Чем отличаются экономически развитые страны от развивающихся: чем экономически развитые страны (Германия, США, Япония) отличаются от развивающихся?

Тупиковая ветвь развития – Экономика – Коммерсантъ

Развивающиеся страны перестали развиваться: локомотив роста, промышленность, автоматизируется и возвращается туда, откуда пришла,— в развитые страны. А других двигателей почти нигде нет.

АЛЕКСАНДР ЗОТИН, экономист, старший научный сотрудник Всероссийской академии внешней торговли

Бедные страны, которые за послевоенные 70 лет вплотную приблизились по доходам на душу населения к развитым государствам, можно перечесть по пальцам одной руки (самые очевидные примеры — Южная Корея и Тайвань). Побольше список стран, хотя бы сокращающих разрыв и растущих быстрее развитых экономик, но в последние годы он уменьшается.

На первый взгляд разрыв между группами развитых и развивающихся стран сокращается, но, если рассматривать последние не группой, а по отдельности, оказывается, что за львиную долю роста ответствен Китай, а также некоторые зависимые от его роста страны. Странам Восточной Европы помогает членство в ЕС.

В других случаях сокращение разрыва в 2000-х годах отчасти было обусловлено бумом на сырьевом рынке, который приподнял многие развивающиеся экономики, в том числе Россию, Бразилию и ЮАР из пятерки БРИКС. В 2000-е годы стала модной концепция декаплинга — опережающего роста развивающихся стран и смещения центра экономической активности из Европы и США в быстрорастущие регионы.

Но сырьевой суперцикл закончился в середине 2010-х годов, рассчитывать на него в процессе догоняющего развития больше не приходится, а о теории декаплинга попросту забыли. Из той же пятерки крупнейших развивающихся экономик на первый взгляд приличный рост в последние годы показывают только несырьевые Индия и Китай, на второй, более пристальный взгляд, только Китай, на третий, пожалуй, никто: то, что происходит сейчас в экономике Китая, скорее масштабный долговой пузырь.

Даже в редких случаях истинного сокращения разрыва за ним нередко стоит резкое увеличение внутреннего неравенства в развивающихся странах.

Плоды экономического роста в бедных странах в основном чувствует на себе космополитическая элита, которая не всегда связывает свою судьбу и судьбу своей семьи с родной страной, хотя часто громогласно заявляет о своем патриотизме.

Разрыв же между простыми гражданами развивающихся и развитых стран практически не меняется — за исключением Китая, нескольких других азиатских стран и некоторых сырьевых государств.

Что случилось с ростом?

Почему рост развивающихся стран застопорился? Проблемы начались еще до текущей технологической волны роботизации, которая, видимо, их многократно усилит. Причин несколько.

Экономическое развитие Японии, Южной Кореи, Тайваня, Китая было вариацией одной и той же модели роста («азиатская модель»). Вот несколько ее черт.

• Во-первых, ставка на экспортно ориентированную промышленность. Внутренние рынки бедных стран не могут самостоятельно вывести страну из отсталости.
• Во-вторых, ориентация на дешевую рабочую силу и трудоинтенсивные отрасли.
• В-третьих, структурное изменение экономики — массовый переход рабочей силы из малопроизводительного аграрного в высокопроизводительный индустриальный сектор.
• В-четвертых, страны с быстрым ростом стабильно демонстрировали очень высокую долю инвестиций в ВВП (Китай дошел до экстремальных 50%) и, соответственно, низкую долю потребления в ВВП. Проще говоря, из года в год жертвуют текущим потреблением, постепенно накапливая ресурсы и инвестируя их в будущее (в основном в то же экспортно ориентированное промпроизводство). Как точно описал азиатскую модель нобелевский лауреат Пол Кругман, «perspiration, not inspiration» — пот, а не вдохновение.
• В-пятых, максимально комфортные условия для отечественного и иностранного бизнеса.

Однако в последние несколько лет отдача этой модели стала снижаться. Проблема возникла с ее ключевым элементом — индустриализацией экономики (исключение, как обычно, Китай). Классическая модель развития предполагает сначала значительное увеличение доли промышленности в экономике на фоне сокращения доли аграрного сектора. При этом особенно важно изменение структуры рынка труда и создание рабочих мест в индустриальном секторе.

Потом, на этапе, когда промсектор достигает существенной доли в экономике и такой же существенной доли в структуре занятости (пик — около четверти рабочей силы в США в 1950-е и трети в Великобритании в 1970-х), развитые и уже ставшие богатыми страны вступают в процесс деиндустриализации — постепенного высвобождения труда в третичный сектор, сферу услуг.

Хотя добавленная стоимость, создаваемая в промышленности, при этом падает в развитых странах не так сильно, как занятость,— это следствие роста производительности труда и трудосберегающих технологий.

Сейчас с бедными странами происходит нечто не укладывающееся в классическую модель: они начинают деиндустриализироваться, так и не достигнув высоких доходов на душу населения. Страны становятся постиндустриальными на низком уровне развития, либо стопорится процесс первичной индустриализации — переток рабочей силы из аграрного сектора в промышленность идет крайне медленно либо направляется сразу в сферу услуг.

Либо эти два процесса сочетаются.

Это явление экономист Дани Родрик называет преждевременной деиндустриализацией (premature deindustrialization): доля промышленного производства в экономике в современных развивающихся странах начинает падать уже при достижении порога в 20% занятости и $6 тыс. ВВП на душу населения (в долларах 1990-го).

Как отмечает Родрик, у промышленного производства есть некоторые специфические черты, делающие именно его важнейшим драйвером экономического развития.

Во-первых, промпроизводство — технологически динамичный сектор. Особенностью индустриального сектора является конвергенция производительности труда безотносительно каких-либо барьеров (политика, бизнес-климат и т. п.). Один и тот же state of the art автозавод будет практически одинаково производителен и в США, и в Зимбабве.

Во-вторых, промпроизводство традиционно абсорбировало значительную долю неквалифицированной рабочей силы, в отличие от других высокопроизводительных секторов, например финсектора или добычи полезных ископаемых. Как говорил Джон Рокфеллер,

«лучший на свете бизнес — это хорошо управляемая нефтяная компания. На втором месте — плохо управляемая нефтяная компания».

Проблема в том, что много рабочих мест в этом секторе не создашь, только для “своих”».

В-третьих, промпроизводство — торгуемый сектор, его продукцию можно экспортировать, что снимает ограничения со стороны спроса в бедных странах. Чего не скажешь о сфере услуг, в основном неторгуемой и упирающейся в отсутствие платежеспособного спроса в развивающихся странах: много кофеен, барбершопов и бутиков в Зимбабве не откроешь. Промышленность же может развиваться и абсорбировать рабочую силу, даже если остальная экономика остается технологически примитивной. И вытягивать последнюю за уши.

Что же сломалось в этом драйвере роста? Причин преждевременной деиндустриализации несколько. Во-первых, и это, вероятно, наиболее важная причина: технологические изменения. Роботизация, автоматизация приводят к сокращению потребности в рабочей силе в промышленности. Транснациональные компании все чаще заменяют ручной труд роботизацией и начинают переводить производство в развитые страны, ближе к конечному потребителю (решоринг).

Во-вторых, глобализация торговли и открытость мировых рынков товаров привели к тому, что промышленные предприятия многих развивающихся стран оказались не в состоянии конкурировать с дешевым китайским импортом (китайская экспортно ориентированная промышленность пользуется массой конкурентных преимуществ — огромными госсубсидиями, эффектом масштаба производства, развитой транспортной логистикой).

В-третьих, по мнению Родрика, промышленность стала предъявлять спрос на более высококвалифицированную рабочую силу. Впрочем, видимо, этот фактор стоит рассматривать как дополнение первого.

Наблюдавшаяся уже давно преждевременная деиндустриализация поставила под сомнение эту модель роста. Намечающийся тренд к возвращению промпроизводства в развитые страны (решоринг), связанный прежде всего с роботизацией, может ее добить окончательно.

Дешевая рабочая сила в бедных странах все реже нужна капиталу. Инвесторы переоценивают привлекательность аутсорсинга производства в развивающиеся экономики и все чаще склоняются в пользу создания роботизированных предприятий, близких к рынкам сбыта в развитых странах.

Для развивающихся стран связанные воедино процессы роботизации, решоринга и деглобализации означают ликвидацию (отказ от создания) новых рабочих мест в промышленности и отсутствие надежды на экономическое развитие.

В отсутствие индустриальной базы развивающиеся экономики вынуждены будут искать новые модели развития. Одна из возможностей — рост за счет развития сектора услуг. Некоторые услуги торгуемы, то есть могут быть экспортированы, например, IТ и отчасти финансовые услуги.

Однако, как правило, эти секторы требуют высококвалифицированной рабочей силы, при этом в относительно небольшом количестве. То есть они не способны создать рабочие места для масс, как промышленность. Оставшиеся массовые секторы сферы услуг — технически отсталые и низкопроизводительные (продавцы, шоферы, уборщики, курьеры) и ориентированы исключительно на бедный внутренний рынок.

В чем особенности индийского роста?

Рассуждения о деиндустриализации кажутся абстрактными без конкретных примеров. Рассмотрим случай Индии, самой быстрорастущей крупной развивающейся экономики, если не считать Китая (модель экономического развития которого требует отдельного анализа).

По данным Centre for Monitoring Indian Economy, за последний год индийская экономика потеряла около 2 млн рабочих мест. При этом население, входящее в состав рабочей силы, сократилось с 406,5 млн до 404,6 млн человек.

Непосредственная причина — негативный эффект демонетизации конца 2016-го и острая конкуренция в текстильной отрасли со стороны Бангладеш, Вьетнама, Шри-Ланки и Мьянмы, а также введение прошлым летом нового единого налога на продажи. Долгосрочная структурная причина — автоматизация/роботизация рабочих мест в промышленности и решоринг.

В отличие от стареющих развитых экономик (и некоторых развивающихся, в том числе России), население Индии в трудоспособном возрасте ежегодно пополняется приблизительно на 1%, или 10 млн человек (9,7 млн в 2017-м, до 960 млн человек). Соответственно, рынок труда должен абсорбировать большую часть этих людей (не все 100%, так как предположим, что некоторая часть молодежи дольше учится, пусть эта доля и очень мала).

По данным доклада United Nations Development Programme «Shaping the Future: How Changing Demographics Can Power Human Development», для абсорбирования «демографического дивиденда» (в новой экономической реальности, возможно, «демографического проклятия»?) Индии потребуется создать 280 млн новых рабочих мест к 2050 году. Всего лишь. Чего не происходит и не происходило уже давно.

По данным статистических ежегодников Labour Bureau, в период 2011–2015 годов было создано всего 7 млн рабочих мест (с 455 млн до 462 млн). Фактически экономика Индии росла (среднегодовой темп роста ВВП в 2011–2017 годах — 6,6%, на душу населения значительно меньше — 5,4%), почти не создавая новые рабочие места на фоне серьезного демографического роста (за период 2011–2015 годов доля участия населения на рынке труда сократилась с 55,4% до 52,4%).

В последние годы темпы сокращения ускорились. Так, за прошедший год доля участия населения на рынке труда сократилась с 46,9% до 44,5% (и без того очень низкая по сравнению с развитыми странами, что в некоторой степени объясняется высоким уровнем участия у мужчин — 75% и очень низким у женщин— 23,7%).

Формальная занятость в Индии отвечает приблизительно лишь за 15% всей занятости (хуже, чем, например, в Мексике, но лучше, чем в большинстве стран Африки).

При этом больше половины населения занято в непроизводительном аграрном секторе, в секторе услуг — около трети, доля промышленности — около 12%. К тому же она существенно не меняется уже почти 30 лет, как и доля промышленности в ВВП в 15% — явный признак преждевременной деиндустриализации по Родрику.

Сферу услуг вряд ли можно назвать генератором высокопроизводительных рабочих мест. Индия справедливо гордится гигантами в области информационных технологий вроде Infosys и Wipro. Однако весь сектор ITBPO (информационные технологии и аутсорсинг бизнес-процессов) в Индии дает работу, по разным оценкам, от 1 млн до 5 млн человек. Это менее 1% рабочих мест.

При этом рынок труда накладывается на жесткую кастовую систему, поддерживающую и увеличивающую неравенство. Рабочие места в ITBPO — практически исключительно для немногочисленных хорошо образованных представителей высших каст (прежде всего брахманы и вайшьи). В основном сфера услуг исключительно примитивна: уличные торговцы, охранники, уборщики и т. п. В этих средневековых массовых профессиях заняты низшие касты.

Впечатляющий рост ВВП Индии в последнее десятилетие не изменил структуры экономики и не привел к формированию производительных рабочих мест. Две трети роста пришлось на финансовый сектор и недвижимость (FIRE — finance, insurance, real estate) при фактической стагнации промышленности.

В итоге плодами экономического роста почти исключительно воспользовались высококастовые элиты.

Приблизительно половина (и восемь из топ-10) из 101 индийского миллиардера из списка Forbes принадлежит к одной касте — бания, в основном из штатов Раджастан и Гуджарат (гуджаратским бания был также Махатма Ганди). К этой касте относится менее 1% населения Индии. Зато, по данным экономиста Аакара Патела, доля бания в национальном доходе — 24%.

Бания — каста из варны (сословия) торговцев — вайшьев. Вайшьи в традиционном индуистском обществе — привилегированное сословие «дваждырожденных» вместе с брахманами (клирики и учителя) и кшатриями (воины и правители). Ниже — шудра (крестьяне) и находящиеся за пределами традиционного сословного деления неприкасаемые — далиты.

Кастовые границы в Индии строго соблюдаются и по сей день — доля межкастовых браков не превышает 5%.

Из оставшейся половины миллиардеров тоже много представителей традиционных мощных торговых кланов, например парсов (потомки зороастрийцев, бежавшие в Индию после вторжения ислама в Персию). Миллиардеры-брахманы тоже встречаются, в основном они преуспели в IT-секторе (кстати, брахманы и вайшьи контролируют практически все СМИ в стране, судебная система и госслужба — традиционная привилегия брахманов).

Неравенство в Индии растет, как и во всем мире: по данным исследования Тома Пикетти и Люка Шанселя «Indian Income Inequality, 1922–2014: From British Raj to Billionaire Raj?», доля национального дохода, приходящегося на 1% самых богатых, выросла в 2014 году до максимума с колониального 1922-го — 22%.

Положение же низших каст, мусульманского меньшинства и 170-миллионной группы неприкасаемых-далитов (больше, чем все население России) по-прежнему мало чем отличается от средневекового. 70–80% далитов неграмотно, 90% — безземельные крестьяне-батраки, тысячи из которых ежегодно кончают жизнь самоубийством из-за долгов, тысячи становятся жертвами насилия со стороны представителей более высоких каст за разные «прегрешения» вроде попыток воспользоваться общественными колодцами или дорогами (историк Мриду Рай называет происходящее кастовой войной).

Квотами на представительство неприкасаемых и других низших каст и племен во власти могут воспользоваться немногие — слишком высок образовательный ценз. При этом все «теплые» места давно присвоены лояльными системе субкастами неприкасаемых.

Интересно, что за нынешний кастовый апартеид во многом ответствен почитаемый во всем мире Махатма Ганди. Он, несмотря на удачный политпиар (вегетарианство, пост, сатьяграха, ненасилие, духовные практики, «ритуалы бедности», образ «святого»), выступал апологетом кастовой системы и в определенные периоды придерживался вполне расистских взглядов (см. например, B. R. Ambedkar, S. Anand, Arundhati Roy «Annihilation of Caste: The Annotated Critical Edition»).

За разрушение кастовой системы, выход неприкасаемых из индуизма и переход в любую другую религию выступал политический противник Ганди — далит доктор Амбедкар, мало кому известный за пределами Индии. Ганди воспринял призыв Амбедкара как угрозу кастовой системе и, будучи чутким политиком, выступил за интеграцию неприкасаемых в индуизм.

Как бы то ни было, рост ВВП в последние 20 лет, на котором поднялась популяция индийских высококастовых миллиардеров (три года назад индийский список Forbes был в два раза короче), практически никак не отразился на беднейших низкокастовых слоях населения. В общем-то и на средних тоже.

По количеству миллиардеров Индия занимает четвертое место в мире (после США, Китая и Германии). Зато число просто состоятельных людей с активами от $1 млн до $5 млн по масштабам страны просто крошечное — 245 тыс. (по данным Credit Suisse). Это меньше, чем, например, в Австрии или Бельгии, в которых в сто с лишним раз меньше населения.

Чем автоматизация грозит Индии?

Для роста благосостояния широких слоев населения нужны хорошие рабочие места. А они не появляются. Скорее наоборот. Крупных компаний в Индии немного — только 1,4% компаний имеют более 10 работников, при этом доля крупных предприятий падает, в 1990-м их было чуть более 3% (и на них приходилось 37% всей занятости, а сейчас — 21%). Отчасти это объясняется ошибками экономической политики, отчасти тем, что в промышленном секторе Индии наблюдаются те же явления, что и во всем мире: постепенная автоматизация и роботизация рабочих мест.

Интересно, что автоматизация уже затрагивает наиболее производительные сектора — IT-компании и фарминдустрию. По данным отраслевой ассоциации IT-индустрии Nasscom, несмотря на рост выручки индустрии на 8,6% в 2016–2017 годах (фискальный год в Индии заканчивается в марте), рост занятости составил всего 5%. А в ближайшие три года Nasscom ожидает сокращения занятости в отрасли на 20–25% в связи с внедрением автоматизации и machine learning. Лидеры индустрии Infosys и Wipro уже сократили 8–9 тыс. и 3,2 тыс. рабочих мест соответственно, и это только начало.

Под угрозой автоматизации/роботизации и решоринга также стоит крупнейший по занятости сектор промышленности — производство текстиля, одежды и обуви (6% ВВП, 14% промышленного производства, 13% экспорта), дающий работу около 35 млн человек (и около 95 млн, если учесть связанную с ним занятость в агросекторе).

Индийские чиновники исписали горы бумаги, прогнозируя рост занятости в отрасли (например, в стратегии «Vision, Strategy, Action Plan for Indian Textile Sector» от 2015-го планировалось создание еще 35 млн рабочих мест к 2025-му). Однако, по подсчетам Международной организации труда (МОТ),

внедрение автоматизации в отрасли может высвободить до 86% занятых во Вьетнаме и до 88% в Бангладеш. Индийскую текстильную отрасль экономисты МОТ не рассматривали, но вряд ли она технически более совершенна, чем в указанных странах.

Всего, по расчетам доклада McKinsey Global Institute «India’s Labour Market: A New Emphasis on Gainful Employment», опубликованного летом 2017-го, при современной технологии в Индии может быть автоматизировано 52% всех сегодняшних рабочих мест. В принципе эти цифры не сильно отличаются от возможностей автоматизации в других странах (для Китая, например, McKinsey дает уровень в 51%), однако в Индии ситуация осложняется ростом трудоспособного населения.

Почему не только Индия?

Проблемы Индии лишь частный пример общего тренда развития бедных стран в начале XXI века и перспектив роботизированного суперкапитализма будущего. В каких-то развивающихся странах эти проблемы менее выражены и не отягощены кастовой системой — по крайней мере, не до такой степени, как в Индии. Например, в России они затушевываются рентно-сырьевым характером экономики и старением населения, из-за чего проблема новых рабочих мест менее остра.

В каких-то странах ситуация приблизительно такая же или еще хуже, чем в Индии: это значительная часть Азии, Латинской Америки и почти вся Африка (во всей Африке южнее Сахары экономический рост на душу населения в 2016–2017 годах был отрицательным).

Другие черты наступающего суперкапитализма характерны и для развитых стран. Например, размывание среднего класса, который в бедных странах просто не успел сформироваться, и рост неравенства. Однако в богатых странах поляризация рабочих мест и обеднение среднего класса затушевываются более или менее работоспособной системой социального обеспечения и развитой, ориентированной на обеспеченное общество сферой услуг. Рост неравенства в богатом обществе оказывается куда более комфортным, чем в бедном.

Опять же уничтожение рабочих мест из-за автоматизации/роботизации в развитых странах компенсируется старением населения. А в той же Индии каждый год на рынок труда выходит целая «Греция» (10 млн человек и еще десятки миллионов в других развивающихся странах). А работы для них нет. Разве что продавцом, рикшей или уборщиком. Или мигрировать в более развитые страны, которые однако вряд ли могут и готовы абсорбировать такие потоки. Или революционером от отчаяния — современные социологические теории часто связывают революции с ростом количества безработной молодежи в обществе, свежий пример — «арабская весна» в 2011-м.

Одна из удивительных особенностей индийской экономики — возникновение частных городов. Как устроена жизнь в таком городе, вы можете прочитать на следующей неделе. Подписывайтесь на тему и страницу www.kommersant/weekly

Разница между развитыми и развивающимися странами

Организация Объединенных Наций делит страны на две основные категории: развитые и развивающиеся страны. Классификация стран основана на экономическом статусе, таком как ВВП, ВНП, доход на душу населения, индустриализация, уровень жизни и т. Д. Развитые страны относятся к суверенному государству, экономика которого значительно прогрессировала и обладает большой технологической инфраструктурой по сравнению с другим народам.

Страны с низкой индустриализацией и низким индексом человеческого развития называются развивающимися странами . Развитые страны предоставляют свободную, здоровую и безопасную атмосферу для жизни, тогда как в развивающихся странах этого не хватает.

После тщательного исследования этих двух вопросов мы собрали различие между развитыми и развивающимися странами с учетом различных параметров в табличной форме.

Сравнительная таблица

Основа для сравнения	Развитые страны	Развивающиеся страны
Имея в виду	Страна с эффективными темпами индустриализации и индивидуального дохода известна как развитая страна.	Развивающаяся страна — это страна с медленными темпами индустриализации и низким доходом на душу населения.
Безработица и бедность	Низкий	Высоко
Ставки	Уровень младенческой смертности, смертности и рождаемости низок, а продолжительность жизни высока.	Высокий уровень младенческой смертности, смертности и рождаемости, а также низкая продолжительность жизни.
Условия жизни	Хорошо	умеренный
Создает больше доходов от	Производственный сектор	Сектор обслуживания
рост	Высокий промышленный рост.	Они полагаются на развитые страны для своего роста.
Уровень жизни	Высоко	Низкий
Распределение доходов	равных	неравный
Факторы производства	Эффективно используется	Неэффективно используется

Определение развитых стран

Развитые страны — это страны, которые развиты с точки зрения экономики и индустриализации. Развитые страны также известны как развитые страны или страны первого мира, поскольку они являются самодостаточными странами.

Статистика Индекса человеческого развития (ИЧР) ранжирует страны на основе их развития. Страна с высоким уровнем жизни, высоким ВВП, высоким уровнем благосостояния детей, здравоохранением, отличными медицинскими, транспортными, коммуникационными и образовательными учреждениями, улучшением жилищных и жилищных условий, промышленным, инфраструктурным и технологическим прогрессом, более высоким доходом на душу населения, ростом в ожидаемой продолжительности жизни и т. д. известны как развитые страны. Эти страны получают больший доход от промышленного сектора по сравнению с сектором услуг, поскольку у них постиндустриальная экономика.

Ниже приведены названия некоторых развитых стран: Австралия, Канада, Франция, Германия, Италия, Япония, Норвегия, Швеция, Швейцария, США.

Определение развивающихся стран

Страны, которые переживают начальный уровень промышленного развития наряду с низким доходом на душу населения, известны как развивающиеся страны. Эти страны подпадают под категорию стран третьего мира. Они также известны как менее развитые страны.

Развивающиеся страны зависят от развитых стран, чтобы поддержать их в создании отраслей по всей стране. В стране низкий индекс развития человеческого потенциала (ИЧР), то есть в стране нет здоровой и безопасной среды для жизни, низкий валовой внутренний продукт, высокий уровень неграмотности, плохие образовательные, транспортные, коммуникационные и медицинские учреждения, неустойчивый государственный долг, неравное распределение доход, высокий уровень смертности и рождаемости, недоедание как матери, так и ребенка, что связано с высокой младенческой смертностью, плохими условиями жизни, высоким уровнем безработицы и бедности.

Ниже приведены названия некоторых развивающихся стран: Китай, Колумбия, Индия, Кения, Пакистан, Шри-Ланка, Таиланд, Турция.

Ключевые различия между развитыми и развивающимися странами

Ниже приведены основные различия между развитыми и развивающимися странами.

1. Страны, которые являются независимыми и процветающими, известны как развитые страны. Страны, которые сталкиваются с началом индустриализации, называются развивающимися странами.
2. Развитые страны имеют высокий доход на душу населения и ВВП по сравнению с развивающимися странами.
3. В развитых странах уровень грамотности высокий, но в развивающихся странах высокий уровень неграмотности.
4. Развитые страны имеют хорошую инфраструктуру и лучшую окружающую среду с точки зрения здоровья и безопасности, которые отсутствуют в развивающихся странах.
5. Развитые страны получают доход от промышленного сектора. И наоборот, развивающиеся страны генерируют доход от сектора услуг.
6. В развитых странах уровень жизни людей высок, а в развивающихся странах он умеренный.
7. Ресурсы эффективно и рационально используются в развитых странах. С другой стороны, правильное использование ресурсов не осуществляется в развивающихся странах.
8. В развитых странах рождаемость и смертность низки, тогда как в развивающихся странах оба показателя высоки.

Заключение

Между развитыми странами и развивающимися странами существует большая разница, поскольку развитые страны процветают, а развивающиеся страны превращаются в развитые страны. Развивающиеся страны — это те, кто впервые переживает фазу развития. Если говорить о развитых странах, то это постиндустриальные экономики, и по этой причине максимальная часть их доходов поступает из сферы услуг.

Развитые страны имеют высокий индекс развития человеческого потенциала по сравнению с развивающимися странами. Первый зарекомендовал себя на всех фронтах и ​​сделал себя суверенными благодаря своим усилиям, в то время как последний все еще пытается добиться того же.

Экономические отношения развитых и развивающихся стран: асимметрия выгод

Как результат, на обслуживание внешних долгов в ряде Африканских стран тратится сума, превышающая 30% общих бюджетных ассигнований с тенденцией к увеличению удельного веса. Что, в свою очередь, обуславливает постоянное сокращение расходов на медицину, образование, инфраструктурные проекты и пр. Ну и необходимость дальнейшего привлечения кредитов, как правило, под еще менее выгодные условия.

Еще один аспект, обуславливающий асимметричность получения выгод от экономических отношений связан с существованием возможности практически свободного выведения средств из развивающихся стран в пользу развитых под различными «предлогами». Для этого, кроме уже упомянутых: не эквивалентного обмена, режимов конвертированности валют и дифференциации процентных ставок, внедрен такой механизм, как обеспечение функционирования анонимных компаний занимающихся внешнеэкономической деятельностью преимущественно в юрисдикциях передовых стран (Британия, США, Франция, Нидерланды, Сингапур, Китай (хотя формально последние две относятся к развивающимся странам и пр.). Функционирование офшорных компаний дает возможность изымать существенную часть ВВП развивающихся стран путем их использования при осуществлении широкого ряда международных деловых манипуляций, связанных как с «белыми» сделками, так и с теневыми и даже криминальными операциями (включая такие виды деятельности, как торговля наркотиками, незаконная торговля оружием, санкционными товарами, отмывание коррупционной ренты и пр. ). Учитывая, что практически все оффшорные операции проходят через платежные системы, увязанные с центральными банками развитых стран, они фактически осуществляются с их молчаливого согласия, со всеми вытекающими последствиями для стран третьего мира. «С 1970 по 2010 г., по оценкам доклада TJN, из развивающихся экономик (всего 139 стран) ушло от 7,3 до 9,3 трлн.дол. (в среднем расчете на год получается около 200 млрд.дол.). С учетом процентов и иных видов доходов реальная величина этих капиталов уже намного превысила 15 трлн.дол. Если бы эти деньги не были выведены в офшоры, бедные страны уже могли бы расплатится с внешними долгами и серьезно ускорить свое развитие».

Следует также отметить, что функционирование офшоров тесно связано не только с экономическими аспектами, но и социо-культурными. Так, образ западного мира ассоциируется с социальной стабильностью и толерантностью, благополучием, надлежащей работой государственных институтов, огромным монументальным историческим наследием и пр. , что способствует формированию желаний у элит более отсталых стран инвестировать в бизнес, недвижимость, образование, туризм и пр. метрополий.

И на последок стоит вспомнить эксплуатацию более развитыми странами человеческих ресурсов менее развитых стран. Для восполнения недостающего человеческого капитала продвинутыми странами используется широкий инструментарий в рамках миграционных политик – начиная с бесплатных обучающих программ для иностранцев и заканчивая «лотереями» — «зеленая карта» в США и «голубая карта» в Европе. В результате осуществления соответствующих политик, большая часть международных мигрантов (59% в 2013 году) проживает в более развитых странах мира. Из общего числа международных мигрантов, проживающих в развитых странах (135,6 миллиона человек), 60% (81,9 миллиона человек) родились в других развитых странах, а остальные 40% (53,7 миллиона человек) происходят из развивающихся стран. Из общего числа международных мигрантов, проживающих в развивающихся странах (95,9 миллиона человек), 86% (82,3 миллиона человек) происходят из других развивающихся странах и лишь 14% (13,7 миллиона человек) — из развитых стран.

Среди отрицательных последствий для страны-донора человеческих ресурсов стоит отметить: 1. Снижение производственного потенциала страны и ухудшение качества кадрового обеспечения промышленности, строительства, транспорта и других отраслей экономики вследствие оттока высококвалифицированных специалистов и уменьшения численности экономически активного населения; 2. Обеднение интеллектуальной среды, эрозия и распад интеллектуального сообщества и дефицит профессиональной рабочей силы, требующие затрат на восполнение утраченного высококвалифицированного потенциала. 3. Ухудшение демографической ситуации в стане-доноре и пр. С другой стороны в странах импортерах наблюдаются следующие позитивные экономические эффекты:

1. Смягчение проблемы занятости, благодаря ликвидации дефицита рабочей силы; 2. Улучшение уровня и качества жизни населения и развитие сферы услуг, строительства и сельского хозяйства вследствие непритязательности трудовых мигрантов в выборе работ, малопривлекательных для местного населения; 3. Стимулирование дополнительной занятости, образование дополнительных рабочих мест и развитие инфраструктуры, вызванное спросом иностранных рабочих на товары и услуги;

4. Высококвалифицированные специалисты, получившие образование в других странах, приносят принимающим обществам «чистую прибыль», позволяя без предварительных затрат получить большую отдачу. Так, в США иностранное происхождение имеют 60 % авторов наиболее цитируемых трудов по физике и 30 % — по другим естественным наукам; 5. Решение демографической проблемы. В планах ЕС — привлечение до 2050 г. 40 млн мигрантов, США — до 100 млн. и пр.

Таким образом, существенная часть природных, финансовых и человеческих ресурсов более слабых стран, так или иначе, включаются в национальное достояние более развитых, усиливая их общий уровень ресурсообеспеченности, конкурентоспособности и эффективности, обусловливая дальнейший разрыв в развитии между первыми и вторыми.

Коронавирус погружает мир в новый кризис. Почему небогатые страны пострадают больше других?

• Алексей Калмыков
• Би-би-си

5 мая 2020

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Из кризиса первыми выйдут сильнейшие. Тем, у кого нет подушки безопасности, придется непросто

Пандемия Covid-19 и карантин дорого обойдутся миру: коронакризис уже начался, и по всем прогнозам он будет самым разорительным за столетие. Пока все идет к тому, что относительно небогатые развивающиеся страны вроде России, Индии или Мексики пострадают больше обеспеченных развитых государств. По нескольким причинам.

Пусть большинство из них к этому кризису подготовились лучше, чем к предыдущему, не все успели перестроить экономику, накопить подушку безопасности и слезть с долговой иглы. За прошедшее десятилетие ни одна развивающаяся страна не перешла в стан развитых.

Из-за коронавируса небогатые государства попали в «идеальный шторм». Мало того, что реанимация в Бразилии или на Украине хуже подготовлена к пандемии, чем западные больницы, а плотность населения и условия жизни способствуют распространению вируса.

Экономически эти страны слабее, и пока богатые прощаются с привычным комфортом, остальным приходится бороться за выживание.

«В развивающихся странах (даже без учета Китая) живет две трети населения планеты. Коронакризис нанесет им беспрецедентный урон, — предупреждает ООН. — Ударная волна пандемии обрушилась на экономики развивающихся стран сильнее, чем в мировой финансовый кризис 2008 года».

Все потому, что в мирное время для большинства небогатых стран источником развития служат развитые экономики или Китай. Но у них самих сейчас проблемы, и поэтому они меньше покупают, выводят капитал и поворачиваются спиной к трудовым мигрантам.

Из-за этого развивающиеся экономики теряют возможность жить в долг. Доходы сырьевых стран тают из-за падения спроса на нефть и металлы. Переводы от работающих за границей иссякли, туристы не едут. Поступления в казну тают, а расходы на поддержку населения и бизнеса, медицину и обслуживание долга растут.

В итоге развитие задерживается, что обещает отставание в будущем и возврат в неравное прошлое.

Предотвратить перемотку мировой истории на полвека назад можно за 2,5 трлн долларов, подсчитала ООН и призвала собрать для развивающихся стран антикризисный пакет, «чтобы от выражения международной солидарности перейти к конкретным делам».

Но зачем богатым странам думать о бедных?

Хотя бы потому, что если они не справятся с вирусом и его социальными и экономическими последствиями, развитому миру это аукнется не только второй волной пандемии.

Преумножение бедности и нестабильности на планете чревато переворотами, голодными бунтами, новым потоком беженцев, сокращением торговли и доступа к природным ресурсам.

Неравная борьба

В борьбу с эпидемией развивающиеся страны вступили со связанными руками, по определению ООН.

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Индия переживает бум самодельного медицинского шитья. Не от хорошей жизни

Почти 80 государств ограничили вывоз медицинского оборудования и средств защиты, что привело к дефициту и росту цен на предметы первой эпидемиологической необходимости.

А главные производители всего этого — ведущие мировые экономики. На Германию, США и Швейцарию приходится треть мировых поставок лекарств и оборудования для больниц, а 40% средств защиты выпускают Китай и все те же США с Германией.

Деньги серьезные — мировой рынок товаров медицинского назначения оценивается в 2 трлн долларов в год, что составляет примерно 5% всей международной торговли товарами.

«Пренебрежение нуждами развивающихся стран чревато ужасающими последствиями не только для них, но и для всего мира, — предупреждает ООН. — В мире, где царят взаимосвязанность и глобализация, возврат к нормальной жизни возможен только тогда, когда последний очаг заражения взят под контроль или ликвидирован».

Даже богатым странам борьба с вирусом дается с трудом. Запад ушел на карантин в середине марта, и только сейчас с опаской выходит на улицу. Медицина, считавшаяся лучшей в мире, едва справляется с эпидемией. Что уж говорить о странах меньшего достатка.

Расходы на здравоохранение в США превышают 10 тысяч долларов на человека в год, Германия, Австралия и другие богатые государства тратят примерно вдвое меньше.

В развивающихся странах все намного хуже даже в сопоставимых ценах с поправкой на покупательную способность: полторы тысячи в России, чуть больше тысячи в Мексике, Турции, Бразилии и Южной Африке. В Китае — 700 долларов на душу населения, в Индии — 200 долларов в год.

К тому же плотность населения в городах там выше, а о социальном дистанцировании в трущобах речи быть не может.

Единственное преимущество — они моложе, что важно в случае с коронавирусом, смертность от которого серьезно выше среди стариков. В Африке усредненный возраст населения не превышает 20 лет — вдвое ниже, чем в Европе. В Индии — 27, в Латинской Америке — 31.

Сколько нужно денег, и где их взять

ООН говорит, что развивающимся странам нужно 2,5 трлн долларов международной помощи ради всеобщей победы над коронавирусом. Оценка очень скромная, предупреждает глава МВФ Кристалина Георгиева.

«2,5 трлн — нижняя граница потребностей развивающихся рынков в финансировании. Но даже на это им недостает собственных ресурсов и резервов», — сказала она.

В нормальное время они могли бы занять недостающее. Но нормальное время вернется не скоро.

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

«Идеальный шторм» грозит посадить на мель экономику развивающихся стран

Проблема в том, что небогатые страны зависят от зарубежного — в основном западного — капитала; многие живут в долг, на кредиты в валюте.

Коронакризис нанес двойной удар: не только перекрыл приток инвестиций, но и серьезно увеличил стоимость займов. Развивающиеся экономики резко затормозили, потому что их обеспеченные соседи из мягкого спального вагона сорвали стоп-кран.

«Внезапная остановка деловой активности в странах с низким и средним достатком частично объясняется ситуацией в развитых экономиках, — отмечают исследователи американского Института мировой экономики Петерсона (PIIE). — Пандемия принесла целый ворох проблем: взрывной рост расходов на здравоохранение, обвал налоговых и экспортных поступлений, отток капитала. А паралич долговых рынков не дает рефинансировать долги».

Никаких хороших новостей с этого фронта за время коронакризиса не поступало. Все признали, что проблема серьезная: мораторий на востребование долгов стал одной из тем апрельской ежегодной встречи МВФ и Всемирного банка — первого в их истории виртуального слета чиновников, экономистов и банкиров со всего мира.

Он закончился решением крупнейших стран мира — «Большой двадцатки» — отсрочить платежи по кредитам для беднейших стран. Но только до конца года. И речь идет всего о паре десятков миллиардов долларов аж на 76 стран.

Крупнейшая экономика мира — США — тратит аналогичную сумму на текущие бюджетные расходы за 36 часов. И тратит не только заработанные деньги: дыра в бюджете в этом году достигнет 4 трлн долларов. Недостающее американцы займут или напечатают.

Развивающиеся страны такой возможности лишены.

Что немцу хорошо, то русскому смерть

Скопировать ответ развитых государств мало у кого получится, поскольку большинство развивающихся экономик зависят от притока капитала из-за рубежа — своих денег на развитие у них не хватает. Два главных западных рецепта борьбы с кризисом — печатание денег и наращивание госрасходов — чреваты потерей этого капитала. И вот почему.

Деньги притекают из развитых стран на развивающиеся рынки лишь потому, что там выше доход — он уравновешивает риск потерять вложения в Индию, например, или в Россию.

Скажем, если перед началом кризиса, в феврале, западный фонд — пенсионный или инвестиционный — давал деньги в рост Америке, он получал около полутора процентов годового дохода на капитал, вложенный в облигации казначейства США.

В то же время покупка госдолга России, Бразилии или Индии приносила около 6% годовых. В местной валюте, без учета местной инфляции — то есть реальные ставки были ниже, а инвестор брал на себя еще и валютный риск.

Если эти страны пойдут по пути Европы и США и решатся на денежное стимулирование пораженной вирусом экономики (через обнуление кредитных ставок и печатание денег), реальная доходность их долга резко сократится.

Она рискует опуститься ниже инфляции, и тогда инвесторы лишатся не только премии за риск, но и вообще любого дохода. Их вложения будут усыхать на глазах.

Автор фото, AFP

Подпись к фото,

Вирус ударил особо сильно по развивающимся странам. Свежие могилы в Мексике

Во многих развивающихся странах реальные ставки центробанков (с поправкой на инфляцию) уже отрицательные. Например, в Турции, Бразилии, Индии и Китае. Привлечь западных инвесторов на внутренний долговой рынок им непросто, даже если они этого захотят.

Второй западный рецепт — бюджетное стимулирование за счет налогоплательщиков через прямые субсидии, раздачу денег, льготное кредитование и налоговые льготы. Небогатым странам он не по карману, поскольку выписывают его обычно в долг.

Чтобы занять денег на борьбу с кризисом, попавшим в беду развивающимся экономикам придется увеличить премию за риск, что повысит и без того завышенную стоимость привлечения капитала и подорвет их кредитоспособность.

Перспектива мрачная. Поэтому иностранцы выводят деньги с развивающихся рынков. С начала кризиса они уже забрали почти 100 млрд долларов, подсчитала всемирная ассоциация финансистов Institute of International Finance (IFF).

Это примерно в четыре раза больше, чем за каждый из трех предыдущих финансовых кризисов. И при том, что на главный развивающийся рынок — в Китай — капитал, наоборот, притекает благодаря не связанной с вирусом финансовой либерализации.

У оттока капитала есть неприятное последствие — девальвация.

Автор фото, AFP

Подпись к фото,

Южная Африка тестирует жителей трущоб, но обеспечить в них социальное дистанцирование невозможно

Скорость обесценения «мягких» валют, как и отток капитала, превышает показатели прошлого кризиса. Рубли, песо, гривны, рупии и их аналоги потеряли с начала года кто 5%, а кто и все 25%.

Отовсюду бегут примерно одинаково, и разница в скорости девальвации скорее отражает готовность одних государств тратить резервы на поддержание валютного курса, а других — допускать свободное плавание и воздерживаться от интервенций, отмечают экономисты IIF.

Девальвация сократила возможности развивающихся стран покупать технологии, привлекать зарубежные инвестиции и платить по внешним долгам. А значит, замедлила переход в лагерь развитых.

Ухудшение платежеспособности скажется на долговых рейтингах, многие окажутся не в состоянии обслуживать существующие долги или занимать снова. Другие, оказавшись перед выбором — платить кредиторам или спасать свое население — предпочтут дефолт.

Лишившись доступа к частному капиталу, многие отправятся за помощью к международным донорам и кредиторам: западным, китайским и любым другим, готовым помочь.

«За два месяца с момента, когда эпидемия вышла за пределы Китая, вирус нанес развивающимся странам гигантский урон в виде оттока капитала, удорожания кредитов, обесценения валют и потери экспортной выручки из-за краха цен на сырье и отсутствия туристов», — подвела ООН промежуточные итоги коронакризиса.

«Большинство этих проблем серьезнее, чем в прошлый кризис 2008 года. И мы без оптимизма оцениваем шансы развивающихся стран на быстрое восстановление по сценарию 2009-2010 годов», — подчеркивает ООН.

Мировая экономика: усиление напряженности, слабый рост

Снижение темпов притока инвестиций

Низкие темпы прироста инвестиций связаны с обеспокоенностью вялым ростом мировой экономики и вызывают озабоченность благополучием экономики стран с формирующимся рынком и развивающихся стран в долгосрочной перспективе. Хотя в последнее время темпы прироста инвестиций показали незначительное ускорение, в предстоящие годы они, как ожидается, будут ниже средних многолетних значений.

Это означает, что темпы, которыми страны с формирующимся рынком и развивающиеся страны сокращали отставание от экономически развитых стран, замедляются. Замедление процесса накопления богатства и активов ведет и к снижению темпов роста производительности в стране. А это тоже вызывает беспокойство относительно того, каким образом в предстоящие десять лет будут удовлетворяться гигантские потребности в области развития.

К числу способов резкого наращивания объемов государственных инвестиций относятся перенаправление ресурсов из непроизводительных областей и повышение эффективности расходования средств. Среди стратегий стимулирования частных инвестиций – устранение ограничений предпринимательской деятельности, преодоление недостатков рыночных механизмов и слабости корпоративного управления. Власти могут четче формулировать направления своей политики и добиваться более глубокой интеграции в глобальные производственно-сбытовые цепи. Страны – экспортеры сырья могут стремиться к большей диверсификации экономики как способу снижения уязвимости к нестабильности рынков природных ресурсов.

Отставание

Беспокойство вызывает и еще один аспект вялой экономической динамики – влияние сложившейся ситуации на беднейшие страны. Быстрый экономический рост, наблюдавшийся с начала нынешнего века в некоторых странах с низким уровнем дохода, позволил сократить масштабы бедности, и многие из этих государств перешли в категорию стран со средним уровнем дохода. Но каковы перспективы тех стран, в которых доход на душу населения по-прежнему считается низким, то есть, не превышает 995 долл. США по состоянию на 2017 год?

За период с 2001 года по 2019 год количество стран с низким уровнем дохода сократилось с 64 до 34 благодаря прекращению конфликтов в нескольких странах, облегчению долгового бремени и торговой интеграции с более крупными и экономически успешными странами. Однако оставшиеся в этой категории страны сталкиваются с гораздо более серьезными проблемами, чем страны, перешедшие в более высокую категорию.

Многие государства, относимые сегодня к категории стран с низким уровнем дохода, начинают свой путь с крайне невыгодных позиций по размерам дохода. Кроме того, более половины стран, относимых сегодня к этой категории, страдают от нестабильности, конфликтов и насилия. Большинство их находится в невыгодном географическом положении – они изолированы либо не имеют выхода к морю, что существенно осложняет процессы торговой интеграции.

Управление сырьевой экономикой: что из мирового опыта стоит взять на вооружение России

Феномены

Альба Педро , Синнот Эмили

21 октября 2011

На каждый пример страны, ставшей заложницей своих природных богатств, всегда найдется противоположный — государство, чья экономика зависит от сырья и при этом показывает стабильный рост. А если взять статистику по множеству стран, то обнаруживается прямая зависимость между объемом природных богатств и темпами экономического роста. Все это, разумеется, не означает, что обилие сырья — залог успеха и процветания. В последние годы экономисты с разных сторон исследовали влияние природных богатств на благосостояние наций, общественные институты и перспективы экономического роста. В частности, специалисты Всемирного банка подробно изучили ситуацию в странах Латинской Америки и Карибского бассейна, где бурно развиваются сырьевые отрасли, и в 2010 году написали об этом книгу1. Некоторые их выводы могут оказаться полезными и для России.

Достояние или оковы для экономики?

Для начала сравним, чем Россия отличается от других стран с сырьевой экономикой: каковы запасы природных богатств, насколько страна зависит от их экспорта, сколько налогов поступает в бюджет из других секторов. Мы сопоставим российские данные со статистикой по развитым сырьевым державам и государствам Латинской Америки.

Размеры запасов.

В сравнении с развитыми сырьевыми державами Россия гораздо богаче по запасам нефти и газа и гораздо беднее по другим природным ресурсам (см. диаграмму 1). Заметим, что объем природных богатств — величина не постоянная, поскольку экономисты учитывают только разведанные запасы. Высокие значения этого показателя свидетельствуют о том, что экономическая политика в большей мере опирается на природные ресурсы. От государственных институтов и стратегии зависит не только,­ как страна ими распоряжается, но и добывает ли она их вообще. Вспомним, что бурное развитие разведки и добычи полезных ископаемых в США с середины XIX века происходило благодаря законодательной поддержке горного дела и металлургии; государ­ство вело пропаганду, развивало образование и прочее. Другой пример: лесная отрасль в Российской Федерации. Объем запасов на диаграмме вовсе не отражает всех лесных угодий страны. В расчетах Всемирного банка учитывается только тот живой лес, рубить который экономически целесообразно, то есть расположенный не более чем в 50 км от дорог. Итак, мы видим, что расчетный объем природных запасов зависит и от уровня развития инфраструктуры.

Зависимость государственных доходов от экспорта природного сырья.

У России, как и у государств Латинской Америки, этот показатель намного выше, чем у развитых стран — экспортеров сырья. Отсутствие альтернативных источников доходов бюджета чревато целым рядом проблем, на которых мы остановимся ниже. В России вклад сырьевого сектора экономики в ВВП в процентном отношении вдвое выше, чем у развитых стран — экспортеров сырья: 10,5% и 5% соответственно (см. диаграмму 2). На протяжении десяти лет, вплоть до 2009 года, в России доля сырьевого сектора в доходах бюджета постоянно возрастала, и сейчас она вчетверо выше, чем в развитых странах. Этот рост подстегивали постоянно растущие цены на сырье и объемы добычи. Как и в латиноамериканских странах, доходы госбюджета все больше зависели от сырьевых денег, и ими же покрывали увеличивающиеся расходы. Впрочем до 2007 года правительству РФ удавалось сохранять значительную часть в резервном фонде. В Латинской Америке на общем фоне выделяется Чили. Хотя госрасходы здесь с 1999 по 2009 год неуклонно росли, в период рекордных цен на медь правительство накопило значительные денежные запасы. Ниже мы подробно рассмотрим, каким образом это государство смогло столь эффективно распорядиться доходами от сырьевого экспорта.

Сокращение объемов налоговых сборов в других отраслях.

Полагаясь исключительно на доходы от продажи природных ресурсов, государства зачастую ослабляют усилия по привлечению иных источников дохода. Это неизбежно приводит к еще большей сырьевой зависимости и волатильности бюджетных поступлений. Для политиков проще всего положиться на природное сырье и облегчить налоговое бремя для большей части граждан и бизнеса — ведь те видят сверхдоходы от сырья и требуют снижения ставок для себя. Таким образом сырьевая рента перераспределяется, но зависимость страны от сырьевого экспорта только усиливается за счет подобного «уравновешивания». Исследование МВФ по 30 нефтяным державам за период с 1992 по 2005 год2 показало, что те страны, которые извлекают высокие доходы от продажи углеводородов, получают меньше поступлений в бюджет за счет сбора других налогов. Для России критически важно расширять налоговую базу за пределами углеводородной отрасли. Иначе невозможно обеспечить бюджетную стабильность, так как цена на нефть отличается высокой волатильностью.

Сырьевое проклятье

Многие развитые страны обязаны своим экономическим ростом эксплуатации природных ресурсов — взять хотя бы Австралию, Канаду или Соединенные Штаты XIX века. Статистика говорит о том, что есть прямая зависимость между объемом природных ресурсов страны и уровнем ВВП на душу населения. В число богатейших государств мира входят три наиболее обеспеченные полезными ископаемыми страны — Норвегия, Новая Зеландия и Канада, а также Австралия и США с их большими запасами природного сырья (см. диаграмму 3).

Несмотря на это, ученые не перестают задаваться вопросом, а так ли хорошо владеть несметными природными богатствами? Не становятся ли они своего рода проклятьем? Ведь и впрямь, в мире есть очень бедные страны, у которых немало полезных ископаемых. По выражению министра энергетики Венесуэлы и одного из учредителей ОПЕК Хуана Пабло Переса Альфонсо, «нефть — это испражнения дьявола, в зловонии которых мы тонем». Ему вторит главный редактор Foreign Policy Моисей Наим: «Нефть — это настоящее проклятье. Не лучше для здоровья нации и природный газ, медь или алмазы». Научные исследования, в том числе и получившие широкий резонанс работы Джеффри Сакса и Эндрю Уорнера, указывают на то, что сырьевая зависимость негативно сказывается на экономическом росте стран. Однако в последнее время ученые все чаще сомневаются в правомерности использования таких эмпирических показателей, как доля сырьевого экспорта в общем объеме национального экспорта или ВВП, в качестве количественного индикатора зависимости.

Обе эти величины не дают ответа на вопрос: экономика страны не растет из-за того, что она сильно зависит от сырьевого сектора, или наоборот, она настолько зависит от сырьевой составляющей, потому что не способна развиваться за счет других секторов. А если использовать показатели, отражающие уровень обеспеченности страны природными ресурсами, такие как запасы полезных ископаемых, то окажется, что влияние сырьевых ресурсов на рост национальной экономики абсолютно положительно. Хотя факты говорят о том, что проклятья как такового в целом не существует, имеет смысл рассмотреть те аспекты сырьевой экономики, которые могут, с точки зрения экономистов, привести к нежелательному результату. Основное отличие сырьевого сектора (особенно углеводородов и полезных ископаемых) — высокая доходность.

Там, где добыча сырья не представляет особой трудности и обходится дешево, его продажа на мировом рынке приносит огромные дивиденды, намного превышающие обычный уровень доходов от инвестиций. Сверхдоходы, получаемые в периоды ажиотажного спроса на сырье, приводят к укреплению реального курса национальной валюты и отвлечению ресурсов от других областей экономики и, как результат, к подавлению других, несырьевых статей экспорта. Подобный эффект получил название «голландской болезни». Другое важное отличие сырьевого сектора: цены на сырье более волатильны, чем цены на промышленные товары (см. диаграмму 4). Со времен Джона Мейнарда Кейнса экономисты обеспокоены нестабильностью сырьевых цен и тем, какое влияние оказывает связанный с этим фактор неопределенности на перспективы экономического роста и инвестиционную привлекательность развивающихся стран. Колебания цен приводят к неравномерности валютных поступлений и доходов бюджета: поступления из сырьевого сектора гораздо более волатильны, чем из других источников. В России за десять лет, предшествовавших экономическому кризису 2008 года, доходы от продажи нефти и газа характеризовались приблизительно вдвое большей волатильно­стью, чем от прочих поступлений. Если вовремя не принимать мер, такие колебания могут вызывать потрясения в экономике. Хуже всего стране приходится, если госрасходы привязаны к сырьевым доходам и если львиную долю сырьевого экспорта составляют один-два вида товаров.

В целом, мы должны признать, что многие экономисты шли по ложному следу. Сырьевые отрасли не меньше, чем другие сектора экономики, подходят на роль двигателя роста. Негативное влияние оказывает не сырьевая зависимость как таковая, а слабо диверсифицированная структура экспорта. Значит, необходимы две вещи: диверсифицикация производства и эффективное управление бюджетными поступлениями. Успех этих мер, однако, зависит от того, насколько правительство способно проводить правильную экономическую политику. И это подводит нас к еще одному потенциально негативному фактору сырьевой зависимости — ее влиянию на качество экономических и политических институтов. Зачастую сами различия в уровне развития между богатыми и бедными сырьевыми державами объясняют качеством экономических и политических институтов. Они якобы атрофируются при обилии природных ресурсов, особенно если к моменту открытия залежей полезных ископаемых или бума цен на сырье были слабы.

Универсального подтверждения эта гипотеза не находит, но в отдельных случаях мы действительно наблюдаем крайне негативные экономические и социальные по­следствия бурного роста экспорта сырья на фоне неразвитости государственных институтов и порочной экономической политики. Cверхдоходы от экспорта полезных ископаемых и нефти и неравномерность их поступления в бюджет могут оказаться фактором разложения политического процесса — «покупки» политических сторонников, погони за госприбылями, а в крайних случаях приводить к политической нестабильности и вооруженным конфликтам. Чтобы эффективно распоряжаться природными богатствами и доходами от их продажи, государство должно убедить своих граждан в том, что оно способно мудро использовать это богатство, а не жить только сегодняшним днем. Государст­во должно получить мандат доверия, помнить об интересах сограждан и будущих поколений и соответственно распорядиться богатством. Бывает, что правительство, распоряжаясь рентой как хочет, создает привилегии для своих союзников. Но сверхдоходы от экспорта привлекательны не только для властей, но и для их ее оппонентов. В своем крайнем проявлении это может провоцировать путчи или даже гражданские войны — если выигрыш от присвоения природной ренты больше, чем затраты на организацию беспорядков.

Гораздо чаще встречается более мягкий вариант: власти направляют средства на упрочение собственных­ позиций и обеспечение победы на выборах. Объекты для финансирования выбираются в соответствии с электоральными целями: ради увеличения рабочих мест в госсекторе либо в интересах тех групп, от которых зависит победа на выборах. Но у возможности распоряжаться рентой без оглядки на оппозицию есть и положительная сторона: укрепившись в государственной должности, политик не живет одним днем, а начинает думать о будущем, требует более прогрессивных методов добычи и прочее. В условиях слабой власти все больше людей хотят завладеть долей ренты. Она — объект вожделения самых разных группировок. В результате бесконечной и бесполезной для общества возни ресурсы бессмысленно распыляются. У частного бизнеса есть выбор — гнаться за государственными деньгами или заниматься реальным делом.

Погоня за рентой может осуществляться как на вполне законных основаниях, к примеру, в рамках политического лобби, так и преступными методами — путем подкупа или вымогательства. Поскольку большая часть доходов от продажи полезных ископаемых и, в частности, углеводородов оседает в государственной казне, направить этот поток в свою сторону проще всего посредством сформированного нужным образом бюджета. Уступая влиятельным группировкам, в какой-то момент правительство начнет давать им больше денег, чем получает за счет высоких цен на сырье. Борьба за бюджетные средства происходит даже при стабильном притоке средств от сырьевого экспорта. Но при циклических колебаниях цен, помноженных на усиленное давление лобби, бюджетная политика становится хаотичной и маховик госрасходов раскручивается. Сдерживать негативное влияние «психологии рантье» в странах с ресурсно-ориентированной экономикой — непростая задача для общественных институтов и политического процесса в целом.

Решать ее помогают системы сдержек и противовесов, контроля и мониторинга, прозрачность в деятельности госорганов. Многое зависит и от способности общества выработать такую государственную стратегию в отношении использования природных ресурсов, которая осталась бы действенной и при смене власти. Страны, рационально использующие сверхдоходы от высоких цен на сырье, менее подвержены «эффектам рантье». Их политики проводят разумную и долгосрочную сырьевую политику в интересах общества. Как правило, для этого нужны институциональные и политические условия, но есть и субъективные положительные факторы. Например, уроки истории — когда в тяжелые времена страна получила в свое распоряжение не подверженные цикличности ресурсы для пополнения бюджета. Вполне вероятно, что у российского стабфонда появилось больше сторонников после кризиса 2008 года. Тогда благодаря этому фонду у правительства оказалось достаточно средств, чтобы сформировать пакет антикризисных мер.

Среди государств Латинской Америки самую эффективную сырьевую политику проводит Чили — во многом благодаря общественным институтам. Бюджетные доходы от продажи меди (которая целиком контролируется государством) распределяются прозрачно и по четким правилам. Основные политические силы страны договорились о том, что необходимо проводить контрциклическую бюджетную политику и создавать стратегические резервы за счет поступлений сверхвысоких доходов от экспорта меди. Похожим образом дела обстоят в Норвегии. Здесь рачительное использование нефтяных доходов — следствие демократии и консенсуса в выборных органах власти. Общество понимает: необходимо сдерживать госрасходы и избегать резких скачков в финансировании отдельных статей бюджета. Таким образом, залог здоровой бюджетной политики — прозрачность политических и бюрократических процедур, наличие последовательной стратегии развития экономики и общества в целом.

Политические решения

Даже если сырьевое проклятье не более чем легенда, существует множество чреватых серьезными рисками «сырьевых» проблем. Прежде всего надо разобраться, насколько опасна «голландская болезнь». Экономика, подверженная этому недугу, концентрирует ресурсы в сырьевом секторе, обделяя все остальные. Само по себе это не так плохо, потому что приносит максимальную выгоду. В принципе, с точки зрения способности увеличивать прибыль, улучшая при этом качество продукции, производство сырья ничем не уступает другим отраслям.

Точно так же, как и в любом другом секторе, от повышения эффективности в выигрыше может оказаться все общество. Сырьевые отрасли так же, как и прочие, в процессе модернизации тянут за собой и другие смежные сектора. Но слабая диверсификация сырьевого экспорта (особенно в крайнем своем проявлении) все же опасна: волатильность цен на сырье может замедлить экономический рост. Поэтому и нужно принимать меры, которые помогут смягчить симптомы «голландской болезни» и диверсифицировать экономику. В целом для решения этой задачи есть два типа мер, которые должны дополнять друг друга. Стабфонд и суверенный фонд позволяют сдерживать чрезмерное укрепление национальной валюты, снижать волатильность бюджетных поступлений и управлять долгосрочными активами. Сдерживает укрепление курса национальной валюты и либерализация торговли. Другая группа мер направлена на повышение производительности труда и конкурентоспособности товаров.

Бюджетная политика

У бюджетной политики стран с сырьевой экономикой есть две основные стратегические задачи: в условиях волатильности сырьевых доходов сдерживать госрасходы, а в долгосрочной перспективе оптимально управлять национальным богатством. По возможности надо уменьшать и саму волатильность доходов. Это можно сделать посредством диверсификации объектов налогообложения или с помощью инструментов страхования. Лучше всего, если в стратегии сочетаются все перечисленное.

Уменьшить зависимость от цикличных колебаний цен на сырье.

Расходную часть бюджета надо максимально защитить от циклов подъема и спада сырьевых доходов. Этой цели служит стабилизационный фонд: в периоды бума сырьевых цен он накапливает сбережения, за счет которых во времена спада покрываются государственные расходы. Российский стабфонд сыграл важную роль во время резкого и глубокого спада экономики в 2008 году, позволив правительству профинансировать антикризисные меры.

Управлять стабфондом нужно так, чтобы конкуренто­способность несырьевых товаров повышалась или хотя бы не очень сильно снижалась из-за укрепления национальной валюты. В частности, нужно заранее разработать правила о том, сколько средств фонда тратить. Чем больше сверхдоходов сэкономлено и инвестировано за рубежом, тем ниже вероятность укрепления реального валютного курса и тем проще управлять кредитной и фискальной политикой. Кроме того, нужны решения о том, как и на что тратить деньги. Перед правительствами развивающихся стран непочатый край задач: инфраструктурные проекты, образование, здравоохранение и социальное обеспечение. Но заметное повышение внутренних расходов приводит к перегреву экономики и новому повышению реального валютного курса. Этот эффект усилится, если вкладывать деньги во внутренние инфраструктурные проекты.

Поступления в стабфонды зависят от цены на сырье или от сырьевого дохода. Когда цена на сырье выше некоторой отметки, средства в фонде накапливаются, когда ниже — из фонда пополняется бюджет. Проблема в том, как выбрать пороговый уровень цены, начиная с которой идет накопление. Чаще всего для того, чтобы сделать стратегию более прозрачной, этот порог объявляют заранее. Его фиксируют либо в номинальном выражении, либо по отношению к какой-то другой величине, как правило, на основе показателей прошлых лет и прогнозов будущих цен.

Если стабфонд зависит от сырьевых доходов, а порог цены жест­ко фиксирован, оперировать таким фондом может быть очень непросто, поскольку трудно предсказать, сколько будет добыто полезных ископаемых и какими окажутся цены. Целесообразно со временем несколько изменять цену отсечения (или требуемый объем средств фонда). Если базовая цена установлена жестко на основе данных прошлых лет, то в дальнейшем устойчивость фонда может оказаться под угрозой. При разработке правил накопления и сокращения поступлений в фонд нужно также учитывать реальные потребности экономики страны. В Латинской Америке из-за серьезного давления властям в ряде случаев приходилось отказываться от стабфондов или бюджетных правил.

Ситуация обостряется, когда правительство теряет доверие граждан и, плохо представляя себе свое будущее, предпочитает не заглядывать далеко. Иногда граждане считают, что деньги не будут потрачены в интересах общества и просто исчезнут. Все это говорит о том, что очень многое зависит от системы управления страной, особенно от прозрачности и подотчетности управления доходами. Меры по стабилизации получают более широкую поддержку, если избиратели не сомневаются, что средства будут направлены на нечто важное для них, например, на социальные нужды во время неизбежной фазы спада или на укрепление пенсионной системы. Недавний пример политического выигрыша от экономии средств на подъеме цикла и финансирования социальных программ во время неизбежного спада — опыт Чили. После кризиса во всех сырьевых странах резко возросло недовольство людей действиями властей, и только в Чили граждане стали гораздо активнее поддерживать своего президента. Конечно, всегда приходится как-то расставлять приоритеты в сфере госрасходов и уравновешивать интересы нынешнего и будущих поколений. Решения всегда будут отчасти зависеть и от структуры экономики.

Понятно, что единого рецепта политики государственных накоплений не существует, но процесс расстановки приоритетов должен быть очищен от давления сиюминутной политической ситуации. Тут могут пригодиться независимые органы — бюджетные советы. Они призваны воспрепятствовать­ неразумному управлению доходами от экспорта природных богатств. В странах с сырьевой экономикой они могут дать объективный прогноз цен на сырье, столь важный при планировании бюджета. Это предотвращает манипулирование базовой ценой на сырье, к чему нередко прибегают, подгоняя бюджет под политические задачи. Например, в Чили два независимых экспертных комитета дают свои прогнозы по росту ВВП и оценки базовой цены на медь в долгосрочной пер­спективе.

Уменьшить волатильность бюджетных доходов.

Надо обезопасить бюджетные расходы от колебаний доходов и вдобавок — уменьшить амплитуду этих колебаний. Выровнять поступления в бюджет помогут инструменты хеджирования, которые предлагает рынок. Рынок хеджирования цен на нефть развит неплохо, хотя сроки погашения чаще всего­ короче, чем хотелось бы. У разных стран в разной мере получалось хеджировать ценовые риски на международных фьючерсных рынках, но иногда страхование с помощью деривативов приводило к успеху. Мексика, например, в 2009 году использовала для хеджирования нефтяных поступлений опционы с правом продажи и получила в качестве прибыли около $5 млрд, то есть 0,9% ВВП страны.

Но когда широкие слои населения плохо понимают, что такое хеджирование, считая его не формой страхования, а способом получения дохода, возникают политические риски. Если вложения не приносят доходов, чиновникам грозит народное недовольство. Если же не страховаться от снижения цен, а они все-таки упадут, правительству будет легко все списать на неблагоприятные внешние условия. Поэтому надо, с одной стороны, вести разъяснительную работу среди населения, с другой — обеспечить правовую защиту добросовестным чиновникам.

Вдохновленная успехом 2009 года, Мексика в 2010 году снова хеджировала свое производство нефти, заплатив за это около $1 млрд. Глава Центробанка, Агустин Карстенс, выступил с официальным разъяснением: «Это наш страховой полис. Пусть он даже не принесет нам ничего, зато так нам спокойнее». Но эти полисы не долгосрочны. Определить, надо ли их использовать и, если да, то как — непросто. Правительства могут воспользоваться консультациями Всемирного банка или взять на вооружение конкретный инструмент управления риском, так называемые сырьевые свопы.

Повышение эффективности

В странах, богатых полезными ископаемыми, повышать производительность особенно важно, так как это уменьшает опасность того, что золотые дожди сырьевых доходов — и вызванная ими «голландская болезнь» — будут подтачивать внешнюю торговлю. Набор политических мер, которые прямо или косвенно влияют на повышение эффективности, чрезвычайно широк. Это повышение открытости торговли, привлечение зарубежных прямых инвестиций, стимулирование инвестиций в образование, институты и общественную инфраструктуру. Однако существуют и точечные способы воздействия. В качестве примера приведем чилийский Фонд конкурентных инноваций, в который поступают сборы с доходов от добывающей промышленности. Эту модель могут взять на вооружение остальные сырьевые страны. Напомним и об иностранных прямых инвестициях.

Выгода от них обычно не ограничивается финансированием проектов: попутно внедряются новые технологии и методы управления бизнесом, а это ведет к повышению производительности. Такие инвестиции могут быть полезны и с точки зрения повышения качества продукции, что доказывает, в частности, пример Чили, где развивается производство овощей и фруктов и добыча лосося. Государственная политика диверсификации экспорта и продвижения технологических инноваций не должна поддерживать производство конкретных продуктов. Доказано, что повышение конкурентоспособности страны и производительности стимулирует развитие фундаментальных наук и образования. Это те общественные блага, которые приносят прибыль.

Понятно, что нет такой статьи госрасходов или такой нормативно-правовой новации, от которой в равной мере выиграли бы все сектора. Неизбежно определяется фаворит гонки. Но никакими дотациями и протекционизмом не заменить создания здоровой деловой среды, в которой проще определить самые прибыльные возможности для инвестиций и в которой гарантированы открытость и состязательность рынков. Нередко страны ради диверсификации экономики прибегают к мерам, которые нельзя назвать экономически целесообразными, и слишком усердно поддерживают какую-нибудь несырьевую отрасль. Диверсификация, которая проходит в условиях господдержки, едва ли окажется устойчивой, ведь рано или поздно производству придется выживать самостоятельно в открытой экономике. Теплично выращенные сектора вносят в экономику, как правило, довольно скромный вклад. Еще один способ искусственного стимулирования диверсификации — снабжение отечественных предприятий нефтью или нефтепродуктами по льготным ценам. Иногда это подстегивало рост, но за него приходилось слишком дорого платить — упущенной прибылью от экспорта и оттоком иностранных инвесторов, которым не интересно поставлять субсидируемое топливо потребителям на внутреннем рынке.

Чрезмерный протекционизм или слишком активное субсидирование местного производства — то, что Джастин Лин, главный экономист Всемирного банка, называет подавлением сравнительного преимущества — меры не обязательные, а, возможно, и неэффективные, в частности, потому, что в здоровой деловой среде сырьевые сектора сами могут развивать смежные отрасли. В этом смысле особенно болезненный урок получила Латинская Америка. Многие государ­ства континента пытались подстегнуть модернизацию в ряде отраслей, мало считаясь с их реальным сравнительным преимуществом. В итоге некоторые развивающиеся страны по структуре производства стали напоминать развитые. В 1960-х годах в Чили и Эквадоре было столько же производителей автомобилей, сколько в США. А в конце 1970-х и в 1980-х экономика «посыпалась». Совсем иное дело — опыт богатых стран — Австралии, Канады, Скандинавии и США, — в которых изобилие природных ресурсов и их добыча изначально послужили базой для роста экономики, которая затем диверсифицировалась в основанное на природных ресурсах производство и, наконец, — в другие, более наукоемкие отрасли.

Характерные черты экономики, в которой возможна такая эволюционная диверсификация, — высокий уровень человеческого капитала плюс плотная сеть организаций, создающих и распространяющих знания. Принимая меры, нацеленные на развитие жизнеспособных несырьевых отраслей, нельзя забывать и о самих сырьевых секторах. Мы уже говорили, что производство на основе природных ресурсов как источник дохода для формирования бюджета, позволяющего правительству свободно инвестировать в человеческий капитал и материальные активы, может подстегнуть развитие смежных областей и способствовать социальному прогрессу. По словам Уильяма Мэлони из Всемирного банка3, Латинская Америка упустила шанс обеспечить рост на основе сырьевых ресурсов отчасти потому, что мало заимствовала и адаптировала технологии. Это объясняется двумя причинами: недостаточными инвестициями в человеческий капитал и, как следствие, недостаточной способностью осваивать новые знания и создавать инновации. Негативную роль сыграл и долгий период индустриализации «для внутреннего потребления», который отрицательно сказался на секторах, зависящих от природных ресурсов, и чуть не убил курицу, несущую золотые яйца. Диверсификации экономики может способ­ствовать и равномерное развитие разных сырьевых секторов. Волатильность уменьшается, если экспортная корзина включает виды продукции, не слишком тесно связанные друг с другом. Это могут быть основные виды сырья, которых в данный момент в экспортной корзине нет, или продукты переработки сырья, входящего в нынешнюю экспортную корзину, у которых как правило менее волатильные цены, чем у исходного сырья.

Улучшение подотчетности властей

Эффективно управлять природными богат­ствами труднее всего правительству, не пользующемуся поддержкой народа. Когда граждане не верят, что власти сдержат обещания и наилучшим образом распорядятся накопленными ресурсами, любое решение, которое может отсрочить получение выгоды от этих ресурсов, вызывает недовольство. Формируется тенденция к чрезмерной эксплуатации того или иного природного ресурса, и начинаются проблемы со сбережениями — как с долгосрочными, направленными на сохранение богатств страны, так и с краткосрочными, направленными на сглаживание циклов подъема — спада.

Завоевать доверие граждан — задача для правительства более широкая, чем правильная политика в отношении сырьевого сектора. Но некоторые меры управления ресурсами могут принести пользу и в этом смысле. В первую очередь надо повышать прозрачность и подотчетность управления природной рентой (как самих поступлений, так и их использования). Без этого не завоевать народное доверие и не предотвратить разрушительное влияние сырьевых доходов на институты власти. В частности, во многих латиноамериканских странах у населения нет доступа к данным об общей сумме сырьевых доходов (особенно нефтяных и рудных), полученных федеральными и местными властями. Российские власти обнародуют довольно много данных о доходах от природных ресурсов, но останавливаться на достигнутом не стоит.

Можно было бы, скажем, отдельно сообщать о налогах, уплаченных неф­тяными и газовыми компаниями в федеральный бюджет и в бюджеты сырьевых регионов. Должны быть прозрачными и расходы таких фирм на социальное и экономическое развитие. В последние годы появились международные организации, которые устанавливают стандарты раскрытия информации в добывающих отраслях. Самая заметная — Инициатива по обеспечению открытости в добывающих отраслях промышленности. Она ратует за то, чтобы нефтяные, газовые и прочие сырьевые корпорации регулярно публиковали свои проверенные аудиторами отчеты о своих налоговых выплатах. Когда подобная информация появляется в открытых источниках, размер и использование доходов могут обсуждать все группы интересов (правительство, оппозиционные партии и гражданское общество).

До сих пор и в Российской Федерации, и в Латинской Америке этой инициативе уделялось мало внимания. Прозрачными должны быть не только объемы собранных доходов, но также их перераспределение и управление ими.

Если государство хочет оптимально использовать ресурсные доходы, нельзя ограничиваться техническими мерами. Необходимо обратить внимание на то, кто и как принимает решения относительно использования сырьевых доходов. Без системы сдержек и противовесов правительство вряд ли эффективно распорядится рентой. Можно порекомендовать разделение функций: пусть величину сырьевой ренты утверждает одна госструктура, а распределяет доходы — другая. В Чили, например, независимая экспертная группа решает, сколько ресурсов надо экспортировать в период ценового бума. Задача таких органов — не допустить произвола в решениях правительства. Четкие правила, гарантирующие большую прозрачность и подотчетность, могут существенно повысить доверие общества к правительству. Его обещаниям и прогнозам начинают больше верить, а у властей остается меньше соблазнов и возможностей разбазаривать сырьевые доходы.

image

Диаграмма 3

image

Диаграмма 4

Показатель капитала равен отношению суммы капиталов отдельных стран, поделенной на численность населения этих стран, к суммарному мировому капиталу, поделенному на численность мирового народонаселения. К числу развитых стран по показателю природного капитала отнесены Австралия, Канада, Новая Зеландия и Норвегия. Новая Зеландия в категории углеводородных резервов не рассматривалась. Данные по показателям природного капитала относятся к 2000 году по подтвержденным запасам углеводородов к 2008.

Источники: World Bank Natural Capital Database, World Bank 2006; British Petroleum Statistical Yearbook 2009; расчеты Всемирного банка.

Для бюджетных показателей взяты только производители углеводородов и полезных ископаемых, так как производство других видов сырья обычно в рассматривается в совокупности с прочими источниками доходов. Таким образом, ведущие производители в категории бюджетных поступлений это Канада и Норвегия, а при расчете других показателей — Австралия, Канада, Норвегия и Новая Зеландия. Именно эти страны вошли в список 50 самых крупных мировых экспортеров сырья (по доле этого вида экспорта в общей структуре национального экспорта) с населением свыше полумиллиона человек.

Источники: World Bank World Development Indicators; UN Commodity Trade Statistics Database; официальные статистические данные по отдельным государствам; данные МВФ и Всемирного банка.

Развитые и развивающие страны. 10

Страны «большой семерки»	Экономически развитые страны Западной Европы	Страны «переселенческого капитализма»	Страны с переходной экономикой
Отличаются наибольшими масштабами экономической и политической деятельности.	Имеют высокий показатель ВВП на душу населения, играют важную роль в мировой экономике, но политическая и экономическая роль каждой не столь велика.	Выделены исключительно по историческому признаку, являются бывшими переселенческими колониями Великобритании.	Образованы в начале 90-х гг. в результате перехода к рыночной экономической системы.
США Япония Франция Германия Италия Канада Великобритания	Нидерланды Ирландия Австрия Дания Швейцария Испания Швеция Норвегия Португалия и др.	Австралия Новая Зеландия ЮАР Израиль	Страны СНГ Страны Восточной Европы Китай Монголия и др.
«Ключевые страны»	Новые индустриальные страны (НИС)	Нефтеэкспор – тирующие страны	Страны, отстающие в своем развитии	Наименее развитые страны
Лидеры «третьего мира» в экономике и политике.	Страны, резко поднявшие уровень экономического развития за счет увеличения объемов промышленного производства на основе иностранных инвестиций.	Страны, формирующие свой капитал за счет притока «нефтедолларов».	Страны с преобладанием отсталой многоукладной экономики, ориентированной на экспорт сырья, продукции плантационного хозяйства и транспортных услуг.	Страны с преобладанием в экономике потребительского сельского хозяйства и практически полным отсутствием обрабатывающей промышленности.
Индия Бразилия Мексика (Иногда сюда относят Аргентину и Иран)	Страны «первой волны»: Республика Корея Тайвань Сингапур Гонконг Страны «второй волны»: Малайзия Таиланд Филиппины Индонезия	Саудовская Аравия Кувейт Бруней ОАЭ и др.	Колумбия Боливия Замбия Либерия Эквадор Марокко	Бангладеш Афганистан Йемен Мали Чад Гаити Гвинея

Экономическое неравенство: различия между развитыми и развивающимися странами — видео и расшифровка урока

Развитые страны

Первая экономическая категория — это развитых стран , которые обычно можно отнести к категории стран с более развитой промышленностью и более высоким уровнем дохода на душу населения. Чтобы считаться развитой страной, страна обычно имеет доход на душу населения около или выше 12 000 долларов США. Кроме того, в большинстве развитых стран средний доход на душу населения составляет примерно 38 000 долларов США.

По состоянию на 2010 год в список развитых стран входили США, Канада, Япония, Республика Корея, Австралия, Новая Зеландия, Скандинавия, Сингапур, Тайвань, Израиль, страны Западной Европы и некоторые арабские государства. В 2012 году совокупное население этих стран составляло около 1,3 миллиарда человек. Население развитых стран, как правило, более стабильно, и, по оценкам, оно будет расти с постоянной скоростью около 7% в течение следующих 40 лет.

В дополнение к высокому доходу на душу населения и стабильным темпам роста населения, развитые страны также характеризуются своим использованием ресурсов.В развитых странах люди потребляют большое количество природных ресурсов на человека и, по оценкам, потребляют почти 88% мировых ресурсов.

Развивающиеся страны

Вторая экономическая категория – это развивающихся стран , что является широким термином, включающим менее промышленно развитые страны с более низким уровнем дохода на душу населения. Развивающиеся страны можно разделить на умеренно развитые и менее развитые страны.

Среднеразвитые страны имеют приблизительный доход на душу населения от 1000 до 12000 долларов США.Средний доход на душу населения в среднеразвитых странах составляет около 4000 долларов. По состоянию на 2012 год список умеренно развитых стран очень длинный и насчитывает около 4,9 миллиарда человек. Некоторые из наиболее узнаваемых стран, которые считаются умеренно развитыми, включают Мексику, Китай, Индонезию, Иорданию, Таиланд, Фиджи и Эквадор. Помимо этих конкретных стран, многие другие из Центральной Америки, Южной Америки, Северной и Южной Африки, Юго-Восточной Азии, Восточной Европы, бывшей Ю.ССР и многие арабские государства считаются умеренно развитыми странами.

Менее развитые страны относятся ко второму типу развивающихся стран. Для них характерны самые низкие доходы: общий доход на душу населения составляет примерно менее 1000 долларов. Во многих из этих стран средний доход на душу населения еще ниже и составляет около 500 долларов. Страны, перечисленные как менее развитые, находятся в восточной, западной и центральной Африке, Индии и других странах Южной Азии.В 2012 году в этих странах проживало около 0,8 миллиарда человек, которые выживали на очень небольшой доход.

Всего в 2012 г. на долю развивающихся стран приходилось 5,7 млрд человек. Несмотря на то, что диапазон доходов довольно велик, все еще почти 3 миллиарда человек живут менее чем на 2 доллара в день. Вы можете себе представить жизнь менее чем на 2 доллара в день? Это было бы очень трудной задачей для большинства из нас. Помимо низкого уровня доходов, развивающиеся страны также характеризуются высокими темпами роста населения.По оценкам, в течение следующих 40 лет число этих стран увеличится на 44%. К 2050 году прогнозируется, что более 86% населения Земли будет жить в развивающихся странах.

Итоги урока

Теперь давайте рассмотрим экономическое неравенство и то, как оно связано с развитыми и развивающимися странами. Во-первых, экономическое неравенство определяется как разница между отдельными людьми или группами населения с точки зрения их богатства, активов или доходов. Эту разницу можно рассматривать в небольшом масштабе в отдельных регионах или в крупном масштабе по всему миру.При обсуждении экономического неравенства в глобальном масштабе важно знать, что страны делятся на две категории в зависимости от их дохода на душу населения , что является средним доходом на человека. Две категории — это развитые страны и развивающиеся страны.

Развитые страны обычно классифицируются как страны с более развитой промышленностью и более высоким уровнем дохода на душу населения. В целом доход на душу населения в развитой стране превышает 12 000 долларов США и составляет в среднем 38 000 долларов США.Некоторые распространенные развитые страны включают США, Канаду, Японию, Австралию, Израиль и страны Западной Европы.

Развивающиеся страны обычно относят к менее промышленно развитым странам с более низким уровнем дохода на душу населения. Эта категория делится на среднеразвитые и менее развитые страны. Среднеразвитые страны имеют приблизительный доход на душу населения от 1000 до 12000 долларов США, в среднем 4000 долларов США. Большинство стран на Земле считаются умеренно развитыми, включая Мексику, Китай, Индонезию, Иорданию, Таиланд, Фиджи и Эквадор.В целом менее развитые страны имеют доход на душу населения менее 1000 долларов США и в среднем 500 долларов США. Эти страны находятся в восточной, западной и центральной Африке, Индии и других странах Южной Азии.

Хотя диапазон экономического неравенства во всем мире очень велик, доходы всех людей имеют одинаковое значение. Мир и экономики каждой страны переплетены и зависят друг от друга. В связи с этим важно помнить, что не все живут на одном и том же экономическом уровне, но все могут работать вместе, чтобы помочь тем, кому повезло меньше.

Результаты обучения

После завершения этого урока вы должны уметь:

• Давать определение экономическому неравенству
• Проведите различие между развитыми и развивающимися странами с точки зрения экономического неравенства и приведите примеры каждого
• Определите две категории развивающихся стран

Понимание таксономии развитых/развивающихся стран

Адеронке Гбадамоси сравнивает различные показатели развития, используемые международными организациями, чтобы ответить на вопрос «Что значит быть развивающейся страной?»

Развитие — понятие, которому трудно дать определение; неизбежно, что также будет сложно построить таксономию развития. Страны объединены в группы, чтобы попытаться лучше понять их социальные и экономические результаты. Наиболее широко принятым критерием является отнесение стран к развитым или развивающимся.

Не существует общепринятого критерия, объясняющего целесообразность классификации стран по уровню их развития. Это может быть связано с разнообразием результатов развития в разных странах и ограничительной проблемой адекватной классификации каждой страны на две категории.

История

Таксономия развивающихся/развитых стран стала общепринятой в 1960-х годах как способ легко классифицировать страны в контексте политических дискуссий о перемещении ресурсов из более богатых стран в более бедные (Pearson et all, 1969). Из-за отсутствия системы классификации стран некоторые международные организации использовали членство в Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) в качестве основного критерия статуса развитой страны. Хотя в преамбуле к конвенции ОЭСР прямо не указывается система классификации стран, в ней содержится ссылка на убеждение договаривающихся сторон в том, что «экономически более развитые страны должны сотрудничать, помогая в меру своих возможностей странам, находящимся в процессе экономического роста». разработка.Следовательно, это привело к тому, что около 80–85 процентов стран мира были названы развивающимися, а 15–20 процентов — развитыми[1].

Из-за отсутствия методологии классификации стран по уровню развития, в этой статье основное внимание будет уделено таксономиям развития ПРООН, Всемирного банка и МВФ.[2]

1. Система классификации стран Программы развития Организации Объединенных Наций (ПРООН)

Система классификации стран ПРООН рассчитывается на основе Индекса человеческого развития (ИРЧП)[3], который направлен на учет многогранного характера развития.ИЧР представляет собой составной индекс трех индексов, измеряющих достижения стран в области долголетия, образования и дохода. Он также признает другие аспекты развития, такие как политическая свобода и личная безопасность. В отчете за 2013 год, который следует за отчетом за 2010 год, использовался валовой национальный доход на душу населения (ВНД/n) с оценками в местной валюте, конвертированными в эквивалентные доллары США. Он также использует равные веса стран для построения распределения ИЧР. В системе классификации развитые страны — это страны, находящиеся в верхнем квартиле распределения ИЧР.Развивающиеся страны состоят из стран с высокой группой (перцентили ИЧР 51-75), средней группой (перцентили ИЧР 26-50) и низкой группой с нижней квартилем ИЧР. В настоящее время сравниваются 47 стран из 186.[4]

Для выявления стран с высоким ИЧР и, следовательно, развитых стран ПРООН использовала ряд факторов. Один из способов состоит в том, чтобы посмотреть на страны с положительным ростом доходов и хорошими показателями в области здравоохранения и образования по сравнению с другими странами с сопоставимым уровнем развития.Другой способ заключался в том, чтобы найти страны, которые добились большего успеха в сокращении «разрыва в человеческом развитии», что измеряется сокращением их дефицита ИЧР (расстояние от максимального показателя ИЧР)[5].

1. Системы классификации стран Всемирного банка

Классификационные таблицы включают всех членов Всемирного банка, а также все другие страны с населением более 30 000 человек. Классификация мировых экономик Всемирного банка основана на оценках валового национального дохода (ВНД) на душу населения.В предыдущих публикациях Всемирного банка это могло называться валовым национальным продуктом или ВНП. ВНД представляет собой валовой национальный доход, конвертированный в международные доллары с использованием коэффициентов паритета покупательной способности.[6] Международный доллар имеет такую ​​же покупательную способность по отношению к ВНД, как доллар США в Соединенных Штатах. ВНД на душу населения также используется в качестве исходных данных для операционной классификации стран Банка, которая определяет их право на кредитование. Самая последняя классификация доходов Всемирного банка по ВНД на душу населения (обновляется 1 июля каждого года) выглядит следующим образом[7]:

• Низкий доход: 1025 долларов или меньше
• Доход ниже среднего: от 1026 до 4035 долларов
• Доход выше среднего: от 4 036 до 12 475 долларов
• Высокий доход: 12 476 долларов и более

Страны с низким и средним уровнем доходов обычно называют развивающимися странами, а страны с уровнем дохода выше среднего и с высоким уровнем дохода — развитыми странами.

Всемирный банк добавляет, что этот термин используется для удобства; «это не подразумевает, что все страны в группе развивающихся стран переживают сходное развитие или что другие страны в группе развитых достигли предпочтительной или конечной стадии развития». [8]

1. Системы классификации стран МВФ

Основными критериями, используемыми МВФ при классификации стран, являются: i) уровень дохода на душу населения, ii) диверсификация экспорта, iii) степень интеграции в глобальную финансовую систему.МВФ использует либо суммы, либо средневзвешенные данные по отдельным странам.

Однако в Статистическом Приложении МВФ[9] поясняется, что это не строгий критерий, и при определении классификации стран учитываются другие факторы.

МВФ ссылается на классификацию стран как страны с развитой экономикой и страны с формирующимся рынком и развивающиеся экономики. Страны с развитой экономикой делятся на подкатегории[10] на зону евро, основные страны с развитой экономикой (G7), новые индустриальные экономики Азии, другие страны с развитой экономикой (страны с развитой экономикой, за исключением G7 и зоны евро) и Европейский союз. Страны с формирующимся рынком и развивающиеся страны подразделяются на Центральную и Восточную Европу, Содружество Независимых Государств, Развивающиеся страны Азии, АСЕАН-5, Латинскую Америку и Карибский бассейн, Ближний Восток и Северную Африку, страны Африки к югу от Сахары.

Таблица 1. Системы классификации стран в отдельных международных организациях

 

	ПРООН	МВФ	Всемирный банк
Название развитой страны	Развитые страны	Развитые страны	Страны с высоким уровнем дохода
Название развивающейся страны	Развивающиеся страны	Возникающие и разработка страны	Страны с низким и средним уровнем дохода
Порог развития	75 процентиль в Распределение HDI	Неявно	6000 долл. США ВНД за на душу населения в ценах 1987 года
Подкатегории развивающихся стран	(1) Низкий человек разработка страны (2)Средний человек разработка страны и (3) Высокий человек разработка страны	1) Малообеспеченный разработка страны и (2) Новые и прочие разработки страны	(1) Малообеспеченный страны и (2) Средний доход страны

 

 

Заключение

Существует ряд различных критериев для определения того, считается ли страна развивающейся страной или нет.Определения обычно связаны с правом страны на получение помощи в целях развития в соответствии с правилами многостороннего или двустороннего агентства.

 

Адеронке Гбадамоси — бывший стажер A4ID, в настоящее время работает волонтером в Carbon Leapfrog.

Каталожные номера

Пирсон, Лестер Б. и др., 1969 г., Партнеры по развитию: отчет Комиссии по

International Development (Нью-Йорк: издательство Praeger Publishers).

Lynge Nielsen (2011) Классификация стран по уровню их развития: как это делается и как это может быть сделано Рабочий документ МВФ  WP/11/31

[1] http://статистика.oecd.org/glossary/detail.asp?ID=6330

[2] ПРООН является вспомогательным органом ООН, созданным в соответствии с резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН.

Всемирный банк и МВФ являются специализированными учреждениями ООН.

[3] http://hdr.undp.org/en/statistics/faq/

[4] Приведенные выше рейтинги ИЧР были опубликованы в Докладе о человеческом развитии за 2013 год: Возвышение Юга: человеческий прогресс в разнообразном мире.

[5] http://hdr.undp.org/en/statistics/faq/

[6] http://поиск.worldbank.org/data?qterm=Валовой%20национальный%20доход%2C%20ВНД&language=EN

[7] http://data. worldbank.org/news/newest-country-classifications-released

[8] http://data.worldbank.org/about/country-classifications

[9] http://www.imf.org/external/pubs/ft/weo/2012/02/weodata/groups.htm#wa

[10]http://www.imf.org/external/pubs/ft/weo/2012/02/weodata/groups.htm#wa

Конвергенция между развитыми и развивающимися странами: столетняя перспектива

Метод временного запаздывания

Метод временного запаздывания можно проиллюстрировать следующим примером.По данным Программы развития Организации Объединенных Наций (2018 г.), среднее количество лет обучения в Бангладеш в 2017 году составило 5,8 лет. Для сравнения, средняя продолжительность обучения в школе в Исландии уже в 1960 году превысила 5,8 лет (Barro and Lee 2013), и до 2017 года значение показателя не опускалось ниже этого порога. Следовательно, можно сказать, что Бангладеш отстает от Исландии по уровню образования своего населения на 57 лет. Метод также может быть записан более формально (Comin et al. 2008 г.; Папротный 2016). Наблюдение \(X_{d,t}\) значения показателя в развивающейся стране \(d\) в год \(t\) (например, средний год обучения в Бангладеш в 2017 г.) можно сравнить с набор наблюдений \(\left\{ {X_{b,s}} \right\}\) для развитой (эталонной) страны \(b\), проиндексированный \(s\) (например, Исландия, с ежегодными наблюдениями с 1870 по 2017 год). Результатом будет набор наблюдений \(s\), в течение которых значение \(X_{d,t}\) было меньше или равно \(\left\{{X_{b,s}} \ правильно\}\).Год после последнего года этого набора наблюдений будет начальным годом непрерывных наблюдений выше \(X_{d,t}\), обозначаемых \(\bar{s}_{b}\):

$ $\bar{s}_{b} = \mathop {\text{arg max}}\limits_{s \in S} \left\{ {\left. s \right|X_{b,s} \le X_{d,t} } \right\} + 1$$

(1)

где \(S\) — весь набор наблюдений для страны \(b\), который предполагается здесь без пропусков в годовых временных рядах. Используя вышеупомянутый пример Бангладеш и Исландии, \(\bar{s}_{b} = 1960\). {B} \bar{s}_{b} } \right)$$

(2)

где \(B\) — количество эталонных стран. Для Бангладеш в 2017 г. с использованием набора из 21 контрольной страны (см. раздел 2.2) \(L_{d,t} = 73,0\). Другими словами, Бангладеш отстает от развитых стран по уровню образования своего населения в среднем на 73 года. Положительные значения временных лагов \(L_{d,t}\) указывают на более низкий уровень развития страны \(d\) в году \(t\) по сравнению с развитыми странами, а отрицательные значения возможны, если она опережает уже большинство развитых стран.

Уравнение (1) справедливо для показателей, значения которых со временем увеличиваются. Тем не менее, один из показателей, используемых в этом исследовании (описанный в разделе 2.3), снижается, когда страны достигают более высокого уровня развития. Следовательно, уравнение (1) слегка изменено следующим образом:

$$\bar{s}_{b} = \mathop {\text{arg max}}\limits_{s \in S} \left\{ {\left. s \right|X_{b,s} \ge X_{d,t} } \right\} + 1$$

(3)

в то время как уравнение. (2) остается прежним.Следует также отметить, что уравнение. (2) использует простое среднее временных лагов отдельных развитых стран. Как отмечается в Paprotny (2016), это делает анализ более сравнительным, поскольку средневзвешенное значение по населению приведет к тому, что в анализе будут преобладать такие крупные страны, как США, Япония и Германия.

Зона исследования

При выборе стран и территорий для анализа необходимо было учитывать возможные ограничения доступности данных, а также изменения политического устройства мира в прошлом веке.Насколько это было возможно, повсюду использовались современные границы. В качестве отправной точки для выбора страны был использован стандарт ISO 3166 (Международная организация по стандартизации, 2019 г.) для определения 249 стран и территорий с добавлением одной дополнительной территории (Косово) из баз данных Всемирного банка (2019 г.). Первым критерием отбора была численность населения, которая должна была превышать 250 000 человек по состоянию на середину 2019 года (рис.  1). Это было сделано, чтобы исключить очень маленькие страны, которые обычно имеют очень ограниченные доступные данные.Данные о населении были получены от Организации Объединенных Наций (2019). Остальные 187 стран были разделены по тому, являются ли они независимыми (согласно информации, содержащейся в ISO 3166) или нет. Предполагалось, что все независимые государства располагают достаточными данными, а ненезависимые территории оценивались индивидуально. В итоге в анализ были включены только четыре такие территории (Гонконг, Косово, Пуэрто-Рико и Тайвань). Для краткости термин «страна» в дальнейшем будет использоваться для охвата всех территорий, современных или несуществующих, включенных в исследование, независимо от их международного статуса.

Рис. 1

Выбор эталонных (развитых) и развивающихся стран для анализа

Остальные 177 стран были разделены на эталонные (развитые) и развивающиеся страны. Контрольные страны — это страны, которые были в числе наиболее развитых стран мира в прошлом веке и в то же время имеют очень хорошую доступность очень длинных рядов данных, т. е. начиная с девятнадцатого века; Таких стран выявлено 21: Австралия, Австрия, Бельгия, Канада, Дания, Финляндия, Франция, Германия, Исландия, Ирландия, Италия, Япония, Люксембург (кроме показателя «ВВП на душу населения»), Нидерланды, Новая Зеландия, Норвегия, Испания, Швеция, Швейцария, Великобритания и США.По сравнению с Paprotny (2016) список эталонных стран сократился на две за счет исключения из него Греции и Португалии, поскольку в последние годы они все больше отставали от других развитых стран. В целом, по данным Организации Объединенных Наций (2019), в 2019 году на 21 страну приходилось ровно 12% населения мира. Все эталонные страны являются членами Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), клуба, в который входят только развитые страны.

Остальные 156 стран будут называться «развивающимися».По состоянию на 2019 год они составляют 87,84% населения мира, а это означает, что исследование исключает только субъекты, в которых проживает едва ли 0,16% жителей мира (12 миллионов). Из-за геополитических изменений в прошлом веке пришлось создать девять «совокупных» стран, представляющих страны, которые распались на более мелкие государства, но исторические данные доступны в основном по этим несуществующим государствам, а не по их преемникам. Читатель отсылается к «Приложению 1» за списком таких случаев. Чтобы обобщить большой объем информации на уровне стран, результаты в основном относятся к различным группам стран.Здесь упоминаются несколько частей мира: регионы Целей в области устойчивого развития (ЦУР), субрегионы Организации Объединенных Наций, регионы развития Организации Объединенных Наций (более, менее и наименее развитые, развивающиеся страны, не имеющие выхода к морю, малые островные развивающиеся государства), географические континенты и мир. Группы доходов банка (Низкий, Нижний-средний, Выше-средний и Высокий доход). Однако эти подразделения должны были быть скорректированы, чтобы соответствовать политическому разделению мира, включая девять совокупных стран. Карты в «Приложении 1» показывают, что страны сгруппированы по восьми регионам ЦУР и четырем группам доходов, поскольку эти подразделения чаще всего используются в анализе.Подробный список всех стран и регионов приведен в дополнительной информации 1. В документе временные лаги для регионов (и всего развивающегося мира) рассчитываются в основном на основе показателей, взвешенных по численности населения, для отдельных стран. Также был проведен альтернативный расчет с использованием медианного значения показателя по регионам, но результаты упоминаются только в том случае, если они привели к выводам, отличным от результатов другого метода.

Показатели

В исследовании используются девять показателей, перечисленных в таблице 1.Их выбор был в целом практичным, учитывая цель статьи проследить долгосрочное развитие. Наборы данных с исторической статистикой по различным темам были исследованы на сопоставимые (по времени и странам) показатели с временными рядами не менее века, например. Международная историческая статистика Митчелла (1993, 1998a, b), база данных CLIO Infra (2019) и почти столетние ежегодники Лиги Наций и Организации Объединенных Наций. Относительно небольшое количество показателей рассчитывалось достаточно широко, чтобы обеспечить глобальную долгосрочную перспективу.Семь из девяти индикаторов также использовались в Paprotny (2016), который обсуждал эти и несколько других потенциальных индикаторов. Он отметил, что на некоторые показатели сильное влияние оказывают географические факторы. Например, эффективность сельского хозяйства зависит от климата, почв и наличия земли (в некоторых странах практикуется малоурожайное экстенсивное земледелие, а в других — высокоурожайное интенсивное земледелие). Потребление электроэнергии зависит от климата и наличия источников производства энергии в стране (ископаемое топливо, гидроэнергетика).Другие показатели несопоставимы между странами из-за больших различий в определении отдельных явлений (например, доля городского населения, статистика преступности). Некоторые из них не имеют определенного направления, в котором показатель изменяется с прогрессом (например, доля промышленного труда или экономики, гендерное неравенство в сфере труда или образования, неравенство в доходах). Внедрение технологий, анализируемых разными авторами с временными лагами, может быть использовано только для тех технологий, которые применялись на протяжении всего периода исследования (1920–2020 гг.).Следовательно, современные технологии, такие как компьютеры или Интернет, неприменимы (Ferraro 2017).

Таблица 1 Индикаторы, использованные в исследовании, и соответствующие Цели устойчивого развития (ЦУР)

Благодаря улучшенной доступности данных из новых наборов исследовательских данных стало возможным добавить два индикатора (по сравнению с Paprotny 2016). Они расширили сферу охвата на область образования (образование) и окружающую среду (индекс выбросов CO ₂ ), помимо экономики, здравоохранения и внедрения технологий в области транспорта и связи. Все индикаторы можно связать с Целями в области устойчивого развития (Организация Объединенных Наций, 2018a), особенно с целями 3 (Хорошее здоровье и благополучие), 4 (Качественное образование), 7 (Доступная и чистая энергия), 8 (Достойная работа и экономический рост). и 9 (Промышленность, инновации и инфраструктура). Более широкое использование ЦУР невозможно, так как немногие цели поддаются количественной оценке и измерению (McArthur and Rasmussen 2019), а длинные ряды данных по всему миру доступны для еще меньшего числа целей.

Среднее количество лет обучения является показателем уровня образования, более предпочтительным, чем уровень зачисления, поскольку он объединяет несколько уровней образования в одной переменной.В последнее время среднее количество лет обучения заменило уровень грамотности в Индексе человеческого развития (Программа развития Организации Объединенных Наций, 2018 г.). Показатели зачисления были заменены ожидаемыми годами обучения в индексе. Однако долгосрочные данные отсутствуют ни по одному из показателей образования молодежи, поэтому здесь мы можем анализировать только информацию об уровне образования взрослых. Индекс выбросов CO ₂ измеряет продвижение к чистым источникам энергии. Однако выбросы на единицу валового внутреннего продукта (ВВП) сначала увеличиваются, когда страны индустриализируются — пик выбросов по отношению к размеру экономики был достигнут в эталонных странах между 1880-ми годами (Великобритания) и 1980-ми годами (Австралия), согласно данным. собраны здесь (см. «Приложение 2»).Кроме того, выбросы на единицу ВВП существенно различаются между странами из-за различной структуры экономики или наличия альтернативных источников энергии, таких как гидроэнергетика. Таким образом, индекс выбросов был построен путем определения пиковых выбросов в расчете на ВВП с использованием скользящего среднего значения за 5 лет. Это среднее значение выбросов составляет основу индекса. Выбросы после года пика делятся на базовые выбросы. Затем базовые выбросы делятся на выбросы, имевшие место до года пика.Таким образом достигается индекс с нисходящей траекторией, отражающий, на какой стадии перехода от аграрной к индустриальной и, наконец, постиндустриальной экономике находится рассматриваемая страна.

Определения показателей и источников данных описаны в «Приложении 2». Данные по эталонным и развивающимся странам обрабатывались отдельно, в основном из-за разных временных рамок. Данные по эталонным странам должны были быть более обширными, чтобы обеспечить адекватное сравнение с развивающимися странами.В результате временные ряды для эталонных стран охватывают три века (1800–2100 годы) вместо одного столетия для развивающихся стран (1920–2020 годы). Иногда такого длинного временного ряда может быть недостаточно для сравнения, например. ВВП на душу населения в Гане в 1980 году был ниже, чем когда-либо с 1800 года в Нидерландах. В таких случаях значение \(\bar{s}_{b}\) устанавливалось равным 1800 или 2100, за исключением изобретений конца девятнадцатого века, легковых автомобилей и телефонов, для которых самые старые ряды данных начинаются в 1895 году. и 1876 соответственно.

Набор данных для эталонных стран в значительной степени основан на данных, собранных в Paprotny (2016), но он был расширен, тщательно пересмотрен с учетом последних оценок и прогнозов и дополнен новыми источниками исторической статистики. Основным источником данных были публикации и базы данных национальных статистических институтов всех 21 контрольной страны, а другие источники использовались главным образом в тех случаях, когда национальные данные нельзя было получить напрямую или использование международных ресурсов обеспечивало лучшую сопоставимость данных.Напротив, данные по 156 развивающимся странам были собраны специально для этого исследования с использованием в качестве основного источника компиляций данных международных организаций, дополненных базами данных исторической статистики, подготовленными исследователями. Из-за количества задействованных территорий использование источников по конкретным странам было ограничено.

Заполнение пробелов в данных

Усилия по сбору данных были обширными, но набор данных показателей не свободен от недостающей информации. По возможности данные интерполировались линейно между имеющимися записями.Для развивающихся стран небольшое количество точек данных до 1920 года было собрано специально для интерполяции с данными, относящимися к годам после 1920 года. Точно так же показатели ВВП на душу населения для некоторых контрольных стран до 1820 года были интерполированы с использованием оценок для 1700 года из Maddison (2010). ). Остальные данные пришлось экстраполировать. Набор данных для эталонных стран был изменен, как и в Paprotny (2016). Для будущих прогнозов до 2100 года использовались имеющиеся демографические и экономические прогнозы, а другие показатели экстраполировались с использованием темпов роста для контрольных стран в целом (подробности по каждому показателю см. в «Приложении 2»).Для ретроспективных прогнозов до 1800 г. предполагалось, что значения показателя для страны, по которой отсутствуют данные, изменялись с той же скоростью, что и для географически близкой страны, по которой имеются данные. Например, изменение ожидаемой продолжительности жизни в Швеции в период 1800–1846 гг. используется для экстраполяции значений этого показателя на Норвегию, где имеющиеся ряды данных начинаются с 1846 г. Однако из-за большого числа развивающихся стран метод непрактичен и в дальнейшем не дает информации о неопределенности экстраполяции. Поэтому был применен другой, вероятностный метод.

Экстраполяция данных для развивающихся стран использует аналогичный подход к серии исследований вероятностных прогнозов демографических показателей (Alkema et al. 2011; Raftery et al. 2014; Azose and Raftery 2019). Он основан на прогнозировании будущих изменений значений индикатора на основе наблюдаемых изменений между значениями на временных шагах \(t\) и \(t — 1\). Путем моделирования двумерных распределений индикатора на этих двух временных шагах можно с учетом границ неопределенности предсказать изменение индикатора от любого заданного временного шага к следующему.Двумерная зависимость здесь моделируется с помощью копул, которые, грубо говоря, являются совместными распределениями на единичном гиперкубе с равномерными полями [0, 1]. Они применимы к любому непрерывному совместному распределению (Morales-Nápoles et al. 2017). Во-первых, случайные величины \(X_{t}\), \(X_{t — 1}\) и \(X_{t + 1}\) получаются из девяти задействованных индикаторов с использованием набора данных, объединяющего данные для эталонные и развивающиеся страны, последние без интерполяций. Затем они преобразуются в поля [0, 1] и коррелируются (через ранговую корреляцию Спирмена) в двух парах: \(X_{t}\) с \(X_{t + 1}\) и \(X_{t} \) с \(X_{t — 1}\).Первая пара используется для экстраполяции значений данных за последний год для данной страны вперед, а другая — для той же цели, но в противоположном направлении (обратная проекция).

Пары преобразованных отступов были приспособлены к четырем однопараметрическим типам связок (Гаусса, Гамбеля, Клейтона, Франка), представляющим различные структуры зависимости (Джо, 2014). Для каждой пары и индикатора был выбран оптимальный тип связки с использованием статистики критерия согласия. Он основан на статистике Крамера-фон Мизеса \(M\), описанной Genest et al.{2}$$

(4)

где \(B\left( \varvec{u} \right) = \frac{1}{n}\sum 1\left( {U_{i} \le \varvec{u}} \right)\) — эмпирическая связка, \(C_{{\hat{\theta}_{n}}} \left( \varvec{u} \right)\) — параметрическая связка с параметром \(\hat{\theta}_ {n}\) оценивается по выборке длины \(n\). В большинстве случаев копула Франка была лучшей моделью зависимостей (11 из 18), за ней следовали Клейтон (5) и Гамбель (2), без экземпляров гауссовой связки.{\frac{1}{\delta}}} } \right\},\delta \ge 1$$

(7)

где \(u,v \in \left[ {0,1} \right]\) поля связки, а \(\theta\), \(\alpha\) и \(\delta\) специфические для копулы Фрэнка, Клейтона и Гамбеля параметры, подогнанные в процессе моделирования. Как только модели копулы и их поля (приоритеты) определены, их можно выбрать для получения апостериорного распределения \(v\) при заданном \(u\). Чтобы рассчитать временной ряд прогнозируемых значений, выполняется моделирование цепи Маркова Монте-Карло.Это означает, что на каждом временном шаге из апостериорного распределения \(v\) данного \(u\) берется один образец, и этот образец становится условным значением поля \(u\). Процесс повторяется до тех пор, пока не будет достигнут желаемый временной шаг. Процесс повторяется 1000 раз для получения 1000 случайных траекторий заданного показателя в данной стране. Можно получить медианное значение и границы неопределенности (например, 95% доверительный интервал). На рис. 2 представлены окончательные значения показателей, объединенные для эталонных и развивающихся стран.

Рис. 2

Исходные значения показателей развития. Средневзвешенные по численности населения страны для эталонных стран (1800–2100 гг.) и развивающихся стран (1920–2020 гг.). 95% доверительный интервал для развивающихся стран указывает на неопределенность экстраполяции показателей для некоторых стран

Следует отметить, что данные для индекса выбросов CO ₂ должны были обрабатываться несколько иначе. Во-первых, медианные прогнозы ВВП на душу населения с использованием описанного выше метода использовались для заполнения пробелов в экономических данных при расчете выбросов на единицу ВВП.Затем экстраполяция проводилась непосредственно по набору данных о выбросах на единицу ВВП, а не по преобразованному индексу. Для каждой из 1000 моделей Монте-Карло с использованием цепи Маркова индекс вычислялся отдельно, так что неопределенность, связанная с годом пика выбросов, была включена в общую неопределенность индекса выбросов.

Проверка метода экстраполяции проводилась путем сокращения набора данных до 1990 года и анализа точности прогнозов до 2020 года.Из 161 страны (включая 9 совокупных стран), по которым имеются данные, ВВП на душу населения в 2017 году находился в пределах 80% доверительного интервала в 77 случаях (48%) и в пределах 95% доверительного интервала в 124 случаях (77%) . Для коэффициента младенческой смертности количество прогнозных значений на 2017 г. в интервалах 80% и 95% составило 138 (84%) и 157 (95%) из 165 соответственно.

4 урока для развивающихся стран из прошлого

Многие из сегодняшних беднейших стран не получают достаточных доходов для создания человеческого капитала, инфраструктуры и институтов, необходимых для более сильного роста и более быстрого сокращения бедности.В странах Африки к югу от Сахары, например, 15 из 45 стран имеют доходы ниже 15 процентов ВВП. Более того, богатые ресурсами страны Африки к югу от Сахары имеют более нестабильные и более низкие доходы, чем страны, бедные ресурсами. Даже при значительных иностранных грантах и ​​займах государственные расходы в развивающихся странах ниже, чем в странах с развитой экономикой. В 2018 году государственные расходы в странах Африки к югу от Сахары в среднем составляли 23 % ВВП по сравнению с 31,4 % в странах со средним уровнем дохода и почти 39 % в странах с развитой экономикой.

Сравнения между сегодняшними развивающимися странами и сегодняшними странами с развитой экономикой могут дать надежду, но в меньшей степени с точки зрения рекомендаций в отношении политики и институтов. Более ценным для развивающихся стран является сравнение с развитой экономикой, когда они были менее процветающими и считались странами с низким уровнем дохода или уровнем дохода ниже среднего. Используя государственные расходы столетней давности 14 современных стран с развитой экономикой (14 стран с развитой экономикой), мы выделяем четыре урока для развивающихся стран.Мы развиваем эти уроки более подробно в готовящемся рабочем документе.

Урок 1: Правительства могут ускорить развитие даже при низком уровне государственных расходов.

Сегодняшние страны с низким уровнем дохода тратят в среднем более чем в два раза больше, чем сегодняшние страны с развитой экономикой тратили более века назад (рис. 1). Безусловно, эта разница отражает отсутствие налоговых инструментов и систем, которые у нас есть сегодня. С 1850 до начала 1900-х годов таможенные пошлины и акцизы обеспечивали основную часть государственных доходов, в то время как подоходный налог с населения и НДС были введены в странах лишь позднее.Более того, тогда ожидания общества от власти были совсем другими. В 1900 г., например, расходы на безработицу, здравоохранение, пенсии и жилье составляли в среднем лишь 1,1% ВВП в скандинавских странах и 0,7% ВВП в США. Даже при низком уровне государственных расходов экономическое развитие было быстрым. в большинстве продвинутых 14 на рубеже 20-го века, с улучшением инфраструктуры, финансируемым за счет частного капитала, и сильным расширением начального и среднего образования.

И в этом заключается урок для сегодняшних развивающихся стран: работая над укреплением внутреннего налогообложения и увеличением доходов для финансирования общественных благ, приоритетом должно быть улучшение деловой среды для привлечения частного капитала — мобилизация частного финансирования для развития.

Рисунок 1. В 2018 году правительства сегодняшних стран с низким уровнем дохода потратили в среднем больше, чем сегодняшние страны с развитой экономикой в ​​1900 году (в процентах от ВВП)

Источник: База данных МВФ о благоразумии и расточительности, Финансовый бюллетень МВФ за 2018 г., Показатели мирового развития Всемирного банка и оценки авторов.
Примечание: LIC = страны с низким уровнем дохода; SSA = страны Африки к югу от Сахары; A14 = среднее значение Advanced 14 на рисунке. ВВП на душу населения из 14 развитых стран в нашей выборке в среднем составлял 2722 доллара в сегодняшних ценах в последнее десятилетие XIX века; В 2016 году ВВП на душу населения в странах Африки к югу от Сахары в среднем составлял 2757 долларов США.

Урок 2. Сегодняшние развивающиеся страны должны сосредоточиться на создании фискальных и рыночных институтов до того, как возрастут потребности в расходах, а не после того, как они материализуются.

Государственные расходы в странах с развитой экономикой 14 значительно увеличились с 1960 года, поскольку они переоценили роль государства в условиях быстрой индустриализации и глобализации, а новые налоги стали обычным явлением (рис. 2). Переход от аграрной экономики к индустриальной и постиндустриальной требовал различных навыков рабочих. Экономические потрясения в прошлом изменили правительства, как это происходит сейчас с меняющимся миром труда, что привело к значительному увеличению расходов на социальное страхование и защиту.

Рисунок 2. Государственные расходы 14 развитых стран значительно выросли в ХХ веке (в процентах от ВВП)

Источник: Расчеты авторов с использованием базы данных МВФ о финансовой осмотрительности и расточительности и базы данных Maddison Project за 2018 год.

Урок 3: Государственные расходы современных развивающихся стран, вероятно, увеличатся, но есть выбор, который необходимо сделать в отношении перераспределения и государственных услуг.

Государственные расходы в странах с развитой экономикой увеличились, но увеличилась и их изменчивость. До 1913 года расходы в странах с развитой экономикой варьировались от менее 2 процентов ВВП в Японии до 13 процентов в Италии, или в пределах 11 процентных пунктов. Сегодня размах расходов среди стран с развитой экономикой составляет 39 процентных пунктов: от 17,3 процента в Гонконге до 56,4 процента во Франции.

Сегодняшние развитые и развивающиеся страны различаются парадигмами развития.В целом устойчивый рост может происходить при меньшем или большем правительстве. Однако слишком большое перераспределение может создать существенные препятствия для работы и инвестиций или привести к напряженности между формальными и неформальными работниками, работниками крупных компаний или государственных предприятий и небольшими частными фирмами. Эта опасность сейчас ясна как никогда: меняющийся мир труда сталкивается с сохраняющейся неформальностью в развивающихся странах и системами социальной защиты, которые охватывают лишь часть населения.

Урок 4. Государственные расходы носят контрциклический характер со времен Второй мировой войны почти во всех странах с развитой экономикой, даже при наличии устойчивой тенденции к увеличению расходов (рис. 3).

Контрциклическая налогово-бюджетная политика является обязательной для современных развивающихся стран, особенно для тех, которые обладают богатыми природными ресурсами. Однако есть неопровержимые доказательства того, что налогово-бюджетная политика в развивающихся странах постоянно носила проциклический характер, что приводило к глубоким макроэкономическим диспропорциям, непродуктивному наращиванию долга и сохраняющейся нестабильности.

Рисунок 3. Государственные расходы были контрциклическими в современных странах с развитой экономикой, 1950-2011 гг. (в процентах ВВП)

Источник: Расчеты авторов с использованием базы данных МВФ о бюджетной осмотрительности и расточительности, WDI World Bank и базы данных Maddison Project за 2018 год.
государственные расходы.

Партнерства между развитыми и развивающимися странами: преимущества для развитых стран? | Globalization and Health

Было обнаружено, что выгоды, получаемые развитыми странами от партнерства с развивающимися странами, в основном охватывают первые три нематериальных или «мягких» элемента Инструмента оценки партнерства (PET), модели, которая определяет четыре категории выгод партнерства: а именно «связи», «обучение», «действие» и «воздействие» [9].Эти преимущества в основном влияют на образование и обучение кадров здравоохранения и включают в себя такие примеры, как повышение морального духа сотрудников, повышение уровня обучения, улучшение обмена информацией, личное и профессиональное развитие, улучшение отношений между пациентом и поставщиком медицинских услуг и более глубокое понимание факторов, влияющих на здоровье (см. Рисунок 2 для Подробнее). Мы не нашли четких доказательств более широкого «влияния» таких льгот на системы здравоохранения развитых стран, возможно, потому, что «мягкие» льготы трудно измерить и их влияние трудно отследить [10].

Рисунок 2

Преимущества для частных лиц и организаций в развитых странах.

Скорее, наше исследование выявило уникальные способы реагирования на проблемы со здоровьем, которые поддерживают концепцию обратных инноваций. Краткое изложение, описывающее наши основные результаты, представлено ниже, организованное в соответствии с шестью ключевыми компонентами системы здравоохранения [11]. Эти учетные записи дают представление о том, как инновации (например,g., новый метод, идея, продукт, политика и т. д.) в развивающихся странах могут дать информацию о ответах на современные проблемы системы здравоохранения в развитых странах (см. Таблицу 1).

Таблица 1 Резюме ключевых общесистемных преимуществ, сгруппированных по шести структурным элементам систем здравоохранения ВОЗ

Предоставление услуг

Многие развивающиеся страны разработали механизмы для снижения культурных, социальных, финансовых или гендерных барьеров для предоставления услуг [12, 13]. Например, вмешательства на уровне семьи и сообщества в развивающихся странах были незаменимы для ведения и лечения таких заболеваний, как шизофрения, посредством дестигматизирующих практик, таких как терапевтический оптимизм, расширенные сети поддержки и более целостная оценка расстройства [14, 15]. . Там, где прямое взаимодействие между мужчинами и женщинами не приветствуется (например, в сельских общинах), учет гендерной проблематики позволил оказывать помощь с учетом гендерных факторов с помощью женщин-работников [16].Иранская программа профилактики талассемии демонстрирует культурно-чувствительные способы профилактики у лиц с высоким риском путем скрининга школьников в рамках их регулярных медицинских осмотров [17]. Такие стратегии могут быть полезны в решении проблем здравоохранения в развитых странах среди маргинализированного населения развитых стран. Действительно, это был опыт Project Connect, американской программы лечения СПИДа, которая черпала вдохновение в аналогичной программе в Замбии [18].

В Китае, Иране и Танзании существует множество инновационных и эффективных моделей лечения депрессии, которые интегрируют психиатрическую помощь в общие медицинские учреждения посредством использования «сельских медицинских работников» и «домов здоровья», где надлежащим образом обученный медицинский персонал оказывает общие медицинские и медицинские услуги. психиатрические потребности сообществ, которые они представляют [19].Развивающиеся страны также давно обращаются к использованию альтернативной медицины через модели политики, в которых современная и традиционная медицина либо интегрированы посредством медицинского образования и практики, либо практикуются через параллельные механизмы в рамках национальной системы здравоохранения [20]. В то время как западные правительства борются с медицинским плюрализмом, модели комплексного здравоохранения развивающихся стран могут предложить руководство по обеспечению континуума ухода, который усиливает социальную интеграцию.

Развивающиеся страны также могут предложить возможности обучения тем, кто стремится максимально увеличить охват, качество и безопасность медицинских услуг. Например, организационные инновации и управление с использованием дискриминационного предоставления услуг, моделей фиксированных цен и эффективных цепочек поставок и доставки помогли повысить эффективность производства в Индии [21]. В Эфиопии качество больничной помощи было улучшено за счет моделей партнерства и наставничества, которые предлагают новые подходы для повышения управленческого потенциала и улучшения систем управления больницами [22]. Точно так же перераспределение задач, групповые вмешательства и стратегии ценообразования/закупок в мультимодальных программах ступенчатой ​​помощи в Чили дали качественные клинические результаты при низких затратах [23].

Пример: модели для лечения хронических заболеваний

Когда врачи, управляющие клиникой по борьбе со СПИДом в США, стремились расширить круг пациентов, они обратились за помощью в необычное место: Замбию. Project Connect, программа, базирующаяся в Университете Алабамы, снижает показатели неявки пациентов за счет применения подхода, ориентированного на сообщество и пациента, адаптированного из уроков, проведенных в Замбии. The Wall Street Journal сообщает: «Пациенты записывались на прием к врачу в течение пяти дней после звонка в клинику.Анализы крови были взяты во время первого визита. Социальный работник провел интервью, пытаясь выявить и решить любые проблемы, которые могут помешать пациентам вернуться. Процент неявок снизился с 31% в 2007 году до 18% к июню 2009 года». Эффективное оказание помощи при хронических заболеваниях возможно в условиях ограниченных ресурсов, а модели развивающихся стран могут предложить возможности для комбинированного обучения.

Медицинский туризм привел к быстрому развитию крупных учебных больниц за рубежом.Работа дочерних организаций, таких как Harvard Medical International и Johns Hopkins International, демонстрирует стратегические, финансовые, исследовательские и маркетинговые возможности в странах с развивающейся экономикой, таких как Индия, Китай, Пакистан, Малайзия, Чили, Перу и Мексика [24]. Несколько больниц США также участвуют в партнерских отношениях с больницами и учреждениями в таких странах, как Саудовская Аравия, Индия и Турция, для увеличения доходов дома [25]. Коммерческие партнерства могут предоставить канал для информирования об основных проблемах предоставления услуг, включая обучение и удержание работников, поддержание качественных результатов и доступ к медицинскому обслуживанию.

Медицинские кадры

Развивающиеся страны продвигают новые подходы к решению глобальной нехватки профессионально подготовленного медицинского персонала путем расширения масштабов модифицированных моделей предоставления услуг и внедрения специализированного обучения и обучения работников. Например, несколько развивающихся стран эффективно и результативно обучают работников среднего звена проведению аварийных вмешательств [26–29]. В Мозамбике и Бангладеш этот подход породил новые способы переключения задач, которые улучшили доступ к здравоохранению [30, 31].В Гане догоспитальная подготовка непрофессиональных работников, таких как водители коммерческих автомобилей, при травмах привела к значительному снижению смертности в результате дорожно-транспортных происшествий [32]. В Непале облегчение профессиональных отношений между народными целителями и государственными работниками здравоохранения улучшает предоставление медицинских услуг [33]. Без сомнения, планирование и развитие человеческих ресурсов различаются между развитыми и развивающимися странами. Однако по мере того, как кадры здравоохранения в развитых странах диверсифицируются в отдаленные и сельские районы, специалисты по планированию рабочей силы могут извлечь выгоду из использования моделей развивающихся стран для замены, мобилизации, найма и удержания работников.

Медицинские работники на местах (МРЗ) в развитых странах часто недостаточно используются, и основная проблема остается в институционализации и обеспечении участия сообщества. Учебные программы с участием ОРЗ и волонтерских сетей в таких странах, как Индия [34], Перу [35], Гаити [35] и Бразилия [36], продемонстрировали огромный успех в улучшении показателей здоровья хронически больных и умирающих. Пакистанская программа Lady Health Workers — это аккредитованная общественная программа, которая улучшила как качество медицинской помощи, так и участие рабочей силы с учетом гендерных факторов [37]. Эти медицинские работники являются доверенными членами общества и играют важную роль в увязке официальных систем здравоохранения с сельскими общинами. Уроки, извлеченные из опыта развивающихся стран, могут помочь расширить базу знаний о политике, обучении и образовании местных трудовых ресурсов, а также повысить значимость мероприятий на уровне сообществ.

Целевой пример: Медицинские работники сообщества

В Пакистане в 1994 году была создана программа для женщин-медицинских работников для оказания основных медицинских услуг в сельских и городских трущобах.На сегодняшний день было задействовано более 100 000 медицинских работников, которые охватили более 90 миллионов пакистанцев во всех 135 округах страны. Программа считается одной из лучших общественных программ в мире. Мелинда Гейтс пишет о вмешательстве на уровне сообщества: «Благодаря предоставлению сообществу знаний о спасательных методах, таких как контакт «кожа к коже» и немедленное грудное вскармливание, проект снизил уровень смертности новорожденных вдвое всего за 16 месяцев без внедрения каких-либо новых технологий. .«Работники общественного здравоохранения могут играть жизненно важную и эффективную роль в обычной системе здравоохранения страны, повышая самодостаточность сообщества, способствуя осмысленному использованию социальных систем и улучшая здоровье и благополучие в районах со сложными потребностями. Развивающиеся страны имеют богатую историю как небольших, так и крупных программ в отношении ОРЗ, которые могут служить источником обучения для развитых стран, желающих использовать такие программы как в сельских общинах, так и в городских кварталах.

Наконец, клиническое обучение и обучение в области общественного здравоохранения в развивающихся странах могут служить важным компонентом развития и поддержания навыков для практикующих врачей из развитых стран, которые рискуют потерять знания из-за различных моделей бремени болезней [38].Такое обучение позволяет познакомиться с рядом заболеваний, организаций и стилей управления, которые необходимы для решения современных глобальных проблем здравоохранения [39–41]. В отчетах о партнерстве также описываются условия развивающихся стран как оптимальные основания для повышения квалификации в области политики и управления в области общественного здравоохранения [42, 43]. Некоторые модели помощи, ориентированной на пациента, в развивающихся странах придают патологии человеческое лицо, подготавливая медицинских работников к выразительной помощи, ориентированной на отношения, которая улучшает отношения между врачом и пациентом и их удовлетворенность [44].Наконец, связанные модели здравоохранения и связи между больницами, такие как партнерства в области телерадиологии, иллюстрируют, как использование глобальных моделей кадрового обеспечения может обеспечить гибкость смены, консультации по узкой специальности и снижение накладных расходов [45]. Такие связи также открывают возможности для обучения практиков посредством непрерывного профессионального развития [46].

Информация о здоровье

Информационные технологии в области здравоохранения (ИТ) и взаимосвязанные программы здравоохранения все чаще используются для лечения хронических заболеваний, поддержания здоровья и хорошего самочувствия, повышения приверженности, вовлеченности и клинических результатов как в развитых, так и в развивающихся странах. Быстрое распространение мобильного здравоохранения (или мобильного здравоохранения) в развивающихся странах привело к созданию центров инноваций в таких странах, как Кения [47], Уганда [47, 48], Южная Африка [47, 48], Руанда [48] и Индия [48]. ] где кампании по охране здоровья демонстрируют высокий уровень популярности среди врачей и преобразуют сельское здравоохранение за счет улучшения сбора данных, наблюдения за заболеваниями, наблюдения после выписки, укрепления здоровья, диагностической поддержки, реагирования на стихийные бедствия и удаленного мониторинга пациентов [47–49]. Базирующаяся в Гане сеть под названием mPedigree является прекрасным примером того, как местные ИТ-инновации могут защитить жизнь людей на разных континентах [49].В то время как развитые страны с большей вероятностью, чем развивающиеся страны, имеют национальную политику или стратегию в области мобильного здравоохранения, организационная культура развитых стран остается либо непривычной, либо нерешительной в отношении преимуществ мобильного здравоохранения [50]. Опыт развивающихся стран может способствовать согласованным усилиям по адвокации преимуществ мобильного здравоохранения в развитых странах, особенно для удаленного мониторинга пациентов, управления неотложной медико-санитарной помощью, соблюдения режима лечения и санитарного просвещения для неблагополучных сообществ [50].

Пример: медицинские технологии и безопасность лекарств

В Африке ведется борьба с поддельными фармацевтическими препаратами с помощью медицинских технологий. mPedigree, африканская сеть социальных предприятий, предоставляет услуги мобильной связи, которые доставляют услуги, направленные против поддельных фармацевтических препаратов в Гане и Нигерии (пример очень низкотехнологичного решения очень серьезной проблемы). Пользователи просто отправляют бесплатное текстовое сообщение с кодом подтверждения одному из партнеров mPedigree в Европе для мгновенного ответа относительно их лекарств.Бизнес-интерфейсы mPedigree также позволяют фармацевтическим компаниям отслеживать наличие подлинных и поддельных лекарств. Программа построена на облачных технологиях, масштабируемой инфраструктуре с возможностью расширения на другие регионы. Хотя контрафактные лекарства не так опасны в промышленно развитых странах из-за механизмов безопасности и качества, инновационные платформы, такие как mPedigree, предоставляют быстрые и эффективные решения для защиты здоровья, ориентированные на пользователей. Такие технологии и бизнес-модели могут быть расширены за счет международного сотрудничества для более эффективной борьбы с глобальной торговлей поддельными лекарствами, а также для решения других вопросов безопасности лекарств, таких как удаленная поддержка стареющего населения.

Медицинские изделия, вакцины и технологии

Несмотря на ограничения, развивающиеся страны производят эффективные и действенные заменители медицинских товаров и методов лечения [3, 51–54]. Экономность ресурсов не только побуждает к творчеству, но и обеспечивает правильные условия для обучения сотрудников адаптации, созданию, оценке и использованию товаров для здоровья [54–57]. Действительно, известно множество случаев, когда известные инновационные продукты для здоровья создавались таким образом. Например, в Эквадоре для диагностики лейшманиоза использовали простой анализ на основе полимеразной цепной реакции [58].В Бангладеш самодельные спейсеры стали экономически эффективным средством гарантированного качества для лечения астмы у детей [59]. Пероральная регидратационная терапия, простой метод лечения диареи, разработанный в Бангладеш с использованием растворов сахара и соли, в настоящее время спасла миллионы жизней во всем мире [60]. Возможно, не менее известная программа Kangaroo Mother Care является еще одним примером того, как простые вмешательства могут быть научно обоснованными недорогими альтернативами [61]. Один британский врач, столкнувшись с несколькими случаями косолапости в Малави с ограниченными ресурсами, применил метод, разработанный в США в 1960-х годах, который называется лечением Понсети.Это лечение, включающее манипуляции и шинирование, оказалось более простым и эффективным, чем хирургическое вмешательство, и в настоящее время широко используется в США и Европе [62]. Ясно, что не все инновации развивающихся стран могут быть адаптированы к сценариям развитых стран. Однако изменение мышления посредством обратного потока знаний может помочь преодолеть большой разрыв между продуктами здравоохранения развитых и развивающихся стран, чтобы проложить путь для будущего сотрудничества.

Конкретный пример: Уход за матерью по методу кенгуру

В 1970-х годах в больницах Боготы, Колумбия, не было достаточного количества инкубаторов для лечения недоношенных детей и детей с низкой массой тела при рождении.Рей и Мартинес разработали концептуально простое и элегантное вмешательство из этого дефицита, основанное на постоянном телесном контакте между матерью и младенцем. Это вмешательство, известное как «Kangaroo Mother Care» (KMC или уход «кожа к коже»), быстро стало идеальной моделью ухода на дому за младенцами с низкой массой тела при рождении. Подробные рекомендации по применению МК были выпущены как в развивающихся, так и в развитых странах. Расширенная практика кенгуру (включая непрерывный телесный контакт) необходима, чтобы воспользоваться преимуществами вмешательства ( e. г. , эмоциональная регуляция, повышенная частота грудного вскармливания и лактация, улучшенное чувство родительства, поддержка грудного вскармливания и ранняя выписка) в развитых странах. Действительно, это нововведение обеспечивает высококачественную помощь в условиях высокого дохода на основе вмешательства, разработанного для систем здравоохранения с низким доходом.

Финансирование

В распоряжении стран имеется ряд стратегий финансирования для развития их систем здравоохранения. Поэтому сравнение реформ финансирования здравоохранения между странами является особенно сложной задачей и зависит от «отправной точки» каждой страны [63].При этом некоторые развивающиеся страны использовали новаторские стратегии финансирования с тщательным выбором хорошо согласованных инструментов политики. Например, чтобы избежать прямых выплат и распространить покрытие на труднодоступные группы, схема государственного страхования Мексики полагается на взносы как федерального правительства, штатов, так и отдельных лиц [64]. Точно так же в Колумбии налоговые схемы страхования нацелены как на богатых, так и на бедных, работая рука об руку, чтобы обеспечить базовый уровень ухода за счет увеличения охвата и обслуживания [11].Районное планирование здравоохранения в сочетании с целевым постепенным увеличением бюджета привело к существенному снижению младенческой смертности и улучшению здоровья взрослых в Танзании [65]. Финансируемые за счет налогов реформы всеобщего охвата в Таиланде в 2001 г. также сократили субсидии со стороны предложения в пользу национального пула средств, который обеспечил бы недорогой и легкий физический доступ к услугам для всех [66]. Наконец, хотя дебаты вокруг микрофинансирования продолжаются, опыт Grameen Bank в Бангладеш вдохновил многие страны на стремление к экономическому и социальному развитию на низовом уровне [67].Ожидается, что многим развитым странам потребуется собрать дополнительные средства для удовлетворения будущих потребностей в области здравоохранения, особенно из-за старения населения и роста стоимости новых лекарств и технологий [68]. Оценка опыта стран с низким и средним уровнем дохода не предназначена для того, чтобы сделать убедительные выводы о какой-либо конкретной схеме финансирования, но может помочь извлечь уроки для лиц, определяющих политику, которые ищут идеи по диверсификации ресурсов.

Пример: Микрокредит

Созданный как социальный эксперимент в Бангладеш, Grameen Bank сегодня обслуживает более 7 миллионов бедных семей с помощью кредитов, сбережений, страхования и других услуг.Банк принадлежит и управляется его клиентами и является образцом для микрофинансовых организаций по всему миру. Услуги, связанные со здоровьем, были включены в эти инициативы микрофинансирования по всему миру и могут иметь прямое положительное воздействие. Действительно, борьба с нищетой явно связана с улучшением ключевой более широкой детерминанты здоровья. Хотя микрофинансирование не является панацеей для финансирования здравоохранения, используемые принципы и опыт (как положительный, так и отрицательный) могут способствовать формированию местных подходов к солидарности в отношении здоровья.

Лидерство и управление

Растущее число историй успеха развивающихся стран иллюстрирует прогресс глобального здравоохранения: искоренение полиомиелита ближе, чем когда-либо [69]; недорогое лечение катаракты восстанавливает зрение в Индии [69, 70]; простое фторирование соли привело к значительной профилактике кариеса зубов на Ямайке [69]; региональные инициативы успешно борются с болезнью Шагаса в Южной Америке [69]; пероральная регидратационная терапия помогла снизить младенческую смертность от диареи во всем мире [69]; распространенность туберкулеза резко снижается в Китае [69]; а профилактика ВИЧ и инфекций, передающихся половым путем, в Таиланде привела к значительно меньшему количеству новых случаев ВИЧ [69, 71].Подобные вмешательства были бы невозможны без политического и общественного видения и лидерства [71–73], находчивости и оптимизма [74]. Качественное исследование действий, связанных со здоровьем, в рамках реформы здравоохранения на Филиппинах подтверждает важность решений на местном уровне для продвижения вперед [75]. Действительно, для многих из этих успехов внутреннее управление здравоохранением обеспечило эффективный надзор, мониторинг эффективности, создание коалиций, проектирование системы и подотчетность.

Целевой пример: повышение производительности локальной системы за счет лидерства

Некоторые программы лидерства в развивающихся странах демонстрируют связь между прозрачностью, управлением и результатами в отношении здоровья путем улучшения возможностей системы здравоохранения.Одним из таких примеров является штат Сеара в Бразилии, который требует, чтобы государственные служащие проходили подготовку по вопросам лидерства, чтобы претендовать на руководящие должности. Внедряя развитие лидерства во все основные системы и процессы управления талантами, штат смог укрепить лидерство и управление служащими государственного сектора. Это со временем способствовало улучшению показателей системы здравоохранения. Например, 25 муниципалитетов в Сеаре (из 37) снизили младенческую смертность в период с 2000 по 2004 год, а некоторые даже на 50%. Учитывая, что эффективные лидеры и менеджеры лежат в основе эффективного управления, определение ключевых компонентов успешных программ лидерства остается в интересах как развитых, так и развивающихся стран. Анализ совместных инициатив для анализа сильных и слабых сторон таких программ необходим для того, чтобы использовать будущие возможности для взаимного обогащения идеями, ориентированными на изменения.

Развитие лидерских качеств продолжает оставаться главным стратегическим приоритетом для высших руководителей здравоохранения во всем мире, однако в большинстве систем здравоохранения недостаточно развиты лидерские и управленческие навыки, а на центральных должностях высока текучесть кадров [76].Кроме того, нет единого мнения о том, как адекватно контролировать и оценивать лидерство и управление в сфере здравоохранения, в том числе в развитых странах [77]. Однако, как утверждает Дональд Бервик (бывший администратор американского Центра услуг Medicare и Medicaid), знание и понимание усилий развивающихся стран могут стимулировать и информировать дебаты о здравоохранении в развитых странах [6]. Одним из таких примеров является штат Сеара в Бразилии, где инновационные подходы к руководству и управлению здравоохранением сыграли важную роль в улучшении показателей здоровья бразильцев [78].Будущее сотрудничество со странами может быть сосредоточено на обмене знаниями и разработке передового опыта в этих важнейших областях.

В чем разница между развитыми развивающимися и слаборазвитыми странами

Основное различие между развитыми развивающимися и слаборазвитыми странами заключается в их экономическом статусе и качестве жизни. Развитые страны имеют высокое качество жизни, развитую экономику и технологическую инфраструктуру. Между тем развивающиеся страны имеют менее развитую экономику и сравнительно более низкое качество жизни.Слаборазвитые страны, напротив, имеют самые низкие показатели социально-экономического развития и самое низкое качество жизни.

Хотя мы используем термины «развитые», «развивающиеся» и «слаборазвитые» для описания стран мира, провести количественную оценку между этими критериями довольно сложно. Даже специалисты пока не договорились о едином определении и критериях. Однако ВВП (валовой внутренний продукт) или (ВНД) валовой национальный доход на душу населения — это параметры, которые мы обычно используем для измерения экономического развития страны.Кроме того, эксперты также используют такие факторы, как ИЧР (индекс человеческого развития), общий уровень жизни, уровень индустриализации и уровень технологической инфраструктуры, чтобы классифицировать страны как развитые, развивающиеся и слаборазвитые.

Ключевые области охвата

1. Что такое развитые страны
— определение, функции

2. Что такое развивающиеся страны
— определение, функции
3. Что такое недоразвитые страны
— определение, 4
4.Разница между развитыми развивающимися и слаборазвитыми странами
     – Сравнение основных различий

Ключевые термины

Развитые страны, развивающиеся страны, слаборазвитые страны

Что такое развитые страны

Развитые страны – это страны с высоким качеством жизни, зрелой и развитой экономикой, развитой технологической инфраструктурой. Граждане имеют доступ к хорошему медицинскому обслуживанию и имеют доступ к высшему образованию.Кроме того, в этих странах обычно более развитая постиндустриальная экономика (это означает, что сектор услуг обеспечивает больше богатства, чем промышленный сектор). В идеале развитая страна должна иметь более высокий ИЧР и более высокий ВВП, а также передовые технологии и инфраструктуру.

Рисунок 1: ИЧР (данные за 2019 г.)

Кроме того, некоторые другие характеристики развитых стран включают стабильные показатели рождаемости и смертности, использование непропорционально большого количества мировых ресурсов и более высокий процент работающих женщин.Норвегия, Дания, Австрия, США, Швейцария и Канада — вот некоторые примеры развитых стран.

Что такое развивающиеся страны

Развивающиеся страны — это страны с менее развитой промышленной базой и сравнительно более низким ИЧР по сравнению с развитыми странами. Эти страны также предпринимают попытки экономического и социального развития, используя экономическое и социальное обеспечение и надлежащую реализацию политики. Но это нет четких критериев для этой классификации.Иногда мы используем термин «страны с низким и средним уровнем дохода» взаимозаменяемо с термином «развивающиеся страны» для обозначения их экономического состояния. В этих странах также более низкий уровень жизни, и люди не имеют доступа к современным технологиям или инфраструктуре. Следовательно, у них могут возникнуть проблемы с трудоустройством, жильем, здравоохранением и жильем.

Рисунок 2: Развитые развивающиеся и слаборазвитые страны (на основе данных МВФ за 2009 г.)

Кроме того, по данным ООН, на 2020 год в мире насчитывается 126 «развивающихся» стран, и эти страны расположены в Азии, Африке, Латинской Америке и Карибском бассейне.Примерами могут служить Индия, Индонезия, Нигерия, Саудовская Аравия, Россия и Южная Корея.

Что такое слаборазвитые страны

Слаборазвитые страны более известны как наименее развитые страны (НРС). Это группа стран с низким уровнем доходов, которые сталкиваются с серьезными структурными препятствиями на пути к устойчивому развитию. По данным ООН, эти страны имеют самые низкие показатели социально-экономического развития, с самыми низкими рейтингами по индексу человеческого развития.

Рисунок 3: Наименее развитые страны, классифицированные ООН (данные за 2008 г.)

Кроме того, бедность, слабость человеческих ресурсов (на основе показателей здоровья, образования в области питания и грамотности взрослых) и экономическая уязвимость являются тремя критериями, позволяющими классифицировать страну как слаборазвитую.По данным ООН (на 2020 г.), в эту категорию попадают 46 стран. Афганистан, Бутан, Камбоджа, Малави, Мадагаскар, Либерия, Мали, Замбия и Эфиопия — вот некоторые страны, подпадающие под эту категорию.

Разница между развитыми развивающимися и слаборазвитыми странами

Определение

Развитые страны – это страны с высоким качеством жизни, зрелой и развитой экономикой, развитой технологической инфраструктурой. Развивающиеся страны — это страны с менее развитой промышленной базой и сравнительно более низким ИЧР по сравнению с развитыми странами, тогда как слаборазвитые страны — это страны с самыми низкими показателями социально-экономического развития, с самыми низкими рейтингами ИЧР.

ВВП (Валовой внутренний продукт)

Кроме того, в развитых странах самый высокий ВВП, а в слаборазвитых странах самый низкий ВВП. С другой стороны, ВВП развивающихся стран занимает среднее значение между ними.

ИЧР (индекс человеческого развития)

Развитые страны имеют самый высокий ИЧР, в то время как слаборазвитые страны имеют самый низкий ИЧР. ИЧР развивающихся стран, с другой стороны, имеет среднее значение между ними.

Технологии и оборудование

Люди в развитых странах имеют легкий доступ к последним технологическим достижениям, пользуются хорошим здравоохранением, образованием и другими услугами, в то время как люди в развивающихся странах могут иметь некоторый доступ к технологиям, а их здравоохранение, образование и другие услуги находятся на среднем уровне. .С другой стороны, большинство людей в слаборазвитых странах не имеют доступа к образованию, здравоохранению или другим услугам, и большинство из них не имеют доступа к технологиям.

Уровень жизни

Уровень жизни в развитых странах высокий, а уровень жизни в слаборазвитых странах очень низкий. Уровень жизни в развивающихся странах находится где-то посередине.

Примеры

Норвегия, Дания, Австрия, США, Швейцария и Канада — вот некоторые примеры развитых стран.Индия, Индонезия, Нигерия, Саудовская Аравия, Россия и Южная Корея являются примерами развивающихся стран, а Афганистан, Бутан, Камбоджа, Малави, Мадагаскар и Либерия являются примерами слаборазвитых стран.

Заключение

Развитые страны – это страны с высоким качеством жизни, развитой экономикой и развитой технологической инфраструктурой. Развивающиеся страны — это страны с менее развитой промышленной базой и сравнительно более низким ИЧР по сравнению с развитыми странами, тогда как слаборазвитые страны — это страны с самыми низкими показателями социально-экономического развития, с самыми низкими рейтингами ИЧР.Поэтому основное различие между развитыми развивающимися и слаборазвитыми странами заключается в их экономическом статусе и качестве жизни.

Артикул:

1. «25 ведущих развитых и развивающихся стран». Инвестопедия.
2. «Наименее развитые страны (НРС) | Департамент по экономическим и социальным вопросам». ООН.

Изображение предоставлено:

1. «Страны с очень высокой оценкой в ​​Отчете об индексе человеческого развития за 2019 год, опубликованном в декабре 2020 года». Автор Wikimapeditor — собственная работа (CC0) через Commons Wikimedia
2.«Imf-advanced-un-least-developed-2008» предполагается компанией Spacepotato (на основании заявлений об авторских правах). — Собственная работа, общественное достояние) через Commons Wikimedia
3. «Карта наименее развитых стран» Габбе, путем тривиального изменения карты, первоначально созданной Канукгай — На основе изображения: BlankMap-World6, compact.svg с примененным цветом (общественное достояние) через Коммонс Викимедиа

коз и соды: NPR

Вопрос о том, что называть «развивающимся миром», является развивающейся дискуссией. Цзин Вэй для NPR скрыть заголовок

переключить заголовок Цзин Вэй для NPR

Вопрос о том, что называть «развивающимся миром», является развивающейся дискуссией.

Цзин Вэй для NPR

Наш блог родился в 2014 году, и я открою вам маленький секрет: нам было очень трудно придумать свое название.(См.: «Почему козы? Почему сода?»)

Но эта борьба за названия была ничто по сравнению с выяснением того, как назвать части мира, которые мы охватываем. Третий мир? Развивающийся мир? Глобальный юг? Страны с низким и средним уровнем доходов?

У каждого лейбла есть свои проблемы и, как выясняется, интересная предыстория. Вот что я узнал из разговоров со многими экспертами.

Более полувека назад холодная война только начиналась. Это был западный капитализм против советского социализма.Но была и другая группа стран. Многие из них были бывшими колониями. Никто из них прямо не принадлежал ни к западному, ни к советскому лагерю. Думая об этих трех фракциях, французский демограф Альфред Сови написал о «Трех мирах, одной планете» в статье, опубликованной в L’Observateur в 1952 году.

Первый мир состоял из США, Западной Европы и их союзников. Вторая мировая была так называемым коммунистическим блоком: Советский Союз, Китай, Куба и друзья. Остальные нации, не присоединившиеся ни к одной из групп, были отнесены к третьему миру.

Границы третьего мира всегда были размыты. «Хотя эта фраза широко использовалась, никогда не было ясно, была ли она четкой категорией анализа или просто удобным и довольно расплывчатым ярлыком для неточной совокупности состояний во второй половине 20-го века и некоторых общих проблем, которые столкнулись», — пишет историк BR Томлинсон в эссе «Чем был Третий мир», опубликованном в 2003 году в Journal of Contemporary History .

Поскольку многие страны третьего мира были бедными, этот термин стал использоваться для обозначения бедного мира.

«Эта классификация 1-2-3 устарела, оскорбительна и сбивает с толку.»

Эта классификация 1-2-3 устарела, оскорбляет и сбивает с толку. Кто может сказать, какая часть мира является «первой»? И как такая богатая страна, как Саудовская Аравия, не являющаяся ни западной, ни коммунистической, может быть частью третьего мира? К тому же, Советского Союза больше не существует.

И не то чтобы Первый мир был лучшим миром во всех отношениях. По словам Пола Фармера, соучредителя некоммерческой организации Partners in Health и профессора Гарвардской медицинской школы, здесь есть очаги глубокой городской и сельской бедности.«Это Четвертый мир», — говорит Фармер, имея в виду районы Соединенных Штатов и других богатых стран, где проблемы со здоровьем вырисовываются большими.

Поэтому мы решили, что не будем использовать слова «Первый мир» или «Третий мир», если только для этого нет оснований — ссылаясь на прошлые образы мышления или цитируя кого-то.

«Развивающиеся страны» звучит так, как будто это лучший выбор. На первый взгляд, это кажется точным. Мы пишем о странах, которым необходимо развивать лучшие системы здравоохранения, лучшие школы, лучшие способы обеспечения людей водой и электричеством.

Некоторым жителям так называемых развивающихся стран подходит этот термин. «Мы определенно не из категории развивающихся и слаборазвитых», — говорит Дипа Синха, экономист и исследователь Центра изучения акций в Нью-Дели, занимающегося вопросами социального и экономического неравенства. «Если вы посмотрите на любые показатели человеческого развития, такие как здоровье детей и матерей, питание, санитария, мы хуже, чем Бангладеш».

Вайбхав Бодж тоже не возражает против этого термина.Кредитный менеджер в Punjab National Bank, он говорит: «То, что меня называют развивающейся страной, дает мне шанс стать лучше». Он надеется, что однажды Индия сделает «на несколько шагов больше, чем достигли развитые страны».

Очень удобная этикетка. Все знают, о чем вы говорите. Это то, что предлагает использовать руководство по стилю Associated Press, и этому стилю следует NPR. Согласно AP: «Развивающиеся страны более уместны [чем страны третьего мира], когда речь идет о экономически развивающихся странах Африки, Азии и Латинской Америки.Не путайте с «неприсоединившимися», это политический термин». А сейчас это в основном исторический термин.

Так что «развивающийся мир» казался хорошим решением.

«Мне не нравится термин «развивающийся мир», потому что он предполагает иерархию между странами».

Один из них — Шосе Кесси, социальный психолог из Кейптаунского университета. В переписке по электронной почте она прицелилась и выстрелила: «Мне не нравится термин «развивающийся мир», потому что он предполагает иерархию между странами.Он рисует картину западных обществ как идеальные, но в этих обществах также есть много социальных проблем. Это также увековечивает стереотипы о людях, пришедших из так называемого развивающегося мира, как об отсталых, ленивых, невежественных, безответственных». развивающиеся отношения во многом заменяют отношения колонизатор-колонизатор. Идея развития — это способ богатых стран контролировать и эксплуатировать бедных.Вы можете увидеть это на примере индустрии разработки, где тратятся миллиарды долларов, но очень мало достигается. Если подумать, на самом деле, я ненавижу этот термин!»

И если подумать, «развивающиеся страны» в некоторых отношениях достаточно развиты. «, — говорит Мид Овер, изучающая экономику медицинских вмешательств в Центре глобального развития. «Люди жертвуют деньги на похоронах, чтобы помочь семье покойного, или люди получают подарки от соседей, чтобы заплатить врачу во время семейных чрезвычайных ситуаций.«Мы на Западе, — говорит он, — часто пренебрегаем социальными сетями, «и они отмирают».

Итак, какие есть альтернативы?

Я спросил, что думают некоторые представители племен масаи из Кении. Они сказали фразу «развивающаяся страна» на суахили. будет указано как «страны, которые растут».

Это прекрасная фраза. Но один масаи добавил, немного извиняясь: «Это длинная фраза». находятся в Южном полушарии, так называемом «глобальном юге».С другой стороны, обедневшее Гаити находится на глобальном севере. А многие богатые страны находятся на юге: Австралия, Новая Зеландия, Аргентина, Чили и многие другие.

Плюс, «глобальный юг» «политически окрашен». «В мире, где существует напряженность между Западом и другими странами», — говорит Лео Хорн-Фатанотай, директор по международному сотрудничеству Института мировых ресурсов

Возможно, решение состоит в том, чтобы придумать классификацию, основанную на данных. как Всемирная организация здравоохранения классифицирует страны.В нем используется термин «страны с низким уровнем дохода и уровнем дохода ниже среднего», или сокращенно LMIC. Эта аббревиатура иногда делится на две части: LIC и MIC, произносится как «лизать и микать» и звучит как старомодная конфетка. Категория LMIC основана на статистике Всемирного банка, которая делит страны по валовому внутреннему продукту: есть страны с низким доходом, доходом ниже среднего, средним доходом и высоким доходом.

На первый взгляд кажется, что числа предлагают объективный способ разделить мир. Но сбор статистики «может представлять собой проблему, потому что не каждая страна хорошо оценивает ВВП», — говорит Нил Фантом, руководитель инициативы Всемирного банка по открытым данным.И давайте смотреть правде в глаза: никто, кроме мировых агентств здравоохранения и развития, не говорит о странах с низким и средним доходом.

«Некоторые люди используют термин «большинство мира» — напоминание тем из нас на Западе, что мы всего лишь очень незначительное меньшинство на земном шаре.»

Некоторые люди используют термин «Большинство Мира» — напоминание тем из нас на Западе, что мы лишь очень незначительное меньшинство на земном шаре. Согласно статистике Всемирного банка, 80 процентов человечества живет на 10 долларов или меньше в день.

Итак, я провел термин «Мир большинства» среди некоторых экспертов, которые о нем не слышали, — и им это понравилось! «Он относительно новый, в нем мало лишнего, он дает пищу для размышлений и точен», — говорит Хорн-Фатанотай из WRI.

Но Большинство Миров не сходит с языка с ума.

«Толстый» и «худощавый» — прилагательные, которые любит нигерийско-американский журналист Дайо Олопаде.

«Толстый» и «худощавый» — прилагательные, которые любит нигерийско-американский журналист Дайо Олопаде.Термин «бережливое производство» используется в технологическом секторе, где у стартапа может быть не так много ресурсов, но он все же может внедрять инновации. «Если необходимость — мать изобретательности, — писал Олопаде в статье New York Times , — бережливая экономика имеет явное преимущество».

Что касается жира: «Это мой способ быть провокатором», — говорит она мне, посмеиваясь. «Нетрудно представить, чтобы люди думали о [США] как о толстой экономике».

И Олопаде, и Фармер признают, что с этикетками почти всегда возникают проблемы.Поэтому они оба рекомендуют быть конкретными, когда это возможно. Если вы пишите о разнице в здравоохранении в Сенегале и Швейцарии, как мне говорили, так и скажите.

В первый год существования этого блога мы изо всех сил старались использовать правильные термины для правильных историй. Иногда мы используем слово «развивающийся мир», потому что оно работает лучше всего — оно короткое, удобное и читатели знают, что это значит. Но да, у него есть проблемы. Поэтому, как правило, мы стремимся к конкретике: например, называя рассматриваемую страну или говоря о странах с низким уровнем дохода.

В новом году постараемся. Неминуемо запутаемся. Мы надеемся, что вы сообщите нам об этом (по возможности вежливо).

.