Легальное толкование это: Легальное толкование — это… Что такое Легальное толкование?

21.3 Виды толкования права. Теория государства и права

21.3

Виды толкования права

Толкования-разъяснения права различаются в зависимости от субъектов, которые дают толкования норм права или отдельных актов. Выделяют два главных вида толкования по этому основанию: официальное и неофициальное.

Официальное толкование-разъяснение права: а) дается уполномоченными на это государственными органами или должностными лицами; данное полномочие закрепляется в специальных актах; б) имеет обязательное значение для других субъектов; в) является юридически значимым, так как вызывает юридические последствия и ориентирует на единообразное понимание юридической нормы.

Неофициальное толкование права дается субъектами, не имеющими официального статуса, не обладающими полномочиями официально толковать нормы права. Оно дается в форме рекомендаций, советов и не вызывает юридических последствий, т. е. лишено властной силы.

Официальное толкование норм права, в свою очередь, подразделяется на нормативное и казуальное.

Нормативное толкование — это разъяснение общего характера, имеющее силу для всех возможных в будущем случаев применения нормы права. Оно может вызываться как неясностью закона, неадекватным выражением воли законодателя, так и неправильным пониманием закона правоприменяющими органами и должностными лицами. Следовательно, нормативное официальное толкование имеет целью дать общий ориентир для правоприменения и относится к неограниченному числу случаев (подобно нормативному правовому регулированию).

Нормативное толкование делится на

аутентичное (авторское) и легальное (разрешенное, делегированное).

Аутентичное официальное толкование исходит от органа, издавшего данный акт. Иначе говоря, аутентичное толкование вправе давать все правотворческие органы, но в отношении только своих актов. Например, законодатель может давать толкование всех законодательных актов, Правительство — толковать лишь свои акты и т. д. Следует обратить внимание на возможность официального толкования федеральных законов. Конституционный Суд РФ в постановлении от 17 октября 1997 г. отметил, что акт официального толкования закона должен приниматься, подписываться и обнародоваться в том же порядке, что и толкуемый закон. Следовательно, акту аутентичного толкования необходимо пройти ту же законодательную процедуру, которая установлена для толкуемого закона. Законодательный орган имеет право поручить соответствующим органам исполнительной власти разъяснять тот или иной закон, но это будет акт легального толкования.

Легальное толкование носит подзаконный характер и осуществляется по поручению органа, издавшего конкретный акт, или когда этому органу дается соответствующее полномочие законодателем. Например, Верховный Суд РФ, обобщая судебную практику, дает судам разъяснения по вопросам применения закона к той или иной категории дел.

Эти разъяснения обязательны для всех судов. Примером официального нормативного легального толкования служат постановления Конституционного Суда РФ, в частности толкования Конституции РФ.

Казуальное толкование также относится к официальному виду. Оно дается компетентным органом по конкретному случаю, по поводу конкретного дела и обязательно лишь для него. Необходимость данного вида толкования возникает в случаях неправильного применения действующего законодательства по конкретному юридическому делу. Хотя казуальное толкование обязательно только для конкретного случая, однако оно служит образцом для других органов, рассматривающих аналогичные дела или применяющих данную норму.

В юридической литературе иногда подразделяют нормативное и казуальное толкование права на два подвида: судебное и административное.

Судебное толкование нормы права есть разъяснение смысла норм права, осуществляемое судами. Оно направлено на правильное и единообразное применение закона в деятельности судов и обязательно для них.

Административное толкование нормы права дается исполнительными органами власти и касается вопросов управления, социального обеспечения, финансов, налогов, труда.

Неофициальное толкование может быть как устным, так и письменным. Различают три разновидности неофициального толкования: обыденное; профессиональное; доктринальное (научное).

Обыденное толкование нормы права может даваться любым гражданином в повседневной жизни. Это также толкование, даваемое при обсуждении законопроектов.

Профессиональное (или компетентное) толкование исходит от лиц, имеющих специальное образование (адвокаты, прокуроры, нотариусы, юрисконсульты и др.).

Доктринальное толкование осуществляется специальными научно-исследовательскими институтами, учеными или группами ученых в статьях, научной литературе, в комментариях, при юридической экспертизе законопроектов и т.  д. Этот вид толкования не является обязательным, но его сила основывается на авторитете научного учреждения или отдельного ученого и оказывает большое влияние на процессы правотворчества и правоприменения. В частности, комментарии кодексов и отдельных наиболее важных законов получили большое распространение в судебной и иной юридической практике. И хотя на них нельзя ссылаться в обосновании принимаемого решения, однако они служат незаменимым справочным материалом и способствуют укреплению законности.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

К вопросу о проблемах толкования закона в Российской Федерации

Под толкованием закона понимается интеллектуальный процесс, состоящий из двух обязательных этапов: уяснения (определение смысла правовых норм самим субъектом толкования) и разъяснения (доведение субъектом толкования уясненного им смысла до иных заинтересованных лиц).

Толкование подразделяется на официальное и неофициальное. Поскольку неофициальное толкование имеет значение только для разрешения научных и бытовых вопросов, не является обязательным для органов судебной власти, представляется целесообразным не останавливаться на нем подробнее в рамках данной работы.

Официальное толкование подразделяется на:

1. Аутентическое толкование — это разъяснение смысла закона, исходящее от органа, принявшего его.

2. Легальное толкование — это разъяснение закона дается органом государственной власти, уполномоченным на то законом.

3. Судебное толкование дается любым судебным органом при применении уголовного закона в процессе рассмотрения конкретных уголовных дел. К данному виду толкования относятся и руководящие постановления Пленума Верховного Суда РФ.

Толкование уголовно-правовых норм при рассмотрении конкретного уголовного дела и для конкретного случая судебным органом называется казуальным толкованием.

Рассматривая вопрос казуального толкования Ч. Беккариа справедливо замечает: «судьям не может принадлежать право толковать уголовные законы исключительно в силу того, что они не являются законодателями. Судьи не получили законы в наследство от наших предков как традицию или завет, которые не оставляют потомкам ничего другого, кроме повиновения. Наоборот, они получают их от живого общества или суверена, его представляющего, как хранителя результатов всеобщего волеизъявления своих современников».

Я согласен с этим положением, считаю, что первоочередная задача закона, как регулятора общественных отношений, это его способность отвечать текущим интересам общества. Тогда и только тогда, когда действующий закон не направлен на самовоспроизводство политической власти, но воплощает собой реальные чаяния общества можно говорить о его общеобязательности.

Ч.Беккариа развивает свою мысль, отмечая: «по поводу всякого преступления судья должен построить правильный силлогизм, в котором большой посылкой служит общий закон, а малой — конкретный поступок, противоречащий или соответствующий закону; заключение — оправдание или наказание.

Если же судья по принуждению или по собственной воле построит не один, а два силлогизма, то тем самым он откроет лазейку неопределенности».

Здесь представляется целесообразным отметить, что неопределенность закона может возникнуть не только из ошибки, допущенной судьей, при его казуальном толковании, но и из первоначальной неоднозначности защищаемых законом общественных отношений. Например, статьей 228 Уголовного кодекса РФ, помимо прочего, запрещается приобретение и хранение лицом наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов. Остается совершенно непонятным по какому принципу государством решается вопрос по запрету тех или иных общественных отношений, результатом которых является нанесение лицом вреда собственному здоровью.

Разумеется, государство, как общественное образование, защищающее интересы своих граждан, должно существовать исключительно с целью защиты этих самых интересов. Однако, как быть, когда совершеннолетний дееспособный гражданин самостоятельно нарушает свои же интересы? Если государство должно вмешиваться в подобные отношения — то каков предел его вмешательства? Ведь употребление наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, если понимать данное деяние как акт причинения ущерба гражданином самому себе, не имеет принципиального отличия от легальных актов причинения ущерба (употребление алкоголя, табакокурение, пирсинг, набивание татуировок и т. д.).

Таким образом, судье для толкования достается изначально недостаточно определенная норма закона что априори делает любое вынесенное решение неопределенным.

Ч.Беккаре видит причину этого в том: «что судьи не прислушиваются к постоянному и отчетливому гласу закона, а идут на поводу у толкования, ошибающегося и непостоянного».

Но ошибочным будет считать, что глас закона заключается в его формальном определении. Форму закону придает уполномоченный на то орган государственной власти (В РФ это Федеральное собрание). Однако, ни представительность данного государственного органа, ни его сменяемость не смог гарантировать соответствие гласа закона чаяниям общества.

В странах с романо-германской правой системой и невозможно достигнуть такого соответствия. Ибо сменяемость общественной морали и нравственности по своим темпам значительно опережает сменяемость любых представительных органов власти.

Решением данной проблемы мне видится необходимость грамотной имплементации судебного прецедента в нашу правовую систему. Только когда судья при рассмотрении дела сможет выйти за рамки противоречащего разуму закона и принять решение в соответствии с конкретными обстоятельствами дела. Только при таких условиях можно будет говорить не только о по-настоящему судебном толковании закона, но и о реальном существовании принципа разделения властей (ст.10 Конституции РФ), когда противоречащие общественным интересам предписания законодательных органов власти будут иметь широкую возможность для толкования органами судебной власти.

И только такой подход уведет нас от деспотизма закона к его настоящей роли — регулятора общественных отношений.

§ 5. Толкование уголовного закона

§ 5. Толкование уголовного закона

Под толкованием принято понимать уяснение или разъяснение смысла уголовного закона, выявление воли законодателя, выраженной языковыми средствами в форме правовой нормы, в целях точного его применения.
Толкование не является какой-либо стадией реализации закона. Оно выступает составной частью процесса применения уголовно-правовых норм.
Различается толкование закона: по субъекту, по приемам, по объему, по целям. По субъекту, разъясняющему закон, выделяется легальное, судебное и доктринальное толкование.
Легальным признается толкование, даваемое органом, который в силу закона управомочен это делать. Право толкования принадлежит Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации. Следовательно, легальным толкованием занимается только орган, принявший уголовный закон. Это может делаться лишь в форме постановлений Государственной Думы. Такое толкование обладает юридической силой, т.е. является обязательным для субъектов, реализующих уголовный закон.
Аутентическое толкование совпадает с легальным. Обязательность такого толкования для всех органов, учреждений, должностных лиц, граждан России не меняет его юридическую природу.
Судебное, или казуальное, толкование — это толкование, даваемое судом. Оно может быть двух видов. Во-первых, толкование, содержащееся в приговоре, определении или постановлении суда любой инстанции по конкретному делу. Оно, безусловно, имеет обязательную силу, но ограничено рамками дела и конкретными адресатами: осужденными или оправданными лицами, государственными органами, учреждениями и организациями, к которым эти решения в той или иной мере относятся. Во-вторых, толкование уголовного закона дается Пленумом Верховного Суда РФ. Его постановления принимаются для нижестоящих судов, но имеют значение и для других органов, применяющих уголовный закон (например, для органов следствия при квалификации преступлений по расследуемым делам).
К доктринальному толкованию относится разъяснение законов, даваемое научными учреждениями, учеными-юристами, практическими работниками. Такое толкование не имеет обязательной силы, но способствует глубокому и правильному познанию уголовного законодательства, практики его применения, повышению качества отправления правосудия по уголовным делам, формированию и совершенствованию уголовных законов.
По признаку обязательности толкования в литературе не без основания предлагается выделять два основных его вида:
1) обязательное, к которому относится легальное (аутентическое), и
2) судебное толкование, толкование необязательное, охватывающее доктринальное толкование.
По приемам различаются: грамматическое (филологическое), систематическое, историческое и логическое толкование.
Грамматическое (филологическое) толкование состоит в уяснении смысла уголовного закона путем этимологического и синтаксического анализа его смысла. Используемые в законе понятия, термины, слова зачастую нуждаются в точном определении. К этому приему толкования часто обращается Пленум Верховного Суда РФ.
Систематическое толкование (вернее, системное) заключается в сопоставлении анализируемого положения закона с другим законом. Следовательно, данный прием предполагает выявление всех других, как уголовно-правовых, так и норм иных отраслей права, которые могут повлиять на понимание уголовного закона. Например, нельзя уяснить содержание норм Особенной части УК без обращения к его Общей части. Зачастую возникает необходимость сопоставления нескольких норм только Особенной части.
При систематическом толковании часто приходится сравнивать нормы различных отраслей права. Практически невозможно понять содержание норм без обращения к подзаконным актам при бланкетной диспозиции.
При историческом толковании воля и мысль законодателя устанавливаются путем обращения к той социально-экономической и политической обстановке, в которой был принят законодательный акт. Это обычно делается на основании материалов, предшествовавших принятию закона.
В УК есть нормы, которые приняты во исполнение международно-правовых обязательств России. Исторический метод познания их сущности требует, чтобы были исследованы не только внутригосударственные причины принятия закона, но и международная обстановка, волеизъявление государств — участников соответствующих конвенций, соглашений, договоров.
Логическое толкование в отличие от других приемов позволяет установить часто встречающиеся противоречия между желанием законодателя и словесной формой его отражения, тем самым установить подлинный объем уголовно-правовой нормы, границы ее действия. Путем логического анализа раскрывается смысл отдельных элементов и признаков состава преступления. Выводы суда по конкретному делу, например о форме и виде вины, наличии или отсутствии определенных мотивов и целей, служат примером логического толкования. Логическая ошибка может привести к неверному истолкованию закона.
Толкование по объему может быть буквальным (адекватным), ограничительным (рестриктивным) и распространительным (экстенсивным).
Под буквальным (адекватным) понимается толкование уголовного закона в точном соответствии с его текстом, когда слова и смысл закона полностью совпадают. При ограничительном толковании закону придается более узкий, более ограничительный смысл, чем это вытекает из буквального текста закона.
Распространительное толкование заключается в том, что закону придается более широкий смысл, чем это вытекает из его буквального текста. К нему прибегают в тех случаях, когда буквальный смысл текста уже содержания уголовно-правовой нормы, словесное ее выражение неадекватно выражает волю законодателя. Распространительное толкование расширяет границы действия закона, дает возможность применять его к более широкому кругу случаев, в отношении большего круга лиц.
Распространительное толкование имеет некоторое внешнее сходство с аналогией. Однако различие между ними носит принципиальный характер. Аналогия предполагает отсутствие закона, пробел в законодательстве и означает применение нормы уголовного права к случаю, прямо не предусмотренному в законе, но сходному с тем или иным преступлением.
В зависимости от целей толкования выделяются толкование-уяснение и толкование-разъяснение.
Толкование-уяснение является необходимым элементом процесса реализации норм уголовного права. Субъект права «для себя» толкует норму с целью его применения. Толкование-разъяснение («для других») имеет место в тех случаях, когда оно дается для применения закона в будущем другими органами.

понятие, принципы, классификации – тема научной статьи по праву читайте бесплатно текст научно-исследовательской работы в электронной библиотеке КиберЛенинка

Г.А. Жигачев*

ТОЛКОВАНИЕ НОРМ ПРАВА КАК МЕХАНИЗМ РАЗРЕШЕНИЯ ЮРИДИЧЕСКИХ КОНФЛИКТОВ: ПОНЯТИЕ, ПРИНЦИПЫ, КЛАССИФИКАЦИИ

Ключевые слова: официальное толкование норм права, неофициальное толкование норм права, субъект толкования, юридический конфликт, право-реализующий субъект.

G.A. Zhigachev. Interpretation of Legal Norms as a Way to Solve Legal Conflicts: Notion, Principles, Classification

Interpretation of legal norms is one of the most important methods of conflict settlement in law enforcement activities. The author thoroughly studies all the ways of interpretation of legal norms and gives classifications based on subjects, necessity, methods and extent. The features of formal (legal, authentic, delegated and causal) and informal (doctrinal and scientific) interpretation are given in a specific manner, and it’s stressed that they are not to be opposed to each other. On the contrary, they are to be used together to make the implementation of the actual legislation more accurate and correct. This aspect of the research should be certainly taken into account by practicing lawyers and legal scholars.

The author pays much attention to the methods of interpretation, such as historical, systematic, grammatical and logical. The author’s characteristic of the historical interpretation of legal norms is of particular interest. Applying a norm, one should not only take into account its historical background, but also carry out a comparative analysis aimed on finding similar regulations in foreign sources. This method is of great importance in the law-making process, as comparative legal studies make it possible to find out the necessity offoreign institutions extrapolation for Russian legal situation.

The article concludes with the general points concerning the gradation of inter-pretating materials (interpretation acts) according to their contents and sphere of distribution, which are also of great scientific interest.

Уяснение норм права, не всегда приводит к полной ясности и определенности их содержания. Это объясняется различными причинами. Например, недостаточной юридической подготовкой граждан, что вызывает затруднения в уяснении действительного смысла нормы права; некоторыми противоречиями, встречающимися в практике применения правовых норм. Все указанные обстоятельства влекут возникновение юридических конфликтов. В таких слу-

* Канд. пед. наук, профессор Тульского государственного педагогического университета. [salvatonosa @mail.m]

чаях требуется специальное разъяснение содержания правовых предписаний. Толкование-разъяснение обеспечивает полную и точную реализацию правовых норм, исключает ошибки в практике их применения.

Прежде чем реализовать ту или иную статью действующего законодательства, необходимо понять, уяснить ее смысл и назначение. Иначе говоря, добиться ее правильного толкования, имея при этом в виду, что эта операция вовсе не создает правового правила, а лишь выявляет содержание его текста.

Необходимость толкования обусловлена той простой причиной, что статьи закона (подзаконного акта) формулируются в качестве общих, типичных правил поведения (норм) и в силу этого не могут предусмотреть всех конкретных обстоятельств их реализации. Кроме того, статьи формулируются в различных выражениях, в той или иной последовательности, в непосредственной или опосредованной связи и взаимодействии с иными статьями, институтами и отраслями законодательной системы. Поэтому требуется уяснение каждой статьи, предварительный анализ при каждом акте ее реализации, правовом решении каждого жизненного случая, факта, ситуации. В этом суть толкования.

Толкование может быть произвольным, субъективистским, угодным тому или иному лицу. Еще Ч. Беккариа писал: «У каждого человека своя точка зрения, у каждого в разное время она различна. Дух закона зависел бы, следовательно, от хорошей или дурной логики судьи, от хорошего или дурного его пищеварения, он зависел бы от силы его страстей, от его слабостей, от его отношения к потерпевшему и от всех малейших причин, имеющих в непостоянном уме человека образ каждого предмета»1.

В целях предотвращения произвола в толковании той или иной статьи закона (подзаконного акта) правоведение и правовая практика установили определенные рамки, в пределах которых выработаны научно обоснованные принципы толкования.

Прежде всего, должны быть установлены официальные издания соответствующих правовых актов (со всеми последующими изменениями и дополнениями), компетенция органов, их принявших. Это требование обусловлено тем, что в неофициальных изданиях нормативно-правовых актов (сборниках, учебниках, научных работах и т. д.) часто встречаются неточности и опечатки, влекущие за собой искаженное понимание смысла, содержания и назначения данных актов.

Затем предлагается классификация толкования по субъектам, обязательности, приемам и объему.

Субъектами толкования могут быть любые лица, заинтересованные в правильном осмыслении сущности, содержания, обязательности и объема соот-

1 Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М., 1939. С. 209-210.

ветствующих статей закона (подзаконного акта), института, отрасли или всего законодательства. Однако толкование любым лицом не носит обязательного характера для других лиц и государственных органов, призванных реализовать ту или иную статью закона. Обязательный характер обретает лишь то толкование, которое осуществляется компетентными или уполномоченными законом государственными органами (например, Конституционным Судом Российской Федерации). В этом случае толкование приобретает формальную, легитимную, обязательную силу.

Официальное толкование делится на четыре вида: легальное, аутентическое, делегированное и казуальное. Легальное толкование производится уполномоченными государственными органами (или по уполномочию государства общественными организациями) в специальном правовом акте.

Разновидностями легального толкования являются аутентическое и делегированное толкование. Аутентическое толкование исходит от того государственного органа, которым издан (принят) данный нормативно-правовой акт. Делегированное толкование основывается на законе, наделившем тот или иной орган общественной организации правом толкования тех или иных нормативно-правовых актов, принятых компетентными государственными органами.

Легальное (как аутентическое и делегированное) толкование призвано оперативно устранять неясности и, следовательно, затруднения, возникающие в правоприменительной практике. При этом следует иметь в виду, что в отличие от самих нормативно-правовых актов акты легального (в том числе аутентического и делегированного) толкования обладают обратной силой.

Казуальное толкование имеет ту особенность, что исходит от судебных или иных (административных) компетентных органов в связи и по поводу рассмотрения и решения конкретного судебного (или административного) дела. Поэтому в отличие от легального толкования, имеющего общеобязательное значение, казуальное толкование имеет обязательную силу не для всех, а лишь для лиц, проходящих по данному делу (т. е. распространяется на персоналии). Однако при всей конкретности персонификации казуального толкования, оно имеет и то общее значение, что совершенствует и унифицирует деятельность судей и иных должностных лиц административных органов, которые должны постоянно знакомиться с актами каузального толкования, учитывать их в своей работе.

Официальное толкование имеет тот важный смысл, что способствует единообразному пониманию и реализации нормативно-правовых установлений и тем самым служит укреплению единства законности и правопорядка.

Неофициальное толкование — разъяснение смысла, содержания и назначения статьи закона (подзаконного акта) или института, отрасли, всей системы действующего законодательства, предлагаемое общественными организация-

ми, культурно-просветительными учреждениями, отдельными лицами. Особый характер имеет так называемое доктринальное толкование, исходящее от специальных научно-исследовательских институтов, учебных заведений юридического профиля, ученых-юристов в их научных трудах, докладах, лекциях, выступлениях на различных конференциях, сессиях, «круглых столах», адвокатов, юрисконсультов и т. д.

В отличие от легального и казуального видов толкования доктринальное толкование не имеет обязательной силы, хотя и весьма существенно содействует совершенствованию деятельности государственных, прежде всего правоохранительных, органов, повышению уровня правосознания и правовой культуры должностных лиц и населения страны.

Необходимо здесь оговорить следующее. Научность доктринального толкования нельзя противопоставлять якобы ненаучности легального толкования, поскольку последнее основывается на научном знании, использует, учитывает доктринальное толкование. Различие между доктринальным и легальным толкованием проводится не по линии уровня научности, а по линии их необязательности и обязательности для правоприменяющих органов.

Существует множество приемов толкования, среди которых основными являются: историческое, систематическое, грамматическое, логическое.

С помощью исторического толкования выясняется содержание соответствующей статьи закона (подзаконного акта), института, отрасли, всей законодательной системы с точки зрения характера тех общественных отношений, которые их породили, условий места и времени их создания и введения в действие. Иначе говоря, необходимо проследить, как то или иное нормативно-правовое установление возникло, как развивалось, какие изменения или дополнения претерпело в своей истории. Иногда эти исторические обстоятельства указаны в самом законе (в частности, в его преамбуле), и тогда понять их не составляет особого труда. При очевидной исторической обусловленности того или иного нормативно-правового акта нет надобности и в его толковании. Но когда эти обстоятельства не описаны, когда они отсутствуют, то необходимо обратиться к их изучению по соответствующим документам и литературным источникам (в частности, обоснование инициатора соответствующего законопроекта, стенограмма его обсуждения, протокол голосования, историко-право-вые исследования и т.д.).

При этом следует иметь в виду, что применению подлежит закон (подзаконный акт), а не мотивы его создания и принятия, не намерения законодателя, а сам закон. Важно также сравнить толкуемую статью закона с соответствующими статьями, ранее принятыми (особенно по тому же предмету правового регулирования), что позволит провести сравнительный анализ и определить преимущества новой и старой статей нормативно-правовых актов. Подобный

анализ целесообразно проводить и с аналогичными статьями иных (зарубежных) законодательных систем. При этом следует понимать, что историческим толкованием не исчерпывается понимание соответствующих нормативно-правовых актов. Поэтому необходимо использовать и другие приемы толкования.

Систематическое толкование, вытекающее из системности законодательства, предполагает выяснение положения (места) статьи закона (подзаконного акта) в системе самого закона и законодательной системы в целом, сопоставление, соотношение и взаимодействие с другими статьями данных систем. Иначе говоря, систематическая связь должна быть установлена и между статьями, имеющимися в иных законах и подзаконных актах, в том числе и зарубежных. Изолированное толкование одной статьи, вне ее связи с другими статьями определенной законодательной системы может породить искаженное представление о смысле толкуемой статьи, тогда как ее сопоставление с другими статьями легко устраняет ошибочность такого представления.

Систематическое толкование может также обнаружить наличие пробелов в законодательстве. Если эти пробелы невозможно восполнить путем аналогии закона и аналогии права (в тех отраслях законодательства, где они допустимы), то остается информировать об этом законодателя (иной правотворческий орган) или выступить с соответствующей законодательной инициативой.

Следует также иметь в виду, что в законодательстве есть как общие, так и специальные правила. Специальные правила ограничивают или конкретизируют общие статьи. Наряду с отмеченным в законодательстве встречаются отсылочные статьи, что требует привлечения к анализу той статьи, к которой делается отсылка.

Грамматическое толкование позволяет соблюдать правильное пользование словарным фондом и его развитием. Оно заключается в установлении содержания статьи закона (подзаконного акта) путем анализа ее словесного выражения на основе грамматических правил, разбора расположения и связи слов, связи между подлежащим и сказуемым, знаков препинания и т.д. В тех случаях, когда смысловое значение слов и выражений изменилось, им должно придавать то значение, которое они имели в момент создания статьи. Иногда одним и тем же словам, употребленным в статьях, придается нетождественное значение (например, «имущество» или «трудоспособность»). В этих случаях следует из смысла той или иной статьи понять, какое именно значение придано слову. При этом необходимо обращать внимание на союзы (соединительные и разделительные), на правильность использования глаголов и причастных оборотов.

Логическое толкование, основанное на использовании методов логического мышления, позволяет выяснить содержание статьи закона (подзаконного акта), исходя из смысла слов и выражений, употребленных в нем. Если в статье

отсутствует один из элементов (частей) правовой нормы, то следует мысленно его восстановить, обнаружить те статьи, в которых содержится ее гипотеза или санкция. Важно также уяснить логическую связь толкуемой статьи с другими статьями, где они помещены, какие статьи предшествуют толкуемой статье и какие следуют за ней и т.д. Зачастую статья закона (подзаконного акта) формулируется таким способом, что устанавливаются исключения из общих правил, определенных законодательством. В этих случаях необходимо выяснить условия таких исключений.

Если в нормативно-правовом акте слову или термину придается отличное значение от общеупотребительного, то это слово (термин) должно сопровождаться объяснениями, что и позволит его толковать в соответствии с тем смыслом, которое придает ему законодатель. Однако смысл слова или термина, установленный законодателем для данной отрасли законодательства, вовсе не обязательно распространять на другие отрасли, поскольку употребленное слово или термин в последних может быть иным. Не следует, таким образом, разным словам и терминам, употребляемым в законодательстве, придавать одно и то же значение. Надо в каждом случае выяснять, какой смысл придан тому или иному слову или термину в нормативно-правовом акте.

Отмеченные приемы толкования нельзя рассматривать как самостоятельные, изолированные и независимые друг от друга. Они используются одновременно, в их системной взаимосвязи и тесном единстве. Только при таком использовании этих приемов обеспечивается правильное, всестороннее толкование статей закона и статей иных подзаконных актов.

По объему толкования различаются на буквальное, распространительное и ограничительное.

В результате буквального толкования устанавливается точное содержание статьи закона (подзаконного акта), выраженное в ее тексте. Данное толкование не следует отождествлять с грамматическим, осуществляемым, как было отмечено выше, в целях установления содержания соответствующей статьи на основе анализа ее грамматического выражения. Буквальное толкование призвано установить выражение статьи, т. е. не уже и не шире ее текста.

Распространительное толкование придает словам и выражениям статьи более широкое значение, чем это вытекает из нее самой. Иначе говоря, распространительное толкование используется тогда, когда по смыслу статьи ее применение должно охватывать и те аналогичные общественные отношения, которые не вытекают из ее буквального текста. Чаще всего распространительное толкование используется в случаях, когда в статье закона (подзаконного акта) представлен незавершенный перечень субъектов, обстоятельств и др., выраженный в словах «другие», «иные», «так далее». При исчерпывающих перечнях распространительное толкование исключается.

Ограничительное толкование предусматривает сужение буквального текста статьи, т. е. статья толкуется в более узком смысле, чем буквально следует из ее текста.

Это толкование используется в тех случаях, когда формулировка статьи шире, чем ее смысл, и поэтому эта формулировка ограничивается по сравнению с буквальным текстом статьи. Иначе говоря, ограничительное толкование свидетельствует о том, что толкуемую статью следует применять к более узкому кругу судебных и административных дел, чем это вытекает из буквального смысла ее текста. Недопустимо ограничительное толкование законченных перечней в статье закона (подзаконного акта).

Буквальное толкование статей закона и иных нормативно-правовых актов является основным, а распространительное и ограничительное толкования являются дополнительными и используются лишь в исключительных случаях, когда иные, близкие по смыслу статьи корректируют содержание толкуемой статьи. Здесь важно иметь в виду, что распространительное или ограничительное толкование статьи закона (подзаконного акта) — не произвольное расширение или сужение ее содержания до желаемого результата толкующего, а приведение содержания статьи в соответствие с волей законодателя, которая из-за законодательно-технических недостатков оказалась не полно или не точно выраженной. Иначе говоря, распространительное и ограничительное толкования должны осуществляться intra legem (в пределах закона), но отнюдь не prae-ter legem (в обход закона) или contra legem (вопреки закону).

Толкующий не должен дополнять, изменять или произвольно корректировать текст правового установления в угоду текущих или сиюминутных политических ситуаций ради удовлетворения интересов отдельных социальных общностей. Законы и иные нормативно-правовые акты создаются не в интересах какой-то отдельной социальной группы, а в интересах всего общества. Законодательство и его толкование должно быть определенным, точным и стабильным.

И еще один момент, связанный с темой. В юридической литературе часто проводится различие между понятиями «уяснение» и «разъяснение» толкуемого нормативно-правового акта. Уяснение — это процесс толкования данного акта правореализующим субъектом, так сказать, для себя, для собственного использования. Разъяснение — это толкование, адресованное всем правореали-зующим субъектам (в частности, постановление Пленума Верховного Суда РФ по определенной категории дел). Толкование «всем» приобретает характер нормативный, поскольку формулируется в виде общего правила. Отсюда и так называемое нормативное толкование.

Следует, однако, иметь в виду, что нормативное толкование вовсе не правотворчество, не создание новых нормативно-правовых актов.

Таковы основные правила толкования законодательства, их строго научное использование гарантирует правильную реализацию правовых предписаний действующего законодательства.

Разъяснение норм права — это указания или рекомендации, направленные на раскрытие действительного содержания норм. В зависимости от субъектов, разъясняющих правовые нормы, толкование-разъяснение подразделяется на официальное и неофициальное.

Официальное толкование — это такое разъяснение нормы права, которое дается компетентными органами. Оно обязательно для всех, кто применяет данную норму. Официальное толкование находит выражение в специальных актах (документах), которые издает компетентный орган (постановления, инструкции и др.).

Официальное толкование по объему подразделяется на нормативное и казуальное (индивидуальное).

Нормативное толкование — это официальное разъяснение, которое обязательно для всех лиц и органов, применяющих определенную норму или нормы права. Такое разъяснение распространяется на все случаи, предусмотренные толкуемой правовой нормой. Тем самым обеспечивается единообразное и правильное проведение в жизнь ее требований. Официальное толкование может давать и сам орган, издавший разъясняемую норму права. Такое разъяснение называется аутентичным. Например, разъяснение президентом изданных им указов. В то же время официальное нормативное толкование правовых норм могут давать и органы, которые их не издавали. В этом случае они наделяются специальными полномочиями по официальному разъяснению указанных норм. Так, законодательный орган может поручить соответствующим органам исполнительной власти разъяснить изданный им закон. В свою очередь на основании специальных полномочий министерства и ведомства наделяются правом официального разъяснения нормативно-правовых актов, издаваемых правительством. Так, министерство финансов может разъяснять решения кабинета министров по вопросам распределения государственного бюджета, министерство труда — по вопросам использования трудовых ресурсов и т. п.

Казуальное толкование — это такое разъяснение содержания правовой нормы, которое дается в связи с рассмотрением конкретного юридического дела. Такое толкование называется казуальным потому, что оно имеет силу только для данного конкретного случая (казуса). Необходимость в казуальном толковании возникает тогда, когда решения нижестоящих правоприменительных органов по конкретным юридическим делам являются неправильными, не соответствуют закону. Казуальные разъяснения обязательны только при рассмотрении конкретного дела. Кроме того, они служат образцом для других органов, которые применяют данные нормы права.

Нормативное и казуальное разъяснения по своему содержанию подразделяются на судебное и административное.

Судебное толкование — это разъяснение смысла норм права, осуществляемое судами. Оно обеспечивает правильное понимание и единообразное применение норм права в деятельности судов.

В ряде стран особо важное значение имеют официальные разъяснения высших судебных органов государства нижестоящим судам по возникшим в ходе рассмотрения судебных дел вопросам применения гражданского и уголовного законодательства. Руководящие разъяснения высших органов судебной власти обязательны для всех судов, других органов и должностных лиц, применяющих разъясняемые нормы права.

Административное толкование — это разъяснение смысла норм права, которое дается исполнительными органами государства. Такое толкование касается вопросов управления, труда, социального обеспечения и подобных.

Толкование норм права в пределах своей компетенции могут давать и местные органы самоуправления, разъясняя смысл созданных ими правовых норм, действие которых, однако, ограничено подведомственной территорией.

Официальное толкование дается в форме актов, которые издает соответствующий компетентный орган. Юридическая сила актов официального толкования зависит от полномочий издающих органов. В этих актах наряду с разъяснениями могут содержаться самостоятельные нормы или индивидуальные веления. Тем самым оперативно устраняются неточности и неясности в нормативно-правовых актах, совершенствуется практика применения данных актов.

Акты официального толкования правовых норм (интерпретационные акты) представляют собой, с одной стороны, разъяснение содержания норм права, а с другой стороны, конкретизацию и уточнение их предписаний. Особенность интерпретационных актов состоит в том, что они действуют в единстве с теми нормативно-правовыми актами, в которых содержатся толкуемые юридические нормы.

Интерпретационные акты подразделяются в зависимости от их содержания и сферы распространения:

• интерпретационные акты правотворчества. Будучи официальными разъяснениями действительного содержания норм права, они в то же время являются источниками права, так как содержат конкретизирующие нормы;

• индивидуальные интерпретационные акты. Это такие акты, которые содержат указания по поводу применения правовой нормы к конкретным жизненным обстоятельствам. В отличие от интерпретационных актов правотворчества эта разновидность актов официального толкования не является результатом правотворческой деятельности компетентных органов, а представляет собой своеобразную форму юридической практики, форму обобщения опыта

применения юридических норм. Именно такого рода акты в полном объеме выполняют функцию официального разъяснения норм права, поскольку не связаны с правотворческой деятельностью компетентных органов.

Неофициальное толкование — это разъяснение смысла правовых норм, которое не носит обязательного характера. Оно может даваться любым гражданином или исходить от общественной организации. Такое толкование необязательно для тех органов или должностных лиц, которые применяют нормы права. Однако неофициальное толкование оказывает им значительную помощь в практике применения правовых норм. Особое значение для точной и правильной реализации норм права имеют высказывания крупных государственных и общественных деятелей о сущности и роли определенного закона в общественной жизни, о его практической направленности. Их разъяснения содействуют глубокому и всестороннему пониманию смысла закона, повышают уровень правосознания граждан, обеспечивают правильную реализацию требований закона.

Важным видом неофициального разъяснения правовых норм является док-тринальное (научное) толкование. Оно дается специальными научно-исследовательскими учреждениями, квалифицированными учеными-юристами, опытными юристами-практиками в комментариях к законодательству, в научных работах, в статьях, лекциях, выступлениях и т.д.

Доктринальное разъяснение содержания правовых норм и практики их применения базируется на знании и глубоком понимании закономерностей правового регулирования, роли права в организации общественной жизни, в решении конкретных юридических вопросов. Научные рекомендации помогают официальным органам совершенствовать правотворческую и правоприменительную деятельность, приводить ее в соответствие с объективными закономерностями общественного развития.

Таким образом, толкование обеспечивает правильное и единообразное понимание и применение норм права.

Понятие и виды толкования уголовного закона.

Толкование – это уяснение смысла и содержания уголовного закона с целью его правильного применения.

Задача, цель толкования, в свою очередь, заключается в выяснении того, какая законодательная мысль (т.е. то, что хотел сказать законодатель) вылилась в данной форме (т.е. в данном законе)  или в воспроизведении тех представлений и понятий, которые связывал с данной нормой ее создатель.

Виды толкования различаются в зависимости от субъекта, объема и приемов толкования. По субъекту (источнику) толкования различаются легальное, судебное и доктринальное (научное) толкование.

Под легальным понимается толкование, даваемое органом, уполномоченным на то законом. Такое толкование имеет общеобязательную силу.

Судебное толкование уголовного закона может быть двух видов.

Первым видом является толкование закона, даваемое в приговорах, определениях, постановлениях всех судов, вплоть до Верховного Суда РФ, по конкретным делам.

Вторым видом судебного толкования является толкование закона, которое дается в руководящих разъяснениях Пленума Верховного Суда РФ по материалам обобщения судебной практики по определенным категориям дел. Эти разъяснения в значительной мере имеют общеобязательный характер, поскольку правосудие по уголовным делам осуществляется только судами, для которых эти руководящие разъяснения обязательны.

Доктринальное (научное) толкование уголовных законов может даваться институтами, кафедрами, отдельными учеными в статьях, монографиях, учебниках и т.п.

По объему толкование уголовных законов может быть: буквальным, ограничительным и распространительным.

Как правило, уголовные законы должны толковаться буквально, т.е. в точном соответствии с его текстом.

При ограничительном толковании закону придается ограничительный характер, более узкий смысл по сравнению с его буквальным текстом.

Распространительное толкование заключается в том, что закону придается более широкий смысл по сравнению с его буквальным текстом.

Для уяснения точного смысла закона используются приемы его толкования. Наиболее существенными из них являются: грамматический, систематический и исторический.

Грамматическое толкование состоит в анализе текста закона, употребляемых им терминов и словосочетаний с позиций грамматики и этимологии. Наличие, например, соединительного союза (и/или), наличие или отсутствие знака препинания и другие особенности текста порой существенно меняют содержание закона.

Систематическое толкование – это уяснение смысла и содержания данной уголовно-правовой нормы и сопоставление ее с другими нормами уголовного или иного закона, выяснение ее места в системе законодательства, а тем самым и пределов применения.

Историческое толкование применяется в случаях, когда для выяснения подлинного содержания воли законодателя необходимо проанализировать историю развития соответствующих уголовно-правовых понятий и институтов, обстановку обсуждения и принятия данного закона.

Назначение всех видов и приемов толкования сводится к уяснению точного смысла и содержания закона с целью его правильного применения.

Уголовный закон и другие источники уголовного права России: Видео

понятие и виды по субъектам

Толкование нормы права: понятие и виды по субъектам

58. Толкование нормы права: понятие и виды по субъектам.

Для начала следует отметить, что толкование норм права — это сложный волевой процесс, который направлен на установление точного смысла, содержащегося в норме права, предписании, и обнародование его для всеобщего сведения.

Как видно из изложенного выше определения, процесс толкования норм права состоит из двух частей:

1. Сначала толкующий субъект (интерпретатор) уясняет содержание правовой нормы лично для себя; толкование-уяснение.

2. Далее толкующий субъект разъясняет смысл и содержание правового предписания всем заинтересованным лицам; толкование-разъяснение.

Вообще, первая стадия толкования — это уяснение, которое выступает как внутренний мыслительный процесс, происходящий в сознании субъекта, применяющего норму права. Данный процесс не имеет внешних форм выражения и всегда предшествует толкованию-разъяснению. Вторая стадия толкования — это разъяснение, которое объективирует результаты толкования-уяснения. Данный процесс находит внешнее выражение в письменной либо в устной форме.

Уяснение и разъяснение представляют собой две диалектически взаимосвязанные стороны процесса толкования. Толкование права носит как объективные, так и субъективные причины. Деятельность государственных органов, общественных организаций и отдельных лиц по разъяснению норм права — это вторая, оборотная сторона процесса толкования.

В зависимости от юридических последствий, к которым приводит толкование-разъяснение, различаются следующие виды толкования норм права:

1. Официальное толкование — дается уполномоченным на то субъектом и закрепляется в специальном акте. Кроме того, официальное толкование имеет обязательное значение для других субъектов. Такой вид толкования вызывает юридические последствия, ориентирует правоприменителей на однозначное понимание правовых норм и их единообразное применение.

В рамках официального толкования различаются два его основных вида: нормативное и казуальное толкование:

а) нормативное толкование — это общее толкование, которое не ведет к созданию новых правовых норм, а только лишь разъясняет смысл уже действующих. Кроме того, нормативное толкование является общеобязательным, относится к неограниченному числу случаев и распространяется на обширный круг субъектов правовых отношений. Нормативные разъяснения не имеют самостоятельного значения, они полностью разделяют судьбу толкуемой правовой нормы.

В свою очередь официальное нормативное толкование разделяется на два вида:

• аутентичное толкование (авторское) — это такой вид толкования, при котором разъяснение смысла применяемых правовых норм исходит от самого государственного органа, принявшего данные нормы права. Субъектами аутентичного толкования могут быть все правотворческие органы;

• легальное толкование (разрешенное, делегированное) — это такой вид толкования, при котором разъяснение осуществляется теми субъектами правовых отношений, которым это поручено, разрешено, т. е. субъектами, которые не являются правотворческими органами. Примером субъекта, осуществляющего легальное толкование, является Верховный Суд Российской Федерации;

б) казуальное толкование — это индивидуальное толкование, которое не имеет общеобязательного значения и применяется к конкретному случаю. Результаты казуального толкования имеют обязательную силу только для рассматриваемого дела и не имеют значения при рассмотрении других юридических дел.

2. Неофициальное толкование — это такой вид толкования правовых норм, который осуществляется субъектами, не имеющими официального статуса, т. е. не обладающими по долгу службы полномочиями толковать нормы права. Такие субъекты осуществляют разъяснение правовых норм в форме рекомендаций и советов, которые не имеют юридически обязательного значения и лишены властной юридической силы, не влекут юридических последствий.

В рамках неофициального толкования различаются три его основных вида:

а) обыденное толкование — может осуществляться любым гражданином и проявляется в ходе всенародного обсуждения каких-либо нормативных актов, референдума;

б) профессиональное толкование — исходит от субъектов, сведущих в правовых вопросах, профессионалов, специалистов в области права. Субъектами такого толкования являются адвокаты, судьи, прокуроры;

в) доктринальное (научное) толкование — дается специальными научно-исследовательскими учреждениями, отдельными учеными в статьях, монографиях, комментариях, на лекциях, на конференциях и т. п. Юридическое значение результатов доктринального толкования правовых норм определяется степенью убедительности и авторитетности субъектов толкования.

 

Виды толкования норм права

Правосознание, правовая культура и правомерное поведение личности в государстве

10.06.2010/реферат

Толкование правовых норм. Правомерное поведение, правонарушение и юридическая ответственность. Правосознание и правовая культура. Основные принципы, приемы, способы и виды толкования. Правовой статус личности. Содержание понятий «человек», «гражданин».

Толкование норм права

18.12.2008/курсовая работа

Проблема толкования законов. Понятие и значение толкования норм права. Виды толкования норм права по субъектам. Официальное и неофициальное толкования и их разновидности. Способы толкования норм права. Понятие и разновидности актов толкования.

Толкование норм права

25.08.2007/курсовая работа

Понятие, необходимость и цели толкования. Функции толкования. Виды толкования по субъектам. Официальное и неофициальное толкование. Способы и объемы толкования правовых норм. Акты толкования права: понятие особенности, классификация.

Толкование права

1.04.2006/курсовая работа

Понятия и виды толкования права. Акты толкования права. Способы толкования права. Толкование права — одна из важнейших сторон профессиональной деятельности любого юриста.

Толкование уголовного закона

2.10.2004/реферат

Общее понятие и виды толкования уголовного закона. Формы, юридическая сила и сфера применения актов толкования. Формы, юридическая сила и сфера применения правоприменительных актов. Акты применения права, их виды. Требования, предъявляемые к актам.

Уголовный закон и его структура

12.05.2010/реферат

Юридические нормы, устанавливающие основания и принципы уголовной ответственности, задачи уголовного закона, предупредительная функция уголовно-правовой нормы. Действие уголовного закона в пространстве и во времени, виды толкования уголовного закона.

Роль толкования права в правоприменении и правотворчестве

2.02.2011/курсовая работа

Толкование права как необходимый и важный элемент правореализационного процесса, в частности правоприменения. Основные виды толкования права, его объективные и субъективные причины. Способы толкования правовых норм, Конституции и иных законов РФ.

Закон толкования — Harvard Law Review

Полный текст этой статьи можно найти, щелкнув ссылку PDF слева.

Как следует толковать правовые инструменты? Как определить закон, который они создают? Существующие подходы в основном делятся на два широких лагеря. Стандартная картина интерпретации сосредоточена на языке, с использованием различных лингвистических соглашений, чтобы раскрыть значение документа или намерения составителя. Те, кто считает язык менее детерминированным, придерживаются более скептической точки зрения, призывая судей делать выбор толкования исходя из политических соображений.Однако оба подхода игнорируют самый важный доступный ресурс: уже применимые нормы права.

Юридическое толкование не является ни областью лингвистики, ни политикой. Скорее, он глубоко сформирован уже существующими правовыми нормами. Эти правила говорят нам, какие юридические материалы следует читать и как их читать. Как и другие части закона, то, что мы называем «законом толкования», претендует на то, чтобы определять действия судей, должностных лиц и частных переводчиков, даже если это не идеально.Мы утверждаем, что юридические интерпретирующие правила концептуально возможны, нормативно разумны и фактически являются частью нашей правовой системы.

Эта статья, таким образом, переформулирует теорию статутного и конституционного толкования, отделяя чисто лингвистические вопросы от юридических вопросов, на которые язык не дает однозначного ответа. Также следует отметить два конкретных значения. Он обеспечивает основу для анализа канонов толкования, определения того, имеют ли они юридическую силу и насколько авторитетны они.И это помогает разрешить споры о конституционном «толковании» и «построении», объясняя, как строительство может выходить за рамки текста, но не за пределами закона.

---

* Семья Нойбауэр, доцент права, юридический факультет Чикагского университета; Профессор права юридического факультета Университета Дьюка.

Связанные

• Что делает метод юридического толкования правильным? Юридические стандарты и фундаментальные детерминанты

  Марк Гринберг

Мы благодарны за комментарии Брюсу Акерману, Ларри Александру, Ахилу Амару, Джеку Балкину, Рэнди Барнетту, Эми Кони Барретт, Кэтрин Би, Саулу Корнеллу, Райану Дорфлеру, Орану. Дойл, Ричард Фэллон, Джон Финнис, Шериф Гирджис, Аббе Глюк, Марк Гринберг, Джеймс Гриммельманн, Кэти Хванг, Рэнди Козел, Курт Лэш, Брайан Лейтер, Барбара Баум Левенбук, Джеффри Липшоу, Яир Листокин, Лука Марзорати, Джон МакГиннис, Калеб Нельсон , Уилл Ортман, Зак Прайс, Майкл Раппапорт, Ричард Ре, Аманда Шверке, Рева Сигел, Дейл Смит, Ларри Солан, Лоуренс Солум, Ашер Стейнберг, Ли Стрэнг, Грегг Штраус, Касс Санстейн, Кевин Уолш и слушатели в Юридическом центре Джорджтаунского университета , Северо-Западная юридическая школа, Св.Школа права Университета Джона, Юридический колледж Университета Иллинойса, Университет Нотр-Дам в Лондоне, Конференция «Оригинализм в разработке» Университета Сан-Диего, Форум факультетов Йельского / Стэнфордского / Гарвардского университетов и Заговор Волоха. Мы также благодарны Келли Холт за всегда отличную помощь в исследованиях. Частично поддержка оказывается в виде подарка юридическому факультету Университета Дьюка от Юджина Т. Боста-младшего, профессора-исследователя благотворительного фонда Cannon Charitable Trust No.3 и частично Фондом выпускников факультета и Фондом SNR Denton Юридического факультета Чикагского университета.

Теги:

• Устное толкование
• Теория

Законодательное строительство | Wex | Закон США

Определение

Процесс определения значения того или иного закона, чтобы суд мог его точно применять.

Обзор

Любой вопрос о толковании закона начинается с рассмотрения простого языка закона, чтобы выяснить его первоначальное намерение.Чтобы выяснить первоначальное предназначение статута, суды сначала обращаются к словам статута и применяют их обычные и обычные значения.

Если после изучения языка статута значение статута остается неясным, суды пытаются выяснить намерения законодательного органа, изучая историю законодательства и другие связанные источники. Суды обычно избегают любого толкования, которое могло бы привести к абсурдному результату, которого Законодательное собрание не предполагало.

Поскольку законодатели могут иметь разные намерения при голосовании за законопроект, законодательное строительство часто бывает довольно трудным.Уставы иногда достаточно двусмысленны, чтобы поддержать более чем одно толкование. В этих случаях суды могут сами толковать законы. После того, как суд интерпретирует статут, другие суды обычно не будут повторять это упражнение снова, а скорее будут обеспечивать соблюдение статута в интерпретации другого суда, аналогично stare decisis .

Часто соблюдаемые правила для толкования закона

• Устав должен быть внутренне согласованным. Отдельный раздел статута не должен противоречить остальной части статута.
• Когда законодательный орган перечисляет исключение из правила, можно сделать вывод, что других исключений нет.
• Когда законодательный орган включает ограничивающие формулировки в более раннюю версию закона, но удаляет их до принятия закона, можно предположить, что ограничение не было предусмотрено законодательным органом.
• Предполагается, что законодательный орган действует умышленно и намеренно, если он включает формулировку в один раздел, но опускает его в другом.
• В случае противоречия между законодательством и прецедентным правом суды обычно исходят из того, что законодательство имеет приоритет над прецедентным правом.
• Правило снисхождения: при толковании двусмысленного уголовного закона суд должен разрешить двусмысленность в пользу ответчика.
• Суд может также рассмотреть: общее употребление слова, прецедентное право, словари, параллельное рассуждение, пунктуацию

Дополнительная литература

Подробнее о законодательном толковании см. В этой статье Montana Law Review, в этой статье Kansas Law Review , и эта статья Hofstra Law Review.

«Закон интерпретации» Уильяма Бода и Стивена Э.Sachs

Ключевые слова

закон, толкование, строительство, статутный, конституционный, каноны, неписаный закон, общее право, стандартное изображение, телепатический закон

Абстрактные

Как мы должны интерпретировать правовые инструменты? Как определить закон, который они создают? Существующие подходы в основном делятся на два широких лагеря. Стандартная картина интерпретации сосредоточена на языке, с использованием различных лингвистических соглашений, чтобы раскрыть значение документа или намерения составителя.Те, кто считает язык менее детерминированным, придерживаются более скептической точки зрения, призывая судей делать выбор толкования исходя из политических соображений. Однако оба подхода игнорируют самый важный доступный ресурс: уже применимые нормы права.

Юридический толкование не является ни подразделом лингвистики, ни политикой. Скорее, он глубоко сформирован уже существующими правовыми нормами. Эти правила говорят нам, какие юридические материалы следует читать и как их читать. Как и другие части закона, то, что мы называем «законом толкования», претендует на то, чтобы определять действия судей, должностных лиц и частных переводчиков, даже если это не идеально.Мы утверждаем, что юридические интерпретирующие правила концептуально возможны, нормативно разумны и фактически являются частью нашей правовой системы.

Эта статья, таким образом, переформулирует теорию статутного и конституционного толкования, отделяя чисто лингвистические вопросы от юридических вопросов, на которые язык не дает однозначного ответа. Также следует отметить два конкретных значения. Он обеспечивает основу для анализа канонов толкования, определения того, имеют ли они юридическую силу и насколько авторитетны они.И это помогает разрешить споры о конституционном «толковании» и «построении», объясняя, как строительство может выходить за рамки текста, но не за пределами закона.

Цитата

Уильям Бауд и Стивен Э. Сакс, Закон толкования, 130 Harvard Law Review 1079-1147 (2017)

Предметные рубрики Библиотеки Конгресса

Право — Толкование и построение, Общее право

СКАЧАТЬ

С 28 июля 2016 г.

МОНЕТЫ

Доступно по адресу: https: // scholarship.law.duke.edu/faculty_scholarship/3627

Интерпретация и последовательность в юридическом обосновании (Стэнфордская энциклопедия философии)

Это может показаться легким вопросом, поскольку, безусловно, юридическая аргументация просто рассуждения о законе или о том, как судьи должны решать случаи. Однако при ближайшем рассмотрении наша легкость может испариться для обоих. из этих формулировок неоднозначны, по крайней мере, с точки зрения некоторых способов думая о законе. Некоторые теоретики права рассматривают эти вопросы, «Что такое закон?» И «как судьи должны решать случаях? »как отдельные вопросы с разными ответами (см. e.грамм. Hart 1994; Kelsen 1967; Раз 1979 и 1994). Так сказать, их отчеты о праве и их отчеты о судебных решениях не являются одним и тем же то же самое, и они утверждают, что при разрешении споров, которые предшествуют их полномочия судей шире, чем просто попытка установить, что Закон касается рассматриваемых вопросов. В судебном решении, такие теоретики утверждают, что в игру могут вступить неюридические соображения, и судьи могут по своему усмотрению изменять существующий закон или заполнять пробелы, в которых действующий закон не определен.Это так, для некоторых юридических теоретиков, первая формулировка выше, что юридическое обоснование рассуждения о законе неоднозначны между: (а) рассуждениями о установить содержание закона в том виде, в каком он существует в настоящее время, и (b) рассуждение от этого содержания к решению, которое суд должен принять в случае, который предшествует этому.

Более того, вторая формулировка области юридической аргументации приведено выше, то есть эта правовая аргументация заключается в том, как судьи должны решать дела, также неоднозначно относится к некоторым подходам к теории права.Это связано с тем, что ответ на вопрос «как суд должен решить дело, исходя из применимого к нему действующего законодательства? » (т.е. юридическое обоснование в смысле, указанном в пункте (b) выше) и ответ на вопрос «как суд должен решать дело, все считается? », иногда могут разойтись. Конкретный экземпляр может быть такой ситуацией, которая может возникнуть у судьи в «Злая» правовая система, где закон по какому-то вопросу так морально одиозно, что, учитывая все обстоятельства, судья не должен решать дело по закону на всех, а лучше следует отказаться от применения закон (см. Hart 1958; Hart 1994, глава 9, раздел 3; Raz 1994, эссе 14.На эту возможность также указывает Дворкин 1986, глава 3, 101–108, обсуждая, был ли закон у нацистов).

Таким образом, есть три вещи (по крайней мере, могут быть и другие), которые юридические теоретики могут иметь в виду под юридическим обоснованием: (а) доведение до установить существующее содержание закона по данному вопросу, (б) исходя из существующего содержания закона к решению, которое суд должен решить дело, связанное с рассматриваемым вопросом это, и (c) обоснование решения, которое суд должен вынести в случай, учитывая все обстоятельства.

Следует отметить, что некоторые теоретики права, в первую очередь настоящие цели Рональд Дворкин, не разделяйте вопросы и вопросы по этой теме, как описано выше. Для Дворкина, когда судьи решают дело в соответствии с законом, они лишь констатируют содержание закона и применить его к обстоятельствам дела. В другом словами, судьи никогда не прибегают к внеправовым соображениям при принятии решения дела в соответствии с законом: все соображения, на которые они имеют право принимать во внимание являются частью закона.Это означает, что согласно Дворкин, когда судьи рассуждают о законе в смысле (б), что они действия — это не больше и не меньше, чем рассуждения о законе в смысле (а), то есть обоснование содержания закона (см. Дворкин 1977 и 1986).

Эта запись касается юридической аргументации в смыслах (а) и (б), и, в частности, со смыслом (б). Следует отметить, что обсуждение прямо не касается различных счетов природа и пределы закона, которые раскрываются этими различными взглядами упомянуто выше относительно того, что делают судьи, когда они рассуждают о законе в смысле (б).Если такие различия влияют на вопросы, касающиеся роли толкования и согласованности в юридических рассуждая, они будут упомянуты в тексте. Для дальнейшего обсуждения о характере и пределах закона, см. различные записи под характер закона в этом томе.

2.1 Рассматриваются некоторые интеллектуальные корни

Недавний интерес к роли толкования в юридической аргументации происходит из нескольких источников. Для некоторых интерпретация — это то место, где мы следует поискать, чтобы найти решение или хотя бы единственное Возможный ответ на проблему языковой неопределенности в законе которые они воспринимают (в свою очередь, возобновившийся интерес к проблемам лингвистическая неопределенность в законе, по-видимому, по крайней мере частично от возрождения за последние двадцать лет стипендий, направленных на Замечания Витгенштейна о следовании правилам в Философском Исследования (см. E.грамм. Holtzman & Leich (ред.) 1981; Крипке 1982; Baker & Hacker, 1984 и 1985), и миграция этих проблемы от философии языка к философии права (см., например, Мармор 1992 г. и переработанное издание этой работы, Мармор 2005 г .; Камень 1995; Смит 1990). Некоторые аспекты этой тенденции, в первую очередь академические юристы, использующие плохо усвоенный Витгенштейн в сомнительных целях, критикуется Bix 1993). Согласно этому образу мышления, если слова и юридические правила, составленные из слов, не имеют внутреннего значения и, следовательно, не могут сами по себе ограничивать юридическое обоснование, тогда это должны быть мы — читатели или переводчики — обеспечиваем такие значение через процесс интерпретации (см. Fish 1989; Cornell 1992 г.Stone 1995 критикует такое понимание роли толкование в юридической аргументации, но отмечает его принятие различными теоретиков права). В случае других теоретиков интерес к этому тема проистекает из желания исследовать параллели и расхождения между юридическим толкованием и литературным толкованием (Левинсон 1982; Дворкин 1985; Рыба 1989). Прибытие на юриспруденция в середине 1980-х гг., когда власть Рональда Дворкина новое понимание права как толковательное понятие с сопутствующим последствия для деятельности как судей, так и теоретиков права (см. Dworkin 1986) также много способствовали повышению интереса к роли толкования в юридической аргументации.Более того, эта учетная запись, казалось, побудить юридических позитивистских противников Дворкина к разработке более полностью на том, что, как он всегда утверждал, было серьезно недостаточно развиты в своей работе (см., например, Dworkin 1977), а именно учет характера судебного решения и роли интерпретация внутри него (Marmor 1992 & 2005; Raz 1995; Raz 1996a И 1996b). Недавние исследования конституционной теории, касающиеся отличительные проблемы, связанные с интерпретацией конституции также помогли поддержать постоянный интерес к теме интерпретация в юридической аргументации (см., например, Bobbit 1991 & 1996; Раз 1998б; Рубенфельд 1998; Кавана 2002, 2003 и 2009 часть Я; Sager 2004; Мармор 2005 гл.9, Валухов 2006 и запись конституционализм). В некоторых юрисдикциях академический и общественный интерес к устному переводу в юридической аргументации могли быть вызваны изменениями, в частности юридические договоренности: например, в результате принятия Законы о правах человека 1998 года в Соединенном Королевстве с его обязанностью по разделу 3 читать и вводить в действие основные и подзаконные акты в способом, совместимым с правами Европейской конвенции, или как результат доктрины последовательной интерпретации или косвенного эффекта разработан Европейским судом, требуя, чтобы Европейский Союз Суды государств-членов толкуют внутреннее право таким образом, чтобы оно в соответствии с законодательством ЕС, насколько это возможно.

2.2 Первоначальный взгляд на природу интерпретации: сохранение и творчество

Как и следовало ожидать, в результате этих различных (хотя часто переплетаются) интеллектуальный фон и источники интереса в интерпретации, теоретики права подходят к этому предмету очень различные вопросы и проблемы, которые они задают одновременно разные ответы. Однако при всем этом удивительное количество законных теоретики соглашаются — по крайней мере, на абстрактном уровне — о одна центральная характеристика интерпретации, а именно то, что интерпретация — это концепция с лицом Януса, охватывающая как ретроспективный консервативный компонент и перспективный творческий один.Другими словами, интерпретация чего-либо — это интерпретация чего-то — предполагает, что там это что-то или оригинал, который нужно интерпретировать, и к которому любое действительное толкование должно быть до некоторой степени верным, поэтому дифференцировать интерпретацию от чистого изобретения — но это также интерпретация чего-либо, т.е. попытка не просто воспроизвести, но сделать что-то или вывести что-то из оригинал. (См., Например, Fiss 1982; Dworkin 1986; Marmor 1992 & 2005; Endicott 1994; Раз 1996b и 1996c.)

Многие юридические работы по интерпретации в юридической аргументации озабочены тем, как найти правильный баланс между сохранением и творческие элементы в интерпретации, и с ограничениями, которые действуют и / или должны действовать в отношении судей, когда они предпринимают это уравновешивание. Некоторые теоретики утверждают, что такие опасения по поводу того, как следует толковать закон, указывая на то, что это часть того, что мы подумайте об этой практике, что мы рассматриваем конкурирующие интерпретации как при условии объективной оценки как хорошо или плохо, лучше или хуже, правильный или неправильный (Dworkin 1986; Raz 1996b и 1996c).С этой точки зрения характеристики интерпретации, которые пытаются оспорить объективность таких оценок (например, Levinson 1982) должна быть понимаются как ревизионистские отчеты, которые пытаются убедить нас в том, что все не так, как кажется с нашей практикой суждения интерпретации как хорошие или плохие, лучшие или худшие, правильные или неверно, как мы это понимаем сейчас (см., например, Raz 1996b).

2.3 Расположение интерпретации в юридической аргументации

Важно учитывать, как интерпретация, описанная в подраздел 2.2 выше, вписывается в обсуждение объема термина юридическое обоснование во вводном разделе этой статьи. Ключ к этому проблема заключается в дуалистической природе интерпретации, то есть в том, что она имеет как ретроспективный аспект сохранения и перспективный креатив один. Этот дуализм, казалось бы, указывает на то, что при толковании закона судьи стремятся уловить и соблюдать содержание закона в том виде, в каком он существует в настоящее время, и дополнять, изменять или раскрывать что-то новое в законе, исходя из содержания закона к решению по конкретному делу.В свою очередь, это могло бы показаться чтобы указать, что интерпретация в силу своей дуалистической природы имеет роль как в юридическом обосновании в смысле (а), т. е. в обосновании установить существующее содержание закона по данному вопросу, а также юридические рассуждение в смысле (б), а именно рассуждение из существующего содержания закон к решению, которое суд должен принять по делу, касающемуся тот вопрос, который стоит перед ним.

Один теоретик права, который придерживается именно такого подхода и считает, толкование в юридической аргументации как «пересекающее разделить между определением действующего законодательства и разработкой и изменяет закон, это Джозеф Раз (см. Раз 1996a и 1996b).В соответствии Разу, тот факт, что интерпретация играет роль в обоих эти действия помогают объяснить, почему мы не находим двухэтапную или явно раздвоенный подход к правовому обоснованию в судебных решения. Судьи прежде всего не занимаются юридическим обоснованием смысл (а), используя только юридические материалы, а затем, имея установил, что такое существующий закон, и определил, как далеко он может зайти их в разрешении настоящего дела, а затем перейти к отдельному этапу юридическое обоснование в смысле (b), которое требует от них обращения к внеправовым материалы, чтобы завершить работу, потому что большая часть их рассуждений толкование и толкование преодолевают разрыв между юридическими рассуждения в смыслах (а) и (б).Этот момент может помочь Разу разрядить некоторые из критических замечаний в адрес юристов-позитивистов подход к юридической аргументации, такой как теория позитивизма феноменологически неточны, потому что, исследуя случаи, мы не найти два различных этапа в судебном обосновании, один для установления имеют ли какие-либо правовые нормы отношение к рассматриваемой проблеме, и одна, в которой судьи эффективно принимают законы, чтобы заполнить пробелы, когда правовые нормы «Закончиться» (см., Например, Dworkin 1977 и 1986). Как раз сам отмечает, однако (особенно в Raz 1996b), что это Подход «преодоления разрыва» на самом деле может показаться подрывают сами идеи о том, что существует разумное различие между юридическое обоснование в смыслах (а) и (б), и что есть пробелы в закон.Интерпретация стирает или даже стирает границу между отдельные правотворческие и правотворческие роли, которые во многих юридических позитивисты приписывают судьям и тот факт, что суды всегда кажутся уметь разрешать дела, толкуя закон, также может показаться сомневаюсь в том, что закон неполон, и, следовательно, судьи иногда приходится выходить за рамки закона в процессе вынесения судебного решения. Интерес к повсеместному распространению толкования в юридической аргументации, и в природе интерпретации с лицом Януса может, таким образом, составлять часть фон, который побудил таких теоретиков права, как Дворкин, отрицать, что различие между определением действующего законодательства и разработкой и изменение закона в понимании некоторых юридических позитивистов — это разумный или последовательный.Эта интерпретация, похоже, работает на каждый этап процесса юридической аргументации также мог повлиять Отрицание Дворкина наличия пробелов в законе и его встречный иск, В отличие от Харта и Раза, все, на что судья имеет право полагаться при рассмотрении дела уже является частью закона (см. Дворкин 1986).

2.4 Некоторые моменты разногласий

Теоретики права расходятся во мнениях относительно правильной характеристики многих аспекты схематического описания процесса интерпретации, приведенного в подразделы 2.2 и 2.3 выше. Некоторые из этих разногласий будут рассмотрены здесь, чтобы дать более полное представление о некоторых проблемах и взгляды, относящиеся к этой теме. Отчеты о роли толкование в юридической аргументации, таким образом, расходятся в отношении следующих имеет значение (прим. некоторые из следующих пунктов в некоторой степени частично совпадают):

(1) Что такое оригинал или предмет, который толкуется в судебной практике: закон в целом ?; определенный аспекты юридической практики ?; уставы ?; судебные решения ?; авторитетные судебные решения ?; юридические тексты? Раз 1996b утверждает, что первичными объектами толкования являются решения юридических органы власти.Он приходит к такому выводу в результате своей точки зрения, что право — это институционализированная нормативная система, в которой институты соответствующие действуют, издавая якобы авторитетные директивы относительно того, что должно быть сделано. По словам Раза, центральная роль, которую авторитет играет в законе, означает, что когда мы приступаем к толкованию закона, мы в первую очередь стремимся установить существование и смысл любых якобы авторитетных директив юридических институтов, и, следовательно, это решения тех учреждения, составляющие оригиналы, которые следует интерпретировать в судебная практика.(См. Далее обсуждение взглядов Раза в подразделе 2.5 ниже). Эту позицию можно противопоставить позиции Рональда. Дворкин. Процесс «конструктивного толкования» (Дворкин 1986, см. Также запись интерпретативистские теории права) который играет такую ​​центральную роль в юриспруденции Дворкина, включая переводчики, «навязывающие цель объекту или практике, чтобы сделать из этого наилучший пример формы или жанра, к которому считается, что он принадлежит »(Дворкин 1986, с. 52).Более того, в случае юридического толкования, Дворкин, похоже, соглашается на аргументированная социальная практика права как оригинал, подлежащий интерпретации (Дворкин 1986, с.63). Это так, для Дворкина, объекта юридического толкование кажется шире, чем принятое Разом. Для Раза, мы интерпретируем, чтобы установить, есть ли какие-либо авторитетные юридические директивы в настоящее время действуют и касаются юридических вопросов на стороны, и поэтому мы должны следить за решениями, устанавливающими эти директивы по запуску процесса интерпретации с нуля.Дворкинская интерпретация, однако, кажется более абстрактной и глобальное чувство к нему, в том смысле, что это социальная практика права в целом (Dworkin 1986, 87–88), включая всю юридическую историю данной юрисдикции, а также любых данных, говорящих по существу или цель юридической практики в целом, которая составляет оригинал интерпретироваться.

(2) Насколько много внимания следует уделять сохранение против творческих элементов в интерпретации? На сохраняя крайности, мы находим такие утверждения, как «оригинализм» в конституционной интерпретации США, которая утверждает, что при интерпретации конкретное положение Конституции, судьи должны стремиться установить, каким образом данное положение было первоначально истолковано те, кто его ратифицировал (см.грамм. Борк 1990). Как можно ближе соответствие этим первоначальным намерениям, таким образом, дает нам стандарт правильности конституционного толкования этого подход. Согласно Борку 1990 г., приверженность оригинализму в США конституционное толкование необходимо для обеспечения того, чтобы судебная власть ограничивается сферой ее полномочий, таким образом сохранение разделения властей и структуры правительства в форма, в которой задумывались основатели США. Рональд Дворкин недавно обратился непосредственно к теме оригинализма в США Конституционная интерпретация и утверждал, что верность Текст Конституции не исчерпывает конституционного толкования, и что стремление к конституционной целостности (см. далее пункт 6 ниже, а в разделе «Согласованность в юридическом обосновании») может потребоваться переводчикам отходить от лучшей интерпретации конституционный текст рассматривается отдельно от истории его правоприменения (Дворкин 2006, гл.5). Учетные записи, такие как предлагаемые Левинсон (1982) находится на другом конце спектра: они отвергают оригинальности и придают большее значение роли инноваций в юридическое толкование. Действительно, Левинсон утверждает, что все США конституционная интерпретация обязательно является творческой из-за радикальных и повсеместная языковая неопределенность в законе. Если такие подходы хотят заявить, что есть стандарты, по которым мы можем судить интерпретации быть лучше или хуже, правильными или неправильными, тогда они должны найти такие стандарты, кроме как в аспекте сохранения интерпретация, как требование, чтобы человек был верен смыслу оригинала, кажется, стирается на таких взглядах.Как было отмечено на в конце подраздела 2.2 выше, некоторые из таких мнений могут потребовать что наша практика бухгалтерского толкования как хороших или плохих, правильный или неправильный непоследователен. Однако есть еще одна возможность: что понятие «правильность» можно спасти, если привязаны к общим реакциям соответствующих толкователей сообщество; наши интерпретации верны, когда они согласны в достаточной степени с нашими коллегами-переводчиками в аналогичном положении (см., например, Kripke 1982 и те работы, которые обсуждались в пункт (3) ниже).Некоторые комментаторы налили презирать идею, что такой подход может дать стандарты правильность достойна своего названия. См. Например, Baker & Hacker. 1984, которые утверждают, что позиция Крипке сводится к мнению, что, «Неоправданный удар в темноте не вызывает возражений, пока это сделано в хорошей компании »(Baker and Hacker 1982, 81–82).

(3) Далее, начиная с пункта (2) выше: насколько большую роль играет требование верности судей к оригинальной игре в ограничении юридической интерпретации, и есть ли любые дополнительные ограничения, которые дополняют созданные ограничения необходимостью быть верным оригиналу, который руководит судьями, когда они толковать закон? Например, для Оуэна Фисса (1982), «Дисциплинарные правила» в форме тех стандартов, которые являются составной частью профессии оценивать ограничения предложения на судебное толкование, дополняющее языковые правила, уже ограничивают всех пользователей языка в их попытках понять тексты.По словам Фисса, судьи ограничены как необходимостью быть верными оригинальному юридическому тексту, который они интерпретируют, и дополнительными нормами толкования, которые составляют роль судей (Фисс перечисляет требование о том, что судьи всегда должны обращайтесь к истории при толковании закона как примера «Дисциплинарное правило»). Стэнли критикует точку зрения Фисса Fish (1989), который утверждает, что «дисциплинарные правила» Фисса сами потребуют устного перевода, чтобы судьи узнали что они означают и требуют от них, и, следовательно, не могут предоставить ограничений при судебном толковании.Утверждение Фиша о том, что весь потенциал кандидаты, которые могут ограничить интерпретацию, сами восприимчивость к различным интерпретациям приводит к его утверждая, что тексты или оригиналы вообще не могут сдерживать судей в способ, которым обычно предполагают, поскольку тексты не имеют значения в продвижение частных интерпретаций их. Этот, казалось бы, радикальный неопределенность, однако, обманчива, поскольку, хотя Рыба устраняет ограничения на толкование, предусмотренные юридическими текстами или дополнительными норм судейской профессии, он заменяет их кондиционирование и обучение процессов интерпретации сообщества », которые гарантируют, что«… читатели уже и всегда мыслить в рамках норм, стандартов, критериев доказательства, цели и задачи совместного предприятия », так что« доступные им значения были предварительно выбраны их профессиональными обучение.'(Fish 1989, 133).

(4) Возможно ли общее теория интерпретации. Raz 1996a отвергает возможность два типа общих теорий интерпретации: «Операционные» или рецептурные теории, которые предназначены для направлять судей к правильному решению в рассматриваемом им деле, и теории, которые, хотя и не могут быть направлены на то, чтобы привести судей к правильное решение, тем не менее, заявите, что предоставили нам критерии через которые позволяют отличать хорошие интерпретации от плохих и тем самым позволяют нам проверять правильность принятых решений.В соответствии с Раз, теории первого типа невозможны, потому что мораль (к какие средства правовой защиты необходимо использовать в отношении новаторского аспекта правовой интерпретация) не поддается объяснению с помощью «Операционные» теории, то есть «теории, которые дать возможность человеку, чье моральное понимание и суждение вызывают подозрения, прийти к правильным моральным выводам относительно ситуаций, с которыми он может столкнуться консультируясь с теорией ». (Raz 1996a, стр. 21). аналогичные утверждения, сделанные несколькими современными философами-моралистами, например.грамм. Williams 1985; Дэнси 1993). Более того, утверждает Раз, теории, которые призваны рассказать нам, как отличить хорошие интерпретации от плохих также невозможны, потому что по самой своей природе инновации бросают вызов обобщение, так что бесполезно пытаться построить общая теория, которая отличает хорошие интерпретации от плохих как касается перспективного аспекта интерпретации. Так должно быть отметил, что (как видно из обсуждений в этой записи как целиком), Raz действительно верит, что можно иметь учетную запись, которая объясняет некоторые аспекты природы и роли интерпретации в юридическое обоснование; в чем он сомневается, так это в том, что возможно иметь определенный вид объяснения интерпретации, а именно счет в форма теории, которая претендует на то, чтобы действовать как рецепт для придумывать хорошие интерпретации или предоставить нам общий учет того, как оценивать интерпретации как хорошие или плохие, правильные или неверно (см. также эссе Raz 2009 12, раздел IX).

Рональд Дворкин, напротив, претендует на то, чтобы предложить судьям общую теория юридического толкования, которую они могут использовать, чтобы направлять свои интерпретирующие действия, и которые, при правильном выполнении, приведут к «единственному правильному ответу» в рассматриваемом им деле (на Тезис Дворкина «один правильный ответ», см. Далее (7) ниже). Для Дворкина это цель всех юридических интерпретация, чтобы «конструктивно интерпретировать» социальное юридической практики, навязывая ей цель, например, «сделать лучший из возможных примеров формы или жанра, к которому это принято принадлежать.'(Дворкин 1986, с. 52). Более конкретная теория которого он считает, что судьи должны следовать в выполнении этого задача — «закон как целостность» — «инструктирует судьям определять законные права и обязанности, насколько это возможно, в отношении предположение, что они были созданы одним автором — персонифицированное сообщество »(см. подразделы 2.5 и 3.4, а также Вход интерпретативистские теории права). Это Следует, однако, отметить, что в то время как общая теория Дворкина интерпретация предназначена для помощи судьям в правильном ответ в случае, который предстает перед ними, он утверждает, что это не как рецепт в смысле предоставления судьям подробного пошагового ступенчатая программа для правильного принятия судебного решения: «Я не разработал алгоритм для зала суда.Ни один электронный волшебник не мог разработать на основе моих аргументов компьютерную программу, которая вынесет вердикт каждый примет, как только факты дела и текст всех прошлые законы и судебные решения были переданы компьютеру утилизация »(Дворкин 1986, с. 412).

Позиция Дворкина в поддержку теории вызвала критику со стороны самых разных кварталов. Фиш (1989, эссе 4, 5 и 16) утверждает, что «закон как честность »- это не теория, которую судьи могут использовать для руководства своим интерпретирующие действия, потому что это стратегия, с которой они не могут помочь но претворяются в жизнь, и к чему они всегда и уже совершено просто в силу своего членства в судебных интерпретирующее сообщество.Sunstein 1996 также предостерегает от «Теории высокого уровня», которые Дворкин инструктирует судей строить и следовать в разрешении дел. Санштейн с подозрением относится к ценность такого теоретизирования на том основании, что «это требует слишком много время и может оказаться ненужным; потому что это может пойти не так, поскольку это действует без привязки к реальным случаям; потому что это часто мешает людям вообще ладить; и потому что вообще теоретизирование может показаться или быть неуважительным, поскольку вынуждает людей без необходимости спорят о своих самых глубоких и определяющих моральных принципах. обязательства.'(Санштейн 1996, стр. 50). Вместо этого Санштейн защищает особая роль «неполно теоретических соглашений» в принятие судебных решений. Такие соглашения могут иметь место, если судьи соглашаются. по результатам отдельных дел, даже если они не согласны с тем, по какому общая теория лучше всего объясняет эти результаты, или договоритесь об общем принцип, но не на том, что этот принцип требует в конкретных случаях, или согласовать принцип «среднего уровня» (см. Sunstein 1996, p36), но не согласны ни с общей теорией, лежащей в ее основе, ни с частные случаи, подпадающие под это.Sunstein рассматривает не полностью теоретизировали соглашения как жизненно важные для юридической аргументации, потому что они позволяют различные люди, составляющие судебную систему, должны согласовывать результаты на фоне определенных институциональных ограничений такие, как у них, «слабая демократическая родословная и ограниченная способность к установлению фактов »(Sunstein 1996, стр. 6), должно заставить многих решения, принимать их достаточно быстро, проявлять должное уважение, тяжущимся сторонам и друг другу и, насколько это возможно, избегать ошибок. Санштейн представляет веские аргументы в пользу роли не полностью теоретизированных юридических соглашений в целом, указывая на то, что институт таких соглашения — одна из важнейших социальных функций юридической правила, поскольку правила могут позволить согласие перед лицом несогласие, в том смысле, что иногда судьи могут договориться о результатах к делам, регулируемым правилом, в то время как не согласен с правилом обоснование (об этой важной функции правовых норм см. также Raz 2001).

(5) Всегда ли интерпретация что-то, что в некоторой степени уже имеет значение, или интерпретация фундаментальный детерминант значения языковых выражений, например, в юридических текстах. Мармор 1992, 2005 и Stone 1995 отрицают, что интерпретация является фундаментальной определитель значения языковых выражений и утверждают, что, после определенного прочтения замечаний Витгенштейна о следование правилам (а именно способ чтения, предложенный МакДауэллом 1984 г. и Baker and Hacker 1985), мы должны иметь возможность понять значение, например, правовой нормы таким образом, который не требует обращение к интерпретации.Cornell 1992 и Fish 1989 отрицают это, и утверждают, что интерпретация является повсеместной и является фундаментальный и неизбежный детерминант смысла, «полностью вниз ‘, во всех случаях. По мнению некоторых теоретиков права по крайней мере, этот момент имеет тесную связь с проблемой лингвистической неопределенность в законе, упомянутая в подразделе 2.1 выше (см., например, Рыба 1989; Корнелл 1992). Те теоретики, которые отстаивают эту интерпретацию является фундаментальным фактором, определяющим значение лингвистических выражения часто утверждают, что такая интерпретация необходима, потому что юридические правила, выраженные на языке, не имеют определенного значения и следовательно, не могут определить собственное правильное применение; в Джоне По терминологии Макдауэлла, эти правила сами по себе не могут иметь «Нормативный охват.'(Макдауэлл 1984 и 1992). Это существо случае, как следует из этого мышления, интерпретация требуется в чтобы преодолеть разрыв между инертной правовой нормой и ситуации, к которым это применимо. Для этих теоретиков уместное тогда возникает вопрос: как мы узнаем, что одна интерпретация, а не другой соответствует правилу, если само правило не может определить собственное правильное приложение? Как отмечает Витгенштейн в своей замечания о следовании правилам, кажется, что: «Что бы я ни делал согласно некоторой интерпретации соответствует правилу «», так что мы можем «… давать одно толкование за другим; в виде если бы каждый из них нас хоть на мгновение удовлетворил, пока мы не подумали о еще один стоит за ним.’(Витгенштейн 1967, §198 и §201 соответственно). Некоторые теоретики, например Рыба 1989, кажется принять этот потенциальный бесконечный регресс альтернативных интерпретаций правил (см. также пункт (3) выше) и попытаться избегать радикальной лингвистической неопределенности, которая, по-видимому, влечет за собой заменяя стандарты правильности, разграниченные правилами, на процессы кондиционирования и обучения интерпретирующих сообществ. Для теоретики, такие как Мармор (1992 и 2005) и Стоун (1995), которые отрицают, что интерпретация является фундаментальным фактором, определяющим значение лингвистических выражений, вызов Витгенштейна рассматривается как своего рода reductio ad absurdum , что указывает на то, что у нас есть заблудились в нашем понимании того, как действуют правила.Такие теоретики стремиться избегать лингвистической неопределенности и отвергать интерпретацию как фундаментальный детерминант смысла, отрицая наличие разрыва который необходимо соединить между усвоением правила и пониманием те действия, которых он требует. Как было отмечено выше, это отрицание обычно происходит через нескептическое прочтение замечаний Витгенштейна. о следовании правилам, в соответствии с предложенным МакДауэллом в 1984 г. и Бейкер и Хакер 1985.

(6) Какие ценности судьи должны пытаться реализовать в юридической интерпретации, и как эти ценности должны быть сбалансированы друг против друга.Одна дискуссия по этому поводу заключается в том, что между Дворкиным (1986), который отстаивает роль ценности честности в толкуя закон, и те, кто, как Раз (1994a), и Реом (1989) сомневается в том, что целостность дворкинизма равна a. значение, которое следует учитывать при юридическом толковании. Значение последовательность в юридической аргументации рассматривается далее в Разделе 3 настоящего Вход.

(7) Может ли толкование в юридической привести судей к «единственному правильному ответу» в том, что касается юридических проблема под рукой.Например, Finnis 1987 отрицает возможность толкование в юридической аргументации, чтобы привести судей к единственному правильному ответу в смысле, заявленном в Dworkin 1986 г., из-за повсеместного распространения несоизмеримости критериев, по которым мы предполагается, что одна интерпретация лучше другой. Финнис утверждает ( против Дворкина), что, хотя мы должны стремиться к хорошему ответы и избегать плохих, мы не должны вводить себя в заблуждение мечтают об однозначно правильных ответах на вопросы юридической интерпретация, поскольку это обязывает нас к «утилитаризму самое глубокое и ошибочное предположение: предположение соизмеримость основных благ и, следовательно, положения дел которые их экземпляры.'(Финнис, 1987, с. 375). Дворкин (1986 & 1991) твердо придерживается тезиса об одном правильном ответе, хотя следует отметить, что в главе 11 Дворкина 1986 года он делает Дело в том, что в каком-то смысле могут быть разные «правильные» ответы »для разных переводчиков:« Для каждого маршрута, который Геракл перешел от этой общей концепции к частному вердикту: другой юрист или судья, начавший с той же концепции, найдет другой маршрут и заканчиваются в другом месте, так как несколько судей в наших случаях выборки сделали.Он бы закончил иначе, потому что он проститься с Гераклом, следуя его собственным огням, на каком-то ответвлении рано или поздно в аргументе » (Дворкин, 1986, п. 412). Раз 2009 утверждает, что толковательный плюрализм является основным особенность концепции интерпретации в нашем понимании, то есть может быть несколько разных и несовместимых интерпретации одного и того же объекта, и все они могут быть хорошими.

2.5 Толкование: желательно или необходимо? или Почему юридическая аргументация толкует?

Рассмотренные выше точки разногласий говорят о разных точках зрения. относительно того, как судьи должны толковать закон, и как мы должны понимать их деятельность.Однако такие опасения не вызывают непосредственно ответить на важный вопрос, есть ли что-то о природе закона, которая делает его желательным или необходимым такое толкование должно играть роль в юридической аргументации в первую очередь место. Другими словами: почему юридическая аргументация вообще интерпретируема?

Raz 1996c утверждает, что хотя некоторые юридические интерпретация варьируется в зависимости от времени и места, есть и другие особенности, которые обязательно проявляются в правовом толковании в связи с природа самого права.Пока мы можем спорить о желательности условности интерпретации, попадающие в первую категорию (например, мы может рассмотреть ценность разрешения работы ученых-юристов, или записи парламентских дебатов, которые могут быть использованы для толкования конкретной юрисдикции), последняя категория функций не оставляет нам пространство для маневра: суды не могут не прибегать к ним в толкование закона. По словам Раза, отводя ограниченную роль намерения законодателей в толковании законодательства — одно такая необходимая особенность юридического толкования.Он утверждает, что это просто часть нашего мышления о законодательных учреждениях, которые их процедуры и режимы работы разработаны таким образом, чтобы законодатели должны принять закон, который они намереваются принять. Предполагать в противном случае, утверждает Раз, сделать непонятными любые возможные обоснование наделения этих институтов законотворческими полномочиями. Поэтому, когда судьи приходят интерпретировать решения законодательные учреждения, они должны сделать так, чтобы закон таким образом Интерпретация отражает намерения тех, кто ее сделал.

Может показаться, что эти соображения в основном относятся к проблеме как мы должны толковать аспекты закона. Тем не менее причины, по которым важно обращать внимание на намерения правотворческие институты, когда мы толкуем закон, также предоставляют нам Ответ Раза на вопрос, почему юридическая аргументация является интерпретируемой в все. Обращаем внимание на намерения законотворческих институтов потому что важно установить, какие правовые нормы институты легли, и что они означают.В свою очередь, это важно установить наличие и смысл установленных правовых норм вниз законотворческими учреждениями из-за якобы закона авторитетный характер. По мнению Раза, юридические институты заявляют, что выражают обязательные и авторитетные суждения относительно того, что должно быть сделано которые разработаны, чтобы позволить людям лучше подчиняться разуму, если они следовать решениям власти, чем если бы они пытались следовать этим другие причины, которые относятся к ним напрямую (см. Раз, 1994, гл.10). В разрешая дела в соответствии с законом, тогда мы обязаны попытаться для установления существования и значения любого якобы авторитетно обязательные правовые нормы, которые имеют отношение к рассматриваемой ситуации, и мы делаем это, интерпретируя решения законодательных органов в соответствии с намерения этих институтов при принятии рассматриваемых решений.Таким образом, для Раза авторитетный характер закона объясняет, почему юридическое обоснование является интерпретирующим, тогда как, например, моральное рассуждение не является. Право, в отличие от морали, происходит из социальных источников (о роли социальные источники в понимании права, см. Raz 1979 и статью о правовой позитивизм), из учреждений издавая якобы авторитетные директивы, которые утверждают, что выражают обязательное суждение о том, что должно быть сделано. Часть нашей задачи в рассуждения о законе, таким образом, заключаются в установлении существования и значения этих директив, и для этого мы должны интерпретировать решения законодательных органов в соответствии с намерениями законодателей, чтобы попытаться установить содержание и смысл закона, который они намеревались принять (см. также Raz 1996a и 1996b).

Интересно сравнить позицию Раза относительно причин, по которым юридические рассуждения обязательно интерпретируются взглядами Рональда Дворкина на Эта тема. Вместо того, чтобы основываться на мнении, что при установлении содержание и смысл закона, мы должны обратиться к авторитетным социальных источников, утверждение Дворкина о том, что юридическое обоснование обязательно толкование опирается на закон, который прямо отвергает разианское понимание права как основанного на источниках. В соответствии Дворкину, мнение о том, что право должно быть идентифицировано ссылкой на авторитетные социальные источники дают крайне неадекватный отчет о аргументированный характер юридической практики, а также характер и глубина разногласия внутри него (см. Дворкин 1986 гл.1). Он утверждает, что адекватный учет этих особенностей юридической практики может быть получен только когда мы понимаем, что закон является интерпретирующим понятием, т. е. что он социальная практика, в которой определенная интерпретирующая установка заняла держать. Рассматриваемая установка состоит из двух компонентов: предположения что практика не просто существует, но имеет цель или смысл, и дальнейшее предположение, что правила практики не обязательно то, чем они всегда считались, а скорее чувствительны и могут быть пересмотрены в свете своей точки зрения (Dworkin 1986 гл.2; также запись на интерпретативистские теории права). Таким образом, для Дворкина это особенности социальной практики. закона: участники этой практики спорят и расходятся во мнениях по поводу того, что лучшая интерпретация правил практики в свете его суть, которая диктует, что юридическое обоснование обязательно толковательный. Как только интерпретирующая установка закрепится среди участники социальной практики, единственный способ понять это адекватно делать то, что делают участники этой практики: i.е. присоединиться практики и делать такие же толковательные утверждения относительно суть практики и каковы ее правила в свете этот момент, как они это делают. Для Дворкина это справедливо для деятельность судей и теоретиков права: любой, кто рассуждает о закон должен рассматривать это как толковательную социальную практику и предлагать интерпретации того, что для этого требуется, в свете цели или точку, которую они ему присваивают.

Как отмечали несколько комментаторов (см. Kress 1984; Marmor 1992; Raz 1994a), теории когерентности, долгое время оказавшие влияние на другие области философия (см., например, записи на теория согласованности истины а также когерентистские теории эпистемологического обоснования) в последнее время проникли в философию права (для общего обзора теории согласованности в праве, который также рассматривает их в контексте теории согласованности истины, обоснованной веры, этики и справедливости, см. Кресс 1996).Хотя эту миграцию можно частично отнести к частое влияние общего философского климата на интеллектуальные погодные системы юриспруденции, а также имеет смысл спросить, есть ли что-то в природе закона что делает его особенно подходящим для объяснения через связность учетные записи. Например, те комментаторы, которые смотрят на книгу Рональда Дворкина Теория права как целостность и согласованность, кажется, отвечает утвердительный вопрос (см., например, Kress 1984; Hurley 1989): согласованность в смысле интерпретации закона как говорения с одним голос, как того требует целостность, — это ценность, которая должна иметь особое значение в правовой сфере с точки зрения роли, которую он должен играть в руководстве судей, пытающихся толковать закон правильно.Также было отмечено, что такие особенности закона, как доктрина прецедента, аргументы по аналогии и требование что подобные случаи можно рассматривать одинаково, особенно освещается каким-то объяснением связности. (См. Kress 1984. Раз 1994а отмечает здесь искушение, но утверждает, что есть ничего неотъемлемого от аргументов по аналогии или требования, чтобы подобные случаи должны рассматриваться одинаково, что требует их понимания в сроки согласования судебного решения.О роли аргументов по аналогии с юридической аргументацией в более общем смысле, см. Weinreb 2005, и также запись прецедент и аналогия в юридической аргументации.) Более того, идея согласованности как особого достоинства интерпретация в юридическом обосновании играет важную роль в работе нескольких основных континентальных философов права (см., например, Печеник 1989; Алексий 1989; Аарнио 1987; Alexy & Peczenik 1990).

В следующем обсуждении делается попытка изучить некоторые из этих вопросов. относительно того, имеют ли соображения согласованности и почему важную роль в понимании права.Поскольку эта запись стремится осветить роль последовательности в юридической аргументации, акцент здесь на счетах согласованности судебного решения и на изучении роли какая последовательность играет в рассуждениях судов о том, как разрешать дела в соответствии с законом. В связи с этим в этой части статьи обсуждаются юридические рассуждения в смысле, изложенном в формулировке (б) в Разделе 1 («Что Имеют ли в виду теоретики права под «юридическим обоснованием»? «), Т.е. исходя из содержания действующего закона по данному вопросу к решение, которое суд должен принять по делу, касающемуся этого вопроса что предшествует этому.

3.1 Что представляет собой согласованность?

При рассмотрении роли согласованность в юридических рассуждениях: какова природа согласованности отношения, которые присутствуют в согласованных отчетах о судебном решении, и какие роль играет ли последовательность в объяснении или оправдании судебных решений в таких аккаунтах?

Среди теоретиков права, интересующихся ролью последовательность в юридических рассуждениях, есть общее согласие, что Рассматриваемая согласованность должна быть больше, чем логическая последовательность среди предложений (см. Kress 1984; MacCormick 1984; Marmor 1992 & 2005; Alexy & Peczenik 1990) и что это не ясно из много согласованности объясняет именно то, что это нечто большее (см. Kress 1984; Peczenik 1989; Marmor 1992).MacCormick 1984 просмотров согласованность с точки зрения единства принципов в правовой системе, что согласованность набора правовых норм состоит в том, что они связаны либо в силу того, что являются реализацией какой-то общей ценности или ценностей, или в силу выполнения какого-либо общего принципа или принципы. Раз 1994a также характеризует последовательность закона с точки зрения единство принципа. По его мнению, более унифицированный набор принципы, лежащие в основе тех судебных решений и законодательных актов, которые составляют закон, тем более логичный закон.

Другие авторы пытались дать более формальное определение: например, минимально согласованная правовая система (см. Levenbook 1984) или иначе конкретизировать более детально критерии согласованность. Алексий и Печеник 1990 определяют согласованность с точки зрения степень приближения к идеальной поддерживающей структуре, демонстрируемой набор предложений и перечислить десять критериев, по которым Определенная таким образом согласованность может быть оценена (критерии: (1) количество поддерживающих отношений, (2) продолжительность поддерживающих отношений цепи, (3) прочность опоры, (4) связи между поддерживающие цепочки, (5) приоритеты между причинами, (6) взаимные обоснование, (7) общность, (8) концептуальные перекрестные связи, (9) количество случаев, охватываемых теорией, и (10) разнообразие сфер жизни к которому применима теория).Такой подход вызывает у многих вопросы, например, как эти различные критерии согласованности должны быть взвешены и уравновешены друг с другом, и всегда ли в случае, если операция взвешивания приведет к полному ранжированию данные наборы предложений как более или менее последовательные, чем каждый другое, так что при столкновении с такими конкурирующими наборами всегда возможно найти наиболее последовательный набор предложений согласно десять критериев. Алексий и Печеник признают, что взвешивание и балансировка критерии согласованности будут сложным вопросом, но, похоже, предполагаем, что всегда можно будет установить, какой из них наиболее связный из соперничающих наборов предложений.

Дальнейшая характеристика той согласованности, которая должна быть юридическое обоснование можно найти в работе Рональда Дворкина. Многие авторы считают, что рассказ Дворкина о честности при вынесении судебного решения пример счета согласованности. (См. Hurley 1989 и 1990; Marmor 1992 и 2005. Кресс 1984, хотя писавший до Дворкина полностью разработал свой взгляд на закон как на целостность, а также рассматривает Дворкина как предлагая согласованный отчет судебного решения. Raz 1994a оспаривает идея о том, что закон Дворкина следует понимать как последовательность учетная запись.) С этой точки зрения судьи должны попытаться осознать ценность последовательность в судебных решениях путем толкования закона как «Говорить в один голос», т.е. они должны указывать законные права и обязанности на том основании, что все они были созданы одним автор, олицетворенное сообщество.

3.2 Согласованность чего?

Следующие вопросы, которые необходимо рассмотреть: (1) что должно быть согласовано в согласованность объясняет юридическое обоснование и (2) согласованность роли играет в объяснение или оправдание судебных решений по таким счетам.Относительно вопроса о том, что должно быть согласовано В соответствии с юридической аргументацией Раз 1994а утверждает, что согласованность учетные записи, когда они применяются к закону, требуют «основы» или то, что нужно сделать связным, что отличается по характеру некоторые важные аспекты из той базы, которая отличается согласованностью счета в других областях философии. Раз указывает, что пока В отчетах о согласованности обоснованных убеждений принимается убеждение каждого человека как их «основа» или как то, что должно быть согласовано, объяснения согласованности закона не могут быть личностно-относительными таким образом, на боль из-за того, что не предложит счет, связанный с конкретным реальность права в рассматриваемой юрисдикции.Раза утверждается, что закон данной юрисдикции не меняется в зависимости от убеждений тех, кто ему подвержен, и, по его мнению, этот закон Таким образом, цель означает, что должна быть общая база, на которой рассматриваются вопросы согласованности в законе. Его предложение по этому поводу в том, что слаженность счетов в законе принимает судебные решения и законодательные и нормативные акты в качестве их основы, и считают закон совокупностью принципы, которые наиболее логично объясняют эту основу. Раз дальше различает объяснения согласованности закона и счета согласованности судебного решения.Существенное различие между ними — этап на какие соображения согласованности вступают в игру. В случае учет согласованности закона, все то, что есть закон , — это определяется путем применения теста на согласованность этих судебных решений и законодательные и нормативные акты данной юрисдикции. Согласованность Однако при рассмотрении судебного решения признается, что капризы политики и влияние политических соображений на законодательные и судебные решения делают маловероятным, что устоявшийся закон юрисдикция будет демонстрировать в значительной степени согласованность.Это так, если мы будем применять учет согласованности, чтобы определить, как судьи должен разрешать дела в соответствии с законом (юридическое обоснование в смысле (b)), тогда мы должны принять независимый от когерентности тест, чтобы идентифицировать сначала установил закон юрисдикции, а затем внесет соображения согласованности на более позднем этапе и считают, что суды должны принять это исход дела, которому благоприятствует наиболее последовательный набор предложения, которые были оправданы установленными правилами системы, оправдывал бы их.

Маккормик 1984 придерживается аналогичного взгляда на роль, согласованность может играть в судебном процессе и дает представление о том, как мы можем думать о связях между толкованием и последовательностью юридических рассуждений. По словам Маккормика, при разрешении дела в соответствии с законом суды следует прежде всего толковать существующий закон, чтобы установить последовательного взгляда на какую-либо отрасль права, и они должны делать это путем показывая, как эта отрасль права оправдана в соответствии с некоторыми последовательными набор принципов или ценностей, лежащих в его основе.Тогда суд должен использовать этот взгляд на закон для обоснования своего решения в новом деле что предшествует этому. При таком подходе, как только суды установят что такое установленный закон, они должны толковать закон при его применении к новому делу так, чтобы их решение соответствовало большинству последовательный отчет, который оправдывает этот установленный закон.

3.3 Последовательность юридических рассуждений: необходимо, достаточно или желательно?

После того, как была принята позиция о природе отношения когерентности в судебной практики, многие дополнительные вопросы, касающиеся роли, которая соображения согласованности должны играть в юридической аргументации дошли до перед.Один из важных вопросов заключается в том, сколько внимания следует уделять о последовательности в обосновании судебного решения. Выставляет некоторые степень соответствия действующему законодательству необходимое требование какое-либо обоснованное судебное решение? Является ли это одновременно необходимым и достаточным требование, так что учет роли согласованности в судебное решение дает нам полное объяснение того, как судьи должны решать дела в соответствии с законом? Или скорее согласованность считается желательной чертой принятия судебных решений, но что может быть отменено другими соображениями в некоторых обстоятельства?

На этом этапе обсуждения можно выделить некоторые дальнейшие возможные связи между двумя концепциями, с которыми эта запись касается, а именно интерпретации и согласованности.Если мы будем придерживаться этого юридическое обоснование в смысле (b), а именно рассуждение из содержания закон о результате, который судьи должны принять по рассматриваемому им делу, является полностью (Dworkin 1986) или в основном (Raz 1996a) интерпретирующий, тогда мы можем переформулируйте некоторые из поднятых выше вопросов относительно того, сколько акцент должен быть сделан на согласованности судебного решения с точки зрения в какой степени, толкуя закон, мы должны толковать его в таким образом, чтобы осознать ценность последовательности в судебных решениях.Так, например, согласованность — единственное желание, которым следует руководствоваться. судьи в толковании закона, или это просто одна из особенностей успешна такая интерпретация, и, тем более, нужна ли она функция, или та, которая, хотя и желательна, может быть отменена конкурирующие ценности, которые судьи также должны попытаться реализовать в толкование закона?

Levenbook 1984 утверждает, что это необходимое условие для судебное решение должно быть юридически обоснованным, что оно согласуется с некоторыми часть установленного закона.Она противопоставляет свое понимание этого с тем, что было принято Маккормиком 1978 г. Levenbook, в то время как МакКормик также придерживается этой минимальной согласованности с некоторыми часть установленного закона является необходимым условием судебного решение является оправданным, он, тем не менее, утверждает, что до тех пор, пока этот минимальный стандарт соблюден, дальнейшие соображения согласованности, которые также имеют отношение к решению могут быть отклонены по консеквенциалисту основания. По мнению Левенбука, такой подход тоже дает согласованность. скромная роль в юридических рассуждениях; когда-то очень минимальный требование согласованности выполнено, это значение слишком легко изменить с помощью другие соображения.Левенбук находит этот отчет о судебном решении вызывает беспокойство, потому что, по ее мнению, он не воздает должное судьям. ответственность быть верным ранее существовавшему закону, ответственность что ставит судебную систему в совершенно иную ситуацию, чем законодательный орган, когда дело доходит до вопроса о том, как закон должен быть развитый. Она утверждает, что судья, который в пределах разрешенных он по закону принимает решение, которое по моральным соображениям лучше, чем тот, который демонстрирует большее соответствие тенденции или духу действующий закон допустил ошибку и принял юридически необоснованный решение.Levenbook очень лаконично фокусируется на дилемме, которая решает должны противостоять при принятии решения о том, сколько веса следует приложить соображения согласованности в судебных решениях: следует ли судьям всегда принять исход к случаю, который лучше всего согласуется с ранее существовавшими закона, или могут ли они когда-либо быть оправданы в принятии результата, который менее логично, но желательно с моральной точки зрения? Это способ сосредоточить внимание на дилемме, которая судьи могут столкнуться с еще одним важным аспектом согласованности в юридическое обоснование, а именно то, что наделение существенной роли соображениям согласованности заключается в том, чтобы уделять значительное внимание ретроспективным аспект судебного решения, поскольку такой подход может потребовать от судей разместить большую ценность в том, чтобы придерживаться того, что было раньше, чем в том, чтобы делать что в противном случае было бы правильным с моральной точки зрения.

Раз (1994a), который утверждает, что последовательность юридических рассуждений иногда желательно, но определенно несостоятельно. та же дилемма, но, кажется, возлагает бремя доказывания на тех, кто другой рог этого. Другими словами, Раз не спрашивает, как это могло быть когда-либо. оправдано отклонение судей от тенденции действующего закона в чтобы принять менее последовательный, но в остальном нравственно предпочтительный решение, а, скорее, почему судьи должны отклоняться от того, что в противном случае морально лучшее решение рассматриваемого им дела на основании согласованность? Бремя доказывания важно, потому что точка зрения Раза кажется, что аргументы в пользу сильной роли согласованности в юридические аргументы слишком легко проходят или слишком легко принимаются в качестве положение по умолчанию, возможно, из-за того, что рассуждения по аналогии является общей чертой многих правовых систем и, кажется, поддается быть охарактеризованными в терминах связности, так что факты говорят в пользу сами в пользу вывода о том, что соображения согласованности играют особую роль в юридической аргументации.Указывая, что рассуждение по аналогии не является необходимым фактом жизни во всех юридических системы, и что даже там, где она есть, по-прежнему необходимо дать объяснение обоснования аргументов по аналогии, и связь между такими аргументами и последовательностью объяснений судебного решения, Раз стремится переложить бремя доказывания на тех, кто чемпионская согласованность. Если судьям иногда приходится отклоняться от того, что в противном случае быть, согласно закону, морально лучшим исходом дела перед ними по соображениям согласованности, значит, утверждает Раз, мы нуждаемся в убедительного положительного аргумента, почему так должно быть.

3.4 Почему последовательность должна играть роль в правовом обосновании?

Один из таких аргументов можно найти в пункте, уже упомянутом в выше, то есть судьи находятся в другом положении, чем законодатели, когда дело доходит до решения, каким должен быть закон развитый. Раз (1979 и 1994a) утверждает, что, столкнувшись с выбором, принятия (согласно закону) наилучшего с моральной точки зрения исхода дела по исход, который лучше согласуется с установленным законом, суды должны имейте в виду, что если они выберут предыдущий маршрут, то некоторые могут возникнуть проблемные последствия, такие как то, что они могут противоречивые правила, отражающие противоречивые социальные и экономические цели в закон и, следовательно, создают значительный диссонанс с с учетом существующих правовых доктрин в данной области права.Такой последствиям не нужно собак законодательных попыток развить закон в путь, который отклоняется от доктринального прошлого, потому что законодательные институты имеют право сметать прошлое, вводя новые законодательства, и сделать это таким образом, чтобы радикально реформировать всю область права одним махом. Суды, напротив, могут только принимать решения по вопросам, возникающим в рассматриваемом им деле, и значительно меньше возможностей заняться радикальной реформой закона. Эти факторы означают, что судебная реформа закона всегда будет частичный характер, и, как было отмечено выше, такая частичная реформа приносит с этим возможность внесения диссонанса и конфликта в закон тем временем.Это может быть одной из причин, почему иногда суды следует уделять больше внимания соображениям согласованности с ранее существовавший закон при рассмотрении дел, которые переданы им, а не нанесение удара в направлении (хотя и предпочтительном с точки зрения морали), которое хуже согласуется с установленным законом.

На счет Дворкина о судебном решении — по крайней мере, когда этот счет понимается как учет согласованности (см. подраздел 3.1 выше) — мы найти другой ответ на вопрос, почему согласованность особую роль в правовом обосновании.Как было отмечено в подразделе 2.4, для Дворкина при рассмотрении дел судьи должны стремиться конструктивно толковать закон, т.е. навязывать ему цель, чтобы сделать из этого наилучший пример формы или жанра, к которому он считается принадлежащим ему (см. Дворкин 1986, главы 2 и 3, а также запись на интерпретативистские теории права). Для Дворкина форма или жанр закона заключается в обеспечении убедительное оправдание применения государственного принуждения (см. Дворкин 1986, пассим ;), и, как он считает, что как судьи, так и теоретики права занимаются конструктивными интерпретации (см. Dworkin 1986, p90), Дворкин далее утверждает, что любой адекватный юридический анализ права должен объяснять, как принимает как закон, предоставляет общее оправдание для осуществления принудительная сила государства (обсуждение этого вопроса см. в Dickson 2001, гл.5 и 6, Dickson 2004 и ср. запись на интерпретативистские теории права). В Империя Закона , Дворкин утверждает, что такое оправдание лучше всего может быть предоставлено, когда закон рассматривается как организованный и последовательный голос того, что он называет «Принципиальное сообщество», то есть сообщество, члены которого признают, что их судьбы связаны в силу того, что их права и обязанности регулируются общими принципами. Таким образом, для Дворкин, мы должны интерпретировать закон как последовательный, в смысле слова. в один голос, потому что, поступая так, мы понимаем закон как голос принципиальное сообщество, способное обеспечить общее оправдание для осуществления государственного принуждения (см. Дворкин 1986).

Некоторые теоретики не так озабочены предоставлением «Специфическое для закона» объяснение того, почему согласованность важную роль в юридических рассуждениях. Например, хотя признавая, что можно сказать гораздо больше о том, что В отличие от юридических рассуждений, Херли 1990 в основном довольствуется тем, что изучить последствия для юридической аргументации, вытекающие из когерентистское изложение общих практических рассуждений, которое она супруги.

3.5 Последовательность юридических рассуждений: глобальная или локальная?

При рассмотрении роли последовательности в юридической аргументации последний момент: Следует упомянуть о том, какая часть закона должна быть согласована согласно различным юридическим отчетам о предоставлении роли соображения согласованности.Мы говорим о глобальной согласованности, такой что судьи должны стремиться к принятию судебных решений, соответствующих в некоторой степени с установленным законом всей правовой системы, или должен согласованность, которую мы ищем, должна быть более локальной по своей природе, например согласованность с отдельные отрасли или области права?

Levenbook 1984 является сторонником локальной согласованности и критикует те, кто, как Сарториус (1968 и 1971) и Дворкин (1977, и, хотя на момент публикации статьи Левенбука еще не написано, Дворкин 1986), считают, что оправданными судебными решениями являются те, которые лучше всего соответствовать закону в целом.По данным Levenbook, чемпионы глобальная согласованность игнорирует тот факт, что иногда юридически оправданный решение поддерживается принципами которые характерны для одной области или отрасли права, но соответствующие принципы существенно отличаются от и, следовательно, не согласуются хорошо с принципами из других отраслей права. На этой линии мышление, судебное решение, которое лучше всего согласуется с принципами лежащая в основе какой-либо конкретной области права, может не привести к увеличению согласованность всей системы права.Теоретики глобальной когерентности вполне может быть побежден отвергнуть такое решение и считать, что альтернативное решение, которое хорошо согласуется с общей системой права, но то, что локально усиливает некогерентность, тем более оправдано, для Левенбука — хороший повод отвергнуть их теории: она утверждает, что что любой правдоподобный отчет о судебном решении должен оставлять место для вида «согласованности в конкретных областях», которую, по ее мнению, необходимо в случае закона. Raz 1994a также побеждает на местном уровне. глобальная согласованность судебных решений, и его аргумент, упомянутый в предыдущий раздел об ограничениях реформирующей роли суды, и то, как это иногда говорит в пользу последовательность, играющая роль в принятии судебных решений, предназначена для поддерживать только локальную согласованность.Печеник 1994 утверждает, что в то время как гол доктринального толкования, проводимого учеными-юристами (которую он называет «юридической догматикой») заключается в установлении единство всей правовой системы, судебное толкование предпринимаемые судьями имеют гораздо более местный характер, поскольку это касается просто с нормами, применимыми к рассматриваемому делу, и потому что последовательное толкование этих норм может снизить их согласованность с другими правовыми нормами.

В то время как, как отмечает Levenbook 1984, оценка Дворкина целостности в судебное решение требует, чтобы судьи пытались рассматривать правовую систему как в целом, демонстрируя связность и говорящего одним голосом на толкуя закон, Дворкин также признает, что разделение на разные отрасли или области права является неоспоримая особенность юридической практики, и он соответственно пытается интегрировать это в его видение судебной целостности.Он так делает через его доктрину о локальном приоритете в интерпретации, то есть о том, что если данный принцип, оправдывающий судебное решение, совершенно не подходит хорошо с областью права, дело которой классифицируется как падающее ниже, то это резко препятствует разрешению дела в в соответствии с этим принципом, как бы хорошо ни толкование согласуется с другими областями права (см. Dworkin 1986, гл. 7). Однако из-за сильной тяги к глобальной согласованности в закон как целостность — выраженный в утверждении Дворкина, что это необходимо стремиться рассматривать правовую систему в целом как говорящую в один голос, голос подлинного политического сообщества, в чтобы закон можно было рассматривать как оправдание государственного принуждения — существующее разделение закона не является не подлежащим пересмотру данным для судей, решающих дела, скорее, это тоже то, что подлежит дворкинскому процессу конструктивного толкования.Этот он утверждает, что, будучи таковым, когда разделение закона не отслеживать широко распространенные принципы ведения бухгалтерского учета текущие классификационные границы важны, тогда доктрина местному приоритету должно быть уделено гораздо меньше сил. Действительно, где есть серьезное несоответствие между текущим разделением и фактическим мнения о соответствующих сходствах и различиях между отраслями права удерживаемых теми, на кого распространяется действие закона, судьи могли бы полностью отказаться от доктрины местного приоритета и предпринять радикальная реформа некоторых юридических факультетов с целью их согласования лучше с другими, или даже стереть все предполагаемые границы между отдельными отраслями права при толковании закона и применяя его к новым случаям.

Важность юридического перевода

Что такое юридический перевод и почему он важен? Предполагается, что цель правовой системы — раскрыть правду. Когда вовлеченные люди не могут понять друг друга, система выходит из строя. Вот почему юридический перевод играет такую ​​важную закулисную роль в обеспечении справедливости.

Чтобы проиллюстрировать важность юридического толкования, давайте посмотрим, как он позволяет плавно вращать колеса правосудия на каждой стадии процесса.

Во-первых, что такое юридический перевод?

Юридический устный перевод — это специализированный вид устного перевода, который позволяет людям, говорящим на разных языках, общаться в юридических или параюридических условиях. Это может включать:

• Связь с сотрудниками правоохранительных органов.
• Устный перевод судебных заседаний.
• Перевод между консультантами и их клиентами.

Как и другие формы устного перевода, юридический перевод касается исключительно устного или подписанного общения.Между тем юридический перевод имеет дело с письменным словом. И юридический устный, и юридический перевод важны для отправления правосудия в многоязычном обществе.

Юридический перевод и сообщение о преступлениях

Важность юридического перевода начинается с того, что о преступлениях сообщается в первую очередь. Доступ к языку (или его отсутствие) влияет на способность потерпевших и свидетелей сообщать о преступлениях для расследования.

По данным Института правосудия Веры,

Языковые барьеры связаны с рядом неблагоприятных последствий, включая виктимизацию.Иммигранты, особенно те, которые являются LEP и / или опасаются депортации, подвергаются большому риску стать мишенью преступников за различные преступления, потому что преступники знают, что они не могут или не будут искать защиты со стороны полиции.

Например, Нью-Йорк — самый разнообразный в языковом отношении город в мире. Но, согласно New York Times, о преступлениях часто не сообщается, когда полиция не может получить услуги переводчика для жертв, не говорящих по-английски.

Это может привести к смертельным последствиям, как в случае убийства Дейзи Гарсиа и ее детей ее жестоким мужем в 2014 году.В этом случае г-жа Гарсия сообщила о насилии, но ее отчет был просто составлен на испанском языке и оставлен без перевода. Никаких дальнейших действий не было предпринято до убийства.

Глухие и слабослышащие люди, предпочитающие общаться с помощью языка жестов, часто сталкиваются с аналогичными препятствиями при сообщении о преступлениях и жестоком обращении. В результате они тоже страдают от более высоких показателей виктимизации.

Юридический устный перевод и уголовные расследования

Юридический перевод является жизненно важной частью уголовных расследований, когда вовлеченные люди плохо владеют английским языком или общаются с помощью жестового языка.Точный юридический перевод позволяет следователям собирать доказательства. Это также снижает вероятность недопонимания из-за языковых барьеров или культурных факторов.

Как вы понимаете, потенциальные последствия несобранных доказательств или неверно истолкованных заявлений могут быть весьма серьезными. Например, преступления могут остаться безнаказанными. Невинные люди могут быть привлечены к ответственности за преступления, которых они не совершали, в то время как настоящие преступники отделываются безнаказанно. Длительные, затяжные расследования также тратят ограниченные ресурсы полиции.

В Великобритании закон требует доступа к юридическим переводчикам для тех, кто в них нуждается. Согласно Кодексу для королевских прокуроров, «если подозреваемому или свидетелю требуется переводчик для допроса или снятия показаний, полиция должна обеспечить его присутствие».

Судебный перевод: Какова роль переводчика в суде?

В суде юридические переводчики помогают обвинению и обвиняемым в обеспечении справедливого и справедливого исхода.

Защита обвиняемых

Как английское общее право, так и Европейская конвенция о правах человека требуют, чтобы обвиняемые по уголовным делам были в состоянии понять обвинения против них, чтобы они могли обеспечить надлежащую защиту.

Судебные переводчики следят за тем, чтобы обвиняемый понимал обвинения и итоги судебного разбирательства. Согласно международному праву, это право имеют даже самые известные военные преступники. Фактически, общепринятая практика синхронного перевода с использованием микрофонов и наушников была введена во время Нюрнбергского процесса, чтобы каждый мог понять происходящее. Даже нацисты.

В Уэльсе может потребоваться говорящий на валлийском прокурор или судебный переводчик, если обвиняемый или какие-либо свидетели желают использовать валлийский язык в суде, даже если они также говорят и понимают английский язык.

Помощь государству

Перевод в суде не только защищает обвиняемых. Предоставление языкового доступа также помогает государству обеспечивать соблюдение закона.

Например, дела проходят более эффективно через систему правосудия, когда переводчики доступны по мере необходимости.

В отчете Оксфордского университета за 2015 год было обнаружено, что в Великобритании

«дела, в которых обвиняемый требует переводчика, регулярно откладываются и откладываются, если полиция или суд не смогли нанять переводчика, или где переводчик не явился в суд по неизвестным причинам.”

Действительно, по данным Министерства юстиции, с 2011 по 2016 год более 2600 судебных дел Великобритании пришлось перенести из-за ошибок в интерпретации. Каждый из этих перерывов представляет собой пустую трату времени и ресурсов.

Во-вторых, опасения по поводу доступности и качества услуг юридического переводчика могут привести к отмене обвинительных приговоров в апелляционном порядке, даже если обвиняемый виновен.

Что произойдет, если в доступе к юридическому переводчику будет отказано?

В мире ограниченных ресурсов юридический перевод может показаться обузой.Но это далеко не роскошь или поблажка. Если доступ запрещен, последствия могут быть ужасными. «Справедливые» судебные процессы превращаются для обвиняемых в кафкианские переживания. Невинные люди могут быть заключены в тюрьму или несправедливо депортированы. Виновные выходят на свободу. Общество становится менее справедливым и менее безопасным для всех.

Подробнее см. Юридический перевод: в 4 раза изменилась история.

Значение сертифицированных и профессионально квалифицированных переводчиков

Юридический перевод — это специальная дисциплина.Юридическая терминология и процедуры сильно различаются от страны к стране. Это означает, что даже люди, свободно говорящие как на исходном, так и на целевом языках, могут столкнуться с трудностями при правильном переводе судебных заседаний.

В Соединенном Королевстве юридические переводчики по уголовным делам должны быть зарегистрированы в Национальном реестре государственных переводчиков (NRPSI).

Переводчики жестового языка и говорящие на губах должны быть зарегистрированы в Совете по развитию общения с глухими людьми (CACDP)

Но найти квалифицированных переводчиков может быть сложно, особенно в короткие сроки.По крайней мере, так было раньше.

Юридические переводческие услуги от K International

Обладая более чем 30-летним опытом и обширной сетью высококачественных устных переводчиков, K International является вашим внутренним источником юридических услуг по устному переводу.

Мы можем связать вас со специализированными юридическими переводчиками и переводчиками в зале суда, говорящими на более чем 250 языках, включая британский язык жестов. Мы работали с такими клиентами, как Королевская прокурорская служба, HM Revenue and Customers, Министерство юстиции и ряд международных юридических фирм.

Наша система упрощает и беспрепятственно заказывает квалифицированных переводчиков на судебные заседания, консультации с клиентами и многое другое. Свяжитесь с нами сегодня чтобы начать!

«Толкование закона» Денниса Паттерсона

Тип документа

Статья симпозиума

Абстрактные

Устный перевод — привычная черта права и юридической практики. Для некоторых теоретиков права интерпретация является центральным и даже основополагающим аспектом права.Я утверждаю, что устный перевод — это паразитическая деятельность в юридической практике. Другими словами, я хочу не согласиться с теми, кто утверждает, что толкование является основным или фундаментальным признаком права. Хотя толкование, безусловно, является важным элементом юридической практики, эта деятельность зависит от существующего и широко распространенного согласия среди практикующих юристов в отношении большинства аспектов юридической практики. Короче говоря, толкование — это не небесный свод закона. Потребность в интерпретации возникает на небосводе практики.То есть толкование в законе возникает из установленных форм действий, которые все участники признают и применяют всякий раз, когда они делают, оценивают и выносят решения по поводу состояния закона. Интерпретация основана на особой форме дискурсивного действия, которое мы признаем законным по своей природе. Таким образом, прежде чем мы сможем по-настоящему понять роль толкования в праве, мы должны сначала разъяснить конкретную форму понимания, которую мы определяем как правовую. Только имея ясное представление о природе понимания в праве, мы можем затем должным образом объяснить природу и объем толкования в праве.Когда мы смотрим на то, как участники права участвуют в толковании, эту деятельность лучше всего можно описать тремя общими принципами. Эти принципы отражают то, что делают юристы, когда они, по необходимости, толкуют закон.

Рекомендуемое цитирование

Деннис Паттерсон, Толкование в законе , 42 Сан-Диего Л. Преп. 685 (2005).
Доступно по адресу: https://digital.sandiego.edu/sdlr/vol42/iss2/11

СКАЧАТЬ

С 08 августа 2019 г.

МОНЕТЫ

Устное толкование — Уголовное право

Раздел 6: Законодательное толкование

Назначение:

Ключевые термины:

Обзор:

Один из наиболее важных навыков, которые нужно развить, будучи студентом юридического факультета, — это умение читать и интерпретировать законы.Нормативные формулировки часто неоднозначны, и юристы используют различные инструменты толкования, чтобы разрешить эти двусмысленности. Эти инструменты включают каноны толкования, которые представляют собой общие правила, которые следует учитывать при споре о значении того или иного закона.

Первым и наиболее очевидным средством интерпретации является грамматическая структура английского языка. Если отдельная интерпретация выделяется как наиболее грамматически разумная, то часто обсуждение интерпретации на этом может закончиться.Точно так же отдельные слова или фразы обычно интерпретируются в соответствии с их понятным языком значением в контексте, в котором они используются. Потенциальным исключением из этого правила является канон толкования, запрещающий читать законы так, чтобы это приводило к абсурдным результатам.

Еще один инструмент для толкования закона — это изучение истории законодательства, лежащей в основе закона. Например, вы можете рассмотреть интервью, комментарии или дискуссии в зале, чтобы понять намерения отдельных законодателей, законодательных комитетов или законодательного органа в целом.Вы также можете рассмотреть общее право, предшествующее статуту, и то, как история законодательства показывает, что статут был предназначен либо для кодификации общего права, либо для того, чтобы отличить себя от общего права в определенных ключевых аспектах. Культурный климат на момент принятия закона также может быть полезен при определении намерений законодательства. Существовала ли сильная общественная оппозиция прежним законам или они получили общественную поддержку?

Более ранние законы также могут быть полезны, потому что вы можете посмотреть, как они интерпретировались судами.Например, если какой-либо язык в статуте, который вы пытаетесь интерпретировать, является таким же или похожим на тот, который использовался в более раннем статуте или в статуте в другой юрисдикции, вы можете посмотреть, как был истолкован аналогичный статут, и использовать это как отправная точка.

Наконец, каноны толкования. Одним из этих канонов является правило снисхождения, которое гласит, что любая двусмысленность в уголовном законе должна толковаться в пользу обвиняемого. Другой канон — избегать толкований, которые делают слова лишними или ненужными.Как упоминалось выше, существует канон, запрещающий толкование законодательных актов так, чтобы они приводили к абсурдным результатам. Наконец, есть канон, запрещающий толкование статутов в противоречии с другими законами.

При выполнении установленных законом инструкций важно помнить, что различные инструменты и каноны не являются черно-белыми правилами и не существуют в вакууме. Следование одному правилу интерпретации в отдельности может привести к интерпретации, прямо противоположной той, которую можно было бы получить, следуя другому правилу.Нормативное толкование — это неоднозначное выражение суждений, убеждения и правдоподобия. Это один из способов использования юристами своих навыков.

Рассмотрим гипотетический статут, который гласит: «Отнимать деньги у кого-либо без его согласия — незаконно». Предположим, что Джерри в ресторане крадет деньги на чаевых со стола. Джерри обвиняется в нарушении закона. Фраза «забрать деньги у кого-то», возможно, двусмысленна, поскольку неясно, должны ли деньги быть взяты у кого-то, чтобы подпадать под действие закона, или если получение денег, которые лежат, но не является собственностью получателя, является достаточный.Если применить только правило о снисхождении, можно сделать вывод, что статут следует толковать в прежнем смысле, поскольку он благоприятен для ответчика. Однако, применяя канон к абсурдным результатам, можно утверждать, что такое прочтение статута позволяет людям, которые явно должны быть виновны, избежать наказания, а значит, нельзя допускать этого. Постарайтесь помнить о различных инструментах, находящихся перед вами, и используйте их в зависимости от позиции, которую вы отстаиваете.

В качестве другого примера рассмотрим этот статут: «Незаконно ранить кого-либо из огнестрельного оружия.Джефф навещает свою сестру Сару, и Сара решает разыграть его. Она хочет оставить какой-то предмет, чтобы он споткнулся о него и упал. У Сары закончилась банановая кожура, поэтому она решает, что ее винтовка — лучшая вещь. Сара следит за тем, чтобы винтовка была разряжена, и кладет ее прямо к двери, чтобы Джефф споткнулся и упал. Сара знает, что у Джеффа кошачьи рефлексы, и не ожидает из этого ничего плохого. К сожалению, Джефф не такой маневренный, как его помнит Сара, он спотыкается о винтовку и впоследствии ломает руку.Саре предъявлено обвинение в нарушении закона.

Если бы вы были адвокатом Сары, вы могли бы возразить, что целью законодательного органа было наказание за травмы, причиненные использованием огнестрельного оружия в качестве оружия, а не использование огнестрельного оружия в качестве предмета для розыгрыша, чтобы заставить людей спотыкаться. Вы можете сделать это, посмотрев на обсуждение законодательного акта вокруг статута. Хотя этот материал недоступен в этой гипотетической версии, вполне вероятно, что обсуждение в сенате будет вращаться вокруг вреда, причиненного использованием огнестрельного оружия в качестве смертоносного оружия, и не предназначалось для применения к незаряженному оружию, оставленному на полу.Вы также можете обратиться к определенным канонам толкования. Если неясно, подпадает ли поведение Сары под действие закона, вы можете сослаться на правило снисхождения, утверждая, что двусмысленность должна быть разрешена в пользу Сары.

Если бы вы обвиняли Сару, вы могли бы воспользоваться простой грамматической интерпретацией, чтобы поддержать свою позицию. Обычная английская интерпретация гласит, что если поведение Сары причинило кому-либо вред, и если травма возникла из-за огнестрельного оружия, то Сара виновна. В статуте не проводится различий между различными видами использования огнестрельного оружия, которые приводят к травмам.

Как защитник, так и прокурор могли аргументировать свою позицию, ссылаясь на канон вопреки абсурдным результатам. Как прокурор, вы могли бы возразить, что толкование статута как требующего использования огнестрельного оружия в качестве огнестрельного оружия приводит в данном случае к абсурдному результату, поскольку Сара явно выполнила буквальные требования закона и избежала бы вины за счет технических формальностей. С другой стороны, адвокат защиты может утверждать, что интерпретация обвинителя допускает вину, даже если Сара случайно вытащила пистолет, а Джефф споткнулся о него.Это был бы абсурдный результат, потому что он наказал бы Сару за нанесение телесных повреждений огнестрельным оружием только в самом техническом смысле в ситуации, которую законодательный орган, скорее всего, не предусмотрел.

Один из уроков предыдущей гипотезы состоит в том, что вы должны использовать инструменты толкования закона, чтобы представить вашему клиенту самый сильный аргумент. Это означает использование двусмысленности в пользу вашей интерпретации, критику альтернативных толкований и привязку вашей интерпретации к цели, стоящей за законом, и любыми более широкими принципами справедливости или беспристрастности, которые могут лежать в основе закона.

Вопросы для пересмотра:

Q1: В деле Muscarello v. United States рассматривался закон, который наказывал любого, кто «использует или носит огнестрельное оружие» «во время и в связи с» «преступлением, связанным с незаконным оборотом наркотиков». ». Дело вращалось вокруг того, подразумевает ли слово «носить» наличие пистолета в перчаточном отделении автомобиля. На каких еще основаниях толкования вы могли бы выступить в защиту ответчика? Можно ли привести дополнительные аргументы в пользу точки «переноса»?

Q2: Представьте, что вы являетесь обвинителем по делу Muscarello .Защитник приводит в доказательство цитату автора закона: «Я всегда имел в виду, что слово« переносить »относится конкретно к физическому ношению человека. Я не собирался наказывать за поведение, подобное обвиняемому «. Адвокат также обращает внимание суда на норму общего права, которая предшествовала статуту. Норма общего права применяется конкретно к ношению человека.