Динамический подход: Динамический подход — это… Что такое Динамический подход?

Содержание

Процессуально-динамический подход в психологии. Психология развития человека [Развитие субъективной реальности в онтогенезе]

Структурно-динамический подход в практике клинического психолога

Разработанные Б.В.Зейганик и С.Я.Рубинштейн основы структурно-динамического подхода в клинической психологии до настоящего времени остаются недооцененными. В практической клинической психологии на данном этапе сформировалась кризисная ситуация, которая характеризуется оторванностью деятельности психологов от реальности клиники, неспособностью к формированию совместных с другими специалистами целей и задач лечебно-реабилитационного процесса, отсутствием единства в собственных теоретических и методических подходах.

В психиатрии, по словам Братуся, «устойчиво сложилась практика использования патопсихологических исследований как вспомогательного инструментария (по типу лабораторных анализов) с целью подтверждения или опровержения тех клинических фактов, с которыми работают психиатры. Отсюда и логика взаимоотношений психиатра и патопсихолога: врач направляет больного на патопсихологическое исследование, сам определяя цель и задачи для психолога». С другой стороны, малоэффективной оказывается и участие психологов в лечебно-реабилитационной работе. В отечественной практике отмечается крайнее разнообразие теоретических позиций и методов, несоответствие между теоретическими установками, диагностическими подходами и используемыми психотерапевтическими технологиями, заимствованными из зарубежной практики. Несоответствие теоретических посылов используемым методам приводит к углублению общего кризиса. На решение проблем реабилитации больных направляются усилия многих специалистов разного профиля, но отсутствие единства подходов приводит к невозможности формирования целостной программы реабилитации.

Сложившаяся ситуация требует научной парадигмы, определяющей основные методические подходы, а также механизмы взаимодействия со специалистами.

Преодоление указанных противоречий делает особенно актуальным использование разработанных Б.В.Зейгарник и С.Я.Рубинштейн идей и принципов патопсихологического исследования, основанных на культурно-исторической концепции Выготского. Прежде всего — это положения о единстве закономерностей в норме и патологии, о роли опосредствования в формировании патологических психических феноменов, о наличии сложной структуры первичных болезненных симптомов и вторичных культурно обусловленных феноменов, возникающих в процессе аномального развития и жизнедеятельности. Этим идеям четко соответствует и разработанный ими новый вид эксперимента, который позволяет моделировать различные типы ситуаций и взаимоотношений в деятельности. «Патопсихологический эксперимент должен представлять собой известную модель жизненной ситуации, которая способна актуализировать не только умственные операции больного, но и его отношение, установки, направленность, которая может вызвать определенный мотив к действию» (Б.

В.Зейгарник). При этом сам экспериментатор и его система воздействий выступает как основной инструмент активизации сложившейся системы личностного реагирования в деятельности. Главный принципом экспериментального исследования становится качественный анализ деятельности и поведения человека, который предполагает выявление структуры нарушений познавательной деятельности больного, выделение первичных и вторичных механизмов нарушений деятельности и поведения, приводящих к дезадаптации больного. Он также позволяет выявлять потенциальные возможности человека, сохранные звенья, как в когнитивной сфере, так и в структуре личности. Квалификация структуры нарушений деятельности и поведения невозможна без анализа развития человека, исследования его «жизненного пути». Онтогенетический принцип дает возможность выделить и соотнести выявленные нарушения психической деятельности с проявлениями аномального развития, понять, у какого человека возникли данные нарушения, каковы были особенности развития в детстве, почему конкретная ситуация стала для данной личности патогенной и т.

п. Внедрение Б.В.Зейгарник и С.Я.Рубинштейн структурно-динамического качественного анализа в практику клинической психологии вырастало из опыта совместной работы с ведущими отечественными психиатрами. Положенные в основу такого подхода принципы качественного анализа психологического явления, рассмотренного в процессе его развития, были тесно связаны с основным клинико-динамическим подходом, принятым в отечественной психиатрии, в том числе с клинико-онтогенетическим методом исследования, разработанным Г.Е.Сухаревой. Важно подчеркнуть, что при всей разности предметов и методов исследования психиатрии и патопсихологии их основными методологическими доминантами являлись структура и динамика изучаемого явления.

Введенные Б.В.Зейгарник и С.Я.Рубинштейн основы структурно-динамического подхода в практику клинической психологии имеют громадное значение, открывая большие перспективы партнерской работы психолога с другими специалистами в рамках общего лечебно-реабилитационного процесса. Они определяют не только структуру патопсихологического исследования, но и пути и механизмы взаимодействия психолога и клинициста. Только такая многоуровневая оценка в единых осях анализа позволяет соотнести между собой психологическую и клиническую структуру, клинико-патогенетические и психологические механизмы формирования феноменов, наметить на их основе мишени лечебной и психологической коррекции. Однако, возможности, которые дает такой подход, остаются в настоящее время недостаточно реализованными. Наш опыт работы в рамках школы Б.В.Зейгарник и С.Я.Рубинштейн показывает, что построенное по этим принципам психологическое исследование значительно расширяет границы деятельности психолога — от узко диагностических, которые до сей поры преобладают, до реабилитационных. Во главу угла ставится не только выделение патопсихологического синдрома (что является главным запросом психиатров), но и анализ структуры дезадаптации человека, выделение основных механизмов нарушений, приведших больного в психиатрическую клинику. Это предполагает отношение к больному с психическими расстройствами как к цельной личности, испытывающей проблемы социальной адаптации, причинно связанные как с наличием тех или иных психических расстройств, так и с проблемами социально-психологического уровня. В рамках такого подхода изменяются цели и задачи психолога, который равноправно с другими специалистами участвует в лечебно-реабилитационном процессе — от постановки диагноза, планирования лечебно-коррекционных мероприятий в виде индивидуальной коррекционной программы, через ее реализацию до достижения реабилитационного эффекта. Значение медицинского психолога определяется тем, что он вместе с другими специалистами осуществляет психологическое сопровождение больного на всех этапах реабилитации. На первом диагностическом этапе задачей клинического психолога является составление структурно-динамического психологического диагноза, который строится на основе данных экспериментально-психологического исследования, а также психологического анамнеза (истории развития и жизнедеятельности человека). Психологический диагноз включает в себя: 1) Структурный анализ нарушенных звеньев психической деятельности с выделением первичных и вторичных нарушений (по Выготскому) для дифференциации медицинских и психолого-педагогических воздействий. На основании этого психолог определяет основные симптом-мишени лечебно-педагогических и психотерапевтических воздействий. 2) Анализ психологического развития пациента с выделением симптомов и типа дизонтогенеза.

3) Анализ обучаемости или возможностей к саморегуляции. На наш взгляд, принцип обучаемости носит более широкий универсальный характер и может быть применен не только к оценке умственного развития, но и к поведению человека в целом в плане изучения возможностей формирования новых способов поведения. В этом смысле принцип обучаемости может быть чрезвычайно эффективен в психокоррекционной работе. Задачей психолога тогда становится оценка потенциальных возможностей больного к перестройке поведения под влиянием коррекционных воздействий и на основании этой оценки формирование конкретных программ реабилитации. 4) Анализ психологических ресурсов и сохранных положительных звеньев психической деятельности, на которые можно опираться в реабилитационной работе. Конечным результатом диагностического этапа является составление индивидуальной диагностическо-коррекционной программы, в которой определяется в рамках бригадного участия преемственность различных воздействий (медицинских, психотерапевтических, лечебно-педагогических, социально-реабилитационных) с выделением этапов, на которых приоритетны те или иные формы помощи. Далее на всех этапах реализации индивидуальной программы коррекции психолог проводит динамическое обследование с целью определения эффективности проводимых воздействий. Результаты таких динамических экспериментальных скринингов могут повлечь за собой некоторое уточнение и даже изменение индивидуальной коррекционной программы. Другим важнейшим этапом работы клинического психолога является психокорреционная и психообразовательная деятельность, которая охватывает все этапы лечебно-реабилитационного процесса. Психообразовательные мероприятия должны проводиться для всех пациентов и их семей независимо от характера имеющейся психической патологии и этапа заболевания, осуществляться с учетом возраста, интеллектуальных способностей, психического состояния пациента. Время начала психокоррекционных мероприятий всегда сугубо индивидуально и полностью зависит от структуры выявленных нарушений, их глубины. Основные симптом-мишени, требующие выбора соответствующих техник, выявляются в процессе патопсихологического исследования и обозначаются в индивидуальной коррекционной программе.

Наш опыт показывает, что эффективность работы медицинского психолога при оказании комплексной лечебно-реабилитационной помощи пациентам может быть достигнута только в рамках бригадного взаимодействия на всех этапах реабилитационного процесса с выделением «зон преимущественной ответственности» каждого специалиста. Равноправное или бригадное участие специалистов в оказании помощи позволяет объединять усилия отдельных профессионалов, определять приоритетность проблем, обсуждать целесообразность использования различных подходов, их последовательность и сочетаемость. При таком подходе психолог выступает не просто как еще один лабораторный исследователь, «возвращающий клинике лишь по-иному обозначенные факты», а как соавтор научно-исследовательской и лечебно-реабилитационной работы. Идеи и подходы БВЗ и СЯ содержат огромный теоретический и методический потенциал. Их внедрение в клиническую практику открывает большие возможности в лечебно-реабилитационном процессе и позволяет значительно увеличить эффективность работы психолога в рамках комплексных психосоциальных мероприятий.

Динамический подход к исследованию личности и процессуальный анализ в психологии субъекта

1. Анцыферова Л.И. Мудрость и ее проявления в разные периоды жизни человека // Психологический журнал. 2004. № 3. С. 17–24.

2. Анцыферова Л.И. Гуманистически-экзистенциальный подход к мудрости: Способы постижения истинного Я и призвания человека // Психологический журнал. 2005. № 3. С. 5–14.

3. Анцыферова Л.И. Развитие личности и проблемы геронтопсихологии. 2-е изд., испр. и доп. М.: Изд-во “Институт психологии РАН”, 2006.

4. Брушлинский А.В. Избранные психологические труды. М.: Изд-во “Институт психологии РАН”, 2006.

5. Гришина Н.В. “Самоизменения” личности: возможное и необходимое // Вестник Санкт-Петербургского университета. Психология и педагогика. 2018. Т. 8. Вып. 2. С. 126–138.

6. Журавлев А.Л., Харламенкова Н.Е. Динамический подход к исследованию психики человека // Институт человека. Идея и реальность / сост. М.И. Фролова. М.: URSS, 2018. С. 280–290.

7. Костромина С.Н., Гришина Н.В. Процессуальный подход в психологии личности // Психология человека как субъекта познания, общения и деятельности / Отв. ред. А.Л. Журавлёв, В.В. Знаков. М.: Изд-во “Институт психологии РАН”, 2018. С. 506–512.

8. Леонтьев Д.А. Мудрость как интегральная характеристика личностного потенциала // Личностный потенциал: структура и диагностика / Под ред. Д. А. Леонтьева. М.: Смысл, 2011. С. 92–106.

9. Леонтьев Д.А. Илья Пригожин и психология XXI века // Психологический журнал. 2018. Т. 39. № 3. С. 11–14.

10. Никитин Е.П. Объяснение – функция науки. М.: Наука, 1970.

11. Сергиенко Е.А. Проблема соотношения понятий субъекта и личности // Психологический журнал. 2013. Т. 34. № 2. С. 5–16.

12. Смирнов А.В. Сознание. Логика. Язык. Культура. Смысл. М.: Языки славянской культуры, 2015.

13. Фуко М. Мужество истины. Управление собой и другими II. Курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1983–1984 учебном году. СПб.: Наука, 2014

14. Харламенкова Н.Е. Жизнь ученого – поиск и открытие неявного знания в явном: к юбилею Л.И. Анцыферовой // Психологический журнал. 2014. Т. 35. № 6. С. 5–16.

15. Штомпка П. Социология социальных изменений. М.: Аспект–Пресс, 1996.

16. Эпштейн М. От мудрости к философии – и обратно // Эпштейн М. Знак пробела: О будущем гуманитарных наук. М.: Новое литературное обозрение, 2004. С. 788–806.

17. Baltes P. B. Wisdom as Orchestration of Mind and Virtue. Berlin: Max Planck Institute for Human Development, 2004.

18. Baltes P., Kunzmann U. Wisdom // The Psychologist. 2003. V. 16. № 3. P. 131–132.

19. Giordano P.J. Being or becoming: Toward an open-system, process-centric model of personality // Integrative Psychological and Behavioral Science. 2015. V. 49. Iss. 4. P. 757-771.

20. Giordano P.J. Individual personality is best understood as process, not structure // Culture and Psychology. 2017. V. 23. Iss. 4. P. 502–518.

21. Rafaeli-Mor E., Gotlib I.H., Revelle W. The Meaning and Measurement of Self-Comlexity // Personality and Individual Differences. 1999. N 27. P. 341–356.

22. Sternberg R. Wisdom, Intelligence and Creativity Synthesized. Cambridge: Cambridge University Press, 2003.

Перцептивно-динамический подход в психотерапии: концептуальные и структурно-функциональные аспекты

Аннотация

В статье представлен авторский подход в психотерапии, опирающийся на систему перцептивного функционирования психики. Раскрыты структурные и функциональные аспекты перцептивного процесса, применительно к психотерапевтической практике.

Ключевые слова: перцептивный акт, перцептивный модус, перцептивная матрица, внутренний объект, инфекция, символизация, ментализация, перцептивное поле.

Вводные замечания

Суть психического мы видим в актуальном перцептивном акте. При этом сам перцептивный акт мы понимаем несколько шире, нежели в когнитивной психологии, подразумевая под ним не просто познавательный процесс, а процесс онтологический в его объектном измерении. Что представляет собой этот акт? Это процессуальная, относительно автономная единица преобразования и включения воздействующих средовых стимулов (как внутренних, так и внешних) в актуальные психические структуры. В этом актуальном процессе структурирования, где внутреннее и внешнее образуют единую конфигурацию, сосредоточена вся гамма переживаний человека. По сути, именно здесь присутствует все психическое, — как сознательное, так и бессознательное. Именно здесь человеческую психику, если так можно выразиться, можно «пощупать». В этом локализованном перцептивном пространстве, пространстве единства воспринимающего и воспринимаемого, функционируют сложные динамизмы, от специфической работы которых зависят все психические системы: когнитивная, эмоциональная и поведенческая. Именно здесь можно обнаружить «строительные материалы» психического, сформированные на разных этапах онтогенеза, но при этом находящихся в динамическом, диалектическом единстве, локализованном в каждом перцептивном акте.

Для понимания специфики перцептивных процессов мы выделяем понятие перцептивного модуса. Перцептивный модус представляет собой динамическую систему организации объекта в его функциональном и содержательном измерении. Можно выделить два перцептивных модуса: первичный и вторичный. Эти модусы содержат в себе известную дихотомию нарциссического и объектного, однако она присутствует больше в формально-динамическом аспекте, нежели в содержательно-смысловом.

Первичный перцептивный модус представляет собой систему перцептивной организации объекта и связанных с ним динамических процессов в качестве элемента собственной внутренней психической структуры. Любые средовые изменения встраиваются в уже существующий символичный ряд, представляющий собой устойчивую структуру с доминирующим типом эмоциональной модальности.

В свою очередь вторичный перцептивный модус представляет собой систему перцептивной организации объекта и связанных с ним динамических процессов в качестве относительно автономных и имеющего собственный источник активности. Объект в этом случае имеет собственные непрозрачные границы и свою долю спонтанности и непредсказуемости. Если в рамках первичного модуса объект всегда индексируется как предсказуемый (чаще бессознательно), то в рамках вторичного модуса объект имеет собственный, не всегда познанный, но частично познаваемый источник активности.

В рамках первичного модуса окружающий мир представляет собой систему означающих, встраивающихся в уже имеющийся символический ряд. Иными словами все, что происходит всегда наделено определенным предвосхищающим смыслом, связанным с внутренними переживаниями, порой имеющими изрядную долю автономии от динамики средовых стимулов. Под окружающим миром подразумеваются, в первую очередь, люди. Эти люди-знаки могут отвергать и притягивать. Их может не хватать. И, наконец, они могут нести определенную угрозу. При работе первичного модуса внешние объекты оккупируются, сливаясь с внутренними объектами, — процесс, который мы обозначили в качестве инфекции отношений.

Внутренний объект и инфекция

Сам концепт «внутреннего объекта» является одним из самых востребованных в психоаналитической теории. Особенно в его британском варианте[1; 2; 3]. При этом смысловая нагрузка, вкладываемая в данный концепт, у разных авторов порой существенно отличается. Так, например, в модели Р.Фейрберна – Г.Гантрипа внутренние объекты представляют собой отражение исключтельно негативного психоэмоционального опыта (положительный и «переваренный» негативный сохраняется в виде памяти) [2], тогда как у Кляйн наряду с «плохим внутренним объектом», имеет место и «хороший внутренний объект» [3]. Стоит отметить, что в целом в большинстве моделей, внутренний объект представляет собой репрезентацию первичных объектных отношений.

В нашей модели внутренний объект представляет собой неассимилированный фрагмент психоэмоционального опыта, сохраняющий свою активность в бессознательном. Данный опыт сформирован на довербальных стадиях развития и почти не поддается выражению в речи, однако он символизируется в эмоциях и поведении, проявляясь в том, что мы обозначаем в качестве инфекции отношений. Внутренний объект является структурированным динамичным образованием, представляющим собой констелляцию болезненного опыта, связанного с большим Другим. Большим Другим, являющимся нечто большим, нежели просто человек. Сформированный на тех этапах развития личности, когда этот Другой в виде репрезентации материнской фигуры являлся источником всего, что необходимо для полноценного развития. Устойчивые колебания в системе: «ядерная самость – Другой» порождают неизгладимые следы в самой сердцевине ранних переживаний. Поэтому внутренний объект представляет собой не только болезненный и непереработанный фрагмент психоэмоционального опыта, но и глубокую связь с Другим, в желании быть любимым. Эта связь содержит разрыв. Разрыв, требующий своего преодоления в повторном слиянии. Здесь мы наблюдаем единство психической боли и связи с Другим, представляющим собой репрезентацию первичного материнского объекта. Механизм восстановления единства – инфекция отношений, путем повторного слияния. В этом случае «другой» становится «Другим».

Вышеотмеченное позволяет говорить о том, что внутренний объект имеет определенную структуру, которая включает в себя: ядерную самость (1), большого Другого (2) и переживания разрыва между ними (3). Качество этого разрыва в последующем определяет содержание структуры, которую мы обозначили в качестве перцептивной матрицы.

Что представляет собой ядерная самость? Это предструктурированный, первичный, базовый элемент психики. Если опираться на знаменитый афоризм Д.Винникотта «Не существует такой вещи, как младенец», то ядерная самость представляет собой то, что остается от психики младенца, если исключить оттуда материнский объект и отношения с ним. Т.е., по сути, — это «почти ничего». Семантическая нагрузка «ничего» предполагает отсутствие и пустоту, а семантическая нагрузка «почти» скрывает возможность появления и проявления обратного. Но это появление и проявление возможно только в присутствии Другого, — сильного, защищающего, любящего — репрезентацию первичной материнской фигуры. Таким образом, ядерная самость неразрывно связана с Другим. Возвращаясь к афоризму Винникотта: «Не существует такой вещи, как младенец», можно ее перефразировать: «Младенец может существовать только в присутствии матери». Ядерная самость в этом контексте, представляет собой «присутствие младенца в отрыве от матери».

Ядерная самость абсолютно не защищена, имеет хрупкую организацию и является источником первичной тревоги, связанной с потребностью преодолеть собственную дезорганизацию. Это «первичный ребенок» в самом прямом и глубоком смысле. Инструментом организации ядерной самости является материнский объект. Этот момент отчетливо отражен в концепте контейнирования У.Биона. Как уже отмечалось, неизбежные колебания в системе «ядерная самость – Другой» образуют неизбежный разрыв. Разрыв, требующий своего преодоления. Эта попытка преодоления реализуется в повторном слиянии. Таким образом, запускается процесс инфицирования отношений.

Механизм инфицирования описан известным британским психоаналитиком Гарри Гантрипом [2]. В нашей модели это центральный механизм функционирования первичного модуса. Инфицирование проявляется в том, что внешний объект принимает характеристики внутреннего объекта путем психологического слияния с последним. Более того, внешний объект может инициироваться к поведению, характерному для внутреннего. Например, при инфекции отвергающим объектом, человек не просто воспринимается в качестве отвергающего, но его буквально бессознательно принуждают отвергать. Так, девушка, которая жалуется на то, что ее постоянно бросают, может сама инфицировать свои отношения и бессознательно подталкивать партнеров к тому, чтобы ее бросили. Механизм инфицирования имеет много общего с тем, что в кляйнианском психоанализе обозначается в качестве проективной идентификации [3]. В когнитивно-аналитической терапии Э.Райла описан механизм «процедуры обоюдных ролей», включающий в себя не только коммуникативные и поведенческие стороны взаимного реагирования, но и провоцирование неосознанных переживаний в отношении друг друга [5]. Однако схожесть процесса инфицирования с проективной идентификацией имеет место больше в динамическом аспекте контроля над объектом. В содержательно-целевом аспекте эти механизмы отличаются. Так, если смыслом проективной идентификации является помещение в другого различных частей себя и последующий контроль, то смысл процесса инфицирования – попытка преодоления разрыва ядерной самости и Другого путем повторного слияния. Внутренний объект присутствует в самом перцептивном процессе. Каждый перцептивный акт в рамках первичного модуса инициируется определенным внутренним объектом, который запускает процесс инфицирования, тем самым образуя перцептивную матрицу.

Перцептивные матрицы

Внутренний объект, инфицирующий внешний объект и создавая тем самым определенные «правила» образует соответствующую перцептивную матрицу. Специфика перцептивной матрицы, определяется качественным содержанием разрыва ядерной самости с большим Другим. Можно выделить три основополагающих объекта и соответствующие им перцептивные матрицы: анорексическая матрица, булимическая матрица и персекуторная матрица. При этом мы не ограничиваем этими матрицами весь спектр перцептивных процессов в рамках первичного модуса. Мы говорим лишь о том, что эти перцептивной матрицы имеют место быть, и встречаются наиболее часто в терапевтической практике. Анорексический и булимический объекты имеют много общего с тем, что в модели Р.Фэйрберна и Г.Гантрипа обозначено в качестве отвергающего и возбуждающего объектов. Так, в вышеотмеченной модели первый объект является основой депрессивных состояний, а второй – шизоидных [2].

Анорексическая матрица образуется отвергающим объектом. Качество разрыва между ядерной самостью и Другим имеет модальность отвержения. При инфицировании анорексическим объектом, человек воспринимается в качестве отвергающего, покидающего, бросающего, оставляющего. При этом реальный человек может находиться рядом и проявлять все признаки любви и заботы. Но воспринимается он как бросающий. Как мы уже отмечали, любая динамика средовых стимулов встраивается в уже существующий символический ряд. Не бросил сейчас, значит намеревается бросить в будущем и бросит, в конце концов. Это очень странно, но когда объект любви «не бросает», то человеку в анорексической перцептивной матрице это состояние психологически переживается сложнее. Так как ожидание события страшнее самого события. Иногда человек, пытаясь предупредить последующее отвержение, сам отвергает объект своей любви. Или же бессознательно инициирует отвержение. Это часто можно наблюдать в художественных произведениях, когда герой или героиня, измученный состоянием субъективной ненужности оставляет объект своей любви дабы предупредить последующее отвержение со стороны этого объекта.

Булимическая матрица противоположна анорексической. Она образуется притягивающим объектом, но не способным полностью удовлетворить. Качество разрыва между ядерной самостью и Другим имеет модальность «сверхвозбуждения». При инфицировании булимическим объектом, человек воспринимается в качестве притягивающего — отталкивающего. А фундаментальное ощущение – ощущение ненасыщенности и нехватки объекта с одной стороны, и ощущение сверховзбуждения, приводящего к отталкиванию – с другой. Это бесконечный психологический голод, возбуждающая тоска по объекту. Но и страх, диктуемый сверхвозбуждением. «Мне тебя всегда мало, но я тебя не подпускаю слишком близко» — девиз булимической перцептивной матрицы.

Персекуторная матрица образуется преследующим объектом. Качество разрыва между ядерной самостью и Другим имеет модальность «ненависти». Это незащищенность ядерной самости перед атакующим Другим. «Со мной должно что-то случиться», «Ты что-то от меня скрываешь», «Я болен неизлечимой болезнью», «Когда мне становится хорошо, на меня внезапно обрушивается предвкушение чего-то плохого». Фундаментальное состояние – ожидание угрозы, которая нависла над человеком. Это может проявляться в страхе заболеть или в страхе предстоящих неконтролируемых негативных событий. Порой, на психотическом уровне, это просто неописуемый ужас в отношении чего-то неконтролируемого и смертельного.

Заметим, что все три перцептивной матрицы имеют одну цель – оккупацию и контроль внешнего объекта с последующим «включением» его свою систему правил, заданных особенностью того или иного внутреннего объекта. Живой, отдельно взятый объект отсутствует. Он инфицирован и внутренним объектом и включен в его структуру. Если это анорексической объект – он отвергает, если булимический – он возбуждает и его всегда мало, ну и если персекуторный – он несет угрозу.

Вторичный перцептивный модус. От символизации к ментализации

Результирующий механизм функционирования первичного перцептивного модуса определяется процессом символизации. Средовые стимулы встраиваются в уже существующий символический ряд, характерный для каждой перцептивной матрицы. Иными словами, все, что происходит вне и внутри человека символизируется. Так, например, при актуализации персекуторной перцептивной матрицы человек будет испытывать ощущение внутренней или внешней угрозы даже в ситуациях, где это угроза не имеет «объективных» оснований. Динамика переживаний может колебаться от чувства вины и зажатости на невротическом уровне, до ипохондрического страха на психотическом.

Если работа первичного модуса определяется внутренними объектами, инфицированием и последующей символизацией в качестве анорексической, булимической или персекуторной перцептивной матрицы, то работа вторичного модуса определяется обнаружением отдельного объекта, со своими уникальными процессами и границами, иными словами – ментализацией. Понятие ментализации в современном варианте введено и концептуализировано известным британским психоаналитиком Питером Фонаги [6]. Ментализация представляет собой способность видеть, что другие обладают собственными чувствами, намерениями и мыслями, отличными от собственных. Индикатором многих психических деструкций является дефицит ментализации, который проявляется в неспособности допускать, что в других протекают автономные психические процессы. Если при работе первичного модуса объект слит с внутренними объектами и как отдельно взятый отсутствует, то при работе вторичного модуса — происходит обнаружение объекта с его границами.

Перцептивные модусы находятся в постоянном динамической взаимодействии, образуя сложные динамические конфигурации. Данные результирующие конфигурации функционирования перцептивных модусов мы обозначили в качестве перцептивных полей. Одной из таких конфигураций является, например, ревность [7].

Ревность

Ревность представляет собой динамическую структуру, являющуюся результатом одновременной актуализации обоих перцептивных модусов. Так, актуализация первичного модуса с соответствующей матрицей приводит к оккупации объекта. Объект символизируется и включается в уже существующую структуру: ядерная самость – Другой, приобретая характеристики Другого. В актуальном перцептивном пространстве он лишается автономии, оккупируется и берется под контроль, – возникает феномен исчезновения объекта. Одновременная актуализация вторичного модуса приводит к обнаружению объекта. Однако обнаружение осуществляется посредством «вторгающегося» третьего [7]. Этот феномен схож с тем, что описывается в качестве «феномена зонда». «Его смысл заключается в том, что человек, использующий для ощупывания объекта зонд, парадоксальным образом локализует свои ощущения не на границе руки и зонда (объективно разделяющей его тело и не его зонд), а на границе зонда и объекта. Ощущение оказывается смещенным, вынесенным за пределы естественного тела в мир внешних вещей. Зонд, включенный в схему тела и подчиненный движению, воспринимается как его продолжение и не объективируется» [8, с. 3]. Вместе с тем обнаруживается объект в качестве отдельного тогда, когда испытывает воздействие третьего: «Наиболее важно в этом феномене то, что граница локализации ощущений (т. е. граница между Я и не-Я) прямо зависит от границы автономности/предсказуемости. В случае с зондом, например, ощущение сразу смещается на границу рука/зонд, если зонд начинает двигать не только сам субъект. Движимая другим лицом или неясным механизмом палка, которую я держу в руке, сразу же перестает быть зондом, а становится объектом. То же самое происходит, если мне не известна конфигурация зонда и ожидаемые ощущения не совпадают с действительными» [8, с. 3].

Одновременная актуализация перцептивных модусов приводит к «обнаружению» оккупированного объекта «глазами третьего». Иными словами, «я не могу тебя видеть, так как ты часть меня», «я начинаю видеть тебя с помощью другого». Однако последнее актуализирует болезненные переживания внутренней дезорганизации (часть меня, обнаруженная другим, оказывается отдельной), запускающей механизм тревоги, связанной с риском дезорганизации и распада, доходящей до паники и агрессии как попытке сохранить нарциссический баланс.

Что касается агрессии, то она может присутствовать как в форме первичного, так и в форме вторичного модуса. При этом ее вектор определяется той формой, в рамках которой она реализуется. Агрессия, реализуемая в рамках первичного модуса представляет собой источник депрессии, так как направлена на внутренний объект, т.е. на себя.

Уровни функционирования психического аппарата

Мы выделяем три уровня функционирования психического аппарата. Специфика каждого уровня определяется его объектным содержанием, прежде всего, в его количественном эквиваленте. Это психотический, нарциссический и невротический уровни. Стоит отметить, что содержательно данная топология отличается от общепринятой, несмотря на формальные схожести. Каждый уровень образуется определенным числом объектов в и их динамическом единстве. Условное обозначение уровней выглядит так: (I) — (II) — (III). Первый (в том числе и онтогенетически) уровень (I) можно обозначить в качестве психотического. Он образуется единственным объектом. Отношения как таковые отсутствуют.

Каждой перцептивной матрице характерна своя психоэмоциональная модальность. Так для анорексической перцептивной матрицы на психотическом уровне характерно ощущение внутренней депривации, которая выражается во внутренней пустоте и фактически невозможности описать собственные чувства. Внутренний мир как бы отсутствует, человек чужд самому себе. Это фундаментальный отказ от аффективной наполненности.

В свою очередь, для персекуторной матрицы характерно ощущение внутренней угрозы и тревоги, связанной с самоаннигиляцией. Наиболее яркий пример – ипохондрическая тревога. Хотя источник угрозы может проецироваться во вне и проявляться в виде тревоги преследования. – персекуторная матрица, замороженность — и уход. И, наконец, для булимической матрицы характерно ощущение психотического возбуждения, доходящего до кататонического ступора.

Второй уровень (II) можно обозначить в качестве нарциссического. Он образуется двумя объектами. Однако отношения носят самообъектный характер. Нарциссические модальности: брошенность, угроза и возбуждение — для анорексической, персекуторной и булимической матрицы соответственно.

Что касается невротического уровня(III), который образуется как следствие возникновения триангулярной структуры, — он включает социализированные структуры функционирования объектных отношений. Включение третьего объекта, разрушающего диадическую структуру мать-ребенок, предполагает возникновение социокультурных аспектов регулирования (Балинт, Лакан) [1; 4]. Наиболее отчетливо вышеотмеченное представил Лакан в своем знаменитом концепте «Имена Отца». Балинт обозначал данный уровень психики в качестве «Эдиповой сферы» [1]. Это уровень где речевые интервенции, в отличии от предшествующих уровней, обладают своей прямой функциональностью. Невротические модальности, для анорексической, персекуторной и булимической матрицы: отчуждение, репрессия и нехватка соответственно. Так, например, одной из форм персекуторной матрицы на невротическом уровне является то, что К.Хорни обозначила в качестве «тирании долженствования» [9]. В этом случае, атака Другого реализуется через усложненные требования, отражающие социокультурные аспекты жизнедеятельности человека.

Объемы данной публикации не позволяют нам более подробно раскрыть топические аспекты функционаривания выделенных нами перцептивных матриц. Более полно они будут раскрыты в последующих публикациях.

The Perceptual-Dynamic Approach to Psychotherapy: Conceptual and Structural-Functional Aspects

Аnnotation

The article presents the author’s approach to psychotherapy, based on the perceptual system of mental functioning. Disclosed structural and functional aspects of the perceptual process, as applied to the practice of psychotherapy.

Keywords: perceptual act perceptive modus, perceptual matrix internal object, infection, symbolization, mentalization, perceptual field.

ДИНАМИЧЕСКИЙ ПОДХОД В АНАЛИЗЕ КАЧЕСТВА ГОРОДСКОГО ПРОСТРАНСТВА

Крупные градостроительные процессы последних десятилетий (например, деиндустриализация) привели к появлению в центральной и срединной зонах г. Новосибирска невостребованных территорий. Несмотря на проблемное состояние, подобные территории нередко характеризуются высокой транспортной доступностью и близостью к очагам городской активности.

Ряд исследователей отмечает, что для территориально-пространственного развития крупной градостроительной системы характерна циклическая динамика. Цикл состоит из центростремительной и центробежной фазы, сменяющих друг друга; градостроительная активность смещается из центра города к периферии и наоборот. Фаза центростремительного развития характеризуется тем, что территориальное расширение замедляется, развитие продолжается за счет использования внутренних пространственных ресурсов, градостроительная активность локализуется в центре, наращивается потенциал транспортной инфраструктуры [3]. Градостроительная активность фокусируется в уже освоенных областях.

Таким образом, ранее невостребованные территории, или «депрессивные» пространства, становятся важным ресурсом для развития города. Можно прогнозировать дальнейший рост интереса к «депрессивным» пространствам, связанный с выходом градостроительной активности на периферию центральной зоны. «Депрессивное» пространство – пространство, в котором наблюдается длительное снижение показателей качества среды. Таковыми можно считать промышленные, нарушенные, пустующие территории, деградирующие приречные территории, зоны с ветхим жилым фондом и т.д. Аккумуляция во времени негативных факторов приводит к качественному изменению территории.

«Депрессивные» пространства в структуре города являются как земельным, так и средовым ресурсом. Регламентация застройки и работы по градостроительной реконструкции способны оживить пространство, сохранив его специфику. Становится очевидным, что грамотный градостроительный регламент основывается на гибкой методике дифференциации городских территорий, учитывающей качество среды и городской контекст. В качестве примера можно привести мастер-план г. Перми, на основе которого был разработан регламент, учитывающий морфотип застройки и ее локальную специфику. В Новосибирске проводились работы по определению параметров зон массовой застройки в срединной зоне. Допустимая плотность застройки определялась плотностью транспортной и социальной инфраструктуры.

В свете вышесказанного представляется актуальной задача разработки инструмента для выявления «депрессивных», невостребованных, пространств. Для формализации феномена «депрессивности» автор отталкивается от качества городского пространства. Таким образом, объектом исследования является пространство градостроительной системы. Предметом – его качественные параметры. Целью работы является выявление и формализация параметров, которые станут основой для дифференциации пространства и оценки его состояния. Задачи исследования: рассмотрение подходов к дифференциации городского пространства, разработка аппарата критериев для его дифференциации.

Гипотеза исследования заключается в том, что фактор времени является существенным для эффективной оценки качества городского пространства.

Для дифференциации городских территорий необходимо задать исследовательскую матрицу. Теория градостроительства располагает рядом подходов к структурированию городского пространства, и нужно выбрать оптимальный. Начиная со второй четверти XX в. принцип функционального зонирования надолго закрепился в практике многих стран. В русле критики доминирующего подхода развивались новые. Основной причиной поиска альтернативы функциональному зонированию как способу дифференциации городского пространства было несоответствие «между действительной сложностью конкретного объекта и элементарной формой его описания на основе принципа функционального зонирования» (по словам А.Э. Гутнова) [1].

Постепенно в качестве основания для дифференциации городского пространства начинают использоваться такие параметры, как транспортная доступность, интенсивность использования. В смежных дисциплинах город рассматривается в этническом, демографическом, экономическом ракурсах (пионером здесь является чикагская школа социологии в 30-е гг.). Появляется представление о динамической природе процессов, происходящих в городе, о волнообразном характере его роста. Эти идеи лягут в основу колебательной теории развития города. Нельзя не упомянуть концепции советских ученых, касающиеся структуры города.

По Л.Б. Когану, взаимодействие центра города и его периферии создает импульс развития. Коган выделяет основные структурные элементы города, а также исследует характер и тенденции взаимодействия между ними [7]. По Г.И. Зосимову, сильное усложнение структуры города привело к стремлению редуцировать ее путем выявления универсальных элементов – модулей [7]. По А.Э. Гутнову, интенсивность протекания городских процессов является основой для структурирования пространства градостроительной системы [2]. С точки зрения интенсивности использования выделяются базовые структурные элементы: каркас и ткань.

Для определения локализации искомых «депрессивных» пространств автору необходимо структурировать городское пространство согласно выбранной концепции. Наиболее целесообразным представляется выделить в городе центральную, срединную и периферийную зоны, по Л.Б. Когану. При комбинировании их с дифференциацией на каркас и ткань, по А.Э. Гутнову, наиболее актуальными для исследования представляются «депрессивные» пространства городской ткани срединной и центральной зоны. В контексте исследования важными становятся вопросы об их локализации, параметрах и свойствах.

Выявление «депрессивных» пространств в городской ткани требует определения ее качественных параметров. Однако градостроительные системы чрезвычайно сложны и характеризуются большим количеством параметров, что затрудняет создание объективного критериального аппарата. Существует масса подходов к анализу городской ткани.

Бурная урбанизация и усугубление проблем крупных городов, последовавшие за индустриальной революцией, послужили триггером для развития представлений о качестве среды обитания, а также градостроительной теории как таковой. Концепция модернистского города эволюционировала в концепцию устойчивого города. В процессе этой эволюции необходимо выделить 60-е гг., когда наряду с морфологическим осознается важность социального слоя пространства. Становится актуальной тематика архитектурного наследия. Сложившееся представление о наследии как о сумме неприкосновенных объектов меняется в сторону понимания важности городского контекста. Появляется идея модернизации морально устаревшего объекта с включением его в современную жизнь города [6]. Таким образом, качество городского пространства рассматривается не только с точки зрения функциональных аспектов, но и с точки зрения социальных процессов, взаимодействия человека и контекста.

Разнообразие концепций, появившихся в 60-е гг., приводит к закономерному желанию вернуться к «основам». К. Норберг-Шульц, один из основоположников архитектурной феноменологии, рассматривает «обитание» человека в месте как совокупность ориентации субъекта в пространстве и его идентификацию с пространством [4]. Проблема пространственной ориентации, читаемости города подробно исследованы К. Линчем. Он разработал универсальные и наиболее общие показатели качества городского пространства, применимые к любому поселению.

Оценкой качества пространства занимается и градостроительная квалиметрия, в арсенале которой накоплены различные системы критериев. А.В. Крашенинников подразделяет качественные параметры городского пространства на физические (например, размеры участков), относительные (например, соотношение пустующих и застроенных территорий), организационные требования (например, разрешенные виды строительства) [5].

Нужно подчеркнуть, что разные парадигмы архитектурного знания фокусируются на разных критериях качества. В средовом подходе преобладают социально-функциональные аспекты жизни в городе, в функционалистском преобладают алгоритмы жизни, в феноменологическом – феномены городской жизни, которые можно понять эмпирически.

Подытоживая, отметим, что представления о качестве городского пространства в массе не учитывают фактор времени, предлагая фиксацию статического состояния территории. Однако изменение качества чего-либо максимально наглядно в динамике. В данном исследовании предлагается рассмотреть не действительное состояние территории, а изменение его во времени. Предложенный критериальный аппарат (ил. 1) объединил универсальные критерии с точным количественным выражением. Зафиксированное в разное время, оно позволяет установить динамику изменения критерия, позитивную или негативную. С точки зрения локализации «депрессивных» пространств изменение качества пространства во времени представляется основной подсказкой.

Ил. 1. Критерии оценки изменения качества городского пространства

Перед апробацией критериального аппарата на примере участка городской ткани, необходимо ее структурировать, ввести аналитическую сетку по какому-либо критерию. Один из вариантов сетки – кварталы в красных линиях или более детальная фактическая квартальная решетка. Абстрактная геометрическая сетка, чей размер коррелирует с масштабом территории, – еще один вариант. В качестве сетки может выступать и рисунок земельных участков по кадастровой карте. Сочетание сеток разного размера, например крупной сетки кварталов и мелкой сетки земельных участков, расширяет возможности анализа, позволяя совершить несколько аналитических итераций и получить представление о территории в разном масштабе.

В ходе исследования выделено несколько подходов к выявлению «депрессивных» пространств. Наиболее очевидный подход предполагает регистрацию негативных факторов, фигурирующих на рассматриваемой территории. Можно зафиксировать наличие неиспользуемых и дисфункциональных территорий, санитарно-защитных зон промышленности и инженерных коммуникаций, заброшенных объектов и т.д. Такой подход не обеспечивает объективной картины, но дает определенное представление.

Другой способ предполагает создание перечня признаков «депрессивности», таких как, например, низкая плотность общественных функций, низкая обеспеченность общественным транспортом, удаленность от зеленых насаждений общего пользования и т.д. Для фиксации этих признаков требуется всесторонний анализ рассматриваемой территории. Наличие определенного количества признаков «депрессивности» определяет степень проблемности территорий.

Оба вышеописанных подхода позволяют оценить статичное состояние территории. При этом «депрессивность» можно трактовать как процесс. Если ввести в аппарат фактор времени, можно получить более наглядную картину, увидеть позитивную или негативную динамику параметров. Изменение во времени таких показателей, как процент износа зданий и сооружений, площадь зеленых насаждений, плотность функций, позволяют отразить процесс входа в состояние «депрессии» (или выхода из него). На примере одного из кварталов исторического центра Новосибирска проведена апробация данного подхода. Критерии обладают одинаковым весом, учитывается их наличие в каждый из рассматриваемых промежутков времени (ил. 2).

Ил. 2. Качественные параметры меняются во времени

С начала 2000-х гг. в исследуемом квартале происходит снос деревянных домов довоенной постройки параллельно с возведением крупномасштабных общественных зданий. Постепенно развивается окружение квартала, появляются новые общественные функции. При этом снижается пешеходная проницаемость, количество зеленых насаждений. Исчезла деревянная застройка, которая поддерживала плотную историческую среду ул. Коммунистической. Таким образом, несмотря на появление более актуальной застройки, нельзя однозначно утверждать, что качество среды повысилось. Активное уничтожение ветхого жилья и промышленных зданий в центральной зоне приводит к утрате своеобразия территории. Снесенные здания не являлись памятниками архитектуры, но они поддерживали атмосферу места. Также за счет крупного масштаба застройки снизилась открытость территории.

Встречаются и иные сценарии трансформации территории во времени. Можно наблюдать, как состав территории не меняется, морфология и наполнение остаются прежними. Но меняется окружающие кварталы, тем самым влияя на ценность и восприятие данной территории.

Итак, рассмотренная система параметров качества городской ткани, учитывающая фактор времени, способствует более объективной оценке территории и выявлению «депрессивных» пространств. Зафиксировав устойчивую негативную тенденцию качества городского пространства, можно выявить как сформировавшиеся «депрессивные» пространства, так и территории, которые только начали приходить в упадок. Планируется дальнейшее развитие методики поиска «депрессивных» пространств.

Библиографический список

Гутнов А.Э. Системный подход в изучении города: основания и контуры теории городского развития // Системные исследования. Методологические проблемы. Ежегодник. 1985. М.: Наука, 1986. 360 с.
Гутнов А.Э. Эволюция градостроительства. М.: Стройиздат, 1984. 256 с., ил.
Ерохин Г.П. Колебательная динамика градостроительной активности в срединной зоне Новосибирска // Региональные архитектурно-художественные школы: материалы Международной научно-практической конференции, 29–30 января 2014 г. / Новосиб. гос. архит.-худ. академия. Новосибирск: Сибпринт, 2014.
Кияненко К.В. О феномене, структуре и духе места у К. Норберг-Шульца // Архитектурный вестник. 2008. №3 (102).
Крашенинников А.В. Градостроительное развитие жилой застройки. Исследование опыта западных стран. М.: Архитектура-С, 2005. 112 с., ил.
Матвеев Б.М. Деконструкция архитектурного наследия. СПб.: Политехника-сервис, 2012. 423 с., ил.
Правоторова А.А. Типы пространственной среды крупного города. Новосибирск, 2013.

DYNAMIC APPROACH TO THE ANALYSIS OF THE URBAN SPACE QUALITY

Lazareva O.D., Post-graduate student

Novosibirsk State University of Architecture, Design and Arts

Abstract: The article features different approaches to the urban space differentiation. The author proposes to use the time factor for more effective urban analysis as well as the detection of “deprived” areas.

Key words: complex urban space evaluation, urban space differentiation, urban renewal, urban fabric, urban space.

ИФП / Публикации / Публикации / ДИНАМИЧЕСКИЙ ПОДХОД К ДЕОНТИЧЕСКОЙ ЛОГИКЕ: СЕМАНТИКА НОРМАТИВНЫХ ОПЕРАТОРОВ

ДИНАМИЧЕСКИЙ ПОДХОД К ДЕОНТИЧЕСКОЙ ЛОГИКЕ: СЕМАНТИКА НОРМАТИВНЫХ ОПЕРАТОРОВ

УДК 164.3+510.27+510.62+510.643

Кислов А.Г.
ДИНАМИЧЕСКИЙ ПОДХОД К ДЕОНТИЧЕСКОЙ ЛОГИКЕ: СЕМАНТИКА НОРМАТИВНЫХ ОПЕРАТОРОВ // Антиномии: Научный ежегодник Института философии и права УрО РАН).– Екатеринбург, 2013.– Т. 13. Вып. 3.– С. 20-37.

В статье представлена семантика деонтической логики, реализуемая на основе динамической логики высказываний. Стандартная версия такой реляционной семантики (Дж.-Дж. Ч. Мейера) использует семантическую идею А. Андерсона – определение нормативных операторов («обязательно», «запрещено» и «позволено») посредством пропозициональной константы «санкция». Стандартная семантика в мультимодальном ключе (выходя за пределы взаимоопределимости деонтических модальностей) дополняется сначала «строгими» (обсуждается понятие «степень ответственности»), потом – «прагматическими» операторами (посредством пропозициональной константы С. Кангера «позитивная санкция»). Предлагается возможность отказаться от тотальной редукции деонтической логики к дина-мической логике и от семантически сомнительных констант «санкция» и «пози-тивная санкция». Строится автономная интенсиональная семантика деонтических операторов, релятивизированных относительно системы оценок. Построенная семантика близка к «константной» версии, сохраняет возможность выразить класс деонтических операторов «в строгом смысле», объединяет стандартную и прагматическую интерпретации деонтических операторов. Самым важным является то, что «нередукционистская» мультимодальная версия деонтической семантики, на наш взгляд, обладает большей естественностью
The paper presents the semantics of deontic logic, which is implemented on the basis on pro-positional dynamic logic. The standard version is a relational semantics (J.-J. Ch. Meyer), which uses the semantic idea of A. Anderson – the definition of normative operators (“obliga-tory”, “forbidden” and “permitted”) by means of propositional constant “sanction”. The standard semantics of multimodal way (without the mutual definability of deontic modalities) is complemented by “strict” operators (the concept of “degree of responsibility” is discussed), then – “pragmatic” operators (through propositional constant of S. Kanger “positive sanction”). The opportunity to refuse from total reduction of deontic logic to dynamic logic and to semantically questionable constants “sanction” and “positive sanction” is offered. An autonomous intensional semantics of deontic operators, which is relative regarding the rating system, is constructed. The proposed semantics being close to the “constant” version retains the ability to express a class of deontic operators “in the strict sense” and combines standard and pragmatic interpretation of deontic operators. However in our opinion, the most important fact is that “non-reductionist” multimodal version of deontic semantics is more than natural

Полный текст>>

Конкурентоспособность предприятия

Динамический метод оценки конкурентоспособности предприятий

Воронов Дмитрий Сергеевич, канд. экон. наук
Уральский федеральный университет

Опубликовано: Воронов Д. С. и др. Оценка и планирование конкурентоспособности предприятий топливно-энергетического комплекса. Екатеринбург: УрФУ, 2016. – 178 с.

Для исследователей-практиков предлагаем динамический метод оценки конкурентоспособности предприятий (с детальным примером расчетов), а также калькулятор конкурентоспособности предприятия, который позволит Вам быстро определить уровень конкурентоспособности интересующей Вас компании.

В ходе анализа причин низкой практической применимости существующих методов оценки конкурентоспособности хозяйствующих субъектов, авторы динамического подхода пришли к выводу, что основной причиной этого является изначально недостаточно четко определяемое понятие конкурентоспособности компании и критериев оценки анализируемой категории (что было показано в первой главе настоящей работы).

В целом соглашаясь с тезисом о том, что наиболее точные результаты оценки конкурентоспособности предприятий могут быть получены путем взаимного дополнения сильных сторон продуктового и операционного методов (обзор методов см. здесь), очевидно, что перед тем, как объединять указанные методы, неплохо бы избавиться и от их недостатков. Желаемое взаимодополнение можно достичь только путем синтеза, но не механистического «нагромождения» методик, путем уточнения дефиниции и критериев оценки конкурентоспособности хозяйствующих субъектов, но не эклектики разнородных категорий (как это делается в комбинированных методах).

Динамический подход основывается на допущении о том, что основным способом получения прибыли в условиях рыночной экономики выступает реализация продукции и заложенной в ней прибавочной стоимости. При этом производство и реализация продукции осуществляется посредством использования ограниченных экономических ресурсов. Отсюда следует, что получение прибыли в условиях рыночной экономики опосредуется эффективностью использования экономических ресурсов, т. е. соотношением полученного результата и затрат, осуществленных для его достижения. Стало быть, суть рыночной конкуренции заключается в борьбе за получение максимальной прибыли путем максимально эффективного использования экономических ресурсов.

Степень эффективности использования экономических ресурсов предприятием определяется относительно достигнутого общественным производством уровня развития производительных сил и, разумеется, производственных и прочих отношений, относительно эффективности использования ресурсов конкурентами. Таким образом, конкурентоспособность предприятия в условиях рыночной экономики есть обобщающая характеристика деятельности хозяйствующего субъекта, отражающая уровень эффективности использования хозяйствующим субъектом экономических ресурсов относительно эффективности использования экономических ресурсов конкурентами.

В ходе исследования сущности конкурентоспособности предприятия нами было показано, что существует два источника конкурентоспособности: операционная эффективность и стратегическое позиционирование. Можно утверждать, что операционная эффективность обеспечивает получение прибыли в процессе реализации прибавочной стоимости, а стратегическое позиционирование – саму возможность этого процесса. Каждый из указанных источников конкурентоспособности в отдельности есть необходимое, но не достаточное условие обеспечения конкурентоспособности предприятия. Устойчивая конкурентоспособность компании может быть достигнута тогда и только тогда, когда она базируется на обоих источниках, которые, сочетаясь и взаимодействуя, дополняя и усиливая друг друга, создают мощные конкурентные преимущества предприятия в ходе конкурентной борьбы.

Корректно допустить, что операционная эффективность есть величина достигнутая, а стратегическое позиционирование – потенциальная возможность достижений будущих. Бесспорно, что в этом контексте концепция источников конкурентоспособности очень тесно коррелирует с упоминавшейся ранее идеей о выделении текущей (достигнутой) и потенциальной конкурентоспособности хозяйствующего субъекта.

Выделяя показатели, являющиеся ключевыми индикаторами финансово-хозяйственной деятельности предприятия, экономисты безусловно сходятся в том, что таковыми являются прибыль и выручка предприятия. Указанные показатели являются индикаторами достижения двух типов целей компании: а) достижения внутренних целей менеджмента и максимизации прибыли в краткосрочном периоде; б) удовлетворения внешних потребителей и долгосрочный рост выручки.

Соглашаясь с таким подходом и не пытаясь ответить на вопрос о том, какая из целей является приоритетной, а какой из показателей – превалирующим, считаем правильным учет каждого из них при оценке конкурентоспособности хозяйствующего субъекта. В частности, Н. К. Моисеева предлагает оценивать конкурентоспособность компании по двум критериям: эффективности производства, а также степени удовлетворения потребителя.

Итак, эффективность использования экономических ресурсов предприятием может быть охарактеризована и в конечном счете сведена к оценке его операционной эффективности и стратегического позиционирования. Вне сомнения, что указанная оценка должна осуществляться на основе сопоставления соответствующих показателей рассматриваемого хозяйствующего субъекта и конкурентов. Определим искомые величины как коэффициенты операционной эффективности и стратегического позиционирования, соответственно. Далее, путем сведения указанных коэффициентов в единый показатель, произведем оценку конкурентоспособности исследуемого предприятия:

(3.2.1)

K – конкурентоспособность исследуемого предприятия;

K_r – коэффициент операционной эффективности;

K_I – коэффициент стратегического позиционирования.

Начнем с оценки (коэффициента) операционной эффективности.

Операционная эффективность подразумевает выполнение схожих видов деятельности лучше, чем это делают конкуренты, обеспечивая получение прибыли в процессе реализации прибавочной стоимости. Это означает, что основным результатом и критерием операционной эффективности является прибыль предприятия. В то же время, сопоставление непосредственно объемов прибыли обуславливает заведомо большую конкурентоспособность крупных предприятий и невозможность сопоставления предприятий с различными масштабами деятельности. Следовательно, сопоставлять необходимо не массу прибыли, а «прибыльность» хозяйственной деятельности.

В качестве показателя прибыльности может рассматриваться рентабельность производства и реализации продукции, определяемая как отношение прибыли от реализации продукции к затратам, осуществленным для ее производства и реализации. Однако оценка операционной эффективности на основе рентабельности по прибыли носит знакопеременный характер, что будет искажать показатель конкурентоспособности (например, оценка операционной эффективности может иметь одно и то же отрицательное значение как в случае убыточности рассматриваемого предприятия и прибыльности выборки, так и в случае прибыльности рассматриваемого предприятия и убыточности выборки, тогда как приведенные ситуации имеют абсолютно различное экономическое содержание). В этих условиях наиболее емким и универсальным показателем операционной эффективности представляется отношение выручки от реализации продукции к затратам, осуществленным для ее производства и реализации.

В математической форме:

(3.2.2)

r – операционная эффективность предприятия;

В – выручка от реализации продукции предприятия;

З – затраты на производство и реализацию продукции предприятия.

Показатель операционной эффективности по выборке запишется следующим образом:

(3.2.3)

R – операционная эффективность по выборке;

В^s – выручка от реализации продукции по выборке;

З^s – затраты на производство и реализацию продукции по выборке.

Поясним, что под выборкой понимается совокупность конкурентов, в сопоставлении с которой осуществляется оценка конкурентоспособности рассматриваемого хозяйствующего субъекта. Выборка может состоять из одного предприятия-конкурента – в этом случае определяется индивидуальный показатель конкурентоспособности рассматриваемого предприятия в сравнении с выбранным конкурентом; из нескольких предприятий-конкурентов – рассматривается конкурентоспособность предприятия в сравнении с группой выбранных конкурентов; из всех конкурирующих предприятий отрасли – здесь уже «устанавливается» отраслевой показатель конкурентоспособности предприятия в сравнении со всеми действующими предприятиями отрасли.

Необходимо отметить, что в зависимости от целей исследования возможно формирование выборки не только из отраслевых конкурентов, но и любых других хозяйствующих субъектов, конкурирующих с исследуемым предприятием. С точки зрения сопоставления эффективности хозяйственной деятельности не исключается включение в состав выборки и непосредственно не конкурирующих предприятий. В целях микроэкономического анализа очевидным ограничением по составу выборки является вид производимой и реализуемой продукции. Кроме того, в ряде случаев может возникнуть необходимость ограничения выборки по территориальному признаку и масштабам деятельности сопоставляемых предприятий.

Под затратами понимаются все затраты предприятия на производство и реализацию продукции, включающие в себя как непосредственно себестоимость, так и коммерческие, управленческие и прочие расходы предприятия, а также всю совокупность обязательных платежей в бюджеты всех уровней, не вошедшую в указанные категории затрат. Это объясняется тем, что затраты предприятия, не относящиеся на себестоимость продукции, в ряде случаев оказывают существенное влияние на размер прибыли, которая, как уже отмечалось ранее, и является основным показателем операционной эффективности. Исходя из этого, игнорирование при оценке конкурентоспособности предприятия указанных затрат приведет к неадекватности полученных результатов. В то же время в зависимости от целей анализа допустимо в качестве затрат принимать и себестоимость продукции.

Очевидно, что показатель операционной эффективности имеет область допустимых значений на положительной оси числовой прямой, т. е. не может быть менее ноля. Если показатель операционной эффективности менее единицы, то это означает превышение затрат над выручкой, т. е. убыточность хозяйственной деятельности. В противном случае (операционная эффективность более единицы) хозяйственная деятельность прибыльна.

Для оценки операционной эффективности предприятия необходимо сопоставить величину рассматриваемого показателя исследуемого хозяйствующего субъекта с соответствующим показателем по выборке:

(3.2.4)

K_r – коэффициент операционной эффективности.

Таким образом, нами осуществлена оценка операционной эффективности рассматриваемого предприятия.

Перейдем к определению коэффициента стратегического позиционирования. Логика рассуждений при этом аналогична той, что использовалась при оценке операционной эффективности.

Стратегическое позиционирование означает осуществление видов деятельности, обеспечивающих уникальную природу создаваемой потребительной стоимости, и заключается в создании уникальной и выгодной позиции, основанной на сочетании видов деятельности, отличных от видов деятельности конкурентов. Стратегическое позиционирование, создавая, поддерживая и расширяя рынки сбыта, обеспечивает саму возможность процесса реализации прибавочной стоимости. Основным результатом и критерием стратегического позиционирования является занимаемая доля рынка, определяемая как отношение выручки от реализации продукции к емкости всего рынка.

При этом необходимо пояснить, что под рынком подразумевается не конкретная экономическая ниша определенной продукции, а вся совокупность экономических секторов, на которых осуществляется экономическая деятельность исследуемого предприятия и выборки. Иными словами, это гипотетическая, условная величина, равная как для рассматриваемого хозяйствующего субъекта, так и для выборки.

В то же время сопоставление непосредственно долей рынка ведет к тому, что предприятия с большей долей рынка оказываются заведомо конкурентоспособней, нежели предприятия с меньшими масштабами деятельности, что нельзя признать адекватной оценкой стратегического позиционирования. Учитывая сказанное, в качестве показателя стратегического позиционирования предлагается рассматривать не соотношение долей рынка в абсолютном выражении, а изменение доли рынка в сравнении с предшествующим периодом.

Доля рынка предприятия может быть определена в виде следующего отношения:

(3.2.5)

Д – доля рынка предприятия;

В – выручка от реализации продукции предприятия;

V – объем рынка.

Доля рынка по выборке запишется так:

(3.2.6)

Д^s – доля рынка по выборке;

В^s – выручка от реализации продукции по выборке;

V – объем рынка.

Изменение доли рынка предприятия можно найти по формуле:

(3.2.7)

ΔД – изменение доли рынка предприятия;

В_o – выручка от реализации продукции рассматриваемого предприятия в предшествующем периоде;

V_o – объем рынка в предшествующем периоде.

Изменение доли рынка по выборке:

(3.2.8)

ΔД^s – изменение доли рынка по выборке;

В_o^s – выручка от реализации продукции по выборке в предшествующем периоде;

V_o – объем рынка в предшествующем периоде.

Для оценки стратегического позиционирования предприятия необходимо сопоставить величину рассматриваемого показателя исследуемого хозяйствующего субъекта с соответствующим показателем по выборке. С учетом выражений (3.2.7) и (3.2.8) получаем:

(3.2.9)

Заметим, что отношение выручки анализируемого периода к выручке предшествующего периода является индексом изменения выручки. Таким образом, отношение показателей стратегического позиционирования идентично отношению индексов изменения объемов выручки.

Однако объемы выручки по природе своей совершают бóльшие колебания, чем показатели операционной эффективности, из чего следует бóльшая статистическая изменчивость показателей стратегического позиционирования. Это обуславливает то, что основным фактором формирования показателя конкурентоспособности предприятия становится оценка стратегического позиционирования. В то же время показатели операционной эффективности и стратегического позиционирования изначально предполагаются равносильными. В силу этого, необходимо привести влияние указанных показателей на конкурентоспособность предприятия к сопоставимым величинам, для чего предлагается извлечь из отношения индексов изменения объемов выручки квадратный корень:

(3.2.10)

K_I – коэффициент стратегического позиционирования;

I – индекс изменения объемов выручки рассматриваемого предприятия;

I^s – индекс изменения объемов выручки по выборке.

При этом:

(3.2.11)

(3.2.12)

Таким образом, нами осуществлена оценка стратегического позиционирования рассматриваемого предприятия.

Итак, в математической форме показатель конкурентоспособности предприятия может быть записан в следующем виде:

K – конкурентоспособность исследуемого предприятия;

K_r – коэффициент операционной эффективности;

K_I – коэффициент стратегического позиционирования.

K_r – коэффициент операционной эффективности.

r – операционная эффективность предприятия;

R – операционная эффективность по выборке.

В свою очередь, операционная эффективность рассматриваемого предприятия r определяется по формуле:

r – операционная эффективность предприятия;

В – выручка от реализации продукции предприятия;

З – затраты на производство и реализацию продукции предприятия.

Показатель операционной эффективности по выборке R запишется следующим образом:

R – операционная эффективность по выборке;

В^s – выручка от реализации продукции по выборке;

З^s – затраты на производство и реализацию продукции по выборке.

K_I – коэффициент стратегического позиционирования;

I – индекс изменения объемов выручки рассматриваемого предприятия;

I^s – индекс изменения объемов выручки по выборке.

В_o – выручка от реализации продукции рассматриваемого предприятия в предшествующем периоде;

В_o^s – выручка от реализации продукции по выборке в предшествующем периоде;

Тогда, с учетом выражений (3.2.4) и (3.2.10), получаем:

(3.2.13)

Чем выше показатель K, тем более конкурентоспособным по отношению к выборке является рассматриваемое предприятие. Очевидно, что 0 < K < ∞ . При этом, в случае, если 0 < K < 1, конкурентоспособность предприятия по отношению к выборке является низкой (чем ближе к нулю, тем ниже конкурентоспособность). При K = 1 конкурентоспособность предприятия идентична конкурентоспособности выборки. При K > 1 конкурентоспособность предприятия выше, чем по выборке.

Осуществив оценку конкурентоспособности компании за отчетный период, далее необходимо аналогичным образом произвести расчеты за 4-5 ретроспективных периодов. Полученные динамические ряды обеспечивают репрезентативность массива данных и позволяют осуществлять достоверную оценку конкурентоспособности предприятий.

В качестве главного преимущества динамического метода оценки конкурентоспособности предприятия автор считает то, что оценка осуществляется по конечным критериям конкурентоспособности – прибыльности и доле предприятия на рынке, которые в условиях рыночной экономики и определяют жизнеспособность предприятия, перспективы его функционирования и развития.

Динамический подход обеспечивает максимальную достоверность получаемых результатов в отличие от пофакторной оценки конкурентоспособности, которая в силу погрешностей в оценках отдельных факторов, а также условности и субъективности ряда используемых в расчетах показателей, зачастую является неадекватной. Действительно, показатели прибыльности и доли рынка предприятия объединяют в себе абсолютно все макро- и микроэкономические, объективные и субъективные факторы, оказывающие влияние на деятельность хозяйствующих субъектов. Кроме того, стоимостная оценка позволяет избежать трудностей при оценке и анализе разнородных показателей, имеющих несопоставимую размерность.

Предлагаемая методика значительно облегчает задачу по сбору необходимой для оценки конкурентоспособности предприятия информации. Отпадает необходимость в проведении дорогостоящих и не всегда доступных маркетинговых исследований, подборе экспертов и специалистов в различных отраслях знаний; вся необходимая информация может быть почерпнута из данных бухгалтерского и статистического учета и отчетности. Несомненно, что это значительно повышает практическую применимость такой методики оценки конкурентоспособности.

Помимо прочего, к преимуществам динамического метода следует отнести и его универсальность, поскольку он допускает в зависимости от целей анализа и наличия исходных данных формирование любого объема и состава выборки предприятий-конкурентов. Отмеченная универсальность приобретает особое значение в тех случаях, когда практически невозможно определить географические и товарные границы того или иного рынка, установить круг конкурентов; а также в ситуациях, когда информация о них недоступна.

Изложенная методика допускает сопоставление предприятий, вовсе не относящихся к одной отрасли, но конкурирующих в силу взаимозаменяемости производимой продукции. Теоретически возможен расчет показателей конкурентоспособности и между отраслями. Универсальность методики может проявляться и в отношении доходов и расходов предприятия, учитываемых (либо не учитываемых) при расчете показателя конкурентоспособности.

Особо хотелось бы подчеркнуть преимущества предложенного подхода с позиций выбора базиса для оценки конкурентоспособности предприятия. В рамках динамического метода в качестве базы оценки конкурентоспособности используются не некие абстрактные эталонные предприятия, а реальные хозяйствующие субъекты, действующие на рынке. Преимущество подхода проявляется и в том, что он акцентирует внимание на исследовании процессов в динамике, в отличие от рассмотрения «черных ящиков» в статике.

Перечисленные достоинства становятся возможными в том числе по той причине, что динамический метод оценки конкурентоспособности, в отличие от существующих методик подобного рода, имеет в своей основе четко выраженный математический аппарат. Это дает не оценочную и во многом условную зависимость определяемого показателя от факторов конкурентоспособности, а жесткую функциональную связь. Указанное обстоятельство обуславливает возможность широкой математической обработки показателей конкурентоспособности предприятия, что, в свою очередь, обуславливает возможность всемерного анализа исследуемой категории (этому будет посвящен следующий раздел).

Таким образом, динамический метод оценки конкурентоспособности предприятий является простым и универсальным инструментом оценки эффективности хозяйственной деятельности, применение которого возможно как в теоретических исследованиях, так и в практике экономического анализа.

Динамический подход к бизнес-моделям

5G – PPP (2016). 5G расширяет возможности вертикальных отраслей, Белая книга, Государственно-частное партнерство инфраструктуры 5G, Европейская комиссия. Получено 12 января 2017 г. с сайта https://5g-ppp.eu/wp-content/uploads/2016/02/BROCHURE_5PPP_BAT2_PL.pdf.

Абрахамсен, М., Хеннеберг, С. К., и Науде, П. (2012). Использование представлений участников о сетевых ролях и положении для понимания сетевой динамики. Управление промышленным маркетингом, 41 (2), 259–269.https://doi.org/10.1016/j.indmarman.2012.01.008.

Артикул Google Scholar

Ахтенхаген, Л., Мелин, Л., и Нальди, Л. (2013). Динамика бизнес-моделей — Стратегия, критические возможности и действия для устойчивого создания стоимости. Долгосрочное планирование, 46 (6), 427–442. https://doi.org/10.1016/j.lrp.2013.04.002.

Артикул Google Scholar

Аднер Р.(2006). Совместите свою инновационную стратегию с вашей инновационной экосистемой. Harvard Business Review 1–11.

Аднер Р. и Левинталь Д. А. (2000). Технологическое видообразование и путь появления новых технологий. В Дж. С. Дэй, П. Дж. Х. Шумейкер и Р. Э. Гюнтер (ред.), Wharton об управлении новыми технологиями . Нью-Йорк: Джон Вили и сыновья.

Google Scholar

Афуах, А., & Туччи, К.Л. (2001). Бизнес-модели и стратегии в Интернете: текст и кейсы . Нью-Йорк: Макгроу-Хилл.

Google Scholar

Альмиралл, Э., и Касадесус-Масанелл, Р. (2010). Открытые и закрытые инновации: модель открытия и расхождения. Academy of Management Review, 35 (1), 27–47. https://doi.org/10.5465/AMR.2010.45577790.

Артикул Google Scholar

Альварес, С.А., и Барни, Дж. Б. (2010). Предпринимательство и эпистемология: философские основы изучения предпринимательских возможностей. Летопись Академии Управления, 4 (1), 557–583. https://doi.org/10.1080/19416520.2010.495521.

Артикул Google Scholar

Амит Р. и Зотт К. (2001). Создание ценности в электронном бизнесе. Журнал стратегического управления, 22 (6/7), 493–520. https://doi.org/10.1002 / smj.187.

Артикул Google Scholar

Андерсон, Х., Хавила, В., Андерсен, П., и Халинен, А. (1998). Положение и роль — концептуализация динамики в бизнес-сетях. Скандинавский журнал менеджмента, 14 (3), 167–186. https://doi.org/10.1016/S0956-5221(97)00037-7.

Артикул Google Scholar

Андрис, П., Дебакер, К., и ван Лой, Б.(2013). Одновременное экспериментирование как стратегия обучения: разработка бизнес-модели в условиях неопределенности. Журнал стратегического предпринимательства, 7 (4), 288–310. https://doi.org/10.1002/sej.1170.

Артикул Google Scholar

Араужо, Л., и Новелло, С. (2004). Важные знания: препятствия на пути к знаниям в фирме. Обучение менеджменту, 35 (1), 90–92.

Google Scholar

Араужо, Л., Dubois, A., & Gadde, L.-E. (2003). Множественные границы фирмы. Журнал исследований в области управления, 40 (5), 1255–1277. https://doi.org/10.1111/1467-6486.00379.

Артикул Google Scholar

Аренд, Р. Дж. (2013). Бизнес-модель: настоящее и будущее — помимо скейморфа. Стратегическая организация, 11 (4), 1–13.

Артикул Google Scholar

Баден-Фуллер, К., & Морган, М. (2010). Бизнес-модели. Долгосрочное планирование, 43 (2-3), 156–171. https://doi.org/10.1016/j.lrp.2010.02.005.

Артикул Google Scholar

Баллон, П. (2007). Еще раз о бизнес-моделировании: конфигурация контроля и ценности. Инфо, 9 (5), 6–19. https://doi.org/10.1108/146366816417.

Артикул Google Scholar

Bankvall, L., Дюбуа А. и Линд Ф. (2016). Концептуализация бизнес-моделей в промышленных сетях. Industrial Marketing Management, 60 , 196–203 Доступно на сайте http://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0019850116300645.

Артикул Google Scholar

Баттистелла, К., Де Тони, А. Ф., Де Зан, Г., и Пессо, Э. (2017). Повышение гибкости бизнес-модели за счет целенаправленных возможностей: изучение множества примеров. Журнал бизнес-исследований, 73 , 65–82. https://doi.org/10.1016/j.jbusres.2016.12.007.

Артикул Google Scholar

Борес, К., Саурина, К., и Торрес, Р. (2003). Технологическая конвергенция: стратегическая перспектива. Technovation, 23 (1), 1–13. https://doi.org/10.1016/S0166-4972(01)00094-3.

Артикул Google Scholar

Брюссо, Э., И Пенард, Т. (2006). Экономика цифровых бизнес-моделей: основа для анализа экономики платформ. Обзор сетевой экономики, 6 (2), 81–110.

Артикул Google Scholar

Брусони, С., Якобидес, М. Г., и Пренсипи, А. (2009). Стратегическая динамика отраслевых архитектур и проблемы интеграции знаний. European Management Review, 4 , 209–216.

Артикул Google Scholar

Калия, Р.К., Геррини Ф. М. и Моура Г. Л. (2007). Инновационные сети: от технологического развития до реконфигурации бизнес-модели. Technovation, 27 (8), 426–432. https://doi.org/10.1016/j.technovation.2006.08.003.

Артикул Google Scholar

Casadesus-Masanell, R., & Ricart, J. E. (2010). От стратегии к бизнес-моделям и тактике. Долгосрочное планирование, 43 (2-3), 195–215. https: // doi.org / 10.1016 / j.lrp.2010.01.004.

Артикул Google Scholar

Кавальканте, С., Кестинг, П., и Улхой, Дж. (2011). Динамика бизнес-модели и инновации: (восстановление) недостающие связи. Управленческое решение, 49 (8), 1327–1342. https://doi.org/10.1108/00251741111163142.

Артикул Google Scholar

Чесбро, Х. (2006). Открытые бизнес-модели: как преуспеть в новом инновационном ландшафте .Бостон: Издательство Гарвардской школы бизнеса.

Google Scholar

Чесбро, Х. У. (2007). Инновации в бизнес-моделях. Теперь дело не только в технологиях. Стратегия и лидерство, 35 , 12–17.

Артикул Google Scholar

Чесбро, Х. (2010). Инновации в бизнес-модели: возможности и препятствия. Долгосрочное планирование, 43 (3–4), 354–363.https://doi.org/10.1016/j.lrp.2009.07.010.

Артикул Google Scholar

Чесбро, Х., и Розенблум, Р. С. (2002). Роль бизнес-модели в получении прибыли от инноваций: данные технологических дочерних компаний Xerox Corporation. Промышленные и корпоративные изменения, 11 (3), 529–555. https://doi.org/10.1093/icc/11.3.529.

Артикул Google Scholar

Кристенсен, К.М. (2003). Дилемма новатора . Нью-Йорк: Издательство Гарвардской школы бизнеса.

Clarke, A.H. & Freytag, P.V. (2011). Создание бизнес-модели в сети — есть ли что-то новое? Документ представлен на 27 ^th Ежегодная конференция IMP , Глазго, Шотландия.

Коданьоне, К., Бьяджи, Ф. и Абади, Ф. (2016). Страсти и интересы: распаковка «экономики совместного использования».Институт перспективных технологических исследований, Отчет JRC «Наука для политики». DOI: https://doi.org/10.2139/ssrn.2793901.

Комбс, Дж. Г., Кетчен, Д. Дж. Младший (1999). Объяснение межфирменного сотрудничества и производительности: к согласованию прогнозов с точки зрения ресурсов и экономики организации. Журнал стратегического управления, 20 (9), 867–888.

Кумбс, П. Х., и Николсон, Дж. Д. (2013). Бизнес-модели и их связь с маркетингом: систематический обзор литературы. Управление промышленным маркетингом, 42 (5), 656–664. https://doi.org/10.1016/j.indmarman.2013.05.005.

Артикул Google Scholar

Катбертсон, Р., Фурсет, П. И., и Эзелл, С. Дж. (2015). Apple и Nokia: переход от продуктов к услугам. В Р. Катбертсон, П. И. Фурсет и С. Дж. Эзелл (ред.), Инновации в экономике, ориентированной на услуги . Лондон: Пэлгрейв Макмиллан. https://doi.org/10.1057 / 9781137409034_9.

Google Scholar

Д’Аддерио, Л. (2001). Создание виртуального прототипа: как фирмы интегрируют знания и возможности через организационные границы. Research Policy, 30 (9), 1409–1424. https://doi.org/10.1016/S0048-7333(01)00159-7.

Артикул Google Scholar

ДаСильва, К. М., и Тркман, П. (2014). Бизнес-модели: что это такое, а что нет. Долгосрочное планирование, 47 (6), 379–389. https://doi.org/10.1016/j.lrp.2013.08.004.

Артикул Google Scholar

де Реувер, М., Онгена, Г., и Бауман, Х. (2013). Должен ли мобильный Интернет быть продолжением фиксированного Интернета? Фиксированное и мобильное подкрепление как посредник между контекстом использования и будущим использованием. Телематика и информатика, 30 (2), 111–120. https://doi.org/10.1016/j.tele.2012.02.002.

Артикул Google Scholar

Демиль, Б., & Lecqoc, X. (2010). Эволюция бизнес-модели: в поисках динамической согласованности. Долгосрочное планирование, 43 (2-3), 227–246. https://doi.org/10.1016/j.lrp.2010.02.004.

Артикул Google Scholar

Денисон, Д., и Мишра, А. К. (1995). К теории организационной культуры и эффективности. Организационная наука, 6 (2), 204–223.

Артикул Google Scholar

Доганова, Л., & Эйкем-Рено, М. (2009). Что делают бизнес-модели ?: Инновационные устройства в технологическом предпринимательстве. Research Policy, 10 , 1559–1570.

Артикул Google Scholar

Доза, Ю. Л., и Косонен, М. (2010). Динамика стратегической гибкости: опыт Nokia как «американские горки». California Management Review, 50 (3), 95–118. https://doi.org/10.2307/41166447.

Дубоссон-Торбей, М., Остервальдер А. и Пиньер Ю. (2002). Разработка, классификация и измерения модели электронного бизнеса. Thunderbird International Business Review, 44 (1), 5–23. https://doi.org/10.1002/tie.1036.

Артикул Google Scholar

Дуайер, Ф. Р., Шурр, П. Х., & О, С. (1987). Развитие отношений между покупателем и продавцом. Маркетинговый журнал, 51 (2), 11–27. https://doi.org/10.2307/1251126.

Артикул Google Scholar

ECC (2017).Дорожная карта CEPT для 5G. Комитет по электронной связи Европейской конференции администраций почты и электросвязи, ECC (17) 076 Приложение 13. Получено 23 ноября 2017 г. с сайта https://cept.org/Documents/ecc/37374/ecc-17-076-annex-13_roadmap-for -5g-update-ecc

Фаррелл, М. А., & Очковски, Э. (2002). Необходимы ли рыночная ориентация и ориентация на обучение для превосходной работы организации? Журнал рыночно-ориентированного управления, 5 (3), 197–217.https://doi.org/10.1023/A:10229

706.
Артикул Google Scholar

Фарташ, К., Давуди, С. М., & Семнан, И. (2012). Важная роль стратегической гибкости в возможностях и производительности компаний. Международный журнал инженерных и управленческих исследований, 2 (3), 6–12.

Google Scholar

Фидлер Р. (1997). Медиаморфоза: понимание новых медиа .Thousand Oaks: Sage Publications.

Google Scholar

Форкманн, С., Рамос, К., Хеннеберг, С. К., и Науде, П. (2017). Понимание процесса внедрения услуг как реконфигурации бизнес-модели. Управление промышленным маркетингом, 60 , 151–166. https://doi.org/10.1016/j.indmarman.2016.05.001.

Артикул Google Scholar

Франкенбергер, К., Вейблен, Т., и Гассман, О. (2013). Конфигурация сети, ориентированность на клиента и производительность открытых бизнес-моделей: взгляд поставщика решений. Управление промышленным маркетингом, 42 (5), 671–682. https://doi.org/10.1016/j.indmarman.2013.05.004.

Артикул Google Scholar

Франсман М. (2000). Конвергенция, Интернет и мультимедиа: последствия для развития отраслей и технологий.В: Э. Болин, К. Бродин, А. Лундгрен и Б. Торнгрен (ред.), Конвергенция в коммуникациях и за ее пределами. Амстердам: Северная Голландия.

Фрейтаг П. В. и Кларк А. Х. (2012). Понимание изменений в отрасли и бизнес-моделях — Об изменении роли рекламных агентств. Бумага представлена на 28 ^th Ежегодная конференция IMP , Рим, Италия.

Фрейтаг, П. В. и Мунксгаард, К.(2017): Обмен знаниями как отправная точка для инновационной бизнес-модели, доклад, представленный на конференции Европейской маркетинговой ассоциации (EMAC), 23–26.05.2017, Грёнинген, Нидерланды.

Gadde, L.-E., Huemer, L., & Håkansson, H. (2003). Стратегия в промышленных сетях. Управление промышленным маркетингом, 32 (5), 357–364. https://doi.org/10.1016/S0019-8501(03)00009-9.

Артикул Google Scholar

Гейнс, Б.Р. (1998). Кривые обучения, лежащие в основе конвергенции. Технологическое прогнозирование и социальные изменения, 57 (1), 7–34. https://doi.org/10.1016/S0040-1625(97)00078-4.

Артикул Google Scholar

Гамбарделла, А., и МакГахан, А. М. (2010). Бизнес-модель инноваций: технологии общего назначения и их значение для структуры отрасли. Долгосрочное планирование, 43 (2/3), 262–271. https://doi.org/10.1016 / j.lrp.2009.07.009.

Артикул Google Scholar

Гассман, О. (2006). Открытие инновационного процесса: к повестке дня. Управление НИОКР, 36 (3), 223–228. https://doi.org/10.1111/j.1467-9310.2006.00437.x.

Артикул Google Scholar

Джордж Г. и Бок А. Дж. (2011). Бизнес-модель на практике и ее значение для исследования предпринимательства. Теория и практика предпринимательства, 35 (1), 83–111.

Артикул Google Scholar

Геззи А., Ногейра Кортимилья М. и Херман Франк А. (2005). Разработка стратегии и бизнес-модели в динамичных телекоммуникационных отраслях: исследование итальянских операторов мобильной связи. Технологическое прогнозирование и социальные изменения, 90 , 346–354.

Гецци, А. (2013). Пересмотр бизнес-стратегии в условиях разрыва. Управленческое решение, 51 (7), 1326–1358.

Газиани А. и Вентреска М. Дж. (2005). Ключевые слова и культурные изменения: Фрейм-анализ публичных выступлений по бизнес-модели 1975-2000 гг. Социологический форум, 20 (4), 523–559. https://doi.org/10.1007/s11206-005-9057-0.

Артикул Google Scholar

Hacklin, F., & Wallnöfer, M. (2012). Бизнес-модель в практике принятия стратегических решений: выводы из тематического исследования. Управленческое решение, 50 (2), 166–188. https://doi.org/10.1108/00251741211203515.

Артикул Google Scholar

Håkansson, H. (Ed.). (1982). Международный маркетинг и закупка промышленных товаров. Подход к взаимодействию . Лондон: Вайли.

Google Scholar

Håkansson, H., & Snehota, I. (1989a). Ни один бизнес — это остров: сетевая концепция бизнес-стратегии. Скандинавский журнал менеджмента, 5 (3), 187–200. https://doi.org/10.1016/0956-5221(89)

-2.
Артикул Google Scholar

Håkansson, H., & Snehota, I. (1989b). Ни один бизнес — это остров: сетевая концепция бизнес-стратегии. Скандинавский журнал менеджмента., 5 (3), 187–200. https://doi.org/10.1016/0956-5221(89)

-2.
Артикул Google Scholar

Хоканссон, Х., & Snehota, I. (1995). Отношения в бизнесе. В Х. Хоканссон и Снехота (ред.), Развитие отношений в бизнес-сетях (стр. 1-23). Лондон: Рутледж.

Google Scholar

Халинен А., Салми А. и Хавила В. (1999). От диадических изменений к изменяющимся бизнес-сетям: аналитическая основа. Журнал исследований в области управления, 36 (6), 779–794. https://doi.org/10.1111/1467-6486.00158.

Артикул Google Scholar

Харгадон, А. Б., и Дуглас, Ю. (2001). Когда инновации встречаются с институтами: Эдисон и дизайн электрического освещения. Administrative Science Quarterly, 46 (3), 476–501. https://doi.org/10.2307/3094872.

Артикул Google Scholar

Хауманн, Т., Гюнтюркюн, П., Шонс, Л. М., и Визеке, Дж. (2015).Вовлечение клиентов в процессы совместного производства: как стратегии повышения ценности и снижения интенсивности коммуникации смягчают негативные последствия интенсивности совместного производства. Маркетинговый журнал, 79 (6), 17–33. https://doi.org/10.1509/jm.14.0357.

Артикул Google Scholar

Хедман Дж. И Каллинг Т. (2003). Концепция бизнес-модели: теоретические основы и эмпирические иллюстрации. Европейский журнал информационных систем, 12 (1), 49–59.https://doi.org/10.1057/palgrave.ejis.3000446.

Артикул Google Scholar

Холлебек, Л. Д., Глинн, М., и Броди, Р. Дж. (2014). Вовлечение потребительского бренда в социальные сети: концептуализация, разработка и проверка масштаба. Журнал интерактивного маркетинга, 28 (2), 149–165. https://doi.org/10.1016/j.intmar.2013.12.002.

Артикул Google Scholar

Дженкинс, Х.(2004). Культурная логика конвергенции медиа. Культурология, 7 (1), 33–43.

Google Scholar

Джонсон, М. В., Кристенсен, М. К., и Кагерманн, Х. (2008). Изобретая вашу бизнес-модель заново. Harvard Business Review, 86 (12), 50–59.

Google Scholar

Кавадиас, С., Ладас, К. и Лох, К. (2016). Преобразующая бизнес-модель, Harvard Business Review, октябрь 91–98.

Кавассалис П. и Лер В. (2000). Гибкий путь специализации в Интернете. В: Э. Болин, К. Бродин, А. Лундгрен и Б. Торнгрен (ред.), Конвергенция в коммуникациях и за ее пределами. Амстердам: Северная Голландия.

Ли, штат Вашингтон, и Парк, штат Джерси. (2008). Влияние международного присутствия топ-менеджмента на формирование международного альянса. Журнал исследований в области управления, 45 (5), 961–981.

Леминен, С., Вестерлунд, М., & Нюстрём, А.-Г. (2012). Живые лаборатории как открытые инновационные сети. Обзор управления инновационной технологией, 2 (9), 6–11.

Лоасби, Б. Дж. (1998). Организация возможностей. Журнал экономического поведения и организации, 35 (2), 139–160. https://doi.org/10.1016/S0167-2681(98)00056-0.

Артикул Google Scholar

Луш, Р. Ф., и Варго, С. Л.(2012). Маркетинговая ценность. Marketing News, 46 (6), 30.

Google Scholar

Магретта, Дж. (2002). Почему важны бизнес-модели. Harvard Business Review, 80 (5), 86–92.

Google Scholar

Махадеван, Б. (2000). Бизнес-модели для электронной коммерции в Интернете: анатомия. California Management Review, 42 (4), 55–69. https: // doi.org / 10.2307 / 41166053.

Артикул Google Scholar

Маркидес, К. К. (2008). Стратегии, меняющие правила игры. Вайли.

Мейсон К. и Лик С. (2008). Обучение построению сети поставок: изучение динамических бизнес-моделей. Журнал исследований в области управления, 45 (4), 774–799. https://doi.org/10.1111/j.1467-6486.2008.00769.x.

Артикул Google Scholar

Мейсон, К., & Музас, С. (2012). Гибкие бизнес-модели. Европейский журнал маркетинга, 46 (10), 1340–1367. https://doi.org/10.1108/030

211248062.
Артикул Google Scholar
Мейсон, К., и Спринг, М. (2011). Сайты и практики бизнес-моделей. Управление промышленным маркетингом, 40 (6), 1032–1041. https://doi.org/10.1016/j.indmarman.2011.06.032.
Артикул Google Scholar
Макфиллипс, С., & Мерло, О. (2008). Конвергенция СМИ и развивающаяся бизнес-модель СМИ: обзор и стратегические возможности. Маркетинговый обзор, 8 (3), 237–253. https://doi.org/10.1362/146934708X337663.
Артикул Google Scholar
Моррис, М., Шиндехютте, М., и Аллен, Дж. (2005). Бизнес-модель предпринимателя: к единой перспективе. Журнал бизнес-исследований, 58 (6), 726–735.https://doi.org/10.1016/j.jbusres.2003.11.001.
Артикул Google Scholar
Nyström, A.-G., Ramström, J., & Törnroos, J.-A. (2017). Концептуализация механизмов, влияющих на выработку стратегии в бизнес-сетях. Журнал делового и промышленного маркетинга, 32 (6), 777–785. https://doi.org/10.1108/JBIM-06-2015-0105.
Артикул Google Scholar
Остервальдер, А.(2004). Онтология бизнес-модели: предложение в подходе науки о дизайне , докторская диссертация, Лозаннский университет, Швейцария.
Остервальдер А. и Пиньер Ю. (2010). Генерация бизнес-модели. Нью-Джерси: Wiley & Sons.
Остервальдер А., Пиньер Ю. и Туччи К. Л. (2005). Уточнение бизнес-моделей: истоки, настоящее и будущее концепции. Коммуникации Ассоциации информатики (CAIS), 16 , 1–25.
Google Scholar
Пало, Т., и Тяхтинен, Дж. (2013). Сетевые бизнес-модели для новых технологических услуг. Управление промышленным маркетингом, 42 (5), 773–782. https://doi.org/10.1016/j.indmarman.2013.05.015.
Артикул Google Scholar
Паролини, К. (1999). Сеть создания ценности: инструмент конкурентной стратегии . Чичестер: John Wiley & Sons Ltd..
Google Scholar
Петтигрю А. М. (1997). Что такое процессный анализ? Скандинавский журнал менеджмента, 13 (4), 337–348. https://doi.org/10.1016/S0956-5221(97)00020-1.
Артикул Google Scholar
Пизано, Г. П., и Тис, Д. Дж. (2007). Как извлекать выгоду из инноваций: формирование интеллектуальной собственности и отраслевой архитектуры. California Management Review, 1 , 278–296.
Артикул Google Scholar
Пауэлл, В. В., Копут, К. В., и Смит-Доерр, Л. (1996). Межорганизационное сотрудничество и локус инноваций: Сети обучения в области биотехнологии. Administrative Science Quarterly, 41 (1), 116–145. https://doi.org/10.2307/2393988.
Артикул Google Scholar
Институт Рейтер (2017).Отчет о цифровых новостях. Получено 10 июля 2017 г. с сайта http://www.digitalnewsreport.org/.
Ричардсон, Дж. (2008). Бизнес-модель: комплексная основа для реализации стратегии. Strategic Change, 17 (5/6), 133–144. https://doi.org/10.1002/jsc.821.
Артикул Google Scholar
Ронг, К., Ху, Г., Линь, Ю., Ши, Ю., и Го, Л. (2015). Понимание бизнес-экосистем с использованием фреймворка 6C в секторах, основанных на Интернете вещей. Международный журнал экономики производства, 159 , 41–55. https://doi.org/10.1016/j.ijpe.2014.09.003.
Артикул Google Scholar
Санчес Р. и Махони Дж. Т. (1996). Модульность, гибкость и управление знаниями при проектировании продуктов и организации. Журнал стратегического управления, 17 (S2), 63–76. https://doi.org/10.1002/smj.4250171107.
Артикул Google Scholar
Сандстрем, К., & Осборн, Р. Г. (2011). Управление обновлением бизнес-модели. Международный журнал бизнес-исследований и системных исследований, 5 (5), 461–474.
Артикул Google Scholar
Сандулли Ф. и Чесбро Х. (2009). Два лица открытых бизнес-моделей. Серия рабочих документов ССРН, 1–25.
Шнайдер, С., и Спит, П. (2013). Инновации в бизнес-модели: на пути к комплексной программе будущих исследований. Международный журнал управления инновациями, 17 (1), 1340001 (34 страницы). https://doi.org/10.1142/S136391961340001X.
Артикул Google Scholar
Schweizer, L. (2005). Концепция и эволюция бизнес-моделей. Журнал общего менеджмента, 31 (2), 37–56. https://doi.org/10.1177/030630700503100203.
Артикул Google Scholar
Седдон, П.Б., Льюис, Г. П., Фриман, П., и Шанкс, Г. (2004). Аргументы в пользу рассмотрения бизнес-моделей как абстракций стратегии. Коммуникации Ассоциации информационных систем, 13 , 427–442.
Google Scholar
Шафер С., Смит Х. и Линдер Дж. (2005). Сила бизнес-моделей. Business Horizons, 48  (3), 199–207. https://doi.org/10.1016/j.bushor.2004.10.014.
Артикул Google Scholar
Шепард, С.(2000). Телекоммуникационная конвергенция. Как получить прибыль от конвергенции технологий, услуг и компаний . Нью-Йорк: Макгроу-Хилл.
Симмонс, Г., Палмер, М., и Труонг, Ю. (2013). Признание ценности инноваций в бизнес-моделях: выводы из промышленных проектов по коммерциализации революционных цифровых инноваций. Управление промышленным маркетингом, 42 (5), 744–754. https://doi.org/10.1016/j.indmarman.2013.05.010.
Артикул Google Scholar
Сирмон, Д.Г., Гоув, С., & Хитт, М. А. (2008). Управление ресурсами в двоичном конкурентном соперничестве: эффекты объединения и развертывания ресурсов. Журнал Академии менеджмента, 51 (5), 919–935. https://doi.org/10.5465/AMJ.2008.34789656.
Артикул Google Scholar
Spieth, P., Schneckenberg, D., & Ricart, J. E. (2014). Инновации в бизнес-модели — современное состояние и будущие задачи в этой области. Управление НИОКР, 44 (3), 237–247.https://doi.org/10.1111/radm.12071.
Артикул Google Scholar
Spieth, P., Schneckenberg, D., & Metzler, K. (2016). Изучение связи между бизнес-моделью (и) инновациями и стратегией фирмы. Управление НИОКР, 43 (3), 403–413.
Артикул Google Scholar
Стюарт, Д. У., и Чжао, К. (2000). Интернет-маркетинг, бизнес-модели и государственная политика. Журнал государственной политики и маркетинга, 19 (2), 287–296. https://doi.org/10.1509/jppm.19.2.287.17125.
Артикул Google Scholar
Сторбака, К., и Ненонен, С. (2011). Рынки как конфигурации. Европейский журнал маркетинга, 45 (1/2), 241–258. https://doi.org/10.1108/030
111095685.
Артикул Google Scholar
Тис, Д.Дж. (2007). Расширение динамических возможностей: природа и микроосновы (устойчивой) производительности предприятия. Журнал стратегического управления, 28 (13), 1319–1350. https://doi.org/10.1002/smj.640.
Артикул Google Scholar
Тис, Д. Дж. (2010). Бизнес-модели, бизнес-стратегия и инновации. Долгосрочное планирование, 43 (2/3), 172–194. https://doi.org/10.1016/j.lrp.2009.07.003.
Артикул Google Scholar
Тилсон, Д., & Lyytinen, K. (2006). Переход к 3G: изменения в беспроводной индустрии США. Телекоммуникационная политика, 30 (10–11), 569–586. https://doi.org/10.1016/j.telpol.2006.09.002.
Артикул Google Scholar
Тиммерс, П. (1998). Бизнес-модели для электронных рынков. Электронные рынки, 8 (2), 3–8. https://doi.org/10.1080/10196789800000016.
Артикул Google Scholar
Ван де Вен, А.Х. (1992). Предложения по изучению стратегических процессов: исследовательская записка. Журнал стратегического управления, 13 (S1), 169–188.
Артикул Google Scholar
Вест, Дж. И Мейс, М. (2010). Просмотр как приложение-убийца: объяснение быстрого успеха iPhone от Apple. Телекоммуникационная политика, 34 (5–6), 270–286. https://doi.org/10.1016/j.telpol.2009.12.002.
Артикул Google Scholar
Йоффи, Д.Б. (1996). Конкуренция в эпоху цифровой конвергенции. California Management Review, 38 (4), 1–35.
Артикул Google Scholar
Зотт, К., & Амит, Р. (2008) Соответствие между стратегией товарного рынка и бизнес-моделью: последствия для деятельности фирмы. Журнал стратегического управления, 29 (1), 1-26.
Зотт, К., Амит, Р., и Масса, Л. (2011). Бизнес-модель: последние разработки и будущие исследования. Журнал менеджмента, 37 (4), 1019–1042. https://doi.org/10.1177/0149206311406265.
Артикул Google Scholar
Что такое ДИНАМИЧЕСКИЙ ПОДХОД? определение ДИНАМИЧЕСКОГО ПОДХОДА (словарь психологии)
Динамическая психология и психиатрия подходят к изучению человеческого поведения, исследуя основные силы мотивации. Этот подход контрастирует с описательным подходом, который концентрируется на изучении легко наблюдаемых событий, таких как симптомы расстройств, содержание сознания и объективные факты поведения.Описательный подход больше связан с именованием, классификацией и диагностикой; динамическое, с отслеживанием поведения до его истоков в предыдущем опыте. Таким образом, динамический подход связан с развитием человека и событиями, которые сформировали его личность, а также с бессознательными факторами, которые теперь влияют на его установки и приспособления. Характеристика личности, значимое действие или отношение, симптом или синдром — все это рассматривается как продукт многих сил, взаимодействующих внутри человека.К этим силам относятся основные физические побуждения, эмоциональные потребности, личные стремления и идеалы, самооценка, моральный кодекс и меры защиты, которые управляют его поведением. Одним словом, динамический подход — это исследование того, почему и почему индивид адаптация к жизни. Для его выполнения необходимо изучить прошлые отношения с родителями и братьями и сестрами, ранние кризисы и то, как с ними справлялись, представить межличностные отношения, тревоги и реакции на тревогу, основные конфликты и бессознательные мотивации, влияющие на приспособление.Описательный подход просто отмечает, что человек сильно предубежден или чрезвычайно конкурентен, или имеет хронические головные боли или подавляющие страхи; динамический подход исследует глубину, чтобы обнаружить причины этих явлений. С динамической точки зрения, которая доминирует сегодня в большей части психиатрии, человек рассматривается как активный, изменяющийся, постоянно приспосабливающийся и приспосабливающийся к требованиям жизни. В истории психиатрии Шарко, Джанет и особенно Фрейд заложили основу для этого подхода, а Адлер, Юнг, Салливан, Хоми и многие другие разработали его по-своему.В области психологии не менее доминирует динамический подход, о чем свидетельствует огромное количество наблюдений и экспериментов, посвященных теме мотивации. См. МОТИВАЦИЯ, МОТИВАЦИОННОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ, ПСИХОАНАЛИЗ (ТЕОРИЯ), ADLER, JUNG, HORNEY, SULLIVAN, JANET, CHARCOT
.
Динамический подход к стратегии — журнал ИТ-директора
×
Усилия по реализации стратегии часто увязываются из-за таких ловушек, как неспособность членов команды претворить директивы лидеров в действия или изменить курс на основе новой информации.
Каждый год многие компании собирают своих самых проницательных мыслителей для разработки стратегий, направленных на реализацию инициатив, направленных на выход на новые рынки, захват большей доли рынка, повышение прибыльности или иное улучшение некоторых аспектов бизнеса. И каждый год многие из этих стратегий терпят неудачу. Корпоративная история изобилует стратегическими планами, которые были обнародованы с большой помпой только для того, чтобы не оправдать ожиданий.
Часто стратегии не являются дефектными по своей сути. Скорее, они не дают желаемых результатов, потому что организации не выполняют их эффективно.Часто настоящая проблема заключается в несоответствии между тем, для чего была разработана стратегия, и тем, как она была реализована. ИТ-директора, которые понимают эти опасения, могут лучше реагировать на руководителей и руководителей предприятий, которые могут думать, что теряют контроль перед членами команды, которые пересматривают стратегию, чтобы приспособиться к своим собственным представлениям о процессах, системе и организационных проблемах.
Организации могут противостоять первопричинам неудач в реализации стратегии, применяя набор тактик реализации, направленных на преодоление общих препятствий.Динамический подход к реализации стратегии основан на убеждении, что компании могут рассматривать этот процесс как упражнение на лидерство, а не как чисто административную деятельность. Динамическая стратегия преобразует стратегические амбиции лидеров в конкретные действия, четко выстраивая действия, позволяющие организации адаптироваться к меняющимся условиям, и вкладывая средства в усилия по внедрению новых навыков и моделей поведения. С помощью этой методологии ИТ-директора могут создать и поддерживать динамичную и увлекательную среду управления ИТ-программами, в которой они могут уверенно заверить генерального директора и руководителей бизнеса в том, что сложные и детализированные стратегии будут надлежащим образом реализованы.
Организации могут стремиться к установлению динамического подхода к внедрению, следуя этой тактике:
Превратите стратегию в четкие рекомендации по реализации и варианты выбора. Если лидеры не могут четко выразить свои амбиции, остальная часть организации, скорее всего, интерпретирует их для себя. Например, что должен сделать руководитель группы, ориентированной на клиента, со стратегическим стремлением стать более ориентированным на клиента? Означает ли это, что компания должна организовываться по группам клиентов? Следует ли команде провести исследование, чтобы понять, чего на самом деле хотят клиенты? Поощрять обслуживающий персонал за высокую отзывчивость? Инициировать усилия по улучшению качества своей продукции? Возможны все ответы, и неуверенность в том, какое действие предпринять, является признаком серьезной проблемы с переводом.
Динамический подход начинается с того, что лидеры формулируют действенные принципы проектирования, которые обеспечивают направление командам, не будучи чрезмерно предписывающими. Например, действенный принцип дизайна для ориентации на клиента может включать: «Сделайте первый момент контакта с клиентом незабываемым». Давая команде внедрения такое конкретное направление, лидеры позволяют своим сотрудникам понять, с чего начать и как оценивать результаты, не предписывая точных решений.
Таким образом, реализация динамической стратегии требует лидера другого типа, который умеет видеть, как операционный выбор влияет на стратегические результаты, и который может последовательно управлять результатами, а не контрольными точками.Подход также извлекает выгоду из показателей, которые определяют четкую границу между результатами программы и желаемыми стратегическими результатами.
Адаптируйтесь к быстро меняющимся условиям. Динамический подход помогает компаниям скорректировать или даже полностью изменить курс по мере реализации стратегии. Компании могут улучшить контекстную осведомленность лидеров, запрашивая различные точки зрения — например, путем краудсорсинга идей по улучшению. Они могут использовать инструменты планирования сценариев и сканирования среды, чтобы предвидеть изменения.И они могут подчеркнуть важность продуктивного общения для обеспечения более эффективного сотрудничества.
Динамическая реализация также требует от руководителей реагировать на изменяющиеся условия и новую информацию, определяя, является ли проблема объездом, требующим быстрой коррекции курса, или опережающим индикатором, сигнализирующим о необходимости изменения направления.
Поддерживайте стратегию, наращивая организационные возможности. Поведенческие изменения не могут сохраняться до тех пор, пока они не станут устойчивыми организационными возможностями.Динамический подход помогает людям развивать новые компетенции и приводит к устойчивому повышению производительности. Создание организационных возможностей требует значительных усилий, от четкого определения текущих и желаемых возможностей до разработки интегрированной системы активов и действий, которая их создает и поддерживает.
Этот подход также может помочь в преодолении организационного сопротивления, которое часто торпедирует усилия по внедрению. В то время как традиционные методы обычно требуют значительных предварительных вложений в течение многих месяцев, прежде чем будут достигнуты результаты, динамический подход предполагает другое сочетание мелкомасштабных мероприятий на начальных этапах внедрения, уделяя особое внимание тем, которые закладывают основу для организационного обучения — например, демонстрации. проекты, пилотные программы и программы прикладного обучения.Такой подход может дать конкретные результаты и ценность на ранних этапах, увеличивая обучение, заинтересованность, согласованность и энтузиазм.
*****
Независимо от того, выходит ли организация на новый рынок, запускает инновационный продукт или меняет свою бизнес-модель, риск реализации стратегии очень велик. Основные экономические и конкурентные сдвиги могут потребовать адаптации методов, ожиданий и обязанностей в реальном времени. Приняв динамический подход к реализации стратегии, компании могут потенциально увеличить шансы на эффективное преобразование, адаптацию и поддержку новых стратегий.
— Амелия Данлоп, директор, и Винсент Ферт, управляющий директор, Deloitte Consulting LLP
Разработка динамического подхода к цифровому маркетингу
Цифровой маркетинг переживает революцию. Новые инструменты, экспоненциальный рост данных о клиентах и головокружительное множество онлайн- и офлайн-каналов затрудняют определение наилучшего способа взаимодействия с клиентами.
Если вы похожи на большинство компаний, важно диверсифицировать маркетинговый комплекс, чтобы обеспечить ваше присутствие везде, куда бы ваши клиенты ни направлялись, чтобы находить, оценивать и опробовать потенциальные решения.Но, если вы не один из немногих счастливчиков с огромным маркетинговым бюджетом и командой, вам нужно тщательно расставить приоритеты, чтобы обеспечить охват целевой аудитории в нужном месте и в нужное время.
По мере того, как маркетинговые команды берут на себя большую ответственность за привлечение потенциальных клиентов и становятся более интегрированными с отделами продаж, им также необходимо более оперативно реагировать на воронку продаж. Гибкая маркетинговая модель, в которой приоритетность деятельности определяется бизнес-потребностями и статусом конвейера, является идеальным подходом на сегодняшнем быстро меняющемся конкурентном рынке.
В этой статье мы обсудим, как разработать динамическую цифровую маркетинговую стратегию (DDMS). Такой подход не только предоставит вам гибкую структуру для определения приоритетов ваших маркетинговых инвестиций с течением времени, но также позволит согласовать ваше сообщение и компанию с приоритетами вашего бизнеса и воронкой продаж.
Начать с покупателя, закончить с покупателя
Хорошая новость заключается в том, что одно в маркетинге не изменилось: важно сосредоточиться на своем клиенте.Основа DDMS начинается с очень четкого понимания ваших целевых клиентских сегментов.
DDMS требует, чтобы вы поняли это понимание на более глубокий уровень, определив, что клиент пытается выполнить на каждом этапе своего пути, и куда он идет, чтобы найти ответ. Например, на этапе оценки большинство клиентов пытаются понять диапазон вариантов, отвечающих их потребностям. Они могут начать с поиска в Google или Bing и проверить веб-сайты компаний.Они также, вероятно, будут оценивать отзывы клиентов и получать информацию через социальные сети или из уст в уста.
Если ваша компания новичок на рынке или хочет увеличить свою долю на рынке, хорошей отправной точкой является то, как и где позиционируют себя конкуренты. Тем не менее, многие конкуренты, как и вы, пытаются выяснить, что работает. Так что не забывайте о вариантах, которые используют влияние «один ко многим» со стороны социальных сетей, сообществ, ассоциаций и ключевых влиятельных лиц, таких как независимые эксперты.
После того, как вы составили карту пути к покупке для каждого из ваших основных целевых сегментов, сгруппируйте свои маркетинговые стратегии в рабочие потоки и определите, где они имеют наибольшее влияние на путь к покупке. Это позволит вам сосредоточиться на том, какие рычаги задействовать и когда, а также динамически адаптироваться к потребностям бизнеса и рынка на основе показателей конвейера.
Наконец, определите, где ваша компания в настоящее время взаимодействует с клиентами, и выявите все ключевые пробелы. Вам не нужно сразу заполнять все эти пробелы — начните с заполнения приоритетных областей и измерения воздействия по мере продвижения.Настоящая динамическая стратегия позволяет вам сосредоточиться на небольшом количестве стратегий одновременно, в зависимости от ваших бизнес-приоритетов и воронки продаж.
Ориентация на инновации и интеллектуальное лидерство
Как только вы поймете, что ваши клиенты пытаются делать на каждом этапе своего пути и куда они идут, чтобы сделать это, следующим шагом будет определение того, что им сказать, чтобы вы могли вовлечь их в разговор и установить свою релевантность как надежный партнер. Вместо того, чтобы просто развлекать клиентов широкими темами контент-маркетинга, сфокусируйте свои сообщения на контенте, который поможет им решить их конкретную проблему на каждом этапе пути.Вместо широкой маркетинговой стратегии, которая полагается на надежду и прикрытие, определите, какие стратегии и действия наиболее эффективны для того, чтобы познакомить вас с клиентом и передать нужное сообщение в нужное время.
Масштабирование за счет автоматизации маркетинга
Автоматизация маркетинга может быть очень эффективным инструментом для масштабного управления клиентским путешествием и измерения эффективности широкого спектра стратегий и тактик на каждом этапе клиентского цикла.Прекрасная особенность этой технологии заключается в том, что она может следовать за клиентом в его индивидуальном путешествии, отправляя ценный контент, инструменты и призывы к действию, когда клиенту это нужно. Это также может позволить вам получить очень сложную сегментацию клиентов, тестирование сообщений, измерение и стимулы, адаптируя ваше взаимодействие к конкретным потребностям клиента.
Понять истирание
После того, как вы проделали всю тяжелую работу по привлечению клиентов, худшее, что вы можете сделать, — это бросить их, как только они получат в свои руки ваш продукт или услугу.Если у вас есть система автоматизации маркетинга, вы можете количественно оценить каждую точку истощения на пути к покупке и сосредоточить свои усилия на устранении в первую очередь худших точек. Возможность количественно оценить изменения в убытке с течением времени имеет решающее значение здесь, чтобы определить, где вы получаете максимальную отдачу от маркетинговых инвестиций (ROMI), и расставить приоритеты для будущих инвестиций и стратегий. Не бойтесь тестировать несколько стратегий одновременно небольшими партиями. Пока вы помечаете каждую кампанию, вы можете измерять их индивидуально.
Будьте ближе к своим клиентам и партнерам
Если у вас нет автоматизации маркетинга, фокус-группы и опросы — хороший способ понять, почему вы теряете клиентов (убедитесь, что это стоит времени вашего бывшего клиента). Вы также можете отслеживать онлайн-сайты и форумы, чтобы понять, почему клиенты недовольны, и напрямую взаимодействовать с ними, чтобы исправить ситуацию. В большинстве выполненных нами исследовательских проектов мы видим большинство проблем и их решения в рамках первых десяти собеседований с клиентами.
Прежде всего, худшее, что вы можете сделать, — это думать, что у вас есть ответы, и отключаться от клиентов. Привлекайте своих клиентов, партнеров и отраслевых экспертов, чтобы понять, как клиенты покупают, какие продукты и услуги они используют и почему. Вы будете удивлены, как часто это меняется в современном цифровом мире.
Оставайтесь гибкими
В дополнение к уменьшению точек истощения, еще один ключевой компонент DDMS побуждает клиентов перейти к следующему этапу их пути, основанному на ваших непосредственных бизнес-потребностях.Например, предположим, что ваша команда продаж сообщает вам, что большая часть их конвейера застряла на этапе оценки своего пути. Это означает, что вам нужно либо изменить стратегии, которые вы используете для продвижения потенциальных клиентов через этап оценки, либо увеличить объем ваших инвестиций в эти стратегии, либо и то, и другое. Хорошая новость в том, что вы можете исправить то, что сломалось, измерить это и оценить несколько вариантов одновременно.
Готово, готово, вперед
После того, как вы разработали стратегию динамического цифрового маркетинга, представьте ее ключевым заинтересованным сторонам в вашей компании и заручитесь их обязательством следовать этой модели.Если они увидят, что вы применили подход, основанный на данных, который действительно отвечает потребностям ваших клиентов, они с большей вероятностью поддержат курс и не отступят от курса, пока вы тестируете и оптимизируете свои кампании.
Чтобы поддерживать их поддержку, убедитесь, что вы ежемесячно просматриваете результаты своей DDMS и настраиваете свое внимание на конкретных этапах пути к покупке и вашему бизнесу, которые требуют наибольшего внимания. Это позволит вам приспосабливаться к изменениям, не меняя свой план и не теряя импульса.
SDN (программно-определяемая сеть) — динамический подход к безопасности
Виртуализированные сети и архитектуры SDN (программно-определяемая сеть) — это «следующий большой шаг», предлагающий предприятиям новые возможности для роста и изменений.Они объединяют удаленные объекты в единую безопасную сеть и позволяют людям из любого места общаться, как если бы они находились в одном здании. SDN также создают большие проблемы для ИТ-специалистов и специалистов по кибербезопасности. Вместо того, чтобы защищать один физический центр обработки данных, они теперь должны защищать все более крупную, сложную и распределенную сеть в виртуальной среде.
Безопасность в виртуализированной сети
Сегодняшние виртуализированные сети и архитектуры SDN добавляют новые сложности и проблемы к работе по защите критически важных и конфиденциальных данных от все более изощренных кибератак:
Разделение плоскостей управления и данных требует технологии, которая будет защищать Контроллеры SDN и приложения от атак на уровне данных.
SDN-архитектуры — это среды с несколькими путями, которые подключают и масштабируют устройства сетевой безопасности с отслеживанием состояния и требуют возможности программно направлять и распределять трафик через них.
Инструменты безопасности SDN должны масштабироваться для очень большого количества программируемых потоков и эффективной производительности на линейной скорости.
Программно-определяемый центр обработки данных
Чтобы обеспечить безопасную SDN, система безопасности должна быть такой же гибкой, как сетевая архитектура. Любые пробелы в защите или потеря производительности могут лишить виртуализации преимуществ.
Главное — думать не только о программно-определяемой сети, но и о программно-определяемом центре обработки данных (SDDC), который выходит за пределы локальных границ. SDDC охватывает удаленные филиалы, облачные серверы, мобильные и удаленные устройства. Центры обработки данных уже занимаются виртуализацией на уровне компьютеров. Следующим шагом будет запуск всей сети как центра обработки данных, включая машины в удаленных местах. Программное обеспечение безопасности должно охватывать плоскости контроля, данных и управления, не оставляя никаких пробелов.
Динамический подход к безопасности SDN
Традиционный сетевой мониторинг ограничен определенными точками в физической сети, но этого уже недостаточно. Такие подходы, как SDN Security Framework от Fortinet, учитывают динамический характер современных гибких сетей за счет масштабируемости, сегментации и упрощения. Этот подход отвечает ключевым требованиям безопасности SDN, в том числе:
Все компоненты работают вместе. Безопасность конечных точек — это недостаточная защита.SDN Security Framework включает мониторинг поведения внутренней сети. Обнаружение каких-либо аномалий запускает действия по предотвращению распространения ущерба. Использование скоординированного подхода, а не централизованного, обеспечивает лучшую защиту, избегая при этом узких мест в производительности.
Автоматизация идет в ногу с изменениями в сети. Виртуальные машины создаются или уничтожаются по требованию. Мобильные устройства приходят и уходят. Если необходимо заново настраивать параметры безопасности каждый раз при добавлении или перемещении устройства, за этим будет практически невозможно следить.Фреймворк Fortinet использует динамический подход, который отслеживает все изменения и поддерживает их связь с общей системой безопасности.
Все управляется через единую стеклянную панель. Подобно тому, как технология SD-WAN обеспечивает единую точку управления для всей сети, SDN Security Framework позволяет администраторам сети просматривать и контролировать политики безопасности с одной панели управления, где бы ни находились устройства, так что ничто не упускается из виду.
Виртуализированные сети и архитектуры SDN предлагают бизнесу беспрецедентные возможности, но они также открывают новый уровень риска для безопасности.Хотя потенциальные преимущества SDN огромны, обеспечение эффективной безопасности является ключевым моментом. CCSI, партнер Fortinet, предоставляет решения для защиты вашей сложной виртуализированной сети на основе SDN, чтобы вывести ваш бизнес на новый уровень. Свяжитесь с нами чтобы узнать больше.
Книги по медицине и здравоохранению @ Amazon.com
«Ух ты! Мне нравится эта книга! Она содержит достаточно подробную информацию для студентов, но в то же время обладает необходимой практикой, с обширными примерами диалогов и примерами случаев, дающими представление о процессах.В главах, посвященных интеграции изобразительного искусства, песочной терапии и кукольной игры, представлена столь необходимая информация о реагировании на стихийные бедствия, утрате близких и утрат, а также о группах в школах. Это должно быть как учебником, так и передовым опытом «.
―Линда Э. Хомейер, доктор философии, профессор Техасского государственного университета и соавтор книги Sandtray Therapy: A Practical Manual
» Групповая игровая терапия отличное введение в различные теории, техники и приложения групповой игровой терапии.Очень ценный ресурс для всех, кто работает с детьми. Настоятельно рекомендуется ».
―Чарльз Э. Шефер, доктор философии, почетный профессор психологии Университета Фэрли Дикинсон

« Суини, Бэггерли и Рэй неизмеримо обогащают сферу игровой терапии с помощью этого всеобъемлющего тома. Групповая игровая терапия — малоиспользуемый, но важный подход в современном мире ограниченных лечебных ресурсов. Эта книга основывается на теории и исследованиях, подробно описывает различные теоретические подходы и предлагает ряд конкретных методов, убедительные тематические исследования и освещение мультикультурных проблем и этики.Каждый игровой терапевт будет щедро вознагражден за прочтение этой книги ».
―Дэвид А. Креншоу, доктор философии, клинический директор Детского дома в Покипси и научный сотрудник Университета Джонса Хопкинса
Дэниел С. Суини, доктор философии , профессор консультирования и директор Северо-Западного центра исследований игровой терапии при Университете Джорджа Фокса в Портленде, штат Орегон. Он в прошлом член правления и президент Ассоциации игровой терапии. Доктор Суини ведет небольшую частную практику и является международным докладчиком.Он является автором или соавтором нескольких книг, в том числе Игровые терапевтические вмешательства при детских проблемах , Консультации детей в игровом мире , Песчаная терапия: Практическое руководство и Руководство по групповой игровой терапии . Его книги переведены на китайский, корейский и русский языки.
Дженнифер Н. Баггерли, доктор философии , является профессором и председателем отдела консультирования и социальных услуг Университета Северного Техаса в Далласе, а также председателем совета директоров Ассоциации игровой терапии ( APT).Она преподавала и проводила групповую игровую терапию более десяти лет в школах и общественных организациях. Благодаря многочисленным исследовательским проектам и более чем пятидесяти публикациям доктора Баггерли она была признана выдающимся экспертом по игровой терапии.
Ди К. Рей, доктор философии , является профессором программы консультирования и директором клиники детских и семейных ресурсов Университета Северного Техаса. Доктор Рэй опубликовал более семидесяти пяти статей, глав и книг в области игровой терапии и более двадцати исследовательских публикаций, в которых конкретно исследуются эффекты игровой терапии, ориентированной на ребенка.Доктор Рэй — автор Advanced Play Therapy, соредактор Child Centered Play Therapy Research, и бывший редактор International Journal of Play Therapy .
Эволюция сбалансированной системы показателей: динамический подход к реализации стратегии
Предисловие ix
Благодарности xv
Глава 1. Что такое сбалансированная система показателей? 1
Истоки и краткая история сбалансированной системы показателей 1
Перспективы сбалансированной системы показателей 3
Что такое сбалансированная карта показателей? 7
Рассказывая историю своей стратегии через причину и следствие 14
Ключевые вопросы и ответы по системе сбалансированных показателей 18
Примечания 27
Глава 2: Как и бойскауты: будьте готовы 29
Первое, что нужно сделать: почему Вы разрабатываете сбалансированную систему показателей? 29
Ответ на вопрос: зачем нужна сбалансированная система показателей и почему именно сейчас? 30
Возможные причины для запуска сбалансированной системы показателей 33
Отправьте себе открытку из будущего 35
Начните с провокационного действия 36
Преодоление скептицизма 38
Преимущества руководящего обоснования 39
Где мы можем построить сбалансированное Оценочная карта? 40
Критерии выбора подходящей организационной единицы 41
Спонсорство руководителей: важнейший элемент любой сбалансированной системы показателей 45
Консультации по спонсорству для руководителей 51
Команда сбалансированной системы показателей 53
Управление сбалансированной картой показателей на постоянной основе Управление стратегического управления 65
Функции Управления стратегического управления 66
План разработки сбалансированной системы показателей 71
Будьте быстры, но вдумчивы в своем подходе 77
Разработка коммуникационного плана для поддержки вашей инициативы по сбалансированной системе показателей 79
Заключительные оценки, которые необходимо сделать перед тем, как вы начнете создавать сбалансированную систему показателей 88
Примечания 92
Глава 3: Строительные блоки сбалансированной системы показателей: миссия, видение и стратегия 95
Миссия 95
Видение 105
Заявления о видении и Сбалансированная система показателей 111 90 004
Стратегия 113
Стратегические темы 119
Приложение 3A: Введение в процесс стратегии дорожной карты 120
Стратегия дорожной карты 121
Четыре фундаментальных вопроса, на которые вы должны ответить при создании стратегии 121
Четыре линзы 124
Стратегия создания истинного согласования сверху вниз 126
Примечания 126
Глава 4: Проведение эффективных и увлекательных семинаров 129
Перед семинаром 130
Во время семинара 141
Роль руководителей в семинарах 153
Примечания 156
Глава 5: Создание эффективных стратегических карт, рассказывающих вашу стратегическую историю 159
Что такое стратегическая карта? 159
Зачем вам нужна стратегическая карта 164
Спектр стратегических планов 165
Разработка целей стратегической карты 167
Разработка целей для каждой из четырех перспектив 174
Какое ценностное предложение лучше? 183
Использование стратегических тем при разработке стратегической карты 208
Развитие общего понимания с помощью объективных заявлений 209
Сколько целей на стратегической карте? 212
Примечания 217
Глава 6. Создание сбалансированной системы показателей надежных показателей, значимых целей и стратегических инициатив 221
Что такое показатели эффективности? 221
Создание более эффективных показателей эффективности 222
Атрибуты эффективных показателей эффективности 229
Показатели для каждой из четырех перспектив 239
Запись ваших показателей: создание словаря данных показателей эффективности 243
Цели: цели, воплощающие меры в жизнь 250
Вам нужны все три типа целей? 254
Стратегические инициативы: проекты, обеспечивающие прорыв в производительности 257
Примечания 266
Глава 7: Проведение совещаний по реализации стратегии настолько хорошо, что люди действительно хотят их посещать 269
От теории к практике 269
Перед встречей 274
На собрании 278
После собрания 287
Отчетность результатов с помощью программного обеспечения сбалансированной системы показателей 290
Критерии выбора программного обеспечения 291
Примечания 303
Глава 8: Пусть каждый продемонстрирует свой вклад путем каскадирования сбалансированной системы показателей 305
Что такое каскадирование? 306
Поиск смысла 308
Процесс каскадирования 309
Обеспечьте понимание вашей стратегической карты высшего уровня и карты показателей перед каскадом 311
Глава 9: Интеграция методов управления изменениями для достижения успеха сбалансированной карты показателей 327
Подготовка для успеха системы показателей 328
При построении сбалансированной системы показателей 331
Использование сбалансированной системы показателей 333
Контрольные списки внедрения сбалансированной системы показателей 336
Примечания 339
Об авторе 341
Указатель 343
.

РубрикаРазное

Динамический подход: Динамический подход — это… Что такое Динамический подход?

Процессуально-динамический подход в психологии. Психология развития человека [Развитие субъективной реальности в онтогенезе]

Читайте также

№ 81. Байка «Индивидуальный подход»

Системный подход

Педагогический подход

Нормативный подход к психическому развитию ребенка

Субъектный подход в психологии развития

1.2.4. Компетентностный подход

Пресловутый индивидуальный подход…

84.

1 Наш подход к воспитанию

Этот подход не кажется правильным

Подход врача

Подход «воспитывай наблюдая»

Что такое разумный подход ко сну?

Структурно-динамический подход в практике клинического психолога

Динамический подход к исследованию личности и процессуальный анализ в психологии субъекта

Перцептивно-динамический подход в психотерапии: концептуальные и структурно-функциональные аспекты

ДИНАМИЧЕСКИЙ ПОДХОД В АНАЛИЗЕ КАЧЕСТВА ГОРОДСКОГО ПРОСТРАНСТВА

ДИНАМИЧЕСКИЙ ПОДХОД В АНАЛИЗЕ КАЧЕСТВА ГОРОДСКОГО ПРОСТРАНСТВА

ИФП / Публикации / Публикации / ДИНАМИЧЕСКИЙ ПОДХОД К ДЕОНТИЧЕСКОЙ ЛОГИКЕ: СЕМАНТИКА НОРМАТИВНЫХ ОПЕРАТОРОВ

Конкурентоспособность предприятия

Динамический подход к бизнес-моделям

Что такое ДИНАМИЧЕСКИЙ ПОДХОД? определение ДИНАМИЧЕСКОГО ПОДХОДА (словарь психологии)

Динамический подход к стратегии — журнал ИТ-директора

Разработка динамического подхода к цифровому маркетингу

Начать с покупателя, закончить с покупателя

Ориентация на инновации и интеллектуальное лидерство

Масштабирование за счет автоматизации маркетинга

Понять истирание

Будьте ближе к своим клиентам и партнерам

Оставайтесь гибкими

Готово, готово, вперед

SDN (программно-определяемая сеть) — динамический подход к безопасности

Безопасность в виртуализированной сети

Программно-определяемый центр обработки данных

Динамический подход к безопасности SDN

Книги по медицине и здравоохранению @ Amazon.com

Эволюция сбалансированной системы показателей: динамический подход к реализации стратегии

Добавить комментарий Отменить ответ