Карл ясперс биография: Карл Теодор Ясперс — Биография. Факты. Личная жизнь

Содержание

Биография Карла Ясперса

КАРЛ ЯСПЕРС

(1883–1969)

Крупнейший представитель немецкого экзистенциализма, психолог. Основную задачу философии усматривал в раскрытии «шифров бытия» — различных выражений трансценденции. Главные работы: «Всеобщая психопатология» (1913), «Философия» (1932, в 3-хт. т.), «Духовная ситуация эпохи» (1931), «Экзистенциальная философия» (1938), «О происхождении и цели истории» (1949), «Философская вера» (1948), «Великие философы» (1957), «Философия и мир» (1958), «Куда идет Федеративная республика» (1966).

Карл Ясперс родился 23 февраля 1883 года. Его отец, юрист, впоследствии — директор банка, происходил из семьи купцов и крестьян, мать — из местного крестьянского рода. В семье чтили традиции и порядок. В1901 году Ясперс окончил классическую гимназию и поступил в Гейдельбергский университет на юридический факультет. Проучившись три семестра, он перешел на факультет медицинский и проучился там до 1908 года.

В 1909 году Ясперс получил степень доктора медицины.

Интерес к медицине, помимо прочих мотивов, сформировался у молодого Ясперса, вероятно, из-за его врожденного недуга: у него было неизлечимое заболевание бронхов, постоянно провоцировавшее сердечную недостаточность. Диагноз этой опасной болезни, которая, как правило, сводит людей в могилу не позднее тридцатилетнего возраста, был поставлен Ясперсу в 18 лет.

«Вследствие болезни, — вспоминает философ, — я не мог принимать участия в развлечениях молодежи. Путешествия пришлось прекратить уже в начале студенческого периода, невозможно было заниматься верховой ездой, плавать, танцевать. С другой стороны, болезнь исключила также… военную службу и тем самым опасность погибнуть на войне… Удивительно, какую любовь к здоровью развивает состояние болезни».

Вот почему молодой человек рано узнал тоску одиночества. Тем не менее во все периоды жизни, в том числе и в годы студенчества, у Ясперса были близкие друзья; так, на медицинском факультете он дружил с одаренным студентам Эрнстом Майером, братом своей будущей жены Гертруды Майер. Характерно, что и брат, и сестра живо интересовались философией, причем Гертруда Майер изучала философию профессионально.

Ясперс познакомился с ней в 1907 году, а спустя три года молодые люди поженились. С тех пор одиночество не мучило Ясперса: в жене он нашел не только любящую душу, но и близкого по духу человека. В значительной мере интерес к философии развился у молодого естествоиспытателя — ведь медицина принадлежала к естественным наукам — не без влияния его жены, и «философствование на уровне экзистенции», о котором позднее так много писал Ясперс, составляло одну из самых больших духовных радостей в его семейной жизни.

Окончив медицинский факультет и получив профессию врача-психиатра. Ясперс с 1909 по 1915 год работал научным ассистентом в психологической и неврологической клинике в Гейдельберге. Здесь он написал свою первую большую работу «Всеобщая психопатология» (1913), которую защитил в качестве диссертации, и получил степень доктора психологии. Эта работа имела большое значение и для дальнейшего философского мышления Ясперса.

После защиты диссертации он начал читать лекции по психологии в Гейдельбергском университете; среди его первых тем была психология характеров и дарований (еще студентом Ясперс увлекался характерологией и слушал в этой связи лекции Л. Клагеса), а также патография выдающихся личностей (модная в то время тема — гений и болезнь).

Впоследствии Ясперс опубликовал об этом несколько работ, о Стриндберге и Ван Гоге, о Сведенборге и Гельдерлине, о болезни Ницше в связи с его творчеством. Ясперс начал свою деятельность как врач-психиатр и сразу же столкнулся с трудностью общения с душевнобольными пациентами. Проблема общения, или коммуникации, проходит красной нитью через все его философское творчество. А впервые эта тема была обсуждена им во «Всеобщей психопатии» Ясперс пишет, что коммуникация — универсальное условие человеческого бытия.

«Мы являемся тем, что мы являемся, только благодаря общности взаимного сознательного понимания. Не может существовать человек сам по себе, просто как отдельный индивид. Все то, что есть человек и что есть для человека, достигается в коммуникации».

В 1919 году Ясперс издал плод многолетнего труда — «Психологию мировоззрений», которая сделала ее автора широко известным. Ясперс отказывается от психологии, как от обобщающего научного построения, и говорит о необходимости создания философии нового типа — философии экзистенции. Два года спустя Ясперс становится профессором философии в Гейдельбергском университете.

Ясперс во многом возвращает философии ту форму свободного размышления о жизненно важных вопросах, которая была характерна для писателей-гуманистов эпохи Просвещения — Лессинга, Гердера, Гумбольдта, Гете и которая в XX веке возродилась отчасти в «философии жизни» и «философии культуры» — у Зиммеля, Шпенглера, Хейзинги и других. Экзистенциальная философия испытывала на себе влияние Ницше и Кьеркегора — Ясперс об этом неоднократно говорит в своих работах, подчеркивая, что философия не может быть чисто предметным (и, стало быть, научным) знанием, ибо не может отвлечься от внутреннего мира самого философствующего.

При этом Ясперс указывал, что духовную ситуацию эпохи, которая переживает кризисное состояние, может понять только философия. Поэтому перед ней стоит задача критики философий прошлого, которые претендовали на систематическое, законченное изложение своих положений.

Центральным понятием философии Ясперса выступает понятие экзистенции. Под ней он понимает ту сторону человеческого бытия, которая не может быть изучена наукой, вообще не может быть предметом изучения. Для Ясперса экзистенция тождественна свободе, которая находится за пределами предметного мира. Он связывает свободу со знанием, произволом, законом и говорит, что без последних не может быть свободы.

Экзистенциальная философия Ясперса сразу привлекла к себе внимание манерой изложения, формой свободного размышления, лишенной стремления вывести все содержание из единого общего принципа. В таком свободном стиле, приближающемся к философской публицистике, написаны многие важнейшие работы Ясперса. Еще занимаясь медициной, Ясперс отмечал, что «жизнь человека не есть нечто объективное, подобно жизни животного, а составляет одно целое с душой, которая столь же зависит от тела, сколь со своей стороны определяет его».

Ясперс весьма критически относился к психоанализу, считая, что он лишь создает видимость коммуникативного общения, и видел в его методологии опасность для мировой культуры, поскольку это учение абсолютизирует чувственные вожделения человека. В дальнейших работах Ясперс сформулировал тему своей философии — человек и история, как изначальное измерение человеческого бытия. Он развивает тему общения или коммуникации. Так как экзистенция не существует вне коммуникации, то, следовательно, в этой коммуникации обретается свобода, ибо экзистенция и свобода тождественны.

Ясперс считает, что философия не может быть чисто предметным знанием, она не может отвлечься от внутреннего мира самого философствующего.

«Психология мировоззрений» несет на себе печать влияния Макса Вебера. «Никакой мыслитель не был (тогда и по сей день) так важен для моей философии, как Макс Вебер», — писал впоследствии Ясперс. Вебер высоко ценил творчество таких художников-мыслителей, как Ницше и Достоевский, оказавших влияние и на молодого Ясперса. С Вебером Ясперса сближал и общий для обоих интерес к политике. Семья Ясперса была не чужда политических интересов; его дед и отец, а также два брата матери были депутатами ландтага в Ольденбурге; кроме того, отец философа в течение многих лет был председателем Ольденбургского магистрата. Поэтому, как и Вебер, он с ранних лет присутствовал при обсуждении в семье самых разных политических вопросов. «Суровый либерализм» Вебера, его убеждение в том, что реальная гражданская жизнь в обществе предполагает политическую свободу, молодой Ясперс разделял полностью. Неудивительно, что впоследствии он оказался непримиримым противником тоталитаризма в любом его проявлении — как в национал-социализме, так и в коммунизме.

Совсем иначе сложились отношения Ясперса с его выдающимся старшим современником Генрихом Риккертом, занимавшим в то время кафедру философии в Гейдельбергском университете. Понимая философию как науку, Риккерт, верный академической традиции, не признавал «экзистенциального философствования» Ясперса, в котором видел продукт дилетантского подхода и гибельную для строгого мышления «психологизацию» предмета и метода философии.

В сущности, Риккерт отказывал «экзистенциальному самоосмыслению» в праве называться философией; он был также убежден, что и Макса Вебера нельзя считать философом, хотя высоко ценил его социологические, исторические и политологические работы.

В 1931–1932 годах вышло трехтомное сочинение Ясперса «Философия», над которым он работал больше десяти лет. Это не изложение философской системы в традиционно академическом стиле, а попытка систематизации и упорядочения всех тех идей и размышлений, которые составляли содержание экзистенциального философствования мыслителя. Ясперс становится одним из ведущих философов Германии, и его право занимать философскую кафедру ни у кого больше сомнений не вызывает.

«Старые гейдельбергские студенты хранили в памяти его образ: непомерно высокая, узкоплечая фигура, голос всегда ясный и отчетливый, но иногда медлящий и прерывающийся, как у человека, разговаривающего с самим собой. Глаза, как бы не видя, устремлены в пространство, поверх голов толпящихся слушателей. Но каждый чувствует, что речь обращена к нему в отдельности», — писал немецкий знаток философии Артур Хюбшер.

Расцвет творческой деятельности мыслителя приходится на 1930–1940-е годы, самые трудные и трагические в немецкой истории XX века. Непосредственно пережитый опыт нацистской диктатуры и размышления над природой и истоками тоталитарных режимов в России, Италии, Испании со всей остротой обнажили перед философом кризис не только европейского, но и мирового исторического развития, тем более что почва для осознания такого кризиса была подготовлена уже в первых его работах — «Всеобщей психопатологии» и «Психологии мировоззрения».

Однако с приходом национал-социализма наступает тяжелый, драматический период в жизни философа. В 1937 году его отстраняют от преподавания и лишают права издавать в Германии свои работы: женатый на еврейке, Ясперс терял все права на своей родине. Находясь на пенсии, в тревожном ежедневном ожидании «стука в дверь», философ долгие восемь лет продолжает работать — писать «в стол». И только в 1945 году, после разгрома нацизма, Ясперс возвращается к преподаванию — в Гейдельберг.

Ясперс писал, что национал-социализм лишил людей правовой гарантии в собственном государстве, и считал, что тоталитаризм не может быть преодолен изнутри, так как индивид ничего не может поделать перед реальной грубой силой. Поэтому свободные государства не должны занимать позиции невмешательства во внутренние дела тоталитарных государств. В книге «Вопрос о вине» (1946) Ясперс рассматривает проблему виновности человека в мире. Он указывает, что нацизм несет ответственность за все свои злодеяния. В то же время вопрос о вине он рассматривает и с философской точки зрения, полагая, что кроме политической вины существует еще и метафизическая, возникшая в силу солидарности людей и их совместной ответственности за несправедливость. Поэтому ответственность за зло лежит на всех.

В 1947 году Ясперс был приглашен читать лекции в Базель; лекции эти и легли в основу книги «Философская вера», изданной год спустя в Мюнхене. Мыслитель находит наконец понятие, которое позволяет ему свести как бы в единый узел те проблемы, над которыми он размышлял многие годы, и особенно проблему «разум и экзистенция» — понятие «философской веры».

Философская вера отличается от религиозной, в частности от христианской, тем, что она должна быть значима для всех людей, поскольку основывается не на откровении, а на опыте, доступном всякому человеку. Откровение отделяет верующих от всех тех, кто не верит в него, и тем самым препятствует взаимопониманию, создавая у верующих претензию на исключительность. По убеждению Ясперса, такая претензия всегда исторически вредила христианам, ибо служила источником фанатизма, нетерпимости.

Веру, общую для всего человечества, по мысли Ясперса, не может дать ни одна из мировых религий — ни буддизм, ни христианство, ни ислам, ни брахманизм, ни иудаизм, так как они часто являются причинами раздора. Только философская вера может стать общей для всех людей.

«Вера есть то, что наполняет сокровенные глубины человека, что движет им, в чем человек выходит, возвышается над самим собой, соединяясь с истоками бытия».

Ясперс рассматривает вопрос о роли философии в современной мировой ситуации. В философии, полагает Ясперс, происходит то, чего не замечают все ее противники: с философствованием человек обретает свои истоки. Философии не может не быть, пока живут люди. Она претендует на то, чтобы обрести смысл жизни поверх всех целей в мире — явить смысл, охватывающий эти цели, осуществить этот смысл в настоящем, служить посредством настоящего будущему. Постоянная задача философствования для каждого такова: стать подлинным человеком посредством понимания бытия. Целью всегда остается обрести независимость единичного человека: обрести независимость в стороне от мира, в отказе от него и в одиночестве — или в самом мире, через мир, действуя в нем, не подчиняясь ему. Философия, подчеркивает Ясперс, обращается к отдельному человеку. Каждое положение философии возвращает человека к самому себе.

Ясперс полагает, что ситуация сегодняшнего дня требует возврата к более глубоким истокам нашего бытия, к тому источнику, откуда некогда пришла к человеку вера в ее особых исторических образах. «Вопрос заключается в следующем: как в условиях века техники и переустройства всех общественных отношений сохранить такое достояние, как огромная ценность каждого человека, человеческое достоинство и права человека, свобода духа, метафизический опыт тысячелетий? Но подлинная проблема будущего, которая служит основным условием всех этих моментов и включает всех их в себя, состоит в том, как и во что будет веровать человек».

В послевоенные годы Ясперс был одним из духовных лидеров Германии. Он обращался к соотечественникам не только в своих книгах и статьях, но и в выступлениях по радио. Его главная мысль — как спасти человечество от тоталитаризма, ввергающего людей в кровавые революции и истребительные войны. Один путь — обращение к гуманистическим традициям — к Лессингу, Гёте, Канту; другой — более серьезный, более надежный путь для всех, кто утратил непосредственную жизнь в традиционной ее форме и пробудился к автономии, к духовной самостоятельности, — обретение философской веры. «Наше будущее и Гёте» (1947), «Разум и антиразум в нашу эпоху» (1950), «Об условиях и возможностях нового гуманизма» (1962) — это работы, в которых философ обращается к ценностям старой бюргерской культуры в Германии, пытаясь их обновить и отчасти ограничить, «привив» к ним опыт «кризисного сознания» Кьеркегора и Ницше, но в то же время сохранив их непреходящую правду.

Публикуются работы философа, часть которых была написана в годы вынужденного молчания: «Об истине» (1947), «Вопрос о вине» (1946), «Ницше и христианство» (1946), «О европейском духе» (1946), «Истоки истории и ее цель» (1948). На первый план выходят проблемы философско-исторические и мировоззренческие: как преодолеть те катаклизмы, которые постигли европейскую цивилизацию в XX веке? Какие духовные ориентиры остаются у европейского человека и как их обрести в современном индустриальном обществе?

В одной из последних своих работ — «Куда движется ФРГ?» (1967) — философ выступил с резкой критикой антидемократических тенденций в Федеративной Республике, все больше урезающих свободу отдельного человека.

«Смерть предстоит каждому. Но мы не знаем, когда именно, мы живем так, как будто она не придет».

Умер Ясперс 26 февраля 1969 года.

В вашем браузере отключен Javascript.
Чтобы произвести расчеты, необходимо разрешить элементы ActiveX!Больше интересного в телеграм @calcsbox

Биографический подход, его истоки, эволюция и значение в творчестве Карла Ясперса Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

УДК 1 (091) (430) «1919/1969»

О. А. Власова

Биографический подход, его истоки, эволюция и значение в творчестве Карла Ясперса*

В статье рассматривается исходная ситуация формирования биографического метода Ясперса — необходимость исследования душевной жизни психиатрических пациентов, анализируются его трансформации в психологический и философский периоды творчества, определяется его статус для философии Ясперса в целом. Подчеркивается, что у позднего Ясперса биографический метод трансформируется в автобиографический и выступает основой философствования как трансформации души и «заботы о себе».

The author considers the starting point of formation of Jaspers’ biographic method, i.e., the necessity to study psychiatric patients’ ‘soul life’, analysing its transformations during the psychological and philosophical periods of Jaspers’ work and defining its status for Jaspers’ philosophy on the whole. In conclusion it is highlighted that during the thinker’s later period the biographic method is transformed to the autobiographic one becoming the basis for his actual philosophy as cultivation of soul and «care of the self».

Ключевые слова: К. Ясперс, биографический подход, психопатология, понимающая психология, история философии, патография, автобиография.

Key words: K. Jaspers, biographic approach, psychopathology, understanding psychology, philosophy of history, pathography, autobiography.

Внеся вклад в развитие проблемных пространств множества наук, Карл Ясперс в каждом из них оставался методологом. Он открыл психиатрам методы понимающей психологии и феноменологии, научил философов видеть в истории философии ключ к ее современности, представил один из самых оригинальных подходов к интерпретации истории европейской цивилизации и разработал основы философской логики. Каждая из его монографических работ содержала раздел о методах и основных используемых подходах, и к этому разделу он неизменно возвращался в теоретических выводах. Один из магистральных подходов при этом — биографический, именно он практико-

© Власова О. А., 2013

* Работа подготовлена в рамках проекта «Понимающая психология и феноменология Карла Ясперса: от психопатологии к экзистенциальной философии и философии истории» при поддержке РГНФ (№ 12-33-01283).

вался Ясперсом на протяжении всей жизни, и именно он связывал для него осмысление истории, прошлого и попытки рефлексии его собственного настоящего, его жизни и будущего философии.

Внимание к биографии характеризует все периоды творчества Ясперса, и точно так же, как от периода к периоду сохраняется единая цель его исканий, остается и биографический подход, обрастая новыми процедурами, укрепляясь в теоретической системе. Условно в этом развитии можно выделить четыре шага: 1) в 1908-1914 гг., в психиатрический период, закладываются основания биографического подхода и оформляются его основные методы; 2) в 1914-1936 гг., в психологический период и начале философского, Ясперс разрабатывает теоретическое обоснование подхода и широко практикует его в форме патографий; 3) в 1937-1957 гг., в философский период, биографический подход становится частью историко-философского подхода и включается в проект всемирной истории философии; 4) в 1957-1967 гг. , в конце творческого пути Ясперса, происходит трансформация биографического подхода в автобиографический, и в свет выходят автобиографические работы самого философа.

Истоки биографического подхода просматриваются уже в ранних психиатрических работах Ясперса, построенных по классической схеме клинических работ: «предварительные теоретические предположения — клинический случай — его анализ — выводы». Однако клинические разборы Ясперса написаны, скорее, не в жанре сухих медицинских трактатов, а в жанре романов, в которых обычные люди играют роль обманутых и отверженных, чудаков и шутов. Комедия в этих сюжетах идет рука об руку с трагедией1. Такая пронзительность и наглядность историй достигается Ясперсом благодаря двум центральным для его творчества методам — феноменологии и понимающей психологии. Разработка этих методов также приходится на психопатологический период.

Называя предметом своего исследования не болезнь, а больного человека, Ясперс обозначает в качестве своей основной задачи объективное исследование душевной жизни, такое же точное, как в естественных науках. Феноменология в этом исследовании направлена на выделение отдельных феноменов сознания, сохраненных или измененных в психической патологии. Она дает видимый статический образ психической жизни подобно тому, что биолог или анатом видят в

1 Например, см.: Ясперс К. Бред ревности: Очерк к вопросу «Развитие личности» или «процесс» [3].

микроскопе, подобно тем гистологическим зарисовкам, которые делают в своих альбомах студенты-медики. Душевную жизнь в динамике, в связях и отношениях схватывает уже понимающая психология. Устанавливать эти связи можно только работой собственной души, путем интуиции, вчувствования, эмпатии, поэтому Ясперс здесь говорит о понимании, т. е. о связывании элементов или невозможности таковой. Именно понимающая психология (которая, разумеется, без феноменологии не существует) позволяет нам воссоздать картину целостной душевной жизни.

Феноменология и понимающая психология становятся у Ясперса основными методами зарождающегося биографического подхода. Воссоздавая по частичкам картину душевной жизни своих пациентов, он представляет картографию сознания. Связывая посредством понимания отдельные феномены души и отдельные события их прошлого, он выстраивает историю. Пока еще это просто истории жизни, чуть позже он начнет понимать, что его в них интересовало, и в переработанных изданиях «Общей психопатологии», вышедших уже в философский период творчества, начнет говорить о том, что всякое теоретическое исследование в психиатрии подчиненно одной единственно цели — исследованию человека как такового.

Свое теоретическое обоснование и последовательное практическое воплощение биографический подход получает уже в психологический период творчества Ясперса в рамках проекта психологии мировоззрений. Психология мировоззрений, которой посвящена центральная работа этого периода, мыслится Ясперсом частью понимающей психологии, и этот проект он разделяет на три уровня. Во-первых, это общая психология мировоззрений, проясняющая основания, границы мировоззрений. Во-вторых, это вычленение и анализ общих гештальтов мировоззрения, того, как они воплощаются в отдельных пространствах личности (морали, жизненном стиле), творчестве (науке, метафизике, искусстве, религии), обществе (политике). В-третьих, исследования выражения и воплощения мировоззрения в жизни отдельных людей, народов, классов, профессий, в различных эпохах и ситуациях: это социологические и характерологические исследования, и Ясперс приводит в пример возможные исследования мировоззрения Стриндберга или Ницше. Первый блок, таким образом, вмещает общие моменты мировоззрения, два других — их конкретное выражение, а движение от первого к последнему блоку идет по пути от предельно общего к предельно конкретному [9, s. 44].

Работа «Психология мировоззрений», и Ясперс отмечает это сам, касается только первого блока и ориентируется на общее, а не на конкретное. Говоря о мировоззрении, он по-прежнему говорит о душевной жизни человека: «Мировоззрение есть фактическое

существование души в ее тотальности…» [9, s. 36]. Таким образом, он продолжает начатые в психопатологический период исследования внутреннего мира и опыта человеческой личности. Здесь же Ясперс предпринимает и попытку динамического описания мировоззрения как развития психической жизни, намечает возможные точки интерпретации особенностей формирования жесткого мировоззренческого «панциря» и его разрушения в результате столкновения с пограничными ситуациями, представляя душевную жизнь как череду таких мировоззренческих «окостенений» и размягчений. Этот динамический подход он будет использовать в практических исследованиях этого периода.

Характерный для психологического периода жанр — это патографии. В 1922 г. выходит небольшая книга Ясперса «Стриндберг и Ван Гог», в 1936 г. — масштабная монография «Ницше», причем первая представляет связь с психиатрическим периодом творчества, вторая служит мостиком к будущим историко-философским исследованиям. Эти работы — знак экспансии биографического метода и выхода его из пространства психопатологии.

В предисловии ко второму изданию работы «Стриндберг и Ван Гог», датированному сентябрем 1925 г., Ясперс сам обозначает тот рубеж, который он тогда проходил.

«У философии нет собственной предметной области, в то же время предметные исследования, осознанно устремляясь к границам и истокам нашего бытия, становятся философскими. Настоящая работа выросла из вопроса о границах возможного понимания жизни и творчества человека» [7, с. 7].

Здесь заметна характерная для философа терминология и проглядывает образ пограничной области, всякое исследование которой, по Ясперсу, открывая перед нами точки самосознания человеческого бытия, становится философским. В исследовании конкретного выражения мировоззрения он ищет возможные горизонты схватывания душевной жизни.

По своему характеру патографии — одновременно и художественные зарисовки, патографии, и патограммы, снимки душевной жизни гения. Отец Ясперса был художником, и в детстве маленький Карл часто наблюдал, как тот рисует. Рисовал и сам Ясперс-младший: до нас дошли его эскизы. Стриндберг, Сведенборг, Гельдерлин, Ван

Гог — душевные портреты этих гениев Ясперс пишет, словно с натуры. Он рассказывает об их детстве, юношестве, любовных победах и неудачах, вчитывается в их письма и дневники, всматривается и вслушивается в их творения. Патографические зарисовки Ясперса в этой работе — это уже не истории болезни, однако это еще и не биографии в чистом виде. Вопрос о статусе, смысле и динамике психических расстройств, которыми страдали рассматриваемые им гении, по-прежнему очень важен. Поэтому книга — не только о душевной жизни, но и о психической патологии. Мостик от психологической биографии к биографии философской прокладывает другая патография Ясперса, написанная позже, — «Ницше».

Эта работа имеет подзаголовок «Введение в понимание его философствования», т. е. Ясперс, говоря о жизни и творчестве Ницше, опять начинает говорить о понимании и практиковать все ту же понимающую психологию. Он задается целью воссоздать целостную экзистенцию Ницше, поместить его в такую перспективу, которая даст его творчеству возможность все сказать самому, а нам, понимающим его, понять его так, как того хотел Ницше. Для Ясперса это означает «.понимать Ницше посредством него самого как нечто цельное, всерьез воспринимая каждое слово, но не сужая поля зрения, не останавливая взгляда на каком-либо отдельном, изолированном слове» [6, с. 64-65]. Такое понимание предполагает признание единства мышления и жизни. Стоящую за разбитым на фрагменты творчеством идейную целостность философии Ницше, как убежден Ясперс, можно воссоздать, во-первых, восстановив внутренние мысленные связи, а во-вторых, проследив развитие этих связей во времени, т. е. обратившись к действительности его жизни, его биографии. Именно так можно понять Ницше, стать его читателем, а читателя этого, как напоминает Ясперс, Ницше рьяно искал.

Посредством изложения жизни Ницше, его основных идей Ясперс воссоздает целое мысли Ницше, каковым оно отражается в его экзистенции. Так перед нами вырисовывается мировоззрение Ницше, его целостная духовная жизнь во взаимосвязи идей, во временной динамике, развитии его жизни. Этот проект, который ранее Ясперс уже обозначал как понимающую психологию, как биографию, как психологию мировоззрений, приобретает в этой работе характер историкофилософского проекта. Большую часть работы составляет глава «Основные идеи Ницше», в которой Ясперс последовательно воссоздает, излагает, нанизывая фрагмент за фрагментом, цитату за цитатой, идеи Ницше о человеке и мире, истории и политике, современной ему эпохе и истине. Все это в единстве с жизнью приводит его к вопросам о

том, как Ницше понимает сам себя, и о том, как мы понимаем Ницше. Эту игру самосознния философии Ясперс развивает и в своих историко-философских работах, и в фундаментальном проекте «Великие философы».

Примечательно уже само название этого масштабного труда. Известно, что Ясперс вынашивал одновременно несколько проектов, в частности, проект «всемирной истории философии», но и она складывалась как «история человеческого бытия», «проявление людей, живущих мысля» [5, с. 184]. Поэтому каждое из слов пары «великие философы» указывает на значимые для самого Ясперса динамические связи.

Во-первых, его всегда интересовали выдающиеся умы: еще в ранних, психопатологических статьях он тоскует об образованных и одаренных пациентах. Впоследствии он работает над патографиями «великих сумасшедших» — Стриндберга, Ван Гога, Сведенборга. Это стремление к исследованию выдающегося, выбивающегося из нормального и усредненного, конечно же, уходит корнями в его ранние поиски. Во-вторых, в центре внимания Ясперса не история философии, а философы. Таким образом, весь историко-философский проект Ясперса приобретает личностный, персоналистический оттенок. Для него историческое развитие философии — это развитие духовной мощи в отдельных личностях, а история философии как исследовательская деятельность — это общение с великими философами, приобщение к их мысли и актуализация наряду с их экзистенцией вечных проблем. Посредством такого общения с великими и приобщения к ним мы не философствуем (Ясперс предостерегает против такого самообмана), но словно заглядываем в бездну существования, мы трансцендируем и воссоздаем экзистенциальную целостность. Именно поэтому, по его мысли, история философии есть сама себе философия. Именно поэтому душа в истории философии посредством общения с великими философами смотрит в душу трансцендирую-щую, трансцендируя таким образом и сама. В этой ситуации история философии напоминает ситуацию перевода, поскольку развертывается в складке между авторским, ушедшим в историю смыслом и смыслом только что понятым и актуальным. Как же должно происходить это общение?

Воззрения философов в связи с динамикой их жизненного развития должны быть зафиксированы во всей их полноте и по возможности просто, разумеется, с сохранением содержания. И здесь всплывают всегда актуальные для Ясперса феноменологические образы эскиза, рисунка, чертежа, снимка и оттиска. Как только речь захо-

дит о фиксации содержания, в его работах мы слышим феноменологические нотки:

«.Изложение должно сделать “оттиски” подобно истории искусства репродукции. Однако если историк искусства опирается на фотографии, историк философии должен создать свои “оттиски” — “отражения” посредством конструируемого реферата. <.> Чем ближе историк философии к сути, тем определеннее он сам философ» [4, с. 84].

В этом требовании феноменологического эскиза мы видим характерное для философии единство субъективного и объективного. «.Философская объективность может проявить себя посредством проясняющейся в ней субъективности» [4, с. 13], — формулирует его Ясперс. Сам принцип — следствие специфики предмета философского и историко-философского исследования: субъективности душевной жизни великих философов, проявляющейся в объективности исторического процесса, объективной целостности и динамике ставящихся в философии проблем. Одной из сторон необходимости единства объективного и субъективного является единство произведения и личности, которого должен придерживаться всякий историк философии. В работе о Ницше Ясперс говорил о единстве его мысли и жизни. Здесь, говоря о единстве произведения и личности, он повторяет то же самое, отсылая ко все той же игре объективного и субъективного. И как раз здесь заходит непосредственный разговор о биографии.

«Нет никакой правдивости, которая не осуществляется одновременно в произведении и жизни, нет никакой лжи и неискренности, которая не пронизывала бы оба эти явления» [5, с. 62], — пишет Ясперс. Биография, факты жизни указывают на то идейное единство в динамике жизненного развития, которое образует основание философии великих философов. Философия порождается людьми в целостности их жизненного пути, а не исключительно их мышлением, поэтому наряду с обращением к произведениям философов необходимо обращение к их жизни, и источниками истории философии становятся не только философские труды, но и автобиографические свидетельства. Все главы поэтому содержат обращение к биографии. Такие же биографии включают и историко-философские работы Ясперса, посвященные отдельным философам.

В «Великих философах» Ясперс, обозначая основные задачи своей книги, пишет, что она может быть «.неким философским учебником в той степени, в какой она мышление великих философов ведет к персональной встрече с ними» [4, с. 15]. В течение своей жизни, в особенности в последние ее годы, отходя от историко-философского проекта и развивая идеи гуманизма, Ясперс налаживает новый для не-

го вид коммуникации — общение со своим собственным будущим читателем. От патографий и философских биографий он обращается к собственной философской автобиографии.

Сам Ясперс любил рассказывать о себе. Разъяснение собственной философии было для него неотделимо от рассказа о собственной жизни и собственном душевном опыте. Для него не было ни одного жизненного события, которое одновременно не стало бы событием его философии. «Начиная с прелестной истории его жизни и начальных обстоятельств научного труда, мой взгляд притягивает его собственное присутствие в этой прелюдии к философии. Это, если угодно, эксплуатация собственного Я на всю мощь его интеллектуальных и чувственных сил в работе такого рода и звук человеческого голоса.» [1, с. 166], — говорил Поль Валери о Декарте. Эти слова звучат так, словно бы сказаны и о Ясперсе. Философия представлялась ему не теоретической системой — разрабатываемой, пересматриваемой, отстаиваемой в полемике, — но путем, бесконечной дорогой, ценной не тем результатом, целью, к которым она приведет, а самим процессом: постоянным движением, изменением, проживанием, постоянной работой над собой.

Г анс Занер в предисловии к сборнику автобиографических работ Ясперса «Свобода и воля» выражает общее для исследователей его творчества мнение:

«.еще до выхода автобиографических сочинений во многих местах его работ <.> были видны автобиографические образы. То, что он говорит о коммуникации и любви практически во всем третьем томе “Философии”, не было бы сказано с такой глубиной, если бы он не был связан неразрывными узами с собственной супругой; философия пограничных ситуаций сформирована личным опытом знакомства с Максом Вебером, а также переживанием своего тела; за идеей врача стоит образ Альберта Френкеля, перед которым он всегда преклонялся» [10, s. 13].

До нас дошло множество автобиографических документов, по которым мы с достоверностью можем судить как о ранних детских годах, так и о зрелой жизни Ясперса. Во всех этих работах мы видим его попытки восстановить целостность своей мысли, ее развития и своей жизни, ранних детских впечатлений и зрелого жизненного опыта. Мы читаем о родителях, которые дали ему подлинную любовь и ответственность, первый опыт подлинной коммуникации, о красоте Северного моря, на берегу которого он вырос и которое дало ему ощущение свободы и опыт трансценденции, о живописи его отца, в которой он пытался запечатлеть целостный мир предметов и природы, о болезни, которая сопровождала его с самого рождения, но кото-

рая оградила его от ненужного общения и позволила работать в полную силу. Мы читаем и о многом другом, важном для него, для его жизни, для его мысли, видим все это в оценке самого Ясперса. Из обрывочных воспоминаний, писем, интервью можно выстроить целостный образ.

В работе о Ницше, разъясняя свой метод, Ясперс приводит пример. Представим, поясняет он, что в горах взорвали утес, от него остались одни камни. Эти более или менее обработанные камни отдаленно указывают нам на замысел, который когда-то был реализован и который мы можем воспроизвести. Большинство камней более или менее одинаковы, но если долго работать, долго перебирать их, сравнивать их друг с другом. Здесь, разумеется, есть множество возможностей: камни могут сложиться так или иначе, но целью всегда должно быть воссоздание предшествующего единого целого.

«.Для того, кто однажды вступил на путь, открывающий возможность что-либо строить, то обстоятельство, что творчество похоже на груду строительного материала, вероятно, не может заслонить собой его духа: для него множество еще не до конца еще обработанных камней складываются в единое целое» [6, с. 64].

В автобиографических работах, не дожидаясь критиков и исследователей и опережая их, Ясперс начинает перебирать камешки своей жизни, прокладывая тропы, указывая дорогу к своей мысли, пытаясь дать ключ к смыслу и ядру своего творчества, своего непрекращаю-щегося ни на минуту поиска. Говоря о других, он не раз повторял, что за всякой идеей стоит целостная духовная экзистенция человека, выражающаяся в единстве мысли и жизни.

В спаянности философии и личного опыта Ясперс воплотил фигуру стоического мудреца, кредо которого Мишель Фуко очень метко определил как «заботу о себе». Философия была для Ясперса путем взращивания собственной личности, путем совершенствования своего мышления, путем формирования гражданской позиции, тем, что в своем предсмертном курсе Фуко обозначает выражением «эстетика существования» [8]. Он был философом не только и не столько потому, что переосмыслял и критиковал предшествующие философские идеи и выдвигал собственные, но потому, что взращивал философию в самом себе. Развитый Ясперсом биографический подход был призван восстановить духовную целостность, приоткрыть стоящую за творчеством экзистенцию. Тольку путем приобщения к ней, путем проникновения в целостную философию великих людей, великих философов могла быть, по его мысли, возможна философия не только как история, но и как актуальность.

Список литературы

1. Валери П. Декарт / пер. И.С. Разумовского // Вопр. философии. Науч. журн. — № 12. — М., 2005. — С. 159-168.

2. Дьяков А.В. Между социолектом и субязыком: переводчик и его перевод // Вестн. Лен. гос. ун-та им. Пушкина. Науч. журн. Сер. философия. Т.2. -2011. — № 1. — С. 177-183.

3. Ясперс К. Бред ревности: Очерк к вопросу «Развитие личности» или «процесс» // Собр. соч. по психопатологии. Т. 1. — М.; СПб: Академия, Белый Кролик, 1996. — С. 146-159.

4. Ясперс К. Великие философы: Будда, Конфуций, Лао-Цзы, Нагарджу-на. — М.: ИФ РАН, 2007.

5. Ясперс К. Всемирная история философии. Введение. — СПб.: Наука,

2000.

6. Ясперс К. Ницше. Введение в понимание его философствования / пер. с нем. Ю. Медведева; под ред. М. Ермаковой. — СПб.: Владимир Даль, 2004.

7. Ясперс К. Стриндберг и Ван Гог. Опыт сравнительного патографического анализа с привлечением случаев Сведенборга и Г ельдерлина. — СПб.: Академ. проект; Прогресс, 1999.

8. Foucault M. Le courage de la verite. / Ed. F. Gros. — Paris.: PUF, 2002.

9. Jaspers K. Psychologie der Weltanschauungen. — Berlin; Gottingen; Heidelberg: Springer Verlag, 1960.

10. Jaspers K. Schicksal und Wille / Hrsg. H. Saner. — Munchen: Piper, 1967.

Интересные люди. Карл Ясперс — Мир катится в тар-тарары. Пора с этим что-то делать — LiveJournal

Довелось мне познакомиться с книгой Карла Ясперса «Смысл и назначение истории». Дочитать я её ещё не дочитал, но мысли автор выкладывает очень интересные. Чтобы лучше понимать, почему этот мыслитель занялся вопросами метафизики истории, хотелось бы как-то получше с ним познакомится. Поэтому, предлагаю Вам вместе со мной пройтись по основным вехам биографии, основным идеям и трудам этого без ложной скромности выдающегося немца.

Карл Теодор Ясперс (1883-1969) — немецкий философ, психолог и психиатр, наряду с Хайдеггером, один из основателей экзистенциализма в мире.


Биография:
Карл Ясперс родился в Ольденбурге в семье юриста и крестьянки. С детства интересовался философией, но учиться пошёл на юридический под влиянием отца. Учился в Гейдельбергском, Мюнхенском университетах. Разочаровавшись в ходе учёбы в юриспруденции, уходит на медицинский факультет того-то Гейдельбергского университета, который и оканчивает в 1908 году. К 1909 становится доктором медицины и уходит в психиатрию. В 1913 защищает докторскую по психологии (В последствии его докторская «Общая психопаталогия» много раз переидавалась вплоть до 1959 года). С этого же времени преподаёт психологию в том же Гейдельбергском.
Широкую известность Ясперс получает в 1919 году, когда издаёт «Психологию мировоззрений». Почти сразу после этого уходит на кафедру философии.
Жёстко отзывался о нацистах. С 1937 года был лишён звания профессора и фактически постоянно находился под угрозой ареста вплоть до окончания Второй мировой войны. Постоянной опасности подвергалась и его жена, еврейка по национальности. Вплоть до 1945 года по этим причинам пишет без надежд на публикацию.
Однако в 1945 году Ясперс, как не заморавшийся нацизмом, начинает играть важную роль в денацификации Германии. Возвращается к преподавательской практике и принимается по косточкам переваривать работы фашистских и нацистских идеологов. Приложил руку и к уравниванию тоталитаризмов.
Умер Ясперс в 1963 году в Базеле, где почти до самой смерти продолжал преподавать.

Основные идеи и взгляды:
Ясперс был тесно связан с Максом Веббером, от кого и перенял свои либеральные взгляды, веру в национальные государства и элитную демократию. Занимался своеобразным очищением Канта от неокантианских формализмов (поэтому столкнулся с Риккертом).
Тесно общался с Хайдеггером, однако мыслители разошлись на почве симпатии к нацистам.
Самое главное достижение Ясперса в философии — введение понятия «осевого времени». Это период истории с 800 до 200 гг. до н.э., когда три независымые друг от друга группы человечества сделали колоссальный шаг в области самоосознания. Это период элиннских философий, период Гаутама Будды в Индии, а также Конфуция и Лао-Цзы в Китае.
Первая работа Ясперса, в которой затрагиваются философские вопросы, — «Психология мировоззрения» (1919). Она посвящена типологии психологических установок, которые подобно веберовской модели идеальных типов в социологии, были призваны стать методологическим основанием психологии.
Главная публикация раннего периода творчества Ясперса — это трёхтомная книга «Философия» (1932). В этой работе он возвращается к гегельянской методологии, рассматривая формирование человеческого сознания сквозь призму «Феноменологии духа».

Библиография:


  • Ясперс К. Смысл и назначение истории: Пер. с нем.- М.: Политиздат, 1991.-527 с (Мыслители XX в.).

  • Ясперс К. Смысл и назначение истории: Пер. с нем. 2-е изд. — М.: Республика, 1994.-527 с. — (Мыслители XX в.).

  • Ясперс К. Общая психопатология / Пер. с нем. Л.О. Акопяна. — Москва: Практика, 1997. — 1056 с. — ISBN 5-88001-021-Х. (Allgemeine Psychopathologie, 1913 [1])

  • Ясперс К. Стринберг и Ван Гог. Опыт сравнительного патографического анализа с привлечением случаев Сведенборга и Гёльдерлина / Пер. с нем. Г. Б. Ноткина. — СПб.: Гуманитарное агентство «Академические проект», 1999.

  • Ясперс К. Всемирная история философии. Введение. / Пер. К. В. Лощевской. — СПб.: Наука, 2000.

  • Ясперс К. Ницше и христианство / Пер. Т. Ю. Бородай. — М.: Медиум; Моск. Филос. Фонд, 1994.

  • Ясперс К. Вопрос о виновности. О политической ответственности Германии / Пер. С. Апта. — М.: Прогресс, 1999.

  • Ясперс К. Введение в философию / Пер. и ред. А. А. Михайлова. — Мн.: Пропилеи, 2000.

  • Ясперс К. Собрание сочинений по психопатологии. В 2 т. — М.: Изд. центр «Академия»; СПб.: Белый кролик, 1996.

  • Мартин Хайдеггер / Карл Ясперс. Переписка 1920—1963. — М.: Ad Marginem, 2000.

  • Ясперс К. (трёхтомная книга) Философия. Книга 1. Философское ориентирование в мире ; Философия. Книга 2. Просветление экзистенции ; Философия. Книга 3. Метафизика / Пер. с нем. А. К. Судакова — М.: Канон+РООИ «Реабилитация», 2012.

  • Ясперс К. Язык Философия языка и семиотика. — Иваново: ИвГУ, 1995. — С. 184–203. (перевод А. Н. Портнов, М. А. Кукарцева).

Интересный он человек, Ясперс. Выдал много очень интересных мыслей, которые хорошо было бы как следует обдумать. Однако специфика его политического применения поствоенной Германии, оставляет серьёзные люфты, которые использовали и ещё будут использовать против нас с Вами.

Карл Теодор Ясперс — биография и интересные факты.

Карл Ясперс

Карл Ясперс – немецкий психиатр, философ — экзистенциалист, культуролог.

Родился Ясперс в 1883 году в Ольденбурге в семье юриста. В юности Карл, решив пойти по пути отца, поступает сначала на юридический факультет университета, но в 1902 году увлекается медициной. Обучаясь в лучших университетах Германии — Гейдельберга, Берлина и Геттингена, Карл Ясперс получает медицинское образование и в 1909 году ему присваивается степень доктора медицины.

В это время Ясперс работает ассистентом психиатрической клиники при университете в Гейдельберге, где он защитил свою первую серьезную работу. Однако его больше интересует психологические аспекты личности, в частности различия между психическим заболеванием и патологическим развитием.

В 1913 году Карл Ясперс получает степень доктора психологии и начинает свою преподавательскую деятельность в Гейдельбергском университете, больше не возвращаясь к психиатрической практике. Он публикует ряд работ, посвященных анализу патологической развития личности и поведения, понятию деменции и обманов восприятия. Его интересует столь популярная в то время патография выдающихся личностей. В 1916 году К.Ясперс становится профессором психологии, но позднее отказывается от этой области, как обобщающего научного построения и обращается к философии. В 1919 году выходит его знаменитый труд «Психология мировоззрений», в котором рассматриваются уже философские темы. Эта работа, посвященная психологическим установкам, приносит ему мировую известность и спустя 2 года Карл Ясперс становится профессором философии. Он пишет статьи в свободном стиле, близком к философской публицистике. В них говорится о необходимости формирования философии экзистенции, именно экзистенциальность является центральным понятием в мировоззрении Ясперса. Это понятие, которое тождественно свободе, но расположено вне предметного мира. Экзистенциональность – это часть человеческого бытия, которая не может являться предметом изучения, а основная задача философии – раскрыть «шифры бытия», то есть различные выражения транценденций.

С приходом нацистов к власти Карл Ясперс вынужден уйти с преподавательской деятельности, лишившись звания профессора. С 1937 года он живет под угрозой ареста, однако продолжает писать свои статьи, не публикуя их, и изучает Библию. После падения нацистского режима Ясперс возвращается к преподавательской деятельности в университете сначала в Гейдельберге, а потом и в Базеле. Он открыто выражает свои взгляды, его выступления касаются вопросов не только философии, но и политики, в частности вины немцев и угрозы ядерной войны. Карл Ясперс становится одним из духовных лидеров своей страны и признанный экспертом в области философии.

В 1931-1932 году выходит фундаментальное сочинение Ясперса, где он предпринимает попытку систематизировать и упорядочить мысли и идеи, которые составляют суть экзистенциональной философии.

Карл Ясперс, крупнейший представитель экзистенционализма, оказал решающее влияние на развитие философской мысли 20 века.

Поделитесь с друзьями и оцените публикацию

Не пропустите и других известных личностей:

особенности и апробация • С. К. КЦОЕВА (SULTANA KTSOEVA) • РОИИ

Кцоева С. Г. Психоисторический метод Карла Ясперса: особенности и апробация // Диалог со временем. 2020. Вып. 71. С. 16-27.

Ключевые слова: Карл Ясперс, психоистория, метод, эмпатия, экзистенция, «Великие» мыслители, интеллектуальная биография

В рамках психоистории изучаются психологические последствия конкретных исторических событий, особенности психики исторических личностей, ее воздействие на мотивацию их действий, складывание психотипов под воздействием социокультурной среды. В статье исследуются теоретические основы психоисторического метода немецкого мыслителя, психиатра, философа-экзистенциалиста Карла Ясперса, а также анализируется один из примеров его апробации. Сформированный под влиянием феноменологических идей В. Дильтея, метод Ясперса, неоспоримо уникален. Он был разработан им для подлинного понимания выдающихся мыслителей прошлого. Чтобы изучать историю рождения и трансформации идей в умах великих интеллектуалов необходимо учитывать максимальное количество условий, повлиявших на этот процесс. Применение этого метода предполагает в качестве цели стремление к постижению экзистенции того, чья интеллектуальная биография исследуется. Только исследование личности в ее целостности со всеми предпосылками и условиями ее становления и развития дает шанс на ее адекватное понимание.

Keywords: Karl Jaspers, psychohistory, empathy, existence, “Great” thinker, intellectual biography

Psychohistory is a research direction that studies various interrelations of psychological phenomena and historical events. Within its framework, a psychological approach to history is used: the psychological consequences of specific historical events, the peculiarities of the psyche of historical personalities, as well as its impact on their motives, the folding of psycho-types under the influence of the socio-cultural environment. This article explores the theoretical foundations of the psycho-historical method of the German thinker (psychiatrist, philosopher-existentialist) Karl Jaspers, and analyzes one of the examples of his approbation. Jaspers’ method was apparently formed under the influence of the phenomenological ideas of Wilhelm Dilthey, but it is unique. The method was developed by Jaspers for a genuine understanding of the eminent thinkers of the past. In order to study the history of the birth and transformation of ideas in the minds of great intellectuals, it is necessary to take into account the maximum number of conditions that influenced this process. This requires the qualification of a psychiatrist/psychologist, but also a philosopher. By virtue of an existential nature, its application presupposes an aim to comprehend the existence of the subject. Otherwise the researcher will inevitably come to one-sided conclusions. Only the study of the personality in its integrity, with all the prerequisites and conditions of its formation and development,3 gives a chance to achieve its adequate understanding.

Особенное оживление научного интереса к проблемам соотношения психического и исторического, как правило, отмечалось в моменты революционных потрясений. Великая Французская революция дала своеобразный толчок к началу разработок в области психоистории. Предметом изучения стало соотношение между историческими и психолого-психиатрическими феноменами, а также особенности взаимодействия истории и личности, феномен толпы и массового психоза. Л. Леви-Брюль1 и Пьер Жане2 изучали процессы мышления, памяти, представлений, личности с позиций историзма.

Первые попытки применения психоанализа к изучению исторических событий и воссозданию образов их главных действующих лиц были предприняты во второй половине XIX в. В качестве основных предпосылок превращения психоистории в отдельную дисциплину можно считать идеи немецкого философа, социолога, историка и психолога Вильгельма Дильтея3, классифицировавшего науки в зависимости от предмета исследования и используемой методологии на естественные («науки о природе»), имеющие целью изучение и истолкование внешнего опыта, и социально-гуманитарные («науки о духе»), ориентированные на постижение внутреннего опыта человека, восприятия им тех или иных событий и явлений. Особая роль отводилась им психологии, которую он считал методологическим ключом к пониманию дистанцированных в пространстве и времени событий посредством реконструкции мотивов, установок, чувств и представлений их участников.

В зависимости от установок и методов исследования Дильтей выделяет два типа психологии: 1) «объяснительную» – сближающуюся с естественными науками в рациональном поиске причинно-следствен-ных связей и закономерностей тех или иных психических явлений и 2) «понимающую», которая основывается на описании эмоциональных и интеллектуальных процессов людей в определенных исторических обстоятельствах, а также их сопереживании. Таким образом, эмпатия как способность исследователя «вжиться», «вчувствоваться», «вдуматься» в мир другого человека понималась Дильтеем в качестве основы для любой интерпретации в целом (герменевтический метод) и исторической интерпретации в частности. Эти идеи Дильтея получили дальнейшее развитие в трудах представителей школы психоистории.

Карл Ясперс был одним из крупнейших психиатров своего времени. Его «Общая психопатология»4 стала библией экзистенциальной психиатрии, настольной книгой любого специалиста в этой области. Ясперс, вероятнее всего, не считал себя психоисториком. Тем не менее, он внес неоценимый вклад в становление психоистории как самостоятельной науки. Цель настоящей статьи – в определении теоретических основ психоисторического метода Ясперса и его особенностей в сравнении с методами других представителей данного направления.

Патографии «великих сумасшедших»: первая попытка синтеза психиатрии и интеллектуальной биографии. Первыми трудами Яс-перса, которые уже можно считать историческими биографиями, стали патографии «великих сумасшедших»: Стриндберга, Ван Гога, Сведенборга, Гельдерлина и Ницше5. В них он акцентирует внимание на взаимосвязи патологии их психики и гениальности, выявляя их взаимозависимость. Экзистенциальное восприятие, а точнее то, что Ясперс называл «общением на уровне экзистенции», осуществляемое не только в психиатрии, но и при знакомстве с творческим наследием людей прошлых эпох, по мнению Ясперса, вполне может способствовать аутентичному восприятию подлинного его смысла даже в том случае, если автор этих сочинений – душевнобольной: «Вполне мыслимо, что, руководствуясь психиатрическими представлениями, в каком-либо стихотворении можно обнаружить неестественность, стереотипы, отсутствие упорядоченности, бессвязность, словотворчество и.т.д., но в то же время попытка понимания позволит ощутить в нем нечто внутреннее, уловленное смещением психических функций и выраженное во внешнем»6.

Основой исследовательской уникальности подхода Ясперса, таким образом, служит его собственная интеллектуальная гетерогенность как профессионального психиатра, разработавшего в психиатрии собственный метод, и неординарного философа с неохватной эрудицией. С профессиональных позиций он мог более чем кто-либо в философской среде судить о психологических особенностях изучаемых личностей. Кроме того, он был тверд в убеждении, что великие мыслители прошлого, несмотря на множество аналитических трудов, посвященных изучению их творчества, в основном остались неверно понятыми. Причину он видел в неправильном их прочтении, он был уверен: адекватное понимание великих мыслителей невозможно без погружения в обстоятельства их жизни. Постичь ситуацию – значит постичь идею, в ней родившуюся: «Каждый первостепенный философ требует адекватного ему изучения. Лишь в ходе такого изучения осуществляется внутренняя работа, составляющая суть подлинного понимания… Нужно как можно более яс-но выявлять сущность данного философа, притом так, чтобы в диалоге с самой мыслью становилось понятно, о чем идет речь»7.

Интеллектуальные биографии «кризисных» мыслителей. Позднее, уже став профессиональным философом, Ясперс составляет ряд интеллектуальных биографий «здоровых» великих мыслителей на основе собственного, уникального метода. К числу наиболее ярких из них можно отнести биографии Августина Блаженного, Николая Кузанского и, конечно, Фридриха Ницше. Вероятнее всего, они, как самые «кризисные» философы, были наиболее близки ему. Психоисторический метод Ясперса, касающийся только изучения интеллектуального наследия «Великих» (так Ясперс называл некоторых выдающихся философов прошлого), может быть выражен в следующих пунктах:

1) не изучать интеллектуальное наследие «Великих» как некую систему взглядов. Ясперс считал ошибочным систематизацию отдельных концепций как самостоятельных достижений. Подобное «вырывание» из контекста ведет к вопиющему искажению идей и, как следствие, их неверной интерпретации;

2) не изучать интеллектуальное наследие «Великих» изолированно от обстоятельств их рождения, формирования и становления. Иными словами, недостаточно просто заниматься тем, что Великий создал как мыслитель, поэт, писатель, творец собственной биографии. Мало знать о нем как о гении, необходимо двинуться путем самого гения, стремясь постигать мотивы, вызванные внешними и внутренними обстоятельствами. Этого невозможно достичь без подробного изучения обстоятельств жизни, выделяя в их ряду поворотные;

3) Великая личность должна постигаться полностью, в ее максимальной целостности. Нельзя делить интеллектуальное наследие на аспекты и составлять о них суждения как об отдельных, изолированных друг от друга объектах (скажем, Августин Блаженный как создатель «первой мировой истории»), характеризуя их как отдельные объекты, а тем более выделять в их ряду преобладающие. Тем более необходимо избегать суждений об авторе по отдельным объектам его творчества. Это – ложный путь, ведущий к упрощению и, как следствие, препятствующий адекватному пониманию истины. Ясперс считает такой подход к пониманию мыслителя некорректным, поскольку подобные попытки ведут к сужению Великого, делая его более однозначным, чем он был. Иными словами, невозможна систематизация отдельных концепций как «самостоятельных» достижений мыслителя. По мнению Ясперса, это ведет к их неверной интерпретации;

4) для каждого «Великого» мыслителя необходим свой уникальный способ понимания. Каждый «Великий» мыслитель совершенно уникален, именно в этом и состоит сущность его величия. Это, в свою очередь, означает, что нет, и не может быть универсального ключа, некоего единого, общего алгоритма, подходящего к пониманию каждого. Различные способы мышления должны и постигаться по-разному, поскольку среди «Великих» мыслителей прошлого нет двух одинаковых учений, жизней и судеб;

5) суть индивидуализирующего метода – в погружении в ситуацию. Истина всегда конкретна. Погружение же в ситуацию способствует конкретизации, а, следовательно, приближению к истине. Рассуждать о предмете без этого конкретизирующего погружения все равно что, опираясь на общетеоретическое положение «температура кипения воды = 100˚С», считать, что температура, при которой кипит вода, не может меняться в зависимости от изменения условий, скажем, от смены атмосферного давления (т.е. от ситуации). Таким образом, при составлении интеллектуальной биографии «Великого» необходимо «следовать за ним в его действительности».

6) объяснять поведение и идеи «Великих» с позиций психолога: «Ценность и истинность чего бы то ни было определяется посредством выяснения того, как он к этому пришел»8, а это возможно лишь путем применения методов психологии. Реализация этого пункта является наи-более сложной, поскольку не любой интеллектуальный историк, подобно Ясперсу, имеет в кармане диплом психиатра и является разработчиком метода экзистенциальной психиатрии. Однако уникальность психоисторического метода Ясперса в том и состоит. Психоистория являет собой интегральную дисциплину и требует от исследователя определенной степени квалификации в области обеих наук о человеке.

Апробация метода на примере с Ницше. Проиллюстрируем апробацию данного метода на примере составленной Ясперсом интеллектуальной психобиографии Ницше. Цель данной книги виделась ее автору в устранении вопиющего непонимания большинством философии Ницше, причину чего он видел в неправильном ее прочтении. Говоря о необходимости погружения в ситуацию, что единственно способствует адекватному пониманию Ницше, Ясперс пишет: «Необходимо от простого чтения Ницше перейти к его изучению, понимая последнее как некое усвоение посредством общения с ним – обращение к тому опыту мысли, каковой Ницше представлял собой для нашей эпохи…»9.

В стремлении постичь учение Ницше, читатели, как правило, пытаются выделить в ряду созданных им произведений наиболее существенное, главное, в котором были бы сведены воедино все его идеи. Ясперс считал применение подобного подхода, «сужающего» такого философа, как Ницше, недопустимым: «Все правы относительно друг друга, и никто не прав сам по себе. Каждая из этих оценок сужает Ницше, выставляет его более однозначным, чем он был; но Ницше как таковой будет понятен лишь в том случае, если мы все сведем воедино, чтобы в многообразии подобных отражений в конечном счете собственным умом действительно постичь изначальное философствование движения его существа»10. Говоря о заблуждении, к которому ведет изолированное изучение вырванных из контекста отдельных достижений Ницше, Ясперс указывает на вопиющее искажение идей Ницше и, как следствие, их неверную интерпретацию: «объединительную главную мысль подобной мистической системы можно усмотреть в воле к власти, и тогда из нее неизбежно исключаются мистические взлеты Ницше и учение о вечном возвращении»11. На это указывал и сам Ницше: «Худшие читатели – те, что подобно мародерствующим солдатам тащат то, что им нужно, пачкая и приводя в беспорядок все прочее, и обрушиваются с ругательствами на целое»12.

Подобное понимание Ницше, где его личность неотделима от его философии, можно считать формулой, выведенной Ясперсом для решения задачи адекватного постижения философии. Иными словами, невозможно понимание сути учения без понимания личности, а понимание личности невозможно без погружения в ее эпоху и ситуацию.

Ясперс стремится к прояснению экзистенции каждого великого интеллектуала. Подобный метод не является шаблонным: у него нет заданной схемы, которая в равной степени была бы применима к изучению любого мыслителя. Скорее, суть метода в индивидуальном постижении, в необходимости выработки отдельного метода для каждого.

Безусловно, в основе постижения Великого мыслителя лежит интерпретация его текстов. Ясперс прекрасно понимал, что любая интерпретация субъективна, и риск впасть в заблуждение, так и не достигнув истины, чрезвычайно велик. Поэтому он применяет следующий принцип интерпретации: «Если мысль того или иного автора получила безусловное значение, то непозволительно по своему разумению вырывать из нее что-либо и вкладывать нечто другое; напротив, каждое слово следует воспринимать серьезно». «Тем не менее, не все высказывания имеют равную ценность. Они находятся в определенной иерархии относительно друг друга, которую, однако, нельзя обнаружить, руководствуясь каким-либо заранее намеченным критерием»13.

Возникает логичный вопрос: какова же методика отделения «зерен от плевел»? Как определить, какие из высказываний заключают в себе сущностные характеристики их автора, а какие вообще можно не брать в расчет при интерпретации? Как распределить их по степени значимости? Сам Ясперс так отвечает на этот вопрос: «…иерархия эта явствует из никогда не достижимого целого данной мысли»14. Иными словами, значимость конкретного высказывания автора определяется тем, какую смысловую нагрузку оно несет в деле обоснования его главной идеи.

При этом к ошибкам толкования текста Ясперс отнес:

1) изолирование отдельных концепций от общей системы взглядов мыслителя и исследование каждой из них в отдельности как самостоятельных;

2) создание единого образа из личности, что неизбежно ведет к упрощениям и грубым обобщениям;

3) создание из образа философа некоего мифологического символа (например, Иуда – символ тотальной негативности, рыцарь – отваги и т.п.). Подобная символизация героя также чревата упрощениями;

4) убежденность в том, что поведение и идеи героя можно объяснить психологически, а понимание механизма формирования идей тождественно пониманию самих идей. Эта ошибка тоже ограничивает целостное, а значит, адекватное постижение.

Возникает вопрос: возможно ли такое толкование Ницше, такое средство его освоения, которое лишь негативным образом использует четыре этих пути для выявления подлинного Ницше. В отличие от ориентации на систематизацию той или иной его концепции, на его личность как некую форму, на мифологическую символику и на психологическое освещение движущих им мотивов, оно способствовало бы взгля-ду, имеющему целью коснуться самой субстанции, сделаться причаст-ным ей и даже действительно стать ею. Вместо того чтобы просто заниматься тем, что Ницше создал как мыслитель, писатель, как творец собственной биографии, вместо того, чтобы просто знать о нем, как о другом, мы сами бы двинулись путем собственного Ницше.

«Ницше становится человеком, который, благодаря тому, что рисковал собою, в целом смог правдиво и по существу передать свое понимание бытия и самого себя»15. Несмотря на явную трудность обнаружения подхода, обеспечивающего подлинное освоение, Ясперс убеж-ден: адекватное понимание Ницше невозможно вне этого подхода, помещающего героя «на такую почву, где начинают проявляться первоистоки и границы, мысль и образ», а «диалектическая система и поэзия становятся в равной степени выразительны»16. Ясперс сформулировал принципы составления интеллектуальной биографии Ницше:

1) Ницше противоречив в своем изложении (высказывал часто про-тивоположные по смыслу идеи). Вместо того чтобы сразу счесть его хаотичным и несерьезным мыслителем, необходимо вникнуть в причину выявленных противоречий. При этом предпочтение одной из взаимо-исключающих возможностей есть ошибочное упрощение бытия, следовательно, противоречивость Ницше есть признак не ошибочного мышления, а его правдивости: «Двусмысленность есть защита истинного от его восприятия тем, кто не имеет на это права»17. Следовательно, задача интерпретатора заключается в том, чтобы повсеместно отыскивать эти противоречия, пытаясь понять их причину.

2) Необходимость постижения объекта в экзистенциальной целостности всех его подходов, в которой, на первый взгляд разрозненное изобилие тезисов на определенном этапе подобного исследования иерархически упорядочиваются (по их значимости, по существенному или случайному и т.д.).

Идеи Ницше, по Ясперсу, можно рассматривать двумя путями: 1) как целое всех мысленных связей без учета хронологической последовательности их появления (идея современного системного целого) и 2) как временнòе системное целое. Здесь каждая мысль (!) рассматривается в жизненном контексте, как вписанная во временной процесс развития жизни Ницше, его познания и заболевания. Два подхода, на первый взгляд, исключают друг друга. Но Ясперс убежден: понять Ницше можно только путем применения обоих подходов. Каким образом?

Ясперс признает, что у Ницше есть основные идеи, сформировавшиеся еще в ранней юности; претерпев в дальнейшем кардинальные изменения, они, тем не менее, занимают главенствующее положение в его философии. При их изучении применим первый подход. В то же время у Ницше есть и такие идеи, которые сформировались у него в результате скачка в развитии. При их постижении особенно важно учесть, когда они рождались: «…действительность человека такова, что самая глубокая и истинная система его мысли неизбежно проявляется во временнòй форме»18. При этом Ясперс предостерегает исследователя от чрезмерной абсолютизации значимости биографических моментов, «не относящихся к делу причинных связей, которые вносят отклонения в эмпирическую действительность данного конкретного человека»19.

Ясперс говорит о трех способах повествования: 1) обсуждение; 2) рассказ; 3) изложение. Причем предпочтение отдается изложению, так как в отличие от обсуждения оно показывает сам предмет, а в отличие от рассказа имеет целью проявление существенных черт предмета. В отличие от первых двух форм изложение включает интерпретацию и свободу для собственной мысли того, кто излагает. Таким образом, цель изложения – «усилие, направленное на мысль другого человека».

Отдавая предпочтение изложению как способу повествования, если речь идет о Ницше, Ясперс выделяет в нем три основные части:

1) его жизнь, которую надо рассматривать как «никогда не устранимый субстрат события, именуемого “Ницше”»20;

2) основные идеи Ницше, выделенные из многообразия его мыслей и выступающие в качестве проявления изначальных основополагающих импульсов;

3) целостность его образа мысли (постижение которой и является основной целью, и которая кроется в его экзистенции).

Изложение как высшая форма описания духовных достижений возможно не всегда, а только когда речь идет о предмете творчества, к которому обращается вновь и вновь и которое не перестает быть объектом для обсуждения.

В целом же достижения духовного творчества Ясперс делит на две категории: те, что являют собой законченную систему, и те, что, подобно наследию Ницше, могут быть бесконечно постигаемы. Задача заключается в том, чтобы оставить возможности освоения этого мыслителя открытыми в силу невозможности их целостной окончательной интерпретации. Ключевое, по мнению Ясперса, значение имеет «зависимость понимания от природы понимающего». Способность понять его сам Ницше называет «отличием, которое надо заслужить» (!)21. Этот момент содержит в себе вызов еще и потому, что Ясперс совершенно не собирается спорить с Ницше, соглашаясь с ним: «Как следствие, не все имеют равные права на идеи Ницше, в особенности на его оценки; полным правом на них располагают лишь те, кто одного с ними ранга»22. Далее Ясперс разъясняет возникающие вопросы.

Вывод очевиден: в постижении Ницше Ясперс следует рекомендациям самого Ницше в том, как его правильно постигать, что, в свою очередь, наглядно демонстрирует психоисторический метод Ясперса, который сродни тому, что он применял к своим пациентам, еще, будучи сотрудником психиатрической клиники: изучаемая личность не объективируема. Отношение Ясперса к Ницше при составлении его интеллектуальной биографии являет собой не субъект-объектное отношение. Он вступает в диалог с Ницше, а тот, в свою очередь, ведет Ясперса своими путями, раскрывая в этой дружеской беседе свои сокровенные тайны.

Ясперс в контексте развития психоистории. Тем не менее, о психоисторике Ясперсе мало кто слышал. Вероятно, причина такого скромного признания столь явных заслуг Ясперса в области психоистории состоит в его потрясающей многогранности: очень уж много сфер, где он оставил свой след, и в его грандиозном творческом наследии эта отрасль несколько «затерялась», а потому продолжает оставаться малоизученной. Несмотря на это, некоторые исследователи, работавшие в данном направлении, шли теми же путями, что и Ясперс. Прежде всего, это Эрик Эриксон23 (1902–1994), выделивший психоисторию в самостоятельную дисциплину. По одной из версий, термин «психоистория» был придуман им во время долгого путешествия в США, куда он эмигрировал с семьей после прихода нацистов к власти в Германии. Прообразом его дальнейших изысканий стало исследование личности Адольфа Гитлера и того влияния, которое он оказывал на немецкую молодежь. Основные результаты этого исследования в дальнейшем в качестве одной из глав вошли в книгу Эриксона «Детство и общество» (1950).

Автор книги был убежден, что психология отдельной личности и психология той эпохи, в которой данная личность живет и действует, являются важнейшими факторами социального анализа, которые необходимо рассматривать в единстве и взаимовлиянии. По его мнению, принадлежность к конкретной исторической эпохе определяет набор свойств, черт и качеств личности, позволяющий ей адекватно аккумулировать ценности своего времени и своей культуры, органично интегрируясь в базовые институты данного типа общества. Подобный «усредненный» тип личности можно считать «базисным», в известной мере репрезентирующим данную эпоху и данную культуру.

Но в то же время человек является не только выразителем системы норм и идеалов своей эпохи, но и выходит за рамки статистически наиболее распространенных черт, свойств и качеств «базисной» личности и результатами собственной деятельности оказывает заметное влияние на общественное развитие. В продолжение традиции патографических исследований Мёбиуса, Фрейда и Ясперса, Эриксон создает психо-патографии видных деятелей политики, науки и культуры, среди которых Франциск Ассизский, Вудро Вильсон, Махатма Ганди, Максим Горький, Томас Джефферсон, Мартин Лютер, сам 3игмунд Фрейд, Бернард Шоу. Во многом Эриксон идет примерно теми же путями, что и Ясперс: прежде всего, он отказывается от жесткого биологического детерминизма, характерного для классического психоанализа Фрейда, и приходит к убеждению о необходимости подробного изучения воздействия социального окружения и историко-культурного контекста жизни человека, указывая на адаптационный характер психики человека в многообразии социокультурных норм и правил поведения.

В основу понимания проблем идентичности Эриксон положил принцип универсального эпигенетического развития (от греч. epi – «на», «над», «сверх», «после» и греч. genesis – «зарождение»). Согласно данному принципу, жизнь человека есть непрерывный цикл изменений и развития, цель которого в обретении и сохранении собственной идентичности, т.е. целостности и самотождественности личности. Этот процесс, который, по мнению Эриксона, продолжается всю жизнь, предполагает неизбежное переживание ряда личностных кризисов путем выбора какого-либо из альтернативных путей их преодоления.

Подобно Ясперсу, Эриксон критикует предшествующую фрейдистскую традицию, изучавшую закономерности психопатологического развития личности, но, в отличие от Ясперса, считает, что человека нельзя рассматривать в качестве объекта, и подобно Фрейду объективирует личность. По его мнению, отдельные люди настолько остро чувствуют социально-исторический и культурный контекст своей эпохи, что превращаются в выразителей как ее сознательно формулируемых идей, так и подсознательных иррациональных настроений, и восприятий. В этой связи его интерес к созданию психологических портретов выдающихся личностей в рамках концепции психобиографий представляется не случайным. Как и Ясперс, составивший психобиографии «Великих», Эриксон составляет психобиографии «Выдающихся», которыми он считает людей, чьи кризисы индивидуальной идентичности и способы их преодоления в такой степени созвучны исканиям всего поколения в целом, что анализ переломных моментов их жизни и судьбы может способствовать пониманию потребностей личности целого исторического периода и социальных кризисов эпохи: «их чувство идентичности выходит далеко за пределы навязанных ролей».

Таким образом, Эриксона как психоисторика, подобно Ясперсу, интересуют выдающиеся личности, в которых, кроме сугубо индивидуального, явственно прослеживаются основные характеристики эпохи. Не эпоха отражается в них, а они отражаются в эпохе, они ее определяют. По Эриксону, подобные люди были движимы довлеющей над их жизнью преданностью идеалам, придававшей их жизни и деятельности высший гуманистический смысл. Их судьбы могут служить примером силы духа и верности идее для последующих поколений. Подобным личностям Эриксон отводил роль преобразователей социальной действительности эпохи.

Исследовательскую же традицию, заложенную Эриксоном, продолжил американский социальный философ и психоаналитик Ллойд Демоз24 (р. 1931), благодаря которому психоистория приобрела статус одного из наиболее влиятельных направлений современной психоаналитической социальной философии.

Несмотря на очевидные преимущества, психоистория продолжает оставаться тем направлением, к которому многие ученые относятся скептически. К числу слабых сторон психоисторических исследований обычно относят уязвимость используемой в них методологии с точки зрения ее нестрогого соответствия принятым критериям научности, в первую очередь критерию объективности. С момента зарождения психоистории, это обстоятельство было и остается центральной мишенью критики со стороны представителей других направлений, течений и школ. Вместе с тем стоит иметь в виду, что понимание глубинной мотивации человеческих действий на уровне индивидов (Ясперс, Эриксон), групп или общества (Демоз), провозглашенное целью психоистории, требует комплексного подхода к проблеме исследования, вследствие чего дополнение традиционных методов рационального познания эмпирическим материалом самонаблюдения субъекта и ориентация на достижение понимания через эмпатию представляются целесообразными.

Невзирая на известную субъективность психоисторических исследований, связанную с преломлением интерпретации общественно-исто-рических явлений сквозь личность интерпретатора, становление психоистории существенно обогатило психоаналитическую социальную философию не только новыми способами решения исследовательских задач, но и нетривиальной постановкой проблем. В первую очередь, речь идет о таких ориентирах психоисторического анализа, как ретроспективное моделирование психологических портретов и психобиографий выдающихся личностей, поиск бессознательной мотивации поведения социальных групп в общности детских психических переживаний и последующем отыгрывании коллективных фантазий, а также о создании психогенной теории истории, вскрывающей бессознательные установки, настроения, страхи и стремления участников исторического процесса.

В целом новые измерения социально-философского и исторического анализа, открытые в исследованиях Эриксона, Демоза и их последователей, позволяют психоистории с 1970-х гг. по наше время сохранять влияние на западную социальную мысль в ее теоретическом и прикладном измерениях.

БИБЛИОГРАФИЯ / REFERENCES

Демоз Л. Психоистория. Ростов-на-Дону: Феникс, 2000 [Demoz L. Psihoistoriya. Rostov-na-Donu: Feniks, 2000]

Дильтей В. Введение в науки о духе. // Дильтей В. Собрание сочинений в 6 тт. М.: Дом интеллектуальной книги, 2000 [Dil’tej V. Vvedenie v nauki o duhe. // Dil’tej V. Sobranie sochinenij v 6 tt. M.: Dom intellektual’noj knigi, 2000].

Жане П. Психологическая характеристика личности. М.: Академический проект, 2010 [Zhane P. Psihologicheskaya harakteristika lichnosti. M.: Akademicheskij proekt, 2010]

Леви-Брюль Л. Первобытное мышление. М.: Изд-во МГУ, 1980 [Levi-Bryul’ L. Pervobytnoe myshlenie. M.: Izd-vo MGU, 1980]

Ницше Ф. Ecce homo. // Сочинения в 2-х тт. Т. 2. М.: Мысль, 1990 [Nicshe F. Ecce homo. // Sochineniya v 2-h tt. T. 2. M.: Mysl’, 1990]

Ницше Ф. Странник и его тень. М.: REFL-book, 1994 [Nicshe F. Strannik i ego ten’. M.: REFL-book, 1994]

Эриксон Э. Г. Молодой Лютер. Психоаналитическое историческое исследование. М.: МЕДИУМ, 1996 [Erikson. E. G. Molodoj Lyuter. Psihoanaliticheskoe istoricheskoe issledovanie. M.: MEDIUM, 1996]

Ясперс К. Ницше. Введение в понимание его философствования. СПб.: Владимир Даль, 2004 [Yaspers K. Nicshe. Vvedenie v ponimanie ego filosofstvovaniya. SPb.: Vdadimir Dal’, 2004]

Ясперс К. Общая психопатология. М.: Практика, 1997 [Yaspers K. Obshchaya psihopatologiya. M.: Praktika, 1997]

Ясперс К. Стриндберг и Ван Гог. Опыт сравнительного патографического анализа с привлечением случаев Сведенборга и Гельдерлина. СПб.: Академический проект, 1999 [Yaspers K. Strindberg i Van Gog. Opyt sravnitel’nogo patograficheskogo analiza s privlecheniem sluchaev Svedenborga i Gel’derlina. SPb.: Akademicheskij proekt, 1999]

Слов: 3446 | Символов: 23210 | Параграфов: 48 | Сносок: 24 | Библиография: 10 | СВЧ: 14

Карл Ясперс — книги автора, биография, фото, личная жизнь

  •  

    Код товара 1252726

    Издательство: Азбука, КоЛибри

    Язык: Русский

    Год издания: 2019

    Формат скачивания: epub

  • Код товара 822039

    Издательство: Канон+РООИ «Реабилитация»

    Язык: Русский

    Год издания: 2016

    Переплет: Твердый

  • Код товара 698107

    Издательство: Канон+РООИ «Реабилитация»

    Язык: Русский

    Год издания: 2013

    Переплет: Твердый

  • Код товара 255266

    Издательство: Юніверс

    Язык: Украинский

    Год издания: 2009

    Переплет: Твердый

  • Код товара 633133

    Издательство: Канон+РООИ «Реабилитация»

    Язык: Русский

    Год издания: 2015

    Переплет: Твердый

  • Код товара 698111

    Издательство: Канон+РООИ «Реабилитация»

    Язык: Русский

    Год издания: 2012

    Переплет: Твердый

  • Код товара 698112

    Издательство: Канон+РООИ «Реабилитация»

    Язык: Русский

    Год издания: 2012

    Переплет: Твердый

  • Код товара 698113

    Издательство: Канон+РООИ «Реабилитация»

    Язык: Русский

    Год издания: 2012

    Переплет: Твердый

  • Код товара 869849

    Издательство: Канон+РООИ «Реабилитация»

    Язык: Русский

    Год издания: 2016

    Переплет: Твердый

  • Код товара 924191

    Издательство: Канон+РООИ «Реабилитация»

    Язык: Русский

    Год издания: 2016

    Переплет: Твердый

Карл Ясперс: биография этого немецкого философа и психиатра

Экзистенциалистская философия представляет собой модель мышления, которая сосредоточена на изучении и отражении состояния человека, свободы людей и их обязанностей как личности; а также в эмоциях и смысле жизни.

Это течение возникло в девятнадцатом веке и продолжалось до второй половины двадцатого века, когда Карл Ясперс был одним из его создателей и великим защитником этого. Помимо того, что он был одним из великих пропагандистов экзистенциализма, этот немецкий философ и психиатр оказал большое влияние как на психологию и философию, так и на теологию. Эта статья будет посвящена именно истории его жизни, биографии Карла Ясперса а также в его вкладах в различные дисциплины знаний.


  • Вы можете быть заинтересованы: «Экзистенциалистская теория Серена Кьеркегора»

Кем был Карл Ясперс? Биоград и траектория

Родился в Ольденбурге 23 февраля 1883 года. Карл Теодор Ясперс был известным психиатром и философом чье влияние в психиатрии и современной философии привело его к появлению во всех книгах по истории обеих дисциплин.

Этот популярный немецкий мыслитель учился и получил докторскую степень по медицине в университете своего родного города в 1909 году. Он начал работать в психиатрической больнице Гейдельбергского университета, известной как рабочее место только психиатра Эмиля Крепелина. несколькими годами ранее.

Но Ясперсу не понравилось, как научное общество того времени относилось к расследованию психических заболеваний, поэтому с того времени его целью было изменить перспективу этих исследований. Эта потребность заставила его временно стать профессором психологии в том же университете. Наконец, оно стало постоянным и никогда не возвращалось в клиническую практику.

  • Статья по теме: «В чем разница между психологом и психиатром?»

Изгнание на войну и возвращение в Германию

В разгар нацизма, Ясперсу пришлось отойти от руководства университета , поскольку его несогласие с системой и еврейское происхождение его жены стоили ему изгнания за пределы сферы образования, неспособного вернуться до конца срока Гитлера. После падения нацистского господства доктор превратился в профессора, смог восстановить свою должность и, кроме того, сотрудничать в восстановлении немецкого образования.

За это время он смог насладиться хорошо интегрированной общественной жизнью в немецком обществе. В 1947 году он был удостоен премии Гёте В 1959 году он получил приз Эразма за вклад в восстановление Европы.

Последние годы жизни и смерти в Базеле

Во время своего пребывания в Гейдельберге Карл Ясперс был крайне разочарован политическим контекстом Германии и в 1948 году уехал в Базельский университет. В конце концов, в 1961 году он ушел из школы в связи с преклонным возрастом

Ясперс поставил под сомнение демократию Федеративной Республики Германия в своей работе Будущее Германиинаписано в 1966 году. Из-за не очень хорошего приема этой работы среди политического класса, Ясперс он был вынужден принять швейцарское гражданство в 1967 году умирает в том же городе Базеле пару лет спустя.

Он был удостоен звания доктора Honoris Causa в различных университетах, включая Парижский, Гейдельбергский или Базельский. Он также был почетным партнером различных научных кругов, в том числе в Испании, где он участвовал в Мадридском обществе судебной медицины.

  • Статья по теме: «История психологии: авторы и основные теории»

Вклад Ясперса в психологию и психиатрию

Как упоминалось выше, Ясперс никогда не был полностью согласен с тем, как медицинское общество понимало психические заболевания, создавая постоянную дискуссию о том, были ли адекватными как диагностические критерии, так и клинические методы, используемые в психиатрии.

Кроме того, в 1910 году он подготовил преобразующее эссе, в котором рассмотрел возможность того, что паранойя была продуктом биологических изменений или если это составляло другой нюанс личности. Хотя в этом случае это не способствовало в значительной степени, это означало создание новой процедуры для изучения психологии человека.

Это новое изменение основывалось на изучении и регистрации биографических данных пациента и на том, как он заметил и почувствовал свои собственные симптомы. Эта новая формула работы стала известна как биографический метод Это метод, который в настоящее время все еще сохраняется в психологической и психиатрической практике.

Карл Ясперс и изучение бреда

Одна из самых известных цитат Ясперса была: «Изучение психического существа требует объяснительной психологии, всеобъемлющей психологии и описания существования». С этой точки зрения психология должна была ответить на несколько вопросов, касающихся психической жизни.

Точно так же Ясперс считал, что в диагностике бредов следует действовать одинаково. учитывая то, как пациент придерживался этих убеждений а не только содержание этих. От этого он различал два типа заблуждений: первичные заблуждения и вторичные заблуждения:

1. Основные заблуждения

Они возникли без очевидной причины, становясь не поддающимися объяснению в рамках нормальности и без разумного аргумента за ними.

2. Вторичный бред

Такие заблуждения Похоже, они связаны с историей жизни человека. с его контекстом в настоящий момент или с его психическим состоянием.

Психиатрия, ориентированная на формы

наконец, Ясперс захватил его видение психического заболевания в работе Общая психопатология (1913), работа, ставшая эталоном в психиатрической литературе и чьи диагностические руководства послужили вдохновением для современных диагностических процедур.

Самым важным аспектом этих работ была идея, что мнение в психиатрической диагностике должно основываться больше на форме, чем на содержании , Достоверным примером является то, что до постановки диагноза галлюцинации важнее способ представления галлюцинации (визуальный, слуховой и т. Д.), Чем ее содержание.

Вклад в философию

Обычно мысль Ясперса была включена в экзистенциалистскую философию. Причина в том, что в основе его идей лежит философия Кьеркегора и Ницше, которые являются отражением личной свободы, очень характерной для его работы.

В своей трехтомной работе «Философия» (1932) Ясперс описывает свой взгляд на историю философии, в том числе и свои наиболее важные тезисы. Утверждается, что когда мы сомневаемся в реальности мы преодолеваем границу, которую научный метод не может пересечь , Прибыв в это место, у человека есть две альтернативы: уйти в отставку или начать то, что Ясперс называет «трансцендентностью».

Для Ясперса «трансцендентность» — это то, что человек находит вне времени и пространства. Таким образом, человек исследует свою собственную волю, которую Ясперс называет «экзистенцией», и, таким образом, ему удается действительно жить истинным существованием.

Что касается религий, то Ясперс осудил любую религиозную догму, которая даже включает существование Бога. Тем не менее, также он оставил важный след в современном богословии благодаря своей философии трансцендентности и границы человеческого опыта.

Кроме того, Ясперс размышлял о влиянии, которое наука, политика и современная экономика представляли как вызов свободе людей. Это дискуссия, которая до сих пор очень актуальна.


Карл Ясперс — Автопортрет (Автобиография) (May 2021).


Карл Ясперс (Стэнфордская энциклопедия философии)

1. Биография

Карл Теодор Ясперс родился 23 февраля 1883 года в г. северогерманский город Ольденбург недалеко от Северного моря, где его предки жили поколениями. Он был сыном банкира и представитель парламента (Landtagesabgeordneten) Карл Вильгельм Ясперс (1850–1940) и Генриетта Танцен (1862–1941), которые также приехали из семьи, которая была вовлечена в местный парламент. Семья Ясперса среда находилась под сильным влиянием политической культуры северогерманского либерализма, и он часто ссылался на климат ранней либеральной демократическая мысль как формирующий аспект его воспитания.Более того, хотя он утверждал, что не находился под влиянием каких-либо конкретных церковной веры, его мысль также формировалась духом Северогерманский протестантизм и его философские взгляды могут во многих следует отдавать должное религиозно склонной традиции Канта и Кьеркегора.

Ясперс учился в гимназии Altes в Ольденбурге. С раннего детства Ясперс страдал хроническим бронхоэктазы, нарушающие его физические возможности и сознание физических недостатков сформировали его распорядок дня на протяжении всего взрослого жизни и сформировала его чувствительность к психологическим проблемам, в том числе человеческие страдания.Ясперс приписывал свою способность проводить нормативный распорядок и посвятить свою жизнь творческой работе строгая дисциплина в отношении его здоровья.

В 1910 году он женился на Гертруд Майер (1879–1974), которая происходила из благочестивая немецко-еврейская купеческая семья. В то время она работала ассистент в санатории невролога и психиатра Оскар Конштамс (1871–1917), сестра его близкого человека. друзья Густав Майер и философ Эрнест Майер. Только благодаря ее брак с уже известным философом Карлом Ясперсом был Гертрудой. Майер смог остаться в Германии в нацистский период.

2. Карьера

Ясперс получил чрезвычайно разнообразное и разностороннее образование. Он изначально поступил на юридический факультет Гейдельбергского университета. на три семестра. Несмотря на свой уже живущий интерес к философии, его решение о медицине было основано на его убеждении, что это лучший освещала саму жизнь и проблемы человеческого существования. Ясперс затем стал студентом медицины в Гейдельберге из 1902–1908 гг. Он окончил доктор медицинских наук в 1909 году. Он был исследователем. ассистент психиатрической клиники Гейдельбергского университета с 1909 по 1915 год, где он работал с одними из самых известных психиатры в Германии, в том числе Nissl, Wilmanned, Gruhle и Майер-Гросс.Из-за болезни бронхоэктатической болезнью он был недееспособен. выполнения тяжелых обязанностей в клинике. Директор психиатрическая клиника Гейдельбергского университета им. Франца Ниссля, позволил ему проводить большую часть своего времени в библиотеке, а чем в клинике и лаборатории. Действительно, его необыкновенный навыки критического мышления и абстрактного наблюдения за человеком ситуации были очевидны уже тогда. С 1913 года Ясперс читал философия систематически. В 1913 году он опубликовал свою книгу Allgemeine. Psychopathologie ( General Psychopathology ), который уже выявили точки зрения и методы, принадлежащие миру гуманитарные и общественные науки, которые он считал сходящаяся в психопатологию.В том же году он получил вторая докторская степень ( Habilitation ) по психологии от Философский факультет Гейдельбергского университета под руководством Вильгельм Виндельбанд. Он был лектором, а затем доцентом. психологии ( Privatdozent ) с 1913 по 1921 год. период, в 1919 году он опубликовал свою книгу Psychologie der Weltanschauungen ( Психология мировоззрений ). Эта работа рассматривается как переходная работа, в которой его психологическое метод был явно сформирован философскими влияниями и целями, и уже превратился в последовательную философскую доктрину и приобретение некоторых из основных вопросов, которые должны были быть исследованы позже в его философии существования.Затем, в 1922 году, он возглавил полная профессорская кафедра философии Гейдельбергского университета (после Генриха Майера), должность, с которой он был уволен в 1937 году. нацистами. В значительной степени две первые крупные публикации были работы по психологии, которые содержат много элементов, хотя и находятся в зачаточном состоянии форма его более поздней философии. После его назначения профессором, десять лет он ничего не писал, кроме двух небольших произведений — патология Штирнберг и Ван Гог в 1922 году и Die Idee der Universität (Идея университета) в 1923 году.

Когда он работал психиатром в Гейдельберге, Ясперс приехал в контакт с Максом Вебером, а также с другими интеллектуалами, которые были сгруппированы вокруг Вебера, в том числе Эрнст Блох, Эмиль Ласк, Георг Зиммель и Лукач. Его интеллектуальное становление было отмечено множество способов этой интеллектуальной среды. На политическом уровне он интегрированные аспекты энтузиазма Вебера по поводу героического либерализма, ответственный национализм и элитарная демократия в его мысли и отношения. На более теоретическом уровне его идеи были определены все более критические отклики на неокантианскую философию, которые доминировали методологические дискуссии вокруг Вебера и Лукача, и которые впоследствии окрасили интеллектуальный горизонт во время Мирового Первая война и по всей Веймарской республике.Этот период стал свидетелем свержение неокантианства как философской ортодоксии в Немецкий академический истеблишмент, и он был отмечен быстрым увеличением числа философские модели, которые отвергали кантовский формализм и стремились интегрировать эмпирические, исторические и даже социологические элементы в философский дискурс. Попытка спасти кантовскую философию от юридический формализм юго-западной немецкой школы неокантианская философия, сосредоточенная вокруг Генриха Риккерта и Вильгельма Виндельбанд стал одним из центральных элементов творчества Ясперса. работы, и во многих отношениях вся его философская эволюция была мотивированный желанием реконструировать кантовскую мысль, а не как формалистическая доктрина самозаконодательства, но как учет метафизический опыт, спонтанно решающая свобода и аутентичный внутренняя жизнь.Его ранняя карьера профессора философии также была глубоко (и отрицательно) затронутой враждебностью неокантианцев к его Работа. Действительно, и неокантианцы, и феноменологические философы подвергал свою работу резкой критике на ранних этапах своего философской траектории, и члены обоих этих лагерей, особенно Рикерт и Эдмунд Гуссерль обвинили его в импорте антропологических и эмпирические вопросы в философию и, таким образом, загрязняющие философский анализ с содержанием, относящимся к другим дисциплины.

Если Вебер был первым решающим лицом, оказавшим влияние на человека, а Кант — первое решающее философское влияние на Ясперса в начале 1920-х гг. он встретил еще одну фигуру, которая сыграла решающую роль в его формация: то есть Мартин Хайдеггер. Его нельзя требовать без уточнение, что Хайдеггер прямо определил концептуальные структура или лежащие в основе предварительные условия работы Ясперса, ни то, что Хайдеггер ассимилировал аспекты мысли Ясперса в свою собственную философия. На протяжении всей их теоретической траектории различия между Хайдеггером и Ясперсом были во многих отношениях больше, чем сходства.Действительно, теоретические разногласия между ними в конечном итоге привело к ожесточенному личному и политическому препирательство, вызванное публично заявленным сочувствием Хайдеггера к Национал-социалисты в 1933 году. Ясперс чувствовал себя лично. под угрозой печально известного решения Хайдеггера поддержать нацистов, поскольку он был женат на еврейке, и раньше он себя выдающимся либеральным политикам и философам, в первую очередь Вебера, которого теперь осуждали Хайдеггер и другие интеллектуалы. прикреплен к НСДАП.В 1933 году сам Ясперс ненадолго поддался искушению. в некоторые неосмотрительно оптимистические заявления о Гитлеровский режим. В самом деле, эти замечания не были полностью исключены. в соответствии с другими его публикациями начала 1930-х гг. Напоследок лет Веймарской республики он опубликовал неоднозначную политическую работа, Die geistige Situation der Zeit ( The Spiritual Состояние возраста , 1931), что — его более позднему обострению. смущение — содержал тщательно сформулированную критику парламентская демократия.На протяжении всего этого периода он также подчеркивал актуальность веберовских идей сильного лидерства для сохранения политического порядка в Германии. Ухудшение его отношений с Хайдеггер, однако, похоже, закалил свой ум до строгого и стойкая оппозиция национал-социализму, и, в отличие от Хайдеггера, его произведения 1930-х годов избегали политических тем и в основном сосредоточился на разработке внутренних или религиозных аспектов его философия. В 1932 году он опубликовал свою трилогию Philosophie , состоящий из трех отдельных томов, каждый из которых основан на собственном объекте transcending: Weltorientierung (Ориентация Мир), Existenzerhellung (Освещение существования) и Metaphysik (Метафизика).Эта книга вообще считается его magnum opus , и он дал ретроспективные показания это была самая близкая его сердцу работа. Выбор не предоставлять книга с ожидаемым названием «Экзистенциальная философия», несмотря на широкое использование термина Existenzphilosophie , отражает его недовольство сужение его руководящего идеала Philosophia Perennis . Позже в его Vernunft und Widervernunft in unserer Zeit (Причина и Анти-разум в наше время), с 1950 года он выражал свое предпочтение выражение «философия разума».

Однако, несмотря на порой отравленные отношения между ними, Хайдеггер и Ясперс обычно ассоциируются друг с другом как два отцы-основатели экзистенциальной философии в Германии. Этот интерпретация их философского статуса и отношений находится на наименее сомнительный. Хайдеггера негодовали, когда его называют экзистенциалистом, а Ясперс, по крайней мере после 1933 г., возмущался тем, что отождествлялся с Хайдеггером. Даже во время их ранней дружбы Хайдеггер очень критически относился к философии Ясперса; он написал комментарий к Психология мировоззрений , в которой он утверждал, что Джасперс методологический подход остался в ловушке лжи субъективистская метафизика и картезианская онтология, и что она незаконно ввел категории веберовской социологии в философский анализ.Точно так же на протяжении всей своей жизни Ясперс сохранял книга критических заметок о Хайдеггере, и он обычно описывал Фундаментальная онтология Хайдеггера в морально-гуманистическом тоне неодобрение. Тем не менее, в общая ассоциация Хайдеггера и Ясперса, и, хотя это требует квалификация, эта ассоциация не во всех отношениях вводит в заблуждение. Экзистенциализм был и остается очень расплывчатым теоретическим движением, и нельзя ожидать, что два философа, связанные с этим движение должно придерживаться схожих взглядов во всех отношениях.Тем не мение, экзистенциализм имел определенные объединяющие черты, и многие из них были общее как для Ясперса, так и для Хайдеггера. На ранних этапах своего эволюции, поэтому экзистенциализм можно описать как теоретическая позиция, которая: а) отодвинула философский дискурс от Кантианский формализм и подчеркивал веру в то, что содержание мысли должны основываться на конкретном опыте и решениях; б) читал Кьеркегора в определении философии как страстного и глубоко увлеченного деятельность, в которой целостность и подлинность человеческого существа решительно замешаны; в) стремились преодолеть антиномии (разум / опыт; теория / практика; трансцендентность / имманентность; чистый разум / практический разум), которые определяют классические метафизические традиции, объединяя все аспекты (познавательные, практические и сенсорный) человеческой жизни во всеобъемлющем отчете о рациональном и эмпирическое существование.Если это определение экзистенциализма принял, затем предположение о семейной связи между Ясперсом и Хайдеггера нельзя полностью отвергнуть, поскольку оба внесли свой вклад в реорганизация философского вопрошания в 1920-е гг. в способ, который соответствует этому определению. Однако в конечном итоге отношения между Хайдеггером и Ясперсом выродились в тупик, и после Второй мировой войны Ясперс отказался объяснять или оправдывать Политические действия Хайдеггера в годы нацизма, и он даже рекомендовал комитету по денацификации, что Хайдеггер должен быть отстранен от своих преподавательских обязанностей в университете.

Во время нацистского периода с 1933 года Ясперс был исключен из любое сотрудничество в администрации университета до тех пор, пока он был уволен с должности профессора в 1937 году и подлежал запрет на публикацию ( Publikationsverbot ). Во время войны он и его жена не подвергались физической опасности. Тем не менее он чувствовал себя заметным человек до конца Второй мировой войны. Ясперс однажды косвенно слышал, что был план депортировать его и его жену в концлагерь в середина апреля 1945 года.К счастью, американские войска прибыли в Гейдельберг двумя неделями ранее, 1 апреля -го -го апреля 1945 года. после 1945 года его судьба резко изменилась, и он решил, что занимает видное место в Белом списке американо-американских оккупационных сил: то есть в списке политиков и интеллектуалов, которых считали незапятнанные какой-либо ассоциацией с НСДАП, и кому было разрешено играть общественную роль в процессе немецкой политической восстановление фундамента. С этого времени Ясперс определял себя в первую очередь как популярный философ и педагог.В первой роли он внес свой вклад обширные назидательные комментарии по вопросам политической ориентации и гражданская мораль — во-первых, в промежуточном состоянии 1945–1949 гг., А затем, после 1949 г., в первые годы Федеральная Республика Германии. Во второй роли, как один из профессоров, ответственных за открытие Гейдельбергского университета, который он был назначен Американской оккупационной армией в качестве современный ректор, он подробно писал о необходимости университетского образования. реформ, он подчеркнул роль либерального гуманистического образования как средства распространения демократических идей по всей Германии, и он занял твердую позицию против реабилитации профессоров с история нацистской принадлежности.В 1946 году Идея Университет был издан в существенно иной форме, чем книга с таким же названием от 1923 года. В более поздней работе представлены университет как свободное сообщество ученых и студентов, занимающихся задача поиска истины. Таким образом, университет и ученые, которые его заселение может и должно сыграть решающую роль в реабилитации Европа, основанная на самых благородных идеях эпохи Просвещения. В то время и все же Ясперс — один из немногих, кто может справедливо говорить о ценности и необходимость такой позиции против угроз свободе и человечество.Признание благородного гуманизма Ясперса в первом спустя годы после войны видно по многочисленным почестям, оказанным ему, включая премию Гете в 1947 г., премию мира немецкой книги Торговля в 1958 г., премия Эразма в 1959 г. и премия Фонд Ольденбурга для почетных граждан.

Таким образом, из его публикаций после 1945 года политические вклады, пожалуй, самые значительные. Его вклад в продвижение демократической гражданской культуры в Западной Германии на этом время имело большое значение, и его сочинения и радиопередачи частично сформировали постепенно развивающийся демократический консенсус ранняя Федеративная Республика.В Die Schuldfrage ( Вопрос of German Guilt , 1946), опубликованный во время Он утверждал, что Нюрнбергские процессы, хотя не все немцы могли быть законно привлеченным к суду за военные преступления, все немцы должны принять скрытое соучастие в холокосте и только критические саморефлексия всех немцев может привести к культурным и политическим обновление. В 1950-х он поддерживал основные направления политики либерально-консервативные правительства во главе с Конрадом Аденауэром (1949–1963), и он особенно одобрил создание Western Alliance, в котором он видел средство защиты культурного ресурсы западноевропейской культуры от их колонизации Советский союз.Однако все это время осторожно консервативный тон политической мысли Ясперса был постепенно видоизменяется его частыми и временами интенсивными интеллектуальные обмены с Ханной Арендт, которую вполне можно было бы рассматривать как четвертый — большое влияние на его творчество. Ясперс был Наставник и руководитель Арендт до ее эмиграции из Германии. в 1930-е годы, но период после 1945 года сыграл некоторую роль изменение этих отношений, которое Ясперс, кажется, принял довольно любезно. Под влиянием агонизма Арендт республиканизма, он постепенно обратился против относительно самодовольных дух политического и интеллектуального восстановления в раннем федеральном Республики, и он, наконец, посвятил себя разработке моделей гражданство, основанное на конституционных правах и закрепленное законом идентичности.В этом отношении его можно рассматривать как важный предшественник Юргена Хабермаса, и его работы содержат ранние концепция доктрины, позже известной как конституционный патриотизм . Его взгляды на воссоединение Германии также были особенно влиятельными; он выступал против доминирующих взглядов время, утверждая, что требование воссоединения означает, что Немецкая политика оставалась зараженной разрушительными следами старых геополитических идей и амбиций, и это предотвратило фундаментальные перенаправление немецкой политической жизни.Наконец, в символическом демонстрация отвращения к сохранению пагубных политических отношения в Германии он отказался от своего немецкого гражданства, и, ранее переехав через границу в Базельский университет в 1948 году, он стал гражданином Швейцарии. В своих последних работах он ставил себя ближе политическим левым, и он даже утверждал, что только легальная революция мог гарантировать, что немецкое государство было организовано на основе морально решающая конституция. Он умер от инсульта в Базеле, Швейцария 26 февраля 1969 года в возрасте 86 лет.Его жена Гертруда Ясперс, который служил его амануэнсисом на протяжении всей своей жизни в качестве ученый, умер в Базеле 25 мая 1974 года в возрасте 95 лет.

3. Ранние психиатрические сочинения

Менее известен, по крайней мере, среди англоговорящих психиатрии, является неизменным вкладом Ясперса в область психиатрии, предшествовавшей его философской работе, и в ретроспективе оказывается не совсем не связанным с ним, по крайней мере, в его общих руководящий дух. За свою выдающуюся карьеру психиатра Ясперс внес выдающийся вклад в психиатрическое мышление, позже названный «Гейдельбергской школой» и возглавляемый Куртом Шнайдером.Как молодой человек, он является автором ряда научных статей о тоске по дому. и криминал, на тестах интеллекта, на галлюцинациях — все проиллюстрированы подробными историями болезни. Также Ясперс опубликовал сообщения о психической патологии Ван Гога и Штирнберга. Среди этих, Особое значение имеет его выдающаяся статья 1910 г., в которой он представил свой метод и фундаментальные принципы, касающиеся «ментального процессы »и« развитие личности », а также статью о феноменологический метод в психиатрии с 1912 г., который установил его статус пионера в качестве первого комментатора феноменологического исследования субъективные переживания на сознательном уровне.В возрасте едва тридцать лет, в 1913 году, когда он работал врачом в психиатрической больнице. больнице в Гейдельберге, Ясперс опубликовал Allgemeine Psychopathologie: Ein Leitfaden für Studierenden, Ärzte und Psychologen (Общая психопатология: руководство для Студенты, врачи и психологи). Целью этой книги было обеспечивают основу научной области психопатологии и связанные с ней факты и подходы не только для практиков в этом подано, но и для заинтересованных интеллектуалов.Эта структура охватывает проблемы и методы, охватывающие совокупность знаний в данной области а не эмпирические данные или система, основанная на теории. Вместо выбора между различными подходами, существовавшими в то время, он подчеркнули их особенность, которая влечет за собой неотъемлемые оправдания и то, как они могут дополнять друг друга и вместе изображать многие стороны психопатологической науки. Намек на дух его экзистенциальной философии, которая еще не была выражена, проявляется в его заявление в предисловии к книге, согласно которому «В психопатологии опасно просто познать предмет, наша задача — не «изучать психопатологию», а научиться наблюдать, задавать вопросы, анализировать и мыслить психопатологическими термины».Однако, несмотря на очень впечатляющее достижение упомянутой книги, которая в немецкоязычном мире была признан ведущими психиатрами как монументальное достижение в области, он стал кульминацией психиатрических исследований Ясперса. продуктивность. Всего два года спустя Джасперс навсегда уехал из психиатрическая практика и медицина в целом, сначала в сторону психологии а затем философия. Интересно, однако, что Ясперс счел нужным пересмотреть и расширить текст в нескольких из нескольких его изданий.Первое издание самое короткое. Во втором и третьем изданиях было небольшие изменения. Наиболее значительно переработанное и расширенное издание — это четвертый, появившийся в 1942 году. В значительной степени интеграция многих идей из его уже зрелой экзистенциальной философии из 30-е годы, что более чем вдвое увеличило объем текста, фактически представляют собой новую версию книги. Теперь подзаголовок, появившийся в более ранних версиях был удален и в предисловии Ясперс указывает на свою высокую цель — удовлетворить спрос на знания, не только для врачей, но и для всех, кто делает человечество своей темой.В эта увеличенная версия книги, отпечаток Гуссерля описательная психология очевидна в попытке обратиться к внутреннему психические переживания психически больных людей (в основном шизофреников) пациентов) и считают их показательными для общих явлений человеческое сознание, то есть: заблуждения, способы эго-сознания и режимы эмоций. В то же время отпечаток Вильгельма Дильтея (1833–1911) был заметен в центральной роли, придаваемой различие между «понимающей психологией» ( Verstehende Psychologie ), который относится к значимым и понятные связи, которые присущи личность и биография, и «объяснение психологии» ( Erklärende Psychologie ), в котором основное внимание уделяется причинно-следственной связи. связи, которые в основном уходят корнями в биология. 1]

Заявленное Ясперсом убежденность в том, что методологические принципы остаются в значительной степени не затронутыми увеличением материалов, поддерживающих его усилия по добавлению целых разделов в новые версии книги — разделы, которые точно раскрывают его философский взгляд на соответствующие соображения при лечении психических заболеваний. Несмотря на это, Ясперс выступал против попыток обратиться к экзистенциалистским идеям ради понимание психического заболевания. Для него невозможно, чтобы человек заболевание в целом или, в качестве альтернативы, болезнь любого рода может охватывать все существо, скорее всегда есть части, которые оставаться незараженным болезнью или здоровым.

Стоит отметить, что появление четвертого издания Общая психопатология был включен, несмотря на публикацию запрет, которому подвергался Ясперс с 1938 года за его откровенные и бескомпромиссное сопротивление нацистскому режиму и его упорное верность своей еврейской жене. Вероятно, одно и то же название с 1913 года и научный характер, прикрывавший факт включения значительных разделов, запечатленных его философскими мышления, были полезны в этом отношении.Несмотря на прекращение практики психиатрии, Ясперс сохранил интерес к психопатологии и был полностью осведомлен о событиях в этой области, в частности, в отношении неврологические и соматические аспекты психических заболеваний. Однако после вышло четвертое издание, еще пять напечатаны в том же формате как четвертый, последний появился в 1973 году. Английский перевод существует только для седьмого издания и был опубликован в 1963 году Дж. Хениг и Мириам Гамильтон. По разным причинам — начиная с не учитывая «настоящие причины» психического заболевания, продолжая свой нагруженный стиль письма и аргументации, суровая (хотя и непоследовательная) критика психоанализа, то время считалось незаменимым при любом рассмотрении психопатология и другие причины — прием Общего Психопатология в англоязычных странах была далека от полны энтузиазма, за исключением самых уважаемых, а иногда даже враждебный.

4. Философские сочинения

Первое вмешательство Ясперса в философские дебаты, Психология. World Views , построили типологию ментальных установок, которые, близкой к веберовской модели идеальных типов, была призвана обеспечить интерпретационный отчет об основных психологических диспозициях. В основной аргумент в этой работе состоит в том, что конститутивный факт человеческого психическая жизнь — это разделение на субъект и объект ( Subjekt-Objekt-Spaltung ).Человеческое психологическое формы — или мировоззрения — позиционируются как антиномичные моменты в рамках этой основополагающей антиномии, и они дают отчетливую парадигматическую выражение отношения между человеческими субъективными наклонностями и свободы и объективные явления, с которыми сталкивается субъект. Однако, в отличие от Вебера, Ясперс утверждал, что построение мира взглядов — это не просто нейтральный процесс, который следует оценивать без оценки манера. Напротив, все мировоззрения содержат элемент патологии; Они включать стратегии защиты, подавления и уловок, и они сконцентрированы вокруг ложной уверенности или ложного объективированные способы рациональности, в которые уходит человеческий разум чтобы обрести безопасность среди пугающе безграничного возможности человеческого существования.Мировоззрение, как следствие, обычно принимают форму объективированных клеток ( Gehäuse ), в которых существование ожесточается против содержания и опыта, которые угрожают преодолеть или нарушить баланс защитных ограничений, которые он возложил на свои операции. Хотя некоторые мировоззрения обладают безусловный компонент, большинство мировоззрений существуют как пределы сформированного психического аппарата. Это задача психологического таким образом, Джасперс утверждал, что вмешательство направлено человеческое существование за пределы ограниченные антиномии, вокруг которых он стабилизируется, и позволять решительно противостоять более подлинным возможностям субъективная и объективная жизнь, которую она стирает своей нормальной рациональные диспозиции и взгляды.

В дополнение к этой психологической типологии, анализ мира Ясперса Во взглядах также содержится более широкая критика человеческой рациональности. Большинство режимов рациональности, — предположил он, — удобно использовать в качестве инструмента или идеологические формы, которые служат различным субъективным и объективным функции, и они обычно стоят на пути подлинного знания. В то же время, однако, он также утверждал, что рациональность обладает способности коммуникативной целостности и феноменологические самопреодоление, и, если оно действительно практикуется, оно способно убежать его узко-функциональная форма, открывающая новое содержание за пределами его пределы и антиномии, а также разработать новые и более познавательные единые концептуальные конструкции.Поэтому он указал, что формально-эпистемологические концепции рациональности должны быть расширены до признать, что опыт и совершенные действия формируют подлинное знание, и этот разум не может быть картезианским способом. монадически оторванным от своего исторического, чувственного, эмпирического и волюнтаристские основы. Поэтому с самого начала работы Ясперса хотя методологически отмечен Вебером, на нем также имелась несмываемая печать. философией Гегеля, и он стремился интегрировать предпосылки Феноменологию Гегеля в систематическую психологическую учение.Действительно, на этой ранней стадии развития Ясперс мысль основывалась на экзистенциальном — или Кьеркегора — переделка гегелевской философии. В этом он перенес диалектический процесс, посредством которого Гегель объяснял преодоление когнитивных антиномий в возникновении самосознание в анализ когнитивной формации, которая видит разрешение антиномий разума через жизненно важные переживания, решительные акты самоконфронтации или коммуникативные трансцендентность.

В этой ранней работе Ясперс представил несколько концепций, которые предполагали большое значение для всей его работы.Самое главное, что эта работа содержит теорию предела ( Grenze ). Этот термин обозначает как привычные формы, так и отношения психического аппарата человека, и переживания разума, когда он распознает эти отношения как ложно объективизированные моменты в его антиномической структуре, и как он выходит за эти пределы, располагаясь по-новому сам и его объекты. Таким образом, в своей ранней философии Ясперс приписывал центральный статус для «ограничения ситуаций» ( Grenzsituationen ).Предельные ситуации — это моменты, обычно сопровождается переживаниями страха, вины или острой тревоги, при которых человеческий разум сталкивается с ограничениями и патологической ограниченностью существующих форм, и позволяет себе отказаться от ценных бумаг его ограниченность, и таким образом войти в новую сферу самосознания. В в связи с этим данная работа также содержит теорию безусловный ( das Unbedingte ). В этой теории Ясперс утверждал, что предельные ситуации — это безусловные моменты человеческого существования. существование, в котором разум движется сильными импульсами или императивами, которые побуждают его раскрыть себя до пределов своего сознания и искать более высокие или более отраженные способы знания.Безусловный, термин, заимствованный из кантовских доктрин синтетического регресса, таким образом предложенный Ясперсом как жизненный импульс разума, в котором разум встречает свою форму как обусловленную или ограниченную и желает превзойти пределы этой формы. В связи с этим ранние психологическая работа также ввела, хотя и вначале, концепцию экзистенциальная коммуникация . При этом он утверждал, что свобода сознания преодолеть его пределы и антиномии можно только разработано посредством речи: то есть как процесс, в котором сознание поднимается за его пределы благодаря интенсивному общению с другими людьми, и в которых целеустремленное общение помогает приостановить предрассудки и фиксированные установки сознания.Таким образом, экзистенциально открытое сознание всегда коммуникативно, и только там, где он отказывается от своей монологической структуры, сознание может полностью раскрыть свои экзистенциальные возможности. В это раннее учение о коммуникации, Ясперс помог сформировать более широкую коммуникативный и интерсубъективный сдвиг в немецкой философии; действительно, резонансы его экзистенциальной герменевтики оставались ощутимыми в гораздо более поздние работы Ганса-Георга Гадамера и Поля Рикера. Меньше очевидно, однако, что в этой доктрине он также руководил ранними экзистенциальными размышляя над своей первоначальной ассоциацией с Кьеркегором и Ницше и, ассимилируя кьеркегоровские элементы решительности и страстной приверженности, он утверждал, что Кьеркегора культ внутреннего, сосредоточенный на безмолвии внутренней жизни, был неудачная попытка представить себе условия человеческой подлинности.Решение об истинном самопреодолении и когнитивном единстве может только происходит, утверждал он, через совместное участие в диалоге.

Крупнейшая публикация раннего периода Ясперса и, вероятно, за всю свою карьеру — это трехтомный труд: Philosophy (1932). В этой работе он сохранил отчасти гегелевскую направленность своего более ранних публикаций, и он следовал духу гегельянского феноменологии в объяснении формирования человеческого сознание, охватывающее сознание как исходящее с уровня непосредственного знания и прохождения череды антиномий к уровню истинно единого размышления и самопознания.В Этим Ясперс снова акцентировал внимание на утверждении, что антиномии, которые разум встречает и решает в своем раскрытии, поскольку истина одновременно как когнитивные, так и эмпирические антиномии, и что пережитые моменты человеческого существования всегда имеют когнитивно конститутивную значимость для формирование сознания. Эти идеи фактически оставались центральными в Философия Ясперса на протяжении всей ее последующей эволюции. В его более позднем философские работы, особенно Von der Wahrheit ( Of Truth , 1947), он продолжал уделять внимание когнитивным моделям. происходит от гегелевской феноменологии, и он предложил концепцию охватывающий ( das Umgreifende ) для определения феноменологические градации мышления и бытия.Однако помимо что касается гегелевских тем, Философия также содержит фундаментальная реконструкция кантовской тематики, в ее основе в критической реконструкции учения Канта о трансцендентальном идеи, и он построен на попытке объяснить элементы Кантовский идеализм как систематическое учение субъективно-метафизического опыт.

Три тома Философии носят названия Философская ориентация на мир (том I), Освещение существования (том II) и Метафизика (том III).Таким образом, каждый том этой книги описывает определенный способ бытия: ориентация , существование и метафизическая трансцендентности — три основных экзистенциальных модальности человеческой жизни. В то же время каждый том также описывает особый способ познания, который соотносится со способом бытия: ориентация когнитивно определяется объективно проверяемой знания или положительные или научные формы доказательства, существование определяется субъективным / экзистенциальным саморефлексией и трансцендентностью определяется символической интерпретацией метафизического содержания.Вместе три тома Philosophy призваны показать как человеческое существование и человеческое знание неизбежно развиваются из одного уровень бытия и один уровень знаний к другому, и как сознание постепенно развивается через конфронтацию со своим собственным антиномии, от немедленного и несформированного состояния к состоянию единство и целостное самопознание. Следовательно, эти три тома связаны аргументом, что на уровне непосредственной цели знания — ориентации в мире — человеческое сознание поднимает субъективно-экзистенциальные вопросы о себе и причинах его истина, которую он не может разрешить на этом уровне сознания, и он сталкивается с антиномиями, призывающими его экзистенциально размышлять о себя и возвысить до уровня существования или экзистенциально совершенная саморефлексия.Таким образом, на этом более высоком уровне сознания существование поднимает метафизические вопросы о себе и своем происхождении на который он не может начать отвечать, не осознавая, что существование есть, на исходном или аутентичном уровне, трансцендентный , и что его правда метафизична.

Каждому уровню существования в Философии Ясперса соответствует одна из кантовских трансцендентальных идей, а также способы мышления и знание, определяющее каждый уровень существования, проясняет интеллектуальный содержание идей Канта.Уровень ориентации в мире соответствует идее единства мира; уровень существование соответствует идее бессмертия души; уровень трансцендентности соответствует идее необходимого существования Бога. Однако, в то время как Кант рассматривал трансцендентальные идеи как формально-регулирующие идеи разума, в лучшем случае служащие для систематической организации имманентных операций разума, Ясперс рассматривал трансцендентальные идеи как области живого знания, через которые проходит сознание и мимо чьи опытные антиномии он формирует и ведет к познанию сам как превосходный .Таким образом, Ясперс приписал трансцендентные идеи — субстанциальное и эмпирическое содержание. Идеи делают не, как у Канта, просто обозначать формальные границы познания, отмечая вне границ смысла против умозрительных или метафизических вопросов. Вместо этого идеи служат постоянным стимулом для разума, чтобы преодолеть его. границ, и стремиться к еще более трансцендентному познанию самого себя, его содержание и его возможности. Поэтому в его зрелой философии Ясперс превратил кантовские трансцендентальные идеи в идей трансцендентность , в которой сознание воспринимает и разрабатывает возможность субстанциального или метафизического знания и самопознание.Центральное место в этой корректировке кантовской концепции идеи были также подразумеваемой, но довольно фундаментальной критикой ключевых Кантовское различие между трансцендентным и трансцендентальным. В контрастирует с современными неокантианскими прочтениями Канта, которые готовы признать идеальный элемент кантовского идеализма только на большая часть, как регулирующая структура, порожденная собственными автономными функций, Ясперс утверждал, что кантианская философия всегда сразу содержит и подавляет видение переживаемого превосходства, и это Кантовские идеи следует рассматривать как вызовы разуму мыслить за пределы своей автономии, к новым и более аутентичным содержание, самопознание и свободы.

Однако, заменяя трансцендентное трансцендентным, Ясперс не утверждал, что трансцендентное содержание можно получить как положительные элементы человеческого знания. Напротив, он утверждал, что сознание приобретает знание о своей трансцендентности только созерцая мимолетные шифров трансцендентности , которые обозначают абсолютные пределы человеческого сознания. Эти шифры могут встречаться в природе, в искусстве, в религиозной символике или в метафизическая философия.Но для всех шифров характерно то, что ссылаясь на трансцендентность, они также удерживают трансцендентное знание от сознания, и что они могут действовать только как индикаторы невозможность такого знания. Отношение сознания, которое постигает свои пределы, и поэтому его возможная трансцендентность может только быть позицией провала или неудачи ( Scheitern ), и трансцендентность может вторгаться в человеческое сознание только как опыт абсолютной недостаточности этого сознания для интерпретации его изначальный или метафизический характер.Итак, на этом уровне, хотя противодействуя формальности и эмпирической пустоте неокантианства, Ясперс также принял первоначальный кантианский запрет на позитивное трансцендентное или метафизическое знание. Он утверждал, что сознание всегда имеет метафизическую ориентацию на то, чтобы быть отличным от или трансцендентным к существующим формам, но он также утверждал, что эта ориентация может только фактически завершаются кризисом трансцендентности или кризисом метафизики. Хотя воссоединение метафизических аспектов Кантовская философия, следовательно, собственная метафизика Ясперса всегда посткантианская метафизика: это негативная метафизика , которая сопротивляется всем предположениям, что человеческий разум может дать себе отчет метафизических сущностей, который определяет сферу человеческого смысла как образовано отличием от позитивного метафизического знания, но который, тем не менее, видит разум в кьеркегоровской манере как движущий отчаянное стремление к метафизическому превосходству.

Метафизическая реконструкция кантовского идеализма Ясперсом была осуждены другими философами, в первую очередь теми, кто находится в широкой среде Франкфуртской школы как этап в более широком курсе познавательной вырождение, что ложно переводит абсолютное метафизическое содержание в моменты человеческого внутреннего опыта. Несмотря на это, есть хорошие основания утверждать, что метафизика Ясперса является важной критикой полностью автономистских объяснений рациональности, предложенных неокантианства, и это даже совпадает с критикой кантианцев. формализм, лежавший в основе философии, широко связанной с Франкфуртская школа.Ясперс интуитивно понял, что кантианский трансцендентализм подавил глубоко укоренившееся стремление к превосходству, и этот аспект Мысль Канта была сильно проигнорирована интерпретаторами, которые видели кантовскую мысль. философия как учение о чистой имманентности или автономии. Адорно позже аргумент, что трансцендентальный идеализм Канта всегда содержит плач над закрытием разума против трансцендентности, таким образом, ожидалось Ясперсом, хотя и в субъективистских терминах, а также Ясперсом и Адорно — при всех их политических различиях — может быть помещен вместе как мыслители, стремившиеся возродить метафизические следы в идеализме.В любом случае, по настоянию Ясперса, против Канта и неокантианцев, сама эта причина не является единственный источник знания, и что задача разума не чтобы ограничить сферу его действия в отношении трансцендентности, но преодолеть ее познавательные пределы и представить содержимое, которое не может быть создано его собственными автономными функциями, заслуживает реабилитации как неизменно значительный вклад к современным дебатам по метафизике и эпистемологии.

5.Философия и религия

Влияния Вебера, Канта, Гегеля и Кьеркегора не являются трудно различить в работах Ясперса. Точно это тоже не трудно определить, каким образом на его работу повлияли Ницше. Ясперс заимствовал у Ницше психологический подход к философские взгляды, и, как Ницше, он имел склонность рассматривать философские утверждения, не как формально проверяемые постулаты, а как выражение скрытых ментальных предрасположенностей. По этой причине он также заимствовал у Ницше пренебрежительный подход к абсолютизированным притязаниям на правдивое знание и, как следствие, отказ от всякого рационального пуризма.Однако в особенности, как и Хайдеггер, он заимствовал у Ницше критический подход к остаткам метафизики в европейской философии, и он отрицал существование сущностей, которые являются внешними или равнодушен к человеческому опыту. Однако в то же время Ясперс также четко позиционировал свою философию против многих элементов Наследие Ницшеана. Он был явно против натуралистического витализма. развиваясь из работ Ницше, и его акцент на человеческой субъективности как место истинного превосходства означало, что Кьеркегор, скорее, чем Ницше, был экзистенциальным прототипом его работы.

Еще одно важное формирующее влияние на философию Ясперса: однако был Шеллинг. Хотя временами он критически относился к простому мистицизм и метафизика естественного процесса у Шеллинга. религиозные произведения, его метафизическая реконструкция кантовского идеализма переформулировал некоторые элементы позитивной философии позднего Шеллинга, и это отражало его попытку объяснить правдивую знания как познавательный опыт, в котором разум преображается его встреча с содержанием, отличным от его собственной формы.В этом отношении, Ясперс заимствовал у Шеллинга неидентитарную модель когнитивного жизнь, которая рассматривает истинное (или правдивое) знание как полученное посредством действий положительного толкования и откровения на границах рационального сознание. В отличие от Шеллинга, он всегда отвергал претензии на абсолютную положительные знания; до такой степени он оставался — в конечном итоге анализ — кантианский философ. Однако он был явно сочувствует критике Шеллинга формальных эпистемологических негативизм. Действительно, через его герменевтическую трансформацию идеализма в метафизику символической интерпретации, он мог бы быть видел, как и Шеллинг, и Иоганн Георг Хаманн до него, как философ, который намеревался вновь обратиться к истине откровения, как абсолютное и неидентичное содержание знания, против рациональные свидетельства эпистемологии и т. д. методология интерпретации, адаптированная к раскрытой концепции истины или раскрыли.

Дискретное, но важное влияние Шеллинга на Ясперса философия также дает ключ к пониманию Ясперса философия религии. С одной стороны, Ясперс философски стремится к отзывчивому поиску религиозного содержания. Он был настаивая на том, что истина может быть истолкована только как элемент радикального изменчивость разума или как собственный опыт разума пределы. Точно так же он настаивал на том, чтобы условия жизни человека свобода не порождается одним только человеческим разумом, но переживается как вторжения трансцендентности в рациональное мышление.Поэтому, его философия сочувствует основным последствиям Богословие откровения, и оно осторожно поддерживает основные философское заявление об откровении: а именно, что истина — это раскрытие инаковости (трансцендентности) разуму или, по крайней мере, интерпретируемого момент инаковости в разуме. Однако в то же время Ясперс никак не может быть определен как религиозный философ. В на самом деле, он очень критически относился к богословию откровения и к ортодоксальным религии в целом, по ряду совершенно разных пунктов.Первый, он утверждал, что центр религии всегда формируется ложным объективизированное или абсолютизированное притязание на истину, которое не признает что трансцендентность происходит разными способами, и что трансцендентные истины не может быть конкретизирован как набор фактических утверждений или рассказы. Таким образом, религиозные взгляды на мир являются примерами ограниченного ментальные установки, которые стремятся закрепиться в единой доктрине, чтобы уклоняться от конфронтации с неопределенностью и нестабильностью трансцендентность. Постулируя трансцендентность как реализованный элемент откровение, религия фактически препятствует способности к трансцендентности которым обладают все люди; религия утверждает, что предлагает превосходство, но это фактически препятствует этому.Во-вторых, как основы догмы и доктринальной ортодоксии, откровенные утверждения истины устраняют самокритичный и коммуникативный аспект человеческого разума, и они подорвать диалогические предпосылки трансцендентности и экзистенциальное самопознание. Таким образом, Ясперс рассматривал ортодоксальную религию как препятствие для общения, которое накладывает догматические ограничения на общая человеческая способность к правдивости и превосходству. Тем не менее, как философ трансцендентности, он также ясно понимал, что человеческий правдивость или гуманность в целом невозможно представить без восстановление религиозных подходов к интерпретации и без признание того факта, что основополагающее содержание философии трансцендентный.Следовательно, большая часть его работы может быть истолкована как попытка освободить содержание религиозного мышления от догматические ортодоксы навязывают это содержание во имя организованная религия.

Центральная идея философии религии Ясперса — это концепция философской веры , изложенная наиболее широко в Der Philosophische Glaube ( Философская вера , 1948) и Der Philophische Glaube angesichts der Christlichen Offenbarung ( Философская вера в лицо христианской Откровение , 1962 г.).Эта общеизвестно сложная концепция содержит количество совершенно разных значений. Во-первых, это значит, что правда философия должна руководствоваться верой в изначальную трансцендентность человеческое существование, и та философия, которая отрицательно исключает или игнорирует его трансцендентное происхождение, не отвечает наивысшим задачам философия. Во-вторых, однако, это также означает, что истинная философия не может просто отказаться от философской рациональности ради положительного раскрыли содержание истины или догму, и что критическая функция рациональность играет определяющую роль в формировании абсолютного знание.В этом отношении Ясперс пересмотрел некоторые из споры относительно отношения между религией и философией которые сформировали философию младогегельянцев 1830-х гг. Нравиться младогегельянцы, он настаивал на том, что вере нужна философия, и вера обесценивает свое содержание, если оно догматично или положительно провозглашен. В-третьих, эта концепция также указывает на то, что свидетельства веры всегда парадоксальны и неопределенны, и что те, кто стремится узнать об этом содержании, должны принять отношение философского релятивизма и дискурсивного обмена: если вера приводит в догматизме он сразу же подрывает его претензии на предложение трансцендентное знание.Таким образом, концепция философской веры предлагается, а не как доктрина фактического откровения или свершившегося трансцендентности, но как руководство к трансцендентному общению, которое уравновешивает элемент откровения веры с критическим философское вето на абсолютизм религиозных утверждений, и которое следовательно, настаивает на том, что трансцендентное знание следует принимать как относительный и неполный. В связи с этим Ясперс считал религиозным аспекты его философии на тонкой диалектике между теологическим и антропологические утверждения.На одном уровне он подразумевал, что чисто секуляристские представления о человеческой жизни заслоняют существование против его изначальные трансцендентные возможности и свободы. В то же время, однако он также предположил, что чистый теологический анализ закрывает человечество против относительности и ненадежности его истин, и против коммуникативных процессов, посредством которых эти истины раскрыт. Только философия, которая может одновременно охватить и относить секуляризм, принять и относить религию может адекватное экзистенциальное исследование и философия, которая в любом направление, устраняет диалектическую грань между этими двумя обязательствами перестает быть подлинной философией.

Это критически-восстановительное отношение к религиозным исследованиям было фундамент многих общественных споров, в которых Ясперс увлеченный. Религиозные элементы его творчества подверглись критике со стороны Кальвинистский богослов Карл Барт, осуждавший отсутствие объективности религиозное содержание в его концепции трансцендентности. Что еще более важно, тем не менее, Ясперс также участвовал в длительной и влиятельной полемика с Рудольфом Бультманном, резонансы которого до сих пор влияют о либеральных богословских дебатах.В центре этой дискуссии был Критика Ясперсом стратегии Бультмана библейская демифологизация : то есть его попытка разъяснять истинное содержание Священных Писаний, устраняя исторические или мифологические элементы Нового Завета, а также концентрируясь в экзистенциально интонированной экзегезе на вечно действующие и настоящие аспекты Библии. В то время, когда Бультманн первым предложил этот демифологизирующий подход. широко (хотя и ошибочно) отождествлялись с либеральным крылом Протестантское богословие, и, возможно, ожидалось, что он объявит сочувствие герменевтическому подходу Бультмана.Ясперс, однако, резко повернулся к Бультманну. Он обвинил его, во-первых, в распространении ложный рационализм в религиозных дебатах; во-вторых, произвольно отвергая воплощенные в мифе проявления духовного опыт людей, живших в более ранние исторические эпохи; а также, в-третьих, согласования всех трансцендентных переживаний по стандартной схеме относительной ценности, и, следовательно, навязывания новой системы ортодоксии в богословия и подрыв разнообразных возможностей трансцендентность. Таким образом, в противовес Бультманну Ясперс пришел к выводу, что что только религиозная герменевтика, основанная на абсолютном либеральность , исключая всякую ортодоксальность, могла бы быть уместна задача интерпретации трансцендентного содержания человеческой жизни.Методы интерпретации, стирающие следы исторической случайности от трансцендентности и свести трансцендентность к одному заранее определенному он предположил, что религиозная истина не учитывает множественное число и различные формы, в которых трансцендентность может быть интерпретирована, они ошибочно предполагают, что трансцендентность может быть заключена в категории одной исключительной доктрины, и они недооценивают конститутивная историческая изменчивость трансцендентности. Как следствие, Ясперс неявно доказывал важность мифического или символического формы в религиозных исследованиях, и он указал, что и миф, и религия содержит, в аналогичной мере, интерпретируемые остатки трансцендентность.Его анализ религии завершился обсуждением Тринитарное богословие, повторяя антропологическое учение Людвига Фейербаха. анализ, утверждал, что три части троицы должны быть интерпретируются не как фактические элементы божества, а как символические шифры человеческих возможностей. В этом он придавал особое значение второе лицо Троицы, Иисус Христос, как шифр для человеческая экзистенциальная возможность внутреннего изменения, обращения и трансформация. Везде, где этот шифр гипостатически определяется как простой положительный факт веры, однако он пришел к выводу, что свобода трансцендентность, полученная через сочувственную интерпретацию и восстановление этого шифра затруднено.

В основе интереса Ясперса к религии лежала решимость преобразовать элементы религиозной доктрины в учет человеческого возможности и свободы. Действительно, амбиции, стоящие за его работой над религия и миф были не чем иным, как освобождением трансцендентного от богословия, и разрешить интерпретирующее преобразование религиозно задуманные сущности в свободные моменты человеческой самоинтерпретации. Если его мысль действительно может быть помещена в область богословских дискурса, поэтому его подход к религии является одним из крайних либерализм и широтность, что отвергает утверждение, что трансцендентность раскрывается исключительно или даже преимущественно религия.Он намекал, что истина религии становится правдой только в том случае, если она интерпретируется как человеческая истина, а не как истина, изначально внешняя или до человечества. Однако в своей ортодоксальной форме религия обычно предотвращает познание трансцендентности, на которое претендует предложение.

6. Более поздние работы: Политика гуманизма

Эти гуманистические размышления о философии религии не соответствуют действительности. отдельные составляющие творчества Ясперса. Фактически, его критика религиозный догматизм развился вместе с более широкой доктриной гуманизм, который в конечном итоге стал определяющим компонентом его более поздних Работа.Возможно, Ясперс всегда был гуманистом; конечно, если гуманизм определяется как доктрина, которая стремится учесть специфику, уникальность и достоинство человеческой жизни, его творчество с самого начала может быть рассматривается как вариант философского гуманизма. Аргумент проходит через все его ранние работы, что люди отличаются тем, что что у них есть подлинные атрибуты существования и трансцендентности — то есть их способностью задавать вопросы о самих себя и своих свобод, которые нельзя представить в материальном или научными терминами и их результирующей способностью к решающим обращение, самопреобразование и трансцендентность.Таким образом, истинное человечество состояние свободного самообладания и трансцендентной аутентичности. В в общих чертах экзистенциализм можно разделить на философов, такие как Жан-Поль Сартр, который определил экзистенциализм как гуманизм, и те, кто, например, Хайдеггер, видели организацию философии вокруг анализа человеческой детерминированности как метафизического искажения философии. Ясперс явно принадлежал к первой категории экзистенциальные философы.

В своих работах после 1945 года, особенно в Vom Ursprung und Ziel der Geschichte ( Происхождение и цель History , 1949) и Die Atombombe und die Zukunft des Menschen ( Атомная бомба и будущее человечества , 1961), Ясперс четко структурировал свою работу как гуманистическую доктрину.Более того, с этого времени он придавал большее значение социальные и коллективные условия человеческой целостности, и он стремился смягчить его раннее построение интерьера как места человеческого Свобода. Фактически, даже термин Existenz становился все более и более в его публикациях после 1945 г. степени, идеями общей человечности, основанной, а не на решающих переживания внутренней трансформации, но в ресурсах культуры, традиции и этически модулированная политическая жизнь.Центральное место в этих более поздние произведения, следовательно, были не только поворотом к гуманистическим размышления, но также и исследование политики гуманизма и сугубо человеческие предпосылки политического существования.

В общих чертах реконструированный, в своей более поздней политической работе он утверждал, что появление европейского тоталитаризма — на примере обоих Национал-социализм и коммунизм — результат упадка политическая человечность и все возрастающее превосходство способов технического или инструментальной рациональности, которые разрушают подлинные ресурсы человеческая жизнь.Поэтому он стремился дать отчет о человеческом государстве, в состоянии обеспечить прочный бастион против тоталитарной бесчеловечности. Во-первых, утверждал он, человеческое государство должно поддерживаться целостным культурной традиции, так что люди могут интерпретировать шифры их целостность в этическом содержании национальной культуры. В По его мнению, политическое предательство человечества обычно сопровождается: и фактически предполагает культурное предательство человечества, и тоталитарное управление обычно возникает в результате эрозии или инструментальное подчинение культуры.В девятнадцатом веке Маркс утверждал, что реакционная болезнь немецкой политики была вызвана тот факт, что немецкое общество обычно позволяло культуре стоять в для политики и определил относительно деполитизированные образованные буржуазной элиты [ Bildungsbürgertum ] как столпа социальный порядок и судья прогресса. Ясперс ответил на это характеризует Германию, утверждая, что общества, подрывающие культурная роль буржуазной элиты по своей природе нестабильна, и что образованная буржуазия играет первостепенную роль в отстаивании предпосылки демократической культуры.Во-вторых, он утверждал, что Человеческое устройство должно основываться на свободном общении между гражданами: коммуникативная свобода является предпосылкой общественной добродетели. Человек Таким образом, он подразумевал, что государственное устройство, вероятно, будет некой демократией, в некоторой степени общественно сформированного консенсуса. На самом деле, как и Арендт, он пришел к выводу, что социальная атомизация создает культуры, в которых тоталитаризм, вероятно, будет процветать, и это только нерегулируемый дебаты в публичной сфере могут компенсировать эту скрытую патологию массового общество.В-третьих, он утверждал, что ресурсы технологических, научное и экономическое планирование, используемое политической системой следует свести к минимуму, и что наличие незапланированных сфера человеческого взаимодействия необходима для поддержания человеческий политический порядок. В этом отношении он яростно выступал против всех тенденции к технократическому управлению, которые он определил как в коммунистическом блоке в Восточной Европе и в быстро расширяющейся государство всеобщего благосостояния Федеративной Республики при Аденауэре.Технократия, он утверждается, является объективной формой инструментальных тенденций в человеческий разум, и если он не уравновешивается неотъемлемой частью человеческого ресурсы культурного или рационального общения это может привести в деспотическом правительстве. В этом отношении он вплотную подошел к стандартные варианты политического либерализма, и он поддержал ограниченные правительство, относительная культурная и экономическая свобода и защита общество с необъяснимой политической стороны. В-четвертых, он также утверждал, что человеческое государство требует конституционного аппарата, закрепление основных прав, наведение морально-правового порядка на операции государства и ограничивая прерогативы политических аппарат.Поэтому, как и Кант, он выступал за институт международная федерация государств с общими конституциями, законами и международные суды. В-пятых, однако, он также сохранил аспекты элитарно-демократическое мировоззрение, которое он впервые унаследовал от Вебера, и он продолжал утверждать, что человеческое государство необходимо поддерживать и руководствуется разумными людьми или ответственной элитой.

Однако после травм национал-социализма и войны это справедливо сказать, что политическая философия Ясперса никогда не сдвинулась с места наконец, за пределы скептического отношения к чистой демократии, и его политические писания никогда полностью не отрицали того мнения, что немецкое общество был недостаточно развит, чтобы поддерживать демократию, и немцы необходимы образование и руководство для закрепления демократии.Даже в его последние работы 1960-х годов, в которых он заявил о предварительной поддержке для деятельности студенческого движения около 1968 г. следы элитно-демократической симпатии. При всей его важности в современном Немецкая политика, следовательно, его философия политики всегда была слегка анахронизмом, и его позиция оставалась неотъемлемой частью персоналистические идеалы государственности, характерные для старолиберальных политическая культура имперской Германии и сохранялась в консервативно-либеральные окраины Веймарской республики.

Ясперс оставил незаконченным Die Großen Philosophen , чье заявленной целью было «способствовать счастью, которое приходит от встреч. великие люди и разделяют их мысли », и использовал его личный метод постоянного вопрошания и борьбы. Это монументальный проект всемирной истории философии, создатели которого были выдающимися философами, вдохновившими человечество мысль. Ясперс, считавший, что только через общение с другие мы можем прийти к себе и к мудрости, рассмотрев философов, которых он обсуждает в этой книге как «вечные современники »и« возмущающие »в смысле мыслители, для которых сомнение и отчаяние казались огромными.Первые два тома этого труда вышли в 1958 г., а третий и четвертый тома вышли в свет. был собран из обширного материала его посмертных бумаг. В редакторы Эрмарт и Эрлих, однако, смогли сшить воедино связную книгу, которая, согласно Ясперсу план, в первую очередь, охватывает философов, которых он назвал « нарушители »: мыслители, для которых вырисовывались сомнения и отчаяние. большой. Английский перевод был сделан Ральфом Манхеймом под редакцией Ханна Арендт и появлялась частями до 1994 года.

7. Комментарий и редакция полного собрания сочинений (KJG)

Гейдельбергская академия («Heidelberger Forum Edition») и Академия наук в Геттингене инициировала проект собирая в одном стандартном издании несвязанное множество выдающиеся издания, комментарии и переводы сочинений Карла Ясперса. Руководит проектом Отфрид Хёффе, вместе с редакторами Томасом Фуксом, Йенсом Халфвассеном и Рейнхардом Шульц при сотрудничестве Антона Хюгли, Курта Саламуна и Ганс Санер.Планируемый проект состоит из трех основных подразделений, всего 50 томов: сочинения (I. 1–27), усадьбы (II. 1–11), и буквы (III. 1–12). В то время как первый раздел охватывает все работы которые были напечатаны и опубликованы при жизни Ясперса, второй и третий охватывают отрывки из обширного материала его посмертные статьи, некоторые из которых уже опубликованы, а другие никогда не появлялся. Общая цель набора — возрождение исследование философского, современного и культурного предварительные условия для мышления Ясперса, а также отслеживание история его воздействия.Работа над этим изданием в университетах Гейдельберг и Ольденбург, по прогнозам, займут 18 лет, и это плод сотрудничества с Фондом Карла Ясперса в Базеле. В редакторы будут обращаться к неопубликованным материалам, хранящимся в Немецкий литературный архив в Марбахе и 11000 томов Научная библиотека Ясперса в будущем Доме Карла Ясперса в Ольденбург. Помимо самого комментария, издание призваны дать новый импульс исследованиям философов и чтобы позволить дебатам по современным культурным и политическим вопросам извлекать выгоду из вида мышления, который можно описать как междисциплинарный и космополитический в лучшем смысле термины.На данный момент существуют следующие тома:

Карл Ясперс Гезамтаусгабе (KJG) I / 21:
Schriften zur Universitätsidee
Оливер Иммель (Hrsg.)
2015. 508 с.
ISBN 978-3-7965-3423-2

Карл Ясперс Гезамтаусгабе (KJG) I / 10:
Vom Ursprung und Ziel der Geschichte
Курт Саламун (Hrsg.)
2016. XXXII, 284 с. Leinen mit Schutzumschlag.
ISBN 978-3-7965-3429-4

Карл Ясперс Гезамтаусгабе (KJG) I / 13:
«Философская философская наука», «Оффенбарунг»,
Бернд Вайдманн (Hrsg.)
mit Lesebändchen.
2016. XC, 625 с.
ISBN 978-3-7965-3431-7

Карл Ясперс Гезамтаусгабе (KJG) III / 8-1:
Ausgewählte Verlags- und Übersetzerkorrespondenzen
Дирк Фонфара (Hrsg.)
2017. 700 с.
ISBN 978-3-7965-3722-6
В производстве

Второй раздел (KJG III / 8.2), который появится в 2018 году, это посвящена переписке с Клаусом Пайпером и издательством Piper жилой дом.

Карл Ясперс Гезамтаусгабе (KJG) I / 8:
Schriften zur Existenzphilosophie
Доминик Каэги (Hrsg.)
2018. Ca. L, 300 с. Leinen mit Schutzumschlag.
ISBN 978-3-7965-3430-0
В производстве

Швейцария | История, флаг, карта, столица, население и факты

Швейцария , федеративная страна Центральной Европы. Административная столица Швейцарии — Берн, а Лозанна — ее судебный центр. Небольшие размеры Швейцарии — ее общая площадь составляет примерно половину площади Шотландии — и ее скромное население мало указывает на ее международное значение.

Британская викторина

Страны Мира

Какая страна называет «Вальсирующую Матильду» своим неофициальным гимном? В какой стране самое большое мусульманское население? Сортируйте случайные интересные факты о странах мира.

Страна, не имеющая выхода к морю, с высокими горами, глубокими альпийскими озерами, травянистыми долинами, усеянными аккуратными фермами и небольшими деревнями, а также процветающими городами, сочетающими в себе старое и новое, Швейцария является центром разнообразной физической и культурной географии Западной Европы, известной своими как его естественная красота, так и его образ жизни.Оба аспекта стали притчей во языцех для страны, само название которой вызывает в воображении образы высеченных ледниками Альп, любимых писателями, художниками, фотографами и любителями спорта на открытом воздухе со всего мира.

Для многих посторонних Швейцария также вызывает в памяти процветающее, хотя и довольно уравновешенное и неинтересное общество, образ, который сейчас устарел. Швейцария остается богатой и упорядоченной, но ее долины, окруженные горами, гораздо чаще повторяют музыку местной рок-группы, чем йодль или альпин.Большинство швейцарцев живут в городах, а не в идиллических сельских пейзажах, которые покорили мир благодаря произведению Йоханны Спайри Heidi (1880–81), самому известному литературному произведению страны. Города Швейцарии превратились в международные центры промышленности и торговли, связанные с большим миром, что сильно отличается от изолированного, более загадочного прошлого Швейцарии. В результате своей удивительно долгой стабильности и тщательно охраняемого нейтралитета Швейцария — в особенности Женева — была выбрана в качестве штаб-квартиры для широкого круга правительственных и неправительственных организаций, в том числе многих связанных с Организацией Объединенных Наций (ООН) — организации. швейцарцы сопротивлялись присоединению до начала 21 века.

Суровый рельеф Швейцарии и мультикультурная среда, как правило, подчеркивают различия. Люди, живущие в непосредственной близости, могут говорить на явно различных, иногда почти взаимно непонятных диалектах своего первого языка, если не совсем на другом языке. Немецкий, французский, итальянский и ретороманский языки имеют статус национальных, а английский язык широко распространен. Невидимые линии отделяют исторически протестантские районы от исторически римско-католических районов, в то время как высокие горы перевала Сен-Готард отделяют северную Европу от южной, их различные чувства и привычки.Тем не менее, Швейцария извлекла силу из всех этих различий, создав мирное общество, в котором индивидуальные права тщательно сбалансированы с общественными и национальными интересами.

Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

Швейцария была образована в 1291 году союзом кантонов против династии Габсбургов — Confoederatio Helvetica (или Швейцарской Конфедерации), от которой происходит аббревиатура CH для Швейцарии, хотя только в 1848 году, когда была принята новая конституция, существовала нынешняя нация. сформирован.До 1848 года внутренние конфликты были довольно распространенным явлением, но с середины 19 века в Швейцарии царило относительное внутреннее спокойствие, и ее организация в основном осталась прежней: это союз более 3000 коммун или муниципалитетов, расположенных в 26 кантонах. , 6 из которых традиционно называются демикантонами (полукантонами), но функционируют как полные кантоны. Обычные граждане могут участвовать на всех уровнях политики и регулярно проявлять свою волю на референдумах и инициативах, посредством которых швейцарские граждане напрямую принимают многочисленные политические решения на национальном и субнациональном уровнях.Очевидны два эффекта от такого массового участия: швейцарские налоги довольно низкие по европейским стандартам, потому что избиратели могут рассматривать и одобрять широкий спектр расходов, и принятие политических решений, как правило, происходит медленно, потому что необходимо разрешить оспаривание индивидуальных претензий и мнений. выражаться на каждом шагу.

Узнайте у аффинёра, как продуцирующие углекислый газ пропионовокислые бактерии продыряют дыры в швейцарском сыре

Изготовление эмменталера, или швейцарского сыра.

Британская энциклопедия, Inc. Смотрите все видео по этой статье

Такой высокий уровень участия граждан побудил известного швейцарского драматурга и ироника 20 века Фридриха Дюрренматта представить Швейцарию как тюрьму, в которой каждый гражданин Швейцарии был одновременно заключенным и охранником. Тем не менее, швейцарское сочетание федерализма и прямой демократии является уникальным в мире и считается ключевым фактором политического и экономического успеха страны. И Швейцария действительно является крупной экономической державой благодаря давним традициям предоставления финансовых услуг и высококачественным специализированным производителям таких товаров, как точные часы, оптика, химические вещества и фармацевтика, а также специальных продуктов питания, таких как сыр Эмменталер и молоко. шоколад.В Швейцарии уровень жизни регулярно считается одним из самых высоких в мире.

Берн — спокойный город, название которого происходит от медвежьих ям, которые средневековые правители кантона установили здесь как геральдический символ; Медвежьи ямы теперь являются частью популярного городского зоопарка. Мегаполис, простирающийся вдоль большого озера, где горы встречаются с равнинами, Цюрих, безусловно, является самым большим и космополитическим городом страны. Его знаменитая улица Банхофштрассе не уступает торговым районам других ведущих городов мира.Базель и Люцерн являются крупными немецкоязычными городами, Женева и Лозанна — центрами франкоговорящих кантонов страны, а Беллинцона и Лугано — главными городами италоязычного Тичино.

Швейцария долгое время была образцом многонационального, многоязычного общества, местом, в котором разные народы могут жить в социальной гармонии и объединяться в общих интересах. Швейцарцы по праву гордятся этим, и в начале 21-го века эту мысль выразила Рут Дрейфус, которая в 1999 году стала первой женщиной в стране и первым президентом-евреем (должность, которая меняется ежегодно):

Я могу быть носитель французского языка, но мои родители родом из немецкоязычной Швейцарии, и я сам какое-то время работал в италоязычном районе и люблю путешествовать по всей стране….Я живу в районе, где более 100 разных национальностей живут вместе в мире и согласии…. Я очень ценю это разнообразие.

Георг Вильгельм Фридрих Гегель — Энциклопедия Нового Света

Георг Вильгельм Фридрих Гегель

Георг Вильгельм Фридрих Гегель (27 августа 1770 — 14 ноября 1831) был немецким философом, главным представителем немецкого идеализма девятнадцатого века, из крупнейших мыслителей в истории западной философии.

Опираясь на фундамент, заложенный Иоганном Готлибом Фихте и Фридрихом Вильгельмом Шеллингом, Гегель разработал спекулятивную систему, практически не имеющую себе равных по своим амбициям.Систематическая философия Гегеля была охарактеризована как форма панлогизма . Система, которая изображает рациональное мышление как высшую реальность, а также как инструмент для объяснения всей реальности. В этой системе Абсолют, который Шеллинг считал недоступным для разума, описывается в своем развитии как Дух через диалектический процесс, идея, которая позже была заимствована Карлом Марксом.

Гегель описал свой метод как умозрительный, в том смысле, что он раскрывает скрытые измерения реальности посредством анализа мыслительного процесса диалектики.Например, бытие и небытие обычно считаются противоположностями, которые уничтожают друг друга. Для Гегеля их взаимное отрицание приводит к третьему элементу триады, в котором оба более ранних элемента сняты, отсутствуют как таковые, но включены в более высокую форму. Эта формула была применена Гегелем ко всем аспектам мышления и природы, что привело к всеобъемлющей системе, в которой развитие Абсолюта объясняется через его собственный внутренний механизм.

Очарование системы Гегеля основывается на ее способности объяснять существующие противоречия и то, как они преодолеваются, не прибегая к внешнему объяснению.Его очевидная способность создавать «теорию всего» была основана на простых законах мысли, рассматриваемых в неожиданном новом свете. Его философия часто рассматривалась через упрощенные карикатуры, а не за то, что она есть на самом деле. Нельзя игнорировать часто слышимую критику за то, что в своих логических выводах он использовал софизму, прикрытую непонятным языком. Сам механизм его диалектического движения часто подвергается сомнению, и результаты его рассуждений могут показаться далекими от реальности.Намерение Гегеля состояло в том, чтобы показать, как противоречие разрешается на все более высоких уровнях развития. Фактически он внес конфликт в идею Абсолюта. Как и в случае с другими немецкими идеалистами, природа Абсолюта, который он часто называл Богом, в значительной степени неясна. В частности, учение Гегеля стирает границу между понятием трансцендентного Бога и имманентным абсолютом пантеизма.

Система Гегеля, несмотря на ее увлекательный характер, раскололась внутри его собственной школы на правое и левое гегельянство.Он столкнулся с двумя различными частными реакциями против него: богоцентричным экзистенциализмом Сорена Кьеркегора и атеистической антропологией Людвига Фейербаха.

Жизнь и работа

Биография

Гегель родился в Штутгарте, Вюртемберг, на юго-западе современной Германии, 27 августа 1770 года. В детстве он был ненасытным читателем. Отчасти грамотное детство Гегеля можно отнести к его нехарактерно прогрессивной матери, которая активно воспитывала интеллектуальное развитие своих детей.Гегели были хорошо организованной семьей среднего класса в Штутгарте — его отец был государственным служащим в административном правительстве Вюртемберга. Гегель был болезненным ребенком и чуть не умер от болезни, не дожив до шести лет.

Гегель посещал семинарию в Тюбингене вместе с поэтом Фридрихом Гельдерлином и объективным идеалистом Фридрихом Шеллингом. Из-за общей неприязни к тому, что считалось ограничительной средой Тюбингенской семинарии, все трое стали близкими друзьями и взаимно влияли на идеи друг друга.Все трое наблюдали за развертыванием Французской революции и погрузились в зарождающуюся критику идеалистической философии Иммануила Канта. Гегель был очарован работами Баруха Спинозы и Жан-Жака Руссо.

После выпуска в 1793 году Гегель работал учителем в Берне, Швейцария, а затем во Франкфурте. В этот период он завершил свою первую работу по теологии, которая была опубликована только в 1907 году как ранних богословских сочинений Гегеля .

В 1801 году Гегель стал профессором Йенского университета, культурного центра того времени, и вскоре начал сотрудничать с Шеллингом в редактировании «Критического журнала философии ». В 1807 году была опубликована его первая основная работа, Феноменология духа . Из-за политических потрясений того времени Гегель вскоре был вынужден уехать в Нюрнберг, где он служил директором средней школы. В этот период он спокойно продолжил свою философскую работу и опубликовал «Науку логики ». После короткого перерыва преподавания в Университете Эрлангена, Гегель занимал кафедру философии в Берлинском университете до своей смерти от холеры в 1831 году. Там он приобрел положение почти абсолютного авторитета в этой области, положение, которое не было длиться. Тот самый элемент его философии, который восхищал его слушателей, вскоре был воспринят как неортодоксальный, и к моменту его смерти истеблишмент был готов к переменам.

Работа

В отличие от своего младшего друга Шеллинга, Гегель был довольно нехаризматичным и ничем не примечательным в своем раннем развитии.Потребовалось время, чтобы его систематическая мысль обрела форму. Однако, как только это произошло, философия Гегеля легко затмила всех своих соперников, по крайней мере, на ограниченный период времени, и она останется ключевой вехой в истории философии.

Помимо незначительных публикаций, Гегель опубликовал всего четыре книги за свою жизнь: Феноменология духа (или Феноменология разума ), его отчет об эволюции сознания от чувственного восприятия к абсолютному знанию, опубликованный в 1807 году; Наука логики, логическое и метафизическое ядро ​​его философии в трех томах, опубликованных в 1812, 1813 и 1816 годах; Энциклопедия философских наук, краткое изложение всей его философской системы, которая была первоначально опубликована в 1816 году и пересмотрена в 1827 и 1830 годах; и (Элементы) Философии права, его политическая философия, опубликованная в 1822 году.Он также опубликовал несколько статей в начале своей карьеры и во время своего берлинского периода. Ряд других работ по философии истории, религии, эстетики и истории философии был составлен из конспектов лекций его учеников и опубликован посмертно.

Современная философия, культура и общество казались Гегелю полными противоречий и противоречий, например, между субъектом и объектом знания, разумом и природой, самим собой и другими, свободой и авторитетом, знанием и верой, Просвещением и романтизмом.Главный философский проект Гегеля заключался в том, чтобы взять эти противоречия и противоречия и интерпретировать их как часть всеобъемлющего, развивающегося, рационального единства, которое в различных контекстах он назвал «абсолютной идеей» или «абсолютным знанием». Согласно Гегелю, главной характеристикой этого единства было то, что оно развивалось и проявлялось в противоречии и отрицании. Противоречие и отрицание обладают динамическим качеством, которое в каждой точке каждой области реальности — сознания, истории, философии, искусства, природы, общества — ведет к дальнейшему развитию до тех пор, пока не будет достигнуто рациональное единство, сохраняющее противоречия как фазы и части большее эволюционное целое.Это целое является ментальным, потому что это ум может постичь все эти фазы и части как шаги в своем собственном процессе понимания. Это рационально, потому что один и тот же, лежащий в основе, логический порядок развития лежит в основе каждой области реальности и является порядком рационального мышления. Это не вещь или существо, лежащее вне других существующих вещей или умов. Скорее, оно завершается только в философском осмыслении существующих индивидуальных человеческих умов, которые через свое собственное понимание приводят этот процесс развития к пониманию самого себя.

Ранние богословские сочинения

Ранние сочинения Гегеля значимы в двух отношениях: они уже показывают его озабоченность темой отчуждения, а также показывают его богословскую ориентацию, ориентацию, которая впоследствии приняла философскую форму, но как таковая оставалась до конца . В своей самой ранней работе Гегель отмечает, что, в отличие от древнегреческой и римской религий, христианство далеко отошло от повседневного образа мыслей, что-то вроде безжизненного дополнительного объяснения, навязанного извне современному разуму.Это также отчуждало человеческую психику от стремления к красоте, свободе и счастью. Чуть позже он стал рассматривать религию в основном с точки зрения этики (как это сделал Кант), прежде чем пришел к выводу, что узко этический этап был преодолен видением любви Иисусом, восстановив таким образом отчужденное «я» человечества.

Система Гегеля

Последовательность работ Гегеля составляет единое целое, которое действительно можно назвать системой, в отличие от работ его предшественников Фихте и Шеллинга, идеи которых со временем значительно изменились.Мысль Гегеля посткантианская в том смысле, что она берет начало в мышлении I , но, как и Фихте, Гегель отвергает кантовское представление о непознаваемой вещи-в-себе. Для него развитие мыслительной системы, подобной его собственной, является как раз воплощением вещи-в-себе, которую он называет Абсолютным Духом. В своей ранней работе Различия между философскими системами Фихте и Шеллинга он далее встал на сторону Шеллинга в отказе от исключительного акцента Фихте на Эго, согласившись с точкой зрения Шеллинга, что Абсолют должен включать в себя как субъект, так и объект.Однако он категорически не согласился с взглядами Шеллинга на темную природу этого Абсолюта и его недоступность для рационального мышления.

Обзор системы Гегеля

Система Гегеля состоит из трех основных частей: Логика (онтология), которая имеет дело с природой Абсолюта до «сотворения» мира; Философия природы, которая имеет дело с отчуждением Абсолюта в материальном мире; и Философия Духа, которая охватывает возвращение Абсолюта в себя через человеческий дух.

Для Гегеля Абсолют, сама реальность не является чем-то трансцендентным, что не может быть познано (как для Канта), и не является чем-то за пределами концептуальной формулировки (как для Шеллинга). По словам самого Гегеля, реальное рационально, а рациональное — реально. В диалектике Гегеля Абсолютное раскрывается концептуально и исторически согласно чисто логическим законам. Логика составляет самую его сущность.

Гегель называет свой метод умозрительным. Для Канта спекуляция означала попытку разума выйти за пределы области чувств в непознаваемое — неизбежная и понятная тенденция, но такая, которая может привести только к неудаче.Для Гегеля этот термин является полностью положительным, означающим способность разума обнаруживать скрытые противоречия в мышлении, а также их разрешение. История недоброжелательна по отношению к тому, что обычно воспринималось как чрезмерные притязания гегелевских спекуляций, и в нынешнем употреблении спекуляции гораздо ближе к тому значению, которое придал ей Кант, чем к Гегелевскому.

Феноменология духа

В своей самой известной и первой важной работе, Феноменология духа , Гегель проводит читателя через своего рода пропедевтику или пролегомены — введение в то, что он считает подлинным философским подходом, достигая высшей точки в абсолютном знании. .Гегель отвергает мистический подход Шеллинга, который оставляет Абсолют во тьме, «где все коровы черные». Феноменологию духа можно также рассматривать как историю сознания от низшей до высшей стадии. Во-первых, есть стадия обычной чувственной уверенности, ведущая к научному подходу; это уровень сознания. Во-вторых, уровень самосознания. На этом этапе интерсубъективность (признание одного «я» другим) рассматривается как существенное, что приводит Гегеля к историческим размышлениям о социальных отношениях.Гегель делает свое известное утверждение о «несчастном сознании» (das unglückliche Bewusstsein) , сознании человеческого разума, разделенном между сознанием своего несовершенного «я» и проекцией совершенства в трансцендентное Существо (рассматриваемое как типичное для средневекового католицизма ).

Третий и последний этап характеризуется разумом (Vernunft) в отличие от простого понимания (Verstand) . Этот уровень характеризуется реализацией универсального самосознания, которое само проходит множество стадий и подэтапов.

Наука логики

Наука логики Гегеля можно рассматривать как вневременное описание функционирования разума Бога. Он следует тем же триадным паттернам, что и «Феноменология», и предсказуемо, что этот паттерн будет также найден во всех других сочинениях, потому что для Гегеля это структура всего сущего. Таким образом, то, что Гегель подразумевает под логикой, сильно отличается от общепринятого значения этого термина. Он не выражает статическим образом формальные законы мышления, такие как принципы тождества и противоречия, но призван прояснить развертывание реальности как мысли.

Гегель начинает с слова «бытие», которое естественным образом ассоциируется в сознании людей с понятием полноты и завершенности, потому что содержание автоматически принимается под этим именем. Однако, будучи сам по себе, полностью пуст, поскольку не имеет спецификации — он просто существует. Таким образом, оно легко превращается в свою противоположность, «небытие» ( для себя, или инаковость), потому что оба одинаково пусты. Противоречие между ними, таким образом, только кажущееся, и его можно преодолеть с помощью разума (Vernunft), , который понимает, что оба могут быть подняты на более высокий уровень, охватывая их без противоречий.Этим более высоким уровнем становится (сам по себе) , и он достигается посредством процесса снятия (Aufhebung), , одного из самых гениальных открытий Гегеля. Aufhebung имеет тройной оттенок отмены, отложенной на потом и поднятия на более высокий уровень. Таким образом, посредством диалектического движения каждое отрицание, в свою очередь, отвергается, и то, что казалось потерянным, снова появляется на более высоком уровне проявления, ведя весь путь к Абсолютной Идеи.

Таким образом, работа умозрительного мышления состоит в том, чтобы выявить противоречие, присущее кажущейся простой концепции, такой как бытие, а затем показать, как это противоречие может быть снято.Показав, что это спонтанный процесс проявления реальности, Гегель фактически сделал ненужным любое обращение к высшей силе (трансцендентному Богу) для объяснения творения. И показав, как в этом процессе преодолевается противоречие, он сделал ненужным какое-либо отдельное объяснение зла. Философия Гегеля поддерживает это утверждение или терпит поражение.

На самом деле, далеко не ясно, как и почему, например, бытие и небытие превращаются в становление, кроме того, что это движение постулируется Гегелем, а изначальная пустота бытия — очень спорное утверждение, основанное на чисто интеллектуальное видение бытия.Даже если кто-то принимает бытие и небытие, как их видит Гегель, «топливо» или «двигатель», который заставляет их превосходить друг друга в становлении, представляет собой чистый прыжок веры, поскольку небытие не предлагает ничего существующему. еще не содержится в нем. В этом смысле систему Гегеля можно назвать формой панлогического мистицизма или рационализированного романтизма, где таинственный Абсолют Шеллинга заменен столь же таинственными законами Абсолютной Мысли.

Философия природы

Если Логика имеет дело с Духом, как он есть в себе, Философия Природы имеет дело с самоотчуждением Духа в естественном мире до того, как он вернется в себя, что является темой Философии Дух.Философия природы предназначена не для того, чтобы быть историей природы (Гегель отвергает идею эволюции), а скорее для представления структуры природы в соответствии с триадным образцом. Эта часть системы Гегеля особенно противоречива, поскольку Гегель часто пытается приспособить реальность природы к своему предвзятому видению. Гегель также иногда называет природу царством случайностей, он говорит о бессилии природы и даже заявляет, что природа отпадает от идеи, что вызывает множество вопросов относительно его общей перспективы.

Философия истории

Работы Гегеля известны своей сложностью и широтой тем, которые они пытаются охватить. Гегель ввел систему понимания истории философии и самого мира, которую часто описывают как «прогресс, в котором каждое последующее движение возникает как решение противоречий, присущих предыдущему движению». Например, Французская революция для Гегеля представляет собой введение реальной свободы в западные общества, впервые в истории человечества.Но именно в силу своей абсолютной новизны он также абсолютно радикален: с одной стороны, всплеск насилия, необходимый для осуществления революции, не может перестать быть самим собой, а с другой стороны, он уже поглотил своего противника. Следовательно, революции некуда обратиться, кроме как к ее собственному результату: с трудом завоеванная свобода поглощена жестоким царством террора. История, однако, прогрессирует, извлекая уроки из своих ошибок: только после и именно благодаря этому опыту можно постулировать существование конституционного государства свободных граждан, воплощающего в себе как доброжелательную организующую силу рационального правительства, так и революционные идеалы свободы и равенства.

Философия права

Философия права — одна из важнейших частей системы Гегеля. В общей схеме он представляет стадию объективного духа в гегелевской философии духа, то есть вторую последнюю стадию всего здания. Это этап, на котором Дух возвращается в себя на уровне институтов. Философия права рассматривается в Энциклопедии философских наук , , но еще более подробно в учебнике Гегеля по философии права, основанном на его публичных лекциях.

Поскольку для Гегеля значение имеет тотальность как полное проявление Абсолюта, то его этика будет менее ограничена сознанием индивида, чем категорический императив Канта. Для Гегеля этика и право достигают высшей точки в государстве как конкретном проявлении Духа через человеческое взаимодействие. Но сначала на уровне закона Гегель имеет дело с понятием преступления и наказания. Наказание рассматривается как отрицание преступления, и Гегель даже заявляет, что преступник неявно требует наказания как логического результата своего преступления.Затем этот закон усваивается совестью на уровне морали. В-третьих, он полностью проявляется на сменяющих друг друга уровнях семьи, общества и государства.

Утверждение Гегеля о том, что Пруссия представляет собой окончательное воплощение мировой истории и совершенное самопроявление Абсолютного Духа, часто высмеивалось, и в ретроспективе оно действительно выглядит как довольно жалкое утверждение. Кроме того, акцент Гегеля на государстве имеет оттенок угнетения. Однако, по крайней мере, на уровне своего видения, совершенно естественно, что Гегель видел воплощение Абсолюта в целом, т.е.е., государство как кульминационный момент, а не какое-либо индивидуальное достижение. Кроме того, хотя его взгляды частично совпадали с непосредственными интересами прусского государства своего времени, Гегель на самом деле не был консервативным сторонником этого государства, и его философия вскоре потеряла популярность.

Вдобавок Гегель на самом деле не считал прусское государство конечным концом истории, тем более что уровень самого государства не представляет собой кульминацию его системы.Для Гегеля философия — это сова Минервы, то есть она отражает состояние вещей, которое обнаруживает, когда появляется, и не может не предсказывать будущее. Например, для него Республика Платона представляет собой отражение греческой политической ситуации того времени, а не утопическое видение.

Более проблематичным, хотя и согласуется со всей системой, является понимание Гегелем войны как необходимости, как процесса, посредством которого одно государство отрицает другое, чтобы продвигать историю вперед. В этом Гегель полностью отличается от Канта, который надеялся на всемирную федерацию государств и вечный мир.Гегель действительно видел в определенных людях носителей «мирового духа» и считал немецкий народ первым, кто достиг полного осознания свободы человеческого духа.

Философия духа

Философия духа правильно замыкает систему Гегеля. В нем «мировой дух» не рассматривается как реализованный в мировом состоянии, а скорее в Абсолютном Духе, который полностью становится самим собой в Абсолютной Мысли через искусство, религию и философию. Исходя из состояния как предпосылки для своего развития, эти три сферы представляют собой три разные формулировки одного и того же содержания — Абсолютного Духа.Гегель представляет подробный обзор исторического развития этих областей. Однако разница между временной последовательностью и вневременной структурой не всегда очевидна.

Философия религии

Религия и философия, в частности, имеют одну и ту же цель: познать Бога. Если философия заменяет аналогию и исторические последовательности логическими структурами и абстракциями, она, таким образом, остается по существу религиозной в глазах Гегеля. Гегель приветствует раннюю попытку Ансельма Кентерберийского выразить религиозную веру рациональным языком.В его лекциях 1824 года Гегелю приписывают определение области философии религии, хотя философское изучение религии как современной дисциплины стало чем-то совершенно отличным от того, что было на самом деле спекулятивным философским богословием Гегеля.

Гегель пересматривает темы христианского богословия в соответствии со своим собственным видением. Доказательство существования Бога, по его мнению, обеспечивается самой системой, которая является полным проявлением Абсолюта и не требует дополнительных внешних доказательств.Что касается религиозного сознания, Гегель снова видит, что оно развивается в три этапа: простое сознание Бога как бесконечного Существа; осознание себя как грешника, а не Бога; и чувство спасения и вновь обретенное общение через религиозную практику.

Наконец, существует три стадии исторического развития религии: естественная религия, где религиозное сознание недифференцировано; Еврейская, греческая и римская религия, которая рассматривается как религия индивидуальности; и абсолютная религия, христианство, где Бог рассматривается как трансцендентный и имманентный через Богочеловека, Христа и Троицу.

Бог и Абсолют

Отождествление Гегелем Бога как Абсолюта является ключевым аспектом его философии. Тоже один из самых неоднозначных. Например, в своей философии религии Гегель специально намеревается объяснить христианские темы в терминах своей философской терминологии и просто в терминах своей системы. По самим причинам, которые стали очевидны в этой статье, многие считали, что христианский язык Гегеля на самом деле охватывает направление мысли, далекое от христианского и даже противоположное ему.Примерами являются тот факт, что Бог рассматривается как конечный продукт истории, как и ее начало, тот факт, что нет четкой разницы между Создателем и творением, и тот факт, что зло и грех рассматриваются скорее как неизбежные переход к окончательному завершению, а не как случайность, противоречащая первоначальной цели Бога.

Гегель и кульминация немецкого идеализма

Гегелевская система представляет собой кульминацию философского движения, известного как немецкий идеализм, движения, в основном представленного Фихте, Шеллингом и Гегелем, но у которого есть и разветвления, выходящие за рамки чисто философской области.

Немецкий идеализм возник непосредственно из критической философии Канта. Кант стремился положить конец тому, что он называл догматизмом, показывая, что великие метафизические системы прошлого основывались на необоснованных предположениях (вера в Бога и загробную жизнь) и выходили за пределы досягаемости человеческого разума. Вывод Канта о том, что человеческое сознание неспособно достичь метафизических определений на теоретическом уровне и, таким образом, ограничивается моральными определениями практического разума, был немедленно оспорен его последователями, начиная с Фихте.Однако осталась отправная точка Канта в трансцендентном сознании, то есть вывод о том, что все определенные знания должны быть основаны на функции нашего ума, предшествующей опыту.

В отличие от Канта, немецкие идеалисты считали, что благодаря своей собственной деятельности человеческий разум действительно способен достичь окончательного знания, и именно на этом основании они разработали свои системы. Хотя система Гегеля по крайней мере равна любой более ранней метафизической системе по размеру, масштабу и амбициям, у нее, таким образом, совсем другая отправная точка.В зависимости от точки зрения, можно считать, что его спекулятивная система дополняет систему Канта или что она скорее отвергает его выводы и возвращается ко временам традиционной метафизики.

Те, кто принимает диалектику Гегеля, будут рассматривать его систему как новаторский подход к проблеме агностицизма, который представлял собой предел исследований Канта. Показав реальное раскрытие Абсолюта, Гегель устранил всякую потребность постулировать трансцендентную «вещь в себе» и, таким образом, устранил последние остатки догматизма в философии Канта.С другой стороны, многие будут рассматривать систему Гегеля как вершину философского высокомерия, то есть ошибочную попытку достичь посредством простых спекуляций того, чего не смогли завершить откровение и традиция. Для них, действуя так же, как он, Гегель проигнорировал оправданную оговорку Канта и отменил то, что он сделал.

В любом случае система Гегеля, несомненно, представляет собой наиболее полную из трех философий, составляющих немецкий идеализм. Если систему Фихте можно назвать субъективным идеализмом из-за его сосредоточенности на Эго, а систему Шеллинга объективным идеализмом , потому что он постулирует Абсолют как независимый от Эго, то система Гегеля воплощает взгляды Абсолютного идеализма, я.е., вера в то, что основная реальность космоса — это абсолютный Дух, превосходящий любой индивидуальный дух.

Спекуляция и диалектика

Один из важных вопросов, касающихся Гегеля, заключается в том, насколько его философия конфликтно ориентирована. В популяризированных отчетах диалектика Гегеля часто представляется разбитой для удобства на три момента, называемых «тезис» (во французском историческом примере — революция), «антитезис» (последовавший террор) и «синтез» (конституционное состояние свободы). граждане).Фактически, Гегель использовал эту классификацию только однажды, обсуждая Канта; ранее он был развит Фихте в его примерно аналогичном изложении отношения между индивидуальным субъектом и миром. Генрих Мориц Халибаус, гегелевский апологет, ввел эту терминологию для описания системы Гегеля в 1837 году.

Что еще более важно, Маркс и Энгельс применили эти выражения к своему диалектическому материализму, тем самым используя свой потенциал для конфликтно-ориентированного объяснения истории.Нет никаких сомнений в том, что философия Гегеля была, так сказать, украдена Марксом, который, по общему признанию, использовал ее в смысле, диаметрально противоположном Гегелевскому. Тем не менее знаменательно, что метод Гегеля имел диалектический материализм как свой исторически наиболее значимый результат. Это явно связано с его основной составляющей, диалектическим движением, предназначенным для объяснения прогресса и реализации как преодоления изначально конфликтной природы реальности.

И все же для Гегеля разум в конечном итоге «спекулятивен», а не «диалектичен».«Вместо тезис-антитезис-синтез Гегель использовал разные термины, говоря о триадах, включая непосредственное-опосредованное-конкретное, а также абстрактное-отрицательное-конкретное, но работы Гегеля действительно часто говорят о синтетической логике.

Наследие Гегеля

Философия Гегеля не предназначена для легкого чтения, потому что это техническое письмо.Гегель предполагал, что его читатели будут хорошо разбираться в западной философии, включая Декарта, Спинозу, Юма, Канта, Фихте и Шеллинга.Без этого фона читать Гегеля практически невозможно.

По иронии судьбы, Гегель сумел одновременно быть одним из самых влиятельных мыслителей в современной философии и одновременно одним из самых недоступных. Из-за этого окончательное наследие Гегеля будет обсуждаться очень долго. Он оказал такое формирующее влияние на такой широкий круг мыслителей, что его можно отдать должное или возложить на него вину практически за любую позицию.

Артур Шопенгауэр, очень короткое время бывший коллегой Гегеля по Берлинскому университету, известен своей резкой критикой Гегеля.Он сказал следующее о своей философии:

Гегель наконец достиг вершины смелости в служении чистой ерунде, в составлении бессмысленных и экстравагантных лабиринтов слов, которые раньше были известны только в сумасшедших домах. инструмент самой неприкрытой, всеобщей мистификации, которая когда-либо имела место, с результатом, который покажется потомкам сказочным, как памятник немецкой глупости.

Многие другие новые философы, предпочитающие следовать традициям британской философии, сделали аналогичные заявления.Но даже в Британии Гегель оказал большое влияние на философскую школу под названием «британский идеализм», в которую входили Фрэнсис Герберт Брэдли и философ Бернар Бозанке в Англии и Джозия Ройс в Гарварде.

Правые гегельянцы и левые гегельянцы

Историки говорят о влиянии Гегеля, представленном двумя противостоящими лагерями. Правые гегельянцы, прямые ученики Гегеля в Университете Фридриха Вильгельма (ныне известный как Берлинский университет Гумбольдта), выступали за евангельскую ортодоксию и политический консерватизм периода пост-Наполеоновской Реставрации.

Левогегельянцы, также известные как младогегельянцы, интерпретировали Гегеля в революционном смысле, что привело к защите атеизма в религии и либеральной демократии в политике. Мыслители и писатели, традиционно связанные с младогегельянцами, включают Бруно Бауэра, Арнольда Руге, Давида Фридриха Штрауса, Людвига Фейербаха, Макса Штирнера и, что наиболее известно, Карла Маркса и Фридриха Энгельса младшего возраста — все они знали и были знакомы с произведениями каждого Другие. Группа младогегельянцев, известная как Die Freien («Свободный»), часто собиралась для дебатов в Hippel’s Weinstube (винный бар) на Фридрихсштрассе в Берлине в 1830-х и 1840-х годах.В этой среде зародились одни из самых влиятельных идей последних 160 лет — радикальная критика и ожесточенные дебаты младогегельянцев вдохновили и сформировали влиятельные идеи атеизма, гуманизма, коммунизма, анархизма и эгоизма.

За исключением Маркса и марксистов, почти никто из так называемых «левых гегельянцев» на самом деле не называл себя последователями Гегеля, а некоторые из них открыто отвергали или оскорбляли наследие философии Гегеля. Даже Маркс утверждал, что, чтобы сделать философию Гегеля полезной для его целей, он должен «перевернуть Гегеля с ног на голову.Тем не менее, эту историческую категорию часто считают полезной в современной академической философии. Критика Гегеля, предложенная «левогегельянцами», привела линию мышления Гегеля в радикально новые направления — и составляет важную часть литературы о Гегеле и о нем.

Современное влияние

Во второй половине двадцатого века философия Гегеля претерпела значительное возрождение. Частично это было связано с повторным открытием и переоценкой его как возможного философского прародителя марксизма философски ориентированными марксистами, частично благодаря возрождению историческая перспектива, которую Гегель привнес во все, и отчасти через растущее признание важности его диалектического метода.Книгой, которая больше всего вернула Гегеля в канон марксизма, была, вероятно, «История и классовое сознание» Георга Лукача (). Это вызвало новый интерес к Гегелю, нашедший отражение в работах Герберта Маркузе, Теодора Адорно, Эрнста Блоха, Рая Дунаевская, Александра Кожева и Готхарда Гюнтера, среди других. Возрождение Гегеля также подчеркнуло значение ранних работ Гегеля, то есть тех, которые были опубликованы до «Феноменологии духа» . Совсем недавно два выдающихся американских философа, Джон Макдауэлл и Роберт Брэндом (иногда полусерьезно именуемые питтсбургскими гегельянцами), проявили заметное гегельянское влияние.

Начиная с 1960-х годов англо-американские исследователи Гегеля пытались бросить вызов традиционной интерпретации Гегеля как предлагающей метафизическую систему. Этот взгляд, часто называемый «неметафизическим вариантом», оказал решающее влияние на большинство основных исследований Гегеля по английскому языку за последние 40 лет. На работу скандальной книги американского неоконсерватора Фрэнсиса Фукуямы The End of History and the Last Man оказал сильное влияние знаменитый интерпретатор Гегеля из марксистской школы Александр Кожев.Среди современных ученых физик Дэвид Бом, математик Уильям Ловер, логик Курт Гёдель и биолог Эрнст Майр глубоко интересовались философскими работами Гегеля или находились под их влиянием. Современный теолог Ганс Кюнг продвинулся вперед в изучении Гегеля.

Самые последние исследования Гегеля раскрывают многие стороны Гегеля, которые обычно не видели на Западе до 1990 года. Например, суть философии Гегеля — это идея свободы.Идеей свободы Гегель пытается объяснить всемирную историю, изобразительное искусство, политологию, свободное мышление, то есть науку, достижения духовности и решение проблем метафизики.

Оценка

Один из подходящих способов оценить работу Гегеля — это понять ее в историческом контексте его дней. В течение 10 лет становления (1788-1799) в качестве молодого теолога он столкнулся с разнообразием конфликтующих религиозных школ: институционального христианства, пиетизма, религии Просвещения, романтизма и кантианства.Фактически, это разнообразие началось с краха средневекового синтеза в эпоху Возрождения и протестантскую реформацию за 300 лет до Гегеля и продолжало существовать с еще большим разнообразием в его дни. Такие мыслители, как Кант и Шлейермахер, пытались придумать синтез. Гегель тоже. Годы его становления в качестве теолога закончились новым пониманием видения любви Иисусом, выходящей за рамки противоречий между кантианством (иудаизмом) и романтизмом (эллинизмом), как это видно из его книги Дух христианства и его судьбы , написанной в 1798 году. 1799.Здесь мы можем проследить заботу Гегеля о диалектическом примирении противоположностей опыта в более высокое единство. Излишне говорить, что это было гораздо более развито позже как новая форма логики в его философских трудах, где он достиг того, что Пол Тиллих называет своим «универсальным синтезом», выходя за пределы всех видов противоположностей. Вероятно, полезно оценить попытку Гегеля прийти к единству, выходящему за рамки фрагментации и отчуждения, учитывая историческое разнообразие школ того времени, хотя была ли его попытка успешной — другой вопрос.

Учитывая тот факт, что его абсолютный идеализм с Богом и миром или духом и материей, соответственно, как субъект и объект, объединяемые рациональной необходимостью, был разделен на правое и левое гегельянство, его универсальный синтез оказался далек от успеха. . Людвиг Фейербах среди других левых гегельянцев сознательно перевернул абсолютный идеализм Гегеля с ног на голову, перевернув гегелевский субъект-объектный порядок, и к этому Маркс добавил конфликтную ориентацию гегелевской диалектики и придумал диалектический материализм и исторический материализм.Напротив, правое гегельянство исчезло; Менее чем через поколение философия Гегеля была подавлена ​​и даже запрещена прусскими правыми, тем самым не оказав влияния на националистическое движение в Германии. Но с правой стороны возникла другая школа религии, которая имела длительное влияние за пределами девятнадцатого века. Это был экзистенциализм датского философа Сорена Кьеркегора, современника Фейербаха, и в качестве реакции на систему Гегеля он был связан с индивидуальной верой и утверждал, что истина есть субъективность.Таким образом, согласно Тиллиху, универсальный синтез Гегеля «распался» на атеистическую антропологию Фейербаха и богоцентричный экзистенциализм Кьеркегора.

Многие считают, что мысль Гегеля представляет собой вершину немецкого философского идеализма начала девятнадцатого века. Но все те, кто в XIX веке оказал на нее сильное влияние, выступали против нее. Даже современные аналитические и позитивистские философы считают Гегеля своей главной мишенью из-за того, что они считают обскурантизмом его философии.Возможно, это основное отрицание гегельянства будет продолжаться до тех пор, пока не будет найден удовлетворительный путь синтеза, воплощающего мечту Гегеля. Заинтересован ли в этом современный ренессанс гегелевских исследований?

Знаменитые цитаты Гегеля

  • «Логику следует понимать как Систему Чистого Разума, как область Чистой Мысли. Эта область есть Истина, без завесы и в ее собственной Абсолютной природе. Поэтому можно сказать что это Содержание представляет собой описание Бога как Бога в вечной сущности Бога до создания Природы и ограниченного разума.»- Наука логики
  • » Наука логики, которая составляет собственно метафизику или чисто умозрительную философию, до сих пор сильно игнорировалась. «- Наука логики
  • » Замечательно, когда нация теряет свою Метафизику, когда Дух, созерцающий ее собственную Чистую Сущность, больше не является настоящей реальностью в жизни нации »- The Science of Logic
  • « Что рационально, то актуально, а что реально рационально.» (Was vernünftig ist, das ist Wirklich; und was wirklich ist, das ist vernünftig.) — Философия права
  • Когда впервые увидел Наполеона:» Я увидел Мировой Дух (Weltgeistated) на коне. »- Лекции по философии всемирной истории
  • « Мы можем абсолютно утверждать, что ничего великого в этом мире не совершается без страсти »- Лекции по философии всемирной истории
  • «Удерживать абстракции в реальности — значит разрушать реальность.» (Abstraktionen in der Wirklichkeit geltend machen, heißt Wirklichkeit zerstören.)
  • » Что касается отдельного человека, каждый человек в любом случае является ребенком своего времени ; таким образом, и философия — это своего собственного времени, осмысленного в мыслях. «(Was das Individualbetrifft, so ist ohnehin jedes ein Sohn seiner Zeit ; so ist auch Philosophie ihre Zeit in Gedanken erfaßt .) — The Philosophy of Right
  • » крылья только с наступлением сумерек.»- 1821 Философия права
  • » Истина есть целое «. (Das Wahre ist das Ganze.) — Феноменология духа, раздел 20.

Основные труды

  • Феноменология духа ( Phänomenologie des Geistes, иногда переводится как Феноменология разума ) 1807
  • Наука логики (Wissenschaft der Logik) 1812–1816 (последнее издание первой части 1831)
    • Энциклопедия философских наук (Enzyklopaedie der Philosophischen Wissenschaften) 1817–1830
    • Разделена на три основных раздела:
      • Логика
      • Философия природы
      • Элементы философии права (Grundlinien der Philosophie des Rechts) 1821 90 573
      • Лекции по эстетике
      • Лекции по философии всемирной истории
      • Лекции по истории философии
      • Лекции по философии религии

      02 905 Дополнительная литература Гегель: три исследования, перевод Шьерри М. Николсена. Кембридж, Массачусетс: MIT Press, 1994. ISBN 0262510804
    • Байзер, Фредерик К. Кембриджский компаньон Гегеля. Нью-Йорк: Cambridge University Press, 1993. ISBN 0521387116
    • Collingwood, R.G. Идея истории. Oxford: Oxford University Press, 1946. ISBN 0192853066
    • Дики, Лоуренс. Гегель: религия, экономика и политика духа, 1770–1807. Нью-Йорк: Издательство Кембриджского университета, 1987.ISBN 0521330351
    • Форстер, Майкл. Гегель и скептицизм. Harvard University Press, 1989. ISBN 0674387074
    • Форстер, Майкл. Идея Гегеля о феноменологии духа. University of Chicago Press, 1998. ISBN 0226257428
    • Harris, H.S. Гегель: Феноменология и система. Indianapolis: Hackett, 1995.
    • Hartnack, Justus. Введение в логику Гегеля. Индианаполис: Хакетт, 1998. ISBN 0872204243
    • Кадвани, Джон. Имре Лакатос и обличья разума. Дарем и Лондон: Duke University Press, 2001. ISBN 0822326590
    • Кожев, Александр. Введение в чтение Гегеля: лекции по феноменологии духа. Cornell University Press, 1980. ISBN 0801492033
    • Lukacs, Georg. История и классовое сознание. (оригинал 1923 г.) MIT Press, 1972, ISBN 0262620200 (на английском языке)
    • Маркузе, Герберт. Причина и революция: Гегель и подъем социальной теории. Лондон, 1941.
    • Пинкард, Терри П. Гегель: Биография. Cambridge University Press, 2000. ISBN 0521496799
    • Тейлор, Чарльз. Гегель. Cambridge University Press, 1975. ISBN 0521291992
    • Уоллес, Роберт М. Философия реальности, свободы и Бога Гегеля. Cambridge University Press, 2005. ISBN 0521844843
    • Вестфаль, Кеннет Р. Эпистемология Гегеля: философское введение в феноменологию духа. Индианаполис: Хакетт, 2003. ISBN 0872206459

    Внешние ссылки

    Все ссылки получены 26 мая 2017 года.

    Источники общей философии

    Кредиты

    New World Encyclopedia авторов и редакторов статей и редакторов Wikipedia в соответствии со стандартами New World Encyclopedia . Эта статья соответствует условиям лицензии Creative Commons CC-by-sa 3.0 (CC-by-sa), которая может использоваться и распространяться с указанием авторства.Кредит предоставляется в соответствии с условиями этой лицензии, которая может ссылаться как на участников Энциклопедии Нового Света, участников, так и на самоотверженных добровольцев Фонда Викимедиа. Чтобы процитировать эту статью, щелкните здесь, чтобы просмотреть список допустимых форматов цитирования. История более ранних вкладов википедистов доступна исследователям здесь:

    История этой статьи с момента ее импорта в энциклопедию Нового Света :

    Примечание. могут применяться ограничения на использование отдельных изображений, на которые распространяется отдельная лицензия.

    Философия истории — Энциклопедия Нового Света

    Философия истории или историософия — это область философии, касающаяся конечного значения истории человечества. Он исследует происхождение, цель, модель, единицу, определяющие факторы процесса и общий характер истории. Более того, он размышляет о возможном телеологическом конце своего развития, то есть спрашивает, есть ли у процессов человеческой истории замысел, цель, руководящий принцип или окончательность.

    Философия истории начинается с нескольких основных предположений. Во-первых, он определяет, что является подходящей единицей для изучения человеческого прошлого, будь то отдельный субъект, полис, («город»), суверенная территория, цивилизация, культура или весь человеческий вид в целом. Затем он спрашивает, существуют ли какие-либо общие закономерности, которые можно выявить при изучении истории, какие факторы, если таковые имеются, определяют ход истории, а также цель, предназначение и движущую силу истории.

    Философию истории не следует путать с историографией, которая представляет собой изучение истории как академической дисциплины, касающейся методов и развития как дисциплины с течением времени. Не следует также путать философию истории с историей философии, которая является исследованием развития философских идей во времени.

    Досовременный взгляд на историю

    В книге Poetics Аристотель утверждал, что поэзия превосходит историю, потому что поэзия говорит о том, что должно быть или должно быть правдой, а не просто тем, что является истинным.Это отражает ранние осевые опасения (хорошее / плохое, правильное / неправильное) по сравнению с метафизическими проблемами того, что «есть». Соответственно, историки-классики считали своим долгом облагородить мир. В соответствии с философией истории ясно, что их философия ценностей наложила на процесс написания истории — философия повлияла на метод и, следовательно, на продукт.

    Геродот, которого некоторые считают первым систематическим историком, а позже Плутарх свободно придумывал речи для своих исторических личностей и выбирал их исторические темы с прицелом на нравственное улучшение читателя, поскольку цель истории заключалась в том, чтобы изложить моральные истины.

    В четырнадцатом веке Ибн Халдун, которого считают одним из предшественников современной историографии, подробно обсуждал свою философию истории и общества в своей книге Muqaddimah . Его работа стала кульминацией более ранних работ мусульманских мыслителей в области этики, политологии и историографии, таких как работы аль-Фараби, Ибн Мискавейха, ад-Даввани и Насир ад-Дина ат-Туси. [1]

    К восемнадцатому веку историки обратились к более позитивистскому подходу, сосредотачиваясь на фактах в максимально возможной степени, но все же с прицелом на рассказывание историй, которые могли бы поучить и улучшить.Начиная с Фюстеля де Кулланжа и Теодора Моммзена, исторические исследования начали прогрессировать в направлении более современной научной формы. Таким образом, в викторианскую эпоху споры в историографии заключались не столько в том, предназначена ли история для улучшения читателя, сколько в том, какие причины повернули историю и как можно было понять исторические изменения.

    Циклическая и линейная история

    Большинство древних культур придерживались нелинейных мифических концепций истории и времени. Они считали, что история циклична, с чередованием Темных и Золотых веков.Платон называл этот год Великим годом, а другие греки называли его эоном или эоном. Исследуя эту тему, Джорджио де Сантильяна, бывший профессор истории науки Массачусетского технологического института и автор книги Hamlet’s Mill; Очерк мифов и рамок времени. , задокументировал более 200 мифов из более чем 30 древних культур, которые обычно связывали взлет и падение истории с одной прецессией равноденствия. Примерами могут служить древняя доктрина вечного возвращения, существовавшая в Древнем Египте, индийские религии или концепции греческих пифагорейцев и стоиков.В году «Работы и дни 90–345» Гесиод описал пять веков человека: золотой век, серебряный век, бронзовый век, героический век и железный век, начавшийся с нашествием дорийцев. Другие ученые предполагают, что было всего четыре возраста, соответствующих четырем металлам, а героический век был описанием бронзового века. Подсчет четырех возрастов соответствует ведическим или индуистским эпохам, известным как Кали, Двапара, Трета и Сатья-юги. Греки считали, что так же, как человечество проходило четыре стадии характера во время каждого подъема и падения истории, так и правительство.Они считали демократию и монархию здоровыми режимами высших веков; олигархия и тирания как коррумпированные режимы, присущие низшим возрастам.

    На Востоке циклические теории истории были разработаны в Китае (как теория династического цикла) и в исламском мире Ибн Халдуном.

    Иудаизм и христианство заменили его мифом о грехопадении человека из Эдемского сада, что дало бы основу теодицеям, которые пытаются примирить существование зла в мире с существованием Бога, создавая глобальное объяснение этого явления. история с верой в Мессианскую эпоху.Теодисис утверждал, что история имеет прогрессивное направление, ведущее к эсхатологическому концу, такому как Апокалипсис, данный высшей силой. Августин Гиппопотам, Фома Аквинский или Босуэ в своем «Рассуждении о всеобщей истории » (1679) сформулировали такие теодицеи, но Лейбниц, придумавший этот термин, был самым известным философом, создавшим теодицею. Лейбниц основал свое объяснение на принципе достаточной причины, согласно которому все, что происходит, действительно происходит по определенной причине.Таким образом, то, что человек считал злом, например войны, эпидемии и стихийные бедствия, на самом деле было только следствием его восприятия; если кто-то принял точку зрения Бога, это злое событие на самом деле имело место только в более широком божественном плане. Следовательно, теодицеи объясняли необходимость зла как относительного элемента, составляющего часть более широкого плана истории. Однако принцип достаточной причины Лейбница не был жестом фатализма. Столкнувшись с античной проблемой будущих контингентов, Лейбниц изобрел теорию «составных миров», различая два типа необходимости, чтобы справиться с проблемой детерминизма.

    В эпоху Возрождения циклические концепции истории стали обычным явлением, о чем свидетельствует упадок Римской империи. Примером являются «Рассуждения о Ливии (1513-1517)» Макиавелли. Понятие Империи содержало в себе ее господство и упадок, как в книге Эдварда Гиббона «История упадка и падения Римской империи » (1776 г.), которая была помещена в индекс Index Librorum Prohibitorum .

    Циклические концепции поддерживались в девятнадцатом и двадцатом веках такими авторами, как Освальд Шпенглер, Николай Данилевский и Пол Кеннеди, которые представляли человеческое прошлое как серию повторяющихся взлетов и падений.Шпенглер, как и Баттерфилд, писавший в ответ на кровавую бойню Первой мировой войны, считал, что цивилизация вступает в эпоху цезаризма после того, как умирает ее душа. Он думал, что душа Запада мертва и вот-вот начнется цезаризм.

    Недавнее развитие математических моделей долгосрочных вековых социодемографических циклов возродило интерес к циклическим теориям истории [2] .

    Идеал прогресса Просвещения

    Дополнительная информация: Эпоха Просвещения и социального прогресса

    Во время Aufklärung , или Просвещения, история стала рассматриваться как линейная и необратимая.Интерпретации Кондорсе различных «стадий развития человечества» или позитивизм Огюста Конта были одной из важнейших формулировок таких концепций истории, которые доверяли социальному прогрессу. Как и в трактате об образовании (или «искусстве обучения людей») Жан-Жака Руссо Emile (1762), Aufklärung рассматривал человеческий вид как совершаемый: человеческую природу можно бесконечно развивать с помощью хорошо продуманного педагогика. В г. Что такое Просвещение? (1784), Кант определил Aufklärung как способность думать самостоятельно, не обращаясь к внешнему авторитету, будь то принц или традиция:

    Просвещение — это когда человек оставляет позади состояние незрелости и зависимости ( Unmündigkeit ), ответственность за которые несут они сами.Незрелость и зависимость — это неспособность использовать свой интеллект без указания другого. Один несет ответственность за эту незрелость и зависимость, если ее причина не в недостатке интеллекта или образования, а в отсутствии решимости и смелости мыслить без руководства другого. Sapere aude! Не бойтесь знать! Таким образом, — это лозунг Просвещения.

    Кант, Что такое Просвещение? (1784)

    Парадоксальным образом Кант поддерживал просвещенный деспотизм как способ привести человечество к его автономии.Он задумал исторический процесс в своем коротком договоре «Идея универсальной истории с космополитической целью» (1784 г.). С одной стороны, просвещенный деспотизм должен был вести народы к их освобождению, и, таким образом, прогресс был вписан в схему истории; с другой стороны, освобождение можно было получить только с помощью единственного жеста, Sapere Aude ! Таким образом, автономия в конечном итоге опиралась на «решимость и смелость человека мыслить без руководства другого».

    После Канта Гегель разработал сложную теодицею в «Феноменологии духа » (1807), которая основывала свою концепцию истории на диалектике; негативное (войны и т. Д.) Было задумано Гегелем как движущая сила истории. Гегель утверждал, что история — это постоянный процесс диалектического конфликта, в котором каждый тезис сталкивается с противоположной идеей или антитезисом событий. Столкновение обоих было «подавлено» в синтезе, соединении, которое сохраняло противоречие между тезисом и его антитезисом, устраняя его.Как впоследствии классно объяснил Маркс, это, в частности, означало, что если монархическое правление Людовика XVI во Франции рассматривалось как тезис, то Французская революция могла рассматриваться как его противоположность. Однако и то, и другое было снято Наполеоном, который примирил революцию с Ancien Régime ; он сохранил изменение. Гегель думал, что разум осуществился в Истории посредством этой диалектической схемы. Трудом человек трансформировал природу, чтобы иметь возможность узнавать в ней себя; он сделал это своим «домом».«Таким образом, разум одухотворяет природу. Дороги, поля, заборы и вся современная инфраструктура, в которой мы живем, являются результатом этого одухотворения природы. Таким образом, Гегель объяснил социальный прогресс как результат труда разума в истории. Однако это Диалектическое прочтение истории, конечно, связано с противоречием, поэтому история также воспринималась как постоянно противоречащая друг другу; Гегель теоретизировал это в своей знаменитой диалектике господина и поручителя.

    Согласно Гегелю,

    Еще одно слово о наставлении относительно того, каким должен быть мир.Философия в любом случае всегда выходит на сцену слишком поздно, чтобы дать ее … Когда философия окрашивает свой серый цвет в серый цвет, тогда появляется форма жизни, состарившейся. С помощью серого в сером цвете философии ее нельзя омолодить, а только понять. Сова Минервы расправляет крылья только с наступлением сумерек.

    Гегель, Философия права (1820), «Предисловие»

    Таким образом, философия должна была объяснять Geschichte (история) всегда поздно, это всего лишь интерпретация для того, чтобы распознать рациональное в реальном.Более того, согласно Гегелю, реально только то, что признается рациональным. Это идеалистическое понимание философии как интерпретации было подвергнуто известному вызову в 11-м тезисе Карла Маркса о Фейербахе (1845), где он заявляет: « Философы до сих пор только интерпретировали мир по-разному; однако цель состоит в том, чтобы изменить его». «

    Социальный эволюционизм

    Вдохновленный идеалом прогресса Просвещения, социальный эволюционизм стал популярной концепцией в XIX веке.Позитивистская концепция истории Огюста Конта (1798–1857), которую он разделил на теологическую стадию, метафизическую стадию и позитивистскую стадию, созданную современной наукой, была одной из самых влиятельных доктрин прогресса. Вигская интерпретация истории, как ее позже называли, ассоциировалась с учеными викторианской и эдвардианской эпох в Великобритании, такими как Генри Мэн или Томас Маколей, дает пример такого влияния, рассматривая человеческую историю как прогресс от жестокости и невежества. к миру, процветанию и науке.Мэн описал направление прогресса как «от статуса к контракту», от мира, в котором вся жизнь ребенка предопределена обстоятельствами его рождения, к миру мобильности и выбора.

    Публикация книги Дарвина Происхождение видов в 1859 году продемонстрировала эволюцию человека. Однако он был быстро перенесен из своей изначальной биологической области в социальную в форме теорий «социального дарвинизма». Герберт Спенсер, придумавший термин «выживание наиболее приспособленных», или Льюис Генри Морган в книге Ancient Society (1877) разработали эволюционистские теории, независимые от работ Дарвина, которые позже будут интерпретированы как социальный дарвинизм.Эти теории однолинейной эволюции девятнадцатого века утверждали, что общества начинаются с примитивного состояния и постепенно становятся более цивилизованными со временем, и приравнивали культуру и технологии западной цивилизации к прогрессу.

    Эрнст Геккель сформулировал свою теорию рекапитуляции в 1867 году, в которой говорилось, что «онтогенез повторяет филогенез»: индивидуальная эволюция каждой особи воспроизводит эволюцию вида. Следовательно, ребенок проходит все ступени от первобытного общества до современного общества.Геккель не поддержал дарвиновскую теорию естественного отбора, введенную в Происхождение видов (1859), скорее веря в ламарковское наследование приобретенных характеристик.

    Однако прогресс не обязательно был положительным. «» Артура Гобино «Эссе о неравенстве человеческих рас» (1853-1855) было декадентским описанием эволюции «арийской расы», которая исчезла в результате смешения браков. Работы Гобино пользовались большой популярностью в так называемых научных теориях расизма, которые развивались в период Нового Империализма.

    После Первой мировой войны и даже до того, как Герберт Баттерфилд (1900–1979) подверг ее резкой критике, интерпретация вигов вышла из моды. Кровопускание в этом конфликте опровергло само понятие линейного прогресса. Поль Валери сказал: «Мы, цивилизации, теперь знаем, что смертны».

    Однако само понятие полностью не исчезло. Конец истории и последний человек (1992) Фрэнсис Фукуяма предложил аналогичное понятие прогресса, постулируя, что всемирное принятие либеральных демократий в качестве единой аккредитованной политической системы и даже модальности человеческого сознания будет представлять собой «конец истории». .«Работа Фукуямы проистекает из кожевианского прочтения Гегелевской« Феноменологии духа »(1807).

    Ключевой компонент состоит в том, что все эти вопросы социальной эволюции служат лишь для поддержки предположения о том, что то, как каждый рассматривает природу истории, будет влиять на интерпретацию и выводы, сделанные об истории. Критический, недостаточно изученный вопрос — это не столько история как содержание, сколько история как процесс.

    «Герой» в исторических исследованиях

    Дополнительная информация: Действительность «героя» в исторических исследованиях и теории великого человека

    После того, как Гегель, который настаивал на роли «великих людей» в истории, в своем знаменитом заявлении о Наполеоне: «Я видел Дух на его коне», Томас Карлайл утверждал, что история — это биография нескольких центральных личностей, герои , такие как Оливер Кромвель или Фридрих Великий, писавшие, что «История мира — это всего лишь биография великих людей.«Его герои были политическими и военными деятелями, основателями или лидерами государств. Его история великих людей, гениев, добрых и злых, стремилась организовать перемены в наступлении величия. Явная защита позиции Карлайла в конце двадцатого века была редкостью. столетие. Большинство философов истории утверждают, что движущие силы в истории лучше всего можно описать только с более широким объективом, чем тот, который он использовал для своих портретов. А.К. Данто, например, писал о важности личности в истории, но расширил его Это определение включает в себя социальных индивидов, из которых определены как «индивиды, которые мы можем условно охарактеризовать как содержащие отдельные человеческие существа среди своих частей.Примерами социальных индивидов могут быть социальные классы […], национальные группы […], религиозные организации […], крупномасштабные мероприятия […], крупномасштабные общественные движения […] и т. д. »(Данто,« Исторический человек », 266, в Philosophical Analysis and History , под редакцией Уиллимана Х. Дрея, Rainbow-Bridge Book Co., 1966). Подход Великого человека к истории был наиболее популярен среди профессиональных историков девятнадцатого века; популярной работой этой школы является Британская энциклопедия , одиннадцатое издание (1911 г.), которая содержит длинные и подробные биографии великих деятелей истории.Например, чтобы прочитать о (известном сегодня как) «периоде переселений», нужно обратиться к биографии Атиллы Гунна.

    После концепции Маркса о материалистической истории, основанной на классовой борьбе, которая впервые привлекла внимание к важности социальных факторов, таких как экономика, в развитии истории, Герберт Спенсер писал: «Вы должны признать, что происхождение великого человек зависит от длинной серии сложных влияний, которые породили расу, в которой он появляется, и социальное состояние, в которое эта раса медленно выросла…. Прежде чем он сможет переделать свое общество, его общество должно сделать его ».

    Школа Анналов, основанная Люсьеном Февром и Марком Блохом, стала важной вехой в переходе от истории, сосредоточенной на отдельных предметах, к изучению географии. , экономика, демография и другие социальные силы. Исследования Фернана Броделя о Средиземном море как «герое» истории, история климата Эммануэля Ле Руа Ладури и т. д. были вдохновлены этой школой. кто-то думает, что история в значительной степени определит, как записывать историю — другими словами, философия истории создаст направление для метода истории, который, в свою очередь, повлияет на саму историю.

    История и телеология

    Для получения дополнительной информации: Социальный прогресс и прогресс (философия)

    Некоторые теории утверждают, что история имеет прогрессивное направление, ведущее к эсхатологическому концу, данному высшей силой. Однако это трансцендентное телеологическое чувство можно считать имманентным самой истории человечества. Гегель, вероятно, представляет собой воплощение телеологической философии истории. Телеологию Гегеля подхватил Фрэнсис Фукуяма в его книге Конец истории и последний человек (см. Социальный эволюционизм выше).Такие мыслители, как Ницше, Фуко, Альтюссер или Делез, отрицают какой-либо телеологический аспект истории, утверждая, что он лучше всего характеризуется разрывами, разрывами и различными временными шкалами, которые продемонстрировала школа Анналов.

    Школы мысли, находящиеся под влиянием Гегеля, рассматривают историю как прогрессивную; они видели и видят прогресс как результат диалектики, в которой факторы, работающие в противоположных направлениях, со временем согласовываются (см. выше). Историю лучше всего рассматривать как направленную Zeitgeist, и следы Zeitgeist можно увидеть, оглянувшись назад.Гегель считал, что история двигает человека к «цивилизации», а некоторые также утверждают, что он считал прусское государство воплощением «конца истории». В своих уроках истории философии он объясняет, что каждая эпохальная философия в некотором роде есть философия в целом; это не подразделение Целого, а само это Целое, воспринимаемое в определенной модальности.

    Анализ исторического и политического дискурса Мишелем Фуко

    Историко-политический дискурс, проанализированный Фуко в Общество должно быть защищено (1975-1976) истина рассматривалась как хрупкий продукт исторической борьбы, впервые концептуализированный под названием » расовая борьба »- однако значение« раса »отличалось от сегодняшнего биологического понятия, будучи более близким к смыслу« нация »(в отличие от национальных государств или« людей.»Буленвилье, например, был выразителем прав дворянства. Он утверждал, что французское дворянство было расовым потомком франков, вторгшихся во Францию ​​(в то время как третье сословие происходило от покоренных галлов), и имело право на власть в силу Он использовал этот подход, чтобы сформулировать исторический тезис о ходе французской политической истории, который был критикой как монархии, так и третьего сословия.Фуко считал его основателем историко-политического дискурса как политического оружия.

    В Великобритании этот историко-политический дискурс использовался буржуазией, народом и аристократией как средство борьбы против монархии — ср. Эдвард Коук или Джон Лилберн. Во Франции эту форму дискурса переняли Буленвилье, Николя Фрере, а затем Сийес, Огюстен Тьерри и Курно. Наконец, в конце девятнадцатого века этот дискурс был включен биологами-расистами и евгениками, которые дали ему современный смысл «расы» и, более того, преобразовали этот популярный дискурс в «государственный расизм» (нацизм).Согласно Фуко, марксисты также ухватились за этот дискурс и пошли в другом направлении, трансформировав эссенциалистское понятие «расы» в историческое понятие «классовой борьбы», определяемое социально структурированной позицией: капиталистической или пролетарской. Это смещение дискурса составляет одну из оснований мысли Фуко о том, что дискурс не привязан к субъекту, скорее, «субъект» является конструкцией дискурса. Более того, дискурс — это не простое идеологическое и зеркальное отражение экономической инфраструктуры, а продукт и поле битвы множества сил, которые нельзя свести к простому дуалистическому противоречию двух энергий.

    Фуко показывает, что то, что отличает этот дискурс от юридического и философского дискурса, — это его концепция истины; истина больше не абсолютна, это продукт «расовой борьбы». Сама история, которая традиционно была наукой государя, легендой о его славных подвигах, стала народным дискурсом, политической ставкой. Субъект больше не является нейтральным арбитром, судьей или законодателем, как в концепциях Солона или Канта. Следовательно, — то, что стало — «исторический субъект» должен искать в фурор истории, под «засохшей кровью юридического кодекса», многочисленные случайности, из которых временно возникла хрупкая рациональность.Возможно, это можно сравнить с софистическим дискурсом Древней Греции. Фуко предупреждает, что это не имеет ничего общего с дискурсом Макиавелли или Гоббса о войне, поскольку для этого популярного дискурса Государь — не что иное, как «иллюзия, инструмент или, в лучшем случае, враг. политический дискурс} дискурс, обезглавливающий короля, в любом случае, который отделяется от суверена и осуждает его «.

    История как пропаганда

    Некоторые теоретики утверждают, что, поскольку некоторые манипулируют историей в своих интересах, эти истории, в свою очередь, влияют на историю, часто так, чтобы определенный класс или партия сохраняли свою власть.В его Общество должно быть защищено, Мишель Фуко утверждал, что победители социальной борьбы используют свое политическое господство, чтобы подавить версию исторических событий побежденного противника в пользу своей собственной пропаганды, которая может доходить до исторического ревизионизма (см. ). Анализ исторического и политического дискурса Мишелем Фуко выше). Нации, принявшие такой подход, скорее всего, создадут «универсальную» теорию истории для поддержки своих целей с телеологической и детерминистской философией истории, используемой для оправдания неизбежности и правильности их побед (см. Идеал прогресса Просвещения выше).Философ Поль Рикер писал об использовании этого подхода тоталитарными и нацистскими режимами, при этом такие режимы «применяли виртуальное насилие над расходящимися тенденциями истории» (Ricoeur 1983, 183), что привело к фанатизму. Для Рикера, а не для единой телеологической философии истории: «Мы ведем несколько историй одновременно, во времена, когда периоды, кризисы и паузы не совпадают. Мы связываем, отбрасываем и возобновляем несколько историй, подобно шахматисту, который играет сразу в несколько игр, обновляя то одну, то другую «(Ricoeur 1983, 186).Для Рикера единый взгляд на историю Маркса может вызывать подозрение, но тем не менее он рассматривается как:

    философия истории par excellence : он не только дает формулу диалектики социальных сил — под именем исторический материализм — но он также видит в классе пролетариев реальность, которая одновременно универсальна и конкретна и которая, хотя и подавляется сегодня, будет составлять единство истории в будущем. С этой точки зрения пролетарская перспектива дает как теоретический смысл истории , так и практическую цель истории , принцип объяснения и линию действий.(Ricoeur 1983, 183)

    Вальтер Бенджамин считал, что историки-марксисты должны занять радикально иную точку зрения, отличную от буржуазной и идеалистической, в попытке создать своего рода историю снизу, которая могла бы представить альтернативная концепция истории, не основанная, как в классических исторических исследованиях, на философском и юридическом дискурсе суверенитета — подход, который неизменно придерживался бы точки зрения крупных государств (победителей).

    Книга Джорджа Оруэлла Nineteen Eighty-Four — это вымышленный отчет о манипулировании историческими записями в националистических целях и манипулировании властью.В книге он написал: «Тот, кто контролирует настоящее, контролирует прошлое. Тот, кто контролирует прошлое, контролирует будущее». Создание «национальной истории» путем управления историческими записями лежит в основе дебатов об истории как пропаганде. В какой-то степени все нации активны в продвижении таких «национальных историй» с этнической принадлежностью, национализмом, полом, властью, героическими фигурами, классовыми соображениями и важными национальными событиями и тенденциями, которые конфликтуют и конкурируют в рамках повествования.

    Известные теоретики истории

    См. Также

    Примечания

    1. ↑ Х. Моулана, 2001. «Информация в арабском мире», Сотрудничество Южный журнал (1).
    2. ↑ См., Например, Питер Турчин, Историческая динамика Почему государства возникают и падают. Принстон учится по сложности. Princeton: Princeton University Press, 2003.

    Ссылки

    • Де Сантильяна, Джорджио и Герта фон Дехенд. Мельница Гамлета; Очерк мифов и рамок времени. Бостон: Гамбит, 1969.
    • Дрей, Уильям Х. Философский анализ и история. New York: Harper & Row, 1966.
    • Mink, Louis O. «Повествовательная форма как когнитивный инструмент». in . Написание истории: литературная форма и историческое понимание, Роберт Х. Канари и Генри Козицки, ред. Мэдисон, Висконсин: Университет Висконсин Press, 1978. ISBN 029
      • 02 ISBN 97802905
    • Рикёр, Поль. Время и повествование, Том 1 и 2, Издательство Чикагского университета, 1990.ISBN 0226713318 ISBN 9780226713311
    • Рикёр, Поль. История и правда. Перевод Кэтлин Маклафлин и Дэвид Пеллауэр. Чикаго и Лондон: Университет Чикаго, 1983.
    • Джеймсон, Фредерик. Политическое бессознательное: повествование как социально-символический акт Итака: Cornell University Press, 1981. ISBN 0801412331 ISBN 9780801412332
    • Muller, Herbert J. The Uses of the Past, New York, New York: Oxford University Press, 1952
    • Турчин, Петр. Историческая динамика, почему государства поднимаются и падают. Принстон учится по сложности. Princeton: Princeton University Press, 2003. ISBN 06695 ISBN 97806693

    Внешние ссылки

    Все ссылки получены 25 марта 2019 г.

    Источники общей философии

    Кредиты

    New World Encyclopedia и редакторы Статья в Википедии в соответствии со стандартами New World Encyclopedia .Эта статья соответствует условиям лицензии Creative Commons CC-by-sa 3.0 (CC-by-sa), которая может использоваться и распространяться с указанием авторства. Кредит предоставляется в соответствии с условиями этой лицензии, которая может ссылаться как на участников Энциклопедии Нового Света, участников, так и на самоотверженных добровольцев Фонда Викимедиа. Чтобы процитировать эту статью, щелкните здесь, чтобы просмотреть список допустимых форматов цитирования. История более ранних вкладов википедистов доступна исследователям здесь:

    История этой статьи с момента ее импорта в энциклопедию Нового Света :

    Примечание. могут применяться ограничения на использование отдельных изображений, на которые распространяется отдельная лицензия.

    Карл Ясперс: Биография. Навигация в истине | Отзывы | Философские обзоры Нотр-Дама

    Что может означать философское устройство жизни? Рассказывать так, что преобладает не столько логика самого повествования, сколько философский смысл жизни, лежащий в самой основе такой логики? Только самые смелые философы осмелились попытаться тематизировать «биографию» как жизнеспособный жанр для философской рефлексии и направили ее оптику обратно в свою жизнь.В « исповедях» Августина и Руссо, «» в « Ecce Homo » Ницше и в « Circumfessions » Деррида мы находим философский взгляд, обращенный назад к собственной жизни философа, где требования биографии отступают в знак уважения к философскому голосу самовыражения. Редко философы пытались создать биографию или когда они пытались, как в случае с «Апологией » Платона, «Молодой Гегель» Лукача, или «» Дильтея «Жизнь Шлейермахера », традиционные темы биографического повествования отступили в пользу явно выраженного философское увлечение творчеством мыслителя.В рамках современной академической науки за последнее десятилетие или около того возник шквал биографий, касающихся философов 20-го века: жизни Фуко, Батая, Хайдеггера, Витгенштейна, Поппера, Айера, Сартра и Адорно среди других. Это излияние биографий породило собственный жанр научного письма, отличный от кустарного промысла литературных и художественных биографий, который так часто зависит от архивной переписки и семейных записей. Напротив, большинство биографий философов, в которых используются архивные и филологические исследования, как правило, ориентированы на текст, а не на жизнь.То есть они предлагают контекстуализированное прочтение основных работ, помещая их в жизненный мир философа, а не предоставляя традиционное повествовательное описание жизни философа.

    В этих попытках биографическая тема жизни философа уступает место прославлению жизни философии. Смысл такой работы, замечает Дильтей, состоит в том, чтобы понять жизнь философа в рамках более широкой исторической структуры эпохи, чтобы раскрыть ее универсальный смысл.Дильтей утверждает, что такой смысл нельзя навязывать жизни философа; скорее, оно может вырасти только из самопонимания самого философа. Таким образом, философская биография начинает открывать герменевтику исторического жизненного мира, поскольку она предлагает историю духа, уходящую корнями в интеллектуально-духовный жизненный опыт философа в истории. С точки зрения нашего собственного постструктуралистского понимания философии, утверждения Дильтея можно легко отвергнуть, поскольку они слишком сильно впитали гегелевскую метафизику универсального духа и исторического прогресса.Но, несмотря на все свои ограничения, герменевтическое понимание философской биографии Дильтея указывает нам на подлинно философское взаимодействие с человеческой жизнью, которое требует того, что Дильтей называет «имманентной критикой» — критикой, которая не является результатом навязывания каких-либо внешних стандартов суждения. , а скорее является результатом самого философского труда. В этом смысле задача биографа включает в себя представление жизни философа с целью схватить мысль философа, чтобы иметь возможность критически относиться к ней с позиции, которая полностью знакома с ее внутренней структурой.

    В своей новой биографии Карл Ясперс: Навигация в истине, Сюзанна Киркбрайт демонстрирует, что она знакома с широким спектром работ Ясперса — от его раннего сосредоточения на психологии и медицине до экзистенциальной философии средних лет и глубокой глубокой мысли. политическая критика немецкой культуры и общества послевоенной эпохи. Используя первоисточники, недоступные предыдущим ученым Ясперса, включая дневники и обширную личную переписку как из семьи Ясперса, так и из его жены Гертруды, Киркбрайт написал биографию, в которой Джасперс прославляется как один из «хороших немцев» в эпоху, отмеченную немецкими политическими репрессиями, насилием и террором.В значительной степени полагаясь на эту семейную переписку как на постоянную точку отсчета для повествования и интерпретации личной истории Джасперса, Киркбрайт заявляет, что она «стремится осветить связь между жизнью и творчеством Джасперса». В этом смысле, утверждает она, «в этой биографии можно увидеть, что его жизнь была посвящена освещению значения истины со ссылкой на путеводный свет разума» (стр. Xxx). По мере того, как она раскрывает свою историю, всплывает история о привилегированном сыне из высшего среднего класса в северной Германии, который, несмотря на раннюю болезнь, которая пробила его легкие и угрожала его жизни, начал успешную карьеру профессора университета.Отказавшись от раннего изучения права во Фрайбурге и Гейдельберге, Ясперс переехал в Берлин, где занялся изучением медицины. Позже он переехал в Геттинген, а затем вернулся в Гейдельберг, поскольку начал всерьез обучаться на психолога.

    В своей трактовке этого периода становления Киркбрайт цитирует интимные семейные переписки между Ясперсом и его родителями, которые являются отличным источником для понимания благоговейной семейной динамики немецкой буржуазной культуры начала века.Представляя внутреннюю борьбу Ясперса с его уверенностью в своем здоровье и жизненной силе, она рисует портрет человека, который учится доверять себе, потому что ему очень доверяют самые близкие члены его семьи. Когда в 24 года он встречает Гертруду Майер, еврейку на четыре года старше его, Киркбрайт обнаруживает, что социальные препятствия на пути их союза ставят Джасперса перед новым вызовом, который определит его жизнь: как интегрировать его собственную потребность в интимных отношениях. партнерство с его опорой на собственную семью.В отношениях Гертруд-Карл Киркбрайт открывает модель этической жизни, поскольку для нее их «брак превратился в парадигму общения как« состязание любви »», что, в свою очередь, стало важным для философской работы Ясперса. Киркбрайт в своих лучших проявлениях, когда на основе этих интимных семейных отношений — работы его отца, самоубийства его брата, нервного срыва кузины Гертруды — она ​​устанавливает важные связи с письменными работами Джасперса и его выбором философских топоев .Нигде она не более убедительна, чем в своем анализе общей борьбы Ясперсов в годы нацизма, когда из-за их «смешанного брака» каждый из них находился в отчаянной опасности со стороны гестапо, даже до того, что спланировал взаимный договор о самоубийстве. событие их поимки. Исходя из этого ужасного личного опыта, Ясперс обращается к либеральной гуманистической критике немецкой культуры в послевоенные годы в своих работах по Вопросу немецкой вины (1946), Der Философский глауб (1947) и Атомная бомба и будущее человека (1958).Здесь Киркбрайт описывает развитие Ясперса как общественного сознания немецкого либерализма, который, воплотив кантовское требование этической целостности и гетеанский классицизм Bildungstradition , открыл немецкую публику для демократического этоса свободы слова и общественной ответственности.

    В своем симпатичном портрете Киркбрайт предлагает взгляд на Ясперса как на непревзойденный голос честности, человека, который, преодолевая личную болезнь и политические преследования, стал этическим сознанием немецких гуманистических ценностей в эпоху военных и технологических потрясений.Ей удается нарисовать интимный портрет этого в высшей степени частного буржуазного мыслителя, обращавшегося к общественной сфере, исходя из своего личного опыта. По словам Киркбрайта, «то, что Джасперс достиг в своем подходе к мышлению, может быть отражено в его попытках достичь более глубокого уровня общения между семьей и друзьями. Иногда ему это удавалось, а иногда — нет. Путешествие Джасперса по жизни могло быть назвали серию правдивых навигации, которые фиксируют его переживания и отражают мир и безопасность, которыми он наслаждался со своей женой и которые вместе они надеялись пережить в течение и после их жизни «(стр.xxii-xxiii). В этом смысле биографию Киркбрайта следует понимать как подробный психологический анализ семейной жизни Ясперса, который воспринимает ее как как решающее влияние на его философию. И хотя любой читатель, интересующийся Ясперсом, почерпнет полезные сведения о его жизни из этой кропотливой реконструкции его личных дневников и интимной семейной переписки, они мало что узнают здесь о самих философских трудах. Киркбрайт нигде не предлагает подробного текстового анализа работ Джасперса.Для нее тексты служат полезными источниками для понимания жизни, но она редко прилагает постоянные усилия, чтобы увидеть в жизни способ прояснения текстов. Сосредоточившись на жизненных проблемах в ущерб текстам, Киркбрайт упускает из виду важное требование философской биографии — чтобы она открывала жизнь философии, как подчеркивал Дильтей, а не просто жизнь философа. Тратя больше времени на оценку влияния ценностей своих родителей, безрассудства брата, преданности жены своей работе, чем на значение его философских текстов, Киркбрайт плохо служил Джасперсу.Его репутация мыслителя второго уровня в немецкой философии 20-го века вряд ли изменится в результате этого исследования. Если мы хотим, чтобы работы Ясперса получили справедливое прочтение среди континентальных философов как в Великобритании, так и в Северной Америке, к ним нужно будет обращать внимание из-за их философской значимости, а не из-за их биографического интереса. Такое изменение потребует философской биографии в духе другой недавней публикации издательства Йельского университета, проницательной биографии Ганса-Георга Гадамера, написанной Жаном Грондином.

    Поскольку книга Киркбрайта так сильно фокусируется на семейных темах, она забывает более широко поместить Ясперса в богатый интеллектуальный мир немецкой мысли 20-го века. Хотя она действительно обращается к разнообразным отношениям Ясперса с Максом Вебером, Рудольфом Бультманном, Мартином Хайдеггером и Георгом Лукачем, Киркбрайт, тем не менее, не раскрывает их подлинно философское значение. Более того, мы мало чувствуем присутствие Ясперса как учителя, научного руководителя и коллеги; там, где мы действительно находим разделы об общественной персоне Ясперса, они, как правило, окрашены почтением и восхищением, граничащим с агиографическим.И хотя книга Киркбрайта демонстрирует реальную приверженность филологической строгости и научной точности, она терпит неудачу в одной решающей области академической науки, которая имеет наибольшее значение: активная критика. Поскольку Киркбрайт отказывается критиковать работу Ясперса или обращать внимание на ограничения поколений, нам остается исследование, которое сводит его к простому антикварному интересу, а не к жизненно важному герменевтическому взаимодействию. Если мы хотим возродить философское значение работ Ясперса, их следует подвергнуть сомнению в их корнях.Только через такие вопросы они выживут. Оказывается ли, например, гуманизм Ясперса жизнеспособным в постгуманистической форме мышления Ницше-Хайдеггера? А что можно сказать о его этических взглядах на атомную войну и социальную ответственность? Как их можно изменить для решения проблем, стоящих перед Европейским Союзом? Более того, являются ли экзистенциальные представления Ясперса о «предельных ситуациях» и «метафизической вине» настолько привязанными к политическому и культурному миру немецкой жизни 20-го века, что они больше не говорят о наших собственных постмодернистских затруднениях? Любой, кто не знаком с работами Ясперса, найдет эти вопросы значимыми.В отличие от Хайдеггера, Ясперс ясно видел необходимость преодоления ядовитого национализма немецкой политики и принятия подлинно интернациональной этики терпимости и культурной интеграции. Что остается жизненно важным для Ясперса, так это именно та форма философского интернационализма, которая вырастает из его жизненного опыта, но смысл которой лежит в другом. Из-за благоговейной позиции Киркбрайта нам, вероятно, придется дождаться другой, более философской биографии, прежде чем мы сможем должным образом оценить актуальность мысли Джасперса для понимания этих насущных проблем.

    Биографический подход в творчестве Карла Ясперса: от философии жизни к автобиографии

  • Арендт, Ханна, и Ясперс, Карл. 1992. Переписка , 1926 — 1969 . Эд. Лотте Колер и Ханс Санер (перевод Роберт и Рита Кимбер). Нью-Йорк: Харкорт Брейс Йованович.

  • Берриос, Герман Э. 1992. Феноменология, психопатология и Ясперс: концептуальная история. История психиатрии 3 (11): 303–327.

    Артикул Google Scholar

  • Бормут, Матиас. 2013. Свобода и тайна: интеллектуальная история общей психопатологии Ясперса. Психопатология 46 (5): 281–288.

    Артикул Google Scholar

  • Честертон, Гилберт К. 1986. Тайна отца Брауна. В Собрание сочинений , изд. Джордж Марлин, т. VIII. Сан-Франциско: Игнатиус Пресс.

  • Кларк, Марк В. 2002. Пророк без чести: Карл Ясперс в Германии, 1945–48. Журнал современной истории 37 (2): 197–222.

    Артикул Google Scholar

  • Фусар-Поли, Паоло. 2013. Один век Allgemeine Psychopathologie (1913–2013) Карла Ясперса. Бюллетень по шизофрении 39 (2): 268–269.

    Артикул Google Scholar

  • Генс, Жан-Клод.2003. Карл Ясперс: Биография . Париж: Баярд.

    Google Scholar

  • Гордон, Рональд Д. 2000. Карл Ясперс: экзистенциальный философ диалогового общения. Южный журнал коммуникаций 65 (2–3): 105–118.

    Артикул Google Scholar

  • Ябленский, Ассен. 2013. Карл Ясперс: психиатр, философ, гуманист. Бюллетень по шизофрении 39 (2): 239–241.

    Артикул Google Scholar

  • Янзарик, Вернер. 1998. Ясперс, Курт Шнайдер и Гейдельбергская школа психиатрии (перевод Роберто Вивиани и Германа Э. Берриоса). История психиатрии 9 (34): 241–252.

  • Ясперс, Карл. 1909. Heimweh und Verbrechen . Вступительная диссертация, Гейдельберг. Лейпциг: F.C.W. Фогель.

  • Ясперс, Карл. 1910. Eifersuchtswahn.Ein Beitrag zur Frage: ‘Entwicklung einer Persönlichkeit’ oder «Prozeß»? Zeitschrift für die gesamte Neurologie und Psychiatrie 1: 567–637.

    Артикул Google Scholar

  • Ясперс, Карл. 1911. Zur Analyze der Trugwahrnehmungen (Leibhaftigkeit und Realitätsurteil). Zeitschrift für die gesamte Neurologie und Psychiatrie 6: 460–535.

    Артикул Google Scholar

  • Ясперс, Карл.1951. Über meine Philosophie. В Rechenschaft und Ausblick; Reden und Aufsätze , 392–430. Мюнхен: Пайпер.

  • Ясперс, Карл. 1957а. Die grossen Philosophen , т. 1. Мюнхен: Пайпер.

    Google Scholar

  • Ясперс, Карл. 1957b. Философская автобиография. В Философия Карла Ясперса , изд. Пол А. Шилпп, 3–94. Нью-Йорк: Издательство Тюдор.

    Google Scholar

  • Ясперс, Карл.1957c. Причина и существование. Пять лекций (пер. Уильям Эрл). Нью-Йорк: The Noonday Press.

  • Ясперс, Карл. 1960. Psychologie der Weltanschauungen . Берлин: Springer.

    Забронировать Google Scholar

  • Ясперс, Карл. 1963. Общая психопатология , т. 1. Чикаго, Иллинойс: Чикагский университет. Первоначально опубликовано в 1959 г. как Allgemeine Psychopathologie, 7-е изд.

  • Ясперс, Карл. 1967. Schicksal und Wille , ed. Ганс Санер. Мюнхен: Пайпер.

  • Ясперс, Карл. 1969. Provokationen. Gespräche und Interviews , изд. Ганс Санер. Мюнхен: Пайпер.

  • Ясперс, Карл. 1977. Стриндберг и Ван Гог: Попытка патографического анализа со ссылкой на параллельные случаи Сведенборга и Гельдерлина (перевод Оскара Грунова и Давида Волошина). Тусон, Аризона: Университет Аризоны Press.

  • Ясперс, Карл. 1979. Nietzsche. Введение в понимание его философской деятельности (пер. Чарльз Ф. Вальрафф, Фредерик Дж. Шмитц). Саут-Бенд, Индиана: Регнери; Шлюз.

  • Ясперс, Карл. 2006. Italienbriefe, 1902, , изд. Сюзанна Киркбрайт. Гейдельберг: Зима.

  • Ясперс, Карл. 2016. Korrespondenze , ред. Маттиас Бормут, Карстен Датт, Дитрих фон Энгельгардт, Доминик Кеги, Райнер Виль и Эйке Вольгаст.Геттинген: Вальштейн. 3 Bde.

  • Ясперс, Карл и Карл Х. Бауэр. 1983. Briefwechsel, 1945 — 1968 , ed. Ренато де Роса. Берлин: Springer.

  • Ясперс, Карл и Мартин Хайдеггер. 2003. Хайдеггер — Переписка Ясперса, 1920 — 1963 , изд. Уолтер Бимел и Ханс Санер (перевод Гэри Э. Эйлсворт). Амхерст, Нью-Йорк: Книги человечества.

  • Киркбрайт, Сюзанна. 2004. Карл Ясперс: биография (Навигация в истине) .Нью-Хейвен, Коннектикут: Издательство Йельского университета.

    Google Scholar

  • Лангенбах, Михаэль. 1995. Феноменология, интенциональность и ментальный опыт: книга Эдмунда Гуссерля Logische Untersuchungen и первое издание книги Карла Ясперса Allgemeine Psychopathologie . История психиатрии 6 (22): 209–224.

    Артикул Google Scholar

  • Лефебре, Людвиг Б.1957. Психология Карла Ясперса. В Философия Карла Ясперса , изд. Пол А. Шилпп, 476–498. Нью-Йорк: Издательство Тюдор.

    Google Scholar

  • Персик, Филиз. 2006. Феноменология, история и историчность в философии Карла Ясперса. Analecta Husserliana 90: 45–64.

    Артикул Google Scholar

  • Рикман, Ханс П.1987. Философские основы психиатрии: Ясперс и Дильтей. Философия социальных наук 17 (2): 173–196.

    Артикул Google Scholar

  • Самай, Себастьян. 1971. Снова о причинах. Философия Карла Ясперса . Нотр-Дам, Индиана: Университет Нотр-Дам Press.

    Google Scholar

  • Санер, Ханс. 1967. Vorwort des Herausgebers.В Ясперс К. Шиксал унд Вилле , изд. Ганс Санер, 7–14. Мюнхен: Пайпер.

    Google Scholar

  • Санер, Ханс. 1970. Карл Ясперс в Selbstzeugnissen und Bilddokumenten . Райнбек в Гамбурге: Ровольт.

    Google Scholar

  • Валери, Поль. 1947. Один взгляд на Декарта. В Мысли Декарта , изд. Живые, 1–40. Филадельфия: Davic McKay Company.

    Google Scholar

  • Власова, Ольга А. 2014. Феноменология Карла Ясперса в свете гистологических и рентгеновских метафор, под ред. Аллан Беверидж . История психиатрии 25 (1): 103–111.

  • Уокер, Крис. 1993. Карл Ясперс как кантианский психопатолог, I. Философские истоки концепции формы и содержания. История психиатрии 4 (14): 209–238.

    Артикул Google Scholar

  • Уокер, Крис.1994. Карл Ясперс и Эдмунд Гуссерль 1: Воспринимаемая конвергенция. Философия, психиатрия и психология 1 (2): 117–134.

    Google Scholar

  • Валлрафф, Чарльз Ф. 1970. Карл Ясперс. Введение в его философию . Принстон, Нью-Джерси: Издательство Принстонского университета.

    Google Scholar

  • Уайатт, Джон Ф. 1982 г. Карл Ясперс «Идея университета: экзистенциалистский аргумент в пользу института, занимающегося свободой». Исследования в области высшего образования 7 (1): 21–34.

    Артикул Google Scholar

    • Карл Ясперс | Биография, философия и факты

    Карл Ясперс был немецким интеллектуалом, начавшим свою карьеру с психиатрии, которую он позже превратил в психологию, прежде чем окончательно поддаться философии и теологии в начале 1920-х годов.

    Для него путь, ведущий к философии, проходил через логическую область науки; его работы невозможно полностью понять, не признав его в первую очередь известным психиатром и психологом.

    Философия Ясперса рассматривала концепции экзистенциализма, теории, согласно которой все философские идеи начинаются с человеческого индивида, его действий, чувств и отношений. Идеи экзистенциализма Ясперса находились под сильным влиянием идей Фридриха Ницше и Сёрена Кьеркегора. Работы Ясперса также намекают на влияние как Канта, так и Вебера, последний был близким другом семьи Ясперса. Он применил свой психиатрический подход к философским представлениям Ницше и представил свои теории как прямые выражения своего взгляда на жизнь, а не как фиксированные постулаты.

    Философия Карла Ясперса основана на идее, что человек не только экзистенциально присутствует, но и желает быть более похожим на себя. Его трехтомник Philosophy (1923) конкретно содержит эти понятия. Он пытается объяснить и исследовать высоту человеческого опыта. Он создал немецкий термин « Umgreifende », который буквально переводится как «охватывающий»; термин предназначался для обозначения глубины и ограничений всех возможных человеческих переживаний, как субъективных, так и объективных.Сюда входят все те переживания, которые невозможно интерпретировать логически, но которые человек переживает на более глубоком, инстинктивном уровне.

    Начав свой интеллектуальный путь с науки и эмпиризма, основанного на наблюдениях, Ясперс достигает другой концепции философии в своей книге Existenzphilosophie (1938) . Он спорил с эмпириками своего времени и сказал, что всякий раз, когда человек ставит под сомнение свою воспринимаемую реальность, он / она сталкивается с границами, которые выше наших эмпирических чувств и логики.Это дает человеку возможность выбирать между отчаянием, депрессией и чувством сдачи, или он мог бы пойти на глубокое убеждение, которое он назвал «экзистенцией» , которое содержит в себе мириады возможностей и безграничную свободу, которая является неотъемлемой частью личности любого человека, который сталкивается с ограничивающими ситуациями, такими как смерть, случай, вина и так далее.

    В области теологии Ясперс категорически выступал против религиозных доктрин и концепции личного Бога.Его представления об ограниченном опыте оказали влияние на современное богословие. Его религиозные интересы были разными. На него в значительной степени повлияли религиозные учения Будды, из которых он дал свою теорию осевого века.

    По его политическим взглядам, идеальным правительством было бы такое правительство, которое гарантирует максимальную личную свободу и при необходимости обладает сильной властью, управляемой несколькими избранными интеллектуалами. Ясперс считал гуманизм лучшим путем в политике и снова и снова говорил о недостатках технократии, истеблишмента, который рассматривает людей как марионеток в руках правительства, которое неправильно использует их возможности.

    Карл Япсерс преподавал в Базельском университете в Швейцарии, где одновременно работал над своими философскими идеями. Он сохранял свой статус выдающегося мыслителя и философа в немецких интеллектуальных кругах, пока не скончался в 1969 году.

    Сегодня Джаспер по-прежнему в значительной степени игнорируется во всем мире, учитывая количество его усилий по развитию как политической философии, так и эпистемологии.

РубрикаРазное

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *