Киническая школа представители: Философия киников и стоиков

И.М. Нахов. Философия киников : Название школы

40

ВНЕШНЯЯ ИСТОРИЯ КИНИЧЕСКОЙ ШКОЛЫ. ЕЕ ГЛАВНЫЕ ПРЕДСТАВИТЕЛИ

Название школы

Уже с первого шага, начиная с вопроса, откуда произошло название «киники», мы сталкиваемся с трудностью: противоречивость источников и разногласия исследователей, обусловленные отнюдь не только филологическими причинами. С этим, на первый взгляд, частным вопросом оказывается связанной основная линия в искажении истории кинизма буржуазными учеными. Имя киникам, утверждают они, дала первая «собака» (kyön) — Диоген, Антисфен же — чистый сократик, т. е. последний философ к киникам отношения не имеет. На чем же основывается искажение, о чем говорит традиция?

41

Историческая традиция связывает название кинической школы по созвучию с названием гимнасия для неполноправных в пригороде Афин — Киносарг, где учил Антисфен. Об этом согласно говорят Диоген Лаэртский (VI, 6), Суда и др. Впоследствии, когда Антисфен стал проповедовать жизнь «в согласии с природой», похожую на жизнь животных («кинический, собачий образ жизни»), он и сам получил прозвище «обычной собаки» (haplokyön — Д. Л. VI, 13). Эту кличку — «собака», в которую враги вкладывали бранный, осуждающий смысл, а друзья подхватили как похвалу, подчеркивая добрые черты собачьего характера (верность, признательность, охрана хозяина, нападение на врагов и т. и.) ‘, охотно воспринял Диоген (Д. Л. VI, 33.60). Прозвище стало для него программой и вторым именем2. После него слово «киники» (hoi kynikoi) стало привычным обозначением сторонников кинизма. Так из ассоциации двух реалий — «Киносарг» («Белая собака») и «кинический (собачий) образ жизни» возникло название «киники».

В чем же состоят возражения против такой естественной этимологии? Немецкий ученый Эд. Шварц, не признающий Антисфена основателем кинической школы3, начинает с того, что, как он утверждает, лингвистически невозможно образовать прилагательное kynikos от слова Kynosarges, но только от слова kyön, известного как кличка Диогена, т.

е. «Киносарг» и «кинический образ жизни» тут ни при чем. Подвергает сомнению традиционную этимологию и Курт фон Фриц, также отрицающий роль Антисфена в качестве зачинателя кинизма. Его аргументы мало чем отличаются от соображений Шварца4. С ними соглашаются Д. Дадли и Ф. Сейер, последний обращает также внимание на то, что Аристотель называет последователей Антисфена «антисфениками», а не «киниками» (Мет., VIII, 3, 1043b24).
В самом деле, как могли столь чуткие к языку греки произвести прилагательное kynikos от Kynosarges? Но именно здесь кроется ошибка или недомыслие крити-

1 Elias in Categor. Prooem. Comment. in Arist. XVIII, III, 2. См. также «Письма Кратета», XXIX.

2 Аристотель вместо имени Диогена говорит просто «собака» (Рит., III, 10, 1411а24).
3 Schwartz Е. Charakterköpfe aus der antiken Literatur. 2. Reihe, Leipzig, 1943.
4 Fritz K. von. Quellenuntersuchungen zu Leben und Philosophie des Diogenea von Sinope. Leipzig, 1926, S, 47—49.

42

ков традиции. Точка зрения, высказанная древними авторами — Диогеном Лаэрцием, схолиастом, написавшим комментарий к «Категориям» Аристотеля, и Судой, не нуждается в пересмотре. Никаких нарушений законов языка при этом не требуется.

Итак, Антисфен, учивший в Киносарге, получил прозвище Haplokyon («обычная собака»). Это прозвище одновременно подчеркивало сходство и отличие образа философа, ведущего образ жизни «простой собаки», от смысла того экзотического названия гимнасия, которое буквально воспринималось греком как «Белая собака», наподобие того, как мы воспринимаем названия московских улиц «Собачья площадка» или «Матросская тишина», не задумываясь и в то же время прекрасно понимая их первоначальный смысл. Данное объяснение тем правдоподобнее, что, вероятно, большинству афинян была известна легенда, связанная с происхождением названия гимнасия.
Вот как передает ее Фотий: «Дном (или Дидим) Афинский приносил жертву на очаге. Вдруг появилась белая собака, схватила приносимое в жертву мясо и унесла куда-то. Дном сильно перепугался, но бог через оракула поведал ему, что на том месте, куда собака унесла жертву, нужно воздвигнуть Гераклу алтарь. Отсюда происходит и название „Киносарг»». Из этого рассказа ясно, что один из корней этого слова должен был отчетливо и активно восприниматься как kyön (собака) 5. Таким образом, сам Антисфен, обитавший в «Белой собаке», был, конечно, не «белой собакой» (kyön argos), а «простой, обычной собакой» (haplokyon). Что же касается последователей Антисфена, то они получили свое название уже без всяких дополнительных эпитетов — «собаки» (kynes) или производное от этого слова — kynikoi («киники»).
Находит свое объяснение и тот факт, что Аристотель назвал однажды сторонников Антисфена антисфеновцамп. Упомянутое выше место из «Метафизики» трактует логические положения «антисфеновцев» и «столь же необразованных людей», поэтому аптисфеновцами здесь могли быть названы те, кто разделял лишь взгляды Антисфена в области логики и гносеологии, но не все его учения,

5 Нужно также иметь в виду, что у Гомера часто встречается сочетание kynes argoi — быстрые собаки (Илиада, I, 50. 18, 283).

43

включая этику с ее принципом «естественной жизни». У нас нет серьезных оснований отвергать свидетельство Суды, основанное на древних источниках: «Киническая философия получила свое название благодаря тому, что Антисфен учил в гимнасия Киносарг». Напротив, вызывает удивление то, как гиперкритики объясняют прозвище Антисфена «простая собака». С одной стороны, они утверждают, что это прозвище было получено им в отличие от клички Диогена, с другой — они же настаивают на том, что Антисфен не имел ничего общего с Диогеном, который, якобы, приехал в Афины много времени спустя после смерти философа.

Я был вынужден довольно подробно остановиться на вопросе о названии школы, ибо здесь находится одна из «болевых точек» истории кинизма.

Подготовлено по изданию:

Нахов И.М.
Философия киников.— М.; Наука, 1982. — (Из истории мировой культуры).
© Издательство «Наука», 1982 г.

Факты из истории философии (школы стоиков и киников) как педагогический приём. Пример применения на практике.

Социальный педагог по сути своей деятельности чаще чем остальные педагоги сталкивается с таким явлением как ассоциальное поведение (детей и/или взрослых).
Это в настоящее время, конец XX — начало XXI в.в.
Предлагаю обратиться к истории философии.
На мой взгляд, потрясающие факты прошлого времени можно использовать как педагогический приём для сохранения своего эмоционального состояния и для некоего аргумента-противопоставления в профилактической беседе (игре) с подростками (пример структуры сценария описан ниже).
«Кто не знает своего прошлого, тот лишен будущего», – сказал однажды писатель Ирек Биккин.

Так вот, когда-то давным давно с III в. до н. э. начался Эллинистический период античной философии. В начале рассматриваемого периода появились школы: стоическая, эпикурейская, скептическая и школа киников.

Интересно остановиться подробнее на стоической школе и школе киников.
Киники — философская школа, которая обосновывала идею свободы вне общества (асоциальной свободы).
Ее представители проверяли свои философские изыскания на себе. Киники вели паразитический, бродяжнический образ жизни, не имели семьи, игнорировали государство и законы, презирали традиционную культуру, мораль, богатство, концентрировали внимание на человеческих пороках. Наиболее яркими представителями философской школы киников являлись Антисфен, Диоген Синопский. Главная цель кинического учения — не выработка глубоких философских теорий, а философское обоснование особого образа жизни — вне связи с обществом (нищенство, одиночество, бродяжничество и т. д.) — и проверка данного образа жизни на себе.[1]

Ответной реакцией на распространение идей киников стало возникновение и развитие философской школы стоиков («Стоя» — название портика в Афинах, где она была основана). Основателем данной философской школы считается Зенон Китайский. Основная идея философской школы стоиков (сходная с основной идеей философии киников) — освобождение от влияния внешнего мира.
Но в отличие от киников, которые видели освобождение от влияния внешнего мира в отвержении ценностей традиционной культуры, асоциальном образе жизни (попрошайничестве, бродяжничестве и др.), стоики избрали иной путь для достижения этой цели — постоянное самосовершенствование, восприятие лучших достижений традиционной культуры, мудрость. Таким образом, идеалом стоиков выступает мудрец, поднявшийся над суетой окружающей жизни, освободившийся от влияния внешнего мира благодаря своей просвещенности, знанию, добродетели и бесстрастию (апатии), автаркии (самодостаточности). Наиболее известными представителями стоической философии являлись Сенека и Марк Аврелий. [1]

Киники

                                     

5. Практика

Будучи философией «практической этики», кинизм предполагает, что главным инструментом манифестации этического идеала будет повседневная жизнь его представителей. Основатель школы Антисфен полагал, что добродетели можно научить. В этом отношении Антисфен первым стал вести образ жизни, искусственно подчёркивающий и выделяющий элементы кинической программы на фоне активности общей массы, и имеющий нарочито-демонстративный характер.

Антисфен первым сделал внешними признаками кинической школы такие атрибуты, как сложенный вдвое плащ, который киники носили в любую погоду, посох чтобы ходить по дорогам и отбиваться от врагов и сума для подаяний. Образ мудреца вообще, созданный Антисфеном, был далее развит в стоицизме, а по созданному им образу киника киников опознавали на протяжении всей античности.

Особую известность в этом отношении приобрёл ученик Антисфена Диоген Синопский, прославившийся невозмутимой последовательностью, с которой он осуществлял развиваемый им этический идеал. В своих беседах и повседневной жизни Диоген вёл себя как маргинальный субъект, эпатирующий ту или иную аудиторию; но не столько с целью оскорбления или унижения её, сколько из потребности обратить внимание на собственную программу.

Так как кинизм по существу представлял собой благодатную почву для маргинального поведения, вовсе не связанного с философской программой, в среде киников оказалось немало субъектов, расположенных к решению проблем личной рутины посредством антиобщественного поведения. Отсюда неудивительна традиция критики и осмеяния киников, которая сложилась уже во времена основания школы, при Антисфене и Диогене. Характерно, позднейший термин «цинизм» произошёл от названия школы «кинизм». Тем не менее, справедливо замечание многих исследователей, считающих, что нарочитую эпатажность и маргинальность считать основной характеристикой всей школы не следует.

Особенную популярность кинизм приобретает в пост-классическую эпоху, в период эллинизма, когда большинство исконно демократических греческих полисов теряют независимость и вынуждены подчиняться чужому и чуждому влиянию. В такой обстановке кинизм со своим пренебрежением и отторжением превозносимого, почитаемого и уважаемого остаётся единственным средством самоутешения для многих людей, лишаемых теперь того, что составляло сущность их жизни. Как отмечает Полина Гаджикурбанова, Эпиктет, описывая истинного киника, обрядит его в стоические одежды и сделает «сам запылённый вид его… чистым и привлекательным».

Голодные, заросшие, оборванные киники жили в заброшенных домах, пустых пифосах, переходили с единственной сумой за плечами из города в город, проповедуя своё учение и случайным попутчикам, и толпам в больших городах. Однако распространение кинизма в эллинистический период приводит в целом к утрате характерных «острых» элементов программы. Киническая традиция эллинистического периода представлена фигурами, известными скорее своей литературной деятельностью, чем строгостью соблюдения кинического образа жизни. Из них наиболее значимы Бион Борисфенит III в. до н. э., создатель кинического литературного жанра диатрибы, и Менипп Гадарский середина III века до н. э., творец «менипповой сатиры».

Кинизм и его представители реферат по философии

НОВОСИБИРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АГРАНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИНЖЕНЕРНЫЙ ИНСТИТУТ КАФЕДРА ФИЛОСОФИИ РЕФЕРАТ НА ТЕМУ: КИНИЗМ И ЕГО ПРЕДСТАВИТЕЛИ Выполнил: студент 328 группы Зельч В.А. Проверил: Синяев В.А. Новосибирск 2008 Содержание Введение 1. Зарождение кинизма, школа Антисфена 2. Расцвет кинизма 2.1 Философские взгляды Диогена Синопского 2.2 Ученики Диогена эллинистической эпохи 2.3 Кинизм эпохи империи 3. Значение кинизма в философии Заключение Список использованной лите] ›атуры определения как описание простых элементов, из которых они образованы. Задача обучения — в исследовании имен, т.е. в лингвистическом познании. По поводу любой вещи можно лишь утверждать её имя собственное (например, человек есть человек), а значит, формулировать можно лишь тавтологические суждения (тождественность тождественного). Способность самодостаточности (независимость от вещей и от людей, принцип «ни в чем не нуждаться»), к которой призывал Сократ, доведена Антисфеном до экстремума, а идеал «автаркии» (самовластия, самодостаточности становится целью его философствования. Радикализируется также сократовский принцип самообладания, как способности доминировать и повелевать своими страданиями и наслаждениями. Удовольствие, по Сократу, само по себе не есть ни благо, ни зло. Для Антисфена оно, — безусловное зло, от коего следует бежать что есть сил. Вот одно из выражений Антисфена: «Если б мне довелось узреть в своих объятиях Афродиту, я продырявил бы её». Антисфен сражается с общепринятыми иллюзиями, которые созданы обществом, чтобы отнять свободу и упрочить цепи рабства. Он приходит к утверждению, что «недостаток доблести и славы и есть благо». Мудрец должен жить не по законам города, но «по законам добродетели», и должен отдавать себе отчет в том, что много Богов — «по закону» города, но «по природе» Бог один. Этика Антисфена требует от человека непрекращающегося усилия над собой, подавления импульсов к наслаждению, отказа от комфорта и роскоши, бегства от славы, непременного условия оставаться в оппозиции к принятым законам. Это напряженное усилие и указывает на благо и тесно связано с добродетелью. Подчеркивая это обстоятельство, высокий смысл понятия сверхусилия, школа Антисфена особенно почитала Геракла и его легендарные подвиги. Это также означало решительный разрыв с общественным образом жизни, ибо высшим достоинством и ценностью объявлялось то, от чего все шарахались. Таким образом, завещание Сократа Антисфен модифицировал в духе аполитичного индивидуализма. Мало занятый тем, чтобы понравиться элите, он общался без стеснения с преступниками. А тем, кто выговаривал ему по этому поводу, он ответствовал: «и медики общаются с больными, но ведь не перенимают у них лихорадку». Антисфен основал свою школу в гимнасии Киносарга (что значит, — резвые собаки), отсюда имя — киники. Другие источники называют Антисфена «чистым псом». 2. Расцвет кинизма 2.1 Философские взгляды Диогена Синопского Диоген Синопский стал символом движения киников. Диоген был старшим современником Александра. Один из источников говорит, что он умер в Коринфе в тот же день, что и Александр в Вавилоне. Диоген превзошел славу своего учителя Антисфена. Это был молодой человек из Синопа на Эвксине, которого Антисфен невзлюбил с первого взгляда; это был сын менялы с сомнительной репутацией, сидевшего в тюрьме за порчу монеты. Антисфен гнал юношу прочь, но тот не обратил на это внимания. Антисфен побил его палкой, но тот не сдвинулся с места. Ему нужна была «мудрость», и он считал, что Антисфен должен её ему дать. Целью в жизни у него было делать то же, что делал его отец, — «портить монету», но в гораздо более широком масштабе. Он хотел бы портить всю «монету», имеющуюся в мире. Любой принятый штамп фальшив, ложен. Люди со штампом полководцев и царей, вещи со штампом чести и мудрости, счастья и богатства — всё это были низменные металлы с фальшивой надписью. Диоген решил жить, как собака, и поэтому его назвали «киником», что означает собачий (ещё одна версия происхождения названия школы). Он отвергал все условности, касающиеся и религии, и манер, и одежды, и жилища, и пищи, и приличий. Говорят, что он жил в бочке, но Гилберт Маррей уверяет, что это ошибка: то был огромный кувшин, какие употреблялись в первобытные времена при погребениях. Он жил, как индийский факир, подаянием. Он заявляет о своем братстве не только со всем человеческим родом, но также и с животными. Он был человеком, рассказы о котором собирались ещё при жизни. Широко известен тот факт, как Александр посетил его и спросил, не хочет ли он какой либо милости. «Только не заслоняй мне свет», — ответил Диоген. отстроенным, он ответил: «А зачем? Придет другой Александр и все разрушит». «Моя родина, — писал Кратет, — не одна только башня, крыша, но то место, где возможно жить пристойно, так что любая точка универсума — мой город, мой дом». Кратет женился на Гиппархи и вместе с ней апробировал кинический образ жизни. Его отношение к браку как социальному институту он выразил так, что «отдал бы дочь замуж для пробы только на тринадцать дней». В начале III века до н.э. киники становятся популярными, особенно в Александрии. В это время гвардия киников пополняется такими именами, как Бион с Борисфена, Менипп из Гадеса, Телес, Менедем. Киники этого периода публиковали небольшие проповеди, указывающие, как легко обойтись без материальных благ, каким счастливым можно быть, вкушая самую простую пищу, как тепло может быть зимой без дорогих одежд, как глупо чувствовать привязанность к родной стране или горевать, когда умирают твои дети или друзья. «Смерть моего сына или моей жены, — говорит Телес, один из киников- популяризаторов, — не причина для того, чтобы я стал пренебрегать самим собой, все еще живым, и перестал бы присматривать за своим имуществом». С этого момента становится трудным чувствовать какую-либо симпатию к простой жизни, которая сделалась слишком уж простой. Телес говорит богачу: «Ты даешь щедро, а принимаю мужественно, не пресмыкаясь, не роняя никогда своего достоинства и не ворча». Очень удобное учение! Популярный цинизм учит не отказу от благ этого мира, а лишь некоторому безразличию к ним. Что касается тех, кто берет взаймы, то цинизм всячески преуменьшает его обязательства по отношению к заимодавцу. Видно, как слова «циничный», «циник» приобрели свое теперешнее значение. Во времена популярного кинизма возникает кодификация «диатриб». Диатриба — короткий диалог популярного характера этической направленности, написанный часто язвительным языком, с сарказмом. По существу, речь идет о кинизированном сократическом диалоге. Литературными моделями стали композиции Мениппа; Лукиан немало вдохновлялся ими, как и латинская сатира в лице Луцилия и Горация. 2.3 Кинизм эпохи империи Жизненная энергия кинизма не иссякла и в эпоху империи, и новый импульс поддержал его развитие вплоть до IV века н.э. Говоря о кинизме, необходимо помнить о трех компонентах этого особого явления духовной жизни древнего мира: 1) «кинической жизни», 2) «кинической доктрине», 3) «литературной форме», кусачей манере выражаться. Что касается последнего момента, то лучшее из «диатриб» уже было создано в первые века эллинистической эпохи, в жанре, ставшем незаменимым. Относительно второго момента, кинической доктрины, то необходимо отметить, что вновь объявившиеся киники не могли претендовать на открытия, ибо уже Диоген достиг предела радикализма. Оставались две возможности: воспроизвести кинизм на общей платформе с другими течениями, со стоицизмом, в частности, вводя религиозные и даже мистические настроения новой эпохи; переосмыслить радикализм первоначального кинизма, ограничив его эпатирующую страсть к свободе. Первым путем пошли Деметрий и Дион Хризостом в I веке н.э., вторым — Эноман, Демонат, Перегрин Протей во II веке. Зато идеал «кинической жизни» стал еще более привлекательным в эпоху империи. Образ Антисфена, основателя учения, мало-помалу уходил в тень, в фокусе были Диоген и Кратет. Это и понятно, ибо первый лишь отчасти практиковал Кинизм как образ жизни, но парадигматически это сделали «в живую» Диоген и Кратет. Справедливости ради следует сказать, что наряду с искренними попытками возродить киническую практику было немало авантюристов, внесших такие искажения, которые не могли не скомпрометировать идею. И Эпиктет, и Лукиан видели множество карикатурных переодеваний и гнусных подделок под киников, в то время как подлинный идеал был доступен лишь немногим. Ситуация мало изменилась к IV веку, как это следует из писаний императора Юлиана. Он говорит, что киническое учение в подлинном своем духе есть универсальное и естественное, ибо не требует каких-либо специальных познаний, но основывается на двух началах: познании самого себя; презрении к суетным домыслам и следовании истине. Однако среди современников он не находит воплощения этих максим, напротив, сплошь встречается поношение философии, самомнение ряженых киников, невежество, хамство и неотесанность. «Дорога, наикратчайшая к добродетели» для них — это проклинать богов и лаять на людей. Заключение В основу кинизма была заложена здоровая идея о поиске добродетели. В начале своего становления и во время расцвета школа киников не имела ничего общего с цинизмом, в основу которого легли проповеди популярных киников эпохи империи. Однако в кинизме изначально было заложено немало противоречий, вызвавших закат учения. Как уже говорилось, кинизм оказался менее жизненным, относительно других философских течений, в силу: экстремизма и анархизма; неравновесия в основе; духовного убожества. Экстремизм и анархизм, предполагавшие крайнюю степень индивидуализации, сразу отчуждали это учение от общества и государства. Очень популярным это учение в изначальной своей форме не могло быть, так как оно отрицало все общепринятые ценности и традиции. Призыв к животному началу человека в кинизме достиг экстремума. Отрицались духовные потребности человека, наука и культура. Из всего выше сказанного можно понять, что кинизм вел не к добродетели, а в темноту и невежество, обрекавшие это учение на закат. Древние называли Кинизм наиболее краткой дорогой к добродетели. Однако, мы можем сказать, что кратких дорог в философии, как и в жизни, нет. Это явно обнаружилось в стоицизме, где «дорога к добродетели» уже длинна, и чтобы завоевать души, следовало переосмыслить кинизм. Список использованной литературы 1. Асмус В.Ф. Античная философия: 3-е изд. — М.: Высшая школа, 1990. — 400с. 2. Кузнецов В.П., Кузнецова И.Д., Миронов В.В., Момджян К.Х. Философия: Учебник. — М.: Инфра-М, 2001. — 519с. 3. Рассел Б. История западной философии: Т1. — Новосибирск: Изд-во НГУ, 1994. — 464с. 4. Философия: учебник для вузов/ Под ред. проф. В.Н. Лавриненко, проф. В.П. Ратникова. — М.: Юнити-ДАНА, 2002. — 584с. 5. Философский словарь. М.: Политиздат, 1987. 6. Современная западная философия. Словарь. М.: Изд-во полит. литературы, 1991.

Кинизм и его представители

НОВОСИБИРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АГРАНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ИНЖЕНЕРНЫЙ ИНСТИТУТ

КАФЕДРА ФИЛОСОФИИ

РЕФЕРАТ

НА ТЕМУ: КИНИЗМ И ЕГО ПРЕДСТАВИТЕЛИ

Выполнил: студент 328 группы

Зельч В.А.

Проверил: Синяев В.А.

Новосибирск 2008

Содержание

Введение

1. Зарождение кинизма, школа Антисфена

2. Расцвет кинизма

2.1 Философские взгляды Диогена Синопского

2.2 Ученики Диогена эллинистической эпохи

2.3 Кинизм эпохи империи

3. Значение кинизма в философии

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Сократ после себя оставил не только свои собственные философские взгляды, но и наследие, которое отразилось в философствованиях его учеников.

Пятеро из учеников Сократа (Антисфен, Аристотель, Евклид, Федон и, конечно, Платон) стали основателями новых философских школ.

Наиболее отличавшейся от других философских течений стала философия Антисфена, последователем которого был Диоген, достигший расцвета учения.

Название кинического учения произошло от греческого слова «собака» из-за того, что его последователи стремились наиболее упростить жизнь, прийти обратно к истокам человека, к животному началу. Они и вели себя подобающе названию.

Однако, мнения насчет этого учения расходятся,, кто-то считает последователей учения невеждами, которые не могут копнуть глубже первичных потребностей человека, другие считают, что это учение указывает путь к настоящей добродетели.

Цель данного реферата, рассмотреть учение киников с разносторонней позиции. Задачи: попытаться проанализировать философствования последователей учения в разные моменты его существования и указать то, к чему они стремились, какие проблемы их интересовали, а главное, к чему они пришли.

1. Зарождение кинизма, школа Антисфена

На стыке V и IV веков до н.э. в Греции и её колониях возникает множество философских школ, основанных учениками и последователями Сократа.

Фигура, рельефно выступающая среди младших сократиков, это Антисфен, живший в конце V — начале IV вв. до н.э. обучившись вначале у софистов, он стал учеником Сократа уже в зрелом возрасте.

Антисфена привлекала необычайная мощь сократической морали; принципы самодостаточности, самообладания, равенства самому себе, силы духа, выносливости среди любых испытаний, самоограничение до минимума; в этом он отличался от Платона с его логико-метафизическими исследованиями, также воплощавшими идеи Сократа.

До смерти Сократа Антисфен жил в аристократическом кругу своих товарищей — учеников и не проявлял никаких признаков неортодоксальности. Но что-то (то ли разгром Афин, то ли смерть Сократа, то ли отвращение к философским софизмам) заставило его, когда он уже не был молодым, презирать вещи, которые он ценил раньше. Ему ничего не было нужно, кроме простой добродетели. Он был связан с рабочим людом и одевался как они. Он стал проповедовать на улицах и площадях, выражаясь языком, понятным для малообразованных людей. Всю утонченную философию он считал никчемной, все, что можно познать, может быть познано простым человеком.

Антисфен верил в «возврат к природе» и с большим упорством проводил это верование в жизнь. Не должно быть ни правительства, ни частной собственности, ни брака, ни установленной религии. Если не он сам, то его последователи осуждали рабство. Он не был аскетом в полном смысле этого слова, но презирал роскошь и все стремления к искусственным наслаждениям. «Я лучше сойду с ума, чем буду восхищаться», — говорил Антисфен.

Логика Антисфена достаточно упрощена. Мы познаем все через ощущения и описываем их через аналогии. Для сложных вещей нет другого определения как описание простых элементов, из которых они образованы. Задача обучения — в исследовании имен, т.е. в лингвистическом познании. По поводу любой вещи можно лишь утверждать её имя собственное (например, человек есть человек), а значит, формулировать можно лишь тавтологические суждения (тождественность тождественного).

Способность самодостаточности (независимость от вещей и от людей, принцип «ни в чем не нуждаться»), к которой призывал Сократ, доведена Антисфеном до экстремума, а идеал «автаркии» (самовластия, самодостаточности становится целью его философствования.

Радикализируется также сократовский принцип самообладания, как способности доминировать и повелевать своими страданиями и наслаждениями. Удовольствие, по Сократу, само по себе не есть ни благо, ни зло. Для Антисфена оно, — безусловное зло, от коего следует бежать что есть сил. Вот одно из выражений Антисфена: «Если б мне довелось узреть в своих объятиях Афродиту, я продырявил бы её».

Антисфен сражается с общепринятыми иллюзиями, которые созданы обществом, чтобы отнять свободу и упрочить цепи рабства. Он приходит к утверждению, что «недостаток доблести и славы и есть благо».

Мудрец должен жить не по законам города, но «по законам добродетели», и должен отдавать себе отчет в том, что много Богов — «по закону» города, но «по природе» Бог один.

Этика Антисфена требует от человека непрекращающегося усилия над собой, подавления импульсов к наслаждению, отказа от комфорта и роскоши, бегства от славы, непременного условия оставаться в оппозиции к принятым законам. Это напряженное усилие и указывает на благо и тесно связано с добродетелью. Подчеркивая это обстоятельство, высокий смысл понятия сверхусилия, школа Антисфена особенно почитала Геракла и его легендарные подвиги. Это также означало решительный разрыв с общественным образом жизни, ибо высшим достоинством и ценностью объявлялось то, от чего все шарахались.

Таким образом, завещание Сократа Антисфен модифицировал в духе аполитичного индивидуализма. Мало занятый тем, чтобы понравиться элите, он общался без стеснения с преступниками. А тем, кто выговаривал ему по этому поводу, он ответствовал: «и медики общаются с больными, но ведь не перенимают у них лихорадку».

Антисфен основал свою школу в гимнасии Киносарга (что значит, — резвые собаки), отсюда имя — киники. Другие источники называют Антисфена «чистым псом».

2. Расцвет кинизма

2.1 Философские взгляды Диогена Синопского

Диоген Синопский стал символом движения киников. Диоген был старшим современником Александра. Один из источников говорит, что он умер в Коринфе в тот же день, что и Александр в Вавилоне.

Диоген превзошел славу своего учителя Антисфена. Это был молодой человек из Синопа на Эвксине, которого Антисфен невзлюбил с первого взгляда; это был сын менялы с сомнительной репутацией, сидевшего в тюрьме за порчу монеты. Антисфен гнал юношу прочь, но тот не обратил на это внимания. Антисфен побил его палкой, но тот не сдвинулся с места. Ему нужна была «мудрость», и он считал, что Антисфен должен её ему дать. Целью в жизни у него было делать то же, что делал его отец, — «портить монету», но в гораздо более широком масштабе. Он хотел бы портить всю «монету», имеющуюся в мире. Любой принятый штамп фальшив, ложен. Люди со штампом полководцев и царей, вещи со штампом чести и мудрости, счастья и богатства — всё это были низменные металлы с фальшивой надписью.

Диоген решил жить, как собака, и поэтому его назвали «киником», что означает собачий (ещё одна версия происхождения названия школы). Он отвергал все условности, касающиеся и религии, и манер, и одежды, и жилища, и пищи, и приличий. Говорят, что он жил в бочке, но Гилберт Маррей уверяет, что это ошибка: то был огромный кувшин, какие употреблялись в первобытные времена при погребениях. Он жил, как индийский факир, подаянием. Он заявляет о своем братстве не только со всем человеческим родом, но также и с животными. Он был человеком, рассказы о котором собирались ещё при жизни. Широко известен тот факт, как Александр посетил его и спросил, не хочет ли он какой либо милости. «Только не заслоняй мне свет», — ответил Диоген.

Учение Диогена никоим образом не было тем, что мы теперь называем «циничным», как раз наоборот. Он пламенно стремился к «добродетели», в сравнении с которой, как он утверждал, все земные блага ничего не стоят. Он искал добродетель и моральную свободу в освобождении от желания: будьте безразличными к благам, которыми одарила вас фортуна, и вы освободитесь от страха. Диоген считал, что Прометей был справедливо наказан за то, что принес человеку искусства, породившие сложность и искусственность современной жизни.

Диоген не только усилил экстремизм Антисфена, но создал новый идеал жизни необычайной суровости, который на столетия стал парадигматическим.

Выразить всю программу этого философа может одна фраза: «Ищу человека», которую он повторял с фонарем в руках среди толпы и среди бела дня, провоцируя ироническую реакцию. Ищу человека, который живет в соответствии со своим предназначением. Ищу человека, который выше всего внешнего, выше общественных предубеждений, выше даже капризов судьбы, знает и умеет найти собственную и неповторимую природу, с которой он согласен, а, значит, он счастлив.

«Киник Диоген, — свидетельствует античный источник, — повторял, что боги даровали людям средства к жизни, но они ошиблись насчет этих людей». Свою задачу Диоген видел в том, чтобы показать, что человек всегда в своем распоряжении имеет все, чтобы быть счастливым, если понимает требования своей натуры.

В этом контексте понятны его утверждения о бесполезности математики, физики, астрономии, музыки, абсурдности метафизических построений. Кинизм стал наиболее антикультурным явлением из всех философских течений Греции и запада вообще. Одним из наиболее крайних выводов был тот, согласно которому наиболее существенные потребности человека суть животные.

Свободен лишь тот, кто свободен от наибольшего числа потребностей. Киники без устали настаивали на свободе, теряя меру. Перед лицом всемогущих они были на грани безрассудства в отстаивании свободы слова «parrhesia«. «Anaideia«, свобода действия, призвана была показать всю ненатуральность поведения греков. В одном роскошном доме в ответ на просьбу соблюдать порядок, Диоген плюнул в лицо хозяину, заметив, что не видал более скверного места.

Метод и путь, ведущий к свободе и добродетелям, Диоген обозначает понятиями — «аскеза», «усилие», «тяжкий труд». Тренировка души и тела до готовности противостоять невзгодам стихии, умение господствовать над похотями, более того, презрение к наслаждениям — фундаментальные ценности киников, ибо удовольствия не только расслабляют тело и душу, но серьезно угрожают свободе, делая человека рабом своих привязанностей. По этой же причине осуждался и брак в пользу свободного сожительства мужчины и женщины. Впрочем, киник также находится вне государства, его отечество — целый мир. «Автаркия», т.е. самодостаточность, апатия и безразличие ко всему суть идеалы кинической жизни.

2.2 Ученики Диогена эллинистической эпохи

Одним из учеников Диогена и видным представителем кинизма был Кратет. Жил до начала III века до н.э. Он подтвердил установку, что богатство и слава суть далеко не ценности, а для мудреца — просто зло, блага же «бедность» и «невежество». «продав свою часть наследства, — сообщает один древний источник, — он выручил 200 талантов и раздал их согражданам. Он оставил свои пастбища и овец, а последний грош бросил в море. Банкиру же оставил распоряжение, что если его дети останутся невеждами, то отдать им деньги с его счета, если же станут настоящими философами, то тогда его деньги отдать нуждающимся, ибо в этом случае им не понадобится решительно ничего».

Киник должен быть аполитичным, «apolis». Полис неприемлем, для мудреца нет и не должно быть никакого прибежища. Александру, который спросил Кратета, не желает ли он видеть свой родной город заново отстроенным, он ответил: «А зачем? Придет другой Александр и все разрушит». «Моя родина, — писал Кратет, — не одна только башня, крыша, но то место, где возможно жить пристойно, так что любая точка универсума — мой город, мой дом».

Кратет женился на Гиппархи и вместе с ней апробировал кинический образ жизни. Его отношение к браку как социальному институту он выразил так, что «отдал бы дочь замуж для пробы только на тринадцать дней».

В начале III века до н.э. киники становятся популярными, особенно в Александрии. В это время гвардия киников пополняется такими именами, как Бион с Борисфена, Менипп из Гадеса, Телес, Менедем.

Киники этого периода публиковали небольшие проповеди, указывающие, как легко обойтись без материальных благ, каким счастливым можно быть, вкушая самую простую пищу, как тепло может быть зимой без дорогих одежд, как глупо чувствовать привязанность к родной стране или горевать, когда умирают твои дети или друзья.

«Смерть моего сына или моей жены, — говорит Телес, один из киников-популяризаторов, — не причина для того, чтобы я стал пренебрегать самим собой, все еще живым, и перестал бы присматривать за своим имуществом». С этого момента становится трудным чувствовать какую-либо симпатию к простой жизни, которая сделалась слишком уж простой.

Телес говорит богачу: «Ты даешь щедро, а принимаю мужественно, не пресмыкаясь, не роняя никогда своего достоинства и не ворча». Очень удобное учение! Популярный цинизм учит не отказу от благ этого мира, а лишь некоторому безразличию к ним. Что касается тех, кто берет взаймы, то цинизм всячески преуменьшает его обязательства по отношению к заимодавцу. Видно, как слова «циничный», «циник» приобрели свое теперешнее значение.

Во времена популярного кинизма возникает кодификация «диатриб». Диатриба — короткий диалог популярного характера этической направленности, написанный часто язвительным языком, с сарказмом. По существу, речь идет о кинизированном сократическом диалоге. Литературными моделями стали композиции Мениппа; Лукиан немало вдохновлялся ими, как и латинская сатира в лице Луцилия и Горация.

2.3 Кинизм эпохи империи

Жизненная энергия кинизма не иссякла и в эпоху империи, и новый импульс поддержал его развитие вплоть до IV века н.э. Говоря о кинизме, необходимо помнить о трех компонентах этого особого явления духовной жизни древнего мира:

1) «кинической жизни»,

2) «кинической доктрине»,

3) «литературной форме», кусачей манере выражаться. Что касается последнего момента, то лучшее из «диатриб» уже было создано в первые века эллинистической эпохи, в жанре, ставшем незаменимым.

Относительно второго момента, кинической доктрины, то необходимо отметить, что вновь объявившиеся киники не могли претендовать на открытия, ибо уже Диоген достиг предела радикализма. Оставались две возможности:

воспроизвести кинизм на общей платформе с другими течениями, со стоицизмом, в частности, вводя религиозные и даже мистические настроения новой эпохи;

переосмыслить радикализм первоначального кинизма, ограничив его эпатирующую страсть к свободе.

Первым путем пошли Деметрий и Дион Хризостом в I веке н.э., вторым — Эноман, Демонат, Перегрин Протей во II веке.

Зато идеал «кинической жизни» стал еще более привлекательным в эпоху империи. Образ Антисфена, основателя учения, мало-помалу уходил в тень, в фокусе были Диоген и Кратет. Это и понятно, ибо первый лишь отчасти практиковал Кинизм как образ жизни, но парадигматически это сделали «в живую» Диоген и Кратет. Справедливости ради следует сказать, что наряду с искренними попытками возродить киническую практику было немало авантюристов, внесших такие искажения, которые не могли не скомпрометировать идею.

И Эпиктет, и Лукиан видели множество карикатурных переодеваний и гнусных подделок под киников, в то время как подлинный идеал был доступен лишь немногим. Ситуация мало изменилась к IV веку, как это следует из писаний императора Юлиана. Он говорит, что киническое учение в подлинном своем духе есть универсальное и естественное, ибо не требует каких-либо специальных познаний, но основывается на двух началах:

познании самого себя;

презрении к суетным домыслам и следовании истине.

Однако среди современников он не находит воплощения этих максим, напротив, сплошь встречается поношение философии, самомнение ряженых киников, невежество, хамство и неотесанность. «Дорога, наикратчайшая к добродетели» для них — это проклинать богов и лаять на людей.

3. Значение кинизма в философии

Смысл формулировок Диогена и Кратета, имевших грандиозный успех в свое тревожное время, состоял в отвержении Ир разоблачении великих иллюзий, двигавших поведением людей:

погони за удовольствиями;

очарованностью богатством;

страстного желания власти;

жажды славы, блеска и успеха.

Все это, по мнению киников, влекло к несчастью. Воздержание от этих иллюзий, апатия и автаркия — условия зрелости и мудрости. А в конечном счете, счастья, — этот тезис стал общим местом для всех философских течений эллинизма, как для «Стои» Зенона, так для «Сада» Эпикура, скептиков.

Кинизм оказался менее жизненным, относительно других философских течений, в силу: экстремизма и анархизма; неравновесия в основе; духовного убожества.

Экстремизм кинизма заключается в том, что осуждение ценностей или пристрастий, освященных традицией, и преследование их без соответствующего выдвижения взамен альтернативных ценностей решительно ничего не спасает.

Неравновесие в основе и нетрезвость духа киников состояла в сведении человека, в конечном счете, к животному началу, считая необходимыми потребностями животные, а значит, потребности примитивного человека, вместе с тем, запрашивая активность духовного плана, т.е. то, что примитивному человеку не доступно, поэтому сократовское «психе» было обречено.

Наконец, духовная нищета кинизма заключается не только в том, принижается наука и культура, но и в том, что философский аспект его редуцирован до такого уровня, на котором невозможно более никакое обоснование. Эмоциональное восприятие ценностей собственной миссии — единственное основание кинизма.

Древние называли кинизм наиболее краткой дорогой к добродетели. Однако, мы можем сказать, что кратких дорог в философии, как и в жизни, нет. Это явно обнаружилось в стоицизме, где «дорога к добродетели» уже длинна, и чтобы завоевать души, следовало переосмыслить кинизм.

Заключение

В основу кинизма была заложена здоровая идея о поиске добродетели. В начале своего становления и во время расцвета школа киников не имела ничего общего с цинизмом, в основу которого легли проповеди популярных киников эпохи империи.

Однако в кинизме изначально было заложено немало противоречий, вызвавших закат учения.

Как уже говорилось, кинизм оказался менее жизненным, относительно других философских течений, в силу: экстремизма и анархизма; неравновесия в основе; духовного убожества.

Экстремизм и анархизм, предполагавшие крайнюю степень индивидуализации, сразу отчуждали это учение от общества и государства. Очень популярным это учение в изначальной своей форме не могло быть, так как оно отрицало все общепринятые ценности и традиции.

Призыв к животному началу человека в кинизме достиг экстремума. Отрицались духовные потребности человека, наука и культура.

Из всего выше сказанного можно понять, что кинизм вел не к добродетели, а в темноту и невежество, обрекавшие это учение на закат.

Древние называли Кинизм наиболее краткой дорогой к добродетели. Однако, мы можем сказать, что кратких дорог в философии, как и в жизни, нет. Это явно обнаружилось в стоицизме, где «дорога к добродетели» уже длинна, и чтобы завоевать души, следовало переосмыслить кинизм.

Список использованной литературы

1.Асмус В.Ф. Античная философия: 3-е изд. — М.: Высшая школа, 1990. — 400с.

2.Кузнецов В.П., Кузнецова И.Д., Миронов В.В., Момджян К.Х. Философия: Учебник. — М.: Инфра-М, 2001. — 519с.

3.Рассел Б. История западной философии: Т1. — Новосибирск: Изд-во НГУ, 1994. — 464с.

4.Философия: учебник для вузов/ Под ред. проф. В.Н. Лавриненко, проф. В.П. Ратникова. — М.: Юнити-ДАНА, 2002. — 584с.

5.Философский словарь. М.: Политиздат, 1987.

6.Современная западная философия. Словарь. М.: Изд-во полит. литературы, 1991.

КИНИКИ • Большая российская энциклопедия

• В книжной версии

  Том 13. Москва, 2009, стр. 709

• Скопировать библиографическую ссылку:

  ---

Авторы: С. С. Аверинцев

КИ́НИКИ (от про­зви­ща Дио­ге­на, греч. ϰύων – со­ба­ка; по дру­го­му, ме­нее ве­ро­ят­но­му объ­яс­не­нию, от Ки­но­сарг – назв. хол­ма и гим­на­сия в Афи­нах, где Ан­ти­сфен за­ни­мал­ся с уче­ни­ка­ми; лат. cy­nici – ци­ни­ки), од­на из со­кра­тич. фи­лос. школ Древ­ней Гре­ции. Её ос­но­ва­те­ли и пред­ста­ви­те­ли (Ан­ти­сфен, Дио­ген Си­ноп­ский, Кра­тет из Фив и др.) стре­ми­лись не столь­ко к по­строе­нию за­кон­чен­ной тео­рии бы­тия и по­зна­ния, сколь­ко к от­ра­бот­ке и экс­пе­рим. про­вер­ке на се­бе оп­ре­де­лён­но­го об­раза жиз­ни. Глав­ное, что от них ос­та­лось в соз­на­нии по­сле­дую­щих по­ко­ле­ний, – это не трак­та­ты, ко­то­рые они пи­са­ли, а пре­им. анек­до­ты: боч­ка Дио­ге­на, его прось­ба к ца­рю Алек­сан­д­ру Ма­ке­дон­ско­му: «Отой­ди и не за­сти мне солн­ца»; брак Кра­те­та, осу­ще­ст­в­ляе­мый пря­мо на пло­ща­ди, и т. п.

Уче­ние К., соз­дан­ное в ус­ло­ви­ях кри­зи­са ан­тич­но­го по­ли­са людь­ми, не имев­ши­ми сво­ей до­ли в гражд. ук­ла­де жиз­ни (пред­те­ча ки­низ­ма – Ан­ти­сфен был не­за­кон­но­ро­ж­дён­ным), обоб­ща­ет опыт ин­ди­ви­да, ко­то­рый мо­жет ду­хов­но опе­реть­ся лишь на са­мо­го се­бя, и пред­ла­га­ет это­му ин­ди­ви­ду осоз­нать свою из­верг­ну­тость из пат­ри­ар­халь­ных свя­зей как воз­мож­ность дос­тичь вы­со­чай­ше­го из благ – ду­хов­ной сво­бо­ды. По­сле­до­вав при­ме­ру Со­кра­та, К. до­ве­ли его ус­та­нов­ки до не­бы­ва­ло­го ра­ди­ка­лиз­ма и ок­ру­жи­ли ат­мо­сфе­рой па­ра­док­са, сен­са­ции, улич­но­го скан­да­ла; не­да­ром Пла­тон на­звал Дио­ге­на «Со­кра­том, со­шед­шим с ума». Ес­ли Со­крат ещё де­мон­ст­ри­ро­вал ува­же­ние к наи­бо­лее об­щим за­по­ве­дям тра­диц. пат­рио­тич. мо­ра­ли, то К. с вы­зо­вом име­но­ва­ли се­бя «гра­ж­да­на­ми ми­ра» (тер­мин «кос­мо­по­лит» был соз­дан ими) и обя­зы­ва­лись жить в лю­бом об­ще­ст­ве по сво­им собств. за­ко­нам, с го­тов­но­стью при­ем­ля ста­тус ни­щих, юро­ди­вых. Имен­но то по­ло­же­ние че­ло­ве­ка, ко­то­рое все­гда счи­та­лось не толь­ко бед­ст­вен­ным, но и край­не уни­зи­тель­ным, из­би­ра­ет­ся ими как наи­луч­шее: Дио­ген с удо­воль­ст­ви­ем при­ме­ня­ет к се­бе фор­му­лу страш­но­го про­кля­тия – «без об­щи­ны, без до­ма, без оте­че­ст­ва». К. хо­те­ли быть «на­ги­ми и оди­но­ки­ми»; со­ци­аль­ные свя­зи и куль­тур­ные на­вы­ки ка­за­лись им мни­мо­стью, «ды­мом» (в по­ряд­ке ум­ст­вен­но­го про­во­ци­ро­ва­ния они от­ри­ца­ли все тре­бо­ва­ния сты­да, на­стаи­ва­ли на до­пус­ти­мо­сти кро­во­сме­си­тель­ст­ва и ан­тро­по­фа­гии и т. п.). «Дым» нуж­но раз­ве­ять, об­на­жив че­ло­ве­че­скую сущ­ность, в ко­то­рой че­ло­век дол­жен свер­нуть­ся и замк­нуть­ся, что­бы стать аб­со­лют­но за­щи­щён­ным от вся­ко­го уда­ра из­вне. Все ви­ды фи­зи­че­ской и ду­хов­ной бед­но­сти для К. пред­поч­ти­тель­нее бо­гат­ст­ва: луч­ше быть вар­ва­ром, чем эл­ли­ном, луч­ше быть жи­вот­ным, чем че­ло­ве­ком. Жи­тей­ское оп­ро­ще­ние до­пол­ня­лось ин­тел­лек­ту­аль­ным: в той ме­ре, в ка­кой К. за­ни­ма­лись тео­ри­ей по­зна­ния, они кри­ти­ко­ва­ли об­щие по­ня­тия (в ча­ст­но­сти, «идеи» Пла­то­на) как вред­ную вы­дум­ку, ус­лож­няю­щую не­по­средств. от­но­ше­ние к пред­ме­ту.

Фи­ло­со­фия К. по­слу­жи­ла ис­точ­ни­ком стои­циз­ма, смяг­чив­ше­го ки­нич. па­ра­док­сы и внёс­ше­го го­раз­до бо­лее кон­ст­рук­тив­ное от­но­ше­ние к по­ли­тич. жиз­ни и ум­ст­вен­ной куль­ту­ре, но удер­жав­ше­го ха­рак­тер­ный для К. пе­ре­вес эти­ки над др. фи­лос. дис­ци­п­ли­на­ми. Об­раз жиз­ни К. ока­зал влия­ние на оформ­ле­ние хри­сти­ан­ско­го ас­ке­тиз­ма (осо­бен­но в та­ких его фор­мах, как юрод­ст­во и стран­ни­че­ст­во). Ти­по­ло­ги­че­ски шко­ла К. сто­ит в ря­ду раз­но­об­раз­ных ду­хов­ных дви­же­ний, сво­дя­щих­ся к то­му, что внут­рен­не ра­зо­рван­ное об­ще­ст­во вос­пол­ня­ет со­ци­аль­ную не­сво­бо­ду асо­ци­аль­ной сво­бо­дой (от йо­гов и дер­ви­шей до совр. хип­пи).

чему нас могут научить киники — самые радикальные философы Античности — Нож

Мудрец в рваном плаще

Первая и главная проблема, встающая при изучении биографии и творчества киников, — нехватка достоверных сведений о них (впрочем, вообще мало кому из античных философов повезло в этом смысле так же, как Платону). Большая часть первоисточников утеряна безвозвратно, а дошедшие до нас тексты зачастую фрагментарны и могут приписываться тем или иным авторам ошибочно. Современники, оставившие свидетельства о киниках, нередко относились к ним с предубеждением. А монументальный труд Диогена Лаэртского «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов», один из самых ценных источников сведений по этой теме, представляет собой скорее пестрое собрание анекдотов, чем серьезную монографию. К тому же автор жил на несколько веков позже тех, о ком он писал.

Киников трудно назвать «школой» в буквальном понимании этого слова. У них не было своего центра преподавания, каким для Платона и его воспитанников стала Академия, для Аристотеля — Ликей, а для Зенона Китийского — расписная стоя. Формальной традиции передачи знаний от учителя к ученику у киников тоже не существовало. Однако были общие ценности и модели поведения, которым старались следовать все представители течения.

В ученой среде долго велись споры о том, кого правомерно считать первым киником: одни называли Антисфена, другие — Диогена Синопского, третьи же знаменитого «человека-собаку» вообще не причисляли к этому направлению, полагая, что оно возникло позже. Сейчас большинство исследователей всё же признаёт его основателем течения, а «промежуточным звеном» между ним и Сократом, по их мнению, стал Антисфен.

Этот философ, живший в V–IV веках до н. э., был незаконнорожденным сыном свободного грека и фракийской рабыни. В молодости Антисфен учился у софиста Горгия, а в более зрелом возрасте стал последователем Сократа: чтобы послушать учителя, он ежедневно проходил по 40 стадиев (около 8 километров) в одну сторону.

Ксенофонт в диалоге «Пир» описывает дружескую попойку, в которой участвует Сократ со своей паствой.

Учитель спрашивает, действительно ли Антисфен единственный из всех присутствующих, который никого не любит. «Нет, клянусь богами, Сократ, я люблю тебя всем сердцем!» — отвечает ему философ.

Из диалога Платона «Федон» мы узнаём, что Антисфен стал одним из очевидцев смерти Сократа и предшествовавших ей событий. Унижение и казнь любимого учителя, вероятно, должны были произвести на него сильнейшее впечатление и породить жгучую неприязнь к ценностям и жителям афинского полиса.

После смерти Сократа Антисфен становится преподавателем в гимназии на холме Киносарге, где учились такие же неполноправные граждане, как и он сам. Некоторые историки философии предполагают, что от названия возвышенности (в переводе с греческого «белый пес») и произошло слово «киники». Более популярна, однако, другая трактовка: с точки зрения добропорядочного афинянина, жизнь панк-мыслителей той поры не очень отличалась от собачьей — так они и получили свое прозвище.

В этот период, как пишет Диоген Лаэртский, Антисфен начал носить тряпье, которое в дальнейшем станет «униформой» всех киников: дырявый грубый плащ, надетый на голое тело и служивший сразу одеждой и постелью, суму и посох.

Эпатажный афинянин полагал, что для достижения счастья хватит одной добродетели: «…для этого ничего не нужно, кроме Сократовой силы. Добродетель проявляется в поступках и не нуждается ни в обилии слов, ни в обилии знаний. Мудрец ни в чём и ни в ком не нуждается, ибо всё, что принадлежит другим, принадлежит ему. Безвестность есть благо, равно как и труд».

Вслед за Сократом Антисфен утверждал, что именно добродетель, а не стремление к удовольствиям и есть цель человеческой жизни, и даже говорил, что «предпочел бы безумие наслаждению».

Он был довольно плодовитым литератором, оставившим после себя, как пишет Диоген Лаэртский, десять томов сочинений, из которых до наших дней дошли лишь несколько отрывков и два текста, написанных им еще в бытность софистом. Антисфен делал своими персонажами простых ремесленников и бедняков, а не аристократов-философов, становившихся героями диалогов Платона. Афинян, гордившихся собственным происхождением, предтеча киников презирал и говорил, что они ничуть не родовитее улиток или кузнечиков.

«Ни метафизика, ни физика, ни астрономия, ни математика — ни одно научное направление не имело для Антисфена значения, — пишет историк философии Луис Навиа в книге „Классический кинизм: критическое исследование“. — Его единственный интерес, по крайней мере с тех пор, как он достиг в своем интеллектуальном развитии стадии кинизма, лежал исключительно в сфере этики, но не ее теории, где большую роль играют универсалии и определения, а этики, понимаемой как конкретный и очевидный образ жизни в индивидуальном человеческом бытии».

В области логики, по словам Навиа, Антисфен отрицал возможность определения явлений. Абстрактного «человека» не существует в природе — есть лишь отдельные люди, которых мы называем по имени.

Единственная функция языка — раскрывать правду о мире, а в разговорах о несуществующих вещах смысла не больше, чем в воплях обезьян или шорохе листьев, потревоженных ветром.

Антисфен не слишком жаловал учеников и гнал их от себя, как передает его слова Диоген Лаэртский, «серебряной палкой». Когда он попытался проделать тот же трюк с Диогеном Синопским, пришедшим поучиться у него мудрости, тот ответил: «Бей. Но у тебя не найдется такой дубины, чтобы прогнать меня, пока тебе есть что сказать».

Впрочем, и этот эпизод может оказаться не более чем красивой легендой: Дональд Дадли в «Истории кинизма», например, настаивал на том, что Диоген и Антисфен вообще никогда не были знакомы друг с другом.

Человек-собака

Диоген Синопский со своей любовью к чернейшему юмору и бескомпромиссному образу жизни — хрестоматийный пример кинического философа. Еще при жизни о нем было сложено такое количество историй, афоризмов, хрий (риторических максим) и просто небылиц, что экстравагантный грек превратился почти в мифологическую фигуру.

Навиа отмечает, что достоверных биографических сведений о Диогене крайне мало: он родился в Синопе, милетской колонии на побережье Черного моря, путешествовал в Афины и Коринф, где провел часть жизни, был старшим современником Александра Македонского и по какой-то причине стал известен как Собака.

Диоген Лаэртский приводит разные версии обстоятельств кончины своего тезки, прожившего около 90 лет:

«Одни говорят, что он съел сырого осьминога, заболел холерой и умер; другие — что он задержал себе дыхание. <…> Третьи говорят, что, когда он хотел разделить осьминога между собаками, они искусали ему мышцы ног, и от этого он умер».

Суицид в среде киников был довольно распространенным и даже одобряемым способом ухода из жизни: некоторые морили себя голодом, о других, как о Диогене, рассказывали, что сила их воли была настолько велика, что они могли добровольно отправиться в царство теней, просто задержав дыхание.

Большая часть известных всем историй о Диогене (жизнь в большом глиняном пифосе, встреча с Александром Македонским и продажа в рабство на коринфском рынке, где «человек-собака» гордо заявлял, что станет господином того, кто его купит), скорее всего, вымысел. Их ценность не в биографической достоверности, а в том, что они служат прекрасной иллюстрацией кинического образа мыслей.

Например, Лаэрций рассказывает, как Диоген посетил дельфийского оракула и услышал от того, что ему суждено παραχάραττειν τὸ νόµισµα («переоценивать ценности»). Будучи сыном городского менялы Гигесия, он воспринял совет буквально и вскоре был изгнан из Синопы либо сам бежал от наказания в Афины. Сюжет этой истории слишком напоминает популярные легенды о Сократе, чтобы быть правдой: последний, сын повитухи, сам стал повивальной бабкой истины, а дельфийский оракул назвал его мудрейшим человеком, когда тот сказал, что ничего не знает.

Впрочем, в ходе позднейших археологических раскопок в Синопе была найдена партия монет с именем Гигесия, выпущенных в 362–310 годах до н. э. Это значит, что во второй половине IV века в тех краях действительно жил казначей, которого звали так же, как и отца Диогена.

Мы не знаем, действительно ли их семья промышляла фальшивомонетничеством и не выдумал ли сам мыслитель сюжет с оракулом, но идея «переоценки ценностей», упомянутой в этой истории, служит лучшей метафорой того, чем философ занимался на протяжении жизни. Он называл себя гражданином мира, отрицал брак и проповедовал общность женщин, говорил, что не видит ничего дурного в краже из храма или употреблении в пищу мяса любого животного. И даже утверждал, что попробовал бы человечину, если бы ему представилась такая возможность.

Увидев однажды двух женщин, повесившихся на ветвях оливы, Диоген воскликнул: «Вот если бы на всех деревьях были такие плоды!» Эпатируя современников, он ел на афинских улицах и там же предавался мастурбации (в Древней Греции оба этих занятия считались неприличными на публике).

Диоген издевался над богачами и завистниками, жрецами, риторами, математиками, наблюдающими за Солнцем и Луной, но не видящими того, что происходит у них под ногами, и обжорами, которые приносят жертвы богам, чтобы исцелиться от болезней, а потом объедаются и гробят свое здоровье.

Даже по сравнению с поведением Антисфена аскетизм и образ мышления Диогена достигали крайних форм. По его словам (известным нам в переложении Лаэрция), он брал пример «с учителей пения, которые нарочно поют тоном выше, чтобы ученики поняли, в каком тоне нужно петь им самим».

Диоген относился без малейшего почтения к государственной власти. Когда Пердикка, сподвижник Александра Македонского и регент его империи, потребовал у философа явиться к нему, угрожая в противном случае казнить за непослушание, тот заявил: «Невелика важность: то же самое могли бы сделать жук или фаланга. Хуже было бы, если бы он объявил, что ему и без меня хорошо живется». На вопрос, какая медь лучше всего годится для статуй, Диоген ответил: та, из которой были сделаны Гармодий и Аристогитон — два афинских гражданина, известных тем, что совершили покушение на братьев-тиранов Гиппия и Гиппарха и героически погибли.

С другой стороны, нельзя назвать дерзкого уроженца Синопы и мизантропом, ведь он говорил, что все, кто стремятся к добродетели, друзья и лучше сражаться среди горстки хороших людей, чем среди множества дурных.

Платон назвал Диогена «обезумевшим Сократом», а сам был постоянной мишенью для его издевок. Благодаря собранным Лаэрцием анекдотам мы знаем, что «человек-собака» топтал ковер автора диалогов, насмехался над его велеречивостью и гордостью и говорил, что не видит никаких «чашности» и «стольности», а только чашу и стол, отрицая таким образом существование царства идей. Что же стояло за этими бесконечными спорами, как не детское желание двух умудренных сединами философов поддеть друг друга?

По мнению Луиса Навиа, Диоген считал, что Платон предал Сократа и попрал принципы интеллектуальной ясности, которые тот отстаивал, а также подозревал его в намерении обмануть слушателей. Воспринимать сочинения, речи, умозрительные рассуждения и философский жаргон такого человека всерьез было бы пустой тратой времени.

Мысль Диогена развивалась в противоположном платоновскому направлении. Вместо мира идей он говорил о естественном существовании в гармонии с природой, где есть только материальные вещи, язык используется лишь для того, чтобы указывать на явления, но не определять их (как мы помним, еще Антисфен доказывал, что это невозможно).

В некоторых историях о Диогене есть похожий сюжетный ход — например, в той, где он с фонарем бродил в поисках человека по улицам или когда кричал: «Люди!» — а сбежавшимся на его вопли афинянам сказал, что звал людей, а не мерзавцев.

По всей видимости, Диогеном в этих случаях двигало не только желание эпатировать публику, но и намерение заявить о несоответствии слов обозначаемым ими предметам. Всех афинян мы называем «людьми», но в действительности такой чести заслуживают в лучшем случае несколько наиболее добродетельных из них. В этом и состоял смысл переоценки ценностей, о котором говорил дельфийский оракул.

На место социальных норм, достойных лишь насмешки, считал Диоген, должны были прийти труд в согласии с природой и счастливая жизнь. Большинство же людей по неразумию стремится к ложным благам и занимается бесполезными делами. Если бы вместо этого они озаботились своими естественными потребностями, то в скором времени достигли бы блаженства.

Так же как атлет укрепляет свое тело гимнастикой, необходимо учиться презирать удовольствия. Тогда их отсутствие больше не будет причинять человеку страданий, а аскеза сама по себе станет источником наслаждения. Диоген говорил, что ведет тот же образ жизни, что и Геракл (самый почитаемый киниками персонаж мифов), ставя выше всего на свете свободу.

Лаэрций писал, что, несмотря на все безумства, и афиняне, и жители Коринфа любили чудаковатого мыслителя. Первые подарили ему новый пифос, когда его предыдущую обитель разбил мальчишка, а вторые установили Диогену после смерти памятник в виде мраморной колонны с собакой, сидящей на вершине.

По другим версиям (которые самому философу пришлись бы куда больше по сердцу), его тело вышвырнули за стены города диким зверям на поживу, бросили в канаву, засыпав пылью, или в воды реки Илисос.

Горбатый миротворец

Самый известный из учеников Диогена, Кратет, был горбат и хромоног, как писал о нем император Юлиан. Он не заботился о своем внешнем облике и приделал к плащу заплатку из овечьей шерсти, выставляя себя перед афинянами на посмешище.

Это не помешало Кратету очаровать Гиппархию, девушку из родовитой семьи, которая захотела стать его женой, несмотря на то что к ней сватались многие богатые и красивые греки. Пришедшим в ужас от перспективы такого союза родителям она пригрозила самоубийством. Сам Кратет сбросил перед девушкой одежды и сказал: «Вот твой жених и всё его богатство, решай!» — имея в виду, что будущей жене придется разделять с ним образ жизни.

Гиппархию это не остановило, она покинула дом, странствовала вместе с супругом, носила такое же тряпье и стала философом-киником.

О Кратете и Гиппархии современники распускали скабрезные сплетни: говорили, что они занимались сексом у всех на глазах и отпраздновали свою «собачью свадьбу» прилюдным совокуплением.

Впрочем, куда удивительнее этих слухов то, что Гиппархии удалось стать философом (известно лишь о нескольких женщинах, сумевших добиться того же в Древней Греции). Их союз с Кратетом был уникален еще и тем, что большинство киников никогда не имело жен: брак они считали кандалами, приковывающими человека к дому и делающими его зависимым от мнения семьи. Фактически киник мог быть женат только на другом кинике, и в этом смысле Кратету повезло больше, чем почти всем его единомышленникам.

Он спас от самоубийства брата Гиппархии, Метрокла, когда тот, будучи слаб здоровьем, выпустил во время занятий ветры из живота и заперся после этого дома, считая свою жизнь конченой, а себя — бесповоротно опозоренным. Наевшись бобов, Кратет пришел к нему и стал убеждать, что он не совершил ничего предосудительного, потому что произведенное им действие вполне естественно, после чего и сам исполнил тот же трюк. Спасенный и обрадованный Метрокл после этого стал учеником своего зятя и философом.

По характеру Кратет был полной противоположностью Диогена. Вот что писал о нем император Юлиан в послании «К невежественным киникам»: «Он приходил в дома друзей, званый и незваный, примиряя близких друг с другом, когда замечал, что они в ссоре. Он упрекал, не причиняя боли, а тактично. Он не хотел, чтобы казалось, что он льстит тем, кого исправляет, а хотел приносить пользу как им, так и тем, кто его слушал».

Свои представления об идеальном обществе Кратет изложил в поэме «Сума», где рисует образ утопического города:

Некий есть город Сума посреди виноцветного моря,
Город прекрасный, прегрязный, цветущий, гроша не имущий,

Нет в тот город дороги тому, кто глуп, или жаден,
Или блудлив, похотлив и охоч до ляжек продажных.

В нем обретаются тмин да чеснок, да фиги, да хлебы,
Из-за которых народ на народ не станет войною.

Чеснок, хлеб и фиги были типичной пищей странствующего киника, чаще всего встречавшейся у него в котомке, где он хранил свой скудный скарб и куда собирал подаяние.

Диоген Лаэртский писал, что одним из учеников Кратета был Зенон Китийский, будущий основатель философской школы стоицизма, но он оказался слишком стеснителен для кинических бесстыдств. Пытаясь исправить этот недостаток, наставник как-то дал ему горшок чечевичной похлебки и заставил идти с ним по оживленным афинским улицам. Увидев, что Зенон смущается и старается нести сосуд незаметно, Кратет разбил его посохом так, что всё содержимое потекло будущему стоику по ногам, а сам он, сгорая от стыда, бросился бежать. В конце концов Зенон не выдержал и ушел в ученики к последователю Евклида Стильпону и к диалектику Диодору.

Краткий курс счастливой жизни

Киники, как и представители большинства античных философских школ, считали целью человеческих устремлений счастье — и объясняли, как его достичь. Для этого, с их точки зрения, нужно жить в гармонии с природой.

Среди всех древнегреческих мыслителей киников отличала их непоколебимая уверенность в том, что убеждения не могут быть просто высказаны, а непременно должны доказываться соответствующими поступками. Собственную же биографию они рассматривали как учебник этики для следующих поколений «собачьей армии».

Ключевыми добродетелями объявлялись автаркия (самодостаточность, полная независимость от семьи, государства, общества, чужого мнения), аскетизм (отсутствие лишних потребностей, таких как желание власти, славы, богатства, и вообще всего, аналогов чего не найти в природе), апайдеусия (свобода от норм и догмы культуры), апатия (отрешенно-философский взгляд на мир), арете (доблесть) и парресия (привычка всегда говорить истину, не обращая внимания на последствия).

Большинство людей даже не представляет, как выглядит мир, потому что их сознание окутано «тифосом». По-гречески это слово значило «туман» или «пар», а киники использовали его в метафорическом смысле для описания помутнения разума, в котором проходила жизнь их современников. Оно заставляет людей желать ненужных «благ» и делает их тщеславными и высокомерными, а цель философа — развеивать этот морок.

В основе кинической эстетики лежал следующий постулат: всё природное прекрасно, а искусственное, вычурное и вымученное — безобразно. Представители этого философского направления скептически относились к наукам, полагая, что людям должно заниматься не геометрией, музыкой или физикой, а этикой. Как пишет Диоген Лаэртский, Антисфен говорил даже, что здравомыслящему человеку не нужно изучать литературу, чтобы не подвергаться чужому влиянию.

В то же время многие киники оставили обширное творческое наследие. Самым популярным жанром была диатриба — моралистическая проповедь, в увлекательной форме пропагандирующая идеи этики и эстетики. Его создателем считается Бион Борисфенит, сын гетеры и мелкого торговца рыбой, живший в III веке до н. э.

Диатрибы выросли из публичных выступлений киников, обращавшихся к простому народу. Для них были характерны сатира и пародии, использование народной лексики, игра слов и беспощадная, зачастую грубая дискуссия с оппонентами. Мы знаем, что в тексте «Диатриба», давшем название жанру, Борисфенит высмеивал человеческую глупость и издевался над геометрами, музыкантами и астрологами, иронизировал по поводу веры в богов и необходимости молитв. Но ни одно из его сочинений полностью не сохранилось, и мы можем судить о них лишь по разрозненным фрагментам.

Другой киник, ростовщик Менипп Гадарский, стал родоначальником менипповой сатиры, где философские рассуждения смешивались с пародиями. Он и его последователи отправляли своих героев в фантастические миры (на небеса или в царство мертвых), делали нарочито парадоксальными сюжет и слог и легко переходили от философии к острой сатире.

Может показаться странным, что мыслители, придававшие такое значение морали и добродетели, посвящали большую часть времени издевательству над социальными нормами и оскорблениям современников. Но в этом и состоял смысл кинической переоценки ценностей, так проявлялась их любовь к людям. Целью практики анайдейи (бесстыдства) была борьба с ложными идеалами, которые, вместо того чтобы делать человека счастливым, порождают неестественные желания, негативные эмоции и в конечном итоге — дурной характер, жестокосердие.

«…В человеческом сообществе всё, что связано с телом и отправлением его элементарных естественных потребностей, сопровождается целым спектром табу и запретов, норм и предписаний. <…> К примеру, человек нуждается в пище так же, как и любое другое природное существо, но только человек обставляет удовлетворение этой потребности столькими условностями и запретами: он не просто ест, когда у него есть пища, но ест в определенное время, в определенных местах, определенным способом и нарушение этих норм расценивается как порок. Киники приложили немало усилий для того, чтобы доказать, что все они не имеют ни малейшего отношения к добродетели, а их нарушения не являются злом, что и квалифицировалось их современниками как пресловутое бесстыдство», — пишет историк философии Полина Гаджикурбанова.

От кинизма к цинизму

Начиная с II века до н. э. до нас доходит всё меньше сведений о киниках, но ситуация начинает меняться уже в эпоху Римской империи, где идеи эллинских философов были усвоены и переродились в стоицизм. «В каждом городе можно встретить этих выскочек, которые называют своими покровителями Диогена, Антисфена и Кратета и вступают в собачью армию», — с отвращением писал о киниках греческий литератор Лукиан в II веке н. э.

Особую неприязнь у него вызывал Перегрин Протей, спаливший себя дотла на костре во время Олимпийских игр на глазах у толпы изумленных зевак и собственных плачущих учеников.

В сочинении «О кончине Перегрина» Лукиан доказывает, что поступок Протея был продиктован исключительно его тщеславием.

Юлиан II, последний языческий император Рима, посвятил членам «собачьей армии» послание «К невежественным киникам». Он утверждал, что между современным ему кинизмом и жизнью Диогена и Кратета (к которым венценосный литератор относился с огромным пиететом) нет ничего общего, кроме дикого и шокирующего поведения, и никакой философии здесь уже не осталось:

«Когда Диоген пердел и гадил на агоре, как об этом рассказывают, он делал это ради того, чтобы растоптать человеческую гордость и показать людям, что их собственные поступки куда хуже и тягостней того, чем занимался он, ибо то, что он делал, было согласно природе, их же поступки никоим, можно сказать, образом не согласовывались с этой самой природой, но все они происходили от испорченности. Теперь же, однако, последователи Диогена избирают самое легкое и пустое, не видя важнейшего; и ты, стремясь быть значительнее тех, заблудившись, настолько отошел от Диогеновой школы, что считаешь его достойным сожаления».

Аскетические практики представителей этого философского направления могли оказать влияние на ранних христиан, хотя те и относились с понятной неприязнью к их бесстыдству. Более того, некоторые ученые отмечали сходство самих проповедей Иисуса с диатрибами. Исследователь раннехристианской истории Бертон Мак обращал внимание на то, что в Галилее в I веке эллинистические и еврейские традиции смешивались, а город Гадара, известный как центр кинической философии, находился всего в дне пути от Назарета.

Сам Иисус, по мнению Мака, представлял собой довольно типичную фигуру проповедника-киника.

По-видимому, последний мыслитель, которого можно с полным правом отнести к этому направлению, — Саллюстий Эмесский, практиковавший радикальную аскезу и живший в конце V века.

К XIX столетию слово «цинизм» вошло в широкий обиход, но уже в совершенно ином значении: так стали называть образ мысли и поведение людей, просто презирающих социальные нормы.

Немецкий философ Петер Слотердайк в ставшей бестселлером книге «Критика цинического разума» (1983) замечает, что этим термином сейчас обозначают нечто прямо противоположное тому, что имели в виду сравнивавшие себя с собаками античные философы. Отрицая мораль, циник не делает никаких вычурных жестов и не производит переоценку ценностей. Вместо того чтобы высмеивать глупое устройство общества, он нападает на людей, пытающихся его изменить.

Цинизм стал идеологией конформистов, карьеристов и равнодушных мещан — тех самых представителей античного полиса, которых киники подвергали бесконечным оскорблениям и насмешкам. Счастье для таких людей, по Слотердайку, состоит в том, чтобы «быть глупыми и иметь работу». Фактически они уподобляются «идиотам» в прямом, исконном, «древнегреческом» значении этого слова — то есть людям, не участвующим в полисной жизни. Так происходит потому, что современное общество усвоило критический аппарат Просвещения (умение рефлексировать и всё подвергать сомнению), но забыло о характерных для этой идеологии ценностях прогресса и истины.

«Греческий кинизм открыл животное человеческое тело и его жесты как аргументацию; он развил пантомимический материализм. Диоген опровергает язык философов языком клоунов. <…> Именно это — а не аристотелизм — есть реалистическая философия, противостоящая Сократу и Платону. Господским мышлением отличаются оба — и Платон и Аристотель, пусть даже в платоновской иронии и диалектических скачках еще дает о себе знать искра сократовской плебейской уличной философии. Диоген и иже с ним, напротив, заняты в сущности плебейской рефлексией», — пишет Слотердайк.

При этом сама киническая манера философствования, какой бы маргинальной она ни была, и сегодня не утратила своей подрывной силы, а насмешка Диогена продолжает оставаться универсальным оружием против лицемерия.

Черты кинической философии мы находим и в христианских традициях юродства и отшельничества, и в исламском дервишестве, и в движении хиппи и новых левых, и в перформансах современных художников, плюющих на общественные устои и показывающих тем самым, как уродливо выглядят нормы морали.

Желание киников изменять мир выходило далеко за рамки эпатажа, и лучшее тому подтверждение — ставшая их жизненным кредо установка на переоценку ценностей — идея, которая не теряет актуальности вот уже два с половиной тысячелетия.

Антисфен | Интернет-энциклопедия философии

Известный в древности как опытный оратор, соратник Сократа и философ, Антисфен в настоящее время получает известность благодаря своему статусу основателя или предшественника цинизма. Он был учителем Диогена Синопского, и Диоген Лаэртий считает его первым философом-циником. Ему приписывают авторство более шестидесяти названий, он является одним из основных собеседников Ксенофонта Memorabilia и Symposium и упоминается Платоном как один из тех, кто присутствовал при смерти Сократа, с которым, кажется, у него были отношения. вываливается.Философские интересы Антисфена связаны с этикой, а не с метафизикой или эпистемологией, и он защищает практику добродетели через аскетическую жизнь и культивирование мудрости. Подобно Сократу до него, Антисфен придерживается этического интеллектуализма и, как стоики, следующие за циниками, утверждает, что для счастья достаточно добродетели.

Содержание

1. Жизнь и творчество
2. Основные принципы
3. Философское влияние
4. Ссылки и дополнительная литература

1.Жизнь и творчество

Определенные аспекты жизни и мысли Антисфена известны прежде всего благодаря диалогам Ксенофонта и Диогену Лаэртскому Жизни выдающихся философов . Эти источники, однако, не без проблем: Ксенофонт изображает Антисфена как собеседника, что заставляет некоторых ученых сомневаться, действительно ли этот персонаж представляет исторического Антисфена; Диоген Лаэртий считается сомнительным источником из-за его склонности к пересказу противоречивых историй из множества источников.Хотя каждый источник по отдельности сомнительный, когда они рассматриваются вместе, они дают представление об Антисфене как о сократовском и циническом мыслителе.

Родился, вероятно, в 446 или 445 году до н. Э. Афинского отца, которого также звали Антисфен, и фракийской матери, Антисфен был нотос , что буквально означает кто-то, рожденный от незаконного союза (из-за того, что он родился от раба, иностранца или проститутки, или потому что его родители были гражданами но не состоял в законном браке) и, следовательно, не был гражданином Афин.Первоначально он был учеником Горгия-ритора, и риторические титулы, приписываемые ему Диогеном Лаэртским, почти наверняка проистекают из этого первого этапа его карьеры. Фактически, из его богатого литературного корпуса сохранились только его Ajax и Odysseus , и оба предлагают демонстрацию его риторического обучения под руководством Горгия.

После встречи с Сократом и получения от него большой пользы, Антисфен отказался от изучения риторики в пользу философии и даже призвал своих учеников присоединиться к нему под опекой Сократа.Его тесная дружба с Сократом хорошо задокументирована в диалогах Ксенофонта, и его значению способствовало его положение как старшего и уважаемого члена круга Сократа. Таким образом, в годы, последовавшие сразу за смертью Сократа, вполне вероятно, что Антисфен считался самым важным последователем Сократа (см. Кан 4-5).

То немногое, что известно о жизни Антисфена, отмечено как его аскетизмом, так и юмором. Утверждается, что он был первым, кто удвоил свой плащ, чтобы спать в нем, и рекомендовал это Диогену Синопскому (хотя Диоген Синопский также считается первым, кто это сделал) и что, кроме того, он был снабжены теми элементами, которые впоследствии станут отличительными чертами циников: кошелек и посох.Он предпочел жить в бедности, и более чем один из сохранившихся анекдотов связан с рваным состоянием его плаща, обычно затрагивающим те области, где плащ порван. В дополнение к отказу от роскоши, к которой стремились многие из его собратьев-афинян, он продемонстрировал специальное и импровизационное чувство юмора, которое позволяло ему высмеивать общепринятые верования и нравы афинской культуры — практика, которую усовершенствовал Диоген Синопский.

2. Основные принципы

Трактовка Антисфена Ксенофонтом хорошо сочетается с деталями, которые Диоген Лаэртский дает о своей философской позиции в 6.10-12. Хотя список его «любимых тем» обширен, он представляет собой центральные аспекты его этической мысли. Итак, основные принципы:

1. Добродетели можно научить.
2. Благородны только добродетельные.
3. Добродетель сама по себе достаточна для счастья, поскольку она не требует «ничего, кроме силы Сократа» (D.L. 6.11).
4. Добродетель связана с поступками и действиями и не требует много слов или обучения.
5. Мудрый самодостаточен.
6. Плохая репутация — это хорошо и похоже на физические невзгоды.
7. Закон добродетели, а не законы, установленные полисом, будет определять публичные действия того, кто мудр.
8. Мудрый женится, чтобы иметь детей от лучших женщин.
9. Мудрый знает, кто достоин любви, и потому не гнушается любить.

Эти темы, вращающиеся вокруг добродетели и деятельности мудрого человека, безошибочно напоминают убеждения Сократа.Обучаемость добродетели, упор на дела, а не на слова, и выдающееся положение или — все это явным образом обнаруживается в сократовской литературе. Более того, согласно Диоклу, Антисфен считал, что добродетель одинакова для мужчин и для женщин, и эта позиция повторяется, хотя и в более ранней форме, в сократовской мысли.

Этические взгляды Антисфена, однако, также представляют собой нововведение, а не просто повторяют взгляды Сократа. Во-первых, недвусмысленное заявление о добродетели как о достаточной для счастья — это отход от страховки Сократа в этом отношении.Добродетель и счастье полностью совпадают и открыты для всех. Во-вторых, он начинает разделять мораль и закон, чего, по-видимому, не делал Сократ. В «Крите » Платона Сократ ясно дает понять, что человек морально обязан соблюдать законы своего государства, если только он не может убедить государство изменить законы. Циники не проявляют такого уважения к nomos , термину, означающему как закон, так и конвенцию, независимо от того, относится ли он к культурным кодексам или правовым нормам. Ослабляя закон и добродетель, Антисфен готовит почву для более радикальных позиций Диогена Синопского и Кратта.

Антисфен занимает более сильную позицию, чем Сократ, в воздержании от физических удовольствий, утверждая, по его словам, что предпочитает безумие удовольствиям (D.L. 6.3). Погоня за удовольствиями опасна постольку, поскольку может рекомендовать опасные занятия (как рассказывается в истории о прелюбодее, спасающемся бегством, который, как утверждает Антисфен, мог избежать опасности «ценой обола», но, что более важно, его влияние на самодостаточность губительна: можно стать рабом удовольствий и потерять всякую надежду на то, чтобы быть по-настоящему свободным.По этой причине «Когда кто-то превозносил роскошь, он отвечал:« Пусть сыновья ваших врагов живут в роскоши »(D.L. 6.8).

Наконец, он гораздо более явно настроен против теории, чем Сократ. В то время как Сократ утверждает, что ничего не знает о теоретической философии, Антисфен предполагает, что это бесполезно. Хотя эти термины еще не придуманы, различие проводится между метафизикой и этикой, и Антисфен сосредотачивается только на последней. Его привилегия практики перед обучением или дела перед словами явно антитеоретична, но ее не следует рассматривать как противопоставление разуму.Разум для Антисфена — основа добродетели. «Мудрость — это самая надежная твердыня, которая никогда не рухнет и не будет предана. Стены защиты должны быть построены в наших собственных неприступных рассуждениях »(Д.Л. 6.13). Предостережение Антисфена против удовольствий, его восхваление бедности и его привилегия разума будут ощутимы в циниках, которые следуют за ним, и в культивировании равнодушия стоиками.

3. Философское влияние

Антисфен оказывает влияние в первую очередь на «школу» цинизма, как предшественника, так и создателя.Жизнь и мысли Антисфена обеспечивают связь между Сократом и циниками. Диоген Лаэртиус подчеркивает именно это: «От Сократа он научился своей стойкости, подражая его пренебрежению чувствами, и таким образом он положил начало киническому образу жизни» (D.L. 6.2). Некоторые ученые настроены более сомнительно. Дадли, например, утверждает, что Антисфен был последователем Сократа, и не более того. Приписывание Антисфена «первого циника» — это, по мнению Дадли, просто изобретение александрийских авторов Преемственности , призванное дать школе стоиков надлежащую сократовскую родословную.

Бранхам и Гуле-Казе предлагают считать Антисфена «предтечей» ( Циники 7), а Навиа утверждает, что «в и Антисфене , и Диогене мы сталкиваемся с одной реакцией на проблему человеческого существования , и одно радикальное решение … для цинизма возникло у греков из обоих, как если бы из источников-близнецов »( Classical Cynicism 67). Более тонкие подходы Бранхама, Гуле-Казе и Навиа осознают невозможность разрешения спора.Источники древности объединили традиции Диогена с традициями Антисфена. Таким образом, движение циников считается начавшимся с сократовских этических практик Антисфена, практик, которые получили свои более надежные воплощения в жизни Диогена Синопского.

Утверждение, что Антисфен не имел никакого отношения к циникам, является слабым, учитывая уникальную этическую позицию Антисфена. Антисфен поддерживает позицию Сократа, но вносит свой вклад в свое понимание добродетели и настаивает на важности аскесис .Его аскетизм сравним с аскетизмом Сократа, но его неприязнь к удовольствиям и его гордость своей бедностью больше напоминают позицию более поздних циников. Наконец, привилегия добродетели и утверждение, что добродетель сама по себе достаточна для счастья, будут центральными в стоической этике. «Антисфен дал толчок к безразличию Диогена, воздержанию Кратта и стойкости Зенона, заложив основы их государства» (D.L. 6.15).

4. Ссылки и дополнительная информация

• Биллербек, Маргарет. Die Kyniker in der modernen Forschung . Амстердам: B.R. Грюнер, 1991.
• Бранхам, Брахт и Мари-Одиль Гуле-Казе, ред. Циники: движение циников в древности и его наследие . Беркли: Калифорнийский университет Press, 1996.
• Дадли, Д. Р. История цинизма от Диогена до 6 века нашей эры Кембридж: Cambridge University Press, 1937.
• Гуле-Казе, Мари-Одиль и Ришар Гуле, ред. Le Cynisme ancien et ses продление .Париж: Press Universitaires de France, 1993.
• Кан, Чарльз Х. Платон и сократический диалог: философское использование литературной формы . Кембридж: Издательство Кембриджского университета, 1996.
• Диоген Лаэртский. Жизни выдающихся философов Том. I-II . Пер. Р. Д. Хикс. Кембридж: Издательство Гарвардского университета, 1979.
• Лонг, А.А. и Дэвид Н. Седли, ред. Эллинистические философы, Том 1 и Том 2 . Кембридж: Издательство Кембриджского университета, 1987.
• Malherbe, Abraham J., ed. и пер. Цинические послания . Миссула, Монтана: Scholars Press, 1977.
• Навиа, Луис Э. Классический цинизм: критическое исследование . Вестпорт, Коннектикут: Greenwood Press, 1996.
• Навиа, Луис Э. Антисфен Афинский . Вестпорт, Коннектикут: Greenwood Press, 2001.
• Paquet, Léonce. Les Cyniques grecs: fragments et témoignages . Оттава: Press de l’Universitaire d’Ottawa, 1988.

Сведения об авторе

Джули Пьеринг
Эл. Почта: [email protected]
Арканзасский университет в Литл-Рок
США

Мегарская школа | философия | Британника

Мегарская школа , философская школа, основанная в Греции в начале 4 века до нашей эры Евклидом из Мегары. Он известен больше своей критикой Аристотеля и своим влиянием на стоическую логику, чем какими-либо позитивными утверждениями. Хотя Евклид был учеником Сократа и автором сократовских диалогов, сохранились лишь несовершенные проблески его мысли.Говорят, что он считал, что «добро едино, хотя оно называется многими именами, иногда мудростью, иногда Богом, а иногда и разумом» и что «противоположное добру не имеет реальности».

Подробнее по этой теме

История логики: мегарианцы и стоики

Во всем античном мире логика Аристотеля и его последователей была одним основным течением. Но существовала и вторая логическая традиция…

Мегарцы, по крайней мере при Евклиде, преследовали этические и образовательные цели, и именно в этом духе они защищали единство добра. Тем не менее они были теоретиками по сравнению с другими самозваными последователями Сократа, такими как киренаики и циники. Мегарцы сознательно культивировали диалектические навыки, и именно сократовский метод вопросов и ответов, а не какая-либо позитивная доктрина, связал их вместе. После смерти Евклида ( г. 380 до н.э.), практические и диалектические интересы уменьшились; одно крыло школы проповедовало и изучало парадоксы в манере Зенона и в других отношениях подходило к независимой трактовке логики.

Среди преемников Евклида был Евбулид Милетский, который возглавил мегарианскую критику учения Аристотеля о категориях, его определения движения (и веры в него) и его концепции потенциальности. (Для мегарцев возможно только то, что сейчас актуально.) Некоторые отрывки в трудах Аристотеля, вероятно, являются возражениями на критику мегарцев.В то время как аристотелевская логика была применима к предикатам (выражениям существительных) или классам, мегарцы специализировались на логике целых предложений.

Другими мегарцами были Диодор Кронос и Стилпон, представитель более старой традиции, поскольку он подчинял диалектику нравственным целям. Он обучал стоика Зенона из Цития и Менедема, лидера эретрийской школы. Мегарская школа вымерла в начале III века до нашей эры.

Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту.Подпишитесь сейчас

Древний циник, христианские монашеские верования старые, но очень актуальные — S I L O U A N

Преподобный Деметриос Дж. Константельос

Одержимость современного общества материализмом, его поглощенность потреблением в поисках счастья и удовлетворения не уникальна. Древнегреческий историк Диодорос Сикелиотис (I век до н.э.) пишет, что его соотечественники, жители города Акрагас, ели каждый день так, как будто они должны были умереть на следующий день, но они строили дома так, как будто они должны были жить вечно.

Именно на фоне материализма в том же веке возродились принципы и учения философской школы, известной как цинизм, и они стали популярны среди думающих людей.

Цинизм был школой этической философии, вызывающей крайности как восхищения, так и враждебности. Благодаря поведению некоторых последователей цинизма, он выявил некоторые из его учений, имеющих большое современное значение, — учения, параллельные учениям христианства, в частности христианского монашества.Интересно, что возрождение интереса к цинизму совпало с возникновением христианства.

Истоки циников

В этой статье мы представим некоторые учения цинизма, имеющие современную ценность, и рассмотрим их как влияющие на христианство или параллельные ему. Истоки цинизма можно проследить до пятого века до нашей эры, но после периода упадка он стал очень популярным в течение первых двух веков христианской эры, а точнее, с последней четверти прошлого века до Рождества Христова до конца. правления Марка Аврелия (ок.180 г. н.э.). Цинизм просуществовал по крайней мере до конца пятого века.

Философы-циники этого периода (27 г. до н.э. — 180 г. н.э.) учили важности принципов самодостаточности, простоты, независимости, аскетизма, космополитизма и филантропии по отношению ко всем людям, независимо от расы и этнического происхождения.

Кроме того, наряду со стоиками и неопифагорейскими учителями возрожденный цинизм учил принципам бережливости, умеренности и в целом гуманитарным вопросам.

Лучшими образцами этих принципов были Крат из Фив и Аполлоний Тианский. Тем не менее, некоторые из цинических принципов можно проследить до учений Сократа и его учеников, в том числе Антисфена Афинского.

Понятие добродетели

Антисфен (ок. 455–360 до н. Э.), Преданный последователь Сократа, софист и профессиональный учитель, учил, что счастье основано на добродетели (arête) и что добродетель приобретается через знания. Так можно научить добродетели.

Добродетель отождествляется не с материальными удовольствиями, а с постоянным напряжением и героическими усилиями. Для Антисфена Геракл был идеальным человеком и прототипом человека, которому можно подражать.

Что касается религии, Антисфен считал, что, несмотря на тот факт, что люди верили во многих богов, изучение природы и космоса говорит о существовании единства, единого Бога-Создателя. Антисфен — один из первых греческих философов, которые понимали единство человечества через homonia (единство ума) и филантропию (любовь к человечеству.)

Он учил, что не юридическое применение городских законов, а закон arête должен направлять людей в их повседневной жизни. Добродетель, добродетель одинаковы для мужчин и женщин.

Благодаря своим гуманитарным учениям и действиям благотворительности , наряду с другими философами-циниками, Антисфен считался «освободителем людей и целителем их страстей».

Задолго до Антисфена греческие философы, такие как ионийцы, пытались заменить унаследованные религиозные представления о мире рациональными объяснениями.

Считается, что учение Антисфена повлияло на Диогена из Синопа Понтийского (Малая Азия) (ок. 400–325 до н. Э.), Философа, которого обычно считают отцом философской школы циников.

Основные философские принципы Диогена тоже касались счастья: что такое счастье? Что способствует счастью? Как стать счастливым?

Диоген учил, что счастье отождествляется с жизнью, полной самодостаточности, олигаркия — довольства малым, обучение тела минимальному количеству потребностей, ката физеин зеин — жить в соответствии с естественными потребностями.Жить по природе — значит жить простой и неприхотливой жизнью. Естественное — добро, все, что добавлено условно, — зло и источник несчастья.

Учение Диогена о простоте, самодостаточности и независимости привлекло множество последователей как среди образованных, так и среди необразованных классов в Афинах и других греческих городах.

Его критики назвали его кион (собака), потому что он отверг многие условности и подчеркнул, что жить свободной жизнью — «собачьей» жизнью — это естественно.В древнем мире собаки были символом жизни без стыда — anaideia (бесстыдство). Таким образом, учение Диогена легло в основу философской школы, известной как Cynicis m.

Влияние цинизма

Вопрос, требующий нашего внимания, заключается в том, в какой степени цинические принципы философии, аскетизма и благотворительности повлияли на христианскую мысль, в частности на монашество. р. Arête, autarkeia, askesis, ponos , важные элементы цинизма, стали неотъемлемой частью христианского монашества.

Принципы цинизма отстаивали аскетизм, направленный на достижение духовной свободы и независимости, свободы, которая требовала постоянного аскезиса (обучение, труд), чтобы закалить тело и укрепить дух. Такое усилие подразумевало понос (боль) мучительную борьбу, ведущую к добродетели и очищению.

Возрожденный цинизм в ранней Римской империи (27 г. до н.э. — 180 г. н.э.) разработал моральную философию, которая включала мощный филантропический импульс и защищала гуманное отношение ко всем людям, духовное послание для улучшения всех — бедных и богатых, греков и варваров, грамотных. и безграмотный.

Посредством теории и практики несколько философов-циников показали пример самодостаточности, автономии воли и независимости действий, а также выступили против роскоши и чувственных удовольствий.

Своим оправданием бедности они давали надежду бедным и слабым, маргинализованным слоям общества и угнетенным. Слава некоторых представителей цинизма сохранилась на многие века. Кратец Фиванский, один из самых верных учеников Диогена, вместе с его женой посвятили себя гуманитарным и добрым делам.

Керкедас из мегаполиса, вдохновленный принципами цинизма, предложенными реформами, выступил против неравенства в своих усилиях по возрождению своего города.

Позже, в начале христианской эры, Аполлоний Тианский в Каппадокии прославился своей аскетической жизнью и странствиями, обучая принципам простоты до такой степени, что более поздние писатели сравнивали его с Иисусом Христом.

Деметриос, Дион Хризостом, Демонакс, Перегрин Протей, Оиномаос Гадарский, Соклей, Феаген и Салустий жили в раннем христианстве (с первого по пятый).

Согласно политической философии циников, монарх, император или король должен был быть человеком добродетели и мудрости. Таким образом, некоторые из циников, такие как Деметрий, были людьми смелыми и без колебаний осуждали коррумпированных лидеров. Из-за его антимонархических учений и критики Нерона Деметриос был сослан.

Дион Хризостом (около 40–120 гг. Н. Э.) Более известен благодаря своим писаниям. Он стал известен как Златоуст (Златоуст) — не путать с Отцом Церкви Иоанном Златоустом (347-407 г. н.э.) — из-за качества его речей и его риторического стиля.

Он оказал большое влияние своими речами о долге принца. Он подчеркивал добродетельную активную жизнь. Позже во втором веке Кипрский Демонакс происходил из богатой семьи, но, как и некоторые христианские аскеты, он предпочел жить в бедности, что указывает на то, что счастье не обязательно отождествляется с обладанием материальным богатством. Он избегал крайностей некоторых циников и сохранял умеренное отношение к жизни.

Принципы цинической философии, такие как arête, oligarkia, autarkeia, askesis, ponos (добродетель, удовлетворение малым, самодостаточность, аскетизм, боль и труд), можно найти в других философиях, философиях за пределами греческого мира.

Тем не менее, они были популярными принципами в период распространения христианства в Римской империи и возникновения христианского монашества в частности.

Христианство и цинизм

В течение четвертого и пятого веков мы находим даже христианских теологов, которые утверждали, что являются последователями философов-циников, таких как Салустий, которого Юлиан Император назвал «превосходным человеком». Несмотря на свою похвалу Салустию, Юлиан произнес речь (№ 6), осуждая новых циников, которые отклонились от чистых принципов Антисфена, Диогена и Крата.

Некоторых из новых циников четвертого века, Юлиан называл лицемерами за ношение грубого плаща, посоха и кошелька, а также длинные волосы. Их упрекали за жадность и претенциозное благочестие, за странствующую и нищенскую жизнь. Этих христианских монахов высмеивали не только Юлиан и другие нехристиане, но и такие отцы церкви, как Григорий Нисский, Иоанн Златоуст и другие. Были последователи цинизма, доходившие до крайностей и осужденные на анаидея (бесстыдство), а также были христианские монахи, которые доходили до крайностей в своих учениях и своих практиках.

Следует, однако, отметить, что между циниками и христианскими монахами существовали некоторые принципиальные различия. Целью образа жизни циников было достижение спокойной, мирной, независимой и счастливой жизни на земле. Основной целью христианского монашества было личное освящение на земле, которое в конечном итоге приводит к вечному счастью в Царстве Божьем Небесном. Циники стремились к счастью на земле, в то время как целью христианского монашества были небеса.

Монашество

Идеалы христианского монашества были заложены св.Антоний, Пахомиос и Василий Великий, в частности, которые определили цели монашества и ввели правила, которыми руководствовались на протяжении византийской эпохи (324–1453).

Антоний, основатель христианского монашества, учил, что главная цель монаха — личное освящение и обретение Царства Божьего на небесах через практику бедности, целомудрия, аскетизма и дисциплины в повседневной жизни.

Он показал пример бедности, отдав свое имущество, уединившись в пустыне.Похожий пример подал Василий, который на свое богатство основал комплекс благотворительных учреждений, больниц ( носокоми, ), гостиниц ( ксенонов, ) для путешественников, приюта, лепрозариев, (для помощи прокаженным), ptocheia (дома для бедных). Василий тоже подчеркивал, что жизнь монаха должна требовать бедности и целомудрия.

Но, опять же, целью монашеской жизни и практики принципов бедности, целомудрия, аскетизма и благотворительности в целом было Царство Небесное — не обязательно счастье на земле.

Ближе к идеалам и практикам цинизма было христианское анахоретическое монашество. Отшельники, как и циники, практиковавшие крайнюю форму аскетизма, включая игнорирование всех форм условностей, стали антиобщественными. Но и их идеалом было не земное счастье, а обретение Царства Божьего. Из-за своих крайностей христианские отшельники временами выступали против некоторых учений организованной церкви.

Многие отцы пустыни и другие, которых называли глупцами ради Христа, вызывали восхищение, но преобладало общеобитическое (общинное) монашество, которое утвердилось как рука Церкви.

«Безумные» для Христа

«Безумные ради Христа» больше, чем какая-либо другая форма монашества, восприняли определенные принципы философии киников и подражали повседневной жизни своих представителей. Их стали называть глупыми, потому что они пытались последовать совету апостола Павла о том, что христиане должны «стать безумными, чтобы вы стали мудрыми» (1 Кор. 3:18), и что сам Павел и другие апостолы стали «глупыми ради Христа». »(1Кор 4: 10).

Церковные историки и летописцы, такие как Палладиос, Евагриос Схоластикос и другие более поздние века, пишут о мужчинах и женщинах, которые стали глупцами или «играли» в дураков ради Христа.Анонимная монахиня в монастыре Табенниси в Египте, Симеон Эмесский, Андреас Салосский, Василий Младший, Симеон Эулав, Кирилл Филеас, Савва Младший — святые, которых называют глупцами. Они прибыли из разных географических областей Византийской империи и жили между четвертым и четырнадцатым веками.

Все «глупцы ради Христа» имели что-то общее с философами-киниками. Они отвергли традиционные ценности городской цивилизации, социальные условности и вели аскетический образ жизни, ведя странствующую аскетическую жизнь на улицах и полях, подвергая себя всевозможным насмешкам и унижениям, как их предшественники циники.

Одно можно сказать наверняка: было много последователей принципов философии киников, которые пользовались огромным влиянием и ими восхищались, как и многие христианские монахи, оставившие свой след в истории. Например, философ-циник Кратес пользовался репутацией морального совершенства из-за своего великого чувства справедливости и справедливости ( dikaiosyne ), но также и своей глубокой заботой о практике благотворительной деятельности ради благополучия всех людей.

Еще с гомеровской эпохи (восьмой век до Рождества Христова), в частности, начиная с пятого века, филантропия в греческой моральной философии использовалась в широком смысле, включая акты доброты, кротости и благожелательности в целом.Но в возрожденной философии циников, как и в христианском богословии, filanthropia использовалось в глубоком смысле любви к человечеству — любви ко всем, независимо от цвета кожи или вероисповедания.

Он стал синонимом агапе . В дополнение к общему пониманию благотворительности , и цинизм, и христианство придерживались прогрессивных взглядов на вопросы, которые мы сегодня считаем очень важными: равенство полов, устранение социальных барьеров, забота обо всех людях по поводу националистических крайностей.

Универсальные атрибуты

Универсальные человеческие атрибуты, отстаиваемые философами-киниками, такими как Кратт, Деметриос и Аполлоний, были связаны не с логосами (причина), а с arête, eleos, philanthropia . Подобно многим отцам церкви, которых меньше интересовали догмы и абстракции, а больше интересовало применение пистис (вера), элпис (надежда) и, прежде всего, агапе (любовь — 1 Кор.13: 13) .

Кроме того, необходимо сказать, что, несмотря на ограничения, налагаемые на них историей, географией и окружающей средой, греческие мыслители, такие как циники и стоики, воспринимали человека как центр космоса и подчеркивали единство человечества без свободы действий. насильственного национализма, цвета кожи и религиозных предрассудков.Ни разделение городов-государств, ни конфликты между ними не помешали им продвигать идею общего братства, объединяющего все человечество.

Безусловно, аналогичные идеи можно было найти у других людей, современных грекам, но греческая концепция единства человечества отличается, потому что она проявляется как единый связанный процесс через множество греческих поэтов, философов и историков от Гомера и Гесиода до философы-досократы, трагики, Сократ, Платон, Аристотель и особенно циники и стоики.

Нет никаких сомнений в том, что изучающие древний эллинизм и эллинистическую эпоху в частности, взгляды упомянутых выше философов стали паягогой , прелюдией к христианским идеям о единстве человеческого рода.

Повлияли ли принципы философии киников на идеалы христианских отшельников, или оба они развивались параллельно, является академическим. Ни философия цинизма, ни христианские идеалы аскетизма не были уникальными.

Они были известны и практиковались в других частях света.Повсюду люди имеют общие потребности, как материальные, так и духовные.

Их объединяет общее стремление к счастью в повседневной жизни и к вечной загробной жизни. Самодостаточность, простота, независимость, аскетизм, филантропия, умеренность, бережливость ( oligarkia, arête, autarkeia, askesis, ponos ), принципы, укрепляющие тело и укрепляющие дух, сегодня так же важны, как и во времена Диоген Киник и Василий Христианин.

циников

Антисфен Афинский (ок.445-ок. 360 г. до н.э.) считается как основоположник цинизма. Он был учеником Горгия, но позже он стал учеником и последователем Сократ. Обычно он выражал свое недовольство общепринятые ценности и удовольствие. Для Антисфена, желание ведет к удовольствию, а удовольствие к несчастью недостаточного и временного счастья.Для Достаточно только добродетели Антисфена для настоящего счастье, то есть благополучие. Добродетельный человек Достаточно того, что есть в настоящем и в будущем ожидания и социальные условности. В соответствии с Диоген Лаэртский ( жизней и мнений выдающихся людей) Философы VI):

И вот учения, которые он принял.Он использовал настаивать на том, что добродетель может быть учил; также, что благородно рожденные и добродетельные расположенные, были те же люди; ибо эта добродетель была самого по себе достаточно для счастья. И был в нужде ничего, кроме силы Сократа. Он также смотрел на добродетель как на вид работы, не желая много аргументов или много инструкций; и он учил что мудрого было достаточно для самого себя; для что все, что принадлежало кому-то другому принадлежал ему.Он считал безвестность славы хорошая вещь, и одинаково хорошо с трудом. И он говорили, что мудрый человек будет регулировать свои вести себя как гражданин, а не в соответствии с установленными законами государства, но в соответствии с закон добродетели.

Перевод Yonge

Диоген Синопский

Диоген Синопский (c.400-ок. 325 г. до н. Э.) Был последователем Антисфена и наверное, самый популярный из циников. Платон назвал Диогена Сократа сошедшим с ума. У него был крайняя личность с твердыми взглядами. Он отрицал удовольствие и физическое богатство для аскетизма. Он имел прозвище собака из-за его бесстыдства. Раньше он жил в бочке с только имуществом халат для ношения и трость для ходьбы.Здесь очень много рассказы для Диогена мятежные и антиконформные символ. По некоторым древним источникам Средь бела дня Диоген нес зажженную лампу Ищу честного человека на улицах Афин. Но самый известный анекдот из его жизни связан Александру Великому. Когда Александр стоял раньше его и спросил, есть ли у него желание, Диоген попросил Александра отойти немного в сторону, потому что он заслонял солнце.

В Древней Греции жил мудрец, чей звали Диоген. Мужчины приехали со всех концов земля, чтобы увидеть его и поговорить с ним.

Диоген был странным человеком. Он сказал, что ни один мужчина нужно было много, и поэтому он жил не в доме, а спал в бочке, которую катал с места положить.Он проводил дни, сидя на солнышке и говорил мудрые вещи тем, кто был вокруг него.

Когда Александр Великий пришел в этот город, он пошел к мудрецу. Он нашел Диогена снаружи город, лежащий на земле у его бочки. Он был наслаждаясь солнцем.

Когда он увидел царя, он сел и посмотрел на Александр. Александр поздоровался с ним и сказал:

«Диоген, я много слышал о тебе. Могу я что-нибудь для вас сделать? »

«Да, — сказал Диоген, — вы можете отойти в сторону. немного, чтобы не загораживать от меня солнечный свет.«

Король был очень удивлен. Но этот ответ не рассердили его. Он обратился к своим офицерам со следующими словами:

«Говори, что хочешь, но если бы я не был Александром, Я хотел бы быть Диогеном.»

[Извлекаются из http://www.de.dau.lv/angluvaloda/ang1/node21.html]

Ящики Фив

[Фрагмент настенной росписи из г. сад виллы Фарнезина, Museo delle Terme, Рим]

Ящики (эт.ок. 328-325 гг. до н. э.) Беотиан из Фив. Он самый известный преемник Диогена и главный магистр Зенон из Кития, основатель стоицизма. Он был популярная фигура в Афинах. Он примирял семейные ссоры и дать практические и моральные советы афинянам. Что касается других циников, ящики верил в аскетический образ жизни.Счастье это самодостаточность, а не баланс между удовольствие и боль, поскольку в нашей жизни моменты удовольствие превосходит моменты боли.

Цинизм не так умен, как мы думаем — Кварц

В четвертом веке до нашей эры циники хотели жить как собаки. Циники были греческими философами, отвергавшими общепринятые представления о деньгах, власти и убежище.Вместо этого они выступали за простую жизнь в гармонии с природой. Основатель этой школы мысли, Антисфен, якобы жил на улицах Афин, ел сырое мясо и проповедовал жизнь в нищете (хотя иногда он просто лаял на людей с трибуны). Слово циник происходит даже от греческого слова «собака» — «кинос».

Сегодня цинизм стал означать совсем другое, чем это было у древних греков. Самоидентифицированные циники гордятся скептицизмом и своей способностью опасаться мотивов других людей как признака проницательного интеллекта.Наши вымыслы подкрепляют этот миф, отдавая предпочтение уставшим от мира героям, таким как детектив Шерлок Холмс, который вынюхивает истину, ускользающую от остальных из нас, потому что он видит худшее в людях.

Тем не менее, новое исследование цинизма утверждает, что циничный гений — это миф. В комплексном кросс-культурном анализе, опубликованном в Бюллетене по личной и социальной психологии 11 июля, социальный психолог Ольга Ставрова из Тилбургского университета в Нидерландах и эволюционный психолог Даниэль Элебрахт из Кельнского университета в Германии пришли к выводу, что самые компетентные люди не являются все-таки так цинично.

Никому не доверяйте, вперед

Авторы исследования указывают на то, что люди не зря считают, что циничность — это разумно. Представление о том, что нами движет исключительно личный интерес, продвигается в эволюционной биологии и экономической теории. Нас часто учат, что «выживание наиболее приспособленных» требует, чтобы люди заботились о своих личных интересах. Поэтому логично полагать, что мы защищаем себя, предполагая самое худшее о человечестве, считают авторы.Если мы ошибаемся, лучше перестраховаться.

Но авторы утверждают, что цинизм не так полезен, если это наша позиция по умолчанию, отмечая, что множество исследований взаимосвязи между доверием, здоровьем и финансами показывают, что худшее мышление обычно приводит к худшим результатам с точки зрения доходов и расходов. благополучие.

«Межкультурный анализ показал, что компетентные люди придерживались условного отношения и поддерживали цинизм только в том случае, если это было оправдано в данной социокультурной среде», — пишут исследователи.«Менее компетентные люди безоговорочно восприняли цинизм, предполагая, что — при низком уровне компетентности — циничное мировоззрение может представлять собой адаптивную стратегию по умолчанию, позволяющую избежать потенциальных издержек, связанных с падением жертв на хитрость других»

Другими словами, исследования показали, что люди, хорошо сдавшие лингвистические, числовые и интеллектуальные тесты исследователей, не испытывали особого недоверия к другим. Они были циничными только тогда, когда цинизм казался оправданным, в зависимости от их культурного контекста и степени обоснованности недоверия, основанной на масштабах коррупции или отсутствии закона в их странах.

Кривое дерево человечества

Исследователи провели множество экспериментов, чтобы оценить представления людей о взаимосвязи между цинизмом и компетентностью, а также о том, действительно ли цинизм приносит пользу.

В двух из этих тестов, в каждом из которых участвовало около 200 человек, испытуемые читали отрывки о двух разных людях: один циник, а другой не циник. Затем участники ответили на вопросы о когнитивных способностях персонажей и сами прошли тест на цинизм.Например, они оценили утверждения типа «Я считаю, что большинство людей солгут, чтобы продвинуться вперед» по шкале от одного до пяти, от «полностью согласен» до «категорически не согласен».

Субъекты во втором исследовании также оценивали социальные навыки людей в виньетках в дополнение к когнитивным способностям. Исследователи обнаружили, что в обоих тестах испытуемые склонны связывать цинизм с когнитивными навыками. Но когда к этому добавились социальные навыки, нециники стали более способными. Первое исследование было проведено онлайн с участниками Amazon’s Mechanical Turk, онлайн-рынком труда, а второе — на бумаге со студентами немецкого университета.Тем не менее, результаты были последовательными — цинизм приравнивался к способностям в обоих исследованиях.

Третье исследование с британскими испытуемыми позволило добавить больше нюансов в ответах. На этот раз участники оценивали циников и нециников в виньетках по непрерывной шкале, приписывая степень доверия или недоверия, которая была бы оптимальной для данной когнитивной или социальной задачи. Результаты здесь тоже были более тонкими. В среднем люди считали, что сочетание 56% цинизма и 44% нецинизма является оптимальным для выполнения когнитивных задач.Однако когда дело дошло до социального воздействия, они считали, что кто-то на 78% не циничен, а недоверие только 22% было оптимальным.

На основании этих исследований исследователи пришли к выводу, что наша склонность верить в идею «циничного гения» сильна, но смягчается в зависимости от того, какую задачу выполняет человек. Они объясняют:

В целом, явное большинство наших участников ожидали, что циничные люди будут лучше выполнять ряд когнитивных задач и тестов когнитивных способностей, чем нецинические люди … В то же время, люди четко различали когнитивные и социальные компетенции и оценивали циников. выгодно по отношению к первому, но не ко второму.Важно отметить, что предоставление нашим участникам возможности установить оптимальный уровень цинизма, необходимый для познавательных задач, показал, что они обычно предпочитают повышенный (хотя и не очень высокий) уровень цинизма умеренному.

Тесты навыков

Еще три теста были направлены на то, чтобы определить, действительно ли недоверие к человечеству коррелирует с компетентностью и интеллектом в разных возрастных группах и культурах. Два исследования изучали цинизм у немцев — взрослых, затем молодежи — а в третьем изучались данные со всего мира.

Во-первых, исследователи использовали крупномасштабную национально репрезентативную выборку взрослых немцев и оценили уровень цинизма испытуемых, используя ответы на установленный психологический тест, который измеряет веру людей, задавая такие вопросы, как: «Как вы думаете, большинство людей будет попытаются воспользоваться вами, если у них будет возможность, или они попытаются быть честными? » Затем они исследовали связи между цинизмом и различными показателями компетентности, включая образование, общие когнитивные способности и академические компетенции.

Результаты показали, что люди, получившие более высокие баллы в тестах на компетентность, также были менее циничными.У них была вера в людей, но они хорошо действовали.

Эт ту, молодежь?

Пятый тест был направлен на выяснение того, были ли люди, которые были более циничными в подростковом возрасте, более успешными в подростковом возрасте. Они использовали данные Немецкой социально-экономической группы, лонгитюдного исследования немецкого населения, проводимого ежегодно с 1984 года и включающего компонент, нацеленный на детей в возрасте от 16 до 18 лет. Они сравнили результаты почти 900 подростков, которые ответили на исследование в 2006 году, и снова в молодом возрасте в 2013 году.Результаты? Познавательные способности подростков отрицательно ассоциировались с цинизмом у молодых людей. Другими словами, более доверчивые дети оказались более способными, чем те, кто в молодости не верил в человечество.

По всему миру

Последний, наиболее амбициозный аспект исследования, посвященный изучению цинизма и компетентности в 30 странах и 200 000 человек, с использованием данных Обзора навыков взрослых, который является частью Программы международной оценки взрослых Компетенции, полученные Организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) в 2017 году.Компетенция определялась образованием, грамотностью, счетом и компьютерной грамотностью субъектов. Но тест также учитывал тот факт, что контекст влияет на то, в какой степени недоверие к другим может быть оправдано. Там, где коррупция является обычным явлением, а верховенство закона неоднородно, действительно может быть очень разумно опасаться человечества.

Исследователи ожидали, что высококвалифицированные люди будут больше поддерживать цинизм, если они будут жить в коррумпированном социокультурном климате, в то время как менее компетентные люди будут неизбирательно циничными, независимо от того, оправдано ли отсутствие веры.

Для измерения цинизма исследователи использовали два утверждения, включенные в опрос ОЭСР. Испытуемые оценили следующие утверждения по 5-балльной шкале от «полностью согласен» до «категорически не согласен»: «Есть лишь несколько людей, которым можно полностью доверять» и «Если вы не будете осторожны, другие люди воспользуются вами».

Их результаты показали, что, как и ожидалось, цинизм и компетентность не связаны положительно. Практически в каждой из 30 обследованных стран циники, которые не доверяли в целом, оказывались менее компетентными.Но в глобальном масштабе высококвалифицированные люди скорректировали свой уровень цинизма в зависимости от своей социокультурной среды.

Почему мы ошибочно верим в неверие

Если цинизм не обязательно является признаком компетентности, почему миф о циничном гении жив? Отчасти проблема в том, что мы не обязательно обращаем внимание на то, как все работает, считают исследователи. «Победа» для веры в человечество — скажем, незнакомца, который останавливается, чтобы дать нам хорошие указания — остается незамеченной.Между тем, память о предательстве, например об отказе в помощи или преднамеренном неверном указании, остается с нами и продолжает жалить.

Кроме того, циники могут создавать самоисполняющиеся пророчества. Они никому не доверяют, поэтому упускают больше возможностей, что только подтверждает их мировоззрение. Согласно исследованию, недоверие исключает положительные результаты с самого начала и укрепляет негативные убеждения, в то время как доверие — потенциальный риск — также позволяет достичь более счастливых результатов.

Примечательно также, что существует связь между цинизмом и образованием.Возможно, полагают социальные психологи, люди, пользующиеся привилегиями и преимуществами образования, также живут и работают в более доброй среде, где у них меньше причин не доверять другим, чем у тех, кто борется в суровом криминальном районе. Исследователи охотно признают, что есть места, где есть смысл опасаться других.

В заключение психологи цитируют Стивена Колберта, комедийного гения и настоящего остроумия, но не циника. Он взял правило импровизационной комедии, которое требует от игроков говорить «да, и» на все, и превратил его в жизненную философию.«Цинизм маскируется под мудрость, но это самое далекое от нее», — объясняет Колбер. «Потому что циники ничему не учатся. Потому что цинизм — это слепота, навязанная нам самим; отказ от мира, потому что мы боимся, что он причинит нам боль или разочарует. Циники всегда говорят «нет». Но если сказать «да», все начинается. Когда мы говорим «да», мы растем ».

Римские философы носили бороды разных стилей, чтобы понять, к какой философской школе они принадлежали

В 155 г. до н.э. три греческих философа посетили Рим после того, как их пригласили поделиться знаниями и достижениями в уважаемых областях их интересов.Карнеад, глава Платонической академии, Критолай из лицея Аристотеля и глава стоиков Диоген Вавилонский, все предстали перед римскими властями.

Когда они излагали свои учения, римская аудитория не могла не заметить, что у всех трех мудрецов были отдельные волосы на лице. Это введение привело бы к более широкому интересу к греческой философии, но также породило бы жажду имперской экспансии, которая в конечном итоге превратила бы Рим в древнюю сверхдержаву.

Менее чем через десять лет Римская республика завоевала Грецию после битвы при Коринфе в 146 году до нашей эры. Несмотря на то, что греки оказались ниже своих латинских соседей в своих военных способностях, они обладали уровнем культуры, невидимым и невообразимым для молодой Римской республики.

Таким образом, без колебаний римляне решили присвоить греческую религию, философию и литературу и произвести сложный синтез, который стал основой всей западной цивилизации.

Эпиктет заявил, что он примет смерть перед бритьем.

Греческие философы заслужили большое уважение в Риме, куда они были буквально импортированы, чтобы служить учителями эллинской мысли. Гораций, известный римский поэт, описал это увлечение остроумным замечанием:

« Плененная Греция захватила своего грубого завоевателя. ”

Так началась эпоха просвещения. Но знания были не единственной вещью, которую импортировали в те дни — имитировалась и вся визуальная идентичность философа.

Причина, по которой борода стала одной из основных физических черт философа, заключалась в том, что бритье было более распространенным, чем во времена Сократа и Платона. В V веке до нашей эры эти два мастера метафизики были похожи на всех в Афинах, поскольку все мужчины носили бороды.

Бюст Антисфена, основателя философской школы циников Автор: shakko CC BY-SA 3.0

Эта мода со временем изменилась, поскольку бритье становилось все более и более синонимом уважения, достоинства и социального статуса.В конце концов, Александр Македонский был чисто выбрит и отказался от бороды.

Так появился термин «философская борода». Поскольку волосы на лице были оставлены только для мыслителей, обитающих в облаках, они служили свидетельством мудрости и преклонного возраста.

В Риме разные школы мысли можно было узнать по разным стилям бороды. Стили, конечно же, были смоделированы первыми тремя представителями, посетившими Рим в качестве паломников своих философских движений.

Например, стоики и их посол Диоген Вавилонский считали, что человеческая добродетель превыше всех ценностей. Их кодекс поведения требовал стойкости и достоинства перед лицом всех жизненных трудностей. Один из самых уважаемых их членов, Эпиктет, однажды намекнул, что в мире чисто выбритых римлян « истинный философ будет действовать только в соответствии с разумом или в соответствии с природой, отвергая произвольные условности, которыми руководствуются все остальные. ”

Марк Аврелий, император-стоик

Борода философа была больше, чем просто физическая черта.Он также имел большое символическое значение.

В своей публикации 1988 года Искусство жить: стоики о природе и функции философии, Джон Селларс отмечает, что « [стоики считали] приемлемым отдавать предпочтение определенным внешним благам, если они никогда не оцениваются выше добродетели. “.

Это позволило им подстригать бороды и мыть их, сохраняя их в презентабельном состоянии.

Их учения были частично заимствованы из более старой школы эллинской философии, называемой цинизмом.Циники, которые были учениками Диогена (не путать с Диогеном Вавилонским), носили грязную, неухоженную бороду. По сравнению со стоиками циники были радикалами как по стилю, так и по существу.

Философия Диогена опиралась исключительно на добродетель, пренебрегая всем физическим. Таким образом, длинная и грязная борода циника действительно была настоящим модным заявлением, которое резонировало с образом жизни и философией, которую они отстаивали.

Статуя Диогена в Синопе, Турция Автор Тони f CC BY 3.0

Чтобы проиллюстрировать мировоззрение киников, достаточно упомянуть только один из множества анекдотов, связанных с их основателем Диогеном, жившим в 4 веке до нашей эры. Якобы у него была привычка гулять по площадям и рынкам с лампой среди бела дня.

Его объяснение состояло в том, что он «просто искал честного человека», так как его, по-видимому, было труднее всего найти.

Перипатетики были школой мысли, противоположной школам киников и стоиков. Философы из первоначального круга перипатетиков вращались вокруг Аристотеля, а в Риме их первоначально представлял Критолай.

Бюст Аристотеля. Мрамор, римская копия с греческого бронзового оригинала Лисиппа 330 г. до н. Э .; алебастровая мантия — современное дополнение.

Перипатетики (название произошло от греческого слова перипатетикос, , означающего «ходить») дорожили своей земной внешностью и считали необходимым поддерживать социальный статус в материальном мире.

Несмотря на то, что они также были связаны с философским термином «добродетель», их подход был строго эмпирическим, что означало, что они были полностью погружены в окружающий мир, пытаясь отличить материальное и конкретное от абстрактного и невидимого.

В отличие от стоиков, Селларс отмечает, что перипатетики очень заботились о своих бородах, поскольку они следовали максиме Аристотеля, согласно которой « внешних благ и социального статуса были необходимы для хорошей жизни вместе с добродетелью. ”

Голова философа Карнеада

Карнеад в определенной степени согласился с этой точкой зрения. Хотя представитель Платоновской академии был скептиком, который без устали сомневался в любой форме истины, он признал, что, увы, все мы должны жить и действовать в соответствии с некоторыми правилами практической жизни.Поскольку он ненавидел догматический кодекс поведения, установленный стоиками, Карнеад присоединился к перипатетикам, когда дело касалось бороды.

Прочтите еще одну историю от нас: Бороды продемонстрировали силу и честь рыцарей в средневековой Европе

Как только эти тенденции сформировались, они закрепили вечный образ рассеянного философа древних времен, одетого в мантии и постоянно гладящего бороду, как будто он всегда был на пороге великого открытия, в нескольких секундах от крика Эврика в верхней части его легких.

(PDF) Эллинистическая философия в греческих и римских временах

Открытый журнал философских исследований, 2019, 3 (1), 1-6.

______________________________________________________________________________________________

3

сверхчеловеческого и творческого разума с идеей бесконечного источника энергии. В их космологии

мир состоит одновременно из материи и духа (Селларс, 2006: 32).

Некоторые эпикурейцы искали независимости от давления обычного

общества, живя небольшими общинами.Стоики, однако, рассматривали все сообщества как примеры того, как

экуменический разум распространяется по всему миру, в то время как

особенно изощренно присутствует в нашей человеческой природе. В глазах стоиков повсюду все люди являются

родственниками друг друга. Это родство связано с тем, что все мы разделяем одну и ту же природу не только

физически, но и духовно. Основа этой общей природы — наша способность говорить и думать.

Почему возникают войны и политические разногласия? Потому что, согласно стоикам, люди

обычно не осознают свою общую природу и свою принадлежность к мировому сообществу (Graver,

2009: 88).

Это учит нас, что абсурдно, когда люди, имеющие общую рациональную природу и

общие интересы, относятся друг к другу как к чуждым и пригодным для эксплуатации. Как стоик, вы не можете сочетать

иррациональности со счастьем.Учитывая эти отправные точки, стоики отвергли естественность рабства

и все формы дискриминации на основе национальности, пола, богатства, социального статуса, телосложения и репутации

. В этой жизненной философии долгосрочное счастье человека не зависит от расы,

рождения, дохода, внешнего вида или успеха в событиях вне эго. Счастье заключается исключительно в обязанности

достижения внутренней и внешней гармонии, стремлении приспособить свою рациональную деятельность к благу всех

разумных существ, относиться к себе как к микрокосму божественной светской организации, гармонизировать ее

в соответствии с ценности сообщества и взаимозависимости (Seddon, 2015: 217).

Для стоика блаженство несовместимо со страстью, но это не (как большинство людей представляют

стоицизм) холодное положение вещей. Идеальный стоический менталитет позитивно радостен, но

он не страдает от навязчивого желания. Для стоика жизнь, приносящая большое удовлетворение, основана на осознании того, что

находится в гармонии с природой, с природой каждого человека как человека и мира в целом.

Для стоика блаженство — это гармония, симметрия — это средства передвижения, которые характеризуют стоическую добродетель

и ее способность сделать «гражданином мира», согласно чудесной фразе, которую они использовали

(Seddon, 2015: 217). ).

Таким образом, главный акцент стоицизма как философии жизни состоит в том, чтобы дать людям глубокое ощущение того, кто они есть, как они связаны друг с другом и как они могут сформировать себя так, чтобы

они чувствовали себя во вселенной. как если бы они были дома, даже если многое из того, что они предпочли бы за

сами, неосуществимо.