Доминантой формирования западной политической культуры признается: Особенности западной политической культуры

Особенности западной политической культуры

1. Доминанты становления западной цивилизации, политической культуры. К особенностям становления европейской, западной политической культуры исследователи относят ее уникальность, связываемую со спецификой индустриальной модели западного общества, с духовными ориентирами христианства, «традицией автономных городских коммун», унаследованной от античного полиса. Эту традицию они считают тем цивилизационным моментом, который обеспечивал в течение сотен лет преемственность развития западного общества и культуры.

В науке выделяется полисный генотип западной цивилизации. Полис — тип общественного и государственного устройства, сложившийся в Древней Греции и Древнем Риме. Полисная организация опиралась на экономический и политический суверенитет общины свободных собственников и производителей — граждан полиса, простиравшийся на всю полисную территорию. Этот суверенитет предполагал для каждого гражданина возможность, а часто и обязанность в той или иной форме — прежде всего в форме голосования в народном собрании — участвовать в решении государственных вопросов.

В Европе постепенно складывались такие компоненты полисного генотипа, как свобода собственности и трудолюбие, наиболее ярко проявившиеся в эпоху первоначального накопления капитала, Полисная система основывалась на уважении к достоинству личности, ее свободному выбору, представляла сообщество свободных собственников, граждан. А это определило формирование, а затем и доминирование в европейской культуре следующих черт:

• антропоцентристский характер европейской культуры. «Человек есть мера всех вещей» — этот тезис древнегреческого философа Протагора выражает суть мировоззренческой ориентации всей европейской культуры. Во главу угла ставится отдельная личность и ее притязания: право на уважение, удовлетворение «естественных» интересов, удовольствия и радости, свободу, благосостояние, жизнь;
• инновационный (букв. — «нововведенческий») характер европейской буржуазной культуры. Это означает ее общую ориентацию на изменения привычного образа жизни и мыслей, внесение подвижности в законченный экономический порядок, более высокий уровень неопределенности и риска, а стало быть, предприимчивости и творчества;
• полицентризм властей. Для европейской цивилизации эта черта заключается в рассредоточении власти в обществе, включая как относительную самостоятельность различных форм власти, так и ее ограничение на различных уровнях с учетом определенной автономии местной власти. Разделение власти на политическую и духовную. Именно духовная свобода личности, которая включает в себя и интеллектуальную свободу, способствовала прогрессу культуры, науки, поиску объективного знания о природе, обществе и человеке;
• европеизм, имеющий глубокие корни в истории Европы и европейской культуры. Это — направление европейской политической философии, выражающее главные идеалы и устремления европейской цивилизации. Каждая проблема рассматривается в европейском контексте, когда проявляется воля к объединению наций и культур, в частности, через более тесное их сотрудничество во всех областях общественной жизни.

2. Роль христианства в формировании западной политической культуры.
Европейская культура имеет глубокие христианские корни. Христианская церковь как институт объединяла Европу «сверху»: путем распространения папской власти, унификации форм общественной и духовной жизни. Она создавала в Европе транснациональную структуру, что способствовало созданию единой европейской культуры. Христианская вера объединяла Европу «снизу»: формировала своего рода «общеевропейское сознание», понемногу вытесняла разнородные мифологии, заменяя их единым упорядоченным мировоззрением, что также способствовало формированию единой культуры. При этом христианство ассимилирует не только архаичные структуры и старые формы сознания, но и все новое, что порождают европейская цивилизация и культура. Это свойство христианства имеет в католической терминологии обозначение «аджорнаменто» (букв. — «соответствие нуждам текущего дня»). Следуя «аджорнаменто», христианство и сегодня оказывает значительное влияние на формирование единой европейской культуры, являясь одним из ее формообразующих начал.

3. Сравнительный анализ политических культур: Запад, Восток.
Сравнительный анализ политических культур Запада и Востока может строиться на основании различных параметров. В недрах восточного менталитета содержатся ценностные установки, противопоставляющие западному эгоизму (индивидуализму) альтруизм, группизм, коммунализм; сверхпотреблению и вещизму — умеренный достаток (вплоть до аскетизма) и скромность образа жизни; предпочтение вещественных отношений — личностным; религиозной нетерпимости и одновременно навязчивой миссионерской деятельности — веротерпимость; посюсторонней ориентации личности — потустороннюю; атеизму и безбожию — личную веру; антропоцентризму — теоцентризм; правде-истине — правду-справедливость; ориентации на инновации — осторожное следование испытанным методам; изменению (совершенствованию и покорению) мира — ориентацию на совершенствование самого человека; установкам на покорение природы — осторожный экологизм.

В собственно политическом плане к противостоящим ценностям Запада и Востока относятся: демократия — авторитарный порядок, насилие — принцип ненасилия, политическая динамика — стабильность политических циклов, гражданское общество — самоуправляемые общины, политический полицентризм — централизация власти, политический активизм — политическая индифферентность.

Страница не найдена

В главном меню ты найдешь все разделы и страницы сайта. Например, обо всех мероприятиях можно узнать в разделе «События», а в «Главном штабе» находится вся официальная информация о Движении «ЮНАРМИЯ».

Для того чтобы зарегистрироваться на сайте или войти в личный кабинет, нажми на иконку с человечком, которую ты найдешь в правом верхнем углу экрана. Хочешь, чтобы на сайте сразу появлялась информация, которая относится к твоему региону? Нажми на иконку геолокации и дай нам знать о своем местоположении. Ты можешь воспользоваться поиском, кликнув на иконку лупы. Напечатай в поисковой строке ключевые слова и увидишь все страницы сайта, на которых они упоминаются.

В календаре событий найдется информация о каждом мероприятии, в котором принимают участие юнармейцы. Узнав о предстоящих событиях, ты сможешь точно спланировать свое время!

В разделе «Обучение» ты найдешь все, что позволит тебе провести время с интересом и пользой. Читай статьи, слушай познавательные подкасты и смотри видео, специально созданные нашими лучшими корреспондентами.

Тренируй внимательность и ловкость, соревнуйся с друзьями в онлайн-играх! В них можно играть прямо на нашем сайте, выбрав для себя самую подходящую. Моя любимая — «Юнармейские танки»!

Для тех, кто хочет блеснуть своими знаниями и смекалкой, мы постоянно готовим новые испытания в разделе «Тесты». Отвечай на вопросы и делись своими результатами с друзьями!

В «Библиотеке» мы собрали книги, которые должен прочитать каждый юнармеец! В наших подборках есть издания на любой вкус и возраст, уверен, что ты найдешь что-то интересное и для себя.

«Доска почета» говорит сама за себя — здесь ты познакомишься с юнармейцами, которые заслужили звание «самых-самых». Заслужить место на доске почета может каждый, в том числе и ты!

На странице «Аллея Памяти» мы рассказываем о тех, кто совершил настоящий подвиг, но кого с нами больше нет… ЮНАРМИЯ помнит о своих героях.

Страница конкурса «Минута славы» — это возможность для каждого юнармейца поделиться своими творческими способностями и талантами. Смотри видео с теми, кто уже участвует в конкурсе. Выбирай и оценивай самых лучших!

Будь в курсе всего, что происходит в ЮНАРМИИ! Все самое важное ты увидишь на главной странице сайта, а нажав кнопку «Все новости», — сможешь найти весь информационный архив.

Поздравляю, теперь ты знаешь, как пользоваться сайтом ЮНАРМИЯ! Если захочешь пройти инструктаж еще раз — просто кликни на мою иконку в правом нижнем углу твоего экрана.

Историко-культурное наследие (на примере Новосибирска)

Историко-культурное наследие в стратегиях и практиках развития городских сообществ России
(на примере Новосибирска)

Антропов Е.В.

Культурное и историческое наследие в современных мировых практиках оценивается как мощный ресурс развития городов. Города России демонстрируют различные модели актуализации культурного наследия. В самом молодом мегаполисе страны – Новосибирске – сохранение историко-культурного наследия связано с задачей формирования его имиджа и разработкой долгосрочных планов развития. Можно говорить о наличии социального запроса на историко-культурную символизацию городского пространства. Административные и общественные инициативы в этом направлении имеют и меморативный, и прогностический характер. Новосибирск пытается обрести свое «лицо», обращаясь к субъектам истории, к их биографиям и фото-архивам; происходит актуализация человеческого творческого капитала. Музейные экспозиции, художественные, фото- и видео-описания, апеллирующие к истории и культуре городского сообщества, становятся показателем формирования его самосознания. Визуализация документирует превращение урбанистического пространства из «местообитания» в «комьюнити» – единое социо-культурное сообщество горожан.

В 2013 г. Новосибирск празднует свой 120-летний юбилей. Накануне этого события городское сообщество демонстрирует большую заинтересованность в осмыслении и репрезентации историко-культурного наследия. Ведутся активные поиски локальной модели социокультурной идентичности, что в полной мере соответствует тенденциям развития городов мира. В этом контексте появление новых форм актуализации материального и нематериального наследия сопровождает определение его основных художественных, архитектурных и социально-культурных доминант отвечающих современным тенденциям формирования городской среды. Культурное и историческое наследие в актуальных мировых практиках является мощным ресурсом перспективного развития городов. Сам по себе город рассматривается как уникальная историческая ценность вне зависимости от древности и признанности имеющихся культурно-исторических памятников[1].

При этом в структуре городского наследия акцентируется деятельностное начало как один из важнейших инструментов дальнейшего развития общества, страны, региона [Веденин, 1995, С. 5–20]. Его созидателями и пользователями признаются горожане, организующие специфическую городскую среду и ведущие характерный городской образ жизни [Правоторова, Гусаченко, 2002, С. 5].

Крупные города России, испытывающие постоянный приток мигрантов и переживающие унификацию образа жизни, демонстрируют различные примеры актуализации и капитализации культурного и исторического наследия. Своеобразны эти процессы в самом молодом мегаполисе страны – Новосибирске. Он был основан в 1893 г.; статус города получил в 1903 г. Сегодня этот торговый, деловой, культурный, промышленный, транспортный и научный центр федерального значения является третьим по численности населения городом России; выполняет функции административного центра Сибирского федерального округа.

В формировании историко-культурных образов города чрезвычайно важной остается «новостроечная» составляющая. Особо подчеркивается, что «многое в нашем городе происходит впервые в Сибири и в России…. За четыре десятилетия город добрался до совсем фантастической по тем временам величины – 294 тыс. человек, опередив при этом не только все города Сибири, но и древние, увенчанные славой российские грады» [Рекорды, 2008, С. 4].

Историко-культурное наследие города запечатлено в экспозициях более 30 музеев. На территории Новосибирской области расположены около тысячи археологических памятников, многие из которых уникальны. Один из них, известный как Чертово городище, находится в самом центре Новосибирска, на месте современного парка в Октябрьском районе города, где когда-то стояла крепость чатских татар.

Перечень объектов культурного наследия Новосибирска, разработанный на основании Государственного списка памятников истории и культуры Новосибирской области, находящихся на государственной охране, Списка выявленных объектов недвижимого историко-культурного наследия города Новосибирска и Списка объектов ценной историко-градостроительной среды города Новосибирска, включает более 250 позиций, в том числе – объекты истории, искусства, архитектуры и градостроительства, среди которых – памятники федерального, регионального (областного)  и местного (муниципального) значения и объекты ценной историко-градостроительной среды. В черте города находятся более 70 памятников, монументов, образцов садово-паркой скульптуры и т.д.

Анализируя актуальную городскую документацию, необходимо отметить, что историческое многообразие наследия Новосибирска в ней конкретизируют памятники, «связанных с событиями Октябрьской революции и Гражданской войны, Великой Отечественной войны и мирного периода созидательного труда, с именами знаменитых соотечественников». В архитектурном отношении подчеркивается «стилевое многообразие, сформировавшее неповторимую городскую среду» [Каталог, 2011, С. 3].

Значимость историко-культурного наследия города подтверждается широким интересом к нему профессиональных сообществ, в том числе и мирового уровня. Анализируя современный облик Новосибирска, самой оригинальной и узнаваемой архитектурой, определяющей лицо города, критики называют конструктивизм, как часть архитектурного авангарда конца 1920-х–1930-х гг. При этом с конструктивистским наследием связывают не только собственно материальные памятники (здания и комплексы), но и характер развития городской среды, отмечая в целом очень тесную связь Новосибирска с авангардной идеей новизны в качестве атрибута города[2].

На сегодняшний день такая интерпретация социально-культурного облика города еще только входит в стадию общественного понимания и признания среди его жителей[3]. Предметом публичных проектов, призванных возвести «мосты» между прошлым и будущим, между субкультурами и обществом, между городом и международным сообществом, становится историческая идентичность города. За последние два года масштабные проекты, связанные с моделированием городской среды инициировал Немецкий культурный центр им. Гете в Новосибирске[4]. Последний проект – Международный конкурс на создание в Новосибирске объекта городской среды, посвященного русскому авангарду, координировала администрация международного фестиваля архитектуры и дизайна «Золотая капитель»[5].

В феврале 2013 г. фестиваль проводился в 17-й раз. Начавшийся как региональный конкурс, он превратилась в крупный форум. Главным событием нынешней «Капители» стал проект – «Миры Эля Лисицкого. Открытый Международный конкурс на архитектурную концепцию объекта городской среды Новосибирска, посвященного русскому авангарду». В жюри конкурса вошли известнейшие деятели искусства и архитектуры, в том числе художник Михаил Шемякин (Франция), историк искусства, автор книг о русском авангарде Джон Мильнер (Англия), главный редактор журнала «Проект Россия» Алексей Муратов, директор Государственного музея архитектуры им. Щусева Ирина Коробьина (Москва) и т.д. Имя Эля Лисицкого, чье наследие включено в мировые реестры художественного авангарда, неразрывно связано с Новосибирском – сюда после смерти художника переехала его вдова, сохранившая архив. В 1960-е гг. в Академгородке прошли первые выставки Филонова, Лисицкого, Фалька. Авангардность и новационность стала одной из составляющих формирующегося образа города.

Авторские исследования в Новосибирске позволили говорить об усилении интереса к имиджевым практикам в среде горожан одновременно с усилением тенденции «укорененности» к началу XXI в. Именно в этот период в городском сообществе возникает коллективная сопричастность к локальной истории и культуре и ответственность за сохранение и приумножение самобытных культурных образцов [Антропов, 2007, С. 416]. Это рождает общественную потребность в актуализации материального и нематериального историко-культурного наследия. Современные оценки символического пространства российских городов (поиск уникальности или «духа места») соотносятся с проблемами сохранения исторической памяти и формирования многоуровневой коллективной и индивидуальной идентичности, возникающими в условиях продолжающейся глобализации [Рыженко, 2010, С. 6–18]. Поводом к реинтерпретации наследия становятся экономический рост и развитие городов, трансформация социальных практик и технологий работы с населением [Бингву, 2012, С. 99-100].

Крупнейший город Сибири в последнее время находится в фокусе широких общественных дискуссий относительно ценностей прошлого в их отношении к настоящему. Эти дискуссии звучат в унисон с общемировыми трендами, которые характеризуются реактивацией региональных материальных и нематериальных культурных комплексов. Проблема соотношения развития города и сохранения культурного наследия находит разрешение в различных формах – от изменения градостроительных норм и практик в поисках нового консенсуса участников городского развития (власти, инвесторов, экспертов и горожан) до музеефикации городских пространств с целью эффективного сохранения образцов материального, так и нематериального культурного наследия.

Практика показывает, что в условиях городов с интенсивной урбанизацией и индустриализацией, к каковым относится Новосибирск, прямая музеефикация, требующая кардинальных административных мер, сдерживания инвестиционной активности строительных компаний, приоритета культурной политики в бюджете и т.д., оказывается чрезвычайно проблематичной. Это свойственно всем молодым городам, где помимо прочего, есть очевидные затруднения с выявлением, определением и способами функционирования наследия (в том числе нематериального) в городском пространстве. Эксперты, опирающиеся на опыт преодоления последствий интенсивной индустриализации, отмечают необходимость активной символической и мифотворческой работы с жилым пространством[6].

Опыт Новосибирска демонстрирует активный поиск новых форм актуализации и практического использования наследия. Идет активное наполнение его пространства символами, обозначающими историческое и культурное наследие. Показательным в этом смысле является создание городского мемората – памятника российскому императору Александру III, который издал указ о строительстве Транссибирской магистрали и, таким образом, предопределил появление будущего Новосибирска. Памятник был открыт в июне 2012 г.; он стал частью ансамбля на набережной Оби у сохраненного мемориального пролета первого железнодорожного моста.

Интерес горожан к истории и культуре Новосибирска с позиций оценки национального наследия демонстрирует дискуссия о придании научному центру «Академгородок», возникшему в черте Новосибирска в 1950–1960-е гг., статуса природной территории федерального значения, а его историческому центру – статуса объекта культурного наследия федерального уровня[7]. Анализ общественного мнения показывает, что обсуждение историко-культурного наследия сопровождает процесс самоорганизации городского сообщества Новосибирска. Инициирование музейного и экскурсионно-туристического проектирования, выставок, конкурсов, открытых акций являются инструментами и факторами этого процесса.

Во многих европейских регионах популярные и эффективные локальные бренды разрабатываются музейными (краеведческими) сообществами. Современное краеведение может решать сложные вопросы и быть инициатором важных общественных дискуссий и процессов. Творческая интерпретация культурного наследия позволяет формировать жизнеспособные этнокультурные и туристские бренды. Креативное краеведение заимствует современные публичные формы презентаций – такие, как публичные акции, флеш-мобы и т.д. Перспективной представляется деятельность по стимулированию «нестандартного» краеведения через городские и региональные конкурсы, адресованные новым аудиториям. Они должны способствовать решению практических вопросов в области позитивных изменений в жизни местных сообществ, появлению новых туристических продуктов – маршрутов, выставочных проектов, образовательных программ, социальных сервисов и т.п.

В событийной ленте Новосибирска стоит особо выделить музейные практики в рамках международной акции «Ночь в музее» 2008–2012 гг. Они отличаются масштабной посещаемостью и имеют высокий потенциал социальной коммуникации. В рамках ситуативных музейных площадок происходит конструирование архитектурных, монументальных и градостроительных комплексов ряда центральных улиц города, моделирующих историко-культурный потенциал городских локусов.

Интерес к музейному и экскурсионному проектированию проявляется в создании новых форм презентации наследия, в том числе за рамками традиционных экспозиционных площадей. Оригинальными элементами информационно-туристической инфраструктуры Новосибирска становятся фото-экспозиции в переходах метро, на железнодорожном вокзале и в аэропорту Томачево, посвященные формированию городского пространства и социума в его исторической протяженности. Экскурсионный троллейбус, метропоезд-музей и другие оригинальные объекты расширяют понимание историко-культурного проектирования как технологии развития среды и способа популяризации городской культуры с ее социальными корнями и самобытной историей [Воротникова, 2010, С. 160].

Для Новосибирска, как и для многих индустриальных городов России, насущной является необходимость уплотнения культурной среды [Правоторова, Гусаченко, 2002, С. 28–46]. Ведутся поиски различных форм сервисного проектирования, призванного стать технологией развития городской среды, способной решать такие задачи, как сохранение наследия и его функционирование в актуальной культуре, формирование самосознания горожанина, развитие культурно-сервисных территорий в пространстве города. В основе этого процесса лежит практика деятельностного подхода, позволяющая эффективно работать с городскими локусами, испытывающими экологическое и миграционное давление.

Эффективный опыт в этом направлении формируется в Новосибирске. В качестве примера можно привести проект реновации территории МЖК Восточный, направленный на преодоление негативного потенциала обезличенной городской окраины с высокой долей проживания мигрантов через развитие и преобразование жилой среды и актуализации «средовой идентичности жителей микрорайона» средствами архитектуры, дизайна и социально-культурного проектирования[8].

Историко-культурное наследие города становится в последнее время предметом обсуждения и визуализации. Происходит это в формах самопрезентации городского сообщества на официальном и неофициальном уровнях. Широкий интерес к ретроспективе наследия и перспективе развития города подтверждает огромный объем устных, письменных и визуальных публикаций последнего десятилетия. Образцы современного городского фольклора производят многочисленные агенты трансляции наследия: СМИ, интернет-сообщества и социальные сети, общественные организации, музеи, научные учреждения, маркетинговые и туристические агентства. В 2010–2012 гг. было зафиксировано значительное увеличение числа местных, ориентированных на городскую историю, сайтов, их посещаемости и комментаторской активности[9]. Отдельные частные паблики в социальных сетях начинают творческое переосмысление и визуализацию городских стереотипов[10].

В качестве приоритетной для города является задача формирования его бренда, связанная с разработкой долгосрочных планов развития. Анализ широкого круга материалов последних пяти лет позволяет говорить о наличии социального запроса на визуализацию городского исторического и культурного пространства. Многочисленные административные, общественные и авторские инициативы в этом направлении имеют и меморативный, и прогностический характер.

В 2005 г. был принят базовый «Стратегический план устойчивого развития города Новосибирска»[11]; в 2011 г. – «Комплексная целевая программа «Формирование имиджа города Новосибирска до 2020 года» со следующими задачами: определение и корректировка основных направлений позиционирования г. Новосибирска в регионе, стране и мире; создание конкурентоспособного имиджа г. Новосибирска как инвестиционно привлекательного и динамично развивающегося города с комфортной средой проживания, центра интеллектуальной и деловой активности Сибири; совершенствование каналов и форм коммуникаций, обеспечивающих формирование имиджа г. Новосибирска в целевых аудиториях[12].

Наконец, в 2012 г. была утверждена программа «Маркетинговое продвижение Новосибирской области в 2013–2015 годах», подразумевавшая «формирование образа Новосибирской области как инвестиционно привлекательного региона инновационного развития, обеспечивающего высокое качество жизни граждан» с разработкой собственного бренда, «единого, узнаваемого стиля» региона [13].

Разработка и принятие этих программ опиралось на стратегии сохранения и популяризации исторического и культурного наследия в контексте определения стратегий развития городского пространства и сообщества. В этом проявилось наличие коллективной воли к осмыслению и презентации города как среды обитания, имеющей собственные историко-культурные традиции и опыт городской солидарности. Эти проблемы были озвучены в ходе проведения Международного инновационного форума Interra 2010-2012 гг., кроме прочего призванного позиционировать Новосибирск в ряду перспективных территорий развития[14]. Одним из ключевых направлений форума была площадка «Город для жизни». Подобные мероприятия приобрели большую популярность у горожан, активно протестующих против обезличенности городской среды, характерной для многих постсоветских городов, где образ жизни был ориентирован лишь на производственные традиции.

В официальных документах утвердилось определение наследия как капиталоемкого ресурса. В программах, определяющих перспективы социально-экономического и культурного продвижения Новосибирска, подчеркивается, что «конкурентоспособность региона определяется не только уровнем развития экономики, но и наличием благоприятной социокультурной среды» [Путеводитель инвестора, 2011, С. 4]. Этот акцент соответствует масштабной задаче сделать город и область привлекательными для инвестиций в Российской Федерации.

Самопозиционирование городского сообщества с опорой на историко-культурное наследие определяет современную тенденцию в его развитии. Одной из наиболее перспективных практик в области актуализации наследия является устная история и визуальная антропология, позволяющие не только фиксировать и осмыслять современными средствами базовые социальные изменения, культурные модели и стили жизни, но и презентовать их широкой общественности в выставочных и экскурсионных проектах, издательской и педагогической деятельности. Насущная потребность в формировании единого городского архива источников устного и визуального происхождения стала одной из причин создания Центра устной истории, открытого на базе Музея города Новосибирска и Института археологии и этнографии СО РАН в 2011 г. Перспективы развития Центра определяются обращением к социальному и культурному опыту современников, повышением внимания к исторической памяти отдельного человека, к личным, локальным сюжетам, наполненным подлинными эмоциями и общечеловеческими ценностями[15].

При этом деятельность Центра, созданного при музейном учреждении, изначально была ориентирована на практику. Результаты работы с личными и семейными архивами реализуются в текущих выставочных и экскурсионных музейных проектах и публичных культурных акциях, в том числе в открытом городском пространстве. Обращение к городской повседневности призвано содействовать развитию социокультурного пространства города, аккумулированию традиций городского сообщества, в ходе которого культурно-символический компонент становится ресурсом развития и региона, и личности [Формирование, 2011, С. 6].

Характер современного административного отклика на растущую потребность в городской коллективной идентичности конкретизируется в значительном уплотнении событийного календаря, в котором за последние годы можно выделить: широко отмечаемое 118-летие Новосибирска, 75-летие Новосибирской области, масштабную подготовку к 120-летнему и 125-летнему городскому юбилеям.

Началом официальной кампании поиска новых городских образов, символов, брендов стало принятие в 2008 г. Хартии Новосибирска – официальной декларации о намерениях, впервые подчеркнувшей коллективное и общественное авторство документа формулой – «мы, жители Новосибирска»[16]. Декларации предшествовали такие попытки обращения к городскому сообществу, как: введение Дня Города в 1987 г., восстановление исторической Часовни во имя Святителя и Чудотворца Николая на Красном Проспекте в 1993 г., и принятие символа города – Городовичка в 1990 г., открытие архитектурно-художественной композиции «Сибирские просторы» на пересечении Красного проспекта и улицы Горького в 2008 г. и т.д.

Анализ символики Новосибирска и городского нарратива говорит о том, что базовые контуры его образа связаны с поддержанием статусности и тиражированием феномена столичности. Они приводят в систему историю формирования городского сообщества, делают город «узнаваемым».

Сегодня историко-культурного наследия Новосибирска акцентируется на официальном, презентационном, публичном уровнях. Подчеркивается, что «сохранение исторической среды, отражающей различные этапы формирования архитектурного облика города, имеет огромное значение для представления Новосибирска как культурной столицы Сибири, укрепляет высокий авторитет региона, как в стране, так и за рубежом <…> самым позитивным образом сказывается на инвестиционной привлекательности Новосибирской области» [Каталог, 2011, С. 3]. Отмечается направление, связанное с актуализацией памятников культуры, а также популяризации деятельности самого управления по государственной охране [Каталог, 2011. С. 4–5].

Историко-культурная составляющая городского пространства широко обсуждалась на Градостроительном Форуме «Город Завтра» 2012 г. Среди целей последнего была прописана «самоорганизация городских сообществ по вопросам городского развития». На форуме обсуждались перспективы сибирских городов в контексте общемировых тенденций. Будущее Новосибирска в итоговых документах форума обозначил принцип: «превращения в мегаполис, развивающийся по европейской модели «города-предпринимателя», главной чертой которого является конкурентоспособность, привлекательность для жизни и ведения бизнеса[17].

Общественный запрос на формулирование городской культурной политики обусловил различные попытки концептуализации перспектив культурного развития города на разных уровнях. В числе актуальных новостей в СМИ Новосибирска, на форумах и оффлайн площадках в рамках публичных акций, митингов, лекций и семинаров обсуждаются такие темы, как соответствие новых архитектурных проектов градостроительной ситуации и историко-культурному наследию, точечная застройка и пр. Факторы инвестиционной привлекательности в планах строительства корректирует апелляция к сложившейся градостроительной исторической среде и городской идентичности [Лобанов Ю., 2012].

Новосибирская областная общественная организация «Институт развития города» в аналитическом отчете по проекту «Разработка концепции культурной политики мегаполиса на примере Новосибирска» формулирует перспективную культурную политику «как символический капитал, который может стать и становится реальным локомотивом развития городов и территорий и обладает таким ресурсом и потенциалом, который фактически по долговременности и значимости перевешивает потенциал собственно индустриального или торгового секторов экономики»[18].

За последнее десятилетие в городе появились новые взгляды и мнения по поводу городского исторического и культурного наследия, что соответствует актуальным трендам регенерации городского патриотизма, городской самоидентификации и новой исторической уникальности[19]. В 2012 г. впервые было отмечено долгосрочное присутствие в списке бестселлеров книжных магазинов Новосибирска изданий, так или иначе обращенных к историко-культурному наследию, в частности «Мифосибирск» И. Маранина [2011] и фотоальбом С. Степанова, представляющего принципиально новый для Новосибирска взгляд на город с разных высотных ракурсов [2012].

В настоящее время в пропаганду и сохранение культурного наследия включаются все новые и новые структуры. Соотнесенность с городскими трендами определяет перспективы не только городской социо-культурной инфраструктуры, но и национальной политики. Участие национальных организаций и центров в решении локальных проблем позиционируется как возможность «быть представителями городской общности, и в то же время гордится за свою самобытность, соединить свою национальную самобытность, и в то же время считать себя членом большой семьи, которую мы называем «Мы новосибирцы» [Многонациональный, 2006].

К теме этнокультурной самобытности обращаются и экспертные сообщества при разработке отраслевых долгосрочных планов развития. Местные особенности глобальной проблемы городского развитии при сохранении историко-культурной среды эксперты связывают со сложным и вариативным характером культуры города, находящейся в прямой зависимости от полиэтничности региона и миграционной политики[20]. Действительно, одна из основополагающих уникальных черт Новосибирска – это высокая обновляемость населения и большая роль переселенческих процессов – все то, что позволяет городу быть крупным экономическим и культурным центром с полиэтничным населением.

Обсуждения культурной специфики города и региона предполагают включение в определение культурного наследия этнического аспекта. «С севера, запада, юга и востока едут сюда, чтобы вместе жить и работать, учиться, возрождать и сохранять ценности и традиции, обогащая нашу общую культуру и поддерживая атмосферу равенства, единения и согласия» [Многонациональный, 2006].

Содержание этнокультурного потенциала Новосибирска конкретизируется в архитектурных, монументальных и градостроительных деталях, оставленных носителями многообразных традиций Сибири. Этнокультурная составляющая акцентируется в историко-культурном, архитектурно-пространственном и информационном облике города и на административном, и на общественном уровнях.

Востребованность темы наследия проявляется в формировании визуального образа города. В 2009 г. был задуман и реализован при участии Института археологии и этнографии, Музея города Новосибирска и Агентства регионального маркетинга фотоконкурс «Новосибирск многонациональный». В последующие годы фотоконкурсы и выставки приобрели регулярный характер. Их содержание определяла необходимость создания динамичного образа города как многоликого целого. Слоган конкурса и выставки 2010 г. «Город – это мы» стал общеупотребимым брендом.

Анализ общественной активности подтверждает, что Новосибирск, перешагнув 100-летний рубеж, испытывает насущную потребность в наполнении и обосновании социокультурного облика. Задачи самоописания и самопрезентации горожан диктуют поиск символов и ценностей городской среды, с которой они готовы себя идентифицировать. Это является показателем становления городского «комьюнити» – Новосибирск из местообитания превращается в сообщество, консолидацию которого во многом определяет обращение к историко-культурному наследию.

Современный Новосибирск – это динамичный российский сибирский города со сложной и подвижной социокультурной структурой. Объем и качество презентации его историко-культурного наследия является важным фактором привлекательности столицы региона, стабильности городского сообщества и укоренения в нем.

 

---

[1] Защита культурного и исторического наследия и регенерация городской среды [Электронный ресурс]

[2] Ратникова Л. Он же памятник (интервью с арт-директором фестиваля «Золотая капитель» Александрой Архиповой) [Электронный ресурс].

[3] Поповский И. В. Образ города как отражение социальных отношений [Электронный ресурс]

[4] Танцевальный перфоманс под руководством хореографа Ричарда Сигала в рамках проекта «Новосибирск. Пространство жизни» [Электронный ресурс]

[5] Программа фестиваля «Золотая капитель» [Электронный ресурс].

[6] Аналитический отчет по проекту: «Разработка концепции культурной политики мегаполиса на примере Новосибирска [Электронный ресурс]

[7] Ярославцева О. Академгородок станет исторической ценностью [Электронный ресурс]

[8] Карнаухов А. Введение в проект и воркшоп. Международный проект «Город как лаборатория». Воркшоп. Проект реновации территории МЖК Восточный [Электронный ресурс]

[9] НГС зафиксировал рекорд в полмиллиона посетителей за день [Электронный ресурс]

[10] Типичный Новосибирск [Электронный ресурс]

[11] Стратегический план устойчивого развития города Новосибирска [Электронный ресурс]

[12] Комплексная целевая программа «Формирование имиджа города Новосибирска до 2020 года» [Электронный ресурс]

[13] Долгосрочная целевая программа «Маркетинговое продвижение Новосибирской области в 2013-2015 годах» [Электронный ресурс].

[14] Международный инновационный форум Interra [Электронный ресурс]

[15] Концепция Центра устной истории [Электронный ресурс]

[16] Хартия города Новосибирска [Электронный ресурс]

[17] Город Завтра. Третий открытый градостроительный форум. 25-26 марта. Программа. [Электронный ресурс]

[18] Аналитический отчет по проекту: «Разработка концепции культурной политики мегаполиса на примере Новосибирска» [Электронный ресурс]

[19] Защита культурного и исторического наследия и регенерация городской среды  [Электронный ресурс].

[20] Аналитический отчет по проекту: «Разработка концепции культурной политики мегаполиса на примере Новосибирска» [Электронный ресурс]

Культура и доминирующая идеология в США

Обзор ценностей США

Несмотря на определенные непротиворечивые ценности (например, индивидуализм, эгалитаризм, свобода, демократия), американская культура имеет множество выражений.

Цели обучения

Защищать идею о том, что Америка имеет как последовательные ценности, так и множество выражений

Основные выводы

Ключевые моменты

• Ценности связаны с нормами культуры, но они более глобальны и абстрактны, чем нормы.Нормы — это правила поведения в определенных ситуациях, а ценности определяют, что следует считать добром или злом.
• Американская культура включает в себя как консервативные, так и либеральные элементы, научную и религиозную конкуренцию, политические структуры, риск и свободное выражение, материалистические и моральные элементы.
• Американская культура имеет множество выражений из-за своего географического масштаба и демографического разнообразия.
• С конца 1970-х годов термин «традиционные ценности» стал синонимом «семейных ценностей» в США.С., и подразумевает конгруэнтность с господствующим христианством. Однако «семейные ценности», возможно, представляют собой современное политизированное подмножество традиционных ценностей, что является более широким понятием.

Ключевые термины

• традиционные : Относящиеся к традиции или относящиеся к ней; происходит из традиции; передается от предков к потомкам только словом; передается от возраста к возрасту без письма; а, традиционные мнения; традиционные обычаи; традиционные экспозиции Священного Писания.
• либерал : открыт для политических или социальных изменений и реформ, связанных с классическим или современным либерализмом.
• консервативный : человек, который выступает за сохранение статус-кво или возврат к какому-либо более раннему статусу.

У культур есть ценности, которые в значительной степени разделяются их членами. Ценности общества часто можно определить, отметив то, что люди получают, чтят или уважают.

Ценности связаны с нормами культуры, но они более глобальны и абстрактны, чем нормы. Нормы — это правила поведения в определенных ситуациях, а ценности определяют, что следует оценивать как добро или зло.Подъем национального флага в праздничные дни — это норма, но он отражает ценность патриотизма. Темная одежда и торжественный вид — это нормальное поведение на похоронах; в некоторых культурах они отражают ценности уважения и поддержки друзей и семьи.

Статуя Свободы : Статуя Свободы символизирует свободу, основную ценность Америки.

Разные культуры отражают разные ценности. Американская культура включает в себя как консервативные, так и либеральные элементы, такие как научная и религиозная конкуренция, политические структуры, риск и свободное выражение, материалистические и моральные элементы.Помимо определенных последовательных идеологических принципов (например, индивидуализма, эгалитаризма и веры в свободу и демократию), географический масштаб американской культуры и демографическое разнообразие породили множество выражений. Гибкость американской культуры и ее в высшей степени символический характер побуждают некоторых исследователей относить американскую культуру к категории мифической идентичности, в то время как другие признают ее американской исключительностью.

Декларация независимости : Многие фундаментальные американские ценности вытекают из Декларации независимости.

С конца 1970-х годов термины «традиционные ценности» и «семейные ценности» стали синонимами в США и подразумевают соответствие господствующему христианству. Однако термин «семейные ценности», возможно, представляет собой современное политизированное подмножество традиционных ценностей, что с антропологической точки зрения является более широким понятием. Хотя это также не обязательно политическая идея, она стала ассоциироваться как с конкретной корреляцией между евангелизмом, так и с политикой (воплощенной американскими политиками, такими как Рональд Рейган, Дэн Куэйл и Джордж У.Буш), а также более широкое христианское движение (на примере Пэта Робертсона).

Традиционные ценности как «семейные ценности»? : «Семейные ценности», возможно, представляют собой современную политизированную подгруппу традиционных ценностей.

Кластеры ценностей

Люди разного происхождения, как правило, имеют разные системы ценностей, которые объединяются в более или менее последовательную систему.

Цели обучения

Оценить разделение мировых ценностей на категории «самовыражение» и «выживание»

Основные выводы

Ключевые моменты

• Всемирный обзор ценностей используется для выявления различных групп ценностей по всему миру.
• Традиционные ценности и ценности выживания, как правило, группируются в развивающихся странах.
• С индустриализацией страны переходят от традиционных ценностей к светским.
• С развитием экономики знаний страны, как правило, переходят от ценностей выживания к ценностям самовыражения.
• С развитием экономики знаний страны, как правило, переходят от ценностей выживания к ценностям самовыражения.

Ключевые термины

• Светские ценности : Светские ценности, в отличие от традиционных ценностей, основывают мораль на человеческих способностях, таких как логика, разум или моральная интуиция, а не на предполагаемом сверхъестественном откровении или руководстве (которое является источником религиозной этики).
• Традиционные ценности : Традиционные ценности подчеркивают важность религии, связей между родителями и детьми, уважения к власти и традиционных семейных ценностей. Люди, которые придерживаются этих ценностей, также отвергают развод, аборт, эвтаназию и самоубийства. Эти общества обладают высоким уровнем национальной гордости и националистическим мировоззрением.

Люди разного происхождения, как правило, имеют разные наборы ценностей или системы ценностей. Некоторые ценности могут сгруппироваться в более или менее согласованную систему.Коммунальная или культурная система ценностей поддерживается сообществом, группой или обществом и применяется к ней. Некоторые общественные системы ценностей отражены в правовых кодексах и законах.

Обзор мировых ценностей

Некоторые социологи заинтересованы в более точном определении и измерении ценностных кластеров в разных странах. Для этого они разработали так называемое «Мировое исследование ценностей» — опрос, который задают людям по всему миру и используют для выявления различных групп ценностей в разных регионах.На протяжении многих лет Всемирный обзор ценностей показал, что убеждения людей играют ключевую роль в определении жизни в разных странах, определяя все, что угодно, от экономического развития страны до появления демократических институтов и усиления гендерного равенства.

Мировое исследование ценностей : Мировое исследование ценностей проводится среди людей по всему миру. Их ответы агрегированы и могут использоваться для выявления кластеров региональных ценностей, подобных тем, которые показаны на этой карте.

Тенденции

В целом, Всемирный обзор ценностей выявил две основные оси, по которым группируются ценности: (1) континуум от традиционных до светских ценностей и (2) континуум от выживания до самовыражения.Традиционные ценности подчеркивают важность религии, связей между родителями и детьми, уважения к власти и традиционных семейных ценностей. Люди, которые придерживаются этих ценностей, также отвергают развод, аборт, эвтаназию и самоубийства. Эти общества обладают высоким уровнем национальной гордости и националистическим мировоззрением. Светские ценности имеют противоположные предпочтения по сравнению с традиционными ценностями. В этих обществах меньше внимания уделяется религии, традиционным семейным ценностям и власти. Развод, аборт, эвтаназия и самоубийство считаются относительно приемлемыми.Индустриализация, как правило, приводит к переходу от традиционных ценностей к светским.

С ростом общества знаний культурные изменения движутся в новом направлении. Переход от индустриального общества к обществу знаний связан с переходом от ценностей выживания к ценностям самовыражения. В обществах знаний, таких как Соединенные Штаты, все большая часть населения выросла, считая выживание само собой разумеющимся. Ценности выживания делают упор на экономическую и физическую безопасность.Это связано с относительно этноцентрическим мировоззрением и низким уровнем доверия и толерантности. Ценности самовыражения уделяют первоочередное внимание защите окружающей среды; толерантность к иностранцам, геям и лесбиянкам; гендерное равенство; и участие в принятии решений, касающихся экономической и политической жизни.

Противоречия ценностей

Хотя различные значения часто усиливают друг друга, эти группы значений могут также включать в себя значения, которые противоречат друг другу.

Цели обучения

Проанализировать сценарий, в котором система ценностей, индивидуальная или коллективная, оказывается внутренне непоследовательной, а затем разрешить конфликт

Основные выводы

Ключевые моменты

• Системы ценностей могут содержать ценностные противоречия.Система ценностей сама по себе внутренне непоследовательна, если ее ценности противоречат друг другу, а ее исключения весьма ситуативны и применяются непоследовательно.
• Ценностные противоречия также могут возникать внутри систем личных или общественных ценностей.
• Часто конфликты возникают из-за противоречий в системах ценностей. Общество пытается разрешить ценностные противоречия, чтобы уменьшить конфликт.
• Общество пытается разрешить ценностные противоречия.

Ключевые термины

• Противоречия ценностей : Система ценностей сама по себе внутренне непоследовательна или противоречива, если ее ценности противоречат друг другу, а ее исключения весьма ситуативны и применяются непоследовательно.
• Согласованность ценностей : Система ценностей сама по себе внутренне непротиворечива, когда ее ценности не противоречат друг другу, а ее исключения достаточно абстрактны, чтобы их можно было использовать во всех ситуациях и последовательно применять.
• Общинные ценности : Общинная или культурная система ценностей поддерживается сообществом / группой / обществом и применяется к ней. Некоторые общественные системы ценностей отражены в форме правовых кодексов или закона.

Хотя кластеры значений обычно работают вместе, так что различные значения усиливают друг друга, иногда эти кластеры значений могут также включать значения, которые противоречат друг другу.Ценностные противоречия могут возникать между индивидуальной и общественной системами ценностей. То есть, будучи членом общества, группы или сообщества, человек может одновременно придерживаться как системы личных ценностей, так и системы общих ценностей. В этом случае две системы ценностей (личная и общая) внешне согласованы, если между ними нет противоречий или ситуативных исключений.

Ценностные противоречия также могут возникать в рамках индивидуальных или коллективных систем ценностей. Система ценностей внутренне непротиворечива (согласованность ценностей), когда ее ценности не противоречат друг другу, а ее исключения достаточно абстрактны, чтобы их можно было использовать во всех ситуациях и последовательно применять.И наоборот, система ценностей сама по себе внутренне непоследовательна, если ее ценности противоречат друг другу, а ее исключения в высшей степени ситуативны и применяются непоследовательно. Ценностное противоречие может быть основано на различии в том, как люди оценивают ценность вещей, или на фундаментальном ценностном конфликте. Например, хотя разделение набора общих ценностей, таких как хоккей лучше, чем бейсбол или мороженое, лучше, чем фрукты, две разные стороны могут не оценивать эти ценности одинаково. Кроме того, две стороны могут расходиться во мнениях относительно правильности определенных действий, как в теории, так и на практике, и оказываются в идеологическом или физическом конфликте.

Противоречия в личных ценностях : У отдельных лиц могут быть противоречивые личные ценности. Например, Дональд Трамп утверждает, что выступает за жизнь, а также является ярым сторонником смертной казни.

Конфликты часто возникают из-за различных систем ценностей. Примером конфликта может быть система ценностей, основанная на индивидуализме, противопоставленная системе ценностей, основанной на коллективизме. Рациональная система ценностей, организованная для разрешения конфликта между двумя такими системами ценностей, может принимать следующую форму: отдельные лица могут действовать свободно, если их действия не наносят вред другим или не мешают свободе других или функциям общества, которые необходимы людям, при условии, что эти функции сами не мешают с этими запрещенными индивидуальными правами и были согласны с большинством людей.

Столкновения протестующих с полицией на саммите ВТО 1999 г. в Сиэтле. : Люди, чьи личные ценности противоречат общественным, могут попытаться изменить общественные ценности посредством протеста.

Жизнь Джорджа Вашингтона — фермера : На этом рисунке французского художника Ренье изображен Джордж Вашингтон, стоящий среди афроамериканских полевых рабочих. Практика рабства представляет собой ценностное противоречие между богатством и свободой.

Новые ценности

Ценности имеют тенденцию меняться с течением времени, и доминирующие ценности в стране могут меняться по мере того, как в этой стране происходят экономические и социальные изменения.

Цели обучения

Критиковать материалистические ценности ради аргумента

Основные выводы

Ключевые моменты

• Миллениалы и бэби-бумеры выросли в разных условиях и поэтому имеют разные ценности.
• Люди, которые растут, беспокоясь о своих основных материальных потребностях, будут склонны придерживаться материалистических ценностей, делающих упор на выживание и удовлетворение основных потребностей.
• Люди, которые растут, не беспокоясь об удовлетворении основных материальных потребностей, будут склонны придерживаться постматериалистических ценностей, таких как самовыражение.

Ключевые термины

• автономия : самоуправление; свобода действовать или действовать независимо.
• значений : Собрание руководящих принципов; то, что человек считает правильным и желательным в жизни, особенно в отношении личного поведения.

Значения со временем меняются. Доминирующие ценности в стране могут измениться по мере того, как в этой стране происходят экономические и социальные изменения. Часто такое изменение ценностей можно наблюдать в различиях поколений.Например, большинство молодых людей сегодня разделяют схожие ценности. Иногда их называют «поколением Y» или «Миллиеннале». Это поколение родилось в 1980-х и 1990-х годах и выросло в гораздо более технологически продвинутой среде.

Миллениалы (поколение Y) : это поколение родилось в 1980-х и 1990-х годах, во время крупного технологического прогресса.

Миллиеннале, как правило, имеют другие значения, чем у предыдущего поколения. Вот некоторые общие, заметные тенденции:

• желая «изменить ситуацию» или иметь цель
• Желая уравновесить работу и остальную жизнь
• чрезмерное стремление к развлечениям и разнообразию
• допрос властей или отказ отвечать властям без «уважительной причины»
• безграничные амбиции в сочетании с чрезмерно требовательной, конфронтационной личностью
• Отсутствие приверженности вопреки неудовлетворенным ожиданиям
• Чувство преданности семье, друзьям и самому себе

Напротив, их родители, бабушки и дедушки, как правило, принадлежат к поколению бэби-бума, родившимся между 1946 и 1964 годами.Бэби-бумеры не росли с использованием тех же технологий, что и сегодняшняя молодежь. Вместо этого они достигли совершеннолетия в 1960-х и 1970-х годах, и их ценности часто формировались в поддержку политических и социальных проблем того времени или в ответ на них. В то время как поколение до бэби-бума было озабочено экономической и физической безопасностью, бэби-бумеры, как правило, придерживаются так называемых постматериалистических ценностей.

Движение за гражданские права : Право на собрания защищает права граждан собираться вместе для мирных протестов.Это право часто использовалось во время движения за гражданские права (изображено здесь).

Постматериалистические ценности подчеркивают нематериальные ценности, такие как свобода и способность выражать себя. Растущее благосостояние в послевоенные годы способствовало укреплению этих ценностей, освобождая людей от первостепенной заботы о материальной безопасности. Социологи объясняют рост постматериалистических ценностей двумя способами. Во-первых, они утверждают, что люди преследуют различные цели в порядке их базовой необходимости. Хотя люди могут повсеместно стремиться к свободе и автономии, в первую очередь необходимо удовлетворить самые насущные материальные потребности, такие как голод, жажда и физическая безопасность, поскольку они непосредственно связаны с выживанием.Эти материалистические цели будут иметь приоритет над постматериалистическими целями, такими как принадлежность, уважение, эстетическое и интеллектуальное удовлетворение. Как только эти материальные потребности выживания будут удовлетворены, внимание будет постепенно смещаться в сторону нематериальных.

Во-вторых, социологи предполагают, что базовые ценности людей в значительной степени фиксируются, когда они достигают совершеннолетия, и после этого меняются относительно мало. Например, те, кто в детстве испытывает экономическую нехватку, могут во взрослом возрасте придавать большое значение удовлетворению экономических потребностей (например, ставить экономический рост выше защиты окружающей среды) и потребностям безопасности (например, поддерживать более авторитарный стиль руководства или демонстрировать сильное чувство собственного достоинства). национальная гордость — e.g., поддержание сильной армии или готовность пожертвовать гражданскими свободами во имя закона и порядка). С другой стороны, те, кто в основном пережил устойчивое материальное благополучие в молодости, могут уделять первоочередное внимание таким ценностям, как индивидуальное совершенствование, личная свобода, вклад граждан в решения правительства, идеал общества, основанного на гуманизме, и поддержание чистой и здоровой окружающей среды. . Поскольку ценности устанавливаются, когда люди молоды, изменение ценностей может происходить медленно. Ценности, которые мы видим сегодня, могут зависеть от материальных условий, существовавших почти поколение назад.

Культурные войны

В американском обиходе «культурная война» относится к заявлению о конфликте между консервативными и либеральными ценностями.

Цели обучения

Поддержите идею культурной войны, приведя пример из вашего собственного современного общества

Основные выводы

Ключевые моменты

• Культурная война — это борьба двух противоречащих друг другу культурных ценностей.
• Итальянский марксист Антонио Грамши выступал за культурную войну, в которой антикапиталистические элементы стремятся получить доминирующий голос в средствах массовой информации, образовании и других массовых учреждениях.
• Правые религиозные деятели обвиняли своих политических противников в подрыве традиций, западной цивилизации и семейных ценностей.
• Джеймс Дэвисон Хантер утверждал, что в отношении растущего числа «горячих» определяющих вопросов, таких как аборты, политика оружия, разделение церкви и государства, конфиденциальность, употребление наркотиков, гомосексуальность и цензура, существуют две определенные полярности.
• Джеймс Дэвисон Хантер утверждал, что по возрастающему числу «горячих» определяющих вопросов — аборты, политика в отношении оружия, разделение церкви и государства, конфиденциальность, употребление наркотиков в развлекательных целях, гомосексуальность, вопросы цензуры — существуют две определенные полярности.

Ключевые термины

• прогрессивный : одобрение или продвижение прогресса; передовой.
• религиозное право : религиозное или христианское право — это термин, используемый в Соединенных Штатах для описания правых христианских политических групп, для которых характерна их решительная поддержка социально консервативной политики. Христианские консерваторы в основном стремятся применить свое понимание учений христианства к политике и государственной политике, провозглашая ценность этих учений и / или стремясь использовать эти учения для влияния на закон и общественную политику.
• kulturkampf : Конфликт между светскими и религиозными властями, особенно борьба между Римско-католической церковью и правительством Германии при Бисмарке.

Культурная война — это борьба двух противоречащих друг другу культурных ценностей. Это можно сформулировать так, чтобы описать запад и восток, сельское и городское, традиционные ценности и прогрессивный секуляризм. Концепция культурной войны использовалась в английском языке, по крайней мере, с тех пор, как она была принята в качестве кальки (заимствованный перевод) для обозначения немецкого «Kulturkampf.”

Итальянский марксист Антонио Грамши представил в 1920-х годах теорию культурной гегемонии. Он заявил, что в культурно разнообразном обществе может доминировать один класс, который имеет монополию на средства массовой информации и массовую культуру, а Грамши выступал за культурную войну, в которой антикапиталистические элементы стремятся получить доминирующий голос в средствах массовой информации, образовании. , и другие массовые заведения.

Как американский феномен, он зародился в 1920-х годах, когда американские ценности городского и сельского населения вступили в явный конфликт.В американском употреблении термин «культурная война» используется для утверждения, что существует конфликт между ценностями, считающимися традиционалистскими или консервативными, и теми, которые считаются прогрессивными или либеральными. В 1980-е годы культурная война в Америке характеризовалась консервативным климатом во время президентства Рональда Рейгана. Правые религиозные деятели часто критиковали академиков и художников и их работы в борьбе против того, что они считали неприличным, подрывным и кощунственным. Они часто обвиняли своих политических противников в подрыве традиций, западной цивилизации и семейных ценностей.

Это выражение было снова введено в 1991 г. в публикации социолога из Университета Вирджинии Джеймса Дэвисона Хантера « Культурные войны: борьба за определение Америки» . Хантер описал то, что он видел, как драматическую перестройку и поляризацию, изменившую американскую политику и культуру. Он утверждал, что в отношении растущего числа «горячих» определяющих вопросов, таких как аборты, политика в отношении оружия, разделение церкви и государства, конфиденциальность, употребление наркотиков, гомосексуальность и цензура, существуют две определенные полярности.Кроме того, существовал не только ряд вызывающих разногласие вопросов, но и общество разделилось по этим вопросам по существу по одним и тем же линиям, чтобы образовать две враждующие группы, определяемые в первую очередь не по религии, этнической принадлежности, социальному классу или даже политической принадлежности, но скорее идеологическими взглядами на мир.

Культурные войны : Так называемые красные / синие карты штата стали популярными для отображения результатов выборов. Некоторые предполагают, что граница между красным и синим штатами отображает боевые линии в культурных войнах.

Ценности как связующие

Культуры обладают ценностями, которые в значительной степени разделяются их членами, тем самым связывая их вместе.

Цели обучения

Составьте сценарий, который иллюстрирует потенциальное столкновение между личными и культурными / общественными ценностями

Основные выводы

Ключевые моменты

• Ценности и системы ценностей — это руководящие принципы, определяющие, что важно в обществе, отражающие представление человека о добре и зле или о том, что «должно» быть.
• Типы ценностей включают этические / моральные ценности, доктринальные / идеологические (религиозные или политические) ценности, социальные ценности и эстетические ценности.
• В то время как система личных ценностей поддерживается и применяется только к одному человеку, общинная или культурная система ценностей поддерживается и применяется к сообществу / группе / обществу.
• У культур есть ценности, которые в значительной степени разделяются их членами, тем самым связывая их вместе. Члены принимают участие в культуре, даже если личные ценности каждого члена не полностью согласуются с некоторыми нормативными ценностями, санкционированными в данной культуре.
• Ценности связаны с нормами культуры, но они более глобальны и абстрактны, чем нормы.
• Ценности могут действовать как шоры, если люди принимают свои личные ценности (или ценности своего общества) как универсальные истины и не признают разнообразия ценностей, разделяемых людьми и обществами.

Ключевые термины

• Система ценностей : набор последовательных личных и культурных ценностей, используемых в целях этической или идеологической целостности.
• значение : Степень важности, придаваемая чему-либо.

Ценности и системы ценностей — это руководящие принципы, определяющие, что важно в обществе. Их можно определить как широкие предпочтения в отношении соответствующего курса действий или результатов. Ценности отражают представление человека о том, что хорошо, а что плохо, или о том, что «должно» быть. «Равные права для всех», «Совершенство заслуживает восхищения», и «С людьми следует обращаться с уважением и достоинством» представляют собой ценности.Типы ценностей включают этические / моральные ценности, доктринальные / идеологические (религиозные, политические и т. Д.) Ценности, социальные ценности и эстетические ценности.

Ценности имеют тенденцию влиять на отношение и поведение. Например, если вы цените равные права для всех и работаете в организации, которая относится к одним сотрудникам заметно лучше, чем к другим, это может вызвать внутренний конфликт. Система ценностей — это набор последовательных личных и культурных ценностей, используемых в целях этической или идеологической целостности. В то время как система личных ценностей поддерживается и применяется только к одному человеку, общинная или культурная система ценностей поддерживается и применяется к сообществу / группе / обществу.Некоторые общественные системы ценностей отражены в форме правовых кодексов или закона. Как член общества, группы или сообщества человек может одновременно придерживаться как системы личных ценностей, так и системы общих ценностей. В этом случае две системы ценностей (личная и общая) внешне согласованы, если между ними нет противоречий или ситуативных исключений.

Культуры имеют ценности, которые в значительной степени разделяются их членами, тем самым связывая их вместе.Члены принимают участие в культуре, даже если личные ценности каждого члена не полностью согласуются с некоторыми нормативными ценностями, санкционированными в данной культуре. Это отражает способность человека синтезировать и извлекать ценные для него аспекты из множества субкультур, к которым они принадлежат. Ценности различаются у разных людей и культур и меняются со временем; во многих отношениях они согласуются с системами убеждений и убеждений. Отмечая, какие люди получают честь или уважение, часто можно определить ценности общества.В США, например, профессиональные спортсмены, занимающие высокие должности в некоторых видах спорта, получают (в виде денежной выплаты) больше чести, чем профессора колледжей. Опросы показывают, что избиратели в Соединенных Штатах будут сопротивляться избранию атеиста президентом, предполагая, что вера в Бога является ценностью.

Ценности связаны с нормами культуры, но они более глобальны и абстрактны, чем нормы. Нормы — это правила поведения в конкретных ситуациях, а ценности определяют, что следует считать правильным или неправильным.Подъем национального флага в праздничные дни — это норма, но он отражает ценность патриотизма. Темная одежда и торжественный вид — это нормальное поведение на похоронах. В определенных культурах они отражают ценности уважения и поддержки друзей и семьи. Если член группы выражает ценность, которая находится в серьезном конфликте с нормами группы, авторитет группы может использовать различные способы поощрения подчинения или стигматизации несоответствующего поведения ее членов. Например, трансгендеры ценят свободу определять и выражать свой пол по своему выбору; однако эту ценность не разделяет большая часть общества, а дискриминационные законы и практика препятствуют этой свободе.

Ценности могут действовать как шоры, если люди принимают свои личные ценности (или ценности своего общества) как универсальные истины и не признают разнообразия ценностей, разделяемых людьми и обществами. Они могут полагать, что их ценности определяют единственный способ понять мир и действовать в нем, хотя на самом деле у разных людей и разных обществ могут быть очень разные ценности.

Шоры : Ценности могут действовать как шоры, если люди не осознают разнообразие ценностей, разделяемых людьми и культурами, и считают, что ценности их собственного общества являются универсальными истинами.

Идеальное против реальной культуры

Любая культура содержит набор ценностей, определяющих, что важно для общества; эти ценности можно идеализировать или реализовать.

Цели обучения

Сравните идею идеализированной и реализованной системы ценностей

Основные выводы

Ключевые моменты

• Идеальные значения абсолютны; у них нет исключений. Эти ценности можно кодифицировать как строгий набор запретов на поведение.
• Реализованная система ценностей содержит исключения для разрешения противоречий между идеальными ценностями и практическими реалиями в повседневных обстоятельствах.
• Принимая во внимание, что мы можем ссылаться на идеальные ценности при перечислении американских ценностей (или даже наших собственных ценностей), ценности, которых мы придерживаемся в повседневной жизни, как правило, являются реальными ценностями.

Ключевые термины

• реальные ценности : ценности, которые содержат исключения для разрешения противоречий, присущих между идеальными ценностями и практическими реалиями.
• идеальные значения : абсолютные значения, которые не имеют исключений и могут быть кодифицированы как строгий набор запретов на поведение.

Любая культура содержит набор ценностей и систем ценностей, определяющих, что важно для общества в целом. Когда мы говорим об американских ценностях, мы часто имеем в виду набор идеальных ценностей. Идеальные ценности абсолютны; у них нет исключений. Эти ценности можно кодифицировать как строгий набор запретов на поведение, и тех, кто придерживается своей идеализированной системы ценностей и не заявляет о каких-либо исключениях, часто называют абсолютистами.

Пример идеальной ценности — идея брака и моногамии, основанная на романтической любви. На самом деле, многие браки основаны не на романтической любви (например, на деньгах, удобстве или социальных ожиданиях), и многие заканчиваются разводом. Хотя моногамные браки, основанные на романтической любви, безусловно, существуют, такие браки не универсальны, несмотря на наши ценностные идеалы.

Идеальный брак? : В идеальной культуре брак — это навсегда, но в реальной культуре многие браки заканчиваются разводом.

Мало что существует в жизни без исключения. Наряду с каждой системой ценностей есть исключения из этих ценностей. Абстрактные исключения служат для усиления ранжирования ценностей; их определения достаточно обобщены, чтобы относиться к любой ситуации. С другой стороны, ситуативные исключения носят случайный характер и относятся только к конкретным ситуациям. За этими исключениями возникают настоящие ценности. Реализованная система ценностей, в отличие от идеальной системы ценностей, содержит исключения для разрешения противоречий между идеальными ценностями и практическими реалиями в повседневных обстоятельствах.

Принимая во внимание, что мы можем ссылаться на идеальные ценности при перечислении американских ценностей (или даже наших собственных ценностей), ценности, которых мы придерживаемся в повседневной жизни, как правило, являются реальными ценностями. Разницу между этими двумя типами систем можно увидеть, когда люди заявляют, что они придерживаются одной системы ценностей, но на практике отклоняются от нее, тем самым придерживаясь другой системы ценностей. Например, религия перечисляет абсолютный набор ценностей, а практика этой религии может включать исключения.

Политическая культура | Энциклопедия.com

Политическая культура и социализация

Содержание политических культур

Будущее теории политической культуры

БИБЛИОГРАФИЯ

Политическая культура — это совокупность взглядов, убеждений и настроений, которые придают порядок и смысл политическому процессу и которые обеспечивают основные предположения и правила, которые регулируют поведение в политической системе. Он включает в себя как политические идеалы, так и рабочие нормы государства. Таким образом, политическая культура является проявлением в совокупности психологических и субъективных аспектов политики.Политическая культура является продуктом как коллективной истории политической системы, так и историй жизни членов этой системы, и, таким образом, она коренится в равной степени в общественных событиях и личном опыте.

Политическая культура — это недавний термин, который стремится сделать более явным и систематизированным большую часть понимания, связанного с такими давними концепциями, как политическая идеология, национальный этос и дух, национальная политическая психология и фундаментальные ценности народа.Политическая культура, охватывающая политические ориентации как лидеров, так и граждан, является более всеобъемлющей, чем такие термины, как политический стиль или операционный кодекс, которые сосредоточены на поведении элиты. С другой стороны, этот термин является более политическим и, следовательно, более ограничительным, чем такие понятия, как общественное мнение и национальный характер.

Концепция политической культуры может рассматриваться как естественная эволюция в развитии поведенческого подхода в политическом анализе, поскольку она представляет собой попытку применить к проблемам совокупного или системного анализа те виды идей и знаний, которые первоначально были разработаны изучение политического поведения отдельных лиц и небольших групп.[ См. Политическое поведение.]

Более конкретно, концепция политической культуры была разработана в ответ на необходимость преодоления растущего разрыва в поведенческом подходе между уровнями микроанализа, основанного на психологических интерпретациях политического поведения человека. и уровень макроанализа, основанный на переменных, общих для политической социологии. В этом смысле концепция представляет собой попытку интегрировать психологию и социологию, чтобы иметь возможность применять к динамическому политическому анализу как революционные открытия современной глубинной психологии, так и недавние достижения в области социологических методов измерения установок в массовых обществах.В рамках дисциплины политологии акцент на политической культуре сигнализирует о стремлении применить по существу поведенческую форму анализа к изучению таких традиционных проблем, как политическая идеология, легитимность, суверенитет, государственность и верховенство закона. (Теоретический анализ этой концепции см. В Verba in Pye & Verba 1965, pp. 512–560.)

Интеллектуальное любопытство по поводу корней национальных различий в политике восходит к написанию Геродота, и, возможно, ни одно недавнее исследование не позволило достичь этого. богатство понимания таких классических исследований национального темперамента, как работы Токвиля, Брайса и Эмерсона.Но динамичная интеллектуальная традиция, вдохновившая исследования политической культуры, почти полностью проистекает из исследований национального характера и психокультурного анализа 1930-х и 1940-х годов. Бенедикт (1934; 1946), Мид (1942; 1953), Горер (1948; 1953; 1955), Фромм (1941) и Клайнберг (1950) — все стремились использовать результаты психоанализа и культурной антропологии для более глубокого понимания национального политическое поведение. Основным возражением против этих исследований было то, что они не признали, что политическая сфера представляет собой отдельную субкультуру со своими собственными правилами поведения и отдельными процессами социализации.Практика перехода непосредственно от этапа обучения детей к уровню принятия решений на национальном уровне означала, что важнейшие промежуточные процессы игнорировались.

Этапы социализации

Понятие политической культуры направлено на сохранение психологических тонкостей более ранних исследований национального характера, уделяя должное внимание отличительным чертам политической сферы и промежуточным этапам развития личности между детством и индукцией во взрослую жизнь. политическая жизнь.Это достигается путем представления двух стадий социализации; первая — это приобщение к общей культуре, а вторая — более частная и обычно более явная социализация в политической жизни. В некоторых формах анализа полезно выделить дополнительную стадию, политическую вербовку на особые роли в политическом процессе. Эти этапы не обязательно являются последовательными; явная политическая социализация может произойти на очень ранней стадии, когда индивид все еще социализируется в своей общей культуре.

Основой анализа политических культур является исследование отношений между различными стадиями социализации и между окончательным процессом политической социализации и доминирующими моделями поведения в политической культуре. В некоторых системах существует фундаментальное соответствие между содержанием различных процессов социализации и существующей политической культурой. Такие совпадения исторически существовали в традиционных политических культурах Японии, Египта, Эфиопии и Турции (см. Ward, стр.27–82; Binder, стр. 396–449; Левин, стр. 245–281; Рустов, стр. 171–198 в Pye & Verba 1965). В таких системах ценности и установки, усвоенные во время общего процесса социализации, согласуются и подкрепляются установками и ценностями, подчеркнутыми в процессе более явной политической социализации; а комбинированные процессы социализации, в свою очередь, имеют тенденцию поддерживать и укреплять текущую политическую культуру. В таких условиях есть перспектива дальнейшего существования последовательной и относительно стабильной политической культуры.

Однако также возможно различать различные виды напряженности и нестабильности в политических культурах в соответствии с типами противоречий и несоответствий в процессах социализации и между этими процессами и требованиями политической системы. Наиболее драматические примеры таких противоречий можно найти в революционных системах, в которых политическая культура элиты либо сформирована четко выраженной и не связанной с культурой идеологией, либо является продуктом экзогенного исторического опыта, такого как колониализм.

В некоторых обществах первичный процесс социализации имеет тенденцию давать людям сильно оптимистичный взгляд на жизнь и глубокое чувство базового доверия к человеческим отношениям, в то время как более поздние стадии политической социализации подчеркивают цинизм и подозрительность к политическим акторам. В результате политическая культура характеризуется критическим и презрительным взглядом на существующие политические практики, но также окрашена сильной утопической верой в то, что реформа может в конечном итоге исправить существующую ситуацию.Таким образом, цинизм уравновешивается ожиданием того, что реформы заслуживают внимания. Похоже, это был характер цинизма, который вдохновил традицию разоблачения грязи в американской политике. Та же самая динамика, похоже, работает в политической культуре Филиппин (Grossholtz 1964). В других обществах недоверию к современным политическим институтам и персонажам предшествует более ранний процесс социализации, который внушает чувство фундаментального недоверия и подозрительности, в результате чего люди мало верят в реформистские решения и чувствуют, что политическое улучшение требует катастрофических изменений.Бирма представляет собой пример этого процесса (см. Конференция… 1963).

Непрерывность и прерывность

Проблемы преемственности и прерывности также требуют анализа отношений между социализацией и политической культурой. Исторические события в политической системе могут потребовать изменений в политической культуре, несовместимых ни с прошлыми, ни с нынешними процессами социализации. Во всех динамичных политических системах возможна напряженность, потому что процесс социализации не может меняться так быстро, как политический процесс.Эта проблема становится особенно острой, когда происходит внезапное изменение международного статуса общества, например, когда колония обретает независимость. Один из основных источников нестабильности и неэффективности во многих новых развивающихся странах лежит как раз в различиях между акцентом на процессы социализации, которые привели к возникновению различных слоев современного общества, и отношениями, необходимыми для управления национальным политическим процессом.

Социализирующие агенты

В формировании политической культуры процесс политической социализации оперирует различными социализирующими агентами.Некоторые из этих агентов, такие как семья, имеют тенденцию проявляться на ранних этапах процесса социализации, и, таким образом, их влияние наиболее тесно связано с характеристиками личности, фундаментальными для политической культуры. Другие социализирующие агенты, такие как средства массовой информации и политические партии, имеют тенденцию становиться критическими на более поздних этапах и, таким образом, в первую очередь участвуют во влиянии на более когнитивные аспекты политической культуры.

Многие современные исследования различных политических культур направлены на определение относительной важности различных типов социализирующих агентов в формировании различных аспектов политической культуры и, таким образом, в оценке связей между социологической структурой общества и политическим процессом.Семья, например, согласно Хайману (1959), особенно сильна в Соединенных Штатах в определении партийной лояльности, в то время как формальное образование, согласно Алмонду и Верба (1963), является наиболее важным для формирования приверженности демократическим ценностям. Изучая переходные политические системы слаборазвитых стран, стало очевидно, что сильно политизированный характер этих обществ часто является результатом доминирующей роли партийности по сравнению с беспартийными или конституционными агентами социализации.Примечательно, что тенденция к однопартийным системам в Африке к югу от Сахары тесно связана с тем фактом, что националистические партии были единственным сильным агентом для социализации большей части новых политически сознательных масс (Hanna 1964). Когда беспартийные или политически нейтральные социализирующие агенты слабы, социальная жизнь имеет тенденцию становиться сильно политизированной, и такие фундаментальные конституционные институты, как беспристрастная бюрократия и верховенство закона, вряд ли будут цениться.Исследования процесса построения нации в обществах, в которых средства массовой информации слабы и не могут обеспечить объективное представление о национальных событиях, предполагают, что конституционное развитие не может быть легко институционализировано в таких условиях (см. Conference… 1963; Schramm 1964). Эта взаимосвязь между процессом социализации и последующей политической культурой объясняет некоторые основные трудности в создании национальных институтов в странах, где популярное политическое сознание было вдохновлено весьма пристрастными и идеологически ориентированными движениями за независимость.

Элита и массовые субкультуры

Во всех обществах неизбежно существуют некоторые различия между политическими ориентациями тех, кто несет ответственность за решения, и тех, кто является только наблюдателями или участвующими гражданами. Таким образом, национальная политическая культура состоит как из элитарной субкультуры, так и из массовой субкультуры, и взаимоотношения между ними являются еще одним решающим фактором, определяющим эффективность политической системы. Отношения определяют такие важные вопросы, как основа легитимности правительства, свобода и ограничения руководства, пределы политической мобилизации и возможности для упорядоченной передачи власти.

Массовые субкультуры редко бывают однородными, поскольку обычно существуют значительные различия между политически внимательными слоями общества и элементами, мало заинтересованными в политике. В некоторых случаях массовая политическая культура весьма неоднородна, и существуют резкие различия в зависимости от региона, социального и экономического класса или этнической общности. В таких случаях характер взаимоотношений между различными субкультурами становится решающим фактором в описании массовой политической культуры.

При анализе того, в какой степени элитные и массовые субкультуры содержат дополнительные наборы ценностей, полезно различать те системы, в которых вербовке в элитную субкультуру обычно предшествует социализация в массовой субкультуре, и те системы, в которых каналы социализация полностью раздельна. В большинстве стабильных современных демократических обществ общая модель состоит в том, что индивиды социализируются в массовой культуре до того, как их вербуют на ведущие политические роли, и, таким образом, элита, несмотря на получение узкоспециализированных навыков и политических знаний, все же может ценить базовые ценности. граждан в целом.Из этого, конечно, не следует, что во всех случаях люди, вышедшие из массовой субкультуры, будут продолжать сочувствовать или отзываться на свое прошлое; действительно, в переходных обществах лидеры часто испытывают глубокое негодование по поводу того, что, по их мнению, является отсталым отношением тех, с кем они когда-то были связаны.

В большинстве традиционных и многих переходных системах те, кому суждено занять руководящие должности, как правило, имеют совершенно разные направления карьеры, получают совершенно разные формы образования и имеют совершенно иной социальный опыт, чем у массы их последователей.Даже во многих переходных обществах сама основа легитимности лидеров зиждется на распространенном убеждении, что они — мужчины, изначально отделенные от других при рождении.

Основная проблема в динамике политических культур связана с неравномерными изменениями в моделях социализации двух субкультур. Серьезные трудности для политической системы могут возникнуть, когда правители обнаруживают, что массовая субкультура больше не реагирует на традиционные модели лидерства, но что у них самих мало навыков в более современных способах управления.Или же может возникнуть противоположная проблема, когда элитная субкультура была существенно изменена новыми моделями элитной социализации, но массовая культура остается в значительной степени неизменной. В таких условиях лидеры могут нетерпеливо относиться к переменам, и, демонстрируя недостаточное понимание и даже откровенное презрение к основным качествам массовой культуры, они могут вызвать негодование у населения, которое может почувствовать, что их лидеры утратили чувство приличия правления. .

Содержание политических культур в значительной степени уникально для каждого конкретного общества.Поэтому исследования различных политических культур имеют тенденцию подчеркивать разные темы, и окончательная проверка полезности теории политической культуры будет зависеть от ее ценности для сравнительного и обобщенного анализа. Уже появились многообещающие новаторские достижения в сравнительном анализе, в котором сходные качества политических культур были соотнесены с общим типом политической системы. Например, Алмонд и Верба (1963) определили «гражданскую культуру», которая лежит в основе демократических политических систем.

Казалось бы, возможно также выделить некоторые универсальные измерения политических культур с точки зрения определенных качеств, присущих как политическим системам, так и процессам формирования личности. Натан Лейтес (1951; 1953) продемонстрировал ценность характерологического анализа политического поведения элиты. Кажется вероятным, что дальнейшие исследования покажут, что политические культуры имеют тенденцию проявлять определяемые синдромы, которые связаны либо с признанными моделями развития личности, либо с общими моделями исторического развития, либо с обоими.На этой стадии познания можно только предложить определенные универсальные проблемы или темы, с которыми все политические культуры должны иметь дело так или иначе.

Масштаб и функция политики

Каждая политическая культура должна определять для своего общества общепринятые рамки или пределы политики и законные границы между общественной и частной сферами жизни. Объем включает определение принятых участников политического процесса, допустимых вопросов, и признанных функций как политического процесса в целом, так и отдельных агентств или областей принятия решений, которые в совокупности составляют политический процесс.

Состав участников в большинстве систем формально определяется требованиями гражданства, но во всех системах обычно также существуют формальные или неформальные ограничения, связанные с возрастом, полом, социальным статусом, обучением, семейными связями и т. Д., Которые регулируют Процесс набора.

Точно так же в большинстве политических культур определенные вопросы признаются выходящими за рамки политики или юрисдикции определенных частей или органов политического процесса. Взаимосвязь вопросов и функций может быть узкоспециализированной в том смысле, что определенные вопросы признаются как предмет особой ответственности особых форм принятия решений, таких как избирательная, парламентская, бюрократическая, юридическая или технократическая экспертиза.

В демократических политических культурах обычно существует четкое ощущение соответствующих границ политической жизни, явное признание новых проблем по мере их возникновения и до некоторой степени уважение к функциональной специализации в решении вопросов и относительной автономии различных области принятия политических решений. В тоталитарных культурах существует несколько установленных границ политической сферы деятельности, явное знание того, что все вопросы могут стать политическими, и некоторое уважение к функциональным специализациям, но мало к автономии различных областей.В переходных системах обычно нет четко принятых границ политической жизни, но бессилие политики накладывает реальные ограничения: ожидается, что все вопросы могут стать политизированными, а функциональная специализация или автономия в различных областях принятия политических решений невелика. . [ См. Принятие решений, статья о политических аспектах .]

Концепции власти и власти

Политические культуры, предоставляя концепции о природе и свойствах власти и власти, могут различаться в зависимости от (1) основы для различение власти и авторитета; (2) способы, с помощью которых одно может быть переведено в другое; (3) предполагаемые пределы эффективности власти; (4) элементы или компоненты законной власти, e.ж., физическая сила, общественная поддержка, моральное оправдание, правовые санкции и т.д .; и (5) степень распространения централизации власти и полномочий. [ См. Полномочия; Власть.]

Процесс легитимации власти имеет решающее значение для функционирования политической системы [ см. Легитимность]. Обычно легитимация включает в себя ограничение использования потенциальной власти и наложение ограничений на диапазон действий конкретных институтов и держателей власти. Это особенно верно в отношении западных политических культур и развития американской конституционной теории в отношении разделения властей.Эти ограничения легитимности иногда принимают абсолютистскую форму, в результате чего ни один институт или политический субъект не может действовать решительно и с полной эффективностью. В некоторых политических культурах процесс легитимации власти идет в противоположном направлении, так что легитимность предоставляется только тем, кто может и действительно действует решительно и эффективно. Это особенно верно для стран, которые пережили период национального унижения в результате слабости в международных делах.Например, сама эффективность китайских коммунистов была одним из наиболее важных факторов, придавших Пекинскому правительству чувство легитимности в глазах его подданных. В демократических политических культурах часто существует двусмысленное мнение о необходимости ограничивать всякую власть и о необходимости того, чтобы законная власть была эффективной. В переходных обществах часто бывает трудно узаконить какие-либо формы власти, потому что всем, кажется, очень трудно быть эффективными.

Во всех политических культурах концепции власти и авторитета имеют глубокие психологические аспекты из-за фундаментальной роли родительского авторитета в раннем процессе социализации.Навыки, которые развиваются у детей при совладании с властью в семье, как правило, обеспечивают прочную основу для взрослых стилей обращения с властью. Таким образом, в некоторых культурах широко распространено мнение, что власть лучше всего можно ограничить, подчеркивая вопросы справедливости и беспристрастности в духе дружеской неформальности, в то время как в других используется стиль завоевания благосклонности, демонстрируя полное и низкое подчинение.

Политическая интеграция

По-разному и в разной степени политические культуры дают людям чувство национальной идентичности и чувство принадлежности к определенным политическим системам.В основе проблем интеграции политической системы лежит проблема установления чувства национальной идентичности, а проблема национальной идентичности, в свою очередь, является функцией процесса, посредством которого люди осознают свои собственные отдельные чувства идентичности. Эта базовая взаимосвязь между национальной идентичностью и личной идентичностью обеспечивает фундаментальную связь между процессом социализации и интеграцией политического процесса [ см. Идентификация, политическая].

Интеграция также включает отношения между различными структурами, вовлеченными в политический процесс, и, следовательно, связана с проблемами специализации функций среди групп, принимающих решения, которые обсуждались выше.

Третий аспект интеграции касается того, каким образом различные подсообщества, этнические или региональные группы или субкультуры связаны друг с другом. Политические культуры различаются в зависимости от того, в какой степени они позволяют таким меньшинствам сохранять свою отдельную идентичность при соблюдении ожидаемых стандартов интеграции. [ См. Интеграция.]

Статус политики и политиков

В традиционных обществах религия, война и правительство обеспечивали элиту, а искусство управления считалось священным.Лидерство было заметным, и те, кто участвовал в принятии решений, могли претендовать на славу и величие. Современные политические культуры, отражающие усиление разделения труда и рост светских соображений, склонны принимать политику как только одну из многих профессий и принижать роль политика, даже при этом превознося высшую важность государства и нации.

Политическая культура должна устанавливать общеприемлемые награды и наказания за активное участие в политической жизни.В традиционных обществах высокий статус лидеров также означал, что власть имущие могли законно ожидать высоких материальных вознаграждений. С появлением других профессий и сокращением политической сферы материальное вознаграждение тех, кто вступает в общественную жизнь, уменьшилось, и от них все чаще ожидалось, что они будут приносить личные жертвы ради выполнения общественных услуг. Политическая культура, контролируя приемлемый баланс между вознаграждениями и наказаниями для тех, кто вступает в общественную жизнь, также имеет тенденцию контролировать качество нанимаемых людей.В демократических политических культурах желание сковывать власть порождает требование, чтобы те, кто стремится к власти, не преследовали собственных интересов, а только служили интересам других; и подозрение, что это не всегда так, снижает популярность политиков как класса. Политические культуры, проводя различия между государственными деятелями и политиками, обеспечивают другую основу для вознаграждения и контроля тех, кто стремится к власти [ см. Политический набор и карьера].

Оценка эффективности

Все политические культуры содержат стандарты для оценки эффективности и компетентности тех, кто выполняет особые роли в политической системе.Такие стандарты обычно зависят от популярных взглядов на то, как лучше всего решать национальные и общественные проблемы. В традиционных культурах решение проблем обычно ассоциировалось с правильным исполнением ритуалов, и, следовательно, на оценку выполнения сильно влияли навыки, демонстрируемые на церемониях. Хотя современные политические культуры признают центральное место рациональности в решении проблем, между культурами, как правило, существуют большие различия в том, что считается рациональным.Суждение о лидерских качествах также зависит от того, насколько общество ценит личный магнетизм лидерства или способности технических специалистов и экспертов. Изменения в оценочном измерении политической культуры происходят по мере того, как новые навыки и профессии признаются важными для решения национальных проблем.

Оценочный аспект политических культур должен также отражать тот неизбежный факт, что политика имеет дело с будущими непредвиденными обстоятельствами, которые лежат за пределами диапазона готовых прогнозов.Каждая политическая культура должна обеспечивать некоторую основу веры в способность прогнозирования приемлемых лидеров. Традиционно эта вера заключалась в мистических и харизматических способностях личного лидерства. В других культурах считается, что божественные или светские доктрины наделены всеми необходимыми предсказательными способностями. В других культурах очень массивности и, по сути, эзотерической деятельности бюрократии и сложных механизмов правительства достаточно, чтобы породить в народе веру в то, что власть имущие имеют представление о будущем.Окончательной проверкой лидерства во всех случаях является умение поддерживать веру народа в способность лидера справляться со всеми возможными непредвиденными обстоятельствами. [ См. Лидерство, статья о Политических аспектах.]

Аффективное измерение политики

Возможно, никакая другая социальная деятельность не затрагивает такой широкий спектр эмоций, как политика, и каждая политическая культура стремится регулировать выражение приемлемых общественные страсти и отрицание легитимности других. Прежде всего, поскольку политика неизменно связана с борьбой за власть, личная агрессия является базовой эмоцией, с которой все политические культуры должны иметь дело, делая некоторые формы агрессии легитимными и определяя области и времена, в которых ее выражение допустимо.

Эта функция политических культур связана с необходимостью интеграции в систему и духа коллективной идентичности, но выходит за ее рамки. Он включает в себя степень, в которой неотъемлемая драма власти и решения либо подчеркнута, либо приглушена. По сути, аффективное измерение политической культуры определяется способами, с помощью которых людям на законных основаниях разрешено получать психическое удовлетворение от активного участия в политике.

Согласованность и стабильность политических культур постоянно находятся под угрозой из-за того, что люди могут обращаться к политическим действиям по сугубо личным и психологически личным причинам и, таким образом, стремиться к удовлетворению, которое совершенно не связано с социальными или коллективными функциями политики.Такие люди могут мало интересоваться общественными целями или задачами движений, которые они поддерживают, поскольку их удовлетворение в основном исходит из духа вовлеченности и драматичности участия. Гарольд Лассуэлл первым указал на это явление (1930; 1948), которое также наблюдал Алмонд в коммунистических движениях (1954).

Баланс между сотрудничеством и конкуренцией

Политика основывается на коллективных действиях, которые, в свою очередь, зависят от базового духа доверия и способности к сотрудничеству.В то же время политика предполагает конфликты и конкуренцию. Поэтому культуры должны обеспечивать приемлемый баланс между сотрудничеством и конкуренцией, а способность политических культур справляться с этой проблемой обычно зависит от того, как базовый процесс социализации решает проблемы взаимного доверия и недоверия в развитии личности. [ См. Конфликт ; Сотрудничество.]

Необходимой предпосылкой для создания сложных человеческих организаций является сильное чувство человеческого доверия.Там, где базовая культура внушает людям глубокое чувство недоверия и подозрительности, коллективные действия становятся трудными, а конкуренция имеет тенденцию выходить из-под контроля и становиться глубоко разрушительной. С другой стороны, общие культуры, которые делают упор на построение личного доверия, возможно, должны быть уравновешены политическими культурами, которые подчеркивают необходимость подозрительности в управлении государственными учреждениями. Например, было высказано предположение, что в Соединенных Штатах базовый процесс социализации действительно подчеркивает в особенно высокой степени базовое доверие к человеческим отношениям, но что американская политическая культура подчеркивает необходимость не доверять институтам, ограничивать их возможности и требовать строгих мер. подотчетность всех государственных служащих.Во многих обществах с переходной экономикой мы находим противоположную картину, когда процесс социализации порождает глубокое недоверие к человеческим отношениям, в то же время людей просят полностью и некритически доверять своим общественным институтам. Такая закономерность наблюдалась в Индии (Карстерс, 1957), Цейлоне (Риггинс, 1960), Бирме (см. Конференция… 1963) и Италии (Банфилд, 1958).

Как показывает предшествующее обсуждение, появляется все больше предложений, которые стремятся связать совокупное и индивидуальное поведение в различных политических системах, так что теперь можно говорить о развитии теории политической культуры.Однако уместно также отметить несколько критических замечаний в адрес этой теории, которые отражают ее нынешнюю раннюю стадию развития.

Было высказано предположение, что концепция представляет собой не что иное, как новый ярлык для старых идей. В некоторой степени это достоверное наблюдение, но оно игнорирует главную цель теории, а именно поиск нового способа соединения психологической теории с работой всей политической системы.

В настоящее время простой термин «политическая культура» способен вызвать быстрое интуитивное понимание, так что люди часто чувствуют, что без дальнейшего и четкого определения они могут оценить его значение и свободно использовать его.Однако сама легкость использования этого термина означает, что существует значительная опасность того, что он будет использован в качестве «недостающего звена» для заполнения всего, что не может быть объяснено в политическом анализе.

Эта опасность тавтологии особенно велика именно в той области, которая сейчас является наиболее важной для будущего развития теории — взаимоотношениях между политической культурой и политическими структурами или институтами. Для эффективного использования концепции политической культуры ее необходимо дополнить структурным анализом, но сложность состоит в том, что политические структуры можно рассматривать, с одной стороны, как продукты, отражающие политическую культуру, а с другой стороны, они также важные «данности», которые формируют политическую культуру.

Это проблемы, которые необходимо преодолеть, чтобы теория политической культуры реализовала свои первые обещания. Прекрасная перспектива, что текущие исследования позволят отбросить большинство этих возражений и значительно продвинуть полезность теории политической культуры. Недавние систематические сравнительные исследования, основанные на методах опроса, обещают дополнительно прояснить взаимосвязь между процессами политической социализации и многочисленными измерениями политической культуры. Работа Габриэля А.Алмонд и Сидней Верба в выявлении компонентов демократической политической культуры уже стимулировали новые попытки оценить факторы, влияющие на демократическое развитие во всем мире. В 1960-х годах Верба руководил исследованием, в котором некоторые гипотезы из Гражданская культура применялись к Индии, Японии, Нигерии и Мексике. Основные концепции Гражданская культура были использованы Уордом при анализе развития Японии, Скоттом для Мексики, Роузом для Англии и Баргхурном для Советского Союза (см.83–129; 330–395; 450–511 в Pye & Verba 1965). Другое исследование политического и психологического сдерживания экономического роста предлагает дальнейшие важные аспекты современной политической культуры, независимо от того, демократическая она или нет (McClelland 1961; Hagen 1962).

Даже в своем нынешнем состоянии теория политической культуры представляет собой значительный шаг вперед в направлении интеграции психологии и социологии с политологией для более глубокого и полного понимания политики.

Lucian W. Pye

[ Непосредственно связаны записи Культура; Правительство; Социализация, особенно статья о политической социализации . Другие соответствующие материалы можно найти в Модернизация; Национальный характер; Политическая антропология; Политическая социология; Социальный анализ.]

Алмонд, Габриэль А. 1954 Призывы коммунизма. Princeton Univ. Нажимать.

Алмонд, Габриэль А. Сравнительные политические системы 1956 года. Политический журнал 18: 391–409.

Миндаль, Габриэль А .; и Верба, Сидней 1963 Гражданская культура: политические установки и демократия в пяти странах. Princeton Univ. Нажимать.

Бэнфилд, Эдвард К. 1958 Моральные основы отсталого общества. Glencoe, III: Free Press.

Бенедикт, Рут 1934 Образцы культуры. Бостон: Хоутон Миффлин. → В 1961 году вышло издание в мягкой обложке.

Бенедикт, Рут 1946 Хризантема и меч: образцы японской культуры. Бостон: Хоутон Миффлин.

Карстэйрс, Моррис 1957 Дважды рожденные. Лондон: Хогарт

Конференция по коммуникациям и политическому развитию, Доббс Ферри, Нью-Йорк, 1961 1963 Коммуникации и политическое развитие. Отредактировал Лучиан В. Пай. Princeton Univ. Нажимать.

Эрих Фромм 1941 Побег из свободы. Нью-Йорк: Фаррар и Райнхарт.

Горер, Джеффри 1948 Американский народ: исследование национального характера. Нью-Йорк: Нортон.

Горер, Джеффри 1953 Национальный характер: теория и разум Страницы 57–82 в Маргарет Мид и Рода Метро (редакторы), Изучение культуры на расстоянии. Univ. Чикаго Пресс.

Горер, Джеффри 1955 Изучение английского характера. Нью-Йорк: критерий.

Гроссхольц, Жан 1964 Политика на Филиппинах: страновое исследование. Бостон: Маленький.

Хаген, Эверетт Э. 1962 О теории социальных изменений. Домашний лес, III .: Дорси.

Ханна, Уильям Дж. (Редактор) 1964 Независимая черная Африка: политика свободы. Чикаго: Рэнд МакНалли.

Хайман, Герберт Х. 1959 Политическая социализация: исследование психологии политического поведения. Glencoe, III: Free Press.

Клайнберг, Отто 1950 Напряженность, влияющая на международное понимание: обзор исследований. Совет по исследованиям в области социальных наук, Бюллетень № 62. Нью-Йорк: Совет.

Лассуэлл, Гарольд Д. (1930) 1960 Психопатология и политика. Новое изд., С запоздалыми размышлениями автора. Нью-Йорк: Викинг.

Лассуэлл, Гарольд Д. 1948 Власть и личность. Нью-Йорк: Нортон.

Лейтес, Натан К. 1951 Оперативный кодекс Политбюро. Нью-Йорк: Макгроу-Хилл.

Лейтес, Натан К. 1953 Исследование большевизма. Glencoe, III: Free Press.

Макклелланд, Дэвид К. 1961 Общество достижения. Принстон, Нью-Джерси: Ван Ностранд.

Мид, Маргарет (1942) 1965 И держи свой порошок сухим: антрополог смотрит на Америку. Новое изд. Нью-Йорк: Морроу.

Мид, Маргарет 1953 Национальный персонаж. Страницы 642–667 в Международном симпозиуме по антропологии, Нью-Йорк, 1952 г., «Антропология сегодня: энциклопедический перечень». Под редакцией Альфреда Л. Кребера. Univ. Чикаго Пресс.

Поттер, Дэвид М. (1954) 1963 Люди изобилия: экономическое изобилие и американский характер. Univ. Чикаго Пресс.

Пай, Люсьен В. 1962 Политика, личность и национальное строительство: Бирма в поисках идентичности. Нью-Хейвен: Йельский университет. Нажимать.

Pye, Lucian W .; и Верба, Сидней (редакторы) 1965 Политическая культура и политическое развитие. Princeton Univ. Нажимать.

Шрамм, Уилбур Л. 1964 Средства массовой информации и национальное развитие: роль информации в развивающихся странах. Stanford Univ. Нажимать.

Риггинс, Уильям Х.1960 Цейлон: дилеммы новой нации. Princeton Univ. Нажимать.

Гегемония — обзор | Темы ScienceDirect

Определение либерализма

Учитывая повсеместную гегемонию либеральных норм, проведение культурного анализа либерализма — непростая задача. Либерализм глубоко переплетен с проектами современности, колониализма, капитализма и демократии, что делает работу по анализу уникальных характеристик или референций либерализма трудной, если не невозможной. Чтобы осмыслить либерализм в антропологических терминах, необходимо рассматривать традицию либерализма как «гетероглосную», что означает, что она «находится в постоянных переговорах, реформациях и критике через самые превратности повседневной жизни» (Coleman and Golub, 2008: p.258; Гудейл, 2008). Таким образом, либерализм лучше всего определить как постоянно меняющийся проект, а не как конкретный исторический период, узкую политическую философию или тип общества.

Для многих студентов обсуждение либерализма страдает от фундаментальной путаницы в отношении того, что означает либерализм или либерализм. В современный период «либерал» иногда указывает на прогрессивную политическую позицию в поддержку социального государства и другого государственного вмешательства. Тем не менее, во многих контекстах «либерал» означает консервативного сторонника свободных рынков.Противоречивые убеждения, признанные либеральными ценностями, на самом деле можно проследить до тех же работ ученых и философов, которые были ретроспективно классифицированы как основатели либерализма, таких как Джон Локк и Адам Смит.

Либеральная мысль обычно основана на вере в однолинейный прогресс человечества, ставший возможным благодаря надежному применению разума. Либерализм состоит из множества традиций, одни посвящены свободе личности, другие больше озабочены социальным равенством.Либеральные идеалы были впервые сформулированы в Западной Европе в противовес феодальному обществу с целью пересмотра границ политической власти. Сторонники выступали против произвола короля и привилегий, предоставленных знати по рождению. Развитие либеральной мысли повлекло за собой формирование нового представления о личности. Суверен, согласно ранним либеральным мыслителям, должен был подчиняться свободе и правам личности.

По мнению ранних и более поздних сторонников, либеральные правительства должны быть достаточно сильными, чтобы гарантировать индивидуальную свободу, но достаточно ограниченными, чтобы они не могли налагать ограничения на людей.Философской основой либерального государства является доктрина естественных прав, согласно которым все «люди» обладают основными правами (на жизнь, свободу, безопасность и счастье), на которые государство не должно наступать. Независимо от того, является ли индивидуальная автономия целью либерального управления, которое должно быть обеспечено за счет государственного вмешательства, или естественным состоянием человечества, долгое время было ключевой линией разлома в либеральной доктрине (Hindess, 1993).

Согласно либеральной доктрине, государство, основанное на правах, должно использовать конституционные механизмы для защиты от злоупотребления властью, уважать надлежащую правовую процедуру и гарантировать равную защиту от тирании большинства.Либеральное правительство предлагает поддерживать баланс между порядком и свободой, определяя области, которые якобы находятся «вне» политики, такие как рынок и гражданское общество. Государство обязано не ограничивать автономию этих якобы естественно существующих автономных сфер. Современные сторонники, такие как Джон Ролз (1993), утверждают, что политический либерализм уникальным образом способен способствовать плюрализму, создавая условия, которые могут допускать конфликтующие моральные, религиозные или философские убеждения, избегая при этом всеобъемлющих идей или единых представлений о «добре».’

Вместо того чтобы формулировать всесторонний анализ либерального политического разума и его генеалогии, антропология стремилась задокументировать и проанализировать повседневные эффекты, пережитые противоречия, тупики и потенциальные возможности либеральных подходов к личности, закону, государству, разуму, различию. , собственность и свобода (среди прочих понятий). Этнографический анализ того, как люди сталкиваются с либеральными концепциями, показывает, что либерализм далеко не нейтрален в отношении представлений о добре, навязывания определенных норм, морали и ценностей (Comaroff and Comaroff, 2004; Gledhill, 1997), а также веры в трансцендентальное рациональный субъект, свобода которого связана с индивидуальным желанием действовать автономно (Mahmood, 2004, 2007).Современная антропология либерализма концентрируется в первую очередь на том, как либерализм формирует практики антропологического знания и как живут и населяются либеральные нормы.

Что значит быть американцем?

Часто говорят, что быть американцем — значит разделять приверженность ряду ценностей и идеалов. Историк Филип Глисон, описывая взаимосвязь этнической принадлежности и американской идентичности, сформулировал это так:

Чтобы быть или стать американцем, человек не обязательно должен принадлежать к какой-либо конкретной национальной, языковой, религиозной или этнической принадлежности.Все, что ему нужно было сделать, это посвятить себя политической идеологии, основанной на абстрактных идеалах свободы, равенства и республиканизма. Таким образом, универсалистский идеологический характер американской национальности означал, что она была открыта для всех, кто хотел стать американцем.

Если взять девиз Великой печати Соединенных Штатов, E pluribus unum — «От многих, один» — в этом контексте не предполагается, что многие должны сливаться в одно, как в образе плавильного котла Израэля Зангвилла. , но, как показывает сноп стрел Великой Печати, должно существовать сосуществование «многие-в-одном» в рамках единого гражданства, основанного на общих идеалах.

Конечно, история не так проста, как заметил сам Глисон. История расовых и этнических исключений Америки подорвала универсалистскую позицию; потому что быть американцем также означало разделять национальную культуру, в значительной степени определяемую в расовых, этнических и религиозных терминах. И хотя солидарность можно понимать как «опыт добровольного присоединения», некоторые формы американской солидарности были менее всеобъемлющими, чем другие, и требовали гораздо большего, чем просто желание присоединиться.В этом эссе я исследую различные идеалы гражданской солидарности с прицелом на то, что они подразумевают для новичков, желающих стать американскими гражданами.

Почему важна гражданская солидарность? Во-первых, это неотъемлемая часть стремления к справедливому распределению доходов. Институты государства всеобщего благосостояния служат механизмами перераспределения, которые могут компенсировать неравенство жизненных шансов, создаваемое капиталистической экономикой, и поднимают положение наиболее обездоленных членов общества до уровня, на котором они могут участвовать в качестве равноправных граждан.В то время как личный интерес может мотивировать людей поддерживать схемы социального страхования, которые защищают их от непредсказуемых обстоятельств, понимается, что солидарность необходима для поддержки перераспределения средств от богатых в помощь бедным, включая жилищные субсидии, надбавки к доходу и долгосрочные пособия по безработице. . Основная идея состоит в том, что люди с большей вероятностью будут поддерживать схемы перераспределения, когда они доверяют друг другу, и они с большей вероятностью будут доверять друг другу, когда они будут рассматривать других как самих себя в каком-то значимом смысле.

Во-вторых, подлинная демократия требует солидарности. Если демократическая деятельность предполагает не только голосование, но и обсуждение, тогда люди должны прилагать усилия, чтобы слушать и понимать друг друга. Более того, они должны быть готовы умерить свои претензии в надежде найти общую основу для принятия политических решений. Такая демократическая деятельность не может быть реализована отдельными лицами, преследующими свои собственные интересы; это требует некоторой заботы об общем благе. Чувство солидарности может способствовать развитию взаимной симпатии и уважения, что, в свою очередь, поддерживает ориентацию граждан на общее благо.

В-третьих, гражданская солидарность предлагает более инклюзивные альтернативы шовинистическим моделям, которые часто преобладают в политической жизни во всем мире. Например, альтернативой светскому определению индийской национальной идентичности Неру-Ганди является индуистский шовинизм партии Бхаратия Джаната, а не космополитическая модель принадлежности. «И что, в конце концов, может победить этот шовинизм, — спрашивает Чарльз Тейлор, — но какое-то переосмысление Индии как светской республики, с которой люди могут идентифицировать себя?» Недостаточно сформулировать заявления о солидарности и принадлежности только на субнациональном или транснациональном уровнях, игнорируя при этом чувство принадлежности к политическому сообществу.Можно подумать, что у людей есть глубокая потребность в принадлежности к сообществам, возможно, основанная на еще более глубоких человеческих потребностях в признании и свободе, но даже те, кто скептически относятся к таким заявлениям, могут признать важность формулирования более инклюзивных моделей политического сообщества в качестве альтернативы расовые, этнические или религиозные нарративы, пронизывающие политическую жизнь. Таким образом, задача состоит в том, чтобы разработать модель гражданской солидарности, которая была бы достаточно «толстой», чтобы мотивировать поддержку справедливости и демократии, и в то же время достаточно «тонкой», чтобы учесть расовое, этническое и религиозное разнообразие.

Сначала мы можем обратиться к идее Хабермаса о конституционном патриотизме (Verfassungspatriotismus). Идея возникла из конкретной национальной истории, чтобы обозначить привязанность к либерально-демократическим институтам послевоенной Федеративной Республики Германии, но Хабермас и другие восприняли ее как обобщающее видение для либерально-демократических обществ, а также для наднациональных сообществ, таких как как Европейский Союз. С этой точки зрения, то, что объединяет граждан, — это их общая верность идеалам, воплощенным в общей политической культуре.Единственным «общим знаменателем конституционного патриотизма» является то, что «каждый гражданин должен быть социализирован в рамках общей политической культуры».

Хабермас указывает на Соединенные Штаты как на ведущий пример мультикультурного общества, в котором конституционные принципы укоренились в политической культуре, независимо от того, «что все граждане говорят на одном языке или имеют одно и то же этническое и культурное происхождение». В основе американской солидарности лежит не какая-либо конкретная расовая или этническая идентичность или религиозные убеждения, а универсальные моральные идеалы, воплощенные в американской политической культуре и изложенные в таких основополагающих текстах, как Декларация независимости США.S. Конституция и Билль о правах, Геттисбергское послание Авраама Линкольна и речь Мартина Лютера Кинга младшего «У меня есть мечта». Основанный на минимальной общности общих идеалов, конституционный патриотизм привлекателен для агностицизма по отношению к конкретным моральным и религиозным взглядам и этнокультурным идентичностям, к которым он стремится.

Что предлагает конституционный патриотизм для приема иммигрантов? В Западной Европе и Северной Америке произошел общий сдвиг в стандартах, регулирующих доступ к гражданству, от культурных маркеров к ценностям, и конституционные патриоты приветствовали бы это развитие.В Соединенных Штатах те, кто хочет получить гражданство, должны продемонстрировать базовые знания правительства и истории США. Недавно пересмотренный тест на гражданство США был введен в октябре 2008 года в надежде, что он послужит, по словам начальника Управления по делам гражданства Альфонсо Агилара, «инструментом содействия гражданскому воспитанию и патриотизму». В пересмотренном тесте делается попытка уйти от гражданских пустяков, чтобы подчеркнуть политические идеи и концепции. (До сих пор существует изрядное количество пустяков: «Сколько поправок есть в Конституции?» «Какова столица вашего штата?») Новый тест задает больше открытых вопросов о правительственных полномочиях и политических концепциях: «Что означает судебная власть делать? » «Что мешает одной ветви власти стать слишком могущественной?» «Что такое свобода вероисповедания?» «Что такое« верховенство закона »?»

Конституционные патриоты поддержат такой акцент на ценностях и принципах.С точки зрения Хабермаса, правовые принципы укоренены в «политической культуре», которую, по его мнению, можно отделить от «этико-культурных» форм жизни. Признавая, что во многих странах «этико-культурная» форма жизни большинства «сливается» с «политической культурой», он утверждает, что «уровень общей политической культуры должен быть отделен от уровня субкультур и их предполитической культуры». личности «. Все, чего следует ожидать от иммигрантов, — это то, что они принимают конституционные принципы в том виде, в каком они интерпретируются политической культурой, а не то, что они обязательно принимают этико-культурные формы большинства.

Тем не менее, язык является ключевым аспектом «этико-культурных» форм жизни, формируя мировоззрение и опыт людей. Именно через язык люди становятся тем, кем они являются. Поскольку политическое сообщество должно вести свои дела хотя бы на одном языке, этико-культурное и политическое не могут быть полностью «отделены». Как подчеркивали теоретики мультикультурализма, полное разделение государственной и партикуляристской идентичностей невозможно; решения правительства относительно языка государственных учреждений, государственных праздников и государственных символов неизбежно предполагают признание и поддержку определенных этнических и религиозных групп по сравнению с другими.В Соединенных Штатах знание английского языка является обязательным условием для натурализации с 1906 года, первоначально как требование устной речи, а затем как требование английской грамотности. Действительно, поддержка принципов Конституции была истолкована как требующая знания английского языка. Языковые требования могут быть оправданы с практической точки зрения (нам нужен какой-то язык, который будет общим языком школ, правительства и на рабочем месте, так почему бы не языком большинства?), Но для очень многих граждан языковое требование также рассматривается как ключевой маркер национальной идентичности.Сохраняющаяся центральная роль языка в политике натурализации не позволяет нам утверждать, что то, что значит быть американцем, является исключительно вопросом общих ценностей.

Еще одно заблуждение о конституционном патриотизме состоит в том, что он обязательно больше охватывает новичков, чем культурные националистические модели солидарности. Его инклюзивность зависит от того, какие принципы считаются общими принципами государства, а его нормативная сущность зависит и должна оцениваться в свете фоновой теории справедливости, свободы или демократии; он сам по себе не дает такой теории.Рассмотрим идеологические требования к натурализации в истории США. Первый закон о натурализации 1790 года не требовал ничего, кроме присяги в поддержку Конституции США. Второй акт натурализации добавил два идеологических элемента: отказ от титулов или дворянских орденов и требование о том, чтобы человек «вел себя как мужчина … в соответствии с принципами конституции Соединенных Штатов». Это требование привязанности было пересмотрено в 1940 году с поведенческой квалификации на личный атрибут, но это не помогло прояснить, чего требует привязанность к конституционным принципам.Неудивительно, что требование «приверженности конституционным принципам» было истолковано как требующее веры в представительное правительство, федерализм, разделение властей и гарантированные конституцией права личности. Это также было истолковано как дисквалификация анархистов, полигамистов и лиц, отказывающихся от военной службы по соображениям совести. В 1950 году поддержка коммунизма была добавлена ​​к списку оснований для отказа от натурализации, а также оснований для исключения и депортации.Закон об иммиграции 1990 г. сохранил идеологические условия для натурализации эпохи Маккарти; Действующий закон лишает права тех, кто защищает или присоединяется к организации, которая защищает коммунизм или оппозицию любому организованному правительству. Патриотизм, как и национализм, способен на избыток и патологию, о чем свидетельствуют клятвы на верность и кампании против «антиамериканской» деятельности.

В отличие от конституционных патриотов, либеральные националисты признают, что государства не могут быть культурно нейтральными, даже если бы они попытались это сделать.Государства не могут избежать принуждения граждан к сохранению какой-либо национальной культуры, поскольку государственные институты и законы определяют политическую культуру, которая, в свою очередь, формирует ряд обычаев и обычаев повседневной жизни, составляющих национальную культуру. Дэвид Миллер, ведущий теоретик либерального национализма, определяет национальную идентичность в соответствии со следующими элементами: общее убеждение группы людей в том, что они принадлежат друг другу, историческая преемственность, охватывающая поколения, связь с определенной территорией и общий набор характеристик. составляющие национальную культуру.Недостаточно иметь общую идентичность, уходящую корнями в общую историю или общую территорию; общая национальная культура — необходимая черта национальной идентичности. Я разделяю национальную культуру с кем-то, даже если мы никогда не встречаемся, если каждый из нас был приобщен к традициям и обычаям национальной культуры.

Какой контент составляет национальную культуру? Миллер больше говорит о том, чего не требует национальная культура. Это не обязательно должно быть основано на биологическом происхождении. Даже если националистические доктрины исторически основывались на представлениях о биологическом происхождении и расе, Миллер подчеркивает, что совместное использование национальной культуры в принципе совместимо с людьми, принадлежащими к разнообразным расовым и этническим группам.Кроме того, необязательно, чтобы каждый член был рожден на родине. Таким образом, «иммиграция не обязательно должна создавать проблемы, только при условии, что иммигранты имеют общую национальную идентичность, в которую они могут внести свои собственные отличительные компоненты».

Либеральные националисты сосредотачиваются на идее культуры, а не на этнической принадлежности или происхождении, чтобы примирить национализм с либерализмом. Миллер утверждает, что либеральный национализм, более толстый, чем конституционный патриотизм, тоньше этнических моделей принадлежности.Как национальность, так и этническая принадлежность имеют культурные компоненты, но, как говорят, «гражданские» нации от «этнических» наций отличаются тем, что последние являются исключительными и закрытыми по признаку биологического происхождения; Первые в принципе открыты для всех, кто хочет перенять национальную культуру.

Однако на практике гражданско-этническое различие не так четко выражено. У каждой нации есть «этническое ядро». Как отмечает Энтони Смит

[] Современные «гражданские» нации на практике действительно не превзошли этничность или этнические чувства.Это западный мираж, реальность как желание; При более внимательном рассмотрении всегда обнаруживается этническое ядро ​​гражданских наций на практике, даже в иммигрантских обществах с их ранней новаторской и доминирующей (английской и испанской) культурой в Америке, Австралии или Аргентине, культурой, которая породила мифы и язык будущих быть нацией.

Это стирание гражданско-этнических различий нашло отражение на протяжении всей истории США, когда национальная культура часто определялась в этнических, расовых и религиозных терминах.

Почему же тогда, если все национальные культуры имеют этнические ядра, те, кто находится вне этого ядра, должны принимать национальную культуру? Миллер признает, что национальные культуры обычно формировались вокруг этнической группы, которая доминирует на определенной территории и, следовательно, несет «отличительные черты этой группы: язык, религию, культурную идентичность». Мусульманская идентичность в современной Великобритании становится политизированной, когда британская национальная идентичность воспринимается как содержащая «англосаксонское предубеждение, которое дискриминирует мусульман (и другие этнические меньшинства)».«Но он утверждает, что его идея национальности может быть сделана« демократической, поскольку она настаивает на том, чтобы все принимали участие в этих дебатах [о том, что составляет национальную идентичность] на равных основаниях, и рассматривает формальные арены политики как главное (хотя и не единственное) место, где происходят дебаты ».

Основная трудность здесь состоит в том, что национальные культуры обычно не являются продуктом коллективного обсуждения, в котором все имеют возможность участвовать. Задача состоит в том, чтобы обеспечить исторически маргинализированным группам, а также новым группам иммигрантов реальные возможности «на равных» вносить свой вклад в формирование национальной культуры.Без таких возможностей либеральный национализм рушится до консервативного национализма, который защищал Сэмюэл Хантингтон. Он призывает иммигрантов ассимилироваться в «англо-протестантской культуре» Америки. Как и Миллер, Хантингтон рассматривает идеологию как «слабый клей, который скрепляет людей, в противном случае лишенных расовых, этнических или культурных источников общности», и он отвергает расу и этническую принадлежность как составные элементы национальной идентичности. Вместо этого он призывает американцев всех рас и национальностей «возродить свою основную культуру».«Однако его« культурное »видение Америки пронизано этническими и религиозными элементами: это не только страна,« приверженная принципам Символа веры », но также« глубоко религиозная и в первую очередь христианская страна, включающая несколько религиозных меньшинств ». , придерживаясь англо-протестантских ценностей, говоря по-английски, сохраняя свое европейское культурное наследие ». То, что культурным ядром Соединенных Штатов является культура их исторически доминирующих групп, — это момент, который Хантингтон беззастенчиво принимает.

Культурно-националистические представления о солидарности окажут поддержку иммиграционной и иммиграционной политике, которая придает значение языковым и этническим предпочтениям и предъявляет особые требования к лицам из групп, которые считаются находящимися за пределами «основной культуры» страны. Одним из примеров является практика послевоенной Германии, когда приоритет в политике иммиграции и натурализации отдавался этническим немцам; они были единственными иностранными гражданами, которые были приняты в качестве постоянных жителей и встали на путь получения гражданства.С ними обращались не как с иммигрантами, а как с «переселенцами» (Aussiedler), которые действовали в рамках своего конституционного права на возвращение в страну происхождения. Напротив, иностранцы, не являющиеся немецкими гастарбайтерами (Gastarbeiter), были обозначены как «иностранцы» (Auslander) в соответствии с Законом Германии 1965 года об иностранцах и исключены из немецкого гражданства. Другой пример — японская политика натурализации, которая до конца 1980-х годов требовала от натурализованных граждан принятия японской фамилии. Требование языка в современной политике натурализации на Западе является ведущим оставшимся примером политики культурной националистической интеграции; он отражает не только озабоченность экономической и политической интеграцией иммигрантов, но и националистическую озабоченность сохранением самобытной национальной культуры.

Конституционный патриотизм и либеральный национализм — это описания гражданской солидарности, которые имеют дело с тем, что можно было бы назвать разнообразием первого уровня. Люди имеют разную групповую идентичность и разные моральные и религиозные взгляды, но ожидается, что они будут разделять одно и то же представление о том, что значит быть американцем: либо патриоты, приверженные одному и тому же набору идеалов, либо соотечественники, разделяющие соответствующие культурные атрибуты. Чарльз Тейлор предлагает альтернативный подход — идею «глубокого разнообразия».»Вместо того, чтобы пытаться зафиксировать какой-то минимальный контент в качестве основы солидарности, Тейлор признает не только факт разнообразия групповых идентичностей и взглядов (разнообразие первого уровня), но и факт разнообразия способов принадлежности к политической сообщество (второй уровень или глубокое разнообразие). Тейлор вводит идею глубокого разнообразия в контексте обсуждения того, что значит быть канадцем:

Кто-то, скажем, выходец из Италии в Торонто или выходец из Украины в Эдмонтоне действительно может почувствовать канадца как носителя индивидуальных прав в мультикультурной мозаике.. . . Но этот человек может, тем не менее, согласиться с тем, что квебекцы, кри или дене могут принадлежать совсем по-другому, что эти люди были канадцами, поскольку были членами своих национальных общин. В свою очередь, квебекцы, кри или дене признали бы совершенную легитимность «мозаичной» идентичности.

Гражданская солидарность или политическая идентичность не «определяется в соответствии с конкретным содержанием», а, скорее, «по тому факту, что каждый привязан к этой идентичности по-своему, что каждый хочет продолжить эту историю и предлагает сделать прогресс сообщества.»То, что побуждает людей поддерживать разнообразие второго уровня, — это как желание быть членом политического сообщества, так и признание разногласий по поводу того, что значит быть членом. В нашем мире членство в политическом сообществе дает то, чего мы не можем сделать. без него; это, прежде всего, может быть источником нашего стремления к политическому сообществу.

Несмотря на то, что Тейлор противопоставляет Канаду Соединенным Штатам, принимая миф об Америке как нации иммигрантов, Соединенные Штаты также нуждаются в признании различных форм принадлежности, основанных на особой истории различных групп.Коренные американцы, афроамериканцы, американцы ирландского происхождения, американцы вьетнамского происхождения и американцы мексиканского происхождения: в этих сообществах людей мы можем найти не только отличительные групповые идентичности, но и отличительные способы принадлежности к политическому сообществу.

Глубокое разнообразие не является повторением идеи культурного плюрализма, впервые разработанной в Соединенных Штатах Горацием Калленом, который выступал за ассимиляцию «в экономических и политических вопросах» и сохранение различий »в культурном сознании.»По мнению Каллена, американцы, написанные через дефис, жили своей духовной жизнью в уединении, в левой части дефиса, в то время как культурно анонимные в правой части дефиса. должны быть разделены, так что американцы ирландского происхождения, например, являются ирландцами в культурном плане, а американцы политически. Напротив, идея глубокого разнообразия признает, что американцы ирландского происхождения являются американцами ирландского происхождения в культурном отношении и американцами ирландского происхождения в политическом отношении.Как сказал Майкл Уолцер в своем обсуждении американской идентичности почти двадцать лет назад, культура американцев с дефисами сформировалась под влиянием американской культуры, и их политика в значительной степени носит этнический характер по стилю и содержанию. Идея глубокого или второстепенного разнообразия касается не только иммигрантской этнической принадлежности, которая находится в центре внимания анализов Каллена и Уолцера, но и расовых меньшинств, которые, исходя из своего особого опыта исключения и борьбы за включение, имеют особые способы принадлежащий Америке.

Хотя модель глубокого разнообразия привлекательна своей инклюзивностью, она может быть слишком тонкой основой для гражданской солидарности в демократическом обществе. Может ли быть гражданская солидарность без граждан, уже разделяющих определенные ценности или культуру? В другом месте, где говорится о том, как разные группы в рамках демократии могут «разделять пространство идентичности», сам Тейлор предполагает, что «основные принципы республиканских конституций — сама демократия и права человека среди них» составляют «не подлежащий обсуждению» минимум.Однако то, что отличает модель солидарности с глубоким разнообразием Тейлора от конституционного патриотизма Хабермаса, — это признание того, что «историческую идентичность нельзя просто абстрагировать». Минимальная общность общих принципов «сопровождается признанием того, что эти принципы могут быть реализованы множеством различных способов и никогда не могут применяться нейтрально без некоторого противодействия существенным религиозным этнокультурным различиям в обществах». И в отличие от либерального национализма, глубокое разнообразие не направлено на определение общей национальной культуры, которую должны разделять все.Важно не столько содержание солидарности, сколько дух, порожденный стремлением к взаимопониманию и уважению.

Подход Канады к интеграции иммигрантов, возможно, ближе всего к «глубокому разнообразию». Канадская политика натурализации не сильно отличается от политики Соединенных Штатов: короткий обязательный период проживания, относительно низкие сборы за подачу заявления, тест на знание истории и гражданского права, а также языковой экзамен. Соединенные Штаты и Канада расходятся в их публичной приверженности разнообразию.Посредством своей официальной политики мультикультурализма Канада выражает приверженность ценности разнообразия среди иммигрантских сообществ посредством финансирования этнических ассоциаций и поддержки языковых школ наследия. Конституционные патриоты и либеральные националисты говорят, что интеграция иммигрантов должна быть двусторонним процессом, что иммигранты должны формировать доминирующую культуру принимающего общества точно так же, как они формируются ею. Мультикультурное приспособление фактически создает условия, при которых интеграция иммигрантов действительно может стать двусторонним процессом.Такая политика является убедительным сигналом того, что иммигранты являются желанной частью политического сообщества и должны играть активную роль в формировании его будущего развития.

Вопрос солидарности, возможно, не самая насущная задача, стоящая сегодня перед американцами; война и экономический кризис становятся все более серьезными. Но вопрос солидарности остается важным перед лицом продолжающейся крупномасштабной иммиграции и ее воздействия на межгрупповые отношения, которые, в свою очередь, влияют на нашу способность решать проблемы экономического неравенства и демократии.Я надеюсь показать, что патриотизм нелегко отделить от национализма, что национализм необходимо оценивать в свете общих принципов и что уважение к глубокому разнообразию предполагает приверженность некоторым общим ценностям, включая, возможно, само разнообразие. Вместо того чтобы рассматривать три модели гражданской солидарности, которые я обсуждал, как взаимоисключающие — как иногда кажется, предлагают сторонники каждой — нам следует подумать о том, как их можно заставить работать вместе, чтобы каждая модель умерила эксцессы других.

То, что сейчас формально требуется от иммигрантов, стремящихся стать американскими гражданами, наиболее четко отражает первые две модели солидарности: признание верности принципам Конституции (конституционный патриотизм) и принятие общей культуры путем демонстрации способности читать, писать, писать и читать. и говорить по-английски (либеральный национализм). Пересмотренный тест на гражданство делает жесты в сторону уважения к разнообразию первого уровня и включения исторически маргинализированных групп с такими вопросами, как «Кто жил в Америке до прихода европейцев?» «Какую группу людей увезли в Америку и продали в рабство?» «Что сделала Сьюзен Б.Энтони? »« Что сделал Мартин Лютер Кинг-младший? »Избрание первого афроамериканского президента Соединенных Штатов является значительным шагом вперед. Более инклюзивная американская солидарность требует признания не только того факта, что американцы разные люди, но также и то, что у них есть отличительные способы принадлежности к Америке.

Африка: география человечества | Национальное географическое общество

Африка, второй по величине континент, омывается Средиземным морем, Красным морем, Индийским океаном и Атлантическим океаном.Он разделен экватором пополам почти поровну. В состав континента входят острова Зеленого Мыса, Мадагаскар, Маврикий, Сейшельские острова и Коморские острова.

Физическую географию, окружающую среду и ресурсы Африки и географию человека можно рассматривать отдельно.

Ученые оспаривают происхождение названия «Африка». Большинство считает, что это происходит от слов, используемых финикийцами, греками и римлянами. Важные слова включают египетское слово Afru-ika , означающее «Родина»; греческое слово aphrike , означающее «без холода»; и латинское слово aprica , означающее «солнечный.”

Сегодня в Африке проживает больше стран, чем на любом другом континенте мира. Эти страны: Марокко, Западная Сахара (Марокко), Алжир, Тунис, Ливия, Египет, Судан, Чад, Нигер, Мали, Мавритания, Сенегал, Гамбия, Гвинея-Бисау, Гвинея, Сьерра-Леоне, Либерия, Кот-д’Ивуар. , Гана, Буркина-Фасо, Того, Бенин, Нигерия, Камерун, Центральноафриканская Республика, Экваториальная Гвинея, Габон, Конго, Демократическая Республика Конго, Ангола, Намибия, Ботсвана, Южная Африка, Лесото, Свазиленд, Мозамбик, Зимбабве, Замбия, Малави, Танзания, Руанда, Бурунди, Уганда, Кения, Сомали, Эфиопия, Джибути, Эритрея и островные страны Кабо-Верде, Мадагаскар, Маврикий, Сейшельские Острова и Коморские Острова.

Культурная география

Исторические культуры
Африканский континент занимает уникальное место в истории человечества. Африка, которую широко считают «колыбелью человечества», является единственным континентом с ископаемыми свидетельствами существования человека ( Homo sapiens, ) и их предков на всех ключевых этапах их эволюции. К ним относятся австралопитеки, наши самые ранние предки; Homo habilis , наши предки в области изготовления инструментов; и Homo erectus , более крепкий и продвинутый по сравнению с Homo habilis , который мог ходить прямо.

Эти предки первыми разработали каменные орудия труда, чтобы выходить из деревьев и ходить прямо, и, что наиболее важно, исследовать и мигрировать. В то время как окаменелости австралопитеков и Homo habilis были найдены только в Африке, образцы Homo erectus были найдены на Дальнем Востоке, а их инструменты были раскопаны по всей Азии и Европе. Эти данные подтверждают идею о том, что вид Homo erectus , возникший в Африке, был первым, кто успешно мигрировал и заселил остальной мир.

Это человеческое перемещение или миграция играет ключевую роль в культурном ландшафте Африки. Географов особенно интересует миграция, поскольку она связана с тем, как товары, услуги, социальные и культурные обычаи и знания распространяются по всему миру.

Две другие модели миграции, миграция банту и торговля африканскими рабами, помогают определить культурную географию континента.

Миграция банту была массовой миграцией людей через Африку около 2000 лет назад.Миграция банту — самая важная миграция людей, произошедшая с тех пор, как первые предки человека покинули Африку более миллиона лет назад. Продолжавшаяся 1500 лет миграция банту включала перемещение людей, язык которых принадлежал к языковой группе конго-нигер. Обычное конго-нигерское слово для обозначения человека — банту .

Миграция банту была юго-восточным движением. Историки не согласны с тем, почему люди, говорящие на банту, уехали из своих домов в бассейне дельты реки Нигер в Западной Африке.Сначала они двинулись на юго-восток через тропические леса Центральной Африки. В конце концов, они мигрировали в саванны юго-восточной и юго-западной частей континента, включая то, что сегодня является Анголой и Замбией.

Миграция банту оказала огромное влияние на экономическую, культурную и политическую жизнь Африки. Мигранты банту привнесли много новых навыков в общины, с которыми они взаимодействовали, в том числе передовое сельское хозяйство и промышленность. Эти навыки включали выращивание сельскохозяйственных культур и изготовление инструментов и оружия из металла.

Эти навыки позволили африканцам возделывать новые участки земли с самыми разными физическими и климатическими особенностями. Многие сообщества охотников-собирателей были ассимилированы или приняты более технологически развитой культурой банту. В свою очередь, люди банту переняли навыки из сообществ, с которыми они столкнулись, включая животноводство или разведение животных для еды.

Этот обмен опытом и идеями значительно продвинул культурный ландшафт Африки, особенно в восточных, центральных и южных регионах континента.Сегодня большая часть населения, проживающего в этих регионах, происходит от мигрантов банту или смешанного происхождения с коренным народом банту.

Третьей массовой миграцией людей в Африку стала работорговля в Африке. Между 15 и 19 веками более 15 миллионов африканцев были перевезены через Атлантический океан для продажи в качестве рабов в Северной и Южной Америке. Миллионы рабов также перевозились внутри континента, обычно из Центральной Африки и Мадагаскара в Северную Африку и европейскую колонию в Южной Африке.

Миллионы африканцев погибли в работорговле. Большинство рабов было вывезено из изолированных внутренних частей континента. Их продавали в городских районах на западноафриканском побережье. Тысячи людей погибли в жестоком процессе их поимки, еще тысячи погибли во время вынужденного переселения в торговые центры. Еще больше погибло в коварном плавании через Атлантический океан.

Влияние рабства на Африку широко распространено и разнообразно. Компьютерные расчеты показали, что если бы не работорговля, население Африки составляло бы 50 миллионов вместо 25 миллионов в 1850 году.Факты также свидетельствуют о том, что работорговля способствовала длительной колонизации и эксплуатации Африки. Сообщества и инфраструктура были настолько повреждены работорговлей, что не могли быть восстановлены и укреплены до прибытия европейских колонизаторов в 19 веке.

В то время как африканцы сильно пострадали во время работорговли, их влияние на остальной мир расширилось. Рабы в Северной и Южной Америке внесли огромный экономический, политический и культурный вклад в порабощавшие их общества.Уровень жизни в Северной и Южной Америке, основанный на сельском хозяйстве, промышленности, коммуникации и транспорте, был бы намного ниже, если бы не тяжелый принудительный труд африканских рабов. Более того, многие культурные обычаи Западного полушария, особенно музыка, еда и религия, представляют собой гибрид африканских и местных обычаев.

Современные культуры
Современная Африка невероятно разнообразна, включая сотни языков коренных народов и коренных народов.В большинстве этих групп традиционные обычаи и верования сочетаются с современными общественными практиками и удобствами. Это демонстрируют три группы: масаи, туареги и бамбути.

Масаи — коренные поселенцы южной Кении и северной Танзании. Масаи — кочевые пастбища. Кочевые скотоводы — это люди, которые постоянно перемещаются в поисках свежих лугов или пастбищ для своего скота. Масаи мигрируют по всей Восточной Африке и выживают за счет мяса, крови и молока своего скота.

Масаи известны своими яркими красными одеждами и богатой традиционной культурой. Молодые мужчины масаи в возрасте от 15 до 30 лет известны как моран , или «воины». Моран живут изолированно в безлюдных пустынных районах, называемых «кусты». За время пребывания в качестве морана молодые мужчины масаи изучают племенные обычаи и развивают силу, храбрость и выносливость.

Несмотря на то, что некоторые из них продолжают вести кочевой образ жизни, многие масаи начали интегрироваться в общества Кении и Танзании.Современное скотоводство и выращивание пшеницы становятся обычным явлением. Масаи также поддерживают племенной контроль над водными ресурсами. Женщины оказывают давление на племя, требуя больших гражданских прав, поскольку масаи — одно из обществ, в которых преобладают мужчины в мире.

Туареги — скотоводческое общество Северной и Западной Африки. Суровый климат Сахары и Сахеля веками влиял на культуру туарегов.

Традиционная одежда туарегов служит историческим и экологическим целям.Обертывания под названием cheches защищают туарегов от палящего солнца Сахары и помогают сохранить жидкости в организме, ограничивая потоотделение. Мужчины-туареги также покрывают лицо чече в качестве формальности при первой встрече с кем-либо. Разговор может стать неформальным только тогда, когда более влиятельный мужчина откроет рот и подбородок.

Легкие и прочные халаты под названием bubus пропускают прохладный воздух, отводя тепло и песок. Туарегов часто называют «синими мужчинами Сахары» за синий бубус, который они носят в присутствии женщин, незнакомцев и родственников мужа.

Туареги обновили эту традиционную одежду, добавив современные цветовые комбинации и сочетая их с индивидуальными сандалиями и серебряными украшениями, которые они изготавливают вручную. Эти обновленные стили, пожалуй, лучше всего можно увидеть во время ежегодного фестиваля в пустыне. Это трехдневное мероприятие, проводимое в центре Сахары, включает вокальные конкурсы, концерты, верблюжьи бега и конкурсы красоты. Фестиваль быстро превратился из местного мероприятия в международное направление, поддерживаемое туризмом.

Бамбути — это собирательное название четырех народов Центральной Африки: суа, ака, эфе и мбути. Бамбути живут в основном в бассейне реки Конго и в лесу Итури. Иногда эти группы называют «пигмеями», хотя этот термин часто считается оскорбительным. Пигмеи — это термин, используемый для описания различных этнических групп, средний рост которых необычно низок, ниже 1,5 метра (5 футов).

Считается, что Бамбути имеют одну из самых старых родословных линий в мире. Древние египетские записи показывают, что бамбути жили в одном районе уже 4500 лет.По этой причине генетики интересуются бамбути. Многие исследователи приходят к выводу, что их предки, вероятно, были одними из первых современных людей, мигрировавших из Африки.

Группы бамбути возглавляют кампании по защите прав человека, направленные на расширение их участия в местной и международной политике. Мбути, например, оказывают давление на правительство, чтобы оно включило их в мирный процесс в Демократической Республике Конго. Лидеры мбути утверждают, что их люди были убиты, брошены в рабство и даже съедены во время гражданской войны в Конго, которая официально закончилась в 2003 году.Лидеры мбути появились в Организации Объединенных Наций, чтобы собрать и представить свидетельские показания о нарушениях прав человека во время и после войны. Их усилия привели к присутствию миротворческих сил ООН в лесу Итури.

Политическая география

История и развитие Африки определялись ее политической географией. Политическая география — это внутренние и внешние отношения между различными правительствами, гражданами и территориями.

Исторические вопросы
Великие королевства Западной Африки развивались между 9 и 16 веками.Королевство Гана (империя Гана) стало могущественной империей благодаря торговле золотом, которая достигла остальной части Африки и некоторых частей Европы. Короли Ганы контролировали операции по добыче золота и внедрили систему налогообложения, которая укрепила их контроль над регионом примерно на 400 лет.

Королевство Мали (Малийская империя) расширило торговые операции Королевства Гана, включив в него торговлю солью и медью. Огромное богатство Королевства Мали способствовало созданию учебных центров, куда приезжали учиться мусульманские ученые со всего мира.Эти центры в значительной степени способствовали культурному и академическому обогащению Африки.

Королевство Сонгай (империя Сонгай) объединило мощные силы ислама, коммерческой торговли и науки. Короли Сонгай расширили торговые пути, установили новую систему законов, расширили армию и поощряли ученых для объединения и стабилизации своей империи. Их экономическая и социальная мощь была основана на исламской вере.

Колонизация коренным образом изменила Африку. С 1880-х до 1900-х годов почти вся Африка подвергалась эксплуатации и колонизации, и этот период известен как «Битва за Африку».Европейские державы видели в Африке источник сырья и рынок для промышленных товаров. Важными европейскими колонизаторами были Великобритания, Франция, Германия, Бельгия и Италия.

Наследие колониализма преследует Африку сегодня. Колониализм привел к экологическим, политическим, социальным и религиозным изменениям в Африке. Природные ресурсы, включая алмазы и золото, эксплуатировались чрезмерно. Европейские владельцы бизнеса извлекали выгоду из торговли этими природными ресурсами, в то время как африканцы работали в плохих условиях без адекватной оплаты.

Европейские державы установили новые политические границы, которые разделили устоявшиеся правительства и культурные группы. Эти новые границы также заставляли различные культурные группы жить вместе. Этот процесс реструктуризации вызвал культурную напряженность, вызвав глубокий этнический конфликт, который продолжается и сегодня.

В Африке ислам и христианство росли вместе с колониализмом. Христианство распространилось благодаря работе европейских миссионеров, в то время как ислам укрепил свою власть в некоторых нетронутых районах и городских центрах.

Вторая мировая война (1939-1945) позволила африканцам противостоять колониальному правлению. Африканцы были вдохновлены своей службой в войсках союзников и приверженностью союзников правам на самоуправление. Вера африканцев в возможность независимости была дополнительно подкреплена независимостью Индии и Пакистана в 1947 году. Махатма Ганди, лидер независимости Индии, который начал свою карьеру в Южной Африке, сказал: «Я смею думать, что заявление союзников о том, что союзники борются за то, чтобы сделать мир безопасным, за свободу личности и за демократию — это звучит пусто, пока Индия и, в этом отношении, Африка эксплуатируются Великобританией.

К 1966 году все африканские страны, кроме шести, были независимыми национальными государствами. Финансирование со стороны Советского Союза и независимых африканских государств было неотъемлемой частью успеха движений за независимость Африки. Регионы в Африке продолжают бороться за свою политическую независимость. Западная Сахара, например, находится под контролем Марокко с 1979 года. Организация Объединенных Наций в настоящее время спонсирует переговоры между Марокко и группой повстанцев Западной Сахары под названием Фронт ПОЛИСАРИО, которая поддерживает независимость.

Современные проблемы
Урегулирование межэтнических конфликтов продолжает оставаться важным фактором в поддержании национальной, региональной и общеконтинентальной безопасности. Одна из главных областей конфликта — борьба между оседлыми и кочевыми группами за контроль над ресурсами и землей.

Конфликт в суданском регионе Дарфур, например, происходит между кочевыми и оседлыми общинами, которые борются за воду и права выпаса скота. Конфликт также связан с религиозной, культурной и экономической напряженностью.В 2003 году Освободительная армия Судана (ОАС) и Движение за справедливость и равенство (ДСР) из Дарфура атаковали правительственные объекты в столице Судана Хартуме.

ОАС и ДСР принадлежали к другим религиозным и культурным корням, нежели правительство Судана. Дарфурцы в основном христиане, а правительство Судана — в основном мусульмане. Дарфурцы — в основном «черные» африканцы, что означает, что их культурная самобытность происходит из региона к югу от Сахары. В правительстве Судана доминируют арабы, выходцы из Северной Африки и Аравийского полуострова.SLA и JEM были в основном фермерами. Они утверждали, что их права на землю и пастбище постоянно нарушаются кочевыми арабскими группами.

Правительство Судана жестко отреагировало на атаки ОАС и ДСР. Многие международные организации считают, что правительство имело прямые отношения с арабскими джанджавидами. Джанджавид — это ополченцы или независимые вооруженные группы. «Джанджавид» обычно грабят, похищают, убивают и насилуют дарфурцев, чтобы вынудить их покинуть свою землю.По данным ООН, до 300 000 человек погибли в результате войны, голода и болезней. Более 2,7 миллиона человек покинули свои дома, чтобы жить в небезопасных и бедных лагерях.

Международное сообщество широко отреагировало на этот конфликт. Тысячи миротворцев Африканского союза и Организации Объединенных Наций остаются в регионе. Другие группы организовали мирные переговоры между правительственными чиновниками и JEM, кульминацией которых стало подписание мирного соглашения 2009 года в Катаре. Международный уголовный суд в Гааге выдал ордер на арест президента Судана Омара аль-Башира за военные преступления и преступления против человечности.

В результате этнических конфликтов, подобных конфликту в Дарфуре, в Африке проживает больше внутренне перемещенных лиц (ВПЛ), чем на любом другом континенте. ВПЛ — это люди, которые вынуждены бежать из дома, но, в отличие от беженцев, остаются в пределах границ своей страны. В 2009 году в Африке насчитывалось 11,6 миллиона ВПЛ, что составляет более 40 процентов от общей численности ВПЛ в мире.

Региональные и международные политические органы предприняли важные шаги по устранению причин и последствий внутреннего перемещения.В октябре 2009 года Африканский союз принял Кампальскую конвенцию, признанную первым в мире соглашением по защите прав ВПЛ.

Будущие проблемы
Самые насущные проблемы Африки могут быть сформулированы в рамках Целей развития тысячелетия (ЦРТ) Организации Объединенных Наций. Все 192 члена Организации Объединенных Наций и не менее 23 международных организаций согласились достичь поставленных целей к 2015 году. Эти цели заключаются в следующем:
1) искоренение крайней нищеты и голода;
2) получить всеобщее начальное образование;
3) продвижение гендерного равенства и расширение прав и возможностей женщин;
4) снизить уровень детской смертности;
5) улучшение охраны материнства;
6) борьба с ВИЧ / СПИДом, малярией и другими заболеваниями;
7) обеспечение экологической устойчивости;
8) развивать глобальное партнерство в целях развития.
Эти проблемы непропорционально сильно влияют на Африку. Из-за этого международное сообщество сосредоточило свое внимание на континенте.

Многие части Африки страдают от голода и крайней нищеты. В 2009 году 22 из 24 стран, определенных в Индексе человеческого развития ООН как имеющие «низкий уровень человеческого развития», находились в Африке к югу от Сахары. Во многих странах валовой внутренний продукт на человека составляет менее 200 долларов в год, при этом подавляющее большинство населения живет менее чем на 1 доллар в день.

Африканский комитет по достижению целей в области развития, сформулированных в Декларации тысячелетия, занимается тремя ключевыми вопросами: повышение продуктивности сельского хозяйства, создание инфраструктуры и создание программ питания и школьного питания. Ключевые цели включают в себя удвоение урожайности продуктов питания к 2012 году, сокращение вдвое доли людей, не имеющих доступа к надлежащему водоснабжению и санитарии, и обеспечение всеобщего доступа к важнейшим продуктам питания.

Ученые, ученые и политики считают, что изменение климата отрицательно скажется на экономическом и социальном благополучии Африки больше, чем любой другой континент.Повышение температуры привело к изменению режима выпадения осадков, к тому, что сельскохозяйственные культуры достигли верхних пределов термостойкости, скотоводам стали тратить больше времени на поиски источников воды, а малярия и другие болезни распространились по всему континенту.

Международные организации и соглашения, такие как Копенгагенское соглашение, гарантируют финансирование мер по борьбе или уменьшению последствий изменения климата в Африке. Однако многие африканские политики и ученые критически относятся к этому финансированию.Они говорят, что он направлен на устранение последствий изменения климата после того, как они произойдут, а не на создание программ по предотвращению глобального потепления в нынешний период изменения климата. Африканские лидеры также критикуют развитые страны за то, что они не взяли на себя больше внутренних обязательств по сокращению выбросов углерода. Развитые страны, а не Африка, являются крупнейшими в мире производителями выбросов углерода.

Несомненно то, что Африке потребуется иностранная помощь для успешной борьбы с изменением климата.Лидерам в Африке и за ее пределами потребуется более тесное международное сотрудничество, чтобы это стало реальностью.

Взлет и падение абсолютной монархии — создание французской культуры | Выставки

Grand Siècle и Просвещение (вторая половина XVII — конец XVIII веков)

Международное признание французского творчества в искусстве, литературе и науке составляли неотъемлемую часть Людовика Стратегия XIV по доминированию в европейской культуре.Признавая, что политическая власть заключалась в культурном превосходстве, и ему помогал его министр Кольбер (Генеральный контролер финансов, 1662–1683), Людовик XIV (1643–1715) инициировал всеобъемлющую культурную программу, призванную прославить монархия в его лице. Эта культурная инициатива, подпитываемая под патронажем государства. направил творческие силы французской элитной культуры в академии, предметы роскоши, промышленность, технологии, инженерные проекты и имперские расширение.

Государственный контроль над культурой достиг беспрецедентного высоты при Людовике XIV, Короле-Солнце ( le Roi Soleil ). Недавно создали академии искусств и наук, создали героические представления короля, который укрепил королевскую религию. Повышение цензуры целевые «скандальные» тексты (например, порнография) и политические сочинения, несовместимые с абсолютной монархией. Систематические закупки сокровища древних и современных культур во всем мире увеличили престиж режима.Необходимость безраздельного господства в культурных вопросах также породил французский классицизм, венец культурного достижения Франции золотой век при Людовике XIV.

Когда правление Короля-Солнца перешло в его закатные годы, некоторые судили о социальной стабильности и рутине, которые он был создан как угнетающий индивидуальный дух. «Контркультурный» революция при его преемниках, Людовике XV (1715–1774) и Людовике XVI (1774–1793), развязал идеи и ценности Просвещения, которые разрушили в театральных и придворных фондах, которые Ришелье и Людовик XIV дал государство.Культурная жизнеспособность королевства решительно изменилась. от королевского двора в Версале до Парижа. Возросшая роль пресса, отчетов о научной и коммерческой деятельности, геологоразведочных работ и открытий, а также еженедельные собрания академий и салонов активизировались литературные, художественные и ремесленные круги.

Писатель — будь то романист, ученый или философ, описывающий новое, лучшее общество, стал путеводный свет культуры, которая с энтузиазмом относилась к себе, для перемен и все более неподконтрольных королевской цензуре.По личностной, культурной и политической идентичности писатель произошел от королевский слуга независимого морального авторитета. Все более и более эмансипация и подрывной потенциал авторов достигли своего кульминацией во время Французской революции (1789–1799), когда печатное слово сыграл огромную роль в уничтожении Ancien Régime .

Людовик XIV использовал медали для пропаганды достижений своего правительства и учреждений, которые он основал.Опираясь на классическая литература, художники возвысили технику металла гравировка к новому виду скульптуры. Маленькая Академия, отвечает за изобретение и разработку девизов и знаковых фигур, курировал производство серии «Исторические медальоны». Представленные здесь медали являются частью série royale (королевская серия) этого Histoire métallique . Бюст или голова Людовика XIV, часто одетая в доспехи, украшенные его символом, на лицевой стороне каждой медали изображено солнце, а на реверсе изображено знаменуемое событие или учреждение.В солнце также изображено на медали, которая иллюстрирует королевскую девиз, Nec Pluribus impar (Не равно многим). Людовика IV рождение иллюстрируется колесницей, в которой едет Людовик. В академии, основанные для прославления короля, отмечаются: две гении много работают в мастерской скульптуры и живописи, а Меркьюри выгравировал хвалебную эпитафию на бронзовой доске. В отмену дуэлей иллюстрирует Джастис, размахивая весами и мечом.Расширение и украшение Парижа изображается олицетворением города с башней, между двумя новыми городскими воротами Сен-Мартен и Сен-Мартен. Денис. Людовик XIV основал Королевскую школу Сен-Сир, аристократический монастырь, в ответ на мадам. желание де Ментенона. Щедрость Короля-Солнца иллюстрируется примером Liberalitas (Щедрость), который сеет монеты на земле, а его покровительство искусство празднуется в сцене, в которой стоит Liberalitas до красноречия, поэзии, астрономии и истории.

• 114. Медали. из книги Людовика XIV « Histoire métallique » ( История в медали ), Департамент монет, медалей и древностей, série royale . Украшенный Париж и Расширенный, дата неизвестна, (серебро)

• 114. Медали. из книги Людовика XIV « Histoire métallique » ( История в медали ), Департамент монет, медалей и древностей, série royale .Бюст Людовика XIV, дата неизвестна, (серебро)

• 114. Медали. из книги Людовика XIV « Histoire métallique » ( История в медали ), Департамент монет, медалей и древностей, série royale . Королевская академия Надписи и медали, 1663, (серебро)

Добавьте этот элемент в закладки: // www.loc.gov/exhibits/bnf/bnf0005.html#obj114

Selenographia известного польского астронома Йоханнеса Гевелия — первый лунный атлас. Он также занимается изготовлением линз и телескопов и наблюдением за небесными телами в целом. Сам автор выгравировал многочисленные текстовые иллюстрации и таблички, в том числе три большие двухстраничные карты Луны и сорок описаний лунных фаз. Получив королевскую пенсию, благодарный Гевелий отправил Людовику XIV выставленную здесь копию.

118. Иоганн Гевелий (р. 1611–1687), Selenographia sive Lunae descriptio (Селенография, или Описание Луны) . Иллюстрация, Данциг, 1647, Заповедник редких и драгоценных книг, Рес. В. 244

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/bnf/bnf0005.html#obj118

Голландская война (1672–78), во время которой Людовик XIV продемонстрировал стратегические и тактические способности, послужила поводом для умелой пропагандистской кампании его поэтов-историков Буало (р.1636 – г. 1711 г.) и Расин (р. 1639–1699). Война также произвела Campagnes de Louis XIV , который содержит карты операций и передвижения французских войск. Людовик изображен здесь в начале тома в костюме римского императора.

119. Les Campagnes de Louis XIV. Campagne du Roy pendant l’année M.DC.LXXVI (Кампании Людовика XIV. Кампания короля в 1676 г.) , после 1678 г., Рукописи Отделение, западное отделение, о.7892, Пергамент

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/bnf/bnf0005.html#obj119

Поскольку Dom Juan показывает развратного, лицемерного дворянина, который бросает вызов Богу, пьеса была быстро отменена и никогда не публиковалась при жизни Мольера. Этот экземпляр первого издания полного собрания сочинений Мольера был опубликован в 1682 году и включал Dom Juan , сокращая его наиболее оскорбительную сцену.Текст был подвергнут дальнейшим изменениям цензором. В девятнадцатом веке издатели Мольера создали текст пьесы, максимально приближенный к оригиналу.

123. Мольер (род. 1622–1673), Les Oeuvres posthumes (Посмертное Сочинения) , т. 7 (Дом Жуан, у Ле Фестен де Пьер) (Дом Жуан, или Пир Пьера) , Париж, 1682 г., Заповедник редких и драгоценных книг, Рес.Yf. 3167

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/bnf/bnf0005.html#obj123

Télémaque , педагогический трактат, основанный на четвертой книге Odyssey , был частью обширной образовательной программы, разработанной Фенелоном, наставником внука Людовика XIV, герцога Бургундия. Эта «исключительная книга», по словам Вольтера, подчеркивает самоконтроль, возвращение на землю и сокращение в расходах.Деспотические наклонности и склонность к расточительности и войны не приветствуются. Том открывается портретом Фенелон на листе пергамента.

125. Франсуа де Салиньяк де Ла Мот-Фенелон (р. 1651 г. — р. 1715 г.), Les Aventures de Télémaque ( г. Приключения Телемаха, ), 1694, Отдел рукописей, Вестерн. Раздел, о.14944, Бумага

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/bnf/bnf0005.html#obj125

Эта камея изображает апофеоз или обожествление римского императора, часто изображавшегося в искусстве первого века, которого орел поднял на небо. Император, вероятно Клавдий (41–54 гг. Н. Э.), Носит нагрудник Юпитера и императорский плащ и коронован лавровым венком Крылатой Победой. Когда Людовик XIV приобрел камею, объект был неправильно идентифицирован как апофеоз императорского принца Германика, который умер в 19-м году.

127. Апофеоз Клавдия , Рим, 54 г. от Р. Х., Департамент монет, медалей и древностей, Вавилон 265, Сардоникс камея в три слоя, квадратная рамка из эмалированного золота

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/bnf/bnf0005.html#obj127

Книга китайских рисунков была среди собраний Конде предметы искусства, захваченные в 1793 году во время революции и сданные на хранение в Bibliothèque Nationale .В книге пятьдесят четыре тарелки, некоторые из которых выполнены в длинном фальцованном формате, попеременно изображающие пейзажи, в которых китайцы ловят рыбу и играть с воздушными змеями и цветочными композициями. Сцена здесь изображает детей, играющих с жуком-оленем.

130. Jean-Antoine Fraisse, Livre dessins chinois ( Книга на китайском языке). Рисунки ), Париж, 1735 г., Заповедник редких и драгоценных книг, Рез.V. 86

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/bnf/bnf0005.html#obj130

Некоторые выдающиеся французские картографы на рубеже восемнадцатого века (и даже позже) считали, что Западное море существовал, к западу от Луизианы, который соединял Атлантику и Тихий океан. Николас Бион (р. 1652 — ум. 1733), Королевский инженер математических инструментов, включил это воображаемое море на двух земных шарах, в том числе и на представленном здесь.Он изобразил Калифорнию как остров после того, как нарисовал его как полуостров на более раннем земном шаре.

135. Николас Бион, Земной шар… ( Земной шар на которые были сделаны самыми последними наблюдениями членов Королевской Академия наук… Посвящается герцогу Берри ), Париж, 1712 г., Департамент карт и планов, Ge A402, Гравированный глобус из клинья (полоски бумаги) на сфере

Добавьте этот элемент в закладки: // www.loc.gov/exhibits/bnf/bnf0005.html#obj135

После переезда в Париж около 1735 года Жак-Кристоф Леблон (род. 1667–1741), немецкий миниатюрист, живописец и гравер, получил от Людовика XV (1715–1715 гг.) Королевский ордер, стипендию и проживание в Лувре. 1774 г.). Король также предоставил Леблону исключительные права на цветную гравировку во Франции при условии, что он раскроет свой секретный метод двум королевским уполномоченным. Основная работа Леблона — это портрет его покровителя в натуральную величину.

136. Жак-Кристоф Леблон, Портрет Людовика XV , 1739, Отдел эстампов и фотографий, AA4 Res., Гравюра

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/bnf/bnf0005.html#obj136

Еще в детстве Людовик XV увлекался географией. В 1718 г. в Тюильри открылась небольшая типография, где молодые король изучил основы книгопечатания.Там, Людовик XV составил и частично напечатал это резюме Гийома Уроки географии Делиля «Курсы основных рек и Потоки Европы ». Намного позже Луи подарил своей любовнице маркиза де Помпадур (род. 1721–1764), копия в элегантном переплете своего детского «шедевра».

137. Людовик XV, Cours des Principaux Fleuves et rivières de l’Europe ( течений основных рек и Потоки Европы ), 1718, Департамент редких и драгоценных металлов. Книги, Рес.Г. 2972 ​​

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/bnf/bnf0005.html#obj137

Картина Франсуа Буше, изображающая Венеру в ее туалете с херувимами, была разработана для того, чтобы повесить ее в личных покоях маркизы де Помпадур (род. 1721–1764), любовницы и друга Людовика XV (1715–1774). Жан-Франсуа Жанине изобрел и разработал цветную гравюру с акватинтой, и это один из примеров его работы.Благодаря этому методу Жанине стала главным переводчиком таких модных художников, как Буше (1703–1770) и Жан-Оноре Фрагонар (1732–1806).

138. Жан-Франсуа Жанине (род. 1752–1814), Ла Туалетная вода Венеры (Туалет Венеры) , 1784, Департамент Печать и фотографии, Ef 105 Rés., Гравюра; акватинта; травление и инструменты; цвета напечатаны в регистре

Добавьте этот элемент в закладки: // www.loc.gov/exhibits/bnf/bnf0005.html#obj138

Этот портрет короля Людовика XV (1715–1774) считается шедевром гравюры на камне в наше время из-за точности сходства, чистоты камня и высокого качества обработки. Жак Гуай, королевский гравер, умело использовал три горизонтальных слоя камня в этой камее. Некоторые детали остались тусклыми, а другие были отполированы с помощью полировщика камня в соответствии с методом, изобретенным Гуаем.

140. Жак Гуай (род. 1711–1797), Луи XV , 1753, Департамент монет, медалей и древностей, Вавилон 926, камея с гравировкой

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/bnf/bnf0005.html#obj140

Эта золотая патера, используемая для питья и во время церемониальных возлияний, украшен императорскими монетами с портретами римлян. соверенов от Адриана до Геты (самые последние даты от год А.Д. 209). Барельеф в центре чашки символизирует торжество вина (Вакх) над силой (Геркулес). Найти в Ренн в 1774 году патера была депонирована по приказу Людовика XV. (1715–1774) в отделе монет, медалей и древностей.

141. Патер де Ренн (Rennes Patera), первая половина III века н.э., Отдел монет, медалей и Древности, Chabouillet no.2537 Цельное золото 23 карата

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/bnf/bnf0005.html#obj141

Когда его свекровь, жена свергнутого короля Польши, умер в 1747 году, Людовик XV (1715–1774) заказал памятный церемония, изображенная на этом офорте, в ее честь в Нотр-Даме. Собор в Париже. Наблюдение за смертью члена королевской семьи семья на тщательно систематизированном похоронном дисплее, отмеченном итальянскими символизм барокко стал широко распространенным обычаем во Франции в семнадцатый век.Церемония прославила усопших, которые претерпел истинное обожествление.

142. Карл-Николас Кочин Младший (род. 1715–1790), Помпе Фунебре де Катрин Опалинска ( Похороны Екатерины Опалинской, ), 1747, Департамент эстампов и фотографий, Коллекция Хеннин №. 8584, Офорт и штриховая гравировка

Добавьте этот элемент в закладки: // www.loc.gov/exhibits/bnf/bnf0005.html#obj142

Отчет Сен-Симона о смерти Людовика XIV представляет собой важное цифры из последних лет его правления, в том числе члены конкурирующие политические фракции. Смерть Людовика XIV в 1715 году неожиданно открылся период существенной политической оттепели, символизируется предложениями герцога Сен-Симона увеличить участие в центральном правительстве, даже если только благородство.Зарождающееся Регентство станет свидетелем систематических усилий открыть и повысить гибкость правительства.

144. Луи де Рувруа, герцог Сен-Симон (р. 1675–1755), Mémoires , n. д., Отдел рукописей, Западная секция, NAF 23102, бумага

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/bnf/bnf0005.html#obj144

В 1783 году по приказу Бенджамина Франклина (р.1706 – г. 1790), чтобы помочь своей новой стране получить признание европейских дворов. В названии фигурирует модель печати Соединенных Штатов, изображенная впервые. По иронии судьбы, этот экземпляр, рожденный успешной революцией, был изготовлен для королевы Марии-Антуанетты (род. 1755–1793), которая заблокировала даже умеренные реформы во Франции.

155. Конституция страны états de l’Amérique (Конституция тринадцати штатов Америки) , Париж, 1783 г., Заповедник редких и драгоценных книг, Rés.4o Pb. 746

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/bnf/bnf0005.html#obj155

В начало

Ислам и западная культура

I Отношения шлема с Западом, хотя и уходят далеко в глубь веков, были перегружены соперничеством и омрачены конфликтами. От христианских крестовых походов средневековья до фетвы о Салмане Рушди в конце тысячелетия — преимущественно христианские общества Западной Европы и Северной Америки относились к мусульманам с подозрением и опасались.И наоборот, мусульманские приверженцы ислама находят многое в западных социальных ценностях и практиках, противоречащих их традициям.

T Арена конфликта между этими сообществами быстро меняется, в первую очередь из-за технологических новшеств информационной эпохи и противостояния культур. Географические границы больше не подходят для разделения этих культур. Западные ценности распространяются через спутниковые телепрограммы в исламские страны Ближнего Востока, Азии и Северной Африки.В то же время мусульмане диаспоры создают религиозные и культурные анклавы, используя Arabsat и Интернет, а также традиционные каналы.

Тем не менее, недавние исламские мигранты в западные страны сталкиваются с дилеммой обретения своего подлинного голоса в популярной западной культуре, уравновешенного их страхами культурной ассимиляции и потери идентичности. Мусульмане как группа добились меньшего успеха по сравнению с другими религиозными или этническими меньшинствами, такими как евреи или афроамериканцы, в открытии «окна в многомерность того, что можно назвать культурной экологией» (Mowlana, 1996, p.178). Они стремятся узнать, как можно продвинуться к центру западной культуры без ущерба для глубоко укоренившихся религиозных верований и традиций.

Преодоление культурных конфликтов между исламом и Западом — нетривиальная задача, учитывая резко контрастирующие мировоззрения; две области знаний плохо сочетаются. Ислам предлагает комплексное мировоззрение, охватывающее все сферы общения в сообществе: политическую, экономическую, социальную и т. Д. Запад изолирует сферы знания и действия и закрепляет личность.Несмотря на подтекст «гражданской религии» в западных обществах, они внешне светские; Традиционные мусульмане открыто привержены священному как краеугольному камню общественной и семейной жизни.

Столкновение, возникающее из-за противоречивых мировоззрений, оставляет эмоциональные и психологические шрамы. Среди недавних мигрантов в Европу и Северную Америку многие мусульмане соглашаются с американским исламоведом Ивонн Хаддад (1991) в их «разочаровании и тревоге, поскольку они продолжают испытывать предрассудки, запугивание, дискриминацию, недопонимание и даже ненависть» (стр.3). Тем не менее, посреди этих неуверенных встреч ислам и западное общество находят способы адаптироваться, хотя и не полностью, к мировоззрениям и ценностям друг друга.

БОРЬБА ИСЛАМА ЗА ПРИНЯТИЕ НА ЗАПАДЕ

Совместимость

мусульман с западными культурными ценностями затрагивает более широкий вопрос о том, как они адаптировались к историческим условиям во всех принимающих их странах. Исламский мир состоит из разнообразных этнических, культурных и географических групп населения и сталкивается с проблемой объединения различных национальных культур.

Есть тридцать стран, в основном в Азии и Африке, с общим населением около 900 миллионов человек, в которых мусульмане составляют большинство; во многих других странах проживают значительные мусульманские меньшинства. Общее мусульманское население мира приближается к 1,5 миллиардам, что составляет четверть всего населения мира (Hoogvelt, 1997).

За последние два десятилетия мусульманское население Европы и Северной Америки быстро росло. В Соединенных Штатах растет присутствие ислама, хотя оно сосредоточено в основном в десятке крупных городских центров (Эль-Бадри, 1994).В конце двадцатого века в Европе и Северной Америке насчитывалось около тридцати пяти миллионов мусульман, а в Соединенных Штатах насчитывалось около 1250 мечетей и исламских центров.

Адаптация исламских народов в светское общество зависит от их находчивости. В недавнем анализе ислама в диаспоре есть свидетельства «пробного восхождения» в западное общество (Haddad, 1991; Esposito, 1992; Haddad and Smith, 1993; Lebor, 1997; Haddad & Esposito, 1998; и Haddad, 1997). ).Арабы в целом считают аккультурацию несколько более сложной, чем другие иммигранты, особенно те, которые более отчетливо идентифицируются как мусульмане (Gordon, 1964; Tavakoliyadzi, 1981; Naff, 1983; Abou, 1997; и Faragallah, Schumm & Webb, 1997.) ¹

Некоторые мусульмане больше не удовлетворены тем, что они чужаки в чужой стране, и начинают претендовать на своего рода культурную собственность в Америке. Они указывают на чернокожих африканских рабов, которые придерживались исламских верований вплоть до начала двадцатого века.Ранее миграция Melungeons пришла в Северную Америку до 1600-х годов. Ученые утверждают, что мусульманские группы, возможно, предшествовали плантациям Плимута и поселениям Вирджиния на берегах «нового мира». Изгнанные из Испании мавры направились на острова Карибского моря, а оттуда — на юг Соединенных Штатов. Первые волны арабских иммигрантов из Ливана и Сирии произошли в 1870-х и 1880-х годах (Haddad, 1997).

Хотя мусульмане придерживаются разных религиозных традиций (т.е., суннитов и шиитов ) в рамках более широкого мусульманского сообщества (умма) они в значительной степени разделяют общий текстовый язык (например, арабский) и общие религиозные верования, основанные на Коране с их основными обязанностями, выраженными в пяти столпах ислама: исповедание веры, молитва, раздача милостыни, пост и паломничество. Традиционные мусульмане утверждают, как и пакистанский антрополог Акбар С. Ахмед, один из ведущих интерпретаторов исламских ценностей для западной аудитории: «Ислам — это, по сути, религия равновесия и терпимости; предлагая широту видения, глобальные позиции и исполнение человеческой судьбы во Вселенной »(Ахмед, 1992, стр.48).

ВЫЗОВ ИСЛАМСКОГО УНИВЕРСАЛИЗМА

Более двух десятилетий назад Эдвард Саид (1978) утверждал, что западные ценности доминируют в арабском и исламском мирах благодаря любопытному повороту глобального потребительства: арабы обменивали свою нефть на открытом мировом рынке на иностранную и враждебную западную культуру. Саид утверждал: «Арабский и исламский мир остается державой второго порядка с точки зрения производства [глобальной] культуры, знаний и науки» (стр. 323).

мусульманских последователя не согласны с тем, что западные ценности способствуют секуляризации исламской культуры. Традиционалисты выступают либо за отделение исламских стран от западных институтов, либо за глобализацию исламских ценностей. Среди нового класса мусульманских неофундаменталистов — группа, которую Оливер Рой (1994) называет люмпен-интеллигенцией или «исламскими новыми интеллектуалами», — предпринимаются согласованные усилия по противодействию западной науке и идеологии с помощью эквивалентных концепций, взятых из Корана и хадисов . или Сунна , наиболее широко признанные авторитарные руководства по исламскому канону.

Некоторые исламские интеллектуалы также неоднозначно относятся к желательности «публичной сферы» для общего дискурса и роли демократии, из которой западные общества черпают основу для рационализированных общественных действий. В лучшем случае мусульмане крайне неоднозначно относятся к своей роли «сограждан» на Западе (Hofmann, 1997). В худшем случае защитная позиция ислама сводится к тому, что было описано как «сдерживающая операция против современности» (Sivan, 1985, p. 3).

Одновременно Запад неохотно принимает мусульман в «культурном центре» или рядом с ним.«Те, кто не доверяет коллективным мотивам ислама, указывают на неодинаковое отношение к посторонним ( dhimmi ) в смешанных группах населения, где доминирует ислам (Ye’or, 1985). История мусульманско-христианского диалога включает периоды большой враждебности и открытой войны, а также времена непростой терпимости, мирного сосуществования и даже сотрудничества для достижения общих целей (Kimball, 1991). Однако растущий консенсус предполагает, что напряженность между исламом и Западом может расти вместе с расширением информационного общества (Yamani, 1994).

Среди тех, кто больше всего боится планов ислама по глобальной экспансии, есть такие писатели, как известный французско-католический историк Жак Эллул (1985), который предупреждал: «Нравится это кому-то или нет, но ислам считает себя имеющим универсальное призвание и провозглашает себя единственная истинная религия, которой должен придерживаться каждый. У нас не должно быть иллюзий по этому поводу: никакая часть мира не будет исключена »(стр. 28).

Некоторые исламские лидеры действительно продвигают цель интернационализации и глобализации.Такие рисунки были распространены в исламском мире, по крайней мере, со времен первых исламских модернистов Гамаля ад-Дина аль-Афагани (1839–97) и Мохамеда Абду (1849–1905). Совсем недавно суннитский лидер или муфтий Египта Наср Фарид Василь подтвердил, что ислам не должен сдерживать свои аргументы в пользу глобализации. Он утверждал, что мусульмане не должны бояться глобализации и должны стремиться пользоваться всеми средствами прогресса в науке, экономике и богатстве. По его мнению, мусульмане должны быть осторожны, чтобы защитить себя от негативных последствий такого рода экспансии, осознавая опасность растворения в мире и потери своей идентичности («Интервью с муфтием Египта», 1998 г.).

Диалог между исламом и Западом по поводу фундаментальных разногласий в мировоззрении происходил незаметно, за спорами (Lewis, 1994). В краткосрочной перспективе то, найдут ли мусульмане голос в западной культуре, зависит от успеха, которого они достигают в разработке стратегий, сочетающих две радикально разные «культурные экологии» (Mowlana, 1993). Западная светская модель отдает предпочтение рациональному, рассудительному уму, стремящемуся к индивидуальному и коллективному самореализации; а модель ислама подчеркивает справедливость и традиции как основу законной общественной и семейной жизни.

ДЕМОНИЗАЦИЯ МУСУЛЬМАН В ЗАПАДНЫХ СМИ

мусульман критикуют западные СМИ из-за их агрессивности. В арабских странах с контролируемыми границами поток сообщений и изображений, передаваемых коммуникационными технологиями со всего мира, воспринимается как «культурное вторжение» (Ghaffari-Farhangi, 1999). По оценке Ахмеда (1992), средний мусульманин «испытывает такое же отвращение, как и его смущение со своим собственным чувством бессилия в формировании реальности вокруг себя; он больше не может оспаривать то, что реально или нереально, больше не может отделять реальность от иллюзий средств массовой информации »(стр.3).

Другие наблюдали борьбу за разработку всеобъемлющей теории массовой коммуникации, чтобы конкурировать с западными теориями коммуникации (Hussain, 1986; Pasha, 1993; El-Affendi, 1993; и Al-Hajji, 1998). Однако широко не признается, что было продвинуто очень мало усилий — западных или восточных — относительно роли СМИ в аккультурации этнических групп (Kim, 1988, 1995; Korzenny & Ting-Toomey, 1992).

Ахмед (1992) особенно откровенно говорил о роли западных СМИ в создании инверсной версии мировоззрения ислама, говоря: «Посредством своего упорного натиска [средства массовой информации] преуспели в создании негативного его образа.Возможно, им даже удастся изменить мусульманский характер »(стр. 38). Западные СМИ оскорбляют мусульман на двух уровнях: во-первых, мусульман часто демонизируют в программах СМИ как фундаменталистов, террористов или религиозных фанатиков; и, во-вторых, многие западные культурные обычаи, включая употребление алкоголя, азартные игры и разрешительную сексуальную активность, слишком оскорбительны для исламских морально-этических традиций.

Становясь более проницательными к политическим действиям, арабские и исламские группы действий теперь обращаются к дисбалансу в негативных образах, которые использовались в программах СМИ на протяжении как минимум двух десятилетий (Аль-Дисуки, 1994; Гариб, 1983; Камалипур, 1995).Американскими фильмами, которые мусульмане считали особенно оскорбительными, были « Правдивая ложь » Арнольда Шварцнеггера; 20 ^th Century Fox’s The Siege ; Arabian Nights Ханны-Барбера; Disney’s Aladdin ; и фильм и видео MGM Not Without My Daughter .

Телевидение чаще всего осуждалось из-за его агрессивности. Он передает модернистский посыл в самых заманчивых формах прямо в исламские дома. Это равносильно «деструктивной кампании [] идей, диаметрально противоположных арабским и исламским концепциям, поощряющих свободную мораль и немедленное удовлетворение, ставя любовь, жизнь и ее удовольствия выше всего остального, полностью игнорируя религиозные убеждения, а также наказание и награду в мире. в дальнейшем »(Сильван, 1985, с.4).

Исламским родителям предлагается широкий спектр рекомендаций по американским обычаям, смешанной деятельности и использованию средств массовой информации. В книге под названием Руководство для родителей: Руководство для родителей-мусульман, живущих в Северной Америке, (1976), исламским родителям предлагается широкий спектр руководящих принципов, призванных избегать конфликтов. Мусульманам настоятельно рекомендуется не отмечать дни рождения, например, потому что они являются выражением неприемлемого эгоизма. Несмотря на то, что большинство американских праздников, таких как Рождество и Пасха, в основном секуляризованы, они являются «еще одним элементом массовой культуры, который каждый год позволяет производителям и торговцам получать миллионы долларов через сложную систему обмена подарками» (стр. .117). Смешанные занятия, такие как свидания, танцы и плавание, считаются сексуально разрешенными.
Особенно резко мусульмане относятся к вторжению американского телевидения и кино:

Многие (телепрограммы) откровенно вредны и порочны по своим последствиям. Среди вредных программ, которых следует строго избегать мусульманским детям и взрослым, мы бы перечислили следующие: шоу, изображающие незаконный секс или посвященные сексуальным темам, включая комедии, и шоу, изображающие преступность, насилие, садизм, разврат и все, что может считаться унижающим религию, моральные ценности или человеческое достоинство ( Parents ‘Manual , 1976, pp.139–140).

Особое беспокойство консервативных мусульман вызывают романтические сюжеты и яркое насилие во многих программах СМИ.

Альтернатив таким развлечениям до недавнего времени было мало. Одним из первых в серии фильмов, ориентированных на мусульман, является детский мультфильм «Путешествие Салама », сорокиминутный анимационный фильм американского производства, созданный художниками и продюсерами, получившими образование в Голливуде. В фильме используются вымышленные персонажи, в основе которых лежит история из Корана о приключениях мальчика в эфиопском королевстве.Общепризнанной целью было продать не менее 100 000 копий фильма. Создатели стремились создать сюжет, основанный на дружбе, доверии Богу ( Аллах ) и семейных ценностях. В постановке тщательно избегались неисламские образы и сообщения.

Однако в диалоге по поводу приспособления исламских ценностей к западной культуре отсутствуют голоса молодых мусульман, которые находят новые способы изобретать религиозные традиции в современной среде. Возможно, их адаптация была лучше всего описана журналистом журнала Newsweek , изображающим исламскую молодежь, застрявшую между конкурирующими ценностями: «Американские мусульмане, богатые, подключенные и стоящие на линии разлома между культурами, имеют все возможности для того, чтобы принести -вековая вера в следующее тысячелетие »(16 марта 1998 г.).

Живя на культурном / религиозном острове в американском обществе, молодые арабские мусульмане обнаруживают, что Америка — это то, что потребительский журнал назвал «лабораторией для пересмотра их веры». Они находят способы уравновесить многие противоречия, связанные с традиционным мышлением и религиозными практиками, а также с расовой и этнической политикой, экономическими возможностями и религиозными традициями.

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ДЕЙСТВИЯ ПО БОРЬБЕ С НЕГАТИВНЫМИ ПРЕДСТАВЛЕНИЯМИ

Исламское сопротивление оскорбительным изображениям в СМИ также достигается за счет все более хорошо организованных политических групп.Среди групп защиты интересов, организованных для протеста против негативных стереотипов в СМИ, входят Совет по американо-арабским делам, Комитет по борьбе с дискриминацией арабов Америки и Совет по американо-исламским отношениям (CAIR).

CAIR организовал двадцать местных отделений в крупных городах Америки и Канады для обучения добровольцев наблюдателям за программами местных СМИ и сообщению о этнических и религиозных оскорблениях. В свою очередь CAIR публикует национальные «предупреждения о действиях» о проблемах СМИ, например, темы ток-шоу на радио, статьи в журналах и книги.

В своем ответе на фильм « Осада » CAIR распространил сотни «комплектов общественного реагирования», чтобы бросить вызов несправедливому изображению негативных арабских стереотипов. CAIR предложила: «В Америке есть два вида ислама: голливудская версия и настоящий. Мы приглашаем кинозрителей на дни открытых дверей в местных мечетях, чтобы они могли больше узнать о реальности американского мусульманского сообщества »(CAIR Action Alert No. 191, 5 ноября 1998 г.).

Управление трансляциями и новостями было нацелено на то, чтобы изменить стойкие негативные образы.В широко распространенном карманном справочнике «Знай свои права» , распространенном среди мусульманских активистов, были предложены инструкции о том, как мусульмане могут обратиться к редакторам газет и менеджерам СМИ, чтобы получить положительный отклик:

Быстро реагируйте на новости дня негативного освещения. Если возможно, держите письмо в руках редактора в тот же день, когда появилось негативное освещение. Будьте авторитетны. Говорите от имени организации, даже если вам нужно создать эту организацию.Будьте пылкими или даже противоречивыми, но избегайте риторики и диффамации.

Если говорить более абстрактно, возмущение мусульман по поводу негативных изображений исторически прослеживается до запретов в раннем исламе в отношении графических изображений всех типов. Наиболее сурово наказанные в Судный день — наряду с убийцей пророка и соблазнителем истинного знания — будут создателями изображений или картинок (Boorstin, 1992).

ГОВОРЯ ОБ ИСЛАМСКИХ ЦЕННОСТЯХ

Разнообразие американского мусульманского сообщества является явным препятствием для эффективных организованных политических и социальных действий.Одним из факторов, способствующих такому разнообразию, является отсутствие культурного лидера или представителя, которого в основных средствах массовой информации четко называют защитником исламских ценностей и мировоззрения. Среди представителей СМИ, которые по-разному называют представителями культурной традиции ислама, есть многочисленные профессиональные спортсмены, сменившие свои имена (например, боксер Мухаммед Али). ²

Одной из известных исламских личностей, признанных как популярной западной культурой, так и традиционным исламом, является бывший певец и автор песен Кэт Стивенс, который является уважаемым лидером исламского сообщества Великобритании.Популярный исполнитель звукозаписи и фолк-певец в конце 1960-х — начале 1970-х годов, Стивенс изменил свое имя на Юсуф Ислам в 1977 году после своего обращения в ислам. Письменный отчет о его религиозном обращении описывает его растущее осознание несовместимости его религиозных убеждений с западной культурной идентичностью:

Я хотел стать большой звездой. Все, что я видел в фильмах и в средствах массовой информации, захватило меня, и, возможно, я подумал, что это мой Бог. Тогда я решил, что это моя жизнь; чтобы заработать много денег, прожить отличную жизнь.Теперь моими примерами были звезды эстрады. Я начал сочинять песни. Итак, произошло то, что я стал очень известным. Я был еще подростком, мое имя и фото размазали по всем СМИ. Они сделали меня больше, чем жизнь, поэтому я хотел жить больше, чем жизнь, и единственный способ сделать это — опьянеть от алкоголя и наркотиков (Islam, 1999).

Приняв исламское мировоззрение, Кэт Стивенс / Юсуф Ислам продал свои музыкальные инструменты и избегал публичных выступлений. Он объяснил, что его вера была «религией не в том смысле, в каком ее понимает Запад, не в том смысле, в каком она предназначена только для старости.На Западе любого, кто хочет принять религию и сделать ее единственным образом жизни, считают фанатиком. Я не был фанатиком »(Ислам, 1999).

Особенно важно то, что Юсуф Ислам согласился выступить в качестве представителя исламского сообщества в разгар идеологической битвы вокруг скандального романа Салмана Рушди Сатанинские стихи (1988). Выдуманная Рушди версия истории Корана вызвала драматический отклик со стороны фундаменталистского ислама, особенно среди имамитов-шиитов Ирана.Рушди проверял решимость мусульман своими трудами, обращая внимание на столкновение культур на новой опосредованной глобальной арене. В результате появилось новое общественное сознание и прецедент в разрешении таких мировоззренческих конфликтов. Оскорбление Рушди исламу проистекает из единой преданности традиционных мусульман своей семье и общине; и, в свою очередь, защита художественной свободы Рушди западными литераторами уходила корнями в либеральные ценности свободы и самовыражения (Палмер и Галлаб, 1993).

ЭЛЕКТРОННЫЕ СМИ И ИСЛАМСКИЙ МИР ЖИЗНИ

Чтобы сохранить свою идентичность, мусульманские индивиды и группы, подобно другим группам меньшинств в западном обществе, создали различные типы культурных и коммуникативных стратегий для поддержания своего двойного культурного гражданства. Мусульмане использовали культурные и коммуникативные стратегии, чтобы сбалансировать свое двойное культурное гражданство. Посредством этих стратегий они поддерживают жизненный мир, который возрождает религиозное, культурное и социальное наследие с исламом.Так получается, что посредством этих процессов коммуникации и взаимодействия формируются группы и взаимная солидарность (то есть «культурные анклавы») (Gallab, 1997).

Развитие новых электронных средств массовой информации сделало глобальные пути еще более доступными для исламского жизненного мира, открыв для многих приверженцев осознание того, что ислам может сохранить свой духовный центр и при этом расширить свое географическое присутствие. В той степени, в какой исламские лидеры привержены глобализации, очевидно, что они опасаются и опасаются западной колонизации своего жизненного мира, выражаясь словами Хабермаса.Посредством колонизации электронных путей западные ценности могут вмешиваться в религиозную сферу, которая зависит от коммуникативного действия и диалогического дискурса.

Одно из решений этой дилеммы состоит в том, чтобы мусульмане продолжали процесс строительства анклава. Динамика формирования анклава приводит к дискурсу ограничений и расширению прав и возможностей как экзистенциальной стратегии борьбы с правонарушениями в СМИ в США, даже несмотря на то, что она имеет тенденцию усиливать маргинализацию арабо-исламского голоса в американской культуре.

Несмотря на то, что коммуникационные технологии сыграли важную роль в глобализации западных ценностей и образов, эти технологии медленнее получали признание в большей части исламского мира. Там, где они закрепились, ислам создает «весьма своеобразную» систему коммуникации, «оказывающую значительное влияние на содержание, производство и распространение современных средств коммуникации» (Mowlana, 1985, стр. 406).

Технологии могли быть препятствием для ислама на политическом и управленческом уровнях.Системы вещания в арабских странах работали без общего согласия относительно философии, вытекающей из панарабских, панисламских или даже национальных целей (Boyd, 1982). В частности, Египет стал ведущим источником оскорбительных программ и публикаций. Другие неарабские исламские страны, такие как Индонезия и Малайзия, заняли менее оборонительную позицию в глобальном масштабе, но остаются неуверенными в отношении будущих проблем связи и технологий.

Огромные расстояния, языковое разнообразие и отсутствие централизованного планирования не позволяли вещанию реализовать свой потенциал на Ближнем Востоке.Другие утверждали, что медиа-технологии особенно плохо подходят для социальных и культурных традиций арабского мира. Системы СМИ в арабских странах в течение нескольких десятилетий функционировали без какой-либо философии, связанной с целями стран (Boyd, 1982). Кроме того, арабские радиовещательные компании, похоже, не могли приспособиться к методам систематической обратной связи с аудиторией или исследований, что способствовало сохранению традиции, в которой подчеркивается важность программных решений сверху вниз.

Развитие электронных сетей и индивидуальных средств массовой информации сделало возможными новые культурные пути для мусульман анклава.Сотни всемирных веб-сайтов были созданы на исламские темы, но такие инициативы плохо скоординированы и не вносят значительного вклада в продвижение институционального ислама, как старые теле- и радиосистемы.

Век информации создал новый режим общения, усиливающий взаимный процесс расширения прав и возможностей среди рядов мусульман по всему миру. С точки зрения повседневной жизни мусульман, технологии имеют решающее значение для этого процесса расширения прав и возможностей.

Введение Arabsat изменило ландшафт арабского и исламского общения. Теперь, когда в начале этого года было выпущено третье поколение этого мощного устройства связи, необходима прагматическая оценка социальных, экономических и культурных изменений. Большинство арабских режимов опасались негативных политических последствий прямого телевещания. Судя по ожесточенному конфликту, который радио разжигало в арабской политической и общественной жизни в шестидесятые и семидесятые годы, эти опасения лежали в основе задержки с успешным использованием Arabsat.Сейчас спутниковое вещание — предмет гордости и конкуренции между разными арабскими государствами.

Arabsat играет двойную роль в коммуникационных процессах внутри и за пределами арабского мира. Массовые региональные потоки культурных, религиозных и развлекательных программ по различным арабским спутниковым телеканалам создали новую арабскую витрину популярной культуры. Новые волны арабских артистов, дикторов, интеллектуалов, политиков, религиозных деятелей и чтецов Корана, а также писателей из разных арабских стран стали частью нового общественного картирования новой территории сложного межарабского дискурса.

С другой стороны, Arabsat добился значительных успехов в снабжении исламской и арабской диаспоры новостями, информацией и развлечениями посредством прямого вещания. Поддерживая местные арабские телеканалы на Западе, такие как MBC в Лондоне или ANA в США, и облегчая прием удаленных арабских телеканалов, Arabsat способствовал созданию глобального информационного вещания, которое не уступает другим крупным электронным СМИ на Западе. Такие услуги предоставляют альтернативную систему связи, которая дает возможность мусульманам на Западе, которые жили под угрозой влиятельных западных СМИ и неблагоприятных культурных практик.

В целом, эти социальные и технологические достижения, которые сейчас сопровождают глобализацию, значительно меняют давнюю антипатию между исламом и западными странами. Несмотря на то, что напряженность не полностью устранена, обещание взаимопонимания проникает в неопределенные отношения между исламом как одной из величайших религиозных традиций мира и преимущественно христианским Западом.

Источник: Религия и народная культура; Исследования взаимодействия мировоззрений , под редакцией Дэниела Стаута и Джудит Будденбаум, Эймс: Издательство государственного университета Айовы, 2000.Используется с разрешения авторов.

ССЫЛКИ
Абу С. «Метаморфозы культурной идентичности», Диоген, 177, 1997, стр. 3–13.

Ахмед, А.А. Постмодернизм и ислам: затруднения и перспективы . Нью-Йорк, Нью-Йорк: Рутледж, 1992.

Аль-Дисуки, Р. «Влияние на решения в Палестине: мусульманский образ в современной американской художественной литературе», Журнал Всемирной мусульманской лиги , 21 июня 1994 г., стр. 47–55.

Аль-Хаджи, М.№ Египетское телевидение и исламское возрождение: взгляд на ислам и средства массовой информации . Неопубликованная диссертация. Департамент телекоммуникаций, Университет Индианы, 1998 г.

«Интервью с муфтием Египта», Asharq al-Awsat Daily , 25 ноября 1998 г.

Boorstin, D.J. Создатели . Нью-Йорк: Random House, 1992.

Бойд, Д.А. Радиовещание в арабском мире: обзор радио и телевидения на Ближнем Востоке .Филадельфия: Temple University Press, 1982.

Эль-Бадри, С. «Понимание ислама», American Demographics , 16: 1, 1994, стр. 10–11.

Эль-Аффенди, А. «Затмение разума в мусульманском мире», Журнал международных отношений 47 (1), 1993, стр. 163–194.

Эллул, Дж. «Предисловие», Б. Йеор. Зимми: евреи и христиане в исламе , Канбери, штат Нью-Джерси: Associated University Press, 1985, стр. 25–33.

Эспозито Дж. Исламская угроза: миф или реальность .Нью-Йорк, Oxford University Press, 1992.

Фарагалла, Н.Х., Шумм, В.Р. и Уэбб, Ф.Д. «Аккультурация арабо-американских иммигрантов: исследовательское исследование», , Журнал сравнительных семейных исследований, , (осень), 28, 3, 1997, стр. 182–224.

Gallab, A. A. Тема разговора: как немормонские люди и группы в Юте сохраняют свою культурную самобытность? Неопубликованная диссертация. Социологический факультет. Университет Бригама Янга, Прово, Юта, 1997.

Ганс, Х. Дж. «К примирению ассимиляции и плюрализма: взаимодействие аккультурации и этнического удержания», International Migration Review , 31, 4, 1997, стр. 875–918.

Гаффари-Фарханги, С. «Эра глобальной коммуникации в восприятии мусульман», Gazette , 60, 4, 1998, стр. 267–280.

Ghareeb, E. Split Vision: Изображение арабов в американских СМИ . Вашингтон, округ Колумбия: Американо-арабский совет по делам, 1983.

Гордон, М. Ассимиляция в американской жизни: роль расы, религии и национального происхождения . Нью-Йорк: Oxford University Press, 1964.

Хаддад, Ю.Ю. Мусульмане Америки . Нью-Йорк: Oxford University Press, 1991.

.

Хаддад, Ю.Ю. «Ислам в Соединенных Штатах: предварительное восхождение». (http://usis-israel.org.il/publish/journals/society/march97/hadad.htm), 1997.

.

Хаддад, Ю.Ю. и Эспозито, J.L. Мусульман на пути американизации? Атланта: Scholars Press, 1998.

Хаддад, Ю.Ю. и Смит, Дж. Миссия в Америку: пять исламских сектантских общин в Северной Америке , Гейнсвилл: University Press of Florida, 1993.

Хофманн, М. В. «Мусульмане как сограждане на Западе — права, обязанности, ограничения и перспективы», Американский журнал исламских социальных наук , 14, 1997.

Хугвельт, А.М.М. Глобализация и постколониальный мир: новая политическая экономия развития . Балтимор: Johns Hopkins Press, 1997.

Хуссейн, М. «Исламизация теории коммуникации», Media Asia 13 (1), 1986, стр. 32–36.

Хван Б. и Хе З. «Использование средств массовой информации и накопление культуры среди китайских иммигрантов в США», Gazette , 61, 1, 1999, стр. 5–22.

Ислам, Ю. «Как я пришел к исламу». (http://catstevens.com/articles/convert.html), 1999.

.

Камалипур, Ю. СМИ США и Ближний Восток: имидж и восприятие . Вестпорт, CN: Greenwood Press, 1995.

Хаваджа, М. А. «Фундаментализм и международные СМИ». Журнал Всемирной мусульманской лиги , 23, 1995, стр. 8–13.

Korzenny, F. & Ting-Toomey, S. Влияние средств массовой информации на культуру . Ньюбери-Парк, Калифорния: Сейдж, 1992.

Ким Ю.Я. Коммуникация и межкультурная адаптация: интегративная теория . Клеведон, Великобритания: Multilingual Matters, 1988.

Ким Ю.Я. «Межкультурная адаптация: интегративная теория», Р. Вайзман (Ред.). Теория межкультурной коммуникации , Таузенд-Оукс, Калифорния: Сейдж, 1995, стр. 170–193.

Kimball, C.A. Вместе бороться: далеко вперед в христианско-мусульманских отношениях . Мэрикнолл, Нью-Йорк: Orbis Books, 1991.

Lebor, A. Сердце, повернутое на восток: среди мусульман Европы и Америки . Нью-Йорк: St. Martin’s Press, 1997.

.

Льюис Б. «Частичное восприятие ислама», Первые дела , 59, 1996, стр. 40–44.

Моулана, Х.«Новый мировой порядок и культурная экология», СМИ, культура и общество , 15, 1, 1993, стр. 9–28.

Моулана, Х. «Радио и телевидение», Дж. Л. Эспозито (ред.). Оксфордская энциклопедия современного исламского мира , Нью-Йорк: Oxford University Press, Vol. 3. 1995. С. 405–407.

Моулана Х. (1996). Глобальная коммуникация в переходный период: конец разнообразия? Thousand Oaks, Лондон, Нью-Дели, Sage Publications

Нафф, А. «Арабы в Америке: исторический обзор», С.Авраам и Н. Авраам (ред.). Арабы в Новом Свете: исследования арабо-американских общин , Детройт: Государственный университет Уэйна, 1983.

Палмер А. и Галлаб А.А. «Глобальная опосредованная конфронтация из-за Салмана Рушди и« Сатанинские стихи », неопубликованная статья. Конференция по медиа-религии-культуре, Уппсальский университет, Швеция, 1993.

Паша С. «К культурной теории политической идеологии и средств массовой информации в мусульманском мире». СМИ, культура и общество, 15, 1993, стр.61–79.

Рой, О. Провал политического ислама , Кембридж: Издательство Гарвардского университета, 1994.

Said, E. Orientalism , New York, NY: Vintage Books, 1978.

Шиммель А. Расшифровка знаков Бога: феноменологический подход к исламу , Олбани: State University of New York Press, 1994.

Шлезингер П. «Ислам, постмодерн и СМИ: интервью с Акбаром С. Ахмедом», СМИ, культура и общество, , 15, 1, 1993, стр.29–42.

Sivan, E. Radical Islam: Medieval Theology and Modern Politics , New Haven: Yale University Press, 1985.

Таваколиязди, М. Ассимиляция и получение статуса иммигрантов с Ближнего Востока в Соединенных Штатах , докторская диссертация, Университет Миннесоты, 1981.

Женский комитет Ассоциации студентов-мусульман США и Канады. Руководство для родителей: Руководство для родителей-мусульман, проживающих в Северной Америке , Индианаполис: American Trust Publications, 1976.

Ямани, М. А. «Ислам и Запад: необходимость взаимопонимания», Американский журнал исламских социальных наук , 14, 1994, стр. 88–98.

Йеор. Летучая мышь Дхимми: евреи и христиане под исламом , Канбери, Нью-Джерси: Associated University Press, 1985.

ПРИМЕЧАНИЯ
1. Многие мусульмане не являются арабами, и, наоборот, многие арабы не являются мусульманами, однако в западном дискурсе эти категории постоянно и неправильно пересекаются.