерные черты традиционного общества по понятным причинам отражены в системе образования. Застой в экономике, отсутствие диверсификации профессиональных моделей и приверженность традициям — все это влияет на систему образования, преобладающую в этих обществах.

Грамотность низкая по сравнению с развитыми обществами. Набор в общий поток намного больше, чем в специализированных областях. Причина очевидна. Сельское хозяйство и промышленность не развиты до такой степени, что могут поглощать технические руки сверх определенного предела.

Загрузите и поделитесь своей статьей:

Чему традиционные общества могут научить вас о жизни | Люди и места

© Керен Су / CORBIS

Для большинства людей, живущих сегодня, трудно представить жизнь без письменности, правительства и крупного сельского хозяйства. Но в масштабе истории человечества все это недавние изобретения. Всего лишь 11000 лет назад мы жили небольшими группами, охотились, собирали и занимались простым сельским хозяйством.Племенные войны были обычным явлением, продолжительность жизни была короткой, и незнакомцы встречались редко. Хотя этот образ жизни может показаться далеким прошлым, это также жизнь, к которой адаптированы наше тело и наш мозг, и это жизнь, которой некоторые люди во всем мире все еще живут.

В своей последней книге Джаред Даймонд, получивший Пулитцеровскую премию автор книги « Guns, Micros, and Steel », утверждает, что нам также есть чему поучиться у людей, которые продолжали жить, как люди, на протяжении большей части нашей истории. Мир до вчерашнего дня: чему мы можем научиться у традиционных обществ? Номер (который выходит в понедельник, 31 декабря) переносит читателей со всего мира, от нагорья Новой Гвинеи и тропических лесов Амазонки до африканской пустыни Калахари и Северного полярного круга, где люди, все еще живущие жизнью наших предков, могут преподать нам уроки. о том, как нам лучше жить сегодня.

Что вы подразумеваете под «традиционными обществами»?

Традиционные общества небольшие, от нескольких десятков до нескольких сотен человек.У них нет сильных политических лидеров. Их членство основано, в частности, на отношениях. Они не общаются с незнакомцами; все знают друг друга. И они живут либо охотой и собирательством, либо простым земледелием и скотоводством, и сегодня все еще существуют традиционные общества.

Есть небольшие общества в Новой Гвинее, на Амазонке и в сельских районах современных стран, таких как Соединенные Штаты. Они контрастируют с тем, что вы могли бы назвать «сложными обществами» — густонаселенными обществами с тысячами, миллионами или миллиардами людей, с централизованными правительствами штатов, где мы сталкиваемся с незнакомцами каждый день. Например, вот мы с вами незнакомцы, никогда раньше не встречались, а сейчас разговариваем. Я не посылаю людей убивать вас; вы не посылаете людей убить меня. Но в традиционном обществе встреча с незнакомцем пугает и опасна.

Почему для нас важно узнавать о традиционных обществах?

Мы получаем идеи о том, как воспитывать наших детей. У нас появляются идеи о том, как лучше пережить старость. Мы получаем представление о том, как не умереть от рака, сердечного приступа и инсульта.Есть много чего достойного восхищения и чему мы можем позавидовать, когда узнаем об этом. Конечно, когда я воспитывал собственных детей, я делал вещи, основанные на том, что я узнал в Новой Гвинее, что не является нормальным для американцев и европейцев.

Какие методы воспитания детей вы переняли?

Гуляя с детьми, мы их не водили. Я бы позволил своим детям идти впереди. Они выясняли, что их интересует и куда они хотят пойти, а я оставался в 20 футах позади них, чтобы быстро подбежать, если они попадут в беду.

Что еще мы могли бы захотеть применить в своей жизни?

Что ж, вот банальная вещь, которую можно принять в нашу жизнь, но очень важную: очень ясно думать об опасностях и опасностях. Если вы спросите американцев, что их беспокоит, вы, вероятно, услышите, как люди говорят о террористах, радиации и химических веществах, вызывающих рак. Что ж, забудь, это не то, что убьет большинство из нас. Настоящую опасность представляют автомобили, за рулем которых мы сами или другие сумасшедшие водители.Другой пример, особенно когда человек становится старше, — поскользнуться в душе. Каждый день я думаю: «Ого, теперь, когда я принял душ, я сделал самое опасное, что собираюсь сделать сегодня».

Вы описали людей в традиционных обществах как имеющих «конструктивную паранойю» по поводу опасности. Я был удивлен, что они были менее склонны рисковать, чем мы иногда.

На это есть причина. Если я рискую — например, если я поскользнусь и что-то сломаю, — тогда я пойду в больницу, и меня починят (если мне не 85 лет, и в этом случае мои шансы не так высоки). Если же падет новогвинейский житель, то нет врача, который выручит вас. Вместо этого ваша ступня может быть неправильно поставлена, что сделает вас калекой на всю оставшуюся жизнь.

Можно ли извлечь неправильные уроки из традиционных обществ?

Совершенно верно. Многие люди считают, что те, кто все еще живет в традиционных обществах, являются варварами и им следует как можно скорее войти в современный мир. Противоположная точка зрения состоит в том, что многие люди романтизируют традиционные общества и говорят: «Ах, у них есть мудрость веков.Они милые. Они мирные. Мы можем поучиться у них ». В них много замечательного, чему мы можем научиться. Но на самом деле традиционные общества делают много ужасных вещей, и, слава Богу, с ними покончено, например, душат вдов или отправляют своих стариков на айсберг. Поэтому нам не следует ни романтизировать традиционные общества — я считаю, что в них много ужасного, — ни презирать их.

Вы показываете, как мы можем извлечь уроки из ужасных вещей. Я особенно думаю о том, чему нас учит племенная война.

Это что-то близкое к моему собственному опыту — из вторых рук, потому что моя жена — клинический психолог, и одна из ее специальностей — солдаты, возвращающиеся из Ирака и Афганистана. В нашем обществе, пока молодому человеку не исполнится 18 лет, его учат: «Не убий». Затем, в 18 лет, вы даете ему пистолет и говорите: «Теперь ты должен убить при определенных обстоятельствах». Дилемма состоит в том, что мы годами воспитываем наших детей одним способом, а затем говорим им, чтобы они вели себя противоположным образом, и это очень сбивает с толку.

Война широко распространена среди традиционных обществ. В двухлетнем возрасте их никогда не учат «Не убий». Вместо этого их учат: «Ради всего святого, убивайте, убивайте этих злых людей по соседству, а вот и труп вашего только что убитого дяди». Когда ты подрастешь, ты собираешься отомстить «. Есть способ применить урок, и это понять, что мы приобрели запреты на убийство, но, с другой стороны, если кто-то убивает вашего приятеля, мальчика, вы, безусловно, хотите отомстить. Нас воспитали в том, что месть — это плохо, она примитивна, вы должны выйти за рамки этого. Нам нужно понять, что чувство мести совершенно естественно. Мы не должны действовать в соответствии с ними, но мы не должны отрицать их, мы должны проработать их и выразить их в безопасной форме.

Вы много лет путешествуете по Новой Гвинее. Вам грустно видеть, как люди отказываются от традиционных способов?

Плохие результаты печальны. Когда люди переезжают в города и не могут найти работу, потому что у них было достаточно образования, чтобы не хотеть быть фермером, но не иметь возможности получить хорошую работу, и в результате они обращаются к преступлению, да, это печально .Но им не грустно хотеть отправлять своих детей в школу и иметь достаточно еды, чтобы не умереть с голоду. Не печально видеть, что жители Новой Гвинеи не попали в ловушку циклов войны из мести. Когда жители Новой Гвинеи видят западный мир, они хотят многого, и не зря.

Следует ли нам прилагать какие-либо усилия, чтобы попытаться сохранить эти традиционные культуры?

Мы не можем. Люди часто спрашивают меня: «Джаред, почему бы нам, американцам и европейцам, просто не оставить в покое эти бесконтактные общества Новой Гвинеи и Амазонки и позволить им жить своей жизнью?» Это отражает фундаментальное непонимание того, что происходит в Новой Гвинее и на Амазонке.Дело не в том, что люди с Запада меняют их против своей воли. Дело в том, что они узнают о том, что происходит снаружи, и многого хотят. Как только они видят стальной топор, им нужен стальной топор, а не каменный. Как только они видят спички, им нужны спички, а не пожарная тренировка. Как только они видят солонку, они хотят, чтобы шейкер был наполнен солью, вместо того, чтобы прилагать огромные усилия, чтобы сделать соль самостоятельно. Так что дело не в том, что мы идем внутрь и меняем их, а в том, что как только они узнают, что есть во внешнем мире, они ищут это и меняют себя.Однако это не означает, что традиционные общества вымрут. Задача традиционного общества состоит в том, чтобы перенять некоторые вещи из внешнего мира, сохранив при этом некоторые черты традиционного общества.

Сообщества

Рекомендованные видео

Ростов

Ростов

Теория социальных изменений Ростова

Гораздо более поздней теорией того же общего вида является картина экономической разработка, выдвинутая современным экономическим историком У.W. Rostow.

Он думает, что есть пять стадий.

«ТРАДИЦИОННОЕ ОБЩЕСТВО»

Это начальное состояние.

Рассредоточенное население, живущее в нестабильном состоянии. Иератическая политическая власть. Не имеет смысла «прогресса».

Примеры, которые дает Ростов, включают династии Китая, цивилизации Среднего Востока и Средиземноморья, а также средневековой Европы.

Здесь огромное количество вариаций, но Ростоу говорит, что есть центральная жизненно важная общая черта:

у них общий потолок. .. на уровне достижимой выработки на душу населения за счет тот факт, что возможности науки и техники были недоступны, или не применяется систематически ».

УСЛОВИЯ ДЛЯ ВЗЛЕТА СОЗДАНЫ.

В какой-то момент в истории образцового традиционного общества, что Ростовский называет «предварительными условиями для взлета», и это представляет собой второй сцена.

Среди предварительных условий: идея о возможности экономического прогресса; образование расширение «для удовлетворения потребностей» предприятия «, готового пойти на риск для ради прибыли; появление банков; появление централизованного национального государство.

ВЗЛЕТ

При наличии предварительных условий экономика может «взлететь» в устойчивый рост. Промышленность и инвестиции быстро расширяются, а также города, класс предпринимателей, использование природных ресурсов и новые методы производство. Достигнута третья стадия развития.

В период после взрывного «взлета» технологии, которые приводили в действие взлет применяется все шире.

Он выходит за рамки угля, чугуна и тяжелого машиностроения, например, в станки, химикаты и электрооборудование.

На этом четвертом этапе экономика растет если не стабильно, то, по крайней мере, непрерывно.

Со временем ведущие отрасли экономики смещаются в сторону потребительских товаров. и услуг, и достигнута пятая стадия высокого потребления.

Доходы растут там, где люди в целом могут «потреблять» сверх предметы первой необходимости и доля людей, имеющих квалифицированную или офисную работу поднимается.

Общество перестает интересоваться дальнейшим развитием современных технологий: например возникает государство всеобщего благосостояния.

Хотя фразеология и детали модели Rostow могут быть незнакомы, общая концепция, которую он воплощает, как я полагаю, очень широко распространена: эволюционист картина мира, населенная странами, находящимися на разных стадиях «развития», все они едут по одной и той же дороге, но некоторые дальше других.

Глубоко укоренившийся аспект этой концепции — идея, что естественная цель во всех странах должна быть индустриализация, и что роль развитых нации должны помогать «слаборазвитым» в их борьбе с этим.

Это, конечно же, подробное предложение Ростоу о том, что способ стимулирования развития в «традиционном» или «переходном» обществе — это экономический «толчок», проще всего представить в виде вливания капитала.

Rostow, таким образом, дает объяснение того, что богатый мир думает о себе. как для бедных — предоставление им «помощи», капитала, необходимого для «взлета», после чего экономика должна расти своим ходом.

Это примеры «эволюционистского» взгляда на социальные изменения.

Обычная отправная точка может быть следующей:

принцип, согласно которому социальные изменения, происходящие в конкретном обществе, соответствуют по фиксированному шаблону.

Например, эволюционист того же типа, что и Ростоу, рассматривает множество разных обществ и различий в том, как они менялись на протяжении веков единый узор линейной формы:

движение к большей «продуктивности».

На основании того, что, по его мнению, он видит, он приходит к выводу, что действительно существует фиксированный путь, которым следуют общества, и, следовательно, если определить точки на пути, достигнутом конкретным обществом, можно предсказать его общее развитие с этого момента.

Возврат

Вернуться наверх Меню презентаций VP 100/200

Что такое традиционная экономика? — Определение, характеристики, преимущества и примеры — Видео и стенограмма урока

Характеристики традиционной экономики

Теперь, когда мы знаем, что традиционная экономика построена на традициях, обычаях и верованиях, давайте посмотрим на некоторые другие факторы, которые способствуют этому типу экономики.

1. Традиционная экономика часто основана на одном или нескольких из них: сельское хозяйство, охота, рыболовство и собирательство.
2. Бартер и торговля часто используются вместо денег.
3. Излишки производятся редко. Другими словами, большая часть товаров и услуг используется в полной мере.
4. Часто люди с традиционной экономикой живут семьями или племенами.
5. Общества могут следовать за стадами животных, чтобы охотиться и поддерживать тех, кто занимается традиционной экономикой.
6. Многие люди превращаются из охотников в фермеров, где они могут разместить постоянные постройки и создать общество.

Преимущества традиционной экономики

Теперь вы можете спросить, каковы преимущества этого типа экономики? Почему этот тип экономики работает в определенных регионах мира? Ну, для начала, каждый человек в традиционной экономике понимает, что он должен делать и в чем заключается его работа. Во-вторых, все знают о ресурсах и о том, как они будут распределяться среди группы. Затем каждый человек понимает, что он получит, выполняя свою работу и участвуя в традиционной экономике.И, наконец, меньше разрушений для окружающей среды, потому что многие из этих традиционных экономик занимаются сельским хозяйством и используют землю положительным образом.

Недостатки традиционной экономики

Хотя традиционная экономика имеет несколько преимуществ, у этих экономик есть свои недостатки. Поскольку эти экономики полагаются на охоту, рыбалку, собирательство и землю в форме сельского хозяйства, при изменении погоды экономика оказывается под угрозой. Кроме того, если они не могут найти животных для охоты или ловить рыбу, люди могут голодать, потому что у них нет товаров, необходимых для выживания.

Пример традиционной экономики

Итак, как можно применить эту информацию в реальной жизни? Что ж, давайте рассмотрим пример, который поможет объяснить этот тип экономики.

Билл, его сын и его внуки живут в стране третьего мира. Там, где они живут, нет никаких магазинов, как многие из нас знакомы. Таким образом, им негде купить все необходимое, чтобы выжить. Вместо этого Билл и его семья должны собирать собственные ресурсы.

Поскольку они нуждаются в пропитании на долгую зиму, Билл и его семья отправляются в пустыню в поисках животных для охоты. Это будет не только объединяющий опыт, но и способ научить подрастающее поколение традициям и обычаям общества. Внуки Билла впервые научатся охотиться, чтобы выжить и обеспечить свои семьи.

У Билла и его семьи удачная охота. Затем семья раздает мясо всем нуждающимся дома в рамках традиционной экономики и может использовать его для обмена на другие предметы, которые им понадобятся. Например, они могут обменять мясо, на которое они добыли, на овощи у местного фермера.

Краткое содержание урока

A Традиционная экономика — это место, где у людей сильные обычаи и традиции, а денежное положение не имеет значения. Люди в этих странах выживают, используя навыки, полученные от прошлых поколений, такие как охота, рыбалка, сельское хозяйство и собирательство.

Без реальной денежной системы люди в традиционной экономике часто используют бартер и торговлю как средства для получения необходимых для жизни ресурсов. В то время как традиционные экономики сталкиваются с множеством проблем, таких как погода и поиск достаточных ресурсов животных, чтобы выжить, их инстинкт обеспечивать других в обществе и выполнять определенные роли помогает построить прочные связи с прочными навыками, которые помогают им жить за счет земли.

Краткий обзор традиционной экономики

Традиционная экономика обычно основана на охоте, рыболовстве, сельском хозяйстве и собирательстве.

• Традиционная экономика — это такая экономика, в которой обычаи и традиции важнее денег.
• Традиционная экономика часто основана на охоте, рыболовстве, собирательстве или сельском хозяйстве.
• Часто в традиционной экономике нет излишков и ресурсов, и для обмена на необходимые товары используется бартер.
• Преимущества традиционной экономики включают меньшее разрушение окружающей среды и общее понимание того, как будут распределяться ресурсы.
• Традиционные экономики чувствительны к погодным изменениям и доступности животных для корма.

Результаты обучения

Получите доступ к этому уроку по традиционной экономике с целью подготовки:

• Напишите определение «традиционной экономики»
• Экспресс-знание его характеристик
• Обсудить преимущества и недостатки традиционной экономики
• Примените эти факты к реальной ситуации

.