Леонардо да винчи как ученый и как художник: величайшие изобретения — Naked Science

Да Винчи был одержим наблюдением и пониманием явлений природы, от пропорций человеческого тела до того, как двигаются мышцы губ.Он хотел знать обо всем, что его окружало, в мельчайших подробностях, пишет Исааксон. Он задавался вопросами, над которыми «большинство людей старше десяти лет больше не ломают голову» — например, как устроен язык дятла.

Чтобы познать мир, да Винчи соединил собственные наблюдения с экспериментами. Никогда формально не обучавшийся, «он предпочитал делать выводы из экспериментов, а не делать выводы из теоретических принципов», — объясняет Айзексон. Он записывал свои наблюдения, искал закономерности среди них, а затем проверял эти закономерности посредством дополнительных наблюдений и экспериментов.

Когда он увлекся идеей изобретения летательных аппаратов, за три с половиной века до того, как братья Райт подняли в воздух первый самолет, он наблюдал за различными птицами и заполнил тетради, указав функции и скорость взмахов их крыльев. Вот почему Исааксон называет да Винчи «образцом этого научного метода. Он продолжает:

«Галилею, родившемуся через 112 лет после Леонардо, обычно приписывают то, что он первым разработал такой строгий эмпирический подход, и его часто называют отцом современной науки», — писал историк Фритьоф Капра. «Не может быть никаких сомнений в том, что эта честь была бы оказана Леонардо да Винчи, если бы он опубликовал свои научные труды при жизни или если бы его «Записные книжки» стали широко изучаться вскоре после его смерти.

Акцент да Винчи на эмпирическом наблюдении также помог ему улучшить свое искусство.Во-первых, он смог использовать то, чему научился, глядя на природу, чтобы рисовать и рисовать. Его исследования тела, животных, движения, тени и света, перспективы и пропорций помогли ему лучше понять то, что он видел перед собой, и передать это в искусстве более точно и тонко, чем кто-либо другой в его время.

Он также использовал свои наблюдения за природой, чтобы устанавливать связи между явлениями.Он заметил, что плод в утробе матери выглядит как семя в скорлупе, пишет Исааксон. Диктофон был как гортань в горле. Вот снова Исааксон:

То, что Леонардо, вероятно, начал как четыре отдельных элемента, в конце концов сплелось вместе, что иллюстрирует фундаментальную тему его искусства и науки: взаимосвязь природы, единство ее моделей и аналогию между работой человеческого тела и те из земли.

Что наиболее важно, его любознательные исследования и способность соединять искусство и науку помогли ему вносить новшества в свою работу.Они помогли ему думать по-другому, утверждает Исааксон. Да Винчи сделал поразительно разнообразные открытия, в том числе концептуализировал вертолет и солнечную энергию, а также расширил знания обо всем, от репродуктивных органов до ботаники.

Этот гений также привлек Исааксона к Альберту Эйнштейну и Стиву Джобсу как субъектам: все они новаторы, которые были вдохновлены искусством и наукой и установили связи между ними.

«Леонардо да Винчи — лучший пример основной темы моих предыдущих биографий: как способность устанавливать связи между дисциплинами — искусством и наукой, гуманитарными науками и технологиями — является ключом к инновациям, воображению и гениальности», — пишет Айзексон.И эта замечательная книга является напоминанием во времена все более узкой специализации и фокуса, что методы людей эпохи Возрождения, таких как да Винчи, актуальны как никогда.

Как Леонардо да Винчи использовал науку для возвышения искусства | арт

В годовщину своего рождения, как Мастер эпохи Возрождения использовал обучение для повышения статуса живописи

Благодаря своим исследованиям в области биологии и гражданского строительства, астрономии и анатомии человека, итальянский художник Леонардо да Винчи является эрудитом, о котором мы думаем, когда описываем человека эпохи Возрождения.

Но правы ли мы сегодня, в годовщину его рождения, считая да Винчи не столько художником, сколько ученым? Не по словам великого искусствоведа Э. Х. Гомбриха. В своем каноническом труде по истории искусства «История искусства» он утверждает, что да Винчи занимался этими разнообразными областями обучения не для того, чтобы дистанцироваться от роли художника, а для того, чтобы поднять его положение.

Как объясняет Гомбрих, да Винчи начал свою карьеру в качестве ученика во флорентийской мастерской художника и скульптора Андреа дель Верроккьо, где он изучал работу с металлом, человеческую форму, растения и животных, оптику, перспективу и использование цвета, среди других дисциплин.

Подготовительный рисунок к Поклонению волхвов (ок. 1481 г.)

Да Винчи продолжал заниматься этими и другими областями знаний на протяжении всей своей взрослой жизни, делая в своих записных книжках такие откровения, как «солнце не движется» — утверждение, которое, возможно, предвосхитило гелиоцентрические теории Коперника.

Как может художник преуспеть в таких областях знаний? Возможно, потому, что такое обучение улучшило как его искусство, так и положение художника в целом.

«Вполне вероятно, что сам Леонардо не стремился прослыть ученым», — пишет Гомбрих. «Все эти исследования природы были для него прежде всего средством к познанию видимого мира, которое было бы необходимо ему для его искусства».

Чтобы точно изобразить телосложение человека, например, да Винчи знал, что он должен сначала понять, как мышцы и скелет человека сочетаются друг с другом. Тем не менее, как признает Гомбрич, научные знания также служили социальным амбициям, помимо улучшения его произведений искусства.

«Он думал, что, поставив его на научную основу, сможет превратить свое любимое искусство живописи из скромного ремесла в почетное и джентльменское занятие», — пишет Гомбрих. «Нам может быть трудно понять эту озабоченность социальным статусом художников, но мы видели, какое значение она имела для людей того периода».

Автопортрет (ок. 1510 г.) Леонардо да Винчи

Чтобы понять это, Гомбрих предлагает нам небольшую предысторию.«Аристотель кодифицировал снобизм классической древности, проводя различие между определенными искусствами, совместимыми с «гуманитарным образованием» (так называемые гуманитарные науки, такие как грамматика, логика, риторика и геометрия), и занятиями, связанными с работой руками. которые были ручными и, следовательно, «прислугой» и, следовательно, ниже достоинства джентльмена. Такие люди, как Леонардо, стремились показать, что живопись является свободным искусством и что связанный с ней ручной труд не более важен, чем труд по написанию стихов.

Детали одного из анатомических набросков Леонардо, 1510 

Чтобы понять, как углубленное изучение и обучение могут улучшить технику художника и его положение, Гомбрих останавливается на самой известной картине да Винчи, которая, в свою очередь, демонстрирует одно из самых известных нововведений художника.

«Мона Лиза (ок. 1503-1506) действительно, кажется, смотрит на нас и имеет собственное мнение. Как живое существо, она как будто меняется на глазах и каждый раз, когда мы возвращаемся к ней, выглядит немного по-другому.

Десятилетия, потраченные на изучение цвета, света, природы и анатомии человека, позволили да Винчи создать «свое самое известное изобретение, которое итальянцы называют «сфумато» — размытые очертания и мягкие цвета, которые позволяют одной форме сливаться с другой и всегда оставляют что-то для нас». воображение.»

«Каждый, кто когда-либо пытался нарисовать или нацарапать лицо, знает, что то, что мы называем его выражением, опирается главным образом на две черты: уголки рта и уголки глаз. Вот именно эти части Леонардо намеренно оставил неясными, позволив им слиться в мягкую тень.Вот почему мы никогда не можем быть уверены, в каком настроении на самом деле смотрит на нас Мона Лиза».

Фрагмент картины Леонардо да Винчи «Мона Лиза» (ок. 1503-1506)

Научные знания позволили да Винчи улучшить внешний вид своих работ и то, как на него смотрели в целом, — возвышение как художественной практики, так и положения, которым изобразительное искусство живописи пользуется и сегодня. Неплохой подарок на день рождения, мы уверены, вы согласитесь.

Чтобы узнать больше о творчестве Леонардо и его месте в истории искусства, купите книгу «История искусства» здесь; чтобы узнать больше об этом конкретном периоде, рассмотрите трехтомное исследование эпохи Возрождения Гомбриха.

Разоблачение мифов о Леонардо да Винчи ‹ Literary Hub

Мы знаем, почему свеча стояла на столе Леонардо да Винчи — чтобы освещать тьму. Но к чему шар и небольшой экран, может быть, из плотной бумаги или из простого дерева?

«Тени» подсказывают ответ.

Когда стемнело и в комнате не осталось другого источника света, Леонардо зажег свечу и выстроил три в ряд — свечу, шар и ширму.Небольшая часть поверхности шара, непосредственно обращенная к свече, была ярко освещена. Но, двигаясь наружу в любом направлении, он мог видеть, что остальная часть шара осталась в разной степени тени, как будто свет никогда не попадал в его цель. Куда же тогда делся этот свет?

Изображая свет не таким, каким мы его видим, — как один сплошной луч, — а скорее как набор отдельных лучей, он наметил индивидуальное назначение каждого из них, линия за линией. Очевидно, он кое-что знал об оптике — или, по крайней мере, о том, как ведет себя свет, попадая на непрозрачный объект, — потому что с исключительной точностью он определил, какие лучи попадут на шар по прямой линии и отразятся обратно к зрителю (при условии, что этой яркости) и который из-за более острого угла падения (или удара) попадал бы в него по диагонали, оставляя края шара во все более и более глубокой тени.

Снова и снова он повторял опыт, перемещая шарик ближе к свету, а затем дальше, то влево, то вправо. Он добавил второй источник света и исследовал эффект, когда свет от одного источника пересекался со светом от другого. И он посмотрел на цвет шара и увидел, что он изменился так же, как изменились тени и свет. И вот настал день, когда он вышел на улицу, готовый заняться самым трудным вопросом — как ведут себя солнечные лучи, когда они тоже встречаются с непрозрачным предметом, например с мячом.Или, надо представить, человеческую форму.

Ибо «для него не было ничего важнее правил оптики», как заметил один из его современников. Но на самом деле эта одержимость, по-видимому, была очень узко сосредоточена только на одном аспекте оптики: когда и где свет создает тень. Каждая из его заметок под этими набросками указывает на это:

Каждая тень, создаваемая непрозрачным телом, меньшим, чем источник света, отбрасывает производные тени, окрашенные в цвет исходной тени.

Непрозрачное тело создаст две производные тени одинаковой темноты.

Подобно тому, как то, на что соприкасается большая масса светящихся лучей , становится ярче, так и темнее станет то, на что попадает большая масса теневых лучей.

Откуда эта одержимость тенями? Из-за какого-то нового изобретения или эксперимента, который он обдумывал? Нет. Его цель была другой: научиться рисовать.

В детстве, когда отец взял его в ученики в самую важную боттегу (или мастерскую) раннего Возрождения, Леонардо научился рисовать. С помощью куска древесного угля или гусиного пера, смоченного в чернилах, он мог набросать сложный набор фигур в поразительных позах, которые были одновременно реалистичными и эмоционально вызывающими. Неудивительно, что в то время как других новых учеников отправляли мыть кисти или работать над предметами массового производства, предназначенными для среднего класса, Леонардо быстро присоединялся к своему учителю Андреа дель Верроккьо за мольбертом, где выполнялась самая важная работа боттеги. — картины, предназначенные для церкви или других важных покровителей.

Но тому самому юноше, который умел рисовать почти все, еще только предстоит научиться рисовать. И под «как рисовать» я не имею в виду, как смешивать цвета или наносить их на панель. Я имею в виду чувствительность художника, который инстинктивно стремится к тому, что делает картину великой.

В то время в мире искусства эпохи Возрождения, особенно в боттеге Верроккьо, только начинала происходить тихая революция, основанная на откровении нового типа.Эта революция не была достигнута верой, которую Церковь хотела передать своими картинами. Он также не будет основан на непреложных истинах, которые правители ожидали от художников, чтобы усилить их таланты, — что каждый из нас должен знать свое место в более широкой схеме вещей, уступая предположительно присущему благородству тех, кто выше нас. Скорее, эта революция в искусстве была основана на представлении о том, что новый и иной вид истины ждал, чтобы ее опознали наши чувства и осмыслили нашим разумом, — истина, которая пришла в результате тщательного наблюдения.

О том, как эта революция привела Леонардо к новому виду искусства — такому, которое затронет зрителей гораздо глубже и которое говорит с нами сегодня так, как не говорит большая часть живописи эпохи Возрождения, — это история, рассказанная в этой книге. Однако решающим в этой истории является разоблачение мифа — мифа, который, как будет объяснено в моей книге, распространялся известным авторитетом спустя десятилетия после его смерти: представление о Леонардо как о культовом представителе двух совершенно разных форм гения. .

Принято считать, что Леонардо — это художник, написавший такие шедевры, как Джиневра де Бенчи, Мона Лиза и Тайная вечеря, а также нарисовавший культового Витрувианского человека, а затем претерпевший своего рода метаморфозу.Где-то в конце тридцатых и в начале сорока появляется второй Леонардо, тот, кто воображал изобретения, которые появятся только спустя столетия, от парашюта до летательного аппарата, — тот, кто увлекся наукой и философией. .

Художник и ученый.Каждый исключительный по-своему, но представляющий разные стороны одного и того же человека. Традиционная характеристика этого «двойственного Леонардо» состоит в том, что естествоиспытатель в нем решил научно обработать то, что художник каким-то образом смутно догадался десятилетия назад.

Многие из нас, кто непреднамеренно помог увековечить этот тезис о двойной гениальности, имели для этого веские основания: ведь ученые полагались на документы, оставленные нам самим Леонардо, в частности на его «фолианты» или записные книжки. Многие из фолиантов датированы, и, судя по этим датам (за исключением нескольких исключений, которые каким-то образом были проигнорированы), создается впечатление, что подавляющее большинство его теневых рисунков, например, было сделано, когда Леонардо уже был в позднем возрасте. тридцатые или ранние сороковые годы, другими словами, много времени спустя после того, как он научился рисовать, и одновременно с его сдвигом в сторону философского исследования природы. Тогда наука называлась натурфилософией.

Но указывают ли даты, написанные на фолиантах, на то, на что, как мы давно предполагали, они указывают?

Поясню.

Мои студенты всегда удивляются, когда я говорю им, что Леонардо был одним из наименее плодовитых художников своего времени. За период около четырех десятилетий он оставил нам только от двенадцати до пятнадцати картин (число меняется в зависимости от атрибуции нескольких спорных работ), и ряд из них он так и не завершил полностью, в том числе, как это может удивить многих, учись, Мона Лиза.Если он не был занят рисованием, то как Леонардо проводил большую часть своего времени?

Он потратил его на написание.

Леонардо был заядлым писателем. У него вошло в привычку никогда не выходить на улицу без блокнота, на случай, если что-нибудь попадется ему на глаза. Когда это происходило, это могло быть то, как стая птиц, казалось, висела в воздухе, или как вода текла по каналу, или что-то столь же простое, как кошка, играющая на улице. Он доставал блокнот и записывал или зарисовывал то, что видел, или делал пометку про себя, чтобы продолжить вопрос, который не мог решить на месте.

До нас дошло около 4100 или около того страниц набросков и заметок, многие из которых были дополнены техническими рисунками в стиле теней. Но большинство ученых считают, что то, что сохранилось, представляет собой не более половины того, что, вероятно, создал Леонардо, что означает, что он написал около 8000 страниц. По более либеральной оценке, это число составляет 16 000 человек.Ни один другой художник эпохи Возрождения не оставил после себя письменных памятников такого размера.

И вот важный момент: в конце концов наступило время — когда именно мы не знаем, но определенно к 1490 году — когда Леонардо верил, что, систематизируя и расширяя записи и рисунки, которые он делал на протяжении многих лет, он, в конце концов, сможет выпустить книгу, книгу с целью научить художников тому, что «живопись — это философия». Он знал, что «немногие художники занимаются писательством, так как их жизнь слишком коротка для его развития» и что в целом они «не описали и не систематизировали свое искусство как науку.Решив что-то с этим сделать, он начал делать заметки на том, что мы сейчас назвали бы «макулатурой», а во времена Леонардо макулатура быстро поддавалась воздействию стихии.

Чтобы сохранить самые важные из своих сочинений и рисунков, он скопировал каждое из них в новый фолиант и собрал эти реорганизованные листы бумаги в наборы «фолиантов» (которые мы теперь называем «блокнотами» Леонардо). Теневые рисунки он перенес в самый большой набор фолиантов, предполагая, что они были одними из самых важных его набросков.

Эти письма, как реорганизованные наборы фолиантов, так и уцелевшие клочки бумаги, можно было бы более точно описать как массу бессвязных, фрагментарных, повторяющихся и в основном недатированных заметок, которые нуждались (и по сей день нуждаются) в тщательном редактировании. Например, Леонардо ничего не думал о том, чтобы однажды написать об одной теме на одном листе бумаги, а затем продолжить обсуждение, месяцы спустя, на другом листе бумаги. Или он добавлял заметки по новой теме к листу бумаги, на котором уже были заметки по другой теме.И все, что он написал, он написал задом наперед, так что вам нужно зеркало, чтобы прочитать это. Неудивительно и неправдоподобно, что некоторые ученые опустили руки, когда дело дошло до этих фолиантов, описывая сочинения Леонардо как не что иное, как «огромное скопление слов» и досадное отвлечение от его картин.

Но другие ученые, начиная еще два века назад, начали то, что можно назвать только кропотливой детективной работой по расстановке этих заметок в хронологическом порядке.Со временем они научились датировать даже самый тонкий клочок бумаги, иногда изучая орфографические соглашения, которые использовал Леонардо — были ли они флорентийскими или миланскими? Они изучали качество и размер самой бумаги: была ли она дешевой или качественной? Большой или маленький? Был ли на нем водяной знак? И готовил ли Леонардо бумагу красками перед тем, как писать или делать на ней наброски? Они также изучили инструменты, которыми он пользовался — металлическое или серебряное острие? Мел или карандаш? Желчные чернила или просто темный, разбавленный пигмент? — и даже вид его почерка: был ли он твердым или дрожащим? Прежде всего, они искали подсказки в макете каждого из его фолиантов, уделяя особое внимание тому, как он располагал рисунки и слова на странице.

Из этой детективной работы были сделаны два вывода — выводы, которые сформировали наше понимание жизни и творчества Леонардо. Во-первых, опираясь в основном на единственные надежно датированные фолианты, ученые пришли к выводу, что Леонардо начал серьезно писать только около 1490 года, когда ему было под тридцать.(Есть несколько более ранних фолиантов — между 1478 и 1480 годами, когда ему было под тридцать, — но они считались исключительными.) Во-вторых, поскольку все, что он сохранил в этих фолиантах, имело философский или научный характер — даже если они обсуждали живопись, что и было сделано в большей части материала — ученые пришли к выводу, что эти сочинения документируют растущее отдаление Леонардо от мира искусства и его поворот к науке и философии.

Когда сформировался этот научный консенсус, никто явно не собирался отвергать возможность того, что наука сыграла роль в формировании молодого Леонардо как художника.Просто сочинения Леонардо о науке об искусстве зрелых лет были так многочисленны по сравнению с сохранившимися сочинениями его юности, и так мало ученых допускали возможность того, что ошеломляющие картины, созданные юным Леонардо, могли быть результатом раннего знакомство с наукой и философией. Никто не оспаривал и мнение о том, что большая часть материала в фолиантах, вероятно, была тщательно скопированной версией выброшенных бумажных заметок, которые могли быть сделаны годами, если не десятилетиями ранее.Скорее, детали возможного участия молодого Леонардо в науке игнорировались, поскольку внимание было сосредоточено на его более поздних работах и ​​научных занятиях.

*

Этот фокус, однако, скрыл столько же, сколько и открыл. Я принадлежу к группе искусствоведов, которые считают, что акцент на ответе на вопрос о том, когда и как Леонардо стал ученым, непреднамеренно помешал нам понять нечто гораздо более интересное: возможность того, что Леонардо не стал внезапно «стать» ученым в все. В основе научного мышления лежит любопытство — потребность понять и объяснить то, что кажется необъяснимым, — и Леонардо проявлял большую любознательность в своих ранних работах.

Если наука так много значила для юного Леонардо, то почему, спросите вы, он не посвятил себя науке с самого начала, как Галилео Галилей? Почему, вообще, живопись? На этот вопрос легко ответить. Это был единственный доступный ему выход. Как незаконнорожденный сын, он был лишен права на высшее образование по законам того времени.Ему повезло, что он научился читать и писать, а также элементарно считать. Если бы в раннем возрасте он не проявил такого сильного желания наблюдать и записывать природу в рисунках, предполагая, что он мог бы преуспеть в качестве ученика художника, он, вероятно, был бы передан отцом в церковь, чтобы провести остаток своих дней. созерцание божественного.

К счастью, в то время как закон, возможно, ограничивал возможности незаконнорожденных детей, само искусство этого не делало. Напротив, мастерская художника была идеальной средой для такого ребенка, как Леонардо, который не только знакомился с философскими и научными идеями, но и поощрялся к их поиску и использованию на службе искусств. Конечно, не только Леонардо дошел до нас как пример «двойного гения». Ренессанс по-прежнему чаще всего описывается как время, когда искусство и наука процветали, но по отдельности.

Так я тоже видел Ренессанс до тех пор, пока не стал студентом Римского университета, когда я посетил лекцию профессора Коррадо Мальтезе. В тот день он указал, что мы упустили из виду истинное Возрождение. Он утверждал, что это было время, когда художники глубоко интересовались наукой не отдельно от своего искусства, а благодаря ему. Художники эпохи Возрождения, настаивал профессор, с огромным уважением относились к тому, чему их могла научить наука, потому что художников эпохи Возрождения учили, что художники могут сделать видимым для общества «то, что мы знаем» только после того, как наука объяснит, «откуда мы это знаем», инверсия художника. Гипотеза ученого часто применялась к Леонардо.Художники и ремесленники внимательно следили за наукой. Из науки они узнали, как стать лучшими художниками, лучшими скульпторами, лучшими металлургами, лучшими архитекторами — лучше во всем — и наблюдали, как их искусство и искусство других углублялись по мере того, как наука объясняла все больше и больше. Мальтийцы научили нас, как расшифровывать искусство эпохи Возрождения и искать доказательства научных принципов, которые художники использовали для создания своих работ.

Действительно, вскоре после прибытия в мастерскую Андреа дель Верроккьо Леонардо получит замечательную возможность.Он станет свидетелем (и, возможно, помощником) кропотливых экспериментов, которые его учитель проводил, чтобы спроектировать золотую сферу, которая находится на вершине купола Брунеллески в соборе Санта-Мария-дель-Фьоре во Флоренции. Он рано узнал, что существуют философские и научные истины, которые могут помочь ему заниматься искусством, и что эти истины могут научить его тому, что он отчаянно хотел знать, — тому, как рисовать.

_________________________________________

Из Рисунок тенями: как наука научила Леонардо рисовать Франчески Фиорани.Используется с разрешения Farrar, Straus & Giroux. Copyright © 2020 Франческа Фиорани.

Леонардо да Винчи великий художник или великий ученый? | Леонардо да Винчи

Во Дворце происходит ссора. В Королевской коллекции говорится, что Леонардо да Винчи был ученым. Банда Национальной галереи говорит, что он был художником. Похоже, скоро кураторы будут лупить друг друга каталогами.

Ну, не совсем так. Но превосходная новая выставка анатомических рисунков Леонардо да Винчи в Королевской коллекции действительно предлагает другой взгляд на него по сравнению с не менее великолепной выставкой, недавно увиденной в Национальной галерее. В то время как «НГ» назвала его «художником» в названии выставки и продемонстрировала его картины, как никогда раньше, обеспечив беспрецедентные ссуды, куратор выставки в Королевской галерее утверждает, что в своей более поздней жизни Леонардо видел себя прежде всего как ученого, а более или менее бросил рисовать. Кто прав?

Скучно, они оба. Интересно, что нет. Ибо Леонардо был ученым и художником одновременно, причем совершенно невообразимым сегодня образом. Знаменитый образ Ч.П. Сноу о «двух культурах» искусства и науки, о великом разделении современного сознания, не применялся в 15-м и начале 16-го веков, когда жил Леонардо. Доступное «научное» знание было едва ли научным по современным стандартам. Большинство из них было унаследовано от Древней Греции и представляло собой любопытную смесь подлинного понимания, такого как постулируемое Демокритом существование атомов, и суеверного, или мифического, мышления, которое пронизывает сочинения Гиппократа.Леонардо был бесконечно любопытен. Он сам учился и экспериментировал сам. Он рисовал изобретения и пытался построить летательный аппарат. Но он также жил в мире позднего средневековья, что позволяло ему видеть аналогии между всеми природными формами: луковицей как моделью человеческой головы, деревянным летательным аппаратом как рукотворной «птицей». Другими словами, его знания никогда не мешали его воображению.

Анатомические рисунки в Королевской коллекции наиболее близки ему к современной науке.Они записывают его собственные вскрытия и наблюдают так внимательно и блестяще, что современные врачи все еще могут учиться у них. Он определенно сделал настоящие открытия благодаря простому наблюдению — сущности истинной эмпирической науки. Выставка делает эти открытия яснее, чем когда-либо прежде.

И все же каждая вена, которую он рисует, — это чудо искусства. Он никогда больше не художник, чем тогда, когда он больше всего ученый. Даже когда он терпеливо раскрывает природу сердечных клапанов, он рисует с такой нежной красотой, что вы задыхаетесь от сложного художественного достижения, тонких текстур и трехмерных иллюзий, даже когда вы восхищаетесь его проникновением в человеческое тело.Для меня анатомические рисунки Леонардо — это и иконы науки, и чудеса искусства.

Леонардо да Винчи и наука об искусстве – холст, созданный New Masters Academy

Я имел удовольствие взять интервью у Мартина Клейтона, главы отдела гравюр и рисунков Королевского собрания коллекций в Виндзорском замке, в котором хранится самая большая в мире коллекция работ Леонардо да Винчи.

Клейтон — известный эксперт по Леонардо. Он организовал выставки Леонардо в Королевской галерее Букингемского дворца в 1996 г. (Сто рисунков), 2002 г. (Божественное и гротеск) и 2012 г. (Анатом), читал лекции о Леонардо и написал несколько книг о Леонардо, в том числе Леонардо да Винчи: Анатом , Леонардо да Винчи: Механика человека , и Леонардо да Винчи: Божественное и гротескное .

Я спросил его, чем вызван его интерес к Леонардо да Винчи. Он усмехнулся и сказал мне, что его интерес к Леонардо был продуктом обстоятельств.

Клейтон только что закончил колледж, и ему посчастливилось получить работу в отделе гравюр и рисунков Королевского фонда коллекций в Виндзорском замке. Он был постоянно окружен рисунками Леонардо и развил увлечение и любовь к ним, особенно к анатомическим исследованиям Леонардо.

Интересно, что интерес Леонардо к анатомии также возник как результат обстоятельств.Леонардо изучал анатомию всего два периода своей жизни. Ранний период его анатомических интересов, в конце 15 века, был инициирован его желанием написать трактат о живописи.

Когда Леонардо начал исследовать тонкости человеческого тела — наиболее важную тему для художников эпохи Возрождения — для своего трактата о живописи, он был ошеломлен сложностью человеческого тела. Его увлечение привело к попытке основательно исследовать анатомию для отдельного научного трактата.

В Leonardo da Vinci: The Mechanics of Man Клейтон утверждает: «Ранние анатомические исследования Леонардо были довольно расплывчатыми, поскольку он хотел объяснить каждый аспект человеческого тела — не только структурную анатомию, но также зачатие и рост, выражение эмоции, природа чувств и так далее». (Клейтон 10).

Анатомические знания для Леонардо заключались не только в точном воспроизведении физических форм человеческого тела, он думал, что сможет лучше понять человеческие эмоции, если сможет получить доступ к их фундаментальным причинам. Он думал, по крайней мере сначала, что глубокое изучение нервной системы, например, позволит ему лучше понять и объяснить влияние эмоций на выражения человеческого тела.

По словам Клейтона:

“ Структурное, механическое совершенство тела было для Леонардо руководящим принципом в этой исследовательской кампании. Хотя к Богу никогда прямо не призывают… Леонардо хвалит «первого композитора такой машины»… и… он приписывает черту «хозяину»… Однако чаще «природа»… дается как автор той или иной черты – ибо например, «здесь вы видите мудрость природы в обеспечении двух причин для движения в каждой конечности»… он заявил, что «если эта композиция покажется вам чудесным произведением, вы должны считать это ничем по сравнению с душой, которая обитает внутри». архитектура; и действительно, что бы это ни было, это божественная вещь»… Фреска Тайной вечери была новаторским исследованием влияния эмоций на форму человека, его отношения и выражения »(Клейтон 21, 15-16) .

Несмотря на попытку Леонардо тщательно исследовать и объяснить человеческое тело, эмоции и душу, у него было не так много ресурсов для непосредственного изучения. Клейтон продолжает:

«Леонардо не смог продвинуться далеко по большинству этих предметов. Его статус был статусом ремесленника, и неудивительно, что ему было трудно найти человеческий материал для вскрытия… Таким образом, многие ранние анатомические наблюдения Леонардо были основаны на смеси полученной мудрости, вскрытия животных и простых предположений» (Клейтон 10).

Хотя Леонардо сосредоточился на практическом использовании анатомии для своего нового сочинения, вскоре его интерес к фундаментальным причинам анатомии снова стал самостоятельным занятием, и теперь, в отличие от прежде, он имел более широкий доступ к анатомическим ресурсы:

» Зимой 1507/08 года… ему было разрешено произвести вскрытие старика… и действительно, год или около того спустя он заявил: «Я вскрыл более десяти человеческих тел»… Число трупов, которое он утверждал, количество препарированных выросло с «более десяти» примерно в 1509 году до «более тридцати» к концу его жизни, а обилие рисунков, основанных на вскрытии человека, подтверждает, что у Леонардо теперь не было недостатка в материале.Следовательно, почти каждый рисунок и утверждение в записях Леонардо основано на непосредственном расследовании… » (Клейтон 18-20).

Я спросил Клейтона, как часто Леонардо проводил препарирование в этот период времени. Он ответил: «[] мы действительно не знаем. Я думаю, это было специально, когда труп становился доступным, и тогда он проводил с ним столько времени, сколько мог, пока он не приходил в негодность из-за разложения – несколько дней зимой, а тем более летом .

Но как это стремление к анатомическим знаниям повлияло на собственное творчество Леонардо? Клейтон сказал мне, что, несмотря на интенсивные исследования Леонардо анатомии, произведения Леонардо, казалось, отказывались от использования любых анатомических ссылок, чем больше он их изучал.

Например, картина Леонардо «Святой Иоанн Креститель », написанная между 1513 и 1516 годами ближе к концу жизни Леонардо, использует очень мало детализированной анатомии.Детали его анатомических исследований отбрасываются ради более общего, сверхчувственного подхода.

Я выразил Клейтону свое восхищение тем, что казалось несоответствием между научными занятиями Леонардо и его художественными усилиями. Клейтон ясно дал понять, что, по его мнению, между занятиями Леонардо искусством и наукой нет разрыва.

Искусство для Леонардо было научным занятием, а его анатомические рисунки, например, были его способом структурировать полученные знания.Исследования Леонардо были связаны не столько с простой практикой рисования, сколько с синтезом знаний, которые он искал о существовании.

Это сразу напомнило мне о метафизических исследованиях философа-просветителя о структуре знания. Леонардо, рисуя, занимался экзистенциально-практической — в отличие от чисто теоретической — попыткой раскрыть тайны того, как мы, как человеческие существа, существуем.

Клейтон согласился со мной и предположил, что Леонардо потенциально достиг бы большего во всех своих исследованиях, если бы он был сведущ в тех «философских методологиях», в которых есть интеллектуальное движение от общих, руководящих принципов к конкретным деталям.

Интересное заявление. Художнику легко привязаться к ненужным деталям и забыть, что естественная правда нашего предмета строится на его общей структуре, на его форме, на которую можно добавлять детали. Форма без деталей может выглядеть так, как мы задумали, но детали без формы часто приводят к беспорядку.

Однако, с учетом сказанного, что, если Леонардо был философским подходом к красоте? Марсилио Фичино был ведущим философом в Италии при жизни Леонардо и первым перевел произведения Платона с греческого на латынь, что сделало сочинения Платона более доступными для публики.Фичино даже написал комментарий к « Симпозиуму » Сократа, тексту о природе Любви.

Что, если Леонардо, подобно тому, как Сократ пересказывает изложение любви Диотимы на Симпозиуме , пытается перейти от частных переживаний красоты к более общему, идеальному пониманию красоты?

Вместо того, чтобы двигаться от понимания идеальной формы человеческого тела к созданию конкретного человеческого тела, Леонардо как бы пытается двигаться назад от конкретной анатомии трупа к эмоциям, нервной системе, затем к природе перед переходя к «божественной» душе и, наконец, к «композитору». Разве стремление Леонардо к анатомическим знаниям также является движением к тому, что он считал божественным, идеальным?

В начале 1490-х годов Леонардо создал Vitruvian Man на основе De Architectura Витрувия. Витрувий предложил:

«Чтобы части Храмов соответствовали друг другу и целому.Пупок естественно расположен в центре человеческого тела, и если у человека, лежащего лицом вверх, с вытянутыми руками и ногами, от его пупка как центра описать круг, он коснется его пальцев и пальцы ног. Не только кругом очерчено человеческое тело, в чем можно убедиться, поместив его в квадрат. Для измерения от ступней до макушки головы, а затем поперек полностью вытянутых рук мы находим, что последняя мера равна первой; так что линии под прямым углом друг к другу, окружающие фигуру, образуют квадрат» (Тайер).

Многие художники пытались нарисовать идеальную человеческую форму, используя в качестве отправной точки круг и квадрат, то есть пытались подогнать человеческую форму к идеальным платоническим формам. Это привело к тому, что их нарисованные фигуры имели удлиненные конечности и маленькие головы.

Леонардо решил начать с истины, подаренной ему природой, и вернуться к идеалу. Вместо того, чтобы пытаться вписать человеческую форму в круг и квадрат, Леонардо начал с точного представления человеческой формы. Затем он вписал круг и квадрат относительно двух положений, занимаемых человеческой формой: одно с распростертым орлом, а другое с руками, перпендикулярными остальной части тела.

Я считаю, что это отличный пример объединения науки и искусства.Леонардо научно исследует материалы, подаренные ему природой, но он использует эту информацию для поддержки своего поиска идеала, художественного поиска.

изо всех сил пытался найти баланс между искусством и наукой. Клейтон предполагает, что «забота Леонардо о пропорциях является основным элементом ранних анатомических исследований Леонардо… Но в попытке определить идеальные пропорции человека наблюдения Леонардо становились все более подробными, и поэтому формула идеальной красоты казалась еще более далекой.В начале 1490-х годов исследования Леонардо человеческого тела, его строения и явлений жизни сошли на нет» (Клейтон 15).

Клейтон и я согласились, что, возможно, исследования Леонардо, независимо от их научного или художественного характера, были скорее выражением характера человека, заинтересованного в раскрытии тайн вселенной. Таким образом, его художественные и научные занятия были актами личного исследования и развития.

Я спросил Клейтона, какой совет, по его мнению, дал бы Леонардо тем из нас, кто сегодня занимается подобными делами.Он ответил: «Нарисуй, потом подумай, потом нарисуй еще».

Процитированные работы

Клейтон, Мартин и Рон Фило. Леонардо да Винчи: Механика человека . Музей Дж. Пола Гетти, Getty Publications, 2010.

Тайер, Билл. «Марк Витрувий Поллион: Архитектура, Книга III». LacusCurtius • Витрувий об архитектуре – Книга III , 2017 г., penelope.uchicago.edu/Thayer/E/Roman/Texts/Vitruvius/3*.html.

Разум Леонардо да Винчи

На протяжении веков каждое поколение интерпретировало Леонардо да Винчи (1452-1519), находя его удивительно современным.К 500-летию со дня его смерти (2 мая 2019 г.) мы можем рассмотреть значение Леонардо в нашу эпоху. Наша фундаментальная природа как человеческих существ не изменилась за 500 лет, но наша среда изменилась с необычайной скоростью, как и наши взгляды на его достижения — и на наши собственные.

ПРИРОДА ГЕНИЙ

Леонардо — гений и мощный символ «универсального человека» из-за широты его интересов в искусстве, науке и технике, охватывающих дисциплины от химии (он открыл ацетон) до астрономии (он открыл lumen cinereum Луны). ) к математике (он открыл центр тяжести пирамиды) к работе с пластикой.

Гений принимает разные формы, и в случае с Леонардо мы признаем его ограниченность. Он защищался из-за отсутствия у него формального образования; он называл себя «omo sanza lettere» (человек без букв). У него были проблемы с основными арифметическими операциями, и его знание латыни было слабым. Он определенно не смог бы хорошо учиться в современной школьной системе, а его IQ мог бы оказаться низким. (Я не верю, что ему можно или нужно диагностировать какое-либо заболевание, такое как расстройство аутистического спектра или синдром дефицита внимания/гиперактивности.)

Многие люди задаются вопросом, мог ли бы быть такой гений, как Леонардо сегодня, или что сделал бы человек его склада. Возможно, другого такого, как он, быть не может, потому что современный мир требует огромной специализации. Многие из нас работают в областях, требующих междисциплинарного мышления. Но мало кто из ученых, врачей, поэтов или политиков сегодня называют гениями.

 ЕДИНОЕ ВИДЕНИЕ ЗАКОНОВ ПРИРОДЫ

Наука Леонардо основывалась на аристотелевском мире, сформированном 18 веками интерпретаторов.Он разработал систему того, что он назвал четырьмя силами природы: движение, вес, сила и удар. Хотя он изо всех сил пытался определить эти концепции, а многие идеи архаичны, показательно, что он разработал последовательную модель для всех природных явлений, начиная от макрокосма (например, геологические силы, которые приводят к образованию рек и океанов) до микрокосм (например, анатомия человека).

Я полагаю, что он был взволнован своей концепцией четырех сил и тем, как они повлияли на его искусство и науку.Сегодня мы находимся на похожем пути, стремясь к великому объединению законов физики, изучая природные явления от субатомных частиц до истории Вселенной. Немногие из нас распространяют эту попытку объединения и на искусство.

ВИЗУАЛИЗИРОВАННОЕ ЗНАНИЕ

Для Леонардо зрение было самым благородным из чувств и имело первостепенное значение, и его страсть к видению была чрезвычайной. «Глаз — это окно человеческого тела, через которое душа смотрит и наслаждается красотами мира.Из-за этого душа довольна своей человеческой тюрьмой, и без нее эта человеческая тюрьма является ее мучением», — пишет он в своем « Paragone » (сравнение искусств). Он подчеркивал способы визуализации знаний и был пионером в анатомической иллюстрации.

Для Леонардо живопись была наукой, а творческий акт рисования полезен для визуализации мира. Как анатом и физиолог, он в какой-то момент решил, что чувство зрения настолько важно, что оно должно быть опосредовано его собственной областью мозга, «импренсива».

Видеть также означает обращать внимание, и Леонардо делал это с исключительным терпением. Он ударял по пыльному столу и описывал узор, по которому пыль снова оседала. Он неоднократно проводил вскрытие тела, и когда его наблюдения противоречили наблюдениям его авторитетов, ему иногда удавалось освободиться и стать пионером оригинальных открытий.

ВЕРА В ОПЫТ

Леонардо чувствовал себя наиболее комфортно, полагаясь на свои чувства как на основу значимого опыта. Он резюмирует свое отношение к достоверности науки. «Мне кажется, что тщетны и полны заблуждений те науки, которые не рождены опытом, матерью всякой достоверности, непосредственным опытом, который в своем происхождении, или средстве, или цели прошел через одно из пяти чувств. И если мы сомневаемся в достоверности всего, что проходит через чувства, то насколько больше должны мы сомневаться в вещах, противоречащих этим чувствам, как, например, в существовании бога или души или в подобных вещах, по поводу которых всегда возникают споры и разногласия». пишет в своем «Трактате о живописи ».Для Леонардо эта вера в опыт была в значительной степени визуальной. В 21 веке мы понимаем, что не можем получить все знания из сенсорного опыта, и многие из нас, изучающих геномы или иным образом использующие компьютеры, столкнулись с ограничениями эмпиризма. Столкнувшись с сегодняшним миром, Леонардо, без сомнения, был бы блестящим визуализатором информации.

МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ НАУКИ

Мышление Леонардо было междисциплинарным. Когда он вводил воск в мозг или в сердце, чтобы сделать слепки внутренних органов тела, он заимствовал технику «потерянного воска», знакомую скульпторам.Когда он изучал трение и изобретал подшипники качения и шарикоподшипники, он пришел к выводу, что сопротивление трению различается в зависимости от характера контактирующих поверхностей и увеличивается прямо пропорционально нагрузке, и даже оценил (впервые) коэффициент трения. Но он пошел дальше, чтобы понять, что это относится не только к машинам, но и к движениям сухожилий по костям; к созданию тепла сердцем; и к производству голоса трением воздуха о голосовые связки.

ТВОРЧЕСТВО В НАУКЕ И ИСКУССТВЕ

Креативность — это производительность, отмеченная воображением. Творчество так же важно для искусства, как и для науки. Мы можем быть творческими как учителя, как студенты, как писатели и читатели. Мы можем оценить многогранность творчества Леонардо, и сегодня оно может вдохновлять нас.

Леонардо уникальным образом объединил науку, искусство и инженерию. В его время « scientia » относилось к знаниям, а « ars » относилось к мастерству рук.Современное различие между естественными и гуманитарными науками, классно описанное К.П. Снега не было, как сегодня. Леонардо как художник имел хорошие возможности для выполнения миссии ученого. Для Леонардо творческая, благородная цель художника — изобразить мир природы. Художник должен понимать весь мир так, как это сделал бы ученый.

РЕАЛИЗАЦИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ПОТЕНЦИАЛА

Сегодня мы можем оценить все, чего добился Леонардо, а также его многочисленные неудачи, видя человека, который уникальным образом реализовал свой потенциал.Его ценили как выдающегося художника еще при жизни, и у его поклонников было ощущение, что его исследования мира науки и техники были исключительными. Он вдохновлял поколения на протяжении 500 лет, и наше признание возросло в прошлом столетии, когда мы смогли интерпретировать его труды.

Поскольку постоянно растущий доступ к информации и технологиям формирует современный мир, мы, как общество, можем задуматься о таких ценностях Леонардо, как творчество, любознательность, талант и умение видеть. Мы восхищаемся его ценностями и можем задаться вопросом, как они вписываются в современное общество. Я не уверен, что он бы процветал. Мы также можем задаться вопросом, как его ценности могут помочь каждому из нас попытаться реализовать свой собственный потенциал; с этой точки зрения миллионы из нас вдохновляются его жизненным путем.

Леонардо да Винчи 1452–1519 Итальянский художник и ученый

Леонардо да Винчи, один из самых известных деятелей эпохи Возрождения, известен своими достижениями как художник, скульптор, архитектор, ученый и инженер.Из-за широкого круга его интересов он стал рассматриваться как высший пример универсального гения, любознательного и осведомленного во многих вещах. Пионер как в искусстве, так и в науке, Леонардо оставил множество работ, которые простираются от знаменитой картины Моны Лизы до рисунков птиц в полете и проектов летательных аппаратов.

ХУДОЖЕСТВЕННАЯ КАРЬЕРА

Хотя Леонардо создал относительно немного произведений искусства, он сыграл ключевую роль в формировании искусства эпохи Возрождения. Другие крупные художники того времени, такие как Рафаэль и Микеланджело, признавали мастерство Леонардо в живописи. Они узнали из его понимания расположения фигур, использования света и тени и различных личностей людей. Многие художники, особенно те, кто работал с ним, копировали его рисунки.

Начало карьеры. Леонардо родился в Анкиано, недалеко от города Винчи в регионе Тоскана в Италии. К 20 годам он жил во Флоренции, где вступил в гильдию художников*.Будучи учеником* в мастерской художника Андреа дель Верроккьо, он имел возможность заниматься скульптурой, литьем металлов, рисованием и изучением природы, а также живописью.

Самая ранняя сохранившаяся картина Леонардо, «Благовещение», , датируется 1473 годом. Его желание понять и воспроизвести элементы природы проявляется во многих аспектах этой работы, от воздействия света на человеческие лица до мелких деталей растений. Примерно в 1476 году Леонардо также работал над картиной Верроккьо « Крещение Христа», , написав лицо одного из ангелов и пейзаж. Сцена — водоем, обрамленный скалой в туманной атмосфере, — раскрывает интерес Леонардо к природе и его способность изображать ее.

Шедевром ранних лет Леонардо было Поклонение волхвов (1481), написанное для монастыря под Флоренцией. Он разместил фигуры на картине в новом и необычном расположении, с группой людей в форме пирамиды на переднем плане, окруженной кругом зрителей. Леонардо уделял большое внимание каждому жесту и выражению лица в сцене, делая каждую фигуру отчетливой.Он также использовал светотень — игру света и тени — чтобы придать объектам ощущение формы и веса. Однако около 1482 года художник уехал из Флоренции, оставив «Поклонение » незаконченным.

Леонардо отправился в Милан и в конце концов работал на Людовико Сфорца, правителя Миланского герцогства*. В письме к Людовико Леонардо описал себя как гражданского и военного инженера и скульптора. В Милане художник писал портреты, проектировал костюмы и декорации для театральных представлений при дворе, помогал украшать дворец Сфорца, разрабатывал архитектурные планы церквей. Он также спроектировал массивную статую человека верхом на лошади как памятник отцу Людовико, Франческо Сфорца. Однако эта работа так и не была завершена, поскольку Людовико Сфорца был изгнан из Милана в 1499 году.

Величайшим проектом Леонардо 1490-х годов была фреска* Тайная вечеря, написанная для миланского монастыря. Фреска сильно испортилась за столетия, но реставрация 1999 года вернула большую часть первоначального цвета и света. Набор «Тайная вечеря» отличается тщательно сбалансированным расположением фигур, умелым использованием перспективы* и индивидуальностью персонажей за столом.

Дальнейшая карьера. Покинув Милан в 1500 году, Леонардо провел время в Венеции, Мантуе и Флоренции. Он также служил архитектором и инженером дворянину Чезаре Борджиа. К 1503 году Леонардо вернулся во Флоренцию, где его пригласили написать большую фреску в недавно построенном зале совета. Результатом стала битва года при Ангиари, год, посвященный победе флорентийцев в 1440 году. К сожалению, Леонардо использовал экспериментальную технику рисования, которая оказалась неудовлетворительной, поскольку краска не высыхала.Когда художник Джорджо Вазари попытался восстановить центральную часть фрески в 1565 году, он уничтожил ее. Работа известна только по рисункам и копиям, сделанным другими художниками. В Битве при Ангиари Леонардо использовал такие детали, как искаженные человеческие лица и лошадей со скрежещущими зубами, чтобы показать чрезвычайное физическое напряжение битвы. Дизайн фрески представлял собой сложное взаимодействие многих частей, изученных многими более поздними художниками. Итальянский скульптор Бенвенуто Челлини назвал Битву при Ангиари, вместе с фреской Микеланджело в той же камере «школой для мира».

Работая над Битвой при Ангиари, Леонардо написал свою самую известную работу, Мона Лиза. Портрет жены видного флорентийского гражданина, Мона Лиза гармонично сочетает человеческие и природные элементы. Леонардо нарисовал голову и туловище модели в стиле сфумато, в котором используются мягкие вариации тонов, чтобы показать очертания форм. Теневой пейзаж создает настроение, которое идеально соответствует загадочной улыбке женщины.

К 1508 году Леонардо вернулся в Милан, который был захвачен французами.Там он работал над несколькими проектами, в том числе над планами памятника с группой лошадей на сложной основе. Хотя работа так и не была завершена, рисунки к ней показывают постоянный интерес Леонардо к движениям лошадей и всадников. Леонардо также работал над несколькими картинами, в том числе Святой Иоанн Креститель, в Милане.

После 1513 года Леонардо провел некоторое время в Риме. По сравнению с такими художниками, как Микеланджело, Рафаэль и Донато Браманте, он мало способствовал художественной жизни города.Тем не менее, он работал над картиной «Богоматерь с младенцем со святой Анной и ягненком», еще одной композицией с плотно упакованными фигурами, расположенными в виде пирамиды. В 1517 году Леонардо отправился во Францию ​​по приглашению нового короля Франциска I. Художник, возможно, взял с собой несколько картин для работы, в том числе Мона Лиза и Святой Иоанн Креститель. При французском дворе Леонардо составил план огромного королевского дворца. Однако он так и не был построен, потому что он умер в 1519 году.Спустя долгое время после смерти Леонардо сборник его сочинений по искусству был опубликован как «Трактат о живописи» (1651).

НАУКА И ТЕХНИКА

Леонардо считал, что теория искусства и научное исследование тесно связаны. Он считал, что художники лучше, чем кто-либо другой в обществе, способны наблюдать реальность и сообщать о своем восприятии ее другим. Он занимался научными исследованиями, основывая идеи и теории на собственном опыте и остром наблюдении.

Как художник Леонардо хотел понять человеческую форму, чтобы он мог ее нарисовать. Это привело его к страстному интересу к анатомии и к вскрытию человеческих трупов, чтобы выяснить, как работают мышцы. Между 1490-ми и примерно 1515 годом он сделал много заметок на эту тему, в том числе рисунки для иллюстрации научной работы по анатомии (так и не написанной).

Леонардо тоже интересовался машинами. Он сконструировал ряд устройств, таких как орудие с тремя стойками стволов и бронетранспортер.Однако как изобретатель он наиболее известен своими работами в области пилотируемых полетов. Рисунки в записных книжках Леонардо показывают, что он тщательно изучал полет птиц и движение воздуха и что он сделал множество проектов летательных аппаратов.

Геология, изучение истории и особенностей Земли, также привлекла внимание Леонардо. Используя свою поразительную наблюдательность, он исследовал такие вопросы, как происхождение окаменелостей и роль воды в формировании земли.

( См. также Искусство; Искусство в Италии; Математика; Наука; Технология.)

* Duchy

Территория Правил герцог или герцогиня

* Fresco

на росписью на гипсовой стене

* Перспектива

Художественная техника для создание иллюзии трехмерного пространства на плоской поверхности

Математик Леонардо

Леонардо да Винчи известен как художник и изобретатель, но он также был и математиком.