Что такое истина в литературе определение: Страница, которую вы ищете, не существует.
Не бойтесь сказать «Истина» — Троицкий вариант — Наука
Андрей Анатольевич Зализняк«Те, кто осознаёт ценность истины и разлагающую силу
дилетантства и шарлатанства и пытается этой силе
сопротивляться, будут и дальше оказываться в трудном
положении плывущих против течения…»
Очень часто мы вспоминаем важные высказывания замечательных людей после их смерти. Конечно, лучше бы почаще вспоминали при жизни, но так уж мы устроены.
Когда умер Андрей Зализняк, социальные сети облетела его цитата насчет истины. Повторю еще раз: «Истина существует, и цель науки — ее поиск» (на врезке дана более полная цитата. См. стр. 2). Это сказано в 2007 году при вручении Литературной премии Александра Солженицына (речь ученого мы публикуем в данном номере газеты). В выступлении Зализняка есть и другие важные тезисы, но именно этот вызвал наибольший энтузиазм. В конце декабря в своей ленте в «Фейсбуке» я видел не менее десяти его независимых цитирований.
Казалось бы, это высказывание академика — азбучная истина (простите за тавтологию). Однако иногда азбучные истины очень полезно повторять: они забываются, точнее, тонут в словесном мусоре. Человек, живущий в потоке демагогии и мракобесия, льющегося из всех утюгов, зачастую перестает верить вообще во что-либо, в том числе и самому себе: «Это я свихнулся — или окружающий мир?» И когда он слышит четкое высказывание уважаемого академика, вроде того что «да, эта азбучная истина верна, и на том стою», появляется твердая почва под ногами.
Мне кажется, что сейчас высказывание Андрея Зализняка про истину и про доверие профессионалам актуальней, чем в 2007 году. С тех пор маразм окреп. Одни люди вообще потеряли какие-либо ориентиры, зато другие лишь сильней соскучились по настоящим словам и базовым понятиям, «вышедшим из моды», заметенным словесной пургой. Именно поэтому тезисы Андрея Зализняка из выступления десятилетней давности дали сейчас такой резонанс. Само понятие «истина» — что научная, что житейская — неудобно очень многим.
Да, есть философские течения, где понятие «научная истина» не в чести. Да и сама наука, и ее представители, было дело, обвинялись в присвоении монополии на истину. Это напоминает борьбу за место под солнцем.
Что есть истина?
Конечно, в данном контексте никто не говорит о некоем абсолюте, да еще с религиозным оттенком. Истина, что житейская, что научная, принимает конкретное выражение, она может быть неполной, ограниченной некими рамками. Но от этого она не перестает быть истиной. Вместо того чтобы вязнуть в тяжеловесных определениях, лучше дать несколько примеров.
Далеко ходить не будем, вот ближайшие примеры научной истины:
- Аутентичность «Слова о полку Игореве» — истина.
Это как раз то, над чем работал Андрей Зализняк, — область от меня катастрофически далекая, но я полностью доверяю Зализняку, посмотрев записи его лекций про берестяные грамоты. Добросовестный талантливый профессионал чувствуется за версту. Я также доверяю другим исследователям, подтверждающим этот тезис. - Происхождение человека от обезьяны — истина.
- Расширение Вселенной и ее происхождение из сверхплотного состояния около 14 млрд лет назад — истина. Это уже моя епархия… Заметное противодействие этой истине существует в широких народных массах, поскольку всё это очень трудно представить, поскольку речь идет о нечеловеческих масштабах, нечеловеческих условиях, нечеловеческой геометрии. Зато именно здесь ярче всего появляется мощь науки, которая прекрасно работает в этих «нечеловеческих» областях, отлично сводя все концы с концами.
Это как раз то, над чем работал Андрей Зализняк, — область от меня катастрофически далекая, но я полностью доверяю Зализняку, посмотрев записи его лекций про берестяные грамоты. Добросовестный талантливый профессионал чувствуется за версту. Я также доверяю другим исследователям, подтверждающим этот тезис.
А вот теория космологической инфляции, которая описывает биографию Вселенной до Большого взрыва, будучи самой правдоподобной и плодотворной гипотезой, пока чуть-чуть недотягивает до статуса истины. Причем известно, чтó надо измерить, чтобы теория инфляции утвердилась, но это дело нескольких лет. А что касается самых первых мгновений существования Вселенной (околопланковские масштабы) — там истина всё еще закопана очень глубоко. Это вызов нынешним и будущим профессиональным исследователям. Примерно так же обстоят дела и во многих других областях науки: что-то утвердилось навеки, что-то — вот-вот, а где-то всё настолько неясно, что у исследователей опускаются руки.
Это освежает язык и, главное, мозги.Борис Штерн,
астрофизик, главный редактор ТрВ-Наука
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
См. также:
Тема истины в русской религиозной философии | Александров
Аннотация
В статье рассматривается понимание истины представителями русской религиозной философии. Показывается, что содержание этой категории для русских мыслителей принципиально отличается от того, которое она имеет в учениях, укореняющих ее в гносеологической проблематике. Истина для них — это подлинная действительность, овладение которой представляет собой постижение целостной природы мира, имеющее смысл вхождения в Божественную реальность. Для углубления понимания взглядов русских мыслителей проводится сравнительный анализ их учения об истине и других философских воззрений, рассматривающих истину как действительность, на постижение которой направлено человеческое познание.
О понятии «объективная истина»
В статье анализируется категория «объективная истина» в контексте парадигмальных установок советской философии.
Ключевые слова: истина, онтология, объективность, гносеология, диалектика.
The category ‘objective truth’ in the paradigmatic context of Soviet philosophy is analyzed in the article.
Исторически категория «истина» рассматривалась в единстве онтологических и гносеологических составляющих. Если воспользоваться дихотомией «объективная диалектика» и «субъективная диалектика», которая в недалеком прошлом использовалась в отечественной философии весьма активно, то рассматриваемую категорию можно применять и к знаниям, и к вещам.
Формула «Veritas est adaequatio intellectum et rei» неотделима от «Veritas est adaequatio rei et intellectus».
В силу целого ряда социально-исторических и идеологических причин
А «между тем, – писал М. А. Лифшиц, – тезис о том, что истинность есть свойство (только.
– В. Х.) мысли и языка, а не самих вещей, не так достоверен»[5]. Подчеркиваем, речь идет о применимости категории «истина» не только к знанию о вещах, а именно к самим вещам, предметам, явлениям, их отношениям, связям.
Единство онтологической и гносеологической трактовки истины восходит корнями к философии античности. Аристотель пишет: «В самом основном смысле сущее – это истинное и ложное, что имеет место у вещей через связывание или разъединение, так что истину говорит тот, кто считает разъединенное разъединенным, связанное – связанным, а ложное – тот, кто думает обратно тому, как дело обстоит с вещами. Так вот, раз это так, то спрашивается, когда имеется или не имеется то, что обозначается как истинное или как ложное. Следует рассмотреть, что мы под ними разумеем. Так вот, не потому ты бледен, что мы правильно считаем тебя бледным, а, наоборот, именно потому, что ты бледен, мы, утверждающие это, говорим правду»[6]. Предельно просто: если истинную вещь считаем истинной, а ложную вещь – ложной, то знание истинно.
Истинными бывают и вещи, и знания о них. Если нет онтологической истины, то получение гносеологической истины или затруднено, или принципиально невозможно. Знать то, чего нет или что еще не достигло своей актуальности, по меньшей мере затруднительно. Как назвать стол, который никуда не годится? А хлеб, который нельзя есть? А самолет, который не летает? Колокол, который не звонит? Обувь, которую нельзя носить? Миллионы тонн хлопка, существующие только в отчетах? А товар, который никто не покупает? А философа, который ненавидит мудрость? На мой взгляд, ответ один: это предметы, которые не соответствуют своим понятиям или не достигли своего актуального уровня развития или эта актуальность деформирована, то есть ложные. Именно предметы. Вот еще одно характерное высказывание Стагирита: «“Ложное” означает то, что ложен предмет… Ложно также то, что хотя и существует, однако по природе таково, что кажется или не таким, каково оно есть, или тем, что оно не есть… Итак, вещи называются ложными в этом значении или потому, что они не существуют, или потому, что вызываемое ими представление есть представление о несуществующем»[7].
В Средние века, например у Фомы Аквинского, «Veritas rerum» и «Veritas intellectum» соседствовали постоянно. Категория «истина» была философской в целом, а не относилась только к одной ее части – гносеологии. Французские и английские материалисты в своей страстной борьбе со средневековой схоластикой и теоцентризмом выплеснули с водой и ребенка – возможность материалистического прочтения формулы «Veritas est adaequatio rei et intellectus». От них эта крайность перешла к В. И. Ленину и закрыла на долгие годы возможность истинного понимания категории «истина».
Онтологические варианты трактовки истины и лжи лежат на самой границе вопроса об объективной истине. Удивление и недоумение от отрицания возможности материалистического прочтения онтологической формулировки истины «как соответствия предмета своей всеобщей природе, своим имманентным законам возникновения, развития и разрушения» возрастают еще и потому, что авторы, отрицая применимость категории «истина» к самим объектам, ясно видят, с какой необычайной трудностью в этом случае сталкивается оставшееся в одиночестве гносеологическое понимание истины.
Будь истина онтологической, все было бы просто: есть онтологическая, она же объективная, истина, которая, отражаясь в сознании, дает гносеологическую истину. И истинное познание тогда в строгом и точном смысле было бы познанием истины объективной.
Уточним термины. Объективная истина становится онтологической истиной тогда, когда возникает ее противоположность – гносеологическая истина (то есть истина в рамках теории познания). Здесь тот же механизм, когда предмет становится объектом познания: при наличии субъекта познания. Противоположность между онтологической и гносеологической истинами, понятно, не абсолютна, как и, например, противоположность между материей и сознанием. И то и другое возникает, как подчеркивал еще В. И. Ленин, лишь в рамках гносеологии. Но явления гносеологии нельзя объяснить, если отдать предпочтение в этих противоположностях лишь одной стороне. Разве это не аксиома для материалистической гносеологии?! Если нет онтологической истины, уже нельзя избежать целого ряда искусственных допущений, двусмысленных недомолвок, запутанных словесных конструкций.
Анализ и вся апология онтологической трактовки истины есть лишь шаг на пути к выяснению понятия «объективная истина». Из вышесказанного об онтологической истине нетрудно заметить ее близкое родство с объективной истиной. Деталей и нюансов этого различия – огромное множество. Дело пока не в этом. Понимание объективной истины как соответствия, причастности и принадлежности свойства «быть истинным» самим вещам вне и независимо от человека, то есть объективно, в точном и строго философском смысле этого понятия, отличается от широко распространенного в отечественной философской литературе понимания объективной истины «как объективного содержания истинного знания». Хотя последнее определение мы взяли в кавычки, сноску на авторов делать не станем, ибо для многих и сегодня такой взгляд представляется не консерватизмом мышления, уже освобожденного почти двадцать лет от идеологических оков, а самоочевидной позицией. Не следует делать этого еще и потому, что абсолютизация гносеологического подхода автоматически вынуждает искать «объективную истину» в недрах мысли, духа, знания, сознания.
Чаще всего можно встретить следующую трактовку объективной истины. Объективная истина – это содержание знания, которое возникает в результате отражения объективной реальности; если знание будет ей адекватно, то его содержание и будет искомой объективной истиной. Есть нюансы, есть детали – их много, они очень интересны. Они заслуживают самого пристального внимания, но при всех вариантах остается общей мысль, что объективная истина – это истинное знание, которое заслуживает эпитета «объективное» только потому, что отражает объективный мир. Как ни уточняй, все равно получится, что «объективная истина» связана с человеком. Слово мы взяли в кавычки, чтобы подчеркнуть широко известное положение материализма о том, что «объективное» означает то же, что и «вне и независимо от человека». Безусловно, требуется подробное разъяснение, как содержание знания может быть вне и независимо от человека. Иначе говоря, как объективное может попасть в знание и оставаться в то же время «вне и независимо от человека».
То, что соответствует содержанию знания, может быть объективным, но не само содержание, которое и возникает в результате присутствия и усилий субъекта. Без субъекта нет содержания знания. А отраженные в этом содержании предметы, их свойства, отношения и связи объективно могут быть. Эта трудность неизбежно возникает при абсолютизации гносеологической трактовки истины.
Рассмотрим несколько вариантов преодоления противоречий такого «гносеологического» понимания объективности истины. «Нетрудно видеть, – писал М. Н. Руткевич, – что объективность истины несколько иного рода, чем объективность материального мира: материя находится вне сознания и не зависит от него, истина находится в сознании, но по содержанию своему не зависит от него и от носителя сознания»[8]. При всей нечеткости формулировки смысл понятен: от «носителя сознания» не зависит ни содержание знания, ни содержание истины, а тот предмет, отражение которого образует содержание истинного знания. А содержание знания всегда связано с человеком, с его сознанием, иначе оно не входило бы в состав знания.
Утверждение, что «содержание истины» объективно, если понятие «объективно» понимать в философском смысле, – вообще большое недоразумение, ибо можно подумать, что бывает знание, у которого форма остается в голове человека, а содержание где-то вне и независимо от человека, то есть объективно. И уж совсем непонятно становится, если предметом отражения, который станет «содержанием истины», выступает субъективная реальность. Здесь вообще концы с концами перестают сходиться. Приходится придумывать еще более усложненные вербальные конструкции, чтобы как-то вразумительно пояснить, почему содержание знания и в этом случае будет «объективной истиной», хотя отражена не объективная, а субъективная реальность. Значит, содержание истинного знания будет «объективной истиной» не потому, что отражается объективная реальность, а по какой-то иной причине. Невооруженным глазом видно, что категория «объективная», которая в материализме имеет точный и строгий смысл – «вне и независимо от человека, его сознания и воли», в данном случае становится расплывчатой.
Если приглядеться без предубеждения, очевидно противоречие. Надо выбирать: объективное – это или то, что вне и независимо от человека, или – содержание истинного знания. Дизъюнкция строгая.
Разумеется, никто не может запретить вкладывать свой смысл в тот или иной термин автору, его использующему, но если «объективным» мы будем называть отраженное, имеющее вне и независимо от человека существующий денотат и именно по этой причине, то для сохранения логического реноме следует отказаться от понимания объективного как вне и независимо от человека существующего отражаемого. Двусмысленность употребления понятия «объективный» постоянно обнаруживается у авторов, которые абсолютизируют гносеологическую трактовку истины, когда начинают говорить об объективной истине. Рассмотрим эту двойственность еще на одном более раннем примере. Ф. И. Хасхачих привлек наше внимание, во-первых, потому, что Федор Игнатьевич стоял у истоков распространения в советской философской литературе гносеологического понимания истины, во-вторых, у него наиболее отчетливо просматривается следующее: когда говорят об истине, само собой разумеется, речь идет об объективной истине, понимаемой им как содержание истинного знания.
Вот несколько его высказываний. «Материалисты так или иначе признают объективную истину»[9]. К сожалению, он не уточняет, что значит «так» и как будет «иначе». Может, под «так» надо понимать объективную истину как содержание знания, отражающее объективный предмет, а под «иначе» – истинность предмета самого по себе, без вмешательства человека, то есть объективно, что равносильно онтологической трактовке истины. Но это только наше предположение, у Хасхачиха никаких указаний на онтологическое понимание истины как объективной истины нет. Наоборот, он постоянно акцентирует внимание на том, что объективная истина – это содержание знания, имеющее объективный денотат. «Под объективной истиной Ленин понимает, – пишет он, указывая и источник, откуда берется такое его представление, – такое содержание в наших ощущениях, представлениях и понятиях, которое не зависит ни от отдельного человека, ни от человечества»[10]. Подобная ссылка на В. И. Ленина встречалась часто. Здесь необходимо подчеркнуть, что Хасхачих – страстный защитник материализма, он прекрасно рисует картину, сколько бедствий несет материализму отрицание существования объективной истины, по которой можно также провести водораздел между материализмом и идеализмом[11]. Тем больше вызывает недоумение, когда после такого отстаивания права на существование объективной истины ее сводят до «содержания знания», тем самым, на наш взгляд, начисто перечеркивая даже само определение «объективной» истины. Но мы хотели поговорить о другом: о постоянной двусмысленности понятия «объективная истина», если оставаться внутри трактовки истины как знания. Возьмем для примера следующие слова Ф. И. Хасхачиха: «Диалектический материализм, признавая существование объективной истины, указывает путь ее познания. Объективная истина познается не сразу, целиком, а по частям. Человеческое познание в процессе своего развития все глубже раскрывает объективную истину»[12]. Попробуем прочитать эти слова, подставляя везде вместо словосочетания «объективная истина» другое – «содержание знания». Если объективная истина – это содержание истинного знания, то общий смысл был бы идентичным, должен был бы сохраниться. А получается нелепица: будто диалектический материализм предлагает искать объективную истину и познавать ее в головах людей, в содержании знаний, а не в объективном мире. Что познается не сразу, целиком, а по частям? Содержание истинных знаний или же объективные предметы в их объективной истинности или ложности? Думается, что Хасхачих здесь вкладывает в понятие «объективная истина» совсем другой, чем «содержание знания», смысл, а именно тот, который мы обозначали как онтологическую трактовку истины. «Познание объективной истины раскрывается через относительную и абсолютную истины и их соотношение»[13]. Что раскрывается через соотношение абсолютной и относительной истин? Что познается? Содержание истинного знания? Да нет же! Познается совсем другое. Когда мы хотим познать объективную истину, мы должны познавать объективную вещь в ее истинности, а истинность сия вовсе не зависит от человека. Потому мы и станем именовать ее «объективной» – и никак иначе. И мысль эта вовсе не нова. Еще более пятидесяти лет назад экзистенциалист М. Хайдеггер с поразительной ясностью высказал мысль, что «истина предложения возможна только на основе истинности вещи»[14]. Такой подход в корне меняет понимание как относительной истины, так и абсолютной, меняет философскую картину видения мироздания.
В процессе познания мы можем встретиться не только с объективной истиной, но и с объективной ложью, то есть неистинным состоянием вещи самой по себе. Разве огромная ветвистая яблоня, на которой никогда не выросло ни одного яблока, – это не пример объективно ложной яблони? И разве знание причин ее ложности менее ценно? Алмаз, который крошится и не режет стекло; тигр, который боится ягненка; человек – мизантроп; общество, которое уничтожает своих граждан, – все это примеры явлений, которые ложны объективно: они не соответствуют своим понятиям, своим сущностям, своей природе, своим законам существования. И здесь дело вовсе не в многообразии их форм существования, а в деформированности (деструкции) их сущности.
О том, что бывает истинная природа самой вещи, говорит и сам Хасхачих: «без размышления человек не может раскрыть истинную природу предмета»[15]. Значит, природа предмета может быть и «неистинной», то есть ложной. Человек может познавать и истинную, и ложную природу предмета, получая в том и в другом случае знание, соответствующее предмету. Казалось бы, все так ясно и просто, но опять «марксизм признает существование объективной истины, то есть наличие в истине такого содержания, которое не зависит ни от человека, ни от человечества»[16]. А. Н. Илиади не стал брать слова «не зависит ни от человека, ни от человечества» в кавычки, видимо, потому, что эти слова В. И. Ленина общеизвестны и цитируются почти всегда, когда говорят об объективной истине[17].
Куда делась такая простая мысль, известная еще элеатам, что истинное знание – это знание об истинно существующем?.. Почему раз за разом авторы делают вид, что не видят того, что гносеологическая истина, как верно заметил еще Т. Павлов, «всегда субъективна, поскольку она всегда является человеческой истиной (а не “ничьей”)»[18]? Восточная пословица гласит: «Хоть тысячу раз кричи: “Халва!” – во рту от этого слаще не станет». Тысячу раз можно повторить, что содержание знания – это объективная истина, однако истинное содержание знания никогда не станет объективным, если понятие «объективное» понимать как существование чего-либо за пределами головы человека, существующего независимо от человека, без человека и до человека.
Что было действительной причиной обструкции онтологического понимания истины и абсолютизации ее гносеологической трактовки в отечественной философии прошлого столетия, мы указали: идеологический догматизм советской идеологии со ссылкой на авторитет В. И. Ленина. Тем интереснее будет посмотреть, как выглядела позиция вождя мирового пролетариата по этому вопросу на самом деле.
Вот слова В. И. Ленина, имеющие прямое отношение к рассматриваемому вопросу. «Существует ли объективная истина, то есть может ли в человеческих представлениях быть такое содержание, которое не зависит от субъекта, не зависит ни от человека, ни от человечества?»[19] Ясно, что в период работы над «Материализмом и эмпириокритицизмом» в термин «объективная истина» он вкладывал смысл, что она есть «содержание знания, соответствующее объективному миру».
В. И. Ленин допустил терминологическую вольность, возможно, для него не играющую принципиальной роли, но при формальном понимании и восприятии его слов оказывающую деформирующее воздействие на понимание явления, именуемого «объективной истиной».
А знал ли он вообще о наличии онтологического понимания истины? Полагаю, что знал. Неоднократно Ленин выписывал, подчеркивал, комментировал такие трактовки истины.
В «Науке логики» Гегеля Ленин прокомментировал объективно-идеалистическое понимание определения истинности абсолютной идеи. Против слов Гегеля: «Как наука истина есть чистое развивающееся самосознание» – В. И. Ленин коротко пометил: «Поповщина»[20]. Слова Гегеля «истина бытия есть сущность» В. И. Ленин комментирует так: «Такова первая фраза, звучащая идеалистически насквозь, мистикой». Мысль Ленина не совсем ясна, ибо он тут же замечает: «свежий ветер» – на слова Гегеля: «задний план составляет истину бытия»[21]. Есть в «Философских тетрадях» и выписка из того места, где Гегель рисует картину, как из онтологической когерентности абсолютного духа вырастает онтологическая корреспондентность определения его истинности через истинность его частей – понятия и предмета: «Истина состоит лишь в их отношении друг к другу… что каждое из них в самом своем понятии содержит другое»[22]. Это место В. И. Ленин оставил без пояснений. Но слова эти привлекли его внимание, он их выписал.
У Гегеля есть слова: «Истина, как согласующееся с объектом знание… пронизало собой объект». Речь о том, что объективный дух, став знанием, пронизывает самого себя в новом облике развития, оставаясь все равно тем же самым объективным духом. В. И. Ленин с двух сторон подчеркнул и написал: «Истина и объект»[23].
Вот еще один комментарий Ленина: «Гегель вполне прав по существу против Канта. Мышление, восходя от конкретного к абстрактному, не отходит… от истины, а подходит к ней… от живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике – таков диалектический путь познания истины, познания объективной реальности»[24]. Истина у Гегеля объективна. И Ленин говорит в том же смысле. Если в другом, то последняя строка в замечании Ленина теряет смысл.
Неоднократно В. И. Ленин наталкивался на мысли Гегеля о том, что сущность более истинна, чем явление, что истинность умопостигаемого более истинна, чем истинность чувственно постигаемого[25].
Знак «нотабене» поставил Ленин напротив слов Гегеля, что познание вещей «в себе и для себя» есть познание истины, что «истина… состоит в единстве объекта и понятия»[26].
В некоторых моментах видно, как мысль Ленина сопротивляется онтологической трактовке истины, как он не желает расставаться уже с привычным гносеологическим представлением об истине. Вот одно такое место. Гегель пишет, что логические формы «сами по себе соответствуют истине». В. И. Ленин украшает эти слова знаками «????», потом пишет: «“Логика” вопрос об истине»[27]. Ленин не смог преодолеть уже устоявшееся представление, что истина есть категория лишь гносеологическая. Потому он переиначивает (а заодно и упрощает) мысль Гегеля. У Гегеля прослеживается мысль об объективной истинности форм бытия, которые он на свой лад называет «логикой», а Ленин вкладывает в это слово смысл «учение об этих формах». Но это вещи разные. Не будем забывать, что перед нами конспекты, не предназначенные для чужих глаз. Это записи для себя, для уяснения того, что прочитано, а вовсе не трактат по философии. Конспекты эти так и надо оценивать: как процесс самообразования В. И. Ленина. Ленин учился у великих мыслителей прошлого. Учился самостоятельно, уже будучи признанным лидером партии. Учился и не считал это чем-то зазорным. Процесс учения, любого учения, предполагает и возможные упрощения воспринимаемого материала, искажения, недопонимания отдельных моментов, требует преодоления устоявшихся стереотипов мышления.
Рассмотрим пример. «Замечательно: к “идее” как совпадению понятия с объектом, к идее как истине, Гегель подходит через практическую, целесообразную деятельность человека, – пишет В. И. Ленин и дальше по-своему интерпретирует. – Вплотную подходит к тому, что практикой своей доказывает человек объективную правильность своих идей, понятий, знаний, науки»[28]. Сбоку он дописал: «От субъективного понятия и субъективной цели к объективной истине». Но ведь у Гегеля речь идет совсем не о том, «объективная истина» у Гегеля обозначает совсем иное. Он утверждает, что объективная абсолютная идея, трансформируясь, развивается и, приняв вид человеческого духа, осознает себя как дух, объективный и мировой, где человеческий дух – лишь момент, помогающий абсолютной идее определять свою истинность. А у Ленина получается совсем иное.
Создается впечатление, что он, хотя и оставался на позиции гносеологической трактовки истины, постоянно приглядывался к онтологическому ее пониманию. Ленин неоднократно выписывает такие места, где у Гегеля речь идет именно об онтологических вариантах определения истины. Выписывает – и оставляет без комментариев. Так обычно делают с материалом, над которым надо подумать, возвращаться и подумать: не раз, не два… Так поступил В. И. Ленин с фрагментами из § 213, где истина определяется как «тождество объективности с понятием»[29]. Иногда Ленин, как бы поневоле, «проговаривается»: «Юм и Кант в “явлениях” не видят являющейся вещи в себе, отрывают явления от объективной истины»[30]. Пусть это пересказ Гегеля, но ведь Ленин подтверждает рядом свое согласие с позицией Гегеля, а не Юма и Канта. Здесь союз объективного идеалиста и материалиста против субъективного идеализма проявляется в том, что они оба признают объективную (онтологическую) истину. А вот еще: В. И. Ленин отчеркнул тремя черточками и пометил: «Замечательно верно и глубоко», – следующие слова Гегеля: «Так называемое объяснение и доказательство вводимого в теоремы конкретного материала оказывается отчасти тавтологией, отчасти искажением истинного положения вещей»[31]. Непроизвольно Ленин оценил мысль о возможности искажения «истинного положения вещей» как глубокую и верную. Но истинное положение вещей тем и интересно, что оно объективно. А в познании объективно истинное положение вещей может быть искажено. Понятно, что тогда это знание будет ложным. В. И. Ленин выписал слова «истинное положение вещей», выражающие онтологическую трактовку истины, которым он особого значения не придает. Об этом свидетельствует, например, то, что Ленин слова Гегеля: «Идея не достигает еще в этом познании истины вследствие несоответствия предмета субъективному поня- тию»[32] – слева подчеркнул одной чертой. Не тремя, не двумя, как делает он на этой же странице выше, а одной коротенькой. То есть Ленин видит эту трактовку истины, но особого внимания не обращает, не придает ей особого значения. Позволю себе допущение, что он оставлял для себя этот вопрос не до конца решенным, открытым. И как честный ученый, если бы он профессионально стал заниматься философией, пришел бы к дополнению своего гносеологического понимания истины онтологическим. Для такого допущения есть основания. В. И. Ленин пишет: «Гегель о практике и объективности познания» – около слов, очерченных с четырех сторон: «Теоретическое познание должно дать объект в его необходимости, в его всесторонних отношениях, в его противоречивом движении an und für sich. Но человеческое понятие эту объективную истину познания “окончательно” улавливает и овладевает ею, лишь когда понятие становится “для себя бытием” в смысле практики. То есть практика человека и человечества есть проверка, критерий объективности познания. Такова ли мысль Гегеля? К этому надо вернуться»[33]. Эти слова подтверждают, что В. И. Ленин был знаком с онтологической трактовкой истины, знал суть этой позиции. Это видно из того, что Ленин не только просто пересказал Гегеля, но даже «перевел» на материалистический язык. В знании отражена вещь в ее истинности, если при производстве ее человеком получается желаемая вещь, та самая вещь, которую он познавал и теперь, глядя на полученный результат своей деятельности, убедился, что познал ее в истинном виде.
Сомнение В. И. Ленина: «Такова ли мысль Гегеля?» – и говорит о том, что он оставил вопрос нерешенным для себя.
Вот еще один фрагмент, где В. И. Ленин имеет дело с онтологической трактовкой истины. К слову сказать, эти высказывания он тоже обвел с четырех сторон, справа еще добавив знак «NВ»: «Познание… находит перед собой истинное сущее как независимо от субъективных мнений… наличную действительность. (Это чистый материализм.) Воля человека, его практика, сама препятствует достижению своей цели… тем, что отделяет себя от познания и не признает внешней действительности за истинно-сущее (за объективную истину). Необходимо соединение познания и практики»[34].
В. И. Ленин сталкивался с онтологической трактовкой истины не только у Гегеля. В книге И. Дицгена «Мелкие философские работы» В. И. Ленин подчеркнул слова: «Истина является и явление истинно»[35].
При внимательном прочтении приводимого ниже отрывка из указанной работы Дицгена легко можно видеть моменты, где немецкий философ говорит об онтологической истинности. В. И. Ленин читал, изучал эту работу Дицгена, но его понимание объективной истинности не принял. Дицген писал: «Чтобы точнее познать природу абсолютной истины, прежде всего необходимо преодолеть укоренившийся предрассудок, будто она духовного свойства. Нет, абсолютную истину мы можем видеть, слышать, обонять, осязать, несомненно также познавать, но она не входит целиком в познание, она не есть чистый дух. Ее природа ни телесна, ни духовна, ни то ни другое, – она всеобъемлюща, она как телесна, так и духовна. Абсолютная истина не имеет особенной природы, ее природа есть, скорее, природа всеобщего. Или, выражаясь без всяких иносказаний: всеобщая естественная природа и абсолютная истина тождественны. Не существует двух природ – одной телесной, другой духовной; есть только одна природа, в которой заключается все телесное и все духовное…
Человеческое познание, будучи само относительной истиной, связывает нас с другими явлениями и отношениями абсолютного бытия.
Как субъект, так и объект… составляют части, или явления, той всеобщей сущности, которую мы называем универсумом…
То, что мы познаем, суть истины, относительные истины, или явления природы. Самое природу, абсолютную истину, нельзя познать непосредственно, а только при посредстве ее явлений. Но откуда мы можем знать, что за этими явлениями скрывается абсолютная истина, всеобщая природа?..
Никогда не говорилось ни об истине, ни о познании ничего более бессмысленного, чем то, что о ней говорит ходячая логика уже целые тысячелетия: истина – это совпадение нашего познания с предметом последнего. Как может картина “совпадать” с моделью? Приблизительно, да… Итак, мы можем лишь относительно познавать природу и части ее, ибо всякая часть …имеет все же природу абсолютного»[36].
Трудность, которая стала камнем преткновения, ясна. Человек может в ходе познания охватить только ограниченную часть природы. То есть знание человека относительно. Но откуда тогда знание о том, что есть абсолютная истина? Дицген отвечает: «Оно прирождено нам»[37]. В. И. Ленин поставил против этого высказывания знак вопроса. А мысль Дицгена такова. Человек ведь тоже порождение Абсолюта. Следовательно, как часть, он несет в себе и абсолютное. И вот в таком качестве он, человек, сам добывает свои относительные по отношению к Универсуму знания, а идея абсолютной истины – от его единства с этим Универсумом. Дицген чувствует мистичность такого допущения и пишет: «Это материнское лоно и есть абсолютная истина; оно вполне истинно и все же мистично, то есть оно – неисчерпаемый источник познания, следовательно, непознаваемо до конца»[38].
Диалектику объективно абсолютной и объективно относительной истин Дицген представлял так: «То, что Спиноза называл бесконечной субстанцией, то, что мы называем универсумом или абсолютной истиной, столь же тождественно с конечными явлениями, с относительными истинами… как лес тождественен со своими деревьями или как вообще род – со своими видами»[39]. В. И. Ленин мог соглашаться или не соглашаться с такой трактовкой истины, но не видеть, совсем не замечать, что это иная, чем у него, трактов-ка, не мог. Остается только предполагать и догадываться, почему Ленин не стал вникать в такое понимание истины, почему прошел мимо, почему никак не прокомментировал. Подчеркивания, выписки таких трактовок свидетельствуют, что В. И. Ленин осознавал это различие двух подходов к пониманию объективной истины, но остался при своем мнении, что объективная истина – это содержание знания, соответствующее объективной действительности, не зависящей ни от человека, ни от человечества. Свое предположение на этот счет мы уже высказали: В. И. Ленин как философ-материалист близок к английскому и французскому материализму XVII–XVIII вв., в котором наиболее последовательно и проводится гносеологическое представление об истине. Дицген же на пути к диалектическому материализму заложил первые камни в фундамент нового понимания объективной (абсолютной и относительной) истины. Позиция Дицгена не лишена еще «родовых пятен» любого крайнего эмпиризма – упрощений и, как следствие этого, непоследовательностей, выражающихся в уступках субъективно-идеалистическому сенсуализму и рационализму. Но общее направление обозначено верно: к диалектическому материализму, который должен преодолеть эмпирическую односторонность абсолютизации гносеологического понимания истины.
Вот еще два высказывания Дицгена, попавшие в поле зрение В. И. Ленина, из которых и без комментариев ясно видны и новизна, и недостатки взглядов Дицгена. «Если мы признаем, что абсолютная истина… существует реально как материальный универсум, и что человеческий дух есть лишь телесная, или реальная, действительная и действующая часть общей истины, признанная отображать другие части общей истины, то этим проблема ограниченного и неограниченного будет совершенно разрешена»[40]. Здесь те же, что мы видели и у Гегеля, контуры восхождения от абстрактного к конкретному при определении истинности абсолютного первоначала мира по схеме онтологической (объективной) когерентности. Вторая цитата: «Природа истины не идеальна, а субстанциальна; она материалистична; она постигается не мыслью, но глазами, ушами и руками; она не продукт мысли, а скорее наоборот: мысль есть продукт универсальной жизни. Живой универсум – это воплощенная истина»[41].
Трудно, просто невозможно удержаться от удивления и восторженного восклицания, читая об этом «живом универсуме», который сам в себе, через себя, с помощью себя делает себя познающе истинным. Восторг вызывает воспоминание о взглядах Вл. Соловьева о вселенском всеединстве, к которому мир идет через ступеньки: природа, общество, человек, – все более усиливая свою истинность, которая через красоту ведет к добру. Мы видим необъяснимую конвергенцию материализма и идеализма – этих евклидовых философских параллелей – в отдаленном будущем, в бесконечно удаленной точке.
В. И. Ленин видел онтологическую трактовку истины не только у Дицгена, но и у других философов. Он подчеркнул при чтении книги А. Рея «Современная философия» слова: «Истина – это объективное»[42]. Привлекла его внимание и мысль Рея, что «заблуждение не есть абсолютная антитеза истины»[43]. Но почему В. И. Ленин прошел мимо? Почему не использовал это в своей работе «Материализм и эмпириокритизм»?
Можно выдвинуть несколько взаимосвязанных предположений. Первое. Когда В. И. Ленин писал свою книгу, конспектов по философии еще не было. Основательное знакомство с историей философии состоялось позже. Второе. Как уже было сказано, Ленин как философ-материалист «замешан» на эмпиризме, близком к эмпиризму английских и французских материалистов XVII–XVIII вв. Это видно невооруженным глазом любому непредвзятому читателю «Материализма и эмпириокритицизма». Третье. При чтении конспектов В. И. Ленина остается странное ощущение. Создается впечатление, что он читает Гегеля не как идеалиста, а как материалиста. Это похоже на то, как дети, которых учат английскому языку, услышав «тейбл», мыслят не «стол», а воспринимают это как русское словосочетание «ты был». Читая конспекты В. И. Ленина, трудно отделаться от этого ощущения: Ленин вкладывает в слова Гегеля не тот смысл, что сам Гегель, а свой, на словах похожий, но материалистический. Трудно согласиться, что такое прочтение является «материалистическим прочтением» Гегеля. Это одно из возможных объяснений факта, почему в советской философской литературе игнорировалась онтологическая трактовка истины и настойчиво пропагандировалось абсолютизация гносеологического понимания истины, – такой точки зрения придерживался В. И. Ленин. И последователи этой односторонней точки зрения должны вести свою родословную вовсе не с Аристотеля, как это часто делается, а от механистического материализма Нового времени через догматизацию взглядов В. И. Ленина. Социальные события, политика и идеология большевизма, построенного на культе авторитета В. И. Ленина, и послужили непосредственной и прямой причиной абсолютизации в течение долгих лет в советской философии гносеологического понимания истины и обструкции онтологической ее трактовки. Бывает время разбрасывать и время собирать камни. Настало, думается, время исправлять упущенное.
[1] Подробнее о том, как взгляды английских и французских материалистов XVII–XVIII вв. перекочевали в работу В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», а потом по понятным причинам стали догмой, см.: Хазиев B. C. Роса истины. – Уфа, 1998.
[2] Краткий философский словарь. – 3-е изд. – М., 1952. – С. 160.
[3] Нарский И. С. Проблема истины и истинности / И. С. Нарский // Диалектическое противоречие и логика познания. – М., 1969. – С. 164, 166.
[4] Философия для аспирантов / под ред. И. И. Кального. – СПб., 1999. – С. 404.
[5] Лифшиц М. А. Об идеальном и реальном // Вопросы философии. – 1980. – № 10. – С. 124.
[6] Аристотель. Метафизика 9.10.
[7] Аристотель. Метафизика 5.29.
[8] Руткевич М. Н. Диалектический материализм. – М., 1973. – С. 233.
[9] Хасхачих Ф. И. Истина // Вестник МГУ. – Серия 7. Философия. – 1988. – № 1. – С. 50.
[10] Хасхачих Ф. И. Указ. соч. – С. 49.
[11] Там же. – С. 50–52.
[12] Там же. – С. 53.
[13] Хасхачих, Ф. Указ. соч. – С. 53.
[14] Хайдеггер М. О сущности истины // Философские науки. – 1989. – № 4. – С. 93.
[15] Хасхачих, Ф. Указ. соч. – С. 53.
[16] Диалектический материализм / под ред. А. П. Шептулина. – М., 1974. – С. 155.
[17] См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 18. – С. 123. У Ленина: «…которое не зависит от субъекта, не зависит ни от человека, ни от человечества».
[18] Павлов Т. Теория отражения. – М.: Ин. лит-ра, 1949. – С. 408.
[19] Ленин В. И. Указ. соч. – Т. 18. – С. 123.
[20] Ленин В. И. Указ. соч. – Т. 29. – С. 88.
[21] Там же. – С. 115.
[22] Там же. – С. 123.
[24] Там же. – С. 152–153.
[25] Ленин В. И. Указ. соч. – Т. 29. – C.154, 183.
[26] Там же. – С. 155.
[27] Там же. – С. 156.
[28] Ленин В. И. Указ. соч. – Т. 29. – С. 173.
[29] Там же. – С. 179.
[30] Там же. – С. 187.
[31] Там же. – С. 192.
[32] Ленин В. И. Указ. соч. – Т. 29. – С. 192.
[33] Там же. – С. 193.
[34] Ленин В. И. Указ. соч. – Т. 29. – С. 197–198.
[35] Там же. – С. 385.
[36] Ленин В. И. Указ. соч. – Т. 29. – С. 423–424.
[37] Там же. – С. 425.
[39] Там же. – С. 427.
[40] Ленин В. И. Указ. соч. – Т. 29. – С. 428.
[41] Ленин В. И. Указ. соч. – Т. 29. – С. 441.
[42] Там же. – С. 514.
Красота — это истина, истина — это красота
Истина (с латыни veritas) – это соответствие между утверждением и реалией, к которой это же утверждение относится. Но это определение истины не является единственным, существует множество определений этого слова, и бытует ряд споров о разных теориях истинности. «Истина» включает в себя и «правильность, точность, достоверность, неподдельность, подлинность», так и «согласие с фактом и реалией». В более широком смысле истина – это противопоставление лжи.
Когда Джона Китса очаровала греческая ваза, в конце своей оды он написал: «Красота – это истина, Истина – это красота». Мы можем высокомерно заявить, что история искусства – это стория запечатления истины. В этом смысле, принимая во внимание изречение из книги Умберто Эко «История уродства», на первый взгляд мы склоняемся не согласиться с Китсом, ведь некоторые сцены в искусстве для рядового зрителя не кажутся красивыми. Но, смотря с другого уровня, истина сама по себе красива, даже если изображает уродливость. Искусство замораживает момент истины в разуме художника. Он становится рассказчиком и философом, который повествует о событии или части истины, которая застыла в статичной неподвижности искусства. Искусство передается через поколения и столетия. Оно существует вне времени. Действительно, искусство выдерживает испытание временем, а если точнее – оно свободно от времени, оно просто замирает в нём.
Не углубляясь в крайне сложные теории об истине и красоте, в этой выставке мы стараемся показать разные лики истины. Некоторые произведения искусства наполняют зрителя страстью и красотой, другие же, в художественной форме, отображают ужасы 20-го века.
Ниль Бек (Дания), Дитер Г. Фрюауф (Германия), Герман Фукс (Австрия), ВЦК – Верена Ц. Клус (Германия), Вольфганг Клюге (WHAK) (Германия), Хельга Крейцриттер (Германия), Эдвард Лайтнер (США), Алёна Братийчук Линс (Швейцария/Украина), Сергей Морщ (Украина), Наталья Нури (Латвия/ Германия), Мариан Кречмер (Германия), Элина Сибелия (Швеция), Бёрди Тиджи (Birdy Tg) (Франция), Ян Форпаль (Германия), Хёрст Вагнер (Германия)
Арт-центр им. Марка Ротко в Даугавпилсе Арт-центр им. Марка Ротко в Даугавпилсе Арт-центр им. Марка Ротко в Даугавпилсе
Истина где-то посередине
В журнале «Крокодил» за 1941 год есть «сатирическая» картинка: Гитлер и Николай II несут плаху, идут по трупам с нагайками в руках. Внизу – подпись: «Братья по крови». Сегодня восприятие обществом Николая II, монархии и революции изменилось кардинально. Николай II возведен в ранг православных святых, муссируются слухи о возвращении в Россию монархического строя, а революция трактуется как антиправительственный переворот. Истина, как обычно, где-то посередине. Но ее поиски пока превращаются в бурные дискуссии. Калейдоскоп разных мнений рисует интересную, многоплановую панораму событий тех лет.
«От преподавания истории зависит отношение детей к своей стране»
Так было и на конференции «Великая Российская революция: достижения и проблемы научного познания и преподавания», состоявшейся в конце марта в УрГПУ.
Конференция прошла в рамках XXI всероссийских историко-педагогических чтений, включенных в программу III образовательного форума: «Педагогические мастерские: эффективная подготовка педагогических кадров».
Открыл конференцию научный руководитель университета, д.и.н., профессор Борис Игошев:
– 25 лет назад в педагогическом университете был воссоздан исторический факультет, потому что поняли: история как наука должна идти вместе с историей как предметом преподавания, осмысления того, что происходило и происходит в России. Тема, выбранная для обсуждения, очень неоднозначна и непроста, XX век для России не очень удался – две великих мировых войны, совершенно жуткая по своим последствиям Гражданская война, Революция, лихие 90-е годы. Что нужно сделать сегодня, чтобы в XXI веке не было тех потрясений, которые трясли нашу страну в XX веке?
Мария Ворошилова, проректор по научной и инновационной деятельности УрГПУ, к.фил.н., доцент, продолжила тему:
– Я отношусь к тому поколению, которое испытало на себе множество метаний в историческом образовании. Я верю, что историческая наука более стабильна, чем историческое образование. В школе мне рассказывали, что революция – это плохо, Советский Союз – это ужас. Однажды после урока истории я пришла домой, посмотрела на своего отца, коммуниста, и спросила: «Папа, тебе не стыдно?». Папа ответил, что он строил мое светлое будущее. Сегодня я горжусь своим отцом, я понимаю, что он делал то, во что верил. От того, как мы подадим историческую информацию своим детям, научим их анализировать, делать выводы, зависит их отношение к нам и своей стране.
«Российский социум сохранил порожденный революцией раскол»
На пленарном заседании первым выступил Андрей Сперанский, д.и.н., профессор Института истории и археологии УрО РАН с докладом «Революция и контрреволюция в России: долгий путь к согласию?». Доклад Андрея Владимировича был настолько интересным и неоднозначным, что хочется остановиться на нем подробнее.
– Революция затронула судьбы миллионов жителей России, отразилась на историческом пути нашей Родины и всего мира, – начал А.В. Сперанский. – Оценочная палитра этих событий чрезвычайно разнообразна, характеризуется полярностью высказываний от восторженных эпитетов и лозунгов, зовущих к продолжению революции, до ее резкого осуждения или полного замалчивания. Разброс мнений – это яркое свидетельство того, что современный российский социум сохранил порожденный революцией раскол. Этот раскол постоянно подпитывает непримиримость в обществе, которая препятствует общественной консолидации и мешает прогрессивному развитию страны. Чтобы успешно двигаться вперед, мы должны этот раскол преодолеть. И сделать это можно только на основе отказа от политизации общественных событий. Такой подход требует не огульного отрицания или безудержного восхваления, а беспристрастного осмысления российского революционного процесса. В основе осмысления должно лежать четкое понимание его сущности, причин возникновения, временной протяженности, внутренних локализаций и т.д. Революция – это коренное преобразование, идущее на открытый разрыв с предыдущим состоянием, и оно может происходить в развитии чего угодно: общества, природы, познания. Этот термин появился в XVI веке в астрологии благодаря Николаю Копернику и перекочевал в социальные отношения как определение резких социально-экономических и политических изменений.
«Революция – это длительный и сложный путь»
Далее Андрей Владимирович перечислил виды революций, в том числе «бархатные» и «цветные», в которых термин «революция» используется лишь для красного словца. По его мнению, наиболее точно и глубоко определяет сущность революционного учения марксистская теория:
– Революция – это не локальное событие (взятие Зимнего дворца), а длительный, сложный, очень противоречивый путь, который избирает общество, если складываются определенные условия. Завоевание власти прогрессивным классом – лишь первый и не самый важный этап революции. Революция – это эпоха перемен, которая может длиться десятилетиями. По мнению Энгельса, Буржуазная революция в Англии совершалась в течение 70-80 лет. Франция переживала революционный процесс почти столетие – с1789 года по 1875 год. По-нашему времени, революция в России началась в 1905 году. Не нужно говорить о двух или трех Русских революциях, нужно думать об одном процессе, который проходит разные этапы. То, что произошло в Октябре 1917 года, надо рассматривать как одно из череды событий развивавшейся Русской революции. Потрясли мир не 10 дней, а период с октября 1917 по март 1919 года. Окончательное утверждение советской власти произошло не во время свержения временного правительства, а по окончанию кровопролитной Гражданской войны, которую большевики выиграли.
Подход, предложенный А.В. Сперанским: считать революцию длительным процессом, видимо, способен решить многие споры историков по поводу того, сколько было революций, как большевикам удалось за 10 дней захватить власть в России и т.д.
«Советский период – вершина российской истории»
– То, что происходило в стране после победы большевиков, сегодня оценивается по-разному, – продолжил Андрей Владимирович. – Я считаю, что это было дальнейшее развитие Русской революции. Россия, переименованная в Советский Союз, стала индустриальной страной с высокоразвитыми отраслями, супердержавой, которая обладала второй экономикой в мире, это исторический факт. Даже антикоммунист Александр Зиновьев сказал: «Советский период – вершина российской истории». Был совершен переворот в системе общественных отношений, который обеспечил равноправие всех граждан, были ликвидированы дискриминация женщин, безработица. Нужно отдать должное большевикам: народные массы получили право пользоваться всеми возможностями образования, науки, литературы, искусства без каких-либо ограничений и изъятий.
Здесь я позволю себе не согласиться с глубокоуважаемым лектором. Образование, искусство и литература в СССР были серьезно идеологизированы и искажены. Из обращения народных масс были изъяты произведения искусства, не совпадающие с советской идеологией. В своей школьной библиотеке я не могла получить томик стихов Сергея Есенина. Я должна была читать лишь те, что напечатаны в учебнике.
Россия была отрезана от мировой культуры и варилась в своей собственной, из которой именно «изымалось» все, что не подходило под понятие «социалистический реализм». Все, кто прятал под матрас самиздатовский, напечатанный на машинке текст «Мастера и Маргариты» М.Булгакова и другие, со мной согласятся. Этим я занималась, когда училась на филологическом факультете! Сегодня такое трудно представить.
«Каждый шаг перестройки способствовал контрреволюции»
Невозможно не согласиться с Андреем Владимировичем в его оценке лихих 90-х, которые он легко вписывает в теорию длительного революционного процесса:
– Почему же в 90-е поступательное движение русской революции было остановлено, а супердержава рухнула и похоронила под своими обломками все ранее достигнутые успехи? Ответ лежит в способности и возможности революции противостоять контрреволюции, которая объективно возникает с рождения революции. Действие рождает противодействие. Русская контрреволюция всегда стремилась всеми силами реставрировать потерянное. Проиграв на первом этапе борьбу за власть, в течение последующих десятилетий всячески противодействовала утверждению нового строя. В конечном итоге советская держава была полностью развалена перестройкой в считанные годы.
Оценка перестройки сегодня противоречива и политизирована. В публикациях марксистского толка перестройка – это заключение союза внутренней и внешней реакции с целью осуществления заговора, направленного на ликвидацию социализма и имеющего для России самые тяжелые последствия. В публикациях либеральной направленности тот же период рассматривается как осознанный выбор либерально-рыночного пути, пути подлинных демократических преобразований. Точки зрения полярны. Но абсолютно солидарны в своем главном выводе: отстранение от власти коммунистов и распад созданной ими державы есть прерывание попытки утвердить в стране новые общественно-экономические отношения. Разница лишь в том, что одни сожалеют, что не сумели реализовать построение светлого будущего, а другие объявляют социалистический эксперимент историческим тупиком и высказывают полную уверенность в необходимости и правоте содеянного.
Последние лидеры Советского Союза тешили свое эго революционностью совершаемых действий. Однако каждый шаг, предпринимаемый архитекторами перестройки с благими намерениями, вел к свертыванию коммунистической идеологии и способствовал контрреволюции. Произошла реставрация общественно-экономических отношений, которые были отвергнуты в период 1917 – 1919 гг. Общественная собственность была заменена обратно на частную, советская система управления была демонтирована. В конце XX века русская революция, как попытка утверждения новых социально-экономических отношений остановилась и была прервана, Россия вернулась назад и идет по пути классического капитализма.
Лично мне страшно вспоминать о голодных, холодных и опасных 90-х. И я не верю, что нельзя было без них обойтись. Разве нельзя было все перегибы социалистического строя исправить эволюционным путем, разрешив мелкую частную собственность, оставив при этом все крупные предприятия – в руках государства? Открыв границы и разрешив многопартийность? Подобные примеры в мировой истории имеются.
«Общество устало от постоянных реформ»
Не обошел своим вниманием А.В. Сперанский и реалии сегодняшнего дня:
– Сегодня мы имеем политическое раскрепощение, возможности предпринимательской инициативы, но одновременно – колоссальные потери в области социальных гарантий, небывалое даже для западных стран и несправедливое имущественное расслоение. Общество устало от постоянных реформ, которые перманентно проходят, в лучшем случае ничего не дают, в худшем случае ведут к понижению уровня благосостояния основной массы трудящихся. Постоянно повышающиеся цены, растущая дороговизна социальных услуг, кадровые и структурные оптимизации ведут только к сокращению кадрового состава, в частности, к снижению уровня образования и науки. Все это приводит к сокращению лимита доверия общества, к растущему недоверию масс подобного рода реформам в частности и реформистскому пути развития в целом. Все это мы уже проходили. Нарастание проблем и их своевременная нерешенность чреваты самыми тяжелыми последствиями. Революция – это оперативное вмешательство, где обязательна кровь. Чтобы продолжать мирное реформирование, нужно не допустить революционного сценария, должна быть конструктивная контрреволюция, которая будет разумно регулировать общественно-экономические процессы, целенаправленно формировать институты демократического развития, обеспечивать общество всеми видами социальной поддержки. Стипендия студента, которая меньше, чем стоимость проездного билета – это позор и нонсенс современной эпохи. Контрреволюция должна представлять собою конвергенцию лучших свойств возвращенного в Россию капитализма и позитивных моментов, которые имели место в утраченном сегодня социализме.
Как говорится, без комментариев.
«Переход от истории событий к истории опыта маленького человека»
Ольга Поршнева, д.и.н., профессор кафедры истории России УрФУ, выступила с докладом «Антропологическое измерение Русской революции: дискуссионные аспекты и достижения современной историографии»:
– Переосмысление опыта Российской революции невозможно без анализа ее человеческого измерения. В периоды тектонических сдвигов решающую роль начинают играть массовые общественные ожидания, представления, убеждения, ценности. Если в период реформ они могут не проявляться, недовольство людей не принимает форм, влияющих на политическую жизнь и судьбу государственности, то в период революции это происходит безусловно. Наряду с тенденцией придавать большое значение особенностям России, многие исследователи вписывали российские революционные процессы в контекст европейского военно-революционного кризиса 1914-1921 гг. Второй подход позволил увидеть в Русской революции проявление многих черт массовой политики, массовой пропаганды, характерных для всех европейских стран и стимулированных I Мировой войной. В том числе методов социального инжиниринга, связанного не только с мониторингом настроения, но и форматированием настроения.
I Мировая война породила реальность новых политических методов, которые большевики возьмут на вооружение. Сегодня переход от истории событий к истории опыта маленького человека – это определяющий тренд в историографии войн. Революция 1917 года имела непосредственную связь с I Мировой войной, и концепция опыта позволяет учитывать и разрабатывать проблему влияния опыта комбатантов и населения тыла, полученного в годы I Мировой войны, на их поведение, интерпретацию действительности, и на тот выбор, которые эти категории делали в условиях революционных процессов.
Большинство историков полагают, что российский опыт участия в I Мировой войне показал несформированность национального сообщества, отсутствие единых представлений о целях, интересах страны. Есть точка зрения, что российский народ не прошел проверку тестом на патриотизм. Другие исследователи говорят о том, что война впервые так значимо сформировала представление о гражданских обязанностях: развивалось волонтерское движение, разнообразная гражданская деятельность. Сформировался определенный идеал служения национальным интересам. Но затем происходит переформатирование идеи нации, и в силу победы радикальных социалистов формируется представление о нации трудящихся и исключением из этой нации париев.
Концепция единства и величия строится уже не на национальной идее, а на идее социальной, социалистической. Массы в 1917 году глубоко разочаровались в существующих элитах, не верили им и ждали альтернативных лидеров, они видели революцию как выход из тупика, в который их завели элиты. Теория модернизации показывает, что революция была отказом от буржуазной модели модернизации и выбором народа в пользу другой, социалистической модели, которая получила поддержку большинства населения. Там были идеи, импонирующие массам: о справедливости, равенстве, о выгоде для всего народа. Среди историков есть две группы: оптимистов, которые считают, что модернизация была успешной и ей помешала I Мировая война и кризис, который она породила: «Мы проиграли информационную войну», «Нарушилось равновесное состояние системы». Часть историков, пессимистов, считает, что противоречия были очень глубоки, носили системный характер, включали такой аспект, как антибуржуазные ценности большинства населения. Все это делало шансы на модернизацию очень слабыми, поэтому кризис модернизации был глубок, и выход был на путях выбора другой альтернативы, что и было сделано.
«Педагог позавчерашнего дня идти в аудиторию не должен»
Тему продолжила Маргарита Дудина, д.п.н., профессор кафедры педагогики и психологии образования УрФУ с докладом «Обучение истории как открытие: познание в диалоге»:
– Изучать историю становится все более интересно. Но приходить в класс или аудиторию и «сеять разумное, доброе, вечное», особенно в монологе – это позавчерашний день дидактики. Мне очень нравятся слова Германа Гессе: «Заниматься историей – значит погружаться в хаос, и все же сохранять веру в порядок и смысл, это очень серьезная задача». Историческое познание многомерно и многозначно. Здесь нет однозначных ответов, и искать их не надо. История – это предмет, который влияет на становление личности, поэтому обучение должно идти в диалоге. Сегодня учителю нельзя самому рассказывать о причинах события, необходимо их выявлять, находить совместно с учениками.
Более того, повсеместно применяются технологии так называемого «перевернутого класса», в нашей дидактике это технология опережающих заданий, когда дети идут на урок, уже прочитав о данном событии. Функции педагога меняются очень значимо. Понятно, что это не просто, но с системой опережающих заданий урок превращается в обсуждение, история учит мыслить. Например, с помощью сравнительного метода, предоставляя возможности исторической аналогии, сопоставления. История сближает поколения или, наоборот, отдаляет. И это зависит от того, как история преподается.
Да, у истории нет сослагательного наклонения, но в методике сослагательное наклонение чрезвычайно продуктивно по той причине, что в любом событии были тенденции, которые получили или не получили развития. Но они не умирают, а затухают, порой очень надолго. Столыпин просил: «Дайте мне 20 лет, и я реформирую Россию». Дело не в том, что его убили, а в том, что реформировать Россию не удалось. Сегодня всем желающим дают по гектару земли, только есть ли те, кто его возьмет? Но столыпинская тенденция не умирает.
В советское время была одна методология истории, сегодня их множество, и без знания методологии не надо быть преподавателем истории. Необходимо использовать инновационные технологии, которые пришли из других областей. Например, из экономики – SWOT-анализ: во всяком событии можно выявить достоинства, недостатки, риски и потенциал развития. Его очень удобно использовать для групповой работы. Очень хорошие методики «Шесть шляп мышления» Эдварда де Боно и решение кейсов. Старшеклассники и студенты могут не только решать, но и составлять кейсы. Можно обмениваться кейсами и решать кейс, созданный другим учащимся. С помощью интерактивных дидактических технологий может зародиться размышление о многомерности истории. Педагог позавчерашнего дня идти в аудиторию не должен.
«Революция растоптала идеалы революционеров»
Михаил Попов, д.и.н., профессор кафедры истории России УрГПУ осветил более узкую тему – «Общеобразовательные школы и учительство Екатеринбурга в период деятельности белогвардейских правительств (июль 1918-июль 1919 гг.)».
– Февральская революция была однозначно поддержана подавляющим большинством учительского сообщества Екатеринбурга и учащимися старших классов средних учебных заведений. Приход к власти большевиков был воспринят ими как негативное, незаконное явление. Советская власть стала активно вмешиваться в деятельность учебных заведений, что вызывало недовольство со стороны учительских организаций. В июле 1918 года, после ликвидации советской власти, все законодательные акты большевиков были отменены, были восстановлены образовательные учреждения, существовавшие до прихода к власти большевиков. Начались расстрелы неугодных учителей. В то же время было расширено финансирование школ, увеличились зарплаты педагогов. Постепенно революционные методы решения проблем приобретали кровавый характер, выражавшийся не только в репрессиях, но и в участии учителей и учащихся в вооруженных столкновениях различных политических лагерей.
Закончил пленарное заседание Андрей Трофимов, д.и.н., профессор кафедры общей и экономической истории УрГЭУ, который также в своем докладе коснулся проблем образования: «Эволюция представлений о революции 1917 г. в образовательном пространстве (от «краткого курса» до «единого учебника»)»:
– Концепция преподавания революции 1917-го года возникла в известном «Кратком курсе истории ВКП(б)» в 1938 году и на многие годы стала эталоном при освещении данных событий. В конце 80-х – начале 90-х годов менялись идеологические ориентиры, и были изданы новые так называемые учебники, в том числе – «Наше Отечество. Опыт политической истории» (в 1991 году) тиражом в два миллиона экземпляров (!). В этом учебнике достаточно ярко был обозначен вопрос о том, была ли закономерна российская революция. В 90-е годы в образовании утверждался плюрализм. И мы наблюдали многообразие учебников, их счет шел на сотни. Мы увидим разброс мнений: от «великого Октября» до «российской смуты» и «цивилизационной катастрофы», «исторического обрыва» и «тупика». «Революция растоптала идеалы революционеров, родив нечто, никем не предвиденное и никому неведомое (в рамках предшествующего опыта мировой истории). За ширмой народности скрывался узкий интерес тех, кто присвоил себе результаты революции: вместо высшей демократии установился режим диктатуры, вместо союза, единения трудящихся – антагонизм отдельных групп городского и сельского населения, вместо личной свободы – система принуждения в интересах нового государства и новой элиты» (Боханов А.Н., Горинов М.М. История России с древнейших времен до конца XX века).
В школьных учебниках 2000-х говорится о том, что революция носила антимодернизационный характер, а в вузовских учебниках – о том, что «советская власть в короткие сроки совершила модернизацию страны». В последних учебниках от закономерности революции ушли к ее рукотворности. Якобы революция началась с раскола элиты, процессы шли сверху вниз: «В России не было предпосылок к революции кроме общей бедности большей части населения и наличия оппозиционно настроенной аристократической элиты и интеллигенции».
Концепция последнего единого учебника: Великая российская революция совершалась с 1917 по 1921 год, это комплекс революционных событий, в который входят Февральская, Октябрьская революции и Гражданская война. Такой подход позволяет акцентировать внимание учащихся на масштабности социальных потрясений, на глубину и многомерность порожденных российской революцией изменений не только на пространстве России, но и в мировой истории, как попытки реализации особого варианта модернизационного проекта, обличенного в форму социализма-коммунизма и подразумевает ценностное отношение к событиям 1917 года. Современные учебники ставят вопрос: «Чем была эта революция: Революция для России, против России или для мира?» «Это было время обманутых надежд и несбывшихся ожиданий». Роль и место учебников последнее время поменялись, главное – вступить в диалог с учащимися, поменять ракурсы рассмотрения, для этого у нас, преподавателей, есть все ресурсы и возможности.
Конференция продолжилась заседаниями секций «Мир на революционном изломе: 1914-1923 гг.», «Великая Российская революция в образовательном пространстве» и «Великая Российская революция: история и историография», на которых выступали не только ученые, но и учителя школ, а также студенты вузов. Со всеми докладами, прозвучавшими на конференции, можно ознакомиться в сборнике, вышедшем по итогам конференции.
Текст: Татьяна Мостон,
Фото: Александра Карпушева
как принципы японской эстетики помогают понять скрытую красоту вещей и быстротечность жизни и как они повлияли на менталитет японцев. «Бумага»
Основные принципы японской эстетики — макото, сатори, югэн, моно-но аварэ и ваби-саби — изучают во всем мире, чтобы достичь гармонии с собой и природой, проникнуть в «истину вещей» и понять суть недосказанности, быстротечность жизни и просветленное одиночество. Большинство понятий пришли в японскую культуру из дзен-буддизма и в итоге повлияли практически на всё искусство и традиции Японии.
Как принципы японской эстетики помогают в самоанализе, почему с их помощью легче понимать хокку и другие стихи поэтов Японии и как они повлияли на литературу, чайные церемонии и живопись японцев? «Бумага» поговорила с японоведкой Лиалой Хронопуло, которая 9 декабря прочла об этом лекцию в ресторане Robata bar.
доцент кафедры японоведения СПбГУ
— Принципы эстетики сформировались в Японии в эпоху Средневековья. Это общие представления о канонах красоты и об отношении к ним в искусстве, которые дополняли друг друга по мере появления и сосуществуют до сих пор. Они повлияли на то, каким стало искусство Японии, как оно развивалось и как отразилось на менталитете японцев.
Эти принципы сложны для понимания неподготовленным человеком, поэтому их лучше всего рассматривать на отдельных примерах. Например, японский стих — это стих короткой формы, стих иносказаний и символов. Поэты часто говорят с читателями завуалированно, чтобы заставить их рассуждать, расшифровать посыл и интерпретировать истину. Японский стих, как и всё японское искусство, построен на намеках и домысливании.
Кано Эйтоку. Кипарис. 1580–1590 годы— Первым из основных принципов японской эстетики, к VIII веку нашей эры, был сформирован макото. Под ним подразумевается отображение в [художественном] произведении сущности вещей. Буквально макото можно перевести как «истина».
Макото, например, ясно представлен в [старейшей] антологии на японском языке «Манъёсю» (другое название — «Собрание мириад листьев» — прим. «Бумаги»), где собраны пятистишия танка и другие, менее популярные стихотворные формы. Позднее о принципе часто писали литературоведы. Его суть объясняют тем, что творец понимает «истину вещей», которую нельзя просто передать словами, и отображает ее в своем произведении, зашифровывая с помощью канонических приемов. Таким образом творец делает читателя или слушателя сотворцом, заставляя его работать сердцем и головой.
Чтобы помочь понять макото, следует привести примеры из японской поэзии:
Меж отвесных скал, среди Цукуба-гор,
Хоть и сильный шум от падающих вод,
Исчезает в глубине вода,
А вот я свою любовь хранить
Буду вечно, милая моя!
На первый взгляд, это лирический стих, который достаточно прост для интерпретации. Вроде бы «истина» (макото) в основе стиха — это признание в любви. Но это, конечно, не совсем так. Важна верная интерпретация, позволяющая разглядеть более глубокие смыслы, которая возможна, если у вас есть «ключи».
Так, в первой строчке используется топоним «Цукуба-горы», который должен породить у читателя цепь ассоциаций. Гора Цукуба — это древнее место, куда приходили влюбленные, чтобы обменяться клятвами в вечной любви: считалось, что поклявшихся там влюбленных не в силах разлучить ни небо, ни люди. Используя этот топоним, поэт подразумевает, что пишет не о мимолетной страсти, а о серьезной любви.
Во второй и третьей строчках говорится о течении. А течет не только вода, но и время. Значит, речь идет не только о любви, но и о разлуке. Таким образом, у читателя рождается цепь ассоциаций: мы поклялись друг другу в искренней любви, время проходит, но даже оно не способно нас разлучить. В итоге у нас появляется стих-клятва, а не просто стих-признание.
Хасэгава Тохаку. Сосновый лес, правая сторона. Около 1590 года Хасэгава Тохаку. Сосновый лес, левая сторона. Около 1590 годаКогда дзен-буддизм как мировоззрение стал популярен в Японии, появились и другие эстетические принципы: ваби-саби, сатори, моно-но аварэ и югэн. Они проистекают из религии или формируются под ее влиянием, и в совокупности с макото, которое появилось раньше, представляют собой основные принципы японской эстетики.
— Моно-но аварэ (рубеж X–XII веков) означает «печальное очарование вещей». Это понятие подразумевает, что каждому предмету, явлению присуще свое особое, неповторимое очарование, эстетическая ценность, которая, как правило, скрыта, не лежит на поверхности, и обнаружить ее помогают прирожденная чувствительность и обладание изящным вкусом.
Моно-но аварэ покрыто дымкой недолговечности, эфемерности всего сущего, чему учит дзен-буддизм: и женская красота, и жизнь человека, и жизнь цветка конечны. Эстетический принцип подразумевает, что нужно успеть всё это уловить и отразить вокруг себя, выйдя в состояние «просветленного ума».
В рамках моно-но аварэ, например, написан первый роман в японской литературе «Хикару Гэндзи-моногатари», или «Повесть о блистательном принце Гэндзи» (XI век н. э.), его автор — придворная дама и буддистка под псевдонимом Мурасаки Сикибу. В романе показана недолговечная привязанность красавца-принца к самым разным женщинам. Он страдает от того, что причиняет им страдания, но осознает, что это карма, а чувства и эмоции не могут быть вечными: принц влюбляется в одну сегодня, а в другую — завтра. Каждая глава посвящена одной любовной истории и в каждой из них присутствует принцип моно-но аварэ.
— Югэн (XIII–XIV века) — эстетическая категория, буквально означающая таинственность, глубину, сокровенную красоту. Это особая тональность, эмоциональное содержание, находящееся за пределами словесного выражения. В основе югэн лежит интуитивное восприятие сущности объекта — будь то природа или произведение искусства. Югэн подразумевает прелесть недосказанности; ее не может уловить и ощутить человек, лишенный изящного вкуса или душевного покоя.
Для японского искусства югэн очень важен, поскольку считается, что словами невозможно выразить свою эмоцию — можно лишь использовать канонические приемы, чтобы подвести читателя или зрителя к эмоциям, которые он может переживать вместе с творцом.
— Принцип сатори (XVII век) также пришел из дзен-буддизма. Само по себе сатори означает внезапное пробуждение, которое наступает в результате сосредоточения, самоуглубления, медитативной практики. В дзен-буддизме сатори называют погружением в состояние «разума Будды», которое подразумевает отрешение от повседневных проблем, окружающей рутины и посторонних мыслей. В состоянии сатори мы можем разглядеть подлинную природу вещей. Получается, этот принцип близок к интуиции или высшему мигу познания в художественной практике.
Этот эстетический принцип внес в поэзию хокку (трехстишия) в XVII веке всемирно известный японский поэт Мацуо Басё. Он считал, что для достижения сатори нужно слиться с природой и ощутить «одинокость вещей». «Одинокость» — это ни в коем случае не то человеческое одиночество, когда рядом никого нет; это просветленное одиночество природы, живущей и создающей вокруг себя атмосферу, которую можно уловить и отразить в состоянии просветленного ума в стихотворении.
— Ваби-саби (XVII век) — наиболее известный [в России] принцип японской эстетики (возможно, из-за одноименной сети японских кафе). В действительности ваби и саби подразумевают скромную простоту, атмосферу унылости и уединенности природы. Саби — это просветленное одиночество, безличностное отношение к миру, сдержанная красота, гармоничное единство грустного и светлого с общей окраской мягкой грусти, что создает ощущение покоя, отрешенности. Ваби — это «непритязательная простота».
Именно саби, например, проявляется в пятистишии танка или трехстишии хокку. В этом случае в стихе отражают миг, запечатленный в состоянии отрешенного просветленного ума и развернутый в бесконечность.
Прыгнула в воду лягушка.
Всплеск в тишине.
Это атмосферный стих. Он показывает миг, момент. Но мы бы никогда не заметили этот миг, если бы были загружены повседневными делами. Мацуо Басё здесь уловил момент и запечатлел его навсегда.
Огата Корин. Цветение красной и белой сливы. 1714–1715 годы— Принципы эстетики в Японии отразились не только на поэзии, но и на многих элементах культуры: керамике, чайной церемонии, каллиграфии, монохромной живописи, икебане (искусство компоновки срезанных цветов и веток в специальных сосудах и размещения получившейся композиции в интерьере — прим. «Бумаги») и других искусствах. Они заключаются в намеке, легкости, туманности, а не буйстве и яркости красок.
Чайная церемония, например, тоже дзен-искусство. Приближаясь к чайному домику по уложенной определенным образом дорожке, среди подстриженных определенным образом кустов, мы погружаемся в состояние сатори, «разума Будды». Здесь всё ритуально: и помешивание зеленого чая венчиком, и пустая чайная комната, и традиция наслаждаться керамической посудой. Эстетические принципы здесь направлены на то, чтобы погрузиться в состояние просветления и ощутить атмосферу отрешения от суеты.
На [японскую] монохромную живопись также повлияли эстетические принципы. Она потому монохромная, что цвет и перспективу должно дополнить воображение зрителя. Если вы смотрите на картину, написанную тушью, нужно воображать и понимать изображение, используя свои «ключи». Творцу же в данном случае достаточно два-три удара кисти, чтобы создать нужный эффект.
Начиная с последней трети XIX века, когда Япония стала не такой изолированной страной, как раньше, принципы эстетики начали распространяться за границу. Из-за популярности дзен-буддизма, медитации и сатори как «состояния просветленного ума» в других странах также стали изучать принципы японской эстетики: например, в России открывают школы чайных церемоний, приглашают на лекции японских мастеров по воинскому искусству. Это так далеко от нас, так экзотично. К тому же у людей есть склонность к самоанализу и тяготение к единению с природой, в которых помогают разобраться как раз принципы японской эстетики: они учат отрешаться от посторонних мыслей, искать гармонию и просветление. В них сочетаются простота и изящество.
— Японцы в большинстве своем — скрытные люди. Они, в отличие, например, от россиян, не выражают свои чувства открыто. В Японии живут по определенным законам и согласно иерархии. «Истина», «сокровенная красота», то есть макото, у них глубоко скрыты, и они открываются лишь близким.
В Японии важны ритуалы: принципы чайной церемонии, каллиграфии, икебаны изучают в кружках при каждой школе. На этих занятиях японцы с ранних лет учатся гармонии с собой и изучают эстетику, приходят к определенным мыслям о молчаливости, скрытности.
Принципы эстетики однозначно помогают японцам в гармонизации чувств и мыслей, в ощущении природы, в сохранении спокойствия (хотя такое спокойствие может быть обусловлено комфортными экономическими условиями). При этом японцы в реальной жизни, например, практически никогда прямо не отказывают — всё это происходит в обертонах, не напрямую. Возможно, японцам труднее в психологическом плане выражать свои чувства и эмоции — однако это мешает не им самим, а тем, кто с ними общается.
Всё это дополняется популярностью в японском обществе традиционных искусств и дзен-буддизма: жители Японии изучают свою религию, учатся надевать кимоно и правильно пить чай, например. То, что является экзотикой для иностранцев, — постоянная часть жизни многих японцев.
За помощь в организации интервью «Бумага» благодарит ресторан Robata Bar на Загородном проспекте, 13. Там еженедельно, по воскресеньям с 13:00 до 17:00, проводится бранч-клуб со шведским столом, а также лекциями и мастер-классами, посвященными культуре Японии.
Понятие истины, её критерии / Справочник :: Бингоскул
Определение
Истина – это знание, соответствующее объекту познания, отражающее его реальные качества и свойства.
По степени влияния человека на истину она бывает объективной и субъективной:
- Объективность истины заключается в том, что она не подчиняется человеку, его взглядам, желаниям и мечта6ниям, то есть истина независима.
- Субъективность истины заключается в том, что для каждого отдельно взятого человека истина может быть своя. Она может быть построена только на интересах отдельной личности и не соответствовать реальному положению вещей.
Истина бывает относительной и абсолютной:
- Абсолютная истина – это полное, исчерпывающее знание, соответствующее объекту познания и отражающее его реальные стороны.
- Относительная истина – это неполное или неточное знание, которое в полной мере не отражает реальных качеств объекта и в будущем может изменяться.
Стоит отметить, что два вышенаписанных аспекта относятся только к объективной истине.
Критерии истины
Учёные столетиями ведут споры о критериях истины. Кто-то считает, что у такого многозначного понятия, как истина, не может быть критериев, с помощью которых её можно понять или узнать. Другие же говорят, что даже у истины есть особые черты, которые выделяют её среди всех видов знаний.
Приблизительные критерии истины:
- Соответствие существующим законам природы и науки;
- Соответствие существующим законам логики и морали;
- Простота и уникальность формы;
- Соответствие фундаментальным законам;
- Наличие практики.
Именно последний критерий, по мнению большинства учёных, считается основным критерием истины.
Практика
Практика – это целенаправленна материальная деятельность людей, направленная на изменение существующей действительности и осуществляемая в определенном обществе.
У практики, как и у большинства понятий в обществе, есть формы существования:
- Научно-эксперементальная форма, направленная на преобразование природы и общества.
- Материально-производственная форма, направленная на преобразование только природы.
- Общественно-политическая форма, направленная на преобразование общества в целом.
Практика также обладает определёнными чертами:
- Практика выступает в роли источника знаний, так как из-за практических потребностей человек совершенствуется и создает что-то новое.
- Практика также является основой познания, так как именно благодаря практике у человека есть возможности для изучения мира и общества.
- Практика также является целью познания, так как человек исследует мир, чтобы удовлетворить свои практические потребности.
- Практика является основным критерием истины, ведь доказать истинность чего-либо можно только, применив знание на практике. И если оно выполняет свою практическую функцию, то такое знание является истинным.
Заблуждение
Заблуждение – это недостоверное знание об объекте познания, которое искажает его реальные свойства и качества и которое принимают за истину.
Заблуждение возникает при неправильной передаче опыта между поколениями или при переходе от чувственного познания к рациональному.
Ложь – это сознательное искажение объективных и реальных свойств объекта, дезинформирующее человека.
Смотрите также:
Истина (Стэнфордская энциклопедия философии)
Большая часть современной литературы об истине берет начало указать на некоторые идеи, которые были заметны в начале 20-го века. век. На сайте обсуждался ряд взглядов на истину. в то время наиболее значимым для современной литературы было соответствие, согласованность и прагматические теории истины.
Все эти теории пытаются напрямую ответить на вопрос о природе . вопрос : какова природа истины? Они задают этот вопрос номинальная стоимость: есть правда, и вопрос, на который нужно ответить, касается их природа.Отвечая на этот вопрос, каждая теория делает вывод истины — часть более основательной метафизики или эпистемологии. Объяснение природы истины становится приложением некоторых метафизической системы, и истина наследует значительные метафизические предпосылки на этом пути.
Цель этого раздела — охарактеризовать идеи соответствие, согласованность и прагматические теории, которые оживляют современные дискуссии. В некоторых случаях полученные формы этих теории отклоняются от взглядов, которые фактически отстаивались в начало 20 века.Таким образом, мы называем их «неоклассическими теории ». При необходимости мы делаем паузу, чтобы указать, как неоклассические теории берут начало в своих «классических» корнях в начале 20 века.
1.1 Теория соответствия
Возможно, самая важная из неоклассических теорий современная литература — это теория соответствия. Идеи, которые звучат поразительно похожие на теории соответствия, несомненно, очень старые. Они вполне может быть найден у Аристотеля или Аквинского. Когда мы обращаемся к позднему 19 и начало 20 века, где мы берем историю неоклассических теорий истины, ясно, что идеи о Переписка занимала центральное место в дискуссиях того времени.Несмотря их важности, однако поразительно трудно найти точная цитата в начале 20 века для полученных неоклассический взгляд. Кроме того, способ теории соответствия фактически появившиеся, предоставят некоторые ценные ориентиры для современные дискуссии. По этим причинам мы остановимся на происхождении теории соответствия в конце 19 — начале 20 вв. большей длины, чем у других неоклассических взглядов, прежде чем переходя к его современной неоклассической форме.Для обзора теорию соответствия, см. Дэвид (2018).
1.1.1 Истоки теории соответствия
Основная идея теории соответствия состоит в том, что то, во что мы верим или скажем, правда, если это соответствует тому, как обстоят дела на самом деле — к фактам. Эту идею можно увидеть в различных формах на всем протяжении история философии. Его современная история начинается с истоков аналитической философии на рубеже 20-го века, в частности в творчестве Г.Э.Мур и Бертран Рассел.
Давайте продолжим эту историю в период между 1898 и около 1910 года. Эти годы отмечены Муром и Расселом. отказ от идеализма. Однако на данный момент они не проводят заочная теория истины. Действительно, Мур (1899) видит теория соответствия как источник идеализма и отвергает его. Рассел следует за Муром в этом отношении. (Для обсуждения раннего критика идеализма, где он отвергает теорию соответствия правда, см. Болдуин (1991).Хилтон (1990) дает обширный обсуждение Рассела в контексте британского идеализма. Обзор из этих выпусков предоставлено Болдуином (2018).)
В этот период Мур и Рассел владеют версией идентичности . Теория истины . Об этом говорят сравнительно мало, но кратко изложено в работах Мура (1899; 1902) и Рассела (1904). В соответствии Согласно теории тождества, истинное предложение идентично факт. В частности, в руках Мура и Рассела теория начинается с предложений, понимаемых как объекты убеждений и другие пропозициональные установки.Предложения — это то, во что верят, и дать содержание убеждений. Они также, согласно этой теории, главные носители истины. Когда предложение истинно, оно тождественно факту, и вера в это предположение верна. (Связанные идеи о теории идентичности и идеализме обсуждаются МакДауэлла (1994) и дальнейшее развитие Хорнсби (2001).)
Теория идентичности, которой придерживаются Мур и Рассел, считает истину свойство предложений. Кроме того, взяв за основу идею, знакомую читатели Мура, свойство истины — это простая не поддающаяся анализу имущество.Факты понимаются как просто те утверждения, которые правда. Есть истинные предположения и ложные, а факты просто верные предложения. Таким образом, нет «разницы между истиной. и реальность, которой она должна соответствовать »(Мур, 1902, стр. 21). (Для дальнейшего обсуждения теории истины тождества, см. Болдуин (1991), Кандлиш (1999), Кандлиш и Дамнянович (2018), Картрайт (1987), Додд (2000) и запись о тождество теории истины.)
Мур и Рассел отказались от теории истины в пользу тождества. теории соответствия, примерно в 1910 г. (как мы видим у Мура, 1953 г., в котором сообщается о лекциях, которые он читал в 1910–1911 гг., А Рассел, 1910b).Они поступают так, потому что пришли к отрицанию существования предложения. Почему? Среди причин они усомнились в том, что быть такими вещами, как ложные предложения, а затем пришел к выводу, что таких вещей, как предложения, нет вообще.
Почему Мур и Рассел сочли ложные утверждения проблематичными? Полный ответ на этот вопрос — это научная точка зрения, которая поможет нам слишком далеко. (Сам Мур посетовал, что не может «поставить возражение ясно и убедительно »(1953, с.263), но см. Картрайт (1987) и Дэвид (2001) для тщательной и ясной исследование аргументов.) Но, грубо говоря, идентификация факты с истинными предположениями не позволили им понять, что за ложные предложение может быть отличным от того, что похоже на факт, хоть и ложь. Если бы такие вещи существовали, у нас были бы вещи, похожие на факты в мире, который Мур и Рассел теперь считают достаточно, чтобы сделать ложные предложения считаются истинными. Следовательно, они не могут существовать, и поэтому есть никаких ложных предположений.Как позже говорит Рассел (1956, с. 223), предложения кажутся в лучшем случае «любопытными темными вещами» в дополнение к фактам.
Как напоминает нам Картрайт (1987), полезно подумать об этом. аргумент в контексте несколько более ранних взглядов Рассела о предложениях. Как мы ясно видим у Рассела (1903), например, он принимает предложения, чтобы иметь составляющих. Но они не просто совокупность составляющих, но «единство», которое приносит составляющие вместе. (Таким образом, мы сталкиваемся с проблемой единство предложения ».) Но что, спросим мы, будет «Единство» предложения, которое поет Сэмюэл Рэми — с избирателями Рэми и пением — кроме Рэми, несущего свойство пения? Если в этом состоит единство, то мы похоже, нет ничего, кроме того, что поет Рэми. Но тогда мы не может иметь подлинно ложных суждений без ложных факты.
Как напоминает нам Картрайт, есть причины сомневаться в убедительность такого рода аргументов. Но поставим оценку аргументы в сторону, и продолжаем рассказ.От отказа предложения возникает теория соответствия. Первичные носители Истина — это уже не предложения, а сами убеждения. В слоган:
Убеждение истинно тогда и только тогда, когда оно соответствует факту .
Подобных взглядов придерживаются Мур (1953) и Рассел (1910b; 1912). Из Конечно, чтобы понять такую теорию, нам нужно понять важнейшие отношение соответствия, а также понятие факта, к которому вера соответствует. Теперь перейдем к этим вопросам.При этом мы оставит историю и представит несколько более современный реконструкция теории соответствия. (Подробнее о фактах и предложения в этот период см. Sullivan and Johnston (2018).)
1.1.2 Неоклассическая теория соответствий
Соответствующая теория истины по своей сути является онтологической тезис: вера истинна, если существует подходящих сущность — факт — которому он соответствует. Если нет такая сущность, убеждение ложно.
Факты для неоклассической теории соответствия являются сущностями в их собственное право. Факты обычно состоят из по крайней мере, частностей и свойств, отношений или универсалий. В Таким образом, неоклассическая теория соответствия имеет смысл только в установка метафизики, которая включает такие факты. Следовательно, нет случайность, когда Мур и Рассел отворачиваются от теории тождества истины, метафизика фактов принимает гораздо более существенные роль в их взглядах.Возможно, это станет наиболее ярким в более позднем Рассел (1956, с. 182), где существование фактов является «Первый трюизм». (Влияние Витгенштейна идеи появиться в Tractatus (1922) о Расселе в этом период был сильным, и действительно, Tractatus остается одним из важные источники неоклассической теории соответствий. Для более поздние подробные обсуждения фактов см. Armstrong (1997) и Нил (2001).)
Рассмотрим, например, веру в то, что Рэми поет.Допустим, что это убеждение верно. В чем состоит его истина, согласно теория соответствия? Он состоит в том, что в мире есть факт, построенный из личности Рэми, и свойство пения. Разрешите нам обозначим это \ (\ langle \) Ramey , Singing \ (\ rangle \). Этот факт существуют. Напротив, мир (мы предполагаем) не содержит фактов. \ (\ langle \) Рэми , Танцы \ (\ rangle \). Вера в то, что Рэми поет стоит в отношении соответствия факту \ (\ langle \) Ramey , Singing \ (\ rangle \), так что вера правда.
Какое отношение переписки? Одно из постоянных возражений классической теории соответствия состоит в том, что полностью адекватный объяснение соответствия оказывается неуловимым. Но по простому убеждению, как поет Рэми, мы можем заметить, что структура факта \ (\ langle \) Ramey , Singing \ (\ rangle \) соответствует предикату-субъекту форму , что -пункт, который сообщает о убеждении, и может хорошо соответствуют структуре самого убеждения.
Пока что мы придерживаемся той точки зрения, которую придерживаются Мур и Рассел. нашел бы подходящим. Но современная форма переписки теория стремится дополнить объяснение корреспонденции апелляцией к предложениям . Действительно, принято основывать Соответствующая теория истины по понятию структурированного Предложение . Предложения снова становятся содержанием убеждения, утверждения и предложения имеют структуру, которая, по крайней мере, примерно соответствует структуре предложения.По крайней мере, для простые убеждения, подобные тому, что поет Рэми, утверждение имеет то же самое структура предиката подлежащего как предложение. (Сторонники структурированного предположения, такие как Каплан (1989), часто обращаются к Расселу (1903) в поисках вдохновения, и найти неубедительные причины Рассела для отвергая их.)
Имея в руках факты и структурированные предложения, можно предпринять попытку чтобы объяснить отношение переписки. Переписка сохраняется между предложением и фактом, когда предложение и факт имеют та же структура и одинаковые составляющие в каждой структурной должность.Когда они соответствуют, утверждение и факт, таким образом, отражают друг с другом. В нашем простом примере у нас может быть:
\ [\ begin {матрица} \ text {proposition that} & \ text {Рэми} & \ text {sings} \\ & \ стрелка вниз & \ стрелка вниз \\ \ text {fact} & \ langle Рэми и пение \ rangle \ end {matrix} \]Утверждения, хотя и структурированы как факты, могут быть истинными или ложными. В ложный случай, как предположение, что Рэми танцует, мы не найдем факт внизу соответствующей диаграммы.Убеждения верны или ложно в зависимости от того, верят ли утверждения, находятся.
Мы набросали эту точку зрения для простых предложений, таких как предложение, что Рэми поет. Как распространить его на более сложные случаи, как общие предложения или отрицательные предложения, это проблема, которую мы не буду здесь углубляться. Требуется решить, есть ли сложные факты, такие как общие факты или отрицательные факты, или существует более сложное отношение соответствия между сложными предложения и простые факты.(Вопрос о том, есть ли такие сложные факты знаменуют собой разрыв между Расселом (1956) и Витгенштейном (1922) и более ранние взгляды, которые Мур (1953) и Рассел (1912) эскиз.)
Согласно обрисованной здесь теории соответствия, что является ключевым к истине — это отношение между предложениями и миром, которое получается, когда мир содержит факт, структурно подобный предложение. Хотя это не та теория, которой придерживались Мур и Рассел, он объединяет их идеи с более современным подходом (структурированные) предложения.Таким образом, мы назовем это неоклассическим теория соответствия. Эта теория предлагает нам парадигмальный пример заочная теория истины.
Основная идея теории соответствия известна. Это форма старой идеи о том, что истинные убеждения показывают правильный вид сходство с тем, что считается. В отличие от более ранних эмпирических теорий, тезис не в том, что идеи на se похожи на то, о чем они. Скорее, предложения, которые передать содержание своих истинных убеждений в зеркало реальности, в право вступления в заочные отношения с нужными произведениями из этого.
Согласно этой теории, это способ, которым мир предоставляет нам надлежащие структурированные сущности, объясняющие истину. Таким образом, наша метафизика объясняет природа истины, предоставляя сущности, необходимые для входа в заочные отношения.
Подробнее о теории соответствия см. Дэвид (1994, 2018) и запись на соответствие теории истины.
1.2 Теория когерентности
Хотя изначально теорию соответствия видели ее разработчики. как конкурент теории истины идентичности, она также была понимается в противоположность теории истины.
Мы будем гораздо короче с историческими истоками согласованности. теории, чем мы были с теорией соответствия. Как теория соответствия, варианты теории когерентности можно увидеть на протяжении всей истории философии. (См., Например, Уокер (1989) для обсуждения его раннего современного происхождения.) теория соответствия, она была важна в начале 20 века. Британские истоки аналитической философии. В частности, согласованность теория истины связана с британскими идеалистами, которым Мур и Рассел реагировали.
Многие идеалисты в то время действительно придерживались теории согласованности. Разрешите нам возьмем для примера Иоахима (1906). (Это теория, что Рассел (1910a) нападает.) Иоахим говорит, что:
Истина по своей сущности — это та систематическая согласованность, которая характер значимого целого (с. 76).
Мы не будем пытаться полностью изложить точку зрения Иоакима, которая выведет нас далеко за рамки обсуждения истины в детали Британский идеализм. Но несколько замечаний по поводу его теории помогут дать содержание цитируемого отрывка.
Возможно, самое главное, Иоахим говорит об «правде» в единственное число. Это не просто оборот фразы, а отражение его монистический идеализм. Иоахим настаивает на том, что истина «Вся чистая правда» (с. 90). Индивидуальные суждения или убеждения, конечно же, не полная истина. Такие суждения согласно Иоахиму, верны лишь до некоторой степени. Один аспект этого доктрина — это своего рода холизм в отношении содержания, согласно которому любое индивидуальное убеждение или суждение получает свое содержание только в силу того, что часть системы суждений.Но даже эти системы верны только степень, измеряющая степень, в которой они выражают содержание единственная «вся чистая правда». Любое реальное суждение мы может сделать будет только частично правдой.
Чтобы конкретизировать теорию Иоахима, нам нужно было бы объяснить, что значительное целое. Мы не будем пытаться это сделать, так как это приводит нас к некоторым из наиболее важных аспектов его взгляда, например, что это «Процесс самореализации» (с. 77). Но это понятно что Иоахим считает «систематическую согласованность» сильнее чем последовательность.В соответствии со своим холизмом в отношении содержания он отвергает идея о том, что согласованность — это отношение между независимо идентифицированными содержания, и поэтому считает необходимым обратиться к «значительным оптом.
Как и в случае теории соответствия, будет полезно переделать теория когерентности в более современной форме, которая будет абстрагироваться от некоторые из сложных черт британского идеализма. Как и в случае с теория соответствия, это можно выразить в слогане:
Убеждение истинно тогда и только тогда, когда оно является частью согласованной системы верования.
Чтобы усилить контраст с неоклассической теорией соответствия, мы можем добавить, что утверждение истинно, если оно является содержанием убеждения в системе, или вызвано верой в систему. Можно предположить, с Иоахимом, что условие согласованности будет сильнее, чем последовательность. Что касается идеалистов в целом, мы могли бы предположить, что в игру вступят особенности верующего субъекта.
Эта теория предлагается как анализ природы истины, а не просто проверка или критерий истины.В таком виде это явно не Теория Иоахима (в ней отсутствует его монизм, и он отвергает предложения), но это стандартный подход к когерентности в современная литература. (Так дается теория когерентности. в Walker (1989), например. См. Также Янг (2001), где защиты теории когерентности.) Давайте примем это как нашу неоклассическую версия теории когерентности. Контраст с перепиской теория истины ясна. Это далеко не вопрос того, предоставляет подходящий объект для отражения предложения, истина — это вопрос о том, как убеждения связаны друг с другом.
Теория когерентности истины имеет два вида мотиваций. Один в первую очередь гносеологический. Большинство теоретиков когерентности также придерживаются теория когерентности познания; более конкретно, теория когерентности оправдания. Согласно этой теории, быть оправданным — значит быть оправданным. часть целостной системы убеждений. Аргументом в пользу этого часто бывает основанный на утверждении, что только другое убеждение может стоять в оправдание отношение к убеждению, не допускающее ничего, кроме свойств системы убеждений, в том числе связность, должны быть условиями для оправдание.В сочетании с тезисом о том, что полностью оправданный Вера в истину является аргументом в пользу теории истины. (Аргумент в этом направлении можно найти у Бланшарда (1939), который придерживается форма теории когерентности, тесно связанная с Иоахима)
Шаги в этом аргументе могут быть подвергнуты сомнению рядом современные эпистемологические взгляды. Но теория когерентности также рука об руку с собственной метафизикой. Теория когерентности обычно ассоциируется с идеализмом.Как мы уже обсуждали, его формы придерживались британские идеалисты, такие как Иоахим, а позже Бланшарда (в Америке). Идеалист должен увидеть последний шаг в аргумент оправдания как вполне естественный. В более общем смысле идеалист не увидит (если вообще будет) места между системой верований и мир, о котором идет речь, оставляя теорию когерентности истины как крайне естественный вариант.
Можно быть идеалистом, не придерживаясь теории когерентности. (Например, многие ученые читают, что Брэдли придерживается версии тождество теории истины.См. Обсуждение в Baldwin (1991).) Однако трудно найти способ придерживаться теории когерентности. истины без сохранения какой-либо формы идеализма. Если там есть ничего, кроме истины, кроме того, что можно найти в соответствующей системе убеждений, то кажется, что убеждения человека составляют мир таким образом, который сводится к идеализму. (Уокер (1989) утверждает, что каждый теоретик когерентности должен быть идеалистом, но не наоборот.)
Неоклассическая теория соответствия стремится уловить интуицию. эта истина — это отношение содержания к миру.Он фиксирует это в самый простой способ, попросив объект в мире объединить в пару с истинным предложением. Неоклассическая теория когерентности в напротив, настаивает на том, что истина не является отношением содержания к миру в все; скорее, это отношение к содержанию или от убеждения к убеждению, связь. Теория когерентности требует некоторой метафизики, которая может заставляют мир как-то отражать это, и идеализм оказывается им. (А далекий потомок неоклассической теории когерентности, которая не Требовать идеализма будет рассмотрено в разделе 6.5 ниже.)
Для получения дополнительной информации о теории когерентности см. Walker (2018) и статью о в когерентная теория истины.
1.3 Прагматические теории
Другой взгляд на истину был предложен американцами. прагматики. Как с неоклассическим соответствием и связностью теории, прагматические теории сопровождаются некоторыми типичными лозунгами. Для Например, обычно понимают, что Пирс придерживается мнения, что:
Истина — это конец исследования.
(См., Например, Hartshorne et al., 1931–58, §3.432.) И Пирс, и Джеймс связаны с лозунгом:
Истине приятно верить.
Джеймс (например, 1907 г.) понимает этот принцип как говорящий нам о том, что Практическое значение имеет правда. Истинные убеждения гарантированно не конфликтуют с последующим опытом. Точно так же слоган Пирса говорит нам что истинные убеждения останутся утвержденными в конце длительного исследования. Слоган Пирса, пожалуй, чаще всего ассоциируется с прагматические взгляды на истину, поэтому мы могли бы принять это за наши канонические неоклассическая теория.Однако современная литература не похоже, твердо остановились на полученном «Неоклассическая» прагматическая теория.
В своей реконструкции (на которую мы очень сильно полагались) Хаак (1976) отмечает, что взгляды прагматиков на истину также уступают место за идею, что истина предполагает своего рода соответствие, поскольку научный метод исследования подчиняется некоторым независимым Мир. Пирс, например, не отвергает теорию соответствия. прямо; он скорее жалуется, что это просто «Номинальное» или «трансцендентное» определение правда (е.g Hartshorne et al., 1931–58, §5.553, §5.572), который отрезан от практических вопросов опыта, вера и сомнение (§5.416). (См. Misak (2004) для расширенного обсуждение.)
В этом заключается важное различие между прагматическими теориями и теориями. только что рассмотренную нами теорию когерентности. Тем не менее, прагматические теории также имеют сходство с теориями когерентности, поскольку мы ожидаем цель исследования — быть последовательной системой убеждений. Как и Хаак отмечает, Джеймс поддерживает важную верификационистскую идею: истина что поддается проверке.Мы увидим, как эта идея снова появится в разделе 4.
Подробнее о прагматических теориях истины см. Misak (2018). Взгляды Джеймса обсуждаются далее в статье о Уильям Джеймс. Взгляды Пирса обсуждаются далее в статье о Чарльз Сандерс Пирс.
Современные формы классических теорий выживают. Многие из этих современных теории, особенно теории соответствия, опираются на идеи, развитые Тарский.
В связи с этим важно помнить, что его основополагающая работа по правде (1935) очень похож на другие работы в математической логики, такой как его (1931), и во всем этом работа закладывает основы современного предмета теории моделей — раздел математической логики, а не метафизики истины.В этом отношении работа Тарского представляет собой набор очень полезных инструменты, которые можно использовать в широком спектре философских проектов. (См. Паттерсон (2012) для получения дополнительной информации о работе Тарского в его исторический контекст.)
Работа Тарского состоит из нескольких составляющих, которые мы рассмотрим. в очереди.
2.1 Приговоры как носители истины
В классических дебатах об истине в начале ХХ века мы рассмотрели в разделе 1, вопрос носителей истины был большим значимость.Например, Мур и Рассел обратились к теория соответствия была основана на их взглядах на то, существуют ли предложения быть носителями истины. Мы рассмотрели множество теорий приняло верований , чтобы быть носителями истины.
Напротив, Тарский и большая часть последующей работы над истиной берет предложений быть основными носителями истины. Это не совершенно новая разработка: Рассел (1956) также применяет истину к предложению (которое в этом тексте он называет «предложениями»).Но в то время как большая часть классических дебатов посвящена проблеме главными носителями истины быть существенными и важными метафизический, Тарский совершенно небрежно относится к нему. Его основная причина принимать предложения как носители истины — это удобство, и он категорически дистанцируется от любых обязательств в отношении философски спорные вопросы, окружающие другого кандидата носители истины (например, Тарский, 1944). (Рассел (1956) делает подобное предположение, что предложения являются подходящими носителями истины «для цели логики »(стр.184), хотя он по-прежнему важны классические метафизические проблемы.)
К вопросу об основных носителях истины мы вернемся в разделе 6.1. На данный момент будет полезно просто следовать указаниям Тарского. Свинец. Но следует подчеркнуть, что для этого обсуждения предложения — это полностью интерпретированных предложений, имеющих значения. Мы будем также предполагаем, что рассматриваемые предложения не меняют своего содержания во всех случаях использования, т.е. что они не отображают контекстная зависимость.Мы принимаем предложения за то, что Куайн (1960) называет «вечными приговорами».
В некоторых местах (например, Тарский, 1944) Тарский называет свою точку зрения «Семантическая концепция истины». Не совсем понятно именно то, что имел в виду Тарский, но достаточно ясно, что Теория Тарского определяет истину предложений в терминах понятий. как упоминание и удовлетворение, которые тесно связаны с основные семантические функции имен и предикатов (по мнению многих подходы к семантике).Для получения дополнительной информации см. Woleński. (2001).
2.2 Соглашение T
Предположим, у нас есть фиксированный язык \ (\ mathbf {L} \), чей предложения полностью интерпретируются. Основной вопрос, который ставит Тарский: что адекватная теория истины для \ (\ mathbf {L} \) могла бы быть. Ответ Тарского воплощен в том, что он называет Конвенцией . Т :
Адекватная теория истины для \ (\ mathbf {L} \) должна подразумевать, что каждое предложение \ (\ phi \) из \ (\ mathbf {L} \)
\ (\ ulcorner \ phi \ urcorner \) истинно тогда и только тогда, когда \ (\ phi \).
(Мы несколько упростили представление Тарского.) Это условие адекватности теорий, а не сама теория. Учитывая предположение, что \ (\ mathbf {L} \) полностью интерпретировано, мы можем предположить что каждое предложение \ (\ phi \) на самом деле имеет значение истинности. В свете этого, Соглашение T гарантирует, что предикат истинности, заданный теорией будет правильно с расширением , т. е. иметь в качестве расширения все и только истинные предложения \ (\ mathbf {L} \).
Конвенция Т обращает наше внимание на двухусловные формы
.\ (\ ulcorner \ ulcorner \ phi \ urcorner \) истинно тогда и только тогда, когда \ (\ phi \ urcorner \),
которые обычно называют бикондиционерами Тарского для язык \ (\ mathbf {L} \).
2.3 Рекурсивное определение истины
Тарский не просто предлагает условие адекватности теорий правда, он тоже показывает, как это встретить. Одна из его идей заключается в том, что если язык \ (\ mathbf {L} \) отображает правильную структуру, тогда истина для \ (\ mathbf {L} \) может быть определена рекурсивно. Например, предположим, что \ (\ mathbf {L} \) — простой формальный язык, содержащие два атомарных предложения «снег бел» и «Трава зеленая», и предложительные связки \ (\ vee \) и \ (\ нег \).
Несмотря на свою простоту, \ (\ mathbf {L} \) содержит бесконечно много разных предложений. Но истину для всех них можно определить рекурсия.
- Основные положения:
- «Снег белый» истинно тогда и только тогда, когда снег белый.
- «Трава зеленая» верно тогда и только тогда, когда трава зеленый.
- Рекурсивные предложения. Для любых предложений \ (\ phi \) и \ (\ psi \) из
\ (\ mathbf {L} \):
- \ (\ ulcorner \ phi \ vee \ psi \ urcorner \) истинно, если и только если \ (\ ulcorner \ phi \ urcorner \) истинно или \ (\ ulcorner \ psi \ urcorner \) верно.
- \ (\ ulcorner \ neg \ phi \ urcorner \) истинно, если и только если это не так, что \ (\ ulcorner \ phi \ urcorner \) истинно.
Эта теория удовлетворяет Конвенции T.
.2.4 Рекомендации и удовлетворение
Это может показаться тривиальным, но при определении экстенсивно правильной истины предикат бесконечного языка с четырьмя предложениями, мы сделали скромное применение очень мощной техники.
Однако техники Тарского идут дальше.Они не останавливаются на атомарные предложения. Тарский отмечает, что истина для каждого атомарного предложения может можно определить в терминах двух тесно связанных понятий: ссылка и удовлетворение . Давайте рассмотрим язык \ (\ mathbf {L} ‘\), как и \ (\ mathbf {L} \), за исключением того, что вместо того, чтобы просто иметь два атомарных предложения, \ (\ mathbf {L} ‘\) разбивает атомарные предложения на термины и предикаты. \ (\ mathbf {L} ‘\) содержит термины «Снег» и «трава» (займемся идеализация, что это просто единичные термины), и предикаты «Белый» и «зеленый».Так \ (\ mathbf {L} ‘\) похож на \ (\ mathbf {L} \), но также содержит предложения «Снег зеленый» и «Трава — это белый ‘.)
Мы можем определить истину для атомарных предложений \ (\ mathbf {L} ‘\) следующим образом.
- Основные положения:
- «Снег» означает снег.
- «Трава» означает траву.
- \ (a \) удовлетворяет «белый» тогда и только тогда, когда \ (a \) белый.
- \ (a \) удовлетворяет «зеленый» тогда и только тогда, когда \ (a \) зеленый.
- Для любого атомарного предложения \ (\ ulcorner t \) равно \ (P \ urcorner \): \ (\ ulcorner t \) — это \ (P \ urcorner \) истинно тогда и только тогда, когда референт \ (\ ulcorner t \ urcorner \) удовлетворяет \ (\ ulcorner P \ urcorner \).
Одно из ключевых открытий Тарского заключается в том, что аппарат удовлетворение позволяет рекурсивно определять истину для предложений с квантификаторами , хотя мы не будем рассматривать это здесь. Мы может повторить предложения рекурсии для \ (\ mathbf {L} \), чтобы получить полная теория истины для \ (\ mathbf {L} ‘\).
Скажем, тарская теория истины — это рекурсивная теория, построены способами, подобными теории истины для \ (\ mathbf {L} ‘\). Тарский продолжает демонстрировать некоторые ключевые применения такой теории истины.Тарская теория истины для язык \ (\ mathbf {L} \) может использоваться, чтобы показать, что теории в \ (\ mathbf {L} \) согласованы. Это было особенно важно для Тарски, который опасался, что парадокс лжецов сделает теории в языки, содержащие несогласованный предикат истинности.
Для получения дополнительной информации см. Ray (2018) и записи на аксиоматические теории истины, в Парадокс лжеца, а также Определения истины Тарского.
Соответствующая теория истины выражает очень естественную идею эта истина — это отношение содержания к миру или слова к миру: то, что мы сказать или подумать, правда или ложь в силу того, как устроен мир быть.Мы предположили, что на фоне, подобном метафизике факты, он делает это простым способом. Но идея соответствие определенно не относится к этой структуре. Действительно, это спорно, должна ли теория соответствия опираться на какие-либо конкретная метафизика вообще. Основная идея корреспонденции, как Тарский (1944) и другие предположили, что это отражено в слогане от Аристотеля Метафизика Γ 7.27, «к говорить о том, что это такое, или о том, что не то, что это не правда »(Росс, 1928).»Что есть», это достаточно естественно сказать, это факт, но этот естественный оборот фразы вполне может не требуют полноценной метафизики фактов. (Для обсуждения Взгляды Аристотеля в историческом контексте, см. Szaif (2018).)
Однако без метафизики фактов понятие соответствия как обсуждается в разделе 1.1 теряет содержание. Это привело к двум различным направления в современном мышлении о теории соответствия. Один Strand стремится изменить теорию соответствий таким образом, чтобы не полагаться на какую-либо конкретную онтологию.Другой пытается найти подходящая онтология для переписки, либо с точки зрения фактов, либо другие сущности. Мы рассмотрим каждый по очереди.
3.1 Переписка без фактов
Сам Тарский иногда предполагал, что его теория была своего рода заочная теория истины. Является ли его собственная теория теории соответствия, и даже дает ли она какие-либо существенные философское рассмотрение истины вообще является предметом споров. (Одна довольно резкая отрицательная оценка Патнэма (1985–86, стр.333) заключается в том, что «как философское объяснение истины, Теория Тарского терпит неудачу настолько сильно, насколько это возможно для описания потерпеть неудачу ».) Но ряд философов (например, Дэвидсон, 1969; Field, 1972) рассматривали теорию Тарского как обеспечивающую, по крайней мере, суть заочной теории истины, которая избавляется от метафизика фактов.
Теория Тарского показывает, насколько истинно предложение определяется по определенным свойствам его составляющих; в в частности, по свойствам ссылки и удовлетворения (а также по логические константы).Как обычно понимается, ссылка — это выдающееся отношение слова к миру. Удовлетворение естественно понимается также как отношение слова к миру, которое связывает сказуемое для вещей в мире, которые его несут. Тарский Рекурсивное определение показывает, как истина определяется ссылкой и удовлетворение, и поэтому фактически определяется вещами в мир, на который мы ссылаемся, и свойства, которые они несут. Это, можно было бы Предлагаю, это все, что нам нужно. Это не переписка предложений или предложений к фактам; скорее, это соответствие наши выражения объектам и свойствам, которые они несут, а затем способы выяснения истинности претензий в отношении этого.
Это, конечно, не неоклассическая идея корреспонденции. В не постулируя факты, он не постулирует ни одного единственного объекта, для которого истинный предложение или предложение могут соответствовать. Скорее, это показывает, насколько правда могут быть разработаны на основе базовых отношений между миром и миром. Однако ряд авторов отметили, что теория Тарского не может сам предоставил нам такое объяснение истины. Как мы обсудим более подробно в разделе 4.2 аппарат Тарского на самом деле совместимы с теориями истины, которые определенно не теории соответствия.
Филд (1972), в ходе влиятельного обсуждения и диагностики того, что есть отсутствует в описании Тарского, по сути, указывает на то, что у нас действительно есть что-то достойное названия «Соответствие» зависит от наших представлений о ссылка и удовлетворение, которые действительно устанавливают слово в мир связи. (В поле не используется термин «корреспонденция», но говорит, например, о «связи между словами и вещей »(с. 373).) Сама по себе, Полевые заметки, теория Тарского вообще не предлагает отчета об обращении и удовлетворении.Скорее, он предлагает ряд статей о дисквотации , таких как как:
- «Снег» означает снег.
- \ (a \) удовлетворяет «белый» тогда и только тогда, когда \ (a \) белый.
Эти пункты имеют вид тривиальности (хотя должны ли они быть понимаются как тривиальные принципы или утверждения нетривиальной семантической факты были предметом некоторых споров). С помощью Field мы могли бы предложить дополнять подобные статьи указанием ссылки и удовлетворение.Такая теория должна сказать нам, почему слово «снег» относится к снегу. (В 1972 году Филд был рассматривая физикалистский подход в соответствии с причинной теорией ссылки.) Это должно среди прочего гарантировать, что истина действительно определяется отношениями между словом и миром, поэтому в сочетании с рекурсивное определение Тарского, оно могло обеспечить соответствие теория истины.
Такая теория явно не опирается на метафизику фактов. Действительно, он во многих отношениях метафизически нейтрален, поскольку не занимает позиции о природе частных лиц, свойств или универсалий, которые подтверждайте факты об удовлетворении.Однако это может быть не совсем лишены метафизических значений, как мы обсудим далее в раздел 4.1.
3.2 Представительство и переписка
Большая часть последующего обсуждения полевых подходов к переписка была сосредоточена на роли представительства в этих взгляды. Собственное обсуждение Филда (1972) опирается на причинно-следственную связь. между терминами и их референтами, и аналогичное отношение для удовлетворение. Это примеры отношений представления. Согласно репрезентативным представлениям, значимые предметы, такие как, возможно, мысли, предложения или их составляющие имеют свое содержание в право стоять в правильном отношении к вещей они представлять.На многих представлениях, в том числе на просмотрах Филда, имя стоит в такое отношение к своему носителю, и это отношение является причинным.
Проект разработки натуралистического описания репрезентации. отношение было важным в философии разума и язык. (См. Запись на мысленное представление.) Но это имеет значение для теории истины. Репрезентативный взгляды на содержание естественным образом приводят к соответствию теориям истины. Чтобы сделать это наглядным, предположим, что вы считаете, что предложения или убеждения актуальны в отношении представления к некоторым объектам.Естественно предположить что для истинных убеждений или предложений эти объекты будут фактами. Мы тогда есть теория соответствия с отношением соответствия эксплицируется как отношение репрезентации: носитель истины истинен, если он представляет собой факт.
Как мы уже говорили, многие современные взгляды отвергают факты, но одна может без них иметь репрезентативный взгляд на контент. Один такова интерпретация теории Филда. Отношения референция и удовлетворение суть отношения представления, а истина для предложения определяется композиционно в терминах тех отношения представления, и характер объектов они представлять.Если у нас есть такие отношения, у нас есть строительные блоки для теория соответствия без фактов. Филд (1972) ожидал натуралистическая редукция репрезентации через причинную теорию, но любая точка зрения, которая принимает репрезентативные отношения для носителей истины или их избиратели могут предложить аналогичную теорию истины. (См. Джексон (2006) и Lynch (2009) для дальнейшего обсуждения.)
Репрезентативные представления контента обеспечивают естественный подход к заочная теория истины, а также антирепрезентативные взгляды обеспечивают естественный способ избежать заочная теория истины.Наиболее ярко это проявляется в работе Дэвидсон, о чем мы поговорим подробнее в разделе 6.5.
3.3 Еще раз факты
Существует ряд теорий соответствия, которые действительно используют фактов. Некоторые из них заметно отличаются от неоклассической теории. набросано в разделе 1.1. Например, Остин (1950) предлагает точку зрения в котором каждое высказывание (понимаемое примерно как событие произнесения) соответствует как факту или ситуации, так и типу ситуации. Это верно, если первое относится ко второму типу.Эта теория, имеющая был разработан ситуационной теорией (например, Барвайзом и Перри, 1986), отвергает идею о том, что переписка является своего рода зеркальным отражением между фактом и предложением. Скорее заочные отношения к Остин совершенно обычны. (См. Vision (2004) для расширенного защиты австинской теории соответствия.) языкового философа, Остин обосновывает свое представление о факте больше лингвистического использования, чем в артикулированной метафизике, но он защищает его использование фактов в Остине (1961b).
В несколько более тарском духе формальные теории фактов или состояний дел также были разработаны. Например, Тейлор (1976) дает рекурсивное определение набора «состояний дела »для данного языка. Положение дел Тейлора похоже, отражает понятие факта в действии в неоклассическом теории, хотя в качестве логического упражнения они официально \ (n \) — кортежи объектов и интенсионалов .
В нынешних условиях существуют более метафизически устойчивые представления о фактах. литература.Например, Армстронг (1997) защищает метафизику в какие факты (под названием «положение дел») метафизически фундаментальный. Эта точка зрения имеет много общего с неоклассический. Подобно неоклассической точке зрения, Армстронг поддерживает версия теории соответствия. Положения дел создателей истины для предложений, хотя Армстронг утверждает, что таких утверждений истины для данного предложения может быть много, и порок наоборот. (Армстронг также предлагает натуралистическое объяснение предложения как классы эквивалентных знаков убеждений.)
Главный аргумент Армстронга — это то, что он называет «Аргумент создателя истины». Он начинается с продвижения принцип создания истины , который утверждает, что для любой данной истины, должен быть творец истины — «что-то в мире что делает его так, это служит онтологическим основанием для это правда »(стр. 115). Затем утверждается, что факты — это соответствующие правдотворцы.
В отличие от подхода к переписке, обсуждаемого в разделе 3.1, который предлагал соответствие с минимальными онтологическими последствий, этот взгляд возвращается к онтологической основе соответствие, характерное для неоклассицизма теория.
Подробнее о фактах читайте в статье о факты.
3.4 Правдивые
Принцип создателя истины часто называют схемой:
.Если \ (\ phi \), то существует \ (x \) такое, что обязательно, если \ (x \) существует, тогда \ (\ phi \).
(Фокс (1987) предложил сформулировать принцип таким образом, а не явно с точки зрения истины.)
Принцип творца истины выражает онтологический аспект неоклассическая теория соответствия.Не просто правда должна получить в силу отношений между словом и миром, но должно быть что-то, что делает каждую истину правдой. (Одно мнение по этому поводу см. В Merricks (2007).)
Неоклассическая теория соответствия и Армстронг рассматривают факты как соответствующие правды. Однако это нетривиальный шаг от принцип творца истины к существованию фактов. Есть ряд предложений в литературе о том, как другие виды объектов могут быть правды; например, тропы (называемые «моментами» в Маллиган и др., 1984). Парсонс (1999) утверждает, что создатель истины принцип (представленный в несколько ином виде) совместим с есть только конкретные подробности.
Как мы видели при обсуждении неоклассической теории соответствий, теории создателей истины, и в частности теории фактов, поднимают ряд вопросов. Один из них, который подробно обсуждался, например, таков: есть ли отрицательных фактов . Отрицательные факты были бы создатели истины для отрицательных предложений. Рассел (1956) общеизвестно выражает неоднозначное отношение к наличию негативных фактов.Армстронг (1997) отвергает их, а Билл (2000) их защищает. (Для более подробное обсуждение создателей истины см. в Cameron (2018) и в статьях в Биби и Додд (2005).)
Неоклассические теории, которые мы рассмотрели в разделе 1, сделали теорию правда применение их фоновой метафизики (а в некоторых кейсы эпистемологии). В разделе 2 и особенно в разделе 3 мы вернулся к вопросу о том, какие онтологические обязательства могут придерживайтесь теории истины. Там мы увидели ряд вариантов, от относительно онтологически ни к чему не обязывающих теорий, к теориям, требующим узкоспециализированные онтологии.
Истина связана с метафизикой по-другому. Много идей о реализме и антиреализме тесно связаны с идеями о правда. Действительно, многие подходы к вопросам реализма и антиреализм просто заставляет их спрашивать об истине.
4.1 Реализм и правда
Обсуждая подход к соответствию раздела 3.1, мы отметили что у него мало онтологических требований. Он полагается на то, что объекты референции и кое-что о мире, что делает определенные отношения удовлетворения; но помимо этого, это онтологически нейтральный.Но, как мы там упоминали, это не значит, что что это не имеет метафизических значений. Соответствующая теория истина любого рода часто воспринимается как воплощение реализм .
Ключевые черты реализма, как мы это понимаем, таковы:
- Мир существует объективно, независимо от того, как мы думаем об этом или опишите это.
- Наши мысли и утверждения касаются этого мира.
(Райт (1992) предлагает хорошее изложение такого образа мыслей о реализм.) Эти тезисы подразумевают, что наши утверждения объективно верны или ложь, в зависимости от того, в каком мире они живут. Мир, в котором мы представляют в наших мыслях или языке объективный мир. (Реализм может быть ограничен какой-либо темой или диапазоном дискурса, но для простоты будем говорить только о его общем виде.)
Часто утверждают, что эти тезисы требуют некоторой формы заочная теория истины. (Патнэм (1978, с. 18) отмечает, что «Что бы ни говорили реалисты, они обычно говорят, что они верят в «заочную теорию истины».») В по крайней мере, они поддерживаются теорией соответствия без факты, обсуждаемые в разделе 3.1, такие как предложение Филда. Такой теория предоставит отчет об объективных отношениях референции и удовлетворение, и показать, как они определяют истинность или ложь что мы говорим о мире. Собственный подход Филда (1972) к этому проблема требует физикалистского объяснения референции. Но реализм — это идея более общая, чем физикализм. Любая теория, которая дает объективные отношения референции и удовлетворения, и строит теорию правда от них, дала бы форму реализма.(Делая объективность референции ключ к реализму характерен для работ Патнэма, например, 1978.)
Еще один важный признак реализма, выраженный в терминах истины, — это свойство бивалентности . Как подчеркивал Даммит (например, 1959; 1976; 1983; 1991), реалист должен видеть факт так или иначе, имеет значение, является ли какое-либо данное утверждение правильным. Следовательно, одним из важных признаков реализма является то, что он сочетается с принцип двойственности : каждый носитель истины (предложение или предложение) верно или неверно.Во многих своих работах Даммит сделал это характерный признак реализма, часто идентифицирующий реализм о некотором предмете с принятием бивалентности для рассуждения о этот предмет. По крайней мере, он захватывает много что более свободно выражено в приведенном выше утверждении о реализме.
Оба подхода к реализму — через референцию и через двухвалентность, сделать истину основным средством оценки реализма. А теория истины, которая обосновывает двойственность или строит истину из определенное ссылочное отношение, выполняет большую часть работы по предоставлению реалистическая метафизика.Это может быть даже просто реалистичный метафизика.
Таким образом, мы перевернули с ног на голову отношение истины к метафизике. мы видели в нашем обсуждении неоклассической теории соответствия в раздел 1.1. Там заочная теория истины была построена на субстанциальная метафизика. Здесь мы увидели, как формулировка теории который отражает идею переписки, может иметь решающее значение для обеспечения реалистическая метафизика. (Для другой точки зрения на реализм и правду, см. Alston (1996).Девитт (1984) предлагает противоположную точку зрения мы сделали набросок здесь, который отвергает любую характеристику реализма с точки зрения истины или других семантических понятий.)
В свете нашего обсуждения в разделе 1.1.1 мы должны сделать паузу, чтобы отметить что связь между реализмом и теорией соответствия правда не абсолютна. Когда Мур и Рассел придерживались теории идентичности по правде говоря, они, безусловно, были реалистами. Правильный вид метафизика предложений может поддерживать реалистическую точку зрения, как и метафизика фактов.Современная форма реализма, которой мы были обсуждение здесь направлено на то, чтобы не опираться на такие частные онтологических обязательств, и поэтому предпочитает полагаться на подход без фактов, рассмотренный в разделе 3.1. Этот не означает, что реализм будет лишен онтологических обязательств, но обязательства вытекают из конкретных утверждений о некоторые предметы принимаются за правду.
Подробнее о реализме и правде см. Fumerton (2002) и статью о реализм.
4.2 Антиреализм и правда
Неудивительно, что связь между истиной и метафизика, которую видят современные реалисты, также может быть использована антиреалисты. Многие современные антиреалисты рассматривают теорию истины как ключ к формулированию и защите своих взглядов. С Даммитом (например, 1959; 1976; 1991), можно было ожидать характерный знак антиреализм должен быть отказом от двухвалентности.
Действительно, многие современные формы антиреализма можно сформулировать как теории истины, и они обычно отрицают двойственность.Антиреализм существует во многих формах, но давайте возьмем в качестве примера (несколько грубый) форма верификации. Такая теория утверждает, что утверждение верно только постольку, поскольку в принципе поддается проверке , т. е. существует процедура проверки, которую мы в принципе могли бы провести, которая дают ответ, что рассматриваемая претензия была проверена.
В таком понимании верификационизм — это теория истины. Претензия не эта проверка является наиболее важным эпистемическим понятием, но что правда как раз есть проверяемость.Как и в случае с реализмом, который мы рассмотренный в разделе 4.1, этот взгляд выражает его метафизический обязательства в объяснении природы истины. Правды нет, с этой точки зрения, полностью объективный вопрос, не зависящий от нас или наших мысли. Вместо этого истина ограничивается нашей способностью проверять, и, таким образом, сдерживается нашей эпистемической ситуацией. Правда для в значительной степени эпистемический вопрос, что типично для многих антиреалистические позиции.
Как говорит Даммит, верификационистское понятие истины не появляется. для поддержки двухвалентности.Любое заявление, выходящее за рамки наших возможностей. принцип проверить или опровергнуть (проверить его отрицание) будет контрпример двойственности. Возьмем, к примеру, утверждение, что там какое-то вещество, скажем уран, присутствует в какой-то области Вселенной слишком далеко, чтобы мы могли его осмотреть в течение ожидаемого срока службы Вселенная. Поскольку это в принципе невозможно проверить, у нас нет причин утверждать, что это правда или ложь в соответствии с верификационная теория истины.
Подобный верификационизм принадлежит к семейству антиреалистических взглядов.Другой пример — точка зрения, которая отождествляет истину с обоснованным уверенность. Подтверждаемость, как и проверяемость, была важно в работе Даммита. (См. Также работы Макдауэлла, например, 1976 и Райт, например, 1976; 1982; 1992г.)
Антиреализм думметовского толка не является потомком теория истины как таковая . Но в некотором смысле, как Сам Даммит отметил, что это может быть истолковано как потомок — возможно, очень далекого — идеализма. Если идеализм — это самая радикальная форма отказа от независимости разума и мира, Антиреализм Даммета — более скромная форма, которая видит эпистемологию отпечатанный в мире, а не полное вложение мира в виду.В то же время идея истины как обоснованная доказуемость или проверяемость повторяет тему прагматика взгляды на истину, которые мы исследовали в разделе 1.3.
Антиреалистические теории истины, подобные реалистическим, которые мы обсуждали в раздел 4.1, обычно может использовать аппарат Тарского. Конвенция T, в частности, не делает различий между реалистами и антиреалистические представления об истине. Точно так же базовые предложения Теория рекурсии Тарского дана как принципы отторжения, которые нейтральны между реалистическим и антиреалистическим пониманием понятий как ссылка.Как мы видели с теорией соответствия, давая полное понимание природы истины обычно требует больше, чем сам тарский аппарат. Как антиреалист должен объяснять Основные концепции, которые входят в теорию Тарского, — дело тонкое. В виде Даммит и Райт очень подробно исследовали, кажется, что фоновая логика, в которой разрабатывается теория, должна быть неклассический.
Подробнее об антиреализме и правде см. Shieh (2018) и статьи в Гриноу и Линч (2006) и запись о реализм.
4.3 Антиреализм и прагматизм
Многие комментаторы видят тесную связь между антиреализм и взгляды прагматиков на истину, в том, что оба уделять большое внимание идеям проверяемости или достоверности. Dummett сам подчеркивал параллели между антиреализмом и интуиционизмом в философия математики.
Другой взгляд на истину, возвращающийся к прагматическим темам, — это «Внутренний реализм» Патнэма (1981). Есть блески Патнэма истина как то, что было бы оправдано в идеальных эпистемических условиях.Вместе с прагматиками Патнэм считает идеальные условия чем-то особенным. которые можно приблизить, повторяя идею истины как конец расследование.
Патнэм осторожно называет свою точку зрения антиреализмом, предпочитая ярлык «внутренний реализм». Но ему ясно, что он видит свое взгляд в противоположность реализму («метафизический реализм», как он называет это).
Взгляды Дэвидсона на истину также были связаны с прагматизм, особенно Рорти (1986). Дэвидсон дистанцировался из этой интерпретации (e.г., 1990), но выделяет связи между истиной и верой и смыслом. Поскольку это человеческого отношения или связаны с человеческими действиями, Дэвидсон признает, что некоторая близость между его взглядами и взглядами некоторых прагматиков (особенно, по его словам, Дьюи).
4.4 Плюрализм истины
Другой взгляд, выросший из литературы о реализме и антиреализм, и становится все более важным в текущем литература — это плюрализм в отношении истины. Эта точка зрения, развитая в работа Линча (e.грамм. 2001b; 2009) и Райт (например, 1992; 1999), предполагает, что у носителей истины есть несколько способов быть правдой. Райт, в частности, предполагает, что в определенных областях дискурса то, что мы говорим, верно в силу отношения, подобного соответствию, в то время как в других случаях это правда в силу своего рода отношения самоутверждения. что по духу ближе к антиреалистическим взглядам, которые у нас только что обсуждали.
Такое предложение может предполагать наличие нескольких концепций истины или что термин «истинный» сам по себе неоднозначен.Однако будь или нет плюралистической точки зрения, чтобы такие претензии оспаривались. В частности, Линч (2001b; 2009) развивает версию плюрализма. который принимает истину как концепцию функциональной роли. Функциональная роль истины характеризуется рядом принципов, которые формулируют такие особенности истины, как ее объективность, ее роль в исследовании и связанные идеи, с которыми мы столкнулись при рассмотрении различных теорий правда. (Связанное с этим замечание о банальностях, определяющих концепцию истина принадлежит Райту (1992).) Но, по словам Линча, эти дисплеи функциональная роль истины. Кроме того, Линч утверждает, что на по аналогии с аналитическим функционализмом эти принципы можно рассматривать как происходящие из наших доотеоретических или «народных» представлений о правда.
Как и все концепции функциональных ролей, истина должна быть реализована, и по Линчу, это может быть реализовано по-разному, по-разному. настройки. Такая множественная реализуемость была одной из отличительных черт функциональные ролевые концепции обсуждаются в философии разума.Для Например, Линч предполагает, что для обычных утверждений о материалах объекты, истина может быть реализована свойством соответствия (которое он ссылается на репрезентативные взгляды), в то время как для моральных утверждений истина может проявляться свойством самоутверждения наряду с более антиреалистичным линий.
Подробнее о плюрализме истины см. Pedersen and Lynch (2018) и запись на плюралистические теории истины.
В разделе 1 мы начали с неоклассических теорий, которые объясняли природа истины в более широких метафизических системах.Мы тогда рассмотрел некоторые альтернативы в разделах 2 и 3, некоторые из которых более скромные онтологические последствия. Но мы все еще видели в разделе 4 что существенные теории истины, как правило, подразумевают метафизические тезисы, или даже воплощают метафизических позиций.
Одна из давних тенденций в обсуждении истины — настаивать на том, что правда вообще не имеет метафизического значения. Оно делает нет, так как оно само по себе не имеет значения. Ряд разных идей были продвинуты в этом направлении под общим заголовком дефляционизм .
5.1 Теория избыточности
Довольно рано появляются дефляционистские идеи, в том числе хорошо известная аргумент против переписки во Фреге (1918–1919). Тем не мение, многие дефляционисты исходят из идеи Рамсея (1927), часто назвал тезис об эквивалентности :
\ (\ ulcorner \ ulcorner \ phi \ urcorner \) верно \ (\ urcorner \) имеет то же значение, что и \ (\ phi \).
(Сам Рэмси считает, что носители истины скорее суждения, чем предложения.Гланцберг (2003b) сомневается, что рассказ Рэмси предложений действительно делает его дефляционистом.)
Это можно рассматривать как основу теории истины, которую часто называют теория избыточности . Теория избыточности утверждает, что существует вообще нет свойства истины, и видимость выражения «True» в наших предложениях избыточны и не влияют на что мы выражаем.
Тезис об эквивалентности также можно понять в терминах речевых актов. а не значение:
Утверждать, что \ (\ ulcorner \ phi \ urcorner \) верно, значит просто чтобы утверждать, что \ (\ phi \).
Эта точка зрения была продвинута Стросоном (1949; 1950), хотя Стросон также утверждает, что есть и другие важные аспекты речевых актов, связанных с «Правда» сверх того, что утверждается. Например, они могут быть акты подтверждения или предоставления того, что сказал кто-то другой. (Стросон также возражаю против того, чтобы я делал приговоры носителями истины.)
Теория избыточности утверждает, что в речевом акте или в форме значения нет свойства истины. Обычно отмечают, что Сам по себе тезиса об эквивалентности недостаточно для поддержания избыточности теория.Он просто утверждает, что когда истина проявляется во внешнем положение в предложении, и полное предложение, в котором истина сказанное цитируется, тогда истина устранима. Что происходит в других окружающая среда еще предстоит увидеть. Современные разработки резервирования теория включает Grover et al. (1975).
5.2 Минималистские теории
Принцип эквивалентности кажется знакомым: в нем есть что-то вроде форма двухусловных условных обозначений Тарского , обсуждаемых в разделе 2.2. Однако это более сильный принцип, который определяет две стороны двусмысленные — либо их значения, либо речевые акты выступал с ними.Сами по себе двусловные Тарские просто материалы бикондиционные.
Ряд дефляционных теорий обращаются к двусловным условиям Тарского. а не принцип полной эквивалентности. Их ключевая идея заключается в том, что даже если мы не настаиваем на избыточности, мы все равно можем следующие диссертации:
- Для данного языка \ (\ mathbf {L} \) и каждого \ (\ phi \) в \ (\ mathbf {L} \), двусловные \ (\ ulcorner \ ulcorner \ phi \ urcorner \) истинно тогда и только тогда, когда \ (\ phi \ urcorner \) выполняется определение (или аналитически, или банально, или условно …).
- Это все, что можно сказать о концепции истины.
Мы будем называть взгляды, которые принимают их, как минималистский . Официально так называется взгляд Хорвича (1990), но мы применим его несколько шире. (Точка зрения Хорвича отличается некоторые особенности из того, что здесь представлено, например, предсказывая истинность предложений, но мы считаем, что это достаточно близко к тому, что здесь изображено, чтобы оправдать название.)
Второй тезис о том, что двусмысленность Тарского — это все, что нужно для сказать по правде, фиксирует нечто похожее на избыточность точка зрения теории.Это близко к тому, чтобы сказать, что правда — это не собственность вообще; в той мере, в какой истина является собственностью, нет больше, чем дискотативный образец Тарского двухусловные. По словам Хорвича, нет никакой существенной основы метафизика к истине. И, как подчеркивает Сомс (1984), уж точно ничего которые могли бы обосновать столь далеко идущие взгляды, как реализм или антиреализм.
5.3 Другие аспекты дефляционизма
Если нет свойства истины или нет существенного свойства истины, Какую роль играет наш термин «истина»? Дефляционисты обычно отмечают, что предикат истинности предоставляет нам удобный Аппарат отзыва .Такое устройство позволяет нам производить некоторые полезные утверждения, которые мы не могли бы сформулировать иначе, например, слепое приписывание «Следующее, что говорит Билл, будет правда’. (Подробнее о слепых приписываниях и их отношении к дефляционизм, см. Azzouni, 2001.) Предикат, подчиняющийся Тарскому двусловные также могут использоваться для выражения того, что в противном случае было бы (потенциально) бесконечные союзы или дизъюнкции, такие как печально известное заявление о непогрешимости папы гласило: «Все Папа говорит, что это правда ».(Подобные предложения можно найти в Лидсе, 1978 и Куайн, 1970.)
Признавая эти варианты использования предиката истинности, мы могли бы просто подумать о он введен в язык в соответствии с положением . Тарский Сами двухусловные условия могут быть оговорены, поскольку минималисты предусмотреть. Можно также построить предложения рекурсивного тарского теория, как указано. (Есть некоторые существенные логические отличия между этими двумя вариантами. См. Halbach (1999) и Ketland (1999) для обсуждение.) Другие дефляционисты, такие как Билл (2005) или Филд (1994), могли бы предпочесть сосредоточиться здесь на правилах вывода или правилах вывода. использовать, а не сами двоякие условные обозначения Тарского.
Есть также важные связи между дефляционистскими идеями о правда и определенные представления о значении. Это основа для дефляционизм Филда (1986; 1994), который будет обсуждаться в разделе 6.3. По поводу проницательной критики дефляционизма см. Gupta (1993).
Подробнее о дефляционизме см. Azzouni (2018) и статью о дефляционная теория истины.
Одна из важных тем в литературе об истине — это ее связь со значением или, в более общем смысле, с языком. Это доказало важное применение идей об истине и важный вопрос в изучении самой истины. В этом разделе будет рассмотрен ряд вопросы, касающиеся истины и языка.
6.1 Носители истины
В литературе было много споров о том, что носители истины. Кандидаты обычно включают убеждения, предложения, предложения и высказывания.Мы уже видели в раздел 1, что классические дебаты об истине очень серьезно, и какая теория истины была жизнеспособной, часто видели зависеть от носителей истины.
Несмотря на количество обсуждаемых вариантов, значение, которое иногда придавалось выбору, есть важное сходство между кандидатами в носители истины. Рассмотрим роль носителей истины, например, в теории соответствия. Мы видели его версии, основанные на убеждениях, предположениях или интерпретированные предложения как главные носители истины.Но все они полагаются на идею, что их носители правды имеют смысл , и тем самым могут что-то сказать о том, что мир нравится. (Можно сказать, что они могут представлять мир, но это означает использовать «представлять» в более широком смысле чем мы видели в разделе 3.2. Никаких предположений о том, что стоит в отношения к тем объектам, которые необходимы, чтобы видеть в носителях истины значимым.) Именно благодаря значимости носители правды могут вступать в корреспондентские отношения.Носители правды вещи, которые содержательно заявляют о том, на что похож мир, и истинны или ложны в зависимости от того, правдивы ли факты в мире. как описано.
Точно то же самое можно сказать и об антиреалистических теориях правда, мы видели в разделе 4.2, хотя и с разными объяснениями того, как носители истины значимы и вносят свой вклад в мир. Хоть это несколько более деликатно, нечто подобное можно сказать и о теории когерентности, которые обычно основываются на убеждениях или целых системах верований, как основных носителей истины.Хотя теория согласованности вряд ли говорят об убеждениях, отражающих факты, это очень важно для теория согласованности, согласно которой убеждения являются содержательными убеждениями агентов, и что они могут вступать в отношения согласованности. Отмечая осложнения при интерпретации подлинных классических теорий когерентности кажется Следует отметить, что это требует, чтобы носители истины были значимыми, однако фоновая метафизика (предположительно идеализм) понимает имея в виду.
Хотя Тарский работает с предложениями, то же самое можно сказать и о его теория.Предложения, к которым применима теория Тарского, полностью интерпретируются, и поэтому также имеют смысл. Они характеризуют мир так или иначе, и это, в свою очередь, определяет, верны или ложны. В самом деле, Тарскому нужен факт независимо от того, является ли каждое предложение истинным или ложным (абстрагирование из зависимости от контекста), чтобы гарантировать, что двояковыполненные условия Тарского их работа по исправлению расширения слова «истинно». (Но обратите внимание что именно в чем состоит этот факт, остается открытым Тарский аппарат.)
Таким образом, мы обнаруживаем, что обычные кандидаты в носители истины тесно связаны между собой круг: интерпретируемые предложения, предложения, которые они выражают, говорящие с убеждениями могут держаться по отношению к ним, а акты утверждения они могут выступать с ними все связаны, предоставляя что-то значимый. Это делает их разумными носителями истины. За это причина, кажется, современные споры об истине были гораздо меньше озабочены вопросом носителей истины, чем классические единицы. Некоторые вопросы, конечно, остаются.Другой метафизический предположения могут придавать основной вес некоторому конкретному узлу в круг, и некоторые метафизические взгляды все еще ставят под сомнение существование некоторые из узлов. Возможно, что еще более важно, разные взгляды на сама природа значения может поставить под сомнение согласованность некоторых из узлы. Например, общеизвестно, что Quineans (например, Quine, 1960) отрицают существование интенсиональных сущностей, включая предложения. Четный Таким образом, становится все более сомнительным, что внимание к истине на se будет склонять нас к одному конкретному первичному носителю правда.
Подробнее об этих проблемах см. King (2018).
6.2 Условия истины и истины
Есть связанный, но несколько иной момент, который важен. к пониманию теорий, которые мы обсуждали.
Неоклассические теории истины начинаются с носителей истины, которые уже поняты как значимые, и объясните, как они получают ценности истины. Но по пути они часто делают что-то еще. Брать например, неоклассическая теория соответствий.Эта теория в Эффект начинается с того, что предложения значимы. Они таковы в силу наличия в мире составляющих, которые собраны правильно. Есть много сложностей с характер смысла, но, как минимум, это говорит нам, что правда условия, связанные с предложением. Затем теория объясняет как такие условия истинности могут привести к значению истинности истинно , по праву факт существующие .
Многие теории истины похожи на неоклассическую корреспонденцию. теория в том, чтобы быть столько же теорий о том, насколько носители истины значимы относительно того, как фиксируются их истинностные значения.Опять же, абстрагируясь от некоторых сложности со смыслом, это делает их теориями истины условия и истина значения . Тарская теория истина тоже может быть истолкована таким образом. Это видно как по пути понимаются двусмысленные условия Тарского и как рекурсивная теория истины понимается. Как мы объясняли Конвенцию T в разделе 2.2, первостепенная роль двояковыпук Тарского формы \ (\ ulcorner \ ulcorner \ phi \ urcorner \) истинно тогда и только тогда, когда \ (\ phi \ urcorner \) указывает, \ (\ phi \) находится в расширении «истинно» или нет.Но это может также следует рассматривать как формулировку условий истинности из \ (\ phi \). Оба полагаться на тот факт, что вхождение \ (\ phi \) без кавычек является появление интерпретируемого предложения, имеющего значение истинности, но также предоставляет свои условия истинности при использовании.
Точно так же базовые предложения рекурсивного определения истины, для справки и удовлетворения принимаются, чтобы указать соответствующие семантические свойства составляющих интерпретируемого предложения. В обсуждая теорию истины Тарского в разделе 2, мы сосредоточились на как они определяют истинность предложения.Но они также показывают условия истинности предложения определяются этими семантическими характеристики. Например, для простого предложения вроде «Снег — это белый », теория говорит нам, что предложение истинно, если референт «Снега» удовлетворяет «белое». Это может следует понимать как говорящий нам, что истина условий «Снег белый» — это те условия, в которых референт слова «Snow» удовлетворяет сказуемому «is белый’.
Как мы видели в разделах 3 и 4, аппарат Тарского часто рассматривается как нуждаются в каких-то добавках, чтобы дать полную теорию правда.Полная теория условий истинности также будет опираться на то, как Применен аппарат Тарского. В частности, какие именно условия те, в которых референт «снега» удовлетворяет предикат «белый» будет зависеть от того, выберем ли мы для реалистических или антиреалистических теорий. Реалистичный вариант будет просто ищите условия, при которых материал снега переносит имущество белизны; вариант антиреализма будет смотреть на условия на основании которых может быть подтверждено или подтверждено, что снег белый.
Существует большое количество теорий истины, которые являются теориями условия истинности, а также ценности истинности. В это семейство входят теория соответствия во всех ее формах — классическая и современная. Однако это семейство намного шире, чем теория соответствий, и шире, чем реалистические теории истины в целом. Действительно, практически все теории истины, которые вносят вклад в Дискуссия о реализме / антиреализме — это теории условий истинности. В слоган, для многих подходов к истине теория истины — это теория условия истины.
6.3 Истинные условия и дефляционизм
Любая теория, обеспечивающая существенное изложение условий истинности, может предложить простой отчет о ценностях истины: носитель истины предоставляет истину условий, и это верно тогда и только тогда, когда на самом деле все обстоит именно так. среди них. Из-за этого любая такая теория будет подразумевать сильную, но очень своеобразный, двояковыпуклый, близкий по форме к Тарскому двухусловные. Это можно сделать наиболее ярким, если мы подумаем о предложениях как наборы условий истинности.Пусть \ (p \) — предложение, т. Е. A набор условий истинности, и пусть \ (a \) будет ‘актуальным мир », условие, которое действительно имеет место. Тогда мы можем почти банально см .:
\ (p \) истинно тогда и только тогда, когда \ (a \ in p \).
По-видимому, это необходимо. Но важно заметить, что это в одном отношении кардинально отличается от подлинного Тарского двухусловные. В нем не используются предложения, не цитируемые в кавычках, или на самом деле любое предложение вообще. Он не носит дискотирующего характера двояковыпук Тарского.
Хотя это может выглядеть как принцип, который дефляционистам следует аплодируйте, это не так. Скорее, это показывает, что дефляционисты не могут вообще придерживаться истинно-условного взгляда на контент. Если да, то они среди прочего имеют недефляционную теорию истины, просто связь значения истинности с условиями истинности посредством вышеизложенного двусмысленный. Для радикальных дефляционистских теорий типично: представить неистинно-условную теорию содержания предложений: не правдивое — условное объяснение того, что делает носителей истины значимыми.Мы полагаем, что это то, что предлагает, например, , используйте теория предложений у Хорвича (1990). Это, безусловно, один из ведущие идеи Филда (1986; 1994), в которых исследуется, как концептуальное ролевой учет содержания обосновал бы дефляционистский взгляд на истину. Если у кого-то есть ложное условное описание содержания, тогда оно можно добавить дефляционный предикат истинности и использовать его, чтобы дать чисто дефляционистские утверждения об условиях истинности. Но стартовый точка зрения должна быть неистинно-условным взглядом на то, что делает носителей истины значимый.
И дефляционисты, и антиреалисты начинают с чего-то другого, кроме соответствие условиям истинности. Но в то время как антиреалист будет предложат другую теорию условий истинности, дефляционисты будут начните с описания содержания, которое не является теорией истины условия на всех. Затем дефляционист предположит, что истина предикат, задаваемый двояковыми условными выражениями Тарского, является дополнительным устройство, но не для понимания содержания, а для отвлечения внимания. Это полезное устройство, как мы обсуждали в разделе 5.3, но тут не к чему делать с содержанием. Для дефляциониста значимость носители истины не имеют ничего общего с истиной.
6.4 Истина и теория смысла
Это была влиятельная идея, поскольку основополагающая работа Дэвидсона (например, 1967), чтобы рассматривать тарскую теорию истины как теорию имея в виду. По крайней мере, как мы видели, теорию Тарского можно рассматривать как показывающий, как условия истинности предложения определяются семантические свойства его частей. В более общем плане, как мы видим в большей части работы Дэвидсона и Даммита (e.г., 1959; 1976; 1983; 1991), предоставление теории условий истинности может быть понято как решающее часть теории смысла. Таким образом, любая теория истины, которая попадает в широкую категорию теорий истины условия можно рассматривать как часть теории значения. (Для большего обсуждение этих вопросов см. в работе Хиггинботама (1986; 1989) и обмен между Хиггинботэмом (1992) и Сомсом (1992).)
Ряд комментаторов Тарского (например, Etchemendy, 1988; Soames, 1984) заметили, что необходимо понимать аппарат Тарского. определенным образом, чтобы сделать его подходящим для предоставления теории имея в виду.Работы Тарского часто используются, чтобы показать, как определяет предикат истинности. Если это так используется, то ли предложение, которое не является истинным, становится, по сути, математической истиной. Предположительно, какие условия истинности имеют предложения естественного языка является случайным вопросом, поэтому предикат истины, определенный таким образом не могут быть использованы, чтобы дать им теорию смысла. Но тарский Аппарат не нужно использовать только для явного определения истины. В рекурсивная характеристика истины может использоваться для определения семантического свойства предложений и их составляющих, как теория значения должен.В таком приложении истина не рассматривается явно определены, а условия истинности предложений считаются описано. (Более подробное обсуждение см. В Heck, 1997.)
6.5 Теория когерентности и ее смысл
Вдохновленный Куайном (например, 1960), сам Дэвидсон хорошо известен благодаря использовать другой подход к использованию теории истины как теории значение, чем подразумевается в Филде (1972). В то время как полевой репрезентативный подход основан на каузальном учете референции, Дэвидсон (e.г., 1973) предлагает процесс радикального интерпретация , в которой интерпретатор строит теорию Тарского интерпретировать говорящего как придерживающегося последовательных убеждений, логично и во многом правдиво.
Это заставило Дэвидсона (например, 1986) утверждать, что большинство наших убеждений правда — вывод, который хорошо согласуется с теорией когерентности истины. Это более слабое утверждение, чем неоклассическая согласованность. теория сделает. Он не настаивает на том, чтобы все члены какого-либо последовательный набор убеждений истинен, или что истина просто состоит в быть членом такой связной группы.Но все равно вывод, что большинство наших убеждений верны, потому что их содержание следует понимать через процесс радикальной интерпретации, которая сделает их стройной и рациональной системой, имеет явное родство с неоклассической теорией когерентности.
В Дэвидсоне (1986) он считал, что его взгляд на истину достаточно близок. с неоклассической теорией когерентности, чтобы ее называть теории истины, в то же время он видел роль Аппарат Тарского как основание для утверждения, что его точка зрения также совместимый с своего рода заочной теорией истины.
Однако в более поздних работах Дэвидсон пересмотрел эту позицию. По факту, уже в Дэвидсоне (1977) он выразил сомнение по поводу каких-либо понимание роли теории Тарского в радикальном интерпретация, которая включает в себя тип репрезентативного аппарата опирается на Филд (1972), как мы обсуждали в разделах 3.1 и 3.2. В «Запоздалые мысли» Дэвидсона (1986), он также заключил что его взгляд слишком далек от неоклассической теории когерентности называться одним. Важна скорее роль радикальных интерпретация в теории содержания и ее приведение к идее это убеждение достоверно.Это действительно точки, связанные с согласованности, но не теории согласованности истины как таковой. Они также составляют сильную форму антипредставительства. Таким образом, хотя он не продвигает когерентную теорию истины, он продвигает теорию что противостоит репрезентативным вариантам Теорию соответствия мы обсуждали в разделе 3.2.
Для получения дополнительной информации о Дэвидсоне см. Glanzberg (2013) и статью о Дональд Дэвидсон.
6.6 Истина и утверждение
Отношения между истиной и смыслом — не единственное место, где истина и язык тесно связаны.Другая идея, тоже в трудах Даммита (например, 1959) подчеркивается, что отношение между истиной и утверждением. Опять же, укладывается в банальность:
Истина — это цель утверждения.
Банальность гласит, что человек, делающий утверждение, стремится сказать: что-то правда.
Легко представить эту банальность так, чтобы она показалась ложной. Конечно, многие выступающие не стремятся сказать правду. Любой оратор, который лжет не. Любой оратор, целью которого является льстить или обмануть, стремится что-то кроме правды.
Мотивация для банальности утверждения истины несколько иная. Утверждение рассматривается как практика, в которой действуют определенные правила. учредительный . Как часто отмечают, естественная параллель здесь с играми, такими как шахматы или бейсбол, которые определяются определенными правила. Банальность гласит, что это составляет часть практики делать утверждения, что утверждения направлены на истину. Утверждение его природа представляет то, что она говорит, как правду, и любое утверждение, которое не соответствует действительности, подлежит ли ipso facto критике, независимо от того, или не тот, кто сам утверждает, хотел сказать что-то правдивое или солгал.
Первоначальное обсуждение этой идеи Даммитом было частично критика дефляционизма (в частности, взглядов Стросона, 1950). Идея о том, что мы полностью объясняем концепцию истины посредством Бикондиционал Тарского оспаривается утверждением, что Банальность утверждения истины является основой истины. Как там Даммит выражаясь, то, что не учитывают двоякие условия Тарского, и захвачено банальность утверждения истины, это пункт концепции правда, или для чего это понятие используется.(Для дальнейшего обсуждения см. Glanzberg, 2003a и Wright, 1992.)
Имеет ли утверждение такие конститутивные правила или нет, конечно же, спорный. Но среди тех, кто согласен с этим, место правда в учредительных правилах сама по себе спорна. Ведущий альтернатива, которую защищает Уильямсон (1996), заключается в том, что знание, а не истина, имеет фундаментальное значение для основных правил утверждения. Уильямсон защищает версию утверждения, основанную на правиле, что один должен утверждать только то, что известно.
Для получения дополнительной информации об истине и утверждениях см. Статьи в Brown and Cappelen. (2011) и запись о утверждение.
Универсальное определение истины в литературе?
Какие примеры универсальных истин?
Универсальная истина подразумевает общепринятые факты, которые не меняются с течением времени, обстоятельств, местоположения и так далее.
Примеры
- На Востоке солнце встает и опускается на Западе.
- Земля вращается вокруг Солнца.
- Люди смертны.
- Изменения — это закон природы.
- Вода без вкуса, цвета и запаха.
Какие 5 универсальных истин?
1) Люди чувствуют необходимость в уважении 2) Людей лучше спрашивают, чем им говорят 3) Люди хотят знать, почему 4) Люди предпочитают иметь возможность выбора, а не угрозы 5 ) Люди хотят иметь второй шанс. Просматривайте этот и другие пины на доске Leadership пользователя Jay Mandel.
Какие 3 универсальные истины?
Три универсальных истины: 1. Все непостоянно и меняется 2. Непостоянство ведет к страданиям, делая жизнь несовершенной 3. «Я» не является личным и неизменным.
Что такое универсальная человеческая правда?
Универсальная человеческая истина может быть определена как нечто, что применимо к любому человеку независимо от того, откуда он. Личные истины могут охватывать многих людей, даже народы, но не все человечество .Одна такая Личная истина — это высшее существо или сила. Многие люди в мире верят в высшую силу или бога.
Можем ли мы считать изменение универсальной истиной?
Объяснение: Нет, универсальная истина — это не изменение относительно земли, как они доказаны Заявление профессиональных ученых, инженеров и т. Д. (1) вода безвкусна и не имеет запаха — это универсальная истина и остается правда для всех, каждый раз.Нет один в состоянии поменять .
Является ли математика универсальной истиной?
Паттерны и отношения, выраженные математикой способами, которые согласуются с областями логики и математики , как правило, считаются истинами универсальной области . Это не означает, что универсальность ограничена математикой , поскольку она также используется в философии, теологии и других областях.
Какие 7 истин?
7 Истин жизни
- Мы живем той жизнью, которую создаем для себя.Возможно, величайший урок, который может извлечь каждый, — это взять на себя ответственность за свою жизнь.
- Наш «Я» должен исходить изнутри.
- Теперь все, что есть.
- Занят — не равно продуктивен.
- Ничто так не сдерживает нас, как страх.
- Изменения неизбежны.
- Жизнь коротка.
Какая первая универсальная правда?
Первая универсальная истина — отношение к людям с достоинством и уважением — безусловна во всех ситуациях, подчеркивает Клугевич.Что касается остальных четырех истины , вы действуете в гармонии с ними «всякий раз, когда можете.
Что такое истина в последней инстанции?
Истина — это то, что есть. Истина — это реальность, выраженная словами. Помимо этого, все попытки дать определение этому замыкаются. Любые термины, используемые для его определения, сами по себе зависят от него в своих определениях.
Что такое истина по мнению Будды?
Учение Дхармы Будды основано на двух истинах: истине мирских условностей и истине в высшей степени .Те, кто не понимает различия, проведенного между этими двумя истинами, не понимают глубокую истину Будды . Окруженная миром истина и истина , которая является высшим смыслом.
Какие продукты запрещены в буддизме?
Буддисты с такой интерпретацией обычно придерживаются молочно-вегетарианской диеты. Это означает, что они потребляют молочные продукты, но исключают из своего рациона яйца, птицу, рыбу и мясо .С другой стороны, другие буддисты потребляют мяса, и другие продукты животного происхождения, если животных не забивают специально для них.
Каковы универсальные истины буддизма?
Четыре благородные истины составляют суть учений Будды , хотя многое остается необъяснимым. Это истина, страдания, истина, причина страдания, истина, конец страдания, и истина, путь, ведущий к концу страдания.
Что такое универсальные верования?
Универсализм — это философская и теологическая концепция, согласно которой некоторые идеи имеют универсальное применение или применимость. Вера в одну фундаментальную истину — еще один важный принцип универсализма. Эта конкретная идея называется универсальным примирением .
Какое определение истины дает Платон?
Платон считал, что нужно открыть истины ; это знание возможно.Более того, он считал, что истина не относительна, как думали софисты. Таким образом, для Платон , знание обосновано, истинная вера. Причина и формы. Поскольку истина объективна, наши знания истинных суждений должны касаться реальных вещей.
Что такое универсальные вещи?
В метафизике универсальный — это то, что общих вещей имеет общего, а именно характеристики или качества. Другими словами, универсалии — это повторяющиеся или повторяющиеся сущности, которые могут быть реализованы или проиллюстрированы многими частными вещами .Например, можно было бы считать, что числа — это конкретные, но абстрактные объекты.
Этика истины в написании художественной и научной литературы | Бетси Грациани Фасбиндер
Как читатель и писатель художественной литературы и мемуаров, я считаю, что общий знаменатель того, что делает рассказ хорошим, и то, что я хочу прочитать, — это то, что я называю «сущностной истиной». Существенная правда — это когда сюжет, эмоциональное течение, персонажи и диалоги передают подлинность и «правдивы».Это происходит в художественной литературе и в мемуарах, является ли эта история изображением жизни Стейнбека во время Великой депрессии, изображением Мэри Дорией Рассел путешествующего во времени, космического священника, который возвращается на Землю, чтобы рассказать свою историю, или изображением Фрэнка МакКорта. жизнь бедного ребенка в Ирландии. Когда рассказ демонстрирует это качество сущностной истины, читатель может свободно жить в нем, не чувствуя, что автор манипулирует им, используя обман или работая со скрытыми замыслами. Уровень интереса к любой истории — это субъективный опыт читателя.Правдоподобие тоже в некоторой степени субъективно. Но я считаю, что существуют руководящие принципы для написания не только качественной, но и этичной работы.
Важно отметить, что хотя читатель любой данной истории может иметь субъективное переживание ее существенной правдивости, единственный контроль, который автор имеет над этим качеством, — это ее намерение при написании рассказа. Можно написать абсолютную правду и обнаружить, что люди все равно ей не верят. Все, что мы можем делать как художники, — это искать собственные мотивы и стремиться писать самые правдивые истории, которые мы можем.
Я придумал несколько рекомендаций, которые мне пригодятся при написании моих собственных историй. Я считаю их одинаково полезными, когда читаю законченную работу или работаю со своими мемуарами и студентами, пишущими беллетристику.
Существенная истина в художественной литературе проявляется, когда:
1. Рассказ — это не просто перестановка реальных событий, притворяющаяся тем, что они являются продуктом воображения писателя.
2. Книга написана с намерением написать качественный, увлекательный рассказ, а не просто потворствовать текущим тенденциям, стилю письма или имитации, чтобы написать то, что популярно на рынке.
3. Сходство вымышленной истории с реальной жизнью не для основной цели — тайно разоблачить кого-то еще или дать комментарий.
4. Писатель сознательно выбирает художественную литературу с элементами фантазии и воображения как лучший способ рассказать историю, которую они хотят рассказать, вместо того, чтобы использовать художественную литературу только как маску, за которой они прячутся.
Это подводит нас к обсуждению написания «существенной истины» в мемуарах.Мемуары по самой своей природе должны быть правдой, не так ли? В этом вся идея. Это действительно произошло . Вот что отличает его от художественной литературы.
Но в жанре мемуаров пересеклись многие линии истины. Некоторые из этих линий были не просто пересечены, но стерты вопиющей ложью, представленной как мемуары.
Следует также сказать, что мнения расходятся по понятию «существенная правда» в написании мемуаров. Сторонники жесткой линии говорят, что у мемуаров нет свободы действий, когда дело доходит до Истины.Они говорят, что даже изменение имен, сжатие временных рамок или пропуск фактов — все это выходит за рамки их определения этического написания мемуаров. Хотя я понимаю настроения здесь и являюсь основным сторонником правды, я не думаю, что это настолько черно-белое, как это.
Существенная истина в мемуарах возникает, когда:
- Писатель изображает события такими, как они имели место, и рассказ рассказывается без намеренного или небрежного искажения фактов.
- Автор признает, что рассказ является ее собственным восприятием событий, и пишет правдивый и исчерпывающий отказ от ответственности в отношении любых фактов, которые она намеренно изменила или опустила, и для каких целей были внесены эти изменения.
- Писатель владеет и раскрывает свои планы, если они есть.
- Мемуарист пишет рассказ, в котором есть как лестные, так и нелестные детали.
- История честная, открытая для того факта, что другие, жившие в тех же обстоятельствах, могут видеть их по-другому и что существуют неизвестные даже автору.
Когда в творчестве писателя появляются мотивы коммерческой выгоды, мести, известности или «заявления», существует вероятность того, что письмо станет искаженным, предвзятым или даже окажется под влиянием до такой степени, что его подлинность будет нарушена. .Я уверен, что не все великие литературные произведения написаны с использованием сверхчистых мотивов. Я также уверен, что чистые намерения не всегда приводят к великим делам. Но как писатель — по сути, как человек — я хочу стремиться к совершенству и честности в том, что я делаю.
Как писатели, мы должны искать в наших собственных произведениях, как в художественной литературе, так и в мемуарах, те элементы, которые кажутся ложными. Мы должны исследовать собственные мотивы лжи, предубеждений и программ. Мы должны попросить совета у проверенных и достойных консультантов, чтобы уловить то, что мы упускаем, и доверять их руководству.Мы должны — как в интересах качества нашего письма, так и качества самих себя — стремиться сказать самую важную истину.
Как вы, как писатель, боретесь с элементами правды в своих произведениях и с элементами вымышленных произведений в мемуарах? Как вы сбалансируете свою этику, когда выбираете и пишете свои истории? Где вы проводите грань между мемуарами и художественной литературой?
Может ли литература «говорить правду» лучше, чем другие искусства или области знания?
Может ли литература «говорить правду» лучше, чем другие искусства или области знаний? С незапамятных времен один из мужских поисков был, чтобы найти «правду».Многие пришли к заключению с разными определениями что есть «истина», художники, ученые, математики и писатели разные восприятия этого. Стандарты определения истины могут варьироваться от Области знаний. Определение того, что истинно в искусстве, может отличаться от что верно в литературе. Если стандарты «истины» различаются между Области знаний, поэтому мы можем сказать, что есть одна область, более способная рассказать «правда»? Прежде чем ответить на вопрос, необходимо определить «истину», это используется для обозначения соответствия фактам или реальности, или верности оригиналу или к стандарту или к идеалу.Но в соответствии с чьей реальностью? Люди будут получают собственное определение того, что есть «истина», исходя из своих наблюдений, и информация, полученная в их культуре. Это определение изменяется как разные люди по-разному смотрят на мир. Следовательно определение «истины» всегда предвзято. Предубеждение может быть культурным, географическим, политическим и т. Д. Это определение изменится в каждом отдельном человеке, потому что мы не подвержены тому же самому ситуации. Представление о том, что есть «истина», субъективно.
Зная определение «истины», существует ли абсолютная истина? Абсолютная правда — это когда каждый думает одинаково об одном факте. или заявление. Нет абсолютов которые определяют реальность. Те, кто придерживается этой точки зрения, считают, что все относительна, а значит, нет истинной реальности. По этой причине нет власть решать, является ли действие положительным или отрицательным, хорошим или плохим. тем не мение есть и другая точка зрения, что существуют абсолютные реальности, определяющие что правда, а что нет.Следовательно, действия могут быть определены как правильные. или неправильно. Например закон всемирного тяготения. Если бы это не было абсолютной правдой, иногда можно было ходить и плавать, и в следующий раз вы вообще не могли пошевелить. Или цифры не эти абсолютные величины? Для Например, 2 + 2 всегда будет равно четырем. Не было бы никаких законов науки, никаких законов физики, все было бы бессмысленным и не имело бы стандарты для измерения, а также то, что правильно или что неправильно. Однако абсолютная правда может существовать, но у людей есть много ограничений, таких как эмоции или ограниченные знания.Есть вероятность, что то, во что мы верим, неверно; поэтому предположение о том, что абсолютной истины не существует, может быть ошибочным. Для Например, мы не можем сказать, что Бога не существует, потому что у нас нет абсолютного знания, точно так же мы не можем сказать, что Бог существует. Вот почему я считал, что абсолютной правды не существует.
Ответственность литературы говорит нам правду? Литература существует около 6000 лет и с тех пор использовался для представления идей, мысли и культуры.Литература посвящена искусство, это история единственного. Это отличается от науки, потому что Литература получается через чувства, и ее целью являются эмоции. В литература создает воображаемые миры, так можем ли мы говорить об истине или лжи? Через литературу можно показать глубокую правду о социальной реальности определенный период времени. Литература дает знания о человеке и социальная реальность. Однако литература не обязана сообщать нам «правда» или соревноваться с наукой.Художественные знания позволяют нам знать различные способы человеческого опыта, которые наука сделать не может. Например Пауло Романы Коэльо, где нормально разговаривать с призраками и духами, — его собственные видение мира, во что он верит. Следовательно для него правда
Литература гибкая и разделена на разные ветви; литература может выразить любую идею. Это делает автора Богом в его собственный мир. Этот мир — альтернативное измерение нашей реальности, где не существует правил.Но у литературы есть ограничение, правда писателя не может быть признанным ложным. Даже если определения «истины» не совпадают. У каждого автора свое определение истины. Например волшебный реализм жанр от Габриэля Гарсиа Маркеса имеет иное значение истины, чем «Над пропастью во ржи» Дж. Д. Сэлинджера. G G Marquez иллюстрирует мир с летающими людьми, но Дж. Д. Сэлинджер показывает видение метафизический.Что можно считать «правдой» в разных областях знаний? Истина в литературе отличается от истины в науке или Математика.Литература не может показать доказанную истину. Нет романа которые говорят нам о гравитации. Например, в науке есть механизм, позволяющий доказать гипотезу, научный метод. Невозможно сказать, что в книге правда или нет, потому что нет метода проверки литературы. Следовательно, литература — это гипотеза, которая не была доказана. В заключение все области знаний имеют ту же проблему, говоря нам «правду», они открыт для интерпретации публикой.Два разных человека могут читать одно и то же роман или посмотрите на одну и ту же картину и откройте для себя разные истины. Мы не иметь достаточно знаний, чтобы сказать, какая область более способна сказать нам правду. Теперь мы можем сказать, что каждая область знаний говорит нам правду в разных способов, но кто угодно лучше, чем другой. Правдоподобие
: определение и примеры | LiteraryTerms.net
I. Что такое правдоподобие?
Помимо забавы, правдоподобия (произносится как «ВАИР-их-си-МИЛЛ-их-туде») просто означает «качество сходства с реальностью.’Произведение искусства или любая его часть правдоподобны, если они кажутся реалистичными. Слово правдоподобие происходит от латинских слов verum и similis , означающих «истина» и «подобное». В правдоподобной истории есть детали, сюжеты и персонажи, которые кажутся похожими на реальную жизнь или правдивыми.
II. Примеры правдоподобия
Поистине правдоподобная история может привлечь читателя так много, что он или она почувствует симпатию к персонажам, поверит, что их диалоги могут быть реальными, и поверит, что то, что происходит, действительно может произойти в реальном мире.Вот несколько простых примеров правдоподобия:
Пример 1Обычно добрый персонаж говорит: «Мне очень жаль! Это был несчастный случай!» после того, как случайно споткнулся о автобусе.
В этом примере история правдоподобна, потому что персонаж, известный своей добротой, предсказуемо извинится после того, как случайно сбил кого-то с ног.
Пример 2Когда Аарон вышел из дома на полуденный свет, его волосы, казалось, изменили цвет; оранжевый свет заходящего солнца отражался от красных, коричневых, светлых и даже нескольких белых волос.
Один из распространенных видов правдоподобия — точное подробное описание; вы должны хорошо наблюдать за вещами, чтобы описывать их реалистично.
Пример 3Небо темное и облачное в начале рассказа. К концу дня по сюжету пошел дождь.
Это простой, но важный пример правдоподобия: если вы пишете рассказ и упоминаете грозовые тучи, за ними должна последовать буря. Даже самые мелкие детали имеют первостепенное значение, когда дело доходит до создания правдоподобно реалистичной истории.
III. Важность правдоподобия
Правдоподобность важна, потому что истории предназначены для того, чтобы перенести нас в их мир — чтобы мы чувствовали себя реальными, когда мы их читаем. Если в рассказе есть нереалистичные, сбивающие с толку или нелогичные детали, ход повествования прерывается, и он становится неправдоподобным. Подобно тому, как в фильмах нельзя показать актеров, переодевающихся в костюмы или названных за кадром по своим настоящим именам, истории не могут ни на мгновение утратить правдоподобие. Автор с сильным правдоподобием может писать эмоционально убедительно и казаться правдивым.Хорошая история может заставить вас плакать, смеяться, улыбаться или хмуриться из-за своей правдоподобности.
IV. Примеры правдоподобия в литературе
Правдоподобность важна почти во всех рассказах, художественной и научной литературе. Вот несколько примеров:
Пример 1Выдержка из книги Джона Кракауэра Into Thin Air:
Бейдлман знал, что они были на восточной, тибетской стороне седла, и что палатки лежали где-то на западе.Но чтобы двигаться в этом направлении, нужно было идти прямо против ветра, прямо в зубы бури. Взбитые ветром гранулы льда и снега с неистовой силой ударили альпинистов в лицо, разрывая им глаза и делая невозможным увидеть, куда они идут. «Это было так сложно и болезненно, — объясняет Шенинг, — что существовала неизбежная тенденция отклоняться от ветра, отклоняться от него влево, и вот почему мы пошли не так».
В этом научно-популярном романе Кракауэр пишет о своем участии в неудавшейся экспедиции на Эверест.Географические подробности, конкретные описания штормовых условий и цитаты участников экспедиции обеспечивают правдоподобие его истинной истории.
Пример 2Отрывок из книги J.K. Роулинг Гарри Поттер и Орден Феникса :
«МНЕ НЕ ЗАБОЙТЕСЬ!» Гарри крикнул на них, схватил лунаскоп и бросил его в камин. «Я ДОСТАТОЧНО, Я УВИДЕЛ, Я ХОЧУ, Я ХОЧУ ЭТО ЗАКОНЧИТЬ, МНЕ БОЛЬШЕ НЕ ЗАБОТАЕТ!»
«Тебе все равно, — сказал Дамблдор.Он не вздрогнул и не сделал ни единого шага, чтобы помешать Гарри снести его офис. Выражение его лица было спокойным, почти отстраненным. «Вы так заботитесь, что чувствуете, что истечете кровью от боли».
В этой короткой сцене волшебного романа показаны персонажи с реалистичным поведением: крик Гарри выделен заглавными буквами, чтобы показать его интенсивность и сделать его убедительным. Лунаскоп, магический объект, призван укоренить нас в волшебном мире. Дамблдор отвечает Гарри Поттеру реалистично для человека его возраста и характера.Вместе эти вещи делают сцену реальной.
V. Примеры правдоподобия в поп-культуре
Доверие также важно в большинстве художественных произведений о поп-культуре. Вот несколько примеров:
Пример 1Шелдон Купер, Ph.D., Sc.D.
Персонаж Шелдона Купера абсурден, но правдоподобен благодаря множеству деталей. Шелдон — гениальный физик, неловкий в социальном плане: он шутит о физике, которые только ему смешны.Но упоминание о ямах для мячей, атомах и полицейских — это примеры, которые создают правдоподобие, вовлекая вещи, которые являются частью жизни реальных людей.
Пример 2Человек на Луне
Джим Керри получил «Золотой глобус» за роль покойного американского комика Энди Кауфмана. Фильм известен правдоподобием, продемонстрированным Керри, поскольку он точно имитировал реального артиста, и самим фильмом, поскольку он сохранил правдоподобность до большинства деталей его реальной жизни.Керри, должно быть, тщательно изучил Кауфмана, чтобы добиться успеха.
VI. Связанные термины
Биография и автобиография
Два жанра, в которых правдоподобие особенно важны, — это биография и автобиография. Биографии — это книги о жизни реальных людей, такие как «Александр Великий: Македонец, покоривший мир» Шона Патрика. С другой стороны, автобиографии — это биографии, написанные реальным человеком, например, «Посмотри мне в глаза: Моя жизнь с Аспергером» Джона Элдера Робисона.Правдоподобность важна в автобиографиях и биографиях, потому что истории, претендующие на то, чтобы представлять реальных людей, должны делать это реалистично и честно. Научные творческие произведения, такие как биография и автобиография, должны быть тщательно проверены фактами, прежде чем они могут быть опубликованы, чтобы не допустить, чтобы ложь или ошибки представлялись за правду.
Историческая фантастика
Правдоподобие не менее важно в жанре исторической фантастики. Историческая фантастика — это художественная литература, рассказывающая историю, происходящую в течение определенного исторического периода времени.Правдоподобность важна для исторической фантастики, потому что историческая литература по определению пытается точно представить свое историческое окружение и персонажей. Историчность, или историческая достоверность, является ключом к исторической художественной литературе, чтобы убедить читателей в том, что они действительно вступают в другое время.
Приостановление недоверия
Сэмюэл Тейлор Кольридж ввел термин «приостановка неверия», означающий, что повествование должно иметь достаточно правдоподобия, чтобы читатели могли «приостановить свое неверие» или забыть, что то, что они читают, не является настоящим.В противном случае повествование не выполняет свою работу, поэтому очень важно писать с достаточной правдоподобностью, чтобы избежать недоверия.
Трюизм
В то время как правдоподобие — это сходство с истиной в описании или репрезентации, трюизм — это утверждение, которое настолько просто истинно, что большинство людей скажет, что оно не имеет большой ценности; «само собой разумеется.» Вот несколько примеров:
Пример 1Завтра другой день.
Среди «вдохновляющих» цитат часто можно встретить пустые истины.Это определенно само собой разумеющееся.
Пример 2Апрельские дожди приносят майские цветы.
Это также общеизвестный факт, что дождь позволяет цветам расти.
Пример 3Вы не узнаете, пока не попробуете.
Еще одна вдохновляющая цитата. Они часто говорят вещи, которые до странности обнадеживают, учитывая, что они не говорят нам ничего, чего мы раньше не знали!
В то время как приостановка недоверия и правдоподобия — ценные виды истины, истины — в меньшей степени.Вероятно, потому, что правдоподобие — это создание чего-то реалистичного, в то время как трюизмы говорят вам только что-то очень общее.
VII. Закрывается
Правдоподобность — это то, насколько реальным кажется повествование, насколько оно правдиво. Правдоподобные фильмы, телешоу, песни, рассказы и стихи привлекают внимание аудитории и убеждают нас притвориться, что они настоящие.
Определение эмоциональной истины — Майк Русо
Если мы говорим, что романы Толстого или Стейнбека «правдивы», мы, конечно, не имеем в виду, что они являются фактическими свидетельствами, что эти авторы писали научно-популярную литературу.Когда кто-то рекомендует роман поскольку он «подлинный» или «аутентичный», это не подтверждает его фактическую точность. Мы знаем это интуитивно.
Художественная литература — это ложь, которая говорит правду. Ложь состоит в том, что персонажи были или являются живыми людьми и что события в истории произошли. Правда эмоциональная. Это, как пишет Стив Йейтс, «сердечная связь, которая возникает между читателем и персонажем. или персонажей через развертывание (и, возможно, разрешение) придуманного, рассказанного конфликта.Эта правда возникает благодаря сочетанию погружений в детали, настройки, действия, диалоги, внутренний монолог … Без эмоциональной истины трудно постичь ключевую цель великой литературы — сочувствие ».
Считается, что великие и непреходящие литературные произведения обладают эмоциональной истиной, основным эмоциональным переживанием, выходящим за пределы времени и места, в которых они были написаны.
В классах творческого письма об этом много говорят, но нет общепринятого определения эмоциональной истины .Литературные ссылки, такие как Справочник по литературе , часто не содержат записей об эмоциональной истине , и поиск в Google бесполезен (пока). Но разве я не определил это просто выше? Не совсем. Мне нравится то, что написал Йейт, но оно более точно описывает процесс, с помощью которого автор общается и читатель получает эмоциональную правду, но не определяет ее.
В дискуссии между студентами и другими писателями, если кто-то утверждает, что автор должен попытаться раскрыть и исследовать эмоциональную правду персонажа или предмета, неизбежно кто-то отвергнет аргумент, назвав его «правдивостью» Стивена Колберта.«В конце концов, разве не существует действительной истины, которая подтверждается доказательствами?» Разве эмоциональная правда — это не просто то, что человек чувствует и использует, чтобы манипулировать реальной правдой?
Например, я выросла на Юге в семье евангелистов, и аборт является для них очень эмоциональной проблемой. Многие евангелисты считают, что ежедневные противозачаточные таблетки являются формой аборт, потому что они препятствуют имплантации оплодотворенной яйцеклетки в стенку матки. На самом деле, это абсолютно неверно и является серьезным недоразумением относительно контроля над рождаемостью, который предотвращает овуляция — оплодотворение никогда не происходит.
Тем не менее, эта эмоциональная истина (контроль рождаемости = аборт) настолько сильна, что недавно она использовалась в аргументах Верховного суда против страхового покрытия контрацепции. Адвокаты истцы фактически утверждали, что факты о контроле над рождаемостью не имели отношения к делу, потому что, хотя они и ошибались, они были искренними религиозными убеждениями. Это пример того, как люди позволяют эмоции, мешающие истине.
Но когда мы говорим об эмоциональной правде, мы говорим не об этом, не так ли? В контексте написания художественной литературы или CNF, мы говорим о написании таким образом, чтобы читатели чувствовали радость, печаль, любовь и ненависть, которые испытывают персонажи.Это отличается от экранирования ошибочных убеждений от доказательств эмоциями. Человек, который отвергает эмоциональную правду как правдивость объединяет эти две вещи.
Но не может ли писатель или любой художник в этом отношении использовать эмоциональную связь, которая возникает между рассказом и читателем, чтобы заставить этого читателя поверить во что-то эмпирически ложное? Абсолютно. И художники могут делать и делают все время ложные заявления.
Может ли художественная литература говорить правду? — Ресурсы
От Глэдис Хант
1 января 2002 г.
Воображение и правда идут рука об руку в хорошей литературе.То, что история «выдумана», не обязательно означает, что она не соответствует действительности. Это значит, что это образно. Художественная литература — это в основном литература о воображаемых людях и событиях (включая тайны, фэнтези, драму, научную фантастику и многое другое). Определение художественной литературы — придавать форму, моделировать, симулировать. Симулирование — это создание видимых изображений для невидимых вещей. Зачем мне читать художественную литературу, если она просто выдумана? Я читаю это, потому что это помогает мне обращать внимание на жизнь. Чтение хорошей художественной литературы — это не просто легкомысленное занятие для тех, кто несерьезно относится к жизни.Я читаю, потому что — серьезно, и обнаружил, что художественная литература говорит правду, которую я никогда не услышу иначе.
Мы боремся за теологию воображения. Нам трудно поверить в то, что воображение — это идея Бога и что это одно из главных достоинств человека. Из всего творения люди — единственные существа, которые обладают способностью преодолевать малость своего «я» и воображать что-то отличное от того, что они знают. Бог наделен воображением; мы созданы по его образу.
Дети обладают прекрасным воображением; они такими рождаются.Хлебные корки на подносах для стульчиков становятся тележками; куклы плачут и их нужно раскачивать. Воображение нужно поощрять, тренировать, развивать и получать от него удовольствие. Вот почему мы окружаем детей книжками с картинками, в которых рассказываются истории, и почему мы читаем им о приключениях в далеких местах. Доктор Сьюз позволяет им использовать свои языки и воображение вокруг слов, из которых состоят истории. Но еще до появления книги люди рисовали изображения на песке и слагали легенды. Воображение — это не только человеческая способность; это отличный подарок.
Воображение и правдивость для некоторых — оксюморон. Однажды, когда я рассказывала о детских книгах, мать сказала мне, что она никогда не читала своим детям ничего, что было бы неправдой в буквальном смысле. Поскольку животные не разговаривают, она не разрешила бы использовать книги, которые придают животным речь или характер. «Я хочу, чтобы мои дети доверяли мне, — сказала она, — и если я расскажу им неправдивые истории, они заподозрят, что я не говорю правду о других, более важных вопросах». Мне было жалко ее детей, потому что она так плохо понимала роль воображения в наслаждении миром вокруг нас.Ее взгляд на истину был слишком узким, настолько узким, что ей пришлось бы заключить, что Библия дает нам неправду, когда говорит о звездах, «поющих вместе» или о деревьях, «хлопающих в ладоши».
Беспокойство по поводу воображения приводит к узкому представлению о Боге и дарах, которые он дал мужчинам и женщинам. В своей книге Reversed Thunder Юджин Петерсон пишет: «Воображение открывает все, чтобы мы могли вырасти до зрелости — поклоняться и поклоняться, восклицать и уважать, следовать и доверять. Объяснение держит наши ноги на земле; воображение поднимает наши головы в облака.Объяснение ограничивает, определяет и сдерживает; воображение расширяется и дает волю ». Христиане вкладывают большие средства в невидимое, и для них очень важно воображение, поскольку только с помощью воображения мы можем увидеть реальность целого.
Библия — это книга литературы; это произведение искусства. Это образно. Это антология, содержащая стихи, приключенческие рассказы, загадки, рассказы о героях, героинях и злодеях, а также романтическую любовь. Десять стихов в Иове превозносят славу бегемота, а тридцать пять стихов говорят о силе крокодила.Утренние звезды поют от радости, деревья хлопают в ладоши, а восход солнца подобен выходящему из шатра жениху. Его миры отмечены красотой; его образность освещает текст. Кажется, что Бог с большим уважением относится к воображению и красоте в передаче истины.
«Имеет ли значение, — пишет Клайд Килби, бывший профессор английского языка в колледже Уитон, — что Книга, которую мы считаем святой, приходит к нам в литературной форме, абстрактной доктрине или систематической теологии?» Христианство — самая литературная религия в мире, религия, в которой Слово имеет особую святость.
Каждому даровано воображение, которое жаждет накормить. Некоторые из них обладают большим воображением, чем другие, и являются особым подарком для всех нас. Без воображения не было бы новых гипотез, изобретений или экспериментов. Сам Альберт Эйнштейн сказал: «Дар фантазии значил для меня больше, чем мой талант усваивать положительные знания». Никто не живет в полностью объективном мире, только в мире, фильтрованном воображением. Воображение позволяет нам парить и удивляться. Кто-то должен был представить себе все, что мы считаем само собой разумеющимся, от вилки до самолета.
Как воображение помогает нам постигать истину? К. С. Льюис заметил, что человек может либо пережить переживание, либо понять его, но никогда и то и другое одновременно. Его теория заключалась в том, что только в рассказе у нас есть возможное решение этой дилеммы. История предлагает нам через наше воображение получить конкретный опыт истины. Может быть, поэтому Иисус рассказывал истории. В рассказе я могу увидеть свой собственный опыт под другим углом и понять новые истины о себе и мире.
Воображение может быть заражено злом или наполнено добром; добро это или зло зависит от сердца человека, который «воображает».В этом смысле воображение похоже на все наши дары, которые можно использовать во благо или во зло. Мы не поклоняемся воображению; мы просто признаем способность воображать как уникальный дар, данный человеку Богом.