Мораль и право взаимодействие: Мораль и право: проблема взаимодействия и взаимодополнения

Мораль и право: проблема взаимодействия и взаимодополнения

Разина Елена Владимировна,направление подготовки «Юриспруденция», филиал ФГБОУ ВО «КубГУ» в г.Тихорецке[email protected]

Научный руководитель Молчанова Елена Владимировна, канд.пед.наук, доцент кафедры социальногуманитарных дисциплинфилиала ФГБОУ ВО «КубГУ» в г.Тихорецкеmrborо@rambler.ru

Мораль и право: проблема взаимодействияи взаимоисключения

Аннотация.Рассуждая о моральных проблемах, люди, как правило, используют одни и те же приемы рассуждения, которые в совокупности принято называть логикой морального языка. Согласно логике морального языка, частное моральное повеление обосновывается при помощи ссылки на общую норму; в свою очередь, общая норма обосновывается через принцип, а моральные принципы в рамках целой системы моральных представлений и других принциповКлючевые слова:право, мораль, сущность морали,взаимосвязь права и морали, правовое регулирование,моральная ценность.

Вформировании духовного мира личности, ее сознания и культуры, активной жизненной позиции,особенная рольпринадлежит праву и морали, которые являются важнейшимисоциальными регуляторами, введенными в систему общественных взаимоотношений, целенаправленно сказывающимисяна реорганизациюсознания личности[1].

Право и мораль –важнейшие компоненты человеческой культуры, постоянноидущиев близкомвзаимодействии, характер которого обуславливается конкретноисторическими условиями и социальноклассовой структуройобщества.Сущность права заключаетсяврегулированииколлективныхвзаимоотношенийв условии цивилизации, в достижении на нормативной основе стабильной организованности общества, прикоторой регулируется демократизм, экономическая свобода, свобода личности. Высшее общественноепредопределениеправа гарантировать в нормативном порядке свободу в обществе, ратифицироватьсправедливость, вырабатыватьнаилучшиеусловия для формированияв обществе экономических и духовных факторов, для исключениябеззаконияисамовольствав общественной жизни. Собственнов этом заключена самая важнаясторона правового регулирования.Мораль система исторически определенных взглядов, норм, принципов, оценок, убеждений, которые выражаются в поступках и действиях людей.Мораль регулируетотношениялюдейдруг к другу, к обществу, определенному классу, государству и поддерживаемых личным убеждением, традицией, воспитанием, силой общественного мнения всего общества, определенного класса либо социальной группы.

.Другое определение морали дает С.А. Комаров: Мораль (нравственность) это взгляды, представления и правила, возникающие как непосредственное отражение условий общественной жизни в сознании людей в виде категорий справедливости и несправедливости, добра и зла, похвального и постыдного, поощряемого и порицаемого обществом, чести, совести, долга, достоинства и т.д.[2].

Язык морали это язык, с помощью которогоформируютсяидеалы. Одни идеалы формируются стихийно, другие разрабатываются специалистамипрофессионалами и распространяются по средствам массовой коммуникации.Право и мораль являютсяпервостепенными историческими ценностями, признакамисоциальноразвитогообщества,его общественногои культурного прогресса.Моральные и правовые нормы являются главными регуляторами человеческого поведения, обладающиенаибольшимзначением и социальнымэффектом. Они распространяютсяповсеместнона все обществобез исключения, близки по содержанию, взаимно дополняют друг друга, устанавливаются, прежде всего, экономическими, а также политическими, культурными и другими факторами и являются средствами выражения гармонизации индивидуальных и групповых взаимоотношений.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({}); Соотношениеправа и морали может быть раскрыто тольков результате конкретноисторического анализа.Право и мораль,как составные части культурыцивилизованногообщества в основаниии развитиицивилизации взаимосвязаны друг с другом. Исторические памятники права Древнего мира, средних веков и нового времени свидетельствуют о неразрывнойсвязиправа и морали. Использование нравственноморальных понятий в оценке содержания законов и других источников праваявляется изречение древних «Jus est ars boni et aegui» «право есть искусство добра и справедливости».С древнихвременможно наблюдать, как нравственнаяосновауважения и любви к ближнему, действуетна законодательство,и тем самымпостепенно вносила изменения вдействующеена данный периодправо. Соединяясвое действие с действием прочихпрогрессивныхсил истории,моральное началоспособствовалоулучшениюправа,направляяего к нравственному идеалу. Призывая, чтобы правами наделялись все члены общества, чтобы личность уважалась всегда и во всем, оно содействовалосвержениювековых цепей рабства и крепостничества, гуманностикарательной системы, установлению правосудия, одинаковогодля всех. Право и мораль обладаютобщими чертами исвойствами. Самые существенныеих совместные черты проявляются в том, что они входят в содержание культуры социума, являются ценностными формами сознания, обладаютнормативнымсодержаниеми служат регуляторами поведения людей. Право и мораль располагаютравными, одинаковыми социальными, экономическими, политическимиусловиями дляжизни общества, служат одной цели координированиюинтересов личности и общества, обеспечению и возвышению достоинства человека, поддержанию социального порядка.Их целостностьформируетсяна единствесоциальноэкономических интересов, культуры общества, приверженности людей к эталонам свободы и справедливости.В связи с этим невозможно разделятьправо и мораль согласно сферам их действия.Право и мораль не располагаютхарактернымипредметно или пространственно обособленными сферамиобщественныхсвязей, а функционируютв едином «фоне» общественныхвзаимоотношений. В этом и состоитединство ивзаимодействие норм права и морали.Близкуюсплоченностьи взаимосвязь права и морали, как общественныхрегуляторов, определяюти их социальное и функциональное взаимодействие, которое проявляется в следующем:1) право и мораль дополняют друг друга в упорядочении социальныхвзаимоотношений, в воспитанииу людей определенной юридической и нравственной культуры;2)правовые и моральные устоиво многомсходятся:поступкисубъектов, одобряемые и порицаемыеправом, поощряются и осуждаются, точно такжеморалью;3) право обязываетследовать законам, к тому же стремится и мораль;4) содействие права и морали частопроявляетсяв требовании, кличности, в воспитанииу него возвышенныхгражданских качеств;5) право и мораль содействуют друг другу в достижении совместныхцелей, применяядля этого характерныедля каждого методы;6) правовые нормы работаютпроводником морали, фиксируюти отстаиваютморальные ценности. (adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});

7) мораль играет роль ценностного критерия права.Право и мораль неразрывно дополняют друг друга, аихобщеевзаимоотношениевсовместнойдеятельности проявляется:

1)во воздействииморали на формирование права;2)во влиянии права на воспитаниенравственных норм; 3)в охране правом моральных и нравственныхнорм; 4)в употребленииморальныхнорм при примененииправа.В юридической литературе взаимное сотрудничествоправа и морали получило освещение в ряде монографий и статей, в учебной литературе. Среди которых прежде всего необходимо отметить работы Пенькова Е.М., Лукашевой Е.А раскрывших ряд значимыхтеоретических проблем, связанныхс изучениемнатурыи сущности права и нравственности,как существенныхсоциальныхрегуляторов.Агешина Ю.А., Алексеева С.С., Хропанюка В.Н, затронулив своих работах отдельныеаспекты данной проблемы.Знаменитый судебный деятель А.Ф. Кони уделял огромное значение проблеме духовногоубеждения судьи. Судья, по убеждению А.Ф. Кони, обязан задействовать все свои душевные силы для отыскания истины в деле.

«В основе душевного приговора должна лежать не только логическая неизбежность, но и нравственная обязательность.» По суждениюКони «совесть это высочайшее проявление души. Правосудие не может быть отрешено от справедливости.’’[3].Занимаясь изучением сущностиморали, этики замечают, что мораль необходима в координированииповедения индивида с потребностямисоциального целого, в преодолении противоречия междуинтересами личности и общества [4].Какправо так и мораль имеют способностьпроникать в самые всевозможныесферыобщественной жизни. Ни право, ни мораль не ограничиваются изолированнойсредойсоциальных отношений. Они связаны с поведением людей в широких областях их социального взаимодействия. Содействие права и морали процесс характеризующийся многообразием форм. Право, активно оказывая влияниена мораль, содействуетболее совершенномуи глубокому ее распространению в обществе, в то же время правосамо под воздействиемморального фактора беспрерывнообогащается: множится его нравственная основа, усиливается авторитет, возрастает его роль социального регулятора общественных отношений.

Следовательновлияниюправа на мораль сопутствует процесс обратного воздействияморали на право занимаясь исследованиемпроблемывзаимодействияправа и морали, многие правоведыотмечают, что все, управляемое правом, так или иначерегулируется моралью, т.е. рассматривается с точки зрения морали. Противоположного убежденияпридерживается П.Е. Недбайло, который полагает, что «имеются такие области общественных отношений, регулирование которых является безразличным в нравственном отношении в силу того, что они не требуют нравственной оценки, где достаточным является лишь правовое воздействие. К ним относится, например, порядок осмотра места происшествия, правила ведения судебных протоколов, нотариальное засвидетельствование документов, процессуальные сроки, многие действия по управлению и пр.»[3].По мнению Гегеля, который считает, чтоглавным образом должно бытьсоблюдено право и толькопосле того, как оно исчерпано, вступали бы в действия моральные принципы.Гегель отмечает, чтобы поступок имел моральную ценность, необходимо осмыслениетого, справедлив ли он с точки зрения закона, является ли он хорошим или дурнымпримером для общества в целом. Исследование проблемы взаимодействия права и морали надлежитначинать с происхожденияи социальной сущности моральных норм, изученияместаморалив системе общественныхотношений, в социальной жизни людей. Нормативная структура один из значимых признаков правовой и моральной системы, в результатеэтогоанализсоциальной природы нормативности будет содействоватьвыявлениюкак общего характерногоправу и морали, так и специфики социальных регуляторов. Мораль (нравственность) заключает в себе убеждения, определённые представления,правила и взгляды,появляющиеся как естественное отображениеусловийобщественной жизни в сознании людей в виде справедливости и несправедливости, добра и зла,одобрительного ипорицательного, поощряемого и осуждаемогосоциумом, чести, совести, долга, достоинства и т.д.[5].

В этической литературе также имеетсявозможность рассмотрения норм морали в целостностис социальнымивзаимоотношениямии моральным сознанием. Выделяют три элемента морали: моральное сознание, нравственное отношение,моральная деятельность. Специфика права определяетсяего связью с государством. Правовые нормы появляютсянепосредственно в общественных отношениях, тем не менее»цивилизованное» выражение они обретаютв законодательстве государства. Моральные нормы, появляющиесяв процессе жизнедеятельности людей, не обладаютспециальной «законополагающей инстанцией». Передачасоциальнонормативного опыта реализовываетсяв процессе межличностного и массового взаимодействия людей, переходитот поколения к поколению.Подобнореализовываетсяи социальный контроль, который осуществляютспециальные учреждения.Специфика права и морали никакне устраняет их тесную взаимосвязь, определяющуюбазовую необходимость морального измерения права. Мораль ценностный критерий права, значимыйфактор усовершенствованияправовых систем.

Все таки несмотря на взаимодействие норм права и морали, время от временимежду ними возникаютдовольно острыепротивоборства, в отдельных случаяходна и та же ситуациярегулируется поразному со стороны права и морали. В таком случае говорят о дефицитедолжнойслаженностимежду данными социальными регуляторами. Ключевым факторомвозникновения разногласий между некоторымиправовыми нормами и моральюявляется»формальная определенность» правовой нормы, не позволяющая применить её на жизненные ситуации, которые с точки зрения морали призываютк правовому регулированию, или, напротив, влияющая нажизненные ситуации, где мораль полагаеттакое воздействие нежелательным.Итак, противоборство возникаетлибопо причине дифференцированного оценивания взаимоотношенийправом с точки зрения морали, либо «уравнивает» условияи обстоятельства, которыеразличны с точки зрения морали.Противоречия между правом и моралью выступают как объективное явление,от которого невозможно избавиться.Тем не менее, их можно преодолеть, как путем формированияновых нравственных убежденийи норм в ходе развития общества, так и путем внесения модификацийв действующее законодательство. При этомнеобходимопомнить, чтоосновными принципамиправа являетсямораль и что при отсутствии гармониимежду нормами права и морали предпочтениенеобходимо предоставитьморальным требованиям как более высоким. Специалисты противоборствов юриспруденции между моралью и правомобъясняют рядом факторов.Право регулирует взаимоотношенияв установленномсоциальном пространстве и в определённых временных рамках только сегодняшние отношения между людьми. Право все времянемножкоопаздывает: в общественной практике должно накопиться определенное количество коллизий, вследствиечего появляетсянадобностьих правового урегулирования. Вследствие этогомежду моментом выявлениявредности используемойпрактики и разработкой и принятием того или иного закона, оглашающегоданную практику незаконной, проходит временной промежуток, поройзначительный.Моральное регулирование взаимоотношенийне ограничено во времени. Моральному одобрению или порицаниюподвергаются люди, социальные институты, идеи, государства, народы, существующие в настоящее время и существовавшие сотни лет назад. Мораль также способна регулировать взаимоотношениялюдей, которые лишь толькоеще будут жить на Земле. Многие люди, живущие в наши дни, следуютморальными убеждениями, устремленнымив будущее на сохранение всего живого на планете, на охрану окружающей среды и природных ресурсов ради будущих поколений. Правовое регулирование осуществляется с помощью правовых актов, исходящих от государственной власти. Право выполняет свои регулятивные функции, используя такие рычаги, как принуждение, боязнь индивида понести административное или уголовное наказание.Моральстремитсяурегулироватьвзаимоотношения, основываясь, прежде всего, на традиции, привычки, обычаи,на силу общественныхвзглядов. Мораль является свободным, добровольнымвыборомформы поведения или поступка, который не всегда рассматривается обществом с точки зрения справедливости . В нравственномпредпочтениизначительное место занимают эмоции, чувства любви, заботы, смирения, служения, альтруизма, товарищества, уважения, преданности, веры, самоотверженности, религиозные чувства и убеждения. Язык, который применяетмораль, разнитсяот языка, накотором изъясняетсяправо. Без лояльных представлений нравственного устоя право не сможет обойтись,в силу того чтооно предопределено, создаватьравновесие между юридическим порядком и общественнымокружением, подчинять ему активнуюсоциальную жизнь. Благодаря этому правообязанобыть способно,создаватьгибкие формы реальной жизни и возможно это сделатьлишь толькоблагодаря существованию определений с широкимсмыслом, которые смогутвключитьсразу все известные и безызвестныеэпизодыи предложить для них надлежащуюинтерпретацию.Влияниенравственности на правовые нормыотражается, и в самом применении права на практике. Как бы ни была безупречна современнаяправовая система, она все же требует значительного смягчения в своем применениик жизни. Требуя реализациимонотонного,обязательного,исполнениязаконов право,в своих общих требованиях не может принимать во внимание субъективныхособенностей некоторыхэпизодов, а между тем субъективнаясторона взаимоотношениячасто мешаетприменениюзакона во всей его силе и твердости.Считаем,чтоне стоитразграничивать мораль и право опираясь на то, что эти понятия равнозначныдля общества.Право и мораль являются дополняющимидруг друга средствамиобщественного нормативного регулирования. Взаимодействие которых несетглавным образомсозидательный, конструктивный характер. Право и мораль неразделимы, они работаютв целостности, органически содействуя между собой, дополняя и обогащая друг друга.

Ссылки на источники1.Молчанова Е.В. Молчанова Е.В. Формирование гражданскопатриотических ценностей в молодежной среде. / В сборнике: Новые парадигмы общественного развития: экономические, социальные, философские, политические, правовые, общенаучные тенденции и закономерности. Материалы международной научнопрактической конференции.2016. С. 9598.2.Молчанова Е.В., Мысоченко И.Ю., Политология. Краснодар, 2016. 3.Марченко М.Н. Теория государства и права. 2е изд., перераб. и доп. М.: 2004. 640 с.4.Молчанова Е.В.Представления современных молодых людей о свободе. / В сборнике: Социальногуманитарные и психологические науки: теоретикометодологические и прикладные аспекты. Материалы 2ой Международной научнопрактической конференции. Под общей редакцией Е.В. Королюк. 2015. С. 145150.5.Макарова В.В., Молчанова Е.В. Нравственные ориентации современной молодежи. / В сборнике: Приоритетные модели общественного развития в эпоху модернизации: экономические, социальные, философские, политические, правовые аспекты. Материалы международной научнопрактической конференции. Отв.ред. Н.Н. Понарина, С.С. Чернов. 2016. С. 8284.

Право и мораль проблемы соотношения и взаимодействия

Федеральное государственное казенное образовательное учреждение высшего образования Кафедра теории государства и права Курсовая работа по теории государства и права на тему: «ПРАВО И МОРАЛЬ ПРОБЛЕМЫ СООТНОШЕНИЯ И ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ» Выполнил: Научный руководитель: кандидат юридических наук, доцент полковник полиции Санкт-Петербург 2 Содержание Введение………………………………………………………………………3 1.Право и мораль: элементы системы социальных регуляторов……….…5 2.Единство и различия права и морали…………………………………….13 3.Взаимодействие права и морали в общественной жизни современной российского государства……………………………………………………20 Заключение…………………………………………………………………..26 Список использованной литературы………………………………………29 5 1.Право и мораль – элементы системы социальных регуляторов Для того, чтобы рассмотреть данный вопрос, обратимся к основным понятиям — мораль и право, и ознакомимся как трактуют данные термины разные научные школы и авторы учебных пособий. Известно, что наряду с правом важнейшим социальным регулятором общественных отношений выступает мораль2, которая в свою очередь, является основой многих правовых норм, в том числе и на современном этапе развития государства. Роль морали в жизни общества всегда была велика, а нравственные проблемы вызывали и сейчас вызывают живой интерес. Являясь основой, фундаментом правовых норм, мораль представляет собой совокупность исторически складывающихся и развивающихся жизненных принципов, взглядов, оценок, убеждений и основанных на них норм поведения, определяющих и регулирующих отношения людей друг к другу, обществу, государству, семье, коллективу, классу, окружающей действительности3. Между тем стоит отметить, что мораль регулирует чрезвычайно обширную область взаимоотношений, охватывающую деятельность человека во всех сферах общественной жизни. Исторически возникающие принципы морали, накапливая в себе основные нравственные ценности, распространяются на всех людей. Но вместе с этим широким утверждением мы можем говорить и о более узком смысле. Область отношений, регулируемых только нормами морали, как отмечают ряд авторов, относительно узка. Это в основном отношения дружбы, товарищества, любви, взаимопомощи, интимные отношения, 2 Байтин М.И. О современном нормативном понимании права // Журнал российского права. 1999. №1. С.99. 3 Лукашева Е.А. Право, мораль, личность. М., 1986. С.71. 6 привычки, личные вкусы, мода и др., хотя и они регулируются наряду с моралью еще и религиозными нормами, обычаями, традициями и т.д. Отсюда следует заметить, что социальные регуляторы неизбежно взаимодействуют в любой сфере жизни. Поэтому нельзя назвать ни одной сферы общественных отношений, в которой действовал бы лишь один вид социальных норм. Как верно заметила Е.А.Лукашева4, мораль имеет вездесущий, всепроникающий характер. Однако, выделяя относительно самостоятельное поле действия моральных норм, мы не должны забывать о важнейшем их свойстве — универсальности, способности проникать в самые различные сферы общественных отношений, в том числе экономические, политические, культурные, правовые и т. д. Необходимо особо отметить тесное взаимодействие морали и права. Это взаимодействие — не односторонее воздействие морали на право и наоборот, а процесс их взаимовлияния друг на друга, способствующий прогрессу нравственных и правовых отношений. «Активно воздействуя на мораль, право способствует более глубокому ее укоренению в обществе, в то же время оно само под влиянием морального фактора постоянно обогащается: расширяется его нравственная основа, повышается авторитет, возрастает его роль как социального регулятора общественных отношений». Мораль — это система исторически определенных взглядов, норм, принципов, оценок, убеждений, выражающихся в поступках и действиях людей, регулирующих их отношения друг к другу, к обществу, определенному классу, государству и поддерживаемых личным убеждением, традицией, воспитанием, силой общественного мнения всего общества, определенного класса либо социальной группы5. 4 Там же, С.71. 5 Баранов В.М. Теневое право. Н. Новгород, 2002. – с.59. 7 Мораль — это один из способов регулирования поведения людей в обществе. Она представляет собой систему принципов и норм, определяющих характер отношений между людьми в соответствии с принятыми в данном обществе понятиями о добре и зле, справедливом и несправедливом, достойном и недостойном. Соблюдение требований морали обеспечивается силой духовного воздействия, общественным мнением, внутренним убеждением, совестью человека6. Мораль (нравственность) определяется как форма общественного сознания, отражающая социальную действительность в виде специфических, исторически обусловленных представлений о добре и зле, справедливости, достоинстве, чести, милосердии и которые закрепляются в сознании людей в виде принципов, норм, идеалов, призванных регулировать поведение людей в целях сохранения и развития общества как целого7. Другое определение морали дает С.А. Комаров: «Мораль (нравственность) — это взгляды, представления и правила, возникающие как непосредственное отражение условий общественной жизни в сознании людей в виде категорий справедливости и несправедливости, добра и зла, похвального и постыдного, поощряемого и порицаемого обществом, чести, совести, долга, достоинства и т. д.»8. Нормы морали — это правила, складывающиеся естественным путем в процессе жизни общества и выражающие представления людей о добре и зле, о справедливости, долге, чести. Это неписаные правила, они живут в сознании людей и передаются из поколения в поколение. Соблюдение норм морали обеспечивается возможностью применения мер общественного воздействия, но все-таки главным образом человек руководствуется теми или иными моральными нормами в силу своего внутреннего убеждения в 6 Общая теория государства и права. Академ. курс в 3-х т. // Под ред. проф. М. Н. Марченко. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.:Зерцало,2001.- Т.2. — С.74 7 Матузов Н.И., Малько А.В. Теория государства и права. Курс лекций. — 2- е изд., перераб. и доп. — М.: Юристъ,2001. — С.292. 8 Комаров С.А. Общая теория государства и права. Учебник. — 2-е изд., изм. и. доп. — М.: Юрайт,1998.- С.48. 10 регулирование общественных отношений представляет собой установление общих правил для определенной группы конкретных случаев14. Государство устанавливает только нормы права, никакие другие социальные нормы государством не создаются. Охраняет от нарушений государство также только правовые нормы, а соблюдение других социальных норм обеспечивается мерами общественного воздействия. Из всех социальных норм только нормы права закрепляются в официальных юридических актах государства. Особенность норм права заключается также в том, что являясь государственными велениями, они четко указывают, что дозволено делать участникам регулируемых отношений (т.е. какие у них есть юридические права), что они должны делать (т.е. какие у них юридические обязанности) и что им делать нельзя (юридические запреты), а также какие меры применяются к нарушителям этих предписаний15. Право имеет не персонифицированный, неконкретный, общий характер. Здесь нет индивидуального адресата, поскольку право регулирует не конкретную ситуацию, а ряд сходных ситуаций; оно распространяет свое действие на всех, кто оказался в определенных условиях, в определенном качестве; характеризуется неоднократностью и длительностью действия. Из всех социальных норм ближе всего к нормам права именно нормы морали. Эти два вида социальных норм тесно связаны и взаимодействуют. Прежде всего, следует учитывать, что государство, создавая нормы права, не может не считаться с общепринятой в данном обществе моралью, т.е. не может требовать от людей поведения аморального, противоречащего их представлениям о чести, долге, справедливости16. Поэтому правовые нормы должны иметь моральное обоснование. Чем больше нормы права соответствуют требованиям морали, тем выше эффективность их действия, отсюда, считается, что люди будут 14 Черданцев А. Ф. Теория государства и права. — М.: Юрайт-М, 2001. — С.68. 15 Везовитов С.М., Васильев М.В. Обществознание / Пособие для старшеклассников и поступающих в вузы. П., 2014. – С.248. 16 Нерсесянц В.С. Право — математика свободы. М., 1996. С. 13. 11 соблюдать их добровольно и сознательно. Кроме того, нарушения требований правовых норм, и в особенности наиболее опасные для общества, которые называются преступлениями17 (например, убийство, кража, грабеж и др.), осуждаются людьми и с точки зрения морали, т.е. рассматриваются как безнравственное, аморальное поведение, как зло. Право должно способствовать утверждению идеалов добра и справедливости в обществе. Судебные и другие правоприменительные органы обращаются при определении юридических мер к моральным нормам, а некоторые правовые нормы непосредственно закрепляют моральные нормы, усиливая их юридическими санкциями. Через право осуществляется охрана моральных норм и нравственных устоев. Эффективность правовых норм, их исполнение во многом обусловливается тем, насколько они соответствуют требованиям морали. Чтобы правовые нормы работали, они, по крайней мере, не должны противоречить правилам морали. Право в целом должно соответствовать моральным взглядам общества. Всякое нарушение норм права является аморальным поступком, но не всякое нарушение моральных норм является противоправным деянием. В некоторых случаях право способствует избавлению общества от устаревших моральных догм. Право — это явление не только политико-юридическое, но и социально- этическое. Правовая жизнь гражданского общества не может развиваться вне моральных категорий гуманизма, справедливости, совести и чести, добра и человеческого достоинства, свободы и ответственности. Органическая связь нравственных идеалов и принципов, воплощающихся в реальные правовые связи и отношения, — свидетельство повышения моральной ценности права. Нравственное измерение права — неотъемлемое условие его дальнейшего развития и совершенствования, условие его личностной гуманистической 17 Там же, с.277 12 ориентации. Возрастание нравственных начал права — одно из проявлений социального духовного прогресса, который невозможен без упрощения этических аспектов общественных отношений. Правовой морали соответствуют четыре проявления: 1. Мораль как знак, символ, миф. На этой ступени в символическом и мифическом сознании человека присутствуют в свернутом виде все последующие проявления морали и права. 2. Мораль и право как ценности. На этой ступени формируется феномен морально-правового сознания. Появляется «человек моральный». 3. Правовая мораль как социальная норма. На этой ступени человек приобретает новое качество, он становится «социальным». 4. Правовая мораль как знание. На этой ступени «человек социальный» превращается в «человека рационального». На смену морали приходят правила, этикет, юридические законы, освобожденные от нравственного содержания. 2.Единство и различия права и морали Термины «мораль» и «нравственность» употребляются в основном в одном значении — как слова-синонимы. Тем более они равнозначны в прикладном аспекте (в плане задач юридической науки). Хотя некоторые специалисты в области этики (науки о морали) различия здесь усматривают. Гегель также разделял мораль и нравственность, называя право, мораль и нравственность тремя последовательными ступенями в развитии 15 Право во всех его проявлениях — как нормативная система, движение общественных отношений, правосудие должно быть пронизано нравственностью. Внутренняя моральность права — одно из важных условий его эффективности. Право вовсе не претендует на то, чтобы в системе социальных ценностей стоять выше нравственности. Однако, социальные схемы, отодвигающие право на задний план, делающие его чем-то второстепенным, в истории нашего общества пока ничего кроме вреда не приносили. Правовая жизнь общества не может развиваться вне моральных категорий гуманизма и социальной справедливости, совести и чести, добра и человеческого достоинства, свободы и ответственности. Органически включенность этих нравственных идеалов и принципов в реальные правовые связи и отношения — свидетельство повышения идеалов и моральной ценности права. «Нравственное измерение» права — неотъемлемое условие его дальнейшего развития и совершенствования, усиление его личностной, гуманистической ориентации. Правовые и нравственные нормы имеют общее целевое назначение — воздействие на поведение людей. Вместе с тем, различные социальные регуляторы, каждый из которых обладает своей спецификой. Правовые и нравственные нормы имеют общее целевое назначение — воздействие на поведение людей. Вместе с тем, различные социальные регуляторы, каждый из которых обладает своей спецификой. Общее в праве и морали обусловлено еще и тем, что их нормы всегда являются фиксацией сущего и формулируют на его основе должное. Право и мораль как социальные регуляторы неизменно имеют дело с проблемами свободной воли индивида и его ответственности за действия. Они обращены к разуму и воле человека, помогая ему адаптироваться в сложном и изменчивом мире общественных отношений. 16 Свобода и ответственность — пружины исторической активности человека, способ его существования в правовых и нравственных отношениях. Вместе с тем право и мораль выступают как мерила свободы индивида, определяют ее границы. Право является формально конкретно исторически обусловленной мерой свободы. Причем речь идет не об абстрактной свободе, а о тех ее масштабах, которые детерминированы конкретным способом производства, социальной структурой, культурным развитием общества. «Право по своей сущности и, следовательно, по своему понятию — это исторически определенная и объективно обусловленная форма свободы в реальных отношениях, мера этой свободы, формальная свобода»23. Таким образом, и право, и мораль обладают способностью проникать в самые различные области общественной жизни. Ни право, ни мораль не ограничиваются предметно обособленной сферой социальных отношений. Они связаны с поведением людей в широких областях их социального взаимодействия, то есть нельзя разграничивать право и мораль по предметным сферам их действия, они действуют в едином «поле» социальных связей. Отсюда общность, тесное взаимодействие норм права и морали24. Различия25: 1. Мораль формируется ранее права, правового сознания и государственной организации общества. Можно сказать, что мораль появляется вместе с обществом, а право — с государством. Хотя мораль тоже имеет свой исторический период развития и возникает из потребности согласовать интересы индивида и общества. 23 Алексеев С. С. Философия права. — М.: Норма, 1999. — с.26. 24 Лукашева Е.А. Право. Мораль. Личность. — М.: «Наука», 1986. — С.71. 25 См.: Лукашева Е.А. Взаимодействие права и морали: общее и особенное // Взаимодействие права и морали: материалы Международной научной конференции / Отв. Ред. Т.А. Сошникова. – М.: Изд-во Моск. Гуманит. Университета, 2014. – С. 12-16. Варламова Н.В. Право и мораль: соотношение в констексте различных типов правопонимания // Взаимодействие права и морали: материалы … – С. 57-62;Патюлин Г.С. Моральная и юридическая ответственность: общее и различия // Взаимодействие права и морали: материалы … – С. 199-201. 17 2. В пределах одной страны, одного общества может существовать только одна правовая система. Мораль же в этом смысле разнородна: в обществе может действовать несколько моральных систем (классов, малых социальных групп, профессиональных слоев, индивидов). При этом в любом обществе существует система общепринятых моральных взглядов (так называемая господствующая мораль). 3. Нормы морали формируются как нормативное выражение сложившихся в данной социальной среде, обществе взглядов, представлений о добре и зле, справедливости, чести, долге, порядочности, благородстве и других категориях этики. (Основные категории морального сознания — «добро» и «зло», без которых невозможна любая моральная оценка.) При этом процесс формирования моральных систем идет спонтанно, в недрах общественного сознания. Процесс правообразования тоже весьма сложен, имеет глубокие социальные корни, однако право в единстве своей формы и содержания предстает как результат официальной деятельности государства, как выражение его воли. 4. Мораль живет в общественном сознании, которое и является формой ее существования. И в этом плане даже трудно различить мораль как форму общественного сознания и мораль как нормативный социальный регулятор, в отличие от права, где достаточно четко можно провести границу между правовым сознанием и правом. Право, по сравнению с моралью, имеет четкие формы объективирования, закрепления вовне (формальные источники права). Конечно, ту или иную моральную систему можно систематизировать и изложить в письменном виде как некий моральный кодекс. Однако речь идет о том, что мораль как особый социальный регулятор объективно в этом не нуждается. 5. Не совпадают предметы регулирования норм права и норм морали. Если их представить в виде кругов, то они будут пересекаться. То есть у них есть общий предмет регулирования и есть социальные сферы, которые 20 Право и мораль оказывают взаимное содействие в достижении общих целей, используя для этого свою специфику. Там, где заканчивается сфера действия права, выступает нравственность; в ситуациях, где мораль подчас бессильна, в силу вступает право со своими методами принуждения. Как видим, они взаимно дополняют друг друга и, следовательно необходимы друг другу. Такое взаимодействие права и морали не исключает возникновения между ними противоречий. Следует понимать, что стопроцентное совмещение требований морали и закона невозможно, противоречия между ними всегда были и будут. В качестве примера таких противоречий можно привести проблему узаконивания эвтаназии. Так, врач, вводя смертельную дозу лекарства безнадежно больному по его просьбе в большинстве стран нарушает закон, но избавление человека от невыносимых мучений находит в обществе моральное одобрение. В некоторых обществах, наоборот, законное проведение операций по трансплантации органов вызывает моральный протест определенных групп населения. Для России проблемы морали имеют исключительно важное значение. Вся история российского общества развивалась в контексте приоритета моральных, нравственных ценностей. Это объясняется рядом причин, но прежде всего особенностями духовно-нравственного, экономического и даже политического развития страны, которые сформировали ментальные основы образа жизни27. В 988 году Россия приняла Христианство, а в последующем – ту классическую часть христианского мировоззрения, которая в настоящее время называется Православием. 27 Данькова Л.И. Правовая культура как элемент национального правосознания // Взаимодействие права и морали: материалы Международной научной конференции / Отв. Ред. Т.А. Сошникова. – М.: Изд-во Моск. Гуманит. Университета, 2014. – С. 81-84. 21 Известно, что в 1054 году, в период раскола определились две тенденции в духовной жизни европейских народов — Западная (римская, или католическая) и Восточная (византийская, или православная). Прозападное цивилизационное развитие избрало путь, изначально который формировался еще в Древнем Риме, основанный на доминантности права, закона: «Пусть сгорит Рим, но торжествует право», – говорили древние римляне. С другой стороны, Восточная (православная) традиция, наоборот, не право, а мораль определила доминантным институтом своего цивилизационного выбора. «Совесть как голос Бога в каждом» стало в данном контексте определяющим нравственным фактором в жизни людей. Российское общество многие века развивалось и преимущественно развивается в настоящее время в контексте православного цивилизационного выбора. Соответствующий критерий жизнеустройства на Руси не просто ценился, но и приобретал конкретные концептуальные формы — так родилась концепция «Москва как третий Рим», и ряд других. Именно на основе Православия сформировались аксиологические и нравственные принципы русского народа, а в последующем – всей общерусской (православной) цивилизации. Эти принципы при всей своей самобытности носят общечеловеческий характер. Вероятно, поэтому Россия на всем протяжении своей истории всегда выполняла интегративную роль в жизни многих народов. Она веками защищала себя и их от варварского физического и духовного порабощения. Традиционно в российском образе жизни особо ценимо золотое правило морали: «поступай по отношению к другим так, как ты хотел бы, чтобы они поступали по отношению к тебе». Более того, принцип «возлюби ближнего как самого себя», вытекающий из православной веры, делал особо привлекательной моральную среду всей общерусской цивилизации, в которую комфортно интегрировались и развивались многие национальные культуры. Бог, в соответствии с общерусским взглядом на мироздание, породил «ни русского», «ни 22 татарина», а именно Человека. Поэтому общечеловеческие ценности в России всегда составляли основу образа жизни. Доминантность духовно-нравственной традиции российского общества ярко представлена в ее богатейшем культурном наследии, государственной политике, во взаимоотношениях между людьми в целом. Такие обстоятельства привели к тому, что «печать святости» легла на всю страну. «Святая Русь» – ее особое имя, отличающее от всего другого мира. Ни одну страну никто и никогда не называл «святой». В советский период истории Великая Русь при всех метаморфозах жизни того времени выдержала испытания «на святость». Правящие элиты вынуждены были в нравственных кодексах отразить именно многовековые принципы общерусской жизни, которые не противоречили ее исторической традиции. Это не только поддерживалось народом, но и явилось важнейшим фактором успехов Советского Союза в решении многочисленных проблем того времени. В так называемой «холодной войне» против России основной удар был направлен именно на ее деморализацию и, как публично заявляли идеологи современной американской элиты, осталось только покончить с православием. Очевидно потому, что Православие остается фактически единственным институтом, который определяет критерий современной идентификации России как страны, где доминантным является мораль, поскольку в других частях планеты этот критерий жизнеустройства фактически утерян. Факты свидетельствуют – последние двадцать лет процессы, направленные на деморализацию российского общества, не остановлены, что объективно ведет к огромным цивилизационным разрушениям. Противопоставить этому можно только одно – «диктатуру совести». Современная Россия нуждается прежде всего в укреплении нравственных основ жизни, которые для нее всегда являлись определяющими. Как это 25 использования институтов правового государства в современной российской действительности крайне необходим и, прежде всего, для наведения должного правопорядка и дисциплины. Без этого прогрессивное развитие страны невозможно, в принципе. Россия как никогда нуждается в повсеместном повышении правовой культуры и правосознания. Сегодня потребность укрепления институтов правового государства существенно возрастает. Россия сегодня как никогда нуждается в «диктатуре закона». Потребность в этом более чем очевидна. Таким образом, мораль и право в современных процессах модернизации России, имеют исключительно важное значение, поскольку определяют вектор развития государства на длительную перспективу. 4.Заключение. Подводя итог, следует дополнительно отметить основные моменты, отраженные в данной работе. Анализируя соотношение права и морали, можно сделать вывод, что выполнение правовых норм в значительной мере обуславливаются тем, в какой мере они соответствуют требованиям морали. Нормы права не должны противоречить положительным устоям общества. Вместе с тем требования общественной морали непременно учитываются государственными органами при разработке нормативных актов государства. Право и мораль находятся в тесном единстве и взаимодействии. С помощью норм права государство добивается утверждения прогрессивных норм 26 морали, которые в свою очередь способствуют укреплению морального авторитета права, воспринимаемого как социальная ценность всего общества. Соблюдение норм права входит в содержание нравственного долга граждан в обществе. С развитием морального и правового сознания повышается авторитет норм права, совершенствуются как нормы морали, так и нормы права. Право должно способствовать утверждению идеалов добра и справедливости в обществе. Судебные и другие правоприменительные органы обращаются при определении юридических мер к моральным нормам, а некоторые правовые нормы непосредственно закрепляют моральные нормы, усиливая их юридическими санкциями. Через право осуществляется охрана моральных норм и нравственных устоев. Эффективность правовых норм, их исполнение во многом обусловливается тем, на сколько они соответствуют требованиям морали. Чтобы правовые нормы работали, они, по крайней мере, не должны противоречить правилам морали. Право в целом должно соответствовать моральным взглядам общества. Мораль — необходимая принадлежность всякого общества, ее значение неуклонно возрастает, причем должно постоянно усиливаться взаимодействие правовых и моральных факторов в жизни общества, их взаимная поддержка, а не поглощение права моралью; чем лучше будет налажено это взаимодействие, тем успешнее будет движение общества по пути прогресса. Воздействуя на правовую жизнь общества, мораль способствует укреплению общественного порядка. Служебная функция морали во взаимодействии с правом выражается в том, что мораль возвышает качество правового и в целом всего общественного порядка. Это можно проследить на действии правового положения «Все, что не запрещено законом – разрешено» в регулировании общественного порядка. Реализацию этого 27 принципа нельзя понимать абсолютно, в том смысле, что человек должен руководствоваться лишь названным принципом. В сознании индивида есть такие факторы, как ответственность, совесть, честь, достоинство, долг, которые проникают в правосознание лица, взаимодействуют с ним, корректируют его правовое поведение. В условиях становления рынка в нашей стране совершенствуется правовая основа частной собственности, договорных отношений. Частный интерес, предпринимательская инициатива, прибыль все больше обретают приоритетное значение. Утверждается и совершенствуется предпринимательская этика. Среди принципов, исповедуемых в предпринимательской деятельности, важное место занимает суждение: «Прибыль выше всего, но честь выше прибыли». В этом суждении находит выражение моральное сознание цивилизованного предпринимателя. Право и мораль — различные, но не антагонистические явления. Гиперболизация особенностей права и морали может привести к правовому нигилизму, с одной стороны, к освобождению от моральных принципов государства, правосудия и т.д. — с другой. Равным образом взаимосвязь права и морали не означает их слияния. При всей смысловой этической «нагруженности» правовых явлений вряд ли правильно превращать мораль в компонент права, как и право — в категорию этики. Всякое нарушение норм права является аморальным поступком, но не всякое нарушение моральных норм является противоправным деянием. В некоторых случаях право способствует избавлению общества от устаревших моральных догм. Завершая рассмотрение данной темы, представляется необходимым еще раз подчеркнуть, что рассмотреть данный вопрос в полном объеме и на всех примерах, которые дают: российское законодательство и мнения различных юристов, просто не представляется возможным, а потому в работе отражены лишь отдельные аспекты темы. 30 17.Иващевский С. Л. Идеальная сущность права: постановка проблемы // Журнал российского права. 2007. № 1. 18.Карнаушенко Л. В. Социальные нормы как инструмент регуляции поведения людей в современном трансформирующемся обществе: правовой аспект // Закон и право. 2016. № 1. 19.Квашнина Е. Н. «Право»: от слова к термину // Актуальные проблемы теории и истории государства и права: Материалы IV международной научно-теоретической конференции. Санкт-Петербург, 24 декабря 2004 г. / Под общ. ред. В. П. Сальникова, Р. А. Ромашова, Н. С. Нижник. СПб., 2004. 20.Коновалов А. В. Право в глобальном мире // Правоведение. 2010. № 6. 21.Контарев А. А. Нормативный и философский подходы к проблеме сущности права // Философия права. 2016. № 4. 22.Корнев В. Н. Принципы права в зарубежной правовой доктрине: природа, назначение и функции // Государство и право. 2016. № 11. 23.Лановая Г. М. Различия права и морали: ценностный аспект // История государства и права. 2016. № 15. 24.Левакин И. В. Право и религиозно-нравственные нормы российского общества // Журнал российского права. 2012. № 6. 25.Лемонджава Р. Р. Справедливость как ценность права // История государства и права. 2011. № 11. 26.Лизикова И. И. Концептуальные подходы к определению права в юридической науке // История государства и права. 2010. № 13. 27.Лукашева Е. А. Право, мораль, личность. М., 1986. 28.Марков Ю. Г. Этика и право // Государство и право. 2011. № 4. 31 29.Медведев Е. В. Понятие и функции права // Вопросы правоведения. 2011. № 3. 30.Нерсесянц В. С. Право в системе социальной регуляции. М., 1986. 31.Нерсесянц В. С. Современное право: формы и содержание // Вопросы правоведения. 2011. № 3. 32.Плахов В. Д. Социальные нормы: философские основания общей теории. М., 1985. 33.Поляков А. В. Возможно ли возрождение идеи естественного права в России? // Правоведение. 2015. № 5. 34.Поляков А. В. Право и его интерпретации // Правоведение. 2012. № 1. 35.Право и общество: от конфликта к консенсусу / Под ред. В. П. Сальникова, Р. А. Ромашова. СПб., 2004. 36.Самигуллин В. К. Право и неправо // Государство и право. 2002. № 3. 37.Сидорова Е. В. Право – феномен культуры // История государства и права. 2007. № 2. 38.Смоленцев Ю. М. Мораль и нравы: диалектика взаимодействия. М., 1989. 39.Стоцкий А. П. Нормы морали: проблемы использования в законодательстве Российской Федерации // Актуальные проблемы теории и истории государства и права: Труды кафедры теории государства и права Санкт-Петербургского университета МВД России. Вып. 1 / Науч. ред. Н. С. Нижник. СПб., 2012. 40.Суслина И. А. Философско-правовой анализ соотношения понятий «право», «государство», «власть», «принуждение» // История государства и права. 2014. № 6. 32 41.Талиев Ф. Х. Социальные нормы и правовая культура в призме исторического развития // История государства и права. 2010. № 2. 42.Толстик В. А., Трусов Н. А. Понятие содержания права // Государство и право. 2014. № 6. 43.Фролова Е. А. Право и мораль (критическая философия права и современность) // Государство и право. 2013. № 1. 44.Халфина Р. О. Право как средство социального управления. М., 1988. 45.Чашин А. Н. Отделимо ли право от государства? // История государства и права. 2014. № 7. 46.Шапп Я. О свободе, морали и праве // Государство и право. 2002. 47.Экмалян А. М. Принципы права и правотворчество // Государство и право. 2015. № 5.

Соотношение права и морали в современной философии права

1. Адыгезалова Г.Э. Социологическая юриспруденция в США в XIX веке: формирование доктрины, развитие и совершенствование правопорядка. СПб. 2012.
2. Арнольди С.С. Современные учения о нравственности и ея история. СПб. 1904. С. 26.
3. Баженова Е.А. Философия права Г.Л. А. Харта. Владимир. 2016.
4. Гусейнов А.А. Мораль и право: линия разграничения// Lex Russika, 2018, № 8// Электронный ресурс: URL.
5. Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы/ ЛитМир — Электронная Библиотека > Достоевский Федор Михайлович > Братья Карамазовы >
6. Еллинек Г. Социально-этическое значение права, неправды и наказания. М. 1910.
7. Заладина М.В. Моральная составляющая утилитаристских концепций. // URL.
8. Лезьер В. Коллизии права и морали в западной правовой традиции// Вестник Московского государственного областного университета. Серия «Юриспруденция», 2018, № 1.
9. Лейбин В. Фрейд, психоанализ и современная западная философия. М. 1990.
10. Назарчук А.В. Ю. Хабермас и К.-О. Апель: два подхода к обоснованию теории общества в современной немецкой философии Электронный ресурс: URL.
11. Непогодий А.В. Р. Дворкин. О правовой концепции Р. Дворкина // Электронный ресурс: URL.
12. Соловьев В.С. Нравственность и право. История философии права. СПб. 1998.
13. Фридман Д.В. Порядок в праве. Какое отношение экономика имеет к праву. М. 2017.
14. Фуллер Л. Позитивизм и верность праву. Ответ профессору Г. Харту // Правоведение, 2005, № 6.
15. Ю. Хаберамас. Будущее человеческой природы. На пути к либеральной евгенике. М. 2002
16. Хабермас Ю. Вовлечение Другого. Очерки политической теории. СПб. 2008.
17. Хабермас Ю. Демократия. Религия. Нравственность // Московские лекции и интервью. М. 1995.
18. Харт Г. Л. А. Позитивизм и разграничение права и морали // Правоведение, 2005, № 5.
19. Щеглов Э.Ф. Два типа морали Лона Фуллера.// Электронный ресурс: URL.

Dinamika sootnosheniya mezhdunarodnogo prava i mezhdunarodnoy morali:teoreticheskiy i metodologicheskiy aspekty | Shugurov

В статье рассматриваются многообразные аспекты соотношения международного права и международной морали в контексте их исторического развития. Автор выдвигает подход, согласно которому мораль и право должны анализироваться как взаимодополняющие друг друга нормативные системы, регулирующие международные отношения. Большое внимание уделяется анализу моральных начал современного международного права, а также значению международной морали для перспектив эволюции международного права в условиях глобализации.

Вопросы соотношения международного права и международной морали всегда были и остаются предметом особого внимания науки международного права, в частности, его теории и философии1. Это определяется тем, что объективные процессы возрастания влияния и значения международного права, коррелирующие его кодификации и прогрессивному развитию, во многом находятся в прямой зависимости от целого ряда факторов. Один из них — поддержание гармоничных отношений между международным правом и международной моралью, достижение их эффективного взаимодействия, являющегося одним из оснований применения к международному праву категории легитимности. Как известно, международная жизнь — это всегда ситуация напряженного выбора поведения на международной арене, предполагающего следование правовым, моральным и политическим нормам, а также выбор векторов сочетания национальных и интернациональных интересов. Сегодня уже вряд ли кто-либо будет утверждать то, что какая-то из указанных систем выступает в качестве главной и основной. Отношения между ними выстраиваются в соответствии с логикой взаимодополнительности, которую можно обосновать недостаточностью регулирования международных отношений только на основе одной нормативной системы. Поэтому гармонизация международных нормативных подсистем, уже давно выделившихся из былого состояния синкретизма, представляет собой важнейшее условие устойчивого существования мирового сообщества. Идейным ориентиром как для доктринального изучения соотношения международного права и международной морали, так и для практики международного общения выступает необходимость решения задачи формирования морально-правового единства современного мира как необходимого условия решения глобальных проблем. Вполне понятно, что эффективное и взаимовыгодное общение может осуществляться на основе эффективного международного права и интегрированной морали, которые также должны активно взаимодействовать друг с другом. Рассмотрение взаимодействия международного права и международной морали не может проводиться вне учета функционирования «треугольника» — «международное право — международная мораль — международная политика». Дело в том, что в международных делах преимущественно доминирует мировая политика, являющаяся пространством политизированной морали. Поэтому зачастую больший массив международной морали — это морально-политические нормы и ценности, имеющие дивергентный характер и обусловленные экономическими интересами или цивилизационными особенностями. Однако с учетом принципа верховенства права в мировой политике следует говорить о приоритете именно морально-правовых норм и ценностей в международных делах. Подчинение политики праву создает условия и для верного соотношения морального и правового поведения субъектов международной жизни. В пользу идеи взаимодополнительности нормативных систем приведем точку зрения Ю. Давыдова о том, что, безусловно, мораль призвана к улучшению (облагораживанию — М.Ш.) международных отношений (справедливость, верность обязательствам). Однако мирорегулирование, которое базируется на морали, является достаточно субъективным и слишком идеологизированным, абстрактным и, как следствие, — оторванным от реальности. (Со своей стороны укажем на «моральный долг» западных демократий помочь гражданам недемократических государств сделать правильный выбор — М.Ш.). В результате желаемое выдается за действительность. Отсюда следует, что мораль может быть фактором мирорегулирования, но не его основой. В этой ситуации возникает потребность в международном праве, которое с формальной точки зрения представляется всесильным. Но в том виде, в каком оно сегодня существует, оно также не может быть надежным и единственным инструментом мирорегулирования2. В рамках подхода к взаимодействию международного права и международной морали с точки зрения их необходимой взаимодополнительности можно в новом ключе развить мысль О.И. Тиунова о том, что для государств характерны понятия чести; большое значение имеет выполнение обещаний, что создает минимум порядка3. Из этого следует, что субъекты международного права выстраивают свои отношения на основе морали и этикета, например, вежливости, но не только. Нам представляется, что следование только либо моральным, либо правовым, либо политическим нормам создает в отдельности всего лишь элементарный уровень порядка, что явно недостаточно для полноценного развития международных отношений. Поэтому эффективный миропорядок возможен только на основе корреляции международных нормативных систем, приводящих к синергетическому эффекту. Как отмечает Л.Н. Анисимов, мораль поддерживает право, в том числе международное, т.е. право опирается на нормы морали4. Но в свою очередь важно подчеркнуть — международное право также поддерживает международную мораль и является гарантом ее целостности и последовательности. Это означает, что значение морали для международного права, как и международного права для морали не следует ни преуменьшать, ни преувеличивать. Данный тезис мы более подробно развернем в нашем последующем анализе. Из этой констатации может следовать то, что ни одна из нормативных международных систем не может рассматриваться по логике бинарной оппозиции «главная — второстепенная». Масштабность задач и целей, характерных для международного права, особенно в условиях заявленного перехода к устойчивому развитию, а также перед лицом глобальных угроз и вызовов, объективно приводит к формулированию очень важной методологической предпосылки. В частности, следует указать на то, что привычное рассмотрение соотношения между моралью и правом на национальном уровне не следует полностью экстраполировать на взаимодействие международного права и международной морали в рамках системы международных отношений. Это можно объяснить тем, что международное право действительно более приближено к морали, чем право внутригосударственное: в нем более четко выражены установки международной морали, что несколько ослабляет собственно юридический характер действия механизмов правового регулирования. Именно в этом заключается один из сущностных аспектов международного права, который породил многочисленные дискуссии. Морализированность международного права некогда служила основой для вывода о том, что оно есть мораль, имеющая квазиюридическую форму. Подобный подход был распространен на рубеже XIX-XX вв. Недостатки международного права (отсутствие законодательства, судебных органов, санкций) рассматривались как подтверждение его преимущественно моральной природы. Находились и сторонники отрицания не только функционирования международного права, но и международной морали. Так, профессор Грацского университета Л. Гумплович, социолог права, утверждал, что в международных отношениях нет не только права, но и нравственности. «Не только международное право, но и международная мораль относятся больше к будущему, чем к настоящему; что же касается до прошедшего, то этой эпохе, как учит история, они были совершенно чужды»5. В ответ на данную традицию возникла традиция, которая стремится взвешенно подходить к соотношению международной морали и международного права как связанных, но самостоятельных международных нормативных систем. Как отмечал известный русский юрист-международник Л.А. Комаровский, не следует смешивать международное право и нравственность ввиду особого характера регулирования отношений государств в качестве членов международного союза: за нарушение международно-правовых норм следует не только подрыв уважения к данным государствам, но и принудительные меры6. В современной доктрине верно отмечается, что «международное право рассматривалось не без оснований как позитивная мораль. В наше время положение изменилось. Значительный успех достигнут в совершенствовании механизма действия международного права. Ответственность за нарушения его норм стала отличаться от ответственности за нарушения морально-политических обязательств»7. Значительный акцент ставится на обеспеченности международного права механизмом принуждения, что является той чертой, которая отличает его от морали8. Следовательно, вся история развития международного права за последние двести лет сопровождалась его юридизацией, отстаиванием его собственно юридической сущности. Но во многом это происходило не в направлении отмежевания от морали, а путем выстраивания с ней отношений корреляции и пересечения, в результате которого возникали морально-правовые или точнее — юридико-моральные феномены. Анализируя принцип соблюдения международных обязательств, О.И. Тиунов подчеркивал, что добросовестность не следует рассматривать лишь как норму международной морали, ибо в этом случае произошел бы подрыв значения международного права9. Однако из этого не следует, как нам представляется, что международное право не обладает моральными аспектами своей сущности. Заметное институционально-системное укрепление международного права за последние сто лет не означает признания второстепенности морали, тем более в условиях очередного витка проблематизации значения международного права в условия глобализации, описываемой как «кризис», «делегитимация», «девальвация». Несмотря на то, что обязательность норм и принципов международного права более категорична, чем обязательность норм и принципов морали, санкции международной морали в форме осуждения продолжают сохранятся, в том числе в отношении антиправового поведения субъектов международного права. Известно, что государства, предпринимая противоположные шаги на международной арене, оправдывают их ссылкой на международное право. Поэтому сам вопрос о соотношении морали и международного права может продуктивно ставиться и решаться только на основе парадигм (типов) понимания международного права. Так, с точки зрения либерализма, поведение участников международного общения является реализаций высоких общечеловеческих идеалов и ценностей — мира, сотрудничества, взаимной безопасности, прав человека. С точки зрения реализма, международное право есть правовое оформление политики силы. Вследствие этого в международном праве борются несколько парадигмальных тенденций — тенденция к политизации, тенденция к морализации и тенденция усмотрения международного права в качестве самостоятельной комплексной системы. Соотношение права и морали, как на национальном, так и на международном уровне не может расцениваться как полностью бесколлизионный процесс. Как бы то ни было, коллизии, несомненно, должны выявляться и разрешаться. Это можно рассматривать в качестве толчка для дальнейшего развития международного права и международной морали. В частности, мораль может оправдывать действия, которые не соответствуют международному праву. Если говорить о коллизиях, то, к примеру, доктрина и практика гуманитарной интервенции в том виде, как она сложилась в XIX в. покоилась на моральном обосновании примата прав человека и осуществлялась в форме вмешательства, которое, однако, имело преимущественно односторонний характер, что противоречит философии современного международного права, а именно — его установке на следование согласованным действиям. Казалось бы, понимание морального и аморального, как и правового и неправового является релятивным, т.е. зависящим от субъектов оценки. Так, применение силы в рамках одной системы координат морально, а в другой — аморально. В этой связи следует сказать, что действующее международное право позволяет ограничить данный релятивизм, дезориентирующий поведение субъектов международной жизни, являющихся государственными и негосударственными акторами. Это осуществляется посредством процедуры оценки на основании тех моральных координат, которые являются исходной точкой для согласованных правовых правил международных отношений, представляющих собой действующее международное право. Более того, международное право позволяет зафиксировать некие устойчивые универсальные моральные ориентиры. И это очень важный момент, поскольку международная мораль — явление не только сложное, но и в большей степени противоречивое и недостаточно целостное. Здесь уместно привести известное высказывание Г.И. Тункина, придававшего серьезное значение взаимодействию права и морали в международной системе, о том, что международная мораль действительно представляет собой трудно определяемое явление, но тем не менее, она существует10. Обратим внимание на то, что функционирование общего (универсального), и к тому же эффективного международного права, возможно только в случае наличия морального консенсуса, а также готовности к его реализации. На наш взгляд, данный консенсус, как и ценности и принципы международной морали в качестве единого целого, представляет собой презумпцию, играющую важную роль для обоснованности международного права, его легитимности. По всей видимости, именно подобная убежденность в наличии международной морали легла в основу «оговорки Мартенса»11. Моральный консенсус не есть только лишь некая данность, он зачастую формируется и достигается в процессе международного правотворчества. Из истории международного права можно видеть, с каким трудом вырабатывался тот консенсус, итогом которого стало, например, принятие Всеобщей декларации прав и свобод человека. В этом смысле международное право зависимо от международной морали как условия своей возможности, а именно — от совпадения подходов и моральных оценок тех или иных явлений международной жизни. Для современного международного права важное значение имеет согласование воль не только государств, но и других субъектов международного права. Это связано с отходом от государственно-центричной модели международных отношений, следствием чего является расширение круга субъектов международного морального консенсуса. Думается, что именно это ядро является основой существования мирового сообщества. Одновременно с этим весьма востребованным оказывается диалог культур и цивилизаций в качестве реального способа формирования универсального морально-ценностного консенсуса. Вместе с тем, проявление и реализация воли народов к выработке морального консенсуса создает условия для создания позитивных перспектив международного права как традиционного способа регулирования международных отношений. Современное международное право, находящееся в преемственной зависимости от своего идейного развития в предшествующие столетия, прочно и однозначно закрепляет такие фундаментальные морально-правовые ценностные идеалы международной системы, как мир, сотрудничество, права человека, равенство, справедливость и т.д. Получив свое надлежащее оформление особенно во второй половине ХХ в., данные морально-правовые категории не перестают оставаться и главными морально-правовыми ориентирами современного глобализационного развития, которое характеризуется все большей связанностью и взаимозависимостью современного мира. Одновременно с этим в условиях глобализации начинает все большую значимость приобретать такая морально-правовая ценность, как безопасность, которая иногда вступает в коллизию с правами человека. С учетом развития интеграционных процессов можно говорить о тенденции выделения некоторой совокупности морально-правовых, да и политических ценностей в качестве условия и цели такой интеграции. Например, на уровне ЕС, общие коммунитарные (региональные) ценности находятся в основании наднациональной правовой системы. На уровне Совета Европы членство в организации означает признание общих ценностей, на которых строится право Совета Европы. На уровне Евразийского Экономического Союза также имеет смысл говорить об общности культуры и моральных ориентаций, отличающихся верностью историческим традициям. Все это определяется тем, что моральные, да и правовые ценности легче согласовывать именно на региональном уровне. Вместе с тем, общность ценностей не означает отсутствия различий в их интерпретации и механизмах реализации. Регионализация морали актуализирует задачу достижения универсальной ценностной интеграции в рамках международного общения в целом как особого типа взаимодействия как по содержанию, так и субъектному составу. Поэтому такие моральные категории, как справедливость, равенство, свобода и т.д. имеют здесь особое содержательное наполнение. Так, например, справедливость в отношениях по международной передаче технологий означает учет интереса развивающихся государств в обеспечении доступа к технологиям. Представляется, что не последнюю роль в выяснении взаимодействия международного права и международной морали играет учет того, что наиболее общим субъектом международной морали является мировое сообщество, которое по вполне понятным причинам достаточно далеко от того, чтобы быть в полном смысле обществом. Отсюда проистекает «рыхлость» международной морали. Можно априорно предположить, что восполнением данной рыхлости выступает значительный моральный потенциал международного права, наиболее заметно проявляющийся в уже упоминавшемся наиболее морализированном принципе международного права jus cogens — принципе добросовестного выполнения государствами своих международных обязательств, являющемся одним из базовых элементов справедливого мирового порядка. При этом возникает вопрос — а каковы предпосылки и мотивы соблюдения данного принципа, который складывался в качестве обычая международного поведения, возникшего вместе с международным правом и далее ставшего в результате согласия государств одним из ведущих международно-правовых принципов? Отвечая на данный вопрос, В.А. Карташкин отмечает, что «только нравственное и справедливое поведение государств на международной арене, соблюдение ими моральных и нравственных ценностей приведет к торжеству принципа добросовестности, как и других общепризнанных принципов современного международного права и, тем самым, будет способствовать повсеместному соблюдению прав и свобод человека»12. Следовательно, несмотря на различные механизмы обеспечения выполнения государствами принятых обязательств важнейшим ресурсом остается их международное морально-нравственное сознание, составляющее единое целое с их моральным сознанием во внутренних делах. Моральными интенциями наполнены и другие принципы — принцип всеобщего уважения и соблюдения прав человека, принцип неприменения силы и угрозы силой. Более того, они не просто наполнены моральными интенциями, но и представляют собой зримое их воплощение, обладающее морально-правовой силой. Это, конечно же, не означает, что данные принципы являются принципами мировой морали. Они являются правовыми принципами с высоким моральным содержанием. В случае их нарушений следует не только осуждение со стороны международной общественности, но и наступает международно-правовая ответственность. С нашей точки зрения, именно зримое присутствие в международном праве его универсальных принципов не позволяет ему эволюционировать в направлении «технического» права, являющегося реализацией технократичекого подхода к правотворчеству как моделированию алгоритмов, имеющих сугубо функциональное значение. О весомом моральном потенциале международного права может свидетельствовать наличие в нем не только института материально-правовой, но и морально-политической ответственности как разновидности международно-правовой правовой ответственности. Международное право взаимодействует с международной моралью как сложным комплексом норм, ценностей, идеалов, принципов, в настоящее время генезис и сущность которых подвергается самому тщательному анализу, а также рассматривается в их единстве как моральный фактор динамично меняющихся моделей миропорядка13. Так, после Второй мировой войны международное сообщество выработало новый моральный идеал — приоритет ненасильственных способов решения международных проблем. Этому идеалу была придана в том числе юридическая сила в форме принципа запрещения угрозы силой, что означало изменение модели миропорядка. Взаимодействие международной морали и международного права является динамическим процессом и имеет определенные не только доктринальные, но и объективные исторические основания и логику развития. Данный динамизм достаточно выпукло акцентирует С.А. Ланцов, подчеркивающий, что «формирование норм международной морали началось в глубокой древности параллельно с нормами международного права. Однако эволюция моральных норм зачастую опережала развитие норм международного права. Представление о безнравственности таких действий, как агрессия, захват чужих территорий, работорговля, колониализм существовали с древних времен. Но еще долго эти действия оставались законными с точки зрения тогдашнего международного права. Лишь в ХХ в. международное право в этих вопросах пришло в соответствие с нормами международной морали»14. Если говорить о новоевропейском периоде, то моральные основания международного права исходили из идеи общения государств, которые рассматривались как члены некоторого специализированного сообщества. Но в это время не обошлось без некоторых атавизмов, которые в свое время были отмечены Кантом. В частности, он указывал, что на международной арене существует соперничество, а также, что на мировой арене люди действуют как корыстные, злобные и тщеславные субъекты. Помимо этого, он указывал на наличие силы как аргумента и на «грубую необщительность». Тем не менее классическое международное право, хотя и закрепляло мораль «сильного», но заметным образом ограничивало данную морально-правовую установку в отношениях между «цивилизованными народами» и закрепляла, пусть и применительно к ограниченном кругу субъектов (государств), принципы невмешательства, уважения государственного суверенитета, предусматривала и гуманизацию вооруженных конфликтов («право Гааги»). Данные принципы получили свое дальнейшее развитие и закрепление в современном международном праве, в условиях глобализации перешедшего на новую стадию своего развития. Из сказанного можно сделать важный вывод о том, что сама мораль формировалась параллельно с эволюцией международного права и может рассматриваться как предшествующая ему, хотя, конечно, проведение в данном случае принципа историзма вступает в противоречие с естественно-правовым подходом к международному праву. Современное международное право закрепляет в своих положениях последовательную систему гуманистических моральных норм и ценностей. Данная система становилась основой международного права с начала Нового времени, хотя и допускались некоторые отступления, например, отсутствовал запрет на войну как способ решения межгосударственных проблем. Вполне обоснованно говорить о моральном прогрессе международного права, индикаторами которого является закрепление в его инструментах тех моральных норм и принципов, которые содействуют более слаженному и безопасному развитию системы международных отношений. Вполне понятно, что высокие моральные идеалы, в том числе закрепленные в международном праве, а не только в моральном сознании народов, могут быть реализованы только при наличии правовых гарантий. Ими являются механизмы международно-правового регулирования и принятия решений. Следовательно, в целом вполне справедливо говорить, во-первых, о моральной основе международного права, а, во-вторых, о морали в самом международном праве, понятом как совокупность норм, предусматривающих права и обязанности его субъектов, реализующихся в их поведении на международной арене, которое имеет моральные аспекты, ибо данные субъекты — одновременно являются и акторами мирового морального порядка, пусть и не такого определенного как международный правопорядок. Международная мораль, находящаяся в основании международного права, как мы уже отмечали, является сама по себе достаточно хрупким и аморфным образованием с точки зрения системности ввиду ее фрагментированности. Кстати говоря, она по большему счету никогда и не отличалась высокой степенью интегрированности. В продолжение указанной ее аморфности как специфическую черту ее сложности следует отметить ее противоречивость, что предопределяет отсутствие всеобщей моральной оценки. А это во многом затрудняет позиционирование морали как оценки международного права. В том случае, если она осуществляется, то является неоднозначной, поскольку «мировое общественное мнение» является презумпцией. В современных условиях, как, впрочем, и ранее, мировое общественное мнение подвержено манипуляции. Но хотя международная мораль и представляется достаточно аморфной, она как совокупность долженствований и представлений все-таки выступает в ряде случаев основой для моральной оценки, однако последняя не всегда коррелятивна реальному моральному содержанию действующего международного права. В рамках данного исследовательского сюжета приведем выводы, к которым пришел С.В. Коростелев. По его мнению, в процессах принятия решения о применении военной силы в целях поддержания мира и безопасности такие действия иногда получают общественное осуждение, хотя и согласуются с положениями Устава ООН15. Возможность более выверенной оценки тех или иных действий на международной арене предоставляет международное право. При этом оно позволяет не только дать правовую оценку тех или иных действий (применение санкций, использование репрессалий, отказ в экстрадиции), но позволяет дать также морально-правовую и морально-политическую оценку. В результате, несоблюдение международного права со стороны его субъекта одновременно может рассматриваться как безнравственный акт. Таким образом, правовая оценка интегрирует в себя моральную. Однако универсальность такой оценки зависит от того, что большинство акторов международного взаимодействия признали те или иные действия противоречащими действующему международному праву. Проблема заключается лишь в том, каково пороговое значение того большинства, признающего факт несоблюдения. Определенную сложность порождает и то, что государства как основные субъекты международного права, особенно развитые государства, придерживаются своего собственного видения его природы и назначения. На международном уровне мораль, особенно в условиях перехода к постгосударственно-центричной модели международных отношений, подвергается еще большей плюрализации, вплоть до дивергенции. Однако вполне очевидно, что международное общение вряд ли будет эффективно развиваться, если моральный плюрализм, содержащийся в представлениях о справедливости, гуманизме и т.д., будет радикальным. Поэтому для «обуздания» мировой моральной анархии служит международное право, которое, тем не менее, само возможно благодаря моментам самоорганизации в самой международной морали, а именно — выработке согласованных позиций, что, конечно же, имеет в своей основе волютивные факторы (политическую волю). Вполне очевидно, что конвенционализм международного права тесно связан с конвенционализмом в морали. Однако на уровне международной системы гораздо легче договориться в праве, нежели в морали. Тем не менее, факт существования общепризнанного и общего международного права требует определенных усилий по созданию и совершенствованию общепризнанной морали. Ее не следует рассматривать как нечто предсуществующее, она — результат приложения многосторонних усилий. Поэтому, например, принимая на себя те или договорные обязательства, государства как основные субъекты международного права, не только входят в пространство соответствующей международной морали, но и консолидируют ее. Вместе с тем, именно возможность существования такой консенсуальной морали и делает возможным существование формально-определенных международно-правовых норм. Международную мораль как стихийно сложившуюся и продолжающую эволюционировать нормативно-ценностную систему не следует представлять в качестве сугубо внешнего фактора и внешнего источника развития международного права. Международное право не только имеет моральные основания и моральную санкцию, но в свою очередь закрепляет в своих нормах и институтах согласованные моральные представления международного сообщества и придает им силу закона. Они закрепляются во всех элементах международно-правовой системы, в которую входят правовая культура, позитивное (договорное) и обычное право, но особую значимость имеет здесь международно-правовое сознание субъектов международного права — государств, народов и международных организаций. Таким образом, мораль как бы присутствует внутри права. Отражением этого является тот факт, что в современном международно-правовом сознании весомая роль принадлежит естественно-правовому сознанию, а естественное международное право позитивируется в действующем международном праве. Однако вполне очевидно, что международная мораль не сводится только к морали, присутствующей в международном праве и международно-правовой системе. Актуальность исследования взаимодействия международных нормативных систем, осуществляющегося на уровне поведения конкретных субъектов международных отношений и международного общения, в современных условиях вызвана сложными перипетиями, с которыми сталкивается развитие современного мирового сообщества в условиях глобализации. Здесь имеется в виду реализация сценария односторонней глобализации, отсутствие консенсуса в отношении решения глобальных проблем современности. В дополнении необходимо отметить, что глобализация современного мира требует формирования систем глобального управления природными ресурсами, переходом к устойчивому развитию, и т.д. Разумеется, это предполагает разрешение целого ряда не только правовых, но и морально-этических коллизий в формате формирования новых моральных и правовых представлений. Подобно тому, как на смену взаимодействия международного права и международной морали в «классический век» пришло их взаимодействие в XX в., так и реалии XXI в. характеризуются новым рисунком их взаимодействия, что обусловлено содержательной динамикой морально-международного комплекса. Если говорить о тенденциях развития международной морали, то в условиях глобализации ее мозаичность усилилась. Это связано с увеличением числа акторов международного общения по причине отхода от государственно-центричной модели международных отношений, что привносит новые моменты во взаимодействие международного права и международной морали, создающие новые условия эволюции международного права и имплементации его положений. Динамика современной международной морали обусловлена разрастанием сегмента транснационального коммуникативно-сетевого общения, в рамках которого происходит формирование либо новых моральных установок, либо конкретизация имеющихся (например, право на неприкосновенность частной жизни). Сетевые структуры одновременно открывают и возможности для уничтожения (открытого проявления пренебрежения) прав и свобод человека, что является нарушением устоявшихся моральных и правовых норм и ценностей. Вместе с тем, сложные процессы, происходящие в мировой морали, вызывают реагирование со стороны международного правосознания и международного права как нормативной системы. Однако влияние процессов в моральной сфере на международное право является не абсолютным, а опосредованным по причине указанной выше самостоятельности международного права. В определенном смысле некоторые изменения в морали могут входить в коллизию с теми морально-правовыми ценностями, которые закреплены в международном праве. В этом случае, повышается значимость судебных органов, которые отстаивают традиционные ценности. Например, Европейский Суд по правам человека придерживается позиции, что у человека есть право на жизнь, но нет права на смерть. Одновременно с этим изменения в морали являются толчком для формирования со стороны мирового сообщества философии морали глобализирующегося мира, которая, безусловно, окажет влияние на философию развития международного права, что может проявиться в философии реформирования международных организаций, укреплении органов международного правосудия, совершенствовании форм и методов международно-правого сотрудничества и т.д. Однако глобальная моральная философия не может быть гомогенной. Это связано с цивилизационными особенностями акторов международного общения, которые являются субъектами международного права (государства и народы). Мировая моральная философия как объективный дух мирового сообщества имеет и концептуальный аспект. Если говорить об основных концепциях моральной философии, которые воздействуют опосредованным образом не только на мировую политику, но и на международное право, то следует отметить релятивизм, учитывающий культурные особенности участников международного общения, универсализм (космополитизм), скептицизм (связан с политическим реализмом, призывающим исходить из прагматизма и благоразумия в международных делах), коммунитаризм (исходит из существования общих моральных принципов, но учитывает сложность согласования интересов). К одному из современных негативных элементов современной международной жизни относится расширение практики так называемых «двойных стандартов», используемых в мировой политике и означающих проведение разных подходов и осуществление разных оценок к одним и тем же действиям, предпринимаемыми разными субъектами международной жизни, что говорит о явной несправедливости. В качестве причин рассматриваемого явления указывается рассогласование политики и морали, чреватое обманом народов своими же государствами16. Одновременно указывается и такая причина как неспособность международного права реагировать на современные вызовы и угрозы человечеству. Конкретизируя данную причину, Л.А. Мусаелян говорит о девальвации международного права, которое находится в состоянии кризиса, поэтому неспособно «адекватно реагировать на современные вызовы и обеспечивать стабильный миропорядок, что связано с недостаточной четкостью механизмов реализации норм и принципов международного права, коллизиями между принципами, пробелами»17. В результате вновь оживляется дискуссия о международном праве именно как праве. Следует признать, что, действительно, в условиях глобализации международное право оказалось в непростой ситуации, характеризующейся нестабильностью мироотношений, угрозами стабильному международному правопорядку. В этой ситуации ведущие юристы-международники признают, что в целом международное право — явление динамичное и нередко прогрессивное, но оно не успевает за происходящими в мире изменениями, несмотря на то, что предмет его регулирования неуклонно расширяется. В этой ситуации перспективы международного права связываются с активностью государств как основных субъектов международного права, их позицией и поведением, адекватным осознанием глобальных проблем, готовности действовать совместно в противостоянии общим угрозам и обеспечении общих интересов18. Как нам представляется, многое сегодня зависит от морального сознания и совести государств, на которые оказывают соответствующее влияние не только задокументированные в международно-правовых документах высокие общечеловеческие принципы, фиксирующие горизонт морального и правового развития, но и реальная мораль. В результате, исходя из того, что «государства являются первичными субъектами международного права именно потому, что они являются основными носителями международных прав и обязанностей»19, следует признать их основную ответственность за реализацию морального содержания международного права и требований международной морали, которая должна дополняться ответственностью всех субъектов международной жизни, являющихся и не являющихся субъектами международного права. В заключение необходимо отметить, что в целом соотношение международного права и международной морали следует рассматривать как прямое и обратное. Международная мораль выступает «естественной» основой международного права, которое в свою очередь оказывает воздействие на международную мораль — стабилизирует ее посредством юридического закрепления основополагающих моральных принципов — приоритета прав и свобод человека, справедливости, ненасилия и т.д. Итак, современное международное право, закрепляя возвышенные интенции современной международной морали, подвергающейся сегодня радикальной плюрализации, в целом оказывает на систему международных отношений помимо сугубо правового также и моральное воздействие, необходимое для консолидации мирового сообщества в целях достойного реагирования на современные глобальные вызовы и угрозы.

1. Абашидзе А.Х. Сохранит ли международное право активную регулирующую роль в глобализирующемся мире? // Будущее международного права: сб. ст. / Под ред. К.А. Бекяшева. М.: Проспект, 2016. С. 7-16.
2. Авхадеев В.Р. Государства как первичные субъекты международного права // Субъекты современного международного права / Отв. ред. О.И. Тиунов. М.: ИФРА-М, 2015. С. 16-28.
3. Анисимов Л.Н. Природа норм международного права // Ленинградский юридический журнал. 2010. № 3. С. 32-42.
4. Василенко В.А. Основы теории международного права. Киев: Выща школа, 1988. 287 с.
5. Гумплович Л. Общее учение о государстве. СПб., 1910. 516 с.
6. Давыдов Ю. Нормативность в мировой политике // Международные процессы. 2005. № 2. Т. 3. С. 40-52.
7. Дмитриева Г.К. Мораль и международное право. М.: Международные отношения, 1991. 164 с.
8. Комаровский Л.А. Международное право. М., 1905. 118 с.
9. Капто А.С. Мораль в моделях мироустройства. М.: Восток-Запад, 2011. 600 с.
10. Карташкнн В.А. Права человека и добросовестное выполнение государствами международных обязательств // Взаимодействие права и морали: материалы междунар. науч. конф. / Отв. ред. Т.А. Сошникова. М.: МосГУ, 2014. С. 18-23.
11. Коростелев С.В. Упреждающие действия государств и с позиций международного права, морали и политики // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2011. № 4. С. 74-78.
12. Ланцов С.А. Мораль, право и политика как результаты международных отношений: теоретические концепции и внешнеполитическая практика // Политическая экспертиза: ПОЛИТЭК, 2005. № 3. С. 102-113.
13. Ледях И.А. Мораль в системе международного гуманитарного права // Взаимодействие права и морали: материалы междунар. науч. конф. / Отв. ред. Т.А. Сошникова. М.: МосГУ, 2014. С. 31-37.
14. Лукашук И.И. Современное право международных договоров: в 2 т. Т. 1. М.: Волтерс Клувер, 2004. Заключение международных договоров. 658 с.
15. Михайленко А.Н. Двойные стандарты в современной мировой политике // Этносоциум и межнациональная культура. 2015. № 5. С. 26-35.
16. Мусаелян Л.А. Девальвация международного права. Статья первая: феноменология и доктринальные факторы возникновения правового нигилизма и двойных стандартов в международных отношениях // Вестник Пермского университета. Философия. Психология. Социология. Вып. 4. 2014. С. 5-13.
17. Тиунов О.И. Принцип соблюдения международных обязательств. М.: Международные отношения, 1979. 184 с.

Views

Abstract — 136

PDF (Russian) — 68

Cited-By

Article Metrics

PlumX

Dimensions

Refbacks

• There are currently no refbacks.

Взаимосвязь права и морали

Понятие права и морали и общая характеристика их соотношения

Человечество на всех этапах его исторического развития интересовал вопрос о том, какой из существующих или потенциально возможных регуляторов общественного поведения выступает наиболее эффективным. При этом наиболее обстоятельным из таких регуляторов во все времена выступала мораль, которая с развитие человеческого общества дополнилась также системой права, однако не утратила своей актуальности и значения.

В то же время, исходя из того, что существование двух систем (права и морали), сонаправленных на упорядочение общественных отношений, неизбежно приведет к внутреннему конфликту между ними, предметом научного интереса многих философов, историков, правоведов, и т.д. стал поиск путей их наиболее оптимального, но эффективного взаимодействия и последующего развития.

При этом в рамках настоящей статьи, для целей проведения характеристики взаимодействия права и морали, представляется целесообразным сформулировать определения обозначенных категорий, предлагаемые в науке.

Так, определение морали в наиболее общем виде может быть сформулировано следующим образом:

Определение 1

Мораль – совокупность принятых в обществе правил поведения, основанных на общепризнанных представлениях о добре и зле, правильном и неправильном, плохом и хорошем.

В свою очередь, определение права может быть сформулировано следующим образом:

Определение 2

Право – это сформированная в установленном государством порядке система общеобязательных формально определенных правил поведения, выступающих регулятором общественных отношений.

Таким образом, обращаясь лишь к определениям права и морали можно сделать вывод о том, что для обеих рассматриваемых категорий свойственен системный характер и частично обозначенная выше направленность на упорядоченность общественных поведений, однако значительные различия обнаруживаются применительно к источникам формирования соответствующих систем.

Так, если для морали таким источником выступают общепризнанные в обществе представления о добре и зле, то источником формирования и санкционирования права является воля государства, из чего вытекают и многие иные отличия права и морали, о которых подробнее будет сказано ниже.

Общие черты права и морали

Безусловно, о соотношении и взаимодействии двух явлений можно говорить только тогда, когда у них имеются как сходства, так и различия, в связи с чем, представляется целесообразным остановиться на характеристике сходств и различий права и морали.

Так, традиционно первым свойством, в связи с наличием которого принято говорить о единстве правовых норм и моральных предписаний, выступает их общая база – общность социально-экономических и культурных интересов общества в целом, а также присущая любая приверженность к идеалам свободы и справедливости, проявления которых обнаруживаются как при характеристике юридических предписаний, так и при анализе моральных норм.

Кроме того, анализ специальных источников и литературы позволяет сделать вывод о наличии следующих общих черт морали и права:

• Не являясь единственными нормами социального управления, право и мораль, тем не менее, во все времена признавались наиболее универсальными регуляторами, сфера воздействия которых распространяется на все общество в целом;
• С обозначенной выше особенностью тесно связан еще один признак: для морали и права характерно наличие общего объекта регулирования, в качестве которого признаются общественные отношения;
• Несмотря на определенную специфику формирования и развития, в конечном итоге, моральные и правовые нормы имеют общую первооснову – они во всех случаях исходят от общества;
• Для правовых и моральных предписаний характерна сходная внутренняя структура, которая включает в себя описание самого правила поведения, уточнение условий, при котором соответствующее правило подлежит применению, и, наконец, содержит указание на негативные последствия, наступление которых связывается с нарушением конкретным лицом того или иного юридического или морального требования;
• В историческом контексте право и мораль выделились из некогда единых обычаев первобытного общества, в содержании которых содержались и требования аналогичные современным юридическим предписаниям, и моральные нормы.

Отличия права и морали

Несмотря на существование обозначенных выше общих свойств и особенностей, было бы в корне неверно утверждать о тождественности соответствующих категорий. В этой связи, остановимся подробнее на анализе отличительных признаков обозначенных социальных регуляторов:

1. Форма выражения: в отличие от юридических норм, моральные предписания не выражаются вовне в содержании специальных актов, а сохраняются в сознании людей;
2. Приобретение силы регулятора общественных отношений: для права соответствующий момент совпадает с моментом наделения юридической силы того акта, в котором содержится то или иное правило поведения, для нормы морали – с моментом осознания и признания морального требования большинством членов общества;
3. Способ охраны от нарушений: соблюдение моральных норм основано на внутреннем убеждении и носит добровольный характер, а в качестве наиболее «сурового» наказания выступает общественное порицание. В свою очередь исполнение правовых норм обеспечивается принудительной силой государства и возможностью привлечения к юридической ответственности, вид и размер которой зависят от тяжести совершенного правонарушения;
4. Степень детализации правила поведения: моральные нормы в большинстве случаев носят крайне обобщенный характер, что обуславливается, в том числе, особенностями сохранения и передачи моральных норм между людьми и отсутствием источников «опубликования» моральных норм. В свою очередь, юридические нормы, напротив, максимально формализованы и детализированы, поскольку в их содержании в большинстве случаев, регламентированы юридические права и обязанности участников общественных отношений.

Влияние морали и права на процесс развития личности — Социосфера

Термин «мораль» («mores» – лат.) включает в свое содержание кроме нравов, обычаев и моды еще и специфическую характеристику устойчивого порядка, показывая тем самый взаимосвязь морально-нравственных и правовых норм.

В научной литературе принято утверждение, что нормы морали и нравственности более субъективны, нежели нормы права, которые объективны, т. к. имеют свое выражение в законе. При этом забывается то, что нормы права в своей основе содержат именно морально-нравственные нормы, которые так же объективы, как и нормы права, ибо за жизнь человека, за сохранение в человеке человеческого отвечает существующий нравственный закон, оберегающий развитие личности и содержащий общечеловеческие ценности. Право, регламентируя внешнюю жизнь человека, создает для него устойчивый порядок, стабильность для существования и развития. Право основывается на нормах морали, содержащих нравственность с присущей ей духовностью. И если нормы морали определяют человеческое существование в целом, то нормы права регламентируют отношения внутри человеческого сообщества, проживающего на определенной территории, закрепляют в специальных общеобязательных актах (законах) желательное поведение, признанное в данном обществе как положительное, и регулируют нежелательное, негативное или даже опасное, связанное с нарушением закона, имеющего в обществе определенную нравственноморальную оценку. Право противостоит произволу, беззаконию и своеволию и возвращает действия людей к обязательному соответствию их нравственным нормам. Оно «следит» за соблюдением личностью основ нравственности и «регулирует» соответствие поведения личности таким ценностям, как добро, законность, свобода, любовь, добропорядочность, честность, справедливость и т. д.

Право является средством реализации нравственности. Сходство норм нравственности и права состоит в их бескомпромиссности и непреклонности. Обе эти нормы допускают лишь небольшую вариабельность поведения человека в определенных, четко очерченных пределах. Выход за границу дозволенного карается и в том и в другом случаях. В праве через внешнее наказание и приведение поведения в соответствие с принятыми законами и нормами, в нравственности – через запуск в личности внутреннего механизма отклонения, саморазрушения и самоуничтожения.

Нравственность является источником права. Нравственные основы – неотъемлемая часть развития любого человека. Они естественны и не поддаются изменениям, например, свобода каждого человека, справедливость и равенство и т. д.

Так, по словам Фихте, если человек и «не постигает морального мира путем сознания своих обязанностей, но он все же его, несомненно, постигает путем требования осуществления своих прав, то, чего он от себя, может быть, никогда не потребует, он потребует от других по отношению к себе» [3, с. 77]. Поэтому, отмечает В. А. Туманов, «право во всех его проявлениях – как нормативная система движения общественных отношений, правосудие – должно быть пронизано нравственностью. Внутренняя моральность права – одно из важнейших условий его эффективности» [3, с. 71]. Отсюда следует, что функция права именно в том и состоит, чтобы сохранить духовные основы жизни личности; регулировать достижение баланса, гармонии в его взаимоотношениях с окружающим миром. Нормы морали, нравственности и права должны быть объединены в единую консолидирующую систему, созданную на основе высших принципов, так как отмечает апостол Павел:«Надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести»(Рим. 13, 5). Данное утверждение хорошо подкрепляется и выводом Конфуция, что самый лучший вид управления государством можно достичь лишь на базе совести, а не на базе закона.

Соединяя в себе нравственность и право, нормы морали изначально допускают многообразие различных субъективных толкований своего определения. Функция норм морали состоит в предоставлении человеку его глубинного права – свободы выбора. В связи с тем что фундаментом формирования личности является духовность и нравственность, формирование личности только на основе морали и меняющейся системы ценностей общества не может дать положительных результатов для целостности развития.

Взаимосвязь морально-нравственных и правовых норм изучалась многими современными исследователями. Рассматривая право с уже существующих точек зрения, выделим следующее: взгляд на право с морально-нравственной точки зрения: право – это минимум нравственности, обязательный для всех; взгляд на право как на реализацию правомочий должностных и юридических лиц: право – это то, что делает суд; социально-психологический подход предполагает, что право – это совокупность императивно-атрибутивных эмоций субъектов общения; марксистско-классовый подход утверждает: право – это воля класса, возведенная в закон; согласно концепции естественного права, право есть совокупность норм и принципов, вытекающих из природы человека [3, с. 22].

Анализируя взаимосвязь морали и права, Л. Ю. Лукьянова отмечает, что «священность» права во многом раскрывается через мораль (в данном случае, нравственность – Д.К.), которая утверждается в гражданском обществе и через свои высшие идеалы и ценности возвышает право, Лукьянова подчеркивает, что существует генетическая общность морали и права, свидетельствующая «о наличие единого прародителя в самых основах человеческого бытия» [3, с. 14, 72]. И единство их просматривается как в содержании законов, так и в практике их реализации. Нормативные положения приобретают необходимую определенность и реальное юридическое действие только на основе моральных критериев и моральных оценок. Автор приходит к обобщающему выводу, что «право, по своей огранке представляет собой явление глубоко морального порядка и его функционирование оказывается невозможным без прямого включения в ткань права моральных критериев и оценок» [3, с. 72]. Отсюда следует, что важно «добиться высокой степени соответствия моральных и правовых ценностных норм» [3, с. 34].

По мнению И. Канта, право человека есть самое святое, что есть у Бога на земле. Высшая моральная оценка права реализуется именно через категорию «правовой долг», долг безусловный, абсолютно повелевающий, выражающий высший моральный принцип отношения людей к праву. Однако, его полная реализация возможна только в гражданском обществе, где право становится целью общественной жизни и, возвышаясь над властью (политикой), ставит в центр общественной жизни человека, его достоинство, высший статус и его неотъемлемые права. Немецкий мыслитель отмечал, что «политика должна преклонить колени перед правом человека». Политические максимы должны исходить из чистого понятия правового долга (из долженствования, принцип которого дан a priori чистым разумом). Тогда истинная политика не сделает шага, не воздав заранее должного морали, и при любых жизненных перипетиях право человека должно считаться священным, каких бы жертв ни стоило это господствующей власти.

Именно перед правом человека и моралью, выражающейся в правовом долге (моралью гражданского общества), власть и политика тушуются, робеют, понимая, что это большая доминирующая сила, явлению власти глубоко органически чуждая, претендующая на первенство. Из-за этого политики не спешат «преклонять колени» и переводят дело в иную плоскость, находя «целесообразным не входить в соглашение, предпочитая оспаривать всю ее реальность» [3, с. 14–15].

Как мы видим, И. Кант понимал «право» как самое святое на земле, так как ставил в центр всего жизнь человека и его достоинство, его высшие права. Священное и истинное предназначение права, таким образом, это соблюдение прав человека. К сожалению, отмечается тот факт, что «как бы широко не понимали своей задачи общественные и политические реформаторы, ни один из них не может рассчитывать на проведение в жизнь своей схемы, если в ней требование общественной солидарности – справедливости не будет признано в равной степени с требованием автономии личности – свободой ее физических и нравственных проявлений» [1, с. 270–293].

Согласимся с мнением Л. Ю. Лукьяновой, которая, анализируя слова И. Канта, отмечает, что описанная им мораль является моралью-максимой или высшей моралью. Тогда как в человеческом сообществе долгое время присутствовала адекватная традиционным цивилизациям – традиционная мораль. При этом мы, следуя необходимости различения нравственности и морали и отмечая факт признания существования и в этом случае – двух моралей, уточним, что под моралью-максимой явно просматривается нравственность, а под традиционной моралью – непосредственно мораль. Л. Ю. Лукьянова также отмечает значение в области права основополагающей моральной категории – справедливости, характеризующей начала «равновесности» в праве с соотношением его с определяющим качеством – бытием и действием права в качестве «равной меры». И указывает на тот факт, что распространенные в обществе представления о «равенстве» имеют непререкаемый авторитет непреложной аксиомы, так как освещены ореолом достоинств права и морали, и, прежде всего,– высоких моральных принципов,«моральной сути» принципа справедливости [3, с. 18–19]. Характеризуя общее морали и права, Лукьянова поясняет, что «они входят в содержание культуры общества, являются ценностными формами сознания, имеют нормативное содержание и служат регулятором поведения людей. Имеют общие социальные, экономические, политические условия жизни общества, служат общей цели согласования интересов личности и общества, обеспечения и возвышения достоинства человека, поддержания общественного порядка: и те и другие являются надстроечными явлениями над экономическим базисом и обществом; имеют общую экономическую, социальнополитическую основу; им свойственна общая цель: утверждение общечеловеческих ценностей в обществе; они состоят из общих правил поведения, выражающих определенную волю, т. е. направлены на установление и поддержание на необходимом уровне дисциплины и порядка в обществе; имеют нормативный характер, и в тех и в других присутствуют санкции, обеспечивающие негативные последствия для нарушителей нормы; представляют собой средства активного воздействия на поведение людей» [3, с. 90].

Однако,«право и мораль не имеют специфических предметно или пространственно обособленных сфер общественных отношений, а действуют в едином «поле» социальных связей». Они формируют эталоны и стандарты, включаемые в ценностнонормативную ориентацию общества [3, с. 91].

Анализ взаимосвязи морали, нравственности и права однозначно показывает: необходимо сохранение полного соответствия морально-нравственных и правовых норм. Понятие «право» должно соответствовать исконному «праву человека». Еще начиная с древности нравственность, развитие и общественные институты тесно связывались между собой. Уже Платон и Аристотель никогда не отделяли политику от этики или науку политики от искусства политики [2, с. 5–18]. Морально-нравственные нормы должны напрямую воспитываться у детей. И если, как отмечает Г. Тард,«само общество – это подражание» [4, с. 74], то это должно быть подражание основным правилам и законам, которые должны быть усвоены человеком извне, после рождения от родителей и воспитателей и содержать основные нормы свободы реализации достоинств и способностей человека, обеспечивая его развитие.

НОУ ИНТУИТ | Лекция | Мораль, право, правовая культура

Понятие норм морали

Право существует в тесной, неразрывной связи и взаимодействии с другими социальными нормами — общими правилами поведения.

Какие нормы имеются в виду? Это, прежде всего, нормы морали или нравственности. Это — обычаи (неправовые), традиции. Это, наконец, нормы, содержащиеся в актах (решениях, постановлениях и т. п.), принимаемых партийными органами или общественными организациями. Все это социальные нормы. Как и правовые нормы, они являются регуляторами общественных отношений. В отличие от права они не издаются государством и не обеспечиваются государственным принуждением. Нормы права среди неправовых социальных норм играют ведущую роль.

Чтобы глубже понять, как взаимосвязаны и взаимодействуют нормы права со всеми социальными нормами, целесообразно обратиться к рассмотрению соотношения права и морали.

Мораль является одной из форм общественного сознания. В ней отражаются представления людей о добре и зле, справедливости и несправедливости, об общественно полезном и вредном для общества поведении.

Мораль, так же как и право, никогда и нигде не бывает вечной и неизменной. Она возникает вместе с обществом, вместе с ним изменяется и развивается. Это историческое явление. Чтобы убедиться в справедливости сказанного, достаточно поставить, например, такой вопрос: может ли мораль, закрепляющая и оправдывающая рабство, быть одобренной людьми на современном этапе? Нет, разумеется. И дело не только в том, хороша она или плоха.

Основная причина в том, что общество или часть его, проповедовавшие эту мораль, остались в прошлом. На смену им по мере развития экономической и социально-политической жизни приходили новые слои и классы. Они вырабатывали и закрепляли в обществе свои представления и взгляды о добре и зле, справедливости и несправедливости.

Общечеловеческие ценности и элементы морали закрепляются с помощью права как в международных, так и в национальных правовых актах. Подтверждением этому служат не только современные, но и древние правовые акты. Например, даже в Законах Maнy, закрепляющих неравенство и несправедливость, можно найти отражающие общечеловеческую мораль статьи.

Единство и взаимосвязь между моралью и правом проявляется в следующем:

• они выражают интересы, стремления и волю всех граждан, поскольку нацелены на достижение общего блага;
• мораль и право закрепляют правильное соотношение интересов личности и общества, исходя из главенства первых. Однако в истории известны периоды, когда официальная идеология усматривала главенство общественного над личным как непременный залог достижения благоденствия общества в целом, и вследствие этого приоритет общественного над личным отражался в официально принятых актах, примером чего может служить Моральный кодекс строителя коммунизма;
• правовые и нравственные требования равны по отношению к каждому гражданину, независимо от национального и имущественного положения. Стоит сделать специальную оговорку о том, что издавна к людям, занимающим руководящие должности, предъявляли повышенные нравственные требования, поскольку они должны служить примером добропорядочности для подчиненных. Принцип равенства в морали соответствует равноправию людей перед законом;
• мораль и право выдвигают одинаковые критерии для оценки поведения: справедливость, уважение естественных прав человека, гражданские и политические свободы;
• нравственность опирается на метод убеждения, который является одним из ведущих методов и в праве. Отдельные нормы нравственности, требующие государственного обеспечения, получают санкцию государства. Например, в Конституця Российской Федерации закрепляются такие важные нравственные принципы, как охрана прав и свобод человека, собственности, природы, нетерпимость к правонарушителям, защита человеческого достоинства и т. д.

К сказанному следует добавить, что нормы права отличаются от норм морали большей конкретностью и формальной определенностью. Сфера распространения и применения норм права гораздо уже, чем сфера «приложения» норм морали. С помощью норм морали регулируются такие общественные отношения, которые не могут быть урегулированы при помощи норм права. Среди них, например, отношения дружбы, любви, товарищества и др.

Характер взаимосвязи и взаимозависимости норм права и морали в значительной мере распространяется также и на взаимодействие норм права с другими социальными нормами.

Соотношение норм права и морали

Известно, что общественные отношения регулируются не только правом, но и моральными нормами, установками. Право и мораль представляют собой требования к человеку от лица общества или государства. Право и мораль являют собой высказывания в повелительной форме и призывают людей к совершению определенных действий либо к воздержанию от них. Право и мораль в целом совпадают по объекту воздействия. Это отдельные индивиды, социальные группы, коллективы и т. д.

Общество, закон, мораль и биоэтика: системная точка зрения

Том 10, июль – сентябрь 2019 г., страницы 22-26

Резюме

Общество можно рассматривать как систему, которая организует взаимодействие между людьми для обеспечения его выживания с помощью юридических и моральные стандарты в частности. Закон и мораль устанавливают и применяют эти стандарты, тогда как биоэтика изучает их действенность именно в случае возникновения новых явлений, относящихся к естественным наукам или медицине. Другими словами, в то время как закон и мораль судят о новых явлениях, биоэтика изучает их, чтобы выявлять этические проблемы, которые они поднимают, оценивать связанные с ними риски и преимущества и предлагать решения, которые могут включать изменение стандартов, для максимального выживания общества.Такой системный подход может помочь нам понять, почему и чем биоэтика отличается от закона, морали и многого другого.

Résumé

Postulons qu’une société est un système, который организует взаимодействия между индивидами, действующими в рамках выживания, в частности, роста нормального права и морального духа. Le droit et la morale édictent, et appliquent, alors ces normes, tandis que la bioéthique étudie leur opérationnalité, dans le cas précis de l’émergence d’un phénomène relatif aux Sciences naturelles, ou à la médecine.En d’autres termes, pendant que le droit et la morale jugent ce phénomène, la bioéthique l’étudie, pour identifier les enjeux éthiques, évaluer les bénéfices, ainsi que les risques, et proposer des solutions impliquant de modifier, ou non, ces normes, mais maximisant la Survie de cette société. Cette Approche systémique permet ainsi de mieux comprendre pourquoi, и другие комментарии, la bioéthique diffère du droit et de la morale, и т. Д. На бис.

Ключевые слова

Биоэтика

Закон

Нравственность

Общество

Системное

Mots clés

Bioéthique

Droit

Morale

Socit 2019 Авторы.Опубликовано Elsevier Masson SAS.

Рекомендуемые статьи

Цитирование статей

Имплицитный закон и принципы законности

Глава

Первый онлайн: 24 июня 2011 г.

Аннотация

В 1940 году Лон Фуллер (1940, 2) писал, что фундаментальная задача философии права заключается в том, чтобы дать эффективное и значимое направление применению человеческой энергии в законе. Однако он с сожалением добавил, что, судя по этому стандарту, предыдущая четверть века не была плодотворной.Несмотря на его симпатию к подходу реалистов к праву, ориентированному на практиков, он утверждал, что их теоретическая линза искажает наше восприятие реальности права и что позитивизм, как в его классической остинской форме, так и в его последних изобретениях, оказался не лучше. Противодействуя господствующим ветрам юриспруденции, Фуллер предложил форму юриспруденции, которая казалась многим читателям теорией естественного права, хотя и в тонко оговоренной светской форме. В философских кругах работа Фуллера запомнилась в основном тезисом о существовании «внутренней морали закона», принципы которой соответствуют знакомым принципам верховенства закона (близкий родственник понятию Rechtsstaat ).

Ключевые слова

Правовой порядок Социальное правило Свобода личности Спонтанный порядок Внутренняя мораль

Эти ключевые слова были добавлены машиной, а не авторами. Это экспериментальный процесс, и ключевые слова могут обновляться по мере улучшения алгоритма обучения.

Это предварительный просмотр содержимого подписки,

войдите в

, чтобы проверить доступ.

Предварительный просмотр

Невозможно отобразить предварительный просмотр. Скачать превью PDF.

Библиография

1. Остин, Дж.Л. 1956–1957. Призыв к извинениям.

   Труды Аристотелевского общества

   , 57 (N.S.): 1–30.

   Google Scholar

2. Брудни, Дэниел. 1993. Две связи между законом и моралью.

   Этика

   103: 280–301.

   CrossRefGoogle Scholar

3. Cohen, Marshall, ed. 1965. Закон, нравственность и цель.

   Обзор права Вилланова

   10: 640–54.

   Google Scholar

4. ———. 2001b. Правонарушение и теория правонарушений: предварительные размышления о методе.В

   Философия и закон о правонарушениях

   . Эд. Джеральд Дж. Постема, 183–213. Кембридж: Издательство Кембриджского университета.

   CrossRefGoogle Scholar

5. ———. 1986.

   Law’s Empire

   . Кембридж, Массачусетс: Belnap.

   Google Scholar

6. ———. 1996c. Объективность и правда: вам лучше в это поверить.

   Философия и связи с общественностью

   25: 87–139.

   CrossRefGoogle Scholar

7. Дизенхаус, Дэвид. 1999 г.Новинка Фуллера. В

   Повторное открытие Фуллера

   . Эд. Виллем Дж. Виттевин и Вибрен ван дер Бург, 78–99. Амстердам: Издательство Амстердамского университета.

   Google Scholar

8. ———. 1980.

   Естественное право и естественные права

   . Оксфорд: Кларендон.

   Google Scholar

9. ———. 1998.

   Фома Аквинский: моральная, политическая и правовая теория

   . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.

   Google Scholar

10. Фуллер, Лон Л.1934. Американский правовой реализм.

    Обзор права Пенсильванского университета

    82: 429–62.

    CrossRefGoogle Scholar

11. ———. 1940.

    Закон в поисках самого себя

    . Бостон: Маяк.

    Google Scholar

12. ———. 1946. Причина и Fiat в прецедентном праве.

    Harvard Law Review

    59: 376–95.

    CrossRefGoogle Scholar

13. ———. 1954. Американская философия права в середине века.

    Журнал юридического образования

    6: 457–85.

    Google Scholar

14. ———. 1958. Позитивизм и верность закону.

    Harvard Law Review

    71: 630–72.

    CrossRefGoogle Scholar

15. ———. 1969.

    Нравственность закона

    . 2-е изд. Нью-Хейвен: издательство Йельского университета. (1-е изд. 1964 г.)

    Google Scholar

16. Фуллер, Лон Л. и Уильям Р. Пердью. 1936–1937 гг. Доверие к возмещению убытков по контракту.

    Йельский юридический журнал

    46: 52–96, 373–420.

    CrossRefGoogle Scholar

17. ———. 2006. Хайек об эволюции общества и разума. В

    Кембриджский компаньон Хайека

    . Эд. Эдвард Фезер, 232–58. Кембридж: Издательство Кембриджского университета.

    CrossRefGoogle Scholar

18. ———. 1989b. Рациональность и значимость.

    Философские исследования

    55: 223–39.

    CrossRefGoogle Scholar

19. Грей, Джон. 1998.

    Хайек о свободе

    . 3-е изд.Лондон: Блэквелл.

    Google Scholar

20. ———. 1955b. Обзор исследования Хегерстрёма

    о природе закона и морали

    .

    Философия

    30: 369–73.

    CrossRefGoogle Scholar

21. ———. 1958. Юридические и моральные обязательства. В

    Очерки моральной философии

    . Эд. Авраам Мелден, 82–107. Сиэтл: Вашингтонский университет Press.

    Google Scholar

22. ———. 1965. Обзор Фуллера,

    Нравственность закона.Harvard Law Review

    78: 1281–96.

    CrossRefGoogle Scholar

23. ———. 1994.

    Понятие закона

    . 2-е изд. с Postscript. Эд. Пенелопа А. Буллох и Джозеф Раз. Оксфорд: Кларендон. (1-е изд. 1961 г.)

    Google Scholar

24. Хаснас, Джон. 2005. Хайек, Общее право и жидкий драйв.

    Журнал права и свободы Нью-Йоркского университета

    1: 79–110.

    Google Scholar

25. ———. 1944.

    Дорога в крепостное право

    .Чикаго: Издательство Чикагского университета.

    Google Scholar

26. ———. 1955.

    Политический идеал верховенства закона

    . Каир: Национальный банк Египта.

    Google Scholar

27. ———. 1960.

    Конституция свободы

    . Лондон: Рутледж.

    Google Scholar

28. ———. 1967.

    Исследования в области философии, политики и экономики

    . Чикаго: Издательство Чикагского университета.

    Google Scholar

29. ———.1973.

    Закон, законодательство и свобода — Том 1: Правила и распоряжения

    . Чикаго: Издательство Чикагского университета.

    Google Scholar

30. ———. 1976.

    Закон, законодательство и свобода — Том 2: Мираж социальной справедливости

    . Чикаго: Издательство Чикагского университета.

    Google Scholar

31. ———. 1979.

    Закон, законодательство и свобода — Том 3: Политический порядок свободного народа

    . Чикаго: Издательство Чикагского университета.

    Google Scholar

32. ———. 1988,

    Роковое самомнение: ошибки социализма

    . Эд. W.W. Бартли III. Чикаго: Издательство Чикагского университета.

    Google Scholar

33. Hetcher, Steven A. 2004.

    Нормы в проводном мире

    . Кембридж: Издательство Кембриджского университета.

    Google Scholar

34. Леони, Бруно. 1961.

    Свобода и закон

    . Принстон: Издательство Принстонского университета.

    Google Scholar

35. Любань, Дэвид.1999. Новое открытие правовой этики Фуллера. В

    Повторное открытие Фуллера

    . Эд. Виллем Дж. Виттевин и Вибрен ван дер Бург, 193–225. Амстердам: Издательство Амстердамского университета.

    Google Scholar

36. ———. 2001. Естественный закон как профессиональная этика: чтение Фуллера.

    Социальная философия и политика

    18: 176–205.

    CrossRefGoogle Scholar

37. ———. 1993.

    Моральный аспект теории права

    . Кембридж: Издательство Кембриджского университета.

    CrossRefGoogle Scholar

38. ———. 1995b. Максимизация богатства и закон о правонарушениях: философское исследование. В

    Философские основы деликтного права

    . Эд. Дэвид Г. Оуэн, 99–111. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.

    Google Scholar

39. ———. 2003.

    Право, прагматизм и демократия

    . Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета.

    Google Scholar

40. ———. 2005. Хайек, право и познание.

    Журнал права и свободы Нью-Йоркского университета

    1: 147–165.

    Google Scholar

41. ———. 1994. Неявный закон.

    Право и философия

    13: 361–87.

    CrossRefGoogle Scholar

42. ———. 2010b. Позитивизм и отделение реалистов от их скептицизма: нормативное руководство, верховенство закона и юридическое обоснование. В

    Дебаты Харта-Фуллера в 21 веке

    . Эд. Питер Кейн, 259–79. Оксфорд: Харт.

    Google Scholar

43. ———. 1979.

    Власть закона

    .Оксфорд: Кларендон.

    Google Scholar

44. ———. 2001b. Два взгляда на природу теории права: частичное сравнение. В

    Постскриптум Харта

    , изд. Жюль Коулман, 1–37. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.

    Google Scholar

45. Рубин, Эдвард Л. 1989. Закон и законодательство в административном государстве.

    Columbia Law Review

    89: 369–426.

    CrossRefGoogle Scholar

46. Ryle, Gilbert. 1949.

    Понятие разума

    .Чикаго: Издательство Чикагского университета.

    Google Scholar

47. ———. 1991b. Правила и верховенство закона.

    Гарвардский журнал права и государственной политики

    14: 645–94.

    Google Scholar

48. ———. 1994. Внутренняя точка зрения Фуллера.

    Право и философия

    13: 285–312.

    CrossRefGoogle Scholar

49. Штраус, Питер Л. 1989. Законодательная теория и верховенство закона.

    Columbia Law Review

    89: 427–51.

    CrossRefGoogle Scholar

50. ———. 1998c. Спонтанный порядок. В

    Новый словарь экономики и права Палгрейва

    . Эд. Питер Ньюман. Vol. 3: 485–95. Лондон: Macmillan Palgrave.

    Google Scholar

51. ———. 1984.

    Лон Л. Фуллер

    . Стэнфорд: Издательство Стэнфордского университета.

    Google Scholar

52. Waluchow, W.J. 1994.

    Inclusive Legal Positivism

    . Оксфорд: Кларендон.

    Google Scholar

53. Уинстон, Кеннет И.2001. Введение. В Лон Л. Фуллер,

    Принципы социального порядка

    . Эд. Кеннет И. Уинстон, 1–58. Оксфорд: Харт.

    Google Scholar

Информация об авторских правах

© Springer Science + Business Media BV 2011

Авторы и аффилированные лица

1. 1. Кафедра философии, Университет Северной Каролины, Чапел-Хилл, Северная США

Несколько типов

Несколько типов 905ICS

Глава третья: Релятивизм

Секция 1.Несколько типов

Люди развивают размышления о морали с течением времени. Они делают это в результате взаимодействия с отдельными людьми и общественностью. учреждения. В разных общества, каждое со своей культурой, есть разные идеи относительно того, как люди должны себя вести. Разные общества и культуры имеют разные правила, разные нравы, законы и моральные представления.

В двадцатом веке люди стали вполне осознавать эти различия. Влияние этой информации в сочетании с теориями экзистенциалисты и прагматики стали весьма значимыми в сфере этики. В Экзистенциалисты с их теорией радикальной свободы и человеческого выбора и ответственность поместила мораль в сферу принятия решений каждым человеком. До существования существ не было сущностей, и не было бы не быть правил до существования существ, которые будут устанавливать правила для них самих.В Прагматики также отошли от веры в абсолюты, обобщения и любые универсальные критерии суждения. Для прагматиков реальность была не данностью, а человеческим фактором. строить и отражать критерии общества для суждения по поводу истины. Итак, пришло передать как часть постмодернизма, что была бы школа или традиция мысли, согласно которой все размышления об этике также зависит от принятия решений людьми в социальных рамках. Эта школа считает, что не существует универсального или абсолютного этические принципы, которым должны подчиняться все люди.

Через двадцатое века многие люди стали принимать во многом релятивистские перспектива. Релятивизм имеет вошел в сознание многих людей, даже тех, кто придерживался некоторые абсолютистские идеи. Да , есть люди, придерживающиеся непоследовательных и противоречивых представлений о мораль и этика.Как это случилось?

Сначала проясним некоторые термины:

Культурный релятивизм

Описательный этический релятивизм

нормативный этический релятивизм

Культурный релятивизм описывает простой факт, что существуют разные культурах, и у каждого свой образ поведения, мышления и чувствуя, как его члены учатся этому у предыдущего поколения. Существует огромное количество доказательств, подтверждающих это утверждение. Практически каждый человек на планете хорошо знает, что люди во всем мире делают что-то по-разному. Люди по-разному одеваются, по-разному едят, по-разному говорят языков, поют разные песни, имеют разную музыку и танцы и много разных обычаев.

Это научная теория хорошо подтверждены доказательствами, собранными культурными антропологами.

Описательный этический релятивизм описывает тот факт, что в разных культурах одним из вариантов является чувство морали: нравы, обычаи и этические принципы могут различаться из одной культуры в другую. Там есть много информации, чтобы подтвердить это. То, что считается моральным в одной стране, может считаться аморально и даже незаконно в другой стране.

Это научная теория хорошо подтверждены доказательствами, собранными культурными антропологами.

Примеры:

Мораль в США	Аморальный
Есть говядина	Индия
Распитие алкогольных напитков, Азартные игры	Ближневосточные исламские страны
Женщины в школе или на работе	Афганистан под Талибаном
Женщины в шортах с открытым лицом	Иран, Саудовская Аравия, Судан

Или в обратном порядке

Аморально в США	Морально или приемлемо
Убийство новорожденных самок	Китай, Индия
Калечение женских половых органов	Многие африканские народы (Это женский обрезание)
Семья убивает женщину, члена семьи, которая изнасилован	Сомали, Судан

Можете ли вы подумать о другом Примеры?

Нормативный этический релятивизм это теория, утверждающая, что не существует общепризнанных моральных принципов. принципы.Теория нормативного этического релятивизма утверждает, что моральный правильность и неправильность действий варьируется от общества к обществу, и это нет никаких абсолютных универсальных моральных норм, обязательных для всех людей раз. Теория утверждает, что все размышления об основных принципах морали (этики) всегда относительно. Каждый культура устанавливает основные ценности и принципы, которые служат основа нравственности. В теория утверждает, что это так сейчас, всегда было так и будет всегда будет так.

Это философский теория, которая НЕ ПОДТВЕРЖДАЕТСЯ доказательствами, собранными культурными антропологами, и наука не могла подтвердить теорию о прошлом и будущее! Это теория, что есть доказательства против этого. (см. следующие разделы)

В следующем разделе мы внимательно изучите эту теорию, ее выводы и критику. рассмотрите приведенную ниже таблицу, в которой показано различие между абсолютизмом и релятивизм.

Релятивизм	Нигилизм — моральных принципов не существует	Абсолютизм Существуют универсальные этические принципы, применимые ко всем людям. Есть абсолюты.
Культурный релятивизм		Существует моральное ядро, без которого и.общество не будет процветать ii. Физические лица не будет процветать
Описательный этический релятивизм
Нормативный этический релятивизм
нет универсальных критериев		А) существуют моральные истины
без абсолютных значений, даже без толерантности		B) Разум может открывать истину
без критики большинства		C) их продвижение в наших интересах
сводится к субъективизму
Мы не должны выносить моральных суждений в отношении других людей и обществ.		Мы судим и должны судить других людей и общества с разумом, сочувствием и пониманием.

Вы когда-нибудь думали или слышал и не оспаривал идею о том, что мы не должны выносить моральные суждения других людей? Есть ли у тебя когда-либо думал, что каждый человек должен принять собственное мнение о том, что его или ее моральные правила будут? Есть вы когда-либо соглашались с мыслью, что «Если вы не пройдете милю в другом мужские мокасины, вы не можете судить о нем »?

Вы когда-нибудь думали, что хотя какой-то поступок может быть для вас морально неправильным, он может быть правильным для другого человека или, наоборот, думали ли вы, что пока кто-то действует может быть морально правильным для вас может быть морально неправильным для вас другой человек? Есть ли у тебя думали, что каждый человек должен вырабатывать свою мораль?

Ну, если вы ответили, «Да» на любой из вышеперечисленных, у вас есть релятивистские идеи, работающие в вашей системе мышления.Сейчас вы можете спросить себя, действительно ли вы принимаете эти идеи?

Вы верите, что должны выйти и убить нескольких человек, чтобы сделать вывод, что сериал убийца что-то не так делает? Делать вы действительно верите, что вам нужно похитить, изнасиловать, убить и съесть несколько молодых людей, чтобы прийти к выводу, что Джеффри Дамер что-то неправильное, морально неправильное и ужасное?

Вы думаете, что убийство новорожденные младенцы, потому что они самки, это неправильно даже для китайцев? Вам не кажется, что когда-то китайцы, индийцы и африканцы более высокое качество жизни и более образованные, что они будут и должны прекратить делать то, что причиняет вред, убивает или унижает женщин? Если да, то и в вас работают абсолютистские идеи.

Как можно удерживать противоположные идеи на в то же время?

Давайте начнем думать об этих имеет значение.

Карл Веллман, « г. Этические последствия культурной относительности , The Journal of Философия , Vol. 60, выпуск 7 (28 марта 1963 г.): стр. 169–184.

Перейдем к некоторым важным отличиям.

Два типа Моральный релятивизм : культурный и индивидуальный

Культурный мораль Релятивизм

Часто можно услышать следующего типа утверждения: с нашей стороны неправильно навязывать им свою мораль, потому что у них другой набор убеждений.

Рене Декарт, 17 век Французский философ отмечает в следующем отрывке разницу между системы верований разных культур и очевидная разумность каждый:

Но у меня было я осознал, даже еще во время учебы в колледже, что никакого мнения, однако абсурдным и невероятным, можно себе представить, чего не придерживаются некоторые философов; а потом, путешествуя, я заметил, что все те, чье мнение явно противоречит нашему, не попали в этот счет варваров и дикарей, но, напротив, многие из этих народов одинаково хорошо, если не лучше, использует свой разум, чем мы.- С Беседа о методе правильного ведения рассудка и поиске истины в наук

Аборт запрещен в Ирландия. Более того, вера в то, что аборт — это ужасная мораль. преступность широко распространена. В Японии аборты не только легальны, но и очень часто считается морально нейтральным. Отвечая на вопрос: является ли аборт моральным неправильный? культурный релятивист говорит: да, в Ирландии аборт — это плохо.В Япония, нет — это не морально неправильно.

Обратите внимание, что релятивист не говорит: «В Ирландии люди считают, что это неправильно, и в Японии люди считают, что это не так ». Нет, его точка зрения сильнее чем это. В Ирландии аборт — это морально неправильно, а в Японии — НЕЛЬЗЯ. аморально.

Индивидуальная мораль Релятивизм (также называемый Субъективный релятивизм, или просто субъективизм)
Если вы физическое лицо релятивист, вы считаете, что моральные обязательства зависят от убеждений, но вы думаете, что релевантным является убеждение индивидуального морального агента, а не культуры, из которой происходит агент.

Опять же, обратите внимание субъективист не просто говорит: Джо считает, что списывание экзаменов — это морально приемлемо, когда нужна хорошая оценка, в то время как Мэри не думает, что обман всегда приемлем с моральной точки зрения. Нет, субъективист делает сильнее утверждают, что обман — это плохо для Мэри, но НЕ для Джо.

Релятивизм и Моральная объективность
Согласно моральной релятивизм, является ли действие / суждение / решение / выбор морально правильным или обязательно зависит от убеждения, что это действие / суждение / решение / выбор морально правильные или обязательные.Релятивисты не утверждают, что нет источник обязательства, ни то, что нет никаких действий, которые являются морально неправильными. Релятивисты часто заявляют, что действие / суждение и т. Д. Требуется с моральной точки зрения. человек. Например, если человек считает аборт морально неправильным, тогда это неправильно — для нее. Другими словами, для Сьюзан было бы морально неправильно сделать аборт, если Сьюзен считала, что аборт — это всегда морально неправильно. (Это также было бы морально неправильным, по мнению релятивистов, если бы Сьюзен сделала аборт когда она считала, что иметь его только ей — неправильно.) Коротко, релятивистам не нужно отказываться от объективности моральных суждений; но они нужно отказаться от других ключевых концепций, таких как универсализм; подробнее об этом позже.

Повторяю: релятивизм не влечет * отсутствие объективных обязательств. Человек может верить что моральные обязательства относятся к культуре и в то же время верят что человек из этой культуры действительно обязан соблюдать все моральный кодекс, которого придерживается культура.

* Entail — если A влечет за собой B, то, если A истинно, B должно быть истинным.

Релятивизм — Интернет-энциклопедия философии

=================================================

Чтобы перейти к следующему разделу главы, нажмите здесь >> раздел.

Авторские права Стивен О Салливан и Филип А.Пекорино 2002. Все права зарезервированный.

Моральное чувство и естественное право | Сотрудничество и развитие | Разум и мораль

Две тысячи лет спустя это все еще было точкой зрения авторов Декларации независимости США, которые объяснили, что для народа Соединенных Штатов стало необходимо занять «отдельное и равное положение, в котором Законы Природы и Бога Природы дают им право ». Другими словами, существует моральный закон — истинный по своей природе — который всем известен как истинный, и именно этот естественный закон дает нам право на самоуправление.

Философы и ученые-правоведы того времени были еще более восторженными, чем мы можем себе представить сегодня, по поводу этого понятия естественного закона. Такие люди, как Локк, Гоббс, Джефферсон, Даламбер и Кондорсе, считали, что действительно существует наука о морали, ожидающая своего создания, с истинами, столь же устойчивыми и надежными, как истины математики или физики. Эта наука будет основана на двух вещах: принципе необходимости, потому что мораль, несомненно, является необходимым институтом общественной жизни; и человеческая интуиция, потому что люди явно обладали устойчивой и последовательной интуицией относительно того, что правильно, а что нет.Исходя из этих идей, ученые могли бы сделать вывод о существовании права на свободу, права бороться с угнетением, права на торговлю и так далее.

Эта позиция хорошо изложена в одном из писем Джефферсона:

Предполагая тот факт, что Земля была сотворена во времени и, следовательно, догмат конечных причин, мы, конечно, уступаем этому короткому силлогизму: Человек был создан для социального общения; но социальное общение не может поддерживаться без чувства справедливости; тогда человек должен был быть создан с чувством справедливости.[2]

Сегодня такая позиция кажется довольно наивной. Конечно, мы думаем, что не может быть такой вещи, как естественный закон. Во-первых, наука предоставила новую основу для понимания сложности Вселенной — и мы больше не верим только в то, что она была создана сверхъестественной силой. Мы также знаем, что во Вселенной нет ничего, кроме материи, атомов и физических сил. Таким образом, в этом мире нет места для нематериального явления, такого как Закон природы: как на атомы и физические силы могут влиять такие вещи, как права, обязанности или моральные законы?

И все же идея закона природы странным образом хорошо согласуется с нашим опытом морали. Мы чувствуем, что мораль существует независимо от того, что думают люди. Мы считаем, что люди, которые с нами не согласны, ошибаются . У них не просто разные вкусы, другой ум или другая культура; они также заблуждаются относительно самой реальности. Мы считаем, что рабство — это неправильно. Это не вопрос мнения. Это было неправильно в Римской империи или в американских колониях, даже когда большинство людей считало это правильным.

Итак, мы воспринимаем мораль, как если бы это было что-то вне нас, что мы можем обнаружить. В последние годы ряд исследований в таких областях, как нейробиология, психология и антропология, показали, что люди действительно оснащены таким детектором — «моральным чувством», как его часто называют ученые, — который биологически запрограммирован на определение моральных ситуаций. . Точно так же, как у нас есть детекторы света для обнаружения света (то есть глаза), детекторы звука для обнаружения звуков (то есть уши), возможно, у нас есть детектор морали для обнаружения правильного и неправильного, справедливости и несправедливости.

Но, конечно, — напоминаем себе, — это ерунда. Правильное и неправильное не могут быть свойствами материального мира, и их нельзя обнаружить. Но почему нет? В конце концов, животные способны обнаруживать некоторые нематериальные свойства, такие как социальный статус, принадлежность к группе или грамматические структуры. Почему не справедливость? Что еще более важно, есть очень веские научные причины полагать, что люди испытывали сильное давление, чтобы развить моральное чутье. По сравнению со всеми другими видами, люди чрезвычайно склонны к сотрудничеству (я не говорю о социальных насекомых, чьи колонии больше похожи на суперорганизмы, чем на общество).Люди сотрудничают, чтобы добывать еду, строить жилье, растить своих детей, обмениваться товарами и т. Д. На самом деле, сотрудничество настолько важно для людей, что люди не могут выжить без него.

Таким образом, в человеческой среде людям очень важно найти хороших партнеров для сотрудничества. Это создает конкуренцию за привлечение лучших партнеров. В этом контексте люди, которые обманывают, манипулируют или воруют у других, часто отказываются от более надежных партнеров. В долгосрочной перспективе эволюционные модели предполагают, что лучшая стратегия — разделить выгоды от любого вида социального взаимодействия таким образом, чтобы на справедливой основе выиграли все заинтересованные стороны (с учетом их первоначальных инвестиций, их внешних возможностей, любых убытков, которые они понесли во время взаимодействия, и скоро).Другими словами, когда сотрудничество имеет решающее значение для выживания и возможен выбор партнера, теория утверждает, что люди должны отложить борьбу за власть и основывать свое поведение на соображениях справедливости. Справедливость — это, в конечном счете, лучший способ воспользоваться всеми преимуществами сотрудничества.

В свете научных достижений, достигнутых за последние десять лет в биологии, нейробиологии и поведенческих науках, позиция Джефферсона кажется гораздо менее наивной, чем мы могли первоначально подумать. Помимо божественного провидения, есть основания полагать, что, поскольку человеческий вид был «создан для социального общения», люди развили детектор справедливости — встроенное «чувство справедливости», которое вычисляет, соответствует ли данное социальное взаимодействие этому « Естественный закон »взаимной выгоды.

В конце концов, может быть, не так уж глупо говорить о естественном законе. В каком-то смысле может существовать естественный закон в нашем мозгу (моральное чувство), в наших генах (чтобы кодировать это моральное чувство) и — я бы хотел сказать — даже в структуре Вселенной. Почему? Потому что теория естественного отбора применима повсюду во Вселенной. Следовательно, любая сущность (бактерия, растение, животное, робот), которая пытается воспроизвести себя (то, что Ричард Докинз называет «репликаторами») и основывает свою стратегию жизни и воспроизводства на сотрудничестве, столкнется с той же проблемой, что и люди: либо быть эгоистичным, либо быть оставлены вне сотрудничества, или будьте честны и наслаждайтесь преимуществами сотрудничества.Подобно тому, как разумные инопланетяне развили глаза, чтобы обнаруживать свет, уши, чтобы обнаруживать звуки, и мозг, чтобы вычислять информацию, велики шансы, что они также развили мораль, чтобы регулировать свои социальные взаимодействия. С этой точки зрения справедливость действительно может быть универсальным законом.

Закон и религия: закон, религия и мораль

Отношения между законом, моралью и религией на Западе за последние пятьсот лет стали все более сложными и фрагментированными.Исторически сложилось так, что в западной мысли возникли два пути в отношении отношения трансцендентной справедливости и позитивного права, закрепленных в светском политическом порядке. Традиция естественного права следовала философии Платона, помещая человеческое познание истинной справедливости в рациональное осознание божественно санкционированного порядка вселенной. Другая традиция возникла из представлений о послушании божественному повелению. Такие движения более скептически относились к человеческому восприятию, оставляя знание о справедливости тем, что получено через откровение Божественной Воли.Еврейская традиция, олицетворяемая Десятью заповедями, строилась вокруг верного отклика сообщества на законы Бога, создавшего и поддерживавшего их. Христианский апостол Павел утверждал, что только через фидеистическое осознание деятельности Бога может быть раскрыта истинная справедливость и что только абсолютная уверенность только в вере как средстве благодати может избавить человека от зла. Для Августина мир вещей внизу предназначен только для безопасности — для сдерживания зла — и истинным центром внимания верующего было Царство Небесное, известное только через веру.Человеческое знание не могло достичь осознания истинной справедливости.

Существует множество подходов к изучению меняющихся связей этих сфер жизни человека. Некоторые теоретики сосредотачиваются на философских объяснениях действительности юридических, моральных и религиозных утверждений и концепций. Другие подчеркивают множество структурных сходств между законом, моралью и религией, поскольку каждая сфера претендует на власть и повиновение над жизнями своих приверженцев, каждая воспроизводит себя через традицию концепций и ритуалов, и каждая претендует на универсальность и всеобъемлющий характер.Третьи надеются сформулировать религиозное или моральное мировоззрение, которое объединит каждую из сфер в некоторой всеобъемлющей форме, часто подчиняя правовые цели и процессы религиозным или моральным требованиям. Какой бы метод ни был принят, факт остается фактом: социальная структура права продолжает развиваться как все более изолированная сфера. Право на Западе стало более унифицированным как инструментальный способ социальной формации, очищенный от якобы посторонних элементов религиозной и моральной культуры. В то же время религия и мораль для своих приверженцев продолжают быть исчерпывающими в своих заявлениях о ближайших и конечных благах для человеческой жизни.Но как форма культуры религия превратилась в бесчисленное множество разрозненных образов жизни. Одна из основных проблем во взаимосвязи между современным правом, религией и моралью заключается в том, связаны ли эти социальные сферы больше друг с другом, и если да, то как они связаны.

Современные демократические правовые системы обычно допускают ту или иную форму религиозного плюрализма и воздерживаются от создания или предоставления привилегий какой-либо конкретной религиозной организации или практике посредством юридических санкций. Но эти правовые системы часто не могут полностью объяснить идею о том, что религия — это не просто отдельный набор религиозных ритуалов, определенное сообщество и дискретный свод доктрин.Религия — это также мировоззрение, набор идей и убеждений совести о природе мира, которые для многих людей определяют все их моральные, экономические, социальные и личные дела и выбор. Религия и мораль становятся все более частными и индивидуальными делами, сформированными взаимодействием между человеческим субъектом, его или ее культурой и его или ее совестью.

До позднего средневековья преобладающая идея на Западе заключалась в том, что космос и вся природа содержат внутренние рациональные принципы, которые люди могут постичь, чтобы понять, как строить свои политические, моральные и правовые дела.Этот «естественный закон» был вечным порядком, наложенным Создателем на всю реальность. Хотя его можно было понять независимо от религиозного откровения, считалось, что естественный закон согласуется с более глубокими космологическими истинами. Протестантская традиция порвала с этой структурой и приняла августинскую антропологию, согласно которой люди живут одновременно в двух сферах: эмпирической реальности времени и пространства и трансцендентальной сфере нуминозного, переживаемого только верой. Утверждения религии о трансцендентном Божестве не могут быть проверены или опровергнуты эмпирическими или рациональными исследованиями, и место религиозного опыта — это совесть человека.В условиях современности, подпитываемой этими протестантскими идеями, становится все более и более очевидным, что утверждения могут войти в правовой дискурс только в том случае, если они универсальны и эмпирически проверены. Закон имеет дело с обнаружением фактов и рассмотрением проверяемых утверждений — то, что «есть» закон, имеет эмпирически проверяемый характер. Следовательно, современное право в том виде, в каком оно было разработано, не имеет прямого отношения к заявлениям о религиозном откровении, частной интуиции или другим источникам «требований о долге».

Западное право часто, особенно в последние столетия, сосредотачивалось на концепции санкций, элементе происхождения закона в законном процессе принятия законодательства, который придает любому закону силу как команду, которую необходимо выполнять.С упадком естественного права как убедительной модели человеческий процесс, посредством которого создается закон, приобрел большее значение. Если закон больше не может быть обнаружен в природе вещей, для современных людей его авторитет проистекает из легитимности институциональных процедур правовой системы, предоставленных ее субъектами, которые уполномочили ее иметь власть от их имени. Позитивное право — тот закон, который устанавливается или утверждается в ходе законодательного процесса — почти стал исключительной сферой послушания и легитимности.Позитивное право, задуманное таким образом, имеет только историческое отношение к моральной и религиозной культуре, и любые прямые связи исторически возможны после принятия в правовой кодекс. В современности человеческий правитель или сообщество санкционируют человеческий закон, используя критерии эффективности и полезности для достижения социальных, экономических и политических целей, желаемых по любому количеству практических причин. Концепции политических целей и юридических прав все чаще отождествляются с индивидуальными предпочтениями и предотвращением вреда, а не с трансцендентными или религиозными благами.

Проблема права и политики в этих новых условиях — это кризис легитимности: как в условиях таких радикальных социальных потрясений можно добиться и успешно воспроизвести политическое волеизъявление и юридическое послушание? От нового американского общества, где писатели беспокоятся об усилении индивидуализма и уменьшении религиозного сдерживания таких необузданных побуждений, до старой Европы, где церковь потеряла большую часть своей власти над сердцами и умами граждан, многие стали свидетелями глубокого кризиса. развиваются в том, как общество может оставаться сплоченным и функциональным в соответствии с законом, когда с моральной и / или религиозной точки зрения существует огромное множество нескоординированных обществ.

Закон, мораль и религия в классической современной теории

Никколо Макиавелли (1469–1527), в Князь (1517) отклонил концепцию общего блага как основной телос законодательной деятельности суверена, заменив ее с отличительной чертой политического реализма, raison d’état . Принцу Макиавелли нужно было только заботиться о балансе и сохранении власти, одновременно проявляя государственное управление. Томас Гоббс (1588–1679) в своей книге Leviathan (1651) продвигал это видение, утверждая, что цель самосохранения является основной функцией людей, которые организовались в правовое государство для достижения большей и прочной безопасности.Право природы, согласно Гоббсу, — это простая свобода, которую каждый человек должен использовать свою собственную силу по своему желанию для сохранения своей жизни и делать все, что, согласно его или ее собственному суждению и разуму. , он или она считает наиболее подходящим средством для достижения этой цели. Здесь можно увидеть разрыв Гоббса со средневековым мировоззрением, поскольку величайшее благо для каждого человека — это его или ее собственное естественное сохранение, а не процветание, определяемое трансцендентным моральным или религиозным благом.

Гоббс утверждал, что, поскольку естественное состояние человечества было войной каждого против всех, эгоистичные агенты должны признать разумом, что их самая надежная возможность достижения самосохранения может быть достигнута только через передачу их естественной свободы общему и окончательному орган, который может разрешать споры, обеспечивать установленный закон и создавать условия безопасности для каждого человека. С точки зрения Гоббса, люди по своей природе не социальны, как утверждал Аристотель; они скорее входят в общество по соглашению, для продвижения своих собственных интересов.Общественный договор — это механизм, посредством которого индивиды взаимно и в равной степени передают свои права каждому другому гражданину, формируя общество, которое передает их коллективную естественную свободу принудительной власти суверена. Таким образом, только воля суверена, санкционированная договором между гражданами, создает силу закона. Законодательный суверен не связан и не стремится к трансцендентным моральным или религиозным благам, а гражданское право не стремится к чему-либо, кроме внешнего соответствия.Однако государь должен навести порядок в земном царстве. И, как хорошо знал Гоббс, стычки из-за религиозных доктрин вызвали многие из самых кровавых конфликтов в истории человечества. Чтобы облегчить эти условия, он утверждал, что политический суверен должен решать доктринальные споры и формировать последовательный и единый набор религиозных верований и практик для политического сообщества, чтобы их ссоры не вызвали гражданских беспорядков.

Джон Локк (1632–1704) Второй трактат о правительстве (1690) сформировал юридическую философию в поддержку английской революции 1688 года и поддержал, возможно, наиболее влиятельную теорию современной либеральной демократии.Он возражал Гоббсу, что суверен был связан критериями трансцендентальной справедливости, известными естественному разуму. Локк продемонстрировал создание гражданского общества аналогично Гоббсу, основав его легитимность на роли государства в защите прав собственности и в качестве справедливого общего арбитра в спорах. Однако Локк постановил, что Бог назначил правительство, чтобы ограничить пристрастие и насилие людей и исправить неудобства естественного состояния. Согласно Локку, каждый индивид естественным образом признает основной закон природы: каждый человек, будучи равным и независимым, не должен причинять вред кому-либо в своей жизни, свободе, здоровье или собственности.Согласно общественному договору, суверен должен издавать законы для общего блага членов коллектива. Единственная законная цель действий государства — это мир, безопасность и общественное благополучие людей. Локк утверждал, что если законодатель действует против целей безопасности и сохранения народа, люди, руководствуясь естественным правом, имеют право восстать и создать новое правительство, поскольку несправедливый или деспотический суверен окажется в невыгодном положении. состояние войны против них.

Гражданская власть здесь ограничивается сохранением материальной собственности и земной безопасности, а не созданием пиетистского или моралистического государства.Таким образом, Локк исключает возможность церковной власти иметь какое-либо отношение к управлению общими делами. Кроме того, он утверждает, что, будучи свободным и равным, каждый человек должен иметь свободу совести в отношении своих собственных мыслей и дел. В своем письме о терпимости Локк утверждает, также против Гоббса, что забота о душах, управление имуществом или здоровьем, выбор религиозных ритуалов и частные суждения по доктрине или политическим вопросам принадлежат отдельному человеку, и терпимость поэтому суверенные и сограждане должны согласиться с различными образцами жизни.

Локк, однако, объединяет религиозные утверждения и закон. Все человеческие действия должны соответствовать закону природы, который он двусмысленно отождествляет как с естественным разумом, так и с волей Бога. Основной закон природы — это провозглашение основного блага сохранения жизни, вписанное в саму ткань человеческой жизни. Ни один человеческий закон не может быть хорошим или действенным, что противоречит этому закону. Однако критерии, по которым судят закон, остаются исключительно рациональными. Это не противоречие, поскольку Локк предполагает, что правильное действие естественного разума — дара Бога — приведет к результату, который коррелирует с намерением Божества.Локк также сформулировал два случая, когда суверен мог вмешиваться в личные убеждения человека. Локк утверждал, что нельзя терпеть тех, кто заявляет о своей верности иностранному принцу (например, католической верности папству), поскольку они будут более верны кому-то, кроме политического суверена территории. Таким образом, моральная совесть может быть нарушена, когда послушание авторитету законодателя ставится под угрозу. Во-вторых, Локк утверждал, что нельзя терпеть атеистов.Локк считает, что если отнять веру в Бога, то способность держать обещания, заветы и клятвы — узы самого общества — становится невозможной. Но на карту поставлен более тонкий и глубокий момент, который показывает степень взаимосвязи закона и религиозных требований у Локка. Естественный разум учит, что все люди, будучи равными, не должны пострадать в погоне за жизнью, свободой, здоровьем или имуществом. Локк не утверждает, что разум учит, что люди равны. Скорее, этот вывод основан на религиозном утверждении, что люди являются сотворенной собственностью Бога, посланными на землю для Божьего дела, и, следовательно, не может существовать никакого подчинения между людьми, которое санкционирует уничтожение или использование другим.Люди равны, потому что созданы равными. В основе аргументов Локка в пользу установления гражданского права лежит фундаментальное религиозное утверждение о человеке.

В немецкой традиции Иммануил Кант (1724–1804) утверждал, что гражданское право создается рациональными, автономными агентами, которые стремятся установить добровольную структуру для защиты и управления своей жизнью. Кант утверждал, что гражданское право достигает моральных целей для всех людей, однако государство должно извлекать юридические требования и институты из определенных религиозных и моральных требований.Для Канта гражданское состояние устанавливает справедливость, которую он определил как универсальную моральную цель, которая делает возможным самоопределение каждого человека таким образом, который согласуется со свободой каждого другого человека. Гражданское право устанавливается общим сувереном, который действует в соответствии с универсальным разумом, провозглашая закон, с которым все разумные субъекты могли бы согласиться для себя. Единственная прямая цель гражданского государства — достижение этого сосуществования внешних свободных действий.Гражданское право не ставит своей целью моральное улучшение социальных агентов или построение религиозной общины, а просто обеспечивает условия, на которых свободные агенты могут преследовать те или иные цели. Кант считал, что религия может дать важную мотивацию для нравственной жизни в соответствии с гражданским правом, но это означало, что религия должна быть вознесена до ее рационального значения, а ее субъективные и страстные элементы должны быть укрощены разумом.

Право, религия и мораль в современной юриспруденции

Уильям Блэкстон (1723–1780) решительно поддерживал теорию естественного права в своих Комментариях к законам Англии (1765–1769).Человеческий позитивный закон должен быть отнесен к естественному порядку, и «никакие человеческие законы не имеют никакой силы, если они противоречат этому». Алексис де Токвиль (1805–1859) в первом томе своей книги «Демократия в Америке » (1835) описал, как такое практическое слияние религии, закона и морали присутствовало во всех первых американских колониях. Уголовные законы ранней Америки были прежде всего связаны с восстановлением морального порядка в обществе. Таким образом, законы часто обращались к сфере совести и были пиетистскими по своему охвату — например, запрещали неженатым лицам составлять компанию, запрещали поцелуи, лень или пьянство; настойчивость на посещении религиозных служб; или запрещение богохульства — помимо более очевидных преступлений, таких как изнасилование и инцест.Токвиль был очень очарован тем фактом, что эти законы часто не навязывались произвольно, а свободно принимались гражданами, которые хотели, чтобы законы отражали их религиозные нравы.

Но современник Блэкстоуна, Дэвид Хьюм (1711–1776), выразил скептицизм по поводу естественного права, оказавшего длительное влияние на юриспруденцию; его анализ человеческой природы и философии сделал все идеи справедливости зависимыми от изобретений, социальных обычаев и привычек. Джереми Бентам (1748–1832) определил политическое общество так, как это непосредственно следует из Юма.Политическое общество формируется, когда ряд субъектов имеют обыкновение подчиняться человеку или группе лиц, суверену. Повеление государя — это закон. В Комментарий к комментариям он прямо опроверг представление Блэкстоуна о естественном праве как о критерии, по которому следует судить о позитивном праве. Для Бентама, хотя должным образом принятый закон может быть плохим по моральным или религиозным критериям, он все же остается законом. Он утверждал, что закон должен основываться на расчетной способности человеческого разума понимать, как результат действий приведет к максимальному удовольствию, и тем самым наметить курс действий, который приведет к относительному счастью.Бентам, как и Джон Стюарт Милль (1806–1873), считал, что законодательство должно быть направлено на максимизацию социальной пользы, а не на установление в обществе непревзойденных моральных принципов. Правовые кодексы развиваются по мере развития отдельных обществ. Закон любого конкретного государства не трансцендентен и статичен, а динамичен и изменчив, включающий социальные обычаи, практики и моральные предпочтения в гражданское право. Кроме того, единственным законным ограничением индивидуального поведения является предотвращение того действия, которое причиняет вред другим («принцип вреда»).

Это был Джон Остин (1790–1859), ученик Бентама, который четко отличал позитивные законы от других культурных элементов в своей книге Провинция судебной практики, определенная (1832). К таким «посторонним материалам» относятся божественный закон, естественный закон и особые моральные требования. Остин действительно считает, что есть моральные критерии, которые могут быть применены к закону, тесты, которые могут определить, является ли положительный закон тем, каким он должен быть. Но позитивные законы достаточны сами по себе, они не создаются по закону Бога, а основываются на полезности.Остин, вопреки Блэкстоуну, провозгласил известный тезис, который стал известен как «тезис об отделимости», согласно которому «существование закона — это одно, а его достоинство или недостаток — другое». Что такое закон по общественному соглашению и каким он должен быть в соответствии с моральными или религиозными идеалами, различны и не обязательно связаны между собой.

Закон, мораль и религия в поздней теории

Согласно Максу Веберу (1864–1920), современные западные общества развивались на основе «функциональной дифференциации» между социальными сферами.Этот процесс социального разделения изменил основу социальной солидарности и нарушил социальную интеграцию за счет рационализации и сведения к минимуму воздействия традиционных форм культурной сплоченности, процесс, который часто называют «секуляризацией». Там, где средневековое мировоззрение создавало однородную социальную структуру, современная жизнь отмечена огромным множеством социальных способов существования и лежащих в основе мировоззрений, которые раскалывают людей на все более разнообразные образы жизни. Поскольку традиционные формы религиозного и морального сообщества больше не способны обеспечивать социальную сплоченность, возникли сложные формы бюрократических структур с монополией власти на регулирование деятельности, социальных функций и взаимодействия.Социальная власть становится все более централизованной в государственной бюрократии, что приводит к монополизации власти в руках государства. Государство, как законная политическая власть через закон, колонизировало другие аспекты общества, усиливая свое господство с помощью механизмов управления политикой и планированием. Для Вебера существование правил и законов общества не зависит от их удовлетворения моральным целям или задачам; скорее, законы являются легитимными только в силу их происхождения в процедурах социальной системы.Поскольку законы созданы для регулирования социальной реальности, анализ закона — это прежде всего описание того, насколько эффективно закон достигает своих целей. Такие цели произвольны с точки зрения описательного анализа права, а также с точки зрения юриспруденции; вопрос не в том, что закон должен выполнять, а в том, достигает ли закон желаемых целей полезности. Эта идея лежит в основе движений «Правовой реализм» и «Право и экономика».

Х. Л. А. Харт (1907–1992) утверждал, что юридическое положение, которое противоречит моральному положению, все еще является действующим законом.Однако для Харта не было ничего, что могло бы помешать обществу считать правило действующим законом и что его следует отменить, изменить или воспротивиться. Процессы, посредством которых существует право, позволили преобразовать и преобразовать право, и эти процессы были обусловлены идеалами, которые исходили из различных источников — моральных, правовых, экономических и утилитарных. Хотя правовые и моральные нормы часто совпадают, закон действует как норма права при том простом условии, что он принимается в соответствии с процедурами, установленными в обществе.Самого факта, что правило может противоречить моральному критерию, недостаточно для признания правила недействительным как закона.

Но там, где утилитаристы утверждали, что действительность закона достаточна для способности государства принуждать подчиненных ему, Харт утверждал, что законы находят более глубокий отклик в гражданах, чем это объясняется концепциями и мотивами простого повиновения или подчинения. избегание принуждения. Как он сформулировал в «Позитивизме и разделении закона и морали» (1958), правильное различие между законом и моралью должно проводиться между тем, «что есть» (закон) и тем, что с разных точек зрения «могло бы быть» или должно быть.»

Задача Харта в Закон, свобода и мораль (1963) заключалась в исследовании правового статуса класса действий, которые считаются аморальными по общественным стандартам, но не приводят к причинению вреда другим. Эта работа была написана в ответ на Атака лорда Патрика Девлина на доклад Вулфендена 1957 года, в котором утверждалось, что, поскольку гомосексуальные отношения между частными, согласными взрослыми людьми не причиняют никакого общественного вреда, это больше не должно считаться незаконным в Англии. Харт согласился с докладом, что без внешнего вреда совершенного, законная сфера действия закона не могла навязывать некоторую концепцию общественных моральных норм в отношении личных дел взрослых по согласию.Тем не менее, он допустил, что принцип вреда был слишком узким: государство могло иметь непреодолимый интерес вмешаться в защиту гражданина от него или себя или когда действия гражданина противоречат стандартам общественной порядочности. По сути, однако, Харт утверждал, что моральные факты и ценности меняются, что утверждение о том, что любое отклонение от общей морали общества угрожает его продолжающемуся существованию, неприемлемо, когда сталкивается с простым фактом непрерывной эволюции социальных норм.

Традиция естественного права продолжает вызывать интерес, несмотря на реализм и позитивизм, характерные для современного права. Главный собеседник и критик Харта, Лон Фуллер, в работе «Мораль закона » (1969), выступал за видение моральных характеристик любой действующей правовой системы, так называемую внутреннюю мораль закона. Рассматривая определенные формальные характеристики или процедуры, которые, по утверждению Фуллера, должны быть достигнуты в любой правовой системе, он утверждал, что эти характеристики — такие как понятность и обнародование — отражают моральную цель и структуру, присущую закону.Чтобы добиться повсеместного соблюдения, законам необходимы эти характеристики, чтобы сделать их приятными для граждан. Кроме того, любая правовая структура должна обеспечивать уважение человеческого достоинства и относиться к людям как к субъектам их собственных действий, всех моральных целей. Поскольку целесообразность закона направлена ​​на обеспечение баланса в обществе, Фуллер утверждает, что эта цель по своей сути моральна.

Для Джона Финниса, современного теоретика, работающего в традициях Фомы Аквинского (1225–1274) и Блэкстоуна, традиция естественного права все еще имеет силу как теория обязательной силы позитивного закона.В несектантской манере Финнис намеревался описать те «основные формы человеческого блага», которые определяют цели позитивного закона, блага, которых естественно придерживаются все люди. Гражданские законы направлены на решение проблем координации в общем стремлении к этим основным, естественным благам. По мнению Финниса, закон, который является несправедливым по моральным критериям, может по-прежнему иметь силу закона, но данный закон не в полной мере приобрел характер закона.

Юрген Хабермас (1929–), неокантианец, признает раскол социальных групп, описанный Вебером, и деструктивные последствия, которые это может иметь для социальной сплоченности и формирования политической воли, но отказывается вернуться к религиозным или естественным мотивам. концепции права.В качестве средства от социальной дезинтеграции он выступает за концепцию правовой процедуры, которая позволяет обществу защищать права подданных и достигать общих интересов, сохраняя при этом разнообразие основных социальных структур. Это единственный выход из современной деконструкции традиционных норм социального поведения без полного перехода социальной организации к объективизирующим стратегическим расчетам социологов и теоретиков права. Хабермас стремится реконструировать современную систему права вокруг понятия народного суверенитета таким образом, чтобы субъекты права организовывали для себя политическую власть, которой они обладают, и структурировали свои социальные взаимодействия таким образом, чтобы достичь определенных стратегических интересов в социальном порядке, который в остальном разнообразен. , множественное число и несоизмеримое.

Правовые структуры, таким образом, могут быть результатом как рационального размышления, так и сознательного намерения людей, которые создают социальный порядок посредством процессов взаимодействия, используя все способности, которые люди могут творчески использовать для решения задачи. Хотя эта рациональная интенциональность может быть утилитарной и расчетливой, многие современные теоретики показали, что закон также пронизан моральными намерениями, основанными на рациональном размышлении, естественных желаниях, субъективных целях и религиозных убеждениях.Действительно, можно утверждать, что правовые системы — это не просто институты, которым подчиняются посредством угрозы принуждения, но их бесперебойное функционирование и процветание зависят от людей, которые, облагороженные своими религиозными и моральными чувствами, активно сотрудничают и участвуют в социальном порядке через закон. . Поскольку правовые структуры защищают людей и сообщества от вредных и деструктивных сил, регулируют взаимодействие таким образом, чтобы свобода была максимальной, и создают условия стабильности и порядка, которые позволяют людям процветать, закон достигает целей, важных для многих людей, обладающих моральной и религиозной доброй волей.Таким образом, стремление к земной справедливости в достаточной мере описывается неморальными критериями, которые для некоторых могут быть одновременно религиозной и моральной задачей. Однако в современном государстве участие в качестве законодателя или гражданина в значительной степени определяется правовыми критериями и целями.

Библиография

Августин. Город Бога (413–426). Перевод Джорджа Э. Маккракена. Кембридж, Массачусетс, 1957.

Остин, Джон. Провинция Юриспруденции Определена (1832).Отредактированный Уилфридом Э. Рамблом. Кембридж, Великобритания, и Нью-Йорк, 1995.

Бентам, Джереми. Фрагмент правительства (1776 г.). Под редакцией Дж. Х. Бернса и Х. Л. А. Харта. Лондон, 1968.

Бентам, Джереми. Введение в основы морали и законодательства (1789). Под редакцией Дж. Х. Бернса и Х. Л. А. Харта. Лондон, 1970.

Бентам, Джереми. Комментарий к комментариям (под редакцией Чарльза Уоррена Эвертта, 1928). Под редакцией Дж. Х. Бернса и Х.Л. А. Харт. Лондон, 1968.

Берман, Гарольд. Вера и порядок: примирение закона и религии . Атланта, 1993.

Блэкстоун, Уильям. Комментарии к законам Англии (1765–1769). 4 тт. Чикаго, 1979.

Дворкин, Рональд. Серьезно принимать права . Кембридж, Массачусетс, 1978.

Feldman, Stephen M., ed. Закон и религия: критическая антология. Нью-Йорк, 2000.

Финнис, Джон. Естественный закон и естественные права .Oxford, and New York, 1980.

Fuller, Lon. Нравственность закона . Нью-Хейвен, штат Коннектикут, 1969.

Джордж, Роберт П., изд., Теория естественного права: современные эссе . Oxford, New York, 1992.

Greenawalt, Kent. Коллизии закона и морали . Нью-Йорк, 1989.

Хабермас, Юрген. Кризис легитимации . Перевод Томаса Маккарти. Бостон, 1975.

Хабермас, Юрген. Между фактами и нормами: вклад в дискурсивную теорию права и демократии .Перевод Уильяма Рега. Кембридж, Массачусетс, 1996.

Харт, Х. Л. А. Закон, свобода и мораль . Стэнфорд, Калифорния, 1963.

Харт, Х. Л. А. «Позитивизм и разделение закона и морали». В Очерки правоведения и философии . Oxford, New York, 1983.

Харт, Х. Л. А. Концепция закона . 2-е изд. Oxford, New York, 1994.

Hobbes, Thomas. Левиафан (1651). Отредактированный Ричардом Таком. Кембридж, U.К. и Нью-Йорк, 1996.

Хьюм, Дэвид. Запрос о человеческом понимании (1748). Под редакцией Эрика Стейнберга. Индианаполис, 1977.

Кант, Иммануил. Метафизика морали (1875). Перевод Мэри Грегор. Кембридж, Великобритания, и Нью-Йорк, 1991.

Локк, Джон. Два трактата о правительстве (1690). Под редакцией Питера Ласлетта. Кембридж, Великобритания, 1960.

Макиавелли, Никколо. Князь (1517). Перевод Харви Мэнсфилда.Чикаго, 1998.

Милл, Джон Стюарт. На свободе (1859 г.). В Основные сочинения Джона Стюарта Милля . Нью-Йорк, 2002.

Паттерсон, Деннис, изд. Товарищ по философии права и теории права. Кембридж, Массачусетс, 1996.

Фунт, Роско. Введение в философию права . Нью-Хейвен, штат Коннектикут, 1954.

Ролз, Джон. Теория справедливости . Кембридж, Массачусетс, 1971.

Ролз, Джон. Политический либерализм .Нью-Йорк, 1993.

Раз, Джозеф. Авторитет закона: Очерки права и нравственности . Oxford и New York, 1979.

Raz, Joseph. Этика в общественном достоянии: Очерки морали закона и политики. Oxford и New York, 1994.

Tocqueville, Alexis de. Демократия в Америке (1835, 1840). Перевод Харви К. Мэнсфилда и Дельба Уинтроп. Чикаго, 2000.

Вебер, Макс. Протестантская этика и дух капитализма (1905).Перевод Талкотта Парсонса. Лондон, 1992.

Weber, Max. «Политика как призвание». В От Макса Вебера: Очерки социологии . Перевод Х. Х. Герта и К. Райта Миллса, стр. 77–128. Нью-Йорк, 1946.

Витте, Джон-младший, и Фрэнк Александер, ред. Важные вопросы закона: Очерки права и религии . Атланта, 1988.

Майкл Кесслер (2005)

MLK по вопросам права и морали — PowerBlog Института Эктона

Ранее в этом году Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе впервые предоставил доступ к аудиозаписи речи преподобного.Доктору Мартину Лютеру Кингу-младшему дано чуть больше месяца после марша из Сельмы в Монтгомери. 27 апреля 1965 года Кинг затронул ряд тем, в том числе дебаты вокруг Закона об избирательных правах.

В какой-то момент своей речи Кинг останавливается, чтобы обратиться к ряду «мифов», которые часто слышны и распространяются, и один из них представляет постоянный интерес, поскольку он имеет отношение к взаимодействию между позитивным правом, моралью и культурой. . Мы часто слышим, например, что закон находится ниже по течению от культуры, и это действительно так.Таким образом, Кинг признает (начиная примерно с отметки 33:35), что в этой точке зрения есть доля правды. Но это не значит, что нет места законодательству.

По словам Кинга,

Возможно, вы не можете узаконить интеграцию, но можете узаконить десегрегацию. Это может быть правдой, что мораль не может быть законодательно закреплена, но поведение можно регулировать. Может быть правда, что закон не может изменить сердце, но он может сдерживать бессердечных. Возможно, это правда, что закон не может заставить мужчину полюбить меня, но он может удержать его от линчевания меня, и я думаю, что это тоже очень важно.Итак, хотя закон не может изменить сердца людей, он меняет привычки людей. И когда вы измените привычки мужчин, довольно скоро изменится отношение и сердца. И поэтому необходимо постоянно иметь сильное законодательство для решения проблем, с которыми мы сталкиваемся.

Это отрывок из речи, имеющий важное значение для того, как мы рассматриваем задачу реформы, и как мы соотносим различные обязанности, лежащие на законодателе, гражданине и культуре в целом.Консерваторы часто могут ухватиться за формулу «закон находится ниже по течению от культуры» как способ ослабить акцент на политических действиях. В некоторых случаях такое снижение акцента может быть необходимо, но важно, чтобы такие тактические решения принимались на основе более стабильного и точного фундаментального понимания взаимодействия между моралью и законом.

Как сказал Райан Андерсон в своем выступлении перед Alliance Defending Freedom в 2013 году, «метафора восходящего и нисходящего потоков может вводить в заблуждение. Культура формирует закон, но также и закон формирует культуру.Закон одновременно отражает наши ценности и учит ценностям — особенно молодому поколению. Я думаю, что лучшей метафорой является метафора двух берегов, соединенных приливом, который приходит и уходит, поднимается и опускается на береговой линии. Закон и культура усиливают друг друга как за, так и против человеческого достоинства и человеческого процветания ».

Экономика и нравственность — Финансы и развитие, июнь 2014 г.

Финансы и развитие, июнь 2014 г., т. 51, № 2

Тимоти Тейлор

PDF версия

Экономисты могут предпочесть нейтральность в отношении ценностей, но многие критики считают, что взаимосвязь между экономикой и добродетелью ошибочна.

ЭКОНОМИСТОВ предпочитают обходить стороной моральные вопросы.Они любят говорить, что изучают компромиссы, стимулы и взаимодействия, оставляя оценочные суждения на усмотрение политического процесса и общества.

Но моральные суждения не позволяют обходить стороной экономику.

Критику взаимосвязи между экономикой и моральной добродетелью можно сгруппировать под тремя основными заголовками: В какой степени обычная экономическая жизнь обладает способностью к добродетели? Не выходит ли экономический анализ за свои границы в зоны поведения, которые следует оградить от экономики? Разве само изучение экономики препятствует моральному поведению?

Емкость для добродетели

После тяжелого рабочего дня или когда наступает срок оплаты счетов, многие из нас чувствуют то, что имел в виду Генри Дэвид Торо, когда писал в 1854 году: «Масса людей ведет жизнь в тихом отчаянии.”

Действительно, философы со времен Аристотеля проводили черту, отделяющую экономическую жизнь от жизни добродетельной или хорошо прожитой. Например, Аристотель писал в «Никомаховой этике »: «Жизнь зарабатывания денег ведется по принуждению, и очевидно, что богатство — это не то благо, которое мы ищем; потому что это просто полезно и ради чего-то другого ».

Эти философы отмечают, что люди часто работают только для того, чтобы заработать деньги на такие предметы первой необходимости, как еда, жилье и одежда.Напротив, они указывают на ряд свободно избранных видов деятельности человека, которые лучше соответствуют добродетельному поведению: любовь и дружба, искусство и музыка, храбрость на войне, участие в жизни общества, исцеление больных, помощь бедным и т. Д.

Но у принуждения и необходимости трудовой жизни есть и другие аспекты. Друг Торо и соратник философ-трансценденталист Ральф Уолдо Эмерсон сказал в 1844 году: «[Будь твоя работа хороша или грубая, посадка кукурузы или сочинение эпоса, то только честная работа, сделанная для твоего собственного одобрения, — принесет вознаграждение к чувствам, а также к мысли: независимо от того, как часто вы терпите поражение, вы рождены для победы.Награда за хорошо сделанное дело — сделать это ». Выполняйте свою работу хорошо, будь то подача фаст-фуда голодным клиентам, вождение такси, уборка номера в отеле, заливка бетона при строительстве дороги, организация выездной мини-конференции для офиса или что-нибудь еще. Работа может быть оплачиваемой, но с этой точки зрения, честная работа дает компенсацию, превышающую деньги.

В самом деле, альтернативная философская традиция о взаимосвязи между экономической жизнью и моральной добродетелью, уходящая корнями в работы Джона Локка и явно противоположная аристотелевской традиции, рассматривает труд и экономическую деятельность не как мрачную и аморальную рутинную работу наемного рабства и денег. создание, но как способ, которым отдельные люди связаны с окружающим миром и формируют себя.

Анджей Рапачинский (2013) так описал эту точку зрения: «Труд производит не только товары или товары, но и очень автономные человеческие существа, которые теперь живут той жизнью, которую они сами создают и определяют. Таким образом, труд, лежащий в основе экономической жизни, далек от порабощения тех, кто им занимается, является основным выражением человеческого творчества, истинным производством новой реальности, управляемой человеческим интеллектом и воображением, в которой мы можем распознать и сформировать себя в соответствии с нашей собственной волей.В то время как искусство, литература и музыка из-за их «особо утонченной природы». . . могут быть более узнаваемы как основные артефакты человеческой культуры. . . их место в человеческой жизни в принципе не отличается от других объектов, которые мы производим как для потребления, так и для определения основных условий нашего собственного существования », — написал профессор права и философии.

В том же духе современные экономисты-философы составили список добродетелей, которые могут быть присущи рыночному поведению.Дейдра Макклоски (2006) писала о семи добродетелях экономической жизни среднего класса: любовь (доброжелательность и дружба), вера (честность), надежда (предпринимательство), отвага (выносливость и настойчивость), умеренность (сдержанность и смирение), благоразумие (знай -как и предусмотрительность), и справедливость (социальная сбалансированность и честность). Точно так же Луиджино Бруни и Роберт Сагден (2013) предположили, что участие в работе и коммерции согласуется с такими добродетелями, как самопомощь, предприимчивость и бдительность, доверие и надежность, уважение к желаниям других и восприятие других как потенциальных партнеров в своей деятельности. взаимовыгодная сделка.

Кто мрачный?

«Мрачная наука» — это самая известная словесная ручная граната, брошенная в экономику. Но экономисты, знающие историю остроумия, носят его как почетный знак.

В очерке 1849 года историк и эссеист Томас Карлайл писал, что политическая экономия была «унылой, унылой и даже весьма жалкой и тревожной; то, что мы могли бы назвать мрачной наукой ». Но эссе Карлайла под названием «Случайные рассуждения о негритянском вопросе» является аргументом в пользу того, что бедные чернокожие рабочие в Вест-Индии страдают от «пороков праздности и дерзости.«Чтобы они достигли добродетели, — утверждал он, -« праздного черного человека в Вест-Индии »нужно заставить работать так, как ему положено». Карлайл был не только расистом. Он считал, что бедные люди во всем мире всех рас, «как белые, так и самые черные», должны обладать «божественным правом быть принужденным (если« разрешить »не ответит) выполнять ту работу, для которой они назначены.

Короче говоря, Карлайл назвал экономику мрачной наукой, потому что она была построена на таких идеях, как «оставить людей в покое» и «урны для голосования», или то, что мы бы назвали личной свободой и демократией.

Джон Стюарт Милль, экономист и политический философ, опубликовал резкую критику эссе Карлайла в 1850 году. Милль указал, что богатые часто притесняют бедных и что, когда действия и отношение бедных кажутся несовместимыми или дисфункциональными, это проистекает из отрицательные стимулы, вызванные угнетением, а не каким-либо дефектом характера. Милль закончил этой мыслью: «Хотя мы не можем искоренить всю боль, мы можем, если мы достаточно решительно настроены на нее, уничтожить всякую тиранию.«В реальных исторических дебатах о мрачной науке явный победитель — просвещенный экономист.

Вместо того, чтобы сосредотачиваться на философских абстракциях о моральном содержании работы, рассмотрите прототип семьи: родители работают, воспитывают детей, дружат с коллегами и соседями, взаимодействуют с расширенной семьей, связаны с личными интересами и своим сообществом. Утверждать, что работающие люди обречены жить без добродетели, если они не могут втиснуть немного добродетельной деятельности в свободное время, кажется надменным и элитарным или, возможно, предающим неземную отстраненность.С другой стороны, кажется странным и нереалистично высокомерным утверждать, что ежедневная работа окружает людей каждый день трансформационными возможностями для достижения добродетели. Золотая середина может заключаться в том, чтобы признать, что, хотя моменты благодати и возможности для добродетели могут иметь место во всех аспектах жизни, включая экономическую жизнь, диапазон и разнообразие возможностей для добродетели может варьироваться в зависимости от характеристик экономической жизни.

Миссия по экономике

Даже если экономическая жизнь не обязательно противоречит морали и добродетели, с этим связано беспокойство о том, могут ли ценности экономической жизни выползти за пределы соответствующей зоны.Например, экономические ценности могут быть полезны при выращивании пшеницы, изготовлении смартфонов, покупке холодильника или накоплении на пенсию. Но применение этих ценностей в других контекстах может показаться более сомнительным — по крайней мере, для неэкономистов, которые читали о типе «экотуризма», который взимает с охотников большие суммы за отстрел пожилых слонов и львов, якобы для повышения местных доходов и предотвращения браконьерства; компании, которые покупают разрешения, позволяющие им выбросить определенные количества загрязняющих веществ; или некоторых врачей и экономистов, которые выступают за платных доноров почек и крови, а не за добровольцев.

На определенном уровне опасения, что экономика может выйти за установленные рамки, вполне обоснованы. Даже экономисты согласны с тем, что было бы аморально продавать ребенка или порабощать человека. Вы не можете купить настоящего друга. И, как пели Битлз, «любви мне не купишь». Большинство экономистов не действуют так, будто денежная стоимость имеет значение: даже экономисты дарят подарки по особым случаям, а не только наличные.

Гарвардский философ Майкл Сэндел (2013) был в авангарде движения, поднимающего сложные вопросы о распространении экономики в другие области.Он написал:

«Установление цены на каждую человеческую деятельность подрывает определенные моральные и гражданские блага, о которых стоит заботиться. . . . Стоит ли продавать секс? А как насчет суррогатного материнства или платной беременности? Что-то не так с наемными армиями, и если да, то как распределять военную службу? Должны ли университеты продавать места в классе первокурсников, чтобы собрать деньги на достойные цели, такие как новая библиотека или стипендии для высококвалифицированных студентов из бедных семей? Должны ли США продавать право на иммиграцию? А как насчет того, чтобы разрешить существующим U.С. гражданам продать свое гражданство иностранцам и поменяться с ними местами? Должны ли мы позволить свободный рынок младенцев для усыновления? Следует ли разрешить людям продавать свои голоса? »

Sandel — образец философской осторожности. Он задает вопросы вместо того, чтобы утверждать, что у него есть ответы, и оставляет открытой возможность того, что даже если определенные моральные и гражданские цели будут подорваны, в некоторых случаях более широкое использование денежных цен может быть приемлемым. В аналогичном исследовательском духе стоит помнить, что наше представление о том, какие виды рыночных операций являются отталкивающими, со временем изменилось.Вот несколько примеров из контекста США, но в других странах, безусловно, произошли аналогичные изменения.

В Америке XIX века покупка страховки жизни считалась морально неприемлемой практикой игры против Бога, пока она не была преобразована рекламной кампанией, направленной на церкви, и стала рассматриваться как благоразумный способ продемонстрировать любовь к семье. В начале 20 века в Америке продажа алкоголя была морально неприемлемой в течение 14 лет, вплоть до отмены сухого закона в 1933 году.До 1960-х годов государственные лотереи считались аморальными в Соединенных Штатах; продажа противозачаточных средств через государственные границы и даже их использование дома было незаконным во многих штатах. Выплата простым солдатам прожиточного минимума считалась морально неприемлемой в Соединенных Штатах до конца призыва в армию и начала формирования полностью добровольческих сил в 1970-х годах. Возможность предоставления экстракорпорального оплодотворения в качестве услуги на рынке здравоохранения вызвала большие споры. До 1980-х годов было морально неприемлемо разрешать профессиональным спортсменам участвовать в «любительских» соревнованиях, таких как Олимпийские игры.

Платная сдача крови все еще неприемлема для многих американцев. Но донорам плазмы крови и спермы обычно платят. Женщина не может получить деньги за донорство почки, но ей могут заплатить за ее яйцеклетки или за вынашивание ребенка в качестве суррогатной матери. Различия в том, где разрешен механизм ценообразования, значительно различаются в разных странах: например, некоторые из них легализовали проституцию и некоторые рекреационные наркотики, а другие запрещают выплату процентов по ссудам.

Если ценовой стимул «подрывает определенные моральные и гражданские блага, о которых стоит заботиться», как предполагает Сэндел, то, возможно, стоит рассмотреть более радикальные предложения.Возможно, работникам здравоохранения, образования, социальной сферы или правительства должна быть небольшая оплата или вообще не должно быть никакой оплаты, потому что мы не хотели бы подрывать моральную добродетель такой работы. Возможно, нам не следует платить за переработку или установку энергоизоляции, потому что такие действия должны осуществляться за их экологические достоинства, а не за денежное вознаграждение. Благотворительные пожертвования должны быть сами по себе наградой, потому что публичная огласка имен жертвователей или уменьшение их налоговых счетов подорвет гражданскую добродетель.

Эти предложения призваны вызвать обсуждение, а не быть серьезными предложениями.Но они показывают, что экономические стимулы не всегда следует рассматривать как несовместимые с гражданской и моральной добродетелью. И когда мы наблюдаем изменение отношения общества к морали определенных экономических операций, разумно воздержаться от предположения, что сегодняшние границы будут такими же завтра.

Действительно, когда экономическое мышление распространилось на области, выходящие за рамки его традиционных рамок, результаты часто оказывались плодотворными. Например, экономисты опирались на работу покойного лауреата Нобелевской премии Гэри Беккера и других, чтобы показать, как экономическое мышление может объяснить динамику предметов, ранее не считавшихся экономическими, таких как брак, воспитание детей, преступность и дискриминация в отношении отдельных лиц. группы людей.Идея о том, что вооруженные силы должны привлекать сотрудников с оплатой, льготами и возможностями карьерного роста, а не принуждать к службе с призывом, сейчас является общепринятой точкой зрения. Таково представление о том, что экологические проблемы можно плодотворно решать, устанавливая цену за загрязнение — например, за счет отложений на банках и бутылках, налогов на такие товары, как бензин, которые способствуют загрязнению, а также покупки и продажи компаниями разрешений на определенные загрязняющие вещества. которые создают стимул для уменьшения загрязнения с меньшими социальными издержками.

Заманчиво попытаться построить забор вокруг моральных и гражданских добродетелей, чтобы предотвратить посягательство на экономические ценности. Но, как выяснили Соединенные Штаты, предприняв попытку запретить алкоголь в начале 20 века, экономические силы нелегко заблокировать, и хорошо регулируемый рынок часто оказывается более прагматичным способом уравновешивания моральных и гражданских ценностей, чем законы, запрещающие поведение. основанный на моральных аргументах.

Разрушающее влияние

Стандартная жалоба на изучение экономики состоит в том, что предмет «все о том, чтобы заработать деньги и стать богатым.Но это аргумент соломенного человека, который искажает суть экономики. Даже базовые вводные курсы экономики сосредоточены на размышлениях о том, как иметь дело с компромиссами, которые неизбежны в мире дефицита. На таких вводных курсах, конечно же, обсуждаются спрос, предложение и рынки, а также антиконкурентное поведение, загрязнение, бедность, безработица, а также плюсы и минусы глобализации и торговли. Те, у кого немного больше опыта в экономике, знают, что великие экономисты — начиная с Адама Смита в его классической книге 1776 года «Богатство народов » — более двух веков боролись с проблемами неравенства, справедливости, верховенства закона, и социальное обеспечение.

Изощренная жалоба на изучение экономики утверждает, что, поскольку базовая экономическая модель утверждает, что люди стремятся к собственному удовлетворению («максимизация полезности» — термин искусства), а фирмы стремятся к прибыли, те, кто изучает экономику, с большей вероятностью превратятся в людей. которые также считают эгоизм добродетельным. Для ясности: сами экономисты не утверждают, что желателен больший эгоизм. Как писал Смит в 1759 году в своем первом монументальном труде Теория моральных чувств : «Каким неприятным он выглядит, чье жестокое и упорное сердце чувствует только себя, но совершенно нечувствительно к счастью и тому подобному. чужие страдания! .. . и, следовательно, именно то, что чувствовать много к другим и мало к себе, сдерживать свои эгоистичные чувства и потакать нашим доброжелательным привязанностям составляет совершенство человеческой природы; и только может произвести среди людей ту гармонию чувств и страстей, в которой состоит их вся его благодать и уместность ».

Экономисты могут чувствовать себя несправедливо выделенными этой жалобой. В конце концов, многие академические предметы изучают неприятные аспекты человеческого поведения. Политология, история, психология, социология и литература часто занимаются агрессией, одержимостью, эгоизмом и жестокостью, не говоря уже о похоти, лености, жадности, зависти, гордости, гневе и обжорстве.Но, похоже, никто не опасается, что студенты, изучающие другие дисциплины, быстро станут социопатами. Почему предполагается, что экономика так однозначно развращает? В конце концов, профессиональные экономисты охватывают идеологическую гамму от крайних левых до крайних правых, что предполагает, что подготовка в области экономики не является идеологической смирительной рубашкой.

Некоторые данные свидетельствуют о связи между изучением экономики и менее склонным к сотрудничеству или эмпатическим поведением, хотя в целом исследование, которое пытается связать область академических исследований с измененными личностными качествами, не было особенно строгим.Например, исследование, проведенное в США в начале 1990-х годов, показало, что ученые-экономисты с большей вероятностью не жертвовали ничего на благотворительность, чем ученые в других областях, хотя то же исследование показало, что средний дар экономистов был немного больше (Фрэнк, Гилович и Риган , 1993).

В ряде исследований сравниваются студенты, изучавшие экономику, с теми, кто этого не делал. В одном исследовании студенты Корнельского университета выясняли, как они отреагируют и как отреагируют другие, если они извлекут выгоду из ошибки при выставлении счета и у них будет 10 компьютеров, но они заплатят только за 9.После занятий по экономической теории игр студенты с меньшей вероятностью сказали, что они сообщат об ошибке, и с меньшей вероятностью верят, что другие сообщат об этом (Франк, Гилович и Риган, 1993). Но в другом исследовании использовался эксперимент с «брошенным письмом», в котором конверты со штампом, адресом, незапечатанные конверты, содержащие 10 долларов и краткую записку, оставались на полу перед занятиями по экономике и другими занятиями в Университете Джорджа Вашингтона. Более половины писем, оставленных в классах экономики, были запечатаны и сброшены по почте вместе с деньгами; менее трети тех, кто находился на полу в других классах, были отправлены по почте (Yezer, Goldfarb, and Poppen, 1996).

Конечно, такие сравнения могут означать только то, что экономика привлекает людей, которые с большей вероятностью реагируют определенным образом, а не то, что изучение экономики заставляет людей действовать таким образом. Действительно, волна исследований в области социальных наук за последние несколько десятилетий подтвердила важность «обрамления» или «прайминга» эффектов: то, как исследователь формулирует вопрос или создает ситуацию, сильно влияет на реакцию испытуемых. В еще одном исследовании руководителям предприятий сначала была поставлена ​​задача расшифровать 30 предложений, в некоторых из которых были слова экономики — например, продолжает, экономика, рост, наш — в то время как в других были слова, такие как зеленый, дерево, было, , которое не имели отношения к экономике.Затем руководители выполняли ролевые упражнения, в которых писали письма сотруднику, которого переводят в другой город или наказывают за опоздание. Исследователи обнаружили, что руководители, которые расшифровывали экономические слова, выражали меньше сострадания в этих письмах как потому, что они чувствовали меньше сочувствия, так и потому, что было более «непрофессионально» выразить его (Молински, Грант и Марголис, 2012).

Этот вид исследования показывает мне не «остерегайтесь изучения экономики», а скорее «остерегайтесь чрезмерного влияния того, как сформулированы вопросы, и более широкого контекста ситуаций принятия решений.«Я стал настороженно относиться к вопросам, сформулированным таким образом, чтобы противопоставить экономику моральной добродетели в драке« победитель получает все ».

Ни один экономист не рекомендовал бы обращаться к учебнику экономики как к практическому источнику непостижимой моральной мудрости. Как напомнил недавний глобальный экономический кризис всем, кто нуждался в этом напоминании, у экономики нет ответов на все мировые экономические проблемы. Но, честно говоря, у философов-моралистов нет ответов на все духовные и этические проблемы мира.

В своем знаменитом учебнике «Принципы экономики » 1890 года великий экономист Альфред Маршалл писал, что «экономика — это изучение людей в повседневной жизни». Экономисты не могут игнорировать важность моральных вопросов в своей области исследования и не должны стремиться к этому. Но когда философы-моралисты рассматривают темы, которые касаются обычных жизненных дел, они также не могут отказываться от важности экономики. ■

Тимоти Тейлор является управляющим редактором журнала Journal of Economic Perspectives Американской экономической ассоциации, базирующегося в колледже Макалестера в Санкт-Петербурге.Пол, Миннесота. Он ведет блог на http://conversableeconomist.blogspot.com.

Список литературы

Бруни, Луиджино и Роберт Сагден, 2013 г., «Этика восстановления добродетели для экономики», Journal of Economic Perspectives , Vol. 27, № 4, с. 141–64.

Франк, Роберт Х., Томас Гилович и Деннис Т. Реган, 1993, «Препятствует ли изучение экономики сотрудничеству?» Журнал экономических перспектив Vol. 7, № 2, с. 159–71.

McCloskey, Deirdre, 2006, Добродетели буржуа: этика для эпохи коммерции (Чикаго: University of Chicago Press).

Молинский, Эндрю Л., Адам М. Грант и Джошуа Д. Марголис, 2012, «Прикроватная манера Homo Economicus: как и почему использование экономической схемы уменьшает сострадание», Организационное поведение и процессы принятия решений людьми , том . 119, № 1. С. 27–37.

Перский, Джозеф, 1990, «Ретроспективы: мрачный романтик», Journal of Economic Perspectives , Vol. 4, No. 4, pp. 165–72.

Рапачинский, Анджей, 2013, «Моральное значение экономической жизни», Капитализм и общество , Vol.8, № 2, статья 1.

Сандель, Майкл Дж., 2013 г., «Маркетинговые рассуждения как моральные: почему экономисты должны вернуться к политической философии», Journal of Economic Perspectives , Vol. 27, № 4, с. 121–40.

Йезер, Энтони М., Роберт С. Голдфарб и Пол Дж. Поппен, 1996, «Разве изучение экономики препятствует сотрудничеству? Смотрите, что мы делаем, а не то, что мы говорим или как мы играем », Journal of Economic Perspectives , Vol.