Феодализм как общественно экономическая формация: Страница не найдена

Содержание

Глава 4. Феодализм — общественно-экономическая формация или состояние катастрофического общественно-экономического упадка?

Падение Западной Римской империи, привело к тому, что, по мнению большинства историков, экономическая жизнь на несколько сот лет прекратила свое существование.[127]

Классическими, общепризнанными признаками феодализма являются: 1) Экономика завоевания, то есть сбор податей, с населения завоеванных территориях, военная добыча (ранний феодализм) и 2) Экономика натурального хозяйства («зрелый феодализм»).

Таким образом, феодализм не является общественно-экономической формацией, даже с точки зрения марксизма, поскольку не вызревал в качестве экономического элемента в недрах предшествующего строя, а стал следствием сначала глубочайшего экономического упадка римской империи, а затем почти полного уничтожения материальной базы ее общественного производителя в ходе варварских вторжений и завоеваний в период 5–7 в. в нашей эры. Результатом чего стало господство натурального замкнутого хозяйства в сельской местности с его минимальным продуктообменом, едва едва существующей денежной системы, исчезновение городов и промышленности и связанной со всем этим торговли и финансовой системы: «Вместе с крушением Римской империи исчезло и древнее банкирство».

[128]

Это все представляет не черты какого-то нового строя, а возвращение европейских территорий, входивших ранее в состав Римской империи от развитой цивилизации к уровню родоплеменного общества периода его разложения. Подобные же процессы происходили и в других цивилизациях, существовавших задолго до Рима, после мощных варварских вторжений на их территорию. Наглядным примером этого является Крито-Микенская цивилизация в период после ахейского вторжения. То же самое произошло в дальнейшем и с Ахейской цивилизацией под натиском, родственных, но варварских дорийских племен.

Концом классического феодализма, как предшествующего процесса уничтожения развитой экономической деятельности и государства, как его производной, стала так называемая «феодальная раздробленность», когда громадные европейские феодальные королевства, рассыпались из-за начавшихся процессов формирования местных рынков. На базе этих небольших местных рынков стали возникать различные небольшие государственные образования. Как отмечается по этому поводу в одном из учебников для высшей школы: «В период феодальной раздробленности произошли прогрессивные сдвиги в экономическом развитии русских княжеств. Развивались города, ремесла и торговля».[129]

Там, где в ходе феодальной раздробленности процесс возрождения товарно-денежных отношений шел особенно быстро, уже в 10–11 в. в стали возникать чисто капиталистические города-государства, банковские республики Генуя, Венеция, Падуя, Флоренция и ряд других, то есть процесс шел точно так же как происходило образование городов-государств, в соответствующие периоды развития денежно-торгового капитала Египта, Месопотамии, Древней Греции. В свете этого довольно жалки, выглядят рассуждения авторов другого учебника о том, что «Относительно высокий, по сравнению с предшествующем периодом уровень торговых связей внутри и вне страны, еще не противоречил господству феодального строя. Продукты феодального хозяйства вовлекались в рыночный оборот, образовывали денежные капиталы, содействуя укрепления положения, как отдельных феодалов, так и феодального государства в целом».

[130]

Возникновение рынков и возрождение товарно-денежных капиталов, означали конец периода феодализма и поэтому создания в Европе в 15–16 в. в централизованных государств с сильной королевской властью, означало, не «укрепление положения отдельных феодалов и феодального государства в целом», а создание общегосударственного рынка товарно-денежных операций и достижение примерного уровня поздней Римской Республики. Свидетельством приближения к этому уровню стала попытка ряда европейских стран в 11–13 в. в н. э. начать колониальную экспансию в виде крестовых походов на Ближний Восток и Северную Африку. А показателем достижения уровня Римской империи Западной Европой стала начавшаяся в 1492 г. «Эпоха Великих географических открытий», быстро переросшая в глобальную колониальную экспансию, длившуюся более 400 лет, вплоть до начала 20 в. н. э.

Сильная королевская власть, в сильном централизованном государстве, требовалась денежно-торговому капиталу европейских стран, для окончательной ликвидации остающихся элементов феодальной анархии, мешавших его экономической деятельности.

Дальнейшее усиленное развитие денежно-торгового капитала европейских стран, начало процесса его соединения с капиталом промышленным, привело к созданию во второй половине 17 — первой половине 18 века, в ряде крупных европейских государств: Франции, России, Австрии, Пруссии — режима абсолютных монархий, а в Голландии и Англии буржуазных республик, а в дальнейшем конституционных монархий. Абсолютизм означал окончательный переход от остатков феодальной монархии к монархии буржуазной.

В связи с этим совершенно несостоятельны утверждения, что капитализм в европейских странах, начал развиваться только после буржуазных революций, которые якобы только для того и делались, чтобы, свергнув феодализм, открыть дорогу буржуазным отношениям в экономике. На самом же деле буржуазные революции и свержение монархий, производились денежно-торговым капиталом, тогда, когда монархия как форма политической власти превращается в тормоз на пути его дальнейшего развития.

Так было в Голландии в конце 16 века, когда испанская монархия перестала выражать или даже хотя бы учитывать интересы голландского капитала.

То же самое происходило и в Англии в период 1640–1688 г.г.

Во Франции за период 1720–1780 г.г. объем внешней торговли увеличился в 4 раза и накануне революции 1789 г., французской буржуазии принадлежало половина национального богатства страны.[131]

Так о каком же свержении феодализма может идти речь? Очевидно, что европейские буржуазные революции, были направлены не на свержение не существовавшего к тому времени феодализма, а на изменение формы политической власти, которая перестала выражать интересы буржуазии, как класса.

И, наконец, основной показатель развития современного капитализма — показатель развития промышленности. «Мануфактура является стадией и формой развития капиталистического производства, поэтому мануфактура может быть только капиталистической и никакой другой» — утверждает учебник по истории СССР для высшей школы.[132]

Исходя, из этого можно говорить, о капитализме, начиная как минимум с Афин времен Перикла (5 в. до н. э.) и Рима. И, последующем его возрождении в Западной Европе в период 11–13 в.в. н. э.

На пути экономического прогресса всегда встречаются препятствия. Продолжаем публиковать главы нового учебника «Основы обществоведения» для 10-11-х классов

Многообразие форм и путей развития доиндустриальных и индустриальных обществ. Рассмотрим общие и особенные черты общественно-экономических формаций. Доиндустриальная форма общества представляла собой трехступенчатую (высшую ступень первобытно-общинной, рабовладельческую, феодальную) социальную формацию. В исторических временных рамках эти три звена растянулись надолго, на тысячелетия.

Первичная (архаичная) общественно-экономическая формация. Начало ее истории в научных изданиях связывается с появлением разумного человека и созданного им общества сорок тысяч лет назад. Деятельность людей этого периода протекала в рамках общины (родовой, сельской), которая состояла из семей, осуществлявших воспроизводство самого человека.

Основой производственных отношений первобытных людей продолжительное время служила общественно-личная собственность. За многие тысячи лет человечество осуществило переход от собирания готовых продуктов природы (съедобных плодов, ягод, трав) к искусственному возделыванию зерновых, бобовых и других растений, а от охоты на диких животных – к их приручению. Одновременно в техническом плане люди двигались вперед от использования природного огня и суковатой палки, кремниевого рубила к изготовлению более совершенных орудий жизнедеятельности: лука, копья, лодки и т.п.

Следующий мощный скачок развития производительных сил относился ко времени зарождения социальных отношений доклассового общества (6-5 тыс. лет до н.э.). На этом отрезке времени у первообщинников появилась общая собственность на средства производства: хозяйственный инвентарь – мотыги, лодки, телеги, сани и т.п.; полутоварное производство: отделение животноводства от земледелия, рыболовство, а также жилища и предметы домашнего обихода.

Все это обусловило развитие социального неравенства, распад родовых общин на семейные сообщества, формирование частной собственности у родовой аристократии. В итоге возникли первые антагонистические социальные группы и классы. Новый тип производительных сил и производственных отношений в обществе инициировал реформирование первобытно-общинного базиса в рабовладельческий строй.

Рабовладельческая общественно-экономическая формация (первое тысячелетие до н.э. – III век н.э.) наивысшего развития достигла в Древней Греции и Древнем Риме. Производительные силы ее составляли ручные орудия труда, большие массы рабов как «говорящие орудия труда» и группы угнетателей-рабовладельцев. Наряду с названными основными классами формировались сословные группы ремесленников и крестьян.

В экономической сфере рабовладельческого общества наряду с зерновым хозяйством впервые появилось садоводство и огородничество. Для орошения земель в Римской империи возводились искусственные сооружения – каналы, дамбы, а для переработки зерна – мельницы. Продолжался процесс разделения труда: городское ремесло отделилось от земледелия. В ремесле появились простейший токарный станок, кузнечный мех и т.п.

Владельцы ремесленных цехов стремились к обновлению средств производства, интенсификации труда ремесленников и рабов. Но первые и вторые мало были в этом заинтересованы. Нараставшие противоречия между производительными силами и производственными отношениями выливались в восстания рабов, неимущих слоев ремесленников и земледельческого колоната. Последние послужили социальной основой зарождения в III веке н.э. феодальных отношений на территории Римской империи и в других регионах средневековья.

Феодализм как общественно-экономическая формация располагался между рабовладельческим и капиталистическим строем. В среднепоздний период его социальную основу составляли, с одной стороны, феодальный класс и класс крепостных крестьян, с другой стороны, формировались новые социальные группы: владельцы мануфактур и ремесленный пролетариат. Крестьяне и ремесленники в отличие от рабов владели личным хозяйством, в значительной мере трудились на себя и в этой связи были заинтересованы в совершенствовании производственно-технических средств.

В последний период феодализма (ХV-ХVI вв.) на смену ремесленной мастерской пришло мануфактурное производство, взамен простейших средств передвижения – лодок появились парусные суда, а в крестьянских дворах ручные мельницы заменялись на водяные и ветряные, сохи – на металлические плуги и т.п.

В политическом отношении феодальное общество позднего периода от государственной раздробленности развилось до централизованных монархий.

Обобщая вышесказанное о доиндустриальных формациях, выделим их общие и особенные черты. Проанализируйте содержание таблицы и ответьте на вопросы.

1. Назовите отличительные признаки рабовладельческого общества. Какой тип населения преобладал в этом обществе?

2. Чем отличалось феодальное общество от рабовладельческого? Охарактеризуйте их политические сферы.

3. В научных кругах российских обществоведов первой половины ХХ века определились сторонники признания:

а). 2-3 общественных формаций; б). 5 формаций; в). неопределенно большого числа формаций (стадий) в историческом развитии человечества. Прокомментируйте в этой связи свое понимание 2-3-звенной формационной «лестницы».

Рабовладельческое

В экономической сфере:

натуральный, ручной способ производства, невысокие темпы его развития, преобладание аграрного производства над ремесленно-мануфактурным;

неразвитость рынка и банковской системы;

рабско-крепостнический характер труда;

ограниченная востребованность к нововведениям.

В социальной сфере:

преобладание сельского населения над городским;

сословность в образовании и профессиональной подготовке;

ограниченность миграции сельского населения в промышленность.

В политической сфере:

наследственность монархической власти;

ограничение простолюдинов в политических правах и свободах;

сословный характер местных институтов власти.

В духовной сфере:

внедрение в социальном быту индивидуализма, библейской морали;

сведение культурно-духовной жизни крестьян и ремесленников к «богостроительству».

Промышленный капитализм как формация за период с середины ХVIII в. и до конца ХIХ в. заметно развился на индустриальной основе не только в Европе, но и в Северной Америке. Свои впечатления о формировании капиталистической общественной системы в странах Западной Европы на первой стадии индустриализации изложил в книге «О промышленной системе» (1820 г.) французский социалист-утопист Анри Сен-Симон. Он назвал эту систему «индустриальным обществом».

Если первые паровые машины, текстильные товары, железо были основными символами первого периода (1750-1860 гг.) индустриализации, то вторая половина ХIХ в. вошла в историю как эпоха стали, строительства железных дорог, автомобилей, химического производства, электроэнергии, телеграфных линий и т.д. Выпуск стали позволил ускорить и расширить производство железнодорожных рельсов, локомотивов, строительство мостов и многоэтажных зданий, стальных кораблей, цистерн для нефти, массовое производство токарных станков, инструментов, болтов и гаек, новых видов вооружения.

Потребность в стали год за годом росла. В 1865 г. было произведено полмиллиона тонн стали, а в 1914 г. этот показатель вырос до 50 млн. тонн. К началу первой мировой войны Германия обогнала Великобританию, Францию. Но впереди всех оказалась Северная Америка, которая производила стали больше, чем три ее главных конкурента.

Вместе с индустриальным прогрессом усиливались капитализация не только городского, но и деревенского населения, формирование на этой базе новых классов и социальных групп: на одном полюсе промышленно-торговой буржуазии, латифундистов-землевладельцев, зажиточных крестьян и на другом полюсе – фабрично-заводского и сельскохозяйственного пролетариата.

На рубеже ХIХ-ХХ вв. материалистическая теория общественного прогресса пополнилась новыми концепциями. Э. Бернштейн (1850-1932 гг.) в своих публикациях в русском переводе («Принципы социализма» (1901 г.) и других) выступил с критикой марксовой теории кризисов буржуазного общества, революционной смены экономических формаций. Позже, в двадцатые годы ХХ века, Бернштейн вместе с другим немецким социологом – М. Вебером встал на позицию экономико-правовой концепции австрийского экономиста Ф. Хайека. Суть ее выражалась во внедрении в производственные отношения стихийной, нерегулируемой рыночной экономики, максимальной свободы предпринимателей ради выгоды.

Внедрение в индустриальную экономику США и стран Западной Европы рыночно-монетаристской теории Хайека на первых порах способствовало бурному выпуску не только промышленных средств производства: тракторов, грузовых и легковых машин, самосвалов, самолетов, кораблей, но и бытовой техники: холодильников, стиральных машин, электроплит, пылесосов, радиотехники. Это был, по существу, поворот индустриальных стран к созданию общества потребления.

Финансово-промышленная элита Америки не жалела денег на рекламу в средствах массовой информации, чтобы ее граждане покупали больше товаров. Многие американцы под влиянием рекламы стали покупать и жить не по средствам, влезали в долги. Богатые предприниматели строили под солнцем Флориды престижные виллы, среднебогатые покупали в кредит коттеджи в пригородах, бытовую технику, престижные марки автомобилей.

В 1928 г. президент США Герберт Гувер в послании к конгрессу в этой связи писал: «Мы… вскоре доживем до того дня, когда в нашей стране с нищетой будет покончено… Я не боюсь за будущее нашей страны. Оно озарено для нас светлыми надеждами». Однако уже в начале тридцатых годов двадцатого века в Америке разразился небывалый экономический кризис. Закрывались фабрики и заводы, прекратили свою работу 10 тысяч банков, а сельские фермы тысячами продавались с молотка. Более половины американских семей испытывали нужду, и тех, кто не был в состоянии платить за квартиру, выдворяли на улицу. В городах возникли трущобы – жилища бедняков из картонных ящиков и жести. Голодные копошились в пищевых баках с отбросами в поисках чего-нибудь съедобного, в зимние месяцы замерзали насмерть. То же самое происходило в Западной Европе, особенно в Германии, Италии. Чтобы преодолеть в западноевропейских странах и США многомиллионную безработицу, правительства этих регионов развязали еще одну большую мировую войну (1939-1945 гг.).

Советский Союз в предвоенные годы и в дальнейшем широко индустриализировался, экономически перестраивался. Именно тогда был заложен фундамент нашей победы в Великой Отечественной войне. К 1940 г. СССР по уровню индустриализации опередил все европейские страны и вышел на второе место в мире после США. Заработная плата и другие социальные блага тружеников промышленности стали нормальными по тем временам.

Вторая мировая война в корне изменила соотношение сил между странами и континентами. Уже в 1944 году Америка преодолела последствия экономического и финансового кризиса 30-х годов, увеличила за счет военных поставок валовой национальный продукт вдвое, а на ее предприятиях производилась половина всей мировой промышленной продукции. В результате США стали экономической и военной сверхдержавой. Несколько спустя, к 50-м годам, сверхдержавой стал и СССР, с которым не могла не считаться ни одна страна, в том числе и Америка. В 1957 году советская страна запустила в космос первый искусственный спутник Земли, в 1961 г. послала первого человека в космос и т.д.

В первые 15 лет после войны в Америке продолжался подъем во всех сферах общества, был проведен ряд социальных реформ, сокращена безработица, повышены уровни заработка. Для белого населения страны была открыта сеть супермаркетов, проводилась «семейная автомобилизация».

Достижения США в экономическом и научно-техническом развитии породили в кругах социологов и политологов Запада (Р. Арон, Дж. Белл, У. Ростоу и другие) радужные иллюзии об отмирании марксистской теории формационного общества и ее замене концепцией «индустриального общества» с конечной ступенью «общества массового потребления».

Американский социолог У. Ростоу в своем труде «Стадии экономического роста» (Кембридж, 1960) объяснял причины перехода от феодального аграрного общества к индустриальному повышению у народонаселения образованности и технических знаний стремлением людей к прогрессу. В этой связи он предложил взамен марксистской формационной теории свою концепцию «стадийного экономического роста». Первую стадию с ограниченными знаниями людей, примитивной техникой Ростоу характеризовал как «традиционное аграрное общество». Индустриальное зрелое общество у него начинается с четвертой стадии общественного развития.

К пятой стадии У. Ростоу относил общество «высокого массового потребления». Такое общество в 60-70-е годы было характерным не только для США, но и для Швеции, Швейцарии, Англии, Канады. К этому уровню приближался и Советский Союз.

Эволюционная теория У. Ростоу «стадиального экономического развития» стала в дальнейшем одним из источников концепции постиндустриального (информационного) общества. Об этом речь пойдет позже.

Постиндустриальное (информационное) общество. Предпосылками для его формирования стал курс стран Западной Европы и США с развитой тяжелой индустрией и новыми наукоемкими отраслями в экономической, духовной и других сферах. Наиболее развернутое определение такого общества было изложено называвшимся ранее профессором Гарвардского университета Америки Дж. Беллом в книге «Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования». «Это общество, – писал в 1959 г. автор, – в экономике которого приоритет перешел от преимущественного производства товаров к производству услуг, проведению исследований, организации системы образования и повышения качества жизни, в котором класс технических специалистов стал основной профессиональной группой и, что самое важное, в котором внедрение нововведений… во все большей степени зависит от достижений теоретического знания… Постиндустриальное общество… предполагает возникновение интеллектуального класса, представители которого на политическом уровне выступают в качестве консультантов, экспертов-технократов».

В 70-е годы ХХ века два десятка современных развитых государств мира поставили перед собой цель построить у себя такое общество, где главным общественным богатством наряду с производством услуг станут знания, а приоритетным направлением станет информация. Такое общество поэтому чаще всего называют информационным. Выше отмечалось, что в западных странах эта концепция не только в семидесятые, но и в последующие годы обрела реальность общественного идеала. США всей своей экономической мощью и развитой системой университетского образования продолжили укреплять свою авангардную роль по всему спектру научно-технического прогресса – от информатики до биотехнологии.

В конце 90-х годов прошлого века правительство США разработало курс на перевод страны к 2020 году к новой научно-технической цивилизации – информационному обществу. По расчетам американских ученых, к намеченному сроку в материальном производстве их страны будут задействованы лишь 17% населения. Ученые США убеждены, что этого будет достаточно для социально-экономического процветания и сохранения мирового лидерства Америки на планете.

В. Мальцев: «Наша задача – катапультировать Вову»

9 октября Мещанский суд Москвы, удовлетворив ходатайство ФСБ, заочно арестовал оппозиционера Вячеслава Мальцева, обвиняемого в публичных призывах к экстремизму на митинге 6 мая, и объявил его в международный розыск.

В своем твиттере политик откликнулся на это решение так: «*** им на рыло, а не Мальцева».

В 2016 году Мальцев участвовал в выборах в Госдуму и во время теледебатов говорил, что главный тормоз для России – это Путин, советовал отправить «царя» в дурдом, в тюрьму или посадить на кол. В апреле 2017 года Мальцева задержали в Саратове, выломав дверь квартиры, и отправили самолетом в Москву. Против него было возбуждено дело по статье «Создание экстремистского сообщества». В июле Мальцев покинул Россию и находится во Франции.

На YouTube-канале «Артподготовка» оппозиционер разъясняет свою программу: отстранение от власти «Путина и его шайки» с последующим трибуналом; прекращение агрессивных войн и подписание мирного договора с Украиной, признание преступной деятельности спецслужб, люстрация, полная экономическая амнистия…

Вячеслав Мальцев рассказал Радио Свобода о своей уверенности в том, что в России грядут большие перемены.

– Я набрал ваше имя в «Гугле», и первое, что мне предложил поиск, – это словосочетание «Вячеслав Мальцев революция». Я знаю, что вы назначили революцию на 5 ноября, ведете на своем канале отсчет до этой даты, осталось довольно мало времени. Почему 5 ноября, нужно ли это воспринимать буквально или это метафора?

– Сейчас такое время, когда меняется общественно-экономическая формация, это совершенно очевидно. Информационный мир побеждает. Обычно такие вещи, как смена общественно-экономических формаций, происходят революционным путем там, где этого не хотят, и эволюционным путем там, где этого хотят. В России явно не хотят прихода нового, пытаются отгрести в феодализм, даже в рабовладельческий строй, поэтому революция неизбежна, и, она, конечно, здесь будет. Я подумал, что информационный мир требует точной даты. Поэтому это такая небольшая провокация: когда сказано, когда произойдет революция, со всех сторон начинают к ней готовиться: и с той, которая не хочет, и с той, которая хочет, то есть качели раскачивают с двух сторон. Соответствующим образом эта информа сама себя наполняет, начинает жить собственной жизнью, дает людям возможность задуматься: они где, на какой стороне? Они с прошлым, с Путиным, с его кооперативом «Озеро», который разворовывает страну, с теми, кто угнетает народ, с теми, кто отправил нас в самые последние ряды среди стран, входящих в ООН, или с теми, кто хочет, чтобы Россия была передовая, с теми, кто хочет, чтобы Россия в информационном мире доминировала, а к этому есть предпосылки серьезные. Ведь вторым языком интернета является русский язык, не китайский, не хинди, не испанский, не французский, а русский язык! Очень хорошие стартовые позиции у России, но один есть барьер, одно препятствие, имя этого препятствия – Вова, фамилия его Путин. Поэтому тут совершенно очевидно, что надо было когда-то принимать решение. Пятое число почему? Потому что сто лет Октябрьской революции седьмого числа. Если бы было у нас седьмое число, восприняли бы это как коммунистическую красную революцию, а она вовсе не коммунистическая.

– Хорошо, наступает 6 ноября, революции нет. «Два человека выйдут, покурят и разойдутся», – цитирую комментарий в вашем YouTube-канале. «Революцию из теплой Франции не делают по Скайпу», – пишет один из комментаторов. Что вы им ответите?

– Мы говорим об информационном мире, а в информационном мире революция несколько другая, чем во всех остальных. Грядет новая общественно-экономическая формация. Если пятого числа вдруг по какой-то причине не происходит революции, то она происходит 18 марта 2018 года. Крайняя точка есть, и ее поставил не Мальцев, ее поставил Путин, который возжелал снова куда-то избираться и продолжает быть самым главным. Ему на день рождения присылали поздравления, всякие сатрапы желали ему выбрать правильный путь. Ему 65 лет, а он должен выбирать правильный путь, как будто ему 16! А вот 16-летние юноши не могут выбрать правильный путь, потому что есть Вова, которому 65 лет, и он этот путь выбрал за них. То есть получается такая ситуация, что он решил уже судьбу одного поколения, сейчас решает судьбу второго поколения. Разве это поколение допустит? Нет, конечно. Каждый раз, когда меняется общественно-экономическая формация, происходят различные революции. Гегемоном этой революции является передовой класс, тот класс, в руках которого сосредоточены самые передовые средства производства. Впервые в истории человечества самые передовые средства производства сосредоточены в руках у неимущего класса, это класс молодежи. Ничего не имеют абсолютно, но имеют самые передовые средства производства – компьютеры, гаджеты и так далее. А самое главное, мы же понимаем, что производительные силы состоят не только из орудий производства, они еще состоят из тех, кто имеет навыки на них работать. Так вот навыки работать на этих самых передовых средствах производства есть только у молодежи, нет их ни у какого Путина, ни у его сатрапов, ни у кого. И не могут они, как в капиталистическом мире, просто тупо нанять эту молодежь, и не могут они, как при феодализме, сделать их своими крепостными или, как при рабовладении, сделать их рабами. Потому что меняется общественно-экономическая формация, формула «товар-деньги-товар» уже не работает. Информационный мир дает массу информационного товара абсолютно бесплатно. И люди туда вкладывают свой труд совершенно бесплатно. Это уникальная ситуация. Конечно, эта ситуация вынесет и Вову, и всех остальных, просто нафиг сметет.

– Белоруссия, Казахстан, там примерно такие же правители находятся у власти дольше, чем Путин. Все попытки их смести оканчиваются только укреплением их власти.

– Я говорю о конечном этапе. Вы что думаете, в Белоруссии вечно будет Лукашенко, а потом, когда он уйдет, будет Коля? Да не будет этого! Информационный мир там такой же, так же точно развивается, скоро все эти диктаторы, мягко их называю, улетят, не будет ни одного диктатора. Не потерпит информационный мир диктатуры. Более того, информационный мир не потерпит и старой формы правления. Та форма правления, которая сейчас существует в большинстве стран неолиберализма, не может работать. Потому что информационный мир требует прямой демократии, когда каждый мальчишка, который умеет пользоваться гаджетом, гораздо умнее, гораздо приспособленнее, чем кто-то, кто им управляет. Каждый мальчишка должен принимать участие в управлении. Как возможно это управление? Очень просто, через те же самые гаджеты. Как сейчас в Эстонии люди голосуют по различным карточкам. Как возможно? Чтобы на должности, включая самую высшую, руководящий человек избирался, именно избирался, не назначался, на один срок. Не более одного срока! Чтобы не было никакой секретности, потому что секреты только для того, чтобы нас грабить, для того, чтобы темные делишки делать. Должны быть видеокамеры в кабинете, микрофоны: всё, что делает должностное лицо, это лицо должно делать в облаке, доступ к облаку должен быть у каждого, каждый может войти и посмотреть, чем он там занят, работает он или пасьянсы раскладывает. И тогда всё будет в порядке. Это не завтрашний день, к этому человечество движется, сто процентов к этому человечество придет, потому что нет другого пути. Электронные деньги, информационный мир – это единственный путь для человечества. Назовите любой другой, не работает другой путь.

– Вы обращаетесь к молодежи, которая живет в информационном мире, но ваши сторонники – люди другого круга и другого возраста. Как бы вы описали своего идеального сторонника?

– Я знаю своих идеальных сторонников – это мужчины от тридцати лет до пятидесяти, политически активный возраст. У нас много и женщин, и даже бабушек у нас много, они очень активные, но основная масса, 85% – это как раз мужчины этого возраста.

– То есть это не школьники, не хипстеры, которые выходят за Навального?

– Да, конечно. Хотя я считаю, что именно эти школьники, именно эти хипстеры являются гегемоном, безусловно.

– Знаю, что вы были знакомы с одним из столпов нынешнего режима, Вячеславом Володиным. Что это за человек? Вы можете представить, что он при каких-то условиях возьмет и отдаст власть этому «гегемону»?

– Да, конечно, могу представить. Он очень хорошо умеет все считать и очень хорошо прокладывается под систему. У него талантище именно так действовать, приспосабливаться. Он мимикрировать может совершенно свободно – из коммуниста в либералы, из либерала в путинца, у него нет особо устоявшихся политических взглядов, жестких политических принципов. Так что какие правила игры будут, под такие он и будет подстраиваться.

– Вы тоже когда-то состояли в «Единой России», были не последним человеком в Саратовской области. Когда наступило ваше прозрение?

– Я изначально понимал, что Путин – это тот человек, который приведет Россию в яму. Вступление мое в «Единую Россию» – это была попытка организовать там оппозицию Путину. В 2003 году я увидел, что не получается никакой оппозиции. Там находились Шаймиев, Лужков в этой «Единой России», собственно туда Володин меня и затащил с Говорухиным на пару. Причем я Говорухину поверил, потому что он шел на первых президентских выборах против Путина, я работал в его штабе абсолютно бескорыстно, делал всю работу, потому что я хотел, чтобы Путина не было или хотя бы чтобы народ задумался, что он творит, кого он тащит в президенты.

Потом, когда я увидел, что происходит объединение «Единство» и «Отечество – вся Россия», я подумал, что наверняка Примаков, Лужков и все остальные не захотят окончательно прогнуться, начнется кризис когда-нибудь и Путина можно будет катапультировать. Видите, я ошибся немножко. Когда понял, а понял я это в 2003 году, я ушел из «Единой России».

– В 2016 году вы были единственным человеком, который во время дебатов решительно выступил против Путина, и это увидели миллионы телезрителей. Вы сказали, что есть варианты: посадить его в дурдом, в тюрьму или на кол. И вокруг этого возникло облако конспирологических домыслов как вообще такое было сказано по телевидению, нет ли здесь какого-то заговора… Может быть, Мальцев работает на кого-то, может быть, это все спланировано? Как вам это тогда удалось?

Это был прямой эфир, потому и удалось. Я, конечно, часто действую экспромтом, но эти вещи уже были сказаны неоднократно в программе «Артподготовка», неоднократно писались в «Твиттере», поэтому мне ничего не надо было выдумывать. Помните, я предложил проголосовать, кто против Путина. На трибуне поднялась только одна рука это я, остальные, кто дебатировал, не подняли руки, а в зале ползала. Я открою тайну, там не было ползала, потому что там все-таки было очень много массовки, которой платят деньги, хотя из этой массовки многие тоже подняли, где-то процентов 40, но было показано оператором так, что как будто это весь зал. Можно сказать, что Мальцев опять с кем-то договорился. Я ни с кем не договаривался, люди сами все делали. И вообще самоорганизация это очень важная часть информационного мира. Людей, которые на телевидении мне помогали, я не знал до этого. Я захожу в студию, и мне показывают, чтобы я ко второму месту подошел. Человек, который в студии стоит, шепчет мне: по жеребьевке ты последний. «Я по жеребьевке последний». Да, пожалуйста, вам последнее место, самое, конечно, приятное, самое хорошее. Кто-то пытается развести, но люди, которые здесь же, помогают. Я их не знаю, я их никогда не видел. Просто у нас есть общее мы не хотим этого режима. Поэтому какие-то конспирологические версии да, можно тащить, что есть определенный заговор пятой колонны против Путина. Но эта пятая колонна не та пятая колонна, про которую рассказывают эти отмороженные, у кого православие головного мозга, нет, эта пятая колонна реальная, находится внутри путинского режима и с идеологической позиции пытается этому режиму мешать и пытается его развалить. Это очень правильно. Если бы не эти люди, то я бы сейчас находился в тюрьме, а не за рубежом.

– Вас вчера заочно арестовали. Вы говорили о том, что и вы готовитесь, и ваши противники готовятся к революции. Наверное, это решение Мещанского суда – один из признаков этой подготовки противной стороны.

Да, конечно, безусловно.

– Вы восприняли это с юмором, судя по вашему твиттеру…

Что же, я не знал, что меня арестуют, что ли? Если они 3 июля возбудили дело по каким-то надуманным основаниям, по выступлению на улице Сахарова 6 мая. Позвольте, 6 мая я выступил, сказал, что надо менять режим, да здравствует революция, и это является экстремизмом? Это просто очень смешно. Ни в одной стране мира, даже в России это не является экстремизмом. Нашли каких-то ушлепков в Калуге, которые дали заключение, что это экстремизм. Такие же ушлепки сейчас дают заключение, что книжка Носова – это экстремизм, «Чиполлино» – экстремизм, прочие такие вещи. Но это особенность путинского режима, маразм дошел до крайней точки.

Вы сказали, что это месть вам со стороны спецслужб, со стороны ФСБ. Я прочитал вашу программу, вы предлагаете вообще все спецслужбы распустить. Это довольно утопично. Что, все тысячи и тысячи людей, которые сейчас при путинском режиме живут припеваючи, окажутся нищими на улице? Сразу будет следующая революция.

А почему они нищими на улице окажутся? Что, они не найдут, чем себя занять? Это первое. А второе: с какой стати мы их должны кормить? Вооруженных людей зачем нам кормить? Потому что у них есть оружие? Поэтому мы их должны кормить, как рэкетиров? Давайте наберем тогда рэкетиров, если нам кого-то надо кормить вооруженного, может быть, они будут себя вести более человечно. Не нужен народу никто! Какие спецслужбы? Что делают спецслужбы дома взрывают? Когда есть спецслужбы, тогда опасности огромные для народа. Единственным источником власти, по моему пониманию, по пониманию классических либералов, является вооруженный народ вторая поправка к Конституции США, недаром же она написана, именно вооруженный народ. Но неолибералы боятся вооруженного народа. Не знаю почему, надо у них спросить. А спецслужбы более лабильны к таким же спецслужбам, как они сами, они всегда находят общий язык. Террористические угрозы то, что им нужно прежде всего. Не было бы спецслужб, не было бы и террористов, они как две стороны одной медали. Посмотрите, что изменилось, например, во Франции с точки зрения террористической опасности после того, как ввели особое положение: дали колоссальные полномочия, средства огромные спецслужбам. Что изменилось? Ничего не изменилось, все так же абсолютно. То есть можно было бы этого ничего вообще не делать. Как спецслужбы повлияли на то, что мужик сумасшедший в Ницце на машине передавил огромное количество людей ни в чем неповинных? Никак не повлияли. То есть обычные люди вооруженные, если бы они были в том месте, они бы повлияли гораздо лучше, чем спецслужбы, которые где-то сидят, что-то вынюхивают, на самом деле занимаются своими собственными делами. Основная масса спецслужб России чем занимается? Бизнесом занимается, причем криминальным, отмывает деньги, мы это прекрасно знаем. А знаете, почему крупные партии наркотиков в России не задерживают? Во всех странах мира задерживают крупные партии кокаина, а в России нет. Потому что перевозкой кокаина спецслужбы занимаются. Мы это все прекрасно знаем, поэтому зачем они нам нужны. Это абсолютно не утопично, с какой стати это утопично? Есть фактически криминальные организации, которые сидят на шее у народа, этот народ погоняют, этот народ чморят, закрывают его в тюрьмы, если кто-то что-то против ветра пукнет, если кто-то разместил отрывок из Носова или выдержку из «Чиполлино», они сразу начинают звонить и запугивать. С какой стати?

– Вы упомянули Францию, я как раз хотел спросить вас об опыте европейской жизни. Интегрируетесь ли вы во французское общество или живете только мечтой о возвращении в Россию? И думаете ли вы, что обстоятельства могут так сложиться, что вам придется жить в эмиграции еще годы и годы?

– Да не будет никаких годов, о чем вы говорите? В любом случае, даже если вдруг по какой-то причине 5 ноября чего-то не получается, есть крайняя точка – это день выборов Путина. Я думаю, никаких шансов у них нет в любом случае. У меня не было времени интегрироваться в европейское общество, я работаю, занимаюсь тем, чем я всегда занимаюсь. Поэтому особо я об этом не задумываюсь. Я не связываю свою судьбу ни с какой другой страной мира, кроме России. Мне очень важно, чтобы в России все было нормально. Я знаю, что вы либеральным каналом являетесь, я хочу обратиться к либералам. Большая часть либеральной публики, которая никогда меня не слышала, не знает, о чем я говорю, писали вчера в комментариях под этими решениями, что меня арестовали: «наконец-то фашиста арестовали». Я такой же фашист, как вы марксисты! Вы вначале поймите, о чем идет речь. Я обращаюсь к неолибералам: вы гораздо меньшие либералы с точки зрения классического либерализма, чем я. Вы боретесь за свободу слова? Нет, вы не боретесь, у вас какие-то слова можно говорить, а какие-то нельзя. А мы боремся за общую свободу слова, мы боремся за свободу информации, за все классические либеральные ценности, за которые почему-то прекратили бороться вы. Но в любом случае эти классические либеральные ценности в будущем информационном мире будут доминировать. И нет другого пути никакого.

– А если 18 марта Владимира Путина изберут и он будет править и дальше? Почему вы это исключаете?

– У меня мистическое сознание. Потому что это гибель для России. Россия и так находится в жопе мира, извиняюсь за такое выражение. Если Путин пробудет еще какое-то время… Вы же видите, что происходит – налоги на собачек с кошками, какие-то совершенно фантасмагорические вещи, которые присущи только сказкам или уродским фантастическим произведениям. Вы бы обратили внимание на одну особенность, что фантастические произведения, которые писали на Западе в 70-е годы, это были какие-то страшные совершенно вещи, антиутопии, а те, которые писали в Советском Союзе, они такие теплые, красивые. В результате произошло прямо противоположное: советскую фантастику стали реализовывать на Западе, а тот ужас, который описывался на Западе, стал Путин реализовывать. Как бы он ни реализовывал этот ужас, но не может быть ужас без конца, все это когда-нибудь кончится. Безусловно, чем раньше это кончится, тем больше у России шансов быть среди передовых стран. Чем дольше протянется путинский режим, тем ближе к Ким Чен Ыну мы откатимся. Как это ни парадоксально, у Северной Кореи есть некий вариант. Допустим, что-то случается с этим Ким Чен Ыном, падет режим и Северная Корея объединится с Южной, все, более-менее сразу же становится нормальной страной, происходит некий качественный скачок, который, может быть, еще Корею в передовики выведет везде. А у нас нет Южной России, нам не с кем объединяться. Если мы это сами сделаем, то все получится, а если мы будем ждать, как Восточная Германия или Северная Корея, чтобы с кем-то объединиться, ничего не получится, мы ни с кем не можем объединиться. Наша главная задача все сделать самим, катапультировать Вову и двигаться в том ключе, который мы выберем.

Радио Свобода

Никто не тянул президента Путина за язык. Он сам сказал: убийство магаданского губернатора Цветкова… — Газета.Ru

Никто не тянул президента Путина за язык. Он сам сказал: убийство магаданского губернатора Цветкова есть преступление против государства, против государственного устройства. Отчасти это есть признание существования в России некоего государственного устройства. Как сложившегося обстоятельства. По крайней мере, президент, если генпрокурор Устинов не исказил его слова, искренне так думает.

На днях мне попалась еще одна примечательная реплика, на Анекдот.Ru:

«Ура! Мы прорвались! И теперь все будет только лучше. Вспомните, в начале перестройки было пророчество:

Нас ожидает: перестройка, перестрелка и перепись оставшегося населения. Кажется, все кончилось».

И Путин, и анекдот весьма близки к истине. Ведь все действительно кончилось. Мы прорвались, и у нас снова есть государство, его устройство и даже некий государственный строй. Образованные историки называют его президентской республикой.

Я, как необразованный и не историк, не очень-то и понимаю – что такое строй «республика», тем более «президентская». Вот, скажем, «президентская монархия», это что такое? Это, возможно, Туркмения. Хотя там, наверное, не монархия, а туркменбашия. Но частично еще все-таки президентская. Или, скажем, в Калмыкии – какой строй и какая, к чертовой матери, общественно-экономическая формация? Советский монархический феодализм с вынесенными вовне фантомами демократических свобод? Или все та же самая президентская республика с элементами родо-племенного социалистического натурального хозяйства? Чушь какая-то собачья. Привычные термины, к сожалению, слишком куцые и гладкие для внятного отображения мрачно происходящего.

Вот что у нас сейчас в России – вообще никто ответственно разъяснить не может. Но оно уже склалось. Практически окончательно. И это самый важный из всех доступных для нас итогов. Не только перестройки с перестрелкой, но и семидесятилетнего торжества великой советской власти.

Ведь если как следует задуматься и посмотреть на пресловутую советскую власть чуть издалека, свысока даже, вот так, как могли бы маньчжуры посмотреть на киданей или предшествующих себе чжурчженей, то можно разглядеть, что это была совсем не эпоха, не период, не какая-то отдельная самостоятельная формация, а всего лишь навсего коротенькая фаза варварской экспансии.

Это ведь раньше считалось, что варвары – такие безумные галлы с гуннами и вандалами, которые во главе с сумасшедшими Атиллой и Вещим Олегом прибегают из диких степей Казахстана на трепетные римские оргии. Не-ет, дорогие товарищи социалисты с империалистами, после того, как Земля стала маленькой и беспорядочные волны дивергенции наполнили ее многочисленными и повсеместными этносами, варварам стало неоткуда приходить и они начали появляться изнутри цивилизаций. И если, скажем, глянуть на фотографии кадровых офицеров царской и красной армий, то станет понятно – это существа, отличающиеся друг от друга на физиологическом уровне. То же относится и к университетской профессуре. Восстание люмпенов, возглавляемое денатурализованными еврейскими бандитами, названное впоследствии октябрьской социалистической революцией, было заурядным нашествием внутренних варваров.

Если отнестись формально к нынешней российской государственности, то она, безусловно, есть президентская республика. А если проявить некоторую честность, то можно обнаружить в ней клановый феодализм с элементами раздробленности и демократическими формами боярского землевладения.

Ведь кто такой есть (или был) убиенный губернатор Магадана? Ну уж никак не избранник местного гражданского общества, которое делегировало ему ряд полномочий в рамках общественного договора.

Он, скорее всего, был удельным магаданским князем, вступившим в неразрешимый конфликт с местной боярой, которая не смогла удержать свою отложившуюся дружину от скоропалительных решений.

Разумеется, терпеть этого нельзя. И великий князь Московский и всея оставшейся Руси Путин искренне полагает, что локальные магаданские бизнесовые конфликты должны быть разрешаемы не на местном уровне, а непосредственно в Москве. Иначе – как ему подтвердить свои полномочия, существующие лишь до тех пор, пока московская бояра терпит его неожиданное самовластье.

Восстание люмпенов, названное советской властью, завершилось. Люмпены цивилизовались, воспроизвели империю, сформулированную Николаем I, реставрировали науку и искусство, а потом поняли, что заданная ими модель распределения чересчур вычурна. И стремительно похерили все, прежде благословляемое. Перестроились и перестрелялись.

Кажется, что мы уже приплыли. Приползли и прилетели. Долгая, мучительная пертурбация, именованная переходными периодами (от самодержавия к развивающемуся дикому капитализму), вроде как завершилась. Можно жить, а?

Попытайтесь, дорогие товарищи демократы. Только помните, пожалуйста, при этом, что сильно развитая в Северной Америке демократическая жисть посмотрела на наши развлечения, подумала-подумала и решила максимально усугубить свою государственность. Хотя бы и при помощи отдельно взятого из недр собственных спецслужб бен Ладена.

Теперь, если не оглядываться на Маркса, в самой империалистической и демократической стране постепенно образуется клановый госкапитализм. С тенденцией к политкорректной абсолютистской президентско-боярской республике.

Нам, впрочем, это по барабану. Мы уже дома. Наш феодально раздробленный социализм с его мелкобуржуазными инклюзиями выдержит еще не одну реинкарнацию, оставаясь сам собой и сохраняя лидирующие клано-родовые союзы у власти.

Я, разумеется, шучу. Пока локальный боярский наместник мне это позволяет.

Значение слова ФЕОДАЛИЗМ. Что такое ФЕОДАЛИЗМ?