Мораль как характеристика общества: моральная оценка как регулятор деятельности

моральная оценка как регулятор деятельности

 

Человек удивителен тем, что, несмотря на то, что он вынужден руководствоваться биологическими потребностями и инстинктами, ему подвластны и другие механизмы поведения, которые отсутствуют у животных. У общества, сформированного людьми, есть определенные моральные правила, которые необходимо соблюдать для того, чтобы жить цивилизованно.

Роль морали в жизни человека

Мораль оказывает значительное влияние на развитие всех сфер общественной жизни. Это обусловлено тем, что человек способен подвергать моральной оценке любую сторону общественной жизни. Поэтому мораль имеет вес в политической, религиозной, экономической, духовной и научной области современного общества.

Существуют определенные нормы правила и нормы поведения, которые обязывают людей вести себя определенным образом, в зависимости от ситуации. Это объективно продиктовано необходимостью сосуществовать в коллективе и вести совместную жизнь с другими людьми. Поэтому мораль оказывает существенное влияние на жизнь людей разных стран, профессий и увлечений.

В обществе мораль действует на основе трех элементов — моральной деятельности, морального сознания и нравственных отношений. Особенностью морали в обществе является то, что в ее сознании выражается некий шаблон или алгоритм поведения человека.

Общество признает определенный стереотип поведения правильным и наиболее оптимальным на данный этап времени. Поэтому о морали говорят, как об своеобразной коллективной воли людей, которые и представляют собой общество.

Созданные системы правил, требований и оценок нацелены на то, чтобы согласовать между собой все индивиды общества и обеспечить им мирное сосуществование.

Моральная оценка

Моральная оценка является актом обоснования и выявления моральной ценности определенных поступков или намерений, которые определяют сознательную человеческую деятельность. Моральная оценка заключается в том, что высказывается мнение, которое выражает одобрение или неодобрение по отношению к поступкам других людей.

Важную роль моральная оценка играет в сфере нравственных отношений, так как она исполняет роль моральной санкции. Она может создавать социальную значимость и наделять ценностью определенные феномены в обществе, и наоборот – лишать их веса и сделать малоэффективными.

Мораль – регулятор деятельности

Зачастую о понятии морали говорят, как о регуляторе деятельности. На первый взгляд, тяжело представить, как такое абстрактное понятие, как мораль, может быть существенным регулятором человеческой деятельности.

Ведь не существует определенных институтов и учреждений, которые бы создавали и контролировали нормы морали. Но, тем не менее, регуляционная функция является одно из основных функций морали. В данном случае мораль выступает в роли способа регулирования поведения большинства людей в обществе.

Также она определяет саморегулирование поведения индивида. Есть несколько видов регуляции, например, административный или правовой, но мораль, как регулятор деятельности, уникальный и особенный.

Он не нуждается в подкреплении законами или карательными органами. Средство регулирования происходит через усвоение индивидами определенных принципов и норм поведения в обществе.

Нужна помощь в учебе?

Предыдущая тема: Что такое мораль: нравственность и этика
Следующая тема:&nbsp&nbsp&nbspДолг и совесть: общественный и моральный долг, внутренний самоконтроль

Население РФ все чаще ведет себя не как единое общество — Российская газета

Право вообще и конституционное право, в частности, — вот чему я хочу посвятить эту статью. Но право — лишь один из регуляторов жизни человеческого общества. Для того, чтобы этот регулятор мог нормально функционировать, необходимо, чтобы наряду с ним (а также над ним, под ним и так далее) существовала совокупность других регуляторов жизни. Только тогда население, живущее на определенной территории, является полноценным социально-политическим организмом — обществом.

Человек может оставаться человеком, лишь будучи по-настоящему причастным к полноценной общественной жизни. Иначе говоря, обладая этой самой «полноценной причастностью к полноценному».

Обладать же этим он может, только тренируя некие «социальные мышцы». И он их тренирует всегда. Даже лишаясь непосредственной общественной жизни (оказавшись на необитаемом острове или в тюремной камере-одиночке), человек тянет из своего внутреннего мира нити тончайших связей с отнятым у него обществом. Потеряв простейшую систему коммуникаций с себе подобными, человек начинает усложнять и использовать другие уровни все той же системы коммуникаций. Например, чаще читать стихи и петь песни, напрягать воспоминания об этих коммуникациях, мечтать об их восстановлении и так далее.

Казалось бы, нельзя мечтать о полноценной правовой жизни — и отвергать весь комплекс проблем, связанных с обретением и потерей полноценной социальной жизни, как чего-то такого, что объемлет правовую жизнь и без чего этой жизни не существует. Но, увы, многие наши требовательные сограждане отрывают одно от другого с необычайной легкостью. «Где полноценное право?» — спрашивают самые «продвинутые» из этих сограждан. И предъявляют факты, говорящие о том, что право и впрямь не является полноценным.

Влерий Зорькин с тревогой констатирует: Наше общество подвергается мощнейшей эрозии. Фото:Аркадий Колыбалов

Иногда речь идет о ложно трактуемых фактах. Или даже о фактах, сознательно извращаемых.

Иногда речь идет всего лишь о лукавой избирательности, позволяющей лидерам наших требовательных сограждан справедливо указывать на неполноценность правового поведения их противников. Но — яростно отказываться от обсуждения неполноценности собственного правового поведения.

А иногда в том, что обсуждают такие лидеры, нет никаких изъянов. И надо признать их правоту, с глубоким сожалением констатируя глубочайший разрыв между правовым идеалом и нашей действительностью.

Нельзя катиться в сторону превращения общества в примитивную стаю

Можно даже пойти дальше и признать, что этот разрыв не уменьшается, а увеличивается. И что увеличение такого разрыва сулит нам всем большую беду.

Ведь никто не может хотеть пришествия беды на нашу многострадальную землю. Хотя бы потому, что придя, эта беда не будет делать различий между домами бедных и домами богатых. Исторический опыт говорит о том, что в таких случаях она приходит именно в каждый дом.

Наверное, кто-то постарается покинуть родину в момент беды. А кто-то постарался сделать это загодя, ориентируясь на горький опыт предшествующих поколений. Я не хочу читать морали людям, покидающим в горький час свое Отечество. Каждый сообразуется в своем поведении со своими нормами. Да и что делать рядовому гражданину, наблюдающему рост системного неблагополучия и не имеющему никаких способов личного противодействия такому росту? Ведь не может отдельный человек, отдельная семья оказать этому противодействие, изменив протекающие макропроцессы. Такое по плечу только крупным силам, способным к самоорганизации. То есть гражданскому обществу, слабость которого мы с прискорбием ощущаем.

Но опять же, для того, чтобы общество было гражданским, оно должно быть обществом. Я не социолог. И не берусь утверждать, что общество в полном смысле этого слова подвергается мощнейшей эрозии. Но я гражданин страны и ученый. Я не могу не видеть, что чаще и чаще население ведет себя не как единое общество, пронизанное мощными связями, а как совокупность разорванных социальных сред.

Что каждый из клочков общества обладает своими ценностями и нормами. Что эти ценности и нормы не преодолевают границы социальных сред, то есть клочков, на которые общество все в большей степени разделяется. Что обитатели двух разных клочков того, что должно быть обществом, относятся к ряду явлений нашей жизни диаметрально противоположным образом. Что скрепы рушатся. Что единственный объединяющий нас по-настоящему праздник — это день великой нашей Победы в войне с фашизмом. Но что и тут есть нарастающие проблемы. Для кого-то победителями являемся не мы, а американцы. Кто-то скорбит о победе и считает, что нацисты обеспечили бы нормальную жизнь.

А кто-то прямо говорит, что Победа — это последняя макросоциальная скрепа. И потому ее надо побыстрее обрушить.

Я не буду приводить конкретных примеров такого рода скверных и опасных суждений.

Прежде всего, потому, что категорически не желаю наращивать потенциал конфронтации. Кроме того, не этим частностям я хочу посвятить свой анализ, а генезису нарастающего неблагополучия. И наконец, все перечисленные мною инвективы в адрес Победы, политой кровью наших отцов и дедов, спасшей мир от чудовищного зла и являющейся нашим великим историческим свершением, — что называется, на слуху.

Итак, я всего лишь обращаю внимание на связь между состоянием общества и состоянием права в этом обществе. Нельзя катиться в сторону деградации, в сторону превращения общества в примитивную стаю, — и ограничиваться сколь угодно справедливыми констатациями несовершенства нашей нынешней правовой ситуации.

Нужно воспрепятствовать деградации социальной жизни. Нужно воздействовать на общество так, чтобы оно не превращалось в некое подобие криминальной стаи. И только при переломе общественных неблагоприятных тенденций мы можем рассчитывать на уменьшение разрыва между правовым идеалом и нашей действительностью. Иного метода борьбы за утверждение правового идеала нет и не может быть.

С каких пор великие революции возглавляются королями?

У нас много говорят о модернизации. Не хочу здесь вступать в спор по поводу того, своевременна ли задача модернизации, о какой модернизации должна идти речь, в чем различие между модернизацией и вестернизацией. Обращу лишь внимание на то, что все великие теоретики модернизации проводили грань между так называемым современным обществом (слово «модерн» и означает «современность», не правда ли?) и тем обществом, в котором регуляторами выступают предание, традиция, религиозные предписания. Такое общество теоретики модернизации называли традиционным. И говорили, что абсолютно недопустимо критиковать традиционное право за его несоответствие праву собственно модернистскому.

Можно превращать традиционное общество в общество модернистское. И тогда внедрять нормы модернистского права, закрепляя этим полученные результаты. Но нельзя, например, констатируя расхождение законов шариата с философией права Канта и Гегеля, утверждать на основе этой констатации, что шариат — это патология. Это не патология, уважаемые коллеги! Это другая норма.

Категорически отстаивая конституционную законность на территории Российской Федерации, понимая, насколько важно иметь одни нормы закона на всей территории, сознавая, что в нашей Конституции право носит светский характер, — я как ученый имею право присмотреться к правовому опыту других стран.

В том числе стран, где норма шариата вполне допустима постольку, поскольку этому не противоречит конституция этих стран, культурная традиция этих стран, религиозность этих народов и так далее. Для кого-то нормы шариата крайне проблематичны. А для кого-то нет. Где-то вам, критикующим несовершенство шариата, скажут: «Да, он не соответствует вашему идеалу, но он соответствует нашему идеалу. Мы — люди, укорененные в определенную религиозную традицию. У нас такая конституция. Тот идеал, на котором она основана, поддерживает подавляющее большинство наших граждан. Поэтому живите, пожалуйста, у себя сообразно вашему идеалу, а мы у себя будем жить сообразно нашему».

Мне бы очень не хотелось смещать дискуссию в сторону обсуждения правомочности или неправомочности законов шариата. Поэтому я еще раз подчеркну, что там, где на общегосударственном уровне, на уровне единой для всего народа религиозно-культурной нормы наличествует то, что созвучно шариату — там шариат нормален. А называть его патологией — ненормально. А также бестактно, аморально, контрпродуктивно. 

Пример шариата нужен лишь для того, чтобы доказать очевидное. А именно, что каковы основы общественной жизни — таковы и правовые нормы. Что игнорирование связей между состоянием общественной жизни и состоянием права — это проявление чудовищной близорукости.

И что именно эту близорукость, увы, проявляют сегодня те, кто справедливо негодует на недостатки нашей правовой жизни, но категорически отказывается обсуждать степень обусловленности этих недостатков недостатками нашей жизни социальной.

Каково общество, таково и право.

Так каково же оно, наше общество? В полной ли мере оно является обществом? И почему оно пребывает в нынешней прискорбной ситуации?

Мне кажется, что нет более острого вопроса, имеющего самое непосредственное и животрепещущее отношение к конституционному праву и праву вообще.

Я с большим интересом прочел статью Леона Арона в «Независимой газете» за 28 ноября 2012 года «Самоограничение власти. О моральном и личностном выборе при построении новой российской государственности». 

Господин Арон — научный эксперт и директор российских исследований Американского института предпринимательства (American Enterprise Institute for Public Policy Research, сокращенно AEI). Я понимаю, что AEI — вполне солидная научная институция. И исхожу из этого, никоим образом не желая, чтобы мои рассуждения были истолкованы как негодование российского почвенника по поводу точки зрения американского западника.

Я, напротив, считаю, что статья господина Арона выгодно отличается от статей наших западников отсутствием пренебрежения к тому, что называется идеалами. Я только не понимаю, как именно господин Арон сопрягает свое понимание идеального — и ту нашу практику, которая получила название перестройки (а также постперестройки и «перестройки-2»).

Впрочем, для меня и это мое непонимание — не барьер тканевой несовместимости, а возможность обсудить острейшие проблемы нашей современной жизни.

В начале своей статьи господин Арон цитирует известного французского поэта, писателя и философа Шарля Пеги, который некогда написал: «Все начинается с таинства и кончается политикой».

Далее господин Арон пишет: «Самое глубокое среди этих политикообразующих таинств — мораль, то есть представление о добре и зле и выбор между добром и злом». Я не буду здесь полемизировать с господином Ароном по поводу того, является ли данное таинство самым глубоким. Ибо в любом случае оно является одним из глубочайших. Кроме того, мне тут важно не зафиксировать расхождения с Ароном в данном вопросе, а, напротив, согласиться с ним в том, что из выбора между добром и злом «произрастают государственные институты, то есть опосредованная, как бы окаменевшая государственная мораль».

Соглашусь я и в том, что «революции… сметают посреднические структуры, обнажая на очень короткий исторический миг моральную сердцевину государственности».

Данные высказывания господина Арона важны для меня потому, что, в отличие от наших западников, господин Арон не отказывается сопрягать право (и институты вообще) с моральным состоянием общества. Каково это моральное состояние, таково и право, говорит господин Арон, и я с ним в этом согласен.

Но далее господин Арон начинает восхвалять моральное состояние общества, породившее горбачевскую перестройку. Это состояние он называет «моральным отрицанием советского тоталитаризма». Господин Арон пишет: «Моральное отрицание старого режима — это отличительная характеристика действительно великих, классических революций Нового времени: английской, американской, французской».

Обратив внимание читателя на такую черту названных им революций, господин Арон начинает восхвалять и горбачевскую перестройку, которая, якобы, во всем подобна этим великим революциям.

Но разве великая революционная мотивация сводится к моральному отрицанию старого режима? Разве в ней отсутствует новый идеал и новая моральная страсть? Разве не являлись мотором революции некие представления о позитивном идеале? Причем идеале, до тонкости разработанном, соединяющем в себе жесткий рационализм и глубинные мечты народа о справедливости?

Разве в отсутствие всего этого позитивного морального содержания революция не превращается в смуту? То есть в свою противоположность?

Революция всегда ужасна. Она несет колоссальные страдания очень и очень многим. Она растаптывает судьбы невинных людей. Почти всегда вслед за нею приходят гражданские войны, разочарование, реставрации, новые революции. В силу этого многие вообще отрицают наличие в революциях какого-либо позитивного содержания. Однако такая радикально-консервативная антиреволюционность вряд ли отвечает логике исторического развития человечества.

Но для того, чтобы революция могла сыграть позитивную роль, став повивальной бабкой истории, должно сформироваться полноценное дитя. То есть представление о благом образе жизни, который будет утвержден после совершения революции. И только формирование этого нового благого образа жизни оправдывает в какой-то мере революционные ужасы.

Революционер приходит, имея в своих руках все необходимые чертежи или скрижали нового устройства. Он использует общественную страсть для преодоления сопротивления своему замыслу. Но одновременно он использует эту же страсть для построения новой жизни.

Революционная лава насыщена великой и глубоко моральной мечтой о справедливости и только потому, остыв, она может превратиться в окаменевшую государственную модель. Сохраняющую, при всей ее окаменелости, и моральное, и в целом идеальное содержание. Которое, конечно же, к одной морали сведено быть не может. И уж тем более оно не может быть сведено к негативному аспекту морали. То есть к отрицанию своих предшественников.

Разве можно оторвать работу французских просветителей над чертежами нового устройства жизни — от революционной деятельности Мирабо, Дантона, Марата, Сен-Жюста, Робеспьера и других?

Разве преуспела бы французская революционная созидательность, если бы над ней не трудились такие гении, как Дидро, Даламбер, Вольтер?

Разве смогла бы французская революция хоть отчасти преодолеть свое негативистское разрушительное начало, если бы революционеры не знали почти наизусть того же Монтескье с его «Духом законов»?

И разве все это не очевидно? И разве не очевидно, что восхваление и оправдание нашей перестройки и расстрела Ельциным собственного парламента адресует не к прошлому, а к будущему? Что так моделируется — именно моделируется — новая волна абсолютного морального негативизма к тому, что происходит сейчас, и что эту волну абсолютного морального негативизма многие уже называют «перестройкой-2».

Сравнение перестроек с подлинно великими революциями, видимо, должно преодолеть в российском обществе то глубокое отвращение перед состоявшейся смутой, которое препятствует нашему скатыванию в пучину новой смуты, и пригласить общество катиться в эту пучину под громогласные возгласы о моральном несовершенстве всего наличествующего.

Меньше всего я хотел бы оправдывать эти моральные несовершенства или даже преуменьшать их. Но давайте на примере, предложенном господином Ароном, порассуждаем о том, чем же отличается смута от великого революционного ужаса, несущего с собой и новую надежду, и новую созидательность.

Я уже сказал о том, что первое отличие революционера от смутьяна — это наличие позитивного идеала. Причем идеала, отвечающего глубоким народным чаяниям, созвучного новым историческим тенденциям и глубочайшим образом проработанного. Но революционер несет с собой не только моральную позитивность этого совокупного текста, написанного на его революционных скрижалях. Он несет с собой еще и личную моральную позитивность.

Революционер не просто бичует пороки свергаемых им властителей. Он утверждает свою несопричастность этим порокам. Революционер говорит массам: «Наши властители погрязли в роскоши и гульбе. Они безответственны и безграмотны. Они потеряли способность управлять ситуацией». Массы видят, что революционер прав. Или же их убеждают в том, что он прав, в данном случае это не так важно.

Говорила ли Мария-Антуанетта, что если у бедняков нет хлеба, они должны кушать пирожные, или не говорила… В любом случае аристократический двор накопил совокупность вполне реального морального негатива и к этой совокупности что-то могло бы, вдобавок, пропагандистски прилеплено. Но даже прилеплено оно могло быть только потому, что реальный моральный негатив наличествовал.

Но сказав массам обо всех пороках властителей, революционер этим не ограничивается. Он приносит массам не только идеальный текст, идеальную проповедь, идеальные чертежи новой высокоморальной жизни. Он приносит массам еще и себя как высокоморальную личность. Подлинный революционер усмиряет гордыню своего «я» тем посланием, которое он воплощает в жизнь. Он ставит это идеальное послание выше своих амбиций. Он готов умереть за это послание. И потому он революционер, а не смутьян.

С каким своим морально-позитивным революционным посланием пришли к народу Горбачев и Шеварднадзе, которых господин Арон ставит на одну доску с Кромвелем и Робеспьером?

И с каких это пор великие революции возглавляются королями? Великие революции королей свергают. Да, перед этим короли могут начать либеральные реформы. Во Франции подобные попытки связаны с именем крупного экономического реформатора господина Неккера. Но осуществляют-то революции люди из новой социальной среды. Ведь не герцог же Орлеанский реализует новый позитивный моральный идеал!

Что же это за революция, в которой победителями являются высшие представители дореволюционного сословия? Когда и в какой революции движущей силой были ренегаты? Я сейчас не обсуждаю качество этого ренегатства. Я говорю об очевидности ренегатства как такового.

И Горбачев, и Яковлев, и Шеварднадзе, и Ельцин — это ренегаты в строго научном смысле этого слова. То есть это революционеры-короли (или же короли-революционеры). Что это за новый феномен Людовика XVI, не гибнущего на гильотине, а триумфально наслаждающегося переходом от роялизма к республике? Ведь нельзя же не видеть, насколько этот феномен беспрецедентен. Нельзя не понимать, что этот феномен не имеет абсолютно никакого отношения к великим революциям, упомянутым господином Ароном. Но что он поразительно совпадает с тем, что характерно для смуты.

Стоит почитать Карамзина или пушкинского «Бориса Годунова».

Моральная критика — и оседлывающие ее бояре Шуйский, Воротынский. 

Моральная критика — и военный предатель Басманов, всем обязанный своему благодетелю, детей которого он беспощадно уничтожает.

Моральная критика — и циничный, двуличный мошенник, паразитирующий на иноземных сплетнях и отчаянии народа.

Моральная критика — и распутные, хищные, беспощадные иноземные оккупанты.

Можно по-разному относиться к Робеспьеру или Кромвелю. Но они никоим образом не были пропагандистами вседозволенности, сексуальной распущенности, идеи обогащения всеми возможными средствами. Они говорили о справедливости, служили справедливости и утверждали новый моральный порядок вещей.

А какой моральный кодекс провозгласил и утвердил Ельцин? Моральный кодекс хищнической олигархии?

О каком самоограничении власти говорит господин Арон? И кому это он говорит? Он говорит это родителям детей, погибших в парламенте, который Ельцин расстрелял из танков? Какое отношение к самоограничению имеет желание Ельцина спрятать концы в воду и уйти от расследования всего, что связано с расстрелом нашего парламента? Ведь до сих пор расследование не проведено!

И чем, кроме желания сохранить власть и обогатиться, мог быть порожден ельцинский указ №1400?

Сокрушительная моральная критика была обрушена на коммунистическую номенклатуру, которая якобы жила в условиях неимоверной роскоши. К 2012 году общество все уже понимает. Оно понимает, что у Молотова на сберкнижке были скудные сбережения, что члены брежневского Политбюро не имели и этих сбережений, что тогдашняя моральная критика была основана на чудовищных преувеличениях. И что результатом этой критики стала эволюция Ельцина от поездок на трамвае и ботинок фирмы «Скороход» — к беспрецедентному олигархическому режиму с его вопиющей оргией богатства. И к чудовищной всеобщей бедности.

Не это ли все запустило страшные процессы нарастающей общественной деградации? И не является ли новая волна моральной критики, критики, опять лишенной всякого серьезного позитивного содержания, — желанием усугубить деградацию общества?

Но тогда о каком праве можно будет говорить? О праве пещерного человека, вооруженного ядерной дубинкой? Сначала господин Арон и его коллеги раз за разом будут к этому подталкивать тех, кого они считают туземцами. А потом они будут ужасаться результату и усмирять туземцев? При этом реальным содержанием происходящего и в начале, и в конце будет вывоз из России гигантских ценностей, ограбление народа и оргия богатства нуворишей. Наглецов, постоянно поучающих ограбленный народ и убеждающих этот народ в том, что благо — это отсутствие морали. Такое моральное содержание нам предлагается воспроизвести?

Я подробно знакомился с американскими работами, посвященными управляемому хаосу. Это интересные работы. Подумав над статьей господина Арона, я сделал для себя вывод, которым хочу поделиться с обществом. Вывод этот таков: В ХАОСЕ НЕТ МОРАЛИ.

Если смута — это хаос, то в ней морали нет. У нее нет морального ядра. У нее нет морального содержания. Она основана на лжи. И рождает ложь. Этим она отличается от подлинных революций, которые я отказываюсь восхвалять, но в которых моральное позитивное содержание присутствует.

В 1993 году я сделал все возможное для того, чтобы Ельцин своим указом №1400 и последующими кровавыми действиями не подорвал в обществе моральные основания права. Я понимал, что если моральные основания будут подорваны, то права не будет. Но сколько же людей тогда возжелало подрыва моральных оснований права! И теперь именно эти люди сетуют на отсутствие права в России, никак не связывая такой результат со своими тогдашними словами и действиями, породившими все негативы нынешней ситуации!

В России издревле литература была мощнейшим моральным источником. Герой Достоевского Родион Раскольников говорит Соне Мармеладовой, признаваясь в убийстве старухи-процентщицы: «Разве я старушонку убил? Я себя убил, а не старушонку! Тут так-таки разом и ухлопал себя навеки!..»

Насколько выше этот герой всех тех, кто убил моральные основания российской демократии, убил моральные основания российского права и потом сетует на несовершенства этой демократии, этого права… И, сетуя, уже затачивает новый топор для нового убиения.

Я испытал на себе, что такое способность Ельцина (а также очень многих других) проявлять «властное самоограничение» в том, что касается судьбы своих оппонентов. Но разве во мне дело? Разве может быть мораль в обществе, если внутри элиты власть будет самоограничиваться тем или иным способом, а по отношению к простому человеку проявлять неограниченный самодурский норов? Живем ли мы для себя или для своих простых соотечественников? И где проходит грань между самодурством (Ельцин очень любил использовать слово «опала») и моралью? Есть ли в самодурстве мораль?

Но как бы существенна ни была данная моральная нюансировка, намного важнее другое. Кризис моральной позитивной легитимности элиты как таковой. И попытка самой этой элиты подменить отсутствие позитивной  моральной легитимности — пафосом неискренней моральной критики.

Разве не так же поступала эта элита, например, в эпоху хрущевских разоблачений Сталина?

Разве не к этому сводились ее игры при Горбачеве и Ельцине? Разве не этим же она занимается сейчас?

Мы живем не для себя. И не своей судьбой меряем происходящее на нашем веку.

Осознавая всю губительность событий 1993 года, я и в 1994 году, и впоследствии отказался присоединиться к силам, мечтающим о новой перестроечной смуте. Потому что нет, повторяю, морали в хаосе. Наш народ убедился в этом на горьком опыте. И будет давать отпор хаосу, под какими бы масками он ни скрывал свой античеловеческий, антиисторический, антиобщественный и антиправовой лик.

§ 1. Мораль, ее функции и структура. Юридическая этика: Учебник для вузов

§ 1. Мораль, ее функции и структура

Мораль (от лат. moralis — нравственный; mores — нравы) является одним из способов нормативного регулирования поведения человека, особой формой общественного сознания и видом общественных отношений. Есть ряд определений морали, в которых оттеняются те или иные ее существенные свойства[1].

Мораль — это один из способов регулирования поведения людей в обществе. Она представляет собой систему принципов и норм, определяющих характер отношений между людьми в соответствии с принятыми в данном обществе понятиями о добре и зле, справедливом и несправедливом, достойном и недостойном. Соблюдение требований морали обеспечивается силой духовного воздействия, общественным мнением, внутренним убеждением, совестью человека.

Особенностью морали является то, что она регулирует поведение и сознание людей во всех сферах жизни (производственная деятельность, быт, семейные, межличностные и другие отношения). Мораль распространяется также на межгрупповые и межгосударственные отношения.

Моральные принципы имеют всеобщее значение, охватывают всех людей, закрепляют основы культуры их взаимоотношений, создаваемые в длительном процессе исторического развития общества.

Всякий поступок, поведение человека может иметь разнообразное значение (правовое, политическое, эстетическое и др.), но его нравственную сторону, моральное содержание оценивают по единой шкале. Моральные нормы повседневно воспроизводятся в обществе силой традиции, властью общепризнанной и поддерживаемой всеми дисциплины, общественным мнением. Их выполнение контролируется всеми.

Ответственность в морали имеет духовный, идеальный характер (осуждение или одобрение поступков), выступает в форме моральных оценок, которые человек должен осознать, внутренне принять и сообразно с этим направлять и корректировать свои поступки и поведение. Такая оценка должна соответствовать общим принципам и нормам, принятым всеми понятиям о должном и недолжном, достойном и недостойном и т. д.

Мораль зависит от условий человеческого бытия, сущностных потребностей человека, но определяется уровнем общественного и индивидуального сознания. Наряду с другими формами регулирования поведения людей в обществе мораль служит согласованию деятельности множества индивидов, превращению ее в совокупную массовую деятельность, подчиненную определенным социальным законам.

Исследуя вопрос о функциях морали, выделяют регулятивную, воспитательную, познавательную, оценочно императивную, ориентирующую, мотивационную, коммуникативную, прогностическую и некоторые другие ее функции[2]. Первостепенный интерес для юристов представляют такие функции морали, как регулятивная и воспитательная.

Регулятивная функция считается ведущей функцией морали. Мораль направляет и корректирует практическую деятельность человека с точки зрения учета интересов других людей, общества. При этом активное воздействие морали на общественные отношения осуществляется через индивидуальное поведение.

Воспитательная функция морали состоит в том, что она участвует в формировании человеческой личности, ее самосознания. Мораль способствует становлению взглядов на цель и смысл жизни, осознанию человеком своего достоинства, долга перед другими людьми и обществом, необходимости уважения к правам, личности, достоинству других. Эту функцию принято характеризовать как гуманистическую. Она оказывает влияние на регулятивную и другие функции морали.

Мораль рассматривают и как особую форму общественного сознания, и как вид общественных отношений, и как действующие в обществе нормы поведения, регулирующие деятельность человека — нравственную деятельность[3].

Нравственное сознание является одним из элементов морали, представляющим собой ее идеальную, субъективную сторону. Нравственное сознание предписывает людям определенные поведение и поступки в качестве их долга. Нравственное сознание дает оценку разным явлениям социальной действительности (поступка, его мотивов, поведения, образа жизни и т. д.) с точки зрения соответствия моральным требованиям. Эта оценка выражается в одобрении или осуждении, похвале или порицании, симпатии или неприязни, любви или ненависти. Нравственное* сознание — форма общественного сознания и одновременно область индивидуального сознания личности. В последнем важное место занимает самооценка человека, связанная с нравственными чувствами (совесть, гордость, стыд, раскаяние и т. п.).

Мораль нельзя сводить только к моральному (нравственному) сознанию.

Выступая против отождествления нравственности и нравственного сознания, М. С. Строгович писал: «Нравственное сознание — это взгляды, убеждения, идеи о добре и зле, о достойном и недостойном поведении, а нравственность — это действующие в обществе социальные нормы, регулирующие поступки, поведение людей, их взаимоотношения»[4].

Моральные отношения возникают между людьми в процессе их деятельности, имеющей нравственный характер. Они различаются по содержанию, форме, способу социальной связи между субъектами. Их содержание определяется тем, по отношению к кому и какие нравственные обязанности несет человек (к обществу в целом; к людям, объединенным одной профессией; к коллективу; к членам семьи и т. д.), но во всех случаях человек в конечном счете оказывается в системе моральных отношений как к обществу в целом, так и к себе как его члену.

В моральных отношениях человек выступает и как субъект, и как объект моральной деятельности. Так, поскольку он несет обязанности перед другими людьми, сам он является субъектом по отношению к обществу, социальной группе и т. д., но одновременно он и объект моральных обязанностей для других, поскольку они должны защищать его интересы, заботиться о нем и т. д.

Нравственная деятельность представляет собой объективную сторону морали[5]. О нравственной деятельности можно говорить тогда, когда поступок, поведение, их мотивы поддаются оценке с позиций разграничения добра и зла, достойного и недостойного и пр. Первичный элемент нравственной деятельности поступок (или проступок), поскольку в нем воплощаются моральные цели, мотивы или ориентации. Поступок включает: мотив, намерение, цель, деяние, последствия поступка. Моральные последствия поступка — это самооценка его человеком и оценка со стороны окружающих.

Совокупность поступков человека, имеющих нравственное значение, совершаемых им в относительно продолжительный период в постоянных или изменяющихся условиях, принято называть поведением. Поведение человека — единственный объективный показатель его моральных качеств, нравственного облика.

Нравственная деятельность характеризует только действия, нравственно мотивированные и целенаправленные. Решающим здесь являются побуждения, которыми руководствуется человек, их специфически нравственные мотивы: желание совершить добро, реализовать чувство долга, достичь определенного идеала и т. д.

В структуре морали принято различать образующие ее элементы. Мораль включает в себя моральные нормы, моральные принципы, нравственные идеалы, моральные критерии и др.

Моральные нормы — это социальные нормы, регулирующие поведение человека в обществе, его отношение к другим людям, к обществу и к себе. Их выполнение обеспечивается силой общественного мнения, внутренним убеждением на основе принятых в данном обществе представлений о добре и зле, справедливости и несправедливости, добродетели и пороке, должном и осуждаемом.

Моральные нормы определяют содержание поведения, то, как принято поступать в определенной ситуации, т. е. присущие данному обществу, социальной группе нравы. Они отличаются от других норм, действующих в обществе и выполняющих регулятивные функции (экономических, политических, правовых, эстетических), по способу регулирования поступков людей. Нравы повседневно воспроизводятся в жизни общества силой традиции, авторитетом и властью общепризнанной и поддерживаемой всеми дисциплины, общественным мнением, убеждением членов общества о должном поведении при определенных условиях.

В отличие от простых обычаев и привычек, когда люди однотипно поступают в сходных ситуациях (празднование дня рождения, свадьбы, проводы в армию, различные ритуалы, привычка к определенным трудовым действиям и др.), моральные нормы не просто выполняются вследствие заведенного общепринятого порядка, а находят идейное обоснование в представлениях человека о должном или недолжном поведении как вообще, так и в конкретной жизненной ситуации.

В основу формулирования моральных норм как разумных, целесообразных и одобряемых правил поведения положены реальные принципы, идеалы, понятия о добре и зле и т. д., действующие в обществе.

Выполнение нравственных норм обеспечивается авторитетом и силой общественного мнения, сознанием субъекта о достойном или недостойном, нравственном или безнравственном, что определяет и характер нравственных санкций.

Моральная норма в принципе рассчитана на добровольное исполнение. Но ее нарушение влечет за собой моральные санкции, состоящие в отрицательной оценке и осуждении поведения человека, в направленном духовном воздействии. Они означают нравственный запрет совершать подобные поступки в будущем, адресованный как конкретному человеку, так и всем окружающим. Моральная санкция подкрепляет нравственные требования, содержащиеся в моральных нормах и принципах.

Нарушение моральных норм может влечь за собой помимо моральных санкций санкции иного рода (дисциплинарные или предусмотренные нормами общественных организации). Например, если военнослужащий солгал своему командиру, то за этим бесчестным поступком в соответствии со степенью его тя жести на основании воинских уставов последует соответствующая реакция.

Моральные нормы могут выражаться как в негативной, запрещающей форме (например, Моисеевы законы — Десять заповедей, сформулированные в Библии), так и в позитивной (будь честен, помогай ближнему, уважай старших, береги честь смолоду и т. д.).

Моральные принципы — одна из форм выражения нравственных требовании, в наиболее общем виде раскрывающая содержание нравственности, существующей в том или ином обществе. Они выражают основополагающие требования, касающиеся нравственной сущности человека, характера взаимоотношении между людьми, определяют общее направление деятельности человека и лежат в основе частных, конкретных норм поведения. В этом отношении они служат критериями нравственности.

Если моральная норма предписывает, какие конкретно поступки должен совершать человек, как вести себя в типичных ситуациях, то моральный принцип дает человеку общее направление деятельности.

К числу моральных принципов относятся такие общие начала нравственности, как гуманизм — признание человека высшей ценностью; альтруизм — бескорыстное служение ближнему; милосердие сострадательная и деятельная любовь, выражающаяся в готовности помочь каждому в чем-либо нуждающемуся; коллективизм — сознательное стремление со действовать общему благу; отказ от индивидуализма противопоставления индивида обществу, всякой социальности и эгоизма — предпочтения собственных интересов интересам всех других.

Кроме принципов, характеризующих сущность той или иной нравственности, различают так называемые формальные принципы, относящиеся уже к способам выполнения моральных требований Таковы, например, сознательность и противоположные ей формализм, фетишизм, фатализм, фанатизм, догматизм. Принципы этого рода не определяют содержания конкретных норм поведения, но также характеризуют определенную нравственность, показывая, насколько сознательно выполняются нравственные требования.

Нравственные идеалы — понятия морального сознания, в которых предъявляемые к людям нравственные требования выражаются в виде образа нравственно совершенной личности, представления о человеке, воплотившем в себе наиболее высокие моральные качества.

Нравственный идеал по-разному понимался в разное время, в различных обществах и учениях. Если Аристотель видел нравственный идеал в личности, которая высшей доблестью считает самодовлеющее, отрешенное от волнений и тревог практической деятельности созерцание истины, то Кант характеризовал нравственный идеал как руководство для наших поступков, «божественного человека внутри нас», с которым мы сравниваем себя и улучшаемся, никогда, однако, не будучи в состоянии стать на один уровень с ним. Нравственный идеал по своему определяют различные религиозные учения, политические течения, философы.

Нравственный идеал, принятый человеком, указывает конечную цель самовоспитания. Нравственный идеал, принятый общественным моральным сознанием, определяет цель воспитания, влияет на содержание моральных принципов и норм.

Можно говорить и об общественном нравственном идеале как об образе совершенного общества, построенного на требованиях высшей справедливости, гуманизма.

Мораль в жизни человека и общества реферат по эргономике

Муниципальное образовательное учреждение лицей №3 Реферат: Мораль в жизни человека и общества. Выполнил: Сергеева Н.И. 10Г. Проверил: Ануфриева Н.Г. Иркутск Содержание Стр. Введение.………………………………………………………3 • Для чего нужна мораль? .………………………………….4 • Религиозная мораль ……………………………………….6 • Нравственные аспекты общественного поведения и активность личности ………………………………………7 Заключение ……………………………………………………9 Список использованной литературы ………………………10 1 Блюмкин В.А. Этика и жизнь. М.1987.с.19. 2 Головко Н.А. Мораль: сознание и поведение. М.1986.с.156. 1 Кучинский С.А. Человек моральный. М.1989.с.83 2 Кучинский С.А. Человек моральный. М.1989.с.87 Введение: Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, — это звездное небо надо мной и моральный закон во мне. И.Кант Совесть, честность, доброта… Понятия, которые всегда так много значили для человека. Без них немыслимо представление о нравственности и нравственном идеале. Во все времена народ превыше всего ценил верность долгу, любовь к Родине, душевную чистоту и бескорыстную помощь. Человек в своем духовном развитии проделал долгий и чрезвычайно сложный путь. Однако наивысшим выражением развития человеческого духа всегда становилось прежде всего нравственное сознание в самых его гуманистических, исторически прогрессивных проявлениях. Иначе говоря, историческое становление личности можно рассматривать и как становление ее нравственного сознания – специфического и свойственного только человеку способа понимания им своего места в мире, в обществе, его отношений с другими людьми. Какова природа нравственности и в чем сущность нравственных исканий человека? В чем суть истинного человеколюбия? Эти вопросы особенно остро встали в XX веке, но стремление дать на них ответы известно человечеству с очень давних времен. Сегодня проблема нравственной природы человека вышла на уровень широкого гуманистического осмысления и оказалась теснейшим образом связанной с проблемой исторического будущего человечества. Таким образом, в своей работе я поставила перед собой цели выяснить, что такое мораль с разных точек зрения, а также определить роль морали в жизни человека и общества. не дает еще полного основания говорить о целесообразности использования в научной и пропагандистской литературе понятия «религиозная мораль» как внутренне логичного и теоретически адекватно отражающего в себе известное явление. Для того чтобы лучше понять смысл толкования «религиозной морали» попытаемся выяснить значение «религиозной заповеди» и «нравственности». Религиозные заповеди предполагают у верующего соображения только внешней целесообразности, которые выступают как мотивы религиозного поведения. Понятно, что такого рода мотивация противоречит самому духу нравственности. Так, отношение к добру в религии представляется весьма противоречивым. С одной стороны, добро объявляется высшей ценностью, и добро совершается ради него самого. И в этом невольный шаг навстречу морали, невольное ее полупризнание, которое, однако, не может быть признано религией целиком, так как тогда самой религии не осталось бы места. В морали же в специфическом характере мотивации следования нравственной норме и заключается своеобразие собственно морального момента. Таким образом, обусловленность так называемой «религиозно- нравственной» нормы идеей бога, сверхъестественная санкция «религиозной морали» лишает ее собственно нравственного содержания. «Поэтому следует согласиться с мнением В.В.Клочкова, что «нормы, которые обычно рассматриваются в нашей атеистической литературе как «религиозно- нравственные», на самом деле являются нормами специфически религиозными». Другими словами, речь идет о том, что одни и те же общественные отношения могут регулироваться различными видами социальных норм, каждая из которых воздействует на них своими, только ей присущими способами»1. Санкции и критерии религиозной и нравственной норм отличаются, равно как и побуждения к их осуществлению. Обоснование правомерности употребления понятия «религиозная мораль» не может строиться лишь на констатации ряда черт внешнего сходства между моралью и религией. «Понятие «религиозная мораль» нельзя признать удачным, ибо в нем смешивается то, что как раз должно различаться. Не случайно Г.В.Плеханов брал понятие «религиозная мораль» в кавычки, а А.Бебель утверждал, что «мораль не имеет ровно никакого отношения ни к христианству, ни к религии вообще»2. Нравственные аспекты общественного поведения и активность личности На основе сочетания ряда признаков есть смысл различать общественное и индивидуальное поведение, с одной стороны, общественное и антиобщественное – с другой. В первом случае внешним признаком общественного поведения становится его массовидность, своего рода многосубъективность. Но это только внешний признак. Главным же является то, что термин «общественное» указывает на отношение к социальным нормам, обычаям, традициям, системе ценностей. Во втором случае термин «общественное», как и «антиобщественное», указывает на соответствие или несоответствие поведения объективно существующим системам норм, ценностям, т.е. берется в положительном или отрицательном смысле слова. Таким образом, под общественным поведением понимаются такие типичные массовидные человеческие действия, которые характеризуются социальной значимостью, их отношением к социальным институтам, нормам, нравственным ценностям и в то же время обусловлены определенными экономическими, политическими и другими социальными мотивами. Если сосредоточить внимание на зависимости общего от единичного, то здесь, прежде всего, бросается в глаза непременная зависимость между практическими действиями индивидов и их сознанием или его подструктурами: знаниями, убеждениями, чувствами, привычками. Поведение складывается из поступков, хотя это верно лишь в самом общем теоретическом смысле. Что касается массовидного поведения, то оно может рассматриваться как одна из существенных черт конкретно-исторического образа жизни. Довольно часто разделяют и противопоставляют средства социального контроля и механизмы внутреннего самосознания индивидов на том основании, что первые оказываются внешними по отношению к самоопределению человека, сковывают его свободу и обеспечивают только адаптивно-приспособительное поведение. Такое положение имеет место, но оно не является всеобщим, особенно в социалистическом обществе. Что касается социальной активности личности, то она является специфическим свойством формы движения материи; с одной стороны, она есть родовое понятие по отношению к деятельности, с другой – означает меру интенсивности социальной деятельности, меру ее реального осуществления. Чрезвычайно важным условием качественной оценки социальной деятельности является ее направленность. С этической точки зрения это может быть коллективистская или индивидуалистическая направленность, что выступает одновременно наиболее общей характеристикой общественного поведения и его субъектов. В целом, нравственными побудителями общественно-политической активности масс, конечно же, являются: сознание общественного долга, чувство ответственности, вера в справедливость. Заключение: «…Мораль, — писал немецкий мыслитель, — собственно говоря, есть учение не о том, как мы должны сделать себя счастливыми, а о том, как мы должны стать достойными счастья». Я согласна с этим изречением и понимаю, что для достижения счастья необходимы не только знания, но и воля, твердый характер, высокие идеалы и благородные чувства. Нужно не только понимать, не только знать правила поведения, но и уметь, хотеть, сметь им следовать, то есть иметь то, что дает практическая жизнь, а не только «практическая философия». Мораль – лишь часть жизни, а не вся жизнь, но каждая часть важна, особенно если это часть необходимая, без которой невозможна гармоничная деятельность целого. А мораль как раз такая часть. Становление морали и ее развитие – процесс длительный и еще весьма далекий от своей кульминации. Можно сказать, что мораль в собственном смысле этого понятия еще находится в процессе становления. Ее торжество как общественного явления, когда ее исторические связи с религией будут забыты, когда она станет повсеместным и определяющим законом межчеловеческих отношений, — еще впереди. И в этом нет ничего обескураживающего. Более того, это говорит о необычайной сложности и длительности становления в человеке собственно человеческого, о грандиозности и неизмеримой глубине исторического процесса. Список использованной литературы: 1. Блюмкин В.А. Этика и жизнь. – М.: Политиздат, 1987. – 111с. 2. Боголюбов Л.Н. Человек и общество. – 7-е изд. – М.: Просвещение, 2001. – 414с. 3. Головко Н.А. Мораль: сознание и поведение. – М.: Наука, 1986. – 208с. 4. Кучинский С.А. Человек моральный. – 2-е изд. – М.: Политиздат, 1987. – 303с.

Концепция духовно-нравственного развития и воспитания личности гражданина России

Общие положения

В соответствии с Конституцией Российской Федерации человек, его права и свободы являются высшей ценностью. При этом каждый гражданин Российской Федерации, обладая на её территории всеми правами и свободами, несёт равные обязанности.

Конституция Российской Федерации гласит:

«Мы, многонациональный народ Российской Федерации, соединённые общей судьбой на своей земле, утверждая права и свободы человека, гражданский мир и согласие, сохраняя исторически сложившееся государственное единство, исходя из общепризнанных принципов равноправия и самоопределения народов, чтя память предков, передавших нам любовь и уважение к Отечеству, веру в добро и справедливость, возрождая суверенную государственность России и утверждая незыблемость её демократической основы, стремясь обеспечить благополучие и процветание России, исходя из ответственности за свою Родину перед нынешним и будущими поколениями, сознавая себя частью мирового сообщества, принимаем КОНСТИТУЦИЮ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ».

Современный период в российской истории и образовании — время смены ценностных ориентиров. В 90-е гг. прошлого столетия в России произошли как важные позитивные перемены, так и негативные явления, неизбежные в период крупных социально-политических изменений. Эти явления оказали отрицательное влияние на общественную нравственность, гражданское самосознание, на отношение людей к обществу, государству, закону и труду, на отношение человека к человеку.

В период смены ценностных ориентиров нарушается духовное единство общества, меняются жизненные приоритеты молодежи, происходит разрушение ценностей старшего поколения, а также деформация традиционных для страны моральных норм и нравственных установок.

В России указанный период был обусловлен быстрым демонтажем советской идеологии, поспешным копированием западных форм жизни.

Несмотря на установленные российским законодательством общественные нормы и приоритеты, у российских граждан в то время не сложилась ясно выраженная система ценностных ориентиров, объединяющих россиян в единую историко-культурную и социальную общность.

В российском обществе стал ощущаться недостаток сознательно принимаемых большинством граждан принципов и правил жизни, отсутствует согласие в вопросах корректного и конструктивного социального поведения, выбора жизненных ориентиров.

В 2007 и 2008 гг. в посланиях Президента России Федеральному собранию Российской Федерации было подчеркнуто: «Духовное единство народа и объединяющие нас моральные ценности — это такой же важный фактор развития, как политическая и экономическая стабильность… и общество лишь тогда способно ставить и решать масштабные национальные задачи, когда у него есть общая система нравственных ориентиров, когда в стране хранят уважение к родному языку, к самобытной культуре и к самобытным культурным ценностям, к памяти своих предков, к каждой странице нашей отечественной истории. Именно это национальное богатство является базой для укрепления единства и суверенитета страны, служит основой нашей повседневной жизни, фундаментом для экономических и политических отношений».

Образованию отводится ключевая роль в духовно-нравственной консолидации российского общества, его сплочении перед лицом внешних и внутренних вызовов, в укреплении социальной солидарности, в повышении уровня доверия человека к жизни в России, к согражданам, обществу, государству, настоящему и будущему своей страны.

Ценности личности формируются в семье, неформальных сообществах, трудовых, армейских и других коллективах, в сфере массовой информации, искусства, отдыха и т. д. Но наиболее системно, последовательно и глубоко духовно-нравственное развитие и воспитание личности происходит в сфере общего образования, где развитие и воспитание обеспечено всем укладом школьной жизни.

Новая российская общеобразовательная школа должна стать важнейшим фактором, обеспечивающим социокультурную модернизацию российского общества.

Именно в школе должна быть сосредоточена не только интеллектуальная, но и гражданская, духовная и культурная жизнь обучающегося. Отношение к школе как единственному социальному институту, через который проходят все граждане России, является индикатором ценностного и морально-нравственного состояния общества и государства.

Ребёнок школьного возраста наиболее восприимчив к эмоционально-ценностному, духовно-нравственному развитию, гражданскому воспитанию. В то же время недостатки развития и воспитания в этот период жизни трудно восполнить в последующие годы.

Пережитое и усвоенное в детстве отличается большой психологической устойчивостью. При этом особое значение имеют следующие друг за другом переходы от детства к подростковому возрасту, а затем к юности. «Перестройка потребностей и побуждений, переоценка ценностей, — утверждал Л.С. Выготский, — есть основной момент при переходе от возраста к возрасту».

Концепция духовно-нравственного развития и воспитания личности гражданина России (далее — Концепция) разработана в соответствии с Конституцией Российской Федерации, Законом Российской Федерации «Об образовании», на основе ежегодных посланий Президента России Федеральному собранию Российской Федерации.

Концепция является методологической основой разработки и реализации федерального государственного образовательного стандарта общего образования.

Концепция представляет собой ценностно-нормативную основу взаимодействия общеобразовательных учреждений с другими субъектами социализации — семьёй, общественными организациями, религиозными объединениями, учреждениями дополнительного образования, культуры и спорта, средствами массовой информации. Целью этого взаимодействия является совместное обеспечение условий для духовно-нравственного развития и воспитания обучающихся.

Концепция определяет:

• характер современного национального воспитательного идеала;
• цели и задачи духовно-нравственного развития и воспитания детей и молодежи;
• систему базовых национальных ценностей, на основе которых возможна духовно-нравственная консолидация многонационального народа Российской Федерации;
• основные социально-педагогические условия и принципы духовно-нравственного развития и воспитания обучающихся.

Общеобразовательные учреждения должны воспитывать гражданина и патриота, раскрывать способности и таланты молодых россиян, готовить их к жизни в высокотехнологичном конкурентном мире. При этом образовательные учреждения должны постоянно взаимодействовать и сотрудничать с семьями обучающихся, другими субъектами социализации, опираясь на национальные традиции.

Концепция формулирует социальный заказ современной общеобразовательной школе как определённую систему общих педагогических требований, соответствие которым национальных задач.

Социальный заказ образованию устанавливается в следующей системе фундаментальных социальных и педагогических понятий, а также отношений между ними:

• нация — государственно-территориальная и политико-правовая общность, существующая на основе общих политических, историко-культурных и духовно-ценностных характеристик и общего самосознания. Такой общностью является многонациональный народ Российской Федерации, который представляет собой многоэтничную гражданскую нацию, включающую этнические общности, которыми в России могут называться «нации» (в этнокультурном и социально-политическом смыслах), национальности и народы. Двойное использование категории «нация» (в общегражданском и этнокультурном значении) не противоречит конституционному положению «мы, многонациональный народ Российской Федерации», означая, что Россия есть национальное государство, а её народ представляет собой нацию наций;
• национальное государство — государство с общей, контролируемой центральной властью, хозяйственно-экономической основой, общей территорией, общими историко-культурными ценностями жителей страны. Российская Федерация — национальное государство, имеющее разнообразный этнический и религиозный состав населения и отличающееся большой региональной спецификой;
• национальное самосознание (идентичность) — разделяемое всеми гражданами представление о своей стране, её народе, чувство принадлежности к своей стране и народу. Основу национальной идентичности составляют базовые национальные ценности и общая историческая судьба;
• формирование национальной идентичности — формирование у личности представления о многонациональном народе Российской Федерации как о гражданской нации и воспитание патриотизма;
• патриотизм — чувство и сформировавшаяся позиция верности своей стране и солидарности с её народом. Патриотизм включает чувство гордости за своё Отечество, малую родину, т.е. край, республику, город или сельскую местность, где гражданин родился и рос. Патриотизм включает активную гражданскую позицию, готовность к служению Отечеству;
• гражданское общество — общество, способное к самоорганизации на всех уровнях, от местных сообществ до общенационального (государственного) уровня, активно выражающее свои запросы и интересы как через свободно и демократически избранные органы власти и самоуправления, так и через институты гражданского общества, к которым относятся прежде всего общественные группы, организации и коалиции, а также формы прямого волеизъявления. Гражданское общество обладает способностью защищать свои права и интересы как через власть и закон, так и путём контроля над властью и воздействия на власть и на правовые нормы. Гражданское общество обязательно предполагает наличие в нём ответственного гражданина, воспитание которого является главной целью образования;
• многообразие культур и народов — культурное многообразие, существующее в стране и в мире в целом. Для России это существование, диалог и взаимообогащение всех культурных потоков (или слоёв): общенациональной, общероссийской культуры на основе русского языка, этнических культур многонационального народа Российской Федерации и глобальных или мировых культурных явлений и систем. Культурное многообразие и свобода культурного выбора являются условием развития, стабильности и гражданского согласия;
• межэтнический мир и согласие — единство в многообразии, признание и поддержка культур, традиций и самосознания всех представителей многонационального народа Российской Федерации, гарантированное равноправие граждан независимо от национальности, а также политика интеграции, предотвращения напряжённости и разрешения конфликтов на этнической или религиозной основе. Межэтнический мир включает политику толерантности, т.е. признания и уважения культурных и других различий среди граждан страны и проживающих в ней граждан других стран;
• социализация — усвоение человеком социального опыта в процессе образования и жизнедеятельности посредством вхождения в социальную среду, установления социальных связей, принятия ценностей различных социальных групп и общества в целом, активного воспроизводства системы общественных отношений;
• развитие — процесс и результат перехода к новому, более совершенному качественному состоянию, от простого к сложному, от низшего к высшему, к некоей степени духовной, умственной зрелости, сознательности, культурности и пр.;
• воспитание — педагогически организованный целенаправленный процесс развития обучающегося как личности, гражданина, освоения и принятия им ценностей, нравственных установок и моральных норм общества;
• национальный воспитательный идеал — высшая цель образования, нравственное (идеальное) представление о человеке, на воспитание, обучение и развитие которого направлены усилия основных субъектов национальной жизни: государства, семьи, школы, политических партий, религиозных объединений и общественных организаций;
• базовые национальные ценности — основные моральные ценности, приоритетные нравственные установки, существующие в культурных, семейных, социально-исторических, религиозных традициях многонационального народа Российской Федерации, передаваемые от поколения к поколению и обеспечивающие успешное развитие страны в современных условиях;
• духовно-нравственное развитие личности — осуществляемое в процессе социализации последовательное расширение и укрепление ценностно-смысловой сферы личности, формирование способности человека оценивать и сознательно выстраивать на основе традиционных моральных норм и нравственных идеалов отношение к себе, другим людям, обществу, государству, Отечеству, миру в целом;
• духовно-нравственное воспитание личности гражданина России — педагогически организованный процесс усвоения и принятия обучающимся базовых национальных ценностей, имеющих иерархическую структуру и сложную организацию. Носителями этих ценностей являются многонациональный народ Российской Федерации, государство, семья, культурно-территориальные сообщества, традиционные российские религиозные объединения (христианские, прежде всего в форме русского православия, исламские, иудаистские, буддистские), мировое сообщество.

 1. Национальный воспитательный идеал

Воспитание ориентировано на достижение определённого идеала, т.е. образа человека, имеющего приоритетное значение для общества в конкретно-исторических социокультурных условиях.

В средневековой Руси воспитательный идеал был укоренён в религии и представлен для православных христиан прежде всего в образе Иисуса Христа. Православная церковь направляла и объединяла деятельность семьи, народа и государства в общем пространстве религиозного, духовно-нравственного воспитания. Православная вера была одним из важных факторов, обеспечивающих духовное единство народа.

Для сохранения целостности страны, территория которой постоянно Арасширялась, нужна была общая система нравственных ориентиров, ценностей и смыслов жизни, таких, как честь, верность, соборность, самоотверженность, служение, любовь. Православие объединяло русских людей (ими считались все принявшие православие, а не только этнические русские) в единый народ. Именно поэтому защита русской земли приравнивалась к защите православия, что и породило такой компонент самосознания, как образ Святой Православной Руси.

В XVIII в. Россия стала империей, сила которой заключалась в централизации и концентрации государственной власти в руках правящего монарха — императора. Государство возвышалось над церковью, был сформулирован новый воспитательный идеал — «человек государственный, слуга царю и Отечеству». Образовательная система стала ориентироваться на задачи подготовки профессиональных кадров для государственных нужд. «Всяческое беззаветное служение на благо и на силу Отечества, — утверждал М.В. Ломоносов, — должно быть мерилом жизненного смысла» Главным в воспитании стало формирование человека-патриота, отличающегося высокой нравственностью, любовью к науке, трудолюбием, служением России. Для императорской России был характерен идеал полезного государству и Отечеству гражданина.

В советский период государство обрело всю полноту власти над гражданином и его частной жизнью. Устраняя влияние церкви на общественную и личную жизнь, подавляя религиозное сознание, советское государство само стало претендовать на роль новой вселенской церкви. Спектр жизненных смыслов был сжат до веры в коммунизм и служения коммунистической партии.

Вместе с тем советская эпоха в отечественной истории сформировала высокий педагогический идеал — воспитание всесторонне развитой личности, дала примеры массового патриотизма, героического служения, вплоть до самопожертвования, во имя будущего своей страны и своего народа, пренебрежения материальным во имя идеального.

В 90-е гг. ХХ в. в России сформировался идеал свободной в своём самоопределении и развитии личности, «освобождённой» от ценностей, национальных традиций, обязательств перед обществом.

Сегодня, на новом этапе развития Российской Федерации, при определении современного национального воспитательного идеала необходимо в полной мере учитывать:

• преемственность современного национального воспитательного идеала по отношению к национальным воспитательным идеалам прошлых эпох;
• духовно-нравственные ценности, определённые в соответствии с действующим российским законодательством;
• внешние и внутренние вызовы, стоящие перед Россией.

Национальным приоритетом, важнейшей национальной задачей является приумножение многонационального народа Российской Федерации в численности, повышение качества его жизни, труда и творчества, укрепление духовности и нравственности, гражданской солидарности и государственности, развитие национальной культуры.

Решение этой задачи способно обеспечить устойчивое и успешное развитие России.

Современный национальный воспитательный идеал определяется:

• в соответствии с национальным приоритетом;
• исходя из необходимости сохранения преемственности по отношению к национальным воспитательным идеалам прошлых исторических эпох;
• согласно Конституции Российской Федерации;
• согласно Закону Российской Федерации «Об образовании» в части общих требований к содержанию образования (ст. 14) и задачам основных образовательных программ (ст. 9, п. 6).

Современный национальный воспитательный идеал — это высоконравственный, творческий, компетентный гражданин России, принимающий судьбу Отечества как свою личную, осознающий ответственность за настоящее и будущее своей страны, укоренённый в духовных и культурных традициях многонационального народа Российской Федерации.

 2. Цель и задачи духовно-нравственного развития и воспитания

Важнейшей целью современного отечественного образования и одной из приоритетных задач общества и государства является воспитание, социально-педагогическая поддержка становления и развития высоконравственного, ответственного, творческого, инициативного, компетентного гражданина России.

В сфере личностного развития воспитание обучающихся должно обеспечить:

• готовность и способность к духовному развитию, нравственному самосовершенствованию, самооценке, пониманию смысла своей жизни, индивидуально-ответственному поведению;
• готовность и способность к реализации творческого потенциала в духовной и предметно-продуктивной деятельности, социальной и профессиональной мобильности на основе моральных норм, непрерывного образования и универсальной духовно-нравственной установки «становиться лучше»;
• укрепление нравственности, основанной на свободе, воле и духовных отечественных традициях, внутренней установке личности поступать согласно своей совести;
• формирование морали как осознанной личностью необходимости определённого поведения, основанного на принятых в обществе представлениях о добре и зле, должном и недопустимом;
• развитие совести как нравственного самосознания личности, способности формулировать собственные нравственные обязательства, осуществлять нравственный самоконтроль, требовать от себя выполнения моральных норм, давать нравственную самооценку своим и чужим поступкам;
• принятие личностью базовых национальных ценностей, национальных духовных традиций;
• готовность и способность выражать и отстаивать свою общественную позицию, критически оценивать собственные намерения, мысли и поступки;
• способность к самостоятельным поступкам и действиям, совершаемым на основе морального выбора, принятию ответственности за их результаты, целеустремленность и настойчивость в достижении результата;
• трудолюбие, бережливость, жизненный оптимизм, способность к преодолению трудностей;
• осознание ценности других людей, ценности человеческой жизни, нетерпимость к действиям и влияниям, представляющим угрозу жизни, физическому и нравственному здоровью, духовной безопасности личности, умение им противодействовать;
• свободолюбие как способность к сознательному личностному, профессиональному, гражданскому и иному самоопределению и развитию в сочетании с моральной ответственностью личности перед семьёй, обществом, Россией, будущими поколениями;
• укрепление веры в Россию, чувства личной ответственности за Отечество перед прошлыми, настоящими и будущими поколениями.

В сфере общественных отношений духовно-нравственное развитие и воспитание обучающихся должно обеспечить:

• осознание себя гражданином России на основе принятия общих национальных нравственных ценностей;
• готовность граждан солидарно противостоять внешним и внутренним вызовам;
• развитость чувства патриотизма и гражданской солидарности;
• заботу о благосостоянии многонационального народа Российской Федерации, поддержание межэтнического мира и согласия;
• осознание безусловной ценности семьи как первоосновы нашей принадлежности к многонациональному народу Российской Федерации, Отечеству;
• понимание и поддержание таких нравственных устоев семьи, как любовь, взаимопомощь, уважение к родителям, забота о младших и старших, ответственность за другого человека;
• бережное отношение к жизни человека, забота о продолжении рода;
• законопослушность и сознательно поддерживаемый гражданами правопорядок;
• духовную, культурную и социальную преемственность поколений.

В сфере государственных отношений духовно-нравственное развитие и воспитание обучающихся должно содействовать:

• формированию мотивации к активному и ответственному участию в общественной жизни, формировании власти и участию в государственных делах;
• укреплению и совершенствованию демократического федеративного правового государства с республиканской формой правления;
• повышению доверия к государственным институтам со стороны граждан и общественных организаций;
• повышению эффективности усилий государства, направленных на модернизацию страны;
• укреплению национальной безопасности.

 3. Духовно-нравственное развитие и воспитание 

Обеспечение духовно-нравственного развития и воспитания личности гражданина России является ключевой задачей современной государственной политики Российской Федерации. Законопослушность, правопорядок, доверие, развитие экономики и социальной сферы, качество труда и общественных отношений — всё это непосредственно зависит от принятия гражданином России общенациональных и общечеловеческих ценностей и следования им в личной и общественной жизни.

Законом Российской Федерации «Об образовании» (ст. 9, п. 1) установлено, что «основные общеобразовательные программы начального общего, основного общего и среднего (полного) общего образования обеспечивают реализацию федерального государственного образовательного стандарта с учётом типа и вида образовательного учреждения, образовательных потребностей и запросов обучающихся, воспитанников и включают в себя учебный план, рабочие программы учебных курсов, предметов, дисциплин (модулей) и другие материалы, обеспечивающие духовно-нравственное развитие, воспитание и качество подготовки обучающихся».

Таким образом, духовно-нравственное развитие и воспитание обучающихся является первостепенной задачей современной образовательной системы и представляет собой важный компонент социального заказа для образования.

Содержание духовно-нравственного развития и воспитания личности определяется в соответствии с базовыми национальными ценностями и приобретает определённый характер и направление в зависимости от того, какие ценности общество разделяет, как организована их передача от поколения к поколению.

Духовно-нравственное развитие и воспитание личности в целом является сложным, многоплановым процессом. Оно неотделимо от жизни человека во всей её полноте и противоречивости, от семьи, общества, культуры, человечества в целом, от страны проживания и культурно-исторической эпохи, формирующей образ жизни народа и сознание человека.

Сфера педагогической ответственности в этом процессе определяется следующими положениями:

• усилия общества и государства направлены сегодня на воспитание у детей и молодежи активной гражданской позиции, чувства ответственности за свою страну;
• общее образование, выстраивающее партнёрские отношения с другими институтами социализации, является основным институтом педагогического воздействия на духовно-нравственное развитие личности гражданина России. При этом основным субъектом, реализующим цели духовно-нравственного развития и воспитания, определяющим непосредственные пути и методы их достижения на основе опыта и традиций отечественной педагогики, собственного педагогического опыта, является педагогический коллектив общеобразовательного учреждения;
• содержание духовно-нравственного развития и воспитания обучающихся, деятельность педагогических коллективов общеобразовательных учреждений должны быть сфокусированы на целях, на достижение которых сегодня направлены усилия общества и государства.

Таким образом, сфера общего образования призвана обеспечивать духовно-нравственное развитие и воспитание личности обучающегося для становления и развития его гражданственности, принятия гражданином России национальных и общечеловеческих ценностей и следования им в личной и общественной жизни.

Носителями базовых национальных ценностей являются различные социальные, профессиональные и этноконфессиональные группы, составляющие многонациональный народ Российской Федерации. Соответственно духовно-нравственное развитие гражданина России в рамках общего образования осуществляется в педагогически организованном процессе осознанного восприятия и принятия обучающимся ценностей:

• семейной жизни;
• культурно-регионального сообщества;
• культуры своего народа, компонентом которой является система ценностей, соответствующая традиционной российской религии;
• российской гражданской нации;
• мирового сообщества.

Духовно-нравственное развитие и воспитание личности начинается в семье. Ценности семейной жизни, усваиваемые ребёнком с первых лет жизни, имеют непреходящее значение для человека в любом возрасте. Взаимоотношения в семье проецируются на отношения в обществе и составляют основу гражданского поведения человека.

Следующая ступень развития гражданина России — это осознанное принятие личностью традиций, ценностей, особых форм культурно-исторической, социальной и духовной жизни его родного села, города, района, области, края, республики. Через семью, родственников, друзей, природную среду и социальное окружение наполняются конкретным содержанием такие понятия, как «Отечество», «малая родина», «родная земля», «родной язык», «моя семья и род», «мой дом».

Более высокой ступенью духовно-нравственного развития гражданина России является принятие культуры и духовных традиций многонационального народа Российской Федерации. Российскую идентичность и культуру можно сравнить со стволом могучего дерева, корни которого образуют культуры многонационального народа России. Важным этапом развития гражданского самосознания является укоренённость в этнокультурных традициях, к которым человек принадлежит по факту своего происхождения и начальной социализации.

Ступень российской гражданской идентичности — это высшая ступень процесса духовно-нравственного развития личности россиянина, его гражданского, патриотического воспитания. Россиянином становится человек, осваивающий культурные богатства своей страны и многонационального народа Российской Федерации, осознающий их значимость, особенности, единство и солидарность в судьбе России.

Важным свойством духовно-нравственного развития гражданина России является открытость миру, диалогичность с другими национальными культурами.

Программы духовно-нравственного развития и воспитания школьников, разрабатываемые и реализуемые общеобразовательными учреждениями совместно с другими субъектами социализации, должны обеспечивать полноценную и последовательную идентификацию обучающегося с семьёй, культурно-региональным сообществом, многонациональным народом Российской Федерации, открытым для диалога с мировым сообществом.

 4. Базовые национальные ценности

Основным содержанием духовно-нравственного развития, воспитания и социализации являются базовые национальные ценности, хранимые в социально-исторических, культурных, семейных традициях многонационального народа России, передаваемые от поколения к поколению и обеспечивающие успешное развитие страны в современных условиях.

Базовые национальные ценности производны от национальной жизни России во всей её исторической и культурной полноте, этническом многообразии. В сфере национальной жизни можно выделить источники нравственности и человечности, т.е. те области общественных отношений, деятельности и сознания, опора на которые позволяет человеку противостоять разрушительным влияниям и продуктивно развивать своё сознание, жизнь, саму систему общественных отношений.

Традиционными источниками нравственности являются: Россия, многонациональный народ Российской Федерации, гражданское общество, семья, труд, искусство, наука, религия, природа, человечество.

Соответственно традиционным источникам нравственности определяются и базовые национальные ценности, каждая из которых раскрывается в системе нравственных ценностей (представлений):

• патриотизм — любовь к России, к своему народу, к своей малой родине, служение Отечеству;
• социальная солидарность — свобода личная и национальная, доверие к людям, институтам государства и гражданского общества, справедливость, милосердие, честь, достоинство;
• гражданственность — служение Отечеству, правовое государство, гражданское общество, закон и правопорядок, поликультурный мир, свобода совести и вероисповедания;
• семья — любовь и верность, здоровье, достаток, уважениеик родителям, забота о старших и младших, забота о продолжении рода;
• труд и творчество — уважение к труду, творчество и созидание, целеустремлённость и настойчивость;
• наука — ценность знания, стремление к истине, научная картина мира;
• традиционные российские религии — представления о вере, духовности, религиозной жизни человека, ценности религиозного мировоззрения, толерантности, формируемые на основе межконфессионального диалога;
• искусство и литература — красота, гармония, духовный мир человека, нравственный выбор, смысл жизни, эстетическое развитие, этическое развитие;
• природа — эволюция, родная земля, заповедная природа, планета Земля, экологическое сознание;
• человечество — мир во всём мире, многообразие культур и народов, прогресс человечества, международное сотрудничество.

Базовые национальные ценности лежат в основе целостного пространства духовно-нравственного развития и воспитания школьников, т.е. уклада школьной жизни, определяющего урочную, внеурочную и внешкольную деятельность обучающихся. Для организации такого пространства и его полноценного функционирования требуются согласованные усилия всех социальных субъектов — участников воспитания: семьи, общественных организаций, включая детско-юношеские движения и организации, учреждений дополнительного образования, культуры и спорта, СМИ, традиционных российских религиозных объединений. Ведущая, содержательно определяющая роль в создании уклада школьной жизни принадлежит субъектам образовательного процесса.

Система базовых национальных ценностей лежит в основе представления о единой нации и готовности основных социальных сил к гражданской консолидации на основе общих ценностей и социальных смыслов в решении общенациональных задач, среди которых воспитание детей и молодёжи.

Достижение гражданского согласия по базовым национальным ценностям позволит укрепить единство российского образовательного пространства, придать ему открытость, диалогичность, культурный и социальный динамизм.

Гражданское согласие по базовым национальным ценностям не имеет ничего общего с единообразием ценностей нации и самой нации, духовной и социальной унификацией. Единство нации достигается через базовый ценностный консенсус в диалоге различных политических и социальных сил, этнических и религиозных сообществ и поддерживается их открытостью друг другу, готовностью сообща решать общенациональные проблемы, в числе которых духовно-нравственное воспитание детей и молодёжи как основа развития нашей страны.

 5. Основные принципы организации духовно-нравственного развития и воспитания

Организация социально открытого пространства духовно-нравственного развития и воспитания личности гражданина России, нравственного уклада жизни обучающихся осуществляется на основе:

• нравственного примера педагога;
• социально-педагогического партнёрства;
• индивидуально-личностного развития;
• интегративности программ духовно-нравственного воспитания;
• социальной востребованности воспитания.

Говоря о нравственном примере педагога, следует вспомнить А. Дистервега, выдающегося немецкого педагога, который считал, что «повсюду ценность школы равняется ценности её учителя». Нравственность учителя, моральные нормы, которыми он руководствуется в своей профессиональной деятельности и жизни, его отношение к своему педагогическому труду, к ученикам, коллегам — всё это имеет первостепенное значение для духовно-нравственного развития и воспитания обучающихся. Никакие воспитательные программы не будут эффективны, если педагог не являет собой всегда главный для обучающихся пример нравственного и гражданского личностного поведения.

В педагогическом плане среди базовых национальных ценностей необходимо установить одну, важнейшую, системообразующую, дающую жизнь в душе детей всем другим ценностям — ценность Учителя.

Необходимо существенно повысить государственный и социальный статус педагога, уровень его материального обеспечения. Учитель должен стать уважаемым в обществе человеком, а педагогическая профессия должна быть престижной для молодёжи.

В современных условиях без социально-педагогического партнерства субъекты образовательного процесса не способны обеспечить полноценное духовно-нравственное развитие и воспитание обучающихся. Для решения этой общенациональной задачи необходимо выстраивать педагогически целесообразные партнёрские отношения с другими субъектами социализации: семьёй, общественными организациями и традиционными российскими религиозными объединениями, учреждениями дополнительного образования, культуры и спорта, СМИ.

Организация социально-педагогического партнёрства может осуществляться путём согласования социально-воспитательных программ общеобразовательных учреждений и иных субъектов социализации на основе национального воспитательного идеала и базовых национальных ценностей. Это возможно при условии, что субъекты воспитания и социализации заинтересованы в разработке и реализации таких программ.

Развитие социально-педагогического партнёрства должно стать приоритетной сферой государственной политики. Индивидуально-личностное развитие являлось приоритетом отечественной педагогики 90-х гг. ХХ в. и остаётся одной из важнейших задач современного образования. В пространстве духовно-нравственного развития оно приобретает полноту своей реализации.

Педагогическая поддержка самоопределения личности, развития её способностей, таланта, передача ей системных научных знаний, умений, навыков и компетенций, необходимых для успешной социализации, сами по себе не создают достаточных условий для свободного развития и социальной зрелости личности. Личность несвободна, если она не отличает добро от зла, не ценит жизнь, труд, семью, других людей, общество, Отечество, т.е. всё то, в чём в нравственном отношении утверждает себя человек и развивается его личность. Знания наук и незнание добра, острый ум и глухое сердце таят угрозу для человека, ограничивают и деформируют его личностное развитие.

Духовно-нравственное развитие и воспитание обучающихся должны быть интегрированы в основные виды деятельности обучающихся: урочную, внеурочную, внешкольную и общественно полезную. Иными словами, необходима интегративность программ духовно-нравственного воспитания. Одной из таких программ может быть обучение духовным основам религиозной культуры и светской жизни.

Содержание воспитания группируется вокруг базовых национальных ценностей. В педагогическом плане каждая из них формулируется как вопрос, обращённый человеком к самому себе, как вопрос, поставленный педагогом перед обучающимся. Это воспитательная задача, на решение которой направлена учебно-воспитательная деятельность.

Каждая из базовых ценностей, педагогически определяемая как вопрос, превращается в воспитательную задачу. Для её решения обучающиеся вместе с педагогами, родителями, иными субъектами духовной, культурной, социальной жизни обращаются к содержанию:

• истории России, российских народов, своей семьи, рода;
• жизненного опыта своих родителей, предков;
• традиционных российских религий;
• произведений литературы и искусства, лучших образцов отечественной и мировой культуры;
• периодической литературы, СМИ, отражающих современную жизнь;
• фольклора народов России;
• общественно полезной и личностно значимой деятельности;
• учебных дисциплин;
• других источников информации и научного знания.

Базовые ценности не локализованы в содержании отдельного учебного предмета, формы или вида образовательной деятельности. Они пронизывают всё учебное содержание, весь уклад школьной жизни, всю многоплановую деятельность школьника как человека, личности, гражданина.

Система базовых национальных ценностей создаёт смысловую основу пространства духовно-нравственного развития личности. В этом пространстве снимаются барьеры между отдельными учебными предметами, между школой и семьёй, школой и обществом, школой и жизнью.

Принцип социальной востребованности предполагает, что воспитание, чтобы быть эффективным, должно быть востребованным в жизни ребёнка, его семьи, других людей, общества. Социализация и своевременное социальное созревание ребёнка происходят посредством его добровольного и посильного включения в решение проблем более взрослого сообщества. Полноценное духовно-нравственное развитие происходит, если воспитание не ограничивается информированием обучающегося о тех или иных ценностях, но открывает перед ним возможности для нравственного поступка.

Духовно-нравственное развитие достигает содержательной полноты и становится актуальным для самого обучающегося, когда соединяется с жизнью, реальными социальными проблемами, которые необходимо решать на основе морального выбора. Таких проблем в России множество, и они не уходят даже из жизни самых благополучных, динамично развивающихся стран. Сделать себя нравственнее, добрее, чище — значит сделать таким мир вокруг себя.

Программы духовно-нравственного развития и воспитания должны предусматривать добровольное и посильное включение обучающихся в решение реальных социальных, экологических, культурных, экономических и иных проблем семьи, школы, села, района, города, области, республики, России. Традиционной и хорошо зарекомендовавшей себя формой социализации являются детско-юношеские и молодёжные движения, организации, сообщества. Они должны иметь исторически и социально значимые цели и программы их достижения.

Организация воспитательного процесса в системе «школа — семья — социум» потребует педагогов, способных не только учить, но и воспитывать обучающихся.

 Заключение

Духовно-нравственное развитие и воспитание гражданина России является ключевым фактором развития страны, обеспечения духовного единства народа и объединяющих его моральных ценностей, политической и экономической стабильности. Невозможно создать современную инновационную экономику, минуя человека, состояние и качество его внутренней жизни.

Темпы и характер развития общества непосредственным образом зависят от гражданской позиции человека, его мотивационно-волевой сферы, жизненных приоритетов, нравственных убеждений, моральных норм и духовных ценностей.

Воспитание человека, формирование свойств духовно развитой личности, любви к своей стране, потребности творить и совершенствоваться есть важнейшее условие успешного развития России.

Скачать

Этический кодекс психолога

Преамбула

1. Этический кодекс психолога Российского психологического общества составлен в соответствии с Конституцией Российской Федерации, Федеральным законом Российской Федерации № 152-ФЗ от 27 июля 2006 года «О персональных данных», Уставом Российского психологического общества, Всеобщей декларацией прав человека, Хельсинкской декларацией Всемирной медицинской ассоциации «Этические принципы проведения медицинских исследований с участием людей в качестве субъектов исследования», международной Универсальной декларацией этических принципов для психологов, Этическим метакодексом Европейской федерации психологических ассоциаций.
2. Консультативным и регулирующим органом Российского психологического общества по вопросам профессиональной этики психолога является Этический комитет Российского психологического общества.
3. В настоящем Этическом кодексе термин «Психолог» относится к лицу, имеющему высшее психологическое образование.
4. В настоящем Этическом кодексе термин «Клиент» относится к лицу, группе лиц или организации, которые согласились быть объектом психологических исследований в личных, научных, производственных или социальных интересах или лично обратились к Психологу за психологической помощью.
5. Действие данного Этического кодекса распространяется на все виды деятельности психологов, определенные настоящим Этическим кодексом. Действие данного Этического кодекса распространяется на все формы работы Психолога, в том числе осуществляемые дистанционно или посредством сети Интернет.
6. Профессиональная деятельность психолога характеризуется его особой ответственностью перед клиентами, обществом и психологической наукой, и основана на доверии общества, которое может быть достигнуто только при соблюдении этических принципов профессиональной деятельности и поведения, содержащихся в настоящем Этическом кодексе.
7. Этический кодекс психологов служит: для внутренней регуляции деятельности сообщества психологов; для регуляции отношений психологов с обществом; основой применения санкций при нарушении этических принципов профессиональной деятельности.

I. Этические принципы психолога

Этика работы психолога основывается на общечеловеческих моральных и нравственных ценностях. Идеалы свободного и всестороннего развития личности и ее уважения, сближения людей, создания справедливого, гуманного, процветающего общества являются определяющими для деятельности психолога. Этические принципы и правила работы психолога формулируют условия, при которых сохраняются и упрочиваются его профессионализм, гуманность его действий, уважение людей, с которыми он работает, и при которых усилия психолога приносят реальную пользу.

1. Принцип уважения
   Психолог исходит из уважения личного достоинства, прав и свобод человека, провозглашенных и гарантированных Конституцией Российской Федерации и международными документами о правах человека.
   Принцип уважения включает:
1. Уважение достоинства, прав и свобод личности
   1. Психолог с равным уважением относится к людям вне зависимости от их возраста, пола, сексуальной ориентации, национальности, принадлежности к определенной культуре, этносу и расе, вероисповедания, языка, социально-экономического статуса, физических возможностей и других оснований.
   2.  Беспристрастность Психолога не допускает предвзятого отношения к Клиенту. Все действия Психолога относительно Клиента должны основываться на данных, полученных научными методами. Субъективное впечатление, которое возникает у Психолога при общении с Клиентом, а также социальное положение Клиента не должны оказывать никакого влияния на выводы и действия Психолога.
   3. Психолог избегает деятельности, которая может привести к дискриминации Клиента по любым основаниям.
   4. Психологу следует так организовать свою работу, чтобы ни ее процесс, ни ее результаты не наносили вреда здоровью и социальному положению Клиента и связанных с ним лиц.
2. Конфиденциальность
   1. Информация, полученная Психологом в процессе работы с Клиентом на основе доверительных отношений, не подлежит намеренному или случайному разглашению вне согласованных условий.
   2. Результаты исследования должны быть представлены таким образом, чтобы они не могли скомпрометировать Клиента, Психолога или психологическую науку.
   3. Психодиагностические данные студентов, полученные при их обучении, должны рассматриваться конфиденциально. Сведения о Клиентах также должны рассматриваться конфиденциально.
   4. Демонстрируя конкретные случаи своей работы, Психолог должен обеспечить защиту достоинства и благополучия Клиента.
   5. Психолог не должен отыскивать о Клиенте информацию, которая выходит за рамки профессиональных задач Психолога.
   6. Клиент имеет право на консультацию Психолога или работу с ним без присутствия третьих лиц.
   7. Неконтролируемое хранение данных, полученных при исследованиях, может нанести вред Клиенту, Психологу и обществу в целом. Порядок обращения с полученными в исследованиях данными и порядок их хранения должны быть жестко регламентированы.
3. Осведомленность и добровольное согласие Клиента
   1. Клиент должен быть извещен о цели работы, о применяемых методах и способах использования полученной информации. Работа с Клиентом допускается только после того, как Клиент дал информированное согласие в ней участвовать. В случае, если Клиент не в состоянии сам принимать решение о своем участии в работе, такое решение должно быть принято его законными представителями.
   2. Психолог должен сообщать Клиенту обо всех основных шагах или лечебных действиях. В случае стационарного лечения Психолог должен информировать Клиента о возможных рисках и об альтернативных методах лечения, включая непсихологические.
   3. Видео- или аудиозаписи консультации или лечения Психолог может делать только после того, как получит согласие на это со стороны Клиента. Это положение распространяется и на телефонные переговоры. Ознакомление третьих лиц с видео-, аудиозаписями консультации и телефонными переговорами Психолог может разрешить только после получения согласия на это со стороны Клиента.
   4. Участие в психологических экспериментах и исследованиях должно быть добровольным. Клиент должен быть проинформирован в понятной для него форме о целях, особенностях исследования и возможном риске, дискомфорте или нежелательных последствиях, чтобы он мог самостоятельно принять решение о сотрудничестве с Психологом. Психолог обязан предварительно удостовериться в том, что достоинство и личность Клиента не пострадают. Психолог должен принять все необходимые предосторожности для обеспечения безопасности и благополучия Клиента и сведения к минимуму возможности непредвиденного риска.
   5. В тех случаях, когда предварительное исчерпывающее раскрытие информации противоречит задачам проводимого исследования, Психолог должен принять специальные меры предосторожности для обеспечения благополучия испытуемых. В тех случаях, когда это возможно, и при условии, что сообщаемая информация не нанесет вреда Клиенту, все разъяснения должны быть сделаны после окончания эксперимента.
4. Самоопределение Клиента
   1. Психолог признает право Клиента на сохранение максимальной автономии и самоопределения, включая общее право вступать в профессиональные отношения с психологом и прекращать их.
   2. Клиентом может быть любой человек в случае своей несомненной дееспособности по возрасту, состоянию здоровья, умственному развитию, физической независимости. В случае недостаточной дееспособности человека решение о его сотрудничестве с Психологом принимает лицо, представляющее интересы этого человека по закону.
   3. Психолог не должен препятствовать желанию Клиента привлечь для консультации другого психолога (в тех случаях, когда к этому нет юридических противопоказаний).
2. Принцип компетентности
   Психолог должен стремиться обеспечивать и поддерживать высокий уровень компетентности в своей работе, а также признавать границы своей компетентности и своего опыта. Психолог должен предоставлять только те услуги и использовать только те методы, которым обучался и в которых имеет опыт.
   Принцип компетентности включает:
1. Знание профессиональной этики
   1. Психолог должен обладать исчерпывающими знаниями в области профессиональной этики и обязан знать положения настоящего Этического кодекса. В своей работе Психолог должен руководствоваться этическими принципами.
   2. Если персонал или студенты выступают в качестве экспериментаторов в проведении психодиагностических процедур, Психолог должен обеспечить, независимо от их собственной ответственности, соответствие совершаемых ими действий профессиональным требованиям.
   3. Психолог несет ответственность за соответствие профессионального уровня персонала, которым он руководит, требованиям выполняемой работы и настоящего Этического кодекса.
   4. В своих рабочих контактах с представителями других профессий Психолог должен проявлять лояльность, терпимость и готовность помочь.
2. Ограничения профессиональной компетентности
   1. Психолог обязан осуществлять практическую деятельность в рамках собственной компетентности, основанной на полученном образовании и опыте.
   2. Только Психолог осуществляет непосредственную (анкетирование, интервьюирование, тестирование, электрофизиологическое исследование, психотерапия, тренинг и др.) или опосредованную (биографический метод, метод наблюдения, изучение продуктов деятельности Клиента и др.) работу с Клиентом.
   3. Психолог должен владеть методами психодиагностической беседы, наблюдения, психолого-педагогического воздействия на уровне, достаточном, чтобы поддерживать у Клиента чувство симпатии, доверия и удовлетворения от общения с Психологом.
   4. Если Клиент болен, то работа с ним допустима только с разрешения врача или согласия других лиц, представляющих интересы Клиента.
3. Ограничения применяемых средств
   1. Психолог может применять методики, которые адекватны целям проводимого исследования, возрасту, полу, образованию, состоянию Клиента, условиям эксперимента. Психодиагностические методики, кроме этого, обязательно должны быть стандартизованными, нормализованными, надежными, валидными и адаптированными к контингенту испытуемых.
   2. Психолог должен применять методы обработки и интерпретации данных, получившие научное признание. Выбор методов не должен определяться научными пристрастиями Психолога, его общественными увлечениями, личными симпатиями к Клиентам определенного типа, социального положения или профессиональной деятельности.
   3. Психологу запрещается представлять в результатах исследования намеренно искаженные первичные данные, заведомо ложную и некорректную информацию. В случае обнаружения Психологом существенной ошибки в своем исследовании после того, как исследование было опубликовано, он должен предпринять все возможные действия по исправлению ошибки и дальнейшему опубликованию исправлений.
4. Профессиональное развитие
   1. Психолог должен постоянно повышать уровень своей профессиональной компетентности и свою осведомленность в области этики психологической работы (исследования).
5. Невозможность профессиональной деятельности в определенных условиях
   1. Если какие-либо обстоятельства вынуждают Психолога преждевременно прекратить работу с Клиентом и это может отрицательно сказаться на состоянии Клиента, Психолог должен обеспечить продолжение работы с Клиентом.
   2. Психолог не должен выполнять свою профессиональную деятельность в случае, когда его способности или суждения находятся под неблагоприятным воздействием.
3. Принцип ответственности
   Психолог должен помнить  о своих профессиональных и научных обязательствах перед своими клиентами, перед профессиональным сообществом и обществом в целом. Психолог должен стремиться избегать причинения вреда, должен нести ответственность за свои действия, а также гарантировать, насколько это возможно, что его услуги не являются злоупотреблением.
   Принцип ответственности включает:
1. Основная ответственность
   1. Решение Психолога осуществить исследовательский проект или вмешательство предполагает его ответственность за возможные научные и социальные последствия, включая воздействие на лиц, группы и организации, участвующие в исследовании или вмешательстве, а также непрямой эффект, как, например, влияние научной психологии на общественное мнение и на развитие представлений о социальных ценностях.
   2. Психолог должен осознавать специфику взаимодействия с Клиентом и вытекающую из этого ответственность. Ответственность особенно велика в случае, если в качестве испытуемых или клиентов выступают лица, страдающие от медикаментозной зависимости, или лица, ограниченные в своих действиях, а также, если программа исследования или вмешательства целенаправленно ограничивает дееспособность Клиента.
   3. Если Психолог приходит к заключению, что его действия не приведут к улучшению состояния Клиента или представляют риск для Клиента, он должен прекратить вмешательство.
2. Ненанесение вреда
   1. Психолог применяет только такие методики исследования или вмешательства, которые не являются опасными для здоровья, состояния Клиента, не представляют Клиента в результатах исследования в ложном, искаженном свете, и не дают сведений о тех психологических свойствах и особенностях Клиента, которые не имеют отношения к конкретным и согласованным задачам психологического исследования.
3. Решение этических дилемм
   1. Психолог должен осознавать возможность возникновения этических дилемм и нести свою персональную ответственность за их решение. Психологи консультируются по этим вопросам со своими коллегами и другими значимыми лицами, а также информируют их о принципах, отраженных в Этическом кодексе.
   2. В случае, если у Психолога в связи с его работой возникли вопросы этического характера, он должен обратиться в Этический комитет Российского психологического общества за консультацией.
4. Принцип честности
   Психолог должен стремиться содействовать открытости науки, обучения и практики в психологии. В этой деятельности психолог должен быть честным, справедливым и уважающим своих коллег. Психологу надлежит четко представлять свои профессиональные задачи и соответствующие этим задачам функции.
   Принцип честности включает:
1. Осознание границ личных и профессиональных возможностей
   1. Психолог должен осознавать ограниченность как своих возможностей, так и возможностей своей профессии. Это условие установления диалога между профессионалами различных специальностей. 
2. Честность
   1. Психолог и Клиент (или сторона, инициирующая и оплачивающая психологические услуги для Клиента) до заключения соглашения оговаривают вопросы вознаграждения и иные существенные условия работы, такие как распределение прав и обязанностей между Психологом и Клиентом (или стороной, оплачивающей психологические услуги) или процедура хранения и применения результатов исследования.
      Психолог должен известить Клиента или работодателя о том, что его деятельность в первую очередь подчиняется профессиональным, а не коммерческим принципам.
      При приеме на работу Психолог должен поставить своего работодателя в известность о том, что:
      – в пределах своей компетенции он будет действовать независимо;
      – он обязан соблюдать принцип конфиденциальности: этого требует закон;
      – профессиональное руководство его работой может осуществлять только психолог;
      – для него невозможно выполнение непрофессиональных требований или требований, нарушающих данный Этический кодекс.
      При приеме Психолога на работу работодатель должен получить текст данного Этического кодекса.
   2. Публичное распространение сведений об оказываемых Психологом услугах служит целям принятия потенциальными Клиентами информированного решения о вступлении в профессиональные отношения с Психологом. Подобная реклама приемлема только в том случае, если она не содержит ложных или искаженных сведений, отражает объективную информацию о предоставляемых услугах и отвечает правилам приличия.
   3. Психологу запрещается организовывать рекламу себе или какому-либо определенному методу вмешательства или лечения. Реклама в целях конкуренции ни при каких условиях не должна обманывать потенциальных Клиентов. Психолог не должен преувеличивать эффективность своих услуг, делать заявлений о превосходстве своих профессиональных навыков и применяемых методик, а также давать гарантии результативности оказываемых услуг.
   4. Психологу не разрешается предлагать скидку или вознаграждение за направление к ним нему Клиентов или заключать соглашения с третьими лицами с этой целью.
3. Прямота и открытость
   1. Психолог должен нести ответственность за предоставляемую им информацию и избегать ее искажения в исследовательской и практической работе.
   2. Психолог формулирует результаты исследования в терминах и понятиях, принятых в психологической науке, подтверждая свои выводы предъявлением первичных материалов исследования, их математико-статистической обработкой и положительным заключением компетентных коллег. При решении любых психологических задач проводится исследование, всегда опирающееся на предварительный анализ литературных данных по поставленному вопросу.
   3. В случае возникновения искажения информации психолог должен проинформировать об этом участников взаимодействия и заново установить степень доверия.
4. Избегание конфликта интересов
   1. Психолог должен осознавать проблемы, которые могут возникнуть в результате двойственных отношений. Психолог должен стараться избегать отношений, которые приводят к конфликтам интересов или эксплуатации отношений с Клиентом в личных интересах.
   2. Психолог не должен использовать профессиональные отношения в личных, религиозных, политических или идеологических интересах.
   3. Психолог должен осознавать, что конфликт интересов может возникнуть после формального прекращения отношений Психолога с Клиентом. Психолог в этом случае также несет профессиональную ответственность.
   4. Психолог не должен вступать в какие бы то ни было личные отношения со своими Клиентами.
5. Ответственность и открытость перед профессиональным сообществом
   1. Результаты психологических исследований должны быть доступны для научной общественности. Возможность неверной интерпретации должна быть предупреждена корректным, полным и недвусмысленным изложением. Данные об участниках эксперимента должны быть анонимными. Дискуссии и критика в научных кругах служат развитию науки и им не следует препятствовать.
   2. Психолог обязан уважать своих коллег и не должен необъективно критиковать их профессиональные действия.
   3. Психолог не должен своими действиями способствовать вытеснению коллеги из его сферы деятельности или лишению его работы.
   4. Если Психолог считает, что его коллега действует непрофессионально, он должен указать ему на это конфиденциально.

II. Нарушение Этического кодекса психолога

1. Нарушение Этического кодекса психолога включает в себя игнорирование изложенных в нем положений, неверное их толкование или намеренное нарушение. Нарушение Этического кодекса может стать предметом жалобы.
2. Жалоба на нарушение Этического кодекса психолога может быть подана в Этический комитет Российского психологического общества в письменном виде любым физическим и юридическим лицом. Рассмотрение жалоб и вынесение решений по ним осуществляется в установленном порядке Этическим комитетом Российского психологического общества.
3. В качестве санкций, применяемых к Психологу, нарушившему Этический кодекс, могут выступать: предупреждение от имени Российского психологического общества (общественное порицание), приостановление членства в Российском психологическом обществе, сопровождающееся широким информированием общественности и потенциальных клиентов об исключении данного специалиста из действующего реестра психологов РПО. Информация о применяемых санкциях является общедоступной и передается в профессиональные психологические ассоциации других стран. 
4. В случае серьезных нарушений Этического кодекса Российское психологическое общество может ходатайствовать о привлечении Психолога к суду.

Настоящий Этический кодекс психолога принят “14” февраля 2012 года V съездом Российского психологического общества.

Этический кодекс в формате pdf (149.8 Кб)

Для обсуждение Этического кодекса Российского психологического общества присылать комментарии на адрес [email protected]

Понятие морали. Обществознание, 8 класс: уроки, тесты, задания.

1.	«Золотое правило нравственности» Сложность: лёгкое	1
2.	Повторяем теоретический материал Сложность: лёгкое	1
3.	Моральный и общественный долг Сложность: лёгкое	1
4.	Дополни предложение Сложность: лёгкое	1
5.	Народная мудрость Сложность: среднее	1
6.	Повторяем принципы морали Сложность: среднее	1
7.	Анализируем ситуацию Сложность: среднее	2
8.	Применение моральных и правовых норм Сложность: среднее	2
9.	Факты и мнения Сложность: сложное	3
10.	Повторяем понятия Сложность: сложное	3
11.	Формирование моральных принципов Сложность: сложное	4

Определение морали (Стэнфордская энциклопедия философии)

1. Достаточно ли единой морали для определения?

Предположение, подсказанное самим существованием этой энциклопедии запись заключается в том, что существует некоторый объединяющий набор функций в силу которые все моральные системы считаются моральными системами. Но Синнотт-Армстронг (2016) прямо возражает против аналогичной гипотезы в связи с с моральными суждениями, а также, кажется, придерживается этой точки зрения, чтобы предположить, что сама мораль не является единой областью.Он указывает на то, что моральное судебные решения не могут быть объединены какой-либо апелляцией к понятию причинения вреда другие, поскольку есть такие вещи, как моральные идеалы, и есть безобидное поведение, которое многие люди считают с моральной точки зрения: Синнотт-Армстронг приводит такие примеры, как каннибализм и поджигание флагов. Являются ли люди, которые морально осуждают такое поведение правильность этих суждений в значительной степени не имеет отношения к вопросу о считаются ли они вообще моральными.

Синнотт-Армстронг, кажется, прав, считая, что моральные суждения не могут быть отделенными от других судебных решений просто апелляцией к их содержанию.Кажется вполне возможным, что кого-то так воспитали. как утверждают, что носить шорты взрослым мужчинам — это морально неправильно. А также также кажется правдоподобным, что, как он также утверждает, моральные суждения не могут быть идентифицированы по каким-либо неврологическим признакам общее и своеобразное для них и только для них. Третья стратегия могла бы быть утверждать, что моральные суждения — это те, которые делаются в результате будучи вовлеченным в социальную практику, имеющую определенные функция. Однако эта функция не может просто помочь облегчить виды социальных взаимодействий, которые позволяют обществу процветать и упорствовать, поскольку слишком много явно неморальных суждений делают это.

Помимо только что описанной проблемы, попытки выделить моральные кодексы в описательный смысл, связанный с обращением к их функции, часто кажется определяя функцию, которую теоретик считает моралью, в нормативный смысл, будет служить, а не функции, которая мораль действительно служит. Например, Грин утверждает, что

мораль — это набор психологических приспособлений, позволяющих иначе эгоистичные люди, чтобы пожинать плоды сотрудничества (2013: 23)

и Хайдт утверждает, что

моральные системы — это взаимосвязанные наборы ценностей, добродетелей, норм, практики, идентичности, институты, технологии и развитые психологические механизмы, которые работают вместе для подавления или регулирования своекорыстие и создание кооперативных обществ.(2011: 270)

Но эти утверждения должны иметь дело с существованием дисфункциональных морали, которые на самом деле не служат этим функциям. Возможно это проблему можно решить, указав на то, что во многих случаях вид, у которых есть функция — например, настоящий человек сердце — не в состоянии выполнить эту функцию.

Даже если позиция Синнотт-Армстронг верна в отношении мораль в описательном смысле, тем не менее может существовать кодекс поведения, которое при определенных условиях было бы положено вперед всеми рациональными агентами.То есть, даже если описательный смысл морали — это понятие, похожее на семейное, с расплывчатыми границами и с открытой текстурой, или даже если она значительно дизъюнктивна и разобщенным, нормативный смысл может и не быть. Для сравнения мы можно думать о еде двояко: как о том, что люди как пищу, и как то, что они считали бы едой, если бы были рациональны и полностью информирован. Конечно, не так уж много того, что объединяет первые категория: даже неперевариваемые или питательные, поскольку люди считают различные неперевариваемые и непитательные вещества в качестве пищи и отказаться от много легкоусвояемого и питательного.Но это не значит, что мы не может теоретизировать о том, что было бы рационально рассматривать как пищу.

2. Описательные определения морали

Первоначальная наивная попытка описательного определения «Мораль» может относиться к наиболее важным кодекс поведения, выдвинутый обществом и принятый членами этого общества. Но существование больших и разнородных общества ставит концептуальные проблемы для такого описательного определение, поскольку не может быть такого общесоциального кодекса, который считается самым важным.В результате может быть предложено определение в котором «мораль» относится к наиболее важному кодексу поведение, выдвигаемое и принимаемое любой группой или даже физическое лицо. Помимо некоторых запретов на причинение вреда (некоторые) другие, другая мораль — когда «Мораль» понимается так — может варьироваться содержание довольно существенно.

Этикет иногда включают как часть морали, относящуюся к нормы, которые считаются менее серьезными, чем виды норм для поведение, которое имеет большее значение для нравственности.Гоббс выражает это точки зрения, когда он использует термин «малая мораль» для описания «Порядочность поведения, например, как один мужчина должен приветствовать другого, или как мужчине следует полоскать рот или ковырять зубы перед компании », и отличает их от« тех качеств человечество, которое заботится о своей совместной жизни в мире и единстве » (1660 [1994]: Глава XI, параграф 1). Когда этикет включен как часть морали, мораль почти всегда понимается в описательный смысл. Одна из причин этого заключается в том, что очевидно, что правила этикета относятся к обществу или группе.Более того, там нет вероятных условий, при которых мы могли бы выбрать «Правильные» правила этикета, как те, которые были бы принят всеми разумными существами.

Закон отличается от морали наличием четких письменных правил, штрафы, и должностные лица, которые толкуют законы и применяют штрафы. Хотя в поведении часто наблюдается значительное совпадение регулируется моралью и регулируется законом, законы часто оценили — и изменили — по моральным соображениям. Некоторые теоретики, включая Рональда Дворкина (1986), даже утверждали, что толкование закона должно использовать мораль.

Хотя мораль группы или общества может проистекать из религия, мораль и религия — не одно и то же, даже в этом дело. Нравственность — это только руководство к поведению, тогда как религия всегда больше, чем это. Например, религия включает рассказы о событиях в прошлое, обычно о сверхъестественных существах, которые используются для объяснения или оправдать поведение, которое оно запрещает или требует. Хотя там часто в значительной степени совпадают в действиях, запрещенных или требуемых религии и что запрещено или требуется моралью, религии могут запрещать или требовать больше, чем запрещено или требуется гидом для поведение, которое явно обозначено как моральные ориентиры, и может рекомендовать поведение, запрещенное моралью.Даже когда мораль не рассматривается как кодекс поведения, выдвинутый формальная религия, часто считается, что она требует религиозных объяснение и обоснование. Однако, как и в случае с законом, некоторые религиозные обряды и предписания критикуются по моральным соображениям, например, что практика или предписания включают дискриминацию на основании расы, пола или сексуальной ориентации.

Когда «мораль» используется просто для обозначения кодекса поведение, предложенное реальной группой, включая общество, даже если это отличается от этикета, закона и религии, это используется в описательном смысле.Он также используется в описательных смысл, когда он относится к важным отношениям людей. Как только можно сослаться на мораль греков, так что можно сослаться на мораль конкретного человека. Это описательное использование «Мораль» сейчас становится все более заметной из-за работа психологов, таких как Джонатан Хайдт (2006), которые под влиянием взглядов Дэвида Юма (1751 г.), в том числе его попытки представить натуралистический взгляд на моральные суждения.

Руководства по поведению, которое считается моралью, обычно включают: избегание и предотвращение причинения вреда другим (Frankena 1980) и, возможно, некоторая норма честности (Strawson 1961).Но все они связаны с другими имеет значение, и взгляд Хэра на мораль как на то, что наиболее важный допускает, что эти другие вопросы могут быть более важными чем избегать и предотвращать причинение вреда другим (Заяц, 1952, 1963, 1981). Этот взгляд на мораль как на то, что является наиболее важным для человека. лицо или группа разрешает вопросы, связанные с религиозной практикой и заповеди или вопросы, связанные с обычаями и традициями, например, чистота и святость, чтобы быть более важным, чем предотвращение и предотвращение вред.

Когда «мораль» используется в описательном смысле, мораль могут довольно сильно отличаться друг от друга по своему содержанию и фундамент, на котором члены общества заявляют о своей морали имеют. Некоторые общества могут утверждать, что их мораль, которая больше озабоченный чистотой и святостью, основан на заповедях Бога. Описательное чувство «морали», которое позволяет точка зрения, что мораль основана на религии таким образом, выбирает коды поведения, которое часто находится в серьезном противоречии со всеми нормативными счета морали.

Общество может иметь мораль, требующую принятия его традиций. и обычаи, в том числе признание авторитета определенных людей и подчеркивая лояльность к группе, что важнее, чем избегать и предотвращение вреда. Такая мораль не может считаться аморальной. поведение, демонстрирующее лояльность к предпочтительной группе, даже если это поведение причиняет значительный вред невиновным людям, которые не находятся в эта группа. Знакомство с этой моралью, которая делает внутригрупповая лояльность почти эквивалентна морали, кажется, позволяет некоторым сравнительные и эволюционные психологи, включая Франса де Ваала (1996), считая, что животные, не являющиеся людьми, ведут себя очень похожим образом. тем, кто считается моральным.

Хотя все общества включают в себя больше, чем просто заботу о минимизации вред (некоторым) людям в их морали, эта особенность мораль, в отличие от чистоты и святости, или принятие авторитета и подчеркивая лояльность, входит во все, что считается мораль любым обществом. Поскольку минимизация вреда может противоречить принимая авторитет и подчеркивая лояльность, могут быть фундаментальные разногласия в обществе относительно нравственно правильного поведения в особых ситуациях.Философы, такие как Бентам (1789) и Милль (1861), которые принимают нормативный подход к морали, предотвращение и предотвращение вреда элемент морали быть наиболее важно, критиковать всю действительную мораль (на которую ссылается «Мораль» в описательном смысле), которые дают приоритет к чистоте и верности, когда они находятся в конфликте с избеганием и предотвращение вреда.

Некоторые психологи, такие как Хайдт, считают, что мораль включает беспокойство. по крайней мере, со всеми тремя из триады: (1) вред, (2) чистота и (3) лояльность и уверенность в том, что разные члены общества могут и делают считать наиболее важными различные черты морали.Но помимо забота о предотвращении и предотвращении такого вреда для членов определенных групп, не может быть общего содержания, разделяемого всеми моральными принципами в описательный смысл. Не может быть и общего оправдания того, что те, кто принимает мораль, претендуют на это; некоторые могут апеллировать к религии, другие — традиции, а другие — разумной человеческой природе. За пределами беспокойство о вреде, единственная другая характеристика, которая все описательная Общим для морали является то, что они выдвигаются человек или группа, обычно общество, и в этом случае они обеспечивают руководство по поведению людей в этой группе или обществе.в описательное чувство «морали», мораль может даже не включать беспристрастность по отношению ко всем моральным агентам, и это может не быть универсальным каким-либо существенным образом (сравните MacIntyre 1957).

Хотя большинство философов не используют слово «мораль» ни в одном из вышеупомянутые описательные смыслы, некоторые философы делают. Этический релятивисты, такие как Харман (1975), Вестермарк (1960) и Принц (2007), отрицают существование какой-либо универсальной нормативной морали и утверждают, что что действительная мораль общества или индивидов является единственной морали есть.Эти релятивисты считают, что только тогда, когда термин «Мораль» используется в этом описательном смысле. то, к чему на самом деле относится «мораль». Они утверждают что было бы ошибкой использовать термин «мораль» для обозначения универсальный кодекс поведения, который при определенных условиях будет одобрено всеми разумными людьми. Хотя этические релятивисты признают что многие носители английского языка используют слово «мораль» для обозначения такой универсальный кодекс поведения, они утверждают, что такие люди ошибаются думая, что есть что-то, что является референтом слова «Мораль» в этом смысле.

Вонг (1984, 2006, 2014) утверждает, что он этический релятивист, потому что он отрицает, что существует какой-либо универсальный моральный кодекс, который был бы одобрен всеми разумными людьми. Но то, что, кажется, стоит за этим утверждением, так это идея о том, что существуют культурные различия в относительных весах дано, например, соображениям справедливости и соображениям межличностная ответственность. И он предполагает, что те, кто верит в универсальная мораль привержена идее, что «если есть фундаментальное разногласие, кто-то ошибся »(2014: 339).Но Герт (2005), конечно, не релятивист, и это центральное место в его моральная теория о том, что есть фундаментальные разногласия в рейтинги различного вреда и пользы, а также в отношении того, кто защищен моралью, и нет однозначного правильного ответа в таких случаях. Вонг сам готов сказать, что одни морали лучше других, потому что он думает, что моральная сфера ограничена функциональным критерий: одной из функций морали является то, что она продвигает и регулировать социальное сотрудничество, помогать людям оценивать свои собственные мотивации и уменьшить вред.

В описательном смысле «мораль» может относиться к кодексам поведения с разным содержанием, и по-прежнему использоваться однозначно. Это аналогично тому, как «закон» однозначно используется, хотя в разных обществах есть законы с сильно различающийся контент. Однако, когда используется «мораль» в описательном смысле он иногда не относится к коду общества, но кодекса группы или отдельного человека. Как результат, когда руководство к поведению, предложенное, например, религиозным группа конфликтует с руководством по поведению, предложенным обществом, это неясно, следует ли говорить, что существуют противоречивые морали, противоречивые элементы в морали, или что кодекс религиозная группа конфликтует с моралью.

В небольших однородных обществах может существовать руководство по поведению, которое выдвигается обществом и принимается (почти) всеми члены общества. Для таких обществ (почти) нет двусмысленность в отношении того, к какому руководству относится «мораль». Тем не мение, в больших обществах люди часто принадлежат к группам, которые выдвигают ведет к поведению, которое противоречит руководству, выдвинутому их общества, и члены общества не всегда принимают руководство, поставленное вперед своим обществом.Если они примут противоречивое руководство некоторых другая группа, к которой они принадлежат (часто религиозная группа), а не руководство, предложенное их обществом, в случае конфликта они будут рассматривать тех, кто следует руководству, предложенному их обществом, как действует безнравственно.

В описательном смысле слова «мораль» человек собственная мораль не может быть руководством к поведению, которое этот человек предпочитаю, чтобы другие не следовали. Однако тот факт, что физическое лицо принимает моральный кодекс поведения для себя, не влечет за собой человеку требуется , чтобы его усыновил кто-то другой.An человек может принять для себя очень требовательное моральное руководство, которое он думает, что большинству других может быть слишком сложно следовать. Он может судить люди, которые не принимают его кодекс поведения как не столь морально хорош, как он, не считая их аморальными, если они не усыновят Это. Однако такие случаи не отменяют ограничения; гид правдоподобно упоминается как мораль только тогда, когда человек будет желает , чтобы другие последовали за ним, по крайней мере, если «Следовать» означает «успешно» следить».Ведь может случиться так, что человек не захочет для других до попробуйте следовать этому коду из-за беспокойства о негативных последствиях предсказуемых сбоев из-за пристрастия или отсутствие достаточной дальновидности или интеллекта.

3. Неявные и явные определения в смежных областях

Философы, потому что им не нужно производить эксплуатационные испытания или критерии таким образом, чтобы психологи, биологи и антропологи часто просто принимают как должное, что все знают что принадлежит и не принадлежит моральной сфере.Это отношение находит выражение в общем обращении философов к интуиция или то, о чем все согласны. Например, Майкл Смит (1994) дает очень подробный анализ нормативных оснований: но отличая сугубо моральные причины от других причины, он говорит только то, что их выбирают путем обращения к номеру банальностей. И он не прилагает никаких усилий, чтобы предоставить что-то вроде исчерпывающий список таких банальностей. Более того, очень вероятно что будут разногласия относительно того, что считается банальный.Или, если это определение «банальности» быть бесспорным, может быть, банальность мораль будет настолько тонкой, что не сможет отделить мораль от других домены. Отсутствие указаний по конкретным критериям управлять собственными теориями и, следовательно, молчаливо полагаться на идея о том, что все уже знают, что считается моральным, может привести к ряд проблем. Один, конечно же, — это смешение морали и морали. другие вещи (см. Machery 2012 on Churchland 2011).Другое дело, что ошибочно принимают собственные культурные предубеждения за универсальные истины. (Хайдт и Кесибер, 2010).

Потому что теоретикам психологии и антропологии часто нужно проектировать анкеты и другие исследования отношения испытуемых, можно ожидать, что они будут более чувствительны к необходимости достаточно четкие способы отделения моральных суждений от других видов суждений. В конце концов, исследуя сугубо моральные суждения людей — один из самых непосредственных способов определения того, что моральный кодекс человека или группы может быть.Но несмотря на это ожидания, и примерно полвека назад Авраам Эдель (1962: 56) осудил отсутствие явной заботы о разграничении области морали среди антропологов, писавших, что «мораль … считается само собой разумеющимся, в том смысле, что можно ссылаться на него или ссылаться на него по желанию; но это не объясняется, не изображается и не анализируется ». Один объяснение этого, предложенное Эдель, такое же, как и объяснение того же феномена в философии: «это Предполагается, что мы все знаем, что такое мораль, и никаких явных объяснений не требуется быть данным».Но опасность для тех, кто делает это предположение, он указывает, заключается в том, что «объединение концепции морали с социальной концепции управления ». Эту тенденцию усиливало влияние, в антропологии социолог Эмиль Дюркгейм (1906 [2009]), для которых мораль была просто вопросом того, как данное общество обеспечивает соблюдение любых социальных правил, которые у него есть.

Неспособность предложить рабочее определение морали или морали суждение может помочь объяснить широко распространенное, но сомнительное предположение в современная антропология, как отмечает Джеймс Лэйдлоу (2016: 456), альтруизм — это неотъемлемая и непреложная основа этики.Но Лэйдлоу также отмечает, что многие черты того, что Бернард Уильямс (1985) описывается как «система морали» — особенности, которые Сам Уильямс критиковал как ограниченный результат секуляризация христианских ценностей — на самом деле широко распространены за пределами Запада. Такое положение вещей заставляет Лэйдлоу спросить ключевой вопрос:

Какие черты, формальные или существенные, разделяет «Система морали» современного Запада и другие крупные аграрные цивилизации и грамотные религии?

Это, в очень близком приближении, запрос на определение морали в описательном смысле.

Кленк (2019) отмечает, что в последние годы антропология взяла то, что он называет «этический поворот», признавая моральные системы, и этика в более общем смысле как отдельный объект антропологического исследования. Это отход от дюркгеймовской парадигмы и включает в себя изучение саморазвития, добродетелей, привычек и роли явных обдумывание при моральном упадке. Однако Кленка обзор попыток антропологов изучать мораль как независимый домен привели его к выводу, что до сих пор их усилия

не сразу допускают различия между моральными соображениями и другими нормативные соображения, такие как пруденциальные, эпистемологические или эстетические единицы.(2019: 342)

В свете беспокойства Эделя по поводу смешения моральных систем с системами социального контроля интересно рассмотреть Карри (2016), который защищает гипотезу о том, что

мораль оказывается совокупностью биологических и культурных решения проблем сотрудничества и повторяющихся в человеческая общественная жизнь. (2016: 29)

Карри отмечает, что правила, относящиеся к родству, взаимопомощи, обмену и различные формы разрешения конфликтов появляются практически во всех общества.И он утверждает, что у многих из них есть предшественники в животных поведение, и может быть объяснено обращением к его центральной гипотезе мораль как решение проблем сотрудничества и конфликта разрешающая способность. Он также отмечает, что философы, от Аристотеля до Хьюм, Рассел и Ролз — все требовали сотрудничества и разрешения конфликтов. быть центральными идеями в понимании морали. Однако неясно, может ли взгляд Карри адекватно отличить мораль от закона и других систем, которые стремятся уменьшить конфликт путем предоставления решения проблем координации.

Переходя от антропологии к психологии, одна важная тема расследование — это наличие и характер различия между моральное и условное. В частности, различие в проблема заключается между (а) действиями, которые считаются ошибочными только из-за условное соглашение или потому, что они идут против диктата некоторых соответствующий орган, и (б) те, которые были признаны неправыми, независимо от этих вещей, которые имеют к ним серьезное отношение, и которые оправданы апелляцией к понятиям вреда, прав или справедливость.Эллиот Туриэль подчеркнул это различие и обратил внимание к опасности, если ее упускать из виду, объединения моральных правил в одну кучу с неморальными «условностями, которые способствуют координации социальные взаимодействия внутри социальных систем »(1983: 109–111). Те, кто принимает это различие, неявно предлагая определение морали в описательном смысле. Нет Однако все признают различие. Эдуард Машери и Рон Например, Мэллон (2010) с подозрением относится к идее, что авторитетность — независимость, универсальность, оправдание апелляцией к вреду, справедливость, или права, и серьезность образуют кластер, находящийся вместе с достаточная регулярность, чтобы использовать моральные нормы отдельно от других норм.Келли и др. (2007) также скептически относятся к эмпирические данные, подтверждающие этот вопрос.

Психолог Курт Грей может рассматриваться как рассказчик о моральное суждение, которое позволило бы нам определить мораль индивидуальный или групповой. Он и его соавторы предполагают, что

мораль, по сути, представлена ​​когнитивным шаблоном, который сочетает в себе предполагаемый преднамеренный агент с воспринимаемым страданием пациент. (Gray, Young, & Waytz 2012: 102)

Это утверждение, хотя и довольно сильное, тем не менее не так неправдоподобно. как бы сильно это ни казалось, поскольку тезис непосредственно касается шаблон , который мы используем, когда думаем о моральных вопросах; это не имеет прямого отношения к природе самой морали.в смысл «шаблона» здесь обсуждается, шаблон, который мы используем когда мы думаем о собаках, это может включать в себя четыре ноги, хвост и мех, среди прочего. Но это не значит, что животное должно есть эти черты, которые можно считать собакой, или даже то, что мы считаем это.

Учитывая, что Gray et al. подумайте о шаблонах, даже если их гипотеза верна, это не означало бы, что наша психология требует мы должны думать о морали как о намеренных агентах и воспринимающие пациентов.В соответствии с этим и несмотря на некоторые упущения в которые они предполагают, что «моральные действия могут быть определены в условия намерения и страдания », (2012: 109) их считают видится только в том, что диадический шаблон соответствует большинство, моральных ситуаций, как мы их понимаем. Более того, связь между аморальным поведением и страданиями, к которым они обращаются в отстаивании своей общей точки зрения иногда настолько косвенно, что подорвать его значение. Например, подходят нарушения полномочий в их шаблон, основанный на страданиях, отметив, что «авторитет структуры обеспечивают способ мирного разрешения конфликта »и что «насилие возникает, когда социальные структуры под угрозой ».Аналогичным образом они учитывают суждения что распущенность — это неправильно, указывая на страдания, связанные с заболевания, передающиеся половым путем (2012: 107).

Еще одна позиция в когнитивной психологии, имеющая отношение к определение морали в описательном смысле требует морального суждения быть естественным: продукт врожденной моральной грамматики (Михаил 2007). Если моральное суждение в этом смысле является естественным, тогда моральный кодекс человека может просто состоять из моральных суждений этот человек расположен делать.Одно свидетельство того, что есть такую ​​грамматику можно найти в относительной универсальности некоторых моральные концепции в человеческих культурах: такие концепции, как обязательство, разрешение и запрет. Другой аргумент похож на Знаменитый аргумент Хомского о «бедности стимулов» для универсальной человеческой грамматики (Dwyer et al. 2010; см. также Roedder and Харман 2010).

В эволюционной биологии мораль иногда просто отождествляют с справедливость (Baumard et al.2013: 60, 77) или взаимный альтруизм (Александр 1987: 77).Но иногда его также называют ссылкой развитой способности выносить определенные суждения и, возможно, также сигнализировать о том, что он сделал это (Hauser 2006). Это также делает морали во что-то очень похожее на естественное, что может быть определяется ссылкой на причинно-следственные / исторические процессы. В этом случае, содержательное определение морали не требуется: определенные центральные особенности — это все, что нужно, чтобы начать теоретизирования, поскольку их будет достаточно, чтобы привлечь внимание к определенным психологически и биологически индивидуализированные механизмы, и изучение морали будет подробным исследованием природы и эволюционная история этих механизмов.

4. Нормативные определения понятия «мораль»

Те, кто использует «мораль», нормативно считают, что мораль (или мог бы быть) поведенческий код, отвечающий следующему условию: все разумные люди при определенных условиях одобрить это. Действительно, это правдоподобная базовая схема для определений «морали» в нормативном смысле. Хотя некоторые придерживаются что ни один код не может удовлетворить этому условию, многие теоретики считают, что тот, который делает; мы можем назвать бывших «моральных скептиков» и последние «моральные реалисты» (см. записи на ССЫЛКЕ: моральный скептицизм и моральный реализм).

Многие моральные скептики отвергли бы утверждение, что существуют какие-либо универсальные этические истины, где этическое — более широкая категория, чем мораль. Но еще один интересный класс моральных скептиков включает: те, кто думают, что мы должны отказаться только от более узкой категории мораль — отчасти из-за понятия , кода , который занимает центральное место в этой категории. Эти моральные скептики считают, что мы должны делаем наши этические теории в терминах хорошей жизни или добродетелей. Элизабет Анскомб (1958) выразила эту точку зрения, которая также находит отголоски в работе Бернарда Уильямса (1985).С другой стороны, некоторые теоретики добродетели могли бы посчитать совершенную рациональность добродетели, и может понимать мораль как что-то вроде кодекса что такой человек безоговорочно поддержит, действуя добродетельно способами. В этом случае даже теоретик добродетели может считаться моральным реалист в указанном выше смысле.

Консеквенциалистские взгляды могут не соответствовать базовой схеме определения «морали» в нормативном смысле, поскольку они, кажется, не ссылаются на понятия одобрения или рациональность.Но эта внешность обманчива. Сам Милль явно определяет мораль как

правила и предписания человеческого поведения, при соблюдении которых [счастливое существование] может быть, насколько это возможно, обеспечен. (1861 [2002: 12])

И он думает, что ум не в «правильном состоянии». если только он не находится в «состоянии, наиболее благоприятном для общего счастья », — и в этом случае он, безусловно, будет способствовать как только что охарактеризовано. А акт-консеквенциалист Дж.J.C. Smart (1956) также недвусмысленно заявляет, что он думает об этике как об изучении как вести себя рациональнее всего. Его приверженность утилитаризму результат его убеждения, что максимизация полезности всегда рациональное дело. Поразмыслив, неудивительно, что многие теоретики морали неявно считают, что предлагаемые ими коды будут одобряется всеми рациональными людьми, по крайней мере, при определенных условиях. Если этого не придерживаться, придется признать, что, когда ему показали что определенное поведение требуется с моральной точки зрения, рациональный человек может просто пожмите плечами и спросите: «Ну и что? Что мне до того? » А также, хотя некоторые исключения упомянуты ниже, очень немногие моралисты думаю, что их аргументы оставляют этот вариант открытым.Еще меньше думают эта опция остается открытой, если нам разрешено добавить дополнительные условия за пределами простой рациональности: ограничение убеждений, для пример (похожий на завесу невежества Ролза (1971: 118)), или беспристрастность.

Определения морали в нормативном смысле — и, следовательно, моральные теории — различаются в своем понимании рациональности, и в их спецификации условий, при которых все разумные люди обязательно поддержат кодекс поведения поэтому это будет считаться моралью.Эти определения и теории также различаются тем, как они понимают, что означает одобрение кода в соответствующий способ. В связи с этими различиями определения «Мораль» — и моральные теории — различаются отношение к тем, к кому применима мораль: то есть к тем, чьи поведение подлежит моральному осуждению. Некоторые считают, что мораль применима только тем разумным существам, у которых есть определенные особенности человеческие существа: особенности, которые делают для них рациональным одобрение мораль. Эти особенности могут, например, включать в себя погрешность и уязвимость.Другие теории морали утверждают, что морали, которая является руководством для всех разумных существ, даже если они существа не обладают этими человеческими характеристиками, например, Бог.

Среди тех, кто нормативно использует понятие «мораль», практически все считают, что «мораль» относится к кодексу поведения, который применяется к всем, кто может его понять и может управлять своими поведение, хотя многие считают, что защищает более крупный группа. Среди таких теоретиков также принято считать, что мораль никогда не следует переопределять.То есть принято считать, что никто должен когда-либо нарушать моральный запрет или требование неморального причины. Это утверждение тривиально, если «следует» означает «морально должен». Итак, утверждение о моральном приоритетность обычно понимается как «следует» что означает «рационально должен», в результате чего моральный требования утверждаются как рациональные требования. Хотя обычное дело, эта точка зрения ни в коем случае не всегда является определяющей. Сиджвик (1874 г.) отчаявшись показать, что рациональность требует нас, чтобы выбрать мораль выше эгоизма, хотя он определенно не считал рациональность требовался и эгоизм.Более конкретно, Герт (2005) утверждал, что, хотя моральное поведение всегда рационально допустимо , это не всегда рационально требовалось . Foot (1972), кажется, держал что любая причина — и, следовательно, любое рациональное требование — моральное поведение должно было бы проистекать из условного обязательства или объективный интерес. И она тоже, кажется, иногда считала ни одна из этих причин может быть недоступна, так что моральные Для некоторых агентов поведение может не требоваться рационально.Ну наконец то, моральные реалисты, которые придерживаются основанных на желании теорий причин и формальных, означает / цель теории рациональности иногда прямо отрицают эту моральную поведение всегда даже рационально допустимо (Goldman 2009), и на самом деле это, кажется, следствие точки зрения Foot также, хотя она не подчеркивает это.

Несмотря на то, что такие теоретики, как Сиджвик, Герт, Фут и Goldman не считает, что моральное поведение является рациональным, они никоим образом не запрещается использовать «мораль» в нормативный смысл.Используя «мораль» в нормативном смысле, и считать, что такая вещь существует, подразумевает только то, что рациональные люди выдвинули бы определенную систему; это не влечет считая, что рациональные люди всегда будут мотивированы следовать этому сами системы. Но до такой степени, что теоретик отрицал бы даже утверждение об одобрении, и вместо этого считают, что рациональные люди может не только не действовать морально, но даже отвергнуть это как публичная система, которую теоретик либо не использует «Мораль» в нормативном смысле, или отрицание существование морали в этом смысле.Такой теоретик может также использовать «Мораль» в описательном смысле или может не иметь особый смысл в виду.

Когда «мораль» используется в ее нормативном смысле, она нуждается в не иметь ни одной из двух формальных функций, которые необходимы для морали, относящейся к описательному смыслу: это должен быть кодекс поведение, выдвигаемое обществом, группой или отдельным лицом, или чтобы его приняли в качестве руководства к поведению членов этого общество или группа, или этим человеком. Действительно, возможно, что мораль в нормативном смысле никогда не выдвигалась конкретное общество, любой группой или даже любым человеком.Отчасти это следствие того, что «мораль» в нормативном смысле понимается как условное, то есть вероятно, будет противоречивым: это код, который будет одобрен любой вполне рациональный человек при определенных условиях.

Если кто-то моральный реалист, и кто-то также признает описательную чувство «морали», может потребоваться описательное морали, по крайней мере, в некотором роде нормативный смысл. То есть можно утверждать, что руководство к поведению некоторых обществ не хватает многих основных черт морали в нормативном смысле неверно утверждать, что эти в обществах есть даже мораль в описательном смысле.Это крайняя точка зрения, однако. При более умеренной позиции все в обществах есть что-то, что можно рассматривать как их мораль, но что многие из этих моральных принципов — возможно, действительно, все они — неполноценны. То есть моральный реалист мог бы считать, что хотя в этих настоящих руководствах по поведению достаточно функций нормативной морали, чтобы быть классифицированной как описательная мораль, они не будут полностью одобрены всеми моральными агентами.

Хотя моралисты не утверждают, что какое-либо реальное общество имеет или имеет когда-либо руководствовалась моралью в качестве действительного руководства к поведению, «естественным закона »теории морали утверждают, что любой разумный человек в любом общество, даже то, что имеет дефектную мораль, способно знать какие общие действия мораль запрещает, требует, обескураживает, поощряет и позволяет.В богословской версии теории естественного права, такие как выдвинутые Аквинским, это потому что Бог вложил это знание в разум всех людей. В светская версия теорий естественного права, например, выдвинутая по Гоббсу (1660), естественного разума достаточно, чтобы разрешить все рациональные люди, чтобы знать, что мораль запрещает, требует и т. д. Естественный закон теоретики также утверждают, что мораль применима ко всем разумным людям, не только живущие сейчас, но и те, кто жил в прошлом.

В отличие от теорий естественного права, другие моральные теории не верны. довольно сильное мнение об универсальности знания мораль. Тем не менее, многие считают, что мораль известна всем, кто может законно судить по нему. Байер (1958), Ролз (1971) и Контрактарианцы отрицают, что может существовать эзотерическая мораль и : тот, который судит людей, даже если они не знают, что он запрещает, требует и т. д. Для всех вышеперечисленных теоретиков мораль — это то, что мы можем назовите общественную систему : систему норм (1), которую можно узнать всеми теми, к кому это применимо, и (2) это не является иррациональным для любого тех, к кому это относится (Герт 2005: 10).Моральные суждения обвинения, таким образом, отличаются от юридических или религиозных суждений об обвинении в что они не могут быть сделаны о лицах, которые законно невежественны того, что они должны делать. Консеквенциалисты, похоже, придерживаются что каждый должен знать, что он морально обязан действовать так, чтобы чтобы привести к лучшим последствиям, но даже они, кажется, не думаю, что суждения о моральной вине уместны, если человек законное игнорирование того, какие действия приведут к лучшему последствия (Singer 1993: 228).Похоже, что параллельных взглядов придерживаются правят консеквенциалистами (Hooker 2001: 72).

Идеальной ситуацией для правовой системы была бы публичная система. Но в любом большом обществе это невозможно. Игры ближе к публичным системам, и большинство взрослых, играющих в игры, знают, что правил, или они знают, что есть судьи, толкование которых определяет, какое поведение игра запрещает, требует и т. д. игра часто является публичной системой, ее правила распространяются только на тех, кто играет игра.Если человек недостаточно заботится об игре, чтобы соблюдать правила, она обычно может бросить. Нравственность — единственная общественная система что ни один разумный человек не может бросить. То, что бросить нельзя мораль означает, что никто не может сделать ничего, чтобы избежать законного подлежит наказанию за нарушение его норм, за исключением того, что перестает быть моральный агент. Нравственность распространяется на людей просто в силу их быть рациональными людьми, знающими, что мораль запрещает, требует, и т. д., и способность соответствующим образом направлять их поведение.

Общественные системы могут быть формальными или неформальными . Сказать публичная система неформальна, то есть не имеет авторитетных судьи и нет процедуры принятия решений, которая дает уникальное руководство по действовать во всех ситуациях или разрешить все разногласия. Сказать то, что публичная система является формальной, означает наличие в ней одного или обоих эти вещи (Герт 2005: 9). Профессиональный баскетбол — это формальный общественная система; все игроки знают, что то, что судьи называют фолом определяет, что является фолом.Пикап баскетбол — неформальная публика система. Существование стойких моральных разногласий показывает, что наиболее правдоподобно рассматривать мораль как неформальную общественную систему. Этот верно даже для таких моральных теорий, как теория Божественного повеления и действовать утилитаризмом, поскольку нет авторитетных судей Божья воля или какое-то действие максимизирует полезность, и есть нет процедур принятия решений для определения этих вещей (Scanlon 2011: 261–2). Когда признается стойкое моральное несогласие, те кто понимает, что мораль — это неформальная общественная система, признают, что как следует действовать, морально неразрешимо, и если какое-то решение требуется, политическая или правовая система может быть использована для ее решения.У этих формальных систем есть средства для предоставления уникальных руководств, но они не дают однозначно правильного морального руководства к действию, которое должен быть выполнен.

Важный пример моральной проблемы, не решенной неформальным общественная система морали — это беспристрастная защита плодов моралью, а также о том, проводятся ли аборты и при каких условиях разрешается. Между полностью осведомленными о моральных принципах продолжаются разногласия. агентов по этому моральному вопросу, хотя юридические и политические система в Соединенных Штатах предоставила довольно четкие рекомендации относительно условия, при которых аборт разрешен законом.Несмотря на это важный и спорный вопрос, мораль, как и у всех неформальных публичных систем, предполагает согласие о том, как действовать в большинстве моральных ситуаций, например, все согласны с тем, что убийство или причинение серьезного вреда любому моральному агенту требует веского оправдания, чтобы быть допустимым с моральной точки зрения. Ни один. Никто считает, что с моральной точки зрения оправдано обманывать, обманывать, ранить или убить морального агента просто для того, чтобы заработать достаточно денег, чтобы фантастический отдых. Часто считается, что моральные вопросы спорны, потому что повседневные решения, о которых нет разногласия, редко обсуждаются.Сумма соглашения относительно какие правила являются моральными правилами и когда их нарушение оправдано этих правил, объясняет, почему мораль может быть общественной системой даже хотя это неформальная система.

Используя понятие неформальной общественной системы, мы можем улучшить базовая схема определений «морали» в нормативный смысл. Старая схема заключалась в том, что мораль — это код что все разумные люди при определенных условиях одобрить. Усовершенствованная схема состоит в том, что мораль — это неформальный общественная система , что все разумные люди в соответствии с определенными указанными условия, одобрил бы.Некоторые теоретики могут не учитывать неформальный характер моральной системы как дефиниционной, считая, что мораль может дать познаваемые точные ответы на каждый вопрос. Этот приведет к тому, что добросовестные агенты морали часто не могут знать, что разрешает, требует или позволяет мораль. Некоторые философы отрицать, что это реальная возможность.

О любом определении «морали», будь то описательное или нормативный, это кодекс поведения. Однако по этическим или группо-релятивистские учетные записи или индивидуалистические учетные записи — все которые лучше всего рассматривать как объяснения морали в описательных смысл — мораль часто не имеет особого содержания, которое отличает это из неморальных кодексов поведения, таких как закон или религия.Так же, как правовой кодекс поведения может иметь практически любое содержание, если только способен управлять поведением, а религиозный кодекс поведения не имеет ограничения на содержание, большинство релятивистских и индивидуалистических представлений о мораль накладывает несколько ограничений на содержание морального кодекса. Конечно, у реальных кодов есть определенные минимальные ограничения — в противном случае общества, которые они характеризуют, не имели бы минимально необходимой степени социальное сотрудничество, необходимое для поддержания их существования в течение долгого времени. На с другой стороны, для моралистов, которые открыто придерживаются этой морали это неформальная общественная система, которую все разумные люди поставили бы вперед для управления поведением всех моральных агентов, он имеет довольно определенное содержание.Гоббс (1660 г.), Милль (1861 г.) и многие другие нерелигиозные философы англо-американских традиции ограничивают мораль поведением, которое прямо или косвенно влияет на других.

Утверждение, что мораль регулирует только поведение, которое влияет на других, является несколько спорных, и поэтому, вероятно, не должен учитываться как определение морали, даже если оно вытекает из правильная моральная теория. Некоторые утверждали, что мораль также управляет поведение, которое влияет только на самого агента, например, принятие рекреационные наркотики, мастурбация, а не развивающие таланты.Кант (1785) может дать описание этой широкой концепции мораль. Интерпретированная таким образом теория Канта по-прежнему соответствует базовая схема, но включает эти самооценки моральных требований из-за особого подхода к рациональности, который он использует. Тем не мение, шага Канта, сомнительно, чтобы все моральные агенты ставили представить универсальное руководство по поведению, которое управляет поведением, которое никак на них не повлиять. Действительно, когда понятие морали полностью отличные от религии, нравственные правила, кажется, ограничивают их содержание к поведению, которое прямо или косвенно вызывает или рискует вред другим.Некоторое поведение, которое, кажется, влияет только на вас самих, например, прием рекреационных наркотиков может иметь значительный косвенный вред воздействовать на других, поддерживая незаконную и вредную деятельность те, кому выгодна продажа этих наркотиков.

Иногда возникает путаница в отношении содержания морали, потому что мораль недостаточно отличается от религии. Касательно самоуправляемое поведение, регулируемое моралью, поддерживается идея, что мы созданы Богом и обязаны подчиняться приказов, и это может быть пережитком тех времен, когда мораль не была четко отличить от религии.Этот религиозный пережиток мог также влияют на утверждение, что некоторые сексуальные практики, такие как гомосексуализм аморальны. Тем, кто четко отличает мораль от религии обычно не считают сексуальную ориентацию вопросом морали.

Можно считать, что достижение определенной социальной цели определение морали (Frankena 1963). Стивен Тулмин (1950) взял это должна быть гармония общества. Байер (1958) назвал это « хорошо для всех ». Утилитаристы иногда утверждают, что это производство величайшего блага.Герт (2005) считает, что это уменьшение зла или вреда. Эта последняя цель может показаться значительное сужение утилитарных требований, но утилитаристы всегда включать уменьшение вреда как существенное для получения величайшее благо, и почти все их примеры включают избегание или предотвращение вреда. Примечательно, что парадигмальные случаи морального правила — это те, которые запрещают причинение вреда прямо или косвенно, такие как правила, запрещающие убийство, причинение боли, обман и нарушение обещаний.Даже те заповеди, которые требуют или поощряют позитивные действия, такие как помощь нуждающимся, почти всегда связаны для предотвращения или уменьшения вреда, а не для продвижения товаров, таких как удовольствие.

Среди взглядов моралистов различия в содержании меньше значительнее, чем сходства. Для всех таких философов мораль запрещает такие действия, как убийство, причинение боли, обман и нарушение обещаний. Некоторым нравственность требует еще и благотворительности. действия, но бездействие благотворительности во всех возможных случаях делает не требуют оправдания так же, как любой акт убийства, причинение боли, обман и нарушение обещаний требует оправдания.И Кант (1785), и Милль (1861) различают обязанности совершенного обязанность и обязанности несовершенного обязательства и не причинять вреда как первый вид долга и помощь как второй вид долга. Для Герт (2005), мораль поощряет благотворительность, но не требовать это; быть милосердным всегда морально хорошо, но это не аморально не быть милосердным.

Даже если правдоподобная базовая схема для определений «Мораль» в нормативном смысле принята, понимание того, что такое мораль, в этом смысле, по-прежнему будет зависеть очень важно о том, как понимать рациональность.Как уже было упоминалось, мораль в нормативном смысле иногда принимается запретить определенные формы сексуальной активности по обоюдному согласию или использование рекреационные наркотики. Но включение таких запретов в учет мораль как универсальный ориентир, который все разумные люди вперед требует особого взгляда на рациональность. После всего, многие будут отрицать, что неразумно отдавать предпочтение безобидным согласованным сексуальной активности или в пользу употребления определенных наркотиков исключительно для в рекреационных целях.

Одна концепция рациональности, поддерживающая исключение сексуального имеет значение, по крайней мере, на базовом уровне, с норм морали. что для того, чтобы действие считалось иррациональным, это должно быть действие, которое причиняет вред самому себе, не производя компенсационной выгоды для кто-то — возможно, сам, возможно, кто-то другой. Такой аккаунт рациональности можно было бы назвать «гибридной», поскольку она дает разные роли в личных интересах и альтруизме. Отчет о мораль, основанная на гибридной концепции рациональности, могла согласиться с Гоббс (1660), что мораль связана с продвижением людей, живущих вместе в мире и согласии, что включает в себя соблюдение правил запрещение причинения вреда другим.Хотя моральные запреты против действий, которые причиняют вред или значительно увеличивают риск вред не является абсолютным, чтобы избежать аморальных действий, При нарушении этих запретов всегда требуется оправдание. Кант (1797), кажется, считает, что нарушение некоторых из эти запреты, например, запрет лжи. Это в значительной степени результат того факта, что концепция Канта (1785 г.) рациональность чисто формальна, в отличие от гибридной концепции рациональность описана выше.

Большинство моральных реалистов, предлагающих моральные теории, не утруждают себя предложением. что-нибудь вроде определения морали. Вместо этого, что эти философы предлагают теорию о природе и обосновании набор норм, с которыми они уже воспринимают свою аудиторию знакомый. По сути, они молчаливо выбирают мораль со ссылкой на некоторые важные и относительно бесспорные части его содержания: он запрещает убийство, воровство, обман, обман и так далее. В На самом деле, это был бы неплохой способ определения морали, если бы точка такого определения должны были быть относительно нейтральными с точки зрения теории, и позвольте теоретизировать.Мы могли бы назвать это « определение ссылки »или« основное определение »(см. Prinz and Nichols 2010: 122).

Некоторые, в том числе Хэйр (1952, 1963), испытывали искушение возразить против возможность содержательного определения морали на основе утверждения, что моральное неодобрение — это позиция, которая может быть направлен на что угодно. Foot (1958a, 1958b), возражал против эта идея, но основное определение все еще имеет недостаток: что он каким-то образом не раскрывает сути морали.Один может предположить, что основное определение имеет то преимущество, что включая теории морали Divine Command, в то время как такие теории может показаться затруднительным для определений, основанных на правдоподобных схема приведена выше. Но вполне правдоподобно придерживаться этого Божественного приказа. теории основываются на теориях естественного закона, которые на самом деле соответствуют схема. Теории Божественного повеления, не основанные на естественном законе, могут создают проблемы для схемы, но можно также подумать, что такие теории основываются на путанице, поскольку они, кажется, влекут за собой Бог мог бы сделать аморальным поступать добро.

5. Варианты

Придавая больше содержания и подробностей общим понятиям одобрение, рациональность и соответствующие условия, при которых разумные люди будут одобрять мораль, каждый идет дальше от дает определение морали в нормативном смысле, а ближе предоставить актуальную моральную теорию. И аналогичное утверждение верно для определения морали в описательном смысле, как указано в более подробно, что означает утверждение, что человек или группа людей одобряют система или код.В следующих четырех подразделах четыре основных способа уточнения определений морали. Они все достаточно схематичны, чтобы их можно было рассматривать как разновидности определение, а не как теории.

5.1 Связь морали с нормами реакции на поведение

Экспрессивисты о морали не считают ее объективной. содержание морали, которое могло бы подтвердить то, что мы выше назвали «Основное определение». Скорее, они явно признать существование значительных различий в том, какие правила и идеалы, которые разные люди выдвигают как мораль в нормативных смысл.И они сомневаются, что этот вариант совместим с моральными реализм. Следовательно, они должны предложить некоторые объединяющие функции эти разные наборы правил и идеалов, несмотря на различия в их содержание. В результате этого давления некоторые экспрессивисты заканчивают тем, что предлагая явные отчеты о отчетливо моральном отношении можно держаться за маркер или тип действия. Эти учетные записи могут конечно, чтобы поддержать различные формы морали в описательный смысл. Но их также можно использовать в качестве основы для одна из форм морального реализма.

Чтобы увидеть, как экспрессивистский взгляд может быть использован моральным реалистом определенного рода, рассмотрим моральные принципы Аллана Гиббарда (1990). экспрессивизм. Гиббард считает, что моральные суждения являются выражением принятие норм чувства вины и гнева. Можно согласиться с точкой зрения Гиббарда о том, что значит поддерживать моральную заявлять, не принимая точку зрения, что в конфликтах все разногласия безупречны. То есть даже моральный реалист может использовать Гиббарда взглянуть на природу морального суждения и извлечь из него определение морали.Используемая таким теоретиком точка зрения Гиббарда влечет за собой что мораль, в нормативном смысле, — это код, выбранный Правильный набор норм чувства вины и гнева : То есть нормы, которые бы одобрил рациональный человек. Это эквивалентно принятию правдоподобной общей схемы для определения о «морали», данной выше, и понимании одобрения в особом смысле. Чтобы одобрить код соответствующим образом, на этом определение, состоит в том, чтобы думать, что нарушение его норм вызывает вину и гнев уместен.

С рассказом Гиббарда тесно связана история, согласно которой нормы релевантности — это не нормы эмоций, а нормы для других реакций на поведение. Например, человек мораль может быть набором правил и идеалов, которые они считают выбранными соответствующими нормами похвалы и порицания, а также другими социальными санкции (Sprigge 1964: 317). Фактически, ссылка на похвалу и порицание может быть более адекватным, чем ссылка на вину и гнев, поскольку последние, кажется, только выявляют моральные запреты, а не освобождают место за идею, что мораль также рекомендует или поощряет определенные поведения, даже если они для этого не требуются.Например, это правдоподобно, что существует такая вещь, как чрезмерное действие, и что определение того, что считается чрезмерным, является частью мораль — будь то в описательном или нормативном смысле. Но это кажется маловероятным, что мы можем объяснить эту часть морали апеллировать к нормам вины и гнева, и совсем не ясно, что есть эмоции, которые так же тесно связаны с суперпопулярностью, как и вина и гнев относятся к моральному проступку. С другой стороны, это кажется правдоподобным, что нормы похвалы за действия могут помочь выбрать то, что считается чрезмерным.

Другой вариант нынешней стратегии заменил бы разговоры о похвале. и обвинять с разговорами о награде и наказании. Эта точка зрения займет мораль — это система, объясняющая, какие действия должным образом вознаграждены и — более централизованы — наказаны. Этот своего рода взгляд, который по-прежнему тесно связан с предложение, можно также рассматривать как соответствующее общей схеме данной выше. С этой точки зрения идея одобрения кода раскрывается в сроки принятия норм вознаграждения и наказания.Скорупски (1993), вслед за Миллем (1861), отстаивает определение морали. в соответствии с этими принципами, хотя тогда он понимает наказание в первую очередь в с точки зрения вины, и понимает, что вина очень тесно связана с эмоция — действительно, простое наличие эмоции может считаться обвинение — так что итоговая точка зрения похожа на точку зрения Гиббарда одним важным способом, по крайней мере, если сосредоточить внимание на моральных неправильность.

Безусловно правдоподобно, что чувство вины уместно, когда человек действует безнравственно, и испытывать гнев на тех, кто действует безнравственно по отношению к тем, о ком заботится.Возможно даже, что это только уместно, в определенном смысле «Уместно», чтобы чувствовать вину и гнев в связи с нравственные проступки. Так что нормы вины и гнева вполне могут быть однозначно выделить определенные моральные нормы. И аналогичные утверждения могут быть сделаны в отношении нормы похвалы и порицания. Однако не так ясно, что мораль правильно определена с точки зрения эмоций или других реакции на поведение. Возможно, как подчеркивает Скорупский, мы нужно понимать вину и гнев, а также похвалу и осуждение с точки зрения моральные концепции.Это беспокойство о направлении объяснения кажется меньшим настаивая на понятиях награды и наказания. Эти ответы на поведение, по крайней мере, само по себе , можно просто понять с точки зрения соотношения пользы и вреда. Конечно они будут только считаются наградой, а наказанием, когда они связаны с кто-то соблюдает или нарушает правило, которое все рационально люди хотели бы видеть усиление таких ответов.

5.2 Нравственность в связи с защитой кода

Один из способов понять понятие поддержки — это защита.Защита кода — это личное дело второго или третьего лица, так как один пропагандирует кодекс для других. Более того, это согласуется с пропагандой код, который никто не планирует сам следовать. Как только утверждение чего-то, что считается ложным, по-прежнему считается утверждением это лицемерное отстаивание кодекса по-прежнему считается отстаиванием этого код. Когда поддержка понимается как пропаганда, ее можно использовать в определения морали в описательном смысле, пока это мораль группы или общества.И адвокацию также можно использовать как толкование одобрения при предоставлении определения мораль в нормативном смысле. Конечно, те, кто принимает определение морали в любом из этих смыслов — как кодекс, который группа или общество одобряют, или как кодекс, который будет универсальным отстаивают все рациональные агенты при определенных условиях — не считают, что пропаганда обязательно или даже вероятно будет лицемерный. Но они считают, что важная вещь о морали кодекс — что выделяет его как моральный кодекс — так это то, что он был бы выдвинули всеми соответствующими агентами, не то чтобы это было За следует .Понятие адвокации не так важно. место в описательном отчете о морали отдельного человека, поскольку, когда кто-то лицемерен, мы часто отрицаем, что они действительно придерживаются моральный взгляд, который они отстаивают.

Милль (1861) не только предлагает моральную теорию, но и старается объясните, чем мораль отличается от других нормативных систем. Для него, нормы, которые просто способствуют полезности, являются нормами целесообразности. Чтобы квалифицируются как морально неправильные, действие должно быть таким, которое должно быть наказан. Думая, что действие определенного рода должно быть наказано — дело третьего лица, поэтому кажется правдоподобным поставить Милля взгляд на то, что определение морали в категории бытия обсуждается в этом разделе.Стоит отметить, что лицемерие есть, ибо Милл, не только возможность, но — учитывая нынешнее плачевное состояние нравственного воспитания — практически неизбежно. Это потому, что будучи мотивирован на то, чтобы отстаивать наказание за определенное действие, вполне отличается от мотивации воздерживаться от подобных действий. Пропаганда наказания за определенные действия может быть выбор, максимизирующий полезность, при фактическом выполнении такого действия (пытаясь, конечно, избежать обнаружения) также может быть максимизация полезности.А для Милля то, что определяет, что человек будет адвоката, и то, как человек будет действовать, являются предсказуемыми последствиями для этого человека .

Моральный взгляд Бернарда Герта (2005) также оперирует определением морали, которая понимает поддержку как защиту в смысле выдвигается в качестве руководства для всех рациональных агентов. Герт предлагает следующие два условия, при которых все разумные люди выдвинул бы универсальное руководство для управления поведением всех моральные агенты.Первое условие — они ищут согласия со всеми другими рациональными людьми или моральными агентами. Второе условие в том, что они используют только те убеждения, которые разделяют все рациональные люди: например, что они сами подвержены ошибкам и уязвимы и что все те, к кому применима мораль, тоже подвержены ошибкам и уязвимый. Второе условие исключает как религиозные верования, так и научных верований, поскольку нет религиозных верований или научных убеждения, которые разделяют все разумные люди.Это условие правдоподобно потому что нет универсального руководства по поведению, которое применимо ко всем рациональным люди могут быть основаны на убеждениях, что некоторые из этих рациональных людей не делиться.

5.3 Нравственность в связи с принятием кода

Еще один способ понять понятие одобрения — это как принятие. В отличие от защиты кода, принятие кода — это Перво-личное дело. Это может включать намерение соответствовать собственное поведение по отношению к этому коду, чувствуя себя виноватым, когда нет и так далее.Нельзя лицемерно принимать кодекс. Действительно, лицемерие — это просто защита кода, который никто не принимает. Таким образом, это понятие поддержки доступно тому, кто пытается дать определение морали в описательном смысле, даже если учитывая мораль отдельного человека.

Парадигматические взгляды в традиции естественного права, начиная с Фомы Аквинского считают, что законы морали берут начало в Боге, и что эти законы составляют принципы практической рациональности человека. (Финнис 1980; Макинтайр 1999).Взгляды в этой традиции можно рассматривать как использование базовой схемы для определения морали в нормативных смысл, понимание одобрения как принятия. Члены этого традиции обычно считают, что все рациональные люди знают, какие действия, которые мораль запрещает, требует, обескураживает, поощряет и позволяет. Центральное место в точке зрения Фомы Аквинского занимает то, что мораль известна всем тем, чье поведение подлежит моральному осуждению, даже если они не знают откровений христианства. Вот почему Аквинский считает, что знание того, что мораль запрещает и требует, не предполагать понимание того, почему мораль запрещает и требует того, что она делает.

Те, кто принадлежит к традиции естественного права, также придерживаются этой причины. одобряет нравственные поступки. Такое одобрение, конечно, имеет когнитивный компонент. Но это еще и мотивация. Фома Аквинский не считают, что знание морали всегда эффективно: его можно стереть из-за злых убеждений или порочных привычек. Но если причины нет противодействуя таким силам, любой разумный человек не только знал бы, что было запрещено и требовалось моралью, но следовало бы этим запреты и требования.Итак, для теоретиков естественного права одобрение равносильно акцепту.

5.4 Связь морали с оправданием другим

Отсутствие четкого и общепринятого определения морали может частично объясняют стойкость консеквенциалистских концепций мораль. Без явного определения легче игнорировать тот факт, что теории консеквенциализма не особенно связаны с межличностным взаимодействием, но обычно применяются так же, как хорошо для сценариев необитаемых островов в отношении людей, которые живут в общества.В любом случае было признано, что для борьбы с консеквенциализм, было бы полезно иметь что-то вроде правдоподобное определение морали, из которого следует, что субъект вопрос морали — это нечто иное, чем просто добро и тяжесть последствий. Т. Скэнлон (1982, 1998), применяя это стратегии, предполагает, что предмет морали — то, что мы о чем говорят, когда мы говорим о морали — это система правила регулирования поведения, которое не подлежит разумному отклонению основанный на стремлении к информированному и невынужденному общему согласию.

Предложение Скэнлона относительно морали можно легко рассматривать как пример общей схемы, приведенной выше. Его «система правил» — это особый вид неформальной общественная система; он понимает поддержку всех разумных людей как неприятие всеми разумными людьми; и он предлагает конкретный объяснение условий, при которых моральные агенты достигли бы соответствующее соглашение. Но Scanlon также уделяет большое внимание факт, что если он прав насчет морали, то соблюдение моральных норм позволяет нам оправдывать наши поведение по отношению к другим таким образом, от которого они не могут разумно отказаться.Действительно, умение оправдываться перед разумными людьми — первостепенное источник моральной мотивации для Скэнлона (см. также Sprigge 1964: 319). Может показаться, что это предполагает несколько иное определение определения. о морали: эта мораль состоит из самых основных норм в условия, которыми мы оправдываем себя перед другими. Но это правдоподобно что это якобы определяющее утверждение лучше рассматривать как следствие конкретной версии общей схемы Скэнлона, с одобрением, понимаемым как отказ от отказа.Ибо, если мораль система норм, которые были бы одобрены таким образом, мы можем оправдать наши действия с другими, указав, что даже они, были ли они разумно, одобрил бы правила, разрешающие наше поведение.

Моральный взгляд Стивена Дарволла (2006) также можно рассматривать как плавный из версии общей схемы и предъявляя претензии по поводу оправданность перед другими. Дарволл утверждает, что мораль — это вопрос равной ответственности свободных и разумных существ. По его мнению, я вести себя по отношению к вам морально настолько, насколько я уважаю ваши утверждения имеют право налагать на меняДарвалл также считает, что я буду уважать эти утверждения, если я признаю определенные предположения, к которым я совершено просто в силу того, что он был рациональным, размышляющим агентом. В виде в результате он считает, что мораль — или, по крайней мере, мораль обязательство — это «схема подотчетности» ( своего рода неформальной общественной системы), которую все рациональные люди будут одобрить. Однако, в отличие от точки зрения Скэнлона, точка зрения Дарволла использует более сильное чувство поддержки, чем неприятие. В частности, это включает признание причин, указанных авторитетные требования других людей.И это признание положительно мотивационный.

Взгляды как Скэнлона, так и Дарволла подчеркивают социальную природа морали в нормативном смысле: Скэнлон, автор ссылка на оправдание другим; Дарволл, обращаясь к Актуальность причин второго характера. Но Дарвалл строит отзывчивость на второстепенные причины в соответствующее понятие рациональности, в то время как Скэнлон просто эмпирически утверждает, что многие людьми движет желание оправдать себя перед другими, и отмечает, что его определение морали приведет к правилам, которые позволят один сделать это, если следовать за ними.Тип описанного определения в Раздел 5.1 также делает существенным для нее социальную природу морали, поскольку она В центре внимания находится понятие реакции на поведение других. Определения, описанные в разделах 5.2 а также 5,3 не влекут за собой социальной природы морали, поскольку это можно принять и даже отстаивать кодекс, который касается только эгоистичное поведение. Но при любом правдоподобном объяснении рациональности кодекс, который будет защищать все моральные агенты, будет управлять межличностные взаимодействия и будут включать правила, запрещающие причинение вреда без уважительной причины.Только определение, предложенное в Раздел 5.3 поэтому его можно считать реалистично совместимым с эгоистическим мораль.

Пределы личной выгоды в JSTOR

Abstract

В этом исследовании моральной теории и ее связи с социальной теорией анализируется конструкция личного интереса и его моральный аналог в виде самопожертвования. Утверждается, что перспектива личного интереса / самопожертвования связана с определенными историческими допущениями либерализма, которые в своем индивидуализме ограничивают наши взгляды на человеческую природу, институты и социальные отношения.Перспектива взаимности предлагается как один из способов переосмыслить наше понимание социальных и моральных отношений и, таким образом, выйти за рамки несоответствия между индивидуализмом и социальной моралью.

Информация о журнале

Журнал научного изучения религии (JSSR), ежеквартальное издание Общества научного изучения религии, публикует исследования религиозных явлений на протяжении более сорока лет. Опираясь на широкий междисциплинарный профиль науки, включая религию, социологию, политологию, психологию, антропологию и историю, журнал предлагает научный анализ роли религии в обществе.Примеры затронутых тем включают модели членства в церкви и рост, взаимосвязь между религией и здоровьем, взаимосвязь между религией и социальными установками, рост фундаментализма, секуляризацию и сакрализацию, а также новые религиозные движения. JSSR — важное издание для тех, кто хочет быть в курсе научных исследований о роли и влиянии религии в современном мире.

Информация для издателя

Wiley — глобальный поставщик контента и решений для рабочих процессов с поддержкой контента в областях научных, технических, медицинских и научных исследований; профессиональное развитие; и образование.Наши основные направления деятельности выпускают научные, технические, медицинские и научные журналы, справочники, книги, услуги баз данных и рекламу; профессиональные книги, продукты по подписке, услуги по сертификации и обучению и онлайн-приложения; образовательный контент и услуги, включая интегрированные онлайн-ресурсы для преподавания и обучения для студентов и аспирантов, а также для учащихся на протяжении всей жизни. Основанная в 1807 году компания John Wiley & Sons, Inc. уже более 200 лет является ценным источником информации и понимания, помогая людям во всем мире удовлетворять их потребности и реализовывать их чаяния.Wiley опубликовал работы более 450 лауреатов Нобелевской премии во всех категориях: литература, экономика, физиология и медицина, физика, химия и мир. Wiley поддерживает партнерские отношения со многими ведущими мировыми сообществами и ежегодно издает более 1500 рецензируемых журналов и более 1500 новых книг в печатном виде и в Интернете, а также базы данных, основные справочные материалы и лабораторные протоколы по предметам STMS. Благодаря растущему предложению открытого доступа, Wiley стремится к максимально широкому распространению и доступу к публикуемому контенту, а также поддерживает все устойчивые модели доступа.Наша онлайн-платформа, Wiley Online Library (wileyonlinelibrary.com), является одной из самых обширных в мире междисциплинарных коллекций онлайн-ресурсов, охватывающих жизнь, здоровье, социальные и физические науки и гуманитарные науки.

Предпочтения в отношении моральных и аморальных черт у других являются условными

Значимость

Обычно утверждается, что у людей преобладает предпочтение нравственных черт по сравнению с безнравственными чертами, то есть, независимо от окружающего контекста, мораль способствует возникновению симпатий, а безнравственность порождает неприязнь.Результаты четырех экспериментов опровергают эту точку зрения, показывая, что ситуативные цели могут устранить и даже обратить вспять предпочтение морали и безнравственности у других. Эти результаты показывают, что наше предпочтение морали и безнравственности зависит от требований наших текущих целей и не может быть отнесено исключительно на счет врожденных, «зашитых» связей или личного опыта обучения. Они также предполагают, что аморальные люди иногда завоевывают общественное обожание и силу, которая приходит с ним, не вопреки, а именно благодаря своей аморальности.

Abstract

Предпочтение морали в других рассматривается как доминирующий фактор в восприятии личности. Считается, что моральные качества способствуют развитию симпатии, а аморальные черты вызывают неприязнь, независимо от контекста, в который они встроены. Мы сообщаем о результатах четырех исследований, которые опровергают эту точку зрения. Используя как явные, так и неявные меры, мы обнаружили, что предпочтение морали и безнравственности у других зависит от текущих целей оценщика. В частности, когда безнравственность способствовала достижению текущих целей участников, предпочтение морального противаморальные черты в других были устранены или обращены вспять. Было обнаружено, что предпочтения милосердия и беспощадности (эксперимент 1), честности и нечестности (эксперимент 2), сексуальной верности и неверности (эксперимент 3) и альтруизма против эгоизма (эксперимент 4) были условными. Эти результаты противоречат общепринятому мнению о том, что люди отдают предпочтение моральным и безнравственным чертам в других. Наши результаты также говорят о нативистских и эмпирических теориях социальных предпочтений и стабильности «социального контракта», лежащего в основе продуктивных человеческих обществ.

Наше предпочтение моральных или аморальных черт характера в других людях является катализатором продуктивного человеческого общества. Позитивное отношение к морали способствует таким явлениям, как взаимный альтруизм, поощрение сотрудничества для общего блага (1–3). Негативное отношение к безнравственности способствует таким явлениям, как наказание, предотвращение деструктивного поведения, такого как обман, воровство и фрирайд (1–3). Таким образом, вознаграждая мораль и наказывая безнравственность, наше предпочтение моральных и безнравственных черт в других усиливает наш общественный договор.Таким образом, для того, чтобы наш общественный договор был обязательным и стабильным, наше предпочтение морали и безнравственности в других должно быть доминирующим фактором в восприятии человека. Поэтому очень важно определить, является ли влияние моральных качеств на симпатии доминирующим, как это предусматривают преобладающие теории (4⇓⇓⇓⇓⇓ – 10), или является условным и, следовательно, ограниченным и нестабильным. Это вопрос, на который мы стремились ответить в настоящем исследовании.

Гипотеза доминирования морали

Различие между условными и доминирующими факторами в восприятии человека восходит к Аше (11).Условные факторы — это факторы, которые могут быть положительными или отрицательными в зависимости от контекста, в который они встроены; они включают в себя такие качества компетентности, как умный, опытный и искусный, и такие качества общения, как обаяние, игривость и вежливость. Например, умелые и обаятельные черты характера положительны для гуманиста, пытающегося собрать деньги для нуждающихся, но отрицательны для мошенника, пытающегося обмануть людей с их пенсионных сбережений. Другими словами, валентность качеств компетентности и общительности зависит от окружающего контекста (4, 6, 8, 10–12).

В отличие от условных факторов в восприятии человека, доминирующие факторы могут быть положительными или отрицательными независимо от контекста, в который они встроены. Считается, что нравственные черты являются доминирующими. Согласно этой точке зрения, такие моральные качества, как милосердие, честность, верность и альтруизм, воспринимаются как положительные, а аморальные черты характера, такие как беспощадность, нечестность, неверность и эгоизм, воспринимаются как отрицательные, и эти оценки сохраняются независимо от окружающего контекста. Многие исследователи высказывали эту идею (4⇓⇓⇓⇓⇓ – 10), но Landy et al.(6) заявляют об этом наиболее прямо: «положительные черты морали всегда положительны в восприятии человека, а отрицательные черты морали всегда отрицательны» (стр. 1274). Эта идея называется «гипотезой морального превосходства».

Существующие данные убедительно подтверждают гипотезу морального превосходства. Предпочтение морали аморальности у других проявляется уже в возрасте 3 месяцев (13–15 лет) и сохраняется на протяжении всей жизни. Среди взрослых мораль превосходит другие черты характера при определении наших оценок других (6, 10, 16, 17).Например, исследования показали, что люди предпочитают мораль безнравственности в других, независимо от общительности или компетентности жертвы (16, 17). Эти исследования показали, что людям нравятся моральные, нелюдимые цели больше, чем аморальные, общительные, и что людям нравятся моральные, некомпетентные цели больше, чем аморальные и компетентные цели. Кроме того, люди сами сообщают, что они ценят надежность (прототипная черта морали) в других независимо от контекстных факторов, таких как текущая задача, цель или функция целевого человека (5).

Даже в работе, документирующей неприятие моральных деятелей, феномен, называемый «добросовестным умалением», участники сохранили свое предпочтение морали против безнравственности в других (18). Эти исследования показали, что, когда люди сообщают о неприязни к (кажущейся) моральной целевой персоне, они не воспринимают ее как моральную. Вместо этого они реконструируют действия целевого человека в негативном свете, чтобы оправдать негативную оценку, как будто они не могут не любить кого-то за его нравственность.Фактически, начиная с основополагающей работы Аша (11), мы не знаем ни одного исследования, в котором участники не смогли бы предпочесть мораль аморальности в других.

Нравственность против достижения цели

Хотя гипотеза морального доминирования имеет существенную поддержку, одно из ее основных предположений не было проверено: если валентность нравственных черт не зависит от окружающего контекста, тогда люди должны предпочесть мораль, а не y аморальность в других, независимо от их текущего мотивационного состояния.Например, милосердие должно вызывать симпатию, даже если беспощадность больше способствует достижению текущих целей оценщика.

Прямые проверки таких прогнозов отсутствуют, но необходимы, поскольку требования наших текущих целей могут влиять на наши оценки; мы склонны любить стимулы, которые мы оцениваем как способствующие достижению наших целей, и не любим стимулы, которые мы оцениваем и препятствуют достижению наших целей (19⇓⇓⇓ – 23). Например, нам нравится еда, когда мы голодны, но не когда нас тошнит, нам нравятся задержки рейсов, когда мы опаздываем, но не вовремя, и нам нравится снег, когда мы катаемся на лыжах, но не когда едем.Валентность этих стимулов обусловлена ​​их целеустремленностью, что поднимает вопрос: обусловливается ли валентность нравственных черт у других и их целеустремленностью?

Ответ на этот вопрос неясен, поскольку некоторые предпочтения обусловлены требованиями наших текущих целей, а другие нет (20, 24, 25). Ситуационные цели формируют оценки еды, задержек рейсов и снега, но они практически не влияют на предпочтение сладких запахов кислым, умеренных температур по сравнению с экстремальными температурами, здоровой кожи по сравнению с инфицированной кожей и т. Д.Наши текущие цели могут изменить то, в какой степени мы предпочитаем такие вещи, как сладкие запахи, умеренная температура и здоровая кожа, но не то, предпочитаем ли мы их.

Доминирующий характер таких предпочтений проистекает из того факта, что симпатии и антипатии формируются не только контекстными факторами, такими как текущие активные цели, но и прошлым опытом (20, 21, 24–27). В самом деле, предпочтения могут быть «жестко запрограммированы» давлением эволюции или сохраняться в памяти посредством обусловливания и других процессов обучения.Соответственно, мы часто положительно относимся к стимулам, которые обычно заставляют нас чувствовать себя хорошо, но в настоящее время вредны для нас, например, когда людей, сидящих на диете, соблазняет шоколадный торт. Точно так же мы часто негативно относимся к стимулам, которые обычно заставляют нас чувствовать себя плохо, но в настоящее время полезны для нас, например, когда люди, сидящие на диете, находят сырые овощи неаппетитными. Таким образом, гипотеза доминирования морали правдоподобна; Если наше предпочтение моральных и аморальных черт в других уходит корнями в прошлый опыт, как утверждали выдающиеся теоретики (28–31), то это не может быть обусловлено требованиями наших текущих целей.

Подводя итог, можно сказать, что общее мнение состоит в том, что нравственные черты являются доминирующими факторами в восприятии человека; то есть моральные качества способствуют развитию симпатии, а аморальные черты — неприязни, независимо от контекста. Однако это утверждение предполагает, что значимость моральных качеств в других не обусловлена ​​требованиями наших текущих активных целей. Это предположение правдоподобно, но никогда не проверялось напрямую. Ниже мы приводим результаты четырех таких тестов.

Эксперимент 1: Милосердие

Мы оценили оценки участниками двух целевых людей: одного с моральной чертой характера (милосердный) и другого с аморальной чертой характера (беспощадность) (16).Участники встречались с целевыми людьми в одном из двух мотивационных контекстов: в одном, в котором нравственная черта милосердия способствует достижению текущей цели участников, и в другом, в котором аморальная черта беспощадности способствует достижению текущей цели участников. Если предпочтение моральных или аморальных черт в других преобладает, то участникам должна нравиться моральная цель больше, чем аморальная, независимо от мотивационного контекста. Однако, если предпочтение моральных или аморальных черт в других обусловлено требованиями наших текущих целей, то это предпочтение должно проявляться только тогда, когда моральные черты более благоприятны для достижения цели, чем аморальные.

Участники начали исследование с того, что узнали, что они будут играть одну из двух ролей в (вымышленном) уголовном процессе. Роль, на которую были возложены участники, заключалась в наших манипуляциях с мотивационным контекстом. Некоторые участники узнали, что они будут адвокатом и что их цель — добиться оправдательного вердикта присяжных. Другим участникам сказали, что они будут прокурором и что их цель — добиться признания виновным присяжных. Мы сказали всем участникам, что они выберут одного из двух целевых людей в состав жюри.С точки зрения защитника, наиболее целеустремленным целевым лицом был тот, кто с наибольшей вероятностью поддержал оправдательный приговор. С точки зрения прокуроров, наиболее целеустремленным целевым лицом был тот, кто с наибольшей вероятностью поддержал обвинительный приговор.

Затем мы манипулировали милосердием: участники увидели двух целевых людей, и мы описали одного целевого человека как милосердного, а другого как беспощадного. Единственное другое различие между двумя целями было то, что одна была изображена с использованием фиолетового аватара, а другая была изображена с использованием оранжевого аватара; мы уравновешивали, какой аватар был описан как милосердный, а какой — как беспощадный (см. Вспомогательная информация , Раздел 1.1 для получения полной информации о процедуре). (Мы включили уравновешивающие переменные во все анализы экспериментов. Уравновешивание не повлияло ни на один из результатов, описанных здесь.)

Мы ожидали, что все участники, независимо от мотивационного контекста, будут воспринимать милосердие как положительное отношение к моральным качествам (16). Чтобы подтвердить это предположение, мы попросили участников предоставить оценки персонажей обоих присяжных. В частности, участники оценили обоих присяжных по нравственности, теплоте (центральное измерение характера, включающее общительность и мораль) (16, 17, 32) и желательность в качестве близкого друга.[Люди ценят нравственность в близких друзьях. Таким образом, участники должны оценивать цель, которую они считают более нравственной, как более желанного близкого друга, независимо от их нынешних чувств к жертвам в контексте уголовного процесса (32).] В каждом эксперименте участники также оценивали компетентность целей (см. Дополнительная информация, разделы 1.1, 2.1, 3.1, и 4.1, для получения более подробной информации) и подтвердили, что влияние на симпатию не может быть отнесено к вариациям в воспринимаемой компетентности.Как и предполагалось, результаты всех трех оценок характера указывают на то, что оба поверенных воспринимали милосердие как положительное отношение к моральным качествам (рис. 1; полный анализ см. В справочной информации , Раздел 1.2 ).

Рис. 1.

Воспринимаемая мораль, воспринимаемая теплота и желание дружбы как функция милосердия (милосердие против беспощадности) и мотивационного контекста (защита против обвинения). Планки погрешностей представляют 95% доверительных интервалов. Все простые основные эффекты милосердия значительны при P <0.001.

Мы также ожидали, что адвокаты защиты (которые должны обеспечить оправдательный вердикт) будут воспринимать милосердие как положительное отношение к достижению цели, тогда как прокуроры (которые должны добиться обвинительного приговора) будут воспринимать милосердие как отрицательное отношение к цели. -проводимость. В соответствии с этим прогнозом поверенные защиты выбирали милосердного присяжного в 96% случаев (в отличие от случая, χ ² = 62,91, P <0,001), тогда как прокуроры выбирали милосердного присяжного только в 6% случаев (разные от случая, χ ² = 59.31, P <0,001).

Подводя итог, можно сказать, что оба адвоката воспринимали милосердие как положительное отношение к моральным качествам, но только адвокаты защиты воспринимали милосердие как положительное отношение к достижению цели. Это позволяет критически проверить гипотезу морального превосходства. Если предпочтение моральных или аморальных черт в других преобладает, то всем участникам, независимо от мотивационного контекста, милосердный (моральный) присяжный заседатель должен нравиться больше, чем беспощадный (аморальный) присяжный.Однако, если предпочтение моральных или аморальных черт в других обусловлено требованиями наших текущих целей, то только адвокатам должен нравиться милосердный (моральный) присяжный больше, чем безжалостный (аморальный) присяжный, и это предпочтение должно быть устранено. или обратный среди прокуроров.

Чтобы проверить эти конкурирующие прогнозы, мы оценили валентность явной и неявной симпатии участников к двум присяжным. Явной мерой была пара термометров чувств; мы попросили участников указать, насколько горячо они относились к двум присяжным.Неявной мерой был тест неявной ассоциации (IAT) (33). IAT определяет степень, в которой участники автоматически связывают двух присяжных с положительной и отрицательной валентностью. Мы включили IAT, потому что он относительно невосприимчив к эффектам спроса; Прошлые исследования показали, что участники не могут фальсифицировать свое отношение к IAT, если им не предоставляется конкретная стратегия (34, 35). Таким образом, если результаты IAT совпадают с результатами термометров чувств, требование экспериментатора может быть исключено в качестве альтернативного объяснения.Мы также хотели убедиться, что любое влияние на явную и скрытую симпатию не вызвано различиями в рейтингах персонажей (мораль, душевность, компетентность и т. Д.). Таким образом, в каждом исследовании мы вычитали оценки характера моральной цели из оценок характера аморальной цели и включали каждую оценку различия в качестве ковариаты в анализ симпатий (исключение этих ковариат не оказало значимого влияния на какие-либо результаты).

Что касается явной симпатии, мы обнаружили, что милосердие × взаимодействие мотивационного контекста, F (1, 291) = 172.91, P <0,001, η _p ² = 0,37 (рис.2). Адвокаты защиты любили милосердного присяжного [среднее ( M ) = 8,24, 95% ДИ (7,87, 8,61)] больше, чем безжалостного присяжного [ M = 2,22, 95% ДИ (1,83, 2,61)], F (1, 291) = 273,89, P <0,001, η _p ² = 0,485. Напротив, прокуроры любили беспощадного присяжного [ M = 5,82, 95% ДИ (5,41, 6,24)] больше, чем милосердного присяжного [ M = 4.63, 95% ДИ (4,23, 5,03)], F (1, 291) = 9,42, P = 0,002, η _p ² = 0,031. Этот вывод предполагает, что, вопреки единому мнению в литературе, предпочтение моральных или аморальных черт в других является условным; моральная черта милосердия положительно влияла на симпатию только тогда, когда она способствовала текущей цели участника. Когда милосердие не способствовало достижению текущей цели участника, его влияние на симпатию было обратным, и милосердие отрицательно влияло на симпатию.

Рис. 2.

Явная симпатия как функция милосердия (милосердие против беспощадности) и мотивационного контекста (защита против обвинения). Более высокие баллы соответствуют большей симпатии. Планки погрешностей представляют 95% доверительных интервалов.

Результаты IAT подтверждают эти выводы. Используя улучшенный алгоритм Greenwald et al. (36) мы вычислили оценку IAT, отражающую предпочтение участниками милосердного и беспощадного присяжных. Положительные оценки указывают на предпочтение милосердного перед безжалостным присяжным заседателем, а отрицательные баллы указывают на предпочтение беспощадных над милосердным присяжным.Показатели IAT были выше среди адвокатов [ M = 0,25, 95% ДИ (0,18, 0,31)], чем среди прокуроров [ M = -0,04, 95% ДИ (-0,11, 0,03)], F ( 1, 291) = 35,37, P <0,001, η _p ² = 0,108. Адвокаты защиты предпочли милосердного присяжного над безжалостным присяжным, t (291) = 7,72, P <0,001, в то время как прокуроры показали незначительное предпочтение безжалостного присяжного над милосердным присяжным, t (291) = 1 .18, P = 0,119. Таким образом, неявное предпочтение моральных или аморальных черт в других было устранено, когда аморальные черты больше соответствовали текущей цели участников (рис. 3).

Рис. 3.

Неявное предпочтение милосердного присяжного по сравнению с безжалостным присяжным в зависимости от мотивационного контекста (защита против обвинения). Положительные оценки указывают на большую симпатию к милосердному по сравнению с беспощадным присяжным; отрицательные оценки указывают на большую симпатию к безжалостному по сравнению с милосердным присяжным.Планки погрешностей представляют 95% доверительных интервалов.

В совокупности эти результаты показывают, что предпочтение моральных и аморальных черт в других можно устранить или даже обратить вспять. В частности, мы обнаружили, что предпочтение милосердия по сравнению с беспощадностью в других было обусловлено требованиями текущих целей участников. Милосердие воспринималось как положительно связанное с моральными качествами в разных условиях, но оно способствовало развитию симпатии только среди участников, которые воспринимали его как положительно связанное с достижением цели.То, что мы обнаружили этот образец результатов по явным и неявным мерам симпатии, исключает требование экспериментатора в качестве альтернативного объяснения. В целом эти результаты опровергают представление о доминирующем влиянии нравственных качеств на симпатию. Напротив, кажется, что предпочтение моральных и аморальных черт в других зависит от требований наших текущих целей.

Эксперимент 2: Надежность

Кто-то может возразить, что, хотя предпочтение милосердия у других является условным, предпочтение черт, более важных для морального облика, не так.Таким образом, в нашем втором эксперименте мы исследовали предпочтение участниками самого парадигматического из всех моральных качеств: надежности. В классической оценке Андерсона (37) 555 личностных качеств две наиболее привлекательные черты были искренним (№1) и честным (№2), а самые неприятные черты — лжецом (№555) и фальшивым тоном (№554). Кроме того, люди самостоятельно сообщают, что ценят надежность других независимо от конкретной задачи, цели или функции целевого человека (5). Таким образом, манипулирование достоверностью позволяет провести особенно строгую проверку гипотезы о том, что предпочтение моральному и моральному.аморальные черты в других зависят от требований наших текущих целей.

Как и в эксперименте 1, мы оценивали оценки участниками двух целевых людей: одного с моральной чертой характера (честный), а другого с аморальной чертой характера (нечестный). Участники встречались с целевыми людьми в одном из двух мотивационных контекстов, в одном из которых моральные качества способствовали достижению текущей цели участника, а в другом аморальные черты способствовали достижению текущей цели участника.

Эксперимент 2 начался с того, что участники узнали, что они будут играть в игру, включающую контрразведывательную битву. Всем участникам было сказано, что игроки выберут шпиона, чьей задачей будет проведение контрразведывательных операций против противника. В одном мотивационном контексте мы сказали участникам, что они выберут своего собственного шпиона. Таким образом, участники этого условия должны были выбрать самого эффективного шпиона. В другом мотивационном контексте мы сказали участникам, что они выберут шпиона своего противника.Таким образом, участники этого условия должны были саботировать оппозицию, выбрав наименее эффективного шпиона.

Всем участникам было предложено выбрать между двумя шпионами: агентом Му и агентом Эта. Один был описан как честный («чувствует себя виноватым и стыдится того, что обманывает других; ему крайне неудобно лгать для достижения цели»), а другой был описан как нечестный («не боится обманывать других; без колебаний солгает, чтобы достичь цели»), а другой — как нечестный («не боится обманывать других; цель ») (см. Дополнительная информация , Раздел 2.1 для получения полной информации о процедуре).

Мы предсказали, что, независимо от мотивационного контекста, участники будут воспринимать честность как положительную связь с моральными качествами. Чтобы подтвердить это предположение, мы попросили участников предоставить рейтинги персонажей обоих шпионов по тем же трем параметрам, что и в эксперименте 1 (нравственность, сердечность и желанность как близкого друга). Кроме того, мы попросили участников оценить, насколько они хотели бы быть похожими на двух шпионов [предыдущая работа показывает, что люди высоко ценят в себе моральные качества (38)].Как и предполагалось, результаты всех четырех измерений показывают, что участники в обоих мотивационных контекстах считали честность положительно связанной с моральными качествами (рис. 4 и полный анализ см. Вспомогательная информация , Раздел 2.2 ).

Рис. 4.

Воспринимаемая мораль, воспринимаемая теплота, желание дружбы и стремление к сходству как функция честности (честный или нечестный) и мотивационного контекста (собственный шпион против шпиона противника). Планки погрешностей представляют 95% доверительных интервалов.Все простые основные эффекты честности значимы при P <0,001.

Мы также предсказали, что участники, которые должны были выбрать шпиона своего оппонента, будут воспринимать честность как положительно связанную с достижением цели, в то время как участники, которым пришлось выбирать собственного шпиона, будут воспринимать честность как отрицательно связанную со способностью к достижению цели. В соответствии с этим предсказанием участники, которые выбрали шпиона своего противника, выбирали честного шпиона в 84% случаев (в отличие от случайности, χ ² = 59.15, P <0,001), тогда как участники, которые выбрали своего собственного шпиона, выбирали честного шпиона только в 9% случаев (в отличие от случая, χ ² = 81,48, P <0,001).

Подводя итог, можно сказать, что участники в обоих мотивационных контекстах воспринимали честность как положительно связанную с моральными качествами, но только те участники, которые выбрали шпиона своего оппонента, считали честность положительно связанной с достижением цели. Если предпочтение моральных или аморальных черт в других является доминирующим, то все участники, независимо от мотивационного контекста, должны любить честного (морального) шпиона больше, чем нечестного (аморального) шпиона.Однако, если предпочтение моральных или аморальных черт в других зависит от требований наших текущих целей, то единственные участники, которым приходилось выбирать шпиона своего оппонента, должны любить честного (морального) шпиона больше, чем нечестного (аморального) шпиона. , и это предпочтение должно быть устранено или отменено среди участников, которым пришлось выбирать собственного шпиона.

Мы проверили эти прогнозы, используя те же явные и неявные меры симпатии, что и в эксперименте 1. Что касается явной симпатии, мы обнаружили взаимодействие честности × мотивационного контекста, F (1, 338) = 46.23, P <0,001, η _p ² = 0,12. Среди участников, которым предстояло выбрать шпиона своего противника, честный шпион [ M = 5,61, 95% ДИ (5,2, 6,01)] нравился больше, чем нечестный шпион [ M = 4,12, 95% ДИ (3,72, 4,53). )], F (1, 338) = 18,46, P <0,001, η _p ² = 0,052. И наоборот, среди участников, которым пришлось выбирать собственного шпиона, честный шпион [ M = 5,16, 95% ДИ (4,78, 5,54)] нравился меньше, чем нечестный шпион [ M = 6.9, 95% ДИ (6,52, 7,28)], F (1, 338) = 29,29, P <0,001, η _p ² = 0,08 (фиг. 5).

Рис. 5.

Явная симпатия к шпионам в зависимости от честности (честный или нечестный) и мотивационного контекста (собственный шпион против шпиона противника). Более высокие баллы соответствуют большей симпатии. Планки погрешностей представляют 95% доверительных интервалов.

Результаты IAT подтверждают эти выводы. Неявное предпочтение честного шпиона перед нечестным шпионом было больше среди участников, которым приходилось выбирать шпиона своего противника [ M = 0.13, 95% ДИ (0,06, 0,19)], чем среди участников, которые выбрали своего собственного шпиона [ M = -0,12, 95% ДИ (-0,18, -0,06)], F (1, 338) = 31,42, P <0,001, η _p ² = 0,085 (рис.6). Среди участников, которым предстояло выбрать шпиона своего противника, было предпочтение честному шпиону перед нечестным шпионом, t (338) = 3,9, P <0,001. И наоборот, среди участников, выбирающих собственного шпиона, неявное предпочтение нечестному шпиону, а не честному шпиону, составляло t (338) = 4.13, P <0,001. Таким образом, неявное предпочтение честности и нечестности у других изменилось, когда нечестность больше способствовала достижению текущей цели участника.

Рис. 6.

Неявное предпочтение честного шпиона перед нечестным в зависимости от мотивационного контекста (собственный шпион или шпион оппонента). Положительные оценки указывают на большую симпатию к честному шпионажу по сравнению с нечестным шпионом; отрицательные оценки указывают на большую симпатию к нечестному шпионажу по сравнению с честным шпионом. Планки погрешностей представляют 95% доверительных интервалов.

Эти результаты повторяют и расширяют результаты эксперимента 1. В частности, мы обнаружили, что предпочтение честности в других было обусловлено требованиями текущих целей участников. Честность воспринималась как положительно связанная с моральными качествами в разных условиях, но она способствовала развитию симпатии среди участников только в условиях, когда честность способствовала достижению цели. Опять же, мы обнаружили этот образец результатов для явной и неявной симпатии, исключив требование экспериментатора в качестве альтернативного объяснения.Таким образом, предпочтение даже самой парадигматической из всех моральных черт, надежности, по-видимому, обусловлено требованиями наших текущих целей.

Эксперимент 3: Верность

Участники могут иметь небольшой предшествующий опыт оценки присяжных и шпионов, что поднимает вопрос: являются ли предпочтения моральных качеств условными в более знакомых областях? Мы рассмотрели этот вопрос в контексте отношений, хорошо знакомой области, связанной с моралью, и большинство американцев согласны с тем, что сексуальная неверность аморальна (39), и эта точка зрения также закреплена в религиозных доктринах.Более того, моральное значение сексуальной верности может иметь особое значение для женщин. Сексуальная распущенность более строго запрещена для женщин, чем для мужчин (40), что, вероятно, имеет эволюционные корни. Среди животных с внутренним оплодотворением самцы уязвимы для рогоносцев, то есть для ухода за детенышами, произведенными их товарищами, но порожденными их соперниками. В результате двупородные самцы выработали многочисленные тактики борьбы с куколдой. Сторонник гипотезы морального превосходства может предсказать, что одна из таких тактик — это доминирующее предпочтение верности женской неверности.Поддерживая верность женщин в разных контекстах, мужчины сводят к минимуму свои шансы инвестировать ресурсы в потомство своих соперников.

В качестве альтернативы, но в соответствии с экспериментами 1 и 2, предпочтение мужчин верности женщинам может зависеть от их текущих целей. В соответствии с этим альтернативным объяснением, мужчины, мотивированные на установление романтических отношений, могут перестать любить верность замужних женщин, поскольку верные замужние женщины недоступны и, следовательно, не способствуют установлению отношений.В эксперименте 3 мы сравниваем эти альтернативные прогнозы друг с другом.

Вместо того, чтобы вызывать ситуационные цели, манипулируя требованиями задач, как в экспериментах 1 и 2, мы исследовали эффекты относительно хронических целей установления отношений, которые участники принесли с собой в экспериментальные условия (см. Дополнительная информация , Раздел 3.1 для полные процедурные детали). В частности, мы набрали белых гетеросексуальных мужчин и женщин, оценили, состояли ли они в надежных романтических отношениях, а затем измерили их оценки двух белых гетеросексуальных женщин-мишеней, одной верной и одной неверной.Учитывая, что непривязанные люди более мотивированы, чем преданные, к созданию новых романтических отношений (41), мотивация к установлению новых романтических отношений с целевой женщиной должна быть выше среди незаинтересованных участников-мужчин, чем среди приверженных участников-мужчин и всех участников-женщин. Таким образом, если предпочтение моральных качеств у других обусловлено относительно хроническими целями установления отношений, то любое предпочтение верной цели перед неверной должно быть устранено или отменено, особенно среди незаинтересованных мужчин.

Участники начали исследование с измерения индивидуальных различий в статусе отношений, а затем перешли к просмотру снимков экрана, сделанных с двух реальных веб-сайтов: веб-сайта по планированию свадьбы (https://www.theknot.com) и онлайн-службы знакомств для людей. в поисках внебрачных связей (https://www.ashleymadison.com). На снимке экрана, сделанном с сайта theknot.com, был показан пост верной женщины в чате сообщества, в котором было сказано следующее: «Я должен поблагодарить Джоша, любовь всей моей жизни! Он единственный мужчина, с которым я встречалась — мы познакомились в средней школе — и я не могу представить себя ни с кем другим.Я просто не могу дождаться, чтобы провести остаток своей жизни с этим идеальным мужчиной! » На снимке экрана, сделанном с сайта ashleymadison.com, виден профиль свидания неверной женщины. В ее «статусе» указывалось «замужняя женщина, ищущая мужчин» и включалась следующая информация: «Ищу серьезный роман. Горячие свидания, ведущие к сексуальному веселью каждые выходные. Способен и готов путешествовать. Должен быть доступен по выходным, открыт ко всему, сдержан, реализовывать сексуальные фантазии, которые мой муж не может ». Содержимое обоих профилей является реальным, но мы изменили имена пользователей, фотографии и другую идентифицирующую информацию, чтобы сохранить их анонимность.Фотографии были сбалансированы по условиям.

Чтобы подтвердить, что верность воспринимается как связанная с моралью, мы собрали оценки нравственности и сердечности персонажей. Участники восприняли верную женщину как более нравственную, F (1, 341) = 1,166,81, P <0,001, η _p ² = 0,774, и теплую, F (1, 341) = 528,81, P <0,001, η _p ² = 0,608, чем неверная женщина, независимо от пола участницы и семейного статуса (рис.7 и полный анализ см. В справочной информации , , раздел 3.3 ()). Эти результаты позволяют проверить гипотезу морального превосходства. Если предпочтение верности в других является преобладающим, участники должны предпочесть верную женщину неверной женщине независимо от пола и статуса отношений. Однако, если наше предпочтение верности в других зависит от требований наших текущих целей, то предпочтение верной женщины неверной женщине должно быть устранено или отменено среди незаинтересованных мужчин, поскольку верность замужних женщин не способствует установлению отношений. .

Рис. 7.

Воспринимаемая мораль и теплота в зависимости от верности (верность или неверность), пола (мужчина или женщина) и статуса отношений (приверженность или отсутствие обязательств). Планки погрешностей представляют 95% доверительных интервалов. Все простые основные эффекты верности значимы при P <0,001.

Как и в опытах 1 и 2, мы измеряли явную симпатию с помощью термометров чувств. Однако мы изменили неявную меру с IAT на процедуру определения неправильного атрибута аффекта (AMP) (42), чтобы обобщить наши результаты на другую неявную меру.AMP, как и IAT, определяет степень, в которой участники автоматически связывают двух женщин с положительной и отрицательной валентностью (подробнее см. Вспомогательная информация , Раздел 3.2, ).

Что касается явной симпатии, мы обнаружили взаимодействие верность × пол × статус отношений, F (1, 335) = 9,29, P = 0,002, η _p ² = 0,027 (рис. 8) . В частности, женщины отдали предпочтение верной цели [ M = 6.56, 95% ДИ (6,29, 6,83)] над неверной целью [ M = 1,41, 95% ДИ (1,12, 1,7)], F (1, 355) = 849,92, P <0,001, η _p ² = 0,717, что не соответствовало статусу родства, F (1, 335) = 0,12, P = 0,729, η _p ² = 0,001. Мужчины, с другой стороны, имели взаимодействие «верность × статус отношений», F (1, 335) = 17,99, P <0,001, η _p ² = 0.091. Убежденные люди сильно предпочли верную цель [ M = 8,13, 95% ДИ (7,62, 8,63)], а не неверную цель [ M = 3,28, 95% ДИ (2,75, 3,82)], F (1, 335) = 217,22, P <0,001, η _p ² = 0,393, в то время как мужчины без обязательств имели относительно слабое предпочтение верной цели [ M = 6,87, 95% ДИ (6,37 , 7,38)] над неверной целью [ M = 3,98, 95% ДИ (3,44, 4,51)], F (1, 335) = 78.44, P <0,001, η _p ² = 0,19. Эти результаты согласуются с гипотезой доминирования морали, поскольку верность была положительно связана с симпатиями как среди мужчин, так и среди женщин, независимо от статуса отношений.

Рис. 8.

Явная симпатия в зависимости от верности (верность или неверность), пола (мужчина или женщина) и статуса отношений (приверженность или не приверженность). Более высокие баллы соответствуют большей симпатии. Планки погрешностей представляют 95% доверительных интервалов.

Паттерн неявной симпатии рисует иную картину (рис.9). В частности, мы обнаружили взаимодействие пол × статус отношений, F (1, 335) = 4,98, P = 0,026, η _p ² = 0,015. Женщины предпочитали верную цель неверной цели [ M = 0,07, 95% ДИ (0,03, 0,11)], t (335) = 3,61, P <0,001, что не соответствовало статусу отношений , F (1, 335) = 0,15, P = 0,703, η _p ² <0,001. Напротив, мужчины предпочитали верную цель неверной цели, которая определялась статусом отношений, F (1, 335) = 9.58, P = 0,002, η _p ² = 0,028. В то время как преданным мужчинам безоговорочно понравилась верная цель больше, чем неверная цель [ M = 0,13, 95% ДИ (0,06, 0,21)], t (335) = 3,51, P <0,001, непринужденные мужчины не проявили предпочтения. , и эффект был в противоположном направлении [ M = -0,03, 95% ДИ (-0,11, 0,04)], t (335) = 0,83, P = 0,41.

Рис. 9.

Неявное предпочтение верной цели неверной в зависимости от пола (мужчина vs.женщина) и статус взаимоотношений (совершено или не принято). Положительные оценки указывают на предпочтение верной цели перед неверной; отрицательные оценки указывают на предпочтение неверной цели верной цели. Планки погрешностей представляют 95% доверительных интервалов.

Эти данные подтверждают идею о том, что предпочтение моральных качеств в других зависит от требований наших текущих целей. Верность замужней женщины была положительно связана с воспринимаемыми моральными качествами в разных условиях, но ее положительное влияние на симпатию было ослаблено среди непривязанных мужчин, для которых неверность замужней женщины, скорее всего, была воспринята как способствующая достижению цели.Хотя непринужденные мужчины сохраняли явное предпочтение верности неверности, их неявное предпочтение было устранено в пользу неверности. Возможно, паттерны неявного и явного изменения отношения разошлись, потому что непринужденные мужчины не хотели признаваться, что предпочитают неверную женщину. В качестве альтернативы, неявные и явные меры могли выявить две разные, но подлинные оценочные реакции по отношению к целевым женщинам. В любом случае гетеросексуальные мужчины не имели преобладающего предпочтения верности у женщин, что дает дополнительные доказательства против гипотезы морального превосходства.

Эксперимент 4: Альтруизм

Черты, которые мы исследовали до сих пор — милосердие, надежность и верность — имеют явные долгосрочные выгоды для самого себя, но их масштабное влияние на общество менее изучено, чем влияние другого человека. черта нравственности: альтруизм. Альтруизм — ключевой ингредиент в развитии сотрудничества, приносящего пользу обществу в целом (1, 43). В самом деле, все мы в конечном итоге выигрываем от людей, которые несут личную цену за справедливость и наказание за эгоизм; Настаивая на сотрудничестве, альтруисты делают наши будущие взаимодействия более плодотворными.Таким образом, вопрос, имеющий большое теоретическое и практическое значение, заключается в том, является ли предпочтение альтруизма у других преобладающим, поскольку оно влияет на стабильность крупномасштабного сотрудничества.

Почему альтруистические предпочтения в других не должны быть доминирующими? Ответ заключается в том, что альтруизм не всегда отвечает нашим непосредственным интересам. Когда мы действуем несправедливо, альтруистические третьи стороны представляют непосредственную угрозу. Таким образом, если значимость нравственных черт в других зависит от наших текущих целей, то наше предпочтение альтруистов должно быть устранено, когда мы можем быть наказаны за несправедливый поступок.В качестве альтернативы, если наше предпочтение моральных качеств в других является доминирующим, мы должны предпочесть альтруистов, даже если альтруизм приведет к нашему наказанию. Мы стремились устранить неоднозначность этих конкурирующих предсказаний в эксперименте 4 (см. Вспомогательная информация , Раздел 4.1, для получения полных процедурных деталей).

Эксперимент начался с игры в диктатор. Сначала участники разделили 1 доллар между собой и другим участником. Мы назвали участников, отдавших менее половины другому участнику, как «несправедливых», а всех остальных — как «справедливых».Затем участники узнали, что решение о распределении, которое они только что приняли, будет оцениваться третьей стороной. Мы объяснили, что третья сторона может сделать одно из трех: ( i ) заплатить 10 центов, чтобы наказать участника, исключив его заработок; ( ii ) заплатить 10 центов, чтобы вознаградить участника, удвоив его заработок; или ( iii ) ничего не платите, оставляя участника с деньгами, которые участник оставил изначально. Мы сказали участникам, что они выберут одного из двух человек в качестве третьей стороны: альтруиста, заявившего: «Я определенно заплачу деньги, чтобы наказать эгоизм и вознаградить справедливость», или неальтруиста, заявившего: «Я никогда не буду платить за наказание. кто-то, если только я не облажался … Это не моя работа — поощрять справедливость, и я не буду тратить деньги на попытки.”

Мы хотели убедиться, что любые различия между справедливыми и несправедливыми оценками участников о третьих лицах не могут быть связаны исключительно с индивидуальными различиями между честными и несправедливыми людьми. С этой целью мы случайным образом распределили половину наших участников в «освобожденное» состояние после того, как познакомили их с альтруистом и неальтруистом. Освобожденные участники узнали, что они освобождены от оценки, поэтому третья сторона не может наказывать или вознаграждать их за их решение о распределении.Таким образом, для освобожденных участников третьи стороны не имели никакого отношения к мотивации. И наоборот, участники, не освобожденные от налогов, не получали дополнительной информации и, таким образом, полностью ожидали, что их решение о распределении будет оценено третьей стороной по их выбору.

На этом этапе честные и несправедливые участники встретились с альтруистической и неальтруистической третьей стороной, и половина наших участников была освобождена от оценки, что сделало третьи стороны неуместными с точки зрения мотивации. Затем мы попросили всех участников оценить альтруиста и неальтруиста с точки зрения морали и сердечности.Неудивительно, что участники считали альтруизм положительно связанным с моральными качествами, независимо от их решения о распределении и статуса освобождения (рис. 10 и полный анализ см. В справочной информации , , раздел 4.2, ). Более того, среди беспристрастных участников те, кто был справедливым, выбирали альтруиста в 84% случаев (в отличие от случая, χ ² = 43,56, P <0,001), а те, кто был несправедлив, выбирали альтруиста только в 24% случаев. время (отличается от случайности, χ ² = 23.51, P <0,001). Таким образом, честные участники воспринимали альтруиста как способствующего достижению цели, в то время как несправедливые участники воспринимали неальтруиста как способствующего достижению цели.

Рис. 10.

Воспринимаемая мораль и теплота как функция альтруизма (альтруистический против неальтруистического), статуса освобождения (освобождение против освобождения от освобождения) и решения о распределении (справедливое против несправедливого). Планки погрешностей представляют 95% доверительных интервалов. Все простые основные эффекты альтруизма значимы при P <0,001.

Подводя итог, можно сказать, что все участники считали альтруизм положительно связанным с моральными качествами, но только честные участники считали альтруизм положительно связанным с достижением цели.Это позволяет еще раз проверить гипотезу морального превосходства. Если предпочтение альтруизма у других преобладает, то всем участникам, независимо от решения о распределении и статуса исключения, альтруист должен нравиться больше, чем неальтруист. И наоборот, если предпочтение альтруизма обусловлено требованиями наших текущих целей, то предпочтение альтруизму должно быть устранено или отменено среди неослабленных участников, которые приняли несправедливое решение о распределении.

Как и в экспериментах 1 и 2, мы оценивали явную симпатию с помощью термометров чувств и неявную симпатию с помощью IAT.Что касается явной симпатии, мы обнаружили альтруизм × решение о распределении × взаимодействие статуса освобождения, F (1, 360) = 5,38, P = 0,021, η _p ² = 0,015 (рис. 11). В частности, взаимодействие альтруизма и принятия решения о распределении было сильнее среди участников без исключения, F (1, 360) = 51, P <0,001, η _p ² = 0,221, чем среди освобожденных участников, F ( 1, 360) = 21,22, P <0.001, η _p ² = 0,107. Среди неальтруистических участников тем, кто был честным, альтруистическая цель [ M = 8,25, 95% ДИ (7,79, 8,71)] понравилась больше, чем неальтруистическая цель [ M = 4,91, 95% ДИ (4,44, 5,37)], F (1, 360) = 75,78, P <0,001, η _p ² = 0,174, тогда как несправедливым понравилась альтруистическая цель [ M = 5,7, 95% ДИ (5,23, 6,17 )] меньше неальтруистической цели [ M = 6.68, 95% ДИ (6,2, 7,15)], F (1, 360) = 6,15, P = 0,014, η _p ² = 0,017. Мы не наблюдали этого изменения среди освобожденных участников. Среди освобожденных участников тем, кто был честным, альтруистическая цель [ M = 8,04, 95% ДИ (7,56, 8,52)] понравилась больше, чем неальтруистическая цель [ M = 4,66, 95% ДИ (4,18, 5,14)], F (1, 360) = 72,06, P <0,001, η _p ² = 0,164; те, кто был несправедлив, имели более слабое, но все же значительное предпочтение альтруистической цели [ M = 7.16, 95% ДИ (6,7, 7,62)], чем для неальтруистической цели [ M = 6,31, 95% ДИ (5,85, 6,78)], F (1, 360) = 4,83, P = 0,029, η _p ² = 0,013.

Рис. 11.

Явная симпатия в зависимости от альтруизма (альтруистический против неальтруистического), решения о распределении (справедливое против несправедливого) и статуса исключения (освобождение от освобождения или не освобождение). Более высокие баллы соответствуют большей симпатии. Планки погрешностей представляют 95% доверительных интервалов.

IAT подтвердил эти выводы (рис.12). Что касается неявных предпочтений альтруистической цели перед неальтруистической целью, мы нашли решение о распределении × взаимодействие статуса исключения, F (1, 360) = 3,87, P = 0,05, η _p ² = 0,011 . Участники, освобожденные от участия, предпочли альтруистическую цель неальтруистической цели [ M = 0,10, 95% ДИ (0,03, 0,17)], t (360) = 2,97, P = 0,003, что не соответствовало распределению. решение, F (1, 360) = 0.27, P = 0,603, η _p ² = 0,001. И наоборот, среди участников без права на освобождение те, кто был честным [ M = 0,25, 95% ДИ (0,16, 0,34)], предпочли альтруистическую цель больше, чем участники, которые были несправедливы [ M = 0,03, 95% ДИ (-0,07, 0,12)], F (1, 360) = 10,46, P = 0,001, η _p ² = 0,028. Более того, неальтруистические участники предпочитали альтруистическую цель неальтруистической, если бы они были честными, t (360) = 5.27, P <0,001, но не если бы они были несправедливыми, t (360) = 0,55, P = 0,583. Эти результаты подтверждают идею о том, что предпочтение моральных качеств у других является условным. Среди участников, для которых альтруистическая третья сторона представляла неминуемую угрозу (т. Е. Тех, кто принял несправедливое решение о распределении и не освобождался от оценки), явное предпочтение альтруизма у третьей стороны было отменено, а неявное предпочтение было устранено.

Рис. 12.

Неявное предпочтение альтруистов и неальтруистов в зависимости от решения о распределении (справедливое или несправедливое) и статуса освобождения (освобождение или отсутствие освобождения). Положительные оценки указывают на большую симпатию к альтруистам по сравнению с неальтруистами; отрицательные оценки указывают на большую симпатию к неальтруисту по сравнению с альтруистом. Планки погрешностей представляют 95% доверительных интервалов.

Обсуждение

Настоящие результаты показывают, что предпочтение моральных и аморальных черт в других зависит от требований наших текущих целей.В четырех исследованиях, использующих как явные, так и неявные меры, мы обнаружили, что, когда мораль способствует достижению цели, нравственные качества повышают симпатию, но когда аморальность способствует достижению цели, предпочтение моральных качеств устраняется или отменяется. В целом явное предпочтение морали ослаблялось один раз (эксперимент 3) и трижды отменялось (эксперименты 1, 2 и 4). Неявное предпочтение морали устранялось трижды (эксперименты 1, 3 и 4) и отменялось один раз (эксперимент 2).Эти данные опровергают гипотезу доминирования морали и добавляют изучение моральных качеств к формирующемуся взгляду на социальное познание как на фундаментально пластичное (44). В частности, они показывают, что активация врожденных и / или заученных ассоциаций не дает полной картины того, как моральные качества формируют оценку. Онлайн-оценка достижения цели, по-видимому, является ключевым компонентом обработки, способным устранить или обратить вспять хорошо задокументированное предпочтение моральных или аморальных черт в других.

Настоящие результаты также имеют практическое значение. То, как люди ценят милосердие, честность, верность и альтруизм, в корне определяет функционирование общества. Отношение к милосердию имеет далеко идущие юридические последствия — от тюремной реформы до смертной казни; отношение к честности влияет на то, будут ли люди общаться с теми, кому они могут доверять, от личных друзей до избранных должностных лиц; отношение к верности лежит в основе ужасных нарушений прав человека, таких как санкционированное государством побивание камнями женщин, совершивших прелюбодеяние; а отношение к альтруизму может определить, будет ли крупномасштабное сотрудничество распространяться или разрушаться.То, что такое отношение может меняться синхронно с мгновенными изменениями наших потребностей и интересов, одновременно тревожит и обнадеживает, поскольку предполагает двойную возможность быстрого упадка и поступательного прогресса в функционировании общества.

Соответственно, настоящие результаты указывают на средства, с помощью которых аморальные люди поднимаются на позиции власти и влияния. Заманчиво полагать, что аморальные люди могут заслужить общественное обожание и силу, которая приходит с ним, только путем увековечения иллюзии морали.Однако настоящие эксперименты показывают, что аморальные люди могут завоевать общественную поддержку именно благодаря своей аморальности, а не вопреки этому или по незнанию. Кажется, самая порочная черта человека иногда может быть для него самой привлекательной.

Подводя итог, можно сказать, что результаты четырех исследований показывают, что значимость моральных качеств у других является условной. В частности, предпочтение морали аморальности у других может быть устранено или обращено вспять, когда текущие цели лучше всего достигаются аморальным человеком.Эти результаты дают представление о процессах, лежащих в основе оценки нравственных качеств, и имеют потенциально далеко идущие социальные последствия.

Наблюдательный совет Йельского университета одобрил эксперименты, описанные в этой статье. Участники давали согласие в начале каждого исследования.

Сноски

• Автор: D.E.M. спланированное исследование; D.E.M. проведенное исследование; D.E.M. проанализированные данные; и D.E.M. и A.H.B. написал газету.

• Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

• Эта статья представляет собой прямое представление PNAS.

• Размещение данных: полные материалы, синтаксис и файлы анонимных данных доступны в Интернете на сайте Open Science Framework (https://osf.io/hg7m9/).

• Эта статья содержит вспомогательную информацию на сайте www.pnas.org/lookup/suppl/doi:10.1073/pnas.1714945115/-/DCSupplemental.

Что такое мораль?

Что такое мораль?

Мораль относится к набору стандартов, которые позволяют людям жить вместе в группах.Это то, что общества считают «правильным» и «приемлемым».

Иногда нравственные поступки означают, что люди должны жертвовать своими краткосрочными интересами ради блага общества. Лица, идущие против этих стандартов, могут считаться аморальными.

Как устанавливается мораль

Мораль не фиксирована. То, что считается приемлемым в вашей культуре, может быть неприемлемым в другой культуре. Географические регионы, религия, семья и жизненный опыт — все это влияет на мораль.

Ученые не согласны с тем, как именно развивается мораль. Однако есть несколько теорий, которые привлекли к себе внимание с годами:

• Мораль Фрейда и суперэго: Зигмунд Фрейд предположил, что нравственное развитие происходит, когда способность человека игнорировать свои эгоистические потребности заменяется ценностями важных социальных агентов (таких как родители человека).
• Теория нравственного развития Пиаже: Жан Пиаже сосредоточился на социально-когнитивной и социально-эмоциональной перспективах развития.Пиаже предположил, что нравственное развитие происходит с течением времени, на определенных этапах, когда дети учатся принимать определенные моральные нормы поведения ради самих себя, а не просто соблюдать моральные нормы, потому что они не хотят попасть в беду.
• Теория поведения Б.Ф. Скиннера: Б.Ф. Скиннер сосредоточился на силе внешних сил, определяющих развитие человека. Например, ребенок, получивший похвалу за доброту, может снова относиться к кому-то с добротой из-за желания получить более позитивное внимание в будущем.
• Моральное рассуждение Колберга: Лоуренс Кольберг предложил шесть стадий морального развития, выходящих за рамки теории Пиаже. С помощью серии вопросов Кольберг предположил, что можно определить стадию мышления взрослого.

Мораль, превосходящая время и культуру

Большинство моральных принципов не фиксированы. Обычно они сдвигаются и меняются со временем.

Представления о том, является ли определенное поведение моральным — например, добрачный секс, вступление в однополые отношения и употребление каннабиса — со временем изменились.В то время как основная масса населения когда-то считала такое поведение «неправильным», теперь подавляющее большинство населения считает эти действия «приемлемыми».

В некоторых регионах, культурах и религиях использование противозачаточных средств считается аморальным. В других частях света некоторые люди считают противозачаточные средства моральным поступком, поскольку они сокращают количество незапланированных беременностей, управляют населением и снижают риск ЗППП.

Однако некоторые морали, кажется, выходят за пределы земного шара и времени.Исследователи обнаружили, что эти семь моральных принципов кажутся несколько универсальными:

• Будь храбрым
• Будьте справедливы
• Передача в ведение
• Помогите своей группе
• Любите свою семью
• Возврат одолжений
• Уважать чужую собственность

Мораль и этика

Некоторые ученые не делают различия между моралью и этикой. Оба имеют отношение к «правильному и неправильному».

Но некоторые люди считают, что мораль — это личное, в то время как этика относится к стандартам сообщества.

Например, ваше сообщество может не рассматривать добрачный секс как проблему. Но на личном уровне вы можете счесть это аморальным. Согласно этому определению, ваша мораль противоречила бы этике вашего сообщества.

Мораль и законы

И законы, и мораль предназначены для регулирования поведения в сообществе, чтобы люди могли жить в гармонии. Оба имеют твердую основу в концепции, согласно которой каждый должен иметь автономию и проявлять уважение друг к другу.

Юридические мыслители по-разному интерпретируют взаимосвязь между законами и моралью.Некоторые утверждают, что законы и мораль независимы. Это означает, что нельзя игнорировать законы просто потому, что они не могут быть оправданы с моральной точки зрения.

Другие считают, что закон и мораль взаимозависимы. Эти мыслители считают, что законы, претендующие на регулирование поведенческих ожиданий, должны находиться в гармонии с моральными нормами. Следовательно, все законы должны обеспечивать благополучие человека и действовать на благо общества.

Некоторые считают прелюбодеяние аморальным, но в большинстве штатов это законно.Кроме того, запрещено слегка превышать установленную скорость, но это не обязательно считается аморальным.

Бывают случаи, когда некоторые люди утверждают, что нарушение закона — это «моральный» поступок. Кража еды, например, для того, чтобы накормить голодающего, может быть незаконным, но также может считаться «правильным» делом, если это единственный способ уберечь кого-то от страданий или смерти.

Слово от Verywell

Может быть полезно потратить некоторое время на размышления о моральных принципах, которые определяют ваши решения о таких вещах, как дружба, деньги, образование и семья.Понимание того, что для вас действительно важно, может помочь вам лучше понять себя и облегчить принятие решений.

Религия и нравственность

Всем обществам нужны моральные кодексы, чтобы выживать. Без моральных правил царит дисгармония и хаос, которые не существует в обществе. может долго выжить. Вопрос этого века в том, где эти коды? приехать из? На каком основании общество будет строить свои представления о том, что есть правильно и что неправильно, чего ожидают от людей и чего должно быть не одобрено и, возможно, запрещено и наказано?

На протяжении тысячелетий люди основывали свои представления о морали основы самой религии.Действительно, некоторые теоретики считают, что в так или иначе потребность в моральном руководстве или какой-либо форме правила для человеческое поведение лежит в основе религии. Это один из самых Характерные черты религиозной традиции — наличие морального кодекса. Так широко распространено в культурах мира, что многие ставят под сомнение возможно ли иметь какое-либо другое основание для морали.

В течение прошлого века постмодернистская мысль устранила религию. от серьезного рассмотрения в качестве надежной основы для выработки моральных правил.Действительно, в постмодернистскую эпоху этическая теория относительности стала одним из наиболее популярные теории как среди специалистов по этике, так и среди простых людей на западе технологические общества. Описательный этический релятивизм привел к нормативный этический релятивизм. Часть трудностей, с которыми сталкиваются современные общества находят общую основу морального порядка. В отсутствие движения к религиозному возрождению, трудно предвидеть, как новый возникнет моральный порядок.Большая часть мира перешла к обновлению религиозное основание для этого ордена. Ислам стремительно распространяет свое господство религиозного права во многих странах мира. Часть привлекательности ислама это ясное изображение нравственной жизни. Даже в продвинутом В технологических обществах есть признаки стремления к такому порядку. Буддизм нашел новых последователей среди тех, кто лучше всех умеет суть материалистические культуры.

Против религиозного возрождения есть другая альтернатива для найти основу для нравственной жизни?

Границы | Признание моральной идентичности как культурного конструкта

Введение

На протяжении веков психологи, антропологи, социологи и философы пытались объяснить, почему люди действуют морально. Теория стадий нравственного развития Кольберга (1969) десятилетиями служила этой задаче, исследуя, как моральные рассуждения влияют на моральное поведение в гипотетических ситуациях.В то время как теория Кольберга дает представление о развитии навыков морального мышления, его теория ограничена, поскольку моральное рассуждение само по себе не является сильным предсказателем морального действия (например, Blasi, 1983). В попытке улучшить наше понимание того, почему люди действуют морально, исследователи применили новый подход к моральной психологии, который пытается найти связь между моральным суждением и моральным действием. Этот новый подход вызвал интерес к теме моральной идентичности, которую Харди и Карло определяют как «степень, в которой нравственная личность важна для личности» (Харди и Карло, 2005, стр.212). Исследования показали, что люди, похоже, формируют моральную идентичность и что усвоение моральной идентичности может влиять на моральные действия (например, Krettenauer et al., 2016). Хотя это направление исследований является многообещающим, некоторые исследователи задаются вопросом, действительно ли моральная идентичность мотивирует человека действовать морально в незападных культурах. Однако это проблематично, потому что культурные психологи предполагают, что люди как внутри, так и в разных культурах имеют разные представления о себе, когнитивные процессы, эмоциональные ожидания и ценностные ориентации (Krettenauer and Jia, 2013).Поэтому в данной статье делается попытка ответить на этот вопрос, предлагая культурно инклюзивный подход к исследованию моральной идентичности. Во-первых, мы рассмотрим культурную критику моральной психологии в целом. Далее мы обсудим культурные рамки для изучения моральной идентичности.

Моральная психология и культурная критика

Работа Лоуренса Кольберга сильно повлияла на развитие моральной психологии. Его модель моральных рассуждений и суждений частично основана на модели когнитивного развития Пиаже.Теория нравственного развития Кольберга (Kohlberg, 1969) предлагает шесть универсальных стадий развития морального мышления. Эта последовательность начинается с того, что дети сосредотачиваются на том, чтобы избежать наказания властью (стадия 1), и потенциально заканчивается одобрением универсальных принципов судей и прав (стадия 6). Результаты ряда кросс-культурных исследований показали, что некоторые аспекты теории морали Кольберга универсальны. Например, Гиббс и др. (2007) пересмотрели утверждения Кольберга об универсальности, проанализировав 75 ​​межкультурных исследований, проведенных в 23 странах.На основании этого исследования Гиббс и др. (2007) пришли к выводу, что есть свидетельства того, что первые четыре стадии Колберга могут быть универсальными.

Однако многие исследователи выразили обеспокоенность по поводу неспособности этих теорий объяснить моральные концепции людей из разных культур (например, Dien, 1982). Эти исследователи утверждают, что они сосредотачиваются на концепциях справедливости, справедливости и причинения вреда людям и исключают концепции взаимозависимости, социальной гармонии и роли культурной социализации в незападных условиях.Эта озабоченность основана на западной философской мысли и культурной среде, в которой Кольберг развивал свою теорию на Среднем Западе Соединенных Штатов в 1950-х годах. Хотя западные представления об индивидуализме могли быть подходящими для описания его теории в то время и в месте, те же самые понятия не могут представлять универсальные моральные принципы, применимые ко всем людям всех культур.

Со времен Кольберга другие ученые предлагали различные модели для описания морального развития для широкого круга культур.Shweder et al. (1997) обрисовали в общих чертах другой подход к моральному развитию, который постулирует три этики, которые являются центральными для систем моральных убеждений в большинстве культур по всему миру: автономия, общность и божественность. Этот метод различения типов морали не только показывает разные области морали, но также дает нам представление о культурных вариациях (Shweder et al., 1997). Например, на Тайване больше внимания уделяется этике сообщества, чем в Соединенных Штатах, и больше внимания к этике автономии в Соединенных Штатах, чем на Тайване (Vauclair and Fischer, 2011).

В своей статье «Новый синтез в моральной психологии» Хайдт (2007) расширяет теорию Шведера, предлагая модель моральных основ. В противовес рациональным теориям морального мышления он утверждает, что мораль — это быстрый, автоматический процесс, сформировавшийся в ходе человеческой эволюции. Согласно Хайдту (2007), пятью моральными основами являются вред, справедливость, внутренняя группа, авторитет и чистота. В попытке определить, какой моральный фундамент поддерживают люди, несколько исследователей протестировали модель морального фундамента в межкультурном контексте.В одном исследовании использовалась межкультурная выборка, в которую вошли участники из восточных культур (Южная Азия, Восточная Азия и Юго-Восточная Азия) и участники из западных культур (США, Великобритания, Канада и Западная Европа). Хайдт обнаружил, что восточные участники проявляли более сильную озабоченность по поводу своей группы и чистоты по сравнению с западными участниками, а также что восточные участники были немного больше озабочены авторитетом.

Это исследование литературы по моральной психологии, которое включает стадии морального рассуждения Кольберга, этические кодексы Шведера и моральные основы Хайдта, предполагает, что мораль не является культурно универсальной.Люди во всем мире могут разделять одни и те же моральные основы, этические кодексы и моральные рассуждения, но есть много разногласий по поводу их относительной важности в разных культурах. В этой статье применяется культурный подход к изучению морали, уделяя особое внимание тому, как культуры развивают определенные способы мышления и способствуют развитию определенных ценностей (Норензаян и Гейне, 2005). Этот подход признает, что могут существовать некоторые основные универсальные моральные принципы, но он утверждает, что культура оказывает сильное влияние на различные аспекты морали.

Моральная идентичность и культурная инклюзивность

Недавние исследования в области моральной психологии показали, что можно получить более полное представление о моральном действии, рассматривая роль личности в морали, которую часто называют «моральной идентичностью». Харди и Карло объясняют, что моральная идентичность означает «степень, в которой нравственная личность важна для личности» (Харди и Карло, 2005, стр. 212). Другими словами, если люди чувствуют, что моральные ценности, такие как честность, сострадание, справедливость и щедрость, являются центральными для определения их личной идентичности, они обладают сильной моральной идентичностью.Хотя исследования в этой области продолжают убеждать людей в том, что моральная идентичность в западных обществах играет важную роль в нравственном функционировании, связи между моральной идентичностью и незападной культурой остаются неясными. Например, Герц и Креттенауэр (2016) провели метаанализ, чтобы изучить взаимосвязь между моральной идентичностью и моральным действием. Их исследование включало 111 статей из различных академических журналов. В целом они обнаружили положительную корреляцию между моральной идентичностью и моральным поведением.Однако величина эффекта в этих исследованиях была разной. Величина эффекта была намного ниже в незападных культурах, чем в западных культурах. Авторы предполагают, что низкая величина эффекта может быть связана с различными концепциями моральной идентичности между культурами или с недостаточной обоснованностью нынешних мер моральной идентичности в незападных культурах. Эти результаты привлекают внимание исследователей к проблеме «культурной уникальности» и, таким образом, подчеркивают насущную необходимость оценки моральной идентичности в незападных обществах, а также в западных обществах, чтобы получить менее предвзятые результаты.

В своей книге «Идентичность и жизненный цикл» Эриксон (1980) рассматривает способ, которым мы изучаем развитие личности. Он предлагает не только учитывать эго и личную идентичность, но и учитывать культурный контекст. Это связано с тем, что, хотя эго и личная идентичность являются областями внутриличностного контекста, которые побуждают нас рассматривать личные характеристики и самоощущение, добавление культурного контекста помогает нам расширить наше понимание, побуждая нас рассматривать такие категории, как родной язык, страна происхождения и расовое происхождение.Концепция идентичности Эриксона направлена ​​на установление социокультурного подхода, охватывающего все элементы личности, включая самые внутренние конфликты эго с включенностью человека в культурный контекст (Schwartz, 2001). Эта организация отражает точку зрения Эриксона о том, что развитие продолжительности жизни происходит на стыке личности и культуры. В результате идентичность представляет собой целостную картину, которую человек показывает как себе, так и внешнему миру. Таким образом, исследование моральной идентичности должно быть сосредоточено не только на индивидуальном, но и на культурном уровне.В какой степени моральная идентичность является функцией взаимодействия в конкретной культуре — важный вопрос, который только недавно был поднят в исследованиях моральной идентичности.

Как и многие другие моральные конструкции, концепция моральной идентичности уходит корнями в западный культурный контекст, который подчеркивает индивидуально ориентированную мораль. Быть нравственным человеком — это результат желания быть совместимым со своими моральными концепциями, благодаря которому люди побуждаются обрести независимость от социальных условностей. Напротив, люди из восточных культур считают высоконравственного человека социально ориентированным.В этой моральной ориентации люди склонны определять себя в контексте коллективизма и взаимозависимого «я» (Маркус и Китайма, 1991). Социальные отношения и членство в группе связаны с мотивацией приспосабливаться к требованиям других и поддерживать гармонию внутри своей группы (Маркус и Китайма, 1991). Быть нравственным человеком в восточных обществах может больше отражать групповые нормы, чем индивидуальную мораль.

Конфуцианство обеспечивает дальнейшую поддержку социально ориентированной моральной системы в восточных культурах.С точки зрения конфуцианства, понимание морали помогает социализировать людей, побуждая их подавлять личные желания в социальных взаимодействиях и устранять «Сяо Ву», личностно-ориентированные действия, вместо этого подчеркивая «Да Ву», действия, ориентированные на общество (Хван , 1999). Вследствие восточной идеологии высокоморальный человек «Я» трансформируется в «мы» и, как следствие, укрепляются чувства общества внутри группы.

Китайская система образования использовала конфуцианские ценности усердного и уважительного обучения (Hwang, 1999).Следовательно, на протяжении тысячелетий китайские граждане привыкли отдавать, подчиняться и следовать власти. Расширенные семьи с иерархическими отношениями также были важны в традиционном китайском обществе. Более того, в современной истории Китая культурная революция охватила нацию в 1970-х годах, подтолкнув китайцев к «ориентированному на нацию» коллективизму (Yao, 2000). Очень популярная китайская аналогия этой национальной ценности гласит, что «китайцы подобны кирпичам», что означает, что у всех людей одни и те же функции и что они готовы быть назначенными во всем обществе там, где «общество» в них нуждается (Yao, 2000). .Таким образом, китайцы должны придавать национальный и общественный смысл концепции высокоморального человека, основываясь на моральной идеологии, согласно которой нация является самым основным и важным источником коллективной идентичности.

Культурный подход к изучению моральной идентичности

Эмпирически Герц и Креттенауэр (2016) отмечают, что большинство исследований моральной идентичности основано на опроснике «Самооценка моральной идентичности» (Aquino and Reed, 2002). Эта мера предоставляет участникам список из девяти качеств, которые характерны для высокоморального человека ( заботливый, сострадательный, справедливый, дружелюбный, щедрый, услужливый, трудолюбивый, честный, добрый ).Однако недавние исследования этики добродетели, воспитания характера и политической ориентации в различных культурах и религиозных традициях показали, что это западные моральные ценности, которые необходимо расширять (Miller, 2007). Описание западных моральных ценностей может не дать адекватного обобщения ценностей других незападных культур, потому что западные моральные ценности ограничены западным пониманием морали. Например, лицо — это интересная ценность, которая имеет большое значение во многих восточных обществах, хотя многие жители Запада плохо ее понимают (Ting-Toomey, 1994).В западной терминологии лицо концептуализируется как позиционируемая личность человека (Hwang, 2006). В восточной культуре лицо считается социальной оценкой моральных качеств человека, которая является основой целостности личности (Hwang, 2006). Согласно конфуцианской этике, если кто-то из членов семьи делает что-то аморальное, все члены семьи могут потерять лицо (Hwang, 2006). Кроме того, другие ценности, такие как «культура чести» (Leung and Cohen, 2011) и «сыновняя почтительность» (Hwang, 1999), должны рассматриваться как моральные ценности в незападных культурах.Таким образом, мы предполагаем, что уникальные в культурном отношении моральные ценности необходимо генерировать посредством всестороннего изучения вариативности культурной специфической моральной идентичности в незападных культурах.

Один из практических методов, позволяющий приблизиться на один шаг к измерению моральной идентичности, не имеющей предубеждений в культурном отношении, — это составить список культурных ценностей как западной, так и восточной культур. Сначала участников из каждой культуры (как минимум из двух стран) просят описать прототипные концепции высокоморального человека.Например, Уокер и Питтс (1998) попросили 120 взрослых канадцев сформировать характеристики личности, которые рассматривались как описательные для высокоморального человека, с помощью процедуры бесплатного включения в список. Общее количество атрибутов, предоставленных участниками, составило 1249. Несколько правил суждения использовались для уменьшения количества описателей, перечисленных участниками: любые фразы и предложения были разделены на отдельные дескрипторы; вместо существительных использовались прилагательные; синонимичные термины были объединены; пары антонимов, которые генерировались реже, удалялись; идиосинкразические реакции были устранены (Walker and Pitts, 1998).Наконец, в исследование были включены 92 атрибута, характеризующих высокоморального человека. Аналогичная процедура также использовалась в США (Aquino and Reed, 2002; Hardy et al., 2011).

Однако прототипные представления о высокоморальном человеке в восточных культурах игнорировались. Мы предлагаем сначала повторить предыдущую процедуру, чтобы попросить участников из восточных стран (например, Китая, Кореи, Индии) бесплатно перечислить моральные ценности, представляющие восточный взгляд на высокоморального человека. Во-вторых, восточные моральные ценности должны быть пересмотрены в соответствии с правилами суждения Уокера и Питтса (1998).В-третьих, исследователи должны сравнить оставшиеся восточные моральные ценности с моральными ценностями, сформированными в западной культуре. Общие дескрипторы между двумя культурными списками должны быть идентифицированы как культурно разделяемые моральные ценности. Уникальные дескрипторы между двумя культурными списками должны рассматриваться как культурно не разделяемые моральные ценности в каждой культуре. Наконец, объединенный список общих и необщих дескрипторов иллюстрирует культурно инклюзивные моральные ценности, которые характеризуют высокоморального человека как в западном, так и в восточном обществах.Мы предлагаем исследователям рассмотреть этот непредвзятый в культурном отношении подход к исследованию моральной идентичности в различных культурах, хотя эта процедура требует времени на использование.

В первом исследовании (Jia, 2016) мы стремились определить ценностные атрибуты, которые описывают прототипные представления индивидов о «высокоморальном человеке» в китайской культуре. Мы попросили 109 китайских студентов колледжей записать по крайней мере 10 качеств высоконравственного человека в своей точке зрения.Всего было создано 1924 атрибута. На втором этапе мы применили процедуру Уокера и Питтса (1998), чтобы уменьшить количество атрибутов. На третьем этапе мы сравнили оставшиеся атрибуты со списком моральных ценностей, часто используемых в преимущественно западных культурах (Krettenauer et al., 2016). Мы обнаружили 17 культурных особенностей из китайской выборки: « мирных, заслуживающих доверия, неподкупных, сердечных, мотивированных, амбициозных, прилежных, цивилизованных, патриотичных, солидарных, осторожных, благоразумных, сыновней почтительности, преданных, принципиальных, активных и общительных. . Кроме того, мы обнаружили 17 уникальных западных атрибутов, которые китайские участники не упоминали в своих описаниях высоконравственного человека. Этими качествами были: « принятие, уверенность, последовательность, образованность, следует правилам, веселье, хорошее, счастливое, имеет высокие стандарты, здоровый, скромный, делает правильный выбор, не осуждающий, послушный, правильный, гордый, религиозный. ». Китайский список, используемый для определения морального человека, был проиллюстрирован конкретными ценностями, которые не только отражают индивидуально ориентированную мораль, например« заслуживающих доверия и сердечных », но также подразумевают социально ориентированную мораль (например.г., патриотический и расчетливый ). Существуют определенные концепции, такие как сыновняя почтительность и солидарность , которые долгое время упоминались в литературе как специфические восточные ценности (Hwang, 1999). Другие атрибуты, такие как миролюбивый, принципиальный, заслуживающий доверия и неподкупный , согласуются с конфуцианскими ценностями жизни в гармонии с другими людьми и обществами.

Заключение

Хотя мы, конечно, не первые, кто беспокоится об обобщениях преобладающих западных теорий и методологий моральной психологии, наши усилия по обобщению теоретических и эмпирических случаев выявили тревожную ситуацию в исследованиях, касающихся моральной идентичности.Предыдущие результаты могут быть воспроизведены на множестве выборок в западных обществах с использованием различных методов, таких как самоотчет и интервью, и эти методы могут быть применимы к незападному обществу; однако исследователи также должны исследовать уровни и степени, в которых концепция моральной идентичности может быть доступна в разных культурах (Henrich et al., 2010). Таким образом, мы делаем вывод: (1) концептуально моральная идентичность состоит как из индивидуальных, так и из социальных ориентаций; (2) Эмпирически исследование моральной идентичности требует методологического инструмента без предвзятости в культурном отношении.

Авторские взносы

FJ концептуализировал точку зрения и написал полный черновик. Т.К. руководила доктором философии FJ. диссертацию и предоставил критическую обратную связь в этом исследовании.

Заявление о конфликте интересов

Авторы заявляют, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Список литературы

Блази, А. (1983). Моральное познание и моральное действие: теоретическая перспектива. Dev. Ред. 3, 178–210. DOI: 10.1016 / 0273-2297 (83)

-1

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Дьен, Д. С. Ф. (1982). Китайский взгляд на теорию нравственного развития Кольберга. Dev. Ред. 2, 331–341. DOI: 10.1016 / 0273-2297 (82)

-X

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Эриксон, Э. Х. (1980). Идентичность и жизненный цикл: переиздание. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Нортон.

Google Scholar

Гиббс, Дж.К., Бейсингер, К. С., Грайм, Р. Л., и Снарей, Дж. Р. (2007). Развитие моральных суждений в разных культурах: пересмотр утверждений Кольберга об универсальности. Dev. Ред. 27, 443–500. DOI: 10.1016 / j.dr.2007.04.001

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Харди, С. А., и Карло, Г. (2005). Идентичность как источник моральной мотивации. Гум. Dev. 48, 232–256. DOI: 10.1159 / 000086859

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Харди, С.А., Уокер, Л.Дж., Олсен, Дж. А., Скальски, Дж. Э. и Бейсингер, Дж. К. (2011). Подростковые натуралистические представления о нравственной зрелости. Soc. Dev. 20, 562–586. DOI: 10.1111 / j.1467-9507.2010.00590.x

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Герц, С. Г., Креттенауэр, Т. (2016). Эффективно ли моральная идентичность предсказывает моральное поведение ?: метаанализ. Rev. Gen. Psychol. 20, 129–140. DOI: 10.1037 / gpr0000062

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хван, К.(1999). Сыновнее благочестие и верность: два типа социальной идентификации в конфуцианстве. Asian J. Soc. Psychol. 2, 163–183. DOI: 10.1111 / 1467-839X.00031

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хван, К. К. (2006). Моральное и социальное лицо: условная самооценка в конфуцианском обществе. Внутр. J. Psychol. 41, 276–281. DOI: 10.1080 / 002075000040

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Цзя, Ф. (2016). Моральная идентичность с кросс- и бикультурной точки зрения (неопубликованная докторская диссертация).Университет Уилфрида Лорье, Ватерлоо, ОН.

Google Scholar

Кольберг, Л. (1969). Этап и последовательность: когнитивно-развивающий подход к социализации. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Рэнд МакНалли.

Google Scholar

Креттенауэр, Т., и Цзя, Ф. (2013). Исследование влияния актера на ожидания моральных эмоций в разных культурах: сравнение китайских и канадских подростков. Br. J. Dev. Psychol. 31, 249–362. DOI: 10.1111 / bjdp.12012

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Леунг, А. К. Ю., Коэн, Д. (2011). Вариации внутри и между культурами: индивидуальные различия и культурная логика культур чести, лица и достоинства. J. Pers. Soc. Psychol. 100, 507–526. DOI: 10.1037 / a0022151

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Маркус, Х. Р. и Китайма, С. (1991). Культура и личность: значение для познания, эмоций и мотивации. Psychol. Ред. 98, 224–253. DOI: 10.1037 / 0033-295X.98.2.224

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Миллер, Дж. Г. (2007). «Культурная психология нравственного развития», , Справочник по культурной психологии , ред. С. Китайма и Д. Коэн (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Guilford Press), 477–499.

Google Scholar

Шварц, С. Дж. (2001). Эволюция эриксоновской и неоэриксонской теории идентичности и исследований: обзор и интеграция. Идентификационный номер 1, 7–58.DOI: 10.1207 / S1532706XSCHWARTZ

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шведер Р., Мач Н., Махапатра М. и Парк Л. (1997). «Большая тройка» морали (автономия, общность, божественность) и «большая тройка» объяснений страдания », в Мораль и здоровье , ред. А. Брандт и П. Розин (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Рутледж) .

Google Scholar

Тинг-Туми, С. (1994). Проблема облицовки: межкультурные и межличностные проблемы. Олбани, Нью-Йорк: SUNY Press.

Google Scholar

Воклер, К. М., и Фишер, Р. (2011). Предсказывают ли культурные ценности моральные установки людей? Межкультурный многоуровневый подход. Eur. J. Soc. Psychol. 41, 645–657. DOI: 10.1002 / ejsp.794

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Этический релятивизм — Центр прикладной этики Марккула

Культуры сильно различаются по своим моральным устоям. Как показывает антрополог Рут Бенедикт в книге Образцы культуры , разнообразие очевидно даже в тех вопросах морали, с которыми мы могли бы согласиться:

Можно предположить, что в вопросе лишения жизни все народы согласятся на осуждение.Напротив, в случае убийства можно считать, что человек убивает по обычаю двух своих детей, или что муж имеет право на жизнь и смерть в отношении своей жены, или что обязанность ребенка — убить своих родителей. пока они не состарились. Может случиться так, что убивают тех, кто крадет птицу, или тех, кто первым режет верхние зубы, или тех, кто родился в среду. У некоторых народов человек мучается из-за несчастного случая, у других это не имеет значения. Самоубийство также может быть легким делом, к которому прибегает любой, кто потерпел некоторый легкий отпор, действие, которое постоянно происходит в племени.Это может быть самый высокий и благородный поступок, который может совершить мудрый человек. С другой стороны, сама история об этом может вызывать недоверчивое веселье, а сам акт невозможно представить себе как человеческую возможность. Или это может быть преступление, наказуемое по закону, или считающееся грехом против богов. (стр.45-46)

Другие антропологи указывают на ряд практик, которые считаются морально приемлемыми в некоторых обществах, но осуждаются в других, включая детоубийство, геноцид, полигамию, расизм, сексизм и пытки.Такие различия могут заставить нас задуматься, существуют ли какие-либо универсальные моральные принципы или мораль — это просто вопрос «культурного вкуса». Различия в моральных практиках в разных культурах поднимают важный вопрос этики — концепцию «этического релятивизма».

Этический релятивизм — это теория, согласно которой мораль соотносится с нормами культуры. То есть, является ли действие правильным или неправильным, зависит от моральных норм общества, в котором оно практикуется. Одно и то же действие может быть морально правильным в одном обществе, но быть морально неправильным в другом.Для этического релятивиста не существует универсальных моральных стандартов — стандартов, которые можно было бы универсально применять ко всем людям в любое время. Единственные моральные стандарты, по которым можно судить о деятельности общества, являются его собственными. Если этический релятивизм верен, не может быть общей основы для разрешения моральных споров или для достижения согласия по этическим вопросам между членами различных обществ.

Большинство специалистов по этике отвергают теорию этического релятивизма. Некоторые утверждают, что, хотя моральные практики в обществах могут различаться, фундаментальные моральные принципы, лежащие в основе этих практик, не отличаются.Например, в некоторых обществах убийство родителей по достижении ими определенного возраста было обычной практикой, основанной на убеждении, что людям будет лучше в загробной жизни, если они войдут в нее, оставаясь физически активными и бодрыми. Хотя такая практика была бы осуждена в нашем обществе, мы согласились бы с этими обществами в отношении основного морального принципа — обязанности заботиться о родителях. Таким образом, общества могут по-разному применять фундаментальные моральные принципы, но соглашаться с ними.

Также утверждается, что некоторые моральные убеждения могут относиться к культуре, а другие — нет. Определенные обычаи, такие как обычаи в отношении одежды и приличия, могут зависеть от местных обычаев, тогда как другие практики, такие как рабство, пытки или политические репрессии, могут регулироваться универсальными моральными стандартами и считаться неправильными, несмотря на многие другие различия, существующие между культурами. То, что некоторые практики относительны, не означает, что все практики относительны.

Другие философы критикуют этический релятивизм из-за его последствий для индивидуальных моральных убеждений. Эти философы утверждают, что если правильность или неправильность действия зависит от норм общества, то из этого следует, что человек должен подчиняться нормам своего общества, а отклоняться от этих норм — значит действовать безнравственно. Это означает, что если я являюсь членом общества, которое считает, что расовые или сексистские практики допустимы с моральной точки зрения, то я должен принять эти практики как нравственно правильные.Но такая точка зрения способствует социальному соответствию и не оставляет места для моральной реформы или улучшения в обществе. Более того, члены одного и того же общества могут придерживаться разных взглядов на практику. В Соединенных Штатах, например, существует множество моральных мнений по вопросам, начиная от экспериментов на животных и заканчивая абортами. Что представляет собой правильное действие при отсутствии общественного согласия?

Возможно, самый сильный аргумент против этического релятивизма исходит от тех, кто утверждает, что универсальные моральные стандарты могут существовать, даже если некоторые моральные практики и верования различаются в разных культурах.