Классы по марксу: Класс вопиющего – Огонек № 32 (5577) от 19.08.2019
Класс вопиющего – Огонек № 32 (5577) от 19.08.2019
Менее 15 процентов семей в России можно отнести к среднему классу, гласит исследование, широко обсуждавшееся на минувшей неделе. О среднем классе вспомнили и в связи с протестами в Москве: мол, наконец он созрел политически! Что это за невиданный зверь, которого социологи ловят уже много лет?
Кирилл Журенков, Мария Портнягина
Разговор о социальных классах — это прежде всего спор о терминах, и начался он не сегодня. Вот незамеченный юбилей: 110 лет назад в России завершилось издание «Капитала» Карла Маркса в переводе, который будет признан эталонным на столетие вперед. Именно в этой знаменитой книге Маркс сделал наиболее подробный анализ классового деления (хотя общество делили на классы и до него). Такие понятия, как классовая борьба или классовое общество, с тех пор навсегда приклеились к патриарху политической мысли. Парадокс в том, что большинство людей уже и не помнят: вообще-то третий том «Капитала» обрывается именно на главе о классах.
С самой теорией классов по Марксу тоже все неоднозначно: эксперты до сих пор спорят, устарела она или нет. Сопредседатель профсоюза «Университетская солидарность», экс-замминистра труда РФ Павел Кудюкин, например, уверен: Маркс, скорее, наметил проблемы, чем создал стройную теорию — это движение живой мысли. Так к его классовой теории и надо относиться.
— При этом сама теория вполне актуальна,— уверен эксперт.— Ну, например, у Маркса есть понятие совокупный капиталист и совокупный работник. Так вот, на самом деле, это большие социальные группы с подвижными границами, что мы и наблюдаем сегодня. Судите сами: человек может не один раз сменить социальный статус, сначала он, допустим, индивидуальный предприниматель, потом — наемный работник. Или вот еще пример: формально топ-менеджер — это наемный работник, но реально он выразитель так называемого капитала-функции (то есть обеспечивает рост капитала). Так что, если уж говорить прямо, современные понятия, вроде среднего класса, гораздо более формальны, чем те, что введены у Маркса.
Но вернемся к среднему классу. Откуда вообще возникло это понятие и что имеется в виду? Эксперты объясняют: в ХХ веке классовую теорию неоднократно пересматривали под самыми разными углами. Отсюда и путаница с самим понятием «класс», его зачастую используют как синоним страты в системе социальной стратификации. Высший класс, средний, низший…
— Недавно «РИА Новости» попыталось выявить размеры среднего класса в каждом из субъектов РФ — так вот оно сделало это исключительно на основании дохода,— говорит руководитель сектора социальной мобильности Института социологии РАН Михаил Черныш.— Однако такой подход иначе как упрощением не назовешь. Средний класс, с точки зрения современной социологии,— это высшее образование, занятость на позициях, где требуется высокая квалификация, особый тип сознания…
Эксперты «РИА Новости» действительно огорошили: по их данным, в России к среднему классу относится лишь 14,2 процента семей (в замерах учитывались трудовые доходы).
А уж разница по регионам и вовсе значительна: например, в лидерах Ямало-Ненецкий автономный округ, там 45 процентов семей можно отнести к среднему классу. Для сравнения: Москва в рейтинге на 7-м месте (26,8), Санкт-Петербург — на 8-м (25,7). Замыкает рейтинг Ингушетия, там среднего класса всего 1,9 процента.
— Но в том-то и дело, что средний класс описывается не только уровнем доходов или потребления,— говорит Черныш.— Необходимо учитывать другие факторы, например понятие капитала (капиталом может быть квалификация человека или его способность к предпринимательству). К тому же класс потому и называется классом, что у него есть политическое лицо, он самоорганизуется и отстаивает свои интересы. И тут с сожалением приходится констатировать: современная Россия не является обществом среднего класса. Если учитывать все указанные характеристики, то его величина у нас примерно 12–15 процентов. На Западе, в развитых странах — это около 40 процентов и более.
Вообще у экспертов для нас новость: сегодня вновь возвращаются классы в том самом, марксовском понимании.
И вот — коллапс социализма и победа неолиберальной идеи снова смешали карты. В мире стало нарастать неравенство, а средний класс потерял позиции. Теория классов снова стала модной, Маркс — популярным.
— Так что можно говорить о возрождении классового общества, но не на базе традиционных партий, а скорее, на основе групп активистов и общественных движений,— подытоживает эксперт.
Ну а что же Россия? В связи с протестами вокруг выборов в Мосгордуму некоторые политологи заговорили о политическом созревании столичного среднего класса. Собственно, о рассерженном среднем классе спорили и в 2012 году, на волне других — «болотных» — протестов. И вот очередной виток дискуссии. Так есть ли о чем говорить?
Павел Кудюкин, стоящий на марксистских позициях, затрудняется четко определить классовую принадлежность протестующих.
Он напоминает, что по показателю дохода к среднему классу можно отнести значительную часть чиновников, а «офисный планктон», наоборот, записать в пролетариат. Так что не очень ясно, стоит ли объединять их именно этим понятием.
— Или возьмите молодежь, составляющую значительную часть протестующих,— это своего рода предпролетариат, им еще только предстоит выйти на рынок труда, но они уже чувствуют невидимые барьеры. И протестуют против этого,— говорит эксперт.— Я бы скорее рассматривал московские выступления как общедемократическое движение, если хотите — межклассовое. Это разные классы, которые заинтересованы в полноте политических свобод, свободы слова, в реальной возможности выдвигать кандидатов на выборах и голосовать за них.
В свою очередь, Михаил Черныш считает, что речь все же о среднем классе.
— Это люди, способные к активным действиям и готовые бороться за свои интересы. А их интерес прежде всего в том, чтобы общество развивалось,— уверен эксперт.— Посмотрите на здравоохранение, на высшее образование, да что там — на целые отрасли экономики… Все они сегодня находятся в состоянии застоя, и многих квалифицированных специалистов — не только тех, кто занят в этих сферах,— это не может не волновать.
Экспертиза
Страна сословная
Ни в Российской империи, ни в СССР не было классового общества, как нет его и в современной России. Классы как группы по уровню потребления (высший, средний и низший классы) возникают на рынке. Это не классы по Марксу, совсем нет. Дважды в нашей истории начиналось формирование рынка (после 1861-го и после 1990-го), и каждый раз возникало расслоение по уровню потребления, прототип классового общества. Сословная структура общества с ее принципами распределительной справедливости в конце XIX века и конце XX века начинала распадаться параллельно формированию классового общества с его принципами уравнительной справедливости. Однако приход к власти большевиков в первой трети ХХ века, по сути, привел к реставрации сословного мироустройства.
Симон Кордонский, завкафедрой местного самоуправления НИУ ВШЭ
Напомню, что сословия — это группы, учреждаемые государством для решения каких-либо задач. Большевики ликвидировали имперские сословия (физически уничтожив их представителей) и установили свои — рабочих, крестьян, служащих… Советская структура получилась крайне любопытной, каждое сословие там имело множество внутренних делений (например, рабочие на оборонном предприятии и рабочие где-нибудь в военсовхозе — две разные планеты). Ну а мир между сословиями достигался за счет соборности. Например, съезд КПСС — типичный собор, куда собирались представители всех советских сословий для решения задач справедливого распределения ресурсов.
С распадом СССР в 1990-е советское сословное общество исчезло, осталась только память о нем вместе с самоидентификацией граждан как рабочих, крестьян и служащих. Началось формирование классов. Однако большая часть сословной элиты Советского Союза (учителя, врачи, военные, ученые и т.
д.) просела по уровню потребления. Возник запрос на социальную справедливость, на то, чтобы взять ресурсы с только-только формирующегося рынка и перераспределить их в пользу ущемленных слоев. Так у нас началась очередная реставрация сословного мироустройства.
Собственно, сегодня налицо промежуточная ситуация: на государственном уровне созданы сословия пенсионеров, работающих по найму, государственных служащих и т.д., однако члены сословий не воспринимают себя таковыми и продолжают самоидентифицироваться в советских терминах. Вот характерный пример: в России вышло около 200 постановлений правительства о введении формы для разных сословий, но в обычной жизни вне службы даже военные предпочитают обычную одежду. То есть номинально сословия есть, а самоидентификации нет. Заметно и сильное расслоение по уровню потребления, которое идет в пределах одних и тех же сословий. Есть богатые полицейские и бедные полицейские, богатые и бедные учителя, врачи… То есть люди в разных сословиях могут потреблять одинаково!
По сути, мы сегодня не знаем свое место в обществе, отсутствует понятийный аппарат описания и себя, и других.
В частности, поэтому все недовольны, все на все жалуются.
И еще. В классовом обществе конфликты, допустим, между бедными и богатыми, нивелирует парламент. То есть демократия — это прежде всего инструмент согласования различных интересов групп по уровню потребления в конкурентной среде. В сословном обществе механизм другой — речь про те самые соборы. Так вот сегодня этот механизм у нас полностью отсутствует, соборы не существуют даже в проекте.
Отсутствие институтов согласования интересов между сословиями приводит к бунтам, обычной для сословного общества форме выражения недовольства результатами распределения ресурсов. То, что сегодня происходит в Москве,— реакция на дефицит представительства. Локальные бунты системе не опасны, но если они синхронизируются, как это происходило в СССР в конце 80-х годов, то возникает угроза целостности государства, и для нейтрализации этой угрозы оно может пойти на крайние меры.
Социальная система, где сословия созданы государством для нейтрализации угроз (в отличие от классовой, функционирующей по законам рынка), может развиваться только через экспансию.
Она порождает угрозы — врагов — для того, чтобы от них защищаться. И тем живет.
Теория классов и классовой борьбы — Социология
Поможем написать любую работу на аналогичную тему
Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту
Узнать стоимостьТема классов и классовой борьбы – центральная у Маркса. Ее роль в его доктрине столь значительна, что марксисты часто отождествляли “марксистскую точку зрения” с “классовой точкой зрения”.
Деление общества на классы и рассмотрение социального развития под углом зрения взаимодействия и борьбы различных классов существовали и до Маркса. Еще Тюрго различал внутри “земледельческого класса” и “класса ремесленников” предпринимателей и наемных работников по признаку собственности на средства производства.
Адам Смит выделял в современном ему обществе три класса: наемных рабочих, капиталистов и земельных собственников, противопоставляя первый класс двум остальным. Д. Рикардо своим законом обратно пропорциональной зависимости между заработной платой рабочего и прибылью капиталиста доказывал противоположность экономических интересов рабочего класса и буржуазии. Французские историки-романтики (Ф. Гизо, Ф. Минье, А. Тьер, О. Тьерри) рассматривали классовую борьбу как главную движущую силу истории. Важное значение классовому делению общества придавал Сен-Симон.
Сам Маркс отмечал, что не он открыл существование классов в современном обществе, классовую борьбу, историческое развитие этой борьбы и “экономическую анатомию классов”. “То, что я сделал нового, состояло в доказательстве следующего: 1) что существование классов связано лишь с определенными историческими фазами развития производства, 2) что классовая борьба необходимо ведет к диктатуре пролетариата, 3) что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов”, – писал он [22, 427].
Хотя понятие класса занимает центральное место в доктрине Маркса, он нигде не дает его общего определения. По-видимому, это понятие представлялось ему достаточно очевидным и настолько фундаментальным, чтобы можно было обойтись без его определения. Впрочем, он хотел определить это понятие в третьем томе “Капитала”. Но завершающая глава рукописи, названная “Классы”, как раз обрывается почти сразу после слов: “Ближайший вопрос, на который мы должны ответить, таков: что образует класс…?” [11, ч. II, 458].
Тем не менее, представление Маркса о классах можно реконструировать на основании его работ и многочисленных высказываний об этом предмете. С его точки зрения, классовое деление отсутствует в первобытных обществах, в которых существует коллективная собственность на средства производства; оно возникает только в так называемых антагонистических формациях, в результате развития разделения труда и частной собственности на средства производства.
Что же такое классы в его трактовке?
В самом широком смысле классы, по Марксу, это любые социальные группы, находящиеся по отношению друг к другу в неравном положении и борющиеся между собой. В этом смысле классы включают в себя сословия и любые более или менее значительные социальные категории, расположенные на различных ступенях социальной лестницы. Именно в этом смысле понятие классов используется в “Манифесте Коммунистической партии”: “Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче, угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную, то скрытую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством всего общественного здания или общей гибелью борющихся классов.
В предшествующие исторические эпохи мы находим почти повсюду полное расчленение общества на различные сословия, – целую лестницу различных общественных положений. В Древнем Риме мы встречаем патрициев, всадников, плебеев, рабов; в средние века – феодальных господ, вассалов, цеховых мастеров, подмастерьев, крепостных, и к тому же почти в каждом из этих классов – еще особые градации.
…Наша эпоха, эпоха буржуазии, отличается, однако, тем, что она упростила классовые противоречия: общество все более и более раскалывается на два большие враждебные лагеря, на два большие, стоящие друг против друга, класса – буржуазию и пролетариат” [1, т. 4, 424–425].
В более узком смысле Маркс понимает под классами такие социальные группы, которые различаются по их отношению к средствам производства. Поскольку он видит основу классового деления общества в производственных отношениях, постольку классы выступают как выражение этих отношений. Различная форма собственности на средства производства и, главное, наличие или отсутствие этой собственности выступают как главные критерии классообразования.
Но этих объективных критериев еще недостаточно для того, чтобы говорить о классе в полном смысле слова. Это еще “класс в себе”. Класс в полном смысле, по Марксу, – это “класс для себя”, т. е. класс, осознавший себя как особую социальную группу со своими собственными интересами, противостоящую другим группам [21, 183–184].
Наряду с такими признаками, как отношение к средствам производства, экономическое положение, образ жизни, уровень образования и т. п., классовое самосознание составляет важнейший признак класса. “Поскольку миллионы семей живут в экономических условиях, отличающих и враждебно противопоставляющих их образ жизни, интересы и образование образу жизни, интересам и образованию других классов, – они образуют класс. Поскольку между парцелльными крестьянами существует лишь местная связь, поскольку тождество их интересов не создает между ними никакой общности, никакой национальной связи, никакой политической организации, – они не образуют класса”, – пишет Маркс [10, 208]. С его точки зрения, наиболее адекватной формой выражения классового самосознания является политическая партия.
По Марксу, противостояние, оппозиция данной социальной группы определенной другой группе – один из важных признаков класса. В “Немецкой идеологии” читаем: “Отдельные индивиды образуют класс лишь постольку, поскольку им приходится вести борьбу против какого-нибудь другого класса; в остальных отношениях они сами враждебно противостоят друг другу в качестве конкурентов” [1, т.
3, 54]. Таким образом, марксова концепция классов неотделима от его концепции классового господства и классовой борьбы.
В принципе Маркс исходит из дихотомического деления общества на классы. Классовая дихотомия выступает у него в двух формах.
Во-первых, это сквозное противостояние, характерное для всех “антагонистических” формаций, где на одном полюсе располагаются непроизводительные, господствующие, угнетающие, эксплуатирующие классы, извлекающие прибавочный продукт из эксплуатации другого класса, а на другом, соответственно, классы производительные, подчиненные, угнетаемые, эксплуатируемые.
Во-вторых, в каждой из этих формаций существуют свои специфические пары классов, выражающие определенный способ производства. Каждый класс предполагает в принципе своего антипода, с которым он находится в противоборстве: явно или скрыто; осознанно или неосознанно; реально или потенциально; в прошлом, настоящем или будущем.
Вот примеры таких пар у Маркса: свободные – рабы; патриции – плебеи; помещики – крепостные; мастера – подмастерья; буржуа – пролетарии и т. п.
Борьба между классами, по Марксу, – это в конечном счете выражение борьбы между развивающимися производительными силами и отстающими от них производственными отношениями. В определенный исторический период один класс (“реакционный”) воплощает отжившие производственные отношения, другой (“прогрессивный”) – нарождающиеся производственные отношения, соответствующие развивающимся производительным силам. Один и тот же класс на разных фазах развития общественной формации бывает прогрессивным и реакционным. Так, буржуазия, которая на ранней стадии капиталистической формации была прогрессивным классом, на завершающей стадии становится реакционным классом.
Пролетариат и буржуазия, по Марксу, – последние классы-антагонисты. Будущая коммунистическая формация – это бесклассовое общество.
Для того, чтобы его установить, пролетариат, историческая миссия которого состоит в том, чтобы, освободив себя от буржуазной эксплуатации, одновременно освободить все общество (человечество), должен завоевать политическую власть и установить свою революционную диктатуру. Таким образом, Маркс не только вместе с Сен-Симоном, сен-симонистами и Контом пророчествует о наступлении золотого века, не только открывает в пролетариате нового мессию, но и “научно” обосновывает, что этот мессия должен делать, чтобы выполнить свое всемирно-историческое предназначение.
Маркс, однако, был слишком серьезным ученым, чтобы за своим утопическим мессианством не видеть более сложной реальности классовой структуры. Дихотомическое виґ дение этой структуры дополнялось у него пониманием существования других классов, слоев и групп помимо двух главных. Более того, вопреки своей упрощенной концепции борьбы двух классов, Маркс дал блестящие образцы анализа сложных взаимоотношений между различными социальными группами, находящимися внутри и вне выделенных им классов-антагонистов.
Подобные образцы мы находим, в частности, в таких известных его работах, как “Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.” (1850) и “Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта” (1852).
В современном буржуазном обществе, помимо пролетариата и буржуазии, Маркс, в частности, рассматривает в качестве классов землевладельцев и мелкую буржуазию (“переходный класс, в котором взаимно притупляются интересы двух классов…” [10, 151]). Иногда он обозначает как “фракции” более широкого класса такие социальные категории, которые осознают свои классовые интересы. Маркс использует такие понятия, как “слой”, “промежуточный слой”, “промежуточное сословие”, “промежуточные классы”, “средние классы”, “либеральный средний класс” и т. п.
Необходимо отметить многозначность марксова термина “класс”. Одни и те же категории выступают у него то как класс, то как часть класса, то как сословие. Класс земельных собственников он рассматривает иногда как часть класса буржуазии, иногда как самостоятельный класс.
Так, в уже упоминавшейся неоконченной главе “Классы” из III тома “Капитала” он даже заменяет свою излюбленную классовую дихотомию трихотомией, выделяя вслед за Адамом Смитом три основных общественных класса: наемных рабочих, капиталистов и земельных собственников [11, ч. II, 458].
И все же дихотомическое классовое деление было у Маркса преобладающим. В этом сказалось влияние и гегелевской диалектики, и его революционного бойцовского темперамента. Но такое виґ дение классовой структуры было связано и с собственно социологическими представлениями Маркса об этом предмете. Во-первых, он понимал дихотомическое деление классов не только как реальное, но и как идеально-типическое, о чем свидетельствует его анализ внутриклассовых, внеклассовых и межклассовых социальных категорий. Во-вторых, дихотомическая картина классов была связана с марксовым пониманием базовой тенденции их развития – тенденции к поляризации.
Хотя Маркс и признает существование в современном капиталистическом обществе других классов и слоев, помимо буржуазии и пролетариата, все они, с его точки зрения, в перспективе должны исчезнуть.
Это относится и к осколкам, “пережиткам” прежних формаций, и к средним, промежуточным слоям, которые должны быть размыты и раствориться среди главных классов-антагонистов. Маркс предсказывает “неизбежный при современной системе процесс гибели средних буржуазных классов и крестьянского сословия…” [23, 429].
Предсказания Маркса об исчезновении средних классов, об абсолютном и относительном обнищании пролетариата при капитализме к настоящему времени не осуществились. Представление о том, что социальное развитие – это непрерывная борьба классов, выступающая в качестве движущей силы этого развития, было, разумеется, односторонним и упрощенным. Оно фиксировало внимание только на классовом конфликте, оставляя без внимания, во-первых, внеклассовые социальные конфликты, во-вторых, сотрудничество между классами, которое подчеркивал Конт. В работах Маркса для социологического изучения классов имели значение не столько его классовые дихотомии и прогнозы, сколько сам акцент (зачастую чрезмерный) на роли социальных конфликтов, анализ экономических факторов этих конфликтов, исследование положения и взаимодействия различных классов и групп в конкретных обществах и социальных ситуациях.
Внимание!
Если вам нужна помощь в написании работы, то рекомендуем обратиться к профессионалам. Более 70 000 авторов готовы помочь вам прямо сейчас. Бесплатные корректировки и доработки. Узнайте стоимость своей работы.
Еще раз о классах и классовой борьбе Текст научной статьи по специальности «СМИ (медиа) и массовые коммуникации»
В. Э. СМИРНОВ,
кандидат социологических наук,
Институт социологии НАН Беларуси, г. Минск
ЕЩЕ РАЗ О КЛАССАХ И КЛАССОВОЙ БОРЬБЕ
Рассматриваются возможности теоретико-методологического использования классовой теории К. Маркса в анализе проблемы социальных изменений; дается критический анализ некоторых аспектов, подчеркивается эвристический потенциал основных ее положений.
Критически осмысливается положение о передовой роли пролетариата как субъекта социальных изменений в современных условиях.
Ключевые слова: классовая теория, социальные изменения, марксизм, пролетариат, борьба классов, передовой класс, теория стратификации, креативный класс, когнитариат.
В последнее время стало нормой рассматривать проблемы социальных изменений, инноваций, модернизации и развития вообще с точки зрения немарксистских теорий, акцентирующих эволюционные и реформистские процессы. Как правило, субъектом этих изменений предполагаются властные структуры или, в крайнем случае, общественные организации — так называемое «гражданское общество». Напротив, теории классовой борьбы, революционных изменений, классовых интересов как основы социальных изменений по большому счету игнорируются, а если и упоминаются, то скорее в историко-научном плане как неактуальный и отработанный материал, заслуживающий место в архиве культурных артефактов.
Всевозможные теории, вроде популярной сегодня теории устойчивого развития, с вульгарных позиций критикующие гегелевскую и марксову диалектику, обосновывают свои идеи на уверенности в том, что активность революционного, по К. Марксу, класса -пролетариата, очевидным образом снижается.
Однако, думается, что с отправлением марксовой теории развития общества в архив научное сообщество слишком поторопилось. Это касается, в частности, и теории классов как социальных сил, взаимоотношения которых определяют процессы общественного развития, и теории революций как способа (механизма) социальных изменений. В данной статье я попытаюсь показать в рамках марксистской парадигмы, что эвристический и методологический потенциал теории классовой борьбы и теории социальных революций далеко не исчерпан.
Учение о классовой борьбе в марксизме еще недавно было общеизвестным. Однако сегодня оно не столь очевидно, мало того, интерпретируется в демагогических вариациях, поэтому для прояснения основные его принци-
пы имеет смысл повторить.
Суть в том, что, согласно К. Марксу, общество социально-экономической формации делится на классы, в первую очередь на два основных класса, противостоящих друг другу. Развитие социально-экономической формации проходит через ряд способов производства (рабовладельческий, феодальный, буржуазный). Каждый из этих способов производства отличается собственной парой противостоящих классов: рабов и рабовладельцев, феодалов и крестьян, буржуазии и пролетариата. Интересы этих классов антагонистичны, т. е. их интересы взаимоисключающие, противоположные. Согласно Марксу, вся история экономической формации есть история борьбы классов: «…всякая историческая борьба — совершается ли она в политической, религиозной, философской или в какой-либо иной идеологической области -в действительности является только более или менее ясным выражением борьбы общественных классов, а существование этих классов и вместе с тем их столкновения между собой в свою очередь обусловливаются степенью развития их экономического положения, характером и способом производства и определяемого им обмена» [1].
Эта борьба в конечном счете всегда приводит к краху старого способа производства и установлению нового: «Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче, угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную, то скрытую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством всего общественного здания или общей гибелью борющихся классов» [2]. Классовая борьба, по Марксу, есть проявление основного противоречия экономической формации, а именно противоречия между постоянно развивающимися производительными силами и, соответственно, постоянно устаревающими производственными отношениями. При капитализме основными классами являются буржуазия и пролетариат. Их борьба подталкивает сначала развитие, а затем и кризис капитализма, в результате чего совершается социальная революция, а совершается она пролетариатом, который есть передовой класс. Все вроде бы ясно и понятно.
Однако при ближайшем рассмотрении в этой модели можно выявить немало проблем и оснований для критики. С одной стороны, как мы знаем из истории, с развитием производительных сил в рамках конкретного способа производства классовая борьба нарастала. Если, например, говорить о феодализме, крупные крестьянские восстания совершались, как правило, в период разложения феодальных отношений, но крестьяне требовали вовсе не ликвидации таких отношений как таковых, а наоборот, возвращения к отношениям классического феодализма. Дело в том, что все обязанности, платежи и т. д. крестьянства по отношению к феодалам регулировались не волюнтаристской волей феодала, а обычным правом, т. е. обычаями, как правило, записанными. Во Франции такие правовые документы назывались кутюмами. Все строго определено и зафиксировано, каждый денье или пенни, который виллан отдает господину, он отдает в соот-
ветствии с зафиксированной в кутюмах нормой. Нельзя сказать, что все эти повинности легки, вовсе нет.
Крестьяне вели тяжелую жизнь, трудились от зари до зари, однако они были привычны и не чрезмерно тяжелы — вспомнить хотя бы громадное количество христианских праздников и выходных. Столетие за столетием крестьянин нес все те же повинности, и вся его классовая борьба заключалась в песнях о местном Робин Гуде. Но проходит время, производительные силы развиваются, растут города, денежный обмен, появляется протобуржуазия, и вся система начинает шататься. Феодал уже не может жить на закрепленные обычаями платежи (ведь даже деньги меняют свою стоимость), пытается собирать больше и иначе. Он бы и рад это делать по-старому, да не выходит. Существуют замечательные исследования, например для Франции ХП-ХШ вв., демонстрирующие, как нищают мелкие феодалы, как они уже не могут существовать со своего лена и вынуждены служить королю (или иному крупному сеньору) сверх обязательных феодальных обязанностей за дополнительную оплату (С. Амальви, А. Кабантус, Б. Руссель и др.). Одновременно начинаются крестьянские бунты, но опять же, крестьян возмущает не эксплуатация как таковая, а нарушение обычая.
Зачастую повышение платежей в денежной форме, на котором настаивал феодал, вовсе не было усилением эксплуатации. Просто те 4 денье, который крестьянин платил 100 лет назад, сегодня были равны 20 денье. Но попробуй объяснить крестьянам механизм инфляции? Впрочем, как правило, хуже становилось и тем и другим, и феодалам и крестьянам.
Итак, все соответствует марксовой схеме, а именно, производительные силы развиваются, их противоречие с отношениями (феодальными) обостряется — классовая борьба крестьян и феодалов усиливается. Но к чему приводит эта борьба? Может быть, она сокрушает феодализм? Может быть, крестьяне уничтожают феодальные отношения и, являясь передовым для того времени классом, утверждают новое, буржуазное общество? Вовсе нет! Феодализм гибнет совсем в другой борьбе, с совсем другим классом, а крестьяне в принципе не могут утвердить буржуазный строй, ибо на самом деле сражаются против него, сражаются за феодализм в его неизменных, традиционных формах.
Они стоят за католицизм (с его традиционным, отражающим феодальные отношения мировоззрением) против протестантов — ранних буржуа-горожан. Неудивительно, что и после победы буржуазии, после того, как сами феодалы частично изгнаны и убиты, а частично обуржуазились и слились с верхушкой нового господствующего класса, Вандея еще сражается. Крестьяне остаются последними бойцами за феодализм.
Таким образом, можно утверждать, что если брать классовую борьбу двух антагонистических классов, определяющих способ производства, то среди них нет никакого передового класса. Их борьба редко приводит к крушению старого строя и уж ни в коем случае не может привести к построению строя нового. Эти классы находятся в состоянии не только и не столько борьбы,
сколько единства. Жесткого, бескомпромиссного антагонизма между ними нет. На самом деле бескомпромиссной, решающей для истории борьбой является борьба старых классов общества с нарождающимися новыми классами.
Эти новые классы живут и трудятся по правилам новой, пока еще локальной системы социальных институтов. Долгое время эта система только вырабатывается, как вырабатываются нормы и ценности, на которых эти институты должны базироваться. И главное, эти институты, эти нормы и ценности решительно, в полном смысле антагонистически противостоят институтам, нормам и ценностям феодального общества, до поры до времени спрятавшись в андеграунде.
Этот новый класс рождается в процессе освоения новых практик, способов деятельности, не предусмотренных или даже не легитимных в рамках устоявшейся системы социальных отношений. Однако свою легитимацию эти новые социальные практики и способы деятельности находят в новых мировоззренческих и религиозных системах, в новых идеологиях. И это в то время, когда ухудшение положения старых классов приводит к обветшанию, про-блематизации идейной надстройки, в рамках которой они существовали.
Так основное противоречие эпохи выливается в борьбу идей — это первое и, возможно, важнейшее проявление классовой борьбы.
В данном случае мы рассуждаем на базе материала средневековой истории. Однако схема взаимоотношения классов, классовой борьбы и социальной революции должна «работать» независимо от того, какой способ производства экономической формации мы рассматриваем. Если мы не находим передового класса в паре феодалы/крестьяне, то почему же станем искать передовой класс в паре капиталисты/пролетариат? Логика Маркса, когда он говорит об обострении противоречий между производительными силами и производственными отношениями, вроде бы проста и понятна. Однако сам процесс зарождения буржуазных отношений и классов новой, буржуазной эпохи, по моему мнению, описан мыслителем не то, чтобы неточно, но в границах данных исторической науки его времени. Во-первых, Маркс, описывая процесс «первоначального накопления капитала», берет примеры из английской истории. «В истории первоначального накопления эпоху составляют перевороты, которые служат рычагом для возникающего класса капиталистов, и прежде всего те моменты, когда значительные массы людей внезапно и насильственно отрываются от средств своего существования и выбрасываются на рынок труда в виде поставленных вне закона пролетариев.
Экспроприация земли у сельскохозяйственного производителя, крестьянина, составляет основу всего процесса. Ее история в различных странах имеет различную окраску, проходит различные фазы в различном порядке и в различные исторические эпохи. В классической форме совершается она только в Англии, которую мы, поэтому, и берем в качестве примера», — пишет он [3]. Но можно ли считать генезис капиталистических отношений в Англии классической формой, не говоря о том, что
сама история английских огораживаний сегодня историками ставится под сомнение? (Victor H. T. Skipp, E. M. Leonard, W. G. Hoskins, David Hey, R. A. Butlin и др.). Впрочем, если даже огораживания происходили несколько не так, как представлялось во времена Маркса, принципиальные изменения в сельской экономике все равно происходили. Дж. Тревельян пишет: «Причина бедствий лежала глубже, в нарастающих страданиях, которыми сопровождаются исторические перемены. Общество переходило от системы широкого распределения земли среди крестьян при низкой ренте, установившейся во времена недостатка рабочих рук в XIV и XV веках, к постепенному отмиранию крестьянских держаний и к их укрупнению в большие (капиталистические) фермы с высокой арендной платой» [4].
Но вот в чем дело! Такие «капиталистические» фермы являлись капиталистическими лишь условно. О капитализме можно говорить тогда, когда капиталистические отношения проникают во все сферы общественного производства. В истории человечества мы неоднократно можем встретить такие отдельные «капиталистические» явления. Но они так и оставались единичными феноменами, не выстраиваясь во всеобъемлющую систему. Такие «капиталистические» явления в сельском хозяйстве мы можем наблюдать во Франции на два столетия раньше, где крепостная зависимость исчезла раньше, чем в Англии, но в промышленную революцию они не вылились, а закончились кровавым восстанием Жаков [5]. Но что же нужно было, чтобы капиталистические отношения проникли во все сферы общества, не только в сельскохозяйственную и торговую, но и банковскую сферу, сферу финансового оборота и промышленного производства? Мне могут возразить, что, например, банковская сфера была весьма развита и до того. Итальянские дома регулярно финансировали королей, баронов и даже крестьян, да и сам Папа не брезговал подобными финансовыми операциями. Однако на самом деле это была вовсе не капиталистическая, а феодальная банковская система, и оставалась такой вплоть до банковской революции. Суть банковской революции была в следующем. Средневековая банковская система была ростовщической (как, кстати, и древнеримская). То есть, нельзя было взять в банке денег, заниматься нормальной деятельностью в сельском хозяйстве или промышленности, получить прибыль не ниже средней нормы, и рассчитаться с банком, положив в карман какой-то доход. Эта банковская система в принципе не финансировала нормальную экономику напрямую. Банковские проценты пожирали не только весь прибавочный, но и часть необходимого продукта. Банки финансировали либо феодалов-землевладельцев (и таким образом косвенно экономику — феодалы покупали предметы роскоши, платили деньги своим людям, которые, в свою очередь, покупали предметы ремесленного производства), либо финансировали сверхприбыльные виды деятельности, как то левантийскую торговлю, работорговлю, американские экспедиции и т. д. Конечно, брали такие ссуды и небогатые люди, но не в капиталистических целях для расширения производства, а в безвыходных обстоятельствах.
Ставки доходили до 200 % в некоторых городах Германии. В Англии в начале периода «первоначального накопления капитала» ставка была тоже весьма высока, с большим разбросом по местностям. Высокая ставка и разброс (иногда 2 раза) говорят о том, что никакой связи со средней нормой прибыли не было. Карл VIII французский оплачивал своим генуэзским кредиторам от 45 % до 100 % по разным траншам, когда взял деньги на свою итальянскую кампанию. Зачастую феодальные владыки рассчитывались не деньгами, а предоставлением монополий, прав взимания налогов и т. п. Законодательные попытки ограничить процент были, в том числе и в самой Италии. Но это было либо в форме городской повинности для своих банкиров (во Флоренции), либо что-то вроде касс взаимопомощи горожан. И только потом, с изменением стоимости драгоценных металлов, инфляцией и ценовой революцией, снижением нормы прибыли в «сверхприбыльных» сферах, легализацией банковской деятельности и ростом промышленности постепенно кредитный процент привязывается к норме прибыли, становится относительно стабильным. Только тогда банковская деятельность становится капиталистической — делается инструментом финансирования реальной экономики. Но это было достаточно поздно. Д. Норт еще в конце XVI в. писал об Англии: «В нашей стране деньги, отдаваемые под проценты, гораздо менее чем в десятой своей части идут в руки предпринимателей… они ссужаются, главным образом, для покупки предметов роскоши, выдаются на расходы людям, которые хотя и являются крупными землевладельцами, но тратят их гораздо быстрее, чем приносит им их землевладение.» (цит. по: [6]).
Однако вернемся к вопросу о том, что же нужно было для того, чтобы капиталистические отношения охватили все общественное производство? По моему мнению, должен был появиться некий новый класс, вернее даже не класс пока, а, для начала, консорция людей, обладающих новым, капиталистическим этосом, своей локальной системой ценностей, моральных норм, вступающих в отношения, как минимум, друг с другом в рамках новых, самоорганизующихся в процессе развития социальных институтов. Эта группа должна быть сравнительно влиятельной, чтобы иметь возможность распространять и навязывать свой этос, свои практики и нормы отношений. Маркс, когда начинает рассуждать о первоначальном накоплении в Англии, говоря только об условиях, при которых стали возможны изменения (по его мнению, огораживание), пишет о том, что «Старую феодальную знать поглотили великие феодальные войны, а новая была детищем своего времени, для которого деньги являлись силой всех сил» [7]. То есть, еще до всякого огораживания, до значимых перемен в сельском хозяйстве появилась некая новая знать, не ориентирующаяся на феодальные ценности, для которой «деньги являлись силой всех сил». Однако в данном контексте трудно согласиться и с мнением М. Вебера насчет протестантской этики как основы и причины развития капитализма, ибо протестантизм сложился куда позже, чем появилась эта но-
вая генерация людей. Протестантизм был не источником капиталистического этоса, а лишь его «кодификацией» в религиозной форме. Протестантизм явился и оформился тогда, когда сам этос, практики, нормы и ценности его уже получили развитие. Так что же это за люди? Наверное, трудно будет как-то строго отнести их к конкретной социальной группе. Современники полагали, что этот новый класс (№ушОМо) — ростовщики, и они управляют остальными тремя. А в английской проповеди XIV в. провозглашалось, что Бог создал клириков, дворян и крестьян, дьявол же — бюргеров и ростовщиков (Ле Гофф). Но я не стал бы сводить дело только к ростовщикам. В XIV-XV вв. обнаружился явный кризис средневекового мироустройства, чему послужили и экономические изменения (не имеющие пока отношения к наступлению капитализма, а вызванные скорее мальтузианской ловушкой, в которую попала Европа), войны, вроде Столетней войны, похоронившие классическую, феодальную рыцарскую доблесть, эпидемии, потрясшие традиционное религиозное мировоззрение средневекового человека. Все это привело к развитию аномии (аномия — это состояние общества, при котором наступают разложение, дезинтеграция и распад системы ценностей и норм, гарантирующих общественный порядок) в позднесредневековом обществе.ушОМо своего времени добивались успеха, определялись новым уровнем развития общества и, конкретно, уровнем развития производительных сил. В поздней античности бонусы давали отказ от полисных принципов, освоение новых отношений зависимости, в общем, то, что еще в рамках римской империи привело к образованию протофеодальных отношений и институтов. Таким образом, я все же, вслед за Марксом, во главу угла ставлю развитие производительных сил, а не чудесное изобретение новых ценностей и норм, как это делает Вебер.
Весь этот разговор о рождении капиталистических отношений вызывает интерес сам по себе, но я в первую очередь хотел показать следующие вещи:
1. Классовая борьба в наиболее распространенном смысле, а именно борьба главных, противостоящих классов конкретного способа производства вовсе не приводит к изменению способа производства, к социальной революции, хотя, конечно, расшатывает существующий строй и обостряется тем более, чем более напряженным становится несоответствие уровня развития производительных сил существующим производственным отношениям.
2. Развитие производительных сил находит свое выражение в появлении нового класса, который выстраивает новые, соответствующие этому новому уровню развития производительных сил отношения сначала локально.
3. К социальной революции приводит борьба нового класса, выражающего отношения нового способа производства, со старыми классами уходящего способа производства.
4. Суть борьбы нового класса со старыми заключается в желании нового класса распространить свои, существующие локально институты, ценности, нормы на все общество, чему старые классы ожесточенно сопротивляются.
5. Эти существующие локально социальные институты, практики, ценности и нормы выстраиваются и осознаются постепенно, в андеграунде, пока в определенный момент не кодифицируются в виде религии, философской или мировоззренческой системы. Тогда они вступают в прямую борьбу с институтами, ценностями и нормами старого строя.
Таким образом, экстраполируя данные выводы уже на капитализм, можно сказать, что пролетариат не является и не может являться передовым классом, а классовая борьба пролетариата с буржуазией не приводит к социальной революции. Передовой, на самом деле, должна являться некая новая общность, некий новый класс, в своем этосе, формах деятельности, локально организованных институциализированных способах взаимодействий отражающий новые, передовые формы общественного производства и форм труда. Нужно заметить, что западная социология, не скованная марксистской убежденностью в передовой роли пролетариата, весь XX век занималась поисками такого класса. Это и офисно-служащий класс Ч. Миллса, класс менеджеров Дж. Бернхема, инженеров Д. Гэлбрейта. У Д. Белла и Э. Тоффлера акцент смещается на ученых, а А. Гоулднер разделил их на технарей и гуманитариев, представив два языка, два типа мировоззрения и две субкультуры. Сравнительно недавно Р. Флорида заявил о креативном классе, куда, словами Питера Маркузе, попали «мозольный оператор, счетовод, биржевой спекулянт, журналист, адвокат, коммивояжер и менеджер. А спортсменов, инженеров, художников и обществоведов можно даже назвать элитой креативного класса» [8].
На мой взгляд, проблема западной немарксистской социологии в том, что, не имея с одной стороны ограничений, накладываемых марксистской ортодоксией, они одновременно отказываются от когнитивных инструментов, предлагаемых марксизмом. В результате критерии, согласно которым они пытаются выявить новый класс, зачастую поверхностны, случайны и вторичны, а выводы и вовсе нелепы. Проблема в том, что, не опираясь на марксистский анализ труда (конкретного, абстрактного и всеобщего), западные социологи замечают только внешние признаки принадлежности к тем или иным профессиональным группам, вынуждены выдумывать толком неопределяемые понятия, вроде понятия «креативность». А хуже всего то, что им приходится искать место своему «новому классу», не выходя за рамки принципов
современного капиталистического общества. Этот набор условий, в рамках которых позволено прожектерствовать либеральному интеллектуалу, как подчеркнул Ф. Фукуяма, строится по принципу «вы можете рассуждать о любом будущем, при условии, что оно будет капиталистическим и либерально-демократическим» [9].
Напоследок хочу вернуться к пролетариату. Неужели пролетариат в эпоху кризиса капитализма становится таким же реакционным классом, каким крестьянство было во времена кризиса феодализма? Наверное, все же нет. Маркс в своем анализе подметил одно важнейшее качество пролетариата (собственно это качество и стало для него одним из оснований объявить пролетариат передовым классом), а именно то, что «пролетариату нечего терять, кроме своих цепей». Вульгарные критики марксизма зачастую не понимают, о чем идет речь, и указывают на то, что у современного рабочего на Западе есть и автомобиль, и необходимые для комфорта вещи, и высокая зарплата. У Маркса речь шла, конечно, не о личных вещах рабочего, а о собственности на средства производства. Тот же средневековый крестьянин, несмотря на всю его нищету, имел, пускай на правах условного владения, свой участок земли, свои орудия труда. В этом смысле он был, хоть и частичным, но хозяином условий и продуктов своего труда. Социальные институты феодального общества, хотя и закрепляли положение крестьянства как эксплуатируемого, низшего сословия, одновременно защищали его право на его клочок земли, на право пользования общинными угодьями, гарантировали определенную стабильность нормы эксплуатации. Именно поэтому крестьянство готово было защищать эти феодальные институты — ему было что терять. Вот именно в этом смысле пролетариату терять нечего. Ему не принадлежат ни средства производства, ни условия труда, ни его продукты. Впрочем, есть и другое мнение. Оно заключается в том, что пролетариат все же не хочет потерять гарантий того, что при капитализме его труд, хоть и в отчужденной форме (а это все, что он может предложить), но будет в общем востребован. И в этом смысле может выступить как реакционный класс (уже выступал в позднем СССР). Однако лично я полагаю, что при капитализме таких гарантий у рабочего нет и не было, о чем советский рабочий забыл. Поэтому пролетариат, сам не являясь прогрессивным классом, может быть союзником такого класса.
Таким образом, можно сделать следующие выводы.
1. Социальные изменения происходят эволюционным и революционным путем. Если эволюционный путь можно описать с точки зрения стратификационных теорий, или теорий взаимодействия власти и общества, самоорганизующихся гражданских групп, то революционный путь может быть рассмотрен с точки зрения теории классов и классовой борьбы.
2. Однако классовая борьба происходит в более сложных, неоднозначных формах, чем это представлялось Марксу. Основное противоречие экономической формации заключается в противоречии между развивающимися производительными силами, меняющимися условиями существования социума
и консервативной, не склонной к изменениям (чему способствует интерес правящих классов) системой социальных отношений, закрепленных в системе социальных институтов. Классовая борьба основных общественных классов есть лишь одно из следствий углубления и обострения основного противоречия. И сама по себе она не может привести к смене социального устройства. Классовая борьба основных общественных классов лишь расшатывает социальную систему. Она есть не более чем следствие ухудшения положения основных классов в ситуации изменения экономических условий, в которых они существуют. Значимыми следствиями таких изменений и ухудшения условий жизни основных классов является, в частности, подрыв легитимности, авторитета существующих социальных форм и, соответственно, идей, мировоззренческих систем и идеологий, обосновывающих эти формы. Кроме того, все эти факторы приводят к тому, что появляется генерация людей, выпавших из теряющих устойчивость и определенность социальных структур. Эти люди, осваивая новые способы деятельности, не предусмотренные или даже не легитимные в рамках устоявшейся системы социальных отношений, становятся основой для формирования нового класса. Именно противоречие между этим новым классом, олицетворяющим развивающиеся производительные силы, и старыми классами, пытающимися сохранить застойные общественные отношения, и есть проявление основного противоречия эпохи.
3. В свете вышесказанного надежды современных защитников буржуазного порядка, основанные на марксистских представлениях о революционности рабочего класса, при наблюдаемом фактическом угасании этой революционности, на то, что классовая борьба осталась в прошлом, есть не более чем наивные мечты. Основная классовая борьба должна развернуться и развернется между новым классом, олицетворяющим принципиально новые способы экономической деятельности, и старыми классами, существующими в старой, отсталой системе социальных отношений. Так что основные классовые битвы еще впереди.
Литература
1. Маркс, К., Энгельс, Ф. // Соч. 2004. — 384 с.
7. Маркс, К., Энгельс, Ф. // Соч. / К. Маркс, Ф. Энгельс. — 2-е изд. — М.: Госполитиздат, 1960, — Т. 23. — С. 730.
8. Маркузе, П. Теория «креативных» — «мода на новизну любой ценой»! / Питер Маркузе // TerraAmerica [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://terra-america.ru/teoriya-kreativnih-moda-na-noviznu-luboi-cenoi.aspx. — Дата доступа: 16.05.2013.
9. Фукуяма, Ф. Будущее истории / Френсис Фукуяма // Worldcrisis [Электронный ресурс]. -Режим доступа: http://worldcrisis.ru/crisis/948519. — Дата доступа: 11.11.2013.
V. Е. SMIRNOV
ONCE AGAIN ON THE CLASSES AND CLASS STRUGGLE Summary
Possibilities of theoretical-methodological use of Marx’s class theory in the analysis of problems of social changes are considered; a critical analysis of some aspects is given, the heuristic potential of its basic provisions is emphasized. The position of the leadership of the proletariat as a subject of social change in modern conditions is critically comprehended.
Keywords: class theory, social changes, Marxism, proletariat, class struggle, advanced class, theory of stratification, creative class, kognitariat.
Поступила 04.12.2013 г.
В чем суть классовой теории Карла Маркса | Лидия, неисправимый гуманитарий
Люди постарше знакомы с классовой теорией Маркса с детства, а вот молодым она не очень известна. Эта концепция разъясняет причину общественного развития, находя ее в борьбе классов.
Карл Маркс (1818-1883)Само понятие общественного класса — не открытие Маркса. До него деление людей на классы в зависимости от рода их занятий предпринял социолог Огюст Конт, а в зависимости от наличия собственности на средства производства — экономисты Ф Гизо, А. Смит, Д. Рикардо и др. Так что Маркс только развил их теории.
Согласно марксистскому подходу, каждый этап экономического развития связан с тем, что меняется класс собственников и тех, кого они эксплуатируют. Кроме того, экономика определяет и социальные особенности общества, поэтому Маркс называл такие этапы социально-экономическими формациями.
Таких формаций он выделил пять, притом пятая существовала гипотетически, как прогноз. Первая и эта фантастическая пятая формации предполагали бесклассовое общество, остальные имели классы.
Первая формация — первобытнообщинная. Маркс считал, что тогда, в силу отсутствия частной собственности, классов не было.
Они возникают позже, когда общество переходит на стадию цивилизации, и возникает частная собственность. Вторая общественно-экономическая формация — рабовладельческая. Здесь два основных класса: рабовладельцы и их собственность — рабы, которые лишены вообще всего и полностью принадлежат хозяину, как орудия труда.
В процессе развития общества рабский труд показывает свою нерентабельность, и возникает следующая формация — феодальная. Здесь главной собственностью становится земля, ее владелец феодал эксплуатирует другой класс — крестьян, которые, чтобы прокормиться, вынуждены работать на феодала.
С развитием машинного производства и в связи с ростом городов возникает новая формация — капиталистическая, где главным собственником на средства производства становится капиталист, а эксплуатируемым классом — рабочие, которые имеют только свои рабочие руки, возможность трудиться, и продают это капиталисту за деньги.
Какая бы ни была формация, между главными классами в ней, классом эксплуататоров и эксплуатируемых, существует антагонизм. Он вызывает противостояние между классами — классовую борьбу. В процессе этой борьбы угнетенный класс пытается добиться больших прав, а угнетатели хотят еще больше выжимать из них, желательно за меньшие деньги.
Одновременно идет общественное развитие, меняется характер производительных сил. Борьба классов этому способствует.
Когда производственные отношения перестают удовлетворять новому уровню производительных сил, происходит смена общественно-экономической формации.
Маркс считал, что рабочий класс — наиболее развитый из всех эксплуатируемых классов, в результате борьбы с капиталистами может изменить общество самым кардинальным образом, а именно уничтожить классы в принципе.
То есть результатом победы пролетариата должно стать бесклассовое общество — коммунизм (пятая формация). Оно возникнет, когда будет уничтожена частная собственность на средства производства, собственность станет общественной. То есть исчезнет причина эксплуатации человека человеком.
Классовая теория Маркса имеет не только экономический, но и философский, смысл, так как завязана на диалектической концепции Гегеля и иллюстрирует ее на примере общественно-экономического развития.
Что касается практического применения этой теории, то попытки построить коммунистическое общество, уничтожив класс капиталистов, предпринимались в ХХ веке в России и других странах, но везде этот эксперимент потерпел крах или находится на последнем издыхании.
Читайте еще на моем канале:
Книга «История сексуальности» Мишеля Фуко
Культурная травма. Что это?
Каковы причины социальных конфликтов
IВажное место среди основных положений марксова «исторического материализма» занимает принадлежащее Марксу и Энгельсу высказывание: «История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов» 16.1. Направленность этого высказывания совершенно ясна. Это высказывание говорит о том, что историю движет и судьбы людские определяет борьба классов, а не борьба наций (в противоположность взглядам Гегеля и большинства историков). Согласно этой концепции, причины исторического развития, в том числе и войн между народами, следует искать в классовых, а не в национальных интересах, которые в действительности представляют собой лишь интересы правящего класса нации. Более того, классовая борьба и классовый интерес способны объяснить явления, которые традиционная история даже и не пыталась объяснить. К ним относится, например, явление, имеющее большое значение в марксистской теории, — тенденция к увеличению производительности труда. Традиционная историческая наука с её фундаментальной категорией военной силы может, по-видимому, зафиксировать эту тенденцию, однако она совершенно неспособна её объяснить. По Марксу же, классовый интерес и борьба классов могут объяснить её полностью. Действительно, значительная часть «Капитала» посвящена анализу механизма, посредством которого силы, действующие — в период, названный Марксом «капитализмом», — вызывали рост производительности труда. Каким образом марксова доктрина классовой борьбы соотносится с институционалистской доктриной автономии социологии, которую он защищает и которую мы обсуждали ранее? 16.2 На первый взгляд может показаться, что эти доктрины открыто конфликтуют друг с другом, поскольку в теории классовой борьбы фундаментальную роль играет классовый интерес, который явно представляет собой некоторого рода мотив. Однако я не думаю, что имеются серьёзные противоречия в этой части теории Маркса. И я бы даже сказал, что никто не поймёт Маркса и прежде всего его наиболее важное достижение — антипсихологизм, не усвоив, каким образом последний может быть согласован с теорией классовой борьбы. Мы не обязаны считать, подобно вульгарным марксистам, что классовый интерес должен пониматься психологически. Возможно и существуют несколько отрывков из работ Маркса, которые свидетельствуют в пользу такого вульгарного марксизма, но там, где Маркс всерьёз рассуждает о классовых интересах, он всегда имеет в виду соответствующий объект в царстве автономной социологии, а не психологическую категорию. Он рассматривает объект или ситуацию, а не состояние психики, не мысль или некоторое чувство к данному объекту. Его основное внимание направлено на те вещи или те социальные институты, а также на те ситуации, которые выгодны данному классу. Интерес класса — это всё, что увеличивает его силу или его благосостояние. Согласно Марксу, классовый интерес в институциональном или, если можно так выразиться, «объективном» смысле оказывает решающее влияние на человеческие умы. Используя гегелевский жаргон, мы могли бы сказать, что объективный интерес класса становится осознанным в субъективной психике его членов. Это делает их классово заинтересованными и классово сознательными и заставляет действовать соответствующим образом. Классовый интерес как институциональная или объективная социальная ситуация и его влияние на человеческие умы чётко выражены в известном изречении Маркса, которое я уже цитировал в начале главы 14: «Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание». К нему следует добавить только одно уточнение: именно место, которое человек занимает в обществе, его классовое положение определяет, по Марксу, его сознание. Маркс даёт некоторые пояснения, каким образом происходит этот процесс детерминации. Как мы знаем из предыдущей главы, человек может быть свободным только в той мере, в какой он освободился от процесса производства. Однако теперь мы узнаем, что, согласно Марксу, во всех до сих пор существовавших обществах человек именно в этом и не был свободен. Действительно, — спрашивает Маркс, — каким образом мы можем освободиться от процесса производства? Только заставив других делать за нас грязную работу. Мы, таким образом, вынуждены использовать их как средства для достижения наших целей, мы должны унизить их. Мы можем получить большую степень свободы только за счёт порабощения других людей, за счёт разделения человечества на классы. Правящий класс обретает свободу за счёт подчинённых классов, рабов. Однако следствием этого является тот факт, что члены правящего класса должны заплатить за свою свободу новым типом зависимости. Им приходится угнетать подчинённых и бороться с ними, если они хотят сохранить свою свободу и свой собственный статус. Они вынуждены делать это, поскольку тот, кто этого не делает, перестаёт принадлежать к правящему классу. Правители ограничены своим классовым положением: они не могут избавиться от их социального отношения к управляемым, так как привязаны к ним, будучи вовлечёнными в жизнедеятельность общества. Таким образом, как правители, так и управляемые пойманы в социальную сеть и вынуждены бороться друг с другом. Согласно Марксу, именно эта зависимость, эта детерминация позволяет исследовать их борьбу с помощью научного метода и применять к ней научное историческое пророчество, а истории общества дать научную интерпретацию как истории борьбы классов. Социальная же сеть, в которую пойманы классы и которая вынуждает их бороться друг против друга, есть то, что марксизм называет экономической структурой общества, или социальной системой. Согласно этой теории, социальная и классовая система изменяются вместе с условиями производства, поскольку от этих условий зависит тот способ, при помощи которого правители могут эксплуатировать управляемых и бороться с ними. Каждому конкретному периоду экономического развития соответствует конкретная социальная система, а каждый исторический период характеризуется его социально-классовой системой. Именно поэтому мы говорим о «феодализме», «капитализме» и тому подобном. «Ручная мельница, — писал Маркс 16.3, — даёт вам общество с сюзереном во главе, паровая мельница — общество с промышленным капиталистом». Классовые отношения, которые характеризуют социальную систему, независимы от воли отдельных людей. Социальная система, таким образом, напоминает огромную машину, в которой пойманы и перемолоты индивидуумы. «В общественном производстве своей жизни, — пишет Маркс 16.4, — люди вступают в определённые, необходимые, от их воли не зависящие отношения — производственные отношения, которые соответствуют определённой ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества», то есть социальную систему. Хотя социальная система обладает своей определённой логикой, она действует слепо, неразумно. Те, кто попались в её сети, тоже, вообще говоря, слепы или почти слепы. Они даже не могут предвидеть некоторые из самых важных последствий своих действий. Один человек может лишить многих возможности достать товар, который имеется в больших количествах, просто купив некоторое количество его в критический момент и тем самым предотвратив значительное снижение цены. Другой по доброте своей души может раздать свои богатства, но, снизив тем самым уровень классовой борьбы, отдалить освобождение угнетённых. Поскольку же более отдалённые последствия наших действий уже совершенно невозможно предвидеть и поскольку мы все пойманы в эту социальную сеть, то мы не можем всерьёз пытаться совладать с ней. Мы не можем повлиять на неё. В то же время из-за своей слепоты мы даже не можем выработать какой-либо план её улучшения изнутри. Социальная инженерия невозможна и социальная технология, следовательно, бесполезна. Мы не можем навязать социальной системе наши интересы. Вместо этого система вынуждает нас верить в то, что навязанные ей представления о наших интересах есть действительно наши интересы. Она делает это, заставляя нас действовать в соответствии с нашим классовым интересом. Напрасно возлагать на индивидуума, даже на отдельного «капиталиста» или «буржуа», ответственность за несправедливость, за безнравственность социальных условий, ибо именно эта система условий заставляет капиталиста действовать присущим ему образом. И также напрасно надеяться, что обстоятельства могут стать лучше, если люди станут лучше. Скорее, люди будут лучше, если система, в которой они живут, станет лучше. «Лишь постольку, — пишет Маркс в «Капитале» 16.5, — поскольку капиталист есть персонифицированный капитал, он имеет историческое значение… Но постольку и движущим мотивом его деятельности являются не потребление и потребительная стоимость, а меновая стоимость и её увеличение» (его реальная историческая задача). «Как фанатик увеличения стоимости, он безудержно понуждает человечество к производству ради производства… В этом своём качестве он разделяет с собирателем сокровищ абсолютную страсть к обогащению. Но то, что у собирателя сокровищ выступает как индивидуальная мания, то для капиталиста суть действие общественного механизма, в котором он является только одним из колесиков… Конкуренция навязывает каждому индивидуальному капиталисту имманентные законы капиталистического способа производства как внешние принудительные законы. Она заставляет его постоянно расширять свой капитал для того, чтобы его сохранить…» Именно таким способом, по Марксу, социальная система определяет действия индивидуумов — как правителей, так и управляемых, как капиталистов или буржуа, так и пролетариев. Сказанное является иллюстрацией того, что ранее было названо «логикой социальной ситуации». В значительной степени все действия капиталиста «есть лишь функция капитала, одарённого в его лице волей и сознанием», как Маркс формулировал это в своём гегельянском стиле 16.6. Однако это означает, что социальная система определяет и мысли своих членов, поскольку мысли или идеи частично являются орудиями действий, а частично, — если они общественно выражены, — важным видом социального действия. Ведь в последнем случае они непосредственно предназначены влиять на действия других членов общества. В результате такой детерминации человеческих мыслей социальная система и, прежде всего, «объективный интерес» соответствующего класса осознается в субъективных умах её членов (как мы говорили об этом раньше, используя гегелевский жаргон 16.7). Средствами достижения этого выступают как классовая борьба, так и конкуренция между членами этого класса. Мы уже видели, почему, по Марксу, невозможна социальная инженерия, а, следовательно, и социальная технология. Они невозможны потому, что причинная цепь зависимостей привязывает нас к социальной системе, а не наоборот. Однако, хотя мы и не можем изменить социальную систему как нам угодно 16.8, тем не менее и капиталисты, и рабочие вынуждены содействовать её преобразованию и нашему окончательному высвобождению от её оков. Понуждая «человечество к производству ради производства» 16.9, капиталист принуждает его «к развитию общественных производительных сил и к созданию тех материальных условий производства, которые одни только могут стать реальным базисом более высокой общественной формы, основным принципом которой является полное и свободное развитие каждого индивидуума». Таким образом, даже члены класса капиталистов должны играть свою роль на сцене истории и приближать окончательное пришествие социализма. Предваряя последующие рассуждения, я хочу сделать одно лингвистическое замечание о некоторых марксистских терминах, обычно переводимых словами «class-conscious» («классово-сознательный») и «class consciousness» («классовое сознание»). Эти термины обозначают результат только что описанного нами процесса, посредством которого объективная классовая ситуация (как классовый интерес, так и классовая борьба) получает осознание в умах её членов, или — если попытаться выразить ту же самую мысль на языке, менее связанном с Гегелем, — посредством которого члены класса осознают свою классовую ситуацию. Будучи классово-сознательными, они знают не только своё место, но также и свой истинный классовый интерес. Следует отметить, что кроме этого значения соответствующее немецкое слово, используемое в данном случае Марксом, имеет и другое значение, которое, как правило, утрачивается при переводе. Этот термин получен из обычного немецкого слова, которое стало частью гегелевского жаргона, хотя сохранило и своё обыденное значение. Его буквальный перевод — это «self-conscious» («самосознательный»), однако даже в обыденном языке это слово имеет, скорее, значение — осознавать собственную ценность и силу, то есть быть гордым, полностью уверенным в себе и даже самоудовлетворённым. Соответственно, Марксов термин, переводимый как «классово-сознательный», означает на немецком не просто это, а скорее — «уверенный или гордый собственным классом», осознавший потребность в классовой солидарности. Именно поэтому Маркс и марксисты применяют его почти исключительно к рабочим и очень редко к «буржуазии». Классово-сознательный пролетарий — это рабочий, не только осознающий своё классовое положение, но также обладающий классовой гордостью, преисполненный уверенности в исторической миссии своего класса и верящий в то, что его решительная борьба приведёт к лучшему миру. Каким же образом он знает, что всё это осуществится? Поскольку он классово-сознателен, он должен быть марксистом. Сама марксистская теория и её научное пророчество пришествия социализма есть неотделимая часть исторического процесса, в ходе которого классовая ситуация «проникает в сознание», утверждая себя в умах рабочих. IIМоя критика марксовой теории классов, поскольку речь идёт о её историцистском аспекте, следует намеченным в предшествующей главе линиям анализа теорий Маркса. Формула «вся история есть история борьбы классов» весьма ценна как напоминание о нашей обязанности вникать в важную роль, которую играет классовая борьба в сфере политики, равно как и в других сторонах жизни общества. Она тем более ценна, если учесть, что к данному Платоном блестящему анализу роли, которую классовая борьба играла в истории греческих городов-государств, редко обращались впоследствии. Конечно, нам не следует принимать слишком всерьёз марксово слово «вся» из только что приведённого его утверждения. Даже история самих классов не всегда являлась историей классовой борьбы в марксистском смысле, особенно если принять во внимание важную роль, которую играли разногласия внутри классов. Действительно, расхождение интересов внутри правящего и управляемого классов нередко заходит так далеко, что марксистскую теорию классов следует рассматривать как опасное сверхупрощение, даже если мы признаем, что различие между богатыми и бедными всегда имеет фундаментальное значение. Один из наиболее важных сюжетов средневековой истории — борьба между папами и императорами — служит хорошим примером разногласий внутри правящего класса. Было бы, очевидно, неправильным понимать это соперничество как конфликт между эксплуататорами и эксплуатируемыми. (Конечно, можно так расширить марксово понятие «класс», чтобы охватить этот и подобные случаи и так сузить понятие «история», что, в конечном счёте, марксова доктрина окажется тривиально истинной, то есть просто тавтологией. Однако это означает лишить её всякого значения.) Одна из опасных сторон анализируемой марксовой формулы заключается в том, что если принимать её всерьёз, то она приводит марксистов к ложному пониманию всех политических конфликтов как борьбы между эксплуатируемыми и эксплуататорами (а также как попыток скрыть «реальную проблему», то есть подспудный классовый конфликт). Как следствие этого некоторые марксисты, особенно в Германии, объясняли Первую мировую войну как войну между революционными, или «неимущими», странами и альянсом консервативных, или «имущих», держав. Очевидно, что подобное истолкование может быть использовано для оправдания любой агрессии. Это только один из примеров опасности, присущей огульному историцистскому обобщению, выработанному Марксом. Вместе с тем, попытка Маркса использовать то, что можно назвать «логикой классовой ситуации», для объяснения функционирования институтов системы промышленного производства, несмотря на определённые допущенные им преувеличения и преуменьшения значения некоторых важных аспектов этой ситуации, представляется мне превосходной. Она действительно превосходна — по крайней мере, как социологический анализ той стадии развития системы промышленного производства, с которой Маркс в основном имел дело: существовавшей почти столетие назад системы «не ограниченного законодательно капитализма» («unrestrained capitalism») 16.a, как я буду называть её в дальнейшем 16.10. |
Теория классов к. Маркса
Окончательно сформулировали научную теорию классов К. Маркс и Ф. Энгельс. Важнейшие положения этой теории сформулированы К. Марксом в письме И. Вейдемейеру от 5 марта 1852: «То, что я сделал нового, состояло в доказательстве следующего: 1) что существование классов связано лишь с определенными фазами развития производства, 2) что классовая борьба необходимо ведет к диктатуре пролетариата, 3) что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 28, с. 427). Связав существование классов с определенными историческими фазами в развитии производства, т. е. с определенными способами производства, марксизм вскрыл материальные основы классового деления общества и глубочайшие источники антагонизма классов. Марксизм доказал, что разделение на классы присуще не всем фазам развития общества и представляет собой исторически возникшее, а, следовательно, и исторически преходящее явление.
Однако сам Маркс справедливо отмечал, что ему не принадлежит открытие существования классов и их борьбы между собой. Однако до Маркса никто не давал столь глубокого обоснования классовой структуры общества, выводя её из фундаментального анализа всей системы экономических отношений.
По Марксу, классы возникают и противоборствуют на основе различного положения и различных ролей, выполняемых индивидами в производственной структуре общества, то есть основой образования классов является общественное разделение труда. В свою очередь борьба между антагоническими общественными классами выступает источником социального развития.
Главным своим открытием, которое даёт ключ к пониманию теории классового деления, Маркс считал двойственный характер труда (исполнительский и организаторский труд), великое таинство социального расчленения людей.
О социальных классах, их происхождении, внутренней дифференциации, промежуточных слоях Маркс писал уже в своих ранних работах, где ещё не различал классов и сословий. В дальнейшем у него сложилось достаточно строгое понимание классов, но целостное определение этого понятие у него отсутствует. Интерпретациями концепции Маркса и определением понятия «класс» занимались многие его последователи и критики. Так, Ленин предложил следующее определение: «Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определённой системе общественного производства, по их отношению (большей частью закреплённому и оформленному в законах) к средствам производства, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы, это такие группы людей, из которых одна может присваивать труд другой, благодаря различию их места в определённом укладе общественного хозяйства».
Чарльз Андерсон, американский социолог, проанализировав взгляды Маркса, называет следующие критерии социального класса:
— общественная позиция в экономическом способе производства;
— специфический образ жизни;
— конфликтные и враждебные отношения с другими классами;
— социальные отношения и общность, выходящие за местные и региональные границы;
— классовое сознание;
— политическая организация.
В марксовом восприятии класса важное место занимает категория интереса, объяснение интересов основных классов. Люди, находящиеся в различных отношениях к средствам производства, имеют противоположные интересы. В буржуазном обществе владельцы фабрик заинтересованы в увеличении прибыли, создаваемой рабочими. Рабочие, естественно сопротивляются такой эксплуатации. Но класс капиталистов, в силу обладания экономической властью, обладает и государственной властью, и, вследствие этого, может подавлять любое выражение несогласия со стороны рабочих.
89. Карл Маркс и классовая теория развития общества
89. Карл Маркс и классовая теория развития общества
Политико-правовая теория Карла Маркса (1818–1883) и Фридриха Энгельса (1820–1895) складывалась в процессе формирования марксистского учения в целом. Большое влияние на эту теорию оказали идеи французских социалистов. Одним из источников марксизма является французский социализм.
Основные положения политической теории марксизма:
– принцип экономической детерминации политической жизни: способ производства материальных благ обусловливает социальную, политическую, духовную жизнь в обществе;
– идея классовой борьбы как движущей силы исторического и политического прогресса и представление государства в качестве орудия господства одного класса над другим, подчеркивание паразитизма государственной власти эксплуататоров;
– рабочий класс — носитель всеобщего политического интереса, в капиталистическом обществе наиболее эксплуатируемый; именно он во главе других трудящихся классов совершает социалистическую революцию, в ходе которой уничтожается эксплуататорское государство и открывается путь к строительству бесклассового общества изобилия и свободы — коммунизма;
– диктатура пролетариата — период не ограниченного законом господства рабочего класса, в ходе которого создаются предпосылки бесклассового общества, происходит отмирание классов и государства.
Труды Маркса породили течение философский и политэкономической мысли, известное как марксизм. С точки зрения марксизма основными социальными субъектами политической жизни являются общественные классы. Борьба классов — это основное содержание политической жизни, средство решения всех наиболее важных жизненных проблем. Основными в понимании Маркса выступали экономические отношения.
Анализ общества, в котором класс рассматривается как основной субъект политической деятельности, был подвергнут критике американским политологом А. Бентли.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРесмарксизм | Определение, история, идеология, примеры и факты
Марксизм , доктрина, разработанная Карлом Марксом и, в меньшей степени, Фридрихом Энгельсом в середине XIX века. Первоначально он состоял из трех связанных идей: философской антропологии, теории истории и экономической и политической программы. Есть также марксизм в том виде, в каком его понимали и практиковали различные социалистические движения, особенно до 1914 года. Затем есть советский марксизм, разработанный Владимиром Ильичом Лениным и модифицированный Иосифом Сталиным, который под названием марксизм-ленинизм (см. ленинизм) стал доктриной коммунистических партий, созданных после русской революции (1917 г.).Ответвлениями этого были марксизм в интерпретации антисталинистского Льва Троцкого и его последователей, китайский вариант марксизма-ленинизма Мао Цзэдуна и различные марксизмы в развивающемся мире. Существовали также недогматические марксизмы после Второй мировой войны, которые модифицировали мысль Маркса, заимствуя ее из современной философии, в основном из философии Эдмунда Гуссерля и Мартина Хайдеггера, но также и у Зигмунда Фрейда и других.
Популярные вопросы
Откуда появился марксизм?
Марксизм зародился в мысли немецкого радикального философа и экономиста Карла Маркса при важном вкладе его друга и соратника Фридриха Энгельса.Маркс и Энгельс написали «Коммунистический манифест » (1848 г.), брошюру, в которой излагается их теория исторического материализма и предсказывается окончательное ниспровержение капитализма промышленным пролетариатом. Энгельс редактировал второй и третий тома Маркса, посвященного анализу и критике капитализма, Das Kapital , оба изданы после смерти Маркса.
Почему марксизм важен?
В середине XIX века марксизм помог консолидировать, вдохновить и радикализовать элементы рабочего и социалистического движений в Западной Европе, а позже он стал основой марксизма-ленинизма и маоизма, революционных доктрин, разработанных Владимиром Лениным в Россия и Мао Цзэдун в Китае соответственно.Он также вдохновил более умеренную форму социализма в Германии, предшественнике современной социал-демократии.
Чем марксизм отличается от других форм социализма?
При социализме средства производства принадлежат государству или контролируются им на благо всех, что совместимо с демократией и мирным переходом от капитализма. Марксизм оправдывает и предсказывает появление безгосударственного и бесклассового общества без частной собственности. Однако этому смутно социалистическому обществу будет предшествовать насильственный захват государства и средств производства пролетариатом, который будет править при временной диктатуре.
Чем марксизм отличается от ленинизма?
Марксизм предсказывал стихийную революцию пролетариата, но ленинизм настаивал на необходимости руководства авангардной партией профессиональных революционеров (таких как сам Владимир Ленин). Марксизм предсказал временную диктатуру пролетариата, тогда как ленинизм на практике установил постоянную диктатуру Коммунистической партии. Марксизм предполагал революцию пролетариев в промышленно развитых странах, в то время как ленинизм также подчеркивал революционный потенциал крестьян в основном в аграрных обществах (таких как Россия).
Мысль Карла Маркса
Письменная работа Маркса не может быть сведена к философии, а тем более к философской системе. Вся его работа представляет собой радикальную критику философии, особенно Г.В.Ф. Идеалистическая система Гегеля и философия левых и правых постгегельянцев. Однако это не просто отрицание этих философий. Маркс заявил, что философия должна стать реальностью. Никто больше не мог довольствоваться интерпретацией мира; нужно заботиться о его преобразовании, что означало преобразование как самого мира, так и человеческого сознания его.Это, в свою очередь, требовало критики опыта вместе с критикой идей. Фактически, Маркс считал, что любое знание включает в себя критику идей. Он не был эмпириком. Скорее его работы изобилуют концепциями (присвоение, отчуждение, практика, творческий труд, стоимость и т. Д.), Которые он унаследовал от более ранних философов и экономистов, включая Гегеля, Иоганна Фихте, Иммануила Канта, Адама Смита, Давида Рикардо и Джона. Стюарт Милль. Что уникально характеризует мысль Маркса, так это то, что вместо того, чтобы делать абстрактные утверждения о целой группе проблем, таких как человеческая природа, знание и материя, он исследует каждую проблему в ее динамическом отношении к другим и, прежде всего, пытается связать их к историческим, социальным, политическим и экономическим реалиям.
Карл МарксКарл Маркс.
Из «Oekonomische Lehren » Карла Маркса, Карла Каутского, 1887 г.В 1859 году в предисловии к своей книге Zur Kritik der politischen Ökonomie ( Contribution to The Critique of Political Economie ) Маркс писал, что гипотезу, которая послужила ему основой для анализа общества, можно кратко сформулировать следующим образом следует:
В процессе общественного производства люди вступают в определенные отношения, которые необходимы и не зависят от их воли, производственные отношения, соответствующие определенной стадии развития их материальных производительных сил.Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный фундамент, на котором возвышается правовая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства в материальной жизни определяет общий характер социальных, политических и интеллектуальных процессов жизни. Не сознание людей определяет их существование; Напротив, их социальное существование определяет их сознание.
Возведенная на уровень исторического закона, эта гипотеза впоследствии получила название исторического материализма. Маркс применил его к капиталистическому обществу, как в Manifest der kommunistischen Partei (1848; Коммунистический манифест ) и Das Kapital (том 1, 1867; «Капитал»), так и в других произведениях. Хотя Маркс много лет размышлял над своей рабочей гипотезой, он не сформулировал ее очень точно: разные выражения служили ему для одинаковых реалий.Если понимать текст буквально, социальная реальность устроена следующим образом:
Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас1. В основе всего как реальной основы общества лежит экономическая структура. Эта структура включает (а) «материальные производительные силы», то есть труд и средства производства, и (б) общие «производственные отношения» или социальные и политические механизмы, регулирующие производство и распределение.Хотя Маркс утверждал, что существует соответствие между «материальными силами» производства и необходимыми «производственными отношениями», он никогда не разъяснял природу этого соответствия, и этот факт должен был стать источником различных интерпретаций среди его сторонников. более поздние последователи.
2. Над экономической структурой возвышается надстройка, состоящая из правовых и политических «форм общественного сознания», соответствующих экономической структуре. Маркс ничего не говорит о природе этого соответствия между идеологическими формами и экономической структурой, за исключением того, что через идеологические формы люди осознают конфликт внутри экономической структуры между материальными производственными силами и существующими производственными отношениями, выраженными в правовых отношениях собственности. .Другими словами, «совокупность производственных сил, доступных человеку, определяет состояние общества» и лежит в основе общества. «Социальная структура и государство постоянно исходят из жизненных процессов определенных людей. . . поскольку они , на самом деле , то есть действующее и материально производящее ». Политические отношения, которые люди устанавливают между собой, зависят от материального производства, как и правовые отношения. Эта основа социального на экономическом не случайна: она окрашивает весь анализ Маркса.Он находится в Das Kapital , а также в Die deutsche Ideologie (написано 1845–46; The German Ideology ) и Ökonomisch-Philosophische Manuskripte aus dem Jahre 1844 ( экономических и философских рукописей 1844 г. ).
Наука и идеология в JSTOR
AbstractНаука и идеология в теории классов Маркса. Эта статья тезисы к руководителю статьи о принципах, основанной на теории социальных классов по Марксу, делает вид на постоянное фундаментальное понимание гуманитарного и научного материализма и науки.En réponse à ceux qui considèrent l’humanisme> Des Manuscrits de 1844 Com étant pré-scientifiques or Radicalement différents du matérialisme Historique, l’auteur soutient que le concept de classe, qui est au cæur même des écrêtifs scidienés dans la concept que Marx se faisait de la nature humaine lors de ses premières uvres. Il Suggère de plus que la различие между наукой и идеологией n’est pas aussi évidente que sures le voudraient, Marx étant considérécom scientifique, non pas en dépit, mais précisément à cause de son Участник и революционер.
Информация о журналеКанадский журнал политических наук / Revue canadienne de science politique публикуется ежеквартально и представляет статьи, заметки, комментарии и рецензии на книги на английском и французском языках. Первой целью CJPS / Rcsp является публикация выдающихся научных рукописей по всем областям политической науки, включая историю политической мысли, современную политическую теорию, международные отношения и внешнюю политику, правительственные институты и процессы, политическое поведение, государственное управление и общественное политика.Кроме того, как ведущий сводный журнал, он является основным изданием новаторских исследований по всем аспектам канадской политики и правительства. Третья основная цель CJPS / Rcsp — публикация сообщений о текущих проблемах, недавних исследованиях и будущих перспективах в политической науке посредством обзора недавних книг, опубликованных канадскими и неканадскими авторами во всех областях политологии, а также комментариев к ним. статьи и ответы на комментарии и полевые анализы.
Информация об издателеКанадская ассоциация политологии была основана в 1913 году и включала в соответствии с Законом о канадских корпорациях 1971 г.Цели ассоциации как указано в ее Конституции: Поощрять и развивать политологию и ее отношения с другими дисциплины; Проводить конференции, встречи и выставки для обсуждения политических вопросов. проблемы науки и обмен мнениями по вопросам, относящимся к политическим наука; Приобрести, приобрести, получить в подарок любые замыслы, завещания или пожертвования для цели корпорации; Предоставлять гранты, стипендии или стипендии достойным людям, группам лиц или организаций, преследующих цели корпорации; Публиковать журналы, газеты, книги и монографии по политическим вопросам. наука Ассоциация как таковая не будет занимать какую-либо позицию по какому-либо общественному вопросу. политика, не имеющая прямого отношения к дисциплине политология или его члены на любую должность в этой связи.
SOCY 151 — Лекция 13 — Теория классов и эксплуатации Маркса
SOCY 151 — Лекция 13 — Теория классов и эксплуатации Маркса
Глава 1. Более знакомый Карл Маркс [00:00:00]
Профессор Иван Селени: Доброе утро. Итак, сегодня мы подошли к концу Карла Маркса. И после долгого обхода мы, наконец, подошли к Марксу, с которым вы, вероятно, наиболее знакомы, или к тому типу Маркса, о котором вы слышали больше всего. Главная — моя главная цель до сих пор в этом курсе состояла в том, чтобы немного поколебать стереотипы, которые были в вашей голове о Марксе, чтобы показать вам, что Маркс был гораздо более сложным мыслителем, полным противоречий и в поисках истины.Пришел ли он к истине — это другой вопрос, но он отчаянно ее искал.
Итак, мы прошли разные эпохи Маркса. Верно? В году «Парижские рукописи », первой попытке написать большое произведение, мы увидели в нем гегельянца. Центральным понятием по-прежнему остается отчуждение, гегелевское понятие. Затем он отрывается. Верно? Он превращается в исторического материалиста в «Немецкая идеология », но еще не до конца понимает это. Верно? Слишком много под влиянием Адама Смита.Разделение труда по-прежнему важно, и частная собственность не занимает центральное место в анализе, что должно быть в теории. Затем вы читаете Grundrisse , в котором он вроде — теперь частная собственность занимает центральное место, но он пытается вернуть идею отчуждения. И он также считает, что в «Немецкая идеология » он стал слишком детерминистским; история более открыта, чем он мог предполагать.
И затем, наконец, он заканчивает книгу — по крайней мере, первый том книги, которую он всегда хотел написать — Das Kapital .А в Kapital он закончил только первый том, и это был единственный первый том, который, по его мнению, был готов к публикации и вышел в 1867 году. Он предлагает очень последовательный и очень убедительный аргумент. Это не такой беспорядочный текст, как Paris Manuscript или The German Ideology или Grundrisse . Маркс чувствовал, что это готово к печати; и он точно был готов к печати.
И это его главный вклад — теория эксплуатации.Это, несомненно, главный вклад Маркса в социальную теорию. Правильно это или неправильно — это другой вопрос. Думаю, мало кто воспримет его теорию эксплуатации в том виде, в котором она была сформулирована. Но есть еще немало теоретиков, которых привлекает идея эксплуатации, и которые пытаются так или иначе пересмотреть концепцию эксплуатации. И это также то, что очень вошло в общественный дискурс. Вы сами им пользуетесь. Иногда вы чувствуете, что меня эксплуатировали.И на самом деле это имеет прямое отношение к тому, что Маркс думал об эксплуатации, когда вы говорите: «Это отношения эксплуатации». Верно? Так что термин у нас.
Хорошо, тогда, конечно, чтобы иметь теорию эксплуатации, Маркс должен иметь четкое представление о теории классов. И текст, который я просил вас прочитать для его теории классов, — это старый текст, намного предшествующий теории эксплуатации, The Communist Manifesto . Это тоже всего лишь брошюра, это брошюра политическая.Он не предназначен для научной аудитории. Он не аргументирует свою позицию научным путем, поскольку большая часть аргументов выдвигается в главах, которые я просил вас прочитать из Kapital . Верно? Но в нем есть очень важные теоретические выводы. Фактически, хотя у Маркса нет теории эксплуатации, он все же очень близок к зрелой теории классов.
Что интересно, сегодня мы идентифицируем Маркса как одного из великих теоретиков, создавших идею класса. Другой, кстати, — Макс Вебер.В них обоих также интересно то, что они никогда не писали внятного анализа, что такое класс. Что ж, в «Манифесте коммунистической партии » Маркс и Энгельс много писали о классе, но у них еще нет концептуального аппарата, чтобы сделать это правильно. И к тому времени, когда он закончил первый том Kapital , он фактически предпринял попытку, которую в конечном итоге опубликовал Энгельс как третий том Kapital .
И здесь, в главе 52, он сказал: «А теперь пора написать мою теорию классов.Он пишет полторы страницы, а затем бросает ее. Он сказал: «Я не могу этого сделать; слишком трудно.» Верно? Итак, вам остается — правильно? — и следующий текст — тест в этом курсе, чтобы выяснить, что такое правильная теория классов и что в ней не так. Верно? Фактически, Вебер находится в том же положении. Он пишет чуть больше полутора страниц, но не намного. Мы поговорим об этом, когда подойдем к Максу Веберу. Но уроки, конечно же, по-прежнему преследуют нас. Верно? Мы не можем избавиться от идеи класса из наших волос.Даже в Соединенных Штатах это понятие окружает нас; хотя нет другого современного общества, которое так свободно от идеи класса и эксплуатации, как США из A. Но даже в США из A мы все еще говорим, по крайней мере, о среднем классе. Так что термин нам не совсем чужд.
Хорошо, давайте перейдем к этому, и давайте сделаем это на этот раз в обратном порядке — я начну с зрелой теории, 1867, а затем, опираясь на эту теорию, я вернусь к 1848 году, The Communist Manifesto , и рассмотрим с этим.Итак, основные темы сегодняшней лекции: я хочу подробнее остановиться на теории эксплуатации Маркса, его идее классов по истории и, наконец, задать вопрос, сколько классов существует? У Маркса, кажется, есть противоречивые ответы на этот вопрос. И это, безусловно, вопрос, который до сих пор интересует людей, изучающих общество, социальное расслоение или классовую структуру. Конечно, большинству из вас ответ кажется очевидным. Да, в Соединенных Штатах есть один класс, средний класс; мы все средний класс.Верно? Это типичный американский ответ на этот вопрос. Но для аналитика это несколько сомнительный ответ; если есть классы, то как, черт возьми, только один? В любом случае, мы будем много говорить об этом.
Глава 2. Теория эксплуатации [00:09:14]
Итак, перейдем к вопросу теории эксплуатации. И мне придется начать это с трудовой теории стоимости, вернуться к Адаму Смиту и посмотреть, как продвигается Маркс. Затем я хочу сделать еще один шаг, проведенное Марксом различие между товарным производством и капиталистическим способом производства.Это опять же его отправная точка, как и идея Адама Смита о коммерческом обществе. И то, что делает Маркс, есть разные типы коммерческих обществ. Один он называет мелкотоварным производством, а другой — капиталистическим способом производства. Как мы все знаем, он никогда не использовал термин капитализм. Он ближе всего подходит к этой концепции, используя термин капиталистический способ производства. Ни Смит, ни Маркс не имели концепции капитализма как такового.
Затем, чтобы понять, в чем уникальность капиталистического способа производства, мы должны понять теорию Маркса о рабочей силе как о товаре.И я объясню вам, почему это так важно в теории эксплуатации Маркса, а затем в теории классов Маркса. Ладно, вот и все.
А теперь трудовая теория стоимости. Отправной точкой является Джон Локк и Адам Смит. Верно? Как вы помните, уже Джон Локк предположил, что вся стоимость создается трудом; или, я имею в виду, он немного осторожнее, по крайней мере, 90% всей стоимости создается трудом. Как, черт возьми, он придумал эту цифру? Он не очень точен в этом, не очень откровенен.Верно? Сегодня социологи были бы немного расстроены. «Откуда у тебя этот номер?» Верно? Он нам ничего не говорит. Но чистая прибыль хорошо понята. Верно? Вы хорошо помните — правда? — его чудесное предложение. «Вода в колодце принадлежит всем. Но кто сомневается в том, что те, кто приносит ее — воду — эту воду принадлежат ему или ей? Потому что это его продукт, продукт труда. И какова ценность той воды, что вы несете из колодца, что вы принесли из колодца? Ровно столько труда, сколько вам нужно было вложить, чтобы получить это.«Ясно, правда? Хорошая теория собственности — верно? — и хорошая трудовая теория стоимости, хотя Джон Локк ее так не называл. Но так поступает Адам Смит.
И, как вы помните, Адам Смит однажды заявил: «Всякая стоимость создается трудом». Что ж, но, конечно, Адам Смит, когда доходит до объяснения распределения богатства, делает шаг назад от этого предложения. И мы обсуждали это, когда обсуждали Адама Смита. Напомню, что такое шаг назад. Верно? Напряжение — верно? — у Адама Смита заключалось в том, что, с одной стороны, он утверждает, что вся стоимость создается трудом, а затем, когда дело доходит до вопроса, а как распределяются богатство или доход.Он сказал: «Ну, это должно быть распределено между тремя факторами производства — верно? — трудом, капиталом и землей; заработная плата, прибыль и рента. И они должны быть равномерно распределены между этими тремя факторами производства ». Верно? И я думаю, вы помните, как мы разъясняли, что это не противоречие в Адаме Смите. Почему-то, когда он утверждает, что вся стоимость создается трудом, у него почти есть теория человеческой природы. Верно? Что в естественном состоянии, когда нет частной собственности на землю и нет накопления капитала, тогда вся стоимость создается трудом.Но это как раз в этих воображаемых — да? — естественных условиях существования.
Во всех сложных обществах существует частная собственность, и частный капитал накапливается. А потом, как вы знаете, для того, чтобы запустить производство, капиталист должен сдавать в аренду — давать капитал, авансировать капитал рабочему. Без развития капитала рабочий не работал бы. И поэтому владелец капитала имеет право требовать часть стоимости, которая создается в процессе производства. Потому что он пошел на риск — верно? — предлагая свой капитал, и ему пришлось контролировать трудовой процесс, и он хочет получить компенсацию за свой риск и надзор.А без земли, без участка не обойтись. Для любой деятельности нужен сайт, и если кто-то владеет этим сайтом, он должен получить компенсацию за то, что вы находитесь на сайте; и это аренда.
Ну, это немного более проблематично в Адаме Смите. Вы знаете, что касается капитала, он приводит довольно веские аргументы, вы знаете, почему капиталисту справедливо собирать прибыль. Для собственника земли он… они собирают ренту. Это немного более проблематично, является ли аренда тоже чем-то, справедливым доходом.И у всех нас есть небольшое беспокойство — правда? — когда мы говорим об арендной плате или, например, когда говорим о рентоискательском поведении. Верно? Это плохое поведение, если кто-то просит арендную плату. Верно? Причина проста; потому что в нашем сознании рентоориентированное поведение ассоциируется с монополией. Верно? Рентоориентированное поведение проистекает из монополистической собственности, а мы не особо любим монополии. Верно? Мы хотим конкуренции, свободной конкуренции, верно? Свободные рынки, а не монополии. Верно? Монополия — плохое слово.В любом случае, это небольшая проблема. Но, тем не менее, я думаю, что его основная мысль в Адаме Смите заключается в том, что существует некоторое справедливое распределение дохода между тремя факторами производства, потому что все они необходимы для производства для производственного процесса.
Я только что предположил, что на самом деле все еще есть люди, ученые, которые серьезно интересуются теорией эксплуатации сегодня. Обычно они отказываются от трудовой теории стоимости. Я еще не встречал экономиста или политэконома, или даже социолога или политолога, которые все еще верят в трудовую теорию стоимости.Верно? Итак, теперь, когда они пытаются построить теорию эксплуатации, она больше ориентирована на теорию ренты, а не на трудовую теорию стоимости.
Хорошо, тогда давайте пойдем дальше и попробуем выяснить, как… что Маркс делает с Адамом Смитом и как он радикализирует Адама Смита. Маркс не хочет идти по пути Адама Смита, говоря, что существует справедливое распределение богатства между тремя факторами производства. Прежде всего он задает вопрос: хорошо, а что такое ценность? И он определяет стоимость с помощью этого очень простого уравнения.C — постоянный капитал. Верно? Постоянный капитал означает капитал, авансированный капиталистом, чтобы сделать возможным процесс труда. Постоянный капитал, конечно, может включать улучшение земли, того, что вы используете для своего производственного процесса. Верно? Если на участке возводится здание, стоимость здания придется возвращать в процессе производства — верно? — и, следовательно, это также будет способствовать увеличению стоимости продукта.
В — переменный капитал.Переменный капитал — это заработная плата. А S — это то, что он называет прибавочным продуктом. Это — вы производите продукт, вы его продаете. Вам недостаточно для того, чтобы оставаться в бизнесе, если все то, что вы получаете, является возвратом капитала, авансированного вами для производства, и заработной платы, которую вы заплатили своим рабочим, чтобы завершить этот процесс. Если бы вы сделали это, все было бы готово. Верно? Все умные предприниматели хотят получить прибыль. Они хотят получить немного больше, чем они начали. Иначе зачем им тратить на это время? Верно? Зачем им рисковать? Зачем им тратить время на наблюдение за процессом? Зачем им волноваться, получится это или нет? Им нужен излишек.Итак, в этом ценность продукта. Теперь и вот оно. Верно? Постоянный капитал — это вложение.
А здесь есть договор — да? — с Адамом Смитом. Верно? У вас — да? — факторы производства. Но Маркс хочет быть последовательным, говоря, что вся стоимость создается трудом. И он сказал: «Но что такое постоянный капитал? Откуда берется постоянный капитал? » Он сказал, что это от родов. Это накопленный труд. Это труд, который фактически выполнялся до накопления капитала, был присвоен капиталистом и теперь используется как постоянный капитал.Итак, есть один аргумент: весь капитал когда-то был продуктом труда, и это то, что вы вложили в него. Как я уже сказал, переменный капитал — это заработная плата. А еще есть прибавочный продукт. И этот прибавочный продукт, утверждал Маркс, также является результатом процесса труда и продуктом рабочего как такового.
Итак, Маркс начинает уклоняться от идеи о справедливом распределении между капиталом, землей и трудом. Он сказал: «Нет, я имею в виду, вся стоимость создается трудом». Так что это своего рода реконструкция трудовой теории стоимости, которая подводит нас к идее эксплуатации.Верно? Я поработаю над этим через минуту, чтобы попытаться добавить еще мяса. Но суть эксплуатации состоит в том, что то, что будет продвигать капиталист, на самом деле является трудом, присвоенным у рабочих в более раннем производственном цикле, а затем капиталист положит излишки себе в карман и не даст ничего рабочему; рабочий будет доволен заработной платой. Отсюда и эксплуатация. Верно? Эксплуатация каким-то образом связана с тем, что капиталист должен был вложить в производственный процесс.Верно? Постоянный капитал и переменный капитал, и сколько он отложил в карман после завершения процесса. Так что, с точки зрения Маркса, в этом нет ничего справедливого.
Это — верно? — большая разница между социал-демократическими профсоюзами, которые хотят сохранить капиталистическую систему; они просто хотят вести коллективные переговоры и переговоры — верно? — с работодателями, чтобы иметь разумный уровень прибыли для капиталиста и достаточно высокий уровень заработной платы для рабочих. Маркс сказал: «Нет ничего разумного.Это система, система эксплуатации ». Ну, и вот что я сказал: «Норма прибыли будет излишком, разделенным на расходы».
Хорошо, давайте продвинемся немного дальше и сделаем — и давайте внесем этот важный вклад, который Маркс делает между мелкотоварным производством и капиталистическим способом производства, верно? Он пытается как бы разрушить представление Адама Смита о коммерческом обществе, рыночной экономике или капитализме. У Маркса, казалось, было более сложное представление. Он сказал, что это мелкотоварное производство, и снова предлагает нам небольшое уравнение.Он сказал, что мелкотоварное производство начинается с товара, а затем вы идете на рынок, продаете этот товар за деньги, чтобы купить товар. Это и есть коммерческое общество. Это товарное производство. Но это не капитализм. Верно?
Вот почему, например, Маркс был немного неуверен и немного болтает по этому поводу. Действительно ли Соединенные Штаты в начале девятнадцатого века — это капиталистическая экономика? И он был озадачен этим, потому что подавляющее большинство американцев фактически занимались самозанятостью.Это было высоко коммерциализированное общество, высокоразвитая рыночная экономика, но при этом накопление частного капитала было относительно небольшим. Большинство людей были фермерами, самозанятыми ремесленниками или торговцами. И что они сделали? Они действительно производили товары. Вы были сапожником, вы производили обувь. Но вы специализировались на шитье обуви и не беспокоились о том, чтобы также разводить цыплят и иметь яйца. Значит, вам нужны яйца. Итак, вы принесли обувь на рынок, вы продали ее за деньги, а затем вы пошли к фермеру и купили яйцо, чтобы вы могли есть омлет.Верно? Ладно, это мелкотоварная продукция. Верно? А цель производства — это очень важное положение Маркса — удовлетворение потребностей. Верно? Вы работаете, вы производите товары, потому что у вас есть определенные потребности, которые вы хотите удовлетворить, а производство некоторых товаров, значительно превышающих то, что вам нужно, имеет целью удовлетворить другие потребности, которые у вас есть, а деньги — это просто посредник, чтобы убедиться, что различные типы потребностей должным образом обмениваются на рынке.Верно?
Теперь Маркс намного превосходит Маркса из Парижских рукописей — верно? — который пытался идентифицировать рынки и товарный обмен как источник отчуждения. В этом процессе нет ничего отталкивающего. Верно? Но тогда он сказал, что капитализм — это совсем другое дело. Мы говорим о капиталистической экономике, когда цикл начинается с денег. И хотя, я имею в виду главы, которые вы прочитали, Маркс пытается себя дисциплинировать. Он старается вести себя по-настоящему и быть ученым.Верно? Но он не может сопротивляться. Верно? Его эмоции — верно? — и его ценности слишком сильны. Итак, он сказал: «Ваш мешок с деньгами», говоря о капиталистах. Он не должен был так говорить. Верно? Он мог бы сделать это хладнокровно, объективно, просто сказать: «Ну, у нас есть экономическая система, в которой есть — верно? — люди, которые накопили капитал, и они выходят на рынок. А что они делают? Они производят товары. И почему они так поступают? Потому что они хотят иметь больше денег; это оно.»
И я бы сказал, что это лото.Верно? Я имею в виду, что сравнение между ними действительно очень убедительно улавливает — верно? — появление того, что мы понимаем под капиталистической экономикой, верно? — в отличие от простого коммерческого общества. Я считаю, что это очень, очень важный и очень проницательный, очень простой, очень точный и очень убедительный аргумент.
А теперь позвольте мне сказать еще несколько слов об этом. Почему это так? Почему капиталисту нужно больше денег, чем он начал процесс? И я подробнее остановлюсь на нем чуть позже.Для этого есть очень веские причины. Об одной причине мы уже упоминали. Зачем капиталисту беспокоиться — верно? — наращивать капитал и рисковать, если это не компенсируется дополнительными деньгами? И это само по себе достаточно веская причина.
Но есть еще более важная причина. Мы на конкурентном рынке; на конкурентном рынке, в капиталистической экономике, которая, по словам Маркса, является самой динамичной экономикой в истории человечества, технологии совершенствуются. Капиталист создаст больше денег, потому что ему придется реинвестировать эти деньги в производственный процесс.Он должен улучшить свои технологии; если бы он прекратил это делать, конкуренция стерла бы его с лица земли. Значит, капиталист должен собрать — не так ли? — больше денег, чем он начал производственный процесс. Даже самый альтруистический капиталист должен собрать больше денег в конце процесса. Даже капиталист, который сказал: «Я такой хороший человек. Все, что я делаю, — это создаю рабочие места для этих бедных, бедных людей, чтобы они могли иметь достойную жизнь и хороший загородный дом. И мне ничего не нужно взамен.Я делаю это из альтруизма ». Хорошо, давайте представим наш альтруистический мешок с деньгами. Верно? И все же у бедолаги нет шансов. Ему нужно собрать больше денег, иначе в следующем году его уже не будет. Он больше не может быть альтруистом, потому что конкуренция его уничтожит. Верно? Это аргумент.
Хорошо. Итак, теперь идет Маркс. Он сказал: «Это большое изменение, потому что теперь целью производства является не удовлетворение потребностей, а действительно получение прибыли, что неизбежно из-за конкуренции между капиталистами.«Теперь возникает большая загадка. Откуда берутся деньги? Как это возможно, что капиталист идет с деньгами, покупает товары и в конце получает больше денег? Капиталист нас обманывает? Покупает дешево, а продает дорого? Он сказал: «Ну, это невозможно. Если бы был капиталист, который покупал бы дешево и продавал дорого и таким образом забирал бы прибыль, будут другие, которые скажут: « Хорошо, я буду соревноваться, и я продам это дешевле, и я продам больше, и Я получу больше прибыли, и мы будем снижать эти искусственно завышенные цены.Цены устанавливаются спросом и предложением ». Чтобы больше денег не получилось из обмана. Верно? Он просто не может выйти из обращения. Это как-то должно выйти из постановки.
Теперь, как может случиться так, что создается больше денег? И здесь появляется идея рабочей силы как товара. Капиталист покупает на рынке определенный товар, и этот конкретный товар является рынком труда [поправка: власть]. А рынок труда [поправка: власть], как утверждает Маркс, является тем товаром — единственным товаром, который действительно может производить более высокую стоимость, когда он потребляется, чем его собственная стоимость.В каждом другом исходном материале — правильно? — количество труда, которое было вложено в это сырье, где в производственном процессе вы его потребляете, превращается в стоимость нового продукта. Итак, вы производите холодильник, для его изготовления нужна сталь или алюминий; стоимость, которая была вложена в производство стали или алюминия, будет перенесена в производимый вами холодильник в той же сумме. Таким образом, он не может создать больше ценности. Верно? Что может создавать — единственный товар, который производит больше, — это рабочая сила как таковая.
Что ж, и это также важно, поэтому Маркс предполагает, что то, что рабочий должен продать, не может быть трудом, это должна быть рабочая сила. Ну, может, вы — талмудистская фигня, верно? — эти скрученные слова. Но это не так. Я думаю, он сказал одну важную идею. Он сказал, что если вы продаете труд, тогда — а если Джон Локк был прав и вся стоимость создается рабочим и принадлежит ему, — тогда капиталисту придется вас обмануть. Верно? Не смог бы продать — дать вам цену за ваш труд; в противном случае не могло бы иметь прибавочной стоимости или прибыли.Следовательно, капиталисту придется покупать рабочую силу, рабочий потенциал. И Маркс настаивает на том, что мы должны думать о системе, в которой капиталистическая цена оплачивается надлежащей ценой — точной ценой, рыночной ценой, правильной рыночной ценой — за рабочую силу. Рабочий не обманут; работника эксплуатируют, но это же не жульничество, правда?
Так почему? Что такого уникального в рабочей силе? Верно? И позвольте мне просто подчеркнуть, что для этих глав очень, очень важно то, что вы прочитали. Это всегда эквиваленты, которые нужно обменивать друг на друга на рынке.Без обмана. Работника не обманывают. За эту рабочую силу он получает достойную цену. Но какова цена рабочей силы? Это точно так же, как цена любого другого товара; цена его воспроизведения. Верно? Сколько труда необходимо, чтобы воспроизвести этот товар. Если рабочая сила является товаром, цена рабочей силы точно равна тому, сколько необходимо для воспроизводства этой рабочей силы. Он включает — верно? — стоимость вашего жилья, стоимость вашей жизни и расширенное воспроизводство рабочей силы.Это означает, что вы должны растить детей. Это включает образование; вы знаете, инвестиции в человеческий капитал. Все это должно быть компенсировано работнику. Но если это возмещается, то рабочий получает компенсацию за его трудоспособность, рабочую силу, он будет работать под наблюдением капиталиста, и капиталист позаботится о том, чтобы рабочий после того, как были покрыты затраты на воспроизводство рабочей силы, будет работать еще три, четыре или пять часов под наблюдением капиталиста и начнет производить прибавочную стоимость для капиталиста или прибыль для капиталиста.Верно?
Верно? — гениальный ход. Верно? Это большое решение, которое он предлагает. И вот почему я сказал, что хоть и есть тяжелый — конечно, он ненавидит капитализм, конечно, он ненавидит эксплуатацию. Но если вы посмотрите на логику анализа, это довольно хладнокровный анализ и не предполагает оценочных суждений. Верно? Не предполагает морального суждения. Вы можете пройти через это, чтобы сказать: «Да. Почему? Конечно. Вот и все, вот как работает система ». Он ненавидит это, и, как я уже сказал, он не может остановиться и выражает это.
Глава 3. Уроки истории [00:38:49]
Хорошо, позвольте мне очень кратко рассказать о классах. А теперь мы вернулись к «Манифест Коммунистической партии ». И здесь действительно есть пара проблем. Он говорит о классах как о трансисторической категории, что в некотором смысле противоречит аргументу Das Kapital . Он говорит о буржуазии как о новом классе и как о прогрессивном классе. А теперь давайте посмотрим на классы как на трансисторическую категорию.Верно? Это написано почти за двадцать лет до Das Kapital , без теории эксплуатации. И он сказал, что история всех ранее существовавших обществ — это история классовой борьбы. И вы помните, я сказал, что эта идея воплощается уже в «Немецкая идеология », где он пытается развить эти причинные механизмы — верно? — которые объясняют эволюцию в истории. И это всегда классовая борьба. Верно? Борьба рабов против рабовладельцев, крепостных крестьян против помещика, и, наконец, это будет борьба пролетариата против буржуазии.Это идея. Верно? И это используется трансисторическим способом.
Проблема в том, что это явно неверно. Это неверно с точки зрения теории эксплуатации Маркса, и на самом деле это также эмпирически неверное утверждение. Верно? Почему это неправильно с точки зрения Маркса? Потому что это не соответствует теории эксплуатации. Верно? Если эксплуатация уникальна для капиталистического способа производства, разумно можно говорить только о классах в капиталистическом способе производства, где рабочая сила свободна в двойном смысле этого слова — юридически свободна и свободна от средств производства и, следовательно, имеет продать свою рабочую силу.Верно? Если этого не существует, вам не следует использовать термин классы. Итак, это противоречие в собственном анализе Маркса.
И, конечно, это эмпирически неверно, потому что это правда, что в истории были классовые столкновения, но разве античность была низвергнута восстанием рабовладельцев против рабов? Нет, не было. Как мы узнали от Маркса, он пал из-за вторжения германских племен. Неужели на Юге рабство закончилось тем, что рабы восстали против рабовладельцев? Нет.Потому что капиталисты с севера начали войну против юга. Верно? Бунтовал ли когда-нибудь пролетариат, чтобы свергнуть буржуазию? Не совсем. В странах, где мы говорим о пролетарских революциях, пролетариев почти не было. Сколько пролетариев было в Китае в 1949 году? Очевидно, это было преимущественно крестьянское хозяйство. Верно? Это были крестьянские массы, требовавшие земли, осуществившие революцию под руководством Мао Цзэдуна. Россия не сильно отличалась от 1917 года.Так что это просто неправда.
Также неверно, что классы, которые ранее были подчинены, станут новыми доминирующими классами. Я имею в виду, что рабы не стали помещиками, крепостные не стали великой буржуазией, и, конечно, пролетариат не стал господствующим классом в Китае или Советском Союзе. Верно? Это все неправильно. Верно? Но аргумент все равно интересен.
Тогда самое главное — верно? — буржуазия, — сказал он, — это новый класс и, возможно, возможно, первый настоящий класс.Помещики не были классом, потому что они не были конституированы с экономической точки зрения. Они были созданы на законных основаниях — верно? — и на таможне, а не просто на рыночном обмене и рыночной конкуренции. И еще он сказал: «Ну, эта буржуазия была чрезвычайно революционной силой». Верно? «И это фактически изменило все общество». И здесь, я думаю, есть — даже в «Манифесте коммунистической партии » он противоречит сам себе. Он сказал: «Ну, знаете, то, что он сделал, он преобразовал занятия, которые раньше основывались на чести, в классовые должности.» Верно? Он превратил должность врача, юриста или священника в своего рода классовую должность. Хотя их власть традиционно основывалась на чести — это были почетные должности, — теперь они становятся должностями, за которые выплачивается доход. Все в порядке.
И затем он пишет: очень важно понимать, что Маркс видит, что буржуазия действительно сыграла чрезвычайно важную прогрессивную роль в истории. Но не только — он наверняка ненавидит кишки буржуазии, но он ценит вклад буржуазии в развитие современного общества.Верно? Он сказал: «Буржуазия не может существовать без постоянной революции в средствах производства. Верно? «За немногие сто лет мы создали более массивные и колоссальные производительные силы, чем все предыдущие поколения вместе взятые». Что ж, похоже на человека, который любит капитализм. Верно? Хотя, конечно, он этого не делает, потому что думает, что со временем оно уничтожит само себя.
Глава 4. Сколько классов? [00:44:59]
Теперь последний вопрос о том, сколько классов.И хорошо, что следует из логики Das Kapital , и я думаю, что это также точка зрения Маркса в Коммунистическом манифесте , есть два класса: буржуазия и пролетариат. Верно? Мешки с деньгами и рабочие. А рабочих эксплуатируют мешки с деньгами, и это причина классовой борьбы, и это то, что в конечном итоге приведет к революции. Но боже мой, где же средний класс? В 1867 году было не так уж много пролетариев. Не было общества, за исключением индустриального Советского Союза, где большинство населения составляли промышленные рабочие, но не было правящего класса.Их эксплуатировали и облажали, не беспокойтесь об этом. Но их было большинство. Но этого никогда не происходило в западных обществах. Мы так и не достигли точки — и тогда, конечно, промышленный рабочий класс сокращался. Собственно говоря, промышленный рабочий класс в Соединенных Штатах, вероятно, составляет не более 15% населения. Так где же средний класс? Так что у меня мало времени. Давайте поспешим через это.
Он сказал, что между буржуазией и пролетариатом существует элементарная конфронтация.Что ж, у него нет теории эксплуатации; он не может объяснить это достаточно хорошо. И вы можете сделать это уже сейчас, вооружившись Das Kapital . Верно? Это противоречие, потому что, вы знаете, у пролетариата нет другого выбора, кроме как продавать свою рабочую силу и подвергаться эксплуатации. И это, конечно, непримиримое противоречие. А как насчет среднего класса? Что ж, Маркс сказал: «Да…» Ну, он — конечно, даже в политической брошюре — он достаточно хороший ученый, социолог, чтобы сказать: «Нет, среднего класса нет.Он знает, что есть средний класс — что большинство людей не принадлежат к буржуазии и к пролетариату в 1848 году. И, как я сказал, они никогда не принадлежали. Но он сказал: «Хорошо, но посмотрите на это с исторической точки зрения. То, что мы называем средним классом, исчезает. Посмотрите на всех этих крестьян, мелких ремесленников и мелких торговцев, они все исчезнут, и им всем придется либо то, либо другое — очень немногие из них станут крупными капиталистами, а подавляющее большинство станет рабочими ».
Ну, это не без инсайтов.Верно? Примерно через сто лет после The Communist Manifesto тенденция шла в этом направлении. Верно? Самостоятельная занятость сокращалась, а наемный труд увеличивался. Верно? По большому счету. Верно? В середине девятнадцатого века от 70 до 90% населения работали в сельском хозяйстве и самостоятельно занимались другими видами деятельности. Верно? Сегодня в Соединенных Штатах сельское население, я не знаю, точная цифра составляет где-то от 1 до 2%. Верно? А самозанятость существенно сократилась уже очень давно.
Но случилось то, чего Маркс не предвидел. Верно? И то, что он не предвидел, было — и я, вероятно, оставлю это здесь; есть две вещи, которых он на самом деле не предвидел. Во-первых, эта тенденция изменилась. Самостоятельной занятости больше не будет; Фактически, наблюдается некоторый рост самозанятости. Это варьируется от страны к стране. В Японии с размахом. Верно? В США некоторое улучшение самозанятости. Но самозанятости упрямо.Верно? У вас есть супермаркеты, но всегда есть угловые гастрономы, и они не исчезают. Верно? Я даже отношу обувь к сапожнику, чтобы починить ее. Верно? Я имею в виду, что я не выбрасываю обувь, я иду к сапожнику, и он чинит мне ее за 25 долларов, а я не покупаю обувь за 150 долларов. Верно?
Итак, я имею в виду, что массовое производство имеет свои пределы. Верно? Есть качественная продукция, верно? — ремесленники, и мы хотим, чтобы эта качественная продукция. И более важный аргумент: фактически, Маркс концептуализировал наемных рабочих как физических работников.Физические работники, как я уже указывал, рабочие физического труда, по крайней мере в развитых странах, составляют меньшинство общества. В мире все по-другому, верно? — потому что производство и промышленная деятельность в мире были децентрализованы в сторону третьего мира. Но в Соединенных Штатах и в континентальной Европе это процветающее меньшинство. Но есть большой новый средний класс, и этот новый средний класс — это те белые воротнички, какими станут большинство из вас и то, чем я являюсь. Верно? В смысле, я — это не белый — да? — воротник.Верно?
Но это означает, что, по Марксу, я почти не работаю. Верно? Какую ценность я создаю? Верно? Что это значит? Меня эксплуатируют? Что ж, я не думаю, что Рик Левин действительно меня эксплуатирует. Я эксплуататор? Нет, ребята, я не думаю, что эксплуатирую вас. Или вы меня эксплуатируете, потому что мне нужно не спать до полуночи, чтобы ставить оценки за ваши задания? Нет, не совсем. Иногда я с удовольствием читаю ваши задания. Верно? Итак, у нас появился новый средний класс — верно? — который просто не подходит для анализа и в котором понятие эксплуатации теряет свое понимание.Хорошо, я оставлю это здесь. Спасибо.
[конец стенограммы]
НаверхТеория классовой борьбы Карла Маркса: рабочий класс и революция
Через двести лет со дня рождения Карла Маркса и через 170 лет после публикации его самой известной работы, Коммунистический манифест , Эдди Маккейб рассматривает теорию классовой борьбы Маркса и оценивает ее актуальность для сегодняшнего дня. Первоначально опубликовано в Socialist Alternative , политическом журнале Социалистической партии (CWI в Ирландии)
Без рабочей силы рабочих капиталисты не могут получать прибыль.Система не может работать.
Из всего, что капиталист может купить для развития своего дела, только рабочая сила добавляет стоимость; это означает, что бизнес может производить что-то более дорогое, чем первоначальная стоимость компонентов, которые вошли в готовый продукт. Время, мысли и энергия, затрачиваемые рабочими в производственном процессе, усилия которых лишь частично компенсируются работодателем, который сохраняет выпуск, являются конечным источником прибыли (или прибавочной стоимости) в капиталистической экономике.Проще говоря, вся прибыль поступает от неоплачиваемого труда рабочих. И, конечно, погоня за прибылью — это сердце капитализма. 1
Это революционное открытие Карла Маркса проложило путь к исчерпывающему объяснению работы капиталистической системы — выявлению эксплуатации и, следовательно, несправедливости в ее основе. Он лежит в основе социалистического понимания современной мировой экономики и общества; противоречия и антагонизм в социальных отношениях и присущие им нестабильность и конфликты, возникающие из-за фундаментального разделения мира на тех, кто владеет капиталом и эксплуатирует других, и тех, кто владеет мало или ничего и эксплуатируется; а именно капиталисты и рабочие.
Рабочие и капиталистыРабочие — это те, у кого нет необходимых помещений, оборудования, материалов или денег для приобретения этих вещей, которые необходимы для участия в производстве или обмене — чтобы зарабатывать на жизнь на рынке — и которые могут торговать только своей способностью работать. (рабочая сила). У капиталистов есть все вышеперечисленное, но для того, чтобы использовать их достаточно эффективно, чтобы получать прибыль, им нужны другие люди, которые будут над ними работать. Таким образом, они предлагают рабочим заработную плату, которая (а) позволит рабочим выживать и (б) позволит капиталисту получать прибыль от всего, сделанного после того, как это пропитание будет оплачено.Чем ниже заработная плата и чем больше часов отработано для получения этой заработной платы, тем больше капиталист эксплуатирует рабочего, то есть тем больше денег они зарабатывают за счет рабочего.
Это правда, что и работодатель, и работник вступают в эту договоренность свободно, и столетия идеологического приукрашивания создали впечатление, что это честная сделка для обеих сторон. С определенной точки зрения, если сосредоточить внимание только на отдельных людях, это может показаться разумным — и рабочий, и капиталист получают зарплату в конце рабочего дня.Проблема в том, что им обоим платят за работу, которой занимается только один из них. Эта реальность становится более ясной, если смотреть с точки зрения не отдельных лиц, а классов. Когда описанный выше сценарий обобщается на всю экономику, мы обнаруживаем два основных класса: (1) класс рабочих, составляющий большинство, которые выполняют практически всю работу и создают все богатство, но владеют очень мало, и (2) меньшинство. класс, которые делают очень мало работы и не создают ничего из богатства, но владеют практически всем им.
Конкуренция на рынке и их ненасытная потребность получать больше прибыли вынуждают капиталистов расширять свои предприятия за счет усиления эксплуатации и накопления большего числа — все более и более беспокойных — работников; которые для защиты и расширения своих прав и условий также вынуждены объединяться. Это инстинктивное желание как капиталиста, так и рабочего толкать уровень эксплуатации в противоположных направлениях создает постоянное напряжение в капиталистическом обществе: классовая борьба (со всеми ее социальными проявлениями в конфликтующих идеях, организациях, институтах), само существование что отрицается правыми идеологами: но классовая борьба с ее взлетами, падениями, колебаниями и круговыми движениями во времени, в конечном счете, оказывает решающее влияние на все социальные и исторические изменения.
Признавая это укоренившееся трение (которое значительно усиливается во время кризисов) и их центральную роль в производстве (которая дает им огромную потенциальную власть), Маркс определил рабочий класс как ключ к противостоянию господству эксплуататоров; и, более того, создание общества, в котором коллективно произведенным богатством можно было бы коллективно пользоваться.
Люфт и путаницаДля социалистов этот анализ остается актуальным по сути.Он выдержал не только испытание временем и бесчисленные вызовы со стороны экономических и политических теоретиков со всего спектра, но и был подтвержден историей рабочего движения за полтора века с тех пор, как Маркс разработал свои идеи. Консервативные идеологи всегда оспаривали обоснованность марксизма, больше всего опасаясь его революционных выводов. Но со временем и все чаще — перед лицом неспособности достичь целей социалистического движения — даже те, кто критически относятся к системе и признают ее глубоко укоренившиеся и неразрешимые проблемы, отрицают возможность революционных изменений и, в частности, революционный потенциал рабочего класса.
Ослабление традиционных организаций рабочего класса (профсоюзов и социал-демократических партий), как численно, так и идеологически, вслед за крахом сталинизма и подъемом неолиберализма, оставило серьезный политический вакуум. За прошедшие с тех пор годы руководство этих организаций почти во всех странах полностью приспособилось к системе, отказавшись даже от своей номинальной поддержки в пользу альтернативы капитализму. В результате рабочее движение, которое в прошлом было четким ориентиром для миллионов рабочих и молодых людей, теперь рассматривается как вспомогательное средство в социальной борьбе, а не как его база и руководство.
Вдобавок к этому капиталистический истеблишмент, почувствовав эту слабость, перешел в наступление против идей социализма. Их цель состояла в том, чтобы скрыть существование классового разделения вообще, но особенно существование потенциально могущественного класса, который может действовать независимо и в интересах всех тех, кто борется против системы. И они оказали реальное влияние, приведя к большому разочарованию, разочарованию и замешательству среди массы рабочих и молодых людей в последние десятилетия.Однако нынешний кризис капиталистической системы, которому не видно конца, сам подрывает идеологическую войну против марксизма, поскольку (вездесущая) классовая борьба снова усиливается.
Когда мы празднуем 200-летие со дня рождения Карла Маркса, анализ его идей о классовой борьбе и революции поможет нам лучше участвовать в этой борьбе.
«Угнетатели и угнетенные»«Манифест Коммунистической партии» открывается заявлением о том, что «История всего существовавшего до сих пор общества — это история классовой борьбы.Позднее Энгельс пояснил, что это означало всю «письменную историю», поскольку для большей части нашего существования человеческие общества были по необходимости основаны на сотрудничестве и равенстве. Примитивные условия и эгалитарный этос препятствовали накоплению частного богатства и собственности, а также развитию какой-либо значительной иерархии внутри социальных групп.
Революция этого «примитивного коммунистического» образа жизни произошла с приручением животных и началом земледелия около 10 000 лет назад.Это впервые позволило производить постоянный прибавочный продукт, и отсюда — на протяжении сотен или тысяч лет — произошли классовые разделения между теми, кто владел прибавочным продуктом, кто стал богатым, и теми, кто этого не сделал. кто стал бедным. Другие новые черты более сложного, технологически и культурно развитого классового общества включали: войны за землю и ресурсы; рабство для эксплуатации; государство с его вооруженными силами для защиты собственности; патриархальная семья, чтобы передать привилегии следующим поколениям; и народные восстания низших классов, включая иногда революционные движения. 2
Классовое общество сделало неравенство и несправедливость системными, тогда как раньше они были нерегулярными явлениями. Некоторые слои общества теперь лишались плодов своего коллективного труда другими слоями, которые создавали институты и идеологические или религиозные оправдания для сохранения своих влиятельных позиций. Эти элитные меньшинства составляли правящие классы в докапиталистических обществах: фараоны, императоры, короли, султаны, папы, цари и их родственники и «благородные» сторонники.Под этими высшими порядками, в обществах и экономиках, которыми они правили, постоянно шла классовая борьба. «Непрерывная, то скрытая, то открытая борьба», как выразились Маркс и Энгельс, между «свободным и рабом, патрицием и плебеем, господином и крепостным, цеховником и подмастерьем, одним словом, угнетателем и угнетенным». 3
Маркс не был первым, кто увидел классовое разделение и борьбу в человеческих обществах, но он действительно обнаружил взаимосвязь между классовой борьбой и «конкретными историческими фазами в развитии производства», 4 , которые были ключевыми для понимание того, как и почему происходят революции.
Материалистический взгляд на историюПо Марксу, изучение истории человечества и ее развития, как и изучение естественной истории, должно начинаться с вопроса о том, как люди живут и воспроизводят себя — как они едят, пьют и спят и остаются в тепле, сухости и безопасности. в какой бы среде они ни оказались. Эти основные потребности должны быть удовлетворены, прежде чем можно будет заниматься любыми другими творческими усилиями, такими как искусство, наука или философия. Итак, отправной точкой для анализа любого общества является то, как оно организует производство всего, что ему необходимо для существования (« способ производства »), а затем, если оно может производить больше, чем необходимо для существования, как эти дополнительные ресурсы (и на самом деле используются средства для их производства, «производительные силы»).Или в классовом обществе, которым они принадлежат и контролируются и от кого они присваиваются («производственные отношения»).
Анализируя историю классового общества, Маркс отмечал, что, хотя общая тенденция развития цивилизации была ясна, это не был простой, непрерывный, непоколебимый процесс, он включал в себя регресс и застой, а также прогресс (в смысле продвижения к общество, которое теоретически могло производить достаточно, чтобы удовлетворить потребности каждого), и, что особенно важно, развитие производственного потенциала общества было фундаментальной движущей силой этого прогресса.Он выделил три основных способа производства, среди которых также распространены различные гибридные ответвления:
Один, Древний режим, в котором «хозяева» буквально владели рабами, которых они эксплуатировали в этих преимущественно сельскохозяйственных экономиках, где также имела место торговля, например общества такого типа, которые существовали в Древней Греции и Риме; Во-вторых, феодальный режим, более развитая и широко распространенная экономическая система, основанная на сельском хозяйстве, где основные отношения были между лордами, владевшими землей, которую обрабатывали на них крепостные, которые также работали на себя, способ производства в большей части Европы до 18-ый век; и в-третьих, буржуазный режим, при котором промышленность и торговля доминируют и где главными противоборствующими классами являются капиталисты и наемные рабочие.
Каждый отдельный способ производства имел свои эксплуатируемые классы и свои правящие классы. И каждый способ по-своему и на определенный период способствовал развитию производительных сил. Правящие классы, установив превосходство и расширив свою систему в своих эгоистических интересах, также наблюдали за разрывом со старыми методами работы. В этом смысле они сыграли исторически прогрессивную роль. Но в определенные моменты времени, когда складывались подходящие условия, происходили дальнейшие технологические и научные прорывы, открывающие путь для новых, более эффективных способов организации производства, которые неизбежно сдерживались существующими классовыми отношениями, которые особенно подходили для этого. особая (ныне устаревшая) экономическая и социальная структура.На этом этапе прогрессивного характера правящего класса больше не было. Маркс выразился так:
«На определенном этапе своего развития материальные производительные силы общества вступают в конфликт с существующими производственными отношениями или, что является не более чем юридическим выражением того же самого, с отношениями собственности, в которых они действовали. до сих пор. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Затем начинается эпоха социальной революции.” 5
(Стоит отметить, как это применимо к капиталистическому миру, в котором мы живем сегодня. Возьмем только один пример, сельское хозяйство, где производительные силы фактически производят на 50% больше, чем было бы необходимо, чтобы прокормить всех на планете, 6 и все же 815 миллионов человек голодали и недоедали в 2016 году. 7 Причина этого кроется в производственных отношениях при капитализме, которые означают, что все, что имеет значение, — это прибыль капиталистов, а не потребности большинства общества. .В этом смысле они явно блокируют такой большой потенциал. Только социалистическая, демократически планируемая экономика может использовать существующие производственные мощности и потенциал, чтобы обеспечить всех.)
Безусловно, начало «эпохи социальной революции» не обязательно завершается революционным переходом от одного способа производства к другому. Должен существовать растущий социальный класс, который может продвигать ситуацию и бросать вызов классу, находящемуся у власти, и даже в этом случае всегда возможна «общая гибель противоборствующих классов».Следовательно, механическое толкование Марксова упора на производство как движущей силы истории односторонне и неверно. Как он писал в другом месте, «История ничего не делает, она« не обладает огромным богатством », она« не ведет сражений ». Все это делает человек, настоящий, живой человек, который владеет и борется ». Следовательно, исход эпохи социальной революции зависит от классовой борьбы.
Роль буржуазииМатериалистическая концепция истории Маркса доказала, что нет ничего фиксированного, предопределенного или неизбежного.Империи, династии и целые социальные системы, которые когда-то казались всемогущими и вечными, фактически исчезли. Если вспомнить Гераклита, одного из любимых философов Маркса, перемены — единственная константа в истории. Маркс стремился передать последствия этого для социальной системы, которая преобладала в его время — капитализма. И с этой целью он ориентировался на формирующийся класс наемных рабочих, который «из всех классов, стоящих лицом к лицу с буржуазией», он считал единственным «действительно революционным классом».” 8
Что привело его к такому мнению? Что ж, Маркс был, по словам своего близкого друга Энгельса, «прежде всего революционером». Что сделало его революционером с раннего возраста, так это инстинктивное отвращение ко всей несправедливости в мире, и, будучи прилежным (!) Типом, он, естественно, приложил свой пытливый ум к работе, пытаясь понять этот мир. Достаточно быстро он обнаружил корень неравенства в самом разделенном на классы обществе и его современном воплощении, «буржуазном» обществе, которое за время своего относительно короткого правления показало себя невероятно динамичным и столь же жестоким.Однако Маркс и Энгельс в своих совместных исследованиях пришли к выводу, что этот динамизм является одновременно и главной силой капитализма, и его главной слабостью. Они написали:
«Современное буржуазное общество с его отношениями производства, обмена и собственности, общество, которое вызвало в воображении такие гигантские средства производства и обмена, похоже на колдуна, который больше не может контролировать силы нижнего мира. мир, который он призвал своими заклинаниями … Производительные силы, находящиеся в распоряжении общества, больше не стремятся способствовать развитию условий буржуазной собственности; напротив, они стали слишком могущественными для этих условий … они вносят беспорядок во все буржуазное общество, ставят под угрозу существование буржуазной собственности.Условия буржуазного общества слишком узки, чтобы вместить в себя создаваемое им богатство ».
Агрессивные и неуправляемые методы капитализма являются продуктом острых внутренних противоречий, которые также приводят к периодическим экономическим кризисам. Но в отличие от прошлых кризисов, вызванных дефицитом, эти кризисы конкуренции возникают в результате слишком большого производства, слишком быстрого производства, так что рынок перегружен, прибыль падает, а инвестиции иссякают. Затем ощущаются знакомые эффекты дефицита, когда накапливаются человеческие и материальные отходы, в то время как рынок пытается приспособиться.Как Коммунистический манифест объясняет:
«А как буржуазия преодолевает эти кризисы? С одной стороны, насильственным уничтожением массы производительных сил; с другой — завоеванием новых рынков и более тщательной эксплуатацией старых. Иными словами, прокладывая путь для более обширных и разрушительных кризисов и уменьшая средства предотвращения кризисов ».
А потом идет кикер:
Существует ли еще пролетариат Маркса?«Оружие, с помощью которого буржуазия низвергла феодализм, теперь обращено против самой буржуазии.Но не только буржуазия выковала оружие, несущее себе смерть; он также вызвал к жизни людей, которые будут владеть этим оружием — современный рабочий класс — пролетариев ». 9
Известно, что Маркс и Энгельс утверждали, что «буржуазия производит прежде всего своих могильщиков». 10
Прежде чем рассматривать конкретные характеристики рабочего класса, которые делают это так, стоит кратко остановиться на слишком распространенном предположении, сделанном в отношении Маркса и его взглядов на рабочий класс и борьбу: в частности, что рабочий класс, который Маркс знал, что на фабриках Манчестера и Лондона в середине 19-го века больше не существует и не похоже, например, на рабочий класс в Манчестере и Лондоне сегодня; и, следовательно, что его теории о роли, которую рабочий класс будет или может играть, были ли они когда-либо действительны, устарели и неприменимы в современном мире.
Конечно, нельзя отрицать, что капитализм претерпел множество изменений за 150 лет, прошедших с тех пор, как Маркс написал Капитал , и, естественно, рабочий класс претерпел то же самое, независимо от его размера, местоположения или состава. Эти изменения реальны, ощутимы и в некоторых случаях значительны, и сегодня серьезные марксисты обязательно должны их усвоить. Но следует также сказать, что, если бы Маркс пережил последние 150 лет, вряд ли он был бы ужасно удивлен тем, что произошли такие изменения.Фактически, в его теорию рабочего класса заложено ожидание того, что его размер, местонахождение и состав будут постоянно изменяться. В конце концов, он писал: «Все предыдущие исторические движения были движениями меньшинств или в интересах меньшинств. Пролетарское движение — это сознательное, независимое движение подавляющего большинства в интересах подавляющего большинства » 11 в то время, когда рабочий класс составлял лишь около 2-3% населения мира. И самая большая часть пролетариата в Англии, когда он жил, были не крепкими промышленными рабочими, а домашней прислугой — преимущественно женщинами.Его взгляд на рабочий класс основывался на гораздо более общих соображениях, чем конкретные условия и опыт любого отдельного сектора рабочих.
Это также факт, что диккенсовские условия, с которыми столкнулись рабочие во времена Маркса, все еще сохраняются в некоторых регионах. Например, корпоративная эксплуатация детского труда остается безудержной, затронув в 2012 году 168 миллионов детей; будь то в потогонных цехах Бангладеш, где они работают по 11 часов в день для швейной промышленности стоимостью 22 миллиарда долларов, или в Перу для золотодобывающей промышленности стоимостью 3 миллиарда долларов. 12 Викторианские условия являются обычным явлением даже в таких высокотехнологичных компаниях, как Amazon, где сотрудники работают по 55 часов в неделю и вынуждены разбивать лагерь на складах, потому что между их сменами не хватает времени, чтобы поехать домой. 13
Прекариат: новый класс?Неустойчивость — одна из особенностей сегодняшней рабочей силы, которую многие подчеркивают как разрыв с «классическим» рабочим классом. Экономист Гай Стэндинг, вероятно, является ведущим представителем нового «прекариата», который заходит так далеко, что настаивает на том, что современный низкооплачиваемый, незащищенный временный рабочий является частью нового класса или «нового класса в процессе становления». , с «особыми производственными отношениями, отношениями распределения и отношениями с государством» и, следовательно, отдельными интересами к тем, кто имеет достойно оплачиваемую и стабильную занятость.Он говорит:
«Прекариат не является частью« рабочего класса »или« пролетариата ». Последние термины предполагают общество, состоящее в основном из работников, занятых на долгосрочных, стабильных, фиксированных рабочих местах с установленными маршрутами продвижения по службе, при условии объединения в профсоюзы и коллективных договоров, с названиями должностей, понятными их отцам и матерям, перед местными работодателями, чьи имена и особенности, с которыми они были знакомы ». 14
Таким образом, взгляд Стэндинга на пролетариат расходится с марксистским взглядом, поскольку он несколько произвольно сузил определение пролетариата, исключив большинство тех, кто продает свою рабочую силу, чтобы зарабатывать на жизнь.Похоже, на его определение повлияло традиционное культурное представление о рабочем классе, каким оно было в 1950-х и 60-х годах в развитом индустриальном мире, а не таким, каким оно было раньше или есть в действительности сегодня. В той мере, в какой в то время преобладали безопасные рабочие места, объединенные в профсоюзы, они все еще представляли собой лишь определенный момент времени, и даже тогда существовало много нестандартных работников. В самом деле, те преимущества и права, которыми пользовались эти рабочие, которыми многие пользуются до сих пор, были получены в результате борьбы эквивалентом «прекариата» 1920-х, 30-х и 40-х годов, и с тех пор их защищали организованные рабочие.
Неустойчивость всегда существовала для рабочих при капитализме; во-первых, потому, что противоречия в системе порождают периодические кризисы, которые могут поставить под угрозу даже «стабильные» рабочие места; во-вторых, из-за наличия резервной армии труда в виде безработных и частично занятых. Трудности, с которыми сталкиваются безработные, противопоставляются «привилегиям» тех, у кого есть работа. Утверждается, что последним было бы неразумно рисковать своей судьбой, если их можно, в случае необходимости, заменить.
Негативные условия, описанные Стандингом, «нерегулярной занятости, неформальности, заемного труда, неполного рабочего дня, фиктивной самозанятости и нового массового явления коллективного труда» очень реальны для многих рабочих, особенно молодежи и мигрантов.Повышенная нестабильность, с которой сталкиваются сегодня рабочие, является прямым результатом неолиберальной политики, проводимой правыми правительствами во всем мире, а также вопиющим недостатком профсоюзной организации.
Подчеркнуть эти проблемы и сосредоточить внимание на тяжелом положении «прекариата» само по себе не проблема. Еще многое предстоит сделать, чтобы решить задачу организации этих работников. Однако проблема возникает тогда, когда создается ложное разделение между группами работников, у которых, несмотря на различия между ними, есть общие интересы, лучше всего выраженные в старом лозунге рабочего движения: «Нанесение вреда одному — это нанесение вреда одному человеку. все.Утверждение Стэндинга о том, что «старый пролетариат» больше не может быть революционным, потому что он был куплен «пенсиями» и «трудовыми правами», которые на самом деле подвергаются постоянным нападкам со стороны одних и тех же неолиберальных сил, — просто ложно.
Работники мира сегодняИстина состоит в том, что марксистское определение рабочего класса, изложенное в начале, которое включает всех тех, кто продает свою рабочую силу, чтобы жить и кто производит прибавочную стоимость, охватывает большую часть активной рабочей силы планеты, которую Интернационал Организация труда теперь ставит 3.4 миллиарда человек. В трех основных секторах экономики (услуги, промышленность, сельское хозяйство) эта категория распределяется следующим образом:
- 75 миллионов — работодатели: крупные и (в основном) мелкие капиталисты, которые составляют примерно 1% населения мира, хотя, очевидно, лишь небольшая часть владеет реальным богатством и властью
- 1500 миллионов классифицируются как уязвимые: «работники, работающие самостоятельно» или самостоятельно занятые люди, которые не нанимают других. Также включены 400 миллионов неоплачиваемых семейных работников, которые связаны с этими самозанятыми людьми.Эта огромная группа составляет большую часть бедняков мира.
- 1800 миллионов — это работники, которые получают заработную плату или оклад: 200 миллионов из них в настоящее время безработные, многие другие работают неполный рабочий день или работают неполный рабочий день. Некоторым платят непомерные зарплаты и они не связаны с остальными, но эту огромную массу можно считать ядром рабочих всего мира. 15
Однако к рабочему классу в целом также относятся пенсионеры, работники с ограниченными возможностями, работники, занимающиеся фиктивной самозанятостью (и некоторыми другими формами самозанятости), а также все те, кто также зависит от этой заработной платы — родители-домоседы, сиделки, молодые люди и т. д.Как класс, который существует сам по себе, просто как сырье для эксплуатации (не осознающий свое место в системе или свою потенциальную силу, если он организован), он на самом деле сейчас больше, чем когда-либо, и продолжает расти. Урбанизация и индустриализация, особенно в развивающихся странах за последние 30 лет или около того, привели к увеличению численности рабочего класса более чем на треть.
Об этом свидетельствует стремительный рост городского населения мира. С 1950 года оно увеличилось более чем в пять раз — с 746 миллионов до 3900 миллионов, и сейчас это 53% всего населения. 16
Революционность рабочего классаФактическая или относительная численность рабочего класса сегодня — важная вещь, о которой социалисты должны знать. Хотя наличие большинства или даже то, что он просто очень большой, — это не то, что придает рабочему классу его революционный характер — опять же, это то, что Маркс и Энгельс определили, когда рабочий класс все еще затмевали гораздо более крупное крестьянство. Но то, что действительно иллюстрируют размер и продолжающийся рост рабочего класса сегодня, — это все более сильное положение, которое он занимает в динамике развития капиталистической системы; то, с чем не может сравниться никакая другая социальная сила, и что является ключом к разрушению системы и созданию чего-то нового.
Маркс объяснил, что капитализм по самой своей природе, во-первых, делает рабочий класс, а во-вторых, делает его революционным. Итак, какие особые характеристики наделяют рабочий класс его революционным потенциалом? В произвольном порядке их можно суммировать следующим образом:
1) Капитализм концентрирует рабочих в больших городах, расположенных вокруг рабочих мест, где имеет место эксплуатация для получения прибавочной стоимости. Организационная и коллективная борьба против этой эксплуатации также сконцентрирована таким образом, что это невозможно для крестьян, привязанных к участкам земли, разбросанным по всей деревне.В более широком смысле, рабочие сообщества понимают, что они могут сопротивляться, только установив связи со своими соседями, которые находятся в таком же положении. Эти процессы порождают коллективное классовое сознание, намного превосходящее то, что когда-либо могло быть у большинства распыленных рабов или крепостных.
2) Капиталистическая экономическая модель прививает рабочим чувство дисциплины, сотрудничества и организованности двумя способами. Во-первых, менеджмент требует от работников определенной степени регламентированности и командной работы, которым поручено задействовать как можно больше рабочей силы в течение рабочего дня.Во-вторых, чтобы смягчить наихудшие эксцессы этого же регламентирования и негативные последствия повторяющихся экономических кризисов, рабочие всегда инстинктивно создавали свои собственные организации — профсоюзы, а затем и независимые политические партии — для защиты своих экономических и экономических интересов и борьбы за них. политические права.
3) Достижения капиталистической системы в области науки и техники означают, что производство и обмен являются более сложными аренами, требующими от массы производителей и дистрибьюторов более высокого уровня базовых навыков (грамотности и счета) и знаний, чтобы общество могло функция.Вдобавок к этому рабочие снова боролись за право на образование на более высоком уровне для себя и своих семей.
4) Мировой рынок основан на глобальном разделении труда, объединяющем всех рабочих. Большинство товаров, которые мы используем в повседневной жизни, являются продуктом труда не одного, а множества рабочих, использующих различные навыки и происходящих из совершенно разных частей мира. Борьба рабочего класса носит глобальный характер.
5) Освобождение рабочего класса — это успешная кульминация его политической и экономической борьбы — может произойти только путем прекращения эксплуатации его труда при капитализме.Как выразился Энгельс: «Раб освобождается, когда из всех отношений частной собственности он отменяет только отношения рабства и тем самым становится пролетарием; пролетарий может освободиться, только отменив частную собственность вообще ». 17
6) Рабочий класс — единственная социальная сила, способная бросить вызов господству класса капиталистов. Никакой другой класс, группа или демографическая группа не имеет необходимого веса, сплоченности или организации, чтобы взять на себя мощь капиталистов, их идеологический и физический аппарат (включая государство наблюдения с его разведывательными агентствами, полицией и армиями).
Здесь стоит подчеркнуть, что вышесказанное наделяет рабочий класс только революционным потенциалом, поскольку само собой разумеется, что рабочий класс далеко не всегда находится в революционном состоянии. Капитализм также укрепил свою оборону, чтобы предотвратить любые угрозы своему правлению. В основе лежит сам государственный аппарат (только что упомянутые вооруженные группы людей), но его более изощренная защита — это идеологическая твердыня, которую он поддерживает через господствующие мораль, культуру и социальные практики, которые признают легитимность его правления (не говоря уже о его правлении). контроль средств массовой информации, образования и т. д.). Как однажды сказал Лев Троцкий: «Тот, кто владеет прибавочным продуктом, владеет ситуацией — владеет богатством, владеет государством, имеет ключи от церкви, суда, науки и искусства». 18 Он также сознательно разжигает и использует разногласия среди рабочих и угнетенных народов, чтобы ослабить своих естественных противников.
Все это порождает неравномерность в сознании — настроениях, взглядах и осведомленности — рабочего класса, что противодействует его единству, уверенности и революционной силе.
Конечно, рабочий класс тоже не однородная масса. С самого его возникновения всегда были разные слои рабочего класса, наиболее очевидно квалифицированные и неквалифицированные. Его эволюция включает в себя поглощение слоев среднего класса, с одной стороны, и городской и сельской бедноты, с другой. Его массовый характер означает, что он вдохновлен множеством полов, национальностей, религий, этнических групп и сексуальных ориентаций; все это естественным образом ведет к появлению множества оттенков политических взглядов, идентичности и т. д.Но этот разнообразный, живой и красочный рабочий класс органически объединен общей эксплуатацией со стороны общего врага, с которым он может бороться только через единство и солидарность в общей борьбе.
Если ему удастся достичь этого в правильных условиях, при необходимой организации и руководстве, то он сможет совершить революцию, сам опыт которой является ключом к социалистическому преобразованию общества. Маркс и Энгельс писали:
Борьба впереди«Как для массового производства этого коммунистического сознания, так и для успеха самого дела необходимо изменение людей в массовом масштабе, изменение, которое может иметь место только в практическом движении, в революции. ; эта революция необходима, следовательно, не только потому, что правящий класс не может быть свергнут никаким другим способом, но также потому, что класс, свергающий его, может только в революции преуспеть в том, чтобы избавиться от всей грязи веков и стать приспособленным к основанию общества заново. .” 19
По правде говоря, обоснованность теории классовой борьбы Маркса подтверждена историей рабочего движения. При капитализме обострилась классовая борьба. В 20 веке было гораздо больше революционных движений, чем в любом другом, включая первую успешную социалистическую революцию в России в 1917 году (революцию, которая позже была предана, но тем не менее произошла). 21-й век уже пережил глубокий кризис капиталистической системы и действительно стал свидетелем значительной массовой мобилизации рабочих, бедняков и молодежи по всему миру.Эти движения во многом напоминают движения прошлого, но во многих других отношениях они совершенно новы, что ставит перед марксистами новые задачи.
Сегодня мы наблюдаем значительную и воинственную забастовку учителей в США и лекторов в Великобритании, отражающую широко распространенный процесс «пролетаризации», при котором профессии, которые когда-то считались в некотором роде привилегированными, были подавлены неолибералами. нападения на условия и принуждение к организации. Забастовки учителей и лекторов были бы неслыханными во времена Маркса, как и «феминистская забастовка» пяти миллионов рабочих в Испании в Международный женский день в 2018 году, которая последовала примеру женщин в Польше, защищающих права на аборт в 2016 году.Эти и многие другие примеры, подобные им по всему миру, показывают, что методы рабочего класса и традиции организации и борьбы будут перестраиваться в новых формах и на более высоком уровне по мере того, как люди рабочего класса сталкиваются с теми же неравными и жестокими людьми. , деспотическая система, которая в первую очередь привела их к борьбе.
Нет ничего более надежного, чем то, что величайшие (и самые трудные) события в истории классовой борьбы лежали впереди, а не позади. Но стоит помнить, что целью социалистического движения для Маркса и Энгельса было участие в классовой борьбе на стороне и в составе пролетариата, которую они стремились «осознать условия своего освобождения» — наконец, положить конец классовой борьбе, уничтожив «условия существования классовых антагонизмов и классов в целом … [и] вместо старого буржуазного общества … у нас будет ассоциация, в которой свободное развитие каждого из них является основным условие для свободного развития всех.” 20
Это социалистический мир, в котором рабочие должны победить.
Банкноты1. Для ясного изложения этой теории см. Karl Marx, 1865, Value Price & Profit
2. См. Фридрих Энгельс, 1884, Происхождение семьи, частной собственности и государства
3. Маркс и Энгельс, 1848, Манифест Коммунистической партии
4. Маркс — Дж. Вейдемейеру в Нью-Йорк, 1852 г.
5.Карл Маркс, 1859, Вклад в критику политической экономии , Предисловие
6. Эрик Холт Хименес, 18 декабря 2014 г., «Мы уже выращиваем достаточно еды для 10 миллиардов человек», Huffpost
7. Организация Объединенных Наций, 2017 — Отчет о состоянии продовольственной безопасности и питания в мире (СОФИ)
8. Маркс и Энгельс, 1848
9. Там же
10. Там же
11. Там же
12. Эшли Ценг, 26 июня 2014 г., «Детский труд: глобальное бедствие», www.wsws.org
13. Моника Джанас, январь 2018 г., «Понимание неравенства в богатстве», The Socialist , Issue 113
14. Guy Standing, 2011, Прекариат: новый опасный класс , Bloomsbury Academic, стр.6
15. Международная организация труда, Global Employment Trends 2014: дополнительные наборы данных, www.ilo.org
16. ООН, Мировые перспективы урбанизации: редакция 2014 г.
17. Энгельс, 1847, Принципы коммунизма
18.Лев Троцкий, 1939, Марксизм в наше время
19. Маркс и Энгельс, 1846, Немецкая идеология
20. Маркс и Энгельс, 1848
- Все вышеперечисленные сочинения Маркса можно найти в Интернете по адресу: www.marxists.org
Поиск
- Где угодно
Поиск Поиск
Расширенный поиск- Войти | регистр
- Подписка / продление
- Учреждения
- Индивидуальные подписки
- Индивидуальное продление
- Библиотекари
- Полный охват и охват содержимого
- Файлы KBART и RSS-каналы
- Разрешения и перепечатки
- Инициатива развивающихся стран Чикаго
- Даты отправки и претензии
- Часто задаваемые вопросы библиотекарей
- заказы, тарифы
- и платежи
- О нас
- Публикуйте у нас
- Публикация новых журналов tners
- Подпишитесь на уведомления eTOC
- Пресс-релизы
- СМИ
- Книги издательства Чикагского университета
- Распределительный центр в Чикаго
- Чикагский университет
- Положения и условия
- Заявление об издательской этике
- Уведомление о конфиденциальности
- Доступность Chicago Journals
- Доступность университета
- Следуйте за нами на facebook
- Следуйте за нами в Twitter
- Свяжитесь с нами
- Медиа и рекламные запросы
- Открытый доступ в Чикаго
- Следуйте за нами на facebook
- Следуйте за нами в Twitter
1.2E: Классовый конфликт и Маркс
Цели обучения
- Соотнесите концепцию класса Маркса с его взглядом на исторические изменения.
Маркс, один из главных архитекторов современной социальной науки, считал, что история состоит из этапов, движимых классовым конфликтом. В «Манифесте коммунистической партии » Маркс писал: «История всего существовавшего до сих пор общества — это история классовой борьбы. Классовая борьба в результате диалектического процесса подталкивала общество от одной стадии к другой.На каждом этапе класс собственности контролирует средства производства, в то время как более низкий класс предоставляет рабочую силу для производства. Два класса вступают в конфликт, и этот конфликт ведет к социальным изменениям. Например, на феодальной стадии феодалы владели землей, используемой для производства сельскохозяйственных товаров, в то время как крепостные предоставляли рабочую силу для посадки, выращивания и сбора урожая. Когда крепостные восстали и свергли феодалов, феодальная стадия закончилась и открыла новую стадию: капитализм.
Средства производства, производственные отношения
Согласно Марксу, способ организации общества зависит от текущих средств производства и того, кто ими владеет.К средствам производства относятся вещи, необходимые для производства материальных благ, такие как земля и природные ресурсы. Они также включают технологии, такие как инструменты или машины, которые люди используют для производства вещей. Средства производства в любом обществе могут меняться по мере развития технологий. В феодальном обществе средства производства могли включать в себя простые инструменты, такие как лопата и мотыга. Сегодня средства производства включают передовые технологии, такие как микрочипы и роботы.
На разных этапах истории разные группы контролировали средства производства.В феодальные времена феодалы владели землей и орудиями труда, используемыми для производства. Сегодня крупные корпорации владеют многими средствами производства. На разных этапах существуют разные производственные отношения или разные формы социальных отношений, в которые люди должны вступать по мере приобретения и использования средств производства. На протяжении всей истории производственные отношения принимали самые разные формы — рабство, феодализм, капитализм, — при которых работники заключали договор с работодателем о предоставлении рабочей силы в обмен на заработную плату.
Режимы производства
Вместе средства производства и производственные отношения составляют способ производства определенного периода. Маркс различал разные исторические эпохи с точки зрения их различных способов производства. Он считал, что способ производства является определяющим элементом любого исторического периода, и называл эту экономическую структуру основой этого общества. Напротив, он считал, что идеи и культура данной стадии произошли от способа производства.Он называл идеи и культуру «надстройкой», выросшей на более фундаментальной экономической «основе». «Из-за того, что он сосредоточил свое внимание на экономической основе над культурой и идеями, Маркса часто называют экономическим детерминистом.
Согласно диалектике Маркса, классовый конфликт на каждой стадии обязательно ведет к развитию следующей стадии.
Маркс был менее заинтересован в объяснении стабильной организации любого данного исторического этапа, чем в объяснении того, как общество меняется от одного этапа к другому.Маркс считал, что классовый конфликт, присутствующий на любой стадии, обязательно приведет к классовой борьбе и, в конечном итоге, к концу этой стадии и началу следующей. Феодализм положил конец классовой борьбе между крепостными и помещиками и породил новую стадию — капитализм.
Неустойчивость при капитализме
Работа Маркса в основном сосредоточена на объяснении присущей капитализму нестабильности и предсказании его возможного падения и перехода к социализму. Маркс утверждал, что капитализм нестабилен и подвержен периодическим кризисам.Маркс считал, что экономический рост будет перемежаться все более серьезными кризисами, поскольку капитализм проходит циклы роста, краха и дальнейшего роста. Более того, он считал, что в долгосрочной перспективе этот процесс обязательно обогатит и расширит возможности класса капиталистов, и в то же время он приведет к обеднению более бедного рабочего класса, который он называл пролетариатом.
В конце концов, пролетариат станет классово сознательным — осознает, что его, казалось бы, индивидуальные проблемы были созданы экономической системой, ставящей в невыгодное положение всех тех, кто не владеет средствами производства.Маркс полагал, что как только пролетариат разовьет классовое сознание, он поднимется и захватит средства производства, свергнув капиталистический способ производства и приведя к социалистическому обществу. Маркс считал, что социалистическая система, установившаяся после революции пролетариата, будет поощрять социальные отношения, которые принесут пользу всем в равной степени, упразднит капиталистов-эксплуататоров, положит конец их исключительной собственности на средства производства и введет систему производства, менее уязвимую для циклических кризисов.Для Маркса это окончательное восстание было неизбежным с учетом структурных противоречий, присущих капитализму, и неизбежности классового конфликта.
Коммунистический манифест Маркса, иллюстрированный карикатурами : Коммунистический манифест дает обзор теории классового конфликта Маркса и поддерживает его позицию, согласно которой социологи должны также быть публично активными социальными критиками. В этом видео испытание манифеста проиллюстрировано мультипликационными клипами, демонстрирующими глубокое и непреходящее наследие философии Маркса для современной культуры.
Ключевые моменты
- Маркс видит развитие общества поэтапно. Он сосредотачивается на диалектическом конфликте классов за контроль над средствами производства как движущей силе социальной эволюции.
- Согласно Марксу, общество развивается посредством различных способов производства, в которых верхний класс контролирует средства производства, а нижний класс вынужден предоставлять рабочую силу.
- Согласно диалектике Маркса, классовый конфликт на каждой стадии обязательно ведет к развитию следующей стадии (например, феодализм ведет к капитализму).
- Маркс особенно критически относился к капитализму и предвидел коммунистическую революцию.
- Маркс предсказал, что классовый конфликт между буржуазией и пролетариатом приведет к падению капитализма.
- Согласно Марксу, при капитализме рабочие (пролетариат) должны отчуждать свой труд.
- Буржуазия пытается сохранить капитализм, продвигая идеологии и ложное сознание, которые удерживают рабочих от восстания.
- Понимание истории Марксом называется историческим материализмом, потому что оно сосредоточено на истории и материале (а не на идеях).
Ключевые термины
- буржуазия : класс капиталистов.
- пролетариат : рабочий или низший класс
- ложное сознание : ложное понимание истинного характера социальных процессов из-за идеологии.
- диалектический : Относящийся к природе логической аргументации или имеющий отношение к ней.
Верны ли утверждения Карла Маркса? Частично.
Кевин Стейнхардт, Flickr CC https://flic.kr/p/7tnMHe
от Тимоти М. Гилл | 13 августа 2018 г.
В этом году исполняется 200 годов со дня рождения Карла Маркса. Активисты продолжают вспоминать его имя в своей борьбе, ученые продолжают участвовать в его работе междисциплинарным и многопрофильным образом, а социологи продолжают проверять его эмпирические утверждения.Социологам нравятся я.
Маркс, Кратко
Труды Маркса обширны и заслуживают обсуждения. То, что Маркс хотел повлиять на реальные политико-экономические изменения, очевидно: в то время как на передней части его надгробия написано «Рабочие всех земель объединяются», другая сторона переписывает его прагматическое видение: «Философы только интерпретировали мир по-разному. Но дело в том, чтобы это изменить ».
Для ученых Маркс особенно примечателен тем, что в центре внимания он уделял социальному классу, определяемому отношением человека к средствам производства.Вкратце, Маркс разделил классы на два лагеря: буржуазию и пролетариат. Буржуазия контролирует средства производства, владея предприятиями, фермами, полями и шахтами, в то время как пролетариату нечего продавать, кроме своего собственного труда.
Коммунистический манифест , который Маркс написал вместе со своим товарищем и финансовым благодетелем Фридрихом Энгельсом, выдвигает множество прямых, проверяемых утверждений. Манифест — это не , а всего влиятельная работа Маркса, она остается самой читаемой работой Маркса.Большинство полагает, что это также одно из самых ясных представлений о понимании Марксом внутренней и глобальной динамики. Поскольку в этом томе он в первую очередь сосредоточился на Западной Европе и США, давайте рассмотрим пять из утверждений Маркса Манифест , касающихся этих регионов мира.
- Общества «все больше и больше разделяются на… два великих класса, прямо противостоящих друг другу — буржуазию и пролетариат».
Есть два способа оспорить это требование.Во-первых, это утверждение поверхностного уровня о том, что капиталистические общества включают бинарные отношения между бизнес-классом и рабочим классом, и что они неизбежно вступают в конфликт, поскольку условия рабочего класса со временем ухудшаются.
Во многих отношениях это утверждение неточно. Мы можем быстро понять, что в США и Западной Европе есть ряд профессий, которые не поддаются классификации рабочего и бизнес-класса, особенно те профессии среднего класса, которые сейчас требуют четырехлетнего высшего образования или более высокого уровня.Значительно выросла ожидаемая продолжительность жизни, и люди (особенно в Западной Европе) имеют более широкий доступ к здравоохранению, образованию, технологиям и потребительским товарам, чем когда-либо прежде.
Однако рассмотрение предложения относительно относительного неравенства придает уверенность. Некоторые страны предоставляют гораздо больше возможностей своим высшим классам, чем низшим. Это особенно верно в США, где финансы напрямую предоставляют возможности для получения образования и качественного здравоохранения, даже несмотря на то, что коэффициент Джини показывает, что уровни неравенства до вычета налогов в США.S. почти идентичны таковым в Западной Европе. Разница заключается в социальной политике Западной Европы, которая эффективно снижает уровень экономического неравенства после уплаты налогов, открывая путь к уменьшению социального неравенства. Таким образом, социальная мобильность гораздо более вероятна в Западной Европе, чем в США.
.- История прогрессивна, и в зависимости от действий человека общества будут двигаться к социализму.
Маркс никогда не представил единого ясного видения социалистического общества.Вместо этого он нарисовал картину, контрастирующую с неравенством, бедностью, эксплуатацией и всеобщими нищетами капитализма. Таким образом, в социалистическом обществе мы ожидаем радикального перераспределения доходов и богатства, большей власти и расширения избирательных прав рабочего класса, а также общественной собственности и контроля над многими важными услугами и отраслями (среди прочего, образованием, транспортом и здравоохранением).
Ограниченное пространство препятствует полной эксгумации социальной политики во всем мире.Однако достаточно сказать, что с начала 20-го века многие страны реализовали социальные программы, направленные на преодоление социального и экономического неравенства. От систем общественного здравоохранения до государственных образовательных программ, страхования от безработицы и программ социального обеспечения США во многих областях отстают от своих западноевропейских коллег. Тем не менее, благодаря социальным программам, включая Medicare и Medicaid, ожидаемая продолжительность жизни в США (которая используется здесь как приблизительный показатель качества жизни) выросла во всех социально-экономических слоях.
Условия рабочего класса поддерживаются в Западной Европе за счет высокого уровня профсоюзов. В отличие от США, там руководители получают более низкую оплату труда, а сотрудники получают более высокие и разнообразные льготы, включая оплачиваемый отпуск. Социалистические и даже некоторые коммунистические партии время от времени процветали, даже приобретая исполнительную власть, в то время как за океаном в США начал наблюдаться рост числа лиц, выражающих поддержку социализма, в том числе политиков Берни Сандерса и Александрии Окасио-Кортес, а также восходящего движения. членство в партии Демократических социалистов Америки.
В целом, нет никаких сомнений в том, что история двигалась в сторону более социалистической политики. Неолиберальные контрдвижения поднимаются и временами преуспевают, но политическая территория неизменно менялась со времен расцвета Маркса.
- Экономические силы глобализации вытеснят локализацию.
«Потребность в постоянно расширяющемся рынке для своей продукции преследует буржуазию по всей поверхности земного шара. Он должен везде прижиться, повсюду селиться, везде устанавливать связи.”
В этом Маркс был прав. Страны все больше производят продукцию для мировой экономики, и мир становится более взаимосвязанным с экономической точки зрения, чем когда-либо. Корпорации с международными советами директоров, трансграничными слияниями и межкультурным импортом перетасовали свои производственные процессы и экономический охват во все уголки мира. Импортные продукты, от еды до музыки и одежды, повсеместно распространены в США и Западной Европе.
В последние месяцы президент США Дональд Трамп выступал за определенные протекционистские меры, но они получили широкую поддержку как внутри страны, так и за ее пределами.Даже если Трамп продолжит сопротивляться глобализму, мир будет двигаться вперед — некоторые страны уже начали реконструировать свои цепочки поставок и экспортные маршруты.
- Капитализм подвержен катастрофическим кризисам, вызванным стремлением к непрерывному извлечению прибыли.
«Производительные силы, находящиеся в распоряжении общества, больше не способствуют развитию условий буржуазной собственности; напротив, они стали слишком могущественными для этих условий, которыми они скованы, и как только они преодолеют эти путы, они вносят беспорядок во все буржуазное общество, ставят под угрозу существование буржуазной собственности.”
Нигде этот беспорядок не был более очевидным, чем во время Великой рецессии. Не вдаваясь во все нюансы, этот кризис в первую очередь затронул ипотечных брокеров и инвестиционных банкиров, поставивших мировую экономику на грань разрушения в 2008 году. В США они охотились на бедных граждан, предоставляя субстандартные ипотечные кредиты, они объединяли и продавали эти нестабильные кредиты. для глобальных инвесторов, делая ставку против этих кредитов во вновь созданных финансовых схемах и доводя банки до грани краха.Федеральному правительству США пришлось вмешаться, чтобы спасти свои банки и предотвратить финансовый крах.
В конечном счете, эти ненасытные маневры были разработаны для получения безумной краткосрочной прибыли без учета благополучия общества. Это именно тот кризис, который предсказал Маркс, за исключением того, что сейчас у нас есть глобальных кризисов, угрожающих глобальной экономической системе .
- Революции рабочего класса развернутся в наиболее промышленно развитых странах, включая Францию и Германию.
«Буржуазия производит прежде всего своих могильщиков. Его падение и победа пролетариата одинаково неизбежны ».
Даже когда центральные страны Маркса разработали политику, ориентированную на социализм, полномасштабные «социалистические революции» фактически произошли за пределами этого индустриального мира с высокими доходами. Албания, Китай, Куба, Лаос, Северная Корея, Россия, Вьетнам — эти сельские общества с низким доходом — полная противоположность тому, где Маркс ожидал появления «могильщиков».
Со своей стороны, многие западные социалисты приложили огромные усилия, чтобы выявить недостатки этих ныне закрытых «реально существующих социалистических» моделей и тех немногих, которые остались, особенно то, что им не хватает демократии и они часто полагались (и продолжают полагаться) на репрессии и репрессии. государственный террор за их жизнеспособность.
В конце концов, Маркс остается актуальным по многим причинам. Его видение более справедливого будущего и его призывы к действию продолжают вдохновлять активистов, а его утверждения служат теоретическим ориентиром для социологов и других ученых.Ясно, что не все его утверждения подтвердились, но они остаются актуальными спустя почти два столетия: работа Маркса централизует класс в ущерб другим демографическим факторам (включая расу, пол и сексуальность), но социальный класс, несомненно, формирует жизненные шансы (особенно в США), поскольку он глубоко пересекается с этими дополнительными демографическими факторами.