Антропологический период античной философии – Антропологический период развития древнегреческой философии

Антропологический период развития древнегреческой философии

Важным идейным течением древнегреческой философии V в. до н.э. является софистика (греч. sophia – мудрость). Ее представители (Протагор, Горгий, Критий и др.) совершили подлинную революцию, сместив философскую рефлексию с проблем космоса на проблемы человека и его общественной жизни. Доминирующие темы софистики – этика, политика, риторика, искусство, язык, религия, воспитание, то есть все то, что ныне зовется культурой. Именно поэтому софистов считают зачинателями гуманистической линии в философии античности.

Софисты вели странствующий образ жизни, переходя из полиса в полис и за определенную плату обучая их граждан искусству красноречия и ведения спора. Раздвигая границы полиса, они стали носителями панэллинского начала, а распространяя знания – превратились в просветителей.

Главной фигурой среди софистов является

Протагор. Ему принадлежат знаменитые слова о том, что «человек есть мера всех вещей существующих, поскольку они существуют, и не существующих, поскольку они не существуют». Критерием истины человеческого знания у Протагора выступает сам мыслящий субъект. Он провозгласил изменчивость главным свойством материи, распространив этот принцип и на человека. Данный принцип составил основу релятивизма софистов, то есть признание относительности знания. Второй принцип подчеркивал, что все возникает и существует лишь в отношении к другому и ничто не существует само по себе. Третьим принципом стало положение о том, что все существующее в космосе приходит в противоположность себе, а не изменяется как попало. Отсюда следует, что всякая вещь состоит из противоположностей, а «о всяком предмете можно сказать двояко и противоположным образом».

Сократу принадлежит в истории философии особая роль. Будучи первым афинским философом, он имел много учеников и последователей. Интерес к Сократу вызывает не только его учение, но и его динамическая, трагически окончившаяся жизнь.

Философия Сократа касалась, прежде всего, человека, которого он понимал как нравственное существо, познающее самого себя. Душа человека есть «Я познающее», и раскрывается она как разумная и нравственно совестливая персона. Сущность человека сосредоточена в его душе, так как она есть «то, чему служит тело». Ценность души состоит в познании. Если не знаешь, что такое добродетель, то, естественно, не знаешь и как ее достичь. Добродетель же необходима человеку для возрастания его души. Душа возвышается над «животностью» человека и этим она обретает свободу, благодаря которой человек знает, как управлять своими страстями. Человек, управляющий страстями, приобретает счастье, ибо его душа становится добродетельной и гармоничной.

Девиз Сократа «Я знаю, что ничего не знаю» определил суть его философии. Познать самого себя – это для Сократа означает найти общие для всех людей нравственные качества. Определяя добро и зло, он говорил о существовании объективных нравственных норм поведения людей. Счастье и добродетель тождественны, зло – есть незнание добра.

Сократ разработал метод субъективной диалектики, цель которого состоит в том, чтобы установить истину. Истину он понимал как объективное, независимое от мнения людей знание, получаемое в процессе диалога, когда происходит уточнение содержания понятий. Он первый указал на то, что знание носит понятийный характер, а метод субъективной диалектики назвал майевтикой (повивальным искусством), так как с его помощью рождается истина в процессе беседы, диалога. Он широко использовал метод индукции (выведение более общих знаний из частных) и не менее самой истины ценил этот метод «наведения» на истину.

Многочисленные последователи Сократа продолжили дело своего учителя, создав несколько школ. Наибольшую известность из них получили: киники, киренаики, представители мегарской школы, а также Академия Платона.

studfiles.net

релятивизм софистов и этический рационализм Сократа.

Софисты, обучавшие искусству убеждать, красиво говорить и правильно аргументировать свои мысли, а главное – искусству опровергать суждения противной стороны. Для представителей школы софистов ( Протагор, Горгий, Критий и др.) характерно:

— критическое отношение к окружающей действительности

— стремление все проверить на практике, логически доказать правильность или неправильность той или иной мысли

— неприятие старых традиций, правил, основанных на недоказанном знании

— действительность сущ. только в мыслях человека. Сократ в центр своей философии ставит проблему человека как морального существа. Мыслитель, чье имя стало символом философии, занимался прежде всего природой нравственности человека, определением добра и зла, справедливости любви, то есть того, что составляет суть души человека. Этическая доктрина Сократа:

-познание – главная цель и способность человека

-любое знание есть добро

-любое зло совершается от незнания

Сократ впервые применяет слово диалектика, обозначая им искусство вести эффективный спор, диалог, направленный на достижение истины путем противоборства мнений. Философ был занят поисками рационального, логического, понятийного обоснования моральной политики и права. Власть, основывающуюся на воле народа и на государственных законах, он именовал государством.

5.»Мир идей» и «Мир вещей» в философии Платона. Учение о человеке и познании.

Платон полагает, что путем диалектики мыслящий дух восходит к «идеям», вечным первообразам существующего. Мир идей, по учению Платона, существует самостоятельно, отдельно от мира вещей и от человеческих мыслей. Их существование – вечное спокойствие. Мир идей пребывает в особой области пространства, отдельной от чувственного мира, сверхчувственной. Представление 

Платона об идеях есть ни что иное, как представление об общих понятиях, вечно неизменных; но они кажутся ему самостоятельными существами, существами реальными, отдельными от предметов. Это не мысли человека, и даже это не мысли божества; это реальные предметы, существующие особо от предметов мира вещей; это субстанции чувственных предметов, существующие отдельно от них, познаваемые только мышлением, а не чувствами; это прототипы чувственных предметов. Число их бесконечно.

Согласно Платону, каждому классу предметов соответствует особая идея, а вся область понятий, какие можно составлять через выделение чего-нибудь одинакового в нескольких отдельных предметах, и есть мир идей. Не входят в мир идей лишь те индивидуальные особенности предмета, которые принадлежат исключительно ему одному. Не идея лишь то, в чем нет одинаковости ни с чем ни в каком другом предмете; чуждо миру идей лишь недоступное пониманию, мелочное и непрерывно изменчивое в индивидуальном предмете.

Высочайший принцип всего существующего и последняя цель мышления, – абсолют, как теперь это называют – обозначается у Платона (в трактате «Государство») термином «идея добра»; она в невидимом мире идей то же самое, что в видимом солнце; она источник всего бытия и всякого познания. Неопределенность выражения «идея добра» вошла в поговорку у греков. Впрочем, нет сомнения, что этот термин был у Платона равнозначен понятию о Боге или о божественном принципе, что под названием «идея добра» он мыслил духовное существо, разумное, хотя и не безусловно свободное от подвластности законам необходимости.

Предмет исследования диалектики – то, что истинно существует, мир идей. Предмет физики – мир вещей: мир чувственного бытия, возникновения и перемен. Это чувственное бытие – лишь тень, очерками которой обрисовывается истинное бытие, лишь призрак мира идей. Чувственные предметы мира вещей не могут быть полными проявлениями идей; идея только смутно отражается в них; единая, она раздробляется в своих чувственных проявлениях на множество предметов мира вещей, и сущность её закрыта в них покровом материи. В одном из 

диалогов Платона, «Тимее», говорится, что существует общий субстрат всех чувственных явлений, материал, из которого формируются все чувственные предметы, и в который снова разлагаются их составные части; этот общий материал мира вещей, находящийся в вечном круговороте видоизменений – нечто особое от идей и от чувственных явлений.

Все материальные предметы мира вещей – лишь формы проявлений этого общего, бесформенного субстрата, невидимого, не имеющего никаких определенных качеств, но способного принимать всяческие очертания. Он – «пространство», помещение для всего возникающего, но само не имевшее начала, вечное. Исследователи философии Платона расходятся между собою во мнениях о том, как именно должно понимать этот субстрат мира вещей. Одни полагают, что Платон представлял себе его как вечную материю, существовавшую до возникновения вселенной, хаотически волновавшуюся, и заключавшую в себе перепутываемые беспорядочным движением, смутные формы и качества всех элементов чувственного мира; по мнению других, этот общий субстрат всех мира вещей – пространство. Неодинаково решают исследователи и тот вопрос, как именно думал Платон о чувственных представлениях. По мнению одних, он считал эти представления субъективными мыслями, чувственный мир вещей – лишь смутным продуктом воображения; по мнению других, он полагал, что качества представлений о внешних предметах обусловливаются качествами этих предметов, то есть, приписывал чувственным предметам существование вне человеческой жизни.

Чувственный мир вещей, происшедший из бесформенного субстрата, находится в процессе непрерывного видоизменения. В этой изменчивости явлений материального мира не могут уловить ничего постоянного ни чувства, ни мышление; действительно существующий элемент материальных явлений есть лишь тот, который вносится в них идеями. Истинно существует только мир идей; явления мира вещей – лишь тени идей, подобные истинно существующему, но сами не имеющие реальности, не имеющие истинного существования.

studfiles.net

Антропологический период — Мегаобучалка

Софисты.Роль софистов в древнегреческой философии связана, прежде всего, с тем, что они сместили акцент философской рефлексии с проблематики космоса на изуче-ние человека и его жизни как члена общества, инициировали «антропологический поворот» в развитии греческой философии. Основными темами для размышлений стали проблемы этики, политики, риторики, искусства, языка, религии, воспитания.

В V в. до н. э. во многих городах Греции на смену политической власти старинной аристократии и тирании пришла власть рабовладельческой демократии. Развитие создан-ных ею новых выборных учреждений — народного собрания и суда, — породило потребность в подготовке людей, владеющих искусством судебного и политического красноречия, умеющих убеждать силой слова и доказывать, способных свободно ориентироваться в различных вопросах и задачах права, политической жизни и дипломатической практики. Некоторые из наиболее выдвинувшихся в этой области людей — мастера красноречия, юристы, дипломаты — становились учителями политических знаний и риторики. Новые учителя получили наименование «софистов».

Первоначально словом «софист» (греч. sophistes – мудрец, мастер, знаток) называли искусных в каком-либо деле людей — поэтов, музыкантов, законодателей, мудрецов. Впоследвии это слово приобрело негативный характер. Этому способствовали представители консервативного направления, отрицавшие демократический строй, его учреждения и практику его деятелей, перенеся свою вражду и на новых учителей, подготовлявших молодых людей к политической и судебной карьере. Отчасти неприязненная характеристика софистов опиралась и на то, что, обучая технике ораторского искусства и политической деятельности, новые учителя порой обучали приемам и формам убеждения и доказательства независимо от вопроса об истинности доказываемых положений. Аристотель, написавший специальное логическое сочинение «О софистических опровержениях», так охарактеризовал софистику: «Софистика — это мнимая мудрость, а не действительная, и софист тот, кто ищет корысти от мнимой, а не от действительной мудрости». Дурное впечатление на противников демократических новшеств производил также обычай новых преподавателей брать со своих учеников плату, часто очень высокую, за обучение. Платон и Аристотель упрекали софистов прежде всего в том, что они превратили философию в средство поддержания существования и тем самым уронили ее достоинство — до них она выступала в качестве самоцели.

В свою очередь, отношение софистов к представителям старшего поколения философов, равно как и приверженцам «чистой философии», было скорее иронично, чем критично. В диалоге Платона «Горгий» софист Калликл говорит следующее: «Да, разумеется, есть своя прелесть и у философии, если заниматься ею умеренно и в молодом возрасте; но стоит задержаться на ней дольше, чем следует, и она погибель для человека! Если даже ты очень даровит, но посвящаешь философии более зрелые свои годы, ты неизбежно останешься без того опыта, какой нужен, чтобы стать человеком достойным и уважаемым. Ты останешься несведущ в законах своего города, в том, как вести с людьми деловые беседы — частные ли или государственного значения, безразлично, — в радостях и желаниях — одним словом, совершенно не сведущ в человеческих нравах. И к чему бы ты тогда ни приступил, чем бы ни занялся — своим ли делом или государственным, ты будешь смешон так же, вероятно, как будет смешон государственный муж, если вмешается в ваши философские рассуждения и беседы…».

Вполне вероятно, что в именно среде софистов появился анекдот о Фалесе, о котором рассказывали, что старуха-служанка вывела его как-то из дома созерцать звезды, а он упал в выгребную яму, и в ответ на его громкие стенания старуха сказала: «Эх ты, Фалес! Что ты надеешься увидеть на небе, если ты не видишь того, что под ногами?».

Как философское течение софисты не представляют вполне однородного явления. Родоначальником данного направления считают Протагора (490-420 гг. до н. э.). Ему приписывают написание книги «Прения, или Об искусстве спорить». Как писал Диоген Лаэртский, «он первый заявил, что о всяком предмете можно сказать двояко и противоположным образом, и сам первый стал пользоваться в спорах доводами».

Наиболее характерной чертой, общей всей софистике, является утверждение относительности всех человеческих понятий, этических норм и оценок. Эта черта философии софистов обычно обозначается понятием «релятивизм» (лат.relativus — относительный). В практике философствования софистов этот принцип был реализован в трех формах: как гносеологический релятивизм, культурный релятивизм, этический релятивизм.

• Гносеологический релятивизм можно определить как позицию, согласно которой среди множества точек зрения, взглядов, гипотез и теорий относительно одного и того же объекта не существует единственно верной, той, которая может считаться адекватной реальному положению дел в мире.«В самом деле, я утверждаю, что истина такова, как я ее описал, а именно (что) каждый из нас есть мера существующего и несуществующего. И действительно, бесконечно один (человек) от другого различается этим самым, так как для одного существует и является одно, для другого другое».

Примером гносеологического релятивизма могут служить высказывания Протагора. Наиболее известным высказыванием является его фраза: «человек есть мера всех вещей в том, что они существуют, и в том, что они не существуют». В этом высказывании человек – это субъект познания; вещи — факты восприятия мира; способ познания – ощущения и восприятия; мера – суждение, выносимое относительно фактов. Таким образом, критерием истинности выступает индивидуальный субъект, высказывающий свои суждения в соответствии со своим восприятием. Вывод: «каковы отдельные вещи предстают предо мной, таковы они есть для меня, какими пред тобой, таковы они для тебя». Вопрос: ветер, который дует, он холодный или теплый? Ответ: «кому холодно, он холодный, кому нет, теплый». Позиция, согласно которой содержание мира тождественно содержанию человеческого сознания есть субъективный идеализм.

Онтологическим основанием такого вывода служат, во-первых, признание постоянной изменчивости мира; во-вторых, признание, что ничто не существует само по себе, а все существует и возникает лишь в отношении к другому; в-третьих, признание, что все меняется не как попало, а так, что все существующее в мире постоянно приходит в противоположное себе. Следовательно,«вокруг любой вещи есть два аргумента, противореча-щих один другому».

• Культурный релятивизмможно определить как позицию, отрицающую наличие абсолютного критерия в оценке культурных норм, ценностей, институтов с точки зрения их положительного или отрицательного значения.

Культурный релятивизм софистов развивается на почве критики архаического представления о божественном происхождении традиций и законов и выводимой из этого необходимости подчинения им. Основой для критики послужило наблюдение за совре-менной софистами действительностью: различие законов и традиций в различных гречес-ких полисах, различие обычаев и нравственных предписаний у народов, с которыми знакомились греки. Выводом из этих наблюдений стало предположение о том, что создате-лями традиций, обычаев, законов (шире — культуры в целом) были сами люди. Ответ на вопрос о том, что побуждало людей создавать законы и чем объяснется их многообразие, софисты сводили к интересу (выгоде) создателей законов.

Развитие этой темы привело софистов к выводу, что, поскольку личный интерес составляет причину возникновения законов, то он является также единственным мотивом подчинения им. Из этого также следовало, что повиновение закону должно иметь место лишь в тех пределах, какие указывает интерес индивидуума. Так как софисты выводили интерес индивида из его естественных (природных) побуждений, то из несоответствия требования закона требованию человеческой природы следовало, что человек должен быть двуличным и, делая вид, что он следует законам общества, следовать природе: «Человек будет извлекать для себя наибольше пользы, если он в присутствии свидетелей станет соблюдать законы, высоко чтя их, оставаясь же наедине, без свидетелей, будет следовать законам природы» (Антифонт).

Такую же логику софисты демонстрируют и по отношению к этике и религии.

• Этический релятивизмможно определить как позицию, согласно которой не существует единственно правильной нравственной оценки относительно одного и того же объекта или явления, и правильность исключительно зависит от того, что таковым считает индивид или общество.

По мнению автора анонимного трактата «Двоякие речи», «два взгляда на добро и зло высказываются в Греции философами. А именно, одни говорят, что добро и зло отличны друг от друга, по мнению же других, [добро и зло] одно и то же, и то, что благо для одних, для других есть зло и для одного и того же человека [то же самое] бывает иногда благом, иногда злом. К мнению последних присоединяюсь и я сам». «Болезнь есть зло для больных, для врачей же – благо. Смерть есть зло для умирающих, а для продавцов вещей, нужных для похорон, и для могильщиков – благо».

По отношению к религии позиции софистов варьируют от осторожного скептицизма до откровенного атеизма. Так, Протагор в произведении «О богах» писал: «О богах я не могу знать ни того, что они существуют, ни того, что их нет, ни того, каковы они по виду. Ибо многое препятствует знать это: и неясность [вопроса], и краткость жизни». Секст Эмпирик, характеризуя взгляды софиста Крития, указывал, что «еще Критий… принадлежал к числу безбожников, поскольку он говорил, что древние законодатели сочинили бога в качестве некоего над-смотрщика за хорошими поступками и за прегрешениями людей, чтобы никто тайно не обижал ближнего, остерегаясь наказания от богов». Далее он приводит большую выдержку из трагедии Крития «Сизиф», где говорится, что, когда законов не было, люди открыто насильничали. Потому и созданы были законы, устанавливавшие возмездие за их наруше-ние. Но после того люди стали совершать злодеяния тайно. И в такой ситуации «некий муж разумный, мудрый… для обуздания смертных изобрел богов, чтобы злые, их страшась, тайком не смели бы зла ни творить, ни молвить, ни помыслить бы. Для этой цели божество придумал он, — есть будто бог, живущий жизнью вечною, слышащий, все видящий, все мыслящий, заботливый, с божественной природою. Услышит он все сказанное смертными, увидит он все, сделанное смертными. А если ты в безмолвии замыслишь зло, то от богов не скрыть тебе: ведь мысли им все ведомы». Впоследствии такое объяснение возникновения религии получило название «теория обмана».

Помимо указанных выше положений софисты прославились как создатели софизмов. Софизм (греч.sophisma — хитрая уловка, измышление) – неправильное рассуждение, выдаваемое за правильное и основанное на преднамеренном нарушении правил логики.

В начале софисты учили правильным приемам доказательства и опровержения, открыли ряд правил логического мышления, но вскоре отошли от логических принципов его организации и все внимание сосредоточили на разработке логических уловок, основанных на внешнем сходстве явлений, на том, что событие извлекается из общей связи событий, на многозначности слов, на подмене понятий и т.д. Спор окончательно превратился в самоцель, за это они получили прозвище «эристы» («спорщики). Ниже приведены некоторые из софизмов.

· Софизм «Рогатый»: «То, что ты не потерял, ты имеешь. Ты не потерял рога. Следовательно, ты их имеешь».

· Софизм «Сидящий»: «Сидящий сидит. Кто встал, тот стоит. Следовательно, сидящий стоит».

· Софизм «Собака»: «У тебя есть собака? – И очень злая. – Есть ли у нее щенята? – Да, тоже злые. – И их отец, конечно, собака же? – Я даже видел, как он покрывал самку. – Отец щенят принадлежит тебе? – Да. – Значит, этот отец твой, следовательно, твой отец – собака, и ты брат щенят».

Сократ (470 — 399 гг. до н. э.) родился и всю жизнь прожил в Афинах. Он был сыном скульптора-ремесленника Софрониска и повивальной бабки Фенареты (повивальное искусство в Греции называлось «майевтика»). Сократ унаследовал ремесло отца, и, говорят, некоторые статуи на Акрополе были высечены его рукой. Однако через некоторое время он бросил свое ремесло и предался философии. Форма его философствования была вполне оригинальна: он расхаживал по городу и вступал в беседу с теми, кто выказывал к этому желание.

Был он лыс, приземист, с большим животом и шишкой на лбу, с глазами навыкат. Жил он бедно, ходил в грубом плаще, босой, ел что попало, объясняя при этом: «Я ем, чтобы жить, а остальные живут, чтобы есть». Гуляя по рынку, Сократ любил повторять: «Как приятно, что есть столько вещей, без которых можно обойтись!». Был женат на женщине по имени Ксантиппа, имел трех сыновей. Поскольку постоянного дохода не имел, то жена часто его бранила и даже побивала, поэтому имя ее стало нарицательным как символа сварливости. Когда его спрашивали, как он уживается с Ксантиппой, Сократ отвечал, чтосварливая жена для него — то же, что норовистые кони для наездников: «Как они, одолев норовистых, легко справляются с остальными, так и я на Ксантиппе учусь обхождению с другими людьми».

При всем при этом Сократ всегда являл пример добросовестного гражданина. Он участвовал в воинских сражениях во время Пелопоннесской войны, которую вели Афины, где показал себя доблестным и стойким воином. Дважды в разное время Сократ избирался в состав народного суда, где демонстрировал независимость суждений, что было проявлением мужества. Так, в первый раз он единственный из 500 судей выступил против казни стратегов, одержавших крайне важную для Афин победу при Аргунусских островах, но из-за бури не сумевших, как требовала традиция, предать погребению погибших (души погибших, над которыми не был совершен обряд погребения, вынуждены скитаться по земле и вредить живым — Авт.). Второй раз он отказался арестовать и передать в руки правосудия одного из граждан, за которым не видел вины.

Не был он и праздношатающимся любителем разговоров. Свои философские беседы Сократ рассматривал как своеобразный нравственный долг, состоящий в том, чтобы пробуждать афинян от нравственной спячки, и сравнивал себя с оводом, подгоняющим благородного, но обленившегося от тучности коня. «Вот, по-моему, бог и послал меня в этот город, — говорил он, обращаясь к согражданам, — чтобы я, целый день, носясь повсюду, каждого из вас будил, уговаривал, упрекал непрестанно».

В 399 г. до н.э. трое сограждан Афин — поэт Мелет, владелец кожевенных мастерских Анит и оратор Ликон — выдвинули против философа следующее обвинение:«Сократ обвиняется в том, что он не признает богов, которых признает город, и вводит других, новых богов. Обвиняется он и в развращении молодежи. Требуемое наказание – смерть».

Причин такого рода обвинений было несколько, но все они имели политическую подоплеку. Суд над Сократом состоялся после свержения правления Тридцати тиранов (апрель-декабрь 404 г. до н.э.), ярых противников демократии. Восстановление демократии сопровождалось гонениями на противников демократии, в число которых попал и Сократ. Последний был известен тем, что публично критиковал демократический способвыбора государственных чиновников путем жребия. Кормчего на корабле, плотника или флейтиста, говорил Сократ, мы выбираем не по жребию, а на основании знаний и способностей. А потому и для выполнения государственных обязанностей необходимо выбирать людей знающих свое дело и способных поступать в соответствии с общим благом. Кроме того, среди слушателей и учеников Сократа преобладали лица, не скрывавшие своих антидемократических настроений, например, Алкивиад, который во время Пелопоннесской войны предал афинскую демократию и открыто перешел на сторону Спарты, или Критий, который стал во главе правления Тридцати тиранов. Подозрение у демократов вызывала и манера философствования Сократа, внешне очень похожая на манеру софистов. Тот же Анит, один из инициаторов обвинения,изгонявшийся из Афин в период правления Тридцати тиранов и участник их ниспровержения, выказывал крайнюю неприязнь к софистам, говоря, что «софисты — это очевидная гибель и порча для тех, кто с ними водится». Когда Сократ, приведя в пример заурядных детей выдающихся афинян, высказал уверенность, что «добродетели обучить нельзя», Анит грубо его обрывает, после чего Сократ с горечью заметил, что Анит думает, что и он, Сократ подобно софистам, губит людей.

Однако не обвинение само по себе явилось причиной сурового наказания. В таком исходе суда Сократ был во многом виноват сам. Дело в том, что после определения вины и перед вынесением приговора слово еще раз предоставлялось подсудимому. Он сам должен был определить себе меру наказания. Обычно в таких случаях подсудимый определял себе максимальную меру наказания, демонстрируя тем самым раскаяние и безусловное признание справедливости обвинения. Он стремился воздействовать на суд психологически, разжалобить его. Этого как раз Сократ и не стал делать.

Вместо этого он выступил с речью, в которой доказывал, что все выдвинутые против него обвинения являются ложными и продиктованы личными обидами заявителей.Обвинители говорили, что Сократ «преступает закон, тщетно испытуя то, что под землею, и то, что в небесах, выдавая ложь за правду и других научая тому». Сократ же указывает, что он никогда не мог этому обучать, и рассказывает в качестве примера следующий случай. Некто Херефонт пошел в Дельфы и обратился к оракулу с вопросом: «Кто из эллинов самый мудрый?» Оракул ответил: «Мудр Софокл, мудрей Еврипид, а мудрее всех Сократ». До Сократа донесли этот ответ, и он задумался: «Услыхав это, стал я размышлять сам с собою таким образом: что бы такое бог хотел сказать и что это он подразумевает? Потому что сам я, конечно, нимало не сознаю себя мудрым; что же это он хочет сказать, говоря, что я мудрее всех? Ведь не может же он лгать: не полагается ему это».

Сократ в силу своей благочестивости не мог проигнорировать это пророчество и в силу своей неподдельной скромности не мог принять его буквально. Он решил расшифровать его скрытый смысл. Он пошел к одному из государственных мужей, который слыл умным человеком. Однако из разговора с ним Сократ понял, что он отнюдь этой муд-ростью не обладает и лишь думает, что он мудр. И когда Сократ ему это сказал, он обиделся и возненавидел Сократа. Пошел Сократ к поэтам и ремесленникам. Однако и поэты, оказалось, пишут свои произведения по некоторому вдохновению, а откуда берется в них эта мудрость — они и сами не знают. А ремесленник так возомнил о себе, что стал считать, что, разбираясь в своем ремесле, он может разбираться во всем, и поэтому он также не может быть мудрым. Становилось ясным, что никто мудростью не владеет. Но все обижались на Сократа за то, что он открывал им на это глаза, доказывая, что они ничего не знают. Они не знают даже того, что они ничего не знают. Поэтому, приходит к выводу Сократ, по всей видимости, Пифия и хотела сказать, что Сократ умнее всех людей, потому что он знает хотя бы то, что он ничего не знает. «А на самом деле, — заканчивает свое повествование Сократ, — мудрым-то оказывается бог, и этим изречением он желает сказать, что человеческая мудрость стоит немногого или вовсе ничего не стоит, и, кажется, при этом он не имеет в виду именно Сократа, а пользуется моим именем для примера, все равно как если бы он говорил, что из вас, о люди, мудрейший тот, кто, подобно Сократу, знает, что ничего-то по правде не стоит его мудрость».

Свою деятельность он рассматривал как справедливую и необходимую для Афин. И если судьи отпустят его на свободу, говорил Сократ, он будет продолжать заниматься тем же. В итоге решение суда было не в пользу Сократа. Он был признан виновным 280 голосами против 221.

Однако соотношение голосов изменилось после того как Сократ произнес речь о выборе меры наказания. Он сказал, что для него, человека заслуженного, но бедного, нуждающегося в досуге для назидания своих сограждан, «нет ничего более подходящего, как обед в Пританее!», т. е. возможность получать обед на общественный счет в знак почета и особых заслуг перед государством. Предложение Сократа шокировало суд, и было воспринято как дерзость. В итоге суд вынес ему смертный приговор большинством уже в 80 голосов.

Впрочем, судьба подвергла Сократа еще одному искушению. Приговор пришелся на такое время, когда был послан корабль с дарами на остров Делос. По существовавшей традиции до возвращения корабля приговор не мог быть приведен в исполнение. Сократ должен был ждать еще 30 дней. Друзья предлагали ему бежать. Однако он отказался, заявив, что в этом случае он спас бы себе жизнь, но не получил бы права жить согласно своим убеждениям. Сократ не хотел изменять своему сокровенному принципу, который он в защитительной речи на суде сформулировал так: «…мне смерть, попросту говоря, нипочем, а вот воздерживаться от всего несправедливого и нечестивого — это для меня всё». Сократ не мыслил себя вне связи со своими согражданами; он никогда не выступал против послушания законам, а только стремился к тому, чтобы они были разумными. Так неужели теперь, когда законы повернулись против Сократа, должен он восстать против них и изменить своему жизненному принципу? Дождавшись положенного часа, 70-летний Сократ спокойно осушил кубок с настоем цикуты и умер.

Исследование философии Сократа связано со значительными трудностями. Сам Сократ, ничего не писал. Более того, Сократ в принципе высказывался против письменности: письменность делает знание внешним, мешает глубокому внутреннему его усвоению; письмена мертвы: сколько их ни спрашивай, они твердят одно и то же; письменность вселяет в наши души забывчивость. Сократ предпочитал записанному монологу живой разговорный диалог.

Основными источниками о жизни и учении Сократа являются сочинения его учеников — Платона и Ксенофонта. Трудность состоит, прежде всего, в том, что Ксенофонт и Платон противоречат друг другу и, по существу, дают разную интерпретацию взглядов своего учителя. Однако в случае с Платоном возникает еще одна трудность. Дело в том, что в своих произведениях Платон никогда не высказывал свои идеи от собственного имени, но всегда от имени Сократа. Поэтому во многих случаях трудно сказать, где кончается Сократ, а где, собственно, начинается Платон.

Тем не менее, кое-что можно восстановить достоверно. Представляется, что в жизни Сократа могут быть выделены две стадии. Первая – период увлечения натурфилософией.В юные годы Сократ был слушателем Анаксагора и философа Архелая (по прозвищу «Физик»).Однако интерес этот был непродолжительным. Причиной тому было, возможно, отсутствие единодушия «физиков» относительно проблемы первоначала:бытие едино, бытие множественно; ничто не движется, все движется; ничто не возникает и не приходит, все рождено и разрешимо. Наличие такого количества противоречащих друг другу концепций означало, что она представляет собой неразрешимую для человека загадку. К тому же, исследование природных явлений, с точки зрения Сократа, было делом практически бесполезным. Ведь изучение природных явлений не сделает нас способными управлять ими. В любом случае «физики» не смогут, когда захотят, вызвать дождь или ветер. С возрастом неприязнь Сократа к подобным занятиям укреплялась, и он, по словам Ксенофонта, «настойчиво отговаривал изучать астрономию так подробно, чтобы получать сведения… о планетах и блуждающих звездах и тратить время на вычисление расстояния их от земли, на исследование периодов и причин их движения… Вообще он не советовал заниматься изучением небесных явлений, как каждое из них устраивает бог». Люди не могут познать эти явления, и «богам не угождает человек, который доискивается того, чего они не пожелали открыть людям».

Поэтому, подобно софистам, Сократ сосредоточился на человеке: «По правде сказать, афиняне, мной не руководит ничто другое как если только искание мудрости. И что же это за мудрость? Это в точном смысле мудрость человеческая, т.е. знание, какое человек может иметь по поводу человека же…».

В центре внимания Сократа – этические проблемы человеческого существования. Исходными для решения этих проблем являются тезисы Сократа, образующих своего рода аксиоматическое основание его учения.

Первым положением этики Сократа являетсяотождествление добра (блага) с удовольствием и пользой, зла – со страданием. Сократ говорит в споре с Протагором, что «благо — не что иное, как удовольствие, и зло — не что иное, как страдание».

Второе положение этики Сократа гласит, что каждый человек от природыстремиться к удовольствию и избегает страдания.

Содержание третьего тезиса таково:человек совершает поступки, надеясь, что они приведут его к удовольствию, и он избежит страданий; никто сознательно не стремиться к страданию.

Почему же в таком случае, спрашивает Сократ, люди, стремясь к своему благу (добру), нередко достигают прямо противоположного результата?

Очевидно, вся проблема в том, чтобы сделать правильный выбор поступка. Но всякий правильный выбор предполагает знание того, к чему мы стремимся. «Раз у нас выходит, — спрашивает Сократ собеседника, — что благополучие нашей жизни зависит от правильного выбора между удовольствием и страданием, между обильным и незначительным, большим и меньшим, далеким и близким, то не выступает ли тут на первое место измерение, поскольку оно рассматривает, что больше, что меньше, а что между собою равно? — Да, это неизбежно. — А раз здесь есть измерение, то неизбежно будет также искусство и знание».

Таким образом, знание есть необходимое условие действия для достижения блага (добра). А из этого следует также и то, что, человек, который знает, что такое добро, никогда не совершит дурного поступка. И, наоборот, дурные поступки совершает тот, кто не знает, что такое добро.

Однако достигнуть блага может лишь тот, кто обладает определенными качествами души. Эти качества, позволяющие достигать добра, принято именовать добродетелями. Во времена Сократа таковыми считались мудрость, мужество, справедливость и умеренность. Но и для культивирования этих качество также необходимо знание, что есть мужество, что есть справедливость, и что есть умеренность. Человек, не знающий, что такое мужество, никогда не сможет быть мужественным, а незнающий, что такое справедливость – справедливым. Таким образом, с точки зрения Сократа, добродетель в сущности одна – знание («Добродетель есть знание»), которое воплощено в мудрости. Духовная активность личности должна поэтому быть направлена исключительно на поиск адекватных этических знаний, ибо знание решает все дело.Такая доктрина, согласно которой знание (или, соответственно, незнание) нравственных принципов определяет содержание нравственной жизни индивидов, впоследствии получила название «этического рационализма».

Выявив условия достижения блага, Сократ намеревается в дальнейшем выявить конкретное содержание понятий «благо», «мужество», «справедливость» и т.д. Впрочем, по мере развития своей мысли количество понятий, предлагаемых к рассмотрению, неуклонно расширяется. Так, например, Сократа интересует понятие «прекрасного», поскольку оно связано со справедливостью: «справедливое не может быть безобразным».

Если до этого момента позиция Сократа во многом совпадает с позицией софистов, также говоривших о естественном стремлении человека к благу, то в дальнейшем их позиции расходятся. Если следовать терминологии Парменида, то софисты учили, что есть только мнения, имеющие значение только для отдельного индивида и только в определенных обстоятельствах. Сократ же искал знание, имеющее равное значение для всех и во всех обстоятельствах. При этом он полагал, что представление, которое имело бы значение всеобщего знания, должно включать в себя то, что обще всем отдельным представлениям, возникшим у отдельных лиц в отдельных случаях. Это всеобщее представление, по существу, есть общее понятие, содержание которого раскрывается через определение. Поэтому цель своих изысканий на поприще этики Сократ видел в определении понятий, в дефиниции.

Выше уже говорилось, как Сократ оценивал свои собственные знания. Впрочем, это его не обескураживало. Если понятие должно быть тем, чем оно является для всех; следовательно, искать его нужно было в коллективном мышлении. Поэтому егофилософия заключена в форму диалога, она развивается в беседе, которую он был готов завязать с каждым, кто только желал его слушать.

Однако при этом Сократу приходиться сталкиваться с целым рядом затруднений. Во-первых, его собеседники не всегда понимают то, что от них хочет Сократ. Так, в разговоре с софистом Гиппием Сократ задает вопрос: что такое «прекрасное». Гиппий отвечает примерами. «Прекрасное — это прекрасная девушка». — «А почему не прекрасная кобылица? — возражает Сократ. — Или прекрасный горшок?». Гиппий не понимает, что речь идет не об отдельных прекрасных предметах, которые могут быть прекрасным в одном отношении и безобразным в другом: прекраснейший горшок безобразен по сравнению с прекрасной девушкой, а та — безобразна по сравнению с богиней. Сократу приходится объяснять, что его интересует «прекрасное как таковое», независимое от всех особых и частных случаев его проявления.

Во-вторых, многие его собеседники отнюдь не разделяют позицию Сократа о возможности собственного незнании. Как правило, большинство из них не сомневаются в истинности свои высказываний, поэтому склонны не столько обсуждать проблему, сколько изрекать истины и наставлять.

Сократ справляется со всеми этими затруднениями при помощи особых приемов, совокупность которых составляет метод познания Сократа. Сам он называл этот метод «майевтикой», справедливо полагая, что его искусство, которое помогает рождаться истине, вполне сравнимо с искусством его матери-повитухи, которая помогала рождаться детям. Впрочем, в этом сравнении Сократ усматривал и иное. Поскольку повитуха, помогая роженицам, не обязана рожать сама, постольку и Сократ, помогая рождаться истине, не вменял себе в обязанность изрекать истины. ««Мое повивальное искусство, во всем похоже на акушерское, отличаясь от него лишь тем, что я принимаю роды у мужей, а не у жен, роды души, а не тела. … По обычаю акушерок и я должен быть стерильным от знания… Правда в том, что сам Бог вынуждает меня к этому повивальному делу, запрещая мне рожать самому».

Беседы Сократа всегда проходили по одному сценарию. Любой разговор он начинает с того, что признается в своем незнании и просит собеседника, чтобы тот его чему-нибудь научил. Собеседник с радостью начинает учить Сократа, и Сократ начинает задавать вопросы, которые помогли бы ему еще лучше узнать об интересующем его предмете. Мало-помалу, выявляя противоречия в рассуждениях собеседника, он подводит его к мысли о необходимости признания своего невежества. Этот прием, заключающийся в разоблачении и очищении собеседника от мнимого знания получил название принципа иронииСократа.

Исход этого очищающего действия мог быть двояким. Некоторые, оскорбленные в своем самолюбии, уходили, затаив ненависть к Сократу. Другие, в которых Сократу удавалось зажечь искру любознательности, оставались для продолжения беседы. Далее Сократ применяет принцип опровержения, состоящий в критическом переборе и рассмотрении мнений, позволяющие выявить некоторые из них, ведущие к знанию, а потому предпочтительные, и отбрасыванию тех из них, которые ведут к противоречивым следствиям.

На заключительном этапе диалога Сократ намеревается применить еще один принцип – принцип индукции (наведения), с помощью которого он собирается перейти от частных определений какого-либо понятия перейти к общему определению, тем самым разрешить первоначально поставленную проблему. О намерениях такого рода можно понять на примере диалога «Лахет», в котором речь идет о природе мужества. В ответ на поставленный Сократом вопрос полководец Лахет, которому самый вопрос показался нетрудным, не задумываясь, предлагает первое пришедшее ему на ум определение: мужествен, поясняет он, «тот, кто, оставаясь в строю на своем месте, старается отражать неприятелей и не бежит». Однако Сократ признает определение Лахета ошибочным, поскольку существуют такие поступки, которые всеми должны быть признаны и признаются мужественными, но которые отличаются от указанных в определении Лахета. Так, скифы сражаются ничуть не менее мужественно, когда убегают, чем когда преследуют. Однако Сократа интересует даже не это. Дело в том, что Лахет не ответил на вопрос по существу. Сократ не просил его указать какой-либо единичный случай или пример мужественного поступка. Сократ предлагает дать определение, которое было бы способно охватить все частные виды мужества, какими бы различными или даже противоположными они ни казались «У меня была мысль спросить о мужественных не только в пехоте, но и в коннице, и вообще во всяком роде войны, да и не о воинах только говорю я, но и о тех, которые мужественно подвергаются опасностям на море, мужественны против болезней, бедности… Что такое мужество, как одно и то же во всем?».

Следует сразу оговориться: какого-либо значимого результата в определении этических понятий Сократ не достиг. Индуктивный методв той форме, как его применяет Сократ, еще по-детски прост и наивен. Потребность в обобщении столь настоятельна, что она удовлетворяется поспешно нахватанным материалом, и уверенность в безусловном значении понятия столь велика, что оно немедленно прилагается к решению каждого отдельного вопроса. Но как ни велики пробелы в доказательствах Сократа, значение последних от этого не уменьшается. Его учение об индукции имеет логическую и гносеологическую ценность. Он раз и навсегда уяснил, что задача науки состоит в том, чтобы посредством сравнения фактов стремиться к установлению общих понятий.

Влияние Сократа на современников и последующую философию было огромным. Это проявилось, прежде всего, в возникновении новых философских доктрин и течений, создателями которых были непосредственно ученики Сократа. В истории философии они получили название «сократических школ». Условно их делят на «большие» (акдемическая школа Платона, перипатетическая школа Аристотеля) и «малые» (мегарская, элидо-эритрейская, киренская и киническая школы). Такое деление во многом отражает значимость тех результатов, которые были достигнуты представителями этих школ с точки зрения дальнейшего развития античной философии. Содержание этих доктрин составило содержание нового периода в развитии древнегреческой философии – классического периода.

 

 

megaobuchalka.ru

6. Антропологический поворот в античной философии (софисты и Сократ).

Софистическое движение (450-350 до н. э.) завершило эволюцию досократического мышления и заложило основания следующего этапа развития греческой философии. Софисты сочли неудовлетворительными многообразные учения своих предшественников и подвергли их критике. Теоретические основания софистики были разработаны Протагором. Опираясь на релятивизм (признание относительности, условности и субъективности познания) Гераклита, Протагор учил, что вещи таковы, какими они кажутся всякому из нас; все есть истина; человек есть мера всех вещей. На основании данных положений было выработано практическое применение софизма к моральной и социальной жизни. Софисты выдвигали тезис об относительности закона и доказывали, что каждый обладает правом использовать любые средства для удовлетворения своих желаний.

Период деятельности софистов, которые расколдовывают мифические модели и ставят под вопрос традиционные представления о морали, обозначается иногда как греческое просвещение. Софисты, интересующиеся человеком и обществом, выступают как предшественники новой парадигмы греческого мышления, в которой центром исследования является уже не природа, а человек.

Сократ(469 –399 г до н.э.) творил в жанре устных философских диалогов (ничего не писал). Главным предметом диалогов Сократа были вопросы о том, как следует жить. Тезис — «познай самого себя».

Метод Сократа, которым он пользовался в своих диалогах:

1. Сомнение – Наиболее мудр тот, кто понимает, что «я знаю, что ничего не знаю».

2. Ирония – выявление противоречий в высказываниях собеседника.

3. Майевтика– преодоление противоречий и нахождение предварительного ответа

4. Индукция – отыскание эмпирических данных, фактов, подтверждающих ответ

5. Дефиниция – окончательное определение.

Таким образом, метод Сократа – это майевтический диалог. Считал, что знание – это само по себе Добро. Зло идет от незнания. Знание – источник нравственного совершенства.

7. Учение Платона о мироздании и человеке.

Ученик Сократа Платон(427 – 347 гг. до н.э.) сделал предметом своих исследований человека, его разум и познание, природу знания и морали, а также принципы государственного устройства. «Познавая самого себя, натолкнешься на… мир идей». В центре философии Платона находится учение обидеях-парадигмах.

Идеи существуют вне материального мира, независимого от него, т.е. они объективны. Идеи подчиняют материальный мир. Идеи бестелесны, вечны, недоступны чувственному восприятию и постигается только Разумом. Мир идей обладает структурой. На вершине пирамиды находится наивысшая идея – Блага.

Истинное познание – это познание мира идей. Метод познания — припоминание (анамнезис). Душа бессмертна, в отличие от смертного тела. Во внетелесной среде она живет в мире идей. В телесном своем обличье она припоминает, что видела там.

В связи с этим процесс познания определяется Платоном как диалектика, т.е. искусство вести устную речь, искусство ставить вопросы и отвечать на них, пробуждая воспоминания.

По Платону, есть 3 вида душ, в зависимости от того, какое начало в ней преобладает:

Душа Разумная. Ею обладают философы, они стремятся к благу, справедливости, правде.

Душа страстная или волевая.Ею обладают стражники или воины.

Душа чувственная.Стремление к наслаждениям. Ею обладают ремесленники, торговцы, крестьяне.

Учение Платона с его акцентом на мир идей заложило основы философского идеализма.

studfiles.net

антропологизм, гуманизм, научность :: SYL.ru

Введение

История античной философии включает в себя огромный хронологический период, насчитывающий, по примерным оценкам, десять веков – от шестого века до нашей эры до шестого века первого тысячелетия после рождения Христа. Принято считать, что именно в Древней Греции эта наука достигла своих первых существенных успехов.

Основные проблемы античной философии

Анализируя основные проблемы античной философии, можно придти к выводу, что именно тогда и сформировались основные направления этой науки, в рамках которых она впоследствии и развивалась. Сюда можно отнести такие вопросы, как человек и смысл его жизни, строение Вселенной и окружающего мира, взаимоотношение общества и государства, а также познание и самопознание.

Милетская философская школа

Особенности античной философии стали проявляться уже на заре ее существования. Так, первые греческие философы – представители так называемой милетской школы – в своих работах активно использовали знания, полученные от египетских или вавилонских ученых. При этом работы выходцев с острова Милет сразу стали носить достаточно глубокий и обобщающий характер.

Влияние на античную философию естественных наук

Одной из характерных черт работ первых древнегреческих философов стало активное использование ими данных естественных наук. Это проявлялось, к примеру, в том, что все явления Фалес, Анаксимен и Гераклит стремились объяснить с материальной точки зрения. В частности, первый из них считал, что все события в окружающем мире так или иначе связаны с водой, Гераклит – с огнем, а Анаксимен – с воздухом.

Роль общества в работах античных философов

Со всей силой особенности античной философии проявились в работах самых известных ученых – Сократа, Платона и Аристотеля. Именно они впервые выразили мысль о том, что главное предназначение человека состоит в активном участии в общественной и политической жизни своего государства. Именно политике эти философы уделяли значительную часть своих работ.

Космология античной философии

В то же время источником и объектом для подражания в плане устройства общественной жизни и Платон, и Аристотель считали мировой порядок. Именно из своих представлений о Вселенной и космосе, они черпали понятия об «идеальных» и «неидеальных» государствах. Именно в такой глубокой связи между окружающим миром и общественной жизнью проявляются особенности античной философии.

Антропологический аспект античной философии

Наконец, говоря о древнегреческих и древнеримских философах, нельзя не затронуть их понимание сущности человека. Естественно, оно менялось со временем, однако практически все ученые признавали духовную сущность людей. По их мнению, именно душа – это то, что самым кардинальным образом отличает человека от животного. В то же время Аристотель настаивал, что наиболее полно раскрыть свои таланты и способности люди могут только в обществе, активно участвуя в управлении государством. Именно такое соединение духовности и требование активной общественной позиции составляет краеугольный камень всей философии периода античности.

Заключение

Таким образом, особенности античной философии включают в себя ее ярко выраженный антропологический характер, восприятие мира в первую очередь с материалистических позиций, а также стремление побудить людей более активно участвовать в общественно-политической жизни.

www.syl.ru

Антропологические идеи в античной философии

Как уже отмечалось, на самых ранних стадиях греческая философия проявляет разносторонний интерес к универсуму. Космология, подчеркивает, в частности, Э.Кассирер, решительно преобладает среди всех других областей философского исследования⁶¹. Характерно, что отдельный мыслитель античной Греции воплощает в себе новый тип мысли. Почти одновременно с милетскими физиологами Пифагор создает философию математики, в то же время как элеаты первыми осознают идеал логической философии⁶².

М.Шелер оценивает концепцию человека, как она сложилась в греческой философии, в качестве второй и поныне широко распространенной идеи человека (напомним, что первая версия – мифологическая). Это истинное открытие греков. Речь идет о концепции «человека разумного», которая наиболее ясно и четко выражена сначала у Анаксагора, а у Платона и Аристотеля уже оформлена в философских категориях. Однако этому противопоставлению в теории предшествовала в мифе борьба героев-полубогов Тезея, Геракла, Персея и других с чудовищами, зверями, химерами. Так что Шелер не вполне прав, противопоставляя миф и философию.

Существо этой концепции, как ее трактует Шелер, состоит в том, что она принципиально противопоставляет понятия «человек» и «животное». Что означает такое разграничение? Надлежит ли указать на эмпирическое несовпадение человека и наиболее похожих на него животных? Нет, если отметить морфологические, физиологические и психологические критерии такого сопоставления, то человек отнюдь не будет противопоставлен природе. Напротив, будет реализовано сравнение потомка Адама с шимпанзе, орангутангом, мартышкой и т.п.

Однако человек, вне всякого сомнения, имеет больше сходства с шимпанзе, чем оба они с кротом или змеей. Такая процедура не позволяет создать традиционную концепцию человека. Шелер указывает, что исторически сложившееся представление о человеке сформировалось по совершенно другим законам. Эта идея как раз и оформилась концептуально в древнегреческой философии. «В рамках мировоззрения, которое толкует все сущее в категориях положительной, активной, идеальной формы (с одной стороны) и косной, отрицательной, страдательной субстанции бытия (материи) – то есть по сути дела органически. И вот здесь впервые человеческое самосознание возвышается над всей остальной природой. Устойчивый, как все виды, вечный человеческий род, однако, должен быть наделен особой движущей силой, несводимой к элементарным способам действия, которые свойственны растениям и животным; таким специфически человеческим агентом является разум (логос, рацио)»⁶³.

Только благодаря разуму человек в состоянии понять и оценить все сущее таким, каким оно есть на самом деле – Бога, мир и самого себя. Разум позволяет человеку осмысленно формировать природу, вести себя разумно, общаясь со всякой иной плотью, иначе говоря, жить так, чтобы как можно полнее раскрылась эта его специфическая движущая сила. В противоположность всем другим культурным традициям того времени, в греческой истории с самого начала народы, расы и племена, а также и все сословия были во власти одной и той же идеи: человек способен сам постоянно отождествлять себя мысленно со всем лучшим, и для этого всегда имеется одна и та же причина. Разум в человеке, стало быть, – это божественная сила духа, которая все время заново являет нам этот мир и его порядок – и не в смысле творения, а в смысле вечного движения и созидания.

Однако общая идея разума по-разному осмысливалась в различных направлениях греческой философии. Тема человека обрела здесь специфическую аранжировку. В.Виндельбанд, в частности, показывает, что в античности сложилось множество философских учений, которые пытались примирить мышление Гераклита и элеатов⁶⁴. В частности, Эмпедокл (V в. до н.э.) учил о чередовании «любви» и «вражды» в космической эволюции. В мире, по его мнению, поочередно действует любовь и ненависть.

Обращаясь к рассмотрению органического мира, Эмпедокл указывает, что растения столь же одушевленные творения, сколь и животные. Философ высказал множество интереснейших гипотез о физиологических функциях человека. Главную роль он отводил крови. Процесс же восприятия и ощущения он понимал по аналогии с разработанной им теорией взаимодействия элементов. Все знание человека, как он считал, получаемое посредством восприятия, зависит от смешения элементов в его теле, особенно в крови. Таким образом, духовные свойства зависят от телесных. Эмпедокл жаловался на ограниченность человеческого познания, но в то же время утверждал, что истинное знание проистекает не из чувственного восприятия, но только из мышления, из разума.

Среди софистов выделим Протагора, самого замечательного представителя этой школы. Его знаменитая формула «Человек есть мера всех вещей» кажется предельно ясной. Однако нелегко назвать другую максиму, которая вызвала бы столько разночтений, полемики. Разные мыслители обнаруживали в ней совсем иной смысл, нежели их современники и предшественники.

В русле гуманистической традиции Протагор был одним из первых, кто выделил человека, задумался над его оценкой, сравнил его с другими существами, окружающим миром. Конечно, у него были предшественники. В дошедших до нас фрагментах Гераклита можно найти предвосхищение Протагоровой формулы человека. Например, Платон в «Гиппии большем» цитирует Гераклита: «Из обезьян прекраснейшая безобразна, если сравнить ее с человеческим родом»⁶⁵. Человек предстает здесь как мера прекрасного. Но Платон дальше приводит другое высказывание эфесского мудреца: «Из людей мудрейший по сравнению с Богом покажется обезьяной, и по мудрости, и по красоте, и по всему остальному»⁶⁶. Этим же словам Гераклита созвучен и последующий фрагмент: «У Бога прекрасно все, и хорошо, и справедливо, люди же одно считают несправедливым, другое – справедливым»⁶⁷.

Мышление Гераклита может показаться теоцентричным, так как оно сосредоточено вокруг идеи бога. Однако в известной мере это учение антропоцентрично: Бог измеряется от человека. И по-другому быть не может, так как Бога никто не видел, а человек перед нами и в нас. Протагор же начинает познание самого себя с тезиса об уникальности человека в качестве всего сущего. М.Хайдеггер в работе «Европейский нигилизм» сравнивает взгляды двух философов – Протагора и Декарта. Для чего это необходимо? Он полагает, что надо освободить тезис Протагора от позднейших истолкований и перевести его сообразно греческому мышлению. У Протагора речь идет о сущем, которое присутствует само в окружении человека. Подразумевается сущее, само собой присутствующее (пребывающее) в окружении человека. Но кто такой этот «человек»? На этот вопрос отвечает Платон в том мете, где он разбирает изречение Протагора, заставляющее Сократа спросить: «Не говорит ли он (Протагор) нечто вроде того, что каким все кажется мне, такого вида оно для меня и есть, а каким тебе, таково оно опять же и для тебя? Человек же – это ты, равно как и я?»⁶⁸. «Человек» здесь, таким образом, – «каждый» человек (я, и ты, и он, и она). Всякий может сказать «Я», каждый человек – это любое «Я».

«Тем самым мы вроде бы сразу получаем, – пишет Хайдеггер, – почти буквальное свидетельство того, что дело идет о «самостно» понятом человеке, что сущее как таковое определяется мерой самоопределяющегося таким путем человека и что соответственно истина о сущем здесь и там, у Протагора и у Декарта, имеет одну и ту же сущность, взвешивается и измеряется силами» эго»⁶⁹. Хайдеггер считает такую трактовку ошибочной.

Таким образом, оценивая Протагора, Хайдеггер предлагает думать по-гречески и не приписывать ему нечаянно идею человека как познающего «субъекта». Ведь человеку присущ уникальный дар – разум… Может быть, здесь следует искать меру всего человеческого. Именно так рассуждал, например, Сократ. Однако Протагор понимает человека шире. Он выделяет не только способность к мышлению, но и всю человеческую субъективность.

Человек у Протагора мера постольку, поскольку он позволяет кругу непотаенного – ограниченному для каждой человеческой самости, – быть определяющей чертой своего существа. Таким образом, по мнению Хайдеггера, самость человека становится здесь тем или иным «Я» через свое ограничение окружающей средой непотаенного. Ограниченная принадлежность к кругу непотаенного составляет, среди прочего, человеческую самость. Человек превращается в «эго» через ограничение, а не через такое снятие границ, когда самопредставляющее «Я» само сперва раздувается до меры и средоточия всего представимого. «Я» для греков – название такого человека, который сам врастает в это ограничение и таким путем становится в себе самом самим собою⁷⁰.

Проблема человека – это своеобразная веха, которая отделяет сократиков от досократической эпохи. Сократ не изобличает воззрения своих предшественников. Но он не стремится провозгласить и новое философское учение. Суть его откровений в том, что прежние проблемы получили теперь иную аранжировку, оказались соотнесенными с новым интеллектуальным центром. Проблемы греческой натурфилософии предстали теперь после Сократа как второстепенные, не определяющие главный створ философской мысли.

«У Сократа нет особой теории природы и отдельной логической теории, – пишет Э.Кассирер. – Мы не находим у него даже и стройной, систематизированной этической теории – в том смысле, в каком она понималась в последующих этических системах. Остался только один вопрос: что есть человек? Сократ всегда отстаивал идеал объективной, абсолютной, универсальной истины. Но единственный универсум, который он признавал и который исследовал, – это универсум человека. Его философия – если у него была философия – строго антропологична»⁷¹.

Однако стоит обратиться к сократическим диалогам Платона, чтобы убедиться: никакого принципиально нового решения прежних проблем нет. Тщательно продуманы философом индивидуальные человеческие качества и добродетели. Немало говорится о благе, справедливости, умеренности, доблести. Но разве можно понять природу этих свойств без выявления человеческой сущности? Ведь у Сократа нет определения человека.

Почему же Сократ не предваряет свои размышления о человеке неким общим постижением человека? Он как бы показывает: мы не можем исследовать природу человека тем же путем, каким мы раскрываем природу физических вещей. Те можно анализировать через обозначение их естественных признаков. Что касается человека, то его можно определить только в терминах его сознания. Но опять-таки обычные методы исследования не годятся для постановки и проявления данной проблемы.

Дело в том, что эмпирическое наблюдение и логический анализ в том значении, какое они имели в досократовской философии, применительно к человеку утрачивали свои достоинства. Постижение человека оказывалось возможным только в процессе прямого общения людей. Чтобы распознать человека, важно оказаться непосредственно рядом с ним. «Следовательно, вовсе не новизна объективного содержания, а новизна самого мышления – его использования, его роли – составляет отличительную черту философии Сократа. Философия, которая до той поры понималась как интеллектуальный монолог, превратилась в диалог. Только с помощью диалогической или диалектической мысли можно было подойти к познанию человеческой природы»⁷².

«Познай себя»

Аристотель приводил предание, согласно которому Сократ в молодости посетил Дельфы. Надпись, начертанная на храме Аполлона, взволновала его – «Познай себя». Сократ воспринял это изречение как призыв к познанию вообще, к выяснению смысла, роли и пределов человеческого познания в соотношении с божественной мудростью. Предстояло раскрыть принцип познания человеком своего места в мире. Интерес Сократа к проблеме человека и человеческого познания знаменовал собой поворот от прежней натурфилософии к моральной философии. Человек и его место в мире стали центральной проблемой этики Сократа и главной темой его бесед. В этой связи Цицерон заметил, что Сократ спустил философию с неба на землю.

Молодой Сократ был охвачен глубокой страстью к познанию природы, к изучению причин земных и небесных феноменов. Он опирался на натурфилософские воззрения своих предшественников, в частности, Анаксимандра, Эмпедокла, Гераклита, пифагорейцев. В то время как теория познания софистов неукоснительно приводила к относительности индивидуального мнения, основанием всей деятельности Сократа было стремление к прочному общеобязательному знанию. Софисты изучали психологический механизм, который вырабатывает личные мнения, Сократ же верил в такой закон разума, который определяет истину.

Самопознание, по Сократу, требовалось не только от отдельного человека. Собеседник, не владеющий этим искусством, не мог поддержать спор и оказывался поэтому ненужным в диалоге. Прежде истина понималась древними греками как нечто окончательно сложившееся, готовое. Она могла быть уловлена сознанием мыслителя и без особых затруднений передана другому, чье мышление открыто для извлечения абсолютов. Сократ отказался от этой предпосылки. Невозможно внести истину в душу человека, как нельзя заставить видеть слепого от рождения.

Наука отождествлялась Сократом с нравственным самоусовершенствованием. Поэтому его размышления касались именно вопросов человеческой жизни. Та истина, которая обреталась в диалоге, как раз и свидетельствовала о ясности и твердости нравственного сознания. Отсюда убеждение в тождестве знания и добродетели. Истина по своей природе детище диалектической мысли. Только постоянное вопрошание и ответы могут вести к ней.

Истина, стало быть, не тождественна эмпирическому объекту. Она есть результат социального действия. Так рождается уникальная ситуация, позволяющая дать определение человека опосредованное, через обоснование специфики познания. Человек у Сократа выглядит существом, которое постоянно ищет самого себя, который неизменно переосмысливает условия собственного существования. Истинная ценность жизни в этом и состоит. «А без… испытания жизнь не в жизнь для человека», – говорит Сократ в «Апологии»⁷³. Выходит, античный мудрец определяет человека как такое существо, которое, столкнувшись с разумным вопросом, способен дать разумный ответ. Лишь располагая такой способностью, человек оказывается «ответственным», т.е. моральным, существом.

Перенеся вопрос на нравственную почву, Сократ объявил таким образом, что истинная добродетель состоит в знании, а подлинное знание неукоснительно ведет к добродетельным поступкам. «Философия, как понимал ее Сократ, – пишет В.Виндельбанд, – есть размышление разумного человека об общеобязательном законе добра. Познание стало в его глазах обладанием нравственностью, а отыскивание знания сообща – особенным этическим отношением между людьми, отношением взаимного пополнения и помощи, которое он обозначал именем любви»⁷⁴.

Философски возвысив разум и признав за ним всепроникающую мощь, Сократ подчинил его господству все космические и земные феномены. Знание же оказалось не только единственным регулятором человеческого поведения, но и его достойным критерием. Так древняя мудрость «Познай самого себя» обрела новое истолкование…

Учение киников

Антропологические идеи получили весьма любопытную разработку в трудах киников. Это одна из так называемых сократических школ IV в. до н.э. Полагая, что счастье человека в автономии его личности от внешнего социального мира, они проповедовали отказ от богатства, славы, отечества. Призывая «учиться у природы», они отвергали общепринятые обычаи, правовые и нравственные нормы. Киническая школа была основана Антисфеном и завоевала немалую популярность благодаря такой оригинальной и колоритной фигуре, как Диоген Синопский.

Единственной целою жизни для киников была добродетель. Как и Сократ, они учили, что она состоит в знании. Но главное значение они придавали последовательному проведению правил в реальной повседневной жизни. По мнению киников, только добродетель имеет цену и только порок заслуживает того, чтобы его избегали. Отсюда презрение к богатству, к роскоши, к славе и чести, к чувственному наслаждению и страданию. Они отвергали всякую радость и всякое украшение жизни.

Человек, по учению киников, должен зависеть только сам от себя. Чем меньше желаний, тем больше счастья. Мудрец презирает предрассудки и общественную молву. Добродетели можно научиться. Благородство и добродетель – одно и то же. Для счастья достаточно одной добродетели, а она нуждается лишь в сократовой силе. Мудрец сам себе довлеет, ибо все, что принадлежит другим, принадлежит и ему. Он живет не по законам государства, а по законам добродетели⁷⁵.

По мнению Диогена Синопского, справедливость дает душе несравненный покой. Тот, у кого справедливость в душе, не только многим приносит пользу, но больше всего самому себе, ибо не сделает даже попытки нанести себе хоть какое-нибудь оскорбление. Он не причинит себе ни горя, ни болезни, но, считая природные органы чувств божественными, будет пользоваться ими разумно, ничего не делая сверх своих сил…

Гедонизм

Полной противоположностью угрюмой добродетели киников явилась жизнерадостная философия киренаиков. Основной вопрос для них – в чем состоит человеческое блаженство? Проповедуемый ими гедонизм расшифровывает понятие добра, содержанием которого оказывается удовольствие, независимо от повода. Добродетель у Аристиппа отождествляется со способностью наслаждаться. Ценность науки в том и состоит, чтобы готовить человека к истинному наслаждению.

Предельное счастье достигается только путем рассудительного самообладания. И киренаики, и киники стремились обособить индивида от общей мировой динамики. Первые искали это изолирование в самоотречении, вторые – в господстве над наслаждением. Мудрец у киников открыто наслаждается жизнью, ценит удовольствия тела, духовные радости, богатство и знатность. Он умет сохранить спокойствие и бодрость духа.

Проблемы этики разрабатывались и в античном материализме. Демокрит, в частности, смотрит на чувственное удовольствие как на что-то относительное и придает ему цену феномена, а не абсолютной действительности. По его мнению, правильное состояние нежного, гармонического движения душевных атомов возможно только путем мысленного познавания. Он ставит нравственное достоинство человека в самую тесную зависимость от его интеллектуального усовершенствования. Нравственное достоинство человека определяется не только его поступками, но прежде всего его настроением. Поступающий несправедливо поистине несчастнее, нежели справедливо страдающий.

Итак, по античной трактовке, человек воспринимается как разумное существо, ищущее нравственных мотивов поведения. Сократовский ответ на вызов, связанный с определением человека, оказался классическим. В центре внимания философии стал человек разумный, цельный, гармоничный и возвышенный. Если для Сократа смысл человеческой жизни заключался в философствовании, в постоянном самопознании, вечном поиске самого себя путем испытания, то Платон обнаруживает в рассуждениях о человеческой природе немалые противоречия.

Человек разумный

Сократ считал, что поступки человека определяются степенью его осведомленности. Зло творят люди не по собственной воле, а по неведению. Чтобы устранить эту неосведомленность, нужно постичь, что такое добро и зло, прекрасное и безобразное, истина и заблуждение. В поисках ответа на эти вопросы Платон выходит за пределы чувственного мира. Он испытывает неудовлетворенность обыкновенной добродетелью, которая основана на привычке и житейской рассудительности.

Так рождается у Платона путь к другому познанию, который осознает свои основания и не зависит от всякой случайности восприятия и мнения. Это познание через понятие, через идеи.

Идея, по Платону, не может возникнуть в результате размышления. Поэтому он приходит к убеждению, что она является первоначальным достоянием души и припоминает себя в чувственном мире, когда обнаруживает собственные копии. Душа перед вступлением в земную жизнь «созерцает» идеи своей сверхчувственной частью, родственной миру идей. Затем она в темной реальности вспоминает идеи. Различие же между идеей и ее посюсторонними обнаружениями рождает удивление. Философия одухотворяется страстной любовью к сверхчувственной идее.

В позднейших диалогах («Пир», «Федон», «Тимей») Платон исследует только такие идеи, которые имеют значение ценности: идеи добра, прекрасного. Лучше и плодотворнее других проблем он разработал этику. В «Теэтете», например, осмысливается идея, согласно которой философ, обнаружив, что земная жизнь преисполнена зла, как можно поспешней убегает к божеству. Так у Платона постепенно обнаруживается психологическое основание его антропологии.

Платон считает, что счастье (блаженство) возможно только в загробном мире, когда бессмертная душа – идеальная сущность в человеке – сбросит оковы бренного тела. Природа человека, стало быть, его душа, которая связана с телом. При этом верховенство души, божественного, бессмертного начала над бренным, тленным неоспоримо. «По учению Платона, – подчеркивает Ф.Х.Кессиди, – человеческая душа состоит из трех частей: первая из них выражает идеально-разумную способность, вторая – вожделяюще-волевую и третья – инстинктивно-аффективную. От того, какая из этих частей берет верх, зависит судьба человека, направленность его деятельности, смысл его жизни. Большинство людей находится во власти эмоций и страстей, руководствуясь в своем поведении эгоистическими мотивами, а не истиной, справедливостью и разумом. Для преодоления эгоизма людей и достижения единства людей в обществе, обеспечения единомыслия в государстве Платон считал необходимым осуществить комплекс радикальных мер, упразднить семью и частную собственность, ввести регламентацию различных сторон общественной и личной жизни граждан «идеального» государства⁷⁶.

Таким образом, в учении Платона понятие человеческой субъективности включает в себя разум, волю и страсти. Эти компоненты души находятся в рассогласованности. Разум подсказывает человеку одно, а воля побуждает его к другому. Вожделеющая и яростная часть души разрушает состояние гармонии и благоразумия. С главенствующей и разумной частью души, обращенной к идеям, противоборствуют две другие – энергичная предприимчивость и чувственное вожделение. Эти три части толкуются в «Федре» и в «Государстве» как проявления единичной души. Еще в «Федоне» они слиты в одну бессмертную душу. Только ум бессмертен, другие компоненты души преходящи, тленны.

По мнению В.Виндельбанда, Платон оставил далеко за собой не только абстрактную простоту сократовского учения о добродетели, но и аскетическую односторонность своих первых отрицательных определений… Он оспаривает взгляд, согласно которому чувственное удовольствие можно рассматривать как единственную цель жизни. Но Платон борется также с воззрением, согласно которому истинное счастье заключено также в разумности⁷⁷.

Был ли Платон рационалистом? Разумеется, в своем мышлении он никогда не расставался с этой общей умственной установкой. Однако он пытался встроить в собственную концепцию элементы того мистического опыта, который оказался в его поле зрения, – индийская метемпсихоза, северный шаманизм, пифагорейство. Вот почему античного философа стали интересовать и бессознательные процессы, происходящие в душе человека. «Если раньше причины иррациональных поступков людей, – пишет Н.С.Мудрагей, – греческий философ видел прежде всего в «безрассудстве» чувственного тела, дурно влияющего на бессмертную душу, то в более поздних диалогах он все больше занимается природой самой души и все больше убеждается в причастности именно души к человеческим порокам. Любопытно теперь выглядит иерархия причин проступков. На первом месте – яростный дух («это сварливое, неодолимое свойство внедрилось в душу и своей неразумной силой многое переворачивает вверх дном»). На втором месте – удовольствие («с помощью убедительных доводов, соединенных с насилием и обманом, оно осуществляет все, чего только не пожелает»). И только на третьем месте – невежество»⁷⁸.

Размышляя о странных причудах человеческой души, Платон поставил множество вопросов, касающихся природы человека. Он, в частности, недоумевал: зачем человек идет в театр, в упоении наблюдает зрелище героического деяния? Не логичнее ли самому совершить подвиг? Так нет же. Не решаясь на реальный поступок, отправляется человек непосредственно к подмосткам и там упивается геройством, которое автор приписал выдуманному персонажу. Не странность ли? Не в театр ходить надо, а на городскую площадь, где страждущие и обездоленные… Между прочим, разумному и хорошо продуманному доводу Платона так никто и не внял. Театров понастроили, героев понавыдумывали – Эдип, Медея, Электра, Антигона! Тут со своей судьбой не все понятно, поди вникай в чужой жребий…⁷⁹.

По мере углубления в сферу человеческой субъективности античные философы все больше задавались вопросами: какова природа человека? Чем человеческая душа отличается от окружающей природы? Что такое человеческое сознание? Отчего человек тяготеет к неразумию? Антропологическая тема обрела напряженное, психологически обостренное звучание.

Антропология Аристотеля

Однако эта «обеспокоенность» судьбой человека, его хрупкостью во многом утратилась в философии Аристотеля. Ученик В.Дильтея Б.Грейтхойзен в работе «Философская антропология» справедливо заметил, что человек у Аристотеля перестает быть проблематичным. Он всегда говорит о себе в третьем лице, рассматривает себя лишь как некий «случай» и предстает своему самосознанию как «он», а не «Я». То особое измерение, в котором человек познает себя ему одному свойственным образом, становится для него недоступным, а по этой причине остается нераскрытым и особое место человека во вселенной. Человек мыслится лишь в мире, мир же не мыслится в нем.

Такую же оценку аристотелевской антропологии находим у М.Бубера. По мнению иерусалимского философа, присущая грекам склонность видеть в мире замкнутое пространство, где отведено место и человеку, нашла завершение в геоцентрической системе сфер Аристотеля, а преобладание зрительного восприятия над всеми другими чувствами (принципиально новый момент в истории духа), то самое преобладание, что давало грекам способ выводить жизнь из образа и строить на основе образа культуру, определило и облик их философии.

В оценке М.Бубера даже идеальный мир Платона – тоже видимый мир, мир зримых образов. Но только у Аристотеля видимый образ вселенной достигает небывалой актуализации как мир вещей. Отныне человек – вещь среди этих вещей, объективно познаваемая – наравне с другими видами, не гость на чужбине, как человек Платона, а обладатель собственного угла в мироздании – не в самых престижных, правда, его этажах, но и не в самых нижних, а скорее всего где-то в средних, вполне сносных. Для собственно человеческой тематики здесь мало мест. Рассматривая душу как принцип самостоятельного движения единичной вещи, Аристотель приписывает ей множество функций, которые современная наука оценивает как чисто физиологические. Однако он считает, что душа, хотя и является бестелесной, тем не менее связана с материей. В психологическом учении Аристотеля разработана общая теория животной души, концепция психических процессов, общих для животных и для человека, хотя у последнего она развита гораздо полнее. Философ представил также учение об уме как о способности, которая возвышает человека над природным царством.

Различные формы деятельности животной души, согласно Аристотелю, образуют в человеке материю для развития свойственной ему формы – разума. Этот феномен не возникает вместе с телом, как животные функции души. Он приходит извне, как нечто высшее, Божественное, и потому только он один переживает смерть тела. Каково же предназначение разума? Оно состоит, прежде всего, в познании, а затем в управлении желаниями и поступками через обретенное знание. «Сообразно с этим Аристотель различает дианоэтические и этические добродетели. Первые суть высшие, в них раскрывается разум, как чистая деятельность формы; они доставляют самое благородное и совершенное удовольствие; чрез них человек получает доступное для него участие в божественном блаженстве»⁸⁰.

Аристотель считал, что все человеческое знание – это воплощение самого импульса человеческой природы. Он проявляется в самых элементарных человеческих действиях и реакциях. Этой специфической тенденцией обусловлена вся жизнь чувств. «Все люди от природы стремятся к знанию, – пишет Аристотель. – Доказательство тому – влечение к чувственным восприятиям: ведь независимо от того, есть от них польза или нет, их ценят ради них самих, и больше всех зрительные восприятия, ибо видение, можно сказать, мы предпочитаем всем остальным восприятиям, не только ради того, чтобы действовать, но и тогда, когда мы собираемся что-либо делать. И причина этого в том, что зрение больше всех других чувств содействует нашему познанию и обнаруживает много различий в вещах»⁸¹.

Здесь без труда ощутимо принципиальное различие между аристотелевской концепцией знания и взглядами Платона. Последний не мог представить такое поразительное восхваление чувств. Сфера чувств у Платона разделена глубокой бездной. Знание и истина принадлежат сфере трансцендентного – области чистых и вечных идей. Аристотель же убежден, что акт чувственного восприятия сам по себе не дает научного знания. И вместе с тем он отвергает рассогласование между идеальным и эмпирическим мирами. Идеальный мир, мир знания он пытается объяснить в терминах жизни.

Аристотель считает, что обе названные сферы в чем-то схожи. Им свойственна одинаковая непрерывная последовательность: как в природе, так и в познании высшие формы развиваются из низших. В общую связь включены чувственное восприятие, память, опыт, воображение и разум. Это различные стадии и выражения одной и той же основополагающей деятельности, которая достигает высшего совершенства у человека, но отчасти представлена у животных, а также и во всех формах органической жизни.

По мнению Аристотеля, человек – это такое существо, которое изначально, по самой своей природе предназначено для общественной жизни. Естественная необходимостная форма общежития – государство. Этическая добродетель человека может развиться только в государственной жизни. Государство же – совершенная форма, потому что оно возникло из потребностей пользы, является средством осуществления личного блага для действующего человека.

Стоицизм

Определяющей исходной точкой зрения послеаристотелевской философии становится позиция житейской мудрости. Наиболее значительной школой оказалась философия Стои. Стоицизм – философское течение (возникло ок. 300 г. до н.э.) ориентировано главным образом на этические проблемы, в частности, на создание идеала мудреца, безразличного ко всему внешнему, стойкого к ударам судьбы и гордого сознанием своей внутренней свободы. Окружающий человека мир в основе своей разумен и целесообразно устроен. Разумна и человеческая душа, ибо она составляет часть космического разума – логоса. Лишь жизнь, сообразная природе, ее логосу, разумна и добродетельна, благоразумна.

Для понимания глубокого единства и полной неразрывности древней философской традиции поучительно сравнить первые стадии греческой философии с одним из позднейших произведений греко-романской культуры – книгой Марка Аврелия «К самому себе». Этот человек (он был императором) не был оригинальным мыслителем, создателем строго логического метода. Но как и Сократ, он следовал определенному принципу: чтобы раскрыть истинную природу или сущность человека, надлежит удалить из его бытия все внешние или случайные черты». Ничто из того, что не принадлежит человеку, не может быть названо свойственным человеку. Все это не составляет требований человека, не предписывается природой человека, не является совершенством человеческой природы. Не в этом и цель человека, а следовательно, и завершение цели – благо. Ведь если бы, далее, что-нибудь из этого было свойственно человеку, но не могло бы быть свойственно ему пренебрежение и противодействие по отношению к этому, и не был бы достоин похвалы тот, кто стремится не нуждаться в этом… будь это благом, не мог бы быть хорошим человек, отказывающий себе в чем-нибудь подобном. На самом же деле человек тем лучше, чем полнее его отречение от этого, или чем легче он переносит лишение чего-нибудь такого»⁸².

Здесь возникает проблема модусов человеческого существования – быть или иметь. Все, что приходит к человеку извне, ничтожно и пусто. Сущность человека не зависит от внешних обстоятельств – она соотносится исключительно с тем, как человек оценивает самого себя. Богатства, чины, общественные отличия, даже здоровье и интеллектуальные дары – все это становится безразличным. Единственное, что обладает непреходящим значением, – это внутренняя установка души. Только этот внутренний принцип не может быть нарушен. «То, что делает человека худшим, чем он есть, не делает худшей и его жизнь и не вредит ни внешней, ни внутренней стороне его существа»⁸³.

Следуя Сократу, стоики также считают, что самовопрошание – это не только привилегия человека, но и его долг. Однако само понимание долга у стоиков приобретает иное истолкование. Под него подводится не только моральная, но и универсальная метафизическая основа. «Следует неустанно спрашивать себя вновь и вновь: какое отношение имею я к той части моего существа, которую я называю руководящим Разумом?»⁸⁴.

Тот, кто живет в согласии с самим собой, со своим собственным внутренним демоном, живет в гармонии со вселенной-универсумом. Это происходит потому, что «все сплетено друг с другом, всюду божественная связь и едва ли найдется что-нибудь чуждое всему остальному»⁸⁵. Строй личности и строй вселенной совпадают, ибо в них обнаруживается общий фундаментальный принцип. Из всего составляется единый мир, единая сущность всего…

Человек доказал, согласно Марку Аврелию, присущую ему способность к критической мысли, суждению, различению, поняв, что ведущая сторона в этом соотношении – «Я», а не универсум. «Я», единожды обретшее свою внутреннюю форму, сохраняет ее в неизменности и невозмутимости. «Шар, поскольку он существует, не может лишиться круглоты»⁸⁶. По мнению Э.Кассирера, таково, собственно говоря, последнее слово греческой философии – слово, которое сызнова включает в себя и объясняет дух, изначально его породивший⁸⁷.

Рекомендуемые страницы:

lektsia.com

2.2.4 Классический период античной философии:

софисты, Сократ, Платон, Аристотель

В V веке до н.э. развитие античной философии перемещается с колониальных окраин в материковую Грецию, что было обусловлено, прежде всего, расцветом Афинского полиса. Афины превратились в крупнейший центр культуры всей Эллады, город, где протекала деятельность крупнейших древнегреческих мыслителей Сократа, Платона и Аристотеля.

Начало классического периода в античной философии совпало с деятельностью группы мыслителей, называвших себя «софистами» — мудрецами. Софисты – первые профессиональные учителя красноречия (риторики) и различных знаний, которые считались необходимыми для активного участия греков в политической и гражданской жизни. Софистов принято разделять на две группы: «старшие» (Протагор, Горгий, Гиппий и др.) и «младшие» софисты (Ликофрон, Фрасимах, Критий и др.). Софисты почти не уделяли внимания натурфилософии, обращаясь, прежде всего, к проблемам человека, знаний, социально-политическим вопросам. Обучая искусству побеждать противника в спорах, софисты в вопросе об истине заняли позицию гносеологического релятивизма, то есть признания относительного характера всех человеческих знаний, суждений, оценок. Так, Протагор (ок. 490 — 420гг. до н.э.), указывая на наличие в каждой вещи двух противоположных сторон и тенденций, считал, что на этом основании любое высказывание о ней будет правильным. Свой вывод об отсутствии объективных истин и абсолютных ценностей Протагор выразил в лаконичной формуле «человек есть мера всех вещей».

Закономерным следствием позиции гносеологического релятивизма и скептицизма софистов стал интеллектуальный нигилизм Горгия и этико-политический цинизм Фрасимаха. Так, Горгий, который в отличие от Протагора полагал, что любое высказывание о вещи – ложно, в своем главном произведении «О природе, или О несуществующем» писал, что «ничего не существует, а если и существует, то непознаваемо, а если и познаваемо, то невыразимо и необъяснимо». Что касается Фрасимаха, то он оставил свой след в истории утверждением, что «справедливость есть не что иное, как выгода для сильнейшего». Будучи блестящими ораторами, умело оперируя терминами и нарушая (еще не открытые) правила логического вывода, софисты могли «доказать» или «опровергнуть» любое утверждение. Не случайно сегодня термином «софистика» называют искусство употребления в полемике ложных доводов, хитростей, уловок, основанных на преднамеренном нарушении законов формальной логики.

Философские идеи софистов можно рассматривать как начало качественно нового этапа развития античной философии, содержание которого составляет перенос внимания с изучения природных процессов на человека и общество, что особенно ярко проявилось в деятельности Сократа.

Сократ (469 – 399 г.г. до н. э.) считается знаковой фигурой, ибо его учение явилось поворотным пунктом в развитии древнегреческой философии, ознаменовав собой переход от натурфилософских и космологических проблем к антропологическим. В связи с этим принято говорить о сократическом или об антропологическом повороте в античной философии.

Сократ никогда ничего принципиально не писал, поэтому информацию о его философских воззрениях можно получить только из сочинений его учеников – Платона, сделавшего Сократа главным героем практически всех своих сочинений («Апология Сократа», «Государство» и пр.) и Ксенофонта («Воспоминания о Сократе» и др.).

Из этих источников следует, что Сократ не признавал эмпирического изучения природы, считая, главным предметом философии человека. «Познай самого себя»,- одно из самых известных изречений, приписываемых Сократу. Проводя большую часть времени на афинских улицах и площадях, Сократ вступал в беседы и споры (в том числе и с софистами). Он обсуждал смысл таких понятий, как «красота», «мужество», «справедливость», «мудрость» и др., с помощью которых человек оценивает себя, других людей, мир в целом и которые, следовательно, выполняют в обществе регулятивную, воспитательную функции. Уделяя большое внимание проблемам нравственности, Сократ придерживался позиций этического рационализма, связывая добродетель и знания. Он считал, что хороший поступок порожден знанием того, что есть добродетель, а плохой – незнанием, следовательно, именно невежество толкает человека на путь порока.

Сократ не считал себя носителем мудрости, а всего лишь человеком, способным пробудить в других людях стремление к истине. «Я знаю, что ничего не знаю», — утверждал он, полагая, что следует подвергать сомнению все традиционные, устоявшиеся представления о мире. Истинное знание можно получить в процессе диалогического рассуждения, путем вопросов и ответов, которое должно протекать по правилам «диалектики» – так в те времена называлось искусство спора. Называя свой собственный метод ведения беседы «майевтикой» (греч. – повивальное искусство), Сократ объяснял, что он в процессе спора не навязывает собеседнику готовых истин, а лишь помогает ему самому «родить» правильный вывод. Поэтому, отвергая гносеологический релятивизм софистов, Сократ любил повторять: «В споре рождается истина». В этом – коренное отличие Сократа от софистов, которые вступали в дискуссию не ради поиска истины, а с целью победить в ней любым способом.

Политические убеждения Сократа основывались на том, что власть в государстве должна принадлежать «лучшим», то есть образованным, высоконравственным, справедливым гражданам. Исходя из этого, он резко критиковал недостатки современной ему афинской демократии, полагая, что «демос» (греч. – народ) – это, по сути, толпа, а толпа эффективно управлять страной не может. За эти и другие высказывания, за религиозное вольнодумство Сократ был привлечен к суду по обвинению в неуважительном отношении к афинским богам и идейному растлению юношей, которых он будто бы учил не чтить богов и афинские традиции. Из сочинения Платона «Апология Сократа» следует, что в своей речи на суде Сократ отверг все обвинения и назвал себя человеком, который «приставлен к городу как овод к лошади, большой и благородной, но обленившейся от тучности и нуждающейся в том, чтобы ее подгоняли». Будучи приговорен к смерти, Сократ принципиально отказался спастись бегством, добровольно приняв чашу с ядом. В памяти своих учеников и философов последующих поколений Сократ сохранился как независимый, честный мыслитель, для которого смыслом жизни был поиск истины.

Платон (427 – 327 гг. до н. э.), наряду со своим учителем Сократом и учеником Аристотелем, считается вершиной древнегреческой классической философии. Философия Платона – первая в европейской традиции попытка создания целостной философской системы: его учение включает онтологию, гносеологию, учение о человеке и обществе, этику, эстетику, теологию. Свои взгляды Платон излагал в форме диалогов, где главным действующим лицом был Сократ, а его оппонентами – софисты, именами которых и названы некоторые диалоги («Протагор», «Гиппий», «Горгий»). Платон – первый мыслитель, чьи сочинения почти полностью дошли до наших дней. Он был основателем философской школы в роще героя Академа в Афинах (отсюда и название – Академия), просуществовавшей вплоть до 529 г.н.э.

Платон трактовал действительность с позиций объективного идеализма. Он полагал, что каждому классу предметов и явлений предшествует их нематериальный прообраз – идея (идея растения, идея человека, идея дома и т.п.). Идея – это сущность вещи, то общее, что присуще всем предметам этого класса. Если вещи преходящи, изменчивы и несовершенны, то их сущность вечна, неизменна и абсолютна. Следовательно, истинным бытием является не материальный, чувственно воспринимаемый «мир вещей», а их невидимая, нематериальная, умопостигаемая сущность – «мир идей». «Мир идей» (то есть духовная реальность), по мнению Платона, первичен по отношению к материальному «миру вещей» и является причиной его существования. Постулируя существование идеального мира, Платон полностью противопоставляет его материальному: «мир идей» – нематериальный, прекрасный, вечный, совершенный, а «мир вещей» – его «бледная копия» – вещественный, безобразный, изменчивый. Несовершенство нашего мира Платон объясняет косностью материи, соединяясь с которой идеи порождают свои копии – вещи.

В полном соответствии со своей онтологической концепцией удвоения мира Платон разрабатывает и гносеологию, и учение о человеке и обществе. Настоящее знание, полагает он, не может быть получено изучением отдельных, несовершенных и изменчивых, материальных вещей, искаженных копий своей невидимой идеи. Результатом такого исследования будут всего лишь субъективные и противоречивые мнения. Истинное знание – это знание сущности, то есть идеи, которая не воспринимается органами чувств. «Мир идей» носит умопостигаемый характер и не дан человеку в чувственном восприятии. Однако, человеческая душа, по Платону, до соединения с телом пребывала в «мире идей» и там непосредственно их созерцала. Следовательно, в душе каждого человека уже от рождения заложена возможность постижения сущности окружающих нас процессов и явлений. Задача познающего субъекта – заставить свою душу вспомнить скрытые в ней вечные и совершенные истины. Платоновская теория познания, таким образом – это теория воспоминания.

Изучению человеческой души Платон придавал особое значение, считая, что именно душа является сущностью человека, обусловливая его познавательные способности, таланты, смысложизненные ценности. Так, люди, которым достались «любознательные» души, активно воспринимавшие в «мире идей» сущности различных явлений, смогут больше «вспомнить» и, следовательно, лучше понять происходящее в «мире вещей». Напротив, обладатели «ленивых» душ, обречены на примитивные, поверхностные знания о мире. Платон признавал трехчастную структуру души, выделяя в ней «разумную» часть (интеллектуальное начало), «страждущую» (волевое начало) и «вожделеющую» (низменное начало). У каждого человека главенствует одна из частей, предопределяя, тем самым, специфику его личности. Если доминирует разум, человек рожден мыслителем, философом, для которого высшая ценность – истина; поиску истины подчинены и его волевые усилия, и чувства. Доминирует страждущее начало – человек прирожденный воин, для которого цель жизни – слава. Главенство низменной, вожделеющей составляющей души – характерная черта крестьянина или ремесленника, для которого материальные блага превыше всего, а весь смысл жизни заключается в достижении высокого благосостояния.

Критикуя реальные, существующие в греческих полисах типы государственного устройства (феномены «мира вещей»), Платон впервые разработал модель идеального государства, в котором нет частной собственности. Он считал, что собственность делит любое государство на два: «государство бедных» и «государство богатых». Таким обществом трудно управлять, поскольку невозможно установить единую систему законов, налогообложения и пр., которая была бы справедлива как для богатых, так и для бедных. Кроме того, идеальное государство должно состоять из трех сословий в соответствии с трехчастной структурой души и тремя типами человеческих личностей. Высшее сословие, управляющее государством – ученые, философы; среднее сословие – воины; низшее сословие – крестьяне и ремесленники, производители материальных благ. Платон также предложил ввести общественное воспитание детей, чтобы не родители, а философы-мудрецы определяли задатки и способности ребенка и, следовательно, к какому сословию он относится, на каком поприще принесет максимальную пользу обществу. Поскольку принадлежность к сословию предопределена от рождения типом души, изменить свой социальный статус человек не сможет. Не случайно К.Маркс назвал платоновское идеальное государство «афинской идеализацией египетского кастового строя». Тем не менее, это была первая в истории социальная концепция, содержавшая в себе критику частной собственности и идею совершенного государственного устройства. Учение Платона будет позже возрождено английским мыслителем Томасом Мором (1478 – 1535), (который и введет термин «утопия» для обозначения подобных теорий) и станет первой утопией в ряду подобных социально-политических концепций разных эпох.

Философия Платона считается не только образцом объективного идеализма, но и основой дальнейшего развития европейской философской мысли. Так, его концепция двойственности мироздания, противопоставление духовного мира как возвышенного плотскому как низменному, сыграла большую роль в становлении средневековой христианской философии и теологии.

Аристотель (384 – 322 гг. до н. э.) – ученик и сотрудник платоновской Академии, воспитатель Александра Македонского, философ-энциклопедист, создатель первого систематизированного всеохватывающего философского учения, автор многочисленных научных и философских трактатов («Метафизика», «О небе», «О душе», «Органон», «Политика» и др.), основатель школы перипатетиков в Афинах, в роще Аполлона Ликейского (отсюда название школы – Ликей).

Аристотель подверг критике учение Платона о «мире идей» (поэтому ему приписывают высказывание: «Платон мне друг, но истина дороже»). Утверждая, что сущность любой вещи находится в самой этой вещи, он провозгласил необходимость изучения реального, чувственно воспринимаемого мира. Поскольку главный недостаток платоновской теории, по Аристотелю, состоял в невозможности объяснить, как и по какой причине, идея порождает материальную вещь, то в своей собственной концепции философ серьезное внимание уделил исследованию понятия «причина».

Аристотель выделил четыре причины возникновения любого предмета: материальную, формальную, движущую и целевую. В трактате «Метафизика» он объясняет действие этих причин на примере человеческой деятельности. Чтобы создать медную чашу, необходима, во-первых, медь как исходный материал; это – материальная причина. Во-вторых, меди, чтобы она стала чашей, надо придать соответствующую форму; это – формальная причина. В-третьих, медь без усилий человека сама в чашу не превратится; работа по созданию чаши – это движущая (творящая, действующая) причина. И, наконец, человек создает чашу для определенных целей; это – целевая причина. Подобные причины, полагал Аристотель, являются основой возникновения любого предмета и явления. При этом он отмечал, что материальная и формальная причины являются основными, поскольку движущая и целевая фактически сводятся к формальной: форма чаши неразрывно связана с ее предназначением и действиями человека, создающего ее. А поскольку чашу можно сделать и из другого материала, то именно форма определяет сущность вещи.

Таким образом, любой предмет, по Аристотелю, это единство двух начал: активного – форма (это сущность предмета или явления) и пассивного – материя. Именно форма придает материи определенность. Материя – это субстрат, (носитель), сама по себе она абсолютно аморфна, неопределенна, пассивна и потенциально может принять любую форму.

Понятия «форма» и «материя» относительны: то, что в одном отношении выступает как форма, в другом проявит себя как материя. Возьмем, например, медный шар: шар – это форма, а медь – материя. Но медь, взятая сама по себе, как самостоятельное явление, будет уже формой, а то, из чего она состоит (сам философ полагал, что она состоит из четырех стихий – огня, воды, земли и воздуха), будет материей. Спускаясь подобным образом по «лестнице форм», мы придем к «чистой», бесформенной, абсолютно пассивной материи. Поднимаясь по «лестнице форм», мы получим «чистую форму» – абсолютно бестелесную и активную сущность мира – «форму всех форм», «причину всех причин», «начало всех начал» и т.п. По Аристотелю, именно её следовало было бы назвать Богом. Неподвижный Бог, который придает динамику всем изменениям, является и «перводвигателем» циклично развивающегося космоса, и его высшей целью. Учение Аристотеля о «перводвигателе» будет позже воспринято в средневековой философии Фомой Аквинским, создателем теории христианского неоаристотелизма.

В гносеологии Аристотель различал два вида знания: вероятностное, получаемое в результате изучения чувственно-воспринимаемого мира, и достоверное, которое получается умозрительно в результате анализа и размышлений. Наука должна изучать конкретные вещи и явления, но чтобы знание носило достоверный характер, их необходимо изучать не сами по себе, а используя видовые и родовые понятия, получаемые обобщением чувственных данных. Аристотель выделил десять категорий, которые являются, по его мнению, высшими родами бытия: сущность, количество, качество, отношение, место, время, положение, обладание, действование и страдание.

В учении о государстве Аристотель также отошел от концепции Платона, считая пороком общества не наличие у граждан частной собственности, а ее полное отсутствие у одних и чрезмерное богатство у других. Для нормального развития общества необходимо, чтобы его граждане имели средний размер собственности. Это, по мысли Аристотеля, удержит людей от порока и заставит их трудиться на пользу обществу. Учение Аристотеля о «средней собственности» в ХХ веке было использовано западными социологами при разработке концепции о «среднем классе» как важнейшем условии стабильности социума.

Аристотеля считают одним из основателей психологии, поскольку в трактате «О душе» (греч. psyche – душа) он дал первую систему психологических категорий (ум, восприятие, память и пр.). Согласно Аристотелю, тело у живого существа – это материя, а душа – форма, активное начало, «целеустремленная энергия, превращающая возможность в действительность». Он выделил в природном мире три разновидности души, соответствующих трем видам живых существ: растительную, животную (ощущающую) и разумную (человеческую).

Аристотель внес значительный вклад в космологию своего времени, разработав геоцентрическую систему, которая, получив во II веке математическое обоснование греческим астрономом Птолемеем, сохраняла свою власть над умами в европейской культуре вплоть до появления в XVI веке гелиоцентрического учения Н.Коперника.

Аристотеля называют «отцом логики» как науки о мышлении и его законах. Хотя он и опирался на труды других греческих философов (Платона, софистов), но никто из них не создал специальной науки о мыслительной деятельности человека. Впрочем, Аристотель не считал логику самостоятельной наукой, а лишь инструментом, орудием любой науки, которым она пользуется для постижения истины. Поэтому со временем отдельные логические труды Аристотеля были объединены в один трактат – «Органон» (греч. organon – орудие).

Учение Аристотеля завершает самый содержательный этап в древнегреческой философии. Концепции классического периода высоко ценились еще в античности; они сыграли определяющую роль в развитии философии европейского средневековья, Нового и Новейшего времени, во многом детерминировали и современную философскую мысль.

Однако история античной философии на этом не закончилась; она продолжила свое развитие в эллинистический и римский периоды.

5. Философия эпохи эллинизма и римского периода античности: Эпикур, киники, стоицизм, скептицизм

и неоплатонизм (III в. до н.э. —VI вв. н.э.)

Эллинизм (греч. Hellen –эллин, грек; этот термин был введен в употребление в конце XIX в.) – период в истории античной цивилизации (III — I вв. до н.э.), начавшийся с завоеваний Александра Македонского (334 -324 гг. до н.э.). Утрата суверенными полисами своей независимости привела к серьезным изменениям в интеллектуальной жизни древнегреческого общества. Человек эпохи эллинизма становится уже не гражданином, принимающим активное участие в политической жизни своего полиса, а подданным монархической империи, «винтиком» государственной машины. Отходят на второй план такие ценности как достоинство личности, ее свобода и ответственность перед обществом, гражданская доблесть, патриотизм и т.п. Падает интерес к абстрактным концепциям о сущности мира и возрастает роль конкретных, практических знаний, наблюдается значительный прогресс в кораблестроении, ирригации, военной техники.

В философии этого периода происходит смена познавательных ориентаций: основной философской дисциплиной становится этика, учение о нравственности (а не онтология или гносеология как в предшествующие периоды). Иначе говоря, происходит снижение теоретического уровня философии и усиление ее практической направленности. В центре внимания философов оказываются принципы и правила личного поведения человека, его способность устоять перед ударами судьбы, обрести покой и счастье в изменившемся непредсказуемом мире. Эти проблемы нашли свое отражение, прежде всего, в «практической философии» эпикуреизма, стоицизма, кинизма.

Древнеримская философия сформировалась под влиянием греческой философии эллинистического периода. Так возник римский эпикуреизм (I в. до н.э.), позже – римский стоицизм (I – II вв.н.э.) и неоплатонизм (III – VI вв.н.э.)

Большинство философских школ эпохи эллинизма не создали принципиально новых концепций, опираясь на теории предшествующих периодов: Эпикур «возрождает» атомизм Демокрита, киники относятся к сократическим школам, стоики обращаются к идеям ранней натурфилософии (Гераклита Эфесского), скептики — к учению софистов и т.п.

Эпикур (341 – 270 гг. до н.э.), философ — материалист, основавший в 306 г.до н.э. в Афинах, в саду около своего дома, философскую школу, получившую название «Сад Эпикура». Эпикуром было написано около 300 сочинений, но сохранились только фрагменты и несколько писем.

В центре внимания Эпикура – практическая философия, этика. Не случайно над входом в свой «Сад» он начертал»: «Гость, тебе будет здесь хорошо; здесь удовольствие – высшее благо». Однако он все же создает онтологию и гносеологию как теоретическую базу для нравственной концепции.

Решая онтологическую проблему первопричины мира, Эпикур отвергает как учение о сверхъестественном «мире идей» Платона, так и концепцию «перводвигателя» Аристотеля и обращается к атомистическому учению Демокрита. Логичная, основанная на здравом смысле, отвергавшая сверхприродные явления материалистическая теория Демокрита как нельзя лучше подходила для обоснования эпикурейской жизнеутверждающей этики. Однако в демокритовском атомизме существовал, по мнению Эпикура, существенный изъян: отрицание случайности в природных явлениях и, как следствие, отрицание свободы в поступках человека, что не соответствовало гуманистическим установкам эпикуреизма. Поэтому Эпикур, полностью принимая основные идеи Демокрита, внес изменения в его учение о движении атомов. Он наделил атомы различным весом (чего не было у Демокрита) и способностью к спонтанному, то есть, случайному изменению траектории их движения под действием силы тяжести. Идея самопроизвольного движение атомов позволила Эпикуру сделать вывод о существовании в мире случайности и свободы, в том числе – и для человека.

Эпикур утверждал, что мир познаваем, считая основой познания – ощущения. Его трактовка ощущений носила материалистический характер, поскольку их источником он считал отделяющиеся от предметов материальные «истечения» – образы предметов, которые и воспринимаются органами чувств человека. Однако Эпикур не придавал знаниям самостоятельной ценности. Он полагал, что если бы людей не беспокоили мысли о небесных явлениях и о смерти, то вообще незачем было бы изучать природу.

Гуманистическая этика Эпикура основана на идее счастья, понимаемого как избавление «от телесных страданий и душевных тревог». И если с телесными недугами борется лекарь, то врачевание «болезней души», важнейшая из которых – страх – задача философа. «Пусты слова того философа, которыми не врачуются никакие страдания человека», — писал Эпикур. Именно философия, объясняя сущность мира и конкретных природных явлений, избавляет людей от страха перед неведомым, в том числе – перед смертью. «Смерть – самое страшное из зол, не имеет к нам никакого отношении, так как, когда мы еще существуем, смерть еще не присутствует, а когда смерть присутствует, тогда мы не существуем». Таким образом, человек, по мысли Эпикура, никогда не встречается со своей смертью как с чем-то таинственным. Смерть – всего лишь естественный процесс распада атомов души и тела. Чтобы стать счастливым, необходимо правильно относиться к жизни и к смерти; в этом, по мнению Эпикура, человеку поможет философия: «Пусть никто в молодости не откладывает занятий философией, а в старости не устает заниматься философией…Кто говорит, что еще не наступило или прошло время для занятий философией, тот похож на того, кто говорит, что для счастья или еще нет, или уже нет времени».

Поскольку основой счастливой жизни является состояние невозмутимости и безмятежности духа (по-гречески – атараксия), Эпикур призывал своих последователей отказаться от вмешательства в общественные дела, особенно в политику: «Проживи незаметно!» — один из главных принципов неписаного устава эпикурейцев.

«Сад Эпикура» как философская школа просуществовал до конца I в. н.э. (был закрыт по приказу императора Домициана). Особенную популярность эпикуреизм приобрел в Римской империи I века до н.э. («золотой век» римского эпикуреизма). Самыми значительными его последователями были Тит Лукреций Кар, изложивший учение Эпикура в поэме «О природе вещей», поэт Вергилий, оратор и крупный государственный деятель Цицерон. Идеи Эпикура восприняли многие мыслители эпохи Возрождения (Л.Валла, Ф.Рабле, М.Монтень и др.) и Нового времени (Ф.Бэкон, С.де Бержерак, Д.Дидро и др.). И это не случайно: немецкий мыслитель-экзистенциалист ХX века Карл Ясперс писал, что в жизни каждого человека существуют такие моменты, когда философия Эпикура может стать прибежищем от слабости и страха.

В историю философии Эпикур вошел не только как материалист, атеист, последователь атомистического учения, но и как величайший гуманист, пытавшийся научить людей быть счастливыми.

Киники (греч. kyne – собаки) — последователи сократической школы, возникшей в IV в. до н.э. и названой, по одной из версий, по месту нахождения на горе Киносарг («зоркий пес) в Афинах. По другой версии самый известный киник – Диоген – называл себя «собака Диоген» (по крайней мере, так он представился при встрече Александру Македонскому), что связано с особенностями учения и «собачьим» образом жизни киников.

Основатель школы киников – Антисфен (444 – 368 гг. до н.э.) сначала изучал риторику у софиста Горгия, затем стал преданным учеником Сократа, после смерти которого создал свою школу. Следуя Сократу, Антисфен учил, что цель жизни – добродетель, которую он трактовал как свободу от излишних привязанностей и отказ от избыточных потребностей, восхвалял труд, придавая добровольной нищете ореол высшей нравственной ценности. Антисфен был лишь теоретиком кинической философии, поэтому не он сам, а его ученик Диоген Синопский (ум. в 323 г.до н.э.), которого Платон назвал «безумствующим Сократом», принес известность кинизму.

Диоген своей экстравагантной жизнью воссоздал образец кинического мудреца, разработанный Антисфеном. Он жил в большой глиняной бочке (пифосе), закалял себя, приучая не только к физическим, но и нравственным унижениям (например, просил подаяние у статуи, чтобы привыкнуть к отказам). Вел себя вызывающе, подчеркивая превосходство мудреца над обычными людьми. Так, однажды он стал звать людей, а когда они сбежались, сказал, что ему нужны люди, а не мерзавцы. Когда Александр Македонский предложил просить у него все, что хочет, ответил: «Отойди и не заслоняй мне солнце».

Высмеивая знатное происхождение, богатство, славу, отрицая семейные узы, преданность государству, Диоген называл себя «космополитом» — гражданином мира. Он «философствовал» своим образом жизни, насмехаясь над всеми условностями культуры и цивилизации, проповедуя безусловную естественность и неограниченную личную свободу.

Кинизм, таким образом, – это первый в истории протест против культуры и цивилизации, норм нравственности и правил поведения. Аскетизм, простота, возврат к природе, к животному состоянию считались у киников главным средством достижения духовной свободы. Их вызывающе презрительное отношение к общепринятым нравственным нормам, доходящее до бесстыдства, грубая откровенность, доходящая до наглости, вызывали неприятие у большинства современников, а в истории европейской культуры термин «кинизм» сохранился как «цинизм» — осуждаемая воспитанными людьми форма поведения.

Другой идеал «истинного мудреца», космополита, живущего «сообразно природе», был представлен в этической концепции стоиков.

Стоицизм – философская школа, получившая свое название от афинского портика (греч. stoa – портик), где собирались последователи данного учения. Основатель – Зенон Китийский (336 – 264 гг. до н.э.), родом из г. Кития (Китиона) на о. Кипр, в своем учении стремился обосновать внутреннюю независимость человека, его непоколебимость в условиях могущества внешних социальных и природных сил.

Как и большинство философских учений этого периода стоицизм делает акцент на этике, знания – это лишь средство для приобщения к мудрости, к умению жить. Именно стоики впервые четко разделили философию на логику, физику и этику. Проводя аналогию с садом, они логику называли «оградой», физику (то есть, учение о природе, от греч. physis — природа) – плодоносной почвой для философии, а этику – плодами.

В онтологии стоики опирались на учение Гераклита Эфесского, трактуя огонь и как первовещество, и как мировой разум – Логос, он же – мировой закон, фатум (рок, судьба). Человек – неотъемлемая часть мироздания, поэтому главным этическим принципом в стоицизме становится идея покорности мировому закону, судьбе. С этих позиций стоики критиковали эпикурейцев за их учение о свободе человека, полагая, что все поступки людей подчиняются мировой закономерности, которая абсолютно неотвратима и выступать против нее – напрасная трата сил. Правильное (мудрое) поведение – это добровольное следование своей судьбе, року. Зенону Китийскому приписывают следующее высказывание: «судьба ведет за руку того, кто ей повинуется, и тащит за волосы того, кто ей сопротивляется».

Как и киники, стоики называли себя «космополитами». Но если в кинизме противостояние внешнему миру носило внешний характер (вызывающее поведение, отказ от обычаев и традиций и пр.) то стоики делали акцент на внутренней свободе и независимости человека, в силу которой он становился космополитом. Люди не в состоянии изменить обстоятельства своей жизни, бороться с ними — бесполезно, а потому – глупо. Истинный мудрец принимает свою судьбу как данность и противостоит ей только силой духа, сохраняя невозмутимость, безмятежность, равнодушие. Атараксия (душевный покой) — основа счастья, которое понимается как свобода от аффектов – сильных душевных потрясений и переживаний; ужас, отчаяние, ярость и т.п. – не должны наличествовать в душе истинного стоика.

Стоицизм прошел три периода в своем развитии:

1.Древняя (ранняя) Стоя (III – II вв.до н.э.) – Зенон Китийский, Хрисипп и др.

2.Средняя Стоя (II – I вв. до н.э.) – Посидоний, Панеций и др.

3.Поздняя Стоя (I — II вв.н.э.) – Сенека, Марк Аврелий и др.

Идеи примиренческого, пассивного отношения к действительности сделали стоицизм одним из наиболее популярных философских учений в Древнем Риме в условиях правления жестоких и непредсказуемых в своих действиях императоров.

Крупнейшим римским стоиком был Луций Анней Сенека (4 – 65 гг.н.э.), живший в эпоху гонителя христиан императора Нерона (Сенека был воспитателем Нерона и покончил жизнь самоубийством по его приказу). Непреходящую славу принесли Сенеке многочисленные философские труды. Его рассуждения о равенстве людей, о победе (в перспективе) добра над злом, проповедь милосердия и любви к ближнему оказали заметное влияние на формирование христианской морали.

Нарастающий социально-политический кризис Римской империи привлек к стоицизму и представителей высших знати. Так, известным стоиком был римский император Марк Аврелий (121-180 гг.н.э.) в учении которого усилились идеи религиозного фатализма, призывы к аскетизму и нравственному самоусовершенствованию.

В европейскую культуру стоицизм вошел не только как одна из античных философских школ. Термин «стоик» стал нарицательным для обозначения личности, проявившей стойкость и мужество в жизненных испытаниях.

Скептицизм (греч. skeptomai – сомневаюсь) как философское направление возник в IV в. до н.э. Основатель скептицизма Пиррон из Элиды (ок.365 – 275 гг. до н.э.) не оставил после себя никаких сочинений (полагают, по принципиальным соображениям, как Сократ). Основные идеи скептицизма в III в.н.э. обобщил и изложил в своих многочисленных трудах (три книги «Пирроновых положений», пять книг «Против догматических философов», шесть книг «Против ученых») Секст Эмпирик (ок.200 – 250 гг.н.э.).

Из этих сочинений следует, что скептики, как и представители стоицизма, считали своим идеалом мудреца, для которого цель жизни — достижения счастья, понимаемого как душевный покой, невозмутимость и отсутствие страданий. Отличие от стоиков заключалось в выборе пути достижения этого идеала. Пиррон полагал, что для этого необходимо ответить на три вопроса: 1) какова истинная сущность окружающих нас предметов и явлений? 2) как мы должны к ним относиться? 3) какую пользу мы можем получить из нашего отношения?

Основная идея скептицизма заложена уже в ответе на первый вопрос: ничего абсолютно определенного, истинного ни об одной вещи сказать нельзя, ибо любое другое высказывание будет также иметь право на истинность. Отсюда следует ответ на второй вопрос: мудрец должен воздерживаться от каких-либо определенных высказываний с претензией на истину, прибегая к осторожной формулировке типа «мне кажется, что…» Ответ на третий вопрос очевиден: избегая догматических суждений (греч. dogma – положение, принимаемое за непреложную истину), мудрец достигнет той самой невозмутимости и безмятежности, к которой стремился.

Скептицизм как гносеологическое учение можно рассматривать как предтечу новоевропейского агностицизма, отрицающего познаваемость мира.

Неоплатонизм – последняя оригинальная школа древнегреческой философии сложился в III – VI вв. н.э. Основателем неоплатонизма считается Плотин (ок.204, Египет – 270 гг.н.э., Италия).

Основная идея философии неоплатонизма заключалась в стремлении согласовать платонизм с аристотелизмом. Плотин разработал философскую систему, в которой раскрывается диалектика происхождения из Единого («неизреченного Божественного бытия») последовательно ума, души, единичных душ, единичных тел и т.д. вплоть до материи («небытия», по Платону), и обратный процесс поэтапного восхождения человеческой души к Единому. Учение о душе занимает в концепции Плотина центральное место. Душа – не есть функция тела, она не вещественна. Душа – особый вид бытия, цельный и неделимый, она управляет телом, борется с его желаниями и страстями. Тело для души – не «вместилище», а орган, через который она может вступать в связь с внешним миром. Целью жизни человека является достигаемое путем обуздания телесных влечений и развития своих духовных сил возвышение души до Единого и последующее окончательное ее слияние с Божеством в состоянии экстаза. (Не случайно о Плотине говорят, что он в большей степени религиозный мистик, чем философ или ученый.)

Ученик Плотина, Порфирий (232 – между 301 и 305 гг.н.э.) руководил философской школой в Риме, был издателем сочинений Плотина, автором многочисленных комментариев к трудам Платона и Аристотеля, трактатов по практической философии, посвященных проблемам воздержания, достижения добродетельной жизни и пр. Его сочинение «Против христиан» является одним из первых образцов библейской критики (было сожжено в 448 г.)

Ученик Порфирия, Ямвлих в IV в. основал сирийскую школу неоплатонизма, которая еще больше отошла от философской теории к практической, культово-мистической стороне неоплатонизма, разъясняя сущность и методы пророчеств, астрологии, мистерий, внутреннего экстатического восхождения к Божеству и т.п. В этот же период возникает пергамская школа (г. Пергам), в IV – V вв. развивается александрийская школа, а в V – VI вв. – афинская школа неоплатонизма, крупнейшим представителем которой был Прокл, (410-485), возглавивший платоновскую Академию. Прокл считается последним крупным философом не только греческого неоплатонизма, но и всей античной философии.

Идеи неоплатонизма не погибли вместе с крахом античного общества. Вступив в сложные взаимоотношения с христианством, они получили большое распространение уже в период ранней патристики и оказали значительное влияние на последующее развитие религиозной философии.

studfiles.net