Литература мусульманская: исламская литература — IslamNews

5 книг об исламе • Arzamas

20 июля 2016Антропология, История

С чего начать изучение мусульманства, если вы совсем ничего о нем не знаете

Подготовила Людмила Жукова

Михаил Пиотровский. «Коранические сказания» (1991)

Ученые и верующие придерживаются разных мнений о происхождении Корана — священной книги ислама. Для первых это гениальное человеческое творение, для миллионов мусульман — слова Бога, услышанные пророком Мухаммадом и записанные его последователями. По словам одного мусульманского богослова, «христиане верят, что Бог стал человеком, а мусульмане верят, что Бог стал книгой».

Коран написан на арабском языке, и во всех мечетях мира его читают только на арабском. Существует множество переводов на разные языки, в том числе несколько переводов на русский, но ни один из них, по мнению мусульманских богословов, не может передать содержание Корана во всей полноте. Неподготовленному читателю даже в переводе Коран вряд ли будет по силам. Книга Михаила Пиотровского, востоковеда, исламоведа и по совместительству директора Эрмитажа, не перевод, а своего рода путеводитель по Корану. С нее стоит начать, чтобы познакомиться со священным писанием мусульман, его повествовательными сюжетами и персонажами, обнаружить удивительные совпадения коранических и библейских историй, а также понять причины возникновения и распространения ислама.

Алексей Журавский. «Ислам» (2004)

Книга исламоведа Алексея Журавского предназначена тем, кто заинтересовался не столько историей, сколько вероучением и культовой практикой мусульман. Автор останавливается лишь на этих собственно религиозных аспектах ислама, хотя определяет его как «единство религии, культуры, социально-политического устройства и образа жизни». Ислам — одна из трех авраамических религий (вместе с христианством и иудаизмом). Все они возводят себя к Аврааму (он же Ибрагим в исламской традиции). Иудеи считают его «отцом всех евреев», христиане — своим «отцом по вере», мусульмане — пророком и «другом Бога».

Подчеркивая общность авраамической традиции, автор переводит слово «Аллах» как «Бог» и показывает тем самым, что Бог — один, единственный и у иудеев, и у христиан, и у мусульман, а следовательно — общий. Книга построена по проблемно-аналитическому принципу — каждая глава посвящена одной из составляющих исламского религиозного комплекса: Корану, основателю ислама Мухаммаду, священному преданию о его жизни Сунне, мусульман­скому праву, культу и догматике.

Карен Армстронг. «Ислам: краткая история от начала до наших дней» (2011)

Книгу британского религиоведа Карен Армстронг можно рассматривать как дополнение к книге Алексея Журавского. Вероучительным проблемам в ней уделяется не так много места, зато история, как следует из названия, освещена хоть и кратко, зато в максимально широких хронологических рамках — от истоков до начала 2000-х годов. История для мусульман — сфера проявления Бога, поэтому призывы отделять религию от политики для них не релевантны. Справедливое общест­венное устройство — это не только политический, но и религиозный идеал.

Политическая история равна истории религиозной — собственно, об этом книга. Современный ученый, пишущий об исламе, помимо просветительской цели, преследует этическую — разоблачение стереотипа «ислам — религия террористов». Армстронг предлагает посмотреть на проблему в комплексе, в том числе призывает Запад взять на себя часть ответственности за возникновение экстремистских форм ислама.

Слиман Зегидур. «Повседневная жизнь паломников в Мекке» (2008)

Мы живем в эпоху расцвета религиозного туризма: любой желающий, независимо от религиозной принадлежности, может отправиться в паломнический тур к Стене Плача и другим святыням Иерусалима; пройти сотни километров по пути святого Иакова в Сантьяго-де-Компостела; обойти или, как часто практикуют современные паломники, объехать на такси 88 буддийских храмов на японском острове Сикоку. Но остаются и неприступные бастионы: женщинам, независимо от вероисповедания, заказан путь на Афон, а в Мекку, символический центр исламского мира, нет доступа никому, кроме мусульман.

Из книги Зегидура, однако, мы узнаем, что кому-то это все же удавалось. В XVI веке в Мекку под видом мусульманина проник итальянский авантюрист Лодовико ди Вартема, в XIX веке его подвиг повто­рили немец Буркхардт, англичанин Бертон и голландец Снук-Хюргронье. Одни были движимы любопытством, другие, как исламовед Снук-Хюргронье, — научным интересом, и все они серьезно рисковали. Неэкстремалам, а также тем, кто не готов ради посещения Мекки принять ислам (такие среди ученых-исламоведов тоже были), остается довольствоваться описанием паломни­чества — хаджа. Книга французского журналиста и политолога алжирского происхождения Слимана Зегидура интересна прежде всего как свидетельство очевидца. Экскурсы в историю главного мусульманского паломничества и одного из пяти столпов ислама   Пять столпов ислама — предписания, образующие основу ислама и обязательные для всех мусульман. К пяти столпам ислама относятся шахада (декларация веры), намаз (ежедневная пятикратная молитва), ураза (пост во время месяца Рамадан), закят (налог в пользу бедных) и хадж (паломничество в Мекку).

автору удались меньше. Но этот недостаток восполняет подробное предисловие российского исламоведа Владимира Бобровникова с описанием истории хаджа и его ритуалов.

Аннемари Шиммель. «Мир исламского мистицизма» (2000)

Эта книга, как и предыдущая, посвящена пути — но не перемещению в пространстве, а пути как мистическому символу устремленности к Богу. Аннемари Шиммель — крупнейший специалист по исламской мистике, суфизму  Вероятнее всего, термин «суфизм» происходит от арабского слова «суф» — «шерсть». Шерстяная одежда была атрибутом мусульманских мистиков — суфиев.. В основе книги — лекции о суфизме, прочитанные Шиммель в Гарвардском университете (текст при этом не перегружен научными терминами).

Писать о суфизме — задача не из легких. Суфии объясняют это и многогранностью феномена суфизма, и невыразимостью духовного опыта вербальными средствами: «Когда ты видишь суфия, беседующего с людьми, знай, что внутри он пуст». Тем не менее интерес к суфизму на Западе и история его изучения насчитывают не одну сотню лет. Шиммель описывает историю становления суфизма и его орденов в период их расцвета и упадка, а также анализирует основные проблемы и символы исламского мистицизма.

микрорубрики

Ежедневные короткие материалы, которые мы выпускали последние три года

Архив

Сотрудники Института востоковедения РАН

Асадуллин
Фарид Абдуллович

кандидат филологических наук

Институт Востоковедения » Центр изучения Центральной Азии, Кавказа и Урало-Поволжья » ведущий научный сотрудник

Биография

В 1978 окончил восточный факультет ЛГУ, аспирантуру в 1983 г. Работал переводчиком в Йемене, Ливии и других арабских странах. Стажировался в богословском университете «Аль-Азхар» в Каире. Родился 3 февраля 1955 г. в г. Казани. Сотрудник ИВ РАН с 1984 г. В 1992—1993 — автор и ведущий исламского блока религиозно-просветительской программы «Ныне» на Центральном телевидении; в 1994—1995 — слушатель Дипломатической академии МИД РФ; в составе правительственных делегаций РФ принимал участие в межгосударственных переговорах с высшим руководством Ирана, Афганистана, Пакистана, Египта, Сирии и Ливана.

Преподавание

Курс «Основы исламской догматики, этики и культуры». Факультет права, Высшая школа экономики.

---

Лауреат премии С.Ф. Ольденбурга (2009)

Заслуженный деятель культуры Республики Татарстан

Автор около 100 научных публикаций по проблемам развития арабской культуры, истории ислама и мусульманского вероучения

Список основных научных публикаций

Книги и монографии

1. Очерк истории ливийской литературы XIX-XX вв. – М.: Наука,1993 ( 10 п.л.).
2. История Ливии в новое и новейшее время. – М.: Наука, 1993 ( в соавторстве, 12 п.л.).
3. Литература Туниса (История национальных литератур Магриба). – М.: Наука Издательская фирма «Восточная литература», 1993 (в соавторстве)
4. Москва мусульманская: история и современность. – М.: «Умма», 2004 (16 п.л.).
5. Главная мечеть России. — М., 2005 (1 п.л.)
6. Москва мусульманская — Эр-Рияд, Центр исламских исследований имени короля Фейсала, 2006 (на арабском языке, 16 п. л.).
7. Ислам в Москве – М.: Логос, 2007 (8 п.л.).
8. Многонациональный мир Москвы: от города к мегаполису – М., МОФ «Диалог цивилизаций», 2015 (10 п.л.)
9. Мир ислама в общественно-культурном пространстве Москвы: опыт прошлого и современность – М.: ИВ РАН, 2015 (14 п.л.)
10. Мусульманские духовные организации и объединения Российской Федерации. М., 1999 (4 п.л.).

Статьи и доклады

1. Раздел «Ислам» // Энциклопедия для детей. Том 6. М.: «Аванта +», 1996 (в соавторстве). 1 п.л.
2. Раздел «Ислам» // История религии. Том 2. М.: Инфра – М., 1997 (в соавторстве). 1 п.л.
3. Мусульманская община столицы: прошлое, настоящее, будущее // Ислам Минбаре (Трибуна ислама). 1997, №№7-8 (в соавторстве) 1 п.л.
4. Ислам и средневековая Москва: становление традиции веротерпимости // Материалы международной конференции «Мусульмане Москвы накануне XXI века». М., 1998. 0.3 п.л.
5. Москва // Ислам на территории бывшей Российской империи. Энциклопедический словарь. Выпуск 1. М.: «Восточная литература», 1998. 0,4 п.л.
6. Ислам и современное российское государство // «Известия» 18.02.2000 (в соавторстве). 0.3 п.л.
7. Islam and interconfessional cooperation in Russia // Trialog and Zivilgesellschaft. Band 2. Berlin : Vftctnata Verlag/ 2001. Pp. 67-81. 0,75 п.л.
8. Мусульманская община Москвы : взгляд в XXI век // Наши соотечественники – Ватандашлар. 2001, №№ 3-6. 2 п.л.
9. Исламское измерение истории Москвы // Диалоги. 2003, № 2. 1 п.л.
10. Москва – третий Рим // Восточный свет. 2005.№ 4. 1 п.л.
11. Роль и место мусульманской общины в историческом развитии московского социума. Историография и методология проблемы. // Журнал «Восток» ( «Oriens). 2010, №3. 0,75 п.л.
12. Мусульманский компонент в истории полиэтничной Москвы // Журнал «Вестник российской нации». 2012. №4-5. 0.5 п.л.
13. Москва как многонациональный мегаполис // Диалог культур в условиях глобализации. XII Международные Лихачевские научные чтения. СПб, 2012. 0,5 п.л.
14. Почему Москва обязана своим величием ханам? ( смыслы и ценности кросс-культурных связей тюркских и славянских народов России) // Диалог культур : ценности, смыслы, коммуникации. XIII Международные Лихачевские научные чтения.СПб, 2013. 0,5 п.л.
15. Историческая роль Москвы в процессе формирования России как многонационального государства (к вопросу тюрко-славянских связей) // Российская государственность: исторические традиции и вызовы XXI века. Материалы Всероссийской научно-общественной конференции. 19 сентября 2012 г., Великий Новгород. М.: Научный эксперт, 2013,сс. 100-105.
16. Академическое исламоведение и исламское богословие на пути к сотрудничеству // Ислам в России. Наука и образование. Материалы научной конференции 27-28 сентября 2013 г. Санкт-Петербург 2013, сс. 21-24
17. Караван-сарай Москва : к вопросу о новых тенденциях развития современных мегаполисов // Диалог культур и партнерство цивилизаций. XIV Международные Лихачевские научные чтения. СПб, 2014. 0.5 п.л.
18. Мусульманская община Москвы в 1917-1930 гг. // Вестник российского университета дружбы народов. Серия: История России. 2017 том 16 №1. 0,5 п.л.
19. Urban islam как новый этнокультурный феномен современного европейского мегаполиса: от ретроспективы к перспективному видению проблемы // Islamology Том 8, №1 2018. Сс. 43- 56.
20. Русское летописное наследие в свете кросс-культурных связей тюркских и славянских народов России: от «идеологии молчания» к идеологии этноконфессионального согласия // Вестник Института Востоковедения РАН №1 2019, Сс. 140-151.
21. Формирование культуры диалога: опыт прошлого в преломлении к задачам межрелигиозного сотрудничества // Ислам и христианство: на пути к диалогу. К 40-летию принятия декларации Nostra aetate/ Серия «Диалог». – М.: Библейско-богословский институт св.апостола Андрея, 2006. Сс.31-35
22. Концепция знания в исламе: о старых и новых возможностях компромисса между теологией и наукой// Философия и ценности мусульманской культуры. Сборник материалов по итогам конференции «Сагадеевские чтения» (2011) – М.: РУДН, 2012 сс. 20-31.
23. Москва мусульманская // Аналитический еженедельник «Власть» №38 (1143) 23.09.2015 VLAST. KOMMERSANT.RU сс. 14-18
24. «Мать правоверных» и «Лев Аллаха» в контексте пророческого предания и ранней истории Халифата ( к вопросу о причинах фрагментации исламского джамаата) // Ислам в современном мире. 2020; 2; 47-56
25. Пророческие предания об исторических корнях внутриисламской разобщенности: сунниты, шииты, эмиры и везиры // Восток (Oriens ). 2020, №3, сс. 154-167
26. Мусульманская община Москвы XVIII-XIX вв. в контексте либерализации религиозной политики // Вестник РУДН. Серия «Всеобщая история», 2017 том 9, №1 сс. 67-78.
27. Современный татарин-это человек сложной идентичности // Идель, 2018 №2 (341) сс. 3-7
28. Истоки суннитско-шиитского раскола в исламе:что говорят хадисы и Сунна Пророка (к вопросам теории и практики хадисоведения) // Освоение мира. Памятные страницы истории Арабского Востока. М.: ИВ РАН 2020,сс. 175-189.
29. «Ах, мусульмане те же русские…» (Мусульманская община Москвы: страницы прошлого и настоящего) // Московский журнал.История государства российского. №11 (359) / ноябрь 2020, сс.20 -28.

ВЫПУСК МУСУЛЬМАНСКИХ ИЗДАНИЙ В КОНЦЕ XX – НАЧАЛЕ XXI В. | Данилов

1. Нуруллаева, З. «Рахман» означает «милостивый». В Тюмени открылось мусульманское издательство // Тюмен. правда. – 1991. – № 13. – С. 1.

2. Шайдуллина, Ф. А. Мусульмане земли сибирской. Исторический очерк. – Тюмень, 1997. – С. 37–38; Яковлева, О. В. Тюмень: вчера, сегодня, завтра. – Свердловск : Урал-ПРЕСС, 1994. – С. 113.

3. Газизова, А. З. Ислам на сибирской земле. – Тюмень : Имола, 1996. – С. 24; Зайнуллин, И. И. Наследники Н. Сейдукова. – Тюмень, 1997. – С. 67–68.

4. См., напр.: Ленский, Б. В. Книгоиздательская система современной России. – М. : Наука, 2001. – 207 с.

5. Государственный архив общественных и политических объединений Тюменской области, ф. 9, оп. 2, д. 22, л. 2. Далее: ГАОПОТО; Лужина, Н. В. Тюмени открыто новое издательство // Тюмен. правда. – 1993. – № 34. – С. 3.

6. ГАОПОТО, ф. 9, оп. 2, д. 22, л. 12–13; Зайнуллин, И. И. Наследники Н. Сайдукова. – С. 41–42.

7. Государственный архив г. Тобольска, ф. Р–462, оп. 1, д. 201, л. 29.

8. Там же, д. 211, л. 10.

9. Ногайбаева, З. Мусульманские книги издают в Тобольске // Тюмен. правда. – 1993. – № 7. – С. 1.

10. Курмангалиева, З. В Тобольске закрыто единственное мусульманское издательство // Сиб. панорама. – 1996. – № 59. – С. 5.

11. Центр документации новейшей истории Омскообласти, ф. 17, оп. 4, д. 22, л. 16, 17, 21.

12. Там же, ф. 9507, оп. 1, д. 2, л. 26–32; д. 22, л. 27–29; д. 17, л. 24–25.

13. Исмаилов, А. М. О русскоязычных книгах исламской проблематики в Казахстане (1991–2000 гг. ) // Гуманит. науки в Сибири. – 2004. – № 3. – С. 50.

14. Исмаилов, А. М. О русскоязычных книгах… – С. 50.

15. Левашова, Т. Завоевание Чечни. Как это было? // Вечер. Омск. – 1995. – № 46. – С. 2.

16. Андреева, О. В. История книги / О. В. Андреева, Л. Л. Волкова, А. А. Говоров и др., ред. А. А. Говоров, Т. Г. Куприянова. – М. : Светотон, 2001. – С. 375.

17. Российская книга в XXI веке : стат. обзор (2001–2003 гг.) / Авт. ввод. ст. и сост. Б. В. Ленский. – М. : Наука, 2004. – С. 5.

Мусульмане России презентовали уникальный перевод книги ХIV века

https://ria.ru/20190618/1555675631.html

Мусульмане России презентовали уникальный перевод книги ХIV века

Мусульмане России презентовали уникальный перевод книги ХIV века

Известное мусульманское сочинение «Нахдж ал-Фарадис» («Путь в рай») представили исламской общине в городе Болгар (Республика Татарстан) в рамках ежегодного. .. РИА Новости, 15.03.2021

2019-06-18T17:19

2019-06-18T17:19

2021-03-15T14:10

религия

россия

религия и мировоззрение

рушан аббясов

москва

республика татарстан (татарстан)

/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content

/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content

https://cdn25.img.ria.ru/images/149486/22/1494862238_0:257:4886:3005_1920x0_80_0_0_8f2821da1cd024ef8ea0b420c0ee4600.jpg

МОСКВА, 18 июн – РИА Новости. Известное мусульманское сочинение «Нахдж ал-Фарадис» («Путь в рай») представили исламской общине в городе Болгар (Республика Татарстан) в рамках ежегодного съезда мусульманских религиозных деятелей России.По словам первого зампреда Духовного управления мусульман Российской Федерации (ДУМ РФ) Рушана Аббясова, исследованию данного труда было посвящено несколько лет.»Наша задача – это презентация данного труда ХIV века, адресованная не только мусульманской, а для всей российской общественности. Возвращение исламского богословского наследия России для анализа и их пристального изучения –одна из наших целей», — сказал РИА Новости Рушан Аббясов на состоявшемся круглом столе, где была презентована книга «Нахдж ал-Фарадис». По словам религиозного деятеля, ДУМ РФ и Совет муфтиев России (СМР) и дальше продолжит издавать классическую богословскую литературу.»Нам надо найти возможность, позволяющую использовать идеи исторических трудов в современной религиозной образовательной системе», — считает он.Перевод «Нахдж ал-Фарадис» подготовлен СМР и Центром исследований Золотой Орды и татарских ханств им. М.А. Усманова Института истории им Ш. Марджани Республики Татарстан.-

россия

москва

республика татарстан (татарстан)

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

2019

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

Новости

ru-RU

https://ria.ru/docs/about/copyright.html

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/

РИА Новости

internet-group@rian. ru

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

https://cdn24.img.ria.ru/images/149486/22/1494862238_268:0:4616:3261_1920x0_80_0_0_5a7676137824c2b50cdc53cadf2de54a.jpg

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

религия, россия, рушан аббясов, москва, республика татарстан (татарстан)

МОСКВА, 18 июн – РИА Новости. Известное мусульманское сочинение «Нахдж ал-Фарадис» («Путь в рай») представили исламской общине в городе Болгар (Республика Татарстан) в рамках ежегодного съезда мусульманских религиозных деятелей России.

По словам первого зампреда Духовного управления мусульман Российской Федерации (ДУМ РФ) Рушана Аббясова, исследованию данного труда было посвящено несколько лет.

«Наша задача – это презентация данного труда ХIV века, адресованная не только мусульманской, а для всей российской общественности. Возвращение исламского богословского наследия России для анализа и их пристального изучения –одна из наших целей», — сказал РИА Новости Рушан Аббясов на состоявшемся круглом столе, где была презентована книга «Нахдж ал-Фарадис».

По словам религиозного деятеля, ДУМ РФ и Совет муфтиев России (СМР) и дальше продолжит издавать классическую богословскую литературу.

«Нам надо найти возможность, позволяющую использовать идеи исторических трудов в современной религиозной образовательной системе», — считает он.

Перевод «Нахдж ал-Фарадис» подготовлен СМР и Центром исследований Золотой Орды и татарских ханств им. М.А. Усманова Института истории им Ш. Марджани Республики Татарстан.-

Появится ли в Болгаре центр по оценке мусульманских книг? — Реальное время

На базе БИА предложили создать общероссийский экспертный орган, проверяющий религиозную литературу

В Болгарской исламской академии может быть создан совет, в котором исламские богословы и светские эксперты будут проверять мусульманскую литературу на наличие в них экстремистских идей. По мнению автора идеи, ссылающегося на «уфимские тезисы Путина», это обезопасит исламские труды от попадания в «черный список». Такая инициатива, озвученная на открывшемся в Болгаре I международном форуме «Богословское наследие мусульман России», нашла одобрение в муфтиятах. Однако особняком встали москвичи из ДУМ РФ. Подробнее — в репортаже «Реального времени».

Все конференции — в одном форуме

В эти дни в Болгаре (Спасский район Татарстана) проходит I международный форум «Богословское наследие мусульман России». Причем мероприятия начались 13 октября, а завершатся 19-го. Церемония открытия форума состоялась вчера в стенах Болгарской исламской академии (БИА).

Среди целей форума заявлены «консолидация усилий научного и экспертного сообщества, общественных и религиозных деятелей в обсуждении и решении актуальных проблем сохранения, изучения и развития традиционных исламских духовных ценностей мусульманских народов России, вопросов развития отечественного исламского богословия и исламского образования, укрепления культурно-цивилизационного и межрелигиозного диалога в условиях современной России и глобализации в мире».

В рамках форума проходят несколько научно-практических конференций — III Международные болгарские чтения «Традиции и обновленчество в богословском наследии», «Ислам и общество: региональный аспект», III Чтения имени Ш. Марджани «Поиск богословских решений в эпоху глобализации», «Формирование гражданской идентичности мусульманской молодежи в России и за рубежом». Также запланированы круглые столы, заседания по тематическим секциям, лекции и олимпиада по арабскому и русскому языкам. В них принимают участие руководители муфтиятов, преподаватели исламских и светских вузов, зарубежные ученые-богословы, шакирды (студенты и магистранты) религиозных учебных заведений, чиновники и общественные деятели.

Как отметил в беседе с корреспондентом «Реального времени» ректор БИА Данияр Абдрахманов, он желает, чтобы такой насыщенный форум проводился ежегодно.

— Из прошедших мероприятий будут сделаны определенные выводы. Раз в год или раз в два года мы сможем собирать в этих стенах представителей богословского сообщества, исламоведов, крупных общественных деятелей.

Данияр Абдрахманов (на фото — слева) высказал пожелание, чтобы такой насыщенный форум проводился ежегодно

В прошлые два года, с момента открытия академии, в стенах учебного заведения проводились различные конференции, посвященные Шигабутдину Марджани, Ризаэтдину Фахретдинову и др. Теперь же, по словам Абдрахманова, многие из них будут проходить в рамках одного форума. Кроме того, он напомнил, что 5—7 ноября в БИА состоится еще одна научно-практическая конференция, организованная совместно с СПбГУ. А 20—22 ноября исламоведы соберутся здесь под эгидой МГУ.

В преддверии празднования 1100-летия принятия ислама

Во время церемонии открытия звучали приветствия от представителей органов власти, учредителей академии (Духовное управление мусульман Республики Татарстан, Совет муфтиев России (ДУМ РФ) и Центральное духовное управление мусульман России), муфтиятов кавказских республик, вузов-партнеров (КФУ, МГУ, СПбГУ).

Заместитель премьер-министра Татарстана, председатель национального совета «Милли Шура» Василь Шайхразиев вспомнил, что по инициативе президента РТ Рустама Минниханова и Госсоветника республики, первого президента Минтимера Шаймиева в 2016-м году был заложен первый камень в основание академии, а в 2017 году уже состоялось ее открытие.

Также он сделал анонс: в 2022 году будет отмечаться 1100-летие принятия ислама Волжской Булгарией. По распоряжению главы РТ создается оргкомитет по подготовке празднования юбилея.

— Уверен, что духовные управления Татарстана и России примут участие, мы должны достойно провести эти знаменательные мероприятия, — подчеркнул вице-премьер.

Василь Шайхразиев анонсировал создание оргкомитета по подготовке к празднованию в 2022 году 1100-летия принятия ислама Волжской Булгарией

В свою очередь, ректор Российского исламского университета ЦДУМ России Артур Сулейманов напомнил, что 30 лет назад, в 1989 году, в России (в Уфе, Казани, Болгаре) уже проводились торжественные мероприятия, посвященные 1100-летию принятия ислама, только по мусульманскому летоисчислению (по хиджре). Тогда в столицу Башкирии приехали мусульманские делегации из 28 государств — немыслимое для Советского Союза и БАССР событие.

Также он добавил, что именно председатель ЦДУМ России, верховный муфтий Талгат Таджуддин добился создания на территории России первого исламского учебного заведения после революции. Открытое в Уфе 30 лет назад медресе им. Ризаэтдина Фахретдина стало основой для будущего РИУ и «первой ласточкой в деле возрождения духовного образования».

— Спустя 30 лет в России количество медресе исчисляется десятками, а высшие исламские учебные заведения располагаются во многих городах нашей страны. И венцом их является Болгарская исламская академия, — сказал Артур хазрат.

При этом он вновь припомнил заслуги Таджуддина. Верховный муфтий, по словам делегата из Уфы, много лет выступал с идеей возрождения исламского образования в стране, заново открыл соотечественникам и зарубежным гостям Болгар и выступил с инициативой создания исламской академии в Болгаре.

Как сообщало «Реальное время», идею Исламской академии Талгат Таджуддин вынашивал достаточно давно. И изначально шейх-уль-ислам отнюдь не в Болгаре хотел построить комплекс. Храм-вуз планировалось расположить в Уфе в районе парка им. Калинина, затем — около Каменной переправы на берегу Уфимки. Более того, в 2011 году председатель ЦДУМ России в своей резиденции в Уфе сконструировал метровый макет храма-академии.

По проекту Талгата Таджуддина, в Болгаре должно было стоять семь зданий: в центре — основное в форме большого ханского шатра, а вокруг него, как лепестки ромашки, — вспомогательные поменьше. Фото Тимура Рахматуллина

В качестве строительного материала для модели была выбрана разноцветная посуда: хрустальные вазы для цветов, яркие салатницы, конфетницы, фруктовые тарелки, пивные бокалы и винные фужеры. Тогда его проект в СМИ назвали «хрустальной мечтой Таджуддина». И уже позже, получив поддержку татарстанского руководства, исламскую академию решили строить в Болгаре. Тогда мусульманский лидер представил новый эскиз и показал его Шаймиеву. По его проекту, в Болгаре должно было стоять семь зданий: в центре — основное в форме большого ханского шатра, а вокруг него, как лепестки ромашки, — вспомогательные поменьше. Однако результат заметно отличается от задумок главы ЦДУМ.

Идея Полосина: экспертный орган в БИА

Вместе с тем заместитель директора Фонда поддержки исламской культуры, науки и образования Али Вячеслав Полосин в своей речи сделал акцент на другой теме — запретах (причем нередко необоснованных) различными судами мусульманских книг.

— Шесть лет назад, в 2013 году, в Уфе Владимир Путин выступил перед муфтиями с программной речью. Тезис о создании отечественной богословской школы уже реализовывается с созданием Болгарской исламской академии. Но по другим пунктам подвижек не много. Президент говорил, что у нас есть много судебных решений о запрете исламской литературы. И среди этих запретов есть откровенно ошибочные. И он призвал мусульман, богословов, муфтиев создать экспертный орган, который бы оценивал литературу с позиции традиционного ислама — они лучше знают, какие книги полезны, а какие вредны для молодежи, — рассказал спикер.

По мнению Полосина, наиболее подходящим местом для работы такого органа была бы Болгарская исламская академия. Позже, в беседе с корреспондентом «Реального времени» он отметил, что такой центр был бы наиболее авторитетным как для мусульманского сообщества, так и для судей. В экспертном совете должны состоять богословы, которые бы давали оценку книгам. В этот орган он советует включить и светских специалистов.

Стоит отметить, что ежегодно «черный список» Минюста после соответствующих судебных решений пополняется десятками религиозных книг, что, в свою очередь, вызывает недоумение у верующих и правозащитников. Зачастую судьи выносят решения, основываясь на «психолого-лингвистической экспертизе». Так в свое время суды рассматривали сочинения, написанные главой СМР Равилем Гайнутдином, московским имамом Шамилем Аляутдиновым, Эльмиром Кулиевым и другими известными мусульманскими деятелями России.

— Светскому человеку, который с исламом не знаком, вообще сложно оценить такой труд, — комментирует московский исламовед. — Приглашают в лучшем случае лингвиста, а порой непонятных этнографов, картографов. Те находят какие-нибудь «призывы», которых может и не быть. И вот эти провинциальные суды на основе их заключений принимают решения. И книжка считается экстремистской. Но это должен решить эксперт, который разбирается в Коране, обрядах. А порой бывает еще и пристрастность, когда в качестве эксперта приглашается представитель другой конфессии. Существует также конкуренция даже внутри религии — между богословскими школами, течениями, организациями. Поэтому нужен объективный орган.

Вячеслав Полосин призвал мусульман, богословов, муфтиев создать экспертный орган, который бы оценивал литературу с позиции традиционного ислама — они лучше знают, какие книги полезны, а какие вредны для молодежи. Фото tatar-inform.ru

Местечковые суды без компетенции

В духовных управлениях в целом приветствуют инициативу Полосина создать на базе БИА экспертный совет, оценивающих религиозную литературу. Так, председатель ДУМ РТ Камиль Самигуллин считает появление такого органа логичным продолжением открытия академии.

— Мы не понимаем, когда местечковый суд запрещает какую-либо исламскую книгу, не имея на то никакой компетенции. Нужна экспертиза именно перед изданием. Например, вы написали книгу и хотите, чтоб она свободно распространялась. Здесь специалисты могли бы ее оценить, смогли что-то исправить и изменить, чтоб не запрещалась в последующем. И заключение экспертной комиссии будет своего рода гарантией, то есть это должно стать в интересах самого издателя, — подчеркнул муфтий Татарстана.

Поддержал Полосина и представитель ЦДУМ Артур Сулейманов:

— Такое предложение должно встретить положительные отклики среди мусульманского духовенства. Были прецеденты, когда решения (по признанию книг экстремистскими, — прим. ред.) выносились некомпетентными людьми. Этим вопросом должны заниматься профессионалы, — сказал ректор РИУ.

«Что хорошо татарину, может не понравиться чеченцу»

Однако не все радушно встретили эту идею. Первый заместитель председателя ДУМ РФ, ректор Московского исламского института Дамир Мухетдинов высказал некий скепсис, заявив, что о таком экспертном совете говорится уже не одно десятилетие. Предложение Полосина он назвал «интересным, достойным обсуждения, но нуждающимся в проработке».

— Этот орган не должен заменить царский или советский орган, который бы говорил: «Эту книгу печатать можно, а эту нельзя». Мы живем в свободном демократическом государстве. Никто не может запретить частной организации издавать книги. А если это выходит под грифом духовного управления, государственного или прогосударственного органа, то его авторы должны нести некую ответственность. Наверное, доктор Али говорит о таких книгах, которые претендуют на государственную помощь или поддержку религиозных организаций — тогда это логично, — говорит Дамир хазрат.

Дамир Мухетдинов высказал некий скепсис, назвав предложение Полосина «интересным, достойным обсуждения, но нуждающимся в проработке»

Ректор МИИ предостерег от попытки унификации или запрета определенного религиозного взгляда, который может быть не разделен комиссией, что окажется чревато для огромной страны.

— То, что хорошо для татарина Москвы, может не понравиться чеченцу Грозного. Однако понятия «традиционное» и «правильное» с точки зрения кавказского мусульманина может не разделять мусульманин Поволжья, — резюмировал Мухетдинов.

По его словам, обезопасит человека от чтения экстремистской литературы не создаваемый орган, а образование, «а в век интернета запрещать вообще нереально».

Тимур Рахматуллин, фото bolgar.academy

ОбществоВластьОбразование БашкортостанТатарстан Спасский муниципальный район РТШаймиев Минтимер ШариповичМинниханов Рустам НургалиевичШайхразиев Василь ГабтелгаязовичАбдрахманов Данияр МавлияровичБолгарская Исламская Академия

Project MUSE — Мусульманские метрические книги в Российской империи: между законом, государством и общиной (вторая половина XIX – первая четверть XX вв.)

The article by Diliara Usmanova offers the first comprehensive treatment of the practice of population registration and vital statistics of the Muslims of the Russian Empire through “metrical books” (parish registers). The author argues that the institution of Muslim parish registers reflected the hybrid nature of the imperial legal regime, which not only incorporated different confessional and regional systems of law but also practiced a kind of “outsourcing” by recruiting local elites to communicate administrative assignments to culturally diverse populations in their language and through their customary institutions. This thesis is unfolded against the background of early Modern and Modern European patterns of vital statistics and identification of the population, all originating in parish registers. At the same time, Usmanova points out the absence of such a practice in the Ottoman Empire, which collected population statistics through state censuses rather than Muslim confessional institutions. Russian Muslims not only embraced the Christian Church institution of parish registers, but turned it into an instrument of contestation with the state over religious and, later, national autonomy of the Muslim community. The article reconstructs the history of the introduction of parish registers for the Russian Muslims, the content of registers and the specifics of bookkeeping by clergy, the controversy over the language of documentation, and the problem of control over the vital statistics by the state and the Muslim religious elites. Usmanova shows how, in its need for population statistics and identification, the modernizing imperial state depended on the Muslim clergy, and at the same time resented granting them more administrative authority. On the other hand, the growing complexity and internal diversity within the Muslim community itself contributed to rising appreciation of the practical importance of the parish registers and competition for control over them among rival factions. Eventually, parish registers emerged as a principal institution of religious and national (Tatar) identification and cohesion. It was only in 1918 when the Soviet state officially outlawed parish registers as the basis for identification of individuals and population statistics, despite the fierce protests of Muslims.

«Аравийские записки». Мусульмане-хипстеры: особенности высокой моды в Дубаи

• Мария Сашинская
• для bbcrussian.com

24 октября 2016

Автор фото, Maria Sashinskaya

Подпись к фото,

Fashion-события в Дубаи бывают скромно-консервативные, а бывают ультрасовременные

Если в Саудовской Аравии показы мод проходят подпольно, то в соседних ОАЭ «мипстеры» отстаивают право быть мусульманами и хипстерами одновременно.

Дубаи негласно считается столицей дизайна и моды арабского мира. Каждый сезон здесь проходят несколько крупных fashion-событий, которые условно можно разделить на две группы: консервативные, с акцентом на скромную мусульманскую одежду, и ультрасовременные, где можно увидеть все.

Пару лет назад я уже писала о женской моде в Саудовской Аравии. Основной принцип саудовских девушек — все, что должно быть прикрыто — будет прикрыто. В соседних Арабских Эмиратах с этим немного проще. Здесь нет религиозной полиции, поэтому все одеваются, как считают нужным. Да, барышни из приличных мусульманских семей точно так же, как и в Саудовской Аравии, носят абаи (длинные платья с рукавами), хиджабы, и некоторые из них покрывают свои лица, но огромное количество живущих здесь иностранцев привносят в местную моду свои правила.

В прошлые выходные я попала на ежегодное событие Fashion Forward Dubai. Это как раз из тех мероприятий, что не про консервативную мусульманскую моду, а про современную. Здесь молодые региональные дизайнеры представляли свои, не отстающие от международных, коллекции одежды и аксессуаров.

Тусовка и тусовщики

Я вспоминаю, как пару лет назад меня пригласили на закрытый показ в Джидде, Саудовская Аравия. Событие проходило поздно вечером в условиях строжайшей секретности. Вход только для женщин и только по приглашениям. Фотографировать моделей и гостей мероприятия было категорически запрещено, потому что, как вы можете догадаться, многие из них были с непокрытой головой.

В этот раз я ожидала совсем другой подход к организации мероприятия и не ошиблась.

Автор фото, Maria Sashinskaya

Подпись к фото,

Фотографировать моделей в Дубаи можно

Было ощущение, что многие гости только для того и пришли, чтобы попасть в объективы прессы и на странички чужих социальных медиа. Здесь собрался весь дубайский свет: тусовщики, модели, блогеры, стилисты, мусульманки без платков и даже мипстеры. Знаете, кто это такие? Я узнала совсем недавно.

Автор фото, Maria Sashinskaya

Подпись к фото,

Традиционный ислам не поощряет демонстрацию индивидуальности через мирские атрибуты, но…

Слово «мипстер» появилось от сочетания «мусульманин» и «хипстер». Это субкультура в субкультуре. Молодые мипстеры, как правило, ярко выглядят, интересуются миром моды, кино, музыки, литературы и вообще неплохо разбираются в западном образе жизни, но при этом подчеркнуто сохраняют принадлежность к исламу.

Это, конечно, по-своему очень провокационная субкультура. С одной стороны, традиционный ислам не поощряет демонстрацию индивидуальности через какие-то мирские атрибуты. С другой, это явление вполне закономерное, ведь в современном мире доступной информации и стремительных идей особенно сложно сдержать молодежь от экспериментов и поисков себя.

Пока околомодное комьюнити общалось и позировало фотографам, на площадках шли показы, а на воркшопе по колористике, гостей встречали бокалом шампанского.

И опять я подумала: ну надо же! Томно идущие по подиуму длинноногие женщины и алкоголь — такого в Саудовской Аравии, конечно, невозможно представить. Это не хорошо и не плохо. И даже сравнивать, наверное, не совсем корректно. Но очевиден факт, что две соседние страны, разделяющие строгие духовные и религиозные ценности, так по-разному относятся к проявлениям западной культуры на своих территориях.

Вклад арабской моды в международную

После одного из показов, я поговорила с Нуф Аль Шикар, дизайнером сумок из Бахрейна. Мне хотелось понять, насколько сильно отличаются тренды в арабском мире от международных, и как модные дома Европы влияют на творчество местных дизайнеров.

Автор фото, Maria Sashinskaya

Подпись к фото,

Нуф Аль Шикар — дизайнер сумок из Бахрейна

По мнению Нуф, рынок моды в этом регионе действительно огромный, но при этом очень молодой. Местные кутюрье пытаются привнести национальные элементы в дизайн своих коллекций, но аравийские модницы все еще голодны до больших брендов и имен, поэтому региональным дизайнерам приходится с этим считаться.

Несмотря на небольшой перекос в сторону известных брендов, сложно отрицать и некоторую обратную зависимость. Так в моду по всему миру уже давно и прочно вошли атрибуты арабских женщин — длинные платья, головные уборы и активные акценты в макияже.

Тренды весны-лета 2017

Приглашенные на мероприятие европейские специалисты много обсуждали недавние недели мод в Лондоне, Милане и Париже. И если вам, как и дубайским модницам, интересно, что будет на пике в сезоне весна-лето 2017, то вот несколько наметившихся трендов.

Автор фото, Maria Sashinskaya

Подпись к фото,

Самые модные цвета — пурпурный, глубокий зеленый, ярко-желтый и много-много белого

Самые модные цвета — пурпурный, глубокий зеленый, ярко-желтый и много-много белого. Из стилей обозначились три основных направления. Первое — романтически-крестьянские платья, приближенные к историческому костюму. Второй тренд — экзотические тропики с элементами пляжной небрежности. И третий — сложный минимализм.

При этом у женщин здесь всегда есть план Б — старая добрая абая. Хоть летом, хоть зимой. Хоть за хлебом выйти, хоть на неделю высокой моды — всегда уместный аутфит.

10 современных романов, написанных мусульманами и о них, которые вы должны прочитать ‹Literary Hub

Что вы должны прочитать, когда избранный вами президент — упорный ксенофоб, который хочет запретить мусульманам въезд в Америку? Конечно, многое, но вот более конкретный совет: читайте больше книг мусульман и о мусульманах, особенно книг, написанных за последние десять лет. Это небольшой способ понять и посочувствовать группе ваших соотечественников-американцев, которые отчаянно нуждаются в понимании и сочувствии своих соотечественников и женщин.(Подумайте о том, чтобы подарить их в качестве праздничных подарков родственникам, проголосовавшим за Трампа.) Также важно, когда это возможно, усилить голоса угнетенных. (Подумайте о том, чтобы купить их и подарить школам.) О, и еще кое-что? Эти книги просто хороши. Это хорошие книги, и они вам понравятся, не говоря уже о политике.

Лайла Лалами, Счет Мавра

Этот роман, получивший Пулитцеровскую премию, представляет собой вымышленные мемуары Эстебанико, марокканского раба конкистадора Панфило де Нарваеса, который стал одним из немногих выживших после того, как его команда приземлилась на побережье Флориды в 1527 году.История пишется победителями, этот роман напоминает нам, но только некоторых победителей — здесь Лалами борется с стиранием, предлагая альтернативный рассказ об исследовании Нового Света.

Г. Уиллоу Уилсон, Алиф Незримый

В этом восхитительном техно-фантастическом романе Алиф — хакер из неназванной страны на Ближнем Востоке, борющийся с цензурой авторитарного правительства и пытающийся заполучить девушку. Затем войдите в джиннов. Также стоит упомянуть: Г.Уиллоу Уилсон также является автором нового комикса Ms. Marvel , в котором играет 16-летняя пакистано-американская оборотень Камала Хан, первый мусульманский персонаж, озаглавивший комикс Marvel .

Рабих Аламеддин, Ненужная женщина

Для определенного книжного типа этот роман — серьезное исполнение желаний — в конце концов, его рассказчик, Аалия, несколько человеконенавистническая старуха, которая ничего не делает, только читает книги весь день и никогда не выходит из дома.Но наиболее важным и впечатляющим здесь является умение, с которым Аламеддин создал полный, соблазнительный и — я не могу устоять — действительно совершенно необходимый нам разум, в который мы можем вникать, жить с ним и исследовать.

Саладин Ахмед, Престол Полумесяца

Эпический фэнтезийный роман Ахмеда о мечах и колдовстве, в котором рассказывается об охотнике на гулов и его ученике, стремящемся спасти свой город, был финалистом практически всех премий в жанре фэнтези, но получил награду Locus Award за лучший первый роман.В интервью Алиссе Розенберг Ахмед назвал это «печально радикальным жестом», объяснив, что так же, как феминизм — это «радикальное представление о женщинах как о людях, большая часть моих работ посвящена тому факту, что мусульмане, арабы и люди, которые посмотри, арабские герои ».

Аусма Зеханат Хан, Беспокойные мертвецы

В первом романе криминального сериала Хана рассказывается о Рэйчел Гетти и ее партнерше Эсе Хаттак, детективах из отдела общественной полиции Торонто, который занимается «делами, касающимися меньшинств.«Смерть, которая сначала кажется несчастным случаем, вскоре, кажется, связана с резней в Сребренице, что усложняет отношения детективов — особенно мусульманина Хаттака — к этому делу.

Али Этераз, Коренной верующий

Али Этераз — псевдоним, который означает «Благородный протест». В его мрачно-смешном дебютном романе протест может быть не совсем благородным, но он важен — история следует за М., жителем Филадельфии, мусульманином по происхождению, но не по убеждениям.Когда его увольняют за владение экземпляром Корана, его жизнь выходит из-под контроля, когда он пытается найти какое-то подобие места в мире.

Лейла Абулела, Доброта врагов

Этот лирический роман перемещается между двумя историями: одна происходит в современной Шотландии, глубоко подозрительно относящейся к мусульманам, где Наташа, наполовину русский, наполовину суданский профессор, изучающая имама Шамиля, обнаруживает, что ее любимый ученик происходит из 19-го века. Мусульманский воин века (и имеет очень важную фамильную реликвию) — и другой, рассказывающий историю самого имама Шамиля.

Mohsin Hamid, The Reluctant Fundamentalist

Этот бестселлер представляет собой длинный монолог, в котором Чангез, молодой пакистанец, рассказывает свою историю американцу в кафе. Поскольку Чангез до 11 сентября жил, по крайней мере, по некоторым стандартам, американской мечтой, его реакция на катастрофу странная: «Я смотрел, как одна, а затем другая — башни-близнецы Всемирного торгового центра в Нью-Йорке рухнули. . А потом я улыбнулся.Да, как бы презренно это ни звучало, моя первая реакция была чрезвычайно довольной ». Но такая реакция его смущает, и вскоре все начинает меняться.

Тахмима Анам, Добрый мусульманин

В этом романе, продолжении Золотого века , конфликт сестры и брата в послевоенном Бангладеш. Майя, врач, остается революционером, а Сохаил, когда-то ее кумир, превратилась в консервативного религиозного лидера. «Книга как бы просит читателя оспорить это представление о том, что такое хороший мусульманин», — сказал Анам NPR.«Это практикующий мусульманин? Это его сестра, очень прогрессивная и религиозная? »

Мохаммед Ханиф, Ящик с взорвавшимися манго

Взрывающиеся манго — это меньше всего. В сатирическом дебюте Ханифа рассказывается о подозрительной смерти (авиакатастрофе) генерала Мухаммада Зия уль-Хака, бывшего президента Пакистана, придумывая ряд все более и более глупых заговоров и возможностей для убийства. Разведывательные агенты, военная авиация, политические союзы и шутки из фарса создают что-то вроде волшебного, мангового Catch-22 .

О мусульманской литературе в контексте | Мизан, Культура в мусульманских обществах и во всем исламском мире

Деталь, иллюстрация на полях, приписываемая Мадхаве (XVI в.), Лист из альбома Гульшан, Бухара, 1540 г. (F1954.116; любезно предоставлено Freer Gallery of Art)

---

Литература — одна из старейших и наиболее важных областей культурного творчества в мусульманских обществах. Поэзия на протяжении веков была основной формой литературного выражения в классических арабских, персидских, османских, урду и других исламистских традициях, создавалась и исполнялась в различных контекстах, таких как двор, суфийские ложи, кофейни и на частных собраниях.

С расширением исламской культуры, основанной на Коране, универсальном напоминании о силе слова как в устной, так и в письменной форме, литература мусульманских обществ развивалась в новых важных направлениях, часто заимствуя и влияя, в свою очередь, на другие литературные произведения. традиции, с которыми они соприкоснулись. Женщины и немусульманки часто были активными участниками литературной культуры исламистских обществ. Классы профессиональных поэтов и литераторов использовались правителями, князьями и дворянами, в результате чего образовались обширные сети людей и текстов, которые часто пересекали национальные границы и порождали высокую степень космополитизма.Относительно высокий уровень грамотности, в свою очередь, привел к существованию литературных салонов, мощной книжной индустрии копирования и иллюстрации текстов и проектов перевода. Стихи досовременных поэтов, таких как Абу Нувас, Мутанабби, Фирдоуси, Санди, Сафез, Несими и Галиб, по-прежнему любят и читают во многих обществах.

Современные и современные литературы связаны как с западными идеями, так и со своими собственными классическими традициями с точки зрения жанра, формы и стиля. Процветающая культура создания романов, рассказов, пьес и стихов продолжает превращать литературу в важную деятельность в мусульманских обществах.Нагиб Махфуз, Сохраб Сепери, Орхан Памук и Исмат Чухтай — имена, которые стали известны во всем мире, но есть много других, достойных того, чтобы их прочитать, перевести и изучить.

Изучение литературы связано не только с эстетикой как таковой, но и с более глубокими культурными и социальными течениями в мусульманских обществах, которые имеют общее гуманистическое значение. Изучение мусульманских литературных культур в их историческом и социальном контексте затрагивает большие вопросы, вызывающие постоянную озабоченность, но также позволяет нам получить доступ к глубоко личным размышлениям о гендере, социальной роли, вере и идентичности.

Классическая (исламская эпоха) и средневековая арабская литература الأدب العربي الكلاسيكي و العصر الوسيط — Арабская литература الأدب العربي

Классическая арабская литература для целей настоящего справочника датируется серединой 7 ^— веком н.э., ок. 660 г., или период после прихода ислама. На него напрямую повлияли исторические события своего времени. Литературный материал, относящийся к первой фазе классической арабской поэзии, жанрам мартия ( الرثاء ) и касида (قَصِيدَة) продолжал развиваться, отражая неизбежные социальные проблемы.Сюда входило развитие ислама, а также культурный симбиоз, вызванный его быстрым распространением. Таким образом, поэтическое выражение расширилось в направлениях, которые поощряли исследование себя, политическую приверженность и более глубокую медитацию. В результате поэтические темы трансформировались, создав три новых жанра: любовное стихотворение ( газель غزَل), политическое стихотворение ( al-Shi’r al-siyasi الشعر السياسي) и аскетическое стихотворение ( zuhdiyya ). ز هدّيات). Более того, развитие арабской поэзии в конце 7 вв. И начале 8 вв. Сопровождалось значительным обновлением литературной прозы.Это проявилось в интенсивном разнообразии искусства риторики, которое отражало красноречие ораторского дискурса в самых разных темах. Это также проявилось в создании нового жанра, послания, написанного плавным прямым стилем, в котором использовались живописные выражения и сильно акцентированные ритмы. Наконец, эта трансформация была очевидна в акклиматизации басни, такой как Калила ва-Димна ( كليلة ودمنة ) сборник индийских басен, переведенных на арабский язык Ибн аль-Мукаффой ابن المقفع)) в 8 ^-м. век.Благодаря взаимности этих обменов эти литературные формы также были перенесены на другие языки и культуры, такие как персидский и турецкий. Благодаря оригинальности содержания и элегантности стиля, эти работы открыли новый литературный период, воплотивший творческий вклад самых разных культур, разделяемых сегодня.

در الإسلام * العصر الأموي * العصر العباسي * عصر الدول المتابعة * العصر المتابعة * العصر الندل10

0009

7 книг мусульманок и о них

Если вам нравится читать электрическую литературу, присоединяйтесь к нашему списку рассылки! Каждую неделю мы будем присылать вам лучшие работы EL, и вы будете первыми, кто узнает о предстоящих периодах подачи заявок и виртуальных мероприятиях.

Мусульманки не монолит. На танцполе мы носим хиджабы, худи и шорты, гоняем на гоночных треках Honda Civics и McLarens, режем электрогитары на концертах трэш-метала. Это многих удивляет. Когда Ибтихадж Мухаммад выиграл медаль на Олимпийских играх 2016 года, казалось бы, праздничные сообщения о ее достижениях были прерваны удивлением о том, что мусульманская женщина может быть спортсменкой. Когда бразильская рок-звезда Жизель Мари Роша дает интервью, ее спрашивают о ее парандже и никабе, не столько о ее электрогитаре Gibson Flying V или ее музыкальных влияниях, в том числе о Джимми Хендриксе и Люсии Жако.

мусульманок сыты по горло. Или, по крайней мере, эта мусульманка. Разочарованный повествованиями, которые ограничивают нас узкими определениями мусульманства и женственности, игнорируя тот факт, что гендер — это социальная конструкция, которую мы выполняем каждый день, и что существует столько интерпретаций ислама, сколько есть людей, которые идентифицируют себя как мусульмане, я написал стихотворение в прозе. В стихотворении, озаглавленном «Да, мусульманки делают вещи», мусульманские женщины достигли таких удивительных результатов, как чтение книг и сон.

Это стихотворение привело к созданию книги M uslim Women Are Everything: разрушающие стереотипы истории о мужестве, вдохновении и приключениях , посвященной трансгендерным, цисгендерным, гомосексуальным, инвалидам, набожным, непреклонным мусульманкам потрясают миры исполнительского искусства, политики, выпечки, астрофизики и многого другого. Мусульманки — это все. — это лирическое иллюстрированное любовное письмо к нам во всей нашей сложной, разделенной через дефис славе.

Следующие книги мусульманских женщин-авторов нарушают границы того, что значит быть мусульманкой и женщиной. Эти произведения поэзии, художественной и научно-популярной литературы освещают жизненный опыт мусульманских женщин и рассказывают многие истины нашей жизни, служа огромной благодарности тем, кто пытается ограничить нас.

Одеяло и другие истории Исмат Чухтай

Исмат Чухтай отказалась извиниться в суде за то, что написала «Лихааф», «Лоскутное одеяло» на английском языке, рассказ, опубликованный в 1942 году, за который она была обвинена в непристойности в соответствии с законами Британской Индии о гомофобии.В истории, грозившей отправить молодую мать в тюрьму, были неописуемые удовольствия между домохозяйкой и ее служанкой. Исмат был непримирим как в жизни, так и в художественной литературе. Этот сборник включает Лихаф и истории, в которых бесстрашно говорится о противодействии кастам, о дружбе, не знающей религиозных границ, и о секс-работе.

«Мусульманин» Роман Захии Рахмани, перевод Мэтта Рика

Муслим живет в кавычках в названии второго романа Захии Рахмани, так же как главный герой живет в рамках этого навязанного ярлыка.Объединяя устные истории с лирическими эссе и автобиографией, мы прослеживаем путешествие берберской женщины по пустынным лагерям и городам, когда она вспоминает исламскую историю и народные сказки из своего детства. История перемещения, утраченных языков и колониализма, «Мусульманский» бросает вызов границам жанра, так же как Рахмани усложняет физические границы и сложности множественных, иногда конфликтующих идентичностей.

В другом месте, дом , Лейла Абулела

Суданская женщина объясняет, что она пропускает призыв к молитве шотландскому парню, который не совсем понимает; египтянка оплакивает потерю родного языка; белый шотландец-мусульманин навещает свою невесту в Судане.В этих рассказах лауреата премии Каина в области африканской письменности представлены главным образом суданские и египетские женщины, переехавшие из Каира и Хартума в Абердин и Лондон. Лейла Абулела, которая сама уехала из Судана в Шотландию в возрасте около двадцати пяти лет, пишет о тоске по дому, акцентах и ​​духовных путях. В другом месте, Дом интимный и эмоциональный, без сентиментальности.

Он, я, Мухаммед Али: Рассказы Ранды Джаррар

Хозяйка рассказов, коллекция Ранды Джаррар — это шедевр, который я перечитываю снова и снова.Это истории о матерях и дочерях, цирковых канатоходцах, химерных созданиях, наполовину женщинах, наполовину копытных, каждый из которых живет любовью, похотью и амбициями. От женщин, ищущих сестринства в художественной литературе, до тех, кто закатывает глаза при просмотре романов, в которых иммигранты возвращаются домой измененными поездками, персонажи Джаррара непочтительны, непристойны и настоящие.

So Long a Letter Мариамы Ба

Дебютный роман Мариамы Ба, So Long a Letter , был опубликован с одобрением критиков в 1979 году, когда ей было 50 лет, и он принес сенегальскому автору первую премию Noma Award для африканских писателей, изданную в Африке.Эпистолярный роман возникает из серии разговоров между Раматулай и Айссату, которые рассказывают о своей любви и потерях. Ба, назвавший книги мирным оружием, назвал этот роман «криком сердца сенегальских женщин… криком, который может символизировать крик женщин повсюду».

История Ясмина Ясмин Абдель-Магид

Ясмин Абдель-Магид было 21 год, когда она начала работать инженером-нефтехимиком на морской нефтегазовой вышке, одной из немногих женщин и единственной мусульманкой из Судана, Египта и Австралии среди 150 мужчин.В ее мемуарах, опубликованных в 24 года, вспоминаются ее детство в Судане, миграция ее семьи в Австралию и ее роман с активизмом и гоночными автомобилями (журналист назвал юную Абдель-Магид «странной» за то, что мечтала стать первой мусульманкой Формула Один автогонщик). Дерзкий и забавный, История Ясмина , также является освежающим чтением: большие надежды молодой женщины, которая верит, что она изменит мир.

Инвазивные виды Марва Хелал

Тексты, проза и поэзия в стиле хип-хоп переносят нас из иммиграционных офисов и посольств в аэропорт Хитроу и в McDonalds в Каире, в коллекцию жанрово-изменчивой Марвы Хелал.Научные рефераты, вырезки из газет и письма лежат рядом с анкетами и одой DJ Khaled. Invasive Species настолько чертовски смел, что мне пришлось переписывать разделы моей рукописи стихов, пренебрегая правилами, которым я старался следовать. Неудивительно, учитывая, что Хелал изобрел поэтическую форму под названием «Арабский», которая написана справа налево и «категорически отвергает вас, если вы пытаетесь читать ее слева направо».

Отдохнуть от новостей

Мы публикуем ваших любимых авторов — даже тех, которых вы еще не читали.Получайте новые художественные произведения, эссе и стихи на свой почтовый ящик.

ВАШ ВХОДЯЩИЙ ЯЩИК

Наслаждайтесь странной, увлекательной работой в «Пригородном транспорте» по понедельникам, читайте художественную литературу из «Рекомендуемой литературы по средам» и собирайте наши лучшие работы за неделю по пятницам. Настройте здесь свои предпочтения по подписке.

Письмо и литература: исламский период, Майкл продает

Обозначение проблем

2 из 3

Менее трети мусульман во всем мире — арабы, то есть люди, говорящие на диалекте арабского как родного языка.Большинство из них — выходцы из персидских, тюркских, индийских, малайских, африканских или европейских языковых галактик.

Большинство арабов — мусульмане. В то же время арабские страны Ближнего Востока включают старые, разнообразные и яркие христианские и еврейские общины.

Глубокие узы связывают ислам как религию с арабским как языком и культурой. Коран называет себя «арабским откровением», и подавляющее большинство мусульман пытаются читать хотя бы часть его на арабском языке. Ожидается, что религиозные лидеры и ученые хорошо знают арабский язык, а также арабскую грамматику, поэзию, историю и теорию литературы.Ранняя экспансия ислама происходила под эгидой арабского завоевания и правления. Ко второму веку ислама термин «араб» стал частью лингвистической полярности с неарабским ( `Ajami , множественное число ` Ajam ), термином, который первоначально обозначал носителей персидского языка, но стал обозначать неарабских -Арабские говорящие в целом.

Тем не менее, начиная с четвертого века ислама, аджамские поэты, философы и рассказчики на персидском, пенджабском, урду, суахили и тюркском (языковая семья, включающая такие языки, как турецкий, азербайджанский и узбекский) начали занимать видные позиции в обществе. литературный мир Ближнего Востока.В последние годы такие языки, как французский, берберский, курдский и другие языки мусульман Ближнего Востока, приобрели более сильный литературный профиль.

За слиянием арабов и мусульман скрывается не только языковое разнообразие в исламе, но и важное место немусульман в арабской литературе.

Ближневосточные христиане, например, составляли теологические и философские труды на арабском языке, переводили Библию на арабский язык и играли центральную роль в арабском литературном возрождении девятнадцатого и двадцатого веков.До второй половины двадцатого века большинство евреев Ближнего Востока говорили на арабском как на родном. Саадия Гаон (ум. 942 г. н.э.), Ибн Пакуда (ум. До 1050 г.) и Маймонид (ум. 1204) создали наследие, составленное на иудео-арабском языке (арабский язык в еврейском письме), которое оставалось влиятельным на протяжении веков, в то время как поэты, такие как Шмуэль (Самуил Ха Нагид (ум. 1056) овладел арабским поэтическим репертуаром и написал основные поэтические произведения на арабском и иврите, положив начало Золотому веку еврейской поэзии.

Ссылки поддержки:

Средневековая еврейская поэзия.Medievalhebrewpoetry.org. Ссылка на ресурс (последний просмотр 5 февраля 2010 г.).

Шейндлин, Раймонд П. «Самуэль ха-Нагид: поэзия Золотого века в Испании X века». Интернет-журнал «Еврейское наследие». Ссылка на ресурс (последний просмотр 5 февраля 2010 г.)

Можем ли мы найти объединяющую тему в ближневосточной литературе?

исламских стихов / Влияние мусульманской литературы в Соединенных Штатах усилилось после нападений 11 сентября

Самый продаваемый поэт Америки — не Билли Коллинз, чья простая юмористическая работа принесла ему два срока звания У.С. поэт-лауреат. Это не Роберт Фрост, четырехкратный лауреат Пулитцеровской премии, чтение которого на инаугурации Джона Ф. Кеннеди в 1961 году все еще изучается студентами. («Земля была нашей до того, как мы стали землей …») И это не Эдгар Аллан По, чей «Ворон» был назван «самым известным стихотворением в Западном полушарии».

Если вы хотите встретиться с самым популярным поэтом в Соединенных Штатах, вы должны сесть в самолет и лететь в Конью, Турция, где вы найдете мавзолей Джалал ад-Дина Мухаммада Балхи, более известного своими прозападными произведениями. имя, Руми.

Руми родился в начале 13 века на территории современного Афганистана. Он был мусульманским религиозным лидером, чье имя по-арабски означает «величие веры».

Благодаря вере фанатов Руми в США за последние 10 лет его книги разошлись тиражом более 500 000 экземпляров. Календари Руми, компакт-диски Руми, плакаты Руми, футболки Руми, даже кофейные кружки Руми также нашли рынок в Соединенных Штатах.

Мадонна, Деми Мур, Голди Хоун, Мартин Шин, Дебра Уингер и Роза Паркс — одни из громких имен, публично заявивших о величии Руми как поэта.

Очарование американцев Руми — это всего лишь один из способов, которым мусульманская литература и писания, от «Тысячи и одной ночи» до Корана, повлияли на читателей в этой стране, ищущих более духовного осознания, подходов к дилеммам и загадкам жизни или просто хорошее чтение. Ирония событий 11 сентября вызвала еще больший интерес к исламской письменности — не только среди студентов университетов и обычных читателей, но и среди американских военных.

Лт.Генерал Джон Вайнс, который принимает на себя командование сухопутными войсками США в Ираке в этом месяце, потребовал от своих высших офицеров прочитать несколько книг по мусульманской культуре, в том числе «Ислам для чайников» (в котором есть глава о Коране) и «Ислам: Краткая история «.

В поэзии Руми часто упоминается Бог, но многие из его стихов не являются откровенно религиозными. Скорее, их можно было классифицировать как «духовные» или «одухотворенные».

Руми рассказывает истории о людях, борющихся с проблемами.Он использует метафоры и афоризмы, чтобы снова направить влюбленных вместе, или чтобы объяснить узы дружбы, или чтобы научить терпению.

Неудивительно, что американских читателей особенно привлекают произведения Руми о любви. В 1998 году гуру New Age Дипак Чопра опубликовал «Любовные стихи Руми», в которые вошел отрывок из стихотворения «Пробудившаяся страсть»:

О Боже

Пусть все влюбленные будут довольны

Подари им счастливый конец

Пусть их жизнь будет праздником

Пусть их сердца танцуют в огне вашей любви.

Слова Руми прекрасны, трогательны и обнадеживают — они отражают его веру в мистическую ветвь ислама, называемую суфизмом, которая подчеркивает всеобщую связь с Богом.

Для немусульман, впервые обнаруживших Руми, этот опыт может шокировать. Суфизм как практика сильно отличается от более ортодоксальных ветвей ислама, и некоторые строгие мусульмане считают суфиев еретиками.

Руми сказал, что связаны все люди, независимо от религии.Он приветствовал евреев, христиан, индуистов и буддистов. Он рассказывал истории, в которых есть описания секса. Он рассказывал истории, восхваляющие звучание музыки. Читатели Руми в Соединенных Штатах принадлежат к разным социальным, экономическим и политическим категориям, представленных Дэном Лори, учителем на пенсии из Цинциннати, который в ноябре написал статью для Cincinnati Enquirer, в которой объяснил свою поддержку президента Буша и войны в Ираке.

Лори, выросший в католичестве и теперь отождествляющий себя с языческими обычаями, сказал, что Буш понимает веру Руми в то, что люди разного происхождения действительно жаждут мира и сосуществования.

«Я считал это очевидным», — сказал Лори в телефонном интервью из Цинциннати. «Мы сражаемся с людьми, которые извращают исламские традиции. Я намеренно назвал Руми« исламским мистическим поэтом », потому что я думаю, что многие люди не доверяют исламу и относят мусульман к одной категории, но Руми исходит из традиции, которую я считаю истинный корень ислама, и это прекрасная вещь. Вы возвращаетесь в средние века, и все великие искусство, философия и математика вышли из исламской традиции.«

В своей инаугурационной речи 20 января Буш назвал Коран священной книгой, которая прививает людям «здание характера», но президент мог бы также сказать, что Коран — это крупное литературное произведение, которое вдохновляло поэтов и сам по себе поэтичен.

Самое знаменитое поэтическое произведение Руми, шеститомник «Матнави» (который иранцы часто называют «персидским Кораном»), основан на прямых цитатах из Корана, а стихи Руми неоднократно ссылаются на Коран, как в «Зикр». и «Мухаммад и Огромный Пожиратель», которые включены в «The Essential Rumi» Коулмана Баркса.«

«Руми признал, что все его вдохновение исходит из Корана и пророка ислама Мухаммеда», — говорит Постнешин Джелалуддин, который родился и вырос в Конье, а сейчас живет на Гавайях, где возглавляет Орден Мевлеви Америки.

Другие мусульманские поэты также «пробовали» Коран, который полон поэтических строк вроде «Он не рождает и не рождается» и «Горы исчезнут, как если бы они были миражом». (Обе строчки взяты из популярного англоязычного Корана, переведенного Абдуллой Юсуфом Али.Мусульмане верят, что Коран — это прямое слово Бога.)

На противоположном конце исламского письма находится «Тысяча и одна ночь», многовековой сборник рассказов, повлиявших на «Кто есть кто» американских (и европейских) авторов.

Эдгар Аллан По, Герман Мелвилл, Вашингтон Ирвинг — не говоря уже о Марселе Прусте, Джеймсе Джойсе, Чарльзе Диккенсе, Роберте Луи Стивенсоне, Гансе Кристиане Андерсене, лорде Байроне и Вольтере — все они включали в себя мотивы из «Тысячи и одной ночи». их работа, по словам Роберта Ирвина, профессора средневековой истории в Университете Св.Эндрюс.

В своей книге «Arabian Nights: A Companion» Ирвин указывает, что «Моби-Дик» «обогащен скрытыми встроенными отсылками к ночам» (среди них: любимый гарпунист капитана Ахава — человек в тюрбане по имени Федаллах), а Джойс — «Улисс» неоднократно ссылается на одну из самых известных историй «Тысячи и одной ночи»: «Моряк Синдбад».

Фольклорные сказки, возникшие в Персии, Индии и арабском мире примерно в девятом веке, «Тысяча и одна ночь» (также опубликованная под названием «Арабские ночи») стали популярными в Соединенных Штатах вскоре после того, как они были переведены на английский язык. среди прочих, сэр Ричард Бертон.«Тысяча и одна ночь» изобилует сценами диких сказок и распутного секса, но в ней также есть множество историй, в которых Бог вездесущ.

Во многих рассказах рассказывается о жизни на улице и за закрытыми дверями, и, таким образом, «Тысяча и одна ночь» является окном в социальную динамику средневекового мусульманского общества.

Стихи

Руми также являются их отражением — и, по сути, две истории в «The Essential Rumi» Баркса практически идентичны рассказам в «Tales From The Thousand and One Nights» (интерпретация, переведенная Н.Дж. Дауд, ученый из Багдада).

В одном из рассказов ревнивая женщина безуспешно пытается удержать мужа от встречи со служанкой; в другом — человек в Багдаде действует согласно мечте о том, что он найдет богатство в Каире — только для того, чтобы понять (после того, как его избили власти в Египте), что его сон действительно указал ему на его собственный дом.

Подобно поэзии Руми, Запад тяготел к наименее религиозным сказкам в книге, как в «Аладдине и зачарованной лампе», ставшем в 1992 году фильмом Уолта Диснея со множеством сиквелов, в которых бедный уличный ребенок находит богатство и романтику.Анимационные фильмы Диснея американизируют многое в этой истории, в том числе и название: на арабском языке слово Аладдин произносится как Ала ад-Дин, что означает «совершенство веры».

Подобное отсутствие мусульманских корней обнаруживается у другого крупного мусульманского поэта, книги которого оказали большое влияние на Соединенные Штаты: Гият ад-Дин Абу’л-Фатх Умар ибн Ибрагим аль-Нисабури аль-Хайями, более известный как Омар. Хайям.

Хайям, астроном, математик и поэт, живший в XI и XII веках, имеет литературную опору в Соединенных Штатах после того, как его «Рубайят» был впервые переведен на английский язык Эдвардом Фитцджеральдом в 1859 году.В книге представлены рифмующиеся стихи по четыре строки в каждом.

На первый взгляд кажется, что многие катрены Хайяма посвящены вакханальным удовольствиям. В переводе Фитцджеральда, четверостишие Хайяма 42 гласит: «И недавно, через открытую дверь таверны, в сумерках вошел силуэт ангела с сосудом на плече, и он предложил мне попробовать его; виноград! »

В самом последнем издании St. Martin’s Press это катрен сопровождается иллюстрацией, на которой Хайям изображен с бокалом вина в одной руке, а красивая женщина — в другой, когда он собирается ее поцеловать.Однако, как и Руми, Хайям использовал метафоры для выражения более глубокого смысла любви и веры.

«Рубайят», по мнению многих ученых, на самом деле представляет собой духовную основу, отражающую веру Хайяма в суфизм. Хотя некоторые ученые говорят, что Хайям был отвергнут традиционными религиозными обрядами, он изучил Коран и совершил мусульманское паломничество в Мекку, известное как хадж.

В классах ислама в американских университетах и ​​средних школах стихи Хайяма изучаются бок о бок со стихами Руми, «Тысяча и одна ночь», Кораном и другими писателями, добившимися успеха на Западе, в том числе Нагибом Махфузом ( египетский писатель, получивший Нобелевскую премию по литературе в 1988 году), и персидские поэты Хафез (полное имя — Хадже Шамседдин Мохаммад Хафез Ширази) и Саади (Муслех ад-Дин Саади Ширази).

Что сам Руми может сказать о своей сегодняшней популярности? Он мог бы заметить, что его стихи сами по себе являются проявлением красоты и милосердия Аллаха, и что американцы ничем не отличаются от всех, кому для продолжения жизни нужна духовная пища.

Или, как выражено в его стихах:

Что-то открывает нам крылья.

Что-то заставляет уйти скуку и обиду.

Кто-то наполняет чашу прямо перед нами.

Мы вкушаем только святость.

Золотой век ислама | Мировая цивилизация

Цель обучения

• Определите причины и события Золотого века ислама

Ключевые моменты

• Золотой век ислама начался с подъема ислама и создания первого исламского государства в 622 году.
• Появление бумаги в 10 веке позволило исламским ученым легко писать рукописи; Арабские ученые также сохранили классические произведения античности, переведя их на разные языки.
• Арабы усвоили научные знания цивилизаций, которые они захватили, включая древнегреческую, римскую, персидскую, китайскую, индийскую, египетскую и финикийскую цивилизации.
• Ученые продвинулись в области алгебры, исчисления, геометрии, химии, биологии, медицины и астрономии.
• Многие формы искусства процветали во время Золотого века ислама, включая керамику, изделия из металла, текстиль, иллюминированные рукописи, изделия из дерева и каллиграфию.

Условия

Аверроэс

Средневековый андалузский эрудит, известный своими переводами и комментариями Аристотеля.

каллиграфия

Визуальное искусство, связанное с письмом — создание и нанесение надписей широким инструментом или кистью одним движением.

арабески

Форма художественного оформления, состоящая из поверхностных украшений, основанных на ритмичных линейных узорах прокрутки и переплетения листвы, усиков и других элементов.

Золотой век ислама относится к периоду в истории ислама, который традиционно датируется с 8 по 13 век, в течение которого большая часть исторически исламского мира находилась под властью различных халифатов и процветала наука, экономическое развитие и культурные достижения.Традиционно считается, что этот период начался во время правления аббасидского халифа Харуна ар-Рашида (786–809) с открытия Дома мудрости в Багдаде, где учёным из разных частей мира с разным культурным прошлым было поручено учиться. собрать и перевести все мировые классические знания на арабский язык.

Конец эпохи по-разному обозначается как 1258 год с монгольским разграблением Багдада или 1492 год с завершением христианской Реконкисты Гранадского эмирата в Аль-Андалусе, Пиренейский полуостров.Во время Золотого века основные исламские столицы Багдад, Каир и Кордова стали главными интеллектуальными центрами науки, философии, медицины и образования. Правительство сильно покровительствовало ученым, а зарплаты лучших ученых и известных переводчиков, таких как Хунайн ибн Исхак, оценивались как эквивалент сегодняшних профессиональных спортсменов.

Школа Нисибиса, а затем школа Эдессы стали центрами изучения и передачи классической мудрости.Дом мудрости был библиотекой, переводческим институтом и академией, а в Александрийской и Императорской библиотеках Константинополя хранились новые литературные произведения. Христиане-несторианцы сыграли важную роль в формировании арабской культуры, при этом больница Джундишапура и медицинская академия занимали видное место в позднесасанидский, Омейядский и ранний периоды Аббасидов. Примечательно, что восемь поколений несторианской семьи Бухтишу служили частными врачами халифам и султанам между 8 и 11 веками.

С появлением бумаги информация была демократизирована, и стало возможным зарабатывать на жизнь простым написанием и продажей книг. Бумага распространилась из Китая в мусульманские регионы в 8 веке, а затем в Испанию (а затем и в остальную Европу) в 10 веке. Бумагу было легче производить, чем пергамент, и она с меньшей вероятностью трескалась, чем папирус, и могла впитывать чернила, что затрудняло стирание и идеально подходило для хранения записей. Исламские производители бумаги изобрели методы ручного копирования рукописей на конвейере, чтобы выпускать издания, намного превышающие те, которые были доступны в Европе на протяжении веков.Самая известная художественная литература исламского мира — «Книга тысячи и одной ночи» , которая сформировалась в 10 веке и достигла своей окончательной формы к 14 веку, хотя количество и типы сказок различаются.

Картина Максфилда Пэрриша, рассказывающая историю Али-Бабы в «Книге тысячи и одной ночи». Появление бумаги в 10 веке позволило исламским ученым легко писать рукописи, в том числе Книгу тысячи и одной ночи. Арабские ученые также сохранили классические произведения античности, переведя их на разные языки.

христиан (особенно христиане-несториане) внесли свой вклад в арабскую исламскую цивилизацию в периоды Уммаядов и Аббасидов, переведя труды греческих философов на сирийский, а затем на арабский язык. В течение 4-7 веков научная работа на сирийском и греческом языках была либо недавно начата, либо продолжена с эллинистического периода. Многие классические произведения древности могли быть потеряны, если бы арабские ученые не перевели их на арабский и персидский, а затем на турецкий, иврит и латынь.Исламские ученые также переняли идеи из Китая и Индии, и, в свою очередь, арабская философская литература внесла свой вклад в развитие современной европейской философии.

Ибн Рушд, также известный под своим латинизированным именем Аверроэс (14 апреля 1126-10 декабря 1198), был эрудитом аль-Андалусского мусульманина, мастером аристотелевской философии, исламской философии, исламского богословия, права и юриспруденции Малики, логики и т. Д. психология, политика, андалузская классическая музыкальная теория, медицина, астрономия, география, математика, физика и небесная механика.Аверроэс родился в Кордове, Аль-Андалус, современная Испания, и умер в Марракеше, нынешнем Марокко.

Философское движение 13 века, основанное на работах Аверроэса, называется аверроизмом. И Ибн Рушд, и ученый Ибн Сина сыграли важную роль в спасении работ Аристотеля, идеи которого стали доминировать над нерелигиозной мыслью христианского и мусульманского мира. Ибн Рушда называют «отцом-основателем светской мысли в Западной Европе». Он пытался примирить систему мысли Аристотеля с исламом.По его словам, между религией и философией нет конфликта; скорее, это разные способы достижения одной и той же истины. Он верил в вечность Вселенной. Ибн Рухд также считал, что душа делится на две части: индивидуальную и божественную; хотя индивидуальная душа не вечна, все люди на базовом уровне разделяют одну и ту же божественную душу.

Арабы усвоили научные знания завоеванных ими цивилизаций, включая древнегреческую, римскую, персидскую, китайскую, индийскую, египетскую и финикийскую цивилизации.Ученые восстановили александрийские математические, геометрические и астрономические знания, такие как знания Евклида и Клавдия Птолемея.

Персидский ученый Мухаммад ибн Муса аль-Хваризми значительно развил алгебру в своем знаковом тексте Китаб аль-Джабр ва-ль-Мукабала , от которого произошел термин «алгебра». Термин «алгоритм» происходит от имени ученого аль-Хорезми, который также отвечал за введение арабских цифр и индуистско-арабской системы счисления за пределами Индийского субконтинента.В области математики ученый Альхазен открыл формулу суммы для четвертой степени, используя метод, который легко обобщается, чтобы определить сумму для любой интегральной степени. Он использовал это, чтобы найти объем параболоида.

Медицина была центральной частью средневековой исламской культуры. Реагируя на обстоятельства времени и места, исламские врачи и ученые разработали обширную и сложную медицинскую литературу, исследующую и синтезирующую теорию и практику медицины. Исламская медицина была основана на традициях, главным образом на теоретических и практических знаниях, разработанных в Индии, Греции, Персии и Риме.Исламские ученые перевели свои сочинения с сирийского, греческого и санскритского языков на арабский, а затем на основе этих текстов создали новые медицинские знания. Чтобы сделать греческую традицию более доступной, понятной и обучаемой, исламские ученые организовали греко-римские медицинские знания в энциклопедии.

Глаз, согласно Хунаину ибн Исхаку. Ученые разработали большие энциклопедии медицинских знаний во время Золотого века ислама, такие как эта из рукописи, датированной примерно 1200 годом.

Керамика, стекло, изделия из металла, текстиль, рукописи с подсветкой и изделия из дерева процветали во время Золотого века ислама. Освещение рукописей стало важным и очень уважаемым видом искусства, а в Персии процветала живопись портретной миниатюры. Каллиграфия, важный аспект письменного арабского языка, развивалась в рукописях и архитектурном декоре.

Арабески

Обычно, хотя и не полностью, исламское искусство изображает природные узоры и арабскую каллиграфию, а не фигуры, потому что многие мусульмане опасались, что изображение человеческой формы является идолопоклонством и, следовательно, грехом против Бога, запрещенным Кораном.В исламском искусстве есть повторяющиеся элементы, такие как использование геометрических цветочных или растительных орнаментов в повторении, известном как арабески. Арабески в исламском искусстве часто используются для обозначения трансцендентной, неделимой и бесконечной природы Бога. Ошибки в повторении могут быть намеренно введены как проявление смирения художниками, которые верят, что только Бог может произвести совершенство, хотя эта теория оспаривается.

Деталь орнамента в стиле арабески в Альгамбре в Испании. Арабески в исламском искусстве часто используются для обозначения трансцендентной, неделимой и бесконечной природы Бога.

Каллиграфия

Традиционным инструментом арабского каллиграфа является калам, перо из сушеного тростника или бамбука. Чернила калам часто бывают цветными и выбираются так, чтобы их интенсивность могла сильно варьироваться, так что более крупные мазки композиций могут быть очень динамичными по своему эффекту. Исламская каллиграфия применяется не только на бумаге, но и на самых разных декоративных средах, таких как плитка, сосуды, ковры и надписи. До появления бумаги для письма использовались папирус и пергамент.

Рукопись Корана Сурат ан-Ниса.

Монеты

были еще одной опорой для каллиграфии. Начиная с 692 года, исламский халифат реформировал чеканку монет Ближнего Востока, заменив визуальное изображение словами. Это особенно относилось к динарам или золотым монетам высокой стоимости, на которые были нанесены цитаты из Корана.

Хамданидский золотой динар. Сирия 10 века.

К X веку персы, принявшие ислам, начали ткать надписи на шелках с искусным узором.Эти ткани с каллиграфическими надписями были настолько ценными, что крестоносцы привезли их в Европу как ценные вещи. Ярким примером является Suaire de Saint-Josse, которым оборачивали кости святого Хосса в аббатстве Сен-Жосс-сюр-Мер недалеко от Кана на северо-западе Франции.