Эволюционная теория дарвина объясняет: Теория эволюции. От Дарвина до синтетической теории эволюции.

Содержание

Теория эволюции. От Дарвина до синтетической теории эволюции.

А вот я считаю, что…

Эволюция – это всего лишь теория, и ничего там не доказано! Ученые давно опровергли Дарвина! Как это унизительно, верить, что мы произошли от мартышек! – Если вы согласны с этими утверждениями, то поздравляем. Последние 200 лет развития науки явно прошли мимо вас. Это простительно, если вы провели два века замороженным во льдах Арктики. Но для современного человека верить в несостоятельность эволюционной теории – ужасный моветон.

Что мы знаем о научных теориях?

Начнем с самого общего утверждения.

«Эволюционная теория – это всего лишь теория» – говорит вам сосед по плацкарту, намекая, что мол, на практике-то никто не проверял. Но это только в бытовом разговоре «теория» — нечто оторванное от реальности. А в науке с точностью до наоборот. Сначала идут наблюдаемые факты. Потом – их логические и математические обобщения, на основе которых выводятся закономерности. А потом, из системы закономерностей, вырастает научная теория. Так что когда область знания называют теорией – это значит, что она проверена на практике огромное количество раз. Предположения в науке называют гипотезами.

Как это работает?

Если обезьяну посадить за печатную машинку, и она будет нажимать случайные клавиши, «Войну и мир» напечатать не получится. Так что не надо сказок про случайные изменения, которые привели к возникновению сложных организмов! Справедливое утверждение, вот только роль случайности в эволюции ограничена. Для того, чтобы это понять, попытаемся коротко описать, как работает эволюция.

Есть три основных силы эволюционного процесса: наследственность, изменчивость и отбор.

Основу жизни составляет ДНК (или РНК), кодирующая информацию об устройстве организма. В ходе размножения происходит репликация ДНК и весь набор признаков передается следующему поколению. В итоге дочерние организмы похожи на родительские, а также друг на друга. Откуда же возникают различия?

При удвоении молекулы ДНК возможны ошибки. Они могут возникать спонтанно или под воздействием внешних факторов, и их в полной мере можно считать случайными.Такие изменения ДНК называются мутациями. Результат мутации — появление нового признака. Некоторые мутации делают организм нежизнеспособным, но большинство мутаций безопасны, а в определенных условиях даже полезны. Возникает та самая изменчивость — при внешнем сходстве, между организмами возникает немало отличий. И эти отличия дают возможность по-разному реагировать на изменения окружающей среды.


Если наследуемые признаки позволяют чувствовать себя комфортно в определенных условиях среды, шанс выжить и дать здоровое потомство повышается, в обратном случае понижается. Через какое-то количество поколений мы увидим, что особей с одним набором признаков в популяции гораздо больше, чем с другим набором. Это и есть естественный отбор. Он может быть направлен на стабилизацию, когда выбраковываются особи с крайними значениями признака. Например, слишком большие и слишком маленькие. А может быть движущим, когда преимущество получают особи с отклонениями признаков. Скажем, в каждом поколении преимущество у особей с размерами крупнее среднего. Через какое-то время мы получим популяцию гигантов.

Возникновение мутаций и изменения условий окружающей среды можно назвать случайными. Но вот естественный отбор как раз не случаен.

Где факты, Билли?

Ну хорошо, скажете вы. А вот мой знакомый утверждает, что фактов-то у эволюционистов нет. Где они, примеры превращения одного вида в другой? Почему мы не видим, как рыба превращается в птицу? Где окаменелости переходных видов?

Эволюция – процесс непрерывный, но его скорость ограничена скоростью смены поколений. Сотни поколений должны смениться, чтобы изменения стали заметны. Поэтому эволюцию у крупных организмов мы можем наблюдать, только сравнивая современных представителей с ископаемыми останками. А вот эволюция бактерий происходит на наших глазах, и человек влияет на нее самым прямым образом, через создание новых лекарств. Да и есть примеры небольших экосистем, в которых эволюцию буквально можно увидеть своими глазами на очень незначительных промежутках времени.

Поскольку эволюция происходит постоянно, как таковых переходных видов не существует. Каждый вид является переходным от предыдущего к последующему. Но если брать крупные группы родственных организмов, например рыб и амфибий, есть виды, сочетающие признаки обеих групп. Таких переходных форм найдено немало, и это позволяет восстановить историю жизни на Земле с большой точностью.

Для того, чтобы понимать, кто кому какая родня, ученые строят специальные схемы – кладограммы. Для их построения используются данные сравнительной анатомии. А в последнее время такие построения приобрели колоссальную точность благодаря генетике. Эти схемы – настоящее родословное древо, объединяющее все живое в единую систему. Благодаря им можно, например, понять, как давно жил общий предок двух любых организмов. Например, общий предок человека и шимпанзе жил около 7 млн лет назад и был больше похож на человека, чем на шимпанзе.

Что же касается фактов – наука не копит доказательства. Наука создает модели, объясняющие факты. Научные теории как раз и являются такими моделями. На сегодняшний день теория эволюции объясняет абсолютное большинство явлений и фактов из таких сфер науки, как: палеонтология, сравнительная анатомия и физиология, эмбриология, генетика, популяционная биология и др. Если все эти сферы знания представить как объемный паззл, то центральным ядром, которое скрепляет все остальное, будет теория эволюции.

Вместе с тем, в эволюционной теории есть много белых пятен. Это касается в первую очередь механизмов эволюции, скорости возникновения мутаций и взаимодействия генов друг с другом. Ну вот, скажете вы! Значит, дарвинизм не более чем ошибка! Ошибка – это считать современную теорию эволюции дарвинизмом.

От теории Дарвина давно отказались?

Дарвинизм, или теория Дарвина – это эволюционное учение в том виде, в каком оно существовало во второй половине XIX века. Надо сказать, что сама идея эволюции, т.е. изменения видов, возникла еще в конце XVIII века. В 1809 году Ж.Б. Ламарк опубликовал свою работу «Философия зоологии», в которой предложил эволюционную концепцию, названную ламаркизмом. В этом же году родился Чарльз Дарвин.

В 1831 году будущий эволюционист закончил Кембридж в степени бакалавра, получив значительные знания в области теологии. Однако основным его интересом были естественные науки – геология, энтомология, ботаника. Время с 1831 по 1836 год Дарвин проводит в кругосветном путешествии как натуралист на экспедиционном судне «Бигль». За время экспедиции было собрано не мало важных научных материалов. Но главное – возникла идея естественного отбора. Для обоснования своей эволюционной концепции Дарвину потребовалось еще 23 года. Вопреки расхожему представлению, теория Дарвина – не голая идея, в ее основе лежит анализ многочисленных фактов. Именно это обеспечило успех теории, а вовсе не преклонение перед авторитетом. Убедиться в этом может любой, желающий, прочитав вышедшую в 1859 году книгу Ч. Дарвина «Происхождение видов».

Для своего времени дарвинизм имел высокую объясняющую и предсказательную силу. Так, находка археоптерикса в 1861 году подтвердила высказанную Дарвином идею существования переходных форм. Но ряд вопросов оставался без объяснений. И в первую очередь – наследование признаков. Эти вопросы были решены позже, с развитием генетики, эмбриологии и палеонтологии. Из синтеза дарвинизма и генетики родилась современная синтетическая теория эволюции (СТЭ).


Венец творения — или часть природы?

Ну и напоследок – а где наше место на огромном Древе Жизни, созданном эволюцией? Этот ответ был дан еще 200 лет назад Карлом Линнеем, поместившем человека в отряд приматов вместе с другими обезьянами. Дальнейшее развитие науки только подтвердило и уточнило это положение. Для теории эволюции происхождение человека – не более чем частный случай, оно изучается с помощью тех же методов, что происхождение китов или муравьев. И если результаты справедливы для китообразных, значит они справедливы и для нас.

Эволюционная история человека сегодня изучена лучше, чем у всех других животных. Те споры и сомнения, которые остаются, касаются деталей и не влияющих на общую картину. Что это обозначает? Мы действительно произошли от обезьян. Более того, мы остаемся обезьянами, нравится вам это или нет. Но ближайшие наши родственники – это все-таки шимпанзе, а мартышки – отдаленная родня. Различия на уровне ДНК между нами и шимпанзе составляют не более полутора процентов. Для сравнения – ДНК домашней кошки и тигра отличаются на 4,4%. Это ни сколько не принижает людей, а наоборот, делает нас частью огромной-огромной семьи, включающей всех живых существ на планете.

А тем, кто придерживается религиозных взглядов на историю жизни на Земле, хочется напомнить следующее. Папа Римский Франциск в 2014 году официально признал теорию эволюции, как и теорию Большого взрыва, объявив, что Бог не «волшебник с волшебной палочкой». Если такой консервативный институт, как Католическая церковь, признал правоту эволюционной теории, стоит ли нам упорствовать в своих заблуждениях?

Философско-социологический факультет ПГНИУ — УЧЕНИЕ ЧАРЛЬЗА ДАРВИНА В КРИТИЧЕСКОЙ РЕФЛЕКСИИ НИКОЛАЯ ДАНИЛЕВСКОГО И НИКОЛАЯ СТРАХОВА

УДК 316.24(2)

DOI: 10.17072/2078-7898/2017-1-43-50

Учение Чарльза Дарвина в критической рефлексии
Николая Данилевского и Николая Страхова
(из истории дарвинизма в России)

Снетова Нина Васильевна
кандидат философских наук, доцент,
доцент кафедры истории философии

Пермский государственный национальный
исследовательский университет,
614990, Пермь, ул.Букирева, 15;
e-mail: [email protected]
ORCID: 0000-0001-5935-7168

В статье исследуется характер критики учения Дарвина о происхождении видов со стороны русских философов — неославянофилов Н.Данилевского и Н.Страхова. Анализируется первая в истории русской философской мысли критика Страховым перенесения дарвинизма на социальные отношения в западной литературе. Страхов верно оценивает перенесение биологических закономерностей на социальные отношения как кризис гуманизма. Показано, что в анализе причин распространения эволюционной теории среди ученых и в общественном сознании сказываются социально-политические и философские взгляды критиков. Демонстрируется попытка Страхова найти вненаучные, социокультурные детерминанты развития, распространения научного знания. Пытаясь их найти, он объясняет очень быстрое, с его точки зрения, распространение дарвиновского учения среди ученых тем, что они руководствуются не научными основаниями, а верой в авторитеты. Критикуется мнение Страхова, что наука движется изменениями, происходящими в сфере нравственности.

Автор статьи сосредотачивается на критике Данилевским и Страховым мировоззренческих оснований дарвиновского учения. При этом Страхов во многом развивает аргументацию, предложенную Данилевским, следуя за ним. Данилевский выделяет два типа мировоззрения — идеализм и материализм. Под материализмом понимается механистическая его форма, которой свойственен механистический детерминизм. Отмечается, что Данилевский и Страхов не согласны с трактовкой учения Дарвина как механистического мировоззрения, т.к. Дарвин заменил принцип механистической необходимости принципом абсолютной случайности. Подчеркивается, что русские критики нащупали действительно слабые места в дарвиновском учении. Однако сами они исходили из неверного понимания соотношения необходимости, закономерности и случайности.

Ключевые слова: Николай Данилевский, Николай Страхов, дарвинизм, учение Дарвина, социал-дарвинизм, развитие науки, социокультурные факторы, случайность.

Со времени публикации книги «Происхождение видов путем естественного отбора» в 1859 г. учение Ч. Дарвина и дарвинизм не перестает быть актуальной темой научных исследований, а также предметом горячего обсуждения среди широкой читающей публики. Этот интерес вызван не только необычайной сложностью и нерешенностью проблемы развития биологической формы материи, но и ее мировоззренческой значимостью. В России дарвинизм имеет свою длительную историю.

Если посмотреть на начало этой истории, то можно увидеть следующую картину. Книга Дарвина «Происхождение видов» вышла, как известно, 24 ноября 1859 г. За несколько лет учение Дарвина приобрело множество сторонников во многих странах, в том числе и в нашей стране. Уже в январе 1860 г. в Петербургском университете проф. С.С. Куторга читал лекции о дарвиновской теории. В среде ученых начинается обсуждение теории. В 1861 г. Г.А. Траутшольд делает доклад, посвященный ее обсуждению, и публикует первую рецензию на работу Дарвина. Через год появляется небольшая статья Н.Н. Страхова «Дурные признаки», в которой работа Дарвина охарактеризована как выдающийся вклад в развитие естественных наук. В 1864 г. выходит первый полный перевод книги «Происхождение видов» на русский язык.

Успех дарвинизма в России историками науки объясняется тем, что проникновение дарвинизма в Россию совпало с оживлением общественно-политической и научной жизни в стране. В первой половине 60-х гг. умами учащейся молодежи овладевают Н.Г. Чернышевский, Д.И. Писарев, Н.А. Добролюбов. В этот период в стране начинается распространение позитивизма с его культом естественно-научного знания и сциентистской идеей, что наука — это основной фактор социального развития. Д.И. Писарев в своих статьях, высоко оценивая теорию Дарвина, призывал молодежь содействовать упрочению эволюционных идей в науке. М.А. Антонович писал, что русские ученые отнеслись к новой теории весьма сочувственно и встретили её как желанную и ожидаемую гостью. Кроме того, быстрому распространению и принятию теории способствовала уже существовавшая подготовленная научная основа.

Однако в истории дарвинизма в России были и ученые, критиковавшие учение английского естествоиспытателя. К ним относятся биологи по образованию, неославянофилы по социальным взглядам Николай Яковлевич Данилевский и Николай Николаевич Страхов. Оба относятся к такому сквозному течению в отечественной философской мысли, как органицизм [см. 1]. В 1862 г. в журнале «Время» Страхов публикует заметку с симптоматичным и точным названием ― «Дурные признаки» [см. 2]. В заметке дается критический анализ оценок и выводов из теории Дарвина, которые были найдены автором в комментарии французской переводчицы «Происхождения видов» ― К.А. Ройе. Перевод знаменитой книги на французский был сделан ею в том же 1862 г. Не раскрывая содержания дарвиновского учения, отечественный критик верно указал, что Дарвином найден основной фактор биологической эволюции ― естественный отбор. Внимание Страхова привлекла и вызвала крайне негативную реакцию попытка французской переводчицы

перенести естественный отбор на социальные отношения. Ройе, пишет он, прямо утверждает, что теория Дарвина «богата гуманитарными, нравственными следствиями». Если приложить закон естественного отбора к человечеству, пишет Ройе, то мы с удивлением увидим, насколько ложны были до сих пор наши гражданские и политические законы, религиозная мораль.

Примечательно, что в комментарии переводчицы русский мыслитель обращает внимание на имеющуюся критику именно религиозной морали. Ройе указывает на такой недостаток последней, как преувеличение сострадания, милосердия, братства, в которых христианская эра видела идеал социальной добродетели. Французская переводчица утверждала, что религиозная мораль, преувеличивая самопожертвование, требовала, чтобы всегда и во всем сильные приносились в жертву слабым. В результате этого, с ее точки зрения, бедствия, которыми были поражены слабые, больные, обиженные природой, укореняются и размножаются, зло не уменьшается, а увеличивается. Делается вывод, что человечество поступает противоестественно, не слушая природу. Как видим, Ройе в 1862 г. предвосхищает вариант интерпретации теории Дарвина, характерный для социал-дарвинизма. Фактически сразу же с опубликованием перевода «Происхождения видов» появляется «научное» обоснование вивисекции.

Возражая, Страхов отмечает, что люди до сих пор не слишком преувеличивали сострадание, милосердие и самопожертвование, судя по тому, что «у нас всегда шла великолепнейшая жизненная конкуренция, и закон естественного избрания постоянно находил полнейшее применение. Сильный давил слабого, богатый бедного, и вообще, из малейшего преимущества была извлекаема в этой борьбе наибольшая выгода» [3, с. 394]. По сути, Страхов констатирует антагонистический характер социальных отношений. При этом, заметим, не предпринимается попытка ответить на вопрос о причинах такого их характера. Однако данная оценка свидетельствует, что отечественный мыслитель негативно оценивает социальное неравенство, демонстрируя понимание различия между биологическим и социальным неравенством. Таким образом, на наш взгляд, прежде всего, можно оценить гуманистический пафос отечественного критика, его выступление в защиту человеческого достоинства каждого человека.

Судя по содержанию критики, Страхову понятна несостоятельность биологизации человека, переноса закономерностей, характерных для биологической формы материи, на общественные отношения. Взгляды Ройе для Страхова ― свидетельство того, что «мы перестали понимать человеческую жизнь, мы теряем ее смысл, как скоро не отделяем человека от природы, как скоро ставим его наряду с ее произведениями и начинаем судить о нем с той же точки зрения, как о животных и растениях» [3, с. 396].

В своей публикации русский исследователь стремится не просто дать оценку взглядам конкретного критикуемого автора, но подойти к вопросу шире, мировоззренчески, что для него типично. Во-первых, он дает общую оценку современной ему духовной жизни, справедливо констатируя, что её характеризует бурное развитие естествознания. Авторитет естественных наук становится непререкаемым. Соответственно возникает претензия естественных наук на исчерпывающий взгляд на мир, человека, общество в целом. В заметке «Дурные признаки» отечественный мыслитель точно фиксирует свойственное тому времени распространение сциентистских настроений в общественном сознании, что свидетельствует о его способности к глубокому осмыслению духовной ситуации эпохи. Он пытается объяснить причины распространения сциентизма в духовной культуре Западной Европы. С одной стороны, мыслитель, на наш взгляд, правильно улавливает, что появление подобных трактовок дарвинизма свидетельствует о кризисе гуманизма в западном обществе, при этом на данной оценке он останавливается, не ставя вопрос о том, чем вызван кризис гуманизма. С другой стороны, в анализе Страхова видна «тенденция» ― анализ осуществляется с позиций почвенничества.

В духе последнего заявляется, что в лице Ройе и ее воззрений автор представляет читателям любопытный факт западноевропейского образования. Оно ищет спасения дряхлеющей западной цивилизации в подобных взглядах и средствах, что приличествует, по мнению Страхова, эпохе падения: «Настоящее время, во всяком случае, загадочное, и, может быть, более загадочное, чем всякое другое, нередко сравнивают с эпохою упадка древнего мира; говорят, что мы переживаем период такого же всеобщего одряхления, такого же постепенного и безвыходного разрушения всех форм, в которых жизнь до сих пор выражалась» [2, с. 158]. Таким образом, отечественный мыслитель фактически утверждает, выражаясь современным языком, что хождение социал-дарвинистских представлений свидетельствует о кризисном состоянии общества.

Автор статьи «Дурные признаки» предостерегает в данной публикации от абсолютной веры в то, что естественные науки сами по себе могут стать спасением, «твердой точкой опоры, на которой можно крепко держаться среди окружающего разрушения». Иначе говоря, естественные науки не могут служить достаточной, а главное, безусловной, абсолютной основой для ценностной ориентации человека в обществе.

Анализируя идеи этой небольшой работы, можно сделать следующее резюме:

1. Страхов выдвигает совершено правильную мысль, что естествознание в мировоззренческом отношении не самостоятельно, оно само нуждается в мировоззренческой интерпретации. Объективно заслуга философа состоит, в частности, в том, что он одним из первых, имея естественно-научное образование, осознал ограниченность сциентизма как мировоззренческой ориентации.

2. Заслугой русского мыслителя является и то, что он одним из первых (а возможно, и первый в мире) выступил с критикой социал-дарвинизма, что является актуальным и по сей день. Намного позже философы и естествоиспытатели делали заявления по поводу первенства критики перенесения борьбы за существование на человеческое общество. Так, К.А. Тимирязев утверждал: «П. Кропоткин в своей интересной книге “Взаимная помощь, как фактор эволюции” пишет, что проф. Кесслер был первый натуралист, выразивший (в 1880 г.) протест против злоупотребления термином “борьба за существование” в применении к человеку. При всем уважении к памяти учителя, я позволю себе заметить, что этот протест я высказал двумя годами ранее (в 1878 г.) в лекции “Дарвин, как тип учёного”» [4, с. 360. Примеч.]. Между тем книга Дарвина вышла в свет в 1859 г., поэтому можно сказать, что Страхов первым в отечественной, а возможно, и в мировой науке выступил с протестом против перенесения учения Дарвина на социальные явления. Однако его выступление осталось незамеченным и неоцененным.

Обратим внимание еще на одну раннюю публикацию Страхова. В 1864 г. он выступает в журнале «Эпоха» с критикой попыток представить теорию Дарвина как растлевающе действующую на умы подрастающего поколения, интерпретировать её как только гипотезу, не имеющую истинного основания. Такая точка зрения была представлена в романе «Марево», напечатанном в «Русском вестнике». Ученый проводит параллель между тем, как воспринималось в истории человечества учение Коперника и как оценивается дарвиновская теория. В публикации справедливо указывается, что система Коперника тоже считалась ядом, растлевающим умы и подрывающим уважение к преданию. В «Заметке летописца» (1864 г.) учению Дарвина дается необычайно высокая оценка. Страхов утверждает, что теория постепенного развития живой природы не менее важна, чем система Коперника. Он призывает осторожно обращаться с теми воззрениями, которые представляют естественные науки. Иначе можно попасть, предупреждает мыслитель, «в число тех людей, для которых казалось нестерпимой нелепостью, что земля кругла, и было страх как смешно, что она вокруг солнца обращается» [5, c. 346].

Однако в последующем мыслитель много сил и времени отдал критике самого дарвинизма, следуя морфологическому принципу, который он воспринял у К. Бэра и Н. Данилевского и который согласовывался с концепцией органического понимания. Более того, Страхов, защищая книгу Данилевского «Дарвинизм», вступил в окончившуюся для него поражением полемику с Тимирязевым. Эта полемика нанесла удар по его престижу как ученого. Но Страхов остался верен памяти своего друга Данилевского даже в ущерб своей репутации.

В полемике Страхов и Данилевский использовали, в частности, аргументы вненаучные, являвшиеся следствием их славянофильских пристрастий. Иными словами, полемика ими политизировалась. Посмотрим, как выглядела аргументация в славянофильском духе в споре об истинности дарвинизма. Тимирязев очень высоко оценивал дарвиновскую теорию. И уже это использовалось Страховым, который перечисляет оценки Тимирязева и комментирует их следующим образом: «Во-первых, что такое для него был и есть дарвинизм? “Одно из величайших приобретений человеческой мысли”; “одно из могучих течений современной научной мысли”. Такого взгляда г. Тимирязев держался от начала, и каждый год он проводит и излагает его на своих лекциях; в таком духе он писал и пишет свои статьи и книги. Да и не он один. “Русских дарвинистов, вероятно, столько же, сколько натуралистов”. Вот какое крепкое и общепринятое убеждение есть дарвинизм. Это не просто одно из учений, это, можно сказать, сама наука.

Поэтому, когда стали беспрестанно говорить г. Тимирязеву о русской книге, в которой опровергнут дарвинизм, то он, как сам рассказывает, задал себе вопрос: “проявляется ли в этом общее направление европейской мысли”? И он отвечал себе, конечно, что нет, а потому и осудил заранее эту книгу.

Заметьте оттенки в приведенных нами словах. Слово европейский употребляется тут недаром. Оно означает то драгоценное качество, которое и для профессора, и для его слушателей есть ручательство за истину и за всякое достоинство. Особенно же, если дело идет об общем направлении, то авторитет таких вещей возрастает неизмеримо.

Мало того, у г. Тимирязева зародилось новое предубеждение. Он почему-то заметил, что только известная часть нашей печати “встречает восторженно” книгу Н.Я. Данилевского, и потому заподозрил, что это делается не просто, а из патриотизма и, пожалуй, из чего-нибудь похуже. Сказать по сущей правде, вся эта часть печати был я один, пишущий настоящие строки; но г. Тимирязев, так или иначе, обобщил явление, и тем более стал настороже. Он пришел к мысли, что книга, о которой идет речь, есть “только явление местного, так сказать, этнографического и временного свойства”. Другими словами, что книга есть очевидный признак русской отсталости от Европы и, вероятно, вызвана так называемым мракобесием, которое иногда у нас обнаруживается» [6, с. 424–425]. Примечательно, что страховское замечание по поводу слова «европейский» выглядит весьма современно, оно и ныне у нас нередко означает «драгоценное качество, которое и для профессора, и для его слушателей есть ручательство за истину и за всякое достоинство». Такого рода подход в критике естественно-научной теории может вызвать удивление. Объяснение ему дается А.П. Огурцовым: «Следует отметить, что во 2-й половине XIX в. существенно изменился социокультурный контекст, в который всегда включена наука. В противовес как просветительскому культу единого Разума и прогресса науки, так и идеи о науке как деятельности всеобщего духа, представленной в немецком идеализме, в этот период начинает формироваться национальное самосознание и осознаваться многообразие национальных культур. Это приводит не только к критике европоцентризма и к формированию концепций замкнутых культур, но и к повороту в самом способе обоснования науки― наука и формы ее организации включаются в контекст национальной культуры» [7, с. 315].

Дарвинизм также анализируется Данилевским и Страховым в контексте развития науки. При этом оказывается важным, как они трактуют развитие научного знания. Прежде всего они пытается объяснить быстрое признание новой теории в научном и околонаучном сообществе. Это действительно интересный науковедческий вопрос. Страхов верно оценил предложенную Дарвином теорию как переворот в науке, сравнимый с переворотом, совершенным Коперником. Если это переворот, то, естественно, новая теория вступает в противоречие со старыми объяснениями органического мира. Отечественный критик делает правильный вывод, что главным препятствием для Дарвина были учения, господствовавшие среди самих натуралистов. Английский ученый признает, что многие из старых и уважаемых научных авторитетов являются противниками идеи изменения видов. Тем не менее, переворот свершился и произошел довольно быстро. Страхов использует то, что сам автор «Происхождения видов» выразил удивление тем, как быстро были приняты его взгляды. Отсюда критик делает вывод, что для английского натуралиста верховным авторитетом является большинство голосов ученых и, следовательно, ему не важны требования науки, ее внутренние законы, методы и т.п., т.к. им предполагается, что «все это наилучшим образом определяется большинством голосов». Таким образом, согласно Страхову, несмотря на то, что английский ученый создал новую смелую теорию, он не претендует быть самостоятельным, а скромно подчиняется авторитету ― общему мнению ученых. «Дарвин как бы вынес свою теорию на рассмотрение ученого парламента и теперь радуется, что получил одобрение» [6, с. 308]. И далее следует, думается, напрасный совет, что Дарвину как натуралисту должен быть важнее всего авторитет его науки. Если наука решила, то вскоре ее решение принимается всеми. Если бы для автора теории происхождения видов «верховным авторитетом» было мнение и одобрение большинства ученых, то он, скорее всего, не стал бы публиковать и отстаивать эту теорию.

Описанная ситуация, с точки зрения отечественного критика, есть демонстрация предрассудков, «господствующих в ученом мире». Суть первого предрассудка состоит в том, что «каждый ученый воображает, что его частная наука обладает верховным авторитетом, и ему в голову не приходит согласовывать добытые им результаты с некоторой общей системой, с цельным взглядом на мир. Этот предрассудок очень силен у Дарвина, который на сколько-нибудь отвлеченные и трудные философские взгляды смотрит с таким неверием и отчуждением, что даже не считает нужным говорить о них и опровергать их» [6, с. 309]. Можно возразить, что и сам автор критической статьи о Дарвине, сделав данное заявление, не поясняет, о каких философских взглядах идет речь.

Наоборот, если иметь в виду, что в XIX в. усилиями философии и естественных наук формируется новая, эволюционная, картина мира, то в таком случае дарвиновская теория с ней согласовывалась. Более того, учение английского натуралиста внесло мощный вклад в утверждение этой картины. Примечательно, что Страхов, исповедуя органический взгляд на мир, «идею организма», являвшуюся в его философии центральной идеей и методологическим подходом, рассматривал мир как целостный, развивающийся организм. В гегелевской философии он высоко оценил идею развития. Следовательно, дарвиновская эволюционная теория в целом соответствовала его взгляду на мир и изменчивость видов им признается. Вторым предрассудком, присущим научному миру, отечественный философ, как отмечается выше, называет суеверное преклонение перед общим мнением своих собратий, и оно несправедливо приписывается Дарвину.

Согласно Страхову, стыд за то, что такая быстрая перемена произошла, лежит на старых и на новых натуралистах. Или старые ученые в течение долгих лет не видели очевидного вывода, или новые натуралисты забыли и плохо понимают начала, которыми руководствовались старые биологи и которые удерживали их от этого вывода. Критик считает, что Дарвин не понимает взглядов Кювье. Старые же естествоиспытатели виноваты, потому что исповедовали идею постоянства видов не вследствие ясно осознаваемых «начал», а только следуя авторитету, исповедовавшему этот догмат, ― Кювье. Научный мир, утверждает Страхов, обнаруживает «величайшее рабство перед научным преданием». Ученые мужи слепо следуют как авторитету Кювье, так и противоположному предположению об изменении видов. Противоположная точка зрения существовала также издавна. В статье «Дарвин» называются имена Ламарка и Сент-Илера. Если признается, что представления об изменении видов существовали в науке и развивались до Дарвина, то несколько неубедительно выглядит утверждение, что учение Кювье пало внезапно. В доказательство своей концепции развития науки, объясняющей принятие теории происхождения видов ученым ареопагом, русский критик утверждает, что учение Кювье не было разрушено постепенным накоплением фактов, новыми открытиями. Оно «пало вдруг», как падает мнение, державшееся верой, а не научными основаниями. Его падение объясняется, следовательно, появлением новой веры. Именно последней причиной защитник Данилевского объясняет быстрое принятие дарвинизма, а не ее научными достоинствами. По мнению Страхова, «главная ее сила состоит в некоторых остроумных гипотезах относительно самого процесса изменения видов; но вовсе нельзя сказать ни того, что она доказала это изменение, ни того, что она его объяснила» [6, с. 312]. Таким образом, приверженность «новых натуралистов» данной теории определяется посторонними науке причинами. В результате делается общий вывод относительно источника развития научного знания: «Движение наук и перевороты, которые в них происходят, зависят не от внутреннего их развития, а определяются влияниями из другой области» [6, с. 312]. Такой силой является изменение нравственных и философских «понятий». Причем развитие нравственности оказывается определяющим фактором.

Если оценивать точку зрения на факторы развития науки, предложенную Страховым в работе «Дарвин» (1872–73 гг.), то можно отметить следующее. Отечественный философ совершенно справедливо обращает внимание на социокультурные детерминанты развития научного знания. Философия и естествознание, несомненно, связаны между собой и оказывают влияние друг на друга. Нравственные представления, функционирующие в обществе, действительно оказывают воздействие на конкретную ситуацию в науке, но они не является определяющими. Наука движется прежде всего потребностями общества, которые определяются уровнем его развития. Кроме того, эволюция научного знания имеет внутренние закономерности, и Страхов сам писал об этом в своих статьях 60-х гг. Экономические, социальные, т.е. вненаучные,факторы определяют закрепление или отторжение той или иной гипотезы, концепции. Заметим, что высказанная философом точка зрения в данном конкретном случае мотивировалась стремлением найти объяснение быстрой смены веры у натуралистов, поддержавших дарвиновскую теорию. При этом исследователь преувеличивает быстроту и гладкость в принятии учения в научном сообществе. В нем, конечно, шли дискуссии, были столкновения различных взглядов.

Пытаясь объяснить быстрое согласие с учением об эволюции видов и желая опровергнуть дарвиновское видение, Данилевский и Страхов подвергают анализу мировоззренческие основания его теории. Повторим, оба мыслителя не отрицали изменчивость видов, они отрицали дарвиновскую теорию их происхождения. Причем в оценках учения Дарвина с мировоззренческих позиций Страхов следует за Данилевским. Быстрое принятие эволюционной теории, согласно Страхову, объясняется, в частности, и тем, что большинство натуралистов исповедуют материализм и пантеизм. Данилевский во введении к книге «Дарвинизм» утверждает, что по общему характеру этого учения оно как бы изымается «из области положительных наук и относится к области философии». Оба мыслителя понимают огромное мировоззренческое значение дарвинизма. Учение Дарвина овладело умами ученых всех специальностей и людей необразованных.

Согласно Данилевскому, можно выделить три формы мировоззрения. Критерием выделения у него является ответ на вопрос о разумной причине мира и об отношении этой причины к произведенному ею миру. Одни, по его мнению, «уподобляют отношение этой разумной причины к произведенному ею миру― “отношению человека к результатам его художественной или промышленной деятельности”». Такое объяснение дает начало различным формам деизма, в котором разумность мира объясняется целесообразностью замысла его устройства. Другие считают, что разум имманентен миру, что соответствует разновидностям пантеизма. В пантеизме разумность мира выводится из внутренней закономерности всех его явлений. Третьи, отрицая объективную разумность мира, «вкладывают эту разумность в созерцающее мир я». Это ― различные формы субъективного идеализма. Все три формы миросозерцания могут быть обозначены общим именем идеализм, ибо все они в объяснении мира прибегают к духовному началу, «господствующему над материей или даже совершенно ее устраняющему».

Особо выделяется мировоззрение, отрицающее существование духа, а следовательно, по мнению автора книги «Дарвинизм», и разумность мира. Под этим мировоззрением имелся в виду материализм в его механистической форме. Весь мир и человеческий разум здесь ― неизбежный и необходимый продукт существующих независимо друг от друга материи и движения, «действующих чисто механически, ― и тогда эта-то механическая необходимость, продуктом которой являемся и мы сами, и представляется нам как разумность» [8, c. 5]. С точки зрения Данилевского, такое объяснение было бы удовлетворительным, если бы могло быть применено ко всем формам и явлениям неорганической и органической природы. Но данное механистическое объяснение не приложимо к явлениям органического мира, ибо не объясняет «бесконечной разумности и целесообразности» в приспособлении живых организмов «к условиям неорганического мира, друг к другу и отдельных частей организмов-органов к целому». Интересно, что таким образом Данилевский, а вслед за ним Страхов отвечают активным пропагандистам эволюционного учения, в частности Геккелю, приписывавшим Дарвину механистическое объяснение. По их мнению, дарвинизм не вписывается в механистическое мировоззрение, ибо он заменил принцип механистической необходимости принципом абсолютной случайности. Они приходят к выводу, что у Дарвина принцип абсолютной случайности является верховным объяснительным началом органической природы, прежде всего такого свойства организмов, как целесообразность. Данилевский утверждает, что именно Дарвин первый провел систематически данный принцип через всю область самых сложных явлений.

Следует отметить, что критика дарвиновского учения отечественными мыслителями изнутри носит глубокий, серьезный характер. Они нащупали действительно слабые места в дарвиновском учении. Данилевский и Страхов были правы, в частности, в том, что у Дарвина преувеличивается роль случайности. В отличие от своих сторонников-популяризаторов Дарвин сам понимал, что теория многого не объясняет, следовательно, не носит законченного характера. Трудности, с которыми столкнулся классический дарвинизм, во многом были связаны с тем, что в XIX в. не были известны механизмы наследственности. Позже биология сделала огромные успехи: были открыты единицы наследственной информации ― гены, вскрыты физико-химические основы наследственности и изменчивости (РНК, ДНК, механизмы их репликации и т.д.). Была сформулирована СТЭ, в биологии в настоящее время ставится вопрос о необходимости теории третьего синтеза. Открытия говорили о том, что в механизме эволюции взаимодействуют необходимость и случайность. Обратим внимание, что, критикуя Дарвина за абсолютизацию случайности, Данилевский и Страхов исходили при этом из неверного понимания взаимодействия необходимости, закономерности и случайности, противопоставляя эти диалектические категории. Однако они предполагают друг друга, случайность есть проявление необходимости. Отечественные же критики исходили из того, что случайность исключает необходимость, закономерность.

Кроме того, на наш взгляд, можно сделать вывод, что Данилевский и Страхов не всегда объективны в анализе дарвиновского учения. В критике дарвинизма мыслители были мотивированы не только научными интересами, но и собственными социально-философскими, социально-политическими установками.

Список литературы

  1. Снетова Н.В. Философия Н.Н.Страхова (опыт интеллектуальной биографии) / Перм. гос. ун-т. Пермь, 2010. 352 с.
  2. Страхов Н.Н. Дурные признаки // Время. 1862. № 11, о. II. С. 158–172.
  3. Страхов Н.Н. Критические статьи об И.С. Тургеневе и Л.Н. Толстом. Изд. 4-е. Киев: Изд. И.П. Матченко, 1902. Т. 2. 434 с
  4. Тимирязев К.А. Сочинения. М.: Сельхозгиз, 1938. Т. V. 508 с.
  5. Страхов Н.Н. Из истории литературного нигилизма. СПб.: Тип. бр. Пантелеевых, 1890. 596 с.
  6. Страхов Н.Н. Борьба с Западом. СПб.: Тип. бр. Пантелеевых, 1890. Кн. 2. 567 с.
  7. Огурцов А.П. От натурфилософии к философии науки. М.: ИФРАН, 1995. 315 с.
  8. Данилевский Н.Я. Дарвинизм. Критическое исследование. СПб.: Изд-во Меркурия Елизаровича Комарова, 1885. Т. 1. 697 с.

Получено14.11.2016

Просьба ссылаться на эту статью в русскоязычных источниках следующим образом:

СнетоваН.В. Учение Чарльза Дарвина в критической рефлексии Николая Данилевского и Николая Страхова (из истории дарвинизма в России) // Вестник Пермского университета. Философия. Психология. Социология. 2017. Вып.1. С. 43–50.DOI: 10.17072/2078-7898/2017-1-43-50

Дата публикации: . Категория: Философия.

ДАРВИНИЗМ • Большая российская энциклопедия

ДАРВИНИ́ЗМ, тео­рия эво­лю­ции, ос­но­ван­ная на тру­дах Ч. Дар­ви­на, счи­тав­ше­го ес­те­ст­вен­ный от­бор, борь­бу за су­ще­ст­во­ва­ние и на­след­ст­вен­ную из­мен­чи­вость гл. фак­то­ра­ми ви­до­об­ра­зо­ва­ния и фор­ми­ро­ва­ния при­спо­соб­ле­ний (адап­та­ций) ор­га­низ­мов к ус­ло­ви­ям жиз­ни. В этом смыс­ле тер­мин «Д.» в 1889 пред­ло­жил ис­поль­зо­вать со­ав­тор ги­по­те­зы ес­те­ст­вен­но­го от­бо­ра А. Р. Уол­лес, под­чёр­ки­вая ве­ду­щее зна­че­ние тру­дов Дар­ви­на в её при­ня­тии био­ло­гич. со­об­ще­ст­вом. По­сле вы­хо­да в свет кни­ги Дар­ви­на «Про­ис­хо­ж­де­ние ви­дов пу­тём ес­те­ст­вен­но­го от­бо­ра…» (1859) тер­мин «Д.», по ини­циа­ти­ве Т. Г. Гекс­ли, ста­ли ис­поль­зо­вать как си­но­ним эво­лю­ци­он­но­го уче­ния. В та­ком смыс­ле его не­ред­ко трак­ту­ют в на­ши дни, от­но­ся к Д. про­бле­мы, ко­то­рые сам Дар­вин счи­тал не­дос­туп­ны­ми на­уч. по­зна­нию (напр., про­бле­ма про­ис­хо­ж­де­ния жиз­ни или по­яв­ле­ние но­вых ти­пов). Не­од­но­знач­ность тер­ми­на «Д.» свя­за­на с су­ще­ст­вен­ны­ми из­ме­не­ния­ми взгля­дов са­мо­го Дар­ви­на, раз­ви­ти­ем раз­лич­ных, под­час взаи­мо­ис­клю­чаю­щих взгля­дов в рам­ках эво­лю­ци­он­но­го уче­ния.

Д. впер­вые до­ка­зал ре­аль­ность эво­лю­ции и дал ес­теств.-на­уч. объ­яс­не­ние её ме­ха­низ­мов. Соз­да­нию Д. пред­ше­ст­во­ва­ли кон­цеп­ции Э. Дар­ви­на, Ж. Б. Ла­мар­ка и др., по­сту­ли­ро­вав­ших из­мен­чи­вость ви­дов (транс­фор­мизм), но не су­мев­ших вскрыть её при­чи­ны. Раз­ра­бот­ку сво­ей тео­рии Ч. Дар­вин на­чал в 1837 и в по­ис­ках при­чин по­яв­ле­ния но­вых ви­дов пе­ре­брал мно­же­ст­во ги­по­тез – от креа­цио­низ­ма, ут­вер­ждав­ше­го воз­мож­ность мно­го­крат­ных ак­тов тво­ре­ния ви­дов, до ла­мар­киз­ма. Важ­ным фак­то­ром в фор­ми­ро­ва­нии Д. ста­ло зна­ком­ст­во Дар­ви­на с лит-рой по ес­теств. ис­то­рии, до­ме­сти­ка­ции жи­вот­ных и рас­те­ний, по­ли­тич. эко­но­мии, со­цио­ло­гии, де­мо­гра­фии, ста­ти­сти­ке, фи­ло­со­фии нау­ки и осо­бен­но с идея­ми Т. Р. Маль­ту­са (о рос­те по­пу­ля­ции че­ло­ве­ка в гео­мет­рич. про­грес­сии) и А. Сми­та (о раз­де­ле­нии тру­да как ос­но­ве бо­гат­ст­ва на­ции). В ито­ге бы­ла сфор­му­ли­ро­ва­на ги­по­те­за ес­те­ст­вен­но­го от­бо­ра (1842). Од­на­ко её осн. по­ло­же­ния впер­вые бы­ли из­ло­же­ны в 1858 на за­се­да­нии Лин­не­ев­ско­го об-ва. То­гда же был про­чи­тан док­лад А. Р. Уол­ле­са, раз­ви­вав­ше­го сход­ные идеи. Но толь­ко по­сле вы­хо­да в свет «Про­ис­хо­ж­де­ния ви­дов…» их взгля­ды при­влек­ли все­об­щее вни­ма­ние, обо­зна­чив но­вый этап в раз­ви­тии био­ло­гии.

Суть Д. за­клю­ча­ет­ся в том, что ста­ти­стич. ме­ха­низ­мы – борь­ба за су­ще­ст­во­ва­ние и ес­те­ст­вен­ный от­бор – ве­дут к ди­вер­ген­ции (рас­хо­ж­де­нию при­зна­ков) ви­дов, ко­то­рая обес­пе­чи­ва­ет уве­ли­че­ние био­раз­но­об­ра­зия и наи­бо­лее пол­ное ис­поль­зо­ва­ние ре­сур­сов сре­ды. По­доб­ные пред­став­ле­ния со­гла­со­вы­ва­лись с уче­ни­ем об эко­но­ми­ке при­ро­ды и ба­лан­се ви­дов, до­ми­ни­ро­вав­шим то­гда в ес­теств. ис­то­рии. Это спо­соб­ст­во­ва­ло их бы­ст­ро­му при­ня­тию био­ло­гич. со­об­ще­ст­вом, ко­то­ро­му им­по­ни­ро­вал так­же ог­ром­ный фак­тич. ма­те­ри­ал из раз­ных от­рас­лей био­ло­гии, при­ве­дён­ный в обос­но­ва­ние Д. Важ­ную роль в фор­ми­ро­ва­нии Д. сыг­ра­ло уче­ние Ч. Лай­е­ля о гео­ло­гич. эво­лю­ции, со­глас­но ко­то­ро­му в про­шлом дей­ст­во­ва­ли те же фак­то­ры, что и на совр. эта­пе раз­ви­тия Зем­ли.

Д. ис­поль­зо­вал ог­ром­ное ко­ли­че­ст­во фак­тов об из­мен­чи­во­сти жи­вот­ных и рас­те­ний в при­ро­де и в ус­ло­ви­ях до­ме­сти­ка­ции. Ис­кус­ст­вен­ный от­бор, соз­на­тель­но про­во­ди­мый се­лек­цио­не­ра­ми для вы­ве­де­ния по­род жи­вот­ных и сор­тов рас­те­ний с цен­ны­ми хо­зяйств. при­зна­ка­ми, слу­жил ему мо­де­лью для до­ка­за­тель­ст­ва су­ще­ст­во­ва­ния ес­те­ст­вен­но­го от­бо­ра в при­ро­де, дей­ст­во­вав­ше­го так­же на ба­зе на­следств. из­мен­чи­во­сти. Ч. Дар­вин ис­хо­дил из то­го, что в при­ро­де ор­га­низ­мам свой­ст­вен­на по­сто­ян­ная борь­ба за су­ще­ст­во­ва­ние, скла­ды­ваю­щая­ся из их взаи­мо­дей­ст­вия с фак­то­ра­ми внеш­ней сре­ды (абио­ти­че­ски­ми и био­ти­че­ски­ми) и внут­ри­ви­до­вой кон­ку­рен­ции. Из-за раз­мно­же­ния ор­га­низ­мов в гео­мет­рич. про­грес­сии борь­ба за су­ще­ст­во­ва­ние ве­дёт к ги­бе­ли зна­чит. чис­ла осо­бей в ка­ж­дом по­ко­ле­нии. Дар­вин пред­по­ло­жил, что вы­жи­ва­ние не слу­чай­но и по­лез­ные на­следств. из­ме­не­ния по­па­да­ют под дей­ст­вие ес­те­ст­вен­но­го от­бо­ра, т. к. при этом вы­жи­ва­ют фор­мы, наи­бо­лее при­спо­соб­лен­ные к дан­ным ус­ло­ви­ям. В ре­зуль­та­те из­би­рат. вы­жи­вае­мо­сти ор­га­низ­мов и сум­ми­ро­ва­ния по­лез­ных из­ме­не­ний в те­че­ние мн. по­ко­ле­ний фор­ми­ру­ют­ся но­вые адап­та­ции и в ко­неч­ном счё­те воз­ни­ка­ют но­вые ви­ды, при­спо­соб­лен­ность ко­то­рых все­гда но­сит от­но­сит. ха­рак­тер. До­во­ды, при­во­ди­мые Дар­ви­ном в поль­зу эво­лю­ции, а так­же воз­мож­ность эм­пи­рич. про­вер­ки ги­по­те­зы ес­те­ст­вен­но­го от­бо­ра убе­ди­ли био­ло­гов в пер­спек­ти­вах ес­теств.-на­уч. объ­яс­не­ния це­ле­со­об­раз­но­сти жи­вых су­ществ. Раз­ра­бо­тан­ный им прин­цип ди­вер­ген­ции объ­яс­нял ие­рар­хию так­со­нов и по­зво­лял про­вес­ти их фи­ло­ге­не­тич. клас­си­фи­ка­цию.

Не уча­ст­вуя в дис­кус­си­ях ме­ж­ду сто­рон­ни­ка­ми и про­тив­ни­ка­ми эво­лю­ции, Ч. Дар­вин вни­ма­тель­но ана­ли­зи­ро­вал все воз­ра­же­ния «про­тив» и ис­кал контр­ар­гу­мен­ты, вно­ся не­об­хо­ди­мые уточ­не­ния и из­ме­не­ния в свои рас­су­ж­де­ния. Он стал до­пус­кать (1872), что пря­мое влия­ние сре­ды, а так­же уп­раж­не­ние и не­уп­раж­не­ние ор­га­нов мо­гут слу­жить фак­то­ра­ми, спо­соб­ст­вую­щи­ми воз­ник­но­ве­нию и ак­ку­му­ля­ции по­лез­ных на­сле­дуе­мых при­зна­ков. Имен­но позд­ние воз­зре­ния Дар­ви­на при­ня­то на­зы­вать клас­си­че­ским дар­ви­низ­мом.

По­сле вы­хо­да в свет «Про­ис­хо­ж­де­ния ви­дов…» сфор­ми­ро­ва­лась груп­па био­ло­гов, ко­то­рые, за­щи­щая идею эво­лю­ции, счи­та­ли се­бя дар­ви­ни­ста­ми, хо­тя да­ле­ко не все бе­зо­го­во­роч­но при­ня­ли все по­ло­же­ния о ве­ду­щей ро­ли от­бо­ра в эво­лю­ции: Г. У. Бейтс, Т. Г. Гекс­ли, Дж. Гу­кер, А. Р. Уол­лес (Ве­ли­ко­бри­та­ния), Э. Гек­кель, Ф. Мюл­лер (Гер­ма­ния), А. О. Ко­ва­лев­ский и В. О. Ко­ва­лев­ский, И. И. Меч­ни­ков, К. А. Ти­ми­ря­зев (Рос­сия), А. Грей (США). В спо­рах с ан­ти­эво­лю­цио­ни­ста­ми они ещё не ка­са­лись во­про­са о при­чи­нах эво­лю­ции, а со­сре­до­то­чи­лись на до­ка­за­тель­ст­вах её ре­аль­но­сти. Их про­тив­ни­ка­ми вы­сту­па­ли не­ко­то­рые круп­ные па­лео­нто­ло­ги (Ж. Л. Р. Агас­сис, Р. Оу­эн) и био­ло­ги (Р. Вир­хов, П. Ж. М. Флу­ранс и др.), от­стаи­вав­шие пред­став­ле­ния о по­сто­ян­ст­ве ви­дов. Бур­ное раз­ви­тие Д. вы­тес­ни­ло из био­ло­гии креа­цио­низм и ут­вер­ди­ло эво­люц. ме­то­до­ло­гию. Тра­диц. от­рас­ли био­ло­гии (сис­те­ма­ти­ка, био­гео­гра­фия, мор­фо­ло­гия, эм­брио­ло­гия, фи­зио­ло­гия, па­лео­нто­ло­гия) по­лу­чи­ли но­вое со­дер­жа­ние, в их рам­ках сфор­ми­ро­ва­лись эво­люц. на­прав­ле­ния. Та­кое ре­фор­ми­ро­ва­ние био­ло­гии обыч­но на­зы­ва­ют «дар­ви­нов­ской ре­во­лю­ци­ей».

Од­на­ко, при­няв идею эво­лю­ции, био­ло­ги по-раз­но­му от­не­слись к Д. От­сут­ст­вие во 2-й пол. 19 в. зна­ний о сущ­но­сти и струк­ту­ре ви­дов, свя­зей ис­то­рич. раз­ви­тия ор­га­низ­мов с ин­ди­ви­ду­аль­ным, струк­ту­ре ви­дов и т. д. по­слу­жи­ло ос­новой кри­тич. от­но­ше­ния к Д. В па­ле­он­то­ло­гии, сис­те­ма­ти­ке, мор­фо­ло­гии и эм­брио­ло­гии шёл слож­ный про­цесс со­гла­со­ва­ния идеи эво­лю­ции с преж­ни­ми па­ра­диг­ма­ми. Ряд учё­ных и ре­лиг. мыс­ли­те­лей, вво­дя идею эво­лю­ции в тео­ло­гич. или те­лео­ло­гич. ми­ро­воз­зре­ние, счи­та­ли, что Ч. Дар­вин не­вер­но ука­зал при­чи­ны эво­лю­ции. От­ли­чия в от­но­ше­ни­ях к Д. обу­слов­ли­ва­лись и нац. тра­ди­ция­ми. Ес­ли во Фран­ции вплоть до 1970 до­ми­ни­ро­ва­ли не­ола­мар­ки­ст­ские кон­цеп­ции эво­лю­ции (в США они про­су­ще­ст­во­ва­ли до нач. 1930-х гг.), то Гер­ма­ния и Рос­сия уже в кон. 19 в. пре­тен­до­ва­ли на зва­ние «вто­рой ро­ди­ны Д.». В то же вре­мя глав­ное, что ус­вои­ли нем. био­ло­ги в Д., – это борь­ба за су­ще­ст­во­ва­ние, ко­то­рую трак­то­ва­ли бу­к­валь­но, как гру­бое, фи­зич. столк­но­ве­ние с по­дав­ле­ни­ем или унич­то­же­ни­ем кон­ку­рен­та. Боль­шин­ст­во же рос. эво­лю­цио­ни­стов (напр., А. Н. Бе­ке­тов) счи­та­ли борь­бу за су­ще­ст­во­ва­ние не­удач­ной ме­та­фо­рой, за­труд­няв­шей по­ни­ма­ние при­чин эво­лю­ции, под­чёр­ки­вая ве­ду­щее зна­че­ние во взаи­мо­дей­ст­вии ор­га­низ­мов од­но­го ви­да коо­пе­ра­ции и взаи­мо­по­мощи (К. Ф. Кесс­лер). Ес­ли Дар­вин гл. вни­ма­ние уде­лял фак­то­рам и при­чи­нам эво­лю­ции, то ин­те­ре­сы боль­шин­ст­ва его по­сле­до­ва­те­лей кон­цен­три­ро­ва­лись на про­бле­ме про­ис­хо­ж­де­ния круп­ных так­со­нов и родств. свя­зей ме­ж­ду ни­ми, по­ис­ках пе­ре­ход­ных форм, ус­та­нов­ле­нии пу­тей и за­ко­но­мер­но­стей фи­ло­ге­не­за и фак­то­ров мак­ро­эво­лю­ции (ре­ка­пи­ту­ля­ция, не­об­ра­ти­мость эво­лю­ции, сме­на функ­ций), а ко­неч­ную цель эво­люц. ис­сле­до­ва­ний ви­де­ли в по­строе­нии ро­до­слов­но­го дре­ва.

С сер. 1870-х гг. на­ча­лась диф­фе­рен­циа­ция взгля­дов внут­ри Д. Воз­ник­ло эк­лек­тич. со­че­та­ние Д. с ла­мар­киз­мом (гек­ке­лев­ский дар­ви­низм, или ла­мар­ко­дар­ви­низм), сто­рон­ни­ки ко­то­ро­го счи­та­ли на­сле­до­ва­ние при­об­ре­тае­мых при­зна­ков да­же бо­лее важ­ным фак­то­ром эво­лю­ции, чем от­бор. Как ре­ак­ция на не­го в сер. 1880-х гг. воз­ник нео­дар­ви­низм, у ис­то­ков ко­то­ро­го сто­ял А. Вейс­ман, счи­тав­ший, что все при­зна­ки ор­га­низ­мов мо­гут быть объ­яс­не­ны от­бо­ром; он впер­вые ка­те­го­ри­че­ски от­верг воз­мож­ность на­сле­до­ва­ния при­об­ре­тён­ных при­зна­ков и экс­пе­ри­мен­таль­но до­ка­зал не­воз­мож­ность на­сле­до­ва­ния ме­ха­нич. по­вре­ж­де­ний. Поя­ви­лись и ан­ти­дар­ви­нов­ские кон­цеп­ции эво­лю­ции (не­ола­мар­кизм, те­ле­оге­нез, не­ока­та­ст­ро­физм), ав­то­ры ко­то­рых или от­вер­га­ли ре­аль­ность ес­те­ст­вен­но­го от­бо­ра, или от­во­ди­ли ему функ­цию эли­ми­на­ции не­жиз­не­спо­соб­ных осо­бей и вы­ми­ра­ния ви­дов.

С пе­ре­от­кры­ти­ем за­ко­нов Г. Мен­де­ля, ус­та­но­вив­ше­го дис­крет­ный ха­рак­тер на­след­ст­вен­ной из­мен­чи­во­сти, под­твер­жде­но клю­че­вое по­ло­же­ние Д. о ве­ду­щей ро­ли на­след­ст­вен­ной из­мен­чи­во­сти в эво­лю­ции. При этом взаи­мо­от­но­ше­ния Д. с мен­де­лиз­мом на­ча­лись с ост­ро­го столк­но­ве­ния, т. к. ран­ние ге­не­ти­ки по­сту­ли­ро­ва­ли не­за­ви­си­мость ге­нов от внеш­них фак­то­ров и воз­мож­ность эво­лю­ции за счёт му­та­ций без уча­стия ес­те­ст­вен­но­го от­бо­ра (Х. Де Фриз, В. Ио­ган­сен, У. Бэт­сон, Я. Лот­си). Не­уда­чи по­пы­ток экс­пе­ри­мен­таль­но до­ка­зать на­сле­до­ва­ние при­об­ре­тён­ных свойств по­бу­ди­ли мн. сис­те­ма­ти­ков ис­кать пу­ти син­те­за клас­сич. Д. с ге­не­ти­кой (напр., Э. Майр). В то же вре­мя прин­цип на­сле­до­ва­ния при­об­ре­тае­мых при­зна­ков по­лу­чил по­ли­тич. под­держ­ку в СССР, став крае­уголь­ным по­ло­же­ни­ем по­строе­ний Т. Д. Лы­сен­ко, рек­ла­ми­ро­вав­ше­го их как «со­вет­ский твор­че­ский Д.», а на са­мом де­ле пред­став­ляв­шие со­бой при­чуд­ли­вую смесь прин­ци­пов разл. эво­лю­ци­он­ных уче­ний с на­тур­фи­ло­соф­ски­ми пред­став­ле­ния­ми. Д. был не­при­ем­лем для мн. учё­ных Гер­ма­нии, т. к. ряд его по­ня­тий и по­ло­же­ний на гос. уров­не бы­ли ис­поль­зо­ва­ны для обос­но­ва­ния ра­со­вой ги­гие­ны, ев­ге­ни­ки и идео­ло­гии на­цио­нал-со­циа­лиз­ма. Д. про­дол­жал ос­та­вать­ся ос­но­вой мн. ис­сле­до­ва­ний мак­ро­эво­лю­ции, в ре­зуль­та­те ко­то­рых бы­ли ус­та­нов­ле­ны важ­ные осо­бен­нос­ти пре­об­ра­зо­ва­ния ор­га­нов и функ­ций, соз­да­на тео­рия фи­л­эм­бри­ге­не­зов, вы­де­ле­ны осн. фор­мы и на­прав­ле­ния эво­лю­ции (П. П. Суш­кин, О. Ч. Марш, А. Н. Се­вер­цов, Б. М. Ко­зо-По­лян­ский, Л. А. Ор­бе­ли, В. А. До­гель, А. А. Па­ра­мо­нов).

Син­тез ге­не­ти­ки и Д. про­изо­шёл в 1920–1930-х гг. (С. Райт, Р. Фи­шер, Дж. Хол­дейн, С. С. Чет­ве­ри­ков). В ито­ге сфор­ми­ро­вал­ся совр. Д. (или син­те­ти­че­ская тео­рия эво­лю­ции), скон­цент­ри­ро­вав­ший осн. вни­ма­ние на про­бле­мах мик­ро­эво­лю­ции и ви­до­об­ра­зо­ва­ния (Ф. Г. До­б­ржан­ский, И. И. Шмаль­гау­зен, Дж. Хакс­ли, Э. Майр, Дж. Симп­сон, Н. В. Ти­мо­фе­ев-Ре­сов­ский и др.). Пред­став­ле­ния о ес­те­ст­вен­ном от­бо­ре как фак­то­ре, на­прав­ляю­щем эво­лю­цию, и о по­пу­ля­ции как её эле­мен­тар­ной еди­ни­це ста­ли тео­ре­тич. стерж­нем это­го син­те­за. В мно­го­числ. ис­сле­до­ва­ни­ях бы­ло по­ка­за­но, что под кон­тро­лем от­бо­ра на­хо­дят­ся раз­но­об­раз­ные при­зна­ки ор­га­низ­мов, в т. ч. и са­ми фак­то­ры эво­лю­ции. В то же вре­мя ста­ло по­нят­но, что от­бор име­ет де­ло не с еди­нич­ны­ми ге­на­ми или при­зна­ка­ми, а с це­лы­ми фе­но­ти­па­ми. Ус­пе­хи в изу­че­нии мик­ро­эво­лю­ции и ви­до­об­ра­зо­ва­ния по­зво­ли­ли совр. Д. стать до­ми­ни­рую­щей па­ра­диг­мой в био­ло­гии, на ба­зе ко­то­рой по­строе­ны учеб­ные кур­сы (в шко­лах, ву­зах) по эво­лю­ци­он­ной тео­рии во мно­гих стра­нах (в СССР этот пред­мет на­зы­вал­ся дар­ви­низ­мом).

Но­вей­ший этап в раз­ви­тии Д. свя­зан с ши­ро­ким ис­поль­зо­ва­ни­ем дан­ных мо­ле­ку­ляр­ной био­ло­гии, ко­то­рые по­зво­ли­ли по­нять ме­ха­низм на­следств. из­мен­чи­во­сти, уточ­нить ге­неа­ло­гич. от­но­ше­ния в так­со­но­мии. Дис­кус­сии во­круг кон­цеп­ции «ней­траль­ной эво­лю­ции» и «пре­ры­ви­сто­го рав­но­ве­сия» по­ка­за­ли, что совр. Д. со­вмес­тим с та­ки­ми ме­ха­низ­ма­ми ви­до­об­ра­зо­ва­ния, как му­та­ции ре­гу­ля­тор­ных ге­нов, дрейф ге­нов, бы­ст­рые пре­об­ра­зо­ва­ния пе­ри­фе­рий­ных по­пу­ля­ций и кон­ку­рен­ция ви­дов, а так­же с дан­ны­ми о том, что боль­шин­ст­во за­мен нук­лео­ти­дов в ДНК не име­ли адап­тив­но­го зна­че­ния. Бы­ло при­зна­но, что эво­лю­ция мо­ле­ку­ляр­ных струк­тур про­те­ка­ет в рам­ках еди­но­го эво­лю­ци­он­но­го про­цес­са, со­вер­шаю­ще­го­ся на всех уров­нях ор­га­ни­за­ции жи­во­го, но его дви­жу­щие си­лы при­уро­че­ны к по­пу­ля­ци­он­но-ви­до­во­му уров­ню, на ко­то­ром и про­ис­хо­дит (в рам­ках био­це­но­ти­че­ских взаи­мо­дей­ст­вий) окон­ча­тель­ная ап­ро­ба­ция эво­лю­ци­он­ных нов­шеств.

Не­ре­шён­ные про­бле­мы мак­ро­эво­лю­ции по­ро­ж­да­ют всё но­вые и но­вые ва­ри­ан­ты кри­ти­ки Д. Она обыч­но свя­за­на с по­пыт­ка­ми при­пи­сать ему не­кие не­зыб­ле­мые «ка­но­ны» или «по­сту­ла­ты», как пра­ви­ло не свя­зан­ные с кон­цеп­ци­ей ес­те­ст­вен­но­го от­бо­ра как ве­ду­ще­го фак­то­ра эво­лю­ции. В ре­зуль­та­те по­яв­ля­ют­ся кни­ги с бро­ски­ми на­зва­ния­ми «Эво­лю­ция без Дар­ви­на», «Эво­лю­ция про­тив Дар­ви­на», «Эво­лю­ция не по Дар­ви­ну» и т. д. Бо­лее то­го, в США сфор­ми­ро­ва­лось мощ­ное об­ществ.-ре­лиг. дви­же­ние креа­цио­ни­стов, ко­то­рые пы­та­ют­ся оп­ро­верг­нуть сам факт эво­лю­ции и тре­бу­ют за­пре­тить пре­по­да­ва­ние Д. как не­до­ка­зан­ной ги­по­те­зы. По­сто­ян­но пуб­ли­ку­ют­ся по­пу­ляр­ные кни­ги под на­зва­ния­ми «Лож­ный путь Дар­ви­на», «Ошиб­ка Дар­ви­на», «За­го­вор Дар­ви­на», «Дар­вин под след­ст­ви­ем». При этом по­дав­ляю­щее боль­шин­ст­во совр. био­ло­гов от­вер­га­ют «тео­рию ра­зум­но­го Тво­ре­ния», при­ни­ма­ют ре­аль­ность эво­лю­ции в це­лом и ес­те­ст­вен­но­го от­бо­ра в ча­ст­но­сти и де­мон­стри­ру­ют, что до­ка­за­тель­ст­ва «на­уч­но­го креа­цио­низ­ма» стро­ят­ся на не­пра­виль­ном по­ни­ма­нии совр. Д. или же на умыш­лен­ном ис­ка­же­нии ис­ти­ны. Ка­то­лич. цер­ковь, при­знав­шая совр. Д. при­ем­ле­мой на­уч. тео­ри­ей (Ио­анн Па­вел II, 1996) и не­об­хо­ди­мость его изу­че­ния (Бе­не­дикт XVI, 2006), счи­та­ет ду­шу че­ло­ве­ка про­дук­том Бо­же­ст­вен­но­го тво­ре­ния.

В те­че­ние всей сво­ей ис­то­рии Д. под­вер­гал­ся жё­ст­кой кри­ти­ке пре­ж­де все­го по ре­ли­ги­оз­ным, фи­ло­соф­ским, идео­ло­гич. и по­ли­тич. со­об­ра­же­ни­ям. Для про­тив­ни­ков Д. осо­бен­но не­при­ем­ле­мым бы­ло стрем­ле­ние ис­поль­зо­вать за­ко­ны био­ло­гич. эво­лю­ции для усо­вер­шен­ст­во­вания об­ще­ст­ва, за что ра­то­вал ини­циа­тор со­ци­ал-дар­ви­низ­ма Г. Спен­сер. Идеи пе­ре­стро­ить об­ществ. нау­ки на прин­ци­пах Д. вско­ре при­об­ре­ли по­пу­ляр­ность в со­цио­ло­гии, ис­то­рии, эти­ке, тео­рии по­зна­ния и фи­ло­со­фии. Ес­те­ст­вен­ным от­бо­ром и борь­бой за су­ще­ст­во­ва­ние объ­яс­ня­ли со­ци­аль­ную струк­ту­ру об­ще­ст­ва, со­ци­аль­ное не­ра­вен­ст­во, кон­ку­рен­цию, клас­со­вую борь­бу и т. д. (нем. со­цио­ло­ги Л. Гум­п­ло­вич, Г. Рат­цен­хо­фер, А. Шефф­ле) и пред­ла­га­ли при­сту­пить к се­лек­ции лю­дей ра­ди со­хра­не­ния ге­не­тич. здо­ро­вья че­ло­ве­че­ст­ва (нем. ра­со­вые ги­гие­ни­сты А. Плётц, Ф. Шаль­май­ер). Не­ред­ко Д. ис­поль­зо­ва­ли для обос­но­ва­ния ра­сиз­ма (Л. Вольт­ман в Гер­ма­нии, Ж. Ла­пу­жа во Фран­ции, Х. Чем­бер­лен в Ве­ли­ко­бри­та­нии), био­ло­гич. де­тер­ми­на­ции пси­хи­ки и по­ве­де­ния че­ло­ве­ка (Ч. Лом­бро­зо, англ. со­цио­лог У. Бедж­гот), эти­ки (в т. ч. К. Ло­ренц, Б. Л. Ас­тау­ров), веч­но­сти эко­но­мич. кон­ку­рен­ции (Э. Кар­не­ги и Дж. Д. Рок­фел­лер, США). По ме­ре ук­ре­п­ле­ния Д. в био­ло­гии разл. по­ли­тич. идео­ло­гии всё ча­ще ис­поль­зо­ва­ли его для обос­но­ва­ния сво­их про­грамм и взгля­дов, по­рой диа­мет­раль­но про­ти­во­по­лож­ных. Там, где ли­бе­рал Г. Спен­сер ус­мат­ри­вал борь­бу за су­ще­ст­во­ва­ние, анар­хист П. А. Кро­пот­кин ви­дел коо­пе­ра­цию и взаи­мо­по­мощь, а ком­му­нист К. Маркс уве­рял, что Д. яв­ля­ет­ся ес­теств.-ис­то­рич. ос­но­вой его воз­зре­ний. Од­ни рас­смат­ри­ва­ли Д. как ос­во­бо­ж­де­ние от ре­ли­гии, дру­гие – как про­слав­ле­ние муд­ро­сти Бо­га, дав­ше­го столь со­вер­шен­ные за­ко­ны и ме­ха­низ­мы эво­лю­ции. Вме­сте с тем прин­цип от­бо­ра, как глав­но­го ме­ха­низ­ма по­ис­ка вер­ных ре­ше­ний, дав­но вы­шел за рам­ки био­ло­гии и ши­ро­ко ис­поль­зу­ет­ся в ки­бер­не­ти­ке, вы­чис­ли­тель­ной тех­ни­ке. Д. вы­звал од­ну из важ­ней­ших ин­тел­лек­ту­аль­ных ре­во­лю­ций в ис­то­рии че­ло­ве­че­ст­ва. Тео­рия ес­те­ст­вен­но­го от­бо­ра яв­ля­ет­ся ос­но­вой совр. эво­люц. пред­став­ле­ний, а гра­ни­цы её при­ме­ни­мо­сти бу­дут оп­ре­де­лять­ся в хо­де даль­ней­ше­го раз­ви­тия нау­ки.

«Скорее всего, украли». В Кембридже ищут бесценные блокноты Дарвина, пропавшие 20 лет назад

  • Ребекка Джонс
  • Корреспондент Би-би-си по вопросам искусства

Автор фото, Cambridge University Library

Подпись к фото,

Современные представления о развитии всего живого на Земле основаны на теории эволюции Дарвина

Библиотека Кембриджского университета призналась, что ее сотрудники уже 20 лет не могут найти две важнейших записных книжки Чарльза Дарвина. Их стоимость может составлять несколько миллионов долларов.

В одном из блокнотов была сделана знаменитая первая версия рисунка «Древо жизни» со словами «Я думаю» (I think) вверху страницы. На этом рисунке ученый впервые попытался представить свои размышления о взаимодействии между разными видами одного рода, которые впоследствии легли в основу его теории эволюции.

После долгих и тщательных поисков нынешнее руководство библиотеки пришло к выводу, что блокноты, вероятнее всего, были украдены. Библиотека выразила сожаление, что к делу вовремя не привлекли полицию, и теперь просит откликнуться всех, у кого могут быть сведения о пропавших артефактах.

«Это просто ужасно, — сказала Би-би-си глава Кембриджской библиотеки Джессика Гарднер. — Мы сделаем все возможное, чтобы выяснить, что произошло».

Блокноты Дарвина были в красных кожаных переплетах и хранились в специально для них сделанной коробке синего цвета.

Как пропали блокноты

Последний раз сотрудники библиотеки видели их в ноябре 2000. Тогда кто-то из сотрудников университета попросил принести их из хранилища для особо ценных рукописных документов, чтобы сфотографировать. Блокноты доставили в студию, которая находилась во временном помещении на территории библиотеки, поскольку в здании тогда шел ремонт.

Автор фото, Cambridge University Library

Подпись к фото,

В одном из пропавших блокнотов — знаменитый набросок «древа жизни»

Но через два месяца, во время плановой проверки, на месте их не нашли. «Мы знаем, что их сфотографировали в ноябре, — говорит Гарднер. — Но нам совершенно неизвестно, что случилось в период между этим моментом и январем 2001-го, когда их не оказалось на обычном месте на полках хранилища. И, к сожалению, больше никакой информации у нас нет».

В то время сотрудники библиотеки думали, что блокноты на самом деле вернули, но разместили их в другом месте. «Мои предшественники искренне считали, что их по ошибке поставили на неправильную полку и они найдутся», — объясняет Гарднер, которая возглавила библиотеку Кембриджского университета в 2017 году.

За прошедшие годы сотрудники библиотеки не раз прочесывали различные отделы хранилища в попытках найти блокноты, но результатов поиски не принесли.

Учитывая размеры Кембриджской библиотеки, это неудивительно. Там находится более 10 млн документов, в том числе карт, манускриптов и других артефактов, а общая длина полок составляет более 200 км.

В начале 2020 года сотрудники библиотеки совершили последнюю попытку найти артефакты. Они вручную проверили содержимое 189 коробок, содержащих книги, рисунки и письма Дарвина, но бесценных блокнотов в красных кожаных переплетах так и не обнаружили.

Тогда Гарднер решила, что пришла пора признать: блокноты не просто где-то завалялись и сами по себе не найдутся. «С тяжелым сердцем я поняла, что мы сделали неправильные выводы. Эти блокноты, скорее всего, украли», — говорит она.

«У кого-то под кроватью»

По словам нынешней главы библиотеки Кембриджского университета, ее предшественники совершили большую ошибку, когда исключили возможность воровства.

Автор фото, Cambridge University Library

Подпись к фото,

Если вам что-либо известно о двух блокнотах в красных переплетах, хранившихся в синей коробочке, музей просит поделиться этой информацией

За прошедшие 20 лет меры безопасности в библиотеке существенно ужесточились. «Сейчас, если бы потерялся артефакт такой значимости и ценности, мы обратились бы в полицию», — говорит Гарднер.

Полиция Кембриджа уже осведомлена о произошедшем, блокноты также занесены в международный регистр пропавших артефактов и в базу похищенных объектов искусства Интерпола.

При этом глава кембриджской библиотеки не исключает, что блокноты все еще могут быть найдены где-то в здании — но на полный осмотр всех полок и хранилищ уйдет пять лет.

А пока она призывает на помощь общественность, бывших сотрудников и ученых — всех, кто может что-то знать о двух блокнотах в красных кожаных переплетах, — поделиться информацией с библиотекой по имейлу* или обратиться в полицию Кембриджа.

«Есть вероятность, что они лежат у кого-то под кроватью, и это самый лучший для нас вариант. Возможно, кто-то понял, что продать их невозможно, или просто держит их у себя, — говорит Джессика Гарднер. — Теперь можно, ничем не рискуя, связаться с нами по этому поводу, возможно даже анонимно».

Что было в пропавших блокнотах

В июле 1837 года, когда Чарльзу Дарвину было 28 лет, он сделал первый набросок «древа жизни» в попытке схематически описать взаимоотношения видов на Земле.

Автор фото, Cambridge University Library

Подпись к фото,

«Происхождение видов путём естественного отбора» и «Происхождение человека» — две наиболее значимые работы Дарвина

Дарвин находился в своем доме в Лондоне, куда он только что вернулся с Галапагосских островов на борту корабля «Бигль». В этот момент ученый работал над идеями, которые пришли к нему во время этого путешествия.

«В этих блокнотах Дарвин сделал первые попытки задаться вопросом о происхождении видов, — объясняет Джим Секорд, ученый из Кембриджского университета. — Эти записи помогают буквально увидеть, как он мыслил. Там есть множество пометок о самых разных данных, с которыми он работает. Становится понятно, как он очень быстро пропускал через себя все эти идеи, чувствуется его интеллектуальная энергия».

Спустя более 20 лет Дарвин поместил более подробную и проработанную версию «древа жизни» в своей знаменитой книге «Происхождение видов путём естественного отбора». Эта научная работа, которая заложила основы эволюционной биологии, была опубликована в 1859 году.

По его словам, потеря настолько важного артефакта была бы настоящей трагедией.

Революционная теория

Британский ученый-натуралист Чарльз Дарвин своими работами изменил существовавшее в начале XIX века представление об окружающем мире и положил начало эволюционной биологии.

Для просмотра этого контента вам надо включить JavaScript или использовать другой браузер

Подпись к видео,

Как Чарльз Дарвин пришел к теории эволюции

Когда была опубликована его книга «Происхождение видов путём естественного отбора», многие отнеслись к ней с большой долей скепсиса, так как она противоречила убеждению о том, что мир и все живые существа в нем созданы Богом.

В 1871-м вышла вторая книга Дарвина, в которой он применил теорию эволюции к человеку, предположив, что у людей и обезьян общие предки.

Теория Дарвина остается основополагающей для современных представлений о мире.

* Всем, кому что-то известно о местонахождении блокнотов Дарвина, Кембриджская библиотека просит написать по электронной почте по адресу [email protected] или обратиться в полицию Кембриджа.

«Обезьянье дело»: как теория эволюции через суд пробивалась в школы

21 марта 1925 года, то есть ровно 89 лет назад, в штате Теннесси был принят закон, запрещавший преподавать в общественных учебных заведениях дарвиновскую теорию происхождения человека. Он получил название «Закона Батлера» – по имени своего автора Джона Вашингтона Батлера. «Закон Батлера» был призван защитить религию и теологический взгляд на происхождение человека от, как говорил тогда сочинитель текста, унизительных измышлений науки, пытающейся связать человека родственными узами с существами более низкого порядка – обезьянами.

Теория Дарвина была запрещена во всех государственных школах и университетах в Теннесси, хотя и не вся целиком: «Для любого учителя будет нарушением закона преподавать в любом из университетов, средних школ и всех других школ штата, которые частично или полностью существуют за счет общественных фондов штата, теорию, отрицающую создание Богом человека, как тому учит Библия, и рассказывать вместо этого о происхождении человека от животных более низкого порядка». Таким образом, запрет распространялся не на всю теорию эволюции, а лишь на ту ее часть, которая была посвящена генезису человека. Распространение в учебных заведениях сведений, портящих родословную homo sapiens, каралось штрафом от $100 до $500.

Автор закона, фермер Джон Батлер, состоявший в палате представителей, изначально имел о теории эволюции лишь приблизительное представление. «Я не знал ничего об эволюции, – признавался Батлер, – Я лишь читал в газетах о том, как мальчики и девочки приходят домой и рассказывают папам и мамам, что Библия – это полная чушь». Тогда Батлер решил бороться за сохранение веры. Помимо страшных заметок в газетах, на этот шаг его толкнул лидер христианских фундаменталистов Уильям Дженнингс Брайан: фермер прочитал копию лекции Брайана «Правдива ли Библия?», а потом взялся и за работы Дарвина и нашел их весьма опасными для религии. Сам Брайан, отчасти вдохновивший Батлера, был убежденным сторонником законопроекта и выразил губернатору штата Остину Пию, подписавшему закон, благодарность в таких выражениях: «Христианские родители штата у вас в долгу за спасение их детей от отравляющего воздействия недоказанных теорий». В истории антиэволюционного закона Брайан проявил себя не только как оратор, но и как юрист: он выступал на стороне обвинения в нашумевшем деле «Штат Теннесси против Джона Томаса Скоупса», известном также как «Обезьяний процесс». Произошло это вскоре после вступления в силу «Закона Батлера», а именно в мае-июне 1925 года.

Обвиняемым в нарушении закона был Джон Томас Скоупс – преподаватель в средней школе в городке Дейтон, штат Теннесси. Скоупс и сам не был вполне уверен, что, действительно, преподавал именно эволюционную теорию происхождения человека, но ради общего блага решил не спорить и отправиться в суд в качестве обвиняемого. Тому поспособствовали несколько факторов, вернее, несколько заинтересованных в таком процессе объединений. Во-первых, Американский союз защиты гражданских свобод (American Civil Liberties Union, ACLU), который спонсировал тяжбу любого, кто будет обвиняться в нарушении «Закона Батлера». Во-вторых, на развитие событий повлиял кружок местных энтузиастов: в апреле 1925 года управляющий компанией по добыче угля и железа, Джордж Раплейи, суперинтендант, заведующий школами, Уолтер Уайт и юрист Сью К. Хикс встретились в «Аптеке Робинсона» и на этом камерном собрании решили, что дело, в котором будет оспорен «Закон Батлера», даст городку известность, которая так необходима ему и членам этой маленькой группы, которые могут заработать на славе их местечка. Они договорились с 24-летним Скоупсом, что он будет участвовать в судебном процессе в качестве обвиняемого. Сам будущий обвиняемый усомнился, что, на самом деле, нарушил закон, однако припомнил, что вроде как проходил с классом главу учебника, посвященную эволюции. Как бы то ни было, Скоупс заявил: «Если вы сможете доказать, что я преподавал эволюцию и что я могу проходить по делу в качестве обвиняемого, я охотно предстану перед судом».

Преподаватель предупредил учеников, чтобы они не боялись свидетельствовать против него, и у следствия набрались показания трех детей против учителя. Джона Скоупса обвинили в нарушении «Закона Батлера», но под арест, как того требовал закон, обвиняемого не отправили, поскольку за него тут же внес залог в $500 владелец газеты The Baltimore Sun Пол Паттерсон. Изначально обвинителями выступали местные юристы и друзья Скоупса, братья Герберт и Сью Хикс, но потом обвинение возглавил Том Стьюарт, который впоследствии стал сенатором. Он взял в помощники местного юриста Гордона МакКензи, а потом команду стал консультировать и направлять Уильям Дженнингс Брайан – он с большой охотой согласился принять участие в процессе, хотя уже 36 лет не вел ни одного дела. Защиту возглавил известный адвокат и руководитель Американского союза гражданских свобод Клэренс Сьюард Дэрроу. Освещали процесс журналисты со всего мира, включая Генри Луиса Менкена, писавшего для The Baltimore Sun. Менкен также оплатил часть расходов защиты и наградил дело такими вошедшими в историю титулами как «Обезьяний процесс» и «Дело Скоупса-неверующего».

Первоначально сторона защиты планировала противостоять «Закону Батлера» на том основании, что он нарушает права учителя и свободу преподавания, однако с течением процесса стратегия изменилась, и первый аргумент, с которым защита выступила в суде, утверждал, что теория эволюции не противоречит библейской истории начала человечества – такой взгляд позднее получил название теистического эволюционизма. Для защиты этого мнения Дэрроу пригласил восемь экспертов по теории эволюции. Однако судья позволил выступить устно только одному, а остальных попросил изложить свои взгляды в письменных заявлениях, чтобы потом можно было использовать их на этапе апелляции. На открытии процесса судья Джон Ролстон процитировал Библию, а присяжным заседателям дал инструкции оценивать не закон (чему, по сути, было посвящено разбирательство), а наличие или отсутствие его нарушения в деле.

На шестой день у адвокатов кончились свидетели. Судья объявил показания экспертов со стороны защиты не относящимися к сути дела и оскорбительными для Библии, потому постановил не доводить их до сведения жюри присяжных, которое отсутствовало во время выступления защиты. Тогда Дэрроу сделал неожиданный ход: поскольку всех экспертов защиты отвергли, пускай в качестве свидетеля-эксперта выступит фундаменталист Брайан. Юрист согласился при условии, что и Дэрроу, в таком случае, выступит свидетелем обвинения.

На седьмой день Брайан выступал перед судом в роли свидетеля защиты. Адвокат задавал вопросы о библейских историях и религиозных взглядах самого Брайана, в том числе его интересовали детали книги «Бытия»: если бог создал Еву из ребра Адама, то где раздобыл жену Каин? Сколько человек жило в Древнем Египте? Дэрроу стремился показать, что нельзя рассматривать Библию как источник точных знаний и воспринимать ее притчи буквально. Кончилось дело тем, что Брайан обвинил Дэрроу в оскорблении Священного Писания, а Дэрроу вспылил и назвал ответы Брайана «глупыми». Судья поспешил прервать допрос.

Был и восьмой день процесса, и присяжные всего за девять минут вынесли обвинительный вердикт. Скоупса приговорили к выплате штрафа в $100 долларов (в настоящее время эта сумма аналогична $1345). Но на этом притча об «Обезьяньем процессе» не закончилась: дабы сразить «Закон Батлера» на этапе апелляции, защита задумала нанести удары в несколько точек. Во-первых, сказали адвокаты, эволюция – слишком широкое понятие, посему запрет на ее преподавание весьма расплывчат. На это суд возразил тем, что в законе четко оговорено, какая часть учения запрещена. Тогда адвокаты сказали, что закон неконституционен, так как ограничивает свободу слова учителя (ее защищает Первая поправка к Конституции США). На это суд отвечал, что учителя наняло государство, и по контракту он обязан следовать правилам, которые наниматель установил. Указали адвокаты и на то, что власти штата, согласно конституции Теннесси, обязуются защищать и поощрять науку. Суд же сказал, что он не вправе решать, какой закон поощряет науку, а какой нет – это дело законодательной власти. Наконец, напомнила защита о том, что никакой конкретной религии в США не должно отдаваться предпочтения. Но суд ответил, что не видит, каким образом запрет на преподавание теории о родственных связях между человеком и обезьяной дает преимущество какой-либо религии. Словом, апелляция поддержала прежнее решение.

Несмотря на то, что на этапе апелляции суд не подверг сомнению конституционность закона, приговор Брайана отменили по техническим причинам. Дело в том, что размер штрафа должно было определить жюри, а не судья. Вместе с тем, по законам штата судьи не могли устанавливать штраф больше $50, а «Закон Батлера» оговаривал минимальным 100-долларовое наказание.

Дело Скоупса получило широкую огласку и раскололо верующих на два лагеря – тех, кто верил только Библии, и тех, кто готов был пойти на компромисс с наукой – впрочем, в то время первые преобладали. До процесса законы, ограничивавшие преподавание эволюционной теории, существовали только в Южной Каролине, Оклахоме и Кентукки. После него по всем Соединенным штатам прошла волна активности креационистов (сторонников теории о создании человека богом), и к 1927 году уже в 13 штатах были рассмотрены те или иные законопроекты для ограничения распространения теории Дарвина. Однако везде, кроме Миссисипи и Арканзаса, эти инициативы не реализовались. А в этих двух штатах новые законы пережили «Закон Батлера». Он был отменен в 1967 году после дела учителя Гэри Скотта из города Джэксборо, Теннесси. За нарушение «Закона Батлера» Скотта уволили. Учитель подал в суд, утверждая, что закон нарушает Первую поправку к Конституции США, защищающую свободу слова. Решением суда Скотт был восстановлен в должности, однако на этом он не остановился. Воинственный учитель инициировал коллективный иск, который был рассмотрен Окружным федеральным судом Нэшвилла. На этот раз попытка отменить антиэволюционный закон удалась.

Если в 1920-х – 30-х годах подавляющий процент учебников в США даже не упоминал теорию эволюции, зато во введении цитировал Библию, то после 1930-х, когда антиэволюционное течение пошло на спад, учебники перестали обходить вниманием учение Дарвина. Постепенно сторонники науки стали отвоевывать у христианских фундаменталистов все большие и большие пространства в школах и умах граждан. Краткая хронология этого крестового похода – точнее, его обратного пути – такова:

В 1968 году Верховный суд США объявил, что все антиэволюционные законы нарушают Конституцию, и отменил их.

В 1987 году Верховный суд США постановил, что преподавание креационизма нарушает Конституцию, поскольку ставит определенную религию в привилегированное положение.

В 1996 году Папа Иоанн Павел II подтвердил предыдущую папскую энциклику (1955 года) о том, что теория эволюции совместима с доктриной римской католической церкви, поскольку говорит лишь о физических изменениях и не затрагивает вопрос о присутствии души в каждом человеческом существе.

В 2004 года школьный комитет в Довере, Пенсильвания, постановил, что перед началом любого курса по теории эволюции должна быть рассказана теория разумного замысла (теория, по которой в основе мироздания предполагается разумное начало, хотя прямо на его божественную сущность не указывается). Однако уже в 2005 году эта установка была отменена, поскольку теорию сочли не отвечающей научным критериям.

Теперь уже стоит вопрос не о преподавании теории Дарвина, а о том, надо ли преподавать креационизм и теорию разумного замысла. Согласно опросу за 2013 год исследовательской организации YouGov, 40% американцев считают, что надо, 32% выступают против, а 28% еще не определились. Что касается политиков, то 57% республиканцев поддерживают преподавание креационизма, а из демократов – только 30%. Тот же опрос показал, что большинство американцев все равно верят в теологическое объяснение происхождения человека. Лишь 21% жителей США полагает, что бог не имел отношения к созданию человека, причем из них 25% все-таки склонны считать, что «человек произошел путем эволюции, но этим процессом руководил бог». 

Как разобраться в теориях происхождения человека

Политика публикации отзывов

Приветствуем вас в сообществе читающих людей! Мы всегда рады вашим отзывам на наши книги, и предлагаем поделиться своими впечатлениями прямо на сайте издательства АСТ. На нашем сайте действует система премодерации отзывов: вы пишете отзыв, наша команда его читает, после чего он появляется на сайте. Чтобы отзыв был опубликован, он должен соответствовать нескольким простым правилам:

1. Мы хотим увидеть ваш уникальный опыт

На странице книги мы опубликуем уникальные отзывы, которые написали лично вы о конкретной прочитанной вами книге. Общие впечатления о работе издательства, авторах, книгах, сериях, а также замечания по технической стороне работы сайта вы можете оставить в наших социальных сетях или обратиться к нам по почте [email protected].

2. Мы за вежливость

Если книга вам не понравилась, аргументируйте, почему. Мы не публикуем отзывы, содержащие нецензурные, грубые, чисто эмоциональные выражения в адрес книги, автора, издательства или других пользователей сайта.

3. Ваш отзыв должно быть удобно читать

Пишите тексты кириллицей, без лишних пробелов или непонятных символов, необоснованного чередования строчных и прописных букв, старайтесь избегать орфографических и прочих ошибок.

4. Отзыв не должен содержать сторонние ссылки

Мы не принимаем к публикации отзывы, содержащие ссылки на любые сторонние ресурсы.

5. Для замечаний по качеству изданий есть кнопка «Жалобная книга»

Если вы купили книгу, в которой перепутаны местами страницы, страниц не хватает, встречаются ошибки и/или опечатки, пожалуйста, сообщите нам об этом на странице этой книги через форму «Дайте жалобную книгу».

Недовольны качеством издания?
Дайте жалобную книгу